Женитьба Уайлдера [Лин Стоун] (fb2) читать онлайн

Лин Стоун Женитьба Уайлдера

Глава первая

Усадьба Милдбрук, Бедфордшир, Англия

Октябрь 1899 года

— Лэм, так ты скажешь Лоре, что она умрет?

Лора Мидлбрук замерла, так и не успев открыть дверь в кабинет. От случайно услышанного разговора у нее перехватило дыхание. Не может быть! Слова Джеймса Маклина эхом отдавались у нее в голове, и она с трудом поняла ответ брата.

— Нет-нет, бедняжка ужасно расстроится. Что толку? Все равно ничем не поможешь. Мне самому хотелось бы верить, что есть надежда, но…

— Значит, доктор Кэдуолледер сказал наверняка?

— Да. Чертовски жаль, правда? Доктор говорит, что она с каждым днем будет слабеть, а потом наступит быстрый и безболезненный конец.

Лора прижала лоб к стене и зажмурилась. Значит, разговор и вправду о ней. Доктор Кэдуолледер осматривал ее два часа назад и посоветовал не затягивать корсет слишком туго, чтобы вчерашний обморок не повторился. Старый обманщик не сказал ей правды… Но слова Маклина вывели Лору из раздумий.

— Ее, конечно, молодой не назовешь, да и не красавица, но такого норова я еще ни у кого не встречал. Это каждый может подтвердить. Налить еще бренди, Лэм? Тебе не помешает.

Лоре показалось, что она сейчас упадет. Ее вдруг начало мутить. Должно быть, один из симптомов неизлечимой болезни. Лора всхлипнула. Слезы капали на корсаж платья, а она даже не осознавала, что плачет.

— Может, ее стоит изолировать, чтобы не подвергать опасности остальных? — спросил Маклин.

— Доктор заверил меня, что это не заразно. Болезнь очень редкая, — ответил Лэмдин. — Судя по всему, ее укусило какое-то насекомое — оно попадается иногда в здешних местах. Болезнь может никак не проявляться годами, а потом…

Лора услышала, как он щелкнул пальцами и, помолчав с минуту, продолжал:

— Надеюсь, Лора до самого конца не поймет, насколько это серьезно. Так лучше, не будет бесполезных метаний в поисках лекарства — ведь его не существует. Бедная Лора. Джеймс, ты ей ничего не скажешь?

Девушка прижала руку ко рту, чтобы подавить возглас отчаяния.

— Разумеется, нет. А сколько ей еще осталось, по мнению доктора?

— Самое большее — несколько месяцев, — печально произнес Лэмдин. — Черт возьми, Джеймс, мне будет ее не хватать.

Спотыкаясь, Лора побрела обратно к лестнице. Что же делать? Сначала ей захотелось ворваться в кабинет и заставить Лэмдина рассказать обо всем в подробностях. Но потом она решила, что на первый раз новостей достаточно.

Возможно, доктор ошибся. Да, наверняка это ошибка. Она никогда в жизни не болела, а вчерашнее недомогание — результат того, что она туго затянула корсет и вина за ужином выпила больше, чем обычно. Но зачем тогда доктор лгал?

Тут постучали в парадную дверь. Лора посмотрела вниз, так сильно вцепившись в перила, будто от этого зависела ее жизнь. Бессмысленным взглядом она проводила Лэмдина, который вышел из кабинета и открыл дверь.

— А, мистер Уайлдер! Отец говорил, что вы должны приехать. Не каждый день нас посещают гости из Скотланд-Ярда. Меня зовут Лэмдин Мидлбрук.

— Я больше не работаю в Скотланд-Ярде, — негромко поправил его Уайлдер.

— Ах да, конечно. Должно быть, я невнимательно слушал отца, и мне показалось… В общем, вы должны были раскрыть какое-то мошенничество с перевозками, правильно?

Лора про себя взмолилась, чтобы Лэмдин поскорее заплатил этому человеку и выставил его. Ей не терпелось расспросить брата.

— Да. Но я возглавляю собственное сыскное агентство и ни от кого не завишу. Ваш отец об этом знает, — сказал гость.

— Да-да, конечно! — воскликнул Лэмдин. — Вы частный сыщик! Теперь вспомнил. Ну что ж, входите!

Гость вошел и пожал протянутую руку, и вдруг Лору пронзил взгляд его зеленых глаз — они походили на изумруды в золотой оправе. Его лицо покрывал золотистый загар, словно он долго жил в жарких странах, а волнистые темные волосы были слегка взъерошены ветром.

Лора глубоко вздохнула и попыталась собраться с духом. Взгляд Уайлдера словно пригвоздил ее к стенке — так коллекционер расправляется с беззащитной бабочкой. Эти глаза подмечали все, и ей почудилось, будто в их сверкающей глубине что-то промелькнуло. Быть может, сочувствие?

Не в силах сдержать слезы, Лора повернулась и взбежала наверх.

Никогда еще коридор не казался таким длинным. Ворвавшись наконец в свою комнату, Лора захлопнула дверь, повернула ключ и упала на кровать.

Нет, умирать она не собирается! Это наверняка страшная ошибка — доктор уже стар, мог что-то перепутать. О Господи, ведь этого просто не может быть. Она отказывается умирать!

Шон Уайлдер вопросительно взглянул на хозяина дома, однако не поинтересовался, кто эта пугливая особа. Столь глубокое впечатление он производил на женщин нечасто. К тому же в таких случаях они обычно бежали к нему навстречу, а не прочь. Скорее всего, ее напугал его рост — девушка была невысокая, миниатюрная, но, признаться, очень привлекательная, с округлостями во всех нужных местах. Он готов был поспорить на свой последний гонорар, что формы у нее свои, и ухищрения с модным бельем здесь ни при чем. Хотелось бы знать, как будут смотреться эти каштановые волосы, если высвободить их из узла и распустить по плечам… Тут Шон вспомнил, что в ее больших серых глазах уже стояли слезы, когда он ее увидел. Значит, она убежала не из-за него.

— Это была моя сестра, — пояснил Лэм. — Она неважно себя чувствует, так что прошу за нее прощения.

— Кажется, она чем-то расстроена, — заметил Шон.

Мидлбрук пожал плечами.

— Вы же знаете, у женщин время от времени бывают мигрени. Сегодня утром к ней заходил врач.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Шону вдруг очень захотелось, чтобы ответ на этот вопрос рассеял его опасения. Поймав себя на этом, он удивился. В конце концов, какая ему разница? Да и потом, он видел множество женщин, чьи беды не могли привидеться этой избалованной девице даже в самом страшном сне.

Мидлбрук явно решил, что вопрос был лишь данью вежливости, и промолчал. Он провел гостя в кабинет и представил ему своего друга, который наливал что-то в бокалы.

— Джеймс, это мистер Шон Уайлдер. Сэр, это мой сосед, Джеймс Маклин.

Шон заметил, что у Маклина задрожали руки, а в глазах появился благоговейный страх. Значит, ему известно, о чем сейчас судачат в Лондоне. Шон загадочно улыбнулся и медленно наклонил голову в знак приветствия. Замешательство Маклина доставило ему удовольствие — он охотно помогал распространению слухов о своей дурной репутации.

— Не обращайте внимания на Джеймса, — сказал Мидлбрук. — Он ждет, когда мне привезут нового жеребенка. Вас интересуют лошади, сэр?

— Нет, совершенно не интересуют, — резко отозвался Шон, для которого лошади были лишь средством передвижения. Кроме того, его всегда раздражало, когда что-то отвлекало от дел.

Казалось, Мидлбрука обидело то, что Шон не проявил интереса к его конюшне.

— Отлично. Тогда присаживайтесь. У вас есть информация, которая интересует моего отца? Я должен все ему переслать.

Шон достал из чемодана документы, отогнав мысли о сестре Мидлбрука. У него не было ни времени, ни желания вникать в чужие проблемы. Но эта девушка, в полном отчаянии вцепившаяся в перила лестницы… Он вспомнил, как у нее побелели пальцы, как дрожали губы. Черт побери! Он встряхнул головой, чтобы образ исчез. Ему-то известно, чем это чревато — слишком близко подпускать к себе женщин.

Пора заканчивать с делами и уходить из этого дома от греха подальше.

— Передайте мои отчеты как можно скорее, чтобы ваш отец вовремя принял меры. Пока мы с вами разговариваем, он может потерять целое состояние, — произнес Шон.

У старого Мидлбрука было двое управляющих по перевозкам на обоих берегах, которые завышали цены, а разницу клали себе в карман. Мидлбрук попросил его никого не убивать. Значит, к списку сомнительных достоинств Шона прибавилось еще одно — «наемный убийца». Вспомнив об этом, он улыбнулся. Его боятся, и это может пойти ему на пользу.

— А ваш отец распорядился о моем вознаграждении? — вежливо осведомился он. Обмануть его пытались всего однажды. Один клиент Шона — как ни забавно, банкир — отказался платить за выполненную работу. На следующий же день его нашли с ножом в спине. Хотя Шон в это время был далеко от Лондона вместе с инспектором из Скотланд-Ярда, а настоящего преступника вскоре нашли и повесили, пошли слухи, что «у этого Уайлдера есть свои методы».

— О да, конечно. — Мидлбрук положил папку в стол и вынул оттуда же конверт с подписанным чеком. Шон проверил сумму, и они обменялись рукопожатием. — Через час будет чай. Вы, конечно, останетесь?

Шон знал, что предложение сделано исключительно из вежливости, и уже собирался отказаться, но, подумав, согласился — чтобы еще раз увидеть девушку и посмотреть, успокоилась ли она. Это всего лишь любопытство, и ничего больше, твердил про себя Шон.

Начало чаепития оказалось крайне необычным. Чай разливала мисс Мидлбрук — и залила им весь стол, но Шон успел вовремя увернуться. Сама девушка отреагировала очень странно, будто находилась где-то далеко и ничего не осознавала. Она позвала служанку, и та все вытерла. После этого мисс Мидлбрук села за стол, взяла чашку и погрузилась в какие-то тревожные мысли. Шону захотелось спросить, что у нее случилось, но он промолчал. Поглощая пирожки с мясом и лимонные пирожные, он рассеянно отвечал на вопросы Мидлбрука, стараясь сосредоточиться на угощении и не обращать внимания на девушку.

— Значит, ваша мать живет в Корнуэлле? Я слышал, там очень красиво, но сам никогда туда не ездил. У моей невесты есть дядя и тетя в Тревлинтоне, на побережье, — продолжал болтать Мидлбрук. — Я, видите ли, недавно обручился. В девятнадцать лет, конечно, рановато надевать на себя хомут, но Джиллиан — истинное сокровище, я не мог ее упустить. Вы женаты, сэр?

— Нет, — резко ответил Шон. — У меня дела в городе. Прошу прощения, но я должен идти.

— Разумеется, — сразу ответил Мидлбрук, проявив неподдельную радость. — Спасибо, что проделали столь далекий путь.

Шон кивнул.

— Такова моя работа. Ваш отец хорошо мне за нее заплатил.

— Лора, будь добра, принеси мистеру Уайлдеру шляпу и трость, — попросил Мидлбрук. Маклин с явным облегчением вздохнул.

Девушка со стуком отставила свою чашку, быстро встала и споткнулась о край ковра. Она едва не упала, но Шон поддержал ее. В его объятьях она затрепетала, словно раненая птица, и ему нестерпимо захотелось обнять ее, успокоить, заставить улыбнуться. Но что же ее так взволновало? Сначала пролила чай, а теперь вдруг споткнулась на ровном месте.

— Ну вот, — успокаивающе произнес он. — Не упадете больше? — С этими словами он посадил ее на диван и взял за руки. — Не ушиблись?

Она отчаянно помотала головой и, задыхаясь, ответила:

— Все отлично. — И вырвала у него руки. — Все в порядке.

Мидлбрук подошел и обнял ее за плечи. А Шону, похоже, ничего не оставалось, кроме как встать и уйти. Однако он спросил:

— Вы в этом уверены? — Ему не хотелось оставлять ее в таком состоянии, хотя это было совсем на него не похоже. — Не надо меня провожать, я найду дорогу.

Девушка кивнула, распрямила плечи, и на ее красиво очерченных губах появилась натянутая улыбка.

— До свиданья, мистер Уайлдер. — У нее дрожал голос. — Приходите еще.

Еще? Ни за что на свете! Свою шляпу Шон нашел в прихожей, но любимой трости с потайным стилетом нигде не было. Поискав немного, он отказался от этой затеи, чтобы поскорее убраться восвояси. Внезапное участие к Лоре Мидлбрук тревожило его куда больше, чем цена новой трости.

— Ты разве не знаешь, кто этот тип? — воскликнул Маклин, как только за Уайлдером закрылась дверь.

Лору охватила такая слабость, что она не могла подняться с дивана. Хоть бы Лэмдин с Джеймсом куда-нибудь ушли! Но у нее не было сил даже на то, чтобы попросить их об этом.

— Ты же сам слышал, — лениво произнес Лэмдин, жуя последнее пирожное. — Он частный сыщик. Ужасно скучный тип.

— Скучный?! Да о нем весь город судачит! Ты у себя в глуши ничего не знаешь, а он, говорят, родился в публичном доме. — Сощурившись, Маклин продолжал: — Никогда не догадаешься, кто, по слухам, его отец!

— Кто же? — спросил Лэм, облизывая пальцы.

— Принц! Да-да, сам старик Берти^[1]!

Лэм рассмеялся и махнул рукой.

— Да ты что, Берти всегда был паинькой! Если бы он позволил себе лишнее, королева живо отправила бы его подальше.

— Что ты знаешь, деревенщина! Говорят, мать Уайлдера — особа благородных кровей, но родные отказались от нее, изгнали из семьи, и она…

— Да ладно тебе, — перебил его Лэмдин. — Оставим эту тему. Лоре сейчас не до того. — Наклонившись, он взял ее за локоть. — Пойди-ка лучше наверх, старушка, приляг. Она неважно выглядит, правда, Джеймс?

Лора позволила проводить себя до лестницы, пробормотала что-то в знак благодарности и последовала совету брата. Интересно, рассказал ли Лэм этому человеку о ее болезни? Нет, вряд ли. И все же во взгляде мистера Уайлдера было явное любопытство. Зачем этому искушенному светскому человеку понадобилось разглядывать деревенскую простушку, к тому же не красавицу? Ведь именно так отозвался о ней Джеймс Маклин. Она уже немолодая, некрасивая… и к тому же скоро умрет. Стараясь подавить жалость к себе, Лора надела лучшую свою ночную сорочку. Улегшись в мягкую постель, она почему-то задумалась о том, положат ли ей в гроб подушки. О Боже, нужно прогнать эти ужасные мысли. Что толку постоянно размышлять о том, что ее ждет? Лучше подумать о времени, которое ей осталось прожить.

Лора с головой накрылась одеялом и свернулась калачиком. Столько еще предстоит сделать… А потом она умрет. Лора несколько часов лежала, пытаясь свыкнуться с этой мыслью, и в конце концов ей это почти удалось, хотя и ненадолго. Даже странно, как спокойно она теперь об этом думала: лучше уж принять неизбежное, чем биться в истерике. Но больше всего Лору удручало то, что настоящей жизнью она так и не пожила. Один скучный день сменялся другим, шли годы, а вместе с ними проходила мимо и жизнь. И даже любящей семьи у нее никогда не было.

Родители часто посылали им с Лэмдином дорогие подарки, но это не возмещало отсутствия ласки. Некоторые подарки были и вправду хороши — например, Цезарь, арабский скакун Лэма, и Клеопатра, любимая лошадка Лоры. Как они узнали, что она обожает ездить верхом и всем сердцем полюбит Клеопатру? Должно быть, родители все-таки любят ее по-своему. Интересно, будут ли они по ней тосковать, когда она умрет? Почувствуют ли какую-то перемену?

Отец был родным только Лэмдину, а Лору удочерил, когда женился на ее матери, и дал ей свою фамилию, а на большее та и не претендовала в страхе, что он передумает. Внимания же детям уделялось одинаково мало. Иногда ей казалось, что отец купил эту отдаленную усадьбу и землю для того, чтобы они с Лэмдином поменьше попадались ему на глаза. Для того чтобы нанять управляющим мистера Уильямса, у него также были свои причины. Количество поклонников у Лоры было так мало, что на ошибки молодости шансов почти не оставалось, да и бдительность мистера Уильямса сыграла свою роль. Ей уже исполнилось двадцать пять, но никаких предложений — ни благородных, ни непристойных — ей так никто и не сделал. Придется умереть старой девой.

Вскоре усталость взяла свое — Лора забылась сном и проснулась только утром. Сияло солнце, и это никак не вязалось с ее настроением. Внезапно девушку охватила ярость. Распахнув двери, она выбежала на балкон и стала колотить кулаками по перилам. Это же несправедливо! Ей хотелось жить. Жить, а не прозябать в этой деревушке, пересчитывая коров с овцами и беспокоясь насчет урожая, который ей даже не принадлежит! Почему она должна киснуть, пока родители путешествуют, а брат возится со своими лошадьми?!

«Все, с этим покончено!» — поклялась себе Лора.

Вбежав обратно в комнату, она схватила хрустальный пузырек с духами и с силой запустила им в стену. Столик разлетелся от удара кувшином с водой, и на полу осталась большая лужа, груда щепок и осколков. Уже задыхаясь, она смахнула безделушки с каминной полки.

Потом огляделась, в отчаянии сжав руки. Ее охватила паника. Она опустилась на кровать и заплакала.

Глава вторая

Прошло десять дней. За это время Лора все обдумала и твердо решила больше не убиваться и не жалеть себя. Времени оставалось мало, и нужно было воспользоваться им в полной мере.

Когда она объявила, что собирается в Лондон, Лэмдин не возражал. Наоборот, он одобрил эту мысль и даже пообещал отвлечь мистера Уильямса, чтобы она смогла спокойно уехать.

Лора не собиралась тосковать по дому. Конечно, она будет скучать по Лэмдину, по своей чудесной лошадке Клеопатре и даже по старому дураку Джеймсу и по сельским жителям, но все равно не вернется. Хватит влачить жалкое существование.

В Лондон она прибыла с намерением начать жить по-настоящему, не откладывая.

Сначала Лора сходила к молодому врачу, который подтвердил диагноз доктора Кэдуолледера сразу, как только она рассказала о симптомах. После этого он предложил ей провести долгий и дорогостоящий курс лечения, но Лора отказалась, потому что гарантии выздоровления врач не дал. Очевидно, болезнь и вправду была неизлечима, но это только укрепило ее решимость. Вместо того чтобы жаловаться на судьбу, Лора отправилась по магазинам.

Через пару часов она уже гордо шагала по улице, держа над головой новый зонтик. Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, голову венчала изящная шляпка с перьями, лицо оживлял незаметный с первого взгляда макияж, а под дорогим платьем скрывалось прелестное шелковое белье. У Лоры появилась уверенность женщины, которая точно знает, что одета по последней моде. Единственное, что не вполне соответствовало ее облику, — это дорогая коричневая трость, та самая, в которой был скрыт стилет. Зато с этой тростью Лора чувствовала себя неуязвимой.

Войдя в большое здание и приблизившись к лифту, Лора почувствовала, что все взгляды обращены на нее. Она вскинула подбородок и улыбнулась про себя. К черту смерть! Отныне каждое мгновение ее жизни будет заполнено до отказа. А если ей повезет, то прожить с толком оставшееся время ей поможет мистер Шон Уайлдер.

Поднявшись на третий этаж, она с легкостью нашла полуоткрытую дверь из матового стекла, на которой было написано: «Сыскное агентство Уайлдера». Шон не заметил ее, и Лора остановилась, чтобы его рассмотреть. Ей бросилось в глаза, какие у него широкие плечи. Он был еще выше и крепче, чем ей показалось при первой встрече.

Темно-коричневый габардиновый костюм подчеркивал цвет глаз и волос. Лора отметила про себя, что в одежде он придерживается консерватизма и сдержанности, впрочем, костюм был прекрасно сшит и явно стоил недешево. Этот человек был очень хорош собой и к тому же буквально излучал ум и уверенность в себе. И потом, Лора по опыту знала, что он неравнодушен к чужому горю. Лучшего выбора она сделать не могла… Оторвавшись от раздумий, Лора постучала в дверь.

— Поставьте кофе на стол, — пробормотал Шон, роясь в ящике стола. — Там лежат два пенса, возьмите. — С этими словами он наконец достал нужную папку и стал ее просматривать.

Хорошо, что он вел собственные записи, пока работал в Скотланд-Ярде. Конечно, придется полистать официальные дела, но все же эти памятки лучше, чем ничего. На этой неделе ему пришла анонимная записка. Наверняка ее послал кто-нибудь из тех преступников, доказательства чьей вины он искал. Таких людей было немало, но он подозревал Джорджа Лакхерста, пойманного за убийство. Почерк не оставлял сомнений в том, что записку написал достаточно образованный человек, каким Лакхерст и являлся. Не выпуская папку из рук, Шон еще раз взглянул на послание, состоявшее из одной фразы: «Сволочь, я тебя уничтожу». Лакхерсту удалось сбежать, когда его перевозили из одной тюрьмы в другую. Нужно будет расспросить о нем инспектора Маклиндена.

— Мистер Уайлдер? — неожиданно окликнул его нежный, мелодичный голос.

Шон резко обернулся и даже не заметил, как бумаги выпали из папки и рассыпались по полу. Прекрасная фея в бледно-лиловом платье из жоржета улыбнулась и наклонила голову.

— Извините, что помешала вам, сэр, но я пришла по делу. И еще я принесла вашу вещь. — Она прошла вперед и осторожно положила ему на стол трость.

Он узнал посетительницу и неожиданно для себя обрадовался. Трудно было не узнать эти огромные серые глаза, нежный выразительный рот, в котором уже не было прежнего трепета.

— Кого я вижу! Мисс Мидлбрук.

— Вы меня узнали! — радостно воскликнула она. — Это и неудивительно, если вспомнить, как я себя вела во время вашего визита. Извините меня. Должно быть, вы подумали, что я избалованная дурочка.

— Вовсе нет, — ответил он. — А где же ваш брат? — Шон лучше других понимал, как даме опасно ходить по городу без сопровождающих. — Неужели вы одна?

Лора кивнула, и перо у нее на шляпке всколыхнулось.

— Одна. Но ни Лэмдин, ни отец не имеют к моему делу никакого отношения. Можно присесть?

— Да, разумеется. — Шон придвинул к ней стул. Сев напротив, он подумал о том, как она изменилась. В первую встречу он видел ее в старомодном платье, с кое-как уложенными волосами. Тогда эти необыкновенные серые глаза были полны слез и отчаяния, а сейчас она смотрела на него спокойно и уверенно. А от ее очаровательной улыбки мог растаять кто угодно. Шон был просто околдован, но поспешил одернуть себя. В конце концов, она пришла сюда по делу, а не ради его восхищенных взглядов. — Так чем я могу вам помочь, мисс Мидлбрук?

— Я хочу сделать вам предложение, мистер Уайлдер. — Она испытующе посмотрела ему в глаза. — Возможно, вы этого не знаете, но я достаточно богата. Бабушка со стороны матери оставила мне в наследство крупную сумму и акции. Полгода назад я достигла того возраста, в котором могу распоряжаться всем этим сама.

— Вам повезло, — сказал Шон, не понимая, зачем она доверяет ему такие вещи. — Я полагаю, есть какая-то причина, по которой вы рассказываете мне о своих финансовых делах?

— Конечно, — произнесла Лора. — Каждый фартинг из этих денег будет принадлежать вам, если вы согласитесь на мое предложение. — Она нахмурила свои красивые брови. — Сэр, я очень вас прошу, примите его.

Шон улыбнулся. Все очень просто. Наверно, она хочет, чтобы он устроил слежку за ее женихом — узнать, нет ли у него любовницы, не играет ли в азартные игры. Впрочем, она молодец, что хочет все заранее проверить. Странно только, что отец и брат поручили это дело ей. Что до наследства, то это, скорее всего, несколько сотен фунтов — конечно же, для неопытной деревенской девушки это большие деньги.

Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— Должно быть, это и впрямь очень важное предложение.

— Да, я хочу выйти замуж, — ответила Лора.

— Я так и подумал, — произнес он, намереваясь отправить ее в другой кабинет, к своему коллеге, который специализировался на таких делах. — Отлично. Так кто же этот счастливец?

— Вы, сэр, — улыбнулась Лора, и на щеках у нее появились ямочки. — Я хочу выйти замуж за вас.

Она хочет выйти за него? Шон подавил невольный смех. Нужно, чтобы в его словах не было снисходительности, иначе она может обидеться. А девушка, судя по всему, говорила вполне серьезно.

— Я очень польщен, мисс Мидлбрук, но боюсь, что должен отказать. У меня нет никакого желания вступать в брак. Я уже делал это однажды, и не могу сказать, чтобы мне понравилось.

На ее лице отразилось волнение, но она быстро взяла себя в руки.

— Вы ведь очень опытный человек, мистер Уайлдер.

— Да, но…

— Вы много путешествовали, сталкивались с опасностями, знали множество женщин…

Ее откровенность смутила Шона, но лишь оттого, что сама она казалась очень невинной, а ни его покойная жена, ни тем более Камилла такими не были. Интересно, что эта девушка знает о нем? Некоторые слухи он распускал о себе сам, но правда была еще более неприглядной. Значит, надо рассказать ей правду, чтобы она отказалась от своей безумной затеи. Но пока он просто ответил:

— Да.

— Я живу в Лондоне уже неделю и успела навести о вас справки. — Казалось, это признание ничуть ее не смутило. — Пусть это вас не огорчает. Я уверена, что и вам по работе приходится часто расспрашивать о других.

Шон наклонился вперед.

— А ваш брат знает, что вы приехали ко мне с этим нелепым предложением?

— Конечно же, нет. Он бы мне никогда не позволил!

«Как быстро к ней вернулось хладнокровие», — раздраженно подумал Шон.

— Я буду говорить с вами прямо, сэр, — сказала Лора, опустив голову и метнув ему взгляд из-под длинных ресниц. — Мне срочно нужен муж, который знает жизнь и сможет показать ее мне. Я хочу много путешествовать, хочу увидеть и испытать все, что только возможно. Мне нужен опытный, обаятельный мужчина. Поэтому я и выбрала вас.

— Но ведь мы почти незнакомы.

Она ответила сразу же, будто ответ у нее был заготовлен заранее:

— Как я уже говорила, мистер Уайлдер, вы знаете жизнь. К тому же я видела, как вы мне сочувствовали, когда мне было плохо, и это очень хорошо вас характеризует, ведь тогда вы меня даже не знали. — Она застенчиво опустила голову, и Шону пришлось оторвать взгляд от ее чудесных серых глаз. — А еще… вы очень привлекательны… Вы получите шестьсот тысяч фунтов всего за несколько месяцев или даже недель.

— Шестьсот?! — Шон едва не поперхнулся. — Нет, вы точно сумасшедшая.

— Вовсе нет, — спокойно ответила она. — Просто я решила правильно распорядиться тем, что останется, и заодно кому-то помочь. И хорошо, если этим «кем-то» будете вы.

— Но что вы обо мне знаете, мисс Мидлбрук? Давайте выясним, — предложил он.

Она с готовностью кивнула.

— Мне говорили, что вы были очень бедны.

— Я родился нищим и воспитывался в публичном доме, — подтвердил Шон. — Об этом знает весь Лондон.

— Богатая покровительница помогла вам выбраться из нищеты и получить образование.

— Ну вот, снова эта небылица об «особе королевских кровей», — поморщившись, произнес он. — И все из-за моего мистического сходства со старым принцем-консортом.

Лора с улыбкой наклонила голову.

— Благодаря этому слуху вы могли получить доступ в высший свет, и это пошло на пользу вашей работе. Хотя, судя по портретам принца Альберта, вы ничуть на него не похожи, — сказала Лора, махнув рукой. — И потом, он наверняка умер еще до вашего рождения.

— Сразу после, — поправил Шон. — Мне двадцать восемь.

— Ее Величество обожала принца. Вряд ли она стала бы о вас заботиться, будь все это правдой. Скорее всего, вы сами распустили эту сплетню, преследуя цели, о которых я только что говорила.

Сам того не желая, Шон рассмеялся. Эта шалунья так же откровенна, как и красива. Беседа вдруг начала ему нравиться.

— Вы угадали, так оно и есть, — признался он. — Королева даже вызвала меня на частную аудиенцию, чтобы установить истину, но от этого слухи не прекратились. Кстати говоря, я ей понравился. Но спасла нас с мамой не она, а моя бабушка… Прошу вас, продолжайте. Что еще вы обо мне знаете?

— У вас есть усадьба в Корнуэлле, — сказала Лора. — Закончив Оксфорд, вы поступили на службу в армию, два года провели в Африке, а потом вышли в отставку и стали работать в Скотланд-Ярде. Потом вы открыли собственное сыскное агентство и за огромные суммы соглашались выполнять самые опасные задания. Из этого я могу сделать вывод, что вам постоянно нужны большие деньги. Но вам не надо рисковать и дальше, достаточно жениться на мне.

— Значит, вы хотите, чтобы я уложил вас в постель за деньги? — резким тоном осведомился он.

— Вот именно, — кивнула она.

Шон готов был взорваться от злости.

— Могу ли я спросить, что вы собираетесь делать через пару месяцев, после того, как вкусите прелестей супружеской жизни и промотаете состояние?

Она опустила глаза, но потом снова устремила на него решительный взгляд.

— Я собираюсь умереть.

На мгновение Шон лишился дара речи. Он вглядывался в лицо и жесты девушки, стараясь найти признаки лжи.

— Вы больны?

— Да, — ответила она и быстро продолжала, хотя потрясенный Шон едва понимал, что она говорит: — Но моя болезнь для вас не опасна. Она не заразна и почти незаметна. Только приступы головокружения, которые быстро и безболезненно сведут меня в могилу. — Шон увидел, что она улыбнулась. — Я уже распорядилась о… последних приготовлениях, так что вам не придется беспокоиться.

Шон был в ужасе от ее слов, ему хотелось услышать, что это шутка, но твердый голос и уверенный взгляд Лоры свидетельствовали о том, что она говорит правду. Не думая о том, что делает, он взял ее за руки.

— Вы должны сходить к другому врачу, — спокойно произнес он, стараясь не выказывать жалости — вряд ли ей это понравится. — Я найду вам врача и провожу к нему, если вы не захотите идти одна.

Лора сжала его руку, будто это он нуждался в утешении, а не она.

— Доктор Кэдуолледер уже давно единственный врач в графстве, и я ему верю. А вчера я ходила к его молодому коллеге, рассказала о словах доктора и о своих симптомах, и он согласился с диагнозом.

— Но, может быть, существует лекарство…

Она усмехнулась.

— Доктор Смизерс хотел прописать мне постельный режим и ежедневно пичкать снадобьем, которое сам же изобрел. Но он так и не сказал, будет ли от этого толк. И потом, я не собираюсь проводить оставшиеся дни, лежа в постели. Я чувствую себя хорошо, во всяком случае пока.

Шон вздохнул, чувствуя небывалую печаль. Собственные проблемы теперь казались ему пустяком. И тут его осенило:

— Вы узнали об этом в тот день, когда я приезжал?

— Да, и вы были ко мне очень добры. Отчасти поэтому я вас выбрала.

— Мисс Мидлбрук, ваша просьба, к сожалению, невыполнима. Понимаете, у меня есть кое-какие обязательства. Завтра я должен ехать в Париж, мне нужно заняться одним делом.

— Чудесно! — улыбнулась Лора. — Я всегда хотела там побывать!

Шон поспешно покачал головой.

— Это будет скучная и утомительная поездка, безо всяких развлечений. Там может быть опасно, так что…

— Я обещаю не мешать вашей работе. А что касается опасности, то мне и так нечего терять, не правда ли? Возможно, я даже чем-нибудь вам помогу.

— Не говорите глупостей! Это невозможно.

— Ну же, я не причиню вам никаких неудобств, обещаю. Вам придется только немного потерпеть мое присутствие. За мной можно не ухаживать, если мне будет плохо, и не оплакивать меня, когда… в общем, когда все будет кончено. Пожалуйста, женитесь на мне. Ну, ненадолго…

От ее умоляющего взгляда Шон вдруг почувствовал, что у него начало жечь в глазах. Неужели слезы? Впрочем, слезами горю не поможешь. Шон проглотил комок в горле и тряхнул головой, стараясь найти силы, чтобы снова ей отказать. Но невидимая стена, которую он старательно возводил вокруг себя, вдруг рухнула и рассыпалась в пыль.

— Ну как, сэр, мы договорились? — тихо спросила она.

— Да, — хрипло прошептал Шон. Это слово вырвалось как-то само собой. Черт, он же не собирался соглашаться. — Вернее, послушайте, я не…

Лора отпустила его руку и резко поднялась.

— Поспешите, мистер Уайлдер. Мы еще успеем попасть к судье.

«Господи, что же я делаю?!» — подумал Шон, запирая дверь и догоняя Лору.

— Пользуясь данной мне Британской Короной властью, объявляю вас мужем и женой, — нараспев произнес сэр Бьюфорд Мэллори так, будто говорил эти слова каждый день. Шон и не знал, что венчаться в церкви теперь уже не в моде. Толстая книга, которую держал в руках судья, громко захлопнулась. Шон вздрогнул и посмотрел на Лору, которая стояла рядом, крепко вцепившись в его руку. Она поднялась на цыпочки и быстро чмокнула его в губы. О Боже, он снова женат! По спине у него внезапно пробежала дрожь.

— Ну вот, — радостно произнесла Лора и обернулась к судье. — Где следует поставить подписи?

Надо же, она сама обо всем позаботилась: и о специальном разрешении, и о судье, и о кольцах. Даже поцеловала его сама. Шон смотрел, как она уверенно, без малейших колебаний расписывается на бумагах, которые дал судья. «Лора Малинда Эймс Мидлбрук». Онемевшими пальцами он взял у нее ручку и нацарапал собственную роспись.

— «Кэвендиш»? — улыбнулась Лора. — Внушительно звучит!

— Это девичья фамилия моей матери, — поспешил объяснить Шон. Он взглянул на ее широкое золотое кольцо, исчезнувшее под перчаткой цвета лаванды. Собственное кольцо вдруг показалось ему неимоверно тугим.

— Кэвендиш — чудесная фамилия. Очень сочетается с титулом «лорд».

Ее веселость так раздражала Шона, что ему хотелось взять и как следует ее встряхнуть. Или у нее истерика? Как она может все время улыбаться и шутить? По дороге в суд Лора болтала без умолку. Шон даже не разбирал, что она говорит, — он размышлял о том, на какой ужасный шаг пошел. Вернее, они оба на него пошли, и он не предпринял ничего, чтобы остановить это безумие. О чем он, черт возьми, думал?

Но не оставлять же ее одну. В конце концов, почему бы не посочувствовать ей? Он же не собирается посвятить Лоре всю свою жизнь, а только скрасит ее последние дни. От брата ей мало толку — он дни напролет проводит в своей конюшне, родители же только и делают, что колесят по свету.

— Скажите откровенно, мистер Уайлдер, — произнесла Лора, как только они вышли на улицу, — разве не чудесно быть богатым? Разве вам не нравится то, что я придумала? Деньги делают человека свободным!

«Свободным»? Он посмотрел на нее, надеясь, что она не заметит страха в его глазах.

— Может быть, покончим с формальностями? — сказал он. — Я могу называть тебя Лорой?

— Конечно, можешь! А я буду звать тебя Шоном. Хотя, может быть, Кэвендиш тебе нравится больше?

— Совсем наоборот, — ответил он, направляя ее в сторону дома, где снимал меблированные комнаты. — Ты хочешь есть? — Сам он был не в состоянии проглотить ни кусочка.

— Нет, не очень, но кофе выпью с удовольствием. Да, выпьем кофе с пирожными вместо свадебного обеда, и — домой. — И она обхватила его руку. — Ты ведь поведешь меня к себе? Обсудим предстоящее путешествие. У тебя есть вино? Можно сейчас купить шампанского. Я обожаю гулять в это время дня, а ты? Если бы не было тумана, мы бы увидели великолепный закат.

Но не успел он объяснить ей, что это вовсе не туман, а обычный лондонский смог, как Лора уже говорила о том, что ждет не дождется, когда они будут пересекать Ла-Манш. Шон не останавливал ее, понимая, что ей так легче — ни на чем долго не задерживаться. Ему очень хотелось помочь ей, чтобы она забыла о своем несчастье, чтобы в ее улыбке снова появились естественность и тепло! Но он уже разучился утешать женщин — если вообще когда-то умел.

Глава третья

Лора вбежала в гостиную. Кружась, положила свою широкополую шляпу на подоконник и начала стягивать перчатки.

— Шон, это просто чудесно! Все в коричневых и зеленых тонах. Это прекрасно тебе подходит — сразу видно, что здесь живет мужчина!.. Ой, что это! — И она схватила альбом, который Шон оставил раскрытым на диване. — Ты рисуешь? Я тоже люблю рисовать! Я так и знала, что у нас с тобой много общего. У тебя очень хорошо получается, — сказала она, рассматривая рисунки.

Он забрал у нее альбом и закрыл его.

— Мне это нужно по работе. Наброски помогают при случае опознать человека. Я никогда даже не учился рисованию.

Лора положила руку ему на плечо.

— Ложная скромность тебе не идет. Скажи правду: тебе ведь нравится это занятие?

Он кивнул и неуверенно улыбнулся в ответ на ее похвалу.

— Да. А ты всегда говоришь то, что думаешь?

— А почему бы и нет? Честность для меня очень важна.

