Игра на равных [Рей Тейн] (fb2) читать онлайн

Рей Тейн Игра на равных

1

Стиснув ладони на руле так, что побелели костяшки пальцев, Карли Джейкобс выпрямила спину, развернула плечи и постаралась сосредоточиться. С риском для жизни скользить по серпантину горной дороги, увязая колесами в грязи, - пожалуй, не самый удачный способ развеяться после двух недель нервотрепки, размышляла она, всматриваясь в залитое дождем лобовое стекло. Свет от фар терялся в густой мгле за окном.

- Ничего умнее ты в жизни не придумывала, Карли, - добавила она вслух. - Разве что когда собственноручно обрезала себе волосы во втором классе или когда чуть не вышла замуж за Филлипа Бейнбриджа.

Счастье еще, что она сидит за рулем мощного полицейского джипа, а не своего крохотного пикапа. Учитывая, что назавтра ей предстояло патрулировать обширный район, ее новый босс, начальник природоохранной службы Вайоминга, настоял на том, чтобы она взяла служебную машину.

Она хмыкнула, припомнив беседу со старшим инспектором Верлом Хэндли, который знал ее еще с тех времен, когда вся округа считала Карли Джейкобс грозой улиц поселка Уиски-Крика. Верл заявил не допускающим возражений тоном, что от нее будет на работе мало толку, если она останется еще хоть ненадолго под одной крышей с матерью.

- Бери-ка машину, - сказал он, - уматывай от Бетси и поживи чуть-чуть в горах. Может, тогда перестанешь вставать на дыбы, как необъезженная кобыла.

Он, в общем-то, прав, согласилась в душе Карли. После двух недель, проведенных с любящей, но удручающе заботливой мамочкой, она готова была рвать на себе волосы. Оно и понятно - долго ли сможет женщина двадцати семи лет с независимым характером, да еще привыкшая к неограниченной свободе, выдерживать подобную суетливую опеку? Чтобы окончательно не разругаться с матерью, она просто обязана была переехать в уединенный родительский домик в горах, причем немедленно, в эти же выходные.

Да пусть хоть землетрясение - а в данном случае потоп, - ее ничто не остановит.

Словно в ответ на ее последнюю мысль задние колеса забуксовали, и машина пошла юзом. Чертыхаясь сквозь зубы, Карли вырулила из заноса и что было сил нажала на газ, чтобы вернуть джип на дорогу. Тишину безлунной ночи нарушало лишь натужное взвывание мотора да ее прерывистое дыхание в коротких паузах, когда она не нажимала на газ.

Автомобиль обрел наконец твердую почву под колесами, и Карли, шумно выдохнув от облегчения, рискнула бросить быстрый взгляд в зеркальце над лобовым стеклом. Ее любимец, огромный редбон-хаунд, по-прежнему мирно посапывал на заднем сиденье.

- Ну, ты и друг, Джексон, - буркнула она и ухмыльнулась, когда пес, фыркнув во сне, устроился поудобнее. - Проспишь все самое интересное, псина ленивая.

При свете дня от красоты здешних мест захватывало дух. По краю дороги высились гигантские сосны; их пушистые лапы, нависая над дорогой, образовывали зеленый туннель, сквозь который лишь изредка пробивались солнечные лучи. Невдалеке струилась синяя лента богатой форелью реки, а чуть подальше в ясные дни можно было увидеть убеленные снегом вершины горного хребта Уинд-Ривер.

Но сегодня - вечером в пятницу в самом начале июня - Карли удавалось рассмотреть лишь скользкую, размытую дорогу, зловещие тени да случайного оленя, осмелившегося выскочить из чащи.

Гробовая тишина, воцарившаяся в салоне, усиливала ее нервозность, заставляя воображение работать на полную мощь и выдумывать всевозможные ужасы. Музыка. Вот что ее сейчас очень выручило бы.

Карли всего лишь на какую-то долю секунды опустила глаза на радиоприемник, в надежде найти станцию, которая, на ее счастье, прорвалась бы сквозь стену деревьев и гор. Уже через мгновение она вновь устремила взгляд сквозь лобовое стекло, и от представшего впереди зрелища ее нога машинально вдавила до отказа педаль тормоза. На ее судорожном вздохе машина потеряла управление, но уже в следующий миг, резко вздрогнув, замерла в нескольких футах от насквозь мокрой и покрытой грязью фигуры, зловеще возвышающейся в мутном свете фар.

Карли зажмурилась. Может, это всего лишь обман зрения, отблеск теней в грязных лужах на дороге? Она осторожно приоткрыла сначала один глаз, затем другой - и по всему телу у нее побежали мурашки. Ничего подобного. Темная массивная фигура была тут как тут, словно пришелец из потустороннего мира, словно ужасный призрак, явившийся прямиком из ночного кошмара детства.

Помнится, ребята на работе что-то говорили об одном фермере, который не досчитался нескольких овец и обнаружил огромные следы, ведущие в горы. Господи, а вдруг она встретилась лицом к лицу с самим Снежным человеком?! Бигфутом. Йети. Как бы там, черт бы его побрал, ни называли вайомингский вариант этого чудовища.

Она похолодела от страха. В голове у нее промелькнули все те жуткие истории, которыми старший брат пугал ее в детстве, - о диких лесных чудищах, обожающих лакомиться непослушными девочками. Карли лихорадочно подергала ручки на дверях.

- Проснись, Джейк, - позвала она собаку. - Как по-твоему, что это такое?

Пес послушно приподнял голову и уставился в окно. Затем перевел на нее вопросительный взгляд, коротко рявкнул и вновь погрузился в свои собачьи сны.

Ну, ладно, значит, это не Снежный человек. В противном случае придется признать, что у ее охотничьей собаки напрочь отсутствуют природные инстинкты.

Нет, пес не виноват. Уголком глаза она поймала серебристый отблеск у края дороги. Нет, это явно не Снежный человек… если только в наши дни мифологические существа не разъезжают на роскошных седанах.

Увязший колесами в грязи элегантный автомобиль замер на расстоянии вытянутой руки от машины Карли. Волна облегчения смыла все ее фантастические домыслы, но принесла с собой злую издевку - над собой и над этим идиотом, забравшимся в горы на подобном автомобиле, да еще в такую погоду. Не иначе как один из развлекающихся на Ленивом озере денежных мешков, любитель «Роллексов» и красной икры, решила она и презрительно скривилась.

Карли опустила стекло.

- Привет, - окликнула она, и незнакомец двинулся в ее сторону какой-то странной походкой, сильно прихрамывая.

Этот мужчина - а она по ширине плеч и массивности фигуры моментально определила, что это именно мужчина - явно ей кого-то напоминал. Узнать его тем не менее она никак не могла из-за кромешной темноты.

- Привет, - весело отозвался незнакомец, еще не дойдя ярдов пяти до машины Карли. - Спасибо, что остановились. Я уже испробовал все, что только возможно, чтобы сдвинуть с места эту распроклятую штуковину. Решил уж было пешком отправляться на Лейзи-Ривер, но как раз услышал из-за поворота звук мотора.

У Карли сузились глаза. Его голос прошелся по ее нервам и штопором ввинтился в подсознание. Ей этот человек знаком, вне всяких сомнений. Но откуда?

Когда он наконец доковылял до ее машины, она увидела пронзительно-синие глаза на забрызганном грязью лице, и сердце у нее в груди болезненно екнуло. Ладони, и без того дрожавшие от напряжения нелегкого пути и от недавнего шока, мертвой хваткой вцепились в руль. Карли сделала несколько быстрых, судорожных вдохов.

О, да. Он ей знаком, еще бы! Чейз Самуэльсон - местная знаменитость, преждевременно ушедшая из большого спорта звезда бейсбола, преуспевающий бизнесмен и источник ее жгучей ненависти в течение последних десяти лет. Вот он, стоит в полшаге от нее, выпрямившись во весь свой внушительный рост.

Если уж на то пошло, то лично она предпочла бы встречу со Снежным человеком.

Усилием воли Карли справилась с первым порывом - тут же опустить стекло, нажать на газ и скрыться в темноте. Он наклонился поближе, и в глазах его мелькнуло узнавание.

- Карли? Карли Джейкобс? Неужели это и вправду ты? - Он присвистнул, и белозубая улыбка вспышкой осветила лицо. - Глазам своим не верю! Малышка Карли Джейн выросла и водит автомобиль для крутых парней!

Она нервным жестом разжала и снова сжала пальцы на руле. Ну почему непременно Чейз? И уехать вот так просто она не могла, хотя испытала бы истинное наслаждение, вырулив прямо у него из-под носа. Но каким бы притягательным ни был этот выход, он противоречил всем правилам приличия, духу товарищества, царящему в горах. Приют Лейзи-Ривер находился не меньше чем в трех милях отсюда, а отвратительный пронизывающий дождь и не думал прекращаться.

Да и вытаскивать машину слишком рискованно в такой темноте, на раскисшей от ливня дороге и вблизи крутого обрыва к реке.

Она процедила очередное проклятие и подняла на него глаза. Он все еще ухмылялся, черт бы его побрал.

- Садись, - выдавила Карли. Ей совсем несложно было произнести приглашение без мало-мальского тепла в голосе. Ее откровенная враждебность изумила его, что она и отметила с величайшим удовлетворением.

- Зачем же тебе делать такой крюк, - спросил он. - Может, просто вытащишь меня?

Она раздраженно уставилась на него.

- Даже если мне каким-то чудом и удалось бы тебя вытащить и при этом умудриться не принять холодную ванну в реке, все равно ты и двух футов не проедешь на этой штуковине, как снова увязнешь по уши в грязи.

Его это, похоже, не слишком убедило, и Карли с нетерпеливым вздохом закатила глаза. Довел же Господь нарваться на мужское самолюбие. А у Чейза его хоть отбавляй.

- Или ты садишься, Чейз, или я оставлю тебя здесь дожидаться следующей попутки.

Даже ему пришлось согласиться с тем, что шансы дождаться еще одной случайной машины в этом безлюдном месте в разгар проливного дождя, мягко говоря, сомнительны.

В конце концов он открыл противоположную дверцу и опустился на сиденье пассажира с той самой знаменитой грацией хищника, от которой восторженно захлебывались спортивные репортеры. Карли достала с заднего сиденья тряпку и протянула ему - вытереть, по возможности, грязь. Наклонившись, она краешком глаза наблюдала, как он вытирает лицо, потом руки.

Пропади все пропадом! Даже в рассеянном свете приборной доски он по-прежнему выглядел самым потрясающим парнем на свете. Ее вероломное тело, явно соглашаясь с этим, покрылось мурашками.

После ухода из профессионального спорта он отрастил усы. Темные и жесткие, они придавали ему облик грабителя с Дикого Запада. Опасного. Угрожающего. Интригующего. Она коротко выдохнула. Господи, как же заставить себя не обращать на него внимания?

- Вот здорово, что мы снова встретились, Карли!

Замкнутое пространство кабины неожиданно наполнилось его низким голосом, и Карли подпрыгнула на своем сиденье. Собственная реакция на этого типа явно выводила ее из себя.

- Я и не знал, что ты вернулась в Уиски-Крик, - продолжал он. - Давно ты дома?

В душе она проклинала все на свете - и то, что сделала глупость и остановилась, и то, что нет никакой возможности его полностью игнорировать. Двадцатиминутная поездка станет просто невыносимой, если сна как-то не утихомирит свои инстинкты.

- Участку Уинд-Ривер потребовались дополнительные силы для проведения рейда против браконьеров, вот меня и пригласили на несколько месяцев. На День Труда, видимо, вернусь в Чейенн. - Карли снова погрузилась в ледяное молчание, надеясь, что намек дойдет до него.

- Ну и как ты жила последние десять лет?

Так, не повезло. Карли нахмурилась.

- Ты верно сказал, Чейз. Десять лет. Всякое было - и хорошее, и плохое. - Причем благодаря тебе плохого куда больше, чем хотелось бы, безмолвно добавила она.

- В последний раз когда я о тебе слышал, ты собиралась выйти замуж за какого-то богатого адвоката из Лэрами.

Карли скрипнула зубами.

- В последний раз, когда я слышала о тебе, ты как раз вылетел из оуклендской команды, потому что твои слабые колени не выдерживали нагрузок игр высшей лиги.

Он хмыкнул в ответ на эту тираду. Низкий, густой, чувственный звук сотворил что-то удручающе сладостное с ее нервными окончаниями, и Карли пришлось нелегко, пока она поставила их на место.

- Может, ты и выросла, Злючка Карли, но, похоже, не сильно изменилась. Тебе всегда удавалось уколоть в самое больное место.

Злючка Карли. Она на долю секунды прикрыла глаза от боли, пронзившей ее при звуках этого прозвища. Так ее называли в детстве лишь ее брат и его лучший друг, Чейз.

Прозвище выдумал Майк. Не потому, что плохо к ней относился, нет. Правда, он частенько дразнил ее до тех пор, пока не получал хороший удар по ребрам или пинок по ногам, но в самом прозвище была виновата их мать. Бетси Джейкобс выражала смехотворную уверенность, что ее единственная девочка выглядит в точности как те куклы Барби, что она упорно дарила Карли на каждое Рождество.

Ее мать наотрез отказывалась позволить Карли, которая с младенчества предпочитала комбинезоны нарядным платьицам и игрушечные самосвалы куклам, отрезать ее белокурые локоны. В результате почти все детство Карли провела в борьбе с пышным облаком кудрявых волос, где вечно запутывались травинки, щепки, а иногда и жуки, потому что она предпочитала проводить время в густых лесных зарослях.

Она едва не рассмеялась при мысли о ежедневных причитаниях матери и дружеских подколках Майка, но в последнюю секунду одернула себя, вспомнив, что рядом сидит Чейз. Грудь ее словно тисками сдавило, и Карли закусила губы.

Ни за что не доставит ему удовольствия знать, что его присутствие ее нервирует.

- Что тебя погнало в дорогу в такой отвратительный день? - поинтересовалась она как смогла более безразлично.

Чейз заморгал от такой резкой смены разговора, но возражать не стал.

- Я в середине дня прилетел в Джексон из Сан-Франциско. Надо было уладить кое-какие дела. Дед точно не знал, когда я вернусь, так что я решил взять машину напрокат, чтобы не гонять его туда-сюда. Ну а с моим чертовым невезением попал в самый ливень.

Невезением? Что он вообще знает о невезении? Удача всю жизнь только и делала, что улыбалась Чейзу Самуэльсону. Искатели спортивных талантов вытащили его из провинциальной глуши в команду высшей лиги, женщины таяли и падали к его ногам одна за другой, стоило ему лишь сверкнуть своей обаятельной улыбкой, продемонстрировав ямочки на щеках.

При таком везении что могут значить старые друзья?

- Здесь льет уже неделю, - отозвалась она тихим, бесцветным голосом. От невероятных усилий казаться спокойной ее пальцы, сжимающие руль, сводило судорогой.

- Оно и видно. Но дождь все же нужен. - Он немного помолчал. - Карли, я очень расстроился, узнав в прошлом году о смерти твоего отца. Уиски-Крик потерял своего лучшего мэра и прекрасного человека. Сочувствую тебе и твоей матери.

Она кивком ответила на соболезнование.

- Меня не было в городе, иначе я обязательно пришел бы на похороны, чтобы почтить его память.

«Что- что, а избегать похорон тебе здорово удается, верно ведь, Чейз?» -Упрек, ядовитый и мелочный, так и вертелся у нее на языке, но она успела его проглотить. Не время поднимать из глубин прошлого Майка и всю ту боль, что пролегла между ними. Сейчас ее забота - благополучно привести на место эти две сотни фунтов увязающего в грязи железа.

- Как поживает твой дедушка? - снова сменила она тему.

- Дед? Кое-какие шарниры скрипят, но он по-прежнему всем нам задает пороху.

Она опять едва не рассмеялась при воспоминании о милом старике, воспитавшем Чейза и его сестер, но вовремя сдержала себя.

На несколько долгих минут между ними повисло молчание, напряженное, неестественное, как слишком натянутая гитарная струна. Чейз заполнял собой пространство кабины, как рука кожаную перчатку, и Карли остро ощущала каждое его движение. Она даже не видела его как следует, но исходящее от него тепло окутывало ее, а шорох его джинсов на сиденье звучал в ее ушах громом.

Отчаявшись бороться с воображением, которое начало рисовать ей, как именно сидят на нем джинсы, она выпалила первый пришедший ей в голову вопрос:

- А как там Джесси?

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Карли зажмурилась, в ужасе проклиная свою глупость. Меньше всего ей хотелось обсуждать с кем-нибудь любовь ее так рано умершего брата и уж, конечно, - не с тем человеком, который увел ее у Майка.

- Она вышла замуж за бухгалтера из Солт-Лейк Сити, - непринужденно отозвался Чейз, - и у них уже двое детей.

Он пожал широченными, как у рекламного красавца, плечами, и Карли вдруг показалось, что в салоне джипа так же тесно, как в ее малолитражке.

- Кажется, у них прекрасная семья, - добавил он. - Я рад за нее. Она заслуживает счастья.

- Отлично. Просто здорово. - Карли расстегнула куртку и выключила обогреватель. Непонятно, откуда взялась такая жара?

- Ага, - кивнул Чейз. - В городе я иногда сталкиваюсь с ее сестрой, и она передает мне все новости. Знаменитый беспроволочный телефон Уиски-Крика обеспечивает меня сведениями обо всех его прошлых и нынешних жителях. Ты не поверишь, сколько всего интересного можно узнать, если заскочишь в кафе «Эр Джи».

В его тоне зазвучала дразнящая нотка, и Карли вся напряглась, противясь завораживающему, скользкому, как угорь, обаянию. Но поздно. Непонятно каким образом, но этот глубокий голос убаюкал ее осторожность, и его следующие слова застали ее врасплох.

- К примеру, до меня дошли слухи, что Карли Джейкобс превратилась в очаровательную женщину, и за ней по всему восточному Вайомингу тянется след из разбитых мужских сердец.

Изумившись, она повернула в его сторону голову. «Промашка, Карли!» Она готова была убить себя за этот спонтанный жест. Чейз следил за ней сквозь полуопущенные ресницы, его рука протянулась по спинке сиденья, кончик большого пальца погладил ее щеку. Потом еще медленнее длинные пальцы скользнули вниз и сошлись на ее подбородке. Прикосновение словно пламенем обожгло ее кожу.

- Я бы сказал, слухи сильно преуменьшены, - вкрадчиво добавил он, и Карли, неожиданно придя в себя, резко отдернула подбородок. Лицо еще сильнее загорелось, а дыхание давалось с трудом.

Черт! Убила бы сейчас Верла за то, что уговорил ее сегодня переехать от матери.

- Не стоит верить всему, что слышишь, Чейз, - наконец произнесла она. К ее вящему ужасу, голос прозвучал сдавленно и глухо. Она откашлялась и сделала еще одну попытку: - Мы оба знаем, что такие глупости, как правда и реальность, не выдерживают сравнения со сплетнями Уиски-Крика.

- Мне не нужны слухи, чтобы понять, какой ты стала. У меня прекрасное зрение.

В отчаянии Карли уставилась в лобовое стекло и едва не расплакалась от облегчения, когда за темными стволами блестящих от дождя гигантских сосен показались знакомые очертания горного приюта. Слава тебе, Господи! Лейзи-Джейк!

Она резко затормозила.

- Так, приехали. Уверена, завтра ты найдешь кого-нибудь, кто бы смог вытащить твою машину. Лично я считаю, что лучше подождать, пока подсохнет, или же отбуксировать седан обратно в город, а не забираться на нем сюда. Кто знает, сколько продержится такая погода, а в следующий раз, если застрянешь, попутка может и не подвернуться. Передай от меня привет дедушке. - Карли захлопнула рот и стиснула зубы. Что это с ней? Она лопочет что-то несуразное, как школьница на первом свидании!

Чейз лишь ухмыльнулся. Белозубый оскал сверкнул в свете проглянувшей сквозь тучи луны. Как только он выбрался из машины, Карли готова была тут же погнать дальше, с такой скоростью, какую только позволят мотор и раскисшая дорога. Но в эту секунду Чейз, обойдя машину, появился у ее дверцы.

- Я рад, что ты вернулась, Карли. Мне тебя не хватало. Почему бы нам не встретиться как-нибудь вечерком и не вспомнить наше забавное детство?

- Забавное детство?

- Точно. А как его еще назовешь?

Кошмаром. Длиннющим фильмом ужасов. Раем на земле, - настаивала ее более честная половинка. И снова воспоминания нахлынули на нее, выскальзывая в образовавшуюся щелку в ее подсознании. Полные приключений вылазки на природу по выходным дням, куда они отправлялись втроем, пока ей не исполнилось тринадцать и мать не запретила ей убегать с ребятами. Веселая возня на заднем сиденье отцовского автомобиля все четыреста миль до Денвера, где они втроем смотрели родео. Ловля рыбы по ночам, с неизменным результатом - самая большая рыбина у Майка, и Карли, насквозь промокшая благодаря усилиям обоих друзей.

Майк. Всегда и всюду Майк.

- Мне не о чем беседовать с тобой, Чейз, - отрывисто бросила она. - Совершенно не о чем.

Она начала было поднимать стекло, но он с силой нажал на него ладонью. Потом наклонился, и Карли в слабом свете фонаря, освещающего крыльцо дома, увидела, как угрожающе заходили желваки у него на щеках.

- Да будет тебе, Карли. Так уж и не о чем? - Голос звучал спокойно, но из прищуренных глаз рвался гневный огонь. - Для начала ты могла бы мне объяснить, откуда взялась эта ненависть ко мне и почему ты дергаешься, едва я посмотрю на тебя. Затем, скажем, мы могли бы выяснить, почему ты ни разу не воспользовалась авиабилетами, которые я, как и обещал, присылал тебе, чтобы ты посмотрела мою игру. А еще мы вполне могли бы поболтать о том, как ты умудрилась избегать меня всякий раз, когда я приезжал домой до твоего поступления в колледж.

- Не надо. - В горле у нее комом стояли слезы.

- Не надо - что? Не надо приглашать друга детства на кружку пива? Ты, кажется, уже достаточно выросла, чтобы позволить себе немного выпить.

- Не надо делать из меня виноватую во всем!

Сейчас ей хотелось только одного - открыть дверцу и упасть в его объятия, как нередко случалось в прошлом. Найти в силе Чейза покой и поддержку, которыми он всегда так щедро делился с ней. Ей хотелось прильнуть щекой к этой широкой груди, обвить руками его талию и прижиматься так крепко и так долго, пока его тепло не растопит в ее сердце ледяные глыбы одиночества и тоски по нему.

Чтобы сдержать отчаянный порыв, ей пришлось в который раз напомнить себе о том, что их разделило.

- Какая бы между нами ни была дружба много лет назад, Чейз, она умерла. Умерла в один день с Майком. И ничего хорошего не выйдет, если мы начнем ворошить прошлое. Я проведу здесь всего лишь пару месяцев, так что давай-ка заключим сделку. Ты держись от меня подальше, а я, в свою очередь, обещаю не попадаться у тебя на пути. - Если посчастливится, они могут за все лето ни разу не столкнуться.

Его тихий смех разлился во влажной тишине, и Карли рывком закрутила окно.

- Черта с два, Карли! - Кажется, он сказал именно это.

Она с силой опустила кулак на рулевое колесо, а потом нажала на газ, ни капельки не заботясь, что из-под задних колес машины на Чейза Самуэльсона обрушился фонтан черной жижи. Может, хоть грязь уберет с его лица эту проклятую заносчивую ухмылку.

* * *

- Ну, что ж, мисс Злючка Карли, - громко произнес Чейз, провожая глазами красные огоньки джипа. - Попробуй, если хочешь, держаться от меня подальше. А у меня такое чувство, что мы будем видеться куда чаще, чем нужно для твоего спокойствия.

Он дождался, пока огоньки не превратились в далекий розовый отблеск, а потом и вовсе не растворились в ночи. Глядя, как потоки дождя смывают грязь с его одежды, Чейз не удержался и весело хмыкнул. Девчонка-сорванец, хвостом бегавшая за своим старшим братом и его другом, выросла в чертовски интересную женщину.

Он попытался воссоздать в памяти ее теперешний облик. Было бы хоть чуточку посветлее, мечтательно подумал он. Ему удалось лишь мельком разглядеть эти неповторимые светлые кудри, забранные в тугую косу, и несколько выбившихся локонов вокруг тонкого лица с такими огромными глазами, что оно казалось почти призрачным. Ему пришлось положиться на память, чтобы представить себе цвет этих глаз. Их теплый шоколадный оттенок всегда вызывал в нем желание устроиться в кресле-качалке перед уютно потрескивающим камином.

Очень давно, еще когда они были друзьями, он признался самому себе, что почти влюблен в нее. В то время непроизвольная реакция его тела на близость Карли приводила его в ужас, даже отвращала. Ведь она была еще подростком, когда он уехал поступать в колледж. Ей четырнадцать, ему восемнадцать…

Несмотря на разницу в возрасте и тот факт, что они росли вместе, его неудержимо тянуло к ней, но причины этого влечения неизменно сбивали его с толку. В детстве она была настоящей хулиганкой, сорвиголовой, забавной девчонкой, бунтующей против любых правил. Она нимало не заботилась о своей внешности и открыто бросила вызов матери, коротко обрезав свои роскошные волосы. Карли не упускала случая рассказать каждой его подружке обо всех его слабых местах и пороках, в подробностях останавливаясь на том, как он сбежал из детского сада или как и когда он продул ее брату в игре.

Чейз усмехнулся при этих воспоминаниях. Не очень-то она их отпугнула, его девчонок. Но несмотря на довольно бурную личную жизнь, он так и не смог полностью избавиться от влечения к малышке Карли Джейн.

«Уж извини, радость моя. Можешь не рассчитывать на то, что я стану держаться от тебя в стороне». Десять лет назад от ее присутствия у него кровь закипала в жилах, и если сегодняшняя встреча может служить доказательством, то и сейчас все осталось по-прежнему. Пожалуй, самое время проверить, насколько сопоставимы его страстные юношеские фантазии с живой реальностью.

Неожиданный порыв пронизывающего ветра обдал холодом его насквозь мокрую одежду и вырвал Чейза из плена воспоминаний. Чейз поднялся по ступенькам крыльца, открыл массивную дубовую дверь и был встречен гостеприимным запахом яблочного пирога с корицей и обволакивающим жаром огромного камина - чуть ли не во всю стену помещения.

Несколько незнакомых ему подростков - видимо, из младшей группы лагеря - устроились на самодельных стульях поблизости от камина. Следом за ним в комнату ворвалась струя влажного воздуха, язычки пламени в камине заплясали, и ребята как по команде повернули головы к двери.

- Смотрите-ка, что за бродячий кот к нам забрался, - поддразнила его Элизабет, одна из его четырех помощников по детскому оздоровительному лагерю.

- Привет, ребята. Извините, что не смог вас встретить.

Он обожал этот первый день смены, встречу с новыми ребятами и терпеть не мог его пропускать, но впереди еще целых три недели. Будет время познакомиться с ними поближе.

- Ничего, у нас все в порядке, мистер Самуэльсон, - певуче отозвалась девчушка лет восьми.

- Вы уже успели устроиться? Чем вы тут занимались?

- Здесь здорово, - отозвался рыжеволосый веснушчатый мальчуган. - Только холодновато. Мы катались на лошадях, потом на каноэ и попробовали ириски. Вот красотища!

Чейз знал, что для этих ребят конфеты были действительно редким лакомством. Каждый из них должен был постоянно помнить о специфических особенностях своей болезни.

- Надеюсь, и мне немного оставили.

У мальчишки погрустнели глаза.

- Нет. Извините, мистер Самуэльсон.

- Зови меня Чейз. - Он взъерошил мальчугану шевелюру. - И не волнуйся. Я и без ирисок найду чем поживиться на кухне.

Он направился было наверх, но на лестнице встретился с дедом.

- Ба, сынок, с чего это ты так рано вернулся? - Джейк Самуэльсон, все еще подтянутый и энергичный в свои восемьдесят лет, торопливо спустился по ступенькам длинной витой лестницы. Над этой лестницей они с Чейзом работали не покладая рук всю зиму, когда Чейзу нужно было смириться с преждевременным концом своей бейсбольной карьеры.

Джейк прошел через весь холл и в качестве приветствия хлопнул Чейза по спине. Тот, как всегда, сделал вид, что едва не упал. Дед, как всегда, неодобрительно закатил глаза.

- Мне послышался шум мотора, - продолжил Джейк. - Выглянул в окно и увидел задние огни. Чем ты заманил этого идиота, который тебя привез в нашу глушь?

- Я решил взять в Джексоне напрокат машину, а у них были только роскошные лимузины, ну, дело и закончилось тем, что я увяз в грязи в нескольких милях отсюда. К счастью, мне подвернулась Карли на полицейском джипе. Она-то и довезла меня.

- Карли? Малышка Карли Джейкобс?

- Именно. - Не такая уж, правда, и малышка. - Послушай, мне нужно вымыться и переодеться в сухое. Встретимся на кухне, и я тебе расскажу, как прошел сбор пожертвований для лагеря.

Спустя полчаса Чейз, уже в чистых джинсах и теплом свитере, налил себе стакан молока и отрезал огромный ломоть яблочного пирога с хрустящей корочкой.

- Держу пари, ты со своим аппетитом все-таки пустишь меня по миру. - Джейк неторопливо вошел в кухню и выдвинул один из обшарпанных старых стульев, что расположились кругом у большого соснового стола.

Эти стулья стояли здесь испокон веков. Чейз ясно вспомнил себя за этим самым столом в тот вечер, когда его и двух младших сестер, издерганных бесконечными дикими ссорами родителей, привезли в дом к дедушке и бабушке.

Дождь в тот вечер лил так же, как сегодня, думал Чейз. То был ужасный вечер, наполнивший непреодолимым страхом сердце восьмилетнего ребенка, которого отец лишил родного дома и отдал пожилым и пусть родным, но совершенно незнакомым в тот момент людям. Чейзу до сих пор с трудом верилось, что Джейк и Элис согласились взять на себя ответственность за него самого и его младших сестренок.

Но они это сделали, они радушно распахнули детям и свой дом, и свои сердца. Предполагалось, что эта ситуация временная и что родители заберут их, как только отец-нефтяник заработает достаточно, чтобы купить собственный дом. Но Чейз с грустной мудростью маленького человечка уже тогда понимал, что его безответственный отец никогда не вернется. Теперь он уже почти не помнил ни матери, которая сбежала сразу же после их отъезда, ни отца, пару лет спустя погибшего в производственной аварии.

Джейк и Элис стали для них настоящими родителями. Восемь лет назад Элис умерла от рака, и все трое детей оплакивали ее, как оплакивали бы родную мать.

Нежность к сидящему напротив старику затопила сердце Чейза. Он улыбнулся.

- Мальчик растет, дед. Неужто тебе жалко лишнего кусочка для единственного внука?

Джейк фыркнул.

- Еще как жалко. Ладно бы что другое, но ты же трескаешь яблочный пирог Лу Эллы! Твоя нахальная кухарка заявила, что больше ни единого не испечет, пока не появятся свежие яблоки.

Чейз вилкой ткнул в сторону шкафа, где он припрятал последний кусок. Джейк восторженно потер ладони и поставил тарелку с пирогом на стол. Несколько минут они жевали в дружном молчании, и Чейз размышлял, как бы ему поднять тему о кареглазом изящном создании, так внезапно снова ворвавшемся в его жизнь.

- Дед, скажи-ка, что ты знаешь о Карли? - решился он наконец.

- О малышке Карли? - Джейк поскреб щетину на щеке. - Да так, не слишком много. Работает в отделе по борьбе с браконьерством или что-то вроде этого…

- Да-да. Незаконная охота и рыболовство, - вставил Чейз.

- Точно. Охота и рыболовство. - Джейк пожал плечами. - Пару недель назад я встретил Бетси в магазине, и она сказала, что Карли дала от ворот поворот юристу из Лэрами, за которого собиралась замуж, но в детали не вдавалась. Бетси здорово расстроилась, это точно. А какой маме приятно, когда жених-юрист уплывает из рук?

О работе Карли Чейз знал почти все. В свое время он специально справлялся о ее успехах в колледже. Знал он и о том, что ее приняли на работу сразу же после выпускных экзаменов, и о том, что она была лучшей в группе, когда специализировалась в полицейской академии на борьбе с браконьерами, и что с тех пор ее перебрасывали из одной части Вайоминга в другую.

Он не преувеличивал, когда сказал ей, что система слухов в крошечных городках типа Уиски-Крика работает на редкость эффективно.

- Ну а до того, как она уехала? - спросил он.

Джейк надолго задумался, прежде чем ответить.

- Эта крошка так и не стала прежней после смерти Майка. Она так тосковала… в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так тосковал. Едва вконец не зачахла.

Как всегда при упоминании Майка, острое чувство вины пронзило Чейза. «Я ничего не мог поделать, я не виноват», - в который раз напомнил он себе. За последние десять лет эти слова стали для него чуть ли не ежедневной молитвой. Такой конец был неизбежен.

- Он же был ее братом. Она его очень любила, - на глазах помрачнев, тихо отозвался он.

- Да, знаю, конечно. Но все не так просто. - Джейк нахмурился, и его морщинистое лицо собралось глубокими складками. - Ей же было не больше шестнадцати или семнадцати, верно? Но она вдруг стала вести себя как старая дама. Отказалась от всяких развлечений в школе, не появлялась больше у твоей сестры. Помнишь, как они с Пенни ходили на головах? Все это закончилось со смертью Майка. - Джейк покачал головой. - Настоящий кошмар. Девочка, такая молоденькая и веселая, как эта малышка, вдруг потеряла вкус к жизни.

Задребезжал, включившись, громоздкий старый холодильник, прервав повисшее между ними тягостное молчание. Джейк выдавил улыбку, его мысли потекли в другом направлении.

- Господи, как же она обожала вас обоих! Ходила за вами по пятам, словно вы для нее свет в окне. А отважная какая - в жизни таких не видел. Помнишь тот случай, когда вы заблудились там, наверху, на мысе Белой Лошади? Вам было лет по тринадцать, а ей - сколько? - лет восемь, девять? Когда мы вас наконец нашли, она все шутила и смеялась, словно ничего страшного и не произошло.

Чейз глотнул молока. Еще бы ему не помнить! В тот день, после рыбалки, они с Майком пришли в ужас, сообразив, что свернули в другую сторону, но договорились не показывать Карли, в какое они попали отчаянное положение. Уже давно стемнело, а она все веселилась. В конце концов Майк вышел из себя и набросился на нее с криком, чтобы она заткнулась хоть на три секунды, пока они сообразят, куда им идти.

- Ты, дура, не понимаешь даже, что мы заблудились! - вопил он.

Карли несколько мгновений молча смотрела на брата, а потом вскинула голову:

- Очень даже понимаю! - Чейз отчетливо вспомнил ее певучий девчачий голосок, когда она с гордостью добавила: - Я просто пыталась поддержать вас, чтобы вы не сильно испугались.

Потом Карли махнула рукой в нужном направлении и засеменила вслед за ними болтая без умолку, пока они пробирались по тропинке, которая и привела их к спасению.

Чейз качнул головой, отгоняя видения прошлого. Той малышки больше нет, на ее месте появилась ершистая женщина, и она явно обвиняет его во всех тех событиях, которые он никак не мог изменить. Сложнейшая задача состояла в том, чтобы оправдать себя в ее глазах и при этом не затронуть дорогой ее сердцу памяти брата.

А потом постараться зажечь в ней тот же огонь желания, что сжигал его даже сейчас, по прошествии доброго часа после их расставания и после ледяного душа.

Да уж. Лето обещает быть крайне интересным.

2

Боже, что за сказочный день!

Поставив ногу в тяжелом горном ботинке на подножку джипа, Карли глубоко вдохнула чистейший влажный воздух, напоминающий о вчерашней грозе.

Природа, словно в качестве вознаграждения за целую неделю проливных дождей, решила одарить западный Вайоминг солнечной улыбкой.

Но Карли, несмотря на великолепие панорамы, клонило в сон. Она сладко, звучно зевнула во весь рот, так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. «Не самая спокойная ночь», - подумала она, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна.

Возвратившись в летний домик в горах, она как будто лицом к лицу столкнулась с теми воспоминаниями, которые долгие годы были заперты в самом дальнем уголке ее сознания. Здесь все дышало далеким детством, тем золотым временем, когда ее самой большой заботой было упросить Майка выделить ей верхнее место на чердаке, считавшемся их личной собственностью.

В доме витали призрачные образы отца и брата. Ей следовало бы предвидеть, что так и будет, что воспоминания хлынут беспорядочным, сумбурным потоком, стоит ей лишь открыть дверь в родной дом.

Сколько она себя помнила, семья всегда проводила лето здесь, в небольшом коттедже на самой границе между цивилизацией и девственно-дикой природой. Именно здесь ее отец писал свои рассказы, так никогда и не напечатанные, здесь мама возилась на кухне, шила - в общем, по ее собственному выражению, «слонялась по дому»; именно здесь Карли с Майком каждое утро наперегонки скатывались со ступенек, чтобы окунуться в приключения нового дня.

Всю эту длинную, практически бессонную ночь она провела, поплотнее завернувшись в одеяла прямо на сосновом полу, прислушиваясь к потрескиванию поленьев в камине и звонкому стуку дождя по жестяной крыше.

И вспоминая, вспоминая…

Злополучная встреча с Чейзом определенно не облегчала ситуацию. Так же как и этот домик, Чейз был неразрывно связан с жизнью ее семьи. Его появление вызвало к жизни целый сонм чувств, которые Карли почла бы за благо предать забвению. И не последнее место среди этих чувств занимала невероятная смесь из ненависти и нежности, приправленная сексуальным влечением, в равной степени ужасавшая и смущавшая ее.

Не нужно об этом думать. Больше Карли ничего не могла себе сейчас посоветовать. Наверняка он выглядел таким удивительно знакомым лишь благодаря изменчивому лунному свету. Больше они не встретятся, так что это впечатление в конце концов исчезнет.

Она заставила себя вернуться к созерцанию великолепия простирающегося перед ней горного пейзажа. На темно-зеленых иголках сосен вокруг дома все еще блестели капельки дождя. Карли обернулась, и пушистая белочка, юркнув на соседнюю ветку, обдала ее сверкающим душем капель. Машинально вскинув голову, Карли сквозь густые лапы сосен заметила парящего высоко в небе сокола. И поежилась от его пронзительного крика.

Вайоминг - очень красивый штат. Она не раз убеждалась в этом, поскольку ей посчастливилось работать во всех его уголках и видеть такие девственные места, о которых многие и не слышали. И все-таки Уинд-Ривер по красоте превосходил все, с чем доводилось встречаться в поездках.

По правде говоря, этот огромный горный хребет, несмотря на тысячи приезжающих сюда туристов, она всегда считала своей личной собственностью, можно сказать, площадкой для детских игр.

Джексон нетерпеливо залаял, призывая ее к действию, и Карли улыбнулась.

- Знаю, знаю. У нас впереди куча дел. Нужно проверить реку, поймать и наказать браконьеров и много чего еще. Ты прав, Джексон, некогда нам любоваться окрестностями.

Еще налюбуется. Впереди у нее целое лето. Длинное, одинокое лето, полное воспоминаний.

Спустя десять часов Карли, вся взмокшая и измотанная, затормозила у последнего пункта проверки незаконной ловли рыбы.

Солнце, палившее нещадно целый день, уже садилось, подсвечивая ветви деревьев длинными узкими тенями. Утренняя прохлада к полудню неожиданно быстро испарилась, и к вечеру стало по-настоящему жарко.

Она осторожно прикоснулась к кончику носа и поморщилась. Нос прямо горел. Карли почудился строгий голос матери:

- Карли Джейн Джейкобс, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не разгуливала весь день на солнце без шляпы? Помяни мое слово, и до тридцати не доживешь, как заработаешь себе рак кожи!

- Знаю, мам, - вслух ответила она своей воображаемой собеседнице. - И умру отвратительной старой девой в окружении кошек.

Джексон отозвался вопросительным лаем, зевнул и плюхнулся на заднее сиденье.

- Ой, извини, Джексон.

Она улыбнулась своему любимцу, которого еще щенком спасла от смерти, когда какие-то браконьеры бросили его высоко в горах на произвол судьбы. Эти негодяи незаконно использовали собак - в том числе и мать Джека - в охоте на горных львов и, почуяв погоню, попытались замести следы преступления и перестреляли всю свору, а трупы свалили в реку в надежде, что вода уничтожит все улики.

