Сейчас или никогда [Сара Нортон] (fb2) читать онлайн

СЕЙЧАС ИЛИ НИКОГДА

SARA NORTON

NOW OR NEVER

ПРОЛОГ

Автобус опаздывал уже на полчаса. Пассажиры, собравшиеся на остановке в его ожидании, нервничали, многие то и дело выбегали на дорогу посмотреть, не покажется ли он из-за поворота, но затем, разочарованно пожимая плечами или громко возмущаясь, возвращались под навес.

Кэтрин, пришедшая на остановку заранее, успела занять местечко на скамейке, предпочитала его не покидать и, в отличие от других, ворчавших на транспортное агентство, допускающее столь вопиющее нарушение расписания движения автобусов, ругала исключительно себя. Во-первых, за то, что вообще связалась с междугородним автобусом. Непонятно, что это вдруг на нее нашло? В течение трех лет она без всяких проблем успешно преодолевала это расстояние между Нью-Йорком и Тампой на своем послушном «форде» и даже на похороны мамы отважилась приехать на машине, хотя отлично понимала, что тогда, убитой горем, ей не следовало бы садиться за руль. Обошлось, нормально приехала и так же нормально уехала. А вот теперь застряла в пути исключительно по собственной глупости — нельзя изменять своим привычкам. А во-вторых, Кэтрин ругала себя за то, что отправилась в такое путешествие на высоченных каблуках. Вырядилась, что называется, хотя буквально во всех случаях жизни предпочитает шлепать в кроссовках. Она с удовольствием ходила бы в них даже на работу, если бы это было возможно, да только ее должность главного администратора одного из самых шикарных отелей Нью-Йорка такое абсолютно исключала, обязывая всегда быть нарядно одетой и обутой, подтянутой, энергичной, улыбающейся. В кроссовках Кэтрин сейчас спокойно уступила бы свое место вот тому старичку, прижавшемуся спиной к стенке навеса, — издали видно, как ему трудно стоять. Но понимала: на таких каблучищах ей тоже долго не выдержать...

Кэтрин окинула взглядом сидящих рядом с нею людей — все как один пожилые мужчины и женщины. Они, конечно, не испытывают неловкости перед тем старичком — сами такие же, а вот ей, право, от стыда было бы проще провалиться сквозь землю... Подумав так, Кэтрин не выдержала, вскочила, забыв о каблуках, и обратилась к старику:

— Прошу вас, мистер, садитесь, — затем шагнула туда, к дороге, откуда все нетерпеливо посматривали на поворот.

Мимо в двух направлениях неслись машины. И разумеется, никакого автобуса. Интересно, сколько его еще ждать? Не двигаясь с места, Кэтрин отвернулась от дороги и в этот момент скорее почувствовала, чем увидела, что неподалеку от нее резко затормозила какая-то машина. В следующую секунду водитель дал задний ход, и на сей раз автомобиль замер прямо около нее. Кэтрин невольно повернулась к нему. Блестящий серебристый «феррари»...

Выскочив на дорогу, водитель облокотился на его крышу.

— Боже мой, Кэтрин!

В первую секунду она онемела, чувствуя, что не может произнести ни звука. Хотя что уж такого невероятного в этой встрече? Все три дня, находясь в Тампе, она опасалась, что эта встреча произойдет. Избегала мест, где, как ей думалось, могла неожиданно столкнуться с Дэвидом Хэррингтоном, и одновременно готовилась к худшему. Во всяком случае, намеревалась или спокойно отвернуться, или хладнокровно пройти мимо...

Сейчас их разделяла только крыша его автомобиля. И Кэтрин смотрела Дэвиду прямо в глаза, чувствуя, как бешено колотится ее сердце, понимала, как по-дурацки выглядит в своей растерянности, только ничего не могла с собой поделать.

Быстро обежав машину, Дэв очень вовремя поддержал девушку за локоть. Позже, вспоминая этот момент, Кэтрин не сомневалась: не поступи он так, она наверняка упала бы — от сумятицы охвативших ее чувств даже потемнело в глазах. Странно, ведь прошло столько лет! Она знала, что Дэв женат, и давно себя уговорила, что для них с Ником этого человека просто не существует. Однако ей понадобилось невероятное усилие воли, чтобы удержаться на ногах и, не узнавая собственного голоса, пролепетать:

— Рада видеть тебя, Дэв.

— Мне тоже очень приятно тебя видеть, — спокойно ответил он.

Простой обмен любезностями старых знакомых. Что тут особенного? Иногда именно так Кэтрин и представляла их возможный разговор. Далее следовало спросить: «Как поживаешь? Как дела?» Но сейчас Кэтрин почему-то не могла вспомнить этих простых слов, как улетучилось куда-то и ее твердое намерение держаться с Дэвидом вежливо, но отчужденно. Жалко улыбаясь, она лишь смотрела на такое знакомое, такое дорогое ей лицо, черты которого вдруг стали расплываться и искажаться из-за слез, наполнивших ее глаза.

Дэв нежно, но крепко обнял Кэтрин за плечи и, прижавшись щекой к ее щеке, прошептал в самое ухо:

— В чем дело, дорогая? Не надо плакать. Все будет хорошо...

ГЛАВА 1

Кэтрин Кортни наклонилась к зеркалу и близоруко вгляделась в свое отражение. Затем, сосредоточенно нахмурившись, старательно заправила отбившуюся прядь золотистых волос за ухо. Был ранний вечер, однако июльская жара так и не спала, и волосы, естественно, вели себя как всегда летом — сопротивляясь всем усилиям их приручить.

Девушка повернулась и, вновь посмотрев в зеркало, разгладила юбку белого шелкового платья. Прическа из копны пшеничных волос, собранных на затылке гребнем из слоновой кости, вместо привычного небрежного ливня падающих на плечи золотистых локонов, выглядела шикарно, но, на взгляд Кэтрин, делала ее смешной. Словно какая-то мадам Помпадур.

Кэтрин со вздохом отвернулась от зеркала. Через тонкую стенку, отделявшую маленькую спальню от комнаты матери, было слышно, как она торопливо снует взад-вперед. Мама тоже красилась и одевалась. Поздно идти с ней спорить по поводу прически и платья. Тем более что Кэтрин уже пыталась это сделать раньше, но проиграла битву.

— Именно этого я и боялась, — твердо заявила Джулия. — Но может быть, пора перестать быть выпускницей школы? Ты ее окончила, между прочим, уже четыре года назад. А теперь, когда вернулась домой с дипломом специалиста, должна и выглядеть соответствующим образом — взрослой, самостоятельной молодой женщиной, знающей себе цену. Уверяю тебя, все наши знакомые рассчитывают увидеть Кэтрин Кортни именно такой. Иначе миссис Уиллер не пригласила бы нас на клубную вечеринку...

— Она пригласила нас? Боже, мама, ты, вероятно, не дала ей иного выбора? Наверное, рассказала, что я хочу возобновить старые дружеские связи, вернувшись из Нью-Йорка? Но ведь я никогда не была вхожа в местный клуб.

— Чепуха! Ты выросла здесь и знаешь всех этих людей, Кэтрин. И теперь настало время стать одной из них.

— И ты, конечно, не сообщила ей, что я буду работать в компании «Хэррингтон»? Что она подумает, когда узнает, что я всего лишь простая секретарша?

— Не узнает, если только ты сама ей этого не скажешь и не выставишь тем самым меня лгуньей. Кроме того, все обычно начинают с маленьких должностей. Как только твое начальство узнает тебя получше, тебя сразу же повысят, я в этом уверена. Я тоже замолвлю за тебя словечко. Я работаю у Хэррингтонов так давно, что прекрасно знаю всех нужных людей...

— Я не хочу, чтобы ты нажимала на какие-то тайные пружины ради меня, мама. Я уже говорила тебе это.

Миссис Кортни вздохнула и сняла кусок нитки с белого шелкового платья дочери.

— Давай не будем ссориться сегодня вечером, пожалуйста. — Она улыбнулась и прикоснулась рукой к щеке Кэтрин. — Ты же знаешь, как я горжусь тобой, детка. Ты все, что у меня есть в целом мире. Я просто хочу, чтобы у тебя была достойная жизнь. Разве это так ужасно?

Такие знакомые слова, подумала Кэтрин, глядя на оптимистическую улыбку матери. Как можно спорить с тем, кто жертвует для тебя всем?

— Нет, думаю, нет, — медленно ответила она. — Я знаю, ты желаешь мне только добра...

— Только добра, Кэтрин. Это верно. Плохо, что тебе пришлось работать два года, чтобы мы смогли отправить тебя в бизнес-колледж...

— Я сама не возражала, — поспешно напомнила Кэтрин.

— Ты — нет, но я — да. — Джулия Кортни взяла дочь за руки. — Я хочу, чтобы ты имела все, что могла бы иметь, если бы твой отец был жив. Имела бы все те вещи, иметь которые люди, подобные Уиллер, считают делом само собой разумеющимся: хорошую одежду, правильных друзей, например. Тебе понравится сегодняшний вечер в клубе, детка. Говорят, там будет фейерверк, а все столы накрыты красным, белым и голубым в честь Дня независимости. Вот почему я купила тебе белое платье, Кэтрин. — Она обаятельно улыбнулась и вздохнула. — Считаешь, я ужасная мать, да? Покупаю тебе одежду, беспокоюсь о твоем будущем, добиваюсь для тебя шанса посетить вечеринку в честь 4 июля... — Ее улыбка стала шире, когда уголки губ Кэтрин стали изгибаться вверх. — Как ты можешь продолжать жить с такой отвратительной матерью?

— Хорошо, — вздохнула Кэтрин, покоряясь неизбежности. — Я надену это платье. И не буду упоминать о секретарской должности.

Мать удовлетворенно похлопала ее по щеке.

— Хорошая девочка, — оживленно заметила она. — И, Кэтрин, ради бога, сделай что-нибудь с этой гривой волос!

На это ушел час, но ей все же удалось сделать это «что-то», и теперь копна белокурых локонов выглядела, как будто легкий бриз их слегка взъерошил. Может, гребень ослабел? Она наклонилась к зеркалу и принялась нащупывать очки в сумочке, лежащей на туалетном столике.

— Только не это! — резко прозвучал голос матери.

Кэтрин, вздрогнув от неожиданности, повернулась.

— Ты меня испугала, мама! Я не слышала, как ты вошла.

— Я испугала тебя? А может, дело совсем в другом? Ты ведь это не серьезно, Кэтрин? Зачем тебе очки?

— Чтобы я могла нормально видеть, мама, — терпеливо объяснила она. — Вот хотела проверить, в порядке ли помада.

— Ради бога, перестань преувеличивать. Ты не такая близорукая. Жаль, что контактные линзы еще не готовы... Но ты не можешь быть в очках сегодня вечером: они испортят твой изящный образ и никак не подойдут к этому платью.

— Ну что ж, буду в клубе падать со ступенек, если не смогу их разглядеть, — кротко согласилась дочь. — Ты об этом подумала?

— Не смеши меня! Для этого есть перила. Кроме того, с тобой буду я. — Голос матери смягчился, и она улыбнулась. — А когда мы туда попадем, там окажется полно молодых людей, которые сочтут за счастье взять тебя под руку и благополучно проводить до танцевальной площадки. Ты выглядишь великолепно, Кэтрин. Я поняла, что это белое шелковое чудо создано для тебя, как только его увидела. А теперь идем, детка. Я обещала миссис Уиллер встретиться с ними в восемь. Поздний приход хорош для людей высшего света, но нам лучше не опаздывать.

Как впоследствии подумала Кэтрин, на самом деле Уиллеры, вероятно, предпочли бы, чтобы они совсем не появились. Ее мать приветствовала их с несдержанным пылом, но улыбка миссис Уиллер казалась притворной, а ее муж только кивнул, приподнявшись со стула.

За столом оказались еще две пары. Женщины просто улыбнулись при их появлении, а оценивающие взгляды их мужей вызвали у Кэтрин неприятное чувство неловкости.

Она одеревенело сидела на стуле, без желания ковыряясь вилкой в коктейле из креветок и не поддаваясь уговорам матери уделить внимание танцам. Играл оркестр, но музыка была недостаточно громкой, чтобы заглушить то, что говорила ее мать. Джулия вклинилась в разговор, который, казалось, полностью исключал ее: присутствующие за столом делились впечатлениями о своих путешествиях в прошедшую зиму на Карибы и на юг Франции, затем переключились на проблемы подбора надежной домашней прислуги. Кэтрин внутренне содрогнулась от звука ясного притворного голоса матери, начавшей описывать, как ей трудно было найти заслуживающую доверия экономку.

«Прекрати это! — думала она с болью, опуская голову, чтобы спрятать покрасневшее лицо. — Они же знают, что ты не можешь позволить себе нанять служанку, мама. Ты никого здесь не обманешь. Зачем ты это делаешь?»

Кэтрин подняла глаза и увидела, как на ее мать смотрят две незнакомые женщины. Даже без очков она разглядела на лице одной из них жалость, а у другой — слабую насмешливую улыбку. Ее охватило такое чувство стыда, что из непослушных пальцев каким-то образом выскользнула вилка и звякнула об пол. Мать резко дернула головой на этот звук и неодобрительно нахмурилась. Но затем вновь повернулась к миссис Уиллер, и на ее лицо вернулось вежливое спокойствие и заинтересованность. Кэтрин, слегка дрожа, наклонилась, чтобы поднять вилку.

Мужчина, сидевший рядом, тоже быстро наклонился и стиснул ее запястье.

— Не беспокойтесь, — весело прошептал он. — Мы добудем вам другую. — Улыбка осветила его багровое мясистое лицо. — Как случилось, что мы никогда прежде вас здесь не видели? — тихо спросил он, продолжая сжимать ее руку.

Кэтрин вежливо улыбнулась в ответ.

— Я была на танцах в клубе несколько лет назад, в середине лета, — ответила она, безуспешно пытаясь освободиться.

— Правда? Должно быть, я пропустил тот вечер, иначе ни за что не забыл бы такую красивую молодую женщину. — Его пальцы начали тихонько поглаживать внутреннюю сторону ее запястья. — Как я понял, вы вернулись в Тампу совсем недавно и хотите познакомиться с нужными людьми?

— Я уже знаю всех нужных мне людей, — быстро ответила Кэтрин, удивляясь, как он может хранить на лице такое вежливое, невинное выражение, в то время как его потная рука податей совсем недвусмысленные послания?

— Ваша матушка, кажется, так не думает. У меня создалось впечатление, что она хочет помочь вам наладить на этом вечере некоторые контакты, познакомить с нужными людьми, и я был бы счастлив оказаться одним из них.

Кэтрин очаровательно улыбнулась:

— Думаю, ваша жена сильно огорчится, когда я расскажу ей, что вы замышляете. Но если вы не отстанете от меня сию же секунду, то я именно так и сделаю.

Лицо мужчины побелело, и он поспешно отдернул руку. Сдерживая гнев, Кэтрин отодвинула стул и встала.

— Извините меня, — спокойно произнесла она, игнорируя озадаченный взгляд нахмурившейся матери. — Я... я вернусь через несколько минут.

«Мне потребуется гораздо больше времени, чтобы прийти в себя и успокоиться», — подумала она, пробираясь среди скользящих по паркету танцующих пар к расплывающемуся белому прямоугольнику на противоположной стене, который, как она надеялась, был дверью в дамскую комнату. Ничего не изменилось. Мать по-прежнему стремится попасть в список светского общества города, а оно так же полно решимости держать ее в стороне. В последний раз, когда Кэтрин присутствовала здесь на танцах, ей было восемнадцать. Наивная Золушка, ищущая своего очаровательного Принца, вдруг обнаружила, что нет ничего волшебного в тех молодых людях, которые толпились вокруг нее в тот вечер. Они видели в ней только причудливую вещь, этакий заманчивый объект для забавы и флирта на вечер, а с долей удачи и на последующие вечера, а не девушку для романтических свиданий, которую можно представить своим друзьям. Тот мужчина за столом, может, и старше их, но совершенно такой же.

«Ну подождите! — в ярости подумала Кэтрин. — Вот закончится вечер, и я расскажу матери, что на самом деле представляют собой эти «достойные люди»! Упс!»

— Ради бога, извините! Боюсь, я не видел, как вы подошли!

Кэтрин ойкнула, когда холодный напиток брызнул на нее и потек тонкими струйками вниз по лифу платья. Она взглянула на мужчину, стоявшего перед ней, смущенно покачала головой и поспешила сказать:

— Это не ваша вина. Я сама не смотрела, куда иду.

Мужчина улыбнулся — она могла сказать это почти наверняка, хотя без очков плохо видела черты его лица — и протянул ей что-то.

— Вот, — произнес он низким приятным голосом, — вам лучше воспользоваться этим, чтобы промокнуть шампанское. Вы же не хотите испортить такое прекрасное платье?

Кэтрин кивнула и выхватила салфетку из его рук.

— Спасибо, — пролепетала она, слегка прикасаясь салфеткой к платью. — Все будет в порядке. — Затем поспешно прошла мимо него и, толкнув, открыла дверь, к которой и направлялась. Скосив глаза, она посмотрела на вывеску, но буквы на ней казались расплывчатым пятном.

— Эй... подождите минутку! Зачем вы туда идете? — раздался позади нее голос все того же мужчины.

Кэтрин покраснела. Что за глупый вопрос? Зачем, как он думает, женщина направляется в дамскую комнату? Дверь со стуком закрылась за ней, и она замерла от удивления. В комнате, в которую она только что вошла, было темно, как в погребе. Она быстро повернулась и подергала ручку двери, но дверь, как ни странно, защелкнулась на замок. Медленно, ощупью, она начала искать На стене выключатель, но ее рука не находила ничего, кроме холодного кирпича. Помещение казалось маленьким, хотя она не могла утверждать этого с уверенностью, в нем пахло запустением и плесенью.

— Черт! — пробормотала Кэтрин. — Догадываюсь, что это не дамская комната...

— Нет, — тихо произнес мужской голос, — это не дамская комната.

Дверь приоткрылась как раз настолько, чтобы впустить полосу света, падавшего из бального зала, и громкие звуки музыки.

Кэтрин глубоко вздохнула, узнав голос того мужчины, который облил ее шампанским. Повернувшись на его звук, она смущенно прокашлялась и, как надеялась, беззаботно спросила:

— Здесь есть выключатель, вы не знаете? Что-то я не смогла его найти...

— Естественно, не смогли, — мягко отозвался он. — Здесь и нет такого. Зато есть шнурок, — добавил он, и через секунду помещение залил яркий свет.

Кэтрин заморгала и огляделась. По-видимому, она попала в небольшую кладовую. У одной стены громоздились сложенные стулья и коробки, у другой — большие ящики. Ее спаситель стоял, привалившись спиной к двери, напротив нее и на этот раз так близко, что она могла рассмотреть его. Он был высок и красив. Его прищуренные темно-синие глаза смотрели на нее насмешливо.

— Ну, еще раз спасибо вам, — сдержанно произнесла девушка. — Полагаю, дамскую комнату перенесли в другое место. — Она поморщилась от неловкости, когда эта глупая ремарка слетела с ее губ, но мужчина лишь серьезно кивнул.

— Похоже что так, — согласился он. — Хотя полчаса назад я видел ее именно там, где ей и положено быть.

— Послушайте, — произнесла "Кэтрин, сделав глубокий вздох. — Я понимаю, вам все это кажется забавным, но мне не до смеха. Так что, будьте добры, сделайте шаг в сторону, и я выйду отсюда.

Мужчина кивнул и указал на дверь:

— Пожалуйста. Я не собираюсь вас задерживать.

Кэтрин протиснулась мимо него и дернула ручку двери, но вновь безуспешно. Повторив попытку, она прикусила губу и беспомощно констатировала:

— Опять защелкнулась. Мужчина вздохнул и пожал плечами.

— Да, у нее есть такая привычка. Вот там... над ручкой... небольшая табличка. Просто следуйте инструкции, и дверь откроется.

Кэтрин напряженно вгляделась в крохотные значки на белом квадратике, на который он указал. Это были, конечно, буквы, но они с таким же успехом могли оказаться и китайскими иероглифами. Она не могла их прочесть без очков. Неловко чувствуя себя под взглядом незнакомца, с улыбкой смотревшего на нее, Кэтрин снова подергала ручку двери.

— Э-э-э... послушайте, — наконец произнесла она, ощущая себя абсолютной дурой. — Я никогда не была сильна в инструкциях. Не могли бы вы просто открыть мне дверь?..

— С удовольствием, — спокойно ответил он. — Инструкциям, подобным этой, следовать довольно затруднительно, правда? Таким запутанным, я имею в виду.

Он шагнул к ней, и Кэтрин ощутила легкое прикосновение его тела. Невольно напрягшись, она попыталась отодвинуться, но отступать было некуда. Мужчина потянулся к ручке, и Кэтрин почувствовала его теплое дыхание на своей щеке.

— А эта инструкция особенно трудная, — добавил он. — Здесь говорится: «Дверь закрывается автоматически. Надавите задвижку, чтобы открыть».

Замок, щелкнув, открылся, и Кэтрин покраснела еще больше. Мужчина тихо хихикнул, когда она, стремительно распахнув дверь, пулей выскочила из комнаты. Кэтрин находилась в этом клубе меньше часа, но уже дважды ей успели напомнить, что она не принадлежит к числу его членов. Достаточно, мрачно подумала она, всему есть свой предел. Ее мать может продолжать развлекать сливки местного общества, но она выбывает из игры. Наверняка на террасе сейчас нет ни одного желающего полюбоваться озером, и так будет, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится ужин, а он еще только в самом разгаре. Идеальное место, чтобы спрятаться на часок-другой. А потом она найдет мать, сошлется на головную боль или все равно на что, только бы поскорее убраться из этого места и от этих людей.

Прячась от глаз матери за танцующие пары, Кэтрин направилась к французским окнам в конце огромного зала. Добравшись до них, вздохнула с облегчением и начала спускаться вниз по широким мраморным ступенькам, которые вели к террасе.

— Здесь три ступеньки, — прошептал в ее ухо тот же знакомый голос, а крепкая рука сжала ее локоть и почти приподняла над землей. — Осторожнее, не споткнитесь.

— Достаточно, — раздраженно произнесла Кэтрин. — Право, я и сама в состоянии спуститься по лестнице.

Мужчина засмеялся, но ее локоть не отпустил.

— Уверен, что так, но только если вы их видите. Вот так... так... и так, — успокаивающе произнес он, пресекая все ее попытки освободиться. — Не деритесь со мной. Я всего лишь хочу переместить вас куда-нибудь в более безопасное место. Вот и все, — наконец сказал он. — Здесь скамейка. Садитесь... вот так... и вы в полном порядке. Озеро вон там.

— Боже мой, я не идиотка! — воскликнула Кэтрин. — И не слепая! За кого вы меня принимаете?

— За очень близорукую молодую леди. Разве у вас нет очков?

— Конечно есть, — резко ответила она. — Но это не ваше дело.

Он сел рядом с ней и усмехнулся.

— Тогда почему, черт возьми, вы их не носите? Это был вполне логичный вопрос, и он задал его таким прозаичным тоном, что вся ее враждебность вмиг улетучилась.

— Я оставила их в машине, — спокойно призналась Кэтрин. — Разве это не глупо?

— Я рад, что вы так сделали. В ином случае мне не посчастливилось бы прийти вам на помощь, и мы никогда не познакомились бы. — Мужчина немного помолчал, улыбаясь. — Хотя я уверен, что рано или поздно я обязательно заметил бы такую красивую девушку в зале.

Легкий румянец залил щеки Кэтрин.

— Послушайте, — нервно произнесла она, — вам нет необходимости оставаться здесь со мной. Озеро достаточно большое, чтобы я не могла ошибиться и принять его за лужу. Обещаю, когда настанет время расходиться, я обязательно попрошу кого-нибудь взять меня за руку и увести отсюда.

— Вы хотите сказать, что собираетесь провести здесь весь вечер? — Она кивнула, и мужчина вопрошающе уставился на нее. — Что случилось? — весело поинтересовался он. — Вам не понравилась здешняя еда? Не могу сказать, что я вас осуждаю. Если и остальные блюда окажутся такими же, как коктейль из креветок, я ничего не потеряю, если пропущу весь ужин. Правда, я слышал, что местный клуб имеет самую лучшую кухню в городе. Видимо, мне сказали неправду.

Кэтрин посмотрела на него с новым интересом:

— Вы хотите сказать, что не являетесь членом клуба?

— Не являюсь. Я здесь всего лишь гость. Ну вот, наконец-то вы улыбнулись, — поддразнил он ее. — Интересно, неужели я, наконец, сказал то, что нужно?

Девушка вспыхнула.

— Просто я подумала, что вы... Знаете, я недавно имела столкновение с одним из членов клуба и... — Кэтрин вскинула подбородок и посмотрела незнакомцу прямо в глаза. — Мне не особенно нравится это место, — вызывающе закончила она.

Он снова улыбнулся, и Кэтрин пожалела, что не надела очки, иначе она смогла бы увидеть, действительно ли он так красив, каким кажется.

— Это место не относится и к моим любимым тоже. И все же я рад, что пришел сюда сегодня.

Не было никакого сомнения в значении его слов, и румянец девушки стал еще гуще.

— Вы пришли с... С кем вы пришли? — спросила она прежде, чем могла подвергнуть цензуре свои собственные мысли.

— Я как раз собирался задать вам тот же вопрос, — засмеялся он. — Нет, я здесь не на свидании. Я здесь вынужденно, с отцом.

Прямота его ответа понравилась ей, и в уголках ее губ заплясала улыбка.

— Это нас с вами сближает, за исключением того, что мои протесты я выражала маме. Она тоже не приняла бы отказа.

Мужчина вновь улыбнулся:

— Я рад, что мы с вами вняли советам наших стариков. — Он поднялся и протянул ей руку. — Еда здесь оставляет желать лучшего, но оркестр, по-моему, неплох. Было бы жаль не воспользоваться музыкой. Не хотите потанцевать?

Впервые с тех пор, как они вышли на террасу, Кэтрин прислушалась к то нарастающим, то ослабевающим звукам музыки, доносящимся через открытые французские окна. Что за беда, если она потанцует с ним несколько минут? По крайней мере, сможет ему доказать, что не является такой уж абсолютной неумехой. Она улыбнулась, подала ему руку и весело произнесла:

— Да. С удовольствием.

Он притянул ее к себе, и они начали медленно двигаться по вымощенной плитами террасе, вдали от дверей, ведущих в танцевальный зал. Даже в босоножках на высоких каблуках Кэтрин чувствовала себя маленькой рядом с ним. Его тело было худым и крепким, и она ощущала твердость мускулов под своей рукой, лежащей на его плече. Оркестр сменил одну старую мечтательную мелодию другой, и мужчина притянул девушку ближе к себе. Ей пришлось устроить голову у него под подбородком и закрыть глаза.

Неподвижный ночной воздух был наполнен ароматами жимолости, как и четыре года назад, когда она в последний раз танцевала в клубе. Кэтрин вспомнила, как сильно она тогда ждала этого вечера и какой обозленной и расстроенной была, когда подслушала разговор двух парней, обсуждавших ее, будто какой-то приз в лотерее. Она подняла глаза на незнакомца и из-под ресниц посмотрела на него. Несомненно, не мальчик, подумала Кэтрин, вновь закрывая глаза, чувствуя рядом твердые очертания его тела и вновь заливаясь румянцем от смущения. И его не должно было быть здесь этим вечером. Он тут гость, сам сказал... Она обязательно заметила бы его в зале... И все же она ничего о нем не знает, ничего, за исключением того, что он красив, очарователен и ей так великолепно в его руках. Даже не знает, как его зовут...

— Как ваше имя? — внезапно прошептал он. «Словно читает мои мысли!» — подумала девушка и подняла голову, улыбаясь.

— Кэтрин. А ваше?

— Дэв. — Его рука скользнула по ее спине вверх, и он притянул голову девушки к своей груди.

На мгновение Кэтрин почувствовала смущение оттого, что так охотно устроилась в его руках.

— Ваш отец не будет вас искать?

— А ваша мать вас не хватится?

И оба тихо рассмеялись, объединяясь в своем тайном сговоре против родителей. Музыка с последним тихим завыванием труб замерла, и рука Дэва скользнула на талию девушки.

— Смотрите, — тихо прошептал он, — всходит луна.

Кэтрин последовала за его взглядом туда, где над неподвижной темной водой озера небо начало менять цвет от темного вечернего индиго до черного бархата ночи.

— «Пурпурная луна над западом безмолвным», — тихо процитировала она, и Дэв еще крепче ее обнял.

— «В своих ночных мечтаньях ты вспомни обо мне...» — закончил он.

Кэтрин удивленно уставилась на него. Он улыбнулся:

— Карл Сэндберг — один из моих любимых поэтов тоже. Кстати, у него есть другая поэма, которая гораздо лучше подходит к сегодняшнему вечеру. Вот послушайте: «Луна, как прекрасная женщина...»

Его дыхание напротив ее уха было теплым, и Кэтрин почувствовала, что вновь заливается краской от смущения. Внезапно на другой стороне озера раздался низкий рев и свист, и каскад оранжевых хризантем взорвался в небе.

— О, Дэв, начинается фейерверк!

— Я заметил, — тихо ответил он.

Кэтрин взглянула на его лицо. Он пристально смотрел на нее, а вовсе не на разноцветные огоньки, рассыпающиеся вокруг них. Новый взрыв белых огней в ночном небе — и ливень голубых цветов образовал дугу, спускающуюся вниз.

— Вы не смотрите на фейерверк, — едва слышно упрекнула его Кэтрин. — А он просто восхитителен...

В свете разрывающихся огней его лицо выглядело смесью граней и углов. Глаза казались такими же темными и такими же непостоянными, как непостижимо-таинственное ночное небо. Дэв вдруг повернулся и обнял ее обеими руками. Девушка затрепетала.

— Восхитителен, — шепотом согласился он. — Гораздо прекраснее, чем я когда-либо видел.

Но он говорил не о фейерверке. Кэтрин поняла это так же ясно, как и то, что он собирается ее поцеловать. Дэв наклонился к ней, и его губы прикоснулись к ее губам в нежном неуверенном поцелуе. Девушка закрыла глаза. Все это как во сне, думала она. Этот красивый незнакомец, лунная ночь, сверкающие огни, взрывающиеся в небе... Волнение усилилось, когда он крепче прижал ее к себе, не отводя своих губ, под возрастающей требовательностью которых она приоткрыла свои и обвила его шею руками, потерявшись в чувствах, которые он в ней пробудил.

— Кэтрин... — прошептал он. — Кэтрин...

— Кэтрин!!! — врезался в ночь, как взорвавшаяся ракета, голос матери.

Кэтрин чуть не задохнулась и мгновенно вывернулась из объятий Дэва. Джулия стояла в нескольких шагах от них, и даже без очков Кэтрин видела, как ее лицо перекосилось от ярости.

— Мы немедленно уходим, Кэтрин, — проговорила мать с резкой четкостью. — Идем!