И Шон нежно обхватил ее лицо руками.

— Я клянусь никогда тебе не лгать, Лора. Правда для меня ценнее всего — ведь она так редко встречается.

Вдруг на его лице отразилась глубокая печаль, и Лора подумала: должно быть, чей-то обман так глубоко ранил его, что он до сих пор не может об этом забыть. Может быть, ей удастся помочь ему? Она убрала со лба Шона прядь волос и улыбнулась.

— У тебя есть кухня? Я умею готовить.

— Нет. — Он взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза, будто что-то искал в ее взгляде. — У меня нет кухни.

Лора вздохнула. Его взгляд словно заворожил ее.

— Шон, у тебя глаза похожи на весенние листья. Обожаю весну.

Он негромко рассмеялся, запрокинув голову.

— Лора, Лора… Даже не знаю, что мне с тобой делать.

— Тогда сделай меня своей женой. Зачем откладывать? — При одной мысли о его объятьях ее охватил жар и закружилась голова.

Шон обнял ее крепче и поцеловал. У этого поцелуя был вкус кофе и чего-то неуловимо мужского. Боже, какой приятный вкус… Но тут он оторвался от нее, обжигая своим дыханием. Не в силах перевести дыхание, она шепотом спросила:

— Что теперь?

Увлекая Лору за собой, он сел на диван и посадил ее к себе на колени со словами:

— Теперь нам надо поговорить. — И начал нежно поглаживать ее по плечам.

— Ни о чем нам не надо говорить, — возразила она и снова потянулась к его губам, но он отвернулся.

— Нет, надо! Подожди. — Пока она ждала, он перевел дыхание, а потом кашлянул и начал: — Нам надо кое-что обдумать, обсудить наши планы…

Лора коснулась руками его лица.

— Нет. Чтобы строить планы, нужно иметь будущее, понимаешь? А у нас есть только настоящее. Если ты не можешь себя заставить, скажи мне прямо. А если можешь, то, пожалуйста, сделай это!

Лора не помнила, как они перебрались с дивана на постель. Почувствовав, что шелковая ткань соскальзывает с ее ног, она ахнула и ощутила шероховатость его мускулистой груди. Губы Шона касались ее лица, шеи… Она затаила дыхание, и тут его рука, задержавшись на ее колене, двинулась вверх, и сладостное предвкушение тут же сменилось нетерпением. Она не могла больше ждать.

— Не торопи меня, а то сама пожалеешь. — С этими словами Шон накрыл ее рот своим. «Как это чудесно», — подумала она, погружаясь в волшебный танец любви. Наслаждение росло, и Лора застонала — ей хотелось, чтобы он двигался еще быстрее, и он ускорял темп, пока они оба не достигли блаженства. Ее охватила дрожь экстаза, и сила страсти повергла ее в сладостное небытие.

Когда способность чувствовать вернулась, она открыла глаза. Шон тяжело дышал, лежа рядом с ней. На теле у него поблескивали капельки пота.

— Это лучше, чем разговоры, правда? — улыбнулась Лора.

Тихо рассмеявшись, он уткнулся лицом в ее шею.

Лора даже не заметила, как провалилась в сон. Проснулась она оттого, что почувствовала запах чего-то вкусного. Он знал, что ей захочется есть. Какой у нее замечательный муж!

— Спасибо тебе, Господи, — прошептала она. Потом закрыла глаза и улыбнулась. — Мне кажется, я больше на Тебя не сержусь.

Шон взял поднос и направился в спальню. Когда он повернулся, чтобы открыть дверь, в кармане у него зашелестел конверт. Письмо принесли только что. Это обеспокоило его, ведь обычно письма приходили в офис. Кто-то решил сыграть с ним злую шутку — скорее всего, Лакхерст. «Готовься к смерти». Не слабо. Но к тому времени, как он вернется из Парижа, негодяю наверняка надоест посылать анонимки. Если этот тип намеревается и вправду его напугать, то Шон лишь посмеется над ним. В течение десяти лет он постоянно подвергался опасности, которая никогда не предупреждала о себе.

Войдя в спальню, он улыбнулся. Лора сидела среди подушек, и ее улыбка могла с успехом затмить солнечный свет.

— Вот завтрак! — объявил он, осторожно поставив поднос перед ней. — Не ерзай, дорогая, — прольешь чай.

— Не буду, — согласилась она, взяла посыпанное сахаром печенье и стала жевать его, закатив глаза от удовольствия.

Шон засмеялся. Никогда еще он не видел человека, который умел бы так наслаждаться каждым мгновением. Но тут он вспомнил, в чем кроется ее любовь к жизни, и сразу посерьезнел.

— Почему ты такой мрачный? — упрекнула его Лора, строго сдвинув брови. — Не хмурься. От этого появляются морщины на переносице.

— Не разговаривай с набитым ртом, — сказал он, нажав пальцем на ее нос.

— Когда мы уезжаем?

— Через два часа. Сегодня вечером мы должны быть в Дувре. Я послал в гостиницу за твоими вещами, скоро они прибудут. Тебе понадобится горничная?

— У меня ее никогда не было. А тебе понадобится камердинер? — поддразнила она.

— Доедай скорее. Я налью тебе ванну, — улыбнулся он.

Открыв кран и присев на край ванны, он задумался. Что, если этот нежданный медовый месяц на деле окажется полным опасностей? Впрочем, за годы работы он привык рисковать. А на сей раз ему нужно лишь проверить подлинность картины — это поручение мистера Бартона, директора Национальной галереи. Если картина окажется настоящей, он просто привезет ее в Англию и спокойно получит большой гонорар. Не то чтобы он сильно нуждался в деньгах, но ведь их никогда не бывает слишком много.

Лора разочаруется, когда узнает, какое у него скучное задание. Он говорил ей про рискованность своей работы, и она мысленно уже приготовилась к убийствам и погоням. Если бы не печальные обстоятельства, то ее жажда приключений показалась бы Шону забавной. При мысли о том, что Лора скоро умрет, у него каждый раз сжималось сердце. В ней было что-то, трогавшее его до глубины души, неведомым образом воздействовавшее на все его чувства.

Похоже, что наполовину он был в нее влюблен, хоть это и чистое безумие. Однажды он уже любил, и эта любовь обернулась для него трагедией. Любовь заставила его потерять всякую власть над собственной жизнью, и он больше не собирается поддаваться этому чувству. Даже когда Камилла Нортон, с которой он был помолвлен, бросила его, Шон не слишком расстроился — разве что самолюбие слегка пострадало. Вот если от него уйдет Лора, все будет совсем по-другому, и поэтому нужно немедленно принять какие-то меры. Отказываться от ее близости будет ужасно трудно, но другого выбора нет. Привязаться к ней и душой и телом, а потом смотреть, как она умирает, будет невыносимо тяжело. Его сердце умрет вместе с ней.

— Я готова, — послышался голос Лоры.

Шон отвел взгляд. Она стояла перед ним обнаженная — полотенце небрежно перекинуто через плечо, блестящие волосы присобраны на затылке. От зовущего взгляда подернутых поволокой глаз его бросило в жар. Несмотря на твердое решение, которое он только что принял, Шон едва не поддался чувству, но все же взял себя в руки и поспешно вышел, бормоча что-то невнятное насчет багажа.

— Неужели тебе нужны все эти вещи? — проворчал Шон, втаскивая на борт тяжелый чемодан. Второй чемодан нес запыхавшийся носильщик.

Рассмеявшись, Лора посторонилась, чтобы дать ему пройти.

— Конечно, нет. Что за радость покупать только то, что нужно?

Сэтими словами она подошла к перилам. Там, впереди, была Франция — ей даже казалось, что она уже видит вдали какую-то неясную серую полосу. Лора была оживлена и взволнованна — ведь завтра они уже будут в Париже. «Город огней»! Как она мечтала об этом!

— Путь будет долгим, — заметил Шон, подойдя к ней. — Ты любишь море?

— Обожаю! — ответила она. — У меня внутри все дрожит от нетерпения! — Вдыхая соленый и влажный морской воздух, она прижалась к обнявшему ее Шону.

— Ты увидишь все достопримечательности, — сказал он, взяв ее за подбородок. — Тюильри, могилу Бонапарта, Триумфальную арку, Лувр…

— А что еще? — нетерпеливо спросила Лора.

— Тебе этого недостаточно? Тогда я покажу тебе самое высокое сооружение в мире — ты довольна? Это трехсотметровая башня в центре города, ее построили к выставке. Правда, она слишком уродлива и вряд ли произведет на тебя впечатление.

— Нет-нет, мне обязательно понравится.

— Пойдем-ка лучше в каюту, пока ты совсем не промокла. Ветер усиливается.

Лора послушно последовала за ним, но через полчаса выскочила обратно на палубу, перегнулась через перила и извергла свой завтрак за борт. После этого она бессильно упала в объятия Шона и, зажмурив глаза, прошептала:

— Я не знала, что это наступит так скоро… Я еще не хочу… умирать.

Он прижал ее к себе и яростно воскликнул:

— Ты не умираешь! Слышишь?! Мы едем в Париж — танцевать всю ночь напролет, есть круассаны, пить кофе и самое лучшее шампанское…

— Ради Бога, не говори о еде! — Оттолкнув его, Лора снова нагнулась над перилами.

На этот раз он обнял ее нежнее.

— Лора, у тебя просто морская болезнь. От этого не умирают.

Но она не поверила — ей казалось, что он и сам не очень верит в свои слова.

— Дорогая, когда мы приедем в гостиницу, ты ляжешь в постель, а я пошлю за доктором, — шепнул ей на ухо Шон, как только они сошли на берег в Кале. Взяв Лору на руки, он отнес ее к наемному экипажу.

По дороге она немного вздремнула. Когда они приехали, Шон усадил ее в кресло, а сам отправился к стойке, чтобы зарегистрироваться. Лора позвала его, и он сейчас же вернулся.

— Что случилось? — У него было такое обеспокоенное лицо, что она не смогла сдержать улыбку.

— Мне уже гораздо лучше, дурнота почти прошла. — Это было правдой — ей даже захотелось есть. — Может, мы закажем чаю с галетами? — Тут она заметила, как у него распрямились плечи.

— Закажем все, что ты захочешь, — ответил он.

Когда пришел врач, Лора с аппетитом уплетала куриное рагу.

— Добрый день, мадам Уайлдер, — поприветствовал он ее. Лора улыбнулась этому непривычному обращению. — Морская болезнь уже отступила? — осведомился врач, после чего представился: — Доктор Грилле — к вашим услугам.

Лора протянула ему руку, и красивый молодой человек запечатлел на ней длительный поцелуй. Она украдкой взглянула на Шона. Тот нахмурился.

— Очень приятно, — сладким голосом ответила Лора, чтобы подразнить Шона. — Хорошо, что вы пришли так быстро, но мне кажется, что я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Видите, мне уже лучше, и аппетит появился, — продолжала она, указав на полупустой поднос с едой. — Наверное, мы с мужем зря так волновались.

— Тщательный осмотр все равно не помешает, — произнес Грилле, лукаво улыбнувшись. — Вы подождете за дверью, мсье Уайлдер?

— Нет уж, — мрачно проговорил Шон. — Если жена говорит, что чувствует себя хорошо, значит, так оно и есть. — И он вручил доктору несколько банкнот. — Вот вам за беспокойство. Спокойной ночи.

Лора прижала руки к груди, чтобы унять громкий стук сердца. Пусть даже Шон притворялся, но сам факт, что он изобразил ревность, радовал.

— Ты был великолепен! — сказала она, как только врач ушел.

— Скорее я был смешон, — угрюмо заявил Шон, усевшись на кровать.

Лора хотела заверить его в обратном, но не успела она оторвать голову от подушек, как перед глазами вдруг все поплыло. Заметив это, он положил руки ей на плечи.

— Ложись и не беспокойся, это начал действовать опий. Ничего страшного.

— Опий?! — Она резко села.

— Я попросил добавить его тебе в чай. Чтобы ты покрепче спала.

— Я не позволю накачивать меня наркотиками! — возмутилась Лора. — Как ты мог?!

— Лора… — Он придвинулся к ней и нежно обнял. — Я обещаю, что этого больше не повторится. Черт, как я сразу не сообразил?

— Обними меня покрепче, — произнесла она и притянула Шона к себе, зарывшись лицом в его жилет. — Я так испугалась сегодня! А я терпеть не могу бояться…

— Знаю, — ответил он. — Все будет в порядке. Вот увидишь.

— Не уходи, когда я засну, хорошо?

— Хорошо, — пообещал он, коснувшись губами ее виска. — Обещаю, что никуда не уйду.

Облегченно вздохнув, Лора еще немного полежала в его объятиях, а потом погрузилась в сладкий мир снов, где ничто ее не волновало.

Глава четвертая

Лора повернулась на бок и по-детски потерла глаза сжатыми кулаками.

Убрав у нее с лица непокорную прядь, он поцеловал ее в лоб.

— Как ты себя чувствуешь?

Она негромко засмеялась и потрясла головой.

— Все как в тумане. Мы позавтракаем?

— Конечно, — сказал Шон, поднявшись с постели, и стал поправлять на себе одежду. — Сейчас. Ничего, если я ненадолго тебя оставлю? Мне надо купить билеты на поезд.

— Разумеется, иди. Я уже выздоровела. — Она встала и направилась к умывальнику.

Через некоторое время они сидели в буфете и пили кофе с молоком, как он ей и обещал. Лора казалась немного усталой, но Шон надеялся, что это только из-за лекарства.

— Ну, расскажи мне о нашем деле в Париже, — бодро улыбнувшись, потребовала Лора.

— О нашем деле? — переспросил он, изогнув бровь.

— Только не говори, что не позволишь мне поиграть в детектива! Ну же, расскажи. — И она подмигнула ему.

Шону захотелось немного приукрасить свое поручение, чтобы Лора могла поразвлечься и на время забыть о своем горе. Но в конце концов он решил обойтись без обмана. Ведь он сам настаивал, чтобы они были честны друг с другом.

— Мой, вернее, наш заказчик — мистер Фредерик Бартон, директор Национальной галереи. Он велел мне изучить картину, которую выставляет на продажу мсье Шарль Бомон. Если она окажется подлинной, я, то есть мы купим ее на деньги заказчика и привезем в Англию.

— А потом?

— Это все.

— Я думала, это будет что-то более…

— Опасное? Не расстраивайся, все может оказаться не так уж скучно. Ты ведь любишь рисовать — значит, и искусство тебя интересует. Похоже, что мсье Бомон — обладатель большой коллекции, которую никто еще не видел. Как бы то ни было, он утверждает, что у него есть Рембрандт. Разве это не интересно?

— А как ты узнаешь, подлинник это или нет?

— Я хорошо разбираюсь в творчестве Рембрандта. Я даже выявил две подделки, которые раньше приписывались ему. Именно поэтому мне и поручили нынешнее дело.

— Ты же говорил, что никогда не изучал живопись! — изумилась Лора.

— Зато я изучал историю искусств, и Рембрандт всегда был моим любимым художником. Я прочитал все, что о нем написано. Я путешествовал, изучал его картины в музеях, и постепенно это превратилось в хобби. Я знаю все его произведения. Конечно, кроме тех, которые находятся в частных коллекциях вроде бомоновской.

— Ты меня поразил, — призналась Лора, широко раскрыв глаза.

— Вот и чудесно, — произнес Шон, вставая и протягивая ей руку. — А теперь — в Париж, миссис Уайлдер. Обещаю, что скучать вам не придется.

* * *

В парижскую гостиницу «Ленуар» они прибыли поздно вечером. Оба устали с дороги, но Лора выглядела хорошо, и это немного успокоило Шона. А ведь скоро настанет время, когда она заболеет и уже не поправится. При мысли об этом у него каждый раз сжималось сердце. И тем не менее он знал, что ради нее должен казаться веселым, улыбаться и шутить, как бы это ни было трудно. Он не осознавал до конца всей серьезности положения, пока Лоре вдруг не стало плохо там, на пароме. Шон нередко сталкивался со смертью — и когда жил в трущобах, и когда воевал, и когда работал на Скотланд-Ярд. Но представить Лору мертвой он не мог — его разум восставал против этого.

Заметно посвежевшая Лора вернулась из ванной. На ней была просторная ночная рубашка, из-под которой выглядывали маленькие розовые ступни.

— Ну-ка, спать! — натянуто улыбнувшись, приказал он. Подоткнув ей одеяло и поцеловав в лоб, он уже собрался уходить, но она спросила:

— Куда ты?

— Пойду смою с себя дорожную пыль, — сказал Шон. — Спи. Завтра у нас будет много дел.

— Но я думала, что ты захочешь… Ну, ты понимаешь.

— Нет! — быстро ответил он, но, увидев ее недоумение, поспешно объяснил: — Не стоит с этим спешить. У мужчин тоже бывают… определенные циклы. Надо подождать… до следующего.

Лора едва сдержала улыбку, глядя на его смущенное лицо.

— Знаешь, мне ведь уже не шестнадцать. Замужние подруги о многом мне рассказывали. И потом, ты не поверишь, но я умею читать. А теперь скажи, зачем эта нелепая ложь? Ты решил надо мной посмеяться? Или это из-за моей болезни?

Глубоко вздохнув, Шон присел рядом с ней на кровать.

— В общем, да.

— Ты что, чувствуешь брезгливость? Или боишься?

— Нет, все совсем не так просто. — Он взял ее руку, поцеловал и прижал к груди, и она почувствовала, как у него бьется сердце. — Я начинаю в тебя влюбляться, Лора. — Пока она вдумывалась в эти слова, Шон добавил: — А мне этого не хочется.

Невесело рассмеявшись, Лора сказала:

— Я тебя не виню. Вся эта история показалась тебе очень романтичной и печальной, и ты принял свое сочувствие ко мне за любовь. Ты очень добрый, Шон.

— Нет, дело не в доброте. Когда я увидел тебя впервые, во мне словно что-то зажглось, а я ведь еще даже не знал, что… — Тут он примолк, не желая говорить о ее горе вслух. — Любовь может обернуться настоящим адом, я это знаю.

Лора вдруг почувствовала острый укол ревности и постаралась как можно мягче спросить:

— Это из-за твоей жены?

Он кивнул.

— Как она погибла? — Лора уже кое-что слышала о смерти Ондин. И все же ей хотелось надеяться, что на самом деле все было не так.

— Она сорвалась с обрыва. — Шон вперил взгляд в стену, будто видел там картины прошлого. — Мы с Ондин поехали в Корнуэлл. Она всю ночь плакала. — Он посмотрел на Лору, но сразу отвел взгляд. — Понимаешь, она призналась мне в том, что еще до нашей свадьбы у нее был роман с Уэйдом Хэллораном, — тусклым голосом продолжал Шон. — Мы с ним вместе учились в Итоне. Она клялась, что между ними все кончено. И я ее простил, хотя это было непросто. — Вздохнув, он закрыл глаза ладонью и покачал головой. — Когда мы ложились спать, она уже казалась вполне спокойной.

— Когда же она умерла? — шепотом спросила Лора.

— Утром. На следующий день мы ее хватились, стали разыскивать и наткнулись на Уэйда — он стоял на скале и смотрел вниз. Ондин лежала на камнях под скалой. Увидев меня, Уэйд вдруг словно обезумел, и мне с трудом удалось удержать его, когда он собрался спрыгнуть вслед за ней. Пришлось изолировать его от общества — ради его же собственного блага. Бедняга Уэйд! Должно быть, до сих пор сидит взаперти, наедине с безумием и своими тайнами.

— Тайнами? Ты думаешь… она совершила самоубийство?

Шон помотал головой.

— Не знаю. Уэйд нападал на меня с дикими обвинениями, будто это я довел ее до смерти. Но сам он не случайно встретился с Ондин тем утром. Мне даже приходило в голову, что это он столкнул ее, но в такое не хочется верить. Наверное, я никогда не узнаю, что там произошло.

— Шон… — шепотом произнесла Лора. Ее переполняла боль. — Как это, должно быть, ужасно. Жена, друг — и такое предательство… Удивительно, как ты это выдержал.

— С трудом. Я рассказал тебе, чтобы ты поняла: я знаю, что за чувство зарождается между нами. Я ведь очень любил Ондин.

— И потерял ее, — сказала Лора. — Теперь я знаю: ты не хочешь, чтобы это повторилось снова.

Шон тяжело вздохнул и в отчаянии произнес:

— Черт возьми, после твоих слов я кажусь себе таким эгоистом! Лора, я уже полюбил тебя, но…

—…ты не хочешь любить и страдать снова. — Она сжала его руку, чтобы приободрить. — Просто здравый смысл, Шон, инстинкт самосохранения. И не думай, что я виню тебя за это, на твоем месте я вела бы себя точно так же. Конечно, ты прав. Чем ближе мы будем, тем тяжелее тебе потом придется. Знаешь, я не хочу, чтобы ты меня любил, — солгала Лора, боясь, как бы он не догадался о ее истинных чувствах.

Не отвечая на ее слова, Шон молча смотрел на переплетение их рук.

— Так больше нельзя, — вдруг сказала Лора, решительно кивнув. — Я еду домой. Это самый разумный выход.

— Нет! — Горячность, с которой он это произнес, удивила ее. — Ты этого не сделаешь. Я тебе не позволю.

Лора так крепко сжала кулаки, что у нее побелели пальцы.

— Но ведь потом тебе все равно придется это сделать! Поэтому надо как-то изменить наши отношения. Слишком глубокая привязанность в нашей ситуации опасна. — Она с минуту поразмыслила. — Именно это ты и пытался мне объяснить, да? Давай будем просто друзьями, — предложила она.

— Мне это тоже приходило в голову, — согласился он, вытирая вспотевший лоб. — Да, давай попробуем.

— Отлично, договорились. Обещаю, что больше не буду тебя соблазнять, все равно я выгляжу смешно, когда это делаю. — Ее смех прозвучал натянуто. Шон заметил это, но тоже засмеялся, и с тем же успехом.

— Притвора! Ты ведь сама знаешь, что у тебя это получается прекрасно.

— Спасибо, ты очень любезен, — весело ответила она.

Он поднялся и направился к выходу, но у самой двери с улыбкой оглянулся.

— Окажешь мне услугу, старушка?

— Для друга — все что угодно, — ответила Лора, радуясь тому, что он немного повеселел.

— Перестань душиться и постарайся выглядеть безобразной. И ешь побольше чеснока — я его терпеть не могу.

Лора снова засмеялась — на этот раз от души.

Всю следующую неделю Лора недоумевала, почему Шон настаивает на том, чтобы они жили в одном номере. Конечно, ей было хорошо в его присутствии, но зато засыпать стало очень трудно. Иногда она с удивлением замечала, что на его лице отражаются те же мучительные чувства, что и у нее. В такие моменты от одного его взгляда ее начинала бить дрожь, а желание разгоралось вдвое сильней, чем раньше. Когда она раздевалась на ночь, Шон вежливо отворачивался. Ему было явно неудобно в кресле у окна, но он, как истинный джентльмен, и слышать не хотел о том, чтобы поменяться с ней местами. Это походило на игру с огнем в комнате, полной пороха, и небольшая искорка могла в любой момент повлечь за собой взрыв.

Дружба оказалась делом нелегким. Днем все было прекрасно, но по ночам Лора лежала без сна, глядя на его залитый лунным светом силуэт, словно на запретный плод. А иногда просыпалась, чувствуя на себе его взгляд. Возможно, он просто проверял, дышит ли она. Зато днем они чудесно проводили время в прогулках по Парижу. Шон оказался великолепным гидом — он показал ей все обещанные достопримечательности и еще множество других. Однажды утром они прошли несколько миль вдоль Сены, позавтракали в кафе на Елисейских Полях, а потом поднялись на колокольню собора Парижской Богоматери.

— Лувр я оставил на два следующих дня, — сказал Шон, когда они вышли из собора.

— Слава Богу, мои ноги немного отдохнут сегодня.

Величие Триумфальной арки, великолепные витражи Сен-Шапель, странная башня, спроектированная Эйфелем, — все это было приятно лишь для глаз, а Шон давал удовлетворение всем ее пяти чувствам, и даже шестому, которое она только что в себе открыла. Ей нужно было отвлечься, полностью во что-то погрузиться, чтобы забыть о том единственном дне, когда они были вместе.

— Интересно, когда мы наконец встретимся с Шарлем Бомоном? — На днях Шон послал ему записку, и теперь они каждый вечер ждали от него приглашения. — Кажется, он не спешит продавать картину.

Шон пожал плечами.

— Кто знает? В любом случае, мой адрес у него есть. Хочешь мороженого?

Лора закатила глаза.

— Ты съел уже три порции! Иногда мне кажется, что ты согласился на это задание только из-за мороженого.

Глава пятая

Как только они вошли в гостиницу, Шона окликнул клерк — его ждали посылка и письмо. Положив конверт в карман и взяв посылку под мышку, Шон стал подниматься наверх.

Войдя в номер, Лора сразу сняла туфли и растянулась на диване.

— Наконец-то мы дома. Собор просто великолепен, правда? Рядом с ним чувствуешь себя такой маленькой и ничтожной. Я где-то читала, что именно этого архитекторы и добивались. Как ты думаешь?

— Мм. — Устроившись в кресле у окна, Шон разорвал конверт, быстро пробежал глазами письмо и сунул его обратно в карман.

— Что случилось? — спросила Лора.

— Ничего особенного. — С этими словами Шон достал складной нож и стал распаковывать посылку.

— Что там?

— Хм, как странно… Похоже, этот Бомон не в своем уме. Целую неделю молчал, и вдруг — это. Посмотри-ка. — И он поставил коробку ей на колени.

Внутри была картина, обмотанная тряпкой, — намалеванный кричащими красками пейзаж. Лора пробежала пальцами по дешевой дубовой рамке.

— Шон, я не специалист, но это явно не то, ради чего мы приехали в Париж.

— Прочитай записку, — сказал он, садясь рядом с ней на диван.

Она вытащила из угла рамки маленькую карточку и прочитала:

— «Мистер Уайлдер, прошу вас, передайте этот подарок мистеру Бартону с моими наилучшими пожеланиями. Он заслуживает достойного обрамления. Бомон». Судя по дате, написано месяц назад, — добавила она.

— Да, примерно через три недели после того, как он предложил Бартону купить Рембрандта, — сказал Шон.

— В жизни не видела пейзажа хуже, — произнесла Лора. — Как ты думаешь, зачем он его прислал? Может быть, он уже не хочет продавать Рембрандта и намерен таким странным образом компенсировать свой отказ?

— Посылку явно открывали, а потом запечатали снова.

— Может, он послал Рембрандта, а кто-то вскрыл посылку и подменил картину? — Тут взгляд Лоры упал на левый нижний угол картины. — Шон, посмотри! Это работа самого Бомона — он подписался. Немного смазано, но можно рассмотреть. — Указав на подпись, она вынула картину из коробки и перевернула ее. — Ой, смотри, Шон! Сзади холст кажется старым!

Шон с улыбкой поднял брови.

— Умница! А я думал, что ты только красавица. — И он шутливо провел пальцем по ее щеке.

Лора стала рассматривать картину со всех сторон. Сзади, из-под нового белого холста, высовывались темные нитки.

— Так оно и есть. Под этим прячется еще один!

Шон осторожно снял верхний холст и восхищенно прошептал:

— Вот она! Нашла ее ты. Лора, ты просто молодец!

От радости у нее закружилась голова. Лора засмеялась и захлопала в ладоши. Вдруг ее осенило:

— Признайся, ты ведь с самого начала знал, что Рембрандт — там!

— Я это понял почти сразу, как увидел старый холст, — подтвердил Шон, доставая увеличительное стекло, и начал устанавливать лампу.

— А он подлинный?

— Готов биться об заклад, что да. Это одна из его поздних работ, судя по сюжету — и по стилю тоже. Написано очень свежо и непосредственно — возможно, это набросок к более крупной вещи.

— А зачем Бомон так ее послал? Разве это не опасно? И зачем поставил такую давнишнюю дату? И надо ли платить ему за «подарок», как он это назвал?

— Есть только один способ узнать, — сказал Шон, надев пиджак и поправив галстук. — Когда я вернусь, будет уже поздно, так что постараюсь тебя не будить.

— Ты можешь взять меня с собой и время от времени щипать, чтобы я не заснула.

— Лора… — Шон помотал было головой, но она предупредила:

— Если ты меня не возьмешь, я все равно увяжусь за тобой тайком.

— Ну ладно. Ничего страшного не случится, если ты тоже пойдешь, — сказал Шон, подумав.

Вскоре они уже сидели в двухколесном экипаже. Шон подвинулся, и их ноги случайно соприкоснулись. Он почувствовал, как Лора вздрогнула.

— Ты нервничаешь? — спросил он. — Может быть, вернемся?

Она вызывающе вскинула подбородок, и глаза у нее зажглись.

— Разумеется, нет! Ты так легко от меня не избавишься. Вспомни, кто нашел Рембрандта!

Она могла быть очень упрямой и дерзкой. Шону вдруг нестерпимо захотелось ее поцеловать, но он заставил себя не думать об этом, сосредоточившись на деле.

— Возможно, Бомон решил передать картину музею в дар. Хотя это очень странно.

Лора подняла брови.

— Может быть, у него какие-то неприятности, если он вот так, тайком, переслал тебе картину.

— Да, поистине невероятная история. Даже если бы я специально захотел тебя развлечь, то не смог бы придумать ничего подобного. Надо будет его за это поблагодарить. Тебе ведь интересно?

Наконец экипаж остановился у дома, где жил Бомон. Шон вышел, огляделся и только после этого позволил слезть Лоре.

Дом походил на другие парижские особняки, и все же что-то в нем было не так. Уже опустились сумерки, но света не зажглось ни в одном окне.

— Такое впечатление, будто здесь никого нет, — пробормотал Шон, приказав кучеру подождать. После этого они с Лорой подошли к входу и постучали. Прошло много времени, прежде чем дверь чуть-чуть приоткрылась и наружу высунулась взъерошенная седая голова.

— Это мистер и миссис Уайлдер, — сказал Шон. — Мы пришли к мсье Бомону.

Старик, казалось, удивился, но потом в его глазах появилось прежнее робкое выражение, и он распахнул дверь пошире.

— Мсье Бомон — это я. Лучше бы вы сюда не приходили.

— Мы с женой хотели отблагодарить вас, от имени музея и мистера Бартона, за щедрый дар…

— Пустяки, — перебил его Бомон. — Так, на память старому другу. Передайте Бартону привет от меня. А теперь прошу прощения. — И его взгляд испуганно забегал. — Вы же видите, я сейчас не могу принять у себя даму.

— Что случилось, мсье Бомон? — спросила Лора. — Мы не уйдем, пока не убедимся, что все в порядке. Вы плохо выглядите.

Бомон обреченно покачал головой и пробормотал:

— Я банкрот. Они конфисковали все.

— Вашу коллекцию?! — воскликнул Шон. — Неужели все?

Бомон кивнул и печально улыбнулся.

— Все, кроме одежды и… — тут он многозначительно взглянул на Шона, — …и моих собственных полотен, которые все равно ничего не стоят.

— Ясно. А ваш дом?

— Я должен освободить его в течение двух дней.

— Вам есть куда идти, сэр? — спросила Лора.

— Вы поселитесь у нас, — твердо произнес Шон, — в гостинице «Ленуар». Знаете такую? А потом мы отвезем вас в Англию. Я уверен, что…

— Нет, благодарю вас, — прервал его Бомон, — но у меня есть свои планы. А теперь, пожалуйста, уходите. Я не хочу, чтобы кто-то знал о вашем небольшом задании.

— Но, сэр, — настаивал Шон, — вам же нужны деньги, а я могу помочь.

Бомон весь подобрался, будто готовился к битве, но его голос, наоборот, понизился до шепота:

— Уайлдер, кредиторы сразу набросятся на эти деньги, как тигры. Этот жалкий подарок, который я сделал Бартону, — единственное, что я оставил людям за тридцать лет труда, понимаете? Я хочу, чтобы хоть кто-то оценил то, что я успел сделать за свою жизнь, пока она окончательно не потеряла всякую ценность. А теперь, если вы хоть немного мне сочувствуете, берите свою красавицу жену и уходите отсюда поскорей. Мне ужасно неловко.

Шон пожал Бомону руку.

— Удачи вам, сэр. Каждый, кто увидит эту картину, будет вам благодарен за подарок, я обещаю.

Бомон грустно улыбнулся.

— Спокойной ночи, Уайлдер. Спокойной ночи, миссис Уайлдер.

Когда дверь закрылась, у Шона по спине пробежала дрожь. Он от души надеялся, что Бомон не доведет себя до крайности. Взяв Лору под руку, он проводил ее к экипажу.

— Мне очень понравился этот старый джентльмен, ужасно жаль вот так его оставлять. Мы можем хоть как-то ему помочь?

Шон понял, что она вот-вот заплачет.

— Завтра я куплю ему билет в Лондон и выпишу чек — кредиторы вряд ли заинтересуются, это ведь не наличные. А мистер Бартон, возможно, возьмет его на работу в музей. Опыта у него вполне достаточно.

— Шон, какая чудесная мысль! Я знала, ты обязательно что-нибудь придумаешь. — И она поцеловала его в щеку.

Некоторое время они ехали молча — каждый был погружен в свои мысли. Шон размышлял об истоках добросердечности Лоры. Она жалеет совсем чужого человека, любит родителей, которые так небрежно к ней относятся, и предлагает искреннюю дружбу мужчине, который боится ее любить. А ведь она так нуждается в любви! Ее великодушие — это следствие несчастья или она всегда была так прекрасна душой?

Когда они наконец вернулись в гостиницу и поднялись на свой этаж, Шон вставил ключ в замочную скважину и только после этого понял, что дверь не закрыта. Распахнув ее, он быстро прикрыл Лору собой и выхватил револьвер. У окна стоял какой-то человек. Увидев Шона, он рявкнул:

— Уайлдер, у тебя ничего не выйдет! Лора, собирай вещи.

— Мистер Мидлбрук!

— Отец! — воскликнула Лора.

Мидлбрук стоял в эффектной позе, опираясь на трость из черного дерева. Похоже, ему нравилось в такой манере выражать свое превосходство. Однако прищуренные глаза и кривая ухмылка портили все впечатление.

— Ну, девочка, более глупого поступка ты совершить просто не могла. Твоей матери пришлось даже покинуть Трувилль — ты довольна? В следующее путешествие мы возьмем тебя с собой. Ну, не стой с открытым ртом. Собирайся.

Шон закрыл дверь.

— Мы вас не ждали, сэр, — произнес он, стараясь быть дружелюбным, — но, безусловно, рады вас видеть. Хотите чего-нибудь выпить?

— К черту выпивку, Уайлдер. Ты прекрасно знаешь, зачем я приехал. Я заплатил тебе уйму денег за пустяковую работу, а ты ответил тем, что увел мою дочь! Слава Богу, Лэмдин сразу послал мне телеграмму. Из-за этой чертовой выставки мне пришлось два дня вас искать. Предупреждаю сразу — тебе не удастся заполучить ни фартинга из ее денег. Через неделю эта дурацкая женитьба уже останется в прошлом, так и знай. — Для пущей убедительности он стукнул тростью по полу.

Лора подошла к отцу и дотронулась до его руки.

— Но, папа, ты не понимаешь. Я…

—…как всегда, выставила себя дурой! — договорил за нее он. — На этот раз ты просто превзошла себя. Разве ты не поняла, что ему надо? Неужели ты подумала, что он и вправду испытывает к тебе нежные чувства? — насмешливо вопросил Мидлбрук. — Он что, сам тебе об этом сказал?

Глаза у Лоры наполнились слезами. Она сжала губы и отошла назад. Шон обнял ее.

— Сэр, если вам наплевать на чувства дочери, то с моими вам придется считаться. Ваш тон возмутителен. Если вы не вспомните об учтивости, то вам лучше уйти.

Мидлбрук рассмеялся.

— Уйти? Вы настаиваете на этом? Что ж, хорошо. Но эта пустоголовая старая дева пойдет со мной. — Он бросил на Лору злобный взгляд и ткнул ее тростью. — Собирайся, живо!

Шон потерял терпение. Подскочив к Мидлбруку со скоростью молнии, он прижал его к стене и схватил за аккуратно завязанный галстук.

— Ты, старый болван! Только тронь еще раз мою жену, и я выкину тебя в окно!

— Шон, прошу тебя! — воскликнула Лора, схватив его за локоть. Увидев, в каком она ужасе, Шон выругался и отошел от Мидлбрука.

— Убирайся, пока я не вывернул тебя наизнанку и не посмотрел, что у тебя вместо сердца.

Мидлбрук поправил галстук и презрительно фыркнул:

— Видишь, кого ты выбрала, Лора? У этого дикаря хороших манер еще меньше, чем денег. Типичнейший охотник за приданым. — Он наклонился к дочери. — Хотела отнять у своего брата то, что принадлежит ему по праву? Запомни: твой наследник — он. Теперь, когда ему восемнадцать, он будет распоряжаться наследством твоей бабушки.

— Ему девятнадцать, — поправила Лора.

— Тем лучше! Эта старая карга не дала твоей матери ни цента, а все потому, что она вышла замуж за меня. Но можете даже не надеяться, что лишите моего сына его законной доли.

— Но Лэм не имеет никакого отношения к…

Мидлбрук снова с силой ударил тростью по полу.

— Твоя мать ждет, идем.

— Я никуда не пойду. Шон — мой муж, нравится тебе это или нет. И если ты собираешься аннулировать брак, ничего не получится. — Лора говорила спокойно и решительно, хотя руки у нее дрожали. Шон мог понять гнев отца, решившего, что Лора выбросила деньги на ветер, но ничто не могло оправдать его оскорбительных замечаний.