Этот отважный малыш каким-то чудом выжил после ранения - главным образом благодаря ее неустанным молитвам и заботам, как искренне надеялась Карли. Она любовно почесала розовое брюхо пса и рассмеялась, когда он в ответ фыркнул и лизнул ее ладонь.

- Проверим на реке еще одно-единственное место, Джек, а потом, обещаю, вернемся домой и вознаградим себя отличным салатом и огромной миской супа. Как тебе?

Она рассмеялась еще громче, глядя, как он завилял хвостом и в полном восторге снова повалился на сиденье.

- Вот бы всем мужчинам было так легко угодить, как тебе, песик!

Жаль, нельзя последовать примеру Джека и рухнуть на заднее сиденье, махнув рукой на последний участок реки. Опять это чертово чувство долга, то самое, что не позволило ей вот так просто взять и усыпить раненого щенка.

Напоследок она все же припасла себе самый лакомый кусочек - свое излюбленное место на реке. У них с мальчишками было даже особое название для этого места - Последний Оплот, потому что отсюда они никогда не уходили без улова.

«Похоже, об этом стало известно не только нам», - подумала она, заметив припаркованный в паре сотен ярдов от тропинки замызганный старый пикап.

Не дойдя до реки всего несколько футов, Карли остановилась, чтобы отвести тяжелую разлапистую ветку сосны, едва не хлестнувшую по лицу, и ее взгляд упал на рыболова. Тот стоял глубоко в воде, и его удочка парила в воздухе с изяществом быстрокрылой бабочки.

Сказочная, неповторимая красота.

Рыболов- виртуоз может превратить самое простое движение удочки в зрелище, не менее захватывающее и грациозное, чем проход примы-балерины через всю сцену в пируэте. А этот рыболов явно превосходил в искусстве всех, кого она знала. Один-единственный, почти неуловимый взмах запястья -и крючок взлетел над водой, не потревожив ее глади. Карли отчетливо видела каждый камешек на дне реки. Затаив дыхание, она следила, как в следующий миг еще один взмах заставил блесну, легкую, юркую, нырнуть под воду - и снова даже без намека на какую-нибудь рябь на поверхности реки.

Карли смотрела как зачарованная, не в силах оторвать глаз от великолепного зрелища. Серебристой искоркой мелькнула под водой форель и, обманутая искусственной мушкой, метнулась вверх за добычей. Пальцы Карли машинально сомкнулись на ветке сосны, дыхание замерло в груди, а рыболов резким движением подсек форель, и она затрепыхалась в отчаянной попытке вернуть свободу.

Если бы сейчас в рот ей залетела пчела, Карли и не заметила бы, настолько захватила ее разыгравшееся на реке действо. Менее опытный рыболов, наверное, не сразу бы справился с рыбой, но этот явно знал, что чем дольше она пробудет на крючке, тем меньше у нее потом шансов выжить. В мгновение ока он смотал лесу, неодобрительно покачал головой при виде размеров форели и, сняв ее с крючка, отпустил.

«Неплохо сражалась, а ведь совсем малышка», - подумала Карли.

Рыболов, должно быть, разделял ее мнение. Он приподнял в молчаливом приветствии свою бейсболку и вытер лоб тыльной стороной загорелой руки. В лучах заходящего солнца его улыбка сверкнула белоснежной вспышкой, и Карли подпрыгнула на месте, как будто ее и впрямь ужалила та самая гипотетическая пчела.

Чейз. Эта чертова белозубая ухмылка и эти широченные плечи не моглипринадлежать никому другому.

Господи, какой же величины должен быть участок, чтобы они не сталкивались постоянно нос к носу? Она уже решилась было и сбежать, спрятаться от этой угрозы в джипе, но судьба снова повернулась к ней спиной. Не успела она сделать и двух шагов, как он ее заметил.

- Ба! Кого я вижу. Не иначе как это мой приятель инспектор Карли! - Его голос эхом пронесся над водой.

Она сжала губы.

- Офицер Карли… - поправила она и тут же поняла, что брякнула глупость. - Офицер Джейкобс, будьте любезны.

Она подошла к самому краю реки. Чейз медленно направился в ее сторону, и глаза у нее сначала расширились, а затем сузились от прилива злого раздражения. Очень похоже на него - надеть болотные сапоги до бедер вместо более привычного рыбацкого полукомбинезона. Как будто знал, что у нее слабость к мужчинам в этих самых болотных сапогах. На нее всегда как-то странно действовал вид подчеркнутых высокими голенищами мужских бедер и ягодиц. «Некоторые женщины точно так же сходят с ума по полуобнаженным суперменам на календарях», - подумала Карли, но это служило слабым утешением.

В паре метров от нее, все еще стоя по щиколотку в воде, Чейз сверкнул своей знаменитой усмешкой, настолько завораживающей, что Карли едва не лишилась всей своей антипатии к нему, а заодно и почвы под ногами, на которую, как правило, очень рассчитывала.

- Быстро же ты вышла на мой след, - сказал он. - А еще обещала держаться подальше! Не могла утерпеть, а? - Усмешка стала еще шире, а от уголков ярко-синих глаз разбежались мелкие морщинки.

Она сама не осознавала, что держит в руке веточку, пока та не треснула и не разломилась надвое, потому что кулаки у Карли сжались в ответ на его пусть даже шутливое, но откровенно нахальное замечание.

- Если б я знала заранее, что у тебя на сегодня здесь запланирована рыбалка, будь уверен, мы бы сейчас не вели эту занимательную беседу.

- Но я же всегда рыбачу именно здесь, - ворчливым тоном парировал он. - Гебе это прекрасно известно. Ты же сама именно здесь впервые взяла в руки старую папину удочку.

Неужели она подсознательно чувствовала, что встретит его на этом месте? Карли поспешно отбросила эту мысль. Не может быть, чтобы ее так к нему тянуло. Все давно прошло. Верно ведь?

Эта собственная ее неуверенность нервировала Карли, и она выпалила резче, чем ей бы того хотелось:

- Покажи свою лицензию, Чейз.

- Как прикажете, офицер Джейкобс, - откликнулся он - и не тронулся с места. - Как только вы признаете, что надеялись найти меня здесь.

Она скрипнула зубами.

- Прекрати молоть ерунду, Чейз. Мне жарко, и я дико устала. Это мой последний участок за сегодняшний день. Сделай нам обоим одолжение - предъяви лицензию, чтобы я могла отправиться домой.

Он пожал плечами. Сохраняя бесстрастное выражение, Карли следила, как он выбрался из реки, аккуратно пристроил удочку у огромного валуна и похлопал по карманам брезентового жилета.

«Думай о чем-нибудь другом, Карли!» - приказала она себе. Ей пришлось отдать себе этот беззвучный приказ, когда он повернулся к ней спиной и наклонился, шаря в плетеной корзинке для рыбы, брошенной на пологом берегу. Вспыхнув, она перевела глаза на реку и с преувеличенным интересом уставилась на скользящую по прозрачной поверхности водомерку.

Чуть выше по течению от того места, где они сейчас находились, река круто огибала зубчатый гранитный утес. За многие века вода подмыла берег в месте поворота, и там образовалось идеальное укрытие для ленивых упитанных рыбин на погибель легкомысленных насекомых.

В детстве Карли представляла себе, что невероятных размеров валуны, возвышающиеся в русле реки, разбросал в незапамятные времена сказочный великан, пока шагал через горы. Она обожала загорать на этих валунах или наблюдать с них, как ее любимые мальчишки воюют с природой и речной живностью.

Позже, когда ей было позволено приобщиться к искусству рыбной ловли, она наизусть выучила и эти валуны, и речное дно вокруг них. Ей так и не удалось достичь вершин мастерства в ловле на мушку - запястья слабоваты, как объяснял Майк, но зато она всегда была тут как тут с полной банкой червей.

Карли вдруг с удивлением поняла, что у нее сердце защемило от желания растянуться сейчас на одном из этих валунов с удочкой в руках и погрузиться в убаюкивающий покой тихого и ритмичного плеска воды.

Разумеется, в эту картину никак не вписывался Чейз в этих чертовых болотных сапогах, стоявший слишком близко для того, чтобы она ощущала покой.

Она отмахнулась от образов прошлого, ее внимание вернулось к Чейзу. Сунув руки в карманы жилета, тот задумчиво покусывал губы.

- Карли, у меня… м-м небольшая проблема.

Она приподняла бровь.

- Можешь не продолжать. Твоя лицензия осталась в других брюках.

- Как ты догадалась?

- Очень просто. Среди самых расхожих оправданий горе-браконьеров эта числится в первых рядах, на пару с фразой типа «Крошка, мой крючок всегда к твоим услугам».

Он расплылся в ухмылке, и снова солнце уронило на его лицо угасающий луч, проникнув в самую синеву глаз.

- Эй, крошка, за мной дело не станет. Считай это предложение постоянным, - поддразнил он.

Карли чуть не расхохоталась вместе с ним. Ей пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы побороть почти непреодолимое искушение.

К счастью, она вовремя вспомнила, почему не должна, не может больше не только делиться радостью с Чейзом, но и просто смеяться в ответ на его шутки.

- Иными словами, лицензии у тебя нет, верно?

- Не верно. У меня есть лицензия. Ее просто нет при мне в данный конкретный момент.

Губы Карли растянулись в злорадную улыбку.

- Что ж, мистер Самуэльсон. Боюсь, мне придется применить к вам штрафные санкции. Двадцать третья статья законодательства штата Вайоминг гласит: любой гражданин, использующий для ловли рыбы блесну без получения на то соответствующей лицензии, выданной администрацией вышеупомянутого штата Вайоминг, должен быть подвергнут штрафу в размере до ста долларов. В данном случае этот гражданин - ты. Сожалею, парень.

- Ты просто наслаждаешься всем этим, верно? Это так по-женски - отомстить, используя служебное положение.

- Нет, сэр. - Карли с трудом вернула лицу серьезное выражение. - Я просто делаю свою работу, исполняю свой долг - защищать природу прекрасного штата Вайоминг.

- Чепуха! Окажись на моем месте кто-нибудь другой, ты ограничилась бы первый раз предупреждением и с облегчением отправилась бы домой. На мой взгляд, у тебя затупился топор войны, и ты решила наточить его о мою задницу.

Карли задумчиво склонила голову набок, и ее взгляд - совершенно против ее воли - обратился на эту самую упомянутую Чейзом анатомическую часть тела, подчеркнутую голенищами болотных сапог.

Но постепенно до нее дошел смысл его слов, и она снова впилась взглядом ему в лицо. Мысли о ее странном влечении к нему в мгновение ока исчезли - совсем как отпущенная им на свободу форель.

- В чем это ты меня обвиняешь, Чейз? В использовании служебного положения для личной мести?

- Ничего подобного, - отрезал он и наклонился, отстегивая сапоги. - Я и не думал ни в чем обвинять тебя. Просто констатировал факт.

Он принялся вытаскивать ногу из узких голенищ, и от интимности привычного жеста гневный ответный выпад застрял у Карли в горле.

Сколько раз они помогали друг другу снимать сапоги! И какое это восхитительное ощущение - после долгого стояния в воде в этих неудобных штуковинах расправить наконец затекшие пальцы… особенно если Чейз быстро и энергично разотрет ступни, чтобы возобновить кровообращение.

Как будто прочитав ее мысли, он вытянул вперед ногу:

- Не поможешь, а, Карли?

Захваченная врасплох потоком воспоминаний, она несколько секунд молча смотрела на него, а потом рявкнула:

- Нет! Ты уже большой мальчик, и опыт по части снимания собственной одежды у тебя, уверена, предостаточный.

О Боже милостивый! Кто тянул ее за язык? Зачем она такое произнесла? На ее щеках медленно проступил румянец, а в уголках его выразительного рта заиграла понимающая улыбка.

Сделав вид, что ничего не заметила, Карли выдернула из кармана бланки для штрафа и быстро заполнила верхний листок.

- Вот, подпиши здесь. Можешь либо опротестовать его в течение двух недель в Пайндейле, либо смириться с заслуженным наказанием и заплатить штраф.

- А что будет, если я не соглашусь ни с одним из этих привлекательных вариантов? - с сарказмом спросил он.

- Тогда мы тебя арестуем, - с самодовольным видом заявила она. - Проведешь парочку ночей в камере - может, в следующий раз как следует подумаешь, прежде чем нарушить закон.

- Я всего лишь забыл эту вшивую лицензию, Карли Джейн! Что за преступление? Я ведь не разносил к чертям винный магазин!

Карли, напустив на себя небрежный вид, прошла несколько разделявших их шагов и сунула квитанцию в карман его жилета. И стойко выдержала волнующее тепло его тела. Для пущей важности похлопав по карману, она отступила.

- По мне, так можешь хоть банк ограбить, Чейз. Или супермаркет. Или инкассаторский броневик. Сфера моих полномочий - бассейн реки района Уиски-Крик, а ты, друг мой, грубо нарушил правила рыболовства штата. Хочешь излить недовольство - найди кого-нибудь другого, а мне плевать.

Она развернулась и зашагала к джипу по тропинке между сосен.

* * *

Чейз, одним глазом следя за дверью, откинулся на жесткую спинку винилового кресла в офисе инспекции Уинд-Ривера по борьбе с браконьерством.

- Ага, Верл, ты прав, на Ист-Форк отличная рыбалка, - продолжил он беседу, - если только ты не боишься быть заживо съеденным комарами или грозным инспектором.

Верл Хэндли весело хмыкнул.

- Да ладно тебе, Чейз, не нападай на Карли. Она же две недели прожила с Бетси и сейчас вся на нервах. Я бы даже не удивился, если бы она сначала выстрелила, а уж потом начала задавать вопросы.

Они оба покатывались со смеху, когда к ним подошел Митч Ламберт, еще один из инспекторов природоохранной службы.

- Верл, тут звонит один парень. Думаю, тебе стоит с ним поговорить.

- А что случилось?

- Еще два, в горах, недалеко от Фаэр-хоулз.

- Черт! - Верл грузно поднялся с кресла и прошел к своему столу, в самом углу за стеклянной перегородкой.

Чейз, с недоумением отметив явное напряжение в его позе, следил, как Митч переключил линию на телефон Верла и тот снял трубку.

Чейз так упорно старался сообразить - с чего это вдруг все присутствующие в кабинете сотрудники помрачнели, что не заметил появления Карли. Войдя в комнату, она первым делом поздоровалась с Митчем, который внимательно слушал по параллельному телефону разговор Верла.

В следующий момент она увидела Чейза, и ее теплая улыбка превратилась в ледяную гримасу. Пожалуй, он расхохотался бы от подобной резкой смены настроения, если бы она не вызвала в нем острую боль глубоко в душе, разбередив старые и вроде бы зажившие раны.

- Что ты здесь делаешь? - спросила она грубо и швырнула куртку и рюкзак на кресло, где только что сидел Верл.

Чейз заставил себя как можно беспечнее пожать плечами.

- Исполняю закон. Не далее как двое суток назад ты заявила мне, что я обязан в течение десяти дней заплатить штраф - или ты упечешь меня за решетку. Нам обоим не хотелось бы этого, а, как ты думаешь?

Она сверкнула в его сторону уничтожающим взглядом.

- Я спрашиваю, что ты делаешь в моем кресле? Чего развалился? И убери свои ноги с моего стола!

- О-о, пардон, мадам, так это ваш стол?

Не обращая ни малейшего внимания на пластиковую табличку с надписью «Офицер Карли Дж. Джейкобс» на столе, Чейз состроил удивленное лицо, но ноги опустил на пол, стукнув каблуками ботинок.

- Сам видишь, не слепой, - чуть ли не прошипела она.

Он снова пожал плечами и нехотя встал, а она немедленно плюхнулась в свое кресло. Чейз явно не собирался двигаться с места, и Карли ткнула пальцем куда-то в пространство:

- Штраф заплатишь секретарю.

Ответить Чейз не успел, потому что к столу Карли подошел Верл.

- У нас неприятности, Карли. Двое туристов сообщили, что в горах, в районе озер Фаэрхоулз, наткнулись на трупы медведей гризли, матери и детеныша. Оба трупа выпотрошены, зубов нет.

Чейз поразился, как быстро Карли сделала поворот на сто восемьдесят градусов. Буквально минуту назад она испепеляла его взглядом, словно девчонка-третьеклассница, которую дернули за хвостики, а уже в следующую минуту превратилась в собранного, деловитого профессионала. Он успел заметить в ее взгляде промелькнувшую горечь, и вот уже она выхватила из кармана яркой рубашки маленькую записную книжку, быстро пролистала пару страничек и начала записывать.

- Точное место?

- Милях в двадцати от перевала, вблизи источников Митчела.

- Я знаю. Места там довольно опасные.

- Самые опасные. Тебе понадобится не меньше двух дней, чтобы добраться туда верхом.

- Что за парни об этом сообщили?

Верл продиктовал имена.

- Оружие неизвестно?

- Скорее всего - то же самое. Судя по ранениям на трупах животных, полуавтоматические ружья. У матери буквально разнесена голова, ее детеныш вообще чуть ли не разорван в клочья.

И снова Чейз заметил боль в глазах Карли. Она моргнула несколько раз и коротко выдохнула. Но ее голос не выдал никаких чувств.

- Они не сказали, насколько разложились трупы? Можно было бы хоть приблизительно вычислить, давно ли это случилось.

- Да нет, это ж всего лишь мальчишки. Сказали - цитирую - «зрелище отвратительное». Это тебе поможет?

- Нет. Слава Богу, им достало ума позвонить нам. По описанию все сходится, как думаешь?

- Это те же самые парни, точно.

Чейз переводил изумленный взгляд с одного на другого. Смысл этого пулеметного обмена мнениями до него никак не доходил.

- Нельзя ли помедленней? О чем речь?

- Браконьерство. Точнее, незаконный отстрел медведей, - ответил Верл. - С тех пор как стаял снег, мы обнаружили четырех гризли и в два раза больше черных медведей. Все убиты и выпотрошены. Вероятнее всего - ради желчного пузыря.

В ответ на недоуменный взгляд Чейза в разговор вмешалась Карли.

- В азиатской народной медицине желчный пузырь взрослого медведя считается превосходным средством для лечения… м-м проблем мужской потенции. Один желчный пузырь можно продать по цене до восьми тысяч долларов, то есть в весовом соотношении даже дороже героина… и в округе об этом кто-то определенно знает.

- Ребята из Чейенна прислали нам, деревенским неучам, - продолжил Верл, - настоящего профессионала в помощь. - В его голосе звучала гордость. - Карли - один из лучших спецов по поимке браконьеров. Нам повезло, что она теперь с нами.

Чейз невольно вспомнил белокурую малышку, не раз пропускавшую обед из-за возни с несчастным покалеченным животным. Теперь она выросла и посвятила себя борьбе с подобными преступлениями.

- Завтра на рассвете отправлюсь туда. А пока подготовлю лошадей и все необходимое.

- Не пойдет, девонька, - покачал головой Верл. - Это как минимум четыре дня в дороге. Правила тебе известны. Я не могу позволить тебе отправиться туда в одиночку, а в данный момент у меня нет ни единого свободного человека. Благодари за это наши распроклятые бюджетные сокращения. Теперь я связан по рукам и ногам до тех пор, пока Лу не выздоровеет, а Мэтти не вернется из отпуска.

- Но Верл…

- Забудь, радость моя. Об этом и речи не может быть - если только ты не подцепишь кого-нибудь с собой за компанию… - Его голос неуверенно затих, и он устремил на Чейза оценивающий взгляд.

Карли проследила направление его взгляда.

- Нет! - чуть ли не в голос выкрикнула она. - Нет, Верл Хэндли, и не думай! Я сама найду себе проводника, или просто подожду до следующей недели.

Чейз улыбнулся. Неторопливой широкой улыбкой, полной радостного предвкушения. «От судьбы не уйдешь, офицер Карли Дж. Джейкобс», - подумал он.

- Да ладно тебе, Карли, - укоризненно произнес Верл. Чейз был благодарен ему за поддержку. - Это же превосходный вариант. Проводника лучше Чейза ты вряд ли найдешь. Он знает здешние места как свои пять пальцев. Твоя турбаза без тебя обойдется какое-то время, а, Чейз?

Карли обернулась к нему с умоляющим выражением на лице. Чейз, хмыкнув про себя, лениво откинулся на спинку кресла.

- Ну, конечно, Верл. Для такого дела у меня пара дней всегда найдется. Я и сам давно мечтал забраться в горы. Так что с огромным удовольствием помогу Карли в ее поездке.

Она открыла было рот для протеста, но тут же захлопнула его и опустила глаза на записную книжку.

- Если я упущу время, звери могут растащить останки, и никаких улик вообще не найдешь, - мрачно буркнула она.

- Так в чем же проблема?

Ему не понадобилось бы умение читать мысли, чтобы понять смысл ее угрожающего взгляда. В нем. Вот в чем вся проблема.

- К завтрашнему утру будешь готова? - спросил Чейз.

- Разумеется, буду, - рявкнула она в ответ. - Чем раньше мы отправимся, тем раньше ты меня оставишь в покое.

Он ухмыльнулся.

- Ах, да, твоя знаменитая летняя программа-минимум. Можешь прямо сейчас с ней покончить, солнышко. Все равно он полетит к чертям, этот план, за четыре дня в горах наедине со мной.

Он заметил, с какой силой Карли стиснула зубы - видимо, чтобы удержаться от гневного выпада. Чейз решил, что ее остановило исключительно присутствие Верла.

С вспыхнувшим на скулах румянцем, с потемневшими от переполнявшего ее раздражения глазами она излучала огонь. Что, если повернуть эту энергию в другое русло? Какое, должно быть, неповторимое чувство - держать в объятиях такую женщину! Чейз беззвучно выругался, почувствовав растущее возбуждение.

И поспешил сказать:

- Мне нужно провернуть несколько дел в городе. Может, встретимся в «Эр Джи» и за ленчем обсудим, что брать в дорогу? Я угощаю.

- Ага, после дождичка в четверг, - сквозь зубы процедила Карли.

- Вообще-то я думал раньше - скажем, через час или около того, - невозмутимо отозвался он. - Закончу с делами и заеду сюда, за тобой.

Она пробормотала нечто в высшей степени неподходящее для дамы, снова вызвав ухмылку у Чейза.

- Карли Джейн! - назидательным тоном произнес он. - Представь только, что бы сказала твоя мама, если бы тебя услышала! Зная Бетси, я не сомневаюсь, что она учила тебя принимать приглашения на ленч куда более учтиво.

Сладчайшим голоском, на который вполне могли бы слететься мухи, она отчетливо повторила, куда именно ему следует отправиться. Чейз в ответ расхохотался и прошагал к двери.

- Увидимся через час. Можешь не переодеваться к обеду! - на прощание бросил он.

* * *

Чейз и Карли подошли к кафе «Эр Джи», и она вопреки так и не исчезнувшему раздражению не могла не вспомнить далекое детство. Чейз открыл обшарпанную дверь, остановился, пропуская вперед даму, и все головы разом повернулись в сторону посетителей.

Пока Чейз приветствовал знакомых, лица которых Карли смутно помнила, она украдкой обвела глазами помещение. Если не считать нескольких натюрмортов в дешевых рамках да пары новых потеков на потолке, здесь ничего не изменилось.

Она вдруг снова ощутила себя подростком, на мгновение ей показалось, что сейчас она встретит здесь знакомых ребят, услышит голос Майка. Карли продолжала осматриваться. Давно знакомые ей старые виниловые стулья подпирали бар, темно-серая поверхность которого за тридцать с лишним лет была почти до основания протерта локтями. Шипение жира на сковородках и глухие удары бильярдных шаров смешивались с ровным гулом голосов завсегдатаев старого кафе, а белесая дымка от сигарет придавала всей этой картине какой-то сюрреалистический оттенок.

Несмотря на свой домашний, непрезентабельный вид, кафе «Эр Джи» всегда было центром общественной жизни городка. Блюда здесь подавали вполне приличные и горячие, порции были обильные, и любой мог встретить приятеля, чтобы переброситься парой шуток и последними новостями.

С горьким чувством утраты она следила, как Чейз подошел к кабинке, где обедала пожилая пара. Он по-дружески похлопал мужчину по спине, поцеловал в щеку женщину, и у Карли защипало глаза от уютной, теплой обстановки кафе. Боже, как же ей всего этого недоставало! У нее возникло такое чувство, словно ей давным-давно ампутировали руку, а она только сейчас заметила.

- Карли, иди сюда, - позвал Чейз. За этим коротким приказом последовала белозубая полуулыбка. Всякий раз, несмотря ни на какие твердые решения, эта улыбка действовала на нее как нежная ласка. - Помнишь Мардж и Леона Симмонс?

Конечно, помнит. Мардж преподавала в воскресной школе и частенько предупреждала Карли, что той грозят «большие неприятности», если она не научится сидеть на месте спокойно дольше, чем две минуты. Теперь то страшное пророчество было забыто. Не успела Карли и рта раскрыть для приветствия, как женщина притянула ее к себе и крепко обняла, прикоснувшись теплой морщинистой щекой к ее щеке. И так же резко отодвинула от себя.

- Ну-ка, Карли Джейн, дай мне тебя хорошенько разглядеть. - Карли залилась румянцем под пристальным взглядом зеленых глаз. - Батюшки, дорогая моя, да ты и впрямь превратилась в настоящую красавицу. Верно я говорю? - Мардж строго посмотрела на своего спутника жизни, как будто ждала от него возражений.

- Конечно, конечно, - отозвался Леон, за полвека совместной жизни явно привыкший к послушанию.

- А ты как думаешь? - с той же строгостью вопросила она Чейза.

Тот склонил голову и сделал вид, что прикидывает, как бы поточнее ответить.

- Чертовски сексуальна, - наконец произнес он с хрипотцой, причем так тихо, чтобы услышала одна Карли.

Волна жара окатила ее, и Карли пришлось вцепиться в край стола, чтобы удержаться на ногах. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, не замечая ни гула голосов вокруг, ни льющейся из музыкального автомата популярной песенки об одиноких ночах и неверных сердцах, пока Мардж наконец не вмешалась:

- Ну, же, парень, отвечай. Я спросила: как ты ее находишь?

Легкая морщинка перерезала лоб Чейза, и он перевел на супругов рассеянный взгляд.

- А? Я сказал, вы правы, она просто прелесть.

Перекинувшись со старыми знакомыми еще парой фраз, Чейз потянул ее за собой в соседнюю кабинку, усадил в кресло и сам устроился напротив.

Что это такое сейчас произошло? Карли до сих пор не могла опомниться. Кожа на лице как-то странно натянулась, словно она только что вышла из горячего душа, а от пронзительности его взгляда подрагивали пальцы и слабели колени. «Это же Чейз, - вынуждена была напомнить Карли себе самой. - Тот, которого мне положено презирать».

Его голос, спокойный и уверенный, прервал ее мысленный диалог.

- Уверен, тебе будет приятно узнать, что «Эр Джи», пока тебя не было, приобрел кое-какие замашки космополита. В понедельник обед во французском стиле. Есть на выбор сандвичи по-французски или же великолепный луковый суп. Ну и, разумеется, жареный картофель «а-ля франс». Пальчики оближешь. Куда там до него твоим ежедневным чипсам.

Как он может болтать о еде, когда только что мир повернулся вокруг своей оси?!

- По-твоему, меня отсюда выставят, если я закажу обычный салат? - выдавила она.

Чейз хитро подмигнул.

- Если ты на него вывалишь с полкило французских специй, то, может быть, пощадят.

Карли рассмеялась, но короткий смешок тут же застрял у нее в горле. Все-таки это случилось. Она все-таки рассмеялась на шутку Чейза Самуэльсона. Причем не слишком забавную. Ее охватило отчаянное желание сию же секунду сбежать. Ей хотелось воспользоваться избитым предлогом и смыться в дамскую комнату, а там взглянуть в зеркало и проверить - увидит ли она свое собственное лицо, или же ее телом завладела некая чуждая форма жизни с непреодолимой тягой к синим глазам и белозубой улыбке.

Впрочем, нужно признать, что эта улыбка ее не убила. В конце концов, размышляла она, им придется целых четыре дня и ночи постоянно находиться рядом. Если все это время она только и будет что ощетиниваться при каждом его взгляде и огрызаться на любое его слово, то вымотает себе все нервы. Уж легче тогда было провести целое лето в одном доме с мамой.

Приняв решение контролировать свои эмоции, она вымученно улыбнулась. Эта улыбка, похоже, поразила Чейза, но он тут же отреагировал на нее, сверкнув своими проклятущими ямочками. «Просто смешно, - раздраженно подумала Карли, - как это ему с этими ямочками удается сохранять такой мужественный вид. Ямочки должны быть у девочек в розовых платьицах с оборками. Ну, еще, может, у пухленьких рекламных младенцев. Но уж никак не у бывшего спортсмена-профи, специалиста по горным тропам, от которого исходят волны такой мужской силы, что буквально сбивают с ног».

Она вдруг поняла, что пялится на него. Он закашлялся, не сумев, однако, скрыть смущенного выражения и румянца, вспыхнувшего на скулах. Карли не верила собственным глазам. Неужели Чейз Самуэльсон стесняется своих ямочек? Кто бы мог подумать?

Он кашлянул еще разок.

- У меня возник небольшой перерыв, пока одну из моих лошадей подковывали, так что я составил список необходимого снаряжения. - Он подтолкнул через стол листочек бумаги, и Карли пробежала по нему глазами. - Мы теперь редко водим группы в горы, но когда все-таки такое случается, то турбаза Лейзи-Джейка обеспечивает нас всем необходимым - едой, водой, палатками и так далее. При желании можешь брать и то, чего в списке нет, но весом не более семидесяти пяти фунтов. Гантели и тому подобное исключается.

- А как насчет ленивого пса?

- Запросто, если только ему не потребуется отдельная лошадь, - с серьезным видом сказал Чейз.

Вот и опять. Ему снова удалось добиться от нее взрыва искреннего смеха. «Осторожнее, девочка, - сказала себе Карли. - Еще чуть-чуть - и ты уподобишься всем этим безмозглым девицам, которые кокетливо машут ему ресницами и хихикают в ответ на любое слово, слетевшее с его бесподобных губ».

Она заставила себя вернуться к разговору.

- Джек способен передвигаться самостоятельно, когда поставит себе такую цель.

- Джек?

- Мой пес. Джексон. Можно было оставить его у мамы, но, во-первых, она утверждает, что страшно боится его, а во-вторых, он весьма полезен в расследованиях подобного рода. Зря, что ли, его сородичей использовали на охоте? У него отменный нюх.

- А кстати, что мы будем искать?

Карли фыркнула.

-  Мы ничего искать не будем. Твоя задача - доставить меня на место и обратно, так что забудь про детские фантазии и игры в детективов.

- Ну-у, Карли, - жалобно простонал он и одарил ее умоляющей улыбкой. Карли едва сдержала восхищенный вздох, увидев, как при этом появилась только одна ямочка. - Значит, мне придется довольствоваться моими взрослыми фантазиями?

В его глазах снова появился тот самый непонятный ей блеск, от которого Карли стало не по себе. Боже правый, это не парень, а ходячая погибель. Собрав всю свою волю, она попыталась придать своему лицо вызывающее выражение.

- Сколько угодно, Чейз. Только меня к ним не приплетай.

- Поздно.

Кажется, именно это слово он буркнул себе под нос? К сожалению, за стойкой бара кто-то разбил стакан, и она не смогла расслышать как следует.

3

- Мам, ты не видела коробку с надписью «походные принадлежности»? - крикнула Карли.

Шум работающего в гостиной телевизора доносился через коридор сюда, в ее детскую спальню, чуть ли не до потолка уставленную картонными ящиками, которые она до сих пор не перевезла в домик в горах.

- Не поднимай на меня голос, Карли Джейн. Я и так тебя прекрасно слышу, нечего орать, словно пастух на отару. - На пороге спальни появилась Бетси Джейкобс, миниатюрная, изящная, безукоризненно одетая и причесанная. - Нет, не видела. Правда, должна признаться, я ни разу не рискнула сюда войти. Не дай Бог, Что-нибудь на голову свалится. И что ты только там держишь, в этих коробках? - Она слегка передернула плечами, но так незаметно, что ее движение не потревожило мягкого белоснежного свитера.

Карли для сравнения взглянула на себя в зеркало над розовым туалетным столиком из кокетливого девичьего гарнитура, купленного родителями, когда она еще училась в школе. Она так торопилась подготовить все к завтрашнему отъезду, что натянула первую попавшуюся старую кофту - из тех, что давным-давно потеряли всякую форму - и перехватила волосы резинкой. Теперь у нее был такой вид, как будто она получила эти вещи в Армии Спасения.

Вздохнув, она обернулась к матери.

- В одной из них, мам, мои походные вещи, которые мне понадобятся уже через двенадцать часов. К сожалению, именно ее я не могу отыскать.

- А в кладовке не смотрела?

Карли щелкнула пальцами и устремилась вправо, на ходу отшвыривая старые лыжные ботинки и кипу журналов, чтобы освободить дверь в кладовку.

- Есть! - раздался изнутри ее довольный возглас.

Поднатужившись, она выдернула нужную коробку из-под двух других, с надписями «ужасные свитера» и «учебники, которые мне больше никогда не понадобятся».

Ей как- то удалось вытащить эту неподъемную коробку и, уронив ее на пол, она принялась разбирать содержимое.

- Знаешь, дорогая, - сказала Бетси, - мне, конечно, было бы приятнее, чтобы ты отказалась от похода в горы в такую неустойчивую погоду, но я рада, что у тебя хотя бы хватило здравого смысла взять с собой Чейза. Он такой хороший мальчик. Я уверена, что он позаботится о твоей безопасности.

Карли подняла голову, искренне удивившись словам матери и тому, что та до сих пор стоит рядом. Мать смахнула с кровати невидимую пылинку и лишь после этого аккуратно опустилась на разноцветное покрывало.

- Что ты хочешь этим сказать - хороший мальчик? - подозрительно поинтересовалась Карли.

- Только то, что сказала. - Губы Бетси вытянулись в тонкую линию. - Большинство молодых людей твоего поколения интересуют исключительно всякие там ночные бары и вечеринки. Им никогда не придет в голову заглянуть к пожилой женщине и проверить, достаточно ли у нее на зиму дров. Или, например, расчистить подъездные дорожки к ее дому от полутораметровых заносов и купить ей продуктов на неделю.

Чейз все это делал? Руки у Карли безвольно опустились. Такая забота о ее матери согрела ей душу. Она готова была улыбнуться, но в последний момент успела поменять улыбку на гримасу. Зная Чейза Самуэльсона, не приходилось сомневаться, что у него был какой-то скрытый мотив. В данный момент, видит Бог, она не могла вычислить, что им руководило, но ничего, дайте ей только время. Многолетний опыт поможет-таки Карли определить любые его скрытые мотивы.

- Вот-вот, - продолжала Бетси. - И я, заметь, не единственная. Не считаясь со временем, он расчищал дорожки миссис Хардуэй и этого симпатичного старичка, что живет через три дома, мистера Гомеса. Представляешь, у него такой артрит, что он даже ходит с трудом.

- Счастливчик Чейз, - язвительно бросила Карли, - времени у него хоть отбавляй, так что несложно проявлять великодушие. Если бы я получила такую сумму за пять сезонов в высшей лиге, я тоже запросто тратила бы свободное время на заботу обо всем городе. И вообще, - чуть мягче добавила она, - ты на себя наговариваешь. Ты вовсе не пожилая женщина, а очень даже моложавая пятидесятивосьмилетняя дама, и тебе далеко до стариковских фуфаек или палки для ходьбы.

Бетси покачала головой, даже не пытаясь скрыть свое обычное недовольство единственной дочерью. Это выражение на лице матери не в первый раз вызвало у Карли острое желание чем-нибудь куда-нибудь швырнуть. Не обязательно прямо в Бетси, но хотя бы в ее направлении.

Она обожала свою мать. Правда, обожала! Но иногда забывала об этом - если слишком долго делила с ней одно жизненное пространство. Они всегда были несовместимы - как вода и огонь. Две женщины, практически не имеющие ничего общего, кроме шоколадного цвета глаз и двух любимых ими обеими мужчин. Карли так и не стала дочерью, о которой мечтала Бетси, а Бетси так никогда и не смогла понять ту женщину, в которую превратилась ее повзрослевшая девочка. И обе знали, что их мечты так и не осуществились, и обе страдали от этого.

- Карли Джейн! Ты слышишь меня?

Она отмахнулась от грустных мыслей.

- Прости, мам. Что ты сказала?

- Я сказала, что, по-моему, Чейз станет идеальным мужем для какой-нибудь счастливицы. Он такой внимательный, так прекрасно общается с детьми. Когда он появляется в церкви - кстати, мог бы, на мой взгляд, делать это почаще, то помогает Пенни с ее близнецами. Боже, что это за парочка сорванцов! Но Чейзу всегда удается их приструнить.

Карли нервно выдернула из коробки шарф и принялась наматывать его на ладонь, делая вид, что не слышит пылких излияний матери.

- К тому же он еще и красив, - продолжала Бетси. - Такие выразительные глаза. А эти ямочки на щеках! Классный парень. Так, кажется, сейчас молодежь выражается?

Больше она не вынесет. Ни единого слова. Тем более что оценка матери в точности совпадала с ее собственными чувствами к этому человеку, и это сильно удручало Карли.

- Чейз Самуэльсон, - выпалила она, - не что иное, как отвратительный, лживый негодяй, способный, не задумываясь, вонзить нож в спину своему лучшему другу.

Бетси ахнула. Взгляд прищуренных глаз впился в лицо Карли.

- Карли Джейн Джейкобс, я запрещаю произносить такие слова в моем доме.

- Какие такие слова? - хладнокровно поинтересовалась она, снова уткнувшись в коробку с походными принадлежностями. - Что твой «хороший мальчик», который покупает тебе продукты на неделю и расчищает тебе дорожки от снега - это тот самый «хороший мальчик», который убил твоего сына? - Она подняла глаза на мать. - Или ты забыла о Майке? Действительно, прошло ведь уже десять лет, как он сорвался на машине с горы. Наверное, воспоминания потихоньку стираются из памяти, если тебя каждый день ублажают.

Едва с ее губ слетели эти отвратительные слова и повисли в воздухе словно смог, Карли от всего сердца пожалела, что их произнесла. Мать прямо на глазах постарела, и теперь выглядела на все свои пятьдесят восемь нелегких лет. Прижав ладонь к губам, она откинулась на спинку кровати и уставилась в пространство пустым, застывшим взглядом - взглядом женщины, пережившей потерю и мужа, и сына.

- Ох, мам, прости, прости меня…

Карли, проклиная свою черствость, тоже забралась на кровать и стиснула прохладные, тонкие пальцы матери между своими ладонями. Мать всегда выглядела собранной и хладнокровной, даже когда развивала кипучую деятельность по дому или отчитывала детей. И поэтому увидев, как этот фасад каменного спокойствия рассыпался в пыль, Карли была потрясена до глубины души.

- Прости… - еще раз прошептала она, - я не хотела. Я знаю, что ты тоскуешь по Майку так же, как и я…

- Больше.

Карли с трудом расслышала тихий ответ, но от его горечи у нее на глазах выступили слезы. Она порывисто сжала ладонь матери, и несколько минут они молча сидели рядышком на кровати, вспоминая веселого, полного жизни мальчика, которого обе так любили.

- Но Чейз ведь не Майк, мам, - наконец произнесла Карли.

- Я это знаю, дорогая. А еще я знаю, что он всегда был хорошим мальчиком, а теперь стал, что бы ты ни думала, очень внимательным и заботливым молодым человеком.

- Ну, если ты так считаешь… - Карли выпустила руку матери и снова опустилась на пол перед коробкой. Она считала себя не вправе обсуждать достоинства Чейза Самуэльсона, или, если уж на то пошло, полное отсутствие таковых.

- Да, считаю, - отозвалась Бетси, вернув на лицо свое обычное безмятежное и невозмутимое выражение. Она встала с кровати и расправила на брюках несуществующие складочки. - Должна признаться, я никогда не могла понять твоего нелепого убеждения, что в смерти Майка виновен Чейз. Каким образом мог Чейз повлиять на Майка из Аризоны, где проходила его спортивная подготовка… так, кажется, называются эти ежегодные тренировки несчастных бейсболистов?

- Весенние сборы, - машинально подсказала Карли.

- Что?

- Это называется «весенние сборы». Когда Майк погиб, Чейз был в Фениксе на сборах.

- Вот видишь? Не мог же он стать причиной смерти Майка, находясь в семистах милях отсюда? Майк умер от комы, потому что пытался забыть о своем диабете, отказывался от диеты и инсулина. С его стороны это была самая настоящая глупость. В результате - инсулиновый шок и авария. И тебе это прекрасно известно. Чейз тут абсолютно ни при чем.

