Отпуск на краю земли [Мишель Дуглас] (fb2) читать онлайн

- Отпуск на краю земли (пер. Н. Иосилевич) (и.с. Любовный роман (Радуга)-1768) 393 Кб, 96с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Мишель Дуглас

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Мишель Дуглас Отпуск на краю земли

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Привет! — прокричала Джоузи Питерсон в приоткрытое окно. Потом снова принялась стучать в дверь.

Ни движения. Ни звука. Ничего.

Она прикусила губу, шагнула назад и окинула взглядом коттедж — обшитый досками, аккуратно выкрашенный в белый цвет. На окнах висели прочные занавески из крашеной пряжи, в серую клетку.

Серое? Джоузи вздохнула. Она устала от серого. Ей хотелось оборок. И цвета. Чего-то веселого и причудливого.

Она огляделась по сторонам. Чистые тропинки, ухоженные газоны… Но ни одной клумбы, хотя бы для разнообразия.

На склоне, неподалеку от коттеджа, виднелись шесть небольших деревянных домиков. Судя по их виду, они пустовали. Ни автомобилей, ни велосипедов и ни одной биты для игры в крикет. На верандах не сушились полотенца.

Ни одного человека.

Ничего веселого и причудливого. Впрочем, трава вокруг домиков была зеленой и коротко подстриженной. Кто-то о ней заботился.

Если бы только Джоузи могла найти этого человека!

Или людей. Она молилась о том, чтобы найти этих людей.

Джоузи увидела прекрасную мозаику золотистых трав, эвкалиптов защитного цвета и серебристой реки. Все это освещали лучи послеполуденного солнца. Джоузи хотелось заплакать.

О чем только думали Марти и Фрэнк?

Ты сама говорила, что хочешь мира и тишины, напомнила себе Джоузи и присела на верхнюю ступеньку крыльца.

Да, но когда-то меня окружали мир и тишина, а потом все изменилось.

Джоузи закрыла лицо руками. Марти и Фрэнк достаточно хорошо ее знали, чтобы понять — она имела в виду совсем другое!

Все у нее внутри сжалось. Джоузи опустила руки. Ей ни к чему мир и тишина, раз пришлось оказаться так далеко от цивилизации, что у нее не работает сотовый телефон.

Джоузи нужны были люди. Ей хотелось расслабиться, закрыть глаза и услышать, как люди смеются, как идет жизнь. Хотелось наблюдать за всем этим. Ей хотелось…

Хватит! Это была единственная любезность, которую оказали ей Марти и Фрэнк за…

Она попыталась вспомнить, но у нее ничего не вышло. Хорошо, может, они редко проявляли братскую любовь, но с их стороны было очень мило отправить ее в отпуск. Неужели она все испортит критикой и неблагодарностью?

Чтобы оказаться на ее месте, некоторые люди совершили бы убийство. Многие с удовольствием провели бы месяц — ничем не занимаясь — в великолепной долине Аппер-Хантер, в сельской местности, в Южном Уэльсе.

Джоузи с задумчивым видом огляделась по сторонам. Если бы все эти люди сейчас оказались здесь, в долине среди холмов!

Джоди решительно поднялась со ступенек. Согласно карте, в нескольких километрах отсюда находится город. Она может туда поехать, когда пожелает. Она заведет друзей. Она устала. Вот и все. Она слишком долго сюда добиралась.

Джоузи спрашивала себя, что за люди здесь живут. Она надеялась, они возьмут под свое крылышко одинокую душу, со всеми ее познакомят и расскажут, чем здесь можно заняться. Надеялась, что они любят поболтать за чашкой чая с печеньем.

Я могла бы угостить их печеньем.

Ее охватило нетерпение. Джоузи потопала ногами и глотнула сухого пыльного воздуха, который так сильно отличался от влажного и соленого, которым она дышала в Бьюкененс Пойнте, на побережье, где находился ее родной дом. Она почувствовала, что с непривычки у нее запершило в горле.

Мне здесь не место.

- Ерунда! — Но ее охватила тоска по родному дому. Она поспешно спустилась на три ступеньки и пошла обратно по посыпанной гравием тропинке, стараясь думать о чем-нибудь другом.

А если зайти за дом и посмотреть, что происходит там? Домовладелец, возможно, работает в… сарае, или на участке, или еще где-нибудь.

Джоузи не терпелось увидеть дружелюбное лицо. Она обежала дом и попыталась открыть ворота. Ей нужно было дружеское общение. Наконец ворота открылись, и она увидела ухоженный сад. И здесь не оказалось ни одной клумбы, но здешний газон также был коротко подстрижен.

Забор был покрашен в белый цвет, в тон основному коттеджу. Джоузи увидела веревку для развешивания и сушки белья. Старомодная, изготовленная из стали, вроде той, что была дома у Джоузи. На веревке висели полинявшие джинсы, синяя рубашка из шамбре и темно-синие шорты. Джоузи решила, что ее домовладелец — мужчина.

Почему она не узнала у Марти или у Фрэнка, как его зовут? Хотя все произошло так быстро! Братья сообщили ей о сюрпризе вчера вечером и настаивали на том, чтобы она уехала сегодня утром, на рассвете. Впрочем, она не смогла рано выехать, потому что миссис Пенджилли стало плохо. Джоузи прикусила губу. Может, ей следовало остаться, и…

Услышав тихое злобное рычание, Джоузи остановилась как вкопанная. Она похолодела.

Боже мой, нет!

На воротах не было надписи «Берегись, злая собака!», Она бы ее увидела. Она обращала внимание на подобные вещи. Пристальное внимание.

Джоузи снова услышала рычание, а потом увидела и собаку. У нее заколотилось сердце и задрожали колени.

— Милая собачка, — попыталась произнести Джоузи, но ее язык прилип к небу, и она пробормотала нечто неразборчивое.

В ответ собака снова зарычала. Не-ет, эта собачка не была милой. Она оказалась не такой большой, как ротвейлеры или доберманы, но все-таки была довольно крупной. Собака оскалила зубы. Джоузи представила себе, с какой легкостью такие зубы смогут разорвать плоть.

Джоузи сделала шаг назад. Собака сделала шаг вперед.

Джоузи остановилась. Собака тоже.

У Джоузи так сильно билось сердце, что ей было больно. Собака нагнула голову и снова оскалилась. Шерсть у нее на загривке встала дыбом.

О-о! Плохой знак.

Джоузи хотелось броситься к воротам, но она знала — собака без труда ее догонит. А эти зубы…

Она проглотила слюну и сделала еще один шаг назад. Собака не шевелилась.

Еще один шаг. Собака не двигалась. Шерсть у нее на загривке не опускалась.

Еле слышно всхлипнув, Джоузи бросилась в сторону и — карабкаясь и подтягиваясь — залезла на веревку для белья.

— Помогите! — закричала она.

Что-то пощекотало ее лицо. Она подняла руку, чтобы это смахнуть. Паутина! Она прилипла клипу и шее Джоузи. Последняя капля. Джоузи расплакалась.

Собака остановилась прямо под ней, подняла голову и завыла. Джоузи зарыдала еще сильнее.

— Какого черта…

Человек.

— Слава богу! — Наконец-то дружелюбное лицо. Джоузи повернулась в направлении голоса, от облегчения едва не свалившись с веревки…

И у нее чуть не остановилось сердце.

Потом ей показалось, что оно выпало у нее из груди и теперь лежит на земле, задыхаясь и вертясь, как умирающая рыба.

Неужели это и есть дружелюбное лицо?

Нет!

Она снова принялась всхлипывать. Собака вновь завыла.

— Ради всего святого…

Мужчина свирепо на нее смотрел, переступая с ноги на ногу. Он подбоченился. Она не могла не заметить, что у него красивые мощные бедра.

— Почему вы плачете, черт возьми?

Она предпочла бы видеть не мощные бедра, а его улыбку.

Но он не улыбался. Она уставилась на его суровое лицо. Вряд ли он может вести себя дружелюбно. В его лице не было ничего дружелюбного.

Помоги ей небо! Такой мужчина не возьмет ее под свое крылышко.

— Вы — мой домовладелец?

Незнакомец прищурился.

— Вы — Джоузефин Питерсон?

Она кивнула.

— Так. — Он нахмурился. — Я — Кент Блэк.

Он не протянул ей руку, но Джоузи не могла не признать — это было вполне разумно, если учесть, что она разговаривала с ним с веревки для белья.

— Я спросил, почему вы плачете.

Он снова переступил с ноги на ногу. У него были длинные, стройные ноги.

— Почему я плачу? — истерическим тоном спросила Джоузи. Она могла поспорить — он принял ее за сумасшедшую.

— Да.

— Почему я плачу? — Ее голос поднялся на целую октаву. — Я вам скажу, почему я плачу. Я плачу, потому что… ну, посмотрите вокруг. — Она подняла руку. — Это же край земли. — Джоузи свирепо посмотрела на мужчину. Если бы она этого не сделала, она бы снова заплакала. — Как могли Марти и Фрэнк подумать, что я захочу сюда приехать?

— Послушайте, мисс Питерсон, я думаю, вам надо успокоиться…

— О нет, вы так не думаете. Вы задали вопрос и потребовали, чтобы я ответила, так что слушайте. — Джоузи указала на него пальцем, словно он лично нес ответственность за все случившееся с ней сегодня. — Я застряла здесь, на краю земли… Нет, на веревке для белья на краю земли. А до того я заблудилась и оказалась в Тимбукту со спущенной шиной. Потом ваша собака загнала меня на веревку для белья, а здесь везде паутина! А миссис Пенджилли сегодня утром стало плохо, и я должна была вызвать «скорую помощь», и… и я похоронила отца две недели назад, и… — Ее гнев иссяк. Она закрыла глаза и опустила голову. — И я по нему скучаю, — еле слышным шепотом договорила она.

Проклятие! Джоузи неохотно открыла один глаз и увидела, что мужчина смотрит на нее как на сумасшедшую. Она открыла другой глаз и выпрямилась. Потом пригладила волосы. Она не была сумасшедшей. И, несмотря на свою вспышку, не хотела извиняться. У него было лицо, которое не располагало к извинениям. Она сделала вдох и встретилась с ним взглядом.

— Вы боитесь моей собаки?

Она подняла бровь. Неужели он думает, что она забирается на веревки для белья ради развлечения?

— Даже на краю земли вы должны предупреждать людей, что у вас злая собака. Писать об этом на воротах!

Мужчина сурово и пристально глядел на Джоузи. Она залилась румянцем. Со вздохом задрала футболку. На правом боку и животе виднелся белый шрам. При виде его Кент еле заметно моргнул.

— Сколько вам было лет?

— Двенадцать.

— И вы боитесь Молли?

Разве это не очевидно?

Джоузи взглянула на собаку. Молли? То есть не Убийца, не Забияка и не Камнедробилка? Рядом с Кентом Блэком собака казалась не такой страшной, как минуту назад. Джоузи прерывисто вздохнула.

— Это девочка?

— Да.

Пес, который когда-то на нее напал, был большим кобелем породы доберман.

— Она зарычала на меня!

— Вы ее испугали.

— Я? — Она чуть не свалилась с веревки для белья.

— Если бы вы хлопнули в ладоши и сказали «уу!», она бы убежала.

Джоузи ему не поверила. Губы мужчины дрогнули, но он не улыбнулся.

— Молл! — Собака завиляла хвостом и подошла к нему. Он почесал ее за ушами. — Перевернись, девочка.

Он говорил тихо и мягко, и его голос подействовал на Джоузи. Молли легла на спину, и Джоузи всей душой поняла ее. Если бы он так говорил с ней, она бы тоже перевернулась.

О, не глупи, приказала она себе и снова взглянула на Кента. Он расчесал на пробор шерсть на животе собаки. У него были большие, закаленные руки. Даже с веревки для белья Джоузи видела мозоли у него на пальцах.

— Смотрите, — приказал он.

Она увидела, что у собаки такой же шрам, как у нее. Безобразный белый выпуклый шрам на животе и ребрах.

— Это с ней сделал один человек, он ударил Молли обитым гвоздями обломком доски.

Джоузи охватили сочувствие и ужас. Как можно обидеть такое беззащитное животное? Это же бесчеловечно!

Она слезла с веревки, упала на колени и протянула руки.

— Бедняжка!

Молли подошла к ней и дала себя обнять.


Кент ни разу не видел ничего подобного. Молли пряталась от незнакомцев. Когда кто-нибудь заставал ее врасплох, как Джоузефин Питерсон, она рычала и уходила. Потом пряталась. Но она никогда не позволяла себя ласкать незнакомым людям. И, черт возьми, не позволяла им себя обнимать.

Впервые за долгое время Кенту захотелось улыбнуться. Потом он вспомнил леденящий крик о помощи, который издала Джоузефин Питерсон, и снова принял неприветливый вид. Ему не нужна такая женщина в Игл-Риче.

Женщина, не способная о себе позаботиться.

Он мог бы поспорить на всех своих волов, переведенных на подножный корм, что Джоузефин Питерсон не способна быть самостоятельной. И провалиться ему на этом месте, если он возьмет на себя роль ее защитника!

Кент скривил губы. Она была мышкой. Мышиные волосы, мышиные карие глаза и худое, как у мыши, тело, которое, судя по его виду, согнулось бы под вязанкой дров. Даже ее застенчивая и неуверенная улыбка напоминала мышь. Сейчас она ему улыбалась, но он не улыбнулся в ответ.

Ее губы задрожали, и она перестала улыбаться. Кент почувствовал себя виноватым. Захотелось выругаться, но он сдержался.

Джоузи поднялась и испуганно посмотрела в сторону дома.

— У вас… у вас есть другие собаки?

— Нет. — Ему снова вспомнился шрам у нее на животе. Его руки сжались в кулаки. Когда она задрала футболку и показала ему шрам, он испытал вовсе не нежность и не желание. Впрочем, то, что он почувствовал, имело много общего и с тем, и с другим.

Он точно знал — Джоузефин Питерсон здесь не место. Она городская девушка. Кент взглянул на ее ногти. Длинные, идеальной формы, покрытые блестящим розовым лаком. У них были настолько ровные кончики, что мужчина понял: они накладные.

Вряд ли Джоузефин Питерсон обойдется без обычных удобств.

Кент посмотрел на девушку, и та снова улыбнулась.

— У вас есть жена?

Ее спокойный вопрос оказал на него неожиданно сильное воздействие. Здесь ей тоже не на что рассчитывать!

Ее лицо выражало надежду. Он взглянул на нее и, вопреки самому себе, почувствовал, что его охватывает желание. А Кент не хотел вспоминать о том, к чему он повернулся спиной. Теперь, когда Джоузи стояла прямо перед ним, он видел в ее шоколадных глазах золотые крапинки. Совсем не как у мыши.

Возьми себя в руки!

Она была не в его вкусе, несмотря на цвет глаз. Кенту нравились высокие блондинки с пышными формами, которым хотелось лишь хорошо провести время. Джоузефин Питерсон не была ни высокой, ни блондинкой, и у нее не было пышных форм. И она выглядела слишком серьезной, чтобы Кент мог завести с ней легкий роман, подобный тем, которые он позволял себе время от времени.

Она по-прежнему смотрела на него с надеждой.

— Нет, — резко сказал он. — У меня нет жены. — И он не собирался ею обзаводиться. Чем скорее Джоузи это поймет, тем лучше.

— Как жаль! Было бы так мило, если бы по соседству жила женщина, с которой можно поговорить!

Он бы расхохотался над своей ошибкой, если бы когда-то не утратил чувство юмора.

— Здесь есть кто-нибудь еще, помимо вас?

— Нет! Я принесу ключ от вашего домика.

— Который из них — мой?

— Они все пустуют. — Кент зашагал к своему коттеджу.

Джоузи почти бегом поспешила за ним. Сделав над собой усилие, мужчина пошел медленнее.

— Вы можете выбрать.

— Тогда вон тот. — Она указала на ближайший домик.

Кенту снова захотелось выругаться, и он снова сдержался. Почему она не выбрала самый дальний? Он вошел в коттедж, схватил ключ, потом вышел и сунул его ей.

— Спасибо… спасибо. Там есть телефон?

Кент скривил губы. Он презирал горожан. Они приезжали сюда, изрекая избитые фразы, объявляя, что хотят бросить суетный мир, жаждут вернуться к природе. Но когда они обнаруживали, что должны обходиться без маленьких предметов роскоши, то поднимали адский шум. Кенту это опротивело.

Хотя надо признать: судя по всему, Джоузефин Питерсом не хочется оставаться в Игл-Риче. Кент тоже не хотел, чтобы она здесь осталась. Он вспомнил, что она недавно сказала, и у него вырвался смешок.

— Это же край земли, помните? Как выдумаете?

Она недоверчиво глядела на него. В ее глазах блестели золотые крапинки.

— Наверное, это означает «нет».

— Вы не ошиблись.

Она не пробудет здесь и недели. Если так пойдет и дальше, она уедет через пару дней. Чего ради она сняла домик на месяц?

В объявлении, которое Кент поместил в местном туристическом листке, он ничего зря не обещал. Черт возьми, подобное объявление не привлекло бы внимание таких, как она!

— Послушайте, мисс Питерсон, это место явно не в вашем вкусе. Почему бы вам не отправиться в Глостер? Он всего в получасе езды отсюда. Тамошнее жилье больше соответствует вашему вкусу… — Он скрестил пальцы у себя за спиной. — Я даже верну вам задаток.

— Пожалуйста, зовите меня Джоузи. Я должна остаться. Братья отправили меня сюда, чтобы доставить мне удовольствие.

— Они решили вас разыграть?

— Боже, нет! Я бы их не обидела ни за что на свете. А они бы обиделись, если бы узнали, что я остановилась где-то еще.

Потрясающе!

Потом она улыбнулась. Он видел — она сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться, и ее мужество произвело на него впечатление.

— Значит, ближайший телефон я найду в Глостере? Дело просто в том, что… на моем мобильном нет сигнала.

Одна из причин, по которым Кент любил это место.

— А мне бы очень хотелось проверить, как дела у моей соседки, миссис Пенджилли.

— Здесь есть телефон. — Он кивнул в сторону дома.

Джоузи просияла.

— Можно мне…

— Он на кухне.

Она бросилась в дом, как будто боялась, что он возьмет свое предложение назад. Ссутулившись, Кент уселся на верхнюю ступеньку веранды. Ему не хотелось подслушивать ее разговор. Он пытался не слушать, как она уверяет, что Глостерская долина красива, и вид из ее домика великолепен, и что у нее замечательный домик.

Он вскочил и принялся ходить взад и вперед. Глостерская долина действительно красива, и вид из ее домика действительно великолепен. Но у него было такое чувство, что она кривит душой.

Джоузи вышла через несколько минут. Кент сильно удивился. Он ожидал, что она проговорит по телефону несколько часов. Ведь так себя ведут женщины, верно?

Она вприпрыжку сбежала со ступенек.

— Спасибо, я… — Казалось, она собиралась пожать ему руку, но потом отступила назад, как будто передумала. — Спасибо.

— Как ваша миссис Пенджилли?

Лицо девушки озарила улыбка.

— Ее сын Джейкоб вернулся из Брисбена. Он говорит, у нее все будет в порядке. Очевидно, у нее диабет.

— Как только ей стабилизируют уровень сахара в крови и организуют лечение, она почувствует себя лучше.

— Да. — Джоузи посмотрела на мужчину с любопытством. — Вы говорите так, будто хорошо в этом разбираетесь.

— Разбираюсь. — Но Кент не собирался вдаваться в подробности. Он взял у нее ключ. — Давайте я провожу вас к домику.


По мнению Джоузи, интонация Кента скорее подошла бы словам «Давайте, я от вас отделаюсь». Нет, дружелюбия от него не дождешься.

Хотя у него красивое тело. Широкие плечи, стройные бедра, атлетическое телосложение. И он не так уж плох. Разрешил позвонить по его телефону. И спросил о здоровье миссис Пенджилли.

Чтобы не отставать от Кента, Джоузи шла быстрыми мелкими шагами. Она заметила, с каким непреклонным видом он сжал губы. Возможно, он отвык от разговоров, ведь он живет здесь в полном одиночестве. Джоузи не хотелось думать о том, что она оказалась бог знает где, в обществе мужчины, который не желает с ней разговаривать.

Нет. Нет.

Она боролась с паникой.

Кент, ведет себя неприветливо, но у него доброе сердце.

И на чем же основано это предположение? — недоверчиво спросил внутренний голос.

Джоузи проглотила слюну.

Он спросил, как дела у старой дамы. И… и у него есть собака.

Не так уж много, верно? — заметил тот же голос.

Нет, наверное, нет.

На нее снова нахлынула паника.

— Вы выходили больную Молли?

— Да.

Кент произнес всего одно слово, но Джоузи показалось, что у нее гора упала с плеч. Видите? У него и впрямь доброе сердце. Он добр к собакам.

Это уже кое-что.

Кент быстро поднялся на крошечную веранду перед домиком и отпер дверь. Джоузи пошла за ним. Все домики казались очень маленькими. Она надеялась…

Дверь распахнулась. Джоузи испытала разочарование. Когда Марти и Фрэнк сказали: «Домик», она подумала… Ну, она не ожидала пятизвездочной роскоши или чего-нибудь в этом роде, но надеялась хотя бы на минимальный комфорт.

Домику можно было дать лишь одну звездочку, да и то с натяжкой.

— Здесь есть все, что вам нужно. Диван раскладывается.

Она шагнула в комнату и огляделась по сторонам. Где цветы? Ваза с фруктами? Бутылка шампанского в знак приветствия? На полу ни одного коврика, на стене — ни одной гравюры. На диване не оказалось яркого покрывала. Если на то пошло, там вообще не было покрывала, ни серого, ни какого-либо еще.

Надо признаться, в комнате оказалось чисто. При свете висевшей над головой электрической лампы — без абажура — Джоузи увидела стол и два деревянных стула.

Неужели было так уж трудно постелить скатерть?

— Кухня полностью оборудована.

Так оно и было. Духовка и небольшие электрические плитки, тостер и чайник. Но ни бесплатного чая, ни бесплатного кофе. И никакой посудомоечной машины. Она не хотела многого, но…

Внезапно ей пришла в голову ужасная мысль.

— Здесь есть ванная комната?

Кент молча подошел к дальней стене и открыл дверь, которую не заметила Джоузи.

Она подошла к двери и заглянула в ванную комнату.

Унитаз. И душ.

Но никакой ванны.

А она-то взяла с собой ароматические свечи и масла для ванной!

— Что вы думаете?

— Это ужасно.

Он оцепенел, словно она его ударила.

— Извините, не хотела вас обидеть. Но это — собачья конура! — Если на то пошло, она могла бы поспорить, что у Молли жилище получше. — Это… Во всех домиках одинаковое сочетание цветов?

— Чем вам не нравится сочетание цветов?

— Здесь же все серое! — Разве он не видит? Неужели он всерьез думает, что серое создает уютную, вдохновляющую атмосферу? Праздничную атмосферу?

Мужчина скрестил руки на груди. Его глаза гневно сверкали.

— Вес домики одинаковы. Послушайте, я понимаю, вы, вероятно, к такому не привыкли. Но я обещал только предоставить основные удобства, и…

— Ладно, не имеет значения. — Джоузи почувствовала, как она устала. Неужели Марта и Фрэнк думают, что это все, чего она заслуживает? — Как вы сказали, здесь есть все необходимое. — Ей казалось, она вот-вот утонет в серой массе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кент вышел из домика. Он шагал, держа спину очень прямо и сжав зубы. На этот раз он не заметил пурпурно-зеленых и золотистых оттенков близившегося заката. Внезапно остановившись, он повернулся и хлопнул рукой по бедру.

— Сюда, Молли!

Молли навострила уши и застучала хвостом по грубо обтесанным доскам веранды гостевого домика, в котором остановилась Джоузи, но с места не сдвинулась.

О, замечательно! Просто замечательно.

— И наплевать, — пробормотал он. Кент предпочитал одиночество. Он не возражал против общения Джоузи Питерсон с его собакой. Молли отличалась робостью.

Одного поля ягода…

С гребня горы послышался громкий крик кукабарры,[1] и холмы зазвенели ответным смехом. Кент огляделся.