— Сэр, вы должны знать, что Лора нездорова. Она…

— Не надо, молчи! — воскликнула Лора и схватила Шона за руку, бросив ему умоляющий взгляд. После этого она посмотрела на отца и произнесла, глубоко вздохнув: — Мне жаль, что тебе пришлось прервать поездку понапрасну — я замужем и не собираюсь разводиться. Лэмдин никогда не будет моим наследником.

Казалось, Мидлбрук ни слова не слышал из того, что сказала Лора.

— Значит, ты нездорова? — ехидно осведомился он. — Поспешили заняться производством детей? Надо мне было догадаться, что этот прохвост не станет откладывать дело в долгий ящик.

Шон стал наступать на Мидлбрука, оттесняя его к двери.

— Еще одно слово, и я расквашу тебе физиономию. Предлагаю немедленно отсюда убраться подобру-поздорову.

— Ты слышала, девочка? Слышала, как он угрожает твоему отцу — уже во второй раз! Как ты можешь такое терпеть?!

Шон не стал слушать дальше — схватил Мидлбрука и выкинул его в коридор, после чего захлопнул дверь и закрыл ее на замок.

Обернувшись, он думал, что увидит Лору в отчаянии, но она слабо улыбалась.

— Спасибо тебе, Шон.

— Не за что, — произнес он и протянул ей руки. Она подошла и положила голову ему на грудь, а он зарылся губами в ее в волосы и погладил ее по спине.

— Как жаль, что я не мог этого предотвратить. Лора, он всегда так обращался с тобой?

— Я знала, что он недоволен тем, как сильно бабушка меня любит. Когда мой настоящий отец умер, у меня никого не осталось, кроме нее. На вторую свадьбу мама не получила приданого, и ему, конечно, это не понравилось.

— Понятно, — сказал Шон, сжав ее в своих объятиях. — Но я хочу, чтобы ты знала: я никогда и не думал о твоих деньгах. Лучше бы ты оставила их Лэмдину, он неплохой парень. Немного ветреный, но это с возрастом пройдет. На отца он не похож.

— Он обойдется и без моих денег. Я хочу, чтобы они достались тебе, Шон. С тобой я была счастлива, как никогда в жизни.

Шон вздохнул и поцеловал ее в лоб.

— Я рад. Знаешь, ты тоже изменила мою жизнь.

— Правда? — Она с улыбкой подняла на него взгляд. — Скажи, а чего тебе хочется больше всего на свете?

Он с минуту подумал.

— Чтобы ты была счастлива и улыбалась. А тебе, дорогая?

— Чтобы все было так, как сейчас. Все, чего я хочу, уже со мной. А ты обещай мне не думать о том, что сегодня произошло.

Уже наступила ночь, и Лора устала — и физически, и морально. Сняв с нее все, кроме рубашки, он уложил ее в постель и лег рядом, не раздеваясь.

— Спи, дорогая. Нам не о чем волноваться. Спи спокойно — я буду рядом.

Он услышал, как Лора вздохнула, и его снова переполнила злость на ее родителей. Как они могут так ужасно к ней относиться?

Шон машинально привлек спящую Лору к себе, словно желая защитить, и на глаза у него навернулись слезы.

— К черту всех. Я тебя люблю, — тихо прошептал он, приблизив губы к ее виску. — Я в самом деле тебя люблю. — И он знал, что говорит чистую правду.

Глава шестая

Эта необыкновенно теплая осень больше напоминала позднюю весну. Париж похож на рай, думала Лора. Наверно, потому, что местные жители никогда не спешат, они словно уже нашли то, что остальные люди ищут всю жизнь. Но Лора не завидовала парижанам — она тоже нашла свое счастье.

Сегодня они вышли на прогулку пораньше, чтобы пройтись вдоль Сены. Шон купил ей несколько чудесных акварелей и букетик роз. Они еще долго ходили и разглядывали лотки, но наконец Шон не выдержал и потянул ее за собой в кафе-мороженое.

Наслаждаясь клубничным кремом, Лора смотрела, как Шон уплетает уже вторую порцию мороженого.

— Ты просто бездонная бочка, — смеясь, прошептала она ему на ухо.

— Не ругай меня, дорогая. Нет совершенных людей. — Лора отправила в рот очередную порцию крема, и он бросил взгляд на ее губы. — За исключением тебя.

У Лоры так заколотилось сердце, что она едва расслышала, как он спросил:

— Может, отдохнем немного, а потом отправимся в Лувр?

— В такую погоду грех сидеть в четырех стенах, — ответила Лора. — Мы здесь уже столько времени! Как ты думаешь, мистер Бартон оплатит нам всю поездку?

— Наверное, но это неважно, — заверил ее Шон. — Наслаждайся медовым месяцем и ни о чем не думай.

Она невольно покраснела. Увидев это, Шон взволнованно произнес:

— Лора, тебе нехорошо?

Только тут она заметила, что ее перчатка вся перепачкана растаявшим мороженым.

— Да! То есть нет. Посмотри, как я испачкалась.

Он быстро забрал у нее мороженое и стал промокать перчатку своим носовым платком.

— О, и на одежду попало…

Тут Шон принялся оттирать перед ее платья, и от этих ритмичных движений по телу Лоры пробежала дрожь желания. Напрягшись, Шон поднял взгляд и испытующе посмотрел на нее. Она затаила дыхание.

— Пойдем, — негромким, хрипловатым голосом произнес он.

— Куда? — едва дыша, спросила Лора.

— А как ты думаешь? — Тон его голоса ничуть не изменился, но слова звучали многообещающе.

Вернувшись на улицу Сен-Жак, они направились к гостинице, но тут Лору охватило чувство вины, и она остановилась.

Он схватил ее за руку и резко произнес:

— Или ты войдешь в гостиницу сама, или я тебя отнесу — выбирай! — Он сделал стремительное движение к ней…

И тут прогремел выстрел. Над правой бровью Шона показалась кровь. Лора вскрикнула, но он сбил ее с ног и быстро втолкнул в дверь.

— Быстрее, — тихо проговорил он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться с пола. Лора оглянулась — попросить кого-нибудь позвать полицию, но в вестибюле никого не было.

По лицу Шона сочилась кровь. Протирая глаза и бормоча ругательства, он подтолкнул ее со словами:

— Иди наверх! Я пойду за тобой.

Лора с трудом направилась вперед — от волнения она едва держалась на ногах. Оказавшись наконец у двери в номер, она стала открывать дверь, но у нее дрожали пальцы, и ключ упал на пол.

— О Господи, Господи! — в отчаянии причитала она.

— Постарайся успокоиться и помоги мне, пожалуйста, — отозвался Шон, стягивая окровавленные перчатки.

— Ох, Шон! — Лора вдруг почувствовала такую слабость, что ей пришлось на мгновение прислониться к стене. Нет, сейчас ей нельзя терять сознание — ведь Шон истекает кровью и даже может умереть. Сделав над собой усилие, она помчалась к умывальнику за полотенцем. Когда она вернулась, Шон уже сидел на краешке кровати и пытался на ощупь зарядить револьвер.

— Вытри мне глаза — я ничего не вижу из-за этой чертовой крови.

— Ляг! — дрожащим голосом велела она. — Тебя же ранили!

— Ничего, больше я этого не допущу, — пробормотал он. — Черт побери, мне следовало отнестись к этим запискам посерьезней.

Наконец Шон вставил последний патрон в барабан и защелкнул его.

— Просто царапина, ничего страшного. Дай мне мокрое полотенце. — И он протянул ей револьвер. — Положи его, пожалуйста, на стол. У меня перед глазами до сих пор все плывет.

Лора осторожно взяла револьвер обеими руками и убрала. Невозмутимый тон Шона успокоил ее, но дрожь никак не унималась. Она промокнула ему лоб уголком полотенца.

— Рана глубокая и треугольная. Что ты об этом думаешь?

— Может, пули квадратные? — усмехнулся он.

Лора вдруг расплакалась.

— Как ты можешь шутить?! Ведь в тебя стреляли!

— Стреляли, но не попали, — сказал Шон и прижал ее к себе. — Должно быть, пуля вошла в стену, а от нее отскочил кусочек кирпича и попал в меня. Я нормально себя чувствую, только голова кружится.

— Ты ведь знаешь, кто это сделал? — спросила Лора. — Что это за записки, о которых ты говорил?

Шон взял ее руку в свою.

— Угрозы какого-то бездельника, которого я отправил за решетку. Наверно, он следит за нами с тех пор, как мы уехали из Англии. Две записки я получил еще перед отъездом, а третью — одновременно с посылкой Бомона.

— Как ты думаешь, он на этом не остановится? — встревоженно спросила Лора.

— Наверное, будет подкарауливать, когда я выйду из гостиницы.

Их беседу прервал стук в дверь, и чей-то глубокий голос произнес:

— Мсье? Мадам? Я сейчас спускался вниз и увидел на полу кровь. Вам нужен врач? Можно войти?

— Одну минуту! — ответил Шон и шепотом проговорил: — Не нравится мне это.

Лора протянула ему револьвер.

— Лучше оставь себе, — пробормотал он и слегка потянул ее за платье. — Послушай, Лора! Спрячь его в складки юбки и встань в сторонке. Чтобы выстрелить, взведи курок — вот он. Мы никому не должны доверять. Если врач начнет преподносить сюрпризы, направь на него пистолет и притворись, будто знаешь, что делаешь. Чуть что, нажимай на спуск не колеблясь. Поняла?

— А почему ты не можешь?..

Шон поставил ногу на кровать и, подмигнув ей, достал из ботинка небольшой пистолет. Лора кивнула, сжала губы и пошла открывать дверь, готовая в любую минуту защитить Шона. В комнату, отвесив небрежный поклон, вошел стройный темноволосый мужчина с черным чемоданчиком в руке. Он двигался с вялой, неторопливой грацией. Лора сейчас же встала между ним и Шоном.

— Вы серьезно ранены, мадам? — спросил мужчина, окинув взглядом ее одежду.

Она посмотрела вниз и увидела, что платье перепачкано кровью. Подняв взгляд, Лора ответила:

— Нет, ранен мой муж.

Врач подошел к сидевшему на кровати Шону.

— Я доктор Эжен Кампион. К вашим услугам, сэр.

— Камп? — негромко переспросил Шон. — Неужели это ты?

— Шон! Дикарь! — И доктор схватил Шона за плечо. — Это ты! Что с тобой произошло? — Кампион стал осматривать его рану.

— Кто-то стрелял в нас возле гостиницы. По-моему, в меня угодил осколок кирпича.

— Хм-м… Рана глубокая, начинает распухать, — заметил доктор. Несколько секунд он вглядывался в глаза Шону. — Голова кружится? Тошнит?

Шон молча пожал плечами. Лора наблюдала, как доктор перевязывал рану. Потом, найдя в чемоданчике какой-то пузырек, поставил его на тумбочку.

— Этим протирай рану каждый раз, как будешь менять повязку. Несколько дней тебе надо полежать в постели, а если слабость не исчезнет, вызови меня. А теперь нужно привести жандармов.

— Нет, Камп, не стоит, — поспешно ответил Шон. — Они станут задавать множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Может, это был просто случайный выстрел.

Доктор взглянул на Лору.

— А у вас точно все в порядке, мадам?

— Да, все в порядке.

— Она немного взволнована, — пояснил Шон. — Это моя жена, Лора. Лора, а это Эжен Кампион, мой старый друг.

Кампион снова поклонился.

— Мне пора. Лизетт послала меня за кофе — подумает еще, что я флиртую с какой-нибудь горничной. — Он взялся за дверную ручку, но задержался. — Вы придете к нам поужинать? Нам столько надо вспомнить — надеюсь, дамы не будут возражать.

— Может быть, завтра? — предложил Шон. — Завтра я хотя бы смогу разглядеть, что ем. — И он достал из внутреннего кармана бумажник.

Кампион вскинул брови:

— Уж не собираешься ли ты оплатить мой визит, Шон?

— Можешь не надеяться. Лучше я за ужином угощу твою даму вином.

Кампион взял одну банкноту.

— Если я тебе понадоблюсь, то мы живем в угловом номере. Не представляешь, как я был рад тебя увидеть, Шон.

— Взаимно. Спасибо, Камп. — Шон бросил бумажник на кровать рядом с собой.

— Попозже я зайду посмотреть, как у тебя дела. — И доктор многозначительно глянул на револьвер в руках у Лоры — она плохо его спрятала. — Правильно, осторожность не повредит. — И вышел.

Как только его шаги затихли, Лора подошла запереть дверь, но та вдруг распахнулась, и в номер влетел мужчина с пистолетом в руке. Увидев, что он прицеливается, Шон скатился с кровати на пол, а Лора взвела курок и выстрелила, после чего в ужасе вскрикнула:

— Я его убила!

— Пойдем отсюда скорей! — С трудом поднявшись на ноги, Шон забрал у нее дымящийся револьвер. Повернувшись, они наткнулись на Эжена Кампиона, стоявшего в дверях. Он смотрел на пол — там бесформенной грудой лежал человек, в которого стреляла Лора.

— Идите со мной. Через минуту здесь начнется сумасшедший дом.

— Мы уезжаем, — заявил Шон, пытаясь протиснуться мимо него.

— Ты сейчас не в том состоянии, да и твоя жена вот-вот упадет в обморок. Пошли ко мне в номер, там все обсудим. — Кампион снова перевел взгляд на пол, а потом на Шона. — Возможно, у него сообщники на улице.

Лора вышла первой — ей не терпелось покинуть эту комнату. Кампион быстро провел их по коридору в свой номер. Там их встретила красивая черноволосая женщина в белом кружевном пеньюаре — она сидела за столом и что-то писала. Когда они вошли, женщина широко раскрыла глаза. Лоре было понятно ее удивление. Еще бы — увидеть собственного мужа, торопливо запирающего дверь, забинтованного человека, у которого в каждой руке по пистолету, и перепуганную девицу в испачканном кровью платье. Но у доктора не было времени на разъяснения, он лишь представил их:

— Мсье и мадам Уайлдер.

Шон спрятал пистолет обратно в ботинок, а револьвер положил на тумбочку, после чего галантно наклонился над рукой Лизетт:

— Мадам…

Женщина едва слышно ответила:

— Очень приятно.

— Вы пока посидите тут, — сказал Кампион, — мне нужно посмотреть, жив ли еще тот человек. Я обязан оказать ему медицинскую помощь. А потом, если хотите, я помогу вам с отъездом.

Шон решил, что нельзя осуждать друга за верность клятве Гиппократа.

— Ладно, Камп. И принеси нам, пожалуйста, одежду. Не можем же мы разгуливать в таком виде.

— Хорошо. — Перейдя на французский, Кампион быстро объяснил Лизетт, в чем дело, и ушел.

Шон снова проверил Лорин пульс и убрал у нее со лба волосы. Не успел он расстегнуть ей платье, как дверь открылась. Шон схватился за револьвер.

— Смотри поосторожней с этой штуковиной! — предупредил вошедший Кампион. — Тот тип исчез. На полу было не так уж много крови, так что вряд ли он ранен серьезно.

С этими словами Кампион бросил на кровать охапку одежды, а сверху водрузил кожаную папку Шона.

— Судя по всему, грабить вам он не собирался.

Шон положил револьвер обратно на тумбочку и снял пиджак. Стыдливая Лизетт поспешно отвернулась к стене. Переодевшись, он начал было помогать Лоре, но она натянула корсаж повыше и с опаской взглянула на доктора.

— Шон, — прошептала она, — у него пистолет.

Шон медленно обернулся и увидел, что Камп действительно держит в руке пистолет, хотя еще не прицелился.

— Камп, чего ты хочешь?

— Немного доверия не помешало бы, старик. — Доктор перевернул пистолет и протянул его Шону. — Он валялся под кроватью — должно быть, бандит выронил, когда твоя жена в него стреляла, а искатьпотом не стал.

— Спасибо, — сказал Шон и принялся рассматривать пистолет, пытаясь скрыть чувство глубокого облегчения и стыд.

— Шон, я настаиваю на том, чтобы вы остались здесь. Судя по зрачкам, у тебя небольшое сотрясение мозга.

— Нет, мы должны уехать как можно скорее. У меня есть друзья, которые нас приютят.

— Вряд ли ты сможешь до них добраться, не получив при этом пулю в затылок. Давай я подгоню свой экипаж к черному ходу, и кучер отвезет тебя, куда захочешь.

— Это очень великодушно с твоей стороны, Камп, — с искренней признательностью произнес Шон. — Если я когда-нибудь смогу тебе отплатить…

— Не дури, — махнул рукой Камп. — Я взял на себя смелость запереть ваш номер. Тебе нужны какие-нибудь вещи оттуда?

Шон хотел было попросить принести вещи и забрать картину из сейфа, но решил, что сейчас важнее всего — как можно скорее уехать. Постояльцы наверняка услышали выстрелы и вызвали полицию, а они с Лорой не готовы к ответу на возможные вопросы.

— Ты не попросишь, чтобы номер оставили за мной и никому не открывали? Я потом пошлю за вещами. В гостиничном сейфе лежит ценная картина, и я буду признателен, если она побудет там еще немного.

— Не беспокойся, все сделаю, — кивнул Камп.

Они прошли за Кампом по узкой служебной лестнице в привратницкую, чтобы здесь дождаться экипажа. Когда Камп вышел, Шон обернулся к Лоре.

— Как следует смотри по сторонам, когда мы выйдем.

— Ты что, плохо видишь? — дрожащим голосом спросила она.

— Не очень хорошо, — признался Шон. Он не хотел ее пугать, но знал, что ему не уследить за происходящим на улице. — Ты сможешь проверить, нет ли за нами слежки?

— Конечно, смогу, — решительно ответила Лора, ободренная его доверием.

Как только подъехал экипаж, Камп помог им забраться внутрь и дал кучеру распоряжения.

— Не пропадай, Шон. В ближайшие недели я буду здесь, в «Ленуаре». Приглядывайте за ним, Лора, — произнес Камп. — Удачи!

— Она нам не помешает, — ответил Шон.

Коляска остановилась у моста Конкорд. Поблагодарив кучера, Шон быстро повел Лору ко дворцу Бурбонов, где во множестве шумели туристы.

— Ты видишь где-нибудь свободный экипаж? — спросил Шон, презирая себя за необходимость постоянно прибегать к ее помощи.

— Да, на набережной есть несколько свободных. Пойдем. — Она взяла его за руку, и он послушно последовал за ней.

Велев кучеру пересечь Сену и ехать по улице Рояль на север, к Монмартру, Шон поглубже устроился в двухместном экипаже и посоветовал Лоре сделать то же самое, чтобы их лица нельзя было разглядеть издали. Кучер щелкнул хлыстом. Наконец-то они в безопасности — хоть ненадолго. Шон даже вздрогнул, подумав о том, что ждет Лору в ближайшие дни. Но если ей хочется приключений, то новое жилье будет в самый раз.

Глава седьмая

Когда они наконец кружным путем добрались до Монмартра и оказались на площади Дю Тартр, у ряда маленьких магазинчиков, они вышли из экипажа.

— Теперь мы пойдем к кладбищу. За улицей Карьер повернем направо. Это недалеко. Как ты?

— Лучше, а ты?

— В глазах все плывет, и голова трещит, как после недельного кутежа, но в общем — неплохо.

Они шли молча, быстрым шагом. Лора держала Шона за локоть. Наконец они дошли до улицы Карьер.

— Что здесь должно быть? — спросила она.

— Двухэтажный магазинчик с голубыми жалюзи.

— Такой есть, но он, кажется, закрыт, — сказала Лора, ускорив шаг. — И вывески нет.

Шон потянул Лору в тень и прислонился к каменной стене.

— Пока мы не вошли, мне надо тебе кое-что сказать. Лора, все это может показаться тебе отвратительным, но, прошу тебя, прояви терпение. Самое главное сейчас — сделать так, чтобы тебе ничто не угрожало. И попытайся отнестись к этому непредвзято.

— Разумеется. Я всегда пытаюсь быть непредвзятой.

— Луиза Вебер — прачка, — осторожно произнес Шон.

— Среди моих знакомых бывали всякие люди, Шон. Я знала прачек из нашей деревни, и мы неплохо ладили.

Шон сжал губы и отвел взгляд.

— Знаешь, эта женщина занимается в основном не стиркой, а другими делами.

Тут он услышал, как Лора беззвучно ахнула.

— Теперь понятно… Значит, она твоя хорошая знакомая?

Шон понял, что скрывается за словами Лоры. Ее ревность была ему даже приятна.

— Близкой дружбы между нами нет. За последние два года мы несколько раз встречались — я получил задание, связанное с одним художником, которому она позировала. Потом она порекомендовала меня своему дружку, торговцу вином. Именно этого человека я и хочу найти. Надеюсь, он нам поможет.

— Ты хочешь сказать, он нас спрячет до тех пор, пока тот бандит не попадется в твою ловушку?

— Именно это нам и надо обсудить. Если мы хотим остаться в Париже инкогнито, придется влиться в общество, совершенно не похожее на то, к которому привыкла ты. Совершенно другое, Лора. Некоторые вещи могут показаться тебе просто вопиющими, — предупредил он.

Она радостно захлопала в ладоши.

— Правда? Но это же чудесно! — Она стала даже приплясывать от нетерпения, и Шон пожалел, что не может разглядеть ее глаза. Они всегда сияли, когда Лора волновалась. — Я часто слышала о замечательной свободе от условностей, которую исповедуют лишь настоящие парижане! По-моему, она есть и в твоем друге Кампионе. Ведь он из Парижа?

Шон улыбнулся.

— Да, но из других слоев общества. Здесь свобода от условностей, как ты это называешь, — правило, а не исключение. Ты была на Монмартре только в воскресные дни, когда там относительно спокойно. Если бы ты побывала там поздним вечером, то выпрыгнула бы из панталончиков от изумления.

Лора взяла его за руку и ответила с лукавой улыбкой:

— В последний раз, когда со мной это произошло, я великолепно провела время.

— Боже, я создал чудовище! Пойдем, и, когда Луиза начнет сквернословить, делай вид, что ничего не замечаешь.

Лора недоверчиво воззрилась на особу, которая открыла им дверь. На ней был поношенный шелковый халат. Кудрявые светлые волосы выбивались из пучка, обрамляя круглое и розовощекое, как у младенца, лицо. Впрочем, Луиза больше ничем не напоминала младенца: ее полные груди едва не выпадали из выреза голубого халата, подпоясанного мужским ремнем.

— О-о, это же Шон Уильдер! — громко воскликнула женщина, бросившись Шону на шею и смачно расцеловав его. За этим последовал стремительный поток разговорной французской речи, испещренной фамильярными словечками.

Шон с трудом высвободился — к великому удовольствию Лоры — и на безупречном французском представил дам друг другу.

— Так это твоя жена! — произнесла женщина, улыбнувшись так радостно, будто он преподнес ей букет цветов. — Какая милашка!

Лора чуть не упала, когда Луиза схватила ее за плечи и поприветствовала в той же манере, что и Шона. Должно быть, эта особа сумасшедшая. Выдавив из себя улыбку, Лора попыталась думать по-французски.

— Жизнь — как карусель, мадемуазель Вебер. Вот и он снова тут, у вас. — И она хлопнула Шона по плечу. — Захотел познакомить меня со всеми своими друзьями.

— Зовите меня Лулу. А вы будете нашим Маленьким Лебедем. Ах, Шон, как она изящна! Вы не балерина?

— Нет, — быстро ответил Шон. — Она не балерина. — Воспользовавшись тем, что Луиза наконец замолчала, он сменил тему: — Я ищу Валентина Ренодена. Ты не знаешь, где его можно найти?

— Стыд ему и позор! Вчера мы должны были встретиться на Елисейских Полях, а он не явился, и мне пришлось танцевать одной! — Сделав грубый жест пальцем, она повернулась и направилась в глубь магазина. — Зайдите, выпейте чего-нибудь! Вино, абсент?

— Нет, спасибо, — ответил Шон. — Может быть, в другой раз.

Лора увидела, что его энергии заметно убыло. Ему нужно было как можно скорее прилечь.

— Простите, Лулу, вы не знаете, где можно переночевать? Мы ужасно устали.

Лулу обернулась так резко, что под полой халата мелькнуло ее бедро.

— Переночевать? Ночью нельзя спать! Спят днем! Подлейте в свою английскую кровь французского вина.

— Наша поездка была очень утомительной, — пояснила Лора. — К тому же Шон поранил голову.

— Тогда оставайтесь тут — меня не будет до рассвета. Можете спать в моей кровати — вот здесь… А завтра возместим потерянное время — найдем Валентина, опрокинем несколько бутылочек, натанцуемся до упаду!

— Вы просто сокровище, Лулу! — воскликнула Лора, очарованная необыкновенной хозяйкой. — Правда, Шон?

— Ммм, — согласился Шон, растянувшись на покрывале. — Спасибо, Луиза.

Следующие полчаса Лора просидела на краешке кровати, где лежал обессиленный Шон, и с большим интересом наблюдала, как Лулу облачается в вечерний наряд. Сначала она надела потрепанную белую рубашку, потом — панталончики с оборками и черные шелковые чулки. За этим последовала облегающая малиновая блузка и юбка в яркую красно-белую полоску. После этого Лулу туго завязала на талии голубой пояс с кисточками. Все вместе выглядело как праздничный фейерверк.

— Придумайте, как встряхнуть вашего муженька, — он стареет на глазах! — Луиза вздохнула, закатив глаза. — Спать по ночам! Где это видано?! — С этими словами она удалилась, оставляя за собой запах дешевых духов.

Шон даже не шевельнулся с тех пор, как лег. Лора развязала ему галстук, расстегнула верхние пуговицы и сняла ботинки, едва не уронив на пол пистолет. Осторожно вынув из кобуры револьвер, она положила и пистолет, и револьвер на столик. На цыпочках подойдя к двери, она заметила, что Лулу не погасила лампы: помещение больше походило на плохо обставленную гостиную, чем на магазин. Впрочем, самые важные дела Лулу наверняка обделывает в этой спальне, а не в магазине, с улыбкой подумала Лора.

Открыв еще одну дверь, она увидела маленькую кухню. В раскрытом шкафчике стояли несколько бутылок. Поискав немного, Лора нашла завернутый в тряпочку сыр, черствый хлеб и засохшую колбасу. Решив чувствовать себя, как дома, она отрезала себе несколько ломтей.

— Свобода! — шепотом сказала она, обращаясь к полосатой рыжей кошке, которая наблюдала за ней из-за маленькой печки. Никогда в жизни Лора не разговаривала жуя, даже с кошками, но в жилище Лулу все располагало к развязному поведению. Лора сбросила туфли, но этого ей показалось мало, и она сняла платье. Откинувшись на спинку стула, она положила ноги на стол, чувствуя себя при этом чудесно.

Шон проснулся оттого, что кто-то негромко напевал «Марсельезу». Он встал и подошел к двери на кухню. Зрение у него уже вполне восстановилось, и от увиденной картины он затаил дыхание. Лора сидела за столом, а ее длинные темные волосы струились по спинке стула. Взглянув поверх ее плеча, он увидел высокий изгиб ее грудей. Из-под водопада кружев выглядывали колени, и светлая кожа над голубыми подвязками чулок тоже была обнажена.

Песня Лоры уже подходила к концу.

— Наедине с Парижем! — низким, сладострастным голосом протянула она, прижав к себе большую сонную кошку.

— Значит, наедине с Парижем? — спросил он.

Ноги Лоры тут же соскочили со стола, стул начал падать назад, и Шон едва успел поймать ее за руки.

— Боже! — воскликнула она. — Ты напугал меня до смерти!

— Как ты себя ведешь! — упрекнул жену Шон, помогая ей сесть как следует. — А я-то думал, что Лулу оскорбит тебя в лучших чувствах! — Тут он заметил бутылку. — Не может быть! — Он быстро взял ее и проверил содержимое. — Слава Богу, белое вино.

— Нам его предложила Лулу, — напомнила Лора, наморщив нос. — Но вино не очень.

Покачав головой, Шон облегченно вздохнул.

— И все же это лучше, чем абсент.

— Я не пьяна, — сухо ответила Лора. — И голова у меня ясная.

— Да, но ты уже совершенно испорчена. — Искоса взглянув на нее, Шон сделал большой глоток из бутылки.

Никогда еще он не встречал такой пьянящей смеси невинности, страстности и красоты. Это было прекрасно, соблазнительно — и принадлежало только ему. Шон уже забыл, когда и зачем принял решение держать дистанцию. Он помнил только сладчайший запах ее кожи, губы, похожие на согретые солнцем лесные ягоды, заставляющие забыть обо всем, кроме всепоглощающего желания овладеть ею.

— Лора, — прошептал он, и вдруг она прильнула к нему, зарывшись руками в его волосы. Его рот накрыл ее губы, и ощущение реальности улетучилось.

Почти держа Лору на весу, он направился к двери, на ощупь отыскал кровать и упал на нее, увлекая жену за собой. Исполненная такого же нетерпения, Лора просунула руку ему под рубашку, туда, где громко билось сердце, и со страстным рвением провела кончиками пальцев по его груди.

— Пожалуйста… — пробормотала она где-то совсем рядом с его губами. — Люби меня, Шон…

Одним движением сорвав с себя пиджак и сорочку, Шон потянулся к пуговицам на брюках. Их с Лорой руки соприкасались, когда она помогала ему избавиться от оставшейся одежды. Она осыпала горячими поцелуями его плечи, грудь. Сейчас, сейчас…

— Ага! — прогрохотал вдруг чей-то голос. — Значит, вот как ты меня ждешь?

Шон отскочил от Лоры и быстро схватил револьвер.

— Уайлдер? — недоверчиво и уже тише осведомился голос.

— Реноден? — Шон обернулся, забыв об оружии.

— Ах ты, стерва неотесанная! — воскликнул мужчина, обращаясь к Лоре, которая натянула одеяло до самых глаз. — Как ты осмелилась совращать моего друга?!

— Постой, Валентин! Она не…

— Я знаю, кто она такая! Значит, Луизы тебе недостаточно, Иветт? — И Валентин сдернул с нее одеяло.

Шон схватил Валентина за тонкую шею и прижал к столбику кровати. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока гость наконец не осознал свою ошибку. Переводя ошеломленный взгляд с Лоры на Шона, он произнес:

— Простите меня. Я ошибся. Примите мои самые глубокие извинения. Друг мой, кто эта милашка?

Шон отпустил его, поднял с пола брюки и стал одеваться.

— Эта милашка — моя жена. Лора, дорогая, познакомься с Валентином Реноденом по прозвищу Дезоссе — Без Костей. Он танцует так, будто у него их нет. И если он не уберется отсюда к тому времени, как я застегну штаны, я завяжу его гуттаперчевые ноги в узел.

— Я уже ухожу, уже! — сказал Валентин, удаляясь. — Подожду тебя на кухне!

Как только дверь на кухню закрылась, Лора спросила:

— Эта ожившая карикатура и будет нам помогать?

— Думаю, что да. — Шон решил, что пора ей уже познакомиться с подобными персонажами. Валентин был наиболее приличным из них, по крайней мере он не требовал денег за свои эксцентричные выходки. — Одевайся, если хочешь участвовать в разговоре.

Жуя сыр и поглаживая кошку, Лора слушала, как Шон объясняет Валентину Ренодену положение вещей. Они говорили по-французски довольно быстро, но она без труда понимала, что они обсуждают квартирный вопрос. Валентин говорил очень разумно, чего Лора от него совсем не ожидала. Как она поняла из беседы, он был уважаемым виноторговцем, а на досуге работал танцором. В разговоре они упомянули его брата Доминика, нотариуса, — Шон знал его по своим предыдущим делам. В конце концов было решено временно поселиться над винным магазином Валентина.

— Можете устроить там студию, — предложил он, оценивающе взглянув на Лору. — Она вполне сойдет за натурщицу.

Лора покраснела — должно быть, он успел увидеть достаточно, чтобы сделать такой вывод.

— Если учесть, что сейчас считается искусством, то за ее портрет можно выручить франк-другой, — продолжал Валентин. — Немного изменить внешние атрибуты — и чета Уайлдер исчезнет до тех пор, пока ваш преследователь не угодит в ловушку.

Подумав немного, Шон стал расспрашивать Ренодена об их будущем жилище. Судя по ответам Валентина, оно было ненамного лучше, чем магазин Лулу. Лора нахмурилась. Конечно, хорошо иногда поиграть в богему, но отказываться от ежедневной ванны ей не очень хотелось. А здесь, судя по всему, придется мыться дешевым вином.

— Пойдемте скорей, пока Луиза не вернулась, — торопил их Валентин. — Она устроит мне разнос за то, что я вчера не пришел. Если не хотите присутствовать при драке, поторопитесь.

— Неужели вы ее бьете?! — ахнула Лора.

Реноден рассмеялся.

— Нет, моя милая! Это у Лулу крутой нрав и очень тяжелая рука.

Комната оказалась большой и на удивление чистой. Там была широкая бугристая кровать, два стола, мягкое кресло и ярко выкрашенный шкаф. На стенах, оклеенных выцветшими обоями в цветочек, сохранились явные следы того, что в них что-то швыряли. На окне висели дырявые кружевные занавески. И все же обстановка показалась Лоре довольно милой. Должно быть, потому, что в этом гнездышке она будет жить вместе с Шоном. Подумав об этом, Лора улыбнулась.

— Просто чудесно! — одобрила она. — Тут можно пожить спокойно.

— Кого ты пытаешься убедить: меня или себя? — пробормотал Шон, открыв бумажник и вынув оттуда все содержимое.

Валентин взял деньги с легким поклоном.

— Я обменяю их для вас на монеты. Это лучше, чем бумажные деньги, особенно английские, хоть они и стоят больше, чем наши. — Когда Шон стал возражать, он поднял руку. — Заплатишь мне, когда закончишь дело. Я знаю, что ты сейчас на мели. А если пойдешь в банк, тебя могут выследить. Чуть позже я принесу тебе одежду — Луиза поможет выбрать что-нибудь подходящее. Все равно придется посвятить ее в наши планы, иначе она может случайно нас выдать.

— Спасибо тебе, Валентин, — произнес Шон.

— Ты спас моего брата, дружище. Это самое меньшее, что я могу для тебя теперь сделать. И потом, ты тоже сможешь меня отблагодарить, когда все закончится. — Реноден помахал купюрами и, пританцовывая, вышел.

— Вот чудак, — вполголоса заметила Лора.

— Для этого города — ничего удивительного. Предупреждаю тебя: Лулу — одна из самых добропорядочных обитательниц данного района.

— Они с Валентином — любовники?

— Иногда. Их отношения даже мне трудно понять. Он определенно любит ее, а она любит себя. — С этими словами Шон сел и прислонился к спинке кровати. — Иди ко мне, — сказал он, протянув к ней руки.

Лора устроилась рядом с ним, наслаждаясь силой, которая от него исходила.

— Ты раньше долго тут жил? — спросила она.

— Год назад я приехал сюда расследовать одно дело. Брату Валентина, работавшему бухгалтером, пришлось отдуваться за своего работодателя. Его чуть не приговорили за одно грязное дело.

— Но ты добился, чтобы он был оправдан? — Положив голову Шону на плечо, Лора подняла на него взгляд.

— Да. А виновным оказался тот, кто нанял меня для расследования. Гонорара я так и не получил, зато у меня появились здесь друзья.

— А враги? — решилась спросить Лора. — Может, вчерашнее имеет какое-то отношение к тому делу?

— Нет, тогда бы все об этом знали, особенно Валентин. Эти записки с угрозами убедили меня в том, что разгадка в Лондоне.

Лора вдруг подумала о своем отчиме. Мог ли он попытаться убить Шона? Лора не так хорошо его знала, чтобы с полной уверенностью ответить на этот вопрос. Но ведь он хотел, чтобы Лэмдин завладел ее состоянием, а это могло произойти только в том случае, если бы Шон умер раньше нее. Иначе все деньги достались бы ее мужу и его наследникам, кем бы они ни были.

Может быть, поделиться этим подозрением с Шоном? Возможно, он сам уже об этом думал, но ничего не сказал, чтобы не ранить ее, — это на него похоже.

Сжав руки, чтобы они не дрожали, Лора повернулась к мужу.

— Возможно, это мой отчим приказал тебя убить.

Шон рассмеялся и крепко обнял ее.

— Я бы поступил так же, если бы какой-то прохвост женился на моей дочери ради денег. — Он поцеловал Лору в затылок и взъерошил ей волосы. — Но мне угрожали еще до нашей свадьбы, так что вряд ли твой отчим к этому причастен.

— Я получила документы для оформления брака сразу же, как приехала в Лондон. Может, он как-то об этом узнал. Ох, Шон, мне так жаль!

— Ты же не можешь отвечать за его поступки. И потом, вряд ли он пошел бы на такое.

Но Лора почувствовала, что уверенность в его голосе наигранная. У нее упало сердце.

— Все равно они нас найдут, да? — вяло осведомилась она, но это было скорее утверждение, чем вопрос. — И снова попытаются убить тебя.

— На это я и рассчитываю, — мягко произнес Шон, взяв ее руки в свои. — Но теперь нас предупредят об их появлении. Новости здесь распространяются со скоростью света. Если злоумышленник — англичанин, его немедленно вычислят.

— Но каким образом? По этим улицам каждый день проходят сотни людей.

Он задумчиво кивнул, играя ее пальцами.

— Да, но на Монмартре всё друг о друге знают, как в твоей родной деревне. Если какой-то незнакомец займется расспросами, о нем сейчас же начнут судачить, и мы своевременно обо всем узнаем. Именно поэтому я и решил приехать сюда, а не в какое-то отдаленное место, где я никого не знаю.

