Над горой играет свет [Кэтрин Мадженди] (fb2) читать постранично

Осторожно, но настойчиво ищем мы свой путь домой.

Между графством Покахонтас и графством Саммерс, вот где родилась моя мама, где жила бабушка Фейт, там она и умерла, у себя на горе. Я, задрав голову, нахожу взглядом свое наследственное владение. В нем все наши тайны и секреты, все наши жизненные потери и обретения.

По горе этой носилась когда-то мама, чумазая девчонка, бегала себе и бегала, пока ее не забрал с собой мой папа. Ясно-ясно вижу старый домик на горе, к нему поднимается папа, и сейчас он постучится в дверь.

Гоню воспоминания прочь, надо сосредоточиться на том, что предстоит сделать.

Адрес мне дал дядя Иона, нашла легко, это близко от шоссе. И вот я паркую машину и захожу внутрь, забрать маму, шагаю с поднятой головой, громко топаю. Никого. Я тут одна.

— Ты не одна, я с тобой, — говорит бабушка.

Я смотрю, что сталось с мамой, и думаю, как хорошо, что она заставила заняться всем этим дядю Иону, до моего приезда. Теперешняя нереальность мамы становится еще более ощутимой, когда я кладу ее рядом с собой в машине и разворачиваю колеса в сторону белого домика, где мы все когда-то жили, где мама осталась одна, постепенно, друг за дружкой, отпустив всех нас. Я везу ее вдоль извивов петляющей дороги, держась между горой и воспоминаниями. И вот я здесь. Знакомая парочка холмов сторожит нашу низину; я сворачиваю на грунтовую подъездную аллею, свет фар бежит впереди.

Тут все как прежде.

Нашим любимым ангелам:

Дэвиду, Аннабель и бабушке

НАД ГОРОЙ ИГРАЕТ СВЕТ Сага Вирджинии Кейт

Эта история вымышленная. Все действующие лица, имена и события порождены писательским воображением. Любое сходство с реальными людьми (как здравствующими, так и покинувшими сей мир), географическими точками и происшествиями непреднамеренно и случайно.

…Не свалит гору ветер,

Как ни силен подчас его напор.

Уильям Шекспир.

Укрощение строптивой, акт I, сцена 2

Бабушка Фейт мелькает в зыбкой туманной дымке, завывает волк, взлетает филин. Это моя гора. Сидя на Фионадале, я взбираюсь выше и выше, ее копыта выбивают дробь. А передо мной сейчас лишь черные девчачьи глаза, вижу их сквозь замочную скважину в дверце шкафа, сначала они у меня широко распахнуты, потом закрыты. Дробят копыта, мы взбираемся на гору. На гребне я останавливаюсь и вынимаю из рюкзака маму. Здесь, где рвется ввысь песнь горы, где исходит влагой туман и потряхивает гривой моя Фионадала; где рыдают скрипки старых призраков, тех, кто уже отвековал свою жизнь на горе; где витают голоса всех, кого я потеряла и кого обрела, под колыбельную окрестных гор, и на подошвах моих чернеет земля Западной Вирджинии, и мама кричит «ну же!»… именно здесь я вскрываю ее урну. А потом кружусь, кружусь, кружусь, выпуская маму, и она со вздохом, с сорока тысячами вздохов летит на волю. Но вот я в изнеможении останавливаюсь, и она падает на меня, падает на деревья и на гору, на утес, и наконец пепел оседает. Ухает филин, завывает волк, гора тут, бабушка Фейт кивает мне. Теперь мама стала частицей всего этого.

ГЛАВА 1. Про сейчас

Вся моя усталость улетает в окошко, едва там, на горе, я вижу в зыбком туманном мареве бабушку Фейт. Такая же, как прежде, будто пламя пожара совершенно ее не коснулось, цела и невредима и настойчиво манит меня, чтобы о чем-то попросить. Всю жизнь бабушка о чем-то шепотом меня просила.

Я высовываю руку из окна машины, мама всегда так делала, и кричу:

— Эге-ге-гей!

Потом еще громче кричу летящему во тьме филину:

— Я Вирджиния Кейт, совсем чокнутая!

Филин парит с распростертыми крыльями, высматривает себе ужин. Чушь. Какая из меня чокнутая. Я мчусь в ночи в своем мышастом «субару», отягощая собой бесплотную тьму. Колеса того и гляди оторвутся от дороги, и я полечу, как филин. Даже если выпустить из рук руль, машина сама найдет путь к небольшой низине, прикорнувшей под сенью горы. А в выдвижной и ненужной мне пепельнице лежит онемевший мобильник, я его отключила и запихала в самую глубь пепельницы, с глаз долой. При теперешнем моем состоянии выслушивать еще какие-нибудь ужасы…

Последним из услышанных был звонок от дяди Ионы: «Поезжай домой и забери свою маму». Конечно, я отвратительно долго не звонила в Западную Вирджинию, домой, но после слов дяди помчалась, не дождавшись рассвета, не дав себе времени эти слова осмыслить.

«У нас в горах призраки и духи постоянно толкутся среди живых, — часто говорила бабушка. — Все норовят что-то подсказать, предупредить, если какая поджидает напасть. А то и намекнут, что и как надо делать. Но главное им, чтоб каждого помнили, не забывали».

Мама про