Эти домики не для таких, как Джоузи. Они предназначались людям вроде него. И еще мужчинам, живущим в городах и мечтающим оттуда уезжать, хотя бы на уик-энд. Мужчинам, желающим оказаться вдали от смога, толп и нескончаемого потока транспорта. Мужчинам, которым больше всего на свете хотелось видеть небо над головой, дышать свежим воздухом и ходить по траве, а не по бетону. Мужчинам, которые были бы счастливы в течение трех дней жить на гренках, чае и пиве.

Джоузи этого не хотелось. Она наверняка намеревалась принимать минеральные ванны и спать на кровати с водяным матрацем. Она наверняка мечтала о морепродуктах и «шардонне» из бочонков.

И он её не винил. Если она только что потеряла отца, то, вероятно, заслуживала, чтобы ее немного побаловали, чтобы ей доставили удовольствие, Вместо этого Джоузи оказалась в необитаемой местности.

Наверное, ее братья законченные идиоты.

Кент пнул ногой какой-то камень. Он не мог ей дать ни минеральных ванных, ни блюд из морепродуктов.

Он представил, как напоминающая мышь Джоузи Питерсон лежит в пенистой ароматной минеральной ванне, и почувствовал странное напряжение. В этой его фантазии Джоузи не очень-то походила на мышь.

Кент провел рукой по волосам. Идиот! Кукабарры по-прежнему смеялись. Ему досаждали их насмешки. Кент окинул взглядом домик. Ни единого признака, что там кто-то находится. Теперь он представил, что Джоузи лежит на диване лицом вниз и всхлипывает. Он сделал шаг в направлении домика…

И остановился.

Он не общался с плачущими женщинами.

Месяц. Целый месяц.

Кент перевел взгляд на машину Джоузи, подошел к ней и вытащил два чемодана и коробку с бакалейными товарами. Потом вернулся к себе в дом, взял бутылку «шардонне», сунул ее в ведерко со льдом и добавил это к груде вещей возле ее парадной двери.

Нагнувшись, он почесал Молли за ухом.

— Присматривай за ней, девочка. — Этого должно быть достаточно. Элементарная порядочность требовала, чтобы утром он проверил, как у нее дела.


Если бы Джоузи не выплакалась, вися на веревке для белья, она разрыдалась бы сейчас.

Целый месяц. Она застряла здесь на целый месяц.

В одиночестве.

Она попыталась сдержать дрожь. Снова окинула взглядом комнату и попыталась улыбнуться. Она где-то читала, что, если заставить себя улыбнуться, через какое-то время настроение и вправду улучшится.

Ха! Не действует.

По крайней мере у нее много времени, чтобы разобраться, как ей прожить остаток жизни. В конце концов, ради этого она и поехала в отпуск.

Джоузи умела только ухаживать за больными. А этим она больше не хотела заниматься.

Девушка со вздохом повалилась на диван. Он оказался жестким, как скала. Как Кент Блэк. Это не сулило ничего хорошего. Кент не хотел, чтобы она здесь оставалась. Насколько она поняла, этот широкоплечий мужчина нисколько не сочувствует ее слабости.

Впрочем, она должна признать, что у него красивое тело. Если не обращать внимания на его хмурый вид, в голову могут прийти всевозможные идеи, и…

Нет, не могут! Кроме того, Джоузи понимала — она всегда будет обращать внимание на его хмурый вид. Кент считает, что ей здесь не место, и он прав на сто процентов.

Целый месяц.

— Прекрати!

Ее голосу вторило эхо, и Джоузи стало жутко.

Душ — вот что мне нужно. Это меня подбодрит. Потом я вытащу вещи из машины и приготовлю себе чашку чая. За чашкой чая мир всегда кажется лучше, чем он есть на самом деле.

Душ действительно помог Джоузи. Энергично вытирая волосы, она вошла в комнату… И застыла на месте.

На веранде что-то происходило!

Из-за двери доносился какой-то шум. Шарканье, скрип, фырканье.

Я же не заперла дверь!

У Джоузи пересохло во рту. Она прижала к лицу полотенце. О, пожалуйста! Что бы ни находилось там за дверью… она молилась о том, чтобы оно не умело дотягиваться до дверных ручек.

И чтобы оно не отличалось большими размерами и не могло выбивать непрочные деревянные двери.

Джоузи отступила к ванной.

— Кент? — Может, это всего лишь он? — Мистер Блэк?

В ответ негромко заскулили. В дверь принялись царапаться, потом раздался лай.

— Молли! — Джоузи, спотыкаясь, подошла к двери, распахнула ее, потом упала на колени и обняла собаку. — Как же ты меня напугала!

В ответ Молли облизала ей лицо.

Слава небесам, Кента там не было, и он не видел ее паники. Он бы расхохотался или презрительно скривил губы. Тогда она умерла бы на месте.

Уже стемнело. Ей еще не доводилось видеть настолько темную ночь. Ее домик выходил фасадом не на дом Кента, а на противоположную сторону, поэтому она не могла разглядеть, есть ли свет в его окнах. Луна еще не взошла, но на небе сияло множество звезд, и при виде этого у Джоузи захватило дух.

Ей следовало вытащить вещи из машины, пока было светло. Не спотыкаться же в темноте! Она отвела взгляд от великолепия ночного неба, повернулась и увидела свои чемоданы и сумки в углу веранды. Кент помог ей, вытащил вещи из машины?

Это хорошо. По-дружески. Если на то пошло она с трудом поднялась на ноги, — это почти… мило.

Нет, Кента нельзя назвать милым.

Джоузи потянулась к одной из сумок, но вдруг замерла, увидев ведерко со льдом. В ведерке оказалась бутылка вина.

Джоузи заморгала и прижала ведерко к груди. А вот это и впрямь по-дружески. И мило. Ничего не скажешь, мило.


Джоузи застонала и накрыла голову подушкой, пытаясь заглушить шум. Молли скулила и царапалась, добиваясь, чтобы ее выпустили. Ночью она спала в ногах Джоузи. Благодаря присутствию Молли девушка чувствовала себя не такой одинокой.

Молли снова заскулила. Джоузи со стоном потянулась к наручным часам. Шесть часов! Она выбралась из постели и открыла дверь. Кукабарры засмеялись, словно их рассмешил ее вид. Над головой кричали какаду, хрипло каркали три вороны. И это не считая остального писка, чириканья и щебета! На ближайшем эвкалипте принялись щебетать сороки.

Ради всего святого, что здесь — птичий заповедник?

Прямо перед ней пронеслось несколько ярких вспышек, красных и зеленых. Они устроились неподалеку, на стоявших в ряд гревиллеях[2] и, весело щебеча, принялись пить нектар красных цветков. Розеллы. О-о-о! Джоузи любила этих попугаев.

Девушка помчалась обратно в домик. Она вскипятила чайник, надела джинсы и накинула рубашку. Потом взяла кружку с дымящимся кофе и бросилась назад на веранду, смотреть, как просыпается окружающий мир.

Хорошо. Итак… возможно, Игл-Рич и впрямь находится на краю земли, но она не могла отрицать, что тут красиво. Слева от себя Джоузи видела ряд гревиллей, на ветвях которых резвились розеллы, а прямо за ним — лес эвкалиптов. Справа от нее, на склоне, располагались пять других домиков. Прямо перед ней виднелся пологий холм. Раннее утреннее солнце золотило его травянистые склоны, блестевшие от росы.

Какая яркость, какая свежесть!

Джоузи моргнула. Воздух был напоен ароматами влажной земли и согретых солнцем трав, чувствовался слабый запах эвкалипта. Она жадно его вдыхала.

Вдали, у подножия холма, вилась река Глостер, на берегах которой росли плакучие ивы. Джоузи знала: если она пойдет по берегу реки, то в конце концов окажется в маленьком городке Мартине Галли. А за ним, еще дальше, находится Глостер, городок побольше.

Розеллы одновременно поднялись в воздух и полетели прочь. Джоузи поняла, что опять оказалась в одиночестве. Чем же ей занять целый день? Особенно после решения, которое она приняла прошлой ночью.

Она что-нибудь придумает. Проведет в Игл-Риче весь день, даже если это ее убьет. Она не поедет ни в Мартине Галли, ни в Глостер. Ведь Кент Блэк будет ждать, что она именно так и сделает. А ей почему-то хотелось, чтобы его ожидания не оправдались.

Около восьми часов Джоузи усомнилась в том, что она приняла правильное решение. Она позавтракала, убрала домик, а теперь…

Ну, а теперь?..

Она снова приготовила кофе и уселась на веранде. Посмотрела на часы. Пять минут девятого. Даже если она ужасно рано ляжет спать, ей надо убить еще по меньшей мере двенадцать часов. Она ссутулилась, ее снова стали одолевать грустные мысли.

Две недели назад Джоузи похоронила отца. Ей следовало быть дома. С друзьями, с семьей. Возможно, она бы сблизилась с Марти и Фрэнком. Наверняка это важнее, чем…

— Доброе утро!

Джоузи подскочила. Кофе выплеснулся из чашки прямо ей на ноги. Кент Блэк. У нее колотилось сердце, хотя она и сказала себе — это от испуга, а не от того, что он — высокий, плечистый, с отличной фигурой — так великолепно выглядел в полинявших джинсах и темно-синей футболке, выгодно подчеркивавшей внушительные бицепсы.

— Извините. Я не хотел вас пугать.

У него был совсем не виноватый вид. И если он не хотел пугать людей, ему не следовало рявкать «Доброе утро» как сержанту, проводящему неожиданный смотр.

— Нет проблем. — Она попыталась улыбнуться. — Доброе утро.

— Как вам спалось?

— Отлично, — солгала Джоузи. Нельзя же снова его бранить! Вчера, по крайней мере, она могла сослаться на усталость. — Сожалею, что вчера вечером я не выразила восторга. У меня был длинный день. Как вы сказали, этот домик вполне отвечает требованиям.

Кент прищурился. Она находилась так близко от него, что заметила потрясающий синий оттенок его глаз.

— Какого вы мнения о вине?

Она улыбнулась. Он мог казаться недружелюбным и суровым, сколько ему угодно, но судят не по словам, а по делам. Прошлой ночью, за первым бокалом вина, Джоузи решила, что у Кента Блэка доброе сердце. Он только разучился это показывать, вот и все.

— Вино было восхитительным.

Чрезвычайно восхитительным. Таким восхитительным, что она выпила полбутылки прежде, чем это поняла. А как только поняла, то поспешно сунула бутылку в крохотный холодильник. Раз она застряла здесь в одиночестве, вряд ли будет очень разумно пить много вина.

— Очень мило с вашей стороны. Спасибо, мистер Блэк. — Она ожидала, что он попросит называть его Кентом. Он этого не сделал. Джоузи захотелось вздохнуть, но она удержалась.

Он коснулся полей шляпы — как она поняла, в знак прощания, — и ее охватила паника. Ей не хотелось, чтобы ее снова оставили в полном одиночестве.

Молли уткнулась носом в руку Джоузи.

— Молли — очаровательная собака. Насчет нее я тоже ошибалась. Она провела со мной эту ночь.

— Я заметил.

Джоузи не хотелось расставаться с Молли.

— Я… Вы хотите, чтобы в будущем я прогоняла ее домой?

— Она целиком ваша.

На нее нахлынуло чувство облегчения.

— А какие-нибудь еще домики сняли?

— Нет.

В полном одиночестве. Целый месяц.

— Тогда… чем здесь занимаются люди?

— Занимаются? — Кент поднял бровь. — Ничем. В этом и заключается смысл.

Она пришла в ужас.

— Не желаете ли чашку чаю? — Он наверняка захочет выпить чаю. Добрые сердца и чашки чаю неразлучны, и

— Нет.

Неужели он не мог, по крайней мере, поблагодарить?

— Вообще-то, кое у кого из нас есть работа.

Работа?

— Какая работа? — Могу ли я помочь?

— На этом холме, я пасу скот, мисс Питерсон.

— Джоузи, — прошептала она, прижимая руку к горлу. — Пожалуйста, зовите меня Джоузи.

— Можете пойти погулять.

— Прошу прощения?

— Люди, которые сюда приезжают. Им нравится гулять по диким местам.

— О! Хорошо. — Джоузи нравилось гулять. Дома она иногда гуляла по пляжу. Но что, если она заблудится?

— Вон там есть несколько привлекательных троп. — Он указал на эвкалиптовый лес. — Они ведут к реке.

Тропы? Джоузи обрадовалась. Если она пойдет по тропинке, то не заблудится.

— Возьмите с собой Молли.

— Хорошо. Спасибо! — крикнула она ему вслед, но Кент вряд ли услышал — он был уже далеко.

Она перевела взгляд на эвкалиптовый лес и увидела начало тропинки. Прогулка? Она радовалась, ведь у нее наконец появилась цель.


Из леса донесся громкий крик, и Кент оглянулся. Несколько птиц вспорхнули с деревьев. Мужчина взглянул на часы и покачал головой. Джоузи продержалась уже пятнадцать минут. Не то чтобы он сознательно следил за ней… Он только отметил, когда именно и по какой тропинке она ушла.

Кент выбрал другую тропинку, соседнюю. Вовсе не потому, что он собирался присмотреть за Джоузи. Он шел по делам.

Да, но делами можно было заняться и позже, насмешливо сказал внутренний голос.

Кент не обратил на него внимания — он услышал крик, один короткий крик.

Вероятно, Джоузи наткнулась на паутину или что-нибудь еще.

Но тут завыла Молли. Кент тихо выругался и пошел на звук.

При виде открывшейся его взору картины мужчина еле удержался от смеха — Джоузи висела на ветке эвкалипта, а за его ствол прямо под ней цеплялась игуана, не давая девушке слезть. Под деревом сидела Молли и выла во все горло.

— Надеюсь, вы получаете удовольствие от прогулки, мисс Питерсон?

Она повернула голову и свирепо посмотрела на него через плечо. Ветка покачнулась. Кент приготовился поймать Джоузи, если она потеряет равновесие.

— А как по-вашему? — огрызнулась она.

— По-моему, вы распугали всю живность на этой стороне холма.

— Распугала? Я? — Она показала пальцем на игуану. — Заставьте его уйти.

— Нет, я не стану его трогать.

— Значит, вы тоже его боитесь?

— Скажем так, я с огромным уважением отношусь к местной фауне.

— О, замечательно! Ну почему из всей живой природы в этом заброшенном месте мне встретился… какой-то динозавр, а не миловидный, приятный коала? Как я отсюда слезу?

Он видел, что она напугана.

— Прыгайте! Я вас поймаю. — Она находилась не так уж высоко. Если она ухватится за ветку обеими руками и повиснет, то окажется всего в четырех или в пяти футах от земли. Но он знал — ей это представляется совсем по-другому.

Плохо, что она настолько привлекательна!

Эта мысль промелькнула у него в голове так быстро, что он едва успел моргнуть.

— Перестань шуметь, Молли, — проворчал Кент. Все это время собака продолжала выть. Подобно большинству женщин, с которыми доводилось общаться Кенту, Молли любила звук собственного голоса.

Джоузи прикусила губу и взглянула на игуану.

— Он тоже прыгнет? И погонится за мной?

— Нет. Это его дерево. Здесь он чувствует себя в безопасности.

Она снова свирепо посмотрела на Кента.

— Значит, из всех деревьев в лесу я выбрала именно его дерево?

— Да.

— Как я счастлива!

Судя по тому, как Джоузи заскрипела зубами, она говорила не всерьез.

Джоузи перенесла вес со спины на живот, потом попыталась повиснуть на руках и опуститься на землю. Кент бросился вперед и обхватил руками ее бедра.

— Мне не нужно… — Ее руки соскользнули, и она свалилась на Кента. — Уф! — вырвалось у Джоузи.

Кенту тоже было нелегко говорить. Он обнаружил, что уткнулся лицом ей в грудь. Потом ее тело соскользнуло вниз… долгое, восхитительное скольжение.

Когда ее ноги наконец-то коснулись земли, они оба тяжело дышали.

После некоторого замешательства они отскочили друг от друга.

— Спасибо, — пробормотала Джоузи, приглаживая волосы. — Я — гмм… Вероятно, было вовсе не обязательно вот так бросаться мне на-помощь, но… гмм… все равно спасибо.

— Это станет вашей привычкой? — резко спросил Кент. Он надеялся, что такого не случится. Его тело с этим не справится. Даже сейчас он старался подавить охватившее его желание. Он в этом не нуждался.

— Ничего подобного я не планировала.

— Теперь понятно, что вам здесь не место?

Она вздернула подбородок.

— Потому что я боюсь динозавров?

— Потому что вы всего боитесь.

— Я не боюсь Молли. Больше не боюсь. Я просто не знала, что делать, когда на меня побежало это чудище.

— Надо было отступить и дать ему пройти, — машинально ответил он.

— Я запомню.

Он не хотел, чтобы она это запоминала. Он хотел, чтобы она уехала.

— Вы не умеете защищаться. Что вы будете делать, если к вам кинется какой-нибудь высокий, большой и сильный парень? — Чтобы доказать свою точку зрения, Кент шагнул к Джоузи…

В следующий миг он уже лежал на спине и глядел сквозь листву деревьев на ясное голубое небо. Джоузи наклонилась над ним.

— Вы получили ответ на ваш вопрос? — Она самодовольно улыбалась.

Я это заслужил.

Почему-то Кенту снова захотелось рассмеяться. Он нахмурился.

Нет, мне хочется, чтобы она уехала с моей горы.

— Может, я безнадежна, но не совсем беспомощна. От мужчин я умею защищаться. У меня проблемы только с собаками и динозаврами.

Он перевернулся на живот и глядел, как она неторопливо идет прочь. Молли сочувственно лизнула его лицо, потом засеменила за своей новой подругой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Джоузи вернулась к себе в домик, было около десяти часов.

Значит, теперь ей осталось убить всего десять часов.

Жаль, что я не умею рисовать. Или вязать.

Заняться каким-нибудь рукоделием — вот что мне нужно. Завтра я поеду в Глостер, найду там магазин. Завтра.

И все-таки, что такого, если я поеду туда прямо сегодня?

Джоузи представила, как Кент презрительно кривит губы. Нет! Она проведет здесь весь день.

Книги. Я куплю несколько книг. И радиоприемник. Завтра.

Джоузи разложила привезенную с собой провизию на кухонных полках, что заняло у нее меньше десяти минут. Она составила список покупок. На завтра. Это заняло еще десять минут. Девушка огляделась по сторонам.

Чем же мне теперь заняться?

- О, ради всего святого! — Внезапно Джоузи потеряла терпение. Схватив ручку и блокнот, она уселась за стол. Надо лишь принять решение. Надо лишь понять, как ей следует распорядиться своей жизнью, и немедленно покинуть это ужасное место. Марти и Фрэнк простят ее за то, что она сократила отпуск, если она составит план.

В верхней части страницы она написала: «Что я хочу делать со своей жизнью.» Поскольку ей ничего не приходило в голову, она добавила к этому вопросительный знак.

Итак, что же я умею делать…

Пункт первый — я умею купать больных. Второй — я умею отмерять лекарства. Третий — я могу уговорить трудного пациента поесть. Четвертый…

Нет. Нет. Нет.

Она бросила ручку на стол. Ей больше не хотелось заниматься всеми этими вещами. У нее должен быть по крайней мере хоть один талант, благодаря которому она освоит новую профессию. Взять, к примеру, ее братьев — Фрэнк прекрасно разбирался в математике и в результате стал преуспевающим бухгалтером. У Марти было развито пространственное мышление, и вот — он архитектор.

А у меня?..

У нее не было ничего.

Джоузи ссутулилась. Кажется, она умела только ухаживать за больными и умирающими. Но она не могла больше этим заниматься. Джоузи нежно любила своего отца, ужасно по нему скучала и не сожалела о том, что оставалась с ним до конца, но…

Она больше не могла видеть, как умирают люди.

Девушка вскочила и принялась ходить взад и вперед. На нее давила серая монотонность интерьера домика. Единственными яркими пятнами были этикетки на бакалейных товарах. Она посмотрела на них. Ее взгляд задержался на пакете со смесью для торта, который она почему-то взяла с собой.

Да. Я думала, что буду приглашать знакомых на чай…

Она рассмеялась, и Молли тихо гавкнула.

Кусая нижнюю губу, Джоузи снова взглянула на смесь для торта.

Я могла бы испечь торт для Кента.

Ну, в качестве благодарности за бутылку вина, которую он подарил мне вчера вечером.

Может, он даже пригласит меня остаться и съесть торт вместе с ним.

Джоузи ужасно хотелось выяснить, чем живет Кент, что делает его таким сильным. Она убрала список и потянулась за миской.


Потирая руки, Кент ждал, когда будет готов чай. Он закончил работу и теперь мог насладиться заслуженным отдыхом.

Часы от полудня до заката — мое любимое время суток.

Кент накормил и напоил скот. У него было настолько маленькое стадо, что он справлялся самостоятельно. Скот и домики — достаточно, чтобы занять егоднем.

Но вот ночью…

В заднюю дверь постучали.

Это наверняка Джоузи.

Здесь к нему редко приходили гости, что ему нравилось. Кент не был общительным человеком. Он думал, что ясно дал ей это понять сегодня утром.

Кент почувствовал себя виноватым. Он сердито посмотрел на чайник.

Может, она пришла, чтобы вернуть ключ и сказать, что уезжает?

— Кент? — В дверь снова постучали.

Ему захотелось выругаться, но он сдержался и пошел открывать дверь. Джоузи стояла на нижней ступеньке и держала в руках глазированный шоколадный торт. Ее глаза с золотыми крапинками смотрели на него с надеждой.

Черт возьми!

— Привет! — Она улыбнулась.

Он что-то проворчал в ответ. Его охватило волнение.

Джоузи недавно приняла душ. Влажные каштановые локоны падали ей на плечи, блестя в лучах

послеполуденного солнца. Кент заметил в них невероятно много оттенков. Начиная со светлого медового и заканчивая ярким красновато-коричневым.

И никакого сходства с мышью.

От нее пахло чем-то свежим и фруктовым. Не обычными яблоками или апельсинами, это был более экзотический аромат. Вроде ананаса и… водорослей? Она пахла, как летние вечера на пляже.

Кент не помнил, когда последний раз сидел на пляже. Или когда ему в последний раз этого хотелось. Не помнил, когда в последний раз ел шоколадный торт. Кент чувствовал, что у него вот-вот потекут слюнки, и старался не поддаваться.

Девушка протянула ему торт.

— Это вам.

Ему ничего не оставалось, кроме как взять торт.

— За что? — Кент сузил глаза.

— Я… гмм…

— Вы снова хотите позвонить? — Типичная женщина. Не может обойтись без…

— Нет. Это благодарность за бутылку вина, которую вы подарили мне вчера вечером.

Я так и знал, что в конце концов пожалею о своем глупом поступке.

Кент пристально посмотрел на Джоузи. У нее был острый маленький подбородок, который она выставляла вперед, когда начинала возмущаться. Ему захотелось провести пальцем по ее изящной скуле.

Проклятие!

Он попытался вернуть Джоузи торт.

— Он мне не нужен.

Она заморгала и сделала шаг назад, а потом, к удивлению Кента, рассмеялась.

— Неправильный ответ, мистер Блэк. Вы должны сказать «спасибо».

— Вы правы. — Он провел свободной рукой по лицу. — Извините. Будет лучше, если вы станете называть меня Кент. Я только что заварил чай. Хотите ко мне присоединиться?

Золотые крапинки в ее глазах засияли.

— Да, очень.


При виде хмурого лица мужчины Джоузи захотелось убежать. Но она справилась с робостью и прошла за Кентом на кухню.

Оглядевшись по сторонам, девушка наморщила нос. Определенно жилище холостяка: никакой роскоши, никакого цвета, никакого комфорта. Женщина не стала бы с этим мириться.

Джоузи сразу бросился в глаза большой деревянный стол.

Есть ли тут отдельная столовая? Вряд ли. Коттедж недостаточно велик.

Соседняя комната наверняка окажется гостиной. Потом короткий коридор… и спальня.

Внезапно Джоузи стало жарко. Конечно, ей не хотелось оказаться в спальне с Кентом Блэком. Она не могла себе представить, как он, внезапно забыв свою обычную холодность, целует какую-нибудь женщину. Не говоря уже о…

Ты в этом уверена? — насмешливо спросил внутренний голос.

Гмм…

Она отогнала эту мысль и обнаружила, что смотрит на крепкую, худую спину Кента… и на его упругие ягодицы. Он доставал две кружки из шкафа над раковиной.

