На пороге любви [Марджери Хилтон] (fb2) читать онлайн

Марджери Хилтон На пороге любви

Пролог

Сержант Смит, высокий, хорошо сложенный, с выправкой профессионального военного, возглавлявший техническую службу аэродрома, сидел на табурете рядом с самолетом, вокруг которого вертелся новобранец, и время от времени давал ему советы. Сам он прослужил в авиации больше двадцати лет, побывал во Вьетнаме и мог вслепую определить, каково назначение той или иной детали, и рассказать, к какому узлу самолета она относится. Парнишка оказался толковым, до армии он имел дело с машинами, и Смит подумал, что несколько занятий — и тому можно доверить самостоятельно готовить машину к полету.

Еще раз убедившись в его сообразительности, Смит хлопнул начинающего авиамеханика по плечу и сказал:

— Молодец, из тебя выйдет толк.

Неожиданно с вышки, установленной на здании диспетчерской, раздался голос:

— Сержанта Смита срочно к командиру авиабазы!

Тщательно отмыв от машинного масла руки, он быстрыми шагами пошел к командному пункту, постучал в дверь, за которой были слышны голоса, и решительно вошел. В прокуренном кабинете шефа сидели, стояли, толкались люди.

Благодаря своему росту Смит сразу был замечен командиром. Взяв со своего огромного стола какой-то листок, он протянул его технику, и тот сразу узнал свой вчерашний рапорт о готовности трех истребителей к тренировочному полету.

— Это ваш рапорт, не так ли?

— Именно так, сэр.

— И вы по-прежнему считаете, что самолеты были подготовлены идеально?

— Да, сэр, я лично проверил состояние всех обеспечивающих полет систем.

— Значит, начальник технических служб утверждает, что их вины в происшедшем нет.

— Вины? — Проторчавший все утро в ангаре, Смит не понимал, в чем дело.

— Вам известно, что из трех подготовленных вашей службой новых самолетов на базу вернулись только два?

Нет, этого Смит не знал.

— Вы можете поручиться за техников, обслуживавших вчера эту машину?

— Да, сэр. — Синие глаза Смита потемнели.

— Тогда мне не остается ничего другого, как отстранить вас — надеюсь, временно, — от работы до выяснения всех обстоятельств. Вы свободны, сержант Смит.

— Слушаюсь, сэр.

1

Тишину нарушил пронзительный визг летящего снаряда, секундой позже оглушительно завыла сирена. С грохотом двинулись вперед танки, безжалостно уничтожая все на своем пути; кругом рвались бомбы, взметая фонтаны земли и осколков.

На мгновение взгляд Китти остановился на сыне, который, лежа на полу, командовал своими игрушечными войсками и самолетиками, и снова она погрузилась в невеселые размышления. Сегодня пришли сразу два письма от ее сестер. Они не содержали никаких дурных известий, и, казалось бы, ей надо было радоваться за них, но на душе скребли кошки. Старшая из сестер жила в Нью-Йорке, младшая — в Вашингтоне, но День Благодарения они намеревались провести вместе. И у той и у другой было по нескольку детей. Можно представить себе, как шумно и весело они проведут праздники.

Добавила чувства одиночества и открытка от родителей. Выйдя на пенсию, они путешествовали по побережью, проводили время, наслаждаясь отдыхом. День Благодарения они собирались встретить у тетушки с ее многочисленными отпрысками. А в общем, из всего огромного семейства Норрисов только она и Крис (в который раз!) проведут этот день в одиночестве.

Не о том она мечтала, когда в прошлом июне решила вернуться из Чикаго в свой родной город Норт-Маунтин. Китти лелеяла в душе тайную надежду, что ее сын впервые в своей коротенькой жизни будет находиться в окружении большой семьи. Она с удовольствием мысленно рисовала эту его жизнь среди бабушек, дедушек и теток, которые, конечно же, станут всячески баловать мальчика. И еще — он наконец познакомится со всеми своими кузенами и кузинами.

Китти и сама истосковалась по дому! Прошло уже целых тринадцать лет с тех пор, как она вышла замуж за Джона и уехала из Южной Каролины, каждое Рождество и День Благодарения мысленно переносясь к родному очагу.

После развода с мужем Китти приняла решение уехать из Чикаго: теперь уже ничто не связывало ее с жизнью здесь. Было очевидно, что Джон абсолютно равнодушен к судьбе своего маленького сына.

Словом, у нее были веские причины переехать в Норт-Маунтин. Но все обернулось не так, как она ожидала. Вернувшись в родной город, Китти вновь оказалась в одиночестве. О, конечно, вины сестер тут не было, это их долг — следовать за мужьями: они работали в атомной промышленности, и их постоянно переводили с места на место. А ее родители… Что ж, она давно знала об их мечте поездить по Америке и Канаде. Они откладывали деньги, изучали туристические брошюры, листали журналы о путешествиях. И вот их мечта осуществилась! Могла ли она осуждать их? Конечно же нет. И попросить их отложить поездку она тоже не могла, да и не хотела. К тому же весной они вернутся.

Китти опять вздохнула, и этот вздох заставил ее улыбнуться. Ведь по натуре своей она не была нытиком. Джон даже говорил, что оптимизм — ее основное достоинство.

Эти грустные мысли просто навеял приближающийся День Благодарения. Вся семья соберется в последний четверг ноября. А в следующем месяце еще один праздник — Рождество. В эти дни каждый должен быть со своими близкими — любящими и любимыми.

Ее мысли прервал звук летящей ракеты.

— Эй, — окликнула Китти сына после очередной серии запусков, — а как насчет перемирия, солдат?

Он взглянул на нее и торжественно изрек:

— Мир невозможен без победы.

— Тогда тебе нужен будет лагерь для военнопленных, например твоя комната, — в тон ему ответила Китти и окинула взглядом гостиную, которая представляла собой довольно жалкое зрелище после развернувшихся в ней военных действий.

А ведь совсем недавно все в доме дышало миром и спокойствием. Над головой не кружились самолеты, и она могла спокойно ходить по комнате, не опасаясь нападения со стороны неприятеля. Можно было спокойно читать или смотреть телевизор и не бояться, что покой вот-вот нарушит неожиданный взрыв или вой сирены. Она никогда не предполагала, что ее милый семилетний малыш способен произвести такие разрушения.

Теперь же Китти постоянно жила на осадном положении. Правда, она не видела в интересе мальчика к войне и самолетам ничего противоестественного. Особенно если учесть, что рядом с Норт-Маунтин находилась авиабаза, и у многих одноклассников Криса отцы служили в армии, а по соседству с ними жило несколько семей военных. Но только ли близость базы была причиной его увлечения? Первые два месяца у Криса были чисто мальчишеские заботы: рыбалка бейсбол, видеоигры и прочие мирные развлечения. Потом он совсем отбился от рук, и Китти пришлось вести бесконечные разговоры с директором школы, получать записки от учителей и читать сыну нудные нотации.

А затем пришло его увлечение военными игра ми. Он мечтал стать настоящим летчиком, ему уже совсем не хотелось быть ни ученым, ни спортсменом. Пару недель назад он упросил Китти сделать ему военные нашивки на рукав куртки, и она согласилась в надежде, что он хоть на какое-то время оставит ее в покое со своей войной. Крис теперь всегда смотрел вместе с ней новости, уделял особое внимание военным сообщениям, хотя и мало что понимал в них.

Как ни странно, увлекшись этой игрой, он перестал драться, списывать домашние задания, ломать мебель в классе и дерзить учителям. Но Китти все-таки тревожило увлечение сына столь недетской игрой, и она поделилась своими опасениями с лучшей подругой. Однако Тина только посмеялась над ее страхами.

— Мальчики всегда играли и будут играть в войну — сказала она — в этом нет ничего страшного.

Может быть, она и права, успокаивала себя Китти…

— Мам!

— Да, милый?

— А у нас будет праздничный обед на День Благодарения?

— Давай посмотрим… У нас будет жареная индейка с картофельным пюре, клюквенный мусс, тыква, банановый крем и ореховый торт. Ну как? Что ты об этом думаешь?

— Я люблю ореховый торт.

— Знаю, милый.

Помолчав, Крис сказал:

— Ручаюсь, что Юджин тоже его любит.

Это имя вызвало у Китти улыбку; оно было таким простым, незамысловатым и старомодным. В последние годы самыми распространенными именами стали Брэндон, Кристофер, Николас, Джастин. Было странно, что семилетний мальчик мог носить имя Юджин, имя, от которого так и веяло добрыми старыми временами.

— И что, он тебе настоящий друг? — спросила она у Криса, который в это время катался по полу, подкидывая вверх игрушечного солдатика.

— Конечно, — ответил он, — Юджин — самый лучший в мире друг.

Китти смотрела, как солдатик кувыркался в воздухе.

— Почему же ты никогда ничего не рассказывал мне о нем?

Вместо ответа сын издал гул вращающегося пропеллера вертолета. Но Китти не отставала:

— Расскажи мне о Юджине.

— Он классный парень. Очень сильный. И еще высокий.

Пряча улыбку, Китти подумала, что сыну всегда нравились высокие дети. Скорее всего потому, что сам он был ниже среднего роста. Мальчика беспокоило, дорастет ли он когда-нибудь до своих длинноногих одноклассников. Но Китти не тревожилась: и она, и Джон были высокого роста, так что Крису просто не в кого быть коротышкой.

— Так можно ему прийти?

— Прийти куда?

— К нам на обед.

Китти привыкла к тому, что в разговорах с Крисом нужно быть готовой ко всяким неожиданностям.

— Ты хочешь пригласить Юджина к нам на День Благодарения?

— Да. Можно?

— Конечно, сынок, я не возражаю. А ты не думаешь, что его родители захотят, чтобы он провел этот день дома?

Крис засмеялся:

— Они не будут против. Я спрошу его завтра, сможет ли он прийти. Хорошо?

— Договорились.

Но про себя Китти подумала, что едва ли отец и мать Юджина разрешат тому прийти: нормальные родители никогда не отпустят своего сына на целый день в семью, которая им совершенно не знакома, и она предупредила Криса:

— Но никаких слез, если он не придет!

— Юджин ни за что не подведет меня, — сказал Крис так убежденно, что у Китти сжалось сердце. Бедный малыш. Ужасно, что единственным, на кого он так полагался, был его ровесник. Что и говорить, и она, и Джон, занятые процедурой развода, совсем забросили ребенка. А потом еще это полное равнодушие ее бывшего мужа к судьбе сына, которое стало очевидным после развода. Кроме того, отъезд ее родителей и сестер наверняка разочаровал и Криса. Может быть, это и стало причиной его отвратительного поведения в школе.

И сейчас ее маленький сын полагался на своего школьного друга. Оставалось только надеяться, что Юджин действительно был таким, каким казался Крису.

— Мам, можно я пойду мыться?

— Иди, но не играй в ванне железными игрушками, а то они заржавеют.

Крис стоял возле ящика для обуви, переоборудованного им в ангар для самолетов. Услышав ее слова, он повернулся и бросил на нее умоляющий взгляд.

— Послушай, ведь приземлиться нелегко, самолет запросто может потерять управление и упасть в океан.

— В океан, но не в нашу ванну. Так что бери только пластмассовые игрушки, малыш.

Вздохнув, Крис убрал уже приготовленные металлические самолетики, достал пластмассовые и отправился в ванную.

Он ушел, а Китти еще долго лежала на диване, слушая, как шумит за стеной вода. Через некоторое время она услышала звуки возобновившегося сражения. Да, несомненно, у ее сына был талант создавать шумовые эффекты.

Его способности вообще были разносторонними. С тех пор как его целью в жизни стала карьера военного летчика, он начал хорошо учиться и прекратил школьные выходки. И хотя Крис всегда страдал из-за своего маленького роста, он был одним из лучших в школьной бейсбольной команде.

В его характере была замечательная черта, свойственная не многим детям: он часами мог слушать дедушкины рассказы о добрых старых временах, не испытывал ни малейшей скуки, а ведь ему приходилось выслушивать одну и ту же историю по два, а то и по три раза. Кристофер всегда легко находил общий язык с другими детьми и легко привыкал к новой обстановке, когда им, из-за работы Джона, приходилось переезжать с места на место. Теперь, перебираясь из Чикаго в Норт-Маунтин, Китти пообещала сыну, что это — в последний раз. Ведь как бы то ни было, семилетнему ребенку вредно все время переезжать, расставаться с друзьями и вообще менять весь жизненный уклад.

Китти давала в своей жизни немало обещаний. Когда ей было семь лет, она пообещала своей бабушке, что всегда будет заботиться о ней и, в отличие от других родственников, не оставит ее на произвол судьбы. В десять лет она дала тете Луанне, убежденной феминистке, торжественное обещание, что никогда не будет зависеть от мужчины. В девятом классе она пообещала Билли Тагерту, что будет любить его вечно. А еще через четыре года, стоя рядом с Джоном в свадебном платье, она дала ему ту же клятву.

Однако жизнь есть жизнь, и, увы, она не выполнила ни одного из этих обещаний. Видит Бог, она так старалась исполнить хотя бы последнее! Старалась изо всех сил, и тем больнее было испытанное поражение. Но обещание, данное Крису, она выполнит, чего бы ей ни стоило. Она даст ему любовь и ласку, позаботится о том, чтобы у него была семья, будет защищать его от сурового и жестокого мира.

И она никогда не подведет его, так же как и этот его еще не знакомый ей друг с таким милым именем Юджин.

В среду Китти ушла с работы пораньше, чтобы забрать Криса из школы. Кроме того, ей еще нужно было зайти в магазин за кое-какими продуктами. Вчера вечером Крис, подпрыгивая от восторга, сообщил ей, что Юджин все-таки придет к ним в гости и что он тоже любит ореховый торт. Китти чувствовала, что для приготовления этого торта ей нужно будет использовать все свои кулинарные способности.

Но вот с покупками было покончено, и Китти подъехала к школе. Обычно после занятий Крис шел к пожилой женщине, которая присматривала за ним, пока Китти не вернется с работы, но сегодня он должен ждать ее у входа в школу. Однако сына возле двери не было; вместо него к Китти подошла его учительница и сказала, что мальчик выйдет через пару минут.

— Все в порядке? — встревожилась Китти.

Мисс Уилсон со смехом развеяла ее страхи:

— Не беспокойтесь, миссис Харпер, он действительно взялся за ум. У нас уже нет с ним никаких проблем.

— Господи, до чего я рада это слышать! Мисс Уилсон, в последние дни Крис прожужжал мне уши рассказами про своего друга Юджина. Вы знаете его?

— Кто же его не знает? Они с Крисом просто неразлучны. Мне кажется, это именно он оказал благотворное влияние на вашего сына. — Мисс Уилсон встревоженно спросила: — Я надеюсь, что вас не беспокоит их дружба.

— Конечно нет. Мне просто интересно.

— Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Любому мальчику можно только пожелать такого товарища, как Юджин.

Извинившись, учительница отошла разнять двух дерущихся мальчишек Китти почувствовала, что она заинтригована. День ото дня ей все больше и больше хотелось познакомиться с этим Юджином.

— Мам, уже есть двенадцать?

Китти, проверявшая, хорошо ли прожарилась индейка, оторвалась от своего занятия и с улыбкой посмотрела на Криса.

— Дорогой мой, ты спрашиваешь меня об этом каждые пять минут. Ты объяснил Юджину, как до нас добраться?

— Я нарисовал ему карту. Он сказал, что у меня здорово получилось. — Крис провел рукой по носу, размазав шоколадный крем, который с аппетитом поглощал. — Я дал ему на всякий случай наш телефон.

— Правильно сделал, сынок. Уже без десяти двенадцать. Я не все еще успела приготовить, так что ничего страшного, если твой маленький друг немного опоздает.

— Он не маленький, мама. Я же говорил тебе, что он высокий. Даже выше тебя.

Китти снова начала перебирать в уме таланты и достоинства Юджина. «Выше тебя», — сказал ей Крис. Скорее всего, сын опять преувеличивает. Но, может быть, это действительно так? Хотя в их возрасте она-то уж точно не была ни такой высокой, ни такой умной, ни такой развитой.

— Сполосни стакан. Да пойди-ка вымой лицо и руки и причеши свои вихры.

Сама Китти тем временем продолжала заниматься тортом. Несколько поколений женщин семейства Норрис пользовались этим рецептом. Наступит день, и Китти, в свою очередь, передаст рецепт невестке. Но лучше бы этот день подольше не наступал: Крису нужно набраться ума-разума, чтобы выбрать себе такую жену, с которой он будет жить долго и счастливо, как дедушка с бабушкой, как раньше надеялась прожить и сама Китти.

Тут она спохватилась: нельзя допустить, чтобы обида на Джона за сломанную жизнь испортила ей настроение в День Благодарения. Она еще успеет погрустить, но сегодня должна постараться развлечь детей.

Китти отмеривала продукты для торта, когда у дома остановилась машина. Она взглянула на часы: Юджина привезли чуть раньше, но в этом не было ничего страшного. Скорее всего родители сами торопятся в гости.

Раздался стук в дверь. Его, видимо, заглушил шум льющейся из крана воды, и Крис не выскочил из ванной навстречу своему другу. Это было как нельзя кстати: Китти предоставлялась возможность спокойно поговорить с родителями Юджина.

Отфутболив игрушечный джип, она освободила проход и распахнула дверь, собираясь как можно более приветливо встретить маленького гостя. Но… Китти не сумела выговорить ни единого слова из заготовленного приветствия. Радушная улыбка замерла на ее лице, а в голове с молниеносной быстротой проносились фразы:

«Юджин — самый лучший в мире друг».

«Он классный парень. Очень сильный. И еще высокий».

«Юджин никогда в жизни не подведет меня».

«Вам не о чем беспокоиться. Каждому мальчику можно только пожелать такого товарища, как Юджин… Именно он оказал благотворное влияние на вашего сына».

Онемев от удивления, Китти уставилась на человека, стоящего на крыльце. Открывая дверь, она была уверена, что увидит щупленького мальчика лет семи, может быть, беззубого, с веснушками на носу, в потрепанных джинсах. Китти никак не ожидала увидеть мужчину, а гостю было очень далеко за семь, где-то… около сорока. На атлетической фигуре под два метра ростом ладно сидела зеленая армейская форма.

— Юджин? — обескураженно спросила она.

Он снял фуражку и поклонился:

— Юджин Смит, мэм.

В его вежливом приветствии Кэтрин уловила вопросительные нотки, а еще мягкий южный акцент. Пытаясь подавить смущение, она извинилась:

— Простите, я думала, что вы ровесник Криса. Как это глупо с моей стороны!

Незнакомец даже не улыбнулся.

— Видимо, Крис упустил кое-какие важные детали, — спокойно предположил он.

Китти с ужасом почувствовала, как густая краска заливает ее лицо.

— Да уж, — признала она этот факт, протягивая ему руку. — Я — Китти Харпер, мать…

Крис не позволил ей закончить фразу. Он влетел в прихожую, ловко проскользнув под ее рукой, и, чуть не налетев на Юджина, затормозил. Ребенку пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в глаза гостя.

— Юджин! Я знал, что ты придешь! Мама сомневалась, а я ей говорил, что ты всегда делаешь то, что обещаешь! Обед еще не готов. Пойдем, я покажу тебе свою комнату.

Китти видела, что незнакомец (Юджин мысленно поправила она себя) все еще не отказался от мысли привести ее предположения в соответствие с действительностью. Он потрепал мальчика по голове и ласково предложил:

— Ты иди, а я к тебе сейчас приду.

— Есть! — Крис по-солдатски вскинул руку к виску и помчался к себе в комнату.

Китти не сомневалась, что в мгновение ока все самолеты, солдатики и вся военная техника будут приведены в полную боевую готовность для инспекции.

— Извините меня, пожалуйста. Я почему-то подумала, что вы один из школьных друзей Криса, — с раскаянием произнесла она.

— Так оно и есть. Наша часть взяла шефство над школой. Раз в неделю мы встречаемся с детьми. — Он протянул руку для завершения церемонии знакомства, прерванной Крисом — Юджин Смит.

— А я Китти. — Она положила свою руку ему на ладонь.

Рукопожатие было очень крепким, но не причинило боли; Китти ощутила тепло его мозолистых пальцев. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз пожимала руку мужчине, занятому физическим трудом. Уж во всяком случае такого не было ни разу за все двенадцать лет замужества. Дедушка Китти был фермером, а отец — прорабом на стройках, и ее поражало, что руки друзей и коллег Джона были чуть ли не нежнее ее собственных.

Юджин проводил взглядом Криса, а потом снова посмотрел на Китти. Она успела заметить, что у него глаза синие-синие, как у кинозвезд. И как у Криса.

— Я пришел совсем не для того, чтобы объедать вас, миссис Харпер, — сказал он тихо, словно опасаясь, как бы их не услышал Крис. — Просто мне показалось, что мой приход очень много значит для вашего сына. Мне не хотелось огорчать его отказом. Если вы не возражаете, я просто немного побуду с ним и уйду.

Отступив назад, Китти впустила гостя, закрыла дверь и, указывая на форму, поинтересовалась:

— У вас, должно быть, какие-то планы на вечер?

Хоть Китти и была на авиабазе в последний раз более тринадцати лет назад, она еще не забыла, что темно-зеленый костюм и светло-зеленая рубашка с галстуком — парадная форма одежды. Юджин понял, что она имеет в виду.

— Я надел это по просьбе Криса. На работу мы обычно приходим в полевой форме, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. — В камуфляже. Но Крису хотелось увидеть все мои нашивки и значки. А что касается планов… В столовой сегодня кормят праздничным обедом всех желающих.

«Всех, кому некуда больше идти, — подумала про себя Китти. — Всех, кто слишком далеко от дома, у кого нет семьи, с которой можно было бы провести праздник». Она слишком хорошо понимала, что такое одиночество, и поэтому поспешила пригласить его.

— Мы надеемся, что вы пообедаете с нами. Еды хватит на всех, и стол уже накрыт на троих. — Китти смущенно улыбнулась. — Я ведь действительно рассчитывала, что вы останетесь.

— Но вы ждали в гости ребенка.

— Я ждала «самого лучшего друга на свете». Прошу вас…

Ей показалось, что он колеблется. Выражение его лица никак не выдавало его мыслей, но Китти подумала, что ему не очень-то хочется тратить свое время на чужого ребенка, и он просто обдумывает, как объяснить свой отказ от приглашения к обеду. Кажется, ее сыну придется разочароваться в надежности Юджина. Китти тихонько вздохнула.

— Послушайте, мистер Смит, мой сын еще ребенок, однако… Так сложилось, что он уже перестал доверять людям — всем, кроме вас. И если вы не собирались провести этот день с ним, почему вы ему сразу не сказали об этом? Почему позволили ему надеяться…

Его взгляд стал холодным и жестким.

— Я бы не принял приглашение Криса, миссис Харпер, если бы мне этого не хотелось. Я никогда не обманываю детей. — Он помолчал, а потом продолжил: — Спасибо. Я с удовольствием пообедаю с вами. Только я не «мистер». Я — сержант. — С этими словами он направился в комнату Криса.

«Я сержант, я сержант, — мысленно передразнивала его Китти, глядя на удаляющуюся фигуру. — Подумаешь, какой обидчивый! Еще неизвестно, сколько продлится ваша дружба, сержант Смит, с моим сыном. А я мать и никому не дам в обиду своего ребенка».

Китти вернулась на кухню и снова занялась тортом. Скоро он будет готов к выпечке. Кэтрин прикинула, что ей еще предстоит подогреть те аппетитные сдобные булочки, которые она купила накануне, приготовить картофельное пюре, не забыть о соусе, разделать индейку. Затем она выставит все это на стол, позаботится о напитках, позовет Криса и его друга. Что ж, ей придется обедать в обществе совершенно незнакомого мужчины, которого к тому же она умудрилась обидеть, едва он переступил порог ее дома. И все-таки даже такая компания лучше, чем никакой.

Юджин повесил свой китель на спинку кровати. Инспекция солдатиков, самолетиков, танков и другой военной техники заняла минут двадцать пять. И теперь, лежа на животе, Крис старательно рисовал для друга картинку.

— Ты знаешь, я боялся, что ты не придешь, — сознался он, выбирая нужный фломастер.

Юджин опустился рядом на пол, чтобы удобнее было общаться.

— Но я ведь обещал, — упрекнул он мальчика.

— Ну да. — Крис потер нос. (Юджин уже знал, что он всегда так делает, когда волнуется.) — Но взрослые часто не выполняют своих обещаний.

Это он о Джоне Харпере, с неприязнью подумал Юджин. Крис нечасто вспоминал об отце, но даже его редких замечаний было достаточно, чтобы понять, что это за человек, и Юджин Смит презирал его за равнодушие к собственному сыну. Ну какой он отец, если ни разу не поздравил ребенка ни с днем рождения, ни с Рождеством? Как можно пообещать: «Я заеду за тобой в субботу», — и не появиться?

— Да, иногда встречаются и такие люди, — признал Юджин. — Но я не из их числа. Я никогда не обманывал тебя, Крис, и не собираюсь этого делать.

Мальчик улыбнулся так открыто и доверчиво, будто его никогда не обманывали и не обижали. Он словно забыл, что его отец после развода с матерью вел себя так, будто развелся и с ним.

Именно беззащитность и доверчивость, сознание того, что ребенок пережил и испытал слишком много незаслуженных обид в своей такой коротенькой жизни, — именно это влекло Юджина к Крису с первых визитов в школу. Ему еще не приходилось видеть столь угрюмого, озлобленного и глубоко несчастного малыша, которому, как никому другому, нужны были понимание и особый подход. Но учительница не могла ему дать ни того, ни другого, ведь у нее было еще тридцать человек в классе. Разобравшись в этом, Юджин стал выделять Криса. Он чувствовал, что ребенку нужен друг, и старался добиться его доверия, что, кстати, оказалось делом отнюдь не простым.

Сначала Крис игнорировал Юджина, неохотно отвечал на его вопросы. А однажды, возбужденный очередной ссорой с учительницей и со всем классом сразу, он выругался такими словами, которые и армейскому сержанту не часто приходилось слышать. Юджин тогда был просто шокирован, на что, собственно, и рассчитывал Крис.

Однако постепенно мальчик начал оттаивать и однажды поведал сержанту историю своей короткой жизни:

— От нас ушел отец… — начал он, потом последовали подробности.

Получая приглашение на обед, Юджин уже был настроен против Кэтрин Харпер. По его мнению, и мать должна нести какую-то ответственность за несчастья, обрушившиеся на ребенка. Наверное, она не уделяла мальчику достаточно времени, не смогла как-то компенсировать отсутствие отца. Видно, слишком занята собой, чтобы интересоваться проблемами ребенка, решил Юджин.

У самого Юджина Смита не было детей, поэтому он готов был признать, что, может быть, чего-то в этой семейной драме и недопонимает. Дети — такие сложные существа. И все же он был уверен, что миссис Харпер ему не понравится.

Однако встреча с ней оказалась сюрпризом. Не только он удивил Китти при встрече, но и она его. Юджин предполагал, что женщина, как и сын, невысока, подвижна, светловолоса. Однако ребенок был больше похож на него самого, чем на мать. Она оказалась высокой — выше, чем большинство его знакомых женщин, — у нее были каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа. Только в одном она схожа с сыном — не слишком-то доверяет людям. Крис замкнулся после развода родителей, отец забыл о его существовании, потом разъехались родственники, и он почувствовал себя одиноким. Видимо, все эти печальные события не прошли бесследно и для матери.

Тишину нарушило урчание в животе Криса. Он отложил в сторону альбом, фломастеры и сел.

— Я хочу есть.

— Я слышу. Может быть, пойдем, поможем маме?

— Это не мужское занятие.

— Кто тебе сказал?

— Роберт. Он сидит за соседней партой.

— Роберт ошибается. Что же он будет делать, когда вырастет и начнет жить без мамы? Должен же он будет есть?

— Он женится, чтобы было кому готовить и убираться.

Юджин встал и помог подняться Крису.

— Не нравится мне ваш настрой, коллега. Пойдем-ка посмотрим, что творится на кухне.

Смиту не нужно было показывать дорогу — он шел на ароматные запахи, разносившиеся по всему дому. В прошлый День Благодарения Юджин брал отпуск и ездил домой, в Кентукки. Если закрыть глаза и поглубже вздохнуть, то могло показаться, что он снова очутился в отчем доме.

Юджин не раз видел, как хлопочут на кухне женщины — мать, бабушка, тетушки, невестки. Какое-то время — очень недолго, правда, — он был женат; его супруга быстро поняла, что муж никогда не сможет ей дать того, на что она рассчитывала. Китти, однако, не была похожа ни на нее, ни на других знакомых ему женщин. Смит никак не мог понять, в чем заключается разница между ними, но он еще подумает над этим. Будет время.

— Мы пришли на помощь, — объявил Крис.

— Вот как? — Китти вытерла руки и достала из шкафчика три бокала. — Тогда положи сюда лед и спроси у сержанта Смита, что он будет пить. Но сначала вымой руки. Договорились?

Юджин стоял, прислонившись к дверному косяку, со скрещенными на груди руками. Она даже не взглянула на него, но произнесла его имя и звание таким тоном, что Смит понял: она не простила ему тот разговор в прихожей. Ничего не заметивший Крис беспечно умчался в ванную, и они остались вдвоем. Смит спокойно сказал:

— Меня зовут Юджин.

Китти замерла, затем медленно повернулась, и их взгляды встретились.

— Мне, честное слово, не хочется показаться неблагодарной. Наверное, я не совсем правильно поняла ваше колебание: оставаться обедать с Крисом или нет. Просто ребенку так много пришлось пережить за последние полтора года…

— Я знаю. И честно говоря, мальчик здесь ни при чем. Мне показалось, что вы пригласили меня остаться обедать из жалости, а я не люблю, когда меня жалеют. — Он выглянул в коридор посмотреть, где Крис. Из ванной все еще доносился шум воды. — Мне нравится ваш сын, Китти. Он такой смышленый, забавный мальчуган… И вдруг его бросают те, кого он так любит, ну, кроме вас, конечно…

— Члены моей семьи никого не бросали, — с жаром возразила Китти.

— Я понимаю, так сложились обстоятельства. А ребенок почувствовал себя покинутым. Вокруг пустота. Нужно, чтобы кто-то заполнил ее.

— И вы решили пожертвовать собой, — скептически произнесла Китти, все еще не веря в искренность Юджина.

— Мы понравились друг другу. Поверьте, я никогда не обижу мальчика.

— А если вас вынудят к этому обстоятельства?

Сержант пристально посмотрел на Китти, потом огорченно покачал головой:

— Вы доверяете мне еще меньше, чем Крис вначале.

— Он мой сын, и этим все сказано.

Разделенные пространством кухни, они неотрывно смотрели друг на друга: шла борьба характеров. Когда вернулся Крис, Китти повернулась к нему. Она чувствовала… Она никак не могла подобрать слово, чтобы описать то, что творилось у нее в душе. Была ли она взволнована? Или обеспокоена?

Смятение. Да, именно оно царило в душе. Было совершенно очевидно, что Крис просто обожает этого человека. Кажется, Смит успел обворожить и учительницу. И теперь Китти размышляла, что именно произвело на молоденькую мисс Уилсон наибольшее впечатление: свобода и непринужденность, с которыми Юджин общался с детьми, или то уважение, которое он им выказывал; а может быть, широкие плечи, ясные синие глаза и отсутствие обручального кольца на пальце?

Да нет. Скорее всего, учительница рада развитию отношений между Крисом и Юджином. И мужская привлекательность Смита здесь ни при чем. Хотя, конечно, ему в ней не откажешь: высок, силен, строен, именно таких и любят женщины. Русые волосы, глаза, как у кинозвезды, да еще этот мягкий южный акцент. А как ему идет форма!

Зуммер микроволновой печи вернул Китти к действительности. Она обрадовалась, что можно чем-то заняться и отвлечься от беспокоящих мыслей. Китти вынула из печи фирменный ореховый торт, теперь туда отправились булочки, а она принялась за соус.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Смит и Крис уже приготовили напитки, и теперь сержант опять был совсем рядом. Краешком Глаза Китти видела зеленое пятно формы. Господи, почему не подождать терпеливо в другой комнате, как это делают все гости?

Китти вспомнила, как неохотно он принял ее приглашение отобедать, полагая, что его попросили к столу из вежливости. Китти были понятны его чувства.

— А с разделкой индейки вы бы справились?

— Что ж, мне приходилось пару раз делать это.

— Тогда приступайте.

Смит засучил рукава, а Китти тем временем занялась соусом… С готовыми блюдами они вошли в столовую, где их уже ждал Крис, восседая во главе стола: его глазенки так и светились от радости. Наконец закончились последние приготовления, Китти заняла свое место за столом напротив Юджина. А когда Крис начал читать молитву, она еле удержалась от улыбки.

Может быть, обед в обществе сержанта Юджина Смита в День Благодарения — это не так уж плохо, как вначале казалось?

2

— Спасибо вам. Вы столько радости доставили Крису.

— Благодарю за обед.

Крис в это время был поглощен игрой. Он сидел в машине на месте водителя, выдувая губами шум работающего мотора и скрежет тормозов. Юджин вспомнил свое детство. Он тоже любил так играть, забираясь в отцовский трактор.

— Вы позволите мне проводить с ним время? — спросил Юджин.

— Зачем же вам тратить свои выходные на чужого ребенка? — удивилась Китти.

— Он мне нравится, — честно признался Смит. — Это особенный ребенок, и я нужен ему.

Не дождавшись ответа, Юджин поинтересовался:

— Как насчет субботы? Мы бы могли устроить пикник на берегу озера, порыбачить. — Видя ее нерешительность, он добавил: — Мы будем рады, если вы составите нам компанию.

Китти кивнула:

— Я позабочусь о еде.

— Заеду за вами в десять, — лицо сержанта посветлело.

— Эй, Юджин, — позвал Крис, — ты покатаешь меня?

Попрощавшись с Китти, Смит подошел к машине.

— Не сегодня, дружок. Но в субботу утром мы все втроем поедем к озеру. Вот тогда и прокатишься. Согласен?

— На рыбалку?! — Крис пулей выскочил из машины и повис на Юджине. — Я не рыбачил с тех пор, как уехал дядя Рич. Знаешь, какую мы с ним рыбу поймали? Вот такую! — Мальчик раскинул руки, а потом потихонечку приблизил ладошки, оставив между ними сантиметров двадцать. — Я люблю рыбалку больше всего на свете!

— Тогда готовься. Посмотрим, как нам повезет в субботу. — Юджин поставил ребенка на землю, заботливо поправив ему рубашку. — Спасибо тебе за то, что пригласил меня в гости сегодня.

— А тебе спасибо за то, что пришел. С нами веселей, чем одному!

— Ты прав.

Крис неожиданно прильнул к сержанту всем своим тельцем, потом отпустил его и, крикнув «пока», побежал к матери.

— До субботы, — сказал на прощание Юджин и сел за руль.

«Как я мог так ошибаться насчет миссис Харпер?» — с раскаянием думал Смит, ведя машину. Китти понравилась ему. Он много узнал о ней за эти семь часов, проведенных вместе. Юджин понял, что для нее дороже сына нет ничего на свете. И еще: теперь он был абсолютно уверен, что сумеет завоевать доверие Кэтрин.

Смит пересек реку. Теперь он ехал по Джорджии. Машин на трассе было мало, и Юджин мог спокойно предаваться размышлениям. Сержант служил здесь почти два года, ему нравилось тут, как, впрочем, и везде. Люди здесь хорошие, правда, машины водят отвратительно. Всего в нескольких часах езды расположены великолепные пляжи Чарлстона, недалеко и горы Северной Каролины. А если соскучишься по шуму большого города, так до Атланты рукой подать. Но самое приятное здесь то, что до отцовской фермы в Кентукки — один день езды.

Вот только жаль, что в следующем году срок его службы в Норт-Маутин истекает, и его переведут куда-нибудь еще. За двадцать два года службы в армии он повидал немало. И такая жизнь вполне устраивала Юджина — переезды, новые города, новые знакомства. Он успел послужить в Алабаме, Оклахоме, Нью-Джерси, Калифорнии, Техасе, Германии, Корее и во Вьетнаме.

Когда-то он мечтал, как отслужит положенные двадцать лет и осядет в Кентукки, будет фермерствовать и получать свою пенсию. Но срок истек, а отставка уже не казалась привлекательной, ведь семьи не было и никто его не ждал. Кроме того, Юджину было только тридцать восемь, и ему не хотелось называться пенсионером. Поэтому сержант оставался в армии.

Он свернул с шоссе и по кривым улочкам подъехал к жилому кварталу. С тех пор как четырнадцать лет назад от него ушла Тереза, Смит предпочитал жить в части. Кроме того, сержанту нравилось жить на территории части потому, что там было все рядом — работа, военторг, военврачи, юристы, почта и заправочная станция, видеосалон и даже стадион. Его звание давало право на определенные привилегии, например, на отдельную комнату в казарме. Это все было удобно. А когда их срочно перебрасывали в другое место, можно было собраться за пять минут и не нужно было заботиться о расторжении договора по найму жилья, хлопотать о переводе счета в банке. Но на базе Форт-Гордон в казармах располагались только новобранцы, а остальным предоставлялась денежная дотация на оплату квартиры в городе.

Все просто. После развода с Терезой Юджин жил очень просто: работа, родители, друзья. Были у него и женщины. Что касается детей, он оставался к ним равнодушен, пока не встретил Криса. Сержант не мог вразумительно объяснить, что так привлекало его в мальчике. Дело было не только в том, что Крису нужен друг, а и в том, что Юджину самому хотелось быть этим другом. Он уже сказал Китти, что любит Криса. Ему было хорошо, оттого что каждый вторник мальчик ждет его в школе. Но сегодняшняя встреча, прошедшая вне школьных стен, Смиту особенно понравилась. Сержант понял, что всю жизнь мечтал именно о таком сыне.

И мать у него довольно хорошенькая, усмехнулся Юджин, припарковывая машину. Только уж больно трясется над сыном. Часто бывает колючей. Но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить рассказы Криса об их жизни в Чикаго.

Юджин многое отдал бы за то, чтобы узнать, любил ли когда-нибудь сына бывший муж Китти, не был ли Крис в какой-то мере причиной их развода? Правда ли, что Харпер ушел к другой женщине? Продолжает ли Китти любить его или уже нет?

Подобные вопросы не задашь незнакомой женщине, даже если провел с ней семь часов. Пока они чужие. Пока.

Суббота выдалась чудесная, солнечная. Сначала они бродили по чесу и слушали, как приятно шуршат листья под ногами. А теперь Китти сидела на берегу озера, наблюдая за Смитом и Крисом. Они возились, выбирая нужные для рыбалки снасти. Легкий ветерок ласкал кожу. В воздухе витал особый осенний аромат.

Китти отнюдь не жалела, что приняла приглашение Юджина она уже давно не видела сына таким счастливым. Весь вчерашний день он возился с рыболовным ящиком, который соорудил когда-то для него дедушка: Крис пересмотрел содержание каждого отделения. Когда Китти наконец удалось выгнать его из дома, чтобы не мешал убираться, он уселся со своим ящиком во дворе.

Китти не была любительницей ни рыбы, ни рыбалки, но ей здесь было хорошо. Само озеро пробудило в ней рой мыслей. Вспомнилась дедушкина ферма, располагавшаяся неподалеку, вспомнилось, как это озеро не раз спасало ее с подружками от летнего зноя; здесь она научилась плавать и кататься на водных лыжах.

Вот Крис размахнулся и забросил удочку. Блеснула на солнце леска, и поплавок шлепнулся в воду. Она сидела далеко и не слышала, о чем беседуют рыбаки, но даже с такого расстояния было совершенно очевидно, что Крис на седьмом небе от счастья. Нужно будет как следует поблагодарить Смита за эти два незабываемых дня, что он подарил ребенку.

Потом Китти перевела взгляд на Юджина. Он был в стареньких джинсах и синей футболке. Но и в этой одежде его принадлежность к армии выдавала короткая стрижка и выправка, а еще какое-то особое чувство собственного достоинства.

Почему он не женат? Мог бы играть в солдатики и рыбачить с собственными детьми. После некоторого размышления Китти пришла к выводу, что Юджин разведен: он слишком привлекателен, чтобы отвертеться от супружества. Наверное, и дети у него есть, но они живут с матерью, в другом штате, а он скучает. Поэтому Смит так привязался к Крису.

Китти посетовала на себя: в кои-то веки выдался свободный денек, а она забивает себе голову ерундой. Нужно поскорее растянуться на одеяле и забыть обо всем на свете.

Так она и поступила. Китти лежала на спине, подставив лицо теплым солнечным лучам, как вдруг на нее упала чья-то тень. Крис тут же бы прыгнул ей на живот и попросил попить, поесть, разрешить разуться, чтобы походить по воде, или еще что-нибудь в этом роде. Значит, это Юджин.

Китти охватила дрожь, ей хотелось надеяться, что это от перепада температур: пригревшись на солнышке, она почувствовала свежесть ветерка, оказавшись в тени. Китти заставила себя открыть глаза и сесть как ни в чем не бывало. Но ничего не вышло. Движения получились порывистыми и угловатыми.

Смит был совсем рядом. Он рылся в ящике со льдом. Сев, Китти неожиданно очутилась лицом к лицу с ним. Она невольно отпрянула, а Юджин уселся на одеяло в опасной близости. Он заметил ее настороженность, и теперь, протягивая Китти банку с газировкой, пытался понять, был ли он причиной этого или на нее так влияет присутствие всех мужчин. Как же расположить ее к себе?

Сержанту вовсе не хотелось тревожить Китти: он пришел лишь глотнуть водички. А когда подумал, что Китти спит, решил воспользоваться моментом и полюбоваться ею. А зрелище стоило того — ее густые каштановые волосы выигрышно смотрелись на выгоревшей ткани одеяла. Отрешившись от забот, она выглядела лет на десять моложе.

Юджин понял, что женщина не спит, еще до того, как она открыла глаза. Ему следовало бы уйти, но было поздно.

— Ну как? Клюет?

Ее голос показался Юджину напряженным и несколько хрипловатым. Неужели его присутствие так волнует Китти?

— У Криса было несколько поклевок, но еще ни одна не попалась на крючок. Это хороший урок для ребенка, пусть поймет: всё самое важное в жизни требует терпения. — А про себя Юджин продолжил: и рыбалка, и обиженные судьбой маленькие мальчики, и их измученные мамы.

— Ну что, рыбаки, а когда же будем обедать?

— Я думаю, чуть позже.