— Значит, здесь ты знаешь всех?

— Конечно, нет, зато Валентин действительно знает всех. Они постоянно грызутся между собой, но, случись у кого-то беда, становятся одной семьей. Я понял это, когда осудили Доминика Ренодена.

Лора улыбнулась.

— И ты стал для них героем, когда спас его?

Он наклонил голову и поцеловал ее в мочку уха.

— Что-то вроде этого. Они закатили отличную пирушку в мою честь.

Лору волновали его прикосновения, но она не хотела заходить слишком далеко и резко поднялась.

— Расскажи! Я все хочу знать! — потребовала она.

— К сожалению, я мало что помню, — рассмеялся Шон. — Начали мы в «Л'Элизе Монмартр». Шампанское лилось рекой, танцовщицы стояли в три ряда и задирали ноги выше головы. В тот вечер я увидел больше женского белья, чем любой галантерейщик. Потом мы перешли в «Мулен де ла Галетт».

— И что потом? — нетерпеливо подгоняла его Лора.

— Дальнейшие события слились в одно яркое пятно. Очнулся я под столиком, и на шее у меня болталась нижняя юбка одной из танцовщиц. Понятия не имею, как она туда попала. С тех пор я не пью больше одного бокала шампанского зараз.

Лора расхохоталась.

Глава восьмая

Пальцы Шона вдруг стали играть пуговицами ее воротника, а взгляд искрящихся зеленых глаз сосредоточился на ее шее. Но Лора знала, что не должна допускать продолжения.

— Шон, мне кажется… нам не стоит рисковать…

Тут послышался громкий стук в дверь, за которым последовало веселое приветствие:

— Друзья, скорее прячьтесь под одеяло — мы пришли!

Лора отскочила от Шона как раз вовремя: дверь открылась, и в комнату вошли три человека. Шествие возглавляла Лулу — она бросила на кровать охапку яркой одежды и белых манжет. За ней следовал Валентин. Он держал в руках чемодан — из тех, что Шон оставил в гостинице.

— Утащил из твоего номера в «Ленуаре». Это единственный чемодан, который пролез в окно, — пояснил Реноден. — Впрочем, мадам не понадобится много вещей, пока ты с ней. — И он повернулся к человеку, который походил на него, но был моложе и казался не таким худым. — Доминик!

— Вот вам средства к существованию, — объявил незнакомец, прислонив к стене старый, заляпанный краской мольберт и кожаный чемодан. — Если вам понадобится что-то еще, скажите мне. — Он улыбнулся Шону и с интересом, изогнув бровь, взглянул на Лору. — Я полагаю, мадам Уайлдер? Доминик Реноден, к вашим услугам, — представился он, отвесив глубокий и изящный поклон.

— Очень приятно, мсье Реноден, — ответила Лора, протянув ему руку. Не довольствуясь рукопожатием, он громко чмокнул Лору в губы. Ошеломленная его дерзостью, она замерла, а Доминик с лукавой улыбкой произнес:

— Выдающаяся дама! А лягаться она умеет?

В ответ на этот наглый вопрос Лора пнула его в коленку. Все, включая Шона, громко рассмеялись, и звонкий голос Лулу восторженно произнес:

— Она — нашего поля ягода! Да здравствует Маленький Лебедь!

— Это просто сумасшедший дом! — воскликнула Лора, стараясь перекричать шум. — Я знала, что мне здесь понравится.

— Вон туда, — указал путь Валентин. Обняв Лору за талию, Шон пошел за ним, к столику рядом с танцевальной площадкой.

Судя по всему, их поджидали. Как только они сели, рыжеволосая женщина, поприветствовав их как старых друзей, вручила два бокала вина. Шон кивнул в знак благодарности и послал ей воздушный поцелуй. Раскачиваясь на стуле, Лора подняла свой бокал, тоже приветствуя хозяйку.

Шон не мог оторвать взгляд от Лоры, облачившейся в новый наряд. Глубокий вырез блузки чуть ли не наполовину открывал грудь, которая высоко вздымалась при каждом вдохе, а белоснежные кружева едва прикрывали соски. Свои роскошные волосы она собрала в свободный узел, подражая Лулу, и слегка намочила обрамлявшие лицо локоны, чтобы они не распрямлялись. На шее была широкая черная бархотка — как раз в том месте, к которому ему так хотелось прижаться губами. А почему бы и не сделать это? Обняв Лору, он поцеловал ее под самой лентой.

— Шон! — И она игриво отпихнула его. Тут оркестр начал играть вальс, от которого Штраус заскрипел бы зубами.

— Потанцуем? — спросил Шон. Ему нужен был любой повод, чтобы подержать ее в своих объятьях. Сделав еще один глоток вина, Лора с готовностью кивнула.

Сквозь толпу танцующих Шон провел ее туда, где не было ярких огней и всюду плясали загадочные тени. Он прижимал ее к себе так крепко, что в приличном обществе это вызвало бы нарекания. Но в ночном Париже позволялось все. Пока они вальсировали, Шон думал: «Хорошо, если бы не было ни прошлого, ни будущего, а это мгновение длилось вечно». И почти поверил, что он и вправду местный художник, ищущий вдохновения в парижской ночной жизни вместе со своей прекрасной моделью по прозвищу Маленький Лебедь.

Когда Лора, поддерживаемая Шоном, поднялась по лестнице в их новое жилище, было уже полчетвертого утра. Войдя в мансарду, они в изнеможении рухнули на кровать. Издав тяжелый стон, Шон прикрыл глаза ладонью.

— Это был кошмар, тебе не кажется?

Она пододвинулась к нему поближе.

— Самый замечательный кошмар в моей жизни. Мне никогда еще не было так хорошо. — Она быстро и нежно коснулась его губ своими, жалея о том, что не может позволить себе большего. — Спасибо тебе, Шон.

— И тебе, — ответил он, поцеловав ее в ответ. — Я уже давно так не веселился. Знаешь, ты была на высоте. Они все в тебя просто влюбились. — И он провел пальцем по ее щеке. — Как я.

Лора резко отстранилась и села на край кровати.

— Не надо! Мы ведь решили, что этого не будет.

— Боюсь, что слишком поздно.

Она оглянулась и пристально посмотрела на него. Похоже, Шон говорил серьезно, и в глазах его не было никакой грусти.

— Шон, я даже не вправе тебе пообещать, что у нас будет завтра. Я могу умереть сегодня ночью.

— Я тоже, — ответил он, садясь рядом с ней. — Лора, пойми: у нас есть настоящее. До встречи с тобой я думал только о будущем — зарабатывал деньги на черный день, избегал любых отношений, чтобы не заботиться ни о ком, кроме матери. Впрочем, даже ее я оставил на попечение другого человека. Но благодаря тебе я понял, что потерял. Ты умеешь наслаждаться жизнью по-настоящему.

Горько усмехнувшись, Лора опустила взгляд и стала дрожащими руками разглаживать юбку.

— Это от страха, что скоро наступит конец. У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь. — Ей хотелось, чтобы он понял, какую вину перед ним она испытывает. — Шон, я не смогу… спокойно уйти, зная, как ты будешь страдать.

Он взял ее руки в свои — наверное, для того, чтобы она перестала сжимать и разжимать кулаки.

— Лора, я хочу сделать так, чтобы ты забыла об этом, чтобы ты была счастлива. Прямо сейчас, этой ночью.

Она покачала головой, поднялась и отошла к окну, чтобы не поддаваться пьянящему чувству его близости. Но Шон приблизился и обнял ее за плечи.

— Моя тяга к тебе гораздо сильнее, чем простое желание обладать твоим прекрасным телом. И мне хочется, чтобы наш брак был настоящим, сколько бы времени у нас ни осталось.

— Вот, ты уже сам устанавливаешь правила, — ответила она, сердясь на него за то, что он так ее искушает. — Мы же решили, что будем только друзьями. Я уже все обдумала и со всем примирилась. Ты говоришь о своих желаниях, а о моих подумал? Я не хочу, чтобы после моей смерти меня кто-то оплакивал, особенно ты!

— Забвения я тебе пообещать не могу. Я знаю, что буду тебя оплакивать и захочу уйти вслед за тобой.

— Господи! — Резко отвернувшись, Лора бросилась в другой конец комнаты. — Какой же ты жестокий!

— Нет, Лора, нет, я не то хотел сказать! — Он подбежал к ней и обнял так крепко, что она не смогла вырваться. — Я не собирался этого говорить, как-то само вырвалось. Не плачь, ради Бога! Я этого не хотел!

— Пообещай! — потребовала она, схватив его за рукав. — Пообещай, что никогда больше не будешь думать о таких вещах! Никогда!

— Обещаю. Я сказал глупость. Прости меня.

— А теперь отпусти меня и уйди, пока не произошло то, о чем пожалеем мы оба.

Лора проводила его взглядом, и сердце у нее упало — она вспомнила его последний, полный печали взгляд. Может быть, он прав, и неважно, будут они близки или нет. Ее чувства к нему все равно не изменятся — зато его чувства могут измениться. Она так же отчаянно нуждалась в нем, как и он в ней. Лора со стоном закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы.

Шон долго бродил по улицам, пытаясь успокоиться, и вскоре ему действительно стало лучше. Какой же он трус — боится любить Лору, боится ее потерять, и вот все эти страхи передались и ей, и она стала чувствовать себя виноватой. Теперь он просто обязан относиться к ее желаниям повнимательнее.

Проходя мимо дома Валентина, он заметил в окне свет. Луиза сегодня ушла без него — значит, он развлекается с кем-то другим. Соблазн отомстить за недавнее бесцеремонное вторжение был слишком велик, и Шон громко застучал в дверь.

Час спустя Шон вернулся в студию. Он надеялся, что Лора уже заснула, но она сидела у окна. Уличные фонари бросали на ее лицо слабые отсветы — это зрелище было одновременно и странным, и трогательным.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он.

— Хорошо. — Она обернулась, и ее лицо потонуло в тенях. — А ты?

— Сегодняшнее больше не повторится, — сказал он, бросив шляпу на столик. — Можешь не волноваться.

— Шон, я беспокоилась, когда ты ушел. Тебя ведь могли убить!

— Я ни на минуту не забываю об опасности, особенно теперь.

— Скажи мне правду, Шон, тебе не кажется, что человека, который нас преследует, мог нанять мой отец?

Шон покачал головой.

— Вряд ли. — Скинув пиджак, он начал снимать рубашку. — Я должен тебе кое о чем рассказать. Я зашел к Валентину и узнал от него довольно неприятные новости. Скрывать не имеет смысла, рано или поздно тебе все равно станет известно.

— Что ты узнал?

— Ты же помнишь, я рассказал Валентину, зачем мы приехали в Париж, и о Рембрандте тоже. Когда я его навестил, он как раз собирался пойти к нам и рассказать, что убили Бомона.

— Неужели?.. — ахнула Лора. — Бедный старик!

Шон взял ее за руку, помог присесть на кровать и продолжил:

— Он погиб позапрошлой ночью, как раз после нашего визита, а нашли его вчера вечером, в кабинете. Рядом был труп его племянника, приехавшего к нему из Эльзаса. Других родственников у Бомона не имелось.

— Его ограбили?

— Нет, Лора, у него нечего было красть. Возможно, хотя маловероятно, с ним расправился какой-нибудь разозленный кредитор. Кстати, племянник напоминал меня фигурой и цветом волос. Похоже, убийца не видел его лица, стреляя ему в затылок. Так как произошло это вскоре после нашего ухода, не исключено, что одна из пуль предназначалась мне.

— Тебе? — Глаза у Лоры наполнились слезами.

— Вполне возможно. Наш друг из «Лену-ара» сообщил Валентину, что после нашего отъезда обо мне кто-то спрашивал. Должно быть, портье слышал, как мы говорили о коллекции Бомона, и сказал тому человеку, что мы, наверное, отправились к нему.

— Это мог быть мой отчим. Он ведь поджидал нас, когда мы вернулись.

— В любом случае этот человек, скорее всего, пошел за нами к Бомону, но уже не застал нас.

— А может, он хотел заполучить Рембрандта? Но тогда зачем он застрелил Бомона? И почему хочет убить тебя? Если им нужна только картина, почему они не попробовали просто украсть ее у Бомона или у тебя?

— Подумай сама: Бомон, обанкротившись, наверняка спрятал бы картину в надежном месте, прежде чем передавать ее мне. А я бы тут же положил ее в гостиничный сейф, ведь это бесценная вещь.

— Тогда зачем этот тип на следующий же день пытался тебя убить? Он мог разозлиться, что застрелил не того человека, но зачем так рисковать?

— Если бы меня убили, то ты, как моя вдова, забрала бы все мои вещи и поехала в Англию, чтобы меня похоронить, правда ведь? Вот они и стянули бы у тебя картину, воспользовавшись моментом.

— Честно говоря, звучит не очень убедительно.

— Но все же стоит подумать и об этом. В любом случае это как-то связано с моим прошлым — мне кто-то мстит. А Бомона убили лишь для прикрытия.

— А анонимки? В них было что-нибудь о картине?

— В том-то и дело, что нет, — пожал плечами Шон.

— Покажи их мне, — предложила Лора. — Может, это наведет меня на какую-нибудь мысль.

Шон встал, принес пиджак и достал из кармана несколько сложенных вместе бумажек.

— Вот — они лежат по порядку.

Он зажег лампу, и Лора стала читать вслух, пододвинувшись ближе к огню:

— Первая: «Ты заслуживаешь худшей участи, чем смерть». Вторая: «Сволочь, я тебя уничтожу». Третья: «Готовься к смерти». И последняя: «Твой час настал». А когда эти записки пришли?

— Первая — дня за два до того, как ты сделала мне предложение, — усмехнувшись, сказал Шон. — Вторая — на второй день нашего супружества. Третья — на следующий день. А последняя пришла в гостиницу вместе с посылкой Бомона.

— Почерк не такой, как у моего отчима, — с облегчением заметила Лора. — К тому же до нашей свадьбы у него не было причин тебе угрожать.

— А твой брат? Ты ему не рассказывала о своих намерениях?

— Нет, конечно. Он стал бы меня отговаривать.

— Лора, а ты ведешь дневник?

— Да, но Лэм не стал бы его читать. Не представляешь, как я рада, что мое семейство здесь ни при чем! — Вздохнув, Лора сложила записки. — Но сейчас нам все равно не удастся разгадать эту тайну. Надо отдохнуть.

— Ты совершенно права. Давай отложим эту тему до тех пор, пока не появятся еще какие-нибудь зацепки. Смотри-ка, солнце уже взошло.

— Да, оставим на другой раз, — согласилась она и пошла за ширму переодеваться.

Лора пыталась говорить бодрым голосом, несмотря на усталость, а Шон не мог оторвать глаз от одежды, которую она развешивала на ширме.

— Ты будешь сегодня рисовать? — спросила Лора.

— Да, я собирался устроиться у фонтана и заработать несколько франков, рисуя туристов. А ты оставайся здесь.

— Как же я пропущу твой первый рабочий день? Нет уж, я буду стоять рядом и брать с них деньги, а на обед куплю тебе что-нибудь в кондитерской.

— А потом я займусь румяной, пухленькой натурщицей, которой гордился бы сам Рубенс. И с огромным удовольствием буду вырисовывать ямочки на твоих щеках.

Шон хотел ее рассмешить, и это ему удалось — Лора засмеялась и легла в постель рядом с ним. Он немного подвинулся, чтобы ей было удобней, и обнял ее. Слова любви уже готовы были сорваться с его губ, но он вовремя спохватился и только поцеловал ее в волосы, сказав:

— Ты завтра будешь позировать мне здесь? Я и вправду хочу сделать твой портрет.

— Конечно. Мне льстит твоя убежденность, что в нарисованном виде меня можно продать.

— Я скорее продам свою душу, чем расстанусь с твоим портретом.

Глядя на нее, Шон понял, что не может больше сдерживать себя. Он схватил ее за подбородок и поцеловал, пробуя на вкус розовую сладость ее губ. Она с готовностью отвечала на поцелуи, и это доставляло ему несказанное удовольствие. На какой-то чудесный промежуток времени он позабыл обо всем — осталось только желание овладеть ею. Но вдруг Лора начала сопротивляться, и ее протестующие возгласы прорвались сквозь пелену страсти. Шону пришлось отпустить ее — она колотила его в грудь. Почему она его остановила? В глубине души Шон знал ответ на этот вопрос. Она заботилась о нем — не о себе.

— Хорошо, — прошептал он. — Больше не буду.

У нее сразу поникли плечи, но Шон не понял, что она испытывает — облегчение или разочарование. Должно быть, и то и другое. Но так ли это важно? Он встал и уселся в кресле у окна.

— Спи, Лора. Я не буду тебе мешать.

Не сказав ни слова, она свернулась калачиком и закуталась в одеяло. Но ее слезы все еще жгли его душу огнем.

Глава девятая

Прошло шесть недель. Каждое утро они с Шоном вставали на заре и шли в небольшое кафе «Дю Тартр», находившееся на той же улице, они встречались с друзьями и пили на завтрак кофе с круассанами. Потом возвращались в свою студию, и Шон занимался живописью. Анонимки больше не приходили, слежки, казалось, не было, и он радовался, что может хоть какое-то время не думать об угрозах и об убийстве Бомона.

Валентин, Лулу и Доминик заходили к ним, даже не стучась, а иногда приводили с собой знакомых — уважение к частной жизни было нетипичным для этих мест, и это еще больше укрепило Лору в решении избегать близости с мужем. Когда наступали сумерки, Шон убирал краски, приносил снизу воду, и они по очереди мылись за ширмой. Потом облачались в одежду, которая на Монмартре сходила за вечерний наряд, и шли в кабаре «Л'Элизе». И все было бы просто чудесно, если бы они не любили друг друга.

— Нам ведь сегодня никуда не хочется идти, правда же? — спросил Шон.

Лора не знала, что ответить. Она боялась оставаться с Шоном наедине — вдруг снова повторится тот же спор, что и две недели назад? Лора знала, о чем он думает, — желание в его глазах говорило само за себя, и она со страхом ощущала, что ее собственная воля постепенно слабеет. Тут Шон приблизился к ней, но не обнял, а с улыбкой прошел мимо и сел в кресло у окна.

— Кажется, Лулу права. Я старею.

— Устал? — Не в силах противостоять искушению, Лора подошла поближе и провела рукой по его влажным волосам. Он кивнул, и некоторое время оба молчали, глядя на опускавшиеся за окном сумерки.

Наконец Шон взял ее руку и положил к себе на колени. С той ночи, когда они поспорили, он почти не прикасался к ней.

— Скажи, Лора, ты правда хорошо себя чувствуешь? Выглядишь ты чудесно — на щеках румянец, глаза сияют. — Он провел рукой по ее талии, а его взгляд упал на глубокий вырез ее платья. — Оладьи и шоколад идут тебе на пользу.

Она со смехом шлепнула его по руке.

— Да и твое мороженое наверняка уже отложилось в складках на животе. Вот жизнь, правда? Всегда бы только есть, спать и развлекаться. Раньше я ничего подобного не испытывала.

— Правда? — В его зеленых глазах зажглись искорки. Лора хотела убрать руку, но он сжал ее еще крепче и нежно спросил: — Лора, а может, ты выздоравливаешь? Я никогда не видел таких цветущих женщин, как ты. Знаешь, я ведь молился об этом. — Он опустил свои темные ресницы, и она больше не видела его глаз. — А я не часто это делаю. — Шон вдруг обнял ее, понизив голос до шепота: — Я так хочу, чтобы ты поправилась!

Лора прислонила голову к его груди.

— В основном я хорошо себя чувствую, — сказала она, и это было почти правдой. Остальное ему знать пока не следовало. Приступы дурноты в последнее время участились, хотя не были такими сильными, как во время путешествия на корабле. Но лучше не выказывать своего страха.

Его объятья стали крепче, а губы коснулись ложбинки на ее шее. Обжигая ее своим дыханием, он прошептал:

— Ты нужна мне, Лора. Пожалуйста, не кори меня за это. Мне нужно на кого-то опираться, нужно знать, что ты тоже меня любишь. Клянусь тебе, что никакие наши поступки этого не изменят. Невозможно сделать мою любовь меньше.

Его губы коснулись ее рта, и в горячем натиске страсти исчезли все преграды. Шон поднялся с кресла и одним быстрым движением уложил ее на потертый ковер у окна. Лора стала стягивать с него рубашку, с удовольствием наблюдая, как высоко вздымается его грудь. Шон быстро снял с нее блузку и резко произнес:

— Не говори «нет». Не говори!

Она кивнула, торопливо помогая ему раздеться. Прикосновения Шона словно жгли ее огнем, и она выгнулась ему навстречу, вскрикивая от захлестывавших ее волн наслаждения, которые накатывали все сильнее и сильнее, — и наконец водоворот поглотил ее полностью.

Этой ночью Лора проснулась и не сразу вспомнила, как оказалась в постели. Во сне Шон обнимал ее, зарывшись пальцами в ее волосы. Лора улыбнулась и еще сильнее прижалась к нему. Подумав о том, как хорошо было бы вечно лежать так, она закрыла глаза и снова заснула.

— О Боже! — Лора попыталась вырваться из объятий Шона.

— Что? Что случилось? — взволнованно спросил он. Должно быть, ей приснился кошмар. Он попытался ее успокоить, но она оттолкнула его, соскочила с кровати и побежала за ширму. Шон еще не совсем проснулся и потому не сразу последовал за ней.

Лора стояла на коленях, согнувшись над ночным горшком, — ее рвало. Когда она, тяжело дыша, стала наконец выпрямляться, Шон осторожно поддержал ее. Стоны жены болью отзывались в его сердце.

— Сейчас я уложу тебя в постель. Как ты себя чувствуешь? Это ведь скоро пройдет, да?

Лора кивнула. Он взял ее на руки, и ее тело без сил обмякло в его объятиях. Шон начал мысленно корить себя за глупость. Как можно быть таким болваном? Никогда больше он не станет подвергать ее такому риску. Господи, хоть бы ее жизнь не сократилась по его вине еще больше!

Его мысли прервал быстрый стук в дверь.

— Слава Богу, кто-то пришел. Пошлю его за доктором.

Уложив Лору в постель, он быстро натянул брюки и распахнул дверь.

Это оказался Валентин — он вручил Шону письмо, адресованное Лоре.

— Моя знакомая Жанна-Мари работает сейчас в «Ленуаре» горничной. Она вынула письмо из ящика, когда портье не было на месте.

Бросив взгляд на Лору, Валентин быстро вышел обратно в коридор и сделал Шону знак последовать за ним.

— А вот это просунули под парадную дверь. Я увидел, когда вошел сюда.

Шон нахмурился, глядя на конверт, там не было ничего, кроме его имени. Значит, их нашли. Он вынул записку.

«Ты любишь ее? Вот и отлично. Она умрет первой».

Прочитав послание через плечо Шона, Валентин ахнул.

Шон смял записку.

— Лора не должна об этом знать, слышишь?

— Не понимаю, как ему удалось вас найти без расспросов. Но тебе придется обо всем ей рассказать, мой друг. Он подкинул записку прямо сюда. Значит, в любой момент может прийти. Ты должен увезти Лору.

— Но это невозможно, Валентин, она больна. Ты можешь найти доктора?

— Разумеется! Думаешь, это что-то серьезное?

Шон кивнул.

— Отправляйся в «Ленуар» — там живет мой друг, доктор Эжен Кампион. Спроси, не может ли он к нам прийти. Вернее, не спрашивай, а сразу тащи его сюда. И скажи, чтобы принес то, что лежит в гостиничном сейфе, хорошо?

— Да.

Постаравшись взять себя вруки, Шон сунул записку в карман и вернулся к Лоре. Она лежала в постели, все такая же бледная.

— Это был Валентин?

— Да, я послал его в «Ленуар» за Кампом. Он принес письмо от твоего брата. Прочитать тебе вслух, пока будем ждать Кампа?

Лора помотала головой и прижала конверт к груди. Шон убрал волосы у нее со лба и коснулся ладонью ее щеки.

— Температуры нет, — мягко произнес он. — Это хороший признак, тебе не кажется?

— Давай выпьем чаю, — вздохнув, тихо сказала она. — Мне так не хватает чая. И печенья, моего любимого — песочного.

— Я пошлю за ним, когда Валентин вернется. Если понадобится, мы возьмем штурмом английское консульство. А внизу есть кофе — принести тебе?

— Да, пожалуйста, — сказала она, стараясь бодро улыбнуться. Но когда он начал вставать, Лора схватила его за руку. — Шон, ты ведь считаешь себя виноватым из-за моего недомогания? Не нужно, слышишь? — настойчиво произнесла она. — Пообещай, что не будешь жалеть о прошлой ночи. Обещаешь?

Вместо ответа Шон наклонился и поцеловал жену. Поймав ее встревоженный взгляд, он сжал ее руку.

— Эту ночь я запомню навсегда, дорогая. — И он ушел, пока она не успела заметить его слез.

Не успел Шон согреть воду для кофе, как пришли Валентин с Кампионом.

— Скорее! Ей очень плохо.

Он хотел проводить Кампа в спальню, но тот остановил его:

— Лучше подожди здесь, без тебя она лучше расскажет о своей болезни. — Ободряюще улыбнувшись другу, он стал подниматься по лестнице дальше.

Шон хотел было возразить, но передумал и вернулся на кухню — пить горький кофе.

— Она поправится, — твердил Шон. — Обязательно поправится.

Он повторял эти слова, как заклинание, и даже не заметил, как Валентин сказал, что тоже убежден в этом, извинился и ушел.

Через полчаса Кампион спустился, напевая какой-то веселый мотивчик.

— Ну как она?

— Совершенно здорова, — улыбаясь, ответил Камп.

Шон опустился на нижнюю ступеньку и закрыл лицо рукой.

— Боже, Камп… Я думал, что она умирает.

Камп громко рассмеялся, запрокинув голову.

— Это всегда немного пугает, особенно когда случается впервые. Но я тебя уверяю, что твоей супруге ничто не угрожает.

— Она не умрет? — взволнованно произнес Шон. — Ты точно знаешь, Камп? Ты в этом уверен?

Кампион снова засмеялся.

— Все мы рано или поздно умрем, но твоей очаровательной жене это предстоит лет через пятьдесят.

— А как же болезнь? Та, которая передалась через укус насекомого? Неужели она ее победила? Ты совершенно в этом уверен?

— Дорогой друг, я представления не имею, о чем ты говоришь. Уж не знаю, что придумала твоя женушка, дабы объяснить свое плохое самочувствие, но она — типичный пример благоприятно протекающей беременности…

— Беременна?! — воскликнул Шон, вскочив. — Лора беременна?

— Вот именно! Поздравляю тебя, старина! — Кампион раскрыл свой саквояж и вынул оттуда небольшой пакет. — Вот то, о чем ты просил. А мне пора. За тобой бутылка шампанского, не забудь! Счастливо, папаша!

У Шона подкосились колени, и он чуть не упал. Лора не умрет. И все это время она знала, что не умрет. Она даже не решилась рассказать Кампу о своей мнимой болезни — он врач и сразу бы ее разоблачил.

— Черт бы ее побрал, лживая… — Он даже не смог подобрать слово, в полной мере подходящее для Лоры Мидлбрук. Вернее, Лоры Уайлдер, с презрительной усмешкой поправил себя он. Она обвела его вокруг пальца самым древним и подлым способом, заставив дать свою фамилию незаконному, чужому ребенку. Так вот почему ей вдруг так срочно понадобился муж! Кажется, именно так она выразилась, явившись к нему в контору? Черта с два! Так просто ей это с рук не сойдет!

Бегом поднявшись по лестнице, Шон ворвался в комнату. Лора с радостным волнением улыбнулась ему. Он вдруг пожалел, что не способен ударить женщину, и от гнева не мог произнести ни слова. Бросив картину на кресло, он подошел к кровати.

— Шон, ну разве это не чудесно? Доктор Кампион тебе рассказал?

— О да, рассказал, — наконец выдавил из себя Шон. — Все рассказал! Убирайся, пока я не сделал того, за что меня могут повесить.

— Что… что ты говоришь? — Она, казалось, была в таком недоумении, что Шону захотелось дать ей пощечину. «Ах, какая невинность», — с горечью подумал он. Точно такая же, как у Ондин. Обе — лживые стервы.

Он прислонился к стене, сжав кулаки.

— Шон, послушай! Недоразумение разъяснилось, — сказала Лора, показывая ему письмо. — Это моя лошадь Клео — ей угрожала смерть. Но когда я нечаянно подслушала разговор Лэмдина и Джеймса…

— Значит, именно тогда тебе в голову пришла удачная мысль? — яростно перебил ее он. — Как ты изобретательна!

— Прочитав письмо Лэмдина, я поняла, что они говорили не обо мне. Но тут пришел Кампион, и я не успела тебе рассказать…

— Ах, Лора, прекрати! Ты все подстроила, чтобы выйти за меня замуж и дать своему ребенку фамилию. А я ни при каких обстоятельствах не собираюсь его признавать. Если бы я знал, что ты беременна, то никогда бы на тебе не женился, поэтому ты и придумала гнусную ложь о своей смертельной болезни, чтобы вызвать у меня жалость. — Шон посмотрел на нее, чувствуя, как в душе снова закипает гнев. — Черт побери, а ты ведь заставила меня полюбить тебя!

— Шон, это твой ребенок, ты же знаешь, что я никогда…

— Я знаю, что ты уже была беременна, когда мы пересекали Ла-Манш. Тебя выдала тошнота! — крикнул он. — Очень сомнительно, чтобы тебе стало так плохо уже на второй день беременности! — Несколько раз измерив комнату широкими шагами, он развернулся и снова напустился на нее: — Не имею ни малейшего понятия, как тебе удалось разыграть из себя девственницу, но если бы я был начеку, ты не смогла бы меня провести!

Лора опустила заплаканные глаза.

— Я никогда тебя не обманывала, Шон. Ни разу! Я действительно думала, что…

— Не смей плакать, Лора! Деньги у тебя есть, твои родители здесь — убирайся отсюда и разыщи их! Не хочу больше тебя видеть.

Резко вскинув подбородок, Лора посмотрела ему прямо в глаза.

— Хорошо, — коротко ответила она и села, спустив с кровати ноги. Шон быстро отвел от них взгляд.

— Я ухожу и вернусь через час. Чтобы к этому времени тебя здесь не было! — приказал он и вышел, так сильно хлопнув дверью, что сорвал ее с петель.

Несколько долгих мгновений Лора сидела, ошеломленно глядя ему вслед. Рвавшиеся наружу чувства переполняли ее. Небывалое облегчение от сознания того, что она не умрет. Досада на саму себя за то, что сделала такой нелепый вывод из подслушанных слов. Ощущение необыкновенного трепета: у нее будет ребенок. И бешеная злость на его отца, обвинившего ее в чудовищной лжи. Наконец злость взяла верх над всем остальным.

Лора схватила чемодан с одеждой Шона, который принес из гостиницы Валентин, вывалила содержимое на пол и стала набивать чемодан своими вещами. Тяжело дыша и бормоча проклятия, Лора надела то же самое, что было на ней прошлым вечером, и стала расчесывать волосы. Тут она заметила, что причесывается щеткой Шона, и швырнула ее об стену. По щекам у нее потекли слезы, и Лора вытерла их ладонью.

— Даже не собираюсь из-за тебя плакать, проклятый мерзавец! — объявила она, решительно шмыгнув носом. — Дурак, пустоголовый идиот! — И она так дернула за шнурок на туфле, что он порвался. — Напыщенный болван! Самодовольная скотина! Да кому ты нужен?!

Со стоном захлопнув чемодан, Лора вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Открыв дверь на улицу, она натолкнулась на Шона — он преграждал ей путь. Вырвав у нее чемодан, он затолкал ее обратно со словами:

— Никуда ты не пойдешь.

Сначала у Лоры словно камень с души свалился, но тут она заметила в его глазах все ту же враждебность. Она обошла его и снова направилась к выходу, но Шон схватил ее за блузку и дернул к себе, чуть не сбив с ног.

— Сядь! — прогрохотал он, толкнув ее в сторону лестницы, и она с ходу опустилась на вторую ступеньку. — Читай, — приказал Шон и бросил ей на колени скомканную бумажку.

Лоре пришлось сощуриться, чтобы в полумраке разобрать написанное. Когда смысл записки дошел до нее, она ахнула и подняла взгляд.

— Меня? Он хочет сначала… убить меня? — пролепетала она, и по телу у нее пробежала дрожь.

— Он нас нашел. Надо немедленно уезжать. — Сейчас Шон избегал ее взгляда, но его трясло от плохо скрытой ярости.

— Но… но куда?

— В Англию. Придется куда-то тебя спрятать, пока я не узнаю, кто за всем этим стоит. Я бы уже давно это сделал, если бы не беспокоился о своей несчастной умирающей женушке!

— Ты оставишь меня одну? — почти шепотом спросила она, испуганно съежившись.

Мрачно вздохнув, он смерил ее ненавидящим взглядом.

— Я бы оставил тебя прямо на улице, если бы кто-то не угрожал содрать с тебя шкуру. Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести. Но как только я найду этого сумасшедшего и расправлюсь с ним, ты останешься одна со своим маленьким сюрпризом.

Лора протянула к нему руку.

— Шон, ребенок…

— Не мой, — решительно ответил за нее Шон и резко потянул Лору за локоть, чтобы она встала. — И советую тебе больше не упоминать об этом. Пока ситуация не разрешится, ты будешь под моей защитой, а большего не получишь, не проси.

Она вырвала у него руку.

— Не нужна мне твоя защита. Большое спасибо, я лучше поеду к родителям. — Она снова двинулась к двери, но Шон опять задержал ее.

— Не дури! Возможно, именно Мидлбрук за нами и охотится. Предположим, твой благородный братец все же прочитал твой дневник и отправил отцу телеграмму, где рассказал о твоих намерениях. Тогда это означает, что все записки написал твой отчим, встревоженный тем, что твои денежки уплывают.

— Мне не нужны деньги! — воскликнула она.

— Ты быстро изменишь свое мнение, когда у тебя их не будет! Поверь, уж я-то знаю! Когда ты окажешься на улице со своим незаконнорожденным ребенком, то начнешь биться за каждый пенс! — И Шон так быстро отвернулся, что она не успела заметить промелькнувшую у него в глазах боль. Он знал, о чем говорит, и в душе у него шевельнулось сочувствие, на мгновение заслонив ярость.

— Они все равно твои. Я обещала заплатить, если ты на мне женишься.

Встретившись с ней взглядом, Шон сжал губы. Помолчав, он наконец негромко произнес:

— Это так. И если я разведусь с тобой, объяснив причины, твое любящее семейство навряд ли встретит тебя с распростертыми объятиями. У тебя ничего не останется.

Неужели он и вправду собирается так с ней поступить? От этой мысли Лора похолодела.

— У меня останется ребенок и надежда на долгую жизнь, — спокойно ответила она. — А это больше, чем у меня было, когда мы затеяли всю эту комедию.

— Все это было у тебя еще до того, и ты прекрасно это знаешь. — С этими словами Шон подхватил ее легкий чемодан. — А теперь подожди здесь — я соберу свои вещи.

Лора, слишком напуганная прочитанным, не стала спорить. Ярость ее слегка поутихла — она поняла, что опереться может только на Шона. Во всяком случае, он не желал ей смерти, чего нельзя было сказать об отчиме.

Шон вернулся с чемоданом в руках. Распахнув дверь, он вытолкал Лору наружу, остановил наемный экипаж и всю дорогу к Северному вокзалу не отрываясь смотрел в окно.

Глава десятая

Волны так раскачивали корабль, что Шон, сам того не желая, беспокоился о Лоре: должно быть, ее сейчас наизнанку выворачивает в этой маленькой каюте… Но на палубе ей было бы еще хуже, подумал он, направляясь вниз, просто чтобы посмотреть, в каком она состоянии.

Открыв дверь, Шон услышал ее стоны. Лора лежала на койке, свернувшись калачиком. Его захлестнула жалость. В поезде она ничего не ела и не пила — вдруг у этой дурочки будет обезвоживание? Подбежав к Лоре, он провел рукой по ее плечу.

— Лора, ты в состоянии выпить воды?

Она издала тяжелый стон, означавший отрицательный ответ, и у Шона болезненно сжалось сердце. Лора зарылась лицом в подушку, ее била дрожь.

— Мы скоро приедем, меньше чем через час. Уже виднеются утесы Дувра. — Он присел на койку и обнял ее, прислонившись к стене.

— Ты холодная, как лед. Давай я тебя согрею, а ты попробуй расслабиться.

Лора не то усмехнулась, не то всхлипнула. Он обнял ее еще крепче, мысленно укоряя себя за то, что так жалеет ее. Какое ему дело? Зачем из-за нее переживать? Ведь эта негодная баба разрушила его жизнь, поломала все планы на будущее, вызвала у него чувства, от которых он навсегда отрекся. Лучше уйти обратно, на свежий воздух, и пусть она мучится в одиночестве. Но вместо этого Шон коснулся подбородком ее спутанных волос и вдохнул их аромат, такой непохожий на все остальные запахи.

— Попытайся заснуть, — хриплым голосом произнес он. — Скоро все будет позади. Уже совсем скоро.

Когда они наконец пристали к берегу, Шону пришлось выносить ее на руках. Но слабость у Лоры не прошла даже после того, как он привез ее в гостиницу, уложил в постель и принес еду. Она попыталась поесть, но безуспешно: все тут же вышло обратно.