Побагровев, Джоузи торопливо отвернулась. Ей не хотелось нежно поглядывать на его… ээ… достоинства. Вероятно, ей не следует увлекаться мужчинами, пока она не поймет, что делать с оставшейся ей жизнью.

С оставшейся жизнью? Что она собирается делать ближайшие десять минут?

Ох.

Желая отвлечься, Джоузи снова огляделась и увидела шахматы. Красивые резные шахматы.

Услышав ее резкий вдох, Кент обернулся.

— Что? — Он огляделся по сторонам, как будто искал паука или ящерицу — какую-нибудь ползучую тварь, которая могла ее испугать.

— Я… — Девушка указала на шахматы. — Ты их сам сделал?

Он что-то пробормотал и пожал плечами.

— Они красивые. — Джоузи пристально посмотрела на Кента, словно пытаясь узнать создателя этого произведения искусства в суровом, строгом человеке, стоящем перед ней. — Это одна из самых красивых вещей, которые мне доводилось видеть.

— Тебе нужно поменьше сидеть дома.

Она бы рассмеялась над его ответом, если бы не любовалась шахматами. С каким мастерством и искусством изготовлена каждая фигура! У нее захватило дух. Роль королей выполняли могучие дубы, ферзей — изящные плакучие ивы, а слонов — прямые тополя.

Затаив дыхание, Джоузи взяла одну из пешек — миниатюрную банксию — и принялась восхищаться деталями резьбы. На тонких ветках можно было разглядеть все цветки цилиндрической формы.

Как же он сумел такое изготовить?

— Ты играешь в шахматы?

Джоузи подскочила от испуга: она не заметила, что Кент подошел к ней. Мужчина нагнулся, чтобы рассмотреть пешку, которую она держала в руке. Она чувствовала его дыхание у себя на виске.

— Я

Он отступил, и она обнаружила, что снова может дышать.

— Вообще-то, нет. — Джоузи поставила пешку обратно на доску. Ей было грустно, но она попыталась улыбнуться. — Отец обучал меня, но потом он заболел.

Выражение глаз Кента Блэка смягчилось. Как будто сильный зимний ветер внезапно сменился легким весенним ветерком. У Джоузи учащенно забилось сердце.

— Сожалею насчет твоего отца, Джоузи.

— Спасибо. — Он назвал меня Джоузи.

— Сожалею, что он так и не успел научить тебя играть.

— Я тоже.

— Если хочешь, я буду давать тебе уроки.

Джоузи показалось, что он удивился собственному предложению.

— Мне бы очень этого хотелось. Когда? Сейчас?

— Нет. По понедельникам, днем, — после паузы сказал Кент. — Примерно в это же время.

Сегодня вторник. До понедельника еще шесть дней.

Она заставила себя улыбнуться.

— Буду ждать с нетерпением. — Теперь ей надо чем-то заполнить всего шесть дней.

— Почему бы нам не выпить чаю на свежем воздухе? — Кент взял поднос с посудой, и Джоузи ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Они устроились на веранде. Кент налил чаю в кружки, Джоузи нарезала торт большими треугольными кусками. Получив свою порцию, мужчина так жадно набросился на нее, словно уже несколько дней ничего не ел.

Джоузи отрезала ему еще один кусок.

— Ты вырос в этих краях?

— Нет. — Он настороженно поглядел на нее.

Она улыбнулась.

— Это всего лишь полуфабрикат из пакета. — Девушка указала на торт. — Вообще-то я готовлю гораздо лучше.

— Это хорошо.

Кент вел себя гораздо дружелюбнее, чем прежде, но в его глазах по-прежнему оставалось настороженное выражение. До сих пор Джоузи еще никто не остерегался. Ей не нравилось это ощущение.

Может, сказать что-нибудь нелогичное?

Она пристально посмотрела на торт. Ее губы дрогнули.

— Жаль, я не взяла с собой цветного сахарного драже для украшения.

Кент подавился.

— Но парни вроде тебя, вероятно, не любят цветного сахарного драже. Возможно, ты любишь шоколад, но не цветное сахарное драже.

Кент пристально посмотрел на нее. Настороженность исчезла из его взгляда, он откинул голову и рассмеялся. Теперь он выглядел совсем иначе, и у Джоузи захватило дух…

Теперь она могла представить, как такой Кент целуется с женщиной. Джоузи прямо-таки видела это, ярко и живо.

Впрочем, даже если и видела, это не означало, что она хотела, чтобы Кент поцеловал ее.

Вовсе не означало!


Кент расправил плечи, разминая ноющие мускулы. Большую часть дня он чинил сломанный забор, и ему до смерти хотелось выпить послеполуденную чашку чаю.

И доесть шоколадный торт, который вчера испекла Джоузи. Он не помнил, когда последний раз так вкусно ел. У него заурчало в животе. Потекли слюнки. Он уже собирался отпереть ворота, но вдруг замер.

— Кент?

Джоузи.

Он посмотрел поверх дощатого забора и увидел, что девушка стоит на верхней ступеньке крыльца его коттеджа. Она подняла руку, собираясь постучать в дверь. В другой руке она держала тарелку с чем-то напоминающим только что испеченное печенье.

У него снова заурчало в животе. Слюнки потекли еще сильнее. На солнце ее волосы переливались всеми оттенками лакированного сандалового дерева. Кент не мог поверить, что когда-то считал, будто они — мышиного цвета. Его охватило предвкушение. Он снова потянулся к замку на воротах, но вдруг вернулся к реальности.

Я не делаю ничего подобного. Я не устраиваю послеполуденных чаепитий.

Игре в шахматы ты тоже не обучаешь, насмешливо заметил внутренний голос.

Да… ну, я избавлюсь от этой повинности, как только придумаю, как.

— Кент? — произнесла Джоузи мягким контральто и огляделась по сторонам.

Кент тихо выругался и, нагнувшись, спрятался за забором.

Взрослые мужчины не прячутся за заборами, сказал он себе. Ради бога, чем ему может повредить еще одна чашка чаю в обществе Джоузи? Вчера это его не убило.

Кент помрачнел. Он знал, чем это может ему повредить. Он заметил — она чувствует себя одинокой. Если сегодня он снова выпьет с ней чаю, это войдет в привычку. Она начнет на него полагаться. Нахмурясь, он посмотрел на свои огрубевшие от работы руки. Он не позволит, чтобы такое случилось.

Если сегодня он выпьет чаю с Джоузи Питерсон, к концу недели она окажется в его постели.

Но Кент понимал — женщины вроде Джоузи не позволяют себе легких интрижек.

А мужчины вроде него не могут предложить большего.

Он отошел бочком от забора и незаметно ускользнул по той же дороге, по которой пришел. Кента мучило одновременно и чувство вины, и желание. Он пытался убедить себя в том, что так лучше для них обоих. Но у него ничего не получалось.

Он рассердился и зашагал еще быстрее. Черт бы побрал Джоузи, она ему мешает! Черт бы ее побрал, она посягает на его убежище!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В четверг утром, когда Джоузи проснулась, шел дождь. Решив выпить кофе, она уселась на крошечной веранде на легкий складной стул с ярким узором, который купила вчера, когда ездила в Глостер.

Джоузи погладила Молли по голове.

— Вряд ли мы сегодня пойдем гулять.

Интересно, повлиял ли дождь на планы Кента. Окажется ли он дома, если она решит угостить его горячими булочками?

Все ли у него в порядке? В последний раз она его видела во вторник днем. Что, если Кент упал в какой-нибудь глубокий овраг и сломал ногу? Что, если его ужалила змея?. Что, если…

Перестань, сказала себе Джоузи. Одному богу известно, сколько лет Кент прожил в Игл-Риче. Из-за того, что она сюда приехала, он не станет ломать себе ноги и его не начнут жалить змеи.

Кент просто менее общителен, чем она. Вчера Джоузи отведала кофе в двух разных кафе на главной улице Глостера, заодно упиваясь шумом и суматохой. Через несколько дней, когда ей надоест уединение, она снова сделает то же самое.

Но не сегодня. Сегодня она займется рукоделием: будет украшать вышивкой подушку или сделает красивый подсвечник.

Или можно дочитать газеты.

Вчера Джоузи скупила все имевшиеся в продаже газеты и не прочла еще и половины.

Или начну читать роман.

Она приобрела шесть романов.

Джоузи допила кофе и вернулась в домик, собираясь принять решение. Но в домике было скучно и уныло, и она почувствовала, как ее покидает энергия.

Вчера, не застав Кента дома, она вернулась сюда, рухнула на стул и глядела на стену до тех пор, пока не стемнело.

Когда она наконец пришла в себя, ей стало страшно. Она не хотела, чтобы это повторилось.

— Знаешь что, Молли? — В ответ собака застучала хвостом по голым доскам пола. — Сегодня мы придадим этому домику жилой вид. Потому что я хочу остаться в здравом уме.

Открыв чемодан, Джоузи принялась перебирать вещи. Может, ее что-нибудь вдохновит? Внезапно Джоузи рассмеялась. Саронги! Она взяла с собой саронги.

Джоузи воображала, что поселится в хорошеньком маленьком бунгало, окруженном цветущим садом, расположенным поблизости от бассейна. Она представляла себе экзотические напитки в кокосовых скорлупах, из которых лихо торчат яркие бумажные зонтики.

Она представляла себе комфорт и непринужденность. Отдых. А не пейзажи, которыми она будет вынуждена любоваться в одиночестве.

Джоузи поспешно вынула саронги из чемодана, потом включила новенький радиоприемник и поймала одну из тех радиостанций, что двадцать четыре часа в сутки транслируют веселые, бессодержательные популярные песни. Джоузи собиралась избавиться от серости. А веселое и бессодержательное сейчас очень кстати, спасибо.


— Хорошо. — Джоузи сделала глубокий вдох. — Ты готова к важному испытанию?

Молли завиляла хвостом.

Джоузи допила чай и вскочила на ноги. Она несколько часов работала над интерьером домика. Пора пройти испытание: выйти, потом войти и выяснить, покидает ли ее жизненная сила.

Не давая себе времени подумать, Джоузи перешагнула через порог, а потом вошла обратно в домик. Затаив дыхание, она медленно обошла комнату. У неё вырвался вздох облегчения, чуть ли не всхлип. Упав на колени, девушка крепко обняла Молли.

— В таком месте я могу прожить весь следующий месяц. Что скажешь?

Молли лизнула ей лицо. Джоузи вскочила, рассмеявшись.

Хорошо, ну так как мне провести остаток дня?

Она заметила блокнот на столе. Блокнот, в котором она делала записи на тему: как-я-собираюсь — прожить-оставшуюся — жизнь- и — что- я-умею-делать. У нее упало сердце, она ссутулилась… но тут же поборола панику.

— Горячие булочки, — произнесла она громко, и Молли даже перестала вилять хвостом. — Как думаешь, что бы предпочел твой хозяин? Финики и грецкие орехи или яблоки и корицу?


Услышав стук в дверь, Кент выругался. Отложив в сторону шахматную фигуру, которую он вырезал, мужчина взглянул на часы. Ровно два.

В четыре часа во вторник. В три часа вчера.

Если так будет продолжаться, она не доживет до конца недели.

Джоузи Питерсон становилась надоедливой, как комар. И такой же настойчивой. Заскрипев зубами, Кент подошел к двери и распахнул ее. Как он и ожидал, на пороге стояла Джоузи. Дождь уже закончился, солнце не вышло из-за туч, но ее волосы по-прежнему блестели, как полированное сандаловое дерево. Это его почему-то рассердило.

— Ну? — рявкнул Кент.

У Джоузи вытянулось лицо. Он понял, что нагрубил ей, и возненавидел себя за это.

— Я… гмм… Я увлеклась и напекла слишком много булочек. Жаль, если они пропадут. Я подумала, может, ты захочешь…

Аромат только что испеченной горячей сдобы смешался со свежим, фруктовым ароматом Джоузи. Кент не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное искушение.

— Ты ошиблась, — резко сказал он. Проклятие! Эти булочки выглядели аппетитно.

В точности как она. Кент опасался привыкнуть к пище, которую готовила Джоузи. По правде говоря, он опасался привыкнуть к Джоузи, а этого нельзя допустить. Он ее подведет. Так, как подвел…

— На днях ты не возражал против шоколадного торта.

— Послушайте, мисс Питерсон…

— Джоузи.

— Я не твоя нянька. Я не твой друг. Я — человек, у которого ты сняла домик на месяц. На этом и заканчивается наше общение, понятно?

— Разве тебе не бывает одиноко?

— Нет. — Уже не бывает. Во всяком случае, почти никогда.

— Как ты это делаешь? Как ухитряешься жить здесь в одиночестве и ничего не имеешь против?

Он видел — это не праздное любопытство. Ей хотелось знать. Может, необходимо было знать. Наверное, когда он только приехал сюда, то вел себя примерно так же, как она сейчас.

Но Кент не искал общества других людей. Этого он избегал с самого начала. Хотя резал и обстругивал дерево — также, как она пекла. Он день заднем занимался скотом, домиками и резьбой.

Он не нуждался в том, чтобы люди вроде нее приезжали сюда и все разрушали. Из-за них он начнет тосковать по тому, чего не вернуть. Кенту этого не хотелось.

Джоузи покачала головой.

— Ты, должно быть, не человек.

Жаль, но она ошибается.

— Нам всем нужны люди.

— Мне незачем общаться с какой-то ненадежной личностью, которая оказалась в бедственном положении.

Услышав его слова, Джоузи побледнела, и Кент возненавидел себя еще сильнее. Его решимость слабела.

— Какие, по-твоему, у нас могут быть отношения? — резко спросил он. — Ты уедешь через месяц. — Вероятно, даже еще раньше.

— Дружеские?

Кент резко рассмеялся. Он должен от нее избавиться. Благодаря своим печальным глазам с золотыми крапинками и мягкой линии губ она могла пленить мужчину. Все это кончится слезами. Ее слезами. Тогда он действительно возненавидит самого себя.

Она сделала шаг назад, потом еще один. Ее лицо по-прежнему было бледным.

— С тобой трудно. Ты это знаешь?

— Попробуй обратиться в универсальный магазин в Мартине Галли. — Он кивнул на тарелку, которую она держала в руках. — Может, ты получишь от них один или два заказа.

Лиз Перкинс возьмет Джоузи под свое просторное крыло почтенной женщины. Общение пойдет на пользу им обеим. Подумав так, Кент захлопнул дверь перед Джоузи, пока его не победило чувство вины.


Дрожа от гнева, Джоузи вернулась к себе в домик. Она бессвязно разговаривала с Молли.

— Ну и высокомерие! Ненадежная личность, которая оказалась в бедственном положении? Кем он себя считает?

Она швырнула тарелку на кухонную скамейку и принялась ходить взад и вперед. Ха! По крайней мере, в домике не осталось ничего серого, что могло бы ей напомнить о Кенте. Она отметила, что именно изменилось, и приняла довольный вид.

— И пусть он не думает, что я буду целый день рассиживаться без дела!

Молли заскулила и уткнулась носом в руку Джоузи. Джоузи принялась чесать уши Молли.

— Извини, девочка. Ты ни в чем не виновата. Ты очаровательная, преданная, милая, и ты слишком хороша для такого, как он.

Когда Джоузи почесала ей живот, Молли перевернулась на спину и застонала от удовольствия.

— Ты великолепная и красивая. А его я совсем не понимаю. — Но собираюсь последовать его совету.

Джоузи понадобилось ровно двенадцать с половиной минут, чтобы добраться до маленького городка Мартине Галли. Там было самое большее две дюжины домов и деревянная церковь. Картину завершала почта, которая — согласно объявлению в окне — была открыта два с половиной дня в неделю, и «Универсальный магазин Перкинс».

Джоузи вошла в магазин и подождала, пока ее глаза привыкнут к неяркому свету. Увидев размеры комнаты, она моргнула. На полу, слева от нее, лежали пакеты с кормовым зерном и инструменты. Рядом со стеной Джоузи увидела рулоны отделочных материалов. Справа высились полки, прогнувшиеся под всевозможными бакалейными товарами. Посреди комнаты стояла старомодная морозилка. В магазине было сухо, пыльно и приятно пахло.

— Я могу вам помочь? — окликнула ее худая женщина средних лет из-за прилавка в глубине комнаты.

— Привет, я — Джоузи Питерсон. Я остановилась в Игл-Риче на несколько недель.

— Бриджет Андерсон, — прищурившись, женщина пожала Джоузи руку. — В Игл-Риче живет Кент Блэк, верно?

Джоузи кивнула.

— Это магазин моей сестры. Я ей помогаю.

Еще одна приезжая? Джоузи почувствовала симпатию к новой знакомой.

— Муж Лиззи, Тед, умер в ноябре.

— О, как ужасно!

— И она не потерпит, чтобы о Кенте Блэке плохо говорили.

Вот как? Значит, у Кента в городке есть по крайней мере один друг?

— Он очень любит одиночество.

Бриджет фыркнула.

— Он просто недружелюбен!

Джоузи вспомнила мрачный взгляд Кента. О-о, да, она бы согласилась с Бриджет. Конечно, она не собиралась об этом говорить.

— Хотя его можно понять. После такой трагедии!

— Трагедии?

— Да. Его отец убил всю семью, когда они спали. Поджег дом рано утром. Спасся только Кент. Погибли его мать и сестра и отец — тоже.

У Джоузи отвисла челюсть. Закружилась голова. Она схватилась за прилавок, чтобы не упасть.

— Это… это одна из самых ужасных историй, какие мне доводилось слышать.

— Да. Его отец был ужасным человеком. Хотите услышать самое плохое?

Нет, она не хотела. С нее достаточно и того, что она уже услышала. Но Джоузи не могла покачать головой. Она застыла.

— Кент перевез к себе мать и сестру, чтобы их защитить. Но ничего не вышло. Его отец нашел их и убил.

Неудивительно, что Кент хмурится, ворчит и прячется. Потерять всю семью, пережить такой ужас!

Бриджет открыла рот. Наверное, хотела добавить какие-нибудь жуткие подробности. Джоузи быстро сняла крышку со своей коробки и переменила тему:

— Я хотела поинтересоваться, не берете ли вы на реализацию домашнюю выпечку.

Бриджит явно понравился аромат. Она схватила одну булочку и с жадностью ее съела.

— Гмм… Посмотрим, что из этого получится, дорогая. — Она стряхнула крошки с пальцев. Сузила глаза. — Но если вы приехали в отпуск, зачем вы готовите?

Джоузи задохнулась. Ей не хотелось, чтобы Бриджет начала о ней сплетничать.

— Это хобби, — солгала она. — Я хотела попробовать несколько новых рецептов, пока у меня есть время, вот и все.

Бриджет съела еще одну булочку.

— Еще что-нибудь готовите?

— Как по-вашему, что будет пользоваться спросом?

— Карамельные ломтики, песочное печенье домашнего изготовления, лимонный пирог, меренги.

Возможно, Бриджет просто перечисляет свои любимые блюда?

— В воскресенье состоится церковный праздник. Мы всегда ищем сладости, которые можно продать. Почему бы вам не приготовить разных, какие вам нравятся, по несколько штук? Посмотрим, будут ли они иметь успех.

Если бы у Джоузи были уши, как у Молли, она бы сразу их навострила. Церковный праздник? В это воскресенье? Теперь ей будет чем заняться во время уик-энда.

— У нас с Лиззи будет прилавок. Хотите присоединиться к нам, дорогая?

— Это было бы отлично.

— Вы когда-нибудь готовили сырный торт? Попробуйте, — посоветовала она, когда Джоузи отрицательно покачала головой. — Вот что действительно заслужит первый приз! — с этими словами Бриджет потянулась за третьей булочкой.

Джоузи едва сдержала улыбку. Если так будет продолжаться, булочки закончатся и остальные жители Мартине Галл и не смогут их попробовать.

Все в порядке. К воскресенью я испеку новые.

Но по дороге в Игл-Рич Джоузи думала не о церковном празднике и не о рецептах булочек и тортов. А об ужасной истории, которую Бриджет рассказала ей о Кенте. Она обнаружила, что ей хочется что-нибудь сделать для него. Нечто большее, чем шоколадный торт.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В пятницу утром Джоузи поехала в Глостер, пополнила запасы провизии и купила кулинарную книгу.

В пятницу днем они с Молли отправились на прогулку. Кент оказался прав. Тропы, которые вели к реке, действительно оказались очень красивыми. Хотя у нее не было возможности сказать ему об этом. Она его не видела.

В пятницу вечером она приготовила трюфели и ромовую бабу.

В субботу утром она испекла булочки, сделала заварные пирожные и сырный торт.

В субботу днем она нашла у себя на животе клеща.

Усевшись на диван, Джоузи глубоко вздохнула и попыталась вспомнить, как в таких случаях оказывают первую помощь. Но ничего не вспомнила. Она не ухаживала за больными, у которых были клещи. Она видела, как умер ее отец.

Джоузи отогнула пояс шортов и снова пристально посмотрела на клеща. Должно быть, это результат вчерашней прогулки. Он извивался. Брр! Она поспешно поправила пояс. А если на ней и другие клещи?

Джоузи почувствовала, что у нее чешется вся кожа.

— Не глупи, — сказала она. — Возьми себя в руки.

Молли заскулила и положила голову на колени Джоузи. Джоузи пристально посмотрела в доверчивые карие глаза и оцепенела.

А если у Молли тоже клещи? Как избавить от клещей собаку?

Она встала.

Нужно спросить у Кента.

Джоузи гордилась тем, что не побежала к Кенту со всех ног и не стала колотить в его дверь кулаками. Она заставила себя идти спокойным шагом, быстрым спокойным шагом, а когда подошла к его двери, то подняла руку и дважды постучала.

Он открыл, и Джоузи, боясь, что он опять скажет что-нибудь резкое, затараторила:

— Я только хочу задать вопрос, вот и все. Клянусь, это не займет много времени.

— Ну?

— Как… как лечиться от клещей?

С минуту Кент пристально смотрел на нее. От взгляда его темно-синих глаз ей стало не по себе. Едва слышно выругавшись, он схватил ее за локоть и втащил в дом.

— Где? — спросил Кент.

— Пожалуйста, осмотри сначала Молли. Она меньше меня, а я слышала, клещи опасны для собак. Собаку может парализовать и… и еще хуже.

— Для людей они тоже опасны. С Молли все будет в порядке. Я обрабатываю ее шерсть — специальным спреем.

Джоузи успокоилась. Какое облегчение!

— Слава небесам! Я думала… — Кент по-прежнему пристально на нее смотрел, и она замолчала.

— Где клещ?

Внезапно она представила, как к ней прикасаются его сильные загорелые пальцы, и у нее участился пульс.

— Если ты… гмм… просто скажешь мне, что я должна делать, я об этом позабочусь. Я не собираюсь причинять тебе неудобство или что-нибудь в этом роде.

Пожалуй, ей не хотелось, чтобы Кент к ней прикасался. Для ее душевного покоя будет лучше, если он этого не сделает. У него дрогнули губы, словно он понял, о чем она думает, и у Джоузи заколотилось сердце.

— Джоузи, покажи, где клещ. Доверься мне.

— Да вот. — Она отогнула пояс шортов.

Он нагнулся к ней и осторожно коснулся пальцами кожи. Потом выпрямился, вытащил из-под раковины банку вазелина, снова нагнулся к Джоузи и щедро намазал клеща.

— Вазелин? — Джоузи говорила с придыханием. Интересно, чувствует ли Кент, как она волнуется от его прикосновений?

— Клещ не сможет дышать через вазелин, поэтому он постарается выбраться. Потом я сниму его вот этим. — Кент поднял щипчики. — Тогда будет не так уж много шансов, что у него оторвется голова.

— Хорошо. — Джоузи не хотела, чтобы в ее теле остались куски клеща, спасибо. Ей также не хотелось знать, что будет, если это все-таки произойдет.

— У тебя есть еще?

— Другие клещи? О,, гмм… — Она пожала плечами. — Я не знаю.

— Покрутись.

Она так и сделала. Когда она повернулась, он провел пальцем по ее обнаженной талии. Джоузи судорожно втянула воздух.

— Вроде все чисто. Теперь сядь. — Он усадил ее на кухонный стул. — Клещи, как и большинство живых существ, предпочитают жить в теплых, защищенных местах.

— Угу! — с трудом выговорила она.

— Например, за ушами и на затылке.

Он перебросил набок пряди ее волос и провел пальцами за ухом и по затылку Джоузи. Она едва не прижалась к нему. Какое тепло шло от его прикосновений! Какой мужественный запах: сочетание дерева, костра и только что скошенной травы! Ей хотелось его вдыхать до бесконечности.

Безумная мысль. Она занервничала.

— Спасибо за то, что посоветовал мне отвезти булочки в универсальный магазин.

— Ты познакомилась с Лиз Перкинс?

— Гмм… нет.

Кент продолжал перебирать пряди ее волос. Джоузи закрыла глаза и еле удержалась от стона.

— Лиз там не было. Я познакомилась с ее сестрой, Бриджет.

— Хм! — вырвалось у Кента, и Джоузи поняла, какого он мнения о Бриджет.

Она его не винила. Она помнила, как не терпелось Бриджет поделиться тем, что она знает. Джоузи почувствовала себя виноватой. Она ведь слушала Бриджет, не так ли?

— Завтра я поеду на церковный праздник.

Его пальцы замерли.

— Вот почему ты столько готовишь?

— Угу! — Откуда он знает, что я много готовлю?

— Из твоего домика доносятся ароматы, — сказал Кент, словно она задала этот вопрос вслух. Он снова провел пальцами по ее шее. — Пахнет приятно.

— Какое у тебя любимое сладкое блюдо? — Если он скажет, я ему это приготовлю — в знак благодарности за уроки, не более того.

— А что?

В его голосе послышались резкие нотки. Она поморщилась.

— Я просто ищу, чем вдохновиться, — солгала она. — Бриджет попросила меня приготовить сырный торт.

Он закончил осмотр ее шеи и отодвинулся. Джоузи облегченно вздохнула. Но он почти сразу же нагнулся и принялся осматривать ее талию, место, где находился клещ.

— Понадобится еще минуты две.

Мужчина резко отошел в сторону и сел на стул напротив нее. Теперь Джоузи не хватало тепла его рук, ей хотелось снова чувствовать его дыхание на своей коже.

Он взглянул ей в лицо.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Тебя не тошнит? Голова не кружится?

— Нет.

— Значит, ты принялась печь из-за Бриджет? Она тебя заставила?

— Нет. У них с Лиз — прилавок, и я вызвалась помочь.

Он хохотнул.

— Бриджет — авантюристка.

— Я сама хотела этим заниматься, — ответила Джоузи, но потом вспомнила, как Бриджет велела ей испечь пирожные, не говоря уже о торте. И еще она попросила Джоузи приехать пораньше, чтобы помочь им с сестрой установить прилавок.

Она раздраженно покачала головой. Это не имело значения. Ей хотелось помочь.

— А ты поедешь?

— Я? Ты шутишь, да?

— Почему бы и нет? Мартинс Галли очень маленький городок. Ты должен поучаствовать.

— Позволив всем Бриджет этого городка в меня вцепиться? Нет, большое спасибо.

— По-моему, там будет интересно. Тебе же не придется ничего делать. Только…

— Только что? — насмешливо спросил он.

— Только принять участие, — резко ответила Джоузи, но, вспомнив, что ей рассказали о Кенте вчера, она укорила себя за резкость. — Хотя ты прав. Бриджет — ужасная сплетница. Но из этого не следует, что она — плохой человек. И ведь наверняка не все жители Мартинс Галли такие, как она?

Его глаза потемнели и сузились. Джоузи вспыхнула.

— Бриджет рассказала мне, что произошло с твоими матерью и сестрой.

Кент отшатнулся. Его лицо побледнело. На скулах выступил темно-красный румянец.

— Она не имела права…

— Нет, не имела, — поспешно согласилась Джоузи. — Никакого права. Мне жаль. То, что произошло с ними… — Она прижала руки к груди. — Наверное, ужаснее ничего и быть не может. — (Его глаза засверкали.) — Мне жаль, — повторила она. Ей хотелось сказать гораздо больше, но у нее не было слов.

Кент пристально посмотрел на Джоузи, потом перевел взгляд на ее талию.

— Наверное, теперь клеща можно вытащить, — и прежде, чем девушка успела опомниться, Кент вытащил насекомое щипчиками.

— Спасибо. — От близости Кента у Джоузи захватило дух. Она поспешно слезла со стола. — Хочешь, я привезу тебе что-нибудь с праздника?

— Что?

— Ну, не знаю. Может, ты втайне мечтаешь о томатном чатни миссис Элвудили о домашнем меде мистера Смита?

— В Мартинс Галли нет ни одной миссис Элвуд.

— А там есть мистеры Смиты?

— Несколько, но ни один из них — не пчеловод.

Джоузи подошла к двери.

— Значит, никакого томатного чатни и никакого меда?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. — Она сбежала по ступенькам. — Тогда спокойной ночи.

— Джоузи!

Она обернулась. У нее колотилось сердце.

— Тебе нужно принять душ. Нужно проверить под мышками и под коленями. Везде, где может оказаться клещ.

— Хорошо. — Она подождала, но больше он не сказал ничего. Она помахала рукой и убежала.


Джоузи уехала рано утром. Кент это знал, потому что видел, как она уезжала. Он состроил гримасу. Значит, Бриджет Андерсон заманила Джоузи за прилавок?

Он вспомнил, как Джоузи обняла Молли в тот первый день. Как она прижалась к нему, когда слезла с дерева. Он покачал головой и обозвал себя идиотом. Джоузи Питерсон сама может о себе позаботиться. Он не отвечает за нее.

— Иди займись скотом, — проворчал он вслух. За скот он, по крайней мере, отвечал.

Кент справился меньше чем за час. Он налил воды в поилки, проверил заборы, выяснил, не поранились ли волы и не заболели ли они.

Интересно, думал Кент, какого мнения Джоузи о празднике. Он мог поспорить — ее сладости раскупят быстро. Мог поспорить, что из-за Бриджет Андерсон она проторчит за прилавком целый день.

— Вместо того чтобы думать о Джоузи, займись-ка уборкой в домиках, — велел себе мужчина.

Он взял ведро с принадлежностями для уборки и старую деревянную метлу. Проходя мимо домика Джоузи, он невольно замедлил шаг. Наверное, если бы он сделал глубокий вдох, то ощутил бы ее свежий, фруктовый аромат.

Кент задержал дыхание, стараясь не думать о Джоузи.

Когда наступило время ленча, он уже закончил уборку.

Возвращаясь в коттедж, он снова прошел мимо домика Джоузи. и вспомнил, как она говорила, что ей жаль его мать и сестру. Он не сомневался в ее искренности.

Никто в Мартинс Галли, даже Лиз Перкинс, не осмеливался говорить о его прошлом. Кент не поощрял их. Он никому не открывал душу. Все знали, что произошло, но избегали этой темы, как избегали и самого Кента. Джоузи повела себя по-другому. Он не мог не восхищаться ее честностью, ее мужеством.

Ее великодушием.

Он не сомневался — в данный момент Бриджет Андерсон использует великодушие Джоузи в своих интересах.

Кент убрал метлу и ведро, потом обвел взглядом кухню. Проклятие! Он нахлобучил шляпу и схватил ключи от машины. Ему внезапно захотелось томатного чатни и меда. Он не хотел признавать, что у него есть и другая причина отправиться в Мартине Галли.


Кент сразу же заметил Джоузи. Она сидела в одиночестве, в дальнем конце ряда столов. Ее волосы блестели, но плечи ссутулились. Остальные жители города собрались на противоположном конце поля вокруг грузовой платформы, на традиционный аукцион. Кенту захотелось выругаться, но он сдержался, поправил шляпу и направился к Джоузи.

Когда он подошел к ней, она широко раскрыла глаза.

— Кент! Что ты здесь делаешь? Я хочу сказать… Я не думала, что ты захочешь приехать.

— У меня кончились томатный чатни и мед, — пробормотал он.

Она улыбнулась и обвела рукой стол.

— Может, прельстишься чем-нибудь из наших сладостей?

— Как давно ты здесь торчишь?

Она перестала улыбаться.

— Это не имеет значения. Уверена, после аукциона Бриджет вернется, и…

— Ты сидела здесь все утро, да? У тебя не было возможности погулять, осмотреться?

— У меня еще много времени.

— Ты хоть ела?

Она рассмеялась.

— Меня наказывают за то, что я пропустила завтрак. Понюхай! — Джоузи сделала глубокий вдох. Должно быть, у нее потекли слюнки. — За церковью жарят сосиски, и я дышу запахом жареного лука. Какая пытка!

Кент рассердился, хотя и видел, что она шутит. Проклятая Бриджет!

— Где Лиз?

— Ей стало плохо.

Он мог поспорить — ей стало плохо из-за сестры.

У Джоузи была бледная кожа, и Кент видел, что она уже покраснела на солнце. Да, Джоузи установила навес, но лишь для того, чтобы защитить еду, но не саму себя.

— Идем!

— Я не могу уйти.

— Почему же? Все остальные ушли.

— Но… но я сказала Бриджет, что буду здесь и… тут жестянка с деньгами, и…

— Дай ее мне.

— Но…

Он взял жестянку и поставил на середину стола.

— По-моему, ты уже помогла. Бриджет вернется, когда увидит, что за прилавком никого нет. Видишь вон ту плакучую иву у реки? — Он указал на иву, и Джоузи кивнула. — Возьми для нас что-нибудь, — он кивнул на стол, — и иди к иве, там мы и встретимся.

— Я ничего не могу взять.

— Почему? Ты это приготовила.

Она выпрямилась.

— Это на благотворительные цели!

Увидев ее гневное лицо, Кент рассмеялся. Благодаря Джоузи Питерсон он чувствовал себя так, будто помолодел на несколько лет. Он вытащил из кармана двадцатидолларовую банкноту, показал ее Джоузи и положил в жестянку с деньгами.

У нее отвисла челюсть.

— Это слишком много.

— Это на благотворительные цели, не так ли?

Она пристально посмотрела на него, потом рассмеялась. Его охватило волнение.

— Значит, ты проголодался?

— Умираю с голоду.

— Плакучая ива?

— Плакучая ива.

С этими словами он повернулся и зашагал по полю. Ему хотелось привлечь к себе Джоузи и поцеловать ее.


Джоузи подошла к дереву. Она не могла не признать — Кент выбрал прекрасное место для пикника. Рядом текла спокойная река, поверхность которой казалась серебряной. Глядя на нее, хотелось предаться размышлениям. Джоузи чувствовала, как затягиваются ее душевные раны. Интересно, с Кентом происходит то же самое? Может, именно поэтому он и живет здесь?

Сидя на траве под деревом, Джоузи радовалась тени, радовалась тому, как ветерок качает ветви, играет с листвой. Она думала о своем необыкновенном избавлении. И о своем еще более необыкновенном избавителе.

Появился Кент. Он нес сэндвичи с сосисками и банки с лимонадом. Из-за голода Джоузи на мгновение забыла о других своих заботах.

— Ммм. — Она зажмурилась, наслаждаясь первым куском. — Это потрясающе! — Когда она снова открыла глаза, то увидела, что Кент странно на нее смотрит. Внезапно она вспомнила о манерах. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Синий цвет его полинявшей рубашки из шамбре подчеркивал ярко-синий оттенок глаз. Обтягивающие джинсы демонстрировали в выгодном свете его крепкие бедра. Дыхание Джоузи участилось. Она поняла, что ей очень нравятся упругие мускулистые бедра и полинявшая хлопчатобумажная одежда.

— Я- гмм… — Она подняла глаза. — Спасибо за то, что спас меня… снова. Кажется, это вошло у тебя в привычку.

— Нет проблем.

Ей также очень нравились твердая линия его губ и точеные скулы. Она перевела взгляд на реку, пытаясь вновь обрести душевное спокойствие. Молча доела сэндвич с сосиской.

Мимо проплыли три пестрые утки. Джоузи сделала вдох и почувствовала, как ее покидает напряжение. Но на нее действовало присутствие человека, который сидел напротив.

— Когда я смотрю на все это, — она указала на реку, — я понимаю, почему ты здесь живешь. Тут красиво.

— Да. — Пауза. — А ты даже не представляешь, как здесь можно жить?

— Нет. — Она и вправду не представляла.

Ее многое пугало, хотя она и восхищалась красотой местных пейзажей.

— В глубине души ты — городская девушка?

— Не совсем. Я живу в сонном маленьком городке на побережье, — ей стало легче при одной мысли о родном городе. — Там красиво. Особенно в это время года. Когда лето сменяется осенью, когда днем еще тепло, а ночи — прохладные.

— Если там так хорошо, что ты здесь делаешь?

— Мой отец умер. У него была болезнь Альцгеймера. Я за ним ухаживала. Мне необходимо было уехать, хотя бы на время…

В какое-нибудь приятное место. Где я могла бы закрыть глаза и вздохнуть свободнее. А не туда, где я то и дело теряю голову от страха. Да еще я вынуждена торчать здесь целый месяц, хотя мне с лихвой хватило бы и недели!

Джоузи стало стыдно. Какая неблагодарность с ее стороны!

Кент накрыл ее руку своей.

— Наверное, тебе было очень тяжело.

Джоузи кивнула. Его темно-синие глаза смотрели на нее с такой добротой, что она еле удержалась от слез. Она видела — он понимает ее горе.

Джоузи снова перевела взгляд на реку. От прикосновения его теплой руки у нее учащенно забилось сердце. Она посмотрела на Кента, и у нее пересохло во рту. Чувствует ли он то же самое?

Мужчина сжал руку Джоузи, потом взглянул на ее губы. У нее закружилась голова, ее охватило желание. Как же ей хотелось, чтобы Кент к ней прикасался!

Джоузи подалась к нему, приоткрыла губы. Ей казалось, что время утратило всякое значение, настолько обострились все ее чувства. Ей хотелось дотронуться до его темной щетины, хотелось вдыхать его мужественный запах, обвить руками его шею и провести пальцами по темным волосам.

В глазах Кента вспыхнула страсть. Потом он еле заметно покачал головой и убрал руку. Мрачно сжав губы, он принялся смотреть на реку. Джоузи была разочарована.

За разочарованием последовало смущение.

— Я… гмм… Десерт? — Она схватила пакет со сладостями, словно это была ее единственная надежда. — Я не знала, чего тебе захочется, поэтому взяла овсяного печенья, пару кусков пирога с лимонной меренгой и пару кусков шоколадного торта… — Перечисляя сладости, она доставала их из пакета вместе с бумажными тарелками и ставила в ряд между собой и Кентом. На его двадцать долларов можно было купить гораздо больше, но тогда ей было бы слишком тяжело нести пакет. — И вот еще морковный пирог и булочки. Но если ты предпочитаешь что-нибудь другое, я уверена…

Он взял ее за руку.

— Вряд ли это можно назвать хорошей идеей.

Она знала — он говорит не о пироге. Он говорит об их поцелуе. Она кивнула, чувствуя, как у нее сжалось сердце.

— Я знаю.

Джоузи схватила овсяное печенье, скорее ради того, чтобы чем-нибудь заняться, а не потому, что хотела есть. Она больше не чувствовала голода.

То есть голода, который можно утолить едой.

Перестань об этом думать!

Она оглянулась через плечо и увидела столько людей, что у нее отвисла челюсть.

— Откуда они все взялись?

Кент поднял глаза, потом пожал плечами.

— Несколько лет назад об этом празднике узнали жители Глостера.

— Как?

— Некоторые местные товары получили известность. — Кент взял кусок шоколадного торта.

— Какие же? — Джоузи наблюдала за толпой. Много людей, много смеха — ей это нравилось.

— Имеешь в виду, помимо томатного чатни и меда?

Она взглянула на него, потом рассмеялась. Значит, ворчун Кент умеет шутить и широко улыбаться? Такой Кент мог ей понравиться. Очень.

— Значит, я угадала, а?

— Если заменить чатни на соленья Лиз, то да. — Он улыбался, и вокруг его глаз обозначились морщинки. — Они пользуются известностью, и на то есть причина. Сэндвич с окороком и соленьями Лиз — что может быть вкуснее… Если только… — Кент вытаращил глаза. — Боже, Джоузи! — Он посмотрел на нее с восхищением и испугом. — Это…

— Хорошо?

— Лучше, чем хорошо.

— Я же тебе говорила — моя выпечка куда вкуснее полуфабрикатов. — Она самодовольно тряхнула головой. — Но продолжай, какие еще местные товары мне следует приобрести?

— Мыло домашнего изготовления Хлои Айзек. Одни предпочитают шершавые куски с ароматом клубники, другие — гладкие, с запахом лимона и мирта.

— Оо! Непременно куплю и то, и то. — Она с обвиняющим видом указала на него пальцем. — В твоих домиках должно быть именно такое мыло! Всем бы понравилось! — Она бросила на него лукавый взгляд. — А как насчет местного меда? Он тоже пользуется известностью?

Кент уже доел торт.

— Я тебя познакомлю с нашим местным пчеловодом, стариком Фрейзером Тоддом. Он продаст тебе мед прямо из улья, на сотах. Ты никогда не пробовала ничего подобного, — пообещал он.

У Джоузи потекли слюнки. Она пододвинула к Кенту тарелку с печеньем.

— Ты думаешь, мне нужно поправиться?

— Ты ведь сам сказал, что голоден. Тут еще естькусок пирога с лимонной меренгой.

— Я съем их позже. — Он кивнул в сторону ларьков и толпящихся вокруг них людей. — И… я думал, мы пойдем туда и что-нибудь купим, пока все не расхватали.

Джоузи очень понравилось, как он сказал «мы». Значит, он не собирается уезжать. Девушка посмотрела на реку.

— Сначала я получу удовольствие от всего этого.

— От чего?

— Понаблюдаю, как веселятся люди, послушаю, как они смеются. Именно это я и имела в виду,

когда сказала Марти и Фрэнку, что хочу отдохнуть.

Кент прожевал и проглотил последнее печенье.

— Разве ты не хочешь принять участие?

— Потом — да. — Она не сводила глаз с толпы. — Но сперва я хотела бы просто посмотреть. О-о, я знаю вон ту артистку.

— Она — наше тайное оружие. — Кент собрал оставшиеся сладости, потом протянул Джоузи загорелую руку. — Идем! Я покажу тебе самое лучшее из того, что может предложить этот городок.

Джоузи с огромным удовольствием подала руку Кенту. Он помог ей встать. Она стремилась оказаться в смеющейся, счастливой толпе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Тебе должно быть стыдно, — упрекнула Джоузи Кента.

— Стыдно?

Он же целый день старался играть роль общительного спутника! И думал, что справился.

Конечно, ему понадобилось сделать над собой усилие — некоторые местные жители бросали на него испытующие взгляды. Но Кенту было все равно. Их мнение его не волновало, а Джоузи уедет через три недели. Значит, она тоже не пострадает.

Три недели. И не забывай об этом, предупредил себя Кент. Он уселся за стол напротив Джоузи и вытянул свои длинные ноги. У него было такое чувство, что ему следует встать и бежать отсюда сломя голову.

И побыстрее.

Он не мог. Когда Джоузи рассказала о том, чего действительно хочет от отпуска, — внимательно глядя на толпу, положив руки на колени, — Кент внезапно понял, от чего она отказалась, когда начала ухаживать за отцом.

Ей нужны были люди, картины жизни и смеха, чтобы смягчить недавние картины болезни и смерти. Он это понял. И мысленно обругал ее братьев за то, что они этого не поняли.

Кент решил позаботиться о том, чтобы Джоузи получила удовольствие от праздника. И чтобы никто, включая эту ведьму Бриджит Андерсон, не использовал ее великодушие в своих интересах. А теперь она говорит, что ему должно быть стыдно? Никакой благодарности!

— Почему? — спросил он.

Она раскинула руки, и ему захотелось оказаться в ее объятиях. Он нахмурился.

— Посмотри на это изобилие местной продукции.

Кент подумал, что Джоузи скупила почти все ее образцы. Он широко улыбнулся. Его тронуло, как она восторгалась самыми незначительными вещами.

— И?

— Как все это доступно! Почему же у тебя такие мрачные домики?

— Мрачные! — У него отвисла челюсть. Он погрозил ей пальцем. — Я знаю, что Игл-Рич — это, строго говоря, не «Риц», но…

Она фыркнула, и он замолчал.

— Еще бы!

— Послушай, ты отличаешься от моих обычных клиентов.

Она подалась вперед.

— Я знаю, ты говоришь, что эти домики привлекают выносливых, стойких людей, которые любят находиться на открытом воздухе, но, по правде говоря… — Она отодвинулась от него и снова раскинула руки.

Ему хотелось, чтобы она перестала так делать.

— Что?

— Неужели нельзя сделать их немного привлекательнее?

Наверное, она шутит?

— Даже грубоватым, стойким людям, которые любят находиться на открытом воздухе, нравится возвращаться в уютный дом. После прогулок пешком, рыбалки или каких-нибудь других занятий.

— Значит… значит, ты хочешь, чтобы в их ванных комнатах лежало клубничное мыло? А в гостиной стояли свечи с ароматом красного жасмина? — Я же стану посмешищем.

- Может, не клубничное. У твоих обычных постояльцев оно вряд ли будет иметь успех. Но как насчет мыла с ароматом мяты и эвкалипта? Немного местного колорита и никакой угрозы чьей-либо мужественности. Что тут неправильного? Приятный штрих. — Она скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на Кента.

Он тоже скрестил руки на груди и посмотрел на нее точно так же.

— Пара лоскутных ковриков миссис Гауэр тоже пришлась бы кстати.

Коврики!

— Не говоря уже об одной или двух картинах.

Ну да, стены в домиках действительно голые. Это я признаю.

— И я знаю, ты не любишь фрукты и цветы…

На этот раз фыркнул он.

— Еще бы!

— Но, — настаивала она, — банка меда мистера Тодда и соленья Лиз были бы дружеским жестом — как по отношению к городу, так и по отношению к гостям.

Когда Джоузи воодушевлялась, в ее глазах вспыхивали золотые крапинки. Она вздергивала хорошенький маленький подбородок, а при виде ее губ у него текли слюнки. Кент жалел, что замечает все эти вещи.

Плохо. Он не должен думать о поцелуях с Джоузи. Он сжал руки, чтобы не обхватить пальцами этот хорошенький маленький подбородок и не прижаться губами к ее губам. Вот тогда и пойдут сплетни!

— Знаешь что?

— Что? — проворчал он сквозь сжатые зубы.

— По-моему, ты боишься сделать домики слишком уютными.

— Потому что мне нравится, когда просто и незамысловато? — огрызнулся он.

— Да, или ты боишься, что они станут очень уютными и из-за этого у тебя прибавится дел.

— Вы вникли в суть, девушка. Наш Кент предпочитает одиночество, — к их столику подошел седовласый статный человек.

Кент очень обрадовался Клэнси Уайтхоллу.

— Клэнси, это Джоузи Питерсон. Она остановилась в Игл-Риче на несколько недель.

— Очень приятно! Клэнси Уайтхолл. — Старик пожал Джоузи руку. — Я пользуюсь сомнительной известностью: я — самый старый житель Мартинс Галли.

Джоузи широко улыбнулась.

— Рада с вами познакомиться, мистер Уайтхолл!

— Пожалуйста, зовите меня Клэнси. Мистер Уайтхолл был моим отцом.

Джоузи рассмеялась и перевела взгляд на Кента, надеясь, что тот разделяет ее восторг. Клэнси тоже взглянул на него, и Кент чуть не застонал. Старик был умен, и Кенту не понравилось, что в его глазах появилось задумчивое выражение. А также не понравилось, как тот улыбнулся.

— Вы всю жизнь прожили в Мартинс Галли, Клэнси?

— Да, девушка.

— Могу поспорить, вам есть о чем рассказать.

— Да. — Клэнси перевел взгляд с Джоузи на Кента, а потом снова посмотрел на Джоузи. — Как вам в Игл-Риче?

У Джоузи дрогнули губы. Она взглянула на Кента.

— Все лучше и лучше.

Отлично. Замечательно. Теперь Кент точно знал, какой вывод сделает Клэнси.

Как и ожидалось, старик эффектно поднял бровь. Кент вскочил из-за стола. Ему было все равно, что думают сплетницы вроде Бриджет Андерсон, но далеко не все равно, что думает Клэнси. И он хотел, чтобы Клэнси немедленно выбросил это из головы.

— Кент? — прошептала Джоузи.