— Мама, — запинаясь, произнесла девушка. — Я хочу познакомить тебя с Дэвом... — Она замолчала, в первый раз осознавая, что даже не знает его фамилии.

К ее удивлению, он направился в сторону ее матери и протянул ей руку.

— Добрый вечер, миссис Кортни, — вежливо произнес Дэв. — Приятно встретиться с вами вне офиса.

— Мистер Хэррингтон, — неприветливо отозвалась Джулия, едва касаясь ладонью его руки, и тут же, отвернувшись, шагнула к дочери. — Нашу машину подадут к выходу, Кэтрин. Поспеши, пожалуйста.

Кэтрин в замешательстве посмотрела на Дэва.

— Дэв Хэррингтон? — медленно проговорила она. — Так вы Дэвид Хэррингтон? Так вот вы кто!

— Да, — быстро ответил он, поворачиваясь к ней. — Это имеет какое-то значение?

Щеки ее запылали.

— Вы сказали... вы сказали, что не являетесь членом клуба... Вы сказали, что вы здесь гость...

— Так и есть, Кэтрин. Член клуба — мой отец.

— Кэтрин! Ты заставляешь себя слишком долго ждать. Ты хоть представляешь себе, как унизительно было сидеть за этим столом, удивляясь, куда ты подевалась?

Кэтрин поспешно присоединилась к матери.

— Я сожалею, — сказала она, — но эти люди...

— Прекрати спорить со мной! — прошипела миссис Кортни. Ее пальцы впились в руку дочери, и она потащила ее за собой с террасы. — Тебе еще не достаточно? Сначала ты просто ушла и оставила меня, а затем я обнаруживаю тебя здесь... с этим человеком! — Она еще крепче сжала руку дочери и еще быстрее потащила ее вдоль стены здания. — По крайней мере, у тебя хватило приличия отойти подальше от дверей и не устраивать из себя посмешище. Там люди наблюдали за фейерверком. Возможно, вас кто-то и видел...

— Кэтрин... подождите!

Кэтрин невольно замедлила шаги, услышав голос Дэва, и оглянулась через плечо.

— Я позвоню вам! — крикнул он, но ей даже не потребовалось сильного сжатия руки матери, чтобы отрицательно покачать головой.

— Не утруждайте себя, — холодно ответила она. — Лучше возвращайтесь к своим друзьям в зале и постарайтесь хорошо провести время.

— Кэтрин...

Обе женщины поспешно направились по тропинке к фасаду здания. Со вздохом облегчения Кэтрин скользнула за руль своего старенького «форда» и вытащила из бардачка очки. Как только ее мать устроилась рядом, она в ярости надавила на акселератор.

— Помедленнее, пожалуйста, — резко потребовала миссис Кортни. — Не стоит ко всему тому, что ты уже натворила сегодня вечером, добавлять еще и штраф за превышение скорости или устроить аварию. Я потратила уйму времени, заискивая перед этой заносчивой леди Уиллер, чтобы добиться приглашения для нас, а потом две недели расплачивалась за это платье, что на тебе надето, а ты отплатила мне тем, что выставила меня перед всеми дурой! Это был впустую потраченный вечер, Кэтрин. Все достойные молодые люди, с которыми мне хотелось, чтобы ты познакомилась...

Кэтрин сбавила скорость и бросила взгляд на мать:

— Я не хотела идти в это место, помнишь? И не хотела надевать это платье. А что до «достойных молодых людей», с которыми ты хотела, чтобы я познакомилась... — добавила она с горьким сарказмом. — Если бы ты обращала хоть малейшее внимание на то, что я твержу тебе последние несколько лет, ты знала бы, что они думают о таких, как я. Они назначают свидания и женятся на девушках своего круга, мама. А такие, как я, по их мнению, хороши только для одного, что их интересует.

— Отличная речь для той, кто только что вытворяла бог знает что с Дэвидом Хэррингтоном!

— Я не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться, — быстро возразила Кэтрин, мысленно благодаря темноту, скрывающую ее пламенеющие щеки. — Поверь мне, если бы я знала, что он — один из них, я никогда даже не заговорила бы с ним. Но я удивлена, что ты так раздражена, мама. Разве Дэв Хэррингтон не относится к тем «достойным молодым людям», с которыми ты так страстно желала меня познакомить?

Джулия Кортни тихо фыркнула.

— Ты искажаешь мои слова. Там были молодые люди из хороших семей...

— То есть из богатых семей, мама, так?

— Дэвид Хэррингтон, — с презрением произнесла Джулия, игнорируя замечание дочери, — не тот человек, который на ком-то женится. Я могла бы порассказать тебе о нем много чего... Любой, кто работает в компании Хэррингтонов, мог бы это сделать. Он — нехороший человек. — Она дотронулась до руки дочери, и ее голос смягчился. — Почему ты не позволяешь мне помочь устроить тебе достойную жизнь? Я знаю здесь людей и могу представить тебя тем, кого стоит знать. Я могу...

Кэтрин свернула к их маленькому дому и выключила мотор.

— Послушай меня, мама. — Ее голос был напряженным от едва сдерживаемого раздражения. — Я собиралась остаться в Сан-Франциско и найти там работу после окончания колледжа. Я вернулась домой только потому, что ты меня об этом просила...

— Кэтрин...

— Я перед тобой в большом долгу, мама. Я знаю, скольким ты пожертвовала ради меня за все эти годы, чтобы я имела хорошую одежду, брала уроки тенниса и поступила в бизнес-колледж. Но ты должна мне позволить жить моей собственной жизнью. — Она повернулась к матери и взяла ее руки в свои. — Я люблю тебя, мама, но я хочу, чтобы ты прекратила вмешиваться в мою жизнь.

— Но человек, подобный Дэвиду Хэррингтону...

— Я говорю не о Дэвиде Хэррингтоне, — прервала ее Кэтрин. Голос ее дрожал от раздражения. — Я презираю всех Дэвидов Хэррингтонов в этом мире, ты не поняла еще этого? Я не понимаю, почему подобные люди так важны для тебя, и ненавижу их манеру заставлять тебя выпрашивать у них какие-то крохи. Я ненавижу их манеру обращаться с тобой. Я... — Она судорожно вздохнула, переводя дыхание, и продолжила: — Не беспокойся о Дэвиде Хэррингтоне. Я не намерена с ним видеться.

— Хорошо. Он не тот человек, которого я для тебя хотела бы. Есть другие...

— Мама! — Голос Кэтрин был резок от гнева и разочарования. — Если ты хочешь, чтобы я осталась в Тампе, прекрати выстраивать мою жизнь за меня. Ты поняла?

Наступила продолжительная пауза, нарушаемая лишь слабым щебетом птиц и тихими звуками летней ночи. Наконец миссис Кортни шумно вздохнула.

— Конечно, я хочу, чтобы ты осталась, Кэтрин. Ты все, что у меня есть.

— Значит, ты прекратишь вмешиваться в мою жизнь?

На этот раз пауза была короткой.

— Я всегда делала как лучше для тебя, Кэт. Ты это знаешь.

Только через несколько месяцев Кэтрин поняла, что скрывалось за этим таинственным ответом.

ГЛАВА 2

Центральный офис «Отели Хэррингтон» размещался в старом здании из полевого камня, увитом диким виноградом и стоявшем на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на Мексиканский залив. В огромном помещении на первом этаже стояли несколько столов, один из которых занимала Кэтрин. Работа казалась ей легкой в сравнении с требовательностью педагогов в бизнес-колледже. Даже слабого умения печатать под диктовку здесь было более чем достаточно для той должности, на которую ее назначили. После двух недель, проведенных в этом офисе, она чувствовала, что ей начинает надоедать монотонность заведенного распорядка.

Поначалу, опасаясь, что Дэвид Хэрринггон отыщет ее, Кэтрин нервничала и была полна страха. Естественно, как вице-президент компании, он, если бы захотел, мог легко ее найти. Однако проходили дни, но она и мельком его не видела и была немного удивлена, почему он ее не ищет. И вовсе не потому, что сама хотела его увидеть, убеждала себя Кэтрин. И даже если бы она захотела этого, у нее всегда нашелся бы шанс оправдаться. Этот мужчина играл с ней тем вечером, ведь так? И все, что он делал и говорил тогда, было частью этого фарса. Он дурачил ее до тех пор, пока мать не испортила ему спектакль. Поэтому она, Кэтрин, имеет полное право высказать ему все, что думает о нем и ему подобных. Мать слишком поспешно увела ее, и она не успела сказать и половины того, что должна была бы.

По крайней мере, хоть бы не оправдалось ее беспокойство насчет возможного вмешательства матери в ее работу. Джулия Кортни, работавшая в бухгалтерии в этом же здании, в секретариате не появлялась. В общем и целом, думала Кэтрин, вытаскивая последнее письмо из пишущей машинки, дела идут вполне хорошо, и вскоре, возможно, она вообще перестанет думать о Дэвиде Хэррингтоне. Просто ей необходима такая работа, которая полностью заполнила бы ее мысли, как был заполнен ее стенографический блокнот.

— Кэтрин, ты уже закончила те докладные записки, которые я дала тебе этим утром?

Кэтрин подняла глаза на свою наставницу и кивнула:

— Да, миссис Ноэл, я недавно положила их вам на стол. Я как раз собиралась подшить бумаги.

— Прежде чем ты начнешь, Кэтрин... — Женщина присела на край ее стола и улыбнулась. — Я только что пила кофе с твоей мамой, дорогая. Она рассказала мне, что в бизнес-колледже ты прошла курс работы на компьютере. ,

— Да, прошла, — ответила Кэтрин, и ее щеки порозовели. — Но она не должна была...

—Я рада, что она мне это сказала, Кэт. Я должна была сама узнать это из твоего личного дела, но, наверное, просто забыла. Сама я ничего не знаю об этих машинах, — добавила она, наклоняясь вперед и драматично понижая голос. — Впрочем, как и все остальные девочки тоже. Они только начинают осваивать компьютеры, а та сотрудница, которая умеет с ним управляться, заболела. Ты не возражаешь подняться наверх, Кэт? Знаю, ты собиралась подшить бумаги, но...

— Я рада буду помочь наверху, миссис Ноэл, — быстро ответила Кэтрин. — Правда, я не уверена, что их компьютер окажется таким же, к которому я привыкла. Но я попробую.

Несколько минут спустя она уже спешила по коридору третьего этажа, направляясь к указанному ей кабинету. Вдоль коридора тянулись офисы, их двери были широко открыты, и тихий стук пишущих машинок и гул голосов создавали в этом месте ту деловую атмосферу, которой, как казалось девушке, так не хватало секретариату. Это напомнило ей о фирме в Нью-Йорке, где она поработала пару месяцев на практике. Кэтрин ускорила шаг. Если повезет и компьютер окажется знакомым, она сможет, вероятно, провести остаток дня на этом этаже, что гораздо предпочтительнее, чем скучная рутина, ожидавшая ее внизу.

Дверь офиса в конце коридора была приоткрыта, и Кэтрин смогла разглядеть компьютер, стоявший на столе перед окном. Девушка вздохнула с облегчением, заметив знакомую клавишную панель и экран. Он был точно такой же, с каким ей приходилось иметь дело в бизнес-колледже. Над столом склонился мужчина. Судя по голубому комбинезону, он относился к обслуживающему персоналу. Мужчина стоял к ней спиной, но Кэтрин слышала, как он бормочет себе что-то под нос, тыкая во все клавиши безмолвной машины. Улыбка промелькнула по ее лицу и тут же погасла, когда Кэтрин начала протискиваться мимо стола со стоявшим на нем компьютером.

— Прекратите так варварски с ним обращаться только потому, что не имеете понятия, как он работает! — сердито потребовала она. — Что бы вы с ним ни делали, футбол по нему вам вряд ли удастся посмотреть.

— Не говорите так снисходительно, — прорычал мужчина. — Телевизор был бы, по крайней мере, более полезен. И к тому же я обращаюсь с ним вовсе не плохо. Просто собирался убрать его со стола, чтобы освободить место для пишущей машинки. Они-то работают без всякого колдовства.

При первых же его словах лицо Кэтрин побледнело, а когда мужчина повернулся к ней лицом, она тяжело вздохнула. Перед ней стоял Дэвид Хэррингтон. Злость постепенно стерлась с его лица, неспешно уступая место восторженно-удовлетворенной улыбке. Он отбросил назад густую прядь волос, упавших ему на лоб, при этом оставив едва заметное грязное пятно над бровью.

— Ну и ну! Какой приятный сюрприз! — мягко произнес Дэв. Его глаза блуждали по фигуре девушки, перемещаясь от носков лодочек на высоком каблуке и бледно-серого платья к затемненным очкам в металлической оправе, сидевшие на ее переносице. — А в очках вы мне тоже нравитесь. Рад, что вы не оставили их в машине и на этот раз.

Кэтрин беспомощно уставилась на него, и он усмехнулся:

— Не смотрите на меня так, как будто вы видите привидение, Кэтрин! Это мой офис.

— Ваш офис?

— И ничей больше, — засмеялся Дэв. — А вам понадобилось много времени, чтобы найти сюда дорогу.

Кэтрин застыла под его взглядом.

— Что это значит? — холодно спросила она. — Моя начальница дала мне это поручение всего лишь несколько минут назад. Я пришла сюда так быстро, как только смогла.

— Не совсем, Кэт. Вы опоздали на целых две недели. Я надеялся увидеть вас сразу же после танцев.

Щеки девушки порозовели, и она отвернулась от его буравящего пристального взгляда.

— Я тоже надеялась вас увидеть, — бодро откликнулась она. — Мне хотелось исправить недоразумение. Тем вечером...

— Почему вы мне не перезвонили? — перебил ее Дэвид.

— Перезвонила? — недоуменно повторила она.

— Я звонил вам несколько раз, — пояснил он, отодвигаясь в сторону. — И на следующее утро, и вечером.

Кэтрин закрыла глаза и покачала головой, инстинктивно понимая, что это было делом рук ее матери.

— Я ведь сказала вам, чтобы вы не утруждали себя, помните? Знаете, что я почувствовала...

Он тихо рассмеялся, почти так же, как тогда, в закрытой кладовой.

— Да, знаю. Ваш поцелуй рассказал мне все, что я хотел узнать.

Ярость и униженность наполнили ее, и она повернулась к нему лицом:

— Послушайте, мистер Хэррингтон...

— Как официально! — поддразнил он ее мягко. — В последний раз, когда мы быливдвоем, вы звали меня Дэвом.

Лицо девушки запылало.

— Мистер Хэррингтон, — упрямо повторила она, старательно взвешивая слова. — Я пришла сюда, чтобы поработать на текстовом процессоре...

— Кэт...

— Но боюсь, я не смогу этого сделать теперь, когда знаю, что это ваш офис. Я скажу миссис Ноэл, чтобы она прислала вам кого-нибудь еще.

— Больше некого, — быстро возразил он. — Миссис Ноэл уже доложила мне, что у нее есть всего одна машинистка с необходимыми навыками.

К сожалению, он прав, несчастно подумала Кэтрин. Ладно, тогда она просто скажет своей начальнице, что не сможет работать для Дэвида Хэррингтона. Скажет ей... Что, черт возьми, она может ей сказать, что будет иметь хоть какой-то смысл? Текстовый процессор! Она скажет, что он не такой, с какими она знакома. Объяснит, что он слишком сложный и запутанный для нее...

— Вы не получали моих посланий? Держу пари, не получали, впрочем, как и моих писем, — вдруг произнес он.

— Писем? — повторила она растерянно. — О чем вы говорите?

— Я уезжал на пару дней после танцев и писал вам, Кэтрин. — Дэв покачал головой, увидев удивленное выражение на ее лице. — Подозреваю, что ваша матушка могла не сказать, что я вам звонил, но неужели она к тому же подвергает цензуре и вашу почту?

— Послушайте, моя мама не имеет никакого отношения к этому, мистер Хэррингтон. Она знает, что я к вам чувствую. Она...

Дэвид тихо засмеялся.

— Знает? Я думал, что вы не станете ей рассказывать этого.

— Вы невыносимы! — прошипела Кэтрин. — И я не собираюсь больше это терпеть. — Она вскинула голову и отвернулась от него. — Я иду вниз и скажу миссис Ноэл...

— Ну же, Кэт, — весело произнес он, — что вы собираетесь ей сказать? Что не можете работать на вице-президента компании? Что намерены пренебречь данным вам поручением?

— Мистер Хэррингтон...

— Что хотите проигнорировать его? — продолжил Дэвид. — И оставить меня самого печатать мои отчеты? — Он драматично вздохнул и покачал головой. — Они будут выглядеть ужасно, на ваш профессиональный взгляд.

Кэтрин сжала кулаки и сделала глубокий вдох.

— Вы все перевернули так, чтобы это устраивало вас самого!

— Я просто констатирую факты, Кэт. Боюсь, ваша начальница вряд ли останется довольна.

С трудом сдерживая ярость, Кэтрин повернулась и прямо посмотрела ему в лицо.

— Вы издеваетесь надо мной?

На лице Дэвида появилось выражение оскорбленной невинности.

— Разумеется, нет, — осторожно произнес он. — Я просто рассказываю вам, что может случиться, как только вы выйдете за эту дверь. — Он слегка улыбнулся и вновь пробежал рукой по волосам. — Конечно, если вас это выводит из душевного равновесия, я могу сказать миссис Ноэл правду: вы просто не полагаетесь на себя, находясь наедине со мной, учитывая то, что произошло в последний раз, когда мы были с вами вдвоем.

— Где отчет, который вы хотели напечатать? — мрачно потребовала Кэтрин, с трудом сдерживаясь, чтобы не перечислить те имена, которыми он заслуживал быть названным. — Чем скорее я начну, тем скорее смогу отсюда уйти.

Он направился в ее сторону, его шаги по дубовому полу отдавались в тихой комнате слабым эхом. Кэтрин напряглась, почти ожидая прикосновения руки Дэва, но он прошел мимо и указал ей на стол.

— Вот мои записи. Посмотрите, удастся ли вам собрать все воедино и сделать что-нибудь более удобоваримое, чтобы это смог понять мой отец. Не думаю, что вы столкнетесь с какими-то проблемами, но если... — Глаза Кэтрин округлились, когда он медленно стал расстегивать рубашку. — Да не смотрите вы так испуганно, — усмехнулся он. — Я всего лишь собираюсь принять душ и смыть с себя грязь. Все утро провел на стройке. Разумеется, если вы поспешите, то сможете войти в душ и попросить меня внести ясность в ваши проблемы.

Взгляд Кэтрин упал на его расстегнутую рубашку, и она вспыхнула.

— Я уверена, что справлюсь, — решительно заявила Кэтрин, поворачиваясь к нему спиной, и принялась слепо перебирать бумаги на столе. Наконец, услышав, что дверь личного кабинета Дэва захлопнулась за ним, она с облегчением вздохнула.

Заметки оказались четкими, краткими и ясными, и у нее не возникло никаких трудностей по их обработке и сведении в единую схему. Из них явствовало, что Дэвид Хэррингтон провел последние две недели за границей и посетил несколько больших отелей на Лазурном Берегу Франции, а далее подробно излагалось, что примечательного он увидел в их работе. Некоторые новшества в обслуживании проживающих, приехавших исключительно на отдых, Дэв предлагал перенять. Правда, некоторые выводы Дэва ей были не совсем понятны. Просматривая набранный на мониторе текст, Кэтрин тихо кивала, когда за ее спиной вдруг раздался голос Дэвида:

— Я смотрю, вы отлично справляетесь.

Его голос испугал девушку, она оторвалась от экрана и холодно ответила:

— Это было не трудно.

Темные волосы Дэва были влажными и взъерошенными после душа. Он переоделся в выгоревшие джинсы и хлопковую рубашку, и Кэтрин поймала себя на мысли, что Дэв отлично смотрится не только в смокинге, в котором она впервые его увидела, но и в простой одежде тоже. Чтобы он не прочел в ее глазах, о чем она думает, Кэтрин поспешно повернулась к компьютеру.

— Не хотите проверить, прежде чем я распечатаю?

— Можете вывести все на экран? — спросил он, и Кэтрин кивнула. Дэв наклонился над спинкой ее стула, наблюдая, как пальцы девушки быстро летают над клавиатурой. — Так, давайте посмотрим...

Пока Дэв читал текст через ее плечо, Кэтрин ощущала тепло его дыхания на своей шее. Руки ее дрожали, она убрала их с клавиатуры и положила на колени. «Господи, что со мной происходит? — раздраженно размышляла она. — Разве мне неизвестно, что он — один из тех отвратительных людей, перед которыми лебезит моя мать?» Он самый худший из них, напомнила она себе. Две недели назад он играл с ней, развлекаясь тем, что выставлял ее на посмешище. Даже мать, со всеми ее глупыми планами в отношении Кэтрин, предостерегала ее насчет этого человека. Тогда откуда такая реакция, как у школьницы? Почему так сильно бьется ее сердце? Он не дотрагивался до нее, даже не пытался этого сделать, а ее тело трепетало от ожидания...

— Как вы открываете нужную страницу? — спросил он, и Кэтрин заставила себя поднять руку, коснуться нужной клавиши. Его ладонь легко легла поверх ее руки, и она вздрогнула. — И это все, вот здесь? — задал он вопрос, и она вновь кивнула, вытаскивая руку из-под его ладони.

— Может, если я уступлю вам место... — Она начала подниматься со стула, но Дэв положил руку на ее плечо.

— Вы мне совсем не мешаете, — твердо произнес он, и она вновь опустилась на стул, чувствуя, что его ладонь обжигает ее через тонкое льняное платье, оставляя на теле выжженное клеймо.

Наконец, после нескольких минут, показавшихся ей часами, Дэв вздохнул и выпрямился за ее спиной.

— Отлично, Кэтрин. Вы прекрасно отредактировали мои записи. Я забыл исправить название отеля в Ментоне, хотел предварительно заглянуть в справочник...

Она вспыхнула и кивнула:

— Да, я видела вашу пометку на полях. По-английски это французское слово, по-моему, следовало написать так. Надеюсь, я верно поступила?

Дэв довольно засмеялся.

— Только не говорите мне, что вы не только знаете, как работать на этом чертовом компьютере, но еще и разбираетесь в гостиничном хозяйстве. Это так замечательно, что я даже не смею надеяться.

— Я выросла в Тампе, — холодно отреагировала Кэтрин. — Так почему бы мне не знать о нем? Все побережье Флориды живет обслуживанием отдыхающих...

— Вы хотите сказать, что фактически являетесь специалистом по организации отельного бизнеса? Кэтрин Кортни, вы только что приговорили себя провести весь день в трудах рядом со мной! Не смотрите на меня так расстроено, — засмеялся он. — Я не стану заставлять вас заниматься физическим трудом, обещаю. Мне нужно съездить на стройку в Эверглейдс-Сити, и я планировал взять с собой диктофон. — Он улыбнулся и вновь окинул девушку взглядом. — Но вы ведь не можете винить меня за то, что я предпочел вас, а не бездушную машину, ведь так?

— Мистер Хэррингтон...

— Дэв, — быстро поправил он. — В моем офисе формальности не соблюдаются, Кэт. Вы же не хотите быть единственным здесь человеком, который называет меня мистером Хэррингтоном?

На секунду мысль о том, что она проведет с ним остаток дня, наполнила ее душу радостью. Кэтрин не могла объяснить, почему внутри ее все оживало всякий раз, когда он был рядом. Но она не сделает дважды одну и ту же ошибку. Не такая она дура, чтобы не выучить преподанный ей урок. Кэтрин глубоко вздохнула и встала.

— Мистер Хэррингтон... Дэв, — поправила она себя поспешно, прежде чем это сделал он. — У меня есть работа внизу. Уверена, вы вполне справитесь и без меня. — «Он даже не слушает!» — взбешенно подумала она, наблюдая, как Дэв складывает бумаги в кожаный портфель. — Моя начальница...

— Я позвоню ей и скажу, что вы не вернетесь, — заявил он, щелкнув замком портфеля, и посмотрел на часы. — Сейчас полдень. Так что у нас почти весь день впереди. Но вы, не можете отправиться в поездку в таком виде, — добавил он, бросив взгляд на ее серое льняное платье и легкие лодочки на высоком каблуке. — Почему бы мне не завезти вас домой, чтобы вы смогли переодеться во что-нибудь более подходящее?

Голова Кэтрин пошла кругом. Предположим, она согласится поехать с ним? Он сказал, что уже полдень, но в это время домой на обед возвращается с работы мать. Что она ей скажет? Что всего лишь следует приказу начальства?

— Кэтрин?

Она подняла голову и посмотрела на него. Дэв улыбался, протягивая ей руку, и она внезапно поняла, как ей хочется провести с ним несколько часов без всяких помех со стороны матери, без вопросов и нравоучительных лекций впоследствии. Кому она навредит, если проведет день, делая записи в блокноте? Это всего лишь деловая поездка.

— Вам нет необходимости завозить меня домой, — быстро возразила она. — Я... У меня в багажнике машины лежат кроссовки.

И вновь у нее появилось то странное ощущение, что Дэв знает, о чем она сейчас размышляла, как и тем вечером, на террасе. Он молча и изучающее посмотрел на нее, потом улыбнулся.

— Отлично, — легко согласился он, — мы захватим вашу обувь по дороге. Слушайте, у меня есть еще одна пара джинсов и пара рубашек в кабинете. Почему бы вам не пойти и не примерить их? — Его улыбка стала еще шире. — Конечно, вряд ли они идеально вам подойдут...

Мысль о том, что она наденет его одежду, будет чувствовать ее своей кожей, заставила Кэтрин покраснеть.

— Я не могу, — быстро ответила она. — И в этом нет особой необходимости. — Кэтрин последовала за его взглядом, брошенным им на тонкую ткань ее платья, и покорно вздохнула: он прав — придется таскаться по стройке среди кирпича и цемента, а это обязательно испортит платье. — Ладно, — сдалась она наконец. — Я переоденусь и отправлюсь с вами.

— Вот и хорошо, — спокойно произнес он. Его простой ответ показался ей несколько не соответствующим ситуации. Кэтрин согласилась только переодеться и сделать свою работу, которую от нее требовал ее наниматель. Но, встретившись с ним взглядом, получила не высказанное словами послание. В глубине его темно-голубых глаз она прочла, что его ответ не имел ничего общего с работой.

Но тогда ничего общего с этим не имело и ее волнение.

ГЛАВА 3

Джип Дэва с отличительным логотипом компании «Хэррингтон» на боку несся на юг. Кэтрин напряженно сидела на сиденье рядом с водителем и пристально вглядывалась в дорогу, которая, то приближалась к морю, то отступала от него в глубь полуострова. Что она здесь делает? — думала девушка. Поспешно принятое решение провести остаток дня с Дэвом, казалось, не имело смысла. На самом деле это было глупо, почти так же нелепо, как и одежда, в которую она переоделась. В старой спортивной рубашке и линялых джинсах, закатанных до середины икр, она чувствовала себя посмешищем, хотя Дэв приветствовал ее нерешительное появление из кабинета довольной улыбкой.

— Вы потрясающе выглядите, — заверил он ее. — Как ребенок, одетый в одежду на вырост.

Именно так она себя и чувствовала, сидя сейчас в джипе, взбирающемся на вершину холма. Взрослый человек, конечно, не стал бы переодеваться в нелепую одежду, чтобы отправиться на утомительную прогулку с кем-то, подобным Дэвиду Хэррингтону. Она искоса бросила на него взгляд. Интересно, почувствовал ли он смущенный сумбур ее эмоций, которые она ощущала в его кабинете? Если и почувствовал, то ничем не выдал этого. Ее взгляд быстро пробежал по его рукам, лежащим на руле. Что, если он прикоснется к ней, как тогда, тем вечером? Что, если попытается притянуть ее к себе и поцеловать? От этих мыслей Кэтрин бросило в жар. Испытает ли она вновь то сладкое головокружение? Нет, ей твердо стоит напомнить себе, как она относится ко всем Дэвидам Хэррингтонам в этом мире.

— О чем задумались, Кэт?

Девушка потрясла головой, отгоняя прочь всякие мысли, и заставила себя улыбнуться.

— Ни о чем. Просто размышляла о ваших записях. Мне показалось, что вы задумали создать какие-то новые условия для отдыха на море молодежи и семейных пар с детьми.

Дэв улыбнулся:

— Хотелось бы. На Французской Ривьере я посетил студенческий городок от Сорбонны — минимум обслуживающего персонала, все построено на принципе самоуправления. Впечатляет...

Кэтрин повернулась и внимательно посмотрела на него:

— И вы думаете этим расширить бизнес компании «Хэррингтон»?

— Я знаю, что так и будет, — без колебаний ответил Дэв. — Последние два года мы занимаемся проблемой организации отдыха для среднего класса и людей малоимущих. Не всем по карману проживать в шикарных отелях... А их у нашей компании уже предостаточно.

— Вам нет необходимости убеждать меня, — спокойно заметила Кэтрин. — Мне нравится жизнь в кемпингах. Там весело...

— Только это будет даже лучше, — перебил Дэвид. — Нет нужды тащить с собою с севера дом на колесах со всем скарбом... — Он посмотрел на Кэтрин и усмехнулся. — Вы издеваетесь надо мной, мисс Кортни?

Она улыбнулась. Дэв притормозил и направил джип под раскидистые ветки высокого дуба, стоявшего, как одинокий часовой, под палящим солнцем в отдалении от дороги.

— Не могу, конечно, отрицать, что жить в пятизвездочном отеле значительно лучше, чем в картонном домике, хоть и со всеми удобствами. — Ее улыбка стала еще шире. — Мой дедушка когда-то тоже купил землю во Флориде, мечтая построить на ней со временем шикарные отели...

Дэв выпрыгнул из джипа и растянулся под сенью дуба.

— Ваш дедушка, видимо, был разумным человеком. Но времена меняются. Жаль, что мой отец этого не понимает.

— Я слышала, что он собирался удалиться отдел.

— Только от повседневной работы на месте, не от долговременного планирования. Мы уже начали с ним спорить по поводу будущего здешнего побережья. Он считает, что массовый приток людей в эти края их попросту уничтожит. Разумеется, если люди начнут разбивать палатки, повсюду разводить костры. Но если создать для туристов комфортные условия...

— Мой дедушка всегда говорил, что каждый честно работающий человек способен, в конце концов, сэкономить на приличный отпуск для своей семьи в хорошем отеле...

— Ваш дедушка, должно быть, просто не представлял, что можно организовать лагеря отдыха, которыми я теперь занимаюсь. Пребывание в них каждому будет обходиться несравненно дешевле, а доход компании — это подсчитано — ожидается внушительный.

Кэтрин пристально вгляделась в земли, расстилавшиеся внизу, под ними. Ряды темно-зеленых лоз растянулись до округлых холмов, видневшихся вдалеке. Грозди мелкого, еще незрелого, винограда свисали с аккуратно подрезанных ветвей и блестели, как бледные изумруды. В октябре, к уборочной поре, они станут темными и тяжелыми от сока и с готовностью отдадут свою сочную сладость прессовочным чанам.