Китти не сводила глаз с сына, а Юджин не сводил глаз с нее. Надевая солнцезащитные очки, Китти тихо произнесла:

— Спасибо вам и за День Благодарения, и за сегодняшнюю рыбалку. Если бы вы только знали, как это важно для Криса.

Тогда, в День Благодарения, Смит не нуждался в ее жалости, сегодня ему не нужна была ее благодарность. И все же это лучше, чем неприязнь. Пусть только Китти предоставит ему возможность общаться с Крисом, а он попробует разобраться в своих чувствах к ней.

На душе у него было скверно: со дня катастрофы прошло уже две недели, обломки самолета собрали и увезли куда-то на экспертизу; ночто можно определить по обломкам полусгоревшего, исковерканного металла? Вся его двадцатилетняя беспорочная служба была перечеркнута, и Юджин Смит старался избегать сочувственных взглядов коллег, большую часть времени проводя дома или в городе; он наверняка запил бы, если бы не Крис и… его мать.

— Я получил огромное удовольствие, — ответил Юджин, открывая, наконец, свою банку с водой. — Мне раньше приходилось возиться с детьми.

— А у вас они есть?

— Нет, — покачал головой Юджин. — Мое супружество не было продолжительным. Но у меня дома, в Кентукки, целых восемнадцать племянников и племянниц, и я всегда рад их видеть.

— У моей старшей сестры пятеро детей, а у младшей — четверо. Я думала, что нарожаю не меньше, — горько улыбнулась Китти.

— За чем же дело стало?

Китти никак не отреагировала на его бестактность. По-прежнему не спуская глаз с сына, она тихо выдохнула:

— Из некоторых людей получаются никудышные родители.

Например, мистер Джон Харпер, с неприязнью подумал Юджин. Если Китти вышла за него, значит, должно же было быть в нем хоть что-то хорошее. Интересно, что? Можно предположить, что до рождения ребенка все шло гладко. А может, Харпер обеспечивал материальное благополучие семьи? Хотя вряд ли это так: однажды Крис спросил, что такое алименты, потому что слышал, как мать ссорится с отцом по телефону из-за того, что они опять опаздывают. Допустим, Харпер — нормальный парень, но не способен быть хорошим отцом. Так ведь об этом следует думать до рождения ребенка, а не потом. После появления малыша на свет мужчина лишается права выбора — уйти или принять на себя ответственность за его воспитание.

— Вы ведь такая молодая. Еще наверстаете упущенное, — подбодрил Юджин.

Она вдруг рассмеялась. Но это был смех сквозь слезы.

— Как давно мне не говорили, что я молода. Для Криса тридцать два года — невероятно много. А для Джона… — Вспыхнув, она остановилась на полуслове. — А впрочем, неважно.

Извинившись, Юджин отправился к мальчику. Они опять меняли наживку, забрасывали удочки, рассказывали друг другу разные истории. А у Юджина не выходил из головы разговор с Китти. Чем ее возраст не устраивал Джона? Кажется, Крис говорил, что у отца другая женщина. Неужели девчонка?

Через полчаса мужчины проголодались по-настоящему и решили перекусить. Китти приготовила бутерброды с индейкой, салат из картофеля, фаршированные яйца, а на сладкое — кусочки тыквы, коржики с орехами и еще целый пакет домашнего печенья.

— Это печенье лепил Крис, — по секрету поведала Китти, воспользовавшись моментом, когда ребенок удалился на достаточное расстояние с бутербродом в одной руке и с палкой — в другой. — Он сказал, что умение готовить пригодится, когда он вырастет и будет жить самостоятельно. А шоколадное печенье — подходящее блюдо.

— Он прав, — согласился Юджин. — На шоколадном печенье вполне можно продержаться какое-то время. Моя мама почти каждый день пекла его к нашему возвращению из школы. Она считала, что мы должны как следует подкрепиться, прежде чем примемся за работу.

— Какую работу?

— Я ведь вырос на ферме. Мне приходилось и коров доить, и кормить скотину, и помогать отцу в поле.

Неожиданно для Юджина Китти улыбнулась. Эта светлая, добрая улыбка совершенно преобразила ее:

— А знаете, у моих дедушки с бабушкой в Кларкс-Хилл была ферма. Я любила ездить к ним. Помогала по хозяйству. Только мне не нравилось собирать яйца, эти несносные куры клевались как ненормальные.

— А где это — Кларкс-Хилл?

— Здесь, — показала Китти на озеро. — Даже озеро так называется: «Кларкс Хилл».

— Вы что-то путаете. Это Турмон-Лейк.

Юджин пожалел, что влез со своим уточнением, потому что Китти перестала улыбаться:

— Ах да, верно. Мама говорила, что его переименовали. Лет через двадцать я, наверное, выучу это новое название. — Выудив из банки укроп, она принялась его покусывать, — А ваши родители по-прежнему фермерствуют?

— Да. Только им теперь помогают два моих брата. Родителям уже за шестьдесят, и управляться с хозяйством в одиночку им не под силу.

— А вам наскучила жизнь на ферме. И после окончания школы вы решили податься в солдаты, чтобы посмотреть мир.

Юджин усмехнулся:

— Да нет, мне нравится работать на земле. Но как вы догадались о моей тяге к переменам мест?

— Мне кажется, что все, кто родом из маленьких городков, стремятся уехать куда-нибудь хотя бы ненадолго… — Тут Китти пришлось прерваться, чтобы отогнать Криса от воды, и, не возобновляя разговора, она принялась убирать остатки пищи с импровизированного стола. Юджин помог ей собрать мусор в целлофановый пакет; потом он все же решил продолжить беседу:

— А вы достаточно попутешествовали?

— Даже больше чем достаточно. Мне было девятнадцать, когда я вышла за Джона, — сказала Китти. — Как только кончился наш медовый месяц, его перевели в Огайо. Сначала мне все нравилось — новые впечатления, новые друзья. Но как только я привыкла к этому месту, Джона направили в Колорадо. Потом были Аризона, Канзас, Луизиана. В конце концов мы оказались в Чикаго. К тому времени я возненавидела переезды, начала бояться заводить друзей, потому что знала: вот-вот нас переведут и снова придется расставаться. А потом Крис пошел в школу. И я с ужасом вспоминаю, с каким трудом ему приходилось привыкать к правилам и традициям все новых и новых школ, к учителям и детям.

— Детям военных тоже приходится часто менять школы, — бесстрастно прокомментировал сержант. — Но в этом возрасте они быстро адаптируются в новых условиях. И Крис уже привык к своей последней школе.

— Да, потому что она действительно последняя на этот раз. Других не будет. Я обещала, что мы никуда больше не поедем. Я понимаю, что тот образ жизни, что мы вели с Джоном, очень похож на ваш, да и вообще многие люди живут как перекати-поле. Я не осуждаю никого. Просто мне это не подходит. Нам с сыном больше нравится размеренная, спокойная жизнь.

Она замолчала. Но Юджин терпеливо ждал продолжения, и оно последовало:

— Если меня спросят, откуда я родом, я, не задумываясь, отвечу — из Южной Каролины. Ваша родина — Кентукки. Человек обязательно должен знать, где его корни. А вот Крис родился в Луизиане, но она не стала его родиной. И ни одно место на земле родиной он назвать не может. Это ненормальное положение вещей, и я выполню обещание, данное ребенку, — никуда больше не уезжать.

Юджин получил решительный отпор на попытку расположить Китти к себе. Надежды на взаимность не оставалось. Разумнее всего было бы сейчас отвезти ее с сыном домой, попрощаться и ничего не менять в отношениях с Крисом: по-прежнему видеться с ним только в школе по вторникам. Конечно, поговорить по душам уже не удастся: вокруг будут солдаты из их подразделения и одноклассники Криса. Но два дня, проведенных вместе, многое изменило. Мальчик не поймет, почему им нельзя больше пообедать вместе или порыбачить. А сам Юджин? В сущности, он ведь по-настоящему одинок, и ему будет не хватать общения с мальчиком, особенно теперь, когда он отлучен от его работы, которую он так любил и которой посвящал все свое время и силы.

Да, возникли непредвиденные трудности. Все попытки понравиться Китти заранее обречены на провал по одной простой причине: через шесть месяцев он получит предписание прибыть к новому месту службы. И сержанту еще не раз придется переезжать, пока он выйдет в отставку.

Господи, ну почему она так хороша? Такая умная и тонкая собеседница!.. Решено. Может быть, это глупо, даже наверняка глупо, но он будет вести себя как ни в чем не бывало, словно и не получал никакого предупреждения, словно вовсе нет никакого противоречия между ее выстраданным желанием осесть в этом городишке навсегда и его долгом менять, повинуясь приказу, места службы. Слишком велик соблазн. И если даже ничего не получится, Юджину не в чем будет винить себя, во всяком случае он сделает все возможное со своей стороны. Кроме того, теперь уже неизвестно, дадут ли ему шанс остаться в армии.

Несомненно, он симпатичен Китти, а это уже полдела. Кроме того, в запасе целых шесть месяцев. Если чего-то очень сильно хотеть, может произойти чудо, а Юджин Смит верил в чудеса.

К вечеру оказалось, что у рыбаков уже больше десятка рыбешек на двоих; Китти благодарила Бога, что все они живы. Крис объявил о своем твердом намерении забрать весь улов домой, чтобы угостить маму. Да, да, настаивал юный рыболов, он старался именно ради нее, и теперь маме придется отведать рыбки, даже если она ее на дух не переносит. Выручил Юджин. Он убедил Криса выпустить улов в озеро. Пусть рыбешки подрастут, нагуляют икру. А потом они опять сюда приедут.

Неужели они приедут сюда еще раз, недоумевала Китти, собирая вещи. Она начинала верить, что так оно и будет. Крис предупреждал, что его друг всегда выполняет свои обещания. А как безупречен он был сегодня с ребенком! Происшествий, способных ангела вывести из себя, было предостаточно. Вспомнить хотя бы случай, когда Юджин попросил Криса поосторожней обращаться с его рыболовным ящиком, после чего тот от неловкости тут же вывалил его содержимое в самую грязь. Это ничуть не рассердило сержанта. Он оставил удочку и принялся вместе с ребенком вылавливать из лужи свои рыболовные снасти. В завершение он выудил из грязи самого Криса и постарался привести ребенка в божеский вид.

Какая вопиющая несправедливость, возмущалась про себя Китти: человек обожает детей и не имеет собственного ребенка! Но, с другой стороны, при его образе жизни этого и следовало ожидать. Будь у него другая профессия, он стал бы идеальным мужем и отцом, для этого у него есть все предпосылки: умеет любить, способен все понять, обладает терпением, сдержан, тактичен. Но вот обрести уверенность в завтрашнем дне с ним невозможно, потому что жена военного никогда не знает, что будет через месяц. А это перечеркивает все плюсы. Его профессия обрекала на постоянные скитания, а любовь может не выдержать испытаний: кончится терпение, улетучится привязанность. И тогда не останется ничего… Китти знала это по собственному горькому опыту. Она не хотела пройти этот мучительный круг даже ради Криса.

Рыбаки, собрав свои снасти, направились к машине. Китти двинулась было за ними, но это оказалось делом нелегким: ей пришлось нести одеяла, ящик из-подо льда, остатки провизии в корзине да еще целлофановый пакет с мусором. Смит не позволил ей сделать и нескольких шагов.

— Разрешите помочь. — Он легко перехватил ящик и зашагал рядом.

— Я бы и сама справилась, — попробовала возразить Китти.

— Не сомневаюсь.

Юджин осознавал, что Китти настолько привыкла полагаться лишь на собственные силы, что разучилась принимать элементарную помощь; зато у нее развилась гордость своей способностью ни от кого не зависеть.

— Крис, кажется, совсем выбился из сил, — заметила Китти.

— Скорее всего он заснет прямо в машине. Наверное, следует уложить его на заднем сиденье.

Забирая у Юджина одеяло, Китти случайно коснулась его руки, и от этого легкого прикосновения ей стало необыкновенно хорошо. Что это со мной, укорила она себя. Вероятно, все оттого, что уже полтора года в их доме не было ни одного мужчины. Не следует обращать внимания на такие пустяки, попробовала успокоить себя она.

Юджин укладывал вещи в багажник, а Китти пыталась поудобнее устроить Криса на заднем сиденье: мальчуган едва справлялся с дремотой.

— Здорово мы порыбачили! Правда, мам? — спросил он, широко зевая. — Я поймал целых пять рыб!

— Ты у меня самый лучший рыбак, малыш!

— Это потому, что Юджин мне помогал. Может быть, к следующему разу наши рыбки подрастут, и я смогу угостить тебя.

Китти ласково улыбалась сыну, хотя страстно желала, чтобы у этих несчастных рыб выросли крылья и они улетели. Смит занял место за рулем. Он был так высок и широк в плечах, что казалось, будто машина мала ему.

— Мне нравится ваш автомобиль, — искренне сказала Китти, поглаживая приборную панель.

— Ему столько же лет, сколько вам, — улыбнулся Юджин и приоткрыл окно.

— «Мустанг-65» — это именно та модель, о которой я мечтала в детстве. Моя лучшая подруга получила такую машину в подарок на совершеннолетие. Она была единственным ребенком, и родители души в ней не чаяли. Автомобиль был не новый, да еще выкрашен в какой-то отвратительный бледно-лиловый цвет, но подружка его любила. А ваша машина в хорошем состоянии, — похвалила Китти.

— Она была сильно помята, когда я ее купил, — признался Юджин. — Друзья помогли привести в порядок.

Китти откинулась на спинку сиденья и тут только поняла, что устала. Она обычно выматывалась к субботе. От сидения за компьютером, готовки и других забот накапливалась тяжелая усталость. Но сейчас все было по-другому. По телу разливалось приятное тепло и клонило ко сну. Ей с трудом удалось сосредоточиться. Чудесная погода, прекрасный денек, отличная компания, подытожила Китти. Она не могла похвастаться, что в обществе Юджина чувствовала себя раскованно, но все равно с ним было приятно.

Солнце спустилось за горизонт, и быстро сгустились сумерки. На Юджина падал свет от фар, и Китти со своего места могла видеть складку его мужественного рта. Он уверенно вел машину. У него вообще все выходило легко и просто, признала Китти. А вот Джон вел себя за рулем совсем не так. Как только они смогли себе это позволить, он начал покупать дорогие европейские марки, выжимая из машин все, что можно: ездил на самых высоких скоростях, всегда резко тормозил, оглушительно сигналил и вечно бранил других водителей на шоссе. Китти никогда не чувствовала себя в безопасности, если находилась в машине с Джоном. А вот с Юджином — другое дело.

Тут она с ужасом заметила, что сравнивает сидящего рядом человека со своим бывшим мужем. Это было против правил: можно сравнивать настоящего мужа с бывшим, очередного любовника с прежним, но сопоставлять Юджина с Джоном? Она любила мужа, прожила с ним значительную часть своей жизни. А Юджин Смит — просто знакомый, взрослый друг ее сына. Она и познакомилась-то с ним только благодаря Крису. Но даже при этом Джон проигрывает, отметила Китти. Бездетный Юджин несравненно более талантлив как отец, чем Джон, который, заимев сына, так и не стал ему близким человеком.

Китти повернулась к окну. Вдоль шоссе стеной стоял темный лес; с каждым километром, по мере приближения к городу, небо заметно светлело, а потом замелькали и уличные фонари.

Как и предполагал Юджин, Крис уснул — с заднего сиденья доносилось мирное посапывание. Китти поняла, что сын уже не проснется до утра, и невольно обрадовалась: впереди спокойный вечер, все дела переделаны и никто не потребует ее внимания!

Остановившись у калитки, Юджин заглушил мотор и предложил:

— Вы идите вперед и отпирайте дверь, а я понесу Криса.

Китти уже не перечила, не настаивала на том, что и сама превосходно справится с ношей; она послушно выполняла то, что говорил Юджин. Зажгла свет на крыльце, в прихожей и, наконец, в комнате Криса. Мужчина бережно опустил ребенка на кровать. Он проделал это с такой легкостью, будто мальчик был невесом. Еще бы, комментировала про себя Китти, что значат для такого силача какие-то пятнадцать килограммов!

— Вы будете его раздевать?

— Нет, просто нужно снять ботинки.

Китти развязала мокрый шнурок на левом ботинке и сняла его; Юджин проделал то же самое с правым. Потом она укрыла сынишку одеялом, выключила лампу и вышла из комнаты вслед за гостем, прикрыв за собой дверь.

Какое-то время Китти и Юджин молча смотрели друг на друга. В первый раз с момента их знакомства они оказались наедине. Конечно, Крис и раньше оставлял их вдвоем, но тогда Китти или слышала его голос, или видела ребенка и знала, что он может в любой момент подойти. Сейчас сын крепко спал в своей комнате.

Китти глубоко вздохнула и тут же пожалела об этом. После целого дня на свежем воздухе, в лесу, а потом у озера, запах лосьона для бритья был едва уловим. Но здесь, в комнате, она вдруг почувствовала его и удивилась, как он хорош.

Запах настоящего мужчины!

Боже мой, спохватилась Китти, какое она имеет право думать о «самом лучшем в мире друге» семилетнего Криса как о мужчине! Но как устоять, если этот друг так симпатичен, когда ему нет еще и сорока, да еще если он не хочет принимать ее только как мать Криса?..

Она опять вздохнула. Но на этот раз ртом, чтобы не поддаваться искушению.

— Крис вволю повеселился. Благодарю вас.

— А почему бы нам не повторить это?

— Я думаю, Крис будет рад.

— А вы, Китти?

— А при чем здесь я? — смутилась она.

— Чего бы вам хотелось?

Китти опрометчиво взглянула в лицо Юджина. Весь прошлый опыт подтверждал, что синие глаза сводят ее с ума. Вспомнить хотя бы Джона, а еще раньше был Билли Таггерт из девятого класса. Эта синева заставляет забыть собственное имя, от нее теряешь способность соображать. Вот и сейчас Китти показалось, что она теряет голову, почти забыв, как была счастлива вдвоем с Крисом, забыв о своем решении, что больше мужчин в ее жизни не будет, и о сердечных ранах, нанесенных Джоном. Она поспешила отвести взгляд. Нужно подумать. Действительно, чего бы ей хотелось? Чтобы Юджин был именно тем, чем казался. Чтобы ему не наскучила роль друга маленького одинокого мальчика, которую он принял на себя. А главное, она хотела надеяться, что когда настанет день, — а он неизбежно настанет, — и Юджин Смит уедет на новое место службы, Крис не будет слишком сильно тосковать.

Китти хотелось надеяться, что и ей самой не придется слишком скучать по Юджину. Однако она постаралась, чтобы ответ прозвучал как можно более беспечно:

— Мне хотелось бы завтра поспать подольше. Но вряд ли это получится. Ровно в семь Крис запросит есть.

— Может быть, повезет, и мальчик поспит подольше.

— Хорошо бы, но я сильно сомневаюсь в этом.

Китти направилась к входной двери, давая понять, что сержанту пора прощаться. Тот послушно следовал за ней, и вдруг остановился на пороге:

— Я должен вернуть вам ящик из-под льда.

Юджин решил использовать малейшую возможность, чтобы задержаться в этом доме. Но на ум больше ничего не приходило, и он предложил:

— Может быть, пообедаем завтра все вместе?

По выражению лица Китти Смит понял, что сейчас последует отказ, и перешел в наступление:

— Просто посидим в ресторанчике. Ведь я обедал у вас в День Благодарения. Теперь моя очередь угощать.

Китти сдалась.

— Хорошо.

— Тогда ждите меня часиков в двенадцать.

Она кивнула в ответ.

— До свидания, Китти, — попрощался Смит.

Он уже закрыл за собой дверь и опускался по ступенькам, когда до него долетело тихое «до свидания».

В воскресенье без чего-то двенадцать Смит подъехал к домику Харперов.

Китти вышла на крыльцо встретить его. Она была чертовски хороша в ладно сидящих джинсах и белой блузке; талия обмотана ярким бирюзовым шарфом, на голове широкий ободок такого же цвета. Отвлекшись от своих проблем, Китти улыбалась доверчиво и беззаботно, но не успел еще Юджин ответить на ее приветствие, как, обгоняя мать, перепрыгивая через три ступеньки, к нему устремился Крис. В какой-то момент ребенок потерял равновесие, Юджин рванулся навстречу и подхватил его на лету.

— Ты только посмотри, что я нашел под кроватью, — выпалил Крис, протягивая самолетик. — Я думал, что потерял его. Это же реактивный самолет вертикального взлета! Ему не нужна взлетная полоса для подъема и посадки!

— Я видел такие на авиашоу. Это действительно здорово, — согласился Юджин, и тоска по любимому делу, от которого его так безжалостно отлучили, сжало его сердце.

— На каком таком «авиашоу»? — поинтересовался мальчик, демонстрируя летные качества своего самолетика.

— «Голубые ангелы». Слышал когда-нибудь?

— А как же. Они выделывают всякие штуки в небе. Вот бы посмотреть!

— Когда они будут устраивать представление в Чарлстоне или Бьюфорте, мы обязательно посмотрим, — пообещал Юджин и обернулся к Китти. — Вы готовы?

— Сейчас, только запру дверь. — Через минуту, с ключами и кошельком в руках, Китти присоединилась к ним. Юджин усадил Криса на заднее сиденье и обратился к спутнице:

— Куда едем?

— Мне все равно. Выбирайте вы с Крисом.

Машина тронулась с места, и мужчины начали обсуждать возможные варианты. Выбор пал на один ресторанчик быстрого обслуживания на Вашингтон-Роуд. Китти не очень нравилось это место, потому что Крис сразу бежал к игровым автоматам, а она оставалась одна. Одиночество тяготило ее. Но сегодня с ней будет Юджин, если, конечно, не захочет присоединиться к Крису.

Они приехали вовремя. Служба в церкви еще не кончилась, и в ресторанчике было мало посетителей. Крис выбрал столик у окна. Китти опустилась на диванчик — так, чтобы осталось место для Криса, но тот уселся с противоположной стороны, предложив Юджину:

— Садись с мамой. Я хочу сидеть один.

Смита это вполне устраивало. Желая отблагодарить ребенка, он спросил:

— Мама разрешает тебе играть на автоматах?

Лицо Криса расплылось в широкой улыбке:

— Целых шесть раз. Но за три игры я должен заплатить сам. У меня ведь есть деньги на карманные расходы.

Юджин вытянул свои длинные ноги, чтобы было удобнее рыться в кармане джинсов, и достал целую пригоршню монет. Крис отсчитал мелочи ровно на шесть жетонов, успела заметить Китти, хотя ему страшно хотелось поиграть побольше.

— Спасибо, Юджин. Я буду в комнате игровых автоматов.

— Крис, не… — Но сына и след простыл, пока Китти успела закончить — … не бегай!

Смит, полуобернувшись к Китти, опустил руку на спинку дивана за ее спиной. Он сидел так близко, что Китти стало неловко, и она попробовала отодвинуться. Но не тут-то было: диванчик не позволял этого, и она постепенно успокоилась, найдя в этом положении немало приятного. Разве не имеет она права после стольких месяцев воздержания насладиться компанией этого большого, сильного красавца-мужчины?

— Сколько у нас времени? — поинтересовался Юджин.

— Вы знаете, он неплохо играет, так что вернется нескоро. Крис успел надоесть вам?

— Ну, ну, Китти. Вы же знаете, что это совсем не так. Не придирайтесь, вы сами разрешаете ему играть.

— Можно мне попросить вас об одном одолжении?

— Конечно, — улыбнулся Юджин.

— Пожалуйста, не нужно ничего больше обещать Крису. Что вы еще затеяли с этим авиашоу?

— Почему? — встревожился Юджин.

Китти попробовала объяснить:

— Мальчик все принимает за чистую монету. Когда я прошу убрать комнату или сделать уроки, он все пропускает мимо ушей. Но о вашем приглашении он не забудет ни через пять минут, ни через пять месяцев. Он будет ждать.

— Но ведь и я о нем не забуду. Следующее шоу состоится в марте или в апреле. И если только меня не отправят в Африку к тому времени, мы обязательно поедем на представление с Крисом. Я же обещал, Китти!

Она пожалела о своем недоверии.

— Извините за резкость, но мне хочется, чтобы и вы поняли меня правильно. Я уже много раз видела, как взрослые что-то обещали Крису и обманывали его. Я не могу допустить, чтобы это повторилось. Отец обещал отвезти его в Диснейлэнд, дедушка обещал взять на подводную охоту, дядя обещал путешествие на плотах. Все эти обещания остались невыполненными, а ребенок очень расстраивался каждый раз. К сожалению, Крис до сих пор верит людям, верит их словам. А особенно он доверяет вам. Отцу и брату сдержать слово помешали обстоятельства, а Джон давал обещания, заведомо зная, что никогда не выполнит их.

— Это не повторится, — заверил Юджин.

— Хочется верить, что это так. Но, умоляю, не обещайте напрасно, не разбивайте мальчику сердечко!

Юджин сосредоточенно молчал. Наконец он сказал:

— Крис уже убедился, что я слов на ветер не бросаю. И вы это поймете. Я очень серьезно отношусь к дружбе и всегда выполняю обещанное. Всегда. Слышишь?

3

Китти не собиралась продолжать дискуссию. Должно пройти какое-то время, чтобы можно было сделать вывод, не ошибается ли Крис в своем друге.

А сейчас она размышляла над одной фразой Юджина: «Если только меня не отправят в Африку…» Африка. Как же она могла забыть о событиях последних дней? Маленький регион объявил себя Республикой. Но соседи с севера и запада не захотели расставаться с богатым нефтью районом и начали интервенцию. Мировая общественность осудила это вторжение и потребовала отправления войск ООН в горячую точку; в этих войсках в основном служат американцы.

Китти не слишком пристально следила за развитием событий, и все же было странно видеть перед собой человека, который вот-вот отправится туда и, быть может, уже не вернется. Ужасно. Лучше не думать об этом. И Китти вернулась к нейтральной теме, приняв предложенное Джо обращение на «ты».

— Крис привязался к тебе. Ты его слишком балуешь, — укорила она.

— Ничего. Это иногда полезно. — И вдруг он повторил свой вчерашний вопрос: — А чего бы ты хотела, Китти?

Но Китти и сейчас не была расположена к откровенности. Юджин настойчиво повторил:

— А ты могла бы привязаться ко мне, да покрепче?

А действительно? Китти начала играть чашкой, напряженно пытаясь понять, что значат для нее эти пронзительно синие глаза, этот низкий мужской голос. Юджин попытался остановить нервное движение ее руки; и опять от прикосновения его ладони Китти стало необычайно хорошо. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы овладеть собой и все обратить в шутку.

— Разве тебе мало одного обожателя из семейства Харперов?

— Один хорошо, а два еще лучше. — Юджин переменил позу, немного отодвинувшись от Китти. — Но тебя не просто увлечь.

Да нет… Бывало, что она теряла голову. Так было с Билли Таггертом. Вот только закончился этот роман печально. Потом из простой дружбы с Джоном выросла большая любовь, но он разбил ее сердце. А предпринимать третью попытку ей совсем не хотелось.

— Ты прав. Я не слишком любвеобильная, — подтвердила она. — Моего чувства хватает только на Криса.

— Но ведь в Писании сказано: «Да не оскудеет рука дающего». Это значит, что чем больше ты отдаешь, тем больше у тебя остается.

Это о Джоне, грустно подумала Китти. Он всем без разбору дарил свою любовь. Он любил и свою секретаршу, и спутницу в аэробусе, и помощницу босса, и одинокую соседку. И это еще далеко не полный список его побед.

Китти почувствовала, что Юджин ждет от нее ответа и, не поднимая глаз, пробормотала:

— Да-да. Я что-то слышала. Но излишняя щедрость перерастает в расточительность. Где-то должна быть граница.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Юджин.

Но тут им предложили сделать заказ, и это спасло Китти от необходимости объясняться; затем она отправилась на поиски Криса.

«Да, не очень-то я преуспел, — откровенно признался себе Юджин. — Неприступная женщина». Но он решил не сдаваться.

За обедом Смит имел возможность еще не раз убедиться, что Крис недаром обожает свою мать; Китти раскрывалась для него все с новых сторон и становилась еще желанней.

Выйдя из ресторанчика, они зашли в кондитерскую за любимым шоколадным печеньем, и теперь направлялись к машине. Подразумевалось, что обед окончен и Юджин должен отвезти Китти с сыном домой. Но у сержанта возникла идея.

— Не хотите погулять по парку? — предложил он нарочито громко, чтобы его слова были услышаны Крисом. Естественно, тот восторженно откликнулся на приглашение, и Китти пришлось подчиниться этому желанию. Юджин ликовал: на войне и в любви все средства хороши.

Парк раскинулся на берегу реки Саванны. Он тянулся вдоль нее до самой дамбы, защищавшей город от возможных наводнений. Оставив машину на стоянке, они отправились мимо магазинчиков, мимо фонтана прямо к центральной части парка. В нем, несмотря на позднюю осень, на клумбах во множестве цвели анютины глазки.

На перекрестке дорожек Юджин, Китти и Крис остановились, решая, куда направиться. Слева располагался театр под открытым небом, справа была игровая площадка, а прямо перед ними торговали мороженым, и Крис уверенно зашагал к яркому зонтику мороженщика. Он даже ни разу не оглянулся, улыбнулся Юджин, нисколько не сомневаясь, что взрослые следуют за ним.

Смит купил лимонное мороженое для Криса и кокосовое для себя. Китти отказалась от угощения и направилась на смотровую площадку полюбоваться рекой.

— Ты не любишь мороженого? — удивился Юджин, догоняя Китти.

— Я больше люблю шоколадное печенье, которое мы оставили в машине, — призналась она. — Если толстеть, так уж от любимого лакомства.

Это признание породило в голове Юджина целый рой игривых вопросов, но ему не удалось задать ни одного, потому что Крис обратил их внимание на водного акробата: темноволосый юноша, насквозь вымокший, показывал трюки всем желающим, особенно же он старался ради девчонок, собравшихся на набережной.

— Смотри, Юджин, что он вытворяет. А ты так умеешь?

— Не пробовал, — признался сержант. — Но, честно говоря, я бы не хотел бултыхаться в Саванне. Это не самая чистая река.

— Когда дядюшка Трэвис еще жил с нами, мы ловили с ним рыбу в этой реке. Мама наотрез отказалась ее есть. — Крис украдкой взглянул на мать и зашептал Юджину на ухо: — Давай не будем говорить ей, что эта река вытекает из того озера, где мы вчера рыбачили. Ладно?

Юджин видел, что Китти все слышала, к тому же он знал, что она не ест рыбу вообще, поэтому согласился:

— Это будет наш секрет.

— Идет, — обрадовался Крис. — А теперь можно пойти поиграть.

Они не спеша отправились в дальний уголок парка, на ходу поедая мороженое. На игровой площадке Крис быстренько познакомился с двумя мальчиками и какой-то девочкой с хвостиком волос на затылке. Юджин порадовался за него: еще совсем недавно ребенок абсолютно не умел общаться с ровесниками. Убедившись, что с Крисом все в порядке, он обратился к Китти, сидевшей на скамье у воды:

— У тебя просто замечательный парень!

— Да, неплохой. А в начале учебного года учительница и директор возмущались его поведением.

— Я знаю. Тогда он чувствовал себя одиноким.

Китти вздохнула:

— Я просто не знала, что делать. Дома Крис был послушен, а в школе становился неуправляемым. Я часами беседовала с ним, пыталась доказать, что он не прав, умоляла вести себя прилично, и он обещал; но на следующий день все повторялось сначала. Я уже хотела обратиться за помощью к детскому психологу. Крису всегда было нелегко привыкать к новым школам, а тут еще наш развод… Мне казалось, что без врача не обойтись. И вдруг все удалось. Я так благодарна тебе за сына!

— Крис — замечательный малыш, — успокаивающе заверил ее Юджин. — Я уже говорил, что полюбил его.

— Если бы его собственный отец был способен на такую любовь, — горько заметила Китти.

Предмет разговора в это время самозабвенно скатывался с горки. Он веселился вовсю. Юджин понимал, что мелкий речной песок, которым была посыпана площадка, неизбежно окажется в волосах, карманах и ботинках мальчика. Но что за беда, если придется лишний разок вымести салон автомобиля: не стоит из-за пустяков портить настроение ребенку.

Юджин снова обратился к Китти:

— А твой муж…

— Бывший муж, — поправила она.

— …Каким он был партнером?

— Ты всегда суешь нос в чужие дела? — рассердилась Китти.

— Всегда, — широко улыбнулся Юджин.

— Зачем тебе это знать?

— Для меня это важно.

— Почему?

Он пожал плечами.

— А вдруг мне захочется быть другом не только Криса, но и твоим?.. Мне кажется, у меня бы неплохо получилось.

— У меня есть подруга, Тина, с которой мы дружим с детства. Вот она-то и знает все мои секреты.

— Тогда мне придется выведать все у нее. — Юджин чувствовал, что его терпению приходит конец.

— Вряд ли она будет откровенничать с тобой о моих делах.

— Я больше не хочу быть посторонним. Я хочу узнать тебя поближе, но ты все время держишь меня на расстоянии, — с обидой сказал он.

— Но ведь ты только и делаешь, что выспрашиваешь о моем бывшем муже да о моем супружестве, — парировала Китти. — Мы можем поговорить о работе, городах, где мы жили, об интересных знакомых. Я могу рассказать тебе о своем детстве. Но, ради Бога, не нужно вспоминать о моем бывшем муже. Это можно обсуждать только с близкими друзьями.

— Я хочу быть для тебя больше, чем просто другом, — не сдавался Юджин.

— Уверена, что тебе стоит только поманить пальцем, и любая женщина бросится тебе на шею. Но мне этого не надо, — возразила Китти.

— Кэтрин, неужели ты не веришь в любовь? — взмолился сержант.

— Кроме сына, мне не нужен никто. Я больше ни в чем не намерена зависеть от мужчины и терплю твои бестактные вопросы ради сына. Только потому, что ты ему нужен.

Слышать это было больно. Юджин пытался успокоить себя тем, что встречается с Китти всего третий раз и не должен принимать ее отказ близко к сердцу. Но доводы разума не возымели силы над чувствами: боль не отступала.

— Наверное, нам пора, — напряженно сказал он. — У меня еще свидание вечером.

Похоже, Китти испытала облегчение и пошла за Крисом.

Юджина ждал впереди приятный вечер в обществе хорошенькой женщины без всяких комплексов. Но и эта перспектива его уже не радовала, на сердце у него было тоскливо.

В ту ночь Китти никак не могла уснуть. Из головы не выходил неприятный разговор в парке. Она вела себя так, будто своими вопросами Юджин обижает ее, но на самом деле она испугалась: одно дело играть в любовь, и совсем другое — броситься в этот омут с головой. Она была не совсем искренна, когда уверяла Юджина, что, кроме сына, ей никто не нужен. На самом деле она нередко ощущала душевную пустоту, которую не мог заполнить маленький мальчик. В последнее время ей было некогда разбираться в своих ощущениях: слишком много навалилось хлопот с расторжением брака, потом пришлось искать работу в Чикаго, здесь, в Норд-Маунтин, много внимания требовал Крис. Так что было не по себе. Китти беспокоило то, что ею заинтересовался Юджин: это был тот мужчина, которым она могла увлечься.

Переворачиваясь с боку на бок, Китти взглянула на будильник. Приближалась полночь. Интересно, закончилось ли свидание у Юджина или он решил остаться у подружки на ночь. Она начинала ненавидеть себя за то, что не может отвлечься от мыслей о сержанте.

— Может быть, зайдешь?

Но Юджин не мог принять приглашение. Он объяснил:

— Не могу. Мне скоро на службу.

Девушка завлекающе улыбнулась:

— Но ведь до моей постели ближе, чем до той, что в твоей квартире.

Это было несомненно. Сомнительно другое — удастся ли ему поспать, если рядом будет Кэндейс. Наивно полагая, что лишь проведет с ней приятный вечерок, Юджин ошибся.

Они были знакомы месяца три. Раза четыре за это время встречались, и Юджину казалось, что он достаточно хорошо знает эту женщину. Но сегодня ее поведение неприятно поразило его. Она была слишком откровенна в своих желаниях, а по дороге домой просто вульгарна.

Может быть, он несправедлив к ней, и все потому, что его мысли заняты другой. Проклятый «любовный треугольник»!

— Я провожу тебя до двери, — предложил сержант, выходя из машины.

Она обняла его и поцеловала. Юджину это было неприятно. Он вежливо отстранил Кэндейс и попрощался; та была явно разочарована его поведением.

По дороге домой Юджин анализировал происшедшее. Он понял, что это их последнее свидание. Кэндейс не простит ему унижения.

И тут внезапная мысль поразила Юджина: а не подумала ли Китти, что он обыкновенный ловелас? Вдруг его поведение показалось ей омерзительным, что если он был похож на Кэндейс? А ведь Юджин очень серьезно относился к физической близости. Даже в восемнадцатилетнем возрасте он не ложился в постель с женщиной, если не испытывал к ней чувств. Теперь Юджин винил себя в опрометчивости. Нужно было действовать более терпеливо, как с Крисом. Своей настойчивостью он только отпугнул Китти и все испортил.

Но, с другой стороны, надеяться на взаимность было глупо: ведь Китти ясно дала ему понять, что терпит его общество только из-за сына.

Был понедельник. Едва Китти, возвращаясь с работы, переступила порог дома, как зазвонил телефон: кто бы это мог быть? Наверное, Тина, может быть, даже Юджин — он не из тех, кто легко сдается. Крис удалился в свою комнату, а Китти поспешила к аппарату.

Меньше всего она ожидала услышать в трубке голос бывшего мужа. Китти прошла с телефоном к себе, чтобы Крис не услышал их разговора.

— Привет, Джон, — сказала она приглушенно.

Тот был явно не в духе. За двенадцать лет она достаточно хорошо изучила его, чтобы понять это. Значит, Крису не придется перемолвиться с отцом ни словечком. Даже когда Джон пребывал в благодушном состоянии, ребенок раздражал его. Нужно постараться побыстрее закончить разговор.

— Я хотел тебе сказать, что алименты уже посланы, в пятницу отдал чек твоему адвокату.

— Спасибо. А ты не догадался отправить деньги и за декабрь? Дело в том, что ноябрьские алименты опоздали на двадцать семь дней, так что пора бы получить их уже и за декабрь.

— Отправил. Твой юрист настоял.

Китти услышала в трубке приглушенный женский голос. Наверное, очередная пассия, решила она.

— Какого черта ты обращалась к юристу? Не могла просто позвонить мне? — возмущался Джон.

— Но ты ведь все время задерживаешь отправку денег, — терпеливо увещевала Китти бывшего мужа. — Поэтому мне и пришлось обратиться к нему за помощью. Кроме того, я решила сэкономить на междугородном звонке тебе.

— Да, я и забыл, что ты скряга. Уверен, что ты помнишь, сколько раз задерживались алименты и на сколько дней.

— Я еще помню, сколько раз ты забывал поздравить сына с праздником и с днем рождения, — презрительно парировала Китти.

— Слушай, не начинай опять. Ты сама решила увезти его подальше, в Южную Каролину.

— Мы больше года жили в Чикаго, и ты только три раза за это время навестил сына. — От волнения Китти заговорила слишком громко. Заметив это и испугавшись, что Крис услышит их, она продолжала почти шепотом: — Хоть открыточку пошли ему на Рождество, да не забудь поздравить в день рождения.

— Ты же знаешь, как я занят!

— Это точно. Кэрри отнимает у тебя все время.

— Ее зовут Бэрри, черт побери.

Джон знал, что Китти нарочно путает имена его подружек, чтобы позлить его, а тут она еще попросила:

— Может, поговоришь с Крисом?

— Мне некогда, мы с Бэрри опаздываем. Я только хотел сказать, что ты скоро получишь свои деньги. Но в следующий раз звони мне, а не этому надутому индюку, адвокату.

— В следующий раз вышли деньги вовремя! — предложила Китти, уже не сдерживаясь, и швырнула трубку на рычаг. Но телефон тотчас зазвонил снова. Очевидно, бывший муженек хочет оставить последнее слово за собой. Она схватила трубку и выпалила в нее:

— Что тебе от меня надо?

В трубке некоторое время царило молчание, а потом послышалось обескураженное:

— Как ты догадалась, что это я?

Китти невольно улыбнулась. Она была рада услышать голос Юджина.

— Извини. Я думала, что это опять мой бывший муж.

— У тебя проблемы? — спросил с сочувствием Юджин.

— Представляешь, он даже не спросил, как Крис. — Китти опустилась на пуфик. — В последний раз он вспомнил о ребенке на бракоразводном процессе. Тогда Джон требовал, чтобы Крис остался на его попечении, на самом деле просто желая помучить меня. Потом он настоял на праве забирать ребенка в выходные, на праздники и на все лето, а в результате появился всего три раза, и с тех пор Крис его не видел. — Китти постаралась взять себя в руки; теперь ее голос звучал тверже. — А сейчас он даже не пожелал поговорить с сыном, потому что торопился в гости со своей подружкой.

— Сочувствую, — произнес Юджин. — А Крис слышал это?

— Нет. Он играет в своей комнате. Мне кажется, он привык к такому отношению отца и уже не расстраивается. — Китти помассировала висок, пытаясь унять головную боль, начавшуюся после разговора с Джоном. — Тебе что-нибудь нужно?

— Я хотел извиниться.

— За что? — удивилась Китти.

— За все. За то, что сегодня не светит солнце. За то, что твой бывший муж оказался подлецом. За то, что тебе приходится решать какие-то проблемы… — Юджин продолжил уже серьезно: — А еще за мое вчерашнее поведение. Я был навязчив. Прости.

Китти молчала. Это извинение пришлось ей по душе. Джон никогда ни за что не извинялся. Она еще раз убедилась в великодушии Юджина Смита.

— Китти? — позвал он.

— Спасибо. Мне жаль, что так получилось, — откликнулась она.

— Тогда давайте все вместе завтра вечером сходим в кино… В восемь Крис обычно ложится спать, но мы задержимся всего на полчаса. Это не будет слишком поздно, как ты считаешь?

— Это было бы здорово! Крис так любит кино. И я тоже… — неожиданно вырвалось у Китти.

— Отлично. Начало детских сеансов в пять тридцать или в шесть. А после фильма мы сможем поужинать.

— Я не знаю, успею ли. После работы мне нужно заехать домой, чтобы забрать Криса, переодеться и успеть добраться до кинотеатра к шести.

— Давай я заберу мальчика. Завтра в четыре я уже буду свободен. Мы можем заехать за тобой на работу, — предложил Джо.