— Боже, что же мне с тобой делать? Придется идти за врачом. — И он направился к двери.

— Нет, — едва слышно сказала она. — Мне скоро станет лучше. Надо только немного поспать.

Когда он вернулся, Лора сидела за туалетным столиком и причесывалась.

— Я вижу, ты снова вырвалась из лап смерти, — небрежно произнес Шон, прислонившись к двери.

Увидев в зеркале, как он окинул ее взглядом, она обернулась.

— Я хочу выпить чаю и перекусить, а потом вернуться в Мидлбрук, к брату.

— Твои желания меня совершенно не волнуют, — ответил он. — Впрочем, еда скоро будет — я взял на себя смелость заказать обед. Я так и знал, что ты поправишься сразу, как только этого пожелаешь.

С тех пор, как они прибыли в гостиницу, Шон всего лишь раз зашел к ней, но заметил, что цвет лица у нее явно улучшился. Лора почувствовала, что от него исходит запах спиртного, хотя он казался трезвым — и сильно рассерженным. Если же разозлить его еще больше, то он может взорваться и отослать ее к Лэмдину, что и требуется.

— Наверно, мне следует сказать тебе спасибо за то, что ты не собираешься морить голодом меня… и своего ребенка.

— Лора, ради твоего же блага советую при мне не упоминать о нем. Больше повторять не буду! — Он повысил голос, но не слишком.

— Ты мне угрожаешь?

— За все, что ты мне причинила, я мог бы выставить тебя на улицу без единого фартинга в кармане. Благодари Бога, что я этого не сделал.

— Почему? То же самое произошло с твоей матерью, да?

Шон на мгновение отвел глаза. Его губы сжались и превратились в тонкую линию. Вздохнув, он задумчиво и печально посмотрел на Лору.

— Да. Именно это с ней произошло.

— Прости, — пробормотала Лора.

— Извиняешься? Тогда, пожалуй, я тебе расскажу эту историю. Чтобы ты знала, каково приходится другим в такой ситуации. Хочешь послушать?

— Нет. — Она готова была умолять его о том, чтобы он ни о чем не рассказывал. От его улыбки у нее мороз прошел по коже.

— Так где мы остановились? Должно быть, в самом начале. — И он с едва уловимой горечью продолжал: — Моей матери было шестнадцать лет, когда ее соблазнил сын одного барона, не унаследовавший от предков ничего, кроме обходительных манер. Барон положил конец их отношениям, отправив сына в Лондон. Но вскоре молодая леди без всякого сопровождения поспешила за ним, дабы сообщить возлюбленному потрясающую новость о моем скором появлении на свет. — Пройдясь по комнате, Шон подошел к окну и стал вглядываться в густой туман. — Однако тот был уже обручен и велел ей возвращаться домой. А мой дед был пэром — он не принял бы дочь назад, зная о ее положении. Будучи в панике, она побежала куда глаза глядят, и бежала до тех пор, пока не лишилась сил. — В его голосе появилась тихая печаль. — Ее спасли две женщины из публичного дома. Хозяйка пожалела ее, позволив заниматься шитьем и стиркой. Мама говорила, что швейная иголка ее спасла. М-да… А потом появился я. Все девицы были от меня в восторге.

После этого он надолго замолчал. Лора решила, что он уже ничего не скажет, но Шон вдруг взорвался:

— Но тебе все это не важно, да? Ты, как и весь Лондон, любишь пикантные байки! Сколько разнообразных предположений уже высказывалось по этому поводу, и я сам этому потворствовал, иногда даже сочинял кое-какие забавные детали! Но ты, моя милая обманщица, получишь всю правду в самом неприглядном виде. Ты узнаешь, что ожидает одинокую женщину с ребенком!

Лора попыталась его остановить:

— Шон, прошу тебя, не надо. В этом нет необходимости.

— Еще как есть! Я научился зарабатывать на жизнь в раннем возрасте — твоему маленькому попрошайке тоже пришлось бы научиться, будь он на моем месте!

Тут он остановился, чтобы закурить сигару. Раньше он никогда не делал этого в ее присутствии. Лоре пришлось бороться с приступом дурноты, который был лишь отчасти вызван едким облаком табачного дыма.

— Я присматривал за лошадьми господ, пока они развлекались с девицами, служил у них посыльным. Стоял у дверей и слушал, нет ли где скандала. Чуть что, бежал за полицейским. Вынимал из карманов кошельки, заключал пари, вел за кем-нибудь слежку, а если приказывали, пел и плясал — все делал, чтобы хоть немного заработать. Так и жил, пока хозяйка не решила расширить спектр оказываемых услуг. Появился новый клиент — очень богатый и с довольно необычными вкусами. Она предложила ему меня, и не просто на одну ночь, а продала.

— Ох, Шон, и как же ты спасся? — Ей хотелось подойти к нему, обнять, помочь забыть о прошлом, но Шон остановил ее предупреждающим взглядом.

— Когда он наклонился, чтобы снять сапоги, я ударил его по голове графином с виски.

— Ты его убил?

— Нет, только оглушил. — Заканчивая свой рассказ, Шон медленно ходил по комнате, стараясь не встречаться с Лорой взглядом. — Я убежал, вернулся к матери, и она меня спрятала.

— Сколько тебе было лет? — спросила она.

— Десять. На следующий день мама написала письмо бабушке, умоляя ее проявить милосердие. Нам повезло — дед уже умер. Через неделю она приехала и забрала нас к себе… — Шон сокрушенно покачал головой. — К сожалению, твоей бабушки уже нет в живых. Ах да, чуть не забыл! — с напускной веселостью продолжал он. — Любовник моей матери — помнишь, я говорил о нем в самом начале?

Лора кивнула, боясь того, что может услышать.

— Лет восемь назад один бдительный гражданин сообщил всем его вкладчикам, что они попались в сети обманщика. Бедняге пришлось уехать из страны без пенса в кармане.

— Это ты сделал?

Он задумчиво наклонил голову.

— Наказание должно соответствовать преступлению, тебе не кажется?

— Зачем, Шон? Зачем ты мне все это рассказываешь?

Взгляд его искрящихся глаз словно пригвоздил ее к месту.

— Затем, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. Я не привык прощать.

— Ты и Ондин об этом рассказал, Шон? Потому она спрыгнула со скалы? Боялась, что ты ей отомстишь за роман со своим другом? — Лора почти верила в то, о чем спрашивала. Как она могла влюбиться в такого человека, как могла любить его до сих пор?

— Может быть, и потому, — тихо ответил он. — Но она хотя бы чувствовала себя виноватой и призналась в своем поступке. От тебя же бесполезно ожидать чего-то подобного, не так ли?

Лора спокойно посмотрела ему в глаза, положив руки на живот.

— Когда я предлагала тебе стать моим мужем, то рассказала всю правду — ту, которую знала. Поступай, как хочешь, раз уж так меня ненавидишь, но от этого ребенок все равно не перестанет быть твоим.

Он еще долго стоял и молча ждал, когда она отведет взгляд, но Лора даже не моргнула. Тогда Шон вышел, не сказав ни слова.

— Дикарь, друг мой! — послышался веселый голос, и чья-то рука похлопала Шона по плечу. Он с трудом открыл глаза, уже зная, кого увидит.

— Камп? Откуда ты, черт побери, взялся? — Сейчас Шону, как никогда, был нужен друг. И все же то, что Кампион так легко их отыскал, встревожило его. — Надеюсь, ты встретил меня случайно.

Усмехнувшись, Кампион подсел к нему за столик и подозвал хозяина бара.

— Принесите два кофе, дружище. С сахаром. А у вас есть эти штучки… — он описал рукой кружок, — ну, такие, плоские? Ах да, печенье! Долго же меня здесь не было. — И он снова хлопнул Шона по плечу.

— Может, прекратишь избиение и объяснишь наконец, что ты здесь делаешь?

— Привез из «Ленуара» твои вещи — что же еще? Я приходил с ними к тебе в студию, но ты уже уехал. Между прочим, ты забыл портрет Лоры. Я его тоже захватил. — Шон начал было рассерженно что-то говорить, но Камп поднял руку. — Можешь не беспокоиться, никто за мной не следил, я это точно знаю. В студии тебя не было, и я рассудил, что у вас опять неприятности. О том, что вы решили вернуться домой, догадаться нетрудно. Лизетт я отправил в Канны, а сам поехал сюда. Теперь ты все знаешь. А вот и кофе! Заплати, ладно?

Шон нашел в кармане несколько монет и положил их на стол. Когда они снова остались наедине, он наклонился над чашкой, вдохнул аромат крепкого кофе и только после этого произнес:

— Камп, я не могу нести ответственность и за тебя. Поезжай домой первым же паромом. Когда все это закончится, обещаю тебя навестить. Уезжай — не нужно за мной приглядывать.

— Ну что ж, тогда я буду приглядывать за Лорой, — сказал Камп, бросив ему лукавый взгляд искоса. — Это куда приятнее.

Шон тяжело поднялся из-за стола.

— Похоже, выбора у меня все равно нет. Пора вытаскивать Лору из теплой постельки и уезжать отсюда. Раз ты так быстро нас нашел, неизвестно, где затаилась опасность. Я тебе все объясню попозже.

На губах Кампиона появилась озорная улыбка.

— Может, ты заодно объяснишь, почему сам не лежишь в теплой постельке, а клюешь носом за столиком в баре?

— Ни за что на свете, — угрюмо ответил Шон.

Глава одиннадцатая

Они приехали в какое-то поместье глубокой ночью, а на рассвете Шон растолкал Лору.

— Будешь ждать меня здесь, — приказал он.

— Куда ты?

— В Лондон. Гонфиндл-Хаус — самое безопасное место для тебя. Блейк Тиндейл, его владелец, сейчас в городе. Я собираюсь встретиться с ним и сообщить, что мы намерены злоупотребить его гостеприимством. А ты старайся не выходить из комнаты. Запри дверь и никого не впускай, кроме Кампа. Я оставил его тебя охранять.

— Охранять?! Разве я пленница?

Он раздраженно вздохнул.

— Нет, конечно! Помнишь записку, которую мы получили? Тот, кто ее написал, наверняка продолжает слежку. Сначала он собирается убить тебя, если ты вдруг забыла. Не спорь и сиди тихо.

— А сейчас ты куда?

— Отдать Бартону Рембрандта и зайти в Скотланд-Ярд. Посмотрю старые отчеты, это может навести меня на мысль о том, кто нас преследует.

— Пожалуйста, Шон, возьми меня с собой.

Во время морского путешествия и вчерашней поездки Шон был с ней почти добр, и все же Лора видела, что его боль и гнев не исчезли. Но как ей убедить его в своей честности, если они почти не бывают вместе?

— Я не хочу, чтобы ты со мной ехала, — сказал Шон ровным голосом. Ничего больше не добавив, он развернулся и ушел. И теперь Лора смотрела ему вслед, не зная даже, когда он вернется и вернется ли вообще.

Автор анонимок наверняка не сразу заметил, что они уехали из Парижа, и маловероятно, чтобы разыскал их так быстро. Следовательно, ей ничто не угрожает, и Шон знает это не хуже нее. Она будет поступать, как захочет, и доктор Кампион ей не помеха. Возьмет где-нибудь лошадь и поедет в Лондон вслед за Шоном. Ведь если они перестанут общаться, то никогда ничего не выяснят.

Отыскав чемоданы, привезенные Кампом из «Ленуара», она встряхнула свой измятый наряд для верховой езды. Если Шон сейчас не скачет во весь опор, она еще успеет его догнать.

В холле ее остановил Кампион.

— Лора, вам нельзя выходить. Шон велел ждать здесь. Опасность слишком велика, моя красавица.

— Не расточайте комплименты зря. Никакой опасности сейчас нет, и вы об этом знаете. А теперь пустите меня, я хочу догнать Шона, пока…

Схватив ее за плечи, Камп втолкнул ее в маленькую гостиную, усадил на обитый парчой диван и склонился над ней.

— Послушайте, вы должны оставаться там, где велел муж!

— Шон хочет меня проучить, он вовсе за меня не боится! Он хочет, чтобы я сидела и раздумывала о том, какое будущее он мне уготовил. А мне нужно догнать его и объяснить, что я его не обманывала. Как вы не понимаете?

Кампион сел рядом и взял ее за руки. Лоре показалось, что он скорее хотел удержать ее, чем утешить. Так и оказалось.

— Я все понимаю. Вчера Шон мне все рассказал. Он не хочет, чтобы вы ехали в Лондон, поэтому вы туда не поедете.

Лора вскинула подбородок и собралась было спорить, но он продолжал, покачав головой:

— Он действительно вам не верит, но все же опасается за вашу жизнь. Иначе зачем бы он попросил меня охранять вас?

Лора посмотрела ему в глаза и заметила там недоверие и неприязнь, которых вчера не было.

— Вы мне тоже не верите? — спросила Лора.

— Честно говоря, нет. Не понимаю, как вам удалось ввести Шона в заблуждение. Укус насекомого? — насмешливо произнес он. — Вялотекущая смертельная болезнь, не имеющая симптомов? Такого не бывает. Но Шон, должно быть, даже польщен — столько ухищрений, чтобы его заполучить! Возможно, он даже посмеялся бы над этим, но вы собрались выдать ребенка от другого мужчины за его собственного. А этого он никогда не простит.

Обреченно вздохнув, Лора кивнула.

— Отлично. Скажите, он будет считать меня лгуньей даже в том случае, если ребенок родится ровно через девять месяцев после нашей брачной ночи?

Кампион задумчиво наклонил голову.

— Если такое и произойдет, то он, возможно, изменит свое мнение. Но тем не менее он должен знать — а если не знает, то я ему скажу, — что первенцы часто рождаются на несколько недель позже положенного.

Лора поняла, что спорить с лучшим другом Шона не имеет смысла — он всегда будет на его стороне. Итак, союзников у нее нет, и с этим ничего не поделаешь. Но если она будет слоняться по чужому дому в ожидании приговора, который вынесет ей Шон, от этого тем более ничего не изменится.

Она поднялась и вышла из гостиной. Кампион последовал за ней.

— Можно мне пойти в библиотеку? Книга поможет скоротать время.

— Разумеется. Думаю, лорд Тиндейл не стал бы возражать.

— Благодарю вас, доктор Кампион, — ответила Лора, решив держаться как можно более официально. — Вы очень добры.

— Вовсе нет, — пробормотал Камп в ответ.

Лоре тоже так казалось. Она пошла по направлению к библиотеке, оглядываясь, чтобы узнать, куда идет Кампион. Ну и дурак же он, если думает, что она останется здесь. Увидев, что он поднимается по лестнице, Лора помчалась обратно в гостиную, где окна высились от пола до потолка, и вылезла наружу.

Конюшню она нашла довольно быстро — к счастью, там никого не было. Лошадей оказалось всего три. Должно быть, лорд держал большую их часть в Лондоне. Выбрав себе крепкую маленькую лошадку, Лора быстро отыскала дамское седло и упряжь, оседлала лошадь и вывела ее наружу, стараясь держаться так, чтобы ее не увидели из дома. На мгновение она остановилась и задумчиво посмотрела на солнце. Учитывая, в какую сторону поскакал Шон, она сейчас находится на западе от Лондона. Значит, чтобы попасть в Мидлбрук, нужно скакать на северо-восток.

Но хочется ли ей возвращаться домой? Снова вести то же нудное существование Лоре совсем не улыбалось. Правда, после развода с Шоном она не собиралась больше выходить замуж, но все же перспектива снова жить под домашним арестом не привлекала ее.

Лэмдин, конечно, будет рад ее возвращению, но он скоро женится на Джиллиан Фортеск, и в усадьбе появится новая хозяйка, а Лора окажется в положении бедной родственницы, потому что всеми унаследованными от бабушки деньгами завладеет Шон. Нет, возвращаться еще рано, пока есть хоть малейшая возможность помириться с мужем. Итак, она едет в Лондон. Но сколько времени займет дорога? Шон не взял с собой саквояжа, а это значит, что туда можно добраться за день.

С этой мыслью Лора пустила лошадь рысью и выбралась на дорогу кружным путем, вдоль деревьев, чтобы ее никто не заметил. Потом она стегнула лошадь, переводя ее в галоп, и вскоре Гонфиндл-Хаус остался позади.

— То есть как исчезла?! — Вскочив, Шон обежал письменный стол, схватил Кампа за пиджак и как следует встряхнул, но сразу отпустил и начал ходить по комнате, сжав кулаки.

— Черт побери, Камп! Он ее похитил. Должно быть, она уже…

— Никто ее не похищал. Она взяла в конюшне лошадь и сбежала. Как я не догадался, что она выкинет такой номер? Маленькая обманщица! Сегодня спустилась вниз кроткая, как овечка. Я решил, что она согласна остаться. А как только увидел, что ее нет, сразу приехал к тебе, в Лондон.

Шон пронзил его угрожающим взглядом. Ему захотелось дать Кампу хорошую затрещину.

— Во сколько она уехала?

Камп закусил губу, раздумывая.

— В том-то и дело, что я поздно заметил ее отсутствие. Должно быть, она уехала вскоре после тебя.

— Ты искал какие-нибудь следы — чтобы узнать, куда она направилась?

— А зачем? Она говорила, что собирается ехать за тобой в Лондон. — Камп опустился в кресло. — Я даже заходил в Скотланд-Ярд и в Национальную галерею — узнать, не объявлялась ли она там. Откровенно говоря, я надеялся, что Лора уже здесь, с тобой.

— Но ее, как видишь, здесь нет! — рявкнул Шон. После этого он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и приказал сам себе: «Думай! Где она может быть?»

Несмотря на слова друга, Шон не верил, что Лора в самом деле отправилась искать его. Ведь он оскорбил ее, обвинив во лжи. А теперь оказалось, что она нужна ему, как воздух.

— Она почти умоляла меня взять ее с собой. Но зачем? С какой целью?

— Если бы я знал, — ответил Камп, и Шон встревожился. — Должно быть, ушла искать себе другую добычу.

— Никакая я не добыча! — заявил Шон.

Камп рассмеялся.

— Ты так думаешь? Друг мой, она носит твое кольцо и твою фамилию! Ты возил ее в Париж, город света и любви, она тратила там твои деньги и наслаждалась твоей любовью. Скажи теперь, что ты не добыча.

— Лора не из таких, у нее есть свои деньги. — Но тут Шон вспомнил, что их у нее уже нет — все досталось ему, он даже напоминал ей об этом. — И кольцо она купила сама. — Интересно, сколько она за него выручит, если останется совсем без средств? Ведь у этой дурочки нет денег. О чем она только думала?

— Ну так зачем беспокоиться? — беспечно произнес Камп, как будто ничего не случилось. — Тебе же хотелось от нее избавиться, а она исчезла сама, так что твоя проблема решена.

— Болван, ведь она в опасности! Ты что, забыл? Ее хотят убить, чтобы отомстить мне!

— Ну, если уж мы не найдем ее, то и он тоже не найдет.

Шон мысленно взмолился, чтобы Камп оказался прав.

— Я возвращаюсь в Скотланд-Ярд, — сказал он. — Инспектор Маклинден должен мне помочь.

Как только Лора выбралась за пределы маленькой деревушки, ее лошадь захромала. Лоре казалось, что она едет целую вечность. Она слезла с лошади и с трудом повела ее к кузнице, которую только что миновала. Впрочем, проклинать судьбу нет смысла — бывает и хуже.

— Доброго вам вечера, мэм, — поприветствовал ее кузнец. Ничего не спрашивая, он подвел лошадь поближе к фонарю, поднял ей заднее копыто и извлек из него камешек. — Знаете, ей бы не мешало передохнуть, — сказал он, похлопав лошадь по крупу, и осторожно опустил копыто. — И вам, кажется, тоже.

— Как называется это место? — спросила Лора, не ответив на его слова.

— Барнсуоллоу, мисс.

— А далеко отсюда до Лондона?

— Лиг шесть, не больше. — И кузнец мотнул головой в ту сторону, куда она ехала. — Близко.

Шесть лиг или шестьсот, но денег, чтобы остановиться где-нибудь и передохнуть, у нее все равно нет.

— Любезный, не дадите ли вы нам воды? — попросила она.

Пока Лора пила, кузнец отвел лошадь к корыту с водой, сказав при этом:

— Уже стемнело, не время ехать. — Поскольку Лора ничего не ответила, он продолжил: — Помяните мое слово, мисс, — нарветесь на беду. Но я вам помогу, как смогу. Оуэн Стод, к вашим услугам.

Лора улыбнулась ему.

— Спасибо, мистер Стод, я вам очень благодарна. Но мне обязательно нужно сегодня же оказаться в Лондоне.

Он провел лошадь по кругу, наблюдая за тем, как она идет.

— Вроде в порядке. И все-таки не советую ехать в такое время — опасно.

— Со мной ничего не случится, — ответила Лора, надеясь, что это действительно так. Во всяком случае, проехать еще шесть лиг совсем не трудно. — Надеюсь, вы мне доверяете, мистер Стод. Я пришлю вам деньги сразу же, как приеду.

— Можете не волноваться, рад вам помочь. Смотрите только, осторожней!

— Хорошо, — сказала она, с его помощью сев на лошадь. — Еще раз спасибо. До свиданья!

Настроение у Лоры улучшилось. Хоть один джентльмен еще остался на свете — если и не по происхождению, то по врожденному благородству. Ночную темень рассеивала своим сиянием полная луна, и Лора без труда различала дорогу. Если бы не усталость и чувство голода, то поездка была бы очень приятной. Чалая лошадка с трудом брела вперед, но уже не прихрамывала. Вдруг сзади послышался громкий стук копыт. Лора посторонилась, чтобы уступить дорогу спешившему всаднику, но тот не поехал дальше — поравнявшись с ней, он вдруг остановился и выхватил у нее поводья.

— Ага! Вот я тебя и поймал! — злорадно воскликнул он. — Хотя ты ведь не требуешь от мужчин, чтобы они за тобой долго гонялись, правда?

Сердце у Лоры так заколотилось, что она испугалась: как бы не потерять сознание! Рост у этого человека просто угрожающий. Лица не разглядеть в темноте, но ей показалось, что оно ужасно. Голос звучал грубо и безжалостно. Не желая показывать ему своего страха, Лора потребовала:

— Немедленно отпустите лошадь!

— А иначе что ты сделаешь? Оглушишь меня своим визгом? Или глаза выцарапаешь? — Легко спешившись, он отвел обеих лошадей в сторону от дороги, к небольшой роще.

И дураку стало бы ясно, что должно было за этим последовать. Высвободившись из стремени, Лора спрыгнула на землю и помчалась прочь. Ей удалось убежать довольно далеко, прежде чем злоумышленник решился наконец бросить лошадей и пуститься вдогонку. Лора, бежавшая, на удивление самой себе, весьма резво, решила свернуть на дорогу для пущей скорости. Ее преследователь казался слишком высоким и грузным, чтобы быть еще и проворным. Не успев об этом подумать, Лора вдруг услышала оглушительный выстрел и даже не сразу поняла, в чем дело. Пистолет! У него пистолет! Судя по всему, это тот самый человек, который был в Париже! Кто, кроме него, мог хотеть ее смерти? Лора все бежала и бежала, невзирая на острую боль в боку, от которой едва не сгибалась пополам, и постоянно помнила о том, что ее в любую минуту может продырявить пуля. Она боялась, что скоро потерпит поражение, но сдаваться не собиралась.

Глава двенадцатая

Пока Маклинден делил людей на группы, чтобы заняться поисками, Шон изучал карты дорог лондонского пригорода.

— Нужно было взять экипаж, — произнес он. Ему вдруг представилось, как Лора, холодная и бездыханная, лежит в канаве. — Вдруг она…

— Все будет в полном порядке, — заверил его Маклинден.

Шон ничего не ответил. Он знал, что у Лоры нет денег ни на ночлег, ни на еду, но не высказывал своих опасений вслух.

Перед развилкой вся поисковая группа проезжала мимо деревушки Барнсуоллоу, не намереваясь там останавливаться, но внимание Шона вдруг привлекла толпа, собравшаяся вокруг ярко освещенной кузницы.

— Как по-вашему, что здесь происходит? — спросил он у Маклиндена. — Давайте остановимся и спросим, не видели ли они… О Господи! Вот же она!

Осадив лошадь, Шон спрыгнул на землю. Расталкивая деревенских жителей, он с трудом пробрался к жене и схватил ее за плечи.

— Где ты была, черт побери?!

Лора что-то пробормотала в ответ, но из-за гула толпы ничего не было слышно. Тут кто-то схватил Шона за пиджак и оттащил от нее.

— Вы его знаете, мисс?

— Это мой муж, — ответила Лора.

— Я действительно ее муж, — подтвердил Шон. — А вы кто такой? — Резко повернувшись, он вырвался из удерживавших его рук и только тут заметил на лошади, стоявшей рядом с верзилой, чье-то окровавленное тело.

Маклинден, всегда находившийся на страже закона, без труда заставил толпу расступиться.

— Я главный инспектор Скотланд-Ярда. Что здесь произошло?

Человек, который охранял Лору, стал объяснять:

— Меня зовут Стод, сэр. А этот, который мертвый, он грабитель. Он гнался за молодой дамой, сэр. Хотел ее застрелить.

Шон обнял Лору за плечи — казалось, она вот-вот упадет. И тут он заметил на ее одежде темные пятна. Неужели это кровь?

— Тебя ранили, Лора? — Он повернул ее лицо поближе к свету. — Отвечай! Что он с тобой сделал?

Лора покачала головой. Заметив, как она дрожит, он прижал ее к себе, пытаясь успокоить — ласково, как испуганного ребенка.

— Мистер Стод, — произнес Шон, чувствуя искреннюю благодарность и облегчение, — если этого мерзавца убили вы, я бы хотел вас поблагодарить за то, что вы спасли мою жену.

Неловко переступив с одной ноги на другую, Стод сначала с опаской взглянул на Маклиндена, а потом ответил:

— Этот малый появился как раз после того, как она уехала. Явно за ней гнался. Я еще подумал — может, она его жена и сбежала от него. Хотя по виду они друг другу не пара, ну, вы понимаете. Вот я и решил проверить, что там такое.

— Так вы последовали за ним? — спросил Маклинден. — Скажите правду, мистер Стод, это вы его застрелили?

— Я увидел, как она бежит по дороге мне навстречу. — Не отвечая на вопрос, Стод взглянул на Лору. — На вашем месте я бы ее куда-нибудь увел, пока у нее обморок не случился.

Шон сразу же подхватил Лору на руки и сел на скамейку у входа в кузницу. Она казалась напряженной, как натянутая струна, а лоб у нее был холодный, как лед.

— Это сделала я, — громко и четко произнесла Лора. — Мистер Стод только нашел меня и привел лошадей. Он не…

— Шшш, он сам расскажет, — пробормотал Шон.

— Но ведь он не убивал, — настаивала Лора, пытаясь сесть.

Местные жители замолкли — то, как Лора защищала их соседа, явно произвело на них большое впечатление.

— Когда я здесь проезжала, было уже поздно, — продолжала она. — Мистер Стод предупреждал меня, что в такое время ездить опасно, но я не послушалась. Мне нужно было ехать! — И Лора широко раскрытыми глазами взглянула на Шона. — Все шло хорошо, пока не появился этот. — Она указала на тело. — Он схватил лошадь за поводья и попытался утащить меня в рощу, но я бросилась бежать. Тогда он выстрелил, и тут я помчалась со всех ног. — Ненадолго примолкнув, она продолжала: — Но он меня догнал.

Уловив ее сдавленный всхлип, Шон вполголоса выругался и привлек ее к себе поближе.

— Потом он засунул револьвер за пояс — наверно, чтобы освободить руки. Я его чувствовала вот здесь. — И она прижала ладонь к животу. Говорила Лора напряженно, но Шону показалось, что по ходу рассказа ее голос становится все уверенней. — Нас разделяла только моя рука, — сказала она и, глубоко вздохнув, продолжала: — Я нащупала курок, взвела его и выстрелила. — Лора подняла взгляд. В глазах у нее блестели слезы, губы дрожали. — Дуло было книзу! Я хотела только прострелить ему ногу, чтобы убежать. Я не собиралась его убивать.

Зарывшись пальцами в ее волосы, Шон прислонил голову Лоры к своей груди.

— Я знаю, знаю. Успокойся, моя милая.

Шон хорошо понимал, каково сейчас Лоре. Впервые отнять жизнь у другого человека — от этого любой почувствует себя ужасно, а тем более молодая женщина. На мгновение он даже забыл о ее лжи. Какое это имеет значение теперь, когда он чуть было ее не потерял? Шон вздохнул и обнял Лору покрепче.

— Она попала ему в бедро и прострелила артерию, — заявил Маклинден. Они с помощником уже сняли тело с лошади и положили на землю. — Похоже, бандит потерял много крови и быстро скончался.

— Это, наверно, тот самый, — сказала Лора, подняв голову, — что был в Париже. Я в него там уже стреляла.

Шон, Камп и Маклинден тут же переключили все внимание на нее.

— Ты в этом уверена? — спросил Шон.

Лора устремила взгляд в темноту, как будто снова прокручивала в памяти недавние события. Но Шон торопил ее — ему не терпелось убедиться, что опасность уже позади.

— Я тогда почти ослеп из-за крови и сотрясения, но ты-то видела того человека, Лора! Это он?

Лора медленно отстранилась от него и метнула быстрый взгляд на труп. С трудом проглотив комок в горле, она прошептала:

— Не знаю. Он… высокий. С темной бородой. В тот день я его не рассмотрела, все случилось так быстро. Я отчетливо видела только то, как он нацелил на тебя револьвер.

Камп подошел поближе к телу и попросил ему посветить.

— Вполне возможно, что это он и есть. Тогда он лежал на животе, и я видел его только сбоку. Но рост и цвет волос у него те же самые.

— Его фамилия Симмс, — сказал Маклинден, приказав двоим помощникам снова погрузить тело на лошадь. — Наш старый приятель, год просидел в тюрьме. Помнишь его, Шон?

Шон вгляделся в заросшее бородой лицо.

— Я его арестовывал. Он, кажется, совершил ограбление?

— Несколько месяцев назад его снова поймали, но за недостатком улик отпустили, — сказал Маклинден.

— Наверняка это он! — воскликнула Лора. — Он что-то говорил о мести.

Камп кивнул.

— Лора права. Иначе зачем — ему было спешить с убийством? Обычный грабитель с большой дороги захотел бы сначала немного позабавиться.

Шон бросил на него мрачный взгляд.

— Будь добр, держи свои догадки при себе! Ты не видишь — она и так расстроена!

Он бы сейчас что угодно отдал за экипаж. Вздохнув, Шон усадил Лору в седло и устроился сзади. Осторожно поддерживая ее, взял поводья и поехал по направлению к Лондону.

Слава Богу, ее жизни больше ничего не угрожает. Должно быть, именно подлец Симмс и писал анонимки.

Возможно, теперь, когда все позади, им с Лорой удастся наконец зажить нормальной жизнью. Завтра он добьется у нее признания вины и раскаяния и все ей простит. Ведь чего только не приходится делать женщинам, чтобы пробиться в мире, которым управляют мужчины!..

Они поселились в меблированных комнатах, где так чудесно провели время после свадьбы, но Шон быстро отбил у нее охоту к приятным воспоминаниям. Где он спал, Лора понятия не имела. А на третий день явился и начал ее воспитывать, словно нашалившего ребенка, требуя, чтобы она признала свои ошибки, искренне раскаялась и больше никогда ему не лгала. Шон разговаривал с ней ласково, но твердо. Лора спокойно рассказала ему все, как было, но он выбежал из комнаты, бормоча ругательства, и Лора, оставшись одна, расплакалась.

Вчера он подступал к ней снова, взъерошенный и с красными глазами, видимо, уже успев где-то выпить. Обвинения продолжались, но Лора решила не удостаивать его ответом. В концеконцов он пришел в полное отчаяние, сдался и снова исчез в неизвестном направлении. На этот раз Лора не стала плакать — она наконец посмотрела правде в глаза и поняла, что Шон никогда не решится ей поверить. Кажется, она даже знала, почему.

Сегодня утром он, как никогда, был полон решимости добиться своего и вел себя гораздо настойчивее, чем обычно. Вот уже с четверть часа он повторял одно и то же:

— Твое упрямство тебя погубит, слышишь? Мне это надоело!

Лора кивнула, подавив желание ударить его.

— Мне тоже, Шон. Лучше уйди, пока я не повела себя совсем не по-женски.

— Лгать — это тоже не по-женски, но тебя, кажется, это не волнует! — Он ходил по комнате, опустив голову и сжав кулаки в карманах, словно опасался кого-то ударить. Наверное, ее.

Лора, осознав свое поражение, сразу как-то успокоилась и даже перестала злиться.

— Хватит разыгрывать этот фарс. Подавай на развод — и получай свободу.

Он резко остановился и посмотрел на нее.

— Что?

— Пора с этим кончать. Ты же не хочешь быть моим мужем! — Она говорила все более пылко, несмотря на намерение оставаться спокойной. — Ты всегда боялся длительных обязательств, именно поэтому ты на мне и женился — потому что думал, что уже через несколько недель я умру! Наверно, при этом ты чувствовал себя благородным рыцарем, да? Как же — ведь ты пожертвовал своей драгоценной свободой, чтобы стать героем для умирающей девицы! — Тут Лора отметила, что в глазах Шона мелькнул стыд. — Но я не умерла, и теперь ты не можешь примириться с тем, что связал себя до конца жизни! Ты никому не веришь и все плохое сваливаешь на меня! Ты боишься, что я говорю правду! Ведь если ты это признаешь, тебе придется заботиться не только обо мне, но и о ребенке, которого ты не хочешь любить. Это твой ребенок, Шон. Твой! И если ты надеешься, что я уступлю и признаюсь в том, чего не совершала, то тебе место в сумасшедшем доме!

С этими словами Лора топнула ногой, после чего бросилась на кровать лицом вниз.

— Ты хочешь развестись? — тихо, с недоверием спросил он.

— Это ты хочешь развестись! — крикнула она. — Ты это говорил еще в Париже!

— Нет! Тогда я… Я передумал!

Лора с трудом села, стыдясь своей вспышки гнева. В последний раз она вела себя так в семилетнем возрасте. Но тогда это оказалось таким же бесполезным, как и сейчас. Кашлянув, она попыталась говорить рассудительным тоном:

— О передаче имущества можешь не беспокоиться — я все устрою. Ты выполнил все, за что я обещала тебе заплатить, и я не буду спорить по этому поводу. Все мое состояние принадлежит тебе.

— К дьяволу твое состояние! — крикнул он. — Я никогда не хотел твоих денег, они мне и сейчас не нужны!

— И все равно ты их получишь.

Шон снова стал ходить по комнате, на сей раз не отрывая от Лоры взгляда.

— У тебя нет оснований для развода, — почти угрожающе произнес он наконец.

— Зато они будут у тебя, если ты заявишь, что я тебя обманула. Ты ведь рассчитывал на временный брак и ожидал моей скорой кончины.

— Выброси это из головы, Лора! Ты моя жена и должна оставаться ею, пока смерть не разлучит нас. Ты помнишь клятву? — Казалось, он снова собрался уходить, и Лоре захотелось, чтобы он сделал это поскорее, пока у нее из глаз не полились слезы.

— Я не собираюсь умирать только для того, чтобы сделать тебе приятное! — воскликнула она. — И покончить с собой ты меня никогда не вынудишь! А теперь убирайся!

Наступила гнетущая тишина. Шон, казалось, был ошеломлен.

— Покончить с собой? — прошептал он. — Лора, неужели у тебя появлялись такие мысли?

— Ха! Ни разу, так что не надейся! — Лора снова опустилась на край кровати, поймав себя на том, что ходит по комнате так же, как Шон.

Он осторожно приблизился к ней, будто боялся, что она на него набросится. Но ведь она действительно подумывала о самоубийстве, и очень серьезно. Должно быть, это было написано у нее на лице, потому что Шон тихо, почти шепотом произнес:

— Если хочешь, я уйду. Поговорим, когда ты немного успокоишься. Прости, что расстроил тебя.

Лора презрительно хмыкнула и отвернулась, скрестив руки на груди. Вскоре она услышала, как тихо закрылась дверь. После этого она бросилась на кровать и стала молотить кулаками подушку.

Глава тринадцатая

— Когда ты перестанешь шляться по дорогам в поисках жены, которая так любит убегать? — спросил Кампион. — Почему ты ее просто не отпустишь?

— Замолчи! — Шон откинулся назад, чтобы пропустить официанта с кружкой эля. И зачем он только рассказал о новом побеге Лоры? Судя по всему, ему не удалось скрыть свои чувства — друг читал его, как открытую книгу. — Я не хочу это обсуждать.

— Верю! — рассмеялся Камп. — В любом случае, на этот раз мы точно знаем, что ее никто не похищал, а это уже кое-что.

Вчера Шон со страхом обнаружил, что Лоры нет дома — если, конечно, их временное пристанище можно было назвать домом. Он не ночевал там вот уже четыре дня, с тех самых пор, как нашел Лору и привез в Лондон. Ее одежда и чемоданы тоже исчезли. Значит, она уехала совсем. Проведя небольшое расследование, Шон узнал, что она села в почтовую карету и направилась в сторону Бедфордшира — к младшему брату и своим лошадям.

Между тем Кампион продолжал болтать:

— Если она поехала в почтовой карете, то можешь не беспокоиться — она в полной безопасности, как и вся почта. К тому же это дешево. Ты давал ей деньги?

— Пей и молчи, — сказал Шон, глотнув эля.