— Мне пора. — Мужчина надвинул шляпу на лоб. — Я хочу выяснить, как дела у Лиз, прежде чем поеду обратно.

— Я слышал, ей нездоровится. Передай ей от меня сердечный привет.

Кент кивнул и зашагал прочь. Он не знал, чей взгляд обжигает его сильнее: Клэнси или Джоузи.


Джоузи отвела взгляд от быстро удалявшегося Кента и улыбнулась Клэнси.

Старик понимающе глядел на нее. Он кивнул вслед Кенту.

— Он хороший парень.

Хороший? Парень? Скорее, невозможный, упрямый мужчина. Она все-таки кивнула.

— Он спас меня от целого дня каторги за одним из этих прилавков.

У Клэнси вырвался смешок.

— В вас вцепилась Бриджет Андерсон, да? Она энергичная женщина. Как вы проводите отпуск в Игл-Риче?

— Я… Там немного одиноко. — Девушка пожала плечами. — Я имею в виду, там красиво… эвкалиптовая роща, река, и я никогда не видела такого ночного неба. — Она не хотела, чтобы Клэнси думал, что она этого не ценит. — Я только… вряд ли я создана для такого уединения.

— Да. — Клэнси кивнул. — То же самое относится к Кенту.

Она так резко откинулась на спинку стула, что чуть не упала.

— Вы серьезно?

— Да, девушка.

— Но… Он такой стойкий, и сильный, и… суровый. Непохоже, что одиночество его беспокоит. — Джоузи нахмурилась. — Кажется, он ревниво оберегает свое уединение, не хочет, чтобы на него посягали… — Особенно я.

- А-а…

К этому Клэнси ничего не прибавил, а Джоузи не стала выпытывать. Но старик смотрел на нее пристально и задумчиво. Она поняла, почему Кент так внезапно ушел. Ей захотелось рассмеяться. Потом это желание прошло.

Из всех, кого встретила Джоузи в Мартинс Галли, только Клэнси заботился о Кенте. Она сразу же поняла, что они уважают друг друга, что они друзья. Джоузи потянулась через стол и прикоснулась к руке Клэнси.

— Я уеду через три недели. Кент считает меня неудачницей. Поверьте мне, он обрадуется, когда я уеду.

У Клэнси вырвался смешок.

— Он хочет, чтобы вы так думали. — Он похлопал ее по руке. — Почему бы вам не навестить старика, когда вы приедете в город в следующий раз?

— Я бы с удовольствием.

— Я живу вон там.

Клэнси кивнул в сторону аккуратного обшитого досками дома через дорогу, и Джоузи просияла. Предстоящие три недели казались ей все более приятными.


У Джоузи учащенно билось сердце. Пытаясь успокоиться, она постучалась в дверь коттеджа.

— Привет, — сказала она, когда Кент появился на пороге.

С минуту он глядел на нее.

— Привет.

Его взгляд не был сердитым, он даже не хмурился. Говорил осторожным тоном. Джоузи испытала чувство облегчения. Она надеялась, что Кент больше не станет раздражаться и вести себя недружелюбно. Она предпочитала, чтобы он смеялся и поддразнивал ее.

— Все в порядке?

— Да, конечно. Я…

Он забыл, Ей хотелось затопать ногами. Хотелось его ударить. Хотелось заплакать от разочарования. Она целый день это предвкушала, а… а он забыл!

Джоузи попыталась улыбнуться.

— Сегодня понедельник.

— Верно.

— Ты сказал, что дашь мне урок игры в шахматы.

Мужчина хлопнул себя по лбу и сердито посмотрел на нее. Джоузи сделала два шага назад.

— Не делай этого! — закричала она.

Его взгляд стал еще более сердитым.

— Чего?

— Не надо так смотреть, не превращайся снова в мистера Хайда. — Она гордо подняла подбородок. — Я знаю, ты не моя нянька, ты даже не мой друг, но мы можем, по крайней мере, обращаться друг с другом вежливо и наслаждаться игрой в шахматы, не так ли?

— Конечно, можем.

— Вчера мы приятно провели время.

— Да. Итак, никакого шоколадного торта? — Он улыбнулся, но выражение его глаз не изменилось.

— Гмм… нет. Разве тебе мало того, что ты съел вчера?

— Конечно.

На этот раз улыбка отразилась и в его глазах. Джоузи стало легче дышать.

— В следующий понедельник, — пообещала она.


Он должен был найти выход.

Джоузи стояла перед ним в белых шортах и зеленой рубашке с бретельками и выглядела лучше, чем шоколадный торт. Она выглядела лучше, чем всё, что он видел на протяжении очень долгого, времени. Но Кент чувствовал: чем меньше времени он будет проводить в ее обществе, тем лучше. Из-за нее он желал того, о чем заставил себя забыть. Он пристально смотрел ей в лицо, которое выражало надежду и страх, и понимал, что не может ее прогнать. Он обещал.

— Почему бы нам не устроиться здесь, на воздухе? — Кент кивнул на кресла на веранде. Ему не хотелось сидеть на кухне, не хотелось, чтобы аромат ее духов разнесся по всему дому. Ведь тогда, проснувшись утром, он сразу же вдохнет этот запах.

Запах Джоузи.

Девушка пожала плечами и села. Взгляд ее глаз с золотыми крапинками был устремлен на него. Она скрестила ноги. Боже! Ее рост составляет не больше ста шестидесяти сантиметров, но у нее очень длинные ноги. Кент повернулся и, спотыкаясь, пошел обратно в коттедж. Обведя кухню критическим взглядом, он нахмурился. На самом деле ему не хотелось впускать Джоузи на кухню, чтобы не услышать от нее, что там неуютно.

— Улыбнись, — приказала Джоузи, когда он вернулся с шахматами. Она сама улыбнулась, и у нее на щеках появились ямочки.

Он постарался принять вежливый вид.

Урок игры в шахматы. Надо сосредоточиться на уроке игры в шахматы.

— Насколько хорошо ты умеешь играть? Что ты знаешь о шахматах?

— Я знаю, как ходят фигуры.

Спустя сорок минут Кент пришел к выводу, что Джоузи — ужасный шахматист. Казалось, она с отвращением брала фигуры противника. Он атаковал — она отступила, пытаясь спасти все свои пешки. Она не понимала, как можно пожертвовать фигуру для того, чтобы добиться большего.

Он заметил, какие у нее маленькие и красивые руки. Как она кусает нижнюю губу, когда размышляет над очередным ходом. Заметил, что после недели, которую Джоузи провела на солнце, на открытом воздухе, ее кожа начала приобретать золотистый оттенок.

Ее топ с бретельками подчеркивал фигуру, при виде которой он сжимал под столом кулаки. Кент нарочно поставил свой стул так, чтобы не видеть ее ноги. Но он все равно о них помнил. Он мог поспорить — ее кожа на ощупь напоминает шелк. Теплый шелк.

Может, попросить, чтобы в следующий раз она надела что-нибудь с длинными рукавами и бесформенное? И мешок на голову.

Надо взять себя в руки. Я провел в ее обществе слишком много времени, и из-за этого у меня мозги набекрень.

Кент поерзал на стуле. Что бы она ни надела, это не скроет бессознательно-изящных движений ее рук. Даже закрывая глаза, он по-прежнему вдыхал аромат ее духов.

Она даже не болтала. Жаль, потому что пустая болтовня всегда действовала ему на нервы. А если бы Джоузи стала действовать ему на нервы, это могло бы его отвлечь… от других вещей.

Кент поставил своего ферзя перед ее королем.

— Шах и мат.

Джоузи очень осторожно положила набок фигуру короля, потом посмотрела на остальные свои фигуры, стоявшие в ряд на половине стола Кента.

— Может, я мало знаю о шахматах, но ты только что меня разгромил, верно?

— Да.

— Я ужасно играю, верно?

— Да. — Если мне повезет, она откажется от дальнейшего обучения. Особенно если я не стану ее поощрять,

- Если я буду практиковаться, то начну играть лучше.

Черт возьми!

Она вздернула свой прелестный маленький подбородок. Черт возьми!

Джоузи указала на шахматную доску.

— Тебе помочь убрать шахматы?

— Нет.

— Ну, спасибо за игру. — Она встала, еле заметно помахала рукой и не спеша вышла.

Кент открыл было рот, чтобы что-то сказать ей вслед, потом снова его закрыл.

Схватив шахматную доску, он тяжело вошел в дом. Его плечи казались такими же жесткими и деревянными, как одна из его шахматных фигур.


— Куда, Молли?

Джоузи остановилась на развилке. Часто и тяжело дыша, Молли прижалась к ее ногам.

Джоузи поджала губы. На прошлой неделе они исследовали местность вниз по течению. Переправиться через реку или посмотреть, что там вверх по течению? Она подняла лицо к солнцу, наслаждаясь его теплом, заметила, что другой берег — в тени, и приняла решение.

— Сегодня — вверх по течению, Молли. Согласна?

Молли завиляла хвостом.

Джоузи чувствовала, что регулярные прогулки идут ей на пользу.

Когда вернусь домой, тоже буду ходить на прогулки.

И заведу собаку.

Они с Молли пошли по берегу. Минут через десять лес начал редеть, а река стала шире и мельче, образуя естественный брод. Берега реки были усеяны валунами. Плеск воды, ее сверкание под лучами солнца, коричневые и красные речные камешки… Джоузи была очарована.

Внезапно она услышала, — как за грудой валунов что-то тяжело упало в воду.

Судя по громкому плеску, это было животное по меньшей мере таких же размеров, как Молли.

Неужели тут водятся кабаны?

Джоузи попятилась.

— Идем, Молли, пора…

Но Молли залаяла и бросилась вперед. Застонав, Джоузи пошла за ней. Что она скажет Кенту, если с Молли что-нибудь случится?

Джоузи вскарабкалась на груду валунов.

— Привет, Джоузи!

Девушка чуть не свалилась в реку.

— Кент!

Кент стоял в водоеме, образованном валунами. Его волосы и загорелые широкие плечи блестели от воды. У Джоузи учащенно забилось сердце. Она вообразила, как слизывает с его тела капли воды, и у нее захватило дух. Вода была прозрачной, но нижнюю часть его тела мешала рассмотреть тень, которую отбрасывали валуны.

Хорошо, что мешала!

Не дождавшись ответа от Джоузи, Кент заслонил глаза рукой и пристально посмотрел на нее. Он улыбнулся уголком рта — должно быть, заметил ее румянец и вытаращенные от удивления глаза.

— Я-., гмм… услышала всплеск.

— И решила выяснить, что случилось?

— Гмм… нет. — Джоузи слезла вниз и уселась на камень. — Мне показалось, в воду упал кто-то огромный, и я собиралась незаметно уйти. Вдруг там кабан или еще что-нибудь.

— Если тебе встретится кабан, ты можешь залезть, на дерево. Ты хотела защитить Молли, не так ли?

Она вздернула подбородок.

— Что тут такого?

Он покачал головой и широко улыбнулся.

— Джоузи, знаешь, ты безнадежна.

Но он сказал это так мило, что она не обиделась.

— Здесь красиво. — Джоузи подняла лицо к солнцу, а затем по сторонам. Увидела одежду, брошенную Кентом на камень неподалеку. Рубашка, джинсы… трусы? Она широко раскрыла глаза. — Вы купаетесь нагишом, мистер Блэк?

— Конечно, да, мисс Питерсон.

Чувствовать, как прохладная вода, словно шелк, окутывает твое тело, — Джоузи могла бы поспорить, это прекрасно.

— Я никогда не купалась нагишом.

Кент многообещающе улыбнулся.

— Хочешь попробовать?

Ему следует почаще улыбаться. Благодаря улыбке резкие черты его лица смягчаются. Такого человека я могла бы…

Ерунда!

Джоузи улыбнулась.

— Нет, спасибо. — Она улыбнулась еще шире. — Хотя, возможно, я не прочь понаблюдать.

Но Джоузи было достаточно и того, что она видит его плечи и руки. При виде его бицепсов у нее заколотилось сердце.

— Если ты не перестанешь так на меня смотреть, я втащу тебя сюда, чтобы ты охладилась.

— Извини.

— Сейчас я выйду. Не могла бы ты отвернуться?

— Как, Кент Блэк, ты смущаешься?

— Нет. Но я подумал, ты можешь смутиться.

Он попытался выйти из воды. Джоузи вскочила с камня и отвернулась. У нее учащенно билось сердце. Она представляла себе, что именно увидит, если, повернется, слишком ярко, поэтому сделала несколько шагов вверх по течению. Подальше от соблазна.

Если бы только Джоузи могла доставить себе удовольствие и завести роман!

А почему бы ей этого не сделать? Она же в отпуске, не так ли? Ей хотелось изменить свою жизнь, не так ли? Может, для этого понадобится рискнуть.

И если она увидит Кента голым…

Джоузи повернулась к нему лицом. О-о… шорты… темно-синие… облегающие…

Она не могла отвести от него взгляд. По некоторым признакам она поняла — он явно возбужден.

— Что ты делаешь? — закричал на нее Кент, вытаращив глаза.

До чего же красив этот мужчина! Он желает ее. Это придало ей мужества. Она вздернула подбородок и встретилась взглядом с Кентом.

— Я передумала. — Она шагнула к нему. — Мне бы хотелось попробовать искупаться нагишом.

Мужчина свирепо посмотрел на нее.

— Стой где стоишь!

Но она подошла к нему так близко, что увидела, как бьется жилка у него на шее. Ей захотелось коснуться его языком.

Она положила руку ему на грудь, прямо над сердцем.

— Подумай, Джоузи, подумай! Ты будешь слишком серьезно воспринимать наши отношения. У нас возникнут сложности.

— Сложности? Почему?

— Ты сказала, что не можешь здесь жить, а я не могу жить где-нибудь еще.

Не может или не желает?

— Слишком сложно, — повторил Кент, по Джоузи заметила, что он стиснул зубы, а в его глазах вспыхнуло желание.

— Напротив, удивительно просто. — Джоузи взяла его за правую руку и положила ее себе на грудь, чтобы он чувствовал, как у нее колотится сердце. — Я хочу к тебе прикасаться и хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Что тут сложного?

Выругавшись, Кент обхватил ее одной рукой за талию и прижался губами к ее губам. Джоузи охватила страсть, ничего подобного она до сих пор не испытывала.

Его язык проник к ней в рот и коснулся ее языка.

Джоузи показалось, что все перевернулось вверх дном. Кент положил ей руку на бедро, другую запустил в ее густые волосы. Он прижал Джоузи к себе и принялся страстно целовать ее горло, потом снова припал к ее губам. Она чувствовала, что ее обуревают страсти, что она свободна… что ее нежно любят. Она…

— Нет!

Кент отшатнулся и пристально посмотрел на нее. В его взгляде она заметила страдание. Джоузи хотела его утешить, хотела, чтобы с его лица исчезло страдальческое выражение, но он шагнул в сторону.

— Этого не случится.

— Разве я тебе не нужна? — прошептала Джоузи.

Что я сделала неправильно?

У Кента вырвался смешок.

— Не разыгрывай из себя наивную! Ты не можешь не знать, как действуешь на мужчин.

Как я действую на…

Кто? Я?!

Внезапно Джоузи улыбнулась. Кент попятился, увидев блеск в ее глазах и поняв, что он означает. Он схватил джинсы, натянул их на себя, потом нагнулся и надел ботинки.

— Привлекательный зад, — сказала она.

Он свирепо посмотрел на нее и просунул руки в рукава рубашки из шамбре.

— То же самое можно сказать о плечах.

Он что-то проворчал — кажется, о сумасшествии и еще что-то о мыши.

Схватив шляпу, Кент хлопнул ею по бедру и молча зашагал прочь. Джоузи смотрела ему вслед,

пока он не исчез за деревьями. Потом она упала на колени и уткнулась лицом в шерсть Молли.

— Я ему нужна, — прошептала она.

Джоузи овладела радость, и она даже не пыталась ее сдержать.

Я ему нужна. Ему просто требуется время, чтобы привыкнуть к этому. Вот и все.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В следующий раз Джоузи увидела Кента только спустя три дня после поцелуя у реки. А ведь она искала встречи с ним!

В пятницу она съездила навестить Клэнси, а когда вернулась, увидела, что к ее домику идет Кент. У него был такой решительный вид, что у Джоузи заколотилось сердце. Она вышла из машины.

Потом она увидела у него в руках ведро и метлу. Он не искал ее. И шел не к ее домику, а к соседнему. Он вовсе не собирался взять ее на руки и зацеловать до бесчувствия.

Когда между ними осталось футов двадцать, он заметил ее и остановился. Они пристально посмотрели друг на друга.

Джоузи сдержала разочарование и нетерпение. Вспомнив об их поцелуе, она широко улыбнулась. Кент может принимать холодный вид, сколько ему угодно. Она-то знала, о чем он думает, и не собиралась облегчать ему жизнь. Джоузи радостно помахала ему рукой.

— Привет, Кент! Хочешь кофе?

В ответ он дотронулся до шляпы и убежал.

У нее на глазах выступили слезы. Кент прав. Если она придает такое значение простому поцелую, что будет, если они займутся любовью? Она бессильно прислонилась к капоту автомобиля.

Разве я смогу уехать, если мы с ним займемся любовью?

Нет. И Кент это знает.

Джоузи могла сколько угодно перечислять причины, по которым ее флирт с Кентом был плохой идеей, но ее своенравное тело все равно этого желало.

Последние три дня она рано просыпалась, пила первую чашку кофе на веранде, в обществе Молли и птиц, потом пекла булочки и торт или печенье и пирог и ехала в Мартинс Галли, в универсальный магазин.

В понедельник она встретилась с Лиз, которая почти полностью выздоровела от гриппа, и сразу же почувствовала к ней симпатию. Она поняла, почему Кент так высоко ее ценит. У Лиз Перкинс было доброе сердце, и она ни о ком ничего плохого не говорила. Естественно, Джоузи, Лиз и Бриджет вместе завтракали булочками и чаем.

Потом Джоузи возвращалась домой, мыла кастрюли и противни, делала уборку в домике и читала газеты. Когда ей приходила в голову какая-нибудь тревожная мысль, она ее отгоняла. Она решила, что вопрос о том, как поступить с оставшейся ей жизнью, может подождать до середины будущей недели. Сначала она полностью расслабится. Для этого ей понадобятся по меньшей мере две недели.

Потом она снова ехала в Мартинс Галли на ленч с Клэнси. Джоузи почти не заметила, как это вошло у нее в привычку, но тем не менее получала от их общения большое удовольствие. Потом Джоузи возвращалась домой, и они с Молли шли на прогулку.

Почти весь день Джоузи удавалось не думать о Кенте. Конечно, это требовало усилий. Но по ночам…

Казалось, что, когда наступал вечер, она становилась другой женщиной. Безрассудной, чувственной, которой больше всего на свете хотелось надеть что-нибудь легкое и обольстительное, подойти к двери коттеджа Кента и потребовать, чтобы ее впустили.

Когда она наконец засыпала, то металась во сне и стонала до тех пор, пока ее не будил жалобный вой или лай Молли.

В субботу утром Джоузи кашляла, у нее болели глаза.

В воскресенье она с трудом заставила себя встать с постели, собираясь печь булочки, потом вспомнила, что сегодня магазин не работает и ничего печь не нужно. Она выпустила Молли, снова легла в постель и с головой закрылась одеялом. Сегодня она ничего делать не станет.


Кент проснулся в два часа ночи. За окном его спальни выла Молли.

— Ради бога! — Мужчина отбросил одеяло, шатаясь, подошел к парадной двери и распахнул ее. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о собаке, которая боится темноты? — Давай, входи, — проворчал он.

Молли залаяла, потом повернула голову в сторону домиков.

В сторону домика Джоузи.

Кет выбежал за дверь, вспомнил, что он совершенно голый, и бросился назад, чтобы натянуть джинсы и рубашку. Кое-как одевшись, он выскочил из дома и помчался вслед за Молли.

На него нахлынул страх.

Пусть с ней все будет в порядке! Пусть с ней все будет в порядке!

В домике горел свет. Он заколотил в дверь, потом попробовал ее открыть. Заперто. Заглянул в окно, но ничего, не увидел из-за занавесок. Он снова заколотил в дверь.

— Джоузи! — Кент подергал ручку. — Джоузи!

До него донесся стон, потом шарканье… Дверь открылась. Он посмотрел на нее, и его охватили жалость, нежность и беспокойство. Она выглядела ужасно. Хуже, чем ужасно.

Джоузи схватилась за косяк и прижалась к нему головой.

— Чем могу помочь?

— Дорогая, по-моему, ты не здорова.

Она покачнулась. Кент бросился к пей, обнял одной рукой за талию, потом подвел ее к дивану и усадил. У нее был жар.

— Может, поэтому мне так нехорошо, — невнятно произнесла она.

Джоузи хотела снова лечь, но он ее остановил, и она прислонилась к нему.

— Обещаю, что дам тебе снова лечь спать, как только ты ответишь на пару вопросов.

— На мне дурацкая пижама. Мне нужно надеть халат.

Кент чувствовал — Джоузи слишком устала и плохо себя чувствует, чтобы беспокоиться о халате.

Но он пожалел, что она привлекла его внимание к своей пижаме. На ней были короткие бледно-розовые шорты и трикотажная рубашка с изображенными на ней пушистыми белыми овцами, прыгающими через забор.

При других обстоятельствах это было бы просто волнующе.

— Скажи, где у тебя больше всего болит.

— Грудь. Трудно дышать.

— У тебя астма?

Джоузи покачала головой и прижалась к Кенту еще сильнее, положив голову ему на плечо. Она закрыла глаза.

— Джоузи! — Мужчина обхватил ладонями ее лицо. — Я хочу, чтобы ты открыла рот и высунула язык.

Она открыла один глаз, потом подняла руку и погрозила ему пальцем.

Он не удержался от улыбки. Неужели она пытается шутить, когда так плохо себя чувствует? Ему захотелось поцеловать ее в лоб.

— Доверься мне, хорошо? Я — врач.

Она послушалась. Взглянув на ее горло, он убедился в том, что она серьезно больна.

Горло и грудь. И жар. Ей нужны антибиотики. И еще ей нужен сон.

Кент помог Джоузи забраться под одеяло.

— Когда ты ела в последний раз?

Но она уже задремала, и Кент понял, что ответа не получит. Он заметил почти не тронутый бульон в чашке и сделал выводы. Налив в стакан воды, он заставил девушку сделать несколько глотков.

— Останься, — приказал он Молли, которая легла на коврик у дивана.

Вернувшись к себе, Кент взял упаковку антибиотиков широкого сцектра действия, взял ночник, стоявший возле кровати, и направился обратно в домик Джоузи.

Он заставил ее принять две таблетки и выпить еще несколько глотков воды, потом охладил ей лоб холодным полотенцем. Поставил ночник на стол и уселся возле Джоузи, собираясь дежурить у ее постели.


Джоузи снова приснился этот сон. Этот очаровательный сон, где Кент с беспокойством наклоняется над ней, ласково касается ее лица приятно холодными руками… Комнату заливает мягкий свет. Она попыталась улыбнуться Кенту, попыталась сказать, что считает его замечательным… и волнующим, но у нее ничего не вышло.

Потом она закашлялась. Казалось, ей в легкие напихали битого стекла. На миг у нее создалось впечатление, что ее подняли и поддержали сильные руки, но потом все потемнело, и она погрузилась в глубокий сон.

Когда Кент приснился ей в следующий раз, она захотела, чтобы он покинул ее сны. Почему ей не снится что-нибудь другое? Почему они не могут плыть вниз по широкой, медленной реке на красивом понтоне, сидя на подушках? Или лежать на поле среди цветов, под лазурным небом и слушать ленивое жужжание пчел?

Конечно, он по-прежнему выглядел волнующе, но он ей досаждал. Ей не хотелось принимать таблетки и пить воду.

Во сне она была слабой, как котенок. Не успев защитить себя, она снова оказывалась на подушке,

и ее лоб ласково поглаживали. А Джоузи не могла вспомнить, с чем она хотела бороться.

Это же сон!


Джоузи открыла один глаз. В окна лился мягкий свет. Она поняла, что проспала дольше, чем собиралась. Джоузи сделала вдох. У нее все еще болела грудь, но уже меньше. Определенное улучшение.

