Желанная награда [Киран Крамер] (fb2) читать онлайн

Киран Крамер Желанная награда

Пролог

1808 год

Тринадцатилетнюю леди Мэри Фэрбенкс — Молли, — дочь вдового графа Саттона, постоянно переполняли эмоции, чем бы она ни занималась: чистила зубы, разбивала яйцо за завтраком или каталась на своей любимой лошади. Она была уверена, что, никто не испытывает таких глубоких переживаний, как она, — по любому поводу. Вот почему ей было просто необходимо излить свои чувства перед всей компанией, собравшейся на рождественском балу у герцога Маллона.

Если она этого не сделает, то умрет.

По крайней мере, ее сердце разорвется.

Традиция уходила на сотню лет в прошлое. Молли была не первым ребенком, удостоившимся чести выступить перед взрослыми с басней или стихотворением, прежде чем те проследуют в бальный зал. Но она была первой, кто собирался прочитать им собственное стихотворение, посвященное ее глубокой и страстной любви к Родерику, старшему сыну герцога.

В стихах она назвала его Робертом. Эта маленькая хитрость потребовалась, чтобы он, как опасалась Молли, не разорвал помолвку с ее сестрой Пенелопой прямо на балу, что было бы неприлично.

Ему следовало подождать, пока бал закончится. Молли надеялась, что она не заснет к тому моменту — на тот случай, если Родерик не устоит перед желанием прискакать среди ночи в соседнее поместье к ее отцу, чтобы сделать ей предложение.

Пенелопа в любом случае не расстроится. Молли видела, как она целовалась с его младшим братом в беседке. Все это описывалось в стихотворении. Ведь влюбленная женщина должна говорить правду, не так ли?

Хотя, конечно, в стихотворении Пенелопа превратилась в Персефону, а Гарри в Барри. Никто не должен знать об их вероломстве.

Кроме Молли. Выслушав ее великолепное стихотворение, Родерик догадается, что они созданы друг для друга. Не сейчас, конечно, а когда она немного подрастет и пройдет четырехлетний курс в Академии для юных особ благородного происхождения мисс Монро в Лондоне, где девочки пьют по утрам шоколад и покупают новые шляпки, когда у них возникает такое желание.

Молли не могла дождаться, когда она поедет в Лондон!

Публика разразилась аплодисментами малышу, загадавшему глупую загадку. Пора! Молли вытерла ладони о новое белое муслиновое платье с зеленым поясом и оборкой по подолу и устремила взгляд на публику, представив себе собравшихся в нижнем белье, чтобы избавиться от нервозности.

Затем набрала полную грудь воздуха и начала читать свое стихотворение, уверенная, что это навсегда изменит ее жизнь, причем к лучшему:

Роберт, Роберт, где ты, Роберт?

Пока Персефона в беседке

Целуется с юным Барри,

Ты сжимаешь в ладони кольцо,

Которое наденешь ей на палец.

Персефона, Персефона, почему ты ранишь Роберта так больно?

Ведь Барри всего лишь Луна,

А Роберт — Солнце.

Неужели ты не видишь, что Роберт — это все,

А Барри — ничто?

Барри, Барри, почему ты не ищешь свою любимую?

Моя сестра не твоя.

Она увлечена другим мужчиной.

Но если ты отобьешь ее у брата,

Возможно, я выйду за него замуж.

Все.

Молли сложила листок со стихами и, подняв глаза, обнаружила, что в бальном зале воцарилась гробовая тишина. Она знала, что написала отличное стихотворение, но чтобы настолько?

Бросив взгляд на Родерика, она увидела, что у него отвисла челюсть. У Пенелопы тоже. И у Гарри.

Собственно, все смотрели на нее с разинутыми ртами.

Горло Молли перехватило от счастья. Любовь придала ее стихам… крылья.

Она скромно потупилась в ожидании похвалы. Однако все молчали. Аплодисментов тоже не было.

Губы Родерика сжались в узкую линию.

— Ах ты, гнусный ублюдок, — процедил он.

Гарри попятился:

— Родерик…

Пенелопа повернулась к Молли.

— Как ты могла? — сдавленно произнесла она, залившись краской.

Родерик вскочил на стол.

— Я убью тебя! — прорычал он, дико вращая глазами, а затем бросился на Гарри с кулаками.

Гарри ответил ему ударом в челюсть.

Женщины дружно вскрикнули. Герцогиня упала в обморок. Лакей подхватил ее и понес к выходу. Герцогиня подняла голову.

— Мальчики, — произнесла она слабым голосом. — Только без драк. Тем более в канун Рождества.

Молли схватилась за горло. Что происходит? Почему…

— Родерик! Гарри! — рявкнул герцог. — Сейчас же прекратите!

Но те и не подумали остановиться. Комната наполнилась криками и звоном бьющегося стекла. Взрослые и дети устремились к месту схватки.

— Родерик! — вскричала Молли. — Любимый!

Протиснувшись сквозь толпу, она увидела, что Гарри лежит на полу, окруженный осколками стекла и фарфора. Родерик, хоть и держался на ногах, выглядел не лучше. Оба тяжело дышали.

Лорд Саттон поднялся со своего места:

— Леди Мэри!

Леди Мэри! Когда отец обращался к ней так официально, Молли знала, что ее ждет взбучка.

Он указал на дверь, ведущую в главный холл:

— Отправляйся в свою комнату!

— Но это не наш дом! — воскликнула она.

Лорд Саттон побелел:

— Не важно. Отправляйся куда угодно. В любую комнату, кроме этой!

Глаза Молли наполнились слезами. Сморгнув их, она попятилась к выходу.

Но тут Гарри вскочил на ноги и, схватив Родерика за плечи, притиснул его к стене. Молли даже не заметила, как ноги понесли ее вперед, через всю комнату. Прыгнув Гарри на спину, она обхватила его талию ногами и вцепилась в его волосы, заставив запрокинуть голову.

— Оставь его в покое! — крикнула она.

Гарри резко дернулся, стряхнув с себя Молли. Она упала, больно стукнувшись о пол, но ей было некогда лелеять свои раны.

Родерик со всей силы врезал Гарри по носу. Послышался хруст, и во все стороны брызнула кровь. Гарри согнулся, схватившись за нос.

— Я никогда… — выдохнул он, подняв глаза на Родерика. — Я никогда не собирался причинить тебе вред.

Воцарилось молчание.

— О не-е-ет, — простонала Пенелопа, заламывая руки. — Родерик, перестань, пожалуйста. — По ее щекам ручьем катились слезы. — Я люблю тебя.

— Правда? — сердито буркнул Родерик.

Пенелопа кивнула.

— Да, — отозвалась она дрожащим голосом. — Очень сильно.

Кулаки Родерика разжались. Одарив брата взглядом, полным отвращения и жалости, он направился к Пенелопе, даже не взглянув на Молли. Пенелопа крепко обхватила его руками. Его объятия были более сдержанными, но Молли видела, как вспыхнули глаза сестры, довольной, что ее простили.

Сердце Молли упало, Пенелопе всегда все прощалось.

— Ты поступишь в армию, Гарри, — устало произнес герцог. — Там у тебя будет достаточно времени, чтобы подумать о своем долге перед семьей.

Гарри прищурился:

— Я знаю, что такое долг, отец. Ты не позволяешь мне забывать об этом.

От его горького тона сердце Молли сжалось.

— Тебе еще многому нужно научиться, — одернул его отец. — Это займет несколько лет. Когда ты действительно узнаешь то, что должен знать, сможешь вернуться в семью. Но до тех пор ты здесь нежеланный гость.

— Даже на Рождество?

Лицо Гарри побледнело. Он перевел взгляд с отца на брата.

— Боюсь, что да, сын, — вздохнул герцог. — Согласись, твое присутствие здесь завтра только осложнит ситуацию.

Гарри взял бокал вина, залпом выпил и поставил на стол.

— За ваше счастье, — сказал он, обращаясь к Родерику и Пенелопе. Затем повернулся к Молли: — А ты, маленькая проныра, молись, чтобы наши пути не пересекались.

— Вряд ли это случится скоро, — отозвался лорд Саттон. — Сегодняшние события убедили меня, что моя дочь нуждается в более твердой руке, чем дома или в Академии мисс Монро. Послезавтра она уедет. В Йоркшир.

Послезавтра? И не в Лондон?

— В Йоркшир? — воскликнула Молли. — Там холодно и…

— Тем лучше, — заявил отец со стальными нотками в голосе.

Публика одобрительно закивала.

Глаза Молли наполнились слезами.

— Но почему послезавтра?

Лорд Саттон ничего не ответил, только сдвинул свои густые брови.

И тут до Молли дошло.

— О нет, — произнесла она дрожащим голосом. — Я не могу пропустить свадьбу, папа. Ведь я должна стоять рядом с Пенелопой и держать ее букет.

Все так запуталось. Молли любила свою семью и больше всего хотела, чтобы кто-нибудь обнял ее и сказал, что все будет хорошо.

«Мама, — молило ее сердце, — помоги мне!» Но мама давно уже отошла в лучший мир. Тем не менее Молли ждала, надеясь, что мама, ангелы или кто-нибудь другой вступится за нее. Однако Пенелопа не сказала ни слова в ее защиту. И никто другой. Даже Родерик. А ведь она посвятила ему стихотворение.

Предатель.

В наступившей тишине Гарри повернулся к выходу, держась на нос.

— Иди, — велел лорд Саттон дочери, прежде чем обратиться к кузине Августе: — Позаботьтесь, чтобы ее немедленно отвезли домой и уложили в постель.

— Конечно, — отозвалась кузина Августа, водрузив очки на нос. — Можешь не рассчитывать на рождественские подарки. Уж я постараюсь, чтобы сегодняшняя выходка не сошла тебе с рук.

Кузина Августа была вредной занудой, слепой, как летучая мышь.

Молли догнала Гарри, направлявшегося к выходу.

— Как я тебя ненавижу, — шепнула она.

— Это чувство взаимно, — отозвался он довольно бодрым тоном.

И с этими словами они покинули людей, которых любили больше всего на свете. Из-за одного опрометчивого поступка их жизни радикально изменились, и оба верили, что никому не нужны и что им суждено оставаться одинокими… Отныне и навсегда.

Глава 1

Июнь 1816 года

Посторонний мог бы принять лорда Рея, который похрапывая на полу, за спящего. Но Гарри Тремор и его друзья по Итону понимали — хотя их способности к логическому мышлению несколько притупились от изрядного количества выпитого бренди, — что на самом деле Рей пытается мужественно встретить свою судьбу.

В конце концов, утром ему предстояло вступить в брак. И все знали, что его будущая жена была… точной копией его матери.

— Печально видеть, как твой друг лишается свободы в расцвете лет, — заметил Чарлз Торп, виконт Ламли, покачивая пустым бокалом.

Ламли был привлекательным молодым человеком, богатым как Крез, с искрящимися голубыми глазами и улыбкой, которая могла бы осветить Воксхолл-Гарденз в полночь ярче, чем фейерверк.

— Это неправильно, — сказан Стивен Эрроу, капитан флота. Его отутюженный мундир, отделанный золотым шнуром, плохо сочетался с небрежной позой, в которой он раскинулся в кресле. — Но надо признать, он боролся до последнего.

Гарри глотнул бренди и поморщился. Его язык онемел. И губы тоже, если уж на то пошло. Он не часто напивался — вопреки историям, которые рассказывали о нем и которые он не пытался отрицать. Но сегодня вечером он ощутил прикосновение брачной удавки к собственной шее. Он не хотел жениться. Во всяком случае, пока его не вынудят к этому семейные обязательства. И насколько он знал, это могло никогда не случиться.

Гарри был запасным наследником. Его возможности как продолжателя рода могли понадобиться, только если бы его старший брат, Родерик, не произвел на свет сына. Но Пенелопа уже родила четырех дочерей — его очаровательных племянниц, Хелен, Кассандру, Джульет и Имоджин, — и недолго оставалось ждать, пока она подарит Родерику сына, о чем вся семья истово молилась. Ибо, как следовало из кухонных сплетен и вечно недовольных лиц его родителей, никуда не годилось, чтобы никчемный Гарри, снискавший на войне совсем не ту славу, которая могла польстить его родным, был в одном шаге от наследования герцогского титула.

Вот почему Гарри был так не расположен к браку. Зачем впускать в свою жизнь еще одного человека, который не испытывал бы к нему ничего, кроме презрения?

Рей причмокнул губами и пошевелился во сне.

— По крайней мере, теперь он отмучился, — произнес Николас Стонтон, лорд Максвелл, изучая Рея через монокль. Невозмутимый и загадочный, не связанный условностями, несмотря на свое аристократическое происхождение, он не был склонен высказывать свои мысли вслух, не имея для того веских оснований. — Представляю, как он настрадался за этот год, преследуемый толпами дебютанток и их мамаш.

— Бедняга, — согласился Гарри. — Чего стоит одна только история с двумя головорезами в масках, которые затолкали его в карету, чтобы заставить сбежать с дочкой Барнуэла. Он выпрыгнул на ходу, чуть не попав под колеса встречного экипажа.

В камине громко затрещало полено, взметнув фонтан искр и разбудив Рея:

— Я не буду овсянку, — капризно протянул он, на секунду открыв глаза. — Пожалуйста, не заставляйте меня.

И снова захрапел.

— Спаси Господи его мятущуюся душу, — произнес капитан Эрроу с мрачной торжественностью.

И тут книжный шкаф около камина повернулся, открыв проход.

Гарри протер глаза.

— Что за черт? — сказал Эрроу.

Гарри, конечно, знал, что все приличные дома имеют потайные коридоры, но не представлял, что таковой имеется в его собственном клубе.

Из темного коридора выступила пышногрудая особа со свечой в руке. Ее тронутые сединой локоны прикрывал кружевной платочек, а полная фигура была облачена в темно-синее платье.

Поставив свечу на каминную полку, дама повернулась к мужчинам и присела в реверансе.

— Женщина… — медленно произнес Ламли.

Учитывая, что дамы не допускались в клуб, Гарри не мог упрекнуть виконта за констатацию столь очевидного факта. Но прежде чем он успел открыть рот, из прохода появился коренастый мужчина с веселой усмешкой на лице и бутылкой дешевого джина в руке.

— Мне это снится, — сказал Ламли, тряхнув головой.

— Отнюдь, — заявил вновь прибывший. — Вам это определенно не снится, виконт.

Он похлопал себя по животу, отхлебнул из бутылки и вытер рукавом губы.

А затем покачнулся.

— Ого! — хмыкнул он, когда женщина подхватила его под локоть.

— Вы не на танцах, ваше высочёство, — хихикнула она, забрав у него бутылку.

Не успела она поставить бутылку на боковой столик, как все мужчины вскочили на ноги, кроме Рея, безмятежно почивавшего на полу.

— Ваше королевское высочество! — воскликнул Эрроу, отдав честь. — Капитан Стивен Эрроу, к вашим услугам.

Принц-регент собственной персоной! Гарри отвесил почтительный поклон.

Принни потер подбородок.

— Да, это я, — заявил он. — Мы с моей прелестной спутницей направлялись в потайную спальню…

В клубе имеется потайная спальня?

Гарри и Ламли обменялись потрясенными взглядами. Максвелл прошелся взглядом по книжным полкам. Эрроу продолжал стоять навытяжку.

— Капитан Эрроу, — сказал Принни со смешком. — Вольно. Я не могу думать, когда вы выглядите так, словно ждете приказа открыть огонь по испанскому флоту.

Плечи Эрроу обмякли, Ламли усмехнулся, а Максвелл затянулся сигарой. Принц-регент, хоть в подпитии, явно пребывал в отличном настроении.

— Как я уже сказал, — продолжил он, — мы с Лизой проходили мимо и не могли не подслушать ваш разговор, джентльмены. — Он открыл табакерку и сделал понюшку, прежде чем убрать ее в карман. — И я шокирован тем, что происходит. Вряд ли империи пойдет на пользу, что ее лучшие представители пребывают в унынии. — Он устремил взгляд на Гарри: — Это относится и к вам, молодой человек. Несмотря на то что я слышал о ваших шашнях с женой командира, когда ваше подразделение подверглось нападению, вы не можете быть совсем пропащим, имея такого отца, как герцог Маллон.

Гарри ощутил стеснение в груди.

— Спасибо, ваше высочество, — выдавил он.

Принни обвел всех молодых людей оценивающим взглядом.

— Мы должны это исправить. Вам нужна гарантия, что вы сможете избежать брачных оков. И не просто гарантия. — Он просветлел, подняв кверху палец. — А несокрушимая уверенность!

— О да! — Лиза восторженно захлопала.

— Нужно исключить всякую возможность, — продолжил Принни, — чтобы хитрые мамаши, глупые дебютантки и коварные интриганы отравляли холостяку жизнь, лишая его драгоценной фривольности. Есть у кого-нибудь перо и бумага?

Ни у кого не было. Гарри гадал, что у Принни на уме.

За окном прогромыхала карета, из-за двери доносились обычные звуки клубной жизни: голоса и звон столовых приборов. Жизнь текла, как обычно, не считая этой комнаты. Гарри сожалел, что не может поговорить с друзьями, но никто из них не осмеливался отвести взгляд от принца-регента.

Принни указал подбородком на Эрроу:

— Капитан, позаботьтесь о письменных принадлежностях. Мне нужно подготовить указ. Прямо сейчас.

Капитан Эрроу отдал честь:

— Слушаюсь, ваше высочество.

Не прошло и минуты, как он вернулся с пером и бумагой и йручил их Лизе с галантным поклоном. Та уселась за стол и приготовилась записывать.

— Я готова, ваше высочество, — сказала она.

Принни поправил свой галстук.

— Указом принца-регента, — продиктовал он, — объявляется, что начиная с 1816 года пари беспутных холостяков будет разыгрываться в первую неделю августа. Состав участников и условия будут утверждаться лично принцем-регентом.

Гарри напрягся. Ничего ему так не хотелось, как встать и уйти.

Лиза закончила писать и подняла глаза, держа перо наготове.

— Победителю, — продолжил Принни, — предоставляется год свободы от испытаний, горестей и, хм, радостей брака. И других малоприятных событий, связанных с обретением жены. — Его глаза хитро блеснули. — Его нельзя принуждать к посещению нудных балов в «Олмаке». — Он помедлил, усмехнувшись. — Впрочем, если он пожелает познакомиться с последним выводком дебютанток, дамы-патронессы не вправе ему отказать.

Губы Лизы, яростно скрипевшей пером по бумаге, изогнулись в улыбке.

— И совершенно недопустимо, — Принни грозно сверкнул глазами, — чтобы родственники молодых особ или мошенники, жаждущие наживы, завлекали его в брачные ловушки.

Все джентльмены как по команде устремили взгляд на Рея, похрапывавшего на ковре.

— К сожалению, для него уже слишком поздно, — промолвил Принни.

Лиза сочувственно склонила голову.

Принни взялся за лацканы своего фрака, расправил плечи и возобновил свою речь:

— Те, кто воспрепятствует желанию принца-регента защитить хотя бы одного из его холостых подданных от бессовестного преследования на один год, — он помедлил, сузив глаза, — будут навсегда отвергнуты его королевским высочеством и его верными подданными. — Принни испустил страдальческий вздох. — Цена свободы всегда высока, не так ли? — Он выгнул бровь. — Поэтому проигравшим придется тянуть жребий. — Он поочередно взглянул на Ламли, Эрроу, Максвелла и Гарри. — Тот, кто вытянет самую короткую соломинку, — мрачно произнес он, — должен в течение двух месяцев сделать предложение женщине, которую выберет правление клуба. — Он скрестил руки на своем объемистом животе. — Пожалуй, это все.

Лиза отложила перо и подула на листок бумаги, содержавший последний указ принца-регента.

Гарри охватило тягостное чувство. Он определенно не хотел жениться и предпочел бы избегать алтаря собственными методами. Но способ, предложенный принцем-регентом, был дьявольски рискованным.

Принни подошел к столу, подписал указ и икнул, возвращая перо Лизе.

— Я поражен собственной гениальностью, — сказал он, хмыкнув.

— А я нет, ваше высочество, — отозвалась она, одарив его обожающим взглядом.

Принни признательно сжал ее пухлую руку.

— Это пари посвящается вам, дорогая. — Он поднял глаза. — Вы готовы, джентльмены?

Гарри судорожно сглотнул. К Рождеству любой из них может оказаться в брачных оковах, если проиграет.

— Ваше высочество, — сказал Эрроу. — В соответствии со своими служебными обязанностями я должен отправиться в плавание к мысу Горн.

— Чепуха, — заявил Принни. — Я позабочусь о том, чтобы вам дали другое назначение, капитан Эрроу.

После секундной заминки Эрроу кивнул.

— Отлично, сэр, — сказал он.

Но Гарри видел, как под его загорелой кожей проступила краска. Он тоже был не в восторге от идеи Принни. Даже на обычно невозмутимом лице Максвелла читалась легкая паника. Ламли издал протестующий возглас, но вовремя опомнился.

— Я сообщу каждому из вас условия пари в самое ближайшее время, — сказал Принни. — Уверен, это будет неплохое развлечение.

Настроение Гарри еще больше упало. Принни с его жаждой развлечений! Почему бы ему просто не завести себе придворных шутов?

Принни прищурился:

— Гарри, назначаю тебя ответственным. Максвелл будет вести записи. Эрроу и Ламли войдут в судейский комитет. Держите меня в курсе, джентльмены.

— Как прикажете, ваше высочество, — отозвался Гарри, хотя у него не было ни малейшего желания находиться под строгим наблюдением принца-регента.

Благодаря отцу он уже провел пять лет в армии, а потом задержался на службе достаточно долго, чтобы помочь Веллингтону выиграть сражение при Ватерлоо. Он был дома только год, едва ли достаточно, чтобы насладиться свободой.

Лиза встала и вручила Принни указ, который тот передал Гарри.

— Позаботьтесь, чтобы его повесили над камином в холле клуба.

Он хмыкнул и взял свечу с каминной полки.

— Поздравляю. Отныне вы все — беспутные холостяки принца-регента. Кроме Рея, конечно.

Он слегка пнул Рея ногой. Тот всхрапнул.

— Пожалуй, я могу назвать еще одного беспутного холостяка, — сказал Принни. — Чтобы заполнить место, которое занял бы Рей, не будь он выбит из ваших рядов превосходящими силами противника. — Он задумчиво нахмурился. — Как насчет сэра Ричарда Белла? Он совратил столько девственниц, что пора бы ему заплатить за это.

И прежде чем кто-либо успел откликнуться на это предложение, он шагнул в потайной коридор, увлекая за собой Лизу.

Книжные полки повернулись и закрылись за ними.

Повисло долгое молчание.

— Катись все к дьяволу! — выругался Максвелл, когда шаги Принни и его дамы затихли.

Эрроу запустил пальцы в волосы.

— Я не хочу, чтобы мое назначение отменяли. И определенно не желаю, чтобы меня называли беспутным холостяком.

Ламли бросился в кресло.

— А мне нечем заняться, кроме как присматривать за своими поместьями. Пожалуй, это пари меня развлечет. Особенно если сэр Ричард примет участие. Я бы с удовольствием набил ему морду за дочку Глазбери, которую он погубил в прошлом году. Она стала монахиней, знаете?

— Знаю и согласен с тобой насчет Белла, — раздраженно отозвался Гарри. — Но пари, Ламли! О каком развлечении ты говоришь? Одному из нас в конечном итоге придется жениться!

— Я совсем забыл об этой детали, — вздохнул виконт. — На данный момент у меня даже нет любовницы, тем более прелестной. Так что я могу оказаться в числе проигравших!

— Я тоже, — подхватил Эрроу. — У Максвелла есть Афина, а у Гарри… Кто у тебя сейчас, Гарри? Блондинка или ты переключился на ту рыженькую, что встретил на балу?

— Не важно.

Гарри предпочитал не думать о своих женщинах без повода, который обычно возникал непосредственно перед свиданием, когда он доставал очередное украшение из шкатулки с безделушками, подобранными для него ювелиром, чтобы избавить его от мороки, связанной с выбором подарков.

— Мы марионетки в руках Принни. Он достаточно умен, когда хочет, но в последнее время его интересуют только бессмысленные развлечения.

Рей застонал и сел на полу.

— Я давно проснулся, — сообщил он.

— И без сомнения, с дьявольской головной болью, — заметил Максвелл.

— Боже, да, — простонал Рей, держась за растрепанную голову.

Максвелл плеснул в бокал бренди и протянул его своему незадачливому другу. Рей сделал большой глоток.

— Я не хотел привлекать внимание Принни, — прохрипел он, — но я проснулся, когда эти чертовы книжные полки повернулись.

Морщась, он перебрался с пола в кожаное кресло.

— Не стоит так расстраиваться, джентльмены. Только представьте… вы в «Олмаке», разглядываете девиц на выданье, и никому не разрешается приставать к вам с разговорами об их платьях, родословных и достоинствах как потенциальных невест.

— Звучит заманчиво, — подхватил Эрроу.

— Так что, прежде чем жалеть себя, — сказал Рей, скорчив гримасу, — помните, что я отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на вашем месте.

С этим было трудно не согласиться. Будь Гарри честен с самим собой, он бы признал, что при всем нежелании быть втянутым в затею Принни, он ощутил искорку надежды… что он выиграет пари и сможет входить в любой бальный зал в Лондоне, не опасаясь, что его попытаются окрутить.

Он потрепал Рея по плечу:

— Ты славный парень.

Это было прощание с благородным холостяком, и все присутствующие это понимали.

Рей попытался приободриться, однако его ухмылка напоминала болезненную гримасу. Он встал и нетвердо направился к двери.

— Мне пора, джентльмены. Увидимся, — он запнулся, — после свадьбы. В церкви. Или на концерте. В общем, в каком-нибудь скучном месте.

Он вышел, захлопнув за собой дверь.

— Я хотел бы предложить тост, — сказал Гарри, нарушив угрюмое молчание, повисшее в комнате.

Эрроу, Ламли и Максвелл подняли бокалы.

— За беспутных холостяков, — произнес он с воодушевлением. — И за это немыслимое пари. Чтобы мы с честью пережили его и сохранили нашу свободу в неприкосновенности.

Все дружно чокнулись и осушили бокалы.

— И еще, — усмехнулся Гарри. — Предлагаю прибить этот чертов шкаф к стене, прежде чем мы уйдем отсюда. Согласны?

— Согласны! — отозвались все хором.

В чем он не сомневался.

Глава 2

Август 1816 года

Благодаря школе «Провиденс» для своенравных девочек, в которую Молли Фэрбенкс попала в возрасте тринадцати лет, в двадцать один год она уже не была наивным глупым романтиком. Она была глупым романтиком… с превосходной осанкой.

Идеально выпрямив спину, Молли сидела на стуле в довольно убогой гостинице, где они с Седриком Оллистоном подкреплялись, перед тем как отправиться в Гретна-Грин.

Не то чтобы Молли действительно ела. Она была слишком взволнована и пребывала в смятении. Наверное, так же чувствует себя птица, выпущенная из клетки, прежде чем взмахнуть крыльями и улететь.

В честь обретенной свободы она отказалась от скучного дорожного костюма, облачившись в свое любимое белое муслиновое платье и дополнив его полосатым зонтиком, который ей прислала Пенелопа из Италии, где она путешествовала со своей семьей.

— Седрик, — Молли помедлила, вертя в руках бокал с вином, — если бы папа не был так богат, ты бы все равно сбежал со мной?

— Что за глупый вопрос, — отозвался Седрик, разрезая сосиску. — Побег — это побег. — Он посмотрел на золотые карманные часы, украшавшие его зеленый атласный жилет. — А мы — это мы.

Молли растерянно моргнула:

— И что это означает? Я не поняла.

В этом не было ничего нового. Седрик был похож на головоломку. А Молли не любила головоломок. Особенно таких, где недоставало частей, как у Седрика.

Седрик вздохнул.

— В отличие от твоей безупречной сестры Пенелопы ты не более чем молодая особа, которая нуждается в постоянном руководстве со стороны более развитого ума. А я… я талантливый археолог… благородного происхождения, — добавил он, приподняв бровь, — который обеспечит тебе это руководство. Таково наше предназначение в жизни. Каждому свое.

Он пожал плечами, сунул в рот кусок сосиски и принялся жевать.

Какая чепуха! Молли скривила губы. Седрик не был археологом. Он был племянником кузины Августы и пытался пробиться наверх, работая у ее отца. И Пенелопа не была такой уж безупречной. Иначе она не стала бы целоваться с братом своего жениха, не так ли? Но Молли только больше любила ее за это.

Впрочем, в глубине души она понимала, что в словах Седрика есть логика. Должно быть, она лишилась ума, когда согласилась остаться дома, чтобы разливать чай для кузины Августы и слушать ее бесконечные жалобы, в то время как отец и Седрик в течение трех лет разъезжали по Европе в поисках древностей. А когда отец вернулся, она покорно слушала, как они с Седриком часами обсуждают черепки ваз, разбитых тысячу лет назад.

Молли терпеть не могла потемневшие от времени, щербатые предметы, извлеченные из земли. Ей нравились цветы, романы, свежий воздух и танцы.

И она не была влюблена в Седрика, хотя он выглядел как Аполлон, с золотистыми кудрями, патрицианским носом, длинными ресницами и небесно-голубыми глазами. Он был слишком нудным, чтобы его любить. А порой даже вульгарным, когда причмокивал и фыркал за едой.

Тем не менее часть ее натуры — глупая и романтическая — полагала, что будет ужасно мило, если он в нее влюбится. Возможно, она ответит ему взаимностью. Со временем. Когда ее чувства притупятся от возраста или… если он совершит что-нибудь героическое.

Седрик поправил кружевные манжеты и откинулся на стуле, продолжая жевать.

Ладно. Вряд ли он совершит что-нибудь героическое. Но у нее нет другого выхода, кроме как остаться старой девой или сойти с ума от бесконечного нытья кузины Августы.

По крайней мере, выйдя замуж за Седрика, она сможет наконец повидать Лондон. А когда папа и Седрик уедут, будет наслаждаться жизнью.

Грезы Молли о беззаботном будущем были прерваны появлением мужчины и женщины, которые привлекли внимание всех присутствующих. Женщина была на редкость хороша собой, хотя и несколько вызывающе одета — в розовое платье с глубоким декольте, подчеркивающим ее прелести.

Красавица нахмурила брови, тряхнула кудрями и подбоченилась. Но ее спутник, расположившийся у бара, либо не замечал ее недовольства, либо не обращал на него внимания. Он был одет в простую рубашку и кожаные бриджи, заправленные в высокие черные сапоги. Молли невольно задержала взгляд на его широких плечах и блестящих черных волосах, падавших на воротник.

Седрик положил вилку и нож и уставился на женщину в розовом.

— Ожившая Афродита! — произнес он.

Афродита поджала губы и, не дожидаясь своего спутника, направилась к столику, рядом с тем, за которым сидели они. Оглянувшись, она увидела Седрика и медленно улыбнулась, словно покрытая росой роза, распустившаяся от поцелуев солнца.

Седрик замер.

Молли задалась вопросом, считает ли Седрик ее привлекательной? Вряд ли. Сколько бы она ни крутилась перед зеркалом, ее вздернутый носик оставался курносым, а рот был шире, чем Темза. У нее были большие карие глаза, но мисс Данлап, директриса в школе «Провиденс», всегда говорила, что взгляд у нее слишком дерзкий для благовоспитанной особы. А волосы… волосы доставляли ей самое большое огорчение: темные и слишком густые, они вечно выбивались из прически — их невозможно было скрепить никакими шпильками.

— Привет, — сказала Молли, помахав рукой.

Афродита небрежно кивнула в ответ, но ее взгляд заметно потеплел, когда она посмотрела на Седрика. Оба молчали, но Молли почувствовала, как между ними протянулась невидимая нить. И эта нить трепетала от напряжения. Это был призыв одного красавца к другому, безмолвное признание, что один образец физического совершенства нашел себе идеальную пару.

«Что за глупая мысль!» — сказала себе Молли. Она здесь с Седриком, и они собираются в Гретна-Грин, чтобы сочетаться браком.

Седрик поднялся из-за стола и направился к незнакомке.

— Позвольте помочь вам, — сказал он, выдвинув стул для нее.

Молли вспыхнула. Седрик никогда не выдвигал для нее стул. Правда, всегда рядом имелись слуги, готовые оказать ей эту услугу, так что до сего момента она не замечала отсутствия внимания с его стороны. Впрочем, если подумать, он не удосужился выдвинуть для нее стул в этом зале.

Ее сердце сжалось. Что с того, что Седрик и Афродита идеально смотрятся вместе? Внешность — еще не все. Общность взглядов важнее физического влечения.

Впрочем, между ней, Молли, и Седриком нет ничего общего. Но возможно, со временем появится. Если Седрик полностью изменится.

А это вполне возможно, заверила себя Молли. Она как- то слышала о женщине, которая, очнувшись после падения с лошади, вообразила себя папой римским…

Да и какое это имеет значение? Тем более что Седрик благополучно вернулся за их столик.

— Закажем фрукты и сыр? — предложил он.

Седрик никогда не заказывал фрукты и сыр.

— Отличная мысль, — отозвалась Молли, но ее сердце упало.

Она понимала, что он просто хочет задержаться в зале, чтобы иметь возможность созерцать Афродиту.

Он удовлетворенно улыбнулся и сделал знак девушке за стойкой. Желудок Молли взбунтовался. Все вокруг нее приобрело кристальную ясность, причем весьма неприятную. Она видела поры на носу Седрика и трещины на поверхности стола, заполненные какой-то липкой массой. В воздухе висел запах прокисшего пива и пота. Даже аромат жареных сосисок, которые проносила мимо на подносе служанка, вызывал тошноту.

Молли ощутила тупую боль в сердце. Пора признать то, что она давно знала: Седрик — самодовольный зануда. И она зря потратит жизнь, если обвенчается с ним. Точно так же, как она зря потратила три года, разливая чай для кузины Августы и пытаясь быть послушной дочерью, какой хотел видеть ее отец, — вдобавок к пяти годам, проведенным в школе, где учителя делали все возможное, чтобы вытравить из ее души всякую радость.

Когда она в последний раз была… самой собой? И по- настоящему счастливой?

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — сказала Молли, поднявшись со своего стула.

Седрик кивнул.

Проходя мимо стола, где в одиночестве сидела Афродита, Молли постаралась забыть о своем курносом носе и растрепанных волосах и расправила плечи. Ведь она борец, пусть даже в большинстве случаев она забывает об этом факте. Но в этот момент истины, когда она поняла, что ей отведена роль второй скрипки, она постаралась выглядеть сильной и неприступной, как богиня.

Устремив взгляд на запылившиеся оленьи рога, висевшие над баром, Молли не заметила, что спутник Афродиты, направлявшийся к ее столику с двумя пивными кружками в руках, находится на одной с ней линии.

Что-то мягкое и душистое врезалось в лорда Гарри Тремора, второго сына герцога Маллона. А в следующую секунду на его грудь выплеснулось что-то теплое и пенистое.

Его пиво, разумеется. Какая жалось! Будучи запасным наследником герцогства, Гарри тратил свою жизнь и энергию на выпивку, доступных женщин и возмутительные забавы типа полуночных прогулок в экипажах.

Но разве не в этом его предназначение? Давать слугам пищу для разговоров, а безупречным родственникам благородную миссию по его исправлению. И зачем им знать, что он с детства стремился быть таким же безупречным, как они? Однако теперь слишком поздно сетовать. Гарри оставил свой след в этом мире, и это был весьма недостойный и чертовски необратимый след. Что ж, он не будет тратить время на сожаление о том, что невозможно изменить. Единственное, что ему остается, это вести себя недостойно, насколько это возможно. Должен же он быть лучшим хоть в чем-то!

— О Боже! — воскликнула миниатюрная особа с густыми темными волосами, собранными в пучок на затылке. — Извините.

— Все в порядке, — отозвался Гарри. — Я пытался обойти этих типов, — он кивнул в сторону двух мужчин, стоявших поблизости, — и тоже не заметил вас.

На самом деле Гарри засмотрелся на надутую Фиону, заранее торжествуя, что одно ее присутствие обеспечит ему выигрыш в игре, затеянной Принни, и еще один год свободы от брачной удавки. Ничего, он быстро сотрет с ее лица кислую гримасу. Фиона не могла простить ему, что он не разрешил ей взять с собой ее надоедливую собачонку.

Брюнетка не двигалась с места, уставившись на него дерзким карим взглядом.

Милостивый Боже. Не может быть. Это же… Молли Фэрбенкс! Леди Молли Фэрбенкс. Что она делает в этой убогой гостинце?

— Ты, — выдохнула она.

— Ты? — отозвался Гарри, поморщившись.

— Этого не может быть.

Она попятилась.

— И тем не менее это я, — сказал он, отступив на шаг.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— А ты? — поинтересовался он.

Зажатые между столиками и стульями, они не могли разойтись, вынужденные оставаться в непосредственной близости.

— Я все еще ненавижу тебя, — объявила Молли. — Просто чтобы ты знал.

— Это чувство взаимно, — обронил Гарри.

— Пожалуйста, дай мне пройти, — сказала она, вздернув подбородок.

— С удовольствием, — отозвался он и… не двинулся с места.

Тут из-за спины Молли появилась группа людей, устремившихся к своим спутникам, расположившимся за большим столом позади Гарри. Подхваченная потоком, Молли сначала наткнулась на верзилу, который ухмыльнулся ей щербатым ртом, потом чудом избежала столкновения с румяной женщиной с младенцем на руках и только после этого смогла вырваться на свободу.

Гарри проводил Молли взглядом, пока та не скрылась за дверью. Похоже, она спасается бегством, угрюмо подумал он. И правильно делает.

Глава 3

Молли нужно было выбраться наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха и решить, что делать дальше. Впрочем, она уже знала, как поступит. Она вернется назад и выльет кружку пива на голову Гарри.

Подобрав юбки, она задумчиво уставилась на Джона, кучера Седрика, который похрапывал, сидя на облучке. Определенно это принесет ей некоторое утешение. Но это слишком по-детски. А она давно не ребенок. Ей незачем так откровенно демонстрировать Гарри свое презрение. Куда изощреннее будет вернуться за столик — к Седрику — и притвориться, что они безумно влюблены друг в друга.

Она сделает вид, будто Седрик — очень удачная партия, а после мимоходом обмолвится о потрясающей находке, которую он якобы сделал и которую не терпится увидеть самому Принни.

Гарри будет впечатлен и пожалеет о том дне, когда причинил ей вред. Собственно, если подумать, это не был какой-то определенный день, это было множество дней. Гарри причинял ей вред самим фактом своего существования.

При этой мысли все сомнения, которые Молли испытывала относительно побега с Седриком в Гретна-Грин, исчезли полностью и окончательно.

— Я выйду замуж за Седрика, и мы будем немыслимо счастливы, — произнесла она вслух и повернулась к двери.

Войдя внутрь, она решительно протолкалась к столику, где с мрачным видом сидел Седрик, отщипывая с ветки виноград и медленно, методично пережевывая его. Он терпеть не мог виноград и теперь расплачивался за хитрость, с помощью которой сумел задержаться, желая поглазеть на Афродиту.

— Седрик! — воскликнула Молли, прижав руки к груди. — Любимый!

Он вскинул на нее глаза и ничего не сказал.

Молли жизнерадостно улыбнулась и уселась напротив него, остро ощущая присутствие Гарри за соседним столиком.

— У меня нет ни малейшего желания пробовать твою еду, — услышала она его голос.

Бросив взгляд украдкой, Молли увидела, что Афродита держит в протянутой руке вилку, очевидно, предлагая Гарри что-то попробовать.

— Нет, спасибо, — сказал Гарри более твердо.

Выглядел он слегка растрепанным и отчаянно нуждался в бритье.

Молли подавила презрительный смешок. Гарри всегда казался небритым. Иссиня-черная щетина, проступавшая на его подбородке даже после бритья, придавала ему сходство с пиратом, даже когда он был одет в вечерний костюм.

Будь он кем-нибудь другим, она мечтала бы оказаться в его объятиях. Ну а так Молли постаралась успокоить сердцебиение, вспомнив, как он принес ей пирожное на семейном торжестве и имел наглость сказать: «Угощайся, я знаю, что у тебя аппетит как у конюха».

Афродита продолжала настаивать, пока Гарри не оттолкнул ее вилку.

— Пожалуйста, не нужно, — только и произнес он.

Но Молли узнала этот голос, натянутый и раздраженный. На протяжении прошлого года она слышала его несколько раз: на крещении ее племянницы, на Рождество и на семейных похоронах.

Афродита ударилась в слезы и, бросив вилку, поднялась из-за стола. Ее грудь бурно вздымалась.

— Боже, — произнес Седрик, уставившись на нее с разинутым ртом, в котором виднелась сочная виноградина.

— Проглоти, пока не подавился, — посоветовала Молли, чувствуя себя задетой.

Но Седрик даже не удостоил ее взглядом. Его рот оставался открытым, пока он смотрел вслед Афродите, которая двинулась прочь. Ее роскошные рыжеватые волосы ниспадали пышными локонами до середины спины. Прелестное розовое платье украшал шелковый пояс, завязанный сзади и трепетавший при ходьбе.

Затем Седрик повернулся к Молли — взбешенный, судя по его сдвинутым бровям, — и выплюнул виноградину на тарелку.

— Как ты можешь думать о подобной ерунде в такой момент? — прошипел он.

У Молли было такое чувство, словно ей влепили пощечину. Но она только расширила глаза и попыталась придумать что-нибудь эффектное и романтическое, чтобы ответить ему.

Гарри подавил усмешку, наблюдая за Молли, которая старалась не обращать внимания на выходки своего спутника. Он знал Седрика Оллистона еще по Итону и всегда считал его занудой и краснобаем.

— Действительно, — сказала она. — Как я могу думать о чем-либо, кроме нашего венчания в Гретна-Грин, дорогой?

О Господи.

Оллистон поднялся.

— Пойду посмотрю, как там лошади, — сказал он.

Гарри не сомневался, что он пошел посмотреть, где обретается очаровательная Фиона. Он заметил похотливый блеск в глазах Оллистона, который этот болван даже не удосужился скрыть от Молли.

Молли улыбнулась и помахала рукой:

— Буду ждать!

Когда Оллистон вышел, Молли повернулась к нему.

— Мне жаль, что ты так и не нашел свою настоящую любовь, — произнесла она легким тоном женщины, которую обожают.

— Если то, что связывает тебя с Оллистоном, настоящая любовь, то я без нее обойдусь, — огрызнулся Гарри. — К тому же чертовски трудно найти любовь, таскаясь по всей Европе с королевской армией в течение пяти лет.

Молли напряглась и вздернула подбородок. Она в этом не виновата. В конце концов, это он поцеловал Пенелопу!

Они замолчали. Гарри занялся едой, а Молли скребла вилкой по своей тарелке, раздраженно косясь на его сверкающие сапоги, которые, как она подозревала, он полировал шампанским. Ворот его рубашки был распахнут, открывая курчавую поросль на груди, и когда он зевнул, достаточно громко, чтобы разбудить мертвого, на его загорелой шее проступили жилы.

— Господи, — буркнула себе под нос Молли.

Гарри усмехнулся, сверкнув белыми зубами, но его глаза сузились.

— Похоже, я переусердствовал с развлечениями прошлой ночью.

Переусердствовал с развлечениями?

Молли одарила его свирепым взглядом, ничуть не удивленная его наглостью.

Посетители разошлись, и в зале остались только Молли, Гарри и два старика у бара.

Молли вздохнула:

— Пожалуй, я пойду поищу своего нареченного.

— А я свою прелестную спутницу.

Гарри бросил на стол несколько монет и поднялся из-за стола.

— Ты хотел сказать — свою потаскушку? —уточнила Молли.

— Да, — отозвался Гарри. — И слава Богу, мне не придется везти ее в Гретну.

Молли встала и, обойдя его, словно он был неодушевленным предметом, направилась к выходу, лавируя между столиками. Гарри двинулся в том же направлении и, хотя Молли ускорила шаг, Гарри добрался до двери раньше. Когда он остановился на пороге, Молли проскочила у него под мышкой и оказалась во дворе первой.

Но Гарри даже не заметил этого. Он застыл на месте, уставившись на экипаж, который выезжал со двора на дорогу. В окошке мелькнуло что-то розовое.

У потаскушки Гарри было розовое платье!

— Ну и ну, — протянула Молли, не в силах сдержать торжества.

Разве не великолепно, что красавица Афродита бросила Гарри ради другого мужчины?

— Что за черт? — рявкнул Гарри и припустил бегом.

Молли осталась стоять, глядя на отъезжающую карету и Гарри, бегущего следом. Кучер хлестнул лошадей, и Молли не без удовольствия отметила, что Гарри отстает.

И тут она узнала задник кареты Седрика.

Спутница Гарри уехала с Седриком!

— Седрик, — прошептала Молли и, подхватив юбки, выбежала следом за Гарри на дорогу. — Седрик! — закричала она, размахивая над головой зонтиком. — Не оставляй меня, пожалуйста!

Но кучер снова взмахнул кнутом, и лошади перешли на галоп, оставив позади гостиницу.

Глава 4

Молли стояла на дороге и смотрела, как карета, увозившая Седрика и Афродиту, исчезает за поворотом. В ушах у нее звенело, перед глазами все плыло.

Боже, нет. Не может быть, чтобы это случилось с ней. Она несколько раз моргнула, чтобы прояснить зрение, затем повернулась к Гарри.

— Видишь, что ты наделал, — произнесла она обвиняющим тоном. — Из-за твоего скверного характера твоя потаскушка бросилась на шею моему жениху, и теперь я застряла в этой дыре!

Гарри склонился к ней, так что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица.

— Очевидно, твоему жениху так надоело твое общество, что он сбежал с моей потаскушкой.

— Тебе не следовало связываться с потаскушкой, — заявила Молли. — Что бы сказала твоя мать?

— А тебе не следовало сбегать в Гретна-Грин с бесхребетным хлыщом.

Молли ощетинилась.

— Он не бесхребетный, просто… чувствительный, — возразила она, хотя и не представляла, почему защищает Седрика.

По вине Гарри, разумеется. Он всегда толкал ее на иррациональные поступки.

Гарри фыркнул:

— Оллистон чувствительный? Он такой же чувствительный, как дубовый пень.

Молли скрестила руки на груди.

— А твоя потаскушка такая же умная, как… насекомое.

Улыбка Гарри стала хитрой.

— Для того, что мне нужно от нее, ум не требуется.

Если он рассчитывал, что заставит ее покраснеть, то Молли не доставила ему такого удовольствия. Она повернулась к нему спиной и раскрыла зонтик. Никогда в жизни она не попросит Гарри о помощи.

Но ей нужна помощь. Она застряла в захолустной гостинице вдали от Лондона, без сопровождения и даже без такого оправдания; как побег в Гретна-Грин с женихом, чтобы защитить ее репутацию.

Не дай Бог кто-нибудь узнает, что с ней случилось. Ее же станут называть падшей женщиной.

Гарри с иронией наблюдал за Молли: она вышла на дорогу со своим дурацким полосатым зонтиком, нахмурила лоб и посмотрела вначале в одну, потом в другую сторону. Насколько ему было известно, до ближайшего населенного пункта на юге было не меньше десяти миль, а дорога на север только отдаляла ее от дома.

— Послушай! — окликнул он ее.

Молли обернулась.

— Не думаю, что ты можешь сообщить мне что-либо, заслуживающее внимания, — заявила она и, вздернув подбородок, направилась на юг.

Гарри бросился следом, схватил ее за локоть и развернул лицом к себе:

— Я не допущу, чтобы ты ушла, тем самым поставив меня в неудобное положение.

Щеки Молли покрылись красными пятнами.

— По-твоему, я не соображаю, что делаю? Ни один джентльмен не усомнился бы в моем здравом уме! Но ты не джентльмен. И все об этом знают.

В раздражении она ударила его своим ридикюлем. К сожалению, в нем не было ничего, кроме нескольких монет.

Гарри вздохнул и покачал головой:

— Вряд ли это поможет делу.

Молли тяжело вздохнула:

— Извини. Леди не должна; распускать руки. Даже если ты заслужил это, связавшись с женщиной, которая сбежала с первым встречным.

Он презрительно фыркнул:

— Это ты леди? В последний раз, когда я был в Марбл-Хилле, ты подложила колючку на мой стул и бросила камушек в мой бокал с вином.

— Это было давно.

— Это было на проводах Пенелопы и Родерика — накануне их отъезда с детьми в Италию. Всего лишь четыре месяца назад.

— Да, но это лучше, чем отодвинуть чужой стул от стола дальше, чем требуется, как это проделал ты на поминках тети Коры. Из-за тебя я чуть не села на пол в присутствии всей скорбящей семьи!

— Я сделал это в память о тете Коре, — возразил Гарри. — Она обожала такие шутки.

— Слабое оправдание, — обронила Молли.

Минуту они свирепо взирали друг на друга. Затем Молли отвела взгляд.

— Мы оба попали в переделку, — произнесла она со слезами в голосе.

Гарри отчаянно надеялся, что она не разревется. Последнее, что ему нужно, — это общество вздорной упрямой девицы, которая еще и заливается слезами.

— Пожалуй, мы могли бы помочь друг другу, — с неохотой сказал он.

О, чего это ему стоило!

— Я тоже так думаю, — отозвалась Молли, оживившись.

— Я как раз направлялся на загородный прием, довольно веселый, и мог бы взять тебя с собой.

— Веселый, говоришь?

— Ну… такие приемы ты не привыкла посещать. Это… нечто уникальное. Однако мне отведена роль хозяина.

Молли махнула рукой и двинулась дальше.

— Мне нужно явиться туда с любовницей! — крикнул ей вслед Гарри.

Она резко обернулась.

— Так и думала, что ты предложишь мне что-нибудь скандальное, — заметила Молли и снова зашагала по дороге с еще более гордым видом.

— Я предлагаю тебе изобразить любовницу, глупышка, а не стать ею!

Молли снова обернулась:

— Кто глупышка? Я?

— Да, ты. Иначе знала бы, как опасно бродить по дорогам в одиночестве.

Ноздри Гарри раздувались, как у разъяренного быка. Никто так не выводил его из себя, как Молли Фэрбенкс.

— Опасно? — Она подбоченилась. — Неужели это опаснее, чем оказаться в компании пьяных бездельников и полуодетых потаскушек? И кому нужна ненастоящая любовница? Какая нелепая идея.

Гарри скрестил руки на груди, моля Господа, чтобы ему ниспослали терпение.

— Если я появлюсь там без любовницы, я буду сразу же признан проигравшим. Поэтому я просто обязан привести с собой кого-нибудь. Твое присутствие по крайней мере позволит мне остаться в игре.

Молли нахмурила брови:

— Что ты подразумеваешь под игрой?

— Пари. Выиграет тот, кто привезет самую очаровательную любовницу.

— Понятно. — Она закатила глаза. — Продолжай.

— Женщины будут оцениваться прежде всего по красоте. Ну и конечно, по умению поддержать разговор. — Он щелкнул пальцами. — А если девица играет в карты, смеется мужским шуткам и не забывает наполнять их бокалы, тем лучше.

— Ты шутишь?

Гарри пожал плечами:

— Отнюдь. В общем, она будет оцениваться по совокупности черт, которые делают женщин, скажем, обворожительными, с точки зрения мужчин.

Молли вздохнула, постукивая ногой по земле.

—А. каков выигрыш, если я окажусь лучшей, хм, любовницей?

— Ну, ты получишь титул… самой очаровательной спутницы, — сообщил Гарри приподнятым тоном, словно объявлял о выступлении акробатки в бродячем цирке. — И корону со стразами, — поспешил добавить он.

Молли скорчила гримаску:

— И все?

Она не получит никакой награды, кроме ничего не стоящих титула и короны?

Гарри переступил с ноги на ногу, охваченный внезапными сомнениями. Молли всегда удавалось выставить его… болваном. Он не чувствовал себя так с тех пор… С тех пор как в последний раз видел ее!

— Вам следовало бы наградить победительницу уймой денег, — заявила Молли, вздернув подбородок. — Видит Бог, она заслужила это. Надо обладать ангельским терпением, чтобы иметь дело с такими, как вы! — Она помедлила. — А каков выигрыш ее спутника?

— Год свободы от брачной удавки, — сообщил Гарри не без удовольствия, зная, что ей это не понравится. — Благодаря королевскому указу, изданному самим Принни, ее спутник будет недосягаем для ловких мамаш, драконов в юбках, которые заправляют в «Олмаке», и любителей пари в лондонских клубах.

— Принни? — Молли недоверчиво скривилась. — Ты хочешь сказать, что принц-регент даст тебе разрешение уклоняться от долга перед семьей?

— Какого долга? — отозвался Гарри небрежным тоном. — Родерик станет следующим герцогом Маллоном, а Пенелопа наверняка вскоре родит ему сына. Так что наш род не угаснет, уверяю тебя.

— Но ты тоже должен жениться.

Молли говорила в точности как его мать. А также его невестка. И его отец с братом.

— Я запасной наследник, — возразил Гарри. — И могу оставаться холостым, сколько пожелаю. Я нужен семейству только на тот случай, если Родерику не удастся произвести на свет сына. Но мой брат молод и здоров и продержится еще лет семьдесят.

— Однако твоей матери хочется иметь внуков, — настаивала Молли, вертя зонтиком, словно они разговаривали о погоде.

Похоже, ей нравится препираться, подумал Гарри. Возможно, это ее любимое занятие.

Он угрюмо улыбнулся:

— Я предпочел бы не обсуждать эту тему. И честно говоря, тебя это не касается, Молли Фэрбенкс.

Молли опустила зонтик и свирепо уставилась на Гарри, явно подумывая о том, чтобы снова огреть его своим чертовым ридикюлем.

— Давайте вернемся к делу, — предложил Гарри. — Остальные участники пари будут тянуть жребий, чтобы определить, кто из них должен жениться на женщине, которую выберет для него правление клуба. Таким образом, у нас будет один победитель и один проигравший.

Лицо Молли просветлело.

— Значит, если ты проиграешь, тебе придется жениться на Энн Райордан.

— С чего ты взяла?

— Твой отец — член правления клуба, и он считает, что она оказывает на тебя благотворное влияние. — Молли улыбнулась. — Я буду очень рада, если вы с Энн поженитесь.

Гарри прищурился:

— Ты всегда отличалась жестокостью.

Молли рассмеялась:

— А что получу я, согласившись изображать твою любовницу?

Гарри скрестил руки на груди:

— Благополучную доставку в Марбл-Хилл, так что никто не узнает о твоих похождениях. Полагаю, твой отец таскается по Европе, а для кузины Августы ты придумала какую-нибудь отговорку.

— Как ты догадался?

— Легко. Ты чрезвычайно предсказуема.

Молли прикусила ноготь большого пальца.

— Но джентльмены, которые будут на этом приеме, могут узнать меня. Раз я не выйду замуж за Седрика, мне придется принять участие в лондонском сезоне.

— Не узнают, если хорошенько напудриться и нарумяниться. И надо придумать тебе имя.

— Я его забуду.

Гарри вздохнул:

— Придется запомнить.

— Тогда пусть это будет Далила, — сказала Молли. — Это единственное имя, которое я в состоянии запомнить.

— Почему Далила?

— Не знаю. Но я уверена, что не забуду его.

Гарри покачал головой. Никогда ему не понять, как устроены женские мозги, особенно мозги Молли Фэрбенкс.

— Не стоит опасаться, что тебя узнают, — сказал он. — Джентльмены изначально будут навеселе, а по ходу дела еще больше наберутся.

Молли пнула камень, лежавший на дороге.

— Почему я? — требовательно спросила она. — Почему бы тебе не попросить эту пышногрудую служанку из пивной? Она охотно согласится.

— Можешь мне поверить, — отозвался Гарри, — я думал об этом. Но не могу же я оставить без всякой защиты особу благородного происхождения. Даже если эта так называемая леди, — он вложил в это слово весь сарказм, на который был способен, — ты.

Молли отпрянула.

— О, — сказала она, прикусив губу.

Похоже, он зашел слишком далеко. Родерик содрал бы с него шкуру, если бы услышал, как он разговаривает с его свояченицей.

Но Молли всегда провоцировала его на глупые выходки. Еще с того времени, как она в возрасте четырех лет нашла мешочек с желудями, которые он собирал две недели для игры в войну с Родериком, и скормила их белкам.

Она покачала головой.

— Я не поеду. Но спасибо за приглашение, — тихо сказала она и снова зашагала по дороге, однако уже не так горделиво и решительно.

— Постой! — окликнул ее Гарри.

Молли споткнулась, однако продолжила путь.

Гарри устремился следом. Она ускорила шаг.

Он почти догнал ее, но она припустила бегом.

Проклятие, ему тоже придется бежать!

Схватив Молли за талию, он перебросил ее через плечо и направился назад, к гостинице, не обращая внимания на удары зонтиком, вопли и угрозы.

— Можешь буйствовать сколько угодно, — сказал он. — Пока не выбьешься из сил.

Пленница, видимо, поняла его слова буквально, и только чудом Гарри удалось добраться до своей кареты целым и невредимым.

— Едем, — крикнул он кучеру, ошарашено взиравшему на хозяина, через плечо которого была перекинута вопящая и брыкающаяся девица.

Гарри открыл дверцу кареты, засунул Молли внутрь и запрыгнул следом.

Карета тронулась и, выехав со двора, быстро покатила по дороге на север.

Молли вцепилась в сиденье и набрала в грудь побольше воздуха.

— Я говорила, что ненавижу тебя, — заявила она, тяжело дыша. — Но теперь я ненавижу тебя еще больше.

— Тем не менее, — невозмутимо отозвался Гарри, — нам придется терпеть Друг друга. Одну неделю.

Если он сумел остаться в живых при Ватерлоо, он определенно переживет неделю в обществе Молли Фэрбенкс.

Глава 5

Одарив Гарри гневным взглядом, Молли откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно.

— Не жди, что я скажу хоть слово за всю дорогу, — прошипела она.

— Очень на это рассчитываю, — бодро отозвался он.

Будь он проклят.

У нее все еще кружилась голова от схватки, когда она висела вниз головой и колотила его по спине. Но что делать девушке, если она оскорблена своим злейшим врагом?

Карета катила по дороге. Они миновали несколько ферм, где Молли могла бы найти прибежище, если бы Гарри не повел себя как пират и не увез ее с собой, словно добычу.

Невероятно! Ей придется изображать его любовницу.

Молли старалась не думать о том, что включает в себя конкурс на звание самой очаровательной спутницы. Неужели им придется… целоваться? Да еще перед всеми, чтобы доказать, что она его настоящая любовница!

При этой мысли ее пульс участился, и она снова наградила Гарри свирепым взглядом. Какая отвратительная идея! Прикоснуться губами к его лживым губам. Хотя надо признаться, рот у него довольно соблазнительный, с точки зрения заурядной девушки, — подвижный, выразительный и вечно кривится в усмешке.

Но ведь она, Молли, не заурядная девушка.

— Я знаю, что тебе хочется поболтать, — сказал Гарри. — Жаль, что ты дала обет молчания. Неужели всю дорогу будешь терпеть?

Молли не удостоила его взглядом.

— Через час мы остановимся в гостинице, более приличной, чем предыдущая. Я провожу тебя в отдельную комнату и посторожу у двери, пока ты переоденешься в одно из платьев Фионы и наложишь грим.

Глаза Молли расширились.

— Что? — Гарри сдвинул брови. — Тебя интересует, сколько у Фионы платьев?

Молли кивнула.

— Полно, — ответил он. — И шляпок. Последние парижские модели.

Молли улыбнулась, но тут же скорчила недовольную мину и уставилась в окно.

— Слишком поздно, — хмыкнул он. — Я видел.

— Ты… — начала она, прежде чем спохватилась.

— Ты что-то сказала? — осведомился Гарри.

Он выглядел чрезвычайно довольным собой.

— Похоже, тебе доставляет удовольствие, когда я молчу, — произнесла Молли язвительным тоном. — Поэтому я, — она выдержала паузу, — больше не буду молчать. Собственно, я хочу обсудить этот прием. Кто там будет?

Гарри поерзал на сиденье.

— Если ты читаешь лондонские газеты; то большинство из присутствующих тебе знакомы.

— Мне не полагается читать газеты, — отозвалась Молли. — Папа говорит, что это меня развивает.

— Да? А ты их действительно читаешь?

Молли не удостоила Гарри ответом.

Он издал смешок.

— Мы будем в компании мужчин, причисленных Принни к беспутным холостякам, — сообщил он. — Это лорд Максвелл, виконт Чарлз Ламли, капитан Стивен Эрроу и баронет, сэр Ричард Белл.

— Лорд Максвелл? — сказала Молли, загнув указательный палец на левой руке. — Никогда не слышала о нем.

— Он хороший друг, немного таинственный и склонный к уединению.

— А кто его любовница?

—Скорее всего Афина Маркем…

— Та, что играет на сцене?

— Та самая. Хотя, возможно, он уже сменил ее на какую-нибудь другую девицу.

Молли фыркнула:

— Только дурак может бросить Афину Маркем.

— Это еще почему?

— Она великолепна. Пенелопа видела ее в «Короле Лире».

— Определенно она привлекает внимание публики — на сцене и вне ее. И она довольно красива.

Гарри вздохнул, словно уже видел себя прикованным к Энн Райордан.

Молли выпрямилась на сиденье.

— По-твоему, у меня нет шансов победить мисс Маркем?

Гарри только иронически скривился.

— Ты даже не представляешь, какие у меня актерские способности, — заявила Молли.

Она всегда была уверена, что из нее получилась бы хорошая актриса, будь у нее шанс попасть на сцену.

— Ты права, не представляю, — согласился Гарри со скептическим видом.

— Ладно, давай дальше, — сказала Молли, загнув средний палец. — Этот виконт, Ламли… Я слышала, что все, к чему он прикасается, превращается в золото.

Гарри нахмурился:

— Ламли — отличный парень. Однако его легко обвести вокруг пальца — не в бизнесе, а в сердечных делах. Просто удивляюсь, как ему удается избегать брачных оков. Думаю, благодаря везению, а не ловкости.

— Особенно если учесть, что он стоит двадцать тысяч фунтов в год, — согласилась Молли, но затем сообразила, что Гарри хвастается. — Ты действительно думаешь, что требуется ловкость, чтобы оставаться холостяком?

— Конечно, — отозвался Гарри не без самодовольства. — Это как фехтование. У одних есть способности уклоняться от ударов, у других нет.

— И часто тебе удавалось избегать брачных сетей?

— Постоянно. — Он загадочно улыбнулся, словно вспоминая всех девиц, которых перецеловал (если не хуже) без всяких последствий.

Молли не понравилась его улыбка.

Распутник!

— Когда-нибудь ты попадешься, — сказала она.

Гарри помрачнел.

— Однажды чуть не попался благодаря тебе. — Молли проглотила упрек. — Но у меня еще осталось несколько лет в запасе, — добавил он.

— Думаешь, Энн согласится ждать так долго?

— Вряд ли. Это еще одна причина, по которой стоит тянуть время.

Он выглядел таким печальным, что Молли его почти пожалела.

Почти.

— Расскажи мне о капитане.

Молли загнула третий палец.

— Капитан Эрроу, — кивнул Гарри. — Еще один старый друг. Он моряк и снимается с якоря, стоит какой-нибудь юной девице слишком увлечься им.

— Удобно, — сказала Молли. — А кто четвертый?

— Баронет, сэр Ричард Белл. — Гарри вздохнул. — Я презираю этого типа, но должен признать, что он испытанный холостяк.

— Как это?

— Без малого двадцать лет совращал юных дебютанток, и ни одной из них не удалось его окрутить.

Молли наморщила нос:

—'Мне он не нравится.

— Держись от него подальше. За последние годы он проникся ко мне особой неприязнью.

— Почему?

— Сам удивляюсь. Он старше, чем Родерик, и мы вращаемся в разных кругах. Удивительно, что он вообще меня заметил. Тем не менее он лезет из шкуры, чтобы мне напакостить. — Гарри пожал плечами. — Я стараюсь не обращать на него внимания.

— Ну и правильно.

— И у него есть постоянная любовница, — продолжил он. — Загадка, почему она с ним остается. Конечно, он богат, но она могла бы найти кого-нибудь получше. Ее, кажется, зовут Банни.

— Она сильный соперник?

— Да. — Гарри усмехнулся. — Большинство мужчин назвали бы ее идеальной любовницей.

— Почему? Что в ней такого?

Разговор о любовницах оказался гораздо интереснее, чем разглагольствования Седрика о греческих статуях или лекции мисс Данлап о пользе самодисциплины.

— У Банни лицо и фигура богини, — сообщил Гарри. — И характер преданной служанки, которая заботится обо всех твоих удобствах и ничего не просит взамен.

Молли скорчила гримаску:

— Неужели это то, чего хотят мужчины на самом деле? Смахивает на любимую собачку.

Гарри хмыкнул.

— Уверяю тебя, — отозвался он, — любовница не имеет ничего общего с любимой собачкой.

Молли почувствовала стеснение в груди.

— Мне не нравятся женщины, которые стелются перед мужчинами.

— Ну конечно! Ты же ни перед кем не стелешься, кроме Седрика. Разве ты не ластилась к нему, как комнатная собачка?

Молли промолчала, потому что он был прав.

— Вот видишь, — сказал Гарри. — Ты была его рабыней.

— Ничего подобного, — солгала Молли.

Хорошо еще, что Гарри не знает, что она вынудила Седрика поцеловать ее этим утром. Что за побег без поцелуя?

Теперь она понимала, что Седрик не заслуживал поцелуя. И судя по его вялому отклику, явно не хотел его, что было еще более унизительно.

— Хорошо, что ты избавилась от него, — небрежно сказал Гарри. — Покорность не в твоем характере.

— Оставь в покое мой характер, — огрызнулась Молли.

Во-первых, это личное, а во-вторых, что он знает о ней?

Гарри, казалось, прочитал ее мысли.

— Веришь или нет, Молли Фэрбенкс, но я знаю тебя, — вкрадчиво произнес он с бархатными нотками в голосе.

По коже Молли пробежали мурашки, и она ощутила странный трепет в животе.

— Не говори со мной таким тоном! Это неприлично.

Он рассмеялся:

— Я всего лишь продемонстрировал тебе, как мужчины разговаривают со своими любовницами. — Он выпрямился и посерьезнел. — Привыкай. Именно так я буду обращаться к тебе на приеме.

— Нет, — Молли скрестила руки на груди, — это непристойно.

— Вся неделя будет непристойной, — напомнил он.

Она хмыкнула.

— Раз уж мы коснулись этой темы, — сказал Гарри, проигнорировав ее хмыканье, — давай обсудим поведение, которое ожидается от тебя.

— О?

Неужели ей придется целоваться? Она закроет глаза и притворится, что это Седрик. Хотя нет, она же не любит Седрика.

Ладно, Она притворится, что Гарри — герой готического романа. Можно даже придумать ему романтическое имя. Она Далила. А он будет… Самсон.

Молли закрыла глаза, вообразив себя в сильных объятиях Самсона. «О, Самсон», — вздохнет она. А потом он ее поцелует.

— С тобой все в порядке?

Молли открыла глаза и встретила озадаченный взгляд Гарри.

— Я думал, что ты сейчас грохнешься в обморок.

— Спасибо, но со мной все в порядке. — Она переплела пальцы. — Продолжай.

— Начнем с поцелуев, — сказал Гарри, глядя на нее в упор.

Молли никогда раньше не замечала, какие у него глаза. Теплые, карие, с золотистыми искорками. Все внутри ее напряглось, в карете моментально стало душно. Наверное, нужно открыть окно, подумала Молли…

И тут окружающий мир погрузился в темноту.

Глава 6

Увидев, что Молли обмякла, Гарри перепугался. Если она умрет, он попадет в ад за поддразнивание над ней.

Он осторожно похлопал ее по щеке:

— Молли! Очнись!

Ничего не произошло, ее грудь равномерно вздымалась и опускалась. Она явно не собиралась умирать. Гарри осторожно потряс ее за плечи:

— Очнись, Молли!

Ее кожа казалась алебастровой, веки почти прозрачными. Она была похожа на Дикую Розу из сказки братьев Гримм, но…

Будь он проклят, если поцелует ее, чтобы разбудить.

— Ох уж эти женщины с их мигренями, — пробормотал Гарри и, достав из кармана фляжку, осторожно влил немного бренди в полуоткрытый рот Молли.

Она закашлялась и открыла глаза.

— Тебе лучше? — поинтересовался Гарри, склонившись над ней.

Молли резко выпрямилась.

— Что, во имя Господа…

В ее карих глазах отразилось замешательство, быстро сменившееся раздражением. И это означало, что она полностью пришла в себя.

— Ты грохнулась в обморок, — сообщил Гарри, усмехнувшись. — Не думал, что ты из таких девиц.

— Я не из таких, если ты имеешь в виду изнеженных и слабонервных. Просто я сегодня почти не ела.

— И переволновалась из-за обязанностей любовницы.

— Ненастоящей любовницы, — поправила Молли, покраснев. — Не вижу причин волноваться. Я вполне способна справиться со своими обязанностями, даже если не знаю, в чем они заключаются.

Она отвернулась к окну и скрестила руки на груди.

Гарри иронично улыбнулся. Молли явно нервничала, и ничто не могло доставить ему большего удовлетворения, чем ее смущение.

Тем не менее он решил успокоить ее. Иначе ему придется всю оставшуюся жизнь завтракать с Энн Райордан.

— Относительно твоих обязанностей как моей ненастоящей любовницы…

— Да? — откликнулась она.

— Чтобы доказать, что мы связаны близкими отношениями, — сказал он, — нам придется время от времени… целоваться. В противном случае возникнут подозрения, что ты не та, за кого себя выдаешь, и тогда я пропал.

Молли скорчила гримасу, подтвердив тот факт, что миловидные особы могут превращаться в мегер в течение секунды.

— Я не желаю целоваться с тобой.

Гарри закатил глаза:

— Не стоит придавать значения подобным пустякам.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — заявил он тоном старого и надежного друга. — Поцелуй — это всего лишь поцелуй. Два рта соприкасаются. Нечего бояться.

Молли, казалось, задумалась:

— Действительно, я иногда целую своего жеребца, — сказала она. — Обычно в нос, но однажды, — она прижала ладонь ко рту, — я поцеловала его в губы.

Она рассмеялась.

Кто-нибудь сказал бы, что она довольно мило смеется, но, разумеется, не Гарри. Однако он снизошел до улыбки.

— Целоваться с мужчиной — это не совсем то, что целоваться с лошадью, — заметил он небрежным тоном.

Из глаз Молли внезапно исчезли озорные искорки. Она обиженно поджала губы.

Понятно, подумал Гарри. Седрик, видимо, целовал ее. Или не целовал?

Он не осмелился спросить.

— Поцелуй меня, — сказала Молли, закрыв глаза. — Прямо сейчас.

Гарри заколебался. Ему следовало бы знать, что она попытается застать его врасплох. Она всегда стремилась быть главной.

Ладно. Он покажет ей, кто здесь главный.

И если у нее есть воспоминания о поцелуях Седрика, он их сотрет. Гарри гордился своим умением целоваться. Ни одна женщина не осталась разочарованной.

— Готова? — спросил он.

Молли кивнула и зажмурилась, сжав кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Гарри взял ее за плечи и осторожно склонился к ее лицу. Но ее губы мгновенно слились с его губами, мягкие и податливые. Несмотря на тот факт, что она только что пила бренди, у нее был вкус клубники. И это поразило Гарри.

Однако поцелуй у него получился довольно-таки робкий; Не так мужчина целует свою любовницу.

Немного осмелев, Гарри заставил губы Молли приоткрыться и скользнул внутрь языком. Она замерла, однако Гарри был уверен в своем искусстве и потому решил продвигаться дальше в сладкие глубины ее рта. Внезапно он почувствовал, что Молли пылко ему отвечает, и его охватило желание. Он притянул Молли к себе на колени и запрокинул ее голову назад. Она обвила его шею руками и придвинулась ближе. Одна часть сознания Гарри была в ужасе, что он целует особу, которую, мягко выражаясь, недолюбливает, а другая требовала, чтобы приятные ощущения продолжались.

Разумеется, победила последняя. Ему срочно нужна Фиона, чьего общества он лишился из-за вздорной особы, сидевшей у него на коленях.

Гарри резко отстранился и перевел дыхание.

— Самсон, — пробормотала Молли, как ребенок, которого лишили игрушки, и открыла затуманенные глаза.

— Что ты сказала? — раздраженно поинтересовался он.

Глаза Молли расширились.

— Ничего.

Нервно улыбнувшись, она вернулась на свое сиденье.

Гарри не знал, что думать. Он мог поклясться, что она сказала «Самсон». Кто это, черт побери? И тут его осенило. Он Самсон для ее Далилы! Молли внушила себе, что она целовалась не с ним, а с Самсоном. Тогда как он на протяжении всего этого безумно приятного поцелуя знал, что целуется с Молли.

Да, Молли в своем амплуа.

— По-моему, это было неплохое упражнение, — бодро заявила она, глядя в окно.

— По-моему, тоже, — кисло отозвался Гарри.

— Кстати, обморок был притворным, — сообщила она. — Из меня получится лучшая фальшивая любовница из всех возможных.

— Угу, — буркнул Гарри.

Ему было неинтересно разговаривать с женщиной, которая использует его, чтобы наслаждаться поцелуями с библейскими персонажами.

— Правильно я поняла, Гарри? — Она повернулась к нему лицом. — Ты гарантируешь мне благополучное возвращение домой только за то, что я буду с тобой и дам тебе шанс победить? Ведь если ты появишься без любовницы, ты проиграешь пари и отправишься прямиком к алтарю с косоглазой занудой.

— Правильно. Спасибо что напомнила.

— Отлично. — Молли улыбнулась. — Потому что если я выиграю, я хотела бы большего.

Ладони Гарри вспотели. Он даже не подумал о такой возможности. Ему следовало рассмотреть этот сценарий более тщательно. Ведь есть шанс, пусть даже и призрачный, что Молли победит.

Она была хорошенькой. Возможно, не такой изящной, как ее сестра, Пенелопа, но тем не менее хорошенькой. Пожалуй, ему следует поощрить ее амбиции. Странно, что эта мысль не пришла ему в голову.

— Справедливо, — сказал Гарри. — Если ты выиграешь, я готов вознаградить тебя за это. Например, шляпкой или новым платьем.

— Нет уж, — фыркнула Молли. — Я хочу получить что-нибудь более ощутимое, чем шляпка или платье.

Гарри нахмурился:

— Что именно?

Зная Молли, он не сомневался, что она заставит его платить. На ее месте он поступил бы так же. Такова была природа их… отношений. Если это можно так назвать.

У кареты были отличные рессоры, но спина Гарри напряглась.

— Выкладывай, что у тебя за предложение.

— Требование, — поправила Молли.

— Пусть будет требование, — отозвался Гарри с притворной беспечностью.

Но когда она открыла рот, он приготовился к худшему.

Глава 7

— Я хочу, чтобы ты нашел мне мужа, если я выиграю, — заявила Молли. При мысли о том, чтобы штурмом взять Лондон в предстоящем сезоне, ее сердце взволнованно забилось. — Но хорошего мужа.

На лице Гарри отразилось явное облегчение. Молли поняла, что продешевила, однако не сожалела о своем выборе.

Он прикусил губу, словно пытался сдержать смех. Что было довольно глупо с его стороны, поскольку ее план был гениален.

— Как ты не понимаешь? — сказала Молли. — Если я хочу сделать хорошую партию, я должна держаться подальше от таких типов, как ты и Седрик. Как эксперт по беспутным холостякам, ты мог бы выявлять подобные склонности в моих ухажерах.

Молли была так довольна своим планом, что к ней вернулся аппетит. Она взяла яблоко из корзинки, стоявшей на сиденье рядом с Гарри, и впилась в него зубами.

Гарри молчал, тупо уставившись на Молли.

Видимо, она недостаточно ясно выразилась.

— Я не могу совершить ошибку, Гарри. Если я не выйду замуж в этом сезоне, я останусь старой девой. И мне совсем не улыбается быть компаньонкой кузины Августы всю оставшуюся жизнь.

В ожидании ответа она поправила лиф платья, сбившийся во время поцелуя. Этим утром губы Седрика были холодными как лед. Ощущения от поцелуя Гарри были совсем другими. Собственно, она охотно продолжила бы упражняться в поцелуях. Даже если это будет Гарри.

Гарри откашлялся.

— Да? — Она опустила недоеденное яблоко, выжидающе глядя на него.

Молли не сомневалась, что Гарри сделает все, чтобы отказать ей в ее желании. Но она мечтала поехать в Лондон! Ей так хотелось танцевать! И найти мужа, который понимал бы ее.

Лицо Гарри приняло торжественное выражение.

— Если ты выиграешь титул самой очаровательной спутницы, — сказал он, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти тебе мужа. Собственно, ничего я так не хочу, как видеть тебя пристроенной.

— Спасибо.

Приоткрыв дверцу кареты, она выбросила огрызок яблока и снова уселась, сложив руки на коленях.

— Предпочтительно где-нибудь на континенте, — добавил он. — Или к северу от Шотландии.

— Очень остроумно. — Она вытащила из корзинки булочку. — Позаботься, чтобы он был красивым, Гарри. И он не должен быть слишком старым или слишком серьезным. Хватит с меня Седрика.

— Но, Молли…

— Да?

— Знаешь ли, чтобы привлечь пчелу, нужно быть медом.

Какая чепуха!

— Мне не нужна пчела, — заявила Молли. — Мне нужен лучший холостяк, который имеется на рынке. И ты его найдешь! Здесь есть сыр? — поинтересовалась она, роясь в корзинке.

— Внизу, — сказал Гарри и добавил: — Я не могу сделать это один. Ты должна очаровать претендента.

— Я вполне способна очаровать мужчину, если понадобится, — отозвалась Молли и, положив ломтик сыра на булочку, принялась жевать. — Взять хотя бы Седрика.

— Седрик! — фыркнул Гарри. — Скажи, сколько мужчин дарили тебе цветы?

Молли молча уставилась в окно кареты, глядя на коров, которые паслись на лугу. Не рассказывать же ему, что Седрик сбежал с ней только потому, что нуждался в деньгах ее отца для своих раскопок? Правда, он не имел понятия, что собирается бежать с ней, пока она не сообщила ему об этом. Но ему следовало подарить ей цветы.

— Вообще-то мне никогда не дарили цветов, — призналась она наконец.

— Что ж, тем больше оснований научить тебя, как обращаться с мужчинами, — сказал Гарри. — Ведь кроме приличного состояния и хорошего происхождения, чтобы завоевать мужчину, нужны те же качества, которые требуются хорошей любовнице. Собственно, именно это я хотел обсудить, прежде чем мы начали практиковаться в…

— Поцелуях, — подсказала Молли, сожалея, что они не могут продолжить упражнения.

— Да. — Гарри издал короткий смешок. — Не важно, любовница ты или жена, ты должна быть… соблазнительной.

— Это я умею, — сообщила Молли, принимаясь за вторую булочку с сыром.

Губы Гарри слегка дрогнули.

— Наблюдай за другими любовницами, которые там будут, — посоветовал он. — Смотри, как они ведут себя с мужчинами. Каждый вечер мы будем голосовать, выбирая лучшую. Это даст тебе возможность отработать свои приемы на других мужчинах.

Молли задумалась.

— А вдруг другие участники пари сочтут меня обольстительной?

— Вполне возможно. Красивая женщина всегда привлекательна. А если она еще и загадочно помалкивает, изредка роняя замечания, то большинство мужчин будут заинтригованы.

Молли презрительно фыркнула:

— Звучит довольно глупо. — Она вытерла губы платочком. — Что еще?

Гарри вздохнул:

— Мужчины любят послушных женщин. Таких, к которым не нужно относиться слишком серьезно. Эти женщины до поры до времени развлекают мужчин, но знают: когда придет время, их нужно отпустить, чтобы они могли заняться чем-нибудь другим.

— Отвратительно.

Гарри испустил протяжный вздох.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе найти мужа в этом сезоне?

Молли вздохнула:

— Да.

— В таком случае тебе лучше внимательно выслушать, что я скажу. Потому что если ты не выиграешь, я определенно не стану рыскать по Лондону в твоих интересах.

— Если я не выиграю, тебе, возможно, в этом году придется жениться.

Они свирепо уставились друг на друга.

Карета замедлила ход и остановилась у гостиницы.

Уединившись в комнате, которую снял для нее Гарри, Молли открыла чемодан Фионы и ахнула.

Боже… Ее взору предстал настоящий сундук с сокровищами, наполненный роскошными тканями таких расцветок, какие респектабельным девушкам категорически запрещалось носить!

Она прикусила губу, сдерживая возбуждение. До чего же везучая эта Фиона.

Была везучая, поправила себя Молли, ощутив в груди приятное тепло. Теперь она счастливая владелица этого сундука.

Чего там только не было! Изящное нижнее белье, расшитые бусинами шали. Две потрясающие шляпки, завернутые в бумагу. И ночные рубашки, такие тонкие, что казались прозрачными.

Но платья! Следующие несколько минут Молли доставала одно платье за другим, ахая и восхищаясь, пока не вытащила платье, от которого захватывало дух. И которое совершенно не годилось для приличной девушки. Молли разложила его на кровати. Сшитое из голубого муслина, оно было отделано стеклярусом и украшено пышной оборкой внизу. Как и все платья Фионы, оно имело глубокий вырез. Молли добросовестно поискала шемизетку, чтобы вставить в декольте, но не нашла ни одной.

— О Господи, — произнесла она вслух. — Эти платья просто неприличны.

Она снова порылась в сундуке и нашла флакон экзотических Духов, косметику и крашеные перья. Но ее взгляд то и дело возвращался к платью на кровати. Пожалуй, она могла бы накинуть шаль, чтобы прикрыть обнаженную плоть. А если Гарри потребует, чтобы она сняла шаль, что ж, ей придется это сделать.

Но это будет его вина.

В любом случае ее никто не узнает, потому что она будет загримирована.

Усевшись за туалетный столик, Молли напудрила лицо, наложила румяна и подкрасила губы.

Взглянув в зеркало, Молли ахнула. Она выглядела как… девица легкого поведения.

Набросив на плечи шаль, она открыла дверь в коридор, где ее ждал Гарри, не скрывая своего нетерпения. Он окинул ее внимательным взглядом, словно покупатель, приценивающийся к лошади.

— Сними, пожалуйста, шаль.

Прикусив губу, Молли потупила взгляд и сделала, как он велел.

— Хм, — произнес Гарри с некоторым удивлением в голосе.

Молли подняла глаза. В выражении его лица появилось что-то новое, заставившее ее пульс участиться. Его глаза потемнели, губы скривились в чуть заметной улыбке.

— Ты выглядишь… отлично, — произнес он, согревая ее своим жарким взглядом.

— Правда? — Молли неуверенно улыбнулась.

Гарри кивнул:

— Платье сидит на тебе даже лучше, чем на Фионе. — Он бросил быстрый взгляд на ее декольте. — Особенно здесь.

Молли посмотрела вниз, на полукружья своей груди, выступавшие из низкого выреза.

— Спасибо.

Гарри обошел ее вокруг.

— И запомни. Без шали ты выглядишь гораздо привлекательней.

Внезапно Молли почувствовала себя лучше. Она должна выполнить работу. А эта работа заключается в том, чтобы выглядеть привлекательно.

— В таком случае я не буду ее надевать.

Она бросила шаль в открытый сундук.

Взгляд Гарри задержался на ее груди.

— Хотя лучше набросить шаль, пока мы путешествуем в карете.

— Хорошо. — Она снова вытащила шаль. — Как по-твоему, я выгляжу достаточно легкомысленной?

Глаза Гарри блеснули. Он взял ее за плечи и притянул к себе.

— По-моему, ты выглядишь так, словно создана для подобных вечеринок, — ворчливо произнес он. — Никто ничего не заподозрит, если, конечно…

— Я не буду раскрывать рта, — закончила Молли.

Гарри издал смешок:

— Вот именно.

Он слегка щелкнул ее по подбородку, рассеяв странное напряжение, возникшее между ними. — Не забудь, что я сказал в карете. Будь обольстительной. Таинственной.

— И послушной, — добавила она.

— Да, — сказал он, закрыв сундук и взвалив его себе на плечо.

Молли никогда не была послушной, но Гарри был так доволен ее преображением, что она решила пойти ему навстречу. Иначе их разоблачат, и она не выиграет конкурс. А она должна выиграть, ибо теперь ей недостаточно благополучного возвращения домой. Ей нужен муж, чтобы вырваться из атмосферы Марбл-Хилла, которая теперь, с исчезновением Седрика, станет еще более унылой. Как только она заполучит мужа, она закончит со всей этой чепухой, включая привлечение мужчин, танцы, платья и шляпки. Она станет хозяйкой собственного дома в Лондоне и заявит своему обожающему супругу, что не намерена сидеть взаперти и носить платья блеклых расцветок, а он не станет возражать, потому что Гарри найдет ей подходящего мужчину. Она будет читать скандальные газеты, волнующие романы и модные журналы, как все остальные женщины, которых она знала.

Что ж, она будет послушной сейчас, чтобы обрести в конечном итоге свободу. На свете нет ничего, чего ей хотелось бы больше этого.

Глава 8

Несмотря на удобство кареты Гарри, с мягкими кожаными сиденьями, Молли испытала облегчение, когда они прибыли на место. Вернувшись в карету в своем новом обличье, она тут же вспомнила о поцелуе, которым они с Гарри обменялись в этом уютном интерьере. Она вспомнила, как сидела у него на коленях, вдыхая его восхитительный мужской запах и запустив пальцы в его шелковистые волосы. Это была настоящая пытка, особенно когда она ловила взгляд Гарри, устремленный на ее грудь, прикрытую шалью. Пару раз он даже облизнулся. А затем что-то подвигло Молли уронить яблоко, и они долго искали его под сиденьями. Ее шаль соскользнула с плеч, и Гарри забыл о поисках и уставился на ее грудь.

Да, это была пытка, подумала Молли. Пусть даже восхитительная, но пытка. Она должна выбраться из кареты, пока не лопнула от желания снова почувствовать поцелуй Гарри.

— Добро пожаловать в мой любимый охотничий домик, — сказал Гарри, протянув ей руку.

— Это твой охотничий домик? — поинтересовалась она, выходя из кареты. — Подарок отца?

Гарри помедлил, колеблясь.

— Герцог знает, как мне нравится бывать здесь, — ворчливо отозвался он. — Поэтому он отдал его мне.

— Как щедро с его стороны, — сказала Молли, глядя на аккуратный фасад трехэтажного здания из серого камня, располагавшегося на лесистом склоне холма. Вдоль гравиевой дорожки, ведущей к парадному входу, выкрашенному в голубой цвет, росла ярко-красная герань. — Здесь очень мило.

Гарри предложил ей руку.

— Я держу здесь крайне ограниченное количество слуг, — сообщил он. — Все мужчины, не считая кухарки. Дом небольшой, но, учитывая, чем мы здесь займемся, места хватит.

Молли помедлила. Чем мы здесь займемся? Предполагается, что она любовница Гарри, как и остальные женщины. Это подразумевает развлечения, поцелуи и кое-что похуже, судя по обрывкам сведений, которые она почерпнула от Пенелопы.

— В лесу есть ручей, который впадает в озеро на другой стороне холма, — добавил Гарри, направляясь к парадной двери.

— Правда? Я обожаю озера.

Гарри бросил на Молли хитрый взгляд:

— Я не упускаю возможности поплавать, когда бываю здесь. И всегда купаюсь голым. Там полно уединенных, уголков.

— Гарри, — осадила его Молли, но ее дыхание перехватило. — Неужели тебя совсем не волнует, что приличная девушка, такая как я, может увидеть столь непристойное зрелище?

— Приличные девушки несбегают в Гретну, — парировал он с мальчишеской ухмылкой. — Что за куриные мозги!

Молли вздернула подбородок.

— Я не первая и не последняя, кто пытался сбежать в Гретну.

— Отнюдь не побег, а выбор поклонника, с которым ты решила сбежать, заставляет меня усомниться в твоих умственных способностях.

— А меня поражает твой выбор любовниц. За все время в гостинице Фиона не проронила ни слова. Это неестественно. Может, у нее не хватает передних зубов?

Гарри устремил на Молли непроницаемый взгляд:

—Давай заключим перемирие, Молли. Мы не можем позволить себе ругаться. Согласна?

Она вздохнула:

— Ладно.

Перепалка с Гарри отвлекала ее от более насущных забот, связанных с предстоящей ролью.

Гарри распахнул дверь.

— Есть кто-нибудь дома? — окликнул он. — Мы здесь обходимся без особых формальностей.

Войдя вслед за ним, Молли увидела престарелого дворецкого, направлявшегося к ним по коридору со скоростью улитки.

— Добрый день, лорд Гарри, — сказал тот, добравшись до них и поклонившись. — Приятно снова видеть вас. Полагаю, вам интересно будет узнать, что этим утром мы получили ящик великолепного бренди, доставленного курьером его королевского высочества с пожеланиями хорошо повеселиться.

Молли мысленно ахнула. Целый ящик бренди? Да они будут постоянно пить и лапать женщин. Пенелопа рассказывала ей, что мужья, когда напьются, позволяют себе всякие вольности, особенно в компании однокашников, тоже подвыпивших.

Она достала веер и принялась обмахиваться, чтобы скрыть нарастающую панику. И любопытство. У Гарри красивые руки. Интересно, каково это — почувствовать его руку на своем бедре, в то время как ты сидишь и поедаешь черепаховый суп?

Внезапно ей стало очень жарко.

— По словам курьера, — продолжил Финкл, — Принни будет ждать результатов конкурса с величайшим интересом.

— Вот как? — произнес Гарри без всякого энтузиазма. — Я предпочел бы, чтобы он забыл о нас, предоставив самим себе. — Он вздохнул. — С таким количеством выпивки у нас будет достаточно забавных историй к концу недели, чтобы рассказать его королевскому высочеству.

Молли надеялась, что она не будет фигурировать ни в одной из них.

Появился лакей и взял у нее накидку.

— Я прослежу, чтобы это отнесли в вашу комнату, мадам, — сказал он, глядя поверх ее головы.

— Спасибо, — отозвалась Молли, гадая, что он о ней думает.

Ведь предполагается, что она любовница Гарри.

О Боже… Что все они думают о ней?

Она круто повернулась, чтобы посмотреть на дворецкого, но его, казалось, больше интересовал Гарри.

— Мы последние из прибывших, Финкл? — спросил Гарри.

— Да, сэр, — отозвался тот. — Все уже начали сомневаться, что вы нашли себе… спутницу, чтобы привезти сюда.

Молли вспыхнула.

Гарри рассмеялся:

— Начали сомневаться во мне? И ты тоже, Финкл?

— Нисколько, сэр.

— А где остальные? — поинтересовалась Молли.

Финкл моргнул.

— У озера, дорогая леди. Купаются.

Молли перехватила взгляд Гарри. Он усмехнулся.

Неужели его гости купаются вместе… голыми? Она почувствовала, что краснеет.

— Они могут подхватить простуду.

— О, не в разгар лета, — заверил ее Финкл. — Вода на удивление теплая. Возможно, вы сами захотите искупаться, когда увидите озеро.

Молли попыталась улыбнуться старому дворецкому, но у нее получилась болезненная гримаса.

— Боюсь, мы будем слишком заняты.

— Думаю, мы найдем время, — заверил ее Гарри с насмешливыми искорками в глазах.

Нет, так не пойдет. Люди не должны видеть друг друга голыми. Достаточно того, что она чувствовала себя голой, когда они целовались. Может, если она притворится больной, ее оставят в покое до конца недели?

— У меня болит голова, — сказала Молли. — И пожалуй, ноет спина.

Для пущей убедительности она положила ладонь на поясницу.

Но никому не было дела до ее недомоганий.

— Почему бы тебе не отдохнуть до вечера, когда мы соберемся в гостиной перед ужином? — предложил Гарри.

Признаться, она чувствовала себя уставшей.

— А во сколько это будет?

— Я пришлю к тебе лакея.

— Прекрасно.

Молли стала подниматься по лестнице, изящно приподняв юбки. Гарри проводил ее долгим взглядом, он с трудом узнавал ее в этом платье, с подведенными глазами и нарумяненными щеками. Тем лучше. Не хватает только, чтобы кто-нибудь из его приятелей узнал Молли в городе.

Он озабоченно нахмурился, глядя на ее прямую спину и неподвижные бедра. Другие любовницы будут двигаться с чувственной грацией, рожденной опытом соблазнения мужчин. Возможно, Молли научится, наблюдая за ними. Или капелька бренди поможет ей расслабиться.

Но даже сейчас, глядя на ее изящную фигурку, он ощутил жар внизу живота. Молли была округлой во всех нужных местах. А ее осанка была такой грациозной! Когда он обнимал Молли в карете, он ощутил безумный порыв уложить ее на сиденье и показать ей все, чего, как он чувствовал, жаждало ее нетронутое тело.

Внезапно Гарри осознал, что ему предстоит трудная неделя.

Добравшись до лестничной площадки, Молли оглянулась:

— Ты еще здесь, Гарри?

Он отвесил поклон:

— Да. Я как раз подумал о том, что тебе не мешало бы отработать походку. Ты не против?

Ее щеки вспыхнули.

— Нет, конечно.

Гарри взлетел вверх по лестнице, перешагивая через три ступеньки.

— У любовниц особенная походка, — сказал он, положив руки ей на бедра. — Тебе надо научиться покачивать бедрами при ходьбе. Вот так. — Он мягко подтолкнул ее бедра слева направо. — Попробуй на месте.

— Так? — спросила Молли немного нервно.

Ей явно хотелось угодить. А ее бедра были так… податливы.

— Да, — сказал он учительским тоном. — А теперь в другую сторону.

Молли сделала, как он сказал.

— Еще раз, — сказал он, не убирая рук с ее бедер. — Медленно.

Гарри закрыл глаза, вдыхая приятный запах, исходивший от ее волос. Она возбуждала его, не сознавая этого, а он был не настолько благороден, чтобы не наслаждаться этим упражнением.

Он заставил себя отстраниться.

— Пожалуй, достаточно.

Она подняла на него карие глаза:

— Ты уверен, что я делаю это правильно?

— Да. — Он улыбнулся. — А теперь попробуй покачивать бедрами на ходу.

Молли кивнула, прикусив губу, и прошлась по коридору.

— Не так энергично, — сказал Гарри, пряча усмешку.

Она последовала его указанию.

У Гарри перехватило дыхание.

— Идеально, — выдавил он, справившись с порывом подхватить ее на руки и отнести в постель.

Она повернулась к нему с довольной усмешкой:

— Есть еще что-нибудь, чему ты мог бы обучить меня?

Он подавил желание чмокнуть ее в нос.

— Конечно. Но пока тебе нужно отдохнуть. Прислать тебе книжку?

Молли улыбнулась:

—Да, спасибо.

Возможно, чтение успокоит ее нервы.

— Как насчет томика стихов Вордсворта? — спросил Гарри.

Ее глаза засияли.

— Как раз то, что нужно.

Гарри спрятал улыбку. Молли Фэрбенкс была такой предсказуемой!

В небольшой, но тщательно подобранной библиотеке Гарри легко нашел нужный томик. Он много раз перечитывал его и держал на полке рядом с письменным столом.

Он позвонил лакею, который тотчас явился, и вручил ему книгу:

— Отнеси это молодой даме наверху.

Лакей помедлил, колеблясь.

Наверное, подумал Гарри, большинство любовниц не читают стихов. Они предпочитают спать до полудня, прихорашиваться перед зеркалом и слоняться по магазинам. Хотя нет правил без исключений. Вне всякого сомнения, Афина Маркем, любовница Максвелла, весьма сведуща в поэзии.

Он одарил парня суровым взглядом:

— Ступай и передай ей книгу со всем уважением.

— Слушаюсь, сэр.

Пристыженный лакей повернулся и вышел из библиотеки.

Гарри плеснул себе щедрую порцию виски и выпил.

Скоро его гости вернутся с озера. И тогда его скромные актерские способности подвергнутся серьезному испытанию. Ему придется притвориться, будто Молли — самая обольстительная женщина на свете. Кем она определенно не является. Дай Бог, чтобы ее не разоблачили, но выиграть конкурс? С ее вспыльчивым характером и прямотой?

Он подошел к окну и выглянул наружу. Отец даже не подозревал, что затевается в самом любимом из семейных поместий. Эта мысль доставила Гарри мстительное удовлетворение. Он не нуждается в одобрении отца. Как и в его любви.

Но почему он сказал Молли, что герцог подарил ему охотничий домик? Как глупо… и как по-детски выдумать подобную историю! Он сам не понимал, зачем это сделал.

Снаружи донесся шум: мужские голоса и женский смех. Гости возвращались с озера. И ему надо приступать к обязанностям хозяина.

— Ладно. Постараюсь не вспоминать о тебе на этой неделе, отец, — произнес он вслух. — И о моих обязанностях перед тобой. Приказ Принни.

Он повернулся и вышел из библиотеки, чтобы встретить гостей.

Глава 9

Спустя несколько часов, прочитав десяток стихотворений Вордсворта и оправившись от шока, который она испытала, обнаружив, что ее спальня примыкает к гардеробной Гарри, Молли взялась за дверную ручку и сделала глубокий вздох. Она переоделась, облачившись в платье с еще более скандальным вырезом, и сделала прическу.

Что ж, пора превращаться в любовницу.

Пусть даже ненастоящую.

В коридоре было пусто. Возле каждой двери горели свечи, закрепленные в настенных канделябрах.

Направившись в сторону лестницы, Молли чуть не столкнулась с изысканно одетым мужчиной, на добрых десять лет старше Гарри. Его каштановые волосы были тщательно уложены, а фрак облегал фигуру, как перчатка. Его можно было бы назвать красивым, если бы не слишком длинный нос.

— И кто это тут у нас? — поинтересовался он.

Судя по его самодовольному виду, он считал себя мечтой каждой женщины.

Молли вспомнила совет Гарри: быть послушной.

— Далила, — отозвалась она, присев в реверансе.

— Сэр Ричард Белл.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Полагаю, мы увидимся в гостиной? — приветливо сказала Молли, проскользнув мимо него.

— Не так быстро.

Он схватил ее за локоть и попытался поцеловать.

Молли влепила ему пощечину.

— Ах ты, сучка, — прорычал он. — С кем ты приехала?

— Определенно не с вами.

Она вздернула подбородок и поспешила дальше по коридору.

— Не слишком-то ты послушна, — крикнул он ей вслед.

На мгновение Молли ощутила укол вины. Но тут же успокоилась. Вряд ли Гарри рассчитывает, что она будет терпеть приставания других мужчин, особенно такого мерзавца, как сэр Ричард.

Сделав вид, что не слышит, она спустилась по лестнице и направилась к ярко освещенной гостиной, где собрались остальные гости.

Прежде чем войти, она сделала глубокий вздох и постаралась успокоиться. Ее роль любовницы началась с довольно пугающей сценки. Но она должна верить, что может победить в конкурсе.

Войдя в гостиную, Молли улыбнулась всем присутствующим — нарядным дамам, расположившимся на диванах, и мужчинам, игравшим в карты в углу, — и села в кресло рядом с женщинами. Никто не сказал ей ни слова. Похоже, она вписалась в компанию.

Однако облегчение Молли оказалось преждевременным. Трое из женщин, включая Афину Маркем, окинули ее неприязненными взглядами.

О Боже! А она так восхищалась талантом мисс Маркем. Жаль, что та выглядит такой неприступной.

Молли предположила, что остальные женщины видят в ней соперницу и потому держатся так холодно, за исключением четвертой участницы. Та даже не взглянула на Молли, не отрывая зеленых глаз от двери. Видимо, это была Банни, ожидавшая сэра Ричарда.

— Прекрасная погода, не так ли? — сказала Молли.

— Я не заметила, — отозвалась одна из женщин, с блестящими темными волосами.

Она была поразительно красива — как святая мученица на картине, которую однажды видела Молли. Ее золотистые глаза, казалось, проникали в самую душу.

— Я была слишком занята, кувыркаясь в постели, — добавила она, залпом выпив содержимое своего бокала.

— Понятно. — Молли сложила руки на коленях. Они слегка дрожали. — Меня зовут Мол… я хотела сказать — Далила. А тебя?

— Джоан. — Красавица сузила свои золотистые глаза и вкрадчиво улыбнулась. — Ты в чем-то провинилась, Далила?

Молли мысленно ахнула. Она действительно чувствовала себе виноватой, сидя здесь и притворяясь любовницей.

— Ничего подобного. С какой стати?

Джоан пожала плечами:

— Я разбираюсь в таких вещах. Вина гложет человека изнутри. Пока от него не остается одна оболочка.

То же самое говорила мисс Данлап! Боже, последнее, что ей сейчас нужно, это чтобы ей напоминали, что она поступает дурно.

— Ты не перестаралась с румянами? — Афина тряхнула гривой рыжих волос, оттенявших ее великолепную кожу и изумрудно-зеленое платье. — Умеренность выглядит более изысканно. И неожиданно для любовницы. Мы должны удивлять наших мужчин, не так ли?

— Да, конечно, им нравятся загадочные женщины. — Молли нервно сглотнула. — Но у меня болезненный цвет лица.

Не признаваться же им, что она пыталась загримироваться!

Третья любовница, высокая блондинка, помахала руками наподобие птичьих крыльев и хихикнула:

— Воронье гнездо.

Хм… Кажется, эта иностранка пытается подшутить над ее попытками украсить волосы перьями Фионы.

— Мне нравятся перья, — отозвалась Молли, подавив соблазн сравнить прическу незнакомки с вороньим гнездом. Надо быть снисходительной к гостям твоей страны, даже если они позволяют себе оскорбительные реплики.

— Я использую перья совсем для другой цели, — заметила Джоан с хитрой полуулыбкой.

Афина рассмеялась:

— Я тоже. Прошлой ночью я применила перья по назначению.

Глаза Молли расширились. Применила перья? Что бы это значило? Она решила сменить тему.

— Как тебя зовут? — спросила она иностранку.

— Хильда, — ответила та, томно вздохнув. — Я из Исландии.

Каждое ее слово звучало как приглашение к изнасилованию.

Афина снова тряхнула волосами.

— Хильда тайком пробралась на корабль капитана Эрроу. Она вбила себе в голову, что лорд Байрон влюбился бы в нее, если бы они встретились. Потому и прибыла в Англию.

— Похоже, ее английский ограничивается словами, которым обучил ее капитан Эрроу за время плавания, — заметила Джоан с усмешкой.

— Либо она тупая, — сказала Афина.

— Вздернуть на рею, — произнесла Хильда, глядя на них в упор. — Обеих.

Молли попыталась развеять возникшее напряжение, улыбнувшись Афине:

— Вы ведь мисс Маркем, актриса?

Та приподняла брови:

— Да. Вы видели меня на сцене?

— Нет, но моя сестра видела. Она говорит, что вы очень талантливы.

Вместо того чтобы поблагодарить за комплимент, Афина зевнула.

Как грубо. Молли чопорно выпрямилась. Может, она и плохая любовница, но у нее замечательная осанка и хорошие манеры.

— Не знаю, как прическа, а платье у тебя вполне подходящее, — сказала четвертая женщина.

— Правда? — Молли повернулась к ней. — Я опасалась, что оно чересчур нарядное.

На ней было платье из золотистого атласа. Подол и глубокий вырез были отделаны тесьмой в греческом стиле, расшитой человеческими фигурками людей.

— О да, — сказала женщина. — Оно очень нарядное. А эти фигурки такие занимательные.

Молли присмотрелась к тесьме и ахнула. Среди фигурок были мужские и женские, которые переплетались самым шокирующим образом.

— Идеальное платье для подобных вечеринок, — добавила женщина.

— Спасибо, — сказала Молли, вспыхнув. Она помедлила. — Ты Банни?

Та кивнула, но не успела ничего сказать, так как в комнату вошел сэр Ричард. В воздухе словно разлился яд. А возможно, это был одеколон сэра Ричарда.

Банни, одетая в красное платье, встала и направилась к нему, покачивая бедрами.

Именно такой походке учил ее Гарри! Молли приободрилась. Определенно она начинает овладевать профессией любовницы.

К тому моменту, когда Банни добралась до сэра Ричарда, она расцвела. Ее глаза начали сиять, губы приоткрылись, словно она знала какую-то удивительную тайну. Молли прикусила губу, наблюдая за ее преображением. Мужчины, сидевшие за столом, бросили карты и встали, смеясь и разговаривая.

Молли выпрямилась, стараясь выглядеть невероятно соблазнительной, хотя и не представляла, как это делается. Она бросила взгляд на Хильду. Та надула губы, глядя на мужчин исподлобья и хлопая ресницами. Молли попыталась подражать ей, но это оказалось слишком утомительным.

Оставив напрасные попытки, она переключила внимание на Гарри. В сиянии свечей его черные волосы блестели, он побрился и выглядел великолепно в серо-голубом фраке, черных бриджах и безупречно повязанном белоснежном галстуке. Он перехватил ее взгляд, и его губы изогнулись в медленной улыбке. Молли поспешно отвернулась, сделав вид, что разглядывает остальных холостяков, которые теперь стояли перед женщинами. В вечерних костюмах они выглядели весьма впечатляюще.

Молли сразу узнала капитана Эрроу, облаченного в мундир с золочеными эполетами. Загорелый и мужественный, он был рожден командовать.

Виконт Ламли тоже был легко узнаваем — по красивым глазам и усмешке, перед которой было трудно устоять.

С сэром Ричардом она уже познакомилась, поэтому Молли предположила, что пятый джентльмен, державшийся невозмутимо за карточным столом, — лорд Максвелл. Высокий и красивый, он излучал целеустремленность и самоуверенность, чувствовалось, что он способен легко подавить менее сильную личность.

— Теперь, когда мы все собрались… — Гарри выразительно посмотрел на Молли и протянул ей руку.

Она вскочила и взяла его под руку. Ее сердце учащенно билось! От него исходил приятный запах чистого белья и мыла, а его рука была твердой и мускулистой. Молли готова была цепляться за эту руку весь вечер, как она цеплялась за свое любимое пушистое одеяло в детстве.

Все остальные тоже образовали пары. Молли заметила, что все женщины смеются и светятся… от невысказанных обещаний.

Вот он, секрет хорошей любовницы!

Но в чем состоят эти обещания?

Афина рассмеялась и сказала что-то на ухо лорду Максвеллу. Капитан Эрроу ущипнул Хидьду ниже талии, она шлепнула его по руке, не переставая хихикать. Джоан терлась о виконта Ламли, как кошка о фонарный столб. Сэр Ричард запрокинул Банни назад и впился губами в ее шею.

Молли нахмурилась. Бедная Банни. Впрочем, зеленоглазая красавица всячески демонстрировала, что она наслаждается вниманием своего кавалера.

Молли посмотрела на Гарри, который стоически ждал, пока все эти нежности закончатся.

— Что мы будем делать? — спросила она.

— Ломать лед, — ответил Гарри.

— Вряд ли кто-нибудь здесь в этом нуждается, — пожала плечами Молли.

— Ночь только началась, — отозвался Гарри, щекоча ее ухо своим дыханием.

Какой стыд! Роль любовницы уже утомила ее настолько, что она охотно бы удалилась в свою комнату и легла спать, почитав на сон грядущий Вордсворта. Но увы, она должна вести себя так, словно быть любовницей самое волнующее занятие на свете.

— Первый конкурс — кладовка для поцелуев, — обратился Гарри к собравшимся. — Принни считает, что это наилучший способ для участников познакомиться друг с другом. Дамы будут входить туда поодиночке, а мужчина, вытянувший самую короткую соломинку, следом за дамой. Они должны оставаться там три минуты.

Молли с трудом верила своим ушам. Кладовка для поцелуев!

Предложение было встречено с явным энтузиазмом. А сэр Ричард бросил на нее пристальный взгляд.

Молли больше не чувствовала усталости. Она была в ужасе.

Глава 10

Когда Афина проследовала в кладовку с чувственной улыбкой на губах, Молли лишилась дара речи. Ее сердце билось так сильно, что она боялась умереть. Не считая поцелуя Гарри и тех мгновений, когда он обучал ее походке настоящей любовницы, она чувствовала себя ужасно.

Как она выдержит целую неделю?

Гарри вытянул самую короткую соломинку и улыбнулся. Молли подавила неприятное чувство. В мире полно бабников, почему она должна переживать из-за одного из них? В конце концов, он никогда не притворялся порядочным человеком. По крайней мере он был честен относительно собственной беспринципности.

Лорд Максвелл приподнял бровь:

— Постарайся не разочаровать ее.

Даже не взглянув на Молли, Гарри открыл дверь и скрылся в кладовке с Афиной на три мучительные минуты.

Впрочем, никто, кроме Молли, не считал эти минуты мучительными. Наоборот, веселье, глупые шутки и флирт только усилились, словно сознание, что в кладовке целуется парочка, явилось своего рода стимулятором.

Наконец они вышли, встреченные гиканьем и смехом. Афина казалась довольной, а Гарри выглядел так же, как и до уединения в кладовке.

— Не хочешь поделиться впечатлениями? — осведомился Максвелл.

— Ни за что, — галантно отозвался Гарри, поцеловав руку Афины.

Дружелюбное подшучивание продолжилось, когда пришла очередь Хильды. Короткую соломинку вытянул лорд Максвелл. Все рассмеялись, когда Хильда, вернувшись, сказала:

— Не бросайте его акулам.

Следующей была Банни, а ее партнером — капитан Эрроу. Когда Банни вышла, она ничего не сказала, только мило улыбнулась. Сэр Ричард отодвинул Эрроу и притянул ее к себе с собственническим видом.

Молли и Джоан ждали своей очереди.

— Далила, в кладовку, — распорядился Гарри.

Никто не двинулся с места.

Гарри подтолкнул Молли в спину.

Ах да. Она же Далила!

Молли вошла в совершенно пустую кладовку, и Гарри захлопнул за ней дверь.

Она оказалась в темноте. Снаружи доносился хохот, затем послышалось «Ого!», видимо, кто-то вытащил соломинку.

Боже, пусть это будет не сэр Ричард, взмолилась Молли.

Спустя мгновение дверь открылась и тут же закрылась. Молли ничего не видела, кроме контуров мужской головы. Инстинктивно она выставила перед собой руки, и ее ладони уперлись в худощавую талию. Виконт Ламли. Слава Богу! Но она все равно не хочет с ним целоваться.

— Подождите! — шепнула она.

— Почему?

Он схватил ее руки и дружески сжал.

— Я… я… — Что сказать, чтобы отсрочить неизбежное? — Я хотела спросить… как ваша матушка?

— Моя матушка? — ошарашено переспросил он.

— Да, как она поживает?

Молли надеялась, что его мать еще жива. Не может же он проигнорировать вопрос о здоровье своей матери!

— Хорошо, спасибо. Не считая подагры. Они с отцом оба страдают от этого недуга.

— Неужели?

— Да. Просто ужасно, что приходится испытывать пожилым людям.

Они все еще держались за руки.

— У вас есть братья и сестры? — спросила Молли.

— Пятеро, — сообщил виконт и по ее настоянию назвал их имена и семейное положение.

— Замечательно, — восхитилась она.

Последовала пауза.

— Вы готовы? — поинтересовался он одновременно с Молли, которая спросила:

— Вы любите вишневый пирог?

— Полагаю, что да, — медленно отозвался он. — Хотя предпочитаю яблочный.

— Если кухарка позволит, я испеку вам свой фирменный пирог.

— Буду ждать с нетерпением, — учтиво произнес виконт.

Последовала очередная пауза. Молли почувствовала, что у нее по спине стекает пот.

— Здесь довольно душно, — сказала она.

— Пожалуй, — согласился виконт.

И тут дверь распахнулась. Их три минуты истекли. Виконт Ламли отпустил руки Молли, и они вышли из кладовки.

— Ну как? — спросил сэр Ричард.

Молли напряглась. Ей не понравилось, что сэр Ричард проявляет к ней особый интерес, хотя, возможному нее разыгралось воображение.

— Мы разговаривали, — сообщил Ламли недоверчивым тоном.

— Разговаривали? — обратилась Джоан к Молли.

Молли улыбнулась:

— Да. У виконта замечательная семья. — Она повернулась к Ламли: — Благодарю вас, виконт, за увлекательную беседу.

Последовал удивленный ропот. Виконт Ламли выглядел чуточку растерянным.

Гарри взирал на Молли с ошеломленным видом.

А затем наступила очередь Джоан и сэра Ричарда. Молли сомневалась, что Джоан кого-либо боится. Но неужели она не чувствует зло, исходящее от сэра Ричарда? Никто, похоже, не чувствовал, кроме Гарри, который почти не разговаривал с ним.

Их поцелуй прошел без всяких накладок, и тут, к счастью, пришло время ужина. Молли понимала, что она должна произвести хорошее впечатление в столовой, если она хочет, чтобы ее выбрали лучшей любовницей по результатам дня. Однако она не знала, как это сделать.

За столом женщины оживленно болтали, а Молли не могла связать и двух слов. Даже Хильда пользовалась успехом, смеша всю компанию своими нелепыми репликами типа «да, да, капитан», обращенными к лакею, который ей прислуживал.

Еда была восхитительной, но у Молли разболелась голова, пока она пыталась придумать, что бы такое сказать, чтобы включиться в беседу и блеснуть остроумием.

— Передайте мне, пожалуйста, соль, — сказала она, когда возникла короткая пауза. Все повернулись к ней, и Молли поспешила воспользоваться представившейся возможностью. — Недавно я прочитала очень хорошую книгу.

На самом деле книга была довольно скучной. Ее отец не одобрял романов, поэтому Молли приходилось читать трактаты о египетских способах бальзамирования, которые она изучила вдоль и поперек.

— Как она называется? — вежливо поинтересовался Гарри.

— Я забыла, — сказала она. — Но…

Она запнулась, размышляя о том, как лучше описать способ изъятия мозга через ноздри, который практиковали египтяне.

Однако было слишком поздно. Хильда отпустила забавное замечание, разговор устремился в другое русло, и Молли больше не удалось вставить слово.

Наконец Гарри поднялся из-за стола.

— Думаю, нам пора уединиться в библиотеке. — Весь вечер мужчины пили, как и женщины, однако никто не казался пьяным, кроме сэра Ричарда, который имел наглость рыгнуть за столом. — Мы должны выбрать даму, которая превосходит остальных по результатам сегодняшнего дня, — продолжил Гарри. — Голосование будет поименным, чтобы никто не мог проголосовать за собственную спутницу.

— А если голоса распределятся поровну? — спросила Джоан.

— По правилам, установленным Принни, победительница объявляется только по завершении конкурса. Голосование проводится по трем номинациям. Мы будем складывать результаты в вазу и в конце недели подведем итоги, — пояснил Гарри. — Если счет окажется равным, мы будем голосовать, пока не определим победительницу. Полагаю, это справедливо?

Все закивали, но Молли чувствовала какой-то подвох, хотя и не могла сказать, в чем именно.

— В таком случае, — сказал Гарри, — мужчины, следуйте за мной для голосования.

Мужчины встали.

— Когда вы вернетесь? — спросила Афина драматическим тоном, протянув руку к лорду Максвеллу.

Она выглядела в точности как героиня средневековой пьесы, взывающая к своему спасителю.

— Когда покончим с делами, — отозвался тот.

— Будем ждать, — кокетливо выдохнула Афина, приоткрыв губы в соблазнительной улыбке.

Молли чуть не задохнулась от возмущения, наблюдая за столь явными попытками повлиять на голосование. Но тут она вспомнила, что лорд Максвелл может проголосовать за нее, и одарила его улыбкой.

Он ответил ей равнодушным взглядом.

— Кажется, я уронила свой веер, — подала голос Джоан и склонилась над ковром, предоставив мужчинам любоваться ее полуобнаженным бюстом.

— Вот он! — любезно подсказал виконт Ламли, указав на веер, лежавший на столике.

— Ах да. — Джоан ослепительно улыбнулась. — Я совсем забыла.

Молли чуть не фыркнула. Джоан прекрасно знала, где ее веер, как и все остальные. Однако никто не выглядел раздраженным.

В следующее мгновение Хильда распустила свои белокурые косы, так что они образовали сияющий ореол вокруг ее лица, и объявила:

— Хильда — русалка. Выберите Хильду.

Мужчины расхохотались, за исключением лорда Максвелла, который лишь приподнял уголок губ в полуулыбке.

Молли была шокирована нахальством, с которым женщины пытались склонить мужчин в свою пользу. Но возможно, любовницам и полагается быть нахальными.

Если так, то она никуда не годная любовница.

Она взглянула на Банни, чтобы посмотреть, что та будет делать, чтобы завоевать голоса мужчин.

— Я простая деревенская девушка, — сообщила та своим звонким голоском. — Дайте мне цветущий луг и стог сена, чтобы резвиться на нем, и я буду счастлива.

Она оторвала цветок от букета, стоявшего в вазе, и воткнула его между своими пышными грудями, видневшимся в вырезе платья.

Это маленькое представление с цветком было таким чувственным, что мужчины лишились дара речи. По злобному взгляду Афины Молли поняла, что Банни выиграла дневное состязание.

Но теперь все смотрели на нее.

— Ей нечего сказать, — заявила Джоан. — Она больше похожа на гувернантку, чем на любовницу. Спросите у Ламли.

Все рассмеялись, кроме Молли и Гарри, который смотрел на нее так, словно надеялся, что она скажет что-нибудь умное.

Щеки Молли загорелись, но, как она ни старалась, с ее губ не слетело ни слова.

— После того как мы проголосуем, я отведу эту так называемую гувернантку наверх, — сказал Гарри. — Посмотрим, чему она сможет научить меня.

Как вульгарно!

Молли умирала от желания сказать всем, что Гарри лжет, что никто и никогда не застанет ее в компрометирующем положении с ним, пусть даже он самый обольстительный мужчина в этой комнате. Но разумеется, она не могла сделать ничего подобного. Мужчины расхохотались, приветствуя сальную шутку Гарри, и направились следом за ним к выходу из столовой.

Женщины перестали смеяться и теперь сидели с приятными улыбками на лицах, словно нисколько не тревожились по поводу голосования.

Кроме Молли. Под слоем пудры и румян ее лицо было жестким, как камень, и таким же неподвижным. Она знала, что никто за нее не проголосует.

Глава 11

Гарри вышел из столовой с тяжелым сердцем и тягостным предчувствием. Но он не собирался показывать, что сомневается в шансах Молли выиграть конкурс. Было очевидно, что первый день она провалила. С такими результатами ей никогда не стать победительницей, и ему ничего не оставалось, кроме как надеяться, что в конце недели он не вытащит самую короткую соломинку и избежит катастрофы в виде брака с Энн Райордан.

Наверное, он должен быть благодарен Молли за то, что не проиграл с самого начала. По крайней мере ее присутствие давало ему шанс пережить сезон и остаться холостя-, (. ком еще на год. Но он чувствовал, что удача ему изменила. Первый сигнал прозвучал, когда от него в гостинице сбежала Фиона. Никогда еще женщина не предпочитала ему другого мужчину! Правда, он никогда не общался с ними за пределами спальни, но какое это имеет значение?

