Война племен. Проклятые земли [Маркус Хайц] (fb2) читать онлайн

- Война племен. Проклятые земли (а.с. Гномы -2) 2.1 Мб, 558с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Маркус Хайц

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Маркус Хайц «Война племен. Проклятые земли»

Посвящается всем тем, кому полюбился небольшой, но величественный народ гномов

В битве у горы Черное Ярмо я видел, как рыдали тролли, как стонали орки, как отчаялись лучшие из наших воинов. Но я никогда не видел гнома, который бы пал духом.

Пальдурил, лейб-гвардеец Лиутасила, правителя королевства эльфов Аландур
О гномахъ.

Проживаютъ они в тѣмныхъ пещѣрахъ. Нѣсмотря на нѣбольшой ростъ, способны убить однимъ ударомъ топора orkus gigantus. Они куютъ лучшиѣ клинки въ Потаѣнной Странѣ и способны осушить бочонокъ пива, нѣ запьянѣвъ. И это рѣчь идетъ только об ихъ женщинахъ.

«Заметки о народахъ Потаѣнной Страны, ихъ свойствахъ и особенностяхъ».
Книга находится в Центральном архиве Вирансьенса, королевство Табаин. Манускрипт магистра этнографии М. А. Хета от 4299 солнечного цикла
Однажды к гному пришла смерть. Она хотела забрать его с собой, но гном крепко уперся башмаками в скалу, на которой стоял, набычился и сказал смерти: «Нет!» И смерть отступила.

Народная мудрость, передаваемая из уст в уста в южной части королевства Сангреин

Благодарности

Приключения Тунгдила и его друзей-гномов продолжаются!

После успешного выхода в свет книги о маленьком народе гномов (во что некоторые не верили) читатели стали просить продолжение. Мне нельзя было повторяться, и при этом новая история не должна была стать хуже первой книги. Кроме того, я хотел, чтобы «Войну племен» могли читать и те, кто не знаком с первой частью — книгой «Повелитель гномов». Исходя из этого, я уделил особое внимание наметившемуся в «Повелителе гномов» конфликту между отдельными племенами, не забывая и о пророчестве, согласно которому новая опасность придет в Потаенную Страну с запада. Сейчас могу лишь сказать: все стало еще гномее! И непредсказуемей…


Хотелось бы выразить свою благодарность Ангеле Кюппер, а также людям, которые первыми прочитали эту книгу, — это Николь Шумахер, Соня Рютгер, Майке Северинг и доктор Патрик Мюллер. Хочу также поблагодарить издательство «Пайпер», доказавшее свою любовь к гномам.

Маркус Хайц, июль 2004

Главные герои

Племена гномов
Первые

Ксамтис Вторая Упрямая, из клана Упрямцев из племени Первого, Боренгара, также именуемых «Первыми», королева

Гуфгар Наковальня, из клана Железных Гвоздей, кастелян королевы

Балиндис Железнопалая, из клана Железнопалых, кузнец

Булингар Железнопалый, ее отец

Глаимбар Остролезвый, из клана Железные Тиски, воин

Фирна Благородная, из клана Рудокопов, гонец

Бельдобин Наковальня, из клана Железных Гвоздей, гонец


Вторые

Балендилин Однорукий из клана Сильнопалых, из племени Второго, Бероина, также именуемых «Вторыми», король Вторых

Боиндил Равнорукий, также именуемый Бешеным, и Боендал Меткий из клана Топорометателей, воины, близнецы


Третьи

Тунгдил Златорукий, воин, ученый

Лоримбас Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени третьего, Лоримбура, также именуемых «Третьими», король Третьих

Ромо Стальное Сердце, племянник короля Лоримбаса, воин

Зальфалур Щитобоец из клана Кровеглазых, воин


Четвертые

Гандогар Серебробородый из клана Серебробородых, из племени Четвертого, Гоимдила, также именуемых «Четвертыми», король Четвертых, Верховный король гномов


Свободные гномы

Геммил Мозолисторукий, король Свободных гномов

Занда Отважная, королева и главнокомандующая в период войны

Мюрмианда Алебастровая, хирург

Брамдаль Мастер Клинка, палач

Люди
Андокай Вспыльчивая, волшебница

Джерун, телохранитель Андокай

Невероятный Родарио, актер-мим

Фургас, магистр техникус

Нармора, возлюбленная Фургаса, актриса-мим

Дорса, их дочь

Розильда, нянька


Принц Маллен фон Идо из рода Идо, повелитель королевства Идомор

Король Беллетаин, повелитель королевства Ургон

Король Брурон, повелитель королевства Гаурагар

Королева Умиланта, повелительница королевства Сангреин

Королева Вей Четвертая, повелительница королевства Вейурн

Королева Изика, повелительница королевства Ран-Рибастур

Король Нат, повелитель королевства Табаин


Трук Элий, чиновник в городе Скальград

Хозйеп, плотник

Аспила, женщина родом из Гастинги

Эртил, торговец из Пористы

Лирким, загадочная незнакомка в Пористе

Нуфа, служанка Нудина/Нод’онна

Валласин, предводитель войска Беллетаина

Другие
Ондори, альвийка из Дзон-Бальзура, королевства альвов

Эстугон, альв

Лиутасил, правитель королевства эльфов Аландур

Ужноц, князь орков в королевстве орков Тоборибор

Руншак, советник Ужноца

ЧАСТЬ 1

Пролог

Потаенная Страна, восточная часть королевства Первых, конец зимы 6234 солнечного цикла
Снежинки беспокойно плясали в воздухе. Спускаясь с небес, они мчались к Красным горам и, подчиняясь воле ветра, оседали на склонах, укутывая скалы белым одеялом.

Снег шел уже много дней, и его скопилось столько, что под ним могло бы укрыться десять гномов, вставших друг другу на плечи.

Боендал Меткий из клана Топорометателей из племени Второго, Бероина, стоял на башне, второй по высоте из девяти сестер, и смотрел на восток. Поверх кольчуги он надел меха, защищаясь от сильного холода.

Перед Боендалом раскинулась крепость Восточные Железные Врата, построенная потомками Боренгара, Первого Кузнеца. Стены крепости вздымались прямо у скалистых горных откосов. Восемь из девяти башен высились за первой крепостной стеной, соединяясь между собой подвесными мостами. Самая высокая башня Железных Врат стояла особняком за второй крепостной стеной, широкий мост соединял ее с единственным входом в гору, в королевство Первых. С западной стороны Красные горы попирала такая же крепость, Западные Железные Врата, защищавшая Потаенную Страну от чудовищ, готовых ворваться в нее извне.

«Как же мне надоело ждать!» Гном, гостивший в этой крепости, едва сдержал зевок. Любоваться снегом, поблескивавшим в лучах луны ясными ночами, было чудесно, вот только занятие это быстро наскучивало, к тому же белые покровы оказались опасны. Сторожевые башни, мостки на крепостной стене и у входа в королевство Первых постоянно приходилось очищать — из-за тяжести строения могли обрушиться. Строители крепости предусмотрели удары троллей, снаряды, запущенные из катапульты, гигантские тараны, но никогда и подумать не могли, что выпадет так много снега.

— Снежная буря идет с запада. — Один из стражников недовольно уставился на небо.

От холода дыхание гнома облачком пара вырывалось изо рта, а густые каштановые усы покрылись слоем инея. Шмыгнув носом, стражник погрузил свою кружку в котел с пряным пивом. Под котлом тлел слабый огонь — так гномы поддерживали температуру напитка, не позволяя ему кипеть и сильно испаряться.

Гном залпом осушил кружку, громко рыгнул и, вновь наполнив ее пивом, протянул Боендалу.

— А ведь раньше бури никогда не приходили с запада. Только с севера.

Боендал с радостью принял напиток. В такие ночи теплое крепкое пиво помогало согреться. Звенья кольчуги, надетой поверх стеганки, зазвенели, и от движения раны на спине опять заныли. Гном поморщился.

— Все в порядке? — встревоженно спросил стражник. — Я слышал, что раны от стрел альвов причиняют страшную боль.

— Ничего, — покачал головой Боендал. — Боль напоминает о том, что Враккас помог мне, когда эти стрелы вонзились в меня.

После долгого путешествия по Потаенной Стране он с друзьями добрался до крепости Первых, когда их обстреляли альвы. Боендала тогда сильно ранили — стрелы пробили кольчугу, и он потерял много крови.

— Конечно, я обязан жизнью не только Враккасу, но и вам, ведь это вы меня выходили, — добавил он. — А тебе приходилось когда-нибудь сражаться с альвом? — помолчав, поинтересовался гном.

— Нет. Пока что нам приходилось защищать проход в Потаенную Страну только от орков и огров, — ответил стражник. — Альвы выглядят точь-в-точь как ушастые, да?

— Точно, — кивнул Боендал. — Высокие, худые, шустрые. А к тому же еще и подлые.

— Жаль, что мы их тогда не убили. Из-за них твоим друзьям нелегко будет выполнить свою задачу. — Гном посмотрел на северо-восток.

Там находился горн «Драконье Дыхание», в котором можно было выковать оружие против Зла, объявившегося в Потаенной стране. «Драконье Дыхание», последняя надежда…

— У Тунгдила все получится, — уверенно сказал Боендал. — Мой брат Боиндил и другие гномы смогут создать Огненный Клинок и уничтожить Зло.

— Я слышал о легендарном топоре под названием Огненный Клинок, который твои друзья хотят сделать. Неужели этим топором действительно можно убить предателя Нод’онна? Несмотря на всю его магическую силу? — В голосе стражника слышалось сомнение.

— Об этом можешь не беспокоиться. В древних писаниях говорится, что Огненный Клинок поражает плоть живого, уничтожая в нем демона. И все, что этот демон сделал плохого, обращается во благо. — Боендал посмотрел стражнику в глаза. — У Тунгдила должно все получиться. И получится. Мы же гномы, хранители Потаенной Страны. Мы выполняем свою задачу. — Отхлебнув пива, он с удовольствием отметил, как в теле распространяется приятное тепло. — Есть какие-то новости от вашей королевы Ксамтис?

Ожидание уже давно вымотало всех. Королева Первых с небольшим отрядом воинов отправилась в путь по одному из подземных туннелей, соединявших королевства гномов. Умелые инженеры проложили в этих туннелях рельсы, по которым можно было передвигаться в вагонетках. Сложная система спусков и подъемов позволяла быстро перемещаться под Потаенной Страной.

— Враккас свидетель, я отдал бы все, что угодно, только бы узнать, что с ней, — пробормотал стражник, теребя бороду. — Королева должна была встретиться с другими гномами и поддержать остальные племена в войне с ордами Нод’онна. Но мы до сих пор не знаем, где она и что случилось с нашими воинами. — Гном опустил левую руку на перила. — Нет ничего хуже ожидания. — Он покосился на Боендала. — Но кому я это говорю? Ты же постоянно торчишь здесь, когда у меня дежурство. И днем, и ночью. Ты вообще спишь хоть иногда?

Боендал допил пиво.

— Как я могу спать, когда мои друзья в опасности? — Он вернул часовому кружку. — Спасибо за пиво. От него теплее, да и сил оно придает.

Плотнее закутавшись в меховую накидку, гном вновь окинул взглядом заснеженную равнину, пропасть, вход в крепость Железные Врата и взмолился своему богу Враккасу, чтобы тот защитил его брата и друзей, отправившихся на бой со Злом.

«Это величайшее приключение, которое может произойти с гномом!.. А я не с ними», — с тоской подумал он. Из-за ран от стрел и кровопотери он долгое время не мог подняться с постели, а теперь покидать крепость было бессмысленно — ему все равно не догнать друзей.

В бою им будет не хватать Боендала и его боевого молота. «Враккас, наверно, ты не зря оставил меня с Первыми. — Руки гнома сами собой сжались в кулаки. — И все же я хотел бы оказаться сейчас рядом с братом!»

Гном прикрыл глаза, вспоминая лица друзей.

Баврагор Молоторукий из племени Вторых, пьяница, обожавший орать песни. Этот одноглазый каменотес отправился в поход вместе с Тунгдилом лишь благодаря своей наглости. Гоимгар Блистательнобородый из племени Четвертых, слабый и пугливый гном. Гоимгар всю жизнь проработал ювелиром, стоя за шлифовальным камнем, и от алмазной пыли его лицо и борода сверкали. Тунгдил, веселый темноволосый гном с короткой бородой. Он возглавлял группу, отправившуюся на борьбу со Злом, но ему еще предстояло доказать свои способности предводителя. С Боендалом его связывала особая дружба — братья считали Тунгдила своим воспитанником и пытались научить гномьему обхождению. А вот с Балиндис Железнопалой из племени Первых Боендал толком не успел познакомиться. И конечно, с Тунгдилом пошел брат-близнец Боендала, воин и забияка Боиндил Равнорукий, которого часто называли Бешеным, — коренастый мускулистый гном с черными волосами, выбритыми на висках и заплетенными в толстую косу, доходившую Боиндилу до колен. Брат Боендала казался другим гномам слегка сумасшедшим, но его вспыльчивость и горячий нрав были, с одной стороны, проклятьем, а с другой — преимуществом в бою.

Боендал открыл глаза. «Боиндил защитит их от всех врагов, которые посмеют встать у них на пути. Враккас, одари моих друзей своим благословением».

Несмотря на громкие завывания ветра, который не останавливали ни крепостные стены, ни уступы скал, Боендал услышал звон чьей-то кольчуги. Кто-то бежал к башне.

Обернувшись, гном увидел гонца. Бедняга совсем запыхался — видимо, он несся по ступенькам, не останавливаясь, чтобы поскорее рассказать новости.

— Мы победили! — воскликнул гонец, перекрикивая снежную бурю. — Мы только что получили известие. Войско Первых и Четвертых объединилось у горы Черное Ярмо с войсками эльфов и людей и вступило в бой с ордами Нод’онна! И мы победили!

Часовые, позабыв о том, что нельзя оставлять пост, сгрудились вокруг гонца, радуясь хорошим новостям.

— Потаенная Страна очистилась от чар демона, породившего Мертвые Земли! — В каждом слове гонца звучали радость и гордость. Повернувшись, он увидел Боендала. — Мне велели передать тебе, что Тунгдил и твой брат направляются сюда. Они хотят забрать тебя и двинуть в королевство Пятых! Чтобы там вновь жили гномы!

От счастья и облегчения у Боендала на глазах выступили слезы. Прислонившись к стене, он молча вознес молитву Враккасу, благодаря Творца за победу. Затем гном подошел к котлу с дымящимся пивом и наполнил стоявшую рядом кружку.

— За наш народ! — радостно воскликнул он.

Другие гномы поддержали его, черпая пиво, а один из стражников поднял тяжелый котел, собираясь допить остатки, чтобы добро не пропадало.

— Мы дети Кузнеца и уничтожим все, что Тион в злобе своей пошлет на Потаенную Страну!

Гномы застучали оружием по камню, чокнулись кружками и выпили.

Гонец ухмыльнулся.

— Рановато вы начинаете праздновать. Королева приказала передать вам, что после ее возвращения мы три дня только тем и будем заниматься, что открывать бочки с пивом и пожирать одно праздничное блюдо за другим.

— Вот это я понимаю, — восхитился стражник, с которым Боендал стоял на часах. — А ты наконец можешь пойти и поспать, — подмигнул он гостю, направляясь на свой пост. — С твоим братом все в порядке.

Теперь, когда Боендал перестал волноваться за брата и друзей, на гнома в одночасье навалилась страшная усталость, и от этой невероятной тяжести у бедняги чуть не подкосились ноги.

— Да, — улыбнулся он. — Теперь можно и поспать. — Обернувшись, гном еще раз взглянул на восток. — Все усилия, вся боль и лишения, все, что пришлось пережить Тунгдилу и остальным… все не зря! — Боендал глубоко вдохнул холодный воздух, показавшийся ему еще чище, чем раньше. — До сих пор не могу в это поверить, хотя я с самого начала не сомневался в том, что мы победим.

Стражник кивнул.

— Знаешь, это как с драконом. Борешься с ним несколько солнечных циклов, пытаешься выгнать его из своих гор, а когда все-таки побеждаешь… то от счастья даже не знаешь, что же тебе теперь делать. — Прислонившись к стене, гном улыбнулся. — Ну, кроме того, что неплохо бы это дело хорошенько обмыть, конечно.

Боендал помолчал.

— Интересно, что будет с Потаенной Страной? — наконец вымолвил он. — Может быть, нас ждут новые времена, времена мира и дружбы всех народов, живущих на этих землях? Если даже эльфы сражались с нами плечом к плечу, шансы на перемирие довольно высоки. И нам удастся преодолеть извечную вражду…

Поморщившись, стражник потер нос.

— Скорее кролик сожрет лису, — не очень уверенно протянул он.

— Дружба даст нам больше сил, — гнул свое Боендал. — Честно говоря, не думаю, что мы победили силы Тиона окончательно, целиком и полностью. Зло, угрожающее нашей родине, может явиться не только в облике Нод’онна. — Он ухмыльнулся. — Тебе же не надо принимать ушастых у себя дома. Я бы такого тоже не допустил. Речь идет о том, чтобы поговорить с эльфами… Организовать переговоры… Не более того.

Рыгнув, часовой плюнул со стены. Еще в полете плевок замерз, превратившись в льдинку, и исчез под снежным покровом на крыше соседней башни.

— Да, — по-прежнему неуверенно согласился он. — Пускай Верховный король этим займется. И все-таки, по-моему, эти эльфы слишком уж…

— Заносятся? Прихорашиваются?

— Нет. Слишком уж смахивают на баб. — Наконец стражник подобрал подходящее слово и был этим очень доволен. — Они настоящие бабы. А культура и утонченность, которыми так восхищаются люди, не смогли защитить их от альвов. — Он хлопнул Боендала по плечу. — А вот мы вытесаны из камня, и ничего бабского в нас нет. В битве у Черного Ярма мы спасли эльфов от гибели, точно тебе говорю.

Боендал уже открыл рот, собираясь ответить, но тут кое-что заметил. С востока на запад по небу протянулся яркий след — звездочка, не больше монеты, падала на землю, приближаясь к крепости.

— Смотри!

След от звезды по мере приближения становился все краснее, затем звезда вспыхнула алым и исчезла, распавшись на множество бордовых искорок. Искры медленно тлели, напоминая Боендалу капли крови.

— Это хорошее или плохое знамение? — обеспокоенно спросил часовой.

— Звезда не долетела сюда, — заметил Боендал. — Так что можно предположить, что это хороший знак. Может, это искра из кузницы Враккаса, которая должна нам…

На небе вспыхнула вторая звезда. Она с шипением понеслась на запад, снижаясь к земле. Ее свечение не меркло.

— Во имя Враккаса, — пробормотал часовой, покрепче уцепившись за щит, будто тонкая, обитая металлом древесина могла защитить его от падающего светила.

— Ты уверен, что это искра из кузницы Враккаса, а не месть Тиона?

— Да поможет нам Враккас! Это же звезда! — воскликнул кто-то из гномов. — Она оторвалась от небосвода!

— Или это спящее солнце! Оно выпало из своей колыбели и еще не проснулось, — предположил другой часовой. — Нужно его разбудить, чтобы оно взошло на небосклон, как полагается! — Он громко застучал в свой щит.

Если раньше звезда казалась размером с монетку, то теперь уже скорее напоминала набитый под завязку мешок. Падающее небесное тело становилось все больше, и в какой-то момент и лопастей ветряной мельницы не хватило бы, чтобы показать, какого оно размера.

Со свистом и ревом звезда пробила облака, оставив за собой багровый след. От ее красного свечения все вокруг — и башни, и лица гномов — озарились бордовым. Звезда излучала жар, и снежинки, только что плясавшие на ветру, превратились в капли, но на землю они падали уже льдинками.

За несколько мгновений крепостные стены, мосты и лестницы покрылись толстым слоем льда.

— В укрытие! — закричал Боендал, бросившись на пол.

Послышался звон — лед, образовавшийся на его шлеме, рассыпался от удара. Гном проехал по замерзшему камню, остановившись у костра. Раны на спине дико болели, протестуя против таких экзерсисов, но Боендал лишь скрипнул зубами.

Большинство гномов на крепостной стене последовали его примеру, но некоторые были настолько поражены происходящим, что не могли оторвать глаз от этого невероятного зрелища и застыли на месте, разинув рты. Кое-кто продолжал стучать по щиту, надеясь, что это спящее солнце и шум поможет ему проснуться.

Разбрасывая во все стороны искры, падающее небесное тело пролетело над головами гномов и скрылось где-то за вершинами Красных гор. К счастью, опасения Боендала не подтвердились и оно не рухнуло на крепость.

Но это не означало, что опасность миновала.

Из рдеющего шлейфа, оставшегося на небе, вниз сыпались раскаленные обломки размером с крестьянский дом. Что-то засвистело, раздался глухой удар, и земля дрогнула, словно раненый зверь. Снег взвился, поднимаясь в черное ночное небо. Послышалось громкое шипение, и в воздухе повис туман. Его влажные клубы окутали гномов, мешая разглядеть, что происходит вокруг.

— Отступаем! — завопил Боендал, догадавшись, что башни и стены не выдержат камнепада. — Бежим внутрь горы, там мы будем в безопасности!

Ухватившись за край очага, он подтянулся, пытаясь встать. Какой-то гном помог ему подняться.

В клубах тумана Боендал почти не мог ориентироваться. К счастью, второй гном знал, куда идти. Оскальзываясь на заледенелом полу и падая, они продвигались вперед, время от времени опираясь на топоры — так легче было держать равновесие.

— Мы должны…

Над головами у них засвистело, а это означало, что очередной обломок звезды грохнется между башнями и крепостной стеной.

Времени отдавать приказы не оставалось. Вверху туман подсвечивало грязновато-оранжевым, в нем уже различались ярко-красные очертания летящего на головы гномам обломка. От свиста закладывало уши.

«Враккас, помоги нам!» Боендалу казалось, что с неба несется огромная ржаво-красная глыба льда. Камень разрушил мост, ведущий к соседней башне. В грохоте слышались вопли умирающих. Из-за тумана нельзя было разглядеть, сколько гномов пострадало.

— Спускаемся! — крикнул Боендал, глядя на остатки моста.

Из-за ран он не мог двигаться столь быстро, как обычно.

— Бежим на северный ход по крепостной стене!

Камни у него под ногами зашатались — башня закачалась, как тростник на ветру. Гранит захрустел, и пара каменных блоков полетела вниз. Боендал понял, что строение долго не простоит.

С неба продолжали сыпаться осколки поменьше. Гномы добрались до северного хода на крыше самой высокой из девяти башен. Пробежав по проходу, они очутились на широком подвесном мосту. Единственный путь внутрь горы.

Мост был перекинут с башни на высоте в двести метров. Сильные порывы ветра разогнали остатки тумана, открыв вид на спасительные ворота, ведущие в первый зал подземного королевства.

— Вон, глядите! — Один из гномов в ужасе ткнул пальцем в ту сторону, где туман уже развеялся.

Гордая крепость Железные Врата превратилась в руины.

Из девяти величественных башен выстояло лишь четыре, остальные были полностью или частично разрушены метеоритным дождем. В толстых стенах, вытесанных из скал гномьими умельцами, зияли дыры, в которые с легкостью прошла бы толпа троллей.

— Не останавливайтесь! — Боендал повел всех дальше. — Мы сумеем все это отстроить, но сперва следует укрыться в безопасном месте, иначе заботиться о наследии ваших предков будет некому! Ну же!

Они как раз выбежали на мост, когда послышался глухой грохот, словно где-то вдалеке прогремел гром. Земля вновь задрожала.

Но на этот раз эта дрожь была вызвана не ударами обломков о землю. Она была намного сильнее, чем раньше, и затронула и крепостную стену с бегущими по ней гномами, и оставшиеся башни, и даже пики Красных гор.

Не было ничего, что могло бы противостоять этой чудовищной силе.

Большинство гномов, потеряв равновесие, упали. Звенели кольчуги, качались топоры на поясах, падали шлемы с голов. Еще две башни с грохотом обрушились, и в воздух взметнулись столбы пыли.

«Это небесное светило! Оно ударилось оземь!» — подумал Боендал, глядя, как по доселе незыблемым склонам проходит волна дрожи. Он даже представить себе не мог, какие разрушения этот чудовищный удар причинит сооружениям Первых и сколько гномов уже погибли или получили ранения.

Грохот затих, и колебания постепенно прекратились, но гномы не решались перевести дыхание, с ужасом ожидая, что же случится дальше.

В воздухе разносилась сильная вонь — среди руин вспыхнул пожар, и запахи гари, серы и дыма смешались с пылью: дышать было почти невозможно.

Жар от падающей звезды развеялся, и снег вновь кружил в воздухе, будто ничего и не произошло. На гномов опустилась тишина, сулившая мир и покой, но на самом деле смерть уже взяла свое, опустошив все вокруг.

— Во имя Враккаса, — с болью пробормотал гном, который помог Боендалу.

Казалось, он готов был расплакаться.

И Боендал прекрасно его понимал. Эти гномы бесстрашно охраняли вход в Потаенную Страну, любой готов был броситься в бой с превосходящими силами противника, готов был отдать свою жизнь в борьбе с омерзительными порождениями Зла, но топоры и боевые молоты оказались бесполезны в борьбе с таким противником. Гномы не могли победить.

— Никто не может удержать падающее светило. Даже боги, — попытался утешить его Боендал.

Перегнувшись через край моста, он увидел, что основание девятой башни сильно повреждено — по стене тянулись трещины толщиной в руку. И они продолжали расширяться!

— Быстрее! Иначе башня обрушится, и мы свалимся в пропасть!

Они помчались по мосту.

Боендал уже добрался до середины, когда в затылок ему угодил крупный снежный ком. Отряхнувшись, гном с изумлением подумал, кому же может прийти в голову затевать детские игрища в такой момент.

Второй снежок попал ему в плечо. Боендал возмущенно оглянулся. Сейчас он выскажет шутнику все, что думает по этому поводу!

— Кто из вас…

Не успел он договорить, как с неба на него и других гномов обрушились плотные комья снега. Грохот постепенно нарастал. Наконец гном понял, что происходит. Это вовсе не какой-то шутник решил поиграть в снежки. Комья снега падали с Красных гор!

Гном почувствовал, как засосало под ложечкой. Звезда врезалась в землю во многих милях отсюда и вызвала то, с чем Боендалу уже приходилось сталкиваться дома, в Синих горах. С вершин на них летела Белая Смерть! Звезда, вызвав метеоритный дождь и землетрясение, посадила Белую Смерть на скакуна. И теперь Смерть готова была снести все на своем пути.

Снежная лавина стремительно сходила вниз, и все, что попадало Белой Смерти под руку, она забирала себе, перемалывала, давила, душила.

— Бежим! — Ноги сами понесли Боендала вперед.

Он опять поскользнулся на льду, но кто-то успел схватить его за волосы и удержать. Двое гномов подхватили беднягу под мышки и потащили к воротам. Оскальзываясь и пошатываясь, они пробирались вперед. Сейчас их храбрые сердца не могли превозмочь страх.

В нескольких шагах от открывающихся ворот их настигла Белая Смерть. Словно хищник, поймавший свою жертву, она перепрыгнула через выступ скалы, с ревом навалилась на гномов и смахнула их с моста холодной рукой.

Слова, сорвавшиеся с губ Боендала, заглушил грохот. В рот набился снег, и гном беспомощно замолотил руками. В какой-то момент он сумел вцепиться в щит и стиснул его, как утопающий хватается за соломинку.

Боендал стремительно падал. В животе похолодело. Его окружала сплошная белизна, а щит вонзался в снег, словно лопата, и тянул его вниз.

И Белая Смерть настигла. Снега вокруг становилось все больше, и от сильной тяжести, давившей на тело, гном уже не мог дышать.

В конце концов Боендал потерял сознание. Его разум окутала тьма, а душа приготовилась к встрече с Враккасом. По крайней мере в Вечной Кузнице будет тепло…

1

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, в 300 милях к северу от горы Черное Ярмо, конец зимы 6234 солнечного цикла
Капля пота скатилась по жирным волосам, перебралась через лоб и, смешиваясь с грязью и копотью, толстым слоем покрывавшими зеленое лицо, спустилась по носу на верхнюю губу, где ее слизнул черный язык. Орк тяжело дышал. Разрисованные клыки, выдававшиеся из уродливого рта, указывали на высокий статус.

— Руншак! — рявкнул Ужноц, подзывая подчиненного. Вожак роты отделился от колонны марширующих орков и подошел к князю, замершему на возвышении.

После битвы у горы Черное Ярмо, в которой они проиграли объединенному войску людей, эльфов и гномов, орки поспешно отступали на север, направляясь к проходу у Каменных Врат в Серых горах. Восемьсот пятьдесят тяжелых миль — и они достигнут своей новой родины.

Но сперва нужно разобраться с конкурентами.

Руншак, взбежав по склону, остановился рядом с князем. Раньше Ужноц правил большей частью орчьего королевства Тоборибор, простиравшегося на юге Потаенной Страны.

— Мы их догнали?

— Глянь-ка. — Ужноц указал на долину, расстилавшуюся среди невысоких холмов Гаурагара.

Долина была мили полторы в диаметре. Сходившая с холмов вода оставила в земле рытвины, и отсюда они казались темными полосами на земле. Ручьи стекали к восточному краю долины и только там уходили под землю. Долина была безлесой, покрытой травой — только парочка кустов и деревьев, стоявших сейчас без листвы, так что от ветра укрыться здесь было негде. Как и от врагов.

Вообще-то эти места оставались незаселенными, но сейчас местность была забита орками.

По подсчетам Руншака, их было около двух тысяч. Нисколько не заботясь о своей безопасности, орки разбили лагерь и даже осмелились развести костры. К ясному небу поднимались столбы дыма.

Ужноц приложил ладонь ко лбу козырьком, защищаясь от ярких солнечных лучей, и осмотрел лагерь. Кроме орков там копошились и далекие родственники зеленокожих — богглины. Они были не так сильны и могучи, как орки, зато славились подвижностью и увертливостью. Впрочем, богглины были необычайно трусливы, и хватало пары пинков, чтобы их разогнать.

— Северные орки и богглины. Эти тупицы нашли друг друга. Союз тупорылых, — презрительно фыркнул князь.

Нод’онн привел их сюда, чтобы пополнить ряды своего войска, но Ужноц во время битвы у Черного Ярма отметил, что северные орки — никудышные воины (этот народ был слишком диким). Они вели себя, как изголодавшиеся волки, в то время как южные орки повиновались приказам и всегда были готовы к бою. Орки Ужноца скорее напоминали дрессированных псов. А богглины… Те вообще ни на что не были способны.

— Скажи солдатам, пусть готовятся. Мы нападем, как только они нажрутся и повалятся дрыхнуть у костров.

Кивнув, Руншак спустился с холма. Послышались его гортанные приказы, которые немедленно подхватывали десятники. Забряцали доспехи — огромное войско в пять тысяч орков разбилось на мелкие отряды. Лучники заняли позиции сзади, копейщики выступили вперед.

Князь наблюдал за приготовлениями с нескрываемым удовольствием. Пухлые черные губы изогнулись в усмешке, обнажив разрисованные клыки. Ему нравилось то, что он видел. Орк удовлетворенно заурчал.

Набрав полную грудь воздуха, он издал громкий рык. Суета прекратилась, стало тихо.

— Нод’онн не сдержал обещание и бросил нас на произвол судьбы. Краснокровки думают, что мы отправимся на юг. А мы пойдем на север! И создадим там новую страну, — объявил он. Думая о новых землях, воины ринутся в бой, несмотря на тяготы перехода. Обнажив зазубренный меч, князь указал на лагерь северных орков. — Сейчас только они стоят у нас на пути! Цепные псы колдунишки, из-за которого и начались все наши беды. Перебьем их — и нас уже ничто не остановит! Краснокровки слишком медлительны, им нас не догнать. — Он злобно рассмеялся. — А ту горстку всадников, что направилась за нами, мы сожрем вместе с лошадьми!

Толпа орков одобрительно заревела, застучав копьями по земле и заколотив мечами по щитам и доспехам.

Ужноц поднял меч повыше, и все вновь притихли. Но в наступившей тишине кто-то все же осмелился задать вопрос:

— Но почему нам просто не обогнать их, вместо того чтобы сражаться?

Тонкий слух позволил Ужноцу мгновенно вычислить в толпе орка, поставившего под сомнение его решение. Кашбугг, конечно. Он всегда любил поартачиться, под стать своему папаше, Раггшору. Этого наглеца князь прибил в точно такой же ситуации. Перед сражением у Черного Ярма Раггшор поставил под сомнение выбор позиции при атаке. Ужноц не терпел никаких возражений, считая себя самым умным, даже если спорили с ним орки, которых он считал опытными и умелыми воинами. Вот так Раггшор и погиб. Судя по всему, его сына ждет та же судьба.

— Заткнись, Кашбугг, — буркнул Ужноц, а затем издал свой знаменитый рык, которым часто запугивал противников.

Но на Кашбугга это не произвело должного впечатления. Орк вышел вперед, обнажив меч и подняв щит.

— Нет. Я считаю, мы должны обогнать их и занять позицию у Каменных Врат. Пускай они себе там бошки поразбивают. — Упершись башмаками в землю, Кашбугг принял оборонительную стойку, зная, что на него в любой момент могут напасть. — Нас не так уж много, как перед великой битвой, Ужноц. Теперь нужно сражаться иначе. Хватит с нас поражения у Черного Ярма. Если бы ты тогда послушал моего отца, мы бы вообще не проиграли.

Из толпы донеслись одобрительные возгласы.

И Ужноцу это совсем не понравилось. Только что в воздухе сладко пахло победой, теперь же завоняло предательством. Встав в полный рост, князь обнажил клыки, поиграл мышцами и, разбежавшись, прыгнул с холма, приземлившись прямо перед Кашбуггом.

— У меня для тебя плохие новости, — набычился он.

В желтых глазах Ужноца полыхнула ярость. Он сделал ложный выпад, а когда орк попытался парировать удар, князь проскользнул под его рукой и ударил его кинжалом прямо в сердце. Брызнула зеленая кровь, и Кашбугг осел на землю.

— Ты первый из тех, кому суждено умереть сегодня. Еще желающие есть?

Желающих больше не нашлось. Впрочем, князя это не удивило. Гораздо больше его поразило то, что Кашбугг, которому он только что нанес смертельное ранение, поднялся на ноги. Орк прижал к груди когтистую лапу, но было видно, как закрывается его рана.

Ужноц взял себя в руки быстрее Кашбугга — видимо, упрямый орк настолько опешил от того, что не умер, что позабыл о противнике. Князь ударил его мечом в живот. Бедняга шлепнулся на землю и недоуменно уставился на хлынувшую из раны кровь. Умирать он по-прежнему не собирался.

— Да что с тобой такое, подстрекатель проклятый?! — в ярости завопил Ужноц, хватая орка за грудки и ставя на ноги. — Почему ты не окочурился? Да как ты смеешь?

Он в третий раз ударил Кашбугга, но и этим ничего не добился, вот только изо рта у орка брызнула кровь. Кашбугг рассмеялся, грубо оттолкнув князя.

— Тион благоволит ко мне, Ужноц, а не к тебе! Он подарил мне бессмертие. Убийство моего отца требует отмщения. — Он поднял меч и щит. — Мне суждено стать королем, который будет повелевать нашей страной на севере!

— Ну уж нет! Тион — не такой пришибленный тупица, как ты! — выкрикнул Ужноц, принимая боевую стойку.

Никто из толпы не решался вмешаться в поединок. Сейчас дело было серьезнее, чем обычная перепалка между орками.

— Как ты получил такую силу?

— Он испил Черных Вод, которые мы нашли по дороге! — воскликнул какой-то орк.

— Благословенная вода, я это сразу понял, — ухмыльнулся Кашбугг, указывая на бурдюк у себя на поясе. — И у меня еще есть.

Он атаковал князя, но тот парировал удар, заехав Кашбуггу рукоятью по морде.

— Черные Воды? — Ужноц их тоже видел: лужи у дороги, но тогда решил не прикасаться к зловонной жидкости.

— Это кровь Мертвых Земель, — заявил Кашбугг. — И она выбрала меня! — Он прыгнул, замахнувшись мечом.

Ужноц повалился, ударив противника по коленям. Орк взвизгнул от боли, и тогда князь одним резким движением снес ему голову. Кашбугг был мертв. Наконец-то…

Сняв бурдюк у него с пояса, Ужноц подозвал одного из орков.

— Пей, — приказал он.

Солдат повиновался. С отвращением отхлебнув отвратительной жидкости, орк закашлялся. Черная вода стекала с уголков его рта.

— На вкус как моча тролля, и…

Ужноц пробил мечом его сердце, и орк замертво упал на землю. Меч торчал у него из груди. Через короткое время ресницы свежеубиенного задрожали, и солдат открыл глаза. Кровотечение прекратилось.

— И как? — недоверчиво поинтересовался Ужноц.

— Я… еще жив, — с ужасом в голосе ответил орк, но тут же понял, какой дар получил. Зарычав от радости, он махнул бурдюком. — Я еще жив! Черные Воды…

Схватившись за рукоять меча, торчащего у орка из груди, Ужноц перехватил оружие и отрубил солдату голову. А затем взял бурдюк и, осушив его до дна, швырнул на землю. Судя по ощущениям князя, ничего не изменилось, но он верил в то, что волшебная вода подействовала. Если кто и заслужил бессмертие, так только он. «Но было бы намного лучше, если бы у меня все войско состояло из бессмертных воинов».

Не теряя времени, Ужноц забрался на холм и принялся наблюдать за лагерем северных орков.

А северяне предавались обжорству. В воздухе сладко пахло жареной человечиной, у Ужноца даже слюнки потекли. Его воинам в пути приходилось питаться всем, что под руку попадалось, — зверями, улитками, жуками. К сожалению, краснокровки встречались им редко — северные орки вырезали всех на своем пути: три деревни, небольшой городок и хутор.

Князя такая непредусмотрительность приводила в недоумение. Учиняя резню, северяне наверняка привлекли к себе внимание бледномордых.

Не то чтобы Ужноц боялся горстки жалких людишек, но ему нужно было как можно быстрее добраться до северных гор, и лучше при этом оставаться незамеченными, ведь за ними вслед могло пуститься объединенное войско Потаенной Страны. Заняв позицию между крепкими стенами бывшей гномьей крепости и горами, войско орков получало все шансы на победу. Сейчас же Ужноц надеялся, что солдат Потаенной Страны больше беспокоят его бывшие союзники из Тоборибора.

Солнце уже клонилось к горизонту, готовое улечься спать. Скоро наступит ночь и на небе зажгутся звезды, а значит, приближается время боя.

Князь подозвал к себе Руншака, уже было собираясь отдать приказы насчет построения, когда ветер переменился и орки почувствовали новый запах. Воины принюхались, их ноздри затрепетали. Не было никаких сомнений. Пахло лошадьми. Лошадьми, металлом и потом. Потом краснокровок.

— Они на юге, — прорычал Руншак, поворачиваясь направо и всматриваясь в холмы. — Проклятые людишки!

«Это объединенное войско!» На мгновение Ужноц подумал, не приказать ли своим солдатам отступать, но вскоре понял намерения противников.

— Погоди.

— Ты хочешь сказать, что они нас не увидели? — опешил Руншак.

— Они нашли тех, за кем следили. — Князь усмехнулся.

Он возблагодарил Тиона за то, что тот ниспослал ему озарение — в паре миль от этого места его войско свернуло с пути северян и направилось по реке. Быстрые воды размыли их следы, и сейчас краснокровки думали, будто здесь стоит только одно орчье войско, иначе давно бы уже напали на его солдат.

Руншак беспокойно зарычал, втянув плоским носом воздух.

— Их вонь становится сильнее. Люди приближаются и вскоре нападут на лагерь. — Он выжидательно посмотрел на князя. — Мы атакуем их, когда они вступят в сражение с северянами?

— Пускай краснокровки выполнят эту работенку за нас. А мы посмотрим, чем завершится бой.

На самом деле князь решил продолжить марш еще ночью, если войско людей разобьет эту шваль в долине. Пусть люди думают, что перебили всех орков в стране.

Конечно, он не сознался бы в этом Руншаку, но в словах Кашбугга была доля истины — их осталось не так уж и много. Ужноц умел воевать иначе, и ему не нужны для этого какие-то советники.

— Будем вести себя тихо. Войско людей отправится на юг, решив, что расправилось с нами. А мы спокойненько двинем дальше и постараемся найти Черные Воды, чтобы их хватило на нас всех. Тогда мы будем непобедимы и заберем ту жизнь, которую нам не суждено отобрать сегодня.

Его наплечники топорщились от жира, которым орки смазывали свои доспехи. Желтые глаза поблескивали. Посмотрев через плечо, князь уставился на труп подстрекателя и удовлетворенно фыркнул. По-видимому, этот наглец Кашбугг и солдат-бедняга, не вовремя попробовавший волшебную воду, оказались единственными из его войска, кому довелось сегодня умереть.

* * *
Принц Маллен фон Идо взглянул на холм, за которым разместилась его кавалерия. На вершину поднялись два разведчика, которые должны были точно оценить ситуацию, чтобы принцу не пришлось действовать исходя только из количества и вида обнаруженных по дороге следов.

Маллен решил догнать войско орков и богглинов, чтобы остановить нападения на деревни, и, судя по тому, что они увидели в пути, решение было правильным. Нельзя оставлять этих созданий в живых.

Наконец с холма спустился один из разведчиков.

— Их около двух тысяч, принц Маллен, — доложил он. — Наелись и сидят у костров.

— Так, значит, мы ошиблись? Мы же думали, что их больше пяти тысяч. — Маллен покинул седло, и его лошадь благодарно фыркнула: переход без длительных привалов утомил не только солдат.

Теперь ветер дул им в спину. Запахло весной.

— Все дело в том, что мы видели их следы в грязи и на талом снегу, — напомнил разведчик. — От этого следы казались более глубокими. Кроме того, зеленокожие тяжелее людей, а их броня весит больше нашей. — Он оглянулся на кавалерию Идо. — Их там две тысячи, это точно, мой принц.

Штандарт рода Идо развевался в руках знаменосца, и теперь стало ясно, что ветер переменился. «И это плохо». Маллен знал, что у орков превосходное обоняние. Чудовища способны учуять врага, как зверь чует добычу, а значит, они смогут приготовиться к атаке.

Роскошная тяжелая броня с гербом Идо блеснула в лучах заходящего солнца. Принц снова сидел верхом. Он снял свой шлем с пояса, развязав тесемки, и торжественно водрузил его на голову, проявив почтение к реликвии, передаваемой из поколения в поколение. Шлем носили все его предки.

Солдаты восприняли жест Маллена как сигнал к действию. Судя по металлическому скрежету доспехов, всадники приготовились к бою.

— Лучникам занять позицию на вершине холма, — приказал Идо. — Пехоте обеспечить прикрытие. — Принц обернулся направо. — Первый эскадрон, в атаку! Раздразните их, разозлите, пару ударов мечами и немедленно возвращайтесь, будто вы отступаете. Эти дураки последуют за вами и выбегут прямо на нас. Уничтожим это отродье раз и навсегда.

Он махнул рукой; сто пятьдесят всадников помчались по холму и, словно стальной ураган, налетели на лагерь орков.

Закрыв глаза, Маллен сосредоточился на звуках. Он услышал стук копыт, испуганные повизгиванияорков и вопли богглинов, а затем звон мечей.

Крики стали громче — теперь весь лагерь заметил нападавших. Чудовища, изготовившись к бою, набросились, как они думали, на жалкую горстку безумцев, осмелившихся их атаковать.

Эскадрон перешел в отступление, и орки с ревом побежали за всадниками.

Маллен вскинул руку с мечом, подавая солдатам знак, и послышался скрип тетивы — это лучники готовились стрелять.

Не успел эскадрон обогнуть холм, как принц резко опустил руку. В воздух взвилось больше трехсот стрел — они перелетели через холм и низверглись на головы орков и богглинов, мчавшихся вперед.

Лучники не прекращали стрелять, и Маллен, услышав предсмертные крики чудовищ, ухмыльнулся. Первый эскадрон присоединился к основному войску и выстроился в линию.

— Вперед, солдаты! Уничтожим тварей! — воскликнул принц. — За Идо! За Потаенную Страну!

Хлопнув лошадь по крупу плоской стороной клинка, Маллен поскакал вперед, а за принцем последовало пятьсот кавалеристов. Серебряным пламенем обрушились они на врага. Казалось, что искры летят из-под копыт их коней, и это повергало орков в ужас. От копий и клинков не было спасения. Кто-то из чудовищ пытался бежать, но и их настигла расплата. Землю оросила зеленая кровь, и не было сострадания в душах людей, когда они видели открытые раны порождений Тиона и слышали их предсмертные стоны.

* * *
— Он должен был дождаться нас, — проворчал Боиндил Равнорукий, из клана Топорометателей, из племени Второго, Бероина, вихрем взлетая по узкой лестнице в шахте. — Я же слышу, его кавалерия уже начала атаку.

Перекладина сменялась перекладиной, и гном взбирался все выше. Света здесь было немного, но Боиндилу хватало и этого, чтобы не оступиться, — как и все гномы, Бешеный хорошо видел в темноте.

— Во имя Враккаса, вот выберемся мы туда, а людишки уже перебили всех свинорылых! — В его голосе звучала неподдельная тревога.

Тунгдил Златорукий, поднимавшийся следом за ним, едва сдержал улыбку. Его друг не зря получил прозвище — вспыльчивый, задиристый и беспощадный к врагам, Боиндил любил драться.

— Не волнуйся, Боиндил. Принц Маллен обещал сохранить парочку чудовищ специально для тебя.

Равнорукий фыркнул, его черная коса моталась из стороны в сторону.

— И нечего надо мной смеяться, — буркнул он, не замедляя ход. — О, я уже чую жир на их доспехах! — радостно воскликнул гном. — Наверное, свинорожие совсем близко!

Кольчуга, боевые топоры и щит Боиндила были довольно тяжелы, но это воина не останавливало. Протянув руку, он отодвинул засов на люке и осторожно выглянул наружу.

— Что там? — Тунгдил явно запыхался от быстрого подъема. — Мы далеко от них?

— Как по мне, то лучше может быть только в Вечной Кузнице Враккаса. — Гном был счастлив. — Первые десять — мои! У-и-и, у-и-и, свинки! Знаете, как вопит свинья, когда ее режут? — заревел он, пулей вылетая на поверхность.

Тунгдил успел увидеть, как гном еще в прыжке выхватил топоры.

— Давайте быстрее, нам нужно его догнать! — крикнул он, подгоняя остальных, и сам выбрался наружу.

Конечно, Тунгдил подозревал, что ничего хорошего их не ждет, но увиденное все же поразило его. Может быть, Боиндил и полагал, что возможность очутиться в лагере рядом со взбешенными орками и вопящими богглинами — это дар Враккаса, но Тунгдилу так не казалось.

Выпрямившись, гном извлек из-за спины Огненный Клинок, и бриллианты на лезвии вспыхнули в кроваво-красных лучах заката.

Ринувшиеся к нему чудовища резко остановились и, похрюкивая, попятились, узнав боевой топор. После битвы у Черного Ярма об этом много говорили, ведь благодаря Огненному Клинку Тунгдилу удалось уничтожить могущественного мага Нод’онна, а вместе с ним — и демона, завладевшего душой колдуна.

Орки и богглины не зря испугались. Огненный Клинок гномьи умельцы выковали из лучших материалов, в его составе был даже редчайший металл тионий, а ковали топор в легендарной кузнице Потаенной Страны, на самом жарком огне. Его мощь была неописуема.

Наконец один из орков поборол страх. Пыхтя, он двинулся на гнома, замахиваясь дубиной.

— Хочешь стать героем? — уклонившись от удара, Тунгдил с разворота всадил топор нападавшему в живот, пробив его доспех.

На пыльную землю вывалились орчьи внутренности, пролилась зловонная кровь, и чудовище со стоном осело на землю.

— Ну, кто следующий? — Гном принял боевую стойку.

Орки и богглины продолжали отступать от холма, понося лучников на чем свет стоит. Благодаря суматохе тридцати гномам удалось спокойно выбраться из шахты и выстроиться в круг, ощетинившись оружием. Теперь они были готовы вступить в бой.

Но Боиндил продолжал орудовать в одиночку. Он как безумный прыгал среди врагов, разя одного орка за другим. Не забывал он и о богглинах. Сейчас Тунгдил уже не видел Равнорукого, зато хорошо слышал его счастливый смех и крики «У-и-и! У-и-и!», привлекавшие внимание чудовищ.

В северной части лагеря Златорукий заметил всадников принца Маллена. Конники выстроились в шеренгу длиной в пятьсот шагов и неслись с холма, сметая все на своем пути.

— Боиндил, возвращайся! — обеспокоенно крикнул Тунгдил.

За его спиной из шахты выбрался последний из сотни гномов. Теперь отряд Тунгдила находился на поле боя в полном составе.

— Мы побеждаем? — Голос Боиндила донесся из самой гущи боя.

Слышно было, как с треском ломаются доспехи и кричат от боли орки.

Покрепче перехватив топорище обеими руками, Тунгдил набычился и нахмурил брови.

— Еще и как, во имя Враккаса, — пробормотал он, а затем повысил голос: — Гоним их вперед!

Его солдаты рассредоточились и бросились в атаку, размахивая топорами и боевыми молотами. На острие атаки орудовал Огненным Клинком Тунгдил. Этому оружию ничто не могло противостоять — оно пробивало щиты, пластинчатые доспехи и кольчуги, отрубало ноги и руки, убивало по нескольку врагов одним ударом.

Гномы продвигались вперед, и их не останавливали ни кровь врагов, ни зловоние орчьих доспехов. Из ран чудовищ на гномов лилась зеленая жижа, отряд двигался по отрубленным рукам, спотыкаясь о трупы, но гномы были полны решимости стереть это зло с лица земли.

Сопротивление орков было сломлено — храбрые первыми пали в бою, а трусы бросились бежать, едва завидев мрачные бородатые лица гномов.

— Не ослаблять атаку!

План Тунгдила воплотился в жизнь. Чудовища в панике удирали от его воинов и столкнулись с волной орков, которых гнало войско принца Маллена. Их окружили со всех сторон.

Тунгдил замахнулся, собираясь единым махом сразить двух орков, когда те как подкошенные упали на землю. За ними гном увидел Боиндила, с ног до головы покрытого орчьей кровью. В глазах Равнорукого плясали огоньки безумия.

— Ага, вот и вы. А то я уж волноваться начал. Что ж вас задержало? Какие-то вшивые свинки?

— Я же тебе говорил, чтобы ты вернулся! — с упреком покачал головой Тунгдил.

— А я думал, ты обращаешься к одному из свинорожих, который решил от тебя сбежать. — Повернувшись, Бешеный с удовольствием обвел взглядом поле боя. — Чудесный вечер, да, книгочей? Веселья еще хоть отбавляй. — Он помрачнел. — Только знаешь, убивать чудовищ мне сейчас не так приятно, как раньше. Не хватает моего братишки. Вместе мы убили бы в три раза больше орков. Следующие двадцать — для Боендала! — И он с боевым кличем на устах бросился в бой.

— Столь горячая кровь не доведет его до добра, — проворчал стоявший неподалеку гном и тоже устремился в атаку.

«Да поможет ему Враккас, чтобы до этого не дошло!» — подумал Тунгдил, немного отставая от своего отряда. Он поднес к губам горн и наиграл заранее оговоренную мелодию — подал знак принцу Маллену. Идо теперь знал, что отряд Тунгдила ведет сражение на противоположной стороне лагеря и лучникам сюда стрелять не следует. На таком расстоянии, к тому же среди врагов, превышавших гномов ростом, разглядеть бойцов было сложно, и кто-то из стрелков по неосторожности мог ранить союзника. Заслышав сигнал, поданный в ответ, Тунгдил принялся вновь раздавать удары.

Сражение длилось до позднего вечера, причем пехота Маллена, к неудовольствию Боиндила, тоже вступила в бой. Один из конных эскадронов принца погнался за орками и богглинами, пытавшимися сбежать, но, как чудовища ни старались уйти, всадники настигли их и сразили копьями.

Когда на землю спустилась ночь, вся долина оказалась усыпана телами чудовищ, а зеленой крови пролилось столько, что она текла ручьями.

Гномы и люди встретились на холме к северу от лагеря орков, за которым расположились солдаты Идомора. Маллен, подъехав к Тунгдилу, выпрыгнул из седла и протянул гному руку. На доспехах принца виднелись вмятины, но, кроме пореза на правой руке, ран на теле Идо не было.

— Тунгдил Златорукий, я рад видеть вас в добром здравии.

Гном ухмыльнулся, заметив, что принц говорит с ним высоким штилем, как с благородным, и пожал Маллену руку.

— И вновь мой народ сражался плечом к плечу с людьми.

Они обвели взором заваленную орчьими трупами долину.

— Я думаю, мы избавили жителей Гаурагара от некоторых неприятностей.

— Не всех. — Принц помрачнел. — По дороге мы обнаружили уничтоженные орками селения. — Он взглянул на небо, где уже начали появляться звезды. — Но вы правы. Если бы мы их не остановили, погибло бы намного больше людей.

— Вы начали без нас, — проворчал Боиндил, хоть и шепотом, но достаточно громко, чтобы принц его услышал. — Вы их так напугали, что они не очень-то и отбивались. — Он нарочито медленно скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя недовольство.

Маллен был знаком с Боиндилом и понимал, как следует воспринимать эти слова, впрочем, и не предназначавшиеся для его ушей.

— В следующий раз обязательно вас подождем, — пообещал он, не желая вступать в затяжные споры с гномом. — Только тогда уж не опаздывайте.

— Это мы опоздали? — возмутился Бешеный, тряся бородой. — Скажите спасибо, что мы вообще пришли вас поддержать. После этого треклятого землетрясения рельсы в туннелях погнулись, да еще и камнями завалило, огромными! Что троллья задница! Да вам вообще повезло, что…

— Пожалуйста, уймись, — попытался успокоить его Тунгдил, пока гном не забылся окончательно. — Принц Маллен прав, мы действительно прибыли позже, чем было условлено. — Повернувшись к Идо, он украдкой закатил глаза, показывая принцу, что не следует воспринимать слова Боиндила всерьез. — Но в конце концов все завершилось победой для Потаенной Страны, так?

— Несомненно, — согласился Идо, стараясь сохранять серьезный вид. — Без гномов эта победа не далась бы нам с такой легкостью.

Принц никому не спустил бы столь крамольные слова, но решил уступить Боиндилу, так как все равно никто посторонний при разговоре не присутствовал.

От похвалы лицо Равнорукого просветлело. Сняв шлем, он потер выбритые виски и смахнул пот со лба.

— Ну ладно. Мы все повеселились, и Враккас был рад, что мы так обошлись со свинорылыми. — Гном откашлялся. — Прости меня за резкость, — буркнул он, не думая об этикете людей, требовавшем совершенно другого обращения к принцу.

— Прощаю, — улыбнулся Маллен. — Будьте сегодня моими гостями. — Принц указал на лагерь, который разбили его войска. — Давайте отпразднуем победу над чудовищами. У нас есть крепкое пиво, да и провианта хватит на всех.

— Буду тебе очень благодарен за угощение, — кивнул Боиндил и направился вниз по холму к огромным бочкам.

По знаку Тунгдила за Равноруким последовали и остальные гномы. Солдаты Маллена тоже направились в лагерь, радуясь первой за долгое время ночи, когда никуда не нужно идти.

Идо и Тунгдил остались на холме, наблюдая за тем, как гномы и люди вместе садятся у костров праздновать.

— Совсем недавно я был изгнанником для своего народа, — задумчиво протянул принц. — А теперь я правитель страны, как того хотели мои предки. И мне посчастливилось стать свидетелем союза, который я считал невозможным.

Тунгдил тоже думал обо всех поразительных событиях последнего времени, которые перекроили его жизнь. Он был простым слугой, а потом вдруг оказался претендентом на трон Верховного короля гномов, сразился с великим магом Нод’онном и при помощи Огненного Клинка уничтожил в нем демона.

— Общий враг сплотил наши народы, — поддержал он принца. — Никто из гномов и подумать раньше не мог о том, чтобы сражаться плечом к плечу с эльфами.

— Тогда страдания, принесенные Мертвыми Землями, обернулись во благо, — грустно рассмеялся Маллен. — Мы вспомнили о нашем единстве.

Кивнув, Тунгдил оперся о топорище Огненного Клинка.

— Да, это так. Теперь мы не должны позволить угаснуть этой искре дружбы, чтобы из нее разгорелось яркое пламя, и в этом пламени мы скуем крепкий союз. — Он посмотрел на лагерь людей. — Вы понесли потери?

— Около пятидесяти людей погибло, но раненых намного больше. Еще мы потеряли с полсотни лошадей, — ответил Маллен. — Но, учитывая превосходящие силы противника, отделались малой кровью.

— К счастью, из наших никто не погиб. Пара колотых ран, несколько переломов — вот и все. Враккас защитил нас, а может быть, он не хотел сегодня видеть своих детей в Вечной Кузнице, ведь у Черного Ярма к нему и так пришло слишком много воинов.

Принц похлопал его по плечу.

— Пойдемте, Тунгдил Златорукий. Давайте насладимся сегодняшним покоем, ведь завтра нам предстоит отправиться в долгий и тяжелый путь домой.

На это гном ничего не ответил. Им предстояло вернуться по туннелям в крепость, собрать пожитки и, прихватив с собой добровольцев из племен Четвертых и Вторых, направиться на запад, в Красные горы, к Первым.

А уже оттуда Тунгдил собирался перебраться на север, в Серые горы, чтобы восстановить старую гномью крепость у перешейка Каменные Врата и наполнить ее новой жизнью, как и было обещано. Потомки трех племен позволят сохранить память об уничтоженном племени Гизельбарта Железноокого, основателя племени Пятых и клана Железнооких.

Тунгдил понимал, что, пока врата у входа в Потаенную Страну открыты, из Потусторонних Земель по перешейку могут пройти другие чудовища и укрепиться в туннелях и пещерах заброшенной крепости.

«Надеюсь, Враккас, что врагов будет не слишком много, — подумал Тунгдил, спускаясь по холму вслед за Малленом. — Мы так долго сражались. Пришло время утихомириться…»

Из лагеря доносилось пение — это Боиндил орал куплеты, которым его научил Баврагор Молоторукий.

«…для всех, кроме, разве что, Бешеного».

Маллен протянул Тунгдилу кружку с пивом, и они чокнулись под одобрительные возгласы воинов. Гном был доволен: судя по всему, союз людей и гномов, созданный после битвы у горы Черное Ярмо, становился все крепче.

Златорукий видел, что его воины сидят рядом с солдатами Маллена, греясь у костров. Вкусно пахло жареным мясом и густым супом — любимым лакомством солдат. Воины делились впечатлениями от сражения, кто-то размахивал ложкой, рассказывая, как он зарубил то ли орка, то ли богглина, гномы хохотали, громко чавкая, и дружески посмеивались над хвастунами.

«Неужели обязательно нужен был общий враг, чтобы мы открылись друг для друга?» Тунгдил решил прогуляться по лагерю. Какие-то соотечественники Златорукого басили, рассказывая о красоте гор, в двух шагах от них двое солдат Маллена учили гнома строевому шагу.

Хозяин Огненного Клинка с удовольствием наблюдал за происходящим, жалея только, что рядом нет Балиндис. Девушка-кузнец из племени Первых, потомков Боренгара, разожгла в его душе горячее пламя, и теперь гном сгорал в огне любви и страсти. Вскоре он увидит ее вновь…

— Я тебе точно говорю, не одно оно такое. — В общем гомоне он различил чей-то шепот. — Мы уже три таких нашли. Чума земли, вот что это, как по мне!

Тунгдил подошел поближе.

— О чем ты говоришь? — полюбопытствовал он. — Что вы там такое нашли?

По знакам отличия на легком кожаном доспехе солдата Тунгдил понял, что это гонец.

— Проклятый лес. По крайней мере я его так называю. — Солдат провел рукой по зеленой траве. — Видишь, чары Мертвых Земель развеялись после смерти Нод’онна и богиня Паландиэль вернула измученной земле силу. Но кое-где Зло осталось. Я знаю, что вам такое еще не встречалось, но есть места, где Зло пустило свои черные корни.

Гонец обвел взглядом сидевших вокруг гномов и солдат Маллена. Те внимательно его слушали, впрочем, не прекращая жевать. Гномы громко чавкали.

— Так, значит, Мертвые Земли не исчезли? — Тунгдилу стало интересно.

Гонец убежденно кивнул.

— Я говори с людьми, которые живут неподалеку. Из тех, кто забрел в эти жуткие места, вернулись только трое. Они впали в безумие и с невероятной силой и яростью крушили все на своем пути, пока им не отрубили головы — только так их можно убить. С тех пор король Брурон издал приказ, по которому проклятые места окружат заборами, рвами и высокими стенами. Никому нельзя заходить туда, а если кто-то нарушит приказ, его убьют. — Солдат отхлебнул пива. — Точно вам говорю, парой мест дело не ограничится. Это чума земли.

Тунгдил уже открыл рот, собираясь ответить, но тут его перебили.

— Эй, вот и он, наш книгочей. И, как всегда, грустит. — Боиндил на время заставил друга позабыть и о Балиндис, и о Проклятом лесе. — Что, опять о девках думаешь? — подколол он. — Учитывая, что ты ничегошеньки не знаешь о бабьем племени, ты пользуешься у них невероятным успехом. — Гном поднял кружку, чокнувшись с Тунгдилом. — За твою милую мастерицу кузнечного дела! Пускай она сделает тебя счастливым. Ты это заслужил.

Златорукий почувствовал горечь в словах Боиндила — несомненно, гном сейчас думал о своей несчастной любви.

— Ты тоже обретешь счастье, — попытался утешить его Тунгдил. — Давай выпьем за Балиндис и твоего брата, которого мне не хватает, как и тебе. Сейчас он наверняка уже оправился от ран.

Залпом допив пиво, Боиндил медленно покачал головой, опустив левую руку на топор.

— Очень на это надеюсь. Свое счастье я уничтожил собственными руками и теперь могу обрести его лишь в бою, — задумчиво прошептал он, глядя в огонь. Отблески костра плясали на его искаженном мукой лице. — А остальное мне не дано.

Помолчав, Равнорукий затянул песню Баврагора, которую тут же подхватили другие гномы:

Новая буря приходит извне.
Вскинь свой топор — гном всегда на войне.
С севера орков шагает орда —
Мы перебьем их. Так будет всегда.
И если падешь ты в неравном бою,
Враккас возьмет к себе душу твою.
Выпьем с тобой мы, брат, — то не беда —
В Кузнице Вечной. Так будет всегда.
Злу, что страны нарушает покой,
Путь преградим мы стальною стеной.
Мирные мы защитим города.
В этом наш долг. И так будет всегда.
Люди притихли, слушая низкие звучные голоса, выводившие песню о чести, товариществе и долге перед Потаенной Страной. Хотя они и не могли разобрать слов на гномьем, даже так эта песня позволяла лучше понять душу гнома, узнать, что значит быть сыном бога-кузнеца.

Звуки неслись над холмами и долинами Гаурагара, взлетая до самых звезд.

Тунгдил, воспрянув духом, отправился спать. Он думал о Проклятом лесе. «Что это значит? Видимо, неприятности наши еще не кончились, Враккас». И прежде чем погрузиться в сон, гном решил, что, как только ему представится возможность, он обязательно раскроет тайну странных лесов, о которых говорил гонец.

* * *
На следующее утро пути гномов и людей разошлись.

Спутники Тунгдила вновь спустились в туннели, чтобы отправиться к Первым, а войско Маллена повернуло в Идомор.

Поле боя с кружившими над ним воронами, уже начинавшее попахивать мертвечиной, осталось позади, а гномы начали спуск в шахты.

С каждым шагом настроение Боиндила улучшалось, и наконец от вчерашнего уныния не осталось и следа. Он радовался предстоящей поездке, а главное, долгожданной встрече с братом, который остался в королевстве Первых.

— Мы еще никогда так долго не были… по отдельности, — признался Бешеный Тунгдилу, когда они направились к вагонеткам.

— И как ты с этим справляешься?

Равнорукий поскреб заплетенную в косы бороду и вытащил оттуда какой-то листок.

— Это ужасно, — вздохнул он. — Ты единственный, кто кроме него может хоть как-то сдерживать мой буйный нрав, но Боендал справляется с этим лучше. — Гном немного помолчал. — Знаешь, это как жить без руки или ноги. Я могу существовать без брата, но это тяжело. Я чувствую себя неполным, и нет никого, кто понимал бы мои мысли, хотя я и не произношу их вслух. Даже драться без него не так весело.

Он запнулся.

— Может быть, дело не только в этом? Вчера мне показалось, что тебя гнетет что-то еще.

— Это… трудно описать. — Боиндил попытался подобрать слова. — Я чувствую… беспокойство. Какой-то холод. Все началось некоторое время назад. Меня знобит, а ведь сейчас весна. Я боюсь, что с Боендалом что-то случилось.

Свернув за угол, гномы остановились. Тунгдил хотел утешить Боиндила, но открывшееся его глазам зрелище лишило его дара речи: шахту впереди завалило и обломки высились до самого потолка, а самое ужасное — именно здесь они оставили свои вагонетки!

Недовольно ворча, Равнорукий присел на корточки и попытался вытащить из-под завала какой-то запылившийся железный брус. Его мышцы напряглись, он потянул сильнее, дернул… и в его руках оказалась покореженная деталь вагонетки.

— Во имя Враккаса! Это все из-за лошадей, — возмущенно выдохнул он. — Постучали тут своими копытами — вот потолок и обрушился! — Гном отбросил железку в сторону.

Тунгдил же подозревал, что они столкнулись с последствиями сильного землетрясения, происшедшего несколько дней назад, вскоре после победы у Черного Ярма. Судя по докладам гонцов, землетрясение прошло по всей Потаенной Стране, и сильнее всего, конечно, пострадали старые шахты.

«Надеюсь, в гномьих королевствах все в порядке», — подумал он.

— Ничего не поделаешь. — Тунгдил махнул рукой спутникам, давая им понять, что придется выбираться на поверхность. — Поищем другой вход в туннели.

На самом деле Златорукий был очень обеспокоен. Туннели, проходившие под Потаенной Страной, сперва должны были проверить гномьи инженеры, и только после этого ими снова можно будет пользоваться, ведь большую часть пути можно преодолеть только при условии безостановочного движения. А если на пути вагонетки окажется вот такой завал, то гномы расшибутся насмерть.

«Наверное, нам следует идти пешком, а при первой возможности приобрести повозки», — рассудил Тунгдил, поднимаясь по лестнице.

Триста миль до горы Черное Ярмо, а оттуда еще шестьсот миль до Синих гор… По туннелям они добрались бы туда за несколько дней, а пешком дорога займет целую вечность.

«Может быть, какая-то темная сила хочет, чтобы мы добрались до Первых позже, чем планировали?» Обеспокоенность сменилась унынием, и даже вчерашняя победа над орками теперь не имела такого значения.

Златорукий выбрался на поверхность.

— Следует поторапливаться. Раненых понесем, — приказал он. — Нужно выяснить, что на самом деле происходит.

Ориентируясь по солнцу, они двинулись на восток. Путники перебрались через холм и, когда перед ними открылся вид на соседнюю долину, очень удивились.

— Эй! Даже слепой заметит, что тут кто-то стоял лагерем! — Боиндил принюхался. — Зеленорожие, — прошипел он и побежал вниз по склону.

Тунгдил с остальными последовал за Бешеным. На земле виднелись следы тысяч башмаков, и Равнорукий, внимательно осмотрев их, еще раз принюхался.

— Сдохнуть им от моих топоров! — с ненавистью выпалил он, а затем присмотрелся к глубоким вмятинам в мягкой земле, оставшимся от колес обоза. — Они двигаются на север.

Тунгдил заметил, что нет следов от кострищ. Два гнома, забравшиеся на соседний холм, крикнули, что следы есть и там. В нескольких шагах от лагеря под деревом валялось два орчьих трупа. Над телами, радуясь пышному пиру, кружили вороны. Судя по виду трупов, орки умерли довольно давно. Кое-где вороны выклевали их черную плоть до кости.

— Они следили за нами. — Златорукий развернулся к Боиндилу. — Укрылись за этим холмом и смотрели, как мы добиваем их соплеменников. Когда выяснилось, что мы победили, они решили отступить.

— Трусливые твари, — фыркнул Бешеный, пнув труп одного из орков. Ворон, уже спустившийся к своей добыче, отпрыгнул в сторону, расправив крылья. — Они-то пришлись бы мне по вкусу, когда я дрался вчера. По-моему, тут было около четырех тысяч свиномордых. По меньшей мере. И теперь эти твари прут на север.

— Но зачем? — Тунгдил задумчиво поднял пустой бурдюк, принюхался и с отвращением отбросил его в сторону. Воняло оттуда мерзопакостно. — И почему они на нас не напали? Они же превосходили нас по количеству воинов. Пойдем за ними, — решил он. — Нужно выяснить, что они затевают.

Конечно, Златорукий понимал, что гномы не смогут двигаться со скоростью орков, но другого выхода не оставалось.

— Ух ты, вот это приключение! — Приказ пришелся Боиндилу по душе. — Нас сотня, а их несколько тысяч, значит, на каждого гнома приходится… — Но тут Равнорукий понял, что из-за этого придется отложить встречу с братом, и погрустнел.

— Мы не будем на них нападать. Нужно проследить за ними и выяснить, что происходит, — перебил его Тунгдил.

Двух гномов он отправил на юг, чтобы сообщить об увиденном принцу Маллену, еще двадцать гонцов направились во все стороны, чтобы предупредить жителей Гаурагара.

— Пускай люди спрячутся в горах или укроются за крепостными стенами крупных городов, — напутствовал их Златорукий.

— Кстати, ты заметил, что этих свинорожих закололи, а потом отрубили им головы? — задумчиво пробормотал Боиндил. — Колотых ран вполне достаточно, чтобы они умерли, книгочей.

— Вероятно, это была показательная казнь, — предположил Тунгдил. — Возможно, их вождь хотел доказать свое превосходство и запугать бунтовщиков.

— Хм. — Равнорукого эти слова не очень убедили. — Вот эту свинку ударили мечом три раза. А потом отрубили голову. По-моему, намного зрелищнее, если ты убиваешь врага одним ударом. — Он свистнул и махнул рукой, будто орудовал топором. — Это доказывает твою силу и меткость.

— А зачем же тогда нужно было наносить им столько ранений? — спросил Тунгдил, и, так как версий получше не нашлось, он остался при своем мнении.

С этого странного эпизода началось их путешествие по Гаурагару. Холмы постепенно становились все выше, а местность — каменистее. Зеленые луга сменились бурыми полями, усыпанными валунами. Тут почти ничего не росло. Башмаки орков продолжали оставлять на земле приметные следы — войско по-прежнему двигалось на север.

— Ты слышал о Проклятом лесе? — спросил у Равнорукого Тунгдил. — Гонец Маллена рассказывал об этом в лагере.

— Проклятый лес? — Боиндил поднял брови. — Все действительно настолько плохо, как я думаю?

— Судя по всему, кое-где Мертвые Земли сохранили свою силу, — пояснил гном. — Эти места можно узнать по черным деревьям. Король Брурон запретил заходить туда, так как люди там сходят с ума.

— Плохо дело, — проворчал Бешеный. — Я думал, что мы отделались от Мертвых Земель, а они, оказывается, все еще здесь.

Тунгдил внимательно присмотрелся к орчьим следам.

— Нужно, чтобы Андокай с этим разобралась. Если Мертвые Земли сохранили силу, кто знает, не будет ли эта сила расти.

Кивнув, Боиндил отправился к остальным гномам с просьбой, чтобы они по дороге высматривали черные участки земли, — нужно было сообщить об этих территориях королю Брурону.

На второй день пути гномы отметили, что следы орков ведут на восток, к одному из самых высоких холмов. Очевидно, там было что-то необычное, что и заставило чудовищ свернуть.

К вечеру третьего дня гномы, к своему изумлению, догнали армию орков — чудовища двигались в двух милях перед ними.

— У-и-и, у-и-и! — радостно закричал Боиндил, но тут же запнулся, перехватив суровый взгляд Златорукого.

— Никаких сражений. — Тунгдил опустил ладонь другу на плечо. — Нам не победить в этой битве.

Гномы осторожно последовали за зеленокожими. Поднявшись на гору, они укрылись за выступом скалы.

Тунгдил снял шлем, и его каштановые волосы растрепал ветер. Осторожно приподнявшись, гном выглянул из укрытия. Боиндил последовал его примеру.

Увиденное ужаснуло их. Орки двигались прямиком к черному лесу с высохшими деревьями, в центре которого находилось такое же иссиня-черное озеро. Волны бились о прибрежные камни, оставляя на них темные разводы.

Тунгдил сразу понял, что это за место.

— Проклятый лес! Наверное, оркам его чары нипочем, — вслух высказал он свои мысли.

— Тион бы побрал эти земли! И что им там нужно? Они что, хотят там поселиться? Но эта земля слишком пустынна даже для орков.

Тунгдил уловил в словах друга желание немедленно вступить с чудовищами в бой.

— Мы ничего не будем предпринимать, — напомнил он еще раз. — Принц Маллен сообщит королю Брурону, что мы нашли еще один Проклятый лес, и король позаботится о том, чтобы орки здесь и остались. А если они попытаются выбраться оттуда — он их уничтожит.

Он еще немного приподнялся, пытаясь рассмотреть лес получше. Черная земля простиралась где-то на милю вперед. В нос ударило уже знакомое зловоние — тот же гнилостный запах, что и из бурдюков орков. Судя по всему, вонь исходила от озера в центре леса.

— Ты стал бы пить что-то настолько вонючее?

Боиндил гадливо поморщился.

— Не стал бы, даже если бы умирал от жажды.

И тут Тунгдил вспомнил слова гонца: «Они впали в безумие и с невероятной силой крушили все на своем пути, пока им не отрубили головы, — только так их можно было убить». Гном задумчиво посмотрел на черное озеро. «А что, если те два орка выпили эту воду и сошли с ума? И потому им отрубили головы?» Но ответа на этот вопрос не было. Друзья спустились вниз и рассказали остальным об увиденном. Отряд пробыл у Проклятого леса, пока наконец не прибыли гонцы короля Брурона. Тунгдил подробно отчитался обо всем происшедшем.

— А теперь мы отправляемся домой, — решил он.

Все, даже Боиндил, восприняли его слова с радостью — надежда после долгой разлуки вновь встретить брага, насладиться гномьей пищей и выпить лучшего пива в Потаенной Стране перевесили его желание ввязаться в драку.

И гномы отправились в обратный путь.

Потаенная Страна, Черные горы, королевство Третьих, конец зимы 6234 солнечного цикла
— Бислипур переоценил свою хитрость.

Слова глухим эхом отразились от высоких стен, а затем вновь стало тихо, и только факелы почти неслышно потрескивали.

— Долгие солнечные циклы интриг, и все насмарку. Я так и знал, что этим закончится. — Рука в латной перчатке сжалась в кулак, и металлические шипы на пластинах, прикрывающих фаланги пальцев, тихо лязгнули.

— Зато три других племени ослаблены, мой король. У Черного Ярма погибли сотни гномов. И это весьма пригодится нам в ближайшие солнечные циклы. — Отблески факелов плясали на покрытой шрамами голове.

Шрамы эти вселяли ужас в сердца врагов — лучшие татуировщики нанесли на лысину гнома древние руны.

— Они выставили против орд Нод’онна своих лучших воинов, — вкрадчиво протянул Зальфалур Щитобоец. — И теперь кланы лишились сил, словно беззубый старик.

Король выпрямился. Длинные темные волосы, уже тронутые сединой, были заплетены в три косы.

— Ты предлагаешь начать открытую войну? Еще слишком рано.

Стратег и полководец пожал плечами, и от этого движения звякнул его доспех: искусно сплетенные кольчужные кольца и стальные пластины.

— Разве когда-либо нам представлялась лучшая возможность, Лоримбас? За последние двести солнечных циклов — нет.

— У меня другой план, Зальфалур, — возразил правитель Третьих.

Его борода была выкрашена в коричневый, красный и синий цвета и от краски стала такой жесткой, что, даже когда король говорил, она оставалась неподвижна. Лоримбас Стальное Сердце не сводил глаз с карты Потаенной Страны.

— Интриги Бислипура могли увенчаться успехом, но его план требовал времени… Слишком много времени… Я же собираюсь добиться результата за десять лет.

Поднявшись с каменного кресла, король прошелся по темной комнате, в которой обычно проводил совещания. Стены здесь были из черного гранита с вкраплениями золотистой слюды, и казалось, будто два гнома стоят сейчас посреди извечного Ничто в окружении золотых звезд.

Лоримбас прошел мимо трехгранных колонн, вытесанных из скалы, и поднялся по ступеням к огромной гробнице из чистого золота. За дверью гробницы находился каменный гроб основателя племени Третьих, Лоримбура. На крышке гроба был вытесан его образ, а вокруг драгоценными камнями были выложены гномьи руны, восхвалявшие подвиги Лоримбура и повелевавшие его потомкам следовать по пути разрушения.

Лоримбас почтительно склонил голову.

— Слишком долго терпели мы насмешки и высокомерие, — пробормотал он, опустив правую руку на крышку гроба. — Слишком долго пытались отомстить за позор, и о попытках этих можно прочитать в древних хрониках. Но скоро все закончится, мой повелитель. Потомкам Гоимдила, Гизельбарта, Боренгара и Бероина не жить в Потаенной Стране. Я, Лоримбас Стальное Сердце из клана Каменотесов, король Третьих и твой преемник, исполню твою последнюю волю. — Гном снял с пояса булаву с треугольной головкой и вскинул руку с оружием к саркофагу. — Клянусь тебе в этом своей жизнью.

Зальфалур, последовавший за королем в гробницу, опустился на колени, подняв боевой молот с двумя бойками и острым наконечником. Он промолчал — его король сказал все, что было у него на сердце. Глядя на саркофаг предка, Щитобоец молча поклялся выполнить его волю.

Они молились несколько часов. Ноги уже начали побаливать, мышцы рук сводило судорогой от веса оружия, но король и его советник не собирались прерывать молитву.

В конце концов Лоримбас поднялся, приложился губами к каменному ботинку предка и вышел из гробницы. Зальфалур же растроганно посмотрел на блестевшую золотом дверь. Третьи поклонялись Лоримбуру, а не Враккасу. Хотя Враккас и создал их предка, но отвернулся от него — только из-за того, что тот осмелился высказать свое мнение пред ликом бога.

С гномьей настойчивостью, которую некоторые сочли бы упрямством, Лоримбур заявил, что не может смириться со своим именем, и выбрал себе имя сам. Враккас позволил ему это, но в наказание за упрямство наложил на него проклятье: гномы племени Третьих не обладали талантами ремесленников, подобно собратьям из других племен. Проклятье передавалось из поколения в поколение.

Зальфалур посмотрел на гравюры, выполненные по золоту их ювелирами. Ему они казались прекрасными, но граверы Первых посмеялись бы над этой работой, посчитав ее столь же несовершенной, как гравюры людей.

«Вы заплатите за свою гордыню», — горько подумал он, поправляя массивные пластинчатые наручи, защищавшие его во время боя.

— Каков же твой план, мой король? — Советник повернулся к Лоримбасу и, пятясь, спустился по ступеням, почтительно склонив голову перед гробницей.

Стальное Сердце последовал за ним, и они вместе уселись за гранитный стол, на котором была разложена карта Потаенной Страны.

— Мы посеем между ними раздор, — поделился с советником своими мыслями король.

Лоримбас поднял кувшин с темным пивом и разлил напиток в серебряные кубки.

— Это крепость нашего народа, и мы вернем ее. У нас есть на это право. — Он ткнул указательным пальцем в гору Черное Ярмо и поднял кубок. — Очень приятно, что другие племена убрались там и привели все в порядок. — Отхлебнув пива, король стукнул кубком об стол. Его задело, что советник молчит. — Что такое? Мой план тебе не нравится?

Зальфалур не стал скрывать, что он не понимает смысла такой стратегии.

— Зачем нам эта старая гора, мой король? Если тебе нужны туннели, то они есть и в Черных горах.

— Конечно же, мне нужны туннели, тут ты прав, — улыбнулся Лоримбас. — Услышав о том, что проход в Черное Ярмо вновь открыт, я отправил книгочеев в архивы нашего племени. Они нашли в наших хрониках записи о том, что в стенах крепости Черное Ярмо скрыты тайны, неведомые трем другим племенам.

Советник тоже отхлебнул пива.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь мне, мой старый друг, если бы другие открыли эти тайны, вся Потаенная Страна только об этом бы и говорила и мы давно бы прослышали об этом. Подобные ужасы долго замалчивать невозможно, а наши разведчики действуют повсюду, и не каждый из них творит такие глупости, как Бислипур. — Потянувшись через стол, король протянул Зальфалуру пакет перетянутых бечевкой бумаг и несколько скрижалей, на которых что-то было написано.

Полководцу хватило и одного взгляда.

— Это древний язык нашего народа, — проворчал он, откладывая записи. — Я не могу прочитать эти письмена.

Удовлетворенно кивнув, Лоримбас смерил советника взглядом. Как и у всех гномов клана Кровеглазых, левый глаз Зальфалура был постоянно налит кровью.

— Вот именно! Благодаря этому мы сохраним тайну горы Черное Ярмо до тех пор, пока туда не прибудут наши воины. Немного есть на свете гномов, которые способны расшифровать эти записи.

— Хорошо. — Глубоко вздохнув, советник задумался. — Но как мы выгоним представителей других племен из крепости? Устраивать ради этого сражение, по-моему…

— Нет, Зальфалур. Мы не будем тратить драгоценные жизни наших соплеменников, для того чтобы посеять раздор. Не мы выгоним их, — злобно рассмеялся король, откидываясь на спинку кресла. — Мы заставим кое-кого другого сделать это за нас.

— И кого же…

— Короля Брурона.

Гном нахмурился.

— Сейчас ты напоминаешь мне того, кого только что ругал за неосмотрительность. И мне это не нравится, — с упреком произнес Зальфалур. — Объясни мне все подробно, если хочешь услышать мой совет, король. — Его ладонь опустилась на рукоять огромного боевого молота.

— Я прошу у тебя прощения за поспешность. Конечно, я все объясню тебе, — успокоил его Лоримбас. — Детальный осмотр старых пещер себя оправдал. Книгочеи нашли старый договор — видимо, его заключили где-то в конце четвертого тысячелетия солнечных циклов. Наши предки подписали договор с королями Гаурагара — за их услуги Третьи получали Небесную гору в вечное пользование.

— Небесную гору?

Зальфалур вспомнил легенду о Черном Ярме. Раньше эту гору называли Небесной, так как ее вершина достигала небес. Эта гора была выше всех других в Потаенной Стране и за ее пределами — по крайней мере так говорилось в преданиях. Снег на ее вершине никогда не таял, а склоны состояли из чистого золота. Но так как люди не умели добывать золото, они позвали на помощь гномов.

— Так, значит, наше племя действительно помогало людям добывать золото?

— Да, это так. Легенда оказалась правдивой, и гномы племени Лоримбура первыми направили к людям посольство, чтобы договориться о работах в Небесной горе. — Лоримбас посмотрел на карту. — Им удалось проложить коридоры внутри горы и подняться к вершине, где и было золото. Наши предки выдолбили там проходы и давали людям драгоценный металл. За это они потребовали вознаграждение — право вечно пользоваться горой. И тогдашний король Гаурагара подписал договор.

Зальфалур вспомнил продолжение истории — когда он был маленьким, тетка пела ему об этом перед сном. Когда гномы и люди делили золото, Небесная гора ожила и содрогнулась от ярости. Она хотела прогнать похитивших ее золото существ и тряслась все сильнее. Коридоры обрушились, и вершина горы провалилась внутрь. С тех пор гора ненавидит и людей, и гномов, и от этой ненависти ее склоны стали черными.

— А если Черное Ярмо узнает нас и попытается забросать камнями, когда мы войдем в крепость? — неуверенно протянул он.

— Думаю, что эта часть легенды была выдумана позже, и не верю в такую чушь. Тем не менее нам следует оставаться настороже. — Король поднял глаза от карты. — Через несколько солнечных восходов мои гонцы приедут к королю Брурону.

— Он бесчестный человек и не станет следовать договору, который когда-то заключили с нашим племенем его предки, — мрачно проворчал Зальфалур. — А новый Верховный король гномов, Гандогар, сможет надавить на Брурона, ведь гномы защитили Гаурагар от Мертвых Земель. Брурон никогда не признает подлинность этого документа.

— Может быть, он и король, но при этом человек, а кто из людей не любит золото? Конечно, для человеческих королей нужно больше золота, чтобы склонить их на нашу сторону, одной монеткой не обойдешься. Я послал ему два сундука. И деньги ему понадобятся, ведь большая часть его королевства разрушена и нужно все приводить в порядок. Кроме того, ему придется покупать у соседних королевств зерно и другие продукты для своих подданных. — Лоримбас сложил руки на животе. — Как видишь, я тоже владею мастерством интриги, и даже лучше, чем этот неудачник Бислипур.

Зальфалур нахмурился, и татуировки у него на голове зашевелились.

— Несомненно, мой король. Но помни о том, чего добился Бислипур…

— Ты нетерпелив, мой друг. Это станет лишь первым шагом, не более того и не менее.

— Так расскажи мне, как ты собираешься действовать дальше.

Лоримбас, подняв руку, указал на королевство людей Идомор.

— Я отправлю посольство к принцу Маллену. Сейчас он пытается перебить или загнать в пещеры Тоборибора орков, мародерствующих на его землях.

— Маллен — друг Тунгдила Златорукого. Сколько бы ты ему ни предложил, твоего золота не хватит на то, чтобы подкупить Идо. — Советник нахмурился. — Возможно, тебя разозлят мои слова, но, по моему мнению, твоя затея провалится так же, как и план Бислипура.

— Я знаю, что ты предпочитаешь открытую войну, Зальфалур, — возразил король, глядя на своего лучшего стратега. — И вполне возможно, что никогда еще обстоятельства не складывались столь благоприятно для нас, как сейчас, ведь в рядах наших врагов было больше воинов. Но, — он поднял указательный палец, — сейчас гномы дружны с другими народами. И это намного важнее нашего численного превосходства. Когда мы разожжем былую вражду между эльфами и гномами и вновь вспыхнет огонь ненависти, мы сможем выковать в этом огне новые клинья, которые расколют союз гномов, крепкие клинья, металлические клинья, и они войдут глубоко всердца людей и эльфов!

На Зальфалура речь короля не произвела особого впечатления — для этого нужно было нечто большее, чем громкие слова и блеск в глазах.

— Никто не был бы счастливее меня, если бы твой план сработал. У тебя есть какие-либо указания, которые я должен передать своим?

— Да. Отправь гонцов к наемникам и прикажи им сложить оружие, когда они услышат слова «месть Лоримбура». Сколько бы золота им ни предлагали, они не должны бросаться в бой. Наемники будут сражаться только в том случае, если их жизни будет угрожать опасность.

Опершись подбородком о руку, король задумался. Его мыслями владел страх, они были исполнены нерешительности и слабости. Плохие это были мысли.

— Ты что-нибудь слышал о своей дочери?

Лоримбас вздрогнул, услышав слова советника. Он действительно думал о дочке — вот уже полгода, как он не получал от нее весточки.

— Ничего. — Он покачал головой.

От нее не было никаких вестей, и не было даже подтверждения тому, что она до сих пор жива и выполняет свою задачу.

— Поверь мне, моя тревога за нее больше самой Небесной горы, — прошептал он.

— Она хорошая дочь. И хорошая жена. Она не обманет нашего доверия, — впервые за время разговора с королем лицо Зальфалура смягчилось. — С ней все будет в порядке. Я научил ее сражаться, а ты — лгать врагам. — Он задумчиво посмотрел на пламя факела. — И все же мне бы так хотелось, чтобы она подала нам какой-то знак. — Его левая рука сжалась в кулак, и латная перчатка заскрипела.

«Хоть одно слово от нее — и мы бы не волновались».

— Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты скучаешь по своей жене так же, как я по своему ребенку. Но иначе нельзя. Лишь она способна выполнить эту задачу, не навлекая подозрения. — Казалось, король уговаривает самого себя, чтобы заглушить угрызения совести. Конечно, ему тяжело было отправлять младшую дочь на задание. В стане врага ее убьют при малейшем сомнении в лояльности девушки. Лоримбас закрыл глаза и опустил голову. — Иначе было нельзя.

2

Потаенная Страна, Синие горы, королевство Вторых, конец зимы 6234 солнечного цикла
— Может, она и маленькая, но это по-прежнему лошадь. — Боиндил демонстративно потер ягодицы и с недовольным видом поерзал в седле своего пони. От резкого движения с его одежды и волос посыпалась пыль. — Лошади и гномы друг другу не подходят, иначе Враккас сделал бы так, чтобы после долгой верховой езды у нас ничего не болело.

— Посмотрел бы я на твои ноги, если бы ты шел все эти мили, а не ехал верхом, — ухмыльнулся Тунгдил, соскакивая со своего животного. — Не слушай этого злобного гнома. У него просто плохое настроение. Ты молодец, провезла меня по Потаенной Стране. — Он почесал лоб пони.

Златорукий тоже был с ног до головы покрыт пылью — в пустыне песок забивался под одежду и броню, натирая кожу. Отряд гномов остановился на нижней террасе огромной крепости Огрова Смерть — одного из наиболее величественных сооружений, созданных руками гномов. Каменотесы племени Вторых возвели этот замок на склонах Синих гор, воспользовавшись конфигурацией одного из склонов: на четырех уступах, возвышавшихся друг над другом, они возвели крепостные стены, создав таким образом четыре линии обороны.

Долгое время гномы племени Вторых полагали, что Огрову Смерть взять невозможно, но орды Нод’онна хитростью проникли туда.

Куда бы Тунгдил ни посмотрел, повсюду возвышались краны для строительных работ, вращались опорные колеса, скрипели лебедки, пилы вгрызались в скалы. В воздухе висел звон топоров и кувалд, пахло пылью. Каменотесы упрямо отстраивали все то, что разрушили чудовища. Королевство Вторых недолго будет оставаться беззащитным. Разрушенные стены возводились вновь — еще прочнее, еще надежнее.

«Судя по всему, здесь все в порядке, — с облегчением подумал Тунгдил. — Но почему тревога не оставляет меня?»

— Пока мы не сгнили, нас не победить, — хохотнул Боиндил. — Кости свинорожих уже белеют на солнце, а на бастионах крепости развеваются знамена наших семнадцати кланов. — Он поспешно направился к верхней террасе, откуда вели ворота в подземное королевство Вторых.

Тунгдил засмотрелся на знамена. Еще в пустыне Сангреина они завидели флагштоки, и флагов было слишком много. Видимо, в крепости происходило что-то важное — знамена принадлежали не только кланам Вторых, но и Четвертых, и Первых.

«Собрание!» — вдруг вспомнил Златорукий, осознав, что они чуть было не опоздали.

— Боиндил, а может случиться так, что мы пропустили выборы Гандогара на должность Верховного короля? — крикнул Тунгдил.

Бешеный уже подошел к крепостной стене и собирался пройти в ворота. Услышав слова Златорукого, он замер на месте.

— Во имя Враккаса, из-за всех этих орков и богглинов мы чуть было не пропустили пышное празднество. — Принюхавшись, гном немного успокоился. — Нет, пиром еще не пахнет. А значит, мы не опоздали, книгочей.

Вместе со своими спутниками Тунгдил и Боиндил спустились в подземное королевство Вторых. Они двигались по коридорам, богато украшенным орнаментами, мимо гигантских колонн и невероятно высокой статуи отца-основателя племени Вторых, Бероина, сидевшего на троне из белого мрамора. Наконец они очутились в нужном коридоре. В зал Совета вела огромная дверь.

— Ты помнишь? — прошептал Боиндил.

— Как я мог забыть?

Златорукий прекрасно помнил этот коридор. В прошлый раз, когда он оказался здесь вместе с близнецами Боиндилом и Боендалом, его жизнь круто изменилась, и это стало для Тунгдила началом грандиозного приключения, сделавшего из него настоящего гнома.

— Проклятый свет! Мы должны оставаться под землей, как и полагается. — Боиндил отряхнул от пыли свою косу, выгоревшую под палящими лучами солнца в пустыне Сангреина. — Как думаешь, в этот раз они опять спорят?

— Сейчас причин для раздоров нет. — Тунгдил покачал головой. — Гандогар — законный наследник трона. Его отвага и честь убедили всех, кто когда-либо сомневался в нем, в том, что он освободился от чар Бислипура.

— Но ты убедил в своем праве на престол еще больше гномов, — подмигнул Бешеный.

— У меня другая задача, и ты об этом знаешь. Если придется, я объясню это остальным. — Тунгдил постучал в дверь зала Совета, опустил ладони на створы двери и глубоко вздохнул.

Когда он вошел внутрь, его ослепил яркий свет, однако гном заметил, насколько серьезные разрушения оставили чудовища.

Из множества круглых колонн, вздымавшихся на невероятную высоту, осталась лишь половина, и только благодаря мастерству зодчих потолок не обрушился. Тунгдилу было больно смотреть на стены зала: где раньше были вытесаны изображения славных подвигов из истории гномьего народа, теперь зияли дыры. Булавы орков разрушили древние произведения искусства.

Златорукий услышал, как охнул Боиндил — его другу это зрелище тоже причинило боль. Теперь он будет с большим рвением преследовать орков, хотя трудно представить себе большее рвение Бешеного.

Светильники отбрасывали блики на троны пяти королей племен, полукругом выставленные у стола.

Тунгдил увидел короля Гандогара Серебробородого из клана Серебробородых, из племени Четвертого, Гоимдила. Рядом с ним сидели Ксамтис Вторая Упрямая из клана Упрямцев, из племени Первого, Боренгара, и Балендилин Однорукий из клана Сильнопалых, из племени Второго, Бероина. Раньше он был мудрым советником короля Гундрабура Белоглавого из клана Твердокаменных, теперь же сам стал королем Вторых. На каменных трибунах за их спинами разместились главы кланов и простые гномы. В зале стоял страшный гул.

Тунгдил отыскал в толпе свою подругу и тепло улыбнулся ей. Сейчас ему предстояло реализовать свое решение, принятое много солнечных восходов назад. Тунгдил продумал все, не советуясь с Боиндилом или другими гномами.

Златорукий засмотрелся на два пустых трона и трибуны за ними.

Никто не думал, что на Совет придет представитель Третьих, гномоненавистников, но трон так и не убрали.

А Пятых больше не существовало. Но это предстояло изменить.

— Я приветствую Совет племен, — громко произнес Тунгдил, чувствуя, что сердце выскакивает из груди от волнения. Тем не менее он держал себя в руках.

— Ну вот. Опять речь книгочея, — тихо проворчал Боиндил, закатывая глаза.

Он до сих пор не мог поверить в то, что его друг способен говорить как настоящий король и при этом не является правителем. За шестьдесят солнечных циклов, проведенных у мага Лот-Ионана, гном-подкидыш отточил свой разум и получил знания, которыми не владел ни один гном его возраста.

— Вот уже во второй раз собрались здесь лучшие представители всех племен, чтобы по прошествии четырехсот солнечных циклов выбрать нового Верховного короля. — Подойдя поближе, Тунгдил остановился перед столом, за которым сидели короли и королева. Его правая рука опустилась на рукоять топора Огненный Клинок — сейчас гному нужно было за что-то ухватиться. — В этот раз второго претендента на трон не будет. Я не стану оспаривать право Гандогара стать королем.

Он увидел, как ухмыльнулся старик Балендилин, как удивление промелькнуло на покрытом нежным пушком лице Ксамтис, как рассмеялся Гандогар. Другие гномы тоже заулыбались. Напряжение спало. Тунгдил поднял правую руку и указал на пустой трон короля Пятых.

— Я из племени Третьего, и многим из вас это известно. Я не горжусь этим, но не в моих силах что-либо изменить. Мое сердце не жаждет вашей крови, и я молю Враккаса о том, чтобы я не оказался единственным гномом племени Лоримбура, в чьей душе нет ненависти. — Он посмотрел на Балиндис. — Я чувствую в сердце своем влечение к гномке, но не смерти ее хочу я.

Девушка улыбнулась ему, и Тунгдил едва сумел оторвать от нее взгляд. Но затем Златорукий вспомнил о своей задаче и направился к свободному месту справа от короля Гандогара.

— Некоторые из вас могут сказать, что мое место среди Третьих, но я так не думаю.

Он подошел к трону Пятых, и его ладони сами собой опустились на усеянный бриллиантами пояс. Сейчас Тунгдил вспоминал Серые горы, где он оставил предка Пятых, Гизельбарта Железноокого. Этот пояс принадлежал Гизельбарту, и основатель племени Пятых подарил его Тунгдилу на прощание.

Гном остановился в переднем ряду трибун Пятых, чтобы остальным было его лучше видно.

— Я дал королю Гизельбарту Железноокому клятву. Он просил меня, чтобы мы вновь заселили его крепость, когда чудовища будут изгнаны из Потаенной Страны. Мы не позволим, чтобы в королевстве Пятых царили темные силы. — Тунгдил немного помолчал, чтобы все гномы вдумались в его слова. — Он отдал мне этот пояс на память о Пятых, защищавших свое королевство до последнего гнома. Даже Мертвые Земли не смогли сломить их железную волю и помешать им выполнить свой долг. Они хранили горн «Драконье Дыхание», и благодаря им мы создали оружие, способное поразить Нод’онна. — Он поднял топор и обвел взглядом королей и королеву. — Вы обещали, что пошлете своих лучших гномов, чтобы они помогли мне, и за это я вам благодарен. Но я не хочу, чтобы гномы шли в королевство Пятых по приказу короля или королевы. Я никого не буду принуждать идти вместе со мной на север. Но каждому, кто захочет защищать вместе со мной перешеек Каменные Врата, я буду рад. — Опустившись на лавку, он поставил топор на каменный пол и оперся на него, и эхо от удара разнеслось по всему залу.

Тунгдил не удивился, когда Боиндил тут же сел по левую руку от него. Уже через мгновение справа опустилась на лавку Балиндис.

Все больше и больше гномов пересаживались на трибуну Пятых, пока она не заполнилась на две четверти. Среди решившихся было и семь глав кланов, которые заявили при этом, что выражают общее мнение всех гномов, которые находятся у них в подчинении.

Балендилин поднялся, и украшения в его бороде звякнули.

— Тунгдил Златорукий, твоя речь доказывает, что ты заслужил право восседать не на трибуне, а здесь, впереди, на месте короля. Я знаю, что ты никогда не поступил бы так по собственной воле, но я уверен, что гномы, которые отправятся в Серые горы, вскоре поймут, кто должен стать их правителем. При следующей встрече ты будешь сидеть среди нас по праву, и в этом я не сомневаюсь. — Он повернулся к залу, и его седые волосы заблестели в свете факелов, словно серебро. — Но у нас есть еще один вопрос, который мы должны обсудить. Верховный король гномов Гундрабур Белоглавый отправился в Вечную Кузницу Враккаса, и теперь кто-то должен занять его место. Племенам нужен сильный король, который будет мудро править ими как в хорошие, так и в плохие времена. — Одной оставшейся у него рукой гном ловко развернул пергамент. — Ты готов защищать свое право на трон Верховного короля, король Четвертых, из племени Гоимдила, Гандогар Серебробородый из клана Серебробородых? — прочитал он церемониальные слова.

Гандогар встал.

— Я буду крепок, как скала, из которой сотворил нас Враккас, когда обращу топор свой против врагов наших, — торжественно произнес он. — Освободившись от сомнений, посеянных в моей душе Бислипуром, я клянусь в вечной верности и справедливости во благо всех племен. Да будет моим свидетелем Враккас и все вы.

Балендилин кивнул.

— Ты объявил о своей готовности, король Гандогар. — Он повысил голос. — Есть ли кто-то, кто готов оспорить его право на престол?

Тунгдил ухмыльнулся: Бешеный ткнул его локтем в бок и из озорства шепнул:

— Давай! Это твой второй шанс! Они тебя точно выберут, только поговори еще разок как книгочей.

— Раз никто не бросил тебе вызов, так тому и быть. — Однорукий гном опустил свиток на стол и, подняв сигнальный горн, подул в него.

Дверь зала распахнулась, и появилась процессия воинов всех трех племен. Они несли церемониальный щит, на котором покоилась корона и церемониальный молот с выгравированными рунами. Инкрустации из драгоценных камней, золота, серебра и враккасия ярко блестели — молот был не просто символом власти, но и настоящим произведением искусства.

В центре зала процессия остановилась, гномы опустились на одно колено. Балендилин подошел к щиту, жестом приказав Гандогару следовать за ним.

— Совет единогласно избрал тебя Верховным королем. — Бережно подняв корону, он возложил ее на каштановые волосы Гандогара. — И потому я нарекаю тебя, короля Гандогара Серебробородого из клана Серебробородых, из племени Четвертого, Гоимдила, Верховным королем гномов.

Балендилин указал на молот, и Гандогар с благоговением ухватился за рукоять. Молот оказался удивительно тяжел, и Серебробородому пришлось перехватить его второй рукой, чтобы поднять со щита.

Присутствующие гномы и гномки преклонили колени перед своим новым королем, а затем вскинули вперед руки с оружием — раньше так они приветствовали короля Гундрабура Белоглавого.

Тунгдил слышал звон кольчуг и пластин и чувствовал, как мурашки бегут у него по спине. Он растроганно обвел взглядом детей бога-кузнеца, которые до этого вечера никогда еще не были столь единодушны.

Гандогар махнул молотом и ударил им об пол в знак того, что он принимает приветствие подданных и они могут встать.

— Вы приняли мою клятву. И если когда-либо вы решите, что я забыл о ней, немедля придите ко мне и напомните, не жалея при этом бранных слов. — Он подошел к разбитым стелам, где раньше были высечены священные слова, уничтоженные впоследствии Бислипуром. — То, что было разрушено из-за предательства, восстановят согласие и мир. — Гандогар опустился на трон. — Прервем же работу сегодняшнего дня, чтобы посвятить себя празднованию!

Гномы, ликуя, застучали топорами и молотами о щиты и доспехи, и в зале Совета поднялся страшный шум.

И только когда повара внесли приготовленные в честь торжественного события блюда и остальные гномы присоединились к Совету, чтобы выпить за нового Верховного короля, грохот умолк, сменившись смехом и песнями.

Горнисты играли веселые мелодии, звучала барабанная дробь, а зажигательные танцы подняли настроение даже Боиндилу. Сжимая в руке кружку пива, Равнорукий с блеском в глазах наблюдал за всеобщим гулянием. Сейчас он отвлекся от мыслей о сражениях и о своем брате в далеких Красных горах, хотя и понимал, что веселье не продлится долго.

— Сейчас они танцуют, чтобы отрешиться от мрачных воспоминаний, — сказал кто-то Тунгдилу, беседовавшему с Балиндис.

Обернувшись, Златорукий увидел Балендилина.

— Но они это заслужили, не так ли?

Лицо нового короля Вторых было покрыто глубокими морщинами. Сейчас в карих глазах старика светилась тревога.

— Тебе бы тоже не помешало развеяться, — посоветовал Тунгдил.

— Да, это верно, — тихо рассмеявшись, Балендилин погладил бороду. — А так как орки лишили меня руки, но две ноги у меня остались, то я спляшу с какой-нибудь гномкой, словно мальчишка на празднике в честь его совершеннолетия.

— Что тебя тревожит? — поинтересовался Златорукий. — Ты узнал какие-то новости, которые могут омрачить нашу радость?

— Нет никаких новостей, — вздохнул король, покосившись на Боиндила. Он тщательно следил за тем, чтобы Равнорукий случайно не услышал их разговор. — Вот это-то меня и беспокоит. Вот уже несколько дней мы не получали весточек из Красных гор. Возможно, все дело в том, что туннель, связывающий наши королевства, поврежден.

В его голосе слышалось так и не произнесенное «но». Тунгдил понимал, что причина, по которой гномы из королевства Первых не давали о себе знать, может быть другой.

Балиндис слышала их слова и, так как сама была из племени Боренгара, очень разволновалась.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Нод’онн предупреждал нас об опасности, которая придет в Потаенную Страну с запада. — Девушка перевела взгляд с Балендилина на Тунгдила. — Но крепость Западные Железные Врата невозможно взять. С вратами, ведущими в Потаенную Страну, ничего не случится, пока их охраняют гномы наших кланов. — Видно было, что она уговаривает не столько собеседников, сколько саму себя, пытаясь заглушить в душе тревогу за близких.

Тунгдила охватили недобрые предчувствия. Он взял Балиндис за руку.

— Ты права. Первые готовы встретиться с любой угрозой.

Она знала, что Златорукий сильно преувеличивает, но все равно была благодарна ему за поддержку.

Помолчав, трое гномов подумали о том, что Нод’онн, маг, превосходивший по силам всех в королевствах людей, гномов и эльфов, тот самый маг, которому удалось уничтожить остальных волшебников в Потаенной Стране, кроме, разве что, Андокай, этот маг-изменник — и тот боялся угрозы, надвигавшейся на Потаенную Страну с запада.

— Королева Ксамтис собирается уезжать завтра утром, — сообщил им Балендилин. — Она встревожена так же, как и я.

— Тогда и нам завтра придется с вами прощаться, — решил Тунгдил, сжимая руку Балиндис. — Мы отправимся в путь вместе с ней. Чем скорее мы прибудем к Первым и главы кланов соберут тех гномов, которые готовы поселиться вместе с нами в королевстве Гизельбарта, тем лучше.

Тунгдил немного покривил душой. Он знал, что Огненный Клинок сработал против Нод’онна, и надеялся, что усеянное алмазами лезвие сможет поразить и другие исчадия Зла. Если королевству Ксамтис действительно угрожает какая-то опасность, то Тунгдил со своим топором не помешает.

Балиндис украдкой поцеловала его. Ее карие глаза сияли.

— Я знаю, о чем вы тут шепчетесь, — присоединился к ним Боиндил. — На западе что-то творится. И не надо мне говорить, что вы об этом не думаете.

— А почему ты… — начала девушка, но Равнорукий ее перебил.

— Та… штука, которая шлепнулась с неба. — Он отхлебнул пива, и капелька темного напитка скатилась с его губ в бороду, так и не вымытую с дороги. — С того вечера у Черного Ярма у меня такое чувство, будто что-то приключилось с моим братом. — Боиндил говорил настолько тихо, что в шуме его слова почти нельзя было разобрать. — Мы же близнецы. Каждый из нас чувствует, что происходит с другим.

Балиндис не хотела задавать этот вопрос, но ее губы словно двигались сами собой, а она уже услышала свои слова со стороны и тут же прокляла себя за любопытство.

— И что же ты чувствуешь с того вечера?

Равнорукий сделал еще один большой глоток.

— Долгое время с ним все было в порядке. Видимо, в Красных горах он стал поправляться. — Поставив на стол пустую кружку, гном тыльной стороной ладони отер с усов белую пену. — Но с тех пор, как упала эта звезда, я уже ничего не чувствую. — Боиндил сглотнул. — Ничего, кроме холода.

— Во имя Враккаса! — испуганно воскликнула девушка.

Тунгдил схватил друга за плечи, сжав холодную кольчугу.

— Но почему ты мне ничего не говорил раньше? — Он упрекал себя за то, что не прислушался к словам Боиндила после боя с орками.

— А какой смысл? Сперва нужно было перебить свинорожих, хотя я всеми фибрами своей души чувствовал, что должен помочь брату. Мы выполнили свое задание, и теперь я могу сказать тебе, почему не сплю ночами. — Он поморщился. — Вскоре мы увидим, что означают мои предчувствия.

Взяв кружку, Боиндил скрылся в толпе — сейчас ему нужно было утопить свое горе в пиве.

Балиндис смотрела ему вслед.

— Знать не всегда лучше. Будем надеяться, что предчувствия обманывают его. — Она опустила ладонь Тунгдилу на руку. — Если вам нужно что-то еще, скажите об этом мне. Не все наши запасы уничтожили орки, и мы точно найдем сушеные грибы фару, мох камла на бутерброды и сыр, чтобы никто не голодал.

Тунгдил одобрительно посмотрел на Балиндис, а затем решил рассказать Балендилину и другим гномам о Проклятом лесе.

— И орки укрылись там, — закончил он рассказ. — Может быть, Мертвые Земли притягивают их, собирая последних своих сторонников.

— Но зачем? — задумался король Вторых. — Оркам нужно укрытие получше, например пещеры Тоборибора. Ты же сказал, что этот лес очень маленький. И где они найдут себе пищу? Как только они выйдут из этого черного леса, люди короля Брурона уничтожат их.

— Это да, — согласился с ним Тунгдил. — К тому же я не знаю, что им там делать. Сходить с ума разве что. Я хотел бы раскрыть эту тайну, но сперва я должен отправиться в Серые горы.

— Пускай люди бьют орков. Эта задача им по зубам, а твое дело не терпит отлагательства. — Кивнув, Балендилин повернулся, намереваясь уйти.

Балиндис вздохнула.

— Знаешь, я думала, что, когда погибнет Нод’онн, Зло будет уничтожено, но, судя по всему, Враккас хочет подвергнуть нас и другим испытаниям.

Улыбнувшись, Тунгдил нежно погладил ее по щеке, чувствуя, как щекочет ладонь нежный пух на ее коже, уже успевший потемнеть, как у всех взрослых гномок.

— Я так рад тебя видеть. В дороге ты мне снилась — каждую ночь. И я думал о тебе каждый день. — Он заметил, что теперь Балиндис носит на шее новую цепочку из искусно выкованных железных пластин, покрытых крошечными золотыми шариками. Тунгдил не сомневался в том, что гномка сама сделала это украшение.

— Значит, ты не уставал так, как я, — ухмыльнулась она, глядя, как десяток гномов исполняют ритуальный танец, посвященный работе в шахте. — Мне не оставалось времени на то, чтобы наслаждаться снами о тебе. Как только я ложилась, тут же проваливалась в глубокий сон без сновидений. Мы работали в кузнице с утра и до ночи, так что теперь у меня руки стали в два раза толще. Орки уничтожили столь многое, что мне пришлось бы провести следующие сто солнечных циклов за наковальнями Вторых, чтобы все это восстановить.

— Но ведь было же у тебя время, чтобы изготовить себе столь чудесное украшение, — подколол ее Тунгдил, указывая на цепочку.

Она улыбнулась.

— Оно тебе нравится?

Горны умолкли, но тут же зал разразился бурными аплодисментами. Балиндис тоже захлопала в ладоши.

— Придется тебе отказаться от работы в здешних кузнях. — Тунгдил приобнял ее за плечи. — Ты нужна мне в Серых горах. — Он заглянул ей в глаза. — И не только потому, что ты прекрасный кузнец. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Разлука показала мне, насколько мне нужна твоя близость.

Изумленная этими словами, Балиндис уставилась на Тунгдила во все глаза.

— Тунгдил Златорукий, то, о чем ты говоришь, весьма серьезно.

— Я знаю, — кивнул он, не отводя взгляда. — Мы многое пережили вместе и переживем еще больше. Я хочу вспомнить об этом вместе с тобой через четыреста солнечных циклов. Нашим детям понравится эта история, хотя они не поверят нам. — Он поцеловал ее в лоб. — Балиндис Железнопалая из клана Железнопалых, из племени Первого, Боренгара! Гном из племени Третьего, неизвестного клана и совершенно негномьего воспитания спрашивает тебя: согласна ли ты у горна «Драконье Дыхание» в Серых горах связать себя со мной узами брака?

Гномка растроганно сглотнула.

— Ничто больше не разлучит нас. Я уже давно чувствую связь между нашими пылкими сердцами. — Сделав шаг вперед, Балиндис обняла его.

Прижавшись к ней, Тунгдил вдохнул ее запах и закрыл глаза от счастья, услышав ее ответ: «Согласна».

И если бы в следующее мгновение своды зала обрушились, все чудовища Потаенной Страны и Потусторонних Земель набросились на него, если бы он погиб от тысяч стрел, сжимая Балиндис в объятиях, все равно этот миг остался бы самым прекрасным мгновением его жизни.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, в двадцати трех милях к юго-западу от Дзон-Бальзура, конец зимы 6234 солнечного цикла
Король эльфов Лиутасил стоял на самой высокой смотровой башне, обводя взглядом пестрые шатры, расставленные по продуманному заранее плану. Он воспользовался свободным временем, чтобы привести в порядок прическу: изящная серебряная расческа с перламутром на концах зубцов мягко скользила по его темно-рыжим волосам, распутывая мелкие узелки.

Его войско разбило льняные палатки, укрепив лагерь частоколом. За палисадом тянулся ров в семь футов глубиной и семь футов шириной. Ни люди, ни эльфы не могли бы устроиться на ночлег настолько близко от королевства Тьмы, не приняв все меры безопасности.

Пока принц Маллен фон Идо со своей кавалерией гонялся за орками и прочими чудовищами, отступившими после битвы у Черного Ярма, объединенное войско всех королевств Потаенной Страны направилось на север, намереваясь разбить королевство альвов и уничтожить жестоких сородичей эльфов или хотя бы загнать их в Потусторонние Земли. Это решение было одобрено всеми полководцами.

Правитель Аландура чувствовал запахи костров, на которых люди жарили еду, и вонь людских тел. Ветер доносил до него обрывки разговоров. Некоторые воины готовились к бою — точили мечи и пики, кое-кто макал острия стрел в лошадиное дерьмо, чтобы даже царапина принесла раненому верную смерть. Но большинство из них валялись пьяные. Солдаты упивались вином, чтобы забыть о своем страхе перед альвами.

— Люди, — с жалостью протянул Лиутасил и спрятал расческу.

Они стремились сами себя ослабить и сейчас делали все, что угодно, но только не отдыхали, что было совершенно необходимо перед боем.

И все же люди были нужны ему в войне с Дзон-Бальзуром. Эльфийских воинов не хватало даже на то, чтобы защититься от альвов.

Лиутасил себя не обманывал. Если бы они не победили в битве у горы Черное Ярмо, его королевство пало бы в ближайшие десять солнечных циклов, поэтому он должен быть благодарен людям и даже гномам. Последние столкновения на границе Аландура происходили тогда, когда альвы уже отступали, стягивая все силы на защиту Дзон-Бальзура.

«Мне нелегко, о великая богиня Ситалия», — подумал король, глядя на пьяных солдат. Они спорили о том, кому достанется последний бурдюк с вином, дело дошло до драки, и только старшина смог их растащить. Получив палицей по спине, солдаты скрылись в шатре. «Они такие разные… В такие мгновения я не понимаю хода их мыслей. Но, наверное, у тебя есть какие-то высокие цели, о Ситалия, если ты отправила нас сражаться против альвов плечом к плечу с людьми и гномами».

Развернувшись, Лиутасил спустился с башни и, пройдя мимо развевавшихся знамен, вошел в огромную пурпурную палатку, где проходил военный совет. Нужно было обсудить доклад разведчиков.

Полководцы Табаина, Вейурна, Сангреина, Ургона и Гаурагара уже ждали их. Они сидели за большим столом, на котором была разложена карта, и пили воду. По крайней мере хоть полководцы сохраняли трезвый рассудок.

В углу стояли трое эльфов. Разведчики только что вернулись и еще не успели снять легкую кожаную броню. На их одежде и обуви виднелась грязь Дзон-Бальзура, в доспехах зияли дыры, кое-где проступила кровь. Они дорого заплатили за новую информацию о противнике.

Кивнув, Лиутасил жестом приказал своим солдатам приступать к отчету. Так как они не владели человеческим языком, королю пришлось переводить.

— Наш враг отступил вглубь королевства, оставив за собой многочисленные ловушки, которые сильно осложнят нам продвижение. Леса, почерневшие из-за Мертвых Земель, не освободились от сил Зла. В первую очередь нам придется пройти через них.

— А что, если подождать? — предложил один из полководцев Сангреина. — На других землях мы видели, как исчезает проклятие и природа приходит в себя. Может быть, так произойдет и здесь? Мне не хотелось бы вести солдат маршем через лес, где деревья так и норовят ткнуть или ударить тебя ветками. К тому же это подорвет боевой дух.

Остальные с ним согласились.

— Я понимаю ваши опасения. — Лиутасил сел и опустил ладони на стол. — Как вам известно, раньше эти территории принадлежали эльфам. Эти леса очень старые. Слишком старые. Их корни так долго впитывали Зло, что теперь они пропитаны Мертвыми Землями насквозь. Мои разведчики видели, что деревья умирают или превращаются в камень, но пройдет довольно много времени, прежде чем они вовсе перестанут двигаться. А я не хочу дарить альвам это время. Мы разгромили их у Черного Ярма, и они не должны оправиться от этого поражения, понимаете?

После этих слов в шатре стало тихо. Король эльфов предоставил всем возможность привести мысли в порядок и обдумать услышанное. Переговорив с разведчиками, Лиутасил отпустил их, чтобы обработать раны.

Потом он направился к выходу из шатра и, опершись на столб, засмотрелся на звезды.

Если соединить несколько звезд воображаемой линией, то на темном фоне ночного неба проступят лица легендарных эльфов. За дальновидность, отвагу и мудрость Ситалия возвеличила их после смерти, и теперь они приглядывали с небес за своими потомками, посылая им знамения.

Лиутасил отыскал на небе созвездие Фантура, второго короля Аландура и брата Веинсы, повелительницы эльфов Золотых Равнин. «Помоги мне, — молча взмолился он Фантуру. — Ниспошли озарение, как убедить их в моей правоте».

Затем король вернулся в шатер.

— Что вы решили?

— Это ведь все равно деревья, так? — спросил у него предводитель войска Ран-Рибастура.

Эльф кивнул.

— Как нам всем известно, деревья хорошо горят. Я предлагаю выжечь лес и пройти в самое сердце их королевства.

— Но тогда альвы будут точно знать, где мы находимся, — напомнил ему Лиутасил. — Мы станем легкой мишенью для их лучников и потеряем сотни…

Полководец пожал плечами.

— Кого это волнует? Мы превосходим их по численности. Пусть знают, что мы идем на них войной, король Лиутасил. И если они не захотят вступить в честный бой, мы сожжем их леса. Меня это только обрадует, ведь так мы избавимся от опасности Мертвых Земель.

Остальные застучали кулаками по столу, выражая свое согласие с помощником королевы Изики.

Лиутасил понимал, что ему придется пойти на это.

— Нам нужно подождать, пока подойдут гномы, — заметил он. — Возможно, кому-то из них придет в голову другое решение. Я выслал группу разведчиков во главе с моей советницей Шанамиль, чтобы они встретили гномов и проводили сюда. Гномы будут здесь через два дня.

— Гномы хороши, когда речь идет о горнорудном деле, — возразил полководец. — Но при всем моем уважении… Учитывая их мужество и острые топоры… Я точно могу сказать, что о наземной жизни им мало что известно. Кто за уничтожение леса? — Говорящий поднял руку, и все остальные военачальники присоединились к нему.

— Посмотрим, что скажут на это гномы, — продолжал настаивать эльф. — А сейчас давайте укладываться спать. Утро вечера мудренее.

Один за другим офицеры покинули шатер, и король Аландура остался один. Лиутасил наконец распустил волосы, и они рассыпались по спине. И эльф задумался об альвах.

Его тревога росла с каждым мгновением. Сила альвов — в их подлости, они всегда нападали из засады, не подставляясь под удар. И люди почувствуют это, когда будут идти по лесам Дзон-Бальзура.

Уткнувшись в карту, король просчитал расстояние, отделявшее их от столицы врага. Пятьдесят одна миля. Если за каждую пройденную милю будут погибать пятьдесят человек, в конце останется немного. «Но я их предупредил».

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, в тридцати двух милях к юго-западу от Дзон-Бальзура, конец зимы 6234 солнечного цикла
— По-моему, неправильно, что долговязые и ушастые пошли вперед. Нет чтобы нас подождать. — Гисгурд посмотрел на Бундрора и Гимдура. — Мы же не виноваты, что у нас туннель обрушился и нам пришлось идти пешком. Иначе мы давно бы уже были в их лагере.

— Что ты там сказал? Ушастые? Мы же договорились, что больше не будем их так называть, — упрекнул его Бундрор, но ухмылку сдержать все равно не смог. — Мы же теперь вроде как семья. И должны любить друг друга.

Отломив два куска от сушеного гриба фуди, Гимдур потянулся за сыром, жарившимся над костром, собираясь соорудить бутерброд.

— Ну и что? У меня вот сестренка есть, так я ее терпеть не могу, хотя мы и одна семья, — буркнул он, отправляя еду в рот. — Радуйтесь, что они нас опередили, нам теперь хотя бы укрепления рыть не придется.

— Как будто эльф станет ручки марать. Они же вообще копать не умеют. Только грязи себе в сапоги насыплют, да и все, — язвительно фыркнул Бундрор. — Песенки петь — это пожалуйста. Ну и из лука пострелять — тоже дело хорошее, это да. Но мы-то с киркой и с лопатой, поди, получше обращаемся. Да и в хорошей еде и настоящем пиве ушастые ничего не смыслят.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Гисгурд хлопнул его по плечу. — Мне эльфы, — он специально подчеркнул это слово, чтобы показать всем остальным, что не намерен дальше употреблять привычное «ушастые», — тоже не шибко-то нравятся, хотя они и на нашей стороне. Наши народы тысячи солнечных циклов ненавидели друг друга и вели войны. Прошлое так просто не забудешь.

— А вы и не должны этого забывать, господин гном. Но подумайте лучше о предстоящих солнечных циклах, которые мы сможем провести в мире и гармонии.

Мелодичный женский голос доносился откуда-то с другой стороны костра. Девушка подошла поближе, и гномы увидели, что перед ними стройная эльфийка с развевающимися на ветру длинными каштановыми волосами.

— Хорошо, что мы так быстро нашли вас, хотя и неразумно разбивать лагерь в чистом поле прямо у границы Дзон-Бальзура, да еще и не выставлять при этом часовых. Отблески ваших костров видны издалека.

Гисгурд, Бундрор и Гимдур вскочили на ноги и схватились за топоры. По лагерю пронесся сигнал тревоги. Остальные триста воинов отряда вскочили и приготовились к бою.

— Мы не боимся альвов. Слишком уж многих мы перебили у Черного Ярма, — мрачно ответил Гисгурд, с раздражением наблюдая, как из тени выходят еще девять эльфов. — Кто ты такая и что тебе нужно?

— Меня зовут Шанамиль, я посол короля эльфов Лиутасила. Моя задача — найти вас и на рассвете провести в лагерь.

— Ну да, ну да. А я Балиндис Железнопалая, сковавшая Огненный Клинок, — проворчал в ответ Гисгурд. — Предоставь мне доказательства твоих слов, иначе… — Однако гном вовремя прикусил язык. Если это действительно союзница, не стоит ее обижать.

Впрочем, Гимдур эту точку зрения не разделял.

— Ночью все ушастые одинаковы. Откуда нам знать, кто ты, эльф или альв?

Взявшись за цепочку, висевшую на шее, эльфийка сняла печать короля эльфов.

— Это знак отличия, доказывающий, что я советница Лиутасила. — Бросив печать Гисгурду, девушка присела у костра. — Если не верите, то можете меня убить, но тогда завтра вы узнаете у короля эльфов, чью жизнь отобрал ваш клинок.

Подойдя к Гисгурду, Бундрор посмотрел на печать.

— Я такое уже видел. В бою пал один из эльфов, и какой-то богглин хотел снять с его шеи золотой амулет. Но мой топор крепко встрял в его спину.

Шанамиль слегка поклонилась.

— Благодарю вас за этот поступок, господин гном. Раньше вы сплясали бы на могиле эльфа, а не стали мстить за его смерть. — Ее глаза казались настолько честными, что гном невольно опустил оружие.

— Это эльфы из Аландура, — сказал он Гисгурду. — Я уверен.

Еще раз посмотрев на кожаные доспехи, оружие, а главное, на честные лица эльфов, гномы расслабились.

— Хорошо, вы посланники Лиутасила, — признал Гисгурд. — Но вы должны понимать, что мы начнем доверять вам только тогда, когда взойдет солнце и мы поймем по вашим глазам, эльфы перед нами или альвы.

Шанамиль это не смутило.

— Я вас прекрасно понимаю. Я тоже ожидала бы от альвов чего-то подобного. Они постарались бы втереться к вам в доверие, а потом перерезали бы горло одному за другим. — Она махнула рукой своим спутникам, и те расселись вокруг костра. — Да, я вполне вас понимаю. Пришло время уничтожить альвов, чтобы при встрече с эльфом ни у кого не возникало сомнений в том, кто твой собеседник на самом деле. — Девушка потянулась к фляге с водой. — Так вы знали, куда идти?

Гномы расселись по местам.

— Мы знали, что догоним войско, если будем двигаться на восток, — ответил Гисгурд. — Мы шли правильно? В штольне ориентироваться намного проще.

— Заприте меня под землей, и я в жизни выход не найду, — улыбнулась Шанамиль, обнажив ряд белых ровных зубов.

Она была настолько красива, что это вызывало у гномов отвращение. Даже смотреть на нее было больно. Богиня эльфов, создавая этот народ, взяла росу и чистую землю, а главное — свет. А гномы яркий свет не любили. Но по крайней мере эта эльфийка не вела себя так надменно, как другие представители ее народа. Гисгурд не преминул сказать ей об этом.

— Что ж, я пытаюсь приспосабливаться к обстоятельствам. — Она достала кусок хлеба из дорожной сумки и приступила к ужину. — Честно говоря, я тоже ожидала увидеть здесь горстку вонючих пьяных подземышей, а встретила отряд дисциплинированных воинов. — Шанамиль подмигнула. — Хоть часовых вы и не выставили.

Другие ее спутники тоже решили подкрепиться.

— А кто такая эта Балиндис Железнопалая? — поинтересовалась эльфийка. — Явно это не вы, господин гном.

— Да уж, не он, — расхохотался Бундрор.

Гном рассказал эльфам о том, как Тунгдил Златорукий со своими спутниками отправился в Серые горы и выковал там волшебный топор Огненный Клинок, сдерживая при этом атаки врагов.

— И ему пришлось сражаться с альвами? — уточнила Шанамиль.

— Да, постоянно. — Гном, не скупясь на цветистые фразы, поведал о приключениях Тунгдила в Зернополье.

По его словам, Златорукий со своими друзьями еще до похода в королевство Пятых убил первую альвийку, а потом и ее союзников Синтору и Кафалора.

— Говорят, это были самые опасные альвы Дзон-Бальзура, — закончил он свой рассказ.

Шанамиль зааплодировала, и гномы, внимательно слушавшие рассказ Бундрора, присоединились к ней.

— Ты прекрасный рассказчик, — улыбнулась девушка. — Пройдет совсем немного времени, и сражения с альвами станут делом давно минувших дней и превратятся в предания старины.

— А жаль, — пробормотал Гисгурд, вызвав смешки приятелей.

— Раз уж мы тут взялись сказки рассказывать… — Гимдур почесал бороду. — Может, ты поведаешь нам об альвах?

Кивнув, Шанамиль уселась поудобнее и, обведя взглядом гномов, которые, несмотря на бороды и морщинистые лица, напоминали ей детей, начала рассказ.

Эльрия-Заступница, богиня воды, породила дочь, Инасту.

Инаста увидела, каких чудесных созданий из света, чистой земли и утренней росы сотворила Ситалия, и захотела превзойти ее. Потому Инаста взяла свет, чистую землю и утреннюю росу и попыталась создать новых эльфов.

Но Паландиэль, мать Ситалии, забрала новых эльфов к себе, собираясь уничтожить их, чтобы никто не превзошел ее дочь.

Инаста уговаривала свою мать Эльрию, чтобы та остановила Паландиэль, но Эльрия не помогла дочери. Так разгорелась ссора, и Инаста, поклявшись Паландиэль и Эльрии в вечной ненависти, вышла замуж за Самузина.

У них родился прекрасный сын, внешне неотличимый от эльфа. Но в душе его жила та же ярость и та же ненависть к Паландиэль и Эльрии, что и в душе Инасты.

Инаста назвала его альвом, дала ему оружие и послала к эльфам.

Он убил столь многих из моего народа, что Паландиэль схватила его и выбросила за Северный перешеек. Там, в Потусторонних Землях, сын Инасты сошелся с детьми бога Тиона и породил новое племя.

Там, в этих землях, первый альв ждал того дня, когда он сможет вернуться, чтобы вновь сражаться с эльфами. Его народ стал служить Мертвым Землям, влекомый одним желанием — уничтожить порождения Ситалии.

На этот раз никто не аплодировал.

И не потому, что гномам не понравилась эта история, — они оказались настолько очарованы мелодичным голосом эльфийки, что молчали, ожидая, что она будет говорить еще. Но девушка молчала, опустив голову.

— Так, значит, — пришел в себя Гисгурд, — Инаста и Самузин виноваты в том, что это зло появилось в мире.

— Или все те, кто развязал эту ссору. — Бундрор так затряс головой, что его борода замоталась из стороны в сторону. — Враккас никогда бы себя так не повел. Он знал, что из подобных споров ничего хорошего не выйдет.

— Это всего лишь легенда, — напомнил им Гимдур. — Конечно, послушать ее интересно, но, скорее всего, альвы настолько ненавидят эльфов по совершенно другой причине. — Он посмотрел на посланников Лиутасила. — Так ведь?

— Это легенда, которую рассказывает мой народ, — невозмутимо возразила Шанамиль. — Я верю в нее так же, как вы верите в то, что Враккас высек вас из гранита. И слава богам, что вы были созданы такими. Ваше искусство ведения боя и выносливость нам пригодятся, — быстро продолжила она, чтобы не давать никому поводов для недовольства. — Может быть, среди вас есть какие-то герои, о которых тоже интересно было бы послушать?

— Такие, как Тунгдил? — рассмеялся Бундрор. — Нет, у Тунгдила есть дела поважнее, чем возиться с темными ушастыми… —Он запнулся, использовав запретное слово, прищурился и внимательно посмотрел на эльфийку. — А ты не против, чтобы я называл альвов ушастыми?

Шанамиль ухмыльнулась в ответ, и гном воспринял это как поощрение.

— Да, так дела не делаются. Что же это будет, если мне нельзя будет поносить своих врагов только потому, что они похожи на наших союзников? — буркнул Гимдур, доставая трубку.

— Ну хорошо, — продолжил Бундрор. — Нас направили сюда, чтобы мы помогли вам и людям в войне с проклятыми ушастыми порождениями Инасты. — Он явно наслаждался, произнося это слово. — А Тунгдил тем временем отправился на север. В Серые горы.

— Точно. — Гимдур раскурил табак, и темно-синее облачко дыма поднялось над его головой. — Он хочет защитить Каменные Врата и вновь наполнить жизнью королевство Пятых.

— Один? Наверное, это очень большой ребенок кузнеца, — рассмеялась эльфийка.

Другие гномы тоже расхохотались.

— Нет. Лучшие из племени Первых, Вторых и Четвертых отправятся вместе с ним, — фыркнул Гимдур, выдыхая дым. — То есть вместе с Тунгдилом и его друзьями. — Он ткнул в сторону Шанамиль мундштуком. — Поверь мне, теперь никакие чудовища не заберутся в Потаенную Страну через Серые горы. Наш народ выполнит то, что предначертано.

Гисгурд поднялся на ноги.

— Не хочу показаться невежливым, эльфийка, но моим людям нужно отдохнуть.

Он все-таки выставил с десяток часовых, чтобы те своими топорами защитили спавших от возможного нападения врагов на временный лагерь.

— Конечно, ведь завтра им придется пройти довольно много миль, — согласилась Шанамиль. — Если вы не против, мы тоже устроимся тут на ночлег. Если вы нам не доверяете, то поставьте часовых и рядом с нами.

Девушка улеглась на бок, лицом к костру. Одно изящное движение — и накидка укутала ее, как покрывало.

— Мы, гонцы, привыкли спать на голой земле.

Ее спутники тоже стали готовиться ко сну.

— Какие-то они… не капризные, — шепнул Бундрор своему начальнику. — Если бы мне сказали, что эльфы станут спать просто так, на земле, я бы ни за что не поверил.

— А чего ты ждал? — ухмыльнулся Гисгурд. — Вышитого бархатного одеяла и пахучих шелковых подушек?

— Извините, мы их забыли в нашем лагере, — громко сказала Шанамиль, подмигивая ошалевшим гномам. — Как и кровати с балдахинами. — Она закрыла глаза, но улыбка так и не сползла с ее губ.

— Тион побери! — раздраженно буркнул Бундрор. — Я и забыл, что уши у них не только длинные, но и прекрасно все слышат.

* * *
Шло время. Луна висела прямо над гномами, заливая их мягким светом, и казалось, что это серебряные статуи, а не создания из плоти и крови.

Бундрор подхватился на ноги — ему приснился кошмарный сон, будто они вступили в бой с альвами. Силы противника превосходили войско гномов, и Бундрор во сне видел, как убивали одного его товарища за другим. Меч врага уже готов был разрубить его горло, когда гном проснулся, — разум защитил его от кошмара.

Сердце билось как бешеное. Бедняга провел ладонью по лбу — он был мокрый как мышь, и даже борода стала влажной от пота.

«Наверное, все дело в том, что мы слишком близко к Дзон-Бальзуру», — он попытался найти объяснение происшедшему, так как дома, в королевстве Четвертых, кошмары его никогда не мучили.

Сбросив накидку, гном обвел взглядом лагерь. Догорали костры, гномы мирно спали. «Видимо, я единственный, кого мучат мрачные видения». Подхватив топор, Бундрор отошел от лагеря, собираясь опорожниться.

Он приглядел подходящий куст, и вскоре в тишине ночи послышалось тихое журчание.

И тут Бундрора охватило странное чувство.

Многое, что говорили о гномах, не соответствовало действительности. Однако кое-что все же было правдой, например громкое дыхание во сне. Люди называли это храпом, а эльфы вообще с таким не сталкивались, но эти звуки были неотъемлемой частью гномьего сна.

Нахмурившись, Бундрор прислушался, но, кроме журчания, шороха палой листвы под его башмаками и металлического позвякивания кольчуги, ничего не было слышно. Ни кашля, ни причмокивания, ни даже столь родного и знакомого храпа.

Брови сошлись у него на переносице, и гном, облегчившись, покрепче перехватил топор и внимательно осмотрелся. Вокруг не было ничего необычного.

Сжимая топор, Бундрор двинулся налево — где-то там должен был стоять часовой. Гном действительно стоял там — немного склонившись вперед, он смотрел на залитую лунным светом равнину. Часовой не двигался, и только его длинные волосы развевались на ветру.

— Ты заметил что-то странное? — спросил у него Бундрор. — Все ведут себя так тихо, что я слышу звуки ночи настолько отчетливо, словно они раз в сто громче, чем должны быть.

Часовой не шелохнулся.

— Прекрасно, что ты так серьезно относишься к своим обязанностям, но не очень-то вежливо разговаривать, повернувшись ко мне спиной!

Бундрор обошел часового и только охнул, замахиваясь топором.

Гном вовсе не стоял на посту.

Кто-то пробил его кольчугу на груди палкой и насадил несчастного на этот импровизированный шест, словно курицу на вертел. Пропитанная кровью деревяшка поддерживала тело, не позволяя ему упасть, потому смерть часового не привлекла внимания других гномов. Мертвые глаза пялились в землю, на лице застыло выражение ужаса — видимо, перед смертью часовой увидел что-то действительно кошмарное.

Орками тут не пахло, а значит, оставалась всего одна возможность — альвы!

Схватив щит, Бундрор изо всех сил забарабанил по нему, чтобы разбудить остальных.

Но никто не шевелился. Даже эльфы.

— Проснитесь, вы… — От ужаса гном осип. Он вдруг понял, что произошло.

Подбежав к ближайшему гному, Бундрор затряс его за плечо, перевернул товарища на спину и вскрикнул. Тело развернулось, а голова убитого осталась лежать в том же положении на земле, отрубленная столь ловким ударом, что даже борода оказалась перерезана. Бундрор увидел огромную лужу крови, казавшуюся черной в лунном свете.

— Не старайся, подземыш, — шепнул ему кто-то в левое ухо. — Тебе уже не разбудить никого из твоих друзей, разве что ты умеешь поднимать мертвых.

Резко повернувшись, гном ударил противника топором. Лезвие со звоном налетело на преграду — удар парировали посохом из черного металла.

Нижняя часть посоха с невероятной скоростью взмыла вверх и достала по наноснику гномьего шлема. Металл вжался в плоть, ломая кости.

Бундрор отшатнулся. От боли у него на глазах выступили слезы, теплая жидкость наполнила рот. Споткнувшись о труп одного из товарищей, он упал, не выпуская топор из рук.

— Попробуй еще раз, альв! — в ярости крикнул Бундрор, поднимаясь на ноги. — Я тебя на две части разрублю! — Он тщетно пытался обнаружить нападавшего.

Вокруг никого не было. Альв слился с темнотой, и в лунном свете его не было видно — возможно, такие у него были особые способности.

Гном уже понял, что благодаря черной магии альв превосходит его в бою. Теперь к упрямству и ненависти к тому, кто убил всех его товарищей, начал примешиваться страх.

Он услышал свист, предвещавший новый удар, и потому успел уклониться. Посох прошел прямо над ним, но, когда гном развернулся, его сбили с ног. Что-то вонзилось в его правое предплечье, жгучая боль разлилась по всему телу, заставляя разжать руку. Тяжелый боевой топор, последняя надежда, выпал из его ладони.

Узкий сапожок опустился на его горло и начал душить.

— Неужели ты действительно думал, что сможешь меня победить, подземыш?

Подняв глаза, гном увидел нависшую над ним высокую фигуру в темных доспехах и серой накидке с капюшоном. Верхнюю часть лица закрывал шлем из тиония.

— А почему нет? — прохрипел Бундрор. — Если бы ты трусливо не прятался от меня в темноте, я бы уже тебя разрубил и половинки твоего тела валялись бы сейчас на земле.

— Неплохое желание, — раздалось из-за шелкового платка, прикрывавшего нос и подбородок врага. — Это твое последнее желание, Бундрор?

— Да, — прохрипел он.

— Что ж, да будет так. — Сапожок приподнялся.

Вскочив, Бундрор схватил топор, стараясь не обращать внимания на хлещущую из раны кровь. Стиснув зубы, чтобы не выказывать боли, гном решительно наклонил голову. Судя по голосу, на него напала альвийка, но из-за ее доспехов, маски и платка на лице больше ничего нельзя было определить.

— Враккас даст мне сил, чтобы победить тебя. — Бундрор оглянулся, но никого, кроме альвийки, не увидел.

«Она одна? Как же ей удалось победить всех нас в одиночку? Это все ее магия?»

— Ты увидишь моих воинов только тогда, когда они сами этого захотят. — Казалось, альвийка читала его мысли. — Я жду, подземыш. — Она начала раскручивать посох.

Бросившись на противницу, Бундрор метнул в нее топор, но альвийка парировала его посохом.

Так гном выиграл немного времени и, успев схватить с тела одного из своих мертвых товарищей секиру и щит, бросился на врага. С таким оружием у него было больше шансов в сражении с альвийкой.

Вот так, среди мертвых тел, разразился неравный бой.

Края боевого посоха были, казалось, повсюду, они били по обитому металлом дереву щита, а уже через мгновение — по кольчуге, так что у гнома ломались ребра. Бундрору представилось лишь несколько возможностей ударить альвийку, и всякий раз он вскрикивал от разочарования — ей удавалось уклониться или парировать его секиру.

Гном понимал: альвийку не победить, а значит, сегодня ему суждено умереть. Нужно было драться иначе. «Враккас, помоги!» Бундрор метнул в нее секиру, а пока девушка уклонялась, схватил щит обеими руками и с громким криком ринулся в лобовую атаку.

Необычный способ атаки удивил альвийку, гном почувствовал, что смог ударить, и противница со стоном повалилась на землю.

— Проклятая ушастая! — радостно завопил он. — Мне не нужен топор, чтобы отрубить тебе голову. — Бундрор прыгнул вперед, целясь кромкой щита ей в горло.

И тут кое-что произошло.

Лежащая альвийка воткнула нижнюю часть посоха в землю, а верхнюю выставила вперед, словно копье. От этой атаки гном еще, может быть, и уклонился бы, но тут справа на него налетело что-то огромное, черное, с красными горящими глазами. Послышалось хриплое рычание, гном увидел полную острых зубов пасть и почувствовал зловонное дыхание чудовища. От удара в живот он чуть было не потерял сознание. Что-то пробило его кольчугу, вонзилось в грудь и вышло через спину.

Мир вокруг затрясся, и гному показалось, что он висит на верхушке раскачивающегося дерева. Шлем откатился в сторону, щит где-то потерялся, пояс и даже сапоги слетели.

Бундрор пролетел по широкой дуге и ударился об один из трупов. Сквозь красную пелену, стоявшую перед глазами, он разглядел, что это тело Гисгурда.

«Вскоре мы встретимся вновь, друг мой. Приготовь горн, долго это продолжаться не будет».

Гном перевалился на бок, во рту чувствовался металлический привкус. Кровь уже текла струйкой из его рта, заливая бороду и капая на плечо.

«Но сперва я должен предупредить остальных».

Он потянулся к мешку Гисгурда, достал огромный сигнальный горн и поднес его к разбитым губам. Набрать воздух в легкие было очень сложно — они медленно наполнялись кровью, и дыхание причиняло невыносимую боль, но железная воля гнома позволила ему превозмочь мучения.

Громкий звук пронесся над равнинами Гаурагара и быстро смолк — горн убитого предводителя отряда наполнился кровью из легких Бундрора. Но лагерь эльфов был недалеко отсюда, и Бундрор надеялся, что ушастые услышат сигнал и поднимут тревогу.

Разум гнома уже угасал. Тяжелый горн вывалился из его рук.

— Что бы вы ни задумали, вам это не удастся, — пробормотал он, увидев склонившуюся над ним альвийку.

— Разве что твой горн услышали в Серых горах, — ответила она, снимая боевую маску. Это была та самая девушка, которая пару часов назад мирно сидела вместе с ним перед костром. — Твою смерть зовут Ондори. Я отбираю у тебя жизнь, как твой народ отнял жизнь у моих родителей. Да будет проклята твоя душа, и пусть она вечно скитается на том свете. — Ее клинок в форме серпа блеснул в лунном свете, а альвийка что-то торжественно произнесла на своем языке.

Гном, понимая, что это означает, взмолился Враккасу.

Не успел Бундрор произнести ритуальные слова, позволявшие ему надеяться на прием в Вечной Кузнице, как клинок разрубил ему горло.

3

Потаенная Страна, Красные горы, королевство Первых, весна 6234 солнечного цикла
Тунгдил покосился на закутанную в меха королеву Первых. Ксамтис с недовольным видом ехала на спине пони и не спускала глаз с Красных гор, пытаясь обнаружить хоть что-то, что объяснило бы молчание гномов племени Боренгара. Возможно, за время ее отсутствия тут приключилось какое-то несчастье?

Горы, покрытые снегом, тянулись к небесам, у их вершин клубился туман, и лучи весеннего солнца, кое-где пробиваясь сквозь дымку, играли на багровых склонах.

— Горы стоят, королева Ксамтис, — заметил Тунгдил. — С ними все в порядке.

Она развернулась.

— Я возблагодарю Враккаса, когда увижу свое королевство собственными глазами, — задумчиво ответила она. — Судя по виду туннелей, землетрясение не могло пройти без последствий.

Из-за обрушившихся туннелей гномам пришлось двигаться по земле, поэтому для преодоления этого пути им потребовалось около шестидесяти солнечных восходов. К тому же талый снег и грязь на дорогах здорово мешали. Копыта пони грузли в мягкой земле, как и башмаки гномов, все быстро уставали. Тунгдил, Балиндис и Боиндил уже привыкли к таким переходам, но для остальных гномов это стало настоящей проблемой.

— Что-то тут не так, — пробормотал Бешеный, упорно топавший пешком. Он наотрез отказывался садиться на пони. — Горы кажутся слишком уж спокойными, будто они пытаются обмануть нас, показывая, что все в порядке. — Его правая нога с громким шлепаньем провалилась в лужу, и гном, ругаясь, принялся вытирать подошву о зеленую траву. — Хочу, чтобы сверху опять был каменный потолок, а под ногами — каменный пол! — ворчливо пожаловался он.

— Идти осталось совсем немного, Боиндил. — Балиндис указала на вход в узкую долину, змеей вившуюся между двух гор. — Там первые врата.

Серый туман подобрался совсем близко, окутав гномов. Чем ближе они подходили к горам, тем хуже видели местность вокруг, словно туман пытался сбить их с пути.

Тунгдил помнил пять крепостных стен, тянувшихся над ущельями. Это были идеальные укрепления, защищавшие от любых захватчиков. А за крепостными стенами возвышались роскошные бастионы племени Боренгара с девятью высокими башнями.

— Я ничего не вижу, — разочарованно протянул он. — Я ожидал, что увижу крепость Железные Врата во всей… — Тунгдил запнулся, заметив каменные глыбы, выступившие из тумана.

На некоторых виднелись следы пожара, другие раскололись на несколько частей.

Ксамтис так резко остановила пони, что бедная лошадка жалобно заржала.

— Помилуй нас Враккас! — закричала она, уставившись на остатки первой стены.

Когда-то это сооружение возвышалось на сорок метров, а железные, покрытые рунами ворота позволяли пропустить в гномье королевство только тех, кто мог прочитать волшебные письмена.

Теперь ни стены, ни ворот не осталось.

В трех шагах перед королевой в земле зиял черный кратер. Что бы ни ударило сюда, оно разрушило большую часть стены, превратив ворота в изогнутый, деформированный жаром кусок железа.

— Какая же сила способна на такое? — выдохнула Балиндис. Даже самые мощные катапульты, созданные гномами для защиты от порождений Тиона, не могли нанести такой ущерб. — Магия? Может быть, Нод’онн перед смертью… — Она вдруг вспомнила, что видела с вершины Черного Ярма. — Падающая звезда! Возможно, дело в этом?

— БОЕНДАЛ!!! — оглушительно заревел Бешеный и бросился в туман, где витал запах гари.

Тревога за брата заставила гнома позабыть о всех мерах предосторожности. Он бежал прямо ко входу в королевство Первых.

— Нет, подожди! — Королева попыталась остановить его.

Но Тунгдил знал, что Боиндил ее не послушает, и потому понесся за другом, чтобы защитить его от всевозможных опасностей, подстерегавших в тумане. Балиндис, не медля, последовала за обоими.

Они мчались на звук шагов Бешеного, к тому же его кольчуга и бьющий по боку шлем, висевший на поясе, создавали столь чудовищный шум, что ориентироваться в тумане было несложно.

От увиденного по дороге их беспокойство неуклонно росло.

Вокруг громоздились обломки — маленькие, размером с колесо телеги, и огромные настолько, что под ними поместилось бы восемь пони. Земля не выдержала удара и просела — кое-где даже метров на семь. Гномам пришлось карабкаться наверх. Снега здесь не было, почему-то он растаял по всей долине. Даже вода из ручьев испарилась, со скал свисали белые сосульки. В воздухе стояла чудовищная вонь.

Они все бежали и бежали, прислушиваясь к звону кольчуги впереди, и наконец очутились на том месте, где уже должна была начинаться крепость.

Через пару шагов под ногами вдруг вновь захрустел снег. Впереди в тумане показался Боиндил. Гном замер перед горой снега, тянувшейся ввысь. Казалось, что перебраться через эту преграду невозможно. Тут дымка была не такой густой, и гномы смогли рассмотреть все вокруг.

Из снежной массы выдавалась лишь одна башня из девяти. Лавина снесла деревянные надстройки и отломала пару зубцов с ее вершины.

Но остальных восьми башен не было и в помине. Толстые стены, хитроумные подъемники — все это укрыл снег. Как, должно быть, и пострадавших от лавины.

Балиндис попыталась рассмотреть мост, соединявший самую высокую из башен с входом в королевство племени Боренгара, но его не было.

— Мост пропал, — в отчаянии прошептала она. — Его разрушила Белая Смерть.

Тунгдил от ужаса лишился дара речи.

Сзади послышался стук копыт. Остальные гномы догнали их, и теперь ругань по поводу неудобств пути сменилась испуганными возгласами и стонами — Первые увидели, что их крепость разрушена.

Ксамтис, спешившись, подошла к стене снега. Протянув руку, она выдернула оттуда искореженный шлем, не защитивший своего хозяина от власти Белой Смерти.

— Враккас, твои дети дорого заплатили за спасение Потаенной Страны. — В ее голосе не слышалось и тени укоризны. — Но, может, это было лишь предвестием того, что нам еще предстоит? — Королева глядела на последнюю башню, и слезы текли по ее щекам, прячась в темном пушке на подбородке. — Я оплакиваю всех гномов, погибших здесь, и клянусь: ничто не помешает мне отстроить все вновь. Еще красивее, еще величественнее. Я не позволю злу восторжествовать, ни сегодня, ни завтра, даже если мне придется проделывать всю эту работу в одиночку. — Ксамтис с нежностью погладила шлем. — Племя Первых всегда будет помнить о вас. — Она резко вскинула руку. — Мы дети Кузнеца!

— Мы дети Кузнеца! — хором ответили ей сотни голосов.

Когда их крик умолк, вдалеке послышался звук сигнального горна.

— К боковым воротам! — скомандовала королева. — Сигнал означает, что нас ждут именно там, — объяснила она Тунгдилу.

— Где они? — нетерпеливо прорычал Бешеный, и Тунгдил увидел знакомые искорки безумия в его глазах. — Мне срочно нужно попасть туда! — Он грубо схватил Балиндис за руку. — Давай, проведи меня!

При других обстоятельствах Балиндис не спустила бы чернобородому гному такую грубость, но она знала о его вспыльчивом характере, к тому же заметила тревогу на лице Тунгдила и потому, не споря, повела Боиндила вперед.

Они обошли снежные заносы и двинулись вдоль горного хребта.

— Запасные ворота, ведущие в королевство, были созданы для того, чтобы можно было неожиданно атаковать врага с фланга, — рассказывала Балиндис. — Но мы ими еще никогда не пользовались.

— Сегодня они нам очень пригодятся.

Тунгдил увидел, как часть скалы внезапно отодвинулась, открывая квадратный проход в гору шириной в четыре метра. В проходе показалась дюжина гномов, ожидавших их прибытия. Златорукий опасливо покосился на Боиндила. «Враккас, я надеюсь, что ты закрыл его брата своим щитом, а то он от боли разрушит то, что пощадила Белая Смерть».

— Где Боендал? — крикнул Бешеный и, когда гномы, сейчас по вполне понятным причинам смотревшие только на королеву, не ответили, схватил одного из привратников за воротник и затряс. — Где мой брат? — Он так сильно сжал горло бедняги, что тот покраснел.

— Боиндил, успокойся! — попытался остановить его Тунгдил.

— Он… лежит в кровати, — выдавил несчастный привратник. — Мы вытащили его из-под снега и…

— Но!!! — грубо перебил его Бешеный, впрочем, прекратив душить. — Я отчетливо слышу «но» в твоем лепете.

— Он не приходит в себя. Его тело холодное как лед, а сердце бьется так медленно, что мы боимся, как бы оно не остановилось окончательно. — Гном поспешно отступил, следя, чтобы Боиндил до него не дотянулся.

Брови Бешеного сошлись на переносице.

— Где мой брат? — тихо спросил он.

Ксамтис решила не обращать внимания на недостойное поведение Равнорукого и жестом приказала одному из гномов провести Боиндила к брату, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности. Тунгдил и Балиндис пошли вместе с ними, в то время как королева выслушивала от своих подданных отчет о событиях.

Златорукий, страж, Бешеный и девушка вчетвером шли по пустым коридорам, где на стенах не было узоров — эти туннели служили лишь для того, чтобы обеспечить выход к войску противника. Первые были знамениты своим мастерством в кузнечном деле и не были, как Вторые, каменотесами, потому и не уделяли особого внимания украшению помещений.

— Землетрясение навлекло на нас много бед, — тараторил гном, который вел их к Боендалу. — Мы думаем, что все это произошло из-за упавшей с неба звезды. От нее отваливались горящие куски, которые и разрушили крепость Железные Врата до основания. А что выстояло под ударами обломков, унесла Белая Смерть.

— Сколько погибших? — спросила Балиндис. — Что ты слышал о потерях в клане Железнопалых?

— С некоторыми частями королевства, расположенными дальше на восток, у нас нет связи, потому что они ближе к месту падения звезды, но, насколько нам известно, с твоим кланом все в порядке. — Гном провел их к деревянному подъемнику, так что не пришлось подниматься пешком по паре сотен ступеней. Вскоре они очутились в восточной части крепости. — Хорошо, что Ксамтис снова с нами. Многие из Первых потеряли уверенность, а королева вновь заставит нас поверить в себя. Нам нелегко справиться с этой бедой, ведь погибло более четырехсот наших братьев и сестер.

В этой части сооружения бросалось в глаза, насколько плохо обстоят дела. Кое-где по стенам тянулись трещины — где тонкие, с волосок, где пошире, в палец. И даже стальные мосты, протянутые над ущельями, были искорежены.

— Одна пещера полностью провалилась, а тронный зал пришлось срочно укреплять, иначе он рухнул бы в сокровищницу, погребя под собой казну, — продолжал рассказывать гном. — В общем, дело плохо.

Поднявшись по очередной лестнице, они вышли в ту часть замка, где так давно оставили Боендала, раненого альвийскими стрелами. Он лежал все в той же комнате на каменной кровати, укутанный в несколько одеял.

Боиндил бросился к брату, заключил его в объятия, прижал ухо к его груди, прислушиваясь к биению сердца.

— Он холодный как рыба, — прошептал гном. — И если бы я не знал, что он… — Боиндил прислушался, и на его встревоженном лице промелькнула улыбка. — Вот! Вот хороший, сильный удар сердца… — Улыбка тут же исчезла. — Всего лишь один…

— Я же вам говорил, — шепнул им проводник. — Кажется, будто его кровь застыла и сердцу приходится гонять по его венам лед.

В комнату вошла целительница с подносом в руках, на котором дымился в чашке какой-то отвар.

— Вашему другу повезло, в отличие от большинства тех, кого мы вытащили из-под снега.

— Повезло? — Тунгдил покачал головой. — Если его состояние не изменится, это сложно назвать везением.

— Мы нашли тела, которые были настолько изуродованы, словно попали под удар гигантского молота. Большинство просто задохнулось под снегом. А он выжил. Если посмотреть на происшедшее с этой стороны, то… ему помогли боги…

Гномка подошла к кровати, наполнила кожаный бурдюк горячим напитком и уже хотела сунуть узкий край Боендалу в рот, когда Бешеный схватил ее за руку.

— Что ты делаешь?

— Я вливаю ему в рот отвар трав, от которого он должен согреться, — ответила она, пытаясь продолжить начатое.

Но Боиндил не отпускал.

— Отвар? Дай ему лучше горячего пива, оно поможет ему прийти в себя.

— Нет, — покачала головой целительница. — Это травы, которые действуют только в горячей воде.

— Может быть, стоило бы положить его в горячую ванну? — вмешался Тунгдил, вспомнив, что читал в библиотеке своего приемного отца Лот-Ионана книги, в которых советовали именно так поступать с людьми, пострадавшими от обморожения. Скорее всего, это сработало бы и с гномами.

— Хорошее предложение, и мы уже пробовали так делать. Не помогает. — Целительница наконец вырвала из рук Боиндила бурдюк. — Позволь мне заниматься своим делом, воин. Я хорошо знаю свое ремесло и никогда не стала бы советовать тебе, как следует орудовать топором.

Бешеный пропустил ее к брату, но остался рядом.

— Все, что я нашла в записях нашего народа, — это настойка из трав. Ее следует использовать… если все остальное не помогает.

Тунгдилу показалось, что она собиралась сказать что-то еще, но передумала.

— А что еще ты нашла? — переспросил он. — Он спас мне жизнь, и я готов пойти на все ради него. Прошу тебя, скажи.

Гномка отвела глаза.

— Есть одна легенда.

— Говори! — рявкнул Боиндил, словно сейчас допрашивал вражеского шпиона. — Говори немедленно! Во имя Враккаса, да я все сделаю, лишь бы мой брат выздоровел и вновь стал таким же, как прежде. — В его карих глазах горела решимость выяснить все до конца, чего бы это ему ни стоило.

— На древних скрижалях, выбитых нашими предками тысячи солнечных циклов назад, написано, что обмороженного, в котором еще горит искра жизни, можно оживить искрой, горящей еще ярче.

— Что же имеется в виду? — удивилась Балиндис. — Как настоящий огонь может разжечь горн жизни? — Она посмотрела на Тунгдила. — Это ведь не означает, что мы должны вскрыть ему грудь и насыпать на сердце угольки, так?

— Этим мы убили бы его. — Златорукий задумался. Ему казалось, что где-то в глубине души уже начала зреть какая-то мысль, но он не мог ее ухватить.

— Что это еще за народная мудрость? — возмутился Боиндил. — Может, это какой-то кузнец решил поумничать и дал такой совет? Мой брат что, должен жрать огонь или вливать лаву в горло?

— Эту каменную скрижаль принесли нам из королевства Пятых, — рассерженно покосилась на него целительница. — И я не знаю, что это означает. Там так написано, и все тут. Я же тебе говорила, это всего лишь легенда.

Но Балиндис не спешила сдаваться.

— В легендах нашего народа сокрыто зерно правды, — возразила она. — Ты пыталась отогреть его в ванне, вливаешь в него горячий травяной чай, а что еще ты можешь сделать?

— Я? — Гномка опустила глаза. — Разве что молиться Враккасу, вот и все.

— Вот и все? — Боиндил уже готов был впасть в безумие, настолько он испугался за жизнь брата. — Неужели во всех этих пещерах нет какой-нибудь чудодейственной травы, чтобы…

— «Драконье Дыхание»… — Наконец-то Тунгдил понял связь между яркой искрой и королевством Пятых. — Ну конечно же! В легенде говорится о самом горячем горне в Потаенной Стране! — Он обвел взглядом озадаченные лица друзей. — Возможно, что этот горн обладает особой силой. Понимаете? В этом горне горит огонь из пасти великого дракона Бранбаузила.

Тунгдил и Балиндис прекрасно помнили невероятный жар этого горна, никто из них прежде не испытывал подобного, хотя они и провели большую часть жизни за наковальней. В белом пламени плавилось все: от черного тиония, созданного богом Тионом, до чистого белого паландия — металла богини Паландиэль — или враккасия, сотворенного богом гномов. Этому пламени не мог противиться ни один металл.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но что нам с этим делать? — Целительница опустила бурдюк и осторожно потрогала холодный лоб гнома. — Если в легенде и скрыты указания насчет того, как лечить больного, то я их не понимаю.

— Эта каменная скрижаль — из королевства Пятых, туда же мы направим свои стопы. — Златорукий взглянул на Боендала, казавшегося мертвым. — Мы возьмем его с собой. Только там мы сможем изменить его состояние, здесь для него уже сделали все возможное, — решил он. Подойдя к Боиндилу, гном опустил руку ему на плечо. — Отринь печаль. Враккас не позволил ему пасть от альвийских стрел и Белой Смерти, и мы не позволим ему лежать без сознания до самой смерти. Я буду обыскивать Серые горы до тех пор, пока не найду указаний, как при помощи «Драконьего Дыхания» вновь превратить его в того Боендала, которого мы любим.

Схватив друга за руку, Боиндил растроганно сжал его ладонь.

— Хорошо, что я могу положиться на столь образованного гнома, как ты. — Он с нежностью провел кончиками пальцев по щеке брата и, придвинув к кровати табурет, уселся и замер.

— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовал ему Тунгдил, направляясь к выходу.

— Да и тебе тоже, — кивнула Златорукому Балиндис. — Пойдем, поедим — и спать.

Она попросила целительницу принести Боиндилу что-нибудь поесть и организовать ему ночлег.

— Но королева… — попытался возразить Тунгдил.

Балиндис так энергично замотала головой, что ее каштановые косы заметались из стороны в сторону.

— Королева позовет нас, когда мы будем нужны. Вначале ей все равно потребуется разобраться с тем, что происходит в королевстве, потом она выспится, а все остальное можно будет решить завтра. — Гномка провела Златорукого по коридорам в свою комнату, которую Тунгдил увидел в первый раз.

Тут было чисто и уютно, во время отсутствия Балиндис кто-то вытирал пыль. Вытащив пару одеял из шкафа, гномка бросила их на кровать.

Они вместе помолились о выздоровлении Боендала перед алтарем Враккаса в углу комнаты, а затем сняли тяжелые кольчуги и одетыми улеглись в кровать.

Балиндис не сводила глаз с лица Тунгдила. В ее взгляде горели любовь и радость. Златорукий чувствовал то же самое. Склонившись к девушке, он нежно поцеловал ее в губы.

— Знаешь, о нас уже судачат, — устало улыбнулась она.

— А почему бы и нет? Мы же герои.

— Нет, не потому, — рассмеялась Балиндис. — Они говорят, что мы открыто показываем нашу любовь. — Она заметила, что он ее не понимает. — Неужели близнецы не рассказали тебе кое-что о нашем народе? Мы оба свободны, Тунгдил. Мы не должны открыто проявлять свою любовь, а уж тем более обниматься при посторонних, до тех пор пока не заключили Нерушимый Союз. Любое прикосновение, выходящее за рамки дружеских отношений, в том числе то, чем мы сейчас занимаемся, нарушает моральный кодекс.

— Мы же герои, Балиндис. — Тунгдил ухмыльнулся. — На нас этот кодекс не распространяется. Кроме того, вскоре мы поженимся.

Но Балиндис не разделяла его легкомыслия.

— Герои тоже должны придерживаться кодекса. Таков закон гномов, и потому о нас и шепчутся. Даже женатые ведут себя пристойно в присутствии других гномов.

— Нет, этого мне близнецы не рассказали. — Тунгдил пододвинулся к ней поближе. — Ну и пусть шепчутся. Еще немного — и у них не будет для этого причин.

Обнявшись, они уснули.

* * *
Балиндис действительно оказалась права.

Королева Ксамтис Вторая позволила им выспаться и призвала к себе только к вечеру следующего дня.

Они воспользовались свободным временем, чтобы вымыться — хотя и в отдельных купальнях, разделенных деревянной перегородкой. В конце концов, Нерушимый Союз они еще не заключили. Хотя Тунгдилу было наплевать на сплетни, он понимал Балиндис и старался не нарушать моральный кодекс гномов.

За завтраком Златорукий с удивлением узнал, что ему вообще повезло, что Балиндис еще не замужем. Гном, выбранный кланом ей в женихи, погиб в бою, потому Союз так и не был заключен. Разорвать Нерушимый Союз было практически невозможно, хотя в теории разводы существовали — если были согласны обе стороны. Но Балиндис не помнила, чтобы такое когда-либо происходило.

— И тут появляешься ты, Тунгдил, и завоевываешь мое сердце, — улыбнулась гномка и вновь принялась за готовку.

После поедания сухих пайков ей явно доставляло удовольствие собственноручно создавать истинно гномьи блюда. Она потушила картошку с грибами и поджарила бутербродный гриб фуди, намазала его клюквенным вареньем… Тунгдил поедал ее стряпню без особого аппетита, что Балиндис, конечно же, заметила.

— Слишком мало специй?

— Знаешь, я никак не отвыкну от кухни людей, как и от многих других человеческих привычек, — сознался Тунгдил. — Все очень вкусно. — Он оглянулся. — А у тебя нет сыра, который близнецы…

— Этой отвратной гадости? — опешила она. — Одна вонь, никакого вкуса.

— А мне нравится, — буркнул гном.

Он был немного обижен, ведь оказалось, что Балиндис терпеть не может как раз тот вид гномьей еды, который ему нравился. Но, чтобы не ссориться, он решил перевести разговор на другую тему.

— Так, значит, твой клан еще не знает, что мы…

— Нет, да и как бы они могли это узнать? Но ничего, это мы вскоре поправим.

— Все будет в порядке? — Тунгдил почесал бороду. Внезапно он столкнулся с гномьими законами, на которые раньше мог вообще не обращать внимания.

— Это сложный вопрос. — Балиндис с аппетитом поедала картошку. — Молодая гномка вообще-то не может сама выбирать себе мужа. Это могут делать вдовы, но я-то не настоящая вдова.

Тунгдил положил в миску добавки, чтобы показать Балиндис, что еда ему все-таки нравится.

— А что мы будем делать, если твоя семья не согласится на наш брак? — Мысль об этом причиняла ему почти физическую боль.

Гномка опустила ложку и нежно погладила его руку.

— Я все равно поеду с тобой в Серые горы, что бы ни сказали представители моего клана. Но если мне запретят заключать с тобой Нерушимый Союз, ничего поделать нельзя. Я не могу навлечь позор на свою семью.

— И что это значит?

— Что я буду тебе другом, но не более того.

Тунгдил чуть не подавился грибом — не стоило говорить с набитым ртом. «Все сложнее, чем я думал».

Он с ужасом представил себе, как проводит день за днем рядом с Балиндис, но не может больше прикоснуться к ней. И так всю жизнь.

Можно будет пожать ей руку, можно будет по-дружески обнять, но не более того. Он никогда больше не поцелует ее в губы. Мысль о том, что какой-то другой гном займет его место и будет рядом с Балиндис на правах, дарованных ему Нерушимым Союзом, повергла Тунгдила в панику. «Какой ужас».

Беспокоясь о своем будущем, гном даже позабыл о Боендале, о Серых горах и чудовищах Тиона, готовых ринуться в Потаенную Страну. Он молча продолжил есть гномью стряпню.

— Что случилось? Я испортила тебе настроение? — спросила Балиндис, сжимая его руку. — Прости, я не хотела.

Подняв голову, он посмотрел на ее прекрасное лицо, и все его заботы испарились, как снег в огне.

— Скоро нам уже не нужно будет беспокоиться, — улыбнулся он. — Мы будем чудесной парой, у нас родятся чудесные дети, и мы научим их ковать восхитительнейшие произведения искусства. — Он поцеловал ее в запястье, а она запустила пальцы в его волосы.

Тревога улетучилась.

Наконец посланник королевы пригласил их в тронный зал. Пройдя по широкому коридору, они очутились в восьмиугольной комнате, обитой листовым золотом.

Даже здесь видны были следы землетрясения: дыры в стенах показывали гномам, что существуют силы, перед которыми не выстоят даже скалы.

Тунгдил заметил девять новых колонн, установленных не столько ради украшения, сколько для укрепления потолка. Строители постарались на славу, украсив их пластинами из золота, серебра, враккасия и прочих драгоценных металлов, но было видно, что эти колонны здесь не к месту. Мозаики на потолке тоже пострадали от землетрясения, часть драгоценных пластин отвалилась.

Ксамтис восседала на своем стальном троне.

— Да, нам многое предстоит отстроить, — улыбнулась она, заметив взгляды гостей.

Златорукий с Балиндис почтительно поклонились и уже собирались встать на колени, когда королева остановила их.

— Забудем на время о формальностях, Тунгдил. Нам нужно многое обсудить.

Слуги принесли два табурета, чтобы посетителям не пришлось стоять во время аудиенции.

— Я полагаю, что тебе следует как можно скорее отправляться в Серые горы. Чем быстрее мы закроем Каменные Врата и укрепим королевство Пятых, тем лучше для Потаенной Страны. Если землетрясение вызвало там такие же разрушения, как и здесь, то тебе и твоим спутникам предстоит много работы. Орки и так там все перебили, а падение светила могло вообще уничтожить все до основания.

— Меня это тоже тревожит, — согласился Тунгдил. — Но я не могу просить тебя в таких обстоятельствах отпустить со мной добровольцев из племени Боренгара, ведь тебе самой нужна любая помощь. Когда ситуация у вас улучшится, пришли их ко мне.

Свет факелов заиграл на золотых звеньях кольчуги Ксамтис, и его отблески упали на ее круглое личико.

— Ты очень благородный гном, Тунгдил, ведь в первую очередь ты думаешь о бедах других. Однако я позволю моим подданным гномам пойти вместе с тобой прямо сейчас. Так будет лучше. — Она перевела взгляд на Балиндис. — К нам прибыли представители твоего клана. Они привезли вести о том, что происходит на западе моего королевства. Звезда пролетела дальше на восток и упала где-то за горами. Караульные у Красных Врат каждую ночь видят зарево на горизонте, будто в Потусторонних Землях бушует страшный пожар. Я послала об этом письма людям и эльфам, да и Андокай вскоре узнает новость. Впрочем, пока что нам известно совсем немногое.

Тунгдил задумался о том, как происходящее соотносилось с мрачным пророчеством Нод’онна. «Когда опасность придет с запада, нам нужны будут все силы», — сказал тогда маг Андокай. Он говорил, что пытается защитить Потаенную Страну.

— Если представить, какой вред нанесли обломки звезды, — Тунгдил вспомнил страшные кратеры и разрушенные башни, — то мне сложно даже думать о том, как выглядит то место, где светило врезалось в землю. Вероятно, все там уничтожено ударом и пожаром.

— Ты пытаешься понять, как после всего этого что-то на западе может представлять для нас угрозу?

Тунгдил кивнул.

— Никак не могу взять в толк, в чем же тут дело. Однако бессмысленно ломать голову над этим вопросом. Тем не менее я все равно буду думать об этом. Путь в Серые горы, к сожалению, долог. — И тут ему в голову пришла одна идея. — Королева, ты могла бы собрать совет ученых всех народов Потаенной Страны. Великие умы быстрей отыщут ответ. — Он улыбнулся. — И будет просто чудесно, что именно гномка укрепит союз эльфов, людей и гномов, поставив перед ними эту задачу. А решение всем нам пойдет на пользу.

— Тебя не зря называют книгочеем, Тунгдил Златорукий. Королевство Железноокого при твоем правлении вскоре вновь обретет былую славу, в этом я не сомневаюсь. Идите, клан Железнопалых ждет вас.

Откланявшись, Тунгдил и Балиндис вышли из тронного зала. В коридоре их уже ждали представители клана. Там было довольно много мужчин и четыре женщины в одинаковых коричневых шерстяных одеждах и кожаной броне. На некоторых были кольчуги, и они носили оружие — видимо, это были воины клана, которые с гордостью демонстрировали силу, подаренную им Враккасом. И хотя все они, несомненно, заметили Тунгдила, никто из них не удостоил его и взглядом.

Балиндис, подбежав к самому высокому и статному воину, бросилась ему в объятия. Рассмеявшись, гном опустил ладони на ее щеки.

— А вот и моя отважная доченька, — улыбнулся он. — Мы уже наслышаны о том, как ты сражалась с Нод’онном у Черного Ярма. Я благодарю Враккаса за то, что вижу тебя здесь целой и невредимой.

Несмотря на то что отец явно был рад увидеть Балиндис, и он, и его дочь вели себя сдержанно, и Тунгдил не увидел явного проявления чувств, как водится у людей. Но, в сущности, в этом и не было особой необходимости — сияние в их глазах говорило само за себя.

— У вас всех все в порядке? — Радость на лице Балиндис сменилась тревогой. — Землетрясение…

— Все хорошо, — кивнул ее отец. — Враккас защитил нас, и обломки падали слева и справа, но никто не пострадал. От землетрясения разрушилась пара комнат. Я хочу послушать, как ты сражалась у Черного Ярма, но сперва должен сообщить тебе хорошую новость.

— Хорошую новость? Что ж, значит, мои тревоги оказались напрасны. — Балиндис приветствовала всех своих родственников, а потом махнула рукой Тунгдилу, подзывая его. — Отец, это Тунгдил Златорукий, вместе с которым мы выковали Огненный Клинок и сразили Зло. — Она сжала его ладонь. — В его лице я нашла верного друга и возлюбленного.

Тунгдил протянул отцу Балиндис руку.

— Я Тунгдил Златорукий, дитя Кузнеца…

— …и представитель племени Третьих, — перебил его Железнопалый, не обращая внимания на приветствие. — Я Булингар Железнопалый, из клана Железнопалых, из племени Первого, и я не собираюсь выдавать свою дочь замуж за гнома из племени гномоненавистников. Я знаю, что ты отважно сражался у Черного Ярма, что ты герой. Но твои достижения меня не обманут. Мне известно, из какого ты племени.

Удар булавой, укол кинжалом в сердце, падение со скалы — ничто не смогло бы ранить Тунгдила сильнее. В горле стоял ком, а все мечты о семейной жизни с Балиндис испарились.

— Уверяю тебя, что во мне нет ненависти, которой так знаменито мое племя, — попытался оправдаться Златорукий. — Я никогда в жизни не испытывал желания…

— В жизни? Тебе не так уж много лет, насколько мне известно. И шестьдесят солнечных циклов ты провел среди людей. Как же ты мог испытывать ненависть к нам? И кто может с уверенностью сказать, что ненависть не проснется в тебе, когда ты проведешь среди нас достаточное время? — опять перебил его Булингар. — Твоя истинная природа прорвется наружу, как долото раскалывает камень. И хотя нам кажется, что ты создан из золота, Златорукий, под золоченым покровом скрывается серый свинец.

Балиндис возмущенно повернулась к отцу.

— Но его действия говорят сами за себя. При чем тут его происхождение? Неужели онприкладывал бы такие усилия, согласился бы на такие лишения, если бы в его сердце жила жажда крови наших племен? — Она едва сдерживалась. — Я…

— Довольно! — рявкнул Булингар. — Не стоит нам говорить о нем. Мы пришли сюда, чтобы поздравить тебя и представить тебе твоего будущего супруга.

Балиндис отступила на шаг, и кровь отлила от ее лица.

— Моего… супруга? — пролепетала она, глядя на Тунгдила.

Сейчас в ее чертах читались ужас и отчаяние.

— Дитя, успокойся, — сказала старая гномка, которую Балиндис до того называла няней. — Ты потеряла своего жениха. Неужели ты думала, что мы не позаботимся о тебе? Нам было нелегко найти тебе достойного супруга.

Она хлопнула в ладоши, и из бокового коридора вышел гном, казалось, сошедший со страниц книги о военных подвигах. Высокий, сильный, с густой черной бородой и в доспехах, выкованных чуть ли не лучшим кузнецом Первых, он выглядел весьма впечатляюще.

«Убирайся!» — подумал Златорукий, сжимая кулаки.

Но незнакомец не повиновался мысленному приказу. Он с торжественным видом подошел к Балиндис.

— Я Глаимбар Остролезвый, из клана Железные Тиски, из племени Первого, Боренгара. Все, что на мне из железа и стали, я выковал сам, а это, — он разжал руку, протягивая Балиндис великолепное золотое кольцо с вкраплениями враккасия, — мой подарок тебе. Я польщен тем, что твой клан считает меня достойным заключить с тобой Нерушимый Союз. — Гном не сводил с нее карих глаз.

Душа Тунгдила кричала от боли, требуя немедленно вызвать соперника на дуэль, но разум не позволял эмоциям взять верх, ведь такое поведение только осложнило бы отношения с родственниками Балиндис. И ее отец мог бы действительно удостовериться в том, что Златорукий ненавидит гномов. Сердце обливалось кровью, а в душе росла боль.

«Она вынуждена будет согласиться. У нее нет выбора». Законы клана считались столь же нерушимыми, как и законы племени, более того, мнение клана было даже важнее. И все же Тунгдилу хотелось, чтобы Балиндис сказала «нет».

Златорукому в такой ситуации было бы легче, ведь ему неведомы были тонкости этих обычаев.

Но с Балиндис все было иначе. Она выросла в семье, среди членов своего клана, в огромном обществе, которое в течение тридцати пяти солнечных циклов кормило ее, защищало, учило сражаться и ковать. За эту заботу клан мог требовать от нее благодарности и верности. А если она изменит клану, то окажется гномкой без семьи, отвергнутой, валуном, скатившимся с горы и оставшимся в одиночестве на равнине.

Балиндис повернулась к Тунгдилу. На глаза ей наворачивались слезы, стекали по щекам и собирались на подбородке в одну огромную блестящую каплю.

— Я твоя навсегда, — прошептала она одними губами, а потом повернулась к Глаимбару и дрожащими руками взяла кольцо.

Так она дала ему слово. Она вступит с Глаимбаром в Нерушимый Союз.

— Ты молода, сильна и здорова, ты сможешь продолжить наш род. — В голосе ее отца слышалось облегчение. — А тебя, Глаимбара Остролезвого из клана Железные Тиски, я приветствую в нашей семье и в нашем клане. Старейшины нашего клана с радостью проведут ритуал родства, когда узнают о решении моей дочери. — Он опустил ладони им на спины и повел прочь от Тунгдила. — Пойдемте, пообедаем, а потом обсудим, как мы устроим свадьбу. В конце концов, этот праздник должен быть достоин нашей героини.

Балиндис шла среди родных. Она в последний раз оглянулась, а потом ее закрыл шлем одного из родственников, и Тунгдил ее больше не видел. Группа гномов скрылась за поворотом, и вскоре скрип их сапог и звон кольчуг затихли.

Златорукий замер на месте, пытаясь успокоиться, что ему, впрочем, не удалось.

Он беспомощно заметался по коридорам замка Первых, не обращая внимания на руны и гравюры на стенах. Перед глазами у него стояло лицо Балиндис. Тунгдил все шел и шел, переходя мосты и скитаясь по пещерам и залам. Словно в бреду, он не понимал, где находится и кого встречает по дороге.

Остановившись в пустой, слабо освещенной пещере, он опустился на пол и прислонился головой к скале. Где-то рядом с потолка капала вода, и каждая капелька пела: «Балиндис». Вдалеке по скалистой породе стучали кирки, присоединяясь к хору капель. Все, что издавало звуки, в ушах Тунгдила звучало как имя его возлюбленной.

«Прекратите. — Он закрыл глаза, сворачиваясь клубочком. — Прекратите!»

Но звуки не прекращались. В какой-то момент гнома сморила усталость, и он провалился в глубокий сон без сновидений, и только за мгновение до того, как Тунгдил уснул, перед его глазами из темноты появились лица Булингара и Глаимбара.

И его кулаки сжались от ярости. И ненависти.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, весна 6234 солнечного цикла
«Неужели Нод’онну действительно удалось уничтожить всех магов в Потаенной Стране?» Андокай вновь и вновь задавала себе этот вопрос, прогуливаясь по коридорам дворца.

Сейчас она сменила боевое облачение на узкую бордовую мантию, глубокое декольте и длинные разрезы сбоку подчеркивали женственность ее фигуры, так не вязавшуюся с рублеными чертами лица.

Она неутомимо искала людей, которых могла обучить искусству магии. «Должны же были остаться люди с магическими способностями. Не мог же он убить их всех». Ее мягкие кожаные сапожки ступали по изящным узорам мозаики на полу. Солнце медленно садилось, и закатные лучи проникали сквозь стеклянную крышу коридора с аркадами, а колонны из белого мрамора отражали свет.

Волшебница спустилась по ступеням с башни и направилась к залу в подвале, где сила магических потоков ощущалась сильнее всего. Волшебное королевство, которое когда-то называлось Лиос-Нудин, находилось в самом центре магических полей. Отсюда магическая энергия устремлялась в другие регионы Потаенной Страны, питая их магией из своего бесконечного источника.

Андокай села на пол в устланной коврами комнате и, сосредоточившись, попыталась ощутить Силу. Магия здесь была изменена Нод’онном — Мертвые Земли позволили ему превратить нейтральную энергию, которой раньше могли пользоваться все маги и их ученики, в злую Силу.

Саму Андокай эти изменения магического поля не затронули — волшебница поклонялась Самузину, богу гармонии Света и Тьмы, и потому в ее душе было место не только добру, но и тому, что несмышленый ум назвал бы злом. Поэтому она и сейчас могла пользоваться магическими потоками Потаенной Страны, но любой, кто посвятил себя только Добру, уже не чувствовал полей Силы.

Андокай прикладывала все усилия, чтобы исследовать новые Потоки, но до сих пор так и не поняла, возможно ли очистить магическую энергию. Мертвые Земли исчезли, но магия, а значит, и поля Силы оставались отравленными.

Волшебница поднялась. «Сможешь ли ты когда-либо оправиться от удара, нанесенного Нод’онном? И сколько сотен солнечных циклов пройдет, прежде чем ты станешь такой же, как прежде?»

Поднявшись на поверхность, Андокай вышла из замка через центральный вход и остановилась на ступенях, ведущих в огромный двор.

Солнце садилось за горизонт, рисуя пестрые узоры в облаках на небе. Пориста и ее величественный дворец купались в теплых лучах закатного света, башни из песчаника казались янтарными. Легкий ветерок доносил до волшебницы запахи свежевспаханной земли, птицы на лету ловили мотыльков, и могло даже показаться, что теперь в этом городе царит мир.

Андокай помнила, что часто собиралась здесь с другими магами и волшебницами Потаенной Страны, чтобы полюбоваться закатом. Тогда они точно знали, что завтра солнце снова встанет.

Да, солнце встанет и завтра, но теперь волшебница не знала, сможет ли когда-либо полюбоваться закатом в такой же компании.

Совет Магов заседал в этом замке в течение двух тысяч циклов, но предатель Нод’онн положил этому конец, уничтожив четырех самых сильных волшебников Потаенной Страны и их лучших учеников и разрушив защиту, которую поддерживали маги. Нод’онн чуть было не убил и Андокай, но ей удалось выжить.

Волшебнице пришлось вернуться в Пористу. Город был практически сожжен, и Андокай остановилась в единственном здании, которое пожар не затронул.

Как ни крути, а замок в Пористе был лучшим местом, где можно обучать новых магов.

Она обвела взглядом руины — вот и все, что осталось в этом городе, где некогда возвышалось более восьми тысяч зданий. Пористу подожгли солдаты Маллена, пытаясь уничтожить зомби, поднятых Нод’онном.

Жители в то время прятались в долинах Гаурагара, и после новости о смерти мага-предателя некоторые из них осмелились вернуться сюда. Знамена Андокай, развевавшиеся над башнями замка, сулили им защиту. Волшебница, сама не желая того, теперь стала правительницей всех магических земель.

Налюбовавшись закатным небом, женщина перевела взгляд на флаги. «Самузин, бог ветра и гармонии, пошли мне людей, которых я могла бы обучить магии, и не важно, будут ли они молодыми или старыми. Мне нужна помощь, если Нудин не ошибался в своем пророчестве».

В огромные двустворчатые ворота на другой стороне двора кто-то постучал. А в коридорах замка вспыхнули огоньки, благодаря которым слуги узнавали о том, что прибыли гости. По крайней мере так было раньше.

Теперь слуг здесь не было, и волшебница открыла ворота при помощи магии. Створки распахнулись, пропуская посетителей во дворец.

В ворота прошли высокая стройная женщина и совсем молодой паренек. Женщина носила кожаную броню, на поясе болталось какое-то странное оружие, обращаться с которым умела, видимо, только она. В заброшенном городе можно было столкнуться с мародерами, поэтому стоило оставаться начеку. Незнакомка, нисколько не выказывая страха, направилась прямо к волшебнице, юноша же явно был смущен. Прижимая мешок с вещами к животу, он все время затравленно оглядывался.

На Андокай упала тень.

— Все в порядке, Джерун, — не поворачиваясь, сказала волшебница. — Это просто гости, не более того. Как будто это мог быть кто-то другой. — Она горько рассмеялась. — Знаешь, я была бы не против, если бы сюда пришел какой-нибудь ученик Нод’онна, чтобы заявить свои права на замок и город, и вызвал меня на поединок. — Повернувшись к своему телохранителю, Андокай посмотрела на серебристое блестящее забрало с выгравированной на нем мордой демона. — По крайней мере тогда у меня появилась бы надежда, что в Потаенной Стране остался хоть кто-то из магов.

Джерун замер за ее спиной. Возможно, он следил за гостями. Так как воин всегда прятал лицо за забралом шлема с изображением демона, никогда нельзя было сказать, куда именно он смотрит. Прорези для глаз в забрале зияли чернотой, и лишь иногда там загоралось фиолетовое свечение, повергавшее в ужас всех врагов.

Его неподвижность могла кого угодно ввести в заблуждение — тело Джеруна с ног до головы было покрыто латными доспехами, и невозможно было увидеть, что скрывается под ними, но в бою или в случае опасности, угрожавшей его госпоже, воин прыгал, бегал и наносил удары с поразительной скоростью, словно его латы были сделаны не из стали, а из легчайшего, выкрашенного в серебристый цвет шелка. Лишь немногим была известна тайна Джеруна, и Андокай это вполне устраивало.

Когда женщина и застенчивый юноша поднялись по ступенькам, волшебница поняла, что ошиблась.

— Нармора, кого ты мне привела? Сперва я подумала, что это Фургас, — не поздоровавшись, удивленно сказала Андокай.

Полуальвийка улыбнулась. Остроконечные уши, выдававшие ее происхождение, она прятала под бордовым платком. Как и Джерун, Нармора хранила свою тайну, ведь альвы считались злейшими врагами Потаенной Страны, а обычному человеку она вряд ли смогла бы объяснить, что она вовсе не темная эльфийка, а полукровка, выбравшая путь человека, а не альва. Этот платок оберегал девушку от всяческих неприятностей.

— Волшебница, я нашла одного человека, который бродил по городу, не решаясь прийти к тебе.

Юноша покосился на Джеруна. Рост воина достигал почти трех метров, латы с высокой бармицей поблескивали, придавая загадочному созданию еще более устрашающий вид. Физиономия демона на забрале и стальная корона с шипами длиной в палец дополняли общую картину.

— Что, во имя Паландиэль… — Паренек отшатнулся назад и чуть было не покатился по ступеням, но Нармора с невероятной ловкостью успела подхватить его под локоть.

— Не волнуйся…

Юноша взял себя в руки — или, по крайней мере, попытался это сделать.

— Меня зовут Венслас. Я хотел стать учеником Тургура Красивого, — пролепетал он.

«Надо же, и мне попался ученик этой лягушки».

— Не бойся, Венслас, — приветствовала его Андокай. — Какого уровня ты достиг на момент смерти своего учителя?

— Никакого, почтенная волшебница, — честно ответил юноша. — Я только собирался сдать экзамен. До меня дошли слухи о том, что вы ищете людей, которых можно обучить магии, и прибыл сюда.

— При виде сожженного города мужество покинуло его. К счастью, он наткнулся на меня, — завершила его историю Нармора. — Я решила, что лучше будет привести его к вам.

— Думаю, стоит провести экзамен прямо сейчас, чтобы я выяснила твою силу, Венслас, — повернувшись, волшебница направилась ко входу в замок.

«Он ничего не умеет, — горько подумала она. — Потребуется несколько солнечных циклов, чтобы сделать из него пристойного мага». Андокай сомневалась в том, что этот запуганный юноша обладает достаточной духовной силой для того, чтобы справиться с изучением заклинаний и проведением сложных изнурительных ритуалов. Венслас хотел стать учеником Тургура, а это о многом говорило. Однако это лучше, чем ничего.

— Нармора, останься с нами, пожалуйста. Если у тебя есть время, ты могла бы нам немного помочь.

— Конечно, волшебница. — Полуальвийка подтолкнула Венсласа вперед. — У Фургаса сейчас много работы, в которой я не могу ему помочь.

Юноша, старательно обойдя Джеруна, последовал за Андокай.

Они двигались по пустому дворцу, и шаги Венсласа эхом отражались от стен. С каждым мгновением ему становилось все неуютнее. Эти две женщины и воин, скорее напоминавший ожившую статую, пугали его даже сильнее, чем все слухи об Андокай. Парень уже собирался открыть рот и заявить, что он передумал, но тут они вошли в полуразрушенный зал Совета.

Когда-то это место под величественным куполом было прекрасно, теперь же фактически превратилось в руины. Сражение с Нудином, предавшим их общее дело и всю Потаенную Страну, лишило это место красоты. Часть потолка и несколько колонн повалились на пол, ветер заносил сюда пыль, а дождь смывал грязь со стен, оставляя на полу черные разводы.

И посреди всего этого беспорядка возвышалась статуя — свидетельство жестокости Нудина. Предатель превратил мага Лот-Ионана в каменное изваяние.

Переступив через обломки колонны, Венслас прошел в зал. Андокай провела его мимо осколков малахита, оставшихся тут после разрушения магического артефакта, и остановилась в самом центре зала.

— Я направлю на тебя слабый поток магии. Это не причинит тебе вреда, — объяснила она. — Если в тебе скрыт талант к магии, мы сразу это увидим. — Андокай жестом приказала Нарморе на всякий случай встать за его спиной, чтобы юноша не упал. — Готовы?

Они кивнули, и волшебница швырнула в Венсласа темно-синий сгусток энергии. Юноша невольно поднял руки, защищаясь от удара.

Энергия ударила Венсласа в живот, сбив с ног, и он вскрикнул от боли и испуга. Полуальвийка успела подхватить его под мышки, чтобы юноша не упал на осколки малахита.

Но сгусток энергии не исчез.

Он поднялся повыше, с жужжанием разгоняясь для нового удара.

— Волшебница…

Нармора опустила Венсласа на пол, понимая, что теперь от заклинания придется защищаться ей самой. Схватив с пола какую-то доску, альвийка подняла ее перед собой, как щит, и стала внимательно следить за синим шариком, метавшимся по залу. Он уже подлетел к девушке, когда что-то произошло. Заклинание с громким хлопком развеялось.

Андокай удивленно подняла брови.

— Великолепно, Венслас! — Она была поражена. — Я не сомневалась, что ты проявишь свой талант, если почувствуешь настоящую угрозу. — Подойдя к нему, волшебница осмотрела его обожженные ладони. — Я знаю, что сейчас тебе больно, но целительная магия поможет тебе.

Кряхтя, юноша поднялся на ноги.

— Я не прошел испытание, так что вам не стоит меня ободрять. Это очень любезно с вашей стороны, но в этом нет необходимости, — удрученно пробормотал он. — Без вас это заклинание убило бы меня. — Венслас поднял мешок с вещами. — Почтенная волшебница, Тургур говорил мне, что моя сила магии совсем незначительна, и вы лишь доказали это. Но я надеялся… Да хранят вас боги. — Откланявшись, он вышел из зала.

Шаги Венсласа гулко зазвучали в коридоре. Джерун направился за ним, чтобы убедиться, что незадачливый ученик действительно покинул замок.

Волшебница внимательно посмотрела на Нармору.

— Так это была ты, — изумленно прошептала она. — Это ты развеяла заклинание. Но как? — Андокай прищурилась. — Ты же говорила, что обладаешь лишь способностями своей матери. Насколько мне известно, альвы невосприимчивы к магии, а ты только что воспользовалась Силой.

Нармора была удивлена не меньше.

— Я… не произносила никаких заклинаний. Эта штука должна была исчезнуть, и я направила все свои мысли на это… — Девушка закрыла глаза руками. — И тут все произошло как-то само собой, — почти испуганно закончила она.

Андокай уже пришла в себя, и теперь изумление сменилось надеждой.

— Нармора, ты понимаешь, что это означает? — Она схватила полуальвийку за плечи. — Я нашла ученицу! Совсем скоро я смогу сделать из тебя настоящую…

— Нет.

Девушка произнесла это с такой решимостью, что волшебница даже отступила на шаг.

— Нет? — ничего не понимая, повторила она. — Но… ты же не можешь…

— Могу. — Нармора расправила плечи, нисколько не испугавшись ярости волшебницы. — Несомненно, есть претенденты и получше меня, нам просто нужно их найти. Я не стану вашей ученицей. — Она заметила непонимание на лице Андокай. — Я поклялась Фургасу, что больше не стану ввязываться ни в какие приключения. Мы с ним чуть не погибли в битве у Черного Ярма. И когда вы попросили его приехать в Пористу и своими знаниями о технике помочь вам восстановить этот столь важный для страны город, я последовала за ним, потому что больше никогда его не оставлю… Вы не понимаете? Что ж, попытаюсь объяснить. — Сев на валявшуюся на полу колонну, полуальвийка понизила голос. — Я хочу состариться вместе с Фургасом, завести детей и внуков и смотреть, как они растут. Если я стану волшебницей, то не смогу этого сделать, ведь мне постоянно придется участвовать в сражениях. Я обрела и покой, и любовь. — Девушка приподняла доспех и нежно провела кончиками пальцев по округлившемуся животу. — Я беременна. Ребенок появится на свет где-то через три месяца.

Андокай презрительно фыркнула, но промолчала. Увидев, что волшебница не разделяет ее радости, Нармора вздохнула.

— Простите, но уже поздно. Я собираюсь посмотреть, каких успехов удалось добиться Фургасу. — Поднявшись, она пошла к выходу.

— И я никак не могу тебя переубедить? — продолжала настаивать Андокай. — Что должно произойти, чтобы ты передумала?

Оглянувшись через плечо, Нармора увидела силуэт волшебницы на фоне луны.

— Нет ничего, что заставило бы меня нарушить клятву, — твердо ответила она, выходя из зала.

Вздохнув, Андокай подошла к статуе, которая когда-то была человеком из плоти и крови.

— Бедный мой друг. Мне так нужна твоя поддержка, — задумчиво пробормотала она, нежно проведя ладонью по холодному камню.

Ее пальцы порхали по складкам накидки Лот-Ионана. Мертвого Лот-Ионана. Он погиб, как и Тургур Красивый, Сабора Молчаливая и Майра Заступница. Отвернувшись, Андокай печально обвела взглядом зал.

Нармора глупа. Как она может отказаться от такого величия ради чувств… Ради любви к простому человеку?

Потаенная Страна, юго-восток Гаурагара, столица Судград, весна 6234 солнечного цикла
Король Брурон стоял у ворот огромного зернохранилища, из которого с самого утра выезжали груженые повозки. Рядом с ним замерли семеро лейб-гвардейцев и двое распорядителей хранилища, тщательно записывавших, сколько кулей вывозилось из города.

Повозки направлялись на север, где Мертвые Земли оставили свой след. Поля восстанавливались после воздействия темных сил, и, возможно, следующим летом на них уже взойдут колосья. Но людям, поселившимся там, нужны были зерна для посева — и пища.

Один из распорядителей указал на очередную телегу, проехавшую мимо них, пером, которым записывал расходы в книгу учета.

— Мой король, наши запасы подходят к концу.

— Я знаю, что хранилища уже почти пусты. — Брурон, кутаясь в неприметную темно-коричневую накидку распорядителя, посмотрел на бочки на повозке, вывозившей последнее зерно из его города. — Ничего страшного. Вчера король Нат получил заказ на пять тысяч бочек зерна, и все они будут переправлены на север страны. А мы получим поставку из Идомора. — Улыбнувшись, он похлопал помощника по плечу. — Я все просчитал. Мои подданные не будут голодать. В город сейчас везут еще пять тысяч бочек.

Один из гвардейцев указал королю на процессию из тридцати человек, вошедшую в центр города. Людей сопровождали три гнома, и их лица не предвещали ничего хорошего.

Брурон поджал губы. Он предвидел эту встречу и был ей совсем не рад. К сожалению, другого выхода у него не было, и оставалось лишь ждать этих крайне неприятных гостей.

Принц Маллен остановил лошадь и выпрыгнул из седла. Коня тут же взял под уздцы один из слуг. Солдаты Маллена остались сидеть на лошадях, а принц и три гнома подошли к королю.

— Приветствую вас, король Брурон. — Идо поклонился.

— И я приветствую вас, принц Маллен, — приветливо ответил Брурон. — Я слышал о вашей славной победе над орками. — Он повернулся к гномам. — Конечно же, орки были повержены и благодаря поддержке вашего народа. Мои подданные ценят вашу помощь, ведь вы освободили их от зеленокожих чудовищ. — Его украшенная перстнями рука легла на сердце. — Ценю этот подвиг и я, моя благодарность вам безгранична.

Один из гномов в ярости ударил топором об землю.

— Хорошенькая благодарность! Вы отдали крепость Черное Ярмо нашим злейшим врагам, в то время как мы воевали на севере, защищая ваш народ! Какая подлость! Не это сулили нам люди!

— Вы наносите мне страшную обиду, господин гном. — Брурон принял оскорбленный вид. — И приписываете мне то, чего я не делал. Не было в-этом поступке никакой подлости, я просто выполнял свою часть соглашения, увы, принятого моими предками, которые заключили договор с Третьими. По этому договору мне пришлось освободить Черное Ярмо вскоре после того, как крепость отдали моим солдатам, чтобы вы могли направиться в Дзон-Бальзур…

Гном нахмурился сильнее.

— Это было подло, — буркнул он.

— О каком договоре вы говорите? — Принц покосился на проезжавшую мимо телегу.

— Давным-давно мои предки заключили договор с Третьими, согласно которому гора предоставляется им в вечное пользование. Договор заключен навечно и пересмотру не подлежит.

— Может быть, это подделка? — предположил Маллен.

— Я отправил наших ученых в глубочайшие подвалы и высочайшие башни, где хранятся наши бумаги, чтобы опровергнуть слова гномов, но, к сожалению, наши архивариусы подтвердили факт существования этого договора. Гора была передана Третьим в награду за добытое золото. — Он повернулся к гномам. — С этим ничего не поделаешь. Она принадлежит Третьим.

— Ты мог бы отказаться выполнять договор, — тут же возразил гном.

— Меня связывает слово чести, данное моими предками. Вы, гномы, всегда придерживались своих традиций, а значит, должны понимать, насколько это важно. — Сейчас Брурон говорил уже резче. Он понимал, что дальнейший разговор не имеет смысла. — Ничего нельзя изменить, господин гном. Мне эта ситуация тоже не нравится, но слово короля есть слово короля.

Маллен смерил его тяжелым взглядом.

— Не пристало мне судить вас за это решение, но разве не было бы разумнее сперва уведомить всех нас об этом договоре, чтобы мы вместе могли прийти к какому-то соглашению?

— У меня не было…

— Вы могли бы сделать вид, что вам нужно время, чтобы проверить подлинность договора. А теперь наши худшие враги засели в крепости, расположенной между всеми гномьими королевствами, и лишь боги знают, чего они пытаются добиться, заняв Черное Ярмо. — Маллен холодно улыбнулся, и Брурон опустил глаза, не выдержав его взгляда. Третьи подкупили короля Гаурагара, в этом не было никаких сомнений. — Я все понимаю, — тихо произнес принц, вплотную подходя к Брурону, чтобы только король его услышал.

— Ничего вы не понимаете, — прошипел в ответ Брурон. — Мой народ страдает от голода, а мне приходится покупать дорогое зерно, чтобы обеспечить людей пропитанием. Вы же не поставляете мне зерно бесплатно…

— Невежливо шептаться в присутствии посторонних, — возмутился гном, похлопав Маллена по спине. — Ну хорошо, не буду вам мешать. Мы вернемся на фронт в Дзон-Бальзуре и расскажем всем о ваших словах, король Брурон. Верховный король гномов тоже узнает об утрате крепости Черное Ярмо и решит, как нам реагировать на такую подлость.

Не попрощавшись должным образом (что вполне могло считаться оскорблением), гномы развернулись и направились к воротам.

— Так, значит, все дело в деньгах, — в бешенстве выдавил Маллен. — Вы просто продали Черное Ярмо.

— Нет, — отрезал Брурон. — Договор действительно существует, и я просто решил его придерживаться.

— И вы осмелились навлечь на себя гнев и ненависть остальных гномов? — Маллен укоризненно покачал головой. — Я ошибался, говоря, что не пристало мне судить вас за это решение. Решение было глупым.

— Да как вы смеете?! — вскинулся король.

— Иного вы не заслуживаете. Если бы я совершил подобную глупость, то не пытался бы оправдаться. — Маллен не давал Брурону и слова вставить. — Вы не представляете себе, что творится в Дзон-Бальзуре. За одну только ночь гномы потеряли триста солдат, попавшихся в ловушку альвов. Альвы притворились посланниками Лиутасила и за ночь вырезали весь лагерь. А тут появляетесь вы и передаете нашу важнейшую штаб-квартиру со всеми запасами врагам. Вы понимаете, какие последствия может повлечь за собой ваше решение?

— Я этого не знал. — Брурон побледнел. — Я попрошу наших ученых найти способ обойти договор.

— Я очень прошу вас об этом, король Брурон. Нам нужны гномы. Связь между нашими народами еще слаба, один неверный поступок — и взаимопониманию придет конец. — Высказав королю все, что он думает, Маллен немного успокоился. — В сущности, я приехал сюда, чтобы сообщить вам о том, что мы начали уничтожение леса вокруг Дзон-Бальзура. Мы сжигаем деревья, но горят они плохо, и потому нам нужно больше смолы, чем мы рассчитывали. Тем не менее определенные успехи уже есть. Вскоре мы начнем атаку на столицу альвов.

— Я тоже должен вам кое-что сказать, принц Маллен, — король запнулся. — С вами хотят поговорить Третьи. Их представитель сейчас остановился в городе и ожидает вашего согласия на встречу. — Он назвал Идо таверну, в которой можно было найти гнома. — Мне и раньше приходилось встречаться с этим народцем, но племя Третьих… — Брурон досадливо поморщился. — Возможно, вы в разговоре с ними добьетесь большего, чем я.

— Не о чем мне с ними говорить. — Маллен вскочил в седло. — Я отправляюсь в Идомор. Пришло время уничтожить последних зеленорожих, укрывшихся в Тобориборе. Хватит им зализывать раны! — Он поднял руку в знак прощания.

— Да пребудет с вами и вашими солдатами Паландиэль, — искренне пожелал ему Брурон.

— Да, нам бы это не помешало. — С этими словами принц со своими людьми ускакал в переулок.

Король Гаурагара еще раз посмотрел список, предоставленный ему распорядителем. В его желтовато-серых глазах горела уверенность. Он принял решение. Во благо народа.

Еще три ящика золота, которые поступят от Третьих через девять дней, позволят купить больше зерна у соседних королевств. Нужно будет выгнать подземышей из Черного Ярма, когда он получит достаточно денег на восстановление Гаурагара. Все эти разговоры Маллена и гномов его мало тревожили. Они просто не представляли себе, с чем ему сейчас приходится справляться. «Мои подданные сильнее остальных пострадали от Мертвых Земель. Они должны увидеть, что теперь настали лучшие времена. Больше никакой заплесневелой муки для выпечки хлеба. Только первосортные продукты».

— Распорядитесь, чтобы зерно и дальше вывозили из хранилища. Каждое зернышко должно быть переправлено на север, чтобы мои подданные могли засеять поля, — провозгласил он. — И закажите еще девять тысяч бочек ячменя в Табаине. Я не хочу, чтобы хоть кто-то в нашей стране страдал от голода.

* * *
— Наверное, мы разминулись в таверне.

Услышав картавый голос, доносившийся откуда-то снизу, принц Маллен отвлекся от игры облаков на вечернем небе, которой он любовался. Оказалось, что таким неподобающим образом с ним заговорил какой-то гном в тяжелых доспехах. Должно быть, подземыш пробрался сюда, проскользнув мимо лошадей гвардейцев.

— Мы не разминулись. Я не хочу иметь с вами ничего общего, — грубо ответил Идо, жестом останавливая одного из своих гвардейцев.

Солдат, заметив гнома, уже потянулся к оружию, но Маллен не хотел, чтобы дело дошло до кровопролития.

Идо обратил внимание на странный доспех гнома. Такое облачение он видел в первый раз — латы на плечах были укреплены железными шипами длиной в палец, на перевязи блестели метательные ножи, и даже костяшки на латных перчатках были заостренными, так что любой удар гнома способен был нанести тяжкие раны.

— У вас есть имя или мне стоит придумать его самому? Думаю, что придуманное мною имя может вам и не понравиться.

— Если бы мне оно не понравилось, я с удовольствием выдернул бы тебя из седла, и это уж точно не пришлось бы по нраву твоей кляче. — Гном ухмыльнулся, и татуировки на его лице зашевелились, складываясь в новый узор. — И чтобы твоя прекрасная лошадка не страдала, называй меня Ромо. Ромо Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени Третьего, Лоримбура, племянник короля Лоримбаса Стальное Сердце и его посол, проводящий переговоры.

Маллен оценил его латный нагрудник, пластинчатый доспех, защищавший нижнюю часть торса, и трехглавый кистень на поясе.

— Переговоры? Вы выглядите так, словно собрались на войну, Ромо Стальное Сердце. Что ж, с вашей манерой изъясняться недостатка во врагах у вас не будет.

— Я всегда на войне, и ты об этом знаешь. Врагов у меня много, а ты их союзник. — Гном достал из сапога запечатанный в футляр свиток. — По приказу короля я должен передать тебе это послание, а затем узнать твой ответ. — Он протянул свиток Идо.

Интуиция подсказывала принцу, что стоит ознакомиться с содержанием послания — хотя бы для того, чтобы выяснить, какая опасность может угрожать ему или его друзьям-гномам. Сняв печать, Маллен открыл футляр и вытащил пергамент.

Он ожидал, что Третьи попытаются его чем-то шантажировать. Так и оказалось. В послании говорилось о давнем соглашении между родом Идо и Третьими. Племя Лоримбура помогало Идо бороться с орками в Тобориборе, и за последние годы ничего не изменилось. Правительству Идомора нужна была помощь гномов в борьбе с чудовищами, и подземыши, ненавидевшие орков всем сердцем, состояли в патрулях, охранявших земли, на которых чаще всего появлялись порождения Тиона. Третьи, служившие в Идоморе наемниками, нисколько не отличались от гномов других племен.

За эту помощь Идо должны были принести клятву верности племени Лоримбура, по крайней мере так говорилось в послании. Маллену же об этом ничего не было известно.

— И ваш король действительно считает, что я выступлю на вашей стороне в столкновении с племенем Четвертых? — Принц опустил пергамент. — Что это за хитроумные интриги, в которые меня старается втянуть ваш король? Сперва он занимает гору Черное Ярмо, теперь пытается рассорить Идомор с другими королевствами Потаенной Страны. — Маллен отшвырнул свиток, и тот приземлился на кучку конского навоза. — Четвертые — не просто наши союзники. Они наши друзья.

— Друзья, принц? Как трогательно. Вы поразили меня до глубины души. — Судя по выражению лица, Ромо был не очень удивлен отказом. — Мы можем помочь тебе принять решение о том, что стоит подыскать себе новых друзей. Мы требуем, чтобы ты придерживался соглашения, заключенного твоими предками. Заметь, они пошли на это добровольно.

— У них не было выбора, ибо так сложились обстоятельства. И мне нет дела до соглашений, заключенных с вами. Никто не может доказать, что договор действительно существовал. И мне никто из родных о нем ничего не говорил. — Принц наклонился вперед. — Передай своему правителю, что меня не переманить на вашу сторону, как короля Брурона.

— Мы его не переманивали. Мы просто ему заплатили. Идомор — прекрасная страна, не так ли, принц? Единственная у вас беда — орки. — Гном посмотрел на пергамент, все глубже опускавшийся в навоз. — Твоя кавалерия с легкостью расправится с чудовищами. Но патрули следят за тем, чтобы все было в порядке, и мы оба об этом знаем.

— На что вы намекаете?

— Я? Да ни на что, — усмехнулся Ромо. — Но мой король велел передать вам, что…

Маллен, не говоря больше ни слова, бросил на землю кожаный футляр, в котором перевозилось послание, и пришпорил коня. Ему больше нечего было сказать.

Гвардейцы проскакали мимо гнома, оставив его стоять на месте. Вокруг царила привычная в большом городе суета, и свиток растоптали тысячи ног.

Ромо презрительно фыркнул. «Раз он не хочет услышать, какие последствия может повлечь за собой его решение, придется ему выяснить это лично». Ромо с удовольствием отметил, что люди пытаются держаться от него подальше: во-первых, он был гномом, а во-вторых, вид у него был не самым дружелюбным.

Раз Маллен отказался сотрудничать, Ромо нужно было отправляться в обратный путь, на северо-восток Потаенной Страны. Там к его предложениям отнесутся более серьезно.

Несколько детей уставились на гнома. Судя по всему, любопытство помогло им преодолеть страх, и они решили подойти поближе.

— Эй, ты! Ты ведь тоже гном, верно? — спросил самый старший из них. — Как-то ты странно выглядишь.

— А ты выглядишь омерзительно, мелкий заморыш.

Мальчишка отчетливо произнес «тоже», вдруг понял Ромо.

— Ну конечно же, я гном. Очень особенный гном. Настоящий воин. — Он натянуто улыбнулся. — А что, в городе есть еще такие же, как и я?

Дети дружно закивали, так что у них волосы разметались по плечам.

— Как мило. А вы знаете, где мне их найти?

Он вытащил монетку из кошеля и бросил ее мальчишке. Рука сама собой опустилась на рукоять кистеня. Сегодня Ромо предстоял приятный вечер.

4

Потаенная Страна, Серые горы, королевство Пятых, весна 6234 солнечного цикла
— С тех пор как мы были тут в прошлый раз, ничего не изменилось. — Боиндил обвел взглядом полуразрушенные башни и крепостные стены, оставшиеся от Пятых.

Он вместе с Тунгдилом, Балиндис и двадцатью воинами пришел сюда пораньше, чтобы разведать обстановку. Впереди возвышался остов огромных ворот, створы валялись на земле. Боиндил оглянулся. По дороге, ведущей к крепости Пятых, в миле позади них двигались остальные гномы и гномки.

— Они идут слишком быстро, — сказал он одному из сопровождающих. — Передай им, чтобы остановились, а то их и здесь уже будет слышно. И напомни им, чтобы приглядывали за Боендалом!

Тунгдил, стараясь двигаться как можно тише, шмыгнул в руины. Огненный Клинок он на всякий случай сжимал в руках, готовясь в любую минуту вступить в бой. Подобравшись ко входу в крепость, он замер на месте.

— Нет, ну вы только посмотрите на него! — возмутился Боиндил. — Если он считает, что сам может перебить всех свинок, то он ошибается, несмотря на свой книгочейский ум! — Бешеный побежал по талому снегу на тропинке, ведущей мимо обломков крепостных стен.

Балиндис и остальные гномы, звеня кольчугами и тяжело дыша, помчались следом.

Тунгдил закатил глаза. Кольчуги издавали грохот не хуже вагонетки, несущейся на полном ходу по неровному участку туннеля.

— В следующий раз напомните мне, чтобы я приказывал снимать кольчуги разведчикам, отправляющимся вместе со мной проверить обстановку, — прошипел Златорукий. — С таким же успехом могли бы нацепить себе на шею колокольчик или затянуть строевую песню. — Гном покосился на темный вход в горную пещеру, но ничего подозрительного не заметил.

А вокруг царила капель. Сосульки таяли, водопад у входа освободился от ледяной корки, и потоки воды весело неслись вниз. Во все стороны летели брызги, на которых играли солнечные лучи.

— Да ты что? Без кольчуги я все равно что голый! — обиделся Боиндил. — Она такая же часть моего тела, как и борода. — Он задрал нос и принюхался. — Ничего я не чувствую. Ни тебе орчьей вони, ни запаха жира их доспехов. В прошлый раз они все были в коридоре, ведущем в кузницу, так? — Глаза Боиндила заблестели. — Ох, ну и весело же было! Только замахнулся топором — и уже отрубил свинорожему ногу, вот сколько их было. И все ждали своей смерти. Может, Пятые оставили нам парочку…

— Тихо! — шикнул на него Тунгдил, стараясь не смотреть на Балиндис.

Она выполнила свое обещание и отправилась вместе с ним в Серые горы — и, как и говорила, теперь стала для него лишь подругой. За Балиндис последовал и Глаимбар Остролезвый, гном, которому она была обещана в жены.

Тунгдил не знал, как себя с ней вести. Всего за один день он потерял возможность сочетаться с ней браком, и теперь они остались друзьями, но измученное сердце хотело совсем другого.

— Я пойду первым. — Тунгдил вскочил и, пригибаясь, побежал ко входу.

Прижавшись к боковой стене, он прислушался, но в коридоре было тихо. И гном скрылся в темноте.

Боиндил беспокойно забарабанил пальцами по рукояти топора.

— Я так больше не могу, — тихо воскликнул он. Желание подраться и тревога за Боендала заставляли его кровь кипеть. — Вы должны поскорее пробраться в кузницу. Там мой брат сможет исцелиться, и никто не помешает мне войти туда. Пусть там хоть сотня орков засела. — Потеряв голову, он вскочил и помчался к горе.

Ругаясь, Балиндис и остальные последовали за ним. Девушка заметила, что ее шаги в коридоре звучали иначе, чем раньше, словно под полом находилась какая-то пещера. «Странно».

На бегу они чуть не сбили с ног Тунгдила.

— Все, больше не крадемся, — проворчал он, покрепче перехватывая Огненный Клинок. — Учитывая, как вы шумите, это бесполезно. Давайте посмотрим, остались ли тут порождения Тиона или убрались прочь.

— Вот это мне нравится. Все равно крадется только тот, кто боится либо правды, либо своих врагов, — удовлетворенно кивнул Боиндил, скаля зубы в ухмылке. — Давайте, свинки, выходите, мне уже не терпится немного подраться!

— Тебе всегда уже не терпится немного подраться, — с упреком произнесла Балиндис.

Они вместе осмотрели те коридоры, которые запомнили в прошлый раз. На стенах висели паландиевые гравюры с изображениями благородных гномов племени Пятых. Казалось, что они приветствуют новоприбывших, поднимая топоры в их честь.

Повсюду гномы обнаруживали следы разрушений — было очевидно, что орки прошли именно тут. Судя по всему, здесь они собрались, готовясь к маршу к горе Черное Ярмо, — на полу виднелось множество следов босых ног и сапог.

Свернув в сторону от пятиугольного тронного зала с колоннами, Тунгдил с друзьями двинулся по коридору, ведущему в кузницу «Драконье Дыхание».

С каждым шагом в памяти Златорукого вспыхивали воспоминания о тогдашних событиях, и ему казалось, что он слышит глубокий голос Гандогара, насмехавшегося над трусливыми богглинами, и визг орков, но все это была лишь игра его воображения.

— Тион побери! Тут пусто, как в башке у огра! — расстроенно заметил Боиндил, дойдя до первого зала кузницы, где стояли печи для выплавки железа.

Огонь в печах погас, все было холодным, а фекалии, оставленные тут орками, испускали чудовищную вонь.

В соседнем зале находился знаменитый горн «Драконье Дыхание».

— Свинорылые ушли. — Боиндил начал подниматься по ступенькам. — Пойдемте, посмотрим, все ли в порядке с горном. Молю Враккаса о том, чтобы огонь в горне не погас.

Тунгдила раздражало поведение друга, но он понимал, что Боиндил волнуется за брата, а страстное желание вступить с кем-то в бой иссушает его рассудок и, если вскоре Бешеному не удастся поорудовать топором, его вспыльчивость может стать опасна для окружающих.

Ненависть к чудовищам делала Боиндила великолепным воином, но в то же время представляла угрозу. Ярость закипала в глубине его души, она неуклонно росла, и так происходило до тех пор, пока Бешеный уже не мог ее сдерживать и, ослепленный гневом, набрасывался на все, что только попадалось на пути. Враккас наделил его поразительным талантом к боевым искусствам, но при этом сделал бой его проклятием.

В кузнице у горна было заметно теплее, чем во всех остальных помещениях крепости.

Вокруг «Драконьего Дыхания» стояло двадцать обычных кузнечных горнов и восемьдесят наковален. В зале страшно воняло, так что у гномов даже перехватило дыхание. К горлу подступала тошнота. Повсюду валялись разлагающиеся трупы орков, богглинов, нескольких альвов и даже троих троллей. Друзья стали искать тела последних из Пятых. Где-то тут покоился и Баврагор Молоторукий, прикрывавший их отступление, когда на крепость напало войско чудовищ.

— Во имя Враккаса, это, наверно, была чудесная битва! — с уважением в голосе пробормотал Боиндил. — Я и не думал, что наш вечно пьяный певец способен на такое.

Поиски останков гномов ни к чему не привели — казалось, орды Нод’онна просто разорвали их на мелкие части. Тунгдил нашел только куски доспехов.

— Посмотрите! — Балиндис указала топором на горн в центре зала. — Он еще горит!

Златорукий вздохнул с облегчением. Теперь можно было изготовить тут из стали и железа все, что было необходимо новому королевству.

— Давайте разведем огонь посильнее и покажем всем, что дети Кузнеца вернулись в пещеры и шахты Гизельбарта Одноокого.

Они с Балиндис осторожно подбросили в горн угля ипотянули за цепи, приводящие в движение огромные кузнечные мехи. Так они вдохнули в волшебный горн новую жизнь. Тунгдил отправил десятерых гномов наверх, к основной группе, чтобы сообщить им о том, что все в порядке и следует направляться сюда.

Тем временем Балиндис принялась чинить вытяжку горна. Кто-то из Пятых привел в негодность лебедку, которая позволяла открыть тяжелую металлическую пластину вытяжки. Благодаря этому орки не смогли последовать за Тунгдилом и его друзьями.

Подняв голову, она взглянула на потолок пещеры в восьмидесяти метрах над головой и лестницу, упиравшуюся в заслонку. Массивная пластина не позволяла пройти дальше.

— На это уйдет какое-то время, но я справлюсь. — Девушка намеренно произнесла это громко, чтобы Тунгдил, стоявший поодаль, услышал. — Они разбили шестерню и два захватных крюка, поэтому цепь застопорилась. Завтра все скую заново.

Златорукий кивнул, не оборачиваясь.

— Нужно тут все убрать. Трупы сожжем в горне, из расплавившихся доспехов можно будет что-то выковать. — Он увидел под полуразложившимися трупами клещи, молотки, напильники, зубила и другие кузнечные инструменты. — Вскоре наковальни запоют старую песню, которой так давно не слышали Серые горы.

Оглянувшись, чтобы убедиться в том, что никто на них не смотрит, Балиндис подошла к Тунгдилу и схватила его за рукав.

— Тунгдил Златорукий, что я тебе такого сделала? — возмутилась она.

Огонь, горевший в ее глазах, был жарче волшебного горна.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Тунгдил отвернулся, делая вид, что ему нужно заняться уборкой.

Но хватка Балиндис оставалась крепкой.

— Ты ведешь себя так, будто я какое-то низшее существо, к которому следует относиться с презрением. Мне больно оттого, что мой друг так со мной обращается.

— Друг? — Тунгдил мрачно рассмеялся. — Я был твоим возлюбленным, Балиндис, и мы собирались заключить Нерушимый Союз! И тут появляется какой-то совершенно незнакомый тебе гном из клана… да не важно, из какого, и выясняется, что между нами все кончено! — В его глазах вдруг промелькнул лучик надежды. — Или не все?

Балиндис опустила глаза.

— Таков закон, Тунгдил. Я должна повиноваться клану, я же объясняла тебе…

— И поэтому ты отказываешься от собственного счастья?

«От моего счастья…»

— Да, — выпалила она. — Потому что нет ничего священнее и ценнее, чем наши традиции. Именно они предопределяли нашу жизнь в течение тысяч солнечных циклов, они дарили нам мир, обеспечивали безопасность нашего племени, пускай из-за них и не каждый может обрести свое счастье. Ты сможешь понять это только тогда, когда проживешь в нашем обществе достаточно долго. По крайней мере я на это надеюсь. — Подняв руку, она хотела погладить его по щеке, но Тунгдил отшатнулся.

— Нет, прошу тебя, — горько выдохнул он. — Ты все делаешь только хуже.

От горя у Тунгдила перехватило дыхание. Развернувшись, он выбежал из кузницы и наткнулся в коридоре на Боиндила, который привел в крепость остальных. Принесли они и холодное, словно лед, тело Боендала.

Обрадовавшись, что можно отвлечься от печальных мыслей, Тунгдил разделил гномов на группы и отправил их патрулировать коридоры, чтобы удостовериться в том, что орков поблизости нет.

За время долгого перехода Боендала тащили на носилках пони, а на неровной местности — четыре гнома. Теперь носилки опустили возле горна «Драконье Дыхание», в котором все ярче разгорался огонь.

— И что теперь? — Боиндил не сводил глаз с бледного лица брата. — Он сейчас проснется?

Тунгдил опустил ладонь на лоб Боендала. Лоб оставался холодным и сухим.

— Ничего не изменилось. Горн еще не разогрелся полностью, и пройдет некоторое время, прежде чем мы увидим белое пламя.

— Да, но что мы будем делать потом? — продолжал допытываться Боиндил, сжимая руку брата. — Горячее пиво! Нужно нагреть пиво на углях из горна и напоить его! — в отчаянии предложил он.

— Я не знаю, но обещаю тебе, что мы как можно скорее начнем искать архивы Пятых. Там мы наверняка обнаружим какую-то подсказку. — Поднявшись, Тунгдил махнул рукой целительнице, чтобы та приглядывала за больным, и хлопнул Боиндила по плечу. — Пойдем, у нас много работы.

Они вместе вышли из кузницы. Балиндис тревожно смотрела им вслед.


И гномы мирно обосновались в королевстве Пятых.

Каменотесы, прибывшие из королевства Вторых, тут же начали отстраивать разрушенные коридоры и комнаты, другие гномы им помогали.

Кузнецы из племени Первых разожгли плавильные печи и стали ковать из раскаленного железа пластины, чтобы повысить безопасность и укрепить линию обороны. В горах раздавался непрерывный стук молотов, напоминавший о том, как жили здесь гномы более шести тысяч солнечных циклов тому назад.

Искусство Четвертых в изготовлении ювелирных изделий из драгоценных камней пока еще негде было применить, и потому они помогали кузнецам и каменотесам, а также с каждым новым днем исследовали все больше коридоров, залов и пещер королевства.

Но как они ни старались, не нашлось ни одной скрижали, ни одного свитка, из которых можно было бы узнать о целебных свойствах волшебного горна или о том, как вылечить Боендала. Гном постоянно находился рядом с горном, но его тело оставалось холодным. Ничего не менялось.

Время пролетело быстро. Ежедневно гномы обнаруживали что-то новое в королевстве Пятых, не уставая удивляться высокому искусству племени Гизельбарта и умению младших детей Кузнеца создавать золотые изделия. Первые, ранее считавшиеся лучшими в обработке благородных металлов, признали превосходство Пятых.

Тунгдил понял, что здесь они не смогут найти ничего, что помогло бы Боендалу, потому он с группой других гномов отправился к Каменным Вратам, ведь, возможно, там они сумеют найти что-то новое.

Собственно говоря, таким образом он пытался сбежать от Балиндис, от ее чарующей улыбки и приветливых слов, а главное, от ее столь соблазнительного тела.

Сама мысль о том, что Глаимбар Остролезвый, из клана Железные Тиски, из племени Первого, Боренгара, проведет всю жизнь рядом с Балиндис, приводила Златорукого в отчаяние и пробуждала в нем мысли, приходившиеся ему совсем не по нраву: ему хотелось убить Глаимбара.

И когда он думал об этом, в его голове начинал звучать злобный голосок: «Его смерть принесла бы тебе удачу. Так Балиндис стала бы вдовой и смогла бы сама выбирать себе супруга».

Тунгдил слушал этот голос. Он понимал, что Балиндис выбрала бы его.

«Это наилучший выход, не так ли?» — шептал голос и на время умолкал.

В такие минуты Тунгдил боялся самого себя.

Его настроение не ускользнуло от внимания Боиндила, настоявшего на том, чтобы сопровождать его.

— Теперь ты узнал что-то новое о жизни гномов, — заявил Бешеный, раскуривая трубку.

Они устроились на привал и сели в стороне от группы из пятидесяти гномов на каменном берегу подземной реки. Тут никто не мог их подслушать, потому Боиндил решил все высказать.

— Я не умею красиво говорить, книгочей, в отличие от тебя. — Бешеный затянулся, и табак в трубке разгорелся ярче. — Но я умею слушать. Для этого думать особо не нужно. — Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к стене. — Давай. Тебе нужно выговориться.

— В смысле?

— Расскажи, что тебя тревожит. — Боиндил постучал мундштуком по кольчуге друга. — Давай, рассказывай. Не вынуждай меня произносить ее имя до тех пор, пока ты не начнешь говорить.

Вздохнув, Тунгдил отрезал себе кусок бутербродного гриба и сыр.

— Это несправедливо, — произнес он.

И тут слова сами собой стали слетать с его губ. Он больше не мог держать эту боль в себе.

— Я думал, что смогу относиться к ней как к другу, — наконец закончил Тунгдил. — Но у меня ничего не получается. — У него пропал аппетит, и он отложил еду, отхлебнув вина из бурдюка.

— Знаешь, ты ведь так спиться можешь. — Боиндил с наслаждением затянулся. — Ты не первый, кто топит свое горе в вине, — напомнил он. — Возможно, мы с братом как-то виноваты в происшедшем.

— А при чем тут вы? — Златорукий вытер бороду.

— У нас было много времени, покуда мы вели тебя в королевство Вторых, — кивнул Боиндил. — Но мы не научили тебя законам нашего народа, как будто позабыли о самом главном, и не все тебе объяснили. Первоочередную важность имеет благополучие племени, затем — благополучие клана, затем — семьи. Законы дарят нам порядок… защиту… уверенность…

— И если их нарушать, то все распадется, — подсказал ему Тунгдил, видя, что другу трудно подобрать слова.

— Вот именно. Балиндис не могла поступить иначе, понимаешь?

— Но я вырос вместе с людьми…

— И у них браки заключаются по согласию семьи, — буркнул Боиндил.

— Может быть, и так, но те люди, которых я знал, выходили замуж и женились по любви. Потому я и думал, что у нашего народа все должно быть точно так же. — Он тоже прислонился спиной к стене. — Боиндил, как ты думаешь, будет лучше, если Пятыми будет править кто-то другой?

— Почему это? Они приняли тебя как своего лидера, ведь ты герой Черного Ярма. Тебе принадлежит пояс Гизельбарта Железноокого, и лишь твоя рука может пробудить силу Огненного Клинка и уничтожить Зло.

— Но разве им не нужен кто-то, — перебил его Тунгдил, — кто знает их традиции? Кто разбирается в законах и следует им? Мы обосновались на новом месте, и тут очень важно чувствовать себя частью племени. Наше племя пока очень маленькое. Я могу сражаться, если в этом будет необходимость, но для этого мне не нужно быть вашим королем.

Выдохнув синеватый дым, Боиндил посмотрел, как он развеивается в воздухе.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, книгочей, и это свидетельствует о твоей мудрости, — одобрительно кивнул он.

Зачерпнув ладонью воду из реки, Тунгдил отхлебнул. Вода была необычайно чистая, с легким металлическим привкусом, но невероятно вкусная. Ни один родник на поверхности не мог сравниться с подземными водами.

— Я хочу, чтобы он умер. Это плохо? — тихо спросил он, проводя мокрыми пальцами по волосам.

— Кто? Глаимбар Остролезвый? — Бешеный громко рассмеялся. — Даже я хочу этого. Из-за него моему лучшему другу плохо, ведь он лишился любви всей своей жизни. — Бешеный усмехнулся, заметив выражение ужаса на лице Тунгдила. — А что? Я ж безумен. Зависимость от боя и тревога за брата окончательно свели меня с ума, ты что, забыл? — Впрочем, он тут же принял серьезный вид. — Нет, Тунгдил, я прекрасно тебя понимаю. Если бы это что-то дало, я вызвал бы Глаимбара на поединок. Вот только это ни к чему не приведет. Хаос не пойдет на пользу нашему народу, один поступок повлечет за собой другой, и кровь польется рекой. — Боиндил похлопал друга по колену. — Выше нос, книгочей. Ты найдешь другую, и она своим теплым телом и лаской заставит тебя позабыть Балиндис.

— Никогда!

— Но это необходимо, — настаивал Боиндил. — Иначе горе сожрет тебя изнутри. Я знаю, о чем говорю. — Он протянул Тунгдилу трубку, и тот закурил.

Некоторое время они сидели молча.

«Смерть Глаимбара, — искушал Златорукого внутренний демон. — Что может быть лучше для тебя и Балиндис? Она ведь несчастна, так же как и ты. Сними этот груз с ее плеч. Убей Глаимбара, как только тебе представится такая возможность».

— У тебя уже есть план?

— Что? — опешил Тунгдил.

— Я спрашиваю, есть ли у тебя план. Мы говорили о том, что ты хочешь передать правление Пятыми какому-то другому гному. Но как нам узнать, кому именно?

— Ну… Я просто объясню всем свое предложение, так же как я объяснил это тебе. Нужно, чтобы они выбрали кого-то из своих племен, — не раздумывая, выпалил Тунгдил. — Это…

Он запнулся, увидев, что Боиндил вскочил и выхватил топоры.

— Серые горы — отличное местечко. Тут есть вода. И свинорылые. — Глаза Бешеного заблестели. — Я их чую! — Он махнул топором вправо. — Они недалеко. Их вонь доносится из коридора.

Руны, высеченные на стенке коридора, показали, куда он ведет. К Каменным Вратам.


Привал закончился быстро.

Все в спешке похватали доспехи, воины встали в первые ряды, остальные вооружились молотами и кирками, которые могли пробить не только скалу, но и плоть.

Гномы помчались по коридору. Теперь вонь орков — едкий запах пота и жира на потрепанных доспехах — уже отчетливо чувствовалась в воздухе, и от этого ненависть к чудовищам становилась еще сильнее.

— Я знал, что они вернутся. — Боиндил не отставал от Златорукого. — Смерть Нод’онна не задержала их надолго, и они опять потянулись к перешейку. Потаенная Страна манит их, ведь они считают, что тут для них полно жратвы.

Впереди стало светлее — видимо, конец туннеля был уже недалеко. Скоро они выбегут на поверхность перед гигантскими воротами и столкнутся там с неизвестным количеством врагов.

— Выскочим наружу и набросимся на них, — предложил Боиндил, перебрасывая длинную черную косу через плечо. — Они не подозревают, что в этих горах есть гномы. От страха они растеряются, и мы убьем первую сотню без особых усилий.

— Успокойся, Боиндил, — осадил друга Тунгдил. — Вначале я хочу посмотреть, с кем мы имеем дело. — Подобравшись к выходу из туннеля, он осторожно выглянул наружу.

Прямо перед распахнутыми воротами стояли около двух десятков орков. Они о чем-то разговаривали. На земле валялись остатки пяти массивных засовов, когда-то защищавших проход в Потаенную Страну. После падения гномьего королевства засовы были разрушены чудовищами.

Один из орков указал на ступени, ведущие к сторожевой башне. Видимо, чудовища не торопились. Вообще они производили впечатление, будто пришли сюда полюбоваться архитектурой гномов.

Казалось, Тунгдил подслушал их мысли: один из орков, похрюкивая, подошел к шарнирам ворот и осторожно их ощупал. Остальные орки стали подниматься на башню.

— Ну что там? — Боиндил нетерпеливо поигрывал боевыми топорами. — Сколько их? Сотня? Две сотни? Ну давай, скажи уже мне: сколько мы сегодня перебьем?

— Двадцать.

— Что? — Бешеный оглянулся на остальных. — Не вздумайте их бить! Они все мои! Сами себе ищите орков.

— Они себя как-то странно ведут, — заметил Тунгдил. — Наверное, это разведчики. Орда прислала их сюда, чтобы выяснить, как уничтожить Врата.

Боиндил больше не мог сдерживаться.

— Ну, уж мы-то это предотвратим! Эге-гей! — Он бросился вперед, прямо на тех орков, которые поднимались по ступенькам.

Троих он зарубил до того, как кто-либо вообще успел отреагировать.

Тунгдил, ругаясь, последовал за ним, но у выхода замер на месте. Боиндилу не нужна была его помощь — орки один за другим скатывались по ступеням.

Остальные гномы тоже увидели, что Бешеный успел самостоятельно перебить двадцать чудовищ: на узкой лестнице оркам негде было развернуться, и потому сопротивляться было очень трудно. Медленно переставляя ноги, Боиндил продвигался по телам поверженных врагов — длинные мечи, булавы и алебарды орков оказались бесполезны для защиты в такой тесноте.

— Мы пойдем за ним. Я хочу, чтобы четверо из вас схватили орка, который стоит у ворот. Он нужен мне живым, — приказал Тунгдил.

Он не рассчитывал на то, что хоть одно из чудовищ, вступив в бой с Боиндилом, выживет, и потому надеялся заполучить одного живого орка для проведения допроса.

Они стали подниматься на поверхность, проходя мимо горы трупов. Гномам пришлось хорошенько постараться, чтобы не перепачкаться зеленой кровью и не попасть под очередное падающее с лестницы тело.

Внезапно на правой лодыжке Тунгдила сжалась лапа одного из чудовищ. Орк, которого Златорукий посчитал мертвым, с рычанием потянулся вперед и чуть не укусил его за ногу. Успев среагировать, гном всадил ему топор в плечо.

Чудовище, охнув от боли, дернуло Тунгдила за ногу, так что он повалился навзничь прямо на шедшего за ним гнома. Топор он из рук не выпустил и потому потащил раненого орка за собой, поднимая его на ноги.

В этот момент Златорукий обратил внимание на раны противника. «Он уже давно должен был умереть». С трудом вырвав лезвие из плеча орка, Тунгдил ударил его по колену, чтобы вывести из равновесия, а потом нанес удар по шее, замахнувшись, насколько это позволяла узкая лестница. Отрубленная голова покатилась по ступеням, тело обмякло.

— Живучий ублюдок, — заметил гном, стоявший за Тунгдилом.

Они посмотрели на труп, и тут Златорукого охватило неприятное предчувствие.

— Тихо!

Судя по звукам, остальные орки тоже начали подниматься.

— Назад! — приказал Тунгдил. — Они… не погибли.

«Может быть, Мертвые Земли сохранили свою власть в Серых горах?» — подумал он, оправившись от испуга. Впрочем, Златорукий помнил, что следует делать с нежитью, чтобы добить ее окончательно. «По крайней мере, если отрубить им голову, это их убивает».

— Рубите им головы! — закричал он, видя, как орки готовятся броситься на его спутников с кинжалами, а то и вовсе без оружия. — Они одержимы Мертвыми Землями!

Бой начался вновь, и на этот раз справиться с врагами было не так уж и легко.

Выбежав наружу, Тунгдил занес Огненный Клинок, способный разить нежить.

Но сияние топора не пугало орков. Они бросились в атаку. Обезглавить их было сложно, ведь орки намного выше гномов, к тому же оказалось, что это опытные воины, сразу же замечающие слабые места противника.

— Головы! Рубите головы! — кричал Златорукий, уклоняясь от атаки.

Очередным ударом он отрубил орку ногу, а затем размозжил череп.

Запыхавшись, Тунгдил оглянулся. Похоже было, что гномы проигрывают. Многие были убиты или ранены — они не ожидали нападения врагов, которых посчитали мертвыми.

В отряде были гномы, не имевшие боевого опыта. Они пытались защитить свою жизнь, бестолково размахивая оружием. Ранения не останавливали орков, и если они не теряли рук или ног, то неутомимо продолжали сражаться. Боевой дух гномов падал, количество погибших неуклонно возрастало.

— Бейте в шею!

Златорукий бросился на очередного противника, как раз вскрывшего живот какому-то гному. И орка совершенно не заботил тот факт, что ему срезали половину мышц с руки.

После трех ударов Огненным Клинком чудовище издохло.

Нужно было сперва повалить орка на колени, а потом отрубить голову. Это было нелегко, но Тунгдил, казалось, находился на всех участках сражения одновременно. Благодаря этому гномы воспряли духом, и поражение в бою с чудовищами уже не маячило перед ними с жуткой неотвратимостью.

Победа далась дорогой ценой — двадцать гномов были ранены, пятнадцать погибли. К счастью, павшие орки не превратились в нежить.

— На башню! — приказал Тунгдил выжившим гномам.

По дороге они наткнулись на Боиндила, как раз уложившего последнего противника двумя ловкими ударами в корпус. Охнув, орк осел на ступени, и его меч со звоном покатился вниз.

— Голову, говоришь, рубить надо?

Еще один удар, и отвратительная голова отделилась от тела.

Бешеный отер пот и зловонную кровь орков с лица.

— Вот это по мне, — с довольным видом сообщил он, вытирая клинок об одного из чудовищ. — Во имя Враккаса, в дальнейшем буду сражаться только на узких лестницах, так ты точно знаешь, что ни одному орку от тебя не скрыться. Но почему их хранят Мертвые Земли? Мы ведь с этим разобрались. — Помолчав, он обвел взглядом тела поверженных врагов. — Слушайте, одного не хватает. — В его глазах вновь вспыхнул огонек безумия. — Или ты просчитался, книгочей?

— Пойдем, Боиндил. — Тунгдил был крайне обеспокоен появлением нежити. — Поговорим, когда поднимемся на башню.

Вскоре все гномы собрались на вершине сторожевой башни, откуда было видно и перешеек, ведущий от внешних гор к воротам, и площадку перед воротами.

— Никаких следов врага, — заметил Златорукий.

Пока гранитные врата оставались открытыми, а пять засовов не поместили на место, вступать в сражение с порождениями Тиона не стоило, особенно если их хранили Мертвые Земли. Тунгдилу сейчас нужна была безопасность. Как и Потаенной Стране.

— Почему же они не умерли? — не переставал удивляться Боиндил. — Неужели Мертвые Земли восстановились так быстро?

Судя по громкому хрюканью, четверо гномов сумели изловить последнего орка.

— Нужно расспросить его.

Боиндил понимал, что нельзя набрасываться на противника с топорами прямо сейчас.

— Ведите его сюда, — приказал Тунгдил, и орка подняли на сторожевую башню.

Гномы обращались с ним не очень осторожно: все тело чудовища было покрыто кровоточащими ранами, особенно ноги и корпус. Ударом молота ему раздробило подбородок, от клыков почти ничего не осталось. Любое живое существо погибло бы от таких ранений.

Желтые, глубоко посаженные глаза внимательно разглядывали гномов, плоский нос подрагивал, грудь быстро поднималась и опускалась, так что покрытый толстым слоем жира нагрудник подергивался.

— Что вам здесь нужно? — Тунгдил замахнулся на орка Огненным Клинком, и алмазы на лезвии вспыхнули в лучах солнца, отбрасывая блики на морду чудовища.

Орк, взвизгнув, попытался пятиться, но за его спиной были перила, окружающие площадку на крыше башни.

— Тебе знакомо это оружие, не так ли? — осведомился Златорукий на орчьем. Не зря он провел столько лет в штольнях Лот-Ионана, где было множество интересных книг.

Страх в глазах орка сменился удивлением.

— Ты… меня понимаешь?

— Сколько твоих сородичей перебрались через перешеек? И почему вы не умираете? Как Мертвые Земли вновь обрели силу, если демон, породивший их, мертв? — Тунгдил поднес топор к самому носу орка. — Отвечай!

— Это все Черные Воды, кровь Мертвых Земель, из-за них… — Орк запнулся. — Нам нельзя об этом говорить.

И тут Тунгдил понял, что орк боится Огненного Клинка. Ему это показалось странным. «Откуда чудовище о нем знает? Неужели весть о битве у Черного Ярма так быстро долетела до Потусторонних Земель? И что орк может рассказать нам о своей родине?»

— Тебе известно, кто я и что я держу в руках? Значит, ты был у Черного Ярма? И что это за Черные Воды?

— Нет, мне нельзя об этом говорить, — пискнул орк, не сводя глаз с волшебного топора.

— Говори, если хочешь жить!

— Нет, Ужноц же меня… — Орк захлопнул пасть.

В глазах чудовища что-то блеснуло, и потому Тунгдил успел среагировать вовремя и уклонился от удара.

А вот про боевое безумие Боиндила он позабыл. С диким криком Бешеный бросился на орка и всадил ему топор в шею. Захрипев, чудовище обмякло — от удара у него сломался позвоночник.

— Ну, молодец, Боиндил. — В голосе Тунгдила так и звенел сарказм. — Больше он не встанет.

— Но он же на тебя напал, — начал оправдываться Бешеный, впрочем, понимая, что совершил ошибку. — Что он тебе сказал?

— Он как раз собирался все рассказать, когда твой топор сломал ему шею. — Златорукий задумчиво посмотрел на орка. Имя «Ужноц» почему-то казалось знакомым, но Тунгдил не мог вспомнить, где он его слышал. — Обыщите их. Если обнаружите какие-то доказательства их участия в битве у Черного Ярма, сообщите мне незамедлительно.

Нагнувшись, он принялся копаться в вещевом мешке орка. Боиндил, по-прежнему мучаясь угрызениями совести, остался рядом с другом, делая вид, что осматривает горные склоны.

— Если ты прав, то этим оркам удалось как-то пробраться мимо нас, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— Не обязательно. Они могли пройти за Каменные Врата еще до того, как мы прибыли сюда. Может быть, они заблудились в наших штольнях. То, что я их понимаю, еще не означает, что они могут читать наши руны. — Тунгдил вытряхнул содержимое вещевого мешка на пол. — Провианта почти нет. Либо они разбили лагерь в какой-то пещере, чтобы отправлять оттуда к нам разведчиков, либо они где-то неподалеку от Каменных Врат.

Безумный блеск наконец-то погас в глазах Боиндила. Некоторое время он сможет оставаться спокойным, пока его одержимость боем не разгорится вновь, и тогда Бешеному придется как можно скорее сразиться с кем-то из порождений Тиона, иначе он станет опасен. Гном посмотрел на врата. Прохладный ветерок гладил его по лицу, осушая окровавленную бороду.

— Они просто сбили засовы. — Боиндил указал на царапины от зубил на верхней части створ. — Смотри! Они хотели снести ворота, но потом поняли, что створы слишком прочны и их не разрушить жалкими орчьими инструментами. И тогда чудовища выбили болты из креплений засовов.

— Наши каменотесы и кузнецы смогут тут все отремонтировать, — успокоил его Тунгдил.

Златорукому никак не удавалось взять в толк, откуда тут взялись орки. Он тщательно осмотрел пожитки чудовища и даже снял с трупа доспехи, но обнаружил только какую-то тщательно выпиленную деревянную пластинку. Эта деревяшка с вырезанным на ней именем орчьего князя была черной, как уголь, и довольно тяжелой.

— Мертвое дерево, — с любопытством заметил Боиндил. — По-моему, оно из Проклятого леса в Гаурагаре.

И тут Тунгдил все понял.

Ужноц был одним из трех орчьих князей, чей разговор он подслушал прямо перед битвой у Добролужья. На самом деле орчьи племена под предводительством Ужноца были родом из Тоборибора, орчьего королевства в центре Идомора, то есть относились к южным оркам. «Но нас разделяет полторы тысячи миль. Зачем же им посылать своих разведчиков на север? А Черные воды, видимо, из озера, которое мы видели в Проклятом лесу».

Он поделился своими соображениями с Боиндилом.

— Если бы я был трусливым свинорылым и знал, что только что проиграл решающий бой и мои враги будут поджидать меня дома или ловить по дороге, то я не отправился бы в Тоборибор. Так почему бы мне не пройти в Потусторонние Земли?

Какое-то зерно истины в словах Боиндила было.

— Ты прав почти во всем. Но есть кое-что еще. — Поднявшись, Тунгдил подошел к каменным перилам, на которых дождь, ветер, солнце и снег оставили свои следы. Пальцы скользнули по покрытым трещинами камням. Гном залюбовался овеянными легендами горами. — Они не хотят выходить из Потаенной Страны. Орки собираются создать новое королевство в Серых горах.

— Что? — возмутился Бешеный. — В наших горах? — Он плюнул на тело мертвого орка. — Да поразит Враккас твою душу, если она у тебя была, своим раскаленным топором, а потом раздавит ее огненными клещами, мерзкое чудовище!

Теперь Тунгдил ясно видел всю картину. Если бы Ужноц со своими орками добрался до входа в королевство Пятых раньше гномов, то выбить его народ из штолен было бы невозможно.

Единственное, чего гном не понимал, так это зачем оркам линия обороны у перешейка Каменные Врата. «Они хотели уничтожить ворота? Или, наоборот, закрыть их?» Можно было предположить, что орчий князь хотел закрыть врата, чтобы брать пошлину с чудовищ, желающих пройти в Потаенную Страну. Так орки могли получить все, необходимое для существования, и жить в праздности.

Учитывая все это, гномам в Серых горах угрожала опасность. Вскоре орки, ставшие неуязвимыми благодаря Черным водам, придут сюда. «Видимо, они выбрались из леса в Гаурагаре. Сколько их там было? Около четырех тысяч?»

Тунгдил обвел взглядом горы, ущелья и долины и засмотрелся на гору Драконий Язык.

— Мы отвоевали вас вновь и не отдадим тем, кто приносит горе Потаенной Стране, — поклялся он Серым горам. — Северный перешеек останется за нами, пускай нам и придется для этого перебить четыре тысячи чудовищ.

Наконец он повернулся к Боиндилу.

— Чтобы их убить, нужно рубить им головы, не забывай. Так что драться будет в четыре раза сложнее. Ты же видел, сколько наших было убито в этом сражении. Нам нужны союзники. Но мы не можем просить помощи у Первых, на это уйдет слишком много времени.

— Обратимся к эльфам?

— Нет, сейчас эльфы пытаются отвоевать свои земли у альвов и уничтожить Дзон-Бальзур. На них мы рассчитывать не можем.

— Хм. — Боиндил уставился на вершину Великого Меча. — Что же нам остается?

И тут его глаза расширились. Он нашел ответ на свой вопрос.

— Вон! Там что-то было! — Один из гномов указал на север. — Я заметил там какую-то тень.

Над перешейком Каменные Врата сгущался туман, закрывая все молочно-белым пологом.

Тунгдил поджал губы. Сейчас был не самый подходящий момент для нападения чудовищ. В его группе много раненых, и потому они не смогут долго удерживать позиции на перешейке. Орки пройдут здесь быстрее, чем эхо их криков успеет отразиться от горных склонов.

— Ведите себя тихо, — приказал он. — И слушайте.

Гномы внимательно всматривались в густые клубы тумана.

На их лицах читалась тревога. Боиндил закусил одну из косичек, в которые была заплетена его борода, и прислушался.

Туман подбирался все ближе и вскоре уже дошел до створ ворот и даже дальше.

Тунгдил вздохнул.

— Я ничего не слышу.

Боиндил разочарованно опустил топор.

— Да, не повезло…

И тут в тумане послышалось бряцанье доспехов. Гномы мгновенно насторожились.

— Так звенят плохо скованные нагрудники свинорылых. — Боиндил повернулся к одному из гномов, которые привели к ним пленника. — А вы случайно не упустили еще одного?

Гномы беспомощно переглянулись.

— Я так не думаю. — В голосе парня прозвучало сомнение.

— Но ты в этом не уверен. — Тунгдил посмотрел на валуны, лежавшие у ворот. За ними вполне мог спрятаться орк. — А что, если мы действительно недосмотрели? Нужно проверить. — Гном понимал, что обстоятельства складываются не лучшим образом.

— Нужно перехватить его, пока он не растрепал чудовищам в Потусторонних Землях о незащищенном проходе, — предложил Боиндил, поднимая топор. — А если это шпион, пробравшийся к нам оттуда, то нужно прибить его поскорее.

Гномы не могли позволить себе войну на два фронта, им и проблем с орками в своей стране хватало. Тунгдил кивнул другу и подозвал трех гномов, которые отлично проявили себя в бою.

— Вы пойдете со мной, остальные останутся на страже, — приказал он, спускаясь по ступеням.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин, весна 6234 солнечного цикла
— Трепещи, презренный Нод’онн! Я поразил тебя своим клинком! — Из темного угла комнаты выскочил человек в тяжелой броне и принял героическую позу. Он довольно неуклюже подобрался к закутанной в мантию фигуре. — Народам Потаенной Страны не придется больше чахнуть под гнетом твоих приспешников-чудовищ! — Его голос звучал немного приглушенно, словно он говорил в металлическое ведро. — Я обладаю силой, что ниспошлет мне победу над тобой и твоим демоном! Умри ж!

Подняв боевой топор, человечек в броне замахнулся, и внезапно лезвие вспыхнуло красноватым огнем. В воздухе запахло дымом.

Вскрикнув, Нод’онн отпрянул. Герой продолжал наступать, броня громыхала, нимб над головой перекосился. Волшебник взмахнул посохом, и на щит нападавшего посыпались ярко-желтые искры.

— Презренный Нод’онн, твоя черная магия не поможет тебе! — чуть не упав, возопил герой.

Очередным ударом он сразил врага, и в том месте, где лезвие вошло в тело, что-то с грохотом взорвалось. Вспыхнула яркая молния, ослепившая всех вокруг. Сияние длилось довольно долго, а когда дым развеялся, Нод’онн исчез, и только его пылающая мантия валялась на полу. Герой лихорадочно пытался затушить огонь. Наконец справившись с пожаром, он поднял голову.

— О… ну да… почтенные зрители, вы были свидетелями того, — бедняга безуспешно пытался поднять рукой в латной перчатке забрало шлема, — как я, Невероятный Родарио… — тонкий металлический крючок, крепивший забрало к шлему, оторвался, — всеми проклинаемого…

Герой выронил топор, и тот свалился на пол рядом с его ногой. Он схватился обеими руками за шлем, но в конце концов сдался. От резких движений железные шарниры на латах жалобно заскрипели.

— Да ну что ж такое… Почтенные зрители, вы были свидетелями того, как я, Невероятный Родарио, вместе с Андокай Вспыльчивой и гномами спас Потаенную Страну. Благодарю вас за внимание, дорогие зрители, и прошу не жалеть монет за выступление.

Родарио поклонился, при этом наступив на трухлявую доску, потерял равновесие и головой вниз полетел со сцены «Театра Диковинок» в оркестровую яму, где во время выступлений обычно сидели музыканты и суфлер, подсказывавший слова актерам.

Фургас и Нармора со смехом бросились поднимать незадачливого приятеля.

— Отличная получилась репетиция, — подколола полуальвийка.

— Снимите с меня шлем, — простонал бедняга. — Я сейчас задохнусь.

Фургас, магистр техникус «Театра Диковинок», осмотрел погнувшиеся шарниры.

— Плохо дело. Ты испортил костюм.

По крайней мере ему каким-то образом удалось поднять забрало, за которым показалось аристократическое лицо актера. Узкая бородка пострадала от столь грубого обращения и теперь топорщилась во все стороны, наэлектризовавшись от трения.

— Благодарю, — с облегчением вздохнул Родарио. — Ну как? — Он с любопытством повернулся к Нарморе и ее мужу. — Как я сыграл?

— Тебе нужно научиться ходить в бутафорских доспехах, иначе жители Пористы не поверят ни единому слову этого так называемого героя, — заметила Нармора. — Тебя заносит в сторону, как корабль во время бури.

— Вот такой у меня стиль боя, — поджал губы актер.

— Она права. — Фургас стряхнул с волос остатки порошка для фейерверков. — И взрыв слишком сильный, придется еще поработать над формулой. Мы же не хотим, чтобы наши зрители вернулись домой ослепшими. — Он хлопнул друга по плечу. — Во всем остальном вышло неплохо. Вот только… почему актриса, исполняющая роль Андокай, так одета? Может быть, стоит сшить ей костюм, который… прикрывал бы тело хоть немного больше?

— Нет. Все равно эта дамочка постоянно разгуливает в костюме куртизанки. Ни добавить, ни убавить.

— А еще по сценарию пьесы у вас роман. Ты не думаешь, что Андокай будет против такого творческого решения? — сладким голосом осведомилась Нармора. — Ты же знаешь, она обещала прислать на премьеру Джеруна. Помнишь, ее охранника ростом в три метра, ощетинившегося разнообразнейшим оружием и наделенного силой десятерых человек? Да, и о его невероятной скорости не забудь.

— Фургас, не знаю, заметил ли ты, но твоя супруга превращается в кровожадную фурию, упивающуюся страданиями других людей. — Актер принял нарочито обиженный вид.

— Вообще-то только твоими, — ухмыльнулась девушка. — Если что, ты сам будешь виноват в своих неприятностях, Родарио. Мы тебя предупреждали.

Нахмурившись, актер всем своим видом продемонстрировал презрение к сказанному.

— Это творческая вольность, моя дорогая. Свобода творчества. Даже Андокай Вспыльчивая должна мириться с этим, будь она хоть самым сильным магом в мире. — Он повернулся к Фургасу. — Спаси же доброе имя твоей семьи и высвободи меня из сего железного капкана. — Он попытался поднять руки, но дальше живота дело не продвинулось. — Поразительно. А ведь есть люди, которые умудряются сражаться в настоящих доспехах!

— Знаешь, они очень редко падают со сцены высотой в два с половиной метра, — сухо заметил закутанный в черную кожаную одежду магистр. — Погоди, я схожу за инструментами. Ты умудрился погнуть пряжки и фиксаторы.

Нармора последовала за мужем в небольшую мастерскую, где Фургас собирал разнообразные устройства для представлений и готовил порошки для искусственного огня, освещения или имитации заклинаний, которыми вызывал неизменное изумление у зрителей.

Он взял молоток, плоскогубцы, небольшую стамеску и длинный металлический прут. Нармора тем временем разглядывала наброски его новых изобретений.

— Строительный кран, который можно перемещать с места на место? — удивилась она.

— Мне было так жаль постоянно собирать и разбирать их, — просиял Фургас. — А если мы поставим кран на колеса, то сэкономим время и сможем задействовать его именно там, где нужно. Если все пойдет хорошо, то вскоре Пориста станет еще краше, чем прежде.

— Наш ребенок будет расти в городе, построенном его отцом. — Нармора страстно поцеловала мужа. — Я так тобой горжусь!

— Хорошо, что мы решили выполнить просьбу Андокай и приехали сюда помогать жителям Пористы отстраивать город. — Он осторожно прижал ее к себе, стараясь не давить на живот. — Знаешь, волшебница должна благодарить тебя за то, что я оказался здесь, а не в Мифурдании, куда хотел направиться лучший актер Потаенной Страны.

— Вот как? — Нармора провела кончиками пальцев по его черным взъерошенным волосам. — Ты же знаешь, что губишь свой талант в театре. А тут у тебя есть возможность проявить себя в полной мере.

— Эй, я все слышу! — крикнул из соседней комнаты Родарио. — Я все слышу, моя ведьмочка. Остра ты на язык. Не задерживай своего супруга, пускай он уже вытащит меня из этой железной банки.

Рассмеявшись, Фургас погладил полуальвийку по щеке.

— Но мне нравится заниматься и этим тоже. Впрочем, Андокай платит мне лучше, чем мой друг. — Наклонившись, он поцеловал жену в губы. — Иди домой, Нармора. Я скоро приду, вот только освобожу спасителя Потаенной Страны.

Отстранившись от него, девушка направилась к выходу. Отодвигая засов, она помедлила, глядя мужу вслед.

Она была уверена, что больше никогда не захочет расставаться с этим человеком и вся власть и все золото, что может предложить ей Андокай, не сумеют искусить ее.

«Может быть, я и наделена способностью к магии. Но мне не нужен этот дар».

Нармора случайно заметила какой-то лист бумаги, который Фургас, видимо, спрятал от нее. Из чистого любопытства она присмотрелась к рисунку внимательнее и растроганно охнула. Это был чертеж очень милой колыбели. «Как же я люблю его».

Фургас подошел к застрявшему в латах актеру и стамеской разогнул металлические пластины.

— Я практически уверен в том, что еще ни одному рыцарю не удалось так повредить свой доспех при падении с коня, как тебе, — ухмыльнулся он.

— Все, что я совершаю, прекрасно и уникально, — спокойно ответил Родарио.

Куски доспехов со скрипом разогнулись, и Фургас принялся править плоскогубцами погнувшиеся крепежи.

— Я рад, что ты согласился поехать с нами.

— А что, у меня был выбор? Ах, кем бы я стал без тебя, моего блистательнейшего магистра техникуса, который создает великолепнейшие фейерверки, так что зрители не могут удержаться от восторга и золото рекой течет ко мне? — Родарио запнулся, осознав, что только что дал Фургасу повод требовать повышения зарплаты. — Но увы, увы, жители Пористы бедны, и потому все те, кто не работает на волшебницу, вынуждены жить в бедности.

Фургас ухмыльнулся, не прекращая работать.

— Зато потом, когда Пориста отстроится и столица единственного в стране волшебного королевства вновь расцветет, ты станешь владельцем лучшего театра в Потаенной Стране. Андокай подарила тебе это здание, не забывай. — Плоскогубцы упорно выпрямляли крепеж, и наконец Фургас сумел расстегнуть доспех. — Готово.

— Фургас, дорогой мой, превосходная работа! — Актер сорвал с головы шлем, сбросил доспех на пол и пригладил взъерошенную бороду. — Мне в нем так жарко. Я не смог бы стать воином и благодарю богов за то, что они одарили меня умениями, позволяющими мне получать деньги и женщин.

— Ну, в случае с Андокай твой дар не сработал. — Собрав инструменты, Фургас отнес их обратно в мастерскую.

Родарио, подобрав куски сломанного доспеха, побрел за ним.

— О боль и горе, что слова твои приносят! Печаль пронзает сердце мое, и узри: разбилось оно на тысячи осколков от горьких слов волшебницы, я же не сумел склеить эти осколки вновь. — Он театральным движением указал на Фургаса. — О жестокосердный друг мой…

— Родарио, репетиция уже закончилась, — напомнил Фургас, раскладывая инструменты по местам. — Положи доспех на стол, я его завтра посмотрю.

Актер мгновенно отбросил личину скорби. Он весело подошел к столу и с грохотом обрушил на него стальные доспехи и шлем.

— Актерское мастерство, мой драгоценный друг, требует постоянных тренировок, чтобы искусство мое не потускнело и слова изливались бурным чистым потоком.

— Вот и пускай льются где-нибудь в трактире, да так, чтобы в тебя влюбились все незамужние женщины. — Погасив почти все лампы, Фургас закрыл дверь мастерской и вытолкнул приятеля в зал. — Только держи своего маленького Родарио в узде, чтобы нам не пришлось столкнуться с огромным количеством взбешенных мужей, женихов, братьев и отцов. Надеюсь, ты многому научился в Корольграде и Мостполье…

Родарио величественным жестом поднял руку.

— Ах, прошу тебя. Не каждый цветок я срываю, что вижу на пути своем. — Повернувшись на каблуках, он с пафосом набросил на плечи плащ. — Но если они по собственной воле тянутся ко мне, искушая сладким ароматом своим, то что же делать мне?

Они вместе вышли из театра, расположенного в четырехстах метрах от дворца, неподалеку от городского рынка. Заперев дверь на замок, Фургас протянул другу руку.

— Спокойной ночи, похититель девичьих сердец. Доиграешься, и когда-нибудь наколют твоего маленького Родарио на вилы или древко знамени.

— И даже после моей смерти он посрамит всех мужчин своими размерами, — лукаво улыбнулся ему актер. — Ах, верный друг мой, и вновь ты беспокоишься обо мне. — Он махнул в сторону трактира. — Не хочешь выпить со мной бокал вина? Мог бы угостить меня, новый создатель Пористы.

Фургас покачал головой.

— Что ж, придется тогда мне искать ароматные цветы, коими славится этот город. Я налюбуюсь ими всласть. — Родарио опустил ладонь на сердце. — Но клянусь тебе, что буду лишь любоваться ими.

Фургас с сомнением покивал головой и пошел по переулку к своему дому — они с Нарморой поселились в заброшенном здании на рыночной площади. Они устроились там довольно уютно, к тому же оттуда можно было быстро добраться до всех новостроек в городе. В сущности, перестраивали город те, кто был обучен заниматься подобными делами, а задача Фургаса состояла в том, чтобы облегчить им труд. Андокай не зря звали Вспыльчивой, а вовсе не Терпеливой, и она требовала скорейших результатов.

Магистр понимал, что волшебницей движет вовсе не человеколюбие — в отстроенном городе поселится больше людей, а значит, возрастет вероятность того, что люди, владеющие магией, сами придут сюда и их не придется разыскивать по всей Потаенной Стране.

Внезапно из-за угла выскочил какой-то человек в черном. В лунном свете блеснул кинжал.

— А ну давай сюда деньжата! — хрипло рявкнул грабитель.

Потаенная Страна, Серые горы, граница королевства Пятых, весна 6234 солнечного цикла
Тунгдил вместе со своими четырьмя спутниками отправился на поиски орков. Не успел он спуститься с лестницы сторожевой башни, как туман влажной дымкой окутал все его тело. Ноги мгновенно вымокли, и почему-то гному стало страшновато спускаться дальше.

«Это всего лишь туман», — напомнил он себе.

Чтобы подать пример друзьям, Златорукий заставил себя продолжить спуск, хотя все в нем противилось этому. Может быть, дело было в воспоминаниях о демоне, принявшем у горы Черное Ярмо форму серебристого облака. Но Тунгдил тогда сумел победить Зло. «Всего лишь туман».

Добравшись до подножия башни, гномы свернули налево и направились к перешейку Каменные Врата. С каждым шагом было все сложнее разглядеть хоть что-то.

Судя по лицам остальных гномов, не только Тунгдила смущал туман. На бородах и косах, да и на кольчугах уже сформировались мелкие капельки. Было настолько влажно, что стало трудно дышать. Тревога гномов росла.

— Прачечная по сравнению с этим — просто рай, — буркнул Боиндил. — Мне даже кажется, будто туман пытается помочь свинорылым.

Впереди опять что-то звякнуло.

— Ага! — Бешеный вскинул топор. — Попался!

Но он ошибался.

Гномы помчались быстрее, пытаясь настичь чудовище, но по-прежнему не могли его найти, и только звон кольчуги позволял понять, что оно еще где-то здесь.

Туман не только приглушал звуки, но и нарушал ощущение времени, Тунгдил не мог сказать, сколько они уже бегут по перешейку. Даже врожденная способность гномов превосходно ориентироваться в горах, пещерах и под землей сейчас почему-то не работала. И вокруг становилось все темнее.

— Стойте! — приказал он.

Рядом кто-то с шарканьем остановился, но Златорукий не мог разглядеть ни одного из своих спутников.

— Вы его еще слышите?

Ему никто не ответил.

У Тунгдила волосы встали дыбом.

— Боиндил?

Он покрепче перехватил топор.

Звяк, звяк, звяк. Звук раздавался совсем близко, и впереди в тумане что-то промелькнуло. Это был тот самый орк, которого они преследовали! И он бросился на Тунгдила с двуручным мечом.

— Ну хоть кто-то меня услышал, — мрачно заметил Златорукий, уклоняясь от удара и пытаясь всадить топор в пробегавшего мимо противника.

Лезвие топора на что-то натолкнулось, и орк, вскрикнув, вновь скрылся в тумане.

— Не самый лучший бой в моей жизни, — буркнул Тунгдил.

Он решил не звать друзей, чтобы орк не понял, где находится противник. Сперва нужно было опереться спиной о надежную скалу. Тунгдил все пятился и пятился, но скалы так и не нашел. Где бы он ни был сейчас, но, очевидно, не на перешейке.

Звяк, звяк, звяк.

На этот раз орк атаковал его слева. Тунгдил вовремя заметил ринувшееся на него чудовище и ударил с разворота, опускаясь на колено.

Топор отрубил орку ногу — Златорукий перерубил коленную чашечку. Чудовище с криком повалилось вперед и выпустило меч из лап.

— Хоть ты и бессмертный, нога у тебя не отрастет, — злобно ухмыльнулся Тунгдил, продолжая атаку.

Орк откатился в сторону, и Златорукому не удалось отрубить ему голову — топор чиркнул по камню. Чудовище презрительно фыркнуло и потянулось за мечом.

Медлить было нельзя. Следовало поскорее убить противника, пока он не привлек внимания других орков, которые, возможно, тоже скрывались в тумане.

Зеленокожие ручищи только сжали рукоять меча, когда топор Тунгдила с такой силой обрушился на голову орка, что прорубил и шлем, и череп.

Чудовище обмякло. Упершись правой ногой в доспех орка, Тунгдил резким движением вырвал лезвие из шлема врага, а затем, приняв боевую стойку у извивающегося в агонии тела, отрубил орку голову. Ведь Златорукий не знал, выживет ли орк после того, как ему раскроили череп.

Запыхавшись, гном оперся на рукоять топора и прислушался. «Опять ничего?» Тунгдил не мог поверить в то, что его спутники не заметили сражения. Крики орка приманили бы Боиндила, словно фальшивый бриллиант — кобольда. «Проклятое место», — подумал Златорукий.

Гном двинулся вперед и через некоторое время натолкнулся на серую стену. Гранит был холодным и ломким, об острые края можно было легко порезаться. А значит, эти стены не шлифовали и сейчас Тунгдил уже не находился на дороге, проложенной гномами.

В тумане он заблудился.

Судя по царящим вокруг сумеркам, сейчас он оказался в какой-то пещере, притом очень большой. Нервы гнома были натянуты до предела, тишина только разжигала его беспокойство. В тумане Тунгдилу чудились очертания орков и каких-то других, неизвестных чудовищ.

«Что я вообще знаю о Потусторонних Землях?» — лихорадочно соображал он. Его приемного отца Лот-Ионана не интересовали территории, окружавшие Потаенную Страну. Даже гномов не волновало, что находилось по ту сторону их гор.

Все знания о Потусторонних Землях, которыми обладали здешние жители, основывались на рассказах о не слишком удачных экспедициях за пределы Потаенной Страны, организованных более ста солнечных циклов тому назад. Кроме того, о тамошних местах кое-что знали торговцы и переселенцы. Тунгдилу подумалось, что люди неспроста называют пространство, в которое попадают души после смерти, потусторонним. В густом тумане такие мысли вызывали у гнома страх. Вечная Кузница бога Враккаса явно была более приятным местом, туда стоило бы отправиться его душе после смерти.

Златорукий решил двигаться по краю пещеры, ведь так рано или поздно он сможет набрести на выход. Одну руку он осторожно опустил на стену, во второй сжал топор. Гном очень волновался, так как не знал, что случилось с Боиндилом и другими его спутниками.

И вдруг он нащупал на стене какое-то странное углубление. Тунгдил обследовал загадочную находку повнимательнее. «Это же руна!» Выбитый в граните символ был ему незнаком, но руна была нанесена настолько точно, что можно было с уверенностью сказать — наносил ее настоящий мастер. «Может быть, это руна подземных жителей, о которых шла речь в легенде об Огненном Клинке? Возможно, они такие же гномы, как и мы?»

Звяк, звяк, звяк.

Тунгдил резко развернулся.

«Это невозможно, я же его обезглавил». От страха гном похолодел.

— Боиндил?

Звяк, звяк.

Звук явно приближался. Отпрянув назад, Тунгдил прижался спиной к стене и лихорадочно крутил головой, изо всех сил втягивая в себя воздух. Но никакого запаха не обнаружил. Пахло влажным камнем.

Звяк, звяк.

Источник звука, вероятно, находился в двух шагах от Тунгдила. Под подошвами незнакомца захрустел гравий.

Златорукому показалось, что его окружают орки и они уже заносят мечи, собираясь атаковать его, он чувствовал их вонь. Сглотнув, гном продолжал оглядываться, готовясь в любой момент отразить атаку.

Наконец он заметил в тумане какое-то движение.

— Вам меня не взять! — дернувшись вправо, Златорукий нанес удар топором.

Лезвие со звоном ударилось о металл и в чем-то застряло.

— Поосторожнее, книгочей! — буркнул из тумана Боиндил. — Ты в меня чуть не попал.

Только сейчас Тунгдил понял, кого пытался атаковать. Бешеному удалось принять удар на скрещенные лезвия топоров и зажать Огненный Клинок, чтобы его не ударили еще раз.