Она медленно села в кровати, убрала волосы с лица и застыла. За кухонным столом на одном из жестких стульев сидел Кент. Он крепко спал. Что он здесь делает? Джоузи вспомнила кое-какие из своих снов и спросила себя, действительно ли то были сны. Девушка нахмурилась. Она смутно помнила, что прошлой ночью открыла ему дверь.

Молли неуклюже встала с коврика, потянулась и зевнула. Увидев Джоузи, она весело залаяла. Кент вскочил на ноги, подбежал к Джоузи, положил ей руку на лоб и пристально посмотрел на нее.

— Как ты себя чувствуешь?

— Жутко, — простонала она.

Он широко улыбнулся.

— Я рада, что тебе смешно. — Она отбросила одеяло и потянулась за халатом.

Он перестал улыбаться.

— И что ты, скажи на милость, делаешь?

— Нужно печь булочки. — Лиз будет их ждать.

— Нет, не нужно.

Кент насильно уложил Джоузи в кровать, укутал ее одеялом и присел рядом.

— Сегодня ты будешь лежать. Весь день.

— Но…

— Предписание врача.

— Меня осматривал врач?

После некоторого колебания Кент кивнул.

— Да.

Она этого не помнила.

— Ты можешь позвонить Лиз и объяснить, что…

— Я уже об этом позаботился.

— Но ведь еще нет и восьми часов.

— Без двадцати восемь, — подтвердил он, взглянув на часы.

— Боже! Когда ты ей звонил? Я… Спасибо.

Кент нахмурился.

— Как ты думаешь, какой сегодня день недели?

— Конечно, понедельник.

— Ошибаешься, Джоузи.

— А какой сегодня день?

Кент потер рукой затылок, ему на лоб упала прядь волос.

— Четверг.

— Четверг! — Она села в кровати, но ей стало трудно дышать, и она снова опустилась на подушки. Как она могла потерять три дня? У нее пересохло во рту. — Ты за мной ухаживал все это время?

Он кивнул, и ей захотелось закрыть лицо руками и съежиться.

— Мне жаль.

— Ничего особенного.

Ничего особенного. Он шутит, верно?

Видел ли он меня голой?

- Так тебе и надо! Тебе не-следовало говорить, что ты не моя нянька! — внезапно рявкнула она. — Ты не должен так искушать судьбу.

Мужчина моргнул, потом широко улыбнулся.

— Ты не из тех пациентов, кто будет ворчать, иронизировать и жаловаться, а?

— Извини.

— Так мне и надо!

— Извини, что я так тебе досаждаю.

Ласково глядя на Джоузи, Кент сжал ее руку.

— Я уверен, ты бы предпочла не болеть.

Он выпустил ее руку, и она откинулась на подушки, чувствуя, что ей трудно дышать.

— Итак, в наказание я три дня буду играть в шахматы с худшим шахматистом в истории.

Джоузи пристально посмотрела на него, потом рассмеялась.

— Значит, я должна провести в постели три дня? Вот что прописал врач?

— Самое меньшее.

Внезапно ей захотелось спать,

— Я не могу все время лежать.

— Конечно, можешь.

Нет, не могу, хотелось Джоузи ответить, но ее охватила такая слабость, что она решила больше не спорить.


Кент провел рукой по лицу. Ему было тяжело иметь дело с Джоузи — прикасаться к ней, давая ей антибиотики и помогая пить воду. Бороться с желанием поцеловать ее, когда она говорила в бреду, что мечтает заняться с ним любовью.

Он презирал себя за свою слабость, за то, что он не может относиться к ней, как к очередной своей пациентке.

Кент не знал, как выдержать ближайшие несколько дней.


— Как насчет твоих коров? — спросила Джоузи.

— Волов, — поправил Кент, помогая девушке сесть — ей пора было поесть.

— Кто за ними присматривает?

— Смайли Макдоналд. Сосед. У нас соглашение.

Она с сомнением посмотрела на него.

Он поставил ей на колени поднос с тарелкой супа и тостами.

— Какое соглашение?

— Смайли проверяет, как дела у моего скота. Если возникает проблема, он ее решает, или вызывает ветеринара, или дает мне знать. Через месяц он поедет в Аделаиду, на свадьбу сестры, и я окажу ему такую же услугу.

— О!

Джоузи принялась за еду. Кент уселся на жесткий стул возле стола. Когда она все съела, он принес ей стакан воды и таблетку.

— Антибиотики, — сказал он, видя, что она колеблется.

— Спасибо. — Джоузи приняла таблетку. — Спасибо за ленч и за то, что ты так обо мне заботишься.

— Нет проблем. — Он подошел к раковине.

— Есть! Ты же сказал, я смогу встать только через три дня.

Он резко повернулся. Ему не понравился тон ее голоса.

— Тебе нужно будет отдыхать еще пару недель. Если не хочешь заболеть снова.

Она опять откинулась на подушки и прикусила губу. Ему хотелось заключить ее в объятия, сказать, что все будет в порядке.

— Я не могу так долго злоупотреблять твоей добротой.

— Конечно, можешь.

— У тебя есть и другие обязанности.

Нет, у него их не было. Он больше не лечил больных. Забыл, какие чувства при этом испытывал… и скучал по своим обязанностям.

— Мне надо ехать домой.

Кент вскочил со стула — Джоузи побледнела, и он встревожился. Он подбежал к ней и потрогал ее лоб — прохладный и сухой. Жар прошел. Он почувствовал облегчение.

— Джоузи, ты еще слишком слаба, чтобы ехать домой.

— Я знаю, но, если ты позвонишь Марти и Фрэнку, они заберут меня.

Ему не хотелось расставаться с Джоузи до тех пор, пока она не выздоровеет.

— Ты уверена, что не предпочитаешь остаться?

— Ты же не моя нянька, помнишь?

— По тебе будут скучать. Лиз с удовольствием проводит с тобой утро. А Клэнси давно не выглядел таким щеголем.

— О!

— А я хотел снова обыграть тебя в шахматы.

— Я тебе не верю.

Если он ее поцелует, она ему поверит.

Кент схватил блокнот и ручку и сунул их Джоузи.

— Напиши номера телефонов, и я примусь за дело.

Мужчина отвернулся. Ему хотелось уйти. Снова повернувшись к Джоузи, он увидел, что она побледнела и дрожит.

— Отдохни! — приказал он. — Мы займемся этим позже.

Джоузи быстро написала номера, вырвала листок из блокнота и отдала ему.

— Я отдохну, а ты принимайся за дело.

Она повернулась к нему спиной. Нахмурившись, Кент вышел из домика.

Он взглянул на листок. Четыре телефонных номера: домашний и рабочий Марти, домашний и рабочий Фрэнка.

Кент вошел в свой коттедж. Он показался ему серым после тех ярких черточек, которыми теперь изобиловал домик Джоузи. Кент нахмурился еще сильнее. Он придвинул к себе телефон и набрал первый номер — рабочий телефон Марти. Спустя десять минут он бросил трубку. Как только Марти Питерсон узнал, что Джоузи недостаточно больна для того, чтобы лечь в больницу, он сказал: «Я смогу забрать ее не раньше, чем во вторник на будущей неделе».

Вторник. Через пять дней.

И еще он сказал, что ужасно сожалеет и собирается позаботиться о том, чтобы мистер Блэк получил щедрое возмещение за хлопоты.

Хлопоты! Кент фыркнул. Джоузи нужны родственники и друзья, ей нужно, чтобы ее баловали. Он набрал номер рабочего телефона второго брата, Фрэнка.

Занято. Он бросил трубку и выругался. Вероятно, один дрянной брат звонит другому дрянному брату.

Кент принялся расхаживать по комнате. Значит, вот каких парней не хотела обидеть Джоузи, когда согласилась остаться здесь и не жаловалась?

Через сорок семь минут он все-таки дозвонился. Трубку взяла секретарша. Она сообщила ему, что, к сожалению, мистер Питерсон уехал по делам.

— Не хотите ли оставить сообщение?

— Нет. — Кент повесил трубку.

Черт возьми, что я скажу Джоузи?

Я могу сам отвезти ее домой, но как с ней будут там обращаться?

Кент не мог рассчитывать, что братья присмотрят за Джоузи.

Нет, я не повезу ее домой. Я сам позабочусь о ней.

Кент потянулся к телефону и сделал еще два звонка. Закончив разговор, он улыбнулся.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Должно быть, Джоузи задремала — когда она открыла глаза, то обнаружила, что уже темнеет. Она потянулась к часам.

— Около шести часов, — сказал Кент.

Она села в кровати и взглянула на него. Кент устроился за столом, с ее сборником кроссвордов. Он выглядел так хорошо, что у нее потекли слюнки.

— Неужели ты…

— Как называется пищевая приправа? Слово из шести букв. Четвертая буква — «ь». Вторая — «и».

Она протянула руку за сборником.

— Могу поспорить, ты ошибся.

Он подошел к кровати и отдал ей сборник.

Джоузи собиралась спросить, когда приедут Марти и Фрэнк, и помрачнела при мысли о том, что ей вскоре придется уехать.

— Тимьян, — внезапно выпалила она. — Пищевая приправа.

Кент встал и потянулся, окинув взглядом домик.

— Тебе тут нравится? — спросила его Джоузи.

— Конечно! Здесь теперь совершенно другая атмосфера. Я даже не могу понять, что именно ты сделала.

— Всего лишь бросила на пол коврики, расстелила на столе скатерть и повесила на окна яркие занавески.

— А вот это?

— Картина.

— А там?

— Купила свечи. Когда их зажжешь, должно запахнуть шоколадом.

Он помолчал.

— Знаешь, может, ты права. Может, я должен сделать что-то… еще с этими домиками.

Ей захотелось его обнять.

Плохая, плохая идея. Надо спросить, поговорил ли он с Марти.

— Ты близка со своими братьями, Джоузи?

Она вздернула подбородок и захлопнула сборник кроссвордов.

— Почему ты спрашиваешь? Что они сказали? Ты говорил с ними, верно?

— Пока только с Марти.

— И что…

Джоузи не успела договорить — в дверь постучали.

В комнату вошел Клэнси с огромным букетом цветов в одной руке и с пакетом — в другой.

— Как ты себя чувствуешь, девушка? — Он отдал ей цветы.

— О, Клэнси, они такие красивые!

— Если ты не приходишь ко мне на ленч, я сам иду к тебе. — Его темные глаза засверкали. — То есть если у тебя найдется время.

Джоузи улыбнулась.

— Отлично!

Клэнси просиял.

Я буду скучать по нему, когда уеду.

— Хотя на сегодняшний ленч ты немного опоздал.

— О да. — Старик поставил возле кровати раскладной стол, потом взял у Джоузи цветы и отдал их Кенту. — Поставь их в воду. — Он снова вышел, принес с веранды легкий складной стул и поставил его рядом со столом. — Те, — Клэнси кивнул на деревянные стулья возле кухонного стола, — слишком жесткие для моих старых костей.

Он принялся заваривать чай. Кент поставил несколько цветов в вазу, а несколько — в кувшины. Клэнси достал из пакета коробку с домино.

— Последние несколько дней мне немного скучно. Нужно сыграть одну или две партии, чтобы оживиться.

Ерунда. Он хотел оживить ее, хотел, чтобы она не скучала. Джоузи тронула его доброта. Клэнси налил чаю в чашки, нарезал ломтиками бостонскую сдобную булочку и разложил домино. От удовольствия он залился румянцем, его взгляд повеселел.

Он взглянул на Кента, подняв бровь.

— Я могу присмотреть за пациенткой. Разве тебе нечем заняться? — Он протянул Кенту тарелку с бостонской сдобной булочкой. — Возьми кусок и уходи.

Джоузи еле удержалась от смеха. Кент широко улыбнулся.

— Я способен понять намек.

— Умный человек.

Кент вышел. Джоузи хотелось обнять Клэнси и поблагодарить его. Вероятно, Кенту действительно необходимо сделать перерыв.

Старик провел у постели больной больше часа и ушел, пообещав, что завтра вернется на ленч. Он даже оставил свой раскладной стол и домино.

Кент просунул голову в дверь.

— Устала?

— Все в порядке.

— Добрый поступок!

— Что Клэнси пришел ко мне в гости? Конечно, да, и…

— Я имел в виду именно то, что сказал. У него всего один родственник. Племянник в Шотландии. Он одинок. Когда он приходит к тебе в гости, то чувствует, что в нем нуждаются.

— Я- я получаю удовольствие от его общества.

— Вот именно.

— Это не доброта, это человечность. Послушай, Кент, что…

— Привет! — На веранде послышались шаги, и в дверях появилась Лиз с корзиной в руке.

— Входи! — пригласила ее Джоузи.

— Ты уверена? Я не помешаю?

— Ты не помешаешь, и я всегда рада гостям.

— Честно говоря, мне нужно было хоть ненадолго расстаться с Бриджет. Ты же понимаешь? — Лиз вытащила из корзины кастрюльку из жаропрочного стекла и поставила ее в духовку. — Я сказала Бриджет, что сегодня вечером поем где-нибудь не дома. Надеюсь, ты не возражаешь.

Джоузи покачала головой.

— Вовсе нет.

Лиз уселась на легкий складной стул.

— Не обижайся, Кент, но мое тушеное мясо по-венгерски гораздо вкуснее, чем твой консервированный суп.

Кент сел верхом на один из жестких стульев.

— Я вовсе не обиделся.

Вдохнув великолепный аромат, Джоузи почувствовала, как у нее потекли слюнки. Кент украдкой смотрел на духовку, и Джоузи догадалась, что он чувствует то же самое.

— Блюдо будет готово через тридцать или сорок минут. — Лиз придвинула стул к кровати. — Нам с Джоузи как раз хватит времени, чтобы поговорить о том о сем.

Кент вскочил.

— Я… гмм… пойду кое-чем займусь.

Но Джоузи заметила, что он с тоской посмотрел на них. Ей хотелось спросить, чем он должен заняться.

Ей хотелось попросить его остаться.

Но потом Джоузи вспомнила, она — камень у пего на шее. Он тосковал не по ее обществу. Он тосковал по еде. И запах, доносящийся из духовки, был таким приятным, что она его вполне понимала.

— Я подам на стол через сорок минут, — сказала Лиз. — Если не хочешь опоздать…

Кент широко улыбнулся.

— Я вернусь. — Он надел шляпу, коснулся на прощанье ее полей и вышел с важным видом.

Джоузи не могла им не восхищаться.

Лиз подалась вперед и коснулась руки Джоузи.

— Звучит ужасно, но то, что ты заболела, — это удача для меня. Мне жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Но у меня появился предлог, чтобы выйти из дома.

— Неужели все так плохо?

Лиз кивнула.

— Когда ты с нами завтракала, это помогало мне с ней справиться. Немного отвлекало от меня ее внимание. Из-за, нее я чувствую себя как инвалид. Я любила Теда и ужасно по нему скучаю. Он умер, но жизнь продолжается, и я могу сама о себе позаботиться. Я пришла тебя повидать и теперь снова чувствую себя полезной. У меня наконец снова появилась причина готовить обед. Если ты не возражаешь, мне бы хотелось, чтобы ты проболела еще по крайней мере неделю. Честно говоря, я не знаю, что буду делать после того, как ты уедешь.

— Лиз, возможно, я завтра уеду домой. Я попросила Кента позвонить моим братьям, чтобы они меня забрали.

— Попроси его снова позвонить им и сказать, что ты передумала. Ты же не хочешь прервать отпуск, верно?

— Я… Но… Я не могу быть Кенту в тягость.

— Ерунда. Ты хорошо на него действуешь.

Хорошо действую? Но как?

Прежде чем она успела спросить, Лиз продолжала:

— Почему ты ему в тягость? Худшее уже в прошлом.

— Что ж… если Кент согласится.

— Кент согласится.

— На что я соглашусь? — сказал Кент, не спеша входя в домик и снимая шляпу.

— Чтобы Джоузи передумала и все-таки осталась.

— Ты передумала?

Она кивнула, не сводя с него глаз. Он просиял.

— Это замечательно!

Вот как?

— Какой приятный запах! — Он кивнул на духовку. — Когда…

— Ты успеешь позвонить братьям Джоузи и сказать им, что она все-таки остается.

— Нет проблем. — Он кивнул, широко улыбнулся и вышел.

— Теннисный клуб, — сказала Джоузи. — Бриджет нужно чем-нибудь заняться. Ей нравится теннис?


— Да! — вырвалось у Кента, когда он шагал к дому. Джоузи собирается остаться.

Ему хотелось это отпраздновать. Он открыл дверцу холодильника и схватил бутылку «шардонне», потом вспомнил — пока Джоузи принимает антибиотики, ей нельзя пить. Он поставил бутылку обратно и вместо нее вытащил несколько банок лимонада.

Когда она выздоровеет, мы отпразднуем как следует.

Но не наедине с Джоузи. Нет. Кент представил себе свет свечей, шампанское, Джоузи в прелестной пижаме, и…

Он попытался представить другую картину: он, Лиз и Клэнси на небольшой вечеринке перед отъездом Джоузи. Это может быть весело.

Но первая картина все же нравилась ему куда больше.

Мужчина набрал номер рабочего телефона Марти.

— Это Кент Блэк, — рявкнул он, обращаясь к автоответчику. — Джоузи останется до конца следующей недели, как и было запланировано. — Потом он повесил трубку.

Хорошо, что Лиз и Клэнси убедили Джоузи остаться, уверили ее в том, что она любима и нужна. В том, что она не причиняет беспокойства. У него бы так не получилось.

Лиз и Клэнси будут скучать по ней, когда она уедет.

Он тоже будет скучать по ней. Но мужчина вроде него не имеет права портить жизнь женщине вроде Джоузи.

Он отогнал эту мысль. Пора идти и получать удовольствие от обеда с Джоузи. И с Лиз. Он не забыл о Лиз.


Когда Лиз ушла, Кент навел порядок. Когда он повернулся, то увидел, что Джоузи наблюдает за ним.

— Ты не устала?

— Я чувствую приятную лень. Рада, что ты не разрешил мне помочь с уборкой. Расскажи мне о твоей сестре.

Кент похолодел.

— Зачем?

— Мне всегда хотелось, чтобы у меня была сестра.

Он подумал о ее братьях, увидел тоскливое выражение ее лица и все понял.

— Как ее звали? Чем ей нравилось заниматься?

Ради Джоузи он попытался вспомнить, несмотря на боль.

— Ее звали Ребекка. Я всегда звал ее Бек, а остальные — Бекки.

— Мне всегда нравилось это имя. — Джоузи заслонила глаза рукой — свет резал ей глаза. — Можешь зажечь ночник?

Кент выключил основной свет, зажег ночник, и комнату залил теплый свет. Джоузи похлопала по кровати возле себя, на ее губах появилась нежная улыбка. Но Кент сел на стул. Он боялся приближаться к Джоузи, потому что не доверял себе. За окнами было темно, и благодаря этой комнате и этой женщине он забыл, где находится. Если бы он обладал живым воображением, то назвал бы домик Джоузи пещерой Аладдина, где сбываются волшебные сказки.

Только вот он слишком стар, чтобы верить в волшебные сказки.

— Бекки была женственной или девчонкой-сорванцом?

Кент рассмеялся.

— На людях она вела себя тише воды ниже травы. Но когда никто не видел, она пыталась превзойти меня в грубости.

Джоузи широко улыбнулась.

— У нее получалось?

— Ничего не получалось. — Он тоже широко улыбнулся. — Она была на два года младше и ненамного крупнее тебя.

— Чем ей нравилось заниматься?

Он рассказал ей, что Бек любила плавать под парусами и жить не могла без засахаренного имбиря. А также о том, что, когда ей было пятнадцать, она покрасила волосы в густой фиолетовый цвет, и они все Рождество называли ее «мисс Слива». И чем больше он говорил, тем легче ему становилось.

— Я тебе завидую, — вздохнула Джоузи. — Конечно, не тому, что ты потерял Бекки.

Ему стало грустно, но это чувство не было тяжелым.

— Я завидую вашим отношениям.

Он кивнул.

— У тебя с братьями другие отношения?

— Они старше меня па десять с лишним лет. Мы росли не вместе. Они — дети моего отца от первого брака.

Внезапно Кент ясно увидел всю картину. Он подозревал, что Марти и Фрэнк обижены на свою младшую сводную сестру и завидуют ей.

— Их жизнь была тяжелее, чем у меня. Они росли с матерью, а у нее был суровый характер.

— Это не твоя вина.

— Нет, но я хочу добиться с ними взаимопонимания. Я обещала папе, что попытаюсь. Так ты говорил с Марти?

— Я оставил сообщение на автоответчике.

— Не сегодня вечером, а раньше.

Ему не хотелось ее расстраивать, но не хотелось и лгать.

Ей следует остерегаться Марти и Фрэнка.

— Он сказал, у него много работы и ему будет трудно приехать раньше следующего вторника.

— О!

У Джоузи был такой вид, что ему захотелось ударить Марти.

— Они так заняты, — вздохнула она. — По-моему, они прячутся за своей работой. По-моему, они боятся меня любить.

— Что за ерунда?

— Я бы сказала, эта их ерунда напоминает твою, Кент.

Он вскочил на ноги и потер затылок.

— Уже поздно. Тебе пора отдохнуть.

— Трусишка, — пробормотала она.

— Спокойной ночи, Джоузи.

— Спокойной ночи, Кент.

Ему захотелось поцеловать ее в лоб, но он удержался. Возвращаясь домой, он вспоминал ее насмешку, и она не давала ему заснуть.


В пятницу днем, после того как ушел Клэнси, Джоузи в конце концов надоело глядеть на четыре стены. Сегодня утром она всерьез поругалась с Кентом. Внезапно ей захотелось снять пижаму и одеться как обычно. У нее ничего не вышло, так она была слаба. Завернувшись в одеяло, Джоузи сложила легкий складной стул, отнесла на веранду и повалилась на него, тяжело дыша.

Она съежилась, когда вспомнила, что именно кричала Кенту. Она назвала его тираном. И чрезмерно любопытным. Джоузи до сих пор не могла поверить — неужели она так сказала?

Он смеялся над ней, и ей хотелось затопать ногами — а это почти невозможно сделать, когда ты прикована к постели.

Джоузи сомневалась, что теперь он относился к ней как к женщине.

Он перестал ее желать, и ей хотелось узнать, почему. Хотя, может, он не так уж сильно ее и желал. Она не в его вкусе, не так ли? Кент отдалялся от нее. И она не знала, как его остановить.

Если ему хочется отдалиться, это его дело. Ведь она собиралась разработать план на оставшуюся ей жизнь?

Марти и Фрэнк будут ждать от нее ответа. Она представила себе, как они насупят брови и будут нетерпеливо постукивать ногами.

Джоузи нахмурилась. Она хотела, чтобы их отношения стали более близкими, но им незачем думать, что они могут ее запугать.

— Черт возьми! Ты все еще жаждешь крови?

Джоузи вздрогнула.

Кент.

— Все еще представляешь, как спустишь с меня шкуру после нашей утренней ссоры? — Он широко улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

— Нет, хотя я съеживаюсь каждый раз, когда вспоминаю, как назвала тебя чрезмерно любопытным.

Кент уселся на ступеньку.

— Не расстраивайся. Ты меня раскусила. Я жду, когда ты снова наденешь ту прелестную пижаму. Мне становится жарко, когда я представляю, как снимаю ее с тебя.

Джоузи задыхалась. Кент отшатнулся, словно не мог поверить, что все это сказал.

Он тихо выругался, вскочил и отошел на несколько футов.

Он всегда носил джинсы и футболку или рубашку из шамбре с длинными рукавами. Джоузи никак не могла решить, в чем он выглядит лучше. Когда она видела его в джинсах, у нее учащался пульс.

Облегающие футболки выгодно подчеркивали его плечи и руки. Но благодаря полинявшей синей рубашке из шамбре синий цвет его глаз казался еще ярче. Заглядывая в них, Джоузи фантазировала, как она займется с Кентом любовью долгим и неспешным летним днем.

О, кого она дурачит? Она все равно принялась бы фантазировать, что бы он ни надел.

Кент повернулся к ней, и она увидела — он старается не хмуриться.

— Извини. Тебе лучше забыть о моих словах. Мы уже решили, это было бы неразумно.

Решили? Когда?

— Я устала от разумного.

Его глаза потемнели, потом он улыбнулся.

— Как бы то ни было, Джоузефин Питерсон, ты физически не способна заниматься любовью. Кроме того, это противоречит предписаниям врача.