Однако тут появилась Молли, обрушившая на него свое презрение за то, что у него вообще есть любовница. До сих пор даже его мать не осмеливалась осуждать его образ жизни так прямолинейно. Самообладание Гарри, которым он всегда гордился, дало трещину. Собственно, он был в отчаянии, глядя, как остальные мужчины опускают бумажки со своими голосами в большую синюю вазу. Он знал, что ни одна из них не содержит имени Далила. К концу недели ваза будет полна бумажек, и они извлекут их оттуда, чтобы узнать, кто получил больше всего голосов. И вряд ли Молли будет среди фаворитов.

Лорд Максвелл налил два бокала бренди.

— Любопытный набор любовниц, — заметил он, вручив один из них Гарри.

— Пожалуй, — согласился капитан Эрроу, протянув пустой бокал Максвеллу, чтобы тот плеснул в него бренди.

— Весьма любопытный, — сказал виконт Ламли, еще не пришедший в себя после пребывания с Молли в кладовке.

Сэр Ричард опустил свою сигару.

— Вряд ли вы могли найти кого-нибудь, менее подходящего для конкурса, Тремор, — произнес он, выдохнув колечко дыма.

Последовали протесты, но, как отметил Гарри, довольно вялые. Очевидно, все были согласны с сэром Ричардом.

И он тоже.

Тем не менее он, изобразил невозмутимость, которая не раз выручала его в игре.

— Конкурс только начался. И обещаю вам, — произнес он ровным тоном, повернувшись к сэру Ричарду, — что вы скоро убедитесь в бойцовских качествах Далилы.

Это обещание прозвучало неубедительно даже для него самого.

Сэр Ричард иронически улыбнулся. Остальные мужчины промолчали.

— Я пошел. До завтра, джентльмены.

Расправив плечи, Гарри направился к двери, однако в душе он чувствовал себя последним неудачником.

— На урок к своей гувернантке? — осведомился сэр Ричард.

Гарри помедлил и обернулся:

— Похоже, вы заинтересовались моей любовницей, Белл? Может, проголосуете за нее завтра вечером?

— Меня не интересует ваша любовница, Тремор, — небрежно отозвался тот. — Но я с удовольствием посмотрю, как вы проиграете.

— Не сомневаюсь, — сказал Ламли. — Каково это видеть, что Гарри пользуется всеобщей симпатией, когда ты стареющий повеса без единого друга, не считая камердинера, да и тому приходится платить.

Сэр Ричард наполовину встал со своего кресла.

Ламли тоже приподнялся.

— Только попробуйте, Белл, — угрожающе произнес он.

— Джентльмены. — Гарри поднял руку. — Поскольку мы вынуждены находиться вместе по меньшей мере неделю, как предписывают правила, давайте будем взаимно вежливы.

Сэр Ричард снова опустился в кресло, не сводя сузившегося взгляда с виконта. От него явно будет много проблем, подумал Гарри, но ничем не выдал своего беспокойства. Не сказав ни слова, он поклонился и вышел из комнаты.

Сейчас ему необходимо было найти Молли и провести с ней работу, иначе к утру их карточный домик рассыплется.

— Кошмар. — Молли едва поспевала за Гарри, который тащил ее по коридору к их спальням. — Кладовка для поцелуев? Я и вообразить не могла, что подобные вещи существуют.

Гарри хмыкнул:

— Я тоже. У Принни извращенное чувство юмора.

— Не вижу ничего смешного, — сказала Молли. — Если вся неделя будет похожа на сегодняшний вечер, я попаду в ад. По твоей вине.

Гарри остановился:

— Пусть тебя утешит мысль, дорогая, что если тебе суждено попасть в ад, ты начала это путешествие задолго до этой недели.

Молли ахнула.

Гарри хмыкнул:

— Да ладно, Молли. Что еще тебе оставалось делать? Я не мог отвезти тебя домой сразу же после того, как тебя бросил Седрик. Я бы проиграл пари, а от этого зависит мое будущее. Так что у нас не было другого выхода.

Молли вздохнула:

— Боюсь, мое дальнейшее пребывание здесь не имеет смысла.

— Разумеется, ты должна остаться. — Гарри старался говорить твердо и спокойно. — Это только первый вечер.

Они остановились у ее двери.

— Никогда в жизни я не чувствовала себя так глупо, — прошептала она с унылым видом.

Гарри подавил чувство жалости. Провалив роль любовницы, она, возможно, лишит его свободы, как она это проделала давным-давно на рождественском балу, когда из-за ее глупого стихотворения ему пришлось поступить на военную службу.

— Уверен, ты способна на большее, — сказал он. — В тебе есть огонь. Нужно, чтобы все это видели.

Молли вздохнула:

— То есть я должна быть послушной и в то же время иметь огонь?

Гарри на секунду задумался.

— Да. Я понимаю, что это звучит противоречиво, однако женский огонь не должен бросаться в глаза. Мне следовало объяснить тебе это еще в карете.

— Во мне нет огня.

Плечи Молли поникли.

Возможно, из-за выпитого бренди, но внезапно его Немезида показалась Гарри весьма привлекательной. Он вспомнил, как пылко она целовалась, сидя у него на коленях. И еще он вспомнил, как она выглядела в том голубом платье в гостинице. С округлыми формами, соблазнительная… Конечно, в ней есть огонь! И лучше ей помнить об этом, иначе к Рождеству он может оказаться в брачных оковах.

Гарри схватил ее за запястье:

— Позволь мне напомнить тебе, что ты не айсберг.

— Гарри?

Молли подняла на него глаза, в которых читался испуг.

— Я не причиню тебе вреда, — прошептал он, ободренный.

Ее брови нахмурились.

— Но ты пил. А когда мужчины напиваются, они совершают неприличные поступки.

— Я не пьян. К тому же мы всего лишь поупражняемся в поцелуях. Чтобы придать тебе уверенности.

Она промолчала.

— Молли?

Она по-прежнему молчала, глядя на мысок своей туфли, выводивший узор на ковре.

— Я собираюсь поцеловать тебя, — промолвил Гарри, обхватив ладонью ее подбородок. — Тебе лучше сбежать прямо сейчас, если ты против.

Она подняла глаза, и тут что-то перевернулось в его груди.

Она не хотела сбегать.

Как необычно для Молли. И как невыразимо чарующе.

Молли едва дышала, когда губы Гарри прижались к ее губам. Он буквально пришпилил ее к двери, упершись ладонями в деревянную панель по обе стороны от нее.

Это была восхитительная ловушка, из которой у нее не было ни малейшего желания выбираться. Вначале Гарри целовал ее в губы, затем переместился на шею, осыпая ее поцелуями, такими сладостными, что Молли запрокинула голову, облегчая ему доступ.

Как такой распутник, как Гарри, мог угадывать все ее потребности и желания?

Его рука легла ей на талию и двинулась выше, подбираясь к груди. Но внезапно Гарри отпрянул и посмотрел на Молли горящими глазами.

— Позволь мне открыть дверь, — произнес он ворчливым тоном, как тогда в карете, и снова приник к ее губам, обняв за талию.

Молли почувствовала, как дверь за ее спиной подалась, и они вошли в комнату. Гарри захлопнул за ними дверь, а потом притянул Молли к себе так крепко, что она ощутила все его тело. Он принялся покрывать поцелуями ее грудь, выступавшую из немыслимо глубокого декольте, и Молли не смогла сдержать стонов удовольствия. Гарри откликнулся невнятным бормотанием и потянул вниз вырез ее платья. Зубами!

Глаза Молли распахнулись.

Это же Гарри. И он холостяк до кончиков ногтей! Один из беспутных холостяков Принни.

— Достаточно! — выдохнула она, отстранившись. — Хватит с тебя на сегодня поцелуев. Не забывай, что ты целовался с Афиной.

Гарри рассмеялся.

— Это ничего не значит, — сказал он.

Его дыхание приятно щекотало ее шею, однако Молли нашла в себе силы оттолкнуть его.

— Это тоже ничего не значит, — чопорно отозвалась она. — Спасибо, что вселил в меня уверенность. Но думаю, лучше приберечь подобные проявления привязанности для публики.

Гарри вздохнул:

— Как пожелаешь. Но помни, Далила, если ты проиграешь, можешь не рассчитывать на меня в предстоящем сезоне.

Молли испытала противоречивые чувства, когда он направился к себе через гардеробную. Гарри был ее единственным другом здесь, и не хватало только, чтобы он махнул на нее рукой.

Медленно раздевшись, она облачилась в потрясающую ночную рубашку, которая льнула к ее изгибам и была совершенно прозрачной. Одной этой рубашки было достаточно, чтобы попасть в ад, если она вдруг умрет этой ночью. Хотя, наверное, она уже обречена на адские муки, позволив себе так целоваться с Гарри.

Вознеся короткую молитву Господу с просьбой помочь ей противиться обаянию Гарри, Молли решила все-таки защититься от него и собственных порочных порывов и придвинула к двери, соединявшей их комнаты, комод. Потом задула свечу, забралась под одеяло и попыталась заснуть.

Но безуспешно. Ее мысли возвращались к Гарри, напоминая о том, как она наслаждалась его поцелуями и объятиями.

Какая нелепость! Ведь это Гарри.

Просто она в отчаянии, подумала Молли, глядя в темноту. Она без пяти минут старая дева, а ей ни разу не дарили цветы. Поэтому ее можно извинить за трепет, который она ощущает при мысли о поцелуях. Но она не должна давать воли подобным ощущениям. Нужно немедленно покончить с ними. Она вспомнила, как в детстве Гарри «посадил» ее кукол в огороде, воткнув в землю вниз головой, и ее кровь вскипела.

Услышав странные звуки, она села на постели. Ее сердце учащенно забилось.

—Гарри?

Кто-то скребся в еед верьсо стороны коридора. Но Гарри в постели. И он постучался бы в дверь гардеробной, если вообще стал стучать.

Молли подкралась к двери и убедилась, что та заперта.

— Кто там? — спросила она громким шепотом.

—Сэр Ричард, — услышала она в ответ. — Я всего лишь хотел пожелать вам спокойной ночи. Вы не могли бы открыть дверь?

— Heт! — прошипела она. — Убирайтесь!

Он рассмеялся:

— Что-то в вас не так. И я намерен выяснить, что именно.

За дверью послышались шаги, удаляющиеся по коридору.

Слава Богу.

Вернувшись в постель, Молли натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок. Если сэр Ричард догадается, что она не любовница Гарри, он может узнать ее настоящее имя, и тогда она окончательно пропала. Даже такой зануда, как Седрик, не захочет жениться на ней. Она будет доживать свой век с кузиной Августой, и все будут перешептываться за ее спиной.

Кроме семьи Гарри, конечно. При всей приверженности приличиям они умели развлекаться, устраивая как приемы на широкую ногу, так и приглашая соседей на пикники и вечеринки с музыкой. Вряд ли герцог и герцогиня осудят ее. Ведь они теперь родственники Пенелопы.

Из глаза Молли выкатилась слезинка.

Пенелопа!

В такие минуты Молли особенно тосковала по своей сестре. И по своей матери. Во всем доме не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением.

Включая Гарри.

Глава 12

Несмотря на беспокойную ночь, Молли встретила утро в полной готовности продолжить борьбу за титул самой очаровательной спутницы. На этот раз, сказала она себе, она выступит лучше. Она облачилась в менее открытое платье, которое, однако, выходило за рамки хорошего вкуса из-за вызывающего ярко-зеленого цвета. И она прочитала записку, которую Гарри подсунул под ее дверь: «Доброе утро. Твой Гарри».

«Твой»? Молли вспыхнула, вспомнив их вчерашние поцелуи. Наверное, он действительно ее, по крайней мере на этой неделе.

Спустившись вниз, она направилась в столовую. Там никого не было, кроме лакея.

Молли положила еду на тарелку и села завтракать в одиночестве.

К счастью, спустя несколько минут вошла Джоан.

— Доброе утро, — улыбнулась Молли, сделав глоток чаю.

— Терпеть не могу рано вставать, — буркнула Джоан, проходя мимо нее к буфету.

— Мужчины уже встали и отправились на верховую прогулку, — сообщила Молли, когда Джоан уселась за стол.

Но та только глянула на нее, помешивая сахар в чашке. Остальные любовницы подтянулись следом, одна за другой, и не слишком налегали на еду, пока Молли наслаждалась яичницей с ветчиной и тостами с джемом.

— Ты всегда ешь как лошадь? — поинтересовалась Афина, взглянув на ее тарелку.

— Да, — улыбнулась Молли. — У меня хороший аппетит.

Джоан презрительно фыркнула и потянулась.

— У меня тоже хороший аппетит. — Она подмигнула Афине. — Но не за завтраком. Так по крайней мере говорит Ламли.

Все рассмеялись, особенноХильда, которая хохотала над всем, возможно, потому, что многого не понимала и хотела вписаться в компанию.

Молли не сразу поняла, что их рассмешило. Затем она вспомнила, как они с Гарри целовались в карете, и это навело ее на мысль о том, что у нее появилась потребность в поцелуях.

Возможно, Джоан имела в виду аппетит такого рода? Она рассмеялась, хотя и с некоторым опозданием.

Все посмотрели на Молли.

—Для претендентки на титул самой очаровательной спутницы ты на редкость бестолковая, — заметила Джоан. — У Хильды по крайней мере есть оправдание, она не понимает по-английски.

Молли не смогла придумать ничего умного в ответ, поэтому сказала то, что думала:

— Ты напоминаешь мне некоторых из моих учительниц. Я никогда не видела, чтобы они смеялись. Но не потому, что они были злобными от природы. Просто у нашей директрисы был тяжелый характер, и она не позволяла бедным женщинам переписываться с родными.

Последовало неловкое молчание, которое нарушила Банни.

— Какая любопытная история, Далила, — сказала она, потрепав Молли по руке.

Никто больше не произнес ни слова, пока Афина не предложила перейти в гостиную. Все женщины, кроме Молли, нашли себе занятия. Хильда уселась на диван и вытащила вязание. Афина устроилась у окна с альбомом для рисования. Джоан села за фортепьяно и заиграла. Молли расположилась рядом с Банни на диване и открыла книгу об античном Риме, которую обнаружила на столе.

— Разве тебе нечем заняться? — поинтересовалась Банни, достав из корзинки вышивание.

— Да, — сказала Молли. — Я провела пять лет в очень строгой школе, где моей обязанностью было чистить картошку. У меня не было возможности научиться женским рукоделиям. Но мой отец любит пироги, а кухарка никак не могла ему угодить. Поэтому мне пришлось вмешаться и научиться печь.

— Ты живешь дома? — удивилась Банни.

Пульс Молли участился.

— О нет, — отозвалась она легким тоном. — Это было давно, еще до того, как я…

Она запнулась, не зная, что сказать.

— Прежде чем ты стала любовницей Гарри? — подсказала Банни.

— Да, — кивнула Молли.

— Ты печешь ему пироги? — спросила Банни, протыкая канву иголкой.

— По вторникам и четвергам, — солгала Молли, надеясь, что она не попадет в ад за всю эту ложь.

— Как чудесно, — задумчиво отозвалась Банни.

— А ты делаешь что-нибудь… особенное для сэра Ричарда? — Молли отложила книгу.

Глаза Банни потемнели.

У нас с ним разное представление об особенном.

Она содрогнулась и закрыла глаза.

—Что ты имеешь в виду?

Банни открыла глаза.

— Тебе не захочется знать.

По коже Молли пробежали мурашки.

— Надеюсь, он не делает ничего неприятного или пугающего?

Банни едва заметно улыбнулась:

— Ничего такого, о чем тебе следует беспокоиться. Все нормально.

Но Молли чувствовала, что все далеко не нормально.

Банни откашлялась.

— Давай поговорим о приятных вещах, хорошо? Я придумываю фасоны своих платьев.

— Неужели? Как интересно.

Банни засмеялась:

— Ты первая, кто нашел меня интересной, Далила. — Она помедлила, вдевая нитку в иголку. — Давай я научу тебя шить, — предложила она и тут же приступила к делу.

Сложив вдвое лоскуток ткани, она сшила края крохотными стежками.

— Попробуй.

Молли старательно сделала шов, лишь дважды уколов палец.

— Очень хорошо! — похвалила Банни.

Молли улыбнулась.

— Спасибо. Ты очень добрая, — прошептала она. — Все держатся так враждебно.

— Это потому, что все хотят победить.

Молли нахмурилась:

— Но кому нужна корона со стразами?

В комнате повисло шокирующее молчание.

Банни издала нервный смешок.

— Но, Далила… все дело в титуле самой очаровательной спутницы. Чтобы быть лучшей, надо обладать определенными талантами. Согласна?

— О да, — солгала Молли, поскольку не представляла, в чем эти таланты заключаются. Хотя прошлый вечер дал ей кое-какие идеи. Она почувствовала, что краснеет. — Вот почему, если я выиграю, я предпочла бы получить деньги. Фунтов сто.

Джоан фыркнула:

— Это больше, чем большинство людей зарабатывают за несколько лет!

Молли пожала плечами.

— Вряд ли корона со стразами обеспечит мое существование, если, — она запнулась, — лорд Гарри бросит меня в один прекрасный день.

И снова повисло неловкое молчание.

— Ты меня очень расстроила, Далила, — сказала Афина, нахмурив брови.

— Меня тоже, — заявила Хильда, скрестив руки на груди.

— Извините, — сказала Молли. — Я всего лишь хотела сказать, что мы заслуживаем большего, если выиграем, чем корона с фальшивыми бриллиантами.

— Не могла бы ты помолчать? — поинтересовалась Джоан. — У меня скулы сводит от твоих нелепых речей.

Она раздраженно ударила по клавишам фортепьяно, издав резкий звук.

Афина разрядила напряжение, поднявшись на ноги.

— Хватит болтать. Мужчины возвращаются.

Она быстро убрала свои рисовальные принадлежности и поправила прическу.

Снаружи донесся стук копыт, и сердце Молли учащенно забилось. Она не знала, почему ее так волнует встреча с Гарри. Наверное, общество любовниц действовало на нее угнетающе.

Хильда спрятала свое вязание за шторой и расправила плечи. Джоан убрала ноты, а Банни засунула вышивание под стол. Все приняли праздные позы, словно только и делали, что дожидались возвращения мужчин.

Мужчины вошли в дом и шумной толпой проследовали в гостиную. Их лица покраснели от ветра, волосы растрепались. Гарри выглядел необыкновенно красивым, и Молли ощутила прилив восторга и чувство собственности. Она гордилась, что он ее поклонник. И ей очень хотелось броситься ему на шею.

Однако она вовремя опомнилась. Гарри не ее поклонник. И тем более не нуждается в ней как в любовнице. С какой стати? Этим утром все женщины, кроме Банни, ясно дали ей понять, что она ужасная любовница.

— Далила, — с воодушевлением произнес Гарри.

Конечно, он старался для публики, но какая-то его частичка была рада видеть Молли и тревожилась за нее. Она казалась… маленькой и бесплотной, как тень. Она казалась такой с момента их приезда, не считая вчерашнего вечера, когда он прижимал ее к двери. Тогда она была весьма осязаемой.

— Гарри, — отозвалась она.

Все вокруг них целовались, и Молли явно нервничала, не зная, что делать дальше.

Гарри проследовал к ней и крепко поцеловал в губы. Щеки Молли зарделись.

— Х-хорошо провел время?

От нее восхитительно пахло свежим хлебом и клубникой.

— Очень, — улыбнулся Гарри, отведя ее в сторону. — А ты?

Она кивнула:

— Банни очень добра.

— Рад слышать, что ты… освоилась. — Он взял ее за руки в надежде, что это поможет ей расслабиться. — Я собираюсь объявить первое состязание. Будь готова ко всему, ладно?

Он не мог посвятить ее в детали — это было бы несправедливо по отношению к другим любовницам — и ограничился тем, что ободряюще сжал ее руки.

— Постараюсь, — сказала Молли.

— Надеюсь, оно включает в себя упражнения в поцелуях, — шепнул он, удивив самого себя.

Лицо Молли заалело.

— К… конечно, — сказала она. — Когда?

— Сейчас.

Он обвил ее руками и поцеловал так, как ему хотелось. Молли откликнулась с пылом, который удивил Гарри, учитывая, что они были не одни в комнате.

Что ж, он может быть доволен. Она быстро учится. Настолько быстро, что когда Гарри отстранил ее от себя, он разгорячился чуть больше, чем входило в его намерения.

— Мне надо идти, — сказал он. — Но помни, что упражняться в поцелуях нужно регулярно.

— Хорошо, — шепнула она в ответ. — Когда следующий урок?

Он усмехнулся:

— После первого состязания.

Молли улыбнулась:

— Буду ждать.

Гарри был уверен, что после состязания настрой Молли изменится, но он не зря числился в беспутных холостяках, поэтому поцеловал ее руку, позволив губам задержаться чуть дольше положенного.

— Ловлю тебя на слове, — сказал он, чувствуя себя последним из негодяев, когда ее глаза радостно вспыхнули.

И вышел, чтобы выполнить указания Принни.

Глава 13

Гарри встал на банкетку, чтобы привлечь к себе внимание, хотя, с точки зрения Молли, в этом не было никакой необходимости.

— Сейчас мы выйдем на лужайку для первого состязания — бега в мешках. Победительница получит десять баллов, которые будут засчитаны при подведении итогов в конце недели. По окончании будет устроен пикник.

Стояла прекрасная погода, и все с энтузиазмом встретили предложение выбраться наружу. Молли была в восторге. Может, она не лучшая любовница, но у нее есть длинный список побед в состязаниях по бегу в мешках на деревенских праздниках.

Женщины выстроились вдоль линии, нарисованной мелом. Молли влезла в мешок и подтянула его до талии. Ее сердце взволнованно билось. «Прыгай, — напомнила она себе, вцепившись в края мешка. — Прыгай и не останавливайся».

— Надеюсь, ты споткнешься, — пожелала ей Джоан.

— Вряд ли, — отозвалась Молли, осадив ее взглядом. — У меня есть стратегия.

Джоан скривила губы:

— Стратегия? Для бега в мешках?

Но прежде чем Молли успела ответить, Гарри дунул в свисток, и состязание началось.

Молли совсем забыла, как неудобно передвигаться с мешком на ногах. Придерживая мешок, она упрямо прыгала вперед по лужайке. Получалось неуклюже и неизящно, но, похоже, все женщины испытывали те же трудности.

Уголком глаза она увидела, как Джоан упала, затем та же участь постигла Афину. Банни была в нескольких прыжках позади нее, а Хильды вообще не было видно.

У Молли мелькнула мысль, что она может выиграть это состязание. Но она так смеялась от безумия происходящего, что споткнулась и чуть не упала.

— Давай, Молли, давай! — услышала она голос Гарри, пытавшегося подбодрить ее.

— Стараюсь, — отозвалась Молли, но она так запыхалась, что вряд ли он ее услышал.

Афина снова вступила в состязание и теперь догоняла Банни, которая почти поравнялась с Молли.

Она не может этого допустить, решила Молли, как бы ей ни нравилась Банни.

«Прыгай, — приказала она себе, когда Банни появилась рядом с ней. — Прыгай и не останавливайся». Скакнув вперед, насколько это было возможно, она пересекла линию финиша.

Она победила!

Уронив мешок, Молли запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Победа! Какое прекрасное чувство.

Она нашла глазами Гарри, но он следил за успехами остальных женщин. Как и все мужчины. Молли перестала хлопать и решила проявить спортивную солидарность, хваля соперниц, когда те пересекали финишную линию, и помогая им выбраться из мешков.

Банни пришла второй, Афина третьей, Джоан четвертой. Хильда финишировала последней.

— Ничего, в следующий раз ты выступишь лучше, — сказала Молли, заработав убийственный взгляд.

Мужчины отошли в сторону, чтобы посоветоваться. Ни одна из женщин не поздравила Молли. Она сложила ме шок, сделав вид, что ей совсем не, обидно. Тем более что состязание оказалось таким забавным.

Наконец Гарри отошел от кружка мужчин.

— Мы выбрали победительницу, — объявил он.

Однако Молли заметила, что он избегает ее взгляда и не выглядит счастливым. Интересно, почему? Может, он пытается скрыть свою радость, чтобы никто не усомнился в его беспристрастности?

— Победила, — начал Гарри, и Молли прикусила губу, сдерживая восторженный смешок, — Джоан.

Джоан?

Джоан запрыгала на месте, хлопая в ладоши.

Молли уставилась на Гарри. Это не имеет смысла! Ведь она пришла первой. Даже если мужчины считают иначе, второй была Банни, а за ней следовала Афина, и только потом Джоан.

У них что, нет глаз?

Виконт Ламли подошел к Джоан и надел ленту ей на шею.

— У тебя самая прыгучая парочка, — промолвил он, глядя на ее декольте.

Прыгучая парочка?

Молли посмотрела на собственное декольте, из которого выступали округлости грудей. Неужели Ламли имел в виду их? Она подняла глаза на Гарри, который по-прежнему избегал ее взгляда, и ее кровь вскипела. Вот, значит, как мужчины оценивают бег в мешках?

— Да, — сказала Афина, угадав ее мысли. — Отвратительно, не правда ли? Особенно если учесть, что Джоан использует подкладки.

Молли несколько раз моргнула. Она чувствовала себя такой… униженной.

Она честно выиграла это состязание! Но мало того, что ей не присудили победу, ее невысоко оценили в конкурсе… прыгающих грудей. Не то чтобы Молли волновало последнее, но бег в мешках по крайней мере требует определенной сноровки.

Ее кровь бурлила. Если Гарри сейчас подойдет к ней, вряд ли она сможет себя сдержать. Она не будет послушной й обольстительной, как полагается любовнице. Она…

Ее мысли прервало появление Г арри, который приблизился к ней с приятной улыбкой.

— Не стоит так расстраиваться, — сказал он. — Таковы правила, установленные Принни.

— Понятно, — отрывисто бросила Молли.

Ей хотелось уйти. Она боялась, что если останется, то заплачет. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой униженной. Она так смеялась, прыгая в мешке. Казалось, веселье и радость, похороненные глубоко в ее душе, вышли наружу. Но теперь все прошло.

— Извини, — сказал Гарри. — Ничего личного… Далила.

Молли огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. К счастью, все остальные были заняты флиртом, складывая мешки и расстилая одеяладля пикника.

— Ладно, — буркнула она; — Учту на будущее.

Гарри схватил ее за руку.

— Молли, — сказал он. — Я предупреждал тебя, что нужно быть готовой ко всему.

Она выдернула руку и двинулась прочь.

— А пикник? — окликнул он ее.

Молли резко обернулась.

— Я не голодна, — заявила она. — И больше не собираюсь упражняться в поцелуях.

— Молли. — Вокруг его глаз образовались морщинки. — Возвращайся, когда почувствуешь себя лучше. Я буду скучать по тебе. Правда. По всем человеческим правилам ты выиграла бег в мешках, и я хотел бы возместить эту несправедливость.

— Я подумаю, — сказала Молли.

Она не нуждается в его сочувствии. Ей нужно побыть одной, пусть даже это выглядит неспортивно.

Повернувшись к Гарри спиной, Молли зашагала к дому, к уединению своей спальни, где ничего не принадлежало ей, кроме зонтика, сумки и испачканного платья, которое было на ней в день побега из дома. Если бы только она могла повернуть время назад! Если бы они с Седриком покинули гостиницу до того, как он встретил Афродиту, и отправились в Гретну, сейчас она была бы замужем за одним из самых красивых мужчин в Англии.

Молли заставила себя замедлить шаг и вздохнула.

Кого она обманывает? Ей не нужен Седрик. Она заслуживает лучшего и позаботится об этом, когда эта злосчастная неделя закончится.

Но — Молли остановилась — без помощи Гарри у нее ничего не получится. Похоже, она совсем не понимает мужчин. Ей нужно, чтобы он нашел для нее джентльмена, который был бы полной противоположностью беспутным холостякам.

О Господи. Видимо, ей придется вернуться и принять участие в пикнике.

Она оглянулась на компанию мужчин и женщин, которые смеялись и болтали. Что ж, придется изобразить веселье, подобно остальным любовницам. Банни выглядела особенно счастливой. Если Банни может притворяться, что все в порядке, учитывая грубость и эгоизм сэра Ричарда, то и она сможет.

Гарри не сразу решился посмотреть на Молли, когда объявил победительницу состязании по бегу в мешках. Она выглядела такой чертовски счастливой, когда первой пересекла финишную линию. А потом выражение ее лица резко изменилось, словно на солнце набежала туча.

Он попытался рассердиться на нее за то, что она портит ему веселье, но не смог. Он чувствовал себя последним негодяем. Особенно когда она вернулась с улыбкой на лице, стараясь быть любезной со всеми — даже с ним, — хотя он не заслуживал этого, потому что бессовестно воспользовался ее безвыходным положением.

За ужином она по-прежнему изображала натужную веселость.

Глядя, как она пытается очаровать соседей по столу, следуя его советам, Гарри знал, что все это напрасно. У нее нет шансов победить. Но он не мог предложить ей никаких других идей, что приводило его в состояние крайней досады.

— Лорд Максвелл, — сказала она, — вы кажетесь наблюдательным человеком. Как вы думаете, собаки могут смеяться?

Лорд Максвелл на секунду задумался.

— Я допускаю, что они могут выражать определенные чувства, скажем удовлетворение, но не смех. Собаки не могут смеяться.

— Конечно же, могут! — удивленно воскликнула Молли. — У меня была собака, которая даже разговаривала. Однажды она явственно сказала…

— Далила. — Гарри так резко поставил бокал на стол, что вино выплеснулось на белую скатерть. — Мужчинам надо удалиться — для голосования, — сказал он, хотя ему совсем не хотелось идти в библиотеку и выслушивать насмешки по поводу его любовницы.

Молли нахмурила брови:

— Уже? Но осталось еще одно блюдо.

— Конечно, — отозвался Гарри, постукивая пальцами по столу. — Я имел в виду после ужина.

— О! — Она уставилась на него с таким видом, будто его только что выпустили из Бедлама. — Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри? — шепотом спросила она.

— Прекрасно, — пробормотал он.

Однако это было ложью. Он уже чувствовал приближение неминуемой свадьбы, где он будет женихом, а Энн Райордан — невестой.

Глава 14

Господи, подумала Молли, глядя на Гарри. Он с таким раздражением поставил свой бокал. Видимо, он разочарован ее поведением за столом. Как и она сама. Наверное, она переоценила свои актерские способности. Но что делать, если в этом доме она постоянно чувствует себя (подавленной… и совсем непривлекательной? К тому же ей просто необходимо говорить о чем-то реальном, иначе она взорвется. Это она и пыталась сделать, заговорив о своей собаке, однако Гарри прервал ее, а когда она снова повернулась к лорду Максвеллу, тот уже был занят разговором с Афиной.

Молли попыталась заговорить с кем-нибудь другим.

— Виконт Ламли, — сказала она, сцепив руки на коленях. — Я обещала угостить вас пирогом. У вас есть какие-нибудь пожелания насчет фруктовой начинки?

Над столом повисло молчание.

Но виконт Ламли, добрая душа, довольно быстро пришел в себя.

— Пожалуй, я предпочел бы…

— Далила, чего это тебе взбрело в голову возиться с пирогами? — перебила его Джоан.

— Потому что у нее это хорошо получается, — сказала Банни, любезно избавив Молли от необходимости отвечать. — А у тебя какие таланты, Джоан?

— Не считая очевидных, — обронил сэр Ричард, пройдясь похотливым взглядом по ее фигуре.

— А тебе какое дело? — огрызнулась Джоан.

Банни пожала плечами:

— Я всего лишь спросила.

— Поменьше спрашивай, Банни. — Сэр Ричард сжал ее руку повыше локтя.

Банни моргнула и покраснела.

Это было очевидное предупреждение со стороны сэра Ричарда, и Молли оно не понравилось.

Она вернулась к теме пирогов:

— Если на кухне нет всех ингредиентов, возможно, мне придется выбраться из дому, чтобы найти их. Такс чем вы любите пироги?

— С ягодами, — ответил Ламли. — Но мне также нравится яблочный пирог.

Гарри улыбнулся:

— Вокруг озера полно ежевики.

Вокруг озера?

Пульс Молли участился, и она постаралась выбросить из головы образ голого Гарри… и остальных гостей.

— Пожалуй, нам нужно организовать вылазку на озеро, — продолжил Гарри. — Первую мы пропустили, помнишь?

— О нет, — поспешно отозвалась Молли. — Не стоит. Всегда можно воспользоваться яблоками.

— Я съел последнее вчера, — сообщил сэр Ричард.

О, какой гадкий человек!

— Значит, нам придется сходить к озеру, — подытожил Гарри.

Боже… Теперь ей вряд ли удастся уклониться от похода к озеру.

Молли обрадовалась, когда Гарри предложил мужчинам собраться в библиотеке. Она была довольна, что они уходят, хотя и знала, что снова не получит ни одного голоса.

К счастью, женщины были заняты разговорами о том, как им нравится скандальный вальс, и ни одна из них не стала лезть из кожи, чтобы повлиять на результаты голосования. И слава Богу.

— После вас, — сказал Гарри сэру Ричарду, когда они выходили из комнаты.

Молли могла поклясться, что, несмотря на вежливый тон, взгляд Гарри пронзил сэра Ричарда как кинжал. За ужином Гарри выглядел недовольным, и только во время спора по поводу озера немного повеселел. Возможно, немного бренди и сигара улучшат его настроение.

В дверях Гарри обернулся.

— И последнее, дамы. В гостиной вы найдете записку от принца-регента. Он просил вас отнестись к ней со всем вниманием, — сказал он и вышел.

Джоан отодвинула свой стул, но Афина опередила ее, и они наперегонки устремились в гостиную. Хильда следовала за ними по пятам.

— Я первая! — крикнула Афина.

Ей вторил раздраженный возглас.

Добравшись до гостиной, Молли увидела Афину, которая с важным видом стояла у фортепьяно, держа в руках большой пакет.

— Готовы? — поинтересовалась она, когда все расселись.

—Да, спасибо, — отозвалась Банни своим кротким тоном.

Афина сломала восковую печать, вытащила из конверта лист бумаги и эффектным жестом развернула его.

— Давай, не тяни! — буркнула Джоан.

Афина смерила ее недовольным взглядом и откашлялась.

. — «Его королевское высочество, принц-регент, — прочитала она торжественным тоном, — предлагает всем участницам конкурса на звание самой очаровательной спутницы выступить с художественным чтением на заключительном состязании, которое состоится в конце недели. — Она еще выше вздернула подбородок. — Поскольку большинство из вас не имеет шансов победить в этой части конкурса, вы вправе отказаться в пользу более талантливых участниц. Желаю успеха».

О, ради Бога! Молли закатила глаза, бросив взгляд на Банни, которая ответила сдавленным смешком.

Афина сложила листок и убрала его в конверт.

— Дай мне взглянуть. — Джоан выхватила у нее конверт, вытащила записку и пробежала ее глазами. — Здесь нет последней фразы. — Ее глаза яростно сверкнули. — Ты ее выдумала!

Афина покраснела:

— Я всего лишь пыталась избавить вас от конфуза. Понятно, что я выиграю эту часть конкурса. Я профессиональная актриса.

Брови Хильды взлетели.

— Не понимаю. Что мы должны сделать?

Джоан бросила письмо на фортепьяно.

— Мы должны прочитать вслух отрывок из книги. — Она говорила нарочито медленно, словно Хильда была слабоумной. — И ты наверняка проиграешь. Ты едва говоришь по-английски, а уж читать и вообще не сможешь.

Она рассмеялась.

— Это несправедливо. — В глазах Хильды выступили слезы.

Молли положила руку на ее локоть:

— Я помогу тебе.

Но Хильда скинула ее руку и отошла к окну, сделав вид, что смотрит наружу.

— Ты не должна была смеяться, Джоан, — произнесла Банни с мягким укором. — Афина права. Она единственная актриса среди нас.

Джоан сердито нахмурилась:

—Это несправедливо.

— А кто сказал, что этот конкурс будет справедливым? — Афина тряхнула своей рыжей гривой.

Хильда все еще дулась у окна.

— Мое предложение в силе, — сказала ей Молли, но исландская красотка не удостоила ее ответом.

Молли встала и улыбнулась Банни.

— Спокойной ночи, дамы. Увидимся утром.

— Спокойной ночи, Далила, — отозвалась Банни с улыбкой, однако, кроме нее, больше никто не откликнулся.

Молли вздохнула. В этот момент ей меньше всего хотелось думать о детских капризах Джоан и Афины, об обидах Хильды и несправедливости конкурса. Но, выходя из гостиной, она услышала, как Афина прошептала:

— Спорим, она попытается проникнуть в библиотеку, как только оттуда выйдут мужчины, чтобы выбрать себе лучший отрывок для художественного чтения.

— Она что, считает нас тупыми? — шепнула Джоан. — Пусть попробует опередить меня.

— И меня! — отозвалась Афина.

Молли едва успела посторониться, как мимо нее, подхватив юбки, буквально пронеслись Джоан и Афина, устремившиеся в библиотеку.

Молли пошла в противоположном направлении. В ее намерения не входило посещение библиотеки. Она собиралась поговорить с кухаркой насчет начинки для пирога. Может, ей удастся избежать похода на озеро за ежевикой.

Но к сожалению, у кухарки не осталось фруктов. Однако она настояла на том, чтобы показать Молли помидоры, растущие в теплице. В течение десяти минут Молли вела самый обычный разговор о солнечном свете, поливке и овощах — без двусмысленных реплик и жеманных улыбок. Наконец кухарка, довольная похвалами ее помидорам, вернулась в кухню, а Молли решила выйти на- ружу.

Ночь была прекрасна. Миновав живую изгородь, Молли вышла в сад, где принялась прогуливаться между статуями и аккуратно подстриженными розовыми кустами, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться луной.

Она вздохнула. В сущности, даже если она проиграет конкурс, все складывается не так уж плохо. В конце недели Гарри отвезет ее домой, и никто не узнает, где она была.

Тогда почему ей так грустно?

— Ты выглядишь весьма соблазнительно, склонившись над цветком, — раздался голос за ее спиной.

Молли резко обернулась.

При виде сэра Ричарда ее сердце лихорадочно забилось.

— Разве вы не должны голосовать в библиотеке? — спросила она слабым голосом.

— Мы закончили раньше, чем ожидали, — сказал он. — Благодаря вмешательству Афины и Джоан, которые шептались под дверью. Тебя интересует, сколько ты получила голосов?

— Нет, — твердо отозвалась Молли, оправившись от удивления. — Полагаю, ни одного.

Сэр Ричард рассмеялся:

— Тебя не назовешь кокеткой. — Он шагнул ближе. — Должен сказать, я нахожу тебя весьма… необычной любовницей.

Молли попятилась, но колючий розовый куст заставил ее остановиться.

— Пожалуй, мне пора возвращаться в дом. Надеюсь, вы меня извините.

Она попыталась обойти его, но он схватил ее за локоть.

— Что-то в тебе не так, — произнес он. — Хотелось бы узнать, что именно.

Гарри говорил ей, что мужчин привлекают загадочные женщины. В ней нет ничего загадочного, но у нее есть секрет, не так ли? Ведь она притворяется любовницей.

— Уверяю вас, — сказала Молли, выдавив смешок, — во мне нет ничего таинственного. Никакого скрытого огня. Никаких секретов.

Его ладонь скользнула вверх по ее руке.

— Ты ужасная лгунья, — сказал он. — Ты что-то скрываешь. И я узнаю, что именно.

— Я ничего не скрываю, — возразила Молли.

— Мне нравится, когда ты горячишься.

Глаза сэра Ричарда потемнели.

— Я не ваша, чтобы нравиться, — сказала Молли и попыталась вырваться.

— Но могла бы стать моей, — парировал сэр Ричард. — Какова твоя цена?

Его хватка была железной, словно тиски. Молли тут же вспомнила; как за ужином он сжал руку Банни.

— Отпустите меня, — сказала она, шлепнув его по руке. — Я не продаюсь.

Сэр Ричард рассмеялся, но его губы вытянулись в неприятную линию.

— Какой темперамент!

— Убирайтесь, — прошипела Молли.

Она вырвалась, повернувшись к нему спиной, но он схватил ее сзади, удерживая за плечи.

— Я поимею тебя еще до конца недели, — шепнул он ей на ухо.

— Никогда, — выдохнула Молли, двинув его локтем в живот. Он охнул и отпустил ее. — Держитесь подальше от меня.

Молли бросилась к проходу в живой изгороди, который вел в огород, и помчалась по тропинке к черному входу. Проскользнув в дом, она прислонилась к двери, чтобы перевести дыхание. Похоже, это была неудачная идея — отправиться в сад одной, ночью. Но все были заняты, и у нее не было причин опасаться. Так ей по крайней мере казалось.

На дрожащих ногах Молли прокралась наверх, в свою спальню. Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо.

Глава 15

Гарри начал тревожиться о Молли. Никто не знал, где она. Но что было еще неприятнее, это то, что никто также не знал, куда подевался сэр Ричард. Гарри кинулся наверх и обнаружил, что дверь между его гардеробной и спальней Молли подперта комодом с другой стороны. Один мощный толчок, и он оказался внутри.

Молли сидела на постели, тяжело дыша, словно только что бегом поднялась по лестнице. На ее щеках рдели красные пятна.

— Где ты была? — спросил Гарри, чуть более требовательно, чем собирался.

— Господи, Гарри. — Она положила руку на сердце. — Ты испугал меня, ворвавшись сюда.

Гарри усомнился, что он был единственным, кто привел ее в такое нервное состояние.

— Ты и без того выглядела испуганной. И твоя прическа растрепалась. Что случилось? Я удивился, не увидев тебя в гостиной. И сэр Ричард тоже исчез.

Молли пригладила волосы.

— Я была в саду.

— И? — нетерпеливо произнес Гарри.

— Сэр Ричард последовал за мной. Или случайно набрел на меня.

Гарри взял ее за плечи:

— Он причинил тебе вред?

— Нет. — Она улыбнулась, хотя и довольно трепетно. — Я позаботилась об этом.

Губы Гарри сжались в узкую линию. Молли была частью его мира, где было принято здороваться с пожилыми людьми в сельской церквушке, которую посещали его родители, интересоваться урожаем и навещать арендаторов, обрабатывавших земли поместья. Гарри не всегда признавал эти принципы — они навевали на него скуку, — но сейчас он внезапно ощутил острую потребность защитить их. Что-то внутри его требовало дать бой сэру Ричарду. А еще больше ему хотелось обнять Молли и целовать до тех пор, пока с ее лица не исчезнут следы тревоги.

Они были одни в ее спальне. От мысли, что всё в доме полагают, будто они занимаются любовью в ее постели, ему стало жарко.

Гарри вздохнул.

— Мне не следовало привозить тебя сюда, — сказал он. — Я всегда считал Белла слабаком, но он переходит все границы. Я поговорю с ним. Если он не прекратит приставать к тебе, я вызову его на дуэль.

— Нет. — Молли положила руку на его локоть, и Гарри подавил соблазн поднести к губам ее ладонь и запечатлеть на ней жаркий поцелуй. — Сэр Ричард не стоит пули. Похоже, он действительно ненавидит тебя, И пытается добраться до тебя через меня.

Гарри взял ее руки в свои.

— Тебя вполне можно преследовать ради тебя самой.

Это было очень галантно с его стороны, но Молли не поддалась на лесть.

— О, Гарри. Здесь я мисс Никто и едва ли заслуживаю того, чтобы преследовать меня в саду. Он догадывается, что я что-то скрываю.

— Неужели?

— Да, он так сказал. Пожалуй, ты был прав. Мужчинам нравится загадочность.

Гарри взглянул в ее глаза и не увидел там никакой тайны. Ее взгляд был открытым и честным. Он ощутил укол вины, потому что ему захотелось увидеть… пламя желания.

— Ты совсем не мисс Никто, — сказал он, приподняв ее подбородок. — Ни один человек в здравом уме так бы не подумал.

Гарри вдруг понял, что говорит искренне. В наступившем молчании он прошелся большим пальцем по нижней губе Молли и уловил в ее глазах отклик. Искорку желания.

Это всего лишь волнение, осадил он себя. Молли еще не оправилась от испуга. Гарри неохотно убрал руку и принялся расхаживать по комнате.

— Я не понимаю Белла, — задумчиво произнес он. — Сегодня вечером во время голосования он опять начал отпускать оскорбительные замечания в мой адрес. Больше никого он не трогал. Интересно, чем я его так раздражаю? В сущности, я ничего собой не представляю. Я всего лишь второй сын, рожденный про запас.

— Хватит думать о сэре Ричарде, — сказала Молли, похлопав ладонью по постели. — Почему бы тебе не сесть?

Гарри помедлил, глядя на нее. Она что, кокетничает с ним? Или это игра его похотливого воображения? Господи, конечно! Молли не из тех, кто станет завлекать мужчин. Она его соседка. Он был в доме ее родителей в тот день, когда она родилась.

Решив в очередной раз вести себя прилично, Гарри уселся на постель рядом с ней и утешился тем, что касается ее плеча.

— Гарри, — начала она, болтая ногами, как в детстве, когда они сидели на ограждении фонтана перед домом ее родителей.

— Да?

— Ты говоришь о себе как о ком-то незначительном. — Она перестала болтать ногами.

Гарри ощутил стеснение в груди, но издал смешок:

— Я ужасно значителен, Молли. Я сын герцога.

— Да, конечно.

Гарри надеялся, что она посмеется вместе с ним, но ее лицо оставалось серьезным.

— Просто мне не понравился тон, каким ты сказал, что рожден про запас. Неужели ты считаешь, что не нужен своей семье?

Гарри хмыкнул:

— Я не собираюсь жаловаться. У меня есть брат и мать, которые обожали меня. Да и сейчас обожают, насколько мне известно.

— А отец?

Сердце Молли забилось быстрее.

— Он такой же, как большинство отцов, — отозвался Гарри. — Погружен в дела.

Молли помолчала.

— Мой отец тоже. Я знаю, что он любит меня. И он замечательный человек. Просто… после смерти мамы он, кажется, перестал меня замечать. Обо мне всегда заботилась Пенелопа, а не он. Особенно после…

Гарри усмехнулся:

—…того Рождества. Тебя отослали в какую-то жуткую школу, и ты видела отца еще реже.

— Да. То же самое случилось с тобой. Хотя поступить в армию, возможно, лучшее, что могло случиться с тобой, тебе не кажется?

— Почему ты так решила?

Она улыбнулась:

— Я следила за твоим продвижением по службе. Ты молодец. Даже после… — Она неловко замолчала.

— Даже после моего позора, ты хотела сказать, — закончил он.

Молли кивнула.

— Не хочешь поговорить об этом? Я даже не знаю, что там случилось. Папа никогда мне не рассказывал.

Сердце Гарри сжалось.

— Полагаю, он велел тебе держаться от меня подальше.

Молли пожала плечами:

— Он никогда этого не требовал. Ведь я и так дала всем понять, что… презираю тебя. — Она прикусила губу. — Наверное, он не видел нужды предостерегать меня.

— Какая разница, что случилось со мной в армии, — произнес Гарри легким тоном. — Мой отец никогда не замечает моих успехов и неудач.

— Что ж, это его потеря, — сказала Молли, придвинувшись чуть ближе. — Наши близкие такие забавные. Не думаю, что твой отец пренебрегает тобой. Возможно, он даже считает, что это ты пренебрегаешь им.

Она улыбнулась, и Гарри улыбнулся в ответ. Определенно у нее интересный взгляд на вещи. И если она презирает его, то сейчас это незаметно. В ее глазах светилось искреннее тепло, которое он нашел восхитительным.

Гарри приказал себе быть сильным, благородным и заботливым.

Молли подалась к нему, положив ладонь ему на грудь.

— Ты должен сказать мне спасибо, Гарри, — произнесла она шепотом. — Если бы я не сочинила то дурацкое стихотворение, изливающее мою неувядаемую любовь к Родерику…

— Никто бы не узнал, что я поцеловал Пенелопу за несколько недель до ее свадьбы, — прошептал он в ответ. — И я никогда бы не попал в армию.

— И не отличился бы при Ватерлоо.

Она знает об этом?

— От кого тебе это известно? — спросил он.

— От Родерика и Пенелопы. Сестра упомянула об этом в письме.

На каминной полке тикали часы, за окном стонал ветер. Карие глаза Молли мягко сияли, озорные и в то же время манящие…

Помоги ему Боже! Пожалуй, он переоценил свои силы и благородство.

— Я знаю, что мы с тобой как колючки под седлом друг у друга, — сказала Молли. — Но мне нужно упражняться в поцелуях, ты не забыл?

— Нет, конечно.

Он уложил ее на постель и приник к ее губам в долгом поцелуе, позволяя себе вольности, в которых не было никакой нужды, если он хотел доказать окружающим, что они — пара. Но она была как солнечный свет и амброзия, и Гарри чувствовал, что уже не в силах остановиться. Он снова поцеловал ее, обхватив ладонью ее упругую грудь.

— Гарри, — прошептала Молли.

— Не Самсон? — отозвался он у самых ее губ.

Она покачала головой.

Спасибо Господу за его малые милости!

Гарри склонился ниже, осыпая поцелуями ее шею. Молли пьянила как вино, и он не совсем понимал почему. Конечно, он всегда замечал ее роскошные волосы, приятные черты, гибкую фигуру, но это не имело значения. Ведь это была Молли — его соседка и его проклятие.

Когда она запустила пальцы в его волосы, это было чертовски приятно, но не так приятно, как опустить вниз вырез ее платья и покрыть поцелуями ее упругую грудь.

— Ты великолепна, — пробормотал Гарри.

— О, Гарри, — простонала Молли так громко, что он поспешно закрыл ее рот поцелуем.

Она сводила его с ума своим пылом, но он не хотел, чтобы кто-нибудь ее услышал. Она женщина благородного происхождения. И совершенно ни к чему, чтобы остальные обитатели дома думали, будто они с Молли занимаются здесь чем-то предосудительным…

Но разве не это они должны думать о них?

Все так запуталось!

Когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, щеки Молли ярко розовели, а карие глаза мерцали. Она выглядела необыкновенно желанной, более желанной, чем все любовницы, которых он имел. Но даже сквозь ослепительное марево желания Гарри не мог не задаваться вопросом. Почему? Что в ней было такого, отчего его кровь вскипала, стоило их губам соприкоснуться?

В свете их печальной истории и того факта, что он может оказаться женатым на ней, если его затея провалится, его страсть к ней не имела смысла. Все, что ей нужно сделать, это рассказать своему отцу о неделе, проведенной в охотничьем домике герцога, и Гарри обречен. Но и ее участь будет не лучше. Ведь она заслуживает мужчину с незапятнанной репутацией, который может высоко держать голову и станет для нее хорошим мужем.

Тем больше причин положить конец тому, что происходит между ними. Если бы только он мог противиться ее мягким губам, он бы сделал это прямо сейчас. Однако Молли опередила его. Высвободившись из его объятий, она встала и расправила юбку.

— Это было очень хорошее упражнение, — смущенно сказала она. — Думаю, все поверят, что мы… пара. Как по- твоему?

Гарри постарался справиться с неудовлетворенным желанием.

— Наверняка. — Он встал. — Держи свою дверь запертой, — велел он отрывистым тоном. — И приходи ко мне, если испугаешься.

Молли устремила на него доверчивый взгляд:

— Я постучу в твою дверь, если мне будет страшно. Ты всегда заставляешь меня смеяться, Гарри.

По какой-то причине этот ее взгляд и эти простые слова проникли сквозь невидимые доспехи, которыми он отгородился от окружающих. Похоже, Молли действительно нуждается в нем. Армии нужны солдаты. Его семья нуждалась во втором сыне. Но разве кто-нибудь нуждался в… нем, в Гарри? Ни одна живая душа.

До сих пор.

Глава 16

На следующее утро Молли проснулась, когда солнечные лучи заливали ее подушку. Сев на постели, она посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке. Девять часов! Обычно она вставала раньше. Но ей было все равно. По какой-то причине она чувствовала себя счастливой. И тут она вспомнила почему. Из-за Гарри. Точнее, из-за Гарри и Сэмюэла Тейлора Колриджа.

Она улыбнулась. Прошлой ночью она лучше познакомилась с ними обоими. Ее тело буквально трепетало от воспоминаний о поцелуях и ласках Гарри, а сердце билось быстрее при мысли об отрывке из «Кубла Хана», который она решила прочитать на конкурсе по художественному чтению.

Странно, как Афина и Джоан могли пропустить поэму Колриджа, но, когда Молли посреди ночи прокралась со свечой в библиотеку, она обнаружила ее на письменном столе.

Впрочем, Афина наверняка выбрала Шекспира, а Джоан — кто знает, что она вообще читает?

Молли также захватила томик стихов лорда Байрона, которым могла бы заинтересоваться Хильда. Возможно, сегодня она будет в лучшем настроении, чем вчера.

Она откинулась на подушки, чтобы перечитать отрывок из «Кубла Хана», но тут раздался стук в дверь гардеробной.

Должно быть, это Гарри!

Положив книгу на прикроватный столик, Молли встала с постели, накинула роскошный пеньюар и повернула дверную ручку.

Гарри стоял, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди. Волосы его были взлохмачены, а на губах играла озорная улыбка.

— Так, так. — Он прошелся взглядом по ее облачению. — Ты выглядишь как настоящая любовница.

Молли вспыхнула:

— У меня никогда не было такой красивой одежды. И признаться, я никогда не просыпалась так поздно.

— Я хотел пожелать тебе доброго утра. Все холостяки, не считая сэра Ричарда, отправились на утреннюю прогулку верхом. Думаю, он еще храпит. А остальные, возможно, позже вернутся в свои постели.

Но не для того, чтобы спать, догадалась Молли и почувствовала, что ее щеки загорелись.

Последовала неловкая пауза, затем Гарри оторвался от дверного косяка.

— Можно войти? Нам надо обсудить дела.

— О! — Молли плотнее закуталась в пеньюар. — Конечно.

Гарри вошел в комнату.

— Я тут размышлял о художественном чтении для тебя, — сказал он. — Как насчет Шекспира? Какой-нибудь женский монолог. Или сонет.

— Я думала об этом, — отозвалась Молли. — Но вряд ли мне удастся превзойти Афину. Наверняка она выберет Шекспира.

— Верно.

— Но не волнуйся. Я кое-что нашла в библиотеке. Это «Кубла Хан»!

Гарри оживился:

— Отличный выбор. Я читал ее вчера. Постой! Когда ты успела забрать ее из библиотеки?

Молли помедлила.

— Ночью.

— Молли, — произнес он с укором. — А сэр Ричард?

Она пожала плечами:

— Я взяла свечу. И случись что, я бы так заорала, что разбудила бы весь дом. К тому же он слишком ленив, чтобы блуждать по дому ночью.

— И все же ты могла обратиться ко мне. — Он щелкнул ее по подбородку. — Я бы тебя проводил.

— Я бы не осмелилась стучать в твою дверь в три часа ночи.

Он выгнул бровь.

— Почему? Я что, большой и страшный волк?

Молли задрала нос.

— Вообще-то да. К чему рисковать?

Гарри бросил на нее разочарованный взгляд:

—Ладно. Давай вернемся к художественному чтению. Я хотел бы послушать, как у тебя получается. Возможно, я смогу дать тебе пару советов.

— Хорошо.

Он сел на стул у окна.

— Давай, я готов.

Молли открыла книгу и нашла нужное место. Затем откашлялась и начала читать:

Гарри поднял руку.

— Очень мило, — сказал он. — Хотя, пожалуй, тебе следует двигаться во время декламации. Как это делают актрисы на сцене. Помнишь, как я учил тебя ходить?

— О да. — Молли качнула бедрами.

— И пожалуй, тебе следует читать текст медленнее… и думать…

Он задумался, сложив руки домиком перед собой.

— О чем? — Молли удивленно моргнула.

Гарри скривил губы.

— Приношу искренние извинения мистеру Колриджу, но должен сказать, что у тебя будет больше шансов выиграть конкурс, если ты представишь себе, что Ксанад — это город, куда ты сбежала со своим любовником.

Молли вытянула губы в трубочку:

— Звучит довольно глупо.

Гарри издал короткийсмешок:

— Знаю. Но хотя бы попробуй. Мы же хотим победить, не так ли? А мистер Колридж никогда не узнает об этом.

— Хорошо, — неохотно сказала Молли и попыталась вообразить то, что он просил. Но после минутного размышления она испустила раздосадованный вздох. — Ничего не получается. Извини.

Он поднялся.

— Возможно, я смогу помочь тебе достигнуть нужного настроения, — деловито произнес он. — Иди сюда и посмотри, какое прекрасное утро.

Он поманил ее к себе.

Молли сомневалась, что он знает, что делает, однако подошла к окну.

Гарри распахнул его настежь, впустив свежий утренний воздух. Погода действительно была чудесной. На верхушках деревьев еще держались обрывки тумана, роса еще не высохла, но птицы звонко щебетали, перелетая с ветки на ветку.

Гарри встал за ее спиной.

— А теперь вообрази, что за этими деревьями раскинулся Ксанад, город, где ты повстречалась со своим возлюбленным. — Он притянул ее ближе и обнял. — Прислонись ко мне.

Она осторожно прислонилась к нему спиной.

— Отлично, — шепнул он. — Представь, что мы там и влюблены. Представила?

Молли медленно кивнула.

— В таком положении ты не сможешь двигаться, зато лучше почувствуешь, как я воспринимаю твое чтение. Поняла?

— Да, — выдохнула Молли.

Гарри потерся носом о ее шею.

— Расслабься.

Молли хихикнула.

— Начинай, — сказал он.

Она выдержала паузу, настраиваясь на чтение, а затем начала:

В стране Ксанад благословенной Дворец построил Кубла Хан…

Разница в звучании ее голоса была поразительной! Молли продолжила, а Гарри принялся осыпать поцелуями ее шею, скользя ладонями по ее талии и бедрам.

На третьей строфе он положил ладонь ей на живот и стал лениво его поглаживать. Ощущение было таким божественным, что Молли почувствовала, как у нее подгибаются колени. Однако она продолжала читать:

Но между кедров, полных тишиной,

Расщелина по склону ниспадала.

О, никогда под бледною луной

Так пышен не был тот уют лесной.

Рука Гарри, делая круги, спустилась ниже.

— Гарри, — сказала Молли, охваченная непривычными ощущениями, и уронила книгу.

— Ты великолепна, — произнес он хриплым шепотом, повернув ее лицом к себе. — Я горжусь тобой.

Он улыбнулся и убрал с ее лица завиток волос.

— С-спасибо.

Она не могла отвести от него глаз.

Гарри обхватил ладонью ее затылок и нежно поцеловал. Его поцелуй был слаще меда. Это было похоже на волшебство. Когда Гарри со вздохом отстранился, Молли медленно открыла глаза и улыбнулась.

Возможно, Ксанад не так уж далеко.

— Чертовски не хочется уходить, — грубовато произнес Гарри. — Но как хозяин дома я отвечаю за утреннюю охоту. Надо кое-чем заняться в конюшне.

— Прекрасно, — отозвалась Молли легким тоном. Ей не хотелось показывать, как на нее подействовали его поцелуи. — Я проголодалась. Пожалуй, мне надо позавтракать.

— Отличная мысль. Любовницам нужно хорошо питаться, чтобы у них хватало сил на ночные упражнения.

— Гарри, — укорила Молли. — Ты же знаешь, что я…

Но он не дал ей закончить, заключив в объятия и поцеловав напоследок.