— Прости, — с облегчением выдохнул Златорукий, обрадовавшись тому, что нашел хотя бы одного из своих спутников. — Я принял тебя за орка. Ну, или какое-то другое чудовище. Где все остальные?

— Понятия не имею. Я думал, они с тобой.

— Ты что, не слышал, как кричал орк?

— Свинорылый? Как я мог такое пропустить?

— Я отрубил ему голову, и…

Звяк.

Тунгдил оттолкнул друга в сторону, и того сразу же поглотил туман. Удар орка пришелся как раз на то место, где Боиндил только что стоял.

Уже через мгновение вопящий Боиндил очутился рядом с чудовищем. Один боевой топорик он загнал орку в колено, вторым перерубил шею. Тело с грохотом упало.

— Значит, их было двое. — Довольный тем, что и ему достался противник, Боиндил отер свои топоры об одежду орка. Тряпье тут же впитало густую зеленую кровь. — Ну что, пойдем искать наших?

Тунгдил кивнул.

Они осторожно обследовали пещеру. Из нее вели три выхода, но только из одного тянуло свежим воздухом. Друзьям удалось выбраться.

Своих спутников они нашли не скоро. Двое из них уже были мертвы — орку удалось их победить. Третий пережил удар чудовища, но горн его жизни уже остывал.

— Трое, — прошептал умирающий. — Их было трое…

Боиндил тут же насторожился, вслушиваясь в туман. Но в этой густой пелене не было слышно ни звука.

— Ты видел, куда пошел последний? — спросил Тунгдил.

Впрочем, он понимал, что сейчас уже бесполезно пытаться изловить тварь. Орк, очевидно, ушел довольно далеко и, несомненно, направлялся к своим собратьям в Потусторонних Землях.

Тело раненого изогнулось.

— Я…

Его глаза погасли, и душа полетела в Вечную Кузницу.

— Пойдем. Здесь нам больше нечего делать. — Тунгдил взвалил погибшего товарища на плечо, закрепив тело ремнем.

— А как же третий? — Боиндил не собирался сдаваться так легко, но, перехватив выразительный взгляд друга, оставил мысль о погоне.

Он молча поднял второго погибшего гнома, третьего они понесли вместе.

Постепенно вокруг становилось светлее. Видимо, они выбрались из пещеры, хотя Тунгдил и не мог сказать точно, когда именно это произошло. Туман постепенно рассеивался, на небе уже сияли звезды, указывая гномам путь.

Наконец они увидели впереди гигантские ворота, ведущие в Потаенную Страну, и направились к ним. Боиндил оглянулся напоследок, пытаясь отделаться от неприятных воспоминаний, связанных с этими местами.

— Неудивительно, что назад вернулось так мало экспедиций, — заметил он. — Я бы добровольно сюда вообще не пошел.

Тунгдил с ним согласился.

* * *
За исключением часовых, стоявших на страже у стратегически важных точек, остальные гномы, пришедшие вместе с Тунгдилом, сгрудились в большой пещере. Раньше это помещение служило Пятым залом Совета, о чем свидетельствовали серебряные гравюры на стенах. После нападения чудовищ не все гравюры сохранились, так как орки пытались сорвать со стен самые дорогие, чтобы потом продать. А некоторые произведения гномьего искусства просто были уничтожены.

Но зал и сейчас свидетельствовал о высоком уровне местных каменотесов.

Начинался он круглой площадкой метров двадцати в диаметре. Затем уровень пола резко повышался на метр, образуя широкий уступ. Так каменотесы Гизельбарта выбивали круг за кругом в скале. Это помещение чем-то напомнило Тунгдилу театр в Мифурдании, где он впервые увидел Нармору, Фургаса и Невероятного Родарио (актер тогда поразил гнома до глубины души и вполне соответствовал своему прозвищу). Зал Пятых был построен так, что любое слово, даже произнесенное шепотом, слышали все окружающие. Железные чаши, наполненные углем, источали ровный бордовый свет.

Тунгдил стоял в центре, на самом низком ярусе, остальные гномы заняли места в амфитеатре. Воспользовавшись общим собранием, Златорукий наконец пересчитал последовавших за ним соплеменников: их было около восьмисот, среди них триста гномок.

— Я рад приветствовать вас здесь, — торжественно произнес он, когда в зале стало тихо. — Нам есть что обсудить.

Сперва Тунгдил рассказал о событиях у Северного перешейка. Гномы восприняли эти новости спокойно — они всегда были готовы вступить в бой с чудовищами.

— Видит Враккас, я никогда не стремился к тому, чтобы стать вашим предводителем. — Златорукий перешел ко второму вопросу, который собирался сегодня обсудить. — Вы не выбирали меня, и потому я больше не хочу занимать эту должность. Прежде чем наступят сложные времена, мы должны прояснить ситуацию, чтобы враг не мог воспользоваться раздором в наших рядах. — Гном сглотнул. — Я из племени Третьих, как вам всем известно. Недавно мне в очередной раз напомнили об этом. Есть те, кто сомневается в моей преданности племенам гномов. И пока такие сомнения существуют, я хочу оставаться простым воином. — Тунгдил поднял топор. — Один из вас должен стать новым королем Пятых. Я не могу этого сделать. — Опустив руку, он отошел в сторону.

Гномки и гномы начали совещаться. Эхо их голосов наполнило зал, сливаясь в равномерный гул, — еще одно доказательство того, что Серые горы теперь наполнились жизнью.

Тунгдил считал, что в достаточной мере объяснил собравшимся свою позицию. Говоря о нежелании править гномьим королевством, он заметил облегчение и даже согласие на лицах некоторых гномов и возблагодарил Враккаса за то, что бог ниспослал ему верное решение.

Какая-то темноволосая гномка ударила молотом об пол. Гул в зале утих.

— Я Кирисс Тонкорукая из клана Кузнецов, из племени Первых. Я последовала за тобой, Тунгдил Златорукий, я понимаю, почему ты принял такое решение. Тем не менее ты нужен нам. — Она опустила топор в знак признания достижений Тунгдила. — Но пришло время назвать того, кого все уважают и кто сможет повести наше новое племя за собой. Я предлагаю Глаимбара Остролезвого из клана Железные Тиски, из племени Первых.

Кирисс начала расхваливать достоинства Глаимбара. Мир вокруг Тунгдила померк, глаза ему застил туман, тело заледенело, а в душе с новой силой вспыхнула ненависть к сопернику.

«Молю тебя, Враккас, пускай они выберут кого-нибудь другого». Но судя по лицам гномов, они были согласны с предложением Кирисс. По-видимому, за это недолгое время будущий супруг Балиндис сумел добиться признания гномов из других племен.

«Глупец, — шепнул ему внутренний голос. — Если бы ты остался их предводителем, то мог бы под каким-то предлогом отправить Глаимбара в отдаленные регионы Серых гор или даже послать его одного сражаться с орками. А теперь ты лишился возможности когда-либо жениться на Балиндис. Ты должен убить его. Столкни Глаимбара в пропасть со скалы, оглуши его камнем, прогони в Потусторонние Земли, раскрои ему череп орчьим мечом и свали всю вину на чудовищ…»

Тунгдил изо всех сил пытался сосредоточиться на лице Боиндила. Злобный голосок звучал все тише и тише, пока совсем не замолк, но ненависть в душе осталась. Одного взгляда на Глаимбара было достаточно, чтобы злоба вспыхнула с новой силой. Внезапно Тунгдил понял, что испытывал Бешеный и почему ему постоянно хотелось разрубить кого-то на кусочки.

Заметив, что все гномы смотрят на него, Тунгдил взял себя в руки.

— Вы слышали, что говорят о Глаимбаре Остролезвом из клана Железные Тиски, из племени Первых, — дрожащим голосом произнес он. — Есть еще претенденты?

Но никто не поднял топор.

— Что, никого? — на всякий случай переспросил Тунгдил, вложив в этот вопрос всю свою горечь и разочарование. — Тогда я спрашиваю тебя, Глаимбар Остролезвый из клана Железные Тиски, из племени Первых, — гном не мог смотреть на ненавистного противника, и его взгляд сам собой обратился на Балиндис, — согласен ли ты принять этот выбор и повести племя Пятых?

Но Тунгдил уже не видел, как встал Глаимбар, не слышал, как он торжественно произнес: «Да», не заметил ликования остальных гномов. Его сознание сейчас не воспринимало окружающий мир, и для него существовало только одно — Балиндис.

И только когда все гномы поклонились Глаимбару, вскинув топоры, булавы, алебарды и молоты, Тунгдил смог оторвать взгляд от своей возлюбленной.

— Новое племя Пятых избрало тебя, Глаимбар, — произнес Златорукий, не поворачивая голову. — Да наставит тебя Враккас на путь истинный.

С этими словами Тунгдил поспешно покинул зал, не выразив должного уважения новому королю. Глаимбар никогда не добьется его признания. Никогда.

Чтобы как-то успокоиться, Тунгдил побрел по коридорам Пятых, мимо полуразрушенных залов и многочисленных новостроек, на которых трудились каменотесы Вторых. Ноги сами понесли его к выходу, к бастиону, который почти до основания разбили орки. Стоя среди руин, гном смотрел на звездное небо, и слезы ярости и отчаяния текли по его щекам, капая на бороду и доспех.

— Ты давай, завязывай с этим. А то кольчуга заржавеет. Соленая вода вредна для железа, книгочей, и кому, как не тебе, знать об этом.

— Они послали тебя, чтобы пригласить меня на праздничную трапезу? — ухмыльнулся Тунгдил.

— Да на это сам Враккас не сподобился бы, так какие у меня шансы? — Боиндил тоже взглянул на звезды. — Миленько светят, я не отрицаю. Но что звезды по сравнению с бриллиантами, которые мы добываем в темных шахтах? Пойдем назад, под землю. Нам нужно обсудить твой план. Королю он понравился.

— Ох, ты уже всем об этом растрепал? — Тунгдил сердито посмотрел на друга. — Я же понимаю, почему ты не смог держать язык за зубами. Думаешь, мы прямо сейчас отправимся в погоню и успеем добраться до Ужноца и его орков?

Боиндил почесал выбритые виски и огладил бороду.

— Что, я настолько предсказуем? — ухмыльнулся он. — Пошли, выпьем у горна, рядом с моим братом, если ты не против. Мне тоже как-то не хочется слушать сейчас веселые песни. Можешь рассказать Боендалу, что мы собираемся делать. Вдруг от этого лед в его крови растает и он вновь встанет с постели?

Они вместе побрели по коридорам к белому огню горна «Драконье Дыхание». Прямо перед горном стояла лежанка Боендала. Тунгдил присел рядом и все рассказал больному гному, словно бы тот был в сознании.

Но надежды Боиндила не оправдались — даже если его брат и услышал новости, глаз он не открыл.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, весна 6234 солнечного цикла
Лицо грабителя, напавшего на Фургаса, было скрыто маской, но голос показался магистру знакомым.

— Родарио, прекрати дурачиться! — остановившись, Фургас упер руки в бока. — Если стражники Андокай тебя…

— Кошелек или жизнь! — Грабитель замахал кинжалом. — Решай!

— Что, никаких тебе «ах» или «о», никаких пафосных слов? Какую роль репетируешь? — Магистр двинулся вперед. — Спрячь кинжал, пока нас никто не увидел, а то вдруг кто-нибудь бросится мне на помощь.

Грабитель, стоя на месте, продолжал угрожающе махать рукой. Фургас насторожился. Он очень хотел увидеть своего ребенка, которому еще предстояло родиться, а потому в драку ввязываться не стоило. Сняв с пояса кошель с деньгами, он бросил его незнакомцу.

— Сразу бы так, — проворчал грабитель, делая вид, что наклонился, чтобы поднять деньги. Но вместо этого он внезапно вскинул руки и сорвал с лица маску. — Ага! Попался-таки, дорогой мой! — торжествующе воскликнул Родарио. — И кто там говорил, что я плохой актер?

— Да я же сразу понял, что это ты! — возмутился Фургас, поднимая кошель. — Что все это значит?

Родарио принял героическую позу, не скрывая удовлетворения.

— Это тебе маленькая месть за то, что вы, голубки мои, ворковали в мастерской, пока я заточен был в железной темнице и вынужден был томиться там, слушая ваши слова. Эм… Правда, я хотел вообще-то напасть на Нармору. Остра она на язык и…

— Благодари богов, что ты этого не сделал. Иначе пришлось бы мне искать другого актера для «Театра Диковинок». — Фургас постучал другу по лбу, отбирая у него кинжал. — Раз ты такой умник, то почему столь тщательно скрываешь свой талант?

— Ваши кошели! — послышалось из-за какого-то полуразрушенного дома. — Немедленно.

— Ты что, себе напарника нанял? — опешил магистр.

Родарио, побледнев, покачал головой.

— Нет, это не со мной. Видимо, этот грабитель настоящий.

Повернувшись, они увидели, что к ним приближается какой-то человек в маске. Этот грабитель сжимал в руке огромный нож, выставив оружие вперед. Пригнувшись, Фургас уклонился от возможного удара и всадил противнику кинжал в плечо.

Но лезвие скользнуло в рукоять и выскочило вновь, когда грабитель отступил на шаг. И нападавший, и Фургас явно были крайне озадачены.

— Это же бутафорский кинжал! — воскликнул Родарио. — Я никогда бы не стал нападать на тебя с настоящим ножом!

Расхохотавшись, противник набросился на Фургаса. Магистру оставалось только уклоняться. Он заметил, что на лезвии поблескивает ярко-желтая жидкость — грабитель использовал яд.

— Я иду к тебе на помощь, друг мой! — Схватив какую-то деревяшку, актер уже бросился к нападавшему, когда из-за дома вышел второй грабитель и огрел Родарио дубинкой по голове. Бедняга осел на землю, изо всех сил стараясь не потерять сознание. — Это было… весьма неприятно…

— Ты Фургас? — спросил у него грабитель.

От боли у Родарио раскалывалась голова. С трудом открыв глаза, он уставился на отливающий желтым короткий меч.

— Нет, оставь его! — крикнул ему первый тип. — Фургас — вот этот.

— Не верьте ему. Я… — Родарио протянул руку вперед, пытаясь схватить грабителя, но полуобморочное состояние сковывало его движения.

Кто-то пнул его в голову, и актер наконец потерял сознание.

Фургас прижался спиной к стене, глядя на нападающих.

— Что вам от меня нужно?

— Деньги, что ж еще, — фыркнул первый.

Второй грабитель встал рядом с ним.

Магистр (уже во второй раз за вечер!) снял с пояса кошель и бросил его на землю.

— Довольны? Больше у меня нет.

Грабитель с ножом поднял мешочек и взвесил его на ладони.

— Неплохо. Да, похоже, что довольны.

Он хотел сказать что-то еще, когда на землю упала гигантская тень.

Подняв головы, они на фоне полной луны увидели темные очертания Джеруна. Телохранитель волшебницы вскочил на высокий уступ, оставшийся от развалин стены. В левой руке он сжимал огромный, два метра длиной, меч. За полированным забралом вспыхнул фиолетовый огонь. Сияние усиливалось. Послышалось глухое рычание.

— Во имя Паландиэль! — пробормотал первый грабитель, отшатываясь. Он не мог отвести взгляда от чудовищного противника. — Бежим! Он нас…

Высоко подпрыгнув, Джерун занес клинок, и в этот момент грабитель метнул в Фургаса меч.

Острие пронзило магистру живот, в то время как его противник упал на землю — Джерун в прыжке разрубил его на две половинки. Кровь смешалась с грязью в канаве.

Приземлившись на землю, телохранитель Андокай замахнулся и метнул меч второму грабителю в спину. Лезвие прошло над поясом, пробив тело насквозь, но силы удара на этот раз не хватило, чтобы разрубить противника пополам, — слева тонкая полоска мышц еще соединяла верхнюю и нижнюю части. Вскрикнув, несчастный повалился в лужу собственной крови, на землю вывалились его внутренности.

Пройдя мимо поверженного врага, Джерун забрал свой меч, застрявший в кирпичной кладке, и замер рядом с потерявшим сознание Фургасом. Он ждал, пока не услышал звон кольчуг стражников, которых наняла Андокай. Только увидев отблески их факелов, телохранитель волшебницы скрылся в темноте.

5

Потаенная Страна, север королевства Гаурагар, весна 6234 солнечного цикла
Тунгдил с Боиндилом и десятком других гномов пять дней назад покинули Серые горы и шагали теперь по безлюдным равнинам Гаурагара, направляясь на юг, где, судя по карте, находился еще один вход в систему туннелей.

Весна впервые за много солнечных циклов вступила в свои права на тех территориях, где раньше находились Мертвые Земли. Гномам казалось, что природа пытается наверстать упущенное: вокруг было полно цветов, и все они буквально сочились нектаром. В воздухе деловито жужжали пчелы — скоро у них будет отменный мед.

На самом деле это зрелище никого, за исключением разве что Тунгдила, не приводило в особый восторг — гномы намного выше ценили красоты своих подземных королевств, а яркий солнечный свет слепил им глаза. Непривычная яркость окружающего пейзажа мешала гномам, и потому отряд выходил на рассвете, двигался до полудня, потом отдыхал до вечера и вновь продолжал марш, на этот раз до глубокой ночи.

Когда Тунгдил год назад бежал от орков с недавно выкованным Огненным Клинком, он решил укрыться в эльфийском королевстве Аландур, ведь враги никогда бы не подумали, что гном станет прятаться у эльфов. Теперь скрываться не нужно, и можно спокойно пройти к тайному входу в систему туннелей, чтобы там начать поиск загадочных гномов, скрывающихся от остальных племен.

Решение отправиться в путь не было случайным.

Во-первых, Тунгдилу не хотелось наблюдать за приготовлениями к свадьбе Балиндис и нового короля Пятых, ведь это постоянно напоминало ему о том, что он потерял любовь своей жизни. Во-вторых, время поджимало. Раз орки выслали разведчиков к Каменным Вратам, значит, войско Ужноца уже совсем близко. Следовало как можно скорее отыскать тех, кто мог стать союзником Пятых в войне с орками. А уж об орках, которые могли прийти из Потусторонних Земель, и вовсе думать не хотелось.

Как и его спутники, Тунгдил большую часть времени молчал — гномы двигались быстро, к тому же приходилось нести на себе тяжелые мешки с провиантом, что не располагало к ведению долгих бесед.

Тунгдилу едва удалось убедить Боиндила оставить брата в горах Пятых, но в конце концов гном понял, что сейчас больше нужен своему другу, чем Боендалу. Однако все равно мысленно Бешеный по-прежнему оставался рядом с братом и не желал ни с кем разговаривать.

На утро шестого дня перехода впереди показались крепостные стены города. Не медля, Тунгдил направился туда.

— Мы с Боиндилом попытаемся узнать, что тут слыхали об орках, — сказал он остальным гномам. — А вы отдохнете, чтобы вечером мы могли пойти дальше. К завтрашнему утру уже будем у входа в туннель.

Друзья вошли в город через центральные ворота. По непонятной причине здесь не оказалось ни одного стражника, да и сам город будто вымер — в переулках и на улицах не было ни единого человека.

— Тут что, чума? — удивился Боиндил. — Что ж такого стряслось, что на улицах долговязых не больше, чем золотых монет?

По дороге им так никто и не встретился, и потому друзья направились в ближайшую таверну, чтобы все там разузнать.

Трактирщик, бородатый мужик лет сорока с необычайно желтыми зубами, так и рассыпался в любезностях.

— Добро пожаловать в Скальград. Для меня большая честь принимать столь почтенных гостей. Я предоставлю вам лучшие комнаты. — Он поклонился, вытирая жирные руки о передник. — Вы, конечно же, сразу пойдете на ярмарку?

Гномы, которые отправились в город вместе с Тунгдилом, озадаченно нахмурились. Они никогда не слышали о человеческих ярмарках.

— Вот оно что, — рассмеялся Тунгдил. — Теперь я понимаю, где все жители. Пойдемте, я все вам объясню в комнате.

Они последовали за трактирщиком по скрипучей лестнице.

Пока гномы умывались, пытаясь избавиться от набившейся в бороды пыли, Тунгдил рассказал, что такое ярмарка.

— Там множество всяких развлечений, купцы продают товары, возят свои тележки старьевщики, играют музыканты, народ танцует. Мы с Боиндилом сходим туда, и если там есть что-то стоящее, то позовем и вас, чтобы было потом что дома порассказать.

Боиндил сразу направился вниз.

— Ты меня не жди. Если будем ходить отдельно, то соберем больше сведений.

— Не обижайся, но я сомневаюсь, что ты поладишь с людьми. — Тунгдил прекрасно помнил, чем закончилась стычка приятеля с пьяницами в трактире. К счастью, Враккас уберег и все остались живы.

— Не бойся, книгочей. Я уж поднаторел в разговорах с долговязыми, — отмахнулся Боиндил. — Встретимся, когда смеркаться начнет.

— Или когда я услышу, как люди зовут на помощь, — ухмыльнулся Тунгдил, глядя, как закрывается за другом дверь.

Внизу, в трактире при таверне, по-прежнему было пусто, и только какой-то человек сидел на лавке у погасшего камина. По виду этого типа можно было подумать, что он оказался в таком заведении случайно, — на нем был роскошный наряд и пышные шаровары. Чулки подчеркивали худобу ног, полированные пряжки на дорогих сапогах серебристо поблескивали. У незнакомца были длинные, до плеч, черные волосы и коротенькая бородка. На голове сидела дурацкая шапочка, да к тому же от него разило дамскими духами.

Тунгдил ухмыльнулся. Он еще никогда не видел столь странных людей. К его изумлению, незнакомец вскочил и бросился прямо к нему.

— Ну наконец-то! А я уже думаю, куда ты запропастился, — с облегчением вздохнул человечек. — Я Трук Элий, пора мне провести тебя.

Не дожидаясь ответа, Трук развернулся и пошел к двери.

Гном озадаченно почесал подбородок.

— Я не вполне вас понял. Что именно вам нужно?

— Отвести тебя, подземыш. Для тебя есть работенка, — нетерпеливо ответил Трук. — Ты и так опоздал. Тебя уже все ждут. — Он нетерпеливо притопнул ногой.

— Ясно.

Народ Тунгдила славился своим кузнечным делом, и любого гнома сразу принимали за бродячего кузнеца. Должно быть, этот тип ослеп — как можно было спутать кузнеца с воином? Топор он не заметил, что ли?..

— Что ж, я уже довольно давно не тренировался, — признал Златорукий. — Может быть, лучше…

— Чушь. С этим любой подземыш справится. — Трук прищурился. — Или ты набиваешь себе цену? Так не пойдет, подземыш! Ты получишь ровно столько, сколько и все остальные, или я возвращаюсь и всем говорю, что ты не желаешь выполнять свою работу. И больше заказов тут ты не получишь, точно тебе говорю!

Тунгдил решил, что не стоит спорить. В конце концов, он был неплохим кузнецом и это была хорошая возможность собрать свежие слухи. К тому же Златорукий не хотел, чтобы по его вине жители Скальграда посчитали, что все гномы ненадежны. Пускай такое только о кобольдах и карликах думают.

— Ну ладно, — согласился он. — Но не ждите от меня слишком многого. И, кстати, мой народ называют гномами, а не подземышами.

— Хорошо. — Элий рассмеялся. — Чего уж там, махнешь пару раз рукой, и всего делов.

— У меня с собой нет инструментов, — вдруг вспомнил Тунгдил.

— Ничего страшного, гном. Пойдем уже!

Попетляв по переулкам, они двинулись к центру городка. Тунгдил почти бежал за Элием, в который раз проклиная длинные ноги людей.

Все жители, встречавшиеся им на улицах, здоровались с Элием, и гном даже подумал, что «Трук», возможно, не имя, а должность. Судя по всему, Элий был чиновником, работавшим на короля Брурона.

Переулок расширялся, постепенно переходя в улицу. Впереди уже слышались сотни голосов, смех и музыка. Горожане Скальграда развлекались на ярмарке.

Свернув за угол, Элий подвел Златорукого к огромной толпе людей. Их тела запрудили площадь, и низенькому Тунгдилу оставалось только глядеть на возвышавшиеся перед ним ноги. Гному тут не пройти, он сразу это понял.

Но Златорукий не предполагал, что Элий предпочтет не обойти толпу, а пробираться через всю площадь.

— Расступись! — кричал он. — Пропустите, граждане Скальграда! В сторону!

Толпа послушно расходилась, пропуская странную парочку.

Тунгдил двинулся вперед и в какой-то момент заметил широкий деревянный помост, к ступеням которого они и направлялись.

На помосте стояло четверо стражников, следивших за восемью людьми в тонких грубых робах. На руках у людей были металлические кандалы, глаза были завязаны кусками ткани.

«Это же казнь!» — ужаснулся Тунгдил. Народ действительно радовался и развлекался, вот только на этом празднике суждено было погибнуть восьми преступникам — трем женщинам и пятерым мужчинам.

Трук Элий поднялся по ступеням и, заметив, что Тунгдил остался внизу, махнул рукой.

— Ну, чего медлишь?

Этот тип вовсе не пытался срезать путь через площадь. И махать Тунгдилу предстояло не молотом.

«Они думают, что я палач!» — Златорукий отпрянул.

— Это недоразумение, — громко сказал он. — Я не палач.

В толпе возмущенно загалдели.

Элий бросился к нему.

— Ты что такое говоришь? — прошипел он. — Опять цену набиваешь, гном? Чтоб ты знал, эти люди пришли сюда поглядеть на кровь… и им все равно, будет это кровь преступников или твоя. — Вытащив из кошеля пару монет, Элий сунул их Тунгдилу в руку. — Вот. Добился-таки. А теперь иди и делай свое дело!

— Вы не понимаете, — в очередной раз попытался прояснить недоразумение гном. — Я не палач. Меня зовут Тунгдил Златорукий, и я…

— Тунгдил? Какой еще Тунгдил? — Элий опешил. — Мы же договорились с Брамдалем, палачом!

Гул в толпе стал громче. Люди явно злились, нетерпеливо ожидая предстоящего представления.

Элий пожал плечами.

— Ну и ладно. Как бы тебя ни звали и кто бы ты ни был, мне нужно, чтобы ты помахал своим топором. — Он схватил Тунгдила за плечи и попытался затащить на помост. — Если ты не отрубишь им головы, я тебя арестую!

— Не хочу я этого делать! — продолжал настаивать Златорукий.

Если он не мог убедить чиновника в том, что не будет рубить никому головы, то это вполне могла сделать толпа, которой Элий явно опасался. Тунгдила все-таки подняли на помост.

Сотни собравшихся здесь жителей Скальграда возликовали. Их радость не знала границ, лица исказились от предвкушения кровопролития. Тунгдил начал подозревать, что Элий сказал ему правду. Судя по всему, он не сойдет с этого помоста живым, если не обезглавит преступников. И сбежать отсюда гном не мог.

Плаха находилась в центре помоста. Ее покрывали коричневые капли запекшейся крови и следы от предыдущих ударов. Топор с широким лезвием, использовавшийся для казни, был воткнут в доску в паре шагов от плахи.

Одну из женщин вытолкали вперед, глашатай под тихую барабанную дробь зачитал список ее преступлений.

Ее обвиняли в супружеской измене — несчастная не выдержала должный срок траура по погибшему супругу и завела любовника. И в этом было ее преступление. Не убийство, не грабеж. Любовь. «Любовь». Тунгдил подумал о Балиндис.

Стражник подтолкнул женщину к плахе и, заставив ее встать на колени, прикрепил ее кандалы к железному стержню. Прижав шею несчастной к плахе, он схватил ее за волосы и накрутил их на тот же стержень. Так женщина не могла шевельнуть головой. Приготовления к казни завершились, барабанная дробь стала громче.

Кто-то пнул Тунгдила под зад, и гном, споткнувшись, полетел вперед и свалился на женщину. Сквозь ткань ее робы чувствовалось, как дрожит несчастная. Женщина тихонько плакала, и от этого звука у гнома разрывалось сердце. Кожа на спине и плечах была ровной и гладкой, а значит, приговоренная была еще совсем молода. И теперь ее жизнь должна была оборваться из-за какого-то глупого закона. «Раз уж люди требуют ее смерти, пускай поднимутся сюда сами и казнят ее».

— Чего ты ждешь? — прорычал стражник. — Руби ей голову! Там еще семеро дожидаются, палач.

— Никакой я, Тион побери, не палач! Меня зовут Тунгдил Златорукий. — Он поднял Огненный Клинок. — Этим топором я сразил самого Нод’онна, избавив вас от проклятия Мертвых Земель. Это недоразумение. — Выдернув топор для казни из досок у плахи, гном протянул его стражнику. — Раз уж ты так жаждешь ее смерти, сделай это сам! Я этим заниматься не собираюсь!

Теперь в толпе уже кричали. Горожане двинулись вперед. Они жаждали крови.

— Смотри, что ты натворил, проклятый подземыш! — Элий рассерженно обвел взглядом толпу, понимая, что солдаты не смогут удерживать жителей Скальграда достаточно долго.

Тунгдил молча протянул ему топор.

— Я? Да ни за что в жизни! Я чиновник, а не палач. — Он наклонился, так что странная шапочка оказалась на одном уровне с глазами Тунгдила. От Элия сильно пахло цветочными духами. — Знаешь, тебе понравится у нас в тюрьме. Если ты, конечно, выберешься отсюда живым.

Внизу снова закричали, и Тунгдил с Элием обернулись.

К эшафоту подошел какой-то незнакомый гном в черной одежде, коричневом кожаном доспехе и тяжелых башмаках. Лицо его было скрыто кожаной маской, из-под которой виднелась заплетенная в косы светлая борода.

— Меня задержали, — протопав по помосту, гном, не медля ни секунды, выдернул из рук Тунгдила тяжелый топор и подошел к плахе.

Он отсек девушке голову, даже не замахиваясь. Лезвие просвистело в воздухе и обрушилось на шею приговоренной. Голова упала на эшафот, из шеи хлынул фонтан крови, забрызгав передние ряды горожан. Тело женщины дернулось пару раз и сползло с плахи.

Палач срезал волосы со стержня и поднял голову казненной повыше, чтобы толпа ее разглядела. Лезвие аккуратно перерезало кожу, мышцы и позвонки — удар был необычайно точен. Видимо, гном хорошо владел своим ремеслом.

— Убирайся вон отсюда, — прошипел Тунгдилу Элий.

Не заставляя себя упрашивать, Тунгдил спустился с помоста и остановился, чтобы подождать второго гнома, которого Элий назвал Брамдалем. Монеты чиновнику он не вернул — в конце концов, это тоже деньги.

Горожане еще семь раз радостно завопили, и казнь закончилась. На помост поднялись музыканты, заиграла громкая музыка, и жители Скальграда пустились в пляс. Люди смеялись, радуясь празднику, а в это время стражники насаживали отрубленные головы на копья, поставленные рядом с эшафотом.

Вскоре второй гном присоединился к нему. Тунгдил заметил, что, хотя кровь немного забрызгала одежду и обувь Брамдаля, в целом гном не испачкался. Маску он уже снял, и теперь она болталась у него на поясе.

— Ну и потеха! Вот уж не думал, что меня в один прекрасный день перепутают с другим гномом, — признался он. — Меня зовут Брамдаль Мастер Клинка.

Тунгдил промолчал, смерив гнома взглядом. Видимо, Мастер Клинка был намного старше Тунгдила. В светло-карих глазах, несмотря на все горе, с которым этому гному пришлось столкнуться, плясали веселые искорки.

— Почему ты зарабатываешь на жизнь таким ремеслом? — наконец спросил Златорукий, указав на копья с насаженными на них головами.

— А почему нет? Ремесло как ремесло, не хуже, чем у кузнеца или пекаря. Пойдем, — приветливо махнул рукой Брамдаль, собирая волосы под черный платок. Как оказалось, он брил щеки, поэтому борода росла только на подбородке. — Поболтаем, только сядем там, где будет не так шумно.

Они пошли по переулку.

— Ты из какого племени, Тунгдил Златорукий? — У Брамдаля был мягкий, приятный голос. — И что слышно в твоем королевстве? Сейчас редко кого из наших встретишь, а на торговца ты не похож. Или ты изгнанник?

— А ты? Ты изгнанник? — обрадовался Тунгдил.

Если не думать о неприятных обстоятельствах этой встречи, то все складывалось очень удачно. Может быть, этот гном поможет ему связаться с племенем отверженных.

Брамдаль рассмеялся.

— И да, и нет. У меня есть дом, но не там, где живут племена гномов. Я держусь подальше от тех, кто прогнал меня только потому, что я не хотел покоряться законам. Я специально взял вину за один из проступков на себя и отправился в изгнание. — Он оправил бороду. — И возвращаться не собираюсь. А ты?

Сперва Тунгдил собирался все рассказать Брамдалю о том, почему оказался здесь, но потом решил, что лучше подыграть новому знакомому.

— Я люблю одну гномку, а она решила заключить Нерушимый Союз с другим гномом, хоть и отвечала мне взаимностью. Мы с этим гномом поссорились, и я убил его. — Златорукому легко было лгать. Слишком легко.

Он затравленно оглянулся.

Палач кивнул.

— Еще одно доказательство того, что не все законы нашего народа справедливы. Что-то должно измениться. — Он сочувственно посмотрел на Тунгдила. — А что бы ты сказал, если бы я поведал тебе о месте, где не имеют никакого значения требования клана и обязанности перед семьей?

Остановившись перед дверью трактира, Брамдаль пропустил своего спутника вперед, и у Тунгдила было какое-то время на то, чтобы обдумать ответ. Они уселись у камина, и палач заказал две кружки пива.

— А такое место существует? — спросил Тунгдил, когда трактирщик принес им выпить.

Брамдаль кивнул.

— Да, Тунгдил Златорукий. Гномы живут там в обществе равных, и нет ни излишней опеки кланов, ни устаревших законов.

— Но как это общество тогда управляется?

— Есть определенные правила, и король с королевой следят за их соблюдением, — пояснил Брамдаль. — Но эти правила просты и касаются преступлений против общины или отдельных гномов, предусматривая определенные карательные меры. Там нет законов клана. Мы все дети Кузнеца и свободны в своих мыслях и действиях.

Тунгдил отхлебнул еще пива.

— Так почему ты тогда разгуливаешь по Гаурагару, отрубая преступникам головы?

— Деньги зарабатываю, почему же еще? — равнодушно пожал плечами гном. — Еще недавно, когда тут были Мертвые Земли, мои услуги пользовались большим спросом. Ну, знаешь, зомби можно было окончательно добить, только если им отрубить голову. Я считаю, что выполняю свой долг, защищая людей.

— Я не вполне понял. Странновато слышать, что ты защищаешь людей во имя Враккаса, убивая их так же, как это делают орки и другие чудовища.

— Ты ошибаешься, Тунгдил. Я защищаю людей от них самих. Я уничтожаю отбросы общества, вот так я выполняю свой долг перед Враккасом. Я не убиваю без разбора, как это делают орки, а казню лишь тех, кто опасен для людей не меньше орков. Это приговоренные к смерти преступники, и я лишаю их жизни одним быстрым ударом.

— Вдова, не дождавшаяся конца траура, опасна?

— Опасно то, что она нарушила закон. А о смысле человеческих законов я предпочитаю не думать. — Брамдаль допил пиво. — На самом деле нужно не так уж много законов, но важно, чтобы они соблюдались. И это касается и людей, и гномов, и эльфов. — Гном прищурился. — Ты так и не ответил на мой вопрос.

— Какой?

— Из какого ты племени?

— Я… — Тунгдил запнулся, не зная, что сказать.

От пива и мыслей о Балиндис на душе становилось все тяжелее.

— Раз тебе нужно столько времени, чтобы сказать о своем происхождении, то ты, верно, из племени Третьих. — В голосе Брамдаля не было и намека на упрек. — Можешь не отвечать, если не хочешь. Там, где я живу, племя не имеет значения.

— Так это что же, — Златорукий подался вперед, — вы принимаете к себе и гномов из племени Лоримбура?

Брамдаль расхохотался, наслаждаясь изумлением Тунгдила.

— Мы принимаем гномов, отвергнутых своим племенем, и если среди них есть потомки Лоримбура, то почему бы и нет? Если такой гном будет придерживаться наших законов, то его примут с радостью. А если нет… — Его рука выразительно опустилась на рукоять топора.

С каждым услышанным словом смущение Тунгдила росло. Он сможет поверить во все это только тогда, когда увидит собственными глазами.

— Я хочу попасть туда, — признал Златорукий. — Как мне это сделать? И как добиться, чтобы меня приняли?

Брамдаль объяснил, как пройти к пруду, находившемуся недалеко от входа в систему туннелей.

— Привяжи к себе что-нибудь тяжелое и ныряй. Ты должен опуститься на самое дно, и тогда свершится чудо, благодаря которому ты попадешь в королевство Свободных гномов.

— Свободных? Так вы себяназываете?

— Отличное название. — Вдруг Брамдаль обратил внимание на какого-то человека, сидевшего за соседним столиком. — Погоди, сейчас вернусь. — Взяв заплечный мешок, он подошел к незнакомцу и начал с ним о чем-то говорить.

Тунгдил не знал, как ему следует воспринимать слова Брамдаля о входе в подземное королевство Свободных. Гномы и вода? Да никакой гном не полезет в водоем, если он глубже его колена!

Златорукий помнил, как его друзьям-близнецам не нравилось переходить реки. Как и все прочие гномы, Боиндил и Боендал верили в проклятие, наложенное на их народ богиней Эльрией: если гном вне своих гор зайдет в водоем, будь то река, пруд, озеро или море, то непременно утонет.

«Как же мне уговорить Боиндила добровольно прыгнуть в пруд, к тому же еще привязав к себе что-то тяжелое, если он даже лужи стороной обходит?» — прислонившись к спинке стула, задумался Тунгдил. Он вынужден был признать, что таким образом Свободные надежно защитили свое королевство от проникновения других гномов. «Да, это будет непросто». Он заметил, что человек за соседним столиком передал Брамдалю пару монет, за что получил какой-то завернутый в платок предмет, после чего палач вернулся за свой стол.

— Что это было? — полюбопытствовал Златорукий.

— Не хочу об этом говорить. Знаешь, такое нужно только суеверным людишкам, — покачал головой гном.

Тунгдил решил больше не поднимать эту тему.

— Раз ты уже довольно давно живешь среди Свободных гномов, может быть, ты знаешь, нет ли среди них так называемых «подземных жителей»?

Златорукий предполагал, что какие-то представители загадочного подземного народа, обитающего в Потусторонних Землях, могли случайно попасть в Потаенную Страну и прибиться к Свободным. Проведя пальцем по краю кружки, Тунгдил пивом нарисовал на столе руну, увиденную им на стене пещеры.

— Видел что-то подобное?

— Подземные жители? — удивился Брамдаль. — Это еще кто такие?

«Так я и знал».

— Не важно, забудь. А куда ты направляешься теперь? Беспокойные настали времена. Орки движутся на север, собираясь пройти через Каменные Врата, — предупредил его Тунгдил. — Мы видели их разведчиков.

Палач покачал головой, так что косички его бороды заколыхались.

— Спасибо, но я собираюсь идти на юг, в соседнем городе меня уже заждались. Их тюрьмы полны преступников, и мне предстоит казнить приговоренных к смерти. — Брамдаль пожал Тунгдилу руку. — Я очень рад, что встретил тебя и смог помочь, — торжественно сказал он. — Да хранит тебя в дороге Враккас. Может быть, когда-нибудь встретимся вновь.

Подхватив мешок, Брамдаль, хромая, направился к двери. Шел дождь. Подняв капюшон, гном скрылся из виду.

— Ты случайно не знаешь, что палач продал тому человеку? — спросил Тунгдил у трактирщика, который как раз появился, чтобы убрать пустые кружки.

Наклонившись, трактирщик шепнул ответ ему на ухо. Тунгдил опешил — оказывается, Брамдаль продавал куски тел казненных.

— Они якобы обладают удивительными свойствами. Свечи из жира убийцы защищают от болезней, а мизинец вора оберегает от удара молнии и пожара. Клянусь, так и есть. — Трактирщик показал на потолок.

Тунгдил увидел там что-то маленькое, засушенное и черное, в чем, лишь приложив усилия, можно было узнать человеческий мизинец, прибитый к балке.

— Во время грозы в мой трактир молния ни разу не била, а по соседству от этого уже два дома сгорело.

Златорукий поежился, поскорее оплатил пиво, пока на него не свалился палец мертвеца, и вышел из трактира, собираясь рассказать новости своим спутникам. Теперь связаться со Свободными гномами стало значительно легче, если, конечно, ему удастся убедить друзей прыгнуть в пруд.

Петляя по переулкам, Тунгдил вдруг вспомнил, что Брамдаль так и не рассказал ему, за что его изгнало племя. Слово «убийство» само собой всплыло в голове.

* * *
Через некоторое время хохот утих.

Боиндил отирал слезы с глаз, остальные гномы никак не могли отдышаться.

— Отличная шутка, книгочей, — выдохнул Бешеный. — А теперь давай серьезно. Где находится потайной вход в королевство Свободных?

Тунгдил вздохнул.

— Я в точности передал вам слова Брамдаля.

Все тут же перестали смеяться.

— Это что же, я должен нырять в этот Тионов пруд? Да еще и схватив что-то тяжелое, чтобы поскорее пойти ко дну? — наклонившись вперед, Боиндил принюхался. — Ага. Пиво. Теперь все понятно. Напился, значит, и теперь… — Он увидел, что Тунгдил качает головой. — Во имя Враккаса, я туда нырять не буду! Проклятие Эльрии и так смертоносно, а уж облегчать ей задачу, привязывая к себе что-то тяжелое, я не собираюсь. — Скрестив руки на груди, гном упрямо вздернул подбородок, так что даже борода вздрогнула. — Ни в коем случае.

— А может, это был кто-то из племени Третьих и он просто притворялся, что знает дорогу, — предположил один из спутников Тунгдила. — Подумал, что мы ему поверим да и прыгнем в этот пруд!

— Точно! — повернулся к нему Боиндил. — Это обман! Ложь. Наверное, усядется там за каким-то кустом, подождет, пока мы утонем, а потом багром поднимет со дна наши доспехи и оружие.

— Или там живет огромная рыбища и сожрет нас, — предположил третий гном.

— Вы знаете хоть одного гнома, который утонул бы в водоеме? — поморщился Тунгдил.

— Да я тысячи историй об утопленниках слышал, — отмахнулся Боиндил.

— Да, в это я готов поверить. Но был ли ты лично знаком с каким-нибудь гномом или родней гнома, который бы утонул в реке, ручье или любом другом водоеме? — продолжал настаивать Златорукий. — У Черного Ярма было много ситуаций, когда богиня могла отнять жизнь у кого-то из нас, и что? Что-то я ничего подобного не слышал. — Он обвел взглядом своих спутников. — Может, кто-то из вас с этим сталкивался?

Все молчали, сосредоточенно разглядывая руны на оружии, потолок или одежду.

— И все равно я туда не полезу, — стоял на своем Боиндил. — Можем посмотреть на этот пруд, но если он глубже пояса, то я предлагаю спуститься в систему туннелей и следовать первоначальному плану.

— Ладно. Давайте отдохнем и будем уже выходить. — Сняв башмаки, Тунгдил улегся на кровать и задремал.

Он понимал, что ему не убедить своих спутников, к тому же у него появились сомнения в том, следует ли прислушаться к совету Брамдаля.

Проснулся Тунгдил от звона кольчуги — Боиндил сидел в изголовье его кровати.

— Я хотел рассказать тебе о своем разговоре с одним торговцем. Этот тип утверждает, что видел свинорылых.

— Где и когда? — Златорукий открыл глаза.

— Он говорит, что видел, как они движутся с востока. Судя по всему, они шли из Ургона и теперь достаточно быстро направляются к Серым горам.

Тунгдил, вскочив с кровати, вытащил карту из рюкзака и разложил ее на дощатом полу, чтобы все могли посмотреть.

— Значит, они обошли Дзон-Бальзур и двинулись по восточной границе Ургона. — Он провел пальцем по карте. — Так орки пробрались мимо альвов и эльфов, сражающихся у Аландура. И их не увидел никто, кто мог бы представлять для них опасность. Ужноц проявил странную для орка смекалку. Где их видел тот торговец?

Боиндил показал место на карте. Оттуда до Серых гор оставалось не больше четырехсот миль. А орки умели перемещаться достаточно быстро, да и в Гаурагаре с его невысокими холмами не было серьезных препятствий, которые могли бы задержать чудовищ. Тунгдилу и его приятелям несложно было передвигаться по этой стране, но, к сожалению, теперь местность играла на руку врагам.

Так или иначе, время поджимало, и нужно было вернуться в Серые горы с подкреплением как можно скорее. Златорукий сложил карту, спрятал ее в мешок, надел ботинки и завернулся в накидку.

— Нужно идти, — решил он. — Теперь будем устраивать привалы только в случае крайней необходимости.

* * *
На следующий день самочувствие гномов резко ухудшилось. Нет, у них ничего не болело, в животе не урчало, и они не чувствовали усталости, но все равно им было как-то не по себе, и от этого настроение у всех испортилось. Вокруг зеленели травы, не осталось и следа Мертвых Земель, но друзьям хотелось повернуть назад.

Раздражение нарастало, и, когда дорога свернула в густой лес, гномам даже расхотелось петь. Они уныло брели по поросшей травой тропинке.

Тунгдил предполагал, чем это обусловлено, но предпочел не высказывать свою догадку вслух: сейчас они двигались по территории бывшего Лезинтеиля, когда-то принадлежавшей северным эльфам.

Давным-давно Лезинтеиль пал, и альвы, уничтожив здесь всех эльфов, пошли войной на Аландур и Золотую Равнину.

Теперь на месте Золотой Равнины раскинулось королевство альвов Дзон-Бальзур, но окончательно сломить эльфов Лиутасила чудовищам так и не удалось. Тунгдил полагал, что сейчас они двигаются по Лезинтеилю и эльфийские земли раздражают его спутников. А возможно, дело было в том, что здесь погибло слишком много ушастых и ужасные убийства осквернили эти места.

Но двигаться в молчании довелось недолго — бдительный, как всегда, Боиндил заметил за деревьями какую-то статую.

— Во имя Враккаса, да это же Ситалия! Что статуя эльфийской богини делает в этих зарослях? Или мы заблудились и забрели в Аландур?

Разумеется, все немедленно повернулись к Тунгдилу, ведь именно он возглавлял экспедицию и должен был ориентироваться по карте.

— Скорее всего, мы в Лезинтеиле, — осторожно заметил он.

— Ну и дела, — фыркнул Боиндил, пиная мраморную статую. — Мало того, что мы должны прыгать в какой-то пруд, так теперь мы еще и очутились в королевстве ушас… эльфов. — Он пригладил бороду. — Неудивительно, что у меня мурашки по коже от этих мест.

— Ну хорошо. Ты немного поныл… Теперь мы можем идти дальше? — Тунгдил двинулся вперед. — Эльфы нам больше не враги, не забывайте об этом.

— Ты это земле скажи, — буркнул Боиндил, поворачиваясь к ближайшему дереву. — Если хоть одна ветка царапнет мой башмак, я весь лес вырублю, ясно?

По странному совпадению именно в этот момент поднялся ветер, и листья угрожающе зашуршали.

Гном мгновенно выхватил два боевых топора и стукнул ими друг о друга. Эхо звона пронеслось по зарослям.

— Тебе меня не напугать! — крикнул он. — Так что без шуточек!


Ноги у гномов болели от долгого перехода, но воины не останавливались, они даже пили и ели на ходу. Солнце медленно поднималось над горизонтом, среди деревьев тянулись нити тумана. Наконец группа выбралась из леса и очутилась на покрытой утренней росой равнине. Трава, пробивавшаяся среди мертвых колосьев, доходила гномам до пояса.

В двух милях впереди простирался окруженный руинами пруд, как и описывал Брамдаль. Почему-то палач забыл упомянуть о том, что вода здесь была черной, как смола, и полностью поглощала солнечные лучи, поэтому поверхность пруда не блестела. Тунгдилу вспомнилось озеро в Проклятом лесу.

Боиндил, не переставая, качал головой.

— Если бы озеро было чистым и прозрачным и можно было бы увидеть дно, я бы и слова не сказал, — ворчал он. — Но это… Оно похоже на порождение Мертвых Земель, как думаешь, книгочей?

— Черное, что нора, — согласился с ним еще один их спутник. — Я туда не полезу.

— Давайте посмотрим поближе, — предложил Тунгдил, обходя поросшие плющом руины эльфийского поселения.

В отличие от своих сородичей из Аландура, северные эльфы, судя по всему, предпочитали массивные сооружения, но альвы и время позаботились о том, чтобы теперь нельзя было разобрать, как все здесь выглядело при прежних хозяевах.

— Идите, а я вас догоню. — Бигор Колонник, гном из племени Вторых, не мог противиться своей природе и отделился от отряда Тунгдила, собираясь полюбоваться работой здешних каменотесов.

Он осторожно ощупал мозолистыми пальцами полустертые рельефы и орнаменты. Краски давно выгорели на солнце.

— А неплохо для жалких собирателей цветочков, — удивленно пробормотал он.

Сложные узоры прекрасно сохранились, и гном не заметил ни следа соскользнувшего зубила, ни другой ошибки мастера. Конечно, Бигор никогда не признался бы, но ему страстно захотелось увидеть этот город в пору былого величия, во всей красе.

Тунгдил вместе с остальными достиг берега и оглянулся, собираясь позвать Бигора, но гнома нигде не было.

— Бигор!

— Наверное, залюбовался какой-то колонной, — пошутил Боиндил.

— Или отошел по большой нужде. Присел, вот мы его в тумане и не видим, — поддакнул другой гном.

Тунгдил внимательно осмотрел берег пруда. Тут сохранились остатки сходней. Слева виднелись руины храма Ситалии, каменные ступени от святилища вели к самой воде.

«Посмотрим, что из этого выйдет».

Нагнувшись, Тунгдил снял перчатку и, немного помедлив, сунул палец в черную воду. Вода оказалось холодной, но не более того.

— По-моему, ничего опасного нет, — бросил он через плечо. — По этим ступеням мы дойдем почти до центра озера. Потом разбежимся и…

— Слушай, книгочей, — перебил его Бешеный. — Я тебе всегда раньше доверял, и ты не раз доказал, что голова у тебя светлая…

У Тунгдила оставалась единственная возможность убедить друга прыгнуть вместе с ним в пруд, хотя и не очень честная.

— Что, испугался, Боиндил? — Зачерпнув ладонью воды, он обрызгал приятеля. — Что скажешь теперь? Что вода пытается тебя убить? Думаешь, есть повод бояться?

План сработал. Бешеный выпрямился во весь рост. Было видно, что Тунгдил задел его за живое.

— Да я головой вниз в этот пруд прыгну, чтобы вы все увидели, что я ни свинорылых, ни какого-то там проклятия богини не боюсь! — Он уже порывался спуститься по ступеням, когда Тунгдил его остановил.

— Подожди. Сперва нужно найти Бигора. — Он некоторое время звал пропавшего каменотеса, но ответа так и не получил. — Давайте разделимся и поищем его.

— Я так и знал. — Боиндил выхватил топоры. — Это лес его похитил. Эльфячьи деревья ненавидят гномов.

— Ты же сам угрожал лесу, чего ж теперь ожидать? — напомнил Бешеному один из гномов.

— Что он будет вести себя тихо-мирно, — огрызнулся Боиндил, топча траву и срубая топорами прошлогодние сухие травы, чтобы сорвать злость.

Растянувшись в шеренгу, гномы двинулись назад, стремясь отыскать пропавшего.

И они нашли его. Вернее, его бренные останки. Тело гнома лежало у одной из колонн, где трава достигала роста человека.

Гномы выстроились кругом, чтобы легче было держать оборону, а Тунгдил начал осматривать тело погибшего.

Кольчуга его была натянута на голову, острые зубы прорвали кожанку, раздробив ребра.

— На него явно напал какой-то хищник.

Трава вокруг тела была вытоптана и залита кровью.

Бешеный в ярости посмотрел на колышущиеся травы.

— Проклятая ловушка, — прорычал он. — Брамдаль был из племени Третьих и намеренно послал нас сюда, чтобы эта тварь нас сожрала. — Боиндил топнул ногой. — Но со мной это не пройдет! Больше ни один из нас не попадет на зуб чудовищу.

Тунгдил заметил вытоптанную в траве дорожку. Его очень волновало, что этот зверь мог двигаться настолько бесшумно, что они не слышали, как на Бигора напали. Судя по состоянию тела, можно было сказать, что гномы спугнули чудовище как раз во время трапезы. А значит, оно по-прежнему сидит в засаде и ждет. «Но чего? Что мы уйдем? Или оно подкарауливает момент, чтобы напасть на нас и разорвать кого-то?»

Опять поднялся ветер, трава зашуршала, заглушая свист летящей стрелы. Гном, стоявший справа от Тунгдила, упал. Все случилось настолько быстро, что никто не успел понять, что происходит. Удар стрелы был настолько силен, что гном упал навзничь, расширившимися от ужаса глазами глядя на черное древко, торчащее из тела.

— Альвы! — завопил Боиндил, пригибаясь.

Еще одна стрела пролетела прямо над его головой и угодила в спину другому гному. Третьего гнома пронзили две стрелы.

Судя по тому, с какой скоростью следовали выстрелы, противников было несколько. По меньшей мере три альва атаковали из засады, и Тунгдил не представлял себе, как выйти победителем из этого боя.

— На землю! — приказал он, бросившись к зарослям. — Ползем к пруду. Вспомните слова Брамдаля, — прошептал он, чтобы альвы их не подслушали. — Узнаем, лгал тот гном или говорил правду.

— Ты что, слепец? — возмутился Боиндил. — Мы там, где Мертвые Земли…

Тунгдил сорвал травинку.

— Гляди, она зеленая, а не серая! Нет тут больше Мертвых Земель! — Еще одна стрела просвистела над их головами. — А теперь помалкивайте. И вперед к пруду.

Он осторожно стал продвигаться, стараясь не потревожить траву и не выдать свое местонахождение.

«Что им здесь нужно? — лихорадочно раздумывал Златорукий. — Что такого есть в Лезинтеиле, что могло бы заинтересовать альвов?»

Это не могла быть группа разведчиков, ведь бои велись в Аландуре и Дзон-Бальзуре, на севере. Но, может быть, в уничтоженном эльфийском королевстве была скрыта какая-то тайна, которую альвы хотели использовать в сражениях с эльфами?

Трава шуршала все громче, словно там скрылась целая группа альвов. На пути к пруду Тунгдил еще пять раз слышал предсмертные крики своих соплеменников.

Ярость кипела в его душе, хотелось вскочить и ринуться на альвов с обнаженным Огненным Клинком, но Тунгдил понимал, что ему не победить.

Хорошему стрелку не составило бы труда нашпиговать стрелами бегущего навстречу гнома. Луки альвов выпускали стрелы с такой силой, что они пробивали кольчуги гномов и даже тонкие пластины доспехов. От таких стрел можно было только прятаться, больше ничего не помогало. Тунгдил молил Враккаса о том, чтобы другие гномы это тоже поняли.

Видимо, в этот момент бог Самузин вспомнил о своей обязанности хранить в мире гармонию и равновесие. Ветер переменился и теперь дул уже в сторону альвов.

Тунгдил догадался, что можно поджечь траву и так выкурить противников из укрытия.

— Поджигай! — завопил он.

Пламя быстро охватило сухостой, к небу потянулись струйки дыма, а ветер раздувал огонь, неся его прямо на альвов.

Под защитой огня Тунгдил пополз вперед и наконец добрался до пруда. Слева и справа от себя он заметил двух гномов. Остальных видно не было.

Златорукий уже собирался скомандовать своим воинам бежать по ступеням в воду, когда в десяти шагах справа от него мелькнула какая-то тень.

Это был огромный бык. На его спине виднелось седло, голову и даже рога покрывал шлем из тиония. Шерсть дымилась, и от чудовища разило жженым волосом — оно бежало через огонь.

Было вполне понятно, что ему нужно от гномов. Повернувшись к Тунгдилу, бык нагнул голову, ударил копытом по мягкой земле и угрожающе фыркнул, размахивая хвостом.

— К ступеням! — Златорукий снял со спины Огненный Клинок, впрочем, прекрасно понимая, что топором эту гору мышц весом в полтонны не остановить. — Пруд — это наша единственная надежда на спасение.

Гномы понеслись вперед.

Налитые кровью глаза быка неотступно следили за ними. Чудовище разинуло пасть, громко зарычав, и Тунгдил увидел его острые огромные зубы — зубы хищника. Бык ринулся вперед, из-под его копыт полетели комья земли. Гномы не успели бы добежать до воды — монстр двигался намного быстрее них. Но в этот момент из зарослей выскочил Боиндил.

— А ну-ка, иди сюда, коровка моя! — Ухватив зверюгу за хвост, Бешеный крепко уперся ногами в землю.

Чудовище потащило его за собой, так что от башмаков гнома на земле протянулись глубокие рытвины. Наконец бык остановился и попытался развернуться, чтобы напасть на наглого гнома.

— Я тебе покажу, как наших жрать! — вопил Боиндил, размахивая топором. Лезвие оставило глубокую рану в задней ноге чудовища. — Беги, книгочей! Я вас прикрою!

Тунгдил старался разглядеть в клубах дыма укрывшихся в траве альвийских лучников. Никого не обнаружив, он решился побежать с двумя оставшимися гномами по ступенькам. На этом участке негде было укрыться от смертоносных стрел врагов. Краем глаза Златорукий наблюдал за поединком Боиндила. Чудовищу никак не удавалось вырваться — гном упорно сжимал его хвост, реагируя на каждое движение животного.

— Я немало коров в своей жизни сожрал! — шипел сквозь зубы Бешеный. — Кем бы ты ни была, тварь, скоро ты прекратишь свое жалкое существование. — Он, не останавливаясь, охаживал топором задние ноги быка. — А теперь с ребрышек чуток мясца снимем…

— Осторожно! Они… — Вскрикнув, гном, бежавший рядом с Тунгдилом, захрипел и упал, пронзенный двумя стрелами.

Умер бедняга мгновенно.

— Берегись! — крикнул Тунгдил второму гному, пряча топор за пояс.

Он решил взвалить мертвое тело на плечи, чтобы защититься от стрел.

Сейчас Златорукий почти ничего не видел, но услышал, как пал от альвийской стрелы второй его спутник: прозвучал свист, звон наконечника о кольчугу и влажный, неприятный звук, с которым стрела вошла в тело. А затем Тунгдил услышал всплеск — пронзенный гном упал в пруд.

Не решаясь поднять голову, Златорукий просто побежал дальше и наконец добрался до края ступеней.

— Боиндил, ты должен укрыться в воде! — во все горло крикнул он. — Прыгай прямо с берега, не заходя на ступени!

Бешеный, стоя рядом с быком, занес топор двумя руками, целясь в шею.

— Подожди, эта коровка…

Мышцы чудовища напряглись, голова дернулась, и гном получил мощный удар в живот.

Боиндила сбило с ног, и он, пролетев пару метров по воздуху, шлепнулся в воду. Мгновением позже туда же плюхнулся его топор. На поверхность гном уже не поднялся, только поверхность пруда пошла белыми пузырями.

Тунгдил воспринял неожиданное падение друга в пруд как чудо, сотворенное Враккасом. Он уже собирался нырять, когда на ступенях послышались чьи-то шаги. Немного опустив тело, Златорукий обернулся, пытаясь разобрать, насколько далеко продвинулись враги. В этот момент в плечо ему ударила стрела. Рука ослабела, и щит опустился, открывая тело.

Альв выпустил еще одну стрелу, на этот раз поразившую Тунгдила в грудь. Рухнув на спину, гном со стоном спихнул с себя тело погибшего гнома. Центр пруда или нет, главное сейчас — укрыться в воде: это единственный шанс на спасение от безжалостных противников.

Альвы приближались.

Златорукий увидел альвийку в маске — черный шелк закрывал нижнюю часть лица, поэтому узнать врага было невозможно. Что-то крикнув, она замахнулась каким-то оружием, напоминавшим серп, — такое же было у Нарморы.

— Сохрани мне жизнь, о Враккас! — взмолился Тунгдил и, обломав древко стрелы, перевалился за край ступеней. — Хоть бы Брамдаль не солгал.

Он почувствовал, что падает.

Черная поверхность пруда приближалась, и до погружения оставалось совсем немного, когда Златорукого схватили за пояс.

Потаенная Страна, юго-восточная часть королевства Ургон, столица Тригорье, весна 6234 солнечного цикла
— Я пришел сюда, чтобы от имени моего дяди, Лоримбаса Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени Третьего, Лоримбура, короля Третьих, выразить тебе соболезнования по поводу гибели твоего племянника. Королевство лишилось молодого и решительного правителя. — Ромо Стальное Сердце поклонился.

Гном прибыл в скромный дворец в столице, который в лучшем случае можно было назвать небольшим замком. Дворец находился на самой высокой из трех гор, на которых, собственно, и раскинулся город Тригорье, столица королевства Ургон.

Дерево в этой гористой стране было очень дорогим, и потому все здесь было построено из камня. Город выглядел так, будто кто-то сложил его из разноцветных кубиков. Ни одно строение не стояло под соломенной или тесовой крышей. Кровли делали из каменных балок и сушили на них белье, фрукты или мясо.

Столь пестрым город казался из-за того, что дома возводили из разных видов камня, а стены потом украшали геометрическим орнаментом. Гному нравилось, что стены в Тригорье столь надежны, а город со всех сторон окружен горами, — это напоминало ему родной дом.

— Я никогда не хотел быть королем. — Низенький толстый человек лет сорока пяти, восседавший на троне, указал на портрет юноши с длинными светлыми волосами. — Вот он, король Ургона. Лотаир… — Его голос сорвался, и вельможа закрыл руками исказившееся маской отчаяния лицо. Из-под его пальцев потекли слезы.

Ромо изо всех сил старался не выказывать презрения, вызванного столь неподобающим поведением короля. Отвернувшись, он обвел взглядом тронный зал, ожидая, что Беллетаин возьмет себя в руки.

Наконец король смахнул слезинки, закатившиеся ему в бороду.

— Прости меня. Так больно… Мой любимый брат умер семь солнечных циклов назад, когда мы вышли на бой с троллем. Мне же этот тролль раскроил череп. — Он постучал по своему шлему. — С тех пор мое лицо изуродовано и я вынужден постоянно носить шлем, иначе моя голова развалится, как перезрелый плод. А теперь, словно этого недостаточно, боги отняли жизнь у моего племянника. Я любил его, как родного сына.

Этих слов Ромо и дожидался. Он уже давно понял, что не встретит здесь такого отпора, как у принца Маллена. Если правильно подобрать мелодию, скоро Беллетаин будет плясать под его дудку.

— Простите, мой король, но не боги повинны в этом. Гномы привели его к гибели.

Беллетаин устало поднял глаза, внимательнее присматриваясь к гостю.

— Гномы? Такие, как ты? Ну так подойди сюда, чтобы я мог убить тебя. — Его ладонь легла на рукоять меча.

— Нет, не такие, как я. Я говорю о племени Четвертых, осевших на северо-востоке твоей страны. Они пользуются сокровищами Коричневых гор, принадлежащих тебе. — Ромо подошел к королю поближе, глядя в его пустые безумные глаза. Да, с этим жалким человечком сладить будет просто. — Гномы ждали слишком долго и не вмешивались в бой. Если бы они участвовали в сражении под Пористой, Лотаир был бы жив. Но нет, они вступили в сражение только у горы Черное Ярмо.

— А ты и твое племя? Вы же ненавидите гномов и…

— Именно поэтому мне нетрудно раскрыть этот заговор и рассказать тебе правду об остальных гномах, — быстро подхватил Ромо, не позволяя королю увести себя с намеченного пути. — Они никогда не признают, что обладали волшебным топором с самого начала. На самом деле они выжидали, чтобы появиться в решающий момент и выставить себя спасителями Потаенной Страны. Люди должны были попасть в беду. Твой племянник стал жертвой интриги.

Беллетаин сморгнул.

— Я не верю твоим словам, — вдруг рассмеялся он. — Зачем им…

— Признание и власть, — вновь перебил его Ромо. — Им нужно признание людей, потому что, по их мнению, люди не ценят их службу у Врат Потаенной Страны. Теперь же гномы вдруг стали героями и спасителями народов и легко смогут завоевать всеобщее расположение. Еще совсем немного — и создания, повинные в смерти тысяч людей, будут сидеть в каждом тронном зале в роли советников королей и станут тайными правителями Потаенной Страны. Даже эльфы — и те им поверили. — Он повернулся к портрету Лотаира. — Мы, гномы племени Лоримбура, не забыли о долге. Мы скромные стражи Врат, а не узурпаторы.

Его речь пришлась королю по вкусу.

— Я должен подумать над этим, — с болью в голосе сказал Беллетаин. — Твои слова столь ужасны, что у меня от них болит голова. — Он схватился за лоб, и гном увидел, как от прикосновения пластины, вшитые под кожу, зашевелились. — Иди, гном. Я пошлю за тобой, когда… — Вдруг он закричал, и его руки вцепились в подлокотники трона.

На крик в зал вбежало трое целителей. Один придержал голову Беллетаина, второй снял шлем, под которым показались повязки. Третий проколол иголкой кожу, и наружу, в подставленную бронзовую миску, тут же хлынула розовая жидкость.

— Отправляйтесь к себе, — попросил целитель, сжимавший голову короля. — Пройдет какое-то время, прежде чем он сможет поговорить с вами.

Что-то буркнув в ответ, гном повернулся и вышел. Ромо был уверен, что вскоре сможет сделать короля Ургона своим союзником в войне с другими гномами. Так будет воплощен в жизнь второй пункт плана, разработанного его дядей.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, весна 6234 солнечного цикла
Нармора со всех ног бежала по коридорам дворца, забыв о том, что следует беречь силы, чтобы не навредить ребенку, — сейчас ее интересовала только судьба возлюбленного.

Запыхавшись, она схватилась за бок. Из-за беременности полуальвийка очень быстро уставала. Женщина чувствовала, что ребенок толкается, выражая недовольство беготней.

Перед комнатой, в которой Андокай занималась ранеными, стоял Джерун.

— Пропусти меня, — потребовала Нармора, пытаясь обойти охранника, но сделать это было практически невозможно. Гора стали не сдвинулась с места и не позволила женщине пройти. — Андокай, скажи своему телохранителю, чтобы он пропустил меня, иначе, клянусь, я и сама пройду!

Из-за двери что-то тихо сказали, и Джерун мягко отступил. Доспех при этом странно скрипнул, словно на железо сильно надавили.

Распахнув створы, Нармора ворвалась внутрь. Волшебница склонилась над кроватью, на которой с закрытыми глазами лежал Фургас. Его лицо покрывал пот, а простыни на кровати казались влажными.

— Любимый мой… — в ужасе прошептала Нармора, подходя поближе. — Как побелели его губы, — тихо сказала она. И тут увидела повязку на животе, пропитанную кровью. — Он…

— Нет, — отрезала Андокай. — Говори тише, иначе ты ему навредишь. Нападавший смочил меч в какой-то неизвестной мне ядовитой жидкости. Если бы стражники не принесли мне его сразу, он был бы уже мертв, Нармора. Но Самузин сохранил ему жизнь.

Полуальвийка, разрыдавшись, упала на колени.

— Благодарю вас, почтенная Андокай. Я у вас в долгу.

Волшебница жестом приказала ей встать.

— Ты заговоришь иначе, когда я расскажу тебе все до конца, — печально сказала она. — Моего волшебства хватило на то, чтобы сохранить ему жизнь. — Андокай заглянула девушке в глаза. — Но на большее я не способна. Этот яд обладает волшебными свойствами… Видимо, нападавшие были не простыми грабителями. Это были ученики Нод’онна. Меч, которым его отравили, был украшен символами власти темного мага.

Встав, Нармора сжала холодные пальцы Фургаса, пытаясь их согреть.

— Но зачем им это? — Она нежно провела кончиками пальцев по щеке любимого. — Зачем им нападать на моего мужа? Он не имеет никакого отношения к магии.

— Да, он не маг, но он работает на меня, а в глазах учеников Нод’онна я захватчица, оккупировавшая королевство, которое должно принадлежать им. — Андокай опустила руку на плечо девушки. — Пока они существуют и мы не можем остановить служителей Зла, Пориста в опасности, а значит, и вся Потаенная Страна. Я не знаю, сколько их. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверять. Кто-то, кто меня никогда не предаст. Если все будет совсем плохо и они победят меня, мне нужно, чтобы кто-то продолжил мое дело. Иначе будущих волшебников обучат преемники Нод’онна, а это недопустимо. Ты со мной согласна?

Нармора закрыла глаза.

— А мы сможем вдвоем исцелить его? — хрипло спросила она.

— Обещаю. Если мы объединим усилия, у нас все получится. — Волшебница с облегчением вздохнула, догадавшись, что Нармора уже готова согласиться. — Но это будет возможно, только если мы в течение половины солнечного цикла проведем ритуал исцеления, позволяющий вывести из тела волшебный яд. Ты должна учиться днем и ночью, Нармора. — Андокай осторожно дотронулась до круглого животика подруги. — Как думаешь, ты справишься?

— Да, — уверенно ответила полуальвийка. — Я хочу, чтобы наш ребенок узнал своего отца, и уж точно не желаю, чтобы он видел, как плачет его мать, рассказывая о своей утраченной любви. — Отпустив руку Фургаса, она сжала кулаки. Белки ее глаз почернели, и глаза превратились в две черные дыры. По лицу потянулись тонкие линии-паутинки, словно кожа покрылась глубокими трещинами. — Я спою своему ребенку, как умрут те, кто повинен в этом. И смерть их будет нелегка.

Родарио, лежа в кровати у противоположной стены комнаты, молча наблюдал за происходящим. Голова по-прежнему болела — удар дубинкой был не лучшим событием в его жизни, и от такого опыта актер предпочел бы отказаться. Родарио не обижался на Нармору за то, что она не поинтересовалась его самочувствием. Наверное, он вел бы себя точно так же, если бы его возлюбленная лежала перед ним без сознания.

Волшебница не исцелила его заклинанием — это Родарио понимал прекрасно, даже несмотря на свое состояние. Он смутно помнил, как его принесли сюда стражники, как кто-то промыл и перевязал его рану. Но кто это был? Он помнил лишь руки, лицо же позабылось.

Словно почувствовав на себе его взгляд, Андокай повернулась.

— Тебе уже лучше, Родарио?

Актер тут же притворно улыбнулся, чтобы волшебница не подумала, будто он слабак.

— Хорошо. Значит, ты можешь вернуться домой.

Родарио помрачнел.

— Я и так понял, что вы не хотите, чтобы я был рядом.

Осторожно выпрямившись, он переждал, пока пройдет приступ головокружения, а потом поднялся и подошел к Нарморе.

Полуальвийка, видимо, уже успокоилась: исчезли чернота глаз и трещины на коже — наследие ее матери, проявлявшееся в те моменты, когда она теряла над собой контроль. Теперь Нармора выглядела как обычная, хоть и очень красивая беременная женщина.

— Прости, что я раньше не поздоровалась с тобой. Конечно, я и за тебя испугалась тоже, но…

— Ни слова больше. — Родарио поднял руку. — Я все понимаю.

Волшебница сцепила руки за спиной.

— Ты сможешь продолжить работу Фургаса?

— Я? — Актер несколько опешил. — Вы хотите, чтобы этот город строил мим? — Впрочем, он мгновенно передумал. — Я… с удовольствием попробую.

— Нечего тут пробовать. Работать надо, — перебила Андокай. — Если ты думаешь, что не справишься с поставленной задачей, лучше скажи об этом сразу, и я найду другого начальника строительства.

Зная, что волшебница готова заплатить за эту работу огромные деньги, Родарио осмелел.

— Почтенная Андокай, я глубоко польщен тем, что могу выполнять работу своего друга, по крайней мере до тех пор, пока он не придет в себя. — Актер картинно шаркнул ножкой. — Я с удовольствием отложу реконструкцию собственного театра и премьеру написанной мною пьесы…

— Хорошо, — остановила поток его излияний волшебница. — Иди домой, отдохни и завтра утром отправляйся на стройку. Промедлений в работе быть не должно. — Она повернулась к Нарморе. — Я прикажу, чтобы твои вещи перенесли во дворец. Ты можешь выбрать любую комнату, здесь достаточно помещений.

— Я останусь рядом с Фургасом. Эта комната достаточно большая и…

— Нет, — покачала головой Андокай. — Ему нужен полный покой, а мы и без того слишком долго разговариваем, тревожа его нашими голосами. Фургас может услышать нас и разволноваться, тогда его сердце забьется сильнее, разнося яд по всему телу. А это, вероятно, приведет к смерти. — Она подтолкнула Нармору к двери. — Раз в день ты сможешь побыть рядом с ним в течение часа. Ты можешь держать его за руку, но разговаривать с ним нельзя. Ты будешь рядом. Но молча. — Волшебница открыла дверь, и Джерун, загораживавший проход, отошел в сторону. — Я сделаю еще кое-что и после присоединюсь к тебе, — пообещала она.

Нармора провела Родарио к воротам.

— Как думаешь, ты сможешь выяснить, есть ли еще ученики Нод’онна в Пористе? — спросила она по дороге. — Может быть, ты переоденешься и разузнаешь? Твое мастерство актерской игры не знает себе равных.

Родарио ухмыльнулся.

— Ну конечно. Поброжу ночью по переулкам. — Он пожалел об этих словах в тот самый момент, когда они слетели с его губ. Но, вспомнив о Фургасе, лежащем без сознания, актер преисполнился мужества, которое так хорошо изображал на сцене. — Ладно. Я замаскируюсь так, что никто не посмеет ко мне притронуться, — решил он. — Вскоре волшебница узнает, где скрываются эти отродья, и уничтожит их!

— Нет. Ты должен рассказать об этом мне, а не ей.

По ее лицу Родарио все понял.

— Ты хочешь отомстить за мужа? Думаешь, это подходящая задача для беременной полуальвийки?

— Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы вступить в бой даже с Джеруном. — Открыв калитку, Нармора взяла Родарио за руку. — Обещаешь помочь?

Кивнув, он обнял девушку и оглянулся. Вокруг никого не было.

— Обещаю.

Махнув на прощание рукой, Родарио ушел.

Только сейчас, оставшись один, он решился разжать правую руку. Там осталось немного той странной жидкости, которой был смазан меч напавшего на Фургаса типа. Родарио испачкался, когда грабитель с мечом спросил у него, он ли Фургас.

Актер поднес руку к глазам. Ярко-желтая жидкость светилась в темноте, и почему-то она показалась Родарио знакомой. Да и никаких символов на мече нападавшего он не заметил. Почему же волшебница об этом сказала? Единственное, что из его воспоминаний совпадало с тем, что рассказала Андокай, так это то, что оба грабителя искали Фургаса.

«Может быть, тут кроется какая-то тайна?»

Родарио решил, что распутает загадочное дело, хотя втайне и надеялся, что не узнает ничего, что могло бы осложнить его жизнь в Пористе.

6

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, территории бывшего королевства эльфов Лезинтеиль, весна 6234 солнечного цикла
Пояс, на котором повис Тунгдил, затрещал. От неожиданного рывка, помешавшего ему нырнуть в спасительную воду, у гнома перехватило дыхание, но горячая боль в груди и плече, куда вонзились альвийские стрелы, не позволяла гному потерять сознание.

Наверху послышалось тяжелое дыхание — альвийке трудно было управиться с его весом. Ей не хватало сил, чтобы вытащить его на ступени. Нападавшая позвала на помощь, и Златорукий догадался, что вскоре к ней кто-то присоединится и вдвоем они его точно вытянут.

А самое ужасное — он ничего не мог с этим поделать.

Кровь вытекала из его ран и капала в черные воды пруда, а гном размахивал руками и ногами, пытаясь заставить альвийку выпустить его. Наткнувшись башмаком на колонну, поддерживавшую ступени, Тунгдил оттолкнулся и начал раскачиваться взад-вперед.

Проклятая вражина застонала от напряжения и ругнулась (по крайней мере Златорукий предположил, что это было ругательство). Его старания возымели действие — теперь он опустился немного ниже.

— Тебе меня не заполучить! — крикнул он. — Скорее мы оба утонем в этом пруду!

Внезапно Златорукий услышал наверху чьи-то голоса и пыхтение — видимо, кто-то пришел на помощь альвийке. Его потащили на ступени.

Но Тунгдил не сдавался.

Он уперся ногами в колонну и дернулся изо всех оставшихся сил. Противники не выпустили ремень. Зато не выдержала кожа. Застежки ремня не были созданы для того, чтобы удерживать такой вес. Первая дырка ремня разорвалась, и металлическая часть застежки взрезала кожаную полосу.

Сперва Златорукий обрадовался, но тут же вспомнил о волшебном топоре. «Огненный Клинок! — Он попытался ухватиться руками за пояс. — Он не должен попасть в руки аль…»

Руки гнома соскользнули, и он провалился в ледяную воду пруда. Кольчуга неумолимо тянула на дно. Тунгдил задержал дыхание — в точности как в те моменты, когда он купался в ванной.

Пруд оказался довольно глубок — гном все падал и падал на дно и уже не знал, плавает ли он в черных водах или уже потерял сознание.

Златорукий чувствовал, что слабеет. Ему хотелось открыть рот и вдохнуть воду, но сознание подсказывало, что так он захлебнется.

А затем Тунгдил увидел свет.

Свет был повсюду, он дарил тепло и безопасность. Послышался рев кузнечных мехов. «Вечная Кузница! Я попаду в Вечную Кузницу Враккаса!»

За такую наглость Тунгдилу тут же влепили пощечину.

Не успел гном испугаться, как его ударили еще раз — да с такой силой, что голова сама собой развернулась влево.

Златорукий сквозь пелену воды смутно различал лицо Бога — и действительно, Враккас оказался гномом. Красноватый свет становился все сильнее.

— Приходи в себя, книгочей, — пророкотал Враккас. — Клянусь, буду тебя молотить до тех пор, пока ты не выругаешься хорошенько.

Тунгдил заметил движение слева и успел парировать очередной удар.

— Вот же ж упертыш проклятый. — Гном закашлялся, пытаясь приподняться.

Кто-то ему помог. Отфыркавшись, Тунгдил сплюнул остатки воды. Наконец его легкие очистились и он смог оглянуться. От сильного кашля у него разболелась голова, глаза слезились.

Перед ним сидел мокрый до нитки, но очень довольный Боиндил. Они находились на берегу подземного озера.

То, что показалось Златорукому ревом кузнечных мехов, на деле было звуками водопада, вытекавшего из грота в потолке на высоте десяти метров. А красноватый свет исходил не от горна, а от светильников, развешанных по стенам.

Сама пещера, в которой они очутились, была длиной в милю, и большую ее часть занимало озеро.

— Вот это покатали, да? — Боиндил махнул рукой в сторону водопада. — Во-он оттуда мы вывалились, а течение принесло нас к берегу. — Он вдруг помрачнел. — Так это что, только мы с тобой живы-то остались?

Тунгдил печально кивнул.

— Проклятые альвы! — Бешеный в ярости застучал кулаком по стене. — Да ниспошлет мне Враккас еще одну встречу с ними, чтобы я покарал этих подлых убийц! — Он поднял голову. — Мы нашли тех, кого искали. Они уже побежали за помощью. — Боиндил осмотрел раны друга. — Плохо дело. Надеюсь, что стрелы не были отравлены.

— Да, я тоже. — Златорукий старался, чтобы в его голосе звучала уверенность.

Голова закружилась, но Тунгдил предпочел списать это на кровопотерю и усталость. «Хоть бы не яд, пожалуйста, пусть это будет не яд». Он ощупал грудь, пытаясь найти свою перевязь.

— Твой пояс, видимо, порвался по дороге. Дыра довольно маленькая, я чуть не застрял. — Боиндил поднялся и подошел к берегу. — Придется нам нырять за Огненным Клинком.

— Топор пропал, — с трудом выдохнул Златорукий, переваливаясь на спину. Голова кружилась все сильнее.

— Что значит «пропал»? — Боиндил отказывался в это поверить. — Альвы? Только не говори мне, что наш Огненный Клинок попал в лапы ушастым Дзон-Бальзура! — Он был в ужасе. Подойдя к Тунгдилу, гном присел на корточки. — Скажи мне, что ты потерял его в пруду. Все лучше, чем если он достался врагам…

Златорукий рассказал о происшедшем.

— Это очень плохо, — пробормотал Боиндил. — И все же он мог сорваться с пояса и упасть в пруд.

— Но как мы его…

— Мы принесли носилки, — сказал кто-то за его спиной. — Отнесем его в ближайшее помещение, а потом Геммиль решит, что с вами делать.

К ним подошло несколько очень бледных гномов.Подняв Тунгдила, они уложили его на носилки.

Присмотревшись к ним повнимательнее, Тунгдил не смог найти никаких отличий от всех своих соплеменников, которых он видел раньше, разве что кожа у местных была намного светлее и почему-то среди них не было кареглазых. А один из подошедших и вовсе показался ему очень странным — кожа и волосы у гнома были белыми как снег, а глаза — красными. Непривычного вида гном дружелюбно улыбнулся Златорукому. Боиндил, сам того не замечая, опустил ладонь на рукоять топора — этот странный тип не вызывал у него доверия.

— Я им всем мозги повышибаю, пусть только попробуют что-то натворить, — шепнул он Тунгдилу. — Вон тот типчик и вовсе на привидение похож. Ты же у нас книгочей. И как такой мог родиться у детей Кузнеца?

Златорукий вспомнил книги о животных и растениях Потаенной Страны, которые он читал у Лот-Ионана.

— Знаешь, я как-то читал книгу о рыбах и лягушках, которые живут в подземных пещерах, где нет света, — ответил он. — У них якобы нет глаз, а кожа белая.

— Хм, — отжав бороду, Боиндил занялся косой. Вода текла с Равнорукого ручьями, оставляя темные разводы на полу пещеры. — Но ведь кланы моего племени тоже живут в горах…

— И все же они временами выходят на поверхность: пасут скот, продают товары, ну или занимаются еще чем-то, что заставляет их показывать кожу солнцу, — предположил Тунгдил.

На самом деле не таким уж он был и книгочеем, но мог понять, что подобный вид кожи связан с полным отсутствием солнечного света.

Тем временем его вынесли из пещеры с водопадом и понесли по коридорам, которые выглядели так, словно их пробила в скале вода. Наконец они добрались до невысокой стальной двери, за которой начинались жилые помещения. Златорукого опустили на какой-то стол.

— Выглядит лучше, чем я думала. — Этот голос звучал прекраснее, чем звон молота о наковальню. — Разрежьте одежду, я хочу осмотреть рану поближе.

Два гнома зажали какими-то странными щипцами края кольчуги, третий резкими размеренными движениями звено за звеном взрезал ее, словно кольчуга была сделана из дерева, а не из прочной стали. Наконец металлическая рубаха развалилась, и гномы острыми ножами разрезали кожаный подкольчужник вокруг древков стрел.

— Посмотрим, что с тобой сделали альвы, — произнес тот же голос.

Тунгдил увидел белую как снег гномку, и ее вид изгнал из его души все мысли о Балиндис. Его сердце разбилось на сотни мелких осколков, словно от удара молотом. Златорукий не сомневался в том, что еще никогда в жизни не видел такую красавицу.

— Меня зовут Мюрмианда, — представилась девушка. Глаза у нее были алыми, белоснежные волосы удерживала золотая диадема. Гномка была одета в темно-коричневое платье, а поверх него кожаный передник. — Я врач, хирург. Другие гномы заверили бы тебя в том, что ты оказался в надежных руках, но пока что тебе придется поверить мне на слово.

Она наклонилась к Тунгдилу и принялась ощупывать кожу вокруг ран. Златорукий заметил, что для гномки у нее необычайно тонкие пальцы, а еще этот запах… чистый и свежий, ни тебе нотки пота или дыма, только нежное благоухание трав.

— Кожа не твердеет и не меняет цвет. Сам Враккас благословил тебя, — выпрямившись, Мюрмианда махнула рукой, и ее помощники сняли с Тунгдила кольчугу и окончательно разрезали подкольчужник. — Альвы пользуются стрелами с изогнутыми наконечниками, а это значит, что я не могу вытащить их просто так — наконечники останутся у тебя в теле. Мне придется выдергивать их со стороны спины.

Едва договорив, она схватилась за древко и надавила.

Златорукий так сильно сжал зубы, что у него зашумело в ушах. Казалось, грудь и плечо ему пронзают раскаленные стальные прутья. Второй рукой Мюрмианда ухватилась за вышедший из тела наконечник и резким движением выдернула.

— Ты молодец. — Она бросила остатки стрел в небольшую миску с водой и вытерла руки, а затем, опустив на рану толстую влажную подушечку из целебного мха, сделала перевязку. — Синий мох остановит кровотечение. Через пару часов мы сменим повязку, и к завтрашнему утру боль отступит. — Растворив в стакане какой-то порошок, врач протянула лекарство Тунгдилу. — Выпей. Это придаст тебе сил и очистит рану.

— Во имя Враккаса! Я еще никогда не видел, чтобы кто-то справлялся с подобной работой так быстро, — с уважением протянул Боиндил. Ему даже почти хотелось и самому оказаться раненым, чтобы испытать мастерство хирурга.

— Спасибо. — Мюрмианда кивнула. — Я уже давно занимаюсь целительством.

Тунгдил не мог отвести от нее глаз. Эта девушка была полной противоположностью Балиндис: она говорила на чистом гномьем с примесью наречия высшего сословия — видимо, у нее было превосходное образование. Ее тело было нежным и хрупким — Балиндис была шире Мюрмианды в два раза, так как работа у наковальни требовала намного больше силы, чем ремесло лекаря.

Он быстро осушил стакан.

— Меня зовут Тунгдил Златорукий, — представился гном, пытаясь отогнать наваждение. — А это Боиндил Равнорукий из клана Топорометателей, из племени Второго, Бероина.

Отерев руки о полотенце, девушка слегка поклонилась.

— Я рада лично познакомиться с героем битвы при Черном Ярме. Вряд ли твое племя изгнало тебя за то, что ты победил Нод’онна, так что, скорее всего, ты попал сюда случайно, не так ли? Вы что, упали в пруд во время битвы с альвами?

— Не пойми меня неправильно, Мюрмианда, но я хотел бы обсудить этот вопрос с вашим королем. — Тунгдилу было неловко и стыдно за такое поведение перед девушкой, которая только что вытащила у него из тела две стрелы, да к тому же столь сильно ему понравилась. Но о причине своего появления здесь пока что следовало молчать.

На мгновение на ее лице промелькнуло разочарование, но затем она вновь улыбнулась — так очаровательно, что сердце Златорукого забилось чаще.

— Что ж, из твоего ответа можно понять, что попали вы сюда не случайно.

Мюрмианда начала собирать хирургические инструменты, и Тунгдил увидел скальпели, крючья, пилы и прочие странные предметы, явно способные причинить страшную боль здоровому гному. Уложив все в платок, девушка перевязала сверток кожаными ремешками и вышла из помещения.

— Ну, выздоравливай, — сказала она ему напоследок.

Через некоторое время в комнату вошел беловолосый гном со светлой кожей и глазами цвета свежевспаханного поля. На нем была кольчуга, на поясе висел боевой топор.

— Да ниспошлет вам Враккас долгую жизнь, — поприветствовал он гостей, подходя поближе. — Меня зовут Геммиль Мозолисторукий, на данный момент я являюсь избранным правителем Свободных гномов.

Тунгдил и Боиндил назвали свои имена. Судя по всему, Геммиль о них уже слышал.

— Рад приветствовать вас здесь. Насколько я понимаю, вы пришли к нам по определенной причине?

— Об этом месте нам рассказал Брамдаль Мастер Клинка, — начал свою долгую историю Тунгдил.

Он рассказал о восстановлении гномьего королевства в Серых горах, о встрече с палачом и его совете встретиться с гномами-изгнанниками и о том, что произошло на берегу пруда.

— Я хочу выразить тебе благодарность от имени трех племен гномов за то, что ты поддержал нас в битве в подземных туннелях. — Златорукий поклонился, насколько ему позволяло ранение. — И мою личную благодарность за то, что ты вместе с нами сражался в кузнице «Драконье Дыхание» в королевстве Пятых, когда на нас напали орды Нод’онна.

— Я прочел послание, которое ты оставил для нас в туннеле, — мягко улыбнулся Геммиль. — Возможно, мы изгнанники и живем по своим законам, но мы дети Кузнеца и не позволим какому-то безумному магу покорить Потаенную Страну.

— Я очень рад слышать, что ты и твои подданные…

— Они мне не подданные, Тунгдил, — тут же остановил его Геммиль. — Все у нас свободны, но все же мы поняли, что должен быть гном, который будет принимать решения в трудные времена. Пока что я выполняю эту почетную обязанность, но через три года меня на посту сменит кто-то другой.

— Вы выбираете короля на свое усмотрение? — фыркнул Боиндил. Он просто не мог поверить в это. — Хорошие же у вас тут нравы.

— Действительно. Хорошие. — Геммиля, видимо, совершенно не смутило неподобающее обращение Боиндила.

— Вы вступили в бой, чтобы защитить Потаенную Страну. Могу ли я просить вас поступить так еще раз? — поспешно спросил Тунгдил, опасаясь, что Бешеный сейчас примется спорить.

Златорукий описал события у Каменных Врат, упомянув слухи о странно изменившемся войске орков, приближающемся к новому королевству Пятых.

— Ужноц и южные орки попытаются захватить перешеек. Геммиль, наше новое королевство еще слишком слабо, мы не сможем защититься от нескольких тысяч орков, которых к тому же непросто убить. А если тот орк, которому удалось сбежать в Потусторонние Земли, приведет с собой орду чудовищ и они будут наступать на Врата с севера, королевство падет еще до того, как мы его отстроим. Нам нужны сильные руки твоих гномов. Больше нам не к кому обратиться за помощью.

Лицо правителя омрачилось, и белые брови сошлись на переносице, словно это была единая линия, нарисованная солью.

— То, о чем ты говоришь, звучит достаточно тревожно. Да и утрата Огненного Клинка не облегчит вам бой. Если топор сейчас на дне пруда, то он потерян навеки.

— Ну и что? Откуем новый, вот и все. Мы уже знаем, как это делается, — попытался утешить друга Боиндил. — А альвам-то он зачем? Для них это просто топор, с которым они к тому же не умеют обращаться. Вряд ли они захотят уничтожать им себе подобных.

— Нет, конечно. Но без Огненного Клинка нам будет нелегко, — задумчиво ответил Тунгдил. — Это символ нашей победы над чудовищами, произведение искусства. Боюсь, Геммиль прав. Утрата Огненного Клинка ранит гномов сильнее, чем бой с бесчисленным количеством врагов. — Он повернулся к королю. — От имени нашего правителя Глаимбара Остролезвого и всех народов Потаенной Страны прошу тебя: не дай нам сражаться в одиночку да еще и на два фронта. Твои воины придадут нам больше отваги и развеют сомнения, которые могут и сильнейшего из героев превратить в жалкого труса.

Геммиль не раздумывал долго.

— Я разошлю гонцов, чтобы передать соплеменникам твои слова. Как только мы соберем войско, я отправлю его в Серые горы. — Он оправил бороду. — Если орки нападут до того, как подоспеют мои собратья, вам придется продержаться самим. Но мы придем. Возвращайтесь и передайте вашему королю мое решение.

— Как ты полагаешь, сколько у тебя будет воинов?

— Столько, сколько найдется, — ушел от прямого ответа Геммиль. — А пока что с вами отправится Мюр с несколькими целителями и эскорт для защиты в дороге. — Он покосился на повязку Тунгдила. — Еще одной стычки с альвами тебе не пережить. Я не могу взять на себя такую ответственность. — Его рука опустилась на ручку двери.

— Геммиль, я хочу попросить тебя еще кое о чем. Я рассказал тебе о том, что мы заново заселили королевство Пятых. Возможно, среди твоих гномов найдутся те, кто захочет остаться с нами и стать частью нашей общины?

— Вернуться к устаревшим законам гномьих королевств? — Король задумался. — То, что ты думаешь о гномах-изгнанниках, весьма благородно с твоей стороны. Но мы просто примем участие в вашем сражении с орками. Я хотел бы предложить тебе пожить с нами некоторое время, чтобы ты смог оценить различия между Свободными гномами и другими племенами. Тогда ты поймешь, почему мало кто захочет отказываться от такого существования.

— Чушь! — возмутился Боиндил. — Что за чепуху мелет этот король? — Втянув голову в плечи, он двинулся на Геммиля. — Среди нас нет гномов, которые считали бы себя в чем-то несвободными!

— Вот как? И ты можешь делать все, что хочешь?

— Конечно! — упрямо рявкнул Бешеный.

— Значит, ты можешь высказаться против главы своего клана, если видишь, что он заблуждается?

— Наши главы кланов… не заблуждаются. — Боиндил беспомощно покосился на Тунгдила. Вспыльчивость всегда его подводила.

— И тебе кажется разумным поддерживать вражду между кланами, если все уже давно позабыли о причинах этой вражды?

— Должна же быть причина, — буркнул гном.

— Ну, по крайней мере ты можешь заключить Нерушимый Союз с той гномкой, которую любишь?

Скрестив руки на груди, Боиндил промолчал. Он сдался.

— Своими вопросами я вовсе не хотел смутить твоего друга. Я лишь пытаюсь показать вам, в чем проблема с законами в гномьих королевствах. — На лице Геммиля не было ни злобы, ни презрения, и Тунгдил с Боиндилом склонны были поверить ему. — Среди нас есть изгнанники, покинувшие родные края как раз по этим причинам. Они понимали, что им дорого придется заплатить за то, что они не хотят мириться с таким положением вещей. Есть гномы, чьи кланы или семьи много солнечных циклов назад добились власти, и эти гномы не успокоятся, пока не выгонят инакомыслящих со своих земель.

После напряженных размышлений Боиндилу удалось-таки найти, за что уцепиться.

— Но давайте не будем забывать о том, что ты принимаешь любого изгнанника. Среди них могут быть убийцы или те, чьи преступления намного хуже, чем неправильное слово в неподходящей ситуации. Разве это хорошо для общины Свободных гномов?

Король поморщился. Видимо, этот вопрос был ему неприятен.

— Мы никогда не спрашиваем гномов о причине изгнания. Если кто-то хочет рассказать свою историю, он это делает. Для нас главное, чтобы гном жил по нашим законам и способствовал развитию нашего общества. — Он открыл дверь. — Не забывайте, что эти гномы вскоре будут рисковать ради вас собственной жизнью. Если кто-то из них действительно совершил серьезное преступление и этот гном погибнет в бою, то, по моему мнению, он очистит свое имя перед Враккасом и войдет в Вечную Кузницу с высоко поднятой головой, так что ему не придется там таскать уголь для других, более праведных гномов. — Геммиль вышел, хлопнув дверью.

— Разозлило же это его, — с довольным видом ухмыльнулся Боиндил. — Не понравились мои слова хитрецу.

— Зря ты его донимал. Нам нужна его помощь.

В чем-то Тунгдил был согласен с королем Свободных гномов. Традиции не всегда приносили гномам счастье. Златорукий подошел к Боиндилу, закутавшись в покрывало.

— Но, судя по всему, наше задание выполнено, а значит, смерть наших спутников не была напрасной.

Они уселись перед камином, греясь у огня, и стали молиться Враккасу о том, чтобы он принял в свою Вечную Кузницу усопших.

Тунгдил задумался о гномах-изгнанниках.

Ему очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на их город. Интересно, у них какая-то особая архитектура или они строят дома так же, как остальные гномы? Но на эти, как, впрочем, и на другие вопросы он пока не мог получить ответы, по крайней мере до того момента, пока не завершится битва с большой ордой орков. Как бы там ни было, Тунгдил твердо решил, что при первой возможности последует за Геммилем и посетит это загадочное королевство, пусть и ненадолго.

Любопытство Златорукого брало над ним верх в тех ситуациях, в которых, например, такой гном, как Боиндил, немедленно захотел бы оказаться в знакомой обстановке и вернуться в родные горы. Тунгдилу всегда было интересно узнать что-то новое. Например, у Свободных он впервые увидел такие щипцы, которыми Мюрмианда разрезала его кольчугу…

Помолившись, Боиндил поднялся и подошел к нише, в которой стоял их ужин. Жадно затолкав в рот кусок хлеба, он махнул приятелю рукой.

— Иди-ка сюда, тебе нужно что-нибудь съесть, — промямлил он с набитым ртом, роняя на бороду крошки. — С таким ранением возвращаться в Серые горы будет нелегко. Но Мюрмианда тебе поможет.

«Как хорошо, что меня ранили», — невольно подумал Тунгдил, вспоминая девушку. Даже пушок на ее лице был белым, с каким-то серебристым оттенком…

И вдруг ему стало стыдно, ведь совсем недавно он клялся в любви Балиндис. «Но теперь это уже не имеет значения. У нее есть другой, и он будет рядом с ней всю жизнь», — напомнил себе Тунгдил.

— Да. Она позаботится о том, чтобы я мог стоять на ногах. — Златорукий присоединился к Боиндилу и приступил к ужину.

— А готовят они неплохо, — признал Бешеный. Рот у него был забит до отказа. — И все-таки мне не по себе при мысли о том, что придется сражаться бок о бок с гномом, которого его племя выгнало за убийство или покушение. — И Боиндил с аппетитом откусил ароматного сыра, запах которого перебил бы даже зловоние орков. — Неспроста же их выгнали. Верно ведь, книгочей? — перестав жевать, гном уставился на Тунгдила.

Златорукий слабо кивнул и сделал вид, что целиком и полностью увлечен едой и темным пивом. На самом деле слова Геммиля заставили его задуматься.

К сожалению, такая точка зрения казалась вполне логичной — по крайней мере ему, выросшему среди людей, которые любили поспорить и, как истинные ученые, все подвергали сомнению. В штольнях Лот-Ионана не было места для косности мысли, а гномы-традиционалисты в чем-то походили на горы, в которых жили: прочные, застывшие, неизменные.

Боиндил жевал все медленнее, с отсутствующим видом глядя на стену. Видимо, он тоже задумался.

— Интересно, — сказал он наконец, — может быть, Враккас хочет, чтобы мы перенесли огонь перемен из горна изгнанников в Серые горы и сами начали думать иначе. Или это испытание нашей веры…

Тунгдил опешил. Он полагал, что Боиндил всегда будет держаться старых традиций. И тут такой вопрос!

— Не знаю.

Отхлебнув пива, Златорукий неудачно повернулся, и тело тут же напомнило ему о ранениях. Ругнувшись, гном поставил кружку на место.

— Прежде всего следует понимать, что нам повезло. Мы получим подкрепление. А дальше видно будет.

Отерев рот, Бешеный громко рыгнул.

— Как думаешь, какого размера их королевство, книгочей? Десять миль? Пятьдесят миль? И сколько воинов отправит с нами Геммиль? — подлив себе пива, он наполнил и кружку Тунгдила. — По-моему, не больше трех сотен.

— Этого достаточно. Мы будем держать оборону, разрушая осадные сооружения орков и сбрасывая на них камни. — Они чокнулись. — Так или иначе, а после этого боя ни один орк не останется в живых…

— Кроме свинорылых в Тобориборе, — кивнул Боиндил. — Они слишком далеко, поэтому мы не можем просто пойти и быстренько перебить их всех до единого. И все удовольствие достанется принцу Маллену.

— Ты предпочел бы оказаться там, да? Интересно, иссякнет ли когда-либо твое вечное желание подраться? — рассмеялся Тунгдил, качая головой. — Вот станешь беззубым стариком семи сотен солнечных циклов от роду и все равно будешь идти в бой.

— Не доживу я до семи сотен солнечных циклов, книгочей. Мне суждено умереть раньше, и какая-то стрела, или топор, или копье оборвет мою жизнь. — Бешеный произнес эти слова таким тоном, что у Тунгдила волосы встали дыбом. — Не пойми меня неправильно, я вовсе не ищу смерти, с этим покончено. Когда погибла Смеральда, я готов был умереть, но теперь я благодарю Враккаса за каждый отведенный мне день жизни. Но умирать все равно придется, и я хочу славной, героической смерти. Такой, как у Баврагора. — Он осушил свою кружку. — Давай выпьем за Баврагора Молоторукого и всех тех, кто погиб ради создания Огненного Клинка и безопасности Потаенной Страны! — воскликнул Боиндил.

— И пускай следующий бой станет для нас более удачным, — согласился с ним Златорукий.

«Я не откажусь от мысли вернуть Огненный Клинок». У Тунгдила уже появился план. После боя с орками он вернется сюда с баграми и обыщет дно озера. Если топор где-то здесь, он найдется. А если здесь его нет — значит, Огненный Клинок заполучили альвы. Но королевство альвов вот-вот падет. Златорукий не сомневался в том, что вернет Огненный Клинок. В ближайшее время он ничего не мог поделать с этим. «А ведь он так нам нужен». Пиво, которое только что так нравилось гному, вдруг начало горчить.

Потаенная Страна, юго-восточная часть королевства Ургон, столица Тригорье, весна 6234 солнечного цикла
— Ты открыл мне глаза на зловещие планы гномов, и я благодарю Паландиэль за это. — Король Беллетаин сидел на своей кровати, опираясь на целую гору подушек. Вместо привычного кожаного доспеха сейчас на нем было пурпурное льняное платье.

От короля ни на миг не отходили трое целителей — они непрестанно протирали губками рану на его голове. Губки постепенно пропитывались мутной розовой жидкостью.

— Воронье, — махнув на лекарей рукой, Беллетаин презрительно рассмеялся. — Кружат и кружат, словно я падаль, и все надеются, что вскоре я стану их добычей. — Он ударил одного из целителей, и бедняга, пошатнувшись, выронил миски и губки. — Проклятое воронье! — закричал король, и кровь прилила к его лицу. — Кар-кар-кар! — он замахал руками. — Но я не падаль! Я гордый орел Ургона, и вам не одолеть меня!

«Он сошел с ума. — Гном старательно делал вид, будто ничего не замечает. — Хорошо. Теперь, когда он повредился рассудком, мне легче будет управлять им».

Беллетаин опустил руки.

— Я подумал над тем, что мне следует ответить тебе, Ромо Стальное Сердце. Тебе понравится. — Приняв таинственный вид, король подозвал гнома поближе. — Иди сюда, будем говорить шепотом, чтобы эти падальщики нас не услышали. Гном чувствовал гнилостный запах его дыхания.

— Их навязали мне, и теперь они контролируют каждый мой шаг. — Обняв Ромо за плечи, Беллетаин постучал указательным пальцем по кольчуге гнома. — Это будет наш секрет. Секрет ургонского орла и его маленького друга, бородатого сокола. — Он захихикал, словно ребенок. — Мы с твоим королем станем лучшими друзьями. И мы выбросим Четвертых из этих гор, потому что… — Его глаза начали бешено вращаться. — Это мои проклятые горы! Мои! Они не платят мне дань, ты это верно подметил, Ромо. Я могу вышвырнуть их оттуда за неуплату. Мои войска…

— Господин, вы слишком нервничаете, — осторожно заметил один из целителей. — Выпейте отвар, чтобы ваша кровь успокоилась. — Он с тревогой смотрел на отверстие в черепе Беллетаина, из которого продолжала сочиться жидкость.

— Кар-кар-кар! — Король расхохотался, прикрывая ладонью рот.

Целитель попытался мягко заставить Беллетаина откинуться на подушки, чтобы голова и шея оставались в горизонтальном положении, но король, отшатнувшись, ударил его кулаком в живот.

— Прочь, падальщик!

— Господин, умоляю вас, — попытался успокоить его целитель. — Вам нужен покой. Подумайте об этом потом, на свежую голову. Четвертые…

— Ты подслушивал! — возликовал Беллетаин.

Его рука дернулась вперед, и уже через мгновение король сорвал кистень с пояса Ромо и раздробил целителю голову тремя железными моргеншгернами.

— Все, не каркать тебе больше! — Он вернул Ромо оружие. — Лети, маленький сокол, и помоги своему новому другу уничтожить этих падальщиков. — Зыркнув на двух оставшихся целителей, король злобно усмехнулся.

Ромо нерешительно поднял кистень.

— Во имя Паландиэль, не делайте этого! Король не в себе с тех пор, как его сразила булава огра, — взмолился один из лекарей. — Мы отвечаем за его здоровье, и без нас…

Беллетаин зажал уши руками.

— Прошу тебя, сокол мой, уничтожь этих каркающих тварей! — завопил он. — Эти птицы не умеют петь. Мне нужны другие.

Гном двинулся вперед, и целители отпрянули.

— Не бойтесь, я не причинил бы вам зла… — внезапно Ромо взмахнул кистенем и ударил первого целителя моргенштерном в живот, второго же сбил с ног ударом латной перчатки. Лекари повалились на каменный пол. — …если бы мне не приказал ваш король.

Его удары были быстрыми и ловкими, и уже через мгновение крики смолкли. Теперь вокруг кровати Беллетаина лежало три трупа с размозженными головами.

— Мой сокол! — растроганно воскликнул король. — Наконец воронье перестало каркать.

— Я пришлю тебе целителей из наших гор, и они избавят тебя от головных болей, — пообещал Ромо, отирая окровавленный кистень об одежду убитого. — Наши лекари никогда не будут докучать тебе своими разговорами.

— Вот и хорошо, — довольно улыбнувшись, Беллетаин откинулся на подушки. — Прекрасно. Как стало тихо. — Повернувшись к окну, король залюбовался отблесками лучей на изумрудных склонах гор, сулящих богатый урожай. — Я отомщу во имя Лотаира, — запел он на мотив народной ургонской песни. — Четвертые заплатят за его смерть, заплатят золотом и кровью. — Он повернулся к Ромо. — Передай своему дяде, что мы договорились. Пускай посоветует мне, как завоевать Коричневые горы. Мои солдаты опытны и уверены в себе, они легко пройдут по тайным тропинкам в горах, обходя глубокие ущелья. Если ургонский орел прикажет им, они выполнят его желание. А когда они узнают правду о смерти моего любимого племянника, ничто не сможет удержать их.

— Я рад, что ты веришь нам, — поклонился Ромо. — Другие правители ослеплены ложной славой подлых гномьих племен. Ты мудрейший король в Потаенной Стране. — Пятясь, он направился к двери.

— Пришли сюда парочку слуг, чтобы они убрали воронье. Пускай другие падальщики полакомятся их телами. — Король широко развел руки. — Вновь треплет ветер мои крылья. Орел вознесется до небес, и все благодаря маленькому соколу! — Он подмигнул Ромо. — Возвращайся, и мы подробно все обсудим.

— Путешествие не займет у меня много времени. — Выйдя из комнаты, гном закрыл за собой дверь.

Наконец-то он мог позволить себе расхохотаться. В покоях короля Ромо чуть не задохнулся оттого, что ему приходилось сдерживать смех. Как только сюда прибудут целители из племени Лоримбура, ничто уже не сможет разрушить союз Ургона и племени Третьих.

«Дядя будет мной доволен». Посвистывая, Ромо направился в свою комнату, он намеревался сегодня же отправиться домой. Он очень торопился, ведь ему не терпелось узнать, как принц Маллен справляется с возникшими неприятностями.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, весна 6234 солнечного цикла
Андокай читала письмо Ксамтис и все больше утверждалась в своем решении как можно скорее обучить Нармору магии. «Павшая звезда, негасимый огонь в Потусторонних Землях…

О Самузин, бог равновесия, что же за беда движется на нас с востока?»

Но в письме говорилось и о хороших новостях. Первые начали восстанавливать свое королевство, пострадавшее от падения небесного тела и лавин. Ксамтис обещала, что приложит все усилия для скорейшего укрепления Врат, учитывая сложившуюся ситуацию. В ее словах чувствовалась уверенность в своих силах.

«Но хватит ли этого? Достаточно ли войска отважных гномов, чтобы остановить беду?» Оставив письмо на столе, волшебница отправилась искать Нармору. Она послала полуальвийку в библиотеку изучать труды ученых.

Нелегко было направить врожденные способности альвийки в нужное русло, чтобы Нармора могла пользоваться теми же заклинаниями, что и ее учительница. Талант девушки состоял в том, что она использовала односложные чары и в основном полагалась на интуицию. Ее способ плести заклинания отличался от всего, что знала Андокай.

Нарморе были известны некоторые полные заклинания, которым ее обучила мать, но девушка не понимала волшебного письма, поэтому первую половину дня проводила за книгами в библиотеке, а вечер посвящала практике. Перед сном она сидела в комнате, где без сознания лежал ее муж, держала его за руку и проливала слезы ярости. Ее душа сгорала от ненависти к тем, кто сотворил такое с ее возлюбленным.

Андокай вошла в комнату, уставленную книжными шкафами и полками, на которых громоздились толстые монографии, атласы и энциклопедии. Кое-где полки прогибались под грузом накопленных магами знаний.

«Собрав достаточно бумаги, можно прибить даже тролля», — подумала волшебница, проходя мимо рядов полок.

Нармору она отыскала у окна. Сейчас из-за беременности девушка носила не привычный кожаный доспех, а широкое легкое платье. Солнечные лучи падали на страницы раскрытой книги, в воздухе плавали пылинки.

— Пора выйти наружу.

В библиотеке запахи бумаги, кожи, глины и пыли смешивались в странный аромат, вызывавший у Андокай раздражение. Она предпочла бы упражняться в боевых искусствах, а не сидеть в этой душной комнате.

— Как твои успехи?

— Так себе, — неуверенно ответила Нармора, не отрывая глаз от книги. — Некоторые символы… они словно прилипают к моей душе и не позволяют мне учить новые, будто ревнуют. — Девушка встала. — Половины солнечного цикла мне не хватит, почтенная волшебница, — в отчаянии произнесла она.

— Речь идет только о том, чтобы ты выучила основы магии и могла ими пользоваться, — утешила ее Андокай. — Не забывай, что ты обладаешь умениями, которые обычные ученики волшебников получают только после десяти солнечных циклов напряженного труда. — Она заметила, что Нармора так и не прикоснулась к принесенному ей обеду. — Так не пойдет. Ты должна больше есть. Ребенку нужно хорошее питание, иначе будут плохие последствия.

Ее ученица удивленно уставилась на тарелку с мясом, овощами и хлебом.

— Верно. И как я забыла? — подхватив тарелку, она начала есть, не прерывая работу. — У вас обеспокоенный вид. Какие-то плохие новости?

Остановившись у одного из шкафов, Андокай придвинула к нему лестницу и, поднявшись на пару перекладин, вытащила книгу в потрепанном переплете.

— Речь идет о Потусторонних Землях, — объяснила она. — Я получила письмо от Первых. Гномы считают, что там пожар. — Пролистав книгу, волшебница с недовольным видом вернула ее на место и взяла другую. — Судя по всему, наши предшественники в этом дворце собирали только те книги, которые в какой-то мере связаны с магией или с историей нашей родины. — С расстроенным видом Андокай оставила книгу на верхней перекладине лестницы и спустилась. — Но я ничего не могу найти о том, что окружает Потаенную Страну. Вообще ничего, кроме разве что разрозненных сведений о том, что другие королевства направляли в Потусторонние Земли разведчиков, из которых мало кто вернулся.

— Разве нет торговцев, которые могли бы нам что-то об этом рассказать? — Нармора обвела взглядом ряды книг. — И разве нет записей о том, что нашли в Потусторонних Землях эти разведчики?

Они вышли из библиотеки.

— Видимо, придется мне посетить другие библиотеки и архивы Потаенной Страны. — Вид у волшебницы был огорченный. — А это означает, что тебе придется сопровождать меня в дороге. Мне очень жаль, что тебе нужно во все это ввязываться, но я уверена, что в университетских библиотеках королевы Вей мы найдем что-то, что нам поможет. В королевстве Вейурн строго следят за тем, чтобы фиксировать в летописях все происшествия, даже если они не имеют никакого значения для истории, например удар молнии в дерево.

Двор замка заливали солнечные лучи. Спрятавшись в тени аркады, Андокай приготовилась к началу занятия.

Нармора доела свой обед.

— Фургас отправится с нами. — По тону полуальвийки было понятно, что это непременное условие для ее согласия на поездку.

Но волшебница не могла на это пойти.

— Ему нужен покой, а вовсе не поездка по плохим дорогам Потаенной Страны, где карету раскачивает, будто это корабль танцует на волнах.

— Но кто же будет присматривать за ним? Джерун?

— Я думала о его друге Родарио. Он обрадуется возможности поспать в моей постели, хотя я и буду ему это запрещать.

Нармора уставилась на нее как на умалишенную.

— Почтенная волшебница, я уже много солнечных циклов знакома с Родарио. Он талантливый актер и хорошо умеет подбирать слова, а уж в обольщении женщин и подавно не знает себе равных. Но он не сумеет настолько хорошо сыграть целителя, чтобы стать целителем. Тут уж точно лучше подойдет Джерун.

— Джерун не поймет, о чем я его прошу. Он не способен справиться с подобной задачей. Я отправлю его в Потусторонние Земли, чтобы мы смогли выяснить, что там происходит на самом деле. Мы знаем, что там пожар, но нам эти знания никак не помогут. — Андокай предполагала, что ей придется столкнуться с недовольством подопечной. — Не волнуйся за Фургаса. Я усилю чары, и Родарио придется только менять ему постельное белье каждые три дня. — Она махнула рукой в противоположную сторону коридора. — Встань там, попробуем кое-что новое.

Альвийка пошла в конец коридора, но по ней было видно, что она не готова согласиться с наставницей.

— А вы уверены в том, что чары будут действовать? Что произойдет, если магическое воздействие внезапно прекратится?

Андокай, подняв руки, начала плести заклинание, вырисовывая кончиками пальцев серебристые символы.

— Фургас умрет, — прямо ответила она и бросила световой шар в ученицу.

Нармора инстинктивно подняла руки и произнесла короткое заклятье.

Шар еще в полете окрасился болотным, замедлился и вдруг дернулся к аркаде, пробив в крыше большую дыру.

Волшебница опешила.

— Ты его изменила. — Она попыталась объяснить происшедшее. — Ты изменила саму сущность заклинания. Но как тебе это удалось?

Нармора улыбнулась.

— Я не так поняла символы в книге и создала что-то новое?

Потолок прямо над Андокай разрушился, и зеленый шар устремился вниз — теперь заклинание преследовало того, кто его сплел. Волшебницу засыпало обломками камней, и она исчезла в облаке белой пыли.

Кусок мрамора ударил Нармору в плечо, и в этот момент она ощутила сильную боль в животе.

Колени полуальвийки подогнулись, и она со стоном осела на пол, обхватив руками живот. Штаны у нее потемнели от теплой жидкости.

«Нет!»

Нармора коснулась ткани, и кончики ее пальцев испачкались кровью. Ее бросало то в жар, то в холод.

— Нет! Боги, не отнимайте у меня ребенка! — в отчаянии закричала она.

Глаза полуальвийки почернели, по лицу вновь потянулись темные тонкие линии — наследие матери.

Девушка попыталась подняться на ноги, опершись на колонну, но ее руки скользнули по гладкому мрамору и она упала на живот. Нармора почувствовала, как что-то внутри нее разорвалось. Она скорчилась на полу и закричала от боли и отчаяния, а околоплодные воды продолжали течь из ее тела.

* * *
На прокаженного, чье лицо было скрыто усеянной желтыми пятнами повязкой, никто не обращал внимания. Только время от времени отдельные посетители таверны бросали ему монетки, и больной, униженно кланяясь, поднимал милостыню с пола.

— Вот, ешь и проваливай. — Трактирщик поставил перед ним самую щербатую миску и самый потрескавшийся стакан, тщательно следя за тем, чтобы не прикоснуться к руке больного в порванной перчатке.

Посуду придется выбросить, а еще нужно будет потратиться и протереть стол и лавку дорогим уксусом. Если отказать в помощи прокаженному, накличешь на себя гнев Паландиэль, а это выйдет еще дороже, так что выбора у трактирщика не было.

Больной, скуля, поклонился — видимо, язык у него уже сгнил, поэтому несчастный не мог говорить.

За соседним столиком сидели две женщины и мужчина. Они о чем-то тихо беседовали. Их слов никто не слышал, а на прокаженного внимания они не обращали.

— Понятия не имею, кто их нанял, — раздраженно говорила блондинка.

— Я так и думал, — кивнул мужчина. — Фруд и Грансельм ничего не собирались сообщать гильдии о своем задании, ведь хотели оставить все деньги себе. — Он подлил вина в стакан и удовлетворенно ухмыльнулся. — Что ж, они это заслужили, жадные ублюдки.

— У этой железной статуи прямо какой-то нюх на нас, — пожаловалась брюнетка. — Если поблизости нет стражников, он-то обязательно появится. Под этими доспехами скрывается какое-то чудовище, вот что я думаю.

— Или он был создан таким специально. Людей в три метра ростом не бывает. — Блондинка покосилась на прокаженного.

Бедняга прислонился головой к стене и заснул. Девушка с любопытством посмотрела на кошель у него на поясе.

— Ты что, с ума сошла? — прошипел мужчина. — Не здесь же! Если кто-то заметит…

— Верно, — согласилась она. — Не буду. Но если мне повезет, мы с ним еще пересечемся в каком-нибудь переулке. Слишком уж много денег для того, кто вот-вот помрет. — Блондинка рассмеялась. — Кстати, вы слышали о том, что теперь она ищет учеников Нудина?

— Не Нудина, а Нод’онна. Новая повелительница Пористы назначила награды за их головы, это верно, — кивнула брюнетка. — Я знаю, что делать. Найдем кого-нибудь, подкинем ему что-то подозрительное и оболжем, а потом получим у волшебницы денежки.

— Неплохо придумано, — похвалил ее мужчина. — Она долго рассусоливать не будет и казнит его на месте. Только это должен быть человек, который не пользуется особой популярностью в городе.

— Можем тебя выбрать, — подколола его блондинка. — А с чего они вообще взяли, что кто-то из учеников Нод’онна до сих пор околачивается в городе?

— Ходят слухи, что Фруд и Грансельм использовали мечи, на которых были выгравированы магические символы, — объяснил мужчина. — Чушь собачья, вот что это. Их друзьями Нод’онна не назовешь, да и к магии они никакого отношения не имели.

— Хм. Значит, их заказчик потребовал, чтобы они пользовались именно такими мечами? — протянув руку, блондинка взяла стакан мужчины и отхлебнула вина. — Странно, что кто-то хочет вызывать у волшебницы опасения. Чепуха какая-то, да?

Они вздрогнули — прокаженный за соседним столиком проснулся и зашелся в приступе кашля. Компания отодвинулась от него подальше, чтобы на них не попала его слюна.

Хрипя, больной поднялся и пошел к двери. Все в таверне с облегчением вздохнули, когда он вышел. Трактирщик тут же подбежал к его столику и начал оттирать уксусом лавку и столешницу.

— Пойдемте. — Блондинка встала. — По-моему, жить этому прокаженному осталось даже меньше, чем я думала, и деньги ему точно не понадобятся.

Они вышли в переулок и прислушались.

К ноге больного был привязан колокольчик, чтобы предупреждать людей о его появлении. Усмехнувшись, блондинка вытащила кинжал и зажала его под мышкой, чтобы ничего не было видно, а затем пошла на звук. Ее спутники следили, чтобы их никто не заметил.

Впереди показался прокаженный. Оглянувшись, он ругнулся и, хромая, быстро свернул в соседний переулок. Звон колокольчика прекратился.

— Он нас заметил! Вперед!

Воры помчались в переулок, и блондинка, бежавшая впереди, споткнулась о кучу грязной одежды. Она упала на землю, выронив кинжал, а мужчина задел ногой повязку с колокольчиком. Послышался громкий звон.

Отплевываясь, женщина поднялась на ноги.

— Вы только посмотрите на это, — возмущенно выдохнула она. — Никакой это не прокаженный. Пахнет… какой-то мазью. — Проведя пальцами по пятнам на одежде, девушка принюхалась. — Это же краска!

— Это был шпик волшебницы, — прорычал мужчина, оглядываясь. — Он нас подслушивал. Нужно найти его до того, как он на нас донесет.

Они разделились и отправились на поиски наушника, чтобы заставить его замолчать.


Родарио замер в тени входа в дом. Светловолосая, косившаяся на его кошель в таверне, секунду назад пробежала мимо. Через какое-то время она остановилась и прислушалась. В ночной Пористе было очень тихо, и Родарио мог выдать любой звук.

На самом деле он был рад, что провел столько ночей в трактирах и тавернах города и наконец выяснил что-то стоящее. Впрочем, он не рассчитывал на то, что какие-то люди захотят его ограбить. Теперь у Родарио были неприятности, и это очень его огорчало.

Они не остановятся, пока не прикончат его, ведь он видел их лица, а гильдия воров (судя по всему, эти люди были оттуда) такого не прощает.

«Теперь мне осталось только выяснить, кто же был заказчиком нападения», — подумал мим, с облегчением вздохнув, когда преследовательница, так и не заметив его, удалилась. Если то, о чем говорили в трактире, было правдой, больше разузнать ничего не удастся, ведь нападавшие забрали эту тайну с собой в могилу.

Но сейчас Родарио больше беспокоило то, что кто-то распространял слухи, будто в городе находятся ученики Нод’онна и эти ученики охотятся за сторонниками Андокай.

«Бессмыслица какая-то. Хотя, может быть, это дело рук их врагов. Тогда Андокай убила бы этих учеников, выполнив всю грязную работу. — Это заставило Родарио задуматься, кому же выгодна такая ситуация. — Как все запутано. — Он невольно улыбнулся. — Зато какой сюжет для пьесы. Сколько местного колорита!»

Актер уже собирался уходить, когда дверь за его спиной внезапно распахнулась. На улицу упали лучи света, и кто-то схватил Родарио за шиворот и затащил в дом. Затем дверь с грохотом захлопнулась. Мим оказался в ловушке.

— Простите, это недоразумение, добрые жители Пористы!

Родарио заломили руки и развернули, так что он увидел троих людей в масках. Среди них была одна женщина в платье малахитового цвета.

— Это шпик узурпаторши! — прошипел державший его мужчина. — Он подслушивал!

Подойдя к нему поближе, женщина присмотрелась.

— Я его знаю. Это актер, который руководит восстановлением зданий в Пористе с тех пор, как его друга ранили.

По речи незнакомцев и манере одеваться Родарио очень быстро понял, с кем ему пришлось иметь дело. В столь неподходящее время он наткнулся на учеников Нод’онна!

— Нет, это не так, почтенные граждане. — Мим попытался выкрутиться, используя свою знаменитую обворожительную улыбку. — Я просто похож на него.

— Только актер будет говорить с таким напыщенным видом, — рассмеялась женщина. — Это он. — Она кивнула мужчине за спиной Родарио. — Ты был прав. Что ж, отлично! Теперь мы сможем выяснить, что затевает волшебница.

Девушка махнула рукой в сторону стула, и Родарио усадили туда, связав руки.

— Что замыслила твоя хозяйка, ты, жалкий прихвостень?

— Ах, прошу вас, вы все неправильно поняли. Я вовсе не прихвостень, — улыбнулся он. — Я просто хочу основать здесь театр, и, так как вы ранили моего друга Фургаса, я вынужден был взять на себя его обязанности. — Родарио нарочно произнес эту фразу так, будто он не знал, что на Фургаса напали обычные грабители.

И девушка тут же попалась на его удочку.

— Ни на кого мы не нападали. Мы не понимаем, почему стражники и правительница Пористы обвиняют нас в этом! — возмутилась она. — Мы ведь не глупцы и не станем использовать мечи с символами нашего учителя. Кто все это подстроил? Может быть, узурпаторша города Нудина хочет настроить людей против нас? Что она собирается делать теперь?

— Почтенная дама, вы попусту горячитесь. Я спасался бегством от трех весьма подозрительных типов и вынужден был укрыться у входа в ваш дом. Вероятно, ваш друг меня заметил и неверно истолковал мой поступок. — Родарио умоляющепосмотрел на нее снизу вверх. — Прошу вас, отпустите меня. Я никому не скажу о том, что вы остались в этом городе. Честно говоря, мы с Андокай не очень ладим. Это грубая и жестокая женщина, склонная к насилию. — Актер все говорил и говорил, осторожно распутывая за спиной веревки.

Мужчина, поймавший его, подошел к окну и выглянул наружу.

— Я мог бы помочь вам… Что скажете? — расхрабрившись, предложил Родарио.

По глазам девушки он видел, что уже почти очаровал ее, но тут один из мужчин ударил его в подбородок.

— Проклятый болтун! Не морочь нам голову этой чепухой. Отвечай: что задумала волшебница? Пару дней назад мы видели ее ночью на улице, и она…

— Эй, помолчите, — шикнул мужчина, стоявший у окна. — Там кто-то есть.

— Сколько их? — тихо спросила женщина.

— Трое. Они вооружены и что-то тут вынюхивают.

— Это… — сперва Родарио собирался сказать, что это грабители, но потом передумал. Он хотел окончательно сбить с толку своих теперешних противников и потому решил выдать себя за шпиона. К тому же он уже распутал веревку и мог освободиться в любой момент. — Мои люди! Да, это мои люди, и они разнесут ваш крысятник!

Девушка влепила ему оплеуху.

— А я ведь тебе почти поверила, сволочь ты шутовская! — прошипела она. — Убейте его, и выйдем через заднюю дверь.

— Ха! Вы что, думаете, там не дежурят? — несмотря на испуг, Родарио удавалось контролировать свой голос. — Сдайтесь моим людям, и вам оставят жизнь. Я замолвлю за вас словечко перед Андокай, если вы во всем признаетесь.

— Не в чем нам признаваться! Мы скорее умрем, чем попадем в руки этой узурпаторше. — Девушка сорвала с пояса кинжал и попыталась всадить его Родарио в живот.

Актер успел вскинуть ногу и изо всех сил ударил нападавшую в пах.

— Хозяйства-то у вас нет, но я все равно рассчитываю на то, что это было больно, — отметил он, услышав ее стон.

Вскочив на ноги, Родарио схватился за подлокотники кресла и обрушил его на голову ближайшего мужчины. У кресла оторвалась ножка и, разбив стекло, вылетела в окно.

— Они идут! — закричал мужчина, стоявший у окна. — Смерть сторонникам Андокай!

Сорвав с пояса короткий меч, он выпрыгнул в окно и бросился навстречу врагам. Родарио его не видел, но по звону оружия понял, что ученик Нод’онна настиг грабителей.

Женщина, оправившись от боли, вновь напала на актера, но тот, как мог, отбивался остатками кресла. Ее спутник выбежал в переулок, придя на помощь другу. Отблески факелов не сулили грабителям ничего хорошего. Родарио услышал крики ужаса и предсмертные стоны.

— Подохни, шпик! — в ярости прошипела женщина, замахиваясь кинжалом.

Ее возглас вовремя предупредил актера, и потому он успел уклониться. Защищаясь, он ударил нападавшую подлокотником в живот, а затем разбил о ее голову сиденье. Повязка на ее лице порвалась, и женщина, обмякнув, осела на пол. На лбу у нее зияла глубокая рана. Кинжал выпал из руки и впился в доски.

Родарио тут же подскочил к ней, прижал к полу и надавил коленями на запястья, чтобы она не могла его ударить. Женщина тяжело дышала, ее грудь быстро поднималась и опускалась.

— Видимо, судьба распорядилась иначе, — рассмеялся актер, театральным жестом срывая с девушки повязку.

Она была весьма миловидна, а кровь, стекавшая по ее длинным черным волосам, делала бедняжку еще красивее. Ей едва ли было двадцать солнечных циклов.

— Ну вот, прелесть моя. Теперь ты у меня заговоришь, — прошептал Родарио, пытаясь побороть в себе желание нагнуться и поцеловать ее в губы, так сказать, в награду за свою победу над ней. — Так, значит, вы видели волшебницу ночью на улице?

Девушка безуспешно пыталась его стряхнуть.

— Ты же знаешь, что ей нужно, зачем же мне тебе это рассказывать? — выдохнула она. — Слезь с меня, а то я тебя в живой факел превращу!

Просияв, Родарио пригладил бородку.

— Если бы ты умела это делать, я бы уже давно сгорел, это я знаю точно. Ты ведь только начала изучать магию, не так ли? — Подняв кинжал с пола, он приставил его к ее груди, прямо напротив сердца. — Расскажи мне: что вы видели? Что делала волшебница?

— Она разговаривала с двумя мужчинами, — выдавила ученица Нод’онна. — Ты ведь сам это знаешь!

Внезапно она подняла ноги, зажав лодыжками его шею. Девушка напряглась и сбросила с себя Родарио.

У актера затрещали позвонки. Чтобы не позволить сломать себе шею, пришлось поддаться.

Как только он убрал колени с ее запястий, девушка змеей выскользнула из-под него, вскочила и изо всех сил врезала ему в пах.

— Хозяйство у тебя есть, так что я рассчитываю на то, что это очень больно, — злобно рассмеялась она.

Согнувшись, Родарио выставил вперед кинжал, пытаясь защититься.

Один из ее спутников вернулся. Запыхавшись, он прислонился к стене, рана на плече кровоточила. С улицы доносились крики горожан, звавших стражу на помощь.

— Беги, Нуфа, уже скоро они будут здесь.

Бросившись к нему, девушка подхватила его под руку и, бросив на Родарио исполненный ненависти взгляд, потащила своего друга к выходу.

Но актер не собирался просто стоять и смотреть на все это. Волшебница тайно говорила с какими-то двумя мужчинами в городе. Ночью. Тайно. И это при том, что она была повелительницей Пористы и могла вызвать к себе кого угодно.

«Что-то тут не так. И они мне все расскажут».

Заставив себя подняться, Родарио последовал за учениками мага. Маленький Родарио и двое его братьев пульсировали от боли, чудовищно болел живот.

Наконец Нуфа и ее друг добрались до двери.

— Сгинь, шпик! — крикнула девушка, выхватив из руки раненого меч. — Если мы встретимся еще раз, я убью тебя!

— Это весьма прискорбно. А я ведь хотел пригласить вас в мой театр, — ответил Родарио, зажимая рукой промежность, словно от этого боль становилась меньше. — Мне не хватает хороших актрис, а когда вы стоите вот так, угрожая мне, я отчетливо вижу, что у вас отличный актерский талант.

За ее спиной показались очертания чего-то огромного. Задребезжало железо.

— Осторожно! — крикнул Родарио, сам не зная, зачем он предупреждает Нуфу.

Длинный меч Джеруна просвистел, рассекая воздух, но девушка успела пригнуться. Меч срезал несколько прядей ее волос, а ее друга разрубил пополам. Черные локоны и части тела упали на пол.

Родарио понимал, что телохранитель Андокай не ведает жалости, но все же решил попытаться. Подойдя, он встал перед Нуфой.

— Подыграйте мне, если вам дорога жизнь, — шепнул он ученице мага. — Но потом вы расскажете мне все, что знаете об этой загадочной встрече Андокай.

Девушка кивнула. В ее глазах застыл страх смерти.

— Нет, Джерун! — крикнул актер, глядя на металлическое забрало. — Она должна выжить, чтобы мы могли ее допросить.

За забралом вспыхнули страшные пурпурные огоньки. Джерун замер на месте, он по-прежнему держал меч в вытянутой руке. Кровь убитого медленно стекала с лезвия, капая на каменный пол.

— Джерун, — медленно говорил Родарио. — Оставь ее в живых, слышишь? Андокай рассердится, если ты ее убьешь. Видишь, она безоружна и не представляет угрозы. — Он сделал шаг в сторону, чтобы доказать гиганту свою правоту.

Все произошло так быстро, что актер даже не сразу понял, что случилось.

Рука стального великана дернулась, лезвие прошло прямо рядом с лицом Родарио и ударило Нуфу в ключицу. Вскрикнув, девушка упала на пол, истекая кровью.

— Нет! — Актер опустился рядом с ней на колени. — Нуфа, прости меня! Я не знал, что он так поступит. Я думал… — При виде открытой раны его затошнило.

Девушка окровавленными пальцами впилась ему в воротник и притянула к себе.

— Волшебница… дала двум мужчинам… кошель… меч… гравировка…

В душе Родарио зародились абсурдные подозрения.

— Ты знаешь, как звали тех мужчин?

Она кивнула.

— Гран… — ее глаза расширились. — Нет!!!

Меч разрубил ей голову. Девушка умерла мгновенно.

Родарио просто не мог поверить в то, что Джерун это сделал. Осторожно опустив тело Нуфы на землю, он поднялся на ноги.

— Ах ты железяка ходячая! — завопил он. — Ты убил ее! А она ведь собиралась рассказать мне… — неожиданно Родарио понял, почему Джерун убил безоружную девчонку, но вынужден был солгать, чтобы не разделить ее участь. — …кто их предводитель. Андокай очень разозлится.

Телохранитель волшебницы спрятал меч в ножны. Если он и понял слова мима, то виду не подал. За забралом зияла чернота. Повернув направо, Джерун скрылся в переулке.

Родарио удрученно опустился на пустую бочку у входа, глядя на тела убитых. «Ты хорошо смотрелась бы на сцене», — подумал он, любуясь очаровательным личиком Нуфы.

Меч Джеруна был настолько острым, что в полумраке не было видно и следа от удара, взрезавшего рот и пробившего череп. Убийство Нуфы стало последним аргументом в пользу теории Родарио. «Я так и знал, что до добра это не доведет».

7

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, столица Дзон, весна 6234 солнечного цикла
Рука в черной бархатной перчатке погладила бриллианты на лезвии, украшенный символами обух и скользнула к рукояти. Оружие осторожно подняли с темной подушки.

— Тяжелый, — послышался звонкий голос альва.

Девушка, которая привезла Огненный Клинок, стояла на коленях перед ступенями из черного мрамора, ведущими к трону. Протянув вперед руки с подарком, она смотрела прямо на первую ступеньку. Без соответствующего приказа ей нельзя было поднимать глаза.

— Я знаю. Я несла его до Дзон-Бальзура, Нагзор Инасты.

— За своевольные поступки ты заслуживаешь сурового наказания, Ондори, но твой успех заставил нас позабыть о нашем гневе. — Этот мягкий голос принадлежал альвийке.

— Вы очень добры, Нагзар Инасты, — откликнулась Ондори, глядя, как рука в перчатке скользит по топору.

— Что произошло с его прежним владельцем? — спросил альв.

— Он утонул в черных водах озера, ваше величество, вместе со своим спутником. Мы следили за поверхностью водоема два дня, но гномы так и не появились. Вероятно, кольчуги потянули их на дно. — В голосе Ондори прозвучало недовольство. — Мне удалось его схватить, но его пояс порвался и выскользнул у меня из рук. Я должна была победить его в бою, а не утопить в грязи жалкого пруда на землях бывшего Лезинтеиля! За то горе, что он причинил мне и моей сестре, этот гном заслуживает бесконечных мук. А так он умер слишком легкой смертью. — Несмотря на успех операции, альвийка была разочарована.

— Мы все понесли тяжкие потери у Черного Ярма, но никто, кроме тебя и твоих друзей, не посчитал себя вправе вершить месть и оставлять при этом свой пост. Мы понимаем, почему ты так поступила, но ты не можешь рассчитывать на наше милосердие, Ондори, — сказала альвийка. — Хорошо, что ты вернулась и принесла нам Огненный Клинок. Мы знаем, как его использовать.

— Завтра ты вместе со своими друзьями отправишься в Серые горы, куда ты и собиралась, — теперь в голосе альва звучала строгость. — Ты возьмешь с собой волшебный топор и поможешь оркам в бою с гномами. Ничто не сможет подорвать боевой дух подземышей сильнее, чем утрата их героя и его драгоценного Огненного Клинка. Орки сломят их сопротивление. Мы сломим их волю.

— Я не понимаю, Нагзор Инасты. Какие орки?

— Мимо восточной границы нашего королевства прошло огромное войско орков. Они направляются в Серые горы, — объяснил ей король. — Вероятно, они хотят захватить земли подземышей.

Ондори впервые услышала об этой орчьей орде.

— Но почему они нам не помогли? И почему мы должны предоставлять этим зловонным мерзким тварям сильнейшее оружие в Потаенной Стране?

— Власть, — хором ответили альв и альвийка.

— Мы хотим, чтобы ты обеспечила участие нашего народа в сражении, чтобы орки добились этой победы не собственными силами. Ты позаботишься о власти Дзон-Бальзура в Серых горах, чтобы мы могли перебраться туда, если придется покинуть наше королевство.

— Покинуть, Нагзор Инасты? — Девушка так испугалась, что чуть не подняла голову и не посмотрела на лицо повелителя страны без разрешения. — Люди в своем наступлении еще не продвинулись и на полмили и…

— Люди оплачивают свое желание изгнать нас из Потаенной Страны тысячами павших. Они упрямы и не слушают советов эльфов, поэтому нам легко подстреливать их из укрытия. — Королева поднялась с трона, и Ондори увидела, как колышется подол ее длинного платья. — Но людей много. Они набирают добровольцев, обещая им богатства нашей родины. К тому же их союз с гномами и эльфами крепок. Все эти народы хотят уничтожить Дзон-Бальзур. В их единстве кроется опасность. Мы не сможем удерживать их долго.

Ткань зашуршала, и кто-то ласково коснулся лба Ондори. Девушка увидела тонкое лезвие, украшенное гравировкой. Королева провела кончиком лезвия по коже Ондори и нарисовала кровью, выступившей из царапины, какие-то символы на лбу девушки.

— Это благословение Инасты, Ондори. Передай его своим друзьям, и отправляйтесь к оркам. Не думай, что это задание должно стать наказанием для тебя. Помни о возложенной на тебя ответственности. — Голос альвийки был сладким и тягучим, он отгонял горячую боль.

— А что мне делать, если орки не позволят нам вступить в бой, Нагзар Инасты?

— Возьми этот топор, Ондори, и убей их князя. Они должны видеть, какой властью мы обладаем, — приказала королева. — В крайнем случае ты поведешь их сама. Но в этой крепости находится лишь жалкая горстка гномов. Орки последуют за тобой из страха. — Она убрала руку с головы девушки, подавая ей знак, разрешая уходить.

Ондори, пятясь, поползла по черному мрамору. Она не поднимала головы и крепко сжимала в руках подушку с Огненным Клинком.

Выбравшись из тронного зала и дождавшись, когда слепой слуга закроет дверь из тиония, Ондори встала и взглянула на письмена, выбитые на металле.

Бессмертные создания Инасты
Нагзор и Нагзар
брат и сестра
их облик слишком прекрасен для глаз
слишком жесток для души
смертелен для сердца
опусти голову в благоговении и ужасе.
«А ведь я чуть было…» Ондори вспомнила момент, когда чуть не посмотрела наверх. Никто не знал, что происходит с теми, кто нарушает этот закон, но тот факт, что некоторые альвы не возвращались к себе домой после аудиенции у Бессмертных, показывал всем, как карается дерзость…

Девушка осторожно отерла кровь, следя за тем, чтобы сохранить символы, нарисованные у нее на лбу.

— Ты можешь идти, — сказал ей один из слуг. — Я отведу тебя наружу.

Ондори посмотрела в его пустые глазницы. Слуга подошел к ней столь уверенным шагом, будто на самом деле видел все вокруг.

— Опусти руку на мое плечо.

Правая ладонь альвийки коснулась его металлического церемониального облачения. Они вместе двинулись по коридорам с высокими потолками, чьей красотой уже не мог насладиться ее спутник. Стены были вырезаны из черного дерева, украшенного гравюрами из полированного серебра и матового тиония, подчеркивавшего роскошь убранства.

Лучшие художники оставили здесь свои картины, написанные кровью поверженных врагов. Эти полотна прославляли подвиги альвов: победу над эльфами, завоевания человеческих территорий, основание Дзон-Бальзура, прекраснейшего из королевств, когда-либо созданных ее народом.

Ондори остановилась у пустого участка стены. Это место было специально отведено для особой картины, над которой уже начали работать художники. Тут повесят полотно, изображающее смерть короля эльфов Лиутасила. Она уже видела наброски картины.

«Завершится ли когда-нибудь работа над полотном?» Альвийку всегда удивляло то, что можно создать краски разных цветов из смеси крови разных народов. На полотнах можно было различить красную кровь человека, зеленые оттенки крови орков, розовую кровь эльфов и темно-коричневую — гномов.

Ондори знала, что рисовать кровью нелегко — она быстро сворачивается и приходится добавлять к ней настойки и эссенции, изготовленные по специальным рецептам. Ее мать великолепно владела этим искусством, но после ее смерти в Зернополье в их доме никто не подходил к холсту. Ондори и ее сестра не решались браться за кисти.

— Иди. — Слуга коснулся ее руки, указывая на выход.

Вскоре альвийка выбралась из королевского дворца. Ксилолитовые ворота со скрипом закрылись, загрохотали засовы, и стало тихо.

Ондори вышла на большую площадь. Сейчас здесь никого не было, и только полированные кости тихонько шуршали под ногами. Это украшение для улиц изготавливали из костей врагов — эльфов, гномов, людей и созданий Тиона. Такими косточками размером с крупные жемчужины были усыпаны все улицы и площади Дзона — они побелели от солнца и красиво смотрелись на фоне темных зданий.

Девушка пересекла площадь. Вечерний ветер играл ее каштановыми волосами, играя с повязкой на лице.

Дзон располагался в кратере, имевшем десять миль в диаметре, на глубине две мили. По легенде, на Потаенную Страну скатилась черная слезинка создательницы альвов Инасты и так образовалась эта низина. Эльфы Золотых Равнин пытались закопать кратер, но тщетно, и, когда альвы захватили эту территорию, они убрали землю, принесенную эльфами, так что получилась гора высотой в три мили. На этой горе они воздвигли гигантский дворец из костей — дворец Бессмертных Инасты.

Ондори залюбовалась зданиями родного города из черного дерева. Материал был настолько прочным, что можно было строить дома в восемь этажей, и, только если какой-нибудь альв хотел построить дом еще выше, приходилось закладывать каменный фундамент. У черного дерева было еще одно преимущество — здания можно было строить, придавая им любую форму, так что здесь не было простых квадратных строений, как у людей. Симметричные углы, изящные изгибы, карнизы с витиеватым орнаментом, изогнутые башни — все это создавало мрачный и величественный архитектурный ансамбль, который подчеркивали белые линии улиц. Особую прелесть городу придавали украшения из драгоценных камней и тиония, к тому же некоторые сплавы начинали светиться в лучах луны, так что ночью город выглядел еще прекраснее.

«Жаль будет отказываться от нашей родины и переселяться в горы», — печально подумала альвийка, глядя на край кратера.

Небо на горизонте подсвечивало кроваво-красным. Солнце уже садилось.

Обернувшись, альвийка взглянула на вершину королевского холма. Все его внешние стены были отделаны костями. Тут были и маленькие, и огромные кости, принадлежавшие людям, ограм, оркам и великанам, встречались кости неведомых созданий, видимо превосходивших размерами даже драконов. Они покрывали сто метров у основания замка. Скульпторы создавали из костей поразительные произведения искусства, а когда они приходили в негодность, тут же делались новые. У ее народа никогда не было недостатка во врагах, и постоянно находилось что-то, чем украсить замок.

Поверх этого своеобразного пьедестала все восемьсот метров до самой вершины стены покрывали кости эльфов — вот и все, что осталось от этого почти полностью уничтоженного народа Потаенной Страны.

В свете заходящего солнца дворец переливался разными цветами, приобретая то медовый, то оранжевый, то бордово-коричневый, как гномья кровь, оттенок. Ондори нравилось это зрелище.

— Ты еще жива? Значит, и мы можем рассчитывать на милость Бессмертных. — К ней подошел ее друг Эстугон.

Улыбнувшись, Ондори повернулась к альву. Здесь собрались друзья, которые вместе с ней отправились мстить за смерть ее родителей.

— Да, это так. И вам вновь придется отправиться со мной. Завтра мы покинем Дзон-Бальзур и двинемся в Серые горы.

Альвы удивленно переглянулись.

— Я думал, нас отправят на бой с армией людей, — заметил Эстугон.

— Нет. — Ондори подняла Огненный Клинок. — Мы отберем у этих тупиц орков часть их нового королевства.

— Как по мне, это не наказание, а проявление доверия. — Эстугон посмотрел на дворец, и Ондори увидела, как чернота ушла из его глаз. Теперь альв выглядел безукоризненно. — Благодарю вас, Нагзор Инасты и Нагзар Инасты! — воскликнул он, опускаясь на колени. — Мы вас не подведем.

Остальные альвы последовали его примеру.

Ондори вытащила тонкий кинжал.

— Встаньте, и я одарю вас знаком благословения, которым почтили меня.

Она провела тот же ритуал, что и Нагзар Инасты. Никто из ее друзей даже не поморщился, когда лезвие вскрыло кожу. Получить благословение Бессмертных считалось большой честью, и альвы гордились этим знаком на своих лицах.

— А теперь нам необходимо отдохнуть, — приказала Ондори. — Придется скакать очень быстро, чтобы догнать этих бестолковых уродов.

— Сможем раздавить еще парочку подземышей, как мило, — улыбнулся Эстугон. — Это провидение Инасты, ведь мы встретили убийц твоих родителей в Лезинтеиле и смогли уничтожить их.

— Всех, кроме одного. Папа говорил о троих гномах, но я не видела второго брата-близнеца в той группе.

— Наверное, он убежал.

— Подземыш, который бросит брата и друзей в беде? Нет, такого не может быть. Думаю, он в Серых горах, ведь остальные пришли именно оттуда. Как видите, у нас много причин, чтобы нанести этим гномам визит. — Покачав головой, Ондори повесила Огненный Клинок себе на спину. Ей не хотелось применять это оружие против орков. — Не понимаю, зачем они куют такие топоры. Они тяжелые и неудобные, к тому же могут застрять в теле противника.

Девушка спустилась по лестнице к площадке, где альвы оставляли верховых животных — коней мрака и огненных быков. Привязывать их было не нужно — они целиком и полностью подчинялись своим хозяевам.

— Эти подземыши мелкие, но достаточно сильные. Наверное, это оттого, что они постоянно ковыряются в своих горах, — задумчиво пробормотал Эстугон. — Мне сложно представить себе гнома с мечом или луком. У них пальцы слишком короткие. — Он рассмеялся, и остальные поддержали его смех.

Ондори подошла к Аграссу, черному огненному быку, и осмотрела его задние ноги. От ударов гнома на шкуре остались страшные шрамы — эта стычка чуть не стоила ее верному животному жизни. Но раны постепенно зажили, и на их месте остались лишь рубцы. Нежно погладив Аграсса по боку, альвийка прыгнула в седло.

Ее спутники предпочитали коней мрака, но Ондори считала их слишком слабыми в бою.

— Я знаю, что вы думаете об Аграссе, — сказала она, поглаживая шею быка. — Но ваши милые лошадки не выжили бы после тех ударов, что пришлось перенести ему.

Альвы рассмеялись.

— Он немного медлителен, — подколол Эстугон, ловко объезжая ее на коне мрака.

Красноглазый бык, опустив голову с впечатляющим боевым шлемом, проследил за лошадью взглядом. Ондори сжала ноги, давая ему понять, что следует прыгнуть вперед. Аграсс, выставив вперед рога, подбросил ими лошадь и всадника, однако не поранил их.

— Не такой уж он и медлительный, — злорадно заметила Ондори, когда Эстугон свалился на землю.

Заржав, жеребец альва вскочил на ноги и приготовился к бою. Земля под его копытами начала гореть.

— Я понял, — рассмеялся альв, сдерживая своего коня. — И все же на скачках твой бык проиграл бы.

— В бою мне важны его сила и ловкость. Победителям не нужно быстро убираться с поля боя, — самоуверенно парировала Ондори.

Девушка обвела взглядом Дзон, наслаждаясь его таинственным поблескиванием. Она знала, что уезжает из столицы надолго, и молила Тиона и Самузина о том, чтобы после возвращения сюда ей больше не пришлось покидать свой любимый город.

Потаенная Страна, в семи милях от королевства Пятых, весна 6234 солнечного цикла
Мюрмианда осторожно сняла повязку и удовлетворенно осмотрела затянувшиеся раны.

— Ты справился с этим, Тунгдил, — сказала она, не поднимая глаз.

— Нет, это ты справилась с этим, — с облегчением возразил Златорукий. — Благодаря твоим травам удалось избежать заражения.

— И благодаря твоей живучести. — Сменив высохший мох на новый, девушка перевязала рану и швырнула старый компресс в костер. — Когда мы доберемся до Серых гор, ты будешь полностью здоров.

Наконец Мюр подняла глаза. И улыбнулась.

Тунгдил радовался этой улыбке, как и всему, что было как-то связано с целительницей. Время, проведенное вместе с девушкой в этом путешествии, пролетело как один миг. Мюр — она позволила ему так себя называть — нравилось общаться с Тунгдилом, и они говорили о разнообразных вещах. Эти разговоры напоминали Златорукому общение в библиотеке Лот-Ионана.

У него очень редко появлялась возможность обменяться мыслями со столь же любознательным, как он сам, и к тому же образованным гномом. И тело, и душа Мюр были столь же прекрасны, как молот и наковальня.

— Ловлю тебя на слове, — он улыбнулся в ответ.

Девушка помогла гному надеть кожаный подкольчужник и кольчугу, подаренные Геммилем, и уселась у костра.

Очевидно, сам Враккас решил помочь Тунгдилу и послал ему эту гномку, чтобы Златорукий забыл Балиндис. Гнома пугали мысли о том, что Мюр придется покинуть Серые горы. Однако сам Тунгдил не мог вечно оставаться в подземных владениях Свободных гномов, ведь он поклялся восстановить королевство Пятых. Но… он ведь уже сделал свое дело, так? Остальное должен был завершить Глаимбар.

«Как же теперь быть?» — подумал Златорукий, глядя на Мюр сквозь языки костра. Гнома мучили неведомые доселе чувства.

— Еще один роман, а, книгочей? — подколол его Боиндил, жаривший на огне сыр. — Неужели ты вновь не станешь прислушиваться к голосу рассудка и увяжешься за очередной юбкой?

— Ты что, ревнуешь? — Тунгдилу показалось, что он заметил в голосе друга какие-то странные нотки.

— Пф! Ревную, надо же… Это неподходящее слово. — Попробовав сыр, Бешеный недовольно поморщился и продолжил приготовление. — Я же воин, а не баба какая-то. Это гномки ревнуют, а я… я разочарован. — Он мотнул головой в сторону Мюр. — Ты всю дорогу только с ней и болтаешь. А старого друга совсем позабыл. — Боиндил помахал перед носом приятеля куском сыра. — И мне приходится идти сзади с воинами Свободных гномов. А они не очень-то разговорчивы. — Он обиженно принялся жевать.

— О чем же мы с тобой должны были говорить?

— Ну, о всяком, знаешь, — пробормотал с набитым ртом Боиндил. — Об альвах, которые напали на нас… о той странной корове… о том, что нам теперь делать без Огненного Клинка… как там Боендал… подошли ли свинорылые к нашим горам… что означает та руна в Потусторонних Землях… — Гном постепенно повышал голос. — А вместо этого ты разгуливаешь рядом с этой белокожей дамочкой с глазами красными, что твой кролик, и треплешь языком с умным видом! Смотри, чтоб у тебя язык на зубы не намотался! Ты что, забыл, зачем мы сюда пришли?

Остальные гномы притихли. Мюр, разговаривавшая с другой целительницей, обернулась в их сторону.

Тунгдилу все это не нравилось. Боиндил всегда страдал от излишней вспыльчивости и, когда начинал злиться, уже не мог остановиться. К тому же он давно не дрался и так и не смог отомстить за смерть своих спутников. И после этого откровенного разговора Златорукий действительно чувствовал себя немного виноватым.

Боиндил раздраженно откусил сыр вместе с палкой, на которую он был насажен, да так все и прожевал.

— Я просто поражен, Тунгдил. Как ты мог столь быстро все забыть?

— Но ты же сам мне советовал так и поступить, — робко возразил Златорукий.

— Ты должен был забыть о том, что Балиндис собиралась заключить с тобой Нерушимый Союз. Но не обо всем же остальном! — Видимо, Боиндил не собирался прекращать спор. — Твой долг состоит в том…

— Мой долг? — возмутился Тунгдил. — Да мне остотионило постоянно что-то слышать о моем долге, Боиндил. Всем я был что-то должен: Лот-Ионану, Верховному королю, гномам, Потаенной Стране. Хватит уже! Теперь я буду решать, что я хочу делать и в чем мое предназначение. Никто другой не будет решать за меня! Ни клан, ни племя, ни семья!

— Вот, значит, как? Слишком долго пробыл среди гномов-изгнанников, этих преступников, этих убийц! И вообще, тебе легко говорить, — перебил его Боиндил. — У тебя же ничего не было. Ты не… — Бешеный поспешно сунул в рот сыр, понимая, что наговорил лишнего. Было слышно, как он с треском жует палку.

Но было уже слишком поздно. Тунгдил прекрасно понимал, что собирался сказать его друг.

— Ну давай, говори! — Его глаза блестели. — Скажи это мне в лицо, Боиндил. Все так думают.

Боиндил удрученно молчал.

— Герой Черного Ярма — гном из племени Третьих, гном, выросший среди людей, диковинка. Лишь волею случая он оказался замешан во все это и сыграл слишком уж большую роль. Он не заслужил этого. — Тунгдил отвернулся к костру. — Вы забываете о том, что меня во все это втянули Верховный король с Балендилином. Без них все было бы иначе. Не пришлось бы вам со мной возиться, и я стал бы еще одним бродячим кузнецом. Ходил бы по королевствам людей и зарабатывал на жизнь. Или прибился бы к Свободным гномам!

— Я не это имел в виду, — удрученно проговорил Боиндил. — Без тебя Потаенная Страна принадлежала бы Нод’онну… — Он попытался подобрать подходящие слова. — Пожалуй, нам стоит забыть обо всей этой чепухе, — виновато предложил он. — Давай сделаем вид, будто я ничего не говорил, книгочей.

Грустно улыбнувшись, Тунгдил опустил руку ему на плечо.

— Это не чепуха, Боиндил. Ты сказал правду. Как и я.

Поднявшись, он отошел от костра. Бешеный хотел последовать за ним, но Мюрмианда остановила его.

Тунгдила она нашла под деревом. Гном подбрасывал найденный где-то камешек.

— Нелегко быть героем. — Мюр села рядом с ним. — У тебя была подруга, но тебе запретили на ней жениться, я правильно поняла?

Он вздохнул. «Ну вот, и что она теперь подумает?»

— Да, Мюр, это так. Ее зовут Балиндис Железнопалая, и вплоть до последних дней я думал, что заключу с ней Нерушимый Союз и мы будем жить вместе в Серых горах до конца жизни.

— Но она последовала традициям и подчинилась воле клана, — догадалась гномка. — Твое сердце справится с этим горем, Тунгдил. — Она протянула руку за камешком, и случайно их пальцы соприкоснулись. — Если я смогу помочь тебе в этой беде, дай мне знать, — прошептала Мюр, убирая руку.

— Мюр… Я… — Тунгдил почувствовал в животе то же, что и во время езды на вагонетке в туннеле, когда он катился с большой высоты.

Придвинувшись к нему, Мюрмианда привстала и коснулась кончиками пальцев его губ.

— Я никому не обещана, Тунгдил, и сама вольна решать, с кем связать свою судьбу. Я еще не встречала гнома, который бы знал столько, сколько знаешь ты. Ты нравишься мне, и не имеет значения, кем ты был раньше. Я знаю многих из племени Лоримбура, и, пока они живут среди нас, нам не в чем их винить. — В свете луны ее красные глаза таинственно поблескивали, а волосы и пух на щеках отсвечивали серебром. — Твое сердце грустит. Так и должно быть. Гной должен выйти из раны, чтобы она затянулась. — Мюр склонилась к нему и поцеловала в лоб. — Когда твое сердце будет готово к этому и ты будешь знать, что твои чувства ко мне не связаны с местью Балиндис, скажи. Я исцелю твою душу. — Она опять опустилась на землю.

Они молча любовались звездами над Серыми горами.

— Спасибо, — наконец сказал Тунгдил.

— За что? Я просто сказала тебе о своих чувствах.

— За понимание. За то, что ты рядом. За все, что ты сделала для меня за последние дни.

— Мне было приятно это делать. — Мюр рассмеялась, и этот смех был очарователен. — Где бы еще я встретила такого гнома, как ты? Образованного, сильного и к тому же красивого?

Златорукий потупился.

— Прости, я не хотела тебя смутить. Может быть, поговорим о чем-то другом? О том, о чем предлагал поговорить твой друг? Или о Потусторонних Землях? Вы побывали там, да? И как там?

— Туманно, — ухмыльнулся Тунгдил, но едва он рассказал Мюр о случившемся, как его неожиданно зазнобило.

Девушка тоже поежилась, будто ей стало холодно.

— Какое неприятное место. Ни за что не хотела бы там оказаться. Я бы завопила, бросилась бежать и упала бы в какую-то пропасть. Жаль, что нет никаких записей о тамошних гномах. Как ты их назвал? Подземные жители?

— О них трудно что-нибудь узнать. — Тунгдил задумчиво посмотрел на нее. — Сколько тебе лет, Мюр? И как ты смогла получить такое хорошее образование?

Она улыбнулась.

— Я еще молода. Мне сто четыре солнечных цикла. Вскоре после моего рождения родители погибли во время обвала в штольне, так что меня воспитали гномы, которые недавно прибыли в наше королевство. Эти гномы принесли с собой книги, чудом уцелевшие после прыжка в озеро. И я их прочитала. Все. Я читала их вновь и вновь, пока не выучила каждую фразу и каждую руну наизусть.

— И так ты приобрела все свои знания?

— Нет, но с этого все началось. — Она улыбнулась. — Я стала искать в нашем королевстве книги. По-моему, нет ни одного гнома, у которого я бы об этом не спрашивала. Вот так я и выучилась. За чтением я позабыла о том, что гном должен уметь ковать и сражаться. — Она подмигнула ему. — «Глядите-ка, опять малышка Мюр тащит книги». — Кривляясь, гномка ткнула его в бок. — А знаешь, как было приятно спустя пару солнечных циклов зашивать раны этим насмешникам, медленно пробивая иголкой кожу? О-о-очень ме-е-едленно.

— Жестоко, — рассмеялся Тунгдил. — А твои родители тоже были… — запнувшись, он попытался подобрать слова.

Она поняла, что он имеет в виду.

— Белыми как снег и с красными, как у кролика, глазами? Или как там выразился твой друг? Да. Они, как и их предки, жили в королевстве Свободных гномов. Я думаю, подобные изменения во внешности происходят из-за того…

— …что вы не выходите на поверхность, — восхищенно произнес Златорукий, найдя подтверждение своей теории. — Это как с тритонами! — Златорукий понял, что это могло прозвучать обидно, и потому тут же объяснил Мюр свою мысль.

— Возможно, это действительно так, — оживилась целительница. — К тому же зачем им выходить на солнце? Наше королевство огромно, а архитектурные сооружения наверняка отличаются от всего, что ты видел раньше. Зато я вскоре увижу, как строятся дома у Пятых.

— Сейчас там все ремонтируют, — поделился с ней Тунгдил, чувствуя, как в нем разгорается любопытство. — Значит, вы живете не так, как остальные гномы?

— Мы воздвигли наши города в огромных подземных пещерах, и многоэтажные строения, выбитые в скале, тянутся к каменному небу, на котором звездами вспыхивают драгоценные камни, — принялась хвалиться Мюр. — Если любишь воду, можно построить дом на берегу подземного озера, и тогда, если тебе захочется есть, достаточно просто бросить из окна невод. Рыбы сами так и плывут тебе в рот.

Тунгдил попытался представить себе города Свободных, но это ему не удалось. Ясно было одно — Мюр говорила о нескольких поселениях, значит, в этом королевстве жило много гномов.

— Интересно, сколько…

Рассмеявшись, гномка встала и протянула ему руку.

— Я и так уже раскрыла тебе слишком много наших тайн. Пойдем в лагерь, а то остальные, наверно, уже беспокоятся. А наши города ты вскоре увидишь сам.

Взяв ее за руку, Тунгдил поднялся и с удивлением заметил, что девушка была довольно сильной. «Если тебе постоянно приходится носить книги, слабым долго не пробудешь».

Они подошли к костру, и Боиндил, стоявший на часах, махнул им рукой.

Подойдя, Тунгдил крепко обнял друга. Бешеный с облегчением похлопал его по плечу, радуясь, что Златорукий простил ему обиду.

— Знаешь, когда я ем сыр, бывает… болтаю всякое, — буркнул он. — Вот как увидишь, что я жую сыр, так и не обращай внимания на то, что я говорю.

— Хорошо, я запомню, Боиндил, — рассмеялся Тунгдил. — Простил и забыл.

Улегшись рядом с костром, Златорукий посмотрел на Мюрмианду, и девушка улыбнулась — точно так же, как улыбалась ему совсем недавно Балиндис.

Потаенная Страна, Серые горы, неподалеку от королевства Пятых, весна 6234 солнечного цикла
Укрывшись за огромным валуном, орк принюхался. С севера дул легкий бриз, но никаких подозрительных запахов не приносил.

Подняв голову, орк выглянул за край валуна. Створы врат были приоткрыты, и воин не заметил стражников, готовых поднять тревогу при его приближении.

Хрюкнув, орк направился к вратам, пройдя мимо руин. Королевство подземышей было уже совсем близко.

Князь Ужноц решил обойти Каменные Врата, и потому оркам нужно было найти другую возможность проникнуть в королевство гномов. Из всех разведчиков именно этому, казалось, улыбнулась удача. Подобравшись ко входу, орк прошлепал по лужам и осторожно принюхался, опасаясь, что может учуять гномов.

Но этого не произошло. Ухмыльнувшись, орк вытащил сигнальный горн, поднес его к губам и дунул что есть силы, чтобы звук был слышен издалека.

Он тут же получил ответ. Ужноц приказал ему ждать прибытия войска и следить за ситуацией у ворот.

Но орк не собирался отказываться от заслуженного отдыха. В конце концов, ему ведь повезло и он смог обеспечить своему войску безопасное проникновение в королевство подземышей и избежать тягот подъема в горы и марша по заснеженным полям.

Удовлетворенно опустившись на камень в тени горы, орк начал рыться в заплечном мешке и наконец отыскал сверток с едой — по пути сюда он зарубил одного из краснокровок, а, так как этот тип оказался довольно большим, съесть его за один раз не удалось, и орк прихватил с собой его ногу. Мясо уже начало подгнивать, придавая пище аппетитный сладковатый аромат.

Откусив мясца, орк с наслаждением принялся жевать, вспоминая сражение с людьми в Гаурагаре. Черные Воды сделали детей Тиона неуязвимыми, и солдаты, пытавшиеся преградить им путь, поняли это довольно быстро. Забраться на баррикады краснокровок оказалось легко, и войско тогда наелось до отвала.

Он отгрыз еще кусок, но на этот раз пожадничал, и мясо застряло у него в горле. Сколько орк ни стучал по груди, пища не желала продвигаться вниз. Хрипя, бедняга потянулся за бурдюком с водой, но бурдюк выскользнул из рук и покатился по склону. Повернувшись, орк подпрыгнул к небольшому озерцу у водопада.

Опустившись на живот, он вытянул шею и ощутил, как прохладная чистая вода смыла застрявший кусок мяса.

При этом орк обнаружил, что лежит на плоском камне, под которым под землю уходит канал в полметра шириной — видимо, он остался от старой системы водоснабжения. Впрочем, подобные изобретения гномов орка не интересовали. Он хотел зачерпнуть воды и вдруг заметил какое-то движение на поверхности озера. К его изумлению, из воды на него смотрел какой-то мрачный гном с густой светлой бородой и курчавыми волосами.

Орк тут же все понял. Бог подземышей проклял этот водопад, и из-за проклятья он, дитя Тиона, теперь превратился в гнома! Испугавшись, орк запищал. Ужноц убьет его на месте, если встретит в таком облике!

Пока несчастный раздумывал над этим событием, его отражение ухмыльнулось и показало ему язык.

Нагнувшись к воде, орк принюхался и испуганно отпрянул — теперь от него даже пахло подземышем!

Удрученно глядя в воды озера, он в какой-то момент заметил, что у его отражения вырастает вторая гномья голова, а руки поднимают топор.

* * *
— А вот и вход, — удовлетворенно хрюкнул Ужноц, поднимаясь на плоскую вершину скалы, чтобы получше осмотреть все вокруг. — Фазток действительно его нашел.

Руншак подошел к предводителю и оценивающе окинул взглядом местность. Кроме руин, тут негде было укрыться. На камне у водопада удобно устроился Фазток, надвинув шлем на лоб и закинув ногу на ногу.

— Просто не могу в это поверить. Этот дурень уснул! — Подняв камешек, Руншак швырнул им в разведчика, но не попал. Камень упал на землю чуть раньше, чем нужно, и подкатился к башмакам Фазтока. — Эй! Ты должен был сторожить вход, ты, выродок краснокровской сучки!

— Собери наших. Пусть выдвигаются вперед, — приказал Ужноц, радуясь тому, что здесь тихо и пустынно. — И пусть будут настороже.

Его подчиненный выпрямился во весь рост и прокричал приказы. Войско орков, змеясь среди скал, потянулось к воротам.

— Их много, — протянул Руншак. — Нужно будет разбить их на роты.

— И они войдут в наше новое королевство. — Князь посмотрел на вершины гор. — Конечно, жить тут будет не так просто, как в Тобориборе, но нас не будет преследовать кавалерия принца Маллена.

Он уже знал, что они предпримут. Следовало разобраться с местными подземными ходами, а потом отправить часть солдат на охоту. Скоро настанет время нанести визит в ближайшие деревушки.

Люди не откажутся платить ему дань. В Гаурагаре не было такого большого войска, как в Идоморе, да они и не решатся нападать на орков, пока идут битвы в Дзон-Бальзуре. А значит, у Ужноца есть время укрепить свое королевство, чтобы никто больше не представлял для орков угрозы. И благодаря Черным Водам Ужноц будет править вечно.

Его солдаты кроме бурдюков с питьевой водой принесли сюда и запасы волшебной жидкости, а в залах подземышей наверняка найдется достаточно большой чан, куда эту жидкость можно будет слить. Если действие Черных Вод вдруг ослабеет, всегда можно будет хлебнуть еще. К тому же со временем вполне можно привыкнуть к этому отвратительному вкусу.

— Наше новое королевство. — Ужноц рассмеялся, глядя, как его воины постепенно заполняют равнину перед воротами.

Солдаты радостно приветствовали своего князя, вскидывая вверх руки с оружием и стуча по щитам.

Раздуваясь от ярости, Руншак пошел к Фазтоку. Видимо, разведчика совершенно не интересовало происходящее.

— Эй!

Он пнул Фазтока в бок, а когда солдат не отреагировал, надавил ногой на берцовую кость. От такой боли проснулся бы любой орк. Ухмылка сползла с морды Руншака, и он, нагнувшись, сорвал с головы разведчика шлем.

Этому бедняге не суждено было проснуться. Ему раскроили голову на уровне носа — по всей видимости, топором, — а потом перерубили шею. Убийца положил труп так, чтобы зеленая кровь стекала в расщелину в скале, не привлекая внимания. Голова держалась на плечах лишь на тонком ремешке кожи.

— Тревога! — вскочил Руншак. — Мы…

В проеме ворот показался один гном.

— Вам не пройти живыми в Серые горы. Мы дети Кузнеца, и мы охраняем этот вход, как велел нам Враккас. — Поднеся к губам сигнальный горн, гном подул в него, и над горами разнесся протяжный звук.

Ужноц услышал какой-то шум. В скале образовалась трещина, и князь с ужасом увидел, как рушится каменное плато, на котором выстроилась часть его войска.

Вся равнина перед воротами просела, будтопо ней ударили гигантским молотом, и наконец провалилась. Тысяча орков с воплями рухнули вниз. Впрочем, падать было невысоко, всего три метра. Внизу находилось озеро — видимо, его создали специально, проведя сюда воду от водопада.

Скрыться было некуда, и Ужноц видел, как его солдаты под весом доспехов и оружия уходят на дно. Стены, окружавшие озеро, были слишком круты, и ухватиться было не за что. Бессмертие не помогло оркам.

«Откуда взялись эти подземыши?» — в ярости подумал Ужноц.

Вокруг дыры осталась нетронутая полоска плато шириной в четыре метра. Из орков только Руншак и Ужноц находились сейчас рядом с воротами. Несмотря на все свои боевые навыки и бессмертие, князь сомневался, что сможет продержаться здесь, пока не подоспеет помощь.

«Они знали, что мы придем!» Все мечты об орчьем королевстве, казалось, рушились на глазах. А ведь Ужноц еще даже не успел войти в свои новые владения! От первой части войска осталась лишь сотня, и солдаты неуверенно смотрели в его сторону, опасаясь, что тоже могут провалиться.

Испуганные писки орков, уходивших под воду, но при этом не умиравших, эхом отдавались в горах, но их заглушал боевой клич гномов, высыпавших из ворот и устремившихся в атаку.

Нервы чудовищ не выдержали.

Завидев толпу гномов, с лихим видом несущихся на врагов и бешено машущих топорами, орки бросились бежать, позабыв о своей неуязвимости. При этом они налетели на продвигавшуюся вперед вторую часть войска, и без того запуганную криками своих беспомощных побратимов. Воцарился хаос, и никто уже не слушал приказов ротных.

Ужноц считал себя достаточно умным для того, чтобы понять, когда лучше прервать бой и перегруппироваться. Он уже открыл рот, собираясь отдать приказ об отступлении, когда рядом с ним на камень запрыгнула стройная альвийка. Ее лицо закрывала черная повязка.

— Ты же не собираешься отступать перед парочкой жалких подземышей? — насмешливо осведомилась она. — Я насчитала двести, а у тебя… пять тысяч солдат, так?

— Что здесь нужно альвам? — прорычал Ужноц, поворачиваясь к ней. — Вы уже сдали Дзон-Бальзур и ищете, где укрыться? Убирайся прочь и сгинь в той норе, откуда выползла. Серые горы принадлежат оркам Тоборибора.

— Пока что они принадлежат подземышам, — хмыкнула девушка. — Но у меня есть то, с помощью чего мы сможем победить. — Она сняла со спины огромный топор.

Бриллианты на лезвии заблестели в лучах солнца.

Ужноц так резко отпрянул, что чуть не грохнулся с камня.

— Как я вижу, этот топор тебе знаком. — Девушка подняла Огненный Клинок повыше. — Подземыши, узрите же, что теперь принадлежит альвам Дзон-Бальзура!

Даже если гномы ее и не услышали, они заметили блеск лезвия в ее руках.

— Тот, кому это принадлежало, мертв!

И действительно, атака гномов захлебнулась еще до того, как первые ряды подземышей сошлись с орками.

— Ну что, будешь нападать? — спросила Ужноца Ондори. — Они опешили, и сейчас твоим воинам легко будет с ними справиться. Воспользуйся возможностью!

— Но они могут заманить нас в очередную ловушку… — неуверенно протянул князь.

Альвийка ударила столь стремительно, что Ужноц даже не успел поднять руку с мечом. Лезвие топора просвистело в воздухе и перерубило орку шею. Голова вместе со шлемом покатилась вниз по склону, но тело еще стояло на ногах, будто не хотело принять факт смерти. Ондори пнула его, и труп свалился.

Затем она ткнула окровавленным топором в сторону Руншака, который изумленно наблюдал за происходящим.

— Ты! Теперь ты будешь князем! — крикнула Ондори. — Скажи, чтобы шли в атаку, иначе я покажу им, как неприятно умирать медленно.

Руншак, не теряя ни мгновения, принялся отдавать приказы, и орки устремились вперед.

Спрыгнув с камня, Ондори оказалась прямо перед гномами. Те отпрянули, не сводя глаз с Огненного Клинка. Ими овладел ужас.

— Я убила его, этого вашего Тунгдила Златорукого, — с отвращением прошипела альвийка. — Я настигла его и его спутников в безлюдных лесах Лезинтеиля. — Она подняла топор. — А вам суждено умереть от оружия, которое вы же и создали.

Четверо гномов сбросили с себя оцепенение и двинулись на Ондори, но в воздухе просвистели стрелы, и храбрецы упали на руки стоявших сзади гномов. Из их груди торчали черные древки. Друзья альвийки атаковали гномов из укрытия, а в искусстве владения луком им не было равных.

Чтобы усилить страх гномов, Ондори замахнулась и ударила ближайшего подземыша. Лезвие разрубило и щит, которым гном пытался парировать удар, и руку. Подземыш в ужасе уставился на обрубок. Из-за шока он даже не мог шевелиться.

— Как прекрасно Огненный Клинок режет плоть подземышей, — злорадно рассмеялась альвийка. — Действительно настоящее произведение искусства.

Она замахнулась вновь, и пятеро гномов упали замертво.

Руншак отдал очередной приказ, и орки побежали вперед. Былое мужество вернулось к ним.

Ондори отошла на край перехода, чтобы пропустить орду, не испытывая ни малейшего желания оказаться зажатой между гномами и орками. Она уже выполнила свою задачу. Теперь ее народ сможет закрепиться в Серых горах.

Девушка с удовольствием наблюдала за тем, как сбывается предсказание Бессмертных. Защитники ворот, только что решительно вступившие в бой с противником, превосходящим их численностью во много раз, теперь испуганно отступали. Весть о смерти их героя Тунгдила ранила гномов сильнее, чем сталь орчьих клинков. Если сломить их волю и разрушить веру в победу, гномам не выстоять против орков.

Все больше чудовищ поднимались на плато и мчались к воротам. Теперь, когда их враги были напуганы, орков уже ничто не могло остановить.

Альвийка запрыгнула за валун, где укрылись ее спутники, расстреливавшие гномов. Все они мастерски владели оружием, и нередко им удавалось сразить одной стрелой двух противников.

Гномов все больше теснили к воротам, и наконец они выстроились в десяти шагах перед створами в полукруг. За их спинами показались подземыши с арбалетами.

Ондори увидела, что гномы пытаются закрыть проход.

— Видите тех вонючих кротов у врат? — позвала она своих лучников. — Задайте им жару. Не хочу, чтобы они нам помешали.

Альвы развернулись и, натянув тетивы, выпустили стрелы поверх голов сражавшихся. Гномы за воротами упали на землю.

— Пока что ворота открыты. Скажи своим оркам, чтобы они поторапливались! — крикнула Руншаку альвийка.

Она знала, что им не преодолеть запертые ворота, ведь материалов для постройки осадных сооружений у орков не было. Чтобы завоевать королевство гномов, требовалось проникнуть внутрь.

И тут Ондори кое-что заметила. Гномы сражались как-то необычно: вместо того чтобы просто отрубать оркам ноги, как они всегда поступали, подземыши пытались раздробить им головы.

А те чудовища, которых гномам не удавалось обезглавить, поднимались вновь, сколь бы тяжелы ни были их ранения.

«Как же это возможно? Что делает этих тупиц бессмертными? — Она покосилась на труп Ужноца. — Неужели Мертвые Земли вернулись?»

Вновь послышался звук горна.

В проходе у водопада показалась небольшая группа гномов, и Ондори тут же узнала их предводителя.

«Что еще за чудеса? Он же утонул у меня на глазах!»

— Вот он я, альвийка, и хочу вернуть мой топор! — воскликнул Тунгдил, перекрикивая шум боя. — Ты заплатишь за смерть моих друзей, даже если этот бой станет последним в моей жизни!

Гномы увидели Златорукого и преисполнились решимости. Отвага вновь вселилась в их сердца. Орки еще ожесточеннее бросились в бой, понимая, что настал решающий момент.

— Последним в твоей жизни станет бой со мной! — в ярости крикнула альвийка. — Ты умрешь от моей руки! Я убью тебя твоим же топором.

Попросив друзей прикрыть ее, Ондори прыгнула в гущу боя, устремившись к Тунгдилу.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, весна 6234 солнечного цикла
Нармора опустилась на колени, цепляясь правой рукой за рыхлую землю.

— Я потеряла тебя еще до твоего рождения, — прошептала она. По щекам девушки струились слезы. — Вас было двое, осталась одна. Но она узнает о тебе и всегда будет помнить…

Отерев лицо, она открыла глаза и положила тяжелые камни на могилу.

Она похоронила сына в лесу неподалеку от Пористы, вознеся молитву Самузину. Через год Нармора вернется и разроет могилу, чтобы сжечь останки и развеять их по ветру. Этому обряду погребения ее научила мать.

Полуальвийка все сделала сама. Сейчас она никого не хотела видеть, а Фургас, который мог бы ее утешить, лежал без сознания.

«Как страшно ему будет просыпаться. Первым, что он услышит, будет весть о смерти сына».

Нармора выложила второй слой камней, чтобы ни один зверь не добрался до тела. Мальчик был совсем крошечным, но уже сформировавшимся, с ручками, ножками и очень красивым лицом. Но судьба распорядилась так, что ему уже не превратиться в прекрасного юношу.

Сгустились сумерки. Деревья отбрасывали на землю длинные тени.

Наконец Нармора завершила обряд погребения и направилась в Пористу, даже не глядя на краны и строительные леса, говорившие о возрождении города. Не замечала она и дворец волшебницы с его башнями.

Нармора, пройдя городские ворота, поплелась вперед. Вокруг по своим делам сновали какие-то люди. Лоточники на рынке уже собирали товары и пересчитывали заработанные за день деньги, кто-то возвращался домой или направлялся в таверну, откуда доносились аппетитные запахи, часть горожан собиралась на площадях, чтобы обсудить последние новости.

Но полуальвийка не обращала на все это внимания, и только один раз обрывок разговора отвлек ее от печальных мыслей. Прохожие с облегчением говорили о том, что последние сторонники Нод’онна наконец-то уничтожены, о героизме Родарио и об успехах в восстановлении города.

Нармора презрительно фыркнула. «А о смерти моего ребенка никто даже и не подумает».

Волшебница тогда спаслась от верной смерти, применив заклинание левитации, удержавшее в воздухе каменный обломок потолка весом в тонну, и отделалась вывихом лодыжки.

Полуальвийке же пришлось заплатить страшную цену за свою ошибку в обращении с магией.

Подойдя к воротам дворца, Нармора с удивлением заметила, что ее ждет Родарио. Не говоря ни слова, он обнял ее, и девушка почувствовала, что на глаза ей опять наворачиваются слезы.

— Я узнал обо всем от Андокай, — сказал Родарио, отстраняясь.

Он старался не смотреть на ее живот, такой же плоский, как до беременности. Плоский и пустой.

— Не нужно ничего говорить, — остановила его Нармора. — Магия пощадила меня и сохранила мою дочь, хотя это и слабое утешение. Она никогда не увидит брата, но узнает о нем.

Взглянув на Родарио, она заметила на его лице виноватое выражение, возникавшее в те моменты, когда он собирался сказать что-то неприятное.

— Тебе нужна помощь? — слабо улыбнулась полуальвийка. — После своего подвига ты решил отдохнуть на груди какой-то девушки и теперь ее отец тебя разыскивает?

Актер обеспокоенно оглянулся.

— Пойдем, поговорим в другом месте. — Он повел Нармору за собой по переулкам Пористы.

По дороге он рассказал ей о встрече с грабителями и сторонниками Нод’онна, излагая все так, как произошло на самом деле, а не как полагали горожане.

— Я даже не знаю, как тебе сказать… Может быть, она солгала мне, хотя зачем лгать пред лицом смерти, я так думаю… — нескладно закончил он, опасаясь реакции Нарморы на его слова. — Что ж…

— Давай без лишнего пафоса, — потребовала полуальвийка. — Что тебе сказали? Кто-то из этих ублюдков еще жив?

— В том-то и дело, — протянул Родарио. — Нуфа сказала, что они не имеют к этому никакого отношения, но они видели, как кое-кто договаривался о нападении, планируя их подставить.

Нармора схватила его за плечи.

— Родарио, тебя, конечно, прозвали Невероятным, но хватит уже! — В ее голосе зазвучала угроза.

Актер вздохнул, набираясь мужества.

— Ну ладно. Нуфа сказала, что они видели, как Андокай… — Вдруг его лицо переменилось, и на губах заиграла радостная улыбка. — Андокай! Почтенная волшебница лично осматривает свой город, чтобы позаботиться о порядке! — Он рассмеялся, но только Нармора, знавшая его много лет, могла бы уловить в этом смехе неискренность. — Замечательно! А малыш Джерун тоже тут? — Родарио оглянулся.

Волшебница подошла к ним поближе.

— Я волновалась за тебя, Нармора, — объяснила она свое появление. Впрочем, ее лицо оставалось равнодушным. — Тебя долго не было, дольше, чем мы договаривались. Твоя дочка плачет, а я явно неподходящий для роли няньки человек.

— Уже иду. — Нармора повернулась к Родарио. — И что? Что ты хотел мне сказать?

— Что… теперь все сторонники Нод’онна мертвы, — выдавил он, чувствуя на себе колючий взгляд голубых глаз волшебницы. — Больше я ничего не знаю. А тебе пора идти заботиться о дочери. — Родарио собрался уходить. — Пойду посплю. — Он нарочито зевнул. — Завтра будет тяжелый день. Всего доброго, и да пребудут с вами боги! — Свернув за угол, актер скрылся из виду.

Нармора покачала головой.

— Я его не всегда понимаю.

Андокай пожала плечами.

— Завтра нам нужно отправляться в путь, ученица. Поедем на запад, попробуем найти что-нибудь интересное в архивах Вей. Можешь взять с собой дочку, я наняла опытную кормилицу, которая позаботится о девочке, пока я буду учить тебя магии. — Они направились ко дворцу. — Ты ведь не передумала учиться? Вспомни о Фургасе. — Волшебница посмотрела на дома на улице, опутанные строительными лесами.

— Ненавижу магию, — без экивоков ответила полуальвийка. — Мне приходится изучать ее, а ведь именно из-за магии я потеряла ребенка. Но у меня нет другого выхода. Я должна спасти любимого. — Она посмотрела на Андокай. — Это вы заставляете меня заниматься этим, хотя у вас и есть весомые причины. Вот только ничего хорошего из таких занятий не выйдет. — Девушка понизила голос. — Уже не вышло.

— События последних дней лишь подтолкнут тебя к тому, чтобы работать еще усерднее, — безжалостно сказала волшебница. — Вряд ли это утешит тебя, но, когда я училась магии, мне тоже пришлось пережить страшное горе. — На ее лице промелькнуло что-то, напоминавшее сочувствие. — Видимо, нельзя овладеть магией, ничего не потеряв при этом.

Они подошли к дворцу.

— Значит, и вовсе не нужно ею заниматься. — Нармора произнесла заклинание, и створы врат распахнулись.

Женщины прошли по длинным коридорам замка и наконец остановились перед комнатой, в которой поселили дочь Нарморы.

Полуальвийка вошла внутрь и закрыла за собой дверь, не приглашая Андокай.

От шума малышка проснулась и жалобно заплакала. Метнувшись к колыбели, Нармора взяла ребенка на руки и осторожно прижала к себе, нежно гладя дочку по хрупкой, словно яичная скорлупа, головке. Вскоре плач затих.

Девушка очень удивилась, когда после мертворожденного мальчика из ее тела вышел второй ребенок, — она не думала, что у нее родится двойня, и не ожидала этого. Самузин поддерживал равновесие в мире. Отобрав у нее одного ребенка, он подарил другого. «Что же ты заберешь у меня, чтобы Фургас остался жив?»

Малышка потянулась к ее груди.

— Проголодалась, маленькая моя? — ласково спросила Нармора у вновь заплакавшей девочки.

Покинув комнату, она постучалась в противоположную дверь. Открыла заспанная девушка.

— Ей нужно молоко. — Нармора передала ребенка.

— Сейчас, — пробормотала кормилица, поднося малышку к груди.

Девочка тут же начала сосать, а кормилица, напевая колыбельную, понесла крошку в свою комнату. Наблюдая это, Нармора загрустила еще больше. У нее не было молока, и потому пришлось нанять кормилицу, чтобы крошка не погибла. К счастью, в Пористе было достаточно молодых женщин, готовых за пару монет выкормить чужого ребенка.

Через некоторое время, когда девочка наелась, Нармора забрала дочь и унесла ее в свою комнату. Убаюкав малышку, полуальвийка уложила ее спать, заботливо укрыв теплым одеялом. Напоследок поцеловав ребенка в нос, она погладила ее по светлому пушку на голове.

— Спи, моя хорошая. Я скоро вернусь, — прошептала Нармора и тихо вышла из комнаты, собираясь проведать Фургаса.

Она целый час просидела у кровати мужа, сжимая его ледяную руку, а затем выскользнула на улицы Пористы.

Нужно было найти Родарио. Он явно знал больше, чем говорил. А еще во всем этом как-то была замешана Андокай.

Потаенная Страна, Серые горы, неподалеку от королевства Пятых, весна 6234 солнечного цикла
Тунгдил видел, как альвийка с повязкой на лице спрыгнула с валуна и скрылась в гуще боя. Она слилась с толпой, видимо, собираясь незаметно подкрасться к нему. Златорукому почудилось, будто он стоит на поле, где колышутся высокие травы, а в них рыщет дикий зверь.

И все же он ощущал облегчение. «Огненный Клинок вовсе не в пруду. Альвийка сама принесет мне волшебный топор и умрет. Благодарю тебя, Враккас!»

Боиндил ударил одним боевым топором о другой. Ярость уже кипела в его крови.

— Вы только посмотрите на этих очаровашек. Наконец-то я вновь омою клинки зеленой кровушкой! — Он покосился на Тунгдила. — Ну что, начинаем?

Гном задумчиво обвел взглядом поле боя. Орки, к счастью даже не подозревавшие, сколь мало гномов противостоит им, явно имели все шансы победить. Сейчас детям Кузнеца оставалось только закрыть ворота.

«Если Глаимбар посчитал, что держать ворота открытыми — это хорошее решение, то он ошибся». Златорукого даже немного радовала ошибка соперника.

— Нужно поскорее добраться до ворот, — приказал он Боиндилу и отряду Свободных. — Чудовища знают, что за закрытые ворота им не пройти, поэтому необходимо действовать.

Вытащив топор, он бросился наперерез оркам.

Боиндил, казалось, был разочарован.

— Мы что, не будем их всех убивать? — удрученно пробормотал он и тоже устремился в бой, успев добраться до противника Тунгдила первым.

Крики и похрюкивания орков ему не мешали, а только разогревали его ярость.

— Первые десять — мои! — как и всегда, крикнул Бешеный, сбивая зеленомордого с ног.

Правой рукой Боиндил перебил орку ноги, левой угодил в лицо. Шлем не смог смягчить мощь удара, и из-под забрала хлынула зеленая кровь. Чудовище повалилось на землю, и уже через мгновение его голова откатилась в сторону.

— У-и-и-и! У-и-и-и! — радостно завопил Боиндил, прорубая в толпе орков проход, в который ринулись Тунгдил, Мюр и все прочие.

Боевое безумие Бешеного позволило им быстро продвигаться вперед, неся смерть одному орку за другим, хотя это было непросто. Обезглавить разъяренного орка оказалось сложной задачей, в особенности учитывая то, что орки нападали со всех сторон, и гномы стали сражаться в паре: первый отрубал противнику ноги, второй — голову. Ворота были все ближе.

Гномы, защищавшие их, решили помочь Тунгдилу и выступили вперед.

— Нет, назад! — завопил Златорукий, увидев, как альвы поднимают луки. — Держите над головой щиты, иначе…

Черные стрелы пролетели мимо, выискивая не защищенные кольчугой и щитом участки тела. Пять гномов упали на землю и исчезли под башмаками орков. Чудовища клином втиснулись между Пятыми и группой Тунгдила.

Атака защитников ворот захлебнулась, а Тунгдил и его спутники едва успевали отбиваться от орков. Арбалетные болты не останавливали чудовищ, и те неуклонно пробирались вперед — болтом орка не обезглавишь.

— Нужно было брать с собой воинов, а не ремесленников, — прорычал Боиндил, пробиваясь к воротам.

Сейчас он выглядел так, словно его с головы до ног облили зеленой краской, поэтому чудовища старались держаться от него подальше.

— Или хотя бы ремесленников, которые умеют сражаться. — Два удара, и орк, неосторожно попавший ему под руку, рухнул.

Тунгдил посмотрел на гномов на поле боя. Пока что они держали оборону, но враги неумолимо продвигались к воротам. Среди защищавшихся он увидел Глаимбара и Балиндис. Они сражались плечом к плечу.

Златорукий указал на группу, выдвинувшуюся от ворот и организовавшую атаку.

— Боиндил, к ним! Вместе мы сможем добраться до цели.

Краем глаза он заметил, что Мюр и ее спутники весьма успешно сдерживают орков. Хрупкая гномка сражалась отважно и решительно.

Наконец группе Тунгдила удалось присоединиться к отрезанному от ворот отряду защищавшихся, но это не улучшило их положения.

Руншак продолжал отдавать приказы. Чудовища наступали. Страх получить альвийскую стрелу в спину не позволял оркам отступать: стрелы не могли убить орков, но причиняли чудовищную боль. Кроме того, орда начала понимать, что побеждает.

Первые ряды зеленомордых находились уже совсем близко ко входу в подземное королевство, а защитникам ворот никак не удавалось оттеснить врагов. Некоторые особо сообразительные богглины попытались обогнуть гномов, чтобы напасть сзади.

Тунгдил посмотрел на предводителя войска.

— Нужно разобраться с ним, тогда уроды не будут знать, что делать, — решил он.

Сейчас Боиндила было уже невозможно остановить. Зрачки его расширились, глаза лихорадочно блестели. Проклятье довлело над ним, не позволяя ни на мгновение отвлечься от боя. Топоры в его руках вращались, как лопасти ветряной мельницы.

Тунгдил смог докричаться до него только с четвертой попытки.

Руншак увидел, что к нему движется группа гномов, и повернулся к альвам, собираясь отдать приказ лучникам. Но тут самодовольная ухмылка сползла с его лица, сменившись гримасой ужаса.

Увидев страх на зеленой физиономии, Тунгдил проследил за его взглядом.

У скалы, за которой укрылись лучники, появилась гигантская фигура, сжимавшая в правой руке меч, а в левой — топор. Орки, находившиеся неподалеку, с писком отпрянули, пытаясь спастись бегством от неведомо откуда взявшегося врага.

За железным забралом с изображением пугающей морды демона вспыхнуло фиолетовое свечение, и даже на таком расстоянии этот яркий свет слепил Тунгдилу глаза. От глухого угрожающего рычания дрогнули скалы. У гнома волосы встали дыбом.

По странному поведению орков альвы поняли, что что-то случилось, но не успели отреагировать достаточно быстро. Оружие Джеруна разило всех без промаха, кроша все, что попадалось ему на пути, — и тетивы, и луки, и стрелы, и доспехи, и тела альвов. Через пару мгновений от лучников остались лишь окровавленные ошметки плоти.

Лишь одному из альвов удалось сбежать, но Джерун не собирался отпускать его. Запрыгнув на скалу, воин оттолкнулся, пролетел в воздухе и приземлился прямо на плечи врагу. Несчастный с криком повалился на землю. Сапог Джеруна раздавил его голову, как перезрелый плод.

Над полем боя повисла напряженная тишина. Гномы и орки наблюдали за сражением Джеруна с альвами.

«Вот она, подходящая возможность!» Оторвавшись от увлекательного зрелища, Тунгдил развернулся и изо всех сил метнул топор в предводителя орков.

Но Руншак услышал свист топора и успел отшатнуться. Лезвие разрубило ему нос, а не шею. Впрочем, этого было достаточно — орк замертво упал на землю.

— За Враккаса и Потаенную Страну! — радостно завопил Тунгдил.

— Мы дети Кузнеца! Отрубим им головы! — тут же откликнулись гномы.

Боевой дух орков испарился — все произошло слишком внезапно: они потеряли и своих союзников-альвов, и обоих предводителей и теперь не понимали, что делать. Позабыв о том, что Черные Воды сделали их неуязвимыми, а вожделенная цель совсем близка, чудовища бросились бежать.

В суматохе некоторые попадали в наполненную водой трещину на плато, откуда до сих пор не могли выбраться их не-мертвые соотечественники, были и те, кто скатился по крутому обрыву вниз.

К Тунгдилу подбежал Бешеный.

— Ничему не учишься, да, книгочей? Не выбрасывай оружие! — Он отдал другу один из своих топоров. — Я еще при первой встрече сказал тебе, что нельзя метать топор, если у тебя нет второго. — Ухмыльнувшись, Боиндил подмигнул. — Но в любом случае это был отличный бросок.

Периодически издавая свой боевой клич «У-и-и-и! У-и-и-и!» — так называемый «крик свинорылого перед смертью», — он ринулся за убегавшими орками.

К всеобщему изумлению, с другой стороны плато показалось еще одно войско гномов. Оно устремилось в бой, и теперь орки оказались зажатыми в клещи.

Златорукий увидел среди них белокожих и беловолосых воинов.

— Это Свободные! — с облегчением воскликнул он, понимая, что теперь расстановка сил на поле боя окончательно изменилась.

«Вот он, решающий момент», — подумал Тунгдил и посмотрел налево, где до этого видел Балиндис и Глаимбара.

Король и его невеста защищали вход от последних, самых отважных орков, ненавидящих гномов настолько, что они были готовы убить как можно больше подземышей, прежде чем пасть под ударами алебард, топоров и булав.

Так как большая часть гномов была занята сражением с основными силами противника, никто не заметил, что произошло с Глаимбаром и горсткой его спутников.

Остановившись, Златорукий наблюдал, как его соперник отражает удары орков. Пока что он справлялся с ситуацией. Пока что…

«Займись-ка лучше боем, Тунгдил. — Его внутренний демон вновь проснулся. — Не смотри на Глаимбара. Если он погибнет, то отправится в Вечную Кузницу, где его окружат почетом и славой, а ты сможешь жениться на Балиндис и прожить с ней до конца ваших дней».

Новый король Пятых ударился спиной о скалу, и орку хватило этой минутной оплошности противника. Меч чудовища ранил правую руку Глаимбара.

«Не думай о нем, — продолжал нашептывать голос. — Он ведь такой замечательный воин. Вот пускай и докажет это. Иди и помоги Боиндилу, вместо того чтобы тратить свое время на спасение врага».

Златорукий уже готов был поддаться уговорам голоса, но в этот момент увидел Балиндис. Она стояла слишком далеко от Глаимбара и не могла помочь ему. И в ее глазах светилась такая мольба…

— Проклятье, — пробормотал Тунгдил себе под нос, покрепче перехватывая рукоять топора. — Не мог этот меч поразить его не в руку, а в сердце.

Тунгдил неохотно двинулся на помощь Глаимбару, когда кое-что отвлекло его.

Гном совершенно забыл об альвийке с повязкой на лице. Воительница возникла перед ним словно из ниоткуда и нанесла первый удар. Златорукий уставился на лезвие Огненного Клинка, готовое обрушиться на его голову.

8

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, гора Черное Ярмо, поздняя весна 6234 солнечного цикла
Гандогар знал, что его украшенный бриллиантами шлем сверкает на солнце так, что его не заметит разве что слепой часовой, но ему было все равно. Король хотел, чтобы его заметили. Он прожил в этом мире уже двести девяносто девять солнечных циклов, но сегодня впервые столкнулся с Третьими.

Заправив за ухо прядь каштановых волос, Верховный залюбовался игрой света и теней на мрачных склонах горы: глубокие впадины отливали иссиня-черным, а выпуклости поблескивали на солнце.

Эта гора, у которой погибло столько людей, эльфов и гномов, вызывала необъяснимый страх в душе Гандогара.

«Может быть, все дело именно в этом», — подумал король, подгоняя пони. Пыль пустыни Сангреина до сих пор покрывала и животное, и всадника, серебрила бороду Гандогара, забивалась под кольчугу и дублет, натирала кожу. Но с этим ничего нельзя было поделать. А еще здесь, на юге королевства Гаурагар, было холодно и неуютно.

Гандогар и его пятьдесят тяжело вооруженных спутников подъехали к горе, над которой развевался стяг Третьих — теперь они управляли крепостью внутри горы. Снова.

Под копытами пони похрустывали кости чудовищ, которых никто так и не похоронил — их останки сожрали звери. Пройдет много лет, прежде чем и эти кости распадутся в прах под дождем и снегом. А пока они окружали гору со всех сторон, предупреждая неосторожных путников о том, что здесь задерживаться не стоит.

Балендилин, король Вторых, ехал рядом с Гандогаром. Он предложил Верховному свое сопровождение и помощь, и Гандогар с радостью согласился.

— Странное место. Тут царила смерть, но в то же время это место славы трех народов Потаенной Страны, — задумчиво протянул он. — Поразительно, да? Мы победили чудовищ. Мы, гномы, уговорили все остальные народы участвовать в этой битве.

— Да. Вот бы так продолжалось и дальше, — ответил Гандогар.

— Надеюсь, что заключенный недавно союз окажется крепким и его не разрушат интриги Третьих. — Однорукий гном вздохнул, глядя на флаг над горой. — Думаю, гора весьма удивилась, когда вернулись ее бывшие хозяева.

— Посол короля Брурона заверил меня, что у его правителя не было выбора, — заметил Гандогар. — Он должен был выполнять условия договора, заключенного его предками.

— Не стоит быть столь доверчивым, — недовольно проворчал Балендилин. — Что потерял бы король, если бы отказал потомкам Лоримбура? Он им ничего не должен и не нуждается в их услугах, как и принц Маллен. Будь у меня правая рука, я поспорил бы на нее, что Третьи подкупили Брурона и тот отдал им Черное Ярмо.

Гандогар объехал огромный череп огра, преграждавший путь. В кости до сих пор торчали наконечники копий и стрелы. На верхушке черепа устроились вороны, собиравшиеся полакомиться конским навозом.

— И, наверное, ты бы выиграл, — согласился Верховный король. — Поэтому так важно встретиться с их королем и прийти к соглашению. Чем скорее мы устраним наши разногласия, тем скорее в Потаенной Стране наступит мир. — Он покосился на Балендилина. — Разве не ты должен призывать меня к спокойствию? А при этом сам говоришь так, будто готов убить Лоримбаса Стальное Сердце.

— Честно говоря, Верховный король, я думал об этом, но потом раскаялся, вспомнив, что за убийство гнома мне предстоит жариться в горне Вечной Кузницы. Я долго молился, пока не убедился, что окончательно избавился от нечистых помыслов. Нет, я не хочу убивать Лоримбаса. Я ведь не Третий. Просто меня огорчает то, что Стальное Сердце пытается разрушить своими интригами союз, заключенный у горы Черное Ярмо. Но давай подумаем. Что мы можем сделать с ним, если не брать в расчет убийство? Да, мы презираем его, не желаем с ним общаться, но что до этого Лоримбасу?

— Вот поэтому мы и приехали сюда, хотя ты со мной и не согласен, — возразил Гандогар. — Я уверен, что мы с Лоримбасом Стальное Сердце сможем прийти к какому-то соглашению.

Отсюда уже видны были ворота, ведущие в крепость внутри горы. Перед воротами тянулись пни. Когда-то здесь возвышались сосны в пятьдесят метров высотой, но орки и другие чудовища срубили их, чтобы построить осадные сооружения, а потом победители пустили их на погребальные костры — самые большие из всех, что когда-либо горели в Потаенной Стране.

Гандогар ободряюще посмотрел на своего советника.

— Я не собираюсь становиться другом Лоримбаса, но мы по крайней мере должны позаботиться о мире и взаимном уважении.

Балендилин поцокал языком, не скрывая скептического отношения к словам короля.

— Да поможет нам Враккас. Может быть, он своим молотом вобьет хоть немного ума в их головы.

У входа в Черное Ярмо дежурили двадцать стражников с длинными копьями. Гномы Гандогара остановились.

— Стоять! — приказал им коренастый стражник, опуская правую руку на рукоять кистеня. — Я Ромо Стальное Сердце из клана Каменотесов, племянник короля Лоримбаса Стальное Сердце. Ты Гандогар? — Он не проявлял никакого уважения к Верховному королю.

Лицо Ромо было покрыто татуировками, и Балендилин увидел среди них руны, говорившие о ненависти к остальным племенам и сулившие им смерть и вечное проклятие. Жестокие слова о том, что не будет врагам пощады, написанные на черепе Третьего, производили гнетущее впечатление. К тому же в глазах стражника полыхала неприкрытая ненависть. Король Вторых не сомневался в том, что перед ним стоит настоящий гном-убийца.

— Я Гандогар Серебробородый из клана Серебробородых, из племени Четвертого, Гоимдила, — кивнул Верховный король. — Отведи нас к твоему…

Поморщившись, Ромо демонстративно сплюнул.

— Спешивайся и следуй за мной. Твои друзья подождут здесь.

Но Балендилина не смутила наглость Третьего.

— Мы пойдем вместе с ним и, уж конечно, не позволим ему войти одному в крепость, населенную такими, как ты.

Ромо равнодушно пожал плечами. Его доспех тихонько звякнул.

— Тогда возвращайтесь домой. Либо он пойдет один, либо переговоров не будет. — Татуированный гном злорадно ухмыльнулся. — Или Верховный король боится встречи с моим дядей? Я даю тебе слово чести, что ты выйдешь из крепости целым и невредимым. Докажи нам, что вовсе не такой слабак, как мы думаем.

Гандогар выпрыгнул из седла, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Балендилина.

— Если так нужно для дела, то я готов на это пойти. — Он бесстрашно прошел мимо пикинеров, опустивших оружие, чтобы пропустить гостя.

— Ох, хоть искра мужества в этом остывшем горне, — хмыкнул Ромо, следуя внутрь горы. — Насколько я понимаю, ты из племени Четвертых. Тебя выдает фигура. Ювелиры никогда не отличались силой.

— Силы духа мне вполне достаточно, — дружелюбно возразил Гандогар. — Ты превосходишь меня как воин, но если… и пока я буду умнее, тебе не победить.

— Так думали многие… пока их не размазала по земле дубинка тупого огра, — рассмеялся Третий, сворачивая в боковой коридор.

Хотя племя Лоримбура обосновалось в крепости Черное Ярмо совсем недавно, Ромо двигался совершенно уверенно, ни разу не задумавшись на перекрестке коридоров или в зале, откуда вело несколько дверей.

— Значит, они были недостаточно умны, — не смутился Верховный король.

Так как Ромо шел немного впереди, Гандогар случайно заметил красивый кинжал на его поясе. Оружие показалось королю знакомым: он уже видел кинжал у гнома, который отправился в Дзон-Бальзур воевать с альвами. И Гандогар решил поинтересоваться у Ромо, как к нему попало оружие, — король не верил в то, что какой-то кузнец изготовил бы подобное произведение искусства в двух экземплярах.

— Я не знаю, как звали того гнома. Он попался мне под руку в Судграде, — ответил Ромо. — Он и трое его спутников. А победителю достается добро проигравшего, знаешь ли. — Он с вызовом посмотрел на Гандогара. — Если хочешь заполучить его, тебе придется победить меня.

Король сжал кулаки, стараясь сдержаться. Ромо как ни в чем не бывало только что признался в убийстве, словно поддерживал светскую беседу о том, как продвигается строительство туннелей или как сковать какое-нибудь простейшее кузнечное изделие.

— И победил бы, — пробормотал он и продолжил путь молча.

— Как бы тебе это удалось? Забросал бы меня драгоценными камнями, ювелир? — рассмеялся Ромо. — Или прибил бы золотым кулоном? Прям дрожу от мысли об этом.

Сомнения в том, что ему удастся добиться взаимопонимания с Третьими, неуклонно росли. Но Верховный король хотел попытаться, чтобы потом не упрекать себя ни в чем.

Ромо провел короля в большой зал — тот самый, в котором они сражались с Нод’онном. Лоримбас Стальное Сердце наблюдал за ремонтом лестниц, ведущих наверх. Наконец король повернулся к гостю.

— О, новый Верховный король, — презрительно процедил он. — Что тебе нужно?

Племянник встал рядом с дядей. Гандогар смерил взглядом короля Третьих. Его длинные черные волосы с седыми прядями были заплетены в три косы. Серебробородый не знал, красят ли Третьи волосы и имеет ли это некое символическое значение. Так как у Лоримбаса не было татуировок на лице, как у его племянника или стражников у ворот, возможно, такой цвет волос свидетельствовал о высоком статусе короля.

— Я приехал сюда, чтобы предложить тебе перемирие, по крайней мере до тех пор, пока мы не уничтожим альвов в Дзон-Бальзуре, — начал Гандогар.

— Мы еще не начали сражение, а ты уже просишь перемирия? — рассмеялся Лоримбас. — Неужели племена гномов превратились в таких трусов, что молят о пощаде еще до того, как на них нападут?

— Не смущай его, дядюшка, — усмехнулся Ромо. — В конце концов, он добрался сюда, не наделав в штаны.

— Если бы речь шла о честном бое, я знал бы, с чем мне придется столкнуться. — Ради переговоров Серебробородый решил не обращать внимания на насмешку. — Но ты подкупаешь людей, чтобы они отказались от нашего союза. Я знаю, что ты предложил принцу Маллену, правителю Идомора. Еще какой-то гном приезжал в Ургон и вел переговоры с Беллетаином. Так как этот гном был не из наших племен, я предполагаю, что его прислал ты.

— Маллен глупец и вскоре горько пожалеет о том, что отказал нам, — пожал плечами король Третьих. — Мой племянник предложил ему дружбу, но он отверг нас. Когда его гарнизонам придется разбираться с орками без помощи моих солдат, Идо поймет, чего стоило это решение. — Подняв руку, он указал на потолок. — Как хорошо вновь оказаться в горе, где жили наши предки до того, как их изгнали отсюда. Здесь мы создадим новое будущее для Потаенной Страны. — Резко повернув голову, король враждебно посмотрел на Гандогара. — И в этом будущем нет места племенам Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина. — Он настолько близко подошел к собеседнику, что почти уткнулся носом в его щеку. — И ты, Верховный король, ничего не сможешь сделать, когда мы сметем вас с нашего пути. Тебе не укрыться от этой бури. Ее ветры прочистят ваши коридоры и пещеры, не оставив никого из вас. — Лоримбас ударил себя латной перчаткой с шипами по нагруднику. — Племя Лоримбура займет все гномьи королевства и позаботится о безопасности Потаенной Страны. А названия ваших племен вскоре позабудут. — Он выхватил топор. — Клянусь моим клинком!

— Так переговоры не ведутся! — возмутился Гандогар.

— Переговоры? — не позволил ему договорить Лоримбас. — Я никогда не говорил, что готов идти на переговоры. — Он поднял топор. — Ты очутился здесь только для того, чтобы узнать, какое будущее ожидает твоих гномов. И тебе с этим ничего не поделать.

Железная воля, до того позволявшая Верховному королю сдерживать ярость и возмущение, дала трещину, и он тоже выхватил оружие. Послышался звон клинков.

— Да поможет нам Враккас! Кузнец никогда не позволит потомкам гнома-отступника, презиравшего своего создателя, победить потомков любимых созданий бога! — крикнул Гандогар, полностью лишившись самообладания. — Если вам нужен бой, не медлите!

— Пошел прочь! — рявкнул Лоримбас, парируя удар. — Не следовало тебе угрожать мне в моей крепости, Гандогар! Я убил бы тебя на месте, но я дал слово, что ты выйдешь отсюда живым.

— Может быть, мне сделать это за тебя? — сладким голосом переспросил Ромо.

Лоримбас тяжело дышал. Ему трудно было справляться с желанием убить противника.

— Прочь! — повторил он. — Я не буду говорить с потомками Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина. Не будет больше переговоров с гномами, которым суждено исчезнуть.

— Пойдем, ювелир, — ухмыльнулся Ромо. — Я выведу тебя наружу, чтобы ты вновь смог поиграть со своими драгоценными камнями. — Он опустил ладонь на плечо короля и повел его за собой к выходу, как трактирщик, бывает, выводит из таверны пьяных завсегдатаев.

Гандогар раздраженно оттолкнул его руку.

— Хватит! И не смей больше прикасаться ко мне, убийца! — угрожающе прошипел он.

Ромо равнодушно сплюнул на пол и вновь поднял руку. Гандогар схватил его за запястье и ударил рукоятью топора, сломав плечо.

Племянник короля слегка поморщился, но тут же выхватил кистень и уже замахнулся, когда словно из ниоткуда перед ним возник какой-то лысый гном. Одно резкое движение — и кистень упал на пол.

— Зальфалур! Почему…

— Молчи! Мне следовало бы сломать тебе и вторую руку, — прорычал гном и повернулся к Гандогару. — В первый и в последний раз я спасаю жизнь гному-чужаку. Я поступил так, чтобы не позволить Ромо нарушить клятву. Он дал тебе слово чести, что ты выйдешь отсюда живым.

Кивнув, Гандогар невольно залюбовался сильным телом своего спасителя. Большинство гномов были коренастыми и мощными, даже его племя было намного сильнее людей, но такого внушительного гнома, как этот, король еще не встречал. Лысый, вероятно, был даже сильнее Боиндила. На его голове тоже виднелись черные и темно-синие татуировки.

— Я благодарю тебя…

— Нет. Я не приму твоей благодарности. Я не принял бы от тебя и глотка воды в пустынях Сангреина, — ровным голосом ответил Зальфалур. — Следуй за мной, я выведу тебя наружу.

Лысый повел его по другим коридорам. Гандогар увидел комнаты с провиантом, жилые помещения и кузницы, где непрерывно велась работа. Король заметил, что там производили не только оружие, но и какие-то странные железные изделия, назначения которых он не понимал. Но Гандогар решил не задавать вопросов, пытаясь запомнить все как можно лучше, чтобы потом расспросить об этом гномов племени Первых.

Наконец они добрались до входа в Черное Ярмо, где их ждали Балендилин и прочие члены делегации.

— Уходи и больше не возвращайся, — сказал напоследок Зальфалур. — Если нам суждено будет встретиться, я сочту за честь принести моему королю твою голову.

Гандогар с облегчением забрался в седло своего пони. Он был рад и весеннему солнцу, и свежему воздуху.

— Безуспешно? — поинтересовался Балендилин.

Король рассказал, что произошло при встрече с Лоримбасом, Ромо и Зальфалуром.

— Неудивительно, что Лоримбас себя так ведет. Он ведь из Третьих, — вздохнул советник. — Наверное, он очень уверен в своем плане, раз сказал тебе, что собирается выгнать нас из Потаенной Страны.

Под недобрыми взглядами стражников все уселись на пони и двинулись на юг. Балендилин не знал, как Лоримбас собирается воплощать свой план в жизнь, но его уверенность привела гнома в замешательство. Видимо, Третьи плели какие-то совершенно чудовищные интриги, по сравнению с которыми заговор Бислипура казался мелочью. И в отличие от случая с Бислипуром на этот раз в интригах участвовало все племя.

Балендилин оглянулся на черную гору. «Стоило бы подослать к ним шпиона».

Потаенная Страна, Серые горы, неподалеку от королевства Пятых, конец весны 6234 солнечного цикла
Тунгдил сделал первое, что пришло ему в голову: он выпустил из рук топор, брошенный ему Боиндилом, и схватился за рукоять Огненного Клинка, прикоснувшись к дереву сигурдании. Мышцы на его руках напряглись, суставы захрустели, гном опустился на колени, но ему удалось остановить удар.

Альвийка, запыхавшись, склонилась над ним, ее руки дрожали, и она изо всех сил пыталась раскроитьлезвием лицо гнома.

Но оружие, казалось, чувствовало, что сейчас к нему прикасается настоящий хозяин. Надписи на топорище засияли, и над волшебным топором полыхнуло пламя, взметнувшись прямо в лицо Ондори. Альвийка успела отшатнуться, но огонь чуть не опалил маску на лице.

— Тебе не уйти от меня в этот раз, — прошипела она, пиная Тунгдила в грудь.

Но гном не разжал руки, упав на спину и потянув девушку за собой. Альвийка сумела воспользоваться этим, оттолкнувшись от земли и перехватив топорище. Тунгдил едва успел уклониться — каблук альвийки чуть было не пробил ему шею.

— Враккас не желает моей смерти. И он заставил тебя вернуться ко мне с Огненным Клинком, — наугад ударив правой рукой, Тунгдил попал альвийке в живот, в тот же момент подставив ей подножку.

Во время падения повязка сползла с ее лица, и Златорукий увидел, что девушка очень красива. Не было на ее щеках ни ожогов, ни шрамов, которые заставляли бы ее носить маску.

Никто из сражающихся не собирался выпускать Огненный Клинок из рук. Оба медленно поднялись на ноги. Альвийка свободной рукой сняла с пояса напоминающее серп оружие, которым она уже пыталась атаковать Тунгдила в эльфийском лесу у пруда. Златорукому же удалось выхватить кинжал. Топор разделял противников, не позволяя подобраться друг к другу поближе. Надписи на клинке все еще сияли, словно готовясь в любой момент помочь своему хозяину.

— Почему ты скрываешь лицо? — поинтересовался Тунгдил. — Или ты боишься, что противник увидит тебя?

— Мое лицо видят лишь те, кому суждено умереть от моей руки. И только когда погибнут убийцы моих родителей, я сниму эту маску. Такова моя клятва.

Гном увидел ненависть в ее серых глазах.

— И я один из этих убийц?

— Ты и братья-близнецы, которые сопровождают тебя. Вы убили мою мать в Зернополье, — ответила она, нанося удар. — И моего отца у Черного Ярма.

От первого удара гном смог уклониться, а потом его ранили в шею. Альвийка с наслаждением проследила за струйкой крови.

— Я отберу у вас жизнь, как вы лишили жизни моих родителей.

— У меня есть для тебя другое предложение. — Тунгдил внимательно следил за ее движениями, чтобы заметить следующий удар. — Ты отправишься вслед за ними. — Уклонившись, гном толкнул Огненный Клинок вперед.

Лезвие тут же вспыхнуло — пламя не задело альвийку, но от резкого движения маска сдвинулась вверх, закрыв ей глаза. Жар, исходящий от топора, был настолько силен, что от искры вспыхнула ткань повязки, и огонь перекинулся на каштановые волосы девушки.

Ондори, ничего не видя, отшатнулась назад.

В мгновение ока Тунгдил подскочил к альвийке и всадил кинжал ей под ребра. Охнув, Ондори опустилась на колено. Златорукий уже готов был отобрать у нее топор, когда его отвлек крик Балиндис.

Повернув голову, он увидел, как Глаимбар упал на землю. Тяжело раненный, но обезумевший от боли орк с ржавым зазубренным мечом готов был разрубить короля Пятых надвое.

«Как бы мне хотелось, чтобы ты погиб». Ругнувшись, Тунгдил подобрал с земли топор Боиндила и метнул в чудовище. Топор перерубил плечо орка, на землю хлынула темно-зеленая кровь.

Орк промахнулся.

Глаимбар взрезал чудовищу горло лезвием топора и благодарно помахал Тунгдилу рукой, но гном быстро отвернулся, чтобы не видеть лица соперника.

«Глупец», — проворчал его внутренний демон.

— Ну а теперь… — Златорукий вновь обернулся к альвийке, но той уже и след простыл. Как и Огненного Клинка…

Широкий кровавый след терялся где-то в гуще сражения. У Тунгдила не было ни единого шанса догнать альвийку. Она сбежала, во второй раз забрав с собой Огненный Клинок.

«Она дочь Синторы», — подумал Златорукий.

Подняв валявшийся на земле топор, Златорукий набросился на последних орков, срывая на них свою злость и разочарование.

В нем еще теплилась надежда на то, что можно пробиться сквозь толпу и отыскать альвийку. Но ей не суждено было оправдаться.


Поздно вечером завершился тяжелый бой. Победа далась гномам дорогой ценой.

Тысячи орчьих трупов дети Кузнеца сбросили в наполненный водой разлом, предварительно добив болтавшихся там не-мертвых. Через какое-то время воду можно будет спустить, а остальную работу довершит солнце. Когда там останутся только кости, их выложат перед Каменными Вратами для устрашения других чудовищ.

Тунгдил стоял на краю плато и смотрел вдаль.

Ему казалось, что где-то на горизонте на юго-восток движется какая-то точка, но если это и была альвийка, бросаться в погоню было уже поздно — он не смог бы догнать ее ни на пони, ни пешком.

«В этом виноват Глаимбар. — Тунгдил в ярости пнул лежавший неподалеку камень, и тот покатился по склону вниз. — Если бы не он, я убил бы альвийку и сейчас держал бы в руках Огненный Клинок».

— Я хотел поблагодарить тебя, Тунгдил Златорукий. — К гному незаметно подошел тот, кого он проклинал.

— Ты король. Защищать тебя от опасности — мой долг, — тихо ответил Тунгдил, чувствуя, что лжет. Он знал, что ему следует повернуться к Глаимбару лицом. А он стоял спиной. Подобное поведение по отношению к королю было недопустимо, но Златорукий просто ничего не мог с собой поделать. — Жаль, что мы упустили Огненный Клинок, — не сдержался он.

— Это произошло по моей вине, — согласился Глаимбар. — Это правда. — Он встал рядом с Тунгдилом. — Я знаю, что мы не сможем выковать такой топор еще раз, хотя Боиндил в это верит.

— Топор сможем. Вот только без топорища из сигурдании он вряд ли будет обладать волшебными свойствами. В Потаенной Стране больше нет таких деревьев, и потому утрата Огненного Клинка болезненна. Он пригодился бы нам в сражении с тем, что движется на нашу страну с запада. — Тунгдил, казалось, наслаждался своими словами. — Будем надеяться, что мы справимся без него. — Он все-таки обернулся к Глаимбару. — Но хуже всего то, что Клинок от альвийки может попасть в руки нового врага.

— Но мы ведь дети Кузнеца. Мы справимся с любой опасностью, — возразила подошедшая к ним Балиндис.

Она демонстративно встала рядом с Глаимбаром, выказывая недовольство поведением Тунгдила.

— В особенности теперь, когда между нашими племенами заключен союз, — вмешалась Мюр, заканчивавшая перевязывать раненого.

Беловолосая девушка подошла к Златорукому. Теперь она стояла к нему слишком близко, и Тунгдил с удовольствием заметил ревность в глазах Балиндис.

— Пришло время нам познакомиться. Меня зовут Мюрмианда Алебастровая, я из племени Свободных гномов. Мы долго жили вдали от всех, но Тунгдил напомнил нам о том, что мы высечены из того же камня, что и вы. — Она протянула Балиндис и Глаимбару руку. — Наш король Геммиль прислал меня к вам вместе с нашим войском.

Глаимбар поклонился.

— Передай твоему королю мою глубокую благодарность. Без двух тысяч воинов Свободных нам не удалось бы выстоять в Серых горах. Орки вспомнили бы о своей неуязвимости и вернулись бы.

Тунгдил обвел взглядом разношерстное войско гномов. Все они сражались сегодня плечом к плечу, а теперь занимались павшими.

Из Пятых погибло около четырехсот гномов. Их отнесли в подземелья, где тела готовили к погребению. Войско Геммиля тоже понесло значительные потери — лишь половина выжила. Погибшие Свободные будут покоиться рядом с павшими из племени Пятых.

— Кто из ваших захочет остаться здесь? — спросил у Мюр Тунгдил.

Целительница махнула рукой в сторону гномки, выглядевшей намного внушительнее ее.

— Нужно спросить у нее. Это Занда Отважная, жена Геммиля. Она должна знать, что они решили.

Когда гномка подошла к ним, Тунгдил заметил изогнутые линии татуировки на ее лице. Они были настоящим произведением искусства, но, прочитав руны, все поняли, что надпись на лице Занды сулит смерть всем потомкам Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина. Король невольно опустил ладонь на рукоять топора.

— Вы правы. — Мюр заметила выражение его лица. — Она из племени Третьих. Около двух солнечных циклов назад Занда присоединилась к нам и доказала свою верность общине. Она наша королева и главнокомандующий на время войны — и уж точно не гном-убийца. Пускай ее руны не пугают вас. — Она обняла гномку в знак приветствия. — Ты подоспела как раз вовремя. Как вам удалось так быстро добраться до Серых гор?

— Враккас благоволил к нам, мы сумели добраться сюда по туннелям, — улыбнулась Занда. — Геммиль боялся, что я опоздаю, и потому просил нас поторопиться.

— И он был прав, — кивнул Глаимбар. — Ты спасла нас, иначе и не скажешь. — Он не мог отвести глаз от рун на ее лице.

Занда, заметив смущение собеседников, обворожительно улыбнулась, и улыбка эта так не вязалась с жестокими надписями на ее лбу и щеках.

— Я понимаю твои опасения, король Глаимбар. Мое лицо сулит тебе смерть, я же дарю тебе свою улыбку. — Она протянула ему руку. — Я Третья лишь по виду, но в жилах моих течет кровь детей Кузнеца, и сердце мое не ведает ненависти.

Остролезвый неуверенно сжал ее пальцы.

— Тунгдил Златорукий уже доказал нам, что гном из племени Третьих может быть нашим другом. — Он словно уговаривал сам себя.

— Он не единственный из моего племени, кому чужда ненависть к народу гномов, — кивнула Занда. — Сейчас на это нет времени, но когда мы будем праздновать победу над орками, погоревав о наших павших, я за кружкой пива расскажу тебе свою историю.

— Мой друг Тунгдил хотел узнать, надолго ли вы задержитесь здесь и не захочет ли кто-либо из наших остаться в Серых горах. — Мюр внимательно наблюдала за Балиндис, намеренно подчеркнув в своей речи слово «друг». Она наслаждалась яростью соперницы. — Король Глаимбар и его невеста Балиндис попросили Геммиля узнать, не найдутся ли в наших рядах добровольцы.

Занда сильно сжала пальцы на перевязи.

— Мы останемся здесь, пока не убедимся, что вам не грозит нападение других чудовищ, так как у меня сложилось впечатление, что большая часть твоего гарнизона, охранявшего Каменные Врата, погибла, не так ли, король?

Глаимбар кивнул.

— Когда мы покинули королевство Свободных, никто из воинов не соглашался остаться в Серых горах, но всякое может случиться. Возможно, нам тут так понравится, что у тебя прибавится еще тысяча подданных, — приветливо улыбнулась королева. — И я должна сказать тебе еще кое-что, король Глаимбар. Мы не подчиняемся твоим приказам. Только те, кто решит остаться, будут повиноваться тебе, но все остальные — всего лишь скромные гости.

Тунгдилу показалось, что сейчас этой темы лучше не касаться. Свободные не собирались терять свою независимость от остальных племен.

— Мне хотелось бы позже обсудить с тобой кое-что, — предложил он Занде. — Возможно, тебе что-то известно о моих родителях.

— С удовольствием, — пообещала она. — Но сейчас вынуждена откланяться. Мне нужно позаботиться о моих солдатах.

Остальные молча смотрели ей вслед.

— Честно говоря, мне нелегко доверять ей, — признался Глаимбар. — Сколько она живет с вами? — переспросил он целительницу.

— Два солнечных цикла, — ответила Мюр. — Я понимаю твои сомнения, но не разделяю их.

Девушка перенесла вес с одной ноги на другую. Теперь ее плечо касалось руки Тунгдила. Гном с вызовом посмотрел на Балиндис, словно пытался показать ей, что очень скоро после их расставания смог найти новую возлюбленную.

— Все, кто хочет остаться с нами, должны пройти суровые испытания. Занда выдержала их с честью и все это время вела себя безукоризненно.

— И при этом она завладела сердцем короля, — добавила Балиндис. — Я прекрасно понимаю недоверие Глаимбара. Если бы я была шпионом Третьих, то приложила бы все усилия, чтобы добиться благосклонного отношения тех, кого я когда-нибудь предам.

Лицо Мюр окаменело.

— Я не скажу Занде то, о чем только что услышала от тебя, иначе она вызовет тебя на поединок. Ты усомнилась в ее чести. Она воительница и прекрасно владеет боевыми искусствами. Я ценю ее и доверяю ей. — Она уставилась на Балиндис полыхающими красными глазами.

С этого мига вражда между двумя гномками окончательно укрепилась.

Глаимбар вздохнул.

— Да смилостивится надо мной Враккас, но я еще не готов отбросить свои опасения. Тем не менее мы, бесспорно, рады приветствовать ее здесь, — сказал он. Стараясь снять возникшее напряжение, он решил сменить тему разговора. — Тунгдил, а как тут очутился Джерун?

Гном снял с пояса запечатанное письмо. Джерун передал ему свиток после того, как добил последнего врага. С тех самых пор телохранитель Андокай терпеливо ждал на краю плато у водопада. Лучи заходящего солнца играли на его доспехах.

Вскрыв письмо, Тунгдил прочел:

«Дорогой Тунгдил Златорукий.

Я отправляю Джеруна в Серые горы, так как знаю, что там вместе с тобой живет лучший кузнец в Потаенной Стране. Моему телохранителю нужны новые доспехи — кольчуга и латы. Все мерки, которые понадобятся Балиндис Железнопалой, и рецепты сплавов для лат я прилагаю к письму. Ей придется проводить примерку с закрытыми глазами и полагаться на ловкость своих рук, так как никто не должен видеть истинный облик Джеруна. Я прошу тебя передать ей это письмо и взять с нее слово чести, что она последует моим инструкциям для своей же безопасности. Цену за работу и материалы сообщишь мне потом. Я заплачу столько, сколько потребуется.

После этого Джерун отправится в Красные горы, а оттуда — на запад, чтобы узнать, что там происходит и какая опасность угрожает Потаенной Стране. Необходимо выяснить, сколько у нас осталось времени и существует ли эта опасность вообще или же мы зря поверили лжи Нод’онна.

Мы с Нарморой сейчас на пути в Вейурн. Я хочу отыскать в архивах королевы Вей записи о переселенцах из Потусторонних Земель. Возможно, им известно что-то об их бывшей родине, что сможет нам помочь.

Да пребудет с тобой Враккас.

Андокай».
Опустив письмо, Тунгдил передал Балиндис мерки и рецепты.

— В сущности, Джерун оказался у ворот именно тогда, когда был нам так нужен, по счастливой случайности. Волшебница поклоняется Самузину, богу гармонии и равновесия. Вот и ее телохранитель позаботился о том, чтобы равновесие сохранялось.

Балиндис заглянула в записи волшебницы.

— А он меня вообще понимает? Во время нашего путешествия Андокай говорила с ним на каком-то странном языке…

— Она наверняка приказала ему следовать за тобой. — Девушка уже отвернулась, когда он схватил ее за плечо. — Балиндис, ты помнишь о словах Андокай? Дай мне слово чести, что ты выполнишь ее просьбу, изложенную в письме.

— В этом нет необходимости. Я не собираюсь смотреть на это странное создание. — Она стряхнула его руку.

Глаимбар последовал за невестой. По дороге они о чем-то говорили. Наконец Балиндис подошла к Джеруну, а король занялся организацией уборки у ворот.

Тунгдил с грустью посмотрел Балиндис вслед. Ему хотелось извиниться перед ней. Гном сожалел о своем ребяческом поведении — от гнева он не смог сдержаться и наговорил много такого, о чем следовало бы молчать. Прислушиваясь к своим чувствам, Златорукий понимал, что до сих пор любит Балиндис, несмотря на проснувшуюся в нем симпатию к Мюр.

«Может быть, все это лишь плод моего воображения? И я уговариваю себя, что мне нравится Мюр, только для того, чтобы забыть о Балиндис?» Одно гном знал наверняка: его жизнь в штольнях Лот-Ионана была намного проще.

Целительница, казалось, сумела услышать его мысли. Ее белоснежная ладонь опустилась на плечо Тунгдила.

— Пойдем посмотрим на твоего друга, — предложила она. — Надеюсь, я смогу ему помочь.

— Друга? — Златорукий настолько погрузился в собственные мысли, что не сразу понял, о ком идет речь. — Боендал! — Недолго думая, он схватил Мюр за руку и побежал ко входу в королевство. — Ну конечно же! Ты сможешь пробудить его ото сна.

Пройдя по коридорам, выбитым гномами в Серых горах, они добрались до кузницы «Драконье Дыхание».

Боиндил уже сидел на табурете у постели брата, с восторгом пересказывая спящему подробности битвы у ворот гномьего королевства. Время от времени он принимался барабанить по шлему, чтобы дополнить свой рассказ.

— Но без тебя драться было не так весело, — немного погрустнев, закончил он, увидев Тунгдила и Мюр.

В их присутствии ему трудно было делать вид, будто все хорошо. Гному было больно смотреть на брата, уже давно не приходившего в сознание. Встав, он пригладил черную бороду и, набравшись храбрости, обратился к Мюр.

— Я видел, как ты обрабатывала раны на поле боя, а до этого ты смогла вылечить Тунгдила… Я еще не встречал целителей, которые обладали бы таким талантом, как ты. — Боиндил сглотнул. — Я прошу тебя вернуть его к жизни, а если у тебя получится, то клянусь пред ликом Враккаса, что с тобой ничего не случится до тех пор, пока я буду рядом. Я буду защищать тебя так, как защищал бы себя. — Он отошел от ложа больного, чтобы пропустить Мюр вперед.

— Для меня было бы великой честью поставить твоего брата на ноги. И тебе не нужно ни в чем клясться, Боиндил. — Присев рядом с Боендалом, целительница пощупала его лоб, подняла ему веки и осмотрела зрачки. — Помогите мне раздеть его. Я должна осмотреть его конечности, чтобы выяснить, нет ли у него обморожений.

Тунгдил с Боиндилом помогли Мюр снять с Боендала одежду. Целительница великолепно владела своим ремеслом, и от ее глаз не укрылись бы и малейшие изменения кожного покрова.

— Видимо, Враккас благоволит к нему, — через некоторое время заметила она. — На теле Боендала нет обморожений.

— И что это означает? — тут же переспросил Боиндил.

— Если бы какой-то участок его тела был слишком холодным или изменил цвет, это означало бы, что там нарушен ток крови. Тогда кожа, а затем и плоть почернели бы и сгнили. Часто гномы не замечают обморожений, ведь холод притупляет чувства. Но когда плоть замерзает, вскоре спасать уже нечего. — Мюр прислушалась к биению его сердца. — Как правило, воздействию холода подвергаются в первую очередь руки и ноги, но тело твоего брата хотя и не слишком теплое, но обмороженных участков нет. — Целительница внимательно слушала. — Поразительно. Его сердце бьется, и легкие работают, но все процессы в теле протекают слишком медленно. Словно горн его жизни едва тлеет… Вот оно! — Ее лицо прояснилось. — Мне нужна ванна с горячей водой. И пчелиный воск.

— Ванна? Мы уже пробовали уложить его в горячую воду, но это не помогло, — осторожно возразил Боиндил.

— Вот увидите, — таинственно пообещала она.

Гномы принесли ванну, а Мюр нашла кусок тонкой кожи, свернула ее в трубочку и перевязала ниткой. Один конец трубки она сунула Боендалу в рот и закрыла ему ноздри и уголки губ воском, так что он мог дышать только через трубку.

— Помогите мне. Уложим его в ванну, чтобы он был полностью покрыт водой.

Вскоре гном уже лежал на дне, а его руки и ноги прижали свинцовыми брусками, чтобы он не всплывал.

— Попробуем отогреть его, чтобы треснул лед, сковывающий сознание. — Взяв лопату, Мюр зачерпнула в горне раскаленных углей.

Угольки с шипением опустились на дно, разогревая воду. Целительница следила за тем, чтобы они не попали на тело.

Тунгдил осторожно сунул руку в воду.

— Она уже очень горячая.

Боиндил обеспокоенно подошел поближе.

— Да ты же его сваришь, как сосиску! — Он мрачно наблюдал, как Мюр набирает еще углей из горна «Драконье Дыхание». — Прекрати. Так делу не поможешь. Он сварится. Или задохнется.

— Ты же сам просил меня помочь. Я не причиню ему вреда, — попробовала успокоить его целительница. — Мы должны равномерно греть кровь в его теле, в том числе и в голове, иначе у него закупорятся сосуды и он умрет. У меня все получится, поверь.

Она поднесла лопату к ванне, но гном перехватил рукоять, прежде чем Мюр успела сбросить угли в воду.

— А я тебе говорю: нужно вытаскивать его оттуда, — прорычал Боиндил, набычившись. Видно было, что он уже готов применить силу. — Придумай что-то другое, пока ты не сварила из него суп.

Мюр невозмутимо взглянула ему в глаза.

— Я целительница. Хирург. И я отлично знаю, что делаю, Боиндил Равнорукий. — Она попыталась выдернуть черенок лопаты у него из рук.

От неожиданности Боиндил дернул лопату на себя немного сильнее, чем следовало, и большой уголек скатился вниз и упал в ванну. Вверх поднялись клубы пара.

Тунгдил рванулся вперед, испугавшись, что Боендал может обжечься. Он попытался выловить кусок угля, но тщетно. Уголек опустился на грудь Боендала напротив сердца и прожег кожу. По телу гнома прошла дрожь.

— Вы видели? — воскликнул Златорукий. — Он…

Боендал открыл глаза, резко выпрямился и, вырвав трубку изо рта, сделал глубокий вдох и зашелся кашлем.

— Вытаскивайте его, — приказала Мюр, держа наготове теплое полотенце.

Закутав брата, Боиндил заботливо отер ему лицо. Постепенно приступ кашля прошел.

— Он вновь с нами… мой братишка… — Равнорукий сжал брата в объятиях.

Гном хотел что-то сказать, но с его губ слетел лишь хрип, и только через некоторое время он смог говорить.

— Что… произошло?

Тунгдил, придя в восторг от чудесного исцеления Боендала, тут же хотел рассказать ему обо всем, но Мюр его опередила.

— Не торопись, — мягко сказала она. — Сперва мы принесем тебе одежду, потом ты что-нибудь съешь, только обязательно легкую пищу, чтобы твое тело постепенно привыкало к еде. Никакого пива и жирного мяса. — Мюр произнесла это так настойчиво и с нажимом, что никто не решился ей возразить. — Твоему сознанию тоже нужно немного времени, чтобы привыкнуть работать, как раньше. — Она приветливо кивнула. — Теперь с тобой все будет в порядке.

Боендал уставился на нее расширившимися от удивления глазами.

— А ты кто?

— Мюр спасла тебе жизнь, освободив твою душу ото льда. — Боиндил, не сдержавшись, крепко обнял целительницу. — Прости, что засомневался в тебе. Теперь я твой должник, как я и говорил. И да покарает меня Враккас, если я не сдержу клятву.

Она рассмеялась при виде детской радости на его лице.

Тунгдил решил оставить свои рассуждения при себе. Он считал, что Боендал пришел в себя благодаря углю, а не горячей ванне, но, так как Боиндил нахамил Мюр, Златорукий считал, что гному следует попросить у нее прощения. К тому же при таком повороте событий у целительницы всегда будет защитник.

— Боендал, какие у тебя ощущения в руках и ногах? — поинтересовался он.

— Пальцы немеют, и я чувствую легкое покалывание, — задумчиво ответил гном. Ему до сих пор было трудно говорить.

— Это хорошо, — с облегчением сказала Мюр. — Кровоток возобновляется, а значит, все твои пальцы останутся при тебе. Будем держать тебя в тепле, и до вечера или, самое позднее, до завтрашнего утра ты придешь в себя и будешь чувствовать себя так же, как и до лавины. — Она ободряюще улыбнулась. — Да, видимо, Враккас тебе уготовил необычную судьбу. — Целительница вытерла руки. — Если никто не возражает, я пойду отдыхать. Немного сна не помешает.

Боендал взял ее за руку.

— Я все еще не знаю, кто ты и из какого племени, но так как ты вылечила меня, то теперь я твой должник. С этого дня твой враг — мой враг, — поклялся он.

— Меня зовут Мюрмианда Алебастровая. Я благодарю тебя за твои слова. Наградой за мои действия будет твое выздоровление, ничего больше мне не нужно. — Девушка растроганно погладила его по руке. — Твоя ладонь вновь стала теплой. — Она вернула его руку под одеяло.

Вскоре Боендалу принесли одежду и ужин. Воин с аппетитом приступил к еде. Боиндил не отходил от его постели, восторженно рассказывая обо всех приключениях — о путешествии в Серые горы, битве у горы Черное Ярмо, о событиях последних дней.

— Я выделю тебе комнату, — предложил Тунгдил.

Они попрощались с братьями и вышли из кузницы.

— После битвы к нам присоединилось много гномов, и потому тут царит чудовищная неразбериха. Придется поискать свободную комнату…

— Я так устала. Больше не хочу никуда идти. Отведи меня к себе. Ну, если ты не против, конечно. Лежанка меня вполне устроит.

— Лежанка… О чем речь! Я уступлю тебе свою кровать, а пока ты будешь спать, позабочусь о том, чтобы тебе приготовили подходящую комнату. Хочешь перекусить?

Мюр покачала головой.

Пройдя по коридорам, они вскоре очутились перед комнатой Тунгдила. Гном пропустил девушку вперед и уже собирался уходить, когда она окликнула его.

— А ты не поможешь мне снять кольчугу? — сонно попросила целительница. — Я так устала, что едва могу шевелиться.

— Да, — ухмыльнулся Тунгдил. — Силой Враккас тебя не наделил, сразу видно. — Он подвел Мюр к кровати. — Матрас не очень мягкий, как раз подойдет для гнома. — Златорукий запнулся. — Вы ведь спите точно так же, как и мы, верно? Или подложить тебе пару одеял?

— Нет. — Мюр зевнула, поднимая руки над головой. — Сейчас я бы уснула и на иголках. Помоги, пожалуйста.

Подхватив край кольчуги, Тунгдил осторожно приподнял ее. В стеганке под кольчугой был глубокий вырез, так что гном увидел белую мягкую грудь Мюр. Смущенно отвернувшись, Златорукий повесил кольчугу на вешалку.

— Пока, Мюр.

— Как хорошо, — потянулась она и, скинув башмаки, залезла под одеяло. — Буду спать как убитая. Спасибо, что уступил свою кровать. — Мюр взглянула куда-то ему за плечо, и Тунгдил, обернувшись, увидел, что у двери мелькнула какая-то тень. — Ты будешь мне сниться. — Приподнявшись, девушка поцеловала его в щеку и закрыла глаза.

От этого поцелуя Тунгдил позабыл обо всем. Даже о том, что собирался поговорить с Зандой Отважной.

* * *
Балиндис изо всех сил стучала молотом по железной заготовке. Во все стороны разлетались искры, падая даже в горн «Драконье Дыхание» в углу.

По телу девушки ручьями стекал пот, хотя она и была одета лишь в легкую льняную рубаху и тонкие кожаные штаны. Платок на голове защищал от искр волосы.

Балиндис не переставая орудовала молотом, пытаясь придать заготовке нужную форму до того, как металл остынет, и в конце концов заготовка треснула. Ругнувшись, девушка подхватила кусок железа клещами и бросила его в тележку, куда гномы складывали неудачные изделия, которым суждено было отправиться на переплавку.

Заготовка громко звякнула, упав на четыре предыдущих неудачных творения Балиндис.

«Нужно сделать перерыв, — разочарованно подумала гномка, усаживаясь на наковальню. — А то от злости не могу добиться нужной силы удара». Она набрала в деревянную кружку воды и сделала маленький глоток.

Балиндис раздражало поведение Тунгдила. Мало того, что Златорукий не мог понять, в какой ситуации она оказалась, так он еще и пытался заставить ее ревновать, закрутив роман с этой целительницей. А Мюр хорошо играла свою роль. Очень хорошо.

Глупо, но план Тунгдила сработал.

Златорукий не понимал, что она до сих пор любит его и всегда будет любить, но, повинуясь традициям, должна выйти замуж за другого. За прошедшие дни Глаимбар доказал ей, что он хороший гном, который обожает свою невесту и станет ей отличным супругом, хотя и знает, что ее сердце принадлежит другому.

Балиндис сделала еще глоток.

«Нужно сохранять спокойствие и не нервничать. Тунгдил просто не понимает наших традиций». В этом и заключалась причина его поведения. Этот гном следовал обычаям людей, которым его научил приемный отец, Лот-Ионан. Конечно, Тунгдил оставался гномом, но гномье в его душе не находило своего выражения, особенно теперь, когда речь шла об утраченной любви.

«Надеюсь, когда-нибудь он поймет, что я не могла противиться воле клана и семьи. — Поднявшись, Балиндис решила вернуться к работе, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. — Как бы мне этого ни хотелось».

Взяв письмо Андокай, девушка направилась в плавильный цех. Все печи работали, и гномы неустанно выплавляли в них железо, сталь и бронзу, собираясь ковать новые инструменты, запчасти для механизмов, оружие и многое другое. Жизнь в королевстве Пятых шла своим чередом.

Выбрав небольшую печь, созданную специально для переплавки малого количества материала, Балиндис принесла все необходимые для изготовления сплава ингредиенты. После создания сплава по рецепту Андокай Балиндис собиралась приступать к ковке доспехов для Джеруна. Гномка была очень опытным кузнецом, но никогда не слышала о подобном сплаве.

— Тион побери! — ругнулась Балиндис.

Капелька пота упала на лист бумаги, и краска смазалась, так что теперь невозможно было прочитать часть рецепта.

«Тионий или паландий?» Железнопалая пыталась разобрать почерк волшебницы, все больше сомневаясь в том, что сумеет справиться с поставленной перед ней задачей. Слишком уж странным все это казалось. К железу нужно было добавить немного цинка, свинца, меди и ртути, а еще враккасий и…

«Тионий или паландий? Или и то и другое?» Балиндис знала, что по своим свойствам эти два металла практически ничем не отличаются, вот только черный тионий, металл, созданный богом Тионом, был в четыре раза дороже паландия. Люди в основном поклонялись Паландиэль, и потому ее металл пользовался в Потаенной Стране большей популярностью.

«Что же делать? В рецепте много неточностей». Она поднялась по ступеням, ведущим к печи, где уже плавились основные составляющие. Огонь поддерживали угли из горна «Драконье Дыхание». «Но времени, чтобы уточнить это, у меня нет». Балиндис взвесила куски металла на ладони и еще раз перечитала рецепт. Ничего нового она не выяснила. Остальные ингредиенты смеси уже расплавились, и потому медлить было нельзя. Гномка, надев плотную кожаную перчатку, бросила в печь черный тионий. «Андокай молится богу гармонии. Пускай же Самузин позаботится о равновесии». Добавив к сплаву паландий, Балиндис закрыла шамотовую задвижку, чтобы повысить температуру в печи, а затем спустилась вниз и запустила огромные мехи. Постепенно огонь разгорелся настолько, что к печи нельзя было приблизиться, к тому же гномка время от времени подбрасывала в печь угли из «Драконьего Дыхания». Наконец она добилась необходимой температуры.

Благодаря вытяжке дым от печи выходил в трубу и затем рассеивался где-то над Серыми горами. Балиндис немного подождала, чтобы все части смешались, а затем взяла длинную лопатку и затушила огонь. Раскаленный добела металл полился в отделанную шамотом плоскую миску. Тем временем гномка убрала с поверхности шлак и принялась ждать, пока металл остынет. Она чувствовала жар, и ей нравилось это ощущение. Из всех пор на ее коже струился пот.

«Посмотрим, каким будет в ковке этот сплав, благословленный Враккасом и Самузином». Подхватив клещами горячую миску, она поставила ее на тележку и повезла в кузницу.

Потаенная Страна, королевство Вейурн, остров Ветрограй, конец весны 6234 солнечного цикла
О крутой скалистый берег били волны, разлетаясь на миллионы крошечных капелек. Эти капли взлетали в небеса, а затем вновь возвращались в воды огромного озера. Над береговой линией тянулись нити тумана, окутывавшие бывшую святыню Паландиэль.

Нармора слышала гул прибоя даже сквозь толстые стены замка. Поморщившись, она плотнее закуталась в плед. Весна принесла на остров Ветрограй грозы и холода, и, пока тут сражались весна и лето, полуальвийке казалось, что в этой схватке участвует и зима.

— Это плохое место для книг, — с упреком сказала Андокай архивариусу. — Тут слишком сыро.

Архивариус, лысеющий уже человек лет шестидесяти с красным от постоянного пьянства носом, только плечами пожал.

— Я знаю, — виновато протянул он через минуту. — Но такая погода держится всего несколько дней в году, а все остальное время тут сухо. Вы выбрали худший момент для визита в Вейурн, почтенная волшебница. — Поклонившись, архивариус подвел Андокай к книжному шкафу высотой в семь метров, доверху набитому книгами. — Это записи подданных о последней сотне солнечных циклов, включая данные о свадьбах, рождениях и смертях.

Нарморе это место не понравилось с самого первого момента пребывания, и она не собиралась задерживаться в Вейурне дольше необходимого. Кроме того, она волновалась о здоровье своей маленькой дочки, которой дала имя Дорса.

— Мы ищем переселенцев, которые прибыли в Потаенную Страну с запада, — попыталась объяснить она. — Таких людей включили бы в ваши списки?

Архивариус задумался.

— Если Паландиэль благоволит вам, то вы быстрее узнаете все необходимое в южном корпусе библиотеки. — Он стер пыль с рукава. — Там содержатся записи обо всех переселенцах. То есть… обо всех. В том числе о людях, которые приехали в Вейурн из других королевств.

Он двинулся вперед, а обе женщины последовали за ним. Волшебница сунула архивариусу под нос приказ королевы Вей оказывать им всяческую помощь и потребовала, чтобы все слуги, которые умеют читать, пошли в южный корпус и помогли ей в поисках.

Нармора по-прежнему делала вид, будто она прилежная ученица. Она старательно изучала все, что касалось магии, и даже время от времени получала похвалу своей наставницы. Но Андокай не подозревала о том, что мотивы полуальвийки изменились. Сейчас Нармору мало волновала опасность, угрожавшая Потаенной Стране. После разговора с Родарио девушка думала только о том, что ей следует выполнить свою клятву, данную у постели мужа. Но до тех пор, пока она не будет в состоянии отомстить, приходилось скрывать свою горечь и ненависть.

Наконец они дошли до южного корпуса библиотеки. Волшебница, повернувшись к ученице, указала на книжный шкаф, перед которым возвышалась приставная лестница.

— Ты начнешь с этой стороны, а я с другой. Остальные займутся записями, до которых можно дотянуться с пола.

Нармора, поклонившись, поднялась по скрипучим перекладинам. Наконец она очутилась на узком выступе перед шкафом, оснащенном перилами, которые не позволяли любопытному читателю упасть с высоты десяти метров. Андокай устроилась на том же выступе с противоположной стороны зала и, махнув ученице рукой, достала с полки первый фолиант. В воздух взметнулось облачко пыли.

Полуальвийка последовала ее примеру, но никак не могла сосредоточиться на тексте. «Почему ты так поступила с Фургасом? Чтобы заставить меня стать твоей ученицей?» Не видя букв, Нармора листала книгу. Сейчас девушку занимали только мысли об Андокай и ее предательстве.

К несчастью, все, что рассказал ей Родарио той ночью, было очень похоже на правду. Джерун убил грабителей и ученицу Нод’онна, чтобы те ничего не могли рассказать. Поведение волшебницы и все происшедшее в последнее время заставило Нармору понять, что Андокай спланировала все, чтобы сделать ее своей ученицей.

Она перевернула очередную страницу.

«Ты горько пожалеешь о том, что втянула меня во все это», — подумала полуальвийка, взглянув на Андокай. Как только Фургас поправится и станет понятно, что Потусторонние Земли не несут никакой угрозы для Потаенной Страны, она лишит волшебницу жизни, отомстив за страдания Фургаса и смерть их сына. И даже Джерун этому не помешает!

Ее сердце забилось сильнее, ярость кипела в крови, но Нармора заставила себя успокоиться, чтобы альвийская натура не выдала ее истинных помыслов.

— Кажется, я что-то нашла! — воскликнула Андокай.

Девушка послушно подошла к наставнице.

— Около семидесяти солнечных циклов назад в Гастинге поселились переселенцы из Потусторонних Земель. Их дети и внуки, должно быть, еще живы.

Волшебница подозвала архивариуса и выяснила у него, как добраться до Гастинги.

— Эта деревушка расположена на нашем острове. Вы будете там уже послезавтра, если выедете сегодня. Я дам вам в сопровождение слугу, он укажет путь.

— Отлично! — воскликнула Андокай. — Самузин помог нам и вознаградил за долгое путешествие в Вейурн.

Архивариус тактично кашлянул.

— Хотя сейчас в этом святом месте больше не проводятся ритуалы, я попросил бы вас чтить Паландиэль и не называть здесь имен других богов.

Андокай медленно повернулась к нему.

— Я буду восхвалять имя моего бога, где захочу и когда захочу. Его милостью я выжила после сражения с Нод’онном, и лишь благодаря его помощи уцелела Потаенная Страна. Те из моих друзей, кто поклонялся другим богам, погибли. Так кому же мне возносить хвалу? Паландиэль или Самузину? — Она развела руками. — Вы переделали святыню Паландиэль в библиотеку, набив это здание книгами, так что для богини места здесь уже не осталось. Вы осквернили ее храм, а не я. — Волшебница начала спускаться по лестнице. — Я уеду через час. Позаботься о том, чтобы наш проводник прибыл вовремя. — Ее каблуки застучали по паркету.

Нармора молча подняла брови, показывая архивариусу, что несогласна с наставницей, и последовала за волшебницей.

— Пойду проведаю Дорсу, — сказала она. — Возможно, Розильда еще не распаковала наши вещи.

Не дожидаясь разрешения, альвийка поспешно удалилась. Она шагала по коридорам с высокими потолками, где раньше ходили монахи, посвятившие свою жизнь Паландиэль. Затем королева Вей отвела под храм новое здание, а здесь разместили государственный архив.

Войдя в свою комнату, Нармора увидела, что кормилица ее дочери как раз поднесла малышку к груди. Розильда была еще совсем молодой женщиной с большой грудью, в которой хватало молока для крохи. Полуальвийка не знала, как Андокай удалось уговорить кормилицу оставить свою семью, а возможно, и новорожденного, в Пористе. «Наверно, она принудила бедняжку к этому».

— Она хорошо сосет, — с гордостью заметила Розильда. — И уже набирает вес. — Она переложила Дорсу матери на колени, и та почувствовала, что девочка и вправду стала тяжелее.

Кормилица поморщилась. Видно было, что она собирается завести какой-то неприятный разговор.

— Вы это тоже заметили? — нерешительно спросила она.

— Да. Дорса действительно…

— Нет. Не это. — Розильда откинула край одеяльца, показывая Нарморе ушко девочки. — Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что ее уши начинают заостряться. Видимо, что-то пошло не так. — Она посмотрела на полуальвийку, будто ожидала подтверждения своих слов или даже похвалы за внимательность. — Можно обкорнать ей уши сейчас, чтобы потом не подвергать малышку болезненной операции. Я слышала о породах гончих собак, которым обрезают уши, чтобы они…

— Нет, — резко оборвала ее речь Нармора. — Никто не тронет мою дочь. А это… наверняка пройдет само собой. — Она поспешно прикрыла голову девочки одеялом. — И ты ни с кем не станешь говорить об этом, Розильда. Ты меня поняла?

Кормилица кивнула, покосившись на темно-красный платок на голове альвийки, под которым девушка прятала свои остроконечные уши.

— Собирай вещи, мы уезжаем через час.

Прижимая к себе дочку, Нармора покинула комнату и направилась в большой зал с камином, собираясь насладиться теплом.

— Вскоре мы опять будем там, где светит солнышко, — проворковала она, склонившись над спящим ребенком.

Гастинга, деревня, куда они направлялись, явно сулила им погоду получше.

Путешествие по Вейурну было неприятным. От землетрясения озера, занимавшие большую часть территории королевства, вышли из берегов и приобрели новые очертания. Во время наводнений почти никто не погиб, жители пострадавших регионов просто оставили свои дома и перебрались на другие острова. Большинство вейурнцев обитали именно там.

Плавучие острова Нарморе не нравились. Она предпочитала твердую сушу, а когда они путешествовали, ей казалось, что земля под ее ногами качается. Маленькие острова дрейфовали по поверхности озера, словно гренки в супе, и жители останавливали их там, где хорошо ловилась рыба. Но полуальвийка представить себе не могла, что кому-то может искренне нравиться жить на плавучем острове.

Когда огонь в камине начал догорать, Нармора подбросила туда новые дрова. Ей было неудобно переносить их из одного конца зала в другой, и потому она просто воспользовалась магией. Четыре небольших бревнышка, проплыв по воздуху, послушно опустились в камин.

Полуальвийке было нетрудно это сделать, она могла одновременно плести заклинание и напевать малышке колыбельную на языке своей матери, исполненную грусти. Фургасу очень нравилась эта песня.

Нармора взмолилась Тиону и Самузину, чтобы Родарио хорошо присматривал за ее мужем. Перед отъездом актер клятвенно обещал ей ухаживать за Фургасом, и в этот раз она верила ему, так как знала, что Родарио очень привязан к другу.

— Меня прислала Андокай. Мы можем отправляться в путь, — сказала Розильда, заходя в зал. — А что это была за песня? Я такой еще не слышала… Хотя я и не поняла слов, она заставила меня расчувствоваться.

— Там нет слов, — солгала Нармора. — Я сама придумала этот язык, а малышке нравится песня. — Она старалась не смотреть на кормилицу.

— Тогда я тоже хочу научиться так петь, — решила Розильда.

Потаенная Страна, Серые горы, королевство Пятых, конец весны 6234 солнечного цикла
Балиндис провела кончиками пальцев по кольчуге, чувствуя, как рука Джеруна становится все шире. Наконец она добралась до плеча. Нелегко было подогнать кольчугу на существо в несколько раз крупнее гнома, да еще и с закрытыми глазами.

Вот уже несколько дней гномка только тем и занималась, что ковала металлические пластины, вставляла в латный доспех шарниры и готовила металлические нити, которыми вместо обычных кожаных повязок крепился доспех.

«Судя по всему, Джерун никогда не снимает латы».

После изготовления кольчуги и лат нужно было подогнать их на теле великана. Чтобы защитить свою жизнь, Балиндис завязывала глаза платком всякий раз, когда приходилось работать с Джеруном. Она помнила исполненные ужаса крики орков и богглинов, увидевших то, что скрывалось за забралом его шлема.

Инструкции, выданные волшебницей, оказались довольно точны, и доспех прекрасно подходил Джеруну по размерам. Гномке оставалось лишь пару раз взмахнуть молоточком.

Затем девушка сняла с него латы и принялась украшать их гравюрами, не забывая и о серебряных и золотых нитях, как было указано в записях волшебницы.

Сейчас же оставалось дождаться окончательного результата. Надев доспех на руку Джеруна, Балиндис собиралась заняться его шлемом с напоминавшим корону украшением.

Все это время гномка пыталась услышать от Джеруна хоть что-нибудь, пусть даже рычание. Но телохранитель волшебницы вел себя удивительно тихо. Она чувствовала на своем лице его горячее чистое дыхание. Раньше Балиндис полагала, что это создание должно источать сильную вонь, но либо запахи кузницы не позволяли ей принюхаться как следует,либо Джерун был чистоплотнее, чем она полагала. Любой человек, который постоянно ходил бы в таком доспехе, вонял бы потом на расстоянии ста шагов.

Балиндис закрепила части доспеха, жестом попросив Джеруна пошевелить рукой. Она внимательно прислушалась, пытаясь определить, не сдвинется ли доспех во время боя, но, к счастью, все было подогнано идеально, ничего не скрипело и не шуршало.

С облегчением опустившись с помоста, на котором она работала, гномка повернулась к наковальне, приподняла повязку и подняла шлем Джеруна. Она сделала шлем матовым, а физиономию демона отполировала, чтобы гравировка производила на противников более устрашающее впечатление. Надбровные дуги подчеркивал тонкий слой тиония. С гордостью проведя по шлему тряпицей, Балиндис капнула машинного масла на шарниры забрала.

— Все, Джерун, мы закончили, — сказала она, не зная, понимает ли ее великан. — Если при виде тебя враги не обратятся в бегство, то я вообще не представляю, чем их можно напугать.

Вновь опустив на глаза платок, она взяла кожаный подшлемник и шлем и протянула руку к нитке, по которой продвигалась от наковальни к помосту.

И тут случилось страшное.

Балиндис наступила на что-то на полу кузницы — скорее всего, на остывший уголек, — поскользнулась, замахала руками и упала. Шип шлема чуть не выколол ей глаз… и сдернул с нее платок.

Гномка оказалась на полу, выставив перед собой руки с шлемом и подшлемником. Она смотрела прямо на сидевшего перед помостом Джеруна.

И ее глаза были открыты.

За свою жизнь Балиндис не раз участвовала в сражениях и многое повидала на поле боя. Она сражалась с орками и ограми, которых вряд ли кто-то назвал бы красивыми. Не пугал ее и вид открытых ран или вывалившихся из тела внутренностей.

Но сейчас гномка открыла рот и завопила от ужаса. Она смотрела на широкие челюсти с выступающими наружу острыми клыками, способными перекусить плоть и кости. Похожая на человеческую, но слишком большая голова Джеруна состояла, казалось, только из костей, обтянутых тонкой белоснежной кожей, под которой просвечивали желтые вены. Ушей у этого создания не было, а на месте носа виднелись две треугольные ноздри. Огромные глаза внимательно смотрели на нее. Медленно поднявшись, Джерун подошел к ней и вытянул вперед руку, которой легко мог бы размолоть камень в муку.

«Я посмотрела на него! Да поможет мне Враккас! Он же убьет меня!» Балиндис хотелось убежать, но тело отказывалось ей повиноваться.

Подхватив гномку за кольчугу, великан легко поднял ее в воздух. Шлем и подшлемник выпали у нее из рук, но Джерун успел подхватить их на лету. Затем он перенес Балиндис на помост, сунул ей в руку шлем, уселся перед помостом и осторожно надвинул ей мизинцем платок на глаза.

Гномка изумленно моргнула. «Он оставил меня в живых!» Великан тихонько что-то буркнул, и Балиндис поняла, что он просит ее продолжать работу и ни с кем не говорить об увиденном в кузнице.

Пальцы чуть-чуть немели, но Балиндис удалось надеть на Джеруна сперва подшлемник, а затем и шлем. Радуясь тому, что теперь его страшное лицо скрыто забралом, гномка сняла повязку с глаз и спустилась с помоста, чтобы рассмотреть свою работу на расстоянии.

Джерун поднялся, и Балиндис невольно залюбовалась этим странным созданием. Видимо, исполину понравился новый доспех, хотя она и изменила рецепт сплава лат.

«Слава Враккасу и Самузину», — подумала Балиндис, благодаря богов за то, что ее обман не повлек за собой плохих последствий.

Великан почтительно поклонился, выражая благодарность за отличную работу, забрал свое оружие и направился к выходу. Отблески пламени играли на его новом доспехе.

Довольная плодами трудов своих, Балиндис отерла пот со лба. Сейчас на нее навалилась усталость, и она едва могла шевелить руками.

«Выпью в таверне за успешную работу и пойду спать», — решила она и направилась в трактир, чтобы побаловать себя кружкой-другой темного.

Там она присоединилась к компании каменотесов, с ног до головы покрытых пылью. Среди них были и несколько кузнецов. Гномы пили за удачное завершение работы.

— Мы починили засовы на Каменных Вратах, — похвастал один из них.

— Поздравляю! — Балиндис радостно пожала ему руку, так что пыль полетела во все стороны. — Из-за работы в кузнице я пропустила последние новости. — Девушка очень гордилась тем, что ее соотечественникам удалось справиться с этим важным заданием. — Теперь Потаенная Страна защищена от любой опасности, которая может прийти с севера. Ни одно чудовище не будет угрожать жизни людей, эльфов и гномов! Мы дети Кузнеца! — воскликнула она, поднимая кружку.

Остальные гномы поддержали ее тост, пиво подливали в кружки, и вскоре в трактире уже зазвучали песни.

— Наступают хорошие времена. Чего нам теперь бояться? — с облегчением вздохнула Балиндис и, отхлебнув пива, отерла белую пену с пушка на подбородке. — Мы заключили новый союз и обрели новых друзей. — Подняв кружку, девушка кивнула белокожему гному, сидевшему за их столиком. — Скажи, тебе у нас нравится?

— Да, — кивнул он. — Мне тут нравится почти все, за исключением разве что пары мелочей. А еще мне очень интересно, понравится ли у нас Тунгдилу Златорукому. Ему, кстати, не придется менять свое поведение столь сильно, как это приходится делать нам в вашем королевстве.

— Вот как? — немного опешила Балиндис.

«Значит, он уходит? Из-за меня? Нужно с ним поговорить».

— Так, значит, Тунгдил отправляется в королевство Свободных гномов? И когда он собирается уходить?

— Он ушел четыре дня назад, когда удостоверился, что с засовами на Каменных Вратах все в порядке, — ответил ей один из каменотесов. — С ним отправились и близнецы.

«Ушел? Не попрощавшись? Он что, хочет показать мне, как презирает меня за мое решение?»

Балиндис погрустнела.

— А целительница пошла вместе с ним?

Каменотес кивнул. Гномка осушила свою кружку и молча покинула трактир. «Ну конечно, она пошла вместе с ним».

Остальные гномы удивленно смотрели ей вслед.

Потаенная Страна, королевство Вейурн, остров Ветрограй, конец весны 6234 солнечного цикла
Они довольно быстро сумели добраться до Гастинги на карете. Лишь раз им пришлось сделать привал и съехать с дороги, чтобы пропустить небольшую группу солдат, которые по приказу королевы отправлялись на запад. Командир группы с гордостью сообщил Андокай, что они отправляются в Потусторонние Земли, чтобы выяснить, что там происходит. Пожелав им удачи, волшебница захлопнула дверцу кареты.

— Ни один из них не вернется назад, — равнодушно сказала она, глядя на проходивших мимо солдат. Кое-кто из парней с любопытством поглядывал в ее сторону, и Андокай задернула занавески на окне. — Они отличные моряки, но не подготовлены для сражений на суше, а уж тем более в незнакомой местности. — Она ударила в крышу кареты, давая кучеру понять, что можно ехать.

Через какое-то время карета повернула в сторону, и вдалеке за пеленой дождя показалась Гастинга.

Маленькие домики с деревянными крышами жались к земле, защищаясь от постоянного ветра. На лугах колыхались сочные зеленые травы, пара мальчишек пасла коров. Дождь, казалось, не беспокоил ни людей, ни животных.

«Как же! Будет тут сухо и солнечно». Нармора следила за тем, чтобы Дорса была хорошо укутана. Тряска кареты нравилась малышке, и та крепко спала.

Следуя указаниям проводника, путники подъехали к дому старосты. Слуга спрыгнул с козел и бесцеремонно оторвал беднягу от обеда, заставив его выйти под проливной дождь. Вода тут же захлюпала в его башмаках.

Андокай распахнула дверцу кареты.

— Мы ищем потомков переселенцев, которые осели в этой деревне семьдесят солнечных циклов назад, — выпалила она, как и всегда, не озаботившись приветствием. Волшебница никогда не придавала значения вежливости в отношении людей низшего сословия. — Где мне их найти?

— А кто вы вообще такие, что вытащили меня сюда, под дождь? — возмутился староста. — Что вам нужно от переселенцев? — Он пытался продемонстрировать свою власть.

Но с волшебницей этот номер не прошел.

— Тебя это не касается. Впрочем, тебе следует знать, что у меня есть особая подорожная от королевы и что я намного выше тебя по рангу, — отрезала она. — Раз переселенцы еще здесь, ты немедленно сообщишь мне, где они живут. Есть какая-то причина, по которой мне не следует их видеть?

— Нет. — Староста махнул рукой в сторону улицы. — Последний дом слева. — Пригнувшись, он побежал обратно к столу.

Нармора увидела, что его жена и дети с любопытством прижались к окнам, разглядывая карету. Наверно, такого они в своей жизни еще не видели.

Щелкнул кнут, и повозка тронулась с места.

Как только колеса перестали вертеться, Андокай выпрыгнула из кареты. Полуальвийка последовала за ней. Волшебница постучала в дверь, и ей отворил мужчина лет пятидесяти. Выражение лица у него было удивленное и в то же время недовольное. Увидев незнакомых женщин, он поморщился, молча ожидая, что они представятся.

— Мы можем войти? — Это прозвучало скорее как приказ, чем как вопрос.

— В вашей замечательной карете места побольше, чем у меня дома. Моей семье следовало бы переселиться туда, — проворчал он, глядя на неожиданных посетителей. В его речи слышался акцент. — Зачем вам входить в мой дом?

— Потому что идет дождь… — улыбнулась Нармора. — Плащи вскоре вымокнут, а нам нужно с тобой поговорить.

— Так говорите быстрее, и не намокнете, — грубо отрезал мужчина.

Волшебница уже готова была взорваться от ярости.

— Речь идет о Потусторонних Землях и о том, какая угроза может обрушиться на нашу страну, крестьянин, — выпалила она. — Впусти нас и поговори с нами, если ты дорожишь этой лачугой.

Изнутри донесся женский голос, и крестьянин, ругнувшись, отошел в сторону, пропуская гостей.

Андокай и Нармора очутились в домике с покрытым копотью потолком. Его и домиком-то назвать было трудно… Так, лачуга… В помещении теснились семеро детей, самому старшему было восемь, младшему — полгода. Их мать, одетая в грубое хлопковое платье и шерстяную кофту, сидела за столом и испуганно смотрела на женщин, чьи плащи стоили дороже, чем весь дом.

В комнате воняло жженым жиром свечей. В углу стояли двухэтажные кровати, лестница вела в альков, где могли уединиться родители.

Сперва Нарморе показалось, что на одной из нижних кроватей неаккуратно сложено одеяло, но затем там что-то зашевелилось, и вдруг послышался громкий кашель. Присмотревшись внимательнее, полуальвийка разглядела круглое лицо старушки.

— Спасибо, что позволила нам войти. — Нармора кивнула женщине за столом. — Вы потомки переселенцев, которые прибыли к нам из Потусторонних Земель?

Женщина покосилась на мужа, который застыл у двери, скрестив руки на груди. Тот лишь равнодушно пожал плечами.

— Что вам нужно, благородные дамы? За что такая честь?.. Или случилось что скверное, что вы в Гастингу приехали? Нам надо будет убираться из Вейурна, да? Это все оттого, что мы не успеваем обрабатывать выделенную нам землю? — Поднявшись, женщина прижала к груди малыша. — Простите нас, благородные дамы, но работа очень тяжелая, почва сырая, и мы с мужем…

— Успокойся. — Андокай нахмурилась. — Нам нет до этого дела. Мы хотим расспросить тебя о вашей бывшей родине. — Придвинув табурет, волшебница уселась, подложив под себя плащ. — Расскажи: чего следует опасаться в Потусторонних Землях? Что считается там наибольшей угрозой? Может быть, какие-то чудовища, или могущественные маги, или демоны?

Женщина с видимым облегчением уселась за стол, передав ребенка мужу.

— Угрозой?

Нармора вытащила из кошеля четыре золотые монеты и вложила их женщине в потрескавшиеся руки.

— Это плата за твой рассказ, — приветливо сказала она. — Но не следует думать, что ты должна фантазировать и рассказывать что-то интересное, чтобы повеселить нас. Мы хотим услышать правду.

Женщина с изумлением уставилась на монеты.

— Но это же очень много, — выдавила она. — На эти деньги мы можем прожить целый солнечный цикл. Слишком много за пару историй.

Муж, подойдя, взял у нее деньги.

— А нам какое до того дело? Если у благородных дам так много золота, что они разбрасываются им направо-налево, мы жаловаться не будем.

— Так, значит, вы переселенцы из Потусторонних Земель? — продолжила расспрашивать Нармора.

— Нет, только я и моя мать пришли оттуда. Мой муж родом из Вейурна, — ответила женщина. — Меня зовут Аспила. Моя мать вместе с бабушкой перешли через Красные горы, когда мама была еще совсем маленькой. Бабушка решила оставить деревню, так как боялась войны.

— Ближе к делу, — перебила ее Андокай. — Ты знаешь о каких-то опасностях? Может быть, ты сама видела что-то необычное? Или знаешь легенды…

Испугавшись волшебницы, женщина покосилась на Нармору.

— Жители нашей деревни готовились к битве с амшами, — продолжила она. — Однажды они подошли к границам нашей страны и стали быстро продвигаться вперед. Солдаты не могли победить их, и потому бабушка решила, что не станет ждать верной смерти. Дедушка и трое его братьев уже погибли, и ее ничего не удерживало. — Аспила задумалась. — Я не могу подобрать подходящее слово. — Она повернулась к мужу. — Как перевести слово «амша»?

Андокай обернулась к старухе.

— Может быть, ты знаешь какие-то легенды? Твоя дочь пытается рассказать мне о войне, которая меня не интересует.

— Но амша — это и есть легенда, — горячо возразила Аспила. — Никто не верил в то, что амши существуют. Бабушка рассказывала о них маме, чтобы напугать ее, а потом оказалось, что эти ужасные создания действительно пришли в нашу страну.

— Что же ты сразу не сказала? — Теперь волшебница слушала ее с большим интересом. — Кто такие эти амши?

Аспила побарабанила по столу пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

— Не могу перевести… Они… — Она подняла глаза к потолку, но не обнаружила там ничего, кроме остатков колбасы.

Улыбнувшись, Нармора попыталась успокоить женщину, напуганную Андокай. «Самузин был бы мной доволен».

— Просто расскажи эту легенду, — предложила она. — Может быть, мы вместе сможем разобраться.

Кивнув, женщина начала свой рассказ.

Когда боги создали сами себя, каждый из них пытался стать сильнее, красивее и отважнее других. Между двумя богами разгорелась ссора, так как они не могли решить, кто из них лучше.

Это были Кофос и Эссгар, вы же называете их Тионом и Враккасом.

Кофос насмехался над Эссгаром и привел его в такую ярость, что бог-кузнец схватил с наковальни раскаленный молот и ударил Кофоса.

От каждого удара от тела Кофоса откалывалась крошечная частица. Падая на землю, частица тела бога принимала облик Кофоса и оживала. Так появились амши.

Эссгар успокоился только тогда, когда ударил обидчика молотом десять раз и Кофос, упав на землю, взмолился о прощении.

К своему изумлению, он обнаружил у ног десять крошечных подобий бога, которые требовали, чтобы Кофос их съел и вновь принял в свое тело, так как они были частью его и не хотели жить отдельно.

Но Кофос не стал даже пытаться воссоединиться с амшами, он высмеял их и хотел растоптать. Амшам удалось сбежать, но они обозлились на Кофоса и поклялись отомстить ему и всем его созданиям.

Десять мелких богов держались вместе, движимые одной целью — уничтожить все, созданное Кофосом.

Так началась война амш.

Они убивали чудовищнейших порождений Кофоса, защищая людей. Амши перебили созданий, которых вы называете орками, убили всех великанов и троллей, и их вовсе не осталось в нашей стране.

Вскоре к амшам присоединилось много добровольцев, которые поклонялись десяти амшам как своим богам, несущим всем порождениям добра мир и покой. Лишь воины амш могут противиться их жару.

Аспила прервала свой рассказ и поднялась, чтобы выпить воды и промочить пересохшее горло.

Нармора вздохнула.

— Судя по этой легенде, жителям Потаенной Страны нечего бояться амш. Принц Маллен из Идомора принял бы их с распростертыми объятиями.

— Но это еще не конец легенды, благородная дама, — возразила Аспила. — Амши неустанно ищут зло, чтобы уничтожить его. Но так как они возникли от удара раскаленным молотом, сами они источают жар. Этот жар настолько силен, что земля, по которой они идут, выгорает. Чем дольше они задерживаются на одном месте, тем сильнее разрушения. Говорят, из-за амш высыхали реки и моря. Поэтому наши правители не хотели пускать амш в нашу страну. Они собрали лучших магов, а еще прекраснейших созданий, в которых не было зла, и невиннейших юношей и девушек страны, чтобы остановить амш.

— И что? Им это удалось? — поинтересовалась Андокай.

Аспила покачала головой.

— Я не могу ответить на этот вопрос, благородная дама. Моя семья перебралась сюда еще до того, как амши подошли к нашей деревне.

Нармора не понимала, как эта легенда связана с упавшим на землю небесным телом, и спросила об этом Аспилу.

— Моя дочь рассказала вам лишь половину легенды. — К удивлению Нарморы, старушка села на кровати и повернулась к ним. — Эссгар ударил Кофоса не десять, а одиннадцать раз. Последний удар был настолько силен, что амша взлетел в небо и скрылся за горизонтом, огненным шаром устремляясь к звездам. Мама рассказывала, что однажды ночью он вернется к своим братьям и тогда они станут еще сильнее.

Андокай задумчиво потерла руки. Теперь услышанное становилось более понятным. Посмотрев на полуальвийку, она поняла, что Нармора думает о том же.

— Нам достаточно услышанного, — нарочито разочарованным голосом произнесла она. — Вы не смогли помочь нам. Оставь себе монеты, которые дала моя ученица. Все же вам удалось позабавить нас.

— Да помогут вам боги. — Нармора сунула в руку женщине пятую монету. — Но тратьте эти деньги с умом.

Усевшись в карету, они задернули занавеси, чтобы внутрь не попадали капли дождя. Вскоре лошади поскакали вперед.

Волшебница смотрела в окно. Видно было, что она обеспокоена. Переселенцам она сказала, что они не смогли сообщить ей ничего интересного, но на самом деле Андокай получила подтверждение словам Нод’онна.

«Никогда бы не подумала, что такое возможно. Неужели мы совершили ошибку, убив его?» — Полуальвийка нежно погладила дочку по щеке. Впрочем, у них не было другого выхода. В Потаенной Стране никто не согласился бы встать на сторону мага-предателя, убившего тысячи человек. «А наших прекраснейших созданий больше нет», — вдруг с ужасом вспомнила Нармора. Орки уничтожили последних единорогов, живших в Мифурдании, а ведь единороги считались совершеннейшими из всех живых существ.

— Аватары. — Андокай прислонилась лбом к стеклу, и светлые косы упали ей на грудь. — Если легенда об амшах содержит хоть крупинку правды, то мы имеем дело с аватарами Тиона. Воплощения бога на земле, наделенные божественной силой. Их не убьешь обычным оружием. — Она повернулась к Нарморе. — Ты понимаешь, что это означает для нас с тобой?

— Мне нужно будет учить магию еще усерднее.

Она взглянула на личико дочери. «Я хочу, чтобы ты жила в цветущей стране, а не на выжженных землях, где дуют горячие ветра».

— Мы сообщим королям о том, что узнали сегодня?

Андокай заметила, что Нармора старается не смотреть ей в глаза, но решила не выяснять, с чем это связано.

— Да, это необходимо сделать. Я организую встречу королей и королев в Пористе, как только Джерун вернется из похода. Этот вопрос должны обсудить все правители королевств Потаенной Страны, и он слишком важен, чтобы мы ограничились обычной перепиской. Возможно, солдатам Вей тоже удастся что-то выяснить. — Она повернулась к Розильде. — Ты никому не станешь рассказывать об услышанном, нянька, иначе Дорса будет последним ребенком, которого ты кормишь. Люди в Потаенной Стране должны узнать об угрозе только тогда, когда у нас будет план по уничтожению аватаров. И они узнают об этом от своих королей и королев, а не от какой-то няньки.

Розильда испуганно закивала, клянясь именем Паландиэль, что сохранит тайну.

— А теперь возвращаемся в Пористу. У нас много дел, Нармора.

— Да, почтенная волшебница. — Полуальвийка не сводила глаз с лица дочери.

Ее наставница не подозревала, что эти новости продлили ей жизнь, по крайней мере до тех пор, пока завершится война с аватарами Тиона. После этого Нармора не будет ждать.

— Я буду прекрасной ученицей, обещаю вам. — Подняв голову, полуальвийка улыбнулась.

Она превосходно владела актерским мастерством.

ЧАСТЬ 2

1

Потаенная Страна, Гаурагар, конец весны 6234 солнечного цикла
— Ты не пожалеешь об этом решении, Тунгдил? — Мюр шагала рядом с ним, не глядя на него.

В руке она сжимала баночку с голубой мазью, которой натирала лицо, чтобы защититься от солнца.

Тунгдилу показалось, что ей стыдно сопровождать его в королевство Свободных гномов, будто она чувствует свою вину за то, что он оставил королевство Пятых.

— Нет, не пожалею, — помедлив, ответил Златорукий, глядя на горизонт, над которым повисло солнце, заливая Потаенную Страну багровым светом. — Ты же не думаешь, что я ушел оттуда из-за тебя?

— Когда ты говоришь «ушел оттуда», ты имеешь в виду «ушел от Пятых» или «ушел от Балиндис»?

Тунгдил задумался.

— От Балиндис и ее жениха, — ответил он. — Нет, я ушел оттуда не из-за тебя. Да, я нахожу тебя очень привлекательной, ведь ты отличаешься от всех гномок, с которыми я был знаком раньше. Ты вновь пробудила во мне… книгочея. — Повернувшись, Златорукий увидел надежду в ее алых глазах. — Но мне нужно время, Мюр. Мое сердце и рассудок в смятении, и я еще не понимаю, какие чувства испытываю к тебе на самом деле. Расставшись с Балиндис, я смогу понять, чего хочу. Вот почему я ушел оттуда. А еще мне любопытно, что я увижу в твоем королевстве.

Кивнув, девушка отвернулась и посмотрела на пруд.

— Я понимаю, Тунгдил. И буду ждать.

От мрачных мыслей Тунгдила отвлек оглушительный хохот. Оглянувшись, он увидел, что Боендал остановился, согнулся пополам и зашелся от смеха, чуть не падая с ног. Гном никак не мог успокоиться.

— Я бы тоже послушал эту шутку, — ухмыльнулся Златорукий. — Что ты ему рассказал? Анекдот о том, как орк спрашивает гнома, как пройти в библиотеку?

Боиндил пожал плечами.

— Вовсе нет, во имя Враккаса. Говоришь правду, а над тобой смеются, — немного обиженно протянул он. — Я просто сказал ему, что мы должны были прыгнуть в пруд, чтобы…

Новый приступ хохота свалил Боендала с ног.

— Ну, смотри, что ты наделал, — запыхавшись, выдохнул он. — От лавины я ушел, а ты теперь хочешь добить меня своими шуточками. — По-прежнему хихикая, Боендал поднялся и отряхнул колени. — Прыгнуть в пруд, надо же… Да я и к луже не подойду, помня о проклятье Эльрии. — Он отер глаза и вдруг увидел серьезные лица друзей. — Вы что же, не шутите? Мы действительно должны… — Эта мысль показалась гному настолько ужасной, что он замолчал.

Боиндил хлопнул его по плечу.

— Все происходит очень быстро. Мы с Тунгдилом так уже делали. И, кстати, в процессе можно рассмотреть много всяких интересных рыб…

Боендал возмущенно уставился на Мюр.

— Ты же не будешь пытаться убедить меня в том, что в ваше королевство существует всего один вход? Не думаю, что воины, которых отправил к нам ваш король, возвращаясь домой, прыгали в это озеро, словно лягушки…

Мюр ухмыльнулась, обнажив ряд ровных белых зубов, и наконец убрала баночку с мазью в сумку.

— Нет, есть и другие. Через один из них мы вывели твоего брата и Тунгдила наружу, завязав им глаза. Но Геммиль не дал мне разрешения на то, чтобы показывать вам другой вход, поэтому придется вам нырять вместе со мной. Но в этом нет ничего страшного, верно?

— Тут она права, — проворчал Боиндил. — Ничего страшного, просто это отвратительно. У меня еще долго вода выходила из ушей, и я постоянно слышал мерзкий смех Эльрии.

— Но это доказательство того, что гном вовсе не обязательно утонет в любом водоеме, — заметил Тунгдил, пытаясь во всем видеть и хорошее.

Боендал помрачнел, и на его лбу залегли глубокие морщины. В лесу, раньше входившем в территории эльфийского Лезинтеиля, его настроение испортилось окончательно. А когда гномы прошли по заросшему высокими травами полю и увидели останки убитых собратьев, Боендал и вовсе загрустил.

Собрав трупы, гномы похоронили их под горой, чтобы души соплеменников обрели покой в Вечной Кузнице, радуясь огню в горне Враккаса.

Лишь с наступлением вечера они подошли к ступеням, ведущим к пруду. Каждый из гномов держал в руках гранитный камень из заброшенного святилища, чтобы быстрее пойти ко дну и попасть в королевство Свободных. Наконец они достигли края ступеней.

— Я первая. — Мюр подмигнула мрачному Боендалу и прыгнула в черную воду.

— Ну вот, она пропала, — проворчал гном. — А вы уверены, что мы…

— Ты сражался с Нод’онном и его чудовищами, братишка, а теперь испугался какого-то пруда? — Боиндил делал вид, будто совершенно не боится воды.

— Позволю себе напомнить, что сам ты очутился в этом пруду только потому, что тебя сюда швырнул альвийский бык, — улыбнулся Тунгдил.

— Ну и что? — отмахнулся Бешеный. — Больше мне подобная помощь не нужна. — С отвращением посмотрев на воду, он поморщился. — Проклятый пруд. Тут холодно и темно, — пожаловался он, отталкиваясь от края ступеней.

Послышался плеск, и гном пошел ко дну.

— Ну, значит, у меня не остается выбора, — сдался Боендал.

Набрав побольше воздуха в легкие, гном закрыл глаза и зажал пальцами нос. Наконец и он прыгнул вниз.

За ним последовал и Тунгдил. Воды пруда сомкнулись над его головой, уши заболели, а тяжелый камень, доспехи и оружие потащили его ко дну.

Златорукий услышал шум водопада, вывалился в подземное озеро, и волна выбросила его на берег. Кашляя и отплевываясь, гном поднялся на ноги. Братья усиленно сморкались, Мюр поправляла расстегнувшийся пояс.

— В первый и в последний раз прихожу в ваше королевство таким образом. — Боендал встряхнулся, словно пес. Вода ручьями текла с его одежды на пол. — Не скоро же все это высохнет, — проворчал он, отряхивая кольчугу. — И надеюсь, у вас есть хорошее машинное масло.

Пригладив мокрые волосы, Мюр улыбнулась.

— Мы найдем для вас подходящую одежду, — успокоила она гнома. — И масло.

Подойдя к массивной дубовой двери, обитой железом, целительница постучала.

В двери открылось смотровое окошко, и на гномов уставилась пара красных глаз. Затем окошко закрылось, и Тунгдил услышал, как за дверью отодвигаются многочисленные засовы. В конце концов вход в королевство Свободных открылся.

Там их уже ждал Геммиль. Он поздоровался с каждым из гостей, пожав им руки. Было видно, что братья немного смущаются.

— Мои ребята прибыли вовремя? — поинтересовался король.

Целительница рассказала о битве у Серых гор и о восстановлении Каменных Врат, которые теперь защищали Потаенную Страну от нападений с запада, как и тысячи лет назад.

— Я рад победе, но скорбь о погибших заставляет мое сердце исходить слезами. Мы выпьем и за горе, и за радость. — Геммиль подал всем полотенца. — Завернитесь, чтобы не простудиться.

— Я предпочел бы сухую одежду, — проворчал Боиндил.

— Вскоре вы ее получите. Она ждет вас в вашем новом доме. — Он провел их в соседнее помещение, где стояла готовая к отъезду вагонетка.

Так они спустились еще глубже под землю, и, когда вагонетка остановилась, Геммиль подвел их к огромным двустворчатым воротам.

— Пойдемте. Я хочу, чтобы вы увидели мое королевство. — Он дотронулся перстнем до рун, выбитых на двери. Магические символы вспыхнули, и створы пришли в движение. — Добро пожаловать в королевство Свободных гномов.

Они прошли вперед и оказались на плато, от которого вниз вела широкая лестница.

— Во имя Враккаса! — изумленно пробормотал Боендал.

У Тунгдила тоже челюсть отвисла от удивления.

У их ног простирался настоящий город с разнообразными домами, симметричными улицами, узкими переулками и большими площадями. По размерам он был не меньше двух квадратных миль, расстояние до свода подземного зала составляло милю-полторы.

По краям города находилось два водоема, в которые с потолка обрушивались водопады. От водоемов по городу тянулись каналы к садам и скалам.

Отсюда жители поселения казались совсем мелкими, не крупнее жуков. Над городом стоял гул: разговоры, удары молотов по наковальням, другие звуки… Большинство сооружений находилось на противоположном краю пещеры, у пологого склона. Чуть выше поднимался небольшой, но искусно выстроенный замок. Город освещал бурый мох, покрывавший стены и потолок и источавший мягкий свет. Кое-где вздымались высокие колонны, на вершине которых горели костры. Свет отражался в специальных полированных пластинах.

— Это великолепно, — прошептал Геммилю Тунгдил. — Я никогда не думал, что вас так много.

— Это Златоплот, один из пяти городов…

— Пяти? — опешил Боиндил.

— …в которых живут Свободные, — с гордостью закончил король. — Здесь пять тысяч гномов, которых благословил Враккас. Они живут тут, наслаждаясь своей свободой и не страдая от тирании кланов и семей, повинуясь лишь законам Кузнеца.

Боиндил надулся, уже собираясь что-то возразить, но Тунгдил успел остановить его.

— Где мы остановимся?

Геммиль указал на один из домов в центре Златоплота.

— Это дом Мюр. Вы будете в самой гуще событий и сможете лучше понять наше общество. Сам я живу в замке. Если вы не против, я навещу вас завтра утром и проведу по городу. — Кивнув целительнице, он отправился домой.

— Ну, пойдемте. — Мюр начала спуск по ступеням. — Я буду рада приветствовать вас у себя дома.

Гости последовали за целительницей. С каждым шагом город внизу становился все больше, и вскоре они запутались в лабиринте улочек, где все же царил порядок. Тунгдил почувствовал сквозняк, выдувавший из города дым от кузниц и мастерских, — поэтому воздух тут оставался чистым и приятным.

Они прошагали по улицам и переулкам, мимо лавочек торговцев, продававших пищу, инструменты, украшения и многое другое, оставили позади две таверны, откуда раздавалось развеселое пение, полюбовались двухметровой железной статуей Враккаса, украшенной бриллиантами и другими драгоценными камнями.

На гостей никто не обращал внимания, и лишь время от времени отдельные жители города здоровались с Мюр.

— Вы видели? — шепнул Боиндил. — У некоторых из них очень странные бороды. А еще мне кажется, что я видел старого безбородого гнома. И почувствовал запах духов! — Он поморщился. — Во имя предков, так они скоро заговорят по-эльфийски и у них заострятся уши.

— А еще мало кто одет в кольчугу. И большинство из них безоружны, — тихо поддержал его Боендал. — Куда мы попали?

— Но зачем им кольчуги и оружие? — удивилась целительница, распахивая дверь своего дома. — Здесь мы в безопасности, здесь нет орков и других чудовищ, которые постоянно стремились бы на нас напасть, так зачем носить тяжелые топоры и истязать себя доспехами?

— Истязать? — вскинулся Боиндил. — Ты только что сказала «истязать»? Это не истязание, такова наша природа. Кольчуга и оружие — это неотъемлемая часть гнома, как башмаки и кожанка!

— Может быть, у клановых гномов дела обстоят именно так, но не у Свободных. — В голосе Мюр прозвучала обида.

Грубость и неподражаемое хамство Боиндила кого угодно могли вывести из себя.

— Входите и сразу поднимайтесь по лестнице. Не хочу, чтобы вы залили водой мои ковры, — холодно сказала гномка и скрылась в соседней комнате.

— Ковры… — окончательно опешил Боиндил. — А что будет дальше? Цветочная вода для омовения рук?

— Успокойся. Помни, что мы здесь гости. — Тунгдил поднялся по ступеням наверх и оказался в большой комнате.

Как король и обещал, здесь их уже ждала одежда их размеров. Гномы быстро переоделись. Оглянувшись, Тунгдил заметил еще одну лестницу, ведущую наверх. Открыв люк в потолке, гном выбрался на плоскую крышу.

Его окружил городской гам, и Тунгдилу даже казалось, что он различает обрывки разговоров, большей частью повседневных: гномы обсуждали цены на продукты, события в Потаенной Стране, а еще то, что в город пришел кто-то новый.

Судя по всему — это Тунгдил понял из услышанного, — многие Свободные были недовольны тем, что их король решил наладить общение с клановыми гномами.

«Значит, предубеждения и здесь существуют», — даже с каким-то облегчением подумал Златорукий, подходя к краю крыши, чтобы взглянуть на прохожих.

По улицам ходили как совершенно белые гномы, так и ничем не отличающиеся от обычных — видимо, они еще недостаточно долго прожили под землей. Встречаясь, горожане вежливо раскланивались и шли своей дорогой.

Тунгдил увидел восьмиугольный храм Враккаса, возведенный неподалеку от статуи. Из пяти труб поднимался белый дым, в воздухе пахло травами и раскаленным железом — видимо, священники проводили ритуал в честь бога-кузнеца.

Белый дым напомнил Златорукому о тумане, увиденном в Потусторонних Землях, и о руне на стене. «Интересно, молятся ли подземные жители богу Враккасу?»

— Если ты останешься здесь, то сможешь услышать вечернюю молитву. — Сзади к нему подошла Мюр.

Испуганно вздрогнув, Тунгдил чуть не грохнулся с крыши, но девушка успела подхватить его за край кольчуги и затянуть назад. Златорукий толкнул ее, и теперь уже ему пришлось ловить Мюр, чтобы она не упала.

На мгновение, длившееся в течение времени падения капли пива с бороды гнома на пол, они прижались друг к другу и Тунгдил почувствовал ее тепло и мягкую упругую грудь под рубахой. В этот момент он был рад, что снял кольчугу.

Смутившись, они отпрянули друг от друга.

— Вечернюю молитву? — Тунгдил попытался сделать вид, будто ничего не произошло.

Дверь храма открылась, и наружу высыпало около пятидесяти гномов в нарядах кузнецов. Они встали на ступеньках, судя по всему, зная заранее, где место каждого. Последний подошел к наковальне из враккасия, сжимая в руках стальной молот.

— Мы возносим молитву благодарности Враккасу за то, что он дал нам прожить еще один день, — объяснила Мюр. — Я уже сказала близнецам, они будут наблюдать ритуал вместе с нами.

И действительно, скоро в люке, ведущем на крышу, показался Боиндил. Он тоже снял свою любимую кольчугу, но топоры на поясе все же оставил.

— Вот вы где. Что, лучшие места уже заняты? — Он прищурился. — Что все это значит? — Гном недоуменно посмотрел на священника.

Мюр вкратце объяснила ему суть ритуала.

— Вот оно что, — удивился Боиндил. — У нас каждый молится самостоятельно, и только по особым случаям мы собираемся на групповой молебен.

— Все это выглядит очень красиво, — заметил его брат, поднимаясь на крышу. — И что будет происходить теперь?

Послышались звуки сигнального горна — горожан собирали на площади.

Сюда приходило все больше гномов, и вскоре Тунгдилу показалось, что площадь состоит из разноцветных гномьих голов. На плоских крышах других домов, стоявших неподалеку, тоже виднелось какое-то движение. Жители Златоплота старались подобраться поближе к храму и статуе. Мюр внимательно следила за ритуалом.

Священник поднял молот над головой и замер с вытянутой рукой. Ни один мускул в его теле не дрогнул.

— Враккас, услышь наши голоса! Услышь нашу хвалу тебе! — торжественно произнес он и ударил молотом по наковальне.

Послышался звон металла, во все стороны полетели искры. Часть искр попала в специальные лампады на ступенях, и из них вверх взметнулись языки пламени.

Священник в центре группы открыл рот и начал петь. Голос у него был низким и глубоким. Через пару мгновений к нему присоединился второй священник, затем третий, и наконец запела половина гномов.

Раздался второй удар молота о наковальню, и те из гномов, кто до этого молчал, подхватили песню священника. Тунгдилу еще никогда не приходилось слышать ритуальных песен в исполнении многоголосого хора, и услышанное произвело на него неизгладимое впечатление. Златорукий почувствовал, как волоски на его руках становятся дыбом.

Молитва Враккасу тронула душу каждого гнома, слышавшего ее. Боиндил и Боендал лишились дара речи от восторга, и, когда собравшиеся на площади преклонили колени, братья, не колеблясь, последовали их примеру, чтобы восславить Враккаса так, как им еще никогда не доводилось.

Очарованный атмосферой праздника, завороженный дивным звучанием музыки, Тунгдил втайне надеялся, что служба никогда не кончится, но хор допел последние слова и смолк, и только эхо песни разнеслось по пещере. Священник в третий раз ударил молотом о наковальню, хор удалился в храм, и горожане начали расходиться. Чары развеялись.

— Вот это вечерняя молитва! — прошептал Боиндил, глядя, как закрывается дверь храма. — А утренняя будет?

В его голосе явственно прозвучала надежда на то, что вскоре ему придется еще раз услышать нечто столь же прекрасное.

— Мы молимся Враккасу только по вечерам, — улыбнулась Мюр. — Так что утром тебе придется славить его самостоятельно. — Она махнула рукой в сторону люка. — Я кое-что приготовила, так что предлагаю поужинать, а потом я отправлюсь спать, и вам советую поступить так же, потому что Геммиль завтра захочет показать вам все, вплоть до самых далеких закоулков города. Он очень гордится Златоплотом.

Они расселись за столом из бежевого камня и приступили к ужину. Некоторые из блюд, приготовленных целительницей, были незнакомы Тунгдилу, да и близнецы недоверчиво смотрели на тарелки с едой.

— Салат из мха, картофельный салат, жаркое из белого мяса с подливкой из темного пива. Все это блюда, которые готовят разные племена гномов, — объяснила Мюр, нисколько не обижаясь. — Мы немного изменили классические рецепты, так что получилось еще вкуснее. — Она принялась раскладывать угощение.

Голод победил осторожность, и друзья набросились на еду.

— Мясо просто изумительное, — с набитым ртом пробормотал Боиндил, протягивая Мюр тарелку за добавкой. — Козлятина?

— Нет, это мясо гугуля. Их тяжело разводить в садах, поэтому нам приходится охотиться на них в штольнях. — Она увидела, что гномы ее не поняли. — Гугуль — это такой жук. По размерам он не меньше гнома и двигается очень быстро, так что поймать его непросто. Но мясо у него восхитительное. — Целительница указала на кусок сыра. — А сыр мы делаем из желез гугуля. На воздухе они тут же затвердевают, так что просто нужно присыпать их солью и подождать, пока она впитается. — Мюр вернула гному наполненную тарелку.

Боиндил, сжав обеими руками вилку, уставился на еду, которую только что так хвалил.

— Что, испугался вкуснятинки, братишка? — со смехом осведомился Боендал, невозмутимо продолжая жевать. — Мюр постоянно это ест, и ничего, так что и ты жив останешься. — Он отхлебнул пива и рыгнул, однако сделал это намного тише, чем обычно, так как в присутствии Мюр старался себя вести… хорошо.

— Тебе нравится? — с любопытством спросила она.

— Очень вкусно, — похвалил Боендал, подливая себе пива. — У него странный привкус, такой немного сладковатый и терпкий.

— А в пиво мы добавляем…

Боиндил, который как раз собирался выпить, поднял руку.

— Нет, Мюр, не рассказывай. Не хочу знать, добавляли ли вы туда внутренности какой-нибудь гусеницы или червяка, очень уж пиво вкусное. — Он выпил.

Мюр действительно замолчала. И усмехнулась.

На десерт целительница подала белый крем, по вкусу слегка напоминавший мед. У себя в тарелке Тунгдил обнаружил скорлупу, похожую на куколку бабочки, но промолчал.

Конечно же, Боиндил взял себе добавки, но в этот раз не стал выяснять, что именно он ест и что же такое вкусное приготовила Мюр. Наевшись и напившись пива, гномы поднялись в свою комнату и повалились на кровати.

— Я не жалею о том, что решил пойти с тобой, книгочей, — прокряхтел Боиндил, расстегивая пояс и отрыгивая. — Вот только боюсь, что вскоре я не влезу в кольчугу. Мюр замечательно готовит.

Друзья рассмеялись.

— Я действительно очень благодарен вам за то, что вы согласились сопровождать меня, — неожиданно серьезно сказал Тунгдил.

— Но мы столько всего пережили вместе! Неужели ты думал, что мы бросим нашего книгочея в беде? — удивился Боиндил. — В особенности если он отправляется в королевство, где живет сброд из всех гномьих племен? Тебе одному за всем не уследить.

— Сброд, — задумчиво повторил Тунгдил. — Знаешь, я еще не увидел тут ничего такого, что заставило бы меня уважать здешних гномов меньше, чем представителей других племен.

Потянувшись, Боендал подложил руки под голову.

— Не забывай, что тут живут те, кого изгнали их племена. Или потомки тех, кто совершил какое-либо преступление. — Он повернулся к Тунгдилу. — Это касается и Мюр.

— Которая спасла тебе жизнь, — раздраженно ответил Златорукий.

Боендал кивнул.

— И я не забыл об этом. Мой брат поклялся всегда защищать ее. Но несмотря на этот факт, она та, кто есть.

— Мы поклялись создать новый союз народов в Потаенной Стране, — напомнил им Тунгдил о событиях у Черного Ярма, когда воины пообещали позаботиться о дружбе всех народов страны. — И Свободные гномы — один из этих народов. У них пять городов, и остальные их селения наверняка не меньше Златоплота. Свободные нужны нам, хотя бы для того, чтобы поддерживать нас в Серых горах. — В его взгляде светилось упрямство. — Мы пришли сюда, друзья мои, чтобы побольше узнать о Свободных гномах и их культуре и понять, действительно ли они так уж отличаются от нас. Честно говоря, пока что мне кажется, что нас разделяют только наши же предубеждения.

— Посмотрим, что преподнесет нам Враккас в ближайшие дни, — уклончиво ответил Боендал, закрывая глаза.

«Да, это будет нелегко. Легче согнуть сталь голыми руками», — Тунгдил огорченно вздохнул. С одной стороны, он был рад, что ему не пришлось идти к Свободным одному, но с другой — гному хотелось бы, чтобы его друзья были более восприимчивы и открыты всему новому. Даже Боендал, такой спокойный и уравновешенный, и тот не хотел сотрудничать с гномами-изгнанниками. «Неужели это еще одно испытание для меня, Враккас?» — устало подумал Златорукий.

— А что мы будем делать с Огненным Клинком? — вдруг спросил Боиндил. — Он что, останется у черноглазых ушастых?

— Если бы Глаимбар не был таким бездарным воином,нам бы не пришлось сейчас об этом думать, — отрезал Тунгдил. — Вскоре объединенное войско людей, гномов и эльфов займет Дзон-Бальзур, и мы вернем себе волшебный топор. Пока что он нам не нужен, а альвам так и подавно. — Он закрыл глаза. — Но я верну мой топор.

— Ну вот, нас ждет еще одно приключение, — радостно откликнулся Боиндил. — И угадай, кто ни за что его не пропустит?

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, начало лета 6234 солнечного цикла
Ондори чувствовала запах пожаров, бушевавших в ее королевстве, и это напоминало ей огонь волшебного топора. Клинок опалил ей лицо, так что теперь маску ей приходилось носить по двум причинам.

Девушка засела в смотровой башне, раньше принадлежавшей эльфам Золотых Равнин, и смотрела на юг, где к синему небу поднимались густые клубы черного дыма.

Над альвами нависла угроза поражения.

Люди, эльфы и гномы неуклонно выжигали леса, и мертвые деревья вспыхивали, словно факелы, когда их поливали смесью керосина, масла, смолы и серы. Войско пыталось прожечь себе дорогу до костяной башни Бессмертных. Их еще разделяло много миль, но скоро лес закончится, а за ним потянется равнина, и там захватчиков уже ничто не остановит.

Ондори оглянулась. На полпути между столицей и лесом находилась крепость Арвью — оттуда на фронт прибывали новые альвы, пытавшиеся задержать объединенное войско Потаенной Страны. Но вскоре силы Дзон-Бальзура иссякнут.

Она погладила металлический боевой посох. «Мы нанесем им тяжкий урон. Скоро на них обрушатся не только стрелы».

Повернувшись к лестнице, альвийка начала спускаться с высокой башни.

Ондори двигалась очень осторожно — рана, нанесенная Тунгдилом, еще не до конца зажила. Мало того, что девушке было больно, рана напоминала ей о поражении в Серых горах. У нее даже не хватило времени на то, чтобы побольше узнать о Черных Водах, которых испили орки. Убегая с поля боя, она прихватила с собой бурдюк, чтобы по дороге не искать ручьи или колодцы, но, лишь отпив из бурдюка, Ондори поняла, что это не обычная вода. Она не знала, зачем орки принесли ее с собой. На вкус эта жидкость была просто отвратительна.

Выслушав ее отчет о событиях, Бессмертные приказали ей отправиться на фронт, чтобы кровью смыть с себя позор поражения. Огненный Клинок она оставила в костяном замке. Больше она не притронется к этому проклятому топору.

Ей не хотелось терять время. Еще немного, и она умрет… вернее, сможет подвигом завершить свою жалкую жизнь. Больше всего Ондори было жаль того, что ей не удалось отомстить за смерть родителей. Но, по крайней мере, Бессмертные позволили ей командовать ротой, куда вошли такие же штрафники, как и она.

Выйдя из башни, альвийка вскочила в седло огненного быка и осмотрела свое подразделение — сотня мужчин и женщин, проявивших трусость в бою.

— Слушайте внимательно, ублюдки! — воскликнула она. — Я веду вас прямо в стан врага. Каждый должен убить десяток врагов, прежде чем получит право подохнуть сам. Если я увижу, что кто-то из вас пытается улизнуть… Ему не скрыться от моей стрелы и клыков моего верного Аграсса. — Она нежно похлопала быка по широкой холке. — После смерти Тион будет судить каждого из нас, так что постарайтесь проявить отвагу в бою, если не хотите страдать от вечных мук. На моем челе по-прежнему начертано благословение Бессмертных, и я передам его вам. Докажите, что вы этого достойны.

Она кивнула, и альвы двинулись на юг. Ондори скакала за своей сотней, следя за тем, чтобы никто не сбежал по дороге.

Через день они добрались до места, где объединенное войско жгло лес.

«Еще миля — и они прорвут линию нашей обороны», — с ужасом поняла Ондори.

С башни все выглядело немного иначе, теперь же она увидела, как обстоят дела на самом деле.

Из зарослей вышел какой-то альв в черной кольчуге. Он презрительно смерил Ондори взглядом — командир штрафроты не заслуживала его уважения.

— Бессмертные обещали прислать вас сюда, чтобы вы уничтожили их катапульты и разбили подразделение, поджигающее леса. — Альв передал ей карту, на которой было указано, с какой стороны легче подобраться к лагерю противника. — Мы предпримем ложную атаку и отвлечем их, а вы в это время подберетесь к запасам керосина и масла и подожжете их. На первое время этого будет достаточно. — Он покосился на ее маску. — Что это у тебя на лице? Ты столь же уродлива, как и труслива? — Альв протянул руку, собираясь сдернуть повязку.

Бык, зарычав, дернулся вперед, так что его рог оказался прямо у груди обидчика. Помедлив, альв опустил руку.

— Жаль, что трусость заставила тебя остановиться, — холодно усмехнулась Ондори. — Ты удивился бы, увидев, сколь я… — Она запнулась. «Сколь я красива», хотела сказать она, но теперь на это у нее уже не было права. Огненный Клинок лишил ее былой красоты. — Что ж, я готова к смерти.

— Тогда иди и умри, — прошипел альв и, повернувшись, скрылся в лесу.

Отдав приказы, Ондори повела свою группу на запад, собираясь пробраться через лес в том месте, которое недостаточно охранялось людьми. Пройдя четыре мили, ее сотня устроила привал и отдыхала до полуночи. После этого они вновь двинулись к лагерю противника.

Ондори тихо выругалась. Они подобрались к врагам с нужной стороны, но лагерь охраняли не люди, а гномы и эльфы.

Непрерывно вращались лебедки, оттягивавшие ветви деревьев к земле, в железные емкости складывали кожаные мешки с горючей смесью, которые при соприкосновении с огнем мгновенно вспыхивали. Эти железные бочки с помощью катапульт швыряли на деревья, и горящие мешки разлетались во все стороны. Полыхало повсюду.

— Нас ждет славный бой, — тихо сказала альвийка. — Тион послал нам в противники фей и подземышей. Что может быть лучше такой смерти? — Взявшись за посох, она перехватила его, как копье. — Приготовьтесь к сражению, и помните, что я слежу за вами. От меня никто не уйдет.

Через некоторое время с противоположной стороны лагеря послышались крики. Звуки горна разбудили солдат, воины приготовились к контратаке. Никто не подозревал, что это ложная тревога.

— Вперед! — громко крикнула Ондори, и альвы бросились в бой.

В тени деревьев заметить их было практически невозможно, ни одна ветка не хрустнула под их ногами, и потому они сумели неожиданно напасть на эльфов и гномов, чье внимание сейчас было направлено на сражение на противоположной стороне лагеря.

Ондори следила за тем, чтобы в битве участвовали все ее подопечные и никто не скрылся в лесу. Удостоверившись в этом, она и сама вышла из укрытия и ринулась в атаку.

Эльфы не успели даже поднять луки, и им пришлось вступить в ближний бой с альвами. Гномы размахивали дубинками, топорами и алебардами.

Но Тион сегодня не благоволил им. Объединенный отряд сумел организовать оборону быстрее, чем ожидала Ондори.

Гномы встали в кольцо, прикрыв эльфов щитами, эльфы же оборонялись с помощью копий. Атака альвов захлебнулась в трехстах метрах от склада керосина.

— Ну вы будете нападать? — рявкнула Ондори, вонзая посох в одного из своих солдат, уже собиравшегося бежать.

И вдруг один из гномов закричал, накренился и упал на землю, открыв проем в кольце. В его груди торчало эльфийское копье.

— Ах ты подлый ушастый! — завопил другой гном. — Я видел, как ты убил его!

Послышался звук удара, и эльф тоже упал, сбитый с ног кистенем.

— Отомстим за предательство детей Кузнеца! — с ненавистью крикнул третий гном. — Ушастые нарушили клятву о дружбе!

Кто-то из эльфов ругнулся, и Ондори увидела, как в голову одного из гномов впилась эльфийская стрела. Так и не поняв, что произошло, бедняга замертво упал на землю. Уже через мгновение на его теле валялся труп эльфа с гномьим топором в животе.

Два десятка гномов набросились на эльфов, те защищались. Столь удачно выстроенная линия обороны уже через пару мгновений превратилась в кровавое месиво.

Альвийка не могла поверить собственным глазам.

«Слава Тиону! Нельзя искоренить вечную вражду между двумя народами лишь клятвой их королей!» Альвийская рота с новыми силами бросилась в бой, многим альвам удалось прорваться за ряды эльфов и гномов и атаковать их с тыла.

Оставив свою сотню на попечение Тиона, Ондори поскакала в лагерь. Проезжая мимо отряда, обслуживавшего катапульты, она вырвала у одного из солдат факел. Аграсс рогами разбивал бочки, и на земле образовалась огромная зловонная лужа. Альвийка бросила туда факел, и керосин мгновенно загорелся. Уцелевшие бочки взрывались в огне, пожар постепенно ширился.

Но Ондори этого уже не видела. Сейчас она была занята противниками у катапульт. Несчастным некуда было бежать от ее быка — это были не воины, а ремесленники, и альвийка, словно смерч, сеяла гибель в их рядах.

Но одного из противников она все же проглядела.

Он спрятался за колесом катапульты и, когда девушка проезжала мимо, швырнул в нее копье. Наконечник пробил ей спину и вошел в сердце. Ондори охнула, ловя губами воздух, и выдернула копье из тела. Обмякнув в седле, она ожидала, что сейчас умрет, но смерть не приходила.

Боль в груди быстро прошла. Выпрямившись, альвийка провела кончиками пальцев по закрывшейся ране. «Со мной это тоже случилось? — удивилась Ондори. — Тион чудесным вмешательством своим уберег меня, как тех орков…» Внезапно альвийку осенило: Черные Воды, выпитые ею по ошибке, подарили ей бессмертие. Девушка тихо рассмеялась. «Теперь я… благословенна! Повелители должны узнать об этой волшебной воде».

Но вначале предстояло выполнить задание. Подъехав почти вплотную к пожарищу, Ондори воткнула посох в землю и провела глубокую полосу, в которую тут же хлынуло горящее масло. Она протянула борозду прямо до катапульт, так что масло подожгло деревянные сооружения.

Девушка с гордостью смотрела на пламя, плясавшее на канатах и балках. «Я еще жива, Тион, — радостно подумала она и мягко направила Аграсса обратно в гущу боя. — Я еще успею отправить к тебе парочку эльфов, чтобы тебе было кого пытать».

Огненный бык ворвался в ряды противников, эльфы и гномы разлетелись во все стороны, словно тряпичные куклы. Его рога, укрепленные железом, пробивали любую броню, острые зубы ломали кости, вырывая куски плоти вместе с тканью и сталью.

Никто бы не поверил в это, но Ондори со своей сотней штрафников сумела победить противников, превосходивших альвов по численности, а все потому, что глупые эльфы затеяли распрю в столь неподходящий момент. «Со мной Тион и Бессмертные! Милость бога и благословение повелителей позволили мне добиться победы!»

И только когда пожар охватил все катапульты и баллисты, а выжившие в бою с альвами сумели позвать на помощь солдат из другой части лагеря, в сражение вмешались люди.

Но было уже слишком поздно.

Почти все эльфы и гномы были убиты или тяжело ранены, альвы скрылись в тени черных деревьев, сливаясь с темнотой. Стрелы и арбалетные болты не попадали в цель.

Остановив быка в нескольких шагах от опушки, Ондори улыбнулась, наблюдая, какие разрушения она оставила. И тут Аграсс тихонько зарычал и повернул голову налево.

— Там кто-то прячется?

Обитое железом копыто ударило об землю.

— Посмотрим, не послал ли нам Тион еще одну душу? Или это какой-то трус, которому суждено понести справедливое наказание?

Бык, ступая мягко, словно кошка, двинулся вперед.

Ондори в свете луны увидела три маленькие фигурки, пробиравшиеся по подлеску. «Подземыши бегут с поля боя. Такое нечасто увидишь».

Уже через пару мгновений альвийка догнала их. Услышав топот копыт Аграсса, гномы встали полукругом, готовясь к бою.

— Убирайся прочь, альв, и мы подарим тебе жизнь, — выкрикнул один из гномов, судя по всему, предводитель группы. Его лицо было скрыто забралом шлема, три моргенштерна на кистене уже начали раскручиваться.

— Но почему я… — Ондори увидела, как один из гномов поднял… лук?.. и выпустил в нее стрелу. Девушка успела уклониться, и стрела вонзилась в дерево рядом с ней. — Эльфячья стрела? — опешила она. — С каких это пор подземыши… — Ее глаза расширились от изумления. — Кистень, стрелы… Все это произошло не случайно. Это вы затеяли ссору в лагере! Что же вы за подземыши такие?

— Езжай своей дорогой, ушастая, — посоветовал ей гном. — Или вступи в бой. Тогда ты поймешь, что тебе с нами не справиться.

Ондори была бы не прочь поразвлечься, но сзади уже слышались крики и бряцанье доспехов — отряд людей отправился вслед за альвами. Ненависть придавала солдатам мужества, и сейчас они даже не боялись проклятых деревьев.

— Если вы из племени Третьих, отправьте послов к правителям Дзон-Бальзура. Мы сможем заключить союз и вместе вступить в бой с нашими общими врагами, — предложила она.

— Езжай, ушастая. Или умри, — повторил гном.

Ругнувшись, Ондори решила, что не стоит связываться с подземышами. В конце концов, сейчас она уже смыла с себя позор и могла спокойно возвращаться в столицу. Развернув быка, девушка поскакала в лес, оставив гномов на поляне.

«Я принесу Нагзору и Нагзар Инасты хорошие новости», — думала она по дороге.

Гномы-убийцы совершенно неожиданно вмешались в противостояние и теперь пытались приготовить из ситуации в Потаенной Стране супчик на собственный вкус. И в этом супчике нет таких приправ, как мир и единодушие.

Что ж, нужно будет следить за этими поварятами и их рецептом. «Подберем хорошую приправу — и супчик придется по вкусу и нам».

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, осень 6234 солнечного цикла
— Мы больше не можем ждать, о почтенная волшебница. — Нармора подняла голову от книги, которую только что увлеченно читала. — Прошло слишком много времени с тех пор, как вы отправили Джеруна в Красные горы, а оттуда — в Потусторонние Земли. Он должен был вернуться во дворец по прошествии восьмидесяти дней.

Андокай кивнула. Она сидела напротив ученицы в библиотеке, развалившись в огромном кресле. Голову женщина склонила набок и подперла рукой — так ей лучше думалось. А думать о сложившейся ситуации она не прекращала с момента возвращения из Вейурна.

— Прошло сто тридцать два дня, — задумчиво протянула волшебница. — По своей воле Джерун никогда не стал бы задерживаться, значит, с ним что-то случилось. Но что? — Она резко вскочила на ноги. Было видно, что Андокай волнуется за своего телохранителя. — Джеруна так просто не возьмешь, он не простой солдат… — Она прикусила язык.

— А король всех порождений Тиона, — закончила за нее Нармора. — Я знаю легенды о нем. Мой народ считает его сыном Самузина. По легенде, его предназначение в том, чтобы убивать тех, кто недостаточно силен.

— Я и забыла, чья кровь течет в твоих жилах. Значит, ты понимаешь: то, что помешало Джеруну явиться сюда, обладает невероятной силой.

— А как вы… познакомились? Такого, как он, нечасто встретишь.

— Я спасла его от напавших на него людей, которые объявили себя героями и заманили Джеруна в ловушку. Я не могла позволить столь прекрасному созданию встретить такую глупую и нелепую смерть. Это произошло больше ста солнечных циклов тому назад. И с тех пор… — Схватив со стола подсвечник, женщина в ярости швырнула его в угол. — Проклятые Потусторонние Земли со своими тайнами! — крикнула она. — Так мы никогда не узнаем, что происходит за горами.

— А отряду, отправленному королевой Вей, ничего не удалось выяснить? — спросила полуальвийка, зная, что Андокай недавно получила какое-то письмо.

Волшебница горько рассмеялась.

— Помнишь, я тогда сказала, что ни один из этих солдатиков не вернется домой? — Она вытащила из-под мантии свиток. — Королева Ксамтис пишет, что не видела больше ни этот отряд, ни кого-либо из выживших, ни даже гонца. Зато в горах уже слышен грохот, раздающийся в Потусторонних Землях. И зарево на горизонте становится все ярче. Ксамтис пишет, что это нечто приближается. — Андокай махнула рукой на книжные полки. — Смотри, сколько знаний мы собрали в этой библиотеке. И чем это нам помогло? — Обойдя стол, она опустила ладони на плечи ученицы. — Я хочу похвалить тебя. Ты добилась потрясающего результата. Думаю, мы с тобой сможем остановить аватаров.

— Если гномы действительно видят именно их. — Не спрашивая разрешения, Нармора взяла письмо и прочитала его. — Тут написано, что у Врат ничего не происходит. Из Потусторонних Земель к нам не идут ни торговцы, ни чудовища. Будто что-то удерживает людей и порождений Тиона от проникновения в Потаенную Страну.

— Мне кажется, это доказательство того, что аватары продвинулись далеко вперед. — Андокай вернулась в кресло.

Нармора с облегчением вздохнула — ей было неприятно, что ее обнимает женщина, ставшая причиной смерти ее сына и болезни мужа.

Пододвинув чернила, перо и бумагу, волшебница принялась писать приглашения.

— Мы не можем больше ждать, пока Джерун вернется. Короли и королевы должны приехать сюда еще до наступления зимы.

— И они приедут. Даже без аватаров нам есть о чем поговорить. — В первую очередь полуальвийка думала о конфликте, вспыхнувшем между эльфами и гномами в Дзон-Бальзуре.

Эта ссора, начавшаяся на пустом месте, стала серьезной угрозой для военного союза народов Потаенной Страны. После инцидента гномы и эльфы отказывались посылать своих солдат на фронт, пока не будут принесены официальные извинения. Но так как ни одна из сторон не собиралась признавать себя виновной, добиться примирения оказалось затруднительно. Распри в рядах объединенного войска и уничтожение катапульт позволили альвам удерживать позиции.

— Можно будет спросить нового правителя Ургона, правдивы ли слухи о том, что он собирает войско и намерен отправить его на северо-восток страны? С кем он хочет вести войну? С троллями? Или с гномами племени Четвертых? — вслух высказала свои мысли Нармора. — И это при том, что его врач — гном.

— Беллетаин безумен, — ответила волшебница, царапая пером по бумаге. — Но по случайному стечению обстоятельств он стал наследником Лотаира, которого народ обожал. Любовь к Лотаиру перешла на его дядю, а к ней добавилось и сочувствие. Опасная смесь.

Нармора направилась к двери.

— Простите, я вернусь к следующему занятию. Хочу проведать Дорсу, — объяснила она.

Ее дочь лежала в колыбели. Когда Нармора видела это, ей казалось, что пуховое одеяльце давит малышке на грудь, мешая дышать. Но девочка лежала на спине, забросив ручки за голову, и спала спокойно.

— Как ты выросла, — прошептала полуальвийка, нежно гладя Дорсу по голове.

Кроха была единственным утешением в ее жизни. Девочка дарила Нарморе уверенность в том, что все будет хорошо.

Когда малышка улыбалась, полуальвийка забывала обо всем и могла лишь любоваться чудными губками и щечками любимой доченьки. Но уже через мгновение перед ее глазами вставала другая картина — маленькое полуразложившееся тело сына, погребенное в лесу под Пористой.

Склонившись над колыбелью, женщина осторожно поцеловала дочку в остроконечное ушко.

— Когда все закончится, Андокай умрет, — пообещала она. — Спи, доченька.

Нармора тихо выскользнула из комнаты и направилась к Фургасу.

Когда дверь открылась, Родарио тут же вскочил с лежанки, сжимая в руках кинжал.

— Прости, — сонно пробормотал он.

На его щеках виднелись красные отметины от подушки — актер задремал.

— Возьми себя в руки, Невероятный Родарио, — улыбнулась Нармора. — Тебе придется получше играть свою роль, чтобы Андокай не догадалась, что мы знаем о ее покушении. Такое поведение могло бы привести к большим неприятностям. — Погладив Фургаса по щеке, она поцеловала мужа в холодные губы. — Вскоре в Пористу съедутся короли и королевы. Нужно принять решение о том, что делать с аватарами.

Потянувшись, Родарио пригладил свою легендарную бородку.

— Ты по-прежнему уверена, что хочешь убить Андокай? — натолкнувшись на ее ледяной взгляд, актер попытался объяснить свой вопрос. — Она последняя волшебница в Потаенной Стране, поэтому я не уверен, что это правильное решение. — Он говорил очень мягко, пытаясь не обидеть подругу. — Твой поступок вряд ли сочтут героическим… Ну, ты понимаешь, о чем я.

— Об этом никто не узнает, — равнодушно ответила Нармора, отирая лицо мужа мокрой губкой. — Я тоже могу напасть на нее тайно и потом замести следы преступления.

— Конечно, но… — Он пытался подобрать нужные слова. — Твое стремление отомстить лишит Потаенную Страну последнего мага, о моя темная красавица. А если когда-нибудь на нас нападут чудовища, которые будут настолько ужасны, что…

Нармора грустно покачала головой.

— Родарио, ты только послушай, о чем ты говоришь. Ты выгораживаешь женщину, которая пыталась убить и тебя, и твоего лучшего друга. Я не понимаю, как ты только можешь!

— Она не хотела его убивать, она лишь пыталась погрузить его в магический сон. — Он устало опустился на стул. — Иногда я жалею о том, что все рассказал тебе, о охваченная жаждой мести недальновидная женщина, — с пафосом произнес актер. — Я знаю, что был на волосок от смерти, и все же Андокай — последний маг в Потаенной Стране.

— А как же я?

— Ты? — Он чуть не рассмеялся. — Нармора, ты ученица и в будущем станешь хорошей волшебницей, но в ближайшие солнечные циклы тебе не стать лучшей и уж точно не добиться таких успехов, как добилась Андокай Вспыльчивая. — Родарио покачал головой. — Не обижайся, но нельзя научиться магии так быстро. Подожди, пока волшебница передаст тебе все знания. И, может быть, к этому времени твоя злость уйдет.

— А ты у нас теперь большой специалист в области магии? — усмехнулась Нармора. — Я не оставлю смерть сына и страдания мужа неотомщенными. — Она указала на дверь. — Можешь уходить. Спасибо, что присмотрел за ним. Во сне.

— Не надо так, — упрекнул ее Родарио. — Подумай о Потаенной Стране. Тут живут и другие люди, которым нужна сила Андокай. — Выходя, он прикрыл за собой дверь.

Нармора села на кровать рядом со спящим, и ее левая рука потянулась к талисману, который женщина носила на груди после битвы у Черного Ярма.

«Так, значит, мне не добиться таких успехов, как Андокай, мой милый Родарио?» — Ее пальцы сомкнулись на камне, который болтался на цепочке на шее.

Правую руку она опустила на рану на теле мужа и закрыла глаза. Над повязками заиграло зеленоватое свечение, опускаясь на воспаленную кожу. Свечение немного усилилось, и на месте следа от удара мечом осталась лишь розовая кожа, которая сомкнулась над раной, не оставив и следа нагноения.

Нармора вздохнула. Она еще не могла вывести яд из тела Фургаса, но теперь муж хотя бы не страдал от боли. Повязки полуальвийка снимать не стала, чтобы ее наставница полагала, будто Фургас еще не пошел на выздоровление.

«Скоро все случится, мой талисман», — с благодарностью подумала женщина, выпуская камень из руки, и направилась в библиотеку на очередной урок магии.

И вновь все повторилось — с каждым шагом по белому мрамору Нармора все больше превращалась в послушную и прилежную ученицу мага.

Потаенная Страна, территория Гаурагара, под землей, Златоплот, осень 6234 солнечного цикла
Тунгдил сидел на крыше дома Мюр, перед ним стояла кружка ячменного пива. Гном любовался статуей Враккаса.

Еще один полный событий и впечатлений день, проведенный в королевстве Свободных, близился к концу. Гном увидел и узнал столь много, и ему не хотелось думать о расставании. По вечерам Златорукому нравилось сидеть здесь, наслаждаясь отменным пивом.

Геммиль действительно провел его по всем закоулкам Златоплота, чтобы показать, как живут здешние гномы. Сегодня они посетили сады вокруг города, осмотрели систему подачи воды от водопада, ремесленные мастерские и кузницы, беседовали с местными жителями — теми, кто только недавно перебрался в Златоплот, и теми, кто прожил здесь всю жизнь. Все были довольны тем, что больше не приходится подчиняться воле клана и семьи, и Тунгдил не заметил ностальгии в глазах собеседников. Ему тоже нравилось у Свободных, чего нельзя было сказать о Боиндиле и Боендале. Братьям хотелось поскорее вернуться в Серые горы, в привычное окружение и в общество гномов, чьи нравы они понимали лучше.

Сзади послышались чьи-то шаги, и по звону кольчуги Тунгдил понял, что это кто-то из близнецов. Сам он давно уже не носил металлический доспех, ограничиваясь кожанкой.

— Ты хотел бы остаться тут, — заметил Боендал, усаживаясь рядом.

Гном принес с собой пива.

— А что, это так очевидно?

— Даже мой брат уже начал это подозревать. — Боендал добродушно рассмеялся. — Ему… нам трудно смириться с этим. Конечно, тут живут гномы, но племена выгнали их. — Он отхлебнул пива. — Кроме того, среди них есть и гномы из племени Третьих, — уже серьезнее продолжил он. — В общем, в таком месте истинным детям Кузнеца делать нечего.

— Я знаю. Я же вижу, что вы с каждым днем все сильнее беспокоитесь. Бешеный уже ходил охотиться на гугулей, чтобы усмирить боевой раж. Но ему все равно не хватает сражений с орками и другими чудовищами. — Тунгдил сделал вид, что не заметил слова «истинным» в речи приятеля. Сам-то он был из племени Третьих.

Боендал ухмыльнулся.

— Да… Братишка их ловит голыми руками, так что другие охотники его уважают и побаиваются. Эти твари могут и за руку цапнуть. Я благодарен Враккасу за то, что увидел этот странный мирок. — Он поднял руку с кружкой, глядя на статую бога. — Но я хочу уйти отсюда. Мы оба этого хотим. И поскорее. Понимаешь, книгочей? Мы волнуемся из-за того, что происходит в Потаенной Стране.

— Ты имеешь в виду стычку гномов с эльфами? — задумчиво протянул Тунгдил. — Нельзя было позволять всему заходить так далеко, теперь доверие между народами восстановить непросто. Но мы справимся. Просто теперь завоюем Дзон-Бальзур на солнечный цикл позже. Да и куда альвам бежать? Их окружили со всех сторон. Мы уничтожим их.

— Но разве тебе не хочется отправиться на фронт и помочь людям? — удивился Боендал. — Если герой Черного Ярма поведет гномье войско против альвов, восстановит союз с эльфами и вернет Огненный Клинок, это будет добрым знаком.

— Мы потеряли волшебный топор не по моей вине, — раздраженно отрезал Златорукий. — Мне пришлось спасать Глаимбара! Ты что, забыл? Король Пятых не мог справиться с одним жалким раненым орком, — горько рассмеялся он. — Кто знает, где теперь Огненный Клинок и что альвийка с ним сделала. — Тунгдил злился оттого, что ему постоянно напоминали об этой утрате.

— Знаешь, на кого ты сейчас похож, книгочей? — задумчиво спросил Боендал. — На старого гнома, которому хочется проводить вечера дома у камина, вспоминая о прошедших временах, когда он был героем битв. А до настоящего ему дела нет.

Тунгдил немного помолчал.

— Я думаю, ты не прав. Я сделал все возможное для спасения Потаенной Страны, а сейчас мне хочется заняться какими-нибудь повседневными делами, работать в кузнице или стать ученым.

— Повседневными делами? Например, общением с Мюр? Это из-за нее ты хочешь остаться здесь? Ничто так не сковывает мужчину, как путы женщины, да?

Златорукий вздохнул.

— Не знаю, — честно ответил он. — Она не похожа на Балиндис. Мюр — настоящая ученая, и мы часами можем говорить о том, в чем Балиндис не разбирается. Я могу представить себе свою будущую жизнь с Мюр, но ночами все равно мечтаю о Балиндис, и тогда возвращается моя ненависть к Глаимбару. — Гном посмотрел Боендалу в глаза. — Может быть, я боюсь, что убью его или задумаю какую-то пакость, как это делал Бислипур. И окажется, что я истинный сын племени Третьих и не могу противиться своей природе. — Допив пиво, он опустил кружку. — Я думаю, что мне здесь хорошо. И Мюр мне подходит.

Боендал сочувственно покосился на друга.

— Я понимаю тебя, книгочей. Но вот Боиндил вряд ли поймет, так что придется, обманывать его, чтобы он не утащил тебя силой. — Он грустно рассмеялся. — Но ты откажешься от придуманной тобой же отговорки, когда твоя помощь будет нужна Потаенной Стране?

— Конечно, — ни минуты не раздумывая, ответил Тунгдил. — Но вряд ли это случится. Когда вы отправляетесь в путь?

— Завтра на рассвете. Мы услышали о том, что Андокай собирает в Пористе всех королей и королев. — Боендал развернул письмо. — Глаимбар передал нам свиток от Верховного короля. Гандогар хочет, чтобы мы втроем сопровождали его.

— Что ж, поедете вдвоем, — проговорил Тунгдил. — Что там собираются обсуждать?

— В письме об этом ничего не написано, — пожал плечами гном. — Вероятно, волшебница хочет провести переговоры и напомнить правителям о заключенном союзе. Как по мне, так многие слишком уж быстро позабыли о данной клятве. — Он опустил руку другу на плечо. — Что ж, удачи тебе, Тунгдил Златорукий. Да благословит тебя Враккас и ниспошлет покой твоей душе.

Друзья обнялись.

— Мне страшно рассказывать брату о том, что ты остаешься здесь, — признался Боендал. — Нужно, чтобы Мюр подсыпала ему в ужин успокоительное.

— Ничего, я сам с ним поговорю, — решил Тунгдил.

Они вместе спустились по лестнице и обнаружили Боиндила на кухне — гном с горящими глазами следил за тем, как Мюр готовит. На большом столе в центре комнаты лежали два разделанных гугуля.

— Сам добыл, — похвастал Бешеный, демонстрируя исцарапанные ладони. — Я голыми руками сломал им шеи, представляя себе, что это свинорылые. Но орчару ничем не заменишь… — Он заметил печаль на их лицах. — Что случилось? Пиво протухло?

— Завтра вы уходите отсюда. Но пойдете без меня. Я останусь и…

Боиндил, нахмурившись, втянул голову в плечи, будто собирался броситься в бой.

— Мне что, вырубить тебя и утащить отсюда? — прорычал он. — Ты же меня разыгрываешь, так?

— Нет, Боиндил. Я останусь в Златоплоте. Ненадолго, — солгал Тунгдил, видя решимость друга. — Я должен еще провести кое-какие переговоры с Геммилем, чтобы Свободные гномы приняли участие в войне за Дзон-Бальзур. Не могу же я просто исчезнуть.

— Хм. — Боиндил скрестил руки на груди. — И надолго это затянется? Может, мне самому с ним поговорить?

— Нет уж, не стоит, — рассмеялся Златорукий. — Твой вспыльчивый нрав вряд ли произведет на него хорошее впечатление.

— В особенности если ты прихватишь с собой боевые топоры, — подмигнул Боендал. — Пускай переговоры ведет книгочей, а нас ждет путешествие в Пористу.

— Береги себя. — Подойдя к Тунгдилу, Бешеный крепко обнял его. — И не заставляй нас долго ждать.

— Не буду, — прозвучало это не очень убедительно.

Златорукий покосился на Боендала. Гном отвел глаза, играя желваками.

Мюр сразу же поняла, что они не говорят Боиндилу всю правду, и улыбнулась от счастья — теперь Тунгдил все время будет рядом с ней.

— Значит, я приготовлю что-нибудь особенное, — пообещала девушка. — Чтобы вернуться к Пятым, вам нужно набраться сил. — Она повязала передник. — Может быть, Геммиль позволит вам воспользоваться одним из наших туннелей, так вы доберетесь быстрее. Я поговорю с ним об этом.

Схватив жука, Боиндил опустил его в кипящую воду.

— Но сперва мы поедим.

2

Потаенная Страна, территория королевства Гаурагар, город Златоплот, осень 6234 солнечного цикла
Когда Тунгдил проснулся на следующее утро, друзья уже ушли, решив не будить его.

Мюр накормила его превосходным завтраком — блинчиками с клюквенным сиропом, горячим гугулем и вяленым мясом разных сортов, и Златорукий теперь чувствовал себя полным сил.

— Они ушли недавно, — сказала целительница в ответ на вопрос Тунгдила. — Позавтракали как следует, набрали провианта в дорогу и отправились в путь. — Девушка уселась напротив Златорукого и стала наблюдать, как он ест. — Ты не последуешь за ними, да? — Она больше не могла обходить этот наболевший вопрос. — Вы солгали Боиндилу, чтобы он не очень волновался?

— Да, Мюр. Я остаюсь. — Тунгдил взглянул в ее загадочные алые глаза. — И если ты позволишь, то я хотел бы и дальше жить в твоем доме.

— Это решение уже живет в твоем сердце? — решилась спросить она. — Могу ли я помочь тебе, как и обещала?

Златорукий с изумлением смотрел на ее тонкие черты лица, на серебристый пушок на щеках, на изогнутые губы, манившие его поцелуем.

— Но не сейчас, — к собственному удивлению, ответил он, вставая. Гном так разволновался, что не мог сидеть на месте. — Пойду посмотрю на сады. Каналы мне кое-что напомнили. — Тунгдил поцеловал Мюр в лоб и выскочил из комнаты.

«Вот я дурак», — подумал Златорукий, очутившись на улице. Настоящий клановый гном не столкнулся бы с такими трудностями, он покорился бы слову главы семьи и полюбил бы гномку, предназначенную ему в жены. «Или Балиндис страдает так же, как и я?»

Свернув в переулок, Тунгдил направился к водопаду. Воды с грохотом обрушивались в искусственное озеро, во все стороны летели брызги.

Недалеко от плотины, регулировавшей уровень воды в каналах, гном встретил Занду Отважную, супругу Геммиля и главнокомандующую на случай войны. Женщина разговаривала со стражниками, следившими за каналами. Тунгдил остановился.

Выдав стражникам указания, гномка повернулась, собираясь уходить, и заметила Златорукого. Помахав ему рукой в знак приветствия, Занда подошла ближе.

Ужасные татуировки на лице каждому давали понять, что когда-то она принадлежала к племени гномов-убийц, заклятых врагов и ненавистников всех потомков Боренгара, Бероина, Гоимдила и Гизельбарта, и даже ее длинные светлые волосы не могли полностью скрыть руны.

— Да сохранит тебя Враккас, — поздоровалась она.

Хотя Занда только что поднялась на гору, она совершенно не запыхалась — и это при том, что на ней была не только кожанка, но и кольчужно-пластинчатый доспех, доходивший ей до лодыжек.

— И тебя, — ответил Тунгдил. — Ты что, на войну собралась? Я думал, в Златоплоте не нужно носить доспехи.

Занда натянуто улыбнулась.

— Я воин, Тунгдил, и привыкла к броне, как и твои друзья. И что бы там ни говорила малышка Мюр, в Златоплоте не так спокойно, как всем хотелось бы думать. Временами тут появляются тролли и богглины, которые по ошибке забредают в наши туннели. — Ее ладонь опустилась на рукоять топора. — Мы с моими подопечными успеваем обезвредить их еще до того, как они добираются до города.

Светлый пушок на ее щеках кое-где перемежался сединой, а значит, гномка была уже немолода.

— Я слышал, что ты здесь недавно.

— Около двух солнечных циклов. Все об этом знают. — Занда смерила его недобрым взглядом. — Ты не знаешь, как со мной разговаривать, верно? Мы оба из племени Лоримбура, и все же в нас нет желания убивать других детей Кузнеца.

— Во мне этого желания не было с самого начала.

— Мне тоже никогда особо не хотелось убивать других гномов, — призналась Занда. — Я убивала их, потому что у нас так было принято и у меня не возникало никаких сомнений в том, что может быть иначе. Но мое сердце противилось этому. — Она уселась на заросли мха лицом к городу. — И в какой-то момент мне пришлось выбирать, хочу я жить так и дальше или нет.

— И ты выбрала изгнание.

— Нет. Я выбрала смерть. Любой представитель моего племени убьет меня на месте, если я попадусь ему в руки. Когда-то я была одной из лучших воительниц Третьих, ты можешь понять это по моим татуировкам. Но это было давно. Теперь же меня преследуют с такой же ненавистью, как и представителей других племен. — Она покосилась на замок. — Это мой дом, и я нашла гнома, с которым заключила Нерушимый Союз. Для него не важно, кем я была раньше. Я начала новую жизнь, хотя мне и нелегко было это сделать. — Занда повернулась к Тунгдилу. — А ты? Кем были твои родители?

— Я не знаю. — Гном покачал головой. — Я был совсем маленьким, когда остался один, и не помню этого. Лот-Ионан, мой приемный отец, рассказывал, что меня ему продали кобольды. А то, что я из племени Третьих, я узнал только во время боя с Нод’онном, когда воспользовался Огненным Клинком.

Вдруг Занда насторожилась.

— Каков твой возраст, Тунгдил?

— Я не знаю наверняка. Около шестидесяти солнечных циклов. А что?

Отважная присмотрелась к нему повнимательнее.

— А я все думала, почему твое лицо кажется мне таким знакомым. Ты очень на нее похож. — Она перевела взгляд на крыши домов Златоплота. — Кое-что произошло шестьдесят солнечных циклов назад, что и заставило меня покинуть мое племя. Просто невероятное совпадение, знаешь, если… — Гномка замолчала, посмотрев на статую бога. — Но, видимо, так рассудил Враккас. Значит, мое тогдашнее решение позволило сохранить Потаенную Страну, и я страдала не напрасно.

— О чем ты говоришь, Занда? — Тунгдил схватил ее за плечо. — Ты знаешь, кем были мои родители? — Его сердце выскакивало из груди.

— Да, Тунгдил, я была знакома с твоим отцом и хорошо знала твою мать. — Она ласково опустила ладонь на его руку. — Его звали Лотробур, а ее — Ирдисс. Твое настоящее имя — Калунгор. Но им не было суждено заключить Нерушимый Союз, так как она была обещана другому. Ирдисс не смогла справиться со своими чувствами, и на свет появился ты. Твой отец хотел спасти тебя, так как он опасался мести жениха Ирдисс и ее опекуна. — Занда вздохнула. — Я последовала за ним, потому что мне был отдан приказ убить его. Вместе с ребенком.

— И ты…

— Нет. Я вызвала его на честный бой, мы сражались, и он проиграл. — Ее глаза затуманились, гномка полностью погрузилась в воспоминания. — Я замахнулась топором… этим топором! Я хотела раскроить ему череп, но тут ты заплакал. И из-за этого плача силы покинули меня. Я увидела лицо твоего отца и поняла, что больше не хочу убивать гномов и что мне это никогда не нравилось. — Опустив голову, Занда провела кончиками пальцев по топору. — Я помогла твоему отцу и позволила ему уйти.

Тунгдил внимательно слушал Отважную, не сводя с нее глаз.

— Когда я вернулась и сказала, что не смогла догнать Лотробура, мне показали мертвое тело твоей матери и голову отца, Тунгдил. Я была не единственной, кто преследовал его. Дядя Ирдисс, ее опекун, убил твоих родителей, а тебя бросил в пропасть. По крайней мере так он сказал. Враккас не мог спасти Лотробура и Ирдисс, но тебя он уберег от верной смерти, чтобы ты смог совершить этот подвиг. Он направил нить твоей судьбы так, чтобы ты попал в дом мага. — Занда растроганно улыбнулась. — И вот по прошествии шестидесяти солнечных циклов мы с тобой сидим здесь и разговариваем.

Тунгдил сглотнул.

— Как звали дядю моей матери?

— Зальфалур Щитобоец из клана Кровеглазых, правая рука короля Лоримбаса, — ответила Занда. — И он до сих пор жив. Твой отец был его лучшим другом, так он и познакомился с Ирдисс. Я уверена, что однажды он мог бы занять должность главы войска Третьих вместо Зальфалура. Он был самым лучшим воином среди Третьих. Почти. Только Зальфалур был сильнее его.

— А что случилось с тобой?

— Я сбежала в Идомор и стала наемницей. Потом я узнала о Свободных. Оказалось, что есть целое королевство тех, кто был отринут своими племенами. Так я оказалась в Златоплоте. Ни один гном не может прожить без семьи.

Взяв гномку за руку, Тунгдил сжал ее ладонь.

— Занда, благодарю тебя за то, что ты поведала мне правду о моих родителях. Мне так жаль, что именно я стал причиной их гибели…

— Мне хотелось бы сказать тебе, что они до сих пор ждут тебя и мечтают о том, чтобы заключить своего сына в объятия. Но это неправда. Не ты виноват в их смерти. Все дело в том, что ни Ирдисс, ни твой отец не были согласны с решением ее семьи. Подобные решения — одна из причин, почему многие приходят к Свободным гномам.

— Выпьешь со мной за моих родителей? — Тунгдил встал.

— Конечно. Для меня это большая честь.

Они вместе направились в трактир и выпили за упокой души Лотробура и Ирдисс. Занда, не переставая, рассказывала Тунгдилу о том, какими они были замечательными гномами.

Хотя Златорукий и не помнил отца и мать, в его душе вспыхнула жажда мести. Ненависть, которую он испытывал к Глаимбару, теперь была направлена против гнома по имени Зальфалур.

Спиртное развязало ему язык, и Тунгдил решился попросить Занду обучить его искусству владения топором. «Я стану лучшим воином Третьих и убью Зальфалура. Клянусь тебе в этом, Враккас…»

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла
Город встретил высокопоставленных гостей во всей красе. Под руководством Родарио разрушенные дома отстроили, и на месте руин теперь возвышались великолепные строения, позволявшие понять, как будет выглядеть город после завершения реконструкции.

Постепенно в Пористу прибывали делегации разных королевств, так что теперь город напоминал военный лагерь. Повсюду развевались флаги и вымпелы, показывая, где разместились гости из того или иного королевства. И никого не удивил тот факт, что флаг Лиутасила вздымался над домами с одной стороны города, а Гандогара — с другой.

Жители Пористы радовались гостям. Торговцы и трактирщики наслаждались резким повышением доходов, улицы и переулки города просто-таки кишели людьми, гномами и эльфами.

И все же в воздухе ощущалось определенное напряжение.

Все опасались такого же конфликта, как и под Дзон-Бальзуром. А вдруг гномы и эльфы снова набросятся друг на друга без видимых причин? Тогда переговоры будут сорваны. Все надеялись, что Андокай сможет помирить враждующие стороны, хотя бы потому, что она волшебница.

Когда наступил день первого собрания, короли и королевы вошли в отстроенный зал Совета, где раньше заседали величайшие маги Потаенной Страны. Сейчас ничто уже не напоминало о том, сколько людей погибло здесь, сражаясь с Нод’онном. Все обломки убрали, а лучшие ремесленники города восстановили былое величие зала. В восточном углу помещения находилась статуя Лот-Ионана. Казалось, маг внимательно смотрит на присутствующих.

Нармора, нарядившись в бордовую вышитую мантию, прекрасно оттенявшую платок на голове, стояла под аркой и от имени наставницы приветствовала гостей. Андокай собиралась войти в зал последней — это подчеркнет ее власть, к тому же недвусмысленно даст понять всем королям и королевам, что есть кто-то могущественнее, чем они.

— Ты смотри, как она тут прибралась, — услышала полуальвийка раскатистый голос Боиндила, доносившийся откуда-то из-за спин слуг королевы Вей. — И все ради нас, братишка.

Слуги посторонились, и Нармора заметила делегацию гномов во главе с Верховным королем. С двух сторон от Гандогара шагали знакомые ей близнецы. За нимиследовали представители четырех гномьих племен.

Полуальвийка, поприветствовав короля Гандогара, повернулась к братьям и радостно пожала им руки.

— Ну как, я тебе еще снюсь? — кокетливо спросила она, подмигивая Боиндилу.

— Нет, да сохранит меня Враккас от навеянных альвами кошмаров, пусть вы и умеете повелевать пространством сновидений, — поморщился гном. — Ты постарела, Нармора. Я всегда думал, что маги дольше остаются молодыми.

— Многое произошло за это время, — уклончиво ответила девушка. Ей не хотелось делиться своим горем при всех делегациях Потаенной Страны. — Поговорим после собрания.

Как Нармора ни всматривалась в толпу, одно знакомое лицо она так и не увидела. Помахав рукой Балиндис, полуальвийка заметила какого-то широкоплечего гнома, сопровождавшего Железнопалую.

— А где Тунгдил?

— Он в королевстве… — радостно начал Боиндил, но брат успел его перебить.

— …Пятых в Серых горах. Тунгдил не смог прийти вместе с нами. Служба, понимаешь. — По мнению Боендала, не следовало говорить о тайне Свободных гномов при таком стечении народа. К тому же это никого не касалось.

Нармора кивнула, прекрасно понимая, что гном солгал. Достаточно было одного взгляда на смущенное лицо Гандогара, чтобы догадаться, что это так.

— И не спрашивай о нем Балиндис, — посоветовал Боиндил. — Они больше не встречаются. А этот гном рядом с ней — ее супруг, они заключили Нерушимый Союз. В общем, лучше не разговаривай с ней на эту тему.

«Видимо, не только у меня дела идут не лучшим образом».

— Запомню твой совет, — улыбнулась Нармора. — Заходите в зал, ваши места прямо у входа. И довольно далеко от эльфов.

Гномы прошли в дверь, а полуальвийка последовала за ними. Столы здесь были поставлены полукругом, перед ними возвышалось напоминавшее трон кресло — там будет сидеть ее ненавистная наставница.

Нармора покосилась на Лиутасила. Король эльфов Аландура тихо разговаривал с двумя своими советниками. Время от времени они злобно посматривали на гномов.

«Что они задумали?» — удивилась полуальвийка и попыталась сосредоточиться на их мыслях, глядя на рты. Вскоре она уже могла слышать их разговор, будто стояла рядом с ними. Правда, заклинание ей ничем не помогло — Нармора не владела эльфийским языком.

Дверь сама собой распахнулась, впустив в зал порыв ветра.

Все повернулись ко входу, гномы похватали оружие, что заставило эльфов последовать их примеру.

На пороге стояла Андокай. Волшебница была одета в такую же бордовую мантию, что и Нармора, только покрой и вышивка немного отличались, поэтому одеяние Вспыльчивой выглядело более изящно. В левой руке она держала меч в ножнах.

— Добро пожаловать в Пористу, короли и королевы Потаенной Страны. — Андокай гордо обвела взглядом присутствующих. — Я рада приветствовать вас в моем дворце, люди, эльфы и гномы. — Пройдя по залу, она уселась в кресло, а дверь сама собой захлопнулась. — У меня плохие новости, которые заставят горевать всех в Потаенной Стране. В Потусторонних Землях появились десять порождений Тиона. Во время ссоры богов Враккас отбил их от тела Тиона своим раскаленным молотом, и теперь они стремятся уничтожить все, что было создано богом зла. Можно предположить, что это хорошо. Но они обладают божественной силой и выжигают землю, по которой проходят. Эти порождения Тиона не успокоятся, пока не уничтожат всех чудовищ, но при этом им нет дела до бед людей. За ними следует войско, которое тоже не станет церемониться с нами. Помните, на землю упало небесное тело, причинившее нашей стране столько горя? Так вот, это была не просто комета. Это был одиннадцатый аватар Тиона, вернувшийся к своим братьям, чтобы повести их войной на Потаенную Страну. Лишь чистейшие духом создания способны противостоять им и победить их. Что вы предлагаете делать?

Слово взяла королева Вей, женщина лет пятидесяти в васильковом платье до пят, украшенном бриллиантами.

— Если эта легенда правдива, нам нужно будет большое войско, еще больше того, что сейчас стоит в Дзон-Бальзуре. — Она кивнула волшебнице. — И нам нужны вы.

— Вы можете рассчитывать на мою помощь и помощь моей ученицы, но этого недостаточно. Вы совершенно верно сказали о войске…

— Это должно быть войско невинных! — вдруг вмешался король Нат из Табаина. Его редкие волосы были светлыми, как пшеница на полях его страны, а глаза — зелеными, как листья кувшинок. — Вы сказали, что победить аватаров могут только чистые духом. Нужно собрать девственниц и юношей, еще не утолявших жар чресел с женщиной, и сделать из них солдат.

— Возьмите детей, — пробормотал король Беллетаин, явно разговаривая со своим бокалом вина. Рядом с ним стоял широкоплечий гном, готовый в любой момент помочь, если королю станет плохо. — Усадите их в катапульты и забросайте войско аватаров, чтобы их чистота уничтожила порождения Тиона.

— А разве люди смогут сохранить чистоту души, если мы обучим их военному делу? — возразила темнокожая королева Умиланта, закутанная во множество одежд. В ее пустыне было намного жарче, чем в Пористе, и потому королева постоянно мерзла.

— Можно обмотать их веревками, заострить их головы и уложить в баллисты, чтобы они пробивали тела аватаров. — Беллетаин поводил пальцем в воздухе, подражая звуку летящего снаряда, и толкнул свой бокал. Тот перевернулся. — Вот видите? Так и надо делать.

На безумного наследника короля Лотаира все старались не обращать внимания.

— По-моему, ваше предложение было самым мудрым, — кивнул Нату принц Маллен, а затем повернулся к Лиутасилу. — Может быть, вам есть что сказать? Возможно, вы сталкивались с подобными противниками и, если так, знаете, как поступить?

Прежде чем рыжеволосый эльф успел ответить, его советник вскочил и ткнул пальцем в сторону гномов.

— Вот они, наши противники! Предатели! Эти подземыши трусливо убили наших братьев, а теперь надеются, что им все сойдет с рук.

— Немедленно возьми свои слова обратно, ушастый, иначе клянусь… — Боиндил вскочил на ноги.

— Боиндил, успокойся! — остановил его Гандогар.

Боендалу и Балиндис никак не удавалось усадить Бешеного на лавку.

— В чем ты клянешься? — Вскочив, эльф уперся ладонями в стол. — Что ты убьешь меня? Но решишься ли ты на честный бой, ведь твои сородичи прославились своей подлостью! Скольких наших вы убили за эти дни, делая вид, что все это — происки альвов?

Андокай вскочила, ее глаза горели от ярости.

— Немедленно сесть! — рявкнула она.

Спорщики повиновались — никому не хотелось погибнуть от чар разозленной волшебницы.

— Вначале нам нужно поговорить о вещах поважнее. А потом обсудим и конфликт между вашими народами.

Ее голос затих, эхом прокатившись по залу, и тут кто-то постучал в двери. Андокай махнула рукой полуальвийке, и Нармора открыла одну из створ.

Перед ней стояли Родарио и какой-то очень утомленный гном, от которого разило потом. Кожанка была покрыта белым налетом соли.

— Здравствуй, моя темная красавица. Я встретил этого гнома и его взмыленных друзей у ворот, — начал актер, но незнакомец не дал ему договорить.

— Я Бельдобин Наковальня, из клана Железных Гвоздей, из племени Первого, Боренгара. Меня прислал кастелян королевы Ксамтис, Гуфгар Наковальня из клана Железных Гвоздей, — представился он. — Долговязый тут же меня пропустил, когда увидел, кого мы вам привезли.

Нармора, заглянув ему за плечо, увидела двадцать гномов, тащивших прогнувшиеся носилки.

А на носилках, сделанных из потолочных балок, щитов и колес, лежал Джерун. Его забрало и доспехи были покрыты засохшей ярко-желтой жидкостью. В левой руке великан сжимал сломанный меч, перепачканный орчьей кровью, в правой — булаву с прилипшими к ней ошметками кожи и волос. Гномы не смогли разжать ему пальцы, потому понесли оружие вместе с телом.

— Мы не знаем, что с ним. Увидели его перед крепостью Западные Железные Врата и не знали, как ему помочь, вот и решили, что стоит показать его волшебнице.

— Вы поступили правильно. Входите, — кивнула Нармора, возвращаясь в зал. — Почтенная волшебница, посмотрите, кого принесли нам наши друзья.

Гномы затащили носилки в зал и остановились. Приветствовав Гандогара и Ксамтис, они вышли — свой долг они выполнили.

— Джерун! — воскликнула Андокай.

Опустив меч на стол, она бросилась к своему верному другу.

— Назад! — завопила Балиндис, вскакивая и хватая топор. — Осторожнее! Это не Джерун!

Остановившись у тела великана, Андокай замерла, удивленно повернувшись к гномке.

Но объяснения она так и не получила.

Гигант очнулся и быстрым движением всадил волшебнице сломанный меч в живот. Вскочив с носилок, он выхватил второй меч и ударил Нармору булавой, но девушка успела уклониться, отпрыгнув прямо в центр делегации Табаина. Послышалось ужасающее рычание, за забралом вспыхнуло фиолетовое свечение.

— Джерун, — охнула волшебница, хватаясь за рукоять широкого меча, по-прежнему торчавшего в ее теле.

Сделав шаг назад, она выдернула лезвие и выхватила свое оружие. При этом Андокай шептала исцеляющее заклинание, позволявшее закрыть рану. Она приготовилась к новой атаке.

И та последовала незамедлительно.

Джерун, видимо, был одержим идеей убить прежнюю хозяйку. Он махал то булавой, то мечом, и Андокай впервые пришлось испытать на себе мощь своего телохранителя. И сейчас он почему-то был даже сильнее, чем раньше.

Благодаря магии женщине удалось остановить кровотечение, но тут булава ударила ее в правое плечо, громко хрустнула ключица. От удара волшебница упала на пол, и подвешенное заклинание развеялось, не успев сорваться с ее губ, — Андокай не смогла сдержать крик боли. Джерун во второй раз ударил ее мечом в живот и затем провернул лезвие в ране. Волшебница хрипло застонала, и тут великан ударил ее шлемом по голове, так что шипы над забралом взрезали ее кожу и горячая кровь хлынула вниз по лбу, заливая глаза. Андокай начала терять сознание.

Наконец присутствующим удалось стряхнуть с себя оцепенение. Первым в бой бросился Боиндил, за ним последовали и другие воины — люди, эльфы и гномы. Тело Джеруна пронзали стрелы, молоты и топоры сбивали пластины с его доспеха, разрывая кольчугу. Из ран била желтая кровь, заливая все вокруг. Наконец фиолетовое свечение за забралом угасло.

В этом сражении погибло девять людей, три гнома и четыре эльфа. Королеве Вей едва удалось уклониться от одного из ударов Джеруна, плотные одежды защитили Умиланту от режущего ранения.

Боиндил не успокоился, пока не разнес шлем великана на мелкие ошметки и не убедился в том, что Джерун действительно мертв.

— Тяжелый был бой, — признал Бешеный, отирая рукавом лоб, измазанный шафранового цвета кровью. — Проклятое боевое бешенство! Теперь я никогда не узнаю, как он выглядел.

Нармора присела на корточки рядом с тяжело раненной наставницей. Всем окружающим могло показаться, что полуальвийка делает все, чтобы спасти Андокай, но Нармора не собиралась этого делать. Она хотела воспользоваться подвернувшейся возможностью.

— Я могла бы вылечить тебя, если бы захотела, — шепнула она. — Но я знаю, что ты сделала со мной, Фургасом и нашим сыночком. Я знаю обо всех твоих интригах, Андокай. И я радуюсь, глядя, как ты страдаешь.

Волшебница закашлялась, ее глаза лихорадочно блестели.

— Фургас не придет в себя без моей помощи. — Она схватила ученицу за отворот мантии. — Если ты оставишь меня умирать, его смерть будет на твоей совести.

Нармора не стала стряхивать с себя дрожащие руки волшебницы.

— Помнишь вот это? — Она достала малахитовый талисман, и ее глаза почернели. — Он может накапливать магическую силу. Нод’онн носил его в своем теле. Когда Тунгдил убил мага и его внутренности вывалились на пол в зале крепости Черное Ярмо, никто не увидел этот камешек. Я взяла его себе и сделала из него талисман. Кто бы мог подумать, что он скрывает в себе такую силу? — Нармора сняла камень с цепочки. — Самузин, помоги ей! Она умирает! — громко крикнула полуальвийка, чтобы все это услышали.

Она подняла руки и медленно опустила их на грудь Андокай, делая вид, что плетет исцеляющее заклинание. На самом же деле она вонзила осколок в тело волшебницы, так что он пробил ее кожу и плоть, погружаясь все глубже, пока не коснулся сердца. Над умирающей возникло зеленоватое свечение.

Нармора неустанно произносила отдельные слова из разных заклинаний, чтобы все подумали, что она плетет чары. Наконец свечение угасло. Процесс завершился.

— Твою смерть зовут Нармора, — мрачно прошептала она на альвийском, склонившись к уху наставницы. — Я отбираю у тебя и твою магию, и твою жизнь. — Нармора приподняла голову волшебницы, чтобы видеть ее глаза в момент смерти. — Сейчас ты могла бы иметь и то и другое, если бы в свое время оставила меня в покое.

Андокай изогнулась в агонии, с ее губ слетел предсмертный крик, и волшебница умерла.

Прикрывая руку мантией, Нармора выдернула осколок малахита из мертвого тела. Учитывая тяжелое ранение наставницы и алую лужу, в которой альвийка стояла на коленях, кровь на ее руках не привлекла внимания. Опустив талисман в карман, Нармора повернулась ко всем присутствующим.

— Андокай Вспыльчивой больше нет с нами, — с наигранной печалью произнесла она, отирая слезу со щеки. — Последняя волшебница в Потаенной Стране мертва.

В зале повисло напряженное молчание.

— Значит, — Гандогар подошел к ней поближе, — тебе придется заменить ее, Нармора. Ты была ее единственной ученицей, и ты нужна нам для сражения с аватарами, ведь только при помощи магии мы сможем победить.

— У вас вообще нет шансов на победу, — раздался чей-то голос у входа. — Хоть с магией, хоть с войском. Вам никогда не найти средства остановить аватаров.

Гномы, люди и эльфы повернули головы, вновь подняв оружие, — теперь они были готовы к любым неприятностям.

У двери стоял один-единственный гном. На его лице виднелись искусно выполненные татуировки, тело с головы до ног покрывал тяжелый доспех, а в руке гном сжимал кистень с тремя моргенштернами.

— Меня зовут Ромо Стальное Сердце, я из клана Каменотесов, из племени Третьего, Лоримбура. Я пришел сюда, чтобы от имени моего дяди, короля Лоримбаса Стальное Сердце, повелителя Черных гор, передать вам наше предложение.

За его спиной показался еще один гном, видимо телохранитель. Он был еще шире в плечах, чем Ромо, а на его лысине отражались лучи света.

— Третьи тоже будут участвовать в войне с аватарами? — удивилась королева Вей.

— Что же это за предложение? — предчувствуя неладное, шепнула мужу Балиндис.

— Предложение, от которого вы не сможете отказаться, — злорадно ухмыльнулся Ромо. — Мой дядя знает, как бороться с опасностью, которая угрожает Потаенной Стране. — Он махнул кистенем в сторону делегации гномов. — Но сперва они должны уйти. Никто из племени Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила или Бероина не услышит то, что я должен вам сказать.

Потаенная Страна, территория королевства Гаурагар, город Златоплот, конец осени 6234 солнечного цикла
Занда уклонилась от удара, опустившись на правое колено, и в этот момент ударила Тунгдила тупым топором, воспользовавшись силой замаха.

У Златорукого не было ни единого шанса парировать удар, настолько мастерски воительница провернула боевой прием.

Тренировочный топор угодил по кольчуге, но ни доспех, ни кожанка, ни плотный подкольчужник не смогли смягчить удар. Тунгдил почувствовал сильную боль в ребрах, и у него перехватило дыхание.

— Хватит! — обеспокоенно воскликнула Мюр, подбегая к нему. Она отчетливо слышала хруст ломающихся костей. — Это же тренировка, а ты пытаешься его убить, — с упреком сказала она Занде.

Впрочем, гномка нисколько не чувствовала себя виноватой.

— Я придавила ему всего лишь два ребра, Мюр. Боль — лучший учитель, — прохладно ответила она. Занда не скрывала неприязни к целительнице. — Он выживет и при этом научится кое-чему очень важному. — Воительница посмотрела на Тунгдила, ожидая его поддержки.

— Я действительно был несколько неосторожен, — признал он, закусывая губу от боли.

— Ты их не придавила, а сломала, — прошипела Мюр. — Когда ты напрягаешь мышцы, сил поработать головой у тебя уже не остается. Убить можно и оружием для тренировок.

Татуировки на голове Занды зашевелились — воительница гневно вскинула брови.

— Вот как, Мюр? Что ж, замечательно, что ты мне сказала это до того, как я врезала тебе этим топором. — Она начала раскручивать топор в руках. — А то еще сломала бы твою тоненькую белесую шею. — Раздуваясь от ярости, Занда выбежала из зала, в котором она ежедневно встречалась с Тунгдилом, готовя его к сражению с Зальфалуром.

— Я всегда думал, что неплохо сражаюсь, да и Боиндил меня хвалил, — простонал гном, опускаясь на каменную лавку. — Но Занда превосходит меня в боевых искусствах. Если подумать, то она дерется даже лучше Боиндила.

— У тебя будет много времени, чтобы достичь ее уровня мастерства, — утешила его целительница. — Ложись, мне нужно определить состояние твоих ребер.

Уже за эти слова Тунгдил готов был ее поцеловать. Ему нравилось, когда Мюр начинала изъясняться книжным языком.

— И не забывай, что она в три раза старше тебя, у нее больше опыта, так что тебе трудно с ней соперничать. — Мюр огорченно поцокала языком, увидев кровоподтеки на груди гнома. — Все, закончились твои занятия. Пойдем домой, и тут же ляжешь в постель. Я принесу тебе льда, чтобы отек был не таким сильным. А потом помажу тебя целебным зельем.

Тунгдил с трудом встал. Двигаться было больно, и, хотя такое ощущение было ему знакомо, легче от этого не становилось. Они вышли из дворца Занды и Геммиля и начали спускаться по извивающейся тропинке, ведущей к городу. Златорукий думал о ссоре Мюр и Занды.

— Почему вы друг друга терпеть не можете? — поинтересовался он. — Ты думаешь, что Занда по-прежнему гномоненавистница?

— Нет, мы ненавидим друг друга с одинаковой силой, — рассмеялась Мюр. — Не только Третьи имеют право на неприязнь к соплеменникам, знаешь ли.

— Ты расскажешь мне, почему так получилось?

Мюр кокетливо взмахнула ресницами.

— А сам-то ты как думаешь, Тунгдил? Почему две женщины могут так ненавидеть друг друга?

— Из-за мужчины? — ухмыльнулся Златорукий. — Вы были влюблены в одного и того же гнома? — Он покосился на крепость. — Только не говори мне, что вы обе увивались за Геммилем.

Мюр смутилась.

— Я пришла сюда из Драгоклада, это самый южный из городов Свободных гномов, и вскоре познакомилась с Геммилем. Наши отношения только начали завязываться, когда явилась Занда и покорила его своим напором. Ну, я и высказала все, что об этом думаю. Сказала ей, что она подлая сучка, шпионящая на Третьих. Она тоже за словом в карман не полезла. С тех пор так и повелось…

— Ты действительно думаешь, что она шпионка?

— Да. Третьи желают зла всем гномам, и Свободные — не исключение. Они не будут щадить нас за то, что большинство отличаются от всех по цвету кожи. Я думаю, что Третьи узнали о нашей общине и теперь пытаются выяснить все о наших городах, а еще о тех из племени Лоримбура, кто решил жить среди нас.

— А что говорит Геммиль? Ты ведь наверняка разговаривала с ним об этом.

— Да.

— И что?

— Он только посмеялся. Чувства ослепили его, но мы с парочкой друзей приглядываем за Зандой. Она не может что-либо предпринять так, чтобы мы этого не заметили.

— Вот почему она тебя ненавидит.

— Нет. Она не знает о слежке. Думаю, Занда боится, что я до сих пор люблю Геммиля и только делаю вид, что увлечена тобой, чтобы усыпить ее бдительность. — Повернувшись, Мюр заглянула ему в глаза. — Но я не притворяюсь, Тунгдил Златорукий. У нас с тобой все серьезно.

Тунгдилу не хотелось этого делать, но его голова сама собой подалась вперед, и он поцеловал Мюр. Ее губы были сладкими и мягкими на вкус, она пахла медом и травами, и у Тунгдила закружилась голова и заныло в животе.

Помедлив, гномка ответила на его поцелуй. Они улыбнулись друг другу и побрели по улочкам города.

«Нашел ли я в Мюр подругу жизни? — Златорукий покосился на целительницу, покупавшую продукты на ужин. — И разлюбил ли я Балиндис?»

Мюр, улыбаясь, повернулась к нему, указывая на миску со свежими вишнями, и в этот момент в Тунгдиле вспыхнуло то же желание, что он испытывал, глядя на Балиндис.

«Да, я вновь влюбился», — с облегчением подумал гном, обнимая Мюр.

Они зашагали домой. Немного отдохнув и поужинав, Тунгдил почувствовал, что ему стало легче. К тому же мазь Мюр прекрасно снимала боль. Вечером целительница взяла его за руку и повела по городу. Они дошли до края пещеры и побрели по коридорам. В том же направлении двигалось довольно много гномов. Сколько Златорукий ни допытывался, Мюр не говорила ему, куда они идут.

Наконец они выбрались в коридор, пробитый гномами в скале, и увидели впереди какое-то голубое свечение. Доносилось оттуда и бормотание множества голосов. Коридор заканчивался искусственной пещерой, разделенной на несколько уровней. Тунгдил с Мюр стояли на самом высоком уровне, отсюда вниз тянулись террасы, уставленные лавками. А по центру располагалась широкая сцена, которую хорошо было видно с любого места в зале. На стенах светились синие кристаллы.

— Это что, театр? — догадался Тунгдил. — Если бы Родарио знал, что вы такое любите, то мгновенно привез бы сюда свой «Театр Диковинок».

Мюр недоуменно посмотрела на него.

— Ты с ним незнакома. Невероятный Родарио, мим, актер, покоритель женских сердец. Он помогал нам ковать Огненный Клинок.

— Нет, это не театр, — покачала головой Мюр. — Сегодня выступают хоры пяти городов, они будут соревноваться в своем мастерстве во имя Враккаса.

Первые певцы уже вышли на сцену. Зрители бурно приветствовали их, топая ногами по полу и стуча.

— Это незабываемые впечатления. — Мюр взяла Тунгдила за руку.

И тут гномы запели.

Это пение отличалось от молебна жрецов Враккаса. Соревнующиеся басом и баритоном пели о красоте подземных сокровищ, о пещерах и гротах, о золоте, о сотне переливов и оттенков скал, заметных глазу мастера-каменотеса, о том, как куются топоры, как над пропастью возводится мост, да и вообще обо всем в жизни гнома.

Пелось тут и о героях, их подвигах и сражениях с множеством чудовищ.

Отступила ночь, догорел камин.
Острый взяв топор, он ушел один.
Уходил один, страх зажав в горсти,
Враккас, Боже наш, силы дай в пути.
Потаенная Страна, крепости родные,
Мы погибнем все, но придут другие.
И трусливых душ нету среди нас,
Мы разим врагов, целясь между глаз.
Много, много вас, порождений Тьмы,
Мало, мало нас, но отважны мы.
Потаенная Страна, крепости родные,
Мы погибнем все, но придут другие.
А судьба у нас тяжелей свинца.
Бьемся с честью мы, дети Кузнеца.
Затаив в глазах схватки торжество,
В праведном бою славим мы его.
Потаенная Страна, крепости родные,
Мы погибнем все, но придут другие.
К удивлению Тунгдила, в одной песне даже шла речь о битве у Черного Ярма, в другой — об утрате Огненного Клинка и павших в Серых горах. Меланхолическая мелодия поразила его до глубины души. К счастью, эта песня оказалась короткой и не успела испортить Тунгдилу настроение. А когда со сцены начали исполнять похабные шуточные песни, которые он уже слышал от Боиндила, гном присоединился к общему хору:

Я эльфа в жизни дома не привечу —
Цветами срут и жрут свое вино.
Но если спросите, то сразу вам отвечу:
Про эльфов правду выяснил давно.
Я знаю эльфов, подлое их племя.
Им топором башку сносил не раз.
Черны душой, но мир несет их бремя.
Лишь гномы видят эльфов без прикрас.
Так из росы слепила их богиня:
На них чихни — соплей перешибешь.
Столь велика эльфийская гордыня,
Но болтовня о славе их — лишь ложь.
И если баба эльфа ночью встретит,
Поймет тотчас, что не того нашла.
Что он не гном, легко она заметит,
Не молот там, а только лишь стрела.
Время от времени певцов на сцене сменяли музыканты, наигрывавшие дивные мелодии на флейтах и волынках, не обошлось и без барабанщиков и горнистов.

Для Тунгдила время пролетело незаметно, и он чувствовал, что по-настоящему отдыхает.

— Ты была права, — растроганно прошептал он Мюр. — Я никогда в жизни не забуду этот вечер. — Тунгдил поцеловал ее. — И не забуду тебя. Если я подарю тебе кольцо, ты примешь его?

Целительница счастливо улыбнулась.

— Да, Тунгдил Златорукий.

* * *
Прошла неделя. Тунгдил сидел в библиотеке в доме Мюр и читал книгу об истории Свободных гномов.

Целительница не поленилась и перенесла на бумагу все надписи со скрижалей в храме Враккаса. Были у нее и зарисовки плана города — вид с дворца и вид с плато. Нашел Тунгдил и книгу о Драгокладе, родном городе Мюр. Архитектура тамошних строений произвела на гнома огромное впечатление. К тому же целительница великолепно рисовала, и ее иллюстрации к книгам о городах были ничуть не хуже рисунков в справочниках по географии Потаенной Страны в доме Лот-Ионана. «Настоящая ученая», — умилился Тунгдил, продолжая листать книгу.

В дверь постучали.

Думая, что кто-то пришел за целительницей, Тунгдил остался в уютном кресле, но стук становился все громче. Проклиная силу Занды и свои сломанные ребра, гном встал и пошел открывать дверь.

— Это вы? — опешил он, уставившись на промокших до нитки близнецов.

— Ненавижу это болото, — тут же заворчал Боиндил. — Когда очередной аватар свалится с неба, пускай плюхается в эту зловонную лужу, чтобы раз и навсегда покончить с этим. — Он выкрутил бороду, так что потоки воды хлынули на порог. — Тебе нужно идти с нами, книгочей. — Гном выдернул из бороды пару водорослей и с ненавистью растоптал их ногой. — Будь проклята Эльрия. Чуть не поймала меня, зараза.

Боендал тщетно пытался вытереть рукавом лицо, но от этого воды меньше не становилось.

— Я знаю, я говорил, что прыгаю в это озеро в первый и последний раз, но иного способа добраться до тебя не было.

Гномы неуверенно топтались в прихожей, помня слова Мюр о том, что она запрещает им пачкать ковры.

— Я так рад вас видеть! Но что случилось? Почему я вдруг должен идти с вами? И куда? — Тунгдил провел братьев на кухню, где они могли запачкать разве что каменный пол.

С одежды близнецов капало, и вскоре на полу вокруг их башмаков образовались лужи.

— В Пористу. — Боиндил уже принялся запихиваться остатками ужина. — М-м-м… Я и забыл, как Мюр замечательно готовит.

— К Андокай? — опешил Тунгдил. — Вы что-то узнали об Огненном Клинке?

— Нет. — Боендал наконец-то нашел полотенце и смог вытереться.

— Нужно будет помазать бороду маслом, — заявил Боиндил, забирая у брата полотенце. — А то она у меня постоянно намокает. Так скоро не борода будет, а космы какие-то.

— Многое успело произойти с тех пор, как ты решил остаться у Свободных, книгочей. Андокай мертва, — начал рассказ Боендал.

Он вкратце пересказал Тунгдилу историю о совещании королев и королей, о сообщении Андокай и ее смерти.

— Нармора займет место Вспыльчивой, хочет она того или нет. А ты должен присутствовать на переговорах, чтобы узнать, какое предложение хочет сделать король устами Ромо.

— Я? — Тунгдил не сразу понял, почему Гандогар решил отправить на переговоры именно его.

— Там не должно быть потомков Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина!

— Мудрое решение. Я из племени Третьих, значит, запрет Ромо на меня не распространяется.

Боиндил, вылизав хитиновый панцирь гугуля, отставил блюдо в сторону.

— Я вот о чем еще хотел поговорить. Нехорошо, знаешь ли, обманывать старых друзей. Ты почему сказал мне, что догонишь нас, а вместо этого остался у Свободных?

Улыбнувшись, Тунгдил протянул приятелю руку.

— Прости меня. Я боялся, что ты силой заставишь меня идти с тобой.

— Именно так я бы и поступил, книгочей. — Боиндил нашел тарелку с клецками и соус. — Ох, за такой обед я пощадил бы с десяток свинорылых. И перебил бы их уже после еды, — зачмокал он.

— В Потаенной Стране настали трудные времена. — Тунгдил налил друзьям темного пива.

В Пористе его ждет новое задание. И Балиндис. В Златоплоте он может вести спокойную жизнь ученого, лишь время от времени отвлекаясь на работу в кузнице и тренировки.

Тунгдил покосился на дверь: в соседней комнате на стене висел украшенный алмазами пояс Гизельбарта Железноокого — прямо под двумя топорами, которые сковал Тунгдил.

Боендал заметил его взгляд.

— Да, трудные времена. — Гном не стал уточнять, что он имеет в виду.

— А ты, значит, стал настоящим книгочеем? — Боиндил ткнул в сторону Тунгдила клецкой. — Без кольчуги, в удобных сапогах… и, если я не ошибаюсь, ты растолстел?

— Нет, Боиндил. — Златорукий рассмеялся. — Ошибаешься. Я учусь боевым искусствам у Занды Отважной, и, поверь мне, она была бы тебе достойной противницей. Порвала бы тебя голыми руками.

— Ну да, ну да, книгочей, — хмыкнул Бешеный. — То, что она легко справляется с тобой, еще не означает, что такой парень, как я, против нее не устоит. Да она молила бы меня о пощаде. — Сунув последнюю клецку в рот, Боиндил запил ее пивом и громко рыгнул.

— Бери пояс, Тунгдил, и топоры, — сказал Боендал, — и отправляйся с нами. Или ты уже чувствуешь себя одним из Свободных? Ты нужен гномам Потаенной Страны. Нет никого, кого Гандогар мог бы послать на переговоры вместо тебя.

Более практичный Боиндил сам протопал в соседнюю комнату, снял со стены топоры и пояс и вручил их Тунгдилу.

— Не заставляй себя упрашивать, книгочей. Ну что, пошли?

Дверь распахнулась, и в дом с сумкой целительницы через плечо вошла Мюр.

— Что, у водопада сорвало плотины? — с наигранным упреком в голосе спросила она, упершись руками в бока. — Ой, у нас гости! И они забрались на кухню! — Рассмеявшись, она обняла братьев. — Быстро же вы вернулись. И от кого-то пахнет клецками. Вернее, последней клецкой.

— Ты сама виновата, — возмутился Боиндил. — Никто их не охранял.

— Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы полакомиться моими клецками, верно? — предположила Мюр.

Боендал объяснил ей причину визита.

— Если ты отправишься туда, Тунгдил, то я пойду вместе с тобой. По крайней мере в Пористу, — решила она. — Я не оставлю своего супруга одного.

— Супруга? — изумился Боендал. — Поздравляю! Да благословит вас Враккас. — Он пожал новобрачным руки. — Если бы мы знали об этом, то принесли бы вам свадебные подарки.

Боиндил как раз засунул в рот пригоршню клюквы и чуть не подавился от удивления. Целительница похлопала его по спине, спасая от столь позорной смерти. Раскрасневшись, гном отхлебнул пива.

— За вас, — прохрипел он.

Тунгдил с гордостью показал им собственноручно выкованное кольцо, которое носил на среднем пальце правой руки. У Мюр было такое же, только поменьше.

— Мы заключили Нерушимый Союз в храме Враккаса, — похвастался Тунгдил.

«И не было никого, кто предотвратил бы это», — вдруг подумалось ему.

— Значит, мы привезем в Пористу двух книгочеев, — рассмеялся Боендал. — Это принесет пользу Потаенной Стране.

— Так интересно. — Мюр просияла. — Я увижу столицу волшебного королевства. Ох, где же мне взять столько бумаги? Нужно будет все время делать зарисовки. — Она пошла наверх. — Соберу вещи, чтобы мы могли отправляться в путь.

— Может, мы сперва обсохнем? — Боиндил шаркнул ногой по полу. — Ботинки мокрые, в них далеко не уйдешь.

* * *
Перед уходом Тунгдил нанес визит во дворец, чтобы проведать Занду и Геммиля. Как и всегда, его встретили радушно. Занда налила ему выпить, и Златорукий рассказал о происшествиях в Пористе.

— Как видите, я должен уходить.

— Я знаю Ромо Стальное Сердце, — заметила Занда, выслушав его рассказ. — Он один из самых фанатичных гномов-убийц. Так его воспитали Лоримбас и Зальфалур. Отправлять его послом на переговоры — все равно что просить голодного орка присмотреть за детьми. Лоримбас послал его в Пористу, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. — Она покосилась на мужа. — Он не будет вести переговоры, а просто попытается навязать всем решение своего дяди. — Женщина повернулась к Тунгдилу. — Он легко может убить любого. Не доверяй ему. И никому, кого увидишь рядом с ним.

— Спасибо за совет. — Златорукий поклонился. — Надеюсь, что скоро мы с Мюр вернемся.

— Мюр пойдет с тобой? — удивилась королева, но не стала вдаваться в подробности.

Тунгдил подумал, что Занда рада на время избавиться от постоянной слежки. «Если, конечно, она знает о том, что за ней непрерывно наблюдают». Целительница попросила своих друзей приглядывать за королевой особенно тщательно.

— Передай мое почтение Верховному королю, — попросил Геммиль. — Скажи, что я хотел бы увидеться с ним, когда все в Потаенной Стране войдет в привычную колею. Хотя почти никто из наших не хочет возвращаться к клановым гномам, мы, по крайней мере, могли бы наладить торговлю между племенами. Ты можешь рассказать ему, что тут у нас происходит. Надеюсь, ты убедился в том, что здесь не какое-то общество убийц и прочих преступников. И да благословит тебя Враккас!

— Хорошо, я передам твои слова королю. — Тунгдил откланялся. — Я всей душой буду ратовать за Златоплот.

Покинув зал, Тунгдил направился к лестнице, ведущей к городу, когда услышал сзади чьи-то шаги. Обернувшись, он увидел перед собой дочь племени Лоримбура.

— Возможно, мои слова покажутся тебе ложью, — с нажимом произнесла Занда. — Ты не захочешь поверить мне, но то, что я сейчас скажу, — правда. В пути внимательно следи за тем, что происходит вокруг. Особенно когда Мюрмианда будет рядом с тобой.

Нахмурившись, Тунгдил отшатнулся.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. При чем тут моя жена?

— Это тебе придется выяснить самому, Тунгдил. Все дело в ее семье, — загадочно ответила она. — Не говори с ней о нашем разговоре, иначе ты все испортишь.

У основания лестницы показался один из городских стражников.

— Я знаю, что Мюрмианда следит за мной и плетет целую сеть интриг, что твой кобольд, — прошептала Занда. — Но прошу ради тебя же самого: не доверяй ей столь безоговорочно. — Протянув ему руку, королева сделала вид, будто что-то отдает ему, и повысила голос. — Вот, я хотела, чтобы ты отдал эту вещь Гандогару. Да хранит Враккас тебя и всех твоих близких.

Тунгдилу показалось, что Занда говорит правду «Но она из племени Третьих, и Мюр считает ее шпионкой. Она просто хочет поссорить меня с женой, — решил он. — Разногласия ослабили бы наш союз. Но зачем это королеве? Может быть, она что-то затеяла в Злагоплоте? И как это связано с событиями в Пористе?»

Уже через час они с Мюр, Боиндилом и Боендалом поднимались по штольням на поверхность.

Одного взгляда в нежные алые глаза Мюр было достаточно, чтобы Тунгдил позабыл о предупреждении Занды. Когда жена поцеловала его, все подозрения развеялись.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла
«Я сделала это. — Нармора стояла на коленях у постели Фургаса, прижавшись лбом к его холодной руке. — Я отомстила ей и отобрала у нее силу, с помощью которой смогу тебя вылечить. Вскоре ты проснешься и увидишь нашу доченьку».

Поднявшись, она поцеловала мужа в прохладные губы и вышла из комнаты. Осколок малахита, впитавший магическую силу Андокай, грел ей грудь. Как только полуальвийка поймет, как направлять силу талисмана, страдания Фургаса прекратятся.

К сожалению, радость от смерти ненавистной наставницы не длилась долго — вскоре Нармору охватила тревога за мужа и Потаенную Страну. Девушка прижала руки к груди, чувствуя под тканью мантии талисман.

Из бокового коридора вышел Родарио.

— Все это просто ужасно, — начал он.

— Ну так напиши об этом пьесу, — язвительно ответила полуальвийка.

— Боюсь, события и без того слишком драматичны. Даже для меня. Зрители не станут ходить на такую пьесу в «Театр Диковинок». Единственная волшебница погибла, пав жертвой хитрости аватаров, Потаенной Стране угрожают отродья Тиона…

— Ты что, подслушивал? — опешила Нармора.

— Нет, я случайно оказался неподалеку, вот все и услышал, — с невинным видом начал оправдываться актер. — Да и стены тут такие тонкие… — Он постучал по прочной стене. — По крайней мере в некоторых местах.

Полуальвийка зашагала дальше, но Родарио не отставал.

— А знаешь, что потрясло бы зрителей больше всего?

— То, как плохо сыграна главная роль?

— Нет, моя темная красавица со столь острым язычком. — Актер преградил ей путь. — Что ученица волшебницы хладнокровно убила свою наставницу, при том что в этот момент за ними наблюдали десятки глаз.

— Ты что, с ума сошел? — вздрогнула Нармора.

— Это я у тебя должен спросить. Я все видел.

— И что же ты видел?

Родарио совершенно ее не боялся — очевидно, он полагался на их давние дружеские отношения.

— Я вошел в зал Совета вместе с гномами и стоял рядом с тобой, чтобы в случае чего прийти на помощь. А потом я увидел осколок у тебя в руках.

— И что? — Радужка глаз Нарморы начала темнеть. — Что ты собираешься делать?

— Ну… Я ничего не сделаю, если…

— Тебе нужны деньги, Невероятный Родарио? — Она презрительно вздернула подбородок. — Ты решил меня шантажировать?

— Прошу тебя, у меня все же есть стиль, — обиженно отмахнулся актер. — И, кроме того, я все еще лучший друг Фургаса. Не знаю, друг ли мне ты. Прежней Нарморы больше нет. Ты очень изменилась.

— Прежней Нарморе пришлось слишком многое пережить. Я не могла не измениться. — Полуальвийка расслабилась. — Андокай заслуживала смерти, Родарио, и ты об этом знаешь не хуже меня. И я достаточно сильна, чтобы вступить в бой с аватарами. Я быстро учусь.

— За полгода нельзя выучить все, что знает такая опытная волшебница, как Андокай. Это невозможно даже для такой способной ученицы, как ты. — Родарио склонил голову к плечу, демонстративно уставившись на талисман, угадывавшийся под мантией. — Разве что…

Нармора прошла мимо, направляясь в зал.

— Тебе что-то было от меня нужно. Рассказывай, и поскорее.

— Я хочу обо всем знать. — Актер пошел за ней. — Я хочу быть рядом с тобой, видеть, какие решения ты принимаешь, и в случае чего помогать тебе-советом, как это сделал бы Фургас.

Полуальвийка рассмеялась.

— И как мне объяснить королям и королевам, почему рядом со мной постоянно увивается актеришка, подслушивающий важные тайны для того, чтобы потом написать об этом пьесу?

— Никак, моя темная прелестница. Если кто-то тебя спросит, скажи, что я твой новый ученик. Это отличная отговорка, уверяю тебя. К тому же, если ты вдруг не будешь знать, что сказать, я выступлю в роли суфлера, — заважничал Родарио. — Кроме того, я останусь твоим другом. А я ведь нужен тебе, Нармора. Кому еще ты можешь довериться? С кем поделишься самым сокровенным?

Они молча шли по коридору. У двери зала Совета полуальвийка остановилась и посмотрела Родарио в глаза.

— Ты прав. Мне очень нужен друг. — Она улыбнулась и на мгновение превратилась в прежнюю Нармору, с которой Родарио так давно был знаком. — Мы с тобой спасем Потаенную Страну.

Полуальвийка распахнула дверь.

Короли и королевы людей и эльфов уже ждали их. Гномов здесь не было — ради удачного проведения переговоров они выполнили бесстыдное требование Ромо и покинули дворец. Впоследствии Нармора собиралась все им рассказать.

Полуальвийка уселась в кресло Андокай, а Родарио занял место рядом с ней, изо всех сил пытаясь произвести на окружающих впечатление.

— Это мой ученик Родарио. Андокай уже давно заметила его талант к магии, но мы хранили его способности в тайне.

Актер поклонился. Дорогая одежда и аристократические черты лица любого могли ввести в заблуждение.

— Я не только превосходный актер, нет, в ближайшем будущем я намерен своими скромными познаниями в магии помогать Нарморе Зловещей в ее борьбе с аватарами Тиона, — провозгласил он.

— Твои познания тебе ничем не помогут, — перебил его речь Ромо и повернулся к Нарморе. — Ты тоже не способна справиться с аватарами, и твоя наставница, несмотря на ее силу магии, проиграла бы это сражение.

Гном вышел в центр зала, где пересекались лучи света, проникавшие в высокие окна. Его молчаливый спутник — настолько рослый, что мог бы оказаться не ниже иного человека, — остался сидеть и лишь невозмутимо наблюдал за происходящим.

Принц Маллен из Идомора выпрямился в кресле и покачал головой.

— И ты хочешь сказать, что у твоего дяди есть средство для борьбы с аватарами?

Ромо поклонился.

— Принц Маллен, мой король велел мне спросить у тебя, как обстоят дела в твоей стране. Достаточно ли людей у тебя в гарнизонах, чтобы удержать орков Тоборибора? Нам даже в крепости Черное Ярмо виден дым от твоих сожженных деревень.

— Прекрати болтать, — прервала его Нармора. — Расскажи нам о предложении, чтобы нам было над чем посмеяться.

Гном уже открыл рот, когда в дверь громко постучали.

В прошлый раз ничем хорошим это не обернулось, поэтому теперь полуальвийке было не так-то просто заставить себя посмотреть, кто там.

— К нам пожаловал герой Черного Ярма, — удивился Родарио.

Он не ожидал увидеть здесь Тунгдила.

Нармора пожала гному руку.

— Я рада тебя видеть, хотя обстоятельства нашей встречи могли бы быть и поприятнее, — широко улыбнулась она.

За спиной Тунгдила маячили близнецы и какая-то очень бледная гномка с белыми волосами и красными глазами.

— Это Мюрмианда Алебастровая, моя жена, — представил ее Златорукий. — И пришел я сюда, так как хочу от имени всех гномов принимать участие в переговорах.

— Ни в коем случае! — возмутился Ромо. Стальное Сердце двинулся вперед, ярость исказила его лицо. — Он ведь…

— …потомок Лоримбура, — напомнил ему Тунгдил, поднимая топор, который сжимал в правой руке. — Если мне правильно передали твои требования, тыхотел, чтобы отсюда прогнали гномов всех других племен, кроме твоего собственного. — Он ударил топором об пол. — Либо ты со своим спутником выйдешь со мной наружу разбираться, либо не будешь мешать мне участвовать в переговорах.

Гном онемел от такой наглости.

— Что ж, я воспринимаю твое молчание как знак согласия. — Тунгдил занял место Гандогара. — Продолжай, Ромо. Я хочу узнать, что ты собираешься противопоставить аватарам.

Маллен одобрительно кивнул Златорукому, да и остальные короли и королевы радовались первому поражению Ромо в переговорах, надеясь, что и другие не заставят себя ждать.

Тем временем Стальное Сердце взял себя в руки.

— Как я вижу, у тебя нет с собой Огненного Клинка. Так, значит, слухи о том, что волшебный топор похищен альвами, соответствуют действительности? — Он попытался смутить Златорукого.

— Я одолжил его одной альвийке. Ей очень хочется меня убить, так что она наверняка вернется ко мне. Но Огненный Клинок нам не нужен, ты же сам сказал.

Маллен тихо рассмеялся.

— Да, он нам не нужен! — рявкнул Ромо, разворачиваясь и медленно обводя взглядом всех присутствующих. — Мой король видел и узнал знаки небесные, ему ведома древняя легенда. Мы не зря хотели занять крепость Черное Ярмо, потому что знали о ее тайниках, где хранились, ожидая своего часа, записи наших предков. Мы отыскали этот оплот знаний. И выяснили, что нужно для противостояния аватарам.

— Девственницы, — пробормотал король Беллетаин, глядя на Ромо пустыми глазами. — И не забудьте заострить им головы. Пусть получают.

— Нет, мой добрый друг Беллетаин, тебе не придется жертвовать девственницами, — покачал головой Стальное Сердце. — Вы слышали, что аватары — это части тела бога Тиона, выбитые раскаленным топором Враккаса. Мы, Третьи, презираем творения Враккаса и потому считаем аватаров своими врагами, которым не будет пощады.

Королева Вей откашлялась.

— Скажи нам уже наконец…

— Нет, ничего я вам не скажу. Для вас достаточно будет знать, что мы обладаем средством против аватаров. Если я расскажу об этом, то вам не нужна будет наша помощь и вы не выполните наши требования. Больше я вам ничего сообщить не могу.

В зале зашумели, но Ромо невозмутимо ждал, пока все успокоятся.

— И каковы же ваши требования? — Тунгдил подался вперед, опасаясь наихудшего.

— Мы не требуем ничего невозможного. — Сейчас Ромо разговаривал только с ним. — Либо племена Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина незамедлительно покинут Потаенную Страну, либо мы будем бездействовать. Если они уйдут, мы сами будем охранять все входы в страну, воинов Третьих на это хватит. — Он злобно ухмыльнулся. — Теперь гномы должны решить, какой будет судьба Потаенной Страны.

3

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла
— Таково коварство Третьих. — Король Гандогар обвел взглядом озабоченные лица гномов. — Они не хотят открытой войны. Третьи вышвырнут нас из страны, и, таким образом, победа останется за ними.

— Да я бы этого Ромо на мелкие куски разорвал, если бы можно было. — Боиндил сжал кулаки.

— Это ничего не изменило бы, — пожал плечами Тунгдил.

— Да, зато мне было бы приятно, — вздохнул Бешеный. — Я сейчас как раз в настроении раскроить парочку черепов свинорылых, а из внутренностей…

— Помолчи, — оборвал его Боендал. — Мы тут пытаемся думать, в отличие от тебя.

Гандогар и делегация гномов разместились в одной из комнат дворца за столом с картой и обсуждали, как им реагировать на требования Ромо. Они сидели здесь уже четыре часа, но никто так ничего и не придумал. Решение нужно было принять до наступления ночи, а за окнами уже сгущались сумерки.

— Но почему Ромо не хотел, чтобы мы присутствовали на переговорах? — спросила Балиндис.

Тунгдил покосился на нее. Сам он в этот момент сжимал руку Мюр, будто ему нужно было подтверждение того, что она рядом и он ее любит. Мюр была его якорем в этих темных морских просторах. Златорукий уговаривал себя, что больше не испытывает никаких чувств к Балиндис, чью руку сейчас сжимал Глаимбар. «Она хорошо выглядит». Сердце предательски забилось, но все это было из-за ненависти к Ромо и племени Третьих, которые воспользовались отчаянным положением в Потаенной Стране в собственных целях. По крайней мере так говорил себе Тунгдил.

— Я думаю, он хотел сперва убедить людей и эльфов, представив им это предложение в выгодном свете, чтобы мы уже потом узнали обо всем от Нарморы, — предположил Балендилин. — Естественно, ни он, ни те, кто его прислал, не рассчитывали на то, что появишься ты.

— И это хорошо, — поддакнул Боиндил, проверяя, достаточно ли обильно смазал бороду. В жарком было достаточно жира, и гном старательно натирал им волосы. Запах жареного мяса его нисколько не смущал.

— Хорошо? Я так не думаю. Понятно, что мы недооценили Лоримбаса. Он превосходит Бислипура в хитрости, — огорченно протянул Верховный король, подпирая голову рукой. Видимо, корона казалась ему все тяжелее. — Не хотелось бы говорить об этом, но если у вас нет идей получше, то единственное, что мы можем сделать, — это молить Враккаса о снисхождении и отдать приказ нашим подданным уходить в Потусторонние Земли.

— Ни в коем случае! — возмутился Боиндил, ударив кулаком по столу. — Тогда получится, что Третьи победили и…

— …и Потаенная Страна будет защищена от аватаров Тиона, — закончил за него Гандогар. — Боиндил Равнорукий, я понимаю твои чувства. Моя душа тоже противится тому, чтобы отдавать Третьим наши чудесные горы и замки. Но вспомни о миссии, полученной от нашего создателя Враккаса. Все вы, вспомните о нашем задании! Мы созданы для того, чтобы защищать жителей Потаенной Страны от любой опасности. Если ради этого нам придется покинуть родные края… Что ж, таков наш долг.

В комнате повисла напряженная тишина. Гномы отчаянно пытались найти другой выход из сложившейся ситуации.

— Может быть, нам следует напасть на Третьих и заставить их отдать нам оружие против аватаров? — предложила королева Ксамтис.

— Черные горы — совершенно незнакомая нам территория, мы не знаем ни переходов, ни тропинок, — покачал головой Балендилин. — Да и сама подготовка к войне с Третьими займет слишком много времени. Мы не сможем напасть на них неожиданно, даже если нам помогут люди и эльфы. Кроме того, их гарнизон стоит и в крепости Черное Ярмо, а оттуда они в любой момент могут атаковать нас по второму фронту.

— Момент для всей этой игры был выбран Третьими очень удачно. — Тунгдил откинулся на спинку стула. — Они почти не оставили нам выбора.

— Почти? — насторожился Гандогар. — Тунгдил Златорукий, ты собираешься стать героем во второй раз?

— Не я. Третьи.

Боендал и Боиндил переглянулись, понимая, что задумал их друг. Балиндис заметила их взгляды, и Боиндил ободряюще подмигнул ей.

Тунгдил потеребил ладонь в том месте, куда въелось золото, блестевшее в лучах заходящего солнца.

— Я довольно много времени провел в Златоплоте, городе Свободных гномов, и кое-что узнал о гномах-изгнанниках. Среди них есть и представители племени Лоримбура. Как и я, они не испытывают никакого желания убивать других гномов. — Не сдержавшись, он покосился на Глаимбара. — И они прекрасно ориентируются в Черных горах.

— Большинство из них наверняка согласятся помочь нам. Они могли бы стать нашими проводниками, — согласилась с ним Мюр и тут же пожалела об этом.

Теперь все взгляды были обращены на нее. Целительница сильно отличалась от остальных гномов: на ней не было кольчуги, и она вовсе не казалась «высеченной из камня», как принято говорить о ее народе. Даже прозвище — Алебастровая — вовсе не свидетельствовало в ее пользу. Алебастр мягок, непрочен и почти нигде не используется. Куда ему до гранита, из которого бог-кузнец создал первых пятерых гномов…

— Ромо только что наглядно продемонстрировал, чего нам ждать от Третьих! — Балиндис, видимо, озвучила мысли всех присутствующих. — Не подумай, что мы имеем в виду тебя, Тунгдил. Я последняя, кто стал бы сомневаться в твоей верности гномам. Но тебя я знаю, чего нельзя сказать об остальных Третьих.

«Королева Свободных гномов — из племени Лоримбура», — уже собирался сказать Тунгдил, но Мюр стукнула его ногой в лодыжку. Он вспомнил о подозрениях Мюр относительно Занды и решил промолчать.

— Я знаю многих Третьих и готова доверить им свою жизнь так же, как доверила бы ее своему супругу.

Мюр еще не договорила, но Тунгдил понял по лицам присутствующих, что она старается зря.

— Нет, я не хочу связываться с такими союзниками, — покачал головой Гандогар.

— Верховный король, мы отказываемся от преимущества, — возразил Балендилин, понимая, какие возможности открываются в случае сотрудничества с гномами племени Лоримбура из Свободных гномов. Так можно нарушить планы Лоримбаса. — Если они проведут нас в горах, мы можем рассчитывать на эффект неожиданности.

Тунгдил благодарно кивнул Однорукому.

— Гандогар, ты не представляешь себе размеров подземного королевства Свободных. Если я назову тебе количество подданных Геммиля, ты мне не поверишь. — Гном поднялся. — Они помогли нам в Серых горах в битве с ужаснейшими из всех орков, которых мне когда-либо приходилось видеть. Две тысячи гномов и гномок. Король Геммиль собрал для нас такую армию всего за пару дней. Они нужны нам, Верховный король. И их много.

Опустив голову, Гандогар закрыл глаза и прижал ладони к лицу — то ли молился, то ли углубился в размышления.

Все молчали. Мюр сжала руку Тунгдила, мягко улыбаясь ему.

Вздохнув, король всех гномьих племен выпрямился.

— Мы уходим, — провозгласил он.

— Без боя? — возмущенно закричал Боиндил. — Мы подарим Третьим победу и просто уйдем в Потусторонние Земли?

— Верховный король, ты уверен, что это мудрое решение? — не сдавался Балендилин. — Пока мы переберемся через горы, наступит морозная зима, а с нами отправятся женщины и дети. Потери будут огромны — и это даже в том случае, если по дороге на нас не нападут какие-нибудь чудовища. Мы не знаем, что ожидает нас в Потусторонних Землях. И этот туман…

— Я понимаю, — хрипло ответил Гандогар. — Я все это прекрасно понимаю, Балендилин. Я буду оплакивать каждого погибшего во время перехода гнома и потом отвечу за это перед Враккасом, ведь именно я отдал приказ отправляться в горы и перебираться через ущелья. — В его глазах блестели слезы. — Но мы уйдем отсюда, зная, что Потаенная Страна выстоит. А значит, когда-нибудь мы сможем вернуться. Мы не уходим навсегда.

— Итак, нам придется вступить в войну с Третьими. Только позже, — подытожил Балендилин. — Это будет ужасно. Представь себе, что мы пытаемся взять собственную крепость, а Третьи выпускают в нас стрелы, бросают камни и обливают кипящим маслом. — Он ткнул пальцем в карту, показывая на Черные горы. — Мы еще здесь, и мы можем…

— Меня что, никто не слушает? — в ярости воскликнул Гандогар. — Вы забыли, кто я такой? Все это слишком опасно. Видимо, аватарам все известно о нас, они следят за нами — это доказывает убийство Андокай лже-Джеруном. Чем раньше Третьи остановят их, тем лучше. Я принял решение и говорю вам — мы уходим из Потаенной Страны! — Подняв церемониальный молот, он ударил им по столу с такой силой, что столешница сломалась. — Тунгдил, иди на собрание и передай Ромо Стальное Сердце мои слова.

Встав, Тунгдил поклонился и вместе с Мюр вышел из комнаты.

— Плохо дело, — заметил он.

«Если им все про нас известно, то почему аватары прислали лже-Джеруна к Андокай, а не в Черные горы? Почему они не уничтожили оружие Третьих?»

— Что плохо? Что они уходят?

Словно наткнувшись на невидимую стену, Тунгдил замер на месте, повернулся к Мюр и страстно поцеловал ее. На его лице было написано невероятное облегчение, так не вязавшееся со сложившейся ситуацией.

— Что? — От поцелуя у Мюр перехватило дыхание.

— Позже поговорим. — Златорукий оставил жену у двери и вошел в зал Совета.

Родарио, впустивший его внутрь, провел гнома на его место.

Ромо потягивал темное пиво, а его спутник внимательно следил за окружающими. Встретившись взглядом с Тунгдилом, он отвел глаза.

— Ага, мальчик на побегушках от Гандогара, — мрачно рассмеялся Ромо, отирая бороду. — Что же решил Верховный король?

— Он принял решение, Ромо Стальное Сердце, — равнодушно ответил Златорукий. — Он решил принять чудовищные требования твоего короля.

Присутствующие дружно вздохнули — кто-то от облегчения, кто-то от жалости к гномам, поддавшимся на хитрость Лоримбаса.

Тунгдил подошел к Третьим.

— И я клянусь, что собственноручно убью и тебя, и твоего дядю, если Потаенная Страна все же достанется аватарам. — Он ткнул в сторону Ромо топором, ясно давая понять, что не стоит подшучивать над ним и пытаться его провоцировать.

К изумлению всех присутствующих, Ромо отнесся к словам Тунгдила с уважением.

— Я услышал твои слова и передам их моему королю. Пока мы живы, никто не пройдет во врата Потаенной Страны. Ни чудовища, ни аватары, — он поднял свой кистень, — ни гномы.

Ромо сунул оружие за пояс и направился к выходу из зала. Его молчаливый спутник последовал за ним, смерив Тунгдила напоследок долгим взглядом.

— Через восемьдесят дней мы начнем занимать ваши королевства. Каждый встреченный нами там гном будет убит, — провозгласил Ромо, швыряя на пол пергамент. — Тут написано, что вы можете забрать с собой, а что будет принадлежать нам. Мы начнем с королевства на северо-востоке. Пускай Гандогар поторапливается.

Они покинули зал и скрылись в полумраке коридоров, и только звон их доспехов еще некоторое время раздавался в темноте.

Гномы во главе с Гандогаром вернулись в зал, после того как Родарио сообщил им, что Ромо и его телохранитель удалились.

— Какой ужасный день, — грустно заметил принц Маллен, протягивая королю руку. — Нам придется заплатить за спасение Потаенной Страны благополучием гномов. Можно, конечно, отказаться и сражаться…

— Нет, — покачал головой Гандогар. — Пока мы победим Третьих, будет уже поздно. Мы вернемся, когда Потаенной Стране не будет угрожать опасность.

— А мы вам поможем, — пообещал Маллен, с уважением поклонившись Верховному королю. Не было нужды долго говорить об отваге и благородстве гномов.

— Но если Третьи солгали, им стоит бояться не только твоей клятвы, Тунгдил, — сказал Лиутасил. — Мы найдем их быстрее, чем аватары успеют уничтожить наши леса. Если они обманули королев и королей, то им суждено пасть от рук эльфов. — Он повернулся к Гандогару. — Самоотверженность детей Кузнеца будет прославлена в эльфийских песнях. В Аландуре больше никто не отважится плохо говорить о тебе и потомках Боренгара, Гизельбарта, Гоимдила и Бероина.

Он поклонился — ниже, чем король кланяется королю. Правители человеческих королевств последовали его примеру и вышли из зала.

— Я буду сопровождать Третьих, чтобы узнать, как они собираются остановить аватаров, — пообещала Нармора, вместе с Родарио направляясь к двери. — Если я обнаружу, что они солгали, вы тут же узнаете об этом. Тогда им будет угрожать не только топор Тунгдила и ярость эльфов, но и месть мага. То, что останется от Третьих после этого, целиком и полностью будет принадлежать вам.

Гномьи делегации постепенно покидали дворец — было видно, что большинство из послов собираются сегодня напиться.

Остались только Тунгдил, близнецы и Балиндис.

Боиндил вспомнил, что так и не успел задать интересовавший его вопрос.

— Балиндис, а как ты узнала, что это не Джерун?

— Я всегда узнаю выкованное мной изделие, — улыбнулась она. — И уж точно не забыла бы созданные мной доспехи для этого великана. Гравюры на его латах были выполнены не мной — подделка была хороша, но не настолько, чтобы я ее не заметила. К сожалению, я поняла это слишком поздно, — грустно добавила гномка. Помедлив, она подошла к Тунгдилу и обняла его. — Я желаю тебе и твоей супруге всего самого лучшего, Тунгдил Златорукий. Пускай в горне у вас всегда горит огонь, а под кроватью стоит бочонок золота. Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся.

Закрыв глаза, он вдохнул ее запах, такой знакомый, такой родной. Теперь, когда Тунгдил почувствовал ее близость, он понял, как скучал по ней. И он больше никогда не увидит Балиндис.

«Я по-прежнему люблю ее», — тоскливо подумал он, целуя гномку в лоб.

— Да сохранит тебя Враккас, — пробормотал Тунгдил.

Увидев тщательно скрываемую правду в его глазах, Балиндис испугалась. Златорукому тоже было не по себе. Он понял, что Балиндис все так же любит его, хотя он в гневе и отрекся от гномки. Тунгдил попытался взять ее за руку, но девушка, отпрянув, покачала головой.

— Меня ждет Глаимбар, — сдавленным голосом сказала она.

Он посмотрел ей вслед. Как и раньше.

— А меня ждет Мюр.

— Эй, книгочей, мы вообще-то тоже здесь, — как всегда бесцеремонно напомнил о себе Боиндил. — Пойдем уже. Бери Мюр и догоняй нас.

Боендалу показалось, что он заметил какую-то лукавую искорку в глазах Златорукого, когда короли и королевы покидали зал.

— Ты что-то задумал, правда?

— Возможно. — Тунгдил опустил руку другу на плечо. — И вы с Боиндилом будете первыми, кто узнает о моем плане, если я все-таки решусь на это. Пока что мне не хватает храбрости.

Боиндил ухмыльнулся.

— Я так и знал! Враккас ниспослал тебе искру, из которой разгорится пламя нового подвига. Вечера у камина — не для тебя. Можешь рассчитывать на нас. Отправимся в Черные горы и отберем оружие Третьих.

В душе Златорукого смешались и сомнения, и уверенность в собственной правоте. Он бродил по дворцу, погрузившись в раздумья, и в конце концов заблудился. Больше всего сейчас его волновало расставание с Балиндис.

Тунгдил думал, что старые раны уже зажили, но лекарство — Мюр — не помогло его душе, а всего лишь позволило ему избавиться от боли. В то же время Мюр он тоже любил…

«Сейчас у тебя другие заботы, — попытался отвлечься Златорукий. — Враккас, помоги мне принять правильное решение».

Через некоторое время он смог сориентироваться и добрался до коридора, ведущего в зал Совета.

В темном боковом коридоре Тунгдил заметил три какие-то фигуры. Одна была маленькой и хрупкой, две другие — широкоплечими. Один из громил был к тому же по гномьим меркам необычайно высок.

«Это… это же голос Мюр!»

Остановившись, Тунгдил вернулся к боковому коридору.

— Привет, Мюр. Ты тоже заблудилась? — весело спросил он.

Гномка оттолкнула одного из громил, и Златорукий услышал сдавленный женский крик и звук удара кольчуги о стену. Что-то громко хлопнуло.

В Тунгдиле пробудился дух воина. Подстегиваемый тревогой за Мюр, он схватил топор и бросился вперед, закрывая собой жену.

— Назад! — рявкнул Златорукий и в этот момент увидел на лице Мюр глубокие порезы. По ее белоснежной коже стекала красная кровь.

И Тунгдилу захотелось мстить.

В одной руке Ромо сжимал две какие-то книги, в другой уже раскручивались моргенштерны на кистене. С железных шипов латной перчатки капала кровь Мюр.

— Неужели мне выпала честь убить героя Потаенной Страны? — рассмеялся Стальное Сердце, бросая фолианты своему спутнику. — Вот, Зальфалур. Отнеси их моему дяде. Ему не терпится их увидеть.

«Зальфалур! Это гном, убивший моих родителей!» Тунгдил уставился на спутника Ромо. Гном поймал книги и собирался бежать. Татуировки придавали его и без того мрачному лицу поистине демоническое выражение.

— Нет! Мои записи! — завопила Мюр, выхватывая кинжал. Гномка отважно бросилась на противника. — Вы их не получите!

Зальфалур не стал уклоняться от удара. Кинжал, скользнув по его доспеху, сломался. Замахнувшись, верзила врезал гномке по лицу, и несчастная, отлетев к стене, потеряла сознание.

— Ромо, пойдем отсюда, пока не появилась волшебница или ее ученик.

— Ну уж нет, — расхохотался Стальное Сердце. Моргенштерны раскручивались все сильнее. — Я не уйду отсюда, не убив хотя бы одного гнома. Иначе получится, что я впервые в жизни не убил гнома-чужака при встрече.

Тунгдил успел оценить ситуацию и, несмотря на страх за супругу, сумел взять себя в руки и уклониться от удара.

— Когда я разберусь с тобой, Ромо, ты больше не сможешь убивать гномов, — прошипел он, вгоняя противнику топор в ногу.

Тунгдил даже успел воспользоваться замахом и ударить Ромо еще раз. Ругнувшись, Стальное Сердце уклонился и, отпрыгнув назад, уставился на свою рану.

— Сдохни, предатель! — зарычал он, перехватывая кистень обеими руками.

На Тунгдила обрушилась целая серия ударов, но гном успевал уклоняться от моргенштернов. Парировать удары было нельзя — топор Златорукого не выдержал бы столкновения с тяжелыми железными шарами, а если бы топорище сломалось, Тунгдил остался бы без оружия.

Моргенштерны бились о стены, откалывая куски мрамора, но Ромо не собирался успокаиваться.

Отступая, Тунгдил споткнулся о тело Мюр и на мгновение потерял равновесие. В этот момент его задели два моргенштерна — один шипастый шар ударил по руке, а второй по сломанным ребрам.

Застонав, Златорукий согнулся пополам и лишь благодаря чудовищному усилию воли сумел не выронить топор.

— Что? Одного удара кистенем достаточно, чтобы победить тебя? Такой ты герой? Что же с тобой будет после второго удара? — насмешливо осведомился Ромо, вновь раскручивая оружие.

Моргенштерны засвистели в воздухе.

Тунгдил все же парировал топором, и шары влетели в деревянную дверь. Цепь застряла, и, как Ромо ни старался, высвободить оружие не получалось.

— А сколько ударов выдержишь ты? — Златорукий всадил Ромо топор в живот, и лезвие пробило доспех, взрезав плоть.

Из раны хлынула красно-коричневая кровь.

Но вместо того чтобы отпрянуть, Третий выпустил из рук ставший бесполезным кистень и изо всех сил ударил обоими кулаками Тунгдила в лицо. Гном упал на землю, веки тут же опухли, кровь из рассеченной брови залила глаза.

Ромо перехватил топор Тунгдила.

— Уж точно больше, чем ты! — Он замахнулся.

И вдруг рядом с ними полыхнуло пламя.

— Изведай же мою силу! — нарочито громко закричал кто-то из коридора.

Огненный шар пролетел над головой Тунгдила и угодил Ромо в грудь. Борода, а затем волосы тут же загорелись, кожа на лице покрылась ожогами. Коридор заполнили зловонные клубы дыма.

Стальное Сердце даже не попытался потушить огонь. Он бросился вперед, в сторону Тунгдила, занеся топор, но в этот момент сзади на него кто-то налетел, и лезвие вонзилось в пол прямо рядом с гномом.

Ромо, зарычав, сбросил с себя противника.

— Эй, да тут Третьих отдубасить можно! — радостно завопил Боиндил, набрасываясь на Ромо с двумя своими топорами.

— Стой! — крикнул Тунгдил. — Он мой!

Поднявшись, он выдернул кистень из двери.

Первый удар Ромо сумел парировать, но во второй раз моргенштерны влетели ему в голову, горло и грудь. Гном отшатнулся, но не упал.

Потребовалось еще три удара, чтобы свалить Ромо с ног. «Когда речь идет об этом ублюдке, я превращаюсь в настоящего гномоненавистника», — подумал Тунгдил, бросая кистень на тело убитого.

— Чепуха просто, — разочарованно проворчал Боиндил. — Он же был ранен и обожжен, это тебе не противник. А где тот второй? Мордоворот? Сражение с ним пришлось бы мне по вкусу.

Боендал тем временем бросился к Мюр, лежавшей без сознания на холодных каменных плитах пола. Тунгдил и Родарио, столь убедительно сыгравший роль ученика волшебницы, последовали его примеру.

Несмотря на ранение, Тунгдил на руках отнес Мюр в свою комнату и занялся ею. Наконец пришла Нармора и бросила в гномку исцеляющее заклинание. На белой коже Мюр не осталось ни одного шрама, и даже серебристый пушок на щеках восстановился.

После этого полуальвийка наложила целительные чары на Тунгдила, срастив его сломанные ребра. Златорукий осторожно пошевелился, но, видимо, боль ушла бесповоротно.

— Все равно терпеть не могу магию.

— Ты имеешь в виду, что моя магия нравится тебе не больше чар Андокай?

— Ты поклоняешься Самузину, как и она?

— Другие боги не услышали бы моих молитв… Не волнуйся за Мюр, теперь ей просто нужно выспаться, — заявила Нармора. — Пойди помоги остальным в поисках Третьего.

— Его зовут Зальфалур, — мрачно произнес Тунгдил, поднимая топор и направляясь к двери. — Спасибо за помощь.

В коридоре его уже ждали близнецы и Родарио.

— Ты знаешь самый быстрый путь, ведущий из города? — спросил актера Тунгдил.

— Я ведь сам возводил этот город, о мой нетерпеливый друг, — горделиво ответил Родарио. — Ну… не совсем сам, конечно. Руководил стройкой. По планам Фургаса, — поправился он.

Боиндил поднял брови.

— Тогда ты, получается, просто присматривал за рабочими, а сам ничего и не сделал.

— Как бы то ни было, а этот город я знаю как свои пять пальцев. — Актер опустил рукава мантии до самых запястий, чтобы никто не заметил приспособлений на его руках, с помощью которых он бросал огненные шары.

Люди и гномы, видевшие, как он поджег Ромо, поверили его игре и теперь действительно считали Родарио магом.

— По-прежнему все та же роль мага? — ухмыльнулся Боендал. — Обман и шутовство.

— Зато работает, — возразил актер. — Женщины будут рвать на себе одежду, чтобы привлечь мое внимание. Всеми уважаемый режиссер театра, талантливый ученик мага, непревзойденный актер — и все это один человек. К тому же тионовски привлекательный!

— Да, а их мужья будут рвать уже не одежду, а тебя, — хмыкнул Боиндил.

— Пойдемте, — поторопил их Тунгдил, едва сдерживая улыбку. — Сейчас нет времени на эти глупости.

— Глупости? Мои великолепные… — наткнувшись на взгляд гнома, Родарио осекся и молча повел их по переулкам.

В Пористе этой ночью было беспокойно. Гномы, люди и эльфы прочесали весь город, проверили руины и все заброшенные дома, но Зальфалура и след простыл.

А с ним исчезли и записи Мюрмианды о городах Свободных гномов. Теперь Третьи могли узнать все детали жизни гномов в подземном королевстве.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, конец осени 6234 солнечного цикла
Тунгдил сидел у кровати Мюр, когда гномка очнулась от магического сна. Потребовалось какое-то время, чтобы она вспомнила о происшедшем.

— Вы смогли остановить его? — слабо спросила она.

— Нет. — Тунгдил покачал головой. — Зальфалур как сквозь землю провалился.

— Мы должны предупредить Геммиля и Свободных. Теперь Третьи знают о моей родине. — Отвернувшись, Мюр ударила кулаком о стену. — Нет бы мне оставить эти книги дома! А теперь из-за моего тщеславия пострадают друзья!

— А зачем ты вообще взяла их с собой?

— Бумага очень дорогая, и я хотела воспользоваться чистыми страницами и зарисовать все, что увижу по дороге. Кроме того, я же ученая, а значит, должна быть глазами и ушами Златоплота. Нельзя, чтобы гномы позабыли о том, что говорилось на этой встрече. — Гномка осторожно провела кончиками пальцев по лбу, пытаясь нащупать следы ранения. — И как воин никуда не отправится без оружия, так и я не оставила бы книги дома.

Тунгдил ласково погладил ее по щеке, и Мюр только сейчас поняла, что на ее теле не осталось ни ран, ни шрамов. Девушка изумленно ощупала лицо.

— Ищешь порезы? Нармора волшебница и вылечила тебя своим заклинанием, — улыбнулся Златорукий. — А мне срастила ребра.

— Магия? — Мюр прислушалась к своим ощущениям. — Раньше я знала о волшебстве только понаслышке, — немного смущенно сказала она. — Я думала, магию можно почувствовать, но ничего необычного не ощущаю.

— Да, знаю, все это кажется странным и неприятным, — ухмыльнулся Тунгдил. — Гномам и не положено любить магию.

Он был так рад, что с Мюр все в порядке. Тунгдил не сомневался в правильности своего решения — конечно, он должен был заключить с ней Нерушимый Союз. Неостывшая страсть к Балиндис не отменяла его любви к Мюр. Они были родными по духу, настоящими учеными, а значит, могли стать идеальной супружеской парой, а если Тунгдилу удастся научить целительницу кузнечному делу, у них вообще не будет никаких разногласий касательно интересов.

«Есть только одна проблема. Любишь-то ты Балиндис», — злорадно заметил его внутренний демон.

«Вот, посмотри», — мысленно ответил ему Тунгдил, наклонился и поцеловал Мюр в губы.

«Ты не можешь обмануть меня, — рассмеялся демон. — Только себя».

Мюр смущенно улыбнулась.

— Они были намного сильнее меня, Тунгдил. Они уже поджидали в моей комнате, когда я вернулась с прогулки. И перерыли все мои вещи. Когда я вошла, Ромо… этого, поменьше ростом, ведь Ромо зовут, да? Так вот, Ромо ударил меня, и я потеряла сознание. По пути я пришла в себя, но он угрожал убить меня, если я позову на помощь. И тут нас заметил ты.

— А ты спасла мне жизнь. Еще раз. Не знаю, пережил бы я ту встречу с альвами, когда мы с тобой увиделись в первый раз. Как только ты наберешься сил, мы отправимся в путь, — решил он. — Но перед этим я еще должен поговорить с правителями гномьих племен. Так что отдыхай пока.

— А зачем тебе говорить с ними? — удивилась Мюр, приподнимаясь на кровати. У нее тут же закружилась голова, и пришлось опять прилечь. — Ох, как все кружится. Последствия моего падения. Или удара.

Тунгдил обнял ее.

— Можешь считать меня глупым, что кобольд, но, я думаю, все это уловки.

— Уловки? — Мюр, казалось, даже испугалась.

— Уловки Третьих. Я думаю, что они ничего не знают об аватарах. Племя Лоримбура воспользовалось нашим страхом, и теперь они хотят отпраздновать победу, убив больше гномов, чем во время какой-либо из войн. Я думаю, что половина населения наших королевств погибнет при переходе через горы. Холод, неизведанные горные тропы, лавины…

— И голод, — грустно добавила Мюр.

— Их требования жестоки и направлены на то, чтобы погибло как можно больше ни в чем не повинных гномов. И мы собираемся выполнить эти требования, так как думаем, что только Третьи обладают средством остановить аватаров. — Тунгдил взглянул в ее алые глаза. — Но Ромо солгал, и я могу это доказать. По приказу своего дядюшки он обвел королей и королев вокруг пальца. Все были так напуганы, что никто не заметил, что Ромо при первой встрече с Советом говорил только об опасности, но не об аватарах, как мне сказал Боендал.

— Если бы я была королем гномов, твой довод меня бы не убедил. Ромо мог просто забыть сказать об этом.

— Возможно. Но почему аватары подослали лже-Джеруна к Андокай, а не к Третьим, у которых якобы есть оружие против этих порождений Тиона? — настаивал Златорукий. — Ты только подумай, что говорил об этом Ромо. То он утверждает, что это оружие задержит аватаров, то что оно уничтожит их.

— Но он ведь воин. Для него это одно и то же. Я ему поверила.

— Это еще не все. Он якобы не мог сказать нам, что это за оружие. Но это же чушь!

— Может быть, это оружие так просто сделать самим, что Третьи испугались, что мы это выясним и сорвем весь их план? Или они не хотели рассказывать нам это из вредности.

— Нет. Ромо ни разу даже не намекнул на это. Мы вообще не знаем, оружие ли это. Может быть, это какой-то предмет, который нужно метнуть в аватаров из катапульты, или же это руны, и их необходимо начертать на Западных Вратах. — Тунгдилу казалось, что Мюр его не понимает. Сейчас их разговор больше напоминал научную дискуссию…

— Конечно, твои сомнения оправданы, любимый. Но подумай сам: к кому прислушаются короли и королевы, к нему или к тебе? Ты ведь говоришь о верной погибели Потаенной Страны.

— Ромо не стал ничего доказывать, тем не менее они согласились на его условия, — заупрямился Тунгдил. Но, немного подумав, он согласился с женой. — Да, я понимаю. Ложь лучше звучит.

— Если бы я была Гандогаром и должна была выбирать, кому из вас верить, перевес был бы в пользу Третьих. Если они правы, а мы не выполним их требования, Потаенная Страна будет разрушена. Я не взяла бы на себя такую ответственность.

— И вместо этого решила бы отправить тысячи гномов на верную смерть, хотя не уверена в том, что слова Третьих — не ложь? — возмутился Златорукий. — Ты не можешь так думать, Мюр. Только представь себе, что будет, если мы уйдем из Потаенной Страны. Нам придется воевать, чтобы вернуться, а дети Лоримбура посмеются над нашей наивностью. — Тунгдил встал. — Я должен рассказать Гандогару, правителям гномьих королевств и главам кланов о такой возможности, хотя и принимаю твои возражения.

— И, несомненно, тебе придется выслушать их во второй раз. Тунгдил, ты не смог убедить даже меня. — Она поцеловала мужа в запястье. — Да поможет тебе Враккас.

* * *
— Мы благодарны тебе за то, что ты решил предупредить нас о возможном обмане.

Тунгдил понимал, что означают эти слова. Гандогару не нужно было продолжать свою речь. «Мне не удалось их переубедить». Златорукий даже не стал слушать объяснения Верховного короля, они полностью совпадали с аргументами Мюр, как она и предсказывала.

Гном обвел взглядом лица королей, королев и их спутников. Все были обеспокоены, взволнованы и огорчены. «Сейчас они думают о том, как передать слова Верховного короля своим кланам. Как объяснить, почему стольким гномам и гномкам придется погибнуть? И, возможно, все это — просто коварный план Третьих». Поклонившись Гандогару, Тунгдил сел на место, хотя король еще говорил.

Но Верховный король не обиделся на столь неуважительное поведение.

— Я знаю, что войду в историю нашего народа как худший Верховный король из всех когда-либо живших, но Лоримбас не оставляет мне выбора. Мы должны отказаться от собственного благополучия ради народов Потаенной Страны, как и велел нам Враккас. — Он поднялся. — Мы уезжаем. Напомни Геммилю, что соглашение касается и Свободных гномов. Теперь, когда Третьим известно о подземных городах его королевства, дети Лоримбура займут и их. — Махнув рукой, король покинул помещение.

Постепенно зал опустел.

Тунгдил сидел, закрыв руками лицо. Его охватило отчаяние, ведь он понимал, что предстояло вынести народу гномов.

Вокруг стало совсем тихо, и Златорукий подумал, что остался один, поэтому испуганно вздрогнул, когда чья-то ладонь легла ему на плечо. Опустив руки, Тунгдил поднял голову и увидел бородатое лицо Боендала.

— Не отчаивайся, книгочей. Меня ты убедил.

Посторонившись, Боендал пропустил вперед с десяток гномов. На их лицах была написана решимость.

— Твои слова заставили нас поверить тебе, хотя они и не убедили королей и королев. Но мы видели, с какой уверенностью ты говорил.

Гномы представились Тунгдилу. Среди них были представители всех племен.

— Ну что? — ухмыльнулся Боиндил. — Мы сможем что-то сделать? Тот план, который ты хотел предложить правителям… Мы с удовольствием тебя выслушаем.

— План? — Тунгдил возблагодарил Враккаса за то, что бог-кузнец ниспослал ему союзников. — Нет, — медленно ответил он, широко ухмыляясь. — Пожалуй, у меня есть другой план, получше.

— Хочу сразу предупредить тебя, Тунгдил Златорукий. Я не сделаю ничего, что было бы предательством моего племени, клана или семьи, — заявил один из гномов.

— Это благородные слова. Такого от вас я бы и не потребовал. — Тунгдил медленно обвел взглядом присутствующих. — Скорее я попросил бы своего друга Боиндила Бешеного обезглавить меня. Но кое-что я вам все же поручу, в этом не сомневайтесь. С вашим мужеством и помощью бога-кузнеца…

— …которая не заставит себя ждать, это уж точно, — добавил Боиндил.

— …мы устроим Третьим сюрприз.

И Тунгдил изложил им свой план.

* * *
Вскочив с кровати, Нармора пробежала по коридору и ворвалась в комнату Фургаса.

Через мгновение к другу подбежал и Родарио.

— Он что, кричал?

— Да, — ответила она. — Беги и приведи сюда Мюр. Она поймет, что с ним происходит.

Актер выскочил из комнаты.

«Неужели началось? Возможно, чары, наложенные Андокай, ослабевают?» — Нармора отерла пот со лба и щек мужа.

Платок стал розовым. К солоноватому поту примешалась кровь, медленно вытекавшая из-под смеженных век Фургаса.

«Нет! Я еще не готова вывести из твоего тела яд, которым тебя отравила Андокай!»

Вскоре в комнату вошли Тунгдил и Мюр.

Целительница осмотрела Фургаса, послушала его сердце, проверила дыхание, посмотрела на мочу в ночном горшке и понюхала кожу.

— У него лихорадка, вызванная сильным отравлением, вот что я скажу. Его сердце бьется слишком часто, почтенная волшебница. Все быстрее и быстрее, словно дробилка, оставшаяся без присмотра. Если ничего не сделать, сердце откажет.

Нармора вздрогнула.

— Я… пыталась придумать исцеляющее заклинание и надеялась, что ты тем временем сможешь облегчить его мучения.

— Вы не можете вывести из его тела яд при помощи магии? — Мюр удивленно вскинула брови. — Тогда это очень сильное отравление.

— Ты можешь ему помочь или нет? — взорвалась полуальвийка. — Замедли биение его сердца, Мюр!

— Я не могу этого сделать, не зная, какой это был яд, почтенная волшебница. Теперь его жизнь в ваших руках. — Взяв свою рабочую сумку, целительница потопталась на месте в нерешительности.

Нармора кивнула гномам, и те вышли из комнаты.

Полуальвийка сунула руку себе под мантию и вытащила осколок малахита, на котором засохла кровь Андокай. «Что ж, так тому и быть». Отерев кровь, Нармора расстегнула мантию и сосредоточилась на камне.

Тот вспыхнул ярким светом и начал разогреваться.

«Самузин, прошу тебя, защити нас с Фургасом». — Она приставила острый край осколка к груди под ключицей, готовясь вогнать малахит в свое тело, как это сделал Нудин.

«Забери мою жизнь, чтобы спасти его, Самузин. Я готова к смерти».

Закрыв глаза, Нармора вонзила осколок себе в грудь.

Боль была невыносима. В ее теле взорвалось темно-зеленое солнце, заполнив его жаром, кислотой, ледяной водой… Сила текла по ее жилам, и Нарморе казалось, что она превратилась в перезревший плод, готовый взорваться.

И тут все прекратилось.

Девушка упала на колени, ее вырвало зеленой жидкостью. Следующая волна тошноты свалила ее с ног, зловонная густая жижа цвета молодого мха выходила из ее горла.

— Кто ты такая? — раздался чей-то голос.

Откашлявшись, Нармора оперлась на ладони и оглянулась.

— Кто здесь? — с трудом выдохнула она.

— Я могу показать тебе то, чего еще никто не видел. Я могу подарить тебе силу. — В углу комнаты стоял Нудин.

Он казался молодым, радостно улыбался, его одежда уже давно вышла из моды.

— Ты? Мы же убили тебя там, у Черного Ярма!

— Я хочу помочь тебе. — На ее глазах он превратился в толстого Нод’онна в оливковой мантии. — Я сделаю тебя самой сильной волшебницей. — В воздухе полыхнуло зеленым, и над Фургасом повис демон, чье тело было соткано из нитей тумана. Тот самый демон, которого убил Тунгдил. — Бедный человек. Он умирает. Но ты можешь спасти его. Прямо сейчас. Потому что я наделил тебя силой.

Нармору слепило зеленоватое свечение, и она зажмурилась. А когда открыла глаза, вокруг уже никого не было, в комнате стало тихо, и только Фургас время от времени постанывал.

«Мне просто почудилось».

Кожа в том месте, которое Нармора проткнула осколком, затянулась, и там не осталось ни шрама, ни царапины, и только одна-единственная капелька крови, скатившаяся в ложбинку между грудей, напоминала о содеянном.

Фургас громко закричал — ему становилось все хуже.

— Я рядом, — слабым голосом произнесла полуальвийка.

Поднявшись, она опустила правую руку на тело мужа.

«Сейчас увидим, какую силу я обрела».

Медленно и отчетливо альвийка произнесла первые из множества заклинаний, возникших в ее сознании из ниоткуда. Теперь яд должен был выйти из тела ее мужа.

Все началось с шипения.

Над телом поднялись клубы дыма цвета серы и рассеялись в воздухе. На коже выступили крошечные желтые капли, они подпрыгивали, словно вода на раскаленной сковороде, и постепенно стекали на простыню.

Фургас задышал быстрее и застонал.

«Я что, убиваю его?» — Нармора испугалась и уже собиралась отдернуть руку.

— Продолжай, — приказал ей возникший рядом Нудин. — У тебя есть сила, чтобы исцелить его, Нармора. И вскоре ты сможешь его обнять! Все будет хорошо. Ты настоящая волшебница.

Полуальвийка отчетливо видела перед собой мага, будто он никогда и не умирал.

— Ты всего лишь морок! — уверенно выкрикнула она. — Отступись от меня!

Призрак ткнул пальцем в желтые повязки.

— Ты должна продолжать, — повторил он.

Нармора сосредоточилась на супруге, в ее памяти вспыхивали формулы магических заклинаний, которые она никогда не учила, губы сами произносили неизвестные ей слова.

Из тела вытекло еще больше яда. Вдруг Фургас замолчал и, глубоко вздохнув, замер.

— Фургас! Нет! — в отчаянии закричала альвийка, бросаясь к изголовью. — Что же я…

Ее муж открыл глаза, удивленно уставился в потолок и, заметив Нармору, поднял руку, собираясь прикоснуться к лицу любимой.

— Ты…

Сглотнув, Нармора засмеялась сквозь слезы, бросаясь мужу в объятия.

— Ты вернулся, — всхлипнула она. — Хвала Самузину.

Фургас опешил.

— Я помню… на меня напали, — с трудом выговорил он. — А что произошло потом?

Нежно поцеловав черные волосы Нарморы, Фургас отстранился и вдруг заметил, что ее живот снова плоский.

— Я пролежал тут так много времени? — испугался он.

— Погоди. Сейчас ты ее увидишь. — Нармора побежала за Дорсой.

Она осторожно передала малышку отцу, и тот расплакался при виде крохи.

— У нее был брат, но он умер во время родов, — призналась полуальвийка и рассказала о несчастье.

Фургас погладил дочь по щеке.

— Ну хоть ты у нас осталась, — хрипло произнес он, целуя девочку в макушку и обнимая Нармору. — Я люблю вас обеих. Нам многое пришлось пережить, чтобы обрести счастье, но тем оно слаще.

Жена страстно поцеловала его в губы.

— Отдыхай, любимый. Завтра я расскажу тебе о том, что случилось в последнее время и что нам еще предстоит сделать, чтобы сберечь наше счастье. Твой талант к инженерии нам вскоре пригодится. — Прижавшись к нему, женщина заметила в углу Нод’онна.

Уже через мгновение морок развеялся.

Потаенная Страна, Дзон-Бальзур, конец осени 6234 солнечного цикла
Хозйеп сидел на самой высокой балке катапульты. Вбивпоследний гвоздь, он проверил канаты, намотанные вокруг растяжек и необходимые для того, чтобы выдержать огромную нагрузку, которую испытывают балки во время работы осадного орудия.

Плотник был не единственным, кто выполнял свою работу на такой высоте. Вокруг орудовали молотками, пилами и топорами другие — нужно было собрать новые катапульты.

Ночное нападение альвов не только стоило объединенной армии множества жизней, но и вновь распалило вражду между гномами и эльфами, разрушив уверенность в скорой победе. Раньше солдаты думали, что Дзон-Бальзур вскоре будет взят. Но так было до атаки альвов… В результате многие бросили службу или просто дезертировали, боевой дух войска упал.

Хозйеп отважился приблизиться к королевству альвов только потому, что ему обещали за это щедрое вознаграждение. Деньги, которые плотник тут получал за день, в других условиях он мог бы заработать за год. А без этого золота его и десять богатырей к Дзон-Бальзуру не смогли бы притащить.

Плотник оглянулся на черный лес, обрамлявший прожженную ими просеку. До равнины альвов оставалось не больше мили, а там объединенное войско уже ничто не остановит.

В центре равнины, поросшей зеленой травой, черной опухолью высилась альвийская крепость. «Когда мы перебьем всех альвов, тут будет очень красиво», — попытался успокоить себя Хозйеп.

За крепостью опять тянулись поля, и только вдалеке в земле виднелась какая-то впадина, в центре которой торчало что-то белое. Там билось темное сердце альвийского королевства, которое им предстояло завоевать.

Перехватив молоток и вытащив гвозди, Хозйеп вернулся к работе над катапультой. «Как хорошо, что мне не нужно идти в Дзон вместе с войсками».

Он провозился с катапультой до захода солнца и уже в сумерках начал спускаться. Приходилось постоянно оставаться начеку, так как тут не было уже ни строительных пут, ни другой страховки. Ступишь не туда — и свалишься с высоты в десять метров.

В лагерь прибыли новые рекруты. Солдаты развели большой костер. Вокруг лагеря они вырыли канаву и, положив туда пропитанные смолой и дегтем тряпки, подожгли их. Теперь лагерь со всех сторон был окружен стеной огня, сквозь которую не пробраться ни одному альву. Каждый час в канаву подкидывали новые тряпки, дым разъедал глаза, вонь стояла невыносимая, но люди готовы были пойти на эти неудобства. По сравнению с нападением альвов они казались не такими уж и страшными.

Хозйеп был доволен. Катапульты и прочие осадные орудия были восстановлены, через десять дней сюда привезут новые запасы масла и керосина. Дела обстояли неплохо. Если бы еще избавиться от страха… Все эти истории и суеверия пугали людей.

«Время поужинать и хлебнуть пивка», — Хозйеп уже предвкушал вечерний отдых. Можно будет прилечь на соломенном матрасе, потянуться, расслабить уставшие за день ноги. Плотник уже собирался спрыгнуть вниз, когда заметил, что неподалеку от орудий стена огня стала ниже.

Хозйеп замер на месте, лихорадочно оглядываясь.

Гас не только огонь вокруг лагеря. Все, что горело, — от свечки на столе какого-то солдата до лампы в палатке командира — блекло, затухало. И вдруг вокруг стало темно.

И тихо. В лагере не раздавалось ни единого звука. Люди застыли от ужаса и только молились, чтобы никто так и не шелохнулся.

«Я не думал, что ночью может быть так темно. Даже луна и звезды скрылись за облаками». Хозйепу казалось, что весь лагерь объяла тьма, так что сейчас он не увидел бы и собственные пальцы.

Лошади что-то учуяли. Они громко заржали и начали дергаться, пытаясь высвободиться. Столбы, к которым были привязаны животные, не выдержали, послышался треск, и по лагерю загремел топот сотни копыт. Кони сбивали палатки, ранили солдат и вслепую пытались убежать как можно дальше. Катапульта дрогнула — одна из лошадей врезалась в нее на полном скаку.

Вверх взметнулась пыль, плотник почувствовал запах золы. Постепенно все успокоилось — лошади убежали, и только их ржание слышалось вдали.

— Стройся! — рявкнул один из офицеров, перекрикивая испуганные возгласы и стоны раненых. — Третье подразделение, ко мне! Пикинеры… — Он умолк, и через мгновение послышался звук падающего тела.

Все, кто стоял поблизости, понимали, что это означает.

— Бежим! — в панике крикнул кто-то, оружие упало на землю, послышался топот. — Они в лагере! Они здесь!

Хозйеп прижался к катапульте, надеясь, что тут, наверху, среди деревянных балок, его никто не заметит.

Вокруг бушевала смерть.

Вначале раздался один крик боли, а потом их стало все больше и больше, ветер доносил до плотника вопли со всех концов лагеря. Он понимал, что никогда не забудет эту ночь.

Альвы, казалось, прекрасно знали, где находятся солдаты. Повсюду свистели стрелы. Плотника ранило в ногу, но он сжал зубы и сдержал крик, чтобы не выдать себя.

Слышался звон мечей и предсмертные возгласы, а потом облака вдруг расступились, и Хозйеп увидел поле боя.

Трупы солдат усеяли лагерь, тела образовывали на земле странный узор, словно вышивка на ковре, залитом кровью. И по этому ковру туда-сюда носились альвы, выискивая тех, кто лишь притворялся мертвым. Этих несчастных казнили с особой жестокостью.

«Смилуйся, Паландиэль! Они убили их всех!» Среди трупов Хозйеп не увидел ни одного альва. «Как ты могла допустить, чтобы это произошло, богиня?» По щекам плотника текли слезы отчаяния.

К лагерю верхом на странном быке подъехала какая-то альвийка. На морде быка Хозйеп разглядел железную маску, защищавшую голову животного, словно шлем. В прорезях для глаз светились красные огоньки. Альвийка что-то крикнула своим солдатам, и они слили кровь мертвых в кувшины. Кто-то из альвов начал поливать катапульты керосином и мазать смолой.

«Теперь мне нужно будет выбирать, какую смерть я предпочту — от огня или от меча», — в ужасе понял Хозйеп. Однако, когда огонь разгорится сильнее, можно будет выдернуть стрелу из ноги и вонзить ее себе в сердце. «Уж лучше пусть мое тело сгорит, чем я попаду к ним в руки», — решил он.

Но тут бык поднял голову и посмотрел прямо на него. Животное фыркнуло, привлекая внимание хозяйки, и та проследила за его взглядом.

Плотник не видел ее лица — оно было скрыто за черной повязкой. Женщина подняла боевой посох и что-то сказала. Стоявший рядом альв выстрелил.

Стрела попала Хозйепу в левое плечо. Потеряв равновесие, плотник упал, ударившись о боковую перекладину катапульты, и приземлился на трупы.

— Прочь! Прочь, демоны! — завопил он, пытаясь подняться.

Один из альвов протянул к нему руку, и Хозйеп, нащупав меч, лежавший на теле убитого, всадил его противнику в живот.

Но альв не умер.

Выпрямившись, он схватился за рукоять меча и собственноручно выдернул оружие из тела. На землю хлынула черная кровь, но уже через мгновение рана начала затягиваться.

«Рана закрылась! — Хозйеп попятился. — Поэтому среди них не было ни одного убитого… Паландиэль, в чем же мы провинились, что ты позволила нашим врагам…»

— Человек! — окликнула его альвийка. — Твои боги пощадили тебя, раз ты выжил. Возвращайся к своему королю и расскажи о случившемся. Передай ему слова Бессмертных: мы не отступим. Тион одарил нас силой, и ты видел, что теперь мы стали непобедимы. — Она подъехала к нему поближе. — Или ты сомневаешься в увиденном?

— Нет! — крикнул плотник, пятясь. — Я все передам Маллену.

— Тогда иди.

Несмотря на боль в ноге и плече, Хозйеп повернулся и побежал прочь.

А Ондори продолжала отдавать приказы.

Подразделение альвов, испившее Черных Вод, прошло испытание. Никто из них не умер от полученных ран.

«Берегись, Аландур. Вскоре мы уничтожим все порождения Ситалии».

Из тел врагов можно было создать прекрасные скульптуры, а в башне Бессмертных всегда найдется применение лишним костям.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец осени 6234 солнечного цикла
Погода не радовала Тунгдила и Мюр. Возвращаться домой им приходилось под проливным дождем.

Гномка в пути собирала травы и готовила из них зелье, помогавшее защититься от простуды. Было холодно, одежда постоянно промокала, так что эти меры предосторожности были совсем не лишними. Тунгдил верил в силу целебной настойки и пил ее целыми кружками.

Но, видимо, Мюр слишком поздно начала укреплять тело Тунгдила — гном все-таки заболел. Пришлось остановиться на постоялом дворе, там хотя бы можно было спать в сухой постели и не бояться в очередной раз промокнуть. Гномы решили переждать осеннюю морось в таверне.

Трактирщица очень удивилась необычной паре.

— Я сварю вам куриный бульон, господин Златорукий, — предложила она, уложив гнома в постель. — Внизу, на кухне, у меня есть много трав, которые помогают при лихорадке и кашле.

Тунгдил чувствовал запах соломы, покрывавшей кровать под шерстяным матрасом.

— Хорошо, — обрадовалась Мюр. — Я пойду с тобой. Посмотрим, чем мы можем помочь больному. — Гномка погасила все свечи, кроме одной, и поставила ее на маленький столик возле кровати. — Поспи немного, скоро я принесу настойку.

Поцеловав его, Мюр пошла к выходу, но на пороге остановилась и как-то странно на него посмотрела.

Златорукий улегся поудобнее и стал следить за игрой теней на белых стенах. Он уже почти задремал, но эти тени почему-то пугали его, гному казалось, что он видит в них чудовищ, готовых наброситься на него, в то время как он, безоружный и уязвимый, лежит под одеялом. Тунгдил чувствовал себя сейчас таким же беспомощным, как тогда, в тумане в Потусторонних Землях.

— Проклятый свет, — рассердился он.

Гном протянул руку, собираясь погасить свечу, но от лихорадки настолько ослабел, что не смог до нее дотянуться. Свеча покачнулась и упала на доски пола, так и не погаснув. Она закатилась под кровать и подожгла солому, выглядывавшую из-под матраса.

— Проклятый тионов свет. — Тунгдил попытался сесть, но у него закружилась голова.

Упав возле кровати, он смотрел, как разгорается пожар.

— Мюр! Мюр, дом горит!

Но ему никто не ответил.

— Пожар! — завопил Тунгдил, заходясь кашлем.

От загоревшейся кровати во все стороны летели искры, поджигая и остальную мебель в комнате. Вокруг становилось все жарче.

— Пожар!

Лихорадка настолько ослабила Тунгдила, что он не мог подняться и, словно беспомощный ребенок, продолжал лежать.

Треск огня становился все сильнее, а помощи по-прежнему не было. Комната превратилась в раскаленную сковороду.

«Враккас, неужели я погибну вот так?»

Наконец-то дверь открылась, и от сквозняка пламя тут же взметнулось выше.

— Господин Златорукий? — Этот голос был Тунгдилу незнаком. — Вы еще тут?

— Тут, — прохрипел гном. — За кроватью.

В комнату плеснули воды, часть капель попала Златорукому на бороду. Внезапно рядом возникла чья-то фигура, закутанная в мокрое одеяло. Тунгдила схватили за руку и вытащили из огня. Он оказался в коридоре.

— Тунгдил! — Мюр бросилась к нему. У нее был очень испуганный вид. А еще на ее лице читалась вина. — Как это могло произойти?

— Я был неосторожен, — выдавил гном. — Свеча упала…

— Господин Златорукий, спускайтесь на первый этаж! — крикнул ему один из бегавших туда-сюда мужчин. Его лицо было покрыто сажей. — Нам нужно свободное место, чтобы затушить пожар.

Хозяйка таверны вместе с Мюр стащили его вниз, в трактир.

— Вот. — Целительница протянула трактирщице золотую монету. — Это тебе и твоему мужу. Если бы не он, Тунгдил мог бы погибнуть. — Она покосилась на густые клубы дыма. — А что касается ущерба от пожара, то мы все оплатим.

Кивнув, женщина побежала на второй этаж помогать остальным.

— Ну что ты за гном такой, Тунгдил Златорукий? — повернулась к нему Мюр. — Оставишь тебя на пару минут, так ты тут же себе бороду спалишь! — Она крепко прижала его к себе. — Как я испугалась!

«Да, испугалась. И теперь я уверена».

— Где ты была? — спросил он, протягивая к ней измазанную в саже руку.

— Готовила тебе настойку. Служанка так громыхала кастрюлями, что мы заметили пожар только после того, как нас позвал трактирщик. — Всхлипнув, девушка закрыла лицо руками. — Отдыхай и выздоравливай скорее, — сказала она сквозь слезы. — Я больше никогда не оставлю тебя одного. Никогда.

«Ты самое дорогое, что у меня есть. Если бы ты погиб, я бы себе этого никогда не простила. Как хорошо, что я вовремя все поняла». — Она нежно обняла мужа, баюкая его.

4

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, конец осени 6234 солнечного цикла
С пожаром удалось справиться довольно быстро, и таверна не сгорела — пострадала только крыша и одна комната на втором этаже.

Проведя на постоялом дворе два дня, Тунгдил благодаря целебным травам и вкусному куриному бульону почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы продолжить путешествие в Златоплот. Мюр привела его к тайному входу в туннель, и вскоре они уже оказались в городе Свободных гномов.

Не медля, Златорукий направился во дворец короля, чтобы рассказать Геммилю о событиях в Пористе.

Вместе с Геммилем его встретила и Занда Отважная. Тунгдилу показалось, что гномка очень обрадовалась его возвращению. Но чем дольше королевская пара слушала рассказ Златорукого, тем мрачнее становились их лица. Занда не сводила глаз с Мюр, но целительница либо не замечала ее враждебного отношения, либо просто игнорировала ее поведение.

— Судя по всему, Златоплот в опасности, — подытожил Геммиль. — Если мы не уйдем, Третьи нападут на нас.

— Глаимбар предлагает тебе уводить Свободных через Каменные Врата вместе с Пятыми, — сообщил Тунгдил. — Вы помогли его племени, и теперь он хочет хоть как-то отблагодарить вас, понимая, что Пятые перед вами в неоплатном долгу.

Геммиль заметил, что Златорукий, во-первых, говорил не очень убежденно, а во-вторых, сказал «его племени», а не «моему племени». Возможно, это произошло неосознанно, но, видимо, герой Черного Ярма больше не воспринимал себя как представителя племени Пятых — да, он дал клятву позаботиться о заселении Серых гор и исполнил ее, но на этом все закончилось.

— Ты не согласен с тем, что нам следует уходить? — прямо спросил король.

— Нет, — признал Тунгдил и привел Геммилю те же аргументы, что и совету племен.

В этот раз его речи обрели более внимательных слушателей.

— Твои слова кажутся мне правдоподобными, — согласился Геммиль. — Но что ты намерен предпринять, чтобы доказать ложь Третьих и не подвергнуть риску Потаенную Страну?

— Я хочу попросить Свободных гномов поддержать меня, — ответил Златорукий. — Если ты заключаешь торговую сделку, то разве станешь платить, прежде чем проверишь товар? Разве будешь покупать бриллианты в мешке?

Король покачал головой.

— Мы не должны покидать страну, пока не убедимся в том, что у Третьих действительно есть оружие против аватаров и оно эффективно. Если это не так, то нашей стране угрожает страшная опасность. Третьим не остановить аватаров в одиночку.

— А что ты думаешь об этом? — Геммиль повернулся к Занде.

— По гномьим меркам я не так давно покинула Черные горы, и если бы Третьи знали о записях в крепости Черное Ярмо, то я бы слышала об этом, — задумчиво протянула она. — Эта гора важна для нас, там жили наши предки, но я ничего не знаю о скрытых в ней тайнах. К тому же поведение Лоримбаса кажется мне подозрительным.

— И все же прошло много лет с тех пор, как ты оставила свое племя, — вдруг заговорила Мюр. — Кто знает, что произошло за эти годы? Давайте вспомним, насколько сильно изменилась ситуация в Потаенной Стране всего за один солнечный цикл. Я не стала бы полагаться на твое мнение, Занда, — с нескрываемым презрением прошипела она. — Будь осторожен, Геммиль. Слова Лоримбаса могут быть правдой.

— Что ты такое говоришь, Мюр? — опешил Тунгдил. — Ты что, против меня?

— Нет. — Жена взяла его за руку. — Я не против тебя. Я против бесшабашности и самоуверенности, которые делают честь герою, но не тогда, когда из-за этого слишком многие могут погибнуть. — Она сжала его пальцы. — Считай, что я выступаю в этом споре в роли здравого смысла. Когда вы примете окончательное решение, пусть и не прислушавшись к моим доводам, я пойду за тобой до конца и поддержу тебя, каким бы ни был твой план.

— Подумай еще вот о чем, Тунгдил, — грустно улыбнулась Занда. — Ты хочешь разделить мою судьбу? Если ты пойдешь против воли Верховного короля, то станешь изменником, а за это преступление не простят даже такого героя, как ты. Ты станешь отверженным, а учитывая возможные последствия твоего поступка, непослушание расценят как более серьезный проступок, чем обычное нарушение правил племени или клана. — Женщина запнулась. — Возможно, после этого ты никогда не сможешь вернуться к Пятым. Ты осознаешь это?

Тунгдил повернулся к Мюр.

— С тех пор как я пришел к вам, мне почему-то кажется, что я обрел здесь свой дом. Тут меня окружают гномы, которые помнят о своих традициях, но не позволяют обычаям властвовать над собой и строят свою жизнь по собственному усмотрению. Здесь я заключил Нерушимый Союз с гномкой.

И хотя Златорукий говорил уверенно, на мгновение перед его мысленным взором предстал образ Балиндис. «Она приняла решение. Я должен поступить так же», — мысленно сказал он своему внутреннему демону.

«Меня тебе не обмануть», — рассмеялся тот.

— Раз ты настолько убежден в своей правоте, поведай подробности твоего плана, — заявил Геммиль. — Пришло время Свободным гномам защитить Потаенную Страну.

И Тунгдил изложил свой план.

Потаенная Страна, королевство Первых, восточная часть Красных гор, начало зимы 6234 солнечного цикла
И вновь пошел снег. Снежинки медленно опускались на девять башен и стены крепости Восточные Железные Врата, недавно восстановленные племенем Первых.

Все участвовали в расчистке руин, помогали заново отстроить величественную крепость. Удалось даже восстановить пять линий обороны, преграждавших вход в королевство Первых.

Инженеры учли ошибки своих предшественников и просчитали устойчивость опорных конструкций так, что крепость могла выдержать вес в три раза больший, чем при массе снега прошлой зимой, поэтому теперь башни и мосты не должны были обрушиться от стихии.

Вверху, на склоне горы, техники установили сооружения, способные остановить лавину. Мощные каменные клинья и базальтовые плиты могли вовремя преградить путь Белой Смерти.

Все эти меры предосторожности против непогоды мешали Лоримбасу Стальное Сердце и его войску пробраться в королевство Первых. Сейчас армия Третьих стояла перед запертыми воротами первой линии обороны. И солдаты не могли пройти вперед.

Зальфалур внимательно осмотрел створы врат в поисках механизма, открывавшего вход, но нашел лишь следы рун, которые при помощи магии позволяли гостю войти. Гостю, пришедшему с добрыми намерениями.

— Ничего! — крикнул он Лоримбасу, с головы до ног укутанному в плотные шерстяные накидки. Как и все солдаты его армии, король пытался защититься от сильного мороза. — Ворота заперты. Придется перебираться через них.

— Проклятая мразь! — рявкнул Лоримбас, и его голос эхом отразился от стен. Плечи короля согревал меховой воротник, на голову был надет королевский шлем. — Они осложнили нам задачу, как только могли.

Зальфалур, проваливаясь в сугробы, подошел к нему.

— На самом деле все не так сложно, просто мы потеряем довольно много времени, прежде чем завладеем королевством Ксамтис.

Он подал знак солдатам, орудовавшим кошками и веревками.

Такие приспособления обычно не использовались гномами — кто захочет перелезать через стены, поднимаясь по ненадежному канату? — но после неутешительных новостей о ситуации на севере и северо-востоке страны главнокомандующий приготовился к наихудшему.

Отряды, которые должны были занять королевства Пятых и Четвертых, наткнулись на забаррикадированные ворота. Укрепления были настолько искусными, что гномам не удалось найти ни одной лазейки.

— Первые подготовились к нашему визиту не хуже остальных, в этом я уверен, — раздраженно пробормотал Лоримбас.

Он понимал, что и на юге, в королевстве Вторых, радушного приема ждать не приходится. Как же мерзко потерять драгоценное железо перед последним ударом молота! А хуже всего было то, что ему не найти тут ни одного гнома вражеского племени, на котором можно было бы сорвать злость.

— Я крикнул бы тебе: «Да направит твою руку Враккас!», но ты же не веришь в благословение бога-кузнеца, верно? — На донжоне над воротами показался какой-то гном. — И потому просто скажу: здравствуй, Лоримбас Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени Лоримбура.

Зальфалур подал знак Лоримбасу — он сразу узнал этого гнома.

— Так, значит, ты Тунгдил Златорукий. Это ты убил моего племянника.

— Твой племянник пытался убить мою жену, — возразил Тунгдил. — Он сам выбрал свою судьбу. Спроси того, кто убил Лотробура.

— Тебе не уйти от меня живым! — в ярости завопил Лоримбас, вытаскивая топор.

— Можешь попробовать убить меня, но вряд ли тебе это удастся. Или ты думаешь, что врата крепости отворятся от твоих воплей? — Златорукий, рассмеявшись, оперся ладонями на парапет. — Кричи, кричи, еще Белую Смерть накличешь. Она доберется до подножия горы, где ты стоишь и орешь, как вонючий орк. — Тунгдил сделал вид, что оглядывается по сторонам. — Чего ты боишься, король Лоримбас? Неужто гор? Зачем ты пришел сюда с пятью тысячами солдат? И где оружие против аватаров, которое ты обещал дать людям и эльфам?

— Тебя это не касается! Убирайся прочь из моей крепости!

— Ну, я-то знаю, как открыть ворота, так что это скорее моя крепость, ты не находишь, Лоримбас? И я не впущу тебя сюда, пока ты не покажешь мне оружие и не объяснишь, как оно работает.

Король Третьих вскинул топор.

— Ты все это подстроил! Ты нарушил соглашение между мной и Гандогаром! Короли…

— Я же из племени Третьих, — равнодушно пожал плечами Тунгдил. — Ты что, забыл? Если не веришь мне, то спроси у него. — Он указал на Зальфалура. — Он убил моих отца и мать, а меня швырнул в пропасть. Но Враккас защитил меня, и вот я здесь, чтобы предотвратить ваше преступление против Потаенной Страны. — Сжав топор обеими руками, гном выпрямился. Сейчас он напоминал обычного часового. — Итак, Лоримбас, где оружие?

Зальфалур махнул рукой солдатам с кошками, и те направились к стене.

— Неужели так просто победить аватаров? — ухмыльнулся Тунгдил. — Нужны гномы с веревками и крючьями? Но если вы хотите попытаться забраться сюда, должен предупредить вас, что я здесь не один.

Слева от него на донжоне показался Боиндил, а справа — Боендал. Братья были вооружены и явно не собирались шутить.

— Да, это предательство и нарушение соглашения, — заметил Зальфалур. — Я знаю этих близнецов. Они из племени Вторых.

— Уже нет, — с каким-то даже наслаждением сказал Бешеный, вращая топорики в руках. Видимо, ему не терпелось сразиться с противником. — Мы отреклись от своего происхождения, толстяк.

На стену вышел Геммиль.

— Теперь они принадлежат к нашему племени, король. К племени Свободных гномов.

Он подал своим солдатам знак, и на крепостной стене показалось множество гномов со щитами, топорами, булавами и прочим оружием. Кое-кто даже приготовил огромные валуны, которые можно было бросать на врага в случае нападения.

— На этой стене и за ней тебя ждут воины Златоплота, за ними — солдаты из Драгоклада и остальных наших городов. Тебе придется победить десять тысяч воинов, преодолеть пять линий обороны, пройти крепость Железные Врата с двумя крепостными стенами и девятью башнями, и только после этого ты сможешь перейти мост, ведущий в королевство Первых.

— А еще тебе придется победить меня. — На донжоне показалась Нармора.

Красное пальто, наброшенное поверх мантии волшебницы, трепетало на ветру.

— И меня, Родарио Невероятного! — воскликнул актер, тщательно следя за тем, чтобы произвести на аудиторию надлежащее впечатление. Его костюм мага был выше всех похвал. — Я обладаю почти такой же магической силой, что и моя наставница, Нармора Зловещая.

Тунгдил принялся вращать в руках топор.

— Итак, дорогой мой Лоримбас, можешь напасть на нас, но мы предлагаем тебе и твоим солдатам поберечь силы и не нести потерь от камней, арбалетных болтов и магических заклинаний, которым тебе нечего противопоставить. Покажи нам оружие, способное уничтожить аватаров, и объясни, как оно работает.

Король обвел взглядом крепостную стену.

— У нас его нет с собой. Сперва мы собирались занять новое королевство и укрепить его должным образом.

— Хорошо. Тогда и тебе, и всем твоим воинам придется подождать, пока мы убедимся в эффективности твоего оружия. Надеюсь, что вы сможете доказать нам свою правоту достаточно быстро, чтобы ваши солдаты не замерзли. — Тунгдил махнул рукой вправо. — Там вы найдете пещеру, куда поместится половина воинов. Остальным я советую запастись одеялами потеплее.

— Послушай, книгочей, а как мы поймем, что это оружие поможет Потаенной Стране победить аватаров? — тихо спросил Боиндил.

— Ты видишь, как ведет себя Лоримбас? — ухмыльнулся Тунгдил. — Как он закатывает глаза и переминается с ноги на ногу? А Зальфалур сейчас с удовольствием перемахнул бы через стену и разорвал меня на мелкие кусочки.

— Да, ну и что? — не понял Бешеный.

— Он пытается сказать тебе, братишка, что у Лоримбаса нет никакого волшебного оружия, — объяснил Боендал, радуясь тому, что все-таки доверился Тунгдилу и пошел вместе с ним. — Ты был прав, книгочей. Лоримбас обманул королей людей, эльфов и гномов.

При других обстоятельствах собственная правота порадовала бы Златорукого, но сейчас он чувствовал лишь горечь.

— Это значит, что в сражении с аватарами нам придется полагаться только на Нармору. Она должна будет задержать порождения Тиона до тех пор, пока мы не создадим войско невинных. Нужно будет послать гонцов к гномьим племенам и к королям, чтобы сообщить им эту новость.

— Оружие будет здесь послезавтра! — крикнул им Лоримбас. — Не обольщайтесь. Вы увидите, что я прав.

— Если ты готов позаботиться о спасении Потаенной Страны, мы с радостью подождем, — ответил Тунгдил и повернулся к друзьям. — Они хотят напасть на нас, это точно. Воспользуются отведенным им временем, чтобы измыслить какую-то подлость. Передай стражникам, чтобы они оставались начеку. Скоро разразится бой.

— Пусть только сунутся! — Боиндил стукнул топорами друг о друга. — Мое сердце будет исходить слезами оттого, что я убиваю гномов и проливаю их кровь, но другого они не заслужили. Враккас простит меня.

— Третьи! — крикнул Лоримбас. — Третьи, принявшие сторону врага, заклинаю вас, возвращайтесь в лоно своего племени, и мы простим ваши преступления. Не совершайте еще больших злодеяний! Говорю это и тебе, Занда Отважная!

— Новая уловка, Лоримбас? — ответил Тунгдил. — Этим ты не добьешься успеха. — Краем глаза он заметил, что Занда неуверенно посмотрела на Геммиля, а затем на Мюр, но в целом оставалась спокойной. Как бы то ни было, Златорукий помнил о предостережении целительницы. — Два дня, Лоримбас. И нам всем очень интересно, как же выглядит оружие, способное уничтожить богоравных созданий.

Тунгдил попятился, встав так, чтобы его не было видно из-за стены. Нармора и гномы последовали его примеру. Златорукий до сих пор не знал, радоваться ли тому, что оправдались его худшие предчувствия. Собственно, он предпочел бы, чтобы Лоримбас показал ему оружие, способное одним выстрелом уничтожить аватара.

Нармора, казалось, прочла его мысли.

— Что мы будем делать теперь, Тунгдил? Судя по всему, нам придется сражаться на два фронта. — Она взглянула на запад. — Все эти ночи ничего не происходило, но в последнее время зарево стало сильнее. Аватары приближаются. — Полуальвийка радовалась, что оставила дочь в Пористе. Под присмотром Розильды малышка была в безопасности, хотя и Нарморе, и Фургасу тяжело было расстаться с ребенком.

— Чем ты сможешь остановить их?

— Если легенда соответствует истинному положению вещей, то мне придется померяться силами с одиннадцатью богами. — Девушка горько рассмеялась. — Я начала учиться у Андокай всего полгода назад, а она упражнялась в своем деле более сотни солнечных циклов, но считала при этом, что еще не достигла необходимого для битвы уровня мастерства. — Нармора понизила голос. — К тому же даже Андокай не знала, что противопоставить аватарам. Никто ничего не знает, кроме того что аватары сеют смерть везде, где появляются. Нод’онн был прав, Тунгдил. Он предупреждал нас об опасности, а мы убили его. Убили единственное создание, достаточно сильное, чтобы вступить в бой с аватарами. — Полуальвийка вздохнула. — Это последние спокойные деньки, Тунгдил. Давай насладимся ими, пока не наступил конец света. Я скажу Фургасу, чтобы он готовил катапульту.

— И передай часовым на западной стороне крепостной стены, чтобы они докладывали мне обо всем, даже о самых незначительных мелочах, — попросил Златорукий. — Надеюсь, что ситуация с Лоримбасом разрешится до того, как аватары придут сюда или встретят по дороге Ксамтис.

Кивнув, Нармора удалилась.

— Ей удалось вывести яд из тела мужа, — задумчиво протянула Мюр. — Видимо, ее магическая сила резко возросла, ведь еще совсем недавно Нармора говорила, что не способна на это.

— Да, я помню. Надеюсь, что ее сил хватит на то, чтобы победить аватаров. И я говорю не только о магических силах, но и о моральных. — Тунгдил заключил жену в объятия. — Чем завершится эта история, Мюр? Убьют ли нас Лоримбас и Зальфалур? Сгорим ли мы в божественном огне аватаров? Или обратим всех наших врагов в бегство?

— Я целительница, а не пророчица. — Она погладила Тунгдила по щеке. — Но что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Один раз я оставила тебя одного, но больше не случится так, что из-за меня твоя жизнь окажется в опасности. Ни Зальфалур, ни аватары не помешают мне помочь тебе. — Мюр посмотрела на гномов по эту сторону крепостной стены. — Через два дня нужно будет приготовить мою рабочую сумку. Когда Лоримбас нападет, будет много раненых.

— Нет. Им не перебраться через стену.

— Ты так уверен? Но зачем перебираться через стену, если можно войти в ворота?

Они оба посмотрели на Занду Отважную, раздававшую указания часовым.

— Если мы не будем следить за ней, она принесет нам погибель, — пробормотала Мюр. — Я займусь этим.

* * *
Два дня пролетели быстро.

Тунгдил, Нармора и близнецы вышли на донжон, ожидая очередной отговорки Лоримбаса или нападения.

— Что они делали в последнее время? — спросил у стражника Тунгдил.

— Пели. Одну песню за другой. Стояли у наших ворот и пели. Боевые песни, оскорбительные песни, и так с утра до вечера, — прорычал часовой. Было видно, что Третьи задели его за живое. — Мы тут глаз не могли сомкнуть, так они разорялись. Что ж, песнями крепостную стену не пробьешь.

— И, видимо, они не собираются прекращать попытки, — усмехнулся Боендал, мотнув головой в сторону солдат противника, как раз выходивших из пещеры. — Сейчас опять петь начнут.

Третьи подошли к крепостной стене, встав в строй, так что образовался огромный прямоугольник. Они действительно пели. Лоримбас шел перед своими солдатами. В тридцати метрах от стены он остановился.

— Где же оружие, Лоримбас? — ехидно поинтересовался Тунгдил, прекрасно зная ответ.

— А его никогда и не было, Тунгдил Златорукий, предатель собственного рода! — рявкнул король Третьих. — И прежде чем ты умрешь, я хочу, чтобы ты узнал, что все вы, и хитрые людишки, и надменные эльфы, и якобы столь мудрые гномы, все вы поверили нашим словам. Но аватаров нет.

— Хм, забавная уловка. Теперь ты говоришь, что никакой опасности нет. — Златорукий подал Свободным знак, чтобы те готовились к обороне. — Что же теперь?

— Теперь начнется мой бой. Сейчас четыре тысячи гномов находятся у западного входа в Потаенную Страну. Они будут штурмовать твою крепость, а я тем временем разрушу эти стены. Ни магия, ни боги не помешают мне завоевать все гномьи королевства. Мы сделали для этого все необходимое, и наши разведчики постарались на славу.

— А где толстяк? — Боиндил раздраженно обвел взглядом ряды противников. — Я его тут не вижу. И у стен около трех тысяч воинов. Где еще одна тысяча?

— Да, ты прав, что-то тут не так, — согласился с ним Тунгдил и вновь повернулся к Лоримбасу. — Если аватаров не существует, то что мы видим в небе каждую ночь, Лоримбас? Ты что, способен наводить морок?

Король рассмеялся.

— Да, я способен на это, вот только мой морок никак не связан с магией. Мои гномы отправились в Потусторонние Земли и развели там огромные костры, поливая дрова дегтем и серой, чтобы вы поверили в легенду об аватарах.

— Но как ты…

— Вот она, тайна горы Черное Ярмо. А ты, столь великий герой, ничего не знал об этом. Вы заняли нашу крепость, но так и не поняли, в чем ее истинная ценность. Тысячи солнечных циклов назад Третьи построили систему собственных туннелей, ведущих за пределы Потаенной Страны, для того чтобы обеспечить возможность нападения на королевства гномов с нескольких сторон. И когда я узнал, что вы боитесь опасности, которая якобы угрожает Потаенной Стране с запада, я создал для вас видимость такой опасности.

— Ты лжешь!

— Нет, это правда. Мои лучшие инженеры сидят перед входом в королевство Ксамтис и жгут костры. Так им удалось запугать всю Потаенную Страну, — насмешливо ответил Лоримбас.

— Но вы не могли изобразить падение небесного тела. Нет таких осадных орудий, которые позволили бы…

— Нет, небесное тело как раз было настоящее. Оно действительно упало куда-то в Потусторонние Земли, но не более того. Мои люди видели то место, куда оно упало. Там ничего нет, никаких следов богов, разве что эти боги состояли из грязи. — Он хлопнул себя по колену. — Как удачно все сложилось, да? Пророчество Нод’онна усилило ваш страх, и вы так верили в аватаров, что я мог потребовать у вас все, что угодно.

— И чуть было не добился своего, — пробормотал Тунгдил.

— Я предлагаю выбор: либо ты открываешь нам ворота и сдаешься, и тогда мы позволим твоим солдатам спокойно убраться отсюда, либо ты остаешься и подыхаешь тут вместе с ними. Мои воины будут беспощадны.

Нармора в ужасе уставилась на короля Третьих.

«Так это все была ложь! Я потеряла ребенка, убила Андокай, Фургас чуть не умер, и все это из-за его интриг!» Она подняла руки, и ее глаза начали окрашиваться черным.

— Лоримбас Стальное Сердце! — странным, изменившимся голосом прокричала она, так что стоявшие рядом гномы отпрянули. — Ты умрешь за свое преступление.

— Но не сейчас, ведьма! — ответил король и дунул в горн.

Скала под крепостной стеной накренилась, во все стороны посыпались камни.

Солдаты, стоявшие на донжоне, попадали вниз, кого-то завалило валунами. Крепостная стена разрушилась, и, как только последний камень упал на землю, Третьи бросились вперед, атаковав растерявшихся Свободных гномов.

А за их спинами земля вдруг ощетинилась копьями и пиками — из подземного хода, вырытого за пару дней, выбралась тысяча солдат во главе с Зальфалуром, один вид которого приводил противников в ужас. Свободные оказались зажатыми в клещи.

Так начался первый бой.

* * *
На закате дня земля покрылась телами — в этом сражении погибло три тысячи воинов Геммиля, а Третьи праздновали победу, прославляя Лоримбура.

Тунгдилу и близнецам удалось вытащить раненую Нармору из-под завалов камней и укрыться за вторыми воротами, прежде чем кто-либо понял, что они делают. Геммиль, Занда и девятьсот воинов тоже сумели спастись.

Закрыв глаза, волшебница сосредоточилась на заклинании исцеления, и вскоре ее раны затянулись.

Девушка вскочила.

— Да я этого Лоримбаса…

— Нет, Нармора, — остановил ее Тунгдил. — Не сегодня. Мы сдадим им четыре линии обороны — нам нечего противопоставить тактике Третьих. Побереги силы для защиты самой крепости.

Она уже хотела возразить, но в этот момент к ним подбежала Мюр.

— Быстрее, почтенная волшебница. Посмотрите, кого к нам привели стражники с Западных ворот.

— Раненых, наверное, — предположила полуальвийка.

— Одного раненого, — кивнула целительница. — Вы его знаете. Это Джерун. По крайней мере я так думаю.

— Или это очередное покушение на волшебницу, — проворчал Боиндил. — Сколько таких существ я еще встречу? И откуда они, собственно, берутся? Надо найти дыру, из которой они вылазят в наш мир, и завалить ее камнями!

— Откуда они берутся… Вернее, кто их посылает? — пробормотал Тунгдил. — Боиндил, спасибо!

— Да пожалуйста. А за что?

Они побежали за Мюр к мосту, ведущему в первый зал королевства.

— За то, что ты поставил правильный вопрос. И ответа на этот вопрос у Лоримбаса нет. Должен признать, что это меня очень беспокоит. — Он покосился на жену и увидел, что она поняла ход его мыслей.

На полу в зале лежал Джерун — или кто-то очень похожий на Джеруна.

Его доспех выглядел потрепанным, на латах остались следы царапин, кое-где металл оплавился, и из него торчали отломанные наконечники копий, обломки мечей и железные шипы с моргенштернов — видимо, Джеруну пришлось принимать участие во множестве сражений. А еще весь доспех был покрыт засохшей ярко-желтой кровью. Гигант неподвижно лежал на полу.

— Эм… — Боиндил почесал бороду. — Кто-нибудь из вас говорит на джерунском?

Все немедленно посмотрели на Нармору.

— Должна разочаровать вас. Андокай не научила меня его языку и забрала эту тайну с собой в могилу…

— Где моя хозяйка?

— Эй, он что-то сказал! — обрадовался Боиндил. — Ура, железноголовый, ты живой! Вот только говори так, чтобы мы тебя понимали. — Он смело подошел к гиганту поближе. — Ты же наш старый добрый железноголовый, верно? — Гном осмотрел его забрало. — Балиндис могла бы сказать нам, те это доспехи или нет. Ладно, давайте посмотрим. — Он протянул руки к шлему.

— Скажи ему, чтобы он прекратил. — Нармора только сейчас поняла, что Джерун разговаривает с ней. — Я чувствую, что в тебе что-то изменилось, альвийка. Теперь ты носишь в своем теле то, что принадлежало Нод’онну.

— У-и-и, он опять что-то сказал! — рассмеялся Бешеный. — Только протяни ко мне руку, и я так тебя по черепу наверну… — Он тряхнул топором.

— Боиндил, прекрати, — осадила его Нармора. — Я, кажется, поняла, как это делается.

Ее губы зашевелились, и с них слетели слова — если это можно было называть словами, — которых она никогда раньше не слышала. «Наверное, эту силу дал мне талисман», — подумала она, пытаясь хоть как-то объяснить себе, откуда знает язык Джеруна.

— Нет, это не сила талисмана, а знания того, кого талисман выпил. — Рядом с Джеруном возник Нудин. — И было бы лучше, если бы ты…

Нармора моргнула, и маг исчез.

Она старательно делала вид, будто ничего не произошло. «Это морок, — решила девушка. — Все из-за обрушившихся на меня камней».

— Джерун, твоя повелительница мертва. Ее убило создание, очень похожее на тебя. Оно было одето в такой же доспех. Ты что-то об этом знаешь?

— Значит, ты ее преемница?

— Почему он не встает? — нетерпеливо осведомился Боиндил, постучав по нагруднику Джеруна топорищем. — Он что, заснул? Это он так разговаривает или это храп?

— Да успокойся уже, Боиндил. — Боендал оттащил брата от великана. — Допрыгаешься, и он на тебя набросится.

— Он без оружия и к тому же ранен. Что он может со мной сделать?

— Например, разорвать на две части. Это очень просто, звенья твоей кольчуги довольно хрупкие, — проворчал Джерун. — Так ты ее преемница?

— Я этого не хотела, — признала полуальвийка. — Теперь меня называют Нарморой Зловещей. Я должна хранить знания Андокай.

— Ты была ее ученицей и молишься тому же богу, что и она. Я буду служить тебе так же, как я служил ей! — провозгласил великан.

— Расскажи нам, что с тобой случилось, Джерун.

— Мои жизненные силы иссякают, и мне нужно исцеление, хозяйка.

— Какие чары…

— Не чары, хозяйка. — Джерун повернул к ней голову. — Ваша сила.

— Эй! Железномордый жив! — вмешался Боиндил. — И, видимо, это все-таки наш давний приятель.

— Боиндил! — хором крикнули все.

Бешеный обиженно замолчал. На время.

— Ваша кровь, хозяйка.

— Что?

— Мне нужна ваша кровь, хозяйка. Она лучше плоти созданий, которыми я питаюсь. Волшебная кровь установит между нами нерушимую связь и исцелит мои раны.

— Все выйдите отсюда, — приказала Нармора, пытаясь скрыть волнение. — Я должна произнести заклинание, которое исцелит его, но оно может быть опасно для вас.

Все неохотно покинули зал. Оставшись наедине с Джеруном, Нармора опустилась на колени, закатала рукав мантии и протянула великану запястье.

Джерун поднял забрало, и полуальвийка заставила себя смотреть на его лицо. Как и Балиндис, она испугалась при виде этого существа.

— Будет больно, хозяйка, — мягко предупредил ее Джерун.

Быстро дернув головой, он вцепился зубами в ее руку, вскрыв вену от запястья до локтя, и прижался к ране безгубым ртом.

У Нарморы закружилась голова. Казалось, новый слуга хочет выпить всю ее кровь. Полуальвийка почти потеряла сознание, когда Джерун отпустил, и девушка осела на пол, произнося исцеляющее заклинание. Рана на руке закрылась.

Глаза Джеруна вспыхнули фиолетовым, свет становился все ярче, словно в комнате вспыхнуло маленькое солнце. Нармора услышала, как под доспехом что-то шуршит и трескается, скрипит и позвякивает. Наконечники копий, обломки мечей и шипы начали выходить из металла доспеха и наконец со звоном упали на каменный пол.

— Ваша кровь очень вкусная, хозяйка. Она немного напоминает кровь Андокай. — Голос Джеруна теперь звучал уверенней. — И в этой крови чувствуется сила. У вас намного больше силы, чем у Андокай. Это хороший источник, он излечит меня и утолит мой голод. — Исполин вскочил на ноги, словно только что проснулся от полуденного сна и теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Великан почтительно поклонился. — А теперь я должен рассказать вам все, хозяйка.

Андокай послала меня в Потусторонние Земли, чтобы я нашел аватаров.

Я перешел Красные горы, оставил позади простирающуюся за ними равнину и встретил там гномов, которые вели себя странно. Но хозяйка не приказала мне узнавать о них, и потому яобошел их.

Я нашел кратер в земле. Он был в четыре раза шире, чем ущелье перед крепостью. В кратере кипела лава. За кратером я увидел землю, засыпанную пеплом. Когда-то она была плодородна, но превратилась в пустыню. На этой земле я видел тела солдат в форме Вейурна.

А потом я встретил войско.

У них были белые стяги с десятью разными рунами. Доспехи их тоже были белыми, и от них у меня заболели глаза. Кони у них были белее снега. Я еще никогда не видел настолько белых лошадей, хозяйка.

И хотя я спрятался, чтобы тайно понаблюдать за ними, они увидели меня и напали.

Я убивал их, но на место одного павшего солдата становилось четверо новых. Они одолели меня и привели к десятерым созданиям, окруженным аурой чистоты. От них исходило сияние, ослепившее меня, так что я не смог разглядеть их лиц.

Они спросили меня, откуда я пришел. Я не ответил, и тогда они излили на меня милосердие, любовь, надежду и тепло. Я закричал, но не погиб от Добра, как они полагали.

Я вырвался и побежал, чтобы рассказать Андокай об увиденном.

Они крикнули мне вслед, что честным и невинным созданиям, живущим в Потаенной Стране, больше нечего бояться, так как они уничтожат все нечистое и злое и освободят страну от демона Тиона, царящего здесь много лет.

Я бежал, светило солнце, на небо восходила луна, и наконец я добрался до крепости гномов.

Нармора потерла руку, на которой даже не осталось шрамов. «Теперь я по крайней мере знаю, что им нужно. Они думают, что Нод’онн жив и Мертвые Земли еще сохранились в Потаенной Стране. Они не знают, что мы уже победили зло».

— Спасибо, Джерун, — тепло сказала она.

— А гномы, хозяйка?

— А что гномы? Это были Третьи.

— Я имею в виду не тех, что странно себя вели. Когда я бежал, часть Белого Войска бросилась за мной в погоню. Они должны были наткнуться на гномов. Третьих и тех, кого я встретил в Потусторонних Землях.

Волшебница кивнула. Ей не было жаль потомков Лоримбура, но беда, которая могла случиться с Ксамтис, беспокоила Нармору. Полуальвийка подошла к двери и выглянула в коридор, где ждали Тунгдил и его друзья.

Когда она открыла дверь, все повернулись к ней, и Нармора увидела любопытство на их лицах.

— Аватары существуют. И они идут сюда.

И любопытство сменилось страхом.

* * *
— Вы думаете, этот маленький злобный выскочка послушает нас, если мы расскажем ему об опасности? — Родарио не мог смолчать, его угнетала тишина, повисшая в зале.

Тунгдил, Геммиль, Нармора, близнецы и все уважаемые гномы Свободных собрались, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, в то время как Зальфалур пробивался за линии обороны и приближался к крепости.

Фургас установил там ловушки, уже стоившие жизни трем сотням гномов, но фанатичные убийцы не останавливались. Они готовы были занять первое гномье королевство, в зародыше задавив все попытки противника взять реванш. Третьи не подозревали, что их ложь об аватарах обернется правдой.

— Ну вот, опять пошел трепаться, болтун! — прыснул Боиндил. — Неужели ты думаешь, Родарио, что…

— Меня следует называть Родарио Невероятный. — Актер предостерегающе поднял палец. — Так-то, мой коротконогий друг с буйной головой.

Бешеный уперся руками в бока.

— Ты не ученик волшебницы и не маг. Ты обманщик, которому повезло оказаться рядом с талантливым магистром техникус, готовым потягаться своими умениями даже с гномами! — Он хлопнул себя по лбу. — Эй, я знаю, что нужно делать! С орками этот номер не прошел, но, может, хоть аватаров ты заболтаешь до смерти?

— У вас нет причин оскорблять меня, господин Бешеный. Я просто высказал собственные мысли.

— Глупые мысли, — буркнул Боиндил.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Нет!

— Да!

— А ну-ка прекратите, оба! — вмешалась Нармора. — И Боиндил прав, мой невероятный ученик. Ты говоришь глупости.

— Ну вот, теперь ты решила всадить нож мне в спину, — пожаловался Родарио. — Я просто полагаю, что мы должны воззвать к его разуму. Как бы то ни было, все эти годы его гарнизон в Черных горах защищал Потаенную Страну от чудовищ, охраняя Восточные Врата. Третьи выполняют свой долг перед страной, в этом им не откажешь.

— Можем попробовать, — прищелкнул языком Боиндил. — Он откажется помогать нам, вот и все. В любом случае нам нужны доказательства. Он поверит нам не больше, чем мы готовы были бы верить ему.

— Я отправил к королеве Ксамтис гонца. Он сообщит ей об аватарах и о том, что тут у нас происходит, — сказал Тунгдил. — Надеюсь, гонец доберется до нее вовремя.

Распахнулась дверь.

— Скорее! Нам нужна помощь у первых ворот. Третьи вот-вот ворвутся сюда. — В зал вбежал взмыленный гном.

— Можно думать о них все, что угодно, но воины они отличные, — признал Боиндил, направляясь к воротам. Топоры он уже сжимал в руках. — Но я покажу им, что гном из племени Вторых сражается не хуже, хотя у него на лице и нет рун. — Он рассмеялся. — А, я понял! Эти руны — мишень для моих клинков!

Тунгдил отметил, что Боиндил идет в бой без особого энтузиазма, хотя обычно не боялся ни орков, ни богглинов, ни других чудовищ. Да и сам Златорукий был готов к тому, что этот бой у Красных гор Третьи выиграют. «Зальфалур подтвердит свое имя, крови тут будет предостаточно».

Оставалось лишь надеяться на волшебство Нарморы, силу Джеруна и хитрость Фургаса. Тунгдил видел Третьих в бою и поразился их силе, дисциплине и умению обращаться с оружием.

«Но Зальфалуру это не поможет. Я все равно убью его, чего бы это ни стоило». Схватив топор, Златорукий зашагал к мосту и выбрался на мостки, выстроенные вдоль крепостной стены, ведущей к самой высокой из башен.

И опешил.

Подрывники Третьих доказали, что прекрасно разбираются и в строительстве. Они снесли стены и сложили из камней высокое треугольное сооружение, чей верхний край был направлен на две стены крепости Железные Врата.

Сооружение специально сделали неустойчивым и только закрепили опорными балками, чтобы оно не упало раньше времени. Балки были обмотаны канатами.

Тунгдил поднялся в башню как раз вовремя — он увидел, как Третьи схватились за канаты и выдернули опорные балки, чтобы обрушить груду камней. Сооружение медленно накренилось и, словно огромный клин, вошло в стену. Образовался проем, и Третьи пошли в атаку.

— Я сразу сказал, что нельзя было позволять им строить эту штуку, — проворчал Боиндил, глядя вниз. — Свободные гномы не созданы для боя. Даже численное превосходство нам не поможет.

Они вместе побежали вниз, собираясь вступить в сражение.

— Если Ксамтис не вернется в ближайшее время, Лоримбас займет ее королевство.

Тунгдил заметил Зальфалура в первых рядах войска Третьих — он сносил гномам головы огромным молотом, убивая по нескольку противников одним ударом.

— Я позабочусь о нем, — прошипел Златорукий, и его пальцы сильнее сжали топорище. — А ты займись Лоримбасом.

Защитники крепости выливали на врагов кипящее масло и керосин, вспыхивавший на телах противников. Слева в воздух взвивалось пламя — там Нармора и Родарио пытались отпугнуть Третьих, она настоящей магией, а он своими уловками. Джерун следил за тем, чтобы к волшебнице и ее ученику никто не приблизился.

Но Третьи не боялись даже его, хотя Джерун превосходил их размерами в три раза. Великана атаковали пикинеры и копейщики — они могли наносить ему удары с безопасного расстояния.

Воины Лоримбаса еще не добрались до платформы, ведущей ко вторым главным воротам. Оттуда можно было пройти в девятую башню, откуда ко входу в королевство Ксамтис Второй был переброшен мост. Пока ворота закрыты, победа над войском Свободных гномов ничего не даст Третьим.

Тунгдил пробивался вперед и почти подобрался к Зальфалуру, когда услышал крик Мюр.

Обернувшись, он увидел, что его жена лежит на земле перед воротами. Рядом валялась ее сумка с инструментами. Над Мюр склонилась Занда Отважная, сжимавшая в руках булаву с моргенштерном на конце. Створы врат медленно открывались, и Третьи это уже заметили.

«Так, значит, Занда все-таки предательница! — Тунгдил со всех ног бросился на помощь жене. — А я доверял ей, дурак эдакий».

Но прежде чем он успел добраться до Мюр, туда ринулся Боиндил. Бешеный тут же набросился на Занду, толкнув ее на землю.

На лице Мюр виднелся отпечаток руки Занды, кровь текла из носа и уголка рта.

— Она открыла ворота Третьим, — выдохнула целительница, поднимаясь. — Я заметила это слишком поздно.

— Я знаю, твое задание. — Златорукий с облегчением поцеловал жену, радуясь, что Боиндил подоспел вовремя. — Пойдем, мы должны закрыть створы.

Подбежав к воротам, Тунгдил выругался. Занда испортила засовы, а цепи бесполезной грудой металла валялись на земле.

Тем временем Третья сумела парировать удары Боиндила, что еще больше распалило воина. Его глаза помутнели, гном начал впадать в ярость берсерка.

— Я тебе покажу, что происходит с теми, кто пытается убить спасительницу моего брата, — прорычал он.

— Я не хотела ее убивать, — возразила Занда, уклоняясь от ударов топоров.

— Предательница! — последовал очередной удар.

— Я? Да это она откры…

Она не учла ложный выпад Боиндила, и топорик вошел ей под ребра. Послышался звон, лезвие прорвало кольчугу. Бешеный пнул гномку в коленную чашечку и повалил на землю.

— Она лжет! — закричала Мюр, выхватывая кинжал, и попыталась броситься на Занду, но Тунгдил удержал ее.

— Успокойся, она больше не причинит тебе вреда.

— Клянусь вам, — простонала Занда, зажимая рану рукой. — Это Мюр открыла ворота, я опоздала. — Она всхлипнула. — Я ее знаю. Она дочь Лоримбаса.

— Ну конечно! — рассмеялся Бешеный. — А я родной сын Враккаса.

— Но это правда! — Занда оперлась о стену, ее рана сильно кровоточила. Видимо, топор задел артерию. — Я узнала ее в первый же день, когда она появилась в Златоплоте. Я хотела обо всем рассказать Геммилю, но она угрожала мне. Сказала, что отправит сообщение отцу и он убьет всех моих родственников.

— Это бесстыдная ложь! — Мюр взмахнула кинжалом. — Перед смертью ты хочешь поссорить нас. Это ты из племени Лоримбура, не я.

— В Пористе она инсценировала покушение на себя, чтобы передать Ромо записи о наших городах, не вызывая у тебя подозрений. Иначе зачем ему было оставлять ее в живых? — Занда говорила все тише, ее глаза закрылись. — А она говорила тебе, Тунгдил, что уже дважды была замужем? Первый ее муж умер от лихорадки, а второй заболел и погиб во время пожара, когда загорелась его спальня. Она уже подбиралась к Геммилю, но я сумела остановить ее.

Тунгдил не видел лжи в ее карих глазах.

Мысли лихорадочно метались в голове Златорукого. Он думал о событиях в Пористе, о возвращении домой, о странном поведении Мюр после пожара.

— Моя болезнь, Мюр, — медленно начал он. — И пожар в таверне. Поклянись, что все это совпадение.

В алых глазах гномки промелькнула неуверенность. Тунгдил схватил ее за руку и притянул к себе, как непослушного ребенка.

— Поклянись жизнью, Мюр!

Слезы потекли по ее щекам.

— Тунгдил… Я… Ты что, веришь ей больше, чем мне?

— Поклянись, и я больше никогда не заговорю об этом.

Она опустила глаза.

— Я никогда не навредила бы тебе, Тунгдил. Я полюбила тебя и ничего не могла с этим поделать. В ту ночь в таверне я поняла, как много ты значишь для меня… и… я… — Гномка разрыдалась.

— Мюр, скажи, что ты не дочь Лоримбаса, — выдавил Златорукий.

Он чувствовал себя преданным. «Сперва Балиндис, а теперь и она, моя жена». Теперь все вокруг потеряло смысл — и сражение с Третьими, и спасение Потаенной Страны…

Всхлипнув, Мюр отерла лицо рукавом и посмотрела ему в глаза.

— Нет, Тунгдил. Мой отец, Лоримбас Стальное Сердце, послал меня к Свободным гномам, чтобы следить за ними, узнать их тайны и подготовить наших воинов к вторжению. Я родилась с белой кожей и красными глазами. Природа одарила меня способностью втереться в доверие к Свободным, и уже вскоре все считали меня своей. Но с твоим появлением все изменилось. — Она взяла его за руку. — Я должна была убить тебя, но не смогла. Ты…

Мюр посмотрела куда-то за спину Тунгдила, и вдруг ее лицо изменилось. Она схватила мужа за плечи и развернула его, закрыв своим телом. В этот момент что-то с невероятной силой ударило ее в спину, и она упала на Златорукого. Тунгдил успел подхватить ее. Мюр открыла рот и начала ловить губами воздух, словно тонула.

За ее спиной стоял Зальфалур. Он сжимал в руке боевой молот с шипом длиной в локоть. Острие шипа торчало у Мюр из груди — оно пробило и тело, и одежду.

— Я никогда бы… — выдохнула гномка, цепляясь за плечи Тунгдила. — Не думай обо мне плохо.

Ее тело обмякло. Мюр умерла в объятиях Златорукого, и, несмотря на агонию, на ее лице еще успела промелькнуть улыбка.

Зальфалур осторожно вытащил шип из ее тела.

— Тебе что, мало было? — Тунгдил осторожно опустил тело Мюр на землю и покрепче перехватил топор. — Сперва ты убил моих родителей, а теперь и жену?

— Твою жену? — Лицо Зальфалура окаменело, он не сводил взгляда с Мюр. — Нет. Не твою жену. — Протянув левую руку, гном коснулся острия шипа и растер кровь Мюр по пальцам. — Я убил свою жену. Из-за тебя я убил свою жену, — страшным ровным голосом произнес он. — Ты будешь умирать тысячи раз, Тунгдил Златорукий.

— Свою… — опешив, Тунгдил отшатнулся, но тут же взял себя в руки. — Значит, не стоит медлить. Давай покончим с этим прямо сейчас.

Они начали кружить, наблюдая друг за другом. Никто не хотел атаковать первым.

Наконец Зальфалур вскинул боевой молот — так легко, словно это была всего лишь веточка… но тут же остановился. Король подал сигнал к отступлению: королева Ксамтис с частью своих солдат неожиданно атаковала армию Лоримбаса с фланга.

Тунгдил видел, что Зальфалуру не терпится завершить начатый поединок, но он был главнокомандующим и должен был позаботиться о своем войске. Гном опустил оружие, давая противнику понять, что когда-нибудь они возобновят этот бой. Но не здесь и не сейчас.

Тунгдил кивнул.

* * *
В этот день суждено было умереть еще одной гномке. Голова Занды Отважной покоилась на коленях Геммиля. Королева потеряла слишком много крови.

Боиндил в смятении переминался с ноги на ногу, не зная, что делать.

— Все в порядке, — срывающимся голосом произнесла Занда. — Я знаю о твоем проклятии, Боиндил Равнорукий. Ты не мог поступить иначе.

Он опустился рядом с ней на колени.

— Я…

— Нет, не печалься. Я прощаю тебя. — Она протянула к нему перемазанную кровью руку.

На лице Боиндила было написано раскаяние. Он схватил руку Занды, и вскоре королева умерла.

— Должно быть, Враккас ненавидит меня, раз позволил мне сделать это, но не дал погибнуть в бою, — пробормотал он. Лицо его окаменело, и только слезы катились по щекам. — Я мог бы просто ударить ее рукой, но нет, моя кровь кипела, и я убил ее. Убил еще одну гномку. Вначале Смеральда, теперь Занда.

Геммиль махнул рукой паре гномов, чтобы те забрали тело королевы. Его подданные вынесли труп в крепость.

— Все так, как она и сказала. Ты ничего не мог поделать с этим, Боиндил. Ты попался на уловки Мюр и не смог совладать со своим бешенством. — Он опустил руку воину на плечо, показывая, что не держит на него зла.

«Ну и день». Тунгдил смотрел на тело целительницы, на ее пропитанную кровью одежду. Подхватив труп жены на руки, он прошел по усеянному убитыми и ранеными двору и направился к Третьим.

— Лоримбас! Я хочу отдать тебе тело твоей дочери. Зальфалур убил ее. — Он опустил тело Мюр на землю. — Вот она. Если ты хочешь похоронить ее, забирай.

Лоримбас в окружении двадцати воинов направился к нему. Зальфалура рядом не было.

— Ты проклят, Тунгдил Златорукий. — Не глядя на него, король опустился на колени и прикоснулся к белым волосам Мюр. — Ты уничтожаешь все, что мне дорого. Сперва Ромо, теперь Мюр. — Он прижал к себе бездыханное тело дочери. — Не будет между нами мира, Тунгдил. Твой отец был таким же. С него все это началось. А закончится твоей смертью.

— Лоримбас Стальное Сердце! — К ним подошла Ксамтис. — Я хочу вернуть тебе твоих гномов. Это все, что осталось от войска, напавшего на крепость Западные Железные Врата.

— Значит, Первые сражаются лучше, чем я полагал. — Он с презрением покосился на выживших, покрытых ожогами.

— Нас победили не Первые, мой король, — выдавил один из раненых. — Это были аватары.

— Что? — нахмурился Лоримбас. — Что ты такое говоришь? Они обещали заплатить тебе за твою ложь?

— Нет, мой король. Аватары действительно существуют!

— Их нет! Это легенда, предназначенная для того, чтобы пугать детей, порождений Тиона и всяких глупцов! — закричал король, прижимая к груди тело дочери.

— Мы шли на запад, — сказал другой солдат. — И впереди уже видели отряды Ксамтис, возвращавшиеся домой. В этот момент на нас напала конница аватаров. У них огромные белые лошади, я видел там даже единорогов, и они ехали вперед, совершенно не думая о том, будем мы сопротивляться им или нет. Солдатам аватаров неведом страх. — Гном покачнулся, но его успели подхватить под руки. — А потом я увидел их самих. Они сияли, словно снег на полуденном солнце, сияли ярче, чем бриллианты, и источали жар, как пять горнов. Аватары были повсюду одновременно, они наслали на нас… я даже не знаю, что это, — в отчаянии прошептал он. — Меня окутало облако света, я упал, но успел подняться, и тут ко мне приблизилось второе облако… Тогда я бросился бежать, наткнулся на Первых. Солдаты Ксамтис взяли нас в плен.

Лоримбас, видимо, все-таки поверил ему.

— А что стало с остальными? Там была тысяча моих солдат!

Воин покачал головой, на которой практически не осталось волос.

— Не знаю, мой король. Но мы шли, и дувший нам в спину ветер нес с собой пепел.

— Мы высылали в Потусторонние Земли разведчика. Он рассказал нам то же самое. Аватары точно так же уничтожили отряд, посланный королевой Вей, — заметил Тунгдил. — Они существуют, Лоримбас.

Король крепко прижимал к себе тело Мюр.

— Нет, их не существует, — прошептал он. — Нет, нет, нет, их не может быть. Мы же выдумали их, мы делали вид, будто…

— Что мы теперь будем делать, Лоримбас? — спросила Ксамтис. — Будем сражаться за мое королевство или вместе пойдем на западную сторону гор и попытаемся задержать аватаров?

Король Третьих погладил пушок на щеках дочери.

— Я потерял все, за что боролся. Теперь у меня остался только мой долг — защищать Потаенную Страну. — Он повернулся к Тунгдилу, по-прежнему не глядя гному в глаза. — Если мы переживем этот бой, я вызову тебя на поединок! Твой род прервется. Давно уже нужно было позаботиться об этом. — Король посмотрел на Ксамтис. — Я предлагаю заключить перемирие между Третьими и другими племенами до тех пор, пока мы не остановим аватаров. И пускай это перемирие будет скреплено кровью моей девочки, моей мертвой доченьки. — Он повернулся. — Я подведу все мои войска к Красным горам и буду вместе с вами ждать прихода аватаров.

— Сколько у тебя солдат? — спросила Ксамтис.

Лоримбас не удостоил ее даже взглядом.

— Достаточно, чтобы уничтожить этих существ.

По-прежнему прижимая к себе Мюр, он, шатаясь, направился к своим солдатам. И там, где он проходил, все опускали головы, скорбя о преждевременно почившей принцессе Третьих.

5

Потаенная Страна, королевство Первых, восточная сторона Красных гор, начало зимы 6234 солнечного цикла
— Нам никогда не выбить их отсюда, если мы их впустим. Тысячи Третьих. В моем королевстве. — Ксамтис никак не могла успокоиться. — Нам никогда не остановить их. Они победят нас в любом бою, потому что намного лучше обращаются с оружием.

Они собрались в зале Совета, чтобы обсудить стратегию боя с аватарами. Все понимали, что обычными средствами бороться с богоравными созданиями бессмысленно, но непросто было решить, что же следует предпринять. И вот гномы пили пиво и ели горячий ужин, пытаясь найти какое-то решение.

— Я молю Враккаса о том, чтобы большинство из них пало в бою с аватарами, — вслух высказал общие мысли Боиндил. — Если они лишатся пары сотен воинов, то нам будет безопаснее. — Придвинув кружку, он налил себе пива, черной струйкой лившегося из бочки.

Пиво сильно пенилось.

— Может быть, вам покажется, что мы говорим об этом слишком рано, но нужно подумать и о том, как захватить крепость Черное Ярмо, — заметил Боендал. — Я предпочитаю исходить из того, что мы победим аватаров. И тогда нужно будет заняться ослабевшим войском Лоримбаса. Вряд ли еще когда-нибудь нам удастся стянуть настолько крупные силы, объединяющие все племена гномов. Нельзя позволить Третьим занять туннели под Черным Ярмом.

— Мы отправили послов к Гандогару, Глаимбару и Балендилину, но им потребуется несколько дней, чтобы добраться сюда вместе со своими армиями, — кивнул Тунгдил. — Зато когда они прибудут, Третьим будет нечего противопоставить такому войску. Мы заставим их подписать мирное соглашение. — Гном посмотрел на карту Красных гор, лежавшую перед ним на столе. — Но сперва придется повозиться с аватарами.

— У меня пять тысяч солдат, — сказала Ксамтис.

Тунгдил посмотрел на Фургаса, Нармору и Родарио.

— А что у вас?

— Я могу только плести заклинания. Тут особой подготовки не требуется, а магической энергии у меня достаточно, — ответила волшебница, радуясь, что гномы не разбираются в магии.

Любой волшебник удивился бы, узнав, что она после сражения с Третьими готова идти в бой с аватарами, не восполнив потраченную энергию в местах магической силы. Но такую возможность давал ей малахитовый талисман.

Фургас разложил на столе эскизы.

— Я приказал разобрать катапульты, которыми мы пользовались в бою с Третьими, и перенести их к крепости Западные Железные Врата. Гномов у нас много, поэтому мы справились с этой задачей быстро. Если будем стрелять из всех катапульт одновременно, снаряды закроют небо.

— Хорошо, — кивнул Тунгдил. — Родарио? Ох, прости, Родарио Невероятный, — поспешно поправился он, прежде чем актер успел фыркнуть.

— Спасибо за внимание, — ядовито ответил Родарио, вставая и принимая свою любимую позу оратора. — Я готов привлечь внимание аватаров, изображая вашего главного мага, в то время как моя наставница, Нармора Зловещая, сможет сплести чары, что повергнут врага и сметут его с лица земли. — Он откашлялся. — Хочу подчеркнуть, что для меня большая честь стать частью вашего героического плана, но в то же время не могу не отметить, что готов отказаться от своей роли, если кто-то захочет занять мое место. Желающие есть?

Все молчали.

— Я так и думал, — удрученно пробормотал актер, усаживаясь. — У меня чертова второстепенная роль в этом представлении, и к тому же вместо гонорара за выступление мне причитается смерть. Надеюсь, Потаенная Страна запомнит мое имя.

— Ты не умрешь, Родарио, — ухмыльнулся Тунгдил. — И мы все вновь увидим тебя на сцене твоего «Театра Диковинок».

— А пьеса будет называться «Как Невероятный Родарио спас мир», — фыркнул Боиндил, допивая пиво. — А если захочешь вставить в пьесу анекдот, не забудь про орка, который спрашивает у гнома, как пройти в библиотеку.

— Что за анекдот? — оживился Родарио.

Но тут их прервали — в комнату вбежал гонец и доложил, что подошла армия Лоримбаса. Тунгдил и остальные поднялись на балкон и со смешанными чувствами стали наблюдать за тем, как к крепости маршируют воины Третьих.

Все солдаты, обвешанные оружием и в тяжелых доспехах, шагали молча. Их лица не предвещали ничего хорошего. Слышно было, как дребезжит и позвякивает оружие, как шаркают подошвы сапог по гравию. Некоторые подразделения полностью состояли из гномов с татуировками на лицах — это были элитные бойцы Третьих. Даже на таком расстоянии было заметно, что потомкам Лоримбура не нравится входить в королевство, которое они не завоевали.

— Да, таких легко испугаться, — немного смущенно заметил Родарио. — Вид у них настолько устрашающий, что, будь я аватаром, тут же сдался бы.

— Жаль, что ты не аватар, — хмыкнул Боиндил. Вздернув нос, он сплюнул вниз, чуть не угодив в одного из татуированных гномов. — Вы только посмотрите на них. Гномоненавистники. Гномы-убийцы. Мне нелегко будет идти в бой вместе с ними. Как бы то ни было, я не собираюсь поворачиваться к ним спиной.

— Мы тоже пойдем на запад. — Тунгдил наконец-то отвернулся. Он опустил ладони на плечи близнецам. — Пойдемте, друзья мои. Сохраним Потаенную Страну. Жаль только, что нет Огненного Клинка.


Они отправились в вагонетках по королевству Первых и вскоре достигли крепости с другой стороны Красных гор.

Западные Железные Врата ничем не отличались от крепости на восточной стороне. Тут стены тоже укрепили, чтобы они выдерживали вес большого количества снега. Две крепостные стены, девять башен, один вход в Красные горы, а впереди — глубокое ущелье, перед которым тянулись пять линий обороны.

Странное это было зрелище. Свободные гномы и подданные Ксамтис постепенно заняли донжоны и крепостные стены, через некоторое время к ним присоединились воины Лоримбаса.

Все эти гномы очень отличались друг от друга, но их объединяла общая цель — защита Потаенной Страны. И они стали ждать атаки врагов.

Тунгдил, как и несколько дней назад, поднялся на самую высокую башню крепости и попытался оценить количество солдат Третьих. Если он не ошибался, тут было около двадцати тысяч воинов. «Ксамтис права. Нам не победить их». Затем Златорукий повернулся к ущелью и принялся всматриваться вдаль, сам не зная, что он ожидает увидеть.

К вечеру на западе появилось яркое зарево, вспыхнувшее на другом конце перешейка. Свет от земли бил до самых облаков и неуклонно приближался. Тунгдилу показалось, что по земле шагает живое серебристое солнце.

Враги были далеко, но Златорукий представлял себе, как армия аватаров воздействовала на окружающих. Даже на таком расстоянии было больно смотреть в том направлении.

— Началось. — К нему подошла Нармора. Полуальвийка опустила ладони на зубцы. — Я вот думаю, может, нам просто поговорить с ними? Нам стоит сказать им, что Нод’онн повержен, а демона больше нет. Рассказать о нашем сражении с ними. Тогда у них не будет причин нападать на Потаенную Страну.

— И кто этим займется? Кто пойдет и поговорит с ними?

— Мне нужна девственница.

— Зачем, о моя зловещая Зловещая? Джеруну захотелось перекусить? — сухо осведомился Родарио, присоединяясь к разговору.

— Сейчас не до шуток, Родарио, — осадила его волшебница. — Аватары не причиняют вреда невинным и чистым, а значит, они пощадят девственницу. По крайней мере я на это надеюсь. Она должна будет пойти к ним и объяснить, что они опоздали со своим нападением. — Она посмотрела на Тунгдила. — Я пошла бы туда сама, но боюсь, что в этом случае у них появится еще одна причина нападать на нашу страну.

— Ты действительно думаешь, что это может сработать?

— Что ж, мы должны хотя бы попытаться. Иногда самое простое решение — самое правильное, — ответила Нармора.

К вечеру молодая гномка, закутавшись в белые меха, покинула крепость. Фирна Благородная, из клана Рудокопов, двадцати четырех солнечных циклов от роду — по гномьим масштабам совсем еще ребенок — никогда не вступала в отношения с мужчинами. Ксамтис выбрала ее из нескольких вызвавшихся добровольцев, а Нармора подробно объяснила, что ей следует сказать.

— Расскажешь им об этом, но не более того. Если они захотят вести переговоры, то ты вернешься и передашь нам их требования. Но ни слова о наших воинах, понятно?

Молоденькая гномка кивнула и направилась вниз, к ущелью. Она старалась держаться, но все-таки вздрогнула, когда ворота за ее спиной захлопнулись.

Девочка скрылась за поворотом, а гномам оставалось только молиться и надеяться на ее возвращение.

Яркое сияние приближалось.

Посреди ночи, когда над Красными горами повисла луна, сияние неожиданно остановилось, больше не перемещаясь. Часовые сразу обратили на это внимание.

— Малышка добралась до них, — предположила Ксамтис. — Сохрани ее Враккас!

Нармора оперлась локтями на зубцы крепостной стены, не спуская глаз с сияния.

— Надеюсь, они прислушаются к ее словам и уйдут.

— Гляди! — Боиндил дернул Тунгдила за локоть. — Мне кажется или свет становится слабее?

— У Фирны получилось договориться! — изумленно воскликнула Ксамтис. — Враккас, я принесу тебе в жертву все мои стада, если ты избавишь нас от этого испытания!

И действительно, свет постепенно померк, превратился в слабое мерцание и в конце концов угас.

«У нее действительно получилось!»

Улыбнувшись, Тунгдил повернулся к Нарморе.

— Ты была права! Самое простое решение иногда самое правильное.

Гномы на крепостных стенах и на линиях обороны перед ущельем тоже заметили все, что произошло. Они громко возликовали и на мгновение позабыли обо всех различиях между Первыми, Третьими и Свободными. Радость объединила их, пусть и ненадолго.

— Подождем, что нам расскажет Фирна, — предложил Тунгдил, сжимая руку волшебницы.

Он отправился в комнату, намереваясь выпить горячего пива и дождаться возвращения отважной девочки.

Прошла ночь.

Над кромкой гор поднялось солнце, согрев своими лучами замерзших за ночь гномов. Уверенность в благополучном исходе росла.

Но Фирна Благородная из клана Рудокопов не возвращалась.

К полудню Ксамтис выслала вперед поисковую группу, так как погода портилась и могла начаться снежная буря.

Группа вернулась через несколько часов и принесла Фирну. Девочка была жива, но без сознания. Осмотрев ее, Нармора излечила обморожения — видимо, малышка пролежала на снегу довольно долго.

— Теперь с ней все в порядке, — успокоила она Тунгдила и всех остальных.

Приведя девочку в чувство, волшебница протянула ей чашку горячего травяного чая.

Отхлебнув, Фирна понурилась.

— Я провалила задание, королева, — дрожа, призналась она, склонив голову перед Ксамтис. — Я опоздала.

— Ты опоздала? Что ты имеешь в виду? — Боиндил махнул рукой в сторону ущелья. — Там их нет, так куда же, Тион побери, они подевались? Растворились в своей чистоте?

— Успокойся, — буркнул Боендал, толкая брата в бок.

— Я приблизилась к ним, как только могла, но сияние было слишком сильным. Тогда я стала кричать, чтобы привлечь к себе внимание, — начала девочка. — Ко мне подлетело создание из света и приветливо спросило, что мне нужно. — Фирна покосилась на Нармору. — Я передала ему ваши слова, почтенная волшебница, но существо рассмеялось. Это был странный, чистый звук, словно звенел колокольчик, и этот звук отдавался во всем моем теле. Я чувствовала его прикосновение. — Она отпила еще чая. — Существо сказало, что мне не нужно волноваться. Что все закончится быстро. Затем оно дотронулось до меня, и я потеряла сознание. А пришла в себя уже здесь.

Тунгдил обвел взглядом обеспокоенные лица друзей.

— Если они не там и не идут сюда, то где же они?

— В туннеле. — Лоримбас незаметно подошел к Нарморе и слышал последние слова разговора. — Они нашли наши туннели.

У Тунгдила мурашки побежали по спине.

— Они выберутся оттуда в центре Потаенной Страны. А в Черном Ярме некому их остановить.

Все оцепенели, представляя, как из горы бьет яркий свет, на поверхность поднимается Белое Войско и начинает метаться по Потаенной Стране в тщетных поисках Нод’онна, сметая на своем пути города и королевства.

— Так, я что, в колодец упал? Что притихли? — решительно вскинулся Боиндил. — Чего мы ждем? Мы знаем, где будет нужна наша помощь.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, гора Черное Ярмо, начало зимы 6234 солнечного цикла
Теогил Сильнорукий ухватил цепь обеими руками и сильно потянул. Пользуясь системой блоков, он поднял вагонетку, стоявшую в неположенном месте, и убрал ее с рельсов.

Теогил понятия не имел, откуда она тут взялась.

Когда он заступил на свой пост, она уже была здесь. Вероятно, она скатилась откуда-то, но, к счастью, по дороге не столкнулась ни с какими другими вагонетками, так что никто не пострадал. Если бы столкновение произошло и во второй вагонетке сидели гномы, без потерпевших не обошлось бы. Сейчас вагонетка закрывала путь, по которому Третьи ехали в Красные горы, собираясь вступить в бой с аватарами.

— Ну вот мы тебя и убрали, — тихонько сказал Теогил вагонетке, толкая ее вперед. Благодаря боковым колесам вагонетки легко было перемещать с места на место и без рельс.

Затолкав ее в дальний конец зала, где стояли неиспользуемые вагонетки, Теогил осторожно остановился, высвободил крепления — тут специально был предусмотрен крюк для фиксации — и уже положил ладони на край боковой стенки, когда услышал какой-то звук.

Звук доносился из туннеля и чем-то напоминал грохот множества вагонеток, несущихся по рельсам.

«Это еще кто?» — удивился Теогил, вспоминая, какие подразделения сообщали о том, что сегодня им необходимо будет проехать. Сейчас все воины Лоримбаса направлялись на запад — приказ короля застал всех врасплох, но выполнялся неукоснительно.

Оставив несчастную вагонетку в покое, Теогил осторожно подошел ко входу в туннель, откуда доносился грохот, и, затаив дыхание, прислушался. Грохот становился все громче.

«Вот раздолбаи, — возмутился он. — Не предупреждают о прибытии, еще и не придерживаются нужного расстояния на рельсах между вагонетками. Врежутся друг в друга и перекроют нам туннели».

Гном поспешно начал готовиться к прибытию подразделений, понимая, что без аварии не обойдется. Он закрепил на стенах мешки с сеном, чтобы уменьшить количество раненых, и занял пост у большого рычага на централизационном посту. Как только он увидит вагонетки, нужно будет развести стрелки, чтобы разделить прибывающих на несколько направлений. Так тоже можно было предотвратить часть столкновений. И Теогил по-прежнему не понимал, что же это за подразделение нарушает все меры безопасности на въезде в крепость Черное Ярмо.

Гном всматривался в черный туннель, ожидая увидеть слабый свет ламп, установленных на вагонетках.

Вскоре впереди показались какие-то отблески, вот только ни о каких лампах и речи быть не могло. Весь туннель наполнился светом, словно в его глубине вспыхнуло маленькое солнце. Теогил, жмурясь, отвернулся — яркий свет ослепил его.

«Что же они такое везут? Неужели разработали какие-то новые лампы для туннелей?» — удивился он, решив положиться на слух, чтобы определить, когда нужно будет задействовать рычаг.

Уже слышался визг тормозов, водители вагонеток прижимали железные брусья к узким колесам, замедляя скорость. Из туннеля ударил порыв ветра, принося с собой странные запахи. Так не пахли ни гномы, ни люди, ни эльфы, ни порождения Тиона. От ветра у Теогила развевалась борода и край кольчуги. Гном уже чувствовал запах смазанного маслом оружия, чистого железа и какой-то странный аромат чистоты. Первая вагонетка, окутанная яркой аурой, вылетела из туннеля, залив весь зал светом.

— Чем бы вы там ни пользовались, выключите это, — потребовал Теогил. Глаза у него слезились, и пришлось опустить веки. Гном управлялся с рычагом, постепенно переводя стрелки, чтобы развести вагонетки. — Уберите вагонетки с рельс! — завопил он, перекрикивая шум. — Иначе будет много пострадавших.

Свет был настолько ярким, что гном отчетливо видел внутреннюю поверхность век. Лучи проходили сквозь тонкую кожу, и ему казалось, что он смотрит прямо на полуденное солнце.

К Теогилу приблизилось что-то горячее, чьи-то раскаленные пальцы схватили его за плечо и отодвинули от рычага.

— Эй, осторожнее! Ты меня обожжешь! — Теперь гному пришлось открыть глаза.

Перед ним стояло создание из света, окруженное белой аурой. Воздух вокруг него вибрировал. Ростом это создание было с человека.

— Здравствуй, подземный житель, — приветливо обратилось к гному существо. — Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, если в душе твоей есть место добру.

Схватив правой рукой булаву, Теогил сделал шаг назад.

— Кто ты такой? — возмущенно осведомился он. — И кто тебе позволил пользоваться нашими вагонетками?

Левой рукой Теогил перехватил горн и уже поднес его к губам, собираясь подать сигнал тревоги, когда создание ударило в него лучом света. Горн загорелся.

Теогил едва успел разжать пальцы, испугавшись, что у него загорится борода. Сейчас его сомнения развеялись. «Они все-таки существуют!» Перед ним стоял аватар.

Как и следовало поступить гному, Теогил приготовился к бою, вцепившись в булаву двумя руками.

— Уходите. У вас нет причин оставаться здесь и нападать на нашу страну.

— Нападать? Мы не причиним вам зла. Мы уничтожаем зло, — по-прежнему приветливо ответил аватар. — У зла много обличий. Мы знаем, что Нод’онна больше нет. Об этом нам сказала юная подземная жительница. Но мы выяснили, что в Потаенной Стране еще остались существа, поклоняющиеся Тиону или созданные им. — Он сделал шаг вперед, и даже привыкший к жару кузницы Теогил не удержался и отпрянул. — Где нам найти альвов, о подземный житель, порождение доброго бога Эссгара? Мы освободим вас от их черных душ, развеяв альвов по ветру, так что вам уже не нужно будет бояться их.

— Уходите! — рявкнул гном, замахиваясь булавой. — Мы и сами справимся с этими проклятыми ушастыми! Никто не звал вас сюда! Вы уничтожаете не только зло, но и добро!

— Лишь чистый духом может устоять перед нами, а что распадается в прах, несет в себе червоточину зла. — Аватар протянул руку и коснулся головы гнома. — Покажи мне, подземный житель, что в тебе нет зла. Если же коснулась грязь души твоей, то я должен буду уничтожить тебя.

Теогил оцепенел от чудовищного жара. Ему казалось, что раскаленное железо коснулось его висков и прожигает кости черепа, разрушая разум. Все тело стало тяжелым, булава выпала из рук.

— Ты солгал, — с укором произнес аватар. — Ты не сказал, что в Потаенной Стране, на юго-востоке, в королевстве Тоборибор живут орки. Вижу я в твоих мыслях и огров, что обитают в гористой местности под названием Борволь на северо-востоке Потаенной Страны. — Он радостно рассмеялся. — Ах, у нас тут столько дел. Вскоре Потаенная Страна будет защищена, и никто из людей, эльфов и твоего народа не должен будет испытывать страх. — Раскаленная рука отдернулась, и гном осел на землю. — Но не стремитесь мешать нам в нашем богоугодном деле. Любого, кто будет противиться нам, мы будем считать другом зла.

Теогил закрыл лицо руками, защищаясь от яркого света, и осторожно выглянул из-за пальцев, пытаясь определить, что происходит в зале.

Помещение наполнилось воинами в белых доспехах, по прибытии тут же вставшими в строй. Над их головами развевались белые знамена. Солдатам яркий свет, казалось, не мешал, в то время как Теогил боялся, что вот-вот ослепнет.

Шум в подземном зале не остался незамеченным в крепости.

По лестнице начали спускаться гномы. Заметив, что тут творится, они тотчас подняли тревогу. По коридорам и комнатам Черного Ярма разнеслись звуки горна, призывая немногих оставшихся тут воинов к оружию.

Аватар повернулся к Теогилу. Гном как раз протянул руку к своей булаве.

— О неразумные, — с жалостью пробормотало создание из света. — Вы сами избрали смерть, хотя мы преследуем те же цели, что и вы. Теперь вам придется умереть.

— Я докажу тебе, что мы не боимся тебя и твоих солдат! — прорычал Теогил, замахиваясь булавой.

Он ринулся к аватару с боевым кличем на устах, но так и не успел добежать.

Жар усилился, металл на его теле накалился, кожа вспыхнула, и все его тело рассыпалось в прах.

От Теогила осталась лишь горстка пепла и несколько обуглившихся костей. Не успели серые хлопья осесть на землю, как войско аватаров ринулось в бой с гномами.

Потаенная Страна, королевство Гаурагар, зима, конец 6234 солнечного цикла
Боиндил, протопав по свежему снегу, окутавшему землю, деревья и палатки, последним вошел в шатер, где должно было проходить совещание. Подойдя к костру, чтобы согреться, гном плеснул себе пива. Как и остальные, он наслаждался последними спокойными деньками — завтра их войско доберется до Черного Ярма и, вероятно, встретит там аватаров.

— Вот ублюдки, — с чувством произнес Боиндил. — Сразу видно, что они плоть от плоти Тиона. Из тела этого бога ничего хорошего не получится. Даже если они уничтожают зло, они не могут этого сделать, не причиняя страданий всем остальным. — Допив пиво, гном тут же налил еще. Зрачки у него были размером с булавочную головку. — Есть новости от наших разведчиков, Тунгдил?

— Их конница покинула крепость и движется на север, — ответил вместо Златорукого Лоримбас. — Они прошли по туннелям и обрушили их за собой.

— И как это поняли твои разведчики? — удивился Боиндил.

— По трещинам на поверхности земли, — ответил король Третьих. — Своими чарами аватары сумели разрушить большие участки туннелей. Мало нам было метеоритного дождя после землетрясения, так теперь еще и это.

— Да, мы тоже это заметили, — кивнула Ксамтис. — Наши туннели тоже выведены из строя, войскам Балендилина, Гандогара и Глаимбара придется двигаться пешком.

— Это плохо. — Тунгдил уткнулся в карту, мысленно продолжив прямую, по которой двигалось войско аватаров. Судя по всему, они направлялись в Дзон-Бальзур. — Если учитывать ход их мыслей, атака на альвов вполне логична, — предположил он. — Сейчас альвы — наши злейшие враги. Благодаря Черным Водам они получили неуязвимость и должны казаться аватарам желанной добычей.

— Если бы они при этом не разрушали все на своем пути, я могла бы сказать, что стоит позволить им напасть на Дзон-Бальзур, — заметила королева. — Они способны уничтожить альвов, что пока не удалось объединенному войску людей, эльфов и гномов. С тех пор как альвы ночью напали на лагерь людей, в войско не приходят новые добровольцы, а солдаты дезертируют, лишь заслышав о том, что их отправляют в Дзон-Бальзур.

— Да, и не говори, Ксамтис, — согласился Тунгдил. — Теперь, когда у них есть Черные Воды, альвы стали намного опаснее. А еще разведчики говорят, что вокруг Черного Ярма не осталось снега, в то время как мы через пару часов будем топать вперед, погрузившись в сугробы по пояс. — Он посмотрел на Нармору. — Ты готова к встрече?

Волшебница засмотрелась на игры теней на потолке.

— Я постоянно думаю о том, способны ли мои чарыпричинить вред аватарам, — призналась она. — Я следую пути гармонии, равновесия между злом и добром, и могу черпать силу и в том, и в другом. Возможно, следовало бы атаковать их тем, что черпает свою силу только в добре? — Она наконец оторвала взгляд от потолка. — Что ж, вскоре мы узнаем, как на них действует моя магия.

— И я буду рядом с тобой, наставница. — Родарио очень старался, чтобы его голос звучал уверенно. — Я заставлю их поверить в то, что они столкнулись с могущественнейшим магом в Потаенной Стране, а ты в это время атакуешь их из засады и перебьешь одного за другим. — Отхлебнув пива, он поморщился: оно было слишком крепким и горьким. — Или, по крайней мере, попытаешься. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы после смерти мне в Пористе поставили памятник. Это возможно?

Нармора пропустила его слова мимо ушей, а Тунгдил едва сдержал улыбку. Джерун неподвижно стоял за спиной своей новой подопечной, охраняя Нармору так же, как раньше защищал Андокай. Его поврежденный доспех выглядел устрашающе — любой понимал, что существо, выдержавшее столько ударов мечами и копьями, да еще и прошедшее через огонь и после этого держащееся на ногах — серьезный противник.

Глядя на него, Тунгдилу неожиданно пришло в голову кое-что интересное и странное. У аватаров была чудовищная магическая сила, позволявшая им сражаться со злом. Если легенда и слова уцелевших Третьих были правдой, то встречу с аватарами мог пережить только тот, кто чист душой.

«Но Джерун еще жив. Они должны были уничтожить его, ведь он порождение зла и своей силой превосходит орков, богглинов и огров. — У Тунгдила даже дыхание перехватило от удивления. — Но он жив. Это не может быть случайностью».

Никак не объясняя свое поведение, гном встал и, подойдя к телохранителю Нарморы, провел кончиками пальцев по латному доспеху с выбитыми на нем рунами, почерневшими от огня.

«Они что, просто подарили ему жизнь?»

— Прости, о герой Черного Ярма, но чем ты там занимаешься? — удивленно спросил Родарио. — Конечно, вы, гномы, знамениты своей слабостью к хорошим доспехам, но разве сейчас подходящий момент для того, чтобы любоваться работой первоклассного кузнеца?

Но Тунгдил не обратил на упрек актера никакого внимания.

— Нармора, спроси у Джеруна, что именно произошло, когда он встретился с аватарами, — попросил он.

— Мне не нужно переводить ему твои слова. Он и так тебя понимает, — улыбнулась она.

Джерун начал что-то говорить на языке, который знала только полуальвийка.

— Если я правильно поняла, то они бросили в него какое-то заклинание.

Отступив на шаг назад, Тунгдил постучал по латам.

— Почему же он пережил атаку, которую не выдержали воины Третьих? У них доспехи были не хуже. Джерун — создание, которому вряд ли приходится рассчитывать на милость аватаров. Они непременно должны были попытаться уничтожить его. Тем не менее их пресловутой магической силы хватило только на то, чтобы покрыть копотью его доспех. Если бы исполина не повергли их солдаты, я подозреваю, что им вообще не удалось бы задержать его.

— Ты хочешь сказать, что этот доспех защитил его от заклинаний аватаров? — переспросил Боендал. Как и Нармора, он понял ход мысли Тунгдила. — Значит, Андокай все-таки знала средство, способное остановить врага?

Нармора покачала головой.

— Нет, этого не может быть. Она обязательно рассказала бы остальным. Андокай не стала бы хранить такое знание в тайне.

— Может быть, она не хотела разочаровывать нас в том случае, если это не сработает? — предположил Родарио. — Возможно, волшебница послала нашего силача к аватарам намеренно, чтобы убедиться в успехе, а уже потом собиралась сказать нам об этом.

— Ты плохо знал Андокай. Она ни за что не стала бы подвергать жизнь Джеруна опасности без особой необходимости. Он попал к аватарам случайно, а не потому, что таким было его задание, — возразила Нармора. Жестом приказав Тунгдилу отойти от Джеруна, она подняла руки, начиная плести заклинание. — Что ж, посмотрим, действительно ли эти доспехи защищают от магии. — Волшебница что-то пробормотала на языке Джеруна, предупреждая его, и произнесла последний слог заклинания.

— Эй, ты же не собираешься делать это тут, в шатре, — возмутился Боиндил.

Но Нарморе не было дела до возражений гнома.

С лампады у столика слетел маленький шарик огня, подплыл к ладоням Нарморы и окрасился бордовым. Шарик начал расти и вскоре уже был размером с человеческую голову. Замахнувшись, Нармора швырнула волшебный шар в нагрудник Джеруна.

Шарик разбился, окутав все тело великана огнем. Руны на его латах вспыхнули, и через мгновение огонь угас. Джерун даже не шелохнулся.

— Попробуем заклинание посильнее, — пробормотала Нармора и, подняв руку, призвала весь огонь, горевший в шатре.

И вновь заклинание никак не повлияло на великана. Правда, от удара он упал на колени, но, как только огонь погас, поднялся вновь.

— Он говорит, что чувствует тепло, но ему от этого не плохо, — перевела она, чувствуя себя совершенно сбитой с толку. Волшебница щелкнула пальцами, и в шатре опять загорелся свет. — Чтобы никто не подумал, что я бросила слабое заклинание, сразу скажу, что от таких же чар у меня плавилось железо. — Подойдя к Джеруну поближе, Нармора опустила ладонь на его нагрудник. — Он теплый, но не более того. И руны как-то странно поблескивают. — Она повернулась к гномам. — В одном я уверена: Балиндис удалось сделать доспех, который защищает не только от обычного оружия.

Тунгдил с облегчением вздохнул.

— Враккас, талант, которым ты наделил нас, подарит нам возможность спасти Потаенную Страну. Возблагодарим же тебя.

Опустившись на колени, Златорукий начал молиться. Остальные гномы — кроме солдат Лоримбаса — последовали его примеру.

«Но Враккас не защитит вас от меня». Король Третьих с презрением обвел взглядом толпу. С каким удовольствием он отрубил бы эти склоненные в молитве головы! Но этого нельзя сделать. Пока что.

Тунгдил закончил молитву первым.

— Мы должны как можно скорее доставить сюда Балиндис, — с облегчением выдохнул он. Теперь у них появилась хоть какая-то надежда. — Пошлем к ней гонца и скажем, что нам нужен рецепт, по которому она готовила сплав для доспеха Джеруна.

«Видимо, такова моя судьба. Вновь и вновь приходится мне встречаться с Балиндис».

— Выковать около десяти тысяч таких доспехов, тогда нам и аватары нипочем, — заметил Боендал, сжимая боевой молот. — Я не трус, но полагаю, что эта защита не помешает нам на поле боя. Подумайте, сколько выживших остается после встречи с аватарами.

Тунгдил, не медля, послал гонца в Серые горы, чтобы Балиндис поскорее получила сообщение.

— Завтра утром доберемся до Черного Ярма, а там уже будем решать, что делать дальше, — предложил он. — Конечно, было бы неплохо, если бы доспехи уже были у нас, но, учитывая обстоятельства, я думаю, нам придется идти в бой с аватарами без них. — Гном указал на изображение Дзон-Бальзура на карте. — Если они уничтожат альвов, их сила возрастет, ведь они черпают энергию из уничтоженного ими зла. Кто знает, выдержат ли доспехи их удары после этого.

— Но у нас хотя бы появилась надежда, — радостно сказал Боиндил. — Ух, ну я этим аватарчикам покажу, только дайте мне такой доспех! Первые десять аватаров — мои, так и знайте.

— Их всего одиннадцать, — напомнил ему брат.

Все рассмеялись, а Боиндил поднял кружку с пивом.

— Ну и что? Всего на всех не хватит, так всегда бывает, и тут уж ничего не попишешь.

* * *
Но гномам не суждено было долго пребывать в хорошем расположении духа. Вечером следующего дня они подошли к Черному Ярму. Оказалось, что темные облака над горой — это клубы дыма, и вскоре стало очевидно, откуда они поднимаются.

Крепость Черное Ярмо горела.

И пламя бушевало не только внутри, нет, пламенем была объята вся гора. Дым закрывал солнце, и казалось, что уже наступили сумерки. Крупные куски скалы с треском отваливались и летели вниз, вся земля вокруг горы иссохла от жара. Языки пламени поднимались все выше, словно хотели дотянуться до солнца.

— Никогда не думала, что увижу подобное, — с трудом проговорила Ксамтис.

— Как это возможно, почтенная волшебница? — пробормотал не менее ошеломленный Боиндил. — Аватары что, превратили скалу в уголь?

— Это предупреждение. — Нармора прищурилась. — Предупреждение всем, кто осмелится напасть на них. Демонстрация силы.

— И как мне воплотить это на сцене? — вздохнул Родарио.

Фургас молча пожал плечами.

— Давайте подойдем поближе и посмотрим, что там происходит. — Тунгдил покрепче перехватил топор.

Сила аватаров была поразительна.

В пятистах метрах от горы снег превратился в грязь, в трехстах метрах от нее земля стала сухой, как в жаркий летний день. Из-под ног гномов взлетала пыль.

Они не смогли подойти ближе, опасаясь падавших на землю обломков. В пыли гномы нашли остатки топоров и булав, обожженные кости и расплавившиеся части доспехов, в которых виднелись обуглившиеся останки их хозяев. Все, что осталось от защитников крепости.

Лоримбас обвел взглядом следы чудовищных разрушений. В его глазах сверкали слезы.

— Для вас в этом пожаре погибли просто какие-то Третьи, — едва сдерживаясь, выдавил он. — Но мне они были друзьями, и их смерть требует отмщения.

Теперь сражение с аватарами стало для него и его солдат делом чести. Пламя в Черном Ярме разожгло пожар в сердцах Третьих.

— Это бессмысленно, — пробормотал Родарио, подбрасывая носком сапога пепел. — Мы не можем атаковать их без волшебных доспехов. Или кто-то со мной не согласен?

— У нас нет выбора, — мрачно ответил Лоримбас, осматривая широкий след, оставшийся от войска аватаров.

Полоса рыхлой земли шириной в сто метров показывала, куда направилась армия врага. Нагнувшись, король поднял остатки топора, в котором еще торчало сгоревшее почти дотла топорище.

— Златорукий прав. Мы должны остановить их, прежде чем они доберутся до Дзон-Бальзура и уничтожат альвов. Мы не можем позволить им получить новую силу.

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Боиндил. — Мы столько времени пытались вышвырнуть ушастых из нашей страны, а теперь должны защищать их от тех, кто способен их уничтожить?

— Мне это тоже не нравится, — согласился с ним Тунгдил. — Мы не можем позволить аватарам завоевать Дзон-Бальзур, но это все равно не спасет альвов. Мы уничтожим их рано или поздно. — Он повернулся к Лоримбасу. — Десять тысяч твоих воинов смогут обойти войско аватаров, чтобы мы могли взять их в клещи?

Король кивнул.

— Вот и хорошо. Нармора, Родарио и мы с близнецами пойдем с вами и преградим путь армии аватаров. Мы втянем их в бой, а вы вместе с Первыми и войском Свободных нападете сзади. Как только мы обнаружим самих аватаров, ими займется Нармора. — Он хлопнул Боиндила по плечу. — Ну что, испытание как раз для тебя?

— Не знаю, — неуверенно ответил Равнорукий. — Может быть, оно и для меня слишком тяжелое…

Тунгдил с друзьями и элитными подразделениями Третьих выступил вперед, собираясь обойти войско аватаров с юга. Когда они отправились в путь, от огромной горы Черное Ярмо остались лишь дотлевающие руины высотой не более пятидесяти метров, а к вечеру там по-прежнему виднелись взлетающие к небу искры. Крепость Третьих была полностью разрушена.

Как Третьи ни старались обойти войско — по ночам его расположение можно было определить по яркому сиянию, — им это не удавалось.

Казалось, солдаты аватаров не нуждались в отдыхе и передвигались круглосуточно, оставляя позади милю за милей, в то время как Третьи уже на десятый день перехода начали терять силы.


Войско Третьих остановилось на ночь на привал.

— Если они и дальше будут идти с такой же скоростью, то через десять дней доберутся до ушастых, — заметил Боиндил, осматривая мозоли на ногах. — Нам едва удается угнаться за ними, как же их догонят солдаты Геммиля, Ксамтис и основная часть войска Лоримбаса?

Тунгдил изучал карту. Вокруг сидели главы подразделений Третьих. Их лица, покрытые татуировками, ничего не выражали.

— Мы не сможем зажать их в клещи, как планировали, — сказал Тунгдил, просчитав расстояния. Он указал мундштуком трубки на границу Дзон-Бальзура. — Нужно идти быстрее, тогда мы преградим им путь вот здесь, на этой линии. Сделать это раньше нам не удастся. Я пошлю к основному войску гонца, чтобы он сообщил им об изменении плана.

Главы подразделений слушали молча.

— Это рискованно, но что поделаешь? — согласился Боендал. — Однако, уже видя земли альвов, они будут стараться преодолеть наше сопротивление и добраться до самого сердца Дзон-Бальзура.

— Иначе не получится. Мы двигаемся слишком медленно.

Тунгдил начал читать донесения разведчиков, шедших прямо за Белым Войском. Аватары уже разрушили четыре лежавших на их пути города, жители которых отказались поддерживать их. Аватары наслали на города огонь. Выживших там почти не было — остались только дети и юные девушки, чьи души были чисты и противостояли чарам аватаров. Все остальные, как и гномы в Черном Ярме, обратились в пепел. Все горело на пути аватаров — и леса, и ноля, и луга. За собой Белое Войско оставляло выжженную землю и пепел.

Возможно, души погибших людей и гномов не были так уж чисты, но Тунгдил сомневался в том, что столь много среди них было грешников, заслуживавших подобной кары.

«Я плохо разбираюсь в делах богов, но все, что они сделали в Потаенной Стране, свидетельствует против них. Столько горя не приносили людям даже альвы». Швырнув бумаги в костер, Тунгдил принялся смотреть, как обгорают края листов. Он думал о Черном Ярме и всех погибших там гномах, в чьей смерти были виноваты аватары. «Они хуже любых чудовищ».

Этой ночью ему снились Балиндис и Мюр.

Гномки дрались за его любовь, у одной в руках были кузнечный молот и клещи, у другой — острые ножи. Внезапно рядом с ними возник Зальфалур. Он убил их обеих и, заливаясь слезами, бросился к Тунгдилу. Уклоняясь от удара молота, гном проснулся.

Рядом сидел Боиндил, трясший его за плечи.

— Вставай, книгочей. Белое Войско передвигается еще быстрее, чем раньше. Мне кажется, они предчувствуют наше нападение.

Ругнувшись, Тунгдил встал, надел кольчугу, спрятал одеяло в заплечный мешок и побежал вперед, пытаясь догнать уже выступившее войско. Третьи не сочли нужным разбудить его, и, если бы не Боиндил, Златорукий очень удивился бы, проснувшись у костра в одиночестве.

Проходя мимо шеренг войска Лоримбаса, Тунгдил чувствовал на себе недобрые взгляды. Да, ему, как и Боендалу, придется не поворачиваться к Третьим в бою спиной. Хотя это и его племя.

Потаенная Страна, 82 мили на северо-запад от Дзон-Бальзура, зима, конец 6234 солнечного цикла
Ондори развернула огненного быка и с гордостью окинула взглядом четыре тысячи солдат, следовавших за ней в ночи.

Все они испили Черных Вод, их сила возросла, и теперь их не брало обычное оружие.

Бессмертные приказали им отправиться в Аландур и уничтожить Лиутасила и его войско. Для альвийки это было делом чести. Убийство эльфийского князя было для нее даже важнее, чем месть за родителей, а теперь благодаря магии Черных Вод можно было не торопиться и нанести гномам визит чуть позже.

Если повезет и Тион будет на их стороне, ее солдаты смогут уничтожить всех приспешников Лиутасила. В зависимости от того, как будет развиваться наступление, Ондори сможет продолжить атаку на Аландур, чтобы разрушить как можно больше эльфийских поселений. Башня Бессмертных будет украшена новыми эльфийскими костями, а голову Лиутасила поместят на самом верху.

«Хм, а вот и парочка каких-то путешественников». У подножия невысокой горы Ондори заметила огонек — кто-то не озаботился поисками надежного убежища и развел костер неподалеку от территорий альвов. Махнув рукой двум дюжинам солдат, девушка приказала им следовать за ней. «Может быть, мне повезет и я убью эльфа-другого».

Пройдя по долине, альвы очутились у скалы. Внизу виднелся небольшой выступ, под которым можно было укрыться от дождя и снега. При других обстоятельствах это было бы идеальное место для ночлега, но сегодня боги, очевидно, не очень-то старались защитить путников.

Спешившись, Ондори тихонько поползла вперед. Она слышала храп и чувствовала сильный запах табака. Уже через несколько мгновений альвийка притаилась за валуном и попыталась рассмотреть, на кого же ее войско наткнулось этой ночью.