— Значит, она уехала в деревню, — с усмешкой продолжал Камп. — А зачем ей было это делать? Ведь она столько сил потратила, чтобы тебя заарканить. Тебе что, удалось разрушить ее иллюзии и показать подводные камни супружеской жизни?

— Удивляюсь, как это никто до сих пор не сломал тебе нос.

Пощупав свой нос, Кампион ответил:

— А что, это придало бы мне шарма… Почему она убежала, Шон?

Он спросил это очень серьезно, и Шон посчитал нужным объяснить.

— Это я ее вынудил. Стал призывать к раскаянию, как какой-нибудь проповедник: «Искупите грехи свои, и спасетесь». Я вполне заслуживаю того, чтобы меня поразила молния.

Камп поморщился.

— Да, ты иногда выкидываешь номера. Большой был скандал?

— Она попросила меня развестись с ней, — признался Шон.

— И ты отказался?

Услышав такой нелепый вопрос, Шон закатил глаза.

— Конечно, отказался! Я и не помышлял о разводе.

Камп несколько минут задумчиво барабанил пальцами по столу, а потом откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, словно ставил диагноз пациенту.

— Ты все еще думаешь, что она лжет насчет твоего отцовства? Ребенок не твой? Значит, она уже имела опыт?

Шон вспыхнул и отвел взгляд.

— Возможно.

— Что значит — «возможно»?

— Но девственность можно разыграть! — будто оправдываясь, заявил Шон. — Мне ли не знать — я ведь вырос в борделе.

— Вот дурак! У тебя что, никогда не было невинной девушки?

— Откуда мне было ее взять? — проворчал Шон. — Во всем Лондоне вряд ли можно отыскать такую.

— Но ты ее любишь, даже не пытайся это отрицать, а то скомпрометируешь мои аналитические способности.

— Я и не стану отрицать, это правда. — Шон опустил голову на руки. — Камп, мне уже все равно, что она сделала. Я хочу ее вернуть любой ценой, и пусть она врет сколько угодно.

— А как же ребенок? Ты же будешь его презирать, как и любой мужчина на твоем месте.

Шон снова вышел из себя:

— Ребенок здесь ни при чем!

— Но он будет носить твою фамилию, — напомнил ему Кампион.

— Подумаешь, фамилия!.. Мне дали ее проститутки! Я ее сохранил исключительно назло деду. Невелика ценность!

Камп схватил Шона за руку и сжал ее.

— Тогда езжай за ней, Шон. Убеди в том, что любишь ее, несмотря ни на что, и что признаешь ребенка, чей бы он ни был. Вот тогда она и попросит у тебя прощения. Лора просто боится, но мне кажется, что она тебя любит. Ну как, ты сделаешь это?

— Сразу же после следующей кружки, — пообещал Шон, широко улыбнувшись Кампу в благодарность за совет. — Я угощаю.

Лора смотрела вниз, на искрившийся инеем пейзаж. Ей вдруг захотелось выпрыгнуть из окна. Впрочем, если она переломает себе ноги, толку от этого не будет. Лора опустила занавеску. Вот уж никогда не думала, что станет пленницей в собственном доме. Однако вчера она перестала считать Мидлбрук домом. Это произошло сразу, как только она вышла из экипажа. Вместо объятий Лэмдин встретил ее мрачным взглядом. Оказалось, отчим тоже в поместье. Она спросила, почему нет мамы, но не получила ответа.

— Лучше бы ты не приезжала, — шепнул ей Лэм.

Лора всю ночь не спала, думая о том, когда же произойдет новая семейная ссора. Первая случилась сразу после ее приезда и закончилась заточением ее в комнате и лишением ужина. Очевидно, наказание распространялось также на завтрак, обед и чай, потому что следующий после ее приезда день уже клонился к вечеру. Может, он захотел уморить ее голодом, чтобы принудить к подчинению?

Щелкнувший в замке ключ прервал ее невеселые мысли.

— Лора? Как ты? — к ней подбежал Лэмдин. — Отец послал меня за тобой. Честное слово, я понятия не имел, что он запер тебя.

— Тем не менее ты ему позволил. — Когда дело касалось отца, у Лэма не оставалось ни капли смелости. — Ты что, с ним заодно?

— Разумеется, нет! — уязвленно произнес он. — Спускайся лучше поскорей. Он тебя ждет.

— Ну и пусть ждет! — воскликнула Лора, но все-таки вышла из комнаты. Она не могла больше сидеть взаперти, все время чего-то страшась.

Отчим ждал ее в кабинете, стоя у окна спиной к двери. Как только они с Лэмдином вошли, он медленно обернулся.

— У меня готов документ, который ты должна подписать.

— И тебе добрый день, папа, — сказала Лора, пытаясь противопоставить его гневу свой сарказм. — Я не опоздала к завтраку? — В животе у нее урчало от голода. Отчим протянул ей ручку, но она даже не посмотрела на нее. — Слишком поздно. — Лора указала на лежавшие на столе бумаги. — Мое состояние принадлежит мужу.

Отчим с улыбкой покачал головой.

— Этот документ уже заверен и датирован более ранним числом, чем то, когда ты вышла замуж. Ты все передаешь брату. Деньги и так принадлежат ему, надо оформить это официально.

— Можешь сказать это Шону Уайлдеру, если не побоишься, — усмехнувшись, ответила Лора. — Мне бы очень хотелось на это посмотреть.

Мидлбрук быстро обошел стол и уже занес руку, чтобы ударить ее, но Лэмдин остановил его, воскликнув:

— Прекрати, отец!

Лора отскочила. Невероятно! Никогда в жизни ее не били. Впрочем, родители так редко приезжали домой, что у Лоры не было возможности плохо себя вести в их присутствии.

Мидлбрук-старший оттолкнул Лэмдина.

— Заткнись! Неблагодарный, я же пытаюсь обеспечить твое будущее!

— Но, отец, мне не нужны Лорины деньги!

— Черта с два! Те деньги, что у меня не украли управляющие, я вложил в акции, так что скоро в карманах у нас будет пусто. И как же ты собираешься содержать свою женушку?

Отмахнувшись от Лэма, он снова перекинулся на Лору:

— Ну, а ты? Вознамерилась сесть на шею брату, да? Вместе со своим отродьем — если только ты не обманула меня в Париже. Этот ублюдок Уайлдер тебя бросил. Так кто же, кроме брата, тебя теперь приютит?

— Этот документ — поддельный, — заявила Лора. — Можете уморить меня голодом, избить, выкинуть на улицу, но я не буду его подписывать! — И она слегка отступила назад, намереваясь развернуться и убежать.

— Будешь! — Отчим набросился на нее и заломил руку за спину. Лэмдин начал было протестовать, но Мидлбрук пригрозил: — Сейчас же подписывай, не то я сломаю тебе руку.

Тут он внезапно отпустил ее. Не успела Лора обернуться и узнать, в чем дело, как вдруг послышался громкий треск и вскрик.

— Черт возьми! — Отчим медленно опустился на ковер, поддерживая свой локоть. — Ты сломал мне руку!

— А потом сломаю и шею, если еще раз тронешь мою жену, — угрожающе процедил Шон.

— Шон! — воскликнула Лора и бросилась ему на шею, не думая о том, хочет он этого или нет.

— Пошлите кого-нибудь за ее вещами, — приказал Шон Лэмдину. Но Лэмдин продолжал стоять с раскрытым ртом, и он нетерпеливо добавил: — Ну же, быстро!

— А как же он? Ты его покалечил, — сказала Лора, в нерешительности глядя на отчима.

— Если он двинется с места, я и ноги ему переломаю.

Брат выбежал из комнаты, и Лора услышала, как он зовет служанку. Через некоторое время он вернулся с чемоданом. К счастью, Лора его даже не успела разобрать.

— Отнести в экипаж? — неуверенно спросил Лэм, переводя взгляд с Шона на отца.

— Так и сделай, — ответил Шон и взглянул на противника, который стонал и раскачивался взад-вперед. — А что касается вас, Мидлбрук, то, если вы попытаетесь приблизиться к моей жене, я вас убью без предупреждения. Ясно? — Удовлетворившись ответным кивком, он повернул Лору к себе и подхватил ее на руки.

— А можно я ей буду писать? — осмелился спросить Лэм, открывая для них дверцу экипажа.

— Нет, бесхребетное ты существо, нельзя! — зло ответил Шон и усадил жену внутрь. Устроившись рядом с ней, он захлопнул дверцу и посмотрел на Лэмдина через окошко. — Ну ладно, посмотрим, — добавил он уже немного мягче, и экипаж тронулся.

Бессчетное количество миль было преодолено в гнетущей тишине, пока наконец Лора решила нарушить молчание.

— Лэм не дал ему меня ударить, — сказала она в защиту брата.

Шон раздраженно хмыкнул.

— Значит, спас его жалкую жизнь. — Прислонив голову к стенке, он глубоко вздохнул. — Лора, зачем? Ну зачем ты туда вернулась?

— Но мне же нужно было куда-то уехать! Я не могла остаться с тобой.

— Интересно, почему же? Я твой муж!

— Ты сам знаешь, почему! Потому что ты считаешь меня коварной лгуньей и бесстыдницей, а доказать тебе обратное мне никогда не удастся. Сначала я думала, что если ребенок родится вовремя, то ты изменишь свое мнение, но доктор Кампион и в этом меня разубедил.

Шон кашлянул и, помолчав, веско произнес:

— Лора, я обещаю признать твоего ребенка своим и полностью тебя простить. Мы больше никогда не будем говорить на эту тему.

Она резко вскинула голову.

— Болван, говорю же тебе: не за что меня прощать! Уж лучше прямо откажись от меня, чем принимать обратно с такой неохотой!

Шон попытался взять ее за руки, но она их убрала.

— Оставь меня в покое, Шон. Я не хочу с тобой жить, я хочу развестись!

— А я не хочу жить без тебя, — сквозь зубы процедил он. — И развода ты не получишь.

— Так что же делать? Мы в тупике.

— Действительно, — согласился он. — Но ты моя жена и останешься ею, несмотря ни на что.

И снова наступило молчание.

— Шон, если ты мне не веришь, то из нашего брака ничего не выйдет, — спокойно сказала она. — Я не смогу так жить.

Его зеленые, как весенняя листва, глаза потускнели и стали почти серыми. Но в них не было ни разочарования, ни отвращения, только покорность — и, как ни странно, боль.

— Боюсь, тебе все же придется, — сказал Шон наконец. — Даже если я тебя отпущу, тебе некуда будет идти.

Лора вглядывалась в лицо Шона, удивляясь этой неподдельной печали. Стена гордости и гнева их больше не разделяла, и он даже не пытался скрывать своих чувств. Неужели он до сих пор ее любит? Должно быть, любит, и не меньше, чем она его. Но вряд ли это поможет, ведь любовь — это еще не все.

— Хорошо, — тихо ответила она, сцепив пальцы. — Я попытаюсь быть хорошей женой. И матерью, — не смогла не добавить она.

— Знаешь, ты очень последовательна. — В голосе Шона уже не было злости. — Я прошу только одного — чтобы ты признала свою ошибку. Неужели это так много?

— Единственная моя ошибка в том, что я обо всем не расспросила брата сразу же, как подслушала разговор. И очень в этом раскаиваюсь, поверь мне.

— О Боже, я сдаюсь! — в отчаянии воскликнул Шон.

— Давно пора! — в отчаянии ответила Лора.

Глава четырнадцатая

Шон сидел за письменным столом, подперев подбородок руками. Его взгляд был устремлен мимо сидевшего напротив Маклиндена на стеклянную дверь с надписью: «Сыскное агентство Уайлдера». Все эти хлопоты с Лорой настолько сбили его с толку, что он абсолютно забыл об одной вещи. Рассказанные Маклинденом новости вдруг напомнили ему о том, что Симмс подписывал признание крестиком. Он был неграмотным, и писать записки с угрозами он не мог.

Маклинден достал трубку и примял пальцем несуществующий табак.

— В отчете написано, что у него не было никаких пулевых ранений, кроме того, смертельного. Если твоя жена действительно ранила вашего преследователя в Париже, — сказал он, сунув трубку в рот, — значит, это был не Симмс.

— А какого черта вы так долго об этом молчали?! — взволнованно спросил Шон. — Ведь прошла уже неделя!

— Прочитай отчет. Ты не хуже меня знаешь, сколько у них в морге дел.

— Но ведь записки прекратились, — произнес Шон, все еще злясь на себя. — Значит, тот, кто их писал, еще не нашел нас.

— Возможно, это все-таки твой тесть, — предположил Маклинден.

— Не знаю. Он сейчас в Англии, без жены… Это странно и вызывает подозрения. Он держал Лору взаперти: пытался заставить ее передать все имущество брату. Мне так хочется, чтобы негодяем оказался Мидлбрук, что я не могу быть объективным.

— А где сейчас Лора? — спросил Камп.

Шон вскочил.

— Она пошла по магазинам! Я должен ее найти. А вдруг…

— Успокойся, — посоветовал Камп, положив руку ему на плечо. — Магазинов, где может быть Лора, не так уж много. Вспомни, что она пошла покупать? Она тебе говорила?

— Она сказала, что ей нужны… платья побольше, — сказал Шон и вспыхнул при мысли о том, что Лора носит ребенка. Чужого ребенка. Но самое главное сейчас — чтобы она оказалась в безопасности. — Пошли, — распорядился он, схватил шляпу и подтолкнул Кампа к двери.

Лора вышла из магазина, сосредоточив внимание на перчатке, с которой отлетела пуговица. Было холодно и сыро, но дождь, к счастью, кончился. Как же глупо она сделала, что пошла на прогулку в такую непредсказуемую погоду. Ей уже расхотелось покупать просторные платья, но надо же себя хоть чем-то занять. Когда она сообщила Шону о своем намерении, он мрачно взглянул на нее и вручил толстую пачку банкнот. Теперь Лора сама не понимала, зачем ей понадобилось злить его напоминаниями о своей беременности.

Вчера они вернулись в Лондон, и Шон вел себя очень обходительно — вернее, безукоризненно вежливо. Хозяйка меблированных комнат предложила им ужин, но Шон не стал дожидаться и ушел. Где он ночевал, Лора не знала, но к завтраку он вернулся. Она сошла с тротуара и стала переходить улицу, чтобы зайти в лавку «Шелковая нить», как вдруг послышался грохот мчащегося экипажа, и она едва успела отступить назад, чтобы избежать столкновения, но все же споткнулась и упала — ее задела лошадь.

Сидя в грязной луже, Лора проводила взглядом замызганный экипаж — вскоре он исчез за углом. К ней подбежали несколько человек, и один тучный джентльмен помог ей подняться на ноги.

— Вот негодяи, даже не остановились! — произнес пожилой мужчина, потрясая кулаком вслед удалившемуся кебу.

— Вы не ушиблись, мисс? — спросил другой. Происшедшее обсуждалось все громче и возбужденнее. Лора тряхнула головой и попыталась стереть со щеки брызги грязи, но перчатка у нее тоже была грязной, и ничего не вышло.

— Все в порядке, спасибо. Очень благодарна за помощь, — срывающимся голосом произнесла она, отряхнула мокрые юбки и поправила съехавшую набок шляпу. И тут услышала, как кто-то громко зовет ее. Не успела она понять, что этот голос ей хорошо знаком, как Шон растолкал собравшихся вокруг и крепко обнял жену.

— Лора, я что, должен следить за каждым твоим шагом?! — громко воскликнул он. — Ну что мне с тобой делать?

Она изо всех сил оттолкнула его от себя и раздраженно ответила:

— Спасибо за нежную заботу! Останови для меня кеб и можешь больше обо мне не волноваться.

— Пойдем! — Шон указал на ждавший неподалеку экипаж.

— Прошу прощения за причиненные неудобства, — сказала Лора, пытаясь вложить в эти слова как можно больше достоинства, но с перепачканным лицом это было не так легко сделать.

— Здесь Камп, — произнес Шон и отошел, чтобы она увидела Кампиона. — Он тебя осмотрит. Ты ушиблась?

— Спасибо, что все-таки спросил. Но я не ушиблась. — Нетерпеливо пробираясь между зеваками, Лора направилась к экипажу. Он был грязный и очень походил на тот, который пытался ее задавить. За это время он вполне мог сделать круг и вернуться обратно. Нет, Шон никогда бы на такое не пошел… С чего вдруг подобные мысли? Должно быть, из-за шока — после падения она сама не своя. К тому же у нее ужасно все болит…

Шон открыл дверцу и помог ей сесть. Когда он обхватил ее за талию, Лора невольно вскрикнула. Кампион быстро забрался внутрь, снял с нее мокрый плащ и ощупал ребра. Шон начал возражать, но доктор продолжил осмотр.

— Подвинься, Шон, она должна лечь. Нет, у тебя на коленях нельзя, поверхность должна быть ровной. Ну, быстрей!

Шон пересел на другое сиденье, и Камп уложил пациентку на спину.

— Кажется, все цело. Здесь не болит? — спросил он, осторожно коснувшись ее живота. — Кровотечения нет? Сейчас я не могу осмотреть вас как следует, но мы уже скоро приедем.

Тут она поняла, о чем он говорит. Ребенок. Лора сосредоточилась на своих ощущениях, но не обнаружила никаких тревожных сигналов. Может быть, этого и добивался тот, кто хотел ее сбить, — чтобы от удара или просто от испуга у нее случился выкидыш?

Она посмотрела на Шона, и он сразу отвел взволнованный взгляд. Может быть, переживает из-за того, что план не сработал?

— Ну так как, Лора? — настаивал Камп.

— Все в полном порядке, — нетерпеливо ответила Лора, не сводя глаз с мужа. — Другой оказии тебе не представится, это я обещаю.

— Оказии? — Шон, казалось, был в недоумении. — Что ты хочешь этим сказать?

Его удивленный взгляд сразу лишил ее прежней уверенности. Может быть, она не права? Но даже если права, глупо выдавать свои чувства.

— Да так, ничего, — тихо пробормотала она и увидела, что мужчины переглянулись. Уж не чувство ли вины было в этих взглядах? Остаток пути они провели в молчании. Шон на руках донес ее до комнаты, а доктор шел следом.

Как только муж опустил ее на пол, Лора помчалась в ванную, закрыла дверь на задвижку и быстро проверила, нет ли признаков выкидыша. Тут послышался голос Шона:

— Лора? Как ты?

— Уходи, — попросила она. — Оба уходите.

— Лора, открой дверь! — приказал он.

— Не открою.

— Если не откроешь, я ее сломаю!

Лора бросила взгляд на тяжелую дубовую дверь. Интересно, сможет ли он ее сломать? Скорее всего, да. И все же ей ничего не остается, кроме надежды, что дверь выдержит. Кампион без особого труда может избавить ее от ребенка, а она даже не заметит. Ведь он же врач, и вдобавок лучший друг Шона.

Дверь содрогнулась от сильного удара. После этого Лора услышала, как Кампион успокаивающе что-то говорит, а Шон возбужденным голосом отвечает. Наконец доктор произнес уже громче:

— Лора, если хочешь, мы уйдем. Но ты должна выйти оттуда и лечь в постель.

«Решили, что смогут меня провести», — подумала она и ответила:

— Попозже.

Лора включила воду, чтобы наполнить ванну. Уйдут они еще не скоро, и этим временем надо воспользоваться, потому что грязь уже успела на ней засохнуть. С удовольствием полежав в ванне, она вытерлась, собрала мокрую одежду и надела пеньюар, висевший на крючке у двери. Из спальни не доносилось ни звука. Лора тихо открыла дверь. Шторы в комнате были задернуты, на тумбочке стояла зажженная лампа. В камине горел огонь, и на его фоне виднелись очертания двух кресел. Лора вышла и на цыпочках приблизилась к двери, выходившей на лестничную площадку. Заперев засов, она с облегчением закрыла глаза и прислонилась к двери.

— Наконец-то, — произнес Шон, поднимаясь с кресла. — Мы уже боялись, что ты утонула.

Лора едва не вскрикнула. Резко повернувшись, она стала дергать задвижку, но Шон подбежал к ней и не позволил открыть дверь. Лора боролась, как могла, — она пиналась, царапалась и кусалась, пока совершенно не обессилела. Когда муж взял ее на руки и понес к кровати, ей хотелось плакать от досады. Но что толку? Все равно он сделает по-своему.

Кампион осторожно прощупал ей ребра и живот. Прикосновений, которых она так опасалась, не последовало. Закончив осмотр, он как следует укрыл ее тяжелым стеганым одеялом. После этого взял стакан с водой, влил туда какую-то микстуру и протянул ей. Лора отказалась пить.

— Это не опий, — мягко заверил ее он. — Я знаю, ты не стала бы его принимать. Но разве ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?

— Пей! — грубо приказал Шон. Он стоял за доктором и походил на человека, вполне способного кого-нибудь покалечить.

— Не буду, — прошептала Лора. У нее появилась уверенность в том, что это снадобье должно избавить ее от ребенка. Она слышала, что есть травы, которые предназначаются именно для этого. Интересно, пользуются ли ими врачи? Но ей не хотелось проверять на себе эти сведения.

— Я прошу вас, оставьте меня в покое.

Камп поставил стакан на столик.

— Пойдем, Шон. Пускай она отдохнет.

Шон, однако, даже не пошевелился. Камп взял его за локоть и повторил тихо, но настойчиво:

— Пойдем.

Они вышли из комнаты, и Лора, несмотря на всю свою усталость, вскочила, чтобы запереть за ними дверь. Она доковыляла до кровати и только после этого отступила перед болью и усталостью.

— Боже, да что с ней?! — громко воскликнул Шон, как только они вышли на улицу. — Она ведет себя так, будто это я сделал!

Камп вздохнул, переложив саквояж из одной руки в другую.

— Кажется, именно так она и думает.

Шон резко остановился.

— Ты что, серьезно?

— Шон, она нас боится. Она считает, что мы хотим вызвать у нее выкидыш.

— О Господи, но это же полная чушь!

— Разве? — спросил Камп. — Подумай сам — мы появляемся сразу после того, как ее сбил экипаж, и я спрашиваю, как там ребеночек. К тому же она пережила огромное потрясение. Тебе не кажется, что такие предположения с ее стороны вполне разумны?

Шон чувствовал себя совершенно опустошенным.

— Но я бы никогда не сделал ей ничего плохого! Лора должна это знать. Она как следует отдохнет и поймет, как нелепо…

— Шон, ты хочешь, чтобы она потеряла ребенка?

— Конечно же, нет!

— Тогда тебе придется сдерживать свою злость, когда ты к ней подходишь. И потом, я никак на пойму, на кого ты злишься? — Тут доктор возвел глаза к небу и покачал головой.

Шон поднял руки в знак капитуляции.

— Я злюсь на самого себя. Но почему, Камп? Ведь я люблю ее, черт возьми! Почему я не могу ей об этом сказать, сделать так, чтобы она поверила?

Кампион вздохнул.

— Это все твоя гордыня, друг мой. И страх перед неопределенным будущим. — Он продолжал идти, сцепив руки за спиной и задумавшись, а потом снова повернулся к Шону. — А может быть, Лоре стоит уехать на некоторое время? — Шон начал было возражать, но Камп произнес: — Ненадолго. Пока ты не определишься в том, что все это для тебя значит. А Лора за это время сможет собраться с мыслями. Ведь целых два месяца она провела под постоянным давлением.

Шон задумался.

— Но ведь опасность остается. Вполне возможно, что сегодня покушались на ее жизнь. Вряд ли это был несчастный случай, все слишком хорошо сходится.

— Да, — согласился Камп. — Я тоже думаю, что это покушение.

— Вот почему и нет такого безопасного места, куда я мог бы ее послать. Она должна быть со мной. А я должен как-то ее убедить, что не желаю ей зла и хочу только, чтобы у нас все было хорошо.

Глава пятнадцатая

Лора получше закуталась в одеяло и издала тихий стон, прижимая колени к груди. Ее пробирала ужасная дрожь, но она чувствовала себя такой вялой, что не в состоянии была встать и наполнить ванну. Она ничего не ела со вчерашнего завтрака, и ее мутило от голода. Уже наступило утро. Не мешало бы встать и одеться — скоро придет посыльный и принесет одежду, купленную вчера. А если она не спустится в общую столовую, то миссис Хай попросит кого-нибудь отнести ей завтрак. Да и Шон скоро начнет стучать в дверь, чтобы поскорее затеять очередную ссору. Что же ей делать, когда он придет? Если он действительно имеет отношение к вчерашнему, нужно сбежать и найти какое-то постоянное убежище. Впрочем, ей никто не поверит. Теперь, когда потрясение улеглось, Лоре и самой уже в это не верилось. И все-таки очень странно, что Шон так быстро появился на улице.

Как она и ожидала, утреннюю тишину нарушил осторожный стук в дверь. Лора почувствовала запах еды — должно быть, пришла миссис Хай с завтраком.

— Одну минуту, — произнесла она и, поморщившись, вылезла из постели. Набросив голубой бархатный халат, Лора с трудом подошла к двери и открыла ее.

— Доброе утро, Лора, — мягко произнес Шон.

— Для кого это оно доброе?

— Надеюсь, что для тебя. — Он поставил поднос с едой на столик, придвинув к нему кресла. — Я принес то, что ты любишь. Смотри, жареные свиные колбаски и свежеиспеченные булочки. Миссис Хай хотела, чтобы я вместо них угостил тебя ее лепешками, но…

— Шон, прекрати! Ты пришел не для того, чтобы накормить меня завтраком. Если только не подсыпал в кофе яду! — И все же от кофе исходил такой аромат, что Лора не могла устоять.

Шон обреченно вздохнул.

— Да, с тобой это будет непросто.

Сначала она подумала, что он говорит об отравлении. Но Шон отставил еду в сторону, усадил Лору в кресло и опустился перед ней на колени. Значит, он имел в виду предстоящий разговор. Лора не питала никаких иллюзий на этот счет — она знала, что Шон не собирается признавать своей вины, извиняться и клясться в вечной любви. Но он должен сказать, что от нее требуется. Чтобы она отказалась от ребенка? Чтобы поехала рожать в другое место? Если он скажет об этом хоть слово, то она…

— Я хочу поговорить о ребенке, — сказал Шон.

— Нет! Это бессмысленно. Оставь меня в покое.

Он взял ее за руку и крепко сжал, чтобы она не смогла ее вырвать.

— Лора, я пришел сказать, что хочу этого ребенка. Я говорю совершенно искренне, честное слово.

— Ты все врешь! — недоверчиво выкрикнула она, хотя в душе молила Бога, чтобы это оказалось правдой. Ведь он столько говорил о том, как важно быть честным. Да, но взамен он опять потребует, чтобы она признала свою вину. Единственное, что нужно Шону, — в очередной раз ее унизить. — Я тебе не верю, — сказала она.

— Но я говорю правду. — Голос его звучал примирительно и нежно, как никогда.

— И что же явилось причиной столь резкой перемены? — ядовито осведомилась она. — Тебе вдруг захотелось узнать, как пахнут пеленки? Или ты наконец допустил возможность того, что ребенок твой?

— Он вполне может быть… Он — мой. Я в этом уверен, — объявил Шон, но прозвучало это так неискренне, что Лоре захотелось дать ему пощечину. Вместо этого она горько рассмеялась.

— Знаешь, Шон, лучше не ври. У тебя это отвратительно получается.

Он глубоко вздохнул и нахмурил лоб. Его широкие плечи поникли.

— Ты мне как-то говорила, что у меня уши краснеют, когда я вру. На этот раз, кажется, я забыл их прикрыть. Но, Лора, я… — Проглотив комок в горле, он отвернулся. — Мне нужна ты.

Лора покачала головой и откинулась на спинку кресла, вспоминая о том, как они со смехом придумывали для нее детективное приключение. Как бы ей хотелось, чтобы из памяти навсегда стерлось то, что произошло с тех пор. Лучше умереть, чем пережить такое.

— Я слишком устала, Шон. Ты мне не веришь и не поверишь никогда. Почему ты не хочешь меня отпустить?

— Потому что не могу, — прошептал он. — Я обещаю, что буду любить ребенка и вы никогда не будете ни в чем нуждаться. Разве этого недостаточно?

— Думаю, что придется удовольствоваться этим. А что ты хочешь от меня взамен?

Он взял ее руки в свои и сжал их.

— Я хочу, чтобы ты была моей женой.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой спала.

— Да, — без лишних слов признал Шон. — Я этого хочу. А еще я хочу, чтобы все стало как раньше и мы бы смеялись, были счастливы и жили сегодняшним днем. Почему все не может быть по-прежнему, Лора? Почему?

Кажется, теперь в его словах звучало непритворное волнение.

— А разве можно все вернуть, Шон? Ты сможешь забыть о своих обвинениях и сомнениях?

— А ты? — задал встречный вопрос он. — Ведь ты обвиняла меня в том, что случилось вчера. Лора, клянусь тебе всем святым: я здесь ни при чем. Маклинден узнал, что Симмс — не тот, в кого ты стреляла в Париже. И теперь мы думаем, что автор анонимок снова нас разыскал. Должно быть, в экипаже был он.

— Так вот почему ты так быстро появился? — Надежда снова вернулась к Лоре. Все это время Лора знала в глубине души, что Шон с Кампионом не имеют к этому отношения. Просто она пережила потрясение и пыталась выместить на ком-то переполнявший ее ужас.

— Как только Линди рассказал мне про Симмса, я испугался, что тебе может угрожать опасность. Мы с Кампом как раз искали тебя и вдруг услышали, что рядом гомонит толпа. — Он провел рукой по лицу. — Боже, страшно даже подумать, что могло бы случиться! В такие минуты я понимаю, почему у Уэйда Хэллорана было такое лицо, когда умерла Ондин. Если не остановить этот кошмар, я скоро окажусь в одной с ним палате.

Лора испытующе посмотрела на него. Если Шон и сейчас лжет, то за последние пять минут он в этом заметно преуспел.

— Ладно, — едва слышно произнесла она.

— Что? — Шон, казалось, не знал, как ее понять. — Что — «ладно»?

— Это значит, мы с тобой постараемся все исправить, — пояснила она. — Но никаких дальнейших упреков я от тебя не потерплю. Не могу больше.

— Хорошо, — со всей искренностью согласился он. — С прошлым покончено.

Лора кивнула, обдумывая то, что было сказано. Кажется, Шон действительно хочет начать все заново, но он не верит ни единому ее слову. И все же это самое лучшее, что он может ей предложить. Однако если он считает, что она будет валяться у него в ногах, то пусть подумает еще раз.

— Значит, решено. Больше не будем об этом говорить, — с решительным кивком сказал Шон. — Отныне мы будем жить настоящим.

— Чудесно, — ответила Лора. — Тогда будь добр, посторонись. В данный момент больше всего в жизни мне хочется есть. Ты голоден?

Он улыбнулся и указал на поднос.

— Того, что я принес, хватит на двоих.

— Вот именно! — сказала Лора. — Так что иди вниз и перекуси там.

Шон ушел, воздержавшись от ворчания. Ему почти удалось скрыть досаду. Откусывая колбаску, Лора не смогла не улыбнуться. «Мы с тобой его отвоюем обратно, моя крошка, — мысленно сказала она, обращаясь к ребенку. — Вот увидишь».

Все шло лучше, чем она могла надеяться, когда проснулась. Шон, несомненно, нуждается в ней. А это уже кое-что.

* * *

Конверт лежал там, где и сказала миссис Хай, — на столике в фойе. На вид он казался совершенно обычным и безвредным, но Шон определил по почерку, что там лежит очередное послание с угрозами. Полчаса назад его принес уличный мальчишка, искать которого не имело смысла — Шон сам несколько лет занимался подобной работой и знал, что он наверняка вскочил на запятки первого попавшегося экипажа и был таков.

Шон положил записку в карман, даже не читая — он не собирался портить себе утро, — и распечатал другое письмо. Это оказалось приглашение от миссис Маклинден: написанное от руки и, пожалуй, слишком официальное. Что ж, лучшей возможности снова завоевать расположение Лоры нельзя и придумать. К тому же в доме главного инспектора она будет в полной безопасности.

Когда Шон пришел в кухню, миссис Хай уже приготовила ему завтрак. Рассыпавшись в благодарностях перед этой молчаливой женщиной, которая так заботливо к нему относилась, он взял поднос и пошел наверх. Никакой работы сегодня не было. И потом, Шон уже почти решился закрыть свое сыскное агентство. Он вложил деньги в несколько надежных предприятий, да и счет в банке был достаточно солидным, хотя денег Лоры он не трогал. К тому же ему не хотелось слишком часто оставлять ее одну — не может же она постоянно сидеть взаперти.

Он вошел без стука. Лора с улыбкой подняла на него взгляд, и сердце Шона наполнилось чем-то похожим на ту радость, которую она приносила ему всего несколько недель назад. Только на этот раз она не была омрачена ожиданием смерти. Улыбнувшись в ответ, он заметил, что ее тарелка уже почти пуста.

— Добавки? — шутливо поинтересовался он, подняв брови.

Лора промокнула губы салфеткой и смущенно засмеялась.

— Нет, спасибо. Я уже закончила.

Шон сел за стол и поставил перед собой тарелку.

— А я здорово проголодался. Мы сегодня приглашены на ужин, — добавил он. — Мне кажется, тебе должно там понравиться.

Лора встала и начала ходить по комнате, взбивая подушки и расправляя салфеточки на мебели. Шон насторожился. Впрочем, в ее внезапном волнении не было ничего удивительного. Никого из его лондонских друзей Лора не знала и после знакомства с Монмартром наверняка думала, что все его знакомые из богемных кругов — или, и того хуже, с улицы, где он когда-то проводил столько времени. Надо сказать, отчасти это было правдой.

— Нас пригласили мистер и миссис Маклинден, — как бы между прочим произнес он. — Они тебе понравятся, я уверен. Элен Маклинден очень интересная женщина, и к тому же красивая.

— Значит, ты ее хорошо знаешь? — поинтересовалась Лора, протирая поясом халата медную ручку ящичка с принадлежностями для крикета.

Шон улыбнулся. У нее был точно такой же голос, когда он впервые рассказал ей о Лулу. Неужели она ревнует? Ему захотелось спросить ее об этом, но он удержался.

— Нет, не очень. Мы несколько раз встречались на церемониях вручения наград, еще когда я работал в Ярде. А Линди ты уже видела, когда мы нашли тебя в Барнсуоллоу. Помнишь?

Лора улыбнулась:

— Тот пожилой джентльмен из Скотланд-Ярда? Конечно, помню. Ведь он когда-то был твоим начальником?

— Он всегда был моим начальником, — с чувством ответил Шон. — Лучше человека я не знаю. Ну как, пойдем?

— Конечно! Раз мне должно там понравиться, — воодушевленно произнесла Лора. — Но что мне надеть? Я же никогда нигде не была, кроме… в общем, кроме тех мест, куда ты водил меня в Париже.

Шон одновременно и обрадовался, что у Лоры не было возможности встречаться с мужчинами, и страшно разозлился на ее отца, который все время держал ее взаперти. И все же с кем-то она успела встретиться до него… Но лучше об этом не думать. В конце концов, он ведь ей обещал.

Он отодвинул тарелку, подошел к жене и взял ее за руки. Желание прикоснуться к ней переполняло его в самые неожиданные минуты, словно прикосновение могло прогнать дурные мысли. На этот раз так и произошло.

— Нарядись как следует, дорогая. А если у тебя нет ничего подходящего, мы пойдем и купим роскошное платье.

Лора вздохнула — и с облегчением, и с удовольствием, а на щеках у нее появился румянец. Шон не смог удержаться — наклонился и поцеловал ее, и пламя, которое он так старательно сдерживал, все-таки разгорелось.

— Шон… — прошептала она. Ее полные слез глаза сияли. — Ах, Шон, мне так тебя не хватало!

Шон обнял Лору и прижал к себе крепко-крепко, зарывшись лицом в шелковые пряди ее густых волос. Любовь так переполняла его, что едва позволяла дышать, и он молча держал ее в своих объятиях, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Он чувствовал, что она тоже к нему прижимается, ощущал рядом тепло, близость ее тела. На Лоре почти ничего не было — только раскрытый халат и шелковый пеньюар. Все это так легко снять… Но неужели прямо сейчас? Что она о нем подумает?

— Ты будешь любить меня, Шон? — едва слышно спросила Лора. Ему это показалось или она и вправду произнесла эти слова?

— Лора, ты нужна мне больше всего на свете! И не только ради постели, поверь мне. — За этим последовал поцелуй — требовательный и откровенный, он длился и длился, пока Лора не отстранилась. Шон неохотно оторвался от нее и стал легко касаться ее губ своими, словно упрашивая о продолжении.

— Но и ради этого тоже? — почти умоляюще спросила она.

— О Боже, да! — Шон распахнул ее халат и ощутил мягкую тяжесть ее груди. — Ты хочешь? — пробормотал он, уткнувшись губами в ее шею. — Скажи, что ты этого хочешь прямо сейчас.

— Нет, я думала, что мы подождем до темноты.

Эти сказанные полушепотом слова заставили его остановиться — он не понял, серьезно она говорит или нет.

— Дурачок. — Тихо засмеявшись, Лора дрожащей рукой коснулась его запонки. — Может быть, мне аннулировать разрешение? Я что, все должна делать сама? — Ее заалевшие от поцелуев губы приоткрылись, а ресницы опустились и снова взлетели вверх — это было явное приглашение к действию.

— Ты со мной заигрываешь? — произнес Шон. Его охватила боль сладостного предвкушения.

— Я тебя дразню, — шепотом ответила она.

Он подхватил ее на руки, осторожно уложил на кровать и накрыл ее губы своими. Лора издала нетерпеливый возглас, который словно бальзамом пролился на его сердце. Он нужен Лоре. Она хочет его.

Ее теплый, женственный аромат смешивался в его сознании с нежностью ее кожи, вздохами, сладостью ее губ, и Шон радостно отдавался во власть этого пьянящего наваждения. Он стал стягивать с нее и с себя одежду, чтобы их ничто не разделяло. Пылкие просьбы и обещания любви звучали в промежутках между обжигающими поцелуями, но за всеми страстными желаниями таился страх — как бы вместе с телом не обнажить и душу, оставив ее беззащитной перед возможным предательством. Но ведь они доверяют друг другу. «Доверие» — это слово эхом отдалось у него в голове. Он принимал Лорино доверие, а в своем ей отказывал. И Шон повторял снова и снова:

— Я люблю тебя, Лора. Люблю.

Ее груди, полные и упругие, словно отзывались на его горячие прикосновения, на его поцелуи. Тонкие руки Лоры с удивительной силой обнимали его, прижимали к себе, а нежное тело принимало его так, будто создано для этого, и он знал, что не ошибается. Лора предназначена ему с самого рождения. Она — единственная. Та любовь, которую он искал всю жизнь.

— Я люблю тебя, — резким шепотом повторил он, отчаянно стремясь поскорее завладеть ее телом и душой.

Шону очень хотелось, чтобы она лежала спокойно, но Лора отзывалась на каждое его движение, забирала и отдавала, повергая его в такую бездну наслаждения, что он издал громкий возглас. Охваченная дрожью, она сжимала его в своих объятиях, выгибаясь ему навстречу, пока он не оторвался от нее в судороге экстаза.

— Лора, — выдохнул он, уткнувшись в ее волосы. — Моя Лора. — Что бы ни случилось, он никогда не отпустит ее от себя. Они всегда будут вместе — он и она.

Лора расслабилась и вскоре заснула. Шон повернул голову и посмотрел на нее. Как бы ему хотелось проникнуть в ее мысли и узнать правду! Спящая Лора походила сейчас на ребенка — щеки разрумянились,руки сцеплены под подбородком. Разве он не говорил, что ее ложь не имеет никакого значения? Конечно, на самом деле это не так, но ведь он пообещал ей больше не упоминать об этом и собирается сдержать свое обещание. Словно в подтверждение этого Шон наклонился и бережно, чтобы не разбудить, поцеловал ее в губы. Его взгляд упал на изгиб ее талии и на заметную выпуклость живота. Скоро никакой талии у нее уже не будет, живот станет совсем круглым. Скоро он с ума сойдет от всех своих незаданных вопросов… Нет, нельзя нарушать гармонию, которая наконец установилась между ними. А что, если начать думать об этом ребенке как о своем? Шон осторожно положил руку ей на живот. Затем убрал руку и отстранился от Лоры. У него так и не возникло чувств, которые он надеялся испытать, — признания, доверия, абсолютного прощения. И сам факт отсутствия этих чувств взволновал его сильнее, чем причина, по которой он их не испытал.

Глава шестнадцатая

В гостиной элегантного дома Маклинденов их встретили хозяева.

Жена инспектора подтверждала теорию о притяжении контрастов: элегантная, высокая, стройная красавица Элен Маклинден являла собой полную противоположность своему мужу — невысокому и непоседливому крепышу. И тем не менее они казались идеальной парой. Лора позавидовала атмосфере взаимной любви, в которой они жили. Не было никаких прикосновений и пылких взглядов — только спокойная уверенность в своих чувствах.

После обмена приветствиями хозяйка взяла ее под руку и отвела в сторону, и разговор зашел о фотографиях, стоявших на каминной полке. Судя по всему, Маклиндены отличались плодовитостью, хотя никто из их потомства сегодня не появился. Лора удивилась: неужели они с Шоном — единственные гости? Похоже, так оно и было: после получаса вежливой беседы Маклинден повел их наверх, в столовую.

Ужин оказался великолепным — Лора уже не помнила, когда в последний раз ела такие вкусные вещи. Судя по объемистому брюшку хозяина дома, подобные пиршества здесь были вполне обычным явлением.

Миссис Маклинден предложила ей оставить мужчин и вернуться в гостиную. Как только они оказались одни, хозяйка вежливо объяснила, как пройти в туалет. Когда Лора вернулась и присела на обшитый парчой диван, Элен Маклинден тепло улыбнулась ей.

— Помню, когда я начинала раздаваться вширь, мне приходилось пользоваться чуть ли не всеми лондонскими заведениями.

Лора засмеялась, услышав столь смелое замечание. Женщины обычно не говорили вслух о своем интересном положении, даже когда рядом не было мужчин. Ей понравилась прямота миссис Маклинден.

— Да, у меня будет ребенок, — призналась Лора. Ей не терпелось сообщить эту новость кому-то, кто хотя бы сделает вид, что радуется за нее.

— О да, я знаю, — сказала миссис Маклинден. — Это чудесно, правда?

— А как вы узнали? — спросила Лора, сразу взглянув на свой живот, будто он уже мог ее выдать.

— Шон рассказал об этом Тренту. Надеюсь, вас не оскорбило, что мой муж поделился новостью со мной. Он знает Шона с детского возраста и очень обрадовался.

От волнения у Лоры закружилась голова. Шон рассказал о том, что станет отцом! Значит, он все-таки ей верит и больше не считает ее испорченной женщиной. И вдруг ей ужасно захотелось вернуться домой, чтобы остаться с Шоном наедине. Они снова будут любить друг друга, как вчера, и все недоразумения разрешатся.

Лору смущало собственное нетерпение, но она не могла отрицать того, что от одного взгляда на Шона все ее чувства обостряются до невероятной степени. Тут она услышала, что к ним спускаются мужчины, и они с миссис Маклинден больше не разговаривали на эту тему.

Маклинден улыбнулся дамам и предложил Шону сесть.

— Располагайся. Нам с тобой нужно кое-что обсудить. — Он кашлянул, чтобы привлечь к разговору всех присутствующих. — По поводу записок. Элен предложила помочь мне в расследовании и нашла кое-что очень интересное.

Шон уже открыл было рот, словно собрался возражать против участия миссис Маклинден в этом деле, но инспектор остановил его, подняв руку:

— Постой, постой! Видишь ли, Элен хорошо знает все магазины, торгующие канцелярскими товарами. Она несколько раз заказывала в типографиях приглашения на свадьбы наших детей, ноты произведений, которые сочинял наш сын, и все такое прочее. Она всегда проявляла интерес к бумаге и хорошо в ней разбирается. Так вот, я попросил ее все узнать о бумаге, на которой тебе писали анонимки.

— Должно быть, это обычная бумага? — подняв брови, спросил Шон у хозяйки. — Ее можно купить везде, не так ли?

— Вовсе нет, — ответила миссис Маклинден. — Если присмотреться, можно увидеть, что это дорогая льняная бумага, хотя и неброского цвета. Ею пользуются только три фирмы. И еще у меня есть список людей, которые регулярно закупают сразу по ящику. Их чуть больше двадцати человек. Маленькими пачками эта бумага не продается.

— Как интересно! — воскликнул Шон. — Я восхищен вашей проницательностью.

— Посмотри список, Шон, — распорядился инспектор. — Может, какие-нибудь имена покажутся тебе знакомы.

Лора тоже стала читать список и удивленно воскликнула:

— Мистер Бэттс — он держит магазин у нас в деревне! Я всегда делала у него покупки. — Ей вдруг стало не по себе. — Дайте мне посмотреть какую-нибудь записку.

Маклинден достал из кармана пачку конвертов и дал один ей. Лора вынула оттуда записку и долго всматривалась в бумагу, не читая угрожающего послания. После этого она тихо призналась:

— Я всегда заказываю у Бэттса такую бумагу. Мы всю жизнь пользовались именно ею.

Она вернула письмо Маклиндену. Шон сжал ее руку, чтобы приободрить. Его взгляд все еще был прикован к списку фамилий.

Маклинден откинулся на спинку кресла и взял трубку, которую никогда не разжигал.

— Ты знаешь еще кого-нибудь?

— Двоих, — ответил Шон. — Гаррета Хаффлингера — это адвокат, с которым я знаком уже много лет. Он мне не друг, но и не враг. — Он замолк, метнул взгляд на Лору, а потом на Маклиндена. — И Магнус Нортон.

Инспектор хмыкнул и постучал трубкой об колено.

— Да, я тоже заметил. И что ты об этом думаешь?

И они обменялись осторожными, многозначительными взглядами. Потом Шон воззрился на потолок, будто ожидал от него помощи.

— И кто же такой этот Магнус Нортон? — спросила Лора.

Шон вздохнул и посмотрел на нее.

— Это отец моей бывшей невесты. Я был обручен с Камиллой Нортон, но она разорвала помолвку за несколько дней до того, как я встретил тебя.

— Почему? — спросила Лора.

— Неважно, — пробормотал он.

— Возможно, это очень даже важно! — воскликнула она. — Шон, если тебя и вправду хотят убить, мы все должны узнать об этих людях! — И она хлопнула рукой по листку, который он держал в руках. Ревность к неизвестной женщине, которая была невестой Шона, играла в ее волнении не последнюю роль. — Ну-ка говори, почему она решила разорвать помолвку!

Шон усмехнулся.

— Очевидно, она считала, что заполучит незаконнорожденного королевского отпрыска. А я хоть и внебрачный сын, но не от принца. Вот она и почувствовала, что ее обманули. Она, должно быть, хотела, чтобы в жилах ее ребенка текла августейшая кровь.

— Ну и хорошо, что ты от нее отделался.

— И нашел тебя, что гораздо лучше, — с улыбкой сказал Шон.

Тут заговорила Элен:

— Мне кажется, ты можешь вычеркнуть Камиллу из списка. Может, она и страдает манией величия, но на убийство вряд ли способна. Прости, Шон, но ты же знаешь, что избытком ума она никогда не отличалась.

— Да, Нортонов мы можем сбросить со счетов, — сказал Маклинден. — Камилла вряд ли смогла бы до этого додуматься, а Магнус уже стоит одной ногой в могиле. Он просто не мог этого сделать.

— Может быть, он кого-то нанял? — спросила Лора. Ей хотелось, чтобы все поскорее забыли о ее вспышке ревности.

— Вряд ли, — сказал Шон. — Старик Магнус часто даже свою дочь не узнает. Он уже год страдает какой-то болезнью, из-за которой совершенно ослаб.

— Тогда остается мой отчим, — тихо сказала Лора, опустив голову. Ей стало ужасно стыдно, что она имеет отношение к роду Мидлбрук.

— Больше ты никого здесь не знаешь? — снова спросил Маклинден.

— Нет, — ответил Шон. — Никого.

— Камилла, возможно, встречалась с другим мужчиной, — произнесла Элен Маклинден. — Вскоре после того, как вы были на балу у Хэвингтонов, я видела ее в Пэлл-Мэлле — она садилась с кем-то в закрытый экипаж. Трент сказал мне, что как раз на балу она и решила с тобой расстаться. Но я подумала, что тот человек ее родственник — ведь я считала, что вы все еще помолвлены.

— Если у Камиллы есть другой поклонник, то тогда у нее еще меньше причин держать зло на Шона, — заметил Маклинден. — И потом, это ведь она пошла на разрыв. А стрелять в него только из-за того, кем был его отец… Вернее, из-за того, кем он не был.

Шон поднялся и начал мерить комнату шагами.

Остановившись рядом с Лорой, он положил руку ей на плечо и тихо проговорил:

— Сегодня пришла еще одна записка.

Лора вздрогнула, и он сразу стал ее успокаивать:

— Пожалуйста, не пугайся. Я сказал бы и раньше, но не хотел портить тебе настроение. Но сейчас мне подумалось, что не стоит ничего скрывать.

И Шон достал из-за пазухи конверт, вынул оттуда записку и прочитал:

— «Ты еще недостаточно помучился, но эта игра начала меня утомлять».

— Дай мне посмотреть, — сказала Лора и выхватила у него листок, прежде чем он успел возразить. Она внимательно рассмотрела буквы.

— У моего отчима другой почерк. И у мамы с Лэмдином тоже.

Шон хотел взять записку, но Лора ему не позволила.

— Подожди. Ты не видишь ничего странного? Я имею в виду форму листка.

— Да, он квадратный. И, кажется, меньше, чем предыдущие.

— Вот именно! — воскликнула она. — Видишь, у самого верхнего края три синие точки? Он отрезал ту часть листа, на которой что-то было написано.

Элен быстро подошла к ней, чтобы посмотреть. Маклинден поближе придвинул торшер.

— Но эти точки не одного цвета с чернилами. На отрезанной части листка было что-то напечатано. Может быть, это печать с фирменным знаком? — сказала Элен. — Наверное, у него кончилась непомеченная бумага, и пришлось воспользоваться первым листом, отрезав сверху ту часть, на которой стояла печать. Давайте я схожу в магазин, где торгуют почтовой бумагой, и постараюсь узнать, что это за знак.

— Не нужно, — с тяжелым вздохом произнес Шон, опустившись в кресло. — Мне кажется, я уже понял.

— Ну, так не томи нас, приятель! — воскликнул Маклинден. — Что это, черт побери?

— Что-то вроде геральдической эмблемы. Расположение этих синих точек напомнило мне один медальон. В середине там была буква «н», выполненная в вычурном готическом стиле. Первая буква фамилии «Нортон», — состроив гримасу, объяснил Шон, после чего спросил у Элен: — Как выглядел тот человек, которого вы видели с Камиллой?

— Высокий, хорошо сложенный, с темной бородкой. Костюм дорогой, но помятый. Мне это показалось странным. Камилла не отличается особым умом, но всегда очень щепетильно относится к внешнему виду.

— По описанию похож на нашего, да? — спросил Шон у Лоры.

— Господи! Значит, это все-таки Камилла! — прошептала Элен Маклинден. — Неужели это она спланировала убийство?

— Выходит, что да, — ответил инспектор. — Должно быть, в ее голубеньких глазках таилось гораздо больше хитрости, чем мы могли предположить.

— Трент, у нее карие глаза, — поправила его Элен. — Какой же ты после этого главный инспектор? Да ты, наверное, ни разу и не смотрел выше ее декольте.

Маклинден улыбнулся и подмигнул жене. Шон протянул ему записку.

— Присовокупите ее к остальным, Линди. Ну как, вы займетесь этим?

— Конечно, можешь даже не беспокоиться. Завтра же утром я допрошу Камиллу и положу конец этой истории. Узнаю у нее имя сообщника и посажу его за решетку, не успеет он глазом моргнуть.

— Спасибо вам, — сказал Шон и помог Лоре подняться. — Думаю, нам уже пора. Вечер был интересный и очень полезный, — с улыбкой добавил он.

Они распрощались, пообещав друг другу снова встретиться при более благоприятных обстоятельствах. У Лоры появилось двое новых друзей, и она подумала, что ее первый проведенный в обществе вечер прошел необыкновенно удачно. К тому же они убедились, что ее отчим не имеет к угрозам никакого отношения. Теперь, когда все прояснилось, они наконец-то могут все начать заново.

Но самым прекрасным было то, что она сегодня узнала: Шон с нетерпением ждет, когда на свет появится их ребенок. И Лора едва могла скрыть свою радость.

Глава семнадцатая

Как только дверца коляски закрылась, Шон обнял Лору и стал осыпать нетерпеливыми поцелуями. Она счастливо рассмеялась.

— Шон, только не здесь! Мы же будем дома через десять минут!

Но он впился в ее губы с такой страстью, будто собирался овладеть ею прямо в экипаже. Лора оттолкнула его от себя, пока еще была в силах, и Шон неохотно отстранился.

Она издала нервный смешок, несколько смущенная своей готовностью поддаться опасным инстинктам.

— Ты, может, и привык делать это в самых неподходящих местах, но я еще не набралась такого нахальства.

Лукаво улыбнувшись, Шон обхватил ее лицо ладонями и пообещал:

— Сегодня наберешься.

С этими словами он откинулся на спинку сиденья и умиротворенно закрыл глаза.

— Ах, Лора, какая счастливая жизнь у нас впереди!

— Я знаю, — ответила она. — Но чем бы нам занять себя теперь, когда не нужно уворачиваться от пуль?

Он стал перебирать ее затянутые в перчатку пальцы.

— Чем угодно. Но ты ведь знаешь, о чем я подумал в первую очередь.

— И я, — прошептала Лора, сжав его руку. — Шон, я чудесно провела сегодня время. Маклиндены мне очень понравились. Элен замечательная женщина, правда? Она сказала, что ты говорил ее мужу про ребенка. Я очень рада, что ты так этого ждешь и даже поделился новостью со старым другом.

Шон напрягся и убрал руку, но передумал и снова сжал пальцы Лоры — на этот раз слишком сильно.

— Да-да. — Он на мгновение замолк и глубоко вздохнул. — Я надеялся, что Элен нам сегодня споет — или хотя бы сыграет. У нее необыкновенный голос. И сын у них тоже поет. Вот настоящий талант! Я думаю, его ждет блестящее будущее. Он далеко пойдет, этот Скотт…

— Шон! — перебила его Лора. — В чем дело? Ты ведь рассказал мистеру Маклиндену о ребенке. Почему ты не хочешь со мной об этом поговорить?

Шон долго молчал, а потом вздохнул.

— Ну, что я могу сказать? Будем надеяться, что ребенок родится здоровым.

— И все? — спросила Лора. — А кого ты хочешь — мальчика или девочку?

Шон снова вздохнул, поерзав на сиденье.

— Девочку.

Лора улыбнулась.

— А я надеюсь, что родится мальчик. И он будет очень похож на своего отца — вылитый ты.

— Приехали, — коротко произнес Шон. Даже не дождавшись, когда кучер откроет дверцу, он обхватил Лору за талию, чтобы помочь ей спуститься. — Скорей поднимайся наверх, тебе надо отдохнуть.

— Хорошо, — сказала Лора, разочарованная появившимся в его голосе холодком. — Как хочешь.

Шон открыл перед ней дверь и дал ключ от комнат.

— Я, пожалуй, заскочу к Кампу — расскажу ему о том, что мы сегодня узнали. Ему это будет интересно.

— Но ты ведь говорил… Тебя ждать? — спросила она, почти не надеясь.

— Нет. Если я засижусь допоздна, то переночую у Кампа. — Он повернулся и уехал прежде, чем она успела его остановить.

Расстроенная и полная ярости, Лора вошла в комнату, надела ночную рубашку и легла в постель. Она не плакала о потерянном прошлом и не раздумывала о будущем, но зато дала себе обещание никогда больше не говорить при Шоне о ребенке. А как же быть, когда ребенок родится?

Шон проехал мимо дома, где снимал квартиру Камп, и приказал кучеру отвезти его в клуб «Вход и выход». Ему не хотелось сейчас разговаривать со знакомыми. Камп наверняка будет задавать множество вопросов о Лоре, а Шон не знал, что ему ответить. А ведь еще сегодня ему казалось, что все прекрасно. Тайна анонимок была разгадана, Лоре понравились Маклиндены, да и она их просто очаровала. А по дороге домой он успел соблазнить ее перспективой прекрасной ночи. Можно ли быть таким безмозглым? Стоило ей упомянуть о будущем ребенке, как он весь похолодел. Вот болван!

Шон велел кучеру остановиться, заплатил и дальше пошел пешком, чтобы хоть немного развеяться ночной прогулкой.

Несколькими часами позже он, уже полузамерзший, возвращался домой и чуть не сшиб с ног какую-то женщину — она внезапно вывернулась из переулка. Издав удивленный возглас, она покрепче прижала к себе сверток.

— Прошу прощения, — сказал Шон и протянул женщине руку, но она со стоном отшатнулась и испуганно крикнула:

— Не трогайте меня!

Шон произнес как можно мягче:

— Мадам, я и не собирался вас трогать. Но почему вы на улице в такой поздний час? К тому же сейчас холодно.

Тут послышался слабый плач грудного ребенка. Шон не стал больше задавать вопросов — взяв женщину под руку, он повел ее на небольшой постоялый двор, мимо которого только что проходил, и усадил за столик. В зале почти никого не было, всего несколько человек пили пиво. Заведение казалось вполне благопристойным.

Шон снова посмотрел на женщину.

— По-моему, вы очень устали. Что вы делаете на улице, с ребенком? Почему вы не дома?

Она шмыгнула носом и, смахнув с лица прядь рыжих волос, вяло ответила:

— У меня нет дома.

Потом она взглянула на него большими голубыми глазами, покрасневшими от слез, и Шон вспомнил глаза Лоры: отчаяние всегда побеждалось в них силой духа.

— Наверх я с вами не пойду, — заявила женщина.

— А я вас и не просил этого делать, — ответил Шон. — Послушайте, я случайно толкнул вас, когда вы вылетели из переулка, и теперь просто пытаюсь как-то загладить свою вину. Выпейте чего-нибудь горячего, а потом я найму для вас кеб, и вы поедете, куда посчитаете нужным. Договорились?

Она кивнула, осторожно погладив ребенка, который уже перестал плакать. Сжав потрескавшиеся губы, она снова шмыгнула носом и подняла взгляд на Шона.

— Можно… можно мне выпить теплого молока?

— Конечно, — сказал Шон, махнув рукой трактирщику. — Теплого молока для дамы, а мне — бренди.

— Мой муж погиб, — вдруг произнесла женщина. — А денег у меня нет. И заплатить за молоко мне нечем.

— И родных у вас нет? — мягко спросил он.

— Нет. Фредерик был солдатом и погиб в прошлом году, но я никому об этом не рассказала. Зарабатывала шитьем, и все уходило на оплату жилья, но потом я потеряла работу, и вчера меня выгнали на улицу.

Шон знал, куда попадет эта женщина, если он не вмешается, — в работный дом, в бордель или в очередной переулок, где так легко умереть от холода.

— Меня зовут Шон Уайлдер. Вы позволите вам помочь?

Она засмеялась, но ее смех больше походил на сдавленный кашель.

— Я готова принять помощь хоть от самого дьявола, лишь бы Фредди не голодал.

— Вы говорите как вполне образованная женщина.

— Мой отец был священником, он кое-чему меня научил.

Принесли напитки. Шон положил на стол несколько монет и пододвинул к женщине стакан с молоком.

— Как вас зовут?

— Сильвия Морсфилд. — Она окунула палец в молоко и поднесла его к губам младенца, которого едва можно было разглядеть в толстом одеяле. Но руки у нее дрожали так сильно, что ничего не выходило.

— Разрешите мне, — сказал Шон. Опустившись на колени рядом с ней, он достал из кармана платок и смочил его уголок в молоке. Осторожно раздвинув губы ребенка, он поднес к ним кончик платка. Младенец едва слышно захныкал, но тут же зачмокал. Шон аккуратно проделал все снова, не обращая внимания на заинтересованные взгляды трактирщика и посетителей.

— Мамаше тоже дайте, — посоветовал кто-то. — Она вот-вот в обморок упадет.

— Мне нужна комната, — сказал Шон трактирщику. — И что-нибудь поесть. Эй! — Он подозвал к себе одного из посетителей и дал ему золотую монету. — Сходи за доктором Кампионом — он живет в доме сто двенадцать на улице Эдкинс. Это всего в нескольких кварталах отсюда. Скажи, что он срочно нужен Шону Уайлдеру.

— Так вы, значит, Дикарь? — Парень широко раскрыл глаза, но Шон раздраженно вздохнул, и тот кинулся исполнять поручение.

Он уже успел устроить женщину наверху и уложить ее в постель, когда пришел Камп.

— Тут возникли кое-какие трудности, — сказал Шон, сразу переходя к делу.

— Тут женщина! — ехидно заметил Камп.

— Избавь меня от своего остроумия. Она нездорова, и ребенок тоже. Посмотри, в чем там дело.

Сначала Камп распеленал младенца, что-то бормоча себе под нос. Шон стоял рядом, не в силах оторвать взгляд от маленького тельца.

— Ему примерно полгода. Небольшая температура, общая слабость, кожа сухая, мышцы вялые. Обезвоживание, недоедание. И, судя по всему, он привык к опию.

— В таком возрасте! — воскликнул Шон. — А она?

Тут Камп всучил ему ребенка, и Шон подался назад.

— И что мне с ним делать?

— Покорми его. — Камп указал на поднос с нетронутым ужином. — Разотри горошек в пюре и попробуй дать ему с ложки. Чередуй с молоком. Осторожно, он будет срыгивать. — После этого Камп повернулся к женщине, оставив ребенка на попечение Шона.

Пока Камп осматривал Сильвию Морсфилд, она лежала в забытьи. Когда он закончил, Шон уже покормил ребенка.

— А у этого чертенка есть зубы, — сообщил он Кампу. — Они позвякивали об ложку.

Камп засмеялся.

— Он много съел?

— А много — это сколько? — спросил Шон. — Несколько ложек. Но молока он выпил примерно полчашки.

— Отлично.

— А как его мать?

— Общее истощение, небольшой грипп. По-моему, наркотиков она не принимала. Детям принято давать опий, чтобы они не плакали, хотя это для них губительно. Оба постоянно недоедают.

— Какой ужас! — сказал Шон, прижав к себе маленького Фредди. Раньше он не особенно любил маленьких детей, но этот младенец начал казаться ему не таким, как другие.

— Ну, что ты будешь с ними делать? — спросил Кампион, укладывая в саквояж стетоскоп.

Шон подумал.

— Она говорит, что умеет шить. Я попрошу Мэнди Пиплз — пусть наймет ее для шитья. Тогда Фредди сможет не разлучаться с матерью — похоже, раньше ей приходилось с кем-то его оставлять, чтобы ходить на работу. К тому же Мэнди может дать ей комнату.

— Я могу пока посидеть с ними, — предложил Кампион. — Скоро утро. Твоя жена, наверное, волнуется.

Шон взглянул на ребенка, который так удобно устроился у него на руках. Он вдруг представил себе ужасную картину: Лора с ребенком на руках крадется по темному переулку, пытаясь убежать от голода и нищеты. А ведь он совсем недавно угрожал ей этим!

— Камп, когда у Лоры настанет время рожать, ты ведь еще не уедешь? Ты позаботишься, чтобы все прошло хорошо?

— Ты хочешь, чтобы роды принимал я? — спросил Кампион.

Шон пожал плечами.

— Просто… ты так умело справился с ними. — Он кивнул на малыша Фредди и его мать. — И ты единственный врач, которого я хорошо знаю.

Камп рассмеялся:

— Да ты просто засыпал меня похвалами! — Но он быстро посерьезнел и положил руку на плечо другу: — Я останусь, Шон. Я решил остаться в Лондоне навсегда.

Шон облегченно вздохнул. Хоть это улажено.

— И завтра же я все устрою для миссис Морсфилд, — сказал Камп. — У тебя и так хватает забот. Дай-ка мне ребенка.

Забрав у Шона младенца, Камп уложил его рядом со спящей матерью.

— Отправляйся домой, дружище. Позаботься о собственных делах.

Лора проснулась, услышав стук Шона — его трудно было спутать с каким-то другим. Встав с постели, она накинула халат и пошла открывать дверь.

Он вошел и сразу привлек Лору к себе, прижавшись холодной щекой к ее щеке, и пылко произнес:

— Лора, ты не представляешь, как я сожалею о том, что тебе говорил. Но на самом деле я так не думал, пожалуйста, поверь мне.

— Ты пьян? — спросила Лора.

— Я говорил, что выгоню тебя с ребенком, но я бы никогда этого не сделал, клянусь!

— Я верю, — сказала она. Интересно, что на него нашло? Где он побывал? Она ни за что не спросила бы его об этом, но Шон ответил сам:

— Я встретил одну женщину…

— Я так и думала. — Лора оттолкнула его и отвернулась.

— Нет, ты не поняла! — Казалось, ему не терпелось в подробностях обо всем рассказать. Сложив руки на груди, Шон тряхнул головой, будто никак не мог подобрать слов. — Понимаешь, она была с ребенком, и…

— Ты и в самом деле пьян! — заявила Лора. — У меня нет никакого желания тебя слушать, Шон. Иди спать.

— Прошу тебя, — умоляюще произнес он, схватив ее за руку. — Если не хочешь меня выслушать, позволь хотя бы доказать, как я раскаиваюсь.

Лора уже хотела сдаться, но вспомнила его внезапную холодность во время поездки в экипаже, когда она заговорила о ребенке.

— Нет уж, спасибо, — пробормотала она. — Тебе надо отдохнуть. Извини. — С этими словами она ушла в ванную. Голос Шона глухо доносился через плотную дубовую дверь:

— Лора, пожалуйста. Мы должны поговорить.

Но Лора молчала. Прислонившись к двери, она думала, не совершает ли ошибку. Нет, она ничего не желает слушать ни о женщине, которую он встретил, ни о ее ребенке. О собственном ребенке он не хотел разговаривать, и черта с два она будет говорить с ним о чужом. И все же Лору переполняло любопытство. Ведь Шон отсутствовал несколько часов. Что же это за женщина с ребенком и что в ней было такого, что так его взволновало?

Приняв ванну, Лора чуть-чуть приоткрыла дверь и выглянула. Вещи Шона валялись на полу. Сам он уже крепко спал, закинув руку за голову.

Она на цыпочках прошла в спальню и осторожно, чтобы не разбудить его, легла рядом. До завтрака было еще долго, а спать на полу или в ванне она не собиралась.

Казалось, она уже несколько часов лежит без сна, погруженная в размышления. Но не успела она задремать, как вдруг послышался шепот Шона:

— Знаешь, вначале он мне показался совсем несимпатичным, и его мать тоже — грязная, окоченевшая. Но как же она любит своего младенчика! И я сам не заметил, как к нему привязался, Лора. Я по капельке поил его молоком и вдруг начал чувствовать к нему нежность. Это ведь я его спас — я. Камп, конечно, тоже помог, но я чувствовал ответственность за этого ребенка. Если бы я побыл с ним подольше, то даже полюбил бы его. Мне кажется, я все-таки очень люблю детей. И я так этому рад, Лора, — если бы ты знала! — И Шон удовлетворенно вздохнул, не требуя от нее отклика.

Когда он заснул, Лора встала и оделась. Пытаться уснуть после услышанного не имело смысла. Как же понять это странное признание? Лора даже немного приревновала его к женщине и младенчику, к которым он так «привязался».

Она спустилась вниз и пила уже третью чашку чая, когда приехал Маклинден.

— Лора! Шон здесь? — Его необычное волнение испугало ее.

— Он наверху, спит, — ответила Лора. — А что случилось?

— Произошло убийство, — сказал Маклинден, крутя в руках шляпу. — Убита Камилла Нортон.

Глава восемнадцатая

Шон постарался стряхнуть с себя усталость. Он был уверен, что проспал всего несколько минут. Но голос Маклиндена не давал ему покоя:

— Старик, поднимайся скорей! У нас чрезвычайное происшествие!

— В чем дело? — сонно спросил Шон, зевнув, и свесил ноги с кровати, не вылезая из-под одеяла.

— Камиллу убили, — сообщил Линди. — Мы нашли ее в особняке Нортонов. Ее зарезали. Она пролежала там около месяца.

Тут Шон проснулся окончательно.

— Камилла?! Но кто…

— Я послал людей в их загородную усадьбу, в Кент, — опросить слуг. Похоже, они уехали туда вместе со стариком. Кто-то из обслуги перед отъездом сказал соседу, что Нортону нужно поправить здоровье и поэтому они все уезжают за город. Но нам неизвестно, почему Камилла осталась. Впрочем, мы знаем, что с ней после этого произошло.

— Черт! — воскликнул Шон. Напрашивался вывод, что Камиллу убил тот бородатый тип, с которым ее видели. Может, они не сумели договориться? Хоть бумага, на которой писались анонимки, и принадлежала Камилле, Шон все-таки не верил, что у нее была такая мстительная натура. Неужели она замышляла убийство из-за разорванной помолвки? Но ведь она сама его бросила! — Предположим, что кто-то решил мне отомстить и втерся к ней в доверие, — сказал Шон. — От Камиллы он все обо мне разузнал, а потом убил ее. Это объясняет, откуда взялась бумага. Он мог легко украсть ее из кабинета Камиллиного отца, когда приходил с визитом. Элен видела Камиллу с этим человеком — это означает, что они были знакомы.

— А это может иметь отношение к убийствам других женщин, которые вы сейчас расследуете? — спросила Лора, присев на кровать рядом с Шоном. Стало ясно, что опасность еще не миновала. И когда Шон привлек Лору к себе, она даже не думала возражать.

Маклинден тяжело вздохнул и сцепил руки за спиной.

— О нет! Этих женщин убивали в переулках, где по ночам бродить не следует. А ее убили в собственном доме. И потом, мисс Нортон действительно несколько раз ударили ножом, но тело не обезображено. И тот, кто ее убил, даже не пытался где-то ее спрятать — потому мы ее сразу и нашли. Мы явились туда рано утром, чтобы расспросить Камиллу обо всем, что мы вчера обсуждали. Она лежала на полу у большого окна во всю стену.

— Ее зарезали, — повторил Шон. — Бедная Камилла. — И он с грустью посмотрел на Лору. — Я не верю, что она пыталась меня убить. После того, что произошло, это кажется маловероятным. Знаешь, она была не такой уж плохой.

— Надеюсь, раз ты собирался на ней жениться, — сказала Лора.

— Наверное, мы бы неплохо поладили, если бы она не прожужжала мне все уши о моем королевском происхождении. И как только я признался, что это всего-навсего шутка, она оборвала со мной всяческие отношения. Вот такая печальная история. Если бы подобное служило поводом для убийства, весь Лондон наводнился бы трупами.

— Как бы то ни было, — вмешался Маклинден, — мы должны сделать так, чтобы вам ничего не угрожало. Он может очутиться в любом месте.

— Как же мы его поймаем, не поставив ловушку? — спросил Шон. — Надо отправить Лору к моей матери и подождать, когда он снова даст о себе знать. Ему не удастся меня убить, если я буду настороже.

— Нет! Никуда я без тебя не поеду. — Лора схватила его за руку. — Прошу тебя, поедем со мной!

Маклинден поочередно смотрел на них, ожидая решения. Лора умоляюще произнесла:

— Пожалуйста, инспектор, скажите ему, что я права! Скажите!

— Шон, я не могу гарантировать тебе здесь полную безопасность. Не проблема послать пару человек, которые будут околачиваться поблизости, но этого может оказаться недостаточно. Почему бы тебе не съездить в Корнуэлл вместе с Лорой? А мы пока все разузнаем у знакомых Камиллы. Вдруг кто-нибудь из них знает убийцу или хотя бы сообщит что-то, от чего мы будем отталкиваться? Обещаю тебе написать, когда появятся новости.

Шон неохотно согласился.

— Возможно, этот человек совершил уже третье убийство. Не стоит ждать с отъездом до вечера. При дневном свете легче определить, нет ли за нами слежки.

Маклинден кивнул:

— Тогда я попрощаюсь и пойду по делам. Будьте осторожны. — И он ушел, тихо притворив дверь.

Лора закрыла глаза и облегченно вздохнула. Шон все-таки не оставит ее одну. Он обнял ее и прижал к груди, сидя неподвижно и глубоко о чем-то задумавшись. Его запах снова всколыхнул в ней чувства, которых она избегала, но в объятьях Шона было так спокойно и уютно, что Лора просто не могла отстраниться. Она открыла глаза, взглянула на него и вдруг увидела, что на нем совершенно ничего нет, если не считать края одеяла. Тут он тихо и решительно произнес:

— Я хочу тебя. Сейчас.

— Я тоже, — почти шепотом ответила она. Лоре не хотелось больше думать о женщине, лежащей в луже крови, и о Шоне, которого может постичь та же участь. Она сама когда-то готовилась умирать и даже успела свыкнуться с ожиданием смерти. Но при мысли о возможной гибели Шона ее покидала гордость. Она обвила руками его шею и поцеловала со всей страстью, на какую была способна.

Губы Шона обрушились на ее губы, поглощая ее, не давая ей дышать, переполняя все ее чувства настолько, что остальной мир перестал существовать. Его нетерпеливый возглас прозвучал почти одновременно с ее собственным. Он упал на кровать, увлекая ее за собой, и снова впился в ее рот с таким пылом, что она даже вскрикнула. Горевшее в нем пламя передалось ей и захлестнуло все волнения и страхи…

Шон еще долго лежал, уткнувшись ей в шею и обняв ее за плечи. Но потом вдруг приподнялся на локтях. Лора улыбнулась: вид у него был какой-то неуверенный, даже потрясенный.

— Это было непростительно, — тихо произнес он. — Непростительно.

— Извини. Я причинила тебе боль? — с улыбкой спросила она.

Он отодвинулся и сел, бормоча проклятия.

— Шон, в чем дело? Что случилось?

— Это я причинил боль тебе, — сказал он.

— Совсем нет, — мягко заверила его она, расправляя на себе платье. — Я, конечно, немного запыхалась, но ни о какой боли и речи нет.

— Я мог навредить и тебе, и ребенку! — Шон в отчаянии провел рукой по лицу.

— Ты что, напрашиваешься на комплименты? — произнесла она.

— О Господи, конечно, нет! Лора, прости, — с искренним раскаянием сказал он.

— Хорошо бы отлупить тебя кочергой, но пора вставать и собирать вещи. Ты сам сказал, что надо уехать уже сегодня. — Вдруг почувствовав в себе источник неиссякаемой энергии, Лора спрыгнула с кровати и отправилась приводить себя в порядок, но в дверях обернулась и весело улыбнулась Шону. — Ты достанешь чемоданы? У нас не так уж много времени.

Они уже второй день ехали в поезде к корнуэллскому побережью. Шон предпочел бы добраться туда морем, но не мог больше видеть, как Лора страдает от морской болезни — особенно в ее теперешнем положении. Отдельное купе оказалось очень удобным, однако Лора почти все время проводила в вагоне-ресторане, болтая с пассажирами, а он пребывал в одиночестве, погруженный в невеселые мысли. Шон знал, что это невежливо, но ситуация как нельзя лучше располагала к размышлениям и самокопанию, хоть это было и не самым веселым занятием.

Сейчас они сидели у себя в купе друг против друга, ожидая остановки. Лора смотрела в окно на пробегавший мимо пейзаж, а Шон смотрел на нее.

— Почти приехали. Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.

— Конечно! Лучше не бывает, — весело ответила она и указала пальцем за окно. — Смотри, сколько коров! А у вас в поместье есть коровы?

— Наверное, есть, — сдержанно ответил он. — Лора, нам с тобой необходимо поговорить и кое-что уладить.

Лора поправила свою вельветовую шляпку и стала вертеть в руках булавку.

— По-моему, все уже и так улажено. По дороге на вокзал за нами никто не следил, и поездка прошла замечательно. И никто, кроме Маклиндена, не знает, где мы будем.

— Я не об этом, — нахмурившись, произнес Шон. — Лора, нам нужно поговорить о ребенке. Я хотел тебе сказать…

— Мне дадут какие-нибудь поручения, когда мы приедем? Я настроилась помогать твоей матери по дому, — перебила его Лора, разглаживая юбку и застегивая перчатки.

— Лора, посмотри на меня. Я… Я понял, что…

— Вот это да! Посмотри, сколько времени! — Взглянув на свой кулон с часами, она стала подниматься. — Я обещала миссис Уильямс, что попрощаюсь с ней. Она едет до Хэверса. По-моему, мы будем жить по соседству. Можно, она как-нибудь приедет в гости? Мне кажется, они с твоей матерью поладят, как ты думаешь?

— Лора, ты сама не знаешь, что говоришь, — сквозь зубы процедил Шон, стараясь побороть раздражение.

— Да, ты абсолютно прав, — рассеянно бросила она, выбегая из купе. — Встретимся у выхода.

Закрытый экипаж, который Шон нанял на вокзале, подъехал к парадному входу усадьбы «Плакучая ива».

— Как красиво! — воскликнула Лора. — Просто чудесно.

Она ожидала, что усадьба окажется холодной, неприступной, обвеваемой ветром, как те места, которые описываются в готических романах. Но дом, сложенный из серого камня и отделанный деревом, находился в отдалении от моря и скал и к тому же был окружен красивым и ухоженным садом.

— По сравнению с усадьбой Мидлбрук это очень скромное жилище, — заметил Шон, спрыгнув на землю, и, помогая спуститься жене, на мгновение задержал ее в своих объятиях.

Лора прижалась к нему, но Шон тряхнул головой, будто желая избавиться от наваждения, поставил ее на землю и отвернулся. Лора находила какое-то странное удовольствие в том, чтобы лишать его спокойствия, даже когда это происходило нечаянно.

— В любом случае «Ива» меньше, — как ни в чем не бывало продолжал Шон. — Здесь всего двенадцать спален, включая помещения для прислуги.

Лора видела, что ему нравится этот дом, да и ей он тоже понравился. Он источал ауру гостеприимства, чего в Мидлбруке не было. Она наблюдала, как Шон с помощью кучера выгружает на землю чемоданы, и раздумывала, долго ли им придется прожить в «Плакучей иве».

— Это Шон! — послышался вдруг чей-то голос. — Вернулся!

— Сонет, ах ты старый негодник! — Шон бросился вперед и обнял высокого и грузного пожилого мужчину. — Ну как ты? Без устали кропаешь стишата, выдавая их за поэзию?

— Ни дня без строчки, — подтвердил мужчина, рассмеявшись басом. — С возвращением, сынок! — И похлопал его по спине. — Мама ужасно по тебе скучала.

Шон взял Лору за руку и подвел ее поближе.

— Моя жена Лора, — с явной гордостью представил ее он. Впрочем, Лора не поняла, чем именно он гордится. — А это Байрон Сонет: дворецкий, управляющий, друг семьи и гениальный поэт!

— Здравствуйте, — сказала Лора и протянула руку.

— Жена! — шепотом изумился Сонет. — Боже всемогущий! Шон, какой подвиг ты совершил, чтобы заслужить такое счастье? Она же чудо, друг мой, просто чудо! — Широко улыбаясь, он как следует потряс руку Лоры. — Женился, подумать только! Ее светлость в обморок упадет от радости!

«Ее светлость»? Интересно, это прозвище или настоящий титул? Шон как-то упоминал о благородном происхождении матери. Лора вопросительно взглянула на Шона, но он, ничего не объясняя, взял чемодан и повел ее к лестнице.

Сонет, приплясывая, проводил их до маленькой гостиной и вошел первым.

— Энн, ты ни за что не догадаешься, кто приехал! Посмотри, дорогая, он и жену привез! У него есть жена!

«Дорогая»? Дворецкий назвал хозяйку «дорогая»? Стараясь не показать своего изумления, Лора сделала реверанс улыбающейся даме, а Шон чопорно поклонился.

— Моя мать, леди Энн Кэвендиш, — официальным тоном произнес он и представил Лору: — Миссис Лора Уайлдер, моя жена.

Женщина закусила губу, и из глаз у нее вдруг брызнули слезы. Наконец она произнесла, обращаясь к Лоре:

— Дорогое дитя, как я рада с вами познакомиться! — Она взглянула на Шона. — Спасибо, что приехал, Шон. Ты надолго?

— Поживу немного, — ответил он. — Если ты не захочешь, чтобы мы подыскали другое жилье.

— Это твой дом, Шон, и для меня нет большего счастья, чем видеть тебя здесь.

Шон отвел взгляд, будто захотел осмотреть обстановку.

— Значит, поэтому ты всегда плачешь, когда меня видишь. — Он снова повернулся к выходу. — Извините, я пойду принесу вещи. — И он ушел, не дожидаясь возражений.

— Надо будет дать ему хорошую взбучку, — сказал Сонет.

Мать Шона негромко рассмеялась.

— С удовольствием посмотрю, как ты будешь это делать. По-моему, за последний год он еще больше вырос, тебе не кажется?

Оба засмеялись, обменявшись многозначительными взглядами и, должно быть, о чем-то вспоминая, будто старые друзья. Или любовники. Лора сразу заметила, что Байрон Сонет одет ничуть не хуже Шона. К тому же он не выказывал подобострастия, подобающего дворецкому. На поэта он тоже не походил, скорее на дворянина. И потом, если он действительно слуга, то почему Шон сам пошел за вещами?

Невысокая леди Энн ничем не напоминала Шона, если не считать ярко-зеленых глаз. Темные локоны обрамляли ее красивое, почти классическое лицо, на котором совсем не было морщин, хотя ее возраст, должно быть, уже приближался к пятидесяти. Одарив Лору теплой и искренней улыбкой, леди Энн протянула ей руки:

— Теперь ты — моя дочь. Будешь называть меня мамой?

У Лоры слезы навернулись на глаза. Так принимать совершенно незнакомую женщину! Она опустилась на колени рядом с креслом-коляской и посмотрела на леди Энн.

— С большим удовольствием, мама, — прошептала она голосом, хрипловатым от переполнявших ее чувств.

Леди Энн нагнулась и поцеловала ее в щеку.

— Для меня это большая честь. А теперь пусть Байрон проводит тебя в комнату — ты немного отдохнешь после поездки. Потом мы побеседуем и познакомимся поближе.

— Благодарю вас, мама, — сказала Лора, вставая. Вслед за Сонетом она вышла из комнаты и стала подниматься по лестнице, думая только о том, что у нее появилась мать, которая так радушно ее приняла и поцеловала. Лора даже не понимала, почему это так ее растрогало.

— Налево, — объявил дворецкий. — Вот здесь. — Он открыл дверь в комнату, со вкусом убранную в бледно-желтых тонах, словно пропитанных солнечным светом. — Там — комната хозяина. Ах, вон он уже и громыхает. Прошу прощения. — И Сонет юркнул в смежную комнату.

Глянув в закрывающуюся дверь, Лора успела увидеть, как Шон ставит ее портрет на каминную полку, и на душе у нее потеплело. Она услышала, как мужчины добродушно перешучиваются. Странно, они так близки друг другу — как братья. Или как отец с сыном. Но почему он так холодно и официально держался с родной матерью? Должно быть, это связано с несчастным случаем, из-за которого она не может ходить. Он как-то говорил, что чувствует за нее ответственность, и Лора даже посмеивалась над ним из-за этого. Надо постараться, чтобы его отношения с матерью улучшились, тогда у ее пребывания здесь появится достойная цель.

Лора открыла чемодан и достала оттуда смену одежды, и тут ход ее мыслей прервал чей-то робкий тоненький голосок:

— Миссис Уайлдер! Меня зовут Эмми, я к вашим услугам. Ее светлость велела приготовить вам ванну.

— Это будет просто замечательно, Эмми, спасибо, — ответила Лора, расстегивая пуговицы на своем дорожном костюме.

Интересно, почему Шон не написал матери об их браке? Ведь они женаты уже три месяца, и ровно столько же времени она беременна. Хоть бы ребенок родился точно в срок — или даже позже. Лора не хотела, чтобы мать Шона плохо о ней думала. А главное — только это может убедить Шона, что он отец ребенка. В последнее время он постоянно затрагивал эту тему, но Лора сразу его перебивала и начинала говорить о другом. А теперь она с нетерпением ждала, когда ей удастся поговорить с леди Энн — уж та наверняка поможет ей лучше понять Шона.

Глава девятнадцатая

— Кажется, вы с мамой поладили, — заметил Шон, усаживая Лору завтракать.

Прошла уже неделя с их приезда, однаконадежды Лоры на то, что все прояснится и наладится, так и не оправдались. Несмотря на ноябрьский холод, Шон почти все время проводил вне дома. Она подолгу разговаривала с леди Энн, но рядом всегда был мистер Сонет, постоянно вставлявший в разговор остроумные замечания. Лоре очень нравились эти беседы, но ничего нового из них она так и не узнала.

Также оставалось непонятным, в каком качестве здесь находится Сонет. Он открывал дверь и распоряжался слугами, будто и вправду был дворецким, но в то же время вместе с Шоном сидел над конторскими книгами и сетовал по поводу хозяйственных неурядиц, как управляющий. К тому же он безжалостно подтрунивал над Шоном, называя его то хозяином, то негодником. А с леди Энн обращался, как преданный муж.

Но этим утром Лора осталась с Шоном наедине, и любопытство взяло верх над хорошими манерами.

— А кто же все-таки такой этот мистер Сонет?

Пребывавший в пасмурном настроении, Шон неожиданно разразился смехом.

— Мистер Сонет… В самом деле, кто же он? — Улыбаясь, Шон сложил руки на груди. — Чтобы объяснить, нужно рассказать целую историю.

— Я вся внимание, — отозвалась Лора, воодушевленная его хорошим расположением духа. — Он необыкновенно приятный человек, но не подпадает ни под какую категорию. К тому же я еще ни разу не слышала от него стихов — ни плохих, ни хороших.

Шон стал задумчиво вертеть свою чашку.

— Байрон был актером и часто заходил туда, где жили мы с мамой. Мне было лет пять-шесть, когда я с ним подружился. Он посылал меня по разным поручениям и награждал монеткой. Но он не был маминым клиентом, если ты так решила.

— Мне это даже в голову не пришло.

— Зато ему наверняка пришло, и маме тоже, когда она узнала его получше. Но Байрон посещал других девиц — именно так мы с ним и познакомились. Он всегда относился к нам очень дружелюбно. Я сразу понял, что он любит маму, и воображал, что он и есть мой отец, пока мама не открыла мне горькую правду. — Шон вздохнул и продолжил: — Когда с мамой случилось это несчастье, Байрон ухаживал за ней — он наотрез отказался ее покидать. Он платил хозяйке установленную за услуги цену, только чтобы быть рядом с мамой.

Лора улыбнулась.

— А теперь он у нее в слугах?

— Нет, ну что ты. У Байрона есть деньги. Он постоянно предлагал маме забрать ее из публичного дома, но она отказывалась — подозревала, что у него есть какой-то скрытый умысел. А когда бабушка нас увезла, Байрон немедленно последовал за нами. Здесь он устроился лакеем, а через год стал дворецким. Когда бабушка умерла, он взял на себя всю ответственность за маму и за этот дом. Я же сначала был в школе, потом в армии, а после увольнения сразу попал в Скотланд-Ярд. А Байрон тем временем выполнял все обязанности, которыми должен был заниматься я, и до сих пор это делает.

— Ясно. Значит, теперь они любовники, — произнесла Лора, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Да, вне всяких сомнений.

— Тогда почему они не поженятся?

— А зачем им это делать? — возразил Шон. — Из соображений морали? — Он фыркнул. — По-моему, им хорошо и так, разве нет?

— Шон, ты ведь не очень веришь в брак, да?

— Почему ты так решила? — с невеселой усмешкой спросил он. — Разве я не женился на Ондин? После этого, если помнишь, я собрался жениться во второй раз — на Камилле. А потом я женился на тебе. Это единственный способ получить наследника. И, кстати говоря…

Лора поднялась, оставив на столе недоеденный завтрак, и направилась к двери.

— У меня есть кое-какие дела.

— Тогда я с тобой попрощаюсь, — сказал Шон, и она сразу остановилась.

Неужели он уходит из-за того, что она не захотела говорить о ребенке?

— Я решил вернуться в Лондон и помочь Линди с расследованием.

— Нет! — воскликнула она. — Нет, зачем тебе уезжать? — И Лора схватила его за лацканы пиджака, будто таким способом могла его остановить.

— Я должен уехать. Здесь ты будешь в безопасности, а когда придет срок, я пошлю к тебе Кампиона. Мама и Байрон тебя уже полюбили, они о тебе позаботятся, пока меня не будет.

Ее охватила ярость.

— Ну и уезжай! Убирайся! Пусть тебя убьют — ведь ты, по-моему, всю жизнь именно этого и добиваешься! Сначала Африка, потом Скотланд-Ярд и невесть что еще! Не знаю, почему тебе так не терпится поскорее умереть? Хотя ты когда-то говорил, что есть вещи пострашнее смерти. Неужели жить со мной для тебя хуже, чем умереть?

Он резко убрал руку, оттолкнул ее и ушел, не сказав ни слова. Лора неподвижно стояла, прислушиваясь к его шагам, и вздрогнула, когда он хлопнул дверью. Потом она услышала громкий цокот копыт по мостовой, превратившийся в настоящий грохот, когда Шон выехал на дорогу. Лора медленно опустилась на пол.

Прошел час, и теперь она жалела, что не промолчала и не помахала ему на прощанье.

— Лора права, — негромко произнес Байрон Сонет, положив руки на плечи леди Энн. — Я и сам не понимаю, что с ним творится.

Лора теперь жалела, что подробно рассказала им о своей ссоре с Шоном. Они нашли ее в самый неподходящий момент, в столовой, когда она еще не пришла в себя. Увидев боль в лице леди Энн, она расстроилась. Все равно они ничего не могли изменить, а на их долю и так выпало достаточно волнений.

— Это все из-за Эверсби, — сказала мать Шона, многозначительно взглянув на Байрона, и сжала кулаки. — Жаль, что я собственноручно его не убила!

— Он и без того уже мертв, можешь не волноваться, — сказал Байрон. — Я об этом позаботился.

Лора изумленно воззрилась на него. Неужели этот старый весельчак убил лорда?

— Может быть, Шона гложет чувство вины? — заметила она. — Он ведь ударил Эверсби по голове.

— Неужели он рассказывал вам об этом? — с недоверием спросил Байрон.

— Да, конечно. Он сказал, ему удалось вовремя убежать только потому, что он оглушил лорда.

Леди Энн зажмурила глаза и покачала головой.

— Нет, дорогая, — сказал Байрон Лоре. — Шон действительно несколько раз пытался сбежать, но пробыл там три недели. До тех пор, пока я его не нашел и не застрелил лорда Эверсби.

— Боже мой! — Лора прижала руки ко рту — ей стало нехорошо. Тем временем Байрон продолжал:

— Я отвез Шона обратно. Очевидно, его избили до полусмерти. Я вернулся, держа его на руках. Увидев, в каком он состоянии, Энн потеряла сознание и упала с лестницы.

Лора опустилась рядом с леди Энн на колени и взяла ее за руку, чтобы немного ободрить и ее, и себя.

— Шон чувствует себя виноватым из-за того, что с вами случилось, — объяснила она. — Поэтому он так редко сюда приезжает. Но что же нам делать? Как ему помочь?

Энн печально вздохнула.

— Поговорю об этом с Шоном, когда он вернется. Уже давно пора это сделать. Я всегда знала — он избегает меня из-за моих ошибок. Я их совершила так много! Естественно, он ожесточился.

Байрон постарался ее утешить:

— Ну-ну, это все уже в прошлом. Шон тебя очень любит. — Он обернулся к Лоре. — И тебя тоже, девочка. Это легко заметить, когда он на тебя смотрит. Не беспокойся — он закончит свои дела и приедет. Не стоит волноваться — он вполне способен о себе позаботиться.

— Да, конечно, — без особого воодушевления ответила Лора. Шон не рассказал им, зачем они приехали в Корнуэлл, — не хотел волновать. — Извините, мне нужно все обдумать.

Байрон кивнул. Он поднял леди Энн с кресла и понес к лестнице с такой легкостью, будто она ничего не весила. Глядя на Байрона Сонета, трудно было предположить, что он обладает такой силой.

Лора еще долго сидела у камина в маленькой гостиной, размышляя о том, как строить дальше свои отношения с Шоном. Байрон уже отправился в Брайархэвен, а леди Энн, вероятно, была погружена в те же мысли, что и она. «Нужно подняться наверх и составить ей компанию», — решила Лора, но тут кто-то громко постучал в дверь. В доме осталось мало прислуги — только Эмми, кухарка и горничная леди Энн. У остальных был выходной. Лора быстро прошла по коридору и распахнула дверь.

На пороге стоял красивый темноволосый мужчина лет тридцати. Не успела она поздороваться, как незнакомец схватил ее, зажал ей рот рукой и потащил вниз по лестнице, как она ни упиралась. Лора царапалась, пыталась укусить его за руку, брыкалась и молила Бога, чтобы это оказался не тот, кого она опасалась.

Дотащив ее до сосняка, который отделял дом от моря, он наконец поставил Лору на землю. Она снова попыталась вырваться, но незнакомец сжал ее руку, словно клещами.

— Кто вы? Что вам нужно? — потребовала она ответа.

— Уэйд Хэллоран — к вашим услугам, — сказал он, отвесив насмешливый поклон. — Мне нужно вас убить. — И от его безумного смеха у Лоры мурашки побежали по коже.

— Вы сумасшедший! — ахнула она, изо всех сил пытаясь вырваться.

— Сумасшедший?! — рявкнул он, но тут же успокоился. — Ну да, сумасшедший. Твой замечательный муженек тоже так полагает.

И он потащил ее в глубь чащи. Лора спотыкалась о корни деревьев, ветки хлестали ее по лицу, холод пробирал до костей. Услышав звук прибоя, она догадалась, куда он ее тащит. Соленый воздух щекотал ей ноздри. Они наконец очутились возле скал. Лора впервые увидела корнуэллское побережье, и оно показалось ей мрачным и пугающим — отчасти из-за мыслей о том, что ее ждет. Уэйд Хэллоран собирается ее убить, о чем заявил вполне недвусмысленно. Остается только оттягивать неизбежное и надеяться на чудо.

— Объясните хотя бы, зачем вам это нужно, — умоляюще произнесла Лора, но он лишь рассмеялся в ответ и поволок ее навстречу смерти.

Глава двадцатая

Шон не видел причин для спешки. Покидать уют «Плакучей ивы» ему хотелось не больше, чем мерину, на которого он сел исключительно из чувства противоречия. Он так внезапно выскочил из дома, что позабыл надеть пальто, и оружия при нем не имелось, если не считать спрятанного в ботинке маленького однозарядного пистолета. Старый плащ, оставленный кем-то в конюшне, не давал ему окончательно замерзнуть, но распространял такой сильный запах лошадиного пота, что Шона слегка мутило. Конь по привычке повернул к местной пивной. Должно быть, его единственной обязанностью было возить туда Байрона.

Шон спешился. Злость, вызванная обвинениями Лоры, почти сошла на нет. Почему бы не пропустить кружечку пива? Тем более что до лондонского поезда еще далеко. А коня отведут домой — он кого-нибудь попросит об этом. Бросив монетку конюху, он вошел в пивную и сел за столик в углу. После езды на лошади у него все ныло, а руки заледенели. За первой кружкой он отогревался и проклинал неуклюжего одра, доставившего его сюда, а за второй пришел к выводу, что надо нанять закрытый экипаж и вернуться обратно в «Плакучую иву».

Конечно же, в своих обвинениях Лора зашла слишком далеко. Но ведь в конечном счете так оно и было. Раньше он никогда и не размышлял о том, почему так часто бросается навстречу смерти. Разумеется, умирать ему не хотелось — когда-то хотелось, но он уже почти забыл об этом. А Лоре удалось докопаться до истинной причины того, почему он постоянно бросает вызов судьбе.

Желание самостоятельно распоряжаться собственной жизнью — вот в чем все дело. Именно оно преследовало его, как наваждение, а он только сегодня это понял. Возможно, это началось в тот день, когда с его матерью случилась беда. Ведь если бы она не увидела его, полумертвого, то и не упала бы с лестницы. Но теперь, глядя на это с другой стороны, Шон понимал — глупо себя винить. С тем же успехом можно обвинять Байрона, который показал его матери в таком состоянии. Вся вина лежит на Эверсби, который давно мертв.

Мать тоже ни в чем не винила Шона, но он постоянно видел в ее глазах страдание, и это его мучило. Шон тосковал по той близости, которая была между ними когда-то. Но еще сильней он тосковал бы по Лоре, если бы ушел от нее. Как он только мог так относиться к ней? Нужно забыть об этом недоразумении с болезнью. Какую бы цель Лора ни преследовала, выходя за него замуж, в день свадьбы она все же была девственницей — где она могла набраться умения, чтобы притворяться? А это означало, что будущий ребенок действительно его. Дрожь, охватившая Шона при этой мысли, больше говорила ему о собственной природе, чем он хотел бы знать.

Теперь, когда он окончательно поверил Лоре, нужно сказать ей об этом. При этой мысли Шон улыбнулся. Он не мог дождаться, когда они станут выбирать ребенку имя, будут говорить о кормилицах и воспитателях. Но как лучше начать разговор на эту тему? Лора ни разу не упоминала о ребенке с тех пор, как они уехали из Лондона. Одно он знал точно — на поезд ему сегодня не сесть. Положив на стол монету, Шон поднялся и бросил владельцу заведения, проходя к выходу:

— Увидимся, Бодман.

— До скорого, Уайлдер, — ответил Бодман. — Я сегодня видел вашего приятеля Хэллорана, — добавил он, протирая стакан.

— Кого?! — Шон остановился как громом пораженный.

— Уэйда Хэллорана. Выходит, он поправился?

У Шона чуть не остановилось сердце. Теперь все встало на свои места. Уэйд. Загадочные записки сразу обрели автора. Да, вполне возможно, что Уэйд хочет его убить. Ведь это Шон сдал его властям, когда погибла Ондин, а сам Уэйд потерял рассудок и хотел совершить самоубийство. Но безумцу не понять, что Шон сделал это не из дурных побуждений.

— Где вы его видели? — взволнованно спросил Шон.

— Да прямо здесь, — сказал Бодман. — Он мне показался вполне нормальным. Не то что в тот раз.

Не слушая дальше, Шон побежал к конюшне, быстро оседлал мерина и поскакал к дому.

Господи, хоть бы он ошибся! И хоть бы не опоздать!

Добравшись до «Плакучей ивы» с рекордной быстротой, он соскочил с коня, вбежал в дом и сразу услышал голос матери, доносившийся с верхнего этажа:

— Шон, слава Богу, ты вернулся! Какой-то человек силой увел твою жену! Я не видела, кто это, но у него явно недобрые намерения. Я послала Эмми в Брайархэвен за Байроном, но она отправилась пешком. Шон, ты должен помочь Лоре. Прошу тебя, скорее!

— Куда они пошли? — крикнул он, подняв голову, и его голос эхом раздался в лестничном колодце.

— Они пошли к утесам, через сосняк! — отозвалась она. — Ох, Шон…

Но он уже выбежал из дома, вскочил на коня и галопом помчался к соснам, чувствуя, как на лице выступает холодный пот.

Добравшись до конца сосняка и увидев наконец уступы скал, он вспомнил, что у него есть пистолет. «Но он не пригодится», — подумал Шон, увидев двух человек над тем самым обрывом, где упала Ондин. Если стрелять с такого расстояния, слишком велик риск попасть в Лору. Придется что-то придумывать. Нужно как-то его отвлечь, чтобы Лора смогла убежать. Шон глубоко вздохнул, надеясь успокоиться. Паника ни к чему хорошему не приведет. Он прошел вперед, чтобы привлечь к себе внимание, и крикнул:

— Уэйд! Я здесь!

Шон с облегчением заметил, что у того тоже нет оружия. Но тут Хэллоран схватил Лору за руки и обернулся.

— Око за око, женщина за женщину! — нараспев произнес он, усмехаясь. И толкнул Лору вниз. Шон похолодел от ужаса — казалось, у него перестало биться сердце в тот момент, когда ее крик прорезал тишину. Он смотрел на край утеса, где она только что стояла, и не верил своим глазам.

Она исчезла. Ее там больше не было.

Ярость переполнила его и с молниеносной быстротой прорвалась наружу. Желание убить этого человека настолько захватило Шона, что чувство самосохранения совершенно его покинуло. Он стал приближаться к Хэллорану, намереваясь разорвать его на части. На ходу он кинул последний взгляд на край утеса, мысленно пообещав Лоре отомстить за нее и за их нерожденного ребенка.

И тут он увидел — увидел ее пальцы, ухватившиеся за выступ скалы в метре от Хэллорана. Шон остановился, взглянул на него и насмешливо выкрикнул:

— Ну, Уэйд, давай, убей меня! Я жду! Или у тебя только на женщин хватает смелости?

Хэллоран сделал шаг вперед и полез за пазуху. Шон с испугом увидел, как он достал оттуда пистолет. Все равно надо как-то отвлечь его внимание, чтобы Лора смогла вскарабкаться обратно. Боковым зрением Шон увидел над краем скалы ее волосы и руки — уже по локоть. К счастью, шум прибоя не позволял услышать, как она взбирается наверх.

«Давай же, Лора, ты сможешь!» — мысленно просил он.

Шон начал медленно отступать назад, пока не приблизился к деревьям. Хэллоран последовал за ним и успел довольно далеко отойти от Лоры. Теперь нужно отвлекать этого сумасшедшего, чтобы она смогла подняться и убежать.

— Уэйд, ты меня изумляешь! Как тебе удалось освободиться? Плохо охраняли?

— Разве ты не рад за меня, Шон? А все были рады. Отец даже отправил меня в путешествие, спасибо ему.

— Ты, конечно же, и Париж посетил.

— О, разумеется! Настоящий лабиринт.

— Это ты убил Бомона и его племянника? — спросил Шон.

Уэйд покачал головой и взвел курок.

— По оплошности. Принял его за тебя. Когда твоя жена всадила в меня пулю, я решил, что ты меня узнал.

— Нет, — пожав плечами, признался Шон. — Я тебя не разглядел.

— Я не собирался убивать тебя на улице, — сказал Хэллоран, будто извиняясь. — Я только хотел тебя напугать. Перед твоей смертью мне хотелось с тобой непременно потолковать, потому я и пробрался в гостиницу.

Шон кивнул и бросил быстрый взгляд на скалу. «Давай, дорогая, карабкайся наверх!» — послал он Лоре беззвучный призыв.

— Но ты, конечно же, не рассчитывал, что Лора будет в тебя стрелять.

Уэйд захихикал.

— Да, такой находчивой женщины ты не заслуживаешь! Без нее тебе не удалось бы опять от меня убежать. А ведь ты думал, что так хорошо спрятался. В этих трущобах ты, должно быть, чувствовал себя как дома!

— Вот именно! — ответил Шон и заставил себя засмеяться, чтобы Уэйд не услышал, как Лора взбирается вверх. — Ты читаешь мои мысли. Ты просто гений, если сумел нас найти.

— Это точно. Я знал, что вы не уезжали из Парижа, и стал вас разыскивать, изображая туриста, — хвастал Уэйд. — «Где они могли залечь?» — спрашивал я себя. И тут я вспомнил, что в школе у тебя была склонность к рисованию. У тебя это недурно получается и сейчас. Я даже купил в той маленькой галерее два твоих рисунка — так, по старой дружбе. — Он откинул голову назад и посмотрел на Шона сощуренными глазами. — Глупо было подписывать их псевдонимом «Дикарь». Кампион всегда называл тебя так.

Шон глубоко вздохнул, демонстрируя, что признает поражение.

— Ну, что сказать? Ты меня перехитрил. — Чтобы заставить Хэллорана говорить, он спросил, хотя ответ уже знал: — Уэйд, а зачем тебе понадобилось вмешивать мою жену?

Хэллоран, не оборачиваясь, резким движением махнул револьвером в сторону скалы. Казалось, он уже начинал терять спокойствие.

— После того прокола с Бомонами я решил убить ее первой, чтобы ты немного погоревал. Ну как, теперь тебе понятно?

Шон услышал, как из-под ног Лоры вниз падают камни, и все внутри у него болезненно сжалось.

— Значит, чтобы заставить меня помучиться. Я помню, ты об этом писал.

Хэллоран вздохнул.

— Я-то думал, ты расстроишься сильнее, Шон. Неужели тебе на нее наплевать? Или мне поохотиться на другую, которая тебе еще не надоела?

— Ты убил Камиллу, — сказал Шон. — Зачем? Ведь с ней у меня было покончено.

Уэйд тихо засмеялся, помахивая револьвером.

— Я думал, ты ее еще любишь. Во всяком случае, эта глупая курица так сказала. А ты никогда никого не любил, правда? — Тут он резко изменился в лице. Рот у него перекосился, глаза расширились. — Вот почему ты ее убил. Убил мою Ондин!

— Нет, Уэйд, это был не я. Вспомни! Ты очутился там первый. Ты видел, как она упала.

— Это я ее столкнул, — жутким, безжизненным голосом сказал он. — Но убил ее ты. Ты заставил Ондин поверить, что любишь ее. Она носила моего ребенка, Шон. Моего! Я любил Ондин, но потом появился ты и женился на ней. Ты заставил ее тебя полюбить. Это ты вынудил меня ее столкнуть!

Шон бросил очередной быстрый взгляд на скалу. Лора уже поднялась наполовину и была почти в безопасности.

Уэйд подошел к нему поближе, но не настолько близко, чтобы можно было хвататься за пистолет. Казалось, он готов был выстрелить в любой момент. Шон слегка согнул колени, готовый в любой момент сделать выпад.

— Уэйд, но ты ведь уехал путешествовать, помнишь? Ондин нужно было что-то предпринять, у нее должен был появиться ребенок, и она испугалась. Когда мы поженились, я не знал, что она беременна. Я не знал, что вы любили друг друга.

— Ты все знал! — крикнул Хэллоран, сделав угрожающее движение рукой. — Ты соблазнил ее, тебе это было не впервой. Вспомни-ка официанток, деревенских девок и даже ту шлюху, дочку викария! Ондин была для тебя лишь очередным трофеем, разве не так?

Его голос понизился до шепота, и море почти заглушило его. Хэллоран посмотрел Шону в глаза — казалось, будто он в совершенно здравом уме.

— Но я любил ее, Шон! Любил больше всего на свете!

Шон в последний раз взглянул на Лору. Она уже бежала, но не прочь, как он ожидал. В вытянутых над головой руках она держала большой камень.

Как только она ударила Уэйда, Шон бросился вперед.

Хэллоран покачнулся от удара, но не упал. Шон схватил его за руку и стал отнимать револьвер, который выстрелил в воздух. Наконец Шону удалось завладеть оружием Хэллорана. Он отскочил назад и прицелился.

— Встань за мной, Лора! — приказал Шон, испугавшись, что Хэллоран будет ею прикрываться.

Тряся головой, Уэйд стал отступать назад, громко повторяя:

— Ты не победил, Шон! Она будет моей! Моей!

Шон шел за ним, не в силах предотвратить то, что должно было произойти.

Уэйд дошел до края скалы, до того самого места, где Лора отчаянно карабкалась наверх, и прыгнул вниз, раскинув руки.

Опустив пистолет, Шон еще долго смотрел на то место, где только что стоял Хэллоран. Потом он решил взглянуть вниз, хотя в том, что Уэйд мертв, можно было не сомневаться. Он слишком далеко прыгнул и не смог бы уцепиться за выступ скалы. Все было кончено. Шон обернулся и увидел, как приближается Лора. Глаза у нее горели. Она снова подняла камень, которым ударила Уэйда, и обрушила его прямо на ногу Шону, крикнув:

— Болван!

Шона пронзила боль.

— Черт возьми, Лора! Ты сломала мне пальцы!

— Лучше бы я сломала тебе шею, идиот! Что ты хотел доказать, когда вышел из сосняка: «Уэ-э-эйд, я зде-есь!» Да ты такой же сумасшедший, как и он! У тебя даже оружия не было! Но ты не боишься пуль — они от тебя отскакивают, правда же?! Стоял тут как пень, будто тебе на все плевать! — И она пнула его по ноге — не по той, на которую упал камень, а по другой. — А тем временем я все ногти себе переломала, чтобы не упасть в океан! — И она снова собралась его пнуть, но на этот раз Шон отскочил.

— Но, Лора…

— Я пошла домой! — заявила она.

— Там, в сосняке, конь! — крикнул он ей вдогонку.

— Вот и отлично! — ответила Лора. — На нем я и ускачу! Безмозглый дурак, идиот… — Остальные слова унес ветер.

Шон сел на холодную землю и с глубоким облегчением вздохнул. Все закончилось. Они живы.

Вдвоем на мерина все равно не усесться.

Он кисло улыбнулся, вспомнив о том, что она ему наговорила. Вот и хорошо: другая на ее месте просто грохнулась бы в обморок, но Лора, конечно, не из таких. Ее нужно положить в теплую ванну и приласкать, тогда она перестанет злиться. Он сам этим займется, когда распорядится насчет тела Уэйда. Шон медленно встал и заковылял по направлению к дому. Дом для него теперь там, где находится Лора.

Любовь… Черт побери, это чувство так прекрасно, что он каждому пожелает испытать его. Подумать только, а ведь он чуть было от него не отказался! Уэйду Хэллорану он сочувствовал и почти понимал то безумие, которое им руководило. Разве сам он не ощутил неудержимый порыв к мести, вообразив, что Лора погибла?

«Любовь может и сотворить человека, и погубить его», — решил Шон, не без гордости за столь глубокую мысль. Возможно, Байрону удастся выстроить серьезный труд на этой теории, если этого еще не сделал Байрон настоящий.

Прошло четыре часа. Шон, прыгая на одной ноге и держась за стены, наконец вошел в маленькую гостиную. Лоры там не было. Байрон поприветствовал его бокалом бренди.

— Сынок, не знаю, как ты, а я сегодня лишился десяти лет жизни. Как нога?

— Болит, — ответил Шон, поморщившись. — Но все цело. Доктор Фолсон осмотрел меня, пока доставали тело. А потом он подвез меня домой на своей двуколке.

— Я так и думал. Хорошо, что мы с тобой встретились в сосняке и тебе не пришлось далеко идти. — Нахмурившись, он кивнул на ногу Шона. — Не понимаю, почему Лора оставила тебя там в таком состоянии.

— Ну-у, я сам отослал ее домой. Слушай, Байрон, ты знаешь о лошадиной болезни, которая передается через укусы насекомых? Доктор Фолсон подробно мне о ней рассказал. Довольно редкая болезнь, опаснее всего для арабских скакунов.

— Нет, я о такой не слышал. Вот уж не предполагал, что ты так интересуешься лошадьми.

Шон широко улыбнулся.

— Только одной. Но она уже умерла.

— Понятно, — озадаченно сказал Байрон.

— Лора у себя? — спросил Шон, поднимаясь по лестнице. Он чувствовал небывалый душевный подъем. Все ее слова — правда. Она ему не лгала. Теперь появились доказательства этому, хотя, по правде говоря, они ему совсем не нужны. Он не мог дождаться, когда наконец увидит ее, обнимет — и останется с ней до конца жизни…

— Шон! — воскликнула Лора и бросилась ему на шею. — Я так волновалась! Я бы никогда тебя не бросила, но я была так расстроена. Тебя чуть не убили из-за меня…

Когда они наконец оторвались друг от друга, он быстро сказал:

— Я люблю тебя, Лора. И нашего ребенка тоже. Я знаю, что он мой, в этом нет никаких сомнений. Я верю всему, что ты мне говорила, каждому слову. И о лошади тоже — особенно о ней. — И он быстро продолжал, чтобы она не успела вставить ни слова: — Слава Богу, ты будешь жить! Я не устаю благодарить Господа за это каждый день. — Шон обнял ее так крепко, что у нее перехватило дыхание. — Я так рад, что у нас впереди есть будущее. А ведь оно у нас есть, правда?

— И настоящее, — выдохнула она, расстегивая пуговицы на его жилете.

Примечания

1

Имеется в виду принц Альберт (1819–1861), супруг королевы Виктории.

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

*** Примечания ***