— Хорошо. Я предупрежу миссис Фрэнклин.

Китти рассказала, где живет женщина, которая забирает Криса из школы и сидит с ним до шести, и как доехать до офиса на Грин-Стрит.

Юджин записал все, потом попросил:

— Расскажи мне о своей работе.

Эта просьба озадачила Китти, но она вспомнила свои вчерашние слова: «Мы можем поговорить о работе, я расскажу тебе о городах, где мы жили, об интересных людях…»

— Я занимаюсь бухгалтерским учетом. Коллектив у нас небольшой, все всё знают друг о друге, словно мы одна семья, — сказала Китти.

— Совсем как в армии.

— Наверное, — и Китти поспешила спросить Юджина, чем занимается он.

— Дело в том, Китти, что я уже третью неделю ничем не занимаюсь. Меня, после аварии самолета, который готовила к полету моя группа техников, отстранили от работы до выяснения всех обстоятельств. А как их выяснить, когда вместо машины осталась искореженная груда металла? Кто виноват — конструкторы, сборщики, мои техники, пилот? — все громче и громче говорил, почти кричал Юджин; впервые с рокового происшествия он высказывал то, что томило его душу.

Китти, памятуя, что Юджин не переносит, когда его жалеют, просто мягко сказала ему:

— Хорошо, что ты мне рассказал об этом. Теперь это не так будет мучить тебя, — мягко сказала она. — Все будет хорошо, поверь.

Постепенно Юджин успокоился, и они еще долго болтали с Крисом. Вернее, говорил Крис, а Юджин только слушал; Китти позвала сына ужинать.

— Я должен идти, — сказал он. — А ты придешь завтра в школу?

— Ты же знаешь, я всегдаприхожу.

— Отлично. Тогда до завтра, Юджин.

Да, завтра они увидятся. И у него будет возможность еще раз попробовать убедить Китти, что они могут стать друзьями.

Но Юджин хотел не просто дружить. Он мечтал о большой, настоящей любви. И о физической близости.

Юджин и Крис играли в воздушный бой на игровых автоматах в фойе кинотеатра.

— Вчера звонил отец, — вдруг выпалил Крис. Он всегда говорил о самом важном словно бы между прочим. Юджин растерялся, не зная, что сказать. Самолет на экране загорелся. Замигала надпись «Игра окончена». Юджину было не до игры.

— Ты с ним говорил? — спросил он, стараясь не выдать волнения.

— Нет. Его, как всегда, ждала подружка.

Крис опустил в автомат последний жетон и увлекся игрой.

Юджин оглянулся на Китти. Она отказалась играть и сейчас листала журналы с новостями кино. Насколько легче было бы вести этот тягостный разговор в ее присутствии! Но Юджин понимал, что при ней Крис и не начал бы обсуждать отца, да еще его подружку.

— Мне жаль, что так получилось, — посочувствовал Юджин. Ну как еще говорить с ребенком на эту тему?!

— Да я все равно не знаю, о чем с ним говорить. Мама дала мне его фотографию, чтобы я не забыл, как он выглядит.

— Это хорошо. — Хорошо, что у Китти хватает сил держать в доме фотографию этого человека, с горечью подумал Юджин.

Ребенок, поглощенный игрой, молчал какое-то время, а потом продолжил:

— Она живет с ним. Только она не мачеха мне, потому что они не настоящие муж и жена. И вообще мне не нужна никакая мачеха, ведь у меня есть моя мама. А потом, Бэрри — совсем молодая, она мне в сестры годится.

Подружка отца годится в сестры Крису? Юджин был поражен. Наверняка ребенок преувеличивает, хотя, когда Китти упомянула, что Харпера не устраивал ее возраст, Юджин заподозрил: ее бывший муженек нашел себе спутницу помоложе. Но неужели эта его новая пассия настолько юна?

— Мне хотелось бы, чтобы вы с отцом оставались друзьями, — искренне признался Юджин.

— А когда ты был маленьким, ты жил с отцом?

— Да. Я и сейчас часто езжу домой к родителям погостить.

— А у них есть внуки? — Оторвавшись от экрана, Крис взглянул на друга.

— Да. В последний раз я насчитал восемнадцать племянников и племянниц, — улыбнулся Юджин.

— Ого! — удивился Крис. Он больше не хотел играть и попросил: — Пойдем спросим у мамы, можно ли мне съесть немного воздушной кукурузы.

На полпути к цели Крис перешел на бег и неожиданно плюхнулся Китти на колени. Она чудом успела отложить журнал.

— Узнаю этот победный вид, — обхватила руками ребенка Китти. — Ты спас весь мир от Зла и теперь требуешь награды… например, попкорна или газировки. Так?

— И большую порцию, — не растерялся Крис.

— А может быть, все-таки маленькую? Мы ведь собирались поужинать после сеанса.

Китти открыла кошелек, но Юджин уже протягивал мальчику деньги:

— Ты справишься сам, дружок?

— Конечно. — Крис помчался в буфет, оставив Юджина и Китти наедине.

Сначала сержант молча любовался женщиной. Волосы зачесаны назад. Строгое платье и пиджак. Черные туфли на высоком каблуке. Элегантная, уверенная в себе, неприступная. Юджин испытывал непреодолимое желание дотронуться до нее, ощутить ее тепло, заключить в свои объятия.

Нужно запрятать поглубже свои чувства. Это фойе слишком хорошо освещено. Стоит Китти взглянуть на него, и она сразу обо всем догадается. Хоть бы скорее начинался сеанс. Тогда у него не будет возможности видеть ее, и он справится с желанием обладать ею.

После ужина Юджин подвез мать с сыном до дома. И Китти вдруг предложила:

— Может, зайдешь, Юджин?

Он так странно посмотрел, что Китти удивилась:

— Что случилось?

— Ты первый раз назвала меня по имени, — объяснил он. — Если не считать Дня Благодарения, когда ты распахнула дверь и воскликнула: «Юджин!!?»

Он так точно передал ее интонацию крайнего изумления, что Китти не удержалась от смеха.

— Но вспомни, я вовсе не ожидала увидеть такого большого гостя и очень удивилась. (Но не разочаровалась, призналась она себе.)

Китти взяла почту и вечернюю газету, открыла дверь и привычным движением зажгла свет.

— Тебе следует оставлять свет включенным, если знаешь, что придется поздно возвращаться, — посоветовал Юджин.

— Я так и собиралась поступить, — отозвалась Китти, разуваясь. — Еще я хотела взять с собой джинсы и удобную обувь, чтобы переодеться после работы, но все забыла. Крис, раздевайся и беги в ванную.

— Мам, а это обязательно?

— Ты забыл о нашем вчерашнем уговоре? — вмешался Юджин.

— Помню, — вздохнул Крис. Он разделся и повесил курточку на свой крючок, специально прибитый пониже; потом взглянул на друга: — Спасибо тебе за фильм, за ужин и вообще за все.

Юджин присел перед ребенком:

— Ты же знаешь, что мы друзья.

Крис отправился было в ванную, но затем вернулся и обнял Юджина:

— Зайди сказать мне «Спокойной ночи» на прощание! — попросил он.

Китти эта сцена показалась трогательной. Маленький, голубоглазый, светловолосый мальчик доверчиво прижимался к большому, синеглазому мужчине. Со стороны могло показаться, что это любящие друг друга отец и сын. Если бы только Джон был способен на отцовскую любовь, все могло бы быть вот так. Они с Крисом остались бы в Чикаго, чтобы ребенок мог почаще видеться с отцом. «Но тогда мы никогда не встретили бы Юджина», — вздрогнула Китти.

Тут хозяйка сообразила, что гость все еще стоит в прихожей. Она поскорее включила свет в гостиной и пригласила его пройти туда.

— О чем это вы вчера договорились? — поинтересовалась Китти, — забираясь с ногами на софу.

— Крис обещал не перечить тебе, когда вернется домой вечером.

— Неплохая идея! Я попробую заключать с ним подобные договоры. Правда, все договоры с тобой Крис выполняет неукоснительно, а наши с ним пытается оспаривать, — посетовала Китти.

— На самом деле он очень любит тебя, просто не хочет показывать. — Юджин опустился в кресло. — Хочу тебе сказать, что мальчик знает о вчерашнем звонке отца. Он, наверное, что-то слышал.

У Китти все сжалось внутри. Она всегда испытывала это чувство, когда предстоял неприятный разговор с директором школы или с учительницей Криса.

— И?..

— Крис понял, что отец не мог поговорить с ним, потому что его ждала подружка. Он признался, что не знает, о чем говорить с Джоном. Наверное, Крис и раньше слышал ваши разговоры, — предположил Юджин, — потому что он спрашивал, что такое алименты.

Китти густо покраснела:

— Есть что-то постыдное в этих спорах о деньгах, — призналась она.

Юджин недоуменно пожал плечами:

— Мне кажется, воспитание детей требует немалых расходов. Для этого-то и существуют алименты.

— Нам хватает на жизнь моей зарплаты. Все, что присылает Джон, я откладываю. Джон в долгу перед ребенком. И желает он того или нет, ему придется с этим считаться. Поэтому мы и воюем каждый месяц, — сказала Китти. — Я обратилась за помощью к моему адвокату в Чикаго. Он отправился к Джону и потребовал выплатить деньги за прошлый месяц и за этот сразу. Джон и Джефри терпеть друг друга не могут. В отместку за это Джон отказался разговаривать с сыном.

— Джон — ублюдок, — сделал вывод Юджин. — Ты еще говорила, что Крис ни разу не видел его после вашего развода. Сколько уже прошло времени? Года полтора?

Китти утвердительно кивнула.

— И все это время он пытается отвертеться от выплаты алиментов, — презрительно подвел итог Юджин.

Китти поблагодарила его:

— Спасибо. Теперь я знаю, что ребенок кое-что слышал, и если он спросит…

— Он ни о чем не спросит, — перебил ее Юджин.

— Ты в этом уверен?

— Он ведь и раньше не спрашивал у тебя. Ему легче говорить об этом со мной.

— Почему? — недоумевала Китти. — Ты ведь ни разу не видел Джона, ничего не знаешь ни о нашей жизни, ни о причинах развода.

— Именно поэтому. Я — беспристрастный арбитр в данном случае. Крис может говорить обо всем, не опасаясь обидеть меня, задеть мои чувства, не боясь вспомнить о неприятном. Он знает, что я не расстроюсь и не заплачу.

Китти устремила невидящий взгляд в сторону. Юджин прав. Сразу после развода она действительно чувствовала себя и обиженной и виноватой одновременно, не терпела напоминаний о прошлом. Она легко расстраивалась и часто плакала. Крис понял, что не может поделиться с ней своими страхами и опасениями. Он спрятал всю боль в своем сердечке.

— Я не осуждаю тебя, — тихо произнес Юджин. — Просто объясняю, что чувствует мальчик. Развод — непростое дело. Особенно когда замешаны дети. У нас с Терезой не было детей, и то для меня развод был наитягчайшим испытанием.

— Когда это случилось? — спросила Китти.

— Четырнадцать лет назад.

— Ты ушел от нее?

— Нет, — качнул головой Юджин.

Было трудно представить, что этот человек может чем-то не устраивать женщину. Скорее всего бывшая миссис Смит не смогла привыкнуть к кочевой жизни солдатской жены. Ей, наверное, хотелось иметь собственный дом, жить среди знакомых людей и привычного окружения.

Китти вполне понимала ее. Подобные стремления и ее саму привели обратно домой, в Норт-Маунтин. Но положение Китти отличалось тем, что муж разлюбил ее. И кроме пронзительной боли и обиды, в душе у нее от супружества ничего не осталось. Им тоже часто приходилось переезжать с места на место, и тогда она особенно сильно тосковала по родному дому, но ей никогда и в голову не приходило оставить мужа, расторгнуть брак.

— А почему она ушла?.. — Китти помимо воли произнесла этот вопрос вслух. Она поняла это по удивленному взгляду Юджина. Он не обиделся, но был поражен. — Прости, — быстро сказала Китти, вспыхнув. — Это не мое дело.

Юджин устроился поудобнее, вытянув ноги, и успокоил ее:

— Я не прочь поговорить о бывшей жене, потому что считаю тебя другом, хочешь ты того или нет.

Ей хотелось заверить его, что она не собирается вникать в подробности его прошлого; во всяком случае, своими признаниями Юджин не добьется откровений с ее стороны. Но на самом деле ей очень хотелось знать, как та женщина могла выйти за него, жить с ним и не оценить его достоинств. Китти хотелось понять, что заставило Терезу Смит уйти от мужа. На кого она променяла Юджина.

Раньше, когда приходилось рассказывать о разводе, Юджин пользовался одним из заготовленных объяснений: «Мы отдалились друг от друга», «У нас в жизни были разные цели», «Мы поняли, что не созданы для супружества», «Просто не сложились отношения». Любое из них освобождало от ответственности за происшедшее. Стоило произнести эти магические слова, и боль отступала. Но на самом деле все было гораздо сложнее, хотя они действительно отдалились друг от друга, а когда Юджин заметил это, было уже поздно что-либо предпринимать. Их устремления действительно были противоположны: ему хотелось сохранить семью, он любил Терезу и мечтал о детях, но та уже настойчиво говорила о разводе. На сей раз Юджин решил рассказать все начистоту.

— Мы обещали любить и уважать друг друга всю жизнь. Но прошло три года, и Тереза охладела ко мне. Она долго притворялась, что все идет, как прежде, но потом не выдержала. Призналась, что хочет уйти, что ей надоело переезжать с места на место и жить на солдатское жалованье.

Юджин замолчал, и в доме установилась напряженная тишина. Было слышно, как льется вода в ванной. Но потом он улыбнулся и продолжил:

— Все это было давным-давно. Я понял, что от разбитого сердца не умирают. Это только кажется, что с разводом наступит конец света.

— Я тоже прошла через это, — призналась Китти.

Смит надеялся, что и она расскажет о причинах своего развода, но Китти молчала. Он понял, что пора прощаться:

— Уже поздно. Пойду-ка я попрощаюсь с Крисом.

Юджин подошел к двери ванной и постучал: она тотчас отворилась. Завернутый в банное полотенце мальчик стоял на залитом водой коврике.

— Мне пора уходить, — сказал Юджин.

— Может, побудешь с нами еще?.. — попросил Крис.

— Поздно. Тебе пора спать. Я позвоню завтра, — пообещал Юджин.

— До свидания, Юджин.

— Спокойной ночи, Крис.

Китти ждала Юджина в прихожей. Она опять надела туфли на высоком каблуке. Теперь они были почти одинакового роста. Юджин заглянул в ее бездонные глаза… И поскорее отвел взгляд, чтобы справиться с непреодолимым желанием поцеловать ее.

— До встречи, Китти, — выдавил Юджин.

— Пока. — Она помедлила, а потом призналась: — Я отлично провела сегодня вечер.

Она сказала «я», возликовал Юджин.

— Рад, что смог доставить удовольствие не только Крису, — тихо сказал он. Медля, он натянул на широкие плечи куртку и, не справившись с искушением, ласково дотронулся до ее лица. Просто скользнул пальцами по щеке. Но это прикосновение не умалило, а, наоборот, разожгло его желание еще больше.

Боясь рассердить Китти, Юджин наскоро попрощался:

— Спокойной ночи, Китти.

4

Китти Харпер и Тина Такер сидели за столиком в кафе и болтали. Подруги встречались каждую пятницу. Праздник в честь первых колонистов помешал им встретиться на прошлой неделе, зато теперь можно было отвести душу.

— Как прошел День Благодарения? — спросила Тина.

— Прекрасно. Лучше расскажи о себе. Тебе наконец удалось найти общий язык с мачехой?

— Нет еще. Но два последних дня прошли без истерик. Я не хваталась за нож и не бросала в нее чем ни попадя. — Тина щедро полила сметанным соусом фаршированный сыром картофель. Китти позавидовала ей. Подруга не ограничивала себя в еде и в то же время умудрялась оставаться стройной. А Китти как родилась тяжелее положенного на полтора килограмма, так и не могла всю жизнь избавиться от этого лишнего веса. — Я пожалела, что поехала к ней. С тобой и Крисом было бы куда веселее.

— К нам приходил друг Криса.

— Обед в День Благодарения в обществе семилетних мальчиков? Тебе повезло чуть больше, чем мне.

Обычно Китти выступала в роли слушательницы при встречах с подругой. Но в этот раз ей самой было что рассказать.

— Знаешь, этого друга зовут Юджин, и ему около сорока. Он сержант с авиабазы.

Тина открыла рот от удивления, а ее трудно было чем-либо удивить, поэтому Китти решила насладиться ситуацией и рассказала о том, как Крис и Юджин познакомились и подружились. Призналась, как была удивлена, когда в гости пришел мужчина под два метра ростом, а не маленький мальчик; но при этом она утаила, что они встречались еще три раза.

— И как он тебе?

— Ничего, — ответила Китти.

— Что значит «ничего»?! — Тина, не давая подруге возможности ответить, сыпала вопросами: — Он женат? Ему действительно нравится Крис? Ты интересна ему как женщина? А твое сердце чаще бьется в его присутствии? Давай, Китти, выкладывай!

— Можно подумать, это первый мужчина, о котором я заговорила после развода, — сопротивлялась Китти.

— Отцы, братья и начальники не в счет, — отрезала Тина. — Ты почему не хочешь говорить о Юджине? Он что, так уж невзрачен… или, наоборот, настолько хорош?

Придется все рассказать, решила Китти. Тина знала обо всех ее победах и поражениях, о крушениях надежд и зарождавшихся романах. Тина была верной подругой, ей можно доверить любой секрет.

— Он разведен. Кажется, искренне привязан к Крису. Бесконечно терпелив с ребенком, уважает его мнение.

— Но до него дошло, что ты свободная, чертовски привлекательная женщина? Или он видит в тебе только мать Криса? — задавала наводящие вопросы Тина.

Китти вспомнила, какими жадными глазами Юджин смотрит порой на нее, вспомнила возбуждающие прикосновения, задумалась над его желанием играть в ее жизни большую роль, чем просто друга, и покраснела.

— Все ясно, — ликовала Тина. — Итак, этот парень симпатичен тебе и ты успела вскружить ему голову. Это же счастливый случай…

— Умоляю тебя, замолчи, — сопротивлялась Китти.

— Одно маленькое замечание, — не сдавалась Тина. — Мы дружим почти три десятка лет, ты для меня как открытая книга. Я же помню, как ты рассказывала в десятом классе, что дружище Джон пригласил тебя на свидание. Тогда ты так же краснела и заикалась. Надеюсь, на этот раз ты встретила нечто более достойное.

— Тебе никогда не нравился Джон, — заметила Китти.

— Никогда, — согласилась та. — Я знала его с детства и никак не могла понять, что ты в нем нашла, зачем выскочила замуж и почему так долго терпела.

— Будем придерживаться истины: это он бросил меня, — поправила Китти.

— Дурочка. Если бы не эта Бэрри, ты до сих пор бы мучилась с ним.

— Я любила Джона, — возразила Китти.

— Неужели?! Когда же ты успевала? Муженек постоянно задерживался на работе, мотался по командировкам, работал с клиентами, развлекался с друзьями, спал со своими секретаршами. Когда же ты умудрялась любить его?

Китти не могла больше противиться искушению. Она обмакнула картофелину в сметанный соус, а подруге сказала:

— Ты временами становишься несносна.

— Это когда я помогаю тебе разобраться, что к чему в жизни? — хмыкнула Тина. — Подожди, на двадцатилетие вашей с Юджином совместной жизни я тебе напомню наш сегодняшний разговор.

Китти невесело рассмеялась. Да, она мечтала снова влюбиться и выйти замуж. Но избранник в ее сознании всегда был безликим. Она боялась даже в шутку представить Юджина своим мужем. Китти так боялась, что новый брак принесет ей новые страдания!

Тина смеялась над ее любовью к Джону. И все же даже после рождения ребенка, когда тот стал уделять ей все меньше и меньше внимания, Китти любила его по-прежнему глубоко и искренне.

Они прожили вместе двенадцать лет. Но в один прекрасный вечер Джон заявил, что купил квартиру и собирается в ней жить со своей секретаршей. А потом сообщил, что и раньше изменял жене. Китти держала себя в руках, пока Джон собирал вещи, но как только за ним захлопнулась дверь, она дала волю слезам.

Та жестокая радость, которую он испытывал, мучая Китти своими признаниями, убила ее любовь. Китти не требовала многого. Она никогда не жаловалась, что им так часто приходится переезжать, что его подолгу не бывает дома, что он никогда не берет Криса и очень редко ее на приемы и дружеские вечеринки. Китти не обижало отсутствие у Джона интереса к сыну. Она не сердилась, что муж не позволяет ей устроиться на работу… Ей нужны были только его любовь и верность. Китти не была чересчур требовательна. Но даже в этом малом Джон отказал ей.

А через полтора года после развода Китти потеряла последнее уважение к Джону: он оставался таким равнодушным к сыну, с раздражением вынося присутствие ребенка…

— Давай забудем о Джоне и поговорим о Юджине, — предложила Тина. — Какой он из себя?

Китти выдержала паузу, пока официант менял блюда, а когда они опять остались одни, призналась:

— У него такие синие глаза, каких я еще не видела.

— Как я могла забыть, что синие глаза сводят тебя с ума! — воскликнула Тина. Покончив с сырным соусом, она пододвинула тарелку с салатом. — Мне кажется, ты уже не раз встречалась с Юджином.

Китти утвердительно кивнула.

— Мы возили Криса на рыбалку в субботу, в воскресенье ходили с ним в парк, а во вторник в кино.

— Ого!

Это коротенькое слово в устах Тина приобретало несколько значений, заметила Китти. Можно выбрать любое: «Ты так долго водила меня за нос?», или «Почему ты сразу не призналась в этом?», или еще «Это, должно быть, что-то потрясающее, раз ты не хочешь вдаваться в подробности».

— А тебя одну никуда он не приглашал? — не давала опомниться подруге Тина.

— Пока нет.

— Да ты наверняка всем своим видом демонстрируешь, что не примешь приглашения. Знаю я тебя.

Позабыв о ленче, Китти уставилась в окно, озадаченно думая, пошла бы она на свидание со Смитом или нет. Нельзя будет спрятаться за Криса, а к безраздельному вниманию Юджина она не готова. Китти не чувствовала в себе достаточно сил для нового увлечения. И все же она согласилась бы. Конечно, умом она понимала, что этого делать не стоит, но — сердцу не прикажешь!

Итак, свидание со Смитом стало ее заветной мечтой.

С тех самых пор как они с Крисом остались вдвоем, Китти посвящала субботы уборке, мелким хлопотам, на которые не могла выкроить время в будни. Но в эту субботу, как, впрочем, и в прошлую, она дала себе волю и решила развлечься.

Юджин угостил их в уютном ресторанчике, а потом повез через весь город на авиабазу.

Крис еще никогда не был на ней и сейчас буквально прыгал до потолка от радости. Китти не вполне разделяла восторг сына, но база произвела впечатление и на нее. Вопреки ее ожиданиям, там было чисто и царил порядок. Казармы произвели довольно удручающее впечатление, но Юджин заверил, что внутри они довольно уютные. Здания в основном были кирпичные, из дерева были возведены только самые старые сооружения. Все было выкрашено в ослепительно-белый цвет. И здания, и территория содержались в безукоризненном порядке. Естественно, особое внимание Криса привлекли самолеты: огромные сверхзвуковые тяжелые бомбардировщики, остроносые, словно сгорбившиеся перед прыжком истребители, гигантские, казалось, способные взять на борт все население Норт-Маунтина транспортные корабли. Крис был на седьмом небе и буквально засыпал Юджина вопросами, на которые тот терпеливо и обстоятельно отвечал.

— Да это настоящий городок, — изумилась, наконец и Китти. — Здесь есть даже радиостанция, церковь и выходит своя газета!

— Здесь не приходится скучать по дому, — согласился Юджин.

— А можно поближе посмотреть самолеты, которые ты чинишь? — попросил Крис.

Взглянув на сразу помрачневшее лицо Юджина, Китти поспешила исправить неловкость сына:

— Крис, ты же прекрасно знаешь, что это военный объект, и для того, чтобы осмотреть боевые машины, нужны специальные пропуска, а их у нас нет. — Крис был явно разочарован, зато Китти поймала благодарный взгляд Юджина. — А что там за здание? — указала Китти назад, продолжая отвлекать внимание Криса.

— Казармы для военнослужащих, которые приписаны сюда. Это учебная база для летчиков. Те молодые парни — стажеры. Кончится срок обучения, и они уедут отсюда, — объяснил Юджин. — Но многие работают здесь постоянно: они занимаются обучением летного состава и обслуживают технику.

— Такое впечатление, будто все вымерли, — призналась Китти.

— Прошедшие обучение уже в Африке, а пополнение еще только формируется, — объяснил Юджин.

Китти пожалела, что заговорила об этом. Когда она смотрела репортажи по телевизору или читала сообщения в газетах о событиях в Африке, у нее начинало неприятно сосать под ложечкой.

Наконец Юджин притормозил у входа в длинное кирпичное здание. Кабинет Юджина был наполовину меньше, чем у Китти в офисе, но в нем царил безупречный порядок. Среди казенных вещей Китти попыталась рассмотреть то, что принадлежит лично Юджину. Она увидела групповую фотографию семьи Смита в рамочке на шкафу, документы на столе, большую глиняную кружку для кофе и еще карандашный рисунок, прикрепленный к доске объявлений. На нем были нарисованы мужчина, мальчик и огромная рыба. Китти сразу узнала руку юного художника, и недоумевала, когда это сын успел передать другу подарок.

Крис уселся в кресле за столом и, вертя головой, сыпал вопросами, а Юджин подробно ему отвечал. Китти не слушала их. Она изучала фотографию. Зная, что у Юджина есть братья, теперь она могла сосчитать, сколько их. Пять мальчиков и еще девочка, все светловолосые, голубоглазые, высокие, стройные и мускулистые, даже девочка, с улыбкой отметила Китти.

— Это традиционный пикник, на который Смиты выбираются четвертого июля, — услышала Китти за спиной голос Юджина.

Оглянувшись, она увидела, что тот стоит рядом. Китти и не заметила, когда у Криса истощились вопросы. Теперь сын был занят печатанием на машинке, и Юджину удалось так тихо подойти к Китти, что она не услышала.

Китти вновь обратилась к фотографии, радуясь, что уже не испытывает неловкости от близкого присутствия Юджина.

— Прекрасная семья!

— Да, большая и дружная, — сказал он улыбнувшись.

Китти повернулась к нему и торопливо отступила назад. Но ей не удалось отстраниться от него, потому что Юджин тоже сделал шаг к ней.

— А твои родители — как они относятся к тому, что ты до сих пор не женат?

— Да что уж там! За последние десять лет они познакомили меня не меньше чем с тысячью незамужних женщин.

— И все напрасно? — спросила Китти, украдкой вытирая вдруг вспотевшие ладони о джинсы.

— Как видишь.

Китти сознавала, что с ней происходит что-то странное. Теперь ее ладони стали совсем сухими, и в горле тоже пересохло — настолько, что было трудно глотать. Она готова была поклясться, что в комнате стало невыносимо жарко.

— В конце концов они найдут тебе хорошую жену.

— Может быть, я сам ее найду.

— Может быть, — произнесла Китти внезапно охрипшим голосом. Она чувствовала, что вмешательство Криса было бы в наступившей тишине как нельзя более кстати. Но он, как назло, был всецело занят пишущей машинкой и не обращал на них никакого внимания.

— А как прошло твое последнее свидание?

Юджин открыто рассмеялся, и напряжение сразу исчезло.

— Ты имеешь в виду Кэндейс? — спросил он весело, хотя и не без некоторого смущения.

Когда-то Кэндейс была соседкой Китти. Учась в школе, Китти мечтала быть во всем похожей на Кэндейс, — ведь та была такая красивая, необыкновенно обаятельная, отзывчивая и добрая. Ее обожали все — и мальчишки, и девчонки. Ну, а Китти эта Кэндейс казалась просто воплощением совершенства; со временем она поняла, что никогда не сможет быть такой, как Кэндейс, — и возненавидела само это имя.

— Я сомневаюсь, что после этого вечера Кэндейс захочет видеть меня. Боюсь, я был недостаточно любезен с ней, — сказал Юджин. Он помолчал, затем добавил: — Весь вечер я думал о другой женщине, которую нечаянно обидел и которая, быть может, не захочет простить меня.

— И что, это было бы большой потерей для тебя?

Юджин приблизился к ней и дотронулся до ее волос. Китти не шелохнулась. Он провел рукой по ее волосам до того места, где они вились, рассыпаясь по плечам, провел так нежно, что она едва почувствовала его прикосновение, и в то же время так властно, что она вся задрожала.

— Напрашиваешься на комплименты, Китти? — прошептал он нежно, привлекая ее к себе.

— Как это? — неожиданно раздался голос Криса. Китти слышала его, но едва ли понимала смысл его слов и уж тем более не могла ответить Юджину в тот момент, когда он готов был поцеловать ее. Но Крис разрушил чары, и Китти почувствовала себя разочарованной и обманутой.

— Юджин, что это значит — «напрашиваться на комплименты»? — не отставал Крис.

Китти отвернулась, чтобы сын не заметил краску на ее лице, а Юджину не оставалось ничего другого, как ответить на вопрос мальчика. Пока Юджин вел беседу с Крисом, Китти сумела взять себя в руки и уже могла контролировать свое поведение.

Они вышли из офиса и сели в машину. Когда они ехали по территории базы, Юджин обратил внимание, что Китти неотрывно смотрит на пустые казармы: военнослужащие, которые обычно жили в них, сейчас воевали в Африке. Юджин тоже в любой момент мог оказаться там. Это было делом времени. Что ж, если придется воевать, ничего не поделаешь. Он целый год отслужил только во Вьетнаме. Как и всякий нормальный человек, он не любил войну, но ведь это было его профессией.

— И ты здесь живешь? — спросила Китти.

— Нет, у меня квартира в городе. Если ты не возражаешь, мы могли бы поехать куда-нибудь пообедать.

— А зачем ехать? Разве ты не готовишь дома?

— Нет. Я не покупаю продукты, у меня даже посуды нет. Единственное, чем я пользуюсь, — это холодильник. И еще микроволновая печь.

— Если ты не готовишь дома, то где же ты ешь?

— В столовке, — отозвался с заднего сиденья Крис, и Китти послала ему уничтожающий взгляд. — Юджин, покажи нам сегодня свою квартиру, — начал упрашивать Крис.

— Ну, это уж решать твоей маме, — ответил тот. Он слышал, как мальчик всеми правдами и неправдами старался уговорить Китти, но сам не пытался ему помочь. Конечно, ему очень хотелось пригласить их к себе; он сделал бы все, что угодно, чтобы побыть с ними еще немного, но он не хотел давить на нее. И когда Китти сдалась на уговоры сына, Юджин был счастлив не меньше мальчика.

Дом, в котором жил Юджин, находился недалеко от автотрассы. Крис с восторгом носился по комнатам и шумно выражал свое восхищение по поводу огромного каменного камина, маленькой кухни и совсем уж крошечной ванной. Китти молчала, а Юджин с грустью размышлял о том, что она думает о его квартире — этом неуютном жилище холостяка, который вечно переезжает с места на место.

Смотреть особенно было нечего, и они вернулись в большую комнату, разделенную при помощи секретера на гостиную и кухню. Китти и Юджин устроились на табуретках, а Крис принялся из окна обозревать окрестности.

— У тебя очень мило, — заметила Китти.

— Да, в общем неплохо, — согласился Юджин. — Как правило, я живу в части, но в этот раз я решил снять квартиру с мебелью.

— У тебя не так много вещей, — сказала Китти, окидывая взглядом комнату.

— Когда я был женат на Терезе, у нас было полно всего. После развода она все забрала, ведь я переехал в казармы, так что мне ничего не было нужно. Все, что у меня есть, — это моя одежда, телевизор, стерео- и видеомагнитофоны. Если меня куда-нибудь будут переводить, то это не поставит передо мной никаких проблем.

— Я тоже продала почти все наши вещи, когда мы уезжали из Чикаго, но все равно у нас осталось больше, чем у тебя.

Китти не сказала прямо, но Юджин угадал ее мысли: так она подчеркнула различие между ними. Она была домашним человеком, частые переезды были для нее мучительной обязанностью, а он переезжал легко, погрузив свой немногочисленный багаж в маленький автомобиль.

— Это совсем не значит, что у нас с тобой мало общего, Китти, — тихо произнес Юджин. — Мне приходится жить так, я вынужден переезжать очень часто. Если бы у меня была семья, я бы с радостью покупал мебель, посуду и другие вещи, нужные для хозяйства. Однако я живу один. Но это не означает, что мне нравится такая жизнь.

— А ты хотел бы обосноваться где-нибудь?

— Естественно. Я всегда мечтал о том, как я вернусь в Кентукки, выйдя в отставку. Мне хотелось бы купить кусок земли возле фермы моих родителей и получше узнать жен моих братьев, мужей моих сестер и их детей. Ведь до этого я был знаком с ними только по письмам матери и моим поездкам туда, а бывал я там всего несколько раз. К тому же я смог бы больше времени проводить с матерью и отцом.

— Разве ты не можешь уволиться из армии прямо сейчас?

— Да, я уже достаточно отслужил.

— Тогда почему же ты не сделаешь этого?

— Потому что пока я хочу оставаться солдатом. И я смогу уйти в отставку только тогда, когда буду уверен, что готов к этому.

Его слова звучат убедительно, подумала Китти. Действительно, невозможно так просто оставить дело, которому ты отдал двадцать два года своей жизни, тем более если ты не уверен, что хочешь этого.

Китти подошла к камину и стала рассматривать стоящие там семейные фотографии.

— И все-таки я не понимаю, как ты можешь постоянно вести такую кочевую жизнь, когда есть возможность поехать домой и жить со своей семьей.

— Но ведь ты тоже попробовала вернуться домой, и что из этого получилось?

Полуобернувшись, Китти грустно улыбнулась Юджину.

— Но ведь совсем не обязательно, чтобы у тебя получилось так же, как у меня?

Юджин подошел к ней и тоже смотрел на фотографии.

— Дело в том, Китти, что на мои переезды можно посмотреть и по-другому. В них есть свои плюсы. Если бы я ушел в отставку двадцать лет назад и уехал в Кентукки, как ты советуешь, я бы никогда не оказался бы здесь и не встретил Криса, а значит, никогда бы не познакомился с тобой. Так ведь, Китти?

И она снова повторила свой вопрос, как тогда, в его кабинете:

— И что, это было бы большой потерей для тебя?

Он долго смотрел ей в глаза и наконец сказал:

— Да, Китти, очень большой.

Всю обратную дорогу Китти молчала, погрузившись в свои мысли. Когда они подъехали к ее дому, Юджин ожидал, что она поблагодарит его за проведенный день и попрощается с ним. Но, к его удивлению, Китти не сделала этого. Ее приглашение пообедать у них настолько поразило его, что Юджин какое-то время молчал, и в тот момент, когда он собирался ответить согласием, Китти вдруг нерешительно произнесла:

— Если, конечно, у тебя нет других планов…

В ее словах промелькнуло что-то похожее на ревность, и Юджин мгновенно почувствовал это. Все было так неожиданно и в то же время так обрадовало его, что он невольно улыбнулся:

— Другие планы? Ты имеешь в виду свидание?

Она просто взглянула на него и ничего не ответила.

— Если бы у меня был кто-то, Китти, я не смог бы проводить столько времени с тобой, — сказал он мягко. — Нет, не то. Если бы у меня был кто-то, с этим было бы покончено, как только я встретил тебя. — И добавил: — Мне очень хочется остаться с вами.

Китти вышла из машины, отперла дверь и достала почту из ящика. Взглянув на открытку, она неожиданно улыбнулась. Юджин заглянул ей через плечо и, прежде чем она отдала открытку сыну, успел заметить, что на ней был изображен Большой Каньон.

— Это от дедушки с бабушкой, — сказала Китти.

С радостным воплем Крис сбросил куртку на пол, схватил открытку и влетел в гостиную. Там он плюхнулся на диван, подвинулся к лампе и стал рассматривать открытку сначала с одной стороны, а потом с другой.

Пока Китти просматривала остальную почту, Юджин поднял куртку Криса с пола, повесил на крючок и разделся сам.

Взглянув на последнее письмо, Китти вновь улыбнулась, и Юджин, который подошел взять ее жакет, спросил:

— Что, хорошие новости?

Смущенно взглянув на него, Китти пробормотала:

— Да уж!

Она открыла конверт, достала оттуда чек, и Юджин понял, что это алименты от Харпера.

— Может быть, стоит напомнить Джону о Рождестве, ведь в прошлом году он забыл поздравить Криса. Но не забыл организовать круиз по Карибскому морю для себя и Бэрри, — задумчиво сказала Китти.

— А есть ли в этом смысл? Если ему напомнить, он просто пошлет кого-нибудь купить Крису подарок и отошлет его по почте. Имеет ли это какое-нибудь значение?

— Не имеет, — согласилась Китти, складывая чек. — Но иногда мне хочется напомнить ему, что у него есть сын.

— Нельзя силой заставить его полюбить Криса. Некоторые люди не способны заботиться о ком-либо, кроме себя.

Юджин знал, что говорит правду, но ему трудно было представить, что Китти могла выйти замуж за такого мужчину. Ведь она была такой женственной, нежной, исполненной чувства собственного достоинства! Как могла она жить с этим Харпером? Китти отдала ему всю себя, а взамен не получила ничего… кроме Криса. Впрочем, такой дар стоил многого.

— Я пойду, займусь обедом, — вздохнула Китти, — а ты займись с Крисом.

Юджин подошел к ней и нежно взял за подбородок.

— Не беспокойся, Китти. Крис не страдает от недостатка любви. У него есть ты, твоя семья и… я.

Китти ласково погладила Юджина по руке и сказала:

— Спасибо. — Улыбнувшись ему, она повернулась и пошла на кухню.

Смит подошел к Крису и сел рядом с ним на софу. Мальчик моментально взгромоздился к нему на колени и спросил, показывая на открытку:

— Что значит «эффектно»?

Юджин задумался, а потом сказал:

— Если посмотришь на что-нибудь и скажешь «Ах», то это и значит «эффектно».

Крис перевернул открытку и сказал:

— Ясно. Ты когда-нибудь был там?

— Очень давно, да и то всего один раз.

— У меня есть открытки со всех концов света. Хочешь посмотреть?

— Конечно.

Крис помчался в свою комнату за коллекцией, а Юджин, оставшись в одиночестве, принялся оглядывать комнату. Эта уютная гостиная была совсем непохожа на его собственную: дорогая мебель, на стенах картины, безделушки на полках… Можно было предположить, что обстановка остальных комнат не уступает этой. Да, у Китти и ее сына был чудесный дом, из которого ей наверняка не захотелось бы уезжать.

Появился Крис, держа в руках альбом. Он снова устроился на коленях у Юджина и сказал:

— Мама сделала мне этот альбом сама, он у нее получился лучше, чем магазинный.

Это была большая тетрадь с прозрачными кармашками, в которых лежали открытки и фотографии. Юджин держал альбом, а Крис переворачивал страницы и давал объяснения. На последней странице была похвальная грамота из школы, и Крис, закрыв альбом, вздохнул:

— Вот и все.

Но Юджин видел, что на обороте последней страницы было еще что-то. Когда он спросил об этом, мальчик снова вздохнул и достал цветную фотографию голубоглазого блондина.

— Это мой папа, — сказал он.

Джона Харпера можно было бы назвать красивым, если бы не его улыбка: в ней было что-то хищное. Взгляд голубых глаз был холоден, но выражение лица выдавало слабость характера. Даже если бы Юджин ничего не знал о нем, он бы назвал его неискренним, хитрым, не заслуживающим доверия. Но он уже знал кое-что об этом человеке и про себя назвал его скотиной.

— Мама говорит, что я похож на него, — продолжал Крис, — но, по-моему, это только из-за цвета волос и глаз. Я больше похож на себя.

Но Юджин видел, что сходство не ограничивается цветом глаз и волос. Овал лица, форма носа и вообще телосложение Криса были унаследованы им от отца, и только доставшийся ему от матери характер делал его таким замечательным малышом. Но Юджин ничего не сказал. Если Крису хотелось думать, что они с отцом похожи, то пусть так и будет.

— Ты знаешь, какой праздник скоро будет?

Крис откинулся на спинку софы:

— Рождество. Мы скоро поставим елку. У меня есть игрушки, которые мама купила мне, когда я был еще совсем маленьким.

— Здорово. Какой подарок тебе хотелось бы получить на Рождество?

Крис показал Юджину длиннющий список игрушек, которых у него еще не было. У мальчика вырвался тяжелый вздох:

— Мне бы хотелось поехать на Рождество к тете Рени. У нее будет весело, ведь там будут все мои двоюродные братья и сестры. А мы с мамой будем праздновать одни… — Неожиданно он просиял: — Слушай, Юджин, а не мог бы ты прийти к нам? Как на День Благодарения? А ведь Рождество лучше! У нас будет праздничный обед, потом подарки, и мы с тобой сможем поиграть в мои новые игрушки.

— Может, Юджин хочет провести Рождество со своей семьей, — раздался голос Китти из-за двери. — Обед готов. Крис, быстро мыть руки.

С видом мученика Крис поплелся в ванную, а Юджин вошел в столовую. Китти расправляла на столе яркую скатерть — судя по всему, подарок сына, — подумал Юджин.

— А на самом деле, Юджин, ты не думаешь съездить на праздник домой?

— Именно это я бы и сделал, если бы не приказ командования, запрещающий нам покидать базу, — сказал Юджин; в его голосе не было сожаления. А ведь когда он узнал об этом приказе, то искренне огорчился; еще больше расстроилась его мать, узнав, что он не приедет домой.

— Я не знала об этом. Мы будем очень рады, если ты придешь. Крис чувствует себя таким одиноким, когда мы остаемся на праздники вдвоем.

— А ты, Китти, никогда не чувствуешь себя одинокой?

Когда Юджин раньше задавал ей такие вопросы, она всегда умела избежать прямого ответа, но сейчас ей не хотелось ничего выдумывать. И поэтому Китти просто призналась:

— Да, я часто ощущаю свое одиночество. Сначала я думала, что это из-за развода, но это не так. И замужем за Джоном я тоже была одинока. Он не часто баловал нас вниманием, и развод мало что изменил в нашей жизни.

— У него что, не было времени для вас? — мрачно спросил Юджин.