Карли стиснула зубы, чтобы удержать слова, готовые сорваться с языка. Мать никак не желала замечать, что последнее время Майк жил в настоящем аду, что он стал совсем другим человеком. Но Карли-то знала, что сделало с ее братом предательство Чейза. Она видела, что он просто-напросто отказался от борьбы за жизнь, когда его лучший друг уехал из города с невестой Майка.

В ту весну, когда умер Майк, Чейз как раз только попал в высшую лигу и был настолько захвачен будущей спортивной карьерой, что не выкроил даже недели для того, чтобы приехать в Уиски-Крик на похороны своего лучшего друга. Не приехала на похороны и подружка Майка Джесси Палмер. Четыре года он ухаживал за ней, был пылко в нее влюблен и собирался жениться. Она не теряла времени даром, эта маленькая стерва, переметнувшись к восходящей звезде бейсбола - видимо, в расчете на деньги и славу, сопутствующие большому спорту.

Ни Чейза, ни Джесси ни в малейшей степени не заботило, как отразится на Майке их связь и грязные слухи о ее беременности, докатившиеся сюда даже из Калифорнии.

Той горестной весной Карли исполнилось семнадцать. Семнадцать. В этом возрасте большинство девушек бегают на танцы и напропалую флиртуют со всеми окрестными ребятами. Она же страдала из-за смерти брата и втайне оплакивала крушение своих глупых детских грез о Чейзе.

С тех самых пор, как она подросла достаточно, чтобы хоть что-то соображать в вопросах любви, она всем подряд клялась, что когда-нибудь, где-нибудь, как-нибудь, но они с Чейзом Самуэльсоном обязательно поженятся. С девяти лет она как минимум несколько раз в неделю напоминала ему о том, что она его подружка - так, на всякий случай, чтобы он не тратил зря время с этими взрослыми девчонками, которые провожали его влюбленными глазами. В ответ он снисходительно посмеивался над ее важным видом, послушно целовал ее в щечку и обещал, что в тот день, когда она победит его в армрестлинге, он обязательно поведет ее к алтарю.

Смерть Майка положила всему этому конец.

Теперь Карли понимала, что ее семнадцатая весна стала той самой пресловутой точкой отсчета, о которой твердят философы - моментом, навсегда изменившим ее отношение к окружающему миру. Раньше она была бесхитростной и наивной, готовой принять жизнь с распростертыми объятиями. Она твердо верила в две истины: в то, что ее родные любят ее, и в то, что солнце Вайоминга встает и садится исключительно ради Чейза Самуэльсона.

Его предательство и кошмарные последствия, вызванные им, потрясли ее душу до основания. Более того, она сама изменилась, стала жестче. Пожалуй, Карли даже сама не осознавала, насколько жесткой она стала.

Прошло десять лет, и она убедила себя, что старые раны зажили, и страдания юности ушли из ее сердца. Но какую-то ее частичку Чейз уничтожил, и прежней ей уже не стать.

Карли с трудом вырвалась из плена образов прошлого и снова обратилась к матери:

- Давай пока оставим тему о Чейзе, прошу тебя.

Мать улыбнулась.

- Хорошо, дорогая. Все равно мне уже пора вынимать из духовки овсяное печенье. Я пеку его вам в дорогу. Чейз с детства обожал мое печенье, помнишь? Хочешь прямо сейчас попробовать, с молочком, а?

Карли, подавив тяжкий вздох, с улыбкой приняла заботу матери.

- Да, конечно, мам, с удовольствием.

Сейчас ей было все равно что жевать - овсяное печенье или клей для обоев. После напоминания о предстоящей пытке у нее взбунтовался желудок. Но на сегодня она уже превысила свою ежедневную норму споров с матерью и просто не посмеет ее больше обидеть.

Бетси вернулась на кухню, а Карли прижалась щекой к стене с ярким рисунком в виде букетиков полевых цветов и устало прикрыла глаза.

Господи, как же она выдержит целых четверо суток наедине с ним? Мало того, что ей придется сражаться с тем непостижимым влечением, которое приводило в ужас ее душу и воспламеняло тело, так им, наверное, понадобится еще и дополнительная лошадь, чтобы увезти накопившийся между ними эмоциональный багаж.

Четверо суток. Девяносто шесть часов. Приблизительно шесть тысяч минут наедине с этими ямочками, будь они прокляты.

«Да поможет мне Бог!» - подумала она.

* * *

На следующее утро заря едва подсветила горы розовой дымкой, у домика Джейкобсов остановился пикап Чейза с прицепленным сзади трейлером, рассчитанным на четырех лошадей.

«Все- таки это самое лучшее время суток», -решил Чейз. Он развернул машину и на пару минут задержался в кабине, впитывая сумрачную тишину раннего утра. День еще даже не успел начаться. Он лишь маячил на горизонте обещанием близкого взрыва.

Чейз испытывал чуть ли не вину за то, что наслаждается этим предрассветным покоем, пока вся природа еще дремлет; за то, что приводит в порядок свои мысли, пока события нового дня не потревожили ясности сознания.

Смутное предвкушение чего-то радостного, дрожью отзывавшееся в его теле, напомнило ему о тех далеких временах, когда Джейк еще затемно вытаскивал его из кровати на рыбалку, и они тайком выбирались из дому, стараясь как можно меньше шуметь, чтобы не разбудить бабушку и девочек.

Они поспешно забрасывали в старый, разболтанный пикап Джейка все снаряжение и сумку-холодильник с запасом еды на целый день. Потом он дремал на заднем сиденье, а Джейк вел машину к этому самому домику, где Майк с Карли уже поджидали их на крыльце.

Горькая сладость воспоминаний сжала сердце Чейза. Те дни, когда она приветствовала его объятиями и пылким влажным поцелуем в щеку, давным-давно прошли и, наверное, никогда не вернутся.

Собачий лай вернул его к реальности. Чейз выбрался из кабины и увидел, как открылась дверь коттеджа, и на пороге возник женский силуэт, подсвеченный идущим изнутри неярким мерцанием.

- Доброе утро! - С этим приветствием он направился к крыльцу, на ходу заправляя рубашку в брюки.

В ответ она молча кивнула и прислонилась к косяку. Над чашкой кофе в ее руке кружилась струйка пара, растворяясь в чистейшем до хруста, прохладном горном воздухе. На один-единственный миг Чейз поддался мужскому тщеславию, радуясь тому, что его колени отдохнули за ночь. По крайней мере ему не придется хромать по ступенькам под ее испытующим взглядом. Левое колено все равно побаливало, но если идти медленно, то она и не заметит. Мадемуазель и без того его явно презирает; нечего подливать масла в огонь, демонстрируя ей еще и эту слабость.

- Я почти готова, - сказала Карли, когда он добрался до последней ступеньки и остановился на широких доскахкрыльца. - Вынесу свои вещи - и все.

Он пожал плечами.

- Время есть.

Не успел Чейз добавить еще хоть слово, как она исчезла в доме. Он последовал внутрь и заметил, что она прошла в заднюю комнату, где жили, насколько он помнил, ее родители, когда семья проводила лето в горах.

Он свернул в самую большую комнату, служившую одновременно и столовой, и гостиной, и кухней. Помещение было не слишком просторным, чуть меньше, пожалуй, чем общая комната в приюте Лейзи-Джейка, но зато очень уютным. Здесь уже ощущалось присутствие Карли: стопка бестселлеров в одном углу, коллекция необычных камешков в другом, яркое пятно пурпурно-синего индейского одеяла на спинке старого пузатого дивана.

Напротив огромного камина чуть ли не во всю стену красовался снимок волчицы с резвящимся рядом детенышем. Склонив голову набок, самка внимательно следила за серым комочком. Чейз моментально узнал работу Кинана Мэлоуна, самого известного в западных штатах фотографа-натуралиста. В первый раз с тех пор, как Карли вернулась в родной город, он ощутил острое чувство близости с ней. В его спальне тоже висели две работы Мэлоуна.

Он шагнул было к стене, чтобы рассмотреть снимок поближе, но тут его внимание отвлекла стопка старых альбомов на обшарпанном сосновом бюро. Несколько альбомов были открыты, как будто их недавно просматривали, и Чейз не смог сдержать любопытства.

Он взял в руки альбом, и его встретил весь клан Джейкобсов на самых разных этапах жизни. С одной фотографии ему улыбалась Карли - кудрявый ангелочек с маргариткой в руке. Неземную безупречность сцены портили лишь багровое пятно у нее на щеке - по-видимому, виноградный сок, решил Чейз - да еще огромный паук в другой руке малышки, которого она явно готова была сунуть себе в рот.

Он перевернул несколько страниц и замер, когда перед ним появился еще один образ прошлого. Майку лет пятнадцать, а тощей голенастой Карли не больше одиннадцати. Оба в купальных костюмах, маски с трубками брошены рядом на траве. Хохочут, потрясая кулаками в воздухе и демонстрируя бицепсы на манер участников соревнований по бодибилдингу.

Чейз и сам не удержался от улыбки. Заводила Майк, полный жизни, энергичный, кипящий идеями, готовый принять любой вызов. Он был прирожденным лидером - касалось ли дело очередной проделки против многострадальных учителей или же новой рискованной вылазки на природу. После первого и единственного сражения в третьем классе за благосклонный взгляд кокетки Аннабел Дженкинс - оба тогда заработали расквашенные носы и репутацию крутых ребят - Майк взял одинокого, стеснительного, робкого мальчишку по имени Чейз под свое надежное крыло.

Майк учил его метким ругательствам и помогал с дробями, а Чейз, в свою очередь, приобщал друга к рыбалке и искусству прогуливать воскресную школу. Они вместе отправились на первое невинное свидание, вытаскивали друг друга из первого похмелья и проводили долгие звездные ночи в юношеских мечтах.

Боже, как же ему не хватает Майка! Чейз прикоснулся кончиком пальца к улыбающемуся со снимка лицу, чувствуя, как сердце сжимает знакомый спазм. Майк погиб уже десять лет назад, а его до сих пор терзала боль такой же силы, как и в тот день, когда он узнал о смерти друга.

И Карли. Что это был за чертенок! Вечно пыталась увязаться за двумя хулиганистыми мальчишками. Забавно, но с Майком почти никогда не прогоняли ее. Наверное, их подкупали ее отчаянные попытки переплюнуть их во всех начинаниях - будь это полуночная игра в разбойников на лесистых холмах между их домами или авантюрный спуск по речным порогам на старых автомобильных камерах.

Майк души не чаял в своей сестре, несмотря на заметную разницу в возрасте. Поначалу Чейз даже поддразнивал друга, что тому приходится повсюду нянчиться с такой крохой, но Майк никогда не возражал против ее присутствия. И Чейз тоже очень скоро привык к этой забавной девчонке. Оба понимали, что она все равно увяжется за ними вслед, даже если они не возьмут ее с собой, и тогда Майку обеспечен нагоняй от матери.

Его вывел из задумчивости звук шагов. Чейз поднял голову. Из задней комнаты, со спальным мешком и рюкзаком в руках, появилась та самая отважная малышка… нет, теперь уже взрослая женщина.

Она остановилась в паре шагов от него. С одного плеча наподобие более привычной для женщин дамской сумочки у нее свисала фляга, а на шее болтался фотоаппарат. В первый раз со времени ее приезда Чейз смог рассмотреть ее как следует. Стараясь вести себя непринужденно, он положил альбом на место, изо всех сил стараясь не пялиться на нее во все глаза.

На ней была пара старых, до белизны вылинявших джинсов и просторная темно-вишневая фланелевая рубашка навыпуск. Казалось бы, эта мешковатая рубаха должна была скрывать все изгибы ее стройного тела, но она лишь подчеркивала длину ее ног, придавая ее облику в облегающих джинсах невыносимую для его воображения сексуальность.

Должно быть, она еще влажными заплела волосы в косу. Тяжелая и длинная, коса сейчас была заброшена за спину, а несколько непросохших завитков обрамляли лицо. Чейз решил, что мог бы целый день любоваться этим лицом. На нем выделялись огромные влажные глаза цвета шоколада - не глаза, а очи! - одновременно неуверенные и вызывающие. Но не глаза ее, а губы - сочные, пухлые, манящие - неумолимо притягивали его взгляд. Сейчас они презрительно сжались в тонкую линию, но эта гримаса была бессильна скрыть их прелестную свежесть.

В самом уголке рта белело пятнышко зубной пасты. Чейзу пришлось стиснуть пальцы в кулаки, чтобы не поддаться внезапному желанию пересечь комнату и сначала слизнуть эту капельку, а потом впиться губами в рот. Должно быть, она уловила направление его взгляда - он от души надеялся, что его голодный порыв остался ею незамеченным, - потому что на мгновение высунула язык и провела по губам в поисках того, что привлекло его внимание.

От этого ее неосознанно провокационного жеста кровь неистовым потоком ринулась по его венам и жаркой волной обожгла низ живота. Перед глазами мелькнули мысленные образы, как он осторожно берет ее лицо в ладони и наклоняется - очень, очень медленно, пока их губы не соприкоснутся - и он не вдохнет ее мятное, зовущее, дразнящее дыхание. Чейз зажмурил глаза. Видение было настолько реальным, что он почти физически почувствовал ее вкус, почти физически ощутил влажную ласку открывшихся ему навстречу губ.

- Все? - натянуто поинтересовалась она.

- Ч-что? - выдохнул Чейз и с трудом открыл глаза. Его на миг охватила растерянность. Вдруг она прочитала его мысли, разгадала его чересчур разыгравшееся воображение?

- То, что ты там увидел. Все? Я убрала?

Нет… к величайшему несчастью для его самообладания. Он вдруг подумал, что если предстоящие четыре дня для нее, возможно, станут нервотрепкой, то лично для него они превратятся в настоящую пытку. Тем более с этой ее враждебностью, которую она и не пыталась скрывать, с этими волнами злости, расходящимися от нее как шелковые нити паутины.

- Ага, - соврал он. Физическое возбуждение не только доставляло массу неудобств, но и выводило его из равновесия. Во что же превратится эта поездка, если один ее взгляд способен воспламенить его до такой степени? - Да, убрала.

- Отлично.

Она перебросила рюкзак в другую руку, и Чейз шагнул было к ней, чтобы помочь, но был мгновенно остановлен решительным хмурым отказом:

- Со своими вещами я справлюсь сама.

- Как скажешь, - отрывисто бросил он, круто развернулся и вышел из дому.

Остановившись у пикапа, Чейз молча ждал, кипя от бешенства, пока она закидывала вещи на заднее сиденье и свистом подзывала забавного рыжего пса, такого крупного, что он, пожалуй, весил побольше ее. Собака запрыгнула в машину, и Карли, убедившись, что ее питомец удобно устроился, тоже заняла свое место в кабине.

Чейз, все еще стискивая от злости зубы, завел мотор и вырулил на разбитую дорогу, которая должна была привести их к началу горной тропы. Туда, где они пересядут на лошадей и где начнется их как минимум двухдневное путешествие в поисках места убийства медведей.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Повисшую в кабине напряженную тишину нарушал лишь гул мотора и шуршание шин по едва просохшей земле.

«Сейчас даже прыжок с самолета без парашюта, пожалуй, не добавил бы мне шансов у нее», - раздумывал Чейз. На самый обычный жест вежливости мужчины по отношению к противоположному полу она реагирует так, словно он подставил ей подножку. «Да брось ты все это, парень, - подзуживал его внутренний голос, - тебе никакими силами не удастся проломить стену, воздвигнутую ею между нами».

Карли Джейкобс, не щадя ни себя, ни других, будет цепляться за собственную веру в его причастность к смерти Майка.

Он вздохнул и даже не заметил этого, пока не услышал голоса Карли.

- Чейз, я прошу прощения, - тихо произнесла она.

Он бросил на нее быстрый взгляд - недоверчивый и в то же время полный надежды.

- За что?

- За то, что так невежливо отказалась от твоей помощи. По утрам я даже в самых благоприятных обстоятельствах кидаюсь на всех. А сегодня обстоятельства далеки от совершенства.

Чейз совсем сник. Разве ему нужны эти извинения? Он вовсе не такие слова хотел от нее услышать.

- Сегодня я совсем не в форме, - продолжала она. - Почти всю ночь разбирала коробки с вещами и…

- Забудь. - Разочарование давало о себе знать, и он ответил резче, чем хотелось бы.

Кабину снова затопило ледяное молчание. Чейз некоторое время нервно барабанил пальцами по рулю, потом, совершенно отчаявшись, включил радио. Треск и шипение неожиданно грянули в напряженной тишине, и Карли подпрыгнула на сиденье.

- Извини, - пробормотал он, беспомощно вращая ручки настройки.

Похоже, ни одна станция не могла прорваться сквозь окружающие их горы. Не убирая одну руку с руля, Чейз протянул вторую к бардачку, чтобы достать кассету. Локоть коснулся ее ноги, и даже сквозь плотную ткань джинсов тепло ее тела обожгло его как пламя лесного пожара, беспощадно уничтожающее стволы громадных сосен.

Но он не успел насладиться прикосновением. Карли отшатнулась и вжалась поглубже в сиденье.

- Извини, - машинально пробормотал он, шаря пальцами в поисках защелки на крышке. Ее неприязнь всякий раз больно била по нему. И сейчас душу переполнила горечь потери.

О смерти Майка он узнал через два дня после похорон, когда бабушке удалось наконец разыскать его в больнице. Роды у Джесси были тяжелыми, и он много часов не отходил от ее кровати. Он сразу же позвонил Карли, ему так хотелось поддержать ее, утешить. Но Бетси, едва сдерживая рыдания, ответила, что Карли не хочет подходить к телефону. Тогда он просто решил, что она слишком потрясена, чтобы поделиться с ним своим горем.

В июле, во время перерыва на сборах, он сумел вырваться наконец в Уиски-Крик. Но Карли старательно избегала его. Вешала трубку, услышав его голос, и незаметно исчезала, едва он появлялся на горизонте.

Сейчас он готов был признать, что ему следовало сразу рассказать ей правду. Даже несмотря на ту боль, которую эта правда доставила бы ей. Но он был так молод, ему едва пошел двадцать второй год, от него, как от восходящей звезды бейсбола, ждали высоких спортивных достижений, а он словно застыл от ужасной потери и мечтал только об одном - вернуться в родной дом и укрыться от всего мира за его надежными стенами.

А ведь еще была и Джесси. Она нуждалась в нем, наверное, даже больше, чем Карли. У Карли была хоть какая-то опора в ее горе - родители, а Джесси могла положиться только на него. Да, он был самонадеян и эгоистичен, совершал свойственные молодости ошибки - с этим Чейз не стал бы спорить. Но решение забрать с собой Джесси из Уиски-Крика было единственно правильным в той ситуации, и он не раскаялся бы в нем даже ради того, чтобы доставить удовольствие своей очаровательной спутнице.

Черт побери, сейчас, наверное, Карли получила бы удовольствие, только если бы он распахнул дверцу машины, нырнул головой вниз с головокружительной высоты и навсегда исчез бы в зарослях полыни. Представив себе, как он, с его разбитыми коленями и другими увечьями, ради прекрасных глаз этого воздушного белокурого создания совершает каскадерский прыжок с обрыва, Чейз саркастически хмыкнул. И только тут сообразил, что так и застыл, нависнув над коленями Карли и сунув в бардачок руку.

- Я мешаю? - спросила она и еще сильнее откинулась назад.

- Нет, извини, - в очередной раз пробормотал Чейз и схватил первую попавшуюся кассету. Поспешно вставил ее в автомобильный плейер, и голос Эммилу Харрис заполнил кабину.

Его выбор музыки - а может, просто его возвращение на исходную позицию, подальше от ее сиденья? - был вознагражден слабой улыбкой. Карли примостила голову на спинку сиденья, закрыла глаза. Враждебную пустоту между ними, которую Чейз ощущал кожей, заполнила нежная, убаюкивающая мелодия.

Карли тихонько подпевала, но посреди куплета вдруг так сладко зевнула, что Чейз не сдержал усмешки.

- Нам еще ехать не меньше часа, - сказал он. - Может, поспишь немного?

Не успел он договорить, как Карли уже опустила спинку и свернулась на сиденье калачиком, так уютно, как новорожденный ягненок на подстилке из душистого теплого сена.

Она, должно быть, перехватила его насмешливый взгляд и попыталась приподнять отяжелевшие веки и невнятно пробурчала:

- Не могу я спать. Ты же худший водитель в округе. Это всем известно. Держу пари, ты знаком с каждой рытвиной на дороге и с парочкой ям в кювете. Мне нужно следить за тобой, чтобы мы не врезались куда-нибудь в… - Ее голос затих, и она окунулась в сон, убаюканная тихой музыкой и мерным покачиванием пикапа.

Чейза охватило теплое чувство. Ни капельки не изменилась. Все та же малышка Карли. Она подтрунивала над его водительскими талантами с тех самых пор, как он на экзамене по вождению снес забор мэра города.

Да и засыпать она умудрялась где угодно и когда угодно. Уютно устроившись в развилке ветвей прямо на дереве. На камнях у реки, с удочкой в руках. Даже верхом на лошади. Майк даже часто бился с ним об заклад на ее способность засыпать в самом неподходящем месте - и всегда выигрывал.

Чуть склонив голову, Чейз украдкой бросил на нее взгляд, впитывая прелесть длинных ресниц, веером оттенивших щеки, изящной линии высоких скул, чистой, розовой после утреннего душа кожи. Нижняя губка чуть оттопырилась во сне, и Чейз стиснул на руле пальцы, борясь с внезапным желанием припасть к ней ртом.

В голубоватой дымке раннего утра она казалась невероятно обольстительной, сексуальной - и в то же время невинной. Она была так близко - вот, протяни руку и прикоснись… а душой так же далека от него, как эти последние десять лет.

Нет, она уже не прежняя маленькая Карли. Той малышки больше нет. А эту взрослую Карли Джейкобс он почти не знает, а понимает и того меньше. Но ничего, дайте ему только время, тут же решил Чейз. К концу путешествия он расколотит эту ее стену, даже если для этого ему понадобится кувалда.

Он бросил на нее еще один быстрый взгляд, улыбнулся по-детски беззащитной позе. Одна рука под щекой, другая ладонь обхватила колени. Она что-то тихонько пробормотала во сне, и Чейз наконец не выдержал. Желание прикоснуться к ней взяло над ним верх. Он накрыл ее ладонь своею, осторожно поднес к губам и оставил на кончиках пальцев легкий, почти воздушный поцелуй.

- Добро пожаловать домой, Карли, - прошептал он.

4

- Эй, проснись, солнышко! Твоя остановка.

Голос донесся до затуманенного сладкой дремой сознания Карли. Смутно осознавая, что мерный ритм колес, баюкавший ее последние двадцать миль, закончился, она пыталась поглубже окунуться в сон, отмахнуться от непрошенного вторжения.

Что- то твердое и теплое прикоснулось к ее лицу, и она инстинктивно потерлась щекой. Аромат хвойного мыла. Чейз. Даже во сне она не может избавиться от мыслей о нем.

Впрочем, она ведь еще в детстве поняла, что это единственная задача, за которую ей и браться не стоит.

Уже десять лет прошло, как они не виделись, десять лет нестерпимой боли и горького одиночества. Все эти годы она лишь во сне могла вспомнить Чейза, которого любила. Карли раз и навсегда запретила себе думать о нем. Но ночью образы прошлого переставали ей подчиняться, и она вновь переживала восторг того счастливого времени, когда болела за него на бейсбольном матче старшеклассников или каталась с ним на мотоцикле, купленном им перед самым окончанием школы на сэкономленные от обедов карманные деньги, которым он невероятно гордился.

Лишь во сне она могла снова устроиться в скрипучем кресле-качалке на заднем крыльце в приюте Лейзи-Джейка и сыграть в карты с Чейзом и Майком, прислушиваясь к раскатам летней грозы и наслаждаясь свежестью после дневного пекла. Или носиться по полю за бабочками, пока ребята прокладывают к дальнему пастбищу трубы для полива.

Она стала взрослой, и воспоминания потускнели, но раз или два в году они все-таки возвращались, живые, яркие и пронзительные в своей реальности.

Несколько месяцев назад она смотрела по телевизору бейсбольный матч, и комментатор, называя цифры какой-то спортивной статистики, упомянул имя Чейза. В ту же ночь Чейз пришел к ней во сне: крепко прижимая к себе, он умолял простить его, а она, уткнувшись лицом в его мощную грудь, рыдала, выплескивая годы и годы страданий.

Она проснулась тогда на влажной от слез подушке, с неизбывной, острой тоской в сердце.

Но сейчас сон был другим. Чейз сейчас не просил прощения, а предлагал свою силу и тепло. Она улыбнулась чудесному, несбыточному видению и, слегка повернув голову, прижалась губами к его запястью. Она уже привыкла к тому, что во сне можно не сдерживать своих фантазий, можно ослабить жестокий контроль над своими чувствами.

Он что- то пробормотал… не то молитву, не то проклятие -она так и не разобрала. В конце концов, это ее сон, и никто не заставит ее ломать себе голову над его словами. Так-то вот. Она по-детски хихикнула над глупой мыслью, но тут же напряглась, ощутив уже совсем другое прикосновение. Теплые губы в уголке ее рта… твердые ладони на ее щеках… А-а-ах…

Такого ведь еще не случалось в ее снах? Нет, никогда. Интересно, почему? Восхитительное ощущение. Поцелуй стал глубже, и она отбросила все догадки и вопросы, чтобы насладиться его вкусом.

Поцелуй любовника ее грез был таким, о каком она могла только мечтать в реальной жизни - вначале нежным, мягким, как ее любимое пуховое одеяло, а потом все более глубоким, требующим ответа. Его язык заскользил по ее губам, и она с готовностью раскрыла их, принимая его, впитывая его вкус.

Она удивлялась собственному воображению. Чейз казался ей таким живым, таким настоящим. И бесконечно желанным. А потом он оттолкнул ее, и она, прошептав его имя, умоляюще вскинула руки, обвила его шею, не в силах расстаться с этим чудом, мечтая продлить восхитительный сон.

Она проснулась, лишь услышав сдавленное проклятие.

- Карли, радость моя! Видит Бог, я бы сам не остановился. Но ты же возненавидишь меня еще больше. Проснись же наконец, черт возьми!

Ее ресницы вспорхнули, и она в ужасе уставилась в пронзительные синие глаза в каких-нибудь нескольких сантиметрах от ее собственных. Сознание обрушилось на нее ударом бича. Она так и застыла, с вытянутыми, обвившимися вокруг его шеи руками - а потом резко отшатнулась, и сильно ударилась о ручку на дверце машины.

В тишине кабины слышалось только прерывистое, учащенное дыхание. Карли содрогнулась, когда поняла, что не только она, но и он с трудом приходит в себя.

- Я… Ты… Что это за…

Она умолкла. Как бы ей ни хотелось наброситься на него за то, что посмел к ней прикоснуться, несмотря на ее очевидную ненависть и отвращение, она прекрасно понимала, что вина за этот поцелуй целиком лежит на ней. Неважно, что она была еще в полудреме, это не оправдание. Карли с жестокой ясностью вспомнила, как прижималась губами к его запястью, как умоляюще шептала его имя и цеплялась за шею.

Хуже того, ее тело и сейчас пылало от возбуждения, и от сознания этого ей хотелось бежать куда глаза глядят - и как можно быстрее.

- Карли, - тихо произнес он. Взгляд обращенных на нее синих глаз затуманило откровенное желание.

- Ты… Мы не должны… Пожалуйста, больше не трогай меня, - простонала она, шаря ладонью за спиной в поисках ручки.

С поспешностью, рожденной отчаянием, она спрыгнула с подножки пикапа и ринулась назад, туда, где ее терпеливо поджидал Джексон. При виде нее он радостно вскинулся, залаял и завилял хвостом, словно не видел хозяйку несколько месяцев.

Карли схватила его и зарылась лицом в короткую жесткую шерсть. Ей казалось, что эта дрожь, эта нестерпимая боль, разрывающая ее на части, никогда не пройдут.

За все свои двадцать семь лет она не испытывала подобной физической тяги ни к одному мужчине. Даже сейчас, сгорая от стыда и смятения, Карли не могла справиться с желанием. Человек без особых моральных принципов просто-напросто овладел бы ею, воспользовавшись благоприятным случаем, и она даже не успела бы сообразить, что произошло. Карли нахмурилась. Разве она сама не решила еще десять лет назад, что Чейз и есть именно такой человек - без каких-либо моральных принципов, лишенный даже намека на честь?

Дверца машины с шумом захлопнулась, и через несколько мгновений она почувствовала, что Чейз возвышается у нее за спиной. Карли вся напряглась в ожидании.

- Беги, моя радость. Беги, пока можешь, малышка, - сказал Чейз нарочито, сильнее, чем обычно, растягивая слова на техасский манер. - Рано или поздно ты устанешь - а я буду рядом, чтобы подхватить тебя.

И все. Он принялся выгружать их багаж, словно сжигавшая их несколько минут назад страсть была не чем иным, как привычным утренним поцелуем давно привыкших друг к другу супругов.

Карли толком не знала - расстраиваться ей от той легкости, с которой он стряхнул с себя недавнее желание, или же радоваться, что он оставил ее в покое. «Радоваться», - в конце концов решила она. Радоваться и молча благодарить за то, что он не поинтересовался, почему это женщина, якобы так яростно его презирающая, вдруг шепчет его имя в любовном порыве.

Она вздохнула, прижавшись щекой к теплому боку собаки и наблюдая за работой Чейза.

Он делал все легко и быстро, выверенными многолетней практикой движениями. Карли поразилась этому сочетанию легкости и силы. Две железные походные плитки весом фунтов по пятнадцати каждая он подхватил одной рукой. Как будто это пустые хозяйственные сумки, невольно отметила Карли.

Вытертая вельветовая рубашка натягивалась у него на плечах, когда он наклонялся за очередной поклажей, и мягкая ткань, словно в насмешку над Карли, обрисовывала выпуклые мускулы. Он был воплощением силы и мужественности от туго обтянутых старыми джинсами мощных бедер до этих его усов супермена с рекламы «Мальборо».

Она снова вздохнула. Ну почему бы ему не иметь хоть какой-нибудь очевидный недостаток - скажем, косоглазие, лопоухость или, на худой конец, выпирающий над ремнем живот? Так нет, это же Чейз Самуэльсон. Господь решил сотворить идеального мужчину и исполнил этот замысел с истинно божественной скрупулезностью, одарив свое творение всем, что только может вызывать желание в женщине. И вот он, результат. Длинные ресницы. Безупречные черты лица. Великолепное мощное тело с неуловимой грацией атлета. И глаза… о, Боже, эти глаза, способные извергать огонь или вдруг становиться непроницаемо-бездонными, полными неги и обещания, против которых не может устоять ни одна женщина.

И этому мистеру Совершенство непременно нужно было объявиться именно здесь, в самом сердце Вайоминга, чтобы превратить жизнь Карли - или, по крайней мере, следующие несколько дней ее жизни - в один бесконечно долгий урок по обузданию собственных страстей.

Он внезапно обернулся и уставился на нее, склонив набок голову. Карли вспыхнула от корней волос до самой шеи. Ясно, что он заметил, как бесцеремонно она его разглядывает. Но Чейз не произнес ни слова. Молча отвернулся, вынул ее спальный мешок из машины и опустил рядом с остальными вещами.

Карли, преодолев неловкость, поднялась с корточек и подошла поближе.

- А мне что делать?

- Ничего, - бросил он через плечо, откидывая задний борт трейлера для лошадей. - Я столько раз в жизни этим занимался, что могу навьючить лошадей даже с закрытыми глазами.

Он вывел из трейлера сначала крупного гнедого жеребца, потом кобылу в яблоках, чуть поменьше ростом, с ласковым взглядом больших глаз. Карли, не дожидаясь просьбы, подхватила поводья, чтобы Чейз смог вывести третью лошадь. Она пыталась удержаться от улыбки в ответ на его благодарный взгляд, но уголки ее рта против воли чуть дрогнули и поднялись.

Как же здесь все-таки хорошо, думала Карли, наблюдая за парой лошадей, принявшихся щипать траву у края тропинки!

- Это Искорка, - кивнул в сторону кобылы Чейз, - а жеребца зовут Бунтарь. - Он подвел и третью лошадь, небольшую, с лоснящейся, рыжей, как у оленихи, шерстью. - Кто-то из ребят в Лейзи-Джейке назвал ее Бемби, и кличка прижилась.

- Привет, Искорка. - Карли похлопала свою кобылу по крупу. В том, что Бунтарь принадлежит Чейзу, она ни на мгновение не сомневалась.

Действуя четко и слаженно, они быстро навьючили поклажу на лошадей. Оба знали свое дело, работа не требовала лишних слов, и они справились буквально за несколько минут.

Карли, уже сидя верхом на Искорке, почувствовала привычную дрожь восторженного предвкушения, сейчас, правда, смешанного с некоторой долей опасения. Она направила кобылу по тропинке вслед за Чейзом. Бемби с основным багажом на спине была привязана к седлу Бунтаря. Джексон пока послушно завершал процессию, но Карли была уверена, что он очень скоро оторвется от них и скроется в лесу в поисках зайцев или другой живности.

Первые минуты поездки она приноравливалась к лошади, вспоминая знакомое с детства чувство. В последний раз она садилась на лошадь несколько лет назад, но, как оказалось, этот навык не так легко забывается. Карли сразу же попала в ритм поступи Искорки, поводья как будто сами легли в ладони.

По обеим сторонам тропинки сочная яркая зелень подлеска пышно разрослась после весенних дождей. Сейчас густые кроны сосен заслоняли солнце, но Карли знала, что очень скоро тропинка поднимется выше границы сосновых лесов, в места скалистые и холодные, поражающие величественным и даже мрачноватым великолепием.

Она вздрогнула, предвкушая соприкосновение с теми могучими силами, которыми дышит девственная природа. Она очутится перед суровым, изрезанным морщинами лицом гор, таким же знакомым ей, как ее собственное лицо. Карли очень любила живописные зеленые уступы у подножия гор, заросшие дикой геранью и ярко-синим водосбором. Но там, наверху, где снежные мазки усеивали скалы, как капельки взбитых сливок, ей дышалось особенно легко, а кровь быстрее струилась по венам.

Чейз обернулся, проверяя, успевает ли она за ним. Карли поразило выражение его лица. «Те же чувства, наверное, написаны и на моем, - подумала она. - Тот же почтительный, благоговейный восторг».

- И сколько же ты этим занимаешься? - спросила она. - Ну, водишь группы в горы?

- Боишься, как бы я не завел тебя в дремучий лес?

- А что? Это был бы не первый случай, - парировала она.

Чейз хмыкнул.

- Хватит вспоминать прошлое. Мне ж было-то всего тринадцать, и я думал, что рожден для гор. В этом возрасте каждый считает, что способен на любые подвиги.

- Возраст тут ни при чем. Ты всегда считал, что способен на любые подвиги. - Она невольно улыбнулась, вспомнив, к чему это частенько приводило.

- Да-а, реальность самым неприятным образом время от времени ставит нас на место. - Он, видимо, хотел обратить все в шутку, но Карли успела уловить промелькнувшую в его взгляде печаль.

Ей вдруг от души захотелось отвлечь его от тех мыслей, что вызвали эту печаль.

- Но ты так и не ответил на мой вопрос, - напомнила она. - Давно ты водишь в горы туристов?

- Начал пару лет назад, когда меня заставили уйти из спорта.

- Кто заставил?

- Врачи нашей команды и заключение консилиума спортивных ортопедов. Вообще-то никто меня не заставлял, просто, так сказать, продемонстрировали ожидающую меня перспективу. После четырех серьезных травм они предупредили, что я останусь калекой, если не оставлю спорт. Мне было двадцать шесть, тщеславия хоть отбавляй, а меня поставили перед выбором - либо навсегда оставить спорт, единственное, чему я мечтал посвятить жизнь, либо остаток своих дней ковылять на протезах.

- Выбор не из легких.

- Да уж. А в двадцать шесть он кажется еще сложнее, чем в тридцать один. Мне даже трудно теперь поверить, что я был настолько глуп, но, представь, я собирался играть до тех пор, пока вообще смогу ходить. Слава Богу, мою судьбу решили другие, отказавшись продлить мой контракт. Кому нужен игрок, оберегающий во время матча свои колени от биты? - Он усмехнулся. - Не скажу, что следующие полгода были самыми легкими в моей жизни. А потом приехал Джейк и забрал меня домой.

Она попыталась представить, как он переносит одну мучительную операцию за другой - уже после вынужденного ухода из любимого спорта. И поразилась, что испытывает жалость. Жалость к Чейзу Самуэльсону? Боже милостивый, почему же ей так больно думать о его боли?!

За десять лет она бесчисленное количество раз повторяла себе, что была бы рада, если бы он страдал так же, как она, если бы узнал, каково это - корчиться в муках безысходности и разочарования. Но сейчас почему-то не испытала ни малейшего удовлетворения, лишь отчаянное желание преодолеть разделяющие их метры и поцелуем стереть горечь с его лица.

- А что потом? - быстро спросила она, чтобы подавить этот неуместный порыв.

Он перебросил поводья в другую руку.

- Я вернулся в Уиски-Крик и понял, что дед не знает отдыха ни днем ни ночью. В одиночку справиться с хозяйством очень сложно. Он сказал, что устал заниматься стадом и хочет на старости лет пожить среди людей. Ко мне в Лейзи-Джейк приезжали ребята из команды - поохотиться, порыбачить. Они-то и натолкнули меня на мысль устроить в Лейзи-Джейке турбазу. Дед теперь на седьмом небе от счастья. Каждую неделю появляются новые люди - благодарные слушатели его древних как мир историй. Да и смерть бабушки он бы, наверное, не перенес, если бы туристы не отвлекали его от горя.

Карли не сомневалась, что дедушке Чейза такая активная жизнь пришлась по душе. Как говорил ее отец, этот старик - настоящий живчик.

- А тебе самому нравится? - спросила она.

Он снова повернулся в ее сторону. Одна его рука лежала на бедре, другая легко придерживала поводья. Несколько мгновений он молча вглядывался в ее лицо, потом уголки губ дрогнули в улыбке.

- Ага. Ребята того стоят.

Не успела она спросить, каких ребят он имеет в виду, как Чейз тихонько добавил:

- Бывают моменты, когда мне кажется, что если есть рай на земле, то он именно здесь и в Лейзи-Джейке. Вот и сейчас я чувствую то же самое.

Не выдержав его пронзительного взгляда, она вспыхнула и поспешно отвела глаза.

Ей вдруг отчаянно захотелось забыть о смерти Майка, хоть ненадолго спрятать свои обиды и злость в дальний уголок сознания, захлопнуть дверцу и трижды повернуть ключ в замке. Какое это было бы блаженство - сбросить с себя гнет прошлого и просто отдаться во власть их с Чейзом растущего влечения.

На один короткий, малодушный миг она позволила себе помечтать о нескольких днях, проведенных наедине с Чейзом среди этой потрясающей природы, под аккомпанемент шелеста ветра в соснах да пронзительного клекота ястреба-одиночки над головой вместо той какофонии злобы и разочарования, что безостановочно звучала в ее душе.

Она зябко повела плечами - не столько от порыва ледяного ветра с вершины горы, сколько от презрения к себе, - за то, что, пусть на секунду, но допустила такие мечты.

- Через час-другой станет теплее, - сказал Чейз. От него, без сомнения, не укрылась ее внезапная дрожь. - В это время года здесь бывают поразительные перепады температур. То чуть ли не ноль, то вдруг настоящее пекло.

- Я помню.

- Ну, еще бы.

- Ты часто сюда поднимаешься?

- Не так часто, как хотелось бы. Бумажная волокита засасывает, да и средства постоянно приходится добывать, так что времени остается только на три-четыре похода в сезон. Обычно каждый длится неделю. Основную работу проводника взял на себя дед, а те походы, которые ему не под силу, мы поручаем Тини Мэхонею и Клиту Флетчеру.

Карли удивленно рассмеялась, услышав эти имена.

- Клит и Тини? - Да эта парочка ковбоев могла бы написать учебное пособие для лентяев и пьяниц, если бы только все свободное время не отсыпалась после похмелья! Что у тебя общего с этими пьянчужками?

- Они мои главные помощники.

- Так у тебя горный приют для туристов или придорожный кабак?

- Очень смешно. - Чейз сверкнул улыбкой, и ей пришлось поспешно отвернуться, чтобы не поддаться этой ослепительной красоте. - К вашему сведению, мисс остроумие, они давно стали другими, и теперь во всей округе не найдешь проводников надежнее их. Мне просто повезло, что они работают у меня.

- И как это случилось?

Чейз пожал плечами. Будь это кто-нибудь другой, она решила бы по его виду, что он смущен.

- Им просто нужно было дать шанс. Я сделал для них то же самое, что дед сделал для меня, когда нашел вдрызг пьяным и истерзанным, погибающим от тоски по большому спорту.

- А именно?

- Ну, что человеку нужно, чтобы подняться на ноги после краха? Дружеский разговор, парочка хороших пинков в нужное время и в нужное место - и новую цель в жизни.

- И срабатывает?

- Чудеса творит. Не хуже магической формулы.

Чейз, должно быть, использовал свою магическую формулу и по отношению к ней. Иначе откуда бы взяться этому безудержному трепету, охватывающему ее при каждом его взгляде?

- Давай-ка двигаться, - сказала она. - А то и к ночи не доберемся до середины пути.

Искорка послушно отозвалась на легчайшее прикосновение каблуков Карли, и очень скоро они обогнали Чейза. Если бы можно было так же просто убежать и от тех чувств, что он в ней вызывал!

* * *

Они раскинули свой небольшой лагерь в двадцати футах от горного озера, и Карли отправилась к воде смыть с себя пыль дневного похода. Чейзу потребовалось сделать над собой усилие, чтобы удержаться от сочувственной гримасы, когда он увидел, как она ковыляет обратно. Физические муки угадывались в каждом ее движении. Напряженно выпрямив спину, Карли пыталась ступать так, чтобы бедра не соприкасались при ходьбе.

Бедняжка. Ей нужно было давным-давно заставить его остановиться. Ни одна мало-мальски благоразумная женщина не провела бы столько времени в седле после большого перерыва. Ведь теперь-то ему ясно, что она уже давно не садилась на лошадь.

С другой стороны, Карли Джейкобс никогда нельзя было назвать благоразумной представительницей женского пола.

Еще один пример того, что та отважная малышка, которую он знал в детстве, не исчезла совсем. В ней по-прежнему кипит гремучая смесь упрямства и задора. Чейз ужаснулся, подумав, что идиотское упорство, удерживавшее ее в седле, когда все мышцы наверняка молили ее о пощаде, лично для него означает полный крах. Понадобится чудо, чтобы убедить ее в своей непричастности к смерти Майка. Что-нибудь вроде явления ангела или трубного гласа с небес, возможно, помогло бы, но не наверняка. Она непоколебима в своих убеждениях, так что скорее всего не поверила бы и самому Господу.

Карли дотащилась наконец до лагеря, сняла тяжелые ботинки и забросила их в свою палатку, которую по ее требованию он поставил с другой стороны костра, подальше от своей. При этом требовании она бросила на него такой взгляд, что Чейз сразу понял: она твердо решила пресечь любые гнусные планы, которые этот аморальный тип, возможно, строит насчет нее. Попытайся он проскользнуть к ней в палатку - и это ночное рандеву закончилось бы для него весьма плачевно. Скорее всего он оказался бы на горячих углях от костра посреди лагеря.

Он криво усмехнулся. Их ни за что не дождешься, этих ангелов, когда в них особенно нуждаешься.

На дне котелка уже шкворчали ломтики бекона. Чейз засыпал туда же нарезанный картофель, лук, перец и кубики чеддера. Карли, в чистой рубашке, причесанная, подошла к нему - так медленно, словно на ней были не джинсы, а брюки из железобетона.

- Могу я чем-нибудь помочь? - спросила она, и Чейз скривился при виде ее белого как мел лица.

Нужно было следить за ней. Ну, хотя бы еще утром поинтересоваться, давно ли она садилась на лошадь. А он, зная, что Карли буквально выросла в седле, решил, что ей и сейчас удается часто ездить верхом.

Не дав себе труда подумать, он гнал вперед, пока они не проехали большую часть пути.

Такую безответственность можно оправдать только тем, что их утренний поцелуй в кабине пикапа совершенно лишил его разума. Стоило лишь вспомнить ее тихий, сонный шепот, ее нежные, открывшиеся ему навстречу губы - и его обдавала горячая волна желания. Чтобы простой поцелуй довел его до подобного возбуждения… такого он, черт возьми, не помнит.

- Садись, Карли, пока не рухнула на землю, - приказал он. И нисколько не удивился, увидев, как в ответ ее взгляд полыхнул огнем, а соблазнительно пухлые губы сжались в ниточку.

- Я в порядке, просто мышцы немного затекли.

- На лошадь давно не садилась? - участливо спросил Чейз.

- Часа полтора.

- Нет, серьезно, Карли. Давно - до сегодняшней поездки?

Она опустилась на раскладной стул даже не поморщившись, хотя боль была адская.

- В последний раз я работала в таких труднодоступных местах… наверное, года два назад. Обычно мы пользуемся добрыми старыми пикапами.

- Так почему ж ты не проглотила свою чертову гордость и не остановила меня?

- Я в порядке, - повторила она.

- В аптечке есть мазь. Она немного облегчит жжение и боль в бедрах. Только скажи - я достану.

- А потом, ясное дело, предложишь натереть меня собственноручно? Благодарю покорно. Я обойдусь.

- Ты слишком высокого мнения о себе, моя радость, если думаешь, что я готов запрыгнуть на тебя в твоем состоянии, - нахально соврал Чейз. - Я предпочитаю женщин, способных раздвинуть ноги больше, чем на три дюйма.

- Поскольку ни на что другое они все равно не способны, - огрызнулась она.

Он беззлобно рассмеялся. Румянец вовсю заалел на ее щеках, а он именно этого и добивался. Его не особенно тревожила их словесная дуэль. Даже слепой заметил бы, насколько напряженным был этот день для нее. Ей необходимо выпустить пар, а лучшей мишени, чем он, поблизости не найти.

И вообще, хоть ее мнение о нем как об отъявленном бабнике очень далеко от истины, Чейз был бы счастлив знать, что в ее глазах это самое худшее его качество. К сожалению, она считала его способным на гораздо более низкие поступки. И возглавляет этот черный список бегство Чейза с любимой девушкой своего лучшего друга.

Усмешка исчезла с лица Чейза, он с мрачным видом захлопнул крышку кастрюли с ужином и поднял глаза на Карли.

Похоже, она и думать забыла об их недавней перепалке. Глядя на нее сейчас, Чейз мог бы поклясться, что она забыла и о своей ненависти к нему. Карли тихонько поглаживала Джексона, тоже уставшего от полного приключений дня, и казалась почти умиротворенной.

- Я и забыла, какая бывает в горах тишина. - Она мечтательно улыбнулась.

Ему вдруг стало трудно дышать. Должно быть, виноват разреженный горный воздух, попытался Чейз убедить сам себя. Но в глубине души он догадывался об истине. В какой-то загадочный момент на пути между прошлым и настоящим Карли околдовала его своими сверкающими глазами, своим неуемным темпераментом. Он и не догадывался, что она заполнила в его сердце место, которое раньше пустовало.

- Теперь у меня не хватает времени ходить в горы или ночевать у костра просто так, ради удовольствия, - с сожалением продолжала она. - Природа ассоциируется у меня с работой, и мне просто некогда наслаждаться ею.

- Ну а рыбалка? В Чейенне ты часто рыбачишь?

Ее улыбка сменилась настороженностью.

- Для этого тоже нет времени.

- Да ты что, Карли? Скажи-ка мне, когда ты в последний раз сидела на заре с удочкой?

- Десять лет назад, - коротко бросила она и отвернулась с таким видом, словно хотела взять свои слова обратно.

Десять лет назад… Когда ей было семнадцать. Когда он уехал из родного города вместе с Джесси. Когда разбился Майк. Господи, сколько же ей пришлось вынести!

- Вот что я вам скажу, мисс Джейкобс, если позволите. Десять лет не закидывать удочку - это слишком долго. Душа страдает, знаете ли.

Она никак не отреагировала на его шутливый тон. Так и продолжала молча сидеть и невидящими глазами смотреть вдаль.

- Ага. Что ж, это многое объясняет. - Чейз поднялся с корточек и подошел к своей палатке, где под непромокаемым тентом были сложены все их вещи.

Он понимал, что крупно рискует, бросая ей вызов. Но у него возникло странное чувство. «Уговори ее спуститься к реке и посидеть на берегу с удочкой, - шептал ему внутренний голос, - и ты сделаешь первый шаг к возвращению вашей былой дружбы и ее доверия».

- Что объясняет? - удивилась она.

- Да так, ничего. Просто мысли вслух. - Он вытащил из одного рюкзака хорошо знакомый ей черный футляр.

Карли с минуту смотрела на футляр, а потом устремила на Чейза полные гневного укора глаза:

- Сейчас же убери. Я не буду с тобой рыбачить.

- Почему? Этот день тебе с непривычки тяжело дался. Тебе нужно как-то расслабиться. Ужин будет готов не раньше чем через час. Твой пес тоже не в настроении играть после такого путешествия, а на ближайшую скалу забраться и полюбоваться окрестностями, как я подозреваю, ты не в силах. Что же остается? Сидеть здесь и смотреть друг на друга. Я бы, конечно, с радостью, но, боюсь, тебя такое занятие не слишком интересует.

- Да ты что, ненормальный? Через час тут будет кромешная темень!

- Вот и отлично. Значит, у нас есть как минимум час. Ну, давай же.

- Чейз…

Он сделал вид, что не услышал, и, раскрыв футляр, вынул свою удочку, верой и правдой служившую ему уже много лет, и запасной складной спиннинг.

Взгляд его упал на сверкающее изумрудно-синее озеро за ее спиной, и Чейз застыл, стиснув удочки в руках.

- Оглянись, - тихонько попросил он Карли.

Огромный шар солнца завис над самыми верхушками гор, окрасив горизонт в ослепительно яркие тона лаванды и пурпура. Горное озеро, как искрящееся лазурное зеркало, отражало эту захватывающую дух, величественную красоту.

Симфония красок в брызгах кристально чистой воды, казалось, создана неземным разумом для оформления космического спектакля. В этих озерах форель всегда охотилась на закате, и сейчас Чейз видел, как рыбины выскакивают из воды в погоне за самымижирными насекомыми, и последние лучи солнца, отражаясь в каждом серебристом брюшке, рассыпаются фонтаном разноцветных вспышек.

Чейз наблюдал это восхитительное зрелище сотни раз, на других озерах, в других горах, но так и не смог привыкнуть к тому острому ощущению радости бытия, которое оно в нем вызывало. И в такие моменты, вдыхая знакомый аромат хвойного леса и горной свежести, он забывал о горечи расставания со спортом.

Да, конечно, бейсбол, как наркотик, взвинчивал его эмоции, держал в напряжении чувства. Запах кожи и металла защитной маски, благоухание свежескошенной травы, восторг атаки под рев тысяч болельщиков наполняли его бьющей через край энергией.

Иногда он так тосковал без этих головокружительных, пьянящих ощущений, что готов был расколотить себе пальцы в кровь о ближайшее дерево, лишь бы превратить невыносимую душевную боль в физическую.

Но достаточно было одного взгляда на предзакатное горное озеро, изобилующее форелью, чтобы увидеть все в другом свете.

Игра в высшей лиге была всего лишь преходящей, сиюминутной радостью. Уж он-то знал это наверняка. А то, что сейчас окружало его, будет существовать даже тогда, когда последний бейсболист повесит на крючок свою маску и забросит перчатки в самый дальний угол раздевалки.

Он украдкой бросил взгляд на Карли. Она смотрела на озеро как загипнотизированная, и в золотисто-карих глазах недоверие боролось с желанием принять его предложение.

Чейз не ошибся, она чувствовала то же самое: отправиться с ним на рыбалку - значит выкурить некую воображаемую трубку мира.

Он вдруг заметил, что в ожидании ее первого шага сдерживал дыхание - и коротко выдохнул. Подозрительность определенно брала над ней верх. Карли отвернулась от озера.

- Да ладно тебе, Карли Джейн. Чего ты боишься? Или кого? Меня? Себя? - Чейз произносил слова осторожно и тихо, как человек, пытающийся приманить пугливое животное кусочком сахара. Она замерла и нахмурилась, а он продолжал уговаривать, надеясь, что в его голосе ей не почудится угроза. - Ну что такое ужасное случится, если ты несколько минут посидишь с удочкой на берегу, пока солнце не сядет? Хочешь, я сам насажу на твой крючок противного скользкого червяка, чтобы ты не испачкала свои хорошенькие ручки.

Карли одарила его возмущенным взглядом, но тут же поняла, что он подшучивает над ней. Уголки ее рта приподнялись в невольной улыбке. Оба прекрасно знали, что она насадила на крючок едва ли не больше живых червей, чем он, даже учитывая ее десятилетний перерыв в рыбалке. Чейз же ловил исключительно на искусственную мушку… это мастерство было ей недоступно.

Он сделал еще одну попытку, припомнив их обычную детскую присказку.

- Кто поймает последнюю рыбу, моет тарелки.

Она молчала еще несколько секунд. Чейз снова затаил дыхание и задохнулся бы, наверное, в ожидании ответа, потому что легкие отказывались ему подчиняться. Ничего в жизни он не хотел больше, чем чтобы она согласилась взять у него из рук удочку.

Секунды тянулись невыносимо долго. Солнце уж начало скрываться за дальней вершиной. Наконец, в тот самый миг, когда он уже решил было, что проиграл, Карли вдруг слабо улыбнулась и протянула руку за удочкой.

5

Если бы Карли много лет спустя попросили перечислить самые прекрасные моменты в ее жизни, она, не задумываясь, первой назвала бы эту рыбалку с Чейзом Самуэльсоном прохладным летним вечером, в самом сердце Вайоминга, в девственной глуши Уинд-Ривер.

Единственными звуками в окружающей их тишине были шум ветра в вершинах сосен да редкие всплески форели на зеркальной поверхности озера. На быстро темнеющем небе появилась громадная луна, и ее призрачный свет, одержав победу над последними проблесками солнечных лучей, придал ландшафту фантастический облик. И Чейз стоял в двух шагах от нее, поминутно отвлекаясь от своего занятия, чтобы взглянуть в ее сторону с заговорщическим видом, словно они на пару прогуливали в школе контрольную по математике.

Это было удивительное путешествие во времени, возврат в счастливое, беззаботное детство, и Карли, как ребенок, прижимающий к груди любимую игрушку, готова была умереть, лишь бы сохранить эти волшебные мгновения.

В первый раз закинув удочку неуверенным, скованным движением, Карли была уверена, что Чейз заметит, насколько она взволнована. Но он просто улыбнулся и прошел несколько шагов по берегу, словно для того, чтобы дать ей возможность побыть одной и успокоиться. Чувствует ли он, как все это важно для нее? Знает ли, как она тосковала все эти годы по таким минутам, как пыталась вернуть их - и всякий раз трусливо отступала?

Через год после смерти Майка Карли собрала рыбацкие принадлежности и отправилась на их излюбленное место под названием Последний Оплот. Она отчаянно нуждалась в покое и тишине и считала себя достаточно зрелым человеком, чтобы справиться с воспоминаниями.

Она не смогла даже выйти из машины.

Карли отчетливо помнила, как сидела там добрый час со старой, обшарпанной рыболовной коробкой Майка на коленях и изо всех сил боролась со слезами, болью потери и горечью предательства.

В конце концов она швырнула этой проклятой коробкой в дерево. Катушки лески, искусственные мушки и сверкающие крючки вывалились оттуда, как внутренности из брюха вспоротой рыбины.

Несколько часов спустя она вернулась туда с фонариком, чтобы собрать вещи Майка, но так никогда и не отважилась повторить попытку порыбачить.

До сегодняшнего вечера.

Солнце закатилось, возле воды стало совсем прохладно, но Карли дрожала не от холода, а от воспоминаний, леденивших ей сердце. Чейз, должно быть, уловил ее движение, потому что тут же смотал удочку и подошел к ней.

- Все в порядке? - Он неловко переминался с ноги на ногу, как будто хотел что-то добавить - и не решался.

Она выдавила улыбку:

- Ну, на крючок я еще сама себя не поймала, если ты об этом спрашиваешь.

- Думаю, наш ужин уже готов. Я могу принести тарелки сюда. Но если тебе надоело - вернемся в лагерь.

Да, пора, пора вернуться. Но ей было так хорошо, как будто она вернулась в старый дом и случайно нашла забытую на чердаке коробку, полную памятных, дорогих сердцу вещей.

- Я… я бы хотела остаться.

Лучезарная быстрая улыбка стала ей ответом, и Карли не сумела удержаться, чтобы не отблагодарить его такой же улыбкой.

Несколько минут спустя он вернулся с двумя тарелками на вытянутых руках и серой фланелевой курткой под мышкой.

- Я не знал, где твоя куртка, поэтому просто схватил то, что попалось мне под руку в моем мешке.

- Ну и хорошо. Спасибо. - Не просто хорошо. Сказочно. Почти как объятия Чейза. Она справилась с внезапным порывом потереться щекой о мягкую ткань, но не могла запретить себе вдыхать этот головокружительный аромат Чейза, хвои и свежести леса.

Карли подняла глаза, пытаясь избавиться от чувственного трепета, охватившего ее, но лишь ухудшила положение. Чейз смотрел прямо на нее полным неприкрытого вожделения взглядом. Их глаза встретились, и на одно мгновение идиллия природы вокруг нее расплылась и померкла, как старая фотография на слишком ярком свету. И в фокусе остался только его образ - сильный, мужественный и такой родной.

- Чейз… Спасибо тебе, - прошептала она.

- За куртку? Не стоит. - Он усмехнулся. - На тебе она выглядит куда лучше, чем на мне, уж поверь.

- За куртку и… за все остальное. Мне этого так не хватало.

Она ждала какого-нибудь насмешливого ответа, но Чейз только улыбнулся - мягко и светло. Потом вынул из задних карманов две банки пива, и Карли поразилась - каким образом ему удалось их засунуть в джинсы, которые сидели на нем как влитые. Он бросил одну банку Карли, подхватил свою тарелку и устроился на плоском валуне футах в двух от нее.

Карли вдруг стало легко и свободно, она согрелась - не только благодаря его куртке, но в основном благодаря его теплой улыбке.

Больно и тяжело это признавать, думала она, с аппетитом поедая приготовленный им ужин, но очень может быть, что мама права. Очень может быть, что Чейз действительно порядочный человек. Но вся проблема в том, как ей совместить несовместимое? Как ей поставить знак равенства между этим парнем, тихонько насвистывающим песенку из шоу Энди Гриффита, с тем негодяем, каким он оставался в ее памяти все эти годы?

И вообще - хочется ли ей это делать?

Обида и горечь казались сейчас такими далекими, как самая крошечная звездочка на усеянном светящимися точками черном небе, и Карли пришла в отчаяние, представив, что ей нужно снова вытащить все это наружу. Эта поездка значительно упростится, если бы она смогла хоть на время забыть о прошлом.

Ну, не может Чейз, виновный в смерти ее брата, быть тем же самым человеком, который вызывает в ней такие нежные и теплые чувства. Похоже, Чейз вырос, возмужал и превратился в заботливого и внимательного человека, способного взять на себя труд помогать двум опустившимся пьяницам и покупать продукты занесенным снегом вдовам.

«В двадцать один он, возможно, и был безответственным и эгоистичным, - размышляла она, - но ведь в этом возрасте многие считают себя безгрешными. Плюс природное самолюбие и весьма лестное приглашение в высшую лигу… Стоит ли удивляться, что Чейз решил, будто он может получить что угодно и кого угодно - независимо от последствий?»

Карли вздохнула, и Чейз устремил на нее вопросительный взгляд:

- Все в порядке?

- Да. Просто задумалась.

- Это все виноват разреженный горный воздух. Он заставляет мозги работать. - Чейз улыбнулся, в упор глядя на нее, и у Карли зашлось сердце. Совсем не от недостатка кислорода.

- Да, наверное, - пробормотала она.

- Лучшего лекарства, чем здешняя природа, во всем свете не сыскать. Куда там до нее столичным психиатрам с их консультациями за двести долларов в час и болтовней насчет генов!

- Неужто ты делишься личным опытом?

- Ну что ты. У меня нет проблем, я счастлив на своем месте. Работаю с лучшими людьми на земле, в окружении самого прекрасного пейзажа, какой только мог сотворить Господь, да еще и сам себе хозяин. Чего еще желать? Прямо скажем, неплохо для средней руки ковбоя из Вайоминга.

Карли ничего не ответила.

- Ну а ты? - помолчав, спросил Чейз. - Нужно иметь немалое мужество, чтобы заставлять браконьеров расстаться с оружием.

- Случается, я ненавижу все это, - горячо выпалила она.

Он изумился.

- Что ненавидишь? Свою работу?

Она бросила в воду камешек, глядя, как круги медленно расходятся по зеркальной поверхности.

- Нет. Все эти бессмысленные убийства ради нескольких долларов или, хуже того, ради трофея на стене гостиной какого-нибудь богатого выскочки. Иногда меня прямо тошнит от человеческой жестокости.

- Почему же ты этим занимаешься? Если эта работа расстраивает тебя - займись чем-нибудь другим.

- Нет, я люблю свою работу, - упрямо возразила Карли. - Сколько себя помню, хотела стать только инспектором природоохраны.

Чейз хмыкнул.

- Да уж, помню. Если ты не бегала за нами с Майком, то крутилась вокруг Верла.

- Мне многое нравится в моей работе. Я могу наблюдать животных в их естественной среде, я не привязана к кабинету, и ребята у нас отличные. А особенно мне нравится заниматься расследованием, вот как сейчас.

- Но?… - приподнял он бровь.

- Но иногда бывает очень тяжело. - «Тяжело? Губительно для нормального человека», - про себя добавила она.

Ей приходилось видеть целые стаи канадских гусей, убитых во время кладки - просто так, чтобы поупражняться в меткости. Ей приходилось видеть юнцов, совсем малолеток, даже без водительских прав, стреляющих во все, что движется, и не испытывающих при этом ни малейшего сожаления или раскаяния. А сколько раз она неделями расследовала какое-нибудь вопиющее убийство, чтобы передать негодяя в руки правосудия, а потом видела, как он заливался на суде крокодиловыми слезами - и получал два месяца условно или смехотворно низкий штраф!

- Браконьерство растет из жадности и безответственности, - сказала она. - Почему бы не взять то, что принадлежит всем и никому в частности? Эти подонки так и делают. А потом самым гнусным образом уродуют добычу, забирают самое ценное - рога или шкуру, а остальное просто-напросто бросают.

Она швырнула в озеро еще один камешек.

- Я не могу избавиться от чувства, каким бы наивным оно ни казалось, что это в моих силах - сделать мир чуть-чуть лучше, защитить хоть малую его часть от уничтожения. Я не могу… - Ее голос затих, когда она встретилась глазами с Чейзом и увидела в них удивление, смешанное с… чем-то, чему она даже не могла подобрать названия.

Щеки у нее вспыхнули.

- Извини. Когда дело касается охраны дикой природы, то я перегибаю палку в своем энтузиазме и навожу на окружающих скуку.

- Не извиняйся. Я горжусь тобой. И Майк бы тоже гордился.

Странно, но эта похвала была приятна ей, как теплый ласковый июльский дождик.

Карли отставила тарелку и взялась за удочку. Ей вдруг стало жалко терять минуты этого дивного вечера. В душе растаяли последние крупицы терзавшего ее весь день напряжения. Тепло и приятная сытость, напевы ветра и плеск воды баюкали ее на скалистом берегу озера.

Она, должно быть, задремала. Сознание вернулось к ней вместе с ощущением покоя и уюта. Ей потребовалось время, чтобы осознать, откуда взялось это ощущение, - пока она дремала, Чейз привлек ее к себе. Карли лежала в его объятиях, прижавшись спиной к его груди, упираясь макушкой в его подбородок.

От удивительного, абсолютно нового чувства мужской нежности у нее поплыло перед глазами. Что, если провести так всю ночь, под защитой его силы, укрывшись от жестокости жизненных проблем? Нет, никак нельзя. Ее тело уже отзывалось на обволакивающую ее откровенно мужскую ауру. Еще минута-другая - и она повернется к нему и прижмется губами к его губам, отдавшись волне охватившего ее желания, и тогда уже ничто не спасет ее от гибели.

Это решение далось ей с невероятным трудом. Но все же она собрала всю свою волю и села, поспешно приглаживая волосы. Это она сама расплела их - или он?

- Долго я… - зевок прервал ее на полуслове, - спала?

Неужели это сожаление промелькнуло в его потемневших до густо-синего оттенка глазах?

- Совсем недолго. По-моему, после такого трудного дня нужно отдохнуть как следует. Возвращаемся?

Они неспешно преодолели пару ярдов, отделявших их от лагеря. Лошади поблизости мирно щипали траву, а Джексон, свернувшийся рядышком с угасающим костром, приветственно завилял хвостом.

Бросив удочки на землю, Чейз проводил ее к палатке. Морщинка перерезала его лоб, придавая лицу странное выражение.

Этот вечер действительно так же взволновал его - или это только ее фантазии?

Он быстро наклонился, расстегнул «молнию» палатки и снова обернулся к Карли.

- Ты уверена, что не замерзнешь? Лето ведь только начинается, и по ночам здесь бывает ниже нуля.

Она кивнула, тронутая его заботой.

- Все будет в порядке. Спасибо.

Несколько минут они просто стояли в неловком молчании. А потом Чейз протянул руку и накрутил на палец выбившуюся у нее из-за уха прядку. Его нежность окончательно обезоружила Карли. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она шагнула вперед и крепко обняла - в благодарность за этот вечер, полный дорогих воспоминаний.

Его руки обвились вокруг нее, и они прижались друг другу, не говоря ни слова, лишь прислушиваясь к биению сердец в окружающей тишине. Во второй раз за вечер мир вокруг Карли померк, как свет в зале перед началом спектакля, и только Чейз остался в единственном ослепительно ярком круге софита.

Очарованная, она ждала его поцелуя, ждала, когда страсть, преследующая их, как язычки лесного пожара, вспыхнет неукротимым пламенем. Откуда-то издалека донеслось отчетливое уханье филина, но для нее сейчас ничего не имело значения. Кроме жарких объятий человека, которому она отдала свое сердце много лет назад. И, кажется, он его так и не возвратил.

Она думала, что сжигающие их обоих чувства выльются в поцелуе страсти, лихорадочном смешении губ и языков. Реальность оказалась гораздо нежнее, такой волнующе нежной, что на глазах у нее выступили слезы.

Чейз провел губами по ее губам три, а может, и больше раз, а потом крепче прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосах, шепча ее имя. Сердце ее, вопреки этой всепоглощающей нежности, колотилось в бешеном темпе. Или это его сердце?

- Я так скучал по тебе, Карли, - тихо произнес он. - Видит Бог, я даже сам не понимал, как сильно я скучал, пока ты не приехала. Что мне сделать, чтобы вернуть хоть частичку нашей прежней дружбы?

«Бери меня на рыбалку почаще, - чуть не вырвалось у нее в ответ. - Не выпускай из своих объятий, не отнимай свою силу, заставь забыть о прошлом». Но страх железными тисками сдавил ее горло, и слова так и не слетели с ее губ. Карли промолчала, еще сильнее сцепив руки на его талии.

Прошло еще несколько минут - и Чейз, напоследок прикоснувшись губами к ее волосам, отстранился. Без его тепла она сразу замерзла. Несмотря на ноющие мышцы, несмотря на то, что она уже валилась с ног от усталости, Карли боялась прощаться, даже ненадолго. Она холодела от одной только мысли, что завтра утром эта хрупкая нежность исчезнет - и она снова останется наедине с горечью и тоской, которые все эти годы следовали за ней по пятам.

Чейз заправил ее непокорную прядь за ухо и улыбнулся уголками рта.

- Спокойной ночи, дорогая, - уже отходя к своей палатке, тихонько произнес он. - Спокойной ночи.

* * *

Утром Карли разбудили негромкие сдавленные проклятия где-то поблизости. Непроглядная тьма в палатке подсказала ей, что до утра еще довольно далеко.

Она вытянулась, насколько позволяли размеры спального мешка, - и сморщилась от боли. Тело недвусмысленно напоминало ей о вчерашней безжалостной нагрузке, каждая мышца спины и ног горела огнем. Вместе с ее жалобным стоном с губ сорвалось облачко пара и быстро растаяло. Карли пришлось напрячься, чтобы преодолеть сопротивление застывших в болезненном спазме мускулов. Должна же она узнать, что вызвало у Чейза такую бурю ругательств с утра пораньше!

Проклятия не прекращались, а становились более образными. Карли расплылась в широкой ухмылке и достала свою одежду, которую ночью сунула в угол спального мешка, чтобы сохранить хоть немного тепла. Несмотря на боль во всем теле и на промозглый влажный воздух, она чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Эта поездка в горы с Чейзом оказалась такой… такой…

Так какой? Интересной? Верно. Будоражащей, опьяняющей? Определенно. Но это не главное.

Карли никак не могла подобрать нужного слова, которое вобрало бы в себя все, что она испытала за один только вчерашний день. По меньшей мере эта поездка стала тем, чем она и должна была стать - примирением двух близких людей, которых разделяло нечто гораздо большее, чем просто пространство и время.

Она поспешно натянула на себя джинсы, завязала ботинки и вытащила из мешка куртку - как оказалось, ту, что Чейз вчера принес ей к озеру. Карли набросила ее прямо на кофту от своей теплой пижамы.

Если в палатке было довольно холодно, то снаружи ее встретил такой ледяной воздух, что она от неожиданности ахнула. И застыла с открытым ртом. Но не от пронизывающего ветра, а от зрелища, представшего перед ней на другом конце лагеря.

Чейз, в одних лишь расстегнутых, спущенных на бедра джинсах, стоял недалеко от костра и растирал полотенцем голую грудь. Под гладкой кожей перекатывались мощные мускулы, капельки воды поблескивали на спине и руках, стекали со спутанных черных волос.

Карли пожирала его. Даже полностью одетый, Чейз вносил сумятицу в ее мысли и чувства. Но этот, полуголый вариант, ее положительно доконал.

Должно быть, она чем-то себя выдала, потому что Чейз обернулся, и Карли даже не успела вовремя захлопнуть рот. Он помахал ей полотенцем.

- Привет.

- П-привет, - выдавила она.

Повернувшись к ней спиной, он застегнул джинсы.

- Извини, что разбудил. Я надеялся дать тебе еще хоть часок поспать.

Она прошла к костру. Восхитительный аромат поднимался из носика голубого кофейника. Чейз явно не терял времени даром. Карли натянула на пальцы край рукава, чтобы не обжечься, налила в чашку густую черную жидкость, с наслаждением вдыхая аромат.

- Я рада. Ну, что ты разбудил, - сказала она после первого обжигающего глотка. - Я спала как убитая.

- А я проснулся убитый, - буркнул он. - Под моим мешком оказалось не меньше дюжины булыжников.

Карли старательно удерживалась от смеха.

- Ну, ты и нытик. Сколько ночей мы провели в палатках - и ты ни разу не проснулся в хорошем настроении.

- Ага, конечно. Майк храпел так, что мог и мертвого разбудить, а ты всегда умудрялась захватить себе отдельную палатку.

- Ха! Не перекладывайте вину на меня, мистер. - Она сделала еще глоток кофе. - Вам двоим просто нужно было избавиться от меня, чтобы поболтать о том, скажем, как ты после праздничной вечеринки тискал Анни Роскелли на заднем сиденье старого рыдвана твоего дедушки.

Чейз, сунув руки в рукава свежей синей рубашки, застыл как вкопанный. Лоб перерезала страдальческая морщина.

- Ты-то, черт возьми, откуда об этом знаешь?

Она могла бы поклясться, что у него загорелись уши.

- На такой высоте звуки о-очень далеко разносятся. И стенки палаток - не самая надежная преграда.

Он фыркнул.

- А подслушивать, малышка, просто неприлично.

На этот раз Карли не удержалась от смеха. Как не смогла удержаться, чтобы не поддразнить его.

- Судя по вашим оценкам данной леди, Чейз, вы с Майком тоже не посещали уроков хороших манер. Если память мне не изменяет, ты трепался об определенных частях ее тела, при этом употребляя выражения - цитирую - «отборные, как бабушкины призовые помидоры».

Он молнией метнулся к ней, и не успела она и пикнуть, как одна его рука уже обхватила ее за шею, прижав к его груди, а вторая застыла у самого лба с пальцами, сложенными для щелчка. И он, И ее брат в детстве повторяли с ней этот фокус с выводившей ее из себя регулярностью.

- Стыдись, Карли Джейкобс, - сурово произнес Чейз, не обращая никакого внимания на ее отчаянные попытки вырваться из его хватки, не пролив при этом кофе. - В конце концов мне было всего семнадцать! Очень обидно, что ты так низко пала! Напоминать мне о моем единственном проступке, который к тому же не принес ничего, кроме стыда, - это бесчестно с твоей стороны. Ведь теперь я стал старше и мудрее.

- Ха! - Заметив, что он едва сдерживает смех, Карли и сама расхохоталась и перестала вырываться из его рук.

- Да доживи ты хоть до ста лет, я уверена, все равно не будешь стыдиться этих золотых минут. Это ж только представить себе - темнота в кабине, фейерверки в небе и рядом - полуобнаженная Анни Роскелли! Ты был очень плохим мальчиком, Чейз. Так думали все матери в городе, кроме разве что моей.

Он сжал ее еще сильнее. Взбунтовавшиеся гормоны лавиной хлынули по ее телу.

- Меня интересует только одно - как это тебе удалось дословно запомнить такой незначительный разговор чуть ли не пятнадцатилетней давности? - Чейз наконец отпустил ее и вернулся к костру, чтобы налить и себе кофе.

- У меня всегда было пристрастие к плохим мальчикам, - пробормотала Карли и вспыхнула до кончиков волос, сообразив, до какой степени она себя выдала. - Да, кстати, - поспешно сменила она тему. - Что это за шум я тут слышала? На дикобраза ты наступил, что ли?

- Почти. Это все твой чертов пес. Прибежал вслед за мной к озеру, пока я умывался, и, видимо, решил, что мне требуется ванна.

- О Боже!

Она представила себе барахтающегося в ледяной воде Чейза и едва успела стереть ухмылку. - Неужели он спихнул тебя?

- Не совсем. Ткнулся эдак по-дружески, а остальное уже доделали скользкие камни и мои больные колени. Я настоятельно рекомендую тебе воздержаться сегодня от купания, если ты не хочешь застудить те части тела, которые тебе могут в дальнейшем пригодиться.

У него был такой ворчливый и недовольный вид, какой он часто напускал на себя в прошлые годы. Карли поразилась бесконечной нежности, наполнившей ее душу. В этот самый момент Джексон радостно протрусил через лагерь к костру, встреченный грозным взглядом Чейза, и Карли непроизвольно фыркнула, тут же из вежливости попытавшись скрыть свой смех за кашлем. «Пожалуй, самое время для извинений», - решила она.

- Джек, ко мне! - строго приказала она.

Инструктор по дрессировке собак заверял ее, что такой тон должен принести немедленные результаты. Ее любимец обратил к ней бестолковый взгляд и засеменил в ее сторону, явно ожидая угощения. Карли, чувствуя, что Чейз не спускает с нее глаз, схватила Джексона за челюсть и легонько приподняла.

- Ты обязан извиниться перед мистером Самуэльсоном. Сейчас же пойди к нему и скажи, что тебе стыдно и ты больше не будешь. Ну, давай. Иначе мы останемся без завтрака.

Чейз отшатнулся, не желая принимать собачьих извинений, и она поперхнулась смешком.

- Нет, что ты, - сказал он, следя, как пес с довольным видом спешит к нему. - Это совсем не обязательно. Я уже не сержусь. - Чейз умоляюще обернулся к Карли. - Убери его, Карли, пожалуйста.

- Ни за что, - сурово отозвалась она. - Он должен получить урок.

Но не выдержала и снова расхохоталась, когда ее пес фунтов под восемьдесят весом закинул огромные передние лапы Чейзу на плечи и принялся с энтузиазмом лизать темное от утренней щетины лицо.

- Карли!

Он пытался увернуться от собаки, но Джексона, если он что-нибудь решил, удержать было невозможно. Карли наконец сжалилась над Чейзом и протянула бисквит, чтобы отвлечь пса от его нового друга. Джексон проглотил бисквит и растянулся у костра в ожидании завтрака.

Чейз схватил влажное полотенце и яростно вытер лицо.

- Ф-фу! Собачьи микробы, - простонал он, в точности как Люси из комиксов Чарли Брауна.

- Чем ты недоволен, Чейз? - не унималась Карли. - Это ж всего-навсего теплый утренний поцелуйчик.

Он замахнулся на нее полотенцем - совсем как в детстве, когда оставался у них на ночь и Бетси заставляла мальчиков помогать ей на кухне с мытьем посуды.

Давнишний рефлекс сработал, Карли поймала другой конец полотенца и тут же коротко вскрикнула. Чейз дернул на себя полотенце - и ее вместе с ним.

- Я жду таких же извинений от леди, которая науськала на меня это исчадие ада.

Его руки обвились вокруг нее, и Карли, вопреки всякому благоразумию, прильнула к нему. Удивляясь собственной смелости, подняла к нему лицо и тихонько поцеловала в щеку, такую восхитительно колючую под ее губами.

- Простите, сэр, - выдохнула она. - Мне очень жаль, что вы так плохо держитесь на ногах.

- Особенно когда ты рядом, - пробормотал он перед тем, как вернуть ей поцелуй.

Такой, какого она ожидала вчера… даже лучше. Тлевшая с прошлого вечера страсть мгновенно вспыхнула ярким пламенем, как угольки от порыва сильного ветра. Стискивая сильными пальцами ее затылок, он держал ее в плену своих объятий, но Карли готова была всю жизнь провести добровольной пленницей, лишь бы ощущать на своих губах волшебную мелодию его губ, их ласку и силу, их негу и жар, от которых у нее самой подкашивались колени.

Мир вокруг них по-прежнему существовал: трещали ветки в костре, и птицы будили горы утренними песнями. Но для нее остался только Чейз, только звуки их учащенного дыхания, только почти невыносимое биение сердца.

Она полюбила его много лет назад, но была слишком мала тогда, чтобы хотя бы догадываться, какой страстью могут пылать двое любящих людей, какая жгучая физическая мука может унести все мысли, оставив лишь желание близости с одним-единственным мужчиной. Ничто в ее жизни не подготовило ее к этой дрожи и горячему спазму в самой глубине тела. Она не смогла бы найти названия охватившим ее чувствам, которые одновременно приводили в восторг и ужасали. Собрав остатки воли, она отстранилась, как зачарованная впитывая брызжущую из его глаз страсть.

Ей даже удалось улыбнуться дрожащими губами - для того, чтобы он понял, что это не отказ с ее стороны; просто ей нужно время привыкнуть к новой для нее, неизведанной стихии чувств.

Кажется, он понял ее без слов. Несколько минут спустя она была вознаграждена ответной улыбкой:

- Я бы и рад провести так все утро, - сказал Чейз, - но, думаю, нам все же пора отправляться. У нас нелегкий путь впереди, если ты хочешь к ночи быть у водопада Митчелла.

Карли кивнула, уже от души жалея, что остановила его.

6

Чейз твердо решил преградить путь слишком радужным надеждам.

С каждым часом пути холодность Карли по отношению к нему таяла, и вскоре она уже хохотала и подшучивала над ним, восторженно делилась радостью открытия, увидев особенно красивый утес среди скал, которые становились все суровее, или особенно причудливое дерево, которые росли все реже, чем выше в горы они поднимались. Она вела себя так, словно годы ледяного молчания были не больше, чем мимолетным приступом раздражения.

Если откровенно, то ее вернувшаяся теплота ужасала его, заставляя все время пребывать в напряжении.

Всякий раз, когда она посылала ему свою мягкую улыбку, он готов был сдернуть ее с лошади и взять ее, грубо и жадно, прямо тут, на пыльной дороге, среди камней.

Чейз всегда считал себя человеком достаточно широких взглядов. Бабушка его запросто справлялась с любой мужской работой, к тому же его своенравные сестры рано приучили его к мысли, что женщины далеко не тот слабый и нежный пол, какими их до сих пор предпочитает изображать общество.

Когда слухи об эпизоде с Анни Роскелли дошли до его дедушки, Джейк отвел его в сторонку и прочитал суровую лекцию о том, как нужно обращаться с женщинами. Чейз тогда возражал деду, что не стал бы распускать руки, если бы девчонка сама его не спровоцировала. Но Джейк был непреклонен.

- Неважно, какие они и что они творят с собой и со своим телом. - Чейз на всю жизнь запомнил краску гнева на морщинистых щеках деда. - Обращайся с женщинами так, как ты бы хотел, чтобы другие ребята обращались с твоими сестричками, - вот и все правило.

Этот мудрый совет не раз помогал ему в последующие годы, даже когда над ним брали верх юношески неукротимые гормоны.

Благодаря этой лекции Джейка Чейз никогда не участвовал в излюбленных сексуальных играх друзей по команде - на пари приводить каждый вечер новую партнершу. Поначалу он был слишком занят Джесси и ее проблемами, и у него просто не хватало времени на женщин. Потом, когда у нее все более или менее устроилось, он понял, что девушки, увивающиеся за спортсменами, его не слишком привлекают. А их, в свою очередь, больше интересовал его успех на поле, известность и его банковский счет.

У него было несколько серьезных романов с женщинами, далекими от спорта, и всегда эти отношения были основаны на общих интересах, дружбе и глубокой привязанности.

А потому его первобытное, почти животное влечение к Карли удивляло и пугало Чейза. Он никогда не испытывал подобного испепеляющего вожделения. Он обливался потом и вынужден был постоянно ерзать в седле, чтобы хоть как-то облегчить муку физического желания.

Она, конечно, очень красива, он не собирался этого отрицать. Даже в вытертых джинсах и алой форменной куртке она выглядела очаровательно свежей и юной. Солнечные лучи окружали ее ореолом, ласкали кожу и отражались в ее сказочных золотых волосах, так, что на нее было больно смотреть. Разумеется, это не мешало ему бросать на нее взгляды столько раз, сколько можно было позволить себе, чтобы не испугать свою спутницу. Смотреть на нее - все равно что поднять глаза на полуденное солнце, но будь он проклят, если упустит свой шанс. Он хотел насмотреться на нее до конца своих дней - пусть даже до слепоты.

Какая- то внутренняя сила постоянно настраивала его на ее волну: когда она улыбалась, у него пересыхало во рту, когда она запрокидывала голову и выгибала спину, чтобы размять онемевшие мышцы, он в отчаянии стискивал зубы. Он едва не вывернул на себя флягу с водой, когда она, обогнав его на тропинке, приподнялась в стременах и наклонилась, чтобы подбодрить Искорку.

Ладно, у него давно не было женщины. Очень давно, если быть точным. У него не хватало ни времени, ни сил на серьезные отношения. И все же он практически не замечал недостатка в женской ласке, пока некая особа с глазами цвета шоколада не вернулась в город, чтобы терзать его душу и тело.

Но пугают его вовсе не эти вспышки безудержного влечения, мрачно размышлял Чейз. С ними он бы еще справился, хоть они доставляют массу неудобств.

Нет, его сбивало с ног нечто гораздо более глубокое.

Он боялся, что это любовь.

То, что он испытывал сейчас, не было похоже на смятение чувств ошеломленного юноши двадцати с небольшим лет, который вдруг понял, что его влечет к угловатому подростку с карими смеющимися глазами. Да, десять лет назад между ними определенно что-то было. Он уважал ее мужество, ценил ее чувство юмора, гордился тем, как она умела постоять за себя, даже когда была совсем ребенком.

Но сейчас это была любовь зрелого мужчины - глубокая и властная. Он хотел слиться с ней в одно, впитать в себя ее женственность, ее отвагу, просыпаться с ней рядом каждый день и каждый день любоваться этой нерешительной, нежной улыбкой.

Кого он пытается одурачить? Скорее пальмы вырастут среди хвойных лесов Вайоминга, чем Карли ответит на его любовь.

Он ей не безразличен. Она что-то к нему чувствует. Чейз видел это чувство в ее глазах и вечером, когда они стояли у ее палатки, и сегодня утром… какую-то пугливую ранимость, которая его потрясла. Но он попал в западню. Может, ее и влечет к нему, но Карли никогда не сможет по-настоящему полюбить его, пока верит, что он был способен предать многолетнюю дружбу, способен был увести у Майка его невесту Джесси.

Но если он расскажет ей всю правду о той весне, она так или иначе возненавидит его - за то, что он разбил ее веру в Майка, осквернил память о нем. Карли потеряла брата, которым восхищалась, которого обожала, но у нее по крайней мере остались дорогие ее сердцу воспоминания. Разве он может отнять у нее даже их?

- Эй, скаут! Просни-ись! - Ее далекий оклик оторвал его от невеселых мыслей.

Чейз привстал в стременах и сморщился, судорожно выдохнув, когда знакомая острая боль пронзила колено. Первый приступ прошел, а оставшуюся болезненную пульсацию он просто по привычке постарался игнорировать.

- Извини, - крикнул он в ответ и пришпорил Бунтаря. Он отстал футов на двести, так что понадобилось несколько минут, чтобы догнать ее.

- Хорош проводник, - поддразнила Карли. - Какая-нибудь голодная пума могла уже пообедать мною, а ты и не заметил бы.

- Да ты что, смеешься? - парировал он. - Любая мало-мальски уважающая себя пума с ходу распознает твою инспекторскую куртку и поймет, что ты святой страж животного царства. Она ни за что не посмеет тебя тронуть из страха навлечь гнев всех лесных братьев.

- Ну-ну, не увлекайся, а то я утону в твоих славословиях. На мне ведь только горные ботинки, а не болотные сапоги!

- Что-о? - Чейз сверкнул белозубой усмешкой. - Ты сомневаешься в моей искренности?!

- Ничуть. Мама всегда утверждала, что ты своим обаянием способен уговорить медведицу гризли отдать ее детеныша, да еще и улыбнуться при этом.

- Твоя мама сильно преувеличивает силу этого обаяния, судя по моим успехам с тобой, - пробормотал Чейз.

Карли искоса взглянула на него, и уголки ее губ дрогнули.

- Ну, я бы так не сказала. Ты очень неплохо справляешься.

Он заморгал, онемев от изумления. Что она имела в виду? Чейз лихорадочно подыскивал ответ, но она, очевидно, решила, что сказала достаточно. Карли пришпорила Искорку и была уже в двадцати ярдах от него, прежде чем он смог закрыть рот.

Остаток дня они почти не разговаривали. Оба понимали, что нужно спешить, а потому за весь путь остановились только один раз, после полудня, чтобы перекусить.

Чейз поглядывал на нее время от времени, надеясь, что эти взгляды останутся незамеченными, и следил, как эмоции сменяют друг друга на ее лице, Пока она пытается осознать возникшие между ними чувства. Он видел смятение и недоверчивость, опаску и надежду и еще множество разных эмоций.

Черт возьми, как нужно обращаться с женщиной, которая сейчас ведет себя так, словно ненавидит его, а уже через минуту - так, словно мечтает пристроиться у него под боком в его спальном мешке?

Но самое странное во всем этом, думал он, что с язвительной и злой Карли он справлялся куда легче, чем с нежной, беззащитной женщиной, которую увидел в ней вечером и сегодня утром, когда она льнула к нему влажными от поцелуев губами, не пряча глаз, затуманенных желанием.

Чейз знал, что нужно делать, если она ощетинивалась и рычала на него. Он мог просто шутить, подначивать и дразнить ее до тех пор, пока чувство юмора не брало в ней верх над ее настороженностью и она не отвечала на его шутки смехом, пусть даже против своей воли. Но когда она поднимала на него свои невероятные карие глаза и в них плескалось море нежности, он совершенно терялся, не зная, то ли ему забраться на ближайшую вершину и огласить окрестности восторженным криком, то ли как можно быстрее сбежать и спрятаться в самой дальней пещере, лишь бы ничем не обидеть ее.

А пока приходилось молча и терпеливо следовать за ней, украдкой бросать на нее взгляды и молиться, чтобы проклятые колени не подвели в самый неподходящий момент и не уронили его в ее глазах.

Беспокойное фырканье Бунтаря отвлекло Чейза от раздумий, и он нахмурился, только сейчас заметив, как сильно похолодало вокруг и как низко нависли прямо у них над головой угрожающе черные тучи. Смолкло даже стрекотание сорок, и горы притихли, затаились, словно природа собиралась с силами для предстоящей борьбы со стихией.

Порыв ледяного ветра едва не унес его бейсболку. Чейз беззвучно выругался. Черт, как можно было настолько отвлечься, чтобы не заметить близкую грозу? Хуже того, они как раз начали спуск с последней горы, отделявшей их от места назначения. На этом участке тропинка, огибая скалу, опасно сужалась и шла по краю выступа, где едва могла пройти одна лошадь.

Чейз как раз соображал, где бы им укрыться от этих зловещих, готовых обрушить на них свою ярость туч, когда ослепительная молния разрезала небеса и ударила в дерево футах в пятидесяти от них.

Карли от неожиданности откинулась в седле, а Джексон, поджав хвост, с жалобным визгом метнулся в ее сторону. Оглушительные раскаты грома грянули почти сразу вслед за молнией. Лошади заржали, пугливо перебирая ногами, и у Чейза тревожно екнуло сердце, когда Искорка, обычно такая смирная, вдруг шарахнулась прямо к крутому обрыву.

- Осторожно, - тихонько, чтобы не напугать лошадь еще больше, окликнул он.

Но Карли хватило выдержки направить Искорку в безопасное место. Первые холодные капли застучали по каменистой тропе.

Вторая молния сверкнула совсем близко, за ней последовало еще три. Дальняя гряда гор озарилась призрачным светом.

- Ну, что, скаут, есть идеи? - Голос Карли звучал напряженно.

- Конечно. Будем стараться не вымокнуть до нитки!

- Блестяще! Теперь я понимаю, почему начальником у нас ты.

- Именно.

- Ну а как же гроза? Молнии того и гляди ударят прямо в нас. Мы даже палатки поставить не успеем.

Чейз огляделся, пытаясь поточнее определить, где они находятся, а потом с чувством облегчения повернулся к Карли:

- Ты ничего не имеешь против пещер? - Ему приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы перекричать безостановочные раскаты грома.

- Я их просто обожаю! - Он с трудом расслышал ее ответный крик. - А что?

- Пару лет назад я обнаружил тут одну пещеру. Водопад Митчелла совсем близко, так что мы могли бы здесь и переночевать.

- Тогда вперед.

Чейз двинулся первым, показывая дорогу. Небеса разверзлись над их головами, обрушив потоки ледяной воды, и уже через несколько минут их одежда насквозь пропиталась влагой.

В нескольких ярдах от пещеры Чейз спешился и вынул из рюкзака фонарь и длинный острый нож, которым он обычно чистил рыбу.

- Стой здесь, - коротко приказал он Карли. Не хватало еще плюс ко всем неприятностям, чтобы она лицом к лицу встретилась с каким-нибудь диким зверем, облюбовавшим эту пещеру в качестве укрытия.

Карли скорчила гримасу, когда Чейз, не дожидаясь ответа, направился к пещере. Его нахальная уверенность, что она послушается его как пай-девочка, из чистого упрямства заставила ее шагнуть следом.

- Нет уж, благодарю покорно, - пробурчала она себе под нос, нагнав его у узкой расселины.

Чейз обернулся.

- Черт возьми, Карли, сейчас же вернись к лошадям! Прошлым летом здесь видели следы медведя, а я сегодня не в настроении любоваться, как ты будешь бороться с разъяренной медведицей весом в полтонны.

- Нет тут никаких медведей.

- Откуда такая уверенность?

- Ты же проводник, так оглянись и пораскинь мозгами. Никаких свежих следов, царапин на деревьях, никаких остатков пищи. К тому же Джексон не вел бы себя так спокойно. Медведя он за мили чует.

Из- за несносного мужского упрямства Чейз выдержал приличную паузу, но потом согласился с ней. Странно, но ей почему-то не хотелось праздновать над ним победу и тыкать его носом в свою правоту. Карли была приятна его забота, она сразу вспомнила былые дни, когда он так нежно опекал ее.

- Склоняю голову перед вашим превосходством, мэм, - произнес он наконец и направил луч фонаря в раскрытый зев скалы.

Ей пришлось наклониться, чтобы пройти в пещеру величиной не больше гостиной ее матери. Это, собственно, даже не было пещерой в привычном значении этого слова. Никаких там причудливых закоулков, ниш и тупиков с их манящими тайнами. Скорее это была просто горизонтальная трещина в скале. В лицо им дохнуло затхлым смрадом. К тому же здесь было так холодно, что дыхание вырывалось облачками пара. Но все равно эта пещера - настоящее спасение. Немыслимо было бы поставить палатки под молниями, сверкавшими в двух шагах от них, и проливным дождем.

Что- то теплое и пушистое ткнулось ей в ноги, и Карли инстинктивно взвизгнула. Чейз мгновенно направил на нее фонарь и хмыкнул при виде Джексона, не пожелавшего расстаться со своей любимой хозяйкой.

- Больше не пугай меня так, поняла? - облегченно выдохнул он, и Карли снова охватила теплая волна благодарности за его тревогу.

- Если вы можете позаботиться друг о друге, - продолжал Чейз, - то я оставлю вас ненадолго, привяжу лошадей, возьму наши вещи. Ну и если повезет, принесу сухого хвороста.

- О нас не беспокойся. Ты тоже там поосторожнее. Молнии не выбирают, куда им ударить.

Чейз протянул ей фонарь, и в блеклом полумраке она увидела, как на щеке у него появилась и исчезла ямочка.

- У меня в рюкзаке еще два фонаря. Этот оставь себе. Будет чем отразить нападение. Вдруг какой-нибудьогромный волосатый зверь вздумает спрятаться здесь от грозы?

- Хочешь сказать - помимо тебя?

- Ха-ха. - Снова мелькнула знакомая ямочка.

Карли протянула руку за фонарем, и их пальцы на мгновение встретились. Она впервые прикоснулась к нему после их страстного утреннего поцелуя и не смогла удержаться от дрожи. Схватив фонарь, Карли резко отдернула руку.

Чейз протяжно вздохнул.

- Нам придется поговорить об этом, ты согласна, радость моя?

- О чем… об этом?

- О том, что происходит, когда я к тебе прикасаюсь. Ты либо отпрыгиваешь, как будто я над тобой занес хлыст, либо дрожишь, как будто мечтаешь упасть ко мне в объятия и заниматься любовью до потери сознания.

Его откровенность изумила и в то же время насмешила Карли. Она расхохоталась и направила фонарь ему в лицо.

- Боюсь, Самуэльсон, тебе слишком часто попадали битой по голове. Ты что же, думаешь, стоит только женщине увидеть тебя - и она уже готова кувыркаться с тобой в постели?

- Нет, - ровно отозвался он. - Речь идет не только о сильном физическом влечении. И ты это чувствуешь не хуже меня.

Карли была рада, что в пещере царит полумрак и Чейз не может видеть ее вспыхнувших щек.

- Речь сейчас идет только о том, что я дико замерзла, насквозь промокла и очень устала.

Он смотрел на нее молча несколько секунд. Потом пожал плечами.

- Что ж, пусть будет по-твоему. Ты избегала меня десять лет. Одним днем больше, одним меньше - какая разница? - Чейз быстро отступил из освещенного круга, и Карли едва преодолела сильнейшее желание чем-нибудь швырнуть ему вслед.

Вместо этого она со стоном опустилась прямо на сырую землю, а Джексон тут же растянулся у ее ног. «Нет, мне определенно присуща мазохистская жилка - решила Карли. - Иначе я не оказалась бы в таком отчаянном положении». Она до смерти боялась поддаться сжигавшему ее весь день желанию - и еще больше боялась, что до конца своих дней будет жалеть, если откажется от этого счастья.

Сам не зная того, Чейз дразнил ее мучительно-сладким обещанием, золотистым и теплым, как рожь в августе, и вместе с тем пугающе-опасным, как безлунная зимняя ночь в лесу. Чем она готова рискнуть ради единственного в жизни шанса ощутить рай на земле, спрятаться в жарких объятиях Чейза от окружающего холода и мрака? Чем? Своей гордостью? Собственным достоинством? Памятью брата?

- Господи, что же мне делать, Джексон? - Тот заскулил, уловив муку в ее голосе, и положил голову ей на колени. Теплый шершавый язык прошелся по ее руке, и Карли благодарно потрепала собаку. - Хоть ты меня любишь, правда, дружок?

Мысли ее вернулись к Чейзу. Уж он-то ее точно не любит. Да, конечно, его влечет к ней, но в глубине души она знала, что навсегда останется для него маленькой Злючкой Карли, с пауками в волосах и полными карманами лягушек.

«А какое тебе дело, любит ли тебя Чейз Самуэльсон или нет? Ведь он твой враг, забыла?» - Внутренний голос не давал ей покоя.

Она не успела найти ответ, потому что Чейз вернулся в пещеру. Капельки дождя блестели на усах, стекали с видавшей виды бейсболки. И почему-то вместо презрения и ненависти, которые она так отчаянно призывала, в ответ на ее клич в душе шевельнулась знакомая теплая нежность.

У него усталый вид, вдруг заметила Карли, поспешно вскочив на ноги. Даже не просто усталый, скорее измученный. Морщинки-лучики, веером разбегающиеся от уголков глаз, казались глубже, чем утром. Только когда он наклонился, чтобы положить на землю их рюкзаки и вязанку хвороста, она увидела страдальчески стиснутые губы и мимолетный проблеск боли в глазах.

- Ты самый настоящий идиот, Чейз Самуэльсон. - Она отчетливо выговорила каждое слово, загородив ему дорогу и от души жалея, что Господь не послал ей побольше силы - столько, сколько понадобилось бы для хорошей взбучки.

- Зато чертовски хорошо целуюсь. Так мне, во всяком случае, многие говорили.

Она пробормотала пару еще более выразительных фраз.

- Мой план таков, - решительно заявила Карли. - Я сейчас разжигаю огонь и готовлю что-нибудь на ужин, а ты тем временем ради разнообразия используешь свою дурную голову по назначению - и дашь отдых ногам.

- Я проводник, а ты только клиент. Заботиться о тебе входит в мои обязанности. - Чейз даже умудрился изобразить соблазнительную улыбку, несмотря на то, что теперь Карли явственно видела страдание на его лице. - Скажи только слово, радость моя, и я с восторгом пойду навстречу любым твоим пожеланиям.

- Если ты сейчас же не сядешь, то единственным моим желанием будет желание кому-нибудь как следует врезать. А поскольку другого подходящего объекта поблизости нет, врезать придется тебе.

- Означает ли это, что если я все-таки сяду, то ты позволишь мне удовлетворить другие твои… гм-м… желания? - с надеждой поинтересовался он.

- Конечно, - отозвалась она непринужденным тоном, старательно игнорируя горячую волну, прокатившуюся по всему телу от его намеренной дерзости. - Только сначала тебе придется догнать меня, а при твоем нынешнем состоянии, я уверена, мне и запыхаться не придется, чтобы от тебя сбежать.

Чейз еще что-то ворчал под нос, делая вид, что с неохотой идет ей навстречу, но все же опустился наконец на сваленные в кучу спальные мешки и мешки с палатками. Карли занялась костром, а он, вытянув левую ногу, устало следил за ней из-под прикрытых век.

Хворост быстро разгорелся, и вскоре в пещере стало уже светлее и почти тепло. Но к тому времени, когда она выудила из рюкзака банку тушенки и консервный нож, глаза Чейза были закрыты, и по его ровному дыханию Карли догадалась, что ужин на него греть не стоит.

Забыв, для чего ей понадобился консервный нож, она несколько минут неподвижно стояла и смотрела на него. Голова у него была откинута на тюк с палаткой, неправдоподобно длинные ресницы пушистой тенью легли на щеки. Он чему-то улыбнулся во сне краешком рта, и у Карли потеплело на душе, когда одна ямочка на мгновение появилась на щеке - и тут же исчезла.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы распознать затопившее сердце чувство. Нежность. Глубокая и отчетливая, сладкая, дивная нежность. Ей хотелось прижать его к себе, забрать его боль и разделить свою.

Вот они, знаки той любви, которую она считала давно умершей. А эта любовь всегда жила в душе, лишь затаилась на время, словно в зимней спячке - до тех пор, пока его тепло не вернуло ее к жизни.

Она любит Чейза Самуэльсона. И, наверное, никогда не переставала его любить.

Карли зябко поежилась, скрестила на груди руки, не в силах отойти от него. Неужели она дошла до такой глупости, что по-настоящему верила, будто ненавидит его?

Ей удалось осторожно вытащить из-под него один спальный мешок, почти не потревожив его сон. Чейз только что-то невнятно пробормотал, и его дыхание снова стало ровным. Она расстегнула на мешке «молнию», укрыла его и чуть дрожащими пальцами подоткнула со всех сторон, как заботливая мать больного ребенка.

Эта несказанная ямочка снова явилась ее глазам, Чейз блаженно улыбнулся уютному теплу, а Карли, медленно и протяжно выдохнув, опустилась на землю поближе к костру.

- О, Чейз, - прошептала она. - Что же мне с тобой делать?

7

Где- то посреди ночи, уже после того как Карли, отчаявшись согреться у догорающего костра, приткнулась так близко к Чейзу, как только позволили ей ее гордость и спальный мешок, она проснулась от странного звука, не сразу сообразив, что именно ее разбудило.

Но вот он опять, этот звук. Сдавленный, приглушенный стон, чей-то крик боли, переворачивающий душу.

С нее мгновенно слетел весь сон. Чейз всегда поразительно терпеливо переносил страдания. Однажды, еще когда они были детьми, он сломал руку во время лыжной прогулки с ее семьей по окрестным горам. Карли прекрасно помнила, что он казался ей тогда самым отважным мальчиком на свете. Ни единым стоном он не выдал своей боли. Даже пытался шутить и поддразнивал ее всю дорогу до кабинета доктора Миллера, а она семенила рядом и скулила, словно это у нее была сломана рука.

Ей трудно было сейчас даже вообразить глубину страданий, которые могли вырвать у него такой стон. Она неуклюже выкарабкалась из спального мешка и зажгла фонарь. В мутном свете Карли смогла разглядеть, что он сбросил с себя мешок, которым она его укрыла вечером. Даже при этом свете и сквозь плотную ткань джинсов его левое колено выглядело неестественно раздутым по сравнению с правым.

Ее горестный выдох разбудил Чейза. Он встревоженно подскочил.

- Что такое?

- О, Чейз, - прошептала она. - Ну, как ты мог до такого довести? Ты должен сейчас же снять джинсы. Надо посмотреть, что с твоей ногой.

- Ну и ну, мисс Джейкобс, - протянул он, проводя пальцами по растрепанным волосам. - Заявляю со всей определенностью - вы вгоните меня в краску.

Она нахмурилась.

- А я заявляю со всей определенностью, что сейчас рассержусь и напущу на тебя Джексона, если ты не стянешь штаны прежде, чем колено раздерет их по швам.

Похоже, он сообразил, что она права. Без какого-либо намека на стеснительность расстегнул джинсы и осторожно потянул за штанины.

Карли вспыхнула и поспешно отвела глаза от обнаженных мускулистых, покрытых темными волосками ног. Чейз с отвращением взглянул на зловещую багровую опухоль, а потом их глаза встретились, и уже совсем другие чувства Карли прочитала в его взгляде. Нежность. Потом желание. И, наконец, откровенную, жгучую страсть. Карли почувствовала, как остро-сладкая дрожь, зародившись внизу живота, разошлась по всему телу концентрическими кругами, словно от брошенного в воду камешка.

Она судорожно выдохнула.

- Я… м-м… пойду принесу немного снега. Нужно приложить к колену. Может, удастся как-то уменьшить опухоль, чтобы ты утром встал на ноги.

Она сунула ноги в ботинки, не потрудившись даже зашнуровать их, схватила первую попавшуюся кастрюлю из рюкзака и ринулась из пещеры. Гроза уже отгремела, оставив после себя чистейший, наполненный озоном воздух. «Сейчас, должно быть, около полуночи», - решила Карли. Вчерашний полный шар луны появился на небе уже с выщербленным кусочком, но все же достаточно яркий, чтобы она смогла отыскать пятно нерастаявшего снега в расселине скалы.

Она хватала его и запихивала в кастрюлю голыми руками, даже не заметив, что они очень скоро окоченели. Жаркий взгляд Чейза проникал сквозь ее кожу. Это самое настоящее сумасшествие, думала она. Достаточно ему только посмотреть на нее - и у нее уже дрожат колени, как у новорожденного ягненка.

Она наполнила кастрюлю, но продолжала сидеть на корточках, уставившись на приветливо мерцающий неярким светом узкий вход в пещеру.

«Ты можешь это сделать. Ты справишься. Ты вернешься туда, в пещеру, где тебя ждет стройный, красивый, полуодетый парень с океаном дивных обещаний в глазах.

И ты просто облегчишь его боль и сделаешь вид, что этой испепеляющей властной тяги не существует.

Ты всегда гордилась своей силой воли».

Она представила, как он лежит там, распростертый на спальном мешке, взъерошенный, теплый, сексуальный, - и застонала. Несколько раз хлопнула себя заледеневшими ладонями по щекам. Никакого результата.

Господи, да кого она пытается одурачить? Когда дело касается Чейза Самуэльсона, у нее остается не больше силы воли, чем у ее матери на дешевой распродаже.

Тяжело вздохнув, Карли расправила плечи, подхватила кастрюлю со снегом и поплелась в сторону освещенной расселины… с энтузиазмом кролика, на которого положил глаз удав.

Чейз подбросил в неостывшие угли новых веток. Костер сделал свое дело, и температура в пещере уже успела подняться на несколько градусов. Кроме того, он расправил свой спальный мешок и теперь устроился на нем, вытянув левую ногу и, по-видимому, нисколько не заботясь, что сидит в одних лишь темно-синих плавках и рубашке с закатанными рукавами.

Карли замерла, едва увидев его. Чейз пил воду, которую они предусмотрительно захватили с собой перед выездом. Он запрокинул голову, прикрыл глаза и зажал губами узкое горлышко пластиковой бутылки. Как зачарованная Карли следила за движениями кадыка. Представляла себе прохладную жидкость, струящуюся внутри горла.

Все еще не замечая ее присутствия, он медленно провел рукой по губам, и влажная кожа заблестела в красноватом свете костра.

Карли с трудом сглотнула и от злости затрясла головой. Жизнь катастрофически несправедлива. Ну как ей прикажете бороться со своим влечением, если он способен обычное физическое действие превратить в эротическое пиршество чувств?

Не соображая, что творит, она прошагала к нему и вывалила всю кастрюлю снега прямо ему на ногу. Он застыл, с недоумением глядя на нее снизу вверх, но ничего не сказал, и Карли вспыхнула от стыда. Господи, ему же больно, а она что делает вместо того, чтобы помочь ему?

И вообще было бы куда больше пользы, если бы эту кастрюлю она высыпала себе на голову и слегка остудила мозги.

- Извини, - сказала она. - Выскользнуло из рук.

Он чуть склонил голову.

- Ясное дело.

Карли опустилась рядом с ним на колени и принялась собирать снег обратно в кастрюлю, честно стараясь противиться магии притяжения его обнаженной кожи.

- Я… наверное… Мне лучше завернуть все это в полотенце, чтобы ты смог потом обвязать вокруг колена как компресс.

Чейз наклонился, чтобы помочь ей, и они несколько минут трудились в полном молчании, пока кастрюля не опустела, и их пальцы встретились у самого дна. Карли резко отдернула руку и отвернулась, используя поиски полотенца как предлог, чтобы восстановить если не самообладание, то хотя бы дыхание.

Наверное, нужно попробовать не смотреть на него, лихорадочно соображала она. Если она не будет видеть эти синие озера, бездонная глубина которых всякий раз затягивала ее с головой, то сможет избавиться от его влияния. И она приклеилась взглядом к полотенцу, тщательно заворачивая в него снег.

Ничего подобного, легче ей не стало. Хоть она и не смотрела на него, Чейз заполнял собой каждый уголок пещеры. Будь он даже в миле от нее, в самой темной, самой дремучей глуши Вайоминга, она бы могла безошибочно отыскать его.

Придерживая обеими руками самодельный ледяной пузырь, она снова встала на колени на его спальном мешке.

- Вообще-то это лишнее, - сказал Чейз. - Случались ночи и похуже. К рассвету я буду в полном порядке.

- Ну конечно, - парировала она. - Если только «в порядке» у тебя означает прыгать на одной ножке.

Карли подняла на него глаза.

- Неужели ты постоянно живешь с такой болью?

- Нет. - Он сделал еще пару глотков из бутылки, и у нее от спазма свело живот. - Время от времени. Сейчас немного хуже, потому что пару недель назад я сглупил, согласившись сыграть со старшими ребятами в футбол, а эти маленькие бестии решили всей командой напасть на меня. Так что моим несчастным коленям пришлось выдержать около четырех сотен фунтов веса. И они до сих пор не простили мне этой выходки.

Карли собиралась было спросить, что за ребят он имеет в виду - он упомянул о них уже во второй или третий раз, - но ей стало не до вопросов, когда она заметила, что тембр его голоса изменился, стал глубже.

Она встретилась с ним взглядом и затаила дыхание. Откровенное желание так и сыпалось искрами из его глаз. Она вдруг увидела себя со стороны - та самая мешковатая фланелевая куртка, которую он предложил ей вчера вечером, а под ней теплая, облегающая фигуру пижама.

Не самый сексуальный из ее нарядов, но, может, у него не совсем обычное пристрастие к женщинам в теплом ночном белье? Снова знакомая жаркая волна прокатилась по телу, и Карли до боли поджала пальцы в тяжелых горных ботинках.

- А что… - Она закашлялась, услышав свой хриплый голос. - А что ты обычно делаешь в таком состоянии?

Кончиком пальца Чейз приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей глаза.

- Принимаю о-очень, очень долгий ледяной душ, - торжественно заявил он.

И прикоснулся к ее губам поцелуем.

Карли закрыла глаза, сердце затрепетало, как пойманная в силки птичка. Разочарованная собственной слабостью, она издала недовольный возглас, но его властные, требовательные губы превратили этот возглас в протяжный стон, удержать который было не в ее силах. Услышав этот звук, Чейз на мгновение застыл, и только дыхание его теплыми волнами овевало ее лицо. Она не успела опомниться, потому что его губы, язык снова обожгли лаской ее рот.

Карли плыла, как в тумане, мысли путались. Этот поцелуй, беспомощно думала она, не сравнишь ни с каким землетрясением, просто потому, что шкалы Рихтера не хватит.

Она таяла в его объятиях, как забытая на солнце плитка шоколада, и испугалась, когда поняла, во что это может вылиться.

- Чейз, - шепнула она, открывая глаза. - Я… мне кажется, нам нужно остановиться.

- Почему? - тоже шепотом отозвался он. Его ладонь проскользнула под пижаму, пальцы легли на обнаженную кожу в опасной близости от ложбинки груди. - Мне так не кажется.

Она застонала и откинула голову подальше назад.

- Ты… Мы… Я не… - Слова плясали в сознании, как неуловимые бабочки на летнем лугу. Она ловила их, но они вспархивали и улетали слишком быстро.

Он легко прикоснулся поцелуем к ее шее.

- Ты не - что?

- Не очень сильна в этом.

Он оставил невидимый след из поцелуев вдоль ее шеи, к щеке, и снова к губам. Непреодолимое желание еще раз ощутить его вкус, впитать его, внезапно захватило Карли, она приоткрыла языком его губы и скользнула внутрь. Бесконечно соблазнительный вкус. Пьянящий. Пагубный. Поцелуй стал глубже, губы Чейза завладели ее ртом, требуя и добиваясь ответов… которых она раньше в себе и не подозревала.

На этот раз первым отстранился именно он. Под ее ладонью его сердце заходилось в бешеном ритме.

- Как ни больно мне возражать, моя радость, но ты очень сильна в этом.

Он потянулся было к ней снова, но наткнулся на ее вытянутую руку.

- Я серьезно, Чейз. - Ей оставалось только надеяться, что ее слова звучат для него убедительнее, чем для нее самой. - Мы не должны этого делать. Ты… У тебя нет ко мне таких чувств.

Он фыркнул.

- Солнышко, у меня столько чувств к тебе, что я буквально балансирую на грани взрыва.

Его возбуждение она ощущала бедром, но даже и без этого свидетельства Карли явственно видела желание в его глазах, в том, как он смотрел на нее. Она читала в этом взгляде нежность и страсть и что-то еще, чему даже не могла дать названия. Ни один мужчина никогда не смотрел так на нее. Ни один. Никогда.

Может ли это быть мимолетным физическим влечением, которое способна вызвать любая женщина? Комок горечи встал у нее в горле, но Карли тут же отбросила эту мысль. Она ему дорога. Она это знает, всегда знала. И если он хочет ее, то, возможно, сумеет и полюбить?

Какая разница? Даже если и нет - по крайней мере, у нее останутся воспоминания. Карли заберет их с собой в Чейенн, и они будут согревать ее январскими вечерами, когда ее дом заваливает снегом и все вокруг кажется таким унылым и холодным. Прекрасные воспоминания вместо плохих. Покой души вместо горечи. Любовь вместо ненависти.

Она обернулась к нему с мыслью, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. Чейз молча смотрел на нее, терпеливо дожидаясь ее решения, и его взгляд говорил, что он поймет и примет как должное ее отказ. Этот взгляд унес все ее сомнения, как один-единственный выстрел вспугивает стаю канадских гусей.

Застенчиво улыбнувшись, Карли вложила ладонь в его протянутую руку. Он потянул ее на себя, и она задохнулась в его объятии. Его поцелуи обрушились на нее стихийным бедствием, и к тому моменту, когда он оторвался от ее губ, их учащенное дыхание громким эхом отдавалось в пещере.

Она обвила его шею и прильнула к нему всем телом. Она не могла им насладиться, насытиться, натрогаться.

Во время поцелуя Чейз успел сбросить фланелевую куртку с ее плеч, и сейчас ему осталось только потянуть за рукава. Карли ахнула, когда его ладони легли на ее обнаженную кожу, проникнув под пижаму.

Ей было этого мало. Ей хотелось - нет, ей было необходимо - ощутить его обнаженное тело на своем. Дрожащими руками она отстранила его и сдернула с себя рубашку, чувствуя, что если не сделает этого сейчас, то потом ей уже не хватит смелости.

Она думала, что будет стесняться, оказавшись открытой и беззащитной перед ним, но его слова остановили ее, когда она уже готова была схватить рубашку и прикрыть грудь.

- Карли… Милая Карли. Я никого на свете не видел прекрасней тебя. - Он произнес это как стихи, и благоговейный восторг, написанный на его лице, быстрее любых слов унес ее смущение.

Она снова прильнула к нему, наслаждаясь щекочущим прикосновением его жестких волосков на груди к своей обнаженной коже. Потерлась о него, чувствуя, как твердеют от этого движения соски. Чейз сжал ее лицо в ладонях и со стоном приблизил рот:

- Перестань - или я не выдержу и двух секунд, - пробормотал он прямо ей в губы.

Он перевернул ее на спину и приподнялся над ней, вытянув больную ногу. Устремленные на нее глаза сверкали синевой, как горные озера на солнце.

- Ты восхитительна, - прошептал он несколько мгновений спустя. - Ты - само совершенство.

Конечно, нет. Она слишком маленькая, слишком щуплая.

- Прости, если я не выдерживаю сравнения с бабушкиными призовыми помидорами, - попыталась она обернуть свою нервозность в шутку.

На его щеке появилась ямочка.

- Я давным-давно перерос любовь к помидорам. Каждый день угощайте меня спелыми, сочными вишенками - и мне больше ничего не нужно в жизни.

В шутливом гневе она ткнула его кулаком в грудь.

- Вот как, вишенки, значит?! - Если бы она сама не услышала свой смех, то не поверила бы, что эти заливистые, счастливые звуки рвутся из ее горла.

- Я серьезно. Ты прекрасна. - Шутливый тон исчез, и на лице было написано почти торжественное выражение, когда он наклонил голову и прикоснулся легкими поцелуями сначала к одной, потом к другой груди.

Она затаила дыхание, поток эмоций хлынул по венам, жаркой влагой обжигая бедра. Он обвел соски языком, и Карли вонзила ногти в спальный мешок, не в силах ни двигаться, ни думать. Она могла лишь плыть на волнах этого наслаждения.

Кажется, он провел долгие часы, целуя ее, впитывая ее вкус, ее запах. Время словно остановилось для них в божественном, полном тепла и света месте, где Карли готова была провести остаток своих дней. Ей удалось выпустить из пальцев спальный мешок, чтобы зарыться ладонями в восхитительный черный шелк его волос.

Сладкая боль зародилась в глубинах ее тела, и бедра отозвались древним и вечным ритмом в поисках чего-то такого, чему она бы не смогла дать названия. Длинные пижамные брюки из мягкого хлопка, которые всегда казались ей самой уютной одеждой, вдруг превратились в раздражающую помеху. И потому вместо смущения она испытала только глубочайшее облегчение, когда Чейз в один миг сдернул их, оставив ее в одних трусиках.

- О-очень нежные ручки, - поддразнила его Карли.

Он сделал вид, что не понял.

- Ножки, - он укоризненно покачал головой, как будто удивляясь ее ошибке. - Ты права. - Его пальцы заскользили вниз и вверх по ее ноге, задержались на узкой полоске тоненьких трусиков. - Нежные, как прибрежная волна, омывающая камни. Нежные, как атлас и бархат. Нежные, как пение птиц на заре. - Его губы шепотом ласкали ее рот, а ладони продолжали свое дивное изучение ее кожи.

Карли протяжно, со стоном выдохнула. Его голос, чувственно-хрипловатый, возбуждал ее не меньше, чем прикосновения.

- Чейз, - слабым голосом приказала она, - заткнись и просто поцелуй меня.

Он рассмеялся и не стал торопиться выполнять ее приказание.

- Продолжаем командовать, а, крошка Карли?

- Да, продолжаем. - Она сморщила нос от детского обращения и рывком притянула его к себе, не в силах больше дожидаться его поцелуя.

От эротичного низкого стона, вырвавшегося из его горла, по телу у нее пробежала дрожь. Чейз перекатился на спину, потянув ее за собой, и она оказалась распростертой на нем.

Настала ее очередь исследовать тайны его тела, и Карли ни за что не упустила бы такую возможность. Синий огонь брызжущего из его глаз желания лишал ее мужества, а потому она опустила веки и позволила своим рукам сказать все, что она сама бы не осмелилась. Осознание того, что она сейчас делает, пришло к ней внезапно, вместе с яростным взрывом чувств. Эта атласная жаркая мощь, пульсирующая под ее пальцами, принадлежит человеку, который держит в плену ее сердце, хочет он этого или нет.

Разве могла она когда-нибудь предположить, что будет любить его так, как сейчас, думала Карли, возвращаясь к его плечам, вбирая в себя силу выпуклых мускулов. Судьба сделала ей изысканный и бесценный подарок. Это открытие потрясло ее, она обессиленно зарылась лицом ему в грудь, но вкус его теплой, солоноватой кожи обжигал ей губы, и она не удержалась. Провела языком от горла вниз, нашла маленький твердый сосок, лизнула его и осторожно сжала зубами. Наградой ей стал низкий, грудной стон Чейза.

- Больно? - Она приподняла голову.

- Настоящая агония, - простонал он и притянул ее голову назад. - Еще.

- Всегда рада угодить, - пробормотала она и прижалась губами к другому соску.

Его руки сдвинули ее вверх, и следующий поцелуй лишил ее дыхания.

- Ты умеешь угодить, Карли Джейн, - с благодарностью выдохнул Чейз.

Он снова уложил ее на спину и покрыл поцелуями, а его руки начали прокладывать медленный, сужающийся кругами путь к заветной цели.

Сверкающий ливень эмоций затопил ее, когда его пальцы скользнули под шелковую ткань трусиков, в глубину ее горячей плоти. Карли ахнула и дернулась всем телом. Внезапная паника от того, что она теряет над собой контроль и готова ринуться вниз с шаткого горного уступа, спазмом свела ее колени. Он был терпелив, он не отрывал своих губ от ее рта, шепча слова нежности и любви.

Когда страх отпустил ее, она уже двигалась вместе с его ладонью в ритме более древнем, чем окружающие их горы.

Выгибаясь под его пальцами, Карли чувствовала, как эта переливающаяся всеми цветами радуги лавина чувств переполняет ее до краев, а пальцы Чейза, с безошибочной точностью распознавая ее секреты, скользили все в том же дивном ритме и поднимали ее на гребень чувственной волны.

- Да, солнышко, да, - шептал он ей в губы. - Не сдерживай себя. Моя красавица, моя Карли Джейн. Доставь мне радость.

Полный страсти глубокий голос лишил Карли той капли самообладания, которую она отчаянно пыталась сохранить, и последнее, что она запомнила в этом мире, было его имя, криком рвущееся из ее груди.

Он крепко прижимал ее к себе, пока сознание возвращалось к ней, задыхающейся, обессиленной.

- Чейз, - шепнула она, - я никогда не думала, что могу… Я никогда еще… - Она так и не смогла найти нужного слова и отвернула лицо, избегая его взгляда от внезапного смущения. - Спасибо, - наконец шепнула она.

- Ты знаешь, как посрамить мужчину, Карли Джейн. - Он прислонился лбом к ее лбу. Шутливый тон растаял. - Я так хочу тебя, но боюсь причинить тебе боль.

Она улыбнулась чуть печально.

- Мне не будет больно.

Если бы она могла сама поверить своим словам! Конечно, будет. Он сделает это ненамеренно, но она не сомневалась, что в конце концов Чейз вернется к своей жизни, а ее снова ждет тот холодный мир, из которого он ненадолго ее вырвал.

«Но по крайней мере у меня будет сегодняшняя ночь, - сказала себе Карли. - По крайней мере, сегодняшняя ночь…»

Быстро, чтобы не передумать, она избавилась от единственного остававшегося на ней клочка одежды. Чейз, заглянув ей в глаза, стянул с себя плавки - и их уже ничто не разделяло.

Она жаждала прикоснуться к нему такой же лаской, как это делал он, но страх останавливал ее руки, пока Чейз не взял ее ладонь и не потянул на себя. Даже ее осторожно, робкое прикосновение вырвало у него судорожный стон, и он, тяжело дыша, отпрянул от нее.

Никогда в жизни Карли не представляла себе такого головокружительного ощущения своей власти над ним. Она снова протянула было руку, но он остановил ее:

- Подожди.

Чейз приподнялся на локте, вторая ладонь легла на светлый треугольник между ее бедер. Карли чуть шевельнулась навстречу - и не успела заметить, как он оказался внутри нее.

- Чейз…

Она вытянулась под ним, наслаждаясь мощью и жаром его плоти. Огонек вожделения снова вспыхнул в глубине ее тела, но Чейз замер, склонившись над ней и упираясь в пол ладонями и здоровым коленом.

Она обвила его шею, осторожно приподняла к нему бедра, и только тогда он, застонав, двинулся ей навстречу. Она выгнулась под ним, сгорая от желания, от любви.

- Чейз… Я…

Но он снова стер все ее связные мысли, и для нее осталось лишь всепоглощающее ощущение его плоти внутри ее, его медленных, глубоких толчков, его губ, покрывающих ее лицо поцелуями. Она беспомощно и слепо потянулась к нему в поисках этой нежности, а когда их губы и языки встретились, Карли выдохнула его имя - и мир снова взорвался вокруг нее тысячами сверкающих осколков.

Ее спазм унес его за грань реальности, Чейз растворился вслед за ней в том же океане блаженства, и только ее имя молитвой успело сорваться с его губ.

Несколько минут они лежали недвижно; под сводами пещеры их дыхание прерывалось только мирным посапыванием Джексона да редким треском умирающего костра. Наконец он соскользнул с ее влажного тела и крепко прижал к себе.

- Ты снова посрамила меня, Карли, - повторил он ворчливо.

Утомленная, она счастливо улыбнулась, прильнула к нему поближе, поцеловала первое, во что уткнулись ее губы - кажется, это было его плечо, - и мгновенно заснула, все еще улыбаясь его нежной шутке.

* * *

- Джексон, - шепотом окликнула Карли. Тот мгновенно навострил уши и ткнулся ей в ноги. Потом потрусил за ней, когда она тихонько выбралась из пещеры, встреченная размытым светом раннего утра. - Пора отрабатывать жалованье, дружок.

Она оглянулась, чтобы бросить еще один взгляд на Чейза. Он спал глубоким сном, выпростав одну руку из-под незастегнутого спального мешка. Ей так хотелось прикоснуться к нему, провести пальцами по теплой широкой груди, но она знала, что если поддастся этому желанию, то уже не сможет оторваться от него и проспит у него под боком целый день.

Хоть эта мысль и казалась ей непреодолимо заманчивой, все-таки она понимала, что ей необходимо побыть одной, взглянуть со стороны на события предыдущих суток и попытаться восстановить равновесие, которое он с такой легкостью уничтожил прошлой ночью.

Звонившие Верлу ребята довольно точно описали место убийства медведей, и уже через десять минут Карли обнаружила трупы. Во всяком случае, то, что от них осталось.

От тяжелого смрада гниющих останков к горлу подступила тошнота. Судя по разложению трупов, медведей убили как минимум неделю назад, и сейчас уже практически невозможно было распознать, что это были за животные и что с ними сделали браконьеры. Отдельные части туш растащили стервятники, а остальное доделала природа.

Карли присела на корточки и на мгновение закрыла глаза, охваченная внезапным приступом бессильного отчаяния и злобы. Сколько ни лови этих негодяев, они все появляются, текут нескончаемым грязным потоком, проникая во все девственные уголки штата.

То одного, то другого время от времени вылавливают ее коллеги и сама она, но сотни других тут же занимают свободное место. Справиться с ними так же невозможно, как ложкой вычерпать все озера в окрестностях Уинд-Ривер.

Она тяжело вздохнула, вынула фотоаппарат и сделала несколько снимков с различных ракурсов, стараясь ходить как можно аккуратнее, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь улику. Следы она здесь вряд ли найдет после таких проливных дождей, но даже самые педантичные и осторожные браконьеры так или иначе оставляли свои автографы. Карли сфотографировала останки медведей со всех сторон, отложила фотоаппарат и принялась прочесывать землю вокруг, пальцами разгребая толстый слой хвои и прелых листьев. Она двигалась расходящимися от места происшествия кругами, не оставляя ни одного миллиметра поверхности без внимания, но вскоре с гримасой отвращения поднялась на ноги.

Ничего. Ни единого сигаретного окурка, ни кусочка веревки, ни случайно сохранившегося отпечатка каблука.

- И что дальше? - вслух спросила она.

Джексон отозвался коротким лаем, и Карли обратила внимание, что тот обнюхивает землю в паре сотен футов от нее, под деревьями. Идеальное место, догадалась она, чтобы дождаться, когда медведица с детенышем придут напиться.

От охотничьего азарта всю ее сонливость как рукой сняло. Через несколько минут она осторожно выкопала из-под травы и хвои полдюжины гильз. Похоже, действительно от полуавтоматического оружия, как и в других случаях браконьерства, решила Карли.

Она уже хотела подняться, когда в глаза бросился какой-то странный предмет, почти скрытый хвоей. Карли торопливо извлекла его из мягкой почвы.

Это была настоящая удача. От радости при виде своей находки у нее дрожали пальцы в тонких перчатках, пока она с почти торжественной осторожностью опускала грязный складной армейский нож в пластиковый пакет для улик.

Он пролежал здесь не очень долго, размышляла она. Ржавчины на металлических поверхностях нет, и красная ручка, если бы не грязь, выглядела бы новехонькой. Приподняв пакет повыше, Карли разглядывала нож с профессиональной дотошностью.

Учитывая ее скромные знания армейских ножей, она могла лишь предположить, что это одна из самых последних моделей, как минимум с дюжиной приспособлений - от консервного ножа до ножниц и даже крохотной пилки. Она повертела пакет в пальцах - и у нее екнуло сердце от того, что она увидела на обратной стороне. Надпись золотыми буквами гласила: «В следующий раз тебя ничто не застанет врасплох. С любовью, Дж.»

Вот это да! Если удача и дальше будет ей улыбаться, то найти браконьеров не составит труда. Достаточно будет побегать в Уиски-Крик по магазинам и узнать, не продавались ли в одном из них такие ножи. А если ей очень повезет, то и дарственная надпись каким-то образом укажет на его владельца.

Нож, конечно, может быть и подарком откуда-нибудь издалека, присланным сюда по почте, но и это тоже можно проверить. По крайней мере она знает наверняка, что браконьеры из местных жителей. Медведи гризли не так уж часто встречаются в здешних лесах, чтобы можно было вот так просто на них наткнуться, в то время как на Аляске, например, их гораздо больше. Поэтому чужаки скорее отправились бы туда, чем в Вайоминг, им это обошлось бы дешевле, да и ехали бы они наверняка.

Настроение у нее улучшилось. Карли уложила пакеты с гильзами и ножом в сумку, прикрепленную к поясу, и уже собралась возвращаться в пещеру, но ее что-то удерживало. Она вспомнила о том, кто ждет ее в их лагере, и сердце снова сжалось от сладких образов прошлой ночи.

Она вспыхнула как маков цвет, когда память возвратила ей их страстные объятия, и то, как ее стоны эхом отражались от сырых стен пещеры. Она и вообразить себе не могла такой глубочайшей остроты и напряжения физической любви.

Впрочем, у нее и опыта-то особого нет. До этой ночи ее единственным партнером в постели был человек, за которого она собиралась выйти замуж. Собиралась, пока не осознала - за день до того, как они договорились отправиться в магазин за обручальными кольцами, - что желание угодить матери - не самая лучшая основа для брака. Филлип заслуживал, чтобы его жена любила его.

Наверное, уже тогда она подсознательно чувствовала, что любит Чейза. И все равно ее бурная реакция на него пугала Карли. Она разрывалась между непреодолимым желанием бегом вернуться в лагерь, к Чейзу - и страхом. Ей хотелось снова окунуться в стремительный поток желания, которое он возбуждал в ней, - и в то же время она холодела от ужаса, что нырнет на такую глубину, откуда ей живой не выбраться.

В животе у нее заурчало от голода: желудок напоминал, что в последний раз она проглотила лишь жидкий суп и пару крекеров. «Чейз, наверное, готовит завтрак, - мечтательно подумала она. - И еще свой восхитительный кофе».

Карли улыбнулась. Когда речь заходит о приготовленном на костре кофе, ее уже никто и ничто не остановит. Она свистнула Джексону, и тот пулей пролетел мимо нее по направлению к лагерю.

- Вообще-то мне не помешала бы моральная поддержка, дружок, - буркнула она вдогонку уже исчезнувшему псу.

Яростный стрекот сорок и аромат жареного бекона, смешанный с острым запахом сырости и хвои, встретили Карли на подступах к лагерю.

Улыбка заиграла на ее губах, и она остановилась футах в тридцати от площадки перед пещерой, любуясь открывшимся ей зрелищем. Чейз опустился на корточки перед Джексоном, и оба представителя сильного пола устремили друг на друга немигающие взгляды.

- Ты, надеюсь, понимаешь, что теперь мы должны подружиться, - сказал Чейз, и Джексон утвердительно и методично забил хвостом по земле. - Я не хочу, чтобы ей пришлось выбирать между нами - уверен, что в собачьей конуре оказался бы именно я. Улавливаешь?

Джексон отозвался коротким лаем, а Чейз хмыкнул. Потом почесал лохматый загривок, отчего пес повалился на спину, в экстазе раскинув лапы и прижмурив глаза.

- Ну-ну. Ты со мной согласен, верно? Нет, я не против, хоть и ревную немножко. Если бы я мог добиться от этой женщины такого же взгляда, какой у нее появляется при виде твоей лохматой морды, я бы с радостью еще тысячу раз лег под нож этих чертовых врачей.

Полная восторженного тепла от его слов, Карли шагнула было к пещере, но вновь услышала голос Чейза:

- Если все это не рухнет, нам придется друг другу уступать. А как же иначе? Я, например, позволю тебе лизнуть меня разок-другой, если только ты подскажешь, как тебе удается уговорить свою хозяйку почесать тебя за ушком.

Она расхохоталась при виде зеркально отраженного на обеих физиономиях удивления непостижимостью женской души.

- Достаточно только попросить, но очень, очень нежно, - крикнула она.

Чейз поднял голову, похоже, ни капельки не смущенный тем, что его застали за такой интимной беседой с собакой. Он улыбнулся ей в ответ так тепло и приветливо, что эта улыбка мгновенно стерла всю ее нервозность от встречи с ним после вчерашней ночи.

- Пожалуйста, ну, пожа-алуйста, - сказал он. - Если я буду хорошо себя вести и еще угощу тебя клубничным мороженым, ты меня почешешь за ушком?

Она улыбалась, подходя к нему, завороженная красотой горной природы, этим ясным утром и нежностью этого большого, сильного человека.

- С радостью, но у меня почему-то такое чувство, что тебе вовсе не этого хочется, Чейз, верно? - Низко и гортанно раздался ее голос в недвижном воздухе.

Его глаза мгновенно вспыхнули желанием, и он поймал ее в объятия.

- Теперь, когда вы об этом упомянули, мэм, я с вами полностью согласен.

Оказаться в кольце его рук - все равно как войти в теплый дом после уличной стужи, думала она. Все ее страхи растаяли, и она ощущала только жар его объятий, только шершавое прикосновение колючих щек, только тепло ласковых губ на своих губах. У него такой божественный аромат, думала она, вдыхая полной грудью. Хвойного мыла, костра и мускуса. Ни с чем не сравнимое в своей сексуальности сочетание.

Другой запах, гораздо более едкий, защекотал ей ноздри.

- Чейз, что-то горит.

- Ты еще спрашиваешь? - Он приподнял ее и в качестве доказательства прижал к себе.

Она судорожно ахнула и хрипло рассмеялась.

- Вообще-то я имела в виду бекон, который ты жарил на завтрак.

Он опустил ее и оглянулся на плитку. Черные язычки дыма поднимались над сковородкой и таяли высоко под кронами сосен.

- Вот чего вы добились, мисс, своим непреодолимым очарованием.

Чейз метнулся к плитке, сбросил сковородку и выключил газ.

- Не таким уж и непреодолимым, судя по всему, - пробормотала она жалобно.

Он, похоже, услышал ее слова, потому что вернулся, приподнял ее подбородок и прикоснулся нежным поцелуем к кончику носа.

- Карли, солнышко, будь моя воля, я бы унес тебя в пещеру и любил бы тебя весь день и всю ночь. Да что там, всю неделю, черт побери!

От этой головокружительной картины у нее вспыхнули щеки. Именно об этом она и мечтала, и сама испугалась силы своего желания.

- Я… - Ее голос неуверенно затих, и она поняла, что не сумела скрыть от него мимолетную панику.

- Сколько энтузиазма, радость моя. Прямо с ног сбивает, - криво усмехнулся он.

- Прости, Чейз. Я просто… Мне нужно немножко времени, чтобы к этому привыкнуть. Ладно? Просто чуть-чуть времени.

Его улыбка, тоскливая и понимающая одновременно, едва не заставила Карли броситься обратно в его объятия, несмотря на все оставшиеся страхи.

- Сильно проголодалась? - спросил он.

Зверски. Ненасытно. Только еда тут ни при чем.

Карли пожала плечами.

- А что?

- Если ты в состоянии подождать часок, я бы поймал нам на завтрак пару форелей.

При мысли о горной форели, запеченной с лимоном и маслом - так, как они готовили ее в детстве на берегу Уиски, - рот Карли наполнился слюной.

Чейз понял ее без слов.

- Ну и отлично. Ты занимайся своей работой, а я попробую заманить пару крупных рыбин на наши тарелки.

- Моя работа, по крайней мере данная часть расследования, завершена.

- Зрелище ужасное?

Она мрачно кивнула.

- Мягко говоря.

- Бедняжка, - пробормотал он и снова привлек ее к себе. Карли прижалась щекой к теплой ткани на его груди, благодарная за понимание и поддержку.

«Она кажется такой хрупкой, такой беззащитной, - подумал Чейз, - словно вот-вот улетит, как сухой листок от легкого дуновения ветерка».

Он не мог не удивляться ее мужеству, ее железной силе воли. Из какого источника она черпает терпение, чтобы постоянно сталкиваться с такими мучительными для нее сценами? Даже сейчас по ее телу все еще пробегала дрожь от недавнего зрелища.

Он был рад, что не поддался своей страсти и не увлек ее в пещеру, на их первую постель, сооруженную из спальных мешков. Слишком много подводных течений угрожают их чувству. Заняться с ней любовью сейчас, прежде, чем Карли привыкла к их новой близости, - значило бы только усложнить все для нее, а сложностей ей в жизни и так хватает.

Она глубоко вздохнула и отстранилась. Глаза у нее были сухими, но боль в сердце немножко улеглась.

- Извини, что веду себя как ребенок, - сказала Карли. - Бывает, у меня от всего этого просто душа разрывается.

Чейз потянулся к ней, чтобы снова ее обнять, но она сунула руки в карманы и выпрямила плечи, и теперь у нее был вид, в точности как у насмешливой и дерзкой девчонки пятнадцать лет назад.

- Послушай-ка, я помираю с голоду, - воскликнула она. - Да и форель не будет все утро дожидаться тебя.

Ее бравада насмешила Чейза.

- Ты не слишком много спала этой ночью. Может, вздремнешь в ожидании завтрака?

Он направился за снастью в пещеру.

- Я… Чейз…

Он обернулся.

- Что?

- А я… мненельзя с тобой? Можно я тоже посижу рядом с удочкой?

Он сверкнул своей лучезарной улыбкой. Облегчение, восторг и неизмеримая нежность нахлынули на него. Чейз протянул ей руку.

- Пора бы уже вам понять, мисс Карли Джейн Джейкобс, что вы никогда… ни-ко-гда не должны меня об этом спрашивать.

8

Чейз не мог поверить, что в душе бывает такой покой, такое тихое блаженство, если бы ему не довелось испытать его сейчас. Колени продолжали пульсировать острой болью, но даже несмотря на это, он готов был всю жизнь провести здесь, в горах.

Восхитительный день близился к концу. Они рыбачили до полудня, испекли форель, и уже шесть часов как преодолевали обратный путь под нежаркими солнечными лучами.

Как бы ему хотелось продлить поездку хотя бы еще на один день. Чейз прекрасно понимал, почему. Он боялся. Боялся, что Карли снова оттолкнет его, как только они спустятся в город, что этот вихрь страсти, закруживший их, она использует как предлог, чтобы избегать его. Он готов был уподобиться первобытному человеку и утащить ее в пещеру, надежно укрыв от всего мира, чтобы сохранить обретенное ими счастье.

Но Карли горела желанием двигаться как можно быстрее и как можно раньше вернуться в город, чтобы доложить о своих находках и продолжить расследование, опираясь на найденные ею улики. Если бы не ее редкие прикосновения, когда он подъезжал к ней поближе и не ее красноречивые взгляды, Чейз бы подумал, что она мечтает избавиться от него.

Желание не отпускало их ни на минуту, его пульсация словно отбивала ритм сладостной мелодии, которая звучала между ними. Всякий раз, когда Карли улыбалась ему, в его воображении вспыхивали видения прошлой ночи.

Он как раз наслаждался этими невидимыми образами, когда Бунтарь под ним споткнулся, подкинув Чейза в седле. К своему стыду, он не смог удержаться от болезненной гримасы.

Ему не повезло. Карли случайно смотрела на него именно в этот момент.

- Так, ладно, - сказала она. - Разбиваем лагерь на ночлег.

- Только не из-за меня, - отрывисто возразил он. Он ненавидел и себя, и свою слабость.

- Чейз, мне кажется, подобные детские игры в стойкость тебе уже не по возрасту.

«Ну и что? - мрачно подумал он. - Возраст не имеет никакого отношения к чисто мужскому желанию не выглядеть ребенком перед лицом своей женщины».

Его женщины? Он выпрямился в седле, зажав в пальцах поводья. Это Карли-то? Да она влепила бы ему пощечину от лица всех феминисток сразу, узнай она только о таких мыслях. Но его вдруг охватило дикое, первобытное желание, чтобы она была именно его женщиной. Чтобы он мог просыпаться рядом с ней каждое утро и видеть эту нежную, ленивую улыбку, превращающую просто красивую женщину в нечто бесценное и редкое. Наблюдать, как она меняется с годами… Как растут их дети…

- Чейз?

Он моргнул, сообразив, что уже давно не сводит с нее глаз.

- Извини. Что ты сказала?

- Я сказала, что мы здесь заночуем. - Ее тон не допускал возражений. - И я не хочу споров на эту тему, договорились?

Он не смог сдержать смеха при виде ее отчаянных усилий придать своему лицу суровое, бескомпромиссное выражение.

- Как скажете, мисс начальница. - Он осмотрелся, соображая, где они находятся, а потом вдруг расплылся в ухмылке. Воспоминания о прошлой ночи до такой степени захватили его, что он и не заметил, куда они добрались. На этом маршруте Чейз всегда разбивал лагерь именно здесь, и сейчас ему не терпелось показать Карли, почему он так любит это место.

По берегу одного из многочисленных безымянных ручьев, вливающихся в Уинд-Ривер, Чейз провел лошадей к полянке. Огромная разлапистая ель и старая осина защищали ее от всепроникающего горного ветра. Они быстро справились с подготовкой к ночлегу. Пока Чейз стреноживал лошадей на лугу с сочной молодой травой, Карли поставила обе палатки, набрала обкатанных водой камней для кострища и принесла хвороста. Закончив с этим, она устроилась на походном стуле и принялась писать что-то в голубом блокнотике, время от времени отвлекаясь на сандвич, который ей между делом предложил Чейз.

Он не мог отвести от нее глаз. С выбившимися из косы волосами и порозовевшим от целого дня на солнце кончиком носа, Карли словно излучала жизнь и свет.

Чейз мысленно сделал себе выговор за то, что пялится на нее как восторженный неоперившийся юнец на первую красавицу школы. Он отвернулся, чтобы зажечь костер, но она в этот момент устало выпрямилась на стуле, потирая поясницу. «Костер подождет до их возвращения», - решил он. Самое время продемонстрировать Карли, почему он так любит разбивать лагерь именно в этом месте.

- Ты можешь на время прерваться? - спросил он.

Она подняла на него слегка рассеянный, как у новорожденного котенка, взгляд.

- Конечно. А что?

- Я хочу тебе кое-что показать, но в лагерь мы вернемся только через час, не раньше.

- Отлично. С удовольствием пройдусь после целого дня в седле.

Карли встала и потянулась, вскинув над головой руки. У Чейза свело спазмом скулы от этого по-кошачьи эротичного движения.

- Ага, и я тоже, - с трудом процедил он. - Возьми чистую одежду.

Она подозрительно уставилась на полотенца, которые он достал из рюкзака вместе с бутылочкой жидкого мыла - оно полностью растворилось в воде, и Чейз использовал его для любых целей, - от мытья посуды до мытья головы.

- Нет, ты определенно свихнулся, если думаешь, что я стану купаться в горном озере.

Он расплылся в довольной ухмылке.

- Доверься мне, солнышко.

- Именно эти слова, полагаю, сказал Клайд своей Бонни, когда в первый раз вложил ей в руки ружье.

- Ну же, Карли, ты никак струсила, - поддразнивал он. - Бери одежду и пойдем.

Она одарила его откровенно недоверчивым взглядом и нырнула в палатку. Пару минут спустя появилась с небольшим пакетом в руках.

- Веди меня, о, могущественный скаут!

Несколько минут они пробирались вдоль ручья, по звериной тропе, а потом поднялись на невысокий холм. Недалеко от тропинки бил гейзер, и минеральная вода, сначала скапливаясь в широком и мелком углублении, стекала затем в ручей. Теплый ключ бил прямо в воздух, а на поверхности природной ванны вскипали и пенились пузырьки.

- Бог мой, Чейз! Это невероятно! Как тебе удалось его обнаружить?!

При звуках радости в ее голосе желание вернулось с новой силой, но он устоял. Он привел ее сюда не для того, чтобы соблазнить. Чейз твердо решил дать ей столько времени, сколько потребуется, чтобы привыкнуть к расцветающему между ними чувству.

Он отвернулся, сделав вид, что подыскивает сухое место, куда бы положить одежду и полотенца.

- Пару лет назад я привел сюда ребят из своей команды, порыбачить. Ночью одна из лошадей распуталась и ушла, мы стали искать ее - и набрели на этот источник.

Чейз наконец отважился посмотреть на нее. Лучше бы он этого не делал. У него помутилось в глазах при виде Карли в нижнем белье. Она скользнула в воду с непередаваемым выражением блаженства на лице.

- Ну ладно, ты тут плескайся, сколько захочешь, а я… м-м… подожду где-нибудь поблизости.

Он успел сделать всего несколько шагов, когда ее голос донесся до него над поверхностью теплого озерка:

- Чейз, не будь идиотом. Горячей воды на всех хватит, даже на упрямого экс-спортсмена с чертовски больными коленями. И вообще, после вчерашней ночи между нами не так уж и много тайн осталось, а?

Он заморгал.

То- то и оно. Именно этих оставшихся тайн он и боялся больше всего.

Расстегнув рубашку, Чейз стянул с бедер джинсы - и только тогда сообразил, что ботинки все еще на ногах. Слава Богу, что Карли в это время была на другом конце озерка и не видела, до какой степени идиотизма он дошел. Что же такое есть в этой женщине, от чего в ее присутствии он превращается в неуклюжего, стеснительного мальчишку?

Но вода и в самом деле была потрясающая. Боль в коленях уменьшилась, едва он опустился в горячую природную ванну. За всю поездку это было самое бесподобное ощущение. Кроме, конечно, тех минут, когда он купался во влажном тепле ее тела. Чейз пожалел, что вспомнил об этом, потому что его собственное тело мгновенно отозвалось на это воспоминание.

За долгие века у берега теплого озера образовались гладкие выступы из отвердевших минералов. Чейз устроился на одном из них и откинул голову назад, отдавшись расслабляющему теплу воды.

Он был страшно благодарен бурлящим вокруг пузырькам за то, что они скрывали свидетельство его желания. Он обещал Карли время - и сдержит свое обещание. Ни за что не станет подталкивать ее к тому, о чем она потом могла бы пожалеть.

Все его благие намерения едва не рассыпались в пыль, когда он открыл глаза и увидел недалеко от себя Карли. Она распустила косу, тряхнула головой, и волосы упали на плечи и вокруг лица золотистым сияющим ореолом.

О, черт!

Чейз лихорадочно пытался вернуть свои мысли к чему-нибудь прозаическому. Материнство. Яблочный пирог. Бейсбол.

- Эй, скаут! А где твое мыло?

Он с трудом проглотил слюну.

- М-м… Рядом с моими вещами.

- Не подашь мне?

Неужели она не сжалится хоть чуть-чуть над несчастным человеком? Чейз криво усмехнулся, протягивая руку за мылом, и с чувством обреченности пошел по пояс в воде туда, где с блаженным видом плескалась Карли.

Она внезапно открыла глаза - и он постарался стереть с лица ничем не прикрытую страсть. Карли улыбнулась. Таинственная, полная женственной загадочности усмешка тронула уголки губ. Его как будто ударили кулаком в солнечное сплетение. Она отлично знает, что со мной творит, маленькая бестия, вдруг догадался Чейз.

Ну подожди, сейчас ты у меня попляшешь! Нужно же хоть как-то отплатить за такие муки. Он снова уселся на плоский выступ и притянул ее к себе на колени.

- Чейз! Какого черта, что ты делаешь?

- Не кипятись, радость моя. Я просто хочу вымыть тебе голову.

Он уловил мимолетную тень разочарования на ее лице. Но она его не оттолкнула, и Чейз, набрав в ладонь ароматную жидкость, принялся намыливать волнистые мокрые пряди. Не торопясь, тщательно растирая кожу головы.

Он очень быстро сообразил, что эта процедура нисколько не уменьшила его возбуждения. Скорее наоборот, довела его до состояния почти катастрофического. Прикосновение ее гладких ног, прижимающихся к его ногам, ее волосы на его ладонях и особенно ее ерзающая упругая попка доводили его до умопомрачения.

- Так, можно споласкивать, - пробормотал он и поднялся.

Карли от неожиданности соскользнула с его колен. Чейз подхватил ее и поставил на ноги, а сам нырнул на другой конец озерка.

Ему потребовалось нечеловеческое усилие, но он сумел справиться хотя бы со своим дыханием, если уж не с жарким спазмом внизу живота.

Она просила дать ей время, и он ей его даст, будь оно проклято, чего бы это ему ни стоило. Лучше всего было бы сейчас же выбраться на берег и сломя голову мчаться в лагерь. Но вся проблема в том, что мыло осталось рядом с Карли, а после трех дней поездки тело требовало тщательного мытья.

Она, должно быть, уловила направление его взгляда, пока он прикидывал, как бы ему достать флакон, умудрившись не прикоснуться к Карли. Она улыбнулась, схватила шампунь и двинулась в его сторону. «Нет, Карли, - в душе взмолился он. - Не делай этого. Я же дал обещание».

- Твоя очередь, - провозгласила она.

- Лучше дай мне мыло. Поверь, так будет проще для нас обоих. И спасибо за предложение.

- Не-а. - Она отдернула руку с бутылкой.

Чейз просто не рискнул потянуться за ней. Не дай Бог оступится и прикоснется к ее соблазнительной коже… тогда все пропало, у него не хватит сил ее отпустить. Он стиснул зубы и окаменел, пока Карли забиралась на ближайший выступ. Теперь ее грудь оказалась у него прямо перед глазами.

Закрыв глаза, он лишь глубоко и медленно дышал, пока она намыливала ему голову. Прикосновение ее пальцев плюс теплые струи стекающей воды лишали его почвы под ногами.

Ее скользкие ладони прошлись по его плечам, и он вздрогнул. Но выдержал, когда она намылила ему руки и спину. Карли обошла его и принялась за грудь и живот, время от времени прижимаясь к нему просвечивающими сквозь тонкую мокрую ткань бюстгальтера сосками. Чейз застыл, как будто сам превратился в глыбу из окаменевших минералов.

Он бы выдержал и это, пусть хотя бы ценой расцарапанных в кровь собственными ногтями ладоней, но выдержал бы. Но когда она заскользила пальцами по животу и незаметным движением просунула их под резинку на его плавках, он отпрянул и ринулся на другую сторону озера - так, словно его укусила пиранья.

- Эй, в чем дело? - окликнула его Карли.

- Тебе нужно было время, черт возьми! - рявкнул он. - И я его тебе обещал. Так прекрати эти свои игры, если не хочешь, чтобы песок в твоих песочных часах высыпался за следующие три секунды.

Снова эта таинственная улыбка коснулась ее губ, а глаза засветились откровенным призывом.

- Оп-ля! Упала последняя песчинка. Мое время истекло.

Чейз нахмурился, не смея поверить тому, что услышал.

- Подумай хорошенько, радость моя. Как только я дотронусь до тебя, я уже не остановлюсь до утра. Или вечера.

- Обещания, обещания… Одни обещания!

Дразнящий смех успел только сорваться с ее губ, как Чейз уже нырнул в воду.

Она в один момент оказалась рядом с ним и обхватила за шею так сильно, что у него зашлось дыхание.

- Что же ты так долго собирался с духом, скаут? - пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

С глухим стоном Чейз потянул ее за волосы, чтобы наконец добраться до губ. Когда они оторвались друг от друга, дыхание уже отказало обоим.

- У тебя такой чудесный вкус, - сказала она. - Я всегда гадала - какими могли бы быть твои поцелуи.

В его состоянии эта мысль, что она думала о его поцелуях, чуть не стала его последней сознательной мыслью на сегодня.

- И какими?

- У тебя вкус печенья с корицей. Вкус корицы, хвои и неба.

Раньше ему казалось, что сильнее желать ее он просто не в силах.

Он ошибался.

Закрыв глаза, Чейз прислонился лбом к ее лбу.

- Ты потрясающе умеешь очаровывать мужчину, Карли Джейн Джейкобс.

Ее улыбающиеся губы щекотали ему рот.

- Я еще даже и не начала очаровывать тебя. Это только так, разминка. Об одних твоих ямочках на щеках я бы могла рассказывать часами.

- У меня нет никаких ямочек, - проворчал он. - Всего лишь крохотные углубления, которых и не видно-то вовсе.

Она расхохоталась.

- Как скажешь, Чейз.

- Скажу, что тебе бы лучше захлопнуть свой хорошенький ротик, чтобы он случайно не оказался полон минеральной воды.

- Удивительно, но почему-то угрозы теряют свою силу, если они исходят от мужчины с такими прелестными ямочками.

Чейз горестно покачал головой.

- Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Он выпустил ее из рук и ребром ладони легонько ударил под коленями. Она плюхнулась на спину, скрылась под водой, и через секунду появилась снова, барахтающаяся и хохочущая.

- Ты коварный и злобный человек, Чейз Самуэльсон. Я пожалуюсь на тебя твоему дедушке!

- А я ему скажу, что ты сама начала, - парировал он и, сжалившись, достал с берега полотенца, чтобы вытереть ее. - Ну-ка, давай помогу.

Он только начал вытирать ей лицо и волосы, когда Карли снова ринулась в атаку, поднявшись на цыпочках и покрывая его губы поцелуями.

Игривый настрой мгновенно уступил место страсти. Чейз, услышав ее гортанный стон, едва удержался на ногах. Тонкая мокрая ткань была слабой преградой для сжигающего обоих желания.

Опьяненный магией ее тела, Чейз никак не ожидал подвоха. Он смутно осознавал, что Карли подталкивает его назад, но думал, что она просто хочет найти опору. Лишь почувствовав край уступа, он понял, что она делает. Но было уже поздно. Скользкое дно и вес тела Карли не оставили ему выбора, и ему пришлось увлечь ее за собой.

Они рухнули в воду, но Чейз так и не отпустил ее губ, так и не разорвал кольца объятий. Вода помогла ему сдернуть мокрое белье и с себя, и с нее, и только тогда он позволил ей поднять над поверхностью голову.

Чейз тоже встал, задыхаясь и дрожа от желания, более мощного, чем силы природы, создавшие это неповторимое озеро.

Но все же ему удалось собраться с силами для вопроса:

- Даю тебе последний шанс. Ты уверена, что хочешь именно этого?

- За все двадцать семь лет моей жизни, - клятвенным тоном произнесла она, - я никогда и ни в чем не была так уверена.

Он прикрыл глаза в благоговейном восторге от непостижимого, незаслуженного дара, а потом поднял ее на руки и отнес к краю озера. Осторожно опустил на поросший травой берег и вытянулся на ней.

Карли крепко прижимала его к себе, покрывая жаркими поцелуями шею, щеки, подбородок - все, куда только могли добраться ее губы. Эти поцелуи и инстинктивные движения ее бедер доводили его до безумия.

Он провел пальцами от ее лица к нежной груди и, воодушевленный ее ответным стоном, припал губами к одной вершинке, стиснул, обвел языком вокруг. Из горла Карли рвались короткие, хриплые вздохи, пальцы ее судорожно вцепились в его волосы.

- Господи, какая ты сладкая…

Он губами прочертил дорожку к другому соску, ладонь его заскользила вниз, кончик пальца замер между бедрами, и Карли резко выгнулась навстречу, шепотом снова и снова повторяя его имя.

Жаркая влага ее любви - к нему, только к нему - едва не довела его до взрыва.

- Я не могу ждать, - сказал он. - Прости.

- Кто просит тебя ждать?

Одним мощным толчком он оказался внутри нее, наслаждаясь трепетом сошедшейся вокруг него плоти. Он не устал бы от этого чуда, даже если бы оно повторялось десять раз в день всю оставшуюся жизнь.

Не прекращая ритмичных движений, он просунул ладонь между их телами и отыскал пылающий страстью бугорок. Чейз почувствовал спазм ее близкого взрыва, и Карли, закинув назад голову, выкрикнула его имя в темнеющее над огромными соснами небо. Эхо разнесло этот восторженный крик по горам, заглушая последний сладостный стон Чейза.

Сознание медленно возвращалось к нему вместе с отчаянным желанием рассказать Карли о своих чувствах, о своей любви к ней. Но он боялся, что она не готова к таким словам, что снова замкнется и оттолкнет его. А потому Чейз просто обнял ее и снова окунулся в теплую воду.

Уже снова устроившись на гладком выступе, он приподнял ее на коленях и, гладя шелковую кожу, шептал нежные слова благодарности.

Блаженство объятий Чейза и теплой воды, сомкнувшейся вокруг них, превышало все, что Карли могла себе вообразить в жизни. Ей казалось, что любовь с ним прошлой ночью была невероятным, неповторимым впечатлением. Но то, что произошло сейчас, она не рискнула бы передать никакими словами.

- Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я мечтал оказаться здесь вот так с тобой. - Его голос хрипловатой лаской прошелестел у ее уха.

Она вздрогнула и резко обернулась, когда смысл сказанного дошел до нее.

- Со мной?! Ты мечтал обо мне?

Чейз криво улыбнулся.

- Постоянно. Должен признаться, что фантазии по сравнению с реальностью - все равно что весенний ветерок по сравнению с бушующим торнадо.

- Ты имеешь в виду… с тех пор, как я вернулась в город, верно?

- Приблизительно с тех пор, радость моя, как тебе исполнилось пятнадцать. Я считал себя настоящим негодяем. Девятнадцатилетний парень, с вожделением мечтающий о маленькой болтушке, которую он знал чуть ли не с пеленок! Ужас.

С минуту Карли могла лишь смотреть на него, совершенно потеряв дар речи. Как он мог что-то к ней испытывать, если она была всего лишь нахальной и прилипчивой девчонкой, повсюду таскающейся за братом и его другом? И ведь он ни на секунду не дал ей этого понять. Он обращался с ней в точности как Майк, чисто по-братски, поддразнивая и любовно оберегая.

- Но ты ведь никогда… Ты даже не…

- Что? Ничем не выдал себя? Черт, Карли, тебе же было всего пятнадцать! А я был практически взрослым человеком, который твердо знал, что не имеет права допускать такого рода мысли относительно младшей сестренки своего лучшего друга. А когда ты наконец начала взрослеть, ты не подпускала меня к себе и на милю.

«У него, должно быть, что-то с памятью, - подумала она. - Господи, да он же перебрал чуть ли не всех девчонок в округе. Уж ей-то это отлично известно!» Она не забыла, как готова была расцарапать физиономию его очередной пассии. Хотя - что правда, то правда - он не проявлял ни к одной особого интереса до тех пор… до тех пор…

- А как же Джесси? - вырвалось у нее, и выражение его лица вдруг стало замкнутым и холодным, как самые дальние вершины Уинд-Ривер зимой.

- Джесси не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

«Ну ясно, не имеет», - с горечью беззвучно отозвалась она. Какая бы физическая страсть их ни связывала, она оказалась не слишком глубокой. Иначе Чейз и сейчас бы был рядом с девушкой своего лучшего друга.

Карли дернулась было из его объятий, но руки Чейза безжалостно сошлись вокруг нее.

- Прекрати, Карли. - Она все еще отпихивала его. - Послушай меня, пожалуйста. Можешь ты хоть раз не удирать от меня?

Весь ее пыл испарился, и она обмякла в кольце его рук.

- Все мы той весной наделали ошибок, - тихо произнес Чейз. - И у этих ошибок были ужасные последствия. Я ничего не могу поделать с ними, их уже не исправишь. Сотни раз, нет, черт возьми, сотни тысяч раз я мечтал, чтобы я тогда поступил по-другому. Но прошлое не вернешь. Майка больше нет, и как бы нам ни хотелось это изменить, - ты не хуже меня понимаешь невозможность такого желания. Единственное, что мы все-таки можем изменить, это наше собственное отношение к тому, что случилось. Так что же лучше - получить опыт из этого горького урока или позволить случившемуся всю жизнь давить на нас и уничтожать все то хорошее, что жизнь может нам предложить, пока у нас останется лишь пригоршня пепла в руках?

- Мне так его не хватает, Чейз.

Она никогда не была так близка к слезам за долгие годы. Его губы прикоснулись к ее волосам, он сжал ее еще крепче. Но теперь они не удерживали ее, а приносили утешение и покой.

- Мне тоже очень не хватает его, солнышко. - Он приподнял ее на коленях. - Мне тоже.

Они долго сидели в обнимку, не произнося ни слова. Карли и не подозревала, что можно ощущать такую близость с другим человеком, как она сейчас была близка с Чейзом, уткнувшись лицом в его широкие плечи, по пояс в теплой воде красивого озерка под догорающим в горах закатом.

Сумерки сгустились, и Карли с Чейзом рука об руку вернулись в лагерь. Он расстегнул «молнию» на ее палатке и молча ждал, пока она забиралась внутрь.

- Поспи хоть немного, - сказал он. - Если все будет в порядке, завтра ты уже проведешь ночь в своей теплой, уютной постели.

И отвернулся, чтобы уйти. Она вдруг поняла, что не хочет, чтобы это заканчивалось - их путешествие, горы, Чейз…

- Останься, пожалуйста.

Он улыбнулся. Медленная, нежная улыбка затопила ее душу теплым чувством.

- Конечно, моя госпожа. Как скажете. Она заснула в его объятиях, со счастливой улыбкой на лице.

* * *

Как быстро всему этому пришел конец.

Рассвет следующего утра был прозрачно-чист. Карли проснулась одна в своей палатке. Только легкая боль в бедрах и хвойно-мускусный запах Чейза напоминали о прошлой ночи. Они занимались любовью… сколько? - три, четыре раза? Она потеряла счет, но всякий раз он все глубже затягивал ее в свои сети.

Суровую правду труднее всего признавать в шесть утра, но с ней Карли так или иначе пришлось столкнуться лицом к лицу. Она непоправимо, неотвратимо влюблена в Чейза Самуэльсона. И это уже не детское обожествление лучшего друга своего брата, но серьезная, глубокая, истинно женская любовь.

Она вздрогнула от резкого звука открываемой «молнии». Спустя мгновение небритое лицо Чейза появилось в просвете. Увидев, что она проснулась, он склонился над ней со сладким утренним поцелуем.

Он всегда был ранней пташкой. Карли с трудом стряхнула с себя остатки сна.

- Привет, - улыбнулся Чейз. - Завтрак уже ждет. Так что когда ты примешь пристойный вид…

- Пристойный? - Она изобразила возмущение. - На что это ты намекаешь, Самуэльсон? Что я, эдакая бесстыдная особа, воспользовалась твоей слабой натурой?

Он рассмеялся.

- Позволь мне перефразировать свои слова, особенно учитывая тот факт, что лично мне твой вид кажется самым пристойным на свете. - Чейз очертил кончиком пальца круг на ее соске. - Скажем, когда ты оденешься и спрячешь от моей слабой натуры все эти прелести, завтрак будет тебя ждать. И я тоже, лежебока.

Он отнял руку и исчез из палатки. Карли вздрогнула, лишившись его тепла. «Как же приятно снова научиться смеяться», - подумала она.

Пятнадцать минут спустя - и полностью одетая - она вернулась в лагерь после утреннего умывания у ручья. Чейз развлекался с Джексоном, швыряя ему палку.

- Мой бедный пес и не представляет себе, во что ему могут обойтись такие игры с человеком, чей бросок считался легендарным.

- Считался? Считался? - возмущенно воскликнул он, хотя уголки его губ уже задрожали в улыбке.

- Прошу прощения. Чей бросок все еще считается легендарным. Так лучше?

- Гораздо. - Он налил ей кофе и поднес чашку с улыбкой и поцелуем.

От восторженного ощущения его губ на своих губах Карли на мгновение даже забыла об ароматном напитке. Он отстранился, когда горячая чашка уже начала жечь ей пальцы.

- Подожди минутку, - сказал он. - Тесто уже готово. Осталось только разогреть сковородку.

Оладьи и кофе в горах, думала она. Какое блаженство! И Чейз, конечно. Жизнь вдруг стала потрясающе привлекательной. Карли опустилась на один из походных стульев и, прихлебывая кофе, смотрела, как Чейз управляется с оладьями.

- Жаль, что нет времени еще раз искупаться в минеральной ванне, - он с улыбкой обернулся к ней.

Карли вздрогнула от этих слов и пролила на себя кофе.

- Проклятье, - пробормотала она и бросилась к пакету с вещами, которые принесла с озера. Дрожащими пальцами он достала сумочку с уликами и стала лихорадочно искать, чем бы вытереть влажные пакеты.

Чейз протянул ей тарелку с пышными оладьями.

- М-м. Какое блаженство, - сказала она после первого кусочка. - Я запросто могу привыкнуть к тому, что ты обо мне заботишься.

Карли поперхнулась, сообразив, как он может интерпретировать ее слова. Поспешно опустила голову, чувствуя, что краска заливает щеки, шею, уши.

Меньше всего ей хотелось давить на него. Чейз ни разу не упомянул о том, что случится после их возвращения с гор. Возможно, он и не собирался продолжать эти хрупкие отношения. А она здорово усложнила ему ситуацию.

- Я был бы очень рад. - Тихие слова четко раздались в прохладном утреннем воздухе. Его взгляд, торжественный и открытый, ни на секунду не уклонился от нее.

- Чему… рад? - едва слышно произнесла она.

- Заботиться о тебе. Если ты только позволишь, я сделаю все возможное, чтобы ты до конца своих дней была счастлива.

Эти слова и глубокое чувство, прозвучавшее в них, потрясли Карли. И испугали. Она неловко отвернулась, поставила тарелку на плоский камень рядом с ее стулом. К несчастью, она забыла о разложенных там для просушки пакетах с уликами, и все это свалилось на землю.

Она выругалась сквозь зубы. Чейз опустился рядом с ней, чтобы помочь собрать все в сумку. Карли и не заметила, как он взял пакет с найденным ею на месте преступления ножом.

- У меня когда-то был такой же нож, - сказал он.

Она подняла на него глаза и обнаружила, что нож каким-то образом выскользнул из пластикового пакета. Карли быстро протянула к нему руку, в панике, что он сотрет все оставшиеся на ручке ножа отпечатки пальцев.

Но он оказался куда проворнее и быстро отдернул руку, несколько раз повертев нож в пальцах, чтобы прочесть надпись. Лицо его вдруг озарилось широкой, радостной улыбкой.

- Эй, послушай-ка, да это ж и есть мой нож! Джейк подарил его мне несколько лет назад, когда я застрял на самой вершине Уитни из-за августовской грозы. Вот, видишь надпись? «В следующий раз тебя ничто не застанет врасплох». Дж. - это «Джейк»!

У Карли кровь молотом застучала в висках.

«Мой нож. Мой нож. Мой нож».

Задыхаясь, она лихорадочно пыталась вспомнить, где именно нашла нож. Совсем рядом с пустыми гильзами от оружия, из которого убили медведицу гризли с ее детенышем.

Огромные пространства Уинд-Ривер не позволяли допустить простое совпадение. Тот, кто потерял этот нож на месте преступления, непременно должен был быть замешан в убийстве, а также скорее всего и в остальных случаях браконьерства в этом районе.

- Где ты его нашла? - спросил Чейз.

- Я… Я… - Она не могла ни думать, ни говорить.

- Наверное, в одном из рюкзаков, точно? - Не дожидаясь ответа, он продолжал: - Я его потерял в начале весны. Мне казалось, что я перетряхнул эти чертовы рюкзаки, вывернул их наизнанку. Но, похоже, ему все-таки удалось спрятаться.

Чейз еще раз улыбнулся и поднялся на ноги, сунув нож в карман.

- Джейк будет рад находке. Мне уже, слава Богу, тридцать один, а он по-прежнему вызывает во мне такое чувство, словно я мальчишка, потерявший дедушкин подарок. Спасибо, что нашла, солнышко.

Он наклонился, и Карли поняла, что он собирается поцеловать ее. Она быстро повернула голову, и он запечатлел поцелуй на ее щеке.

Не заметив этого, Чейз направился тушить костер и собирать вещи.

Карли осталась на стуле, пытаясь обрести вновь почву под ногами. Первый шок прошел, и теперь ее душу грызли сомнения.

Она никак не могла поверить, что он как-то связан с той кошмарной сценой, которую она видела. Нет, только не Чейз. Он, конечно, не идеал, но уж определенно не безжалостный убийца. Несколько дней назад Карли была бы в числе первых, кто указал бы на него пальцем, она была бы счастлива обвинить его во всевозможных противозаконных и аморальных действиях. Но ведь это раньше, до того, как она узнала, каким он стал, до того, как она увидела в нем сострадание и нежность, до того, как она смогла снова шутить и смеяться с ним, до того, как она провела ночь в его объятиях.

Она нутром чувствовала, что он невиновен, но, помимо этого, у него и мотивов-то не было. Он не нуждался в деньгах, а это самая обычная причина для браконьерства. И он слишком сильно любит и ценит горы и дикую природу родного края, чтобы так жестоко расправиться с ними.

От этой мысли она испытала огромное облегчение. Складывая вещи в сумку, Карли пыталась сообразить, что же все-таки произошло.

Если Чейз не браконьер, то каким образом его нож оказался на месте преступления?

Возможно, кто-нибудь - работник турбазы, клиент, завистник - украл этот нож у него и специально оставил там, где она его нашла, чтобы пустить расследование по ложному следу. А может, этот «кто-то», украв нож, потом случайно потерял его в горах. Но вся проблема в том, что теперь на ноже она наверняка найдет исключительно отпечатки пальцев Чейза, если вообще сможет получить обратно этот нож, чтобы сделать экспертизу.

Все складывалось против Чейза. Разумеется, никто в округе не поверит, что он имеет какое-то отношение к этим вопиющим случаям. Но гризли охранялись законом в сорока восьми штатах, а потому ей придется сообщить о результатах своей работы в федеральную природоохранную службу.

Она обязана найти способ оправдать Чейза до того, как появятся сотрудники вышестоящих органов. И она обязана сделать это так, чтобы никто не мог обвинить ее в выгораживании своего приятеля.

«В данных обстоятельствах самое лучшее, - решила Карли, - это снова возвести между нами барьер, разрушенный во время поездки». Только так она сможет вести расследование, не отвлекаясь на свои чувства к нему. Ей нужно быть беспристрастной, чтобы избежать даже намеков на личную заинтересованность в этом деле.

Она обернулась к нему, такому родному, такому красивому, и сердце ее застонало от боли.

Как ей с этим справиться? Как ей снова вернуться к отношениям вежливым и безличным, если все, о чем она в состоянии думать, - это сладость его поцелуев?

9

Чейз никак не мог взять в толк, что произошло.

Только что Карли смеялась и шутила с ним, такая теплая и близкая. А уже в следующий момент окатила его холодом, как горный ручей ранней весной.

Они целый день погоняли лошадей и благодаря подсохшей дороге проделали немалый путь, так что Чейз надеялся еще засветло добраться до того места, где они оставили пикап. Очень увлекательной, правда, Чейз эту поездку не назвал бы. Всякий раз, когда он обращался к Карли, она отвечала ему односложно и холодно.

Несколько часов назад он подъехал к ней поближе и дотронулся до ее руки, чтобы показать что-то интересное. Она дернулась, как будто он ткнул в нее горящим факелом, - и пришпорила Искорку.

Его первой реакцией было недоумение, и пару часов Чейз провел в раздумьях, пытаясь вычислить, где и что именно он сделал не так. Но никаких разумных объяснений подобному ее поведению он найти не смог, и теперь осталась самая примитивная злость за ее упрямое нежелание с ним разговаривать.

- Сделаем остановку на ленч, - объявил Чейз, когда они добрались до красивой поляны, поросшей высокой травой и пестрыми цветами.

- Нет, - отозвалась она. - Я не хочу есть. Поедем дальше.

За все утро это была ее самая длинная речь. От яростной хватки Чейза поводья едва не лопнули у него в руках.

- Лошадям нужен отдых. Так что мы остановимся. - Голос против его воли выдал всю глубину его раздражения. - Не нравится - можешь освободить лошадь от своей маленькой попки и отправляться пешком.

Карли пожала плечами и спрыгнула с Искорки.

Он сдернул рюкзак с седла, рывком выхватил из дорожного холодильника пару банок содовой и сандвичи, которые приготовил утром, и швырнул Карли ее долю. Она поймала на лету, свистнула Джексона и направилась к соснам, стеной огораживающих поляну.

- Хочу размять ноги, - сказала она, так ни разу и не взглянув ему в лицо. - Поешь пока, а мы вернемся, когда лошади отдохнут.

- Я с тобой… - начал было он, но Карли уже скрылась в густом кустарнике.

Пес одарил Чейза долгим извиняющимся взглядом - и нырнул вслед за ней.

Ошарашенный, Чейз несколько минут молча смотрел им вслед, а потом в порыве дикого бешенства швырнул сандвич на землю и разразился длинной тирадой ругательств, которые в детстве стоили бы ему хорошей взбучки.

- Что за идиотизм, что за ослиное упрямство…

Проклятие, он уже сыт по горло этими бесконечными обвинениями. Сколько можно нести ответственность за все ее несчастья в жизни! Чейз не сомневался, что ее вернувшаяся неприязнь так или иначе связана с Майком и событиями той страшной весны.

Нужно догнать ее и выложить всю правду. Вот так взять - и сказать все как есть: что пора бы уже ей повзрослеть и признать тот горький факт, что в жизни случаются и ужасные вещи, и нельзя проводить все оставшиеся дни в поисках виноватого! Нужно пойти и рассказать ей все начистоту - все, до последней кошмарной детали - о той весне, о Майке и Джесси и об идиотском, эгоистичном выборе своего лучшего друга, том выборе, который круто изменил жизни стольких людей.

Да, нужно бы сделать именно так. Но он не сделает, во всяком случае, не сейчас. Во-первых, он дал клятву Джесси. А во-вторых, он просто не в силах доставить такую боль Карли и рисковать их и без того шаткими отношениями.

Его сандвич облепили оводы. Отлично. Теперь он не только зол, но и голоден. Не успел он об этом подумать, как понял, что злость исчезла. И остался только острый привкус страха.

Карли вернулась, когда он, наскоро проглотив какие-то консервы, снова навьючивал лошадей рюкзаками. Сперва до него донесся лай Джексона, и он обернулся. Карли медленным шагом направлялась к нему.

- Ну, как прогулка?

Она пожала плечами, все еще не поднимая на него глаз.

- Ничего. Мы прошли вдоль ручья до большой запруды, Джексон спугнул бобров, и они подняли такой шум в воде, что мой громадный храбрый пес превратился в трусливую жалкую собачонку.

Итак, Карли нарушила обет молчания. Чейз не знал, то ли ему удовольствоваться этим коротким диалогом, то ли довести ее поцелуями до бесчувствия, чтобы уничтожить этот холодный, беспристрастный тон.

Весь остаток дня они обменивались вежливыми фразами, как два малознакомых человека, а лошади уносили их все дальше и дальше от мест, где их сделала счастливыми, - пусть даже на короткое время - неистовая страсть. Они беседовали о погоде, о ежегодном праздновании Дня города, который ожидался через пару недель, вспоминали общих знакомых.

Они говорили о чем угодно, кроме тех чувств, что бурлили как готовый к извержению вулкан.

Карли даже поинтересовалась его дурацким ножом - когда, мол, он видел этот нож в последний раз и что тогда делал. Она спрашивала с такой настойчивостью, вроде ей это и впрямь интересно. Но, черт возьми, думал Чейз, уж лучше такой разговор, чем ее ледяное молчание.

- Думаю, в феврале-марте. Я одолжил его одному из своих помощников.

- Зачем?

Чейз нахмурился, пытаясь освежить память.

- Кажется, мы раскладывали корм для лошадей, и ему нечем было разрезать шпагат на тюке сена. Да, точно.

- А кто этот твой помощник?

- Билли Маркесон. Сын Сары и Билла, помнишь их?

- Совсем мальчишка? Сколько ему сейчас - лет девятнадцать, двадцать? - предположила Карли.

- Думаю, девятнадцать.

- Хороший парень?

Чейз пожал плечами.

- Его мама считает, что да.

- А ты - нет?

- Он похож на большинство ребят в его возрасте. Слишком много пьет, слишком много проигрывает. Считает, что мир ему чем-то обязан.

Она вопросительно взглянула на него.

- Странный у тебя помощник.

- Был.

Темные брови Карли вдруг сдвинулись к переносице, и он удивился настороженному выражению ее лица.

- Почему? Что случилось?

Он с минуту молчал.

- Разошлись во мнениях.

Чейз предпочел не рассказывать об истинных причинах - о таинственных пропажах инструментов, о частых отлучках, об издевательском отношении этого парня к детям на ранчо Лейзи-Джейка. Чейз понял, что должен уволить Маркесона, когда увидел, как тот острым носком ковбойского сапога пинает сбросившую его лошадь.

И вообще, какого черта они завели этот несущественный разговор о его подчиненных? Он бы должен спросить у Карли: почему она снова отталкивает его, почему снова обращается с ним как с чужим? Но все эти вопросы от страха застревали у него в горле.

Хватит ли у него духу услышать ответы?

Они добрались до пикапа и трейлера перед самым закатом, когда низкое солнце окрасило горы в густо-оранжевые и багровые тона.

Где- то высоко в горах взвыл койот-одиночка; эхо гулко и многократно повторило протяжный, тоскливый клич.

Ледяная дрожь проползла по спине Чейза при звуках этого жуткого воя. Без Карли он превратится в такого же койота, порождение тьмы, блуждающее в поисках пищи и своего призрачного счастья.

«Звучит довольно напыщенно», - подумал Чейз, но от точности сравнения у него сжалось сердце. Разве он сможет выжить, если она отнимет у него теплый взгляд своих шоколадных глаз, родную улыбку прелестных губ - и отправится назад в Чейенн?

Он расседлал лошадей и завел их в трейлер. Уже оказавшись снова в тесной кабине пикапа, Чейз понял, что ждать больше нечего и настало время так или иначе узнать глубину вырытой ею между ними пропасти. Он на секунду оторвал взгляд от дороги и увидел, что Карли закрыла глаза и устало откинула голову на спинку сиденья. Покой, написанный на ее лице, вызвал в нем новую вспышку гнева.

- Не смей спать!

От его резкого тона ее глаза распахнулись - и промелькнувшая в них тоскливая мука в мгновение ока охладила его ярость. Чем он мог так ее ранить?

- Карли, радость моя, ты не можешь вот так взять и отгородиться от меня.

- Как - «так»?

Его ответный смех был полон горечи.

- Как? Что ж, давай вспомним. Утром ты проснулась в моих объятиях с улыбкой на губах, а сейчас мне достаточно посмотреть на тебя - и ты съеживаешься, словно ждешь удара. Что-то случилось с тех пор, как солнце поднялось над горами, ты вернулась к былой ненависти, так найди хотя бы мужество объяснить, что за чертовщина творится между нами и что я такого сделал.

- Это не ненависть, - едва слышно произнесла Карли.

- Правда? Ну так и горячей привязанностью я бы это тоже не назвал, дорогая.

- Извини, - шепнула она. - Просто я… Мне нужно кое-что обдумать. Ничего не изменилось и не изменится, обещаю. Просто мне нужно время.

Он чуть не расхохотался ей в лицо. Чертовски верно - ничего не изменилось. Они вернулись в точности на то место, откуда четыре дня начинали путь.

- Сукины дети!

Чейз грохнул трубкой о рычаг, а потом схватил телефон и что было сил запустил им через весь кабинет.

Телефон ударился о бревенчатую стену, и на пол посыпались осколки пластмассы и разноцветные провода. Этот жест отчаяния нисколько не облегчил бурлящее в нем бешенство. Он оглядывался в поисках еще чего-нибудь подходящего для броска, когда из-за двери выглянул Джейк.

- Какой дьявол в тебя вселился, парень? - Лохматые брови старика сошлись в одну суровую линию. - Этот телефон, на котором ты сорвал злость, обошелся мне в прошлом году в двадцать девять долларов девяносто девять центов.

- Извини, дед. - Ему даже удалось выдавить из себя пару слов. - Я куплю тебе новый, как только поеду в город.

Джейк носком ботинка отпихнул кусочек пластмассы и внимательно уставился на внука.

- Еще бы не купишь. Из тебя, может, баксы как из мешка сыплются, а старик должен на всем экономить, чтобы прилично прожить остаток своих дней.

В другом состоянии Чейза рассмешило бы справедливое негодование деда. Но сейчас он готов был угрохать вслед за Телефоном и компьютер, без которого им потом пришлось бы туго.

- Не скажешь, что за муха тебя укусила?

- Нет! - отрезал Чейз.

- Ага. Что ж, очень плохо. - Джейк пристроился на краешке письменного стола. - А я считал, что имею право знать, в чем дело, учитывая, что это моим телефоном ты только что воспользовался. Мягко говоря. - Джейк ухмыльнулся своей шутке.

- Это Верл Хэндли звонил, из природоохранной службы. Сообщил, что обитатели ранчо Лейзи-Джейка являются подозреваемыми номер один в расследовании всех случаев браконьерства за последние полгода.

Джейк несколько секунд смотрел на него молча, а потом плечи его затряслись, и он разразился хохотом.

- Мы? Мы - браконьеры? - Он продолжал хохотать, держась за бока.

- Смешного мало, дед. - Чейз запустил ладонь в волосы. - Верл по старой дружбе предупредил, что он сам, Карли и четыре федеральных агента направляются сюда с ордером на обыск.

Джейк медленно выпрямился. Все его веселье на глазах растаяло.

- Карли? Ты хочешь сказать, что наша малышка Карли Джейн позволит им приехать сюда и перевернуть здесь все, словно мы какие-нибудь злодеи?

- Ничего подобного, - с едким сарказмом отозвался Чейз. - Наша малышка Карли Джейн ничего не собирается им позволять. Она летит сюда во главе этого отряда копов, иименно она держит в руках тот аркан, что готов затянуться у нас на шее.

Джейк, казалось, был в полном недоумении.

- Нет, тут что-то не так. Это ж полный идиотизм. Кто-кто, а уж Карли должна бы знать, что мы никогда не сделаем ничего противозаконного.

- Должна бы, - согласился Чейз. - Но, очевидно, во время нашей милой поездки в горы она обнаружила свидетельства, указывающие прямо на нас.

Позже, думал Чейз, гораздо, гораздо позже, когда утихнет его ярость - если она вообще утихнет, - он попытается справиться с болью, что рвала его душу в клочья от мысли, что Карли могла заподозрить его в этих зверствах.

Не зная, куда себя деть от отчаяния и злобы, он отвернулся к окну, сунув руки в карманы - на всякий случай, чтобы не поддаться желанию расколотить или стену, или кулаки. По крайней мере, теперь ему стало понятно ее отчуждение и неприязнь во время обратного пути. Ведь в ее глазах он был браконьером, негодяем, способным поднять оружие на редкое животное ради нескольких долларов наживы.

Она же любит его, черт возьми! Он знал это так же хорошо, как возвышающиеся за окном горы. Как она могла довести до такого?!

- И что ты намерен делать, сынок?

Тихий голос Джейка отвлек его от боли, что постепенно начинала преодолевать гнев.

Чейз пожал плечами, уставившись невидящим взглядом в пейзаж за окном.

- А что я могу сделать? Сначала нужно узнать, что у нее есть против нас.

Он снова обернулся к деду, мечтая, чтобы Джейк развеял его боль, как в детстве, когда Чейз был испуганным, одиноким ребенком. Но дед молчал.

- Мы позволим им сделать свое дело и обыскать все, что они пожелают, - процедил Чейз сквозь зубы. - Ясно как Божий день, что они ничего не найдут. А потом я намерен поболтать по душам с офицером природоохранной службы Карли Дж. Джейкобс.

Карли преодолевала последние мили разбитой дороги к частным владениям Джейка, и ее гулкий частый пульс колотился в висках как цоканье лошадиных копыт.

Она отдала бы все на свете, лишь бы избежать этой стычки с Чейзом. От одной мысли о том, как он отнесется к обыску, легкие отказывались ей служить, а к горлу подкатывала тошнота.

И ведь она сама заварила всю эту кашу. Ей бы попридержать язык, самой отыскать Билли Маркесона, выяснить у него все обстоятельства и оправдать Чейза. Так нет, она обратилась к местным инспекторам охраны помочь ей найти следы внезапно исчезнувшего подозреваемого - и слухи в конце концов докатились до федеральной службы.

А ведь она уже была близка, совсем близка к Маркесону. Все указывало на него. Последние четыре дня она работала как заведенная, не зная ни сна ни отдыха. Выяснила, что Маркесон знал этот район, пожалуй, не хуже Чейза. Что прошлой осенью он купил ружье того же калибра и модели, которые фигурировали во всех убийствах, и что за последнее время положил несколько крупных сумм на свой счет в банке. Даты вкладов совпадали с датами убийств животных.

Кроме того, Маркесон после каждого случая браконьерства летал в Сан-Франциско, и его видели в Чайнатауне - основном рынке сбыта желчных пузырей медведей гризли, которые и превращали браконьерство в столь прибыльное дело. Карли подключила к делу все возможные силы, и сейчас четыре агента по очереди сменяли друг друга в слежке за магазином, где, как предполагалось, Маркесон сбывал свой товар.

Она собрала горы улик против этого парня. Как могла федеральная служба допустить, что в деле замешан Чейз?

Вся проблема состояла в том, что нож принадлежит ему. А уж из чьих рук он выпал на месте преступления - это надо было еще доказать. Здесь будет слово Маркесона против слова Чейза. К тому же не только Маркесон, но и Чейз несколько раз летал в Сан-Франциско. Его поездки не совпадали с датами убийств медведей, но хорошему прокурору обойти этот факт не составит никакого труда.

Карли вздрогнула, сообразив, что они уже подъезжают к ранчо. Вдруг удастся остановить все это, в отчаянии подумала она, и сделала последнюю попытку:

- Послушайте, ребята, - сказала Карли двум агентам, которые ехали в ее машине. - Я вам повторяю, вы делаете крупную ошибку. Владельцы ранчо Лейзи-Джейка не имеют к этому делу никакого отношения. Я готова поставить на карту свою репутацию.

Главный следователь, верзила по имени Рэнди Уоткинс, набычился и грозно свел брови.

- Вот мы в этом и убедимся, когда обыщем ранчо.

- Подождите только один день, и я вам обещаю, что докажу полную невиновность обитателей Лейзи-Джейка.

- А тем временем Самуэльсон, если он главарь шайки, успеет уничтожить все улики? Нет уж, инспектор Джейкобс, мы должны застать его врасплох.

- Маркесон - вот кого нам нужно искать. Что вам еще нужно - подписанное им признание?

- Если виноват Маркесон, то Самуэльсону скрывать нечего, верно?

Пустая трата времени и сил, думала она, останавливаясь перед домом Джейка. Все возражения, которые представили федеральной службе Верл и она сама, в глазах агентов были всего лишь частью круговой поруки, желанием выгородить местную знаменитость. Не знай она Чейза, она с ними согласилась бы.

Пальцы у нее сильно дрожали, когда она наконец поставила машину на тормоз и повернула ключ зажигания. «Выбор у меня был определенно невелик: либо остаться в машине, спрятаться как трусливый заяц, либо выйти навстречу гневу Чейза», - с горечью подумала Карли.

Даже и эта альтернатива уплыла из ее рук, когда дверца с ее стороны резко распахнулась, и Карли очень медленно повернула голову, прекрасно зная, кого она там увидит.

- Улыбнись приветливо и выходи, словно радуешься встрече со старым другом. - Его полный горькой иронии голос был тих и предназначен только для нее.

Два ее пассажира как раз выбирались с другой стороны машины. Улыбке на его губах противоречил жесткий взгляд. Как у свернувшейся кольцами и выжидающей добычу гремучей змеи.

- Чейз, не надо…

Огромная ладонь обхватила ее руку и вытащила из кабины в тот самый момент, когда на второй машине к дому подъехали Верл и еще два агента.

Когда все они вышли и присоединились к ее спутникам, у Карли уже онемели пальцы от хватки Чейза. Впрочем, она это едва заметила, потому что физическая боль не шла ни в какое сравнение с той душевной мукой, что затопила ее сейчас, как река в половодье.

«Вот вам и поймали врасплох», - подумала она. Чейз явно ждал их приезда. И Джейк тоже. Старик маячил позади Чейза с непривычно встревоженным и смущенным выражением на морщинистом лице.

- Это мой дедушка, Джейк Самуэльсон, офицеры, - отрывисто бросил Чейз. - Он является владельцем ранчо, а я заведую турбазой. Он вам покажет все, что потребуется, и ответит на ваши вопросы. А нам с офицером Джейкобс нужно кое-что обсудить.

Не дожидаясь ответа, он зашагал в дом и потащил за собой Карли. Она буквально вбежала следом за ним на кухню.

- Чейз, прекрати. Пусти меня. Я не шучу.

- Ах, вон что, ты не шутишь? - Он отшвырнул ее руку. - А откуда мне знать, когда ты шутишь, а когда нет? Ты вроде, черт возьми, тоже не шутила, когда в пещере умоляла меня заняться с тобой любовью.

Она так и знала, что все это выльется в отвратительную сцену. Если бы можно было найти способ не появляться на ранчо во время обыска, Карли бы из себя выпрыгнула, но нашла бы его. К сожалению, это было не в ее власти. Расследование ведет она, и она обязана здесь присутствовать.

- Я всего лишь делаю свою работу, Чейз.

- С того самого момента, как ты пересекла границу штата, у тебя чесались руки как-нибудь достать меня. Я бы сказал, ты нашла для этого дьявольски хороший способ.

Карли вспыхнула.

- Это все скоро закончится. Доверься мне.

- Довериться тебе? Довериться тебе? - Он горько хохотнул. Его ярость казалась одушевленной, она как дикий зверь металась по клетке, готовая в любой момент выломать прутья и ринуться на Карли. - От тебя ли я это слышу? Да тебе вообще известно значение этого слова?

- Чейз… - Она запнулась, не зная, что сказать. Ей не хотелось, чтобы он злился. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось прижаться губами к его лбу и стереть перерезавшие его гневные морщинки.

Карли стиснула руки, отгоняя от себя видение теплого озера, где они были едины - и душой, и телом. Она набрала побольше воздуха и задала самый главный вопрос, который мучил ее с тех пор, как она узнала правду о его турбазе.

- Чейз… почему ты не рассказал мне о Лейзи-Джейке?

- Что ты имеешь в виду? Нашу артель браконьеров, которая нашла себе тут пристанище? Извини, радость моя, как-то к слову не пришлось.

- Я все знаю о детском оздоровительном лагере «Приют Майка», о ребятах, больных диабетом, которым ты помогаешь.

В процессе расследования она узнала все подробности о его турбазе для детей-диабетиков. Чейз организовал и содержал ее на пожертвования своих друзей по команде. Ребята не просто отдыхали здесь, они приспосабливались к своей болезни, избавлялись от ненависти к своему телу и учились принимать его таким, какое оно есть.

Учились тому, чего так и не сумел принять Майк.

- Ах, э-это! Так это ж часть хитроумного плана. - Ярость волнами исходила от него. - Лучшего прикрытия не найдешь, а, как ты считаешь? Я беру ребятишек, мы с ними прочесываем окрестные горы, стреляя во что ни попадя. А потом спускаемся вниз и устраиваем грандиозный пикник.

Карли закусила дрожащую губу.

- Чейз, пожалуйста, прекрати этот спектакль. Ответь мне - почему ты ничего не сказал?

- Хочешь знать, почему? А ты выгляни в окошко.

Он потащил ее к окну. Снаружи федеральные агенты прочесывали амбар, а настороженные дети не спускали с них испуганных глаз.

- Видишь, что делают твои друзья? Признай же, Карли, что ты не желаешь верить ни единому хорошему слову обо мне. Десять лет ты только и делала, что выносила мне обвинительный приговор, а я так ни разу и не предстал перед этим твоим чертовым судом. Так какой смысл оправдываться, если ты раз и навсегда повернула свои подозрительные мозги против меня?!

Она отвернулась от окна.

- Это несправедливо, Чейз.

- Ты абсолютно права. Это несправедливо, и я до смерти устал от этого. - Казалось, Чейз хотел что-то добавить, но в конце концов ринулся к двери и оставил ее одну в теплой, пропахшей дрожжами кухне.

Обыск тем временем продолжался, до нее доносились голоса агентов. Карли долго стояла неподвижно, молясь в душе, чтобы произошло чудо, чтобы зазвонил телефон и ей сообщили о поимке Маркесона и чтобы весь этот ужас наконец закончился. Горькие слова Чейза эхом отдавались в ее сердце. Она ведь действительно подозревала его там, в горах. Пусть только минуту, может, даже меньше, но она судила и приговорила его - в точности так, как он и сказал.

Но ведь она пыталась, разве нет? Пыталась защитить его и его доброе имя. Значит, недостаточно пыталась.

Глубокий, хрипловатый голос вывел ее из мрачных раздумий.

- Эй, детка, привет. Что это ты тут делаешь в полном одиночестве?

Карли подняла голову. От двери к ней направлялся Джейк. Запах мятных леденцов и конюшни отбросил ее назад, в детство, в то счастливое время, когда Джейк и его жена Элис заботились о ней как родные дедушка и бабушка.

Карли упала ему на грудь, обняла за шею и прижалась губами к знакомой и родной морщинистой щеке. Джейк, приподняв ее над полом, стиснул в медвежьих объятиях.

- Джейк. - Слезы туманили ей глаза, но Карли не сдержала улыбки. - Поставь меня сейчас же. Я сломаю тебе спину.

- Ты-то? Да ты как была, так и осталась худышкой, весом не больше новорожденного теленка. Ну-ка, дай мне взглянуть на это хорошенькое личико.

Он поставил ее на ноги, взял за подбородок и повернул к свету.

- Ага. Точно. Чейз был прав. Ты выросла и стала настоящей красавицей.

Карли вспыхнула и отвернула лицо.

- А ты все такой же мастер шутить, да?

- Ничуть не бывало. Ну, теперь мне понятно, почему мой внук вернулся с гор с таким видом, будто его пырнули ножом.

Чейз, словно услышав, что речь идет о нем, появился на кухне и направился прямиком к ним. Карли явственно представила себе коршуна, охраняющего свое гнездо, когда Чейз втиснулся между ней и дедом.

- От Джейка вы своими допросами ничего не добьетесь, инспектор Джейкобс, так что оставьте его в покое. - Несмотря на каменное лицо, голос его источал презрение.

- Я никого не допрашивала, - возразила Карли. - Мы просто разговаривали.

- Можешь оттачивать на мне свои злобные коготки, а Джейка уволь от этого. Поняла?

- Чейз, - сурово произнес Джейк. - Веди себя прилично.

Внук его проигнорировал, по-прежнему сверля Карли ненавидящим взглядом.

- Он ничем не заслужил того, что ты здесь устроила.

- А ты заслужил? - против воли вырвалось у нее.

- Моя совесть чиста, Карли Джейн. Как насчет твоей?

- Чейз! - гаркнул дед. - Оставь девочку в покое.

Чейз отозвался коротким и злобным смешком.

- Да уж. Она яснее ясного дала понять, что именно этого и желает. Не беспокойтесь, инспектор. Как вы сами сказали не так давно одной дождливой ночью, вы держитесь от меня подальше, а я, в свою очередь, постараюсь не попадаться у вас на пути.

И вышел, предварительно бросив на Карли еще один угрожающий взгляд.

- Не терзайся насчет Чейза, девонька, - сказал Джейк. - Он скоро остынет, просто его сильно задело все, что сейчас происходит.

Она взглянула в это участливое родное лицо, и что-то в ее душе раскололось.

- Нет, Джейк, не остынет. Он теперь ненавидит меня. И я даже не могу его за это винить.

- Когда до моего упрямого внука дойдет, что он вел себя как глупый щенок, он будет жалеть, что набросился на тебя.

Карли что-то недоверчиво пробурчала.

- Вот увидишь. Ты ему самая подходящая пара, и если у него осталась хоть капля мозгов, он сам это поймет.

Она открыла было рот, чтобы ответить, но где-то в глубине дома зазвучал зуммер сотового телефона. Карли затаила дыхание. А вдруг это сообщение о поимке Маркесона? Она была уверена, что Маркесон именно сегодня появится, чтобы сбыть желчные пузыри, но после того, что она сделала с Чейзом, она вряд ли заслуживала такой удачи. У нее не осталось сил терпеть эту пытку неизвестностью.

- Я… Извини, Джейк. Мне нужно найти Верла.

- В последний раз я его видел в кабинете. Пойдем, провожу тебя.

Карли едва сдерживала себя, чтобы не пуститься бегом, с трудом приноравливая свои шаги к медленной поступи старика.

Чейз стоял в кабинете у письменного стола. Глаза Карли метнулись к нему, и он ответил ей мрачным взглядом.

- Приносим свои извинения за причиненное вам беспокойство, - сказал Рэнди Уоткинс, протянув Чейзу руку. - И благодарим за сотрудничество.

Чейз коротко встряхнул ладонь агента.

- Всегда рад послужить хорошему делу, - ответил он ледяным голосом.

Уоткинс обвел глазами кабинет. Книги были сняты с полок и сложены на полу грудами, а чуть ли не все остальное пространство было усеяно листками из папок с документами.

- Да, так вот, - добавил Уоткинс, - счет за причиненный ущерб представьте нам. - Тут он заметил Карли. - Спектакль окончен, Джейкобс. Собираемся и возвращаемся в город.

Карли пропустила его слова мимо ушей. Все ее внимание сосредоточилось на Чейзе. Какая-то частичка ее души умерла, когда она увидела обращенный на нее взгляд, холодный, как раннее январское утро.

- Что произошло? - с трудом выдавила она.

- Наши ребята только что задержали Маркесона с двумя желчными пузырями гризли для продажи. Полагаю, вы были правы, Джейкобс.

Ее затопило облегчение. Потом радость. И, наконец, на смену им пришло удивление. Почему же тогда у Чейза такой разъяренный вид?

- Как только его поймали с поличным, - продолжал Уоткинс, - он тут же раскололся. Похоже, действительно он и пара его приятелей стоят за всеми этими случаями браконьерства. Поначалу, правда, он пытался все свалить на Самуэльсона, но потом заявил, что никто из ранчо не причастен к этому делу.

- Все так, как вам и говорила Карли. - Верл хлопнул Карли по плечу мясистой ладонью. - Давай-ка приведем комнату в порядок.

Уоткинс ушел, а Верл и Карли принялись собирать книги и документы. Пока они работали, Чейз пресекал любые попытки Карли заговорить с ним. Наконец Джейк сказал, что сделано достаточно и остальное они уберут сами. И увел Верла. Карли с Чейзом остались в кабинете одни.

Она сделала еще одну попытку все ему объяснить.

- Чейз, мне очень жаль… - Карли собиралась извиниться за то, что ему пришлось пройти через все это, за то, что она не успела вовремя найти виновного, но Чейз моментально обрезал ее:

- Я не желаю всего этого слышать.

- Чего?

- Того, что тебе жаль. Что ты всегда мне верила. И все такое прочее. Оставь все свои любезности при себе.

- Но…

- Уезжай, Карли.

Она снова открыла рот, но его потемневший от ярости взгляд остановил ее.

- И больше не возвращайся, правильно? - шепнула она.

- Ты это сказала. Не я.

Карли смотрела на него несколько мучительно долгих мгновений, потом вздернула подбородок и вышла из кабинета.

10

Ей как- то удалось дожить до конца рабочего дня, хотя потом Карли с трудом вспоминала, что она, собственно, делала. На обратном пути в офис она молча выдержала болтовню двух агентов, развлекавших ее всевозможными браконьерскими историями, а потом провела несколько часов за отчетом по завершенному делу.

Когда ей уже казалось, что жизнь окончательно покинула ее, Верл отправил ее домой, напоследок похлопав по плечу одновременно участливо и понимающе.

В каком- то странном забытьи она проехала все тот же путь, остановилась на перекрестке дорог, ведущих к ее домику и к ранчо Лейзи-Джейка, наконец эмоции, испепелявшие ее душу целый день, вырвались наружу.

Она и не замечала, что плачет, пока слезинка не упала ей на руку. Несколько секунд Карли смотрела на влажное пятнышко и поражалась тому, как давно не позволяла себе ослабить мертвую хватку, не позволявшую всплеска эмоций. Слишком давно. Теперь эти годами сдерживаемые чувства хлынули потоком непереносимо горьких слез.

Опустив голову на руль, она выплескивала в рыданиях тоску по Чейзу, вспоминая злую муку в его глазах, которую не в силах была уничтожить.

Она оплакивала долгие, пустые годы, которые ей придется провести без его дразнящей улыбки и пронзительно-синих глаз.

Она оплакивала прошлое, настоящее и будущее.

Пока она плакала, природа разразилась яростной летней грозой, и оставшиеся несколько миль Карли пришлось преодолевать сквозь сплошные струи дождя и раскаты грома, сотрясавшие ее пикап.

Она едва успела доехать до своего домика. Через несколько минут дороги превратились в скользкое и опасное месиво. Пока она бежала к дверям, одежда ее насквозь промокла, и непроизвольная дрожь сотрясала все тело.

Спустя час Карли почувствовала себя значительно лучше хотя бы физически, если не морально. Огонь камина согрел ее, и ей даже удалось проглотить тарелку готового супа. И все же по телу время от времени пробегала нервная дрожь, и сердце по-прежнему сжимало болезненным спазмом.

Нужно заняться чем-то полезным, думала она, устроившись на полу перед камином, положив голову на спину Джексона. Но все ее жизненные силы словно иссякли, превратив ее в нечто вялое и апатичное.

Боже, когда она успела стать такой жалкой личностью? Ведь Карли всегда считала себя человеком уравновешенного и достаточно легкого характера. Из всех ее подруг она меньше всего была склонна обливаться слезами из-за мужчины.

С другой стороны, ни одна из ее подруг никогда не любила и не теряла такого парня, как Чейз Самуэльсон.

Печальные мысли ее были прерваны звонким ржанием, и Карли чуть не ударилась головой об пол, потому что Джексон выскочил из-под нее и рванулся к двери. Пес, ворча, поскребся в дверь, пару раз гавкнул и наконец затих, приветственными взмахами хвоста показывая Карли свое отношение к неизвестному гостю.

Чейз?

Карли стояла за дверью, опустив ладонь на задвижку и кожей ощущая его присутствие. Только глухие и быстрые удары сердца заполняли ее безмолвное ожидание. С чем он пришел? С новыми обвинениями? Или он простил ее?

В камине треснуло и рассыпалось искрами полено. Джек методично отбивал хвостом радостный ритм в предвкушении радостной встречи. Через несколько минут пес наконец сдался и снова растянулся перед камином.

А Чейз так и не постучал.

«Какого черта он здесь делает?» - спрашивал себя Чейз.

Прислонившись к железным перилам крыльца, он мял в пальцах почти не ношенную ковбойскую шляпу, которую он надел из-за дождя вместо любимой бейсболки. Она казалась ему такой же странной в его руках, как сам он - на крыльце дома Карли.

Не нужно было ему приходить. Нужно было остаться там, где он был еще час назад - в своем кабинете. Он сидел там, в тепле и уюте, и делал вид, что приводит в порядок документы турбазы. Он и сейчас был бы там, вместо того чтобы промокнуть и промерзнуть до костей. Был бы - если бы не Джейк.

Дедушка прошел к нему в кабинет, когда Чейз пытался сообразить, с чего начать наведение порядка, глядя на наваленные перед ним бумаги.

- Мне понадобятся месяцы, чтобы разложить все это в нужном порядке, - пробормотал он Джейку.

- А сколько тебе понадобится, чтобы понять, что ты не можешь жить без этой крошки, которую так любишь? - Вопросом на вопрос ответил Джейк.

- Дед, я не в настроении выслушивать лекции.

- Тем хуже для тебя, потому что так или иначе одну тебе придется выслушать. Не будь дурнем, Чейз. Иди и постарайся уладить с ней отношения.

Чейз с раздражением уставился на него.

- Уладить? Вот так вот взять - и забыть, что она обвинила меня в самом мерзком преступлении, пойти к ней, поцеловать и повалить на постель? Ты что, действительно считаешь меня до такой степени идиотом?

- Это не самое худшее, что ты можешь сделать.

- Ага. Хуже, например, выскочить на рельсы перед поездом. Хотя, если подумать, такой вариант был бы для меня куда легче.

Джейк покачал серебристой головой.

- Хуже - это позволить своей проклятой гордости взять над собой верх. Хуже - это торчать тут и выть от тоски, как бык по дороге на бойню. Ты сам отлично знаешь, сынок, что сколько бы ты ни рыскал по всему штату - да что там, по всей стране, - тебе не найти женщины, которая больше любила бы тебя.

- Если сегодняшняя демонстрация чувств - это все, чего мне стоит ожидать от Карли Джейкобс, то я лучше обойдусь без ее любви! - И он вернулся к своим бумагам, старательно игнорируя пристальный взгляд Джейка.

- Тебе известно, что Карли знала о твоей невиновности еще до звонка этих агентов? - поинтересовался Джейк.

Чейз в изумлении поднял на него глаза. Тот сидел напротив как будда, скрестив на груди руки и самодовольно ухмыляясь.

- Что?!

- Утром ты взбесился до такой степени, что даже не услышал разговор этих ребят. Уоткинс и Верл говорили, что Карли сразу поняла, что виноват Билли Маркесон. По словам Верла, малышка работала как сумасшедшая, стараясь спасти твою дурацкую гордость и собирая доказательства вины Билли.

С этими словами дед вышел из кабинета. Но он поселил достаточно сомнений в голове Чейза, чтобы довести его до умопомешательства. Целый час он сидел, вперившись глазами в пространство, пока наконец не решил, что должен поехать к Карли и выяснить, прав был дед или же только совал свой нос куда не следует.

Точно зная, что по такой грязи на машине ему до горной хижины не добраться, Чейз оседлал Бунтаря и отправился к домику Карли напрямик, через горы. На машине ему бы понадобилось полчаса. Короткий путь занял вдвое меньше.

Чейз преодолевал ветер и косые струи ливня и думал о том, что эта поездка скорее всего бесполезная трата времени и сил. Даже если Карли и поняла, что он не причастен к убийствам, все равно для него это слишком поздно и слишком мало. Женщина, которая любит его по-настоящему, вообще никогда бы не поверила, что он может быть причастен к таким гнусным делам. И все же она действовала на него, как луна на морской прилив, и он был бессилен противостоять ее притяжению.

И вот теперь он стоял на крыльце ее домика, чувствуя за дверью ее дыхание и сражаясь с водоворотом самых немыслимых чувств, пытался решить, постучать ему или отступить и раствориться в ночи.

Что за черт, в конце концов, он уже здесь!

Так почему бы не постучать?

Карли тут же открыла ему дверь. Она стояла перед ним в потрепанном длинном одеянии - Чейз узнал старый банный халат ее отца. Распущенные волосы упали вдоль лица, и сейчас она была похоже больше на ту девчушку, которую помнил с детства, чем на женщину, которую полюбил всем сердцем.

Сейчас это сердце перевернулось у него в груди при виде ее красных, опухших глаз. Когда он видел ее плачущей? Да никогда. И это зрелище - карие глаза его любимой, затуманенные слезами - оказалось выше его сил.

- Карли, радость моя, не плачь. - Чейз протянул к ней руки, и она упала ему на грудь, крепко обхватив за талию и уткнувшись лицом в промокшую под дождем рубашку. Она казалась такой худенькой, такой хрупкой, как будто вот-вот рассыплется, если он, не дай Бог, сделает неверный жест.

- Чейз, мне так жаль… Я так старалась не обидеть тебя. Но мне…

- Ш-ш-ш. Я знаю. Знаю. - Он приложил палец к ее губам.

Кровь забурлила у него в жилах, когда Карли прильнула поцелуем к пальцу. Чейз взял ее лицо в ладони, изо всех сил пытаясь противостоять желанию, которое вырывалось на поверхность всякий раз, когда она была рядом. Дрожащими пальцами заправил за ухо золотистую прядку и замер. Ее губы, прохладные и влажные, прижались к его ладони. Не раздумывая, он отнял руку и заменил ладонь губами.

Поцелуй поначалу был полон нежного тепла и утешения. Но уже через секунду Чейз, как всегда, когда держал ее в руках, почувствовал непреодолимое желание окунуться в ее сладость, раствориться в ней без остатка. Ее ответный стон унес все его благие порывы.

Господи, как же давно это было! Как давно он любил ее там, в горах. Долгие, как годы, дни прошли с тех пор, как их увлек за собой водоворот сказочных эмоций.

Ее руки скользнули с его мокрой ветровки вниз, и Карли потянула за рубашку, чтобы просунуть пальцы под ремень его брюк. Радость узнавания снова вернулась к ним, и с каждым жестом, с каждой новой лаской желание становилось все настойчивей. Чейз уже готов был сдернуть с ее плеч халат, но голос разума вмешался в самый последний момент.

«Думай, что делаешь. Таким способом на вопросы не ответишь!»

Чейз попытался отмахнуться от надоедливого внутреннего голоса. Он любит ее, она извинилась. А все остальное не имеет значения.

«А что будет в следующий раз?»

Будь оно все проклято! Его руки бессильно упали, и он прошагал через комнату к камину. Не может он этого себе позволить, несмотря на всю его страсть. Чейз слишком сильно ее любит, чтобы снова рисковать своим сердцем.

- Почему?…

Он обернулся. Карли, такая теплая, взъерошенная от его поцелуев, одарила его смущенной улыбкой, которая рвала ему душу.

Она протянула к нему руки, но остановилась, услышав его резкий голос:

- Карли, я должен уйти.

- Уйти…? Куда?

- Домой. В город. Куда угодно. Просто уйти. Мне вообще не нужно было приходить.

Чейз увидел, как она моментально спряталась в своей раковине, как снова возвела уже разрушенные им стены.

- Понятно. Да, конечно. Что ж, все было очень мило. Глоток на дорожку - и вперед. - Тон ее был отрывист, но в глазах плескался тоскливый мрак.

Он стиснул руки, чтобы они против его воли не протянулись к ней. Не дай Бог, он дотронется до нее - и все, ему уже не выбраться.

- Мы же убиваем друг друга, Карли. Я не шутил и не врал, там, в горах, когда говорил, что люблю тебя. Господи, да я всегда любил тебя. Мою маленькую Карли, с огромными глазами и неисчерпаемым запасом юмора. Ты - все, о чем я только мог мечтать в жизни. Думаю, все эти годы я бессознательно верил, что когда-нибудь ты вернешься в Уиски-Крик, вернешься ко мне и сможешь, преодолев прошлое, понять эту истину. Сегодняшний случай убедил меня, что я старался обмануть сам себя.

- То есть? - отрывисто и зло бросила Карли, но ее руки предательски дрожали, когда она сунула стиснутые кулаки в карманы старого халата.

- Я могу тысячу лет стараться - и все равно не стану тем, кто тебе нужен, - печально произнес он. - Я человек, Карли, человек из плоти и крови, а не какой-то неземной герой, который никогда не ошибается. Я полон человеческих слабостей. Я упрям как мул. Случается, я делаю глупости, не дав себе даже труда подумать над ними. Я не люблю прислушиваться к чьим-либо советам, потому что мне кажется, будто я лучше знаю, что хорошо, а что плохо для всех остальных.

- Кроме шуток? - Тень улыбки тронула ее губы - и умерла.

Чейз сохранил серьезный вид.

- Кроме шуток. Карли, я еще раз повторяю, я всего лишь человек, со всеми его недостатками, какие ты только можешь себе вообразить.

- Я это знаю. Я люблю тебя, Чейз. Разве не это самое главное?

Он закрыл глаза. Ее искренние слова ошеломили его. Да, он и раньше это знал, но сама она их никогда не произносила.

Когда Чейз открыл глаза, по ее щеке спускалась кристально прозрачная капля. Сердце его сжалось.

- Ты можешь мне честно сказать, что ты ни минуты не подозревала меня в этих случаях браконьерства? Когда ты узнала, что этот чертов нож принадлежит мне, ты подумала о том, что я мог быть причастен к убийству гризли?

Она промолчала, но он прочитал ответ в ее полных ужаса и отчаяния глазах.

- Так я и думал. Карли, представь себе, что за отношения нас ждут, если ты всякий раз, когда я взовьюсь, будешь ожидать самого худшего? Я так жить не могу. Думаю, и ты тоже.

- Чейз, я простила тебя за то, что случилось с Майком. Давно простила.

- Вот именно. - Слова рвались из него резче, чем он хотел. - Именно об этом я и говорю. Ты в. своем великодушии решила, что можешь простить меня за то, что случилось десять лет назад. А вдруг бы я тебе сказал, что не испытываю ни малейшего стыда за происшедшее тогда и не считаю, что мне необходимо прощение?

Карли смотрела на него не отрываясь. Нежели у него хватает наглости такое произнести?

- Ты уехал с девушкой, на которой собирался жениться твой лучший друг… - Она против воли повысила голос. - И после этого ты говоришь, что не испытываешь стыда?! Майк любил Джесси, он готов был ей луну с неба достать, он готов был умереть за нее, если бы она попросила. Но ты взмахнул флагом своей высшей лиги, сверкнул своей чертовой сексуальной ухмылкой - и она побежала за тобой, как кобыла за самым сильным жеребцом в табуне. А ты ей позволил сделать это, зная, что Майк тут остается ни с чем.

Чейз на миг прикрыл глаза, и Карли поняла, что глубоко ранила его своими словами. Когда он заговорил, его голос был тих и безжизнен:

- Ты видишь только то, что хочешь видеть, Карли. Так всегда было и так всегда будет. Но мы сейчас говорим не о том, что случилось много лет назад. Мы говорим обо мне и о тебе - и о том, чтобы принимать что-то на веру даже тогда, когда не понимаешь.

- Так дай же мне понять, Чейз! Ты постоянно повторяешь, что мне что-то неизвестно о той весне. Я взрослая женщина, а не наивная девчонка, которую нужно ограждать от горькой правды. Расскажи мне правду, Чейз. Потому что мне известна только одна правда - что ты нас предал.

- Нас?!

Она снова плакала, слезы капали одна за другой, и Карли была бессильна их остановить.

- Меня и Майка. Мы любили тебя, а ты повернулся к нам спиной. Ты просишь доверять тебе, но ведь когда-то я уже доверяла, Чейз. Доверяла как никому на свете. Я любила тебя, Чейз. Я по-прежнему люблю тебя… Мне не удалось возненавидеть тебя, как я ни старалась. Так скажи мне, что тогда произошло?

- Не могу.

- Не можешь - или не хочешь?

- И то и другое. Знаешь, Карли, что самое ужасное? По-моему, мне даже не стоит тебе рассказывать. Если бы ты любила меня так, как говоришь, ты не заставляла бы меня нарушить данное мною обещание… только для того, чтобы ты могла решить - достоин я тебя или нет. А кто знает? Может, расскажи я тебе всю правду, ты все равно продолжала бы винить меня за смерть Майка, и мы снова оказались бы все перед тем же выбором. Ты никогда не сможешь полюбить меня, по-настоящему полюбить - до тех пор, пока не оставишь прошлое в покое и не пойдешь вперед.

- Значит, таков твой ультиматум? Майк - или ты? Мне нужно выбирать? Знаешь, я всегда об этом догадывалась.

- Нет, черт возьми! Мне такое и в голову бы не пришло!

- А чего ты от меня хочешь, в таком случае?

- Очевидно, того, чего ты мне дать не желаешь, да и не можешь. - Чейз накинул на себя ветровку и нахлобучил ковбойскую шляпу. - Доверия. Если ты не в состоянии доверять мне в этом, то не сможешь доверять ни в чем другом.

Карли ненавидела свои слезы, ненавидела слабость, которую перед ним проявляла, ненавидела его правду. А он действительно был прав - даже простив его за то, что произошло много лет назад, она не знала, сумеет ли она забыть его предательство или же всю жизнь будет жить в ожидании следующего неминуемого удара.

- До свидания, Карли, - сказал он. - Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

* * *

- Ты не забыла положить салфетки, дорогая?

- Нет, мамочка. Положила. И тарелки, и чашки, и столовые приборы, и вообще все, что только ты меня просила положить. - Карли улыбнулась. Бетси, как обычно, ужасно переживала по поводу каждой мелочи. Ее это теперь почти не раздражает, сама себе удивилась Карли. Может, она наконец повзрослела?

Бетси улыбнулась ей в ответ и потрепала по руке. Карли накрыла ладонь матери своей и легонько сжала. Они поразительно хорошо уживались последнее время. Карли даже жалела, что оставляет мать одну в Уиски-Крике и возвращается в Чейенн. Трудно поверить, но ей действительно будет не хватать вечной опеки Бетси! События последних двух недель смягчили ее обычное недовольство, показали, как важно держаться за родных тебе людей.

Бетси, словно прочитав ее мысли, прижала дочь к себе и крепко обняла. Карли с наслаждением вдохнула знакомый аромат ванили и роз.

- Господи, как бы мне хотелось, чтобы завтрашний день никогда не наступил и ты не уезжала, - сказала Бетси. - Как же было хорошо с тобой!

- Здорово, - согласилась Карли. Она была рада, что неделю назад, заканчивая дело об этом случае браконьерства, перебралась из домика в горах обратно к матери.

Но теперь работа закончена, и ее уже ничто не удерживает от возвращения к своей прошлой жизни, прошлым друзьям… словно это лето было всего лишь коротким отдыхом на долгом, утомительном пути.

Она бы могла остаться. Если бы захотела. Верл предложил ей место главного инспектора района Уинд-Ривер. Заманчивое предложение. Жить рядом с мамой, работать в горах, которые полюбила с детства. Но соблазнительнее всего стабильность, возможность работать на одном месте, в городе, где знакомо каждое лицо.

Разумеется, согласиться она не могла. Это совершенно немыслимо. Ей ни за что не хватило бы сил встречаться с Чейзом каждый день или даже время от времени. Она ни за что не смогла бы спрятать от него свою мучительную память о том, что они могли бы иметь и потеряли.

- Я обещала сама себе, что не стану надоедать тебе и жаловаться, сказала Бетси, отвлекая Карли от грустных мыслей. - Ты приняла решение, дочка, и, уверена, для тебя так лучше. - Мать отстранилась от нее и аккуратно расправила платье. - Я прошу тебя только об одном - не забывай, что бы ни случилось: твой дом здесь, и тебя в нем всегда ждут.

Глаза у Бетси подозрительно заблестели. Карли удивилась, почувствовав ответный спазм в груди.

- Не забуду, мамочка. Обещаю тебе.

Бетси встала.

- Ну, хватит киснуть, а то парад начнется без нас.

Карли подогнала пикап к дому, так, чтобы можно было уложить складные стулья, одеяла, корзину для пикника и дюжину пирогов для благотворительного аукциона, над которыми Бетси трудилась всю неделю.

- Помнишь, как твой папа любил День города? - спросила Бетси по дороге к центру. - Он весь этот день проводил в парке, от рассвета до самого последнего фейерверка, следил за парадом, а потом до вечера играл во все игры подряд, как мальчишка. Иным на месяц хватило бы веселья, которого он набирался за день.

Карли улыбнулась воспоминаниям. Отец любил людей. И со всеми - будь то самый отпетый хулиган или уважаемый житель города - обращался с одинаковым уважением и достоинством. Именно поэтому он был таким хорошим мэром, и еще более прекрасным отцом. Многие из этих черт она видела и в Чейзе.

Карли, пораженная тем, что позволила себе сравнить отца с Чейзом, резко нажала на газ и едва не сбила пешехода.

- Карли! - взвизгнула мать.

- Извини, ма. - Она все еще не могла избавиться от потрясения. Чейз и ее папа? Неужели в них действительно есть что-то общее?

И сама же ответила. Да. И многое. То же потрясающее остроумие. То же врожденное сострадание к людям. Та же способность находить хорошее в любых, даже самых сложных и неприятных ситуациях.

Карли, все еще пребывая в полном смятении, припарковала машину между широкой и короткой Главной улицей, по которой должен был пройти парад, и центральной городской площадью, где потом разыгрывались основные события праздника. Карли вместе с матерью отнесли складные стулья на свое обычное место. Отсюда, с тенистой стороны улицы, у самого здания городского суда, они всегда наблюдали парад. И сейчас Карли везде видела знакомые лица.

Где, интересно, Чейз? У нее сводило живот от предвкушения и тревожного ожидания. Он непременно должен быть где-нибудь рядом. Никто из жителей Уиски-Крика не позволял себе пропустить День города, иначе проштрафившегося привлекали к организации следующего праздника.

Парад уже близился к концу, когда Карли наконец увидела Чейза. Обшарпанный громкоговоритель на стене единственного в городе банка шипел, трещал, и Карли практически ничего не слышала. До нее донеслись лишь слова «лагерь», «дети» и «Самуэльсон» - и толпа разразилась шквалом аплодисментов, даже более громкими, чем те, которыми приветствовали верховой отряд шерифа.

И вот он появился.

Верхом на Бунтаре, в окружении множества детей, которые сейчас отдыхали в Лейзи-Джейке.

Отчаянная тоска и сожаление накатили на Карли. Стиснув на коленях руки, она неотрывно следила за ним, пока он проезжал мимо, крепко обнимая восседающую перед ним белокурую малышку. Та вцепилась одной ручкой в седло, а другой неистово махала зрителям.

Чейз улыбнулся и шепнул ей что-то на ухо. Наверняка что-то очень хорошее, потому что девчушка забыла про седло, обернулась к нему и, обхватив руками за шею, расцеловала в обе щеки.

Он залился румянцем, когда на эту сцену толпа отреагировала настоящей овацией.

Карли закрыла глаза. От любви к нему разрывалось сердце. Даже сквозь плотно закрытые веки образ Чейза с маленькой девочкой в седле стоял у нее перед глазами.

Детский лагерь прошел мимо, и больше Карли уже никого не видела, погруженная в воспоминания.

Она тоже когда-то точно так же ехала с ним на одной из лошадей его деда. Он обнимал ее одной рукой, а другой направлял лошадь к их любимому месту на реке.

Ей было девять, Чейзу тринадцать, и оба они были перепуганы до полусмерти. Майку стало совсем плохо. В тот день ему делали какие-то сложные анализы, и никто не мог сказать наверняка, что сулит ему будущее.

Карли прокручивала весь день в памяти и поражалась не отчетливости воспоминаний, а тому, что она не вспомнила этот случай раньше. Одна из сестер Чейза была лучшей подругой Карли, и поэтому родители оставили ее в Лейзи-Джейк, а сами отправились в город, к Майку. Карли сидела на кухне, дожидаясь Чейза с тренировки по бейсболу.

Вернувшись, он лишь взглянул на ее бледное, помертвевшее от страха лицо - и снова вышел, чтобы оседлать лошадь. Они проехали уже несколько минут, прежде чем она набралась храбрости задать ему терзавший ее весь день вопрос:

- Чейз… А что, если… что, если Майки умрет?

- Он ни за что не умрет! - горячо выпалил в ответ Чейз. - Мы ему этого не позволим.

- Но мама с папой говорят, что он очень сильно болен. Ему нужна почка или что-то такое.

Чейз покрепче прижал ее к себе.

- Не беспокойся, кнопка, - сказал он. - У меня же две почки. Сегодня я спросил учителя биологии, и он ответил, что человеку нужна всего одна. Если Майки будет нужна почка, я отдам ему свою. Вот и все. А уж он сумеет ею воспользовать лучше, чем я.

Исполненная детской безоговорочной веры, Карли даже не усомнилась в его логике, а просто обернулась точно так, как только что эта белокурая малышка, и обняла - изо всех своих сил. Вот такая была эта дружба. Глубокая, чистая, верная.

- Карли? Дорогая, что случилось? - Голос матери ворвался в воспоминания. Карли несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от образов прошлого.

- Я… Нет… Просто…

Любопытство на лице Бетси мгновенно сменилось тревогой.

- Я так и знала! Как только ты вышла из дому без шляпы, я сразу поняла, что дело закончится солнечным ударом. Разве так можно?! Блондинки должны особенно беречься, моя девочка.

Он опустила ладонь на лоб Карли.

- Гм-м. Жара вроде нет. Но все равно, пойдем, отдохнешь вон там, в тенечке на траве.

Карли едва слышно хмыкнула.

- Какой там удар, мамочка! Еще и одиннадцати нет, да и день облачный. Но все равно, спасибо за то, что тревожишься обо мне.

- Я же твоя мать. Я не могу о тебе не тревожиться. И сильно тревожусь, особенно последние две недели. - Бетси осторожно взяла Карли за руку. - Я еще не видела, чтобы ты так страдала. Если бы я только могла помочь!

Карли невидящим взглядом смотрела на процессию новеньких сверкающих комбайнов и молотилок. Парад заканчивался демонстрацией техники из сельскохозяйственного магазина.

А у нее из головы не выходил подросток с горящими синими глазами, клятвенно обещавший спасти жизнь своего друга.

Разве какие-нибудь несколько лет и одна ветреная женщина могли разрушить такую дружбу? От собственных мыслей Карли стало нехорошо. Она впервые за десять лет сомневалась в своем видении событий той весны.

- Мам, - вдруг выпалила она, - почему ты никогда не винила Чейза в смерти Майка?

Бетси вздохнула.

- Ну вот, опять за свое. Карли, перестань, пожалуйста. Это было так давно, а ты только и делаешь, что бередишь старые раны. Это до добра не доведет.

- Ответь мне! - Ее чуть ли не трясло от желания услышать ответ. - За все эти годы ты не сказала ни единого плохого слова о Чейзе. А ведь ты видела, в каком состоянии был Майк, когда Чейз с Джесси уехали из города. Почему ты никогда ни в чем не винила их?

Мука затуманила глаза матери.

- Потому что я знала, как сильно любили Майка Чейз и Джесси. И я никогда не верила, что они обманули Майка. Я не знаю, почему они уехали вместе, но я точно знаю, что предать Майка они не могли. Чейз очень хороший человек, Карли. Хороший, честный, искренний.

«Хороший, честный, искренний».

Это правда. Так и есть. Карли вдруг осознала, что все это время ее мозг пытался понять то, что давно поняло сердце. Карли истерзала себя вопросом, как она могла полюбить человека, предавшегоее брата. А ей следовало спрашивать себя: как она, зная Чейза, может верить в то, что он предатель?

Покой и радость воцарились в ее душе. Она не с Чейзом сражалась, не Чейзу не доверяла. Она сражалась сама с собой. И себе не доверяла. Облегчение, которое снизошло на нее, трудно было оценить.

- Мамочка? Мне нужно найти Чейза. Как ты думаешь, где он сейчас может быть?

Бетси окинула ее быстрым взглядом и улыбнулась. А потом крепко обняла дочь.

- Кажется, ты все-таки останешься, верно?

- Не знаю. Это зависит от него, - проговорила Карли, уткнувшись губами в щеку матери. И отстранилась, горя желанием сейчас же это выяснить. - Так где я могу его найти?

- Загляни в кафе клуба «Лайон», где готовят гамбургеры. Обычно он после парада помогает там…

Карли уже летела через улицу, не дослушав слова матери.

11

С трудом пробившись сквозь толпы празднично одетых людей, Карли в конце концов разыскала Чейза. В красном полосатом фартуке, он готовил гамбургеры, смеялся и флиртовал со старой миссис Дженсен - той наверняка исполнилось восемьдесят лет десять назад.

Сморщенное, как печеное яблочко, лицо миссис Дженсен заливал румянец в ответ на шутки Чейза. Карли залюбовалась им, открывая в любимом человеке новые привлекательные стороны. У нее буквально подкосились колени, когда он снял свою кепку и вытер пот тыльной стороной руки.

А потом их взгляды встретились сквозь поднимающийся от гриля дымок, и Чейз уронил лопаточку для гамбургеров на стойку.

Она медленно шла к нему через большой зал. По пути схватила бумажную тарелку и протянула ему:

- Я… Мне чизбургер, пожалуйста, - пробормотала Карли.

Ей показалось, что она заметила муку, промелькнувшую в его глазах, - и тут же выражение его лица стало снова замкнутым. Он отвернулся.

- Как его приготовить, мэм?

Она улыбнулась его вежливо-официальному тону и тому, как все посетители в пределах видимости с жадным любопытством прислушивались к ним.

- Как хочешь, - отозвалась она. - Я знаю, что ты превосходно готовишь, так что просто доверюсь тебе. Наверняка то, что ты предложишь мне, будет самым лучшим.

Взгляд Чейза метнулся к ней, и полуденное солнце сверкнуло в бездонной синеве его глаз. Карли, собрав все свое мужество, выдержала этот взгляд, надеясь лишь, что Чейз увидит на ее лице хоть каплю ее любви к нему.

- А если я положу что-нибудь, что тебе придется не по вкусу? - тихо спросил он.

Карли улыбалась, глядя, как медленно тают льдинки в любимых глазах.

- Что ж, я переживу. Ведь я знаю, что ты не способен намеренно причинить боль женщине, которая тебя любит.

Фартук в мгновение ока слетел с него, и Чейз уже протягивал к ней руки. Теплые губы прижались в поцелуе к ее губам, а Карли, крепко обхватив его за шею, смеялась и целовала его в ответ.

Он наконец поднял голову, и только теперь Карли вспомнила, где они находятся, вспомнила о зрителях, приветствующих их восторженными аплодисментами и свистом.

Карли вспыхнула, совсем как недавно миссис Дженсен. Та, кстати, сияла от счастья, как и все остальные посетители кафе. Карли разжала руки и выскользнула из объятий Чейза.

- Ларри! - крикнул он. - Закончишь без меня. - И потянул Карли к выходу.

- Да уж мы видим, что тебе не до гамбургеров! - выкрикнул кто-то в ответ, и Чейз рассмеялся низким, грудным смехом, который дрожью отозвался в ее теле и уничтожил остатки сомнений.

- Это точно, - сказал он.

Они уже добрались до конца сквера, не замечая праздничной толпы, не обращая внимания на окружающих и только наслаждаясь радостью от близости друг друга, как позади раздался детский голосок:

- Дядя Чейз, дядя Чейз, подожди!

Чейз застыл на месте. Потом медленно обернулся. Карли обернулась вслед за ним и увидела догоняющего их темноволосого мальчугана лет девяти.

- Вот так-так, Джош Тейлор, - протянул Чейз. - Откуда ты взялся в Уиски-Крике?

Мальчик с ходу попал в объятия Чейза, и Карли успела заметить только карие глаза и какую-то странно знакомую улыбку. Потом мальчуган отступил, явно смущенный таким не мужским поведением со своей стороны.

- Карли, это Джош Тейлор. Его маму, я думаю, ты помнишь. - Чейз обратил на нее непроницаемый взгляд. - Джесси Палмер.

Она вздрогнула, пристально всматриваясь в лицо мальчика, - и вся краска мгновенно схлынула с ее лица.

Неудивительно, что он показался ей знакомым. Она видела эту улыбку и эти глаза каждый день в течение первых семнадцати лет своей жизни. В лучах солнца сверкнул серебристый медицинский браслет на его тонком запястье. Карли не нужно было читать сделанную на нем надпись, чтобы догадаться, что там написано. Сахарный диабет. Точно такой же носил и его отец.

Ее брат.

У нее не было времени осознать увиденное, справиться с потрясением. Изящная, хорошо одетая женщина с улыбкой на красивом лице подошла к ним.

- Джесс!

Карли различила теплое чувство в голосе Чейза. Он крепко обнял женщину.

- Почему ты не предупредила, что собираешься приехать?

- А мы хотели сделать всем сюрприз. Мои старики так давно не видели Джоша и Кайла, вот мы и решили приехать на День города.

- Я очень рад, - мягко сказал он. - Тебе давно пора было вернуться домой и посмотреть в лицо всему, от чего ты так старательно убегала.

- Я знаю, - сказала Джесси. Ее взгляд упал на Карли. Джесси приветливо улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, когда она поняла, кто перед ней. - Ты ведь… Привет, Карли.

Карли просто не в силах была оторвать потрясенный взгляд от мальчика с лицом Майка и ответить на приветствие женщины, которую когда-то считала своей будущей невесткой.

Она не увидела реакции Джесси на ее явный шок, но смутно уловила обращенные к мальчику слова:

- Беги-ка назад, к папе и Кайлу, скажи им, что мы встретили Чейза, - сказала Джесси сыну. И, проследив, как тот побежал через сквер, вновь повернулась к Чейзу и Карли. - Ты так и не сказал ей всю правду? - В голосе Джесси звучало недоверчивое изумление.

- Ты же сама умоляла меня не делать этого, - напомнил Чейз.

- Знаю, но ведь это было десять лет назад! И ты уже тогда упрекал меня, что я поступаю несправедливо по отношению к семье Майка, что я должна рассказать им о нашем ребенке. Я не сомневалась, что ты давно открыл им эту тайну.

- Я не имел на это никакого права. Что бы я ни думал, что бы ни чувствовал, его мать все-таки ты.

- Ну да, верно, а ты просто глупец, у которого случайно оказалась свободной лишняя комната для перепуганной беременной девятнадцатилетней девчонки без друзей и без средств к существованию, и который оплачивал счета, когда ей пришлось лечь в больницу на сохранение. Ты просто, так сказать, прохожий, которому нечего было делать, кроме как двадцать часов держать меня за руку, пока продолжались роды. И это несмотря на то, что тебя чуть не вышибли из высшей лиги за пропущенную игру.

Больше Карли выдержать была не в силах. Ее сейчас стошнит. Прямо на нарядное платье Джесси Палмер.

- Я пойду, - промямлила она и исчезла в толпе.

Как слепая, она умудрилась добраться до своего пикапа и даже проехать через запруженный людьми город.

Неизвестно каким образом она оказалась на их любимом месте рыбалки. Ветер напевал в соснах знакомую мелодию, но Карли слышала только гулкий стук сердца и болезненную пульсацию крови в висках.

Мысли кружились в сумасшедшем вихре.

У Майка и Джесси есть сын.

И Чейз это знал. Еще тогда знал.

Карли опустилась на камень у самой реки и съежилась, обхватив себя руками. О Боже! Чейз, должно быть, увез Джесси в Калифорнию, чтобы она родила ребенка вдалеке от любопытных глаз и злых языков маленького городка.

Он не предавал их. Все эти годы хранил чужую тайну, рискуя собственным счастьем.

Она глухо застонала и, соскользнув с валуна, свернулась калачиком на земле. Сколько лет прошло в бессмысленной ненависти! Карли пылала праведным гневом, она судила и выносила приговор. А он не произнес ни единого слова в свою защиту. Принимал все ее обвинения, так и не сказав тех простых слов, которые оправдали бы его.

В такой позе ее и обнаружил Чейз, спрятавшуюся за валуном, как будто тихий поток угрожал смыть ее с берега.

Он смотрел на нее несколько минут и сразу догадался, когда Карли почувствовала его присутствие. Тело ее напряглось, а потом она все-таки подняла голову.

- Почему ты не сказал мне всего этого раньше? - Ее голос осип, а глаза покраснели от слез стыда и боли.

Чейз опустился на колени прямо перед ней.

- Сначала я думал, что не рассказал потому, что обещал Джесси молчать. Но теперь мне кажется, что я просто не знал, как это сделать. Не находил подходящих слов.

- А почему бы тебе было не сказать просто: «Карли, твой брат был первостатейным негодяем, отказавшимся от своего ребенка»? Ведь именно так все и было, верно?

Чейз молчал, подбирая слова, а Карли с силой опустила кулак на ближайший камень, даже не поморщившись от боли.

- Нет, второй такой идиотки на всем свете не найдешь. Все это время ты защищал его, ты всегда это делал! Оберегал его память - точно так же, как в детстве оберегал его здоровье. Я же помню, как ты постоянно заставлял его следить за уровнем сахара в крови и есть только то, что можно!

- Не нужно так, Карли, - тихонько произнес он. - Не вини его, солнышко. Я верю, что Майк хотел ребенка. Он очень любил Джесс, просто он был так молод и так страшно боялся, что его дитя унаследует диабет, что не способен был разумно мыслить. Ты же знаешь, как Майк ненавидел свою болезнь, необходимость постоянно о ней помнить и жить в ожидании очередного ухудшения.

- Что же… Как это все было?

У Чейза душа разрывалась от того, что он может причинить ей боль, но он понимал, что она имеет право узнать в конце концов всю правду.

- Джесс пришла в восторг, когда поняла, что беременна. Они собирались пожениться сразу же после того, как Майк окончит колледж, и она думала, что это событие просто приблизит свадьбу на пару месяцев. Она ожидала от Майка такой же реакции, но он просто взорвался. Кричал, что не желает несчастному ребенку такой жизни, какая досталась ему.

- О, Майки, - прошептала Карли. - Неужели тебе было настолько трудно?

Чейз, страдая вместе с ней, привлек ее к себе и крепко обнял. Карли благодарно прижалась щекой к его плечу.

- Джесси считает, что он чувствовал себя гораздо хуже, чем все вокруг думали, - продолжил Чейз через несколько минут. - Она уверена, что он знал о близком своем конце и хотел просто оттолкнуть, обидеть как можно сильнее, чтобы ей не было так тяжело от разрыва с ним. Хотел, чтобы она ненавидела его вместо того, чтобы остаться рядом и смотреть, как он постепенно угасает.

- Ты был его лучшим другом. По-твоему, она права?

Чейз пожал плечами.

- Похоже на то. Джесс тогда позвонила мне в полном отчаянии, сказала, что Майк уговаривает ее сделать аборт, и умоляла поговорить с ним, надеясь, что я его образумлю. Но Майк и слышать ничего не хотел. Только повторял, чтобы я позаботился о ней. «Так будет лучше», - отвечал он на все мои доводы. Я это от него слышал тысячу раз. Одному Богу известно, что он имел в виду.

- И ты, несмотря на приглашение в высшую лигу, взвалил на себя такое бремя?

Чейз отвел глаза.

- Я просто не мог найти лучшего выхода. Джесси не в силах была оставаться в Уиски-Крике, рядом с Майком, а беременность становилась все заметнее. Я столько раз мечтал рассказать тебе о Джоше. Он очень похож на Майка - такой же упрямый и с тем же прирожденным лидерством в крови. Но я ведь ей обещал, Карли. Она не хотела причинить тебе и твоим родителям боль, сообщив, что Майк не хотел своего ребенка.

- Я так отвратительно обращалась с тобой, - сказала Карли. - Вот что больнее всего. Я столько времени вела себя как озлобленная, эгоистичная девчонка. Почему ты не возненавидел меня?

Чейз еще сильнее стиснул ее и прикоснулся поцелуем к макушке.

- Ш-ш-ш. Как я мог тебя ненавидеть? Ты же моя маленькая солнечная Карли. И только моя чертова гордость заставляла меня требовать от тебя слепого доверия, в то время как я сам не доверял твоей способности принять правду.

- Я тебе верю, Чейз. Именно это я и хотела сказать сегодня. Во время парада меня вдруг словно озарило, что я всегда в глубине души была уверена в твоей непричастности к смерти Майка. Просто гораздо легче было обвинять тебя, чем взглянуть в лицо горькой правде и признать, что Майк сам себя разрушал и мы ничего не могли с этим поделать.

- Я бы все отдал, лишь бы уберечь тебя от этой боли, - сказал Чейз.

- А что будет теперь?

- Джесс сказала, что хочет сама познакомить Джоша с Бетси. По-моему, она давно хотела это сделать, но боялась усложнить Джошу жизнь. Теперь он уже достаточно большой, чтобы все понять.

Карли грустно улыбнулась.

- Когда первое потрясение пройдет, мама будет в полном восторге от того, что у нее есть внук. Может быть, перестанет тогда требовать внуков от меня.

Чейз хмыкнул.

- Мы вполне можем подарить ей то, что она хочет. Разве что подождем с детьми до свадьбы?

У нее екнуло сердце.

- Д-до чего?

- Снова моя самонадеянность, да? - улыбаясь, ответил он. - Прости. Но, знаешь, тебе просто придется выйти за меня замуж. Я теперь не выпущу тебя из объятий, а Джейк и Бетси скорее уедут куда глаза глядят из Уиски-Крика, чем позволят нам жить вместе до брака.

Карли боялась даже моргнуть. Вдруг это чудо растает как дым?

- Б-брака? Ты уверен?

- Ну разве что ты горишь желанием услать наших стариков куда подальше, чтобы не докучали нам своими советами? Я бы сказал, идея не так уж и плоха. - Чейз сверкнул своей неповторимой усмешкой. - А что, давай поселимся вместе и посмотрим: быстро они соберут чемоданы, спасаясь от обрушившегося на их головы позора?

Она рассмеялась.

- Чейз, я же серьезно. Брак - это навсегда.

- Именно, - торжественно, без намека на юмор в голосе, провозгласил он. - Я люблю тебя, Карли Джейн Джейкобс. Люблю больше жизни. Не могу гарантировать тебе особую материальную выгоду от брака со мной, но обещаю, что сделаю все возможное для твоего счастья.

Карли закрыла глаза, прислушиваясь к тихому, теплому покою в душе. Весь ее жизненный путь вел к этому человеку и к этому дивному мигу. В мире остался лишь Чейз, его руки, сомкнувшиеся вокруг нее, его слова, его любовь.

Она улыбнулась и, подняв голову, заглянула ему в глаза.

- Прекрасные слова, Самуэльсон, только ты забыл одну маленькую деталь.

- То есть?

- Если память мне не изменяет, то контракт, который мы заключили много лет назад, гласил, что я должна добиться твоей руки в равной борьбе в поединке по армрестлингу. Боюсь, я тебе не пара.

Чейз рассмеялся:

- Я бы сказал, ты превосходишь меня во всем в десятки раз. Вообще-то я собирался сохранить силы и отложить всю борьбу до брачной ночи, но раз ты настаиваешь…

Он закатал рукав и поставил локоть на камень.

Боже, неужели жизнь может быть так прекрасна? Карли задавала себе этот вопрос, опускаясь на колени с другой стороны валуна. Их пальцы переплелись. Чейз стиснул ее ладонь и набрал побольше воздуха.

- Раз. Два. Три. Начали!

Карли напряглась изо всех сил. Сначала рука ее встретила сопротивление, но уже через секунду его пальцы оказались прижатыми к плоской поверхности валуна.

- Похоже, я ослаб от любви, - ухмыльнулся Чейз и, подхватив ее на руки, закружил в объятиях.

«Именно здесь я и мечтала всегда оказаться, - подумала Карли. - Здесь, с Чейзом, среди любимых и прекрасных гор».

- Похоже на то, - успела ответить она до того, как их губы слились в поцелуе.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11