— Я шучу. — Его глаза излучали тепло и добродушное веселье.

— Как приятно видеть тебя счастливым, — прошептала она.

— Я всегда счастлив, — заявил Гарри, направившись к двери гардеробной.

— Нет, — возразила она. — Быть беспутным холостяком не значит быть счастливым.

Он закатил глаза.

— Пусть последнее слово останется за тобой. — Он шагнул в гардеробную, но на пороге задержался. — Желаю тебе хорошо провести время, — сказал он и закрыл за собой дверь.

Это означало, что последнее слово осталось за ним.

Молли прикусила большой палец, обнаружив, что совсем не сердится.

— Ладно, — произнесла она, опустившись на краешек постели.

Пора перестать думать о Гарри и о том, как ему удается быть таким несносным и таким очаровательным одновременно.

Она должна подружиться с другими любовницами.

Глава 17

Хильда пришла в восторг, когда Молли за завтраком сообщила ей о томике Байрона, найденном в библиотеке.

— Алфавит почти одинаковый, — сказала Молли, приступив к яичнице с ветчиной. — Хотя произношение, конечно, отличается. Но думаю, если мы потренируемся, ты сможешь прочитать одно из стихотворении Байрона по-английски. Какое-нибудь коротенькое. Говорят, ты восхищаешься им.

— Я его обожаю, — хмыкнула Хильда, шлепнув ее по спине. — И я выиграю. Мужчины услышат мой голос и захотят переспать со мной. Кого волнует, что я не актриса?

Молли чуть не подавилась тостом.

Афина одарила Хильду свирепым взглядом, затем посмотрела на Молли:

— Тебе некуда девать время, Далила?

Молли улыбнулась:

— А в чем дело?

Лоб Джоан прорезала морщинка.

— В том, что ты помогаешь другим победить в конкурсе.

Щеки Молли зарделись.

— Мне очень жаль, что вам не нравится моя договоренность с Хильдой. Но я обещала ей помочь.

Она откусила тост и принялась жевать, переводя взгляд с Афины на Джоан.

Вот и подружилась.

Джоан резко поставила свою чашку на блюдце.

— С меня достаточно этой чепухи!

Она встала и вышла.

Не успела она скрыться в гостиной, как оттуда донеслось громкое восклицание.

Хильда вскочила из-за стола и поспешила в гостиную. Афина следовала за ней по пятам.

Молли обменялась веселыми взглядами с Банни, и они вместе направились в гостиную, чтобы посмотреть, по какому поводу переполох.

— Чтоб я лопнула, — сказала Хильда.

На пяти стульях, расставленных полукругом, лежали кучки сверкающей бижутерии, а на их спинках висели пять весьма впечатляющих — и по-настоящему скандальных — платьев. Даже без примерки было ясно, что декольте слишком глубокие и соски будут виднеться в вырезе платья.

Джоан помахала запиской, которую держала в руке:

— Мы должны быть в этих платьях во время художественного чтения, таково распоряжение Принни.

Банни подняла одно из платьев:

— Какое изысканное. Наверняка сшито портными его королевского высочества.

Все платья были разных фасонов и цветов, из тончайшего шелка, с роскошной отделкой.

— Какое платье кому принадлежит? — спросила Молли, мгновенно пожалев о своих словах.

Все мигом перестали охать и ахать. Афина подскочила к одному из стульев и схватила платье.

— Это мое! — крикнула она.

— А это мое!

Джоан схватила другое платье, оттолкнув Банни.

Хильда плюхнулась на один из стульев, скрестив руки на груди.

— Мое.

Без платьев остались только Молли и Банни.

— Я не против, чтобы ты выбрала платье, — сказала Молли.

Банни выглядела озадаченной.

— Ты и вправду не возражаешь?

— Конечно.

Молли заставила себя улыбнуться. Печально видёть, что эти женщины не привыкли к проявлению доброты по отношению к ним.

Хильда устремила на нее подозрительный взгляд:

— Никаких друзей. Мы враги.

— Почему? — Голос Молли дрогнул. — Почему мы не можем быть друзьями? Разве дружба не облегчает жизнь?

Джоан покачала головой.

— Не представляю, как ты выжила в качестве любовницы, — заметила она с презрительной гримасой.

Афина вздохнула:

— Вот и ответ. Это вопрос выживания, Далила. Любовницы не могут дружить друг с другом. Мы соперницы. Никогда нельзя полагаться на верность покровителя. Всегда найдутся… другие женщины. — Она смерила Молли взглядом. — Хотя, конечно, у одних больше достоинств, чем у других.

— Но разве мы не можем — хотя бы на одну неделю — забыть о раздорах? — спросила Молли.

— Когда мы соперничаем друг с другом не исподтишка, как обычные женщины, а открыто, участвуя в конкурсе? Джоан покачала головой.

— Вряд ли.

— Это война, — заявила Хильда. — И я пущу всех на дно.

Банни вздохнула:

— Успокойтесь, дамы. Глупо спорить из-за платьев. Они все разных размеров, и нам придется их поменять.

— Давайте примерим их, — предложила Афина, скинув свое платье кричащего алого цвета.

Молли старалась не смотреть. Обнаженное тело Афины было безупречным, как скульптура богини. Хильда и Джоан тоже разделись, у них были пышные формы, но естественная красота Банни затмила всех остальных. Как и остальные, она чувствовала себя непринужденно, расхаживая по гостиной голышом.

Молли прикусила губу. Неудивительно, что все конкурсантки нашли себе покровителей! Казалось, они рождены быть любовницами.

— Далила.

Банни указала на золотистое платье, которое досталось Молли.

— Ах да, — сказала Молли.

Ее пульс участился. Шторы не были задернуты, а двери… Даже не; закрыты, и пару минут назад мимо них прошел лакей!

Джоан рассмеялась:

— Далила? Почему ты не раздеваешься? Ты самая странная любовница: из всех, кого я встречала.

— В скромности нет ничего плохого, — сказала Банни, влезая в новое платье. — Некоторые мужчины предпочитают скромниц.

Молли благодарно улыбнулась.

— Мне ничего не стоит раздеться, — заявила она. — Однажды я даже пробежала через лужайку совершенно голая.

— Неужели? — Банни явно была под впечатлением.

— Да, — солгала Молли, — на глазах у целой компании охотников.

Она ушла в угол, защищенный от нескромных глаз пальмой в кадке, и, положив золотистое платье на столик, начала раздеваться.

Джоан закатила глаза:

— Почему-то мне не верится, что ты носилась по лугам голая.

— Она врет, — сказала Хильда.

Афина рассмеялась:

— Конечно, она выдумывает. По-моему, ты пытаешься произвести на нас впечатление, Далила.

— Ничего подобного, — заявила Молли, пряча свою наготу за старым платьем, которое держала перед собой как щит.

— Правда? — Шагнув к ней, Джоан вырвала платье у нее из рук. — Давай пробеги вокруг дома. Прямо сейчас.

— Подождите. — Молли лихорадочно пыталась придумать ответ. — Теперь вы пытаетесь поймать меня на слове.

— Испугалась? — хмыкнула Хильда.

Едва прикрытая пальмой, Молли содрогнулась, но не от холода.

В глазах Банни отразились сочувствие и невысказанный вопрос.

— Что-то в тебе не так, Далила, — сказала Афина, устремив на нее проницательный взгляд.

Молли судорожно сглотнула, внезапно осознав, что у нее нет выбора. Если она хочет победить в этом конкурсе, все должны поверить, что она настоящая любовница. А она отчаянно хотела победить.

Ставка — Лондон, с его театрами, новыми платьями и мужем, который будет любить ее и считать более интересной, чем осколки древней вазы.

Если она хочет иметь все это, она должна обежать вокруг дома голая.

Сейчас.

— Ладно, — сказала Молли и вышла из-за пальмы.

На ней не было ничего из одежды, и оставалось только молиться, чтобы холостяки не оказались поблизости, а лакеи были чем-нибудь заняты в доме, а ее мать, пребывавшая на небесах, не наблюдала в этот момент за своей дочерью.

— Если я это сделаю, — сказала она, — мы не будем препираться из-за платьев, хорошо? Пусть Банни сделает выбор за всех. Она сама шьет платья и знает, кому что подойдет. Если понадобится переделка, она ее сделает. Да, Банни?

Банни кивнула, и, как ни удивительно, все согласились с ее условиями.

Гордо подняв голову, Молли прошествовала мимо них и вышла из гостиной. Было слышно, как женщины бросились к окнам. Миновав главный холл, она потихоньку открыла дверь, чтобы не привлечь внимание Финкла, и спустилась по ступенькам на гравиевую дорожку.

Ветер взъерошил ее волосы.

И тут Молли побежала. Она чувствовала себя как лань, несясь вокруг дома. Она мчалась со всей скоростью, на которую была способна. И даже перепрыгнула через белку. Выбежав из-за последнего угла дома, она услышала мужские голоса и смех, доносившиеся из-за деревьев. Но она не осмелилась оглянуться. Проскочив в открытую дверь, она пробежала по коридору и влетела в гостиную.

Ее легкие горели. Тяжело дыша, она опустилась на диван и положила ногу на ногу.

— Видели? — осведомилась она.

Женщины молча смотрели на нее.

— Молодец, — усмехнулась Банни. — Я в ней не сомневалась.

— Вот сучка, — проворчала Джоан.

Плечи Хильды поникли.

— Поздравляю, Далила. — Несмотря на актерский талант, Афине не удалось скрыть досаду. — Ты выдержала проверку.

Молли слегка склонила голову.

— Спасибо, — отозвалась она с невозмутимым видом.

Но внутри она смеялась. Точнее, торжествовала.

Ведь она выдержала проверку!

Глава 18

Когда ближе к вечеру Гарри отлучился, чтобы проследить за работами в конюшне, у Молли появилась возможность привести в действие ее тайный замысел — испортить всем настроение.

— Мне не терпится сходить на озеро, — сообщила она Афине, лорду Максвеллу и виконту Ламли, своим партнерам по партии в вист. — Похоже, там очень романтично.

Она одарила их мечтательной улыбкой и положила карты на стол. Вообще-то Молли предпочла бы разгадывать шарады, но ей пришлось сделать вид, что она наслаждается игрой, чтобы предотвратить поход на озеро.

А за ежевикой она сходит сама. Если она пойдет туда с этой компанией, дело может закончиться совместным купанием нагишом. Нет уж, спасибо. Она получила достаточно острых ощущений, когда бегала голая вокруг дома.

Самой темпераментной особой в комнате была Афина. Молли решила начать с нее.

— Лорд Максвелл, — сказала она, — какую роль Афина исполняла в последний раз в «Друри-Лейн»? К сожалению, у меня выскочило из памяти, но вы наверняка бываете на всех ее спектаклях.

В глазах лорда Максвелла мелькнуло недовольство.

— Извините, но я прикидываю свои шансы.

Он уставился в карты, уклонившись от ответа.

Щеки Афины порозовели, и ее красивые брови сошлись на переносице.

— Кажется, это была роль ведьмы? — обратился Ламли к Афине. — В «Макбете».

Афина состроила гримаску.

— Мне следовало сыграть леди Макбет.

— О нет, — возразил Ламли. — Из тебя получилась отличная ведьма.

Молли прикусила губу, сдерживая смех. Ламли, благослови Бог его доброе сердце, был не слишком искушен в лести.

— Надо заметить, что Афина — единственная ведьма, которую гримерам не удалось сделать уродливой, — небрежно обронил лорд Максвелл. — А роль леди Макбет ей не дали только потому, что директор спит с актрисой, сыгравшей эту роль.

Афина одарила его ослепительной улыбкой.

О черт.

Молли решила зайти с другого бока. Склонившись к Афине, она изобразила понимающую улыбку.

— Он дарит тебе твои любимые цветы?

— Розы, — обронил Максвелл. — После каждого спектакля.

Ламли издал одобрительный звук.

— Но мои любимые цветы — орхидеи, — сообщила Афина с обиженным видом. — Жаль, что ты до сих пор этого не знаешь.

— Все я знаю, — отозвался лорд Максвелл довольно натянутым тоном.

Афина презрительно фыркнула.

Ламли сбросил карту, Максвелл взял ее.

— И ты никогда не приносил мне цветы лично, — сказала Афина.

Лорд Максвелл прижал свои карты к груди.

— Конечно же, приносил. — Его глаза раздраженно сверкнули. — В тот единственный раз, когда я был в театре.

— Вот именно. — Афина поджала губы. — Обычно ты присылаешь их с посыльным. Он противный, и от него разит луком.

— Лондон навевает на меня скуку, — сказал лорд Максвелл. — Тебе это отлично известно.

Афина коротко кивнула. Но ее глаза наполнились слезами.

Отлично, подумала Молли. Похоже, ее план работает.

— Я хочу, чтобы ты пришел на закрытие сезона, — прошептала Афина. — Или в мой день рождения.

Ламли чуть не поперхнулся бренди.

— Я полагал, что дорогие побрякушки, которые я тебе дарю, компенсируют мое отсутствие, — отозвался лорд Максвелл, — как и многочисленные поклонники, которые справедливо называют тебя лучшей актрисой на лондонской сцене. — Он залпом допил бренди и бросил на стол карту. — Твой ход, Ламли.

Афина растерянно молчала, видимо, не зная, сердиться ей или чувствовать себя польщенной.

Молли прищурилась и поджала губы. А Афина раздраженно хмыкнула.

— Когда мой день рождения, Николас? — поинтересовалась она с визгливыми нотками в голосе.

Лорд Максвелл словно окаменел, уставившись на свои карты. Ламли схватился за галстук, наблюдая за ними с зачарованным видом.

— Ладно, твоя взяла, — произнес лорд Максвелл, наконец подняв глаза.

— Еще бы, — отозвалась Афина, ее грудь бурно вздымалась.

Молли встала:

— Здесь немного душно. Надеюсь, вы извините меня?

Ламли и лорд Максвелл тоже встали.

Молли направилась из комнаты, но она слышала, как Афина сказала лорду Максвеллу:

— Я пойду к себе. Одна. И если ты рассчитываешь, что я удовольствуюсь какой-то жалкой короной со стразами, когда выиграю конкурс на звание самой очаровательной спутницы, — она повысила голос, — ты дурак.

Молли задержала дыхание. Она не могла поверить своим ушам. Афина завела разговор о короне! В следующее мгновение Хильда буквально набросилась на капитана Эрроу с теми же словами. А Ламли побледнел, напуганный похожей тирадой, которую прошипела ему на ухо Джоан так громко, что все слышали.

Если она не поостережется, решила Молли, ей придется подавлять восстание любовниц.

Она обвела взглядом всю компанию.

— Может, кто-нибудь расскажет мне, как пройти к озеру? Это далеко?

— Я не пойду на озеро, — заявила Джоан, выскочив из комнаты.

— В таком случае вычеркните меня, — сказал Ламли, поднеся к губам бокал с бренди.

— Никакого озера.

Хильда метнула свирепый взгляд в капитана Эрроу и последовала за Джоан.

— Думаю, Афина тоже не в настроении, чтобы идти на озеро, — буркнул лорд Максвелл.

— А я не вижу смысла идти на озеро без женщин, — произнес сэр Ричард своим масляным тоном.

Банни сидела рядом с ним, тихая, как мышка.

— Господи, — сказала Молли. — Неужели никто не пойдет на озеро?

Мужчины покачали головами.

— Какая досада. — Она улыбнулась. — А как насчет бренди?

Все закивали.

Отлично! Позже она сможет сходить на озеро за ежевикой. Одна.

— Налейте и мне, — услышала она от двери. — Двойную порцию.

Молли обернулась. В дверях стоял Гарри, очень красивый и очень сердитый.

— Привет, Гарри, — произнесла она приятным тоном.

— Вижу, ты подбила остальных взбунтоваться из-за короны, — промолвил он так, чтобы никто не слышал.

Она пожала плечами:

— Не совсем. Просто сотня фунтов была бы более весомой наградой.

— Вот как?

— Да. Пожалуй, тебе следует поговорить об этом с другими холостяками.

— Это угроза?

— Конечно, нет, — солгала она.

Гарри помолчал, глядя на нее.

— Ладно, я подумаю. Какая досада, что никто не хочет идти на озеро. Видимо, нам придется одним собирать эти: чертовы ягоды. После того как я выпью, конечно, — добавил он, широко ухмыльнувшись.

Вот наглец!

Гарри оглянулся на Молли и подавил улыбку. В соломенной шляпке с жестяным лукошком, она шагала по тропинке и выглядела вполне счастливой. И он понимал ее счастье, ведь все мужчины согласились добавить сто фунтов в призовой фонд самой очаровательной спутницы.

Молли явно наслаждалась своим триумфом и великолепной погодой. Заметив, что Гарри на нее смотрит, она снова напустила на себя хмурый вид. Ей определенно не хотелось идти на озеро. Возможно, из-за того, что Гарри сказал ей, что купается там голым и его гости делают то же самое.

Молли изо всех сил старалась сохранить свою добродетель, что Гарри находил довольно… трогательным, учитывая, что она уже безнадежно скомпрометирована. Хотя, конечно, никто об этом не узнает. Он благополучно доставит ее домой, прежде чем ее отец вернется из путешествий.

— Любуешься природой? — любезно осведомился он.

— Нисколько, — отозвалась Молли. — Я уже говорила тебе, что у меня болит спина. Так что мне следует как можно скорей вернуться в дом. Иначе я свалюсь и тебе придется тащить меня на себе.

— Что у тебя со спиной?

— То же, что у миссис Тернбул. У той старушки, что ходит в церковь с палкой.

— Что-то я не видел тебя с палкой.

— Просто я стараюсь не подавать виду. Однако в моем состоянии плавать нельзя.

— Неужели? А разве в воде нагрузка не уменьшается?

— Не будь смешным, — хмыкнула Молли. — Я могу оступиться в воде и повредить спину.

Гарри прикусил губу.

— Здесь очень ровное дно.

— Все равно не стоит рисковать.

— Как удачно, что в твоем состоянии разрешается бегать с мешком на ногах!

Шелест листьев за его спиной прекратился.

Гарри обернулся и не смог удержаться от смеха при виде досады на ее лице.

— Молли! Я не собираюсь купаться голым! И не собираюсь заставлять тебя. Тебя это тревожит?

Ее лоб разгладился.

— Правда?

— Да, глупышка. — Он схватил ее за руку и притянул к себе. — Я никогда не заставлю тебя обнажаться, если ты сама не захочешь.

Он не собирался делать ударение на последних словах, но ее близость оказывала на него странное воздействие. Особенно когда они были окружены пышной листвой и полевыми цветами, трепетавшими от ветерка.

Молли молчала, глядя на него карими глазами, такими теплыми и бархатистыми. Было так легко склониться к ней и…

Нет. Он должен прекратить эту чепуху. Какой смысл изображать привязанность, если их никто не видит? И если он хочет остаться холостяком.

Тут, к счастью, вмешалась судьба. Волосы. Молли зацепились за сучок.

— Ой, — сказала она, дернув головой.

Гарри осторожно высвободил длинную прядь.

— Вот так, — усмехнулся он, отступив назад. — Можешь распустить их. Все равно прическа растрепалась.

Молли последовала его совету, убрав шпильки в карман. Ее волосы рассыпались по спине во всем их великолепии.

— О, — сказала она, тряхнув головой, — какое облегчение.

Гарри был рад, что их разделяет несколько шагов. Иначе он бы не удержался от соблазна схватить ее в объятия и целовать до потери сознания.

— Хорошо, что беспутные холостяки не стали доводить дело до восстания любовниц, — сказала она, направившись вперед.

— Да, — отозвался он, глядя на ее покачивающиеся бедра. — Удивительно, с чего это они вдруг взбунтовались? Не хватает только, чтобы за мятеж они предстали перед судом Принни.

— Конечно. Я так рада, что все разрешилось ко всеобщему удовлетворению.

— Представляю, — отозвался Гарри не без иронии, которую она проигнорировала.

— Здесь действительно много ежевики, Гарри?

— Полно, — сказал он, любуясь ее озорной улыбкой. — Не успеешь оглянуться, как наберешь полную корзинку.

— Замечательно! — воскликнула Молли, резво сбегая по склону.

А как же больная спина?

Глава 19

Молли весело размахивала корзиной, довольная ее весом. Они собрали столько ягод, что их хватило бы на пять пирогов! Напрасно она так нервничала. Озеро оказалось совершенно безобидным, мирно поблескивая в лучах солнца. С чего она взяла, что в нем есть что-то порочное? Оно такое же чистое и красивое, как любое другое озеро.

— Видишь ту скалу? — Гарри указал на плоский каменистый выступ над водой. — Вот оттуда я ныряю.

Голый? От одной этой мысли у Молли перехватило дыхание.

— Довольно высоко, — заметила она.

— И очень глубоко, — сказал Гарри, остановившись позади нее.

Действительно, эта часть озера казалась более темной и сумрачной. Словно имела свои секреты. Лучше держаться от нее подальше, решила Молли.

Она чувствовала тепло его тела и подавила соблазн прислониться к нему спиной. Не знай она себя так хорошо, то подумала бы, что начинает испытывать к нему нежность.

Но она себя знала. И потом, не следовало забывать, что Гарри желает остаться холостяком. К тому же если она потерпит фиаско с конкурсом, ему придется жениться на Энн Райордан.

— Интересно, Родерик приводил сюда Пенелопу? — поинтересовалась Молли.

— Не думаю, что они вообще здесь были, — ответил Гарри. — Они предпочитают южные владения нашей семьи.

Подул ветерок и принес с собой запах свежести и цветов.

— Мне кажется, это самое очаровательное место из всех! — сказала Молли.

— Ты многого не видела здесь.

— Не важно. — Она улыбнулась. — Мне здесь нравится.

— Мне тоже, — сказал Гарри, улыбнувшись.

Они сели на бревно, лежавшее на берегу, и стали любоваться видом на озеро.

— Вы с Пенелопой друзья? — спросил Гарри. — Надеюсь, ты не обидишься, но вы совершенно не похожи.

Молли пожала плечами:

— Так все говорят.

Гарри поднял палочку и нарисовал круг на сыром песке.

— Тебя это задевает?

Молли вздохнула:

— Я всегда была на втором месте. Пенелопа никогда не выходит из себя, не говорит глупости. У нее изысканные манеры. Одним словом, истинная леди.

Гарри откинул волосы со лба.

— Я чувствовал то же самое по отношению к Родерику. Он безупречный сын. Вот почему я поцеловал Пенелопу перед их помолвкой. Мне она даже не особенно нравилась. Слишком правильная.

Молли хмыкнула:

— Признаться, меня раздражает, когда у человека нет никаких недостатков.

— О да. — Глаза Гарри лукаво блеснули. — Эти двое стоят друг друга. Как Седрик и Фиона.

Они рассмеялись.

Молли давно излечилась от своей детской влюбленности в Родерика, но только сейчас поняла почему. Ей нужен обычный мужчина. Не такой безупречный. Который будет смешить ее. А порой и сердить.

Но не Гарри.

— Ты злой.

Она ткнула его локтем.

— А ты дьяволенок.

Он дернул ее за волосы.

— Почему это?

— Потому что не каждая девушка отважится бегать вокруг охотничьего домика голой!

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Молли зачерпнула из лукошка горсть ежевики. — Я даю тебе десять секунд, чтобы вооружиться ягодами и найти место, где ты можешь спрятаться.

— Идет, — хмыкнул Гарри.

— Война, — сказала Молли.

— До победного конца.

Они вскочили и принялись кружить вокруг друг друга, как в старые добрые времена, когда были соседями. Ей было пять лет, а ему девять.

Молли швырнула в него ежевикой и попала в грудь.

Гарри зарычал и бросился на нее. Молли взвизгнула и кинулась прочь, но он оказался проворней. Он поймал ее и обхватил сзади.

— Ты моя пленница, — произнес он ей на ухо. — И должна делать, что я скажу.

Молли подавила смешок и попыталась вырваться. Однако он только усилил хватку.

— Поскольку джентльмены не бросаются ежевикой в дам, — сказал он, — тебе придется съесть эти ягоды с моей руки. Это будет твоим наказанием.

— И много у тебя ягод?

— Штук десять.

— Ладно. Я проголодалась.

— Закрой глаза.

Молли зажмурилась. Ее сердце все еще лихорадочно билось.

— Теперь повернись, — велел Гарри. — Только медленно.

Молли подчинилась.

— Я отпускаю тебя, — сказал он. — Но не пытайся убежать. Я держу тебя за волосы.

Она застыла с закрытыми глазами.

— Отрой рот, — приказал Гарру.

Молли приоткрыла рот и рассмеялась. Гарри тоже рассмеялся, но тут же с серьезным видом сказал:

— Ты должна доверять своему повелителю, Молли.

— Хорошо.

Она перестала смеяться и снова открыла рот. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гарри положил в него ягоду. Молли раскусила ее, наслаждаясь сладким соком, и проглотила.

— Еще, — сказала она и открыла рот.

— Вообще-то это наказание, — сказал Гарри, положив ей в рот вторую ягоду.

Ягода оказалась такой же сочной и сладкой.

— Давай быстрее, — сказала Молли и снова открыла рот.

На этот раз Гарри вложил ей в рот сразу несколько ягод. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы разжевать их и проглотить.

— Еще не все? — поинтересовалась Молли, не открывая глаз. — Ваше величество?

— Ты весьма непочтительная пленница. Предполагается, что ты напугана. Открой рот.

Молли открыла рот. Что он так долго?

И тут она почувствовала его губы на своих губах. Он обнял ее за талию и притянул к себе.

— Гарри, — выдохнула Молли.

— Шшш, — шепнул он и усилил поцелуй.

Вкус ежевики еще оставался у нее во рту, делая поцелуй особенно приятным.

Молли обвила его шею руками и подумала, что им не следует целоваться, ведь она не настоящая любовница Гарри.

И тут она осознала, что совсем не против того, чтобы стать ею. Если это предполагает такие восхитительные ощущения.

Глава 20

Они были совсем одни в этот солнечный полдень, в его любимом месте — на озере.

Оторвавшись на секунду от губ Молли, Гарри подхватил ее на руки. Она обвила его шею руками и приникла к его губам с пылом, который он находил совершенно… совершенно…

О черт. Он не в состоянии думать.

— Гарри, — промолвила Молли, когда он опустил ее на землю, — что ты со мной делаешь? Я не могу перестать о тебе думать. Каждый раз, когда я смотрю на тебя…

— Я тоже не могу не думать о тебе. — Он склонился ниже. — Это пытка, — произнес он, почти касаясь ее губ.

— Да, — промолвила Молли, скользя ладонями по его спине.

Внезапно ее руки переместились на его живот и скользнули вниз, к его чреслам.

О Боже! Гарри зажмурился.

— Когда я касаюсь тебя здесь, это волнует меня, как ничто на свете, — прошептала Молли. — Я впервые почувствовала это, сидя у тебя на коленях в карете.

Гарри открыл глаза и застонал.

— Если бы только знала, как волнуют меня твои прикосновения!

И, призвав на помощь всю свою силу воли, он убрал ее руку.

Губы Молли разочарованно скривились.

— Но ведь никто не видит.

Она устремила на него умоляющий взгляд.

Ни один мужчина не смог бы устоять перед этим взглядом. И губами.

— Молли…

— Шшш, — шепнула она. — Покажи мне, пожалуйста.

Гарри глубоко вздохнул и начал расстегивать бриджи.

— Позволь мне, — сказала Молли.

— Я польщен твоим энтузиазмом, — хмыкнул Гарри, коснувшись ее губ в коротком, но страстном поцелуе.

Молли расслабила ремень и дернула бриджи вниз, спустив их на его бедра.

— О Боже, — прошептала она.

Гарри усмехнулся:

— Перестань болтать. Лучше поцелуй меня.

Она вздохнула и подчинилась. Поцелуи стали еще более жаркими, когда он почувствовал…

Прикосновение ее рук. Они касались его с осторожным любопытством, и он застонал от восхитительных ощущений.

— Гарри, ты мне ужасно нравишься, — прошептала Молли, — Я готова трогать тебя постоянно.

— Всегда к твоим услугам, — отозвался он сдавленным тоном. — Но должен сказать тебе, я больше не могу терпеть.

— И не надо, — сказала она. — Не терпи.

Он высвободил ее грудь из лифа и вздохнул от удовольствия. Жаль, что он не может обнажить ее полностью. Но должен же он проявить хоть какую-то выдержку.

— Где эти чертовы ягоды? — спросил он, дразня языком ее соски.

— Не знаю, — простонала Молли, запуская пальцы в его волосы. — Где-то там.

— Подожди.

Он вскочил и кое-как натянул бриджи на свое напряженное естество.

— Нет! — вскрикнула она. — Не уходи!

Она привстала, опираясь на локти.

— Сейчас вернусь, — бросил он через плечо.

Кинувшись к лукошку, он набрал горсть ягод и вернулся назад.

— Ляг, — приказал он Молли и выдавил ягоды ей на грудь.

Затем накрыл ее своим телом и принялся слизывать сладкий сок с упругих вершинок.

Молли затихла.

— Восхитительно, — прошептала она, скользнув рукой к его чреслам. — Но ты не снял бриджи.

— Сейчас, — сказал он и, поддавшись порыву, задрал подол ее платья.

— Что ты делаешь? — выдохнула Молли.

— Наслаждаюсь тобой, — отозвался он, скользнув рукой к ее сокровенному местечку, и стал его ласкать.

Ноги Молли раздвинулись, тело ее трепетало, с губ срывались тихие стоны. Она казалась самой желанной женщиной на свете. Наконец она выгнулась и вскрикнула.

— Так вот что значит быть любовницей, — произнесла она с довольным вздохом.

Гарри рассмеялся и откинулся на траву рядом с ней. Рука Молли снова потянулась к его бриджам.

— До чего же упрямая, — хмыкнул он.

— Я хочу, чтобы ты испытал то же самое, — сказала она, обхватив его естество ладонью.

— Ты уверена?

Он поражался, как сильно ему хочется заняться с ней любовью.

Разумеется, о совокуплении не могло быть и речи. Но если она горит желанием доставить ему наслаждение другим способом, почему бы нет?

Когда неизбежное приблизилось, он повернулся на бок, чтобы не запачкать ее платье.

— Гарри, — промолвила Молли чуть позже, когда они лежали на траве, глядя в безоблачное небо. — Мы можем сделать это снова?

Гарри рассмеялся:

— Ну, ты и распутница. Думаю, нам следует вернуться в дом и позаботиться о том, чтобы вернуть хорошее настроение остальным гостям.

Молли оперлась на локоть и посмотрела на него:

— Пожалуй, я уберу комод от двери гардеробной. Можешь приходить, когда захочешь.

— Нет, — сказал Гарри, скрестив руки на груди.

— Но почему?

Он убрал с ее лица завиток.

— Потому что я за себя не ручаюсь. Такие забавы ведут к появлению детей и… — он помедлил, — браку.

Ее лицо вытянулось.

— Ты прав.

Она зашнуровала лиф платья, расправила юбку и встала.

— Ты же понимаешь, что иметь ребенка вне брака было бы катастрофой для тебя?

Он поднялся на ноги и положил руки ей на плечи.

— Конечно, — отозвалась Молли, не глядя на него. — Тебе пришлось бы жениться на мне, а это совершенно лишнее.

Внезапно в воздухе повисла неловкость, не оставлявшая их на всем пути к дому. Молли шагала чуть впереди и ни разу не оглянулась.

Гарри молча следовал за ней. Что он мог сказать? Они оба знали, что у них не может быть совместного будущего. Она была добровольным партнером в опасных играх, которым они предавались вдвоем.

Так почему же он чувствует себя таким презренным типом?

Глава 21

«Истинная леди должна уметь поддерживать разговор в любой ситуации», — вспомнились Молли слова матери. Она часто притворялась, будто слышит ее голос, но мама умерла и не успела дать своей дочери советы относительно жизни.

— Вино, — произнесла Афина своим знойным тоном, — это воплощение всего… вечного.

Она обвела глазами компанию, сидевшую за ужином, и улыбнулась.

Ее реплика произвела впечатление на всех, кроме Гарри, пребывавшего в мрачной задумчивости.

Афина имела привычку изрекать бессмысленности, которые, Молли была уверена, актриса выдумывала сама. Если бы ее соседи по столу задумались над тем, что она говорит, вместо того чтобы обращать внимание на многозначительное выражение ее лица, они бы поняли, что она, в сущности, не сказала ничего.

Молли откашлялась.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что вино — воплощение всего вечного?

Афина схватилась за жемчужное ожерелье, обвивавшее ее шею.

— То, что сказала.

Последовало молчание.

— То есть вино — Бог? — Молли глотнула вина для храбрости.

Афина открыла рот, но ничего не сказала. Губы лорда Максвелла слегка изогнулись в едва уловимой улыбке, словно его забавляло, что она попалась.

Афина бросила на нее свирепый взгляд. Но Молли не собиралась сдаваться. Она тепло улыбнулась Афине и ска- зала:

— Ладно, не будем спорить. Но возможно, нам стоит обсудить другое изречение. — Она обвела всех взглядом, но без драматизма, свойственного актрисе. — В любви и на войне все способы хороши.

Гарри поставил свой бокал.

— С какой стати нам это обсуждать?

Молли мысленно скрестила пальцы. Она наконец поняла, что беспокоило ее всю эту неделю. Даже больше, чем рискованное пари.

Она сделала глубокий вздох.

— Мне кажется, что эта игра, где женщинам отведена роль пешек, несколько односторонняя. Пора мужчинам перейти от роли наблюдателей к участию в конкурсе. А мы, женщины, будем голосовать, чтобы определить победителя.

Женщины ахнули. Мужчины словно окаменели. Но Молли определенно завладела всеобщим вниманием.

— Чтобы мужчины участвовали в конкурсе? — переспросила Афина, выгнув брови.

Молли кивнула.

— А женщины голосовали? — скривила губы Джоан.

Молли снова кивнула.

Хильда с изумлением посмотрела на нее:

— В моей стране тебя бы казнили!

— И в Англии тоже, — пробормотал Гарри.

Бросив на него быстрый взгляд, Молли с облегчением убедилась, что он не сердится. Наоборот, его глаза весело блестели.

— Ты, случайно, не синий чулок, Далила? — насмешливо поинтересовалась Афина, хотя всего лишь пару часов назад она была в восторге от награды в сто фунтов, которую Молли вытрясла из мужчин.

— Нет. Просто я не прочь немного развлечься. — Она улыбнулась Гарри и сделала еще один глоток вина. — Если мужчины осмелятся пойти на это.

Последовало заинтригованное молчание. Глаза всех мужчин были устремлены на нее.

Невероятно. Кажется, она успешно флиртует со всеми холостяками сразу! Причем на ее условиях. И женщины тоже наконец осознали, что она способна на большее, чем им казалось.

Молли сделала большой глоток вина. Пожалуй, она способна на большее!

— Далила, — сказал Гарри. — Вынужден напомнить тебе, что цель этого конкурса — короновать лучшую, э-э, спутницу.

— Конечно, — отозвалась она, едва сдерживая возбуждение. — И для этого вы придумываете состязания и выставляете нам очки. Почему бы любовницам не выбрать лучшего покровителя? Если все согласны, мы могли бы придумать состязание прямо сейчас.

— Стрельба из лука? — предложила Джоан.

— Может, скачки? — сказал виконт Ламли.

Последовало еще несколько предложений, встреченных без особого энтузиазма.

— А как насчет фехтования? — поинтересовалась Молли. В детстве она часто видела за этим занятием Родерика и Гарри. Правда, они были вооружены палками, а не настоящим оружием. — Я видела целую коллекцию рапир в библиотеке.

— О да! — воскликнула Афина, сцепив руки перед собой. — Мы устроим турнир по фехтованию!

Остальные женщины захлопали в ладоши.

— Победитель получит дополнительные очки для своей дамы, — сказала Молли. — Но и женщинам будет позволено голосовать за джентльмена, которого они признают лучшим, кроме, разумеется, их собственного партнера.

Прикусив губу, она ждала ответа. Ламли и Эрроу неловко поерзали на стульях. Лорд Максвелл откашлялся. Сэр Ричард взглянул на нее с таким видом, словно у нее выросли рога. Гарри потер подбородок и посмотрел на нее с лукавой усмешкой.

— Турнир по фехтованию? — сказал он. — Полагаю, это можно обсудить.

Пока мужчины совещались, Молли обговорила свою идею с женщинами, не менее возбужденными, чем она сама.

Спустя минуту Ламли повернулся к ним с широкой ухмылкой на лице.

— Как члены судейского комитета, мы решили, что его королевское высочество не станет возражать против небольшого изменения в правилах. Турнир по фехтованию войдет в программу конкурса.

— Все согласны? — Гарри обвел глазами сидевших за столом.

Все подняли руку, даже сэр Ричард, заявивший, что выиграет все поединки.

— Ну что, джентльмены? — сказал Гарри, обращаясь к беспутным холостякам. — Может, пройдем в библиотеку для голосования по итогам дня?

Впервые Молли ощутила надежду, что кто-нибудь отдаст ей свой голос.

— А вальс? — надулась Хильда.

— Верно, — кивнул виконт Ламли. — Проголосовать можно позже. Джоан, ты не сыграешь для нас?

Все встали, даже сэр Ричард, которого Ламли пришлось поднять из кресла, и направились в гостиную. Джоан, хоть и скорчила недовольную гримасу, села за фортепьяно и начала играть.

Молли посмотрела на Гарри. Она чувствовала себя как растение, нуждавшееся в поливке. Срочно. Он тут же оказался рядом.

— Станцуем? — предложил он, согревая ее взглядом своих карих глаз.

Молли кивнула. Она всегда мечтала танцевать вальс. Он обвил рукой ее талию и сжал ее ладонь в своей ладони.

— Ты прелестно выглядишь, — сказал он. — Особенно когда доставляешь беспокойство.

— Правда?

Молли едва могла говорить. Единственное, о чем она могла думать, это о волшебстве, которое творили его руки и губы на озере.

Гарри одарил ее улыбкой:

— И это все? Никаких подковырок и колкостей?

Молли сильнее прижалась к нему и покачала головой. Просто с ним она чувствовала себя… счастливой и свободной.

Самой собой.

Глава 22

На следующее утро, когда любовницы готовились к конкурсу по художественному чтению в гостиной, Джоан встала со своего места и принялась расхаживать перед окном.

Вначале никто не обратил на это внимания. Молли, помогавшая Хильде разучить стихотворение Байрона, следила за Джоан уголком глаза. Чуть погодя Банни перестала репетировать свой отрывок и подняла глаза.

— Что это с ней? — прошептала она, обращаясь к Молли.

— Не знаю. Но она явно чем-то раздражена.

— Вообще-то это ее обычное состояние, — заметила Банни.

— Да, но сегодня больше, чем обычно.

Молли собралась с духом.

— Джоан, у тебя все в порядке? — вежливо осведомилась она.

Джоан стремительно обернулась.

— По-моему, я уже говорила, что не собираюсь заводить подруг.

Она продолжила мерить шагами комнату.

Теперь уже все женщины наблюдали за ней.

Джоан остановилась.

— Вы не могли бы оставить меня в покое?

— В «Макбет» приходится постоянно расхаживать по сцене, делая вид, что размышляешь о чем-то важном, — заметила Афина. — Это довольно утомительно.

Джоан испустила раздраженный вздох.

— То, что важно для меня, не имеет никакого значения для вас.

— А как же твое чтение? — сказала Молли. — Ты должна готовиться к финалу.

Джоан хмыкнула:

— Мне плевать на финал!

Хильда с Афиной ахнули.

— Почему? — спросила Банни.

Джоан била дрожь.

— Потому что у меня другие вещи на уме, весьма обременительные.

— Джоан, — сказала Молли, — может, расскажешь, в чем дело…

— Оставьте меня в покое.

Щеки Джоан покраснели. Она начала собирать свои вещи, но затем швырнула их на пол и рухнула в кресло.

Все потрясенно молчали.

Молли вскочила на ноги и бросилась к ней. Банни присоединилась к ней и обняла Джоан за плечи.

— Ну-ну, успокойся.

— Ты должна рассказать нам, что случилось. — Молли опустилась перед ней на колени. — Мы хотим помочь.

—Ладно, — сказала Джоан, крепко сжав кулаки. — Буду честной с вами, потому что, — ее плечи поникли, — как ты сказала однажды, Далила, каждую из нас могут бросить. В любой момент. Наше положение ненадежно.

В ее глазах застыла печаль.

— К сожалению, ты права, — сказала Молли, ощутив укол вины.

Она никогда не была любовницей и не имела представления, что чувствует Джоан.

— Это мир мужчин, — вздохнула Афина.

Хильда и Банни кивнули.

— Да, — согласилась Молли. — Но давайте воспользуемся этой неделей, чтобы помочь друг другу. Если сможем.

Джоан нахмурилась и плотно сжала губы.

— Моя сестра, — сказала она наконец, — живет в маленькой деревушке недалеко отсюда. Я не видела ее пять лет. — Она проглотила ком в горле. — Пять долгих лет. — Она устремила на Молли взгляд, полный боли. — Все это время я была в Лондоне.

— Представляю, как тебе тяжело, — отозвалась Молли.

Онане смогла бы так долго не видеться с Пенелопой.

— Все гораздо хуже. — Джоан набрала в грудь воздуха. — Моей сестре приходится растить… моего малыша.

Пульс Молли участился.

— Твоего малыша?!

Джоан кивнула.

Банни потрепана ее по плечу.

— Он от Ламли? — спросила Афина.

Джоан покачала головой:

— От прежнего любовника. Мне хотелось бы увидеть его. И сестру. — Джоан вытерла глаза. — Вот почему я была такой вредной на этой неделе. Это пытка — находиться так близко и не иметь возможности повидаться с ними.

— Бедняжка.

Хильда протиснулась между Молли и Банни и сжала руку Джоан.

— Мы должны помочь Джоан увидеться с ребенком, — сказала Молли.

— Если бы только я могла обнять его, — вздохнула Джоан, — подержать на руках. Хотя бы недолго.

Хильда начала всхлипывать.

— Тише, — шикнула на нее Молли. — Мы же не хотим, чтобы мужчины услышали.

Хильда замолчала и высморкалась.

— Но как Джоан сможет отлучиться отсюда? — спросила Банни с обеспокоенным видом. — Сэр Ричард следит за каждым моим шагом.

— Мужчины заметят ее отсутствие, — поддакнула Хильда, печально качая головой.

— Надо что-нибудь придумать, — сказала Молли. — Есть идеи?

— Она не может воспользоваться лошадью, — присоединилась к обсуждению Афина.

— Отсюда до дороги час ходьбы, — сказала Джоан. — И еще два часа, чтобы добраться до деревни, где живет моя сестра. Если я выйду рано утром, то смогу провести там несколько часов и вернуться до темноты.

— Нужно придумать правдоподобное объяснение твоему отсутствию, — сказала Молли.

Они замолчали, усиленно размышляя, но так ничего и не придумали.

— Может, рассказать Ламли? — предложила Банни после долгой паузы.

Джоан покачала головой:

— Ни в коем случае.

— Он кажется очень добрым, — заметила Молли, ожидая резкой отповеди.

Но Джоан молчала.

— Да, — сказала она наконец. — Вот почему я не хочу говорить ему. Я не хочу давать ему повод, — она сглотнула, — избавиться от меня. Он самый добрый покровитель из всех, что у меня были.

— Понятно, — вздохнула Молли. — Ладно, сегодня ничего не получится. Но не отчаивайся. Мы обязательно что-нибудь придумаем, может, завтра тебе удастся отлучиться на целый день.

Все выразили свое согласие и вернулись к прерванным занятиям. Атмосфера в комнате заметно изменилась, причем в лучшую сторону.

Пока Хильда упражнялась в произношении, Молли размышляла, как помочь Джоан повидаться с ее ребенком.

— У меня есть идея, — объявила Афина немного погодя, возбужденно сверкая глазами. — Ты хорошая актриса, Джоан?

— Нет. Мне никогда не приходилось играть, — уныло отозвалась та.

— Да ладно, — сказала Афина с заговорщической улыбкой. — Мы все играем постоянно.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила Банни.

Афина хмыкнула:

— Банни, ты глубоко привязана к сэру Ричарду?

Глаза Банни расширились.

— Нет, но…

— Разве ты не притворяешься иногда, что… без ума от него?

Банни покраснела.

— Пожалуй.

— Когда мне надоедает покровитель, я делаю то же самое, — сказала Джоан. — Хотя Ламли мне не надоел.

Она улыбнулась.

— Капитан Эрроу не такой, как другие мужчины, — заявила Хильда. — Он читает женщин, как морские карты.

Афина повернулась к Молли:

— А ты, Далила?

Молли судорожно сглотнула.

— Я?.. — Она запнулась. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — закончила она неуверенным тоном.

— Ты ведешь себя как девственница, Далила, — хмыкнула Джоан. — Мужчины, должно быть, находят это интригующим. Ты хорошая актриса.

Молли поспешно кивнула.

Но от Афины было нелегко отделаться.

— Тебе приходилось изображать наслаждение, Молли? Каждая любовница должна уметь это делать.

Молли закашлялась.

— Вообще-то нет. Гарри — мой первый покровитель.

— Это все объясняет, — заявила Джоан. — Ты практически девственница.

Хильда подалась вперед:

— Он так хорош?

Молли вспомнила, что она чувствовала, когда Гарри касался ее.

— Да… довольно мил, — Она покраснела. — Он потрясающе целуется, и мы все время смеемся.

Последовало продолжительное молчание.

— Ты, случайно, не влюбилась в него, Далила? — спросила Джоан.

— Нет, — мигом отозвалась Молли. — Конечно, нет.

— Надеюсь, — сказала Афина. — Это худшее, что может случиться с тобой.

— Знаю, — сказала Молли. — Меня могут…

— Бросить, — подсказала Джоан.

— В любой момент, — закончила Молли.

— Никогда не позволяй своему сердцу увлекаться, — сказала Афина.

Молли расстроилась, хотя не понимала почему. Она же не настоящая любовница, и через неделю они с Гарри расстанутся.

— В общем, суть в том, что у всех вас больше актерских способностей, чем вам кажется, — подвела итог Афина. — Включая тебя, Джоан.

— И что? — Джоан выглядела заинтригованной.

— Ты должна воспользоваться ими, чтобы притвориться больной.

— Ты будешь стонать и вскрикивать, — подхватила Хильда. — Они это любят.

Афина улыбнулась, покачав головой:

— В данной ситуации это будет непривлекательно.

Молли выпрямилась. Когда Гарри касался ее, она стонала и вскрикивала. Она полагала, что это ее личный недостаток. Но похоже, другие женщины ведут себя также… шумно.

— Мы скажем им, что ты плохо себя чувствуешь и проведешь день в постели, — сказала Банни.

— А что, если Ламли захочет навестить меня? — возразила Джоан.

— Мы скажем ему, что тебя нельзя беспокоить, и предложим утешиться бокалом бренди, — сказала Молли.

Атмосфера в гостиной стала еще более душевной. Женщины продолжили готовиться к конкурсу по художественному чтению, каждая в своем углу, кроме Молли и Хильды, которые сидели на диване. Афина смягчилась настолько, что дала Хильде пару советов.

— Когда мне следует… притвориться больной? — спросила Джоан, устремив на Афину встревоженный взгляд.

— Ты сама выберешь подходящий момент, — отозвалась та успокаивающим тоном. — А мы будем наготове, чтобы препроводить тебя в постель.

Молли посетила мысль, которой она поделилась с остальными:

— Надеюсь, неожиданная болезнь не отразится на шансах Джоан выиграть конкурс?

— Она не должна упасть в глазах джентльменов, — согласилась Банни.

— Болезненные женщины не слишком… соблазнительны, — задумчиво произнесла Афина.

— Мужчины не любят… — Хильда указала на свое горло и хихикнула.

— Вот именно, — сказала Молли. — Нужно придумать для Джоан какую-нибудь… волнующую болезнь.

— Но как сделать болезнь привлекательной? — спросила Банни.

Молли задумалась.

— Мы могли бы сказать, что Джоан простудилась, когда, раздевшись догола, купалась в ручье. — Она помедлила. — Кажется, у меня есть отличный план.

— Правда? — Джоан выгнула брови и усмехнулась.

— Правда, — отозвалась Молли. — Слушайте внимательно.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы изложить план приятельницам. Когда она закончила, женщины рассмеялись и зааплодировали.

— Ты гений, Далила, — сказала Банни, а Хильда шлепнула ее по спине.

— Ты совсем не такая глупая, какой мне казалась сначала, — признала Джоан.

Молли прикусила губу, невероятно довольная, что все они становятся друзьями. Непринужденное общение с другими женщинами, возможно, единственная близость, которая будет доступна ей до конца жизни. Вряд ли у нее будет большая любовь. Брак — это контракт. Самое большое, на что она может рассчитывать, это муж, заслуживающий доверия. Если она победит в конкурсе, Гарри будет обязан помочь ей найти мужа. Почему-то эта мысль не показалась ей такой привлекательной, какой казалась поначалу.

Глава 23

Гарри открыл шкафчик в библиотеке, где хранились рапиры и маски, и достал воск, чтобы сделать наконечники на острия. Работая, он немного расслабился. Он просто обязан сосредоточиться на турнире! И положиться на свой опыт и инстинкты.

Скатав восковые шарики, он прилепил их к кончикам рапир и вздохнул.

Проклятие, но он не может сосредоточиться! Он все время думает о Молли, особенно по ночам. Его сны были наполнены смутными видениями, он беспокойно ворочался в постели, а когда просыпался, чувствовал себя раздосадованным и возбужденным.

Молли.

По правде говоря, с того момента как они прибыли в охотничий домик, у него не было полноценного ночного отдыха. И возможно, не будет, пока он не окажется на безопасном расстоянии от нее.

Гарри издал короткий смешок. На безопасном расстоянии! Это равносильно признанию, что он нуждается в защите от Молли. Ему следует быть начеку, особенно сегодня, когда женщины будут судить турнир по фехтованию. Можно не сомневаться, что у Молли припасены сюрпризы.

Гарри не представлял какие, но чувствовал, что скоро узнает.

Он взял рапиры и маски и вышел наружу, где его ожидала остальная компания. Женщины смеялись и болтали, стоя под деревом, которое стало местом сбора. Они пребывали в явном возбуждении, видимо, из-за предстоящего судейства.

Мужчины стояли в стороне, молчаливые и серьезные. Чувствовалось, что они испытывают неловкость от сознания, что их будут судить женщины. Вне всякого сомнения, для беспутных холостяков это было непривычное состояние.

Гарри прислонил рапиры к дереву и вручил маски Молли:

— Наслаждайтесь, дамы. Это ваш день.

Женщины оживленно защебетали.

Молли неуверенно улыбнулась. Гарри чувствовал ее нервозность и возбуждение. И это не могло его не тревожить. От Молли можно ожидать что угодно.

— Пожалуй, пора начинать турнир, — сказала она, обращаясь к мужчинам. — Вы уже прошли жеребьевку. Первыми сойдутся капитан Эрроу и лорд Максвелл. Победитель сразится с лордом Гарри. Победитель второго поединка — с виконтом Ламли, а победитель третьего поединка — с сэром Ричардом. Победителем каждого поединка будет считаться джентльмен, который первым коснется острием рапиры груди, рук или головы противника. — Она выдержала паузу. — Это ясно?

— Ясно! — в один голос откликнулись мужчины.

— Прекрасно, джентльмены, — продолжила она. — Мы не собираемся учить вас фехтовать, но у нас есть несколько правил. Победитель поединка получает три очка, а победитель турнира — шесть. Предупреждаю, — она подняла палец, — участник, который покинет место проведения турнира до его окончания, будет оштрафован на десять очков, вычтенных из результатов его дамы в конце недели.

Гарри расслабился. Собственно, он был даже разочарован.

— Мы не такие скверные спортсмены, чтобы оставить участников без болельщиков.

Молли улыбнулась:

— Конечно. Просто мы хотели внести ясность. Есть вопросы?

Вопросов не было. Гарри счел правила разумными, хотя и немного детскими.

— Отлично. — Молли посмотрела в сторону дома и поманила кого-то рукой. — И последнее, — сказала она, одарив Гарри ангельской улыбкой. — Мы попросили Финкла объявлять победителей и засчитывать очки. Ему будут помогать два лакея, чтобы не возникло путаницы.

Гарри обернулся. И точно. К ним медленно приближался Финкл в сопровождении лакеев.

— Зачем вам понадобился Финкл? — осведомился он.

— Потому что женщины будут заняты другими делами, — сообщила Молли слишком нахальным — для ее же пользы — тоном.

Гарри прищурился:

— И чем именно?

— Вы не будете следить за турниром? — воскликнул сэр Ричард.

— Нет, — в один голос ответили женщины с довольными ухмылками на лицах.

Проклятие. Пресловутый топор готов был упасть. Гарри видел это по глазам Молли.

— Почему? — спросил капитан Эрроу. — Я бы с удовольствием продемонстрировал вам свое мастерство.

Он игриво улыбнулся Хильде, которая захлопала в ответ ресницами.

Молли прикусила губу:

— Нам…

— Жарко, — подсказала Афина и начала обмахиваться веером.

— В тени? — удивился Ламли.

— Да, — сказала Банни. — Мы хотим искупаться.

— Где? — поинтересовался Гарри.

— В ручье, — сообщила Молли. — Желаю вам хорошо развлечься, — добавила она, направившись в сторону густых зарослей кустарника на берегу ручья.

Остальные женщины последовали за ней, и вскоре вся компания скрылась из виду.

— Что за черт? — сказал лорд Максвелл.

— Интересно, что они подразумевают под купанием? — произнес Ламли озадаченным тоном.

— Вне всякого сомнения, они лишь намочат ступни в воде, и ничего больше, — отозвался капитан Эрроу.

Но на дальнейшие размышления не было времени. Финкл позвал капитана и лорда Максвелла и вручил им рапиры и маски.

Гарри переключил свое внимание на поединок, хотя внутри у него все кипело. Что у Молли на уме? И почему она покинула турнир, за проведение которого отвечает?

Тем временем Эрроу и Максвелл надели маски и обменялись несколькими пробными выпадами.

— Поприветствуйте друг друга, — сказал Финкл.

Мужчины отсалютовали друг другу рапирами.

— Вперед! — крикнул Финкл.

После секундной заминки Эрроу сделал выпад, который лорд Максвелл умело отразил.

Рапиры засверкали на солнце, со свистом рассекая воздух. Подавшись влево, лорд Максвелл попытался поразить капитана в плечо, но тот разгадал его маневр, и схватка продолжилась. Выпад следовал за выпадом, у обоих противников был впечатляющий стиль, но Гарри не видел явного лидера.

Эрроу поднял шпагу, готовясь нанести очередной удар, когда на траве рядом с кустарником, за которым скрылись женщины, появилось что-то ярко-синее. А затем красное, зеленое и несколько предметов бежевого цвета. И туфли — десять штук, вылетевшие из-за кустов, одна за другой.

— О Господи, — сказал сэр Ричард. — Они раздеваются.

— Догола? — поразился Ламли.

Послышался взрыв женского смеха и оживленные голоса.

И плеск воды.

Проклятие. Гарри знал, что Молли что-нибудь выкинет, но такого он не ожидал! Он прищурился и скрестил руки на груди. Что ж, она просчиталась. Какой мужчина бросит рапиру, чтобы посмотреть на голых женщин, купающихся в ручье?

Гарри судорожно сглотнул. Хотя… было бы любопытно взглянуть. Хоть одним глазком!

Он подавил соблазн броситься к ручью прямо сейчас, не дожидаясь конца состязания. Это было бы против правил. Он не должен покидать место поединка. Никто из них не должен. Если не хочет потерять десять очков.

Гарри скрипнул зубами. Молли отыгрывается на холостяках самым мучительным образом.

Чертовка!

К тому времени, когда начался последний поединок, все мужчины пребывали в скверном настроении. Максвелл победил Эрроу и сэра Ричарда. Ламли выиграл у Максвелла. И теперь Гарри сражался с Ламли.

— Это пытка, — простонал Ламли, имея в виду отнюдь не фехтование.

Он сделал неуклюжий выпад, совсем не характерный для него, а Гарри уклонился, тоже не слишком элегантно. Они оба утратили свое обычное мастерство — и все благодаря женщинам.

Плескание стало громче.

— Можете присоединиться к нам виконт Ламли и лорд Гарри! — донеслось со стороны ручья.

Ламли замер с поднятой рапирой.

— Черт бы их побрал! — Он сделал выпад, едва не поразив Гарри в грудь.

Поединок продолжился, смех и игры в ручье тоже, и Гарри постарался вложить все свое раздражение и досаду в фехтование.

— Есть! — крикнул Финкл, когда рапира Гарри коснулась груди Ламли в области сердца.

Гарри отступил на шаг, а Ламли бросил свою рапиру и снял маску.

Самый тягостный турнир по фехтованию в истории закончился.

Финкл осторожно поднял руку Гарри.

— Вы победили, лорд Гарри, — просипел старый слуга, — но мне нужно подвести итог состязания. Это займет пару минут. А вы займитесь своими обязанностями, — велел он лакеям.

Лакеи направились к ручью и, собрав женскую одежду, перебросили ее через кусты, за которыми скрывались женщины.

Гарри издал короткий смешок. Хотя Финкл объявил его победителем, все беспутные холостяки знали, кто выиграл сегодняшнее состязание. И этот кто-то не носил бриджи.

Сидя на ветке дерева, Молли наблюдала за лакеями, которые перебросили женскую одежду через кусты. Она не могла не хмыкнуть, глядя на Гарри. Несмотря на только что одержанную победу, он казался унылым. Остальные холостяки выглядели не лучше, ожидая, пока Финкл объявит результаты.

По правилам они не могли покинуть место проведения турнира и чувствовали себя в ловушке, беспомощно поглядывая в сторону кустарников, за которыми болтали и смеялись женщины.

Это было восхитительно. Вся досада из-за прежних проигрышей, вся нервная энергия, которую она потратила, переживая из-за конкурса, — все было забыто. Молли чувствовала себя отмщенной.

Но сейчас не время наслаждаться местью.

Она не стала купаться под тем предлогом, что ей нужно удостовериться, что мужчины не нарушают правил. Однако ей пришлось бросить свою одежду на траву, как и остальным. У Гарри был острый глаз. Он бы заметил, если бы она этого не сделала.

Она ощутила прилив восторга. Ей не терпелось сказать ему, как она гордится его победой. Видимо, ей придется поцеловать его перед всеми. Разве не этого ждут от любовницы? Что ж, она готова пойти на эту жертву. По правде сказать, она сделает это с радостью.

Даже сейчас Молли чувствовала стеснение в груди, вспоминая о его небрежной грации, широких плечах, мускулистой спине и яростных выпадах.

Впрочем… Как она может поздравить его, сидя на дереве?

— Банни? Афина? — позвала она. — Дайте мне мою одежду, пожалуйста.

Но никто не ответил.

Неужели женщины забыли о ней?

Она попыталась снова их позвать:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Ничто не нарушало тишину, кроме птичьего щебета и шелеста листьев на ветру. Молли охватило неприятное предчувствие. Она так увлеклась, наслаждаясь своей проделкой, что просидела на дереве слишком долго.

Но ей не о чем беспокоиться. Наверняка ее одежда лежит внизу.

Она начала осторожно спускаться. Преодолев половину пути, она помедлила и посмотрела вниз, ее одежды нигде не было. Да и вообще никого не было. Турнир закончился, и мужчины ушли, громко возмущаясь коварством женщин. Даже Гарри. Впрочем, у него не было особого выбора, учитывая, что как победителя его унесли на руках. Можно было не сомневаться, что, когда его поставят на ноги, он поймет, что Молли отсутствует.

Тем не менее она осталась одна.