Китти покачала головой:

— У него находилось время для всех и вся, особенно для женщин, — для всех, кроме нас. Он только давал нам деньги и платил по счетам, а с его точки зрения, это было единственное, в чем мы нуждались.

В комнату ворвался Крис, и Китти улыбнулась: он вымыл не только руки, но и лицо, и ей пришлось взять салфетку и вытереть воду, струйками сбегавшую с его волос.

Обед был превосходным, и они все трое весело болтали во время еды. Китти оставалось только удивляться, как хорошо Юджин умеет обращаться с детьми. Он разговаривал с Крисом, как со взрослым, не обрывал его на полуслове и не пропускал мимо ушей его слова, как это часто делают взрослые, разговаривая с маленькими.

Если есть женщины, созданные быть матерями, то Юджин — просто прирожденный отец. В один прекрасный день он встретит женщину, о которой мечтает, и, без сомнения, у них будет много детей, а Юджин станет счастливым любящим отцом.

Китти чувствовала что-то похожее на сожаление, что не она будет этой женщиной. Она может быть ему только другом. В конце концов, не имеет значения, что он такой милый, нежный и заботливый. Он солдат, а это значит, что сегодня он здесь, а завтра может быть уже за сотни миль отсюда… Ведь она видела его квартиру — место, в котором не чувствуется домашнего уюта. Она не хочет знать, сколько времени он прожил тут, где он жил до этого и куда поедет потом. И она не хочет знать, сколько он собирается прожить здесь еще. Ее это не касается.

— Мам!

Крис потянул ее за рукав, Китти с трудом отвлеклась от своих мыслей и взглянула на сына.

— Что, дорогой?

— Я тебе говорю-говорю, а ты не слышишь, — упрекнул ее Крис. — Я спрашиваю: если мы с Юджином помоем посуду, ты разрешишь нам пойти куда-нибудь съесть мороженое?

— Ты уверен, что это стоит делать?

Крис энергично кивнул головой:

— Ведь мытье посуды ужасно трудная работа, — правда, Юджин?

Китти взъерошила сыну волосы:

— Не спрашивай Юджина, у него дома нет посуды, а спроси свою бедную мать, которая моет ее семь дней в неделю.

— Мам, ну пожалуйста, — канючил Крис.

Вздохнув, Китти сдалась:

— Ладно. Но когда мы вернемся, то ты без всяких рассуждений…

— …Пойдешь в ванную, почистишь зубы и отправишься спать, — закончил за нее сын и довольно хихикнул. — Послушай-ка, Юджин, а ты не мог бы почитать мне на ночь рассказ про войну? Мама не любит такие рассказы.

Китти кивнула, а Юджин сказал:

— Отлично, дружище, но вначале мы должны сделать дела.

Китти принялась собирать тарелки со стола, но Юджин решительно отобрал их у нее.

— Иди в гостиную, сядь в кресло и отдохни. Пусть у меня нет своей посуды, но твою я сумею вымыть.

— Я хочу помочь вам, — попыталась протестовать Китти.

— Ну уж нет. Я хотел помочь тебе приготовить обед, но ты пожелала стряпать сама. Так что теперь садись и не мешай нам.

Она засмеялась:

— Сама не понимаю, почему я с тобой спорю. Последний раз, когда мне предложили помыть за меня посуду, было очень давно. Когда Крису было всего два дня от роду…Если я вам понадоблюсь, зовите.

Когда через пятнадцать минут мужчины вошли в гостиную, там играла музыка Баха, а Китти, уютно устроившись, лежала на диване.

Крис воскликнул:

— Вставай, мама. Мы перемыли всю посуду, и мороженое ждет нас.

— Иду, иду. Надевай куртку, малыш.

Она неохотно поднялась с дивана и пошла вслед за ними в прихожую. Юджин снял с крючка ее жакет и помог ей надеть его, а Китти с улыбкой подумала, что, как ни странно, у Юджина и Джона есть что-то общее: тот всегда был галантен, так как этого требовало общество, в котором он вращался. Но он привык красоваться перед людьми, и потому эта его галантность всегда была нарочитой и показной.

Они вышли из дома. Китти заперла дверь и положила ключ в карман джинсов. Вздрогнув от прикосновения холодного металла, она поплотней запахнула свой жакет.

— Это глупо — идти в такой холод куда-то, чтобы съесть мороженого, — сердито сказала она.

— Не так уж далеко идти, — сказал Крис, а Юджин добавил:

— Ты согреешься от ходьбы.

«Я предпочла бы согреться как-нибудь иначе», недовольно подумала Китти. Впрочем, ее грело уже то, что она шла рядом с Юджином. Господи, да даже при одной мысли о нем ей делалось жарко. А когда он взял ее руку и просунул в карман своей куртки, она согрелась окончательно, и приятный жар разлился по ее телу.

Это глупо, — сказала себе Китти. Ведь она взрослая женщина, мать, наконец. У нее не должно быть таких мыслей об их друге. Она не может сейчас испытывать подобные чувства к мужчине, особенно к этому мужчине. Она просто не готова.

Но ей было так хорошо! Китти не испытывала столь волнующих ощущений со времен ее первой брачной ночи с Джоном, и это напомнило ей о том, что она женщина, она вновь почувствовала себя молодой и счастливой. Про себя Китти решила, что, если не придавать этим чувствам большого значения, они не выльются ни во что серьезное.

5

В кафе Юджин заказал шоколадное мороженое для себя и Криса и повернулся к Кити:

— А ты какое хочешь?

— Я вообще не хочу.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Как можно не любить мороженое!

Они сели за столик, и Китти заметила:

— Кто тебе сказал, что я его не люблю? Я бы с удовольствием съела, но боюсь растолстеть. Это Крис так много носится, что у него сгорают все калории, и ему можно есть что угодно.

— Ну что же, не буду соблазнять тебя.

Слова Юджина заставили ее вздрогнуть. Даже себе самой Китти не могла признаться, что он действительно соблазнял ее. Он заставил ее забыть о благоразумии, и даже ее постоянная забота о Крисе отошла на второй план. Из-за Юджина она забыла урок, который преподал ей Джон, и стала вновь думать о любви.

— Ты соблазняешь меня не мороженым, Юджин, — тихо проговорила Китти.

Юджин наклонился к ней так близко, что она видела только его глаза. Его завораживающие голубые глаза.

— А чем же, Китти? — спросил он тихо.

Она вся внутренне затрепетала, руки выдавали ее; она сжала их, чтобы унять дрожь, и заставила себя улыбнуться.

— Не надо, Юджин, — сказала она. — Мы ведь друзья, правда? Разве не этого ты хотел?

Он откинулся назад:

— Это начало…

— Нет, Юджин, это все. Только друзья… Ради Криса.

Юджин задумался, а она не сводила с него глаз. Наконец он сказал:

— Оставь в покое Криса. Забудь о том, что ему нужно, и подумай о себе. Что хочешь ты, Китти?

— Я не могу так. Не могу отделить свою жизнь от жизни Криса. Я хочу, чтобы он был счастлив и ни в чем не нуждался.

— Итак, женщина в тебе перестала существовать, когда ты стала матерью? — Он покачал головой. — Не удивительно, что твой бывший муж захотел развестись с тобой.

Жестокость его слов потрясла Китти сильнее, чем он ожидал. Некоторое время она молча смотрела на него, не в силах скрыть боль, которую он причинил ей, затем резко встала, схватила жакет и направилась к выходу.

Юджин вскочил и преградил ей путь.

— Китти, пожалуйста!!! Подожди!

Когда она остановилась, он, пробормотав какое-то ругательство, заговорил умоляюще:

— Пожалуйста, прости меня. Я не должен был говорить это. Прости меня.

Китти была вне себя от возмущения: это действительно недопустимо! Не его дело, почему Джон ушел от нее, Юджин не имел права обсуждать это и говорить ей такие обидные слова.

Затем постепенно ее гнев улетучился. Поразмыслив немного, Китти созналась себе, что не была до конца искренней с Юджином. Она сказала ему, что не может отделить жизнь сына от своей жизни. Это была неправда. Не только сын должен быть смыслом ее жизни. Она не могла осознавать, что она не только мать, но еще и женщина. А рядом с женщиной должен быть мужчина.

Тина уже не раз говорила: «Китти нужно влюбиться, ей нужен секс, наконец. И не надо бояться этого». А Китти боялась. И играла роль любящей матери, жертвующей своими интересами ради сына. А если быть точнее, интересы сына были для нее отчасти предлогом для того, чтобы не забыть о своих собственных.

Но они были у нее и заявляли о себе все сильнее и сильнее. Она признавалась себе — ей нужно, чтобы рядом с ней был человек, который любил бы ее. Мужчина. Но не Юджин. Это их друг — ее и Криса. К тому же Юджин военный, он здесь ненадолго и скоро уйдет из их жизни.

— Китти? — Юджин чувствовал себя виноватым. — Прости меня, пожалуйста!

Китти улыбнулась:

— Все в порядке, Юджин. — Она снова села за столик. — В чем-то ты прав. Я действительно забыла о том, что я женщина. Так спокойно быть просто матерью! Мать не имеет дел с мужчинами, и поэтому они не могут причинить ей боль.

Она помолчала.

— Крис для меня все. С момента своего рождения он всегда со мной. Джон редко бывал с нами. Но это не имеет никакого отношения к разводу.

— Китти! Но я не хотел…

— Подожди, Юджин, — мягко прервала его Китти. — Ты рассказал мне о себе, дай теперь сказать мне. — Она собралась с мыслями и продолжила: — Мы были женаты двенадцать лет. Сначала все было хорошо. Я любила мужа, а он любил меня, по крайней мере я так считала. Джон зарабатывал деньги, а я была образцовой женой и матерью. Я была для него всем — женой, любовницей, другом, помощником. Но однажды ему потребовалось нечто такое, чем я не смогла стать… — Юджин вопросительно посмотрел на нее. Китти улыбнулась. Она была уверена, что ни с кем, кроме Тины, не сможет говорить о своем разводе. Во всяком случае, с Юджином это казалось просто невозможным. Но вдруг выяснилось, что это не так, ей совсем не было стыдно, и она просто ответила на его вопрос: —…Девятнадцатилетней блондинкой. Он ушел от меня к своей секретарше. Сейчас я понимаю, что Джон никогда не был мне верен. У него было много женщин до того, как родился Крис.

Юджин в изумлении смотрел на нее:

— Девятнадцатилетней?

Китти кивнула.

— Как я могу соперничать с девятнадцатилетней? Ты знаешь, как выглядят молодые девушки в наше время?

Как супермодели, подумал Юджин. Стройные, с тонкой талией, холеными, но ничего не выражающими лицами, уверенные в себе и не страдающие избытком скромности.

— Да, знаю, — сказал он. — Так выглядела бы моя дочь, если бы она у меня была. — Китти была признательна Юджину за эти слова: это лучшее, что он мог сказать ей в тот момент. — Я не Джон, Китти, — продолжал Юджин спокойно, только взгляд его выдавал волнение. — Меня не интересуют молодые девочки. Ты мне нравишься такая, какая ты есть. И я никогда не причиню тебе боль. Ты веришь мне?

Китти подняла на него глаза, затем кивнула. Да, она верила ему. Но не как мужчине, а как другу. Она вдруг почувствовала себя очень несчастной. Не имеет значения, что она чувствует к Юджину. Он может быть ей только другом.

Тина плюхнулась на диван, сбросила туфли и поставила на колени тарелку с воздушной кукурузой.

— Поговорим до фильма или после? — спросила она, запуская руку в тарелку.

Вдыхая аромат кукурузных зерен, Китти с завистью смотрела на подругу. Она давно уже не брала в рот этого лакомства, но удержаться было очень трудно. Чтобы не поддаться соблазну, она пересела с дивана в кресло и спросила:

— Откуда ты знаешь, что я хочу поговорить с тобой?

— Ты не так уж часто приглашаешь меня, и я сразу догадалась, что у моей девочки что-то на уме, чтобы рассказать своей дорогой тете Тине.

— Ты прекрасно знаешь, что можешь приходить ко мне без приглашения, что ты, кстати, и делаешь. Помнишь, как ты заявилась ко мне в два часа ночи, чтобы сообщить мне о том, что влюбилась?

Тина поморщилась при воспоминании об этом.

— Это все шампанское виновато. Кроме того, откуда я могла знать, что на заре сказочный принц превратится в лягушку?

— Это еще мягко сказано, — согласилась Китти, вспомнив, с кем явилась Тина в ту ночь. Второй в мире негодяй: лавры первого, несомненно, достались Джону.

— Но я пришла поговорить о твоем принце, — сказала Тина. — Почему ты не с ним и с Крисом, а здесь, со мной? Он приглашал тебя?

Да, конечно, Юджин приглашал ее, но когда она отказалась, не очень настаивал: он не хотел оказывать на нее давление. Китти сослалась на то, что у нее много дел дома, но на самом деле она просто не была готова к тому, чтобы провести вечер с Юджином у него дома.

— Ты была когда-нибудь по-настоящему влюблена, Тина? — неожиданно спросила Китти.

— А как же. По крайней мере, раз двадцать.

— Ну, Тина… Я же серьезно!

— И я вполне серьезно. Может быть, это не совсем то, что ты называешь «настоящей любовью», но это именно то, что мне нужно. Любовь — это, конечно, здорово, однако когда-нибудь она все равно кончается. В общем, так даже лучше, потому что обидно растрачивать всю себя на одного мужчину. — Тина улыбнулась с очаровательным цинизмом.

— Тебе это не подходит, правда, Китти? Уж если ты влюбишься, то надолго. Ты не умеешь любить разумно — не слишком сильно и не слишком серьезно.

— Я не представляю, как ты умудряешься любить несерьезно. Неужели можно жить с человеком, не испытывая к нему глубокого чувства? И разве ты не чувствуешь себя несчастной, когда любовь уходит?

Подруга бросила на нее долгий изучающий взгляд.

— А с чего ты взяла, что у тебя она уйдет?

— Этого не избежать, — упрямо сказала Китти.

— Ты так уверена? — Тина отправила в рот пригоршню кукурузы. — Слушай… Я на твоем месте не бросала бы слов на ветер. Разбитые сердца не губят любовь, а, наоборот, укрепляют ее — мы с тобой лучшее тому подтверждение.

Китти покачала головой.

— Сомневаюсь. Я не хочу опять пройти через все это, Тина. Не хочу страдать.

— И что ты собираешься делать? Прожить всю жизнь одной? Никогда не любить? Китти, в любви никто не дает гарантий. Мужчина твоей мечты может завтра превратиться в чудовище. Он клянется любить и уважать тебя до самой смерти, а сам крутит романы со своей малолетней секретаршей.

Тина замолчала, чтобы собраться с мыслями и снова атаковать подругу, и с изрядной долей цинизма заявила:

— Ну, я всегда смогу найти себе кого-нибудь. Для того чтобы спать с мужчиной, совсем не обязательно его любить… Ну, давай, рассказывай, — сказала она с нескрываемым сарказмом в голосе. — Ведь у тебя такой богатый опыт в этом деле, не так ли? Китти, ты полжизни истратила на Джона, он был твоим единственным мужчиной. Да ты даже не сумеешь вступить с кем-нибудь в связь!

— Сумею. Не каждый же роман должен длиться вечно.

— Уж не Юджина ли ты имеешь в виду? Я надеюсь, он предложил тебе оставить Криса на пару дней с няней и сбежать подальше от забот, чтобы предаться жаркой, изнуряющей, сумасшедшей страсти? Он пытался как-нибудь скрасить твое одиночество?

— Ничего такого он не делал. Тина, он действительно очень хороший!

— Тогда почему у тебя такое настроение?

Китти обхватила колени руками. Она не собиралась рассказывать Тине, что однажды Юджин почти — всего лишь почти — поцеловал ее. Он держал ее за руку и обещал никогда не обижать. А вчера вечером он привлек ее к себе и несколько секунд держал в объятиях, прижав к своей груди. Ее подруге, которая влюблялась бесчисленное количество раз, у которой к двадцати пяти годам было больше связей, чем могло бы быть у Китти за всю жизнь, все это показалось бы слишком скучным, невинным и незначительным. А ведь это было не так.

— Итак, мне все понятно. После долгой прострации ты возвращаешься к жизни. И причина этому — друг Криса Юджин. По-моему, сейчас это единственный мужчина, с которым ты общаешься. Он тебе нравится, ты нравишься ему, но ты не хочешь спать с ним, потому что так уж ты устроена. Ты боишься влюбиться в него и снова испытать разочарование. Это ясно, как дважды два — четыре. Тетя Тина права?

Китти закрыла лицо руками и простонала:

— Господи, Тина! Ну почему ты такая? Почему ты вечно все знаешь лучше меня?

— Потому что знаю твой характер, как свои пять пальцев.

Внезапно став серьезной, подруга присела рядом с Китти и заглянула ей в лицо.

— Китти, если ты хочешь настоящей любви, хочешь иметь семью, то ты должна понимать, что это не придет сразу. Ты должна узнать Юджина поближе, а потом выяснить, есть ли у вас что-то общее, можешь ли ты доверять ему. Дорогая моя, на это нужно время. И запомни, любовь — это игра, и иногда приходится рисковать.

— Тина, но я не игрок. В результате такой «игры» с Джоном я потеряла слишком много.

Тина нетерпеливо возразила:

— Но ведь Юджин — это не Джон.

Да, подумала Китти, это так. Но он и не тот, от кого она хотела бы потерять голову. У нее нет желания вязать себя с ним, а через пару месяцев испытать все муки умирающей любви.

— Что ж, — мрачно вздохнула Китти, — судя по всему, мне не стоит думать о случайной связи.

— Случайные связи — это для меня, а не для тебя, Китти, — тихо произнесла Тина с оттенком грусти в голосе. — Знаешь, если Юджин действительно такой хороший, как ты утверждаешь, то он заслуживает того, чтобы ты дала ему шанс. Что тебе еще нужно? Он обожает Криса, и ты ему нравишься. Да ведь и ты к нему неравнодушна. Я надеюсь, ты не сделаешь глупости и не оттолкнешь его?

Вместо ответа Китти включила видеомагнитофон. Разговор с Тиной разочаровал ее. Она-то рассчитывала получить совет, а та просто облекла ее собственные мысли в слова, и больше ничего. Ее подруга права. Любовь — это игра, лотерея, в которой можно много выиграть, а можно и все проиграть.

А она совсем не расположена так рисковать.

Китти отправила Криса спать с полчаса назад, и они с Юджином сидели одни в гостиной. Сержант смотрел на экран, не следя за развитием сюжета: он не мог сосредоточиться на фильме, когда Китти находилась так близко от него.

Мысли Юджина были полны воспоминаниями о вчерашнем вечере. Прощаясь с Китти, он поддался внезапному порыву и привлек ее к себе. Она не противилась. Юджин мог поцеловать ее в тот момент, но не сделал этого; сейчас же он сомневался, что Китти ответит на его чувство. Надо было сказать что-нибудь, чтобы нарушить неловкое молчание. Повернувшись к Китти, но не отрывая взгляда от телевизора, Юджин спросил:

— Почему ты не пошла с нами сегодня?

Днем она сказала, что у нее много работы по дому, но Юджин понимал, что это только отговорка. Вряд ли она занималась уборкой целый день. Впрочем, когда они с Крисом вернулись, Китти была не одна: у нее сидела ее подруга, Тина, и, судя по тому, что она успела опустошить целую тарелку воздушной кукурузы, пробыла у Китти уже довольно долго. Юджину понравилась эта черноволосая женщина, хотя ее откровенно оценивающий взгляд несколько смутил его: он ожидал, что лучшая подруга Китти похожа на нее, но более разных женщин, чем эти две, трудно было найти…

Китти вздохнула и ответила:

— Мне просто нужно было немного отдохнуть.

«Отдохнуть от меня», — подумал Юджин. Эти слова задели его, но он скрыл обиду, шутливо сказав:

— Я тебе надоел?

— Да что ты, конечно нет.

— Ты все еще сердишься на меня за вчерашнее?

— Вчерашнее? — переспросила Китти озадаченно. Тут она вспомнила его слова о разводе и улыбнулась; эта улыбка, такая нежная и очаровательная, поразила Юджина в самое сердце.

— Нет, не сержусь, — заверила его Китти. — Спасибо, что ты сходил с Крисом в кино. Ты знаешь, у него ужасный вкус, и для меня просто пытка смотреть фильмы вместе с ним.

— Обычно в таких случаях лучше справляются бабушки и дедушки. Мои родители готовы на любую жертву ради своих внуков.

— Мой отец тоже, но мама более разборчива.

Взгляд ее смягчился, когда она заговорила о родителях, и Юджин спросил:

— Ты скучаешь по ним?

— Да, очень. Они долго готовились к этой поездке. Я знала все в подробностях еще до того, как мы уехали из Чикаго, но не думала, что их отсутствие будет таким длительным и что мне будет так их не хватать.

Юджин понимал ее: ему тоже недоставало своих родителей. Ему хотелось бы видеть их почаще, а не ограничиваться только письмами и телефонными звонками. Но в то же время он был рад, что ее родители уехали и что возле нее нет сейчас ее сестер с шумными семьями. Будь они тут, Крис был бы окружен их вниманием, и он, Юджин, стал бы не нужен мальчику. А ведь он познакомился с Китти только благодаря ему. Даже странно, что за столь короткое время, что они знакомы, она стала ему так дорога. До встречи с Китти жизнь Юджина была однообразна: работа, работа и свободное время, которое он проводил чаще всего в одиночестве. Нельзя сказать, что он тяготился им, — у него было много друзей, но Юджин был одинок, и одиночество это было особого рода: его не могла заполнить дружба. Очень часто он ловил себя на мысли о женщине, которая скрасила бы его жизнь и разделила с ним его огорчения и радости.

Сейчас такая воображаемая женщина обрела наконец живую плоть: это была Китти. Больше всего на свете Юджин хотел стать частью ее маленькой семьи, помочь Китти воспитывать сына. Он мечтал о множестве таких вот вечеров, спокойных и мирных, которые они проводили бы вместе. Каким наслаждением было бы думать, что здесь его всегда ждут, интересуются его делами и рассказывают о своих.

Ему хотелось всегда быть с ней, и каждое утро, просыпаясь, чувствовать ее рядом с собой. Ему хотелось любить ее нежно и страстно. Для Юджина было пыткой думать об этом, когда она так близко от него и в то же время так недоступна. Но в этом было даже какое-то наслаждение, потому что он верил, что наступит день, когда Китти одарит его не только дружбой, но и любовью. Но пока ему остается только удовольствоваться мечтами.

Китти резко повернулась к телевизору, когда с экрана раздался голос диктора: «Еще одна часть готовится к отправлению с военной базы близ Норт-Маунтин в Африку. Подробное сообщение ждите через час».

Китти встревоженно повернулась к Юджину.

— Когда наши войска впервые оказались в Африке, я не пропускала ни одного сообщения по телевизору и ни одной газеты с новостями. Теперь же я не желаю ничего слышать об этой войне, за исключением известия о том, что она кончилась.

Не означает ли это, что она не хочет даже обсуждать с ним возможность того, что их подразделение пошлют в Африку, подумал Юджин. И он не сможет сказать, как он будет скучать без них, не сможет вселить в них веру, что он обязательно вернется.

— Никто не хочет войны, Китти, — сказал Юджин спокойно. — Но если уж это случилось, мы должны быть готовы ко всему.

— Прошу тебя… — улыбка Китти была вымученной, — давай поговорим о чем-нибудь другом.

Юджин понял, что она имела в виду. Со вздохом он наклонился к ней и, поднимаясь, взял ее за руку.

— Мне пора. Проводи меня.

Китти рука об руку пошла с ним в прихожую. Он отпустил ее, чтобы надеть кожаную куртку. Внезапно, повинуясь нахлынувшему чувству, не давая ей опомниться, Юджин привлек женщину к себе и приник к ее губам.

Их поцелуй длился всего мгновение: Юджин тотчас же выпустил ее из своих объятий. Он надеялся, что поцелуй, хотя бы один, сможет утолить его страсть; но этого не произошло. Даже сто поцелуев не удовлетворили бы растущего в нем желания. Он хотел обладать ею всей, без остатка, и даже всей его жизни было бы мало для этого.

— О, Китти, — прошептал Юджин, касаясь губами ее шеи. Он заставил себя сделать шаг назад, еще шаг, потом еще один. Она стояла, глядя на него своими темными бархатными глазами; ее губы были слегка приоткрыты. Она казалась удивленной, но не рассерженной. Это было хорошим знаком.

Просто хорошие знакомые обменялись поцелуем на прощание — эту мысль Китти внушала себе весь понедельник и половину вторника. Было двенадцать часов дня, она сидела у себя на работе и, забыв о стынущем кофе, снова и снова вспоминала поцелуй Юджина. Это ничего не значит, убеждала она себя. Не о чем беспокоиться. Юджин поцеловал ее, желая ей спокойной ночи. Не нужно придавать этому слишком большого значения.

Но подсознательно Китти понимала, что беспокоиться ей есть о чем. Эти пока невинные поцелуи могут завести ее неизвестно куда. Юджин разбудил в ней женщину. Он не хотел, чтобы они были просто друзьями, он желал большего, и она сделала уступку, пусть небольшую. Пора остановиться. Нет, Китти вовсе не хотела, чтобы окончилась дружба Юджина с Крисом, но нужно дать ему понять, что между ними не может быть ничего — ничего, кроме дружбы.

Китти тяжело вздохнула. Она не знала, как положить этому конец. Она не могла себя убедить, что действительно не хочет никакого продолжения. Китти прекрасно знала, что Юджин не подходит ей, но постоянно думала о нем. Это не могло удовлетворить те чувства — «животные инстинкты», как сказала бы Тина, — которые тлели в самой глубине ее существа и которым нужен был лишь повод, чтобы вырваться наружу. Китти не хотела думать об этом, но шила в мешке не утаишь, в ней все сильнее разгоралось желание.

Китти решительно выпрямилась и усилием воли направила свои мысли в другое русло. Несколько минут назад она начала составлять список рождественских подарков. Праздник уже через три недели, и необходимо как можно скорее отправить посылки сестрам и их семьям.

Крис был у нее один, а это значило, что он получит подарки и от Фейт, и от Рени. А Китти пришлось поломать голову над тем, как купить один подарок, который удовлетворил бы чаяниям всех четырех отпрысков Рени, и еще один — для пятерых детей Фейт. В конце концов она решила послать Рени несколько книг, а Фейт — настольную игру.

Китти скользнула взглядом по списку. Самым первым в нем, естественно, стоял Крис. Она знала, что слишком балует его, но ничего не могла с собой поделать: она обожала делать ему подарки.

Родителей, следующих в списке, можно не считать, потому что она купила им сувениры еще осенью и даже послала их своим дальним родственникам в Техасе, у которых родители проведут праздники.

Племянники и племянницы, Рени, Фей, их мужья, Тина и миссис Франклин, няня Криса… Немного поразмыслив, Китти вписала в конце имя Юджина. Не могла же она пригласить его на Рождество, не приготовив подарка.

Это имя заставило Китти задуматься. Что она может подарить Юджину? Одежду — слишком интимно, дарственный сертификат — слишком официально. Китти не знала, любит ли Юджин читать, какие фильмы смотрит, какую музыку слушает.

«Что я вообще о нем знаю? — подумала она. — Любит ловить рыбу, любит конфеты. Любит Криса и, кажется, любит ее».

Улыбка на ее лице погасла так же быстро, как появилась. Надо предоставить Крису выбрать для Юджина какие-нибудь рыболовные принадлежности.

Китти взглянула на часы. Ее пятнадцатиминутный перерыв должен был вот-вот закончиться. Она поднялась, взяла блокнот и отправилась в офис. Проходя мимо одной из секретарш, она услышала, как та говорит в телефонную трубку: «Подождите минутку, она вернулась…» Девушка повернулась к Китти, подмигнув, улыбнулась:

— Это вас. Третья линия.

Эта улыбочка может означать только одно, мрачно подумала Китти, направляясь к себе. Звонивший был мужчина и звонил он не по делу. Иначе Сэнди не выглядела бы такой довольной. А единственными мужчинами, которые могли ей звонить, были директор школы, где учился Крис, и Юджин. Китти поймала себя на мысли, что предпочла бы, чтобы это был директор. Но это был не он.

— Ты не против поужинать со мной завтра вечером?

Вместо ответа Китти спросила:

— Как ты узнал, где я работаю?

— На прошлой неделе мы с Крисом проводили тебя до двери здания, — напомнил Юджин. — Я посмотрел в телефонной книге и выяснил, что в нем помещается только одна фирма.

— Понятно.

— Так как насчет ужина?

Прижав трубку к уху плечом, Китти закрыла дверь.

— Мы с удовольствием поужинаем с тобой. Крис будет в восторге.

— Китти… В этот раз мне хотелось бы пойти только с тобой. — Юджин немного помолчал и спросил: — Это что-нибудь меняет?

Итак, он назначает ей свидание. Первое свидание после развода. Да что там после развода, первое свидание за тринадцать лет! Меняет ли это что-нибудь? Естественно. Китти хотелось ответить ему, что ей очень жаль, но у нее другие планы. Она хотела сказать, что если он приглашает ее как друга, если она сможет приехать на своей машине, заплатить за себя сама и отправиться домой со спокойной душой, то она согласна. Нет, в панике решила Китти, без Криса она не пойдет. Она боится идти на свидание с Юджином без своего болтливого, непосредственного, веселого сына.

— Китти?

— Я… Я не знаю, с кем мне оставить Криса. Вряд ли миссис Франклин захочет сидеть с ним весь вечер, ведь она и так целый день занята с детьми.

— А Тина? По-моему, они неплохо друг с другом ладят.

— У нее, наверное, дела. Она очень занятый человек.

Но Китти знала, что даже если бы у Тины были дела, она отложила бы их, лишь бы несчастная, одинокая, наивная Китти могла пойти на свидание.

На несколько минут воцарилось гнетущее молчание, во время которого Китти судорожно пыталась найти, что ей сказать. Когда Юджин наконец заговорил, его голос звучал разочарованно:

— Если ты не хочешь идти со мной, скажи прямо, а не придумывай отговорки.

— Я позвоню вечером Тине, а потом сообщу тебе.

Как это могло вырваться у нее? Как? Она собиралась отказать ему, а сделала противоположное. Не потому ли, что Юджин заподозрил ее в неискренности? Или дело в том, что его разочарование задело ее больше, чем она ожидала? А может быть, она и впрямь хотела пойти с ним?

— Отлично. У Криса есть мой домашний телефон, — сказал Юджин сдержанно. — Кстати, насчет Криса, — я только что вернулся из школы.

Какое счастье, что разговор перешел на другую тему, с облегчением подумала Китти.

— Я совсем забыла, что сегодня вторник. Как он себя вел?

— Не волнуйся, нормально. У тебя замечательный сын, Китти.

— Он похож на меня. Но, боюсь, кое-что он унаследовал и от отца. — Китти нахмурилась. — Извини, мне не следовало так говорить.

— Ты имеешь на это право. К тому же Крис не слышит тебя.

— Очень долго я пыталась говорить ему об отце только хорошее, хотя Бог свидетель, о нем можно было сказать мало лестного. Джон был отвратительным отцом и таким же мужем. — Китти вспомнила их с Юджином размолвку, когда тот спросил ее, каким мужем был Джон. Юджину стоило немного подождать, и сейчас, десятью днями позже, она сама с легкостью говорила ему об этом. — Но он хорошо обеспечивал нас с Крисом. По крайней мере, в этом ему не откажешь.

— Да уж, — согласился Юджин, — он мог быть и плохим отцом, и плохим мужем, и вдобавок не содержать вас.

— Ты знаешь, я очень часто думаю о том, что именно Джон, со всеми его недостатками, — отец Криса. А это значит, что хочу я этого или нет, но мальчик многое от него унаследовал.

— А есть еще какие-нибудь родственники с его стороны, — тети, дяди, дедушка с бабушкой?

Китти вздохнула.

— Джон единственный сын, и еще до рождения Криса у него произошла какая-то серьезная размолвка с родителями. Они знают, что у них есть внук, но не хотят иметь ничего общего с нами. Я даже не знаю, где живут его родители: они переехали куда-то, как только мы поженились.

— Теперь я понимаю, почему ты стала так осторожна в своих знакомствах.

Китти насторожилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе просто очень не повезло, дорогая.

— Да, это верно. Но на ошибках учатся. Я не хочу их повторять.

Теперь насторожился Юджин. Что значит «не хочу их повторять»? Может быть, она имела в виду его? В прошлое воскресенье, когда она позволила поцеловать ее, он обрел надежду. Сейчас Юджин уже не испытывал особого оптимизма: Китти вновь отдалилась от него, ее слова прозвучали довольно жестко. Она сомневалась в нем? Боится снова ошибиться?

Юджин вздохнул. Что толку мучить себя и ее? Может быть, вечером что-нибудь изменится в их отношениях?

— Я должен идти, Китти. Много работы. Позвони мне вечером, ладно?

— Конечно. Пока, Юджин.

Юджин повесил трубку, но не спешил уходить; он впервые солгал Китти: ведь уже много дней, с той злополучной катастрофы, он все дни бесцельно слонялся по базе, хмуро отвечая на приветствия коллег, любовался плавными изгибами боевых машин, устройство которых знал до винтика, ласково гладил нагретый солнцем металл… Он стал плохо спать, и в этих отрывочных снах мелькали лица Китти, Криса, родителей, черная точка самолета в бездонной глубине неба… Ему становилось все тяжелее; никогда чувство одиночества не давило на него с такой силой. Взяв фотографию своей семьи, он поставил ее перед собой и принялся рассматривать чуть выцветшее изображение.

Он думал о своих родителях: у них все было просто. Отец влюбился в его мать, и через некоторое время они поженились. Все его четыре брата выросли вместе с девушками, которые стали потом их женами, а сестра Карен встретила своего будущего мужа в колледже, где они месте учились, и сейчас она мать двоих детей. Как у них все было просто и устойчиво, с невольной завистью подумал Юджин. У него все сложилось иначе. Сначала Тереза и развод, теперь Китти. Почему у него все не так, как у других? Почему единственная женщина, к которой его так влечет, не хочет отдаться ему, не может преодолеть внутренний барьер недоверия ко всем мужчинам?

Юджину казалось, что он слышит суровый голос своего отца: «Если хочешь добиться чего-нибудь — борись».

Но простое физическое обладание Китти не являлось для Юджина конечной и единственной целью. Китти не была призом, который он мог бы получить, если бы постарался. Ее предал мужчина, в которого она верила и которого любила: ее гордость, самоуважение и вера в себя были грубо растоптаны.

Как бы то ни было, она была единственной женщиной, которая ему была нужна.

6

Юджин был почти уверен, что Китти не позвонит. А если и позвонит, то только чтобы сказать, что Тина занята и она, Китти, не сможет пойти с ним. И можно не сомневаться, что это было бы ложью.

Но Китти позвонила и сказала, что Тина согласна взять Криса в любое время после половины седьмого. И вот уже Юджин стоял перед дверью маленького белого дома и ждал, когда Китти или Крис откроют ему. Он услышал стук ее каблучков по деревянному полу, затем звук отпираемого замка и голос Китти, которая что-то строго говорила сыну.

И вот она стоит перед ним — чуть усталая, в купальном махровом халате, в ухе только одна сережка, губы не накрашены, волосы распущены по плечам — и, несмотря на это, очень красивая.

— Входи, — просто сказала она и направилась в гостиную. — Садись и жди.

Юджин никогда раньше не слышал, чтобы она так резко разговаривала с Крисом, и догадывался, чем это вызвано: впервые за две недели они не брали Криса с собой, и, естественно, это вызвало его бурный протест.

— Я буду готова через пять минут.

— Не торопись, пожалуйста.

Он снял куртку, повесил ее у двери и прошел в гостиную. Крис, мрачный, как туча, сидел, забившись в угол дивана, и хлюпал носом.

— Привет, Крис.

Мальчик взглянул на него с мольбой; его нижняя губа дрожала.

— Мама не берет меня с вами. А я не хочу идти к тете Тине. Скажи ей, Юджин. Скажи, чтобы она позволила мне поехать с вами!

Юджин опустился на диван рядом с ним.

— Послушай, дружище. Мы с тобой провели много времени вдвоем, правда?

— Да, но… — начал было Крис, но Юджин оборвал его на полуслове:

— Ты знаешь, что это так. И это было здорово. Но сейчас я хотел бы побыть наедине с твоей мамой. Поэтому я пригласил ее поужинать. А тебе нужно пойти к тете Тине.

Крис был ошеломлен.

— Так это ты не хочешь брать меня? Почему?!

— Я уже сказал тебе: я хочу провести вечер с твоей мамой. Мы с тобой все равно остаемся друзьями и в воскресенье пойдем на рождественский парад, идет?

Крис кивнул.

— Просто может случаться так, что твоя мама и я пойдем куда-нибудь только вдвоем (если повезет, подумал он про себя), а в других случаях — только мы с тобой или мы все вместе, понимаешь?

— Да, сэр, — неохотно ответил мальчик. — Но я все равно не хочу идти к тете Тине.

— Она что, ругается на тебя?

Крис повеселел.

— Конечно нет. Она играет со мной, помогает делать уроки, разрешает смотреть телевизор и есть мороженое вместо обеда и конфеты вместо ужина. Только не рассказывай маме. Мама говорит, что нельзя есть, как тетя Тина, а тетя Тина говорит, что маме просто завидно, потому что, если она будет есть столько, то она растолстеет.

Сзади раздался какой-то звук, мужчины повернулись и увидели Китти. Она уничтожающе смотрела на Криса.

— Ну и сыночек у меня. Не успеешь выйти из комнаты на пять минут, как он тут же сообщает, что я толстею.

Ей не о чем беспокоиться, подумал Юджин. Китти сменила халат на темно-синее облегающее платье длиной чуть выше колен. Такое платье не смогло бы скрыть ни одной лишней унции веса, если бы она была, зато оно позволяло любоваться ее длинными стройными ногами. Китти зачесала свои великолепные волосы назад и закрепила их на затылке золотой заколкой, вставила сережку во второе ухо, надела золотой браслет и надушилась духами, аромат которых был одновременно и неуловимым, и дразнящим.

— Ты очень красивая, мамочка, — сказал Крис, бросаясь к Китти, — и совсем не толстая.

— Спасибо, дорогой, — улыбаясь, Китти поцеловала его в лоб. — Бери свою куртку и сумку.

Юджин поднялся и подошел к ней.

— Ты чудесно выглядишь, Китти, — сказал он ласково.

Она не сумела сдержать улыбку.

— Спасибо.

Юджин помог ей надеть серо-голубое пальто, длинное и просторное, перехваченное в талии поясом, скрывавшее ее красивое платье и прелестную фигуру, с сожалением отметил Юджин.

Тина жила совсем недалеко от Китти, и вскоре они с Крисом входили в ее дом. Юджин остался ждать в машине. Через несколько минут Китти уже сидела рядом с ним.

— Ты сумел развеселить его, — заметила она, когда машина тронулась. — Он дулся на меня с того момента, как я сказала о наших планах.

— Жаль, что у меня это не получается с его мамой, — пробормотал тот.

По быстрому взгляду на нее Юджин понял, что Китти слышала его слова, но предпочла не показывать этого.

— Куда мы поедем?

— А куда бы тебе хотелось?

— Мне все равно: мне нравится любая кухня — и мексиканская, и итальянская, и французская, и китайская…

— Тогда, может быть, пойдем в мексиканский ресторан?

— Пошли.

Китти смотрела в окно, отчаянно пытаясь найти тему для разговора. Ей хотелось поблагодарить Юджина за заботу о Крисе; сказать ему, что он тоже прекрасно выглядит в брюках цвета хаки и в изумрудно-зеленом свитере. Она хотела признаться, что впервые пошла на свидание с мужчиной за долгие-долгие годы и из-за этого страшно волнуется.

— Сознайся, сколько раз ты собиралась отменить сегодняшнее свидание? — неожиданно спросил Юджин.

Китти крепко сжала в руках свою кожаную сумочку; краска медленно залила ей лицо.

— Только раз десять или двенадцать, — виновато призналась она.

— Почему же ты не сделала этого?

Китти посмотрела на него. Он не отрывал взгляд от дороги.

— Я просто не знала, как сделать это, — сказала она честно. — Я не хотела, чтобы ты думал обо мне плохо. А потом… мне просто не хотелось отказывать тебе.

— Для тебя важно, что я думаю о твоих поступках?

— Да, мнение друзей всегда меня интересует.

— Значит, мы только друзья?

Она вздохнула и снова уставилась в окно. В его голосе не было сарказма. Скорее в нем была печаль.

А что, если она предъявит ему ультиматум: или они остаются друзьями, и тогда никаких поцелуев, объятий, интимных взглядов, или не будет даже дружбы. Согласится ли он на это? Вполне возможно. И уйдет из их жизни — ее и Криса. Нет, она не может рисковать так, хотя бы ради сына.

Но и позволить себе влюбиться в человека, который совершенно не подходит ей, она тоже не могла. Юджин — прекрасный друг, но он не тот человек, с которым она хотела бы связать свою судьбу. Он не может дать ей с Крисом того, в чем они так нуждаются — надежности, стабильности. А она обещала сыну дом — место, откуда они никогда и никуда не уедут.

И это обещание она не нарушит.

Было уже почти восемь, когда они, поужинав, вышли из ресторана. Китти ожидала, что Юджин отвезет сейчас ее домой, но тот неожиданно сказал:

— Здесь недалеко магазин игрушек. Ты не возражаешь, если мы зайдем ненадолго? Мне надо купить кое-что для семьи.

Китти улыбнулась.

— А я-то думала, что такой организованный человек, как ты, давно все купил к Рождеству, упаковал и даже отправил.

— Еще и не начинал. А ты?

— Вчера я составила довольно обширный список, по которому должна купить подарки.

Китти была рада, что они не сразу отправятся домой, но осознала это уже в машине.

В переполненном магазине они быстро наполнили тележку для покупок подарками для племянников и племянниц Юджина и для Криса. Китти доставляло удовольствие делать покупки вместе с Юджином, она вспомнила, что Джон вообще никогда не заходил в магазин игрушек. К ее удивлению, Юджин гораздо больше был осведомлен о вкусах ее сына, чем она сама. И после того, как он несколько раз поправил ее, когда она выбирала игрушку для Криса, Китти сердито воскликнула:

— Откуда ты знаешь, что ему понравится именно эта игра, а не та?

— А просто у меня есть список того, что он хочет.

— О!.. — только и смогла произнести Китти и положила на полку игру, оставив в тележке ту, на которую указал ей Юджин.

Оглядев все, что Китти купила для Криса, Юджин заметил:

— Ты все еще считаешь, что это я балую Криса?

— Я накупила очень много?

— Ну раз тебе так хочется, дорогая, пусть так и будет.

Китти задумалась. Она действительно балует мальчика. Подарков много, и все они очень дорогие.

— Китти? — Юджин дотронулся до ее руки. — Ты думаешь, что, засыпав Криса подарками, ты заставишь его забыть, что отец совсем забросил его? Это ведь не так, Китти.

Юджин прав, подумала Китти. Она надеялась, что, получив много подарков на Рождество, Крис не обратит внимания на то, что его отец ничего ему не прислал. Но Китти понимала, что обманывает себя. Разве мальчик не догадается, что отец в очередной раз забыл о нем? Со вздохом она посмотрела на упакованные игрушки.

— На прошлое Рождество было тоже много подарков, — призналась она, — и на день рождения… Это помогло забыть невнимание отца, но ненадолго.

— Я понимаю, что ты хочешь как-то защитить Криса. Но Джон — его отец. И к тому же плохой отец. И с этим фактом надо считаться. Рано или поздно тебе придется как-то разумно решить этот вопрос.

— Но Крис всего лишь ребенок. Что он может понять, если даже мне это нелегко?

Китти взяла одну игрушку из тележки и поставила обратно на полку.

— Мне кажется, что Крис для своих семи лет прекрасно во всем разбирается.

— У него нет больше отца. Как ты думаешь, каково ему?

— Я думаю, что он относится к этому нормально. И знаешь, почему? Да потому, что у него никогда его и не было. — Юджин помолчал, затем, поколебавшись немного, добавил: — Ты знаешь, чего ему не хватает, Китти?

Она поставила еще одну игрушку на полку, молча ожидая ответа.

— Ему не хватает папы.

Китти беспомощно посмотрела на Юджина.

— Да-да. Два слова — отец и папа — имеют абсолютно два разных значения для Криса. Отец — это какой-то незнакомец, который не живет со своими детьми, никогда их не видит, не разговаривает с ними и вообще не имеет ничего общего. Как раз такой отец у Криса. А папа, напротив, живет вместе с детьми, играет с ними, любит их и никогда не покидает. Именно папа нужен Крису.

Китти опять не произнесла ни слова. Она размышляла над словами Юджина. Раньше она не особенно задумывалась над этим. Пожалуй, Крис действительно по-разному воспринимал эти два слова. Он довольно часто рассказывал ей о папах своих друзей, но она никогда не слышала слова «папа» по отношению к Джону. Он всегда был для Криса отцом, только так Крис его называл.

— Значит, ты считаешь, что отношение Джона к Крису ранит не столько его, сколько меня? — сказала наконец Китти.

— Я думаю, что это так и есть. Он и не ждет от Джона внимания.

— И если бы даже Джон писал ему открытки и письма, присылал подарки и разговаривал с ним по телефону — ему все равно нужен был бы… — она помедлила, как бы обдумывая это слово, и тихо закончила — папа.

Юджин кивнул.

Ей хотелось бы верить в это. Она чувствовала себя виноватой в том, что у Криса оказался такой плохой отец. Если она снова выйдет замуж, у мальчика будет папа. И он не будет страдать из-за того, что его настоящий отец отказался от него.

Юджин и Китти заплатили за покупки и понесли их в машину.

— Ты можешь подержать это у себя в квартире, пока я найду у себя дома место, чтобы спрятать подарки?

— Ну конечно.

Он положил коробки на заднее сиденье, открыл ей дверцу и сел рядом.

— Ты не возражаешь, если мы теперь же забросим подарки ко мне? Я хочу тебе кое-что показать, мне нужно услышать твое мнение.

Ну вот, так и есть. Ей уже слышалось, как Тина говорит: «Итак, он повел тебя к себе. Ну давай, давай, расскажи подробней». Китти сделала усилие, чтобы отогнать эту мысль, и пробормотала, что согласна.

Вскоре они были у Юджина дома. Сейчас его квартира показалась Китти сырой и темной.

Она стояла у холодного камина, держа руки в карманах пальто. Юджин внес игрушки в спальню.

— Китти, иди сюда.

«И сразу в спальню, даже не дав снять тебе пальто. Ну и ну!» — опять послышался ей голос Тины. Однако Китти прошла через небольшой холл и вошла в спальню.

Юджин стоял перед полкой, на которой разместились шесть оловянных солдатиков. Они были совсем маленькие, не больше трех дюймов высотой, но совсем как настоящие. Это была ювелирная работа: четко различались мельчайшие детали. Три солдатика были в серой форме Национальной гвардии, три других — в голубой форме янки.

— Какие они красивые! — восхищенно сказала Китти.

— Они принадлежали моему деду. У него была их целая сотня. Незадолго до смерти он разделил их между детьми. От отца мне досталось шесть.

Юджин взял одного солдатика и, бережно держа в руках, сказал:

— Мне хотелось бы подарить их Крису на Рождество.

Китти изумленнопосмотрела на него.

— Юджин, не делай этого, — вырвалось у нее.

— Почему?

— Ты должен сохранить их для своих детей.

— У меня нет детей и, может быть, не будет. Мне хочется, чтобы они были у Криса.

— Это слишком дорогой подарок.

Юджин не ответил.

— Крис, конечно, будет в восторге. — Китти помолчала, затем с трудом выговорила: — А если ты все-таки встретишь женщину, которую ищешь? Тогда бы ты подарил солдатиков своим собственным детям.

— А если я никогда не найду ее? Что, если она не хочет, чтобы я нашел ее?

Китти ничего не сказала в ответ.

А Юджин, не сводя с нее взгляда, думал о том, какая она прелестная, нежная, хрупкая и одновременно сильная. Самая прекрасная женщина из всех, кого он знал.

Он медленно приблизился к Китти и нежно коснулся ее волос. Как бы ему хотелось распустить эти волосы, зарыться в них лицом и ощутить их нежную шелковистость! Юджин привлек молодую женщину к себе и провел губами от ее уха к шее; она вся затрепетала от его прикосновений. Повторяя шепотом ее имя, Юджин крепко удерживал Китти в своих объятиях. Осторожно расстегнув пальто на ней, он нежно взял ее за талию и почувствовал исходящий от ее тела жар.

Китти задохнулась от нахлынувших на нее чувств. Она хотела оттолкнуть его, убежать, но не могла сделать этого; воля словно оставила ее, ноги отказывались ей повиноваться… Или, может быть, не хотели?

Она так давно не чувствовала блаженства, которое можно испытать только в объятиях мужчины. Долгие годы сердце Китти не билось так часто, а тело не замирало от желания. Годы… Целую вечность! Она не могла себя побороть и остановить его.

Китти почувствовала движение рук Юджина у себя на талии, и уже знала, что сейчас он прикоснется к ее груди: когда Юджин сделал это, она застонала. Сначала его рука просто лежала на ее груди, но затем он стал медленно, очень нежно и осторожно ласкать ее, и Китти опять не сдержала стона. Она не могла противиться этой мужской руке, такой властной и нежной одновременно, и прижалась к Юджину.

Ее грудь была мягкой и нежной, а соски набухли и затвердели; Юджин чувствовал их даже через одежду, и это вызвало в нем безудержное желание. Ему хотелось раздеть ее всю, целиком, почувствовать теплоту ее обнаженного тела, крепко прижаться к ней и не расставаться никогда.

Прижавшись к Китти всем телом, Юджин одной рукой обнимал ее за талию, а другой продолжал ласкать ей грудь, покрывая поцелуями лицо и шею. Китти вздрогнула, когда он нежно куснул ее за мочку, и беспомощно прильнула к нему, обняв, неосознанно желая еще большей близости. Их губы встретились и в течение нескольких секунд они молча наслаждались этим прикосновением, взволнованные накатившей на них мощной волной желания.

Внезапно к Китти вернулось чувство реальности происходящего. Нет, это не должно произойти, в панике подумала она. Видит Бог, близость Юджина очень взволновала ее, но… она не может. Она не готова к этому и не сделает этого.

— О, Китти, — прошептал Юджин изменившимся от желания голосом, — желания, которого она не могла удовлетворить, которого не имела права возбуждать. И Китти вдруг вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты.

Некоторое время Юджин стоял неподвижно, мысли смешались в его голове. Он предчувствовал, что в этот вечер они не будут близки с Китти, но, черт побери, почему она убежала от него? Закрыв глаза, Юджин заставил себя глубоко вздохнуть, чтобы ослабить напряжение, в котором он находился. Гнев улетучился, но обида не проходила: на душе было тяжело.

Он с грустью взглянул на солдатиков, выключил свет и вышел в гостиную. Китти ждала его у двери в наглухо застегнутом пальто, скрестив руки на груди. Весь ее вид красноречиво говорил, что до нее лучше не дотрагиваться.

Не сказав друг другу не единого слова, они вышли и в машине всю дорогу до Норт-Маунтин продолжали молчать. Когда они подъехали к дому Тины, Юджин выключил мотор и сказал:

— Я пойду сам. Крис, возможно, уже заснул. Мне легче нести его.

Не дождавшись ответа, он вышел из машины, довольно сильно хлопнув дверцей.

Тина открыла дверь и впустила его.

— Крис спит на диване, — сообщила она. — Надеюсь, вы хорошо провели время?

Юджин хотел ответить какой-нибудь банальной фразой, но вместо этого сказал правду:

— Я — да, но о Китти этого не скажешь: в данный момент она со мной не разговаривает.

— Что случилось? — с участием спросила Тина.

— Боюсь, что это моя вина. Я не знал, что до нее нельзя дотрагиваться. — Он горько усмехнулся. — Видимо, я позволил себе слишком много.

— Но вы не собираетесь бросить ее?

Юджин подошел к дивану и посмотрел на мальчика, свернувшегося под одеялом. Он был в пижаме, и во сне выглядел таким беззащитным. Бросить Китти — это значит бросить и Криса. Юджин никогда не сделает этого.

— Нет, Тина, — сказал он, — я не собираюсь расставаться с Китти.

— Вот и хорошо. Забирайте мальчика, прямо в одеяле. Это будет проще, чем надевать на него куртку.

Юджин взял Криса на руки и некоторое время молча смотрел на него. Мальчик даже не проснулся. Сердце Юджина вдруг переполнилось нежностью к ребенку. Он крепко прижал его к груди и почувствовал себя счастливым; такое счастье обычно испытывает женщина, и только очень немногим мужчинам это дано. Он мечтал быть отцом, иметь своего ребенка. И ему хотелось, чтобы и Крис был его сыном. Юджин стал бы частью его жизни, заботился бы о нем, защищал его. Он хотел быть папой Криса.

— Юджин, — неожиданно сказала Тина, — не отчаивайтесь. Китти просто испугалась. Она так нуждается в нежности и терпении.

— Я знаю, — ответил он, — знаю, что отец Криса — негодяй. Знаю, что он причинил Китти боль, когда ушел от нее и совсем забыл о ребенке. Но, черт побери, почему я должен платить за его шалости?

Тина ничего не ответила. Юджин почувствовал благодарность к ней, потому что это было лучшее, что она могла сделать.

— Спасибо за Криса, Тина, — сказал Юджин, когда она вышла проводить его.

— Пожалуйста, приводите его в любое время. — Она смотрела, как он спускается по ступенькам. — Юджин! — тихо позвала она его. — Китти сейчас очень трудно. Но знайте: если она станет вашей, то это навсегда.

Юджин просто кивнул ей. Навсегда. Это именно то, о чем он мечтал.

Китти уже ждала, открыв дверцу машины, он бережно положил Криса к ней на колени и сел за руль, махнул Тине рукой, включил мотор.

Он хотел что-нибудь сказать Китти, спросить ее, почему она убежала от него. Хотел сделать вид, что ничего не произошло и что он не сердится на нее. Юджин готов был сделать все, чтобы вернуть их прежние отношения. Но он так и не нашел нужных слов, и через три минуты они уже остановились у ее дома.

Юджин отнес Криса прямо в спальню. Когда он укладывал мальчика в кровать, тот проснулся и, улыбнувшись со сна, прошептал:

— Привет, Юджин.

— Привет, дружище.

— Почитаешь мне?

— Конечно.

Но он знал, что через секунду Крис будет уже крепко спать. Он подождал немного и, услышав мерное посапывание, нагнулся и поцеловал его. — В следующий раз, — прошептал он, — я почитаю тебе в следующий раз.

Китти ждала его в прихожей, не снимая пальто, несмотря на то, что в доме было тепло. Когда Юджин остановился перед ней, она не подняла глаз. Она не смотрит в мою сторону с того самого момента, как убежала от меня, с горечью подумал Юджин.

— Я не буду извиняться перед тобой за то, что было у нас, Китти, — твердо сказал Юджин, — и за то, что целовал тебя. Я не могу извиняться за то, что ты так нужна мне.

Она подняла наконец глаза, но остановила взгляд где-то на уровне его плеча.

— Спасибо за обед, Юджин. Мне… мне было очень приятно…

Она не закончила фразу. Ему захотелось встряхнуть ее, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза и признала наконец, что он не Джон Харпер и что он не способен причинить ей боль. Но Юджин не смог сделать этого. Он грустно улыбнулся и почти прошептал:

— Спокойной ночи, Китти.

И не обертываясь, вышел.

Китти вымыла последнюю тарелку, поставила ее в сушилку к остальным и вытерла полотенцем руки. В гостиной Крис болтал по телефону с Юджином. Она знала, что тот будет звонить, и надеялась избежать разговора с ним. Они разговаривали уже минут пятнадцать, и Юджин все еще не просил позвать ее. Что ж, может быть, и не попросит.

Она совершенно не представляла, что скажет ему после всего случившегося. Сказать: «Мне очень жаль», — означает, что за этим должно последовать: «Это больше не повторится». А ей действительно было очень жаль. Она чувствовала себя виноватой в том, что не остановила его вовремя, не смогла освободиться от своих комплексов и просто наслаждаться общением с человеком, который ей нравился. И конечно же, это опять повторится. Только в следующий раз может получиться так, что она не остановит его и даст волю своим чувствам. В следующий раз это может закончиться близостью с Юджином, но, видит Бог, она еще не готова к этому. Китти никогда не будет готова к этому с Юджином. Он не тот человек, который ей нужен.

Но почему же тогда ее так влечет к нему?

Не находя ответа на свой вопрос, Китти прошла в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Она должна немного побыть одна. Ей надо подумать.

Не успела она присесть на кровать, как в комнату ворвался Крис.

— Мам! Юджин хочет поговорить с тобой.

Китти закрыла глаза, пряча испуг. Она не знала, как Юджин будет разговаривать с ней: она, наверное, очень разочаровала его. И как ей вести себя? Она чувствовала себя как самая последняя дурочка, и к тому же трусливая.

— Мам? — Крис тормошил ее, наклонившись над ней. Открыв глаза, Китти увидела, что он внимательно на нее смотрит. — Юджин у телефона. Ты хочешь поговорить с ним?

Китти взъерошила сыну волосы.

— Скажи ему, что я не могу сейчас подойти к телефону. Хорошо, милый?

— А почему?

— Ты просто скажи ему это, дорогой. Он поймет. — «Поймет ли?» — подумала она. Может быть, все-таки надо было поговорить с ним… Но что она ему скажет?

Через несколько минут Крис вернулся. Не замечая состояния матери, он взобрался на кровать и возвестил:

— Я сказал Юджину, что ты не можешь подойти к телефону.

Она хотела ничего не спрашивать, но слова вырвались сами собой:

— И что он сказал?

— Он спросил, что ты делаешь. Я сказал, что лежишь. Он позвонит завтра — узнать, как ты. Если хорошо, мы все пойдем есть гамбургеры. Я сказал, что раз это будет пятница, то мы, скорее всего, пойдем. Но Юджин сказал, что он должен спросить тебя. Мы ведь пойдем, мам, правда?

Не отвечая на его вопрос, Китти задала свой:

— Ты ведь любишь Юджина?

— Больше всех! Конечно, не считая тебя.

— Ты проводишь с ним много времени…

— Ну да, он любит брать меня с собой.

— Я знаю, милый. Он тоже любит тебя. Но… ты понимаешь, что он не всегда будет с нами?

Крис кивнул.

— Да, он получит приказ в мае. Но ведь мы навсегда останемся друзьями. Если даже он уедет, мы будем писать и звонить друг другу и приезжать в гости.

Значит, в мае. У Китти заныло сердце. Через шесть месяцев Юджин уедет. Для Криса, конечно, это время кажется вечностью. Но она-то знала, что оно пролетит как одно мгновение. Она попыталась представить себе, как это будет совсем не видеть Юджина, не иметь возможности поговорить с ним или сходить куда-нибудь. И поняла, что это будет очень плохо. Но, наверное, ее семилетнему сыну будет еще хуже, чем ей.

Шесть месяцев… Жаль, что она не знала этого раньше. Тогда бы она… «Тогда что?..» — спросила она себя. Отказалась бы пригласить Юджина на День Благодарения? Конечно же нет. Может быть, не позволила бы ему так глубоко вторгаться в их жизнь — ее и Криса? И тогда бы ни она, ни ее сын не скучали бы так, когда он уедет.

Но он уже вошел в их жизнь. Китти вдруг вспомнила, что с самого Дня Благодарения она и Крис ни разу не оставались одни в выходные дни. А если они какое-то время не виделись, то обязательно разговаривали по телефону.

Значит, она должна ограничить свое общение с Юджином. И тогда, если он уедет, это не будет такой травмой для них. Крис, конечно, будет скучать, но быстро привыкнет. Он успел завести много новых друзей и постепенно забудет Юджина.

Она тоже будет скучать и тоже со временем ее боль утихнет. Может быть, она даже встретит кого-нибудь, кто даст ей и Крису то, в чем они так нуждаются.

И этот «кто-то» будет не Юджин.

Все звучит утешительно — дружба, расставание, впереди что-то новое…

Но почему, почему ей так больно и тяжело на душе?

7

Слава Богу, сегодня пятница, подумала Китти. Самый хороший день — конец рабочей недели.

Но эта пятница оказалась не такой, как всегда. Китти встретилась с Тиной — они, как обычно, завтракали вместе. И после этой встречи у нее остался неприятный осадок. Тина не одобряла поведение подруги. Она не могла понять, как Китти могла поступить так с человеком, который ей нравится, который так любит Криса. И Тина прямо высказала это Китти.

Когда Китти вернулась на работу, ей передали, что звонил Юджин. Вчера вечером Китти приняла нелегкое для нее решение ограничивать общение с ним и не стала звонить ему. Через некоторое время ее позвали к телефону. Это был Юджин. Он пригласил ее и Криса пообедать с ним. Когда Китти отказала ему под каким-то малоубедительным предлогом, чувствовалось, что он с трудом удерживается от резких слов.

Теперь ей еще предстояло объясниться с Крисом. Когда Китти забрала его от миссис Фрэнклин, первый его вопрос был: «Юджин сказал тебе, что мы вместе идем обедать?» Она попыталась не акцентировать на этом его внимание, просто сказала сыну, что он увидит Юджина завтра, а сегодня они пообедают дома вдвоем.

Крис ужасно расстроился, стал упрашивать ее, спорил, плакал, снова умолял. Но, увидев, что Китти непреклонна, неохотно сдался и ушел играть к себе в комнату. Он нарочно устроил там такой шум, что, когда через некоторое время мать попыталась заговорить с ним, мальчик сделал вид, что не слышит ее.

Ну почему жизнь такая сложная штука? Почему Джон не смог быть верным мужем и любящим отцом? И почему теперь ей встретился именно Юджин, который был армейским сержантом и вел кочевую жизнь? Что мешает ему остепениться и где-нибудь осесть? И почему, в конце концов, ее так влечет к нему?

Стараясь найти ответы на все эти «почему», Китти раскладывала еду по тарелкам. Чтобы отвлечь Криса от мрачных мыслей, Китти приготовила на обед его любимое блюдо: гамбургеры с жареной картошкой и соусом. Вместо молока, которое Крис обычно пил в обед, она достала баночку с лимонадом. Все это она поставила на поднос и отнесла в гостиную.

— Крис, обед готов, — позвала Китти, но надежды, которые она возложила на вкусный обед, не оправдались.

Китти уже сидела за столом, когда в гостиную явно нехотя вошел Крис. Он сел напротив нее и посмотрел на еду без всякого интереса.

— Мам, почему мы не пошли обедать с Юджином?

— Ты хочешь сказать, что мои гамбургеры хуже, чем в ресторане?

Крис разломил кусочек жареного картофеля и положил половину в рот.

— Так почему же мы не пошли обедать с Юджином?

Китти растерянно посмотрела на сына, но все-таки спокойно ответила:

— Потому что сегодня мне захотелось пообедать дома.

— Тогда почему Юджин не мог пообедать с нами? Ты могла бы пригласить его. Ему, наверно, надоело есть в столовых и ресторанах.

— А мне захотелось пообедать вдвоем с тобой. И давай прекратим этот разговор, дорогой. — Она откусила кусочек гамбургера и спросила его: — А как в школе сегодня?

— Нормально.

— Что-нибудь задали?

Китти терпеливо ждала ответа. Этот вопрос она задавала сыну каждую пятницу, и каждый раз у них была такая игра: сначала Крис преувеличенно громко вздыхал, потом закатывал глаза и говорил: «Сегодня же пятница, мама. Нам не задают уроков в этот день».

Но на этот раз он безучастно ответил:

— Нет. Можно мне пойти поиграть?

Китти взглянула на его тарелку. Он не съел и половины своего обеда и даже не притронулся к лимонаду.

— Сначала отнеси посуду на кухню. И учти: если захочешь есть, я не позволю тебе таскать кусочки, — предупредила она.

— Слушаюсь, мэм, — слишком уж послушно ответил Крис и удалился на кухню со своей тарелкой, водой и салфетками.

Наверное, она должна была еще вчера сказать сыну, что они не пойдут обедать с Юджином, подумала Китти, чувствуя себя виноватой. Она промолчала, а ребенок весь день ждал этого обеда и был страшно разочарован, когда Китти отказалась идти. Конечно, надо было сказать заранее или, по крайней мере, разрешить ему пойти с Юджином. Тот всегда с радостью брал Криса с собой: ему доставляло удовольствие проводить с ним время. В конце концов, она могла бы начать осуществлять свой план и на следующей неделе.

Вздохнув, она отодвинула тарелку. Есть не хотелось. Если не считать звуков сражения, доносившихся из комнаты Криса, в доме стояла гнетущая тишина. Не было смеха, оживленной беседы, не слышалось мужского голоса, к которому они уже так привыкли…

Чувствуя, что ее мысли направились не в то русло, Китти встала, отнесла свою тарелку на кухню и пошла в гостиную. Там она включила телевизор и прилегла на диван. Раз так, ей ничего не остается, кроме как отдыхать и ни о чем не думать.

Ровно в половине восьмого Крис, без всяких напоминаний с ее стороны, пошел в ванную. После душа он вошел в гостиную с полотенцем на плече: в волосах (такого же оттенка, как у Юджина, отметила про себя Китти) блестели капельки воды. Он присел на журнальный столик около нее, загораживая собой экран телевизора, и торжественно спросил:

— Можно задать тебе один вопрос?

— Конечно, милый.

Она села, убавила звук телевизора и жестом пригласила его присоединиться к ней.

Крис устроился около нее и какое-то время сидел молча. Китти терпеливо ждала. Наконец, с трудом, не глядя на нее, он произнес:

— А как у ребенка может появиться новый папа? — И быстро, прежде чем она попыталась что-то сказать, продолжил: — У некоторых ребят в нашей школе два папы. Они живут с одним, а к другому ходят в гости. Вот Роберт Кэлхаун говорит, что это здорово — у него два папы и две мамы. Раз мой отец живет в Калифорнии и я никогда не вижу его, может же у меня быть папа здесь? Ну… например, Юджин?

Китти даже не нашлась что ответить ему. Когда же она заговорила, голос ее прерывался от волнения:

— Но ты же не можешь вот так просто выбрать кого-то, милый, и сделать своим папой. Так не делают. Вот если я снова выйду замуж, мой муж станет твоим новым папой. Он будет жить с нами, заботиться о тебе и относиться к тебе так же, как Юджин.

Крис потер нос и жалобно попросил:

— А ты не можешь выйти замуж за Юджина? Он любит нас, и он будет настоящим папой. И никогда не уедет от нас, как мой отец. — Он посмотрел на нее с мольбой и надеждой в глазах. — Ну, пожалуйста, мам. Выходи за него, он будет мой папа, и мы всегда будем вместе.

— Нет, малыш, — прошептала Китти, — я не могу.

— Ну почему?! — спросил Крис с отчаянием. — Разве он тебе не нравится?

— Он очень хороший человек, милый. Но не могу же я выходить за кого-то замуж только потому, что он хороший. Должно быть и еще что-то. Нужно, чтобы были общие интересы, цель, общие желания. Ну и… надо любить человека.

Крис, казалось, пропустил мимо ушей все, что она сказала, за исключением последней фразы.

— А может быть, ты сможешь полюбить Юджина когда-нибудь? А, мам?

Китти долго сидела молча, ничего не отвечая сыну. Как объяснить семилетнему мальчику, что она не может полюбить Юджина, что будет самой большой ошибкой, если она поддастся своему чувству. Потому что май, время отъезда Юджина, неумолимо приближается. Он получит приказ и тут же покинет базу. И уедет от них. А они останутся здесь. Здесь их дом. И она обещала Крису, что они никогда не уедут отсюда.

— Мне очень жаль, Крис, — тихо произнесла она. Ей было больно, что она не смогла дать сыну того, что ему нужно: она чувствовала вину за то, что ему причинили боль в прошлом, и за ту боль, которую ему придется пережить в будущем.

Китти погладила сына по голове и поцеловала.

— Мне действительно очень жаль, Крис.

В субботу мягкая зима вдруг сменилась резкими холодами, но Юджину это даже понравилось. Он всегда любил зиму, и считал, что Рождество не настоящий праздник, если рождественские подарки раздают в джинсах и рубашках с короткими рукавами. Ему хотелось, чтобы мороз продержался до Нового года.

Он вышел из дома в кожаной куртке, но, не дойдя до машины, решил переодеться в зимнюю, более теплую.

У них с Крисом было много планов на сегодня, и им предстояло провести много времени на улице. А для Китти это будет, конечно, очередной отговоркой, чтобы не пойти с ними, подумал Юджин. Вчера она отказалась обедать с ним, а до этого даже не подошла к телефону. А как бы могла сейчас помочь ему Китти развеяться, забыть на несколько часов об аварии, из-за которой его отстранили от любимого дела…

Может быть, она еще не успокоилась после того, что произошло, точнее, почти произошло между ними. Это единственное объяснение ее поведению, он может это понять. Если она хочет, чтобы их отношения были только дружбой, пусть так и будет. Хотя это мучительно для него.

Но в душе Юджина еще теплилась надежда, что она научится доверять ему. Он сумеет вернуть ей веру, которую так безжалостно разрушил ее бывший муж. Китти должна поверить в его любовь.

Когда Юджин позвонил в дом Харперов, дверь ему открыл Крис. Он был еще в пижаме, коленки перепачканы чем-то пахнущим молоком и шоколадом.

— Привет, дружище. Ну как ты?

— Нормально. Мама еще спит. Я решил не будить ее, она поздно легла вчера. Я сам приготовил завтрак, потом смотрел телевизор — очень тихо, чтобы она не проснулась.

Юджин снял куртку и взглянул на часы. Было около десяти. Это было непохоже на Китти, она никогда не вставала так поздно. Первой его мыслью было, что она чем-то расстроена или просто устала. Затем, восстановив в памяти ее нежелание говорить с ним по телефону и отказ пойти обедать, Юджин вдруг почувствовал укол ревности. А что, если Китти с кем-то провела вчерашний вечер? С мужчиной?

Юджин повернулся к Крису:

— А не пора ли тебе одеться, умыться…

— …Почистить зубы и причесаться, — закончил за него Крис. — Мама говорит мне это каждое утро. И еще, мне надо убраться в кухне. У меня там ужасный беспорядок.

— Я помогу тебе, — предложил Юджин.

Но сначала он хотел убедиться, что с Китти все в порядке. Ее спальня была в дальней части дома — единственная комната, в которой он почти не бывал.

Дверь в нее была закрыта. Юджин осторожно повернул ручку и приоткрыл дверь. Ему не нужно было заходить в комнату, чтобы убедиться: с Китти все в порядке. Ее кровать стояла совсем близко от входа. Она лежала на боку, лицом к нему, волосы в беспорядке разметались по подушке. Ее дыхание было глубоким и ровным, она уютно пригрелась под одеялом, засунув руку под подушку. Она выглядела удивительно умиротворенной.

Неужели она была с кем-то вчера?

Юджин старался не думать об этом. Нет, Китти не такая, подумал он. Она не стала бы вести с ним двойную игру.

Он тихо прикрыл дверь и отправился на кухню. Да, там действительно был жуткий беспорядок. На полу было разлито молоко, рассыпан порошок какао и валялись кусочки хлеба и сахара.

— Я тут кое-что рассыпал, — виновато сказал Крис.

— Ничего страшного. Сейчас мы все уберем. А что ты ел на завтрак?

— Бутерброд с маслом, какао и желе. Мама всегда готовит мне сама, поэтому я сделал, что мог.

Юджин усадил мальчика на единственный чистый стул и сказал:

— Я начну с пола, а потом ты поможешь мне с посудой.

Они уже заканчивали уборку, когда на кухне неожиданно появилась Китти. Она с улыбкой взглянула на Криса, затем, так же улыбаясь, перевела взгляд на Юджина. Потом улыбка словно погасла, и на лице появилось выражение усталости.

— Доброе утро, мама, — сказал Крис, обнимая ее.

— Ты забыл разбудить меня, милый, — ласково ответила Китти.

— Я не забыл, — поправил ее Крис. — Я сам приготовил завтрак, а Юджин помог мне убраться.

— Очень хорошо. Ты не забыл поблагодарить его?

Юджин нахмурился. Это прозвучало слишком чопорно, официально. Она уже давно перестала напоминать Крису такие вещи. Друзьям совсем не обязательно каждый раз говорить «спасибо», это само собой разумеется. Так говорят просто знакомым или совсем незнакомым людям.

Видимо, Крис тоже подумал об этом.

— Ну, мама, — сказал он, вздыхая, — Юджин прекрасно знает, что я благодарен ему. Хочешь кофе?

— Да, милый, с удовольствием.

Она отодвинулась от окна и подошла к Юджину.

— Доброе утро. Ты давно пришел?

— Полчаса назад.

— Мне надо было завести будильник, а я понадеялась на Криса: раньше он никогда не давал мне столько спать.

— Он сказал, что ты поздно легла вчера. Что-то случилось?

Его вопрос, казалось, встревожил ее: он прочел это в ее глазах. И опять у него возникла мучительная мысль: неужели она провела вечер с мужчиной?

Не ответив на его вопрос, Китти направилась в свою комнату со словами:

— Я, пожалуй, пойду переоденусь.

Когда же вернется к ним прежняя непринужденность отношений, мысленно спросил себя Юджин.

Через несколько минут появилась Китти, одетая в джинсы и свитер. Волосы были завязаны сзади хвостиком, следы сна полностью исчезли с ее лица. Она села за стол и взяла кофе, приготовленный ей Крисом.

— Ну, какие планы на сегодня? — спросила она.

— Мы можем пойти в кино. Или в парк, — предложил Крис, — там, наверное, будет много интересного перед Рождеством. Потом мы съедим булочки с корицей и, может быть, увидим Санта-Клауса. А если ты устанешь, то можешь подождать нас у Юджина: у него там есть кабельное телевидение.

Китти вопросительно посмотрела на Юджина.

— Я согласен.

— Ну что ж, дайте мне минут пятнадцать — и я буду готова.

Уже часов пять они ходили по улицам. Казалось, весь город жил в ожидании Рождества: им постоянно приходилось пробираться сквозь оживленную толпу. Крис был счастлив, ему удалось увидеть Санта-Клауса и даже поболтать с очаровательными маленькими феями. А теперь он захотел еще и в парк. Почему бы нет? — пожала плечами Китти, когда Джо предоставил ей решить этот вопрос.

Парк — идеальное место для интимных разговоров, и она решила, что именно там скажет ему о своем решении. Да и Крис не сможет помешать ей.

Когда они вошли в парк, Крис тут же унесся играть. Он взобрался на качели и оттуда крикнул Юджину:

— Раскачай меня!

Юджин направился к нему, но Китти остановила его:

— Мне надо поговорить с тобой.

— Сейчас я подойду! — крикнул он Крису и, повернувшись к Китти, сказал: — Я слушаю тебя.

Она присела на скамейку, Юджин остался стоять перед ней. Он весь внутренне напрягся, как будто догадывался, о чем она хочет сказать. Это и не удивительно, подумала Китти, он слишком хорошо знает и ее, и Криса.

— Ну?

Она совершенно не представляла, как ей начать разговор, что сказать и как, чтобы он правильно понял ее, и поэтому неожиданно для себя выпалила:

— Юджин, я не хочу, чтобы ты виделся с Крисом.

Юджин с изумлением уставился на нее, и она почувствовала себя неуютно под его взглядом. Он не ожидал этого. Всего что угодно, но только не этого.

— Но почему? — требовательно спросил он.

— Он очень привязался к тебе.

— Ты хочешь сказать, что он настолько привязался ко мне, что мы не можем быть друзьями? — И, все еще не веря в то, что она сказала, повторил свой вопрос: — Почему, Китти?

— Ты… Ты не тот человек, который ему нужен.

— Ему нужен друг, — возразил Юджин. — Ему нужен кто-то, кто проводил бы с ним время, заботился бы о нем, всегда мог выслушать и уважал его. Ему нужен такой человек, который хоть в чем-то заменил бы ему его никчемного отца.

— Но ему нужен человек, на которого он может положиться. Надежный. Тот, кто будет с ним всегда.

Юджин наклонился к Китти и с болью спросил:

— И ты думаешь, что на меня нельзя положиться, так, Китти? Ты думаешь, меня не будет с ним, когда он будет нуждаться во мне?

Китти облизала губы, пересохшие от волнения, прежде чем смогла ответить ему.

— А что будет после мая? — Она увидела, каким жестким стало его лицо. — Юджин! — сказала она умоляюще. — Не думай, что мне легко было принять такое решение. Именно поэтому я не могла долго заснуть вчера. Я очень долго думала, прежде чем прийти к этому. Крис очень привязался к тебе. Он и так лишился многих близких людей в своей маленькой жизни. Я не Могу позволить ему потерять и тебя.

— Потерять меня?! Так ты именно это и хочешь сделать, Китти. Неужели ты думаешь, что ему будет сейчас легче, чем в мае?

— Легче. Если вы будете продолжать видеться, то к моменту твоего отъезда он будет любить тебя как отца, и тогда…

Юджин сердито прервал ее.

— Он уже любит меня как папу. Ты думаешь, я не понимаю этого? Я знаю, как Крис относится ко мне. И я знаю точно, что просто глупо с твоей стороны пытаться разлучить нас сейчас. Ему будет так же тяжело, как мне было после отстранения от работы, неужели ты не понимаешь этого?

Юджин резко повернулся и хотел уйти от нее, но неожиданно вернулся.

— И это все из-за того, что произошло у нас с тобой? Только потому, что я позволил себе прикоснуться к тебе, обнимал, хотел любить тебя?

Китти покраснела и пробормотала:

— Конечно нет. Это не имеет никакого отношения к моему решению.

— Так ли, Китти? — с вызовом спросил Юджин. — Пока я держался на расстоянии от тебя, ты не возражала, чтобы я виделся с Крисом. При первой же моей попытке сблизиться с тобой ты бежала. Потом даже не захотела говорить по телефону и даже не позволила мне повести вас обедать. А сейчас ты вдруг решила, что я не нужен Крису, что я не тот, на кого можно положиться. И ты думаешь, я поверил, что это не имеет никакого отношения к нам с тобой?

— Я сделала это ради сына, — упрямо сказала Китти.

— Ради сына… — повторил он с нескрываемым горьким скептицизмом. — Что с тобой, Китти? Ты боишься, что в следующий раз, когда мы будем одни, я захочу большей близости, а ты не ручаешься за себя? Может быть, тогда тебе будет нелегко убежать от меня и ты решила расстаться сейчас?

Юджин угадал то, в чем она боялась признаться самой себе, в панике подумала Китти и опять повторила:

— Это не имеет никакого отношения к нам с тобой.

— Прекрасно. Я больше не буду прикасаться к тебе, не буду целовать тебя. Я согласен больше не видеть тебя. Но… прошу тебя, — голос его прервался от волнения, — не отнимай у меня Криса. Я нужен ему.

— Ему нужно гораздо больше, чем ты можешь дать. Нужна стабильность, надежность.

— И ты считаешь, что если я военнослужащий, то я не могу дать ему это? — Юджин в отчаянии взъерошил волосы. — Почему у тебя такое мнение обо мне, Китти? Я работаю с восемнадцати лет. У меня приличная зарплата и есть кое-какие сбережения. Я не страдаю никакими пороками. Да, я разведен, но ты ведь знаешь, что это была инициатива Терезы. Так почему же, черт побери, я не подхожу тебе?

— Сколько раз за свою жизнь ты переезжал с места на место? Сколько раз рисковал жизнью? Сколько войн ты прошел? И сколько еще придется пройти?

Юджин молчал. Ему нечего было сказать Китти.

Если бы она узнала про все боевые действия во Вьетнаме, в которых он участвовал, узнала, сколько раз он был на краю гибели, сколько боев ему придется пройти, если в Восточной Африке начнется война… У него просто не осталось бы шансов.

Воспользовавшись его молчанием, Китти заговорила:

— Джон бросил нас. Крис едва успел познакомиться с моими родственниками, как они тоже разъехались. Мой сын имеет право на уверенность, что люди, которых он любит, не покинут его, что они всегда будут рядом с ним и помогут ему, когда это будет нужно.

— Но у него есть и право быть любимым, — парировал Юджин. — Ты думаешь, Крис поблагодарит тебя, когда узнает, что ты прогнала человека, который любит его? Думаешь, он простит тебя?

— Да, ему будет больно, — согласилась Китти. — Но пусть это произойдет сейчас, а не спустя шесть месяцев. Крис знает, что ты уедешь, но для него полгода — это вечность. Он не осознает, каково ему будет. Ему было очень тяжело, когда мои родители уехали путешествовать. — В глазах Китти заблестели слезы. — Но эта боль не идет в сравнение с тем, что он почувствует при расставании с тобой. И поэтому пора поставить точку.

— И кого ты планируешь на мое место? — спросил Юджин с болью поражения в голосе.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои родственники выполняли функции отца Криса. Когда они уехали, появился я. А кто заменит меня? Ты уже выбрала?

— Конечно нет.

— Значит, ты полагаешь, что пусть лучше не будет никого, чем я. — Юджин уныло покачал головой, а потом тихо сказал: — Крис твой сын. Ты вправе поступать так, как, по твоему мнению, будет лучше для него. Но на этот раз ты неправа, Китти. И расплачиваться за твою ошибку придется Крису.

Несколько минут они сидели молча, потом Юджин резко поднялся и посмотрел Китти в глаза.

— Что ж, твоя взяла. Я уйду из вашей жизни. Но скажешь ему об этом ты. Ты объяснишь ему, почему мы больше не можем быть друзьями и почему он теряет еще одного человека, которому доверял.

Китти сглотнула.

— Хорошо. Мне очень жаль, Юджин.

Тот холодно усмехнулся.

— Жаль?! Вот уж не думаю. Ты будешь рада распрощаться со мной. Когда я уйду, тебе не придется бороться со своими страхами и желаниями. Не нужно будет чувствовать себя женщиной. Ты опять можешь играть роль любящей, самоотверженной матери.

Уже отойдя от Китти на несколько шагов, Юджин обернулся и добавил:

— Я отведу Криса домой, когда он наиграется. А ты уходи сейчас. Ты не нужна здесь.

Он подошел к Крису, ждущему его на качелях, и принялся раскачивать. Рассказывая мальчику какую-то смешную историю, он не оборачивался, чтобы посмотреть, ушла Китти или нет. Когда он все-таки обернулся, ее уже не было.

В душе у Юджина были холод и пустота. Господи, это слишком больно. Он не готов потерять двух столь дорогих для него людей. Он никогда не сможет расстаться с ними. Другой мыслью была катастрофа; он был уверен в своих техниках и лично все проверял, но как можно это доказать?

Китти разочаровала Юджина. Он составил о ней неправильное мнение, полагая, что она была особенной, что она сумела пройти через все трудности и остаться победительницей. Но это оказалось не так. Она позволила страху и недоверию управлять ее жизнью. И что еще хуже, жизнью Криса.

Юджин был разочарован и в себе. Он полагал, что сумеет заслужить доверие Китти, но не сумел. Надеялся, что у него есть шанс создать прочные отношения с ней, но и этого не случилось.

Юджин умышленно оттягивал последний визит в дом Китти. Они с Крисом играли, болтали, рассказывали друг другу смешные истории. В конце концов Крис устал и замерз, и Юджин предложил идти домой.

Они уже подошли к дому, когда Крис спросил:

— Останешься с нами пообедать? Мама не будет против.

— Я не могу, дружище.

— У тебя есть подружка?

Юджин сделал усилие, чтобы ответ прозвучал весело.

— Нет. А у тебя?

— Эшли Рей говорит, что она моя девчонка, — равнодушно ответил Крис, вытирая нос, — но я вовсе не ее парень. А тебе нравится моя мама?

Стараясь скрыть боль, Юджин улыбнулся мальчику:

— Спроси меня о чем-нибудь еще.

— Как по-твоему, она красивая?

— Очень красивая.

— Она никогда не вернется к моему отцу. Родители Эшли Рей разведены, и она надеется, что они помирятся, но я не хочу, чтобы мама помирилась с отцом. Я хочу, чтобы у меня был другой папа.

— Послушай, Крис. Ты самый замечательный парень из тех, кого я знал, и мой лучший друг. Но я не могу быть твоим папой. Хотел бы… Но это невозможно.

Большие синие глаза сделались грустными, и Крис со вздохом произнес:

— То же самое сказала мама.

— Ты говорил с ней об этом?

— Вчера вечером, — кивнул Крис.

Теперь все понятно, мрачно подумал Юджин. Разговор с Крисом напугал Китти и заставил ее принять решение.

— Если я не смогу быть твоим папой и… даже если я никогда тебя больше не увижу, я навсегда останусь твоим другом. Не забывай этого, ладно? — Юджин остановился, ему трудно было продолжать.

Он нужен Крису сейчас, но Китти это, кажется, не волнует. Она всегда боялась, что он причинит Крису боль, но если мальчик будет страдать сейчас, это ее вина, а не его.

Крис, улыбаясь, бросился к Юджину и крепко обнял его.

— Ты всегда будешь моим лучшим другом, — поправил он. — Ну, пошли. Мы уже почти дома. — Он взял Юджина за руку и потянул в сторону дома.

Стоя на пороге, Крис пригласил Юджина войти, но тот отказался:

— Мне пора, малыш, — сказал он, взъерошив мальчику волосы.

— Спасибо за то, что побыл со мной в парке, — серьезно проговорил Крис.

Это прозвучало так церемонно и по-взрослому! Несмотря на свое настроение, Юджин не мог не улыбнуться. В последний раз он сгреб Криса в охапку и крепко прижал к себе. В горле у Юджина стоял комок, но он и не пытался говорить, не пытался найти какие-нибудь слова. Он просто прижимал мальчика к себе.

А потом открылась дверь, и на пороге появилась Китти. Юджин автоматически ослабил объятия.

— Малыш, дедушка звонит. Беги поговори с ним.

Вся взрослость Криса исчезла, и он снова стал обычным ребенком.

— Бегу. Пока, Юджин!

Помахав рукой и подмигнув, Крис пулей помчался в дом, скрылся в дверном проеме, из жизни Юджина.

Минуту Смит стоял, глядя на Китти. Он хотел встряхнуть ее, поцеловать, чтобы разбудить в ней чувства, но вместо этого просто повернулся и, не оборачиваясь, пошел к своей машине.

Может быть, ему удастся с этим справиться, безнадежно думал Юджин по пути домой. Жить не оглядываясь. Жить так, как будто он никогда не встречал Криса, как будто мальчик не значил для него больше, чем все остальные дети, вместе взятые.

И Китти тоже. Забыть ее, словно никогда ее не встречал, не дотрагивался до нее, не целовал и не обнимал, не хотел ее.

Считать, что он не оставил какую-то часть своей жизни и своего будущего в этом маленьком белом доме, притвориться, что какая-то часть его души не умерла в нем.

8

Она просто трусиха.

Эти слова Китти твердила себе самой с субботнего вечера каждый раз, когда пыталась набраться мужества и сказать Крису, что Юджин больше не придет, когда слышала, как ее сын снова и снова говорит ей что-то про Юджина, когда видела на лице у мальчика улыбку, так похожую на улыбку его друга.

Самая настоящая трусиха.

В течение субботы Китти не сказала Крису ни слова, намереваясь сделать это в воскресенье. В воскресенье она придумала какую-то отговорку, объясняя сыну, почему Юджин не смог пойти с ними на рождественский парад, и мысленно пообещала рассказать все в понедельник. Но и на следующий день у нее не хватило духу.

Сегодня вечером. Она обязательно скажет ему все сегодня вечером. Сразу после ужина, перед тем как ему нужно будет ложиться спать.

Китти вошла в дом и, сняв куртку, в которой ходила на работу, надела элегантный жакет, потом взяла со столика в прихожей электрический фонарик. В Чикаго или в других городах, где они раньше жили, Китти не рискнула бы выходить в одиночестве на улицу после наступления темноты. Но это был Норт-Маунтин. Местные нарушители закона предпочитали делать свои дела вне города, а их «коллеги» из соседних городов — не выносить свою деятельность за их пределы.

В доме миссис Франклин Китти пришлось подождать, пока Крис соберет вещи. Он не бросился к ней с радостными воплями, как обычно, и определенно был чем-то расстроен.

— Привет, мам, — пробормотал Крис, подставляя Китти щеку для поцелуя.

Они попрощались с миссис Франклин и вышли на улицу.

— Как дела в школе?

— Все в порядке, — ответил Крис тоном, говорящим о противоположном.

Китти зажгла карманный фонарик. Свет фонарей, расположенных по обеим сторонам улицы, не достигал ее середины, и там было темно, хоть глаз выколи.

— Ты опять что-нибудь натворил?

— Нет.

Когда они уже почти подошли к своему дому, Крис поднял на мать глаза, полные грусти.

— Сегодня к нам в школу приходили военные.

— Военные?!

Как она могла забыть об этом? И как поступил Юджин? Рассказал ли он Крису об их разговоре? Юджин, наверное, разозлился, что она ничего не рассказала сыну и взвалила все на его плечи, — он никогда не поверит, что у нее просто не хватило мужества.

— Юджин не пришел, мама, — продолжал мальчик. В его голосе звучала тревога. — Этого никогда не было раньше. Он даже не передал с кем-нибудь записку для меня. Я спрашивал, но никто ничего не знает. И он не позвонил вчера, и не пошел с нами на рождественский парад в воскресенье, а он обещал, что пойдет. Мама, а вдруг Юджин устал от меня? Вдруг я ему надоел и он не хочет больше меня видеть?

Почувствовав дурноту, Китти сжала руку сына и вошла в дом.

— Нет, милый, — прошептала она, — этого не может быть. Юджин любит тебя. Ты не мог ему надоесть.

— Тогда что случилось? Почему он не позвонил? Почему не пришел сегодня в школу?

Китти спустила Криса на пол и сняла пальто.

— Пойдем в гостиную. Мне надо сказать тебе кое-что.

Так и не сняв куртку, Крис вошел в комнату и прислонился к столу. Он выглядит таким маленьким, подумала Китти, садясь на диван. Таким маленьким и беззащитным.

— Я попросила… — Ее голос дрожал; она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы скрыть предательскую дрожь в голосе, но это ей не удалось. — Милый, я попросила Юджина не приходить к нам больше и не звонить.

Глаза Криса расширились, он смотрел на мать, не решаясь поверить в ее слова.

— Ты?!!

Китти покраснела, несмотря на то что не сделала ничего постыдного. Ей необходимо думать о благе сына, у нее не было выбора.

— Вы стали так дружны с Юджином. Я не думаю, что это было хорошо для тебя — дружить с человеком, который скоро уедет отсюда.

— Но он уезжает нескоро. Не раньше мая! — закричал Крис.

Как Китти и говорила Юджину, мальчик плохо представлял себе, как быстро бежит время. И она не знала, как объяснить ему, что расставаться в мае будет еще тяжелее.

— Мама, он мой друг! Он мой лучший друг! И ты прогнала его?!

— Ты еще маленький мальчик, Крис. Тебе нужны друзья твоего возраста. Я понимаю, что ты любишь Юджина, но…

— У меня есть друзья моего возраста, — оборвал ее Крис. — У меня полно друзей в школе. Но мне нужен только Юджин!

— Дорогой…

— Это потому, что ты его не любишь, да? — Его нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами. — Ты не любишь его. Ты никого не любишь.

— Это неправда, Юджин — хороший человек, но…

— Ты заставила уйти моего отца, а теперь заставляешь уйти Юджина. Наверное, дедушка, дядя Трэвис и дядя Риг тоже уехали из-за тебя! — Крис вскочил и закричал: — Лучше бы ты ушла! Ты противная, я не хочу, чтобы тыбыла моей мамой! Я ненавижу тебя!

Он вылетел из гостиной и исчез в своей спальне, так хлопнув дверью, что задрожали стены. Китти была потрясена. Крис и раньше выходил из себя, но таким она видела его в первый раз.

Конечно, с горечью подумала Китти, она и не ожидала, что это будет легко. Но она не могла и предположить, что все будет хуже, чем в тот день, когда ушел Джон, или в день, когда уехали ее родители. В конце концов, эти люди были не случайные знакомые, а его близкие. Его семья.

«А Юджин не был?» — спросил ее внутренний голос. Конечно, между Юджином и Крисом не было кровного родства, но были узы покрепче. Они любили друг друга. А она не захотела верить этому, не захотела понять, что это уже не простая дружба. Китти устало поднялась и отправилась в свою спальню. Проходя мимо комнаты Криса, она услышала из-за двери приглушенные рыдания. Плакал ли он когда-нибудь из-за Джона? Нет. Тогда плакала она.

Китти переоделась и отправилась на кухню, стараясь не думать о сыне. Она могла пойти и поговорить с ним, если бы это принесло какую-нибудь пользу, но сейчас ему лучше справиться со всем самому. Когда он успокоится и выплачется, они смогут поговорить. Тогда он поймет.

Китти приготовила жареного цыпленка, картофельное пюре с подливкой и бобы — все, что любил Крис. Вопреки заведенному порядку, она решила пообедать не в столовой, а в гостиной. Крис обожал есть, сидя перед телевизором, но она редко позволяла ему это. Может быть, эта уступка поднимет ему настроение.

Китти подошла к двери и громко постучала:

— Крис, обед готов.

Ответа долго не было, потом дверь медленно открылась. Мальчик стоял на пороге, опустив покрасневшие от слез глаза. Его щеки были все еще мокрыми.

— Поедим сегодня в гостиной, хорошо?

Китти изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал не заискивающе, но чувствовала, что это ей не удается. Крис прошел в гостиную и сел рядом с ней, но едва притронулся к еде и ни разу не взглянул на телевизор, хотя показывали его любимую передачу. Через некоторое время он поднялся и, не глядя на мать, спросил:

— Можно, я пойду?

— Ты же почти ничего не съел.

— Я больше не хочу.

— Что ж, иди…

Китти проводила его взглядом, потом унесла на кухню почти нетронутый обед. Она тоже была не голодна.

— Что с тобой происходит?

Юджин и Макс Стэнли служили вместе уже два с половиной года и за это время стали друзьями. Но дружить с людьми, с которыми вместе работаешь, не всегда удобно, хмуро подумал Юджин. Слишком часто они забывали о своих служебных отношениях и лезли не в свое дело.

— Ты был связан с этой школьной затеей с самого начала, даже заставлял в ней участвовать тех, кто не хотел. А сейчас ты умываешь руки. Почему?

— Я вчера был занят. У меня не было времени.

— Так занят, что забыл о парнишке, который ждал тебя и жутко огорчился, когда ты не пришел?

— Тебя это не касается, сержант, — холодно сказал Юджин.

— Касается, потому что мальчик обошел всех солдат, спрашивая, почему ты не пришел и не передал ли ты ему записку. Что с тобой? Я понимаю, что ты переживаешь из-за разбившегося самолета, хотя я уверен, что твоей вины здесь нет. Разве такая уж редкость — авария испытательного образца? Во всяком случае, нельзя срывать свое беспокойство на других.

Во время этого разговора Юджин смотрел в окно, но при последних словах перевел взгляд на Макса.

— Мать Криса велела мне держаться подальше от него!

— Но почему?

Вздохнув, Юджин рассказал другу все, точнее, почти все. Он не рассказал ему о своем первом и последнем свидании с Китти, не рассказал, что дни после его расставания с ней и Крисом стали едва ли не самыми тяжелыми днями в его жизни; не рассказал, что полюбил Криса… и его мать.

— Когда я первый раз пришел в школу, я вообще относился к этому не слишком серьезно. Но Крис… Черт, ты помнишь каким он был. Он совершенно не контактировал с одноклассниками, у него постоянно были неприятности, он был таким несчастным.

— И ты решил помочь ему… Но, может быть, ты зашел слишком далеко?

— Китти думает именно так.

— А ты?

Юджин задумался, а потом покачал головой.

— Нет, не думаю.

Он по-прежнему считал, что Китти была неправа, по-прежнему верил, что нужен Крису, и уж точно знал, что Крис нужен ему.

— Теперь я понимаю, как должен чувствовать себя отец после развода, когда осознает, что может видеть детей только по воскресеньям. А у меня нет даже такого права, ведь Крис мне не сын…

— Жаль, что тебе не удалось поладить с матерью так же, как с сыном, — сочувственно сказал Макс, вставая. — Ты мог бы жениться на ней, усыновить ребенка и все было бы великолепно. — Затем, задумавшись над своими же словами, он неожиданно изрек: — С другой стороны, если вспомнить мою женитьбу, то, может быть, это и к лучшему, что так все получилось.

Юджин не вытерпел:

— Насчет твоей женитьбы могу сказать только то, что твоя жена заслуживает лучшего мужа. — Юджин сложил рапорты, которые просматривал, и хмуро сказал Максу: — Ну все, сержант. Давай работать.

Но сам Юджин работать не мог: из головы не выходил Крис. Как мальчик воспринял их разлуку? И поделом будет Китти, если Крис вновь примется в школе за старое, подумал Юджин, и тут же ему стало стыдно за эту мысль. Если даже Китти и неправа, она поступила так из лучших побуждений, ради сына.

«Жаль, что тебе не удалось поладить с матерью так же, как с сыном», — всплыли в памяти слова Макса. Он прав, черт возьми! Тогда бы ему не пришлось последние четыре дня проводить в одиночестве, а ночью лежать с открытыми глазами, мучаясь, что все потеряно, жизнь разбита за несколько недель, хотя могло быть совсем иначе, и он не смог убедить Китти поверить ему. И тогда мальчик не чувствовал бы себя таким несчастным, а Китти… Китти научилась бы доверять ему и не отвергла бы его любовь, а может быть, смогла бы и сама полюбить его.

Китти надеялась, что Крис постепенно успокоится, но медленно протянулось несколько дней, и ей пришлось признать, что она была настроена слишком оптимистично. Суббота и воскресенье прошли, правда, относительно спокойно. Но приближался вторник, и у Китти сжалось сердце при мысли о том, как будет страдать ее сын, потому что в этот день в школе снова будут служащие базы, а Юджин не придет.

В пятницу Крис встретил ее после уроков весь в слезах и с запиской от учителя. В ней мисс Уилсон ставила Китти в известность, что Крис вновь принялся за старое, и интересовалась, все ли в порядке у них дома.

Все эти мысли не давали покоя Китти, и ей очень хотелось поделиться ими с Тиной, примостившейся в углу дивана с неизменной вазочкой воздушной кукурузы и не спускающей глаз с телевизора. Но Китти заранее знала, что ей скажет ее подруга. Она заявит, что Китти разочаровала ее, что она на стороне Юджина и понимает Криса. Тина назовет Китти недальновидной и эгоистичной. Она скажет ей, что только очень неумная мать могла не предвидеть, как к ее решению отнесется собственный сын. И еще Тина напомнит ей, что она должна чувствовать благодарность к человеку, который проявляет такой интерес к ее ребенку. И вообще, прямо скажет ей подруга, Китти ведет себя как типичная старая дева!

И она будет сто раз права.

Голос Тины прервал ее мысли:

— Ты давно виделась со своим сержантом?

Китти не решалась взглянуть на нее.

— Я… я попросила его не приходить сюда больше.

В комнате повисла тишина. Китти с трудом подняла глаза: Тина молчала, хотя у нее явно было многое что сказать. Наконец Тина нарушила молчание; голос ее звучал спокойно, хотя было видно, что она еле сдерживается:

— И почему же ты это сделала?

Китти опять перечислила все, что она до этого говорила Юджину, а затем и Крису. Но, как и те двое, Тина не выразила ей сочувствия:

— Насколько я поняла тебя, — заявила она, — Юджин слишком хорошо относится к Крису, и поэтому ты не хочешь видеть его здесь?

— Да нет, я считаю… — Китти с отчаянием махнула рукой. — Я так и знала, что ты не поймешь. Ты ведь не представляешь, что было с Крисом, когда Джон ушел от нас, когда мои родители отправились путешествовать, а все остальные родственники разъехались кто куда. И тогда мальчик стал ужасно вести себя в школе. Он просто не нашел другого способа выразить свои чувства.

— Позволь тебе напомнить, что именно встречи с Юджином заставили Криса совершенно измениться и стать нормальным ребенком. Юджин сотворил чудо.

Когда Китти попыталась вставить слово, Тина сделала предостерегающий жест.

— И не говори мне, пожалуйста, будто я не понимаю, что значит потерять человека, которого любишь. Ты думаешь, мне было легко, когда ты вышла замуж за Джона и уехала за сотни миль отсюда? Или когда умерла моя мама, а отец женился и уехал от меня?

— Нет, конечно нет, Тина. Именно в этом все и дело. Тебе трудно было пережить эти потери, а ведь ты взрослая женщина. Разве ты не понимаешь, насколько это будет труднее для Криса. Он всего лишь маленький мальчик. Не может же он постоянно расставаться с теми, кого он любит.

— Но это ты заставила его распрощаться с Юджином. — Тут подруга посмотрела на Китти с подозрением. — Или у него не было даже такой возможности? Ручаюсь, что дня через два-три после его визита ты вполне могла сказать: «Да, Крис, дорогой, между прочим, Юджин больше не придет к нам».

Щеки Китти вспыхнули от стыда.

— О, Китти, ну как ты могла? — выдохнула Тина. — Неудивительно, что Крис весь вечер не выходит к нам. Он просто не хочет находиться в одной комнате с тобой.

— Ему нелегко, я знаю. Он очень скучает без Юджина. Но он справится с этим.

— Возможно. Но он никогда не простит тебе этого. — Тина повернулась к телевизору и некоторое время молча смотрела на экран. Затем неожиданно обернулась к Китти: — Я хочу кое о чем спросить тебя, Китти. Но когда будешь отвечать мне, помни — я твой лучший друг, я знаю все твои секреты и пережила с тобой все горести и неудачи.

Китти кивнула.

— Ты скучаешь по Юджину.

Не поднимая глаз, Китти проговорила:

— Он друг Криса, а не мой.

— Но ты скучаешь по нему?

Скучает ли она, повторила про себя Китти. Господи, да с того самого момента в парке она не ощущает ничего, кроме чувства огромной потери! Когда она думала, что столкнулась с серьезной проблемой и сумела разрешить ее, оказалось, что она совершила огромную ошибку.

Китти призналась себе наконец, что она очень скучает без Юджина. Она старалась не думать о нем, но ничего у нее не получалось. Он все время был в ее мыслях — милый и ласковый, нежный и терпеливый, взволнованный и возбужденный, гневный и уязвленный. Китти все время вспоминала, какое у него было лицо, когда он обнимал ее сына перед тем, как навсегда уйти из их дома. И она прекрасно осознавала, какую боль она причинила ему.

Китти так и не ответила на вопрос Тины, но ее подруга уже знала ответ на него.

— Я никогда не думала, что ты можешь быть такой глупой, Кэтрин, — мрачно сказала Тина, — и… эгоистичной, — добавила она.

У Китти даже не было сил обидеться.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты поступила так с Юджином потому, что сама влюбилась в него, разве не так? Совсем не потому, что Крис привязался к нему и ты хочешь защитить его таким образом. Ты сама привязалась к Юджину и хочешь защитить себя, не думая о том, что причиняешь боль Крису и Юджину.

Тина выключила телевизор и стала одеваться. Когда она была готова, то посмотрела на Китти и сказала:

— Ты ведешь себя глупо, Китти, и очень эгоистично. И знаешь, что я тебе скажу: впервые в жизни мне стыдно называть тебя своей подругой.

Китти безучастно сидела перед компьютером, не имея ни малейшего желания и сил заставить себя работать.

Последняя фраза Тины глубоко задела ее, не выходила из головы, и Китти не находила себе места.

Подруга права: она боится именно за себя. С того момента, как Джон ушел от нее, она боится любых отношений с мужчиной. Боится, что человек, которого она полюбит, предаст ее.

«Ты поступила так с Юджином потому, что сама влюбилась в него» — эти слова Тины не давали ей покоя. Да, если быть честной с самой собой, она влюбилась. Юджин теперь много значил для нее. Но они не могут быть вместе, у них разные цели. Юджин хотел пока остаться в армии, повидать новые места и добиться повышения по службе, в то время как Китти собиралась навсегда остаться здесь. Что же сулило ей в таком случае будущее? Она пыталась представить себе, как год за годом она ждет его, чтобы в конце концов они соединились и стали жить нормальной жизнью.

И тут Тина права. Китти рассуждает эгоистично, хочет заставить Юджина изменить его планы в угоду своим.

У Китти защемило сердце: и Крису она причинила такую боль. Правда, вчера вечером он сказал, что любит ее — впервые после той ссоры. Но сегодня утром, когда она попросила его вести хорошо в школе, он бросил на нее сердитый взгляд и сказал совершенно по-взрослому:

— Это ты ведешь себя плохо!

Итак, она приняла неправильное решение. Простой подсчет голосов: три (Крис, Юджин и Тина) — за, и один — против, нет, скорее воздержавшийся.

Господи, что же она наделала!

Очевидно, настало время исправлять свою ошибку. Она должна позвонить Юджину и извиниться, все честно объяснить ему. И попросить снова вернуться к ним.

А если за это время он решил, что она не стоит таких переживаний? Вдруг она больше не интересует его?

Раздался резкий звонок, Китти подошла к телефону. Звонили из школы. «Забирайте сына, — сказал директор, — он исключен до конца недели».

Китти домчалась до школы в рекордное время. Крис ждал ее в кабинете директора. Его вид ужаснул Китти: лицо грязное, под носом запеклась кровь, глаз распух, рубашка разорвана; но самое главное — это выражение лица: таким угрюмым и замкнутым она давно его не видела. Недалеко от него сидел другой мальчик, покрупнее и повыше Криса, — примерно в таком же виде.

Китти выслушала от директора все подробности случившегося, но ни Крис, ни другой мальчик не признались, из-за чего они подрались.

— Боюсь, что Крис снова принялся за старое, — сказал директор. — Несколько месяцев все было прекрасно: он стал успевать, у него появились друзья, учителя были им довольны. И вот… Вы не в курсе, миссис Харпер, что с ним происходит?

Китти на секунду прикрыла глаза. Еще бы, конечно, она знает, в чем дело. И если у нее оставались малейшие сомнения в ошибочности принятого решения, теперь они мгновенно улетучились. Она сегодня же позвонит Юджину и извинится перед ним.

Внезапно осознав, что директор ждет от нее ответа, Китти улыбнулась и сказала:

— Я поговорю с сыном, мистер Мак-Кай.

Директор поднялся и проводил ее до дверей кабинета.

— Вам нужно подписать бумаги, миссис Харпер. Крис, тебя мы ждем после праздника.

Сделав то, что от нее требовалось, Китти повернулась к сыну и бросила:

— Пошли, Крис.

По дороге домой Китти ждала, что он, как обычно бывало в таких случаях, будет хлюпать носом и торжественно обещать, что это больше не повторится, но Крис молчал.

Дома он попытался сразу же улизнуть в свою комнату, но Китти поймала его.

— Что произошло?

— Ничего.

Держа Криса за плечи и подталкивая, Китти ввела сына в ванную комнату и повернула лицом к зеркалу.

— Это не «ничего», — резко сказала она, показывая на огромный синяк с кровоподтеком вокруг его глаза, порванную рубашку и исцарапанные пальцы. — Так что же все-таки случилось?

Неожиданно вся его воинственность исчезла, и перед Китти оказался несчастный, избитый маленький мальчик.

— Роберт сказал, что Юджин меня больше не любит. Он сказал, что Юджин не приходит в школу, потому что не хочет меня больше видеть. А все в классе очень любят Юджина, и раз он не приходит из-за меня, ребята говорят, что я виноват во всем.

Опустившись перед ним на колени, Китти обняла сына и крепко прижала к себе. И тут он горько заплакал, уткнувшись ей в плечо и роняя слезы прямо на блузку.

— Это не так, милый, — прошептала она, гладя его по голове. — Ты же знаешь, что это неправда. Это не твоя вина, а моя. Прости меня.

Когда его рыдания немного утихли, Китти чуть-чуть отстранила его от себя, убрала прядку волос со лба и поцеловала.

— Слушай, малыш, я хочу, чтобы ты быстренько вымылся и привел себя в порядок. А я должна вернуться на работу, поэтому я завезу тебя миссис Франклин, хорошо?

Крис кивнул и стал стягивать с себя рваную рубашку.

— Мама?

Она остановилась в дверях.

Так же, как «отец» и «папа» имели для него два разных значения, так и к ней Крис обращался по-разному. Обычно он говорил ей «мам», но в тех случаях, когда бывал очень расстроен, он называл ее «мама». Это звучало как-то особенно по-детски.

Сейчас это его «мама» растрогало ее.

— Что, милый?

— Прости, что я доставил тебе столько огорчений сегодня.

— Мы поговорим об этом позже. А сейчас иди в ванную.

Она закрыла дверь и направилась к телефону. Ее руки дрожали, когда она набирала номер. На другом конце провода ей ответил молодой мужской голос, назвал свое имя, чин и номер батальона — так быстро, что она едва разобрала его слова.

— Могу я поговорить с Юджином Смитом?

— Как мне доложить, кто звонит, мэм? Китти не хотела называть себя, опасаясь, что Юджин откажется говорить с ней, но после секундного колебания назвала свое имя:

— Китти Харпер.

— Одну минуту.

У нее было желание сразу же повесить трубку: так ей стало страшно. Но было уже поздно: молодой человек все равно скажет Юджину, кто звонил, и он будет думать о ней еще хуже.

— Здравствуй, Китти!

Она сжала руками трубку. В глубине души она надеялась, что он обрадуется ей, но жестоко ошиблась. Голос Юджина звучал сухо, и в нем не было ни капельки той теплоты, которая была ей так знакома.

— Если бы ты мог видеть меня сейчас, ты увидел бы у меня в руках белый флаг.

— Белый флаг?

— Разве не так солдаты сдаются?

— Не знаю. Я никогда не сдавался.

— Уверена, что нет, — пробормотала она, перенося телефон в гостиную и садясь в кресло. — Это я сдаюсь, Юджин.

— С Крисом все в порядке? — спросил он, больше не в силах держаться выбранного им тона.

— Нет, не совсем. — Она кашлянула, чтобы прочистить горло. — Слушай, Юджин, не могли бы мы встретиться в обеденный перерыв? Мне надо поговорить с тобой.

Разум подсказывал Юджину, что он должен отказаться от встречи, именно сейчас, когда он учился жить без нее и Криса. Но сердце говорило совсем другое, и Юджин предложил:

— Встретимся через полчаса в парке, у реки.

Место, которое выбрал Юджин, устраивало Китти; это было недалеко от ее офиса, и там можно было спокойно поговорить.

— Хорошо, — согласилась она. — Спасибо, Юджин.

Повесив трубку, Юджин быстро переоделся и вышел. Что же такое Китти хотела сказать ему, думал он, идя к машине. Он знал, что у Криса опять проблемы в школе. Солдаты, побывавшие там, сообщили ему об этом. И почти все упомянули о том, что Крис очень скучает по нему. Неужели Китти переложила всю вину на него? А может быть, она поняла, что была неправа и тоже скучает по нему: ведь сказала же она про белый флаг? Или просто хочет, чтобы он снова помог Крису?

Юджин подъезжал к главному входу, когда увидел Китти. Она стояла, облокотившись о перила.

Здесь, у реки, дул сильный ветер и было довольно прохладно. Но Китти, казалось, не замечала холода; взгляд ее был задумчивым и печальным.

Она была красива — так красива, что ему стало больно. Юджин понял, что обманывал себя: он не научился жить без нее и Криса и не примирился с тем, что они ушли из его жизни.

Он медленно спустился по ступенькам, приближаясь к ней и не зная, что она скажет и как будет вести себя.

Увидев его, Китти улыбнулась. И эта улыбка сразила его. Она тоже страдала: он прочел это в ее глазах.

— Спасибо, что пришел.

Юджин просто кивнул в ответ.

Она посмотрела на реку, потом снова перевела взгляд на него.

— Всю дорогу сюда я думала, что скажу тебе и как. Я привыкла просить прощения, живя с Джоном. — Голос ее прерывался от волнения. — Но в большинстве случаев я просила прощения за то, чего не делала. Просто чтобы ублажить его «я». Все это не имело значения для меня. Но сейчас…

Она снова отвернулась к реке.

— Юджин, я…

Он шагнул к ней, обнял и крепко прижал к себе. Она молча замерла в его объятиях, а для Юджина настал миг, о котором он столько мечтал. Его губы прильнули к ее губам прежде, чем Китти осознала, что происходит; но она и не думала противиться ему. Прижавшись к Юджину еще крепче, она обняла его и приоткрыла губы для ответного поцелуя.

Все растворилось в страсти этого объятия — и холод, и ветер, и все ее заботы и огорчения. Она чувствовала жар в груди, биение своего сердца, ток горячей крови и — голод, невыносимое желание. Она испытывала наслаждение в его объятиях — это то, чего она неосознанно хотела, о чем мечтала всем сердцем, всей душой.

Китти просто сразила его, подумал Юджин в изумлении. Перед ним была женщина, полная страсти и желания, готовая ответить на его любовь.

Он оторвался от нее и посмотрел Китти в глаза. Они были темные-темные и затуманенные от желания. Боже мой, какая она красивая, подумал Юджин.

Он поцеловал ее еще раз, легонько и нежно, а она положила голову ему на грудь и Юджин тихо гладил ее волосы.

— Прости меня, — прошептала она наконец. — Нам всем было плохо, а особенно Крису. Он любит тебя и скучает, ты нужен ему.

Он запрокинул ее лицо, чтобы видеть его, и нежно погладил по щеке.

— А ты, Китти? Ты скучала по мне?

— После такого поцелуя ты еще спрашиваешь?

— Я хочу услышать это. Хочу, чтобы ты сказала мне.

Она робко улыбнулась.

— Да, Юджин. Очень скучала.

9

Китти чувствовала себя так, словно огромный груз свалился с ее плеч.

— Теперь я смогу приходить к вам? — спросил Юджин.

— Конечно. В любое время.

— А если я захочу поцеловать тебя? — И несмотря на ее смущение, продолжал: — Если я захочу дотронуться до тебя? Ты ведь не убежишь от меня снова, Китти? Я не хочу, чтобы наши отношения сосредоточились только на Крисе. Я хочу быть с тобой, любить тебя.

— Ты хочешь слишком многого, — прошептала Китти.

— Не больше, чем ты можешь дать мне.

Да, это так. Он действительно не просил больше того, что она могла дать, а самое главное — хотела дать ему. Как все просто!

Она тихо высвободилась из его объятий и мгновенно почувствовала, как ушло тепло его рук, исчезла волнующая близость. Она хотела, чтобы он всегда обнимал ее, и Китти отодвинулась еще немного, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

— Я боюсь потерять тебя, Юджин.

Юджин надел фуражку. Он был просто неотразим в военной форме — сильный, серьезный и решительный.

— Я никогда не причиню тебе боль, Китти, — твердо сказал он.

— Но ты скоро уедешь!

— Мы что-нибудь придумаем.

Это означает, подумала она, что если у них будет все серьезно, то ей предстоит оставить свой дом и уехать с ним. Но Китти не стала ничего говорить: отныне она будет слушать только свое сердце, а не разум, и ей придется поверить ему, что они действительно что-нибудь придумают.

— Китти?

— Ты пугаешь меня, Юджин. — Она помолчала, затем просто сказала: — Да.

Этим «да» было сказано все, и по нежной улыбке Юджина было видно, что он понял. Да, он может целовать ее и касаться ее. Он может любить ее. Она отдает ему всю себя.

Юджин подошел к Китти вплотную, наклонился, поцеловал и, взяв ее ладонь в свою большую надежную руку, сказал:

— Расскажи мне, что там с Крисом.

Китти рассказала ему о событиях последней недели.

— Китти, мальчишки всегда дерутся. Это не так уж страшно. Криса просто спровоцировали, и он дал сдачи.

— И вылетел из школы за неделю до Рождества. Ты знаешь, он действительно был очень несчастным. Когда я сказала ему, что попросила тебя не приходить к нам больше, он обвинил меня в том, что я прогнала его отца, а потом и тебя. И еще сказал, что не хочет, чтобы я была его мамой.

— Ты же знаешь, что он вовсе не думает так.

— В тот момент он именно так и думал, — сказала Китти с грустной улыбкой. — Он был вне себя… И я не виню его. Я ведь действительно была тогда уверена, что ему лучше тебя не видеть. Но я недооценила силу его привязанности. И недооценила тебя.

— Люди часто делают ошибки, Китти, — сказал Юджин примирительно.

Внезапно Китти остановилась и заглянула ему в глаза.

— Юджин, я очень виновата перед тобой. Ты больше не сердишься на меня?

— Ты уже извинилась, Китти.

— А этого достаточно? — неуверенно спросила она.

Он обнял ее за талию и привлек к себе.

— Я не Джон, Китти. Я не собираюсь наказывать тебя и читать нравоучения.

Губы Китти тронула такая счастливая улыбка, какой давно не было на ее лице.

— Ну, раз ты не будешь читать мне нравоучения, может быть, мне можно вернуться на работу? — И они повернули к выходу. В машине Китти робко коснулась его руки. — Ты придешь к нам сегодня?

— Конечно.

— Сразу как освободишься, хорошо? — Юджин кивнул. Китти прижалась к нему и поцеловала его: — Спасибо, Юджин.

Когда в начале седьмого Юджин вошел в дом Харперов, Китти встретила его в том же платье, что и днем, только на ногах были домашние шлепанцы.

— Мы только пришли, — сказала она, — дай мне десять минут: я переоденусь, и мы посмотрим, что у нас сегодня на…

Юджин поцелуем заставил ее замолчать, улыбнулся и сказал:

— Привет!

— Привет, — улыбнулась она в ответ. — Крис у себя в комнате. Я не сказала ему, что ты придешь: хотела сделать ему сюрприз.

— Еще бы, — сказал Юджин, — ты наверняка хотела избежать объяснений с ним. Ты просто трусиха, Китти.

Юджин поддразнивал ее, но Китти восприняла его слова серьезно:

— Я знаю, Юджин. Тина тоже сказала мне это. Она говорит, что мне нужно научиться рисковать и не упускать свой шанс.

— Твой шанс — это я, Китти. И я не позволю тебе упустить меня.

Ответом Китти была счастливая улыбка. Она подошла к комнате Криса и крикнула ему:

— Крис! У нас гость. И он хочет видеть тебя.

Крис нехотя вышел из комнаты. Но когда мальчик увидел Юджина, его лицо озарилось такой радостью, таким счастьем, что у Юджина невольно сжалось сердце.

— Юджин, ты вернулся, вернулся! — закричал Крис, бросаясь к нему. — Я думал, что уже никогда не увижу тебя, а ты здесь!

Юджин подхватил его на лету и крепко прижал к себе, затем отпустил и внимательно посмотрел на мальчика.

— Ого! — только и мог сказать он, разглядывая огромный синяк у него под глазом и распухшую губу. — Ты как?

— Болит немного. — Его улыбка вдруг погасла. — Мама сказала тебе, что меня исключили из школы?

— Да, я знаю. — Юджин прошел с Крисом в гостиную и сел в кресло. — Она сказала мне, что ты подрался с Робертом. Ты ведь знаешь, что Роберт сказал неправду? То, из-за чего я не пришел в школу, не имеет никакого отношения к тебе.

Крис опустил голову.

— Я знаю. Это все мама виновата. Она передумала?

Юджин опять мысленно назвал Китти трусихой, виня ее в том, что она не объяснила все мальчику до его прихода.

— Да, она передумала. Но ей нужно было время, чтобы отбросить все сомнения насчет нашей дружбы.

— Мама думает, что ты забудешь меня, когда уедешь, — сказал Крис. — Но я знаю, что ты не можешь забыть меня, — произнес он торжественно и с такой уверенностью, на какую способен только ребенок. — Ты не такой, как мой отец, ты хороший, а он любит только свою Бэрри.

— Конечно, Крис. Как я могу забыть тебя? Это невозможно. — Они просто поедут с ним, подумал Юджин про себя. А если Китти не захочет, ему придется распроститься с мыслью о повышении по службе и уйти в отставку, когда подойдет срок. Юджин даже забыл о своих планах вернуться в Кентукки после окончания службы: он будет счастлив и здесь — с Китти и Крисом.

— А где же елка, Крис? — спросил Юджин, окидывая взглядом гостиную. — Я думал, вы уже нарядили ее.

Крис тяжело вздохнул.

— Нам было не до этого. Может быть, завтра сходим за ней? Ты поможешь нам?

— Конечно, если мама не против.

— А у тебя есть елка?

— Нет, с тех пор как я живу один, я не устраиваю елку.

— Тогда ты придешь к нам на Рождество и посмотришь на нашу. Я приготовил маме новогодний подарок. Хочешь посмотреть?

И прежде чем Юджин успел ответить, он умчался в свою комнату. Юджин последовал за ним.

— Закрой глаза, — скомандовал Крис. — У меня есть кое-что и для тебя. Я не хочу, чтобы ты увидел.

Юджин послушно закрыл глаза и почувствовал, как Крис вложил ему что-то в руки. Он открыл глаза. Это была тщательно вырезанная из картона новогодняя елка, украшенная блестками. На обратной стороне Крис старательно написал поздравление и проставил дату. Китти, как и любая мать, должна оценить такой подарок, подумал Юджин.

— Очень красиво, — сказал он, бережно передавая подарок Крису. — Мама будет рада.

Мальчик убрал подарок в шкаф, потом остановился у зеркала и стал рассматривать свое лицо.

— Сказать тебе кое-что?

Юджин встретился с ним взглядом в зеркале.

— Конечно.

— Я подрался с Робертом не только из-за того, что он наговорил мне.

— А что, была и другая причина?

— Знаешь, я подумал, что если я буду плохо вести себя, мама разрешит тебе вернуться, — признался Крис.

Юджин положил руки мальчику на плечи.

— Ты не должен был так делать, дружище.

— Да, сэр, — сказал тот мрачно и неожиданно улыбнулся: — Но это помогло.

— Может быть, но все равно это неправильно. Ты доставил неприятности учителям, да и себе тоже; к тому же ты огорчил маму.

— Но она вела себя неправильно!

Трудно возразить что-либо против этого, подумал Юджин. Китти действительно была неправа. Но Крису он сказал:

— Даже если ты считал, что мама неправа, ты не должен был вести себя так в школе. Она ведь желала тебе только хорошего. Это была просто ее ошибка.

Крис снова помрачнел.

— Прости, Юджин. Я больше так не буду.

— Надеюсь, что нет. Ты бы очень разочаровал меня, если бы это повторилось.

Затем, считая, что вопрос исчерпан, Юджин улыбнулся и, взяв Криса за руку, повел его на кухню:

— Пойдем посмотрим, не нужна ли маме наша помощь.

После ужина Крис отправился спать. Китти пожелала ему спокойной ночи, поцеловала его и вернулась в гостиную, оставив с мальчиком Юджина. В доме было тепло, но Китти мерзла, и у нее дрожали руки. Она поняла, что боится остаться наедине с Юджином. Китти присела на диван, укутав ноги пледом, и задумалась.

Удовлетворится ли Юджин тем, что они спокойно проведут эти два часа, просто разговаривая, как то бывало прежде? Или он захочет большего? Ведь днем в парке она сказала ему «да», и это означало, что рано или поздно они станут близки. Китти нервничала, но в то же время испытывала странное двойственное чувство — и нетерпение, и страх одновременно.

Юджин вышел в гостиную, но не подошел к ней, как она ожидала, а выбрал свободный стул. Скинув, не расшнуровывая, спортивные туфли, он вытянул ноги.

— Крис говорил тебе, что он хочет завтра пойти за елкой?

— Нет, — с облегчением вздохнула Китти. — Я пыталась вытащить его на прошлой неделе, но тогда ему это было совершенно не интересно. Ты поможешь нам выбрать елку?

— Я уже получил приглашение, — сказал Юджин с улыбкой. — У Криса это получается лучше, чем у тебя.

— Зачем тебе приглашение? — засмеялась Китти и продолжала уже серьезно: — Ты же знаешь, что всегда можешь прийти к нам — завтра, в пятницу, в субботу…

Он прервал ее:

— А в субботу я приглашаю тебя к нам на вечер.

Китти ничего не ответила. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз была на таких вечеринках. В Чикаго люди, с которыми работал Джон, любили собираться вместе, но она постепенно перестала посещать их встречи. Зато на них всегда присутствовала Бэрри, и Джон даже не пытался скрыть свою связь с ней. Наоборот, получалось так, что он прятал Китти, всегда находя какие-то причины, чтобы оставить ее дома.

— Твое молчание означает, что ты не очень любишь такие вечеринки?

«При чем тут Джон со своей Бэрри?» — вдруг опомнилась Китти и покачала головой.

— Нет, нет, почему же. Просто я очень давно нигде не была. А по поводу чего вы собираетесь?

Юджин не сумел сдержать своей радости:

— Китти, меня вновь допускают к работе. После второй аварии с этим самолетом на другой базе стало ясно, что причина — конструкторская недоработка этой модели. Кроме того, через неделю Рождество!

— А кто там будет — твои друзья или товарищи по работе?

— И друзья, и коллеги, в общем, будут только взрослые, так что нам надо найти кого-то, с кем оставить Криса. Так тебе хочется пойти?

Хочет ли она пойти с ним? Ну конечно, хочет, ведь Китти так долго не видела развлечений. Но вот готова ли она познакомиться с его друзьями и коллегами, она не знала. Все не так просто… Если они появятся там вместе, это придаст их отношениям некоторую узаконенность.

Юджин ждал ответа, и Китти почувствовала его напряжение; она просто сказала:

— Конечно, Юджин, мне бы очень хотелось пойти. Я попрошу Тину взять к себе Криса. А если она будет занята, у меня есть к кому обратиться — к миссис Франклин или моим соседям.

Юджин с облегчением вздохнул:

— Ну и отлично. Вечер начинается в семь. Это будет в клубе.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ Китти. — Ее переполняла радость: она стала больше прислушиваться к голосу своего сердца, а не разума — и ей это нравилось.

Было около десяти, когда Юджин собрался уходить, и Китти пошла проводить его до двери. На этот раз она сама ждала его поцелуя. Юджин приблизился к ней, взял ее руки в свои, завел их Китти за спину и прижался к ней так крепко, что она почувствовала биение его сердца рядом со своим, ощутила все его напрягшееся тело.

— Ты такая красивая, Китти, — произнес он нежно, покачиваясь из стороны в сторону, и это движение мгновенно отозвалось во всем ее теле.

— Скажи это моему бывшему мужу, — сказала она не без горечи.

— Тому самому мужу, который так любил молоденьких девушек, что, охотясь за ними, не оценил той, что была рядом с ним? — тихо спросил Юджин. Его руки сомкнулись у нее за спиной, и он страстно прижал ее к себе; коснулся волос и провел губами по ее шее. Китти закрыла глаза, и Юджин осыпал поцелуями ее лицо, а потом, закинув ее голову, прильнул к ее губам с такой страстью, что Китти почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Как отзывчива она сегодня на его ласки, подумал Юджин. Казалось, ее тело оттаивает, возвращается к жизни, к радости и любви. Но он понимал, что настаивать на близости сегодня нельзя — Китти еще не готова к этому.

