Гандлевский Сергей Маркович родился в Москве в 1952 году. Выпускник филфака МГУ. Поэт, прозаик, эссеист.* * *Ржавчина и желтизна — очарованье очей.Облако между крыш само из себя растет.Ветер крепчает и гонит листву взашей,Треплет фонтан и журнал позапрошлых мод.Синий осенний свет — я в нем знаю толк как никто.Песенки спетой куплет, обещанный бес в ребро.Казалось бы, отдал бы все, лишь бы снова ждать у метроЖенщину 23-х лет в длинном черном пальто.2004.* * *Признаки жизни, разные вещи —примус и клещи.Шмотки на выброс, старые снимки —фотоужимки.Сколько стараний, поздних прозрений,ранних вставаний!Дачная рухлядь — вроде искусства,жизни сохранней.И воскрешает, вроде искусства,сущую малость —всякие мысли, всякие чувства,прочую жалость.Вплоть до частушки о волейболеи валидоле…Платье на стуле — польское, что ли,матери, что ли?2005.* * *Л. Р.Выуживать мелочь со дна кошелькаВслепую от блеска закатаИ, выудив, бросить два-три медякаВ коробку у ног музыканта.И — прочь через площадь в закатных лучахВ какой-нибудь Чехии, Польше…Разбитое сердце, своя голова на плечах —Чего тебе больше?2004.
(обратно)
Взлетка
Бабченко Аркадий Аркадьевич родился в 1977 году в Москве. Окончил Современный гуманитарный университет. Журналист, прозаик, лауреат премии “Дебют”. Печатался в журналах “Новый мир”, “Октябрь”. Живет в Москве.Сегодня утром наши штурмовали какое-то село, и весь день из Чечни везут раненых и убитых. Тела не успевают разгружать и выкладывают на взлетке рядком, одного за другим. Их заворачивают в специальные серебристые мешки и оставляют на бетоне. Красивые блестящие пакеты ослепительно горят на солнце, как конфетки. Они такие яркие, что не верится, будто в эти праздничные фантики завернуты обгоревшие человеческие останки.На взлетке постоянное движение. Кто-то прилетает, кто-то улетает, раненые ждут попутного борта, около фонтанчика с водой толпятся люди. Каждые десять минут на Чечню уходят набитые под завязку штурмовики и возвращаются уже пустыми. Вертушки греют двигатели, горячий ветер гоняет пыль по взлетке, и нам страшно.Нас везут на войну.Мы лежим на краю взлетной полосы вдали от всех — Кисель, Вовка Татаринцев и я — и подставляем голые животы небу. Несколько часов назад нас пригнали со станции, и теперь мы ждем, что будет с нами дальше. Наши сапоги стоят рядышком, портянки сохнут на голенищах. Мы впитываем тепло.Желтые остроги сухой травы колют наши спины. Кисель срывает пальцами ног одну, переворачивается на живот и крошит ее в руках.— Смотри, сухая совсем. А в Свердловске еще сугробы выше головы.— Тепло, — поддакивает Вовка.Нам с Вовкой по восемнадцать лет. Мы с ним вообще похожи — оба сухие, длинные, может, из-за внешнего сходства мы и сдружились особенно крепко. Только Вовка немного темнее меня. Словно сушеный абрикос — смуглый, сухощавый, тощий. Глаза черные, а брови светлые, выгоревшие. Он родом с юга, из-под Анапы, и ехать в Чечню вызвался потому, что, как ему казалось, здесь он будет ближе к дому.Киселю двадцать два, и в армию его призвали на год, после института. Через шесть месяцев у него дембель, и отправляться на войну он совсем не хотел, думал спокойно дослужить где-нибудь в средней полосе, поближе к своему родному Ярославлю. Но у него ничего не вышло.Еще рядом с нами сидит губастый Андрюха Жих, самый маленький солдат в нашем взводе, прозванный за это Тренчиком. Его рост не больше полутора метров, но есть он может за четверых. Куда девается все, что он съедает, непонятно — все равно он остается маленьким и тощим, как вобла. Самое выдающееся в его организме — губы, которыми он может зачерпнуть за раз полбанки сгущенки и которые придают его мягкому краснодарскому говору шамкающий оттенок.Справа от него — еврей Витька Зеликман, который больше всего на свете боится избиений. Мы все боимся избиений, но интеллигентный Зюзик переносит их особенно тяжело. За полгода армии он так и не смог привыкнуть к тому, что он — чмо бессловесное, тварь поганая, серая солдатская скотинка, и каждый тумак повергает его в депрессию. Вот и сейчас он сидит и думает о том, как нас здесь будут бить — больше, чем в учебке, или меньше.Последний в нашей группе — смурной Рыжий, здоровый, молчаливый парень, который только и думает о том, как бы поскорее сделать отсюда ноги.Сегодня нам впервые удалось поесть как следует. Наш
Последние комментарии
10 часов 49 минут назад
19 часов 41 минут назад
19 часов 44 минут назад
3 дней 2 часов назад
3 дней 6 часов назад
3 дней 8 часов назад