покосившимися потолками и полами, бедно меблированные, производили болезненное и грустное впечатление.
Ставни старого домика были закрыты. В комнате, мрачно освещенной, лежала женщина, довольно красивая, но страшно худая и бледная. Авдотья Петровна, в углу, мыла новорожденного, поминутно оглядываясь на больную. Проворно вымыв ребенка и запеленав его, она подошла к кровати и тихо сказала:
— Поздравляю вас с сыном.
Мать открыла глаза и с испугом оглядела комнату. Увидав Авдотью Петровну с ребенком, она болезненно вскрикнула, дрожащими руками схватила дитя и пристально взглянула ему в личико, потом распеленала его и радостно прошептала:
— Боже, ты услышал мою молитву!
И она начала осыпать своего сына поцелуями.
— Тише, осторожнее! вам вредно волнение, — говорила Авдотья Петровна, любуясь радостью матери.
— О, дайте мне на него насмотреться!.. Он не похож на своего отца!..
— И мать снова целовала сына.
— Успокойтесь! вы еще очень слабы; будет время налюбоваться! — говорила растроганная Авдотья Петровна.
Но мать сильно вздрогнула и дико закричала, прижимая сына к своей груди:
— Нет! он его не увидит! Пусть он лучше никогда не знает своего отца и своей матери!
— Что вы? как можно!
И Авдотья Петровна невольно схватила ребенка из слабых рук матери.
— Куда вы хотите его нести! — воскликнула мать. — О, ради бога, спрячьте его!
Она вскочила с постели, упала на колени перед Авдотьей Петровной и раздирающим голосом повторила:
— Спрячьте его! спасите его!.. он злодей, он убьет ребенка. Я готова умереть, только бы он не знал и не видал его. Спасите, спасите!..
Несчастная женщина с страшными криками упала на пол, и стоны наполнили комнату. Потом она вдруг смолкла и, лежа на полу с закрытыми глазами, тяжело дышала и вздрагивала. Авдотья Петровна плакала. Поцеловав ребенка, она бережно положила его на кровать, стала на колени возле матери и начала успокаивать ее:
— Хорошо, я все сделаю. Я знаю его: он способен на все. Но не убивайте себя, опомнитесь!
Тихо приподнялась мать, схватила руку Авдотьи Петровны и с жаром поцеловала ее.
— Ах, что вы? как можно!
И Авдотья Петровна покраснела; слезы потекли у ней по лицу. Мать сказала:
— Вы добры! вы знаете мое положение… Сжальтесь над бедным ребенком, сжальтесь надо мной… Видит бог я чиста: но его подозрения…
— Что же мне делать? чего хотите вы? — спросила Авдотья Петровна.
— Чего я хочу? — дико спросила мать. — Чтобы он не знал своего сына, которого он будет так же мучить, как мучил его мать. Чудовище злое и подозрительное, он… О, вы его не знаете!
— Говорят, он просто злодей, — невольно сказала Авдотья Петровна.
— А, вы теперь сами говорите, что он злодей? — воскликнула радостно мать. — Как же можно ему показать сына, когда еще до рождения несчастному ребенку готовились угрозы и страдания? Нет, нет! Вы поможете мне скрыть моего сына! вы сжалитесь над умирающей женщиной, которая вас будет благословлять как спасительницу ее ребенка!
— Если бы можно было, я рада бы помочь вам.
— О, время и возможность есть, только захотите. Я скрывала время своей беременности, и вы можете сказать, что я выкинула.
— Что же делать с ребенком? куда его девать?
— Да, вы правы: он всюду отыщет его, он украдет его у меня и скажет, что я виновата!
— У нас здесь в городе почти никого нет, кому бы подкинуть: житье ему будет плохое.
С минуту длилось молчание.
— Боже! благодарю тебя!.. — воскликнула вдруг больная и, скрестив руки, стала на колени и усердно молилась.
Окончив молитву, она твердым голосом сказала:
— Дайте скорее бумагу и перо.
Все было подано. Дрожа всем телом, Авдотья Петровна подвела больную к столу. Окончив письмо, больная подала его Авдотье Петровне.
— Прочтите: так ли я написала? голова моя горит; я не могу ничего обдумать, я худо вижу…
— Хорошо, — сказала Авдотья Петровна, — да к кому же?
— Вот и адрес к будущему отцу моего сына, — перебила больная.
Авдотья Петровна, прочитав адрес, радостно вскрикнула:
— О, ваш ребенок будет счастлив! Вы поручаете его судьбу самому доброму, благородному — и богатому человеку, какого только я знаю…
— Не правда ли? я могу умереть спокойно… Да, я умру, — тихо прибавила больная, приложив руку к своей голове: — посмотрите, как она горит: я вся горю… мне душно!
Больная начала метаться.
— Лягте, ради бога, лягте!
— Зачем мне беречь себя? чтоб снова терпеть горе и унижение? Зачем я буду жить, когда я бросаю своего ребенка? Нет, я не брошу его, не отдам… я не могу его отдать… Пусть он страдает вместе с своей матерью и пусть в страданиях узнает своего отца… Господи! за что я так несчастна?
И больная зарыдала.
— Полноте, не огорчайтесь! Вы можете расхвораться и наделаете мне хлопот, — сказала Авдотья Петровна, стараясь скрыть свои слезы,
— Простите, я виновата; но войдите в мое положение: я мать; понимаете ли вы, что
Последние комментарии
1 час 39 минут назад
17 часов 43 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 13 часов назад