Ветер усилился и стал раскачивать ветку, на которой она сидела. Молли снова посмотрела вниз в надежде, что она что-то пропустила.

И увидела мужской сапог.

— Далила, — окликнул ее сэр Ричард своим нахальным тоном. — Я знаю, что ты на дереве. И у меня твоя одежда.

Молли крепче вцепилась в ветку.

— Оставьте ее на траве, сэр Ричард! И уходите.

— С какой стати? — сказал он. — Похоже, все о тебе забыли. Я единственный, кто заметил твое отсутствие. Ты должна быть мне признательна.

— Я была бы признательна, — огрызнулась она, — не будь вы таким ослом.

Он хмыкнул:

— Почему бы тебе не спуститься, Далила? Любая другая любовница не стала бы стесняться. Но ты ведь не обычная любовница, не так ли?

— Я… я бы спустилась, будь на вашем месте любой другой, — отозвалась Молли.

— Сомневаюсь. Любопытно было бы узнать твою настоящую историю, Далила.

О Боже.

— Не понимаю, о чем вы, — заявила Молли с притворной беспечностью.

Сэр Ричард рассмеялся:

— У меня есть предложение. Я оставлю здесь твою одежду, если…

Он помедлил.

— Если что? — резко бросила Молли.

— Если ты запомнишь, что за тобой должок. И когда я попрошу вернуть его, ты должна будешь подчиниться.

— Лучше я просижу здесь голой всю ночь, чем подчинюсь вашим желаниям.

— В таком случае я ухожу, — сказал он. — С твоей одеждой.

— Прекрасно, — отозвалась Молли, подавив панику. — Все равно меня скоро найдут.

— Вряд ли, — возразил сэр Ричард. — Банни скажет всем, что у тебя болит голова и ты удалилась в свою комнату. Твой любовник сидит в столовой, ест, пьет и болтает, не подозревая о твоем плачевном положении.

— Как вы смеете вовлекать Банни в свои гнусные игры? Она слишком хороша для вас.

— Запомни, — сказал сэр Ричард, проигнорировав ее выпад, — рано или поздно я тебя поимею. И когда это произойдет, ты будешь послушной и почтительной.

Молли раздраженно тряхнула ветку.

— Я скорее умру, чем буду послушной и почтительной с таким, как вы.

Сэр Ричард рассмеялся и направился прочь. Бросив ее одежду на дальнем краю лужайки, он скрылся в доме. Молли никогда бы не добралась до своего платья, не рискуя быть замеченной, однако она предпочла бы простудиться, чем предстать голой перед лакеем или, не дай Бог, самим сэром Ричардом, который наверняка наблюдает из окна.

Пели птицы. В ветвях тихо шелестел ветер. По стволу вскарабкалась белка, но, увидев Молли, взмахнула хвостом и метнулась вниз.

Становилось прохладно, и кожа Молли покрылась мурашками. Интересно, сколько времени понадобится Гарри, пока он поймет, что она исчезла? И сколько времени потребуется сэру Ричарду, чтобы подтвердить свои подозрения, что она самозванка в этой компании?

Глава 24

Будь все проклято! С самого турнира Гарри хотелось увидеть Молли по двум диаметрально противоположным причинам: чтобы свернуть ей шею за пытку, которой она подвергла мужчин, и чтобы насладиться ее восхищением его победой в турнире. Он был горько разочарован, когда услышал, что она отправилась в свою комнату вздремнуть, однако взял себя в руки и терпеливо стал ждать, когда она спустится. Он коротал время, упражняясь с Эрроу в стрельбе из лука, пока другие холостяки и любовницы занимались своими делами.

Однако Гарри никогда не отличался терпением, поэтому, как только появился лорд Максвелл с луком, он оставил капитана в его обществе и направился к дому. Полный решимости увидеть Молли, он определил для себя три причины, почему она должна находиться рядом с ним: во-первых, чтобы уберечь ее от беды; во-вторых, чтобы защитить ее от сэра Ричарда, и, в-третьих, чтобы делать вид, будто они любовники.

Конечно, были и другие причины, но он отмел их как несущественные. С ней было легко и весело. Ему нравилось поглядывать на ее декольте и представлять, как он касается губами ее кожи.

Но главное, она была под его опекой. И теперь она исчезла.

Он решительно вошел в гостиную, где Джоан, Афина и Хильда праздно сидели на диване.

— Где Далила? — спросил он без всякой преамбулы.

Они переглянулись.

— Кажется… — начала Афина.

— Она спит, — перебила ее Хильда.

— Нет, — возразил Гарри, возможно, слишком твердо. — Я только что проверил. Ее нет в спальне. И постель не смята.

Глаза Джоан расширились.

— Но Банни сказала, что она пошла вздремнуть.

Сэр Ричард! Гарри готов был убить его на месте. Наверняка это его рук дело.

— Не стоит беспокоиться, — сказала Афина. — Возможно, Банни сейчас с Далилой.

— Но сэра Ричарда тоже нет.

— Да? — Афина на секунду задумалась. — Тогда он, наверное, с Банни.

Гарри сжал челюсти. Сэру Ричарду лучше быть с Банни для его же собственного блага.

Джоан ахнула:

— А вдруг Далила все еще на дереве?

— На каком дереве? — нетерпеливо спросил Гарри.

— С которого она наблюдала за турниром, чтобы убедиться, что вы не жульничаете, — объяснила Джоан.

Афина прижала ладонь к губам.

— Моя кошка однажды забралась на дерево и просидела на нем двое суток.

В обычных обстоятельствах сама идея отправиться на выручку голой женщине, застрявшей на дереве, казалась бы верхом неприличия, но в данной ситуации все были уверены, что Гарри неоднократно видел Молли без одежды.

— Я схожу за ней, — угрюмо бросил Гарри и вышел.

Выйдя на террасу, он увидел Банни и сэра Ричарда, которые шли по направлению к дому. Лицо Банни было красным, рука, которой она утерла слезы, дрожала.

Сэр Ричард грозно хмурился. Судя по холодной ярости, кривившей его губы, это было нечто большее, чем размолвка любовников. Банни явно была напугана. Гарри с удовольствием избил бы сэра Ричарда, зарядил бы им пушку и выпалил в сторону моря, чтобы его вечно носило по волнам. Но для избавления мира от личностей, подобных сэру Ричарду, требовались характер и чувство долга. А все знали, что у Гарри они отсутствовали. К тому же в данный момент ему нужно было спасать Молли.

Он свернул на лужайку, где они состязались в фехтовании, и направился к кустарнику, за которым купались женщины.

— Далила? — окликнул он, глядя на крону дерева, росшего неподалеку.

Ответа не последовало.

Гарри подошел ближе и посмотрел вверх. Затем подтянулся, забравшись на нижнюю ветку, и полез наверх.

А что, если она там заснула? Одно неверное движение, и она разобьется насмерть, свалившись вниз. Пожалуй, не стоит окликать ее, чтобы случайно не разбудить.

Однако на дереве никого не оказалось. Гарри забрался на самый верх и помедлил, оглядывая окрестности. Но ничего необычного он не увидел. Где же Молли?

Он запретил себе паниковать. Вряд ли это поможет делу. Но тут краешком глаза Гарри заметил движение неподалеку от дома. Один из кустов переместился. И за ним тянулся бледно-голубой шлейф.

Платье Молли! Так вот где она! Но что это она делает? Гарри позволил себе улыбнуться. Что бы она ни делала, по крайней мере она в безопасности.

Куст переместился еще на несколько футов, остановившись возле дома, и стало видно, что это охапка веток, за которыми пряталась Молли.

Она голая? Но почему? Остальные женщины давно облачились в свои платья. Почему Молли не сделала то же самое? Она явно сумела спуститься с дерева. Что помешало ей одеться?

И тут его осенило! Кто-то забрал ее одежду. И ей пришлось отправиться за ней самой, прикрывшись ветками.

Кровь Гарри вскипела, оглушительно пульсируя в ушах.

Это сэр Ричард!

Но он не станет убивать его сейчас. Он подождет до окончания конкурса. Да и Молли не стоит пугать. Она не должна знать, что он наблюдает за ней.

Молли выглянула из-за веток, озираясь по сторонам.

Гарри захлестнуло чувство вины. Он не будет думать о ее наготе. Не сейчас. Вначале он должен признать, что, несмотря на внешнюю наивность, она совсем не глупа. Собственно, она самая изобретательная особа из всех, кого он встречал. Неужели она всегда была такой? Пожалуй, да, хотя он никогда не хотел этого признавать, будучи старше и опытнее. Он всегда относился к ней как к соседской девчонке, с которой играл, когда не имел более интересных занятий, и не более того.

Молли медленно встала, и все мысли о ее уме и изобретательности вылетели у него из головы. Она была так хороша — жемчужно-розовая, с кончиков ног до макушки, — что захватывало дух. Гарри понимал, что не должен подглядывать, как она одевается, но не мог ничего с собой поделать.

Весь его мир сосредоточился на Молли. Она была тем, чего он хотел. Больше всего на свете.

Он нуждался в ней. Он желал ее.

Птицы щебетали, исполняя свою фривольную песню. Гарри тяжело дышал, ошеломленный силой желания, которое испытывал к Молли.

Когда он поднял глаза, Молли уже шла к дому, полностью одетая, с высоко поднятой головой.

От одной мысли, что придется терпеть общество сэра Ричарда, Молли становилось тошно. Но она заставила себя» улыбнуться, войдя в гостиную. Там собралась вся компания, кроме Гарри. Мужчины играли в карты, а женщины, успевшие переодеться, повторяли свое художественное чтение.

Афина встала, испуганно глядя на Молли:

— Далила! Ты что, застряла на дереве?

Молли стойко выдержала взгляд сэра Ричарда.

— Вовсе нет, — сказала она. — Я гуляла.

— Прогулка явно затянулась, — обронил сэр Ричард с гаденькой усмешкой.

Молли одарила его полуулыбкой.

— Пожалуй. — Она опустилась в кресло. — Но я обожаю прогулки на свежем воздухе. Они так бодрят, не правда ли?

Все согласились, кроме сэра Ричарда.

Банни избегала ее взгляда. И неудивительно. Молли сожалела, что не может пожать ее руку и заверить, что все в порядке. Но она не могла поговорить с Банни начистоту, пока Гарри не решит проблему сэра Ричарда.

Кстати, где Гарри? Молли открыла рот, но тут он вошел, избавив ее от необходимости задавать вопросы. Направившись к ней, он взял ее руку и поднес к губам. Обычно раскованный и небрежный, он выглядел… виноватым. С какой стати? Ведь он не знал, что она столько времени просидела на дереве без одежды.

— Я никак не мог тебя найти, — произнес он извиняющимся тоном.

Когда он отпустил ее пальцы, Молли почувствовала разочарование. Ей так хотелось рассказать ему, как великолепно он выглядел, когда сражался за их победу.

— Я гуляла, наслаждаясь чудесной погодой. Может, пройдемся по парку?

Его глаза загорелись.

— Я бы с удовольствием.

— Ты только что вернулась с двухчасовой прогулки, Далила, — ворчливо заметил сэр Ричард.

— Я обожаю природу, сэр Ричард, — отозвалась она. — В детстве я могла часами сидеть на деревьях.

— Неужели? — произнес он ядовитым тоном.

Молли отвернулась, чтобы удержаться от соблазна показать ему язык.

Когда они с Гарри вышли наружу, она тут же взяла его под руку. Они должны выглядеть как пара, наслаждающаяся обществом друг друга, сказала она себе, отметая любые другие причины, которые могли бы объяснить ее желание касаться его.

— Нам нужно обсудить несколько важных вопросов, однако вначале я хотела бы поздравить тебя. — Она улыбнулась. — Ты заработал для нас кругленькое число очков, победив в турнире.

Они остановились.

— Пожалуй, — отозвался Гарри с довольным видом.

В его карих глазах зажглись золотистые искорки, и Молли подавила порыв поцеловать его. Воздух между ними был наполнен чем-то невидимым, но настолько возбуждающим и осязаемым, что она задержала дыхание.

— Я сожалею о том, что случилось с тобой после турнира, — сказал Гарри, убрав с ее лица выбившийся из прически локон.

Молли покраснела.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя не было в твоей комнате. — Он помедлил. — Не знаю, где ты была, но ты попала в переделку, и сэр Ричард явно к этому причастен.

Он шагнул ближе и склонил голову. Молли привстала на цыпочки. Когда их губы соприкоснулись, обоих словно пронзила молния. Гарри притянул ее к себе и усилил поцелуй. Это было так чудесно, что колени Молли подогнулись, и она обвила его шею руками.

Но ведь они играют роли, напомнила она себе. Они обманывают других участников пари и преследуют собственные цели. И эти цели в опасности.

Молли заставила себя оторваться от губ Гарри.

— В чем дело? — прошептал он.

Его глаза, только что затуманенные страстью, широко открылись, он вопросительно уставился на нее.

Молли откашлялась.

— Я стараюсь изо всех сил походить на любовницу, — сказала она, — но сэр Ричард с каждым днем становится все более подозрительным.

— Знаю, — отозвался Гарри. — Во время голосований он твердит о том, насколько ты необычная, словно не может поверить, что ты моя любовница.

Молли вздохнула:

— Я сидела на дереве, наблюдая за тем, как тебя объявили победителем, когда сэр Ричард похитил мою одежду. А когда я отказалась спуститься вниз, он еще больше усомнился, что я девица легкого поведения.

Губы Гарри сжались.

— Я заставлю его пожалеть о его наглых выходках, когда все закончится и ты благополучно вернешься домой. Больше всего меня бесит, что он знает, что до окончания конкурса у меня связаны руки, и пользуется этим.

Молли взяла его под руку.

— Гарри… — Она запнулась. — Я не уверена, что ты можешь бездействовать до окончания конкурса.

Он остановился и схватил ее за плечи.

— Выкладывай, Молли, — резко произнес он. — Что еще он сделал?

Она вздохнула:

— Не мне. Когда я спустилась с дерева, я заметила Банни, которая вышла из дома и бросилась к дереву. Я уверена, что она искала меня.

— Почему ты ее не окликнула?

— Потому что следом за ней появился сэр Ричард. Она сказала, что беспокоится обо мне и сожалеет, что ей пришлось сказать, будто я прилегла отдохнуть; — Молли опустила глаза, расстроенная воспоминаниями. — А он схватил ее за волосы и дернул. Со всей силы. Банни вскрикнула…

Молли прикусила губу, не в силах продолжать.

— Чертов трус! — Глаза Гарри грозно сверкнули. — Я видел, как они возвращались в дом. Банни плакала.

Его возмущение приободрило Молли.

— Мы должны что-то сделать, Гарри. Мы не можем смотреть сквозь пальцы на выходки сэра Ричарда, боясь, что он разоблачит меня…

— С этим ничего не поделаешь, — перебил ее Гарри. — Как бы мы ни относились к тому, что происходит между ним и Банни, это нас не касается. Она предпочитает оставаться с ним. Уже несколько лет.

— Это неправильно. — Глаза Молли наполнились слезами. — Это… подло.

— Знаю. — Его тон был мягким, но твердым. — Она не единственная любовница, с которой обращаются подобным образом. И с некоторыми женами, к сожалению, тоже так поступают.

Молли ощутила тупую боль в животе.

— То есть мы ничего не будем делать?

— Именно, — отозвался Гарри с непреклонным видом. — Мы не можем спасти мир, Молли. И мы должны защитить свои интересы. Нельзя допустить, чтобы тебя разоблачили. Ты ведь хочешь удачно выйти замуж?

— Да, но…

— Тогда постарайся не настраивать сэра Ричарда против себя. Постарайся завоевать титул самой очаровательной спутницы. И прими все, как есть.

Молли ощутила стеснение в груди. Как она могла испытывать нежные чувства к Гарри?

— Я разочарована в тебе, — заявила она хриплым от Эмоций голосом. — Я думала, ты лучше, чем о тебе говорят. Но теперь…

— Что теперь? — бросил он вызывающим тоном.

— Я не желаю даже разговаривать с тобой.

Гарри угрюмо сжал губы и, Не сказав ни слова, направился к дому.

Сердце Молли болезненно сжалось, пронзенное горькой правдой. Никогда больше она не поверит, что он может быть ее героем.

Глава 25

На следующее утро все казалось Молли серым и унылым: овсянка, небо, чаепитие во время репетиции художественного чтения и игра в вист, за которой они коротали время.

В полдень Афина сообщила мужчинам, вернувшимся с охоты, что Джоан слегла с простудой, которую она подхватила, купаясь в ручье нагишом во время турнира по фехтованию.

Их стало еще меньше, когда Гарри удалился в библиотеку, заявив, что ему надо заняться делами поместья.

Молли подозревала, что он просто избегает ее, как и она избегала его общества.

Но за обедом он появился.

— Что-то дамы необычно тихие сегодня, — заметил он, сидя во главе стола.

Молли обменялась короткими взглядами с Банни и Афиной те были явно обеспокоены судьбой Джоан: как она? И сколько еще им удастся скрывать ее отсутствие?

К этому моменту она уже должна была вернуться. Уже стемнело, а окрестные леса были достаточно дремучими, чтобы заблудиться.

— Я просто умираю с голоду, — поспешно сказала Банни, отправив в рот ложку с супом.

— А я все думаю, какими мужественными выглядели джентльмены, когда вернулись с охоты, — заявила Афина, кокетливо хлопая ресницами.

С точки зрения Молли, она зашла слишком далеко в своих усилиях отвлечь мужчин, но, похоже, никто из них не усомнился в ее искренности. Что ж, тем лучше. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Я немного утомилась.

— Я тоже, — сказала Хильда.

— Рановато, — хмыкнул сэр Ричард. — Сегодня вечером нам предстоит еще одно испытание в кладовке для поцелуев. В соответствии с указаниями Принни.

О нет! Молли ужаснулась. Вряд ли на этот раз Ламли или любой другой холостяк удовлетворятся разговорами. Она не переживет, если окажется в кладовке с сэром Ричардом.

Впрочем, есть надежда, что к тому времени он будет… не совсем здоров. И удалится в свою комнату.

Однако она не должна даже думать об этом. Иначе Гарри и остальные догадаются, что это дело ее рук. Точнее, рук Финкла и кухарки, если они правильно выполнят ее указания.

Молли одарила Гарри ангельской улыбкой. С его стороны было настоящим свинством отнестись к судьбе Банни с таким безразличием.

Она не могла дождаться конца недели, когда избавится от него, пусть даже и грезит наяву, вспоминая наслаждение, которое он ей доставил. И которое она доставила ему. Возможно, если она победит в конкурсе, он представит ее джентльмену, который будет делать подобные вещи лучше, чем Гарри. Впрочем, Молли инстинктивно чувствовала, что ни один мужчина не способен делать это лучше Гарри.

Она украдкой взглянула на его губы. Господи, как он целуется! А его объятия. Молли посмотрела на его руки. Эти сильные пальцы точно знали, как коснуться ее, чтобы… О Боже… Ее тело начинает откликаться на ее фривольные мысли.

Молли заставила себя перевести взгляд на лакея, который подавал жаркое. А потом на Афину, лоб которой хмурился от беспокойства.

Джоан!

Молли пронзила паника, рассеяв соблазнительные образы Гарри и окончательно лишив ее аппетита. Афина, Хильда и Банни тоже едва притронулись к еде. Глаза Банни были печальнее, чем обычно, и в них блестели слезы.

К счастью, появился Финкл с последним блюдом.

Это был пирог.

Молли надеялась, что никто не догадается, что она приложила руку к его приготовлению.

— Ого! — воскликнул Ламли. — Ты испекла пирог, Далила?

— Нет, — солгала она. — Не в этот раз. — Она привстала со своего места, чтобы посмотреть на пирог. — Какая прелесть! С чем он?

— С ежевикой, — сообщил Финкл с важным видом. — С вашего разрешения, милорд, я его разрежу, — обратился он к Гарри.

Тот улыбнулся:

— Конечно, Финкл.

Дворецкий разрезал пирог, разложил его по тарелкам и поставил одну перед Хильдой. Та отодвинула тарелку.

— Я оставлю это для Джоан.

Она всхлипнула.

Молли прикусила губу и, бросив взгляд на Банни, увидела в ее глазах отражение собственной тревоги. Джоан либо заблудилась в лесу, либо находится на пути к дому. В любом случае ее отсутствие не останется незамеченным.

Гарри озадаченно смотрел на испуганные лица женщин. Что-то явно было не так.

— Нам всем не хватает Джоан, — спокойно сказала Молли, обращаясь к Хильде. — Наверняка к утру ей станет лучше.

— Я зайду к ней, — сказал Ламли. — После ужина. Где она, кстати?

— В детской, — отозвалась Афина.

— Здесь нет детской, — сказал Гарри.

Молли улыбнулась:

— Наверное, вы называете ее иначе. Это комната…

— Наверху, — подсказала Банни.

— Рядом с кухней, — одновременно с ней выпалила Афина.

Что за черт?

Гарри поставил свой бокал с вином.

— Но точно в доме? — уточнил он.

— Да, — отозвалась Молли, взглянув на Ламли. — И мы не должны беспокоить ее, виконт. Пусть хорошенько выспится.

Хильда снова всхлипнула, а остальные женщины обменялись взглядами.

— Кстати, лорд Максвелл, — сказал Гарри, встревоженный не на шутку. Молли явно хотела сменить тему разговора, и он догадывался, что по веской причине. — Правда ли, что в парламенте…

Сэр Ричард издал странный звук и что-то выплюнул.

— Что это, черт побери?

Он вскочил из-за стола, указывая на свою тарелку.

Гарри подался вперед.

Не может быть!

Он был не одинок в своем изумлении. Все уставились на тарелку сэра Ричарда, где лежала лягушка, раздавленная сапогом или колесом кареты и высохшая на солнце.

Гарри бросил взгляд на Молли. Она сидела, зажав рот ладонью, и выглядела слишком потрясенной, чтобы он ей поверил. Она всегда была никудышной актрисой.

Он щелкнул пальцами:

— Финкл!

Тот мгновенно появился:

— Да, милорд?

— В пироге обнаружился инородный предмет. Унесите его, пожалуйста.

— Слушаюсь, милорд.

Гарри снова взглянул на Молли. Она сделала глоток вина, чтобы скрыть торжествующую улыбку, но ее выдавали глаза, в которых сверкало удовлетворение.

Финкл обошел стол, собрав все тарелки с пирогом, и вышел.

Сэр Ричард вытер рот уголком скатерти и прополоскал его вином. Неожиданно из холла донесся грохот.

Гарри отодвинул свой стул и поднялся.

— Наверное, Финкл что-то уронил, — быстро сказала Молли.

— Пойду посмотрю, — отозвался Гарри.

Он допускал, что у Молли есть причины что-то скрывать, но хотел знать, что происходит в доме.

Афина вскочила со своего места и загородила проход к дверям, ведущим в холл.

— Никто не выйдет отсюда без выкупа, — заявила она, надув губы.

Гарри попытался обойти ее, однако она обвила его шею руками.

— Какой красавчик! Давайте расцелуем его все вместе.

Женщины вскочили со своих мест и окружили Гарри.

В других обстоятельствах он, возможно, получил бы удовольствие от повышенного внимания дам, но не сегодня, когда вокруг творилось что-то непонятное.

Он попытался выбраться из тесного кружка любовниц, но не тут-то было.

— Я узнаю, что там за шум, Тремор, — сказал капитан Эрроу, поднимаясь из-за стола.

Банни и Хильда мигом переключили свое внимание на Эрроу.

С Гарри остались Афина м Молли.

— Хватит, — твердо сказал он Афине и одним быстрым движением освободился от ее рук.

Афина кинулась следом, но Гарри уже вышел в коридор, уверенный, что обнаружит там нечто интересное.

Но там никого не было. Затем он заметил женскую фигуру, которая, пятясь, вышла из библиотеки и притворила за собой дверь.

Джоан.

В воздухе пахло свежестью. Видимо, она вошла в дом через окно в библиотеке. Должно быть, кто-то оставил его открытым для нее.

Джоан повернулась, и ее глаза округлились.

Губы Гарри сжались в тонкую линию.

Взгляд Джоан стал умоляющим. Она указала на лестницу и произнесла одними губами:

— Позвольте мне подняться наверх, пожалуйста.

Секунду Гарри смотрел на нее, затем повернулся к ней спиной и вернулся в гостиную.

Женщины встретили его выжидающими взглядами, словно чего-то боялись.

Теперь он знал, чего именно.

— Наверное, Финкл все убрал, — сказал он, вернувшись за свое место за столом.

Он чувствовал себя усталым. И озадаченным. Где была Джоан? И зачем ей понадобилась помощь других любовниц?

— Давайте перейдем в гостиную, — предложил капитан Эрроу.

— Нам еще предстоит посетить кладовку для поцелуев, — напомнил сэр Ричард.

Гарри подавил вздох. Черт бы побрал эти кладовки для поцелуев! И почему Принни считает их забавными?

— Прекрасно, — сказал он, поднимаясь. — Пройдем в гостиную.

Все встали. Молли прикусила губу. Гарри догадывался почему. Она боялась оказаться в кладовке с сэром Ричардом.

Настроение присутствующих мгновенно улучшилось, когда в комнату вошла Джоан.

Виконт Ламли просиял.

— Джоан! — Он подошел к ней, взял ее руки в свои и поцеловал по очереди. — Я так рад видеть тебя. Надеюсь, тебе лучше?

Гарри приподнял уголки губ в сдержанной, но приветливой улыбке хозяина дома. Что бы Джоан ни затеяла, она выглядела отлично, пожалуй, даже лучше, чем всю неделю. Она казалась спокойной и… счастливой.

Гарри взглянул на Молли, которая ухмылялась как дурочка, и выгнул бровь.

«Я знаю», — говорил его взгляд.

Молли затаила дыхание. «Ты сердишься?» — спросил еевзгляд.

Гарри задумался на секунду, затем покачал головой.

Молли улыбнулась.

И Гарри улыбнулся в ответ, хотя знал, что Молли каким-то образом устроила отлучку Джоан и подложила лягушку в пирог сэра Ричарда.

Вопреки здравому смыслу Молли не могла не радоваться, что они с Гарри снова общаются, пусть даже взглядами. И она была рада, что Джоан вернулась, причем в куда лучшем состоянии, нежели в том, в котором уходила. Она держалась совершенно иначе, и ее глаза сияли.

Джоан улыбнулась:

— Спасибо, Ламли, мне Гораздо лучше. Сон пошел мне на пользу.

Последовали доброжелательные приветствия остальных. И только сэр Ричард бросал злобные взгляды на Молли. Неужели он догадался о лягушке?

— Мы как раз направлялись в гостиную, — сказал Гарри.

— Чтобы сыграть в кладовку для поцелуев, — добавил сэр Ричард, и вся компания пошла в гостиную.

В ожидании своей очереди Молли села на диван и закрыла глаза. Она не только не хотела участвовать в этом глупом ритуале, ей не хотелось, чтобы в нем участвовал и Гарри. Не хватает только, чтобы он целовался с другими женщинами, после того как перевернул весь ее мир вверх тормашками!

Она открыла глаза. В кладовку вошла Афина, за ней последовал Ламли.

Все начали громко болтать — как в прошлый раз. Но у Молли не было настроения поддерживать разговор. Ей было все равно, сколько голосов она получит на этот раз. Ей надоело изображать любовницу. Она устала от притворства.

И от эмоций, которых она не понимала.

Перед ее мысленным взором промелькнула вся ее жизнь накануне побега с Седриком. Она была тогда совсем другой. Такой наивной. Такой неискушенной. За эту неделю она повзрослела на несколько лет. Она не знала, как это случилось, но чувствовала, что обязана этим Гарри. Несносному, упрямому Гарри, который привез ее сюда вопреки ее собственной воле.

Услышав свое имя, Молли вздохнула. Пришло время идти в кладовку. Но ей было все равно. Она скажет любому, кто войдет следом за ней, что она слишком устала, чтобы играть в глупые игры, и предпочла бы поговорить о политике.

Господи, пусть это будет не сэр Ричард, взмолилась она, закрыв за собой дверь кладовки.

Но никто не вошел. Снаружи доносились голоса, тихие и настойчивые.

Она подождала еще немного, постукивая ногой по полу и пытаясь насвистывать.

Чем бы они там ни занимались, дело явно затянулось. Молли приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Все окружили Джоан, которая больше не выглядела счастливой. Ее нижняя губа капризно кривилась, брови хмурились.

О Боже. Сердце Молли упало. Старая сердитая Джоан вернулась.

Глава 26

— Может, вы объясните мне, Тремор, почему у нее солома в волосах и на платье? — осведомился сэр Ричард, — У женщины, которая якобы провела весь день в постели! Наверняка кувыркалась с кем-нибудь на конюшне.

— Не будьте смешным, — возразил Ламли. — Джоан нездоровилось.

— К сожалению, ей пришлось отлеживаться в комнате, которая редко используется. — Гарри поражался, с какой готовностью он подыгрывает любовницам, но в чем бы ни состояла их затея, она пошла Джоан на пользу. — Зато там обожают валяться охотничьи псы, предварительно вымазавшись в грязи и соломе.

Сэру Ричарду ничего не оставалось делать, кроме как удовлетвориться ответом. Но тут его посетила очередная мысль.

— Кто-нибудь навещал ее сегодня?

— Я, — сказала Афина. — И она определенно лежала в постели.

— Где именно? — поинтересовался сэр Ричард.

— Наверху.

Сэр Ричард повернулся к Гарри:

— Там есть спальня?

— Не понимаю, какое вам дело, — отрезал тот. — Даже если Джоан не было в ее комнате весь день, это никак не нарушает правила игры.

Лицо сэра Ричарда побагровело.

— Кто здесь за все отвечает — мы или они? Покажите мне эту комнату, Тремор.

— Не надо, — дерзко отозвалась Джоан. — Перестаньте приставать к лорду Гарри. Вы правы. Меня не было в постели.

— Вот видите! — злорадно воскликнул сэр Ричард.

Джоан вызывающе вздернула подбородок.

— Я ходила в деревню неподалеку отсюда. Мне повезло, на обратном пути меня подвезли на попутной телеге с сеном.

— Зачем? — поинтересовался сэр Ричард. — Чтобы переспать с каким-нибудь фермером?

— Заткнись, Белл, — бросил Ламли, сжав кулаки.

Джоан покачала головой:

— Чтобы навестить мою сестру. И… ее ребенка.

— Я не знал, что здесь живут твои родственники, — сказал Ламли. — Я бы отвез тебя.

— Я не хотела, чтобы ты знал. — Джоан печально улыбнулась. — Я боялась, что ты рассердишься.

— С какой стати? — Ламли озадаченно нахмурился.

— Предполагается, что любовницы не имеют жизни, отдельной от их покровителей, — отозвалась она с горечью.

— И правильно, — вмешался сэр Ричард. — Мало того, что ты пренебрегла своим долгом, остальные женщины лгали, чтобы тебя прикрыть.

— Да, сказала Джоан. — И я благодарна им за те несколько часов свободы, которые у меня были. Они знали, что я хочу повидать свою семью.

Сэр Ричард резко повернулся к Банни:

— Ты знала. — Это прозвучало как обвинение.

Лицо Банни лишилось всякого выражения.

— Да, — тихо отозвалась она.

Сэр Ричард поднял руку, словно собирался ударить ее, однако Гарри опередил его, схватив за запястье:

— Не смейте поднимать руку на Банни в моем доме.

Лицо сэра Ричарда исказилось злобной гримасой.

— Отпустите мою руку.

— Не раньше, чем вы дадите мне обещание, — процедил Гарри. — Только трусы бьют женщин.

Сэр Ричард сжал челюсти.

— Ладно.

Гарри отпустил его руку.

— Бесхребетный болван. — Сэр Ричард потер свое запястье. — Вы совершили роковую ошибку, Тремор. Она моя собственность.

— Я не ваша собственность, — тихо возразила Банни.

— Что ты сказала? — Сэр Ричард побагровел.

— Я никому не принадлежу, — сказала она. — Вы платите мне за услуги, и я могу в любой момент уйти.

— Шлюха! — рявкнул он.

Все, подумал Гарри. С него хватит.

Он схватил сэра Ричарда за шиворот, чуть ли не оторвав от пола.

— Достаточно! Вы меня поняли?

Он ударил его о стену.

Сэр Ричард кивнул, но в его глазах сверкнул страх — и ненависть.

Гарри понял, что пути назад нет.

— Если вы еще хоть раз ударите Банни, — сказал он, отпустив сэра Ричарда, который покачнулся, едва устояв на ногах, — или как-нибудь обидите ее, я позабочусь о том, чтобы это больше не повторилось, даже если мне придется вызвать вас на дуэль и всадить пулю вам в сердце. Я ясно выразился?

Капитан Эрроу шагнул вперед:

— Вы еще в игре, Белл? Или предпочитаете выйти? В последнем случае вам придется жениться.

— Я остаюсь, — произнес сэр Ричард, скрипнув зубами.

— Вы слишком раздражены для игры в кладовку для поцелуев, — сказал Гарри, одарив его презрительным взглядом. — Предлагаю отложить ее до другого раза.

Все согласились.

— Давайте отпустим дам, — предложил Ламли. — Пусть лягут пораньше. Им нужно отдохнуть и почистить перышки.

— Отличная идея, — подхватил Гарри и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — А нам нужно проголосовать по итогам сегодняшнего дня, джентльмены. Встретимся в библиотеке через десять минут.

Последовал одобрительный гомон, и гости Гарри потянулись к выходу из гостиной.

Осталась только Молли, все еще державшаяся за дверную ручку. В ее глазах стояли слезы, а на губах играла трепетная, но счастливая улыбка.

Молли чуть не упала, когда Гарри ударил сэра Ричарда о стену. Ее ноги буквально подкосились. Но теперь он направлялся к ней со столь очевидным намерением, что ее захлестнула радость, придавшая ей сил и осушившая слезы.

Гарри оказался настоящим героем, и Молли гордилась им. Не сказав ни слова, он запихнул ее в кладовку и захлопнул дверь.

Они оказались в полной темноте.

— Спасибо, Гарри, — прошептала она.

— Тебе не за что благодарить меня. Мне давно следовало это сделать.

Он обхватил ее лицо ладонями и приник губами к ее губам.

Молли не могла видеть его, но чувствовала, что после стычки с сэром Ричардом он нуждается в утешении. Она обвила его шею руками и поцеловала со всем пылом, на который была способна.

— Я хочу тебя, Молли, — хрипло пробормотал Гарри.

Одна его рука скользнула ей на грудь, а другая обхватила за талию. Но этого было недостаточно. Совершенно недостаточно.

— Гарри, — прошептала Молли. — Я знаю, что у тебя нет времени. Но пожалуйста, покажи мне, как надо целоваться в кладовке. Вряд ли мне снова представится такая возможность.

— Ты уверена? — шепнул он, прислонив Молли к стене и осыпая поцелуями ее шею.

Каким-то образом ему удалось приспустить лиф ее платья.

— Да, — отозвалась Молли.

— Ладно, — сказал он и приник губами к ее груди.

Этого было достаточно, чтобы Молли сошла с ума от желания. Однако когда рука Гарри скользнула вниз и потянула вверх подол ее платья, она затаила дыхание.

— Доверься мне, — шепнул Гарри.

И Молли доверилась…

Гарри опустился на колени и положил ее ногу на свое плечо. А затем Молли почувствовала его теплые губы на внутренней поверхности своих бедер…

Она не смогла сдержать стона, когда его пальцы стали ласкать ее сокровенную плоть. А когда к ним присоединились его язык и губы, колени Молли подогнулись и она не удержалась бы на ногах, если бы Гарри не поддержал ее.

— Гарри, — выдохнула она.

Он пробормотал в ответ что-то невнятное.

Молли не представляла, что он делает своим языком, но внезапно ее захлестнула волна восхитительных ощущений, даже более интенсивных, чем тогда на озере.

Когда волна схлынула, она почувствовала себя… удовлетворенной. Восторженной. И желающей большего.

Она глубоко вздохнула. Как она могла считать Гарри эгоистом? Он всегда думал о ее удовольствии. Всегда.

Он выпрямился и запечатлел поцелуй на ее груди.

— Я не знаю, что сказать, — произнесла Молли.

— Ничего не говори, — отозвался Гарри с улыбкой в голосе, — Лишить женщину дара речи — мечта каждого мужчины.

— Гарри. — Молли хихикнула. — Мне хочется еще. Это было… забавно. Я могу сделать то же самое для тебя?

— Пожалуй. Но я не рассчитываю на это. Ведь ты не настоящая любовница.

Он сумел найти ее нос в темноте и игриво щелкнул по нему.

Прежде чем она успела что-либо сказать, Гарри открыл дверь. Из гостиной хлынул луч света.

— Я бы все отдал за камею с твоим изображением, — ворчливо произнес он, взглянув на нее через плечо.

Молли порывисто шагнула к нему, но он закрыл дверь перед самым ее носом.

Глава 27

Гарри поклялся, что будет наслаждаться каждой минутой последних дней пребывания в охотничьем домике. Сегодня предстоял поиск сокровищ, завтра вечером — большой финал, а послезавтра беспутные холостяки с любовницами разъедутся по домам. Это означало, что их с Молли пути разойдутся. И если он выиграет пари, ему придется найти ей мужа.

После сытного ленча он сидел на скамье в саду рядом с Молли и любовался изгибом ее шеи, пока она изучала указания, составленные помощниками Принни для охоты за сокровищем. Каждая пара имела свой набор подсказок, Но все они вели к одной цели, где было спрятано сокровище.

— Первая подсказка — длинный набор букв, которые ничего не означают.

Она показала ему листок, на котором значилось:

«ЕГДОКЕРОРВОЕЛЕНВССКИЙОЕВТРЫСОАЧКЕСТТИВОР».

Гарри хмыкнул:

— Абракадабра и короткое стихотворение.

— Да, — отозвалась она со смешком. — Прочитать его вслух?

— Сделай одолжение.

Молли откашлялась.

«Книга, которую вам следует найти, повествует о Вудхаус, Найтли и их любви». — Она опустила листок. — Это «Эмма»! Ты читал этот роман?

— Не уверен, — признался Гарри.

— О, это замечательная история! — Молли заерзала на сиденье. — Про девушку по имени Эмма, которая постоянно лезла в чужие дела, потому что думала, что знает все лучше остальных…

— Постой. Ты уверена, что ее звали не Молли?

Она одарила его суровым взглядом:

— Пожалуй, мне лучше дочитать послание до конца.

— Давай, — сказал Гарри, подавив усмешку.

Молли снова откашлялась.

— «Узнайте, кому автор посвятил свой труд, и вычеркните имя этого человека из набора букв. Тогда ваш следующий шаг станет ясен. Это больше, чем цель, — это ваша судьба». Судьба? — Изящные брови Молли приподнялись. — Звучит драматично.

— Но ты же обожаешь драму?

Гарри схватил ее руку и сжал.

— О да!

Она пожала его ладонь в ответ.

Гарри рассмеялся. Ему было чертовски приятно видеть ее такой счастливой.

— Полагаю, нам следует выяснить, кому посвящена «Эмма»? — задумчиво произнесла Молли. — Нужно вычеркнуть буквы, из которых состоит имя этого человека, и тогда мы узнаем наш следующий пункт назначения.

— И судьбу, — добавил Гарри, подмигнув.

Молли закатила глаза, но по ее возбужденному тону было видно, что она наслаждается собой.

— Я даже не посмотрела на посвящение, — сказала она. — Просто открыла первую главу и начала читать.

— Не переживай, — сказал Гарри. — Наверняка книга есть в библиотеке. Не сомневаюсь, что помощники Принни засунули ее на полку.

Они вернулись в дом и направились в библиотеку.

После недолгих поисков Молли поинтересовалась:

— Как ты думаешь, мы последние?

— Не имею понятия, — отозвался Гарри. — Не думай о других. Нужно сосредоточиться на поисках, если мы хотим выиграть.

Последовало еще несколько напряженных минут, пока они просматривали содержимое полок.

— Нашел! — воскликнул Гарри.

«Эмма» была засунута между двумя книгами: потрепанным руководством по сельскому хозяйству и трактатом о правах человека Томаса Пейна.

Молли чуть не сбила его с ног, бросившись за книгой.

— «Посвящается его королевскому высочеству, принцу-регенту», — прочитала она, заглянув через плечо Гарри.

— Неудивительно, что помощники Принни выбрали этот роман в качестве подсказки, — хмыкнул он и вернул книгу на полку.

Обернувшись, Гарри обнаружил, что Молли уже расположилась за письменным столом и обмакнула перо в чернила.

— Я вычеркну «принц-регент» и посмотрю, что получится, — сказала она.

— Отличная идея.

Теперь уже он смотрел через ее плечо.

Молли помедлила.

— Постой. Здесь нет буквы «ц».

— Попробуй «его королевское высочество».

Молли принялась вычеркивать буквы, одну за другой.

Закончив, она прижала ладонь ко рту и рассмеялась.

— О, Гарри! — Она устремила на него лукавый взгляд, — Похоже, мы найдем свою судьбу в деревенском трактире.

Он усмехнулся:

— Учитывая, что все это затея Принни, не удивлюсь, если она окажется на дне пивной кружки.

— Надеюсь, что нет, — фыркнула Молли.

— Нам предстоит продолжительная прогулка, — сказал Гарри. — Не меньше трех миль по пересеченной местности.

Молли вскочила.

— В таком случае мы выходим. Немедленно, — сказала она, устремившись к двери.

— Слушаюсь, мэм, — отозвался Гарри и двинулся следом.

Когда они добрались до трактира, Молли охватили сомнения. Это было не слишком впечатляющее строение с соломенной крышей, откуда доносились веселые звуки скрипки.

— А как мы узнаем, где искать очередную подсказку? — спросила она.

— Не представляю, — ответил Гарри. — Единственный намек — судьба.

— Звучит загадочно.

—Да, — согласился он. — Настолько загадочно, что, полагаю, нам следует понимать это буквально.

Лицо Молли просветлело.

— Возможно, это чье-то имя.

— Или слово на обложке книги, — предположил Гарри.

Внутри было полно народу. Появление Гарри и Молли привлекло к ним несколько любопытных взглядов, но внимание большинства присутствующих было обращено на хорошенькую девушку и парня, которые весело отплясывали перед баром.

— Кто это? — спросила Молли у женщины, хлопавшей в такт музыке.

— Молодая пара, которая перебирается в Америку, — ответила та. — Они отплывают на следующей неделе.

— Как волнующе! — Молли помедлила. — Вы не знаете здесь кого-нибудь по имени Дестини^[2]?

Женщина рассмеялась, выпятив нижнюю губу.

— Конечно, нет. Что за нелепое имя?

Молли оглянулась на Гарри. Он пожал плечами.

— Значит, будем искать само слово, — сказал он.

Но в этот момент все собравшиеся пустились в пляс.

— Наверное, это ужасно весело! — Молли повысила голос, перекрывая шум.

— Давай попробуем, — усмехнулся Гарри и, обхватив ее за талию, присоединился к танцующим.

Танец продолжался по меньшей мере минут десять. Несколько раз Гарри хватал Молли за талию, вертел вокруг себя и отступал назад. И каждый раз ей хотелось поцеловать его.

Когда музыка стихла, Молли запыхалась и вспотела, но не смогла удержаться, чтобы не обнять Гарри за шею.

— Это было чудесно! — воскликнула она. — Музыка, танцы и…

И Гарри.

Гарри обнял ее за талию.

— Ты самая милая спутница, какую только можно пожелать, — произнес он с хрипловатыми нотками в голосе. — Не говоря уже о том, что самая очаровательная.

— А ты, — шепнула Молли, глядя на него, — ты…

Удивительный? Замечательный?

Внезапно Молли поняла, кто для нее Гарри.

Он ее единственная и настоящая любовь.

Она прикусила губу.

— Какой? — шепнул он, склонив к ней голову. — Какой я?

— Хороший танцор, — поддразнила она его.

Гарри усмехнулся и приник к ее губам в медленном, пьянящем поцелуе прямо на глазах у публики. Но никто, казалось, ничего не заметил.

Когда Молли отстранилась от Гарри, она знала, что он ее судьба. Она любит его и никогда не перестанет любить, даже если… Это разобьет ее сердце.

Гарри чувствовал, что ему не следовало отвлекаться на танцы. Потому что теперь, вместо того чтобы искать сокровище, ему хотелось остаться здесь, в этом трактире, и танцевать всю ночь с девушкой, которая заставляла его чувствовать себя по-настоящему счастливым — впервые за долгие годы.

Пара, отъезжающая в Америку, влезла на стойку бара и жестами призвала публику к молчанию. Когда все затихли, молодой человек поднял кружку с пивом.

— За наш любимый дом в Англии, наш временный дом на борту шхуны и за новый дом, который мы построим в Бостоне. За то, чтобы мы никогда не забывали своих корней и всегда следовали велению судьбы.

Все подняли свои кружки, разразившись приветственными возгласами.

— Судьба! — воскликнула Молли.

— Скорей всего это совпадение, — задумчиво произнес Гарри. — Но разговор о морских путешествиях навел меня на мысль. — Он указал на стену, увешанную картинами с изображением кораблей. — Что, если один из них называется «Дестини»?

Молли ахнула.

— Конечно! Но там их, — она быстро сосчитала, — не меньше пятнадцати.

Она устремилась к картинам и принялась их рассматривать. Гарри последовал за ней.

— Вот он!

Она указала на небольшую картину, где был изображен корабль, плывущий по бурным волнам. Он действительно назывался «Дестини». Стараясь не привлекать внимания окружающих, Гарри просунул пальцы под картину и нащупал клочок бумаги.

— Я чувствую, что мы близки к цели. Но надо спешить! — напомнила ему Молли. — Что, если остальные опередили нас?

— Зато мы неплохо повеселились, — отозвался Гарри.

И правда, он давно так не веселился.

Он повел ее к выходу, забыв на мгновение об окружающей их толпе, шуме, запахе жареного мяса и даже о поисках сокровища. Он был поглощен — и озадачен — ощущением полноты и завершенности, которое охватило его, когда он сжал в своей ладони мягкую доверчивую руку Молли.

Глава 28

Спустя полчаса, следуя подробным указаниям, изложенным в записке, найденной в трактире, они оказались в поле и двинулись вдоль ограды, отсчитывая столбики в поисках места, где помощники Принни закопали сокровище.

— Здесь, — сказала Молли, указав на четвертый столбик, неподалеку от дуба с искривленным стволом.

Гарри приподнял дерн и вырыл аккуратную ямку, в которой обнаружилась шкатулка, обтянутая красной кожей.

— Открыть? — спросил он с озорной усмешкой.

Молли кивнула.

Он отрыл крышку.

— О!

К ее удивлению, внутри оказался свиток.

— Я ожидала увидеть сокровище.

— Возможно, оно слишком большое, чтобы уместиться в шкатулке.

— Действительно.

Молли представила себе сундук с золотом или… обезьянку! Она всегда мечтала иметь обезьянку в красной шляпе и полосатой рубашке.

Других идей у нее не было. Она была слишком взволнована, чтобы думать.

Гарри, казалось, прочитал ее мысли.

— Почему бы нам не расслабиться и не прочитать его вместе? — предложил он.

— Отличная идея.

Они сели на траву: Гарри — прислонившись спиной к столбику ограды, а Молли — расположившись между его ногами.

Она вздохнула и закрыла глаза, прислушиваясь к шороху бумаги, когда Гарри развернул свиток. От бумаги чудесно пахло чем-то терпким и свежим…

Гарри молчал, и она повернулась к нему лицом:

— Ну что там, Гарри? Что за сокровище?

— Совместная ночь, — произнес он слегка севшим голосом. — В арабском духе.

— В каком смысле?

Гарри устремил на Молли непроницаемый взгляд:

— Принни распорядился, чтобы у озера разбили марокканский шатер, где мы проведем ночь, наслаждаясь роскошными яствами, которые подадут слуги.

— Мы проведем ночь в шатре?

— Да, — отозвался он, сворачивая свиток.

Молли захлестнули противоречивые эмоции: страх, тревога и… если быть честной, возбуждение. Было бы приятно провести всю ночь в объятиях Гарри.

Но она не может провести с ним ночь!

Конечно, она уже скомпрометирована, но в спальне она по крайней мере могла придвинуть комод к двери, ведущей в гардеробную Гарри. А в шатре… Их ничего не будет разделять. Совсем ничего.

— Мы… нам придется провести черту посередине шатра, — сказала Молли.

Гарри медленно кивнул:

— Хорошо, если это то, чего ты хочешь.

— А ты, — она осмелилась бросить на него взгляд, — этого не хочешь?

Он хмыкнул:

— Мои желания и возможности — разные вещи.

Молли уставилась на свои пальцы, слишком смущенная, чтобы смотреть на него.

Гарри поднялся, и ее глаза оказались на уровне его мускулистых бедер, обтянутых кожаными бриджами. Молли заставила себя отвернуться и сосредоточиться на окружающем пейзаже.

— Ладно, постараемся извлечь максимум удовольствия из этой ситуации, — сказал Гарри. — Мы не можем выйти из игры, не вызвав подозрений. Поэтому давай наслаждаться — в конце концов, мы заработали немало очков, — и обещаю, что я не допущу ничего… что могло бы оскорбить тебя.

Он протянул ей руку и помог подняться.

— Спасибо, Гарри.

Их лица были достаточно близко, чтобы Гарри мог поцеловать Молли со свойственной ему непринужденностью, однако он отвернулся и занялся застежкой кожаной шкатулки.

Молли подавила порыв коснуться его. Она должна радоваться. Гарри поступает мудро. Благоразумно. И она должна следовать его примеру.

— А я думал, что у вас совсем нет мозгов, Тремор, одни мускулы, — раздался язвительный голос позади Гарри.

Обернувшись, он увидел сэра Ричарда, приближавшегося к ним вместе с Банни, державшейся чуть поодаль.

— Напрасно, Белл, — парировал Гарри. — Ведь мы обошли вас?

— Да, но исключительно благодаря везению.

Подойдя к развесистому дереву, сэр Ричард растянулся на траве, вытащил флягу и припал к горлышку.

— Поздравляю, — сказала Банни с улыбкой, которая, впрочем, не могла скрыть напряженного выражения глаз.

Молли сжала Банни в коротком объятии.

— Спасибо. Это было так весело.

— Далила! — гнусаво протянул сэр Ричард.

Молли посмотрела на Гарри, затем на Банни:

— Что ему нужно?

— Не имею понятия, — отозвался Гарри. — Не стоит обращать на него внимания.

— Наверняка он ищет способ задеть тебя, — сказала Банни. — И правда, Далила, не обращай на него внимания.

Молли сжала губы.

— Пожалуй, мне есть что ему сказать, — заявила она, направившись к сэру Ричарду.

— Ему не позавидуешь, — хмыкнул Гарри и, повернувшись к Банни, поцеловал ей руку. — Я всегда рад видеть вас.

Банни улыбнулась:

— Спасибо, что спасли меня от него вчера вечером. Хотя я не заслужила вашей помощи. Он заставил меня сказать всем, что Далила прилегла отдохнуть. — Ее губы задрожали. — Пожалуйста, передайте ей, что я сожалею.

— Не надо извиняться, — сказал Гарри. — Мы оба знаем, что сэр Ричард не оставил вам выбора.

Банни вздохнула:

— Это не оправдание.

По ее щеке скатилась слеза. Он взял ее руку.

— Не будьте так строги к себе. Я могу остановить его, если он попытается снова причинить вам вред, но я не могу убедить вас, что вы заслуживаете большего.

Банни вспыхнула:

— Спасибо. Я… я не понимала, насколько была подавлена и растеряна, пока не встретила Далилу. Она помогла мне задуматься о своей жизни. И понять, чего я хочу. — Она бросила взгляд на Молли и сэра Ричарда. — Мне кажется, что я могу отплатить вам добром. Вы должны знать, что сэр Ричард хочет лишить Далилу всяких шансов стать самой очаровательной спутницей.

Гарри постарался сохранить невозмутимое выражение.

— Каким образом?

— Я слышала, как он говорил одному из слуг, что собирается послать его в Лондон с письмом. Поскольку он всю неделю твердил, что Далила не годится для конкурса, я заподозрила, что он задумал какую-то каверзу, и перехватила письмо, прежде чем его отправили.

Она вытащила из своего ридикюля конверт и протянула Гарри.

— Вы настоящий друг Далилы, — сказал он, сунув его в карман, — и я благодарен вам за это.

— Она мне нравится, — отозвалась Банни, глядя на Молли, которая что-то говорила сэру Ричарду, грозя ему пальцем. — Она не такая, как все.

— О да.

Гарри всегда об этом знал, но никогда не считал это ее достоинством. Ведь истинная леди не должна быть такой яркой и запоминающейся? Особенно если ты дал обещание забыть ее.

— Тебе не кажется, Далила, — говорил тем временем сэр Ричард, — что жена Гарри, которая у него скоро появится, будет возражать против любовницы?

— Это вас не касается. — Молли подбоченилась. — Вряд ли Гарри понравится, что вы говорите о нем за его спиной.

Сэр Ричард хмыкнул:

— Не стоит оскорбляться на его счет. Тем более что, избавившись от тебя, Тремор легко компенсирует свою потерю умом и красотой будущей жены.

Мило! Молли не нуждалась в напоминании, что ее легко заменят, когда они с Гарри расстанутся, поэтому промолчала.

— Но не отчаивайся, — продолжил сэр Ричард. — Можешь обратиться ко мне, если тебе понадобится новый покровитель.

— Никогда в жизни! — заявила Молли. — Вы непорядочный человек, и я надеюсь, что никогда больше вас не увижу.

Она одарила его очаровательной улыбкой.

— Ты, наверное, думаешь, что ты очень умная? И что Тремор защитит твои интересы, — произнес сэр Ричард самодовольным тоном. — Уверяю тебя, он никогда не отличался преданностью.

— Хватит болтать о Гарри. Вы ничего о нем не знаете.

Сэр Ричард наградил ее жалостливым взглядом:

— Ты рассуждаешь, как все женщины, которые подпали под его обаяние. Поверь мне, Далила. Твои иллюзии скоро растают. Как, по-твоему, он заработал репутацию никчемного и бессовестного повесы?

— Я уже сказала, что не желаю вас слушать!

Он рассмеялся:

— Ты, наверное, слышала о его недостойном поведении в армии? Хочешь узнать подробности?

— Нет. Мне достаточно того, что он очень хорошо проявил себя на войне. Он отличился при Ватерлоо, продемонстрировав исключительную храбрость.

— И что с того? Ему никогда не отмыться от поистине презренного поступка. Тремор был в палатке полковника, совращал его жену, когда его подразделение подверглось атаке противника. Что касается его дальнейшей службы, то он не добился никаких особых отличий. И если получил известность, то только как распутник, игрок и пьяница. Теперь ты понимаешь, почему его называют беспутным холостяком?

Молли покачала головой:

— Почему я должна вам верить? Вы ненавидите его. Это очевидно.

— Конечно, ты не веришь мне. Ты очарована им так же, как жена полковника.

Сэр Ричард помедлил, вытащив из кармана небольшой предмет, завернутый в мягкую ткань. Это была миниатюра, изображавшая красивую женщину с такими же рыжеватыми кудрями, как у него, и большими серыми глазами. Он протянул ее Молли:

— Ты бы тоже ненавидела его, если бы жена полковника была твоей сестрой.

Молли показалось, что она задыхается. Перевернув миниатюру, она увидела надпись, гласившую, что портрет был написан в честь первой годовщины свадьбы половника Фредерика Смита и мисс Абигайль Белл.

— Жаль, что меня не было там, чтобы защитить ее, — прошептал сэр Ричард. — Муж развелся с ней. Вот чего ей стоил час, проведенный в палатке с Тремором.

Молли ощутила легкое головокружение. Сестра сэра Ричарда казалась такой счастливой на портрете.

— Как… печально для нее, — прошептала она, вернув миниатюру сэру Ричарду.

Он убрал ее в карман.

Молли не могла не отметить резкого контраста между его нежным отношением к сестре и жестокостью по отношению к Банни.

— Зачем вы рассказали мне все это? — поинтересовалась она прохладным тоном.

— Ты связана с Тремором и явно что-то скрываешь. Если бы я мог добраться до него, не вмешивая сюда свою сестру, я бы охотно это сделал. Признайся мне во всем, и Тремор не успеет оглянуться, как окажется в брачных оковах — против собственной воли. Одно это доставило бы мне огромное удовольствие.

Внезапно сэр Ричард повернулся и зашагал по направлению к Банни и Гарри. Молли смотрела ему вслед. Она по-прежнему презирала его, но, похоже, у него были веские причины ненавидеть Гарри.

Гарри. Она перевела на него взгляд. Он смеялся, разговаривая с Банни.

Молли не могла представить, чтобы он соблазнил жену Полковника в действующей армии. Это было слишком бесчестно. Но ведь он никогда не выдавал себя за человека чести, не так ли? Возможно, жена полковника завлекла его в свою палатку? Гарри красивый мужчина.

«Но в таком случае ему следовало отказать ей», — произнес трезвый голос в голове Молли.

В данный момент он вел себя как истинный джентльмен, беседуя с Банни с почтительным вниманием. Но как бы Молли ни цеплялась за новый образ Гарри, привычное возмущение вернулось, накатывая на нее удушающими волнами. Женщины действительно не могли устоять перед его чарами. Даже Пенелопа — за две недели до своей помолвки.

И она, Молли, не стала исключением. Всю неделю она руководствовалась сердцем, а не умом. Но пора взяться за ум.

Возможно, она не любит Гарри по-настоящему. Возможно, подобно Пенелопе и множеству женщин, она увлеклась мужчиной, который не имеет никаких других достоинств, кроме внешней привлекательности, обаяния и высокого происхождения, столь притягательных для женщин. Он не более чем запасной наследник, решительно сказал ее разум. Запасной наследник, который пустился во все тяжкие. И чьи подвиги при Ватерлоо, возможно, столь же недолговечны и несущественны, как дымок, который вырывается из дула мушкета при выстреле.

Глава 29

Спустя полчаса появились остальные участники охоты за сокровищем.

— Терпеть не могу пещеры, — заявила Афина. — Я умру, если снова попаду туда.

— Она всего лишь стояла у входа, когда летучая мышь вцепилась в ее волосы, — пробормотал лорд Максвелл, обращаясь к Гарри. — Можно было подумать, что наступил конец света. Мне понадобилось добрых полчаса, чтобы успокоить ее.

Эрроу и Хильда явились полуодетыми, с влажными волосами.

— Мы совсем забыли о времени, — добродушно сообщил Эрроу.

Хильда рассмеялась.

— Я обожаю водопады, капитан.

Она одарила его жарким взглядом.

— Я заметил, — отозвался тот, подмигнув Гарри.

Джоан пребывала в скверном расположении духа.

— Местные руины подделка, — буркнула она.

— В этом весь смысл, — сказал Ламли, пожав плечами. — Строишь собственные руины и приглашаешь друзей побродить по ним.

— Да, но мы вторглись на чужую территорию, — возразила Джоан, — и попались.

— Ничего бы не случилось, если бы… — Ламли умолк, глядя на Молли.

Гарри заметил, что после совместного пребывания в кладовке Ламли относился к Молли с особым почтением. В конце концов, она интересовалась здоровьем его матери и испекла ему пирог.

— Если бы что, Ламли? — ехидно поинтересовался сэр Ричард.

— Если бы мы не были голыми, — резко произнесла Джоан.

Гарри бросил взгляд на Молли. Определенно слово «голый» больше не смущало ее. Похоже, она даже рассмеялась. Он поймал ее взгляд и улыбнулся, но ее лицо вмиг стало серьезным. И оставалось таковым на всем пути до охотничьего домика.

Все проследовали в гостиную, чтобы выпить чаю.

Капитан Эрроу задернул шторы.

— Лучше спустить паруса, — сказал он. — Утром небо так пламенело, что я предсказываю ливень и шквальный ветер.

— Но небо ясное, — возразила Афина, — если не считать пары облачков.

— Поверьте бывалому моряку, — заявил Эрроу. — Я могу только посочувствовать Гарри с Далилой.

— Ничего, не пропадем, — сказал Гарри, пытаясь приободрить Молли.

Но она промолчала.

— Далила, неужели тебя не волнует перспектива провести ночь, как в арабской сказке? — поинтересовалась Джоан.

Молли выпрямилась на стуле.

— Конечно, волнует, — отозвалась она и попыталась улыбнуться.

Но она была никудышной актрисой и выглядела так, словно предпочла бы взойти на эшафот, чем провести ночь в шатре.

Афина озадаченно нахмурилась:

— Ты хорошо себя чувствуешь, Далила?

Молли кивнула:

— Да, со мной все в порядке.

— Надеюсь, — хмыкнул сэр Ричард, — пока мы будем довольствоваться жареной говядиной и пудингом, вы будете наслаждаться роскошным пиршеством.

После пожеланий приятной ночи от всех, кроме сэра, Ричарда, Гарри и Молли оказались на пути к озеру. Молли держалась чуть позади.

— Скажи честно, — спросил Гарри, помедлив, — ты хорошо себя чувствуешь?

— Я натерла ногу, — отозвалась она с бледной улыбкой. — Только и всего.

Гарри направился дальше, ломая голову над тем, как ему вернуть дружелюбную и неунывающую Молли. Без нее он чувствовал себя потерянным. Проклятие, у него даже разболелась голова! Впервые ему изменило его обаяние, и он не мог придумать, как снова завоевать Молли. Она игнорировала его с того момента, как поговорила с сэром Ричардом. Кстати… сэр Ричард.

Гарри собрался с духом и спросил Молли, о чем они говорили с сэром Ричардом. Но она не ответила и уставилась на что-то за его плечом.

— О! — воскликнула она. — Я никогда не видела ничего подобного!

На склоне холма, обращенном к озеру, мерцая среди деревьев, как драгоценность, высился марокканский шатер в алую и белую полоску.

— Великолепно!

Гарри сжал ее руку, поощренный ее энтузиазмом.

Она больше не тащилась позади него. Собственно, ему пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за ней. Все мысли о сэре Ричарде вылетели у него из головы. Его Молли вернулась, та самая Молли, благодаря которой каждый день становился приключением.

Они добрались до шатра и обнаружили, что возле него никого нет, хотя на небольшом огне поджаривался молочный поросенок.

— Что-то вы припозднились, — произнес голос за их спинами.

— О! — Молли стремительно обернулась.

Гарри сразу узнал голос, но не поверил своим ушам. Не может быть, чтобы он оказался здесь. Однако это был Принни собственной персоной. Он восседал на стуле между двумя деревьями. По обе стороны от него стояли индийцы в чалмах и обмахивали его опахалами из павлиньих перьев. В руке Принни держал бутылку вина.

— Ваше королевское высочество, — сказала Молли дрожащим голосом и присела в реверансе.

— Ваше высочество, — бодро произнес Гарри. — Добро пожаловать во владения моей семьи.

Он поклонился.

Принни хмыкнул.

— Так, так, так, — сказал он. — Значит, это ты победил в охоте за сокровищем, Гарри? — Его взгляд дерзко прошелся по Молли. — С помощью этой прекрасной дамы?

Гарри шагнул вперед:

— Да, ваше высочество. Собственно, ее помощь была неоценимой. Без нее я никогда бы не выиграл.

Принни сделал большой глоток из горлышка.

— Я получаю огромное удовольствие от этого пари. У меня очень способные помощники, — он помедлил, — не считая нескольких болванов, которые думают, что я должен посвящать все свое время государственным делам. Но всем известно, что мужчина должен иногда развлекаться.

Он оперся на подлокотник и окинул Молли взглядом:

— Как вас зовут, моя дорогая?

Гарри затаил дыхание.

— Далила, ваше высочество, — отозвалась она с улыбкой.

Оставалось только надеяться, что обилие румян достаточно изменило ее внешность, чтобы принц-регент не узнал Молли, встретив в Лондоне.

— У вас смышленый взгляд и чувствуется характер, — заметил Принни. — Мне это нравится. А тебе, Гарри?

— Весьма, ваше высочество.

— Мне пора, — сказал Принни, поднимаясь на довольно нетвердые ноги. — Мои слуги уйдут, как только обслужат вас. Они переночуют у тебя, Гарри, и завтра утром наведут здесь порядок.

— Я с удовольствием предложу им ночлег, ваше высочество.

Принни кивнул:

— Отлично. Что касается меня, то в деревне меня ждет карета. — Он сделал прощальный жест. — Надеюсь, вы получите удовольствие от арабской ночи.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Постойте! — воскликнула Молли.

Принни помедлил, обернувшись.

— Ваше высочество, — поспешно добавила Молли. — Вы оказали бы нам честь, поужинав с нами.

Принни хмыкнул:

— Какой вам прок от старины Принни? Еще одна бутылка этого зелья, — он поднял бутылку, — и с меня слезет весь цивилизованный лоск. К тому же я предпочитаю думать о том, что произойдет здесь после моего ухода.

Он игриво выгнул брови.

Молли густо покраснела.

Гарри откашлялся.

— Мы весьма признательны вам за заботу, ваше высочество. Желаю вам счастливого пути.

Принни перевел на него взгляд:

— Надеюсь, ты получишь то, чего желаешь, в конце этого пари.

— Спасибо, ваше высочество.

— А вы, юная леди, — Принни указал бутылкой на Молли, — постарайтесь найти покровителя, который заслуживает вас.

Молли улыбнулась и присела в реверансе:

— Спасибо, ваше высочество.

Принни устремил на Гарри строгий взгляд:

— Запомни, Тремор, весь мир может ненавидеть тебя по той или иной причине, но, если с тобой стоящая женщина, ты все равно сможешь наслаждаться жизнью. И не важно, кто она: герцогиня или победительница конкурса на звание самой очаровательной спутницы.

Гарри усмехнулся:

— Запомню, ваше высочество.

Они проводили его взглядом.

Принни ушел, и оживление Молли, казалось, исчезло, несмотря на изысканную еду и вино.

Когда они закончили трапезу и распрощались со слугами, Гарри заметил:

— Похоже, ты чем-то расстроена.

— Просто я еще не оправилась от потрясения, — возразила она. — Не каждый день удостаиваешься аудиенции у регента Англии. Да еще на природе.

Она издала смешок.

Но Молли, которую Гарри хорошо узнал за последнее время, было не так-то просто выбить из колеи.

— Не хотелось бы усугублять твое состояние, но Банни дала мне сегодня кое-что, что тебе следует прочитать.

Он вытащил из кармана письмо сэра Ричарда и протянул его ей.

Молли пробежала письмо глазами и обеспокоенно нахмурилась.

— Он нанял кого-то из местных, чтобы проверить все гостиницы отсюда до Лондона на тот случай, если там останавливалась женщина с моими приметами. Мне казалось, что я хорошая актриса, но правда в том, что из меня получилась никудышная любовница. И сэр Ричард догадался об этом.

— Истинная леди и не должна быть хорошей любовницей. — Гарри не хотелось, чтобы Молли терзалась раскаянием. — К тому же я виноват не меньше. Хотя мы перешли определенные границы, я не могу забыть, что ты леди. И это, конечно же, нельзя не заметить. — Он накрыл ее руку своей. — Молли, ты не сделала ничего плохого. Все будет в порядке. Я позабочусь об этом. Остался один день, а потом я отвезу тебя домой, и никто ничего не узнает. Доверься мне.

Она устремила на него взгляд, скорее настороженный, чем доверчивый. Словно за эту неделю они ничуть не сблизились.

Гарри поднялся, подавив обиду.

— Пойду наколю дров, — ворчливо сказал он.

В этом не было необходимости. Слуги оставили достаточно дров, но еще в армии Гарри обнаружил, что тяжелая работа помогает забыть о неприятностях и возвращает присутствие духа.

Глава 30

Погруженная в свои мысли, Молли смотрела на огонь, сознавая, что она совершила самую большую ошибку в своей жизни, сбежав с Седриком. Если бы она не уехала из дома, она никогда бы не влюбилась в Гарри.

Она крепко зажмурилась. Если бы только она могла притвориться, что его не существует! Но она слышала, как он, насвистывая себе под нос, колет дрова. А будь она чуть ближе, она могла бы ощутить его запах, свежий и уютный, как запах ее любимой подушки. Она никогда его не забудет. Как не забудет его прикосновений. Или его взгляд, когда он хотел поцеловать ее.

Молли открыла глаза. Она не должна забывать, что брак не входит в его планы. Во всяком случае, в ближайшие годы. А если он в конечном итоге женится, то против своей воли. Он игрок, пьяница и бабник.

Гарри подошел к ней, помахивая топором.

— Напрасный труд, однако чрезвычайно благотворный. — Он указал на свежую поленницу дров. — Особенно когда нужно скоротать время.

— Пожалуй, — рассеянно отозвалась Молли, занятая своими мыслями.

Гарри присел перед ней на корточки.

— В чем дело, Молли? — спросил он. — Выкладывай.

Молли судорожно сглотнула, избегая его взгляда. Но она должна быть храброй. Она должна спросить его о том, что не дает ей покоя.

Она посмотрела на него в упор:

— Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос, Гарри. О твоей службе в армии.

Он растянулся на траве рядом с ней.

— Задавай.

Она собралась с духом.

— Ты соблазнил жену полковника? И… уклонился от защиты своих товарищей во время атаки неприятеля?

Его глаза сверкнули.

— Почему ты спрашиваешь?

Она должна быть твердой и не поддаваться на его обаяние.

— Сэр Ричард рассказал мне о позоре, который приключился с тобой в армии. Жена полковника была его сестрой.

Гарри тяжело вздохнул:

— Это объясняет его ненависть ко мне. Я не имел понятия, что эти двое как-то связаны. Ведь она была замужем, и я не знал ее девичьей фамилии.

— Да. — Молли ощутила укол в сердце. — Она была замужем.

Неужели он не понимает, как бесчестно он поступил, соблазнив замужнюю женщину?

Гарри промолчал, сжав губы в узкую линию.

— Значит, это правда? — прошептала она.

— Да. — Его взгляд не дрогнул. — Я был с женой полковника, когда мои товарищи отражали атаку. Но все было не так, как ты думаешь.

Глаза Молли защипало, но онасдержала слезы.

— Что ты имеешь в виду?

Его взгляд стал жестким.

— Это не мой секрет.

Ей стало тошно. Он вел себя как незнакомец — холодный и непреклонный.

— Гарри, расскажи мне, пожалуйста.

Она коснулась его локтя, но Гарри стряхнул ее руку.

— Не могу, — отрывисто произнес он. — Придется тебе поверить мне на слово. Ты мне доверяешь?

Сердце Молли разрывалось, однако она не могла ответить утвердительно. Просто не могла.

Гарри выдержал долгую паузу.

— Что ж, — сказал он, поднявшись, и пошел прочь.

Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Куда ты идешь?

— На озеро, — коротко бросил он. — Вернусь не скоро.

Молли смотрела ему вслед, пока он не исчез за холмом.

Ладно, пусть выпустит пар. Она прекрасно обойдется без его общества. Разве не этого она хотела? А ему лучше не спешить с возвращением. Иначе она выскажет ему все, что думает о нем и беспутных холостяках.

Все еще сердито хмурясь, Молли вошла в шатер через откинутый полог— и замерла.

Она не представляла, что внутри шатра такое великолепие!

Пол был устлан разноцветными коврами, на которых были разбросаны шелковые подушки с экзотическим орнаментом. Посередине стоял резной сундук с медной лампой, графином и двумя бокалами. В одном углу высилась стопка одеял, отделанных бахромой, в другом висело восточное одеяние, какого она никогда не видела. Оно было из полупрозрачного шелка с разрезами в самых неожиданных местах. Молли даже не представляла, как его носить.

Она посмотрела на свое платье, в котором провела весь день, мятое, с пятнами от травы и грязи.

Ладно. Она переоденется в этот костюм обитательницы гарема, но не для того, чтобы доставить удовольствие Гарри, а для удобства.

После нескольких попыток она наконец сообразила, как облачиться в экзотический костюм. Отложив вуаль, она легла на роскошные подушки, закрыла глаза и дала себе слово, что будет спать.

Прошло пять минут. Затем десять. Но Гарри так и не появился.

Снаружи донеслась птичья трель.

Молли открыла глаза и уставилась на пестрые стены шатра. По ее щеке скатилась слеза.

— Гарри, — прошептала она.

Он никогда не узнает, что она чувствует по отношению к нему. Она потерпит до конца этой нелепой недели, а затем, если все пойдет хорошо, вернется к своей прошлой жизни. К жизни без Гарри.

Зато спокойной и респектабельной.

Молли развернула одеяло и укрылась. Еще одна птица завела свою ночную песню, и Молли вздохнула. Глупая птица! Неужели она не знает, что жизнь практически погублена?

Тем не менее ее ресницы сомкнулись, и, несмотря на безрадостные мысли — а может, благодаря им, — она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Гарри удалось сдержать свой гнев при Молли, но, покинув лагерь, он дал ему волю. Вместо того чтобы пойти к озеру в обход леса, он ринулся напрямик, через заросли терновника. Оказавшись на берегу, он дошел до скалы, с которой обычно нырял, скинул одежду и прыгнул в воду. По дороге к реке он исцарапался, и в воде царапины саднили. Но он приветствовал боль. И холод. И то и другое отвлекало его от мыслей о Молли… и его прошлого.

Когда Гарри доплыл до берега и выбрался на песок, на небе взошла луна, осветив плотные облака на западе. Легкий ветерок рябил воду и шелестел ветвями деревьев.

Эрроу был прав. Надвигалась гроза.

Гарри оделся, но ему не хотелось возвращаться в лагерь. Набрав горсть плоских камушков, он бросал их в озеро и смотрел, как они отскакивают от зеркальной поверхности воды, а потом тонут. Как хорошо начался день! А теперь… Теперь он ощущал в животе свинцовую тяжесть.

Пришло время посмотреть правде в лицо. Разве чувство долга не довело его до беды в армии? Разве он не вел разгульную жизнь, оправдывая звание беспутного холостяка?

Он заслужил недоверие Молли.

Учитывая, что она слышала о нем от родных и друзей, с какой стати ей доверять ему? Разве он не гонялся за женщинами? Не задумываясь о том, что станет с ними после того, как он выберется из их теплых постелей.

Неудивительно, что она опасается за свое будущее. Если сэр Ричард разоблачит Молли, ее репутация будет безнадежно погублена. Она проведет остаток жизни в деревне, спрятанная от людских глаз, вдали от приемов и вечеринок. Не имея собственной семьи. Без мужа, который любил бы ее и которому она платила бы взаимностью. Одинокая и опозоренная.

И виноват в этом будет он, Гарри. Ему следовало пренебречь этим проклятым пари и отвезти ее домой из той чертовой гостиницы. Он вел себя как подлец. И если Молли пострадает, он никогда не простит себе.

Гарри отбросил камушек, еще остававшийся в его руке, и зашагал в сторону шатра.

Наверное, она спит. Ему придется лечь снаружи. Это единственный способ показать ей, что его намерения в отношении нее если не благородны — его безумная похоть все испортила, — то по крайней мере не недостойны. Пусть она уедет из охотничьего домика, сохранив инкогнито. Пусть она выйдет замуж за хорошего человека, способного оценить ее остроумие, ум и красоту. Он сделает все, чтобы ее репутация не пострадала. И к черту их прежнюю договоренность. Он найдет ей хорошего мужа, даже если она не выиграет конкурс. Он задолжал ей это.

Листья тихо шелестели над его головой. К тому моменту, когда Гарри добрался до шатра, он чувствовал себя намного лучше. Можно сказать, умиротворенным.

Он добавил полено в костер и растянулся у огня, сложив руки под головой и глядя на звезды, видневшиеся сквозь ветви деревьев. Земля была твердой и неровной, но он смирился с неудобствами.

Он докажет Молли свое уважение, оставаясь снаружи. С этой мыслью Гарри закрыл глаза и услышал отдаленные раскаты грома. Неужели Бог собирается подвергнуть испытанию его решимость? Холодные капли упали ему на веки, затем на лоб. Из армейского опыта он вынес, что ночевка под дождем может стоить ему насморка, но не более. Он никогда серьезно не простужался.

Если верить Фионе, он был слишком мужественным для этого.

Кстати, перед тем как сбежать с этим занудой Седриком, Фиона уверяла его, что он самый красивый и обаятельный мужчина в Англии.

Гарри ощутил себя ничтожнейшим из людей. Капли застучали чаще, и костер зашипел, сжигая все иллюзии, которые он питал в отношении себя как мужчины. Фиона льстила ему, получая за это деньги, а он верил каждому ее слову. Он считал себя богом. А правда в том, что он большой ребенок.

Дождь припустил не на шутку. Гарри сел, обхватив руками колени и уставившись на огонь, который быстро затухал.

Но он не шелохнулся. Он будет сидеть здесь всю ночь.

Ради Молли.

Глава 31

Молли открыла глаза, разбуженная шумом дождя, стучавшего по крыше шатра. Она села на подушках, вглядываясь в темноту.

Где Гарри?

Поднявшись с постели, она подошла к выходу из шатра и выглянула наружу. Костер погас, но сквозь прогалину в облаках пробивался лунный свет.

Молли огляделась.

Боже! Вот он, насквозь промокший, сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стволу дерева. Не может быть, чтобы он спал! Навес из ветвей был не настолько плотным, чтобы защищать от дождя.

— Гарри! — позвала она, перекрикивая шум дождя. — Что ты там делаешь?

Он открыл глаза.

— Пытаюсь заснуть.

— Но ты не можешь спать под дождем.

— Ты забыла, что я был в армии.

— И что это меняет? — В Молли проснулся инстинкт наседки, опекающей своих цыплят. — Иди сюда. Ты простудишься.

— Со мной все в порядке.

— Ничего подобного. Иди сюда, Гарри!

— Я все там намочу.

— Чепуха.

Дождь полил еще сильнее.

— Иди спать, — не сдавался Гарри. — Я уже так промок, что хуже не будет.

Молли едва слышала его за шумом непогоды.

— Иди сюда. Или ты хочешь, чтобы я вышла и втащила тебя внутрь?

— Только попробуй.

— И попробую!

Их взгляды скрестились. Потребность в Гарри выходила за рамки ее материнских инстинктов. Она ощущала томление внизу живота и хотела быть с ним под любым предлогом.

— Все, я иду.

Молли выставила из шатра одну ногу.

— Оставайся там!

Гарри вскочил и направился к ней.

Молли убрала ногу внутрь.

— Не вздумай выходить, — сказал Гарри.

Несмотря на угрожающие нотки в его голосе, она не могла не коснуться рукой его щеки. Кожа была шершавой, холодной и мокрой.

— Я доверяю тебе, Гарри, — сказала она. — Я верю, что у тебя есть веская причина не рассказывать мне, что случилось с тобой в армии.

Даже в темноте, сквозь завесу дождя, она видела, как его глаза яростно сверкнули. Вместе с тем в его взгляде было что-то невероятно уязвимое, что напомнило ей о тех днях, когда она сидела на каменной ограде и смотрела, как они с Родериком сражались на самодельных мечах перед церковной службой. Родерик был крупнее и выше, а Гарри полон бравады, хотя его руки, державшие оружие, дрожали.

— Правда? — сказал он.

Молли кивнула, слишком переполненная эмоциями, чтобы говорить.

— Входи. Тебе нужно снять мокрую одежду, пока ты не простудился. Можешь завернуться в одеяло, если тебе не во что переодеться.

— Спасибо за любезное приглашение, однако это невозможно, — отозвался Гарри теплым, но твердым тоном. — Увидимся утром.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Гарри! — окликнула его Молли.

Он неохотно обернулся.

— Если ты не войдешь, я не буду участвовать в конкурсе, — заявила она, вздернув подбородок.

— Будешь!

— Не буду.

— Что ж, — отозвался он с горечью. — Мне давно следовало отвезти тебя домой. На рассвете мы выезжаем.

О Боже, он не должен так легко сдаваться! Предполагалось, что он хочет остаться и победить. Молли вздохнула.

— Если мы уедем, тебе придется жениться. А я не хочу, чтобы это случилось.

Она устремила на него умоляющий взгляд.

Он задумчиво почесал подборок.

— Ладно. Я войду. Но только потому, что ты слишком упряма для собственной пользы. И моей тоже.

Молли улыбнулась:

— Я рада. Рада, что я упряма. Хорошо, что ты согласился войти и мы стали друзьями за эту неделю.

Гарри устремил на нее долгий взгляд.

— Я тоже, — произнес он наконец и шагнул внутрь. — Господи. Ты выглядишь… прелестно.

Щеки Молли загорелись.

— Спасибо. Подожди, пока ты еще не видел остальное.

Гарри осмотрелся, придерживая полог, прикрывавший вход.

— Вижу лампу на сундуке. И множество подушек.

— Тебе следовало посмотреть на это при дневном свете. Так экзотично и красиво.

Он закрепил полог, чтобы лунный свет проникал внутрь шатра.

— Готов поспорить, что будет еще красивее, если зажечь лампу, — сказал он. — Ты не возражаешь?

— Нет, конечно, — улыбнулась Молли, опустившись рядом с ним на колени возле сундука. — А где спички?

— Наверное, в сундуке. Чтобы не отсырели.

— В этом есть смысл.

Они убрали вещи с сундука, и Гарри откинул крышку.

— Есть! — сказал он, вытащив кожаный мешочек. — Наверняка они здесь.

Он зажег масляную лампу и поднял ее, осветив помещение.

— Неплохо. А ты, — его голос потеплел, — выглядишь более красивой — и соблазнительной, — чем когда-либо.

— Спасибо, — отозвалась Молли, оробев. Она собиралась опустить крышку, когда увидела сверток на дне сундука. — Может, Это одежда?

Она вытащила сверток и закрыла крышку. Гарри поставил лампу на сундук и присел рядом с ней на корточки. Это была матерчатая сумка, затянутая тесемкой.

— Там что-то слишком твердое и тяжелое. Вряд ли это одежда, — разочарованно произнесла она.

Г арри успокаивающе улыбнулся:

— Я могу набросить одеяло.

Молли вздохнула.

— Полагаю, это лучше, чем ничего. — Она расслабила тесемку и вытащила из сумки небольшую статуэтку, выполненную в примитивной манере. — Что это?

Гарри взял у нее статуэтку.

— Ну, Принни, чертяка, — пробормотал он с веселыми искорками во взгляде.

Молли вспыхнула.

— Это… это двое людей.

Гарри обвел указательным пальцем их сплетенные ноги и руки.

— Весьма увлеченные друг другом.

Пульс Молли участился.

— Ты хочешь сказать, что они?..

— Да, — отозвался Гарри. — Именно.

В его глазах сверкнуло озорство. И пламя.

Молли сунула ему сумку:

— Пожалуй, лучше тебе посмотреть, что там еще.

— Ладно.

Ухмыльнувшись, он извлек из сумки фолиант в кожаном переплете, украшенный орнаментом, с надписью на незнакомом языке.

— О! — выдохнула Молли, схватив его за локоть. — Какая красивая книга. И наверное, старинная.

— Думаю, да.

Гарри открыл книгу на произвольной странице.

Перед их глазами предстала иллюстрация, изображавшая пару за тем же занятием, что и статуэтка.

— Закрой сейчас же! — воскликнула Молли.

Гарри захлопнул книгу, но не раньше чем через несколько секунд.

— Ты уверена, что не хочешь посмотреть другие картинки?

В его глазах блеснул вызов.

Молли вздернула подбородок.

— Уверена. Тебе нужно согреться и обсохнуть. А я совершенно выбилась из сил. — Она демонстративно зевнула, забралась на постель и укрылась с головой одеялом. — Я подожду, пока ты переоденешься.

— Ладно, — сказал он. — Только не подглядывай.

— И не собиралась.

Гарри рассмеялся, и Молли услышала шорох одежды.

— Ты уже завернулся в одеяло? — нетерпеливо спросила она.

— Да, можешь вылезать. Я выгляжу вполне респектабельно.

С некоторой опаской Молли позволила одеялу соскользнуть с ее лица.

Гарри лежал на боку, лицом к ней и опирался на локоть, он был укрыт одеялом в черно-желтую полоску, которое открывало его широкую грудь и мускулистые лодыжки. Его густые волосы были взлохмачены, однако это только усиливало его привлекательность.

— Вообще-то я не кусаюсь, — сообщил Гарри серьезным тоном, но его глаза смеялись.

Молли прищурилась:

— Гарри, это серьезное нарушение правил приличия. Но, учитывая обстоятельства…

— О, тебе незачем быть такой чопорной. Я прекрасно понимаю, что ты не позвала бы меня внутрь, если бы не дождь. А я никогда бы не вошел, не будь ты такой упрямой.

— Это неправда.

— Ты не упряма?

— Нет. — Молли потупилась, не решаясь встретиться с ним взглядом. — Я позвала тебя не только из-за дождя. Хотя из-за него тоже.

— Правда?

Его голос потеплел.

Она будет храброй. В конце концов, им осталось не так уж много времени вместе.

— Мне хотелось быть с тобой.

— А мне хотелось быть с тобой, — отозвался Гарри с хриплыми нотками в голосе.

Молли нравились эти нотки, обычно они предвещали поцелуи.

Гарри склонился ближе.

— Я понимаю, почему ты готова была поверить в худшее обо мне. Я заслужил свою репутацию. Что делает твое доверие еще более… ценным. Никто, за исключением моего брата и нескольких друзей, не считает, что я представляю собой нечто большее, чем запасной наследник. Включая моего отца.

Он горько улыбнулся.

Молли не могла видеть его таким печальным.

— Гарри…

Он прижал палец к ее губам.

— Извини, что я оказывал на тебя давление. Это не слишком хорошо с моей стороны. Собственно, я сожалею о каждой минуте, когда доставлял тебе неприятности.

— Я бы не сказала, что ты доставлял мне неприятности…

Она запнулась, вспомнив о восхитительных мгновениях, которые он ей подарил. Ее окатил жар при одной столько мысли о том, чем они занимались в кладовке для поцелуев.

Губы Гарри изогнулись в полуулыбке, и Молли растаяла.

— О, Гарри, — прошептала она.

Ей так хотелось, чтобы он поцеловал ее.

— Я понимаю, — отозвался он.

И, подавшись вперед, запечатлел на ее губах нежный поцелуй. Это был самый сладкий поцелуй из всех, которыми он ее одаривал. Он все понимает. Это единственное, что имеет значение.

— А теперь, Молли, — твердо произнес Гарри, — как ты уже сказала, нам полагается спать.

Он перевернулся на спину, сложил руки под головой и закрыл глаза.

Молли почувствовала, как в груди у нее нарастает ребяческое чувство протеста. Она не хотела спать. Особенно теперь, когда они начали лучше понимать друг друга. К тому же ее заинтриговала книга, которую они нашли в сундуке. Вряд ли Гарри осудит ее, если она заглянет внутрь.

По крыше шатра барабанил дождь, но уже не так громко.

Молли громко вздохнула.

— Ты хочешь спать? — спросила она.

— Я нет, — отозвался Гарри. — Это ты выбилась из сил.

Она легонько пнула его в лодыжку.

— Надеюсь, мы завтра выиграем.

Он чуть подвинулся.

— Я тоже надеюсь.

Молли вздохнула и повернулась к нему спиной. Она знала, что не должна вести себя так, как ведет, но ничего не могла с собой поделать. Гарри имел над ней какую-то таинственную власть, заставляя забывать о приличиях.

Просто он был… красивым, обаятельным и забавным, когда не строил из себя упрямца.

И он понимал ее. Лучше, чем кто-либо другой.

Она согнула ногу в колене, снова коснувшись его ноги.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Гарри.

Не сердито. Даже не раздраженно. Но с опаской.

— Ничего.

Она вдруг почувствовала себя глупо. Она больше не будет беспокоить его, решила Молли и принялась считать узоры на вязаном одеяле. Возможно, это поможет ей заснуть. Мерный стук дождя по крыше шатра несколько убаюкал ее, но не успела она досчитать до сорока пяти, как почувствовала сильную руку Гарри.

Он обнял ее и притянул ближе.

— Не можешь заснуть?

Ее спина прижималась к его груди. Он был восхитительно теплым.

— Думаю, теперь я засну. — Молли улыбнулась, вздохнула и закрыла глаза. Но тут же снова их открыла. — Я забыла пожевать тебе спокойной ночи.

— Да? — произнес Г арри бархатным тоном, который у него появлялся в определенные моменты.

Сердце Молли замерло, и она повернулась к нему лицом.

— Спокойной ночи, — прошептала она, положив ладони ему на грудь.

Она просто не могла не коснуться этой широкой груди с упругими черными волосками, щекотавшими ее ладони.

— А я думал, что ты выбилась из сил.

Она вздохнула:

— Мне так казалось.

Ей было так хорошо… рядом с ним.

— У тебя не ноги, а ледышки, — заметил Гарри своим бархатным голосом и потер ее спину свободной рукой.

— Извини, — усмехнулась она.

Его рука начала медленный путь от ее талии к ягодицам.

— Ты такая красивая, — прошептал Гарри. — Хотя и ужасно вредная.

Молли поцеловала его в грудь.

— Ты тоже, — сказала она в надежде, что он поцелует ее.

Но тут же встрепенулась.

— Гарри. — Она подняла голову. — Лампа горит.

— Знаю. — Он улыбнулся и осторожно уложил ее на постель, приникнув к ее губам в долгом нежном поцелуе. — Я догадывался, что ты совсем не такая сонная, как притворялась.

Наверное, ей следовало обидеться. Но, целуя его в ответ, Молли не чувствовала ничего, кроме блаженства.

Глава 32

Ему не следует этого делать, говорила Гарри его совесть, пока он целовал Молли. Ведь он дал себе слово держаться от нее подальше. Но она была такой… неотразимой. Что еще могло заставить его пренебречь здравым смыслом и продолжать то, что он делает?

Возможно, причиной тому это восточное одеяние. Или пыл, с которым она отвечала на его ласки и поцелуи. А может, все дело в том, что она… просто Молли?

Он поднял голову.

— Мы должны остановиться, — заставил он себя сказать.

У Молли был тот же мечтательный взгляд, как тогда в карете, когда он впервые поцеловал ее.

— Я не хочу, — прошептала она, играя с его волосами.

— Ты не должна так говорить, — простонал Гарри, хотя был крайне возбужден.

Молли села. Волосы упали ей на спину и рассыпались по плечам.

— Гарри, — взволнованно произнесла она. — Я хочу быть твоей настоящей любовницей.

Он вздохнул:

— Молли…

— Правда. — Она придвинулась к нему ближе. — Я не хочу выходить замуж за скучного старого сквайра и рожать ему детей. Вряд ли у меня есть шанс найти в Лондоне мужчину, который… будет понимать меня.

— Так и случится, — заверил он ее.

— Нет, — отозвалась она с убеждением в голосе. — Как только они обнаружат, какая я на самом деле — как мне нравится целоваться, — меня будут держать в башне или где-нибудь в этом роде.

Гарри помолчал, перебирая пальцами ее волосы.

— Это нормально — хотеть заниматься любовью.

— Правда?

— Да. Твой муж не будет испытывать к тебе отвращения. Он захочет заниматься с тобой этим все время. И уж точно не станет держать тебя в башне.

Ее взгляд помрачнел.

— В чем дело?

Он терпеть не мог, когда ее глаза становились такими.

— Я… Мне не хочется думать, что ты будешь заниматься этим с Энн Райордан, — сказала она. — Хотя, наверное, это практически неизбежно.

— Мы не должны терять надежды, — отозвался он бодрым тоном.

— Ты прав. — Она вздохнула. — Но если я завоюю титул самой очаровательной спутницы, ты должен будешь найти мне мужа.

— Знаю.

Она устремила на него долгий взгляд:

— Жаль…

— Что?

— Жаль, что это будешь не ты.

О Боже. Она разрывает ему сердце.

— Молли. — Что он мог сказать ей? — Я… я недостаточно хорош для тебя. Ты заслуживаешь…

— Ты хочешь сказать, что ты не готов оставить беспутных холостяков?

Ее глаза подозрительно заблестели.

Она что, собирается заплакать?

Гарри выдержал долгую паузу. Он не хотел, чтобы сердце Молли стало еще одним сердцем, которое он разбил.

— Нет, — сказал он, пытаясь объяснить, что на самом деле удерживает его от брака. — Дело в том, что мне… нечего предложить.

— Почему? — спросила она.

Действительно, почему?

Кто виноват, что за исключением того краткого мига в армии, когда он исполнил свой долг, он не сделал в своей жизни ничего, чем мог бы гордиться?

Его отец?

Сплетники, перемывавшие его кости в гостиных?

Или он сам?

Проклятие, это его собственная вина! И ничья больше. Тем не менее остается много вопросов, требующих ответа. И главный из них — как наверстать упущенное время? Как вернуть Честь семьи, пусть даже никто не верит, что он на это способен?

Он убрал с лица Молли непокорный завиток.

— Ты исключительно желанная женщина, — мягко произнес он. — Ты превзошла все мои ожидания, сыграв роль любовницы. Ты осчастливишь любого мужчину, став его женой. Но, — он сглотнул, — я не могу быть этим мужчиной.

Молли удивленно моргнула.

— По очевидным причинам, — пристыжено продолжил он. — Таким, как обязательства, связанные с этим пари. — Гарри замялся, подбирая слова. — И еще потому, что мне нужно время. Чтобы подумать. Чтобы стать… — Он помедлил. — Кем-то.

Молли молчала, не сводя с него глаз.

— Ты мой друг, Молли. Я хочу, чтобы ты была счастлива. — Он склонился над ней и прижался к ее губам своими губами. — Позволь мне сделать тебя счастливой. Пусть даже на несколько минут.

Она по-прежнему молчала.

— Молли?

Он снова поцеловал ее и отстранился, глядя на ее лицо.

— Гарри! — Она ослепительно улыбнулась. — Тебя так легко дразнить. — Она оперлась на локоть. — На самом деле я не хочу выходить за тебя замуж.

Он шумно выдохнул.

— Правда?

— Конечно, порой я думала, что из тебя выйдет чудесный муж. С тобой так весело. Но мы оба знаем, что ты не готов к браку. И еще неизвестно, будешь ли когда-нибудь готов.

— Ах ты, озорница!

Он откинулся на спину, уставившись на потолок шатра в красно-белую полоску. Затем приподнялся и поцеловал ее в губы.

Молли пронзила дрожь.

— Давай посмотрим ту книгу, — шепнула она.

— Какую книгу?

Она подтолкнула его локтем, блеснув глазами:

— Ты знаешь какую.

— Ты уверена?

— Да.

Гарри встал, придерживая одеяло у пояса, снял лампу и вытащил из сундука книгу. Поставив лампу на место, он вернулся к Молли, которая устроила для них уютное гнездышко, разложив подушки полукругом. Когда он уселся, она села в кольцо его рук, тесно прижавшись к нему.

Пока он медленно переворачивал страницы, ни один из них не произнес ни слова. Но Гарри чувствовал, что ее тело напряглось, а пульс участился.

Он погладил ее по плечу:

— Ты в порядке?

— Да, — шепнула Молли.

Он поцеловал ее в шею.

— Ты сказал, что мы не можем быть вместе полностью, — прошептала она. — Но мне хотелось бы приблизиться к этому состоянию, насколько возможно. Мы могли бы это сделать?

Он помедлил, колеблясь.

— Ты действительно этого хочешь?

Она кивнула:

— Больше всего на свете.

Гарри отложил книгу и повернул ее лицом к себе.

— Должен признаться — я тоже.

— Чтобы было, о чем вспомнить, — прошептала Молли.

Она не сводила с него взгляда, когда он уложил ее на подушки и медленно спустил ее восточный костюм до талии, а затем снял его полностью, обнажив упругую грудь, стройные ноги и средоточие ее женственности.

Снова пошел дождь, теперь тише и спокойнее.

— Нам и вправду нужно немного поспать, — промолвила Молли. — Потом.

Гарри усмехнулся, поражаясь ее безыскусности.

— Это была ты, да? — спросил он. — Это ты обежала вокруг дома нагишом?

Молли кивнула и улыбнулась:

— Пришлось. Остальные девушки начали сомневаться во мне.

— У меня тоже есть секрет, — признался он. — Я видел, как ты одевалась за кустами.

Рот Молли удивленно округлился.

— Правда? А где ты был?

— На дереве. Искал тебя.

Молли ахнула.

— Я не собирался подглядывать, — поспешно добавил он. — И уверяю тебя, никто больше не видел.

Она улыбнулась:

— Я рада. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Будь это любой другой мужчина, а не ты…

— Отлично. — Он помедлил, втянув в рот ее сосок, затем поднял глаза. — Но я не просто наблюдал, Молли.

Она отстранилась.

— Не просто? — Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что он имеет в виду. — О, Гарри. — Она издала смешок. — Мне нравится думать, что ты занимался этим, наблюдая за мной. — Ее пронзила дрожь. — Мы так давно знакомы, — сказала она, запустив пальцы в его волосы.

Он помедлил, ожидая подтверждения. Просто невероятно, чтобы она…

— Ты действительно доверяешь мне? — уточнил он.

— Бесконечно, — ответила она с улыбкой, от которой у Гарри перехватило дыхание.

Он испытывал множество эмоций. Обычно ему это не нравилось. Чувства всегда были помехой удовольствию. Но сегодня они почему-то не мешали.

— Ты мне нравишься, Гарри, — сказала она. — Очень. Не важно, что говорят о тебе. Я знаю, — она помедлила, — я знаю, что ты храбрый. И добрый. Пусть даже ты числишься в беспутных холостяках.

В этот момент Гарри понял, что ни одной женщине ему так не хотелось доставить наслаждение, как Молли. Взяв ее за лодыжку, он согнул ее ногу в колене и поцеловал внутреннюю сторону ее гладкого, восхитительно благоухающего бедра.

Молли застонала:

— Гарри, это чудесно, но мне хочется большего. Покажи мне.

Он поднял глаза.

— Мы только разогреваемся. — Он подался вперед и поцеловал ее, прижавшись своим напрягшимся естеством к ее теплому шелковистому животу. — Дальнейшее, как ты могла заметить в книге, требует определенных акробатических талантов.

Он прижал ее к себе, наслаждаясь прикосновением ее груди к своей коже.

— Готова?

Молли хихикнула:

— Да!

— В таком случае встань на четвереньки.

Молли приподнялась над ним, опираясь на колени и ладони.

Он прошелся тыльной стороной ладоней по ее соскам, и она выгнулась, как кошка.

— А теперь повернись, — велел Гарри. — Я собираюсь поцеловать тебя, а ты можешь исследовать меня, как тебе заблагорассудится.

Ее глаза возбужденно расширились.

— Я тоже могу поцеловать тебя? Там?

— Конечно, — отозвался он. — Если не забудешь. Боюсь, тебе будет не до этого.

— Не волнуйся, не забуду, — заявила Молли и развернулась таким образом, что ее самая сокровенная часть оказалась в нескольких дюймах от его рта.

Гарри прерывисто выдохнул. Она уже нашла его наиболее чувствительную плоть и осторожно обвела ее языком.

— Правильно? — поинтересовалась она, запечатлев влажный поцелуй на самом кончике.

— Не то слово.

Гарри подавил стон, напомнив себе, что вначале он должен доставить наслаждение ей. Обхватив ладонями ее бедра, он приподнял голову и принялся ласкать языком ее самое интимное место.

Ноги Молли слабели, но Гарри удерживал ее. Она отзывалась тихими стонами, поглаживая его естество, целуя его и втягивая в рот.

Гарри продолжил, лаская ее языком и губами.

— Я… я не могу ждать, — выдохнула она, сводя его с ума своими ласками.

Погруженный в двойное удовольствие, даря и получая наслаждение, Гарри задавался вопросом: что она делает с ним? То, что он испытывал в данный момент, выходило за рамки изысканного удовлетворения. Она оставляла на нем свое клеймо, как ни одна другая женщина.

— Гарри, — прерывисто прошептала она. — Пожалуйста. Я… готова. Я хочу того, что было в прошлый раз.

— Ты уверена?

— Да, — выдохнула она.

Он крепко обхватил ее ягодицы и атаковал ее своим языком, пока она не содрогнулась, выкрикнув его имя. И только тогда он позволил себе разрядиться. В ее рот. Молли приветствовала его семя, держась за основание его естества. Затем она обмякла и перекатилась набок, раскинув руки.

— О, — произнесла она дрожащим голосом. — О…

Гарри приподнялся на локте и потянул ее за руку.

— Иди сюда, — прошептал он.

Она, словно тряпичная кукла, упала ему на грудь.

Она опустошила его ничуть не меньше.

— Мы были близки, насколько это возможно, — сказал он, уткнувшись подбородком в ее волосы. — Не опасаясь… осложнений.

Молли вздохнула и теснее прижалась к нему.

— Не представляю, как можно быть ближе. Я даже вскрикнула, Гарри. Совсем как рассказывала Хильда.

Он поднял голову:

— А что она рассказывала?

Молли хихикнула:

— Не обращай внимания. Это всего лишь женская болтовня.

Они погрузились в уютное молчание. Ни одно реальное совокупление, которое Гарри когда-либо имел, не могло сравниться с тем, что он испытал этой ночью — по близости, силе чувств и утонченному наслаждению.

— Подожди. Это еще не все, — прошептал он, прислушиваясь к ее полусонному дыханию. — Но все в свое время.

Пусть даже она испытает это с другим мужчиной.

Эта мысль причинила Гарри боль, но когда он наконец поднялся и погасил лампу, он позаботился о том, чтобы улечься на другой стороне шатра.

Глава 33

Когда Гарри проснулся на следующее утро, он обнаружил, что Молли еще крепко спит, закинув руку за голову. Он собрал свою влажную одежду и вышел на свежий утренний воздух, позволив себе едва заметную сентиментальную усмешку. Прошлая ночь была… поразительной. Но он не должен думать о Молли в этом смысле. Он должен думать о ней как об участнице конкурса. Нельзя забывать, что у него одна пятая шанса оказаться прикованным к другой женщине.

К счастью, вчера Молли ясно дала понять, что полностью согласна с ним. Между ними не может быть серьезных отношений.

Пора сосредоточиться на пари.

Гарри поморщился, натягивая влажные бриджи.

И вовремя. Из шатра высунулась Молли.

— Доброе утро! — сказала она, широко улыбаясь.

Ее длинные блестящие волосы были распущены, но она снова облачилась в свое платье. Ее обычный задор явно восстановился за пару часов крепкого сна.

Гарри усмехнулся:

— Пора возвращаться. Готова? Слуги Принни все здесь приберут.

— Конечно, но… мне нужно свернуть пару одеял.

— А… — Гарри запнулся, пытаясь найти предлог, чтобы предоставить ей несколько минут уединения. — Кстати, только что вспомнил. Мне нужно осмотреть участок леса поблизости. Я схожу туда, а потом вернусь за тобой.

— Спасибо, — отозвалась Молли с явным облегчением. — Ты очень заботлив.

Гарри улыбнулся, сделал прощальный жест и пошел по дорожке. Молли умудрялась делать так, что он чувствовал себя героем даже в мелочах, и это ему нравилось. Не то что Фиона и другие любовницы, которые льстили ему, строя кокетливые гримасы.

Молли вела себя скорее как друг.

Никогда женщина, которую он видел обнаженной, не обращалась с ним как с другом. Гарри не знал, как к этому отнестись. Как к унижению? Щелчку по его гордости? Или к чему-то новому и бодрящему?

Гарри остановился, вдыхая свежий утренний воздух, омытый ночным дождем.

Пожалуй, последнее, решил он.

Собственно, этим утром он чувствовал себя новым человеком, готовым к любым свершениям. Угрозы сэра Ричарда казались чем-то далеким и нереальным. Как и его отъезд отсюда и расставание с Молли. Он поклялся, что будет наслаждаться каждым мгновением их последнего дня вместе.

Молли ополоснула лицо, воспользовавшись ведром с водой, оставленным слугами Принни. При мысли об удивительных вещах, которые творил с ней ночью Гарри, ее щеки загорелись.

Он видел ее полностью обнаженной. Даже там!

В это невозможно поверить!

Но она не должна думать о подобных вещах. Уже наступил день, и правда в том, что это их последний день вместе, а потом их пути разойдутся. Она будет практичной, решила Молли. Она вернулась в шатер и сложила одеяла, стараясь сосредоточиться на финале конкурса, а не на Гарри.

Сегодня вечером она победит! Ко всеобщему изумлению. Жаль только, что она больше никогда не увидит Гарри обнаженным. И что они не будут заниматься тем, чем занимались сегодня ночью.

О Боже… Она опять думает о Гарри!

Молли тряхнула головой в надежде избавиться от наваждения.

— Ты готова? — раздался снаружи голос Гарри.

— Да, — ответила Молли, гадая, о чем он думает.

Гарри откинул полог шатра, и она вышла наружу.

— Нам предстоит трудный день, — сказал он деловым тоном. — Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы победить.

— Конечно. — Молли запнулась, но затем выложила то, что ее волновало: — Надеюсь, ты не будешь думать о том, как я выгляжу без одежды, Гарри? Потому что мне нужно сосредоточиться.

— Можешь не беспокоиться, мне есть чем занять свои мысли, — заявил он с замечательным, по ее мнению, присутствием духа.

— Спасибо. Я тоже не будут представлять тебя голым.

Последовала короткая пауза.

— Давай сосредоточимся на сегодняшнем дне, — сказал наконец Гарри. — Помни, мы одна команда. Нам нужно победить. Мы оба от этого выиграем.

— Да, — отозвалась Молли с не меньшим воодушевлением. — Мы одна команда.

Гарри подставил ей локоть, и она взяла его под руку. Но не раньше, чем бросила последний взгляд на шатер, чтобы запечатлеть его в памяти.

Глава 34

Гарри позаботился о том, чтобы весь день был заполнен бурной деятельностью. С утра мужчины отправились на охоту, пока женщины развлекались, катая шары на лужайке, а потом все играли в шарады. После чая Молли поднялась наверх, чтобы вздремнуть, а Гарри постарался держаться от нее подальше, опасаясь, что не устоит перед соблазном войти в ее комнату и повторить то, чем они занимались прошлой ночью в шатре.

Когда до заката остался час, Гарри повел всю компанию к озеру, где Финкл и два лакея подготовили сцену и накрыли ужин, чтобы они могли перекусить перед конкурсом по драматическому чтению.

С каждым шагом, ведущим к месту проведения финала, Гарри ощущал приближающуюся тоску по Молли.

Вот дерево, где он высвободил прядь ее волос, зацепившуюся за ветку, и где они были так счастливы в своем маленьком лесном мирке. Вот холм, где был разбит восточный шатер и где они, к своему изумлению, встретили Принни. Впрочем, впечатления от встречи с принцем-регентом меркли перед воспоминаниями о том, что произошло после его ухода.

А вот бревно, где они с Молли сидели, непринужденно болтая, поедая ежевику и целуясь. А потом, когда они расположились на травянистом берегу и он посвятил Молли в восторги интимной близости, его грудь разрывалась от непривычных эмоций.

Завтра они расстанутся, и он будет тосковать по ней. Но сейчас не время анализировать собственные чувства. Как у хозяина дома у него есть определенные обязанности, за выполнением которых пристально следит сам принц-регент.

Несмотря, на необходимость держать свои мысли в узде, за трапезой Гарри часто, насколько позволяли приличия, поглядывал на Молли. И много смеялся. Ламли и Эрроу блистали остроумием, и женщины не отставали от них. Особенно Молли.

— Ты сегодня очень тихий, — шепнула она ему на ухо. — С тобой все в порядке?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — отозвался он, заставив себя улыбнуться. Нужно, чтобы у нее было хорошее настроение перед конкурсом. — А ты?

— Готова победить, — бодро отозвалась она, но затем ее взгляд смягчился. — Спасибо за науку, Гарри, и за поддержку.

— Не за что, — отозвался он грубоватым тоном.

В старые добрые времена он всегда мог замаскировать свое влечение к женщине. Однако с Молли скрывать чувства становилось все труднее.

Их взгляды встретились. Но тут Афина пригрозила облить Молли водой, если та не встанет с одеяла, чтобы переодеться к представлению. Платья ожидали за ширмой, устроенной из двух одеял, подвешенных к ветвям деревьев.

— Желаю удачи, дамы, — крикнул Ламли им вслед. — Мы будем ждать вас, затаив дыхание.

Лакеи зажгли фонари и раздвинули бархатные шторы, натянутые между двумя деревьями.

Мужчины растянулись на одеялах с сигарами и фляжками с бренди и стали ждать выступления своих любовниц. По жребию первой должна была выступить Банни, за ней Афина, Джоан, Хильда и Молли.

Гарри предстояло ждать дольше, чем остальным холостякам, но он верил в Молли. Ведь он слышал, как она читает «Кубла Хана». Он глотнул из фляги, размышляя о том, что ее победа, возможно, будет последним, что они разделят. Однако вопреки ожиданиям эта мысль не добавила ему бодрости.

За занавеской, отделявшей импровизированную раздевалку, Молли потрясенно ахнула, глядя на свое вечернее платье, висевшее вместе с платьями остальных любовниц на ветках дерева. Кто-то изрезал его, по-видимому, ножом. Юбка превратилась в лохмотья, посередине лифа и ниже талии зияли дыры.

— Нет, — прошептала она.

— О, Далила! — воскликнула Банни, прижав ладонь к губам.

Хильда подняла испорченное платье и посмотрела через рваные отверстия:

— Оно похоже на рыболовную сеть.

— Это сэр Ричард, — произнесла Молли без всякого выражения.

Она с самого начала знала, что он не оставит ее в покое. И теперь он нанес удар.

Глаза Банни расширились.

— Я видела, как он крутился здесь. Но я думала, что из любопытства.

— Он ненавидит меня, — сказала Молли.

Банни сжала ее руку.

— Он ненавидит всех, — возразила Афина, выгнув брови. — И особенно лорда Гарри.

— Да, я тоже заметила. — Джоан обняла Молли за плечи. — Он считает его трусом. Но мы все знаем, что лорд Гарри стоит тысячи сэров Ричардов. И мне плевать на все разговоры о его недостойном поведении в армии.

— А ты знаешь, что там случилось, Далила? — поинтересовалась Афина.

Молли покраснела. Она не могла рассказать им, за что сэр Ричард ненавидит Гарри. И что Гарри невиновен в том, в чем его обвиняют.

— Нет, — сказала она. — Но я знаю Гарри. Он хороший человек. Он сказал, что не сделал ничего, что могло бы задеть сэра Ричарда, и я верю ему.

— Давай убьем сэра Ричарда, — предложила Хильда. — Прямо сейчас.

Она схватила Молли за руку и потащила к занавеске.

— Нет, — твердо сказала Афина. — Не сейчас. Представление должно состояться. Убьете его позже.

Хильда помедлила, и Молли высвободила свою руку.

— Спасибо. — Она улыбнулась Хильде, прежде чем повернуться к Афине. — Но ты права. Представление должно состояться. А я могу выступать в платье, которое на мне сейчас.

Это было платье из голубого муслина из гардероба Фионы. Молли надела его этим утром специально для Гарри в качестве прощального подарка. Потому что после сегодняшнего вечера он больше никогда не увидит ее в скандальном платье. Он женится на Энн Райордан, а она, Молли, будет покрываться плесенью, разливая чай для кузины Августы.

Либо он будет беззаботно кутить в Лондоне как победитель пари беспутных холостяков.

В любом случае она будет жить вдали от него и носить скромные платья до тех пор, пока события этой недели не превратятся в далекие воспоминания.

Молли прикусила губу. Она должна сосредоточиться на настоящем, а не предаваться унынию, размышляя о будущем.

— Наверное, это глупый вопрос, но нельзя ли починить это платье, Банни? — поинтересовалась Джоан.

— Нет, даже если бы у меня были под рукой мои швейные принадлежности, — отозвалась Банни, печально глядя на Молли, затем окинула взглядом остальных женщин. — Но у меня есть идея. И если вы ее поддержите, у Далилы будет не меньше шансов победить, чем у всех нас.

— В таком случае мы ее поддержим, — сказала Афина.

Лицо Банни осветилось.

— Я сейчас вернусь.

Она подхватила юбки и кинулась к мужчинам.

Через минуту она вернулась. Ее глаза сверкали.

— Я тут кое-то принесла, что позволит нам уравнять шансы. — Она раскрыла ладони, явив три перочинных ножичка. — Я позаимствовала их у мужчин.

Она хихикнула.

— Вряд ли они пришли в восторг от этого, — усмехнулась Джоан.

Банни кивнула:

— Сэр Ричард даже испугался. Думаю, по моему лицу он догадался, что я точно знаю, кто испортил платье Далилы.

— И что мы убьем его этими ножами, — процедила Хильда сквозь зубы.

Молли положила руку на ее локоть.

— Он, конечно, заслуживает всяческого порицания, но не думаю, что нам стоит убивать его.

Плечи Хильды поникли.

— Мы справимся с ним своими женскими способами, — сказала Банни. — Мы его перехитрим.

— Неужели ты предлагаешь, — произнесла Джоан, заинтересованно блестя глазами, — сделать этими ножами то, что я думаю?

— Полагаю, что да, — сказала Афина. — И уверена, что это отличная идея.

— Вы хотите… — Хильда сделала рукой режущее движение, — разрезать платья?

Банни кивнула с лукавой усмешкой на губах.

— Господи, нет! — вырвалось у Молли. — Я не могу просить этого у вас. — Она положила руку на локоть Банни. — Большое спасибо за предложение. Но… нет. Я могу остаться в своем платье.

— Но, Данила, — воскликнула Банни с горячностью, которой Молли никогда не замечала за ней. — Ты выглядишь очень мило, однако твое платье не может сравниться в великолепии с этими шедеврами, изготовленными по заказу Принни! Я хочу, чтобы мы были на равных. — Глаза Банни увлажнились, и она оглядела всех женщин. — Мы знакомы всего лишь неделю, но я… я отношусь к вам как к сестрам. А сестры…

— А сестры в особых ситуациях одеваются одинаково, — вставила Афина.

— Именно, — подхватила Банни. — Мы будем полуголыми. Все.

— Во всяком случае, ни одна из нас не будет иметь преимуществ, — сказала Джоан.

— Они рехнутся, выбирая, — рассмеялась Афина.

Молли фыркнула и вытерла глаза:

— Вы так добры.

Эти женщины, оказавшиеся вдруг настоящими друзьями, собирались испортить собственные платья, чтобы помочь ей.

Молли проглотила ком в горле. Может, она не настоящая любовница, но они приняли ее в свой круг, и это высочайшая честь. Она будет ужасноскучать по ним.

Глава 35

Мужчины начали проявлять нетерпение, поскольку дамам понадобилось больше времени, чем они ожидали, чтобы подготовиться к выступлению.

Сэр Ричард склонился к Гарри.

— Я по-прежнему считаю, что с Далилой что-то нечисто, Тремор, и намерен выяснить, что именно.

Он говорил достаточно громко, чтобы его слышали остальные.

Теперь, когда Гарри знал, почему сэр Ричард испытывает к нему такую неприязнь, он постарался быть добрее к нему. Тем более что он по-прежнему не считал себя вправе рассказать Беллу, что на самом деле случилось с его сестрой.

— Делайте что хотите, — обронил он. — Честно говоря, мне все равно. Дать вам прикурить сигару?

— Нет, — огрызнулся сэр Ричард. — От вас мне ничего не надо.

— Вы действительно полагаете, что кто-нибудь из нас пожелает вам удачи, когда вы ведете себя как осел, Белл? — поинтересовался Максвелл, выдохнув дым в его сторону.

— Я не нуждаюсь в ваших пожеланиях, — отозвался сэр Ричард. — Вы дали слово, что выберете сегодня лучшую любовницу. Я знаю, что вы истинные джентльмены. И не позволите личным симпатиям встать на пути справедливости.

— Если вы хотите сказать, что мы не заставим Банни расплачиваться за ваши недостатки, то вы правы, — сказал Эрроу.

— Вот видите? — подхватил сэр Ричард. — Я вполне могу рассчитывать на вашу дурацкую честность в оценке женщин.

— А нам определенно не приходится рассчитывать, что вы поступите так же, — констатировал Ламли.

— Беспутный холостяк не остановится ни перед чем, чтобы сохранить свой завидный статус, — заявил сэр Ричард. — Моя тактика тем и хороша, что ее невозможно разгадать, к вашему огорчению. Я храню ее у себя в голове, разве что поделюсь парой советов со случайным бедолагой, который пытается избежать брачных оков.

— Парой советов, как совращать девушек из почтенных семейств, — сказал Эрроу, — а потом угрожать им, что вы будете все отрицать, если они посмеют рассказать своим мамашам, как вы ночью влезли через окно их спальни, чтобы лишить их невинности.

— А вы против? — осведомился сэр Ричард усталым тоном.

Гарри погасил свою сигару. Сэр Ричард являлся для него загадкой. Он злился на него за то, что был уверен, будто Гарри совратил его сестру, однако всю жизнь сам занимался тем, что совращал чужих сестер.

— Я против того, чтобы кто-то пользовался доверчивостью молоденьких девушек, Белл, — сказал он.

— Вот как? — огрызнулся сэр Ричард. — Ваши похождения говорят о другом. Впрочем, я поверю в ваши высокие принципы, если вы женитесь на одной из этих юных особ, Тремор. А я посмеюсь, глядя на вас с заднего ряда церкви.

Гарри не нашелся с ответом. Выходит, он должен жениться на Молли?

Ламли заполнил возникшую паузу.

— Не факт, что это не вы будете стоять у алтаря, Белл.

На импровизированной сцене появилась Банни и объявила, что дамы готовы.

Гарри встал, поклявшись, что не позволит сэру Ричарду испортить его сегодняшнее настроение. Повернувшись к остальным мужчинам, он поднял конверт.

— Сегодня Вечером мы проведем наш последний конкурс. В соответствии с пожеланиями Принни женщины выступят с художественным чтением по собственному выбору. У меня есть послание от его королевского высочества, которое я должен зачитать вслух.

«Мои беспутные холостяки, сегодня вам предстоит оценить ваших дам по многим параметрам, включая красоту, умение держаться, оригинальность, обаяние и драматическое искусство. Но главное, прежде чем голосовать в последний раз за самую очаровательную спутницу, вы должны задать себе вопрос: какая из дам, помимо вашей, самая незабываемая и почему?

Вначале этой недели вы, наверное, гадали, почему принц-регент проявил такой интерес к вашим судьбам, что организовал это пари и велел вам принять в нем участие. Джентльмены, буду искренен. Многие считают, что веселый образ жизни, который я веду, отражается не только на моей стране, но и на моей душе. И меня постоянно призывают подумать о том и другом. Вам наверняка известно, друзья мои, что серьезные дела навевают на меня скуку. Но — в качестве уступки моим критикам и не без желания позлить их — я задумал это фривольное пари, чтобы поделиться с вами, молодым поколением английских джентльменов, той немногой мудростью, которой обзавелся за всю жизнь. Вы знаете, как трудно вести себя прилично. Меня могут считать прожигателем жизни, но я не совсем пропащий. И одну вещь я твердо усвоил: женщины не нуждаются в нас так, как мы в них.

Унизительно, не так ли, вдруг обнаружить, что ваша судьба заключена в сердце женщины, которая снизойдет до того, чтобы полюбить вас?

Мои беспутные холостяки, оставляю вас размышлять над этой загадкой вашими пропитанными бренди мозгами. Желаю удачи, и помоги вам Бог.

Его королевское высочество, принц-регент».

— Ну и ну, — сказал сэр Ричард.

Гарри сложил записку и сунул ее в нагрудный карман.

— Мне больше нравится Принни, когда он не берется философствовать, — протянул он.

— Эти моменты очень кратки, уверяю тебя, — сухо заметил Максвелл.

Ламли почесал голову.

— Наверное, это нашептала ему на ухо женщина, которая была с ним в клубе.

— Нам лучше забыть, что это письмо вообще существовало, — пробормотал Эрроу, затянувшись сигарой. — Давайте покончим с этим как можно скорей. — Он сделал нетерпеливый жест.

Последовали одобрительные возгласы.

Гарри был рад, что он не единственный холостяк, которого расстроили слова Принни.

— Итак, — сказал он, — после представления мы проголосуем, добавим очки, набранные любовницами за неделю, и присудим титул самой очаровательной спутницы одной из этих прелестных дам. — Он направился к занавесу и отдернул его. — Объявляю заключительный конкурс открытым!

Глава 36

Молли ждала своей очереди, ощущая, что от волнения все внутри сжимается. Прошлой ночью, когда она ляпнула, что Гарри следует жениться на ней и он мягко, но решительно отверг эту безумную идею, она посмотрела в лицо фактам. Им с Гарри лучше оставаться друзьями. Пусть даже порой они срывали друг с друга одежду и целовались до потери сознания.

Пожалуй, это похоже на отношения мужчины с любовницей. Поваляться в постели, посмеяться и… И никаких обязательств.

Если она сегодня победит, его брак с Энн Райордай будет отложен. Но только на год. Придется Энн подождать. А если она проиграет, он поможет ей найти мужа.

Молли вздохнула. Ну почему так получается? Она обречена, если выиграет, и обречена, если проиграет. В любом случае они с Гарри расстанутся. Навсегда. Но они могут оставаться друзьями, утешила она себя, пока один из них не вступит в брак.

Но потом…

Как только эта неделя закончится, она скажет Гарри, что собирается стать его любовницей. Если он пойдет на попятную, как прошлой ночью, она проявит настойчивость и постарается переубедить его поцелуями.

Что ж, не самое худшее решение ее проблем.

Через щель в занавеске она могла видеть Банни, которая вышла на сцену в чрезвычайно открытом, но разорванном платье и присела в реверансе перед мужской аудиторией. Ее встретили свистом и аплодисментами. Свет фонарей мерцал. На шее, запястьях и в волосах Банни сверкали и переливались драгоценности. Никогда еще она не выглядела такой красивой.

Мужчины выжидающе притихли. Но когда Банни открыла книгу и начала читать всем знакомую, забавную историю о длинноносом незнакомце из Страсбурга, раздались смешки.

— «Я дал сегодня обет святителю Николаю, сказал чужеземец, что мой нос останется нетронутым», — прочитала Бан. ни важным тоном, рассмешив всех холостяков, кроме сэра Ричарда.

Он сидел, скрестив руки на груди и выпятив нижнюю губу. И неудивительно. Он сам мог быть героем этой истории.

Когда Банни закончила выступление и вернулась в раздевалку, Молли быстро обняла ее.

— Ты имела в виду сэра Ричарда?

— Да. — Голос Банни перехватило. — Я никогда больше не останусь с ним наедине. Лорд Гарри обещал, что сегодня ночью у двери моей спальни будет дежурить лакей. Он также уведомил сэра Ричарда, что у него есть выбор: спать в конюшне или уехать этим вечером после финала. И еще он заверил меня, что отныне сэр Ричард оставит меня в покое. А на тот случай, если он снова объявится, сэр Гарри собирается научить меня стрелять из пистолета.

— Замечательно! — Молли снова сжала ее в объятиях.

Афина проследовала мимо них на сцену.

— Мне нужна тишина, — прошипела она.

— Извини, — шепнула Молли, переглянувшись с Банни.

Афина, как бы они ее ни ценили; всегда оставалась Афиной.

Та вышла на середину сцены, расправила плечи и, скривив губы, выгнув брови с сатанинским блеском в глазах, превратилась в леди Макбет.

— «Придите, духи…»

Молли не без зависти отметила, что Афина не стала читать свой отрывок по книге, а выучила его наизусть, как и полагалось актрисе. Фонари бросали на ее лицо тени, придавая ей зловещий и безумный вид, а изорванное платье усиливало драматический эффект, особенно когда она принялась метаться по сцене:

— Она производит впечатление одержимой демонами, — прошептала Банни, схватив Молли за руку.

— Посмотри на мужчин, — отозвалась Молли.

Холостяки замерли в потрясенном молчании. Сэр Ричард расслабил свой галстук. Ламли сжался, когда Афина пронеслась мимо него, даже на лице лорда Максвелла отразилось волнение. Он моргнул и хлебнул из своей фляги, когда Афина потребовала:

— «Приди на грудь мою!»

В какой-то момент она скорчила столь устрашающую гримасу, что Хильда нарушила тишину, произнеся вслух:

— Прямо чертовка из ада!

Когда Афина закончила, никто не шелохнулся. Затем лорд Максвелл начал хлопать, к нему присоединились Остальные холостяки, разразившись бешеными аплодисментами — от восторга и, предположила Молли, некоторого облегчения.

Она и сама была рада, что выступление закончилось. Когда спустя минуту Афина вернулась в раздевалку, Молли сглотнула и попыталась сказать «Отлично сыграно», но ее горло перехватило.

— Да, очень… — начала Банни дрожащим голосом и замолкла.

— Это всего лишь я, глупышки, — сказала Афина, — а не леди Макбет.

Но ее губы изогнулись в самодовольной улыбке. Ей явно понравилось, что она всех перепугала.

Общее настроение изменилось, когда на сцену вышла Джоан.

— Она совсем другая сейчас, правда? — сказала Молли, обращаясь к Банни. — В ней нет горечи, ожесточения. Она кажется… умиротворенной.

— Особенно сегодня, — отозвалась Банни. — И она великолепно выглядит.

Платье Джоан было изрезано в лоскуты, представляя собой золотистый каскад, оттенявший ее строгую красоту.

— Я прочитаю отрывок из «Колыбельной юному вождю», — произнесла она звонким голосом и безмятежно улыбнулась слушателям. — Сочинение сэра Вальтера Скотта.

Молли на мгновение замерла, она догадалась, что Джоан выбрала это стихотворение в честь своего сына. Неудивительно, что она никому не сказала, что собирается читать! До последних нескольких дней это была ее тайна.

Джоан опустилась на колени, склонила голову и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она открыла глаза и, согнув левую руку, устремила на нее взгляд, словно держала в ней ребенка.

— О! — произнесла Банни, взглянув на Молли со слезами на глазах.

Молли тоже прослезилась.

Джоан начала медленно раскачиваться, читая с листка, который она держала в правой руке:

Мужчины хранили молчание, но по их внимательным лицам было видно, что им нравится прочувствованное выступление Джоан. Ламли даже украдкой вытер щеку носовым платком.

Когда она закончила, раздались бурные аплодисменты. Джоан присела в реверансе, посылая зрителям воздушные поцелуи, и ушла со сцены.

— Это было чудесно! — сказала ей Банни.

Молли сжала ее в коротком объятии.

— Мы так гордимся тобой.

— Спасибо, — улыбнулась Джоан.

Подбежала Афина:

— Где Хильда? Она следующая!

Но Хильда исчезла. Сердце Молли тревожно забилось. Она так старалась, репетируя с Хильдой ее стихотворение. Что могло с ней случиться? Где она?

Прошло полминуты, что, по словам Афины, в театре считалось вечностью. С апломбом бывалой актрисы она вышла на сцену, сложила руки на груди и заявила:

— Нам придется сделать небольшой перерыв, потому что Хильда, кажется…

— Стойте! — крикнула Хильда откуда-то из темноты. — Я здесь!

Она вышла на сцену со свитком в одной руке и веткой в другой.

Афина бросила на остальных любовниц озабоченный взгляд.

— Что она затеяла? — спросила Молли. — Свиток — это ее стихотворение, но зачем ветка?

— И эта мстительная улыбка? — добавила Джоан.

— Не представляю, — отозвалась Банни, — но я обеспокоена.

Афина содрогнулась.

— У нее взгляд исландского воина, такой яростный, что в мое храброе английское сердце закрался страх. Полагаю, такой же взгляд был у ее предков, когда они совершали набеги на другие страны.

— Все в порядке, Хильда? — окликнул ее капитан Эрроу.

Хильда, стоявшая с величественным, как у ледяной королевы, видом, нахмурилась и ударила о землю четкой.

— Нет! Не в порядке! — заявила она и швырнула ветку на землю.

Глава 37

Любовницы дружно ахнули.

— О Боже, — произнесла Молли. — Боюсь, все мое обучение оказалось напрасным.

Хильда издала звук, похожий на рычание, развернула свиток, разорвала его в клочья и растоптала обрывки ногами.

Но почему?

Молли переписала стихотворение большими буквами на свиток, чтобы его было легче читать.

На сцене Хильда снова подняла свою ветку.

— Хильда, — окликнула ее Молли громким шепотом и поманила рукой. — Ты что, знаешь стихотворение наизусть?

Хильда подошла к краю сцены.

— Нет, — сказала она со слезами на глазах. — Я не хочу читать стихотворение Байрона. Он плохой. Кухарка рассказала мне сегодня утром, что у него слишком много женщин.

Афина вздохнула:

— Джоан пыталась сказать тебе то же самое. Несколько дней назад!

Хильда пожала плечами:

— Капитан Эрроу намного лучше лорда Байрона. Капитану Эрроу нравятся исландские девушки. — Она улыбнулась: — У меня есть история получше для сегодняшнего вечера.

— Какая? — спросила Афина.

— Сказка. С моей родины.

И прежде чем они успели вмешаться, она вышла на середину сцены.

Молли скрестила пальцы, надеясь на лучшее, когда Хильда начала говорить на своем родном мелодичном языке, который никто не понимал. Тем не менее ей удалось завладеть всеобщим вниманием. У нее был звучный голос, и она умело подражала старушечьей походке и ребенку, сосущему палец. А потом она умудрилась изобразить, как старуха шлепает ребенка.

— Она довольно разносторонняя актриса, — заметила Банни.

— Либо это, либо она рехнулась, — отозвалась Джоан.

Хильда подняла ветку и зарычала.

— Рехнулась, — сказала Афина, наморщив лоб. — Точно рехнулась.

Молли не могла не хмыкнуть. Хильда оказалась полна сюрпризов. И хотя никто ничего не понял, она определенно заслужила очки за свои старания.

Хильда произнесла что-то восторженное по-исландски и, просияв, вскинула руки вверх.

Мужчины захлопали, вначале вежливо, затем начали хлопать, сопровождая аплодисменты свистом и выкриками:

— Браво! Браво!

Афина вышла на сцену.

— Мы просим прощения за небольшой перерыв, прежде чем начнется последнее выступление — Далилы.

Радостное настроение Молли мгновенно улетучилось. Сердце ее оборвалось и ухнуло вниз. За хлопотами она умудрилась забыть о собственном выступлении. Стараясь не подавать виду, она вернулась в раздевалку. В конце концов, она тщательно репетировала. Она просто прочитает свой отрывок, как учил ее Гарри, — прохаживаясь по сцене и соблазнительно покачивая бедрами, как это делают любовницы.

— Где моя книга? — пробормотала она, но остальные любовницы были слишком увлечены беседой.

Молли отбросила в сторону несколько платьев.

— Где моя книга? — повторила она громче, заставив их обернуться. — Я оставила ее вот здесь. Это «Кубла Хан».

— Я видела ее, — сказала Банни. — Перед тем как мы отошли, чтобы помочь Хильде.

Все принялись озираться, но книги нигде не было.

Глаза Джоан расширились.

— Неужели сэр Ричард…

— Он не мог этого сделать, — возразила Афина. — Он сидел среди публики.

— Все время? — уточнила Банни.

— Не имею понятия, — отозвалась Молли. — Все были так ошарашены вспышкой чувств Хильды, когда она вышла на сцену, что, возможно, ему удалось незаметно ускользнуть.

— И зачем ему понадобилась книга? — встревожено спросила Банни.

— Скорей всего чтобы уничтожить ее, — сказала Афина.

Хильда прищурилась:

— Я займусь им. И найду эту книгу. А потом убью его!

Джоан взяла ее за руку:

— Боюсь, слишком поздно. Он, наверное, утопил ее в озере.

— Это единственный логический вывод, — вздохнула Афина.

Банни покачала головой:

— Мне так жаль, Далила.

— Давайте скажем мужчинам, — предложила Джоан. — Как минимум они зададут ему хорошую взбучку. И потом, остается крохотный шанс, что она все еще у него.

Молли посмотрела на озеро, серебрившееся в лунном свете.

— Сэр Ричард не настолько глуп. Наверняка он сразу же избавился от книги. Джоан права, он забросил книгу в воду. — Она указала на озеро. — Все, что для этого требовалось, это взмахнуть рукой, чтобы она улетела достаточно далёко.

Все любовницы дружно вздохнули.

— Что ты будешь делать, Далила? — участливо спросила Банни.

— Прибегну к той же тактике, что с платьями, — слабо улыбнулась Молли. — Я его перехитрю.

— Как? — Небесно-голубые глаза Хильды округлились.

— Еще не знаю. — Молли постучала кончиком пальца по своим губам. — Стихотворение слишком длинное. Я даже не пыталась выучить его наизусть.

— Ты можешь прочитать мой отрывок, — предложила Банни.

— Спасибо, — улыбнулась Молли. — Но это твой отрывок. Не стоит повторяться.

И тут ее осенило. Отличная идея! Если только у нее хватит смелости.

Молли прерывисто выдохнула.

— Я прочитаю стихотворение Хильды.

— Но, Далила, — возразила Афина со смешком, — Хильда порвала его.

— Знаю. — Сердце Молли забилось быстрее. — Но оно довольно короткое, и мы столько раз повторяли его, что, думаю, у меня получится.

— Конечно, получится, — сказала Банни, стиснув ее в коротком объятии.

— Ни пуха, — сказала Афина.

Молли решительно вышла на сцену. С пустыми руками и сознанием, что она должна прочитать стихотворение по памяти, если она хочет победить в конкурсе на звание самой очаровательной спутницы.

Когда Молли вышла на сцену, Гарри не без гордости отметил, что она держится уверенно, хотя…

Милостивый Боже! Даже в свете фонарей было видно, что ее левая грудь едва прикрыта, а в юбке чуть выше бедра зияет дыра.

Нет. Не может быть, чтобы он увидел то, что увидел. Наверное, это игра света. Или бренди.

— Помоги мне Боже, — пробормотал Гарри.

Мало того, что он не может забыть утро, когда она читала «Кубла Хана» в его объятиях. Теперь он будет грезить о ней в этом платье, воображая, как его рука забирается в дыры и…

Хватит предаваться фантазиям, одернул он себя. Менее чем через час Молли уже не будет его очаровательной спутницей. Но надо отдать ей должное: за эту неделю она освоилась с ролью любовницы, ничем не выдав свою истинную сущность. Что само по себе чудо. Никто не смог разоблачить ее и вывести на чистую воду. И при этом Молли совеем не лукавила, говорила все, что думает — особенно о несправедливости конкурса, — и предлагала свою дружбу всей компании.

Она была такой же открытой с ним наедине. Ничего не утаивала, когда они целовались, разговаривали о своих семьях и, что особенно трогательно, когда она рассказывала ему, что творится у нее на сердце.

Гарри вздохнул. Как ей удалось перевернуть все его представления о мужчинах и женщинах и создать нечто… более чистое и светлое?

— Привет, — сказала Молли, описав рукой небольшую дугу.

— Привет, — откликнулся Гарри и остальные, мужчины.

Последовало продолжительное молчание.

Молли стояла, сцепив перед собой руки и глядя на публику, замершую в ожидании. Гарри поощряюще улыбнулся, но она молчала с отсутствующим видом.

Что-то явно было не так. Но что именно?

Хотя…

Где книга, которую она должна была читать? «Кубла Хан»? Она не могла выучить наизусть весь отрывок. Он слишком длинный.

Гарри вскочил с одеяла, расстеленного на земле.

— Далила! — окликнул он ее громким шепотом.

Она взглянула на него в упор и произнесла с поразившей его уверенностью:

— «Когда мы расстались», лорд Байрон.

Гарри сразу понял, что она пытается сказать ему взглядом, чтобы он сел… и не вмешивался. Но верил в нее. Он медленно опустился на землю, обеспокоенный не столько поражением в конкурсе, сколько состоянием Молли. С того памятного Рождества ей было трудно выступать на публике.

Но почему она изменила текст? Поставив себя в еще более сложное положение? Он не знал. И не мог спросить ее сейчас.

Молли сложила руки перед собой и устремила взгляд на озеро, поверх мужских голов.

— Когда мы расстались, — начала она, — в молчании и слезах…

Ее голос дрогнул, и желудок Гарри сжался. Но он заставил себя улыбнуться, чтобы поддержать ее.

— Сердца разрывались, — продолжила Молли, — вселился в них страх… — Казалось, что она не замечает ни его, ни кого-либо другого. — Бледны твои щеки, уста холодны…

Она заломила руки, и лоб Гарри покрылся испариной. Она набрала в грудь воздуха и закончила:

— Таил час жестокий предвестье беды.

Слава Богу, она прочитала первую строфу, почти не запнувшись. Гарри заставил себя растянуться на одеяле и слушать, словно его ничуть не волновало происходящее. Однако он не мог не волноваться. Возможно, она знает слова, но ей необходимо расслабиться — вложить больше чувства, — если она хочет очаровать его приятелей.

Впрочем, вряд ли бы он выбрал это стихотворение, чтобы очаровать кого-либо, тем более джентльменов, ведущих беззаботный образ жизни. Оно слишком печальное.

О влюбленных, которые расстаются…

Гарри закрыл глаза. О Боже! Он не будет думать об этом.

— Вдруг пот проступил на холодном челе, — произнесла Молли с большей выразительностью, — и я ощутил обреченность в себе.

Когда Гарри снова открыл глаза, она смотрела прямо на него, словно проснулась от долгого сна. Ее взгляд обрел живость, а губы мягкость и беззащитность. Слова лились из нее, весомые и правдивые, проникнутые искренней болью. Гарри не мог перестать слушать, даже если бы захотел. Как и другие холостяки, судя по их виду.

Последовала очередная строфа, еще более мучительная и красноречивая. Неужели она говорит о нем? О том, что любит его и страдает от предстоящей разлуки?

Гарри судорожно сглотнул. Он видел, как Эрроу бросил взгляд в его сторону. А затем Ламли, Максвелл и Белл. И догадывался, что любовницы тоже смотрят на него.

— Мы встретились тайно, — продолжила Молли с печалью в голосе. — Ты вновь далеко, любила случайно, забыла легко.

Теперь Молли смотрела на публику. С озера налетел порыв ветра, раскачивая фонари, висевшие на ветвях деревьев.

— И если замечу тебя на балах, — она проглотила ком в горле, — то как снова встречу? — Она выдержала паузу. — В молчанье, в слезах.

Гарри не шелохнулся, даже когда остальные холостяки начали хлопать. Все, кроме сэра Ричарда, который сидел с угрюмым видом.

— Это было нечто, — сказал Ламли, обращаясь к Гарри.

— Ты везунчик, — произнес Эрроу, склонившись к нему.

— Знаю, — выдавил Гарри.

Он испугался, что не справится с захлестнувшими его эмоциями, и начал хлопать.

Когда Молли подняла голову и посмотрела на публику, на ее губах играла мягкая улыбка. Торжествующая и гордая.

Но не печальная.

Остальные любовницы высыпали на сцену и принялись обнимать ее.

— Мы это сделали, — услышал Гарри слова Молли. — Вместе.

Они начали смеяться и говорить одновременно.

«Они не нуждаются в нас так сильно, как мы в них», — прозвучали в голове Гарри слова Принни. Он поднес свою фляжку к губам и обнаружил, что она пуста.

Ламли бросил ему свою.

— Спасибо. — Бренди обожгло его горло. Гарри закрыл фляжку и вытер губы. — Давайте посчитаем голоса, — небрежно произнес он, вернув фляжку Ламли.

Он даже не пытался разобраться в собственных чувствах. Ему нужно довести до конца сегодняшнюю программу. И вернуться к жизни, которую он вел до этой недели. К жизни, которая казалась такой далекой и довольно жалкой, но определенно более легкой.

Глава 38

Направляясь вместе с другими женщинами к бревну, на котором она совсем недавно сидела с Гарри, Молли ощутила приступ одиночества. Никогда больше они не будут сидеть на этом бревне вместе. Скоро она узнает, победила ли она в конкурсе на звание самой очаровательной спутницы. Если да, то Гарри получит еще один год свободы. Если нет, то он может оказаться тем холостяком, которому придется связать себя брачными узами с женщиной, выбранной его приятелями по клубу.

— Как вы будете себя чувствовать, — поинтересовалась она, усевшись на бревно, — если ваш покровитель женится?

Банни втиснулась рядом с ней.

— Мне все равно. Я уйду от сэра Ричарда в любом случае.

— Неужели? — поразилась Афина.

Банни кивнула:

— Да. Я как раз собиралась сказать Далиле, что у меня есть подруга в Лондоне, у которой я могу остановиться. Она швея в процветающем заведении. Думаю, она поможет мне найти работу.

Молли обняла ее:

— Это было бы замечательно.

Банни улыбнулась:

— Ты подвигла меня на это, Далила. Спасибо, что поверила в меня.

— Дело в том, дамы, — сказала Афина, — что независимо оттого, какой жребий выпадет Максвеллу, мы скоро расстанемся. Он не из тех, кто долго остается с одной женщиной. А моя артистическая карьера приносит мне достаточно денег, чтобы ни в чем не нуждаться. Мне больше не нужен покровитель.

— Это чудесно! — воскликнула Молли, и все захлопали.

— Возможно, я могла бы помочь тебе с театральными костюмами, — предложила Банни. — И с твоими платьями, если захочешь.

Афина улыбнулась, тряхнув волосами.

— Зайди ко мне в «Друри-Лейн», когда тебе будет удобно.

Когда очередь дошла до Джоан, та хмыкнула:

— Конечно, я очень привязана к Ламли, но он мне скорее как брат. И я говорю это как величайший комплимент. — У нее на глазах выступили слезы. — Он снабдил меня достаточной суммой, чтобы я могла переехать на север с сыном и сестрой. А потом он пошлет моего сына в хорошую школу недалеко от дома.

Женщины искренне порадовались за Джоан.

— Аты, Хильда? — спросила Молли. — Что ты будешь делать, если капитан Эрроу женится?

— Уеду в жаркие страны и стану пиратом.

— Хочешь сказать, что найдешь себе покровителя-пирата на каком-нибудь острове?

— Нет, — сказала Хильда. — Буду грабить сама.

— Эрроу обещал ей, что устроит проезд до южных морей, — сказала Афина, закатив глаза.

Молли хмыкнула. Она вполне могла представить Хильду в виде отважной пиратки.

— А каковы твои планы, Далила, если лорду Гарри придется жениться? — поинтересовалась Джоан. — Останешься с ним? Во время твоего сегодняшнего выступления я почему-то подумала, что ты будешь страдать, расставшись с ним.

Молли обвела женщин взглядом. Выходит, она обманывала себя. Она старалась думать о Гарри как о друге, но она его любит. Она любит его и хочет стать его женой, а не любовницей.

Молли вздохнула:

— Боюсь, Гарри, женившись, не станет искать развлечений на стороне. Он будет предан своей жене, кем бы она ни была.

Последовала долгая пауза.

— Похоже, беспутные холостяки куда серьезнее, чем принято думать, — заметила Джоан.

— Не считая сэра Ричарда, — вставила Банни.

— Пожалуй, — согласилась Афина. — И, не считая сэра Ричарда, все они хорошие мужчины. — Она накрыла руку Молли своей. — Если лорд Гарри решит иметь и жену, и любовницу, ты согласишься остаться с ним?

Молли покачала головой. Ее глаза защипало, и она крепко зажмурилась, но одной слезинке все-таки удалось выкатиться из-под ресниц.

Последовало мучительное молчание.

— Ты любишь его? — спросила Банни.

Молли кивнула, не в силах заговорить.

Любовницы откликнулись прочувствованными вздохами.

— Я понимаю, почему ты не хочешь делить любимого мужчину с другими женщинами, — мягко заметила Афина. — Но порой это единственный способ сохранить его.

— Таков удел любовниц, — напомнила ей Джоан.

Молли прерывисто выдохнула.

— Я не смогу, — сказала она. — Лучше остаться… одной.

Она вдруг поняла, что не может быть любовницей Гарри. Ни пока он холостой, ни когда женится. Она не сможет оставаться с ним, если в его жизни будут другие женщины.

Хильда потрепала ее по плечу:

— Забудь.

— Начни все сначала, — сказала Банни.

Разве она может жить дальше как ни в чем не бывало? Разве она может снова стать той девушкой, которой была до бегства с Седриком? Вряд ли.

Афина устремила на нее задумчивый взгляд.

— Ты единственная из нас, кому действительно есть что терять в этом конкурсе, — сказала она. — Если ты выиграешь, это даст дополнительный год свободы лорду Гарри. Который он сможет провести с тобой.

Жаль, что она не может сказать им, что независимо от дальнейших событий сегодняшняя ее ночь с Гарри будет последней. Если он выиграет, он будет обязан помочь ей найти мужа. И он не давал ей никаких обещаний, что не откажется от своих привычек, пока не женится на Энн Райордан.

Она должна играть роль его любовницы до конца конкурса.

Интересно, как отнесутся к ней другие любовницы, если узнают, что она вовсе не любовница? Молли надеялась, что они не возненавидят ее за обман, хотя не стала бы винить их за это.

— Я хочу, чтобы вы знали, — осторожно сказала она, — что ваша дружба очень много значит для меня. Я была так напугана, когда оказалась здесь. Вы заставили меня чувствовать себя как дома.

Хильда вытерла глаза.

— Я не поняла, что ты сказала, но это так печально.

Молли потрепала ее по руке:

— Что бы ни случилось, надеюсь, вы понимаете, что я привязалась к вам всем.

— А мы к тебе, Молли, — отозвалась Банни.

— Пора, дамы! — окликнул их Гарри.

Женщины обнялись, пожелав друг другу удачи, и в последний раз вышли на импровизированную сцену.

Глава 39

Оказавшись на сцене, Молли сразу заметила, что мужчины отодвинулись достаточно далеко от фонарей, чтобы их лица оставались в темноте.

— Дамы, — услышала она голос Гарри, — вы отлично поработали на этой неделе. Жаль, что мы не можем присудить звание самой очаровательной спутницы всем вам.

Ламли гикнул и зааплодировал.

— Увы, мы должны выбрать одну победительницу, — продолжил Гарри. — Мы подсчитали очки, перепроверили наши цифры и теперь имеем честь объявить…

Время словно замедлилось. Все замерли, только Ламли выбивал на своих бедрах быструю дробь, имитируя барабанный бой.

— Победительницей конкурса на звание самой очаровательной спутницы объявляется… — Гарри выдержал паузу.

Молли схватилась за руки с Банни и Афиной.

— Далила!

Молли изумленно моргнула. Не может быть! Она? Самая очаровательная спутница?

Женщины начали ее поздравлять и обнимать, но Молли чувствовала себя как во сне. Мужчины подошли ближе и стали желать ей всего наилучшего. Только сэр Ричард остался в стороне и наблюдал за ними, скривив губы.

Гарри любезно улыбался, однако в его глазах не было особого ликования. Видимо, как хозяин дома, он не хотел показывать своей радости в связи с тем, что оказался счастливчиком, которому не придется тянуть жребий.

Впрочем, Молли знала, что он в восторге. Он ясно дал понять своими словами и действиями, что презирает брачные узы.

Гарри поднял сверкающую корону. Она была красивой, но изготовленной из дешевых стразов.

Это была подделка.

Как и она.

Как вся эта неделя, проведенная с Гарри.

— Поздравляю, Далила, — произнес он довольно официальным тоном и поцеловал ее в щеку.

Это был вежливый поцелуй, не означавший ничего, кроме взаимных обязательств двух сообщников в этом обмане.

Когда Гарри отстранился, Банни взяла у него из рук корону и надела на голову Молли. Ламли набросил на ее плечи пурпурную мантию и похлопал по спине:

— Заслуженная награда. Тебе еще полагается сто фунтов. Не забудь про них.

Молли склонилась к Банни:

— Я отдам их тебе.

Глаза Банни расширились.

— Зачем? Они понадобятся тебе самой.

— Нет. У меня есть договоренность с Гарри. Если он бросит меня, он заплатит мне большую сумму. К тому же если я возьму деньги, я потрачу их… на пирожные. Я просто одержима ими.

— Леди не должна злоупотреблять пирожными, Далила, — пожурила ее Банни.

Молли усмехнулась:

— Вот почему ты должна воспользоваться моим выигрышем, чтобы начать швейное дело. И не спорь.

— Ты слишком щедра.

Банни обхватила ее руками и крепко сжала.

Молли заставила себя улыбнуться, чтобы изобразить радость. Она должна держаться, пока они не уедут отсюда. Пока она не останется одна и не сможет выплакаться вволю.

Она покрутилась, позволив всем полюбоваться ее мантией и короной, сверкавшей в свете фонарей.

Почему любовь так мучительна? И почему счастье так же недоступно, как холостяк, которого она так отчаянно желает?

Глава 40

Было полпятого утра. Гарри был пьян, как и полагалось победителю пари беспутных холостяков. Он лежал, растянувшись на полу библиотеки, а Максвелл, Ламли и Эрроу сидели в кожаных креслах вокруг него. На письменном столе стоял пустой графин с бренди.

— Знаете, Далила не настоящая любовница, — произнес Гарри заплетающимся языком, глядя на потолок, который начал медленно вращаться у него над головой.

Это было столь головокружительное зрелище, что пустой бокал выпал из его руки.

О Боже, это сведет его с ума.

Максвелл хмыкнул:

— Если Далила не настоящая любовница, то я женщина.

Эрроу тоже расхохотался.

— Нет, правда, — сказал Гарри, повернув к нему голову. Обюссонский ковер щекотал его щеку. — Она девственница, черт побери.

Он попытался покачать головой и застонал.

Ламли бросил в него сигарой, попав Гарри по носу.

— Заткнись. Эрроу лучше рассказывает анекдоты. А у тебя лучше получается устраивать скачки до Брайтона.

— Обойдемся без анекдотов, — сказал Максвелл, потирая глаза. — У нас впереди целый год. Достаточно, чтобы хорошо погулять.

— Точно, — пробормотал Эрроу.

Максвелл поднял свой бокал.

— Выпьем за то, чтобы нам удалось избежать брачной удавки, — сказал он. — И за сэра Ричарда, вытянувшего короткую соломинку.

Остальные поддержали его дружными возгласами. Ламли закашлялся:

— И за его будущую невесту. Бедняжка. Кто бы она ни была.

—Да, — отозвался Гарри, — я ей сочувствую.

Все, кроме Гарри, чокнулись. Он был слишком далеко, чтобы до него дотянуться.

— Мы должны предупредить Белла, что с битьем женщин пора заканчивать, — сказал Гарри. — Иначе мы доставим ему массу неприятностей.

Последовал одобрительный ропот.

— А где Белл? — поинтересовался Максвелл.

— Он отбыл… в спешке, — сообщил Ламли. — А Банни осталась. Она говорит, что Далила отдала ей свои сто фунтов. Банни собирается открыть собственную швейную мастерскую.

— Молодец Банни! — отозвался Гарри.

— Далиле эти деньги тоже бы пригодились, — заметил Ламли. — Она могла бы открыть собственную пекарню.

Гарри на минуту задумался, представив подобное будущее для Молли.

Эрроу вздохнул:

— Полагаю, я могу теперь отправиться в морское путешествие вокруг мыса Доброй Надежды?

— В который раз? — поинтересовался Гарри.

— В пятый, — ответил Эрроу.

Максвелл приподнял бровь.

— А я продолжу заниматься собственными делами, не считая тех моментов, когда мне приходится вытаскивать моего брата из переделок.

— Звучит… захватывающе, — обронил Гарри.

— А я отправлюсь в свой новый замок, — сказал Ламли, скинув туфлю.

— Еще один? — рассмеялся Гарри.

Ламли вздохнул:

— На севере Шотландии. — Он поднес пустой бокал с бренди ко рту и перевернул его вверх дном. Одинокая капля скатилась ему на язык. — Пожалуй, мне следует научиться стричь овец. Вы не знаете, это сложно?

Никто не знал.

— Наверное, сложно, — печально произнес Ламли. — Овцы так воняют. Кто-нибудь хочет попробовать?

Эрроу пожал плечами:

— Конечно. Почему бы не стричь овец?

— Верно, — согласился Максвелл. — Занятие не хуже других.

— Вряд ли кто-нибудь хватится меня, если я возьму увольнительную на берег, — заметил Эрроу.

— Я за, — заявил Гарри.

Определенно никто не будет скучать по нему тоже. Не считая Энн Райордан.

— Отлично. Я дам вам знать, когда ехать. — Ламли повернулся к Гарри: — А чем ты будешь заниматься тем временем, Тремор?

Гарри почесал кончик носа.

— Тем же, чем обычно. Поеду в Лондон и буду ухлестывать за красивыми женщинами.

— И все? — поинтересовался Эрроу.

Гарри пожал плечами:

— Наверное.

Вообще-то у него было еще какое-то дело в Лондоне, но он не мог вспомнить какое. И это была истинная причина, почему он так напился сегодня.

При этой мысли его внутренности сжались, но, как Гарри ни старался, он не мог вспомнить, чем еще он должен заняться. И хорошо, потому что он не хотел помнить.

В комнате повисло унылое молчание.

Гарри перекатился на живот и поднялся на нетвердые ноги.

— Слава Богу, мы покончили с этим, джентльмены. Пожалуй, мне пора отправиться на покой. У меня голова… побаливает.

— Выпивка — лучшее лекарство, — заявил Максвелл, протянув Гарри свой бокал. — На, выпей.

Гарри уставился на пустой бокал:

— Спасибо, Максвелл.

— Не за что, дружище.

Голова Максвелла упала на грудь, и он захрапел.

— Давайте отнесем его в постель, — предложил Ламли.

Гарри подхватил Максвелла под мышки, Эрроу и Ламли взялись за ноги. Общими усилиями им удалось поднять его по лестнице и доставить в спальню.

Гарри как-то добрался до собственной комнаты, хотя коридор кружился у него перед глазами.

Молли. Ему нужна Молли.

Она сделает так, чтобы его спальня перестала вращаться. А потом поцелует его и уложит в постель. А возможно, ляжет вместе с ним. Он не будет докучать ей, просто ему хочется, чтобы она спала рядом.

Он крепко обнимет ее, потому что ночь ожидается прохладная и он не хочет, чтобы она простудилась.

Сквозь задернутые шторы его спальни струился серый свет. Неужели скоро утро?

Проклятие, он никак не может согреться. И комната продолжает вращаться. Пожалуй, ему не обойтись без Молли. Она совсем рядом.

Молли вскрикнула, заметив призрачную фигуру, которая покачивалась над ней и источала резкий запах спиртного.

— Гарри, что ты здесь делаешь?

— Комната вращается, Молли. Мне нужно…

Он запнулся, забыв, что собирался сказать.

— Что тебе нужно? — спросила она.

— Ты, — сказал он.

— Зачем?

Он пожал плечами:

— Просто так.

— Гарри. — Молли вздохнула. — Ты пьян.

— Разве?

— Да. — Она откинула одеяло. — Пойдем со мной.

Она взяла его за руку и повела через гардеробную в его комнату.

Гарри издал стон.

— Ты не могла бы идти помедленнее?

Когда они оказались рядом с его кроватью, Молли слегка толкнула его на постель: Гаррй упал на спину и снова застонал.

Молли сняла с него обувь.

— Ты такая хорошенькая, — пробормотал он. — Я все время думаю о платье, которое было на тебе сегодня. С дырами в самых…

Он замолк.

— Тебе нужно поспать, — сказала Молли и укрыла его одеялом.

Гарри похлопал по постели:

— Полежи со мной. Я не коснусь тебя. Просто… поцелуй меня.

— Как можно не касаться и целоваться одновременно?

— Что?

Он поднял голову, но тут же уронил ее на постель. Молли склонилась над ним, откинув с его глаз черную прядь.

— Спи, Гарри. Через несколько часов мы уезжаем. Представляю, как тебе будет плохо. Поспи хотя бы.

Он схватил ее за локоть:

— Я хочу, чтобы ты осталась.

Она покачала головой:

— Нет, Гарри.

— Но ведь ты моя любовница, — сказал он.

— Ты же знаешь, что нет, — возразила Молли. — Я снова респектабельная женщина.

Гарри закрыл глаза и застонал:

— О Господи! Я вспомнил.

— Что?

— Ничего.

Но его лоб изрезали глубокие морщины. Он явно вспомнил что-то неприятное. Или, возможно, ему стало плохо от выпитого. Молли слышала, что после пьянки у мужчин бывают ужасные головные боли. Было бы жестоко бросить его в таком состоянии.

Она подошла к другому краю кровати, забралась на постель и улеглась рядом с Гарри.

— Я здесь, — прошептала она.

— Хорошо, — отозвался он, не открывая глаз.

Она не знала, кто сделал первое движение — казалось они подумали об этом одновременно, — но они переплели пальцы.

— Спокойной ночи, Молли. — Он слегка сжал ее руку. — Не забывай, хорошо?

— Что не забывать?

— Арабский шатер, — прошептал он. — Или озеро, когда мы бросались ежевикой.

Молли прикусила губу. Боль помогла ей сдержать слезы.

— Не забуду, Гарри, — вымолвила она наконец.

Но он уже заснул.

Глава 41

Спустя час Молли выскользнула из постели, в которой еще спал Гарри, и спустилась вниз, чтобы встретиться за ранним завтраком с остальными женщинами. Она сомневалась, что когда-либо снова увидится с ними. Не может же она дать им свой адрес в Марбл-Хилл, не так ли?

Но прощание с Банни оказалось нелегким. Лакей вышел из столовой, а любовницы направились к себе упаковывать вещи.

Молли и Банни задержались в дверях, глядя вслед Афине, Джоан и Хильде, поднимавшимся по лестнице.

— Я хотела бы еще раз поблагодарить тебя за деньги, Далила. — Банни пожала Молли руку. — Я знаю, что никогда не забуду тебя. И надеюсь, что ты меня тоже не забудешь.

В ее теплом взгляде светилось доверие. Этого было достаточно, чтобы Молли приняла решение.

— Конечно, я не забуду тебя, — сказала она. — Возможно, я поступаю опрометчиво, но я должна…

Она замолчала, не зная, как признаться, что всю неделю она всех обманывала.

Банни взяла ее под руку и увлекла назад, в столовую.

— Пожалуйста, расскажи мне, что тебя тревожит, — произнесла она заботливым тоном, когда они проследовали внутрь.

Молли прикусила губу.

— Ты не станешь осуждать меня, — спросила она, повернувшись лицом к Банни, — если я скажу тебе, что я ненастоящая любовница?

Банни удивленно моргнула. Затем прижала ладонь ко рту. Спустя несколько секунд она опустила руку и хмыкнула:

— Далила, ты шутишь?

Молли покачала головой:

— Это правда. Я притворялась. Всю неделю.

Банни вернулась к обеденному столу и опустилась на стул. Молли села рядом с ней, взяла ее за руку и рассказала, как она оказалась в этом доме.

Банни прижала ладонь к груди.

— Значит, твое настоящее имя Молли? — Она улыбнулась. — Оно тебе подходит.

Слава Богу. Слава Богу, что она не встала и не ушла, рассерженная и возмущенная.

— Да, — отозвалась Молли слабым голосом. — Мне оно больше нравится, чем Мэри. Вообще-то я… леди Мэри Фэрбенкс. Мой отец — граф Саттон.

Банни открыла рот от удивления:

— Не может быть.

Молли яростно закивала.

Банни прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить смешок, но не выдержала и расхохоталась. Ее красивое лицо осветилось весельем.

— О, Молли!

Молли тоже рассмеялась. Ей следовало знать, что Банни — настоящий друг.

Банни вздохнула:

— Что за история! Но я в восторге. Я так рада сознавать, что у тебя, — она огляделась, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, — возможно, есть шанс выйти за лорда Гарри.

Сердце Молли упало. Сама мысль о Гарри и о том, насколько он недоступен, приводила ее в расстройство.

— Вряд ли, Банни. Ему нравится быть холостяком.

Банни сжала ее локоть.

— В конечном итоге они все женятся. И мне кажется, что он неравнодушен к тебе. Собственно, я уверена в этом. Пожалуйста, не отказывайся от надежды.

Вернулся лакей, и их задушевная беседа закончилась. Но когда Молли обняла Банни на прощание, она чувствовала себя гораздо лучше, пусть даже на сердце у нее было тяжело из-за Гарри. Если бы он питал к ней чувства, ничто не мешало ему проявить их.

Она дала Банни свой адрес в Марбл-Хилл и попросила написать ей, как только она устроится на новом месте.

А затем пришло время уезжать.

Путешествие в Лондон оказалось мучительным делом. Молли пришлось в очередной раз прибегнуть к пудре и румянам и надеть самую объемистую шляпу Фионы. Было небезопасно появляться так далеко от дома без маскировки.

В течение первого часа, после того как они отбыли из охотничьего домика, Гарри так тошнило, что он дважды вылезал из экипажа. В конечном итоге он решил путешествовать на облучке рядом с кучером. Но Молли была не одна в карете. Гарри нанял в деревне горничную, которая болтала без умолку. Молли едва слушала, размышляя о том, что она возвращается домой, к своей прежней жизни.

Без Седрика, слава Богу.

Она попыталась настроиться на позитивный лад, но тщетно. Слишком много произошло в ее жизни за последнюю неделю, и главное — она влюбилась в неподходящего мужчину.

— С вами все в порядке, мисс? — спросила горничная, когда солнце поднялось над деревьями.

Молли вздохнула:

— Да, спасибо.

— Мы скоро остановимся. — Она взяла шаль и набросила ее на плечи Молли. — У вас нездоровый вид. Возможно, стакан пунша пойдет вам на пользу.

Спустя час в небольшой гостинице Молли пила пунш, приготовленный по указаниям горничной, вместе с Гарри.

— Добрый день, — приветствовал он ее ворчливым тоном, опустошив залпом свою кружку с пуншем.

Это был первый раз за весь день, когда они заговорили.

— Добрый день, — отозвалась Молли, неохотно отхлебнув из кружки.

Пунш оказался приятным на вкус и крепким. Он согрел ее, и она быстро прикончила свою кружку.

— Похоже, на нас обоих действует погода.

В уголках глаз Гарри собрались морщинки.

— Возможно, пунш сыграет свою роль и поднимет нам настроение.

Молли одарила его бледной улыбкой, чтобы скрыть, как мало она верит в это.

— Пожалуй. — Гарри откашлялся. — Я собирался сказать тебе, что не забыл о нашем соглашении.

— О?

Молли притворилась, будто забыла, о чем речь, хотя на самом деле она только об этом и думала. Г арри намерен вернуться к своей беспутной жизни и воспользоваться своим опытом, чтобы остеречь ее от неприемлемых женихов.

— Да, — произнес он довольно натянутым тоном. — Ты победила в конкурсе, и я должен подыскать для тебя подходящего мужа в Лондоне.

— О, ты очень добр.

Она не знала, что еще сказать.

Он сдвинул брови:

— Доброта здесь ни при чем. Мужчина не может взять назад свое слово.

Молли схватила свой ридикюль и встала:

— Ладно. Мне лучше вернуться в карету. Если ты не возражаешь.

Он, казалось, понял, что был не слишком любезен.

— Постой.

Молли помедлила.

Гарри попытался улыбнуться.

— Пожалуйста, прости мое скверное поведение сегодня. Я поступил глупо, позволив себе напиться накануне долгого путешествия.

Молли кивнула:

— Извинения приняты.

И поспешила назад, к карете.

Глава 42

Чуть позже полудня Гарри сидел в своем клубе, попивая бренди: Он читал газету и размышлял о том, как проведет остаток дня. За игрой в карты здесь, в клубе? Или отправиться в заведение Джентльмена Джексона? А может, сделать визит вдовушке, которая мечтала завести с ним тайную интрижку?

Ни одна из этих возможностей не показалась ему заманчивой. Тем более интрижка. В его голове прозвучал тихий, но настойчивый голос, который он впервые услышал в присутствии Молли. Посмеет ли он? Посмеет ли он следовать тому, о чем говорил ей?

Он хочет сделать что-нибудь значительное. И стать кем-то.

В конце концов, достаточно посмотреть на других беспутных холостяков: на Максвелла, с его научными изысканиями, на Эрроу, бравого морского капитана, и на Ламли, который управлял несколькими обширными имениями и огромным состоянием.

Гарри отложил газету и вытащил из кармана блокнот. Он попросит перо и чернила, а затем запишет все свои планы на будущее.

— Наслаждаетесь жизнью? — поинтересовался пожилой джентльмен, лорд Хамфрис.

Гарри поднял свой бокал и изогнул губы в любезной усмешке.

— Да, сэр.

Лорд Хамфрис рассмеялся и дружелюбно ткнул его кулаком в плечо.

Милостивый Боже. Гарри догадывался, что это означает, и заставил себя улыбнуться в ожидании того, что последует.

Пожилой джентльмен открыл рот.

— Когда я был… — начал он.

— Прошу прощения! — Гарри вскочил со своего места. Хамфрис наверняка собирался сказать: «когда я был в вашем возрасте». — Меня зовут играть в вист.

— В вист? — Лорд Хамфрис оглядел публику за столиками. — Кто? Где?

— Где-то там.

Гарри отвесил своему собеседнику почтительный поклон и схватил блокнот, поставив полупустой бокал с бренди на стол. Один Бог знает, сколько еще поздравлений он получит и сколько услышит воспоминаний о бесшабашной юности.

Конечно, его положение как победителя пари имело свои преимущества, но оно имело и недостатки, в чем Гарри убедился, посещая балы и приемы, которые устраивались в преддверии сезона.

Предприимчивые мамаши, которых указ Принни лишил возможности надоедать ему, уже перешептывались за его спиной. Юные девицы шарахались от него, как будто он был чудовищем, а не повесой с незаслуженно громкой репутацией. Мужчины приставали к нему с вопросами о том, каково это — быть свободным.

Сезон еще не начался, но эта слава — как и образ жизни, который он когда-то считал завидным, — становилась несколько… обременительной.

Впервые за все время своего холостяцкого существования Гарри оказался не у дел. Вот почему он так цеплялся за свою идею. Если он поработает над ней, то сможет представить ее отцу, когда увидится с ним в следующий раз.

А это случится довольно скоро. Герцог вызвал Гарри домой в связи с сельским балом, который он давал в честь возвращения Родерика и Пенелопы из Италии. Вообще-то Гарри не терпелось поехать. Не столько чтобы увидеть Родерика и Пенелопу с детьми — хотя он был глубоко привязан к своей семье, — сколько в надежде, что там будет Молли.

Что бы он ни делал в течение последней недели, он постоянно задавался вопросом, что она подумает о его поступках. Вот почему его не интересовали ни девицы легкого поведения, ни светские вдовы.

Ему казалось, что это будет… как-то нечестно.

Тут Гарри нахмурился. Ведь он должен найти ей мужа. Возможно, ему удастся убить двух зайцев сразу: привезти нескольких потенциальных женихов для Молли и выразить почтение отцу и остальному семейству.

Именно так он и поступит.

Гарри огляделся. Клубная гостиная была набита битком. Наверняка ему хватит получаса, чтобы найти трех-четырех респектабельных Холостяков, которые охотно поедут с ним на сельский бал в поместье его отца. По дороге он обронит несколько деликатных намеков, что они встретят там очаровательных молодых особ, особенно одну, по имени Молли Фэрбенкс, богатую наследницу, которую ее отец сослал жить в деревню. Но, окажись она в Лондоне, она взяла бы его штурмом.

И это правда, подумал Гарри, скользя взглядом по столам для игры в карты в поисках подходящих кандидатов на ее руку.

Если бы только ей дали шанс.

Любая женщина, которая выиграла конкурс на звание самой очаровательной спутницы, не будучи даже любовницей, могла бы взять приступом даже Париж, не говоря уже о старом пыльном Лондоне. Конечно, он не скажет своим приятелям ничего подобного. Однако он даст им понять, насколько она привлекательна. А если у него не получится, они поймут это сами, когда увидят ее.

А если нет, значит, они спят на ходу.

Конечно, он сам до недавних пор не замечал ее привлекательности. Но причиной тому их долгое знакомство и вражда, начавшаяся с того проклятого Рождества.

Внезапно Гарри ощутил вспышку гнева. Если уж на то пошло, они с Молли были детьми, и Пенелопа тоже. Они заплатили слишком высокую цену за тот глупый поцелуй и стихотворение, выражавшее влюбленность девочки-подростка в недоступного юношу. Пора перевернуть эту страницу их жизни и начать новую, не так ли? Пора перешагнуть через тот рождественский эпизод раз и навсегда.

Он пригласит Молли танцевать. Только один раз. Просто чтобы показать соседям, что прошлое давно миновало и забыто. И каким волнующим может быть будущее. Потому что на этом балу он намеревался объявить о своей идее. И если идея понравится его отцу, он сможет поблагодарить то далекое Рождество — за вдохновение.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Молли? — ворчливо осведомился лорд Саттон однажды утром, спустя месяц после ее возвращения домой.

Ее отсутствие не вызвало у него никаких вопросов. Как и у остальных домочадцев. Видимо, она хорошо подготовила почву, прежде чем сбежать с Седриком, даже не сознавая, как все обернется.

Молли наколола на вилку кусочек яичницы.

— Да, папа.

— Обычно ты ешь с большим аппетитом.

Молли пожала плечами:

— Уверяю тебя, я чувствую себя нормально.

Что было бессовестной ложью. Никогда она не чувствовала себя такой несчастной.

Лорд Саттон отрезал кусок от своего бифштекса.

— Ты сама не своя, с тех пор как вернулась. — Он отправил в рот кусок и принялся жевать, глядя на дочь. — И честно говоря, я тоже. Меня по-прежнему волнует исчезновение Седрика. Я подумываю о том, чтобы нанять кого-нибудь другого, если он не объявится в ближайшие дни. Ты уверена, что он не сообщил, куда уехал?

Молли почувствовала, что ее лицо загорелось.

— Ого! — Отец подозрительно прищурился. — Может, между вами происходило что-то, о чем я не знаю?

— Нет, папа. И я не скучаю по Седрику. Надеюсь, он никогда не вернется.

— Дама слишком яростно протестует, — хмыкнул лорд Саттон. Он сделал глоток пива и довольно вздохнул, облизнув губы. — Вот что я тебе скажу, — продолжил он, поставив кружку на стол. — Я поговорю с ним, когда он вернется. Вам двоим следует пожениться. Чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится эта идея. Ты — и Седрик! — Он восторженно хмыкнул. — Ты навсегда останешься со мной, будешь печь свои восхитительные пироги… помогать мне в моих изысканиях и надзирать за моей коллекцией, когда меня не станет.

Граф замолчал, очень довольный собой.

Молли отложила вилку:

— Нет, папа, спасибо. И, признаться… я собиралась кое-что обсудить с тобой.

— Что именно?

— Мы с Седриком не подходим друг другу, — она помедлила, — но я определенно хотела бы провести сезон в Лондоне.

— Ты слишком стара для сезона! — взорвался лорд Саттон. — Ты практически старая дева.

Молли почувствовала, что ее губы дрожат.

— И я должна поблагодарить за это тебя, папа. Ты держал меня здесь с кузиной Августой. Почему?

Лицо лорда Саттона побагровело.

— Как ты смеешь оспаривать мое суждение? Я знаю, что лучше для тебя.

Молли встала и обошла вокруг стола, чтобы быть ближе к отцу.

— За все годы, — сказала она, опустившись на стул рядом с ним, — минувшие с того злосчастного Рождества, я не была нигде, кроме очень строгой школы и этого поместья, живя с тобой и кузиной Августой. Я люблю тебя, папа, но я была многого лишена. Мне не хватало лондонских балов, и никто не оставлял цветы у моего порога после светского приема. И я медленно, но верно превращаюсь в старую деву.

Плечи лорда Саттона поникли.

Молли накрыла его руку своей ладонью и заговорила мягче:

— Ты сам говорил, что нельзя позволять жизни проходить мимо. Пожалуйста. — Она устремила на него умоляющий взгляд. — Мне хотелось бы на собственном опыте узнать, что такое лондонский сезон.

Лорд Саттон вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Один сезон. — Он щелкнул ее по подбородку. — Ты уверена, что тебе не нужен Седрик?

— Уверена, папа. — Она подалась вперед и поцеловала его в щеку. — И спасибо за понимание.

— Пожалуйста, — отозвался он. — Но сейчас только начало октября, так что тебе придется подождать пару месяцев. Мы снимем дом моего старого друга на Джермин-стрит с января по июнь.

— А тем временем мы могли бы съездить в Лондон, чтобы я могла приобрести новый гардероб, — предложила Молли, оживившись при этой мысли.

Лорд Саттон закатил глаза.

— Полагаю, это необходимо. Завтра выезжаем.

— Почему так скоро?

— Тебе понадобится новое платье раньше, чем ты думаешь, — отозвался граф. — Через две недели в резиденции герцога состоится небольшой бал в честь возвращения из Италии Пенелопы и Родерика.

Молли моргнула:

— Конечно. Странно, что я сама не подумала об этом. Как по-твоему, Гарри там будет?

Лорд Саттон нахмурился:

— С какой стати? Хотя, наверное, будет.

Вскоре любопытство Молли относительно приезда Гарри было удовлетворено. Во второй половине дня, когда она подстригала в саду розы, появилась горничная с листком в руке.

— Вам письмо, леди Молли.

Девушка присела в реверансе и удалилась, оставив Молли с ножницами в одной руке и письмом в другой.

Сердце Молли учащенно забилось. Она положила ножницы и сломала печать. Это была записка от Гарри. С трудом разобрав его каракули, она уяснила, что он приедет на бал.

Гарри будет на балу! Молли поднесла листок к губам, упиваясь новостью. Но когда она продолжила чтение, ее словно окатили холодной водой. Гарри писал, что привезет с собой нескольких друзей из Лондона, которые вполне годятся на роль женихов. И ей следует подготовиться к ухаживанию.

Ну конечно! Молли вздохнула и сложила листок. Он всего лишь выполняет ее просьбу. Почему же она чувствует себя такой… разочарованной?

Она проглотила ком в горле.

Правда в том, что она более чем разочарована. У нее разбито сердце. Вот в чем проблема. Она любит Гарри. А он… Очевидно, не любит ее. Конечно, им было хорошо вместе. Лучше, чем когда- либо в ее жизни, но он не любит ее.

Молли сложила листок и сунула его в карман передника. Пора перестать думать о Гарри и всех вещах, которые ей нравились в нем.

Она убрала ножницы в корзинку и, вернувшись в дом, поднялась по широкой лестнице к себе в комнату, чтобы упаковать вещи для поездки в Лондон. Ей нужен муж. Убежденные холостяки с плохим почерком ей просто не подходят.

Глава 43

— У меня потрясающие новости, братец, — сказал Родерик, завязывая галстук перед зеркалом.

— Попробую угадать. — Гарри отхлебнул бренди из бокала.

Был ранний вечер, и до начала бала, который давали их родители, оставался час. Гарри сидел в роскошных апартаментах, которые занимали Родерик и Пенелопа, когда они останавливались в резиденции герцога.

— Похоже, ты уже знаешь, — улыбнулся Родерик.

Гарри поставил бокал и поднялся из кресла.

— Достаточно посмотреть на твою ухмылку, чтобы понять, что ты в очередной раз доказал свою плодовитость и обеспечил себя наследником. Пенелопа ждет ребенка, и ты думаешь, что это мальчик.

Родерик рассмеялся:

— Неужели так заметно, как я горд, что моя красавица жена снова беременна?

— Еще как! — Гарри шлепнул брата по спине. — Отлично сработано. А почему ты так уверен, что на этот раз она родит сына?

Родерик вздохнул:

— Она говорит, что чувствует себя по-другому. А ее горничная проделала какой-то фокус с подвешенной ложкой и заявила, что будет мальчик. Но по правде сказать, я буду рад ничуть не меньше, если у нас появится еще одна маленькая Пенелопа.

— Ты ведь понимаешь, что это значит? — поинтересовался Гарри.

— Не совсем, — отозвался Родерик, налив себе бокал бренди.

— Если у тебя появится сын, я больше не буду запасным наследником.

— Ты прав.

— Я буду свободен от миссии, которую нес всю свою жизнь.

Родерик помолчал, глядя на него.

— Не могу понять, ты испытываешь облегчение или тебе этого будет не хватать?

Гарри запустил пятерню в свои волосы.

— Сам не знаю. Это всегда определяло мой образ жизни. Как твоя жизнь определялась тем фактом, что ты наследник.

Родерик понимающе кивнул:

— Это довольно утомительно, не правда ли?

Братья сели на край кровати.

— Иногда мне кажется, Родерик, — Гарри сжал челюсти, — что даже сейчас отец толком меня не знает. Да и не хочет знать.

Родерик выдержал минутную паузу.

— Он не самый чувствительный из мужчин. — Он шутливо ткнул Гарри кулаком в плечо. — Мне следовало уделять тебе больше внимания. Дать то, чего тебе не хватало.

— Тебе этого тоже не хватало.

Родерик пожал плечами:

— Я имел более чем достаточно внимания от отца. Возможно, в нем не было особого тепла, но я чувствовал себя нужным и значительным. — Родерик вскинул руку и торжественно произнес: — Что станет с земным шаром без герцогов Маллонов? Он перестанет вращаться. — Он усмехнулся, но это была грустная усмешка. — Вот ощущение, которое я вынес из общения с отцом.

Они надолго замолчали, и Гарри обнаружил, что чувствует себя счастливым. Приятно было сидеть с родным братом и ощущать себя… дома.

— Я всегда знал, что у меня есть ты, — произнес он слегка охрипшим голосом. Видимо, от эмоций. Он заметил, что после возвращения из охотничьего домика он относится ко всему более эмоционально, чем раньше. — Спасибо, что верил в меня, когда никто не верил.

Родерик опустил свой бокал с бренди.

— Ты имеешь в виду тот случай в армии?

Гарри кивнул:

— Это очень тяжело. Когда ты не в состоянии оправдаться.

Родерик вздохнул:

— И поэтому ты просто… сдался? Став тем, чего все ожидали от тебя?

— Отчасти, — кивнул Гарри. — Особенно потому, что отец так мало ожидал от меня. Сомневаюсь, что он верит, что я защищал честь дамы. Тем не менее это так.

— Гарри, — возразил Родерик. — Даже если отец уверен, что ты поступил правильно, как обеспокоенному родителю ему совсем не нравится стоять в стороне, ничего не предпринимая. Будучи сам отцом, я могу себе представить, как бы я мучился, чувствуя себя бесполезным, если бы одна из наших девочек попала в беду.

Гарри вздохнул.

— Может, это не слишком заметно, — сказал Родерик, — но он любит тебя. Можно только посочувствовать ему, что он не способен проявлять свои чувства более открыто. — Родерик помедлил. — А ты любишь его, Гарри?

Гарри уставился в пол. Любит ли он человека, который почти не уделял ему внимания и, определенно, не выказывал привязанности — всю его жизнь?

— Да, — сказал он, подняв глаза. — Не знаю почему, но я люблю отца.

— Тогда скажи ему об этом. Не жди, когда он тебе об этом скажет. Возможно, этого никогда не случится. Скажи ему и обрети наконец покой. Ведь это одна из причин, заставивших тебя податься в беспутные холостяки, не так ли?

Глаза Гарри удивленно расшились.

— Пожалуй, — сказал он.

Родерик устремил на него взгляд, в котором читались сочувствие и надежда.

Гарри улыбнулся:

— Пора идти, тебе не кажется?

Родерик кивнул:

— Я рад, что ты это осознал. Я давно понял, что с тобой происходит, но пока это не исходит из твоего собственного сердца, бесполезно что-либо доказывать.

Они оба поднялись. После секундной заминки Гарри порывисто обнял брата.

— Спасибо, — шепнул он.

Родерик сжал его в ответном объятии.

— Нет. Спасибо тебе. Ты всегда поддерживал меня. Оглядываясь назад, я вижу, что всегда мог положиться на тебя.

Гарри рассмеялся:

— Не считая одного случая.

— О да, — протянул Родерик, — когда ты поцеловал мою жену.

— Тогда она не была твоей женой.

Родерик рассмеялся:

— Вообще-то этот случай привел меня в чувство. Боюсь, я был чересчур самонадеян, полагая, что Пенелопа никуда не денется. С тех пор я никогда больше не воспринимал ее как должное.

— Что ж, что ни делается, все к лучшему. Кстати, мы уже опоздали на пять минут к общему сбору в гостиной.

Родерик закатил глаза в притворном ужасе:

— Представляешь, какую головомойку устроят нам матушка и Пенелопа?

— Да, но я привык к головомойкам.

— Подожди, покаты женишься.

— Надеюсь, это случится не скоро, — отозвался Гарри.

Хмыкнув, они поспешили вниз по лестнице, в гостиную. Родерик сразу направился к Пенелопе и поцеловал ее в щеку.

Остроты, которые Гарри использовал, чтобы оправдать свое холостяцкое существование, были так привычны, что он мог произнести их даже во сне. Но почему-то сегодня, в свете радостной новости, касающейся Родерика и Пенелопы и их нежных отношений, эти пошлости казались фальшивыми даже ему самому.

Это был тревожный сигнал.

Неужели он теряет форму?

Впрочем, не важно. Ему есть о чем подумать и без этого. О семье. О друзьях. И о том, чтобы хорошо повеселиться на этом сельском балу, устроенном властным герцогом, который, возможно, все же любит его.

Глава 44

Ладони Молли вспотели. Она не могла дождаться, когда увидит Гарри. Прошло шесть долгих недель! Как ей вести себя с ним? И как он будет вести себя по отношению к ней?

Впрочем, глупо гадать. Гарри свободен и будет вести себя как и полагается холостяку. Судя по тому, что она слышала, он вел активную светскую жизнь, хотя его поведение было не более распутным, чем у других холостяков.

Однако оно было достаточно распутным, чтобы причинять ей боль. Неужели он уже завел интрижку с другой женщиной?

По крайней мере Молли знала, что выглядит наилучшим образом. Ее платье прибыло прямиком из Лондона. Папа, добрая душа, не пожалел затрат. Оно было сшито из бледно-розового муслина с короткими рукавчиками. Вырез был достаточно скромным, но юбка была расшита полупрозрачными бусинами, которые мерцали при каждом движении. А ее волосы, уложенные в изящную прическу, украшал букетик из бледно-розовых бутонов.

Молли стояла в цепочке гостей, ожидавших своей очереди поприветствовать хозяев. Обычно, бывая в резиденции герцога, она чувствовала себя как дома. Ведь она гостила здесь с младенчества, а теперь ее сестра приходилась герцогу невесткой.

Но после недели, проведенной в охотничьем домике, все изменилось. И Молли не верилось, что она никогда раньше не смотрела на Гарри… как на мужчину.

Отец коснулся ее руки:

— Иди без меня, Молли. Мне нужно перекинуться парой слов с лордом Уинстоном, и я забыл свои очки в карете. Я сейчас вернусь.

Они были так близки с семейством Гарри, что Молли могла сама поздороваться с хозяевами.

— Конечно, папа, — сказала она и направилась к отцу и матери Гарри.

Интересно, перестанет ли она когда-нибудь побаиваться герцога? Молли сомневалась в этом. К счастью, герцогине удавалось смягчать властные манеры супруга.

— Как приятно видеть тебя, Молли, — улыбнулась мать Гарри, ласково сжав ее руку. — Знаешь, ты с каждым днем становишься все более похожей на свою матушку.

У Молли потеплело на душе.

— Правда?

— Конечно, — заверила ее герцогиня. — Надеюсь, тебе будет весело сегодня, дорогая.

Поблагодарив герцогиню, Молли пошла дальше, к Пенелопе и Родерику, и тепло обнялась с обоими.

— Ты великолепно выглядишь, — шепнула Пенелопа. — Я так соскучилась по тебе.

Она была так занята, готовясь к балу, что не успела навестить родных после возвращения из Италии три дня назад.

Но Молли понимала свою старшую сестру. И не могла дождаться, когда сможет поболтать с ней наедине. Пенелопа просто светилась от счастья. Счастья взаимной любви, которую ей самой не суждено испытать. Однако она радовалась за Пенелопу. От всей души.

И тут Молли скорее почувствовала, чем увидела, что предмет ее неразделенной любви находится рядом. Разговаривая с сестрой о ее итальянских приобретениях, она услышала, как Родерик сказал:

— А вот маленькая проказница, заставившая тебя податься в армию, Гарри.

Молли повернула голову, и у нее внутри все сжалось. В безупречном вечернем костюме Гарри казался более красивым, чем когда-либо. Вместе с тем в нем появилась какая-то сдержанность, которой не было месяц назад. Возможно, это объяснялось тем, что он находился в окружении своей семьи.

По его вспыхнувшему взгляду было видно, что он рад видеть ее. Он поцеловал ее руку, и по телу Молли пробежали мурашки удовольствия.

— Мои лондонские друзья собираются пригласить тебя на танец, — сообщил Гарри, понизив голос. — Я сам представлю тебя им, когда освобожусь.

Радость Молли пошла на убыль.

— Спасибо, Гарри. — Она выдавила улыбку. — Я тебе очень признательна.

— Я твердо намерен выполнить свое обещание, — отозвался он серьезным тоном.

Он снова взял ее руку и поцеловал. Молли постаралась сохранить улыбку на губах.

Гарри обещал найти ей мужа. Но неужели ему необходимо делать это с таким удовольствием? Что ж, она будет флиртовать с его друзьями. Если все пойдет хорошо, возможно, сегодня вечером она будет танцевать со своим будущим мужем.

Гарри был не против того, чтобы присоединиться к женщинам, окружавшим его мать. Она подозвала его, чтобы он ответил на их вопросы о его планах на будущее. Его родители и их приятели всегда интересовались его планами на будущее.

Впервые в жизни они у него были.

— Я собираюсь открыть небольшое издательство, — сообщил он.

Мать ахнула. Затем улыбнулась и прослезилась.

Гарри сам был переполнен эмоциями.

— Дорогая матушка. — Он взял ее руку и улыбнулся. — Первым изданием «Тремор пресс» будет сборник детских загадок, сказок и стихов под названием «Рождественский альманах для детей». Весь доход от каждого выпуска, — а я намерен выпускать его раз в год, — пойдет на нужды местного сиротского приюта.

Последовали одобрительные возгласы.

— Кроме того, я наметил несколько благотворительных проектов, — продолжил Гарри, — например, пособие для женщин, ищущих безопасную и честную работу в Лондоне, который мы будем распространять в церквях и работных домах в окрестностях города.

— Святые небеса! — воскликнула одна пожилая дама, поднеся к глазам монокль. — Что случилось с нашим старым добрым Гарри?

Гарри повернулся к ней:

— Я все тот же, графиня. Только стал лучше.

Женщины рассмеялись.

— А отец знает, Гарри? — поинтересовалась мать с надеждой в глазах.

Он покачал головой:

— Еще нет. У меня не было возможности поговорить с ним. Но я расскажу ему о своих планах позже вечером.

— Хорошо, — отозвалась она. — Но я хочу знать все подробности.

Гарри усмехнулся при виде ее энтузиазма. Жаль, что он так долго — вначале из-за отца, а потом из-за позора в армии — сдерживал свои чувства.

— В конечном итоге, — сказал он, — я предполагаю издавать романы, томики стихов и научные издания. Но я никогда не забуду, что обязан своим вдохновением вам, миледи, — он взял руку своей матери и нежно поцеловал, — самой любящей из матерей, которая всегда учила меня следовать добру и не поддаваться низменным порывам.

Герцогиня молчала, лишившись дара речи. Как и ее подруги. Собственно, ни одна из них не удержалась от слез. Когда они пришли в себя, Гарри досталось больше объятий и добрых пожеланий, чем он когда-либо получал в своей жизни. И как ни странно, это его ничуть не смутило. Пора перешагнуть через прошлое. Он стал старше и умнее.

И как он только что сказал вдовствующей графине, лучше.

Тем не менее, пока женщины засыпали его вопросами, уделяя ему самое лестное внимание, Гарри искал повода сбежать, потому что, бросив взгляд через плечо, заметил Молли. Она танцевала с его другом Альфредом, который, видимо, удачно сострил, судя по тому, как Молли весело рассмеялась.

Гарри ощутил укол ревности. Стройная шея Молли, как он знал по собственному опыту, была мягкой и теплой, она пахла клубникой и сулила наслаждение.

— Ты кажешься рассеянным, Гарри, — заметила мать. — Неудивительно, учитывая, какие идеи владеют твоими мыслями.

— Может, ты хочешь потанцевать? — поинтересовалась леди Грегори. — Моя Энн с удовольствием составит тебе компанию.

Милостивый Боже. Неподалеку стояла Энн Райордан, весьма вероятно, его будущая невеста. У нее была безупречная родословная и приличное состояние. С точки зрения света у него не было никаких причин, чтобы медлить с предложением.

— Как поживаете, лорд Гарри? — Она стрельнула в него глазами.

— Э… приятно видеть вас, леди Энн.

Он выдавил улыбку.

— Мы знаем, что вы вовсю развлекаетесь в Лондоне, — заметила леди Грегори, — но, надеюсь, не в доме своей матери?

Гарри отлично понял леди Грегори. Независимо от пари он сын своих родителей, и должен уважать семейные традиции. Он протянул руку Энн.

— Позвольте пригласить вас на танец, — произнес он, стараясь выглядеть галантным.

Энн взяла его руку с таким видом, словно ее ведут на эшафот.

Боже, подумал Гарри, слыша женские голоса за спиной. Может, о помолвке уже объявлено, а ему забыли сказать? Хотя поддерживать разговор с Энн, постоянно наступавшей ему на ноги, было непросто, Гарри справился. Когда танец закончился, он предложил ей выпить лимонада, но она отказалась, покачав головой.

— Спасибо за чудесный танец, — поблагодарил ее Гарри и препроводил к следующему партнеру, щеголю в розовом жилете, заявив, что она самая приятная партнерша из всех, кого он встретил на балу за этот вечер.

Итак, долг выполнен. Теперь он может отправиться на поиски Альфреда.

Спустя пару минут Гарри присоединился к нему у стола с закусками, украшенному двумя вазами с оранжерейными орхидеями, любимыми цветами Пенелопы, как он слышал от Родерика.

Горничная разливала охлажденный пунш.

— Пожалуйста, лорд Гарри, — улыбнулась она, вручив ему чашку.

— Большое спасибо, — отозвался Гарри.

Приятно, когда тебе рады дома, даже если это слуги.

Альфред попросил две чашки пунша и повернулся к Гарри с доверительным видом.

— Ты оказал мне огромную услугу, представив Молли. Она не только мила, но и остроумна. Вообще-то этот пунш для нее. Она согласилась прогуляться со мной по террасе.

— И напрасно, — заявил Гарри, — ей нельзя гулять на террасе. Таковы указания ее отца.

Альфред выпятил подбородок.

— С каких пор ты считаешься с мнением отцов?

Гарри попытался изобразить жизнерадостную улыбку, но улыбка получилась несколько угрожающей.

— Молли не из тех, с кем можно забавляться.

— Я и не собираюсь, — возразил Альфред, явно задетый. — Возможно, я начну ухаживать за ней. — Он покраснел. — А теперь посмотри, что ты наделал.

Гарри проследил за его укоряющим взглядом. Молли стояла в окружении остальных трех приятелей, которых он привез из Лондона.

Альфред вздохнул и поставил чашки с пуншем на стол.

— Извини, — сказал Гарри, ничуть не сожалея, что Альфред упустил возможность познакомиться с Молли ближе. — Но тебе не удастся завоевать ее без борьбы.

Альфред бросил на него любопытный взгляд:

— Она тебе нравится?

Гарри издал короткий смешок:

— Конечно. Она моя соседка. Я знаю ее с младенчества.

— Ты здорово расстроился, когда узнал, что я несу ей пунш.

Гарри откашлялся.

— Я чувствую определенную ответственность за нее.

— Как за сестру?

Гарри улыбнулся:

— Именно.

— Тогда мне лучше держаться подальше, — мрачно заметил Альфред. — У меня у самого есть сестра.

И он удалился, очевидно, в поисках другой добычи.

Если Альфреда так легко отвадить, он не заслуживает того, чтобы добиваться руки Молли, решил Гарри, довольный, что убрал со сцены неподходящего претендента. Но, бросив взгляд в сторону Молли, он увидел, что остальные холостяки все еще держатся рядом с ней. И один из них, лорд Майкл Баннистер, пригласил Молли на вальс.

Гарри напрягся. Майкл — настоящий Ромео, неплохой парень, но склонный к разгульной жизни. Молли кружилась в вальсе, оживленно болтая и глядя на Майкла своими огромными, всегда чуточку удивленными карими глазами.

Гарри уже знал, что испытывает вожделение к Молли. И здоровую дозу дружеских чувств. Но теперь выяснилось, что он не хочет делить ее с другими мужчинами. Вообще.

Никогда раньше он не чувствовал ничего подобного. Когда у него были интрижки с другими женщинами, он ничего не имел против того, чтобы они заводили себе других поклонников после того, как их связь заканчивалась.

Однако в отношении Молли он не был так лоялен. Хотя в романтическом смысле их больше ничего не связывало. Но Гарри определенно не хотел, чтобы его холостые приятели болтали с Молли, воображая, как они уложат ее в постель. Он не желал, чтобы подобные мысли вообще приходили им в голову. Ни сейчас, ни в будущем.

Его охватило чувство собственника, такое сильное, что он сжал кулаки. Постаравшись взять себя в руки, он проследовал в гущу танцующих и постучал Майкла по плечу.

— Если позволишь, я продолжу, — коротко сообщил он.

Майкл остановился в явном замешательстве.

— Я тебе все потом объясню, — сказал Гарри.

И он это сделает. Он объяснит всей компании, что Молли принадлежит ему. И никому больше. Он вправе жениться на ком хочет, и он женится на ней. Он сделает ее своей женой и больше никогда не будет беспокоиться, что к ней приблизится другой мужчина. Потому что он любит ее!

Как он мог быть таким тупым, чтобы так долго не понимать, что его безумные, противоречивые чувства — его постоянные мысли о Молли — не что иное, как любовь?

Он и вправду болван.

Но теперь с этим покончено!

Майкл отпустил руку Молли, и Гарри сжал ее в своей ладони.

Однако Молли не казалась обрадованной сменой партнера.

— Что, скажи на милость, ты себе позволяешь?

Они закружились в вальсе.

— Тебе не следует танцевать вальс с первым встречным, — заявил Гарри и притянул ее ближе для пущей убедительности. — Никогда не знаешь, что у них на уме. Я всего лишь стараюсь держать этих хищников в узде, как и обещал. И признайся, тебе хочется пирожных. Я видел, как ты слопала одно в уголке. Я раздобуду тебе еще, вот только закончится вальс.

— Пирожные замечательные, и я с удовольствием съем еще.

Молли проглотила ком в горле, словно пыталась сдержать слезы.

Гарри ощутил угол тревоги.

— Ты в порядке?

Вместо ответа она издала горький смешок. Гарри попытался придумать, что бы такое сказать, чтобы вывести Молли из странного настроения, в котором та пребывала. Но его язык был скован. Возможно, из-за того, что он увидел в ее взгляде перемену.

Она явно не чувствовала себя счастливой. В его обществе!

Он взмолился, чтобы было еще не слишком поздно завоевать ее сердце.

— Молли, — начал он, крепче сжав ее руку. — Я чем- то обидел тебя?

Она сделала глубокий вздох.

— Ответь мне, Гарри. Почему ты вообще уделяешь мне внимание?

— Потому что… — он помедлил, — я считаю своим долгом знать о тебе все.

— Чтобы устроить мой брак с другим? — Молли недоверчиво покачала головой. — И почему ты назвал джентльменов, которых сам познакомил со мной — и которые выглядят вполне приличными, — хищниками? Скорее ты сам хищник. В газетах пишут, что ты вовсю используешь преимущества своего холостяцкого положения.

Гарри не мог отрицать, что пустился во все тяжкие. Но теперь он понимал, что просто пытался забыть Молли.

— Не стоит верить всему, что пишут в газетах. — По крайней мере он не спал с другими женщинам после того, как расстался с ней. — Я назвал твоих ухажеров хищниками, потому что, — он помедлил, — они тебе не подходят.

Она вздохнула:

— Предполагалось, что ты будешь искать мне мужа, а не отпугивать женихов. Вряд ли это поможет делу, если ты будешь нависать надо мной, как грозовое облако.

— Неужели у меня такой угрожающий вид?

Молли кивнула.

— Отлично, — заявил Гарри. — Я намерен держать твоих новых поклонников на расстоянии.

— Зачем? — жалобно спросила Молли.

— Потому что я уже нашел для тебя идеального мужа, — улыбнулся он.

Ее брови взлетели.

— Правда? Кого?

Неужели она не видит? Неужели она не видит этого в его глазах?

— Молли, — простонал он. — Давай выйдем в сад, как только вальс закончится.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, он остановился прямо посреди зала.

— Гарри? — В карих глазах Молли отразилось замешательство.

Но тут со стороны лестницы донесся шум: громкие голоса и резкий возглас, словно кого-то ударили в солнечное сплетение.

Музыка смолкла.

— О Боже, — прошептала Молли.

Гарри поднял глаза. На верху лестницы, ведущей в бальный зал, лежал лакей. Два других лакея держали за руки растрепанного мужчину. И хотя тот безуспешно вырывался, его глаза торжествующе сверкали.

Это был сэр Ричард. А рядом с ним, устремив на Гарри умоляющий взгляд, стояла прелестная Фиона.

Глава 45

Когда Молли увидела сэра Ричарда в сопровождении бывшей любовницы Гарри, ее сердце забилось так быстро, что она испугалась, что упадет в обморок.

— Я хочу сделать заявление, — крикнул сэр Ричард, обращаясь к притихшему залу. — Это жизненно важно для герцога Маллона и всех присутствующих. Вы должны выслушать меня, если вам дорога честь!

Молли и Гарри уставились друг на друга.

Игра закончилась.

— Ваша светлость! Я настаиваю, чтобы меня выслушали! — снова крикнул сэр Ричард, отбиваясь от лакеев, которым почти удалось дотащить его до двери.

Фиона казалась ничуть не тронутой его отчаянием и совсем не удивленной.

— Отпустите его! — распорядился герцог.

Лакеи не спешили выполнить его приказание, но в конечном итоге они оставили сэра Ричарда, и он выпрямился, тяжело дыша.

— Что вы хотели сказать? — осведомился герцог.

Однако прежде чем сэр Ричард успел ответить, произошла довольно смешная вещь. В дверях бального зала появился отец Молли. Обойдя лакеев и сэра Ричарда, он подошел к герцогу и спросил:

— Что, к дьяволу, здесь происходит?

«О, папа!» — в отчаянии подумала Молли. Как жаль, что он станет свидетелем падения его дочери.

Следом за ним в бальный зал вошел молодой человек с золотистыми кудрями и ангельским лицом.

Седрик.

Молли ахнула. Что он здесь делает? Если только отец не придумал в последнюю минуту поженить ее с Седриком до начала лондонского сезона.

Или Седрик передумал бросать ее?

Гарри шагнул вперед, сжав руки в кулаки.

— Оллистон… мерзавец.

Молли положила руку на его локоть:

— Не надо.

Он не должен тратить время на Седрика. В конце концов, какое значение имеет его предательство теперь? У нее нет будущего. А Гарри будет приговорен к браку с Энн Райордан, как только сэр Ричард разоблачит ложь, которую они нагородили, чтобы она могла принять участие в конкурсе за звание самой очаровательной спутницы.

Гарри разжал кулаки. Но у него был такой вид, словно он способен сразиться с целой армией.

Молли молчала, отказываясь думать о своем отце и его желании выдать ее за Седрика. Они оба стояли рядом с сэром Ричардом. Его отец взирал на сэра Ричарда как на какое-то морское чудище, а Седрик, болван, пялился на Фиону с плохо скрытым ужасом, что только подтверждало подозрение Молли, что он опять претендует на ее руку.

Она не испытывала ничего, кроме смутной жалости к нему и горечи от мысли, что отца не интересует, чего она хочет от своего мужа. Однако их равнодушие к ее желаниям казалось несущественным по сравнению с тем, что происходило сейчас, в этом бальном зале.

Теперь она ждала, словно приговоренная к казни преступница, со связанными руками и завязанными глазами, когда топор опустится на ее шею.

Судя по всему, ждать оставалось недолго.

Сэр Ричард протянул дрожащий палец в сторону Гарри:

— Ваш сын, ваша светлость, участвовал в пари беспутных холостяков Принни.

— Это всем известно, Белл, — устало отозвался герцог. Это был не первый случай, когда шокирующая выходка грозила испортить бал, который он устроил. — Выкладывайте, что там у вас.

В зале повисла такая тишина, что Молли слышала, как пульсирует кровь в ее ушах.

Сэр Ричард приподнял бровь.

— В таком случае вам также известно, что в этом году я был одним из пяти беспутных холостяков, — продолжил он, явно довольный собой. — Каждый из нас должен был привезти любовницу…

— Роджер! — обратилась к мужу мать Гарри с укором в голосе.

Молли видела, как герцог накрыл ее руку своей.

— Мы все здесь взрослые, Джейн. Однако дамы, не желающие слышать подобные вещи, могут выйти.

Толпа встрепенулась, но ни одна женщина не покинула зал. Даже жена викария.

Всеобщее внимание вновь сосредоточилось на сэре Ричарде.

— По условиям пари, — объявил он со свойственной ему помпой, — каждый из нас должен был явиться с любовницей в один из ваших охотничьих домиков, ваша светлость.

В толпе послышался ропот. Молли посмотрела на Гарри.

— Разве это не твой охотничий домик? — шепнула она.

Гарри покачал головой.

— Мне нужно многое объяснить относительно моих отношений с отцом, — отозвался он шепотом. — Однако это все в прошлом. Сегодня вечером я собирался поговорить с ним. И с тобой, Молли.

В его голосе прозвучало отчаяние, но глаза смотрели тепло, искренне и… с любовью. Неужели он питает к ней нежные чувства?

Гарри сжал руку Молли:

— Я не успел сказать тебе во время вальса. Не нашел подходящих слов. Я хочу быть с тобой. — Он глубоко вздохнул. — Больше все на свете.

Молли кивнула, проглотив ком в горле:

— Я тоже хочу быть с тобой, Гарри.

На несколько секунд, несмотря на громкие возбужденные голоса,которые раздавались вокруг, Молли захлестнула волна счастья.

Однако голос герцога, призвавший всех к молчанию, вернул ее к реальности. И Гарри тоже.

— В соответствии с правилами пари, — продолжил сэр Ричард, когда снова воцарилось молчание, — женщины должны были участвовать в конкурсе на звание самой очаровательной спутницы. Холостяк, чья любовница побеждала в конкурсе, вознаграждался годом свободы от брачной удавки. Остальным полагалось тянуть жребий. Проигравший приговаривался к немедленной женитьбе. — Сэр Ричард бросил злобный взгляд на Гарри. — Ваш младший сын, ваша светлость, выиграл пари и был избавлен от необходимости тянуть жребий.

— Да, — ворчливо отозвался герцог, — нам это известно, как и всем разочарованным девицам на выданье и их мамашам.

Раздался смех.

Молли взглянула на Гарри. Его губы сжались, а глаза, жесткие и холодные, не отрывались от сэра Ричарда.

— Но как выяснилось, ваша светлость, — сказал Ричард, — ваш сын нарушил правила. И его следует лишить звания победителя.

По толпе снова пробежал громкий ропот.

— Каким образом? — невозмутимо поинтересовался герцог.

Вот это выдержка, подумала Молли, начиная восхищаться отцом Гарри.

Сэр Ричард почесал подбородок.

— Любовница вашего сына бросила его перед самым началом конкурса. Собственно, она здесь и подтвердит мои слова.

Сэр Ричард посмотрел на Фиону.

— Я эта женщина, — произнесла Фиона кротким тоном. — Я действительно оставила Гарри. В гостинице полно свидетелей, которые могли бы подтвердить мое заявление. Он не позволил мне взять с собой мою комнатную собачку! И его не тронули даже мои слезы.

Она захлопала ресницами.

Толпа заметно оживилась.

— Тише! — вновь призвал герцог.

В зале снова воцарилась тишина.

Сэр Ричард набрал в грудь воздуха:

— Ваш сын не знал, что делать, ваша светлость. По условиям пари участник, появившийся на месте проведения конкурса без любовницы, считался бы проигравшим и был бы обязан незамедлительно жениться.

Мужчины в зале настороженно переглянулись. Какой кошмар, казалось, говорили их взгляды. А женщины, казалось, одновременно закатили глаза.

— Как я уже сказал, — настойчиво произнес сэр Ричард, — ваш сын проиграл бы пари, приехав без любовницы. Поэтому вместо настоящей любовницы он привез фальшивую.

Толпа ахнула. Кто-то даже вскрикнул.

— Что такое, скажите на милость, фальшивая любовница? — громко поинтересовался кто-то, стоявший поблизости от Молли.

— Фальшивая любовница, — объяснил сэр Ричард, — это любовница только на словах.

— А откуда вы знаете, что она любовница только на словах? — выкрикнул другой голос.

— Между персонами, о которых идет речь, произошла ссора во дворе гостиницы, где они встретились, — отозвался сэр Ричард со смешком. — Они говорили достаточно громко о своих отношениях, чтобы их слышали хозяин гостиницы и горничная. И потом особа, изображавшая любовницу, подпирала дверь своей спальни.

Молли схватила Гарри за локоть, округлив глаза.

— Я сам слышал, — продолжил сэр Ричард, — как она каждую ночь передвигала тяжелый предмет мебели к двери. В этой комнате не было никаких шалостей, выходящих за грани приличий, можете мне поверить.

Толпа снова возбужденно загудела. Когда шум затих, сэр Ричард скрестил руки на груди и устремил на Гарри обвиняющий взгляд.

— Из этого следует, что эта женщина не могла претендовать на звание самой очаровательной спутницы, что, в свою очередь, делает победу вашего сына незаслуженной.

Толпа ахнула.

Сэр Ричард поднял руку.

— Иначе говоря, я более не являюсь проигравшим пари и не обязан делать предложение молодой особе, выбранной правлением клуба. По умолчанию проигравшим является ваш сын, ваша светлость. Именно он является тем холостяком, который должен связать себя брачными узами. И в соответствии с пожеланиями клуба это должна быть Энн Райордан, присутствующая в этом зале.

Колени Молли подогнулись, но она постаралась взять себя в руки. Если не для себя, то хотя бы ради бедной Энн Райордан. Конечно, она косоглазая зануда, но считаться наказанием для проигравшего пари?

Никто не заслуживает подобного унижения.

— Если все, что вы сказали, правда, — произнес герцог, обращаясь к сэру Ричарду, — то так тому и быть.

Сэр Ричард улыбнулся и отвесил герцогу поклон.

Челюсти Гарри сжались.

— Это все, что вы хотели сказать, Белл? — осведомился герцог.

— Нет, — ответил тот. — Провинности вашего сына этим не исчерпываются, ваша светлость.

Толпа напряженно замерла.

Гарри взял Молли за руку.

Сэр Ричард смотрел прямо на них.

— Ваш сын, ваша светлость, погубил репутацию молодой особы, которая играла роль его любовницы. Она находится в этом зале.

Последовало так много удивленных возгласов, что Молли захотелось крикнуть, чтобы все замолчали, и поднять руку, чтобы признаться. Но она не могла сделать этого. По крайней мере на глазах у отца.

— Вашего сына следовало бы вызвать на дуэль, — заявил сэр Ричард.

Дуэль? Но это же смешно! Молли бросила беспомощный взгляд на Гарри, однако его взгляд был прикован к лицу сэра Ричарда.

— Да, друзья мои, на дуэль, — горько продолжил тот. — Ибо он не в силах исправить зло, причиненное той молодой особе. Ведь ему придется жениться на Энн Райордан.

Сердце Молли упало.

Сэр Ричард нахмурил брови.

— К сожалению, отец девушки слишком стар, чтобы защитить честь дочери на дуэли, поэтому на дуэли придется драться ее деверю.

И он посмотрел в упор на Родерика.

Вся толпа, как один, повернула головы к Родерику. Если он деверь, то…

Все взгляды обратились на Молли, включая ее отца, который уставился на нее через очки, пораженный настолько, что лакею пришлось поддержать его за локоть.

— Молли! — окликнул ее лорд Саттон дрогнувшим голосом. — Ты ведь не имеешь к этому никакого отношения?

Озарение пронеслось по толпе со скоростью молнии. Если Молли была фальшивой любовницей Гарри, то Родерику придется вызвать на дуэль собственного брата!

В зале поднялся такой шум, что массивная люстра, свисавшая с потолка, задрожала.

Лицо Молли загорелось, но она вскинула подбородок и не произнесла ни слова. Что, с точки зрения собравшихся, было признанием вины.

— И кто была эта фальшивая любовница? — прорычал герцог.

Сэр Ричард устремил взгляд на Молли.

— Леди Мэри Фэрбенкс, — спокойно произнес он.

Мать Гарри упала в обморок.

— Не может быть, Молли! — вскричала Пенелопа и тоже упала в обморок, прямо в объятия Родерика.

— Ребенок! — воскликнул тот, подхватив Пенелопу на руки и прижав ее к своей груди. — Доктор Краус, вы еще здесь?

Кровь отхлынула от лица Молли. Пенелопа ждет ребенка? Она прижала руку к дрожащим губам и яростно заморгала, сдерживая слезы. Но тут, казалось, все женщины начали плакать, падать в обморок или взывать к Пенелопе.

Новость о ребенке не могла появиться в худший — или более подходящий — момент. Ибо жизнь Родерика вполне могла оказаться в опасности.

Над домом Маллонов нависла угроза!

«Молитесь, чтобы это был сын!» — слышалось со всех сторон.

—Держись, — сказал Гарри, взяв Молли под руку. — Не позволяй им…

— Пенелопа… — Молли едва могла говорить.

— С ней все будет в порядке. С моей матерью тоже. И с остальными.

— Но, отец…

Лорд Саттон все еще потрясенно взирал на нее.

И тут Родерик — уложив с помощью доктора Пенелопу на диван — повернулся к Гарри.

Время словно остановилось.

На секунду Молли показалось, что она перенеслась назад, на тот рождественский бал, когда ей было тринадцать лет. Тогда Пенелопа тоже упала в обморок. Но на этот раз у нее было гораздо больше оснований для расстройства. Гарри и Родерик не просто подерутся. Раз задета ее честь, Родерик будет вынужден вызвать брата на дуэль.

Голова Молли закружилась. Она почувствовала, как Гарри крепко сжал ее руку в своей теплой ладони.

Она не будет думать о том, что происходит, решила Молли. Она сосредоточится на тепле его руки и на том, как сильно она его любит, пусть даже весь мир рушится. Она любит Гарри и всегда будет любить его.

И кажется — нет, она уверена, — он тоже любит ее.

Молли вздернула подбородок и устремила вызывающий взгляд на сэра Ричарда. Затем обвела взглядом Родерика, герцога, своего отца и всех остальных. Она вынесет всеобщее возмущение и будет молиться, чтобы ее отец, сестра и семья Гарри простили ее. А если нет — что сделано, то сделано.

Она навеки принадлежит Гарри.

— Этот презренный тип не солгал, отец, — произнес Гарри таким угрожающим тоном, какого Молли никогда не слышала от него. — Молли Фэрбенкс действительно сыграла роль моей любовницы. Подчеркиваю, роль. Она не совершила ничего предосудительного. И не должна расплачиваться.

Молли дрожала, стоя рядом с ним.

Гарри вел себя самоотверженно, но она знала, что ей придется дорого заплатить, как бы он ее ни выгораживал.

Сэр Ричард хмыкнул:

— Как вы наивны, Тремор. Будьте уверены, что вам придется заплатить за свою выходку. Здесь присутствуют члены клуба, которые, если они уважают принца-регента, выйдут вперед и потребуют, чтобы вы немедленно сделали предложение Энн Райордан.

Лицо герцога еще больше помрачнело.

— Поскольку я хорошо знаком с правилами пари, я должен подтвердить слова Белла. — Он повернулся к отцу Молли. — Прошу извинить меня за то, что я намерен потребовать, Саттон.

Она догадывалась, что он имеет в виду. И всей душой желала, чтобы он этого не делал.

Герцог посмотрел на Гарри:

— Ты немедленно сделаешь предложение леди Энн Райордан.

Молли судорожно сглотнула. Лорд Саттон выглядел так, словно сейчас заплачет. Ее репутация погибла. Окончательно. И они с отцом оба знали это. Его планы выдать ее за Седрика пошли прахом. Она падшая женщина. Ни один уважающий себя мужчина не возьмет ее в жены.

Слава Богу, что Пенелопу вынесли из зала.

Глаза Гарри потемнели от боли и сожаления.

— Извини, — шепнул он.

Молли знала, что он сожалеет. Но теперь ничего не изменишь. Ситуация вышла из-под контроля. Они оба наделали глупостей, однако вышло так, что в процессе этого безумия она обрела саму себя. И Гарри был ее неотъемлемой частью. Что бы ни случилось.

— Я понимаю, что у тебя нет выбора, — прошептала она в ответ. — Я всегда это знала. — Она сжала его руку. — Ты должен сделать предложение Энн, Гарри.

Он сжал ее руку так сильно, что ей стало больно. Но она не подала виду. Она должна быть сильной. Он никогда не узнает, как тяжело ей отпускать его.

Гарри направился к Энн. Внутри Молли все оцепенело. Она знала, что никогда больше не будет по-настоящему счастлива.

Глава 46

Гарри посмотрел на герцога. Пора исполнить свой долг. Он уклонялся от брака, зная, что отец будет доволен, видя его женатым, а Гарри, не хотел радовать своего отца, потому что считал, что герцог не любит его. Однако сегодня он понял, что ошибался. Возможно, отец никогда не произносил этого вслух, но то, как он обращался сегодня с сэром Ричардом, его властная холодность, все свидетельствовало о том, что он любит свою семью больше всего на свете и будет защищать ее до последнего вздоха.

Гарри был частью этой семьи, и что бы он ни творил, отец никогда не выбрасывал его из своей жизни. Он всегда заботился о нем, хотя и по-своему.

— Я выполню свой долг, отец, — сказал он. — Человек чести должен выполнять свои обязательства, в том числе касающиеся пари. — Он помедлил. — Однако теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что человек чести не должен играть по правилам, унижающим достоинство других людей. Я пренебрег своим долгом. Возможно, если бы я выразил свои сомнения, я смог бы направить Принни в другое русло.

Герцог откашлялся:

— Мне следовало попросить аудиенции у принца-регента, чтобы выразить свою обеспокоенность, особенно по поводу его затеи, вовлекающей моего сына. Будь я более внимателен, возможно, не было ты такого… финала.

Он казался очень печальным.

Гарри проглотил ком в горле.

— Не печалься, отец, — сказал он. — Скоро я выполню условия пари и восстановлю семейную честь, но пока я хотел бы исполнить еще более высокий долг. Долг сердца.

Перескакивая через две ступеньки, Гарри поднялся на балкон. Сэр Ричард юркнул за спину лакея, однако Гарри не стал тратить на него время.

— Ах ты, шакал! — прорычал Гарри, схватив Седрика за грудки. — Прежде чем я сделаю предложение высокочтимой Энн Райордан, невинной жертве этого жестокого пари, и прежде чем сэру Ричарду удастся стравить меня с моим любимым братом, я требую, чтобы ты немедленно сделал предложение леди Молли Фэрбенкс. Она попала в эту переделку из-за тебя, жалкий предатель.

Он встряхнул Седрика так сильно, что у того застучали зубы.

— Это она просила меня сбежать с ней, — возразил Седрик, болезненно морщась.

Лорд Саттон разинул рот.

— Молли сбежала с тобой? Как это могло случиться? Ты ей даже не нравишься!

Гарри отпустил Седрика, и тот покачнулся.

— Этот трус вообще не собирался жениться на вашей дочери, лорд Саттон. Молли совершила ошибку, думая, что лучше выйти замуж за Седрика, чем остаться старой девой. Они отправились в Гретна-Грин, пока вы были в отъезде. А потом этот ничтожный субъект, — он свирепо взглянул на Седрика, бросил ее в захолустной гостинице и сбежал с моей любовницей.

Он указал на Фиону.

Отца Молли била дрожь.

— Из-за моего равнодушия, из-за чрезмерной увлеченности работой, а также из-за того, что я заставил дочь несколько лет расплачиваться за глупое стихотворение, которая она написала, будучи ребенком, Молли переживает этот позор.

— Нет, отец! — воскликнула она. В ее глазах сверкали слезы, но голос звучал твердо. — Ты ни в чем не виноват. Ты лучший из людей!

Горло Гарри перехватило. Молли такая великодушная. Такая добрая. И храбрая.

И он любит ее.

Лорд Саттон судорожно сглотнул, глядя на Молли.

— На этот раз я не повернусь к тебе спиной. Что бы ни произошло сегодня, ты все равно останешься моей любимой дочерью. — Он погрозил пальцем собравшимся. — И никто не отвергнет тебя, не отвергнув вначале меня. Надеюсь, это ясно?

Он уставился через очки на толпу, бросая вызов несогласным.

Никто не сказал ни слова.

Лорд Саттон повернулся к Фионе:

— Это правда? То, что сказал Гарри? Вы действительно уехали с Седриком?

Фиона выпятила нижнюю губу.

— Да, Седрик сказал, что отвезет меня в Гретна-Грин вместо вашей дочери, но он этого не сделал. Он отвез меня в другую гостиницу, изнасиловал и бросил. Негодяй!

Несколько женщин в толпе упали в обморок. Одну пришлось даже вынести из зала.

Отец Молли повернулся к Седрику.

— Ты сейчас же сделаешь предложение моей дочери, — произнес он таким опасным голосом, что Молли встревожилась из-за его здоровья.

Седрик сделал глубокий вдох и выдох.

— Как пожелаете, — произнес он драматическим тоном.

Гарри видел, как Молли закрыла глаза. Он знал, какого она мнения о Седрике. Брак с таким напыщенным ocлом был безрадостной перспективой. Но это было лучше, чем остракизм со стороны общества. Как замужняя женщина, она сохранит остатки респектабельности, чего он желал ей всей душой. И еще он знал, что она не допустит, чтобы ее проступок отразился на репутации ее близких. Она выйдет за Седрика — ради Пенелопы и отца.

И ради их семей. Гарри никогда бы не поднял оружие на брата и не сомневался, что Родерик поступил бы так же. Дуэль между братьями, вызванная необходимостью защитить честь Молли — даже если они оба выстрелят в воздух, — стала бы скандалом, которого никто не желал.

И Молли это знала.

Гарри уловил момент, когда она приняла решение. Она открыла глаза, расправила плечи и направилась сквозь толпу, глядя прямо перед собой. Поднявшись по лестнице, она остановилась перед Седриком и сделала реверанс.

— Я принимаю ваше предложение, — произнесла она громко и отчетливо.

Гарри испустил облегченный вздох.

Но когда Седрик взял руку Молли и запечатлел на ней неохотный поцелуй, признав ее своей невестой, Гарри осознал, что у него на душе пусто.

И так будет всегда.

Потому что Молли, его дорогая Молли, навеки потеряна для него.

Глава 47

Молли стояла рядом с Седриком и смотрела на собравшихся. Она будет держать голову высоко, решила она. Да, она совершила ошибку, но разве другие не ошибаются?

Отец стоял рядом с ней, невзирая ни на что. А она стояла рядом с ним. Разве не в этом заключается любовь? В способности понять другого человека и простить.

Она смотрела, как Гарри направился через толпу к Энн Райордан. Ее родители стояли по обе стороны от нее, и казалось, что они поддерживают ее за локти. Молли не удивилась, что у Энн подгибаются колени. Ее унизили сверх всякой меры, и теперь самый мужественный, самый красивый, самый добрый и веселый мужчина во всей Англии идет к ней… чтобы все исправить.

Молли прикусила губу, когда Гарри опустился на одно колено перед Энн и взял ее ладонь в свою.

— Энн Райордан, — произнес он громко и отчетливо, так чтобы все слышали, — вы окажете мне огромную честь, согласившись стать моей женой.

Стало так тихо, что Молли слышала потрескивание свечей в настенном канделябре у нее над головой. И тяжелое дыхание все еще потрясенного Седрика. Сцепив перед собой заледеневшие пальцы, Молли ждала, оглушенная пульсацией крови в ушах.

Пожалуйста, Боже.

Она не знала, о чем она молится. Возможно, о явлении ангела, который избавит ее от мучительной боли, которую она чувствовала внутри. А может, она молилась, чтобы пролетело двадцать лет и эта ужасная сцена превратилась в далекое воспоминание.

— Нет, — громко сказала Энн неожиданно сильным голосом.

Молли вздрогнула. Как и все остальные. А затем повисло молчание, которое тянулось, казалось, целую вечность.

Что сказала Энн? Молли напрягла слух.

— Нет, — снова сказала Энн. — Нет, нет и нет!

Гарри не шелохнулся. Он словно застыл, держа ее за руку и не сводя с нее глаз.

— Прошу прощения? — наконец выдавил он.

— Ты мне нравишься, Гарри, — сказала Энн негромким, но ясным голосом. — Очень. Но, как и ты, я устала выполнять утомительные обязанности во имя семейной чести. — Она повернулась к своему отцу. — Я не выйду за него, папа. И мне все равно, чего ждешь от меня ты, Принни или эти ретрограды из клуба! Я хочу выйти замуж за Грегори Уэстфилда, кузена викария!

— А я хочу жениться на ней! — выкрикнул, залившись румянцем, щеголь в розовом жилете.

Разразившись слезами, Энн вырвала руку у Гарри и бросилась в объятия к своему возлюбленному.

Молли сообразила, что стоит с разинутым ртом, и поспешно его закрыла.

Гарри медленно поднялся на ноги и посмотрел на отца. Оба казались потрясенными таким поворотом событий.

От толпы отделился высокий джентльмен.

Молли пригляделась. Это был лорд Максвелл. Дорогой лорд Максвелл! Как она не заметила его присутствия?

— Как член клуба Гарри, имеющий определенный статус, — сказал он, — я полагаю, что обязательства Гарри по условиям пари выполнены. Он не обязан жениться. Я прошу других членов клуба, присутствующих здесь — кроме родственников Гарри, — выйти и высказать свое мнение.

Из толпы вышел еще один джентльмен.

Ламли.

Молли не сдержала улыбки.

Еще один мужчина шагнул вперед. О Боже. Это был капитан Эрроу, выглядевший очень представительно в своем морском мундире.

— Я согласен. — Он взглянул на Гарри. — Как член судейского комитета беспутных холостяков, я подтверждаю, что по правилам пари ты должен был только сделать предложение Энн Райордан. Там нет никаких указаний на тот случай, если она откажет тебе. Следовательно, ты свободен от всех обязательств перед клубом и его членами, а также от всех обязательств перед принцем-регентом.

Молли видела, как Гарри набрал в грудь воздуха. Затем его взгляд медленно скользнул по залу, задержавшись на его родителях и брате и остановившись наконец… на ней.

Гарри глубоко вздохнул. Милостивый Боже, неужели он грезит? Или он и в самом деле все еще холостяк, не связанный никакими обязательствами?

Хватило одного взгляда на Молли — даже издалека он видел радость в ее глазах, — чтобы убедиться, что ему удалось избежать судьбы, которая сделала бы их обоих, его и Энн Райордан, абсолютно несчастными.

Не отрывая глаз от Молли, он пошел сквозь толпу к ней. Он шел в полной тишине, не считая шелеста юбок и шороха подошв, когда гости расступались перёд ним.

Молли стояла рядом с отцом, который внезапно встал между ней и Седриком. Ее руки были крепко сжаты, и Гарри видел, что они дрожат.

Она нервничала. Ему было больно видеть ее страдания, поэтому он взлетел вверх по лестнице и остановился перед ней.

По толпе пронесся ропот.

— Что происходит? — слышалось со всех сторон.

— Молли, — сказал он.

Сама возможность произнести ее имя была подобна глотку чистого горного воздуха.

— Гарри.

Ее губы дрожали.

Он схватил обе ее руки и поднес их к губам. Как близок он был к тому, чтобы потерять ее!

А может, уже слишком поздно?

Медленно и торжественно Г арри опустился на одно колено.

Она смотрела на него с улыбкой на устах и слезами на глазах.

— Надеюсь, ты думаешь не о Самсоне? — спросил он голосом, хриплым от эмоций… и любви.

Она покачала головой:

— Нет. Только о тебе.

— Я хочу кое-что предложить тебе, — произнес он только для ее ушей. — Однако вначале я попросил бы тебя немножко потерпеть.

Она кивнула и улыбнулась.

Сознавала она это или нет, но вся его сила заключалась в ее доверии. Гарри поднялся и сделал несколько шагов к сэру Ричарду, который все еще трусливо прятался за спиной лакея.

— Постойте! — крикнул кто-то из толпы. — Не бейте его!

Из толпы вышла женщина. Это была горничная — та самая, что разливала пунш и так тепло приветствовала Гарри.

Он присмотрелся. Она казалась смутно знакомой…

Женщина сняла свой чепчик.

Эти волосы…

Гарри бросил взгляд на волосы сэра Ричарда. Они были такого же каштанового цвета.

— Пегги! — вскричал сэр Ричард, появившись из-за спины лакея.

— Дикки! — отозвалась она.

Гарри переводил взгляд с одного на другую.

Сестра сэра Ричарда.

Теперь Гарри узнал ее. Жена полковника! Они не виделись шесть лет. И она служит в доме его отца. Он посмотрел на отца, гадая, знает ли тот…

Господи, он все знает! Смущение на лице герцога сменилось выражением смирения, словно он сделал все, что мог, и теперь умывает руки.

Сэр Ричард пребывал в явном замешательстве, но был рад встрече с сестрой. Пегги, однако, смотрела на брата с расстроенным видом.

— Ты совершил ужасную ошибку! — воскликнула она. — И все по моей вине.

Сэр Ричард схватился за свой галстук, словно ему стало душно.

— Что ты имеешь в виду?

Пегги указала на Гарри:

— Этот человек не сделал мне ничего, кроме добра. Шесть лет назад он спас меня от изнасилования двумя французскими солдатами, которые были среди тех, кто атаковал отряд моего мужа. Пока все остальные сражались за собственные жизни, лорд Гарри, услышав мои крики, кинулся в палатку моего мужа. Когда все кончилось, я попросила его никому не рассказывать насколько близка была к бесчестью. И все эти годы он хранил свое обещание, хотя, нарушив его, он бы очистился от всех лживых обвинений.

Толпа заинтересованно загудела.

Пегги подождала, пока шум затихнет.

— Мой муж отказался верить моим жалким объяснениям, — продолжила она. — Он развелся со мной, распространив обо мне и лорде Гарри злобные, необоснованные слухи. Когда я узнала, как безжалостно с ним обошлись в армии и высшем обществе, как его поносят, обзывая распутником и трусом, мне следовало признаться во всем. Но я не смогла. Я была напугана и одинока. Могу только сказать в свое оправдание, что мне стыдно за свое поведение. — Она посмотрела на герцога. — А затем, в один прекрасный день, я получила неожиданное благословение. К тому моменту мой мстительный муж практически уничтожил меня. Он добился того, что мне было негде остановиться. У меня не было средств к существованию, не было друзей. Но герцог Маллон нашел меня. Он сказал, что не верит ни единому слову из того, что говорят о его сыне. Герцог знал, что лорд Гарри защищал честь женщины и связан обещанием молчать. Справедливо предположив, что я та самая женщина, герцог предложил мне достойное место в своем доме, где я и прожила последние пять лет. Сегодня вечером он впервые услышал, что произошло на самом деле.

— Вы прожили здесь пять лет? — переспросил Гарри.

Она кивнула.

Гарри встретился взглядом с отцом. Тот позволил себе слегка улыбнуться, и Гарри почувствовал, как у него на глаза выступили слезы. Однако он не позволил им пролиться. Ведь он из рода Маллонов, а они крепкой породы.

— Спасибо, отец, — произнес он.

Герцог кивнул, тепло блеснув глазами.

— Пожалуйста, сын.

Пегги улыбнулась:

— Мне было хорошо здесь. — Она взглянула на сэра Ричарда. — Ты так и не узнал, куда я пропала. Я боялась сообщить тебе.

— Жаль, что ты этого не сделала, — хрипло отозвался сэр Ричард. Его лицо приобрело багровый оттенок.

Она улыбнулась ему:

— Я люблю тебя, Дикки, но то, что было твоими холостяцкими проказами, превратилось в низость. Я слышала о тебе ужасные истории. И не могла связаться с тобой, не рискуя потерять свое место.

— Низость? — Сэр Ричард рассмеялся. — Ничего подобного!

Пегги нахмурилась:

— Я не верю тебе. И хотя я ценю твою привязанность ко мне, Дикки, ты должен перестать вести себя по-свински по отношению к остальному миру. Как только ты изменишь свое поведение, милости прошу ко мне.

Она скрылась в толпе.

Гарри ударил сэра Ричарда по носу, и бедняга рухнул на пол.

— Предлагаю исключить сэра Ричарда из клуба, — произнес Гарри, обращаясь к остальной компании.

— Поддерживаю, — отозвался его отец.

Ламли, Максвелл и Эрроу шагнули вперед.

— Нашего согласия не требуется, — сказал Максвелл, — но мы с удовольствием присоединяемся.

— А я предлагаю незамедлительно выставить его из герцогских владений, — добавил Ламли, закатав рукава.

— Хорошая мысль, — сказал Гарри. — Вместе с его спутницей, если вы не возражаете.

Фиона ахнула:

— Со мной!

Гарри посмотрел на нее в упор:

— Да, с тобой. Как Беллу удалось отыскать тебя и узнать о твоей роли в этой истории?

Она фыркнула:

— Я красивая, если ты не забыл. Хозяева гостиниц легко запоминают меня. И моих спутников. Так что меня несложно найти.

Лорд Саттон шагнул вперед:

— Я был бы признателен, если бы отсюда убралась еще одна красивая, но бездушная личность, мистер Седрик Оллистон. Он настолько двуличный, что я надеюсь, что никогда больше не встречусь с ним.

Герцог рассмеялся:

— Уверяю вас, теперь ему будет очень неуютно в Англии. Прощайте, Оллистон.

— Но… — пробормотал Седрик, побагровев.

— Мне очень жаль, Седрик, — любезно сказала Молли. — Однако каждому свое, не так ли?

Гарри хмыкнул.

При всем удовольствии, которое он получил, наблюдая, как Седрик поспешно ретировался из зала, он сожалел, что не смог поколотить его напоследок. Но право! Он устал от бесконечных задержек. Ему не терпелось оказаться рядом с Молли.

С его фальшивой любовницей.

И его единственной настоящей любовью.

В атмосфере, которая вернулась к благоприятной, он снова опустился на колено перед Молли и взял ее руку в свою. От ее улыбки у него перехватило дыхание.

Что там он говорил о будущем счастье? Они уже счастливы. Здесь. Сейчас. И навсегда.

Молли кивнула даже раньше, чем он задал вопрос.

Эпилог

— Спасибо Господу за специальное разрешение, — сказал Гарри, подхватив Молли на руки и перенеся ее через порог их нового дома на Брютон-стрит в Лондоне.

Было таким облегчением — и радостью — сознавать, что она наконец принадлежит ему. В порыве чувств он остановился посреди коридора, который вел в кухню, и прильнул губами к ее губам.

Это было как погружение в счастье.

Когда он отстранился, Молли довольно вздохнула, но ее взгляд был чуточку напряженным.

— Проголодалась? — догадался он.

Молли кивнула.

— У меня не было возможности перекусить. Вначале было венчание, затем свадебный завтрак у Пенелопы и Родерика…

— Ты не возражаешь, что мы будем жить в двух шагах от их лондонской резиденции?

— Возражаю? Я в восторге! Думаю, я потеряла аппетит из-за кузины Августы, которая пялилась на меня так, словно знала, что я уже видела тебя голым.

— Ого!

— А потом у Имоджин закружилась голова от танцев, и ее стошнило…

— С детьми это бывает, особенно когда они надевают свои лучшие наряды…

— Да. А когда папа настоял на том, чтобы потанцевать со мной, я так растрогалась, что чуть не заплакала, и… — Она запнулась.

— И?

— Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я думала о том, что произойдет… сейчас.

Он усмехнулся:

— Сейчас?

Молли кивнула.

— Прошло так много времени, Гарри. С той ночи в шатре Принни.

Ее щеки окрасились нежным румянцем.

— Да, три месяца и пять дней, — отозвался Гарри, довольный, что велел слугам не появляться до следующего утра.

— И тринадцать часов, — добавила она.

— Действительно. Но нам надо подкрепиться. Устроим собственный свадебный пир.

— Чудесно! — воскликнула Молли.

Оказавшись в кухне, Гарри поставил ее на ноги и огляделся, чтобы убедиться, что кухарка выполнила его указания.

А, вот оно.

Гарри направился к большому щербатому столу и сдернул салфетку с блюда с пирожными, рядом с которым стоял кувшин с молоком.

Молли сжала руки перед собой:

— О, Гарри, ты так предусмотрителен!

— Правда?

Она подошла к нему и крепко поцеловала.

— Да.

Усевшись за стол, она съела два пирожных, одно за другим, и выпила полстакана молока. Затем вздохнула, на этот раз удовлетворенно, и встала.

— Думаю…

— Не надо думать, — перебил ее Гарри, развязывая галстук. — Давай делать.

— Прямо сейчас?

Молли одарила его озорной улыбкой и потянула за галстук.

— Да.

Он склонил голову и поцеловал ее, обвив руками за талию.

— Гарри, — прошептала Молли. — Я больше не могу ждать.

— Кажется, ты уже говорила это раньше, — поддразнил он ее.

— Ты прав. — Она отстранилась. — Хватит болтать.

— Да, хватит болтать. По крайней мере, пока мы не разденемся.

Их одежда мгновенно оказалась на кухонном полу, и Гарри снова подхватил Молли на руки.

— Предполагается, что мы должны заняться этим наверху, на нашем супружеском ложе, — промолвил он, чуть ли не касаясь губами ее груди. — Отнести тебя туда?

— Нет, — выдохнула Молли. — Я не могу ждать.

— Понятно. Только пирожные могут отвлечь тебя от вожделенной цели.

— Сейчас даже пирожные не отвлекут меня, — возразила Молли.

Молли крепко держала Гарри за руку, пока они поднимались по лестнице в спальню.

Прошлой ночью — ее последней ночью как незамужней девушки — ее навестила Пенелопа. Они сидели в ее спальне в доме, нанятом лордом Саттоном на Джермейн-стрит. Пенелопа держала ее за руки, и они всплакнули, сожалея, что с ними нет их матери.

Пенелопа, конечно, знала, что Молли и Гарри провели некоторое время вместе, — для чего, в конце концов, существуют сестры, как не для того, чтобы делиться с ними чудесными новостями?

— Но ничто не может подготовить тебя, — сказала Пенелопа, потирая большими пальцами тыльную сторону ладоней Молли, — к самому… акту.

— Неужели? — при одной мысли о такой возможности у Молли перехватило дыхание.

Пенелопа энергично кивнула:

— О да. Это ни с чем не сравнится: Особенно когда любишь.

— А ты все еще любишь Родерика? — прошептала Молли, забрав у Пенелопы руку, чтобы заправить за ухо выбившийся из прически локон.

Глаза Пенелопы наполнились слезами.

— Больше чем когда-либо. Если Гарри похож на него — а он сделан из того же благородного, красивого, доброго и бесконечно забавного материала, — ты будешь необыкновенно счастлива в качестве его жены.

— И поскольку мы будем замужем за братьями, наши сестринские узы станут еще крепче, правда? — сказала Молли, утирая слезы.

— Да, — отозвалась Пенелопа стесненным голосом.

Они обнялись и еще немного поплакали, но это были счастливые слезы.

И сейчас Молли была на грани того, чтобы узнать, о чем говорила Пенелопа с таким чувством. Пенелопа и мать Гарри — а теперь свекровь Молли — позаботились о том, чтобы в их спальне было тепло и уютно. По обе стороны от камина стояли вазы с белыми розами. Покрывало на постели было призывно откинуто, а в камине горел небольшой, но веселый огонь.

Гарри помедлил, уставившись на дальнюю стену, где висели картины в золоченых рамах и высился на пьедестале бюст лорда Нельсона, подарок капитана Эрроу, который боготворил адмирала.

— Что ты там увидел? — спросила Молли.

— Видишь картину охотничьего домика? — поинтересовался Гарри. — Отец сказал, что мы найдем еще один свадебный подарок в нашей спальне. Мне всегда нравилась эта картина. Ему, кстати, тоже. Наверное, в библиотеке, где она провисела несколько десятилетий, остался на стене темный квадрат.

Молли улыбнулась:

— Как мило с его стороны подарить ее нам.

Гарри схватил ее за руку.

— Нет, Молли, ты не поняла. Это означает… что он подарил нам охотничий домик.

— Неужели?

Гарри издал смешок:

— Отец — раб семейных традиций и считает, что я тоже в курсе всех нюансов. В нашей семье тот, кто владеет картиной, владеет и собственностью.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Наверное, он понял, что это значит для нас, — промолвила Молли.

— Там мы полюбили друг друга, — отозвался Гарри, прижав к себе ее.

Спустя несколько мгновений они оказались в постели, слившись в объятиях. Молли едва дышала, когда он принялся пощипывать губами ее грудь, и чуть не сошла с ума от желания, когда Гарри завел ее руки над головой и приник к ее губам в поцелуе, поглаживая пальцами средоточие ее женственности.

— Пожалуйста, Гарри, — взмолилась Молли.

Он расположился между ее ног.

— Это может быть больно, — сказал он. — Но только на мгновение. Если ты доверишься мне…

— Конечно, — улыбнулась Молли, коснувшись рукой его щеки.

Гарри схватил ее руку и поцеловал.

— Молли, — прерывисто выдохнул он.

— Гарри, — прошептала она.

Он отвел волосы с ее лица.

— Ты моя любовь, — сказал он. — Навеки.

— А ты моя, — отозвалась она с улыбкой. — Навеки…

Примечания

1

Перевод К. Бальмонта.

(обратно)

2

Destiny — судьба (англ.).

(обратно)

3

Перевод Г. Шмакова.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Эпилог

*** Примечания ***