Он медленно разжал руки и оторвался от нее. Молодая женщина стояла перед ним с закрытыми глазами, губы были приоткрыты. Он нежно провел рукой по ее щеке.

— Китти!.. Ты сейчас такая красивая!

Наклонившись, он еще раз поцеловал ее и вышел. Ему очень хотелось остаться, но Юджин уходил с легким сердцем, твердо зная, что вернется.

В четверг вечером Китти и Юджин сидели на диване в гостиной, в полной темноте. Из противоположного угла комнаты, как раз напротив телевизора, доносилось какое-то шуршание, стук, а иногда ворчание и бормотание.

— Я сказала ему что мы не будем включать свет, пока он все не подключит, — прошептала Китти на ухо Юджину.

Не успела она сказать это, как Крису удалось наконец подсоединить провода — и десятки крошечных разноцветных огоньков озарили елку, которую они только что нарядили.

И хотя Китти видела это уже много раз, она не смогла удержаться от восхищенного возгласа:

— О-о-о!

Крис подошел к ней и взобрался на колени, а Юджин своими большими руками обнял их обоих.

— Мы хорошо поработали, — гордо сказал мальчик, переводя взгляд с елки на мать, а затем на Юджина. — Теперь осталось только положить подарки под елку.

— Подарки от Рени и Фейт в моем шкафу, — сказала Китти, взъерошив ему волосы. — От дедушки и бабушки там же.

— А где же подарки от тебя? — спросил Крис улыбаясь.

Китти притворилась испуганной.

— Ах! Я совсем забыла. А я-то удивлялась, почему список моих подарков в этом году такой короткий. Как же это могло случиться?

Крис засмеялся.

— Ну, мам. Ты же совсем не умеешь врать.

— Спасибо, дорогой. Я никогда этого и не делала. Принеси пакеты из моего шкафа. Только, чур, не подглядывать, — предупредила она.

Положив голову на плечо Юджина, Китти вздохнула.

— Я так люблю рождественские елки. У меня они всегда были, даже когда мы переезжали на новое место. Джона это никогда не интересовало. Когда я наряжала елку, он обычно или смотрел телевизор, или уходил из дома.

— Он когда-нибудь интересовался чем-либо, кроме себя самого? — спросил Юджин.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда вы приезжали на новое место, он помогал тебе устроиться? Знакомил с женами своих друзей? Пытался как-нибудь облегчить твою жизнь в чужом месте?

— Конечно нет, — Китти невольно улыбнулась при этой мысли. — Ему такое и в голову не могло прийти.

— Тогда понятно, почему ты так устала от переездов. У нас в армии совсем не так. Жены военных знают, как трудно на новом месте, и держатся вместе. Они всегда помогают друг другу. К тому же мужья никогда не оставляют их наедине с трудностями и помогают им.

Китти застыла в напряжении. Юджин надеется, что она передумает и согласится уехать с ним, если будет нужно, тревожно подумала она. Но Китти уже однажды бросила свой дом из-за Джона и не была счастлива, пока не вернулась. И она не желает пройти через это снова. Однако она ничего не сказала Юджину: ей не хотелось омрачать такой хороший вечер. После вчерашнего поцелуя у двери она все время думала только об этом человеке. Ночью она просыпалась от неистового биения сердца, а днем с нетерпением ждала вечера, чтобы снова увидеть Юджина, мечтала о его поцелуях и ласках.

Ее состояние пугало Китти, но ведь в этом не было ничего противоестественного! Она понимала, что у нее почти не было опыта интимной жизни: Джон был ее единственным мужчиной. После его ухода у нее никого не было, и появление Юджина перевернуло всю ее жизнь. Впервые за полтора года она вновь почувствовала себя женщиной.

После того как Юджин и Крис разложили подарки под елкой, мальчик ушел спать, настояв на том, чтобы огоньки на елке оставили включенными.

— Мне пора идти, — тихо сказал Юджин.

Китти взъерошила его шевелюру. Ее удивляло, почему ей так нравилось трогать его волосы, ведь они были довольно коротко подстрижены. Когда они с Джоном поженились, они постоянно спорили, у кого волосы длиннее, и поэтому Джон очень редко стригся. Кто бы мог подумать, что она влюбится в мужчину, у которого на голове короткий ежик волос…

— Я действительно должен идти.

— Ты говоришь это уже в четвертый раз, — улыбнулась Китти.

— На этот раз я действительно ухожу. — Он отвел от себя ее руки и встал.

— Могу я изменить твое решение? — спросила Китти, целуя его.

— Только в том случае, если ты положишь меня спать с собой, — шепнул он. Китти улыбнулась, но вдруг поняла, что Юджин говорит совершенно серьезно.

Желание, которое давно переполняло ее тело, говорило «да», а страх, от которого екало сердце, отвергал это. Еще нет. Слишком рано. Ей нужно было время, нужны были его поцелуи, ласки, чтобы решиться на такой шаг.

В улыбке Юджина сквозило сожаление.

— Не сегодня, да?

— Крис…

— …Уже крепко спит. И ничего не узнает. — Он ласково коснулся рукой ее губ. — Китти, мне сорок лет. Мне уже тяжело не спать ночами, мечтая о тебе, и я уже стар, чтобы принимать холодный душ, — пошутил он.

Китти подняла на него виноватый взгляд.

— Мне очень жаль, Юджин.

— Не вини себя. Мне нравится целовать тебя, касаться тебя. Но я хочу большего. Я хочу раздеть тебя, видеть и целовать тебя всю. Я хочу раствориться в тебе.

Он поцеловал ее в щеку.

— Я подожду, когда ты сможешь, дорогая. Я умею быть терпеливым.

В эту ночь, после ухода Юджина, Китти не могла сомкнуть глаз. Она лежала на кровати измученная, опустошенная и… одинокая. Да, она чувствовала себя одинокой!

Теперь она жалела, что не разрешила ему остаться. Ее единственный довод против этого — Крис — был совсем не убедительным, она и сама понимала это. Юджин был прав. Крис бы ничего не узнал. А увидев Юджина утром, просто решил бы, что он пришел пораньше, чтобы провести день с ними. Да если бы он и узнал, что тот ночевал у них, он вообще не придал бы этому значения.

Почему она так боится переступить эту черту? Ведь Китти уже твердо знала, что хочет его. Или она боится, что он будет сравнивать ее с другими женщинами, которые были у него? Может быть, и так, неохотно призналась себе Китти. Она ведь тогда очень страдала, сравнивая себя с Бэрри, этой «супермоделью». Но если Юджину нужна такая девушка, он бы не обратил внимания на Китти.

Возможно, она боялась, что разочарует его. Боялась: вдруг Юджин решит, что она не стоила таких усилий. И тогда он, добившись ее, потеряет к ней интерес. Нет, он не такой, убеждала себя Китти. Она боялась просто потому, что была такой женщиной, для которой близость с мужчиной не была простым развлечением. Китти могла пойти на это, только зная, что это любовь на всю жизнь. А она не была уверена, что Юджин — это навсегда, и, учитывая все обстоятельства, не могла с уверенностью думать о замужестве.

Но в одном она была абсолютно уверена: она любит его. Шесть месяцев, шесть лет или шестьдесят — она будет любить Юджина.

10

Холодным субботним вечером шел дождь, а Крис мечтал о снеге. По дороге к Тине он рассуждал, что если еще чуть-чуть похолодает, то дождь превратится в снег. Но его мечте не суждено было сбыться, про себя радовалась Китти. Она не возражала против снега в Чикаго или где-нибудь еще, но здесь, на родине, снег видели так редко, что, когда он выпадал и покрывал все на несколько сантиметров, начиналась паника.

И все же Рождество со снегом — это так красиво, признавалась себе Китти, прижимаясь к Юджину. Ей бы хотелось встретить праздник в маленьком уютном домике, занесенном снегом, вместе с Крисом и Юджином.

— Что это ты притихла? — встревожился Юджин, когда они возвращались к машине.

Китти взглянула ему в глаза и улыбнулась:

— Мне очень понравились твои друзья.

Юджин изобразил крайнее удивление:

— Что?! Китти Харпер понравилась компания военных, у которых нет жизненных корней? Они же так ненадежны…

Китти ткнула его локтем в бок и заявила:

— Не смейся надо мной. Они очень хорошие. Особенно мне понравилась Реба Стэнли, — кажется, будто я знаю ее всю жизнь.

— Да, очень приятная женщина, — согласился Джо, включая зажигание. — Ее муж Макс служит в моей роте. У них близнецы — ровесники Криса.

— Она рассказывала о своей семье. А еще о твоих обязанностях. Я горжусь тобой!

Юджин галантно поцеловал ее руку. Китти пристегнула ременьбезопасности и посмотрела в окно. Она кое-что задумала еще утром, потом посоветовалась с Тиной, а теперь нужно было как-то сказать об этом Юджину. Китти никак не могла подобрать нужных слов, а выложить все сразу не хватало духу. Наконец, повернувшись к Юджину, она спросила:

— Мы ведь сейчас недалеко от твоей квартиры?

— До нее какая-нибудь пара миль. — Юджин с интересом взглянул на нее.

— А у тебя есть дрова для камина?

— Да сколько угодно.

— Может быть, нам поехать к тебе? — робко предложила Китти.

Юджин только кивнул в ответ: он боялся, что голос выдаст его.

Дорога до его дома показалась бесконечной.

Наконец машина притормозила у подъезда. Какое-то время они сидели молча, слушая, как дождь барабанит по крыше. Наконец Юджин спросил:

— Когда мы должны заехать к Тине?

Было около десяти, так что в лучшем случае в их распоряжении какая-то пара часов, думал Юджин.

— Она не ждет нас сегодня, — призналась Китти. Голос ее дрожал, ей было неловко. — Крис будет у нее до утра.

Сердце у Юджина заколотилось так, что он сам услышал его биение.

— Пойдем в дом. Я растоплю камин, — сказал он.

Сняв пальто, Китти начала стряхивать с волос дождевые капли, а Юджин колдовал над камином. Когда веселый язычок пламени лизнул полено, он, оглянувшись, с удивлением заметил, что Китти все еще стоит у порога. Он подошел к ней и погасил свет; комната погрузилась в таинственный полумрак. Нежно обняв Китти за плечи, он почувствовал, что она вся дрожит.

— Не бойся, Китти. Доверься мне, — прошептал он, притягивая ее ближе к себе.

— Я не боюсь, — выдохнула она.

Он увлек ее на середину комнаты и усадил на ковер. Прислонившись к софе, они смотрели на огонь. Юджин не выпускал Китти из своих объятий. Прижавшись щекой к ее влажным волосам, он ласкал ее до тех пор, пока она не перестала дрожать.

Юджин представлял, как трудно было решиться Китти на физическую близость и тем более подобрать нужные слова для объяснения. Не могла же она просто заявить: «Хочу переспать с тобой». Юджин это понял и оценил. Он все отчетливее сознавал, что других женщин у него не будет. Он отвел волосы со лба Китти и поцеловал:

— Я так рад, что ты пошла со мной на эту вечеринку.

Китти сбросила туфли и протянула ноги ближе к огню.

— Мы неплохо провели время.

Юджин уговаривал Китти не одевать ничего особенного, объясняя, что будет обычное сборище. Так оно и вышло. Почти все — и мужчины, и женщины — были в джинсах. И только совсем немногие, включая Ребу Стэнли, пришли в вечерних туалетах. Но никто не мог сравниться с Китти. Она была одета безупречно, прямо-таки безукоризненно. Роскошная женщина!

Юджин с трудом сдерживал желание владеть ею. Кровь толчками пульсировала в висках.

Китти прижалась к нему и принялась поглаживать, словно пробуя на ощупь, черный мягкий свитер крупной вязки. Потом ее рука скользнула под одежду и задержалась на его груди, и Китти с восторгом ощутила под теплой эластичной кожей упругость мышц; она впервые вела себя с Юджином столь смело. Этот сильный мужчина будил в ней страсть.

Когда Китти начала ласкать пальцем его упругие мужские соски, Юджин приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал. Китти задохнулась от нахлынувших чувств; Юджин поцеловал ее снова. На этот раз страстно и требовательно, возбуждая желание идти дальше.

Китти дрожащими руками стянула с него свитер. От легких прикосновений ее пальцев его мускулы вздрагивали. Ей нравилось ощущать свою власть над ним. Пальцы скользнули по коже ремня и вниз. Китти перестала беспокоить ее неискушенность в любовных играх. Она ласкала его чресла так, что Юджин терял голову от возбуждения.

Итак, Китти в очередной раз приятно удивила его. Юджин предполагал нерешительность и смущение, но разгоревшаяся страсть лишила Китти обычной сдержанности.

Держа ее одной рукой, Юджин попытался расстегнуть пуговицы на платье, но запутался, и Китти поспешила ему на помощь. Кружевной бюстгальтер держался на единственном крючке, с которым Юджин справился без проблем. Он склонился над ее упругими грудями и прикоснулся языком к розовому соску. Китти ахнула. Он осторожно взял затвердевший сосок в рот, и она выгнулась дугой в бессознательной ответной реакции.

Ее губы беззвучно молили: «Возьми меня». Но Юджин вдруг откинулся назад и сел перед ней на колени. В глубине ее затуманенных страстью глаз мелькнуло недоумение.

— Ты так прекрасна, что мне захотелось просто полюбоваться тобой, — хриплым от сжигающей страсти голосом прошептал Юджин и окинул ее таким взглядом, который заставил ее сердце биться еще сильнее. Отбросив остатки смущения под его обжигающим взглядом, Китти грациозно избавилась от оставшейся одежды. Джон предпочел Бэрри. Ну а Юджину, вне всякого сомнения, нужна была она.

Руки Юджина пустились в ласковый поиск: нежно коснулись мягкой округлости ее груди, скользнули ниже, к животу. Китти казалось, что кровь в ее жилах горела, а когда сильная мужская рука принялась гладить внутреннюю сторону ее бедер, нежно раздвигая ноги, Китти вскрикнула и инстинктивно, всем телом, прижалась к Юджину. Собрав последние силы, она шепнула:

— Пожалуйста, Юджин, возьми меня.

Юджин поймал ее руку, поднес ко рту и поцеловал ладошку, а потом начал раздеваться, чувствуя ее восхищенный взгляд на своем теле. Стянув джинсы, он медленно опустился рядом с ней на ковер и принялся целовать ее с новой силой. Китти пыталась сопротивляться этой сладостной муке, но Юджин, прижав ее руки к ковру, целовал ее грудь и бедра с медлительной нежностью, так, что каждая секунда казалась Китти вечностью чувства и желания.

Наконец Юджин отпустил руки пленницы; теперь его пальцы были у нее между ног, словно он пытался измерить накал охватившей ее страсти. И когда Китти снова страстно произнесла его имя, захлебываясь в волнах желания, Юджин вошел в нее, наполняя ее всю, целиком, без остатка.

Обессилевшая от наслаждения, Китти пыталась вспомнить, когда было с ней такое, и не могла.

Она обвила ногами ноги Юджина, пробежала кончиками пальцев по его спине вверх, ощущая, как напрягаются и дрожат мышцы, запустила пальцы в его волосы и нежно потянула, заглядывая ему в разгоряченное лицо.

— Тебе хорошо? — улыбнулась Китти.

— Ты просто колдунья, — услышала она в ответ. — Я никогда ни одну женщину не любил так, как тебя. — И она знала, что Юджин говорит правду. Больше того, Китти поняла, что и сама влюблена, но об этом решила пока промолчать: ей еще нужно было разобраться в водовороте своих чувств.

— Я не жду от тебя признаний, — угадал ее мысли Юджин. — Но скажи хоть что-нибудь. Ведь ты лишь вторая и последняя женщина, которая слышит от меня эти слова.

Из уголка ее глаз выкатилась слезинка и упала на волосы. Ей хотелось плакать во время чудесного акта любви, а слезы потекли только сейчас.

— Ты сказал это в порыве страсти, — шепнула она, скользя пальцами по его груди.

— Я готов повторять это снова и снова, — настаивал Юджин.

— Знаю. — Она смахнула слезы и привлекла Юджина к себе, пытаясь дотянуться до его губ. Теперь она выступала в роли соблазнительницы; ее язык скользнул между его губами и прикоснулся к его языку. Китти понимала, что ей недостает опыта, но Юджин прощал ей эту неискушенность: она чувствовала, как вновь растет в нем возбуждение.

— Пойдем в спальню, — прошептала она, — и ты повторишь свои слова.

И минуту спустя у Китти вновь перехватило дыхание, когда вошел в нее. На этот раз они отдавались страсти медленно, с чувственной проникновенностью; Китти раскрыла ему навстречу свои объятия, ее колени раздвинулись под тяжестью его бедер.

У Юджина не было столь большого опыта, какой ему приписывала Китти. Он не был Дон Жуаном, но сейчас понимал, что чувство, которое зародилось у них с Китти, и есть настоящая любовь, поэтому им так хорошо. Юджин благодарно гладил ее руку. Да, он любил Китти, и она отвечала ему взаимностью, хотя и не хотела в этом признаться.

Что же дальше? Юджин мечтал о женитьбе, о детях. Он хотел стать отцом Крису, хотел приходить домой, где его ждут. Но пойдет ли за него Китти? Она ведь еще не сказала, что любит, а только после ее признания можно будет мечтать о будущем.

Юджин неторопливо ласкал Китти. Он догадывался, что связь Харпера с молоденькой секретаршей породила у нее комплекс неполноценности. Китти постоянно сравнивала себя с этой девчонкой и полагала, что проигрывает, хотя Юджин считал ее несравненной красавицей. Ему никогда не нравились худосочные девицы с неоформившимися фигурами, он предпочитал женственность и округлость форм.

Его рука легла Китти на живот. Захваченные страстью, они не позаботились о возможных последствиях. Если Китти забеременеет, с надеждой думал Юджин, все решится как нельзя лучше. Он не позволит ей воспитывать ребенка в одиночку, и Китти вынуждена будет согласиться на брак.

— О чем ты думаешь? — донесся до него из темноты такой близкий голос.

— Так, ни о чем. — Юджину не хотелось признаваться в том, что после сегодняшней ночи у него родилась отчаянная надежда на то, что Китти забеременеет, и этот ребенок соединит их.

— Юджин, — позвала она, — мне так хочется услышать это снова.

Он нежно поцеловал ее и повторил:

— Я люблю тебя, Китти.

Проснувшись утром, Китти с некоторым разочарованием увидела, что Юджина рядом нет: она спала так безмятежно, что не заметила, когда он встал. Еще не было и восьми, но Китти ощущала бодрость и готовность встретить новый день.

Не вылезая из-под одеяла, она оглядела комнату, тщетно пытаясь отыскать какую-нибудь одежду. Под руку попался лишь шарф, и, обмотавшись им, Китти отправилась на поиски Юджина. Он сидел у камина, в котором потрескивали поленья, и читал воскресную газету.

— Доброе утро! — окликнула она его.

Он улыбнулся в ответ. От этой улыбки Китти сразу стало теплее, ей давали понять, что она желанна и прекрасна даже в этой набедренной повязке, с хвостиком на затылке и без каких-либо следов косметики на лице.

Юджин отложил газету и протянул руку к Китти:

— Иди сюда.

Он сидел так близко у огня, что Китти испугалась:

— Там слишком жарко.

— Так это же хорошо! Ты быстро согреешься, и тогда я размотаю шарф, чтобы посмотреть, что под ним.

Китти подошла к огню, намереваясь сесть рядом, но Юджин вытянул ноги, ухватился за оба конца шарфа и потянул их вниз, усаживая ее к себе на колени.

— Это для того, чтобы я быстрее согрелась? — с улыбкой поинтересовалась Китти, прижимаясь к его теплому телу.

— Не знаю, как ты, дорогая, а я, кажется, уже горю. — Запустив руки в ее шелковистые волосы, Юджин нежно спросил: — Все хорошо?

— Я ни о чем не жалею, — призналась Китти.

— Кроме одного, — напомнил Юджин. — Тебе не нравится моя профессия.

— Трудно сказать, — отозвалась Китти. — Сейчас мне кажется, что именно она сделала тебя столь неотразимым. Ты мне очень-очень дорог.

— Но я ведь могу выйти в отставку, — сказал Юджин, подводя ее к разговору о будущем.

— А когда бы ты мог это сделать?

— Контракт продлится еще полтора года. Если ситуация в Африке нормализуется к тому времени, я смогу уволиться.

— А при чем здесь Африка? — испугалась Китти.

— В подобных ситуациях контракты продлеваются автоматически, а увольнения прекращаются. Ничего страшного, — пытался успокоить ее Юджин.

Собравшись с духом, Китти задала вопрос, ответ на который ей следовало бы знать гораздо раньше, до того как влюбляться:

— А тебя могут послать туда? — Она и хотела, и боялась узнать правду.

— Если начнется война, то вполне возможно.

— А она начнется?

— Ты сама все понимаешь, любовь моя. — Юджин обнял ее и поцеловал, пытаясь отвлечь от тяжелых мыслей. — Подожди минутку, — попросил он хриплым от возбуждения голосом.

Китти послушно повиновалась. Когда Юджин снова страстно обнял ее, она почувствовала, что он уже избавился от своей одежды и горит желанием. Китти не сопротивлялась. Так или иначе, им недолго придется наслаждаться радостями любви. Наступит день, и Юджин получит приказ об отправке в другое место. Поэтому сейчас нужно успеть насладиться, чтобы воспоминания о недолгом счастье позволили пережить грядущее расставание.

Юджин работал до обеда, потом забрал Криса от миссис Фрэнклин, и они отправились в торговый центр: им предстояло выбрать рождественский подарок для Китти. Юджина так и подмывало приобрести для нее обручальное кольцо, хотя он отлично понимал, что это, пожалуй, преждевременно. Крис же явно выбирал подарок не столько для матери, сколько для себя, но Юджин был рад, что взял мальчика с собой.

Теперь они смотрели старый рождественский мультик, а Китти хлопотала на кухне. Юджин предложил было свою помощь, но она ответила, что если он избавит ее от докучливых вопросов Криса о том, не пора ли смотреть подарки, то это будет и самой лучшей помощью. Юджин ответственно отнесся к поручению, успокаивая свою совесть тем, что, уложив ребенка, непременно поможет Китти с праздничным обедом на завтра.

А потом они лягут спать, предвкушал Юджин. Китти позволила ему остаться на ночь, и для него это был лучший подарок.

Китти внесла поднос с ужином. Чего только на нем не было: напитки, сыр, крекеры, булочки, мясные закуски, а на десерт — домашнее печенье, приготовленное миссис Фрэнклин. Юджин хотел помочь, но тут зазвонил телефон, и Китти попросила его взять трубку.

— Алло?

— Это Лорна Хауэлл, — раздался в трубке женский голос. — С кем я говорю?

— С Юджином Смитом.

— Кто вы?

— Друг Китти, — со скрытой гордостью представился Юджин. Наконец-то представилась возможность назваться ее другом. Конечно, он не поставит в известность миссис Лорну Хауэлл, насколько далеко зашла их дружба. — Вы хотите поговорить с дочерью?

— Да. Передайте ей, пожалуйста, трубку, — попросила та.

— Одну минутку, — Юджин отправился в гостиную, чтобы обрадовать Китти. — Это твоя мать.

Китти поспешила к телефону, а Юджин принялся напряженно прислушиваться. Он знал, что мать Китти неизбежно поинтересуется, с кем она только что говорила, и Юджину было любопытно услышать ответ.

— Юджин, — объясняла Китти, — лучший друг Криса. Мне еще не доводилось встречать таких замечательных людей, как он.

Улыбнувшись, Юджин опустился на софу возле Криса. Конечно, она еще не произнесла волшебных слов «Я люблю тебя», но все к тому идет, радовался Юджин. Как только это произойдет, он тут же попросит ее руки, а тогда уж можно строить планы на будущее.

Китти позвала к телефону сына, а Юджину объяснила, что родители еще позвонят завтра, чтобы узнать у Криса, какие он получил подарки и понравились ли они ему. Сев к столу, она продолжила:

— Мама тревожится за нас, не одиноко ли нам на Рождество, но я успокоила ее, сказав, что все хорошо.

— Я так рад, Китти!

Она взяла его руку в свои и шепнула:

— Спасибо.

— За что? — удивился Юджин.

— За то, что не обиделся, за понимание и терпение. За то, что даришь мне возможность любить.

Теперь уже Юджин держал Китти за руки и горячо шептал:

— Любимая моя! Ты покорила меня в первый же день. — Он неохотно выпустил ее руки из своих и предложил: — Ты бы поела, пока Крис разговаривает с бабушкой. Он уже справился со своей порцией и незамедлительно примется разбирать подарки.

Юджин был прав. Ребенок не сможет ждать больше ни секунды. Китти принялась за еду, мечтательно глядя на украшенную елку, под которой лежало множество коробочек и пакетов с подарками. После похода мужчин в торговый центр прибавилось еще два. Но Джон опять ничего не приготовил сыну. Хотя вряд ли Крис сильно расстроится, — ведь он получит подарок от Юджина. Даже Китти это невнимание Харпера к сыну почти не задело: она успела смириться с тем, что Джон — никчемный отец, и мальчику не стоит ждать от него подарков ни на день рождения, ни на Рождество.

Вернувшись в гостиную, Крис объявил, что уже сыт и готов принимать подарки.

Китти принесла фотоаппарат из своей комнаты. Крис аккуратно разворачивал каждый подарок, любовался им и показывал сначала Юджину, а потом маме, откладывал его в сторону и принимался за следующий. Последним он взял в руки подарок от Юджина; взгромоздившись ему на колени, он осторожно развернул бумагу и открыл коробку.

— Ах! — вырвалось у него. Крис восхищенно дотронулся пальцем до оловянного солдатика. — Классно!

— Это солдатики моего деда, потом в них играли отец и я. А теперь они твои.

— Можно посмотреть? — попросил Крис, не веря своему счастью.

— Конечно, — подбодрил Юджин.

Мальчик взял одного солдатика, другого, потом положил их обратно в коробку, бросился к Юджину и крепко-крепко его обнял:

— Спасибо, Юджин. Я буду беречь их. А когда вырасту, подарю своему маленькому сыну.

Китти опустилась на пол, не в силах больше щелкать затвором фотоаппарата; ей нужно было прийти в себя от этой трогательной сцены…

Крис отнес солдатиков к себе в комнату и вернулся. Китти настояла, чтобы Юджин принес свои подарки к ним. Теперь была его очередь их открывать. Среди полученного от родных был любительский портрет Криса в самодельной деревянной рамочке. Джон бы очень невысоко оценил этот дар, подумала Китти. Юджин же, несомненно, будет держать его на самом почетном месте.

Последний подарок был от нее. Китти опустила фотоаппарат и призналась:

— Никак не могла придумать, чем тебя порадовать.

Юджин вытащил из коробки тяжелый, вязанный затейливым узором голубой свитер.

— Когда я проходила, по магазину и увидела его, — как бы оправдывалась Китти, — мне показалось, что свитер подойдет тебе под цвет глаз.

Наклонившись, Юджин поцеловал ее. Крис тут же напомнил о своем присутствии хихиканьем.

— Спасибо, — шепнул Юджин, забирая фотоаппарат. — Теперь твоя очередь.

Китти открыла подарки от сестер и родителей, поахала над картонной елкой, сделанной Крисом, и тут же повесила ее на настоящую елку. Последней она открыла коробку, на которой было написано «От Криса и Юджина». Она была большая и плоская, а внутри лежал шоколадный торт размером с пиццу, украшенный разноцветной глазурью, с коротким посвящением «Счастливого Рождества. С любовью от К. и Ю.»

— Первая буква «К» — это я, — пояснил Крис, запуская палец в глазурь. — А Юджин — второй. Можно попробовать?

— Только маленький кусочек, — предупредила Китти. — Ты уже ел печенье миссис Фрэнклин.

Поцеловав сына, Китти отрезала всем по кусочку.

— Я так люблю шоколадные торты и пирожные, — призналась она, отведав угощение.

— Знаю, знаю. Но это еще не все. Ты получишь свой главный подарок позже, — многозначительно сказал Юджин.

Китти понимающе взглянула на него и ответила, улыбаясь:

— Жду с нетерпением.

К одиннадцати часам в доме все стихло. Рождественские пироги испечены. Кухня убрана; Крис смотрел уже десятый сон, когда Китти положила под елку подарок от Санта-Клауса.

— Устала? — спросил Юджин, целуя ее в висок.

— Угу.

— Пойдем спать?

— Пожалуй.

— Сейчас, только вручу тебе еще один подарок. — Юджин вытащил из-за софы пакет. Китти осторожно развязала ленточку и развернула бумагу. В коробке лежала шкатулочка изумительной работы. Она была выполнена из дорогого красного дерева в виде сердечка. На крышке вырезаны цветы. Внутри, на обивке из алого бархата, Китти обнаружила записку. Она прочитала дрожащим голосом: «Куда бы я ни уехал, с тобой останется мое сердце. Ты навсегда вошла в мою жизнь, и неизменна будет моя любовь к тебе. С Рождеством, Китти!»

Спрятав лицо на груди у Юджина, Китти плакала от счастья. Этот подарок был несказанно дорог ей.

— Пора спать, — с нежной улыбкой напомнил Юджин, подхватывая ее на руки.

Улыбаясь сквозь слезы, Китти слабо протестовала:

— Я умею ходить.

— Это мне хорошо известно.

— Ты надорвешься. Сейчас же отпусти меня.

— Всему свое время.

Юджину пришлось присесть, чтобы с Китти на руках открыть дверь в спальню. Опустив свою драгоценную ношу на кровать, он, расставив локти, склонился над ней.

— Благодарю за приглашение. Мне было так одиноко…

— Спасибо тебе за подарки и за твою любовь, которой я, быть может, недостойна.

Юджин поцеловал ее и включил бра.

— Я люблю тебя, — шептал он, расстегивая пуговицы на ее кофточке. — Я хочу видеть, как ты прекрасна.

Раздевая Китти, он нежно целовал ее обнажающуюся плоть, лаская и дразня; Юджин продолжал ласкать ее и уже обнаженную, заставляя каждую клеточку женщины исполниться желанием. А она постанывала, боясь задохнуться от восторга, беззвучно просила пощады. Но Юджин не торопился прерывать ее сладкие муки: его рука скользнула по животу и легла на мягкий холмик, охраняющий врата ее женственности; его пальцы ласкали то, что находили. Китти забылась в чувственном возбуждении, всю ее трясло, но ласковыми поглаживаниями Юджин успокоил ее. А когда она открыла глаза, то увидела на его губах дразнящую улыбку.

— Ну, как?

— Неплохо, — в тон ему отозвалась Китти. Собравшись с силами, она опрокинула его на спину и дерзко заявила: — Ну а теперь твоя очередь!

Стащив с Юджина рубашку, Китти залюбовалась его широкой мускулистой грудью. Один вид этого красивого тела возбуждал непреодолимое влечение. Нежными пальцами Китти пробегала по его мощным мышцам, чувствуя, как они вздрагивают, целовала его твердые соски. Потом Китти неловко расстегнула ремень и молнию на его джинсах. Ей впервые приходилось раздевать мужчину. Забыв, что нужно сначала снять обувь, она принялась стаскивать джинсы и плавки. В результате все скомкалось, но Юджин не возражал.

Китти, забыв о стыдливости, касалась самых сокровенных мест прекрасного тела Юджина, упиваясь своей властью доставлять ему наслаждение. Но самое большое удовольствие она испытывала, лаская его чресла и ощущая, как напрягается его тело у нее под рукой. Китти поцеловала его, и Юджин застонал от блаженства.

Эта игра доставила им несказанное удовольствие, но Китти хотелось большего. Вытянувшись рядом с Юджином, она твердо знала что получит все. Юджин повернулся на бок и медленно привлек к себе Китти. Откуда-то доносились мелодии рождественских песенок. Приподняв голову, он нашел взглядом будильник, циферблат которого тускло мерцал в темноте. Полночь миновала. Наступило Рождество. Целуя, Юджин поздравил Китти:

— С Рождеством, любимая.

Она не отвечала, и Юджин подумал, что Китти спит, но вдруг она позвала:

— Юджин…

— Да, — откликнулся он сквозь дрему.

— Я люблю тебя.

Юджин замер и затаил дыхание, надеясь, что это не сон.

— Ты что, лишился дара речи? — смеялась Китти. — Счастливого Рождества, Юджин!

В мире нет слов, чтобы описать, как счастлив он был: сбылось то, о чем он мечтал всю жизнь. Это было поистине счастливое Рождество.

11

— Мне кажется, я не имею права называться твоей подругой, — заявила Тина за очередным ленчем в пятницу.

Китти бросила на нее недоуменный взгляд: она ничего не могла сказать, потому что рот был занят салатом: после печенья миссис Фрэнклин, огромного шоколадного торта, подаренного Крисом и Юджином, после рождественского обеда салат был единственным блюдом, которое Китти могла себе позволить до конца недели. И он ей уже порядком надоел.

— Я должна бы радоваться твоему везенью, — объяснила Тина, — а меня мучает черная зависть. Ну почему именно тебе посчастливилось подцепить единственного приятного парня из Норт-Маунтин?

— Не отчаивайся, — успокоила ее Китти, глотнув чая без сахара, — Юджин ведь не в твоем вкусе.

— Ну-ка, прикинем… Он привлекателен, надежен, любит детей, — действительно, не в моем вкусе. Но, дорогая, тебе пора знать, что для развлечения годятся все мужчины. Лучше скажи, когда свадьба?

Китти попыталась сделать вид, будто не расслышала вопроса, занятая тем, что разрезала огурцы в своем салате. Однако Тина отобрала у нее нож и предупредила:

— Ты так мелко режешь огурцы, что скоро уже не сможешь воткнуть в них вилку. Итак, в чем дело, Китти Харпер? Только не говори, что не собираешься выходить за Юджина Смита, иначе я прикончу тебя на месте, паршивка.

Смущенно улыбаясь, Китти призналась:

— Я бы очень хотела выйти за него замуж.

Она пришла к этому решению после того, как поняла, что не находит себе места, когда Юджина нет рядом. Ну а о том, что он готов к супружеству, Китти догадывалась по тому, как часто он говорил о будущем, об их общем будущем.

— В чем же дело? — удивилась Тина.

— Только в том, что он не предлагает.

— Пустяки. Этот парень — не промах. Он тебя не упустит.

— Значит, нам придется уехать, — загрустила Китти. Тина тоже перестала улыбаться:

— Ну вот, только я привыкла к твоему обществу, как тебе взбрело в голову влюбиться в какого-то бродягу.

— А я обещала Крису никуда больше не уезжать отсюда.

— Не бери в голову, — махнула рукой Тина. — Он уж и думать забыл о твоем обещании. Тем более что Крис обожает Юджина и с радостью поедет за ним хоть на край света.

— Но я и себе обещала это, — прошептала Китти. — Если бы ты знала, как трудно мне знакомиться, как тяжело я привыкаю к новому окружению: к новым банкам, магазинам, врачам, химчисткам. Ты не представляешь, как трудно найти приличного парикмахера в незнакомом городе.

— Так постригись покороче, — посоветовала Тина. — Юджин возражать не будет.

Китти часто заморгала, пытаясь сдержать слезы:

— Я хочу выйти замуж за него. Хочу растить наших детей. Но ведь это означает, что целых два, четыре, восемь… да Бог знает сколько лет придется колесить по стране. А когда он выйдет в отставку, мы скорее всего поселимся в Кентукки, а это так далеко от дома.

Тина долго обдумывала услышанное, потом сказала:

— Знаешь, Китти, я ведь еще ни разу не уезжала из родного города, и мне трудно понять твои переживания. Честно говоря, я всегда завидовала тебе, тому, что ты много путешествуешь. Но дело в том, что ты влюбилась в человека, который должен переезжать. Лучшее, что ты можешь сделать, — это следовать за ним и оберегать семью, о которой мечтаешь. Но если ты позволишь Юджину уехать одному, то совершишь самую большую ошибку в жизни.

— Юджин уверял, что все будет по-другому, — призналась Китти. — Он говорил, что жены военных держатся вместе, помогая друг другу, обещал свою помощь. А ты знаешь, что Джон, в лучшем случае, сообщал мне новый адрес и уезжал без нас.

— Китти, Юджин — это не Джон. Я понимаю, что ты хлебнула горя с бывшим мужем: ведь тебе приходилось заботиться обо всем самой. А теперь подумай, какое счастье будет строить семью вместе с Юджином, знакомиться с новыми местами.

Аппетит у Китти пропал; она отложила вилку и откинулась на спинку стула:

— Представляю, — без особого энтузиазма признала она.

— Ну, хорошо, — продолжала увещевать подругу неугомонная Тина. — Представь, что будет с тобой, если Юджин уедет один. Тебе будет одиноко, тоскливо; да ты места себе не найдешь!

Китти убирала елочные украшения, размышляя о грядущей кочевой жизни. Может, не стоит так уж переживать из-за этого, — пыталась успокоиться Китти. Она никак не могла пристроить последний ящик с игрушками: кладовка забита, под кроватью тоже места не осталось. Переезжая каждые год-два, она умела избавляться от лишнего, но сейчас опять обросла вещами.

Наконец она ухитрилась засунуть коробку в уголок между спинкой кровати и стеной и, разогнувшись, взглянула на часы. Юджин пригласил ее в ресторан, и через час Китти должна быть готова. Время для принятия ванны еще есть.

Китти догадывалась, что это будет необычное свидание. Юджин заказал столик в самом романтичном, по словам Тины, ресторанчике. Почти две недели, с самого Рождества, Юджин ночевал у них, и у Криса не возникало никаких вопросов, он был только рад постоянному присутствию своего старшего друга. Но сегодня Тина забрала ребенка к себе, уверяя, что Китти ждет нечто необыкновенное.

Когда ванна наполнилась, она щедро добавила пены и, вдыхая сладкий аромат, подумала, как сильно она, одинокая женщина и мать, отличается от подруги. Тина покупала дорогую пену, запах которой сочетался с ароматом ее духов; Китти же пользовалась самой дешевой, пахнущей жевательной резинкой.

Раздевшись, она собрала волосы на затылке и шагнула в ванну. Положив голову на надувную подушку, она закрыла глаза.

Сегодня Юджин сделает предложение, предвкушала Китти. И она согласится.

Как непросто далось это решение! Но теперь все встало на свои места. Да, она хотела жить в Норт-Маунтин, потому что здесь были ее корни, она хотела быть рядом с родителями, которые вернутся весной. Но еще больше она хотела быть рядом с Юджином.

Переезды, несомненно, не самое лучшее занятие для Криса. Но ребенку нужен очаг, семья. А как строить ее без Юджина в этом пустом доме, в заброшенном провинциальном городишке? Дом там, где твоя душа. А душа Китти была покорена Юджином, все надежды и помыслы связаны с ним.

Стрелки часов показывали, что через полчаса нужно быть у Китти, а Юджин все еще не ушел с работы. Уже два часа сидел за столом и думал.

Перед ним лежала маленькая бархатная коробочка с обручальным колечком. Тина его предупредила: ни в коем случае не покупать бриллиантовое — бриллианты Китти дарил Джон, и она возненавидела их. Тина советовала подобрать кольцо с каким-нибудь другим, более теплым камнем.

Джо выбрал изумруд: он был большой, глубокозеленого цвета. Прекрасный камень в незамысловатой золотой оправе.

А еще перед ним лежал листок бумаги. Он получал подобные не раз за свою двадцатидвухлетнюю службу. Но именно этот листок мог разрушить его счастье, лишить будущего.

С тяжелым вздохом Юджин спрятал приказ в папку и, захлопнув коробочку с колечком, вышел из кабинета.

Рискуя опоздать, Юджин заехал домой, чтобы переодеться. В торжественных случаях сержант облачался в парадную форму. Но сегодня форма не годилась. Придется одеть свой парадный костюм, в котором он чувствовал себя неловко. Скорее всего Китти, услышав неприятную новость, откажется от приглашения в ресторан, но Юджин надеялся на чудо. Он не должен был терять надежду получить ее согласие на брак. По дороге Юджин обдумывал, как лучше преподнести известие, но ничего путного в голову не приходило.

Китти встретила его в роскошном платье изумрудно-зеленого цвета; волосы были гладко зачесаны назад. Целуя ее, он ощутил аромат знакомых духов и чего-то еще. Неужели жвачка?

— Бог мой! — радовалась Китти, разглядывая его. — Ты великолепен. Я уже видела тебя в костюме и при галстуке, но то была форма. А сейчас ты поистине неотразим.

— Мне нравится твое платье. — Голос Юджина неожиданно охрип.

— Правда? Сегодня в обеденный перерыв мы с Тиной бегали по магазинам, и я купила его. — Китти повернулась, демонстрируя наряд. Платье, закрытое спереди, сзади имело глубокий вырез и лишь тоненькие полосочки ткани удерживали его на плечах. — Тина уведомила меня, что это лучший ресторан, а поскольку я иду туда с самым красивым мужчиной на свете, то должна быть на высоте. — Китти неожиданно замолчала, словно наткнувшись на невидимую преграду. Почувствовала, как напряжен Юджин, она вопросительно посмотрела ему в глаза.

Он тяжело вздохнул.

— Давай присядем, Китти. Нам нужно поговорить. — Не выпуская руки Китти, Юджин начал мучительно подбирать слова, способные ослабить силу потрясения, которое вызовет у Китти новость. — Я готовил сегодняшнее свидание, советуясь с Тиной, потому что хотел сделать его особенным. Я собирался предложить тебе стать моей женой.

Китти оторопела, услышав, что Юджин заговорил о своем намерении в прошедшем времени. Он поторопился успокоить ее:

— Я и сейчас хочу, чтобы ты стала моей женой, хочу этого больше всего на свете, потому что люблю тебя. Но прежде чем ты дашь ответ, ты должна кое-что узнать.

Она послушно ждала, не спуская с него огромных, полных любви и надежды глаз. Не в силах больше длить это мучение, Юджин разом выпалил:

— Нас отправляют в Африку, Китти. Сегодня получен приказ.

Так в одно мгновение рухнули их мечты и планы. Секунду назад Китти была самой счастливой женщиной в мире, а сейчас?

«Нас отправляют в Африку», — сказал Юджин.

Здесь, должно быть, какая-то чудовищная ошибка. Ведь там опасно, там назревает война. Нет, Юджин не может ехать. Она просто не отпустит его. Ей этого не вынести.

Но Юджин уезжал, и уезжал скоро. Он оставлял ее, а сам отправлялся туда, откуда не все возвращаются. А что будет с ней?

Китти не замечала, что по лицу ее текут слезы. Но вот две горячие капли упали ей на руки, и она очнулась.

— Когда вас отправляют? — спросила Китти чужим, лишенным интонаций голосом, моля Бога, чтобы он ответил: через месяца два или три.

— Через две недели.

— Нет, — рыдала Китти. Слезы размывали макияж, над которым она так старательно трудилась. Сжав пальцы Юджина в своих руках, она умоляла: — Не уезжай!

— Я должен, Китти. Но я обязательно вернусь, дорогая, — пытался успокоить ее Юджин.

— Как ты можешь обещать это?! Тебя отправляют не на другую базу в Штатах, ты идешь на войну!

— Но до этого еще дело не дошло, — пытался успокоить ее Юджин. — Мы просто погреемся в пустыне с полгодика и вернемся.

— Но ведь тебя могут убить, — в отчаянии говорила Китти, пытаясь вытереть слезы; но они вновь набегали ей на глаза и текли, текли по лицу. — Ты не можешь уехать, — упрямо твердила она. — Ты нужен нам с Крисом здесь.

— Я нужен в армии. Это моя работа, дорогая. Долг солдата.

— Но я полюбила не солдата, а тебя, — отчаянно настаивала Китти.

— Но я и есть солдат.

Китти поднялась и, пошатываясь от горя, подошла к тому месту, где стояла рождественская елка. Ей вспомнился вечер, когда ушел Джон. Та боль казалась ей теперь ничтожной по сравнению с этой… Это была не простая боль. К ней примешивался тошнотворный страх. Как же она будет жить без Юджина. Эта мысль заставляла кричать от боли каждую частицу ее души. Китти хотелось рыдать во весь голос, чтобы выплакать свое горе; но неимоверным усилием воли она удержала себя в руках.

— Китти? — Юджин нежно обнял ее.

— Прости, — шепнула Китти, вытирая слезы и пытаясь улыбнуться. — Из меня, наверное, никогда не выйдет жены военного.

— Зачем ты так говоришь? — успокаивал ее Юджин.

— Они сильные, способны найти выход из любой ситуации. Умеют заменить отца своим детям, примириться с мыслью о возможной потере горячо любимого человека.

— Это все твои фантазии. Ты говоришь о какой-то суперженщине. — Он напрасно пытался вызвать у Китти улыбку. Гладя ее по мокрой от слез щеке, он уверял:

— Ты сильная, Китти. Ты справишься. Ты ведь и так всю жизнь заменяла Крису отца. Все будет хорошо.

— Разве тебе не страшно?

— Страшно, — откровенно признался Юджин. — Я знаю, что такое война. Но еще больше я тревожусь за тебя, понимаю, как непросто тебе решиться связать свою судьбу с моей; я боюсь тебя потерять.

— Как тебе только в голову могло прийти такое, — укорила его Китти, пряча лицо у него на груди.

«Китти не обещает любить и ждать меня, — с грустью отметил Юджин. — Она даже не сказала, что согласна выйти за меня замуж».

Он по-прежнему держал ее в своих объятиях, а Китти с трудом подавляла рыдания. Время от времени ее била нервная дрожь.

— Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — всхлипывала она. — Я пыталась не вникать во все эти события в Африке, потому что они страшили меня, особенно после нашей встречи. Теперь нужно время. Дай мне, пожалуйста, всего несколько дней.

— Я не тороплю, дорогая.

Китти благодарно взглянула на Юджина, кончиками пальцев вытирая глаза. — У меня, должно быть, ужасный вид, — попробовала улыбнуться она. — Может быть, нам отказаться от ужина в ресторане?

— Разумеется. Мне хотелось бы подольше побыть с тобой наедине. — Юджин поцеловал ее. — Только нужно отменить заказ.

— А я тем временем умоюсь.

Вслед удаляющейся фигуре, Юджин попросил:

— Китти, только не снимай платье, я сделаю это сам.

Он позвонил в ресторан; потом нащупал в кармане маленькую, отделанную бархатом коробочку. Сейчас, пожалуй, не время дарить ей колечко. Китти еще не оправилась от удара, Весь вечер они неторопливо беседовали, но временами разговор прерывался всхлипываниями Китти.

А потом наступила ночь. Юджин, держа на раскрытой ладони коробочку, сказал:

— Я не требую от тебя немедленного ответа. Не прошу надеть кольцо, даже не покажу его. Я просто хочу оставить его здесь. Когда ты решишься, — если решишься, — ты найдешь его в шкатулке. — С этими словами Юджин открыл деревянное сердечко шкатулки и спрятал там коробочку.

В ту ночь они не занимались любовью. Китти так и не смогла уснуть до рассвета. Она жалела упущенного времени. У них оставалось всего тринадцать дней. Женщина лежала на спине подле Юджина и беззвучно плакала. Она просила несколько дней, чтобы свыкнуться с мыслью о его отправке на войну, но в глубине души понимала, что для этого ей потребуются годы. Война так грубо вмешалась в ее жизнь. Это несправедливо. Мать предупреждала и ее, и Криса, что от жизни не стоит ждать справедливости. Но то, что уготовила ей судьба, было чудовищно. Китти всю жизнь ждала Юджина, а теперь, едва они нашли друг друга, им суждено расстаться.

Может быть, он прав, и война не начнется? Они просто побудут с полгодика в Африке и вернутся домой, целые и невредимые. Но скорее всего она все-таки разразится. Иначе зачем правительству США тратить миллионы долларов на отправку войск? С каждым днем война все ближе. Уже были стычки на границе. Несколько солдат погибло. А скольких еще ждет та же участь?

И Юджин может погибнуть.

Не в силах больше сдерживаться, Китти потихоньку встала и прошла в гостиную. Не зажигая света, она забилась на софу и, укутавшись дедушкиным пледом, дала волю слезам.

Она плакала и плакала, глаза опухли, разболелась голова, стало трудно дышать. Тогда Китти легла и стала смотреть в окно, как светлеет на востоке небо.

Как стремительно все изменилось в ее жизни! Еще неделю назад ее занимала проблема, сможет ли она привыкнуть к кочевой жизни, если выйдет за Юджина. Теперь Китти была готова колесить по миру до глубокой старости. Ей не нужен никакой дом, лишь бы Юджин был рядом.

Она не может жить без него. А ведь Юджин отправляется на войну выполнять свой долг, подвергать жизнь смертельной опасности. Китти горько улыбнулась.

— Наконец-то ты улыбнулась чему-то. — В дверном проеме стоял Юджин.

— Я подумала, что мои родители души бы в тебе не чаяли, — сказала Китти.

— Это почему же? — поинтересовался Юджин, усаживаясь на софу и заботливо поправляя плед.

— Отец высоко ценит патриотизм, а маме нравятся люди чести.

— А тебе? — спросил Юджин.

— Я тоже ценю любовь к родине и уважаю честных людей, — улыбнулась Китти. — Но лучше бы ты был фермером, как отец и братья.

— Мечтаешь стать женой фермера? — поддразнил ее Юджин.

«Во всяком случае это лучше, чем остаться вдовой», — хотела возразить Китти, но передумала.

— Я знаю, что тебе страшно, — успокаивал ее Юджин. — Но ты должна понять, что я отправляюсь в Африку на работу, которой посвятил полжизни. Боевые действия еще не начались. Мы просто демонстрируем свою силу. Китти, если все время ожидать худшего, можно лишиться рассудка.

Китти знала, что он прав, но не могла избавиться от дурных предчувствий. Мысль об опасности, нависшей над Юджином, не оставляла ее в покое.

Следующие несколько дней Китти прожила как во сне. Она не могла сосредоточиться на работе, а временами ее охватывал безотчетный ужас, и хотелось кричать, звать кого-то на помощь… Она тяготилась присутствием Юджина, но и не перенесла бы разлуки с ним, постоянно подсчитывая, сколько им осталось быть вместе. Известия, поступающие из Африки, усугубляли ее тревогу, потому что не оставляли надежды на мирный исход. Политические обозреватели полагали, что вопрос не в том, будет ли война, а в том, когда она начнется.

Крис воспринял известие об отъезде Юджина гораздо спокойнее. Ему было ясно, что Юджин солдат — его место на войне. Он заявил, что будет скучать по нему, и торжественно обещал писать каждый день.

А Китти никак не удавалось прийти в себя. Прошло уже шесть дней. У нее был только один способ избавиться от нестерпимой муки. Вечером, войдя в спальню, Китти достала из шкатулки бархатную коробочку и, подавив в себе желание приоткрыть ее, решительно направилась в гостиную, где Юджин рассматривал рождественские фотографии. Едва сдерживая волнение, она положила коробочку на стол.

Юджин все мгновенно понял и сжал веки, чтобы не разрыдаться. Его пронзила внезапная боль, как много лет назад во Вьетнаме, когда у него на руках умирал самый близкий друг.

— Я вижу, ты приняла решение…

— Прости меня, Юджин, — шепнула Китти. — Но я больше так не могу.

— Ты думаешь, тебе станет легче, если ты откажешься выйти за меня?

Прижимая руки к груди, Китти опустилась на колени:

— Я бы многое смогла. Научилась бы жить по армейским законам. Но привыкнуть к постоянному страху за твою жизнь — выше моих сил, — запинаясь, произнесла Китти. Ей нелегко давалось признание. — Ты выбрал армию, Юджин. Я с самого начала боялась, что у меня не хватит сил любить тебя, но я не смогла остановиться вовремя.

— Ну что ж, теперь это время пришло, — с трудом перевел дух Юджин. Сердце его щемило, нервы были натянуты, как струны. — Ты думаешь, что сможешь забыть меня?

Китти боялась поднять на него глаза. Да, она полагала, что, как только порвет с ним, обретет долгожданное спокойствие. Стоит вычеркнуть Юджина из своей жизни, и она избавится от нестерпимой муки и страданий.

Угадав ход ее мыслей, Юджин ужаснулся. Неужели там, где он видел любовь, ее не было? Неужели он ошибся?

Аккуратно сложив фотографии, он взял колечко.

— Ты трусиха, Китти. Предпочитаешь не иметь, чем иметь, а потом потерять.

Порывисто встав с софы, Юджин направился к вешалке. Он не мог оставаться здесь ни минуты. Уже в пальто, Юджин заглянул в гостиную. Китти по-прежнему стояла на коленях спиной к нему.

— Знаешь, когда я впервые увидел тебя, то подумал, что встретил свою любовь, и был готов бороться за нее до конца. — Китти не шелохнулась, и Юджин продолжал: — Но я жестоко ошибся. Ну да ничего. Последую твоему примеру и постараюсь все забыть. Но я не хочу терять Криса. Поэтому предупреди миссис Фрэнклин, что я заберу его завтра после работы. Мальчик переночует у меня, а в субботу я привезу его домой.

Он вышел, дверь неслышно закрылась за ним. Нажав на педаль газа, Юджин быстро набрал максимальную скорость, умудряясь сохранять самообладание еще какое-то время, но потом, почувствовав,что задыхается от горя, затормозил и навалился на руль. Тяжело дыша, он пытался справиться с навалившимся горем.

Боже, он не вынесет этого. Юджин был готов отправиться не только в Африку, но на край света, если бы только знал, что Китти ждет его. Ему хотелось броситься назад и просить, умолять ее отказаться от решения: ему не нужно немедленного согласия Китти на брак, пусть только она не говорит «нет», пусть оставит ему маленькую надежду.

Но Китти, кажется, твердо решила остаться одной. А это автоматически обрекало на одиночество и Юджина.

Прошло еще четыре дня. В пятницу, в одиннадцать часов эскадрилья военных самолетов покинет военную базу Форт-Гордон и отправится в Африку. Об этом сообщали по телевизору, писали в газетах. Китти думала только о том, что через четыре дня Юджин уедет из страны, уйдет из ее жизни. Она практически не видела его с самого четверга. Юджин приезжал, чтобы забрать или оставить Криса, но никогда не выходил из машины.

Однако Китти напрасно надеялась, что Юджин уйдет из ее сердца. Он снился ей по ночам, о нем она грезила днем, и не было средства избавиться от этого страдания. Юджин опять оказался прав. Ей недостало мужества соединить свою судьбу с судьбой человека, которого она могла потерять, вернула ему кольцо, отказалась от свадьбы, перестала видеть его, но боль от этого нисколько не уменьшалась.

Китти по-прежнему любила Юджина и тосковала по нему. Ей было безразлично, сколько миль разделяет их — пять или пять тысяч, сколько времени у них впереди — пять дней или пятьдесят лет. Ее отказ ничего не изменил. Китти продолжала глубоко и страстно любить Юджина.

Требовалось приложить немало усилий, чтобы подготовить к отправке технику и людей. Половина этих хлопот легла на плечи Юджина, но он не возражал: работа помогала ему отвлечься от гнетущих мыслей.

Нужно было позаботиться о материально-технической части, организовать иммунизацию, проследить за составлением завещаний и страховых договоров. А еще устроить судьбу детей, чьи родители отправлялись на войну, и морально подготовить семьи к расставанию, чтобы оно прошло гладко, без эксцессов.

Юджин также попрощался с родителями, братьями и сестрами, сложил в рюкзак все необходимое, а оставшиеся вещи договорился оставить в гараже у Макса Стэнли. Он внес изменения в свое завещание, включив в него Китти и Криса.

Оставалось только попрощаться с Крисом и… избавиться от изумрудного колечка.

Телефоны звонили непрестанно, и кабинет Юджина походил на улей. Он старался отогнать мысли о войне, которая еще не началась, но уже успела сломать ему жизнь. Опасаясь сорваться, он не позволял себе думать о Китти.

— Юджин? — неожиданно услышал он за спиной.

Он чуть не выронил папку с документами, но не оглянулся, подумав, что у него начались галлюцинации. Он мог поклясться, что слышал голос Китти, хотя отлично понимал, что она твердо решила порвать с ним.

Юджин медленно повернулся и убедился, что его психика в порядке. Перед ним стояла Китти. Похоже, что последние дни оказались и для нее тяжелым испытанием, но, несмотря на темные круги под глазами и болезненную бледность, она показалась Юджину еще прекрасней, чем прежде.

Зачем она пришла, злился он. Не она ли выгнала его на прошлой неделе? Неужели ей мало его страданий?

— Я занят, Китти, — сухо произнес Юджин. — Тебе что-нибудь нужно?

Прежде чем она успела ответить, Юджина окликнул вошедший солдат:

— Послушайте, сержант… Извините, я не знал, что у вас посетительница, — осекся он.

— Ничего, — отозвался Юджин. — Что-нибудь случилось? — Решив все вопросы, Юджин обернулся к Китти и нетерпеливо спросил: — Ну?

Она положила сумочку на уголок стола, туда же бросила перчатки. Аккуратно повесила пальто на спинку стула. Юджину не терпелось побыстрее узнать, зачем она пришла, и выпроводить ее ко всем чертям. Но чем дольше он смотрел на нее, тем ярче вставали перед ним картины любви и тем сильнее он хотел ее.

Наконец она встретилась с ним взглядом и ровным, звонким голосом спросила:

— Юджин… ты женишься на мне?

Позади послышалось какое-то оживление. Нехотя отрывая взгляд от Юджина, Китти посмотрела туда и увидела двух солдат и хорошенькую женщину. По их лицам Китти догадалась, что они слышали ее вопрос. Но, ничуть не смутившись, она стояла и ждала ответа.

— Жениться на тебе? — переспросил пораженный Юджин.

— Да.

— Ты имеешь в виду, когда вернусь?

— Нет, — упрямо качнула головой Китти. — Лучше до отъезда. Мы можем расписаться в Джорджии, где нет испытательного срока. Только нужно сдать кровь на анализ.

Постепенно Юджин приходил в себя:

— А что, если я не вернусь?

Слезы застилали ее глаза, но Китти улыбалась:

— Вернешься. Ты же обещал, а ты всегда выполняешь обещанное. — Она моргнула пару раз, набрала побольше воздуха и призналась: — Я люблю тебя, Юджин, независимо от того, рядом ты или в Богом забытой пустыне. И всегда буду любить.

— Но мы можем повременить со свадьбой. Мне достаточно того, что ты будешь ждать меня.

— Нет, — возразила Китти, — я слишком долго ждала! Я не хочу быть просто твоим другом, подругой или любовницей. Я хочу быть твоей женой.

Заметно нервничая, она ждала ответа, жаждала услышать магические слова. «Да, Китти, мы поженимся». Но Юджин медлил, уставившись на свой стол. Неужели он разлюбил ее или не может простить ей предательства?

Наконец он медленно поднял на нее глаза и спросил:

— Ты уверена, что действительно хочешь этого?

— Да, — твердо сказала Китти.

— И не передумаешь? — Юджин взял ее за талию и притянул к себе.

Смущенно улыбаясь, Китти уверяла:

— Думаешь, я не пробовала? Но я люблю тебя, и ни одна война в мире не может помешать этому. Хочу растить наших детей, хочу, чтобы ты стал отцом Крису. Я стану образцовой солдатской женой. Хочу быть с тобой всю жизнь или сколько там нам осталось. Пожалуйста, Юджин, возьми меня в жены.

Он нежно поцеловал ее.

— Это для меня огромная честь, Китти. — Он поцеловал ее снова, на этот раз — страстно, жадно. У Китти закружилась голова, земля уходила из-под ног.

Только когда из коридора донесся свист, визг и хлопанье в ладоши, Юджину пришлось оторваться от Китти. Выглянув в коридор, он нашел среди болельщиков молодого офицера и попросил:

— Прошу отпустить меня в увольнение, сэр. Я женюсь.

Это была необычная свадьба, вспоминала Китти вчерашний день. Их обвенчал капеллан в гарнизонной церкви. На церемонии в основном присутствовали солдаты в форме, но Юджину так шла эта синяя форма, что Китти чувствовала себя принцессой в белом кружевном платье.

После поздравлений был стол, поднимались тосты, и Китти с мужем выслушивали многочисленные пожелания. Потом все вернулись к своим неотложным делам. Тина отправилась на работу. Юджин переоделся в парадную форму, и они приступили к улаживанию формальностей. Китти получила удостоверение личности, познакомилась со своим новым адвокатом, в госпитале завели медицинские карты на нее и Криса, Юджину пришлось внести изменения в анкету, перевести страховку на Китти, потом он оформил поступление жалованья на ее банковский счет.

Все эти хлопоты заняли целый день. Крис раскапризничался, да и Китти изрядно устала. Но когда Тина предложила посидеть с ребенком, Китти не согласилась. Крис тоже имел право побыть напоследок с отцом.

А теперь наступило утро. Пятница. Будильник зазвонил в половине шестого. Церемония прощания начнется в 9.30, а в одиннадцать солдаты сядут в автобусы и отправятся в путь.

Юджин шевельнулся и открыл глаза:

— Доброе утро, миссис Смит. Здорово звучит! Ну, теперь-то уж ты моя.

— Я всегда была твоей, — возразила Китти.

Он приподнялся на локте, чтобы получше видеть ее в полумраке.

— Спала?

— Немного.

— Ты рада? — ласково спросил Юджин.

— Я люблю тебя, — шепнула Китти прерывающимся голосом.

— Дорогая, я тоже люблю тебя. — Юджин откинулся на подушку и положил голову Китти себе на грудь. — Я попросил Ребу Стэнли опекать тебя. Она поможет сориентироваться, подскажет, куда обратиться, если возникнут проблемы. Другие женщины тоже будут звонить. Они часто устраивают всякие мероприятия для себя и для детей. Тебе не обязательно участвовать, но если захочешь, можешь присоединиться. Они помогут.

Слезы капали ему на грудь, щекоча, стекали по ребрам, но Юджин делал вид, что не замечает их.

— Адреса и телефоны моих родственников в том блокноте, что на тумбочке. Они рады принять тебя в свою семью. — Наконец он спросил: — Ты плачешь, дорогая?

— Нет, — солгала Китти, пряча лицо и украдкой вытираясь краешком простыни.

— Странно. Я почувствовал сырость.

— Наверное, ты почувствовал это. — Китти, целуя, прижала язык к его разгоряченной коже.

— Да нет, не то. Попробуй-ка еще, — дразнил ее Юджин.

Она целовала его еще и еще. Слезы высохли, и все печали отступили. Он дарил ей свою всемогущую любовь.

Церемония прощания проходила на плацу. Все было очень торжественно. На ветру трепетали национальные флаги. Играл военный духовой оркестр. Капеллан читал молитвы, с краткими напутствиями обратились к солдатам генерал и командир.

А потом у них было немного времени, чтобы попрощаться перед посадкой в автобусы. Юджин подхватил Криса за руки и сгреб в охапку Китти. Мальчик плакал, а Китти старалась держаться, но слезы застилали глаза. Дальше все произошло стремительно. Юджин только успел шепнуть: «Я вас обоих люблю», выпустил их из объятий и поспешил в автобус. Дверь за ним захлопнулась, и колонна тронулась.

Китти крепко прижимала Криса. Ей казалось, что ее сердце разрывается от отчаяния. Оглянувшись вокруг, она увидела, что другие женщины так же обнимают детей, пытаясь успокоить их и успокоиться сами.

Эпилог

21 января

«Дорогой Юджин!

Три дня после твоего отъезда показались мне вечностью. Я даже не подозревала, что можно так тосковать по кому-нибудь.

Крис слоняется по дому, не зная, чем себя занять. Мы смастерили рамочку для одной из рождественских фотографий, где вы оба попали в кадр. Он поставил ее на тумбочку в своей комнате. Засыпает и просыпается, глядя на нее. Я думала, Крис захочет добавить от себя несколько строчек, но он пообещал написать целое письмо.

В воскресенье мы с Ребой Стэнли были на территории части: посетили гарнизонный магазин. Реба научила меня выписывать чек. Я считала обременительным предъявлять кредитную карточку в городских магазинах, а здесь вообще требуется куча формальностей. Нужно вписать твое имя, звание, номер страхового полиса, название подразделения и еще номер телефона. Я страшно растерялась, потому что не помнила номер полиса, но Реба подсказала, что он записан в моем удостоверении личности. Она говорит, что скоро я буду знать этот номер наизусть.

Крис подружился с близнецами. Они втроем так буйствовали за ленчем, что мы еле справились с ними.

Жена полковника Дэвиса назначила встречу на следующие выходные. Реба говорит, что мы сможем там узнать что-нибудь о вас. Так что мы с Крисом обязательно пойдем.

В пятницу вечером звонили твои родители. Матушка, наверное, подумала, что ты взял в жены какую-то ненормальную, потому что за полчаса я не сказала ни слова, а только рыдала в трубку. Мне она очень понравилась! Твой отец разговаривал с Крисом. Теперь ребенок загорелся желанием побывать на ферме и познакомиться со своими братьями и сестрами. Может быть, мы съездим, когда ты вернешься?

Новостей у нас никаких нет, кроме той, что я скучаю по тебе, люблю и молюсь о твоем возвращении. Но это уже, наверное, не новость.

Ждем твоего письма. Целую.

Китти».

23 января

«Китти!

Я никогда не умел писать писем. Это тебе подтвердят мои родители. Но я обещал и поэтому попробую.

Мы устраиваемся здесь, в Африке, но не мог написать тебе, где именно, потому что это военная тайна.

Расположились мы недалеко от побережья: влажность здесь высокая. Вечерами отдыхаем от дневной жары, но со временем от нее не будет спасения и по ночам. Ребята, которые служат здесь второй год, рассказывали, что место вполне оправдывает свое название: „горячая точка“. Я воевал в джунглях Вьетнама, теперь повоюю в пустыне. По мне, так лучше обливаться потом, чем покрываться ледяной коркой.

С нетерпением жду весточки от вас с Крисом. Почта идет довольно долго, дней двенадцать четырнадцать, а посылки и того дольше. Мечтаю позвонить вам. Как я тебе говорил, наши соседи ведают всеми видами связи, включая телефонную, поэтому надеюсь что-нибудь устроить.

Смотрю я на это место и не могу понять, из-за чего люди убивают друг друга. Вокруг одна пустыня. Постоянно дует ветер и засыпает песком одежду, палатки; песок скрипит на зубах. А еще донимают песчаные мухи.

Но ты, Китти, не беспокойся обо мне. Я не пропаду, а у тебя и так хлопот полон рот. Все жалею, что не было времени устроить настоящую свадьбу с медовым месяцем. Я хотел сам познакомить тебя с армейской жизнью, хотя понимаю, что среди оставшихся есть кому тебе помочь.

Я думал, что все будет по-другому… А сейчас пора спать. У нас много работы. Но это даже к лучшему, некогда скучать.

Поцелуй за меня Криса. Я люблю вас обоих.

Юджин».

24 января

«Дорогой Юджин!

Каждый вечер, возвращаясь домой, мы с Крисом наперегонки несемся к почтовому ящику. И хотя я понимаю, что не стоит ждать письма так скоро, сильно расстраиваюсь, когда оказывается, что его действительно нет.

Может быть, ты считаешь, что я чересчур сентиментальна? Сегодня истекает неделя со дня нашей свадьбы. Даже не верится. Интересно, я единственная, кого фотографировали для удостоверения личности прямо в свадебном платье?

Вчера звонил Джон. Он уже пронюхал, что я вышла замуж. Надеялся, что теперь откажусь от алиментов. Слышал бы ты, как он разочаровался, узнав, что мой муж — солдат, а не мешок с деньгами. Джон наверняка собирался использовать деньги Криса на себя или Бэрри. Как всегда, отказался говорить с сыном и даже не извинился за Рождество. Но кого теперь это волнует? Я напомнила Джону, чтобы отправлял деньги на имя Кэтрин Смит, и бросила трубку. Он неисправим.

Получили открытки от твоей мамы и сестры. Матушка вложила свою любимую фотографию. Тебе на ней лет семь, как Крису, стоишь босой, в комбинезончике. Просто прелесть! Когда вернешься, мы нарожаем шестеро таких мальчишек, чтобы все были похожи на тебя.

Береги себя, Юджин. Поскорее возвращайся.

Китти.

P.S. Сегодня суббота. Только что вернулись с собрания. Неужели письмо идет две недели? Это же целая вечность. Ты говорил, что вы дружите со связистами. Может быть, сумеешь позвонить?»

30 января

«Дорогой Юджин!

Я чуть с ума не сошла, услышав заявление Президента о том, что мы находимся в состоянии войны. К нам примчалась Тина, как только узнала об этом. Она взяла на себя заботу отвечать на вопросы Криса, потому что я не в силах делать это. Меня хватает только на то, чтобы смотреть новости.

С тобой все в порядке? Тебе угрожает опасность? Ведь мы не получили за две недели ни одной весточки. Я так боюсь за тебя.

Знала, что дело кончится войной, но все равно это так неожиданно. Война ужасна сама по себе, но если воюют муж, его друзья и знакомые…

Обо мне не беспокойся — я гораздо сильнее, чем сама думала. Тем более вокруг столько людей, на которых можно положиться.

А теперь радостное известие. Звонили мои родители, и я наконец сообщила, что у них новый зять. Отец так горд, что ты в армии. А мама плакала, жалела, что не попала на свадьбу, и ругала меня за то, что я ни словом не обмолвилась о том, насколько серьезны наши отношения. А еще она расстроилась, потому что не смогла повидать тебя перед отправкой. Она сказала, что, когда ты вернешься, придется сыграть еще одну свадьбу для родственников. Мне кажется, нам нужна не столько свадьба, сколько медовый месяц. Представляешь, целая вечность вместе, ты и я! Благодать!

Китти».

1 февраля

«Китти!

Сегодня получил письма, отправленные вами еще 21 января. Страшно рад. Хотя, конечно, радовался бы еще больше, если бы мы были вместе.

Я попросил у товарища фотоаппарат и сделал снимки лагеря. А мою фотографию отдай, пожалуйста, Крису.

Боевые действия разворачиваются, но до нас они еще не докатились. Известие о начале войны было воспринято с некоторым облегчением, потому что все устали от неизвестности. Конечно, можно было бы мирно договориться обо всем, но противник не хочет идти на компромиссы.

Получил письмо от родителей. Мама совсем не считает тебя, Китти, ненормальной, а наоборот, поняла, как сильно ты любишь ее сына. Они очень рады, что появился еще один внук, и уже обожают Криса.

Прежде чем отправиться спать, зайду навестить одного своего товарища. Представляешь, несколько дней назад у него родился ребенок. И он страшно переживает, что это произошло в его отсутствие. Не суди его строго, Китти. Мне кажется, я бы умер, если бы подобное произошло со мной.

Я люблю тебя, дорогая.

Юджин».

5 февраля

«Дорогой Юджин!

Два письма сразу от тебя! Мы чуть не умерли от радости. Хорошо, что ты написал Крису печатными буквами. Он даже звонил твоему отцу и читал ему письмо.

Вчера я отправила небольшую посылку. Шлем, фотоаппарат и пленку, еще кое-что и домашнее шоколадное печенье. Мы с Ребой пекли его у нас. Приготовили теста в два раза больше, чем обычно: хотели, чтоб всем досталось — и тебе и детям! Но, к сожалению, ребята с таким аппетитом набросились на него, что почти все съели, и тебе достанется штучек десять. В следующий раз будем умнее, постараемся все предусмотреть.

Я уже с трудом влезаю в свои юбки. Раньше у меня не было привычки есть от сильного нервного напряжения, но теперь я ее, кажется, приобрела. Если дело и дальше так пойдет, ты меня не узнаешь, когда вернешься.

Сообщи, пожалуйста, что тебе еще нужно.

Маленькую фотографию сделала Тина, которая передает тебе привет. Это мы с Крисом на крыльце возле флага. К сожалению, мы еще не совсем научились поднимать его. На другом снимке Крис в школе. Если хорошенько присмотришься, видишь, что из кармана торчат солдатики, подаренные тобой.

Некоторые женщины, чьи мужья служат с тобой, уже поговорили с ними по телефону. Когда же дойдет очередь до нас?

С любовью, Китти».

15 февраля

«Любимая!

Поздравляю с Днем святого Валентина. Вот уж не думал, что придется встречать его так далеко от тебя. Если бы я был дома, то подарил бы тебе цветы, конфеты и свою безграничную любовь.

Воздушные операции идут так успешно, что на земле остается мало работы. Каждый день мы видим в небе самолеты, а по ночам слышится шум двигателей.

Письма и посылки из дома здорово подняли всем настроение. Спасибо за фотоаппарат и печенье. Почаще присылайте свои фотографии. Я их развешиваю в палатке.

Извини, что письмо такое короткое, но мне пора.

Люблю тебя».

26 февраля

«Дорогой Юджин!

С этих слов обычно начинаются все письма, кому бы они ни были адресованы. Но для меня ты действительно бесконечно дорог.

Появилась одна новость. Не знаю, стоит ли тебя лишний раз беспокоить, хлопот и без нас хватает. Но дело в том, что я не умею хранить секреты, а Крис тем более. Так что слушай.

Помнишь, я говорила, что поправляюсь. Это не от шоколадного печенья. Я жду ребенка! Представляешь? У меня была задержка, и пришлось обратиться к гинекологу. Думала, что произошел какой-то сбой в организме из-за нервного стресса. Какая же я глупая! Даже не подозревала, что могу забеременеть. Но результаты анализов подтверждают это.

Мне никогда и в голову не приходило предохраняться. А я ведь взрослая женщина и могла бы предположить, чем все кончится.

Понимаю, что это, может быть, не вовремя. Было бы лучше, чтобы ты был рядом. Но я справлюсь. Доктор сказал, что я вполне здорова, только просил следить за весом. Я так счастлива, что не могу передать словами!

Никто, кроме Криса, не знает об этом. Ему очень тяжело хранить тайну, так и подмывает рассказать моим или твоим родителям. Но я решила сообщить об этом тебе в первую очередь.

Береги себя, Юджин.

Китти».

28 марта

«Любимая!

После нашего телефонного разговора меня так потянуло домой, что я решил написать хотя бы записку. Как приятно услышать твой голос впервые за два месяца. Но после этого разговора я еще сильнее заскучал по вам с Крисом. Каждую ночь я молю Бога хранить тебя, Криса и малыша. Надеюсь, что скоро здесь все кончится, и мы вернемся домой.

Малыш… Мне так нравится это слово. Я думал, что, несмотря на мою любовь к детям, собственных у меня не будет. А теперь у меня есть Крис и скоро будет малыш. Китти, ты дала мне все, о чем я мечтал.

Береги детей, а себя особенно. Целую.

Твой Юджин».

22 апреля

«Дорогой Юджин!

Помнишь, твои родители приглашали нас на ферму, а я все отказывалась. Ты знаешь, как я их люблю. Но я боялась уезжать из Норт-Маунтин: мы проводили тебя отсюда и здесь должны встретить.

Так вот, они сами приехали к нам. Открываю дверь, а на пороге — они. Погостили у нас пять дней. То-то было радости!

Я бы и в толпе узнала твоего отца. Очень симпатичный. Вы похожи с ним как две капли воды. Твои родители — замечательные люди: обращались с Крисом, как с родным внуком.

Они тоже были счастливы узнать о малыше. Я им обещала, что, как только ты вернешься, мы приедем в Кентукки. Надо же посмотреть, где будет наш дом.

А через несколько часов после их отъезда вернулись мои родители. Я ждала их недели через две, но они сказали, что устали путешествовать.

Юджин, я была так увлечена тобой, что не чувствовала, насколько соскучилась по отцу и маме. Здорово, что они опять дома! У них масса впечатлений, коробки фотографий и сувениров из тех мест, которые они посетили. Крис вне себя от подарков.

Вся моя одежда стала мне мала, собираюсь сходить в магазин для будущих мам. Доктор говорит, что все идет отлично, но я бы так хотела, чтобы ты был рядом со мной. Когда Тина снимет меня, я отправлю тебе фото.

Будь осторожен, сержант, жду тебя.

Китти».

«Дорогой Юджин!

У Криса начались каникулы, и он ходит на голове. Папа и мама решили сами за ним присматривать, чтобы миссис Фрэнклин смогла наконец отдохнуть. Отец поговаривает о том, чтобы съездить с Крисом к твоим родителям на несколько дней. Ему понравилось путешествовать. А мама все время скучала по дому. Отцу не терпится посмотреть вашу ферму — я, кажется, говорила тебе, что он из сельской местности.

Я была на очередном приеме у гинеколога, теперь наблюдаюсь у другого врача, такого молоденького, кажется, он еще не бреется даже. Как-то я ему не очень доверяю. Состояние мое по-прежнему отличное. Физическое, во всяком случае. Знаешь, обычно беременные женщины пребывают в унылом настроении, чего не скажешь обо мне. Мои гормоны, кажется, сошли с ума. Я хочу тебя гораздо чаще, чем положено замужней женщине, ждущей ребенка, и чувствую себя блудницей.

В прошлые выходные нам объявили, что вас перебрасывают в другое место, где ведутся интенсивные боевые действия, поэтому известий от вас пока не ждать.

Умоляю, будь осторожен, Юджин. Целых три человека с нетерпением ждут тебя. Страшно скучаю. Люблю.

Китти».

16 июля

«Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся домой, Юджин. Немедленно. Изо всех сил старалась быть сильной и бодрой, но больше не могу. Я хочу, чтобы ты был здесь. Ты — мой муж, мы уже полгода женаты, я на седьмом месяце беременности, твое место рядом со мной. Мы ведь так мало были вместе. Это несправедливо.

Прости меня, Юджин, но я не могу больше терпеть. Знаю, тебе тяжелее. Там в пустыне война, ракеты, жара и мухи, опасность повсюду. Я знаю, что не имею права жаловаться, поскольку живу со всеми удобствами дома. Но я больше так не могу.

Что мешает тебе быть рядом со мной? Мне нужно чувствовать твою поддержку, рассчитывать на твою помощь.

Извини, Юджин. Мне следовало бы разорвать написанное и начать все сначала. Но я думаю, ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы тебя можно было обмануть. Я ненавижу эту войну, ненавижу африканцев, начавших ее, ненавижу США за то, что ввязались, ненавижу командование, которое отправило тебя туда. Всех ненавижу, кроме тебя.

Ты правильно догадался: я совершенно вымоталась в последнее время. У нас жарко и влажно, как в парилке, да еще писем от тебя нет и нет. Утром я ходила на прием. Просидела в очереди больше часа, чтобы на десять минут зайти в кабинет.

Потом заглянула в гарнизонный магазин и накупила кучу замороженных и охлажденных продуктов. Едва выехала из ворот, спустилась шина. Пришлось выгружать продукты, чтобы достать запасную. Потом никак не могла отвинтить болты. Представляешь себе картину? К счастью, мимо проходил военный полицейский. Он помог заменить колесо и загрузил продукты в машину, любезно делая вид, что не замечает моих слез. (Пожалуйста, не обращай внимания на пятна на бумаге. Я думала, что выплакала все, ан нет. Но я в порядке. Поверь, дорогой.)

Пожалуйста, Юджин, возвращайся домой. Не хочу больше спать одна. Не хочу общаться в письмах, растить Криса в одиночку и тем более рожать.

Пожалуйста, Юджин. Мне страшно без тебя.

Я так растеряна

Китти».

8 августа

«Дорогая! Тебе совсем не нужно было притворяться ради моего спокойствия. Я хочу знать обо всех проблемах. Пока не знаю, что могу сделать, но, во всяком случае, постараюсь.

Китти, если бы я мог, то прилетел бы домой на крыльях. И ты знаешь это. Если бы что-то зависело от меня, я ни за что не оставил бы тебя одну. Обещаю, что приложу все силы, чтобы приехать к рождению ребенка.

Мы по-прежнему в относительной безопасности. Единственное, что нам угрожает, так это ракеты. Ночью невозможно спать: воют сирены, рвутся заряды. Это напоминает какую-то многомиллионную видеоигру, которые так нравятся Крису. Только это не игра. И жертвы приносятся человеческие. Нашему подразделению пока везет: потери незначительны.

Понимаю, что тебе нелегко, Китти. Я и в кошмарном сне не мог увидеть, что нам придется расставаться на другой день после свадьбы, а тебе еще носить ребенка без моей поддержки. Ты действительно права — это несправедливо. Во всем виновата война. И трудно не только нам, на фронте, но и семьям, оставшимся дома. Но нужно держаться, любимая. Когда-нибудь война кончится, и мы вернемся. Я больше никогда уже не оставлю тебя.

Юджин».

14 сентября

«Дорогой Юджин!

У Криса начался учебный год. Жара спала. Наступает осень.

Дело приближается к развязке. Мальчишка-доктор говорит, что малыш должен родиться примерно 24 сентября… Как щедро одарил ты меня в Рождество! Я сказала „спасибо“?

Все еще работаю, но пятница — мой последний рабочий день. Я так долго не могла себе позволить роскошь остаться дома. Не нужно будет натягивать колготки, искать разношенные туфли для отекших ног, втискиваться за руль машины. Кстати, я уже не вожу „мустанг“ по понятным причинам. Буду валяться на софе целыми днями в одной ночнушке, подберу себе домашние шлепанцы… Блаженство!

Да, вчера мы выбирали имя для малыша. Ты не возражаешь против Юджина-младшего, если это будет мальчик? Так вот, Крис спросил, какая фамилия будет у ребенка. Расстраивается, что ты, малыш и я — Смит, и только он один — Харпер.

Интересовался, не можешь ли ты его усыновить, чтобы у него была такая же фамилия. Я постаралась объяснить, что все это очень сложно, потому что надо получить согласие Джона. Он, кажется, успокоился. А вот я не могу.

Честно говоря, я сомневаюсь, стоит ли менять его фамилию. Тогда окончательно порвутся связи мальчика с отцом и его семьей. Но ведь этих связей давно не существует? Что касается усыновления… Если со мной что-нибудь случится, я бы хотела, чтобы Криса растил ты. Если все оставить как есть, то опекуном назначат Джона. Скорее всего он откажется от опекунства, а что, если нет? Мысль о том, что Крис попадет к нему, не дает мне покоя. Подумай об этом, ладно? Мне кажется, что Джон согласится на усыновление: обрадуется, что не придется больше платить алименты. Обсудим это, когда вернешься. Да?

Надо закругляться и идти спать. Я бы хотела, чтобы ты размял мне спину. Но если принять во внимание мой теперешний видик, может, твое отсутствие как раз кстати. Мы ведь даже и обняться не сможем: такая я стала необъятная!

Поздравляю с восьмым месяцем нашего супружества.

Люблю.

Китти».

25 сентября

«Китти, дорогая!

Я прилетел час назад и до боли хотел увидеть тебя. Но меня встречали только Крис и Тина. Я не имею права говорить „только Крис“, ведь я люблю его так же, как тебя, просто я очень испугался. Пока я обнимал Криса, он успел сообщить, что ты в роддоме. Тина сказала, что схватки начались еще ночью. Я поспешил к тебе, не дожидаясь, когда выдадут багаж. Тина и Крис получат его за меня.

Я не знаю, как рожают. Слышал, что в слезах и муках. Но тебя увидел спящей и поразительно красивой. Я знал, что ты сгущаешь краски в письмах, а теперь вижу, насколько ты преувеличивала. Китти, ты по-прежнему прекрасна! Как только сестра вышла, я откинул одеяло, чтобы полюбоваться тобой. Дотронулся до живота и почувствовал, как наш ребенок двигается. Конечно, ты уже привыкла к этому чуду, а для меня это настолько ново, волшебно! Ты и я — мы дали жизнь этому малышу, и он уже живет…

Меня отпустили только на две недели, и чтобы вырваться, нам с капитаном и полковником пришлось приложить немало усилий. Я бы хотел остаться с тобой навсегда! Но, по крайней мере, я могу наслаждаться вашим обществом целых две недели.

Я обязательно вернусь, Китти. Война завершается. Всем уже ясно, что наша армия лучше вооружена и обучена, и сражается за справедливость. Вот-вот объявят о прекращении огня, и мы вернемся домой. Навсегда.

Начиная это письмо, я думал, что смогу спокойно сидеть рядом, не тревожа твоего сна. Но это выше моих сил, любимая. Ведь я не видел тебя целых восемь месяцев, восемь месяцев не имел возможности целовать, держать в своих объятиях. Сейчас я закончу и разбужу тебя.

Жизнь моя, любовь моя!

Юджин».

26 сентября

Юджин не мог не поделиться радостью с боевыми товарищами и отправил телеграмму.

«25 сентября в 13.07 у меня родилась дочь. Она такая же красавица, как ее мать. Дочь и мать чувствуют себя хорошо. Отец — на седьмом небе от счастья!

Берегите себя. Увидимся через две недели.

Сержант Ю. Смит».

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

Эпилог