— Дедушка владел двадцатью акрами земли, но это было за несколько лет до того, как я родилась. Во времена депрессии он утратил большую их часть. Но у него оставалось достаточно земли, чтобы выращивать горстку винограда, и он с любовью заботился о нем, делал вина до самой своей смерти. Я Иногда работала с ним в поле, собирала виноград... Но мечта дедушки об отелях так и не осуществилась.

— Судя по всему, вы очень его любили.

— Очень, — тихо подтвердила Кэтрин. — Мой отец умер до моего рождения, и мама утратила связь с его семьей. Она всегда была занята работой, и мне приходилось все время проводить с дедушкой. — Она задумчиво улыбнулась. — Не думаю, что она одобряла, что я провожу время в поле. Она считала, это не подобает настоящей леди.

Дэв сел, просеял крупинки пыли сквозь пальцы и усмехнулся:

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Мой отец тоже думает, что я слишком много времени провожу на стройках, в поездках, а не в офисе. Когда я был ребенком, мне тоже приходилось бывать на уборке винограда. Никак не мог понять, почему виноград имеет не такой вкус, как он пахнет.

— О, но выжатый из него сок очень вкусен, — возразила Кэтрин, выбираясь из джипа и останавливаясь рядом с Дэвом. — Дедушка всегда смеялся надо мной. Он дразнил меня за фиолетовые усы, которые появлялись каждый октябрь. А мама ненавидела все это. Думаю, пятна на моем лице и на одежде напоминали ей, как много земли у нас когда-то было и как мало осталось... Но все это было очень давно.

— Что случилось с землей вашего дедушки? — тихо поинтересовался Дэв.

Кэтрин пожала плечами:

— Пропала. Когда он умер, оставалось всего два акра, и моей маме пришлось продать их, чтобы заплатить налоги. Это вовсе не так трагично, как звучит, — поспешно добавила она, заметив странное выражение на лице Дэва. — В конце концов, что можно сделать с двумя акрами?

Дэв с облегчением улыбнулся:

— Я почти боялся спросить, уж не мой ли отец купил эти два акра?

Кэтрин рассмеялась:

— Нет, конечно нет. Они примыкали к винному заводу, вот владельцы завода их и купили. А почему вы это спросили?

— Ну, это могло бы объяснить, почему ваша мать так рассердилась, застав нас вместе.

— Это никак не связано с землей, — отрезала Кэтрин.

— Тогда с чем? — спокойно полюбопытствовал он. — Да и вы потом, узнав, что мое имя Хэррингтон, повели себя так, как будто я превратился в чудовище. До этого момента между нами было какое-то волшебство, и мы оба это знали.

Пока они говорили, Кэтрин почти позабыла о своем недоверии к нему, но его последние слова вернули ее вновь в реальность с расхолаживающей жестокостью. Их легкая беседа была бессмысленной. Это всего лишь прелюдия, переход к тому моменту, когда он сможет напомнить ей, как она вела себя в тот вечер, когда они впервые встретились. Тогда фоном служили поэзия и фейерверк, а сегодня — детские воспоминания. ОН что, на самом деле думает, что она ничему не научилась?

— Я полагала, что мы с вами поехали работать, — напряженно напомнила она.

— Да, но вы прекрасно знаете, что это не единственная причина...

— Только по этой, единственной причине я и поехала с вами, мистер Хэррингтон. Нам лучше отправиться дальше. Мой рабочий день заканчивается в пять часов.

Кэтрин повернулась к машине и, достав свой портфель, вытащила из него стенографический блокнот. Она сердилась больше на себя, чем на Дэва. Соберись с мыслями, Кэт, зло говорила она себе, ты не можешь продолжать так дальше: то ненавидишь его, то тут же пленяешься им.

— Послушайте, — быстро произнесла она, — вы же собирались обойтись диктофоном. Почему бы мне не уехать сейчас на джипе в офис? Потом я пришлю за вами курьера... Что это вы делаете?

— Достаю ленч, — спокойно ответил Дэв, вытаскивая из джипа плетеную корзину. — Пока вы переодевались, я совершил набег на холодильник в моем офисе. Вам нужно пообедать, Кэт. Ваш контракт предусматривает перерыв на ленч, и, как вы только что заметили, это для вас рабочий день. Почему бы вам не расстелить этот плед под деревом, пока я распакую корзину?

Она автоматически схватила шерстяной плед, который он ей протянул, и в смущенном молчании стала наблюдать, как он открывает корзинку.

— У нас есть сыр и французский хлеб. — Дэв усмехнулся и посмотрел на девушку. — И вино, конечно. Местное шардоне, Я предпочел бы белое бордо, но оно не было охлажденным. Так, давайте мне этот плед, — добавил он, беря его у нее. — Полагаю, мне не стоило просить вас сделать это: ваш контракт предусматривает только канцелярскую работу, верно? Но если вы сядете и всего лишь протянете мне эти стаканы... Знаю, вы обычно обедаете немного раньше, чем сейчас, но уверен, я смогу уладить это с вашим профсоюзом...

— Прекратите! — рассмеялась Кэтрин.

Он поднял глаза и посмотрел на нее взглядом полным невинности:

— Прекратить что? Вы работаете, так? Вы имеете право на шестьдесят минут перерыва на обед... или на пятьдесят пять? Никак не запомню...

— Вы это сами можете установить, — заметила она, чувствуя, что краска заливает ее щеки. — Вы — мой наниматель, и у меня нет выбора, кроме, как следовать вашим приказам. Вот так вы и привезли меня сюда.

— Кэт...

— Довольно! Я буду писать под вашу диктовку, но не собираюсь играть в ваши игры. — Кэтрин глубоко вздохнула и гордо вздернула подбородок. — Времена изменились, мистер Хэррингтон, и вы не имеете права принуждать меня к чему-то, так что прекратите ваши хитроумные намеки на то, кем являетесь вы, а кем — я. Я не хочу вашего ленча и не хотела вашего задания, и вообще не хочу вас больше видеть. Если это означает, что я потеряю мою работу, пусть так!

Она почувствовала, что слезы обжигают ей глаза, и отвернулась от него прежде, чем он смог их увидеть. До Эверглейдс-Сити, куда они ехали, отсюда еще далеко, но, кроме себя, ей некого винить, что, не доехав до него, они оказались под этим дубом. Этот человек просто самонадеянный хвастун, если рассчитывает затащить ее так быстро в свою постель.

Кэтрин отставила в сторону портфель и направилась к дороге, не обращая внимания на то, что Дэв окликает ее по имени. Услышав за спиной его шаги, она побежала.

— Черт возьми, Кэт! — проворчал он, хватая ее за плечо. — По-моему, настало время все расставить по своим местам.

— Нам нечего сказать друг другу, — резко возразила она, пытаясь освободиться из его тисков.

— Нам действительно нужно поговорить, — настаивал Дэв, заставляя ее повернуться и посмотреть ему в лицо. — Я не играю ни в какие игры, по крайней мере, в такие, которых вы опасаетесь. И вы это знаете.

— Все, что я знаю, — это как заботливо вы все это устроили, — сердито отрезала она. Ее глаза сверкали, когда она встретилась с ним взглядом. — И вы довольно ясно намекнули, что, поскольку я работаю на вас, я должна выполнять все ваши приказы.

— Я ничего не устраивал. Откуда, черт возьми, я мог знать, что именно вас миссис Ноэл пришлет в мой офис? И вы чертовски хорошо знаете, что я просто дразнил вас потерей работы. Вы сами хотели поехать со мной. Я всего лишь дал вам хороший повод, чтобы у вас была возможность согласиться.

— Это я-то хотела поехать с вами? — скептически произнесла Кэтрин. — Да вы самый тщеславный и самонадеянный человек из всех, когда-либо живших на этом свете, Дэвид Хэррингтон! С чего бы мне хотеть поехать с вами? Вы мне даже не нравитесь! Я здесь только потому, что это моя работа.

— Знаю. По-моему, вы даже себя смогли в этом убедить, — резко произнес Дэв. — Не отворачивайтесь от меня, — добавил он, впиваясь пальцами в ее плечо. — Правда в том, что вы хотите быть со мной, и вы злитесь за это на себя. Как только вы начали расслабляться и получать удовольствие от поездки, вам пришлось напомнить нам обоим, что вы здесь только потому, что работаете на компанию «Хэррингтон». Ну так настало время прекратить вам лгать, Кэт. Вы здесь потому, что чувствуете то же, что и я. Почему, черт возьми, вы не можете признаться в этом?

— Я не хочу даже удостаивать это ответом, — холодно заявила она. — Вы именно такой, как я и ожидала, мистер Хэррингтон. Точная копия ваших приятелей из клуба. Вы думаете, что ваши деньги и ваше положение могут купить вам все? Ну так я — единственная вещь, которую вам купить не удастся. И вам это совсем не нравится, да? Лицо Дэва побелело от ярости.

— Я вовсе не чья-то там копия, мисс Кортни, и я не покупаю людей. Понятия не имею, кто уподобил меня им, но я такой человек, каким и кажусь. Поначалу, помнится, вы тоже так думали.

— Мы познакомились при обманчивых обстоятельствах, — напряженно ответила она. — А теперь не будете ли вы столь добры отпустить меня?

— Что за обманчивые обстоятельства? Я был тот мужчина, которого вы встретили на танцах, а вы — прекраснейшая и самая естественная женщина из тех, которых я когда-либо встречал на своем пути.

— Именно таких вы предпочитаете в этом году? — фыркнула Кэтрин. — Хорошеньких, но приземленных? Моя мать рассказывала мне, что вы своего рода коллекционер. Даже она не хотела, чтобы я связывалась с вами, хотя всю жизнь подталкивала меня к таким богатым, как вы.

Дэв горько рассмеялся:

— Так вот в чем дело? Ваша мать?

— Только оставьте ее в стороне от всего этого, пожалуйста. Я бы и сама тут же ушла от вас, как только узнала бы, кто вы. А теперь, если вы меня отпустите...

Но он лишь еще крепче сжал ее плечо и покачал головой.

— Вы действительно необычная девушка, знаете это? Вы сноб. Вы составляете поспешное и необоснованное мнение о человеке, даже не узнав его. Вы ожидали, что у Хэррингтона будут Рога и хвост?

— Ничего такого явного, мистер Хэррингтон. И не льстите себе. Вы не единственный из той категории людей, которые мне не нравятся.

— Но вы не чувствовали ничего подобного тем вечером, не так ли? — Одна его рука скользнула с плеча ей на спину, на другую он накрутил прядь ее волос, заставляя девушку запрокинуть к нему лицо. — Когда я целовал вас...

— Я не знала, кто вы! — запротестовала Кэтрин, и он засмеялся.

— Понятно. Лучше целоваться с незнакомцем, чем с Дэвидом Хэррингтоном.

Кэтрин протестующе покачала головой:

— Нет-нет! Вы все извращаете. Это было совсем не так...

Его пальцы еще крепче вцепились в мягкие локоны ее волос, и он притянул девушку к себе.

— Черта с два не так, — резко сказал он. — Мы были чужими до тех пор, пока я не обнял вас, Кэт. И потом нам обоим показалось, будто мы знаем друг друга всю жизнь.

— Пожалуйста, не надо...

Ее протестующий шепот замер под крепким прессом его рта. Она пыталась сопротивляться, но сильные руки Дэва не давали ей возможности освободиться. Поцелуй его был неистовым, причиняющим боль, вызванным больше злостью, чем страстью. Но внезапно он смягчился, изменился, и нежная сладость, которую она с таким трудом пыталась забыть, вернулась вновь. Против желания, все еще продолжая бороться, Кэтрин закрыла глаза. Дэв крепче прижал ее к себе, и она попыталась оттолкнуть его, но руки почему-то не слушались ее, двигаясь по своей воле вверх, по его крепкой груди к плечам. Она вздрогнула, когда он нежно прикусил ей губу, и приоткрыла рот, отдаваясь все возрастающему пылу его поцелуев.

Разумеется, ее целовали и прежде. В Нью-Йорке даже остался мужчина, который не только целовал ее, но и желал физической близости с ней. Но ни разу ни один парень не вызывал у нее такого водоворота чувств и желаний. Все ее нервы были напряжены, все существо, казалось, трепетало от сладостного вкуса губ Дэва, запаха травы и винограда и его густых волос, в которых запутались ее пальцы. Ветер тихо вздыхал в ветвях огромного дуба, стоявшего рядом с ними, но для девушки единственным звуком во всей ее перевернутой сейчас вселенной был лишь тихий шепот Дэва, произносящего ее имя. И, только почувствовав, как его рука начинает ласкать ее грудь, Кэтрин наконец пошевелилась и оторвалась от Дэва.

— Нет, Дэв... пожалуйста... — Она в последний раз почувствовала легкое прикосновение его пальцев к своей груди, и он отпустил ее. — Что вы со мной делаете? — нетвердо прошептала она. — Я не понимаю, что вы пытаетесь доказать...

Лицо Дэва побелело под летним загаром.

— Неужели? — хрипло спросил он, пробегая рукой по ее волосам. — Я говорил вам прежде: что-то случилось, когда мы встретились, что-то магическое...

— Я не верю в магию, — резко прервала она. — Магия для книг и фильмов, не для реальной жизни.

— Но это реальная жизнь. Вы и я...

— Вы и я? Что это значит? Я едва знаю вас.

— Так узнайте же меня, — быстро посоветовал он. — Не доверяйте стереотипам, которые вы вбили себе в голову. — Улыбка промелькнула на его лице. — Говорю вам, я действительно приятный парень.

— Для кого? — холодно спросила она. — Для женщин, с которыми вы путались?

Дэд покачал головой и положил ей руки на бедра.

— Какого черта ваша матушка обо мне наговорила? Послушайте, Кэт, я не претендую на то, что был святошей. — Он криво усмехнулся. — Мне тридцать два года, и, признаюсь, я хорошо погулял. Но женщины, с которыми я встречался, хотели того же, чего и я...

— Я не такая, — перебила она его.

Он слегка улыбнулся и дотронулся рукой до ее щеки.

— Я знаю, — мягко сказал он. — Вы не такая, как другие женщины, которых я когда-либо знал. Я понял это в тот самый момент, как увидел вас. Целовать вас, говорить с вами, просто быть рядом — это нечто особенное. Вы это тоже чувствуете... чувствуете, я знаю... Почему вы не можете в этом признаться?

Кэтрин закрыла глаза.

— Я так запуталась, — призналась она наконец. — Я ни в чем уже не уверена. — Ее глаза открылись и встретились с его взглядом. — И я никогда... никогда прежде не вела себя так с мужчиной, — добавила она смущенно. — Это на меня совсем не похоже.

Дэв запрокинул ей голову и улыбнулся:

— Я рад это слышать!

— Не дразните меня, — несчастно произнесла она.

— Я не дразню тебя, Кэт, — ответил он, переходя на «ты». — Знаю, у тебя есть сомнения в отношении меня, в отношении себя, но то, что случилось тем вечером, было не только результатом лунного света и музыки. — Его голос упал до шепота. — Сейчас полдень и музыки нет, но мы по-прежнему чувствуем одно и то же. Почему ты не можешь в этом сознаться? Разве это будет так плохо, если мы узнаем друг друга получше?

На ее губах все еще оставалось ощущение его поцелуев, и Кэтрин в первый раз подумала, что, возможно, зря она так поспешно отнесла его к ненавистной ей категории людей.

— Нет, — вздохнула она, — полагаю, это было бы неплохо.

— Отлично, — решительно отозвался Дэв, — именно это мы и сделаем.

Он вновь потянулся к ней, но девушка отступила на шаг и покачала головой.

— Не надо больше, — решительно заявила она, хотя ее сердце неистово билось от желания вновь броситься в теплые объятия его рук и отдаться его поцелуям. — Есть другие способы узнать друг друга.

Веселье плясало в его глазах.

— Да, но они не так приятны! Шучу! — быстро добавил он, поднимая вверх руки в жесте капитуляции. — Собственно, я собираюсь оставить это на твое усмотрение. Я не стану больше целовать тебя, пока ты меня сама об этом не попросишь.

Ответ Кэтрин был быстрым.

— Почему? — спросила она подозрительно и покраснела, когда Дэв тихо хихикнул. — Я имею в виду, что это отлично, но что это докажет?

— Вот видишь? Как же мы узнаем друг друга лучше, если ты все еще мне не доверяешь? — Он сел под дерево и протянул ей руки. Она нерешительно сунула ладошку в его руку и опустилась напротив него. — Это подтвердит, — мягко продолжил он, — что ты можешь доверять своим инстинктам, что это нормально — любить меня, хотя я богат и красив.

Его лицо излучало простодушие, и Кэтрин тихо начала смеяться.

— И скромен к тому же, — добавила она.

— Абсолютно верно, — согласился он торжественно и ухмыльнулся. — И трудолюбив... Кстати, это напомнило мне... — Он потянулся к бутылке шардоне и наполнил их бокалы. — Нам лучше пообедать. У нас впереди полно работы на сегодняшний день. — Они одновременно прикоснулись к своим стаканам, и Дэв первым сделал глоток вина. — Неплохо, — задумчиво произнес он. — Но если честно, то шардоне, что я пробовал на прошлой неделе во Франции, было немного более приятным.

— Это потому, что французы не позволяют себе, используя только пятьдесят один процент винограда данного сорта, называть вино его именем, — лукаво заметила Кэтрин, и Дэв рассмеялся.

Она улыбнулась ему поверх ободка своего стакана, и он внезапно наклонился и положил свою ладонь поверх ее руки. От спокойной напряженности в его взгляде у Кэтрин перехватило дыхание.

— Справедливое беспокойство, Кэтрин Кортни. Когда ты попросишь меня поцеловать тебя, я начну и никогда не остановлюсь.

И она, отвернувшись от него в смущении, вдруг подумала, что ей, возможно, и самой не захотелось бы, чтобы он останавливался.

ГЛАВА 4

Кэтрин медленно ехала по тихим улицам Тампы, то и дело вздрагивая от звуков глушителя своего старенького «форда». Улицы в субботнее утро были пустынны, но ей казалось, что тысячи глаз наблюдают за ней. Она понимала, что это ерунда: в восемь часов город еще крепко спал, отдыхая от удушливой августовской жары. Тем не менее, лишь миновав последние несколько домов и выехав в открытую сельскую местность, девушка вздохнула с облегчением.

Дэв сказал, что будет ждать ее на парковке завода, которая наверняка окажется пустой в этот ранний час. Как всегда смущаясь, Кэтрин упросила его согласиться на столь тайное место встречи. По быстрому прищуру глаз Дэва и напряжению челюстей она поняла, как это его рассердило.

— Когда ты собираешься рассказать своей матери, что мы встречаемся? — спросил Дэв и затем, как будто почувствовав ее смущение, взъерошил ей волосы. — Эй! — быстро добавил он. — Я не выражаю недовольства. Видеться с тобой подобным образом все же лучше, чем не видеться совсем.

Кэтрин решила не говорить ему о своей одной-единственной нерешительной попытке рассказать матери, что она встречается с Дэвидом Хэррингтоном. Она попыталась подойти к этой теме с некоторой хитростью, упомянув вначале, что какое-то время замещала секретаршу Дэвида Хэррингтона. Но мать сразу же перебила ее и принялась повторять все свои предыдущие обвинения в адрес Дэва, закончившиеся следующим заявлением: если Кэт не может избежать встреч с ним на работе, она не должна видеться с ним в неофициальной обстановке.

— Не указывай мне, что я должна делать, пожалуйста! — рассердилась Кэтрин.

Ее злой ответ раздул пламя тлеющего между ними в последнее время непонимания, и они поссорились. Но ссора не привела к разрешению конфликта, и, как это всегда бывало, мать, с маской обиды и недоверия на лице, оставила последнее слово за собой.

— Я люблю тебя, детка, — произнесла она обычную для таких случаев фразу, как будто это объясняло ее право командовать жизнью дочери. — Все, что я ни делаю, — это только для твоей пользы.

И решимость Кэтрин защищаться тут же разбилась вдребезги.

Она сбавила скорость и свернула на парковку завода «Хэррингтон». Дэв должен ждать ее здесь. Его машина, скрытая от любопытных глаз, наверняка уже стоит между складскими навесами и погрузочными доками, как всегда, когда они встречались в прошлом месяце. И каждый раз, видя его, Кэтрин ощущала такое счастье, которого вполне хватало, чтобы смыть вину, отягощавшую ее душу. Девушка въехала на задний двор завода и улыбнулась, заметив Дэва. Он стоял, привалившись к своему «корветту».

— Доброе утро, — сказал Дэв, наклоняясь к открытому окну ее машины и улыбаясь. — Нет, подожди, — добавил он, когда Кэтрин собралась выйти. — Я хочу кое в чем убедиться.

Улыбка на его лице сменилась сосредоточенным выражением. Он смотрел на нее так серьезно, что девушка покраснела.

— Что? — спросила она, испытывая неловкость. — Ну же, Дэв, в чем дело?

Кэтрин автоматически пробежала рукой по волосам, приглаживая выбившиеся пряди. Может, на щеке грязь?

Наконец Дэв покачал головой.

— Нет! — решительно заявил он. — Я не сумасшедший. Я сидел здесь, ждал, тебя и размышлял, не вообразил ли я себе это лицо. Но ты и утром каждой черточкой так же хороша, как и вчера вечером.

Кэтрин ударила его слегка по руке.

— Ты прекратишь меня дразнить? — спросила она, распахивая дверцу. — Дэв, ты постоянно заставляешь меня смущаться.

— Я не дразню, — ответил он, помогая ей пересесть в его машину. — Правда не должна вызывать смущение.

Она вздохнула и покачала головой:

— Пожалуйста, давай не будем говорить обо мне и правде одновременно. Моя мать уже проснулась, когда я уходила. Я сказала ей, что собираюсь встретиться с подружкой из Нью-Йорка, и она посоветовала мне хорошенько развлечься. Я ненавижу себя за вранье! Но мне меньше всего хочется уворачиваться от шаровых молний.

— Мы могли бы решить эту проблему, ты знаешь. Все, что от меня требуется, — это подъехать к твоему дому и позвонить в дверь. — Дэв взял руку Кэтрин в свою и слегка сжал ее. — Твоя мама откроет дверь, и я скажу ей: «Доброе утро, миссис Кортни. Я заехал за вашей дочерью...»

— И мама ответит: «Вы здесь нежеланны, мистер Хэррингтон!» В этот момент я сбегаю по лестнице и говорю ей, что она не права. И прежде чем ты поймешь, что происходит, мы с ней будем уже в середине скандала на тему: какое право она имеет вмешиваться в мою жизнь. — Кэтрин откинула назад прядь длинных белокурых волос, упавших ей на лицо, и печально улыбнулась. — Ну что, идея заехать за мной все еще звучит заманчиво?

— Может быть, настало время решить этот вопрос раз и навсегда? — предложил он, выводя «корветт» задним ходом с парковочной стоянки. — Ты же не хочешь, чтобы она вечно учила тебя жить?

— Нет, конечно, но она этого сейчас не поймет. — Кэтрин покачала головой и вздохнула. — Я знаю, ты прав, Дэв, но я все, что у нее есть. И все, что у меня есть, дала мне она.

— Чувство вины — не лучшая основа для родственных отношений, Кэтрин, — мягко возразил он. — Любить — это одно, но заставлять тебя думать, что ты ей всем обязана, — это совершенно другое.

— Она не заставляет меня так думать, — быстро возразила Кэтрин. — Я просто не хочу ее обижать, вот и все.

Машина мягко вырулила с площадки и довольно заурчала, набирая скорость.

— А ты не думала, что этим вредишь себе? Ты имеешь право жить собственной жизнью...

— Я так и живу, — твердо заявила Кэтрин. — Думаю, тебе это трудно понять, Дэв, но я не могу повернуться к ней спиной. У нее больше никого нет.

— Я не прошу тебя поворачиваться к ней спиной, боже упаси! — раздраженно воскликнул он. — Я просто хочу объяснить тебе, что мы с тобой достаточно взрослые, чтобы не встречаться вот так, тайком, как два подростка.

— Мы можем вообще не встречаться, — напряженно произнесла Кэтрин. — Это была ваша идея, мистер Хэррингтон. Не я предложила встречаться, не я настаивала на наших встречах. Не я...

Он резко вывернул руль вправо и остановил м' шину на узкой обочине дороги.

— Послушай меня, — сказал Дэв, хватая девушку за плечи. — Ты сама хочешь видеть меня каждую секунду так же сильно, как и я хочу видеть тебя. Ты это знаешь. Но с готовностью позволила твоей матери встать между нами еще до того, как мы начали встречаться. — Он отпустил ее и тяжело вздохнул. — Все, что я пытаюсь тебе объяснить так это то, что мне хотелось бы иметь с тобой старомодное свидание. Когда я смогу подойти к твоей двери, позвонить и протянуть твоей маме коробку шоколада...

— Ты не сделаешь этого, если, конечно, не хочешь, чтобы ее надели тебе на голову, — с улыбкой отозвалась Кэтрин. — Ты уверен, что никогда не ссорился с ней?

Дэв пожал плечами и вновь выехал на дорогу.

— Я говорил тебе, что работал в ее отделе пару месяцев, когда учился бизнесу. Мы с ней не обмолвились ни словом больше, чем «привет» и «до свидания».

— Она сказала: единственное, что ты там выучил, был телефон одной из ее сотрудниц.

Они свернули на извилистую дорогу, которая бежала вдоль берега, опасно примыкая к огромным скалам, возвышающимся над океаном. Тонкие рваные клочья молочного тумана еще висели над ней.

— Я не помню никаких сотрудниц, — беспомощно произнес Дэв. — А что, она была достойна внимания?

— Как насчет маленькой, рыженькой, на погрузке?

— Ради бога, Кэт, все это было так давно! — раздраженно воскликнул он, вздохнул и пробежал рукой по пряди черных волос, упавших ему на лоб. — Кроме того, с тех пор, как мы встретились, я был воплощением пристойности, не так ли?

— Не нотка ли недовольства послышалась мне, Мистер Хэррингтон?

— Совершенно верно, — весело откликнулся он. — Мне не терпится преуспеть в моих похотливых планах. Видишь ли, у меня есть одна безумия сладострастная мечта: я забираю тебя из твоего дома на виду у твоей матери и везу в гостиницу Тампы на ужин. На следующий день весь город гудит, распространяя грязные слухи о Кэтрин Кортни и Дэвиде Хэррингтоне, назначивших свидание открыто и поправших Священный Моральный Кодекс Джулии Кортни.

— Ты ненормальный! — засмеялась Кэтрин.

— Может быть, — согласился он с улыбкой. — Но ты должна признаться, что это отличная идея.

Действительно, подумала она, устраиваясь поудобнее на сиденье. Кэтрин совсем не ожидала, что так увлечется Дэвом. В первый раз, согласившись встретиться с ним за ужином, она сказала себе, что это будет их первое и последнее свидание. Единственный способ справиться со своим чувствами — убедить себя, что это всего лишь слепое увлечение, которое умрет естественной смертью, как только они проведут вместе несколько часов. В конце концов, лунный свет и фейерверк не будут каждодневным фоном, впрочем, как их импровизированный пикник под дубом. И ложь об ужине с подругой из Нью-Йорка, успокаивала она себя, — это совсем не ложь, а просто уклонение от прямого ответа.

Она умышленно попросила Дэва отвезти ее в ни чем не примечательный небольшой итальянский ресторанчик Таллахасси, и по ее же настоянию они заглянули в местный театр, посмотреть глупую пьесу. На спектакле, украдкой бросая взгляды на Дэва, Кэтрин окончательно поняла, что вечер удался. От его присутствия ресторанчик, казалось, преобразился, мрачная обстановка стала романтичной, а меню — больше заманчивым, нежели предсказуемым. Пьеса блистала остроумием, и они оба смеялись над нюансами, которых больше никто в полу пустом театре почему-то не заметил. После финального занавеса они аплодировали с таким энтузиазмом, что в конце концов остальная часть зрителей, сбитых с толку их восторгом, присоединилась к ним, и удивленная труппа вышла на поклон.

А прошлым вечером они просто приехали в Таллахасси и побродили по улицам. Потом втиснулись в переполненную кофейню и выпили по чашечке ароматного капуччино, слушая, как молодой человек с желтоватым лицом читает свои стихи не слишком внимательной аудитории. Затем прогулялись по набережной, любуясь созвездиями в яркой вышине над черной водой, и, беседуя обо всем на свете, обнаружили, что у них есть одна общаястрасть к старым научно-фантастическим романам и кинофильмам.

И каждый раз, когда Дэв привозил ее домой (или близко к дому, насколько она ему это позволяла), он говорил ей только «спокойной ночи», и ничего больше. Ее мать никогда бы в это не поверила, думала Кэтрин, бросая взгляд на него. Дэв Хэррингтон казался ей теперь еще более красивым, чем в тот вечер, когда они впервые встретились. Он был очаровательным и сексуально привлекательным. Более того, он был остроумным и Деликатным и совсем не похожим на других мужчин, которых она знала.

— Держу пари, я точно знаю, о чем ты думаешь, — внезапно сказал Дэв.

Кэтрин почувствовала, что краснеет.

— Надеюсь, что нет, — произнесла она добродушно-поддразнивающим тоном. — Мне не хотелось бы думать, что я выдала все мои тайны.

Он окинул ее взглядом и хихикнул.

— Интересная перспективка, а? Будь я проклят, мисс Кортни, да вы покраснели! Так о чем это ты, черт возьми, задумалась?

Кэтрин заерзала на сиденье.

— Сам скажи! — лукаво ответила она. — Разве не ты только что заявил, что знаешь это?

— Я просто подумал, что тебе стало интересно, почему это мы едем в сторону города, хотя я говорил, что мы отправимся на пляж. — Озорная улыбка изогнула уголки его губ. — Почему-то у меня создалось впечатление, что именно об этом ты и размышляла, а не о чем-то более запутанном, так?

— Так, именно об этом я и размышляла, — ответила Кэтрин, умышленно проигнорировав последнюю часть ремарки Дэва. — По-моему, мы направляемся к Сент-Питерсбергу.

— Разве я говорил, что мы едем туда? — таинственно поинтересовался Дэв.

— Нет. Но ты велел мне прихватить купальник.

— И ты прихватила?

— Я надела его под одежду. Но...

— Отлично! — Он посмотрел на нее и улыбнулся. — Ты не беспокоишься, что тебя могут увидеть в местечке, так близко расположенном от Тампы? Во всяком случае, я знаю места и получше, чел Сент-Питерсберг.

— Правда? Мне на ум не приходит ничего, что…

— И у тебя появится шанс познакомиться с леди, являющейся центром моей жизни последние не сколько месяцев.

Глаза Кэтрин недоверчиво расширились.

— С кем? — медленно переспросила она.

— Я отменил встречу с ней вчера вечером, чтобы увидеться с тобой. Предупреждаю тебя: она, вероятно, будет этим очень недовольна.

«Должно быть, он шутит!» — подумала Кэтрин изумленно глядя на бесстрастный профиль Дэва. Но он продолжал говорить, уверяя ее, что все они проведут вместе восхитительный день. Он улыбался, и его голос оставался таким же приятным и небрежным, как и всегда, но Кэтрин не понимала, о чем он говорит. Его слова были лишь непостижимым фоном для все возрастающего в ее душе гнева. Дальше слушать она не могла.

— Почему, черт возьми, ты считаешь, что мы с ней хотим познакомиться друг с другом? — холодно задала она вопрос.

— Ну же! — насмешливо произнес он, протягивая руку и ероша ей волосы. — Признайся, что тебе любопытно. Хочешь увидеть соперницу, которую ты вытеснила?

Кэтрин дернулась от его прикосновения и отодвинулась.

— Не знала, что участвовала в конкурсе, — натянуто произнесла она. — Уверяю тебя, мне это совершенно неинтересно.

Дэв улыбнулся ей успокаивающе.

— Не глупи, — произнес он таким тоном, которым обычно утешают детей. — Вы понравитесь друг другу.

Кэтрин еще дальше, насколько это было возможно в ограниченном пространстве узкого салона спортивной машины, отодвинулась от него и уставилась вперед на дорогу. Как это похоже на мистера Великолепие! — думала она. Что за неслыханная самонадеянность! Неужели он действительно думает, что ее беспокоит его старая подружка? Что, он ожидает, они станут делать, когда он их познакомит? Обменяются рукопожатиями? Подерутся из-за него? Кэтрин расправила плечи и выпрямилась на сиденье. Что он там говорил насчет того, что они все вместе прекрасно проведут время? Один Бог знает, что он под этим имел в виду! Они свернули на узкую дорогу, ведущую к воде, обогнув рукав запруды, оказались в небольшой гавани. Туман под палящими лучами солнца уже успел рассеяться, и темно-голубая во мерцала, преломляя свет. Лоснящиеся красивые, белоснежные яхты спокойно качались на якорях у берега, пронзая высокими мачтами безоблачное небо. Картинка для рекламного проспекта, приковывающая взгляд. Но все, что Кэтрин заметила, было движение на одной из яхт. Она застыла, когда высокая загорелая брюнетка в белом бикини томно поднялась с шезлонга и улыбнулась в их сторону.

— Отлично! — отрывистым тоном произнесла Кэтрин. — Я увидела твою подружку. А теперь отвези меня домой!

Дэв удивленно взглянул на нее, и его улыбка поблекла, когда он увидел вспыхнувшее от злости лицо девушки.

— Эй! — тихо сказал он, протягивая руку и дотрагиваясь до ее щеки. — В чем дело?

Проследив за ее взглядом, он увидел брюнет и внезапно залился смехом.

— Не думаю, что это смешно! — заявила Кэтрин с едва сдерживаемой яростью.

— Кэт, милая ты смотришь не на ту даму! — Он нежно взял девушку за подбородок и повернул ее голову влево. — Кэтрин Кортни, познакомьтесь с «Прекрасной леди».

Глаза Кэт расширились от удивления. Впереди на тихих волнах океана покачивалась и мерцала в солнечных лучах белоснежная парусная яхта. Золотые буквы ее названия с трудом читались в ярком свете.

. — Ты имел в виду... лодку? Это и есть та леди, о которой ты... — Она закрыла глаза и покачала головой. — Дэв, ты ужасный человек! Как ты мог так поступить со мной?

— Откуда мне было знать, что моя соседка появится так не вовремя? — Он крепче взял девушку за подбородок и повернул лицом к себе. — Ты на самом деле думала, что я собирался представить тебя какой-то женщине, с которой был раньше связан?

— Нет... да... Но ты говорил так серьезно, — несчастно пролепетала она. — Я не знала, что и думать.

Дразнящая улыбка осветила его лицо.

— Будь я проклят! — тихо произнес Дэв. — Ты ревновала, да?

Кэтрин покачала головой и попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать.

— Ревновала! — настаивал он. — Признайся! Она глубоко вздохнула:

— По-моему, ты собирался познакомить меня с «Прекрасной леди». Я не могу сделать этого, не выходя из машины.

Несколько секунд Дэв пристально смотрел на нее, затем улыбнулся.

— Ты права, — спокойно сказал он. — Ладно, идем на борт.

Кэтрин робко поднялась на палубу, вцепившись в руку Дэва, как будто это был спасательный трос. Лодка — тридцатифутовый шлюп, как объяснил он ей, — показалась ей смесью из лежащих кругом свернутых канатов и блестящего дерева. Заслонив от яркого света глаза, она вгляделась в мачту. Дэв Рассказывал ей о парусах и потом заявил, что ей придется отдать швартовы. Когда девушка удивленно выгнула брови, он засмеялся и указал на тяжелый виток каната, сложенный на палубе рядом с двумя столбиками.

— Вот и швартовы, — терпеливо объяснил он, — а это шкоты — канаты, которые управляют парусами.

Кэтрин с сомнением смотрела на все это, приглаживая растрепавшиеся на ветру волосы.

— Ты уверен, что хочешь это сделать?

— Следуй моим инструкциям, и ты отлично справишься.

Она склонила голову набок и вздохнула.

— Только потом не говори, что я тебя не предупреждала, Дэв. Я ничего не смыслю в парусном жаргоне.

— Скоро заговоришь на нем, — засмеялся он. — Только помни: я капитан, а ты команда. Мое слово — закон!

— Есть, сэр! — ответила Кэтрин. — Но постарайся все-таки говорить по-английски, по возможности.

Следуя его инструкциям, она протиснулась дальше, чтобы отдать швартовы, и Дэв медленно вывел яхту из эллинга на открытую воду. «Прекрасная леди» шустро заскользила по тихим волнам залива, берег начал постепенно удаляться. Свежий бри благоухал морем и солнцем.

— Это потрясающе! — счастливо воскликнула Кэтрин.

— Но это еще не все. Как только мы пройдем немного дальше, я подниму паруса и выключу мотор. Тогда ты на самом деле поймешь, как это прекрасно.

Кэтрин с опаской посмотрела на него:

— Разве кто-то не должен управлять рулем? Дэв плутовато усмехнулся, и она покачала головой:

— Ой, Дэв, я не смогу! Я не знаю, как...

— Просто положи обе руки на рулевое колесо... вот так.... и держи твердо. Правь против ветра, как сейчас. Все верно, Кэт. Будь тверда, но не воюй с ней, просто покажи, кто в доме хозяин.

Под ее руками лодка казалась живым существом, готовым подчиняться, но стремящимся все же обрести свободу. Дэв вышел из кубрика и успокаивающе заговорил с девушкой, объясняя свои действия. Он принялся разворачивать парусину и с помощью лебедки поднимать главный парус. Парус схватил ветер и величественно развернулся. Как только он наполнился, лодка, мгновенно отреагировав, рванула вперед.

— Легче! — крикнул Дэв, и руки Кэтрин крепче сжали штурвал. — Правь по ветру. Я подтяну кливер и заменю тебя... Отлично! — победоносно воскликнул он и, подойдя к девушке, обнял ее. — Не так уж и трудно, правда?

Глаза Кэт сияли от удовольствия.

— Трудно? Да я была напугана до одеревенения, как бы чего сделать не так. Но я ведь справилась, да? О, Дэв, это замечательно!

«Прекрасная леди» стремительно продвигалась вперед. Ее острый нос разрезал воду, паруса скрипели над их головами, волны тихо шлепали по ее бокам.

— Такая тишина, — прошептала девушка. Дэв кивнул:

— Это самое лучшее в плавании. Вот почему я люблю это дело.

Он все еще обнимал ее, положив руки поверх ее на штурвал. Спокойные покачивания яхты вынудили Кэтрин слегка отклониться назад и опереться спиной на грудь Дэва. Сейчас они были ближе, чем в тот день, когда ездили в Эверглейдс-Сити, и она судорожно вздохнула от этого неожиданного прикосновения. Он тоже чувствовал это, Кэтрин знала. Она ощутила, как напрягся Дэв, и его ладони крепче сжали ее руки.

— «Прекрасная леди» — твой старинный друг? нервно спросила Кэт, пытаясь преодолеть напряженную тишину.

Дэв тихо хохотнул.

— Очень старинный друг. Она была моей первой любовью.

Он еще крепче сжал ее руки, и девушка тяжел сглотнула.

— Это слишком большая лодка, чтобы одно управлять ею, да?

— Именно так сказал и мой отец, когда я ее купил.

Кэтрин закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на гулкие учащенные удары своего сердца

— Разве твой отец не одобрил «Прекрасну леди»?

Дэв опустил руки.

— Она не его, чтобы одобрять или не одобрять, — решительно ответил он, отодвигаясь от Кэтрин. — Уверен, он предпочел бы, чтобы я купил судно побольше, этакую газолиновую вонючку, которую можно было бы использовать для развлечения важных клиентов. Но я купил ее на свои собственные деньги и плаваю на ней в свое свободное время. — Он посмотрел на Кэтрин и криво усмехнулся. — Мы с отцом редко сходимся во мнениях.

— Но вы ведь вместе работаете?

— Мы работаем на компанию, — быстро пояснил он, — но не вместе. На самом деле я не согласен с его политикой. Я хочу, чтобы «Хэррингтон» рискнула, попыталась завоевать рынки созданием новых форм отдыха для людей, а он считает, что нужно просто продолжать следовать по накатанному пути, как было в течение многих десятилетий, укрупняясь и расширяясь периодически, овладевая все большими землями, строя новые отели и подминая под себя мелких хозяев. Ему важнее всего династия. Так, дай мне на время штурвал, — внезапно потребовал он, и Кэтрин послушно отошла в сторону. — Бухточка, которая нам нужна, как раз за этим мысом.

— Значит, ты совсем не похож на твоего отца? Дэв покачал головой:

— Он говорит, что я больше похож на мать, что она была мечтательницей вроде меня.

— А она была? Дэв пожал плечами:

— Я едва помню ее, Кэт. Она умерла, когда я был совсем маленьким. Но отец, вероятно, прав, — добавил он и сжал губы. — Наверное, они действительно были совсем разными. Я помню, как они спорили все время. Собственно говоря, он спорит со всеми, и больше всего — со мной. Вот почему я так люблю уходить в плавание — здесь он не может указывать мне, что я должен делать. И мне не приходится держать ответ ни перед кем, кроме самого себя. — Его глаза встретились с глазами Кэтрин. — Вот почему я никогда никого не брал с собой... до этого дня.

Она почувствовала, что краснеет под его напряженным взглядом.

— Я это поняла, — заметила Кэтрин с притворной веселостью. — Ты взял меня с собой потому, что я новичок в морском деле. Как я могу спорить с тобой, если даже не знаю, о чем ты говоришь?

Их взгляды встретились и задержались. Послание в его глазах было только для нее одной и не имело ничего общего с плаванием. Внезапно девушку охватило сильное желание броситься в объятия Дэва и умолять его поцеловать ее.

— Ты знаешь, что я имел в виду, — решительно сказал он.

Кэт смущенно покачала головой и отвернулась.

— Я знаю лишь одно: ты заморишь меня голодом, — весело проговорила она. — Разве не ты обещал мне пикник на пляже?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она дождалась от него ответа.

— На самом деле, обещал, — согласился Дэв наконец. — Раз пикник, я пошел наверх. Все, что тебе нужно делать, — это вновь взять штурвал. Я спущу паруса и брошу якорь. Ну, давай, женщина! Команда должна научиться быстро исполнять приказания капитана.

Она засмеялась и сделала то, что он сказал. Они вошли в спокойную, в форме полумесяца, гавань, где тихие волны ласково лизали песок уединенного пляжа. Дэв закрепил яхту и вытер пот со лба.

— Боже, какая жара, — пожаловался он, стягивая спортивный свитер и отбрасывая его в сторону. — Ты не запарилась в джинсах?

Кэтрин кивнула, испытывая неловкость при взгляде на его загорелый торс.

— Почему бы тебе не раздеться до купальника, пока я буду опустошать камбуз и готовить ленч?

Не дожидаясь ее ответа, он спустился по трапу вниз. Кэтрин нерешительно расстегнула блузку, и та соскользнула с ее плеч. Почему ей так не хотелось снимать одежду? Если бы они были на общем пляже, ей ничего не стоило бы раздеться, она даже не задумалась бы об этом, но здесь, у спокойной воды в уединенной бухточке, простое, казалось, дело — остаться в одном купальнике — почему-то нервировало и лишало ее присутствия духа. Они ведь будут совсем одни на пикнике. Кэтрин потрясла головой и спустила джинсы. В них она будет выглядеть на пляже совсем уж нелепо, решительно сказала она себе. Скоро вернется Дэв, и они будут есть сандвичи с ветчиной, запивая их лимонадом, и...

— Кэт? Ленч готов!

Она повернулась на звук его голоса и вгляделась вниз, в каюту. С ярко залитой солнцем палубы помещение внизу казалось совсем темным, и она едва различала фигуру Дэва, стоявшего у трапа в ожидании ее.

— Я думала... — Голос девушки зазвучал слабо и неуверенно, и она покашляла, прочищая горло. — Я думала, ты принесешь ленч на палубу...

Он покачал головой:

— Нам будет гораздо удобнее внизу, Кэт. Здесь прохладнее.

— Но... — Она оглянулась через плечо на спокойный пляж. — А мы не можем сойти на берег и устроить пикник там?

Дэв улыбнулся и протянул руку.

— Мы спустимся на берег после ленча, — пообещал он, — если ты захочешь. Подожди, пока не увидишь, что я выставил на стол. Тогда у тебя наверняка пропадет желание тащить все это в корабельную шлюпку.

Кэтрин нерешительно спустилась по трапу вниз, игнорируя протянутую руку Дэва, и скользнула мимо него на камбуз. Небольшой столик был заставлен сырами, фруктами, сандвичами и хрустящим хлебом. В серебряном ведерке со льдом стояла, охлаждаясь, бутылка вина. Рядом с ней — ваза, полная салата. Кэтрин нервно засмеялась и указала рукой на стол, пытаясь не замечать, что Дэв стоит сзади, заполняя собой почти все помещение.

— Да здесь еды достаточно, чтобы накормить небольшую армию! — запротестовала она. — Не думаю, что смогу все это съесть. Вообще-то я вовсе не голодна. Может, мы лучше возьмем лодку и...

— Чего ты боишься, Кэт?

— Боюсь?— Она засмеялась. Смех, даже для ее собственных ушей, прозвучал неестественно и хрупко. — Я боюсь, что разочарую тебя, Дэв. Я имею в виду, что ты так хлопотал, а у меня, оказывается, совсем нет аппетита...

Он медленно шагнул в ее сторону, загораживая свет, падающий из открытого проема.

— Ты никогда не сможешь разочаровать меня, — прошептал Дэв.

— Смогу, если откажусь от всей этой вкуснятины, — пролепетала она, отступая от него все дальше, пока не почувствовала спиной прохладу переборки. — Может быть, если мы пойдем на палубу и немного сначала поплаваем...

Он был так близко к ней, что Кэтрин могла видеть, как пульсирует жилка на его горле. Завитки мягких темных волос на его груди суживались в тонкую линию в районе пупка и прятались под полинявшими голубыми джинсами. Она поспешно подняла глаза и тут же отвернулась, увидев, какими напряженными и потемневшими стали глаза Дэва.

— Кэтрин, — тихо произнес он, протягивая руку, чтобы поправить прядь ее выбившихся из-за уха волос, — не бойся ты так. Я дал тебе обещание и пока еще ни разу его не нарушил, правда? — Она кивнула, и он улыбнулся. — Я признаю, что испытываю большое искушение...

— Неужели? — выдохнула она хриплым шепотом.

Он серьезно кивнул:

— Ты знаешь, что да. Не было момента, когда мы были вместе, чтобы мне не хотелось обнять тебя. — Его голос упал до шепота, звучавшего как нежная ласка. — Ты не представляешь, что это такое, Кэт, — быть с тобой рядом и не сметь прикоснуться к тебе, поцеловать тебя...

Они стояли почти рядом в полутемной каюте, и Кэтрин вдруг почувствовала, как качнулась в его сторону. То ли это была качка, то ли испытанное ею головокружение от его слов, она не была в этом уверена. Почувствовав запах Дэва, смешанный с резким соленым привкусом океана, она закрыла глаза, как будто могла таким образом спрятаться от него за густыми крыльями своих черных ресниц.

— Я знаю, — услышала она его тихий голос, — для меня это тоже тяжело. Когда мы были на пляже прошлым вечером, я надеялся, что ты нарушишь мое обещание... — Его руки оказались на ее плечах, пальцы гладили ее кожу.

— Я говорил тебе, Кэт: тебе придется просить меня поцеловать тебя.

Девушка покачала головой, не смея открыть глаз и взглянуть на него.

— Это нечестно, — прошептала она.

— Ты сама сказала, что я тебя совсем запутал, — прорычал Дэв. — Ты мне не доверяешь, помнишь? Нет, Кэт, следующий шаг твой. — Она почувствовала, как его пальцы берут ее за подбородок и запрокидывают ей голову. — Открой глаза и посмотри на меня, — приказал он.

Она нехотя подняла ресницы. Дрожь пробежала по ее телу, когда Кэтрин встретила его пристальный взгляд.

— Скажи мне, что ты хочешь, — настаивал он, продолжая держать ее за подбородок.

— Пожалуйста, Дэв...

— Пожалуйста — что? — тихо спросил он, его рука переместилась ей на затылок и запуталась в густом ливне ее волос. — Скажи мне, Кэт. Скажи мне!

— Поцелуй меня, — выдохнула она, наконец, умоляющим шепотом.

В глазах Дэва мелькнуло выражение триумфа, он обнял девушку и прижался губами к ее губам.

Кэтрин знала, что ее поцелуй скажет ему больше, чем любые слова. Скажет все, что она пыталась отрицать даже себе самой последние недели. Ей недостаточно было чувствовать его тело так близко со своим, ощущать сладкий вкус его губ. Она хотела раствориться в нем так, чтобы ничто больше не стояло между ними. Кэтрин поднялась на цыпочки и крепко обняла Дэва за шею, удивляясь его горячей коже и тому, как естественно сплетались в объятиях их тела. Дэв поднял ее на руки и бережно понес к койке, стоящей у правого борта.

Он шептал ее имя, покрывая поцелуями колонну шеи и оставляя дорожку пылких поцелуев на спуске к ее груди. Кэтрин молча пробежала рукой по жестким волосам на его груди, чувствуя твердые мускулы под ними, и его губы вновь оказались на ее губах, требуя теперь больше, чем прежде, и она дала ему то, что он просил, приоткрыв свои губы и положив ладонь на его руку, завладевшую холмиком ее груди. Теперь не было поворота назад, она это знала, не было возврата к безопасным и спасительным моментам, что были до того, как она попросила его поцеловать себя. Он был центром ее вселенной. Без него она всего лишь обреченная звезда, бесполезно горящая в холодной пустоте. Он был предметом всех ее желаний. Внезапное осознание этого вызвало трепет во всем ее теле.

— Не бойся меня, — хрипло прошептал Дэв, почувствовав, как она дрожит в его объятиях.

— Я не тебя боюсь, — тихо призналась она. — Я боюсь себя... Я боюсь всего, что со мной происходит. Все так быстро, так странно...

— Таков путь любви, — мягко заметил Дэв. — В ней нет никакого практицизма и упорядоченности.

Он вновь завладел ее ртом, и этот поцелуй вызвал в ней почти такой же трепет, как слова, что он произнес. Это правда, думала она, трепеща от счастья. Она его любит. Она отрицала это дни, недели... Но больше нельзя этого отрицать. Она любила его, хотела его, и ничто не могло встать между ними, ничто...

Внезапно каюту заполнил резкий пронзительный звук, и Кэтрин вздрогнула от испуга.

— Что это было? — прошептала она, и ее лицо побелело от страха. — Дэв?

— Черт побери! — проворчал он в ярости. — Это гудок. Должно быть, у нас появилась компания. Какой-то чертов дурак хочет убедиться, что мы знаем о его присутствии. — Он поцеловал кончик ее носа и направился к трапу. — Попробую избавиться от него. Жди меня здесь.

Кэтрин спустила ноги на пол и села. Она быстро пробежала рукой по волосам и затем прижала ладони к пылающим щекам. Жди здесь, он сказал, но она внезапно решила, что глупо сидеть вот так на краю кровати и ждать его. Быстро подойдя к трапу, девушка выбралась из каюты. На якоре, в нескольких ярдах от «Прекрасной леди», качалась огромная яхта. Три пары стояли на палубе, смеясь, жестикулируя и крича что-то Дэву, сердито смотревшему на них.

— Привет! — крикнул один мужчина заплетающимся голосом. — У нас вечеринка. Почему бы вам, люди, не присоединиться к нам? — Он помахал бутылкой в воздухе и чуть не упал при этом за борт. — У нас полно еще этого добра!

— Это уже слишком для нашего мирного денька! — прорычал Дэв. — Только взгляни на этих клоунов! Пьяны как скунсы... У меня большое желание преподать им несколько уроков!

Кэтрин положила ладонь на его руку.

— Пожалуйста, не надо, — быстро попросил она. — Давай просто уплывем.

Дэв удивленно уставился на нее, как будто она сошла с ума.

— Ты ожидаешь, что я позволю этим дурака выгнать нас отсюда?

— Этот день должен был быть особенным, ты помнишь? — умоляла она. — Пожалуйста, Дэв, ради меня... давай поднимем якорь или выберем его... — Она заметила, как начинают дергаться его губы, и поспешила дальше, надеясь, что ее ненамеренное искажение мореходной терминологии смягчит напряжение: — Давай, в общем, вытащим его из вод и уплывем, ладно?

— Поднимем якорь — вот фраза, что ты ищешь, сказал он и затем улыбнулся. — И ты права: это на день, и мы не позволим этим неотесанным грубиянам испортить его.

Кэтрин улыбнулась в молчаливом одобрении. Ничто не сможет разрушить воспоминаний о тех моментах, которые они провели в каюте «Прекрасной леди». И еще она знала, без всяких сомнений, что ее жизнь никогда уже не будет прежней.

ГЛАВА 5

Ты можешь достать вот ту зеленую блузку в конце вешалки, Кэт? Нет-нет, вот ту... со стоячим воротничком. Да, эту. Это мой размер?

— Я не знаю, мама. Здесь все размеры перепутаны.

Кэтрин смотрела на мать через кронштейн с шелковыми блузками. Неужели она будет мерить что-то еще? Пожалуйста, думала Кэтрин, только ничего больше! В этом магазине они провели по крайней мере час, сначала смотрели белье, затем туфли, а теперь вот этот проклятый блузочный сейл. Миссис Кортни пристально рассматривала зеленую блузку, держа ее на вытянутых руках перед собой. Кэтрин вздохнула и напомнила себе, что поход по магазинам был ее идеей. Несколько часов, проведенных в «Мэйси» в день распродаж, казались ей небольшой ценой, заплаченной за вину, которую она иногда чувствовала, добавляя очередной кусочек лжи к лоскутному одеялу вранья, что она уже успела сшить. Но это, как оказалось, не сработало. Каждая минута тянулась для нее вечностью, и терпение начинало иссякать. Мать, по-видимому, это заметила...

— Ты вовсе не должна тратить свою субботу на меня, Кэт, — произнесла Джулия Кортни тоном, который ясно намекал совсем на обратное. — Не нужно, если ты этого не хочешь.

— Но я хочу пройтись с тобой по магазинам, мама, — быстро ответила Кэтрин, склоняясь над висящими блузками так, чтобы мать не заметила внезапный румянец на ее щеках.

— Тогда почему ты все время смотришь на часы? Если у тебя есть дела, которые ты предпочла бы сделать сегодня...

Перед глазами Кэт промелькнул образ Дэва, Ждущего ее на борту «Прекрасной леди», и она виновато покачала головой:

— Нет-нет, конечно ничего нет. Просто ты сказала, что хочешь купить новый жакет, а мы еще даже на них не взглянули.

— Я хочу посмотреть и другие вещи тоже. Все, что выставили на сейл, ты же понимаешь. — Джулия сунула блузку обратно на вешалку и направилась к прилавку, заваленному шерстяными шарфами. — Ты вроде бы потеряла свой шарф, что я подарила тебе на прошлое Рождество? Давай купим новый, а? Вот такой же цвет, что и был у тебя если, конечно, ты не предпочтешь клетчатую шотландку. Они оба подходят к серому пальто.

— Жакеты, мама, помнишь?

Миссис Кортни недовольно подняла брови:

— Я доберусь до них в свое время, детка. Я просто думаю... Нет, видимо, я не смогу приобрести этот шарф, даже если и захочу! Ни одной продавщицы поле зрения, когда тебе нужно что-то купить!

— Тебе действительно этого хочется? — Кэтрин услышала раздраженные нотки в своем голосе и тут же заставила себя слегка улыбнуться. — Я хочу сказать, что мне не нужен никакой шарф.

— Нет, нужен.

— Не нужен. Я тебе только что это сказала. Кэтрин глубоко вздохнула и покачала головой. Извини, мама, мы, кажется, сегодня ссоримся по любому поводу.

— Сегодня? — Улыбка Джулии Кортни была притворно веселой. — В последнее время, Кэт мы ссоримся постоянно.

— Это неправда, мама. Просто ты считаешь, что я должна соглашаться с тобой во всем, что ты не скажешь.

— Вот видишь, что я имела в виду? Ты опять ищешь ссоры.

— Я — нет! — резким шепотом отозвалась Кэтрин. — Я никогда не...

— Именно ты! Разумеется, когда бываешь дом, но бываешь ты там теперь все реже.

Кэтрин усилием воли сдержала непроизвольный протест, поднимавшийся в ее душе и готовый сорваться с губ. Слова матери были полны холодного критицизма, на ее лице появилось обиженное выражение. Но почему бы ему там и не быть? Отношения между ними круто изменились за последнее время, и то, о чем говорила сейчас Джулия, было правдой. Они теперь мало времени проводили вместе, а когда виделись, частенько спорили. Вот и вчера вечером у них возник конфликт, когда Кэтрин заявила, что не собирается идти на клубные танцы по случаю уборки урожая и знакомиться с племянником Милли Уиллер, который был то ли доктором, то ли адвокатом. Да будь он хоть индийским раджой, он все равно ее не интересовал.

— ...Не знаю, что с тобой происходит, — долетели до нее слова матери, — но меня это беспокоит, Кэт. Ты совсем перестала быть похожей на прежнего ребенка. Ты...

— Я уже давно не ребенок, мама, — резко прервала ее дочь, и лицо матери вытянулось.

— Ты мое дитя, — напомнила она, — и всегда будешь им для меня.

Спорить было бесполезно. Кэтрин и раньше прекрасно знала, куда это может их завести. Джулия неправильно истолковывала любые объяснения, предложенные ее дочерью, и единственное, что ее всегда успокаивало, были заверения в любви и преданности. На этот раз это означало дать согласие пойти на танцы, а Кэтрин не имела никакого намерения этого делать. Но ссориться с матерью тоже не желала.

— ...Причиняешь мне боль, когда споришь, детка. Я хочу...

— Тогда давай не будем спорить, мама. — Кэтрин импульсивно схватила руку матери. — Давай Пойдем в тот маленький ресторанчик, который ты так любишь... тот, что в конце улицы... и выпьем чаю.

— Чай? Сейчас? Но мы еще не закончили с покупками. Ты только что сама это сказала, несколько минут назад. Ты была недовольна, что я до с пор не взглянула на жакеты.

— Да-да, я помню. Но... — Кэтрин сделала паузу и глубоко вздохнула. — Ты знаешь, это правда: в последнее время мы действительно очень мало времени проводим вместе, и я... я просто подумала, как было бы хорошо воспользоваться шансом и посидеть немного, поболтать?

Джулия Кортни секунду пристально смотрела на дочь, и затем выражение ее лица смягчилось.

— Звучит довольно заманчиво, — воодушевилась она. — Если подумать, я не отказалась бы сейчас от чашечки чаю.

Немного погодя обе женщины уже сидели напротив друг друга в небольшой кабинке ресторана. Между ними на столике стоял, испуская пар, чайник. Кэтрин, размешивая в чашке сахар, улыбалась матери.

— Разве это не лучше, чем штурмовать вешалки в «Мэйси»?

Джулия улыбнулась ей в ответ:

— Гораздо. Я рада, что ты об этом подумала, детка. Иногда мы так бываем охвачены суетой, что совершенно забываем о важных вещах, не так ли? Она оглядела маленький зал тихого ресторанчика вздохнула. — Я часто приводила тебя сюда, когда ты была маленькой, Кэт. Ты любила одеваться в свои лучшие платья и туфельки-лодочки, когда мы шли сюда, и любила пить чай с сандвичами. — Глаза женщины затуманились, и она закусила губу. — Конечно, вряд ли ты это помнишь. Это было та давно...

— Я помню, мама. Как я могла забыть? Для меня было таким удовольствием приходить сюда. Я любила проводить с тобой день. И мне всегда хотелось вырасти такой же, как ты, чтобы мы были лучшими друзьями на всю жизнь.

Мать потянулась и схватила ее за руку.

— Мы и были, детка. Мы всегда были близки... — Ее пальцы крепче сжали руку Кэт, и она наклонилась вперед. — В последнее время все изменилось, правда? — произнесла она почти шепотом. — Я не понимаю, что произошло?

— Ничего не произошло, — быстро ответила Кэтрин, ощущая, как чувство вины удавкой сжимает ее горло. — Я по-прежнему люблю тебя, мама.

Джулия Кортни слабо улыбнулась:

— Я тебя тоже люблю. Но мы не ладим друг с другом в последнее время. — Она уставилась на свою чашку и вздохнула. — Мне кажется, что я временами тебя раздражаю, Кэт, раздражаю своими планами, разговорами о пустяках, но я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь это знаешь.

Какой утомленной выглядит мать, думала Кэтрин, глядя на нее. Как много лет прошло с тех пор, когда у нее в последний раз был отпуск, настоящий отпуск. Насколько она помнит, мать никогда никуда не уезжала, даже на выходные. Нужны были деньги на уроки тенниса для Кэт, на лагерь для девочек-скаутов, но никогда для ее паузы в работе, и это утомительное одинокое существование длилось до сих пор. Казалось, нет сомнения в том, что женщина, посвятившая свою жизнь счастью дочери, должна понимать, что в ее жизнь принес Дэв. Кэтрин считала его особенным, и единственное, что их разделяет... Она глубоко вздохнула:

— Я понимаю, ты хочешь, чтобы я была счастлива, мама. И... и я счастлива. Я...

Джулия сплела свои пальцы с пальцами дочери...

— Вот почему я хочу, чтобы ты познакомилась с племянником Уиллер!

— Но, мама!

— Я тебе не сказала? Нас пригласили в клуб. Ты же знаешь, как мало не принадлежащих к этому кругу людей принимают в местном клубе. Это большая честь.

Кэтрин выдернула руку из ладони матери. Вот глупая, размечталась, что они с матерью смогут понять друг друга!

— Ради бога, мама... Ты же не думаешь на самом деле, что нас пригласят? Они... они просто терпят наше присутствие, мама, но мы никогда не станем членами клуба. И, по-моему, это хорошо. Я не люблю этих людей.

— Знаешь, ты ничуть не хуже тех людей, — спокойно возразила Джулия, наклоняясь над столиком. — Почему ты смешиваешь их всех в одну кучу? Согласна, некоторые из них довольно недружелюбны...

— Недружелюбны? Они замкнуты в своем тесном кругу, злые и...

— Не все. Некоторые очень даже приятны. Именно с ними я и хочу тебя познакомить. — Джулия заговорила быстрее: — Я хочу, чтобы ты имела все, чего заслуживаешь, Кэт. Это ведь не так ужасно, правда?

Кэтрин утомленно покачала головой:

— Я ведь постоянно твержу тебе: мне ничего этого не надо!

Глаза Джулии сузились.

— Вероятно, детка, мы говорим с тобой о разных вещах. Я имею в виду не только деньги, одежду и большой дом... я имею в виду счастье и...

— Вряд ли ты имеешь в виду именно это, мама, — раздраженно заявила Кэтрин, повысив голос. Но, оглядев тихий ресторанчик, прикусила губу. — Ты же не думаешь на самом деле, что счастье имеет ярлык с указанием цены? — добавила она уже почти шепотом.

— Я этого не думаю, я это знаю. Не смотри на меня так, как будто я сумасшедшая, детка! Гораздо легче быть счастливой, когда тебе не приходится думать о том, как бы оплатить свои счета. И, конечно же, проще быть счастливой, когда люди смотрят на тебя почтительно и уважают тебя.

Две женщины отстранились друг от друга, когда официантка поставила, между ними большое блюдо с крошечными сандвичами, потом Кэтрин вновь наклонилась вперед:

— Я не хотела бы такого уважения, которое люди получают только потому, что у них есть деньги. Это совсем не уважение, и ты это знаешь. Это... это подхалимство!

— Возможно, я воспользовалась не тем словом, — ответила Джулия, — но я точно знаю, о чем говорю. — Она огляделась и затем понизила голос до возбужденного шепота: — Ты думаешь, Милли Уиллер будет стоять в своем магазине, наблюдая за продавцами?

— О, мама, ради бога!

— Хорошо, можешь смеяться над тем, что я говорю, — холодно продолжила мать, — но ты все равно не сможешь отрицать, что деньги могут купить все, от чего жизнь становится более приятной. Возьми, к примеру, дочку Уиллеров. Она всего на пару лет моложе тебя...

— Я помню ее, — терпеливо заметила Кэтрин. — Она была довольно скучной маленькой занудой.

— Так вот эта «скучная маленькая зануда», горько произнесла Джулия, — учится в дорогущем университете, а не работает в офисе.

— Я не стесняюсь того, как зарабатываю себе на жизнь, мама. И мне нравится моя жизнь...

— Ну а мне — нет! — резко заявила Джули Кортни, и ее лицо потемнело от ярости. — Какое различие между мной и Милли Уиллер в это мире, а? Никакого, только случай рождения, Кэт. И даже не в этом. Мои родители тоже были богаты, и не моя вина, что они потеряли все до то го, как я родилась.

«Ну, вот все и открылось!» — подумала Кэтрин, глядя на мать. Она уже давно подозревала, что Джулия обижена на судьбу и считает, что та сыграла с ней злую шутку, лишив денег и привилегий, которые были ее по праву. Но теперь он была в этом уверена и понимала причину такой решимости ее матери попасть в столь недоступное для нее и закрытое светское общество Тампы. И если ей было неприятно наблюдать, как мать унижается перед Милли Уиллер, то еще отвратительнее было видеть злобу и горькое разочарование, которые разъедали, как рак, ее сердце.

— Когда я росла, — продолжала Джулия, беря себя в руки и успокаиваясь, — я как будто висела между двух миров. У нас было мало денег, Кэт. Я обходилась без многих вещей, но моя мать постоянно рассказывала мне, как они жили, когда только поженились. — Слабая рассеянная улыбка промелькнула по ее лицу. — Я знала все о танцах в местном клубе, о чайных церемониях и котильонах... — Она покачала головой, и выражение ее лица посуровело. — Ты думаешь, мне нравится унижаться перед такими людьми, как Уиллеры?

Прямой, откровенный вопрос оказался сюрпризом для Кэт.

— Я этого не говорила, — неловко пробормотала она.

— Да ладно, детка, давай будем честны друг с другом, — предложила мать, наклоняясь над столиком. — Разумеется, я унижаюсь. А ты думала: я такая дура, что не понимаю этого?

Кэтрин покачала головой:

— Тогда зачем ты это делаешь? Если ты знаешь...

— Я не могу иначе. Для них я — человек, лезущий не в свои дела. Полагаю, ты могла бы сравнить меня с тем, кто болтается на краю их маленького мирка в ожидании, пока Милли Уиллер или кто-нибудь еще не найдет это забавным и не проявит ко мне жалость и не пригласит меня к ним, но даже и тогда я ничто для них — всего лишь странная диковинка. А вот ты можешь стать частью их, Кэт. Ты сможешь иметь все, чего была лишена я.

Вот и пройден целый круг, подумала Кэтрин со вздохом. Мать полна решимости выдать ее замуж за кого-то с деньгами. Ничего не изменилось, за исключением того, что теперь она знает этому причину.

— Послушай, — сказала она, — я рада, что ты рассказала мне о своих чувствах, но я не могу сделать того, что ты хочешь, мама. Не могу же я просто взять и влюбиться в богатого мужчину.

Джулия оборонительно вскинула подбородок:

— Ты все искажаешь! Правда в том, что влюбиться в богатого мужчину так же легко, как и в бедного. Даже, возможно, гораздо легче.

— Тогда почему ты так разозлилась, когда обнаружила меня с Дэвом Хэррингтоном?

Вопрос вылетел до того, как Кэтрин сообразила, что не стоило его задавать. Джулия как-то сразу обмякла на стуле и подняла руки в отчаянном жесте:

— Мы же не станем вновь этого обсуждать? уже много раз говорила тебе о нем, Кэт. Этот человек — донжуан!

— Боже, мама! Никто так больше, кажется, не думает!

Брови ее матери удивленно и негодующе изогнулись.

— Ты собирала о нем сведения?

— Я только хотела сказать, что в твоем поведении нет никакого смысла, — осторожно заметила Кэтрин. — Ты сама годами толкаешь меня к таким людям, как Хэррингтоны, но, как только я заинтересовалась одним из них, вдруг повела себя так, будто я сблизилась с Синей Бородой!

— Удачное сравнение, — холодно заметила мать. — Дэвид Хэррингтон действительно не тот человек, с которым мне хотелось бы, чтобы ты связала свою жизнь. Он неподходящий тип для моей дочери!

— Это смешно! — раздраженно бросила Кэт. — Я только что тебе сказала, что так о нем думаешь только ты одна.

— Значит, ты все-таки о нем расспрашивала?

— И ни у кого нет о нем такого мнения, как у тебя. Поэтому, естественно, мне очень интересно, почему ты так рассердилась, когда увидела нас вместе.

Джулия неловко заерзала на стуле:

— Я сказала тебе причину, детка: у него дурная репутация.

Кэтрин покачала головой:

— Сожалею, мама, но это не ответ.

— Но это на самом деле так. Я не хочу, чтобы ты виделась с кем-то, кто...

— И поэтому ты решила, что имеешь право скрыть от меня, что он пытался со мной связаться?

Лицо ее матери вспыхнуло.

— Кто тебе это сказал? — требовательно спросила она.

— Ты поступила дурно, сделав так, ты сама это знаешь, — спокойно пояснила Кэтрин, но ее голос дрожал от напряжения. — Я вполне способна сама принять решение!

— Я задала тебе вопрос, — повторила ее мать. Кэтрин глубоко вздохнула.

— В тот день, когда я работала с Дэвом, он сказал, что звонил мне после танцев.

Рот Джулии скривился от отвращения.

— Значит, Дэв, да? Как удобно, Кэт!

— Он хороший человек, — мама, и он мне нравится.

— Нравится? — повторила Джулия Кортни недоверчиво. — Тебе не может нравиться Хэррингтон! Ты можешь работать на одного из них — в этом городе невозможно поступить иначе, — но ты не можешь их любить! — Она поднесла чашку к губам, затем вновь опустила ее со стуком на блюдце: — И этот человек имел наглость звонить в мой дом, писать тебе письма! Как будто я позволю тебе бывать в его обществе!

— Позволишь? Мне? — произнесла Кэтрин тихим, но зловещим тоном. — Едва ли ты сможешь меня остановить. Я уже не ребенок!

— Если ты ведешь себя как ребенок, я и буду относиться к тебе как к таковому!

— Самостоятельно принимать решения — это не значит вести себя как ребенок, мама.

— Делать из себя дуру, бывая в его обществе, значит вести себя как неразумное дитя, Кэт. — Д» лия взяла салфетку и приложила ее к губам. — Все, конец дискуссии!

Заявление было сделано с таким самодовольным удовлетворением, что просто напрашивалось на ответный вызов.

Кэтрин посмотрела на мать и глубоко вздохнула.

— Я не согласна с твоим мнением о Дэвиде Хэррингтоне.

— Я сказала, что мы больше не будем обсуждать его, детка. Да и что ты вообще знаешь о Хэррингтонах? Ты...

— Я знаю больше, чем ты, — резко ответила Кэт. — Видишь ли, мама, я встречаюсь с Дэвом, вопреки тому, что ты о нем говоришь. И я рада, что так поступила. Сожалею я лишь о том, что делаю это тайком, как подросток.

— Что ты делаешь? — Голос Джулии превратился в шипение. — Как ты могла, Кэт? Как ты могла так со мной поступить?

— Что я такого ужасного сделала, мама? Что?

— Что? — Джулия покачала головой. — У меня были на тебя огромные надежды, Кэт. Откуда, черт возьми, у тебя появилось желание тратить свое время на подобного человека? В Тампе так много порядочных молодых людей...

— Но я не встретила пока еще ни одного, кто был бы так же приятен, как Дэвид Хэррингтон.

— Ты не дала себе и полшанса на это.

— Как ты можешь осуждать Дэва, когда даже не знаешь его?

Джулия молча уставилась на дочь, лицо ее было мрачным, губы сжаты. Наконец ответила:

— Он Хэррингтон, ведь так? Вот и причина. Кэтрин отодвинула чашку в сторону и засмеялась.

— Да, это на самом деле вносит ясность в проблему, — заметила она. — Потрясающая причина ненавидеть Дэва!

— Я вовсе не ненавижу этого человека, Кэт. Просто считаю, что он не для тебя...

— Потому что он — Хэррингтон, — саркастично закончила Кэтрин.

Мать вспыхнула и приложила руку ко лбу.

— Я знаю, это звучит глупо, но я... Видишь ли, я знаю Хэррингтонов. У меня была стычка с Артуром Хэррингтоном несколько лет назад.

— С отцом Дэва? Джулия кивнула:

— Да, это отвратительный старикан, Кэт.

— И ты с ним разругалась? Как это случилось? Мать опустила глаза в стол и глубоко вздохнула.

— Из-за... из-за работы. Как бы тебе объяснить, детка?.. Он меня унизил. — Она подняла голову, и ее глаза сверкнули с холодной злобой. — Он думает, что такие люди, как мы, просто грязь!

— О чем вы спорили? — полюбопытствовала Кэтрин.

Джулия пожала плечами:

— Какая разница? Я... я хотела как лучше, а он заявил, что вопрос даже не может обсуждаться.

Глянув на мать, Кэтрин обратила внимание на ее бледность, и только два ярких пятна алели на ее скулах. Злоба, которая управляла эмоциями девушки, внезапно испарилась. Как плохо она справилась со всем этим! Нужно было послушаться Дэва и рассказать матери о них спокойно, рассудительнее не давая эмоциям взять верх над собой. И учесть, что, какой бы ни была причина враждебности, она еще причиняет боль ее матери.

— Я не знаю отца Дэва, — тихо произнесла Кэтрин, — и я сожалею, что он тебя так обидел, но…

— Обидел? — в ярости повторила Джулия. — Д он полностью разрушил мою жизнь! — Она плотно сжала губы. — Ну, конечно, это немного преувеличено, — быстро добавила она, — но он действительно изменил ее течение.

Кэтрин накрыла руку матери ладонью.

— Я верю, что он так и сделал, — спокойно проговорила она. — И уверена, что ты действительно заслуживала того, в чем он тебе отказал. Но ты не можешь возлагать на Дэваответственность за поступки его отца, ведь так? И он совсем не такой...

— Каков отец, таков и сын! — резко заявила Джулия.

— Господи, мама!

— Возможно, это клише, но, правда, Кэт!

— Это абсолютная чушь! — отозвалась Кэтрин, чувствуя, как сострадание к матери вновь сменяется раздражением. — И к тому же я не могу понять, как можно иметь зуб на кого-то так долго.

— Я ненавижу Артура Хэррингтона! — со звенящей четкостью произнесла Джулия.

— Я поняла это, но...

— Если ты это поняла, то я не стану умолять тебя о лояльности. Я не могу даже подумать, что этот... этот чужак может встать между нами...

— Мама, пожалуйста!

— Полагаю, таков удел всех родителей: дети вырастают, и они уже не вправе ожидать от них чего-то.

— Это неправда, — быстро перебила мать Кэтрин, проглотив ярость, бившую в ней ключом. Теперь она поняла, что происходит: все признаки обычной тактики матери были налицо. Когда логика терпит крах, всегда можно рассчитывать на вину и выиграть спор. Но на этот раз она этого не допустит. Просто не позволит, не позволит...

— Только подумать, что ты встала в ряд с чужим человеком, против меня...

— Я никогда не сделаю этого, — быстро возразила Кэтрин.

— ...и что ты намеренно мной пренебрегаешь... Все это причиняет мне боль!

— Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе боль, мама, — механически произнесла Кэтрин. Она знала все это уже наизусть.

— А что, как ты думаешь, твое откровение сделало со мной? — дрожащим голосом спросила Джулия.

Кэтрин утомленно склонила голову.

— Я сожалею, — тихо проговорила она. — Я не хотела тебя обидеть, но...

Напряжение, казалось, немного ослабло, и Джулия, опустив плечи, ссутулилась на стуле.

— Я имею право знать, что ты приняла верное решение. Не все дочери сделали бы так, ты и сама знаешь. Ты даже представить себе не можешь, через что пришлось пройти некоторым из моих знакомых и друзей с их детьми.

«Боже! — в отчаянии подумала Кэтрин. — Мать опять все неверно поняла. Она опять собирается наставить меня на верный путь...»

— Мама, пожалуйста...

— Ты носишь ребенка под своим сердцем, со страданием проходишь через его рождение, затем растишь и воспитываешь его, а потом... Никому не известно, станут ли дети возвращать вам любовь, которую вы отдали им, но вы, по крайней мере, рассчитываете хоть на какое-то уважение... — Внезапно улыбка осветила лицо Джулии, и она, потянувшись через стол, взяла руку дочери. — Я не стану говорить тебе, сколько раз меня предупреждали, что со временем ты отвернешься от меня. Мы зачастую слишком много значения придаем тому, что говорят люди, но, детка, как они могут понять, насколько мы с тобой близки друг с другом, ты и я?

— Мама, мне кажется, ты не понимаешь...

— Я все понимаю, Кэт. — Мать похлопала дочь по руке и встала. — Нет необходимости извиняться. Что сделано, то сделано. Мы обе ошибаемся время от времени. — Она улыбнулась и взяла свою сумочку. — Теперь пойдем завершать наш шопинг. Ты можешь подобрать себе какие-нибудь туфли и белье...

— Мама, подожди...

Но Джулия уже шла к выходу из ресторанчика. Кэтрин вздохнула и встала из-за стола. Мать опять неправильно ее поняла, размышляла она, или это просто обычная уловка, чтобы получить в очередной раз преимущество над ней? Ладно, пусть, только это не сработает. Она не собирается отказываться от Дэвида. Ни за что и ни из-за кого. Даже ради родной матери.

ГЛАВА 6

Кэтрин свернула с автострады и, снизив скорость, подъехала к гавани. Впереди, на фоне темнеющего неба висел темно-красный шар солнца. Сегодня она припозднилась. Дэв ждал ее несколько часов назад, но мать, оживившись после разговора в ресторане, вновь с головой окунулась в шопинг. Кэтрин, как автомат, следовала за ней по забитым людьми отделам, с грустью замечая, как день клонится к закату. Она была уверена, что одержала победу, хотя ее мать явно считала, что это дочь подняла флаг капитуляции. И все же она не сказала сегодня ни слова лжи, напомнила себе Кэт, въезжая в гавань... Но еще лучше было бы последовать совету деда. Он всегда говорил: «Не касайся неприятных вопросов без надобности». Очень правильный совет.

Девушка въехала на пустую парковку рядом с «Прекрасной леди» и выключила мотор. Последний поцелуй уходящего солнца придал мягкий красноватый оттенок белым парусам и корпусу лодки. Дэв был на борту, Кэт видела, что он возится с парусами. Но сам Дэв, увлеченный работой, даже не слышал пыхтения старенькой машины Кэтрин.

Нет, подумала она с уверенностью, кто бы, что бы ни говорил о нем, это не изменит ее чувств к нему. А они становились все сильнее с каждым их свиданием. И что бы Кэт ни делала, когда они были врозь, все ее мысли заполнял Дэв, и теплота разливалась по телу. Неужели мать думает, что какой-то неприятный инцидент, произошедший много лет назад, сможет изменить ее чувства к этому человеку?

Дэв поднял голову, потянувшись за чем-то, и его лицо засветилось от удовольствия, когда он увидел девушку. Кэтрин поняла это, и сердце ее воспарило.

— Эй, на палубе! — крикнула она, отходя от машины и прикрывая глаза от солнца рукой. — Разрешите взойти на борт?

— Разрешение дано, — ответил он с усмешкой. Кэтрин улыбнулась и ухватилась за протянутую им руку.

— Спасибо, капитан, — сказала она, забираясь на палубу.

Руки Дэва сомкнулись за ее спиной, и он легко коснулся губами ее макушки.

— Ты всегда здесь желанный гость, — прошептал он. — Где, черт возьми, ты пропадала? По-моему, ты обещала быть сразу же, как только освободишься.

— Вот и приехала, — со вздохом произнесла Кэтрин, уютнее устраиваясь в его объятиях. — Ты думаешь, это так легко — брать приступом берега «Мэйси» в день распродаж и выйти сухим из воды через три часа битвы?

— Три часа шопинга? — недоверчиво хохотнул он. — Да ты, должно быть, без сил!

— Без сил, с головной болью и умираю от голода. Что немудрено после высадки десанта на полки сейла, капитан!

Дэв легко поцеловал девушку в лоб.

— Ты сможешь продержаться еще немного? Мне нужно всего пять минут, потом я приму душ, переоденусь и отвезу тебя на ужин, чтобы ты восстановила свои силы.

Кэтрин улыбнулась и освободилась из его объятий.

— Конечно. А что ты делаешь?

— Починяю парус, — ответил Дэв, вонзая толстую иглу в ткань. Он работал молча пару минут, в то время как Кэтрин наблюдала за ним, затем поднял глаза и улыбнулся. — Почему ты так тиха, милая?

— Просто устала. Это был долгий день.

— А я-то думал, шопинг оживляет женскую часть человечества, — поддразнил он, но, увидев выражение на ее лице, перестал улыбаться. — Ты провела не очень приятный день, да?

Кэтрин вздохнула и слабо улыбнулась.

— Не очень приятный, — призналась она. — По-моему, с того дня в клубе мы с мамой постоянно ссоримся.

— Вы опять поссорились? Девушка кивнула.

— Я начала рассказывать ей, что мы с тобой видимся, — медленно произнесла она, пробегая рукой по деревянным перилам. — Но не слишком в этом преуспела. Полагаю, нужно было выбрать время получше, только это как-то само выскользнуло.

— У меня такое чувство, что ее пробрала нервная дрожь, — с нарочитой легкостью заметил Дэв.

— Это еще мягко сказано, капитан, — со вздохом подтвердила Кэтрин. — Ты уж точно не относишься к ее любимчикам.

Он покачал головой и вновь вонзил иглу в парусину.

— По-моему, настало время мне поговорить с ней, Кэт. Пусть скажет мне в лицо, что она имеет против меня.

— Она считает, что ты собираешься разбить мне сердце и швырнуть осколки за борт.

— Но это не причина.

Кэтрин опять вздохнула и привалилась спиной к перилам.

— Нет, — призналась она через несколько секунд молчания. — За этим стоит нечто большее. У нее была какая-то стычка с твоим отцом.

Дэв злобно воткнул иглу в парус.

— Когда, черт возьми, это случилось? — раздраженно спросил он, поворачиваясь к девушке. — Если этот старикан вновь вмешается в мою жизнь... Он отлично знает, что я не собираюсь терпеть его глупости!

— Нет-нет, ты не понял, — поспешно остановила его Кэтрин, положив руку ему на плечо и чувствуя, как напряглись мускулы Дэва под ее пальцами. — Это случилось много лет назад, еще до того, как я родилась. Вроде бы это связано с продвижением по службе или еще с чем-то. Но что бы там ни было, она не может этого забыть.

Брови Дэва насмешливо изогнулись.

— Давай уточним для верности, правильно ли я понял, — медленно протянул он, упершись руками в бока. — Твоя мать ненавидит меня из-за чего-то, что сделал мой отец более двадцати лет назад?

Кэтрин кивнула.

— Здорово! Эта леди действительно знает, что такое ненавидеть, а?

— Я знаю, это звучит безумно... Мама не вдавалась в подробности, но, вероятно, она попросила у твоего отца работу получше, а он ей отказал. Она уверена, что этим он существенно осложнил ей жизнь, даже изменил ее в худшую сторону, и... — Кэтрин пожала плечами. — Послушай, я тоже думаю, что она рехнулась, если хочешь знать мое мнение. Но я ничего не могу с этим поделать.

Дэв вытер руки о бледно-синий рабочий комбинезон и воткнул иглу в парусину.

— Ты можешь позволить мне объяснить ей, что разлучать двоих людей только потому, что их родители не любят друг друга, давно вышло из моды, еще со времен Монтекки и Капулетти, — проворчал он, закрепляя толстую нитку и откладывая в сторону иглу.

Кэтрин, вопреки себе, улыбнулась.

— Предоставь это мне, — спокойно попросила она. — Я сомневаюсь, что она вообще станет тебя слушать.

Дэв улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

— Ты, по крайней мере, объяснила ей, что я не собираюсь разбивать твое сердце? Она знает, что я хочу только украсть его?

— Она предостерегала меня против моряков, когда я еще была маленькой девочкой, — поддразнила его Кэтрин. — Она постоянно твердила: девушка не должна им доверять!

Дэв усмехнулся и схватил ее в объятия.

— По крайней мере, в этом она была права, — рассмеялся он. Кэтрин улыбнулась ему в ответ, и его объятия окрепли. — Черт возьми, неужели твоя мать не прислушается к голосу разума? — проворчал он. — Ей, рано или поздно, все равно придется отнестись ко мне благосклонно. Я не собираюсь ни исчезать, ни отступать, ни перемениться к тебе...

— Вы уверены в этом, капитан?

Его ответом был поцелуй, который сказал ей все, что Кэтрин хотела узнать. Сладость его губ, тепло его рук, медленно двигающихся по ее спине, казалось, выпустили на свободу истинное осознание того, что творилось в ее душе в последние дни.

«Я люблю его!» — внезапно поняла Кэтрин, и эти слова так остро запечатлелись в ее мозгу, что ей даже показалось, будто она произнесла их вслух. Эти же слова Дэв шептал ей неделю назад, но тогда она была слишком ошеломлена, чтобы отозваться на них. Но теперь она знала, что ждала лишь момента, чтобы сказать их ему, рассказать, что она чувствует, но эта простая фраза оказалась слишком тяжела, чтобы ее озвучить словами. Кэтрин спрятала лицо на плече Дэва, желая набраться храбрости, чтобы произнести это вслух.

— Если хочешь поужинать, у тебя есть десять секунд, чтобы отойти от меня, — внезапно прошептал Дэв. — В ином случае я схвачу тебя на руки, унесу с палубы и...

— Ты так легко не избавишься от своего обещания, — засмеялась Кэтрин, легко отталкивая его от себя. — Я страшно голодна, и если в ближайшее время не поем, то устрою тебе девичий обморок прямо здесь, на палубе!

Дэв усмехнулся и направился к трапу.

— Не имеет смысла меня провоцировать. Думаю, ты просто притворилась бы в надежде, что я вое пользуюсь случаем!

— Что за самонадеянность, капитан! — засмеялась Кэтрин. — Я на такое даже и не рассчитывала!

Дэв хохотнул и направился вниз в каюту.

— Это приятно слышать — бросил он через плечо, — так как я не прикоснулся бы к валявшейся в обмороке статуе. Женщина, которой бы я воспользовался, должна хотеть меня в ответ. Я сторонник равных возможностей...

Он едва уклонился, когда Кэтрин метнула подушку в его удалявшуюся спину. Девушка улыбнулась и, облокотившись на перила, стала ждать.

Вечерний бриз нежно рябил воду, принося с собой слабый волшебный запах дальних стран. Когда на палубе вновь появился Дэв, одетый в темно-зеленые фланелевые брюки, синий блейзер и белый легкий свитер, оранжевый нимб исчезающего за горизонтом солнца уже успел позолотить безмятежную гавань. Темные волосы Дэва были еще влажными после душа.

— Ты выглядишь великолепно, — серьезно одобрила Кэтрин. — Но боюсь, я буду смотреться неважно.

Дэв усмехнулся и обнял ее за плечи.

— Прекрати напрашиваться на комплименты, бессовестная женщина! Ты выглядишь прекрасно, и сама это знаешь.

— А я и не напрашиваюсь, — счастливо произнесла Кэтрин, улыбаясь. — Но ты можешь говорить мне их постоянно, если хочешь.

— Тебе лучше прекратить вот так прижиматься ко мне, — предупредил ее Дэв. — Или я лишусь шанса увидеть, как ты хороша в вечернем городе. Это был второй комплимент, на случай, если ты их считаешь. Кстати, я напялил на себя костюмчик, подходящий к твоей привлекательности и сексуальности.

Кэтрин скорчила рожицу, и Дэв засмеялся, потирая руки.

К тому времени, как «корветт» Дэва въезжал в центр города, стемнело, и все холмы, окружающие Таллахасси, засверкали иллюминацией. Припарковав машину на улице, круто убегающей вверх, Кэтрин и Дэв, смеясь, с трудом зашагали в гору, в сторону отеля. Лифт вознес их под самую крышу, и Кэтрин во все глаза с огромным удовольствием принялась любоваться захватывающим дух зрелищем раскинувшегося под ними города.

— Я выгляжу как туристка, да? — спросила она. — Мне все равно, если и так, — добавила она, с вызовом отвечая на свой собственный вопрос. — Даже не представляла, что отсюда открывается такой великолепный вид. — Ее глаза сияли от удовольствия, когда она повернулась от окна к Дэву. — Я верно услышала, что ты заказал шампанское? Скажи, что это я только вообразила, ну, пожалуйста!

Дэв покачал головой и усмехнулся.

— Только никому не говори. Если скажешь, обещаю, что буду все отрицать. — Он помолчал, пока официант ставил на столик охлажденную бутылку вина. Бутылка открылась с характерным приглушенным звуком, и Дэв одобрительно кивнул, сделав первый пробный глоток. — Попробуй только, — посоветовал он, после того как официант удалился, — и ты поймешь, почему я его заказал.

Кэтрин улыбнулась.

— Только никогда не признавайся в этом французским виноторговцам, — посоветовала она. — Я не уверена, что мы когда-нибудь сможем состязаться с их шампанским. — Она глотнула легкой искрящейся жидкости и поставила бокал на стол. — Мы сегодня что-то празднуем?

Дэв встретился с ней взглядом:

— Да, думаю, что так. Мы празднуем тот факт что, к лучшему или к худшему, твоя мать все-таки о нас узнала.

Лицо Кэтрин вытянулось, она сняла очки и положила их на стол.

— Тогда на самом деле праздновать нечего.

— Есть чего, — быстро возразил Дэв, накрывая ее руку своей. — Она приказала тебе больше со мной не видеться, ведь так?

— Откуда ты знаешь? Он улыбнулся:

— Женщины, видишь ли, не обладают монополией на интуицию, Кэт.

— Да, она именно так и приказала, — призналась она.

— Но ты все равно здесь. — Он взял ее руку. Девушка встретила его взгляд с обезоруживающей прямотой.

— Да, я все равно здесь, — повторила она.

— Вот видишь? — тихо прошептал Дэв, поднося ее руку к своим губам. — Я же говорил: у нас есть что праздновать. Она узнала о нас, она не одобряет, но ты все равно здесь.

Кэтрин покачала головой:

— Разве это повод для праздника? Я не понимаю...

Дэв наклонился к ней и пробежал пальцем по ее щеке.

— Я знаю, как она важна для тебя, Кэт. Я знаю, насколько обязанной ты чувствуешь себя по отношению к ней.

Кэтрин улыбнулась и дотронулась пальцем до его губ.

— Я просто хочу сказать: у меня возникло впечатление, что я тоже важен для тебя, иначе ты не стала бы противостоять ей подобным образом.

Кэтрин почувствовала, что краснеет.

— Что ты там такое говорил о себе, когда мы впервые встретились? Что ты застенчивый и робкий?

— Я не шутил тогда, Кэт. Если я сделал вывод, которого не должен был...

— Нет, ты не ошибся, — шепотом призналась она, и он улыбнулся:

— Я так не думаю.

— Дэв...

— Вот видишь, уже появилась и еще одна причина праздновать, — улыбнулся он, поднимая бокал и чокаясь с ней, — Держу пари, мы найдем и другие, если постараемся. Вечер только еще начинается.

Час спустя, выпив только полбутылки шампанского, они покинули элегантный отель и углубились в узкие, забитые народом улочки в поисках небольшого ресторанчика, который, как поклялся Дэв, он помнил еще с детства. Наконец они нашли его в небольшом полупустом местечке. Крошечный домик примостился, как скворечник, над скрипучим пролетом деревянной лестницы. Улыбчивая пожилая женщина проводила их в экзотическую уединенную кабинку, защищенную от любопытных глаз украшенной бисером занавеской, и Кэтрин в полном удивлении выслушала, как Дэв отбарабанил вереницу мелодичных фраз на китайском.

— Что это было? — спросила она, как только по жилая китаянка поклонилась и ушла, шаркая ногами.

— Надеюсь, ужин на двоих, — засмеялся он. Я ходил в школу с одним парнем из Шанхая. Благодаря ему я знаю достаточно слов, чтобы перейти от супа к десерту.

Но это было, конечно, не все, что он знал, как обнаружила впоследствии Кэтрин. Всякий раз, когда китаянка появлялась в их кабинке, Дэв обменивался с ней несколькими фразами, а когда они, рас кланявшись, стали прощаться, пожилая женщин прошептала ему что-то и, бросив взгляд на Кэтрин хихикнула.

— И что это все означает? — задала вопрос девушка, осторожно спускаясь по крутым ступенькам. — Она смеялась над тем, как я пользовалась палочками для еды?

Дэв засмеялся и взял ее под руку. Они спустились к подножию лестницы.

— Даже не знаю, стоит ли тебе говорить...

— Так я и знала! Она насмехалась надо мной... Ты же знаешь, как нелегко пользоваться ими в первый раз. И особенно когда ты ешь клецки!

— Она сказала, что наблюдала за твоим лицом, когда ты смотрела на меня.

— Наблюдала, как я роняю клецки?

— Она сказала, что в особенности наблюдала твоими глазами.

— Еще я уронила крабовую клешню тоже, но... Дэв взял ее за другую руку и медленно притянул девушку к себе.

— Она гордится, что имеет нечто вроде шестого чувства, — тихо произнес он. — И заявила, что знает точно, хотя ты мне этого еще не говорила, что ты в меня влюблена.

Его слова были тихими и поддразнивающими, но за ними чувствовалась напряженность, а глаза, казалось, зондировали ее душу.

— Она сказала совсем не это, — нерешительно возразила Кэтрин.

— Именно это, — заупрямился Дэв. — Я сказал ей, что это было бы важным для меня в самом начале вечера, но теперь уже нет.

Кэтрин подозрительно посмотрела на него.

— Почему? — вопреки себе поинтересовалась она.

— Потому что ты неправильно пользовалась палочками, — серьезно ответил он. — Кроме того, какой мужчина станет любить женщину, которая роняет вокруг себя клецки?

Кэтрин заметила слабую усмешку на его лице, и руки Дэва еще крепче обняли ее. Ей хотелось еще сильнее прижаться к нему, поцеловать его в то место, где темные волосы слегка курчавились у него за ухом, или в изогнутый уголок губ, но вместо этого она только глубоко вздохнула и тихо произнесла, стараясь заглушить громкий и настойчивый стук своего сердца:

— Ты ужасный человек, и у тебя жуткое чувство юмора, но, вопреки всему, я люблю тебя всем сердцем.

Кэтрин бросило в дрожь, когда она увидела, какой эффект произвели на него ее слова. Улыбка Дэва стала шире, глаза потемнели и засияли от Удовольствия.

— Ты уверена? — прошептал он. Кэтрин молча кивнула.

— Абсолютно уверена, — затем прошептала она, и Дэв еще сильнее притянул ее в свои объятия крепче прижал к груди. — Я люблю тебя, Дэв. Улыбка изогнула уголки ее губ. — Только я хочу быть первой, кто тебе это сказал, — закончила он тихонько смеясь.

— Ты первая и есть, — признался он с улыбкой. — Ты была права насчет старой леди. Она сказала: не бросай ее только потому, что она была неловкой.

— Нет, ты неисправим! — воскликнула Кэтрин! с притворным негодованием. — И что же мне с тобой таким делать?

Дэв тихо хохотнул.

— Я думал, что ты этого никогда не спросишь! Дверь открылась, и они поспешно отступили друг от друга, когда группа туристов с грохотом затопала по ступенькам ресторанчика. Затем Дэв слегка покашлял, прочищая горло.

— Время решений, — тихо произнес он. Кэтрин кивнула, совершенно точно истолковав короткую фразу. Воздух между ними, казалось, был наэлектризован до предела.

— Мы можем поехать прокатиться по городу…

— Я знаю город, — осторожно заметила Кэтрин.

— Тогда мы можем отправиться выпить после ужина...

— В меня уже ничего не влезет.

Глаза Дэва были цвета дыма, когда он наклонился к ней.

— Я могу отвезти тебя домой...

— Для этого еще слишком рано, — быстро воз разила Кэт.

— Ну, тогда нам остается только один выбор Мы можем вернуться на «Прекрасную леди», и поучу тебя навигации при лунном свете.

Кэтрин глубоко вздохнула и подняла на него глаза:

— Я уж думала, ты никогда этого не предложишь!

Гавань была пустынной и спокойной, тишину нарушал лишь ритмичный плеск воды о пристань. Высокие каблуки Кэтрин звучали неестественно громко, и она, стащив туфли с ног, понесла их в руках. Дэв протянул ей руку, помогая взобраться на борт. Полная луна стояла высоко и, казалось, качалась на якоре, брошенном в черное небо, отбрасывая холодный кремоватый свет на темную воду. Лунная дорожка то и дело разбивалась на крошечные кусочки белого света под натиском небольших волн, спешащих к берегу.

Кэтрин взяла протянутую руку Дэва и без колебаний бросилась в его объятия. Его губы легко коснулись ее рта, и она закрыла глаза. Всю дорогу до гавани они молчали, прислушиваясь к мягкому напряжению рахманиновского Концерта для фортепьяно, передаваемого по радио. Рука Дэва крепко сжимала руку девушки, не выпуская ее даже тогда, когда ему нужно было переключить скорость. Мысли Кэтрин были ясными и уверенными. Она хотела заняться с ним любовью, хотела его, и больше не было ни вопросов, ни сомнений. Кэтрин несколько раз бросала на него взгляды, размышляя, нужно ли сказать ему это, но теперь, в его объятиях, точно знала, что он понял все и без слов.

Девушка обвила руками шею Дэва и спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как учащается его пульс под ее губами, в унисон с биением ее сердца. Дэв потерся щекой о щеку Кэтрин, и прикосновение легкой щетины к коже показалось ей поцелуем. Его рука нежно сжала подбородок девушки, и он запрокинул ее лицо к своему.

— Прекрасная Кэт, — тихо прошептал он, к будто ее имя было благословенным, и затем принялся целовать ее.

Его рот, думала она, так нежен, так сладок... Потом уже невозможно стало думать о чем-то. О ощущала лишь привкус его губ, говорящих ей в поцелуе все, что она хотела услышать.

— Кэт... — шептал он, — Кэт... Кэтрин услышала, как ночной бриз подхватил его тихий шепот, унес его далеко вверх, и вздохнула. Руки Дэва скользнули ей на талию и затем переместились на грудь. Он вновь шептал ее имя или это она шептала его имя? Невозможно было это понять, она кружилась, кружилась... и вдруг оказалась у Дэва на руках, крепко обнимая его за шею и он быстро зашагал к трапу.

Темнота внизу, в каюте, была почти непроницаемой, чернее, чем ночное небо. Лишь тонкие лучики лунного света, проникающие сквозь небольшие щели, падали кое-где и серебристо светились. Дэв осторожно положил девушку на койку и отошел. Она потянулась к нему, произнося его имя, и он вскоре вновь был в ее объятиях, опустившись на колени рядом с ней. Кэтрин поняла, что он снял пиджак, и теперь могла ощущать его крепкие мускулы под мягким хлопковым свитером. Ее пальцы пробежали по его плечам и спустились вниз по спине. Дэв обнял девушку и крепче прижал ее к себе.

Губы ее с готовностью приоткрылись под требовательным натиском его рта, и пальцы запутались в шелковистых курчавых волосах на его затылке. Их тела крепко прижимались одно к другому, губы не отрывались друг от друга, но это было мало для Кэтрин. Она хотела быть ближе к этому человеку, которого так любила, стать частью его. Она пошевелилась с проснувшейся в ней интуитивной чувственностью, рожденной страстным желанием, и Дэв тихо застонал.

— Я люблю тебя, Кэт, — хрипло прошептал он.

В бархатной темноте ее пальцы ласкали его лицо. Дэв схватил руку девушки и прижал к своим губам.

— Люби меня, Дэв, — выдохнула она. — Люби меня...

Дэв расстегнул «молнию», что бежала по спине ее платья, и девушка нетерпеливо повела плечами, помогая тонкой шелковой ткани соскользнуть с ее плеч. Кожа тут же ощутила свежесть ночного воздуха, но руки Дэва были такими теплыми, губы опаляли таким жаром, когда он ласкал ее тело... Кэтрин запрокинула голову, подставляя шею его сладостным поцелуям, и его губы оставили горячий след от мягкой ложбинки, где неистово бился пульс, до мягкого изгиба ее груди. Он целовал волнующее возвышение над шелковым лифчиком, его губы и зубы дразнили разгоряченную плоть, ожидавшую его под тонким барьером. Кэтрин задыхалась от чувств. Ей казалось, что легкой ткани, отделявшей их тела друг от друга, слишком много, и она нетерпеливо зашевелилась в его объятиях.

— Не бойся, — тихо прошептал Дэв, почти не отрывая от нее своих губ, — я не причиню тебе боль, дорогая.

— Я не боюсь, — прошептала она бесстыдно, — я просто хочу чувствовать тебя на себе, Дэв... твой рот, твои губы, твое тело...

Он издал глухой стон, и тонкий кусочек шелка был отброшен в сторону. Кэтрин вновь оказалась в его руках, ее груди были крепко прижаты к мускулистому чуду его груди, руки вновь запутались в густой гриве его волос. Он целовал ее, баюкал своих объятиях, затем вытянулся рядом с ней койке, и его губы начали ласкать шею девушки .Какая теплая у него кожа, думала она с взволнованной радостью, оставляя поцелуи на его плеча груди и наслаждаясь запахом моря, солнца и чего- то еще, что шло от самого Дэва. Ее поцелуи и более и более смелые прикосновения доставляли ему удовольствие, она это знала. Она слышала е вздохи и одобряющие постанывания, когда она прикасалась к его телу.

— Я люблю тебя, Дэв, — вновь прошептала Кэтрин, хотя слова теперь казались ей такими несоразмерными с тем, что она чувствовала. — Я люблю тебя...

Его рот успевал везде: медовой лаской он касался ее губ, шеи, груди. Поцелуи вызывали в ней такие чувства, которые были не сравнимы ни с чем, о чем она когда-либо мечтала. Оставшаяся одежд" что продолжала их разъединять, стала грубым барьером, и они вместе освободили ее тело от платья. Кэтрин подняла глаза, когда Дэв наклонился над ней. В девственно белом свете проникающей в каюту луны она могла видеть смесь любви и желания в его глазах, и знала, что они отражают то же самое, что сейчас он, должно быть, видит в ее глазах. Кэтрин подняла руки, приглашая его в свои объятия и чувствуя, что горит в огне страсти, который погасить сможет только он.

И когда, наконец, его возбуждающие и требовательные прикосновения превратились в действия после которых не могло быть поворота назад, весь мир, кроме этой лодки, тихо покачивающейся под ними на волнах бескрайнего моря, потерял для не всякое значение.

ГЛАВА 7

Кэтрин наклонилась вперед и бегло прочитала письмо, которое она печатала на своей пишущей машинке. Она действительно написала слово с ошибкой, и даже не один раз, а дважды, в одном абзаце!

— Черт!

Ругательство вырвалось как-то непроизвольно, когда ее глаза встретились с глазами молодой женщины, работавшей за соседним столом, от смущения щеки девушки залил румянец.

— Прошу прощения, — быстро извинилась Кэтрин. — Просто не могу поверить, как плохо напечатала это письмо.

Молодая женщина сочувственно улыбнулась:

— Один из этих дней, да?

Кэтрин вздохнула, вытащив испорченное письмо из машинки и отбросила его в сторону.

— Одна из этих недель, — ответила она с жалобной улыбкой. — Я ни одного документа не сделала правильно... — Остаток фразы Кэтрин проглотила, увидев приближающуюся к ней начальницу. Суровое выражение на ее лице не сулило ничего хорошего.

— Кэтрин, выйдем отсюда на минутку, пожалуйста, — строго позвала ее миссис Ноэл.

«Ну, вот оно! — мрачно подумала Кэт, следуя за ней к двери. — Восторженных отзывов о моей работе на этот раз не ожидается!»

Какую причину выдумать? Что она влюбилась? Любовь, как предполагается, прикрепляет к ногам крылья, а не свинцовые бутсы. Однако в последние дни Кэтрин, обнаружив себя застрявшей между двоими людьми, которых она боготворила, поняла, что любовь может не только радовать, но и обременять. Нежелание ее матери слышать даже имя Дэва и все возрастающее раздражение Дэва тем, что она хранит их отношения в секрете, потребовали от нее сильного эмоционального напряжения. Но разве можно все это объяснить начальнице?

— Ваша работа на этой неделе была менее чем удовлетворительна, Кэтрин, — сказала миссис Ноэл. закрывая за собой дверь.

«Сразу к главному, — подумала, Кэтрин. — мой ответ должен быть таким же».

— Я знаю, миссис Ноэл. Все, что могу сказа в оправдание: я осознаю это и сожалею.

— Я тоже, Кэтрин. Я намеревалась поговорит с вами о повышении, но теперь... — Она покачал головой и вздохнула. — Поверьте мне, если бы у меня был кто-то еще, я никогда не подумала бы предложить вам данную вакансию.

Строгие слова звучали как предисловие к тому, что ей сейчас скажут: вы уволены. И Кэтрин потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — миссис Ноэл говорит не об этом, а о чем-то вроде повышения в должности.

— Не понимаю, — медленно произнесла она, — что это за вакансия?

— Мне только что позвонили сверху. Секретарь мистера Хэррингтона вновь заболела, и им нужны вы. Работать на компьютере, Кэтрин, — добавила она раздраженно, когда девушка озадаченно посмотрела на нее. — Поверьте мне, если бы не тот факт, что у меня больше нет никого, кто мог бы управляться с этой машиной, я вас не послала бы туда. Во всяком случае, не в этот раз. Ваша работа...

— Была хуже некуда, я знаю, — быстро закончила за нее Кэтрин, стараясь изо всех сил, чтобы ее голос звучал раскаивающимся и смиренным, хотя от одной мысли о переводе в офис Дэва ей хотелось схватить начальницу за плечи и расцеловать. — Я сделаю все от меня зависящее, миссис Ноэл.

Строгое выражение лица женщины смягчилось.

— Я на это действительно надеюсь, Кэтрин. Это задание очень важное. И мне не хотелось бы, чтобы вы разочаровали мистера Хэррингтона.

— Я постараюсь, — осторожно ответила Кэтрин, отчаянно пытаясь не улыбнуться при мысли о том, как можно интерпретировать такое невинное высказывание. — Я сделаю все, что от меня зависит.

Дэв, возможно, не знает, что ее направили к нему, думала она минуту спустя, торопясь по коридору к его офису: замена отсутствующего секретаря была делом чисто техническим. Кэт улыбнулась, представив себе, как он обрадуется, когда увидит ее. Дверь в приемную его офиса была приоткрыта, но само помещение оказалось пустым. Кэтрин положила вещи на стол рядом с компьютером и посмотрела на закрытую дверь личного кабинета Дэва. Пробежав рукой по волосам и взбив их слегка над плечами, поправила очки на носу. Ну почему, черт побери, она не надела сегодня контактные линзы? Затем сделала глубокий вздох и постучала в дверь.

Ответа не последовало. Кэтрин нахмурилась и постучала еще раз. И вновь никакого ответа. Возможно, его нет?.. Еще только середина утра. Нет, Дэв всегда сидит за своим столом уже в девять часов, если не уезжает на стройки или встречи. Кажется, он что-то говорил о возможной поездке, вспомнила она вдруг. Только вот когда — сегодня или завтра? Нахлынувшая на нее радость сменилась разочарованием. Теперь она не сможет провести с ним весь день, и ей придется закончить работу, даже не повидавшись с Дэвом.

Но если Дэв в душевой, то, возможно, он не слышал ее стука?

Кэтрин толкнула дверь и вошла в кабинет. Он был пуст, дверь в душевую приоткрыта, и там тоже никого. Девушка почувствовала разочарование. Вероятно, сейчас Дэв на стройке...

Внезапно дверь за ее спиной со стуком захлопнулась. Неожиданный звук выстрелом прозвучал в тихом помещении, и Кэтрин вздрогнула. Потом начала было поворачиваться, но крепкая рука обняла ее, и ладонь закрыла ей глаза.

— Поцелуй или жизнь, моя гордая красавица! — прогремел над ее ухом знакомый голос.

— Дэв, ты безумец! Отойди от меня! — шепотом потребовала Кэтрин. — Сюда может кто-нибудь войти...

В ответ он развернул ее к себе лицом и лениво улыбнулся.

— Одна из привилегий по рангу: никто не посмеет открыть дверь в мой личный кабинет без стука. — Он поцеловал кончик ее носа. — Доброе утро, мисс Кортни. Как вам понравилось ваше новое назначение?

— Ты хочешь сказать, что знал?

— Знал? — Дэв озорно рассмеялся. — Да это я велел начальнику кадров прислать тебя сюда. Они собирались пристроить ко мне какого-то скрипучего ветерана из архива, но я напомнил им, что у меня есть компьютер, а в секретариате у нас — служащая, которая умеет с ним обращаться.

Кэтрин тихо засмеялась.

— Звучит для меня приятно, босс, хотя в последние дни моя квалификация резко упала: даже на машинке я сделала миллион ошибок.

Его объятия окрепли.

— Ты можешь хранить секреты?

— Секреты? — переспросила Кэтрин.

— Секрет особой важности, — торжественно произнес Дэв. — Тебе больше нечего беспокоиться об ошибках. Компьютер сломался. Еще вчера.

Кэтрин героически попыталась изобразить разочарование, но невозможно было не ответить на улыбку Дэва.

— Вы поставили меня в трудное положение, мистер Хэррингтон. А что, если меня спросит моя начальница? — лукаво поинтересовалась она.

— Миссис Ноэл?

Кэт, пародируя девичью невинность, потупила глаза и кивнула:

— Да, сэр... мистер Хэррингтон. Она надеется, что я вас не разочарую.

Дэв расхохотался и еще крепче сжал Кэтрин в объятиях.

— Надеюсь, ты заверила ее, что ей не стоит об этом беспокоиться?

— Я сказала ей, что сделаю все от меня зависящее, — сообщила Кэтрин со смехом. Она покачала головой и откинулась назад, уютнее устраиваясь в его руках. — Когда она отправила меня к тебе, я не могла в это поверить.

— Надо благодарить за это мою секретаршу. У бедной женщины появились какие-то проблемы со спиной. Она позвонила мне этим утром и сообщила, что собирается остаться дома на пару недель.

— Недель? — удивилась Кэтрин. Дэв серьезно кивнул:

— Может быть, даже на месяц.

— Это ужасно, — заметила Кэтрин, пытаясь сделать вид, что это им совсем не подходит. — Я сожалею, что она заболела. ^

— Я тоже, — откликнулся Дэв, но тут же слабая улыбка заиграла на его губах. — Это отвратительно — получать удовольствие из-за того, что у кого-то несчастье, да?

— Ты действительно хочешь сказать, что мы теперь будем проводить вместе каждый день следующие... — Внезапно ее лицо омрачилось, и она покачала головой. — Не знаю... — медленно произнесла Кэтрин, покусывая нижнюю губу. — Нет, это будет здорово — день или два, но недели...

— Тебе нечего беспокоиться о миссис Ноэл. Я прикажу кадровику известить ее, что ты переведена на новую должность.

— Я думаю о моей матери... Ее хватит удар.

— Кэт, — осторожно начал Дэв. — По-моему, все зашло слишком далеко. Ты должна рассказать ей о нас.

— Я расскажу, обещаю. Мне только нужно еще немного времени...

Он покачал головой и уронил руки.

— Знаешь, будь я подростком, это было бы потрясающе: назначать свидания девочке тайком, осторожно прокрадываться в темноте... Но я давно не ребенок, да и ты тоже. Я люблю тебя, Кэт, и не хочу этого скрывать.

— Дэв, пожалуйста, будь терпеливым...

— Я терпелив, — ответил он, отходя к окну. — Я был более чем терпеливым, не правда ли? Я предлагал тебе встретиться с ней, но ты отказалась. Заявила, что будет лучше, если ты скажешь ей сама.

— Так и есть, поверь мне. Попытайся это понять, Дэв. Я все, что у нее есть. Она... она легко ранима, понимаешь? Мама уверена, что знает лучше, что мне нужно, и, когда я с ней не соглашаюсь, она... ну, она воспринимает это как личную обиду. Думает, будто это означает, что я от нее отказываюсь.

Дэв покачал головой.

— Перестань, — грубовато произнес он, поворачиваясь спиной к окну, — не прячься за догмами психоанализа.

Кэтрин с мольбой протянула к нему руки:

— Я не...

— Возможно, ты просто в нас не уверена? Она вздрогнула, как будто он ее ударил.

— Поэтому я не виделась ни с кем, кроме тебя, с того дня, как мы с тобой познакомились? — спросила Кэтрин. — Поэтому так сильно хочу проводить с тобой каждую секунду? И поэтому я лгу моей матери? — Голос ее прервался, и она отвернулась, но руки Дэва тут же крепко сомкнулись вокруг нее.

— Извини, дорогая, — прошептал он, поворачивая ее к себе лицом и обнимая. — Я не это имел в виду. Все потому, что иногда я чувствую дьявольское разочарование. Меня не покидает безумное желание однажды подъехать к твоему дому, подойти прямо к двери, нажать на звонок или просто позвонить тебе по телефону! — Он тоскливо усмехнулся. — Экзотика, да?

— Дэв, мы покончим со всем этим...

— Чертовски верно сказано: покончим, — быстро перебил он, вновь раздражаясь. — И каждый раз, говоря это, ты призываешь меня быть терпеливым?

— Думаешь, мне это нравится? — спросила Кэтрин, освобождаясь из его объятий. — Я пытаюсь распутать этот клубок, Дэв. Я хочу, чтобы она тебя полюбила.

— Черта с два она меня полюбит! — взорвался он. — Я не собираюсь участвовать в конкурсе на популярность, Кэтрин. Я всего лишь хочу выйти из тени. — Его глаза изучали лицо девушки, затем Дэв вздохнул и покачал головой. — Послушай, милая, я согласен: все было бы гораздо легче, если бы она меня одобрила, но ты совершеннолетняя. Ты имеешь право самостоятельно принимать решения. Ты не можешь вечно ощущать вину за то, что хочешь жить своей собственной жизнью.

— Дело не в этом, — запротестовала Кэтрин, тряся головой. — Я просто продолжаю надеяться, что она изменит свое мнение о тебе.

Дэв махнул рукой.

— Скажи мне, как это может произойти, если она отказывается со мной видеться? — задал он резонный вопрос.

— Не знаю, — призналась она с несчастным вздохом. — Что-нибудь придумаю.

Он притянул ее к себе и обнял.

— Жизнь не всегда такая, как мы этого хотим, Кэт, — мягко заметил он. — Иногда сказочный конец бывает невозможен.

— Мне не нужен сказочный конец, Дэв. Я просто хочу, чтобы двое людей, которые для меня многое значат, полюбили друг друга. Разве я слишком многого прошу?

— А что случится, если она не полюбит меня? — спокойно поинтересовался он.

Кэтрин покачала головой:

— Не говори так. Этого не случится. Дэв поднял ее лицо.

— А все же, что, если так? — Его глаза изучали ее лицо. — Ты готова сделать выбор, если придется?

— Дэв, ради бога... Этого не должно случиться. Моя мама переменит свое мнение, вот увидишь. Она...

Он вздохнул и прижал ее голову к своей груди.

— Я надеюсь на это, ради тебя, Кэтрин. Но думаю, ты должна, по крайней мере, учитывать и такую возможность. По-моему, маловероятно, что она когда-нибудь изменит свое мнение обо мне, даже несмотря на то, что ее поведение не имеет никакого смысла.

— Но для нее это имеет смысл, Дэв, — быстро возразила Кэтрин и тут же покачала головой, сообразив, как оборонительно звучат ее слова. — Давай не будем из-за нее ссориться, пожалуйста, — предложила она, болезненно сознавая правоту того, что сказал Дэв о выборе. — Мне нужно некоторое время...

— Все, что тебе нужно, — это обрубить веревку, милая, — произнес Дэв, вновь поднимая ее лицо. — Разве ты не видишь, какую власть она над тобой имеет?

Кэтрин прикоснулась рукой к его щеке.

— Это ты имеешь надо мной власть, — произнесла она дрожащим шепотом. — Я люблю тебя, Дэв.

Напряженность покинула его лицо, Дэв улыбнулся:

— Неужели, мисс Кортни?

— Абсолютную власть, мистер Хэррингтон. Дэв мягко хохотнул.

— И как же сильно ты меня любишь? — лукаво полюбопытствовал он.

— Гораздо больше, чем шампанское.

— Довольно убедительно, — серьезно согласился Дэв, — но все же недостаточно.

— Ладно... — задумчиво произнесла Кэтрин, склоняя голову набок. — Я люблю тебя больше, чем... больше, чем... Не делай этого! — прошептала она, когда Дэв начал целовать ее шею. — Дэв, я не могу так думать.

— Ты начинаешь меня убеждать, — пробормотал он, когда трепет пробежал по ее телу. — Но у меня все еще остались некоторые сомнения...

— Ты не сделаешь этого, — хрипло прошептала она. — Только не здесь...

— Сделаю. Дай мне лишь закрыть дверь на замок...

— Ты не можешь! — в ужасе запротестовала Кэтрин. Он медленно хмыкнул, и ей не понадобилось другого ответа. — Ни за что! — воскликнула она тихо, пытаясь освободиться из его объятий. — Я не могу... мы не можем...

— Конечно же можем! — засмеялся он.

— У нас есть работа. И рано или поздно кто-нибудь обязательно сюда придет.

— Вот зачем существуют замки, Кэт.

Внезапно, как будто в ответ на ее слова, раздался стук в Дверь. Кэтрин побледнела и вновь сделала попытку освободиться.

— Да? Кто там? — спокойно поинтересовался Дэв, игнорируя ее отчаянные усилия вырваться из его объятий.

— Дэв... отойди от меня! — безумно прошипела Кэтрин, в то время как голос снаружи объяснил, что принесли данные по доходам за месяц.

— Оставьте их на столе моей секретарши, — крикнул Дэв, еще крепче обнимая Кэтрин. — В данную минуту я очень занят!

Кэтрин в отчаянии закрыла глаза. — Если мы не откроем эту дверь в течение тридцати секунд, все здание будет гудеть слухами!

— Будет ли? — невинно спросил Дэв. — Да, думаю, будет. Ладно, я открываю дверь. Но сначала ты должна пообещать, что пообедаешь со мной!

— Это все, чего ты хочешь? — подозрительно спросила Кэтрин.

— А ты предпочла бы нечто большее? — засмеялся он.

— Ты просто отвратителен! — Она вспыхнула от злости. — Ладно, я пообедаю с тобой.

— На борту яхты, — добавил он с улыбкой.

— Дэв, мы не можем... Мы должны работать! Его улыбка стала еще шире, и он тихо хихикнул.

— Мы и будем, — лукаво заверил он ее. — Я тебе это гарантирую.

— Я не пони... — Озадаченный, хмурый вид сменился румянцем на ее щеках. — Ты действительно отвратителен! — счастливо прошептала Кэтрин. — К тому же кто я, чтобы спорить с моим боссом?

ГЛАВА 8

На равнину медленно наступала осень. Согреваемая близостью Атлантического океана, плодородная земля до последних дней сентября цеплялась за лето, хотя ночной бриз уже начал приносить первую прохладу.

Кэтрин медленно ехала по улочкам Тампы. Она не спешила домой и выбирала путь подлиннее. Ей требовалось время, чтобы преобразиться из любовницы Дэва в дочьДжулии Кортни и привести свои мысли в порядок. Надо пройти через своего рода декомпрессионную камеру, думала она с улыбкой, для поддержания баланса между двумя различными реалиями ее жизни.

Она работала с Дэвом уже несколько недель, и ей казалось маленьким чудом просыпаться каждое утро в ожидании, что она проведет с ним весь день. Ее мать, разумеется, выражала недовольство, но Кэтрин просто объяснила ей, что она была единственной сотрудницей, способной работать на компьютере, пока, конечно, не вернется секретарша Дэвида.

Ничто не могло испортить ей часов, которые она делила с ним. Кэтрин знала теперь гораздо больше о системе функционирования гостиничного хозяйства и управления им, чем могла себе это представить раньше. На данном этапе Дэва больше всего увлекало проектирование и создание на побережье молодежных баз отдыха, и он заразил Кэтрин своей увлеченностью. На этот раз она собралась вместе с ним на одну из таких строек.

— Ты не должна сегодня работать, — сказала е мать рано утром, — особенно после того, как тебе было плохо ночью. И у него хватает наглости заставлять тебя выйти в выходной день?

— Я чувствую себя отлично, мама. Скорее все го, я что-то съела не то. Кроме того, я буду работать не весь день, а только несколько часов.

И это была чистая правда, думала теперь, улыбаясь, Кэтрин. Они работали только в прохладные утренние часы, посетив две стройки, а потом, когда солнце взошло высоко, просто катались на машине Дэва, затем были прекрасные часы, проведенные в обоюдных объятиях в прохладе какого-то старого заброшенного сарая...

Приятная истома охватила ее тело. О, как он любит Дэва! У него было все, чего она когда-либо хотела в мужчине. Он был красив, добр, нежен... И у него ангельское терпение, подумала она со вздохом. Временами Кэтрин боялась, что он разочаруется в ней. Возможно, «разочарование» слишком сильное слово, размышляла она, вливаясь в редкий поток машин на одном из проспектов города, но его нервирует то, что она позволяет своей матери манипулировать собой. Это неправда, конечно, она прекрасно предугадывает все трюки матери и знает, как их проигнорировать. Поэтому-то и сама запуталась в сетях лжи, и теперь ей еще труднее выбраться из столь нелегкого положения. Но в конце концов, время настало. И Дэв дал ей это понять час назад.

— Мне надо заехать в отель Сарасоты, — сказал он, поворачивая с трассы налево. — Всего на пару минут, переговорить с администратором. С тобой все в порядке? — внезапно поинтересовался он.

— Конечно, — ответила Кэтрин, удивляясь его вопросу.

В холле отеля она заморгала и слегка поежилась, когда прохладный воздух от работающих кондиционеров коснулся ее разгоряченной солнцем кожи. Раздражающая волна тошноты на секунду подкатила к горлу и тут же отпустила.

— С тобой все в порядке, Кэтрин? — опять забеспокоился Дэв.

Она кивнула:

— Да, все в порядке. Правда, Дэв, все хорошо. — Кэтрин улыбнулась, заверяя его в этом. — Такое случается, если слегка перегреешься под палящим солнцем, мистер Хэррингтон.

Дэв рассмеялся:

— В следующий раз, мисс Кортни, я оставлю тебя в машине истекать потом.

— Я закаленная, — важно похвасталась Кэтрин. — Никогда не потею, только покрываюсь испариной...

— Ну, тогда садись на этот диван и сохни, — хохотнул Дэв. — Это займет всего несколько минут. — И он скрылся за стойкой регистратора.

Вернулся Дэв действительно быстро и явно довольный собой.

— Ну вот, хорошо, что заехали. Сразу решил все проблемы...

— О, вам скромности не занимать, мистер Хэррингтон, — поддразнила его Кэтрин,

Дэв протянул руку и взъерошил волосы девушки.

— Ты очень полезна для моего эго, — с усмешкой отозвался он. — Надеюсь заслужить несколько восторженных похвал и от моего отца. Если же нет... — Он пожал плечами и вздохнул. — Ладно, увидим, когда придет время.

— Если придет время, — быстро поправила его Кэтрин. — Что может случиться плохого?

Дэв засмеялся и обнял девушку за плечи.

— Ты наивна, милая. Я же рассказывал тебе, как он со мной воюет по многим вопросам. Я считаю, что будущее компании «Хэррингтон» не в возведении новых дорогих отелей, их у нас уже и так много, а в создании принципиально иных баз отдыха, а он считает, что это дурацкий риск.

— Но ведь ты имеешь такое же слово, как и он, верно? Твоя мать оставила половину тебе...

— Хочешь узнать правду? На самом деле я хотел бы послать все это к черту, так проще. Конечно, мы с ним равные партнеры, на бумаге. Но в реальности отец никогда не даст мне забыть, что он владел компанией задолго до того, как я родился. И он, разумеется, прав. Если вникнуть в суть дела, компания по праву принадлежит ему.

— Но он считается с твоим мнением. Ты отвечаешь за работу действующих отелей и стройку новых, Дэв. Там никто даже не видит твоего отца. А тем более на этих базах отдыха для молодежи.

Дэв крепче обнял ее и улыбнулся:

— Думаешь, старик ушел на пенсию? Поверь мне, в конце каждого дня я должен отчитываться перед ним, объясняя каждое решение, принятое мною, каждое мое действие... Я так и делаю. Но мы по-разному смотрим на «Хэррингтон». Для него это безликий прибыльный бизнес. Для меня... Я люблю это дело, Кэт. И я хочу, чтобы оно процветало, так же сильно, как и он, но... Я не просто мечтатель, и ты это знаешь. Молодежные базы отдыха какое-то время могут не приносить никакой прибыли, но, я уверен, со временем они станут очень доходными. Если отец не захочет поддержать мою затею, нам придется долго спорить, продолжать ли их создание.

— Если даже это случится, ты сможешь решить проблему.

Дэв вздохнул и пожал плечами:

— Кто знает, Кэт? С тех пор как он удалился от дел, мы постоянно спорим. По-моему, ему кажется, что я стремлюсь отпихнуть его в сторону и внедрять лишь свои собственные идеи. Боюсь, что, продолжая так спорить, однажды мы столкнемся с чем-то настолько непримиримым, что выход будет только один: или он отступит, или я уйду из компании.

— О, Дэв, ты никогда не сможешь так поступить!

Он опять пожал плечами:

— Возможно, ты права. Я не могу себе этого даже представить. Я вкладывал в это дело пот и кровь, с самого детства. И все же есть вещи, которые настоящий мужчина не станет терпеть. Ладно, давай надеяться, что до этого не дойдет.

Кэтрин посмотрела на его напряженное лицо.

— Никто не посмеет вынести приговор твоим молодежным лагерям! — весело заявила она. — Увидишь, какой популярностью они будут пользоваться.

Дэв засмеялся, и она увидела, как напряжение сошло с его лица.

— Не знал, что вы можете предсказывать будущее, мисс Кортни!

— Я знатная гадалка, мистер Хэррингтон, — усмешкой подтвердила она. — Я не показывала в еще мои карты Таро?

— Возьмите их сегодня с собой на танцы по случаю уборки урожая. Если дела там пойдут скучно вы сможете оживить вечер.

— Боже, не искушай меня! — вздохнула Кэтрин. — Можешь представить себе реакцию присутствующих, если я появлюсь в клубе одетая как цыганка и примусь тасовать колоду карт? — Она хихикнула и спрятала лицо на груди Дэва. — Это стоило бы сделать, только чтобы посмотреть лицо миссис Уиллер!

— А как насчет моего лица? — спросил Дэв поднимая ее голову за подбородок. — Только без цыганского одеяния и карт, конечно, — добавил он, улыбаясь.

— Дэв, я тебе уже говорила, что не собираю туда идти. Ты знаешь почему.

— Да, но... Но мне, из-за отца, все же придете там показаться.

— Я думала, его нет в городе.

— Так и есть. Он в Нью-Йорке, решает какие то проблемы с рекламным агентством. Видишь как он «удалился от дел»? — добавил Дэв с кривой усмешкой. — Короче, он звонил мне вчера вечером, чтобы напомнить о традиционном праздновании в клубе дня урожая. Собирается на нем обязательно быть. И этот вечер очень важен для меня, Кэт. Я хочу, чтобы ты была со мной.

— Только не это, пожалуйста! Мне хотелось бы быть там с тобой, ты знаешь, и мне приятно что ты тоже этого хочешь, но я не могу позволить моей матери узнать, что мы заранее условились, когда я вдруг появлюсь с тобой в клубе.

— Ну, так скажи ей!

— Скажу. Но мне нужно время. Дэв сунул руки в карманы.

— У тебя так много отговорок, только бы не говорить ей о нас. Ты не считаешь, что все это слишком далеко зашло?

— Не сердись на меня, — попросила она. Дэв посмотрел на нее и вздохнул.

— Я сержусь не на тебя, — наконец ответил он, — а на твою мать.

Кэтрин слегка улыбнулась и поддразнила его:

— Теперь ты говоришь совсем как она. Ты же едва ее знаешь, так почему же на нее злишься?

— Потому что она всегда присутствует с нами, вот почему. — Он заправил выбившийся локон ей за ухо. — Тебе никогда не приходило в голову, что ты слишком плохо со всем этим справляешься и продолжаешь позволять ей указывать тебе, как следует жить?

— Нет, не позволяю.

— Ладно, возможно, я преувеличиваю. Но ты с самого начала повторяла, что она — сторона обиженная. Подумай об этом, когда вновь начнешь спорить со мной, Кэт, — предупредил он, приложив палец к ее губам прежде, чем она смогла заговорить. — Ты ставишь ее чувства перед своими и воспринимаешь это как должное, особенно после того, как она сказала тебе, что мой отец ужасно с ней обошелся много лет назад. Ты приняла это за правду.

— Я уверена, что они оба смотрят на этот инцидент по-разному, и я говорила тебе об этом, не так ли?

— В каждой истории всегда есть две стороны, — заявил Дэв, кладя ей руки на плечи. — Твоя мать тоже не всегда бывает идеальной только потому, что она — твоя мать.

— Дэв, ради бога! Я это прекрасно знаю!

— Тогда дай и моему старику хотя бы полшанса. Послушай, он не тот человек, с которым легко иметь дело, но и не монстр тоже. И когда он этого хочет, он может очаровать даже дерево. — Дэв улыбнулся и провел указательным пальцем по кончику ее носа. — Кстати, он расспрашивал меня о тебе вчера вечером.

— Что? — Кэтрин недоверчиво посмотрела на него.

— Он слышал какие-то сплетни. Да не смотри ты так испуганно, любимая! Это должно было случиться, рано или поздно.

— И что ты ему сказал? — поспешно спросила она.

Дэв усмехнулся:

— Я сказал ему, что ты не знаешь, как правильно пользоваться этими чертовыми палочками...

— Дэв, не дразни меня, пожалуйста!

— Я сказал ему, что ты просто великолепна. Но твоя мать ненавидит его до мозга костей.

— Ты не мог!

— Не смотри так расстроено. Разумеется, был гораздо хитрее и просто поинтересовался у него, помнит ли он ссору с ней, которая произошла много лет назад. — Он взял лицо Кэтрин в ладони. — Представляешь, отец даже не понял, о чем я говорю.

Кэтрин облегченно вздохнула. Дэв сейчас только подтвердил то, о чем она сама давно уже подозревала.

— Послушай, — неловко произнесла она, — я никогда и не говорила, что это было что-то ужасное.

— Мне не хотелось бы подталкивать тебя, милая, но ты должна, наконец, взглянуть в лицо фактам. Если мой отец услышал сплетни о нас, значит, это лишь вопрос времени, когда твоя мать тоже что-то узнает. И ты сама прекрасно понимаешь, что было бы гораздо лучше, если бы она услышала это от нас.

— Да, но...

— Так что есть смысл сказать ей обо мне прямо сейчас. Сегодня, — поправился он с легкой усмешкой. — Тогда ты спокойно сможешь пойти вечером со мной в клуб. Я представлю тебя моему отцу. Кто знает, может, мы все и решим вместе, выпив по бокалу вина? Как тебе это?

— Звучит так, будто ты сошел с ума, — медленно проговорила Кэтрин. — Если ты хочешь повеселить этим вечером народ, почему бы тебе просто не устроить небольшое землетрясение или наводнение?

Дэв тихо засмеялся и притянул ее к себе.

— Ты думаешь, я трусиха, да?

— Пойдем со мной, Кэтрин, — мягко продолжал настаивать Дэв. — Это важный для меня вечер, и я хочу, чтобы ты разделила его со мной.

Как она могла ему отказать? Он хочет, чтобы она была рядом, а она ведет себя так, будто он просит ее о чем-то недозволенном. Более того, его отец уже слышал о них, и это сильно ее беспокоило. А когда сплетни дойдут и до матери Кэтрин от какой-нибудь ее болтливой знакомой, признаваться ей в том, что она все это время пренебрегала ее словами, будет вдвойне неприятно. Тогда уж точно невозможно будет ничего объяснить. Кэтрин сердцем понимала, что настал последний час и необходимо сегодня же во всем признаться матери. Ей хотелось верить, что все будет так просто, как говорит Дэв, но мрачные предчувствия не покидали ее.

— Хорошо, я скажу ей, — наконец согласила она. — И я пойду с тобой в клуб, Дэв. — Лицо Дэва засияло, и это мгновенно успокоило ее, но вскоре в душу вновь вернулась тревога, и Кэтрин тяжело вздохнула. — Я только хочу... Как хорош было бы взмахнуть волшебной палочкой и гарантировать счастливый конец!

— Нам не нужна никакая магия, кроме той, которую мы чувствуем, когда мы вместе. — Его рук запутались в ее длинных густых волосах. — Верь мне, — прошептал он, наклоняясь к ее лицу.

— Я верю тебе, Дэв, но...

Он потерся губами о ее щеку.

— Но — что? — хрипло прошептал он.

— Все кажется таким простым на словах... Кэтрин тихо вздохнула, когда его губы прикоснулись к ее щеке, легко, как крыло бабочки, ворующей нектар у цветка.

— Это просто, — заверил ее Дэв. — Я всегда верю в простые вещи.

Уже подъезжая к Тампе, Дэв неожиданно свернул на проселочную дорогу и вскоре остановился у какого-то заброшенного сарая. Оказавшись в его прохладе, они стали неистово целоваться. Даже спустя некоторое время, подъезжая к своему дому где ждала ее мать, Кэтрин вспоминала его горячие руки, скользнувшие ей под блузку.

— Я не могу думать, когда ты делаешь это, — слабо запротестовала она. — Дэв, сюда может кто-нибудь войти...

— Суббота, — напомнил он. — Здесь никого кроме тебя и меня.

Ослепительный луч золотого света пронзил темноту пустого заброшенного сарая и осветил лицо Дэва. Кэтрин видела любовь и желание в темном омуте его глаз. Его руки нашли ее грудь, и девушка охотно бросилась в темную пустоту, в которую он увлекал ее.

ГЛАВА 9

Час спустя, освежившись в душе и закутавшись в махровый халат, Кэтрин сидела напротив матери за кухонным столом. Волосы Джулии Кортни были накручены на бигуди, лицо блестело от увлажняющего крема.

— Прихорашиваюсь к танцам, — объяснила мать, когда Кэтрин вошла. — Я достала твое голубое платье и погладила его, — добавила она. Тон ее был почти вызывающим. — Знаю, ты говорила, что не собираешься идти со мной, но я все-таки надеюсь, что ты передумаешь. Еще не поздно, во всяком случае.

— Собственно говоря, — медленно произнесла Кэтрин, — я... я передумала. Я все-таки иду.

Радость, написанная на лице матери, делала дальнейшее признание затруднительным, и Кэтрин захотелось в последний раз отложить то, что она собиралась сделать. Но, потягивая из бокала фруктовый сок, все же решила, что больше отступать нельзя. Лучше покончить с этим прямо сейчас, раз и навсегда. Ей только нужно при этом думать о Дэвиде и о том, как сильно она его любит.

— Ты ничего не ешь, детка. Тебе нужно поесть, ты же знаешь. Этим вечером ужин будет накрыт очень поздно. Поешь немного, это заливное всегда было твоим любимым.

Кэтрин выдавила слабую улыбку и бросила взгляд на свою тарелку. Дрожащий холмик бледно-зеленого желе, лежавший на ней, искрился в луч лампы дневного света. Она попробовала кусочек, холодное скользкое заливное, казалось, выросло ее горле до огромного размера. Кэтрин поняла, что ее сейчас стошнит. С огромным усилием ей удалое протолкнуть кусок вниз, но мысль об еще одно кусочке тут же вызвала очередную волну тошноту.

— Я не голодна, мама, — пробормотала она, осторожно отодвигая тарелку в сторону.

Мать поднялась из-за стола.

— Есть немного рисового пудинга...

Кэтрин содрогнулась, представив себе это блюдо.

— Наверное, я перегрелась на солнце, — заметила она. — Мысль о еде заставляет мой желудок переворачиваться.

Мать, складывая тарелки в раковину, бросил на нее взгляд через плечо:

— Надеюсь, ты не подхватила какую-нибудь инфекцию в поездке. Это нелепо, что секретарь должен заниматься подобной работой. — Она вытерла руки о маленькое полотенце и затем поставила на стол две кружки. — Я собираюсь поговорить в понедельник с миссис Ноэл, детка. Мне кажется, ты уже достаточно поработала в офисе этого человека.

«Ну вот, — подумала Кэтрин, — иного времен; уже не будет, только сейчас!» Она сделала глубокий вздох и прочистила горло.

— Мама, насчет Дэвида Хэррингтона...

— Можешь подать мне коробку с сахаром, Кэт? Я не могу до нее дотянуться.

— Здесь в вазе еще достаточно сахара. Сядь, мама. Я... я хочу поговорить с тобой.

— Через минуту, детка. Дай мне сначала приготовить кофе.

Нервозность придала голосу Кэтрин резкости.

— Кофе подождет!

Мать удивленно взглянула на нее:

— Что с тобой такое, Кэт? В последнее время добиться пяти секунд разговора с тобой было практически невозможно, а теперь ты сама так нетерпелива, что...

— Пожалуйста, мама, сядь. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Джулия Кортни поколебалась, затем выдвинула из-под стола стул.

— Ну, это уже серьезно! — заметила она с нервным смешком. — Что такое, детка?

Кэт сложила руки на коленях. Они были холодными и влажными. «Спокойнее! — сказала она себе. — Ты взрослая женщина, а не непослушный подросток. И ты не сделала ничего, чего бы тебе следовало стыдиться».

— Это... это о Дэвиде Хэрринггоне и обо мне, — ровно начала она. — Мне нелегко это тебе говорить. Я хотела, но... — Она глубоко вздохнула. — Мы, Дэв и я... мы встречаемся.

Наступил момент, когда все, казалось, замедлилось и стало неестественно ярким. Кэтрин внезапно услышала резкий стук часов, тикающих на стене, и слабый звук равномерно падающих в раковину капель воды.

— Как давно это продолжается? — режущим слух голосом спросила Джулия.

— Знаю, мне следовало сказать тебе раньше, — произнесла Кэтрин, с трудом нащупывая нужные слова. — Я хотела...

Мать продолжала буравить ее холодным немигающим взглядом.

— Как долго? — повторила она, отмахивать от заикающихся объяснений дочери.

Девушка сглотнула комок, подкативший к горлу. Почему она внезапно ощутила себя десятилетней девочкой, которую схватили за руку с банкой печенья? Ведь в том, что последние недели ей пришлось лгать, виновата не только она, но и мать тоже. Джулия отказывалась слушать правду. Она всегда отказывалась ее слушать. Она давно уже выбрала свою собственную манеру поведения.

— Большую часть лета, — ответила наконец Кэтрин.

— Большую часть?.. Кэтрин кивнула.

— Сожалею, что не сказала тебе с самого начала. Я пыталась, но... Я думала, что выбрала... лучший способ. Но это было ошибкой, я знаю, однако...

— И ты все это время лгала, обманывала и делала все украдкой?

— Мама, выслушай меня!

— Хочешь посмеяться? Только вчера одна дамочка решила ехидно посплетничать о тебе и об этом... об этом человеке, а я засмеялась ей в лицо. — Губы Джулии дрожали, и она нервно трясла головой. — Я сказала, что это глупость, что моя дочь никогда не станет интересоваться подобным мужчиной. Она только работает на него, заявила я, и вынуждена его терпеть, потому что иного выбора у нее нет.

— Если ты дашь мне возможность объяснить...

— И, разумеется, думала я про себя, ты мне обещала, что не будешь видеться с ним больше. Я думала: Кэт уважает мои желания, она поклялась...

— Я не клялась, мама, — быстро возразила Кэтрин, пытаясь найти верный путь между зашитой и нападением. — Я говорила, что не причиню тебе боль.

В глазах Джулии вспыхнула ярость.

— Не лги мне! Ты это действительно обещала, в тот день, когда мы ходили по магазинам. Ты мне сказала, что не станешь больше видеться с этим человеком!

— Это неправда. Просто ты тогда слышала то, что хотела слышать. И так всегда, когда мы с тобой расходимся во мнениях. Я не обещала ничего подобного.

— Значит, по-твоему, я лгу?

Голос Джулии поднялся до крика, и Кэтрин покачала головой:

— Нет-нет, конечно нет! Это было недоразумение.

Джулия горько улыбнулась:

— Конечно. Я предполагала, что ты отнесешься ко мне хотя бы с некоторым уважением, но вижу теперь, насколько я была глупа.

Кэтрин дотронулась до руки матери:

— Мама, ты же знаешь, как я тебя уважаю. Но это совсем не связано с тем, что я чувствую к Дэву.

— И что же именно ты чувствуешь к... Дэву? — хрипло спросила мать, выплевывая его имя с отвращением.

Кэтрин поколебалась. Ей хотелось придерживаться правды и сказать матери, как она его любит, но инстинктивно поняла, что сейчас не тот момент для этого. Мать была сильно раздражена не только двуличностью дочери, но, еще сильнее, вторжением в их жизнь Дэва. И вряд ли сейчас был подходящий момент для разговоров о любви. Это было время, чтобы расставить все по местам и дать матери шанс смириться с тем, что уже случилось.

— Он очень важен для меня, — спокойно сказала она.

— «Он очень важен для меня»! — насмешливо передразнила дочь Джулия. Даже под слоем крем было заметно, как она покраснела. — Что это ответ? — Она резко наклонилась вперед, как змея готовясь к атаке. — Ты спала с этим... с этим сукиным сыном, да?

Краска ярости залила щеки Кэтрин.

— Как ты можешь так говорить со мной?!

— Как? Я скажу тебе как! — закричала Джулия. — Ты лгала мне все время! Ты на все способна!

— Ты сама заставляла меня лгать тебе! — рассвирепела Кэтрин. — Ты заставляешь все время меня чувствовать, что я обязана оправдываться перед тобой.

Мать хлестнула ее по щеке, и Кэтрин задохнулась не столько от боли, сколько от шока. Слезы наполнили ее глаза, и она подняла руку к своей запылавшей щеке.

— Ты с кем говоришь, как ты думаешь? — спросила Джулия Кортни. — Ты обязана передо мной отчитываться. То, что делаешь ты, отражается и на мне. Бьюсь об заклад, весь город уже смеется за моей спиной. Нечего удивляться, что миссис Ноэл посмотрела на меня, как будто у меня две головы, когда я поинтересовалась у нее, как долго ты должна работать в офисе этого человека. Она, должно быть, подумала, какая я дура!

Кэтрин недоверчиво покачала головой. Вот опять, даже сейчас, когда она пытается заставить мать понять кое-что важное...

— Так вот о чем ты все время думаешь? — пролепетала она, смахивая слезы тыльной стороной ладони. — Только о себе и своем драгоценном положении в Тампе? А как насчет меня и моих чувств?

— Как ты смеешь говорить такое мне? Разве я не беспокоилась о тебе всю мою жизнь? Я думала, ты это поняла в тот день, когда мы ходили по магазинам. Но вероятно, я тогда говорила сама с собой. Ты не слышала ни слова, ведь так? Ты просто сидела, делая вид, что полностью со мной соглашаешься, а сама думала о том, что сделаешь все наоборот, так, как нравится тебе.

— Это неправда! — раздраженно возразила Кэтрин. — Я слышала каждое твое слово, а вот ты отказалась слушать то, что говорила я. Я хотела рассказать тебе... я пыталась объяснить, но ты была так отвратительно занята мыслями о себе самой и своем драгоценном эго! Как ты вообще можешь ожидать, что я буду ненавидеть Дэва из-за какой-то глупой ссоры, которую ты имела с его отцом много лет назад?

— Я пыталась заставить тебя понять, что за люди эти Хэррингтоны, Кэт.

— О, ради бога, мама! Я знаю, что они за люди.

— На самом деле? — Джулия неприятно улыбнулась.

— Во всяком случае, я знаю, что собой представляет Дэв. Он хороший, добрый и порядочный.

— Как трогательно! — полным сарказма голосом произнесла Джулия.

— Тебе это, вероятно, неприятно слышать, но это правда. Если бы ты дала ему хоть полшанса...

Джулия резко отодвинулась от стола и тяжело поднялась на ноги.

— Никто в этом городе не любит старика, — заявила она, проходя к раковине, чтобы наполнить водой металлический чайник. — Многие, конечно, притворяются, что любят, но это не так. Даже Милли Уиллер...

Кэтрин раздраженно хлопнула ладонью по столу:

— Знаешь, как безумно все это звучит? Выходит, что моя жизнь зависит от того, кого любит Милли Уиллер, а кого — нет? — Она схватила со стола свою тарелку и вывалила ее содержимое в мусорный ящик. — Кроме того, мы говорим вовсе не об Артуре Хэррингтоне, мы говорим о Дэвиде.

— Давай тогда поговорим о нем. Я нахожу это странным, что единственный мужчина в городе, который тебя заинтересовал, Кэт, оказался Дэвидом Хэррингтоном. Нужели нет других?

Кэтрин глубоко вздохнула.

— Нет и не будет, — наконец ответила она. Ее слова звучали тихо и сдержанно. — Я ничего подобного ни к кому больше никогда не чувствовала, мама.

— Ты не давала себе шанса, — раздраженно заметила мать.

— Вот видишь, ты опять о том же. Поэтому я тебя и не слушаю. Прежде я этого себе не позволяла, ты знаешь.

— Это не оправдание, — резко заявила мать.

— Я не пытаюсь оправдаться, — спокойно возразила Кэтрин. — Я просто хочу, чтобы ты поняла.

Джулия Кортни фыркнула.

— Я прекрасно все поняла, — резко произнесла она, с раздражением насыпая кофе в чашки. — Ты меня не послушалась.

— Мама...

— Ты погубила свою репутацию...

— Мама, ради всего святого! Это двадцатый век!

— И что из того? Он позволяет заниматься грязными делишками?

— Прекрати! — резко оборвала ее Кэтрин, ее щеки заалели. — Тебе не удастся превратить наши отношения в нечто грязное. Я тебе этого не позволю!

— Откуда такое пылкое пристрастие к правде? Ты же все время делала то, что хотела, так почему же говоришь мне об этом сейчас? Я догадываюсь, что ты не намерена разорвать эти... эти отношения?

Кэтрин кивнула:

— Верно, мама.

Джулия сложила руки на груди.

— Значит, ты побоялась, что я услышу об этом от кого-то еще?

— Отчасти, — призналась Кэтрин, вновь опускаясь на стул. — Хотя Дэв просил меня рассказать тебе о нас давным-давно.

— Неужели? — подозрительно произнесла Джулия.

— Да, он...

— Ладно, ты мне это сказала, — резко оборвала ее мать, ставя две кружки с кофе на стол. — Что дальше?

Кэтрин прикусила губу.

— Я хочу... — Она прокашлялась и начала вновь: — Я намерена открыто видеться с Дэвом с этого дня, мама. Он хочет иметь возможность заезжать за мной домой, звонить мне.

— Как трогательно! — Губы Джулии скривились в усмешке.

«Не принимай вызов, Кэтрин! — сказала себе девушка. — Не дай зацепить себя и увлечь в мелочную перебранку по пустякам из-за каких-то слов или их подтекста!»

— Возможно, это звучит невероятно, но мы даже не позволяли себе посещать рестораны в Тампе. Мы были так осторожны... по крайней мере, мы так думали. Но сегодня Дэв сказал мне, что отец спрашивал его обо мне.

Мать судорожно втянула воздух, и этот звук, раздавшийся в тихой комнате, резанул слух.

— Его отец спрашивал о тебе? — медленно повторила Джулия.

Кэтрин кивнула:

— До него дошли слухи, я полагаю. — Она медленно провела пальцем по ободку своей чашки. — Знаешь, Дэв говорит, его отец даже не помнит, что ссорился с тобой когда-то давно.

Смех матери был звенящим.

— Было время, когда это меня бы сильно огорчило, — сказала она.— Но теперь я не та дура, какой когда-то была. И я не удивлена. Я уверена, что он тогда сразу же забыл обо мне. — Она поднесла свою кружку к губам и глотнула успевший остыть кофе. — Значит, он не помнит, да? Тогда, полагаю, он не запретил своему сыну видеться с тобой?

— Ты имеешь в виду, так же, как это сделала ты? — спросила Кэтрин. — Нет, он ничего не сказал. — Она слабо улыбнулась. Мысль об Артуре Хэррингтоне, запрещающем Дэвиду видеться с ней, была достаточно абсурдной. Неужели ее мать думает, что давняя ссора с ней могла довести старого брюзгу до такой крайности?

Джулия отставила чашку.

— Ты так и не сказала мне, Кэт, почему ты решила облегчить душу именно сегодня? — Ее губы искривились от отвращения. — Конечно уж, не из-за того, что тебе так нужно мое позволение видеться с Дэвидом Хэррингтоном. Ты ясно дала мне понять, что собираешься выставить напоказ ваши отношения, нравится мне это или нет. Если ты таким образом пытаешься облегчить свою нечистую совесть, в этом я тебе не помощница. Я этого не одобряю, и ничто не сможет изменить моего мнения. Если ты настаиваешь, чтобы он заезжал за тобой домой и звонил тебе, не ожидай от меня...

«Вот и пришли! — подумала Кэтрин. — Но будет лучше продолжить».

— Причина того, что я сказала тебе именно сегодня, в том... в том, что Дэв попросил меня пойти с ним вечером в клуб.

Мать продолжала безучастно смотреть на нее.

— Этот вечер очень важен для него, и он хочет, чтобы я была рядом. И иного пути, как только рассказать тебе все, у нас не было...

Глаза Джулии изучающе рассматривали лицо дочери.

— Давай уточним, — сказала она медленно. — Дэвид Хэррингтон хочет повести тебя сегодня на танцы?

Кэтрин кивнула:

— Он... еще он хочет познакомить меня с его отцом. Он собирается быть там.

Джулия встала.

— Делай что хочешь, Кэт. Я не собираюсь все это больше слушать и не хочу принимать в этом участие.

Кэтрин тоже встала и последовала за матерью в холл.

— Не убегай от меня, мама. Тебе все равно придется столкнуться с этим, рано или поздно.

— Нет! — холодно отрезала Джулия, поднимаясь по лестнице к себе в спальню. — Если ты хочешь сделать из себя посмешище...

— Я хочу быть женой Дэва!

Слова вырвались из самых глубин сердца Кэтрин и повисли в воздухе таким же сюрпризом для нее самой, как и для ее матери. Джулия Кортни, прижав руки к горлу, повернулась.

— Я люблю его, и он любит меня, — тихо кончила Кэтрин.

Мать удивленно смотрела на нее.

— Он сказал тебе это? Кэтрин кивнула.

— И он сделал тебе предложение?

— Еще нет... не словами... но я знаю: он обязательно сделает. Иначе зачем бы он так настаивал чтобы я была сегодня вечером с ним? Вот почему я хочу, чтобы ты отнеслась к нему благосклонно мама. Пожалуйста... пожалуйста, дай ему хотя б шанс!

Калейдоскоп эмоций пробежал по лицу Джулии Кортни.

— Кэт... — Она закрыла глаза и покачала головой. — Кэт, есть многое, чего ты не понимаешь.

— Ты права, — ответила Кэтрин прерывающиеся голосом. — Я вообще ничего не понимаю. Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива? — Он провела рукой по глазам и посмотрела на мать. — тебя нет на это никакого ответа, да?

— Кэт, детка... — начала Джулия, умоляюще протягивая к ней руки.

— Я давно не ребенок! — раздраженно отрезал Кэтрин. — И в этом вся проблема, да? Ты хочешь от меня детской преданности, слепого послушания и покорности? Кто-то наступил тебе на любимую мозоль много лет назад, и я должна тоже ненавидеть этого человека и считать его своим врагом?

— Нет-нет, Кэт...

— Я, как ты полагаешь, должна и дальше оставаться той хорошей маленькой девочкой, которая сначала спрашивает у матери, одобряет ли она е друзей? Ну так вот: я больше не маленькая девочка. Я взрослая женщина, и я люблю Дэвида Хэррингтона. — Кэтрин заколебалась на мгновение глядя на бледное лицо матери. — Но это вовсе не означает, что я не люблю тебя, мама, — мягко добавила она. — Я не хочу обижать тебя, но...

Содержащаяся в намеке угроза повисла между ними, такая же хрупкая и непрочная, как одинокая осенняя паутина, сплетенная паучком. Наконец Джулия вздохнула:

— Хорошо, Кэт. Давай попытаемся жить по-твоему. Я тоже не хочу причинять тебе боль. — Она протянула руку и поправила волосы, упавшие дочери на раскрасневшиеся щеки, затем слабо улыбнулась. — Чего только не сделаешь ради любви, — горьким шепотом добавила она.

И лишь позже Кэтрин по-настоящему поняла истинное значение этих слов.

ГЛАВА 10

Поворачивая машину на парковку у местного клуба, Кэтрин бросила взгляд на мать. Они молчали всю дорогу. В сдержанном молчании провели они и весь остаток времени, хотя, после бурной ссоры, обе крепко обнялись, готовые расплакаться. Кэтрин мучило беспокойство по поводу предстоящего вечера, а Джулию Кортни — осознание того, что она не сможет больше осуществлять тот же контроль над своей дочерью. И каждая из них понимала, что чувствует другая. И поэтому Кэтрин предпочла не навязывать матери встречу лицом к лицу с Дэвом, по возможности, до последней минуты. Она понимала, что Джулия и так много пережила сегодня.

Она позвонила Дэву, и даже столь простой поступок сильно взволновал ее: впервые она звонила ему из своего дома.

— Я сказала ей, — тихо прошептала она в трубку.

— Потрясающе! — счастливо воскликнул он. Какого цвета у вас платья? Я принесу цветы дл вас обеих.

— Встретимся в клубе, — попросила Кэтрин. Для нее так будет проще.

Дэв поворчал на этот счет, но, в конце концов, согласился. И вот сейчас, когда Кэтрин с матерью входили в бальный зал, девушка была вдвойне рада, что настояла на этом уговоре. Она так нервничала, что желудок сжимался. Если бы Дэв сейчас был рядом с ней, Кэтрин сомневалась, смогла бы она идти вообще. Девушка взяла мать за руку, и та подарила ей быструю притворную улыбку. «Я знаю, что она чувствует», — подумала Кэтрин. Все произошло слишком быстро. После нескольких месяцев утаивания и избегания всех, кто мог что-то о них узнать, она и Дэв собирались сейчас свести вместе главных игроков...

Кэтрин почувствовала, что рука матери дрожит в ее руке.

— Ты проделала огромную работу с декорированием зала, — поспешно сказала она, надеясь успокоить ее.

Джулия натянуто кивнула.

— Я была всего лишь членом комитета... — тихо ответила она и внезапно заявила: — Посмотрю, где Милли Уиллер. — В ее голосе явно слышалось облегчение. — Я сяду за ее столик. Мы обе так и предполагали, ты же знаешь. Помнишь, я говорила тебе о ее племяннике?

Кэтрин вздохнула и покачала головой.

— Я не то болтаю, да? Кэт, надеюсь, ты знаешь, что делаешь...

Кэтрин крепче сжала руку матери:

— Не беспокойся, пожалуйста.

— Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.

— Мы пройдем через это вместе, мама, и покончим с этим.

— Кэт…

— Я хочу найти Дэва, — решительно заявила Кэтрин. — Миссис Уиллер я принесу мои извинения позже.

Как спокойно и уравновешенно звучит ее голос, думала девушка удивленно. Она произнесла эти слова, как будто видеться с Дэвом на публике было для нее нормальным делом, а не необычным событием, каким оно являлось на самом деле. Завтра все уже будут знать о них... Возбужденная дрожь пробежала по телу девушки, и в ту же минуту единственный кусочек желе, который она смогла проглотить за ленчем, вдруг подпрыгнул к ее горлу. Кэтрин тяжело сглотнула, и кровь отлила от ее лица.

— Что случилось? — резко спросила мать. — С тобой все в порядке?

Кэтрин кивнула, не смея заговорить.

— Ты побледнела как привидение. Говорила тебе: съешь чего-нибудь, Кэт. Все из-за того, что ты сидишь на диете...

— Я в порядке, — пролепетала девушка. — Здесь немного душно... А вот и Дэв!

Увидев его, она почувствовала себя намного лучше. Каким эффектным он выглядит в смокинге! Он осматривает зал... ищет ее... счастливо думала Кэтрин. Перехватив его взгляд, она широко улыбнулась и помахала Дэву. Его лицо осветилось, когда он ее увидел, и он тут же направился в их сторону.

— Боже, детка, ты раздавишь мне пальцы! — прошептала Джулия, выдергивая руку из ее ладони. — Успокойся.

Кэтрин пробормотала извинения. Это был хороший совет: она чувствовала себя как туго натянутая резина. Еще одно легчайшее натяжение, и она треснет. Но как еще она могла чувствовать себя в такой вечер?

— Привет, — тихо произнес Дэв. — Ты выглядишь восхитительно!

Кэтрин вспыхнула и подарила ему улыбку, которая предназначалась только ему одному.

— Спасибо, — пролепетала девушка. Она заметила, как Джулия рядом с ней неловко пошевелилась, и тихо покашляла. — Да, мама, я рада познакомить тебя с Дэвидом Хэррингтоном. — Фраза поразила ее своей нелепицей, но она сдержала почти непреодолимое желание рассмеяться. Нервы, подумала она в отчаянии, просто нервы... Сделав глубокий вздох, Кэтрин начала вновь: — Надо полагать, вы оба и так друг друга знаете, но... — Ее запинающиеся слова замерли в молчании. — Это самое трудное дело, которое я когда-либо делала, — призналась она прямо, — и мне оно плохо удалось.

Дэв обнял девушку за талию.

— Ты все сделала отлично, — прошептал он и затем улыбнулся ее матери. — Приятно видеть вас, миссис Кортни, — произнес он, протягивая ей руку. — Сожалею, что наша встреча так задержалась.

Кэтрин затаила дыхание. На лице матери было бесстрастное выражение, когда она пристально смотрела на Дэва. Наконец она подала ему руку и почти мгновенно выхватила ее назад.

— Мистер Хэррингтон, — сказала она, — это было очень любезно с вашей стороны — пригласить мою дочь сегодня в клуб.

Дэв улыбнулся и крепче обнял Кэтрин.

— Я не подумал бы пойти без нее, миссис Кортни.

Джулия холодно улыбнулась:

— Да, так она и сказала. Ну, Кэтрин достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения.

Кэтрин перевела взгляд с Дэва на мать. Оба они были вежливы, с беспристрастно спокойными лицами, голоса любезны, но враждебность, исходящая от матери, была почти осязаемой.

— Почему бы тебе не рассказать моей маме о твоих базах отдыха? — нервозно спросила она.

Дэв благодарно улыбнулся ей.

— Да, возможно, вам, миссис Кортни, это будет интересно. Мы начали создавать базы отдыха для молодежи.

— В самом деле? — холодно произнесла Джулия. — Ты должна мне как-нибудь рассказать об этом, Кэт. А теперь я пойду за столик к Милли. Пожалуйста, не забывай о своих манерах. Она будет ждать, что ты хотя бы остановишься и поздороваешься. — Джулия холодно кивнула Дэву: — Приятного вечера, мистер Хэррингтон.

Рука Дэва предупреждающе сжала талию Кэтрин, и девушка хранила молчание, пока ее мать пробиралась по залу к столику Уиллеров, и только потом покачала головой.

— Я сожалею, Дэв, — несчастно произнесла она. — Я надеялась, что она будет приятной.

— По крайней мере, она была вежливой и поспорила со мной, ведь так? — Он улыбнулся ей. — Ну же, милая, нельзя ожидать чуда с первого раза.

— Да, ты прав, — согласилась Кэтрин. — Полагаю, все было не так уж плохо. — Она оглядела зал и теснее прижалась к Дэву. — Твой отец уже здесь?

— Нет, пока нет. — Он тихо хихикнул. — По сравнению с твоей мамой он будет слабым противником.

— Надеюсь, что так, — медленно отозвалась Кэтрин.

— Именно так! — уверенно заявил Дэв. — Он относится к тому типу людей, которые говорят то, что думают, а думать о нас он может только хорошее.

Сомнение и надежда отразились в глазах Кэтрин.

— Надеюсь, что ты прав...

— Разумеется, я прав, — убежденно произнес он. — Ты бледная как привидение, милая. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Конечно, — ответила она, несмотря на новую волну тошноты, внезапно нахлынувшей на нее. — Я просто нервничаю.

— Я знаю способ успокоить тебя, — тихо прошептал Дэв и хихикнул, когда румянец разлился по лицу девушки. — Народный способ, распутница! Помнишь, когда мы встретились в первый раз? Мы тогда танцевали на террасе. Как смотришь на то, чтобы попробовать на этот раз на танцплощадке?

Кэтрин бросила взгляд поверх его плеча на пустую площадку для танцев.

— Ты не думаешь, что нам нужно подождать, пока кто-нибудь не выйдет еще?

Вместо ответа, он потащил ее в центр полированного деревянного круга и крепко притянул к себе.

— Все смотрят, — прошептала Кэтрин, безуспешно пытаясь воздвигнуть хоть какую-то дистанцию между ними.

— Пусть смотрят, — прошептал он в ответ.

— Да, но что все подумают?

— А тебя это сильно заботит? — тихо спросил он.

Его рука переместилась со спины девушки к ее волосам, и она со вздохом опустила голову ему на плечо и попыталась прогнать напряжение из своего тела. Он прав, думала она, никаких причин чувствовать неудобство нет. Все, что имеет значение, — это Дэв. И все же Кэтрин ощутила легкий укол вины, когда мельком заметила бледное лицо матери, проплывая в объятиях Дэва мимо столика Уиллеров. Она замечала и другие лица, напряженно и пристально наблюдающие за ними. Завтра вся Тампа будет гудеть, как растревоженный улей!

Наконец к ним присоединились и другие пары, и Кэтрин начала понемногу расслабляться. Музыка сменилась с медленной и романтичной на быструю и неистовую, и они с Дэвом разъединились в танце.

— Интересные движения, мистер Хэррингтон, — заметила она, запыхавшись. — А я-то боялась, что вы не в состоянии будете угнаться за мной.

— О, ты заплатишь за эту ремарку, женщина! Ты еще не все видела... Кэтрин? Что такое?

Кэтрин, как слепая, протянула руку и ухватилась за Дэва. Все вокруг вдруг поплыло у нее перед глазами...

— Я... я не знаю... — запинаясь, пробормотала она, жадно пытаясь вздохнуть. — У меня на минутку закружилась голова... Теперь все в порядке...

— Ты уверена? Хочешь, я тебя понесу?

— Боже, нет! — прошептала она. — Представь, что за сенсацию это произведет! Если мы смогли бы немного посидеть...

Дэв обнял девушку за талию и медленно повел к своему столику.

— Не хочешь выйти отсюда на свежий воздух? Кэтрин покачала головой, но даже это простое движение заставило ее желудок перевернуться.

— Нет, я в порядке, — солгала она, чувствуя, что не сможет добраться до террасы. — Мне просто нужно сесть... Вот так... — произнесла она с облегчением, опускаясь на стул. — Не смотри так обеспокоенно.

Дэв сел рядом с ней и взял руку девушки в свою.

— Я беспокоюсь, Кэт. Что случилось? Она слабо улыбнулась:

— Ничего такого драматического. Наверное, я просто голодна. Так всегда говорит моя мать, и она, вероятно, права, как бывают иногда все мамы.

— Когда ты в последний раз ела сегодня?

— Я... я не помню... — робко ответила Кэтрин. — Я помню, что выпила немного чаю утром, потом съела несколько крекеров с сыром около полудня...

Дэв нахмурился и потянулся к корзине с хлебом и круассанами, стоявшей в центре стола.

— Боже правый, — сказал он, — этого совсем не достаточно! Съешь пока одну из этих булочек, а я разыщу что-то более существенное. У них должно остаться что-нибудь с обеда.

Дэв приподнялся из-за стола, но Кэтрин дернула его за рукав.

— Ты же не будешь таким жестоким? — прошептала она. — Ты же не заставишь меня есть эти ужасные блюда, нет? У меня просто не было аппетита за обедом, вот и все. Честно и без обмана. — Она попыталась улыбнуться. — Булочку я съем, обещаю. Тем более, что скоро накроют ужин.

— Не знаю, милая, — медленно протянул он. — Может, мне лучше пригласить доктора Ховелла сюда? Я недавно видел его здесь.

— Дэв, пожалуйста! Я и так достаточно обращаю на себя внимание. Клянусь тебе, сейчас со мной все в порядке... правда.

Он с сомнением посмотрел на нее, затем кивнул:

— Хорошо, Кэт. Но тебе лучше съесть все, что они принесут на ужин.

Сама мысль о еде заставила горло Кэтрин сжаться.

— А я-то думала, что ты меня любишь, — весело заметила она. — Как ты можешь приговаривать меня к такой смерти?

— Я правда тебя люблю, — усмехнулся он, сжимая ее руку. — Ладно, тогда пообещай поесть хотя бы немного. А позже мы сможем поехать ипоесть крабов в «Причале» или мороженое в парке.

— Только не это, — прошептала она, подавляя дрожь. — Наверное, я подхватила какой-то вирус. Не смотри на меня так расстроено, ради бога! Это обычное дело, я всегда осенью что-нибудь подхватываю.

— Тогда мне точно нужно пригласить сюда доктора Ховелла.

Кэтрин посмотрела в зал через его плечо, и ее глаза округлились.

— О боже... Дэв, здесь твой отец! Он только что вошел. Ты уверен, что я ему понравлюсь? Надеюсь, моя мать не наделает никаких глупостей. Я...

Кэтрин тяжело сглотнула, подавив свой нервный взрыв, и сделала глубокий вздох. Дэв встал, чтобы приветствовать отца. Конечно, девушка и раньше видела Артура Хэррингтона. Хотя старик и известил несколько месяцев назад о своей отставке от каждодневных дел по управлению компанией, он по-прежнему приходил на работу несколько раз в неделю. Отец Дэва был ростом с сына, с такими же широкими плечами и узкой талией. Смотреть на него — все равно что видеть Дэва через сорок лет, подумала Кэтрин. Только вот глаза у них разные: у Дэва темные, дымчато-серые, а у старого Хэррингтона — бледные и ледяные. Заставив себя улыбнуться, она встала, и Дэв представил их друг другу.

— Как поживаете, мистер Хэррингтон? Я так много слышала о вас.

— От вашей мамы? — спросил он с улыбкой.

— Нет, правда нет, — быстро ответила девушка. Что за глупость она сказала, думала Кэт. Ладно, он, по крайней мере, улыбнулся, хотя улыбка, как она успела заметить, совсем не затронула его глаз. — Я… Дэв решил, что я должна была прийти сегодня сюда, мистер Хэррингтон. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

— Разумеется, нет, мисс Кортни. Когда Дэв сказал мне, что собирается пригласить вас сюда этим вечером, я понял, как важно мне с вами познакомиться.

И вновь та же улыбка, приличная, очаровательная, но не затрагивающая его глаз. Кэтрин бросила взгляд на Дэва, размышляя, заметил ли он это. Что заметил? — спросила она себя. Никто ведь никогда и не утверждал, что у Артура Хэррингтона сердечный характер. Дэв говорил, что он бывает очаровательным, когда этого хочет, он и был очаровательным, начал разговор сначала с ней, а не с сыном. Нервозность сделала ее рассеянной, и она только сейчас осознала, что старик что-то говорит ей.

— ...Отличный шанс нам поболтать. Вы не возражаете, мисс Кортни?

— Зовите меня Кэтрин, пожалуйста,— быстро попросила она. — Прошу прощения, но я, кажется, пропустила то, что вы говорили.

— Все в порядке, моя дорогая. В любом случае, я говорил о туристическом бизнесе. Хотя Дэв сказал мне, что вы отлично осведомлены в этом вопросе.

Было ли это только ее воображение, или ей действительно показалось, что в голосе пожилого мужчины промелькнул какой-то елейный оттенок, придающий невинным словам странный намек? Она вновь взглянула на Дэва и сразу же поняла: он чем-то обеспокоен.

— Дэв? В чем дело? — спросила она озабоченно.

— Дорогая, тебе придется меня извинить. Отец сказал, что у входа его остановил дворецкий и сообщил о какой-то проблеме на стройке.

— Но как такое могло случиться, Дэв?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне придется поехать разобраться.

По какой-то непонятной причине по спине девушки пробежали мурашки.

— Я поеду с тобой, — быстро предложила она.

— И оставите меня здесь одного, мисс Кортни? Вы же не сделаете такого со стариком, нет? — весело спросил старший Хэррингтон. — Кроме того, как я подозреваю, Дэвиду придется наведаться в офис. Вы, разумеется, не хотите, чтобы я ужинал в одиночестве?

Дэв неуверенно переводил взгляд с отца на Кэтрин.

— Кэт, я...

— Иди, — поспешно сказала она, хотя ей ужасно хотелось вцепиться в его руку, чтобы чувствовать себя в безопасности. Он встретился с ней взглядом, и девушка кивнула. — Со мной все будет в порядке, правда.

— Конечно, будет, Дэв. Я хорошенько о ней позабочусь, обещаю.

Дэв наклонился и прикоснулся губами к губа Кэтрин. Она улыбнулась и сжала его руку, затем печально смотрела ему вслед, когда он поспешно пересекал зал и выходил за дверь. Джулия Кортни пристально наблюдала за своей дочерью с другого конца танцевальной площадки, и Кэтрин отлично могла себе представить, что мать думает о ее поведении. Она наверняка считает, что Кэтрин оказывает поддержку и развлекает ее личного врага.

— Похоже, мы одни оккупируем этот стол, или кто-то сильно опаздывает, — произнесла она с натянутой веселостью.

— Я договорился об этом, мисс Кортни, как только слухи о вас и о моем сыне подтвердились.

Кэтрин вспыхнула.

— О том, что мы с ним встречаемся? Да, Дэв говорил мне. Сожалею, что вы услышали это таким образом. Но пожалуйста, не могли бы вы называть меня просто Кэтрин?

Артур Хэррингтон вновь улыбнулся:

— Я предпочел бы сохранить наши отношения по возможности обезличенными, мисс Кортни. Нам будет проще таким образом вести наши дела.

Его голос стал холодным и скрипучим. Пока подошедший официант накрывал на стол, Кэтрин молча смотрела на старика. Потом она нервно прочистила горло.

— Я сделала что-то... что-то не так? Чем-то оскорбила вас, мистер Хэррингтон?

— Мисс Кортни, у нас нет времени, чтобы тратить его на прелюдии. И у меня нет никакого желания разбираться в неприятностях этим вечером, но ваше присутствие здесь не оставляет мне выбора.

О чем, черт возьми, он говорит? Кэтрин отложила вилку и наклонилась в его сторону.

— Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите, — тихо и убедительно произнесла она. — Дэв хотел нас познакомить...

— Как я понял, вы заявили Дэву, будто ничего не знаете о том, что произошло между мною и вашей матерью много лет назад, — улыбнулся Хэррингтон. — Я почти готов вам поверить, мисс Кортни: у вас такое убедительно невинное выражение лица, видите ли, но какая разница, в конце концов? Имела ли ваша мать к этому отношение или нет, вы все равно не добьетесь успеха. Вы прекратите видеться с моим сыном.

Это просто дурной сон, подумала Кэтрин, и это показалось ей таким убедительным, что она почти с облегчением вздохнула. Ну, конечно же так и есть! Это просто ночной кошмар, один из самых пугающих. У нее и раньше такие бывали... у каждого иногда случаются... а раз вы знаете, что это всего лишь сон, вам следует только сосредоточиться на этом факте, и вы тут же проснетесь в полной безопасности в своей собственной постели.

Но это был не сон. Звуки и запахи бального зала были вполне реальными, а совсем не выдуманными. Кэтрин так внезапно отодвинула свой стул назад, что он протестующе заскрипел. Ей хотелось побежать и найти Дэва.

— Вы не сможете найти моего сына, мисс Кортни, — заявил Хэррингтон, как будто ее мысли были для него прозрачными. — Как я понял, у него серьезная проблема с его молодежным лагерем. Боюсь, он обнаружит, что ему придется туда поехать, чтобы ее решить. Так что у нас вполне хватит времени для беседы.

Как вежливо и учтиво он говорит... и каким приятным выглядит, удивленно думала Кэтрин.

Кто бы ни наблюдал за ними, подумает, что у них вполне невинный обычный разговор.

— Вы такая хорошая актриса, как я думаю мисс Кортни? Вы сможете сохранить спокойствие или нам лучше выйти на террасу?

Кэтрин облизнула внезапно пересохшие губы и покачала головой. Она не смогла бы выйти из зала потому что была уверена, что не доберется до вы хода без обморока.

— Что... что все это означает? — прошептала она. Старик придвинул свой стул ближе к столу.

— Я хочу, чтобы вы держались подальше от моего сына, — холодно заявил он. — Я знаю, что должно произойти дальше по вашему маленькому сценарию: вы вообразите, что Дэвид попросит вас выйти за него замуж.

— Это не ваше дело, мистер Хэррингтон! — утомленно произнесла она.

— Не будьте дурой! — резко оборвал ее старик. — Конечно, это мое дело! Не знаю, как вам удается так долго поддерживать интерес моего сына к себе, но я, по-моему, прекрасно понимаю, как вы планируете захлопнуть вашу ловушку.

Кэтрин отодвинулась от стола. Инстинкт самосохранения подсказывал ей бежать. — Я не хочу этого слушать...

— Вероятно, вы собираетесь повторить страницу из книги жизни вашей матери. Но поверьте мне, это не сработает. Я не позволю.

Она осела на стуле, пристально глядя в лицо Хэррингтону, как кролик, загипнотизированный удавом.

— Какое отношение ко всему этому имеет моя мать? — прошептала она.

Старик потянулся за бутылкой красного вина, которую официант оставил открытой.

— А вино неплохое, — заметил он, поднося бокал под нос. — Могу предложить вам немного?

— Я спросила вас, какое отношение имеет моя мать ко всему этому, мистер Хэррингтон.

Он поднял бокал с темно-красным вином на уровень своих глаз.

— Видимо, винодел, который производит это вино, знает его родословную. Он может документально подтвердить его корни по нескольким поколениям. — Старик поставил бокал на стол, и его глаза встретились с глазами девушки. — Вино имеет историю, мисс Кортни. А у вас есть только прошлое.

— Люди, подобные вам, вызывают у меня тошноту! — резко сказала Кэтрин. Ярость внезапно придала ей мужества. — Только потому, что мы не относимся к одной из богатых старинных семей, мы... Родословные существуют для виноградарства, мистер Хэррингтон, а не для людей. — Она швырнула свою салфетку на стол. — Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать этот бред. Когда вернется Дэв...

Она приподнялась со стула, но пальцы Артура Хэррингтона крепко сомкнулись на ее запястье.

— Послушайте меня очень внимательно, мисс Кортни, — спокойно потребовал он. Его глаза, как холодные льдинки, притягивали ее. — Вы бастард, ребенок, рожденный вне брака и не признанный вашим отцом.

Зал завертелся у нее перед глазами, красные и розовые вспышки смешались в один яркий калейдоскоп, и Кэтрин безвольно откинулась на спинку стула. В голове шумело, в горле нарастал неприятный комок. «Только не потеряй сознание, дура, — сердилась она на себя. — Посчитай столовое серебро, прожилки на скатерти... делай что хочешь, только не падай в обморок! Сделай глубокий вдох... вот так... теперь еще один...»

— Вы лжец! — бросила она ему. — Мой отец погиб во Вьетнаме...

— Он действительно там погиб, но попал он туда только потому, что предпочел армию женитьбе на вашей матери. Этот город верил в ее историю многие годы: прекрасная мужественная молодая вдова одна растит ребенка... Это я позволил им так думать. — Его голос понизился и стал еще более неприятным. — Скажите мне, юная леди, как вы думаете, что случилось бы с драгоценной репутацией вашей матушки, узнай город правду? Мы оба с вами знаем, как важно для нее положение и каким сомнительным оно стало бы, если бы...

— Я вам не верю! — тихо проговорила Кэтрин. Старик ухмыльнулся:

— Спросите вашу мать, дорогуша. Заставьте ее рассказать вам, какую щедрую сумму я дал ей от имени ее молодого человека. Если вы хоть немного уважаете ее, вы немедленно оставите моего сына.

— Это шантаж, — едва слышно произнесла Кэтрин. — Что, как вы думаете, сделает Дэв, когда я расскажу ему, что вы меня шантажируете?

— Если вы ему скажете, — прошипел Артур Хэррингтон, делая особое ударение на первом слове. — Но зачем бы вам, мисс Кортни? Мы оба знаем, что он проклянет меня и уедет отсюда. Оставит дело, которому посвятил всю жизнь. И мне, естественно, уже нечего будет терять. Но я обязательно позабочусь, чтобы все здесь узнали о вашем — как бы это потактичнее назвать — о вашем происхождении. Подумайте о последствиях, мисс Кортни. Ваша мать потеряет все, Дэвид потеряет все... — Он пожал плечами. — Так же как и вы в конечном счете. Вас ему будет достаточно на какое-то время, но потом он станет сожалеть о потере дела, компании, о той жизни, которую он привык вести. Как вы думаете, сколько после этого продолжатся ваши отношения?

Мать предупреждала ее об Артуре Хэррингтоне, но ничто не подготовило Кэтрин к холодной жестокости этого человека. Улыбающееся лицо старика поплыло у нее перед глазами. Она знала, что ей нужно встать и выйти из зала, даже если для этого потребуется собрать все последние силы. Хэррингтон все еще сжимал ее запястье. Кэтрин выдернула свою руку и чуть не зашаталась, когда встала на ноги. Холодные бисеринки пота выступили у нее на лбу, ноги и руки стало странно покалывать. Она сделала глубокий вздох и зашагала через зал. Выход казался таким далеким... дистанция до него такой бесконечной... Пол качался под ее ногами.

«Ты должна это сделать, — повторяла она себе. — Ты должна... Ты можешь это сделать... Просто передвигай ноги... сначала одну... потом вторую... вот так... один шаг... потом другой...» Но проклятый пол продолжал качаться, как будто он был сделан из желе, и внезапно она начала падать... падать...

Ресницы затрепетали, и Кэтрин открыла глаза. Она лежала на кушетке в небольшом кабинете. Застонав, девушка попыталась сесть, но легкое движение тут же вызвало спазм в желудке.

— Спокойно, юная леди, спокойно. Не двигайтесь так быстро...

— Доктор Ховелл? Что случилось?

Доктор помог ей сесть.

— Это ты скажи мне, Кэтрин. Ты упала в обморок. Твоя мать совсем обезумела. Я как раз собрался впустить ее сюда на минутку, а то она выломает дверь!

Кэтрин слабо улыбнулась:

— Да, думаю, я напугала ее до чертиков. Все хорошо, доктор. Вы можете ее впустить.

— Не сейчас, — возразил он, садясь рядом ней. — Кэтрин, я хочу, чтобы завтра ты прошла полное обследование. Я здесь провел лишь предварительный осмотр...

— Я в порядке, правда. Я не ела днем, а возможно, просто заболела.

Доктор неловко поерзал.

— Кэтрин, когда у тебя в последний раз были месячные?

Прямота вопроса ошеломила ее, как ушат холодной воды.

— Я... боже мой, я не уверена... Я...

Глаза девушки расширились от страха. Доктор Ховелл сочувственно кивнул, затем похлопал ее ладонью по руке.

— Зайди завтра, — мягко сказал он, — и я проведу полное обследование. Но думаю, в этом нет никаких сомнений, Кэт. Боюсь, налицо все признаки того, что ты беременна.

ГЛАВА 11

Два часа спустя, с осунувшимися от усталости лицами, Кэтрин и ее мать сидели лицом к лицу за кухонным столом. Между ними, как разбитая вдребезги тарелка, лежала романтическая история о военном времени и тайном венчании родителей Кэтрин.

— Как ты могла лгать мне все это время? — спросила дочь. Ее голос в тихой комнате прозвучал как хриплый шепот.

— Я хотела защитить тебя, детка, — устало ответила Джулия Кортни, объясняя и одновременно оправдываясь. — Мне едва исполнилось восемнадцать, и я совершила ошибку. Не было смысла впутывать тебя в это.

— Ты, должно быть, шутишь, мама! Я всю свою жизнь была впутана в это, хотя ничего и не знала. И кроме того, было совершенно нелепо пичкать меня всей этой ерундой насчет Артура Хэррингтона, не дававшего тебе повышения.

Мать нервно дернула головой.

— Это ты так поняла, Кэтрин. Я же просто сказала, что он изменил течение моей жизни.

— Что за высказывание! — горько воскликнула Кэтрин. — Но это же не его вина. Он добился изрядной помощи от... от моего отца. Чего я до сих пор не могу понять, так это как ты могла связаться с таким подонком? Я знаю твое отношение к людям, которые имеют деньги...

— Думай, что говоришь, Кэт! — резко оборвала ее мать. — Я не собираюсь оправдываться перед тобой. — Она тяжело вздохнула, и тон ее голоса смягчился. — Я думала, что люблю твоего отца, детка. Он казался таким замечательным... Согласна, возможно, все так случилось из-за того, что он происходил из богатой семьи, но он был красив, остроумен и... — Джулия пожала плечами и поднялась. — Мы все через такое проходим...

— Расскажи мне все с самого начала, — попросила Кэтрин.

— Боже мой, зачем? Какой в этом смысл?

— Ты заставляла меня верить в ложь всю мою жизнь. Я сожалею, — быстро добавила она, я знаю, как тяжело это может быть для тебя, но для меня это тоже ничуть не легче, мама. Я постараюсь понять. Расскажи мне свою историю еще раз, пожалуйста.

Джулия вздохнула и утомленно привалилась спиной к раковине.

— Хорошо, — наконец согласилась она. — Но это в последний раз, детка. Я... Как-то вечером с несколькими друзьями я отправилась на танцы, и там я встретила его. Он... как ты сказала бы, он сразу же меня покорил, — вздохнула она, наполняя чайник водой. — Он говорил, что любит меня, иначе бы я не... Какое это теперь имеет значение? Мы встречались несколько месяцев, и затем я обнаружила, что... что беременна.

Кэтрин содрогнулась от этого слова. Обычно говорят о грехах отцов, падающих на голову их сыновей. Но разве нельзя сказать подобного и о матерях с дочерьми?

— И ты никогда не встречалась с его семьей?

— Нет, конечно нет. Он никогда не представлял меня даже своим друзьям. Говорил, что просто хочет быть со мной одной, и я ему верила... Послушай, как долго еще мы должны...

— Я не пытаюсь бередить твои старые раны, мама, — быстро объяснила Кэтрин. — Все потому... потому... — Она беспомощно пожала плечами. — Ладно, у меня больше нет вопросов.

По правде говоря, у нее их было множество, но она понимала, что ничего не добьется, продолжая расспрашивать. Ее мать, ее правильная сдержанная мать, сделала невероятную ошибку, составив неверное мнение о человеке, и поплатилась за это всей своей жизнью. Нечего удивляться, что она так ненавидела Артура Хэррингтона... и нечего удивляться, что она боялась последствий связи своей дочери с его сыном.

Но мать и дочь совсем не одинаковы. Их жизни скоро разойдутся в двух совершенно разных направлениях. Дэв хочет на ней жениться, она знает это. Все, что он делал и говорил, ясно указывало на его желание.

Пронзительный свист чайника наполнил кухню, и обе женщины вздрогнули.

— Не очень приятная история, — произнесла мать, насыпая в чашки растворимый кофе и затем наливая в них воду из чайника. — Но я верила, что твой отец хочет на мне жениться... хотя он никогда не говорил этого словами... Но я это чувствовала... И затем... когда я сказала ему, что беременна, он заявил... заявил, что считал меня умнее. Он сказал, что я должна избавиться от этого... от тебя, — добавила Джулия с внезапной свирепостью. Ее глаза при воспоминании об этом яростно сверкнули. — Он сказал, что знает место... — Злость ушла из ее слов, и она устало опустилась на стул. — Но я просто не могла сделать этого... Я ничего не хотела менять, детка.

— Ты не могла сказать дедушке?

— Нет-нет! Я не могