Знаки, обращенные в вечность [Эрих фон Дэникен] (fb2) читать постранично

Эрих фон Дэникен
ЗНАКИ, ОБРАЩЕННЫЕ В ВЕЧНОСТЬ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наска? А что это такое? Наска? Неужели опять Наска?

Я отношусь к тем людям, которые за какие-нибудь несколько лет постарались узнать о Наска едва ли не все, что только возможно. Я проштудировал множество научных изданий и популярной литературы, познакомился со всевозможными гипотезами и спекуляциями на сей счет. За последние три десятилетия мне довелось побывать в Наска бесчисленное множество раз. Иногда я целыми неделями кружил на легком самолетике над самой пустыней и окрестными холмами, а в начале семидесятых годов проводил целые дни напролет, внимательно осматривая плотно укатанные полосы и оплавившиеся верхние слои песчаника. Я надеялся, что мне удастся разгадать тайну Наска. Но на самом же деле мне лишь стало ясно, до какой степени мало мы все — да и я сам — знаем о Наска.

А теперь — скажите ради всего святого, что же такое Наска? Прежде всего, Наска — это нечто таинственное, загадочное. Наска окутана непроницаемым и непостижимым покровом тайны. Это нечто завораживающее, обманчивое, по-своему логичное и в то же время совершенно абсурдное. Если бы наши глаза умели кричать от изумления, в Наска они бы только этим и занимались. Весть, которую несет нам Наска, непонятна и загадочна, и любые гипотезы о ней противоречивы. Наска предстает чем-то немыслимым и неразгаданным, почти бессмысленным и способным свести с ума. Но если графические «послания», которыми испещрены земли в окрестностях современного городка Наска, — это всего лишь циклопические детские рисунки, начисто лишенные всякого смысла и возникшие в результате странной причуды или каприза, это означает, что на плато Наска нарушены всякие законы логики. Поэтому самым любознательным придется довольствоваться лишь верой.

Плато Наска способно поставить в тупик любой, самый проницательный ум. Меня это нисколько не удивляет, ибо человеческий разум так уж устроен, что его более всего влечет сегодняшний день. Мы с большим сомнением и неохотой признаем способность мыслить и обладать глубокими познаниями за людьми, жившими в отдаленном прошлом, людьми, представления которых о мире весьма отличались от наших. Само собой разумеется, что дар аналитического мышления и дедуктивной проницательности мы приписываем только себе. Мы убеждены, что некая научная методология непременно приведет нас прямиком на небеса познания и мудрости. Иные люди всю жизнь пребывают в неких парапсихологических параллельных мирах. Они надеются, что именно им суждено разгадать или познать тайну Наска. Их гипотезы о происхождении Наска превращаются в своего рода догматы. Не верить в такие догматы считается почти непростительным грехом. Так возникли всевозможные гипотезы, теории, спекуляции и измышления о Наска, абсурдные рассуждения о геоглифах Наска и прочие бредовые домыслы, порожденные единственно тем, что их авторам просто нечего сказать о Наска.

Плато Наска — это поистине колоссальный объект, грандиозный не только по своим географическим масштабам. По сравнению с Великой пирамидой Хеопса в Египте плато Наска — это фантастическая машина времени, переносящая нас в далекое прошлое человечества. Подлетая к Наска, как бы заглядываешь в невероятную бездну времен. И там, в этой бездне, сверкает зеркало, в котором отражается Вечность.

Глава 1
НАСКА РАСПОЛОЖЕНА НА МАГИСТРАЛИ

Тому, кто не любит думать, приходится хотя бы время от времени перетряхивать заново свои предрассудки.

Лютер Бурбанк, 1849–1926

Еще совсем недавно Наска была сонной захолустной дырой, затерянной где-то за семью горами в Перу. Со столицей страны, Лимой, ее связывала лишь незаасфальтированная пыльная дорога, по которой изредка проезжали лишь те, кого гнала какая-нибудь неизбежная нужда. Дорога эта, протянувшаяся на несколько сотен километров, пролегала через бесплодную песчаную пустыню. Взбираясь на холмы и спускаясь в лощины, минуя крутые повороты между скал, дорога заканчивалась последним горным участком, выписывающим опасные и дух захватывающие петли серпантина на склонах. Через каждые два часа у самой дороги взору открывалась очередная бедная индейская деревушка, расположенная всякий раз одинаково, на берегу безымянного ручья, который несет свои скудные воды от высящихся вдалеке Анд в сторону Тихого океана. На таких импровизированных стоянках индейцы предлагали проезжим мелкие, темно-желтые бананы, апельсины в нежной кожуре, сочно-зеленые лимоны и самодельные лимонады и прохладительные напитки всех оттенков и цветов радуги. Жизнь обитателей таких деревень была скромной и монотонной. Помимо плодовых деревьев, жители выращивали свеклу, картофель, лук и хлопчатник, а по воскресным дням вся деревенская община собиралась в маленькой католической церкви.

Сегодня до половины