«Подземыши», — удивилась она, увидев спящих у костра гномов. Часовой сидел спиной к ней на камне и курил трубку. Время от времени он зачерпывал что-то кружкой из котелка над костром и отхлебывал горячую жидкость.

Ондори насчитала двадцать гномов.

«Но что им тут нужно? Это не разведчики, ведь в этой области нет ничего достойного внимания».

Она жестами приказала солдатам оставить одного из гномов в живых, остальные же были ей не нужны. Сосредоточившись на костре, она заставила пламя погаснуть. Огонь повиновался.

Тихонько выругавшись, часовой поднялся с валуна и подбросил в угасший костер сухие дрова. Опустившись на колени, он начал раздувать огонь.

В этот момент Ондори двинулась с места. Она действовала бесшумно, и у гнома не было времени отреагировать на ее атаку — оружие альвийки, напоминавшее серп, взрезало бедняге горло. Гном осел в костер, и его кровь залила угли.

От звука падающего тела один из спавших проснулся, но едва он поднял голову, как три черные стрелы оборвали его жизнь. Гном медленно опустился обратно на подстилку, будто собирался продолжить свой сон.

Альвы, двигаясь справа налево, прошли по лагерю гномов, перерезая вены, всаживая узкие кинжалы в глазницы или отрубая головы мечами.

Тем временем Ондори присела рядом с последним из гномов на корточки, убрала его оружие и осторожно постучала боевым посохом по плечу.

Спавший проснулся и поднял голову. Ондори увидела, что это гномка.

Рука гномки потянулась к месту, где только что лежал топор.

— Тихо, — прошептала альвийка. Подняв гномий топор так, чтобы противница это видела, Ондори отшвырнула его подальше. — Если закричишь, то сперва умрут все твои друзья, а потом и ты сама. Ты поняла меня, подземыш?

Гномка кивнула. Было слышно, как скрипнули ее зубы.

— Что вам здесь нужно?

— Мы искали вас.

— Не лги мне, коротконожка, — усмехнулась Ондори. — А я ведь тебя знаю. Я видела тебя во время боя в Серых горах. Ты тогда закричала, и благодаря этому я смогла скрыться. Ты жена короля того сброда, который обосновался в моих горах. Вы что, надумали повести на нас новое войско? Или вы послы?

— Нет, ты ошибаешься. Мы должны были выяснить, что происходит на краю леса в Дзон-Бальзуре, а потом отправиться к эльфам, чтобы провести с ними переговоры.

Ондори замахнулась посохом, нажав на потайную кнопку. Из края посоха выдвинулось скрытое до того лезвие.

— Говори правду, коротконожка. — Альвийка приставила клинок к горлу Балиндис. — Подумай о своих друзьях. Я могу убить их всех. — Она направила посох на гнома, лежавшего рядом.

Гномка опустила голову.

— Ты ничего им не сделаешь, черноглазая, — прошипела она.

Ондори равнодушно дернула рукой, всаживая клинок в тело и без того уже мертвого гнома. Но Балиндис попалась на уловку, решив, что причиной его смерти стало ее упорное молчание.

— Осталось восемнадцать, коротконожка, включая тебя. Будешь продолжать лгать?

— Ах ты дрянь! — Гномка бросилась вперед, отведя посох альвийки в сторону.

Но ловкость позволила Ондори легко уклониться от удара.

— Как медленно. — Альвийка изо всех сил ударила Балиндис в челюсть и усмехнулась, увидев, что тело гномки обмякло.

«Удача сопутствует мне. Хороший улов».

Встав, она отряхнула с одежды снег, но в этот момент Балиндис, лишь притворявшаяся потерявшей сознание, выхватила кинжал и всадила его Ондори в ногу. Лезвие пробило кожаный сапог, и у альвийки подогнулись колени.

— К оружию! — завопила гномка, бросаясь на Ондори. — Черноглазые в лагере!

— Не убивайте ее! — прошипела альвийка. — Она нужна нам живой.

Ондори перехватила руку Балиндис, едва сумев задержать ее: гномка была очень сильной, да и по весу превосходила противницу. Не следовало забывать также о ее решимости доконать убийцу друга.

Четыре альва схватили Балиндис и отбросили назад. Девушка упала на землю, и солдаты Ондори встали ей на руки и ноги, чтобы пресечь попытки сопротивления.

Оторвав кусок ткани от накидки одного из убитых гномов, альвийка перевязала глубокую рану на ноге — вскоре она закроется, но не стоило терять кровь.

— Вот пакостная мерзавка, — прорычала она, ударив гномку посохом в живот. — Мы возьмем тебя с собой, коротконожка. Ты жена короля и хорошая подруга Тунгдила Златорукого, а значит, можешь нам пригодиться. — Она жестом приказала солдатам связать Балиндис. — По крайней мере так подсказывает мое чутье.

Ондори отправилась к войску, а солдаты потащили Балиндис. Гномка упиралась, пришлось тянуть ее по земле волоком. Это был единственный след, оставшийся от нападения альвов.

Вскочив в седло огненного быка Аграсса, Ондори вздохнула. Рана на ноге болела — хотя благодаря Черным Водам ранения заживали очень быстро, от боли они не избавляли. Край веревки, которой связали Балиндис, альвийка привязала к уздечке, чтобы пленница не сбежала.

Альвы продолжили свой путь в Аландур, но вскоре бык повернул голову и принюхался. Заметив это, Ондори посмотрела на запад.

«Что такое, во имя всего живого?»

По Гаурагару змеилась светящаяся полоса, двигавшаяся к границе ее родины. Если это было войско, то оно доберется до леса Дзон-Бальзура дня через два.

«Может быть, люди выдумали новый способ сжечь наши леса?» Ондори удивила храбрость этого войска, но что-то в нем было не так. Альвийка не могла представить себе источник, который позволял бы всей колонне солдат источать такое сияние. О кострах речи тоже быть не могло — полоса была слишком длинной, да и свет слишком ярким и каким-то белым.

— Коротконожка! — Ондори пнула стоявшую рядом с огненным быком гномку в крестец. — Это ваших рук дело?

Бросив на альвийку уничтожающий взгляд, Балиндис пожала плечами.

— Может быть, и так, черноглазая.

— Значит, не ваших.

«Выглядит так, будто землю залили расплавленным паландием…» Ондори могла дать происходящему только одно объяснение — чары Андокай. Наверное, люди в конце концов убедили волшебницу изобрести заклинание, с помощью которого можно было одолеть альвов. Но Ондори тут же отбросила эту мысль. Андокай Вспыльчивая была знаменита своей магией воздуха и скорее попыталась бы наслать на альвов бурю. Кроме того, сложно было представить себе, что она будет ночью подобным образом перемещаться к границе вражеского королевства, привлекая к себе внимание разведчиков.

«Что же тут происходит?» У Ондори было какое-то неприятное предчувствие. Яркий свет, исходивший от колонны, слепил глаза.

— Стоять! — приказала она. — Отступаем. Нужно разобраться, что здесь происходит, прежде чем отправляться к Аландуру.

Ее приближенные отправились передавать приказ войску, двое всадников на конях мрака остались. Задумавшись, Ондори потерла знак Бессмертных у себя на лбу. Может быть, ей показалось, но шрам начал болеть, все больше воспаляясь.

— Ондори, — обратился к ней один из солдат. — По-моему, там еще костры.

Прищурившись, альвийка всмотрелась в темноту и действительно в нескольких милях отсюда увидела на юге какое-то поблескивание.

— Оно не представляет для нас угрозы, — заверила она. — Но нам не следует упускать это свечение из виду, чтобы оно — чем бы оно ни являлось — не обошло нас с севера и не напало.

— Значит, мы имеем дело с двумя подразделениями войска, — улыбнувшись, предположил солдат. — Бессмертные обрадуются, если мы привезем им столько костей.

Ондори опять прикоснулась к шраму.

— Конечно. — Почему-то при виде светящейся колонны она испытывала непривычное чувство тревоги. — Давайте поторопимся. Я хочу знать, с чем мы имеем дело.

* * *
На рассвете Ондори заметила войско противника. На белых отполированных доспехах солдат играли лучи солнца, смотреть на них было неприятно. Знамена с рунами были совершенно незнакомы альвийке, а значит, войско пришло из-за пределов Потаенной Страны.

— Тут две тысячи пятьсот конных и двадцать тысяч пехотинцев, — заметил ее приближенный. — Нужно сообщить об этом Бессмертным.

— Наши разведчики, несомненно, уже обратили внимание на это войско, — успокоила его Ондори. — Нападем на их арьергард ночью, когда их проклятые доспехи не будут блестеть, что твои алмазы. Нужно взять пару пленных, чтобы я могла их допросить.

Доспехи и одежды странных солдат явно не принадлежали ни одному из подразделений, с которыми ей приходилось сталкиваться в жизни, а ведь у Черного Ярма сражались солдаты всех королевств. «Откуда же армия?» Ондори показалось странным, что на ее страну внезапно собираются напасть наемники из Потусторонних Земель, при том что раньше разведчики альвов об этом ничего не слышали, а ведь они работали отлично, подслушивая разговоры солдат, осаждавших Дзон-Бальзур.

— Кто бы это ни был, нам следует поприветствовать их в альвийском духе, — злобно усмехнулась Ондори.

Она вернулась к своим подчиненным, и до вечера альвы отдыхали, преспокойно продолжая следить за вражескими подразделениями и ожидая, когда же сядет солнце.

Балиндис они привязали к дереву, накормив ее снегом, чтобы не умерла от жажды.

— Все закончится быстро. Мы скоро вернемся и отвезем тебя к Бессмертным, — пообещала ей Ондори.

Альвийка осторожно пошевелила ногой. Благодаря Черным Водам рана уже затянулась, словно ее никогда и не было.

Вскочив в седло огненного быка, Ондори поскакала во главе войска.

Увиденное ей не понравилось. Доспехи чужаков, казалось, впитали солнечные лучи и продолжали блестеть, так что Ондори пришлось отдать необычный приказ — она сказала солдатам завязать глаза тонкими повязками с прорезями, которыми альвы обычно пользовались при переходах по заснеженной местности.

Кое-как защитившись от слепящего свечения, солдаты Ондори ринулись в бой.

В первые же мгновения сражения альвийку охватило беспокойство. Аграсс пофыркивал, переминаясь с ноги на ногу, вместо того чтобы, как обычно, сразу устремиться к противникам. Шрам на лбу Ондори болел все сильнее.

Бой начался неудачно.

Должно быть, вражеские солдаты предвидели нападение или же прекрасно разбирались в тактике, так что застать их врасплох не удалось.

Альвийские стрелы успели сразить всего нескольких воинов, когда противники выставили вперед осадные щиты трех метров в высоту, из-за которых альвов можно было разить пиками и алебардами.

И вдруг среди ночи над войском альвов вспыхнуло маленькое солнце, заливая все вокруг холодным белым светом. Ондори закричала — в шрам на лбу, казалось, залили расплавленный металл. Атака альвов захлебнулась.

— Нам сказали, что вас называют альвами, — сказало солнце. — Я чувствую зло в ваших душах. Вы несете в себе наследие Тиона, продолжая род его. — Солнце разгоралось все жарче. — Но этому пришел конец. Вы больше не будете представлять угрозу для Потаенной Страны.

Над альвами прокатилась волна жара, и треть солдат мгновенно охватило пламя. Несчастные в агонии покатились по талому снегу, пытаясь погасить огонь, но тщетно.

Увидев приближение огненного облака, Ондори бросилась под брюхо быка, надеясь, что он не затопчет хозяйку копытами.

Закрыв глаза, она ощутила страшный жар, все вокруг затрещало, волосы и одежда выживших после первой волны огня солдат загорелись, войско окутал страшный смрад. Аграсс пару раз попытался пнуть Ондори. Через мгновение огненное облако рассеялось, словно дракон, извергнувший его, наконец закрыл рот.

Вскочив на ноги, альвийка увидела обуглившееся тело верного быка. От огня расплавился даже его железный шлем — видимо, это и убило Аграсса.

— Отступаем! — крикнула она. — Назад, в лес!

В ответ во вражеском войске что-то прокричали. Контратака началась. Конница устремилась вперед на белых лошадях, сбивая с ног десятки альвов.

Ондори замерла на месте. Хотя в большинстве случаев ее солдат ранили, но не обезглавливали, они не поднимались. Какая бы магия ни помогала врагу, она была сильнее волшебства Черных Вод.

«Мы уязвимы, словно обычные воины», — с ужасом поняла альвийка, обращаясь в бегство. С этим врагом она справиться не могла.

Перепрыгивая через раненых, Ондори бросилась к подлеску, где альвы прятались перед нападением.

Вражеские всадники вскоре отстали, а пешие не могли тягаться с ней в быстроте, но альвийка не останавливалась. Страх перед огненной магией гнал ее вперед, заставляя забыть о боли в боку. Запыхавшись и устав, девушка наконец выскочила на поляну.

Вскоре к ней присоединились выжившие после контратаки альвы, но их было не больше десяти. Всех остальных убили.

— Что же это такое? — выдохнул какой-то альв.

Но Ондори не могла ему ответить. Легкие болели, кожа на лбу превратилась в пепел, обнажив кость, и, когда альвийка прикоснулась к лицу, на ее пальцах осталась черная липкая зола. Завопив от боли и ярости, девушка упала на колени и вцепилась руками в землю. В этот момент перед ней возникло два огромных башмака.

— Гхм, что это тут у нас? — буркнул кто-то.

Что-то тяжелое ударило ее по затылку, и Ондори потеряла сознание.

6

Потаенная Страна, двадцать одна миля к северо-западу от Дзон-Бальзура, зима, конец 6234 солнечного цикла
— Я ее знаю. Альвийка в такой же повязке сошлась со мной в бою в Серых горах и пыталась меня убить. — Тунгдил смотрел на связанную альвийку, лежавшую на земле у костра. — Это она отобрала Огненный Клинок.

Все ждали, когда вражина очнется. Боиндил держал наготове топор, собираясь зарубить черноглазую, если та решит сопротивляться.

— Что так долго? — недовольно проворчал он.

— Если бы ты не стукнул ее так сильно, она бы уже пришла в себя, — с упреком заметил Боендал.

— Ну, значит, я и приведу ее в чувство, — зачерпнув пригоршню снега, Боиндил бросил ее альвийке в лицо.

Повязку с нее они сняли. У девушки было узкое лицо с классическими чертами, обычными для эльфов и альвов. Тунгдил увидел ожоги — пламя Огненного Клинка навсегда подпортило ее красоту.

— Может, нужен не холод, а жар. Судя по всему, к ожогам она привычна, — отметил Боиндил, собираясь выудить из костра пару угольков.

Альвийка открыла глаза.

— Не смей, — прошипела она.

— Я так и знал, черноглазка уже очухалась, — усмехнулся Бешеный. — Держи себя в руках, а то я тебя изрублю в капусту.

— Что ж, наконец-то я увидел тебя без повязки, — кивнул Тунгдил.

— Ты заставил меня нарушить клятву. За это да падет на тебя проклятие Тиона, — с ненавистью выдавила Ондори. — Недолго тебе осталось жить, Златорукий. Как и твоим друзьям.

Родарио покачал головой.

— Вы только посмотрите на эту дикую тигрицу с острыми ушками. Мы ее связали, а она по-прежнему пытается всадить в нас когти. — Он принял позу. — Внемли же, альвийка. Я Родарио Невероятный, ученик Нарморы Зловещей, и я мог бы убить тебя на месте, если бы захотел, но мы подарим тебе жизнь, если ты…

— А ну, говори, где Огненный Клинок! — перебил его Боиндил.

Родарио возмущенно фыркнул.

— Там, где вам его никогда не найти! — ответила Ондори.

— Может быть, нас там и не будет. Но вполне возможно, что кто-то еще захватит вашу столицу и сравняет ее с землей.

— Ты имеешь в виду иноземцев? Нужен Огненный Клинок, чтобы остановить их? — Перед альвийкой забрезжила надежда.

— Так, значит, топор в Дзоне? — переспросил Тунгдил.

Ондори промолчала, пытаясь понять, что же все это значит. Пока она притворялась, будто еще не пришла в себя, гномы говорили о чужаках, и альвийке показалось, что они собираются останавливать вражеское войско.

— Это не вы позвали их в нашу страну, но зачем вам им мешать? — спросила она. — Разве у них с вами разные цели?

— Она же ни о чем не знает, — изумился Родарио. — Скажи, о тигрица, ты слышала легенду об аватарах?

Ондори покачала головой, и актер красочно пересказал ей все, стараясь нагнать на нее страху.

— Твои солдаты были повержены пламенем аватаров, созданных из тела бога, которому ты поклоняешься. — Он театральным жестом выбросил руку вперед. — Удивительная ирония судьбы, не так ли?

— Они не успокоятся, пока не уничтожат последнего из нас, — задумчиво протянула альвийка.

Теперь она понимала, почему чувствовала такую тревогу перед боем, почему сгорел знак Бессмертных на ее лбу, почему Черные Воды не защитили ее. А еще Ондори поняла, что ничто не остановит аватаров. «Кроме этих вонючих подземышей». Она рассмеялась.

— Да, это действительно насмешка судьбы. Теперь нас защищают те, кто больше всего желал нашей смерти.

— Собственно говоря, — заметил Тунгдил, — все еще смешнее. Нам придется сражаться плечом к плечу, чтобы объединенными силами победить врага.

— Подземыш, нам не устоять перед ними, — возразила Ондори, вспомнив об облаке света и жара. — С таким же успехом можно бросать снежки в солнце.

— Главное, чтобы снежки были достаточно большими, — заметил Златорукий, перерезая ее пута. — Забудь о нашей вражде и быстро возвращайся в столицу. Объясни своему правителю, что угрожает вашей стране. Чем больше ваших солдат будет противостоять их войску, тем выше наши шансы на успех.

— Я так и поступлю.

Ондори вновь надела повязку, чтобы скрыть ожоги. В этот момент к ней подошла женщина в кожаном доспехе. Черты ее лица были слишком тонкими, чтобы принадлежать человеку.

— Меня зовут Нармора, — представилась она на альвийском, и, хотя женщина говорила с сильным акцентом, временами неправильно расставляя ударения в словах, Ондори ее понимала. — Я была ученицей Андокай Вспыльчивой. Передай своему правителю, что, если он не пришлет войско альвов, мы не станем мешать аватарам. Мы позволим им пройти к Дзон-Бальзуру и посмотрим, что они сделают с вашими солдатами. Чем жертвовать ради вас нашими драгоценными жизнями, мы лучше разрешим аватарам обрести большую силу. — Белки ее глаз почернели. — И не вздумайте обмануть нас, иначе я лично покажу аватарам, как пройти к сердцу Дзон-Бальзура и помогу им разрушить вашу страну.

«Она из альвов!» Ондори невольно кивнула.

— Я передам твои слова Бессмертным, — прохрипела она, отбрасывая пута и поднимаясь.

— Поклянись на крови! — потребовала волшебница. Схватив Ондори за левую руку, Нармора провела кинжалом по ее запястью и поднесла обагренный кровью клинок к ее лицу. — Так мои чары найдут тебя повсюду. Я пройду по твоему следу, как хищный зверь, и уничтожу тебя, если заподозрю, что ты меня обманула.

Ондори не решилась протестовать — волшебница пугала ее.

— Я выполню твою волю, — пробормотала она. — Чтобы ты поверила в мои благие намерения, я скажу тебе, где вы сможете найти нашу пленницу, девушку-подземыша.

Она описала путь к дереву, у которого они оставили гномку, и, покинув лагерь, скрылась в темноте.

— Даже знать не хочу, что ты ей сказала, — недовольно проворчал Боиндил. — И речь такую больше слышать не хочу.

— Если бы не это, я не узнала бы, что неподалеку отсюда какая-то гномка нуждается в нашей помощи, — ухмыльнувшись, ответила Нармора. Ее глаза вновь приняли обычный вид. — Мне отправить туда Джеруна или вы сами хотите освободить ее?

Вопрос был излишним. Гномы не могли бросить соплеменницу в беде, так что Тунгдил с близнецами и тридцатью добровольцами отправился на поиски пленницы.

Когда они добрались до указанного Ондори места, оказалось, что кто-то побывал там до них. Снег здесь растаял, но в грязи можно было разглядеть множество следов. У ели лежала веревка, которой альвийка связывала пленницу.

— Ее нашли аватары. — Тунгдил обошел дерево, пытаясь найти хоть что-то, что подсказало бы ему, где искать пропавшую гномку.

Он нашел порванную цепочку из скованных железных пластинок, соединенных цепочкой. На каждой из пластинок виднелся золотой шарик.

Тунгдил не раз видел этот браслет.

— Это Балиндис, — выдавил он, поднимая цепочку и нежно стирая с нее грязь.

В руках чужаков оказалась не просто его возлюбленная. Теперь гномы не могли выяснить тайну доспеха Джеруна.

— Неужели эти испытания никогда не закончатся? — прошептал Боиндил. — Даже с меня уже хватит.

Боендал похлопал Тунгдила по плечу.

— Вот еще одна причина уничтожить войско аватаров, книгочей. Не волнуйся, мы освободим твою суженую из лап врагов.

— Она больше не моя суженая, Боендал, не забывай об этом. — Тунгдил намотал цепочку на правое запястье поверх платка Фралы, его погибшей подруги-человека.

«И даже если мне придется сражаться с войском аватаров в одиночку, Враккас, я спасу ее».

— Нет, я не забыл. Теперь она жена Глаимбара. Но для меня она навсегда останется твоей суженой. — Он немного помолчал. — Надеюсь, что когда-нибудь так и будет.

И Тунгдил с ним согласился, хотя и не сказал этого вслух.

* * *
Тунгдилу, близнецам и десяти тысячам Третьих удалось-таки обогнать войско аватаров. Они заняли позицию на границе лесов Дзон-Бальзура, остановившись перед просекой, выжженной людьми. Златорукий приказал двум тысячам Третьих разделиться на два отряда и укрыться в подлеске слева и справа от позиций основной части войска.

Альвийка, которую они отправили в столицу, принесла им весть о временном перемирии, и сейчас гномам не угрожал дождь из альвийских стрел и ночные атаки.

А вот их предшественникам пришлось несладко. Гномы с ужасом обнаружили тут остатки скульптур из человеческих тел. Альвы оставили их тут в знак своей победы. Повсюду развевались на ветру стяги из человеческой кожи, на которых человеческой же кровью были выведены альвийские символы и руны. За летние месяцы тела начали разлагаться, но зимний мороз сохранял их от дальнейшего разрушения. Снег белым покрывалом укутал страшные скульптуры, скрыв от гномов подробности чудовищного зрелища. В такие моменты и Тунгдилу, и его друзьям хотелось отказаться от своей затеи и позволить аватарам завершить начатое.

Третьи никак не проявляли страха перед боем, если они вообще испытывали его. Их татуированные лица были обращены к югу, где должен был появиться враг. Солдаты уверенно стояли в строю, выставив перед собой щиты и опустив правые руки на оружие.

На Боиндила, старавшегося держаться поближе к брату, войско Третьих произвело огромное впечатление. Хотя никто не заговаривал с ними, близнецы считали своим долгом сохранить жизнь Тунгдила: им предстояло сражаться с Третьими плечом к плечу, но это еще не означало, что следовало доверять солдатам Лоримбаса.

Поздно вечером к Третьим подбежал высланный Тунгдилом разведчик.

— Они идут, — выдохнул запыхавшийся гном. — Их войско будет тут через полдня, я заметил их на горизонте.

Поблагодарив его, Златорукий отправил разведчика к его соплеменникам.

— Полдня, — задумчиво повторил он. — Да, нелегко нам придется.

Тунгдилу невольно вспомнилось войско из четырех тысяч альвов, погибшее от магии аватаров. «Нелегко, Тион побери».

— Нелегко, но победа возможна, — подбодрил его Боиндил, доставая два топора.

Через несколько часов ветер стал теплее, словно зима внезапно сменилась летом. Враг приближался.

— Держать строй! — приказал Тунгдил. — Если они наколдуют огонь, выставьте щиты вперед и вверх и укройтесь за ними.

Послышался стук копыт. Кавалерия аватаров выдвинулась вперед, построившись в две линии, за ними маршировал авангард пехоты, прикрывая всадников от атаки длинными пиками.

Гномы невозмутимо наблюдали за конницей и, только когда сияние, исходившее от доспехов врага, стало невыносимым, закрыли глаза повязками, защищаясь от яркого света.

От рядов противника оторвалась фигура, сотканная из света, и поплыла по воздуху навстречу гномам. Снег под ней мгновенно таял.

На расстоянии десяти метров от войска Третьих фигура остановилась. Лицо ее невозможно было разглядеть, настолько ярким было исходящее от нее свечение.

— Вы гномы. — В голосе божества звучала доброта. — Вы много солнечных циклов охраняли Потаенную Страну от чудовищ Тиона и все же становитесь на нашем пути, хотя мы с вами преследуем одну и ту же цель?

— Аватар, мы просим тебя и твоих десятерых братьев немедленно покинуть нашу страну, — сказал Тунгдил. — Вы несете погибель нашим землям, природе, живущим на ней существам.

— Мы выполняем свой долг, Тунгдил Златорукий, — мягко ответил аватар. — В вашей стране есть и альвы, и орки, и огры, и мы не уйдем, пока не уничтожим их всех. Так мы поможем вам, унизим Тиона и увеличим нашу силу, чтобы когда-то вступить в бой с ним самим. — Фигура приблизилась, воздух вокруг нее раскалился. — Уйдите с нашего пути, гномы, и мы не причиним вам вреда. — Аватар указал на север. — Башня в столице — вот наша цель.

— Мы не можем позволить вам сделать это, ведь тогда вы обретете большую силу и причините еще больше вреда живущим в Потаенной Стране людям. — Тунгдил поднял щит, понимая, что аватар вот-вот напустит на него облако пламени. — Мы, гномы, защищаем Потаенную Страну от опасностей. А так как вы представляете для нас угрозу, нам ничего не остается, кроме как попытаться остановить вас. Это…

Внезапно Джерун рванулся вперед. Остановившись рядом с фигурой из света, он обеими руками схватил ее за шею и начал душить.

Аватар закричал, выпустив на великана поток лучей, но Джеруну это, казалось, не причинило вреда. В воздухе запахло горячим металлом. В войске противника кто-то закричал.

А потом раздался громкий звук, словно кто-то разорвал плотную штору. Послышался хруст костей.

Яркий свет угас, и гномы услышали триумфальное рычание Джеруна. Великан поднял разорванное надвое тело аватара над головой. Сейчас богоподобное создание выглядело совсем как человек — мужчина лет тридцати в бежевой мантии, залитой кровью.

Джерун отбросил останки, они упали в снег… и ничего не произошло. Тело аватара не срослось, не начало светиться. Теперь в нем не было ничего божественного.

— Да чтоб меня Враккас молотом по башке навернул! — выдавил Боиндил. — Он же просто разорвал его на две части… как… как… цыпленка!

— Это же человек! — Нармора с облегчениемзасмеялась. — Джерун почувствовал, что это просто человек. Эти создания — сильные маги, использующие заклинания иллюзии для того, чтобы мы поверили в то, что они аватары.

Тунгдил тоже рассмеялся. Теперь он не испытывал ни страха, ни тревоги и верил, что сможет пережить этот день и освободить Балиндис.

Вскоре и Третьи начали смеяться. Смех не прекратился даже тогда, когда кавалерия мнимых аватаров ринулась в атаку. Доспехи, до того источавшие яркий свет, тоже угасли после смерти мага.

Боиндил поднял щит и топор.

— Рубите коням ноги, и всадники сами упадут вам на топоры! — воскликнул он.

Как и все остальные, гном исполнился надежды.

Под командованием Тунгдила восемь тысяч гномов с боевым кличем на устах бросились в атаку.

* * *
Хотя первого псевдоаватара уничтожить было легко, с его конницей справиться оказалось не так-то просто.

В ярости из-за смерти предводителя, солдаты бросились в бой и благодаря умелым действиям кавалерии быстро начали побеждать.

Лошади пробились за щиты гномов, и в образовавшиеся проемы хлынула пехота, нарушив строй Третьих.

— Отступаем! — Тунгдил решил отвести свое войско ближе к деревьям.

Едва они добежали до края леса, им на помощь выскочили сидевшие в засаде отряды, сумевшие оттеснить пехоту врага.

— Держитесь! — подбадривал их Тунгдил. — Вскоре сядет солнце и ваш король Лоримбас придет нам на помощь.

В рядах врага показалась вторая фигура из света, но она не стала приближаться к гномам.

Поднявшись на три метра над землей, второй аватар принялся бросать в гномов сгустки огня. Нарморе потребовались все ее силы, чтобы остановить атаку вражеского мага и направить заклинание против пехоты аватаров.

Увидев, что он имеет дело с волшебницей, равной ему по магической силе, аватар приказал пехоте вести атаку по флангу, где находилась Нармора.

Подозвав близнецов, Тунгдил бросился полуальвийке на помощь, но они не успели добежать до Нарморы — там разгорелся бой, и волшебница скрылась в гуще сражения.

— Мы не можем потерять ее! — крикнул близнецам Златорукий.

Боиндил помчался вперед, и друзья последовали за ним.

Топоры рядовых воинов и боевой молот главнокомандующего прорубали строй врагов, и в конце концов гномы добрались до Нарморы. Волшебнице приходилось не только отбиваться от солдат, но и противостоять магическим атакам аватара.

Третьим, защищавшим ее, удавалось удерживать позицию, Джерун одним ударом разил по три-четыре противника, посмевших приблизиться к хозяйке, но враги чувствовали, что долго гномам не продержаться — их было слишком мало.

Нармора, обливаясь потом, стояла рядом с Джеруном, не прекращая плести заклинания.

— Я больше не могу! — крикнула она Тунгдилу. — И Джеруну не удается подобраться к этому мнимому аватару. Вражеский маг очень силен! — отклонив выпущенную противником молнию, полуальвийка направила ее на врагов, и около десятка солдат упали замертво.

Златорукий не знал, следует ли ему приказать Третьим расчистить Джеруну путь. «Где остальные девять аватаров?» С самого начала боя Тунгдил ожидал, что вражеские маги попытаются наслать на его войско облако огня, подобное тому, в котором сгорели альвы. «Почему они ничего не предпринимают, жертвуя жизнями своих солдат?» Решив разобраться в этом потом, Златорукий начал контратаку. Третьи последовали за ним. Несмотря на численное превосходство противников, гномы были настолько умелыми воинами, что смогли потеснить врага. И все же их было слишком мало.

Контратака начала захлебываться, когда прибыло подкрепление.

Над головами гномов мелькнула какая-то тень, послышался свист и наконец треск — доспехи солдат пробили сотни стрел. Стрел с черными древками и оперениями.

— Черноглазки выжидали, но в конце концов приняли правильное решение, — буркнул Боиндил. — Выжить в этом бою становится все сложнее. — Парировав удар пехотинца, гном выбил оружие из рук и всадил топор в ногу. — Третьи, альвы и аватары. — Следующий удар пришелся врагу в бедро. — Нужно кружиться, не переставая, чтобы не выпускать их всех из виду.

Боендал как раз раздробил молотом шлем солдата, а с ним и голову. Бездыханное тело упало навзничь, выведя из равновесия нескольких своих собратьев.

— Следи за тем, что происходит перед тобой, а думать будешь потом! — рявкнул Боендал, отирая бородой пот и кровь со лба. — Вон там этот тионов аватар, вот к нему-то нам и надо.

Альвийские стрелы сеяли смерть в рядах врагов, подрывая боевой дух войска аватаров. Кто-то уже начал отступать, прикрываясь щитом.

Настало время Джеруна. Отстранившись от Нарморы, великан двинулся вперед, разя всех на своем пути. Прямо за спиной Тунгдила он оттолкнулся от земли и прыгнул. Никто не ожидал от колосса в тяжелой броне такой прыти, но Джерун сумел пролететь семь метров в воздухе над шлемами и щитами и приземлился в двух шагах от второго аватара.

Маг тут же бросил в него сгусток белой энергии, но магическая сила лишь отразилась от доспеха великана. Символы на его нагруднике загорелись, но сам Джерун, казалось, не пострадал. Отразившиеся лучи повергли наземь солдат, стоявших вокруг аватара, так что великану было совсем несложно добраться до своего врага.

Джерун положился на свою чудовищную силу — железная перчатка метнулась вперед, свечение мага на мгновение стало ярче, но тут раздался истошный крик, и оно угасло.

Зарычав, великан поднял тело второго мага, которому он свернул шею. За прорезями его забрала разгорелось фиолетовое свечение — видимо, Джерун гордился собой. Он наслаждался победой, нарочито демонстрируя войску поверженного предводителя. Наконец великан отбросил тело мага в сторону, словно надоевшую игрушку, и оно упало на пики и алебарды своих же солдат.

На поле боя обрушилась тишина.

Если смерть первого мага враги еще могли объяснить случайностью, то теперь они поняли, что эти существа вовсе не наделены божественной силой и бессмертием. Кровь мага стекала по алебардам — кровь простого смертного. Аура света исчезла, а с ней и божественная чистота.

— Вперед! — завопил Тунгдил. — Бейте их, пока они не очухались!

Его топор отрубил одному из солдат руку, и несчастный с криком упал на землю.

Бой разгорелся вновь, на этот раз удача сопутствовала Златорукому и его армии.

Но когда альвы вышли из леса, собираясь вступить в ближний бой, а громкий звук горна засвидетельствовал прибытие Ксамтис и объединенного войска Свободных, Первых и Третьих, Джерун попал в ловушку.

Пикинеры посчитали своей первоочередной целью убить создание, повергшее их предводителя. Они неотступно наседали на великана, и, хотя ему удавалось дотянуться до некоторых из них, на место павшего тут же становилось четверо новых копейщиков.

Боиндил заметил это первым.

— Глядите-ка, наш железный друг попал в передрягу. — Он махнул рукой Тунгдилу и брату. — Давайте поможем ему. Я уже так к нему привык, что было бы жаль, если…

Боендал успел закричать и метнуть молот. Оружие полетело в грудь всаднику, несшемуся на Джеруна с копьем, но воин заметил молот и успел уклониться.

Пикинеры отвлекли великана, и он услышал топот копыт слишком поздно. Джерун успел оглянуться, но копье вонзилось ему в бок. Всадник тоже пострадал — чья-то булава размозжила ему грудь.

А пикинеры не отставали — увидев, что Джерун ослабел, они стали наседать пуще прежнего и наконец повалили великана на землю.

— Нармора! — позвал Тунгдил, обращая внимание волшебницы на судьбу, постигшую ее телохранителя.

Полуальвийка не смогла разглядеть верного Джеруна под всеми навалившимися на него телами и бросила в сторону, указанную Тунгдилом, волну огня.

— Я освобожу вам путь, а вы найдите его.

Гномы кивнули и приготовились бежать вперед после следующей огненной атаки.

Они не знали, что волшебница сплела это заклинание не в полную силу.

Конечно, Джерун был полезен, и благодаря ему все выяснили, что существует сплав, способный нейтрализовать магию, но Нармора помнила, что великан принимал участие в заговоре Андокай. Она так и не простила Джеруна.

«Умрет — и ладно. А если выживет, то когда-нибудь я все равно убью его, — равнодушно подумала полуальвийка, глядя вслед гномам, которые бросились спасать великана. — Я не собираюсь тратить на него свои драгоценные силы».

* * *
Справиться с пикинерами было труднее всего.

Каждую атаку гномов солдаты отражали алебардами и копьями, пикинеры стояли в два ряда: первый ряд не давал гномам приблизиться, второй непрерывно атаковал пиками, разя любого, кто готов был пробиться вперед. Где-то за этими солдатами лежал бедняга Джерун.

— Ну все, вы меня разозлили! Сейчас вы узнаете, что такое ярость гнома! — завопил Бешеный и уже собирался броситься на врагов, но брат остановил его.

— Они насадят тебя на копья, как курицу на вертел.

И вдруг за ними, приготовив луки, заняли позиции альвы. Стрелы полетели во врагов, и в рядах противника образовалась брешь.

— Поторопитесь. — Тунгдил узнал голос дочери Синторы.

— Мне это не нравится. — Боиндил смерил ее недовольным взглядом. — Если мы выдвинемся вперед, они со своими проклятыми луками будут позади нас, — прошептал он брату.

— Да, — улыбнулась Ондори, услышав его слова. — Мы можем застрелить вас в любой момент. Но зачем нам это нужно? Сейчас у нас общий враг. — Увидев, что лес пик вновь сомкнулся, она приказала стрелять. — Вперед, Златорукий. — Взяв лук, альвийка опустила стрелу на тетиву. — Я лично буду защищать твою жизнь, чтобы потом я же могла убить тебя в честном бою. — В ее серых глазах горела ненависть.

Тунгдил хотел спасти Джеруна, а значит, у него не оставалось выбора. Помолившись Враккасу, гном бросился в образовавшийся проем, близнецы и несколько воинов Третьих последовали за ним. При этом Златорукий невольно повернулся к Ондори спиной, хотя и обещал себе, что не будет этого делать.

Альвийка целилась прямо в него. Ее пальцы разжались, отпуская тетиву, и стрела полетела в гнома. Тунгдилу даже на мгновение показалось, что он чувствует боль, но каким-то чудом стрела пролетела мимо.

Опустив лук, Ондори кивнула.

Развернувшись, Златорукий увидел убитого стрелой врага — отвлекшись на Ондори, Тунгдил не заметил противника и не успел бы уклониться от удара ее меча. «Придется положиться на ее ненависть. Это моя лучшая защита», — подумал он, перепрыгивая через мертвое тело.

Атакуя солдат, гном попытался продвинуться вперед, но Джеруна нигде не было видно.

Теперь, когда строй противника был нарушен, Бешеного уже было не остановить. Пикинеры, копейщики и алебардщики носили и мечи, но в ближнем бою они не могли справиться с массивными дубинками, топорами и молотами гномов. Третьи не щадили врага и не собирались брать пленных. К ночи войско аватаров было разбито и равнина перед лесами Дзон-Бальзура покрылась сотнями изрубленных тел.

Джеруна в конце концов нашли.

Он лежал под грудой мертвых тел и больше не шевелился, не реагируя ни на крики, ни на попытки привести его в чувство. Из множества дыр в его доспехе текла ярко-желтая кровь, образуя вокруг него огромную лужу.

Тунгдил подозвал Нармору.

— Отойдите все на десять шагов. Вам нельзя смотреть на то, что я сейчас буду делать, — заклинание, которое может исцелить Джеруна, принесет смерть любому из вас.

Укрыв мантией голову великана, она тайком заглянула под забрало.

Глазницы на лице чудовища были пустыми. Джерун погиб.

Нармора не испытывала ни жалости, ни облегчения оттого, что Джерун умер. В конце концов, он просто выполнял волю своей хозяйки.

«Теперь ты покаран за все беды, что причинил мне и Фургасу». Опустив забрало и убрав мантию, волшебница встала.

— Он мертв, — громко провозгласила она. — Джерун пожертвовал своей жизнью, чтобы уничтожить двоих из этих аватаров. Мы будем помнить о его геройском поступке.

Затем Нармора подошла к Тунгдилу.

— Вы нашли Балиндис?

Боиндил расстроенно покачал головой.

— Я не понимаю. Куда же она подевалась?

— А я не понимаю, почему на поле боя было всего двое этих созданий, — добавил Златорукий. Тревога за судьбу возлюбленной разъедала душу. — Где же остальные?

— Возможно, их всегда было только двое, — предположила Нармора. — Я видела тела этих мнимых аватаров, и у меня сложилось впечатление, что это обычные люди. — Она показала гномам предметы, которые успела снять с тел погибших. — У них были амулеты, кольца с волшебными кристаллами и другие магические артефакты, способные накапливать энергию, но не более того. Отними у них магию — и они ни на что не будут способны.

— Поэтому они так блестели? — удивился Боиндил.

Волшебница кивнула.

— Видимо, это было заклинание, которое поддерживалось силой амулетов. Так они делали вид, будто богоравны. — Нармора указала на одного из поверженных солдат. — Видите лунный камень, который они носят под горжетом доспеха? В этом талисмане скрыта магическая сила, которая заставляла солдат сиять так же, как и их предводители.

— Лжецы, — пробормотал Боиндил, кивая подошедшему к ним Родарио. — Прямо как ты. Они просто притворяются.

— Я попросил бы тебя не произносить подобных фраз, — обиделся актер. — Я отлично сыграл свою роль и заставил врагов поверить в то, что они имеют дело с настоящим магом.

Вид у Родарио был потрепанный, мантия порвалась в нескольких местах от ударов мечей, но актер остался цел и невредим.

И вдруг рядом, словно выйдя из ниоткуда, появилась альвийка. Боиндил тут же выхватил топор, приготовившись защищаться.

— Прочь, черноглазка! Битва окончена, теперь мы опять враги.

— Будь это так, твой труп давно бы уже валялся в пыли, подземыш, — презрительно ответила она. — Я подумала, что могу объяснить исчезновение остальных аватаров. Незадолго до встречи с вами я видела ночью второе войско, двигавшееся на восток. Возможно, они разделились?

— Так, что мы этого не заметили? — рассмеялся Боиндил.

— Да. Так, что вы этого не заметили. Подземыши крепко спят по ночам. Не составляет никакого труда напасть на них и убить во сне. Уж я-то знаю, о чем говорю.

Если бы Тунгдил и Боендал не схватили Бешеного за плечи, он бросился бы в атаку, но в объятиях друзей ему оставалось только ругаться.

— Куда же они направились? — спросил Златорукий. — Что такого есть на востоке Потаенной Страны, что могло бы заинтересовать аватаров? Там нет ни орков, ни огров. — Он подумал о легенде. — Даже если это обычные маги, они действительно черпают силу из уничтожения зла. Значит, они будут искать Зло.

Нармора побледнела.

— Пориста, — выдавила она.

— Пориста — зло? — удивился Родарио. — Мне так никогда не казалось, скорее наоборот. Люди там очень приветливы, за исключением разве что пары обманутых мужей, которые…

— Нет, я говорю не о людях. Под дворцом находится источник магической силы, который питает все магические земли в стране, — объяснила она. — Нод’онн изменил источник, сделав магическую энергию темной, чтобы ею мог пользоваться только он. Андокай, как и я, могла использовать место силы, так как поклонялась богу Самузину и служила не только свету, но и тьме.

Тунгдил понял, что намереваются сделать аватары.

— Так, значит, магическая энергия не восстановилась после смерти Нод’онна? Тогда она станет для них желанной добычей.

— И как это повлияет на Потаенную Страну? — задумался Боендал. — Я не разбираюсь в магии, но будет плохо, если магические поля вдруг исчезнут, так? Они словно подземные пласты, на которых покоится гора. Их не видно, но они важны.

— Нармора, можно осушить или уничтожить источник? — в ужасе спросил Тунгдил.

— Я не знаю, — призналась волшебница. — Может быть, об этом что-то написано в магических книгах, но все архивы в Пористе. — Она в панике повернулась к Фургасу. — Как и наша дочь.

— Значит, пока еще нет причин разрывать наш военный союз, — холодно отметила Ондори. — Что ж, тем лучше для вас. Так вы проживете немного дольше.

Тунгдил обвел взглядом огромное поле, усеянное трупами. «И это только прелюдия к тому, что нам предстоит сделать, Враккас».

Из тридцати тысяч гномов, среди которых двадцать две тысячи были из племени Третьих, после первого столкновения с чужаками осталось лишь двадцать тысяч. А ведь придется сражаться с неизвестным количеством врагов под предводительством сильных магов.

На людей и эльфов Тунгдил не рассчитывал. Первые после уничтожения войска в Дзон-Бальзуре не могли предоставить ему солдат, а вторые наверняка откажутся идти в бой плечом к плечу с альвами. И все же следовало послать гонца в Аландур и попросить эльфов о помощи.

«Теперь все зависит от нас, Враккас. Только от нас». Златорукий посмотрел в сторону Серых гор.

— Дети Кузнеца должны выполнить свой долг, — уверенно произнес он.

Почему-то Тунгдил предполагал, что Балиндис еще жива. Ему очень хотелось верить в это. «Я найду ее и освобожу из плена».

К Ондори подошел какой-то альв и что-то прошептал ей на ухо.

— Мы нашли следы, подземыш, — сказала Ондори. — По направлению к Пористе движется группа всадников, человек двадцать. Там, где они садились в седла, мы нашли оттиск сапога, по размеру подошедшего бы ребенку.

— Нет, не ребенку. — Тунгдил вздохнул. — Гномке. И она знает тайну доспеха, способного поглощать магию.

— Можешь назвать меня бессердечным, но аватарам было бы проще убить ее, — особо не церемонясь, заметил Родарио.

— Конечно, проще. Но они могли подумать, что это необычная гномка. А возможно, они узнали, что это Балиндис выковала доспехи, в которых противник становится невосприимчив к магии. Только представьте себе, насколько сильнее станет войско аватаров в таких доспехах. — Златорукий решительно повернулся к гномам. — Прежде чем идти войной на Пористу, мы должны освободить Балиндис. Без нее и тайны доспеха Джеруна нападать на город, подвластный аватарам, бессмысленно. Они просто сожгут нас, вот и все. Нужно отправить группу из нескольких гномов, чтобы пробраться за городские стены и спасти Балиндис.

— Я пойду с вами, — заявила Ондори.

Ее мотивы были вполне ясны — она хотела убить Тунгдила и близнецов сама и не собиралась позволять кому-то другому лишить ее священного права мести.

Фургас и Родарио переглянулись.

— Мы знаем пару способов пробраться в город, — заметил магистр техникус. — Я проведу вас…

— …но только при условии, что мы освободим из дворца нашу дочь, — вмешалась Нармора. — Я не хочу, чтобы она пострадала во время боя. Достаточно того, что я потеряла сына. — Она повернулась к Тунгдилу. — Поклянись мне в этом.

Хотя это значительно усложняло и без того трудную задачу, гном кивнул, удивляясь, насколько Нармора изменилась. «Наставничество Андокай не прошло бесследно», — решил он.

Затем Тунгдил посмотрел на тело Джеруна. Ему было жаль павшего друга — и не только потому, что без его поразительной силы их компании придется труднее.

И тут в его голову пришла одна интересная мысль.

Потаенная Страна, в ста восьмидесяти семи милях восточнее Пористы, зима, конец 6234 солнечного цикла
Стук молота в кузнице нарушал предутреннюю тишину. Тунгдил стоял у наковальни в небольшой деревеньке под названием Клиндол, раскинувшейся на дороге в Пористу, и перековывал доспех Джеруна. По расчетам Златорукого, материала должно было хватить на латы для него и близнецов.

Тунгдил тщательно продумал, какие детали доспеха использовать для ковки. Прежде чем разобрать латы, наручи и поножи, гном перерисовал руны, чтобы потом нанести их на те же места.

— Ну, как успехи? — поинтересовался Боендал, помогавший Тунгдилу вместе с Боиндилом и местным деревенским кузнецом.

Людей удивляло мастерство гномьих искусников — удары молота были необычайно быстры и при этом точны.

— На это понадобится много времени, — недовольно пробормотал Златорукий. — Я не привык к таким инструментам, да и горн тут плохой. — Он не прекращал ковать. — Доспех не будет подогнан, на это у нас просто нет времени.

— Пока он будет защищать меня от проклятой магии, я согласен терпеть, — проворчал Боиндил, наносивший на уже готовые части доспеха руны. — Но будет тяжело. В бою мы будем двигаться медленнее, чем обычно, — предупредил он брата. — И, кстати, следующий, кто выбросит в бою свое оружие, не имея запасного, заплатит мне мешок золота. — Он намекал на Боендала, метнувшего во вражеского всадника свой молот, чтобы спасти Джеруна. — Нельзя так поступать, это противоречит обычаям.

Гномы шли по заснеженному Гаурагару уже девять дней. Джеруна они похоронили в Дзон-Бальзуре вместе со шлемом, сохранив тайну облика великана, как он и хотел, и даже Боиндил уважил его право на это.

После этого Тунгдил, Боиндил вместе с братом, Ондори, Родарио и Фургас отправились в Пористу, пытаясь добраться до города как можно скорее. Нарморе пришлось остаться вместе с войском, чтобы защитить гномов в том случае, если аватары попытаются атаковать их в пути при помощи магии.

— У меня было при себе второе оружие. — Боендал, ухмыляясь, указал на топорик у себя на поясе. — Так что мне тебе платить не придется, в отличие от некоторых, правда, книгочей?

Тунгдил внимательно осмотрел скованный им доспех и остудил разгоряченное лицо водой, смывая сажу с подросшей за это время бороды. Он слушал друзей вполуха, так как сейчас его мысли занимала только Балиндис.

За последние дни он почти ничего не говорил, посвящая себя размышлениям и познанию своего внутреннего мира. Все эти разочарования доконали его. Предательство Мюр, которая все же любила его настолько, что пожертвовала ради него своей жизнью, решение Балиндис выйти замуж за другого, радости и печали в отношениях с этими двумя гномками… Воспоминания повергали Златорукого в тоску. Сейчас ничто не радовало гнома, и он грустил о своей судьбе.

Все, к чему он прикасался, приносило боль и горе, и иногда Тунгдилу хотелось погибнуть в бою, умереть, чтобы обрести душевный покой в Вечной Кузнице Враккаса.

— Книгочей? — забеспокоился Боендал.

Тунгдил вытер бороду.

— Все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться и, развязав тесемки, снял кожаный передник. — Пора перекусить и выпить.

— Да, это точно, — вздохнув, согласился с ним Боиндил. — Жаль только, что у них тут нет хорошего пива.

Покинув кузницу, они отправились к крестьянскому домику, в котором остановились. Уже на подходе гномы почувствовали аппетитный аромат жареного мяса и свежего хлеба.

В комнате за столом дремал Фургас, Ондори расположилась у камина.

Благодаря мастерству альвийки гномы каждый день ели мясо. Хотя жители деревни и клялись, что зимой в округе им не найти добычи, Ондори никогда не возвращалась с охоты с пустыми руками, принося то косуль, то кроликов. Она была прекрасной охотницей, а уж на кого вести охоту, для нее не имело значения. Люди, звери, орки — все они были для альвов равны.

Когда они вошли в комнату, альвийка даже бровью не повела. Сейчас она занималась тем, что вырезала из костей убитых животных смешные подвижные фигурки, выбивая острием кинжала контуры лиц. Дочке крестьянина очень нравились новые игрушки, особенно костяная флейта, из которой можно было извлечь неслыханной чистоты звуки.

Тунгдил подозревал, что альвийка могла делать такие фигурки не только из костей зверей, но и из останков поверженных врагов. При мысли о том, что сейчас какой-нибудь альвенок играет на флейте из гномьей кости, у Златорукого похолодело в животе.

Обед оказался очень вкусным. Работа в кузнице забирала много сил, а вне гор по-настоящему аппетитными из местной еды гномам казались только мясные блюда.

Проснувшись, Фургас потянулся и посмотрел на Родарио, непрерывно делавшего пометки и поглядывавшего на Ондори. Актер даже нарисовал прекрасную альвийку, сделав эскиз будущей картины.

— Какой интересный персонаж, — прошептал он. — Она хочет защитить тебя от врагов, чтобы потом убить. Прекрасный сюжетный ход для пьесы. И такой драматичный!

— А ты вообще помнишь о том, что сейчас мы не на сцене? — Фургаса раздражала беспечность друга, сам-то он помнил о предстоящем задании.

— Знаю, знаю, — отмахнулся Родарио. — Ни тебе репетиций, ни суфлеров, нет зрителей, и, увы, нет кассовых сборов. — Он налил себе травяного чая, принесенного крестьянкой. Бедная женщина поспешно удалилась, стараясь пореже находиться рядом с альвийкой. — Если бы мне сказали, что вскоре мне вновь придется вступить в поединок с силами Зла, я бы расхохотался. Я-то хотел отстроить в Пористе «Театр Диковинок», соблазнять хорошеньких девушек и спокойно проводить свои дни на сцене. Но вот и поднимается занавес, начинается новая пьеса, и моя роль в ней может стоить мне жизни.

— Да ну, Родарио, — подколол его Боендал. — Неужто ты закручинился?

— Да, немного. Может быть, все дело в зиме. Вокруг темно, а это плохо влияет на настроение. — Он толкнул Тунгдила под бок. — Вон и наш книгочей загрустил. С тех пор как мы двинулись в путь, он все время молчит. Может, хоть анекдот расскажешь? Про то, как орк спрашивает гнома, как ему пройти в библиотеку, я до сих пор его не слышал.

Тунгдил налил себе горячего пива.

— Меня сложно назвать хорошим рассказчиком.

Боиндил чокнулся с ним.

— Мы все волнуемся за Балиндис, книгочей. И прекрасно понимаем, что тебе приходится труднее, чем остальным, ведь любовь не ржавеет, так? — Он прикусил язык, испугавшись, что еще больше расстроил Тунгдила. — Прости, это было бестактно.

— Зато честно, — отмахнулся Златорукий.

«И ты прав, — чуть было не прибавил он, ожидая, что внутренний демон вновь начнет говорить ему всякие мерзости. Но демон молчал. Молчал, ведь Тунгдил наконец-то перестал обманывать самого себя. — Я по-прежнему люблю ее и всегда буду любить. С ней никто не сравнится, а значит, мне лучше оставаться одному, чтобы не разбить сердце еще одной гномке, ведь я не смогу ответить на чувства другой».

Допив пиво, он отставил кружку.

— Пойдемте, нужно ковать доспехи.

Потребовалось еще два дня, чтобы закончить работу и кое-как подогнать латы, еще через четыре дня были готовы наручи, поножи и шлемы. Части для латных перчаток Тунгдил тоже сковал, но скреплять их железной проволокой он собирался уже в пути.

И вскоре друзья оказались неподалеку от Пористы.

То, что в городе сменился правитель, было видно издалека.

Флаги с незнакомыми символами развевались над башнями дворца, по всему городу были расставлены шатры солдат — некоторые были даже выше домов. Крепостные стены города охраняли патрули, внимательно следившие за всеми, кто входил и выходил.

— Ты только посмотри. — Фургас указал на строительные краны. Работы по восстановлению города продолжались, несмотря на присутствие войска захватчиков. — Видимо, нашим мнимым аватарам нравятся мои машины.

Он хотел сказать что-то еще, но тут земля под их ногами задрожала. Все началось с мелкой дрожи, потом с деревьев посыпался снег… и все закончилось.

Повернувшись, Тунгдил посмотрел в противоположную сторону, пытаясь понять, пошла ли волна дрожи дальше.

И действительно, земля там двигалась, будто кто-то бросил камень в пруд и от него кругами расходились волны. Ветки деревьев дрожали, снег падал вниз, и в конце концов все затихло.

— Они принялись за источник, и вот что вышло… — предположил Златорукий.

Боиндил стряхнул снежинки с плеч, а так как он был без шлема, пришлось смириться с тем, что теперь по его спине под кольчугой стекали капли воды.

— Если этим все и ограничится, то особого вреда Потаенной Стране не будет.

— Будет лучше, если они вообще оставят источник в покое. — Боендал повернулся к Фургасу и Родарио. — Итак, долговязые, докажите свою полезность. Показывайте, как пробраться в город.

Фургас махнул рукой на север.

— Там мы начали строить новую систему канализации. Старые трубы обрушились, и мы приготовили шахту, облицевав ее плиткой. Первые пятьсот метров коридора были уже готовы, когда я уезжал. По ним мы сможем пробраться к рыночной площади.

— Вы как-то закрыли вход в канализацию? — Тунгдил проверил свой доспех. Он был подогнан наспех и причинял значительные неудобства, да и шлем все время норовил сползти на глаза, мешая обзору.

Близнецы тоже были не в восторге от новых лат.

— Я не понимаю, как наш железный приятель с этим справлялся, — пробормотал Боиндил, ругнувшись. — Тион, у меня застряла борода. От этого дурацкого шлема она вылезает космами.

— Там деревянная заслонка, — ответил техник. — Чтобы звери ночью не пробрались в город. Вход в канализацию замаскирован, так что аватары наверняка его не нашли. — Он уже хотел пройти вперед, когда Ондори остановила его.

— Давай я займусь этим, — предложила она.

Положив стрелу на тетиву, альвийка направилась ко входу. Остальные последовали за ней, держась на расстоянии десяти шагов.

— Эх вы, защитнички Потаенной Страны, — покачал головой Родарио, когда они прошли полпути. — Трещите, звените и скрипите, словно вам непременно нужно, чтобы на вас обратили внимание. Что, никогда не слышали о такой штуке, как машинное масло для шарниров?

— А знаете, что удивительно? — Боиндил не удержался и все-таки поднял забрало шлема. — Как Джеруну со всем этим металлом на теле удавалось передвигаться так тихо?

— Было бы неплохо, если бы вы выяснили это поскорее. Мне не хотелось бы попасть в плен к аватарам. Давайте попробуем сделать вот так… — Нагнувшись, Родарио набрал пригоршню снега и натер им шарниры. После этого скрип только усилился. — Ну что ж за дела такие?..

Боиндил грубо оттолкнул мима, и Родарио покатился по заснеженной земле.

— Держите этого болтуна подальше от меня! Мы с его идеями точно попадем в лапы врагов. Нужно было отправить его на противоположный конец Пористы, чтобы он всех отвлекал.

Родарио в ярости вскочил на ноги.

— Знаешь что, мой насмешливый друг, господин Сейчас-Прибью-Вас-Всех? Именно так я и сделаю. В конце концов, я по-прежнему добрый житель Пористы, владелец местного театра, так что мне нетрудно будет проникнуть в город.

— Эй, успокойся, — попытался остановить его Тунгдил. — Останься с нами.

— Благодарю покорно, нет. — Родарио помахал им рукой на прощанье. — Буду ждать вас на рыночной площади. До этого момента я уж точно разузнаю, что происходит в Пористе. — Развернувшись на каблуках, он гордо направился прочь.

— Ну и пусть идет, — проворчал Боиндил. — А то всю дорогу морочил бы нам голову.

Тунгдил взглянул вслед Родарио. Ему не нравилось, что актер решил отделиться от их группы, с его неподражаемым искусством забалтывать собеседника он мог бы пригодиться. Однако гном не сомневался, что Родарио удастся добраться до рыночной площади, да так, что никто не заподозрит его в том, что он шпион или враг аватаров.

— Я не уверен, что он знает, как следует поступить, но у него все получится, — ухмыльнулся Фургас. — Он без проблем проберется за крепостные стены, об этом можете не волноваться. Я видел, как ему удавалось убалтывать взбешенных отцов, чьих дочерей он соблазнил, так что теперь он повсюду пробьется. — Техникус зашагал вперед, следя за знаками, которые Ондори оставляла для них на снегу.

Альвийка не оставляла следов. Темная магия ее народа позволяла ей становиться невидимой, если поблизости было хоть немного тени, в которой она могла укрыться.

— Она дочь того самого Синторы, я правильно понял? — тихо осведомился Боиндил. — Нужно прибить ее, как только она выполнит свою задачу, иначе она нас расстреляет, а мне как-то не нравится мысль о черной стреле в боку. Я не доверяю черноглазым, от них несет предательством и смертью. Гномьей смертью.

— Я скажу тебе, когда придет время для этого, а пока что сохраняй спокойствие, Боиндил. Мы не можем позволить себе вступать с ней в бой в логове врагов.

Они подошли к наполовину восстановленным стенам Пористы — кое-где камни были сложены не так высоко, но, тем не менее, надежно защищали город.

Под недостроенной стеной Тунгдил действительно заметил вход в канализацию, закрытый деревянной заслонкой, как и говорил Фургас. Сюда намело столько снега, что обычный прохожий ничего бы не заметил. Рядом со входом сидела альвийка.

— Это слабое место в обороне города, — с упреком протянул Боиндил. — В случае осады противнику легко проникнуть в Пористу.

— Нет, — улыбнулся Фургас. — Мы предусмотрели это. Тут решетка, хотя пока что ее не установили, и она сыграет в нашу пользу.

Он поднялся к стене, гномы последовали за ним, тоскуя о прежних кольчугах — латы были не только тяжелыми, но и сковывали движения.

Вскоре Фургас вскрыл дверь — с его знанием техники такое препятствие не вызывало никаких затруднений — и вместе с гномами и Ондори спустился в канализационную трубу. Закрыв за собой дверь, магистр тщательно запер ее и зажег небольшую лампаду, чтобы освещать путь.

Через десять шагов он указал на пять проемов в потолке, размещенных на расстоянии трех метров друг от друга.

— Тут будут установлены несколько железных решеток с прутьями толщиной в руку, которые невозможно будет согнуть или выбить, — с гордостью объяснил он. — Этим путем в Пористу никто не проникнет.

— А мы тут чем, по-твоему, занимаемся? На пикник собрались? — усмехнулся Боиндил, стараясь не поскользнуться на замерзших лужах. — Вот тебе и просчет в твоих планах строительства, Фургас.

Магистр техникус тихо рассмеялся.

— Наверное, боги позаботились о том, чтобы я позабыл об установке решеток.

Группа осторожно продвигалась вперед. Ондори пряталась где-то в темноте и неожиданно появилась из ниоткуда за спиной у Боендала.

— Вы можете идти быстрее. Тут, внизу мы одни, и вплоть до выхода на рыночную площадь нам никто не помешает.

Из-за выходки альвийки у Фургаса дрогнула рука, и он чуть не выронил лампаду, а альвийка уже вновь скрылась во тьме и присоединилась к друзьям только перед лестницей, ведущей к выходу.

— Это лестница для смотрителя, — сказал Фургас. — Он должен будет время от времени спускаться в канализацию и следить за тем, чтобы нигде не скапливался мусор. Снаружи выход закрывает каменная плита. Дверь открывается с той стороны. Придется немного повозиться.

Пройдя наверх, Ондори подала сигнал остальным подниматься следом. На лестнице мог разместиться только один человек, и, как все ни старались, дверь не поддавалась.

Фургас выглянул в щелку.

— Дверь забаррикадирована снаружи.

— Хотя бы об этом они подумали. — Боиндил постучал по стене. — Хорошая кладка. Будет нелегко выбраться отсюда на поверхность.

Ондори подняла руку, приказывая всем замолчать.

С другой стороны двери кто-то закопошился. Балки, перекрывавшие выход, убрали, и гномы услышали тихое кряхтение.

— Может, это Родарио? — шепнул Фургасу Боиндил.

— Давайте откроем дверь, и сразу же все станет ясно, — предложил его брат, опуская ладони на камень.

Остальные помогли ему, в то время как альвийка подняла лук, готовясь к возможному нападению.

Дверь резко распахнулась, и они увидели какого-то человека с большим ведром мусора. Судя по выражению узкого лица горожанина, он был очень удивлен внезапным появлением местной знаменитости.

— Магистр Фургас… — пробормотал он. — Что вы делаете? — Отступив, горожанин выпустил всю процессию наружу. — Проходите скорее. Вы же не хотите, чтобы вас увидел кто-то из чужаков, верно?

— Это Эртил, — представил его Фургас. — Он обеспечивал наших строителей обедами, вот мы и познакомились.

— Ты ему доверяешь? — холодно осведомилась Ондори, не опуская лука.

— Эльфийка… — с благоговением в голове пробормотал горожанин, увидев стройную высокую девушку.

Он пригляделся повнимательнее, надеясь увидеть легендарную красоту дочери Ситалии. К несчастью, лицо красавицы скрывала повязка.

— Да, — торопливо ответил Фургас, опасаясь, как бы альвийка не застрелила Эртила. — Он сможет рассказать нам, что произошло.

— Конечно, магистр Фургас. — Горожанин кивнул. — Для меня это большая честь. Как замечательно, что я решил выбросить мусор прямо сейчас. — Он с любопытством посмотрел на странноватую группу, выбравшуюся из канализации, и выбросил мусор на землю. — Это я на тот случай, если вы и уходить будете по этому подземному ходу. Чтобы сапоги не запачкались…

Они прокрались по переулку и наконец добрались до дома Эртила.

Впустив их, мужчина зажег свечу и предложил гостям попить.

— Они пришли пятнадцать дней назад. Их доспехи испускали такое сияние, что те, кто осмеливался смотреть на них, слепли, — начал рассказ Эртил. — Разбрелись по городу и убили стражников, пытавшихся остановить их и защищавших дворец Нарморы. Их предводители, существа из света, скрылись во дворце, и с тех пор мы их не видели. Нас они не обижают, вот мы и занимаемся повседневными делами, живем, как и раньше, только никому нельзя приближаться ко дворцу. Они заявили, что теперь город принадлежит «амшам». Так они сказали.

— Восстаний горожан не было? — поинтересовался Фургас.

— Нет. Мы не решились на это. — Эртил опустил глаза. — Нас слишком мало, а они привели с собой десять тысяч солдат. А это много… да…

— Никто вас не упрекает, — успокоил его магистр. — Ты знаешь, сколько было этих созданий из света?

— Я насчитал пять, — ответил он. — Другие говорят, что их больше. Может быть, все дело в том, что меня ослепило яркое сияние. — Эртил посмотрел на Фургаса. — Что это за создания, почтенный магистр? Они уйдут? Они что-то творят там, во дворце, а ничего хорошего от них ожидать не приходится. Вот уже два дня животные в городе ведут себя очень беспокойно и пытаются выбраться из конюшен и хлевов. А когда прибудет волшебница и освободит нас от этих… амш?

— Скоро, Эртил. Мы здесь только для того, чтобы кое-что выяснить. Очень важно, чтобы ты никому о нас не говорил.

Горожанин кивнул.

— Когда они прибыли сюда, с ними была гномка? — вмешался в разговор Тунгдил. — Ты знаешь, куда ее отвели?

— Гномка? Да, действительно. — Эртил махнул рукой в сторону дворца. — Ее привезла группа чужаков, прибывшая в город неделю назад. Я это точно помню, так как в тот день проходил мимо ворот, собираясь на рынок. Они скакали с дикой скоростью, и, если бы я не отпрыгнул в сторону, их лошади растоптали бы меня. Потом они скрылись во дворце.

— А моя дочь? — продолжил допытываться Фургас. — Ты что-то о ней знаешь?

Эртил покачал головой.

— Нет. Дворец никто не покидал, магистр Фургас.

— В каком-то смысле это хорошо, — пробормотал Боиндил. — Нам просто нужно забраться туда, чтобы спасти Балиндис и твою дочь. И это облегчит нам отступление.

Подойдя к окну, Боендал выглянул наружу, пытаясь рассмотреть Родарио.

— Никого нет, — отметил он. — Родарио будет бросаться всем в глаза, как пятно от ожога на кожанке, если придет сюда.

— Не волнуйся, — успокоил его Фургас. — У него все получится.

— Мы не можем ждать его, — с сожалением протянул Тунгдил. — Нужно забрать у них Балиндис, пока они не выведали у нее тайну сплава для доспеха.

В его сознании уже вспыхивали образы… как любимую пытают, калечат и унижают.

— Нужно идти прямо сейчас. Я неплохо ориентируюсь во дворце, но сперва необходимо смазать шарниры доспехов.

Эртил принес гномам бутылку подсолнечного масла, и чудовищный скрип наконец-то прекратился, хотя Боиндил и успел поворчать по поводу того, что масло не машинное.

Закончив работу, магистр техникус подошел к двери. Пора было выдвигаться.

Ондори двинулась впереди, за ней Фургас и гномы. Они попросили Эртила проследить за площадью и, если появится Родарио, задержать его у себя, пока друзья не вернутся. Или пока их не возьмут в плен.

Так они крались по безлюдным улицам Пористы.

Фургас уже всерьез начал волноваться за Родарио. «Он уже давно должен был подойти. Что же с ним случилось?»

7

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла
«Помни о том, что это не репетиция, а у стражников мечи настоящие, а не бутафорские». Родарио, встряхнувшись, покрепче прижал к себе охапку хвороста, собранного по дороге, и направился к воротам. Солдаты в сияющих доспехах, охранявшие вход в город, буквально изнывали от скуки. Стоя у костра, они грели ладони и, когда к ним подошел Родарио, даже не сменили позы.

— Куда идешь? — лениво осведомился один из стражников, скорее для проформы тыкая копьем актеру в живот. — И откуда?

— Во-он оттудова. — Родарио старательно изображал городского дурачка. Он махнул рукой в сторону поля. — А надобно мне во-он тудой. — Он ткнул пальцем в сторону переулка, показывая стражнику хворост. — Во, насобирал. Печку растопить. Ну чтоб, енто, покушать.

Его надежды оправдались.

— Это местный полудурок, — сказал товарищам солдат. Подхватив полуистлевшую корягу, он положил ее на охапку дров в руках Родарио. — Вот, возьми еще, а то нашему костру эта деревяшка пришлась не по вкусу.

Глупо рассмеявшись, актер с нарочитой благодарностью поклонился, точно рассчитанным жестом выронив дрова. Ругаясь, он наклонился и, собирая хворост, проскользнул мимо стражников. Те развлекались как могли — вытаскивая из-под носа у Родарио веточки, солдаты забрасывали их подальше в переулок. Теперь им было уже не так скучно.

Актер не стал отказывать им в удовольствии и с тем же глупым смехом послушно бежал за каждой брошенной веточкой, пока наконец не свернул за угол.

«Это было совсем не сложно». Отбросив хворост, Родарио заспешил по улице. На бег переходить было нельзя — так он мог привлечь нежелательное внимание.

Он прекрасно ориентировался на улочках и в переулках Пористы и потому быстро добрался до «Театра Диковинок». Он просто не мог пройти мимо. Тоскливо проведя ладонью по закрытой двери, Родарио прочитал оставленную им вывеску: «Театр закрыт на время гастролей. Но вскоре, почтенные зрители, Невероятный Родарио вернется и разгонит серые будни своими чудесными постановками. Ждите, жители Пористы, и талант мастера приведет вас в восторг».

— Жаль, правда? — произнес кто-то за его спиной. — Я была бы не прочь познакомиться с этим Родарио.

— Его зовут Невероятный Родарио, — поправил незнакомку актер, оборачиваясь.

Он думал, что сейчас увидит какую-нибудь пьяную городскую шлюху, как раз направляющуюся из одного трактира вдругой, однако перед ним стояла девушка его возраста, укутанная в дорогие меха. Элегантная шапочка прикрывала голову, защищая незнакомку от снегопада.

— Говорят, он очень хорош, — добавил Родарио, обворожительно улыбаясь.

— Вы недавно прибыли в город? — предположила девушка, глядя на его потрепанную одежду и щетину на лице. — Сейчас не очень подходящее время для путешествий, вы не находите?

— Потеряв лошадь, приходится идти пешком, дорогая, — начал Родарио, надеясь, что ложью сможет добиться благосклонности дамы. — Мне едва удалось отбиться от пары разбойников, убивших моего коня и укравших все вещи.

— Дайте угадаю. Вы рыцарь, направлявшийся в Пористу к возлюбленной. — Кокетливым жестом отбросив прядь каштановых волос со лба, незнакомка лукаво улыбнулась. — Я не расслышала ваше имя, господин…

Уверенность Родарио пошатнулась. Видимо, девушка распознала его ложь с первого же слова. «Крепкий орешек. Что ж, тем лучше. Так даже интереснее».

Он заметил, что незнакомка смотрит куда-то ему за спину. Оглянувшись, Родарио рассмеялся. «Вот я глупец». Он совершенно забыл, что повесил над входом в театр огромный плакат со своим портретом. К счастью, хоть стражники его не узнали.

— Может быть, теперь вы поведаете мне, почему не хотели называть свое настоящее имя? — Девушка подошла к нему поближе. — Почему Невероятный Родарио пытается обмануть меня? — У нее были глубокие темно-зеленые глаза, в которых светилась нежность.

— Я как раз собирался рассказать вам обо всем, — попытался выкрутиться актер. — Но раз уж вам и так все известно, то, может быть, вы скажете, почему столь прекрасная девушка, как вы, ходит ночью по Пористе одна, без охранников? Я с вами не знаком, дорогая, но, поверьте мне, я знаю…

— Всех женщин в этом городе? — рассмеялась незнакомка. — Тогда даже не знаю, следует ли мне знакомиться с вами.

— Нет, не всех женщин. Но я помогал Андокай Вспыльчивой и ее преемнице Нарморе Зловещей восстанавливать город. Нам с моим другом Фургасом удалось отстроить то, что было разрушено. — Он не сводил с красавицы глаз, в то время как она прохаживалась перед ним туда-сюда. Ее меховая накидка волочилась по земле. — Конечно, я познакомился со многими в городе, но вас… — он опустил ладонь на руку девушки, останавливая ее, — …я еще не видел, а ведь даже сами камни должны славить вашу красоту, складываясь в причудливые мозаики, рисующие на земле ваше прелестное личико.

Она улыбнулась, словно юная девчушка, впервые услышавшая комплимент от поклонника.

— Цитата из вашей новой пьесы или вы только что придумали это?

— Уникальные слова для уникальной женщины, — страстно выдохнул Родарио, видя, что ей нравятся его ухаживания.

«А я не растерял сноровки».

Взглянув незнакомке за плечо, он увидел улицу, ведущую к рыночной площади, и вспомнил, зачем явился сюда. Жаль, что сейчас нельзя отвлекаться на общение с этой красавицей… А ведь прошло уже так много времени с тех пор, как он посвящал себя шальной игре страсти между мужчиной и женщиной.

«Возьми себя в руки, — осадил себя Родарио. — Нельзя заставлять друзей ждать». Галантно подхватив левую руку незнакомки, актер поцеловал ее в ладонь.

— Скажите же, где мне найти вас? Сейчас меня ждут на репетиции, и я не могу отказаться от нее, но потом… — Он многозначительно взглянул на красотку. — Мы сможем увидеться вновь. Если вам, конечно, будет угодно.

Девушка отобрала руку. Вид у нее был разочарованный.

— Уже пытаетесь сбежать от меня, Родарио? — Она двинулась по переулку. — Что ж, не буду вас задерживать. Надеюсь вскоре увидеть вашу новую пьесу на сцене. — Стрельнув в актера глазами, девушка скрылась из виду.

— Но где же мне найти вас? Я подарил бы вам билет! — крикнул он ей вслед, но ответа так и не получил.

«Обидно». Немного расстроившись, Родарио побрел на рыночную площадь.

Густой снегопад надежно защищал его от любопытных взглядов, и актер быстро добрался до выхода из подземного туннеля. Каменная заслонка была отодвинута, дверь открыта, следы на снегу еще не замело.

«Они не стали меня ждать! — Родарио возмущенно притопнул ногой. — Они нарочно так поступили! Бьюсь об заклад, это все Боиндил! Он уговорил их уйти без меня». Дернув себя за бородку, актер повернулся и зашагал к дворцу. Его честь и гордость были уязвлены. «Вы еще пожалеете об этом». Он уже представлял себе, как появится в самый опасный момент и всех спасет.

По пути Родарио проверил все, с помощью чего он создавал иллюзию заклинаний. Такие умения не раз пригодились ему в бою.

В карманах Родарио носил разные порошки — если их поджечь, можно было добиться ярких вспышек, клубов дыма, разъедающего глаза, или пестрых нитей тумана. С особой осторожностью актер уложил четыре колбочки с кислотой.

Но самым главным его инструментом были два огнемета, которые Фургас закрепил у друга на запястье. На одном краю диковинного приспособления находилась трубка с кремнем, на другом — мешочек с семенами плауна. Если надавить на мешочек, семена проходили по трубке и вылетали наружу, срабатывал механизм, приводящий в движение кремень, и семена загорались… На орков в Серых горах это произвело огромное впечатление, а значит, сработает и против обычных солдат. Магию вполне можно было заменить механикой.

Добравшись до стен дворца, Родарио понял, что не сможет проникнуть внутрь. Конечно, он знал волшебные слова, открывавшие ворота, ведь провел здесь довольно много времени, присматривая за Фургасом в отсутствие Нарморы, но аватары наверняка удивятся, если через парадный вход во дворец вломится человек, которого они сюда не приглашали.

«Как же мне пробраться туда?»

— Ваша репетиция уже закончилась?

Повернувшись, Родарио радостно улыбнулся, вновь увидев прекрасную незнакомку.

— Случилось так, что мои почтенные коллеги-актеры решили провести этот вечер с бочкой вина, предпочтя застолье общению со мной, — солгал он.

— Тогда, возможно, вы не откажетесь принять мое приглашение на ужин. Я с радостью послушала бы о ваших творческих планах. — Девушка улыбнулась столь очаровательно, что Родарио не удержался и кивнул.

Мысленно он уже срывал с нее меховую накидку, платье и… ах, она наверняка пахла молоком и шелком…

— Но должен предупредить вас, что мой внешний вид оставляет желать лучшего. Я лишь сегодня вернулся из путешествия, и у меня не было возможности освежиться. И побриться, — извинился он.

— Да, я вижу. Ничего, вы сможете вымыться в моих покоях, и одежда вашего размера у меня тоже найдется. — Подойдя поближе, девушка взяла его под руку. — Меня зовут Лирким.

— В какой таверне вы остановились? — поинтересовался Родарио, опасаясь, что с этим могут возникнуть проблемы.

Пара дочерей трактирщика вполне могли закатить страшный скандал, если он появится в городской таверне, а ведь было бы обидно выставить себя перед Лирким в столь невыгодном свете.

Остановившись перед воротами дворца, Лирким покачала головой.

— Не в таверне, господин Родарио. Я живу здесь. — Она произнесла какие-то неизвестные ему слова, затем последовал сложный жест рукой, и тяжелые створы сами собой открылись.

Актер замер на месте.

— Так вы живете вместе с аватарами? Но ведь… вряд ли вы служанка. Камеристка?

— Вам не следует беспокоиться об этом, господин Родарио. На аватаров тяжело смотреть, но тем, кто не желает им зла, не о чем беспокоиться. А мы ведь не собираемся мешать им, верно? — Она повела его внутрь, и актер подчинился.

Теперь Родарио всерьез забеспокоился о своих друзьях. Они-то не знали, что волшебные слова, открывавшие ворота, изменились. «Но хоть мне повезло. Да еще как!» Он ухмыльнулся. Можно будет провести здесь исполненную страсти ночь, вымыться и хорошо поесть, а потом поосмотреться и поискать Дорсу и Балиндис. «Я стану настоящим героем. Спасу Балиндис и дочурку Нарморы. И тогда этот мелкий грубиян наконец-то заткнется. Да у него глаза на лоб полезут, когда он узнает, что так называемый болтун сумел добиться большего, чем он».

— Что такое, господин Родарио? — с любопытством спросила Лирким. — Как я вижу, ваше беспокойство сменилось радостью.

— Сейчас я смотрю на то, что видели лишь немногие. Я удостоился чести полюбоваться убранством дворца.

— Но вы ведь отстраивали этот город, — удивилась Лирким. — Неужели вы ни разу не заходили во дворец?

Они поднялись по лестнице. Стражники пропустили их.

— К сожалению, нет. Андокай никого не пускала сюда, опасаясь, что знание о внутреннем строении дворца облегчит задачу тем, кто захочет устроить на нее покушение. А после этого аватары подослали к ней убийцу… — продолжал лгать Родарио.

— А вы знаете, где она сейчас?

— Вероятно, вы имеете в виду ее преемницу, Нармору. Она уехала из города куда-то на север. По ее приказу я должен продолжить работы по восстановлению Пористы. — По привычке актер свернул в коридор, где раньше находилась комната Фургаса.

— Стойте, стойте! Куда же вы? Или вы забыли, что я веду вас в мои покои?

Родарио смущенно рассмеялся.

— Простите, я просто задумался.

Мимо прошло несколько стражников в тяжелой броне. Поприветствовав Лирким, они удивленно покосились на Родарио, но ничего не сказали. Актер кивнул им, словно давним знакомым. У всех солдат на горжетах виднелся лунный камень, но их доспехи не светились. Видимо, заклинание срабатывало по желанию хозяина магического камня.

Родарио чувствовал себя превосходно и невероятно гордился собой. Он словно сидел в одной пещере с орками и при этом был в безопасности, как у Паландиэль за пазухой. Лирким провела его в часть дворца, где жили слуги, подозвала двух горничных, которых актер не видел раньше, и приказала позаботиться о нем.

— Я скажу, чтобы нам приготовили ужин. Увидимся через час, — улыбнулась Лирким на прощание.

Сняв перчатку, она протянула актеру тонкую белую руку.

— С нетерпением жду, дорогая. — Он приник к ее руке, чувствуя запах молока и шелка.

* * *
Фургас и не собирался входить во дворец через ворота — несомненно, аватары позаботились о стражниках, а значит, проникновение врагов они заметили бы сразу же.

— Нармора говорила, что во дворец ведут еще два тайных хода, незаметных тому, кто о них не знает. Я приблизительно представляю, где находится один из них.

— Приблизительно. Какая прелесть, — проворчал недовольный Боиндил.

— Уверен, что, будь твоя воля, ты ворвался бы в главные ворота, прорубил себе путь к Балиндис и Дорсе и ушел прочь, сделав свое дело, — с упреком протянул его брат. — Успокойся. Сейчас нам противостоят создания, которые лишь посмеются над твоими топорами.

Фургас провел ладонью по стене.

— Вот он!

Он произнес волшебные слова, но ничего не произошло.

— Ты уверен? — уточнил Тунгдил, проводя кончиками пальцев по камням.

Ничего особенного он не заметил.

Ондори повторила слова, и очертания двери в стене стали видимыми.

— Как ты это сделала, черноглазка? — повернулся к ней Боиндил.

— Иди, — насмешливо улыбнулась она. — Вы, подземыши, ничего не понимаете в магии. — Альвийка покосилась на Фургаса. — Как и люди.

— А ты, значит, в этом разбираешься, да? — Боиндил не собирался мириться с такой наглостью.

— Конечно. По крайней мере получше тебя. — Девушка пожала плечами. — И что? Иди вперед или пропусти меня, я пойду сама.

Боендал подтолкнул брата, чтобы закончить препирательства. Вскоре друзья оказались в небольшом саду перед дворцом. Их проникновения никто не заметил.

— Нужно торопиться, — сказала альвийка. — Когда патруль обнаружит следы, то поймет, что во дворец кто-то забрался.

Фургас зашагал по тропинке, направляясь к зданию, где жили слуги. Вдруг магистр замер на месте, прижавшись к стене. Гномы тоже остановились, стараясь не звенеть доспехами.

— Я прикажу приготовить нам ужин. Увидимся через час. — Женщина говорила с непривычным акцентом.

— С нетерпением жду, дорогая. — Зато этот голос был друзьям знаком.

— Болтун, — опешил Боиндил. — Как он сюда забрался?

— И правда, как? — ухмыльнулся Фургас.

Послышался звук закрывающейся двери. Заглянув за угол, магистр успел заметить даму в белой меховой накидке, удаляющуюся по коридору.

— Предлагаю позволить ему продолжить начатое.

— Он еще и ужин получит! — возмутился Боиндил.

— Тише! — прошипела Ондори.

— А ты мне тут не приказывай, черноглазая, — окрысился Бешеный. — Убей мы твоих родителей пораньше, ты и вовсе бы на свет не появилась, так что будь благодарна нам за то, что вообще существуешь.

Альвийка ограничилась холодным взглядом, но Боиндил вовсе не собирался умирать от холода.

— Она остановилась, — шепнул друзьям Фургас.

Ондори подошла поближе, поднимая лук.

— А теперь… пошла дальше.

Передав Фургасу лук, альвийка скользнула вперед.

— Спрошу, каков его план, — шепнула она. Подкравшись к двери, девушка прислушалась и тихо скользнула внутрь.

* * *
Родарио сидел в ванне, наслаждаясь душистой пеной, и смывал с себя грязь предыдущих дней, пыль дорог Гаурагара и сосновые иголки, оставшиеся от прошлой ночевки под открытым небом. Вымывшись, он поднял бритву, пристроил перед собой зеркало и собирался снять щетину, когда Ондори схватила его за руку, чтобы актер не порезался от неожиданности.

— Всегда, когда ты думаешь, что остался один, обманываешься. Как ты пробрался во дворец?

Родарио с облегчением вздохнул.

— О боги, какие вы, альвы, ловкие, — простонал он. — Нармора тоже любит вот так подкрадываться.

Девушка отпустила его руку, и Родарио продолжил бриться.

— Хорошо, что вы тоже здесь. Или ты пришла одна?

— Нет, остальные в коридоре. Я заглянула, чтобы выяснить, какой у тебя план.

— У меня? — горделиво приосанился он. — Я намереваюсь поужинать с прелестной девушкой, видимо камеристкой аватаров. Немного вина, светская беседа, намеки на взаимную симпатию… И я выясню у нее все, что только захочу. — Стряхнув с бритвы пену, Родарио вновь приставил лезвие к щеке. — Где малышка, где Балиндис и какие тайны скрывают от нас эти мнимые боги. — Улыбнувшись своему отражению, актер проверил чистоту кожи. — Потом я спасу девочку и гномку и посрамлю этого мелкого задаваку. Отличный план, да?

Ондори улыбнулась.

— Ты это только что придумал.

— Нет, я как раз все продумал заранее, — возразил он. — В отличие от вас, как мне кажется. Что вы собираетесь предпринять?

— Раз уж ты решил взять все на себя, мы, пожалуй, просто удалимся. — Альвийка покосилась на чьи-то доспехи, лежавшие на лавке. — А теперь к делу. Мы тут поосмотримся и попробуем добраться до наших пленниц раньше тебя.

Родарио широким жестом срубил бритвой края пены, высившиеся над ванной.

— Я еще вас спасу, вот увидишь, — заявил он. — А теперь уходи, пока не вернулась служанка и не застукала тебя здесь.

Альвийка не ответила, и, когда актер повернул голову, оказалось, что она уже исчезла.

— Маленький колокольчик на лодыжке, вот что не помешало бы и ей, и Нарморе, — пробормотал Родарио, проводя рукой по аккуратной бородке.

Затем он подмигнул своему отражению. «О да. Лирким разговорится».

* * *
— Ну да, конечно, это он нас спасет. Может, именно так и будет в его странноватых комедиях, — фыркнул Боиндил. — И что только этот болтун придумал… Огру на голову не натянешь.

— Тем не менее у него есть план. — Тунгдил всегда поражался дару Родарио оказываться в нужном месте в нужное время. — Если наш план провалится, он нас прикроет.

— Скорее наковальню унесет из кузницы ветром. — Бешеный не собирался сдаваться. Он нисколько не сомневался в том, что они сами спасут Дорсу и Балиндис.

Фургас закончил этот бессмысленный разговор, просто направившись вперед по коридору.

— Пойдем, поищем Дорсу. Может быть, они оставили малышку в детской.

Вскоре они добрались до нужной комнаты. Альвийка беззвучно проникла внутрь, оставив гномов, позвякивавших доспехами, позади. Через некоторое время она открыла им дверь.

— Тут безопасно. Или ребенок обладает какими-то скрытыми силами, о которых мне неизвестно?

Фургас бросился внутрь, растолкав гномов, и приник к кроватке, в которой мирно посапывала его дочь. Ничто не указывало на то, что кто-то ее обижал. Тунгдил и братья молча порадовались за малышку.

Ондори заметила, что кто-то движется к комнате, и сообщила об этом остальным. Дверь открыла какая-то женщина, и альвийка тут же приставила ей кинжал к горлу.

— Ни звука, — прошипела она.

— Оставь ее, — возмутился Фургас. — Это кормилица!

Ондори, помедлив, отступила, и магистр обнял няньку.

— Розильда! Так, значит, с вами все в порядке! Что тут происходило?

— Магистр Фургас, — пролепетала несчастная. Все-таки ее очень испугало это внезапное нападение. — Вы… — Потребовалось какое-то время, чтобы она пришла в себя. — Чужаки заявились в город и заняли дворец. Я сказала, что работаю тут. Что служанка. А Дорса — моя дочь, которую мне позволили держать здесь, пока не вернется волшебница. Чужаки приказали остаться. Я готовлю еду для стражников, охраняющих дворец.

— Какие эти аватары наивные, — удивился Боиндил.

— Наивные? Я должна пробовать всю еду, и чужаки сказали, что, если кто-то из стражников отравится, они убьют и меня, и Дорсу, — заявила Розильда. — Только представьте! Я живу в постоянном страхе за себя и за малышку.

— Какая ты смелая, Розильда. — Фургас обнял ее за плечи. — Вскоре мы выведем тебя отсюда и вызволим из плена.

— Но сперва нужно выяснить, где гномка. — К кормилице подошел Тунгдил. — Ты не знаешь, где Балиндис? Нам сказали, что ее привезли сюда неделю назад.

— Так, значит, ее зовут Балиндис. — Нянька кивнула. — Я слышала, что в замок прибыли новые солдаты. Они были очень взволнованы и тут же направились на прием к аватарам. Я подумала, что пленник, которого они привезли, — ребенок или кобольд. Странно, и как я не сообразила, что это подземыш…

— Гномка, — тут же поправил ее Боиндил.

— Прости! Прости! Да, гномка. — Розильда повернулась к Фургасу. — Мне кажется, что они отвели ее в зал со сводчатым потолком. С тех пор я ее не видела.

— Готовься к побегу, — приказал ей Тунгдил. — Но не шуми, и не привлекай внимания стражников. Когда мы освободим гномку, нужно будет поскорее выбираться отсюда. На улице холодно, так что позаботься о теплой одежде для Дорсы.

Кормилица, побледнев, кивнула.

— Ну что ж, Враккас с нами. Нужно освободить Балиндис. — Тунгдил обвел взглядом друзей.

* * *
Родарио никак не мог налюбоваться хорошеньким личиком пригласившей его девушки. Лирким надела белое шелковое платье с вышивкой. Платье ниспадало до щиколоток. В свете свечей она выглядела потрясающе.

— Вы столь прекрасны, что даже свет меркнет пред вашей красотой. — Актер поднял бокал с вином. — За вас и вашу непреходящую красоту.

Его рукав чуть не открыл трубки огнемета, так что Родарио едва успел предотвратить это. К счастью, ему удалось не пролить вино. «Тион побери».

— Вы очень галантны и красноречивы, но уже лет через двадцать моя красота поблекнет, а кожа обвиснет… — Все же Лирким подняла бокал в ответ.

Родарио видел, что зеленоглазой красавице нравятся комплименты. Он радовался подвернувшейся возможности проявить свой талант обольщения в полной мере — крестьянские дочки, трактирщицы и даже пристойные горожанки удовлетворялись намного меньшим. А эта камеристка… или кем она там работала у аватаров… прекрасно умела вести светскую беседу.

Но прежде чем провести с ней незабываемую ночь любви — а в том, что это случится, Родарио нисколько не сомневался, — следовало выведать у нее все необходимое, чтобы отправиться спасать Балиндис, когда Лирким, уставшая от ласк, будет сладко спать в своей кровати.

Оправив одежду, Родарио поднялся и, подхватив кувшин, налил девушке вина. Одна красная капелька упала ей на шею.

— Ах, простите мою оплошность. — Повинуясь внезапному порыву, актер наклонился и поцеловал ее белую кожу, поблескивавшую под густыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи. — А вот еще одна. — Он еще раз коснулся ее губами, чувствуя, что у Лирким мурашки побежали по коже.

«Да, я еще силен», — радостно подумал Родарио, усаживаясь на свое место. Он раздул в девушке огонь страсти, и оставалось только подождать, пока пламя разгорится.

Рукава с огнеметом не давали ему покоя. «Это уже начинает раздражать». Родарио не снял все это только потому, что не знал, куда что спрятать. Просто оставить все на виду было нельзя, ведь Лирким заметила бы странные трубки, а в карманы они бы не влезли. Перед тем как заняться любовью с девушкой, нужно было отвлечь ее, чтобы все снять.

— Жаль, что капель нет больше, — кокетливо протянула Лирким и продолжила трапезу.

Ужин был великолепен.

— Может быть, чуть позже я оболью вас вином, — просиял Родарио. — Откуда оно?

— Из подвалов волшебницы. Вот прелесть завоеваний — победитель получает все.

— Интересно, как отнеслись бы аватары к тому, что вы сидите за одним столом с человеком, который раньше работал на Нармору?

— Работал? Разве вы больше этим не занимаетесь, господин Родарио?

Актера бросило в холодный пот. «Что она имеет в виду? Она подозревает, что я веду двойную игру?»

— Что ж, — откашлялся он. — Я житель этого города, завоеванного вашими хозяевами, а значит, теперь я служу им.

— Весьма умно. — Лирким звонко рассмеялась. — Думаю, аватаров это не касается. Только тот, кто не за них, — против них, а значит, таким людям, как вы, нечего бояться.

— Наверное, это обрадовало слуг, живущих во дворце. — Родарио решил перевести разговор на Дорсу. — Кажется, у Нарморы была служанка.

Кивнув, Лирким отрезала кусочек мяса и медленно поднесла его ко рту.

— Да. Розильда и ее маленькая дочка живут во дворце. Эта женщина оказалась превосходной поварихой. Как видите, от присутствия аватаров в городе ничего не изменилось.

— Да. Они не так страшны, как о них говорят. — Актеру удалось скрыть радость оттого, что с нянькой и ребенком все в порядке.

— Вот как? — Лирким отложила приборы. — Что же о них говорят?

— По легенде, они сжигают все, к чему прикасаются, оставляя за собой лишь руины… — Он запнулся. — Странно. Если задуматься, то получается, что…

— Вот именно, дорогой мой господин Родарио. Если бы все было так, Пориста давно бы сгорела дотла. Может быть, вы слышали и другие истории о них? Не думали написать об этом пьесу?

— Слышал, конечно. — Актер рассказал ей о битве у Дзон-Бальзура так, словно сам слышал эту историю от одного из солдат. Он упомянул и о блеске доспехов, и об облаке огня, умолчав лишь о смерти аватаров. — А еще говорят, что они забрали с собой какую-то гномку, но мне кажется, что все это выдумки. Зачем аватарам подземыши? — Он с аппетитом отправил в рот очередной кусочек мяса.

— Многое, о чем вам рассказал этот солдат, правда. — Лирким явно наслаждалась разговором.

Она отхлебнула вина, и Родарио поспешно подлил ей еще. Он уже час пытался напоить девушку, и, судя по ее раскрасневшимся щечкам, это ему удавалось.

— Но у аватаров есть много хитростей, в которых не разобраться обычным людям. — Испуганно прикрыв рот рукой, Лирким широко распахнула глаза. — Ой, что это я такое говорю?

— Я не собираюсь доносить на вас аватарам. — Родарио сделал вид, что его это не интересует. — Боги могут навести на людей морок, даже создать иллюзию присутствия гномки, хотя я и не понимаю, зачем им это делать.

Поднявшись из-за стола, он налил еще. Девушка шутливо сопротивлялась.

— Да, только это не морок. Гномка настоящая. Аватары привезли ее сюда, чтобы выведать у нее тайну. — Она захихикала, как маленькая девочка. — Но эти подземные жители очень упрямы.

— Они хотят узнать, как превращать свинец в золото? — пошутил Родарио. — Разве аватаров интересуют столь приземленные вещи?

— Ах, зачем им золото? — Лирким со звоном сдвинула свой бокал с бокалом Родарио. — Она знает рецепт одного сплава… Ну да ладно. Она нам все равно больше не нужна. — Веки Лирким отяжелели.

Она игриво опустила ладонь на колено актера.

— Скажите, господин Родарио, разве мы не собирались…

— Конечно, конечно, — поспешно ответил он. — Я просто задумался об этом допросе. Почему им больше не нужна тайна сплава?

— Потому что не нужна. — Встав, красавица опустила ладони ему на шею. — Вскоре у них будет столько силы, что они смогут сделать все, что только захотят. Их величие позволит им даже бросить вызов самим богам. Каждый из аватаров будет править огромной страной, и не было в истории правителей, подобных им. А Потаенная Страна… — девушка очень эротично прикусила язычок, — …больше не будет интересовать их.

Вообще-то ему следовало бы радоваться представившейся возможности заняться любовью со столь очаровательной камеристкой, но услышанное погасило жар в его чреслах не хуже ведра ледяной воды или появления в спальне мужа-рогоносца. Родарио не испытывал вожделения.

В этот момент дверь распахнулась.

«Не стоило вспоминать о мужьях». Родарио понял по звукам, доносившимся из коридора, что пришедший сюда человек в ярости, чего и следовало ожидать от обманутого супруга.

В комнату вбежал светловолосый мужчина лет тридцати в белой мантии и с посохом с изогнутым концом. За ним следовали трое солдат в тяжелых доспехах. Этих воинов Родарио уже видел в коридоре.

— Ты замужем, Лирким? — шепнул девушке актер.

Она покачала головой, явно опешив от происходящего.

— Значит, аватары все же были недовольны из-за того, что мы…

— Это он, Фаску! Я уверен! — воскликнул один из солдат, указывая на Родарио мечом.

— Лирким, отойди от него, — приказал мужчина в мантии.

Но девушка загородила Родарио.

— Ничего ты ему не сделаешь, Фаску. Убирайся отсюда! Займись своей гномкой или помоги другим с источником, но не смей мне мешать! Он мой! Я тоже хочу развлечься!

— Ты пьяна, Лирким, — осадил ее Фаску. — Ты защищаешь нашего злейшего врага. Это же Родарио…

— Да, Невероятный Родарио, я знаю. Он заведует театром в…

Сделав шаг вперед, Фаску поднял руку.

— Да, его зовут Родарио Невероятный. И он ученик Нарморы.

Один из солдат кивнул.

— Я видел, как он воевал. С его рук слетали сгустки пламени, поджигавшие наших воинов.

Родарио просто не мог в это поверить. Он всегда хотел прославиться, но теперь, когда мечта осуществилась, слава могла стоить ему жизни.

«Ладно, придется сыграть роль ученика Нарморы». Выпрямившись, он ткнул рукой в сторону мужчины в мантии, схватив Лирким за шею.

— Да, я маг! — Родарио изобразил свой лучший сценический хохот классического злодея. — Оставайтесь на местах! Иначе я не помедлю, и эта камеристка…

В одно мгновение перед ним вспыхнул яркий свет, ослепивший его. Лирким превратилась в яркое солнце, источавшее не только свет, но и жар.

* * *
Фургас провел своих спутников по темным коридорам дворца. Наконец они добрались до зала. Дверь была открыта — видимо, аватары не боялись, что гномка сбежит.

— Это быть может ловушка… — предупредил Боендал.

Ондори метнулась вперед, чтобы проверить обстановку.

— Там нет никого, кроме закованной в цепи девчонки-подземыша. — Она впустила гномов внутрь.

Они сразу поняли, почему дверь не была заперта.

Балиндис лежала в центре комнаты, ее руки и ноги были переломаны, и кости торчали из тела. Она была покрыта запекшейся кровью и гноем, на обнаженных плечах виднелись порезы и ожоги, ей вырвали часть волос, и они неопрятными космами валялись вокруг, голову гномке обрили.

Железные кандалы, закрепленные на полу, удерживали беднягу.

От этого чудовищного зрелища у Тунгдила слезы выступили на глаза. «Что же они с тобой сделали? — бросившись к возлюбленной, он дотронулся до ее горячего лба. — У нее лихорадка от ран». Подняв топор, Златорукий разрубил кандалы. Несмотря на шум, Балиндис не очнулась, ее глаза оставались закрытыми.

— Никто не имеет права так обращаться с гномкой, — прорычал Боиндил, его глаза остекленели. Видимо, он готов был впасть в бешенство. — Враккас, только дай мне встретиться с одним из этих волшебников, и я его голыми руками на части разорву, что буханку хлеба!

Боендал протянул Тунгдилу свою накидку, чтобы прикрыть наготу Балиндис.

— Надеюсь, потом нам придется лечить только ее телесные раны, — прошептал он.

— Им еще не удалось сломить ее волю, иначе она уже была бы мертва. — Тунгдил нежно укутал накидкой ее плечи. — Значит, ее разум в порядке.

Тунгдил окончательно уверился в том, что самозванцы не заслуживают пощады, пускай они и пришли сюда для того, чтобы бороться со злом. Ничто не могло оправдать столь жестокого обращения со всеми, кто становился на их пути.

Поднявшись, он замер на месте. В восточной части зала стоял его приемный отец, Лот-Ионан!

— Как же это? — прошептал Златорукий.

Он осторожно подошел к воспитавшему его человеку и только вблизи понял свою ошибку. Нод’онн превратил Лот-Ионана в мраморную статую — магия предателя заставила плоть стать камнем.

«С этим ничего нельзя поделать», — сказала тогда Андокай. Тунгдил вздохнул. Статуя напомнила ему о прежней жизни, о днях в штольнях Лот-Ионана, о Фрале. Нежно дотронувшись до каменного изваяния приемного отца, Златорукий отвернулся. Сейчас у него не оставалось душевных сил, чтобы горевать. Настало время ненависти.

Друзья вернулись к кормилице, приготовившейся к побегу. Женщина завернула Балиндис в плотное одеяло, чтобы несчастная не замерзла. Фургас поднял гномку на руки, и они отправились в путь. Пока что никто не заметил присутствия посторонних во дворце.

Ондори возглавляла группу, за ней двигались гномы, потом Фургас с Балиндис и Розильда с Дорсой. Вскоре все вышли из здания, пересекли сад и подобрались к потайному проходу.

* * *
«Эта проклятая дрянь — аватара!» И тут Родарио повел себя не очень-то галантно. Он пнул светящуюся девушку, толкнув ее в сторону стола. Послышался грохот, и внезапно сияние угасло.

Затем актер вскинул руки и нажал на мешочки огнемета, направив пламя на двоих солдат и второго аватара. При этом он кричал слова выдуманного им самим заклинания. Напоследок он еще и швырнул в их сторону колбы с кислотой и бросился под стол.

На самом деле Родарио ожидал, что его мгновенно испепелят, но почему-то этого не произошло. Вокруг пахло гарью, но в него огнем никто не плевал.

Когда в голове у него прояснилось, актер увидел, что солдаты катаются по полу, пытаясь погасить загоревшуюся одежду. Мужчина в мантии погиб — колба попала ему в голову, и кислота проела череп.

— Ха! — обрадованный неожиданной удачей, мим выбрался из укрытия. — Вот что происходит, когда вы пытаетесь померяться силами с Невероятным Родарио!

Лирким лежала на столе среди тарелок с едой. Она сильно ударилась виском о столешницу и потеряла сознание.

— Запомни хорошенько: ни одна женщина не смеет так себя вести со мной!

«Я только что одержал победу над двумя аватарами! — уперев руки в бока, актер картинно расхохотался — он долго репетировал этот смех для одной из ролей. — А тебя я заберу с собой. Ты расскажешь нам, что твои друзья собираются сотворить с источником магической энергии».

Схватив Лирким за шею, он стянул ее со стола, снял с нее украшения, чтобы лишить магической силы, а затем влил ей в горло остатки вина и на всякий случай еще раз ударил бутылкой по голове. Теперь она будет без сознания достаточно долго.

Взвалив женщину на плечо, он уже направился к выходу из комнаты, когда в коридоре послышался какой-то шум. Громкие звуки борьбы наверняка привлекли внимание стражи. Радость от победы мгновенно угасла, а отвага начала таять, как грим на сцене в душном театре.

Родарио подбежал к окну и, выглянув в сад, заметил гномов.

— Эй, друзья! — Он открыл ставни. — Я взял в плен одну из аватаров! Но ее приятели-боги уже готовы изловить меня. Не могли бы вы…

— Спускайся оттуда, дурень! — крикнул ему Боиндил, размахивая руками. — Мы знаем, как отсюда выйти.

— Вообще-то я так с женщинами обычно не обращаюсь, — сказал актер, обращаясь к ногам Лирким. — Так что извини.

Не медля, он перебросил тело аватары через подоконник и спрыгнул следом. Удостоверившись в том, что сердце пленницы еще бьется, Родарио вновь взвалил девушку на плечо и последовал за своими друзьями, как раз открывавшими потайной проход.

Выбравшись наружу, они помчались по пустым переулкам Пористы. Метель съедала их следы, к тому же в такой снегопад разглядеть что-либо вокруг было трудно.

— Вот это удача, — заметил Родарио, увидев, что его спутники выполнили свое задание. — Сами боги помогли нам. Балиндис, малышка и аватар. Лучше и быть не может.

— Да что ты все время болтаешь о какой-то аватаре? — фыркнул Боиндил, изнывая под весом латного доспеха.

Непривычный вид брони не позволял гномам передвигаться достаточно быстро, да и Родарио приходилось несладко — Лирким была стройной девушкой, но актеру и этого было достаточно, чтобы запыхаться. И только Фургас бежал как ни в чем не бывало.

— Ее зовут Лирким. Она притворялась камеристкой аватаров, вернее, я так думал. Мы ужинали, когда в комнату ворвался ее друг, и тогда я понял, кто она на самом деле.

— Ну конечно. Наш болтун поймал аватару. — Бешеный никак не мог успокоиться.

Пленница что-то пробормотала, гномы разобрали слова «аватар» и «эоил». Прислушавшись, Ондори поспешно ударила ее по лицу.

— Это было заклинание, — объяснила альвийка. — Я не хотела, чтобы из-за нее начались неприятности.

— Хватит болтать, берегите дыхание, — прошипел Тунгдил, пытаясь справиться с болью в боку.

Они добрались до площади. Здесь, спрятавшись за грудой пустых бочек, их уже ждал Эртил. Горожанин открыл вход в канализацию, но тут Ондори замерла на месте, уставившись на метель. Снежинки, только что плясавшие в воздухе, вдруг превратились в крупный град, а затем в капли, забарабанившие по доспехам.

— Вперед, — приказала она, опуская стрелу на тетиву.

Фургас первым укрылся в туннеле, за ним последовали кормилица и Родарио со своей пленницей.

К ним летел огненный шар. Заклинание было направлено на Боиндила, стоявшего последним. Гном едва успел опустить забрало шлема, когда золотистый шар ударил его в грудь. Пламя объяло все его тело, на Тунгдила и Боендала пахнуло жаром, Ондори закричала.

Когда магический огонь погас, Боиндил остался на месте. Доспех защитил его от воздействия магии.

— Вот они! — крикнул кто-то из темноты. Уже через мгновение в этом месте вспыхнула ярким сиянием человеческая фигура. — Сюда!

— Что, твой фокус не сработал, притворщик? Интересно, какого цвета твоя кровь? — завопил Боиндил, бросаясь на аватара.

Его брат вскинул боевой молот и тоже ринулся в бой.

— За Балиндис! — Тунгдил устремился за ними.

Мнимый аватар швырял в них одно заклинание за другим, но ему нечего было противопоставить волшебным доспехам и железной воле трех преисполненных ненависти гномов.

Тунгдилу казалось, что он уголек в плавильной печи. Доспех защищал его от жара, но при этом разогревался, и гном мог испечься живьем, не успей он вовремя сразить противника.

От огня оружие гномов раскалилось, деревянные рукояти топоров и молота готовы были вспыхнуть, но все же удары попадали в цель.

Из-за яркого свечения разглядеть врага было трудно, однако гномы умели сражаться вслепую и очертаний противника им было вполне достаточно. После нескольких ударов Боиндила сияние погасло, и друзья увидели перед собой раненого в ногу мужчину лет шестидесяти, сжимавшего в руках короткий солдатский меч. Впрочем, оружие ему не помогло.

Белая мантия не защищала его от раскаленного металла топоров и длинного изогнутого шипа боевого молота. Гномы атаковали его с трех сторон, и вскоре окровавленное искалеченное тело мага рухнуло на землю. Боиндил успел напоследок раскроить ему череп.

После окончания боя друзья скрылись в туннеле и закрыли за собой проход.

— Ну вот, на одного врага меньше, — мрачно сказал Бешеный, посмотрев на недоуменные лица Фургаса и Розильды. — Но мне тут, Тион побери, жарко!

— А где Ондори? — поинтересовался Родарио, вновь поднимая Лирким на плечо.

— Альвийка! — Тунгдил только сейчас заметил пропажу. — Я слышал, что она кричала…

— Вероятно, маг испепелил ее, — злорадно протянул Боиндил. — Мне вот черноглазку совсем не жаль. К тому же нам не придется ломать себе голову, как от нее отделаться. — Он потопал вперед. — А мне так хотелось убить ее собственноручно.

Больше о смерти Ондори они не говорили. Никто не жалел альвийскую красавицу, да и, в сущности, они не были уверены в том, что она действительно погибла.

* * *
Им удалось добраться до объединенного войска, состоявшего из Третьих, Первых и Свободных, а также альвов. Авангард остановился в десяти милях от Пористы.

Тунгдил отнес Балиндис к Нарморе, чтобы та исцелила бедняжку своей магией, затянула раны и сняла боль. Кости должны были срастись, но с этим тело гномки могло справиться и самостоятельно.

Налагая целительные чары, Нармора услышала детский плач. Долг волшебницы велел завершить заклинание, но сердце матери кричало о другом. Вскоре альвийка бросилась в объятия мужа и прижала к себе дочь. Гномы растроганно смотрели на воссоединившуюся семью, и даже Боиндил смахнул слезинку, скатившуюся в его густую бороду.

Тунгдил не отходил от кровати Балиндис. Он принес гномке воды, смыл запекшуюся кровь и копоть с ее тела, натер следы от ожогов целебной мазью и никак не мог дождаться, когда же его любимая откроет глаза.

— Книгочей, ты идешь? — спросил его под вечер Боендал. — Нармора хочет, чтобы ты присутствовал при допросе аватары. Чем больше вопросов придет нам в голову, тем лучше.

Нежно погладив Балиндис по руке, Тунгдил последовал за другом.

— Я хочу предостеречь тебя, чтобы ты не лелеял ложные надежды… — заметил Боендал. — Глаимбар будет благодарен тебе за то, что ты спас его жену. Но она…

— Знаю, — печально улыбнулся Тунгдил. — Знаю, друг мой. Она никогда его не оставит. Но я также знаю, что люблю ее, а она любит меня. Мне уже давно стало ясно, что, несмотря на наши отношения с Мюр, я любил Балиндис. Последую примеру Боиндила и в дальнейшем буду держаться от женщин подальше. Заключи я Нерушимый Союз с другой гномкой, я предал бы Балиндис и оскорбил бы чувства своей супруги. Я рад, что смог спасти ее, и буду радоваться еще больше, когда вновь смогу назвать ее своим другом. Я молю Враккаса о том, чтобы она простила мне…

Кивнув, Боендал повел его на угольный склад, где Родарио запер Лирким. Нармора и Боиндил уже были там. Актер держал наготове ведро с водой.

— Давайте начинать.

Мим вылил воду на спину Лирким: гномы привязали аватару к полу лицом вниз. Девушка открыла глаза, и Родарио присел рядом с ней.

— Привет. Мы не смогли продолжить наш разговор в Пористе, и поэтому пришлось забрать тебя с собой. Если мы заметим, что ты пытаешься плести чары, мы тут же убьем тебя. Ты поняла?

Девушка попробовала поднять голову, но увидела только сапоги, колени и направленное на нее оружие.

— У меня рука болит, — сдавленно пробормотала она.

— Да, мне кажется, она сломалась, когда я… когда ты выпала из окна. — Родарио изо всех сил старался воздерживаться от привычной обходительности и не проявлять сочувствия, хотя у него сердце кровью обливалось. При виде красавицы ему трудно было поверить, что она виновна в смерти тысяч людей. — Ты поняла?

— Я не буду творить заклинания, — пообещала Лирким.

Ее голос дрожал, как и ее тело: путешествие по холоду и ледяная вода давали о себе знать.

— Что вы собираетесь делать с магическим источником? — начал допрос Родарио.

Он уже собирался укрыть Лирким теплым одеялом, но Тунгдил выхватил одеяло у него из рук.

— Эоил почувствовал источник, когда мы двигались к Дзон-Бальзуру. Он понял, как мы можем использовать поля силы себе во благо, — кашляя, объяснила девушка. — Я точно не знаю, что он собирался предпринять, но он сказал, что вскоре мы обретем огромную силу.

— Сколько вас и кто вы на самом деле? — спросила Нармора. — Вы люди, в этом я уверена. Говори, или молчание навлечет на тебя погибель.

— Нас семеро волшебников, четыре мужчины и три женщины. И еще эоил. Около четырех сотен солнечных циклов назад мы объединились, чтобы получить власть, которая позволит нам противостоять любому врагу. Легенда об аватарах и наши способности позволили нам вызывать в людях страх. Вы первые, кому удалось помешать нам.

— Что значит «эоил»? — Боиндил пнул ее ногой.

— Эоил… это эоил. Его нелегко описать, и он единственный из нас, кто действительно обладает божественной природой.

— Божественной? Не смеши меня. Не надо нам сказки рассказывать, он такой же выскочка и прохиндей, как и ты, — возмутился гном.

— Он эоил, — настаивала Лирким. — Там, откуда я родом, таких очень мало. Они сильные маги, и любое живое существо трепещет перед ним. Вы увидите его, когда нападете на Пористу. Ведь, я так понимаю, именно это вы и намерены предпринять. Он уничтожит вас. Это его сила превращает плодородные поля в пустыни, а моря в горы соли. Мы же лишь…

— И вы действительно черпаете силу из уничтоженного вами зла? — продолжила допрос Нармора.

— Да. Эоил научил нас заклинанию, благодаря которому злое начало, живущее в чудовищах, переходит в иную форму, форму магической энергии. Мы используем эту энергию для своих чар. Когда мы узнали, что в Потаенной Стране есть оскверненный магический источник…

— Так вы знали об этом? Вы пришли сюда не из-за Нод’онна?

— Эоил знал… А еще он сказал, что демон, управлявший Нод’онном, еще не уничтожен.

— Ну все, с меня хватит этих россказней об эоиле! — Боиндил уже выхватил топор, но Боендал остановил его.

— Вы пришли в Пористу, потому что эоил собирался что-то сделать с источником, но ты не знаешь, что именно, так? — подытожил Тунгдил.

Девушка кивнула.

— Что вам было нужно от гномки?

— Наши собратья нашли ее привязанной к дереву и удивились, не понимая, что это может значить. — У Лирким так стучали зубы, что ей трудно было говорить. — Они навели на нее морок, сделав вид, будто они подземные жители, которые пришли ей на помощь. Гномка рассказала, что знает формулу сплава, из которого был сделан доспех. Когда мы проиграли и анэоил разорвал Тимшараи С’лиинша, мы подумали, что все дело в его особом доспехе, о котором и говорила подземная жительница. Тогда мы захотели завладеть формулой.

— Это ты пытала ее?

— Нет. Это делал эоил. Он ненавидит подземных жителей всем сердцем.

Очевидно, Лирким знала созданий, подобных Джеруну, и они были как-то связаны с эоилом. Тунгдил решил расспросить ее об этом подробнее.

— У них нет ничего общего, кроме стремления уничтожать порождения зла, хотя они и занимаются этим по разным причинам. Анэоил убивает слабых, эоил же пытается стереть с лица земли все зло. — Повернув голову, девушка покосилась на Нармору. — Это он предложил подослать к твоей наставнице анэоила. Он знал, что покушение будет успешным.

— Может быть, этот эоил кажется тебе весьма могущественным, но есть кое-что, чего он не учел, — мрачно усмехнулась Нармора.

— Да. Меня, например, — тут же вмешался Родарио.

Тунгдила порадовали слова пленницы. Он исходил из того, что в этом положении она не станет лгать, к тому же девушка была напугана и обстановкой на складе, и всем прочим. «Мы убили четверых магов, еще одна волшебница у нас в плену. Остаются еще два колдуна и эоил, кем бы он ни был. — В душе Тунгдила росла уверенность в победе. — Когда все закончится, нужно будет расспросить ее о Потусторонних Землях. Она явно что-то знает о тамошних гномах, которых называет подземными жителями. Но сейчас на это нет времени».

Нармора задумалась.

— Насколько продвинулся эоил в своих изысканиях?

— Он сказал, что ждать осталось недолго. Вчера он рассчитывал на девять-десять дней, — встрял в разговор Боиндил.

— …И теперь он будет торопиться, зная, что мы допросим его волшебницу, — протянул Тунгдил. — Нам срочно нужно разработать план вторжения в Пористу, или Потаенной Стране не придется ждать ничего хорошего.

— Почему ты так решил, книгочей? — повернулся к нему Боиндил.

— Помните землетрясение?

— С тех пор как мы пришли сюда, я заметила, что магические поля ослабели. Магия иссякает, словно источник перекрыт. — Нармора выглядела озабоченной.

— Или перенаправлен, — предположил Тунгдил. — Что бы там ни делал эоил, мы должны остановить его, иначе он нарушит равновесие в Потаенной Стране, что может привести к катастрофе. Встретимся в моей палатке на рассвете. Нужно подумать, как будем захватывать город.

— А что делать с ней? — Боиндил указал на Лирким. Губы девушки уже посинели. — Она может колдовать и представляет для нас опасность…

— Она моя пленная, и колдовать она больше не может. Я снял с нее магические артефакты, в которых копилась ее сила, — оборвал его Родарио. — И я буду решать, что с ней случится дальше.

Нармора покачала головой.

— Нет, Родарио. Мы должны позаботиться о нашей безопасности. Лирким одна из тех, кого мы называем аватарами, а они не дали нам повода быть милосердными. Она слишком опасна.

— Умоляю, оставьте меня в живых, — севшим голосом выдавила Лирким. Она уже почти не могла говорить. — Даже если бы я захотела, то все равно не смогла бы причинить вам вред. Родарио прав. Без амулетов я не способна колдовать.

— Я бы на твоем месте тоже так говорил, — усмехнулся Боиндил.

— Пожалуйста! — взмолился Родарио. — Я не хочу ее смерти. Это неправильно.

— Я тоже выступаю за то, чтобы сохранить ей жизнь, по крайней мере до тех пор, пока мы не захватим Пористу. Посмотрим, насколько она важна для своих друзей и не пригодится ли она нам в борьбе в аватарами. — Тунгдил не хотел сознаваться, но вся его душа противилась тому, чтобы убить беззащитную девушку.

Нармора подняла руку и выпустила в спину Лирким молнию.

Девушка закричала, выгнулась дугой и начала метаться из стороны в сторону, но не могла разорвать путы. Молния прожгла дыру в ее накидке, оставив ожог величиной с человеческую руку. Наконец чудовищная боль отступила.

— Да, судя по всему, она утратила свою силу, — прошептала волшебница. Нагнувшись, она выдернула из головы Лирким клок волос. — При помощи этого я смогу навести на тебя заклинание, метку, по которой найду тебя повсюду. Это заклинание убьет тебя, где бы ты ни находилась. Веди себя достойно, и я подарю тебе жизнь. — Она вышла из комнаты.

Гномы последовали за ней, и только четверо Третьих остались на складе, чтобы пленница не сбежала.

Набрав пригоршню снега, Родарио положил его на ожог. Лирким вздрогнула.

— Спасибо. — Она всхлипнула. — Ты спас мне жизнь.

Развязав путы, он помог ей подняться и подвел к лежанке, стоявшей в углу. Девушка сняла мокрую прожженную одежду и забралась под плотное одеяло.

— Что тебе было от меня нужно, Лирким? — тихо спросил он. — Тогда, в Пористе.

— Разве это не очевидно? Ты привлекательный мужчина, а тем вечером я хотела поразвлечься. Вышла погулять, встретила тебя, вот так и вышло…

«Да уж, развлеклась». Прежде чем его душу заполонило сочувствие, Родарио заставил себя вспомнить бой у Дзон-Бальзура. Пусть эта девушка казалась такой нежной и хрупкой, она совершала ужасные преступления. «Ей четыреста лет, а она кажется такой юной…»

— Ты говорила о демоне, Лирким. Существе, овладевшем Нудином и превратившем его в Нод’онна. Как он мог выжить?

Девушка пожала плечами, и Родарио предугадал ее ответ еще до того, как она его произнесла.

— Это знает эоил. И эоил узнает его, когда увидит.

Актеру показалось, что он услышал какой-то шум у двери. За окном склада мелькнула чья-то тень. Их разговор кто-то подслушивал.

Вскочив, Родарио подбежал к двери, но метель бушевала по-прежнему, и вокруг ничего нельзя было разобрать. Перед дверью следов не было.

«Нармора? Это была она? — Мим вернулся на склад. — Что же все это значит?»

8

Потаенная Страна, северо-восток королевства Ургон, перед вратами в королевство Четвертых в Коричневых горах, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла
Капитан Валласин пребывал не в лучшем расположении духа. Метель не утихала, снега вокруг становилось все больше, а ситуация не менялась. Капитан, кутаясь в шерстяную накидку, подошел к первому часовому.

— Ну что? — крикнул он издалека, чтобы не топать по снегу зря. — Есть что-то новое?

— Никак нет, капитан, — отрапортовал солдат. — Врата не открываются.

Остановившись, Валласин махнул рукой и поплелся в свой шатер, где его ждало тепло и горячий чай.

Этот ритуал повторялся каждое утро уже сорок дней, и ничего не менялось. Капитан подходил к часовому, тот говорил, что ничего нового нет.

Повесив накидку на вешалку у входа, Валласин устало опустился на стул. Денщик подал ему чашку с горячим напитком. Несмотря на костер, в льняном шатре было холодно, по полу ползли сквозняки.

— Они… — Денщик запнулся, увидев выражение лица капитана.

Радоваться было нечему.

— Это же просто невозможно! — в ярости воскликнул Валласин. — Десять тысяч солдат стоят перед пустым королевством и не могут открыть ворота!

Отпив чаю, он посмотрел на кипу депеш, поступивших от короля Беллетаина. Почти каждый день правитель Ургона присылал гонца, чтобы выяснить, как продвигается выполнение поставленной перед войском задачи, и всякий раз гонец возвращался с неутешительными новостями.

Вряд ли это положительно скажется на карьере Валласина. А ведь он приложил столько усилий, чтобы добиться звания капитана! Вскоре обезумевший Беллетаин решит, что лучше прислать сюда другого офицера, которой добьется успеха.

— Мы должны что-то делать!

— Минеры не могут подложить взрывчатку, — напомнил денщик. — Крепежи разрушить не удалось, сдвинуть ворота тоже.

Валласин помахал одной из депеш.

— Я-то это знаю. Объясни это нашему королю и солдатам, которые мерзнут снаружи. — Капитан злился все больше. Он вскочил и начал нервно ходить туда-сюда по шатру. — Сорок семь человек уже погибли от холода! И почему? Все из-за этих проклятых ворот и нарушения договора.

Третьи обещали, что ворота в королевство будут открыты и войско легко проникнет внутрь. Но вход был закрыт, и ни таран, ни тем более мотыги не могли помочь солдатам пройти.

«Проклятое ожидание». События развивались странным образом: войска Ургона прибыли сюда по приказу Беллетаина и готовились к вторжению, затем появились подразделения Третьих, и перед воротами стояли уже две армии. А потом неожиданно Третьи просто свернули лагерь и ушли без всяких объяснений. Валласину ничего не оставалось, как продолжить эту бессмысленную осаду. Приказ есть приказ.

Снаружи послышался топот копыт.

— Во имя Паландиэль! Видимо, прибыл очередной гонец от Беллетаина, — вскинулся капитан. — Когда же ему надоест читать мои депеши?

Действительно, в шатер вошел вестовой. Его одежда была засыпана снегом, борода и усы заледенели, платок покрылся изморозью: влага от дыхания мгновенно застывала на шерстяной ткани. Вытащив из сумки запечатанный кожаный чехол, гонец протянул его Валласину.

— Это вам, капитан.

Валласин приказал денщику напоить гонца горячим чаем, а сам снял с депеши печать и вытащил бумагу.

Он уже собирался бросить ее к остальным письмам короля и сразу передать гонцу заготовленный заранее ответ, но тут заметил, что в этот раз письмо длиннее. И речь шла вовсе не о смещении Валласина с должности…

— Да ну? — пробормотал капитан. — Наш драгоценный король велит нам сниматься с лагеря. Мы покидаем Коричневые горы, — с облегчением выдохнул он.

Вскоре в его палатке собрались офицеры.

— Господа, король Беллетаин сообщает нам, что в Потаенной Стране произошли значительные события. Он объявляет о расторжении военного союза с королем Лоримбасом Стальное Сердце, так как оговоренные обязательства Третьими выполнены не были. Что это значит для нас? Сворачиваем шатры и убираемся отсюда. Завтра я хочу находиться очень далеко от этой морозилки.

— Куда же нас направили, капитан? — спросил один из сержантов.

Валласин указал точку на карте.

— Мы быстро продвинемся на юг, а затем резко свернем, как нам велит Беллетаин. Тут не ждут нашего нападения, значит, мы застанем их врасплох.

— Да, противнику придется несладко, — рассмеялся какой-то офицер. Остальные поддержали его.

— Это даст нам тактическое преимущество. — Капитан был рад, что никто не возражает против начала новой военной кампании.

Задача перед ними ставилась нелегкая, к тому же придется идти по границе с Идомором, но принц Маллен наверняка не будет возражать. Это самый короткий путь…

— Подготовьте солдат к быстрому переходу.

Выслав всех из шатра, Валласин уселся писать ответ Беллетаину. В этот раз он не сомневался в успехе предстоящей кампании.

Главное — не опоздать.

Потаенная Страна, Гаурагар, в десяти милях от столицы бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла
Балиндис постепенно приходила в себя. С трудом подняв веки, она оглянулась, ожидая, что сейчас увидит высокий сводчатый потолок, лишившийся для нее всякой красоты, — слишком уж многое ей пришлось пережить в этих стенах. Гномка уничтожила бы эту комнату, если бы только могла.

Однако она смотрела на белую стенку шатра. День близился к полудню.

Повернув голову, Балиндис с удивлением уставилась на чью-то макушку… Копна густых каштановых волос… Кто-то уснул, уронив голову на край ее постели, и тихонько посапывал. И этот звук был ей знаком.

«Тунгдил? — Балиндис осторожно протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до его волос, чтобы не разбудить. — Враккас услышал мои молитвы».

Приподняв одеяло, гномка осмотрела ожоги на своем теле — красные пятна влажно поблескивали от мази. «Наверное, Нармора исцелила мои раны, раз осталось только это». Она ощупала свои руки — еще вчера кости были сломаны и торчали из тела.

Вскинувшись ото сна, Тунгдил испуганно вздрогнул, но, когда он увидел, что Балиндис пришла в себя, его лицо просияло. Гномке показалось, что Златорукий возмужал. Что-то изменилось в нем с их последней встречи. И что бы ни случилось за это время с гномом, хорошим это точно не было.

— Как ты? — Тунгдил нежно взял ее за руку.

— Волшебница помогла мне, — тихо ответила Балиндис. — Я почти не чувствую боли. — Притянув к себе Златорукого, она крепко обняла его. Они немного помолчали. — Теперь я в вечном долгу перед тобой.

— Нет долгов между друзьями, если ты, конечно, еще хочешь быть моим другом, Балиндис. Я вел себя как глупейший из кобольдов и могу лишь молить тебя о прощении. — Он заранее подготовил эту речь. — Не знаю, что заставило меня действовать таким образом, уязвленная гордость, ревность или другое чувство, но сейчас я понимаю, что был не прав. — Тунгдил сжал ее ладонь. — Я очень бы хотел вновь стать твоим другом.

— Я всегда была твоим другом, Тунгдил. — Она была тронута его прямотой. — И останусь им навсегда.

— Да. Навсегда. — Златорукий заглянул ей в глаза. В его взгляде горел огонь любви. — Тебе стоит поблагодарить Боиндила и Боендала, да и Фургас приложил много усилий, чтобы вызволить тебя.

Он быстро рассказал ей о последних событиях — дерзком набеге на дворец и завершении спасательной операции.

Балиндис провела рукой по обритой голове.

— Эта альвийка… — В ее голосе слышалась ярость. — Судя по твоим словам, именно она убила моих спутников и привязала меня к дереву, где меня и нашли аватары. — Балиндис рассказала Златорукому о своих злоключениях. — После того как альвы скрылись из виду, ко мне подошел какой-то гном. Я была так рада увидеть кого-то из наших, что тут же рассказала ему все, и только потом заметила, что он как-то странно себя ведет. Оказалось, что это была иллюзия, созданная аватаром. Меня отвезли в Пористу и пытались выведать секрет сплава, ломая мою волю. — Она замолчала, и ее глаза наполнились слезами. — Но Враккас придал мне сил, и мне удалось сохранить секрет. Однако еще немного, и я бы не выдержала, Тунгдил. — Девушка всхлипнула.

Обняв несчастную, гном нежно погладил ее по безволосой голове.

— Теперь все в порядке, Балиндис. Ты в безопасности.

Тунгдил подозревал, что Ондори воспользовалась нападением аватаров, чтобы оторваться от гномов. Она узнала Балиндис и опасалась, что после того, как гномка придет в себя, она непременно расскажет друзьям о роли альвийки в ее пленении.

— При чем тут доспех Джеруна? — спросила Балиндис.

Тунгдил все объяснил.

— Тогда мне нужно поскорее возвращаться в Серые горы, чтобы сделать больше таких доспехов. — Гномка позабыла о своих ранах.

— Но зачем тебе…

Она постучала по его нагруднику.

— Этот сплав можно изготовить только в «Драконьем Дыхании», Тунгдил, ведь он включает и тионий, и паландий, а они не плавятся нигде, кроме этого горна.

Златорукий подумал о сотнях миль пути, ужасной погоде и плохом состоянии Балиндис.

— Все равно на это нет времени, — сказал он. — Пористу нужно взять в течение девяти дней, или это создание, которое аватары называют «эоил», может разрушить Потаенную Страну.

Балиндис промолчала, печально взглянув на него. Она догадывалась, какие опасности подстерегают ее друзей.

— Значит, вы должны остановить аватаров и победить их. — Гномка заметила залатанное место на нагруднике, которое ей не понравилось. — Кто это ковал? Ты? — с упреком спросила она.

— У меня было мало времени, — улыбнулся Златорукий.

Балиндис поднялась с постели, быстро набросила на себя наспех укороченную специально для нее человеческую одежду — другой не нашлось, натянула на голову шапочку и взяла Тунгдила за руку.

— Пойдем.

— Что ты задумала? Ты же должна…

— Сперва нужно починить доспех, а то ты в этом не очень-то преуспел, — рассмеялась она. — Позови близнецов. Мы вам такие доспехи скуем, что все аватары позеленеют от зависти. Не хочу, чтобы потом кто-то сказал, что гномы спасали Потаенную Страну в некачественных нагрудниках.

Улыбнувшись, Тунгдил последовал за ней в полевую кузницу, захватив по дороге Боиндила и Боендала. Братья радостно обнялись с Балиндис.

Жар горна, стук молотов, прикосновения к клещам и стамескам успокаивали гномку. Златорукому тоже нравилось ковать, чувствуя, как танцует молот на наковальне и как удар за ударом доспехи становятся все лучше.

Боиндил запел походную песню, брат подхватил мотив, стараясь попадать в ритм ударов, а Тунгдил и Балиндис развлекались, стуча молотами все быстрее, и торжественный марш постепенно превратился в скороговорку. Наконец близнецы сдались.

В теплой кузнице четверо друзей позабыли о том, что им предстоит. Им просто было хорошо вместе.

Вскоре они услышали, что гномы неподалеку от кузницы тоже запели.

Свободные и Первые соревновались в песнопениях, проговаривая слова как можно быстрее — кто первым собьется с ритма?

Послышались аплодисменты. А потом Тунгдил услышал чей-то низкий голос:

Черный блеск мне взор заворожит,
Одинокий камень, расскажу вам сказки,
И всплывет, блуждая, вечный стыд,
Что не знаю я камней другой окраски.
Скрытым и незримым став для всех,
Я храню тревожное молчанье,
Но хочу услышать серебристый смех
И души другого камня ликованье.
Я хочу услышать голоса других,
Ревность Черных гор мою иссушит душу,
Но о скалы бьется одинокий вскрик,
И я слова предков не нарушу.
Печальная песня заставила всех замолчать. Тунгдил заметил, что пел гном из племени Третьих, и вспомнил разговоры Занды о том, что не все дети Лоримбура испытывают ненависть к другим племенам.

«Одинокий камень в Черных горах знает, что вокруг еще много камней, таких же, как и он, и все же в чем-то отличающихся. Он не имеет права смотреть на них, хотя и желает этого. Он не имеет права позвать их, хотя и желает этого. Он не имеет права пойти к ним, хотя и желает этого. Его ревнивые горы запретили ему делать это. Ему, одинокому камню в Черных горах…» Так думалось Златорукому.

«Ревность Черных гор мою иссушит душу», — пропел себе под нос Тунгдил. Наверняка певший имел в виду Лоримбаса и подобных ему правителей Третьих, выступавших против примирения племен. Златорукий взмолился Враккасу о том, чтобы дожить до дня, когда все гномы Потаенной Страны смогут заключить перемирие, чтобы больше никто не хотел убивать своих собратьев.

— Какая грустная песня. Хорошо, что она закончилась, а то бы я расплакался, — пробормотал Боиндил, откладывая поножи. — Так, доспех я починил.

— Через два дня все будет готово, — кивнула Балиндис. — Ровно столько осталось жить этим аватарам.

— Вот и замечательно, — ухмыльнулся Боендал, принимаясь за наручи. — Теперь их ничто не спасет.

Мастерство Балиндис в кузнечном деле восхищало его. Ее удары были необычайно точны, а ведь гномка еще не выздоровела.

— Когда они швыряют в тебя своим огненным заклинанием, жарковато становится, Тион побери. — Боиндил огладил заплетенную в косы бороду. — Придется перед боем намочить волосы, чтобы они не сгорели. Жаль будет лишиться бороды, я так за ней следил.

— Ах, вот вы где. — В кузницу вошел Родарио. — Веселые товарищи готовятся защищать Потаенную Страну от гнета Зла… — Запнувшись, он постучал пальцем по губе. — Погодите-ка, не от зла. И как я буду объяснять зрителям, почему Добро борется с Добром, чтобы защитить Зло?

— Что-нибудь придумаешь, — успокоил его Тунгдил. — Твоя пленница сказала еще что-нибудь важное?