Джоузи знала — он прав.

И все же перед ее мысленным взором всплыли несколько соблазнительных картин. Но она попыталась их отогнать, чтобы они не могли ее мучить.

Кент снова уселся на ступеньку.

— Скажи мне, почему ты так свирепо смотрела на этот великолепный вид? Как будто собиралась причинить ему вред.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Уголки губ Джоузи опустились, она ссутулилась. Кенту хотелось усадить девушку к себе на колени и обнять ее, чтобы она не смотрела так угрюмо.

— Когда ты говорил с Марти, он сказал что-нибудь еще? Звонил ли Фрэнк?

Она расстроилась из-за братьев?

— Нет и нет.

Уголки ее губ опустились еще ниже.

— Я имею в виду, — быстро добавил Кент, — Марти, конечно, беспокоился о твоем здоровье и вздохнул с облегчением, когда я сказал, что с тобой все будет в порядке.

За последнюю пару дней Марти ни разу не позвонил и не спросил, как дела у Джоузи.

— Это из-за них ты выглядишь так, словно вот-вот кого-нибудь убьешь?

— О нет. Но, видишь ли, я до сих пор не решила, что собираюсь делать с оставшейся жизнью. Ведь именно для этого я и поехала в отпуск.

— Почему ты не можешь и дальше заниматься тем, чем занималась до того, как сказалась в Игл-Риче?

Джоузи печально улыбнулась.

— Последние два года я ухаживала за моим отцом. Этой работы больше нет.

— Извини, я…

— Не за что извиняться. Я не хотела помещать его в частную лечебницу. Поэтому я окончила курсы и стала фельдшером.

— Но больше ты не хочешь этим заниматься?

— Нет. А чем ты занимался, Кент? До того, как приехал сюда?

Этот вопрос застал его врасплох. — Я был врачом. — Он спасал человеческие жизни. Но удалился от общества, когда понял, что разрушение удается ему лучше.

Если у меня есть хоть капля порядочности, я должен оставить Джоузи в покое.


— Ты — врач? — Джоузи так резко выпрямилась, что чуть не упала со стула.

Кент удержал ее.

— Я был терапевтом.

— А почему…

Кент свирепо посмотрел на нее.

— Я обнаружил, что не подхожу для этой профессии.

— Значит, предписания врача, которым я следую — твои?

— Да.

У Джоузи закружилась голова. Он перестал практиковать не из-за матери и сестры, не так ли?

— Конечно, ты можешь проконсультироваться у кого-нибудь еще, например у доктора Дженкинса. Если хочешь, я позвоню ему, и…

— Нет. Я доверяю твоему мнению. Ты вылечил Молли, да?

Услышав свое имя, Молли подняла голову и застучала хвостом по полу. С тех пор как Джоузи начала выздоравливать, Молли почти все время проводила рядом с ней.

— Не думаю, что ты был плохим врачом. Хотя это не поможет мне понять, что делать с оставшейся мне жизнью.

— Чем ты занималась до того, как принялась ухаживать за отцом?

— Я собиралась стать учительницей. Сейчас не стремлюсь учиться. Кроме того, я не хочу уезжать из Бьюкененс Пойнта, а там у учителей не так уж много возможностей.

— Почему ты не хочешь переехать?

— Я родом оттуда. Мое место — там. И там дом, который принадлежит моей семье уже несколько поколений. Я не могу его оставить.

— Разве твои братья не могут за ним присмотреть?

— Этот дом принадлежал моей матери. Его построили больше ста лет назад, и с тех пор там жила ее семья. — И я не собираюсь его продавать.

— Если у тебя есть дом, Джоузи, значит, у тебя, по меньшей мере, есть крыша над головой.

— У меня есть родной дом, — поправила Кента девушка.

— Расскажи мне о нем.

— Там красиво. Он называется «Сады Джералдин», и это единственный дом на вершине утеса. Оттуда открывается вид на город и пляж. Маленькая тропинка ведет на уединенный пляж. Крошечный, но восхитительный.

— А дом?

— Он тоже красивый. С верандами, с затейливыми барельефами. Немного великоват для одного, но… но кто знает, как сложится жизнь? — Джоузи надеялась, что когда-нибудь там будет жить ее семья.

— Слишком большой? Сколько спален?

— Восемь.

— Восемь! — Кент вскочил на ноги. — Ничего себе…

— Да, он большой.

— А что по этому поводу думают Марти и Фрэнк?

— Они хотят, чтобы я его продала. Они считают, он слишком велик и дорог для меня.

— Я тебе завидую, Джоузефин Питерсон. Завидую, что у тебя есть такой родной дом.

— Тогда ты должен приехать ко мне в гости.

— Тебе пора обратно в кровать.

— Но я ничего не делаю. Только сижу.

Кент подошел к Джоузи и взял ее на руки. У нее заколотилось сердце.

— Я- гмм… Я могу идти сама.

Она обняла его рукой за плечи — его широкие, красивые плечи — и чуть не- замурлыкала от удовольствия.

Он посмотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на ее губы.

— Я хочу, чтобы ты берегла силы. Предписание врача.

— По-моему, я сберегла бы гораздо больше сил, если бы ты поставил меня на ноги.

Он улыбнулся.

— Да?

— Из-за тебя, Кент Блэк, у меня сердце сейчас выскочит.

Она запустила пальцы в вырез его рубашки, провела рукой по его шее. У него захватило дух. Его глаза приобрели темно-синий оттенок.

— Джоузи…

— Знаешь, что? — Девушка провела пальцами по его губам. — Я боюсь бездомных собак и игуан, боюсь одиночества… Но этого я не боюсь. — Она поцеловала Кента в губы.

Он сжал ее в объятиях, но не ответил на поцелуй.

Джоузи решила, что заставит Кента поцеловать ее.

Она медленно провела языком по его нижней губе. Потом ее язык проник к нему в рот, и она принялась обводить его губы с внутренней стороны. Кент дернулся, словно от удара тока.

Он прижался губами к ее губам. Джоузи обвила руками его шею и страстно поцеловала в ответ.

Он обнял ее за талию, и Джоузи почувствовала, что скользит вниз. Ее ноги коснулись земли. Она прижалась к нему, ее одолевала страсть. Застонав, Джоузи откинула голову назад и забылась в переживаемых ею ощущениях.

Кент покрыл ее шею поцелуями. Прижимая Джоузи к себе, он принялся целовать ее в губы.

Она закашлялась.

Когда приступ кашля прошел, Джоузи снова прижалась к Кенту, пытаясь отдышаться. Он обнял ее за плечи, но она чувствовала, что он отдаляется от нее.

Все же…

Какой поцелуй!

Интересно, когда он поцелует меня снова?

Она взглянула в лицо Кенту и поняла — сегодня он больше не станет ее целовать. И судя по тому, как он нахмурился, вероятно, он и завтра ее не поцелует.

Что ж! У нее появится возможность восстановить силы. Она с сожалением вздохнула и отодвинулась от него.

— Ну, — весело начала она, — это было…

Но Джоузи замолчала, когда он снова взял ее на руки и внес в домик.

Кент осторожно положил ее на кровать, после чего поспешно шагнул назад.

— Это было…

— Великолепно, — заявила она. — Когда мы сможем это повторить?

У него отвисла челюсть. Он повернулся и вышел из домика.

— Кент Блэк, — пробормотала Джоузи. — Ты — потрясающий мужчина.

Интересно, перестанет ли он когда-нибудь убегать?


— Шах и мат.

Джоузи со вздохом отодвинула шахматную доску.

— У меня ничего не выходит.

— Ты невнимательна, — упрекнул ее Кент.

Как же ей быть внимательной, когда она смотрит только на его губы?

После их поцелуя прошло два дня, и все два дня Джоузи могла думать только о том поцелуе. Она честно лежала в постели, но Кент явно считал, что она недостаточно здорова, чтобы снова целоваться.

— Как насчет обслуживания банкетов?

— Гмм… — Я что-то пропустила?

— Ты могла бы создать компанию, обслуживающую банкеты.

О, мы снова к этому вернулись. Все-таки лучше, чем ничего.

Она думала, Кент уйдет, как только выиграет. Как вчера. Словно боялся, что она попытается снова его поцеловать.

Она поцелует его не раньше, чем полностью восстановит свои силы. В следующий раз кашель ей не помешает.

— Я не стану обслуживать банкеты.

— Почему же?

— В Бьюкененс Пойнте банкеты обслуживает Сюзанна де Фрейтс. Сюзанна — одинокая, мать троих детей школьного возраста. — И одна из моих подруг. — Она усердно работает. Я не стану отбирать у нее клиентов. Предпочту ухаживать за новым слабоумным пациентом.

— Не делай этого.

Возможно, у меня не будет выбора.

— Ой! — Она съежилась и указала на стену кухни.

Кент со вздохом встал на ноги, свернул вчерашнюю газету и подошел к несчастному пауку. Джоузи побежала за Кентом.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь его прихлопнуть.

— Но ты в сто миллионов раз больше его. Это же только паук!

— Но ты же…

— Я не говорила, чтобы ты его убил!

Джоузи выхватила у него газету, развернула ее, сложила пополам, а потом осторожно придвинула к паучку. Когда тот оказался на газете, Джоузи вышла на веранду.

Она направлялась к деревьям, как вдруг паук поднялся на все свои восемь ног и побежал по газете по направлению к ней. Она пронзительно закричала, уронила газету и отскочила.

Кент наблюдал за ней с веранды. Он так расхохотался, что ему пришлось сесть.

— Я нашел тебе новое занятие, Джоузи. Ты можешь стать эстрадным комиком.

— О! Ха-ха! Очень смешно. — Поднявшись на веранду, она уселась рядом с Кентом.

— Не боишься пауков, а?

Она вздернула подбородок.

— Боюсь недостаточно для того, чтобы их убивать.

Он широко улыбнулся, покачал головой, — а потом крепко поцеловал Джоузи.

— Благодаря твоей помощи я никогда не буду бояться пауков, — весело сказала она. — Хотя для полного выздоровления мне понадобятся еще два или три сеанса такого лечения. Чем ты собираешься заняться в течение ближайшего часа? Я хочу испечь шоколадный торт.

— Тебе нельзя утомляться.

— Не беспокойся. — Джоузи дерзко улыбнулась. — Всю тяжелую работу я предоставлю тебе.


Джоузи принялась печь торт, и это занятие явно приносило ей удовольствие. Кент пытался убедить себя в том, что он не ушел только потому, что не хотел, чтобы она переутомилась, по это было ложью. Он остался потому, что не мог не остаться.

Кент с удовольствием наблюдал, как ее ловкие руки отмеряют и смешивают ингредиенты. Как ее щеки снова становятся румяными.

Джоузи взяла деревянную ложку, зачерпнула ею шоколадную глазурь и щедро смазала ею торт. Поставив его в духовку, она протянула ложку Кенту.

— Могу поспорить, в детстве вы с Бекки дрались за право облизать ложку, когда ваша мама пекла торт.

— Она не любила печь торты. Предпочитала готовить суп.

Кент подошел к столу, взял ложку и принялся ее облизывать. Благодаря Джоузи этот домик стал самым уютным местом из всех его домиков. А может, и из всех домиков в мире.

Может, ей стать дизайнером?

Внезапно Кент понял, как решить проблему Джоузи.

— Сколько, ты сказала, у тебя спален в «Садах Джералдин»?

— Восемь. — Джоузи мыла посуду и ответила, не поворачивая головы.

— А других комнат?

Она бросила на него взгляд через плечо, потом пожала плечами и снова принялась мыть посуду.

— Две комнаты отдыха, гостиная, оранжерея, столовая и библиотека. О, кроме того, там есть танцевальный зал.

— Джоузи, почему бы тебе не превратить «Сады Джералдин» в гостиницу, где постояльцам предоставляют ночлег и питание?

Джоузи уронила миску.

Потом подбежала к Кенту и схватила его за руки.

— Ты думаешь, у меня получится?

— Конечно, получится.

Он сжал ее руки, потом осторожно высвободился и откинулся на спинку стула.

— Я хочу сказать: погляди, что ты сделала с этим домиком.

Джоузи широко улыбнулась. Глядя в суровое красивое лицо Кента, она чувствовала себя так, словно заново родилась.

Какой же он добрый и великодушный.

— Если ты справилась со всем этим, то сможешь достичь большего в «Садах Джералдин», не так ли?

Надо запастись туристическими брошюрами о местных достопримечательностях. Еще было бы здорово организовать экскурсии на находящиеся неподалеку виноградники или в воссозданный колониальный город, до которого меньше часа езды…

— Я убежден, в Бьюкененс Пойнте тоже производят уникальные товары, а ты найдешь творениям местных кулинаров и ремесленников нужное применение.

О-о-о, да. Сюзанна потрясающе консервирует фрукты, Надин вышивает целые картины, а старик Джозеф режет по дереву.

Кент подался вперед.

— Ты прекрасно умеешь общаться с людьми, Джоузи. Из тебя получится изумительная хозяйка гостиницы.

Она почувствовала, что теряет голову от радости… Но тут ее плечи снова опустились, а улыбка угасла.

— На побережье сотни маленьких городков вроде Бьюкененс Пойнта. Не говоря уже о более крупных, где полно ресторанов и гостиниц. Как же мне с ними конкурировать? Что я могу предложить гостям, кроме красивого дома?

— До какой степени тебе неприемлем уход за больными?

— Я рада была ухаживать за отцом… — Я видела, как он умирал. Это неприемлемо.

- Тогда почему бы тебе не открыть гостиницу для инвалидов и тех, кто за ними ухаживает? У тебя есть сбережения?

— Немного.

— Твои основные расходы будут связаны с рекламой.

Так этого я не учла. Интересно, банк предоставит мне кредит?

— Разреши мне инвестировать деньги в твой проект, Джоузи.

У нее отвисла челюсть.

— Не беспокойся, я не филантроп. — Однако его открытая улыбка противоречила его словам. — Думаю, ты возместишь мне затраты.

— Нет, — прохрипела она.

— Почему же?

Потому что Кент ясно дал ей понять — он не собирается связывать себя личными обязательствами. Если он инвестирует деньги в ее проект, то не расстанется с ней. Он будет се целовать, а потом убегать.

Она совершила на редкость глупый поступок. Влюбилась в Кента Блэка.

Он никогда не ответит ей взаимностью, ведь она боится собак, игуан, клещей и пауков. И еще Бриджет Андерсон. Кент никогда не сможет полюбить такую женщину.

Джоузи оцепенела. Даже если он ее полюбит, она никогда не сможет жить с ним здесь, в уединении.

Кент взял ее за подбородок. — Ты побледнела. Тебе надо отдохнуть, а не то горло опять заболит. Поговорим об этом позже.

Джоузи чуть не рассмеялась. У нее разбивалось сердце, и забота Кента о ее больном горле внезапно показалась ей незначительной.

Она подошла к дивану, легла и уткнулась лицом в подушку.

Кент вымыл оставшуюся посуду, вытер ее, а когда зазвонил таймер, вытащил торт из духовки. Джоузи ждала, минуты казались ей часами. Когда Кент принялся делать уборку в домике, она чуть не застонала. Джоузи почувствовала, что он нагнулся к ней, но так и не повернулась.

Она расплакалась, только когда услышала, как он тихонько вышел из домика. По ее щекам потекли горючие слезы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Почему ты не желаешь, чтобы я инвестировал деньги в твою гостиницу?

Дело было в понедельник, после полудня. Клэнси только что ушел.

Джоузи не хотелось продолжать этот разговор.

Кент сел верхом на один из жестких стульев и положил локти на спинку.

— Почему ты отказываешься от моих денег?

— Я ценю твое предложение, Кент, но не собираюсь рисковать твоими деньгами.

— Ты добьешься успеха. Я знаю, что добьешься.

— Мне не нужна твоя благотворительность.

Он подался вперед.

— Тогда где ты возьмешь деньги на начальные расходы?

— У Марти и Фрэнка.

Кент вскочил.

— Марти и Фрэнк! Думаешь, они тебе помогут? Ведь они послали тебя сюда, верно? Это показывает, как мало они тебя знают. Ты не можешь им доверять.

Джоузи вскочила с дивана, ее била дрожь.

— Ты даже не знаешь моих братьев! Ты разговаривал с Марти по телефону две минуты, и… Если только ты рассказал мне не все. Есть ли что-нибудь, о чем я должна узнать?

Почему Кент так себя ведет? Что мог сказать ему Марти?

У Джоузи пересохло во рту.

Кент пристально посмотрел на нее. Сунув руки в карманы, он выпрямился и отвел взгляд.

— Нет.

Ты не можешь им доверять!

- Думаешь, они используют меня в своих интересах, потому что я не умею о себе заботиться? Думаешь, у меня нет силы воли, а сам прячешься здесь, как испуганный ребенок!

Наступила тишина. Джоузи сделала шаг назад.

— Напрасно ты думаешь, будто твои мама и сестра умерли из-за тебя.

— Разве ты не…

— Это не ты зажег спичку и поджег дом.

— Мне нужно было их защитить! Я должен был знать, что он сделает.

Джоузи хотелось заплакать.

— Почему? Почему ты должен был знать, что он сделает, когда об этом не догадывались твои мама и сестра?

Кент моргнул.

— Я знаю, ты бы их спас, если бы мог. Я знаю, ты поменялся бы с ними местами, если бы мог. Но ты не можешь.

Его лицо стало серым. Джоузи чувствовала его боль как свою.

— Ты винишь себя и прячешься здесь, потому что так легче, чем рискнуть и снова научиться жить. — Она видела в его глазах гнев, но не боялась его. — Пока ты не решишься вернуться к жизни, Кент Блэк, не читай мне нотаций! — Она села на диван.

— Ты можешь делать, что тебе нравится, но не говори мне, как я должен жить.

Его. взгляд стал ледяным. Кент явно собирался замкнуться в себе, и Джоузи захотелось, чтобы он снова рассердился.

— Доверяй мне, но не доверяй своим братьям, это ты хочешь сказать?

Его глаза стали еще холоднее.

— Ты знаешь не хуже меня, что должен быть врачом и спасать жизни. Это то, что ты хочешь делать… — Джоузи не могла ему сказать о своей любви. Она взглянула ему в глаза. — Я приму твою помощь, если ты снова будешь работать врачом.

— Нет.

Он был так холоден, что у нее замерло сердце.

Она ничем ему не помогла. Только разворошила мучительные воспоминания и заставила его все пережить снова.

Но прежде чем она успела извиниться, Кент повернулся и вышел из домика.

Молли заскулила и высунула голову из-за дивана.

— Я все испортила, Молли, — вздохнула Джоузи. Собака подошла и положила голову на колено Джоузи. — Он никогда меня не полюбит. Вероятно, он теперь даже не станет со мной разговаривать.

Джоузи не надеялась, что Кент поцелует ее снова. Примерно с таким же успехом она могла надеяться, что у нее вырастут перья и она снесет яйцо.


В тот день Джоузи больше не виделась с Кентом. Равно как и на следующий. А также на следующий день после этого дня. Они с Молли ходили к реке. Джоузи сидела на берегу и подставляла лицо солнцу. Но ей казалось, что солнце не может согреть ее окруженное холодом сердце.

Она возвращалась и ела ленч в обществе Клэнси. Они играли в домино. Днем она пекла или читала. Или разгадывала кроссворд. В одиночестве.

Потом Джоузи обедала с Лиз, а когда та уходила, то ложилась в постель и закрывалась с головой одеялом.

В четверг она вернулась домой после прогулки с Молли и обнаружила, что к двери прикреплена записка.

«Звонил Джейкоб Пенджилли. Просил перезвонить».

Он не написал «Дорогая Джоузи». Не написал «Привет, Кент». Ничего.

Это был идеальный предлог повидать Кента. Сжимая в руке записку, Джоузи пошла к коттеджу. Постучала в дверь.

— Привет.

Он промолчал.

Она подняла записку.

— Я получила сообщение. Спасибо.

Ни слова.

- Можно мне позвонить по твоему телефону?

Она ожидала, что он пошлет ее к черту.

Прошла одна… две… три секунды. Он распахнул дверь. Боясь, что он передумает, Джоузи протиснулась мимо него.

Кент указал ей на телефон.

Она направилась к телефону, потом остановилась и повернулась к Кенту.

— У тебя все в порядке? — Она подошла к нему и всмотрелась в его лицо. — Ты не заболел?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

Потому что ты молчишь, вот почему.

— Без всякой причины.

Он продолжал на нее смотреть, и она пожала плечами.

— Я не видела тебя несколько дней. Мне вдруг пришло в голову, что ты мог заболеть тем же, чем болела я.

— Нет.

— Это хорошо. — Она подошла к телефону и взяла трубку…

Потом снова положила ее на рычаг.

— Что-нибудь не так?

— Нет. — Она прикусила губу и пристально посмотрела на записку. — Я не знаю, почему мне позвонил Джейкоб. — Если только это не срочно.

— Кто он?

— Сын моей соседки. Соседки, которая заболела, помнишь?

— Помню. Ты звонила ему… Когда слезла с веревки для белья.

— Теперь он работает в Брисбене. О, я надеюсь, у его мамы все в порядке. Надеюсь, что в «Садах Джералдин» ничего не случилось. Надеюсь…

Кент подошел к ней.

— Есть только один способ выяснить. — Он взял записку и набрал небрежно записанный внизу номер. — Спроси у него. — Он отдал ей трубку.

— Алло?

— Джейкоб, это Джоузи Питерсон. Я получила твое сообщение. Пожалуйста, скажи мне, что у всех все в порядке.

- Конечно. Я не хотел тебя беспокоить, Джоузи…

Она прижала руку к груди и улыбнулась Кенту. Он покачал головой, но у него дернулись губы.

— Твоя мама поправляется?

— Да. Послушай, Джоузи, я не знал, нужно ли мне тебе звонить… Марти и Фрэнк пригласили землемеров в «Сады Джералдин».

Она моргнула.

— А еще подрядчика из города. Я не знаю, что они задумали, но мне это не нравится. По-моему, ты должна вернуться домой и во всем разобраться.

— Выезжаю сегодня же.

— Хорошо.

— Спасибо за информацию, Джейкоб.

— Это самое меньшее, что я мог сделать. Если мы можем еще чем-нибудь тебе помочь…

— Спасибо, но я уверена, беспокоиться не о чем.

Марти и Фрэнк — мои братья. Наверняка я услышу логичное объяснение.

Она снова вспомнила слова Кента.

«Ты не можешь им доверять».

— Проблема?

После того, что он сказал о ней и ее братьях, она не собиралась просить у него совета. Конечно, он этого и не ждал.

— Я справлюсь. Хотя боюсь, мне придется прервать отпуск.

— Я слышал.

Она проглотила слюну.

— Все равно оставалось только три дня.

Ей хотелось, чтобы Кент что-нибудь сказал. Но он пожал плечами и отвернулся.

Не прошло и двух часов, а Джоузи уже приготовилась к отъезду. Она собрала вещи и съездила в Мартине Галли попрощаться с Клэнси и Лиз. Она хотела попрощаться и с Бриджет, но та была занята организацией теннисного клуба, однако Лиз сказала, что передаст ей слова Джоузи.

Они с Клэнси заставили ее пообещать, что она позвонит им и расскажет, как добралась. Заставили пообещать, что она вернется и приедет к ним в гости.

Теперь ей осталось отнести вещи в машину, вернуть Кенту ключ от домика и обнять на прощанье Молли.

Ей этого не хотелось.

Что же задумали Марти и Фрэнк?

Документы на «Сады Джералдин» были оформлены на ее имя. Марти и Фрэнк не могли продать поместье. И не могли заставить ее что-нибудь подписать против ее воли.

Молли заскулила и прижалась к ее ногам. Джоузи упала на колени и уткнулась лицом в собачью шерсть.

— По крайней мере ты будешь по мне скучать, — прошептала она, затем со вздохом поднялась, взяла чемоданы и, пошатываясь, вышла из домика.

Кент сидел на веранде.

Как долго он там пробыл?

- Я подумал, тебе, возможно, надо помочь с чемоданами.

— Спасибо. — Она не улыбнулась. Не могла. Кент взял оба чемодана и зашагал к ее машине.

Джоузи вернулась в домик и в последний раз окинула взглядом комнату. Повесила на плечо дамскую сумочку, сунула в карман ключ от домика и взяла коробку с бакалейными товарами.

— Идем, Молли! — Она снова обвела взглядом комнату и закрыла за собой дверь.

Кент стоял у веранды. Джоузи желала, чтобы он ее обнял, но он только взял у нее коробку.

Джоузи направилась к машине. Кент шагал рядом с ней. Она вдыхала его запах — запах дерева и дыма, мужественный запах.

Они подошли к ее автомобилю. Кент поставил коробку на заднее сиденье. Молли принялась лаять и скулить, прижимаясь к ногам Джоузи. Джоузи опустилась на колени и крепко обняла ее. Потом почесала ей уши.

— Я буду по тебе скучать. — С этими словами она встала, вытащила ключ из кармана джинсов и отдала его Кенту. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Он дал ей визитную карточку. На карточке был нарисован причудливый коттедж с вывеской: «Станционное кафе».

— Тебе там понравится. Там готовят замечательные торты и кофе. Это приблизительно на полпути между нами и Бьюкененс Пойнтом. Хорошее место для привала.

Она кивнула.

— Пообещай, что ты там остановишься. Тебе нельзя переутомляться.

— Остановлюсь. Спасибо.

Джоузи бросила сумочку на пассажирское сиденье и закрыла дверцу. Она вытерла внезапно вспотевшие ладони о джинсы. Кент еще мог успеть взять ее на руки…

Он обошел машину и открыл ей дверцу со стороны водителя. Джоузи пошла за ним. Молли печально заскулила. Джоузи нырнула в машину, потом снова вышла.

— Это ужасно. — Она указала на Молли.

Еще оставалось время для поцелуя.

— Я присмотрю за ней.

Конечно, он присмотрит. Джоузи сказала себе — пора перестать жить в Мире Грез. Вот только…

— Мне жаль, что мы с тобой поссорились. — Она поцеловала его в щеку. — До свидания, Кент.

Она села в машину. Он закрыл дверцу. Джоузи включила зажигание, опустила оконное стекло. Кент нагнулся и провел костяшками пальцев по ее щеке.

— Желаю благополучной поездки, Джоузи! — он сделал несколько шагов в сторону.

Джоузи проглотила комок в горле, но там снова образовался комок. Она кивнула. Поехала по подъездной аллее и ни разу не оглянулась.


Кент с болью смотрел вслед Джоузи. Когда она свернула с подъездной аллеи на шоссе, он поднял руку, но Джоузи не помахала ему в ответ.

Конечно, он ничего другого и не заслуживал. Кент по-прежнему чувствовал ее сладкий, фруктовый аромат. Помнил, как ее губы коснулись его щеки.

Ей будет лучше без него. А ему — без нее, ведь она его отвлекала. Прельщала его жизнью, к которой он пообещал никогда не возвращаться.

Он отпустил ошейник Молли, и та бросилась бежать по подъездной аллее, но машина Джоузи уже исчезла за поворотом. Собака остановилась и заскулила.

— Сюда, Молли! — Кент похлопал себя по бедру, но собака не обратила на него внимания и побежала к домику Джоузи. Он пошел за ней.

Молли легла рядом с дверью, положив голову на лапы.

— Она тоже по тебе скучает, Молл.

Кент распахнул дверь домика Джоузи и окинул взглядом комнату.

Там было чисто. В воздухе витал аромат ее духов.

Молли вбежала в комнату и вскарабкалась на диван, как будто это могло связать ее с Джоузи. Кент уселся на жесткий стул и принялся вдыхать сладкий запах.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Когда Джоузи подъехала к. воротам «Садов Джералдин», она увидела машины Марти и Фрэнка. Вечер казался ей серым. Марти и Фрэнк выбежали из дома, словно они ее ожидали, но вдруг остановились.

Джоузи вышла из машины. Подъехал большой фургон и остановился позади ее автомобиля.

Из кабины грузовика вышел какой-то мужчина.

— Я могу вам помочь? — У Джоузи почему-то пересохло в горле.

— Тед О'Лири, компания «Грузовые перевозки О'Лири», — весело сказал мужчина, протягивая ей руку.

Джоузи пожала ему руку.

— По-моему, это какая-то ошибка.

— «Сады Джералдин»?

— Да.

— Тогда здесь нет ошибки, мисс. Некий мистер Марти Питерсон приказал, чтобы к утру мы вывезли из этого дома вещи.

— Куда вы должны их отвезти?

— На склад.

Марти подошел к Джоузи. Он весело улыбался, но на его верхней губе блестели капли пота.

— Наверное, это неожиданно для тебя, Джоузи…

— Действительно, неожиданно. — Она говорила спокойно. — По-моему, тебе лучше сказать мистеру О'Лири, что из-за тебя он потерял время и что сегодня его услуги не понадобятся.

— Тебе незачем так сильно волноваться, — сказал, подойдя к ним, Фрэнк, и Джоузи заметила, что у него дрожат руки. — Тебе нужно, по крайней мере, выслушать…

— Завтра. Я поговорю с вами завтра.

Она поднялась по парадной лестнице и закрыла дверь прямо перед его носом.


Молли отказывалась уходить из домика Джоузи.

Кроме того, она не желала есть. У Кента тоже почти не было аппетита. Они оба, не поужинав, устроились на ночлег в домике Джоузи.

Кент и Молли легли рядом… на кровать Джоузи. Еще не стемнело. Уставившись в потолок, Кент спрашивал себя, добралась ли она домой, благополучно ли доехала.

Почему я не попросил ее позвонить мне?

Молли заскулила. Кент почесал ее за ухом. Он скучал по краскам, которые Джоузи забрала с собой,

Ему хотелось, чтобы на окнах висели яркие шторы. Хотелось, чтобы на полу лежали лоскутные коврики. А на стенах висели гравюры.

Завтра. Завтра он купит яркие шторы в магазине Лиз. Может, Лиз уже получит известия от Джоузи. Он закажет лоскутные коврики у Телмы Гауэр. Зайдет в студию Рейчел Стэнтон и купит у нее акварели.

Потом он съест ленч в обществе Клэнси. Джоузи наверняка позвонит Клэнси, ведь Клэнси заставил ее пообещать, что она позвонит.

Кент сердито глядел в потолок.

Клэнси — умный человек.


Джоузи открыла дверь.

— Извини, что я так срочно тебя вызвала, Стив.

На всех дверях стояли блестящие новые замки. Если бы Джоузи не застала Марти и Фрэнка, то не смогла бы войти.

— Нет проблем, Джоузи. Когда речь идет о безопасности, когда женщина находится дома в одиночестве, нам, мастерам, все равно, какое сейчас время дня или ночи. Я рад, что ты дома, Джоузи. Жители города беспокоились.

— Я знаю. Джейкоб позвонил мне.

Стив принялся менять замок. Он был давним приятелем Джоузи, она училась с ним в школе.

— Ты менял замки по просьбе Марти и Фрэнка?

— Нет.

Она знала — Стив непременно поинтересовался бы у ее братьев, по какой причине те решили так поступить.

Может, именно поэтому они и не наняли его.

— Их менял мой приятель из Дайэмэнд-Хеда. Мы вместе учились на курсах. Он сказал им, что я возьму меньше, но они настояли на том, чтобы работу выполнил он. Это показалось ему подозрительным, и он позвонил мне.

Джоузи это тоже показалось подозрительным.

— Он выяснил, почему они хотели сменить замки?

— Старший… как его зовут?

— Марти.

— Марти сказал, что потерял запасной ключ и не хочет рисковать. А если кто-нибудь его найдет и вломится в дом? Он предпочел сменить замки.

Джоузи видела — Стив не верит рассказу Марти. Она тоже не верила. Она принялась ходить взад и вперед.

Кент предупреждал меня.

А если я позвоню ему и скажу, что он был прав, а потом извинюсь? Повесит ли он трубку?


Джоузи взглянула на часы и снова набрала номер.

— Офис мистера Питерсона.

— Привет, Рита, это снова Джоузи.

— Мне жаль, Джоузи. Он все еще на встрече с клиентом.

— Я звоню в пятый раз. — Она набирала номер каждый час, с девяти утра.

— Я знаю. Он клянется, что позвонит тебе вечером… или в крайнем случае завтра.

— Спасибо. — Джоузи повесила трубку и набрала следующий номер.

— Сожалею, — заговорил записанный на пленку голос, — но этот телефон временно не отвечает, или…

Джоузи повесила трубку. Она подозревала, что Фрэнк нарочно отключил свой сотовый, чтобы она не могла с ним связаться.

Жаль, но Кент не попросил ее позвонить ему, в отличие от Клэнси и Лиз. Ей ужасно захотелось услышать его голос. Она не решалась позвонить Кенту и сказать, что она благополучно добралась домой, что он оказался прав насчет ее братьев.

Он иронически засмеется и скажет: «Я же говорил!»

Вероятно, он этого не скажет, но Джоузи могла поспорить — он захочет так сказать. Она этого не желала.

Она желала невозможного.


Кент шагнул назад, чтобы полюбоваться делом своих рук. Потом выругался. Материал, которым он обвил струны для занавесок, не падал мягкими складками, как это получалось у Джоузи. Кент уже расстелил на столе скатерть, поставил цветы в вазу, но тут же обнаружил, что поставил их недостаточно искусно. Он разбросал небольшие подушки в цветных чехлах, повесил на стены акварели, постелил на голые доски пола лоскутные коврики, и все-таки у него ничего не вышло.

Комната не стала уютной.

Обозрев дело рук своих, Кент рассердился. Прогнал Молли с дивана, вышел вместе с ней из домика и захлопнул дверь. Но Молли осталась на веранде и не захотела уходить.

Кент знал — Джоузи благополучно добралась домой. Она позвонила Лиз и Клэнси. Мужчина нахмурился. Где-то между вчерашним и сегодняшним днем аромат ее духов развеялся. Кент не мог поверить, что скучает по нему до такой степени.

Он зашагал прочь.

Накануне вечером он привел Молли к себе в дом и попытался уговорить ее поесть. Она выпила воды, но по-прежнему отказывалась есть. Когда наступило время ложиться спать, он отнес собаку к себе в спальню и положил ее на одеяло.

Ночью Молли царапалась в дверь и выла. В полночь он смягчился и. выпустил ее.

Интересно, может ли собака умереть от разбитого сердца?

В субботу, когда наступило время второго завтрака, Кент наконец понял — Молли больше не была его собакой. Она стала собакой Джоузи.

Со странным чувством облегчения он собрал вещи, позвонил Смайли Макдоналду, потом усадил Молли в машину и поехал в Мартинс Галли,

Он вышел рядом с магазином Лиз. Клэнси и Лиз стояли рядом у кассы и разговаривали. Кент не стал терять времени.

— Я еду к Джоузи. Хотел, чтобы вы об этом знали.

— Хорошо. — Клэнси указал на чемодан, стоящий рядом с ней на полу. — Подвезешь меня?

— И меня. — Лиз повесила сумку на плечо.

Кент пристально посмотрел на них.

— У нее все в порядке?

Лиз обошла прилавок и взяла Кента за руку.

— Мы объясним по дороге.

Кент схватил чемоданы, швырнул их в свою машину с полным приводом и с мрачным видом подождал, пока Клэнси и Лиз усядутся на заднее сиденье.


Джоузи увидела, что миссис Пенджилли задремала. В дверь позвонили. Девушка открыладверь.

Стоящий на пороге Марти указал на нее дрожащим пальцем.

— Ты… ты сменила замки.

— Да. Поскольку ни один из вас, — она взглянула на Фрэнка, — не оставил мне запасной ключ и не отвечал на мои звонки, у меня не было выбора.

— Не было выбора? Ерунда, — резко сказал Фрэнк, протискиваясь мимо нее.

— Я не могу оставить такой дом, как «Сады Джералдин», незапертым и без присмотра.

— Но… но… — Марти уже шел по коридору.

— Да? — Джоузи подняла бровь, стараясь приятно улыбаться.

Марти тоже растянул губы в улыбке.

— У нас замечательные новости.

Она почувствовала, что Фрэнк подает брату сигналы, и обернулась. Фрэнк улыбнулся ей.

— Хорошие новости? Отлично. — Она потерла руки. — Люблю хорошие новости. Идемте в библиотеку. В гостиной дремлет миссис Пенджилли.

Марти перестал улыбаться.

— Что она здесь делает?

— Она — моя подруга. Вот что она здесь делает. — Джоузи закрыла дверь в гостиную. — Проблемы?

— Нет, нет. — Марти направился к креслу ее отца.

— Всюду сует свой нос, — пробормотал Фрэнк, усаживаясь в кресло напротив, в котором обычно сидела Джоузи.

Девушка уселась на подлокотник дивана.

— Именно этим мне и нравятся здешние места. Все блюдут интересы друг друга.

Марти и Фрэнк переглянулись, и у Джоузи упало сердце. Она поняла — ей не понравятся их хорошие новости.


Они хотели, чтобы она продала свой дом. Покупатель уже нашелся. И они подготовили контракт.

Марти сунул ей ручку.

— Подпиши тут и тут.

— Но я хочу сначала подумать.

— Такая возможность предоставляется раз в жизни, Джоузи. Тебе никогда не предложат такую хорошую цену.

— И тебе больше не понадобится работать, если ты не захочешь, — добавил Фрэнк. — И ты поможешь городу.

Они говорили о создании первоклассного курорта. Очень шикарного.

— Это будет хорошо для тебя, для города и для нас, — сказал Фрэнк.

— Хорошо для вас?

— Позаботившись о тебе, мы обретем душевный покой. Ты этого заслуживаешь, ведь ты ухаживала за папой.

Марти похлопал ее по руке.

— Ты — наша маленькая сестренка. Мы хотим, чтобы у тебя все было в порядке.

Джоузи чуть не задохнулась от гнева.

— Зачем приезжал грузовик для перевозки мебели?

— Покупатель хочет немедленно начать работы. — Марти сжимал в руке контракт. — Мы думали, ты не станешь возражать. Мы о тебе заботимся, Джоуз.

Никто не называл ее Джоуз, кроме отца. Она вскочила и сунула Марти ручку.

— Миссис Пенджилли пора принимать лекарство.

С этими словами девушка выбежала из комнаты. Прислонившись к стене, она сделала несколько вдохов и выдохов. Ей нужно было только подписать. Тогда она, Марти и Фрэнк станут одной большой, счастливой семьей.

Но что-то тут не так.

Когда они все это устроили? До того, как она уехала в отпуск?

В сотый раз за день она пожалела, что рядом нет Кента. Ей хотелось его увидеть, вдохнуть его запах дерева и дыма.

Лекарство миссис Пенджилли.

Она встряхнулась, растянула губы в веселой улыбке и вошла в гостиную. Кресло миссис Пенджилли оказалось пустым. В дверь позвонили.

— Надеюсь, ты не возражаешь, — крикнула миссис Пенджилли, когда Джоузи вышла в коридор, — но я вызвала подкрепление!

Миссис Пенджилли открыла дверь. Несколько жителей Бьюкененс Пойнта вошли в дом и решительно направились в библиотеку. Ошеломленная, Джоузи пошла за ними.

— Это семейное дело! — закричал Марти. — Что вы тут делаете?

Джейкоб ободряюще улыбнулся Джоузи.

— Чтобы принять решение, Джоузи должна знать обо всех нюансах. Мы хотим в этом убедиться. Вот и все.

— И это наш город! — крикнул мистер Пайпер. — Решение Джоузи повлияет на всех нас.

— Джоузи! — закричал Марти. — Ты должна избавиться от…

— Они — мои друзья, Марти. Я хочу, чтобы они были здесь. — Не дожидаясь ответа брата, девушка повернулась к собравшейся толпе. — Вам всем известно об этом предложении?

Джейкоб кивнул.

— О-о-о, вы должны узнать об идее Джоузи насчет гостиницы, — принялась изливать свои чувства миссис Пенджилли. — Это потрясающе!

— Гостиница? — повернулся к девушке Фрэнк.

— Это ты должна решить, как поступить с «Садами Джералдин», Джоузи, — сказал Джейкоб. — Мы хотим, чтобы ты знала обо всех обстоятельствах.

— О каких обстоятельствах?

— Если сделка состоится, то фирма Марти займется делами покупателя. А фирма Фрэнка получит контракт на строительство.

— Это не секрет. — Фрэнк повернулся к ним. — Мы как раз рассказывали Джоузи о преимуществах проекта,

Ха! Я должна была бы знать об этом.

Марти подошел к сводной сестре.

— Фрэнк и я, мы получим повышение в наших фирмах.

— Я… — девушка колебалась.

— Решай, Джоузи, — сказал Джейкоб.

У нее не было возможности ответить — в комнату ворвалась взволнованная собака и сбила ее с ног.

— Молли! — Джоузи, присев на корточки, обняла собаку. Потом подняла глаза. — Кент!

— Извини, она удрала от меня. — Увидев собравшуюся в комнате толпу, мужчина замер. Из-за спины Кента выглянули Клэнси и Лиз, они махали Джоузи руками. Девушка обняла Молли и широко заулыбалась…

Как идиотка.

- Кто это, черт возьми? — закричал Марти.

Джоузи вскочила.

— Внимание! Это мои друзья из Мартинс Галли. Кент, Клэнси и Лиз. Гмм… — она обвела рукой собравшуюся толпу, — это все.

Они принялись здороваться друг с другом.

— Марти и Фрэнк, — Джоузи повернулась к братьям, — сегодня я не могу принять решение.

У ее братьев отвисли челюсти. Марти так покраснел, что она могла поклясться: его вот-вот удар хватит.

— Все потому, что я не приехал за тобой в то захолустье? — завопил он. — Ты хочешь мне отплатить?

— Ты знал, что это захолустье? — на удивление спокойно спросила Джоузи.

— Конечно, знал. Кем ты меня считаешь? Дураком?

Нет, это я была дурой.

Джоузи охватил гнев. Мало того, что они убрали ее с дороги, планируя заключить выгодную сделку. Из-за своего жалкого эгоизма они даже не обеспечили ей достойный отпуск!

— Значит, вы считали меня простофилей? — Братья молчали. — И притворялись, что беспокоитесь обо мне?

Марти пристально смотрел в пол, Фрэнк — в потолок.

— А я попалась на удочку, верно? Какой идиоткой вы, должно быть, меня считаете!

Она ожидала, что они начнут возражать, скажут, как ценят ее заботу об отце, заявят, что действительно ее любят.

Ничего.

— Вон! — Джоузи взяла контракт и бросила его в грудь Марти. — Ты тоже! — крикнула она Фрэнку. — Забирайте свои бумажки и уходите! Я больше не хочу вас видеть.

Марти побледнел.

— Ты не можешь говорить это всерьез.

— Ты — наша сестра. — Фрэнк был заметно потрясен.

Марти шагнул к ней, но, к изумлению Джоузи, между ними возникла Молли. Ощетинившаяся собака оскалила зубы и зарычала. Джоузи указала братьям на дверь.

— Идите!


Кент пристально смотрел на Джоузи. Как он гордился ею! Ему хотелось схватить ее в объятия. Поцеловать. Утащить в спальню и…

Ему хотелось остаться!

Хотелось остаться из-за самого себя… и из-за нее. Вот почему он приехал.

Он сунул руки в карманы и принялся рассматривать Джоузи, стараясь, чтобы этого не заметили. Ее волосы сандалового оттенка блестели при свете люстры. Ее губы, соблазнительные и манящие, намекали на экзотические наслаждения. Глаза все еще сверкали после внезапной вспышки ярости. Он никогда не видел ничего более желанного.

Но что, если она не захочет, чтобы он был здесь? Его руки сжались в кулаки.

Что, если я ей не нужен?

Тогда, черт возьми, я стану тем мужчиной, какой ей нужен, вот и все.


Джоузи пыталась прийти в себя. Она повернулась к Кенту, Клэнси и Лиз.

— Что вы все здесь делаете? — Как же ей было приятно их видеть!

Она старалась любоваться Кентом так, чтобы это было не слишком очевидно. Лиз и Клэнси обняли Джоузи. Она тоже их обняла. Кент остался стоять — держа руки в карманах, угрюмо глядя в пол, — и у нее заболело сердце.

— Мы беспокоились о том, что задумали твои никуда не годные братья, девушка.

У Лиз засверкали глаза.

— Но, по-моему, тебе все же не понадобилась кавалерия.

— Нет. — Джоузи рассмеялась, и взглянула на Кента.

Он тоже приехал мне помочь?

Он расправил плечи, переступил с ноги на ногу.

— После того как ты уехала, Молли отказалась есть. Она должна жить у тебя.

Джоузи молчала, потрясенная.

Кент нахмурился.

— Она скучает по тебе.

— Мы все скучаем по тебе, — сказала Лиз. — И я подумала, если ты откроешь гостиницу, тебе понадобится помощь. После смерти Теда я хотела сменить обстановку. Знаешь, я очень хорошо готовлю.

Клэнси придвинулся ближе.

— Я старею, но я по-прежнему умелый садовник.

Лиз скрестила руки на груди.

— Тебе понадобится повар.

Клэнси стиснул зубы.

— Тебе понадобится садовник.

У Джоузи стоял ком в горле. Она взглянула на Кента. Он пристально смотрел на Лиз и Клэнси — так, словно они не в своем уме.

Потом он сердито посмотрел на Джоузи.

— И… тебе понадобится муж!

В комнате стало тихо.

— Что? — Джоузи в изумлении посмотрела на Кента.

Кент обвел взглядом комнату, увидел любопытные лица и расправил плечи.

— Вероятно, слово «понадобится» — неуместно. Тебе не нужен муж. Вероятно, тебе никто не нужен, но я…

Кент снова обвел взглядом комнату и еле удержался от ругательства. Схватив Джоузи за руку, он вышел с ней из комнаты, потом — из дома.

Девушка покачала головой. Наверное, она ослышалась. Он не мог сказать «муж». Это невозможно.

— Врач, — пробормотала она. — Мне нужен врач.

— Хорошо, врачом я тоже буду.

Ей хотелось броситься в его объятья.

— Ты сказал, мне нужен муж?

— Да.

— Ты имел в виду кого-то конкретно?

Кент упал на колени, обнял Джоузи за талию и со стоном прижался лицом к ее животу.

— Я люблю тебя, Джоузи. Мы с Молли не можем без тебя жить. — Он обнял ее еще крепче. — Я скучаю по твоему смеху. По твоему запаху. По тебе. — Он поднял голову и взглянул ей в глаза. — Сначала я не понимал, что в твоем образе жизни больше силы. Больше силы — в общности, в том, чтобы помогать людям, чтобы строить мосты. Я хочу создать эту общность вместе с тобой.

Она убрала волосы с его лба, провела по его лицу кончиками пальцев.

Этот изумительный мужчина — он меня любит?

— Ты любишь меня? На самом деле?

Кент кивнул, и внутри нее все запело.

— И ты не можешь без меня жить?

Мужчина покачал головой.

— Нет.

— Я тоже не могу без тебя жить.

Кент с радостным воплем вскочил на ноги и закружил Джоузи в объятиях. Она обвила руками его шею и радостно засмеялась. Когда он снова поставил ее на ноги, она коснулась его лица.

— Я люблю тебя, Кент Блэк. И не могу представить ничего прекраснее, чем быть твоей женой.

Он поцеловал ее в уголок губ.

— Повтори.

Джоузи стало жарко. Ей хотелось прижаться к нему и забыть об остальном мире.

— Я… гмм…

Он покрыл поцелуями ее шею. У нее перехватило дыхание.

Она отодвинулась, чтобы отдышаться.

— Я люблю тебя. — Судя по выражению его лица, он в этом сомневался. — Я люблю тебя, — повторила она.

Кент обхватил ладонями ее лицо.

— Я думал, что прогнал тебя… А когда я понял, что люблю тебя так, что не могу без тебя жить, я…

Она прижала пальцы к его губам, останавливая поток слов. Ей нужно было изгнать демонов из его глаз.

— Я люблю тебя, Кент. Навечно.

— Навечно, — прошептал он.

Джоузи кивнула и убрала руку. Кент наклонился к ней, она подняла голову, и они поцеловали друг друга в губы, подтверждая обещание, которое только что дали друг другу.

Примечания

1

Кукабарра или смеющийся, зимородок — род птиц семейства зимородковых

(обратно)

2

Гревиллея — вечнозеленое дерево, похожее на кустарник. В Австралии достигает 50 метров в высоту.

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • *** Примечания ***