— Не совсем, но я тут подумал… — Взвесив на ладони щипчики, Родарио провел по ним кончиками пальцев. — По словам Лирким, эоил считает, будто тот демон, который превратил Нудина в Нод’онна, сделав его предателем лучших друзей, все еще жив.

— Что? — опешила Балиндис.

— Я тоже думал об этом. — Тунгдил поднял свой боевой топор, отлично скованный, но не отличающийся чем-то особенным. — Если эоил прав, нам понадобится Огненный Клинок. А он до сих пор у альвов. Но, честно говоря, я понятия не имею, как демону удалось выжить. Я же убил его Огненным Клинком, и вы все это видели.

— Возможно, демон ослабел, иначе уже как-то проявил бы себя. Мертвые Земли исчезли, и ничто не указывает на то, что Зло, с которым мы сталкивались раньше, еще существует. Кроме разве что Черных Вод. — Родарио положил щипчики на место. — И все же я беспокоюсь. Нам следовало бы взять этого эоила живым, чтобы допросить его.

Боиндил расхохотался.

— Он же самый сильный из этих магов, ты что, забыл?

— Я взял аватара в плен. И у меня не было никаких волшебных доспехов, — упрямо ответил актер, замалчивая, впрочем, подробности своей стычки с Лирким.

— Зачем нам сохранять эоилу жизнь? — Боендал всегда отличался большей дипломатичностью, чем его брат.

— Потому что эоил способен распознать демона, — объяснил Родарио. — Так мне сказала Лирким.

— Ну и новости. — Тунгдил задумался. — Значит, в нашествии аватаров есть и что-то хорошее. При помощи их главы мы сможем окончательно уничтожить демона. Теперь я понимаю, зачем нам эоил.

— Вот болтун, — проворчал Боиндил. — Мог бы так сразу и сказать. И что нам делать теперь? — Взяв оселок, он принялся точить свои топорики. — Мы что, будем тащить этого эоила на цепи по всей Потаенной Стране, чтобы он показал нам, где находится демон?

— Я думаю, что сила демона сохранилась в Проклятом Лесу, где можно найти Черные Воды. — Боендал сунул руки за пояс. — Это ведь возможно? Люди говорили, что в этом лесу все сходят с ума. Может быть, это дело рук демона?

— Сперва придется захватить Пористу и перебить аватаров, а обо всем остальном позаботимся потом. — Собрав доспех, Тунгдил направился в свой шатер, намереваясь подкрепиться. От работы в кузнице у него всегда разыгрывался аппетит.

Через некоторое время друзья собрались в шатре, отведенном для совещаний. Там их ждала Ксамтис.

— Глаимбар, Балендилин и Гандогар заняли свои королевства и отправили войска нам на помощь. Принц Маллен пытается найти добровольцев. Он пишет, что король Беллетаин пришел в себя, избавился от врача из племени Третьих и попросил Маллена позволить войску Ургона пройти по Идомору. Но вряд ли кто-либо из них успеет вовремя, кроме разве что десяти тысяч солдат Беллетаина.

— Десятитысячное войско нам не помешает. Мы сможем взять город, — решительно заявил Тунгдил. — Фургас обещал мне в кратчайшие сроки построить лучшие осадные орудия. Через четыре дня начнем обстрел города, чтобы уменьшить силы врага до начала ближнего боя. Когда мы подойдем к Пористе, достаточно будет пробить крепостную стену в двух местах, а Фургас знает, какие участки более уязвимы.

— А мы только все отстроили, — пробормотал Родарио. — Надеюсь, во время обстрела вы не попадете в «Театр Диковинок». — Актер направился к выходу. — Поговорю еще раз с Лирким. Посмотрим, может быть, мне удастся уговорить…

Он как раз отбросил меховую попону, закрывавшую вход в шатер, когда сумерки взрезала яркая вспышка света. Из снеговых туч вылетел грязновато-серый огненный шар и устремился к лагерю гномов.

Испуганные крики часовых заставили всех выскочить из шатров. Гномы сжимали в руках топоры и щиты, Нармора подняла руки, готовясь сплести защитное заклинание…

Но она не успела.

Шар озарился темно-зеленым и немного потускнел, а затем с огромной силой обрушился на крышу угольного склада. Из окон и двери полыхнули языки пламени, отливавшие малахитовым. Склад сгорел за считанные мгновения.

Гномы поспешно забросали пожарище снегом, чтобы пламя не перекинулось на шатры.

Родарио остекленевшими глазами смотрел на бушующий пожар, в котором никто не мог бы выжить.

— Лирким, — прошептал он.

Вот уж воистину, он никогда не приносил счастья женщинам.

* * *
Эоил доказал им, что его силу не следует недооценивать и что он способен покарать своего бывшего товарища за предательство даже на таком расстоянии. Фургас торопился, конструируя осадные орудия, способные перебрасывать на значительные расстояния большие, утыканные гвоздями бревна и увесистые камни. Ни керосина, ни масла у них не было, поэтому приходилось полагаться на массу снарядов.

Альвийские разведчики сообщали, что войско аватаров готовится к обороне Пористы и не планирует вступать с противником в бой у городских стен. Аватары избегали открытого противостояния, ожидая, что армия гномов атакует первой. В какой-то момент температура воздуха резко поднялась, над землей заклубился густой туман. Разглядеть что-либо вокруг было невозможно.

Гномы готовились к сражению. Минеры прорыли туннель к канализации, по которой Тунгдил и его друзья пробирались в город, чтобы вызволить Балиндис и Дорсу.

Согласно разработанному плану, часть отборных солдат Третьих вместе с альвами пройдет по этому туннелю в город и подготовит почву для нападения объединенных войск Первых и Свободных, с которым выступят Тунгдил и близнецы. В случае успеха это подразделение сумеет сломить сопротивление противника.

Тем временем другая часть войска в сопровождении Нарморы и Родарио нападет на город с двух сторон — этот отвлекающий маневр должен заставить аватаров поверить в то, что гномы собираются брать Пористу при помощи традиционной тактики.

— Мы сосредоточим обстрел на донжонах и боевых ходах крепостной стены, — предложил Родарио. — Так мы сможем избежать жертв среди мирного населения. Люди и так страдают от присутствия чужой армии, мы не должны причинить им зло своим нападением.

Союзники договорились.

Прошла неделя. И вот настал великий день, в который должна была решиться судьба Потаенной Страны.

Солнечный свет едва пробивался сквозь плотные облака и густой туман. Небо приобрело мерзкий сизоватый оттенок.

Тунгдил попрощался с Балиндис — гномка еще не до конца поправилась и не могла отправиться с войсками. Гномы долго стояли обнявшись, но даже самый внимательный наблюдатель не смог бы понять истинную глубину их чувств.

— Мы еще увидимся, — пообещал Златорукий, жадно вдыхая ее запах. — Пусть и в Вечной Кузнице Враккаса.

— Бог-кузнец защитит тебя. — Балиндис всхлипнула. — Ты уже совершил подвиг для Потаенной Страны и совершишь его вновь.

— Да, мы в этом не сомневаемся. А аватарам крышка! — как всегда бестактно встрял Боиндил. — Да и мы ему поможем! Ага, книгочей?

Близнецы пожали Балиндис руку и наконец присоединились к мрачному войску Третьих и альвов.

— Они подходят друг другу, — заметил Боиндил, с отвращением глядя на ряды солдат, вместе с которыми предстояло сражаться. — Их души черны, как татуировки одних и доспехи других. Благодарю тебя, Враккас, за то, что Третьи и альвы еще не заключали военный союз.

Один за другим воины спускались в узкий проход, где приходилось передвигаться на четвереньках, а в тяжелых доспехах делать это было нелегко. Гномы цеплялись за корни деревьев, за подкольчужники сыпалась земля.

Вскоре воины почувствовали, что стены туннеля задрожали, — в дело вступили катапульты и баллисты, забрасывавшие солдат аватаров камнями и бревнами.

Каждый толчок означал попадание. С потолка туннеля падали мелкие камешки. Долго ему не простоять — тут даже прямого попадания не нужно, он и так обрушится.

Тунгдил и близнецы невозмутимо пробирались вперед, сейчас не было времени на страх, мешавший думать.

В конце концов солдаты добрались до канализации. Тут уже было полно альвов и Третьих.

— Ну, теперь этот туннель выполняет свое прямое назначение, — нахально произнес Боиндил.

— Да, с тех пор как тут появился ты, — оскалился один из Третьих. — И воняет соответственно.

Боиндил чуть было не полез в драку, но Тунгдил успел его остановить.

— Направь свой гнев на аватаров, а не на тех, с кем мы сражаемся плечом к плечу. Кроме того, ты первый начал задираться. И чему тут удивляться? Как аукнется — так и откликнется.

— Ну и ладно. — Бешеный презрительно фыркнул. — Вам повезло, что сегодня у меня хорошее настроение.

Дождавшись, пока все воины собрались, Тунгдил подал сигнал, и они начали атаку.

Первыми на улицы Пористы выбрались альвы — пятьдесят воинов авангарда проверили район. Вскоре послышался их тихий свист — условленный сигнал к выходу.

После этого на поверхность поднялись Третьи. Распределившись по площади и приняв строй, они двинулись ко дворцу, готовясь сразить своими топорами, кистенями и булавами всех, кто окажет им сопротивление.

Тунгдил и близнецы последовали за ними.

* * *
Фургас наблюдал за обстрелом города, наводя прицелы катапульт и баллист, чтобы снаряды точно попадали в цель. Ему мешал туман, но магистр прекрасно знал город и потому мог действовать практически вслепую.

Дома горожан остались целы — Фургас направлял бревна и камни на донжоны, ворота и крепостную стену. В створах ворот ему удалось пробить дыру, часть хода по крепостной стене была разрушена.

У противников подобных орудий не было, и солдатам аватаров оставалось только ожидать, когда же закончится артподготовка и начнется ближний бой.

— Аватары пока что не проявляют себя. — Балиндис решила наблюдать за боем.

Кивнув, Фургас отдал приказ об очередном залпе. Тетивы спустили, направляющая балка дернулась, противовес резко переместился, придавая дополнительную скорость снарядам. Нужно было пробить крышу донжона и устранить солдат, удерживавших позиции.

— Я постоянно думаю о том, почему они направили заклинание, чтобы убить Лирким, но не помогают своим же солдатам.

Пришло время перезаряжать орудия, и Фургас не погнушался сам заняться лебедкой.

— Не то чтобы я подсказывал аватарам тактику боя, но эти катапульты — идеальная цель для поражения огненным заклинанием.

— Я знаю, Фургас. — Балиндис посмотрела на крепостную стену, находившуюся от них в двухстах пятидесяти метрах. В стене уже образовалась пробоина. — Это означает, что сейчас они заняты чем-то поважнее…

— Ты думаешь, что они прямо сейчас пытаются перенаправить магический поток? — Магистр покосился на крыши домов, но за туманом ничего не было видно. — Поговори об этом с Ксамтис, Геммилем и Нарморой. Они должны отдать приказ о наступлении.

В небо взмыла горящая странным зеленоватым пламенем стрела — альвы подали условный знак о начале атаки.

— Прекратить обстрел! — крикнул Фургас. — Перенаправить орудия на ворота!

Гномы из племени Первых и Свободных, повязав тонкой тканью глаза, чтобы защититься от блеска кольчуг врага, приставили к крепостной стене лестницы и начали штурм, заставляя тем самым противника воевать на два фронта — внешний и внутренний.

В то же время началась атака с другой стороны города. Лоримбас и его солдаты вместе с Родарио предприняли отвлекающий маневр, чтобы посеять в рядах вражеских воинов еще большую сумятицу.

Фургас с изумлением наблюдал за подходом гномьего войска. Если боги не помогут аватарам, мнимые отпрыски Тиона проиграют.

В войске выделялась Нармора. Полуальвийка была одета в кольчугу и бордовую накидку.

«Пускай она и не поклоняется тебе, Паландиэль, но храни ее. Она заслужила это», — подумал магистр.

* * *
Гномы дошли до входа во дворец, не повстречав по дороге ни одного вражеского солдата.

«Не понимаю. Никто и не пытается нас остановить. Или они готовят нам сюрприз?» — удивился Тунгдил.

Он не собирался ломиться во дворец через центральные ворота — это было бы самоубийством. Защитное заклинание, не позволявшее непрошеным гостям перебраться через окружавшую дворец стену, по-прежнему работало, и любой, кто попытался бы подняться по этим камням, запутался бы в невидимой магической паутине. Выбеленные солнцем кости тех, кто осмелился позариться на священное право магов — уединение, — заставили задуматься даже таких отважных воинов, как Третьи.

Тунгдил провел их по боковому переулку к потайному входу. Он повторил волшебные слова, стараясь расставлять ударения так, как это делала Ондори. Стена сдвинулась, но из проема тут же вылетела стрела и вонзилась в плечо одному из Третьих.

— Не все так просто, — буркнул Боендал, прижимаясь к камням, чтобы не стать жертвой очередного выстрела.

— Новое испытание, не более того, — радостно возразил Боиндил. — Надеюсь, за этой стеной нас ждет парочка настоящих воинов, перед которыми я смогу похвастаться своими топорами.

Один из гномов сложил четыре щита, перевязав их поясом, и приготовился пройти. За ним пристроилась группа его собратьев. Они хотели отвлечь стрелка на себя, зная, что стрелы не смогут пробить несколько щитов.

Действовали они самостоятельно, не дожидаясь приказов Тунгдила. Вероятно, они и не собирались ему подчиняться, а просто выполняли задачу, поставленную перед ними Лоримбасом: сопроводить трех гномов к аватарам и дать им возможность уничтожить противника.

— Готов? — спросил у Златорукого один из Третьих.

Тунгдил кивнул.

— Тогда вперед!

Атака началась. Слышался свист стрел, но наконечники лишь застревали в щитах. Прикрываясь, гномы прошли в сад, где их ждали вражеские солдаты.

Повязки на глазах спасали от сияния доспехов — к тому же сейчас оно было не столь ярким, как раньше. Магия лунного камня почему-то ослабела.

Третьи вступили в ближний бой с лучниками, и вскоре выяснилось, что они встретили достойных противников. На место павшего солдата тут же становился новый, солдаты аватаров отчаянно защищались, пытаясь остановить продвижение гномов к дворцу.

— Глядите! — Боиндил указал на одну из башен. — Что это? Аватары там? Что они делают?

От вершины башенки исходило слабое свечение, и, хотя дворец был сокрыт туманом, свет гномы все-таки разглядели.

— По крайней мере один из них здесь. — Мужской голос донесся со стороны балкона.

Повернувшись, друзья увидели светящуюся фигуру. Маг поднял руки, и перед ним вспыхнули два желтоватых огненных шара.

— И он уничтожит вас, нарушители спокойствия. Вам не удастся сохранить Зло в Потаенной Стране!

Огненные шары обрушились в центр отряда Третьих.

* * *
Нармора взлетела по лестнице на стену. Оборонявшиеся швыряли в нее камни, но полуальвийка ловко уклонялась.

Забравшись, девушка достала свое оружие: на одной глефе лезвия были изогнутые, словно серпы, на второй — прямые, заостренные с двух сторон. Широкие гарды защищали руки от атак противника.

Спрыгнув с зубца, Нармора оказалась в гуще солдат. После постоянной магической практики она наслаждалась возможностью применить боевые искусства, которым ее обучила мать.

Альвийская кровь взяла свое: Нармора уклонялась, разила, атаковала противников со всех сторон сразу. Она с удовлетворением отметила, что другие альвы, сражавшиеся рядом с ней, приятно удивлены ее стилем боя.

Гномам потребовалось больше времени, чтобы перебраться через крепостную стену. Они двигались медленнее, а потому становились легкой мишенью для камней. Но упрямцы не сдавались и неумолимо продвигались вперед.

Вскоре солдаты аватаров приспособились к непривычной для них технике боя и проявили себя в полной мере. Молниеносная атака объединенного войска захлебнулась, Нарморе все-таки пришлось прибегнуть к заклинаниям.

Она оставалась начеку, понимая, что в любой момент на нее может напасть кто-то из магов, но почему-то аватары не вступали с ней в поединок.

Порыв ледяного ветра разогнал туман, и полуальвийка увидела на башне из песчаника две сияющие фигуры.

«Проклятые аватары! Что они задумали?» Отбив гардой удар меча слева, она направила лезвие противника в сражавшегося рядом солдата, а затем вонзила оба своих клинка ему в живот.

— Ксамтис! — крикнула она. — Вы тут сами справитесь? Мне нужно посмотреть, чем они там занимаются!

Королева гномьего племени только что раздробила противнику коленную чашечку и, когда он с криками упал, проломила ему череп булавой. Бедняга свалился с крепостной стены.

— Работенки тут оказалось побольше, чем мы предполагали, но Враккас хранит нас. Идите, почтенная волшебница, мы справимся.

Нармора в прыжке оттолкнулась от нагрудника одного из противников, обрушив солдата на мечи его же собратьев, и перелетела на лестницу, ведущую к улицам Пористы. Солдаты даже не успели понять, что произошло.

Когда волшебница приблизилась к полям силы, она почувствовала неладное, и сейчас это ощущение резко усиливалось.

Что-то высасывало ее силу, пытаясь дотянуться до малахита, засевшего в ее теле и дарившего ей магическую энергию. Нужно было убить эоила, пока он не раскрыл ее тайну. — Нармора не хотела ссориться с Фургасом и гномами, а ведь они наверняка потребуют, чтобы она избавилась от талисмана.

«Не бывать этому». Она все быстрее мчалась по пустым переулкам Пористы.

— Нельзя допустить этого. — Внезапно рядом с ней возник Нудин. — Ты потеряешь все, даже жизнь.

— Ты? — Нармора замедлила шаг.

— Нет, не останавливайся, Нармора! Торопись! Вскоре они начнут. Помни, ты наполовину альвийка, а значит, в тебе живет то, что они называют Злом. Когда ритуал завершится, зло будет уничтожено, то есть ты погибнешь, я вновь останусь один и моя сила больше никому не будет нужна. — Он начал меняться, стал прозрачным и наконец исчез.

— Где же ты? — Нармора оглянулась.

— Почтенная волшебница! А вот и вы! — По улице к ней бежал гонец. — Меня прислал Родарио Невероятный. Вы должны отправиться со мной и помочь Третьим, иначе они проиграют. Противник на севере города превосходит нас по численности.

— Не получится, — холодно отрезала альвийка. — Аватары намерены воплотить в жизнь свои зловещие планы. Потаенная Страна важнее жизни Третьих, так ему и передай.

Повернувшись, Нармора бросилась бежать со всех ног. Да, жизни гномов-убийц для нее ничего не значили. Сейчас она должна была спасти свою доченьку.

* * *
Тунгдил бросился вперед, полагаясь на защиту волшебного доспеха. Увидев первый огненный шар, гном подставился под удар, Боендал остановил своим телом второй.

Мир вокруг поглотила белизна, забиравшаяся под повязку, но волшебный сплав и магические руны оберегали от действия заклятья.

«Враккас, прошу тебя, дай мне сил, чтобы вынести это». Быстрее, чем меч отрубает руку орка, тепло распространилось по металлу доспеха. У Тунгдила на лбу выступил пот и тут же испарился. Волосы, соприкасавшиеся со шлемом, обгорели, запахло паленым, как в кузнице, когда подковываешь лошадь.

Это длилось лишь мгновение, ровно столько, сколько шипит упавший в ведро с водой уголек, но Тунгдилу казалось, что пытка жаром длится целую вечность.

Третьи попадали на землю, у кого-то загорелись накидки, но все остались живы.

— Думаю, нужно убить его поскорее, прежде чем мы тут сваримся в наших доспехах, будто раки в котелке, — выдохнул Боендал, заходясь кашлем, и открыл забрало, ловя губами свежий воздух.

Его брат уже ринулся к дому. Вместе с несколькими Третьими он зарубил оставшихся солдат врага и скрылся в дверном проеме. Тунгдил и Боендал побежали следом. После ремонта перемещаться в латном доспехе стало легче, но он все же здорово сковывал движения.

Догнав Боиндила, друзья поднялись по лестнице и направились на балкон, намереваясь напасть на аватара. Но маг нашел их первым — на гномов полетела стена огня. Трем друзьям заклинание волшебника навредить не могло, и аватар, ругнувшись, бросился наутек, да так, что они заметили лишь край его черной мантии, мелькнувший в коридоре.

— Он спасается бегством! — завопил Боиндил. — Ха! И ты говоришь, что создан из тела бога? — Гном метнул топор, пригвоздив край мантии к стене.

— Ты бросил оружие! — Боендал понесся вперед, замахиваясь молотом, и свернул за угол.

— Теперь тебе придется отдать нам мешок золота. — Тунгдил последовал за ним.

— Нет. У меня же два топора! — возмутился Боиндил. — Мне можно! Эй, дайте и мне с ним сразиться!

Маг, оказавшийся черноволосым мужчиной лет пятидесяти, развернулся и поднял левую руку. С его указательного пальца слетела молния и заиграла на рунах нагрудника Боендала.

— Умрите, подземные жители! — Молния плясала на доспехе.

Видимо, маг понял, что заклинания работают не так, как должны, и гномам может навредить только жар.

И аватар оказался прав.

Пальцы Боендала медленно разжались, боевой молот упал на мраморные плиты. Гном задрожал и медленно осел на пол. Либо он потерял сознание, либо…

— Что ты сделал с моим братом? — Боиндил швырнул в мага вторым топором, чтобы отвлечь его от заклинания.

Это действительно сработало — молния угасла, а Боиндил, подхватив с пола молот, замахнулся:

— Сдохни!

Маг направил молнию на Боиндила, но в ближнем бою он гному был не противник.

Развернувшись, Бешеный всадил шип оружия аватару под ребра. Удар оказался настолько мощным, что шип вошел в тело почти до основания. Издав боевой клич, Боиндил дернул молот в сторону, вспарывая противнику живот.

Аватар даже не успел ничего сказать. Ни стона не сорвалось с его губ. Он упал на пол, из раны на животе повалились внутренности.

Тунгдил упал на колени рядом с Боендалом. От шлема исходило чудовищное зловоние, из щелей в доспехе поднимался белый дым. Златорукий поднял забрало друга и помахал рукой, разгоняя клубы.

— Во имя Враккаса! — ужаснулся он.

Лицо Боендала, изуродованное до неузнаваемости, было покрыто множеством ожогов. От окладистой бороды остались лишь жалкие обгорелые космы. Тунгдил понимал, что все тело гнома обожжено.

— Не двигайся! — по подрагиванию опухших век Златорукий догадался, что Боендал его слышит. — Тебе принесут снега, чтобы остудить раны.

— Боендал! — ошеломленно прошептал его брат. — Я…

— Иди, — прохрипел гном. — Найдите остальных. Но не повторяйте мою ошибку. — Сглотнув, он попытался сказать что-то еще, но это ему не удалось.

— Пойдем, — прорычал Тунгдил. — Осталось по одному на каждого.

— Эоил мой, — сразу заявил Боиндил.

* * *
Тунгдил и Боиндил неслись по дворцу, пытаясь отыскать коридор, по которому можно было добраться до башенки из песчаника. За ними следовали тридцать выживших воинов из племени Третьих: двадцать солдат пали в бою в саду и во время атаки мага.

Они быстро продвигались вперед, но никак не могли обнаружить ни последнего из магов, ни эоила, ни вражеских солдат. Видимо, у противников сейчас были дела поважнее, чем ввязываться в бой с напавшими на дворец гномами, и Тунгдила это очень беспокоило.

И вдруг из бокового коридора выскочил какой-то мужчина — емуудалось приблизиться к гномам незамеченным.

— Вы…

— Умри, осколок божьего тела! — Боиндил уже замахнулся, но сумел справиться с охватившим его боевым бешенством вовремя. — Болтун! — Узнав Родарио, он перенаправил удар, так что шип молота разбил мраморную плиту на стене.

— Родарио? Что ты здесь делаешь? — опешил Тунгдил. — Ты должен был оставаться с Третьими и…

Было видно, что актеру пришлось многое пережить в эти часы. Его мантию заливала чужая кровь, вся одежда была изорвана, глаз уже начал заплывать, на лбу проступили капельки пота.

— Нет больше Третьих. — Запыхавшись, он прислонился к стене. — Их всех перебили в этом бою. Солдаты аватаров оставили множество ловушек, а Нармора не помогла… Хотя я и просил ее об этом… Мне сказали, что она направилась во дворец, и я последовал за ней. — Родарио отер пот широким рукавом и прищурился. — Ксамтис просила передать, что ей пока что удается удерживать натиск врага, но ситуация скоро переменится, когда на помощь ее противнику придут солдаты из северной части города. — Вид у мима был непривычно серьезным. — Я уверен, что Нармора попытается убить эоила, чтобы лишить врагов предводителя. Если она потерпит неудачу, то Балендилину, Глаимбару и Гандогару останется лишь оплакивать нас.

— И вновь мы не знаем, что ждет нас, победа или поражение… — Тунгдил отвернулся. — Ты можешь провести нас к башне из песчаника? К той, которая пониже? Мы думаем, что именно там скрываются эоил и последний аватар.

— Конечно. — Родарио ухмыльнулся. — Я тоже собирался туда. Обычно лучше всего прятаться в самом опасном месте, так что я всегда скрываюсь в спальнях своих возлюбленных, ведь обманутые мужья не станут искать меня там. Опасно только выбираться на свободу. — Он указал на двустворчатую дверь позади гномов. — Проход в башню там, вы чуть не прошли мимо. Кстати, эта башня находится прямо над магическим источником.

Они побежали назад, Третьи открыли дверь и тут же отпрянули.

— Там чудовище! — крикнул один из них Тунгдилу. — Они призвали магическое чудовище, чтобы защитить проход!

Снося дверной проем, в коридор с ужасным рычанием выбралось что-то огромное. Мраморные плиты на стене потрескались, часть обрушилась на пол, взметнулось облако пыли, и в этом облаке показались очертания монстра, созданного безумным магом.

Монстр касался головой потолка — а стены здесь были высотой в шесть метров. Страшилище передвигалось на четырех ногах, но его тело напоминало человеческое, только на спине виднелись белые птичьи крылья. Четыре длинные руки позволяли атаковать противника на большом расстоянии. Оружия у твари не было, да ей и не нужны были ни мечи, ни топоры, так как острые когти у этой мерзости были длиной в половину гнома.

— Я такого еще не видел, — пробормотал Родарио, глядя на зубастую морду зверя, и отпрыгнул назад. — Не сомневаюсь, ваши воинские умения тут пригодятся.

— Ну, книгочей? — повернулся к Тунгдилу Боиндил. — Что это за тварь? И где ее уязвимое место?

Синие глаза без зрачков уставились на гномов, раздвоенный фиолетовый язык вывалился из огромной пасти.

Тунгдил не помнил, чтобы ему приходилось читать о подобных созданиях в книгах своего приемного отца.

— Должно быть, она из Потусторонних Земель, а больше я ничего не могу сказать, — признался Златорукий.

Чудовище взмахнуло крыльями, и гномов чуть не сбило с ног порывом ветра. Воинам пришлось опустить щиты. Родарио не сумел отреагировать вовремя и покатился по полу.

Но все это были лишь цветочки. Уже через мгновение монстр атаковал в полную силу.

Две руки дернулись вперед и схватили двух солдат за головы. Черепа несчастных треснули, словно яичная скорлупа, и чудовище удовлетворенно фыркнуло.

В сердцах Третьих горела жажда мести за павших. Воины отважно бросились в бой, но оказалось, что когти зловещего существа не только острые, но и прочные. Чудовище парировало удары, и гномам не удавалось нанести ему вред.

— Пускай Третьи отвлекут его, а мы пробежим мимо, — решил Тунгдил, понимая, что бой с монстром продлится слишком долго. Нельзя было давать врагу преимущество по времени.

— Что? Не ответить на такой великолепный вызов? — Боиндил едва сдерживал свой горячий темперамент.

— Битва с эоилом — вызов поинтереснее. — Подозвав к себе Родарио, Тунгдил приказал ему приготовиться. — Ты пойдешь с нами, а Третьи пусть добивают чудовище. У нас на это нет времени.

— Я понял. И вновь я играю роль наживки. Ну и ладно. Должен же кто-то этим заняться.

Стряхнув пыль с мантии, актер побежал за Тунгдилом и Боиндилом в проем между чудовищем и разнесенной дверью.

Когти монстра просвистели совсем рядом с его головой, но Родарио удалось уклониться и догнать гномов перед дверью в башню.

Впрочем, существо было достаточно разумно, чтобы осложнить им продвижение. Оно махнуло крыльями, и Родарио бросило вперед, прямо на гномов. Потерявшие равновесие, они не сумели отреагировать на атаку монстра.

Правая рука чудовища дернулась вперед, и когти оставили пять глубоких царапин на нагруднике Тунгдила. Той же рукой существо ударило Боиндила по ключице, пробив металл доспеха. Гном завопил от боли и ярости, боевое безумие позволяло ему не обращать внимания на рану, и потому он сумел перебить коготь молотом.

— Меня так просто не возьмешь! — гаркнул Боиндил. — Сперва я убью твоих хозяев, а потом вернусь и прикончу тебя!

Тунгдил и Родарио оттащили его за дверной проем и добрались до подножия лестницы, ведущей к вершине башни.

Они пробежали пару ступеней, проход стал уже, и чудовище уже не могло за ними последовать. Остановившись, Тунгдил осмотрел отрубленный коготь, оставивший дыру в доспехе Боиндила.

— Если я выдерну его из раны, ты истечешь кровью, — сообщил он. — Лучше пока что ничего не предпринимать.

— Сойдет, — прохрипел Боиндил. — Мне не очень-то и больно. Кожанка смягчила удар, так что коготь вошел не очень глубоко, не больше, чем на фалангу пальца. — Он криво улыбнулся. — Главное, чтобы никто не забил его глубже. — Гном недовольно покосился на винтовую лестницу, взобраться по которой в доспехе было трудно и без ранения. — Да, нелегко нам придется. — Поставив ногу на ступеньку, он потащился наверх.

Тунгдил и Родарио последовали за ним.

Башня была настоящим произведением искусства. Ступени выдавались из стены на четыре метра, опорной колонны не было, поэтому в центре башни оставалась дыра двух метров в диаметре. Если оступиться, можно упасть и разбиться насмерть. Сверху в башню проникал тусклый свет солнца, и друзья могли хорошо рассмотреть все вокруг.

Родарио заметил канат толщиной в палец, болтавшийся в проеме. Актер не понял, что это за канат, да и сейчас это показалось ему неважным, поэтому он не стал обращать на него внимание гномов. «Наверное, это веревка от колокола или что-то вроде того».

— И зачем только строить такие высокие башни? — запыхавшись, проворчал Боиндил, когда они преодолели две трети пути.

— А разве вы строите иначе? — поинтересовался Родарио.

— У нас хотя бы есть на это причины. Важно иметь место, в котором можно укрыться от опасности и выдержать осаду. Но эта башня никуда не годится. — Он постучал молотом по стене. — Тут нет ни подъемников, ни складов продовольствия. Бессмысленное сооружение.

— Не забывайте, что с вершины башни можно насладиться великолепным видом. — Актер весь взмок, хотя у него и не было таких тяжелых доспехов, как у гномов. — Волшебники наверняка наблюдали оттуда за ходом небесных светил.

— И для этого нужно забираться на такую высоту? Чтобы посмотреть на звезды? — упрямился Боиндил. — Представьте, хотите вы подняться на башню, полюбоваться звездным небом, добрались до верха, а солнце уже взошло! Попадись мне тот, кто все так построил, уж я бы задал ему парочку вопросов!

Достигнув вершины лестницы, гномы поняли, как в башню проникают солнечные лучи: под крышей находилось три окошка, а специально установленная система зеркал направляла свет точно к центру проема. У одного из зеркал виднелась дверь, ведущая на балюстраду. Родарио выглянул наружу, и в его черных волосах заиграл ветер.

— Бой продолжается, — отметил он. — И… если я не ошибаюсь, с севера подходит еще одно войско. Могли альвы направить сюда еще одну армию? Кто бы это ни был, доспехи у них черные.

— Наверное, это солдаты Беллетаина. — Тунгдил отодвинул актера от окна, чтобы выяснить, что происходит. — Войско идет вроде бы оттуда, но я не вижу знамен.

— Пока они сражаются на нашей стороне, мне все равно. — Ноги у Боиндила задрожали, и гном прижался к стене. — Ничего, сейчас все пройдет, — успокоил он друзей.

Родарио посмотрел на кровавые следы, которые оставлял гном. Кровь стекала по телу Равнорукого под доспехом, пропитывая кожанку и проступая из-под лат. Рана Боиндила была намного серьезнее, чем они думали. Актер сказал об этом Тунгдилу.

— Тебе придется остаться здесь, — приказал он другу. — Ты нам не поможешь, если свалишься от кровопотери прямо на глазах эоила и станешь для него легкой добычей.

Но Боиндила не так-то просто было убедить.

— Ох, книгочей, поверь, я с ним справлюсь. — С упрямством, отличавшим его народ, он покрепче перехватил оружие и направился вперед. — Чего мы ждем? Сделай что-то полезное и открой дверь, болтун. — Боиндил примирительно улыбнулся, давая понять, что не хочет обидеть Родарио своими словами.

Актер покосился на тонкую металлическую нить, тянувшуюся по полу и уходившую в дыру в стене. Судя по всему, отверстие проделали недавно. «Интересно, эту нить протянули аватары?» Он уже повернулся к Тунгдилу, собираясь сказать об этом, но тут дверь распахнулась, и башню залил яркий свет.

— Я видела, что вы приближаетесь. — Волшебница направила на Боиндила синюю молнию, и ослабевший от кровопотери гном покачнулся. Аватара рассмеялась. — Доспех вам больше не поможет. Вам уже не остановить эоила.

Родарио собрался с духом.

— Немедленно прекратите, и я, Родарио Невероятный, ученик Нарморы Зловещей, пощажу вашу жизнь.

Произнеся какие-то странные слова, актер поднял руку и задействовал трубки огнемета, направив пламя на волшебницу.

Защитное заклинание, сплетенное аватарой, несомненно, сработало бы против чар огня, вот только пламя из огнемета Родарио вовсе не было магическим. Волшебница закричала от боли, окружавшее ее сияние погасло, и гномы увидели, что ее волосы и мантия пылают.

— Ха! Вам нечего противопоставить моему могуществу! Ощутите же мою силу! — Актер разошелся не на шутку.

Он швырнул в волшебницу одну из своих стеклянных колбочек, та угодила ей в грудь и, не разбившись, упала на пол. Аватара, пытаясь загасить огонь, сделала шаг вперед и вступила в образовавшуюся на полу лужу. Кислота мгновенно разъела подошвы ее сапог и соприкоснулась с кожей.

— Вот это я понимаю, фокус! — Рассмеявшись, Боиндил замахнулся молотом и ударил женщину в правое плечо, всадив в него шип.

А Тунгдил уже был готов отрубить ей голову.

Волшебница успела отреагировать, полагаясь на свои инстинкты. Вместо того чтобы использовать заклинания, она с неожиданной для женщины силой перехватила топор Тунгдила и направила лезвие на Бешеного.

Гном охнул. Сталь не пробила его шлем, но от удара Боиндил покачнулся и плюхнулся на зад. Вес доспеха тянул его в сторону, за край ступеней.

— Книгочей! Я… — Отчаянно замахав руками, Боиндил соскользнул в проем.

— Нет! — Родарио метнулся вперед, но сумел лишь схватить кожаный ремешок перевязи, который тут же порвался.

Не веря своим глазам, актер смотрел, как тело Боиндила падает вниз в луче света, становясь все меньше и меньше.

Тунгдил принялся лупить волшебницу латной перчаткой по лицу и не останавливался до тех пор, пока ее голова не превратилась в кровавое месиво. Наконец гном выхватил кинжал и всадил его женщине в сердце.

— Если бы я мог, то убил бы тебя еще тысячу раз. — Со слезами на глазах Златорукий занес топор и разрубил тело аватары на несколько частей, словно так мог покарать ее за смерть Боиндила.

Забрызгавшись кровью с головы до ног, он вышел на балюстраду, ожидая увидеть там последнего из аватаров.

— Где ты, эоил? — крикнул Тунгдил, оглядываясь.

Тут никого не было, и гном двинулся вперед, стараясь держаться поближе к внешней стене башни. Родарио последовал за ним.

И вдруг они увидели фигуру, сотканную из света. Аватар вложил блестящий бриллиант, оплетенный тонкой нитью, в крепление из покрытого рунами кристалла и поднял его на флагшток.

— Вы добрались сюда? — спросил аватар, и по его голосу нельзя было разобрать, мужчина это или женщина. Пальцы из света дернули за веревку, и кристаллическое крепление с бриллиантом взвилось к небу, танцуя на ветру. — Что ж, этим вы заслужили мое уважение. Но если вы хотите помешать мне уничтожить все зло в Потаенной Стране, то придется убить вас.

— Уничтожить? Как ты и твои прихвостни уничтожили тысячи невинных людей! — Тунгдил медленно двинулся к аватару. — Ты не можешь быть слугой добра, если тебе наплевать на судьбы тех, кто становится на твоем пути.

— Они не понимают моих целей, так же как и ты, Тунгдил Златорукий. Я мыслю иными категориями, и мне приходится мириться с жертвами во имя уничтожения зла. Вы же к этому не готовы. И сострадание делает вас слабыми воинами.

— Ты думаешь только о преумножении своей силы. Прежде чем ты убил Лирким, она успела сказать нам, что вы хотите основать здесь собственные королевства.

— Лирким мертва? — удивилось создание из света. — Мне об этом неизвестно.

— Лжец! Это ты убил ее своей магией!

— Нет. Я полагал, что можно освободить ее, когда я достигну своей цели, ведь Лирким верно служила мне. Но теперь… Что ж, она мне не нужна. Мои маги знали, что они смогут получить здесь земли во владение, но не таково было мое желание. Главное для меня — это уничтожение зла во всех его формах. И я сожалею, что вы не на моей стороне. — Аватар наклонил голову. — Если вы хотите узнать, кто убил Лирким, спросите ее. Она знает ответ на этот вопрос.

— Не поворачивайся, — прорычал Тунгдил. — Это уловка.

Но Родарио все же оглянулся.

— Нармора?

9

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла
Нармора стояла у них за спиной, ее глаза почернели, на лице протянулись темные линии.

— Не верьте ни единому его слову.

Подойдя к Тунгдилу, она встала рядом с ним и произнесла одно-единственное слово заклинания.

Из ее рта ударил темно-зеленый луч света и сбил не ожидавшего магической атаки аватара с ног.

— Сегодня твои злодеяния завершатся. — Полуальвийка подняла руки, и с кончиков ее пальцев слетели малахитовые молнии.

Златорукий, не отрываясь, смотрел на происходящее.

«Неужели так просто победить эоила?» Он приготовился ударить аватара топором, а Родарио достал последнюю колбочку с кислотой.

Но тут эоил, окруженный переплетением магических силовых линий, рассмеялся. Он встал, и видно было, как трясутся от смеха его плечи. Нармора опустила голову, вкладывая еще больше сил в заклинание.

Но аватара это не тревожило.

Плавным движением он поднял руку и прикоснулся к зеленым лучам. Малахитовый свет погас.

— Тебе придется объяснить друзьям, откуда ты черпаешь силу, — мягко сказал он. — Обычная полуальвийка никогда не смогла бы сплести заклинание такой мощи. Но ты скрываешь от них свою тайну. Расскажи им.

— Молчи! — в ярости завопила она, выпуская очередное заклинание.

Аватар швырнул в нее шар из света размером с яблоко, и Нармора не успела уклониться. Заклинание ударило ее в грудь, и девушка упала на колени.

— Ты носишь его в себе, — проворковал аватар. — Ты позволяешь осколку души демона жить в тебе, полуальвийка. Что скажут на это твои друзья? — Он выпустил очередной шар света, Нармора вскрикнула от боли. — И зачем ты убила Лирким?

— Мы не поверим твоей лжи. — Тунгдил медленно двинулся к аватару. — Я не позволю тебе завершить задуманное. Потаенная Страна не должна пострадать, и, пока жив хоть один сын бога-кузнеца, мы будем бороться с тобой.

Эоил развернулся к гному — Нармора больше не представляла для него опасности.

— Мне нравится твое мужество и решимость, подземный житель, и потому я предложу тебе сделку, чтобы ты увидел, что мы с тобой на одной стороне. — Нагнувшись, аватар поднял край металлической нити. — Я клянусь тебе, что Потаенная Страна не пострадает от того, что я намереваюсь сделать, и я прикажу своему войску прекратить бой. Я хочу воспользоваться силой источника, чтобы произнести заклинание, которое подействует на всю Потаенную Страну. Все нечистые сгорят в белом пламени, и я соберу их силы в этом камне, — он указал на бриллиант на вершине флагштока, — и преобразую их так, чтобы пользоваться ими. Тогда у меня будет достаточно мощи, чтобы противостоять любым силам зла. Вскоре я покину ваши края, Тунгдил. Я оставлю жителям Потаенной Страны очищенный мир. Тут не будет ни чудовищ, ни альвов, ничего, что носит в себе семя зла, ибо зло не выдержит испытания. Я не понимаю, зачем ты противишься этому.

Предложение аватара звучало заманчиво, но Тунгдил не мог довериться эоилу. Тем не менее он решил продолжить разговор, чтобы выиграть время и обнаружить уязвимые места противника.

— А что произойдет с магическими полями, когда ты воспользуешься источником? Не приведет ли это к катастрофе, которая опустошит большую часть страны? Мы почувствовали землетрясение, не предвещающее ничего хорошего.

— Это риск, на который можно пойти. Оправданный риск. Источник подарит мне силу. Наконец-то я вижу, как могу черпать из него энергию, и все благодаря той девушке-кузнецу. Она открыла мне тайну сплава, способного удерживать магию.

— Нет! Она не сломалась под твоими пытками!

— Сломалась. Думаю, она не все помнит. Боль, которую я могу причинить, не выдержит ни одно создание. — Эоил оглянулся. — Альвы бросили в бой новые войска. Альвийские солдаты пришли сюда под командованием Бессмертных, я чувствую их злобную ауру. Они боятся, что скоро все закончится, и я докажу им, что их так назвали не по праву. Ну что ж, подземный житель, скажи мне, сможем ли мы договориться или мне придется уничтожить и тебя, и твое войско, и твоих друзей…

И вдруг Родарио понял, что эоил пытается сделать. Металлическая нить, которую он видел, была сделана из сплава, созданного Балиндис, и вела к самому источнику магической энергии.

«Нужно отвлечь его».

— Думаю, что мы не можем принимать это решение самостоятельно, эоил. — Попятившись, он тайком бросил колбочку с кислотой на нить в том месте, где она выходила из стены. — Мы должны посоветоваться с правителями людей, эльфов и гномов, ведь их это касается так же, как и Тунгдила. Мы должны понимать, что…

Эоил махнул рукой, и актера подняло над полом и швырнуло в стену. Он ударился и упал на балюстраду.

— Никто не позволял ему вмешиваться. Что ж, я жду твоего ответа.

— Нет, я не могу позволить тебе сделать это.

— Мужество и упрямство часто идут рядом.

Аватар произнес заклинание, поднимая руку к небу, но ничего не произошло. Кислота проела металлическую нить, прервав связь с магическим источником.

— Возможно, я ношу в душе мужество и упрямство, но они-то и помогут мне победить тебя! — Тунгдил бросился вперед, занося топор на бегу, чтобы добиться наибольшей силы удара.

Но прежде чем он успел добежать до эоила, слева и справа от него из ниоткуда возникли две фигуры в роскошных черных доспехах из тиония. Такие доспехи обычно носили альвы. Головы незнакомцев были покрыты изящными шлемами, а в руках они сжимали тонкие — не шире пальца, — но все же смертоносные клинки.

Не успел Тунгдил удивиться неожиданной помощи, как что-то ударило его по ногам. Споткнувшись, гном перекатился на спину, готовясь вступить в бой с врагом.

— Ты? — Он уставился на Ондори.

Альвийка сняла с лица повязку и холодно улыбнулась.

— Позволь Бессмертным выполнить работу, на которую ты не способен. — Она сильно ударила его боевым посохом по шлему, и у Тунгдила зазвенело в голове. — Я уже говорила тебе это и скажу еще раз. Взгляни на меня. Твою смерть зовут Ондори. Я забираю твою жизнь, подземыш. — Из края посоха выдвинулось лезвие и легло на шею гнома. — А твоя душа пускай отправляется куда хочет.

* * *
Неожиданно сражение с эоилом утратило для Тунгдила значение — сперва нужно было победить Ондори.

Альвийка дернулась вперед, пытаясь всадить клинок ему в горло, но гном успел уклониться, хотя и не вполне чисто. Лезвие оцарапало шею, и на пол потекла теплая кровь. В воздухе повис сладковатый металлический запах, отличавший гномью кровь от крови других народов.

Тунгдил засучил руками и ногами, словно беспомощный жук, упавший на спину, и в этот момент Ондори пнула его в бок. Удар помог ему подняться, но при этом гном оказался в опасной близости к краю балкона. Златорукий вовремя успел оглянуться и отпрянул, уходя от очередного удара.

— Я требую отмщения за смерть моих родителей, подземыш. — Клинок дернулся вперед.

Тунгдил успел парировать удар топором, но Ондори в тот же момент опустила другой край посоха на забрало его шлема. В шее что-то хрустнуло. У человека от такого удара сломался бы позвоночник, но гном был способен выдержать его.

— Ты последуешь за ними, альвийка. — Тунгдил сделал выпад вперед, целясь топором в середину посоха. — Я уже говорил тебе об этом и сдержу обещание. — Тунгдил подцепил посох нижним краем топора и притянул Ондори к себе, а потом резко отвел топор вправо.

Его план сработал. Девушка настолько сосредоточилась, чтобы не выпустить посох, что не успела отдернуть правую руку. Лезвие вонзилось в тыльную сторону ее ладони, и на каменный пол пролилась темная кровь.

— Я сделаю из твоих костей скульптуру в честь моих родителей! — Ондори в ярости бросила посох в гнома и попала ему в ногу.

Тунгдил ударился спиной о поручни балкона и лишь чудом сумел высвободить топор. Острие посоха пробило металлический нагрудник и вошло до кости. Гном настолько сильно стиснул зубы, что они чуть не сломались.

Ондори сняла с перевязи короткую глефу, напоминавшую оружие Нарморы, и прыгнула вперед.

Гном и альвийка вступили в смертный бой. Оба наносили друг другу ранения, но никому не удавалось победить. Противники сражались с такой скоростью и упрямством, что у них не оставалось времени проследить за поединком Бессмертных и эоила, ведь малейшая ошибка могла привести к смерти.

Тунгдил хромал все сильнее, ноги не слушались его. Когда Ондори ударила его и посохом, и глефой одновременно и напряжение стало слишком сильным, его правая нога подогнулась и гном упал прямо на клинок альвийки.

Оружие вошло в шов между нагрудником и наплечником, пробило кожаный подкольчужник и раздробило ребро. У Златорукого потемнело в глазах, и, словно в тумане, он увидел, как альвийка замахнулась в очередной раз.

«Враккас, неужели люди и эльфы не стоят того, чтобы мы защищали их? — мысленно взмолился он своему богу. — Не оставь же меня, о Вечный Кузнец, но помоги мне, чтобы я мог выполнить свой священный долг». Он вслепую попытался парировать удар Ондори топором, но она лишь рассмеялась.

— Ты хороший противник, но все же твоих сил недостаточно. — Она пнула гнома в лицо, сломив последнее сопротивление, и опустилась рядом с ним на колени, приставив лезвие к горлу. — Умри же, Тунгдил Златорукий!

Ее лицо исказила гримаса возбуждения. Было видно, что альвийке нравится медленно вспарывать кожу врага, позволять ему сделать пару вдохов, а потом продолжить пытку. Ондори хотела, чтобы он испытал ту же боль, что и она сама, когда узнала о смерти родителей. Вот только времени у альвийки не было, поэтому ей пришлось прекратить страдания своего заклятого врага.

— Я убивал бы Синтору и твою мать вновь и вновь, — с трудом произнес Тунгдил.

Его рот наполнился кровью.

— Ты больше не убьешь ни одного альва. — Ондори занесла руку с оружием.

Внезапно послышался оглушительный грохот. Потолочные балки, обломки камней и щепки разлетелись во все стороны и посыпались на Тунгдила и Ондори.

Прежде чем альвийка сумела преодолеть испуг, над башней дворца Пористы вспыхнуло ослепительно-яркое солнце.

* * *
Тунгдил, прислонившийся спиной к балюстраде, мог разглядеть вершину башни. Он увидел, как в серое зимнее небо ударил столб света и постепенно сформировался огненный шар десяти метров в диаметре. «О нет! Эоил сумел сделать это!»

Магическая энергия поднималась из-под сводов дворца и, пульсируя, вливалась в огненный шар. Источник передавал всю свою силу шару. Земля под Пористой зашаталась.

«Я так и знал. Нельзя менять то, что сотворено богами». Тунгдил воспользовался моментом и схватил Ондори за руку, отведя лезвие от своего горла.

Альвийка ударила его локтем по шлему, а потом навалилась на гнома всем телом, пытаясь всадить клинок ему в горло. Они оба уже дрожали от усталости, но, видимо, Ондори была более вынослива. Клинок оцарапал его горло. Теперь девушка была уверена в победе.

— Ничто не поможет тебе сохранить твою жалкую жизнь. Умри наконец!

Сияющий шар над крышами города становился все больше и больше, поглощая магию, а потом в какой-то момент луч начал подергиваться и погас.

И тогда шар взорвался. В воздухе повис звон, напоминавший удар молота о наковальню. Он был сильнее раскатов грома и пронзительней детского крика. Пористу залило ярким сиянием, окутавшим людей, гномов и альвов.

Черные глаза Ондори расширились, озарившись внутренним светом, а лицо посерело. «Тион, молю тебя…» Серебристый свет бил из всех пор ее тела.

Тунгдил увидел, как от тела альвийки отделилась какая-то темная дымка и взмыла к небесам. На него пахнуло жаром. Ондори открыла рот и по-звериному зарычала, а потом рассыпалась в прах и развеялась по ветру.

И тут Тунгдил заметил Нармору. Волшебница покачнулась, схватившись за грудь. Ее тело тоже было объято серебристым пламенем. Молча она упала на пол.

Гном удрученно отвернулся. Сейчас он ничем не мог ей помочь. От Бессмертных и их доспехов ничего не осталось. «Неужели эоил сказал правду?» С трудом поднявшись на ноги, Златорукий перегнулся через поручни, чтобы посмотреть, что происходит в Пористе.

После взрыва шар превратился в сияющий полумесяц, вращающийся над дворцом с невероятной скоростью. Сияние, исходившее от него, пронзало дома и храмы, не останавливали его ни камень, ни дерево, ни плоть. Бой в переулках и у ворот прекратился. Все смотрели лишь на этот свет.

Стена света достигла альвов, и они обратились в прах, точно так же как и Ондори. Над черным войском поднялся черный туман, извиваясь и закручиваясь в вихри, его клубы потянулись к флагштоку, на который эоил поднял магический камень, ограненный кристаллом. Клубы тумана вытягивались в нити, образуя в небе страшные фигуры.

Альвы, стоявшие у ворот города, развернулись и бросились бежать, объятые страхом. Всадники пришпорили коней мрака, пытаясь избежать испепеляющего света. Но ничто не могло их спасти.

Тунгдил наблюдал, как каждый из его врагов сгорает в этих чудовищных лучах чистоты, как отделяется от их тел субстанция зла, как полумесяц над крышами становится все крупнее и его края уже тянутся к горизонту. Со всех сторон к Пористе стекался черный туман.

Башня вновь дрогнула. Началось еще одно землетрясение.

Гном повернулся к балюстраде. Наполовину обуглившееся тело Нарморы лежало на каменном полу, рядом с ней поблескивал зеленый камешек. «Значит, он говорил правду!»

— Магию нужно запретить. — Родарио, ударившийся головой о стену, наконец пришел в себя. Приподнявшись, он заметил труп Нарморы и ужаснулся. — Во имя Паландиэль! Он же убил ее!

— Нет, ее убило зло в ее душе. — Эоил стоял у стены башни.

Он только что отпустил обрывок металлической нити, сияние вокруг существа погасло, и друзья увидели высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами. Ее лицо было слишком узким и красивым для человеческого. Одета незнакомка была в безукоризненно белую накидку. В левой руке женщина сжимала меч, с которого капала темная кровь Бессмертных. Из-под волос едва заметно выглядывали остроконечные уши.

— Я сплела заклинание изгнания скверны. — Она поклонилась. — В вас скверны нет, вы прошли испытание, и теперь вам больше нечего бояться. — Она обратила взор голубых глаз на черное облако. — Это сущность зла, но вскоре зло обернется добром. — Женщина умиротворенно улыбнулась.

Поднявшись, Родарио покосился на Тунгдила, пытаясь понять, чего ему ждать теперь.

— Вы… эльфийка?

— Я эоил. Я чище и могущественнее жалких эльфов, — презрительно ответила она. — Никто из них не способен достичь моего величия, ибо меня сотворила сама Ситалия.

— Верни силу в источник, — возмущенно потребовал ничуть не впечатленный ее словами Тунгдил.

Боль отступила. Враккас подарил ему веру в себя, ведь теперь гном видел противницу из плоти и крови, надменную ушастую, считавшую себя лучше других и в гордыне своей навлекшую страшную беду на Потаенную Страну. Ее высокомерие основывалось на происхождении.

— Верни силу в источник, пока не случилось что-то похуже землетрясения.

Эоил покачала головой, и ее светлые шелковистые волосы разметались по плечам.

— Источник иссушен. Изгнание скверны использовало всю его силу. — Подняв правую руку, она указала наверх. Черные клубы тумана по-прежнему тянулись к городу, обволакивая его тьмой. — Вот результат моей работы.

Огры в Борволе на северо-востоке Ургона, орки в Тобориборе на юге Идомора, альвы, оставшиеся Дзон-Бальзуре, ужасные чудовища, жившие где-то в глубинах Потаенной Страны… все они были уничтожены этим заклинанием, и от них остался лишь прах, злоба их душ, устремившаяся в Пористу.

Клубы тумана коснулись кристалла, на котором был закреплен бриллиант. Он вспыхнул и начал впитывать темную энергию. Бриллиант заблестел, словно новая звезда на небосклоне. Превращение началось.

Родарио подобрался ближе к Тунгдилу. Сейчас даже он приуныл. Смерть Нарморы причинила ему боль, пускай он и знал о ее злодеяниях.

— Что предпримем?

Гном задумался.

— Ты помнишь, что говорила Лирким, когда мы взяли ее в плен? О том, как она использует магию? — шепнул он актеру.

Родарио подобрал посох Ондори, чтобы было на что опереться.

— Она говорила, что копит магическую энергию для заклинаний в украшениях.

Тунгдил смерил взглядом эоила. На ее пальцах было два кольца, а на шее амулет.

— Интересно, может ли она сейчас сплести заклинание? — Гном покосился на флагшток. — Или она вновь обретет силу только тогда, когда камень переработает энергию?

Сняв поножи, Златорукий перевязал ногу. Он делал вид, будто не собирается оказывать эоилу сопротивление.

— Подождем, пока камень впитает все зло. Не хочу, чтобы оно так и осталось в воздухе по нашей вине. — Он потуже затянул повязку. — Когда она попытается снять бриллиант — атакуем.

Башню опять тряхнуло, пол заскрипел.

— А что потом? — поинтересовался Родарио.

— Посмотрим, может ли она колдовать.

— Нет, потом. Я предпочитаю исходить из того, что мы победим, — слабо улыбнулся актер.

— Бросим камень в источник и посмотрим, что произойдет. — В карих глазах Тунгдила светилась решимость. — Другого выхода не вижу. Эльфийка не откажется от приобретенной силы, а у одного создания не должно быть столько мощи. Кто остановит ее, когда она окончательно спятит, если это до сих пор не произошло?

Руки Родарио сжались на посохе.

— У меня больше нет ни колбочек, ни порошков, я не могу полагаться на ложь… Так что же это, получается, что я должен защищаться, как воин? Кто бы мог подумать!

— Гном-изгой и актер спасают Потаенную Страну. Но ведь тебе всегда хотелось сыграть славную роль, не так ли, Невероятный Родарио? — попытался приободрить его Тунгдил.

— Во имя Паландиэль, я отдал бы все, что угодно, за возможность отрепетировать выступление, — вздохнул мим. — При этом я больше волнуюсь за сцены дуэли, чем за реплики персонажей. В последний раз, когда я пытался сыграть воина, я просто упал со сцены.

Гном похлопал его по плечу.

— Ты справишься. — Он покосился на небо, где темный туман вливался в магический бриллиант на кристалле. — Сделаем вид, будто ты спускаешься вниз, чтобы привести кого-то мне на помощь. По моему сигналу мы атакуем наглую бабу с двух сторон, и одному из нас удастся нанести ей смертельное ранение.

Они пожали друг другу руки.

Родарио кивнул.

— Ты слишком тяжелый, мне тебя не унести, — громко сказал он. — Нужно позвать кого-нибудь, чтобы тебя спустили вниз. Сам ты с такой раной ходить не сможешь. — Актер прекрасно изобразил волнение за судьбу друга. Нарочито прихрамывая, он направился к двери.

Эоил не обращала внимания ни на него, ни на Тунгдила. С просветленным лицом она смотрела на блестящий бриллиант, и ее глаза были столь прекрасны, что эта красота могла ранить любого в самое сердце.

— Свершилось. — Эоил шагнула к флагштоку. — Я обещала тебе, что покину Потаенную Страну, и так и поступлю. Я оставлю вашу страну очищенной от зла.

Тунгдил подал Родарио знак и двинулся вперед.

— Не тронь камень! — угрожающе прошипел он. — Эта сила слишком велика для тебя.

Эоил изумленно посмотрела на гнома, не веря, что он все же решил сопротивляться.

— Так ты желаешь стать моим врагом и погибнуть, подземный житель? — Она подняла правую руку. — Я с удовольствием исполню твое…

Что-то просвистело в воздухе и ударило эоил в правый бок, отбросив ее к поручням. Родарио метнул посох Ондори, сейчас скорее напоминавший копье, и, к своему удивлению, попал.

— Ха! — возликовал он. Выхватив меч, актер ринулся в бой. — Ты не богиня! Мы узнали, в чем твоя слабость. Ты сильна лишь благодаря своему магическому камню, эльфийка, в нем сосредоточена вся магическая энергия.

Тунгдил тем временем добрался до флагштока и перерубил канат. Крепление с бриллиантом опустилось в его ладонь. Разорвав нить, соединявшую крепление с флагштоком, гном поспешно спрятал магический камень в карман.

— Тебе его не заполучить. — Златорукий двинулся к аватаре. — И не будет тебе милости после того, что ты сотворила с жителями Потаенной Страны.

Из уголка рта эоил вытекла струйка крови, и алые капли упали на белоснежную накидку. Выдернув копье, красавица поднялась. Кровь начала пропитывать ее одежду. Выхватив меч, аватара набросилась на гнома, и Тунгдил едва успел парировать удар. Лезвия меча и топора со звоном столкнулись.

Хрупкость эоил была обманчива — удар был настолько силен, что у Тунгдила подкосились ноги. К счастью, аватару отвлек Родарио, хотя она с легкостью уклонилась от его нападения.

— Я вижу, что вы обладаете невероятной ловкостью, но это вам…

Не глядя, эоил нанесла молниеносный удар и всадила клинок актеру в живот. Согнувшись, Родарио завопил от боли, а она провернула лезвие и отдернула руку.

Но Златорукий к этому моменту уже успел восстановить равновесие.

Он целился в раненый бок противницы. Эоил попыталась отвести его топор в сторону, но узкое лезвие сломалось, и стальной клинок вошел в тело аватары.

Гном вложил в удар все оставшиеся силы, и эоил отбросило к низким поручням. Потеряв равновесие, эльфийка рухнула с балкона.

Тунгдил, выпустив оружие из рук, перегнулся через край балюстрады. При падении аватара дважды ударилась о стену из песчаника, и каждый раз во все стороны брызгала кровь — плоть счесывало с кости. Наконец она упала у подножия башни.

«Сегодня боги были не на твоей стороне», — с облегчением подумал гном, глядя на мертвое тело, и задумчиво коснулся кончиками пальцев магического камня.

— Я знал, чего следует опасаться. — Родарио зажал ладонями рану на животе, пытаясь остановить кровотечение. — Но свалиться со сцены при данных обстоятельствах было бы намного страшнее.

Златорукий с трудом подобрался к актеру и осмотрел его.

— Она била в левый бок, но удар прошел достаточно низко, так что она не задела никакие жизненно важные органы, — подбодрил он друга. — Я, пожалуй, пойду и…

На лестнице послышались чьи-то шаги и звон доспеха.

— Бой еще не закончен, — закрыв своим телом раненого, гном выхватил кинжал, готовясь сразиться с солдатами эоил.

В дверном проеме показалось коренастое создание, размахивавшее боевым молотом.

Увидев, что сражаться тут больше не с кем, создание разочарованно опустило молот и подняло забрало шлема, открыв бородатое морщинистое лицо.

— Опять, книгочей? — Боиндил с упреком посмотрел на кинжал в руке Тунгдила. — Ты опять выбросил свой топор?

* * *
Гномы не стали тратить время на долгие разговоры.

Тунгдил и Боиндил спустились по лестнице, обогнули разлом у подножия башни, оставшийся от землетрясения, и двинулись по первому этажу дворца. Боиндил вел друга к магическому источнику.

— Кажется, это магия не позволила мне разбиться, — рассказывал он по дороге. — Я падал довольно долго и успел помолиться Враккасу, потом мое падение замедлилось, и я почувствовал, как нагревается доспех. В конце концов я мягко, словно перышко, приземлился. — Он ткнул топором вперед. — Наверное, источник вон там. Я чуть было не грохнулся прямо в него.

— Тебя спасли волшебные доспехи, — предположил Тунгдил. — Балиндис будет очень довольна, когда узнает, что благодаря ей мы сумели спасти Потаенную Страну.

Земля под их ногами задрожала, в этот раз тряска длилась дольше. В воздух взвилось облако пыли, стены башни, ослабленные предыдущим землетрясением, начали покрываться трещинами. Через пару мгновений дрожь земли ослабела, но не исчезла до конца.

— Нужно пройти еще немного. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы подняться к вам. Я же говорил, что башня построена отвратительно, — проворчал Боиндил, вспоминая подъемники, которые сооружали Первые в Красных горах. С их помощью можно было подняться на любую высоту в одно мгновение.

Пол в зале с магическим источником был устлан коврами, и только в центре оставались голые камни, исписанные рунами. Тунгдил думал, что увидит дыру в земле, углубление или даже колодец, но магические источники, судя по всему, были устроены не так, как обычные.

Боиндил скептически посмотрел на холодные камни и осторожно провел над ними ладонью, но ничего не произошло.

— Он перестал действовать.

Тунгдил вытащил кристаллическое крепление с бриллиантом.

— Будем надеяться, что это обратимо. — Он опустил бриллиант на камни.

Они напряженно ждали.

Землетрясение опять усилилось, и фундамент башни затрещал. С потолка посыпались камни.

— Дворец долго не выстоит. — Боиндил дотронулся до стены. — Башня упадет, а за ней и все здание. Нужно выбираться отсюда, книгочей.

Златорукий смотрел на руны у источника, но они и не думали загораться. Бриллиант тоже никак не проявлял свою магическую силу. «Наверное, нужно уничтожить кристалл».

— Дай-ка мне молот, — попросил гном Боиндила.

Замахнувшись обухом, Тунгдил изо всех сил ударил по кристаллу, и тот рассыпался на множество крошечных осколков. Бриллиант же остался абсолютно цел.

— Проклятье! Тионов источник, давай, работай! — Он второй раз ударил молотом по бриллианту. — Работай, слышишь?

После третьего удара гном сдался. Если и было что-то, способное оживить магический источник, Тунгдил об этом не знал.

Землетрясение усилилось.

— Бежим! — Боиндил схватил друга за плечо. — Сейчас башня упадет.

Схватив бриллиант, Златорукий выскочил из зала, и они вместе с Боиндилом побежали по опустевшему дворцу настолько быстро, насколько им позволяли раны.

Гномы прошли мимо трупа загадочного чудовища, окруженного бездыханными телами Третьих, мимо мертвых солдат аватаров, и только от альвов не осталось и следа.

Выбежав по широким ступеням во двор, друзья наткнулись на Родарио, которого двое гномов тащили на носилках.

Ворота удалось открыть без труда — без магического источника они утратили все свои волшебные свойства. Скелеты тех, кто пытался подняться по стене дворца и попал в невидимую магическую паутину, попадали вниз. В Пористе не осталось ничего волшебного.

Очередной дрожи башня не выдержала.

Повернувшись, гномы увидели, как рассыпается когда-то столь великолепный дворец. Строение покачнулось, как ветка на ветру, накренилось, и стены не выдержали. Крыша с тяжелой балюстрадой ударила о соседнюю башню, и та обрушилась. Обломки полетели на центральный корпус дворца, пробив купол главного зала. Башни падали одна за другой.

Облака пыли мешали разглядеть что-либо, грязно-желтой стеной перекрыв обзор. Часть мелкого щебня долетала даже до гномов, грохот падающих камней не утихал.

Укрывшись за камнями, гномы стали ждать, когда же все закончится. Пыль окутывала их густым туманом, забиваясь в глаза и нос. Те, кто не догадался закрыть рот повязкой, зашлись в сильном кашле.

Наконец земля успокоилась.

Отерев глаза, Тунгдил потянулся за пригоршней снега, пытаясь смыть пыль с лица. «Какой ужас».

Весь дворцовый комплекс превратился в руины, и больше ничто не напоминало о былом величии. Тонны камней погребли под собой знания, собранные в течение тысяч солнечных циклов. Казалось, умирающий источник решил, что теперь, когда в Потаенной Стране не осталось волшебников, все магические свитки и манускрипты должны быть уничтожены.

Тунгдил задумчиво покрутил в руках бриллиант. «Что же мне с тобой делать?»

Послышался топот и знакомый звон кольчуг. Из облака пыли выступили солдаты Ксамтис и Геммиля. Рядом с королевой Златорукий увидел озаренное счастьем лицо Балиндис.

— Вы живы! Хвала Враккасу! — воскликнула Ксамтис. Сама она перенесла бой лишь с незначительными ранениями, на ее булаве виднелась кровь врагов. — Когда мы увидели, как падают башни, то испугались не на шутку.

— Возможно, наихудшее все-таки случилось, но мы пока что не замечаем этого, — мрачно ответил Тунгдил.

Но, несмотря на все, сейчас он был рад видеть Балиндис.

Подойдя к нему, Балиндис осторожно обняла его.

— Мы победили солдат аватаров.

— А мы победили самих аватаров, — похвастался Родарио. — Мы с Тунгдилом. Отличное было зрелище. Представьте себе, эоил оказался…

— …созданием из тумана, подобным демону, который сделал Нудина предателем, — поспешноперебил его Златорукий, стараясь намекнуть актеру, что не следует говорить об эльфийке.

Тунгдил опасался, что, если станет известен истинный облик эоил, отношения между гномами и эльфами станут еще хуже, да и люди могут возненавидеть народ Ситалии. Бывают же такие, кому достаточно узнать о злодеяниях одного представителя какого-то народа, чтобы покарать весь народ.

Как бы то ни было, Ксамтис заметила, что Родарио собирался сказать что-то другое.

— Как же вам удалось победить это создание без Огненного Клинка?

— Оно приняло человеческую форму и стало уязвимым. — Актер понял, чего добивается своей ложью Тунгдил. — Бой был ожесточенным, но мне удалось отвлечь эоила своим ударом, а наш герой Тунгдил Златорукий сразил демона могучим топором.

Пыль постепенно осела, вновь повалил снег, заметая грязь и обломки камней. Воздух очистился, теперь опять можно было дышать.

Ксамтис смерила Тунгдила испытующим взглядом, но ничего не сказала: у нее не было причин ставить под сомнение его слова на глазах у других гномов.

— Думаю, сейчас следует вернуться в лагерь и заняться ранеными. — Она мотнула головой в сторону гномов и Родарио. — А часть моих солдат должна устроить погребение павших.

Тунгдил двинулся вперед, опершись на плечо Балиндис, и тут наступил на что-то маленькое и острое. Сам не понимая, зачем он это делает, гном нагнулся и сунул руку в снег, пытаясь понять, на что же он наткнулся. Порывшись в сугробе, Златорукий нащупал черновато-зеленый осколок длиной в палец. Осколок был покрыт засохшей кровью.

«Малахит, который носила в своем теле Нармора!» Гном поспешно спрятал находку в карман, никому об этом не сказав.

— Ничего особенного, — солгал он Балиндис. — Мне показалось, что я на что-то наступил.

В городе уже все говорили о том, что битва выиграна.

Друзья шагали по переулкам Пористы, а люди выглядывали из окон, кто-то даже осмелился открыть дверь… Вскоре горожане высыпали из укрытий. Они хлопали в ладоши, славя гномов, выносили им еду и горячие напитки. Возвращение в лагерь превратилось в триумфальное шествие в честь победы над аватарами.

Гномы с благодарностью принимали подношения. Им не пристало демонстрировать радость перед чужаками, но воины просто не могли сдержаться. У всех на лицах играли радостные улыбки.

А Родарио и не собирался скрывать свои чувства. Лежа на носилках, он величественно махал толпе рукой, изо всех сил стараясь, чтобы его заметили.

— Дорогие горожане! Вскоре на сцене «Театра Диковинок» вы увидите представление о том, как эоил пал в бою с отважным гномом и мною, Невероятным Родарио! — кричал он. — Да здравствуют гномы! Да здравствуют жители Пористы!

Ответом на его слова был шквал аплодисментов.

— Лучшей рекламы для меня и моего «Театра Диковинок» и не пожелаешь, — шепнул он укоризненно качавшему головой Боиндилу.

По дороге в лагерь Тунгдил думал о том, что ему следует рассказать правителям. «Как по мне, пусть все думают, что эоил — демон. Мы с Родарио знаем правду, но она опаснее лжи». Не хотел Златорукий говорить и о злосчастном осколке малахита, а вот о бриллианте стоило сказать. Нужно было придумать какое-то решение, которое защитило бы магический камень от лап недостойных.


Выйдя из Пористы, гномы увидели последствия землетрясения.

Заснеженные поля покрылись широкими трещинами, кое-где земля просто расступилась и поглотила все, что стояло на ней. К счастью, лагерь гномов остался цел — трещина тянулась прямо между шатрами, словно не желая нести смерть кому-то из воинов.

— У нас не было тяжелых потерь, — рассказывала Балиндис, укладывая Тунгдила на лежанку и приступая к обработке его ран, как велел лекарь. — Альвы нам очень помогли. Но вот в северной части города, где сражались Третьи, все закончилось настоящей резней. Офицеры войска аватаров рассчитывали, что там мы проведем основную атаку, и, хотя Третьи — хорошие воины, они не смогли победить. Выживших очень мало.

Подошедший врачеватель снял со Златорукого повязку и раздвинул края раны, чтобы проверить порез.

— А что Зальфалур? — простонал Тунгдил, едва сдерживая крик.

Балиндис покачала головой.

— И Зальфалур, и Лоримбас пали в бою при отступлении, как нам сообщили выжившие. Мы попробуем найти их тела.

Златорукий вздохнул, не зная, что чувствует, облегчение или разочарование. За смерть его родителей отомстили, вот только сделал это не он. Да и за смерть Мюр Зальфалуру он так и не воздал по заслугам.

— Что ж, он мертв. Надеюсь, что души убитых им сейчас ликуют в Вечной Кузнице.

— Ну конечно. — Балиндис поцеловала его в лоб, и на мгновение Тунгдил почувствовал, что их любовь еще жива и что это чувство будет жить в его душе вечно.

Полог шатра откинули, и внутрь вбежал Фургас. Беспомощно оглянувшись, он увидел Златорукого и бросился к нему. Глаза магистра покраснели, будто он плакал.

— Тунгдил! Как я рад, что ты жив. — Фургас пожал гному руку. — Мне сказали, ты знаешь, что случилось с Нарморой, — севшим голосом начал он. — Я не мог найти ее в городе, а еще она оставила ворота во время атаки и… — По его щеке скатилась слеза, губы задрожали. — Что с ней? Неужели после смерти дочери мне придется хоронить и жену?

У Тунгдила похолодело в груди. «Изгнание скверны! Заклинание не пощадило и маленькую Дорсу». Ярость и ненависть к эоил вновь вскипели в его душе. Пускай в Дорсе и текла альвийская кровь, но девочка никому в этой жизни не причинила горя.

— Она погибла в бою с эоил. — Гном хотел, чтобы Фургас считал жену настоящим героем. — Она сделала все, чтобы защитить дочь от заклинания, но не смогла справиться с эоил. Мы тоже пытались остановить аватару, но тщетно.

Вскрикнув от горя, магистр закрыл лицо руками. Его плач болью отдавался в сердце гнома, и Златорукий почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Балиндис, не удержавшись, прижала к себе Фургаса. Этот человек заплатил самую горькую цену за победу над аватарами.

— Зачем? — сдавленно выдавил он. — Зачем мы это сделали, Тунгдил? — Он в ярости уставился на гнома. — Мы сражались, думая, что без этого Потаенная Страна погибнет. Но ничего страшного не случилось! Столько людей погибло, и для чего? Они хотели уничтожить зло в нашей стране, а мы встали у них на пути, вместо того чтобы вступить с ними в союз! Мы могли бы избежать побоища! — Фургас опустился на стул. — А Нармора и Дорса до сих пор были бы живы…

— Фургас, страшное горе ослепило тебя, — попытался успокоить его Златорукий. — Они не выдержали бы заклинания изгнания скверны…

— Нет! Мы могли бы указать аватарам путь в Тоборибор и Борволь, провести их к чудовищам так, чтобы аватары не представляли для нас опасности. Они победили бы чудовищ в бою и не использовали бы это страшное заклинание, из-за которого я лишился жены и дочери. Но нет, мы напали на них. — Встав, он с ненавистью посмотрел на Златорукого. — Мы напали на них из-за вас. Я прислушался к совету гномов, Тунгдил, как и многие люди в Потаенной Стране. И совет ваш был плох. Да сохранит меня Паландиэль от таких, как ты. — Развернувшись, Фургас выбежал из палатки, не обращая внимания на окрики гнома.

— Оставь его, — посоветовала Балиндис. — У Фургаса страшное горе, и ты не можешь рассчитывать на то, что он прислушается к гласу разума. Дай ему время.

Лекарь, стоявший рядом с Тунгдилом, откашлялся.

— Наконечник копья застрял у тебя в кости. Нужно его вытащить. — Он протянул гному железку, обмотанную кожей. — Вот, закуси. Будет больно.

Златорукий сперва хотел отказаться, но передумал и сунул железку в рот. Балиндис взяла его за руку, а помощница лекаря развела края раны, чтобы врачу легче было разглядеть кость. Когда щипцы сомкнулись на наконечнике, Тунгдил потерял сознание. Сжать зубы он так и не успел.

Потаенная Страна, Гаурагар, столица бывшего волшебного королевства Лиос-Нудин Пориста, зима, конец 6234 — начало 6235 солнечного цикла
Разломы в земле, образовавшиеся после землетрясения, даже кое в чем помогли жителям Пористы — им же пришлось копать могилы в оледеневшей почве, чтобы хоронить убитых.

Мертвых солдат аватаров, не церемонясь, побросали в образовавшиеся в земле дыры и засыпали братские могилы обломками дворца.

В других разломах гномы похоронили своих собратьев. Рядом лежали и Первые, и Третьи, и Свободные гномы, объединившиеся в бою и в смерти. Впервые между племенами царил мир, и Тунгдил был уверен, что в Вечной Кузнице найдется место для всех гномов, которым не за что стыдиться пред ликом Враккаса.

Боендал Меткий из клана Топорометателей, из племени Второго, Бероина, возвращался домой, в Синие горы, героем, но не так, как хотелось бы Тунгдилу и другим гномам. Он не пережил страшных ожогов, хотя лекари и приложили все усилия для того, чтобы спасти его.

Они не стали снимать с Боендала роскошные доспехи, чтобы подчеркнуть его боевое величие, подняли на щит и торжественно пронесли по лагерю, по улицам и переулкам Пористы, и Боиндил и Первые забрали его с собой на юг.

— Я не буду хоронить его в этой земле, — бормотал сломленный Боиндил. — Он хотел, чтобы его тело лежало у Высоких Врат, чтобы он мог и после смерти оберегать Потаенную Страну от зла.

Тунгдил склонил голову перед павшим другом, горестно коснулся холодных обгорелых пальцев и заплакал, не стыдясь своих слез. «Прости, что я не могу отправиться с тобой. Мне нужно уладить другие дела, не терпящие отлагательства, но я приеду на твою могилу и принесу тебе добрую весть».

Потом он обнял Боиндила. Они горевали о павшем товарище, с которым им пришлось разделить столь многое.

— Кто же теперь удержит меня, когда я начну впадать в боевое бешенство? — всхлипнул Равнорукий.

Соленые слезы стекали по его черной бороде и постепенно замерзали, образуя перламутровую сосульку.

— Вскоре я присоединюсь к тебе, — сдавленно ответил Тунгдил. — Мы выпьем за Боендала, вспомним о нем и представим, как он празднует сейчас победу в Вечной Кузнице вместе с Зандой и остальными, кто пал в борьбе со злом. Враккас, несомненно, принял его к себе.

Они еще раз обнялись напоследок, и Боиндил подал знак своему отряду выступать. Погрузившись в печальные раздумья, Тунгдил направился в свой шатер, где его уже ждал расстроенный Родарио.

— Он ушел, — вздохнул актер.

— Я знаю, я только что с ним попрощался.

— Да не Боиндил, — отмахнулся Родарио. — Фургас. Мой магистр техникус ушел, никому ничего не сказав. — Он беспомощно развел руками. — Что мне теперь делать?

Налив чаю, Златорукий протянул вторую чашку гостю.

— Волнуешься за «Театр Диковинок»?

— Забудь о театре, Тунгдил, — возмутился Родарио. — Я волнуюсь за Фургаса. Он же мой друг! Конечно, все эти фокусы в театре тоже важны, но сейчас главное — это Фургас. — Он отхлебнул чаю. — Его судьба ужасна. Вначале в результате интриг Андокай его травят, и он долго лежит без сознания, потом приходит в себя и узнает, что его сын умер. Проходит полгода — и вот он уже должен хоронить обгоревшее тело своей дочки и оплакивать погибшую жену, чьи останки мы никогда не найдем под этими завалами. — Актер тяжело вздохнул. — Можно ли выдержать такие испытания судьбы, не задумываясь о собственной смерти? А что, если он решит покончить жизнь самоубийством?

— Я так не думаю. — Тунгдил постарался, чтобы это прозвучало убедительно. — Если бы он хотел наложить на себя руки, то сделал бы это в Пористе, где под землей лежит все, что было для него важно. Наверное, он отправился в странствия, чтобы вновь обрести покой.

Поразмыслив, Родарио кивнул.

— Твое объяснение нравится мне намного больше, чем мое. Пожалуй, я поддержу тебя в этом, герой Пористы.

— Знаешь, что я тебе скажу, Родарио? Мне уже остотионило быть героем, — устало признался гном. — Когда я в последний раз видел Фургаса, он в гневе многое мне наговорил, но его слова заставили меня задуматься. — Он пересказал приятелю разговор с магистром и сделал большой глоток чаю. — И мне кажется, что он прав.

— Думаешь? — Актер засмотрелся на дымок, поднимающийся над чашкой. — Нужно было не мешать аватарам? Наверное, Фургас забыл о том, что, двигаясь к Дзон-Бальзуру, они уничтожили пять городов. Говорят, там погибло около сорока тысяч человек. Сколько еще было бы жертв, прежде чем аватары достигли бы Борволя и Тоборибора? И что случилось бы, когда мнимые аватары добились бы своей цели? Лирким говорила, что каждый из них получил бы по королевству и стал правителем, каких еще не знала Потаенная Страна, а ты можешь себе представить, что произошло бы, если бы кто-то из них взошел на трон. — Он помолчал, уставившись в чашку. — Нет, Тунгдил. Мы приняли правильное решение. Мы спасли не только нашу родину, но и жителей Потусторонних Земель, которым угрожали эти безумные маги и волшебницы, не говоря уже об эоил, — Родарио улыбнулся. — Я очень люблю Фургаса, но не могу с ним согласиться. Мы в неоплатном долгу перед гномами, и перед тобой в первую очередь.

У двери кто-то зааплодировал. Повернувшись, Тунгдил увидел Балендилина, Глаимбара, Геммиля, Ксамтис и Гандогара, выражавших свое уважение Златорукому. Принц Маллен присоединился к их аплодисментам.

— В первый раз слышу, чтобы какой-нибудь актер говорил правду, — серьезно произнес Идо. — Люди во всех королевствах должны узнать о том, что совершили дети Кузнеца и чем они пожертвовали.

Тунгдил обвел взглядом собравшихся. Сейчас ему не хотелось их видеть.

— Свободные и Третьи понесли тяжелейшую утрату, и Первые помогли сразиться с превосходящими силами противника. А остальные последовали за Верховным королем, не желавшим прислушаться к моим словам.

Гандогар опустил голову.

— Ты прав в том, что укоряешь меня. Я осознал свой проступок, и, видит Враккас, такое больше не повторится. — Он вошел в шатер, и остальные последовали за ним.

Вскоре правители устроились поудобнее — нужно было многое обсудить, и даже у Маллена был такой вид, будто он что-то срочно хочет рассказать.

— Тунгдил Златорукий, я хочу попросить тебя стать моим советником, — торжественно произнес Гандогар. — Тот, кто позволяет себе не прислушиваться к твоим словам, глуп, словно кобольд.

Тунгдилу польстили слова короля, желавшего получать советы от Третьего, изгоя, гнома-подкидыша и все же героя, но, прежде чем занять этот пост, нужно было завершить кое-какие неотложные дела, и он прямо сказал об этом Гандогару. Король согласился дать время на раздумья.

— У меня есть одна новость. Правда, я не знаю, порадует она вас или приведет в бешенство, — начал Маллен. — Король Беллетаин попросил меня обеспечить проход его войск через мое королевство. Я, не подозревая, что он намеревается совершить, согласился. Я думал, что он спешит в Пористу, чтобы прийти нам на помощь, и позволил его солдатам беспрепятственно пересечь Идомор. Но войско так и не дошло до города, и не случайно. — Принц вздохнул. — Солдаты направились на восток. К Черным горам. — Из-под мантии он вытащил потрепанное письмо. — Когда я заметил, что его армия продвигается не в том направлении, я потребовал объяснений. Беллетаин написал мне, что Лоримбас должен отплатить ему за нарушение договора и он хочет воспользоваться возможностью захватить богатства Третьих, ведь те не обеспечили ему доступ в королевство Четвертых. — Маллен передал письмо Гандогару, чтобы Верховный король лично убедился в правдивости этих невероятных слов. — Беллетаин заключил военный союз с Лоримбасом. Он собирался воевать с вами, Верховный король, и с вашим племенем.

— Его войска по-прежнему там? — спросила Ксамтис, увидев, что Гандогар лишился дара речи.

Маллен покачал головой.

— Я направил туда разведчиков, и они сообщили, что ворота королевства Третьих открыты и туда можно спокойно войти. В подземных коридорах и залах разведчики нашли тела убитых гномов, гномок и их детей. Войско Беллетаина перерезало их всех.

— Никто не выжил? — Это звучало настолько ужасно, что Тунгдил просто не мог поверить.

— Наверняка кто-то из них смог спрятаться, ведь их королевство не меньше наших, — предположила Ксамтис, содрогаясь от жалости.

— Разведчики говорят, что почти все штольни королевства засыпаны. Их разрушило землетрясение. Я не исключаю возможности, что кто-то из Третьих выжил, но их количество невелико.

— Их полностью уничтожили, — прошептал Тунгдил.

«Когда я думал, что в будущем гномы будут встречать друг друга в Потаенной Стране без опаски… Но я не это имел в виду… Не такой ценой», — ужаснулся он.

— Хотя я еще не твой советник, я предложил бы как можно скорее направить небольшой отряд на восток, чтобы обеспечить безопасность Потаенной Страны, пока чудовища не прознали о том, что там нет стражей Врат.

— Третьи, несомненно, примут нашу помощь, у них нет другого выхода. Это может стать началом новой эры взаимопонимания народов, — убежденно сказал Геммиль. — Эры мира. Те Третьи, что ненавидели наши народы всем сердцем, убиты и погребены под Пористой.

— А я расскажу повелителям королевств людей об ужасном предательстве Беллетаина, — заявил Маллен. — Это не сойдет ему с рук. Кто знает, что безумцу взбредет в голову впредь. А вдруг он вздумает воевать с Пятыми?

Гномы громко поддержали принца.

— Я должен кое-что показать вам. Я долго думал, следует ли говорить об этом, ведь было бы лучше, чтобы вообще никто этого не знал. — Тунгдил вытащил из-под доспеха небольшой кожаный мешочек и положил на стол перед Малленом и гномами бриллиант. — Но вы короли, повелители своих народов, и имеете право знать. — Он провел кончиками пальцев по камню. — Теперь это единственный источник магической энергии во всей Потаенной Стране. Эоил собрала в этом бриллианте немыслимую магическую силу, но не успела воспользоваться им, так как мы убили ее.

— Ты убил ее, — улыбнулся Родарио.

Все засмотрелись на великолепной огранки бриллиант.

— Это настоящий шедевр ювелирного искусства, — со знанием дела сказал Гандогар. — Такой бриллиант мог создать только гном, но я никогда не слышал, чтобы кто-то из наших мастеров работал над подобной задачей, да и такой вид огранки мне незнаком. — Благоговейно взяв в руки камень, гном подставил его под лучи свеч.

Бриллиант засиял, и все присутствующие никак не могли на него насмотреться.

— Эоил говорила о подземных жителях, — нарушил молчание Тунгдил. — Я думаю, что этот бриллиант она получила от гномов, живущих в Потусторонних Землях.

Гандогар вернул ему камень.

— Этот бриллиант придает магу невероятную силу? — озабоченно протянул Маллен. — Даже если мы единственные, кто знает об этом, мы должны обеспечить ему надлежащую охрану.

— И много охранников. Ты видел камень, — Тунгдил посмотрел на Гандогара, — а я сделал кое-какие наброски. — Поднявшись, Златорукий подошел к столу и взял лист бумаги. — Тут описаны размеры бриллианта и особенности огранки. Я предлагаю изготовить копии и разослать их по всей Потаенной Стране. Каждый правитель людей, гномов и эльфов получит свой экземпляр и будет хранить его так, будто это оригинал, а не подделка. Окружите его стенами, установите ловушки, поставьте множество воинов, но камень нужно сберечь.

Совет поддержал его аплодисментами.

— А как мы узнаем, у кого настоящий бриллиант? — спросила Ксамтис.

— Пусть никто не знает об этом. Так будет лучше, — ответил Тунгдил. — Как только Гандогар сообщит мне, что копии готовы, я встречусь с ним и положу оригинал к подделкам. Мы перемешаем все камни в мешке, а потом наудачу распределим их между правителями. У каждого из вас будет по камню, и вы не сможете различить их. Вы не сможете, я не смогу, и не сможет любой злоумышленник, волею судьбы узнавший об этом и пожелавший украсть волшебный бриллиант. Это будет тайной Потаенной Страны.

Балендилин огладил бороду.

— И как долго это продлится, Тунгдил? Без камня у нас не будет магов, ведь им нужна энергия, заключенная в нем.

— Не знаю. Возможно, наступит время, когда мы сможем доверить камни какому-то человеку, эльфу или гному, и он возродит силы волшебников в нашей стране. Он-то поймет, какой бриллиант настоящий. — Сунув камень в кошель, Тунгдил спрятал его в карман. — Но мне кажется, что ближайшие годы нам лучше обходиться без магии.

Никто не возразил ему.

Потом Совет решил создать объединенную армию и направить ее на восток, чтобы солдаты занимались освобождением выживших Третьих из обрушившихся коридоров и шахт. Так как система туннелей полностью вышла из строя из-за землетрясения, гномам предстояли долгие переходы, если они хотели проведать своих собратьев в других горах.

Поздно ночью заседание завершилось, и правители вернулись к войскам. Первым шатер покинул Маллен, за ним последовали остальные, остались только Тунгдил и Глаимбар. Король подошел к своему старому сопернику и протянул руку.

— Я всегда буду благодарен тебе, Тунгдил Златорукий. Ты спас мне жизнь в Серых горах и освободил мою супругу из лап аватаров.

Тунгдил пожал его руку, он больше не испытывал ненависти к королю Пятых. После всего горя и стольких смертей у него просто не осталось душевных сил на такие чувства.

— Я спас от смерти мою лучшую подругу. Ничто не помешало бы мне сделать это.

— Если бы я спросил тебя, чего ты хочешь больше всего на свете, что бы ты мне ответил? — спросил Глаимбар, глядя Тунгдилу в глаза.

— Я попросил бы тебя дать Балиндис развод, чтобы она могла жить с тем гномом, которому подарила свое сердце, — честно ответил Златорукий. — Но я знаю, что ты не можешь этого сделать, и потому не попрошу об этом. — Он сжал пальцы короля. — Я прошу тебя заботиться о ней, уважать ее и сделать ее по-настоящему счастливой.

Глаимбар покачал головой, поворачиваясь к выходу.

— Знаешь, я восхищаюсь тобой, Тунгдил. Это ты должен был стать королем Пятых, а не я, — сказал он через плечо, и его слова звучали искренне.

Тунгдил задумчиво посмотрел ему вслед.

— Если бы я захотел этого, Глаимбар, так бы и было, — улыбнулся он наконец и налил себе чаю.

Насладившись освежающим напитком, гном собрался ложиться спать. Ему предстояла долгая дорога — в Аландур, а оттуда в Дзон-Бальзур и королевство Четвертых, где нужно было оставить бриллиант эоила среди подделок. До весны его ноги находятся по снегу, грязи и земле.

Тунгдил улыбнулся, вспомнив ужас на лице Родарио, когда он рассказал о том, что собирается в одиночку отправиться в королевство альвов.

— Зачем, во имя всех добрых богов, тебе идти в это ужасное место? Ты хочешь убедиться в том, что заклинание изгнания скверны действительно уничтожило их всех?

— Нет. Я хочу забрать то, что похитили у меня альвы, — ответил ему тогда Златорукий.

Допив чай, он подошел к раскладной походной кровати и сдвинул тяжелые меха, а потом подкинул пару дров в камин, чтобы за ночь шатер не остыл.

«Я должен довести дело до конца», — подумал гном и крепко уснул.

10

Потаенная Страна, королевство эльфов Аландур, конец зимы 6235 солнечного цикла
Тунгдил засмотрелся на верхушки деревьев, гнувшиеся под снегом, но никак не желавшие ломаться. За последние дни стало теплее, и кое-где уже звучала капель.

В Потаенную Страну пришла весна. Вскоре природа проснется. Фрала, служанка в доме приемного отца Тунгдила, любила это время года больше всего.

«Сколько же моих друзей мертвы», — с горечью думал гном, шагая среди могучих высоких стволов.

Во время его прошлого визита в Аландур встреча со здешними эльфами была не очень-то приятной, но в этот раз никто из местных жителей на глаза не показывался.

Златорукий двигался по узкой тропинке уже два дня, все дальше углубляясь в лесное царство князя эльфов Лиутасила. Почему-то Тунгдилу вспомнилось, как играли на солнце волосы князя, отливая темно-красным, словно крепкое вино.

Казалось, его мысли были услышаны. Тропинка вывела гнома на поляну, на которой высился огромный шатер, чьи стены были обшиты изумрудного цвета шелком. Перед входом на часах застыли четверо стражников. Из шатра навстречу Тунгдилу выступил одетый в праздничный наряд Лиутасил. Приветливо улыбнувшись, он подошел к гному и пожал ему руку.

— Поздравляю тебя, Тунгдил Златорукий. Весть о твоем грандиозном подвиге опережает тебя. — Князь провел гостя в шатер. — Мы узнали о твоем прибытии и решили предложить немного отдохнуть здесь.

— Благодарю вас. — Гном поклонился.

Войдя в шатер, Тунгдил поразился красоте обстановки. Если люди и гномы в подобных шатрах устанавливали простые деревянные балки и подпорки, эльфы использовали резные колонны из ароматной древесины, покрытые гравюрами и символами. Златорукому показалось, что это не временное жилище, возведенное для встречи с ним, а постройка на века… Под потолочной балкой висели изящные масляные лампады, заливавшие комнату мягким светом, но не пахло ни жиром, ни копотью. Две печи распространяли приятное тепло.

В центре шатра Лиутасил накрыл стол, приставив к нему два стула. Над аппетитными блюдами поднимался легкий пар.

— Присаживайся. Тебе нужно подкрепиться после долгого перехода. — Князь усадил гостя за стол. — Ты пришел сюда, чтобы упрекнуть меня в том, что мы не помогли вам в бою?

Сбросив тяжелую накидку, Тунгдил поправил доспех, спасший ему жизнь в бою с аватарами, и налил в бокал горячего пива, смешанного с еловой настойкой. Видимо, эльфы сварили это пиво специально для него — оно было слишком крепким, а народ лесов не жаловал такие напитки.

— Скорее мной двигало любопытство. Никто не станет упрекать вас, ведь в этом бою вам пришлось бы сражаться плечом к плечу с альвами, а для твоего народа это просто немыслимо, — спокойно ответил гном. — По крайней мере так объясняют ваше отсутствие люди. Мой народ предполагает, что вы не пришли нам на помощь из-за раздора, усилившегося после битвы у Дзон-Бальзура. Для гномов так даже легче, ведь любой из нас мог пасть духом, окажись он между эльфом и альвом. — Тунгдил положил себе на тарелку какое-то странного вида кушанье. — Если вдуматься, даже хорошо, что эльфы Аландура не участвовали в битве у Пористы. — Гном сунул в рот какой-то подозрительный кусочек. Златорукий предположил, что это мясо, и, к его облегчению, вкус у кусочка был мясной.

Князь тоже приступил к еде.

— А ты? — Эльф заметил, что Тунгдил еще не договорил. — Ты считаешь иначе?

— Да, именно так. — Златорукий посмотрел князю в глаза. — Я полагаю, что мне известны истинные причины, по которым вы не принимали участия в бою. Вы не вмешивались, так как вам было кое-что известно об эоиле. Мы с Родарио решили никому не говорить об эльфийке, командовавшей так называемыми аватарами, ведь это привело бы к усилению вражды между народами Потаенной страны. — По выражению лица Лиутасила гном понял, что его догадка верна. — Но мне, князь, вы должны сказать правду. Кем была эта эоил?

Эльф опустил вилку с уже насаженным на нее кусочком мяса.

— Да, Тунгдил, ты прав. Мои воины никогда бы не подняли оружие на эоил, и видит Ситалия, чего мне стоило удержать их от того, чтобы не ринуться ей на помощь. Убедило эльфов лишь то, что аватары и их солдаты принесли столько горя в Потаенную Страну.

— Так, значит, это действительно была эльфийка? Она родом из Аландура?

Отодвинув тарелку, князь налил себе душистого вина.

— Нет. Нельзя сказать, что эоилы откуда-то родом. Они миф, Тунгдил, часть наших легенд.

Отпив вина, Лиутасил начал рассказ.

Ситалия, дочь Паландиэль, создала наших предков из света, чистой земли и утренней росы. Она научила первых эльфов понимать природу и сущность жизни и наделила их даром целительства. Ситалия велела с уважением относиться ко всему живому и не допускать бессмысленных разрушений. Мы стали мастерами в том, что касалось музыки, танцев, стихосложения и литературы, изобразительного искусства, и не знали ни войн, ни лишений.

Но люди и гномы не понимали наших устремлений. Ситалия увидела, что наши предки несчастны, и создала земли, в которых им жилось хорошо. Старейшие из эльфов, те, кто были созданы первыми, испытали особую милость Ситалии — богиня дважды коснулась их, сделав этих избранных нашими наставниками. Они превосходили других эльфов во всем.

Но Тиону Двуполому было скучно. Так как его братья и сестры создавали лишь мирных и прекрасных существ, он решил посвятить себя всему омерзительному. Тион бросил семена Зла в землю, чтобы во тьме взошел его урожай. Так родились орки, огры, тролли, кобольды, богглины, великаны и многие другие, еще худшие создания. Некоторые семена не взошли и так и остались в земле, и иногда гномы, золотоискатели и горняки находят их.

Тион одарил Зло крыльями и бросил его на ветер, чтобы оно разнеслось по всем землям.

Но этого ему показалось мало.

Бог Зла отравил источники, и те, кто пил из них, забывали свою сущность, в их сердца проникали ненависть, жадность и похоть. А еще Тион всадил в тела всех созданий отравленный шип, имя которому — старость, так что порождения богов утратили дар бессмертия.

Ситалия заметила этот шип и успела выдернуть его из тел тех эльфов, что были созданы первыми. Так появились эоилы.

Лиутасил допил вино.

— Теперь ты понимаешь, почему никто из эльфов не пошел бы против воли эоил? Эоилы бессмертны, они живут с момента творения, созданные богиней Ситалией. Они наши наставники, и они сражаются с любыми порождениями бога Тиона. Они священны для нас, и мы поклоняемся им, — благоговейно произнес он. — Ситалия бы прокляла нас, если бы мы пошли войной на эоил.

Тунгдил кивнул, хотя ответ князя не до конца его удовлетворил.

— Но заслуживала ли эта эоил такого поклонения? Она была не очень-то высокого мнения об эльфах и сказала мне, будто вы низшие существа.

Эльф улыбнулся.

— С ее точки зрения, смертность делает нас ничтожными. Эоилы живут столько, сколько захотят.

— Или пока их не убьют, — вырвалось у гнома. Впрочем, он не желал обидеть собеседника. — Все эоилы такие, как она? И почему в Потаенной Стране о них ничего не слышали?

— А почему кто-то должен был слышать о них? — возразил Лиутасил. — Эоилам нет дела до гномов и людей, а мы обычно не говорим на эту тему с посторонними. Да и зачем? — Он подлил себе вина. — Нет, не все эоилы такие, как та, с которой ты повстречался. Я знаком с двумя из них. Они обучали лучших художников и певцов Аландура, открыв им не познанные ранее глубины мастерства. Их мысли были невинны, и эти эоилы были чужды насилия.

Тунгдил не рассчитывал на прямой ответ и порадовался открытости князя.

— Эта эоил владела магией лучше любого волшебника, когда-либо жившего в Потаенной Стране, — продолжил он. — Теперь магический источник в Пористе запечатан, и я хотел спросить, могут ли эльфы пользоваться искусством магии, князь. Кто знает, что еще будет угрожать Потаенной Стране. И, возможно, среди вашего народа отыщется тот, кто…

— Нет. — Лиутасил покачал головой. — Нет, Тунгдил. Это я могу сказать тебе с уверенностью — в Аландуре нет эльфов, обладающих способностями к магии. Ситалия не наделила нас этим даром, хотя когда-то все было иначе.

— Вы уверены?

— Я уже давно надеюсь, что в Аландуре родится ребенок, наделенный магическим талантом, — признался князь. — Я приказал докладывать мне обо всех новорожденных, которые будут себя странно вести, но мы так никого и не нашли. Ни один маг не рождался в Аландуре вот уже четыре сотни солнечных циклов. Теперь, когда альвы уничтожены, нам и вовсе не нужна помощь волшебника. — Эльф улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему тебя называют книгочеем. Читая книги, ты хочешь все познать. И не только читая…

— Не все. Знай я все, мне стало бы скучно. — Хлебнув пива, гном подхватил с тарелки непривычного вида фрукт, по вкусу напоминавший малину, приправленную мятой. — И раз уж мы заговорили о бессмертии, я еще хотел спросить, кто такие эти альвийские Бессмертные? Я видел их в башне. Они сражались с эоил и внезапно исчезли. — Он склонился вперед. — Они так же избавлены от смерти, как и эоил? Их тоже освободили от отравленного шипа?

Тунгдил увидел, что Лиутасил знает ответ, но не готов говорить об этом с гномом. Альвов и эльфов объединяло большее, чем готов был признать гордый народ Аландура. Златорукий вспомнил, как пользовалась магией Нармора, до того как приняла в себя проклятый малахит.

— Альвы могут гасить огонь на большом расстоянии одной силой мысли, бесшумно передвигаться и сливаться с тьмой. А еще они не оставляют следов. — В голову Тунгдила закралась неприятная мысль. — Может быть, они способны использовать магию? Настоящую магию?

— Что ты пытаешься сказать? — не понял Лиутасил.

— Может ли быть так, что Бессмертные сумели перенестись из башни в место, где им не угрожало заклинание изгнания скверны?

— Я ничего не могу рассказать тебе о правителях альвов, Тунгдил. — Лиутасил не отвел взгляд. — Они для нас столь же загадочны, как и для всех остальных жителей Потаенной Страны. — Эльф запнулся. — Но, возможно, в твоих словах есть доля правды в том, что касается магии. Впрочем, я сомневаюсь, что им удалось защититься от заклинания. — Он поднял бокал. — Выпьем же за их смерть.

Они чокнулись.

Тунгдил решил больше не расспрашивать князя об альвах. Своими уклончивыми ответами эльф дал понять, что не готов говорить об этом.

— Я никому не открою тайну эоила, Лиутасил, — заверил его Златорукий. — Но мне хотелось бы задать еще один вопрос. Что делать, если появится новый эоил, который будет угрожать Потаенной Стране?

Князь соединил кончики пальцев.

— Ничего, Тунгдил Златорукий. Пойти против эоила — богохульство. — Повелитель эльфов продолжил трапезу.

Лиутасил и его гость немного помолчали, наслаждаясь эльфийскими деликатесами, а затем гном поведал о сражении, о смерти многочисленных врагов и друзей, о гибели племени Третьих и силе магического бриллианта. Тунгдил не стал говорить о том, что направляется в Дзон-Бальзур, заметив только, что идет в Коричневые горы.

Прежде чем оставить гостя в шатре, Лиутасил пообещал, что будет хранить свой экземпляр волшебного камня. Напоследок он протянул Тунгдилу небольшую сумку.

— Тут ткань, защищающая от ветра, дождя, солнца, снега и холода. Она поможет тебе в пути, и, когда ты завернешься в нее, тебе будет казаться, будто ты сидишь в сухом зале в своем подземном королевстве. Я буду молиться Ситалии и нашим предкам, чтобы они смилостивились над тобой и не мстили за убийство эоил.

Они пожали друг другу руки, и эльф вышел из шатра. Тунгдил допил пиво.

«Я убил бессмертную эльфийку, — громко рыгнув, гном усмехнулся. — Боиндил сказал бы, что она все-таки оказалась смертной».

Потаенная Страна, территория Дзон-Бальзура, весна 6235 солнечного цикла
Оставив позади просеку, выжженную людьми, Тунгдил направился ко дворцу в центре равнины. Наконец он добрался до края огромной впадины — гному показалось, что когда-то какой-то разгневанный бог ударил здесь кулаком оземь.

У ног гнома простирался заброшенный город Дзон, столица альвийского королевства. Никогда еще ни один гном не заходил на земли Дзон-Бальзура так далеко, при этом ни разу не вступив в бой. И не только гном — вообще никто, кроме альвов, не бывал здесь раньше.

Пока что Тунгдила беспокоила только боль в раненой ноге, грязь на дорогах, в которой увязали сапоги, да высокая трава. На гнома никто не обращал внимания.

Златорукий не заметил ни одного альва, хотя и рассчитывал, что кто-то все же выжил и вот-вот из-за кустов вылетит черная стрела. Но вокруг стояла тишина, и ни один листок не шевельнулся на его пути. Изгнание скверны уничтожило весь народ альвов поголовно.

Тунгдил опешил, увидев странную архитектуру альвийской столицы — она нисколько не напоминала искусство эльфов. Все вокруг было мрачным и гнетущим.

Но самым страшным было строение в центре огромной впадины — сизая башня из костей возвышалась до самого неба. Несомненно, Огненный Клинок находился именно там.

Гном спустился на дно кратера. Стало холоднее. У Тунгдила неприятно засосало под ложечкой — почему-то это чужеродное для Потаенной Страны место наполняло его душу необъяснимым ужасом, и гном не осмеливался выпустить из рук топор.

Тунгдил услышал завывания ветра, плясавшего над резными крышами, постукивание ставен, поскрипывание металла, хруст дерева.

Гном вошел в столицу, двинулся по усыпанной белесыми камешками (или это вовсе не камешки?) дороге. Странное дорожное покрытие громко шуршало под ногами, и от этого становилось еще неуютнее. Каждый шаг давался Златорукому с трудом. Временами над крышами и улицами взметались столбы пыли, и тогда на Тунгдила оседал пепел, словно даже после смерти альвы хотели помешать ему проникнуть в их владения.

«Я сражался с орками, чудовищами, даже бессмертной эоил, но теперь мертвый Дзон вселяет в меня страх больший, чем все мои противники», — втайне удивился гном, осторожно оглядываясь. Он не спускал глаз с переулков, в любой момент готовый вступить в бой.

Чем дальше Тунгдил шел, тем больше убеждался, что ошибся в расчетах. Столица альвов оказалась огромной, и лишь к вечеру гном добрался до дворца и поднялся по широким ступеням. Солнце уже село за край впадины, на Дзон опустились сумерки, и только костяная башня поблескивала кроваво-красным в предзакатных лучах. В городе на стенах домов вспыхнули руны и странные символы.

У Златорукого волосы встали дыбом. «Неужели души мертвых альвов вернулись?» Он замер на месте, ожидая нападения, но, кроме освещения, в городе ничего не изменилось.

Ветер усилился. Видимо, бог Самузин потешался над бедным гномом, стараясь запугать его.

Ветер скулил в выбеленных временем костях на вершине башни, и в его завываниях слышались стоны, словно неупокоенные души жаловались на свою судьбу. Пустые глазницы черепов смотрели на Тунгдила с упреком.

Все в душе гнома противилось тому, чтобы заходить, но он преодолел страх.

Внутри дворец был отделан камнем и деревом, видимо, кости служили лишь украшением, свидетельствовавшим о силе альвов. Златорукий шагал по коридору, косясь на картины, — он знал, что они нарисованы вовсе не обычной краской, да и холсты — совсем не холсты. Альвы владели искусством живописи не хуже эльфов, вот только применяли они свой талант несколько иначе. Их мастерство основывалось на жестокости.

Вдалеке раздался какой-то звук, словно захлопнулась тяжелая дверь, и грохот эхом прокатился по пустым коридорам. Огоньки лампад, горевших на стенах, замерцали.

— Кто тут? — Гном сглотнул. — Есть тут кто-нибудь?

Конечно же, никто не ответил.

Становилось все страшнее и страшнее. Наконец гном оказался перед высокой дверью из тиония, украшенной альвийскими письменами, которые Тунгдил не мог перевести.

«Где же ему быть, как не здесь?»

Войдя, Златорукий очутился в просторном помещении, отделанном темным мрамором. Зал украшали причудливые скульптуры из костей разных существ. Часть из них была расписана, кое-где проглядывали вкрапления из золота, тиония и драгоценных камней. Стены были увешаны мрачными картинами и загадочным альвийским оружием, в окнах темнели витражи. В центре комнаты ступени вели к помосту с двумя осиротевшими тронами.

Краем глаза Тунгдил заметил поблескивание бриллиантов.

На стене за троном в укромном уголке висел Огненный Клинок — для альвов волшебный топор был обычной безделушкой, радовавшей глаз и напоминавшей о победе над гномами, не более того.

Подойдя к стене, Тунгдил протянул руку.

— Вот ты где. — Сняв со стены топор, гном провел по нему рукавом и сделал пару выпадов, чувствуя мощь клинка. — Больше тебя никто не отнимет, — ласково сказал он, словно говорил с возлюбленной. — У меня есть еще для тебя дела.

Сунув руку в карман, Тунгдил вытащил осколок малахита и положил его на одну из ступеней перед троном. Если в этом камешке скрывается Нод’онн, демон или другие злые силы, выдержавшие изгнание скверны, то сейчас с ними будет покончено.

Занеся оружие, гном прицелился и изо всех сил ударил.

Бриллианты вспыхнули, как тогда, у Черного Ярма, когда он сражался с Нод’онном и демоном. Огненный Клинок, прочертив яркий след в воздухе, вонзился в зеленый малахит. Мелкие осколки разлетелись по ступеням.

«Я выполнил поставленную передо мной задачу, Враккас». Златорукий радовался тому, что уничтожил последнее в Потаенной Стране Зло, сумевшее искусить Нармору.

Теперь ему оставалось выполнить свой последний долг.

Вняв со стен несколько лампад, гном швырнул их в стены, остатки масла залили деревянную обшивку, картины и скульптуры. Затем гном поджег масло и стал смотреть, как языки пламени жадно потянулись к потолку.

Покинув тронный зал, Тунгдил направился к выходу, по дороге устраивая все больше очагов пожара. Нужно было сжечь строение дотла, это гном знал наверняка. Весь Дзон выгорит до последнего здания, прежде чем сюда явится хоть один гном, эльф или человек.

Выскочив из дворца, Златорукий заметил, что пламя уже бьет из окон. Ноги у гнома болели — давали о себе знать пройденные мили, но ничто не заставило бы его ночевать в городе альвов.

Собравшись с силами, Тунгдил спустился по лестнице и зашагал по центральной улице к краю впадины, поджигая один дом за другим.

Когда он добрался до подъема, полыхала уже треть Дзона. Ветер, ниспосланный Самузином, чтобы вселить страх в сердце гнома, довершит дело, раздувая пламя.

Башня Бессмертных напоминала теперь гигантский факел. От нее отваливались горящие куски и обрушивались на близлежащие дома. Пожар ширился.

Усевшись, Тунгдил с чувством выполненного долга стал наблюдать, как падает дворец. Несмотря на шум пожара, даже здесь явственно слышался хруст ломающихся балок. Криков, впрочем, слышно не было.

«Теперь Зло действительно покинуло Потаенную Страну, и никто не придет ему на помощь», — порадовался гном. Кряхтя, Златорукий встал и направился по крутой тропинке, ведущей наверх, чтобы утром увидеть восход солнца и позабыть о мрачной столице Дзон-Бальзура.

— Мертвые, — на тропинке перед ним возникла какая-то темная фигура, чьи очертания едва виднелись на фоне звездного неба, — требуют мести.

Тунгдил испуганно вскинул Огненный Клинок, пытаясь парировать удар, но не сумел справиться с силой противника.

Что-то тяжелое надавило на топорище, и Тунгдила навзничь опрокинуло на землю. Он съехал по скользкой тропинке на несколько метров вниз, потеряв при этом шлем.

Гном едва успел выпрямитьсядо того, как к нему подскочил явившийся непонятно откуда враг. Из-за пожара за спиной Тунгдил не мог рассмотреть, с кем он сражается. «Он слишком низкий для альва и слишком высокий для гнома».

И вновь просвистело оружие противника, на этот раз Златорукий смог разглядеть огромный боевой молот. Не пытаясь парировать, гном упал на землю, чтобы избежать удара набалдашника.

Лишь один мужчина, которого он знал, пользовался оружием такого размера. «Но он мертв! Он погиб под Пористой».

Замахнувшись Огненным Клинком, Тунгдил ударил противника по лодыжке — и попал.

— Зальфалур?

Несмотря на удачный удар Златорукого, противник сумел зацепить его молотом по груди. Если бы не кольчуга и нагрудник, гному бы переломало все ребра.

— Ты прав, Тунгдил. Я Зальфалур. Тот самый, кого вы сочли убитым у Пористы. Я же сказал, что убью тебя, когда все закончится. — Третий целился Златорукому в голову, но тот успел уклониться.

Грязь, разлетевшаяся во все стороны, плюхнула Тунгдилу в ухо. Гном отполз к скале и, опершись на нее, попытался подняться.

— Ничто не сможет удержать меня от этого, хотя, признаюсь, выследить тебя было нелегко.

Златорукому удалось подняться, но Зальфалур успел подбежать к нему. Он сжимал боевой топор обеими руками, и отблески пожара играли на его татуировках. Больше Третий не собирался вести беседы — все и так уже было сказано, ни один из противников не готов был пойти на перемирие.

Прежде чем Зальфалур успел отреагировать, Тунгдил ринулся в атаку. Огненный Клинок придавал ему уверенность в победе, хотя израненное тело предвещало совсем другое.

Третий парировал удар рукоятью молота и в этот момент ударил Тунгдила латной перчаткой по лицу.

Железные шипы взрезали щеку, оставляя глубокие раны. В глазах у гнома потемнело, но он не выпустил оружие даже после второго удара кулаком, от которого не смог уклониться. Зальфалур угодил противнику в левый глаз, горячая боль заполнила тело, из рассеченной брови хлынула кровь, мешая видеть все вокруг.

Тунгдил с яростным криком бросился вперед, резко вскинув Огненный Клинок. Ему удалось всадить противнику лезвие в ключицу, пробив нагрудник.

Зальфалур отступил, но тут же вновь замахнулся молотом. От удара доспех на груди Златорукого погнулся. Стало трудно дышать. Гнома отбросило на пару шагов назад, он перевернулся и выкатился на дорожку, хватая губами воздух.

Третий надвигался, и в отсветах пламени он показался Тунгдилу ожившей искрой в кузнице, схватившей молот своего создателя и восставшей против него. Лицо Зальфалура исказила гримаса ненависти.

При виде этого в Златоруком пробудилась воля к жизни. «Я не умру вот так. Только не в Дзоне». Упрямо поднявшись на ноги, гном покрепче перехватил топорище и побежал вперед, не обращая внимания на терзавшую его боль.

Вопя, противники набросились друг на друга, ведомые жаждой крови.

Металл заскрежетал, и от чудовищной силы удара оружие вылетело из рук обоих. Огненный Клинок отбросило вправо, молот — влево. Тунгдил метнулся к своему топору, Зальфалур тоже не хотел лишиться молота.

Добежав до Огненного Клинка, Златорукий поднял его и развернулся, не желая выпускать врага из виду, но в этот момент уже в третий раз в грудь ему врезался молот — Зальфалур умело метнул свое оружие.

Доспех прогнулся, Тунгдилу пробило грудину, и гном упал. Он чувствовал, что теряет сознание. Златорукого зазнобило, хотя вокруг бушевало пламя пожара.

— Вот он, предатель собственного племени. Для этого стоило выбираться из грязи и идти за тобой столько миль. — На Тунгдила упала широкая тень Третьего. — Одной смерти для тебя недостаточно, Златорукий, но все же она принесет мне покой. Мюр будет отмщена.

— Ты последний из рода гномоненавистников, — прохрипел Тунгдил. — Твое племя погибло, и теперь ты вечно будешь одинок.

Зальфалур присел рядом с ним на корточки.

— Я не последний, Тунгдил. Во всех племенах, во всех кланах есть наши отважные разведчики. Никто не подозревал их в том, что они ведут свой род от Лоримбура, но когда они услышат мой зов, то сотнями стекутся ко мне, и мы возродим племя Третьих. Недолго Черные горы пробудут в руках твоих друзей. — Он взял Тунгдила за подбородок. — Но ты уже не увидишь, как мы вышвырнем эту мразь из нашей крепости и продолжим борьбу. А твой род прервется. Последуй же за своим отцом и матерью в мир иной.

Златорукий готов был впасть в беспамятство, но упрямо противился обмороку.

— Знаешь, ты кое-что забыл, — простонал он.

Сломанная челюсть мешала говорить.

В карих глазах Зальфалура промелькнуло что-то, напоминающее любопытство. Где-то неподалеку обрушился сгоревший дом, в воздух взвились искры, придавая лицу Третьего что-то демоническое.

— Что же я позабыл? Ты лежишь в пыли и умираешь от ран.

— Гном, — с трудом выдохнул Тунгдил, — никогда не должен бросать свое оружие, если у него нет при себе другого. — Резко выпрямившись, Златорукий из последних сил ударил противника в голову, вогнав клинок ему в череп.

Лезвие раскроило Зальфалуру висок и застряло в кости.

Третий рухнул как сноп, по его телу прошла волна агонии. Глаза остекленели, налились кровью, и душа переселилась в другой мир.

«Боиндил хороший учитель». Тунгдил не мог пошевельнуться. Он словно плыл в океане боли.

Глядя на звездное небо над объятым пожаром Дзоном, гном покрепче сжал Огненный Клинок и стал дожидаться смерти.

* * *
Но смерть все не приходила.

Тунгдил лежал на дороге, слушая потрескивание огня. Вскоре пожар утих. Гном чувствовал, что смерть ходит вокруг, словно падальщик, поджидающий жертву, но что-то отгоняет ее.

Боль в теле отступила, и, когда взошло солнце, Тунгдил смог погрузиться в спокойный сон, не опасаясь того, что уже не проснется.

Когда он открыл глаза, солнце висело в том же месте над горизонтом. Гном чувствовал, что отдохнул и успел проголодаться. Выпрямившись, он снял поврежденный нагрудник, развязал ремни и освободился от кольчуги, наручей и поножей.

Затем Златорукий осторожно ощупал грудь. Все кости были целы, ничего не болело. В кармане по-прежнему лежал мешочек с бриллиантом. Вытащив магический камень, Тунгдил посмотрел сквозь него на солнце.

«Благодарить ли мне за спасение тебя, о Враккас, или этот бриллиант?»

И тут Златорукий увидел труп Зальфалура, который успел разложиться. Птицы и черви объели кожу, плоть покрылась налетом гнили. «Сколько же я проспал?» Поднявшись, гном испугался.

Дзона больше не было.

За время его сна все деревянные здания сгорели, превратившись в пепел, остались лишь каменные основания домов. Тут не было и следов дыма, нигде не потрескивал догоравший огонь. Тунгдил сунул руку в горсть пепла — зола и угли были холодны.

Собрав свои пожитки, гном направился к краю впадины. Тропинка успела подсохнуть. Златорукий не переставал удивляться тому, что у него ничего не болит, и решил, что чудо все же ниспослал ему Враккас. «Гном и магия? Быть такого не может».

Поднявшись наверх, Тунгдил увидел вдалеке войско людей и эльфов. Обеспокоенные жители Потаенной Страны решили выяснить причины появления дыма над Дзон-Бальзуром. Стяги трепетали и доспехи солдат блестели на солнце.

«Слишком поздно, — подумал Тунгдил. — Я уже сделал все, что нужно». Он решил не встречаться с объединенной армией и свернул на северо-восток, к Коричневым горам. Он хотел повидаться с Гандогаром.

Путь предстоял неблизкий.

Златорукий наслаждался одиночеством и много думал — о двух гномках в своей жизни и отношениях с ними, о судьбе Третьих и о будущем. О том, что же ему делать теперь. «Может, следует жить у Свободных? Или у племени Пятых? Или все-таки стать советником Гандогара?»

Достигнув границы холмистого королевства Ургон, Тунгдил принял решение.


Гном шел по Ургону, наблюдая за приготовлениями к коронации нового наследника трона. В таверне ему сказали, что король Беллетаин был низложен после того, как новость о предательстве дошла до его подданных. Этот поступок стоил ему любви жителей Ургона и короны.

Тунгдилу нравилось вновь общаться с людьми, это напоминало ему о старых добрых временах в штольнях Лот-Ионана, когда он был обычным гномом, любившим книги и кузнечное дело.

Дойдя до Ургонских гор, Златорукий на себе испытал все трудности, связанные с пешими переходами в этой местности, — ему непрерывно приходилось то подниматься на высокие пологие склоны, то вновь спускаться в поросшие изумрудной травой долины. И вот в конце концов он очутился у ворот, ведущих в королевство Четвертых. Стражники без промедления провели его к Гандогару.

Четвертые гордились своим ювелирным мастерством и без смущения выставляли напоказ результат своей работы. Коридоры были украшены мозаикой из драгоценных и полудрагоценных камней — тут сияли кроваво-красные рубины, лазоревые сапфиры, мшисто-зеленые изумруды, иссиня-черные турмалины, палевый кварц, крупные агаты. Судя по всему, в королевстве Четвертых не было места, где не сверкали бы украшения.

В пыльной одежде, перепачканный грязью Гаурагара и Ургона, в стоптанных сапогах, с выгоревшими на солнце волосами — таким предстал Тунгдил перед Верховным королем.

Гандогар, сидевший на троне из горного хрусталя, с облегчением вздохнул.

— Ну наконец-то, Тунгдил Златорукий! Враккас услышал мои молитвы и привел тебя к нам. Что с тобой случилось? — Он жестом предложил гному присесть и приказал одному из слуг принести чего-нибудь поесть и выпить. — Зальфалур не погиб. Он объявился в Пористе и перебил с десяток наших солдат, а потом исчез. Мы уже опасались, что он…

Тунгдил залпом осушил кружку пива.

— Он мертв. Верховный король. Он нашел меня, и мы сражались с ним в Дзоне. — Гном достал Огненный Клинок и нежно погладил топорище. — Я вернул то, что украли у меня альвы. Отыскал его в этой ужасной башне и забрал. А потом… — Златорукий решил не рассказывать королю о подробностях боя. — Что ж, потом я отправился к тебе.

— Много же времени у тебя на это ушло. Дни шли за днями, а от тебя не было вестей. Вот и лето наступило.

Гном едва мог скрыть испуг.

— Я медленно путешествовал по Ургону, ведь по природе своей наш народ… — Тунгдил почувствовал, что заврался, и поспешил сменить тему разговора. — Так, значит, копии бриллианта уже готовы?

— Да, твои наброски были просто великолепны.

Гандогар позвал главного ювелира, и тот принес бриллианты, уложенные на выстланном черным бархатом подносе. Все они были совершенно одинаковы.

Тунгдил вытащил оригинал и положил его к подделкам.

— Они прекрасны, — признал Златорукий. Пересчитав камни, он обнаружил, что их четырнадцать. — Но один из них лишний. Семь королевств людей, пять королевств гномов и Аландур. Выходит тринадцать.

Король Четвертых посмотрел на бриллианты и кивнул.

— Никто не сможет отличить их, — согласился он. — И тут нет лишних камней. Мы решили, что один из бриллиантов должен получить ты, а не только короли Потаенной Страны и будущий король Третьих. Ты заслужил эту честь, но если ты не желаешь брать на себя такую ответственность, то мы бросим одну из копий в горн.

— Нет, — поспешно возразил Тунгдил. — Я польщен.

Гандогар свернул бархат и перемешал камни. И теперь даже Тунгдил не смог бы отличить, какой из бриллиантов настоящий. Король еще раз потряс ткань и выложил камни на прозрачный поднос.

— Позовите послов, — приказал он.

Дверь в тронный зал распахнулась, и вошли семеро людей, четверо гномов и эльф. Один за другим они подходили к подносу и выбирали себе по бриллианту. Кто-то брал наугад, кто-то долго рассматривал камни, словно пытаясь определить, какой из них настоящий.

Когда камней осталось два, Гандогар приказал ювелиру поднести их Тунгдилу.

— Предоставляю выбор тебе.

Златорукий потянулся к правому бриллианту, но потом передумал и взял левый. Гандогару достался последний камень.

— Теперь возвращайтесь к своим королям и передайте им мой подарок в знак мира в Потаенной Стране. — Верховный король повернулся к послам. — Накажите им, чтобы они помнили мои слова: эти бриллианты одинаковы, и такими же должны стать в будущем наши помыслы, чтобы сердца наши бились в унисон. И если зародятся в душах сомнения в единстве Потаенной Страны, пусть правители взглянут на камни и вспомнят обо всем.

Послы поклонились и покинули зал. Створы двери с грохотом захлопнулись.

— Так как ты сам пришел ко мне, я спрошу тебя, думал ли ты о моем предложении, Тунгдил. Ты станешь моим советником? — Король указал на место возле трона.

Потаенная Страна, Идомор, лето 6235 солнечного цикла
Ноги сами несли его по дороге, исхоженной сотни раз. Тунгдил шел домой, в знакомые, до боли родные места.

Лето принесло жителям Идомора богатый урожай, овощи и злаки росли на полях, деревья стояли в цвету, вокруг них кружили пчелы. Теплый ветерок порхал над лугами, где в густых травах пасся скот. Коровы провожали гнома взглядом, на время отвлекаясь от обеда.

«Ничего не изменилось». Свернув за угол, Тунгдил остановился. Впереди виднелись полуразрушенные ворота, ведущие в штольни Лот-Ионана. Под кустами ржавели кольчуги. Лишь груда металла и обглоданные животными кости — вот и все, что осталось от орков, напавших на здешних жителей. «И все же изменилось многое».

Орков больше не было. Их кости были последним доказательством того, что они когда-то водились в Идоморе. Заклинание изгнания скверны уничтожило их черные души. Принц Маллен направил отряд в Тоборибор, и солдаты долго бродили по теплым пещерам, но не нашли ни одного чудовища.

«Потаенная Страна дорого заплатила за свою безопасность». Тунгдилу вспомнились погибшие друзья, могила Боендала у Высоких Врат, на которой он плакал вместе с Боиндилом. Равнорукий лишился безумного блеска в глазах, всегда расширенные зрачки сузились, и теперь он больше напоминал своего брата, чем себя, того, прежнего. Да и говорил он теперь тише и спокойнее. «Смерть меняет и живых».

Подойдя к входу, Тунгдил перебрался через обломки ворот и вошел в прохладный, пахнущий рыхлой землей коридор.

Дальше пройти не удалось — коридор все еще был засыпан. Сражаясь с орками, Златорукий и его друзья обрушили потолочную балку, чтобы отрезать врагам путь наружу. Тяжелые камни перекрывали проход, и еще предстояло разбирать эти завалы, чтобы войти в дом приемного отца.

Тунгдил невольно коснулся потрепанного шейного платка, который он всегда носил на запястье, — подарка Фралы, молодой служанки, которая была ему как сестра. Орки убили и ее, и ее дочерей Суню и Икану.

Гном сглотнул — в горле стоял ком. «Пришло время прибраться здесь».

Златорукий приступил к работе. День шел за днем, а гном все рыл и рыл, возводя новые балки и вынося из штольни камни. Останки орков он складывал в кучку, намереваясь их сжечь и развеять по ветру, и только один череп Тунгдил сохранил как символ победы над Злом.

Наконец гном добился своего — он добрался до той части штольни, которая осталась неповрежденной. Потолочные балки казались надежными, и Тунгдил решился пройти вперед на разведку.

Он обнаружил другие скелеты орков. Этим чудовищам удалось избежать камнепада, но они не нашли выхода и погибли от голода. Судя по костям, они убивали друг друга, чтобы питаться, и только на одном теле не было следов борьбы. «Вот только не помогла тебе твоя победа над остальными. Ты все равно умер от голода».

Вытащив останки, Тунгдил вновь развел костер, а потом отправился на поиски тел тех людей, что жили здесь когда-то, но от них ничего не осталось, кроме костей. Златорукий закопал человеческие останки на холме напротив входа в штольню и изготовил из валуна огромный надгробный камень, на котором выбил имена павших.

Завершив начатое, Тунгдил отер горячий пот и слезы и уселся поудобнее, залюбовавшись холмами Идомора и селениями людей и наслаждаясь миром в Потаенной Стране.

И тут он заметил, что по дороге к штольням Лот-Ионана движется какой-то гном. Заметив Златорукого на холме, гном поднялся наверх, к нему.

Тунгдил, встав, крепко обнял Балиндис.

— Как я рад видеть тебя. Они прислали тебя, чтобы уговорить меня вернуться к гномьим племенам? Гандогар, вероятно, подумал, что к тебе я прислушаюсь больше, чем к нему.

Сбросив дорожную сумку, Балиндис присела на траву и, закряхтев, потерла лодыжки.

— Нужно было по дороге купить пони, а то путешествие затянулось.

Покосившись на надгробный камень, она еще раз обняла Тунгдила. Говорить тут было нечего…

Они вместе засмотрелись на бег белоснежных облаков по небу, темневшему в сумерках. Постепенно на небосклоне проступали звезды.

— Все передавали тебе приветы, — наконец сказала гномка. — Их так много, что мне все и не перечислить. Просто вспомни обо всех своих друзьях. А Родарио просил напомнить, что ты так и не рассказал ему тот анекдот. Ну, про то, как орк спрашивает гнома, как пройти в библиотеку.

Златорукий рассмеялся.

— Ох, я его уже забыл. — Он помолчал. — Когда ты вернешься к Верховному королю, Балиндис, передай, что я не знаю, сколько пробуду здесь. Не могу решить, где же мое место. Я люблю гномов всем сердцем, но ценю и общество людей, которые более свободны в своих решениях, чем мой народ. Я думаю скорее как человек, чем как гном, и все больше понимаю это.

— А как же Свободные?

— Я не хочу возвращаться в Златоплот, с ним у меня связано слишком много воспоминаний. Как только я пойму, чего действительно хочу, я тут же сообщу об этом Верховному королю. Возможно, мне следует направиться в Потусторонние Земли, чтобы выяснить, кто выбил те руны на скале. А если Гандогару понадобится мой совет, я всегда готов ему помочь.

— Жаль. — Балиндис улыбнулась. — У гномов появился настоящий герой, а он сражается сам с собой, вместо того чтобы жить среди детей Кузнеца и стать советником Верховного короля. — Подняв голову, она посмотрела на яркую звезду. — Может быть, такова судьба героя. Он сражается. Это не дает ему застыть в собственном величии.

— Расскажи последние новости. — Тунгдил решил сменить тему. — Хочу сейчас подумать о чем-то другом.

— Наступило время мира, Тунгдил. Выжившие из племени Третьих присоединились к нам. Эпоха ненависти прошла. Черные горы будет охранять объединенное войско из всех гномьих племен.

Златорукий промолчал. Он не хотел никому рассказывать о последних словах Зальфалура.

— А что со Свободными гномами?

— Король Геммиль решил, что они должны оставаться такими, как есть. Они вернулись в свои подземные города и в дальнейшем будут принимать к себе всех гномов, которые придут к ним. И это правильно. Свободные не смогли бы жить вместе с представителями традиционных племен. Но они заключили с нами торговый союз.

— А что еще?

Гномка пожала плечами.

— Ничего. Все идет своим чередом, только чудовищ в Потаенной Стране больше нет. Даже Черные Воды превратились в обычные озера с чистой водой. Последние семена Зла были уничтожены. — Она вздохнула. — Все слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Тунгдилу вспомнилось, как разлетелся на мелкие осколки малахит. «Больше не осталось ничего, что представляло бы для нас опасность».

— Значит, теперь гномы должны позаботиться о том, чтобы так все и оставалось.

Балиндис замялась.

— Ходят слухи, что королева Изика в Ран-Рибастуре так и не получила подарок от короля Гандогара. Посол и сопровождавшая его охрана, которая должна была обеспечить доставку бриллианта, пропали.

— Как же такое могло произойти? — Златорукий покачал головой. — Это… важный подарок!

— Грабители, Тунгдил. Изика уже отправила своих людей на поиски. Рано или поздно преступников схватят. Такой камень тяжело скрыть.

Гном заставил себя успокоиться. Пускай другие думают об этом, а с него хватит геройства.

— А как дела у тебя? Что в королевстве Пятых?

— Мы многого достигли. Королевство восстановило свое былое величие, и ты удивился бы, увидев, чего мы достигли. И все благодаря тебе. — Она обворожительно улыбнулась. — Да, ты гордился бы этим королевством, как и король Гизельбарт Железноокий. Глаимбар очень старается стать хорошим королем, и я верю, что он этого добьется.

— Он хороший муж? — Тунгдил втянул носом воздух.

Балиндис сглотнула.

— Был, — прошептала она.

— Что… — Вздрогнув, Златорукий уставился на нее.

— Он дал мне развод, — дрожащим голосом ответила Балиндис. — Однажды утром он обнял меня и сказал, что отпускает и разрывает наш Нерушимый Союз. Я спросила его почему. Разве я была плохой женой? — На ее лице смешались неуверенность, счастье и страх.

— И что он ответил?

Тунгдил просто не мог поверить в услышанное. В горле у него пересохло.

— Он ответил, что дал слово сделать меня счастливой. И это ему не удастся, если он будет рядом со мной. Глаимбар сказал, что я должна найти мужа, которого действительно полюблю. — Спрятав лицо в ладонях, гномка заплакала. — Каждую ночь я молилась Враккасу о чуде, которое позволило бы нам быть вместе. Это очень плохо, что теперь я радуюсь?

«Враккас, так ты вернул мне самое важное в жизни!» Его душа пела, Тунгдилу хотелось кричать о своем счастье. Но он взял себя в руки и лишь погладил Балиндис по короткому ежику волос. Она подняла заплаканное лицо.

— Нет, в этом нет ничего плохого. — Тунгдил обнял любимую, молча благодаря Глаимбара. Он не ожидал от короля столь великодушного поступка. Поцеловав Балиндис, Златорукий отстранился и встал перед ней на колени. — Балиндис Железнопалая, из клана Железнопалых, из племени Первого, Боренгара, согласна ли ты провести всю оставшуюся жизнь, да продлится она тысячи солнечных циклов, со мной? Согласна ли ты вступить со мной в Нерушимый Союз?

— Мое сердце уже давно принадлежит тебе, Тунгдил Златорукий, и будет принадлежать тебе вечно.

Они обнялись, чувствуя, что теперь ничто не может разрушить их счастье. На небо выкатилась луна, заливая Идомор серебристым светом.


Оглавление

  • Благодарности
  • Главные герои
  • ЧАСТЬ 1
  •   Пролог
  •   1
  •   2
  •   3
  •   4
  •   5
  •   6
  •   7
  •   8
  • ЧАСТЬ 2
  •   1
  •   2
  •   3
  •   4
  •   5
  •   6
  •   7
  •   8
  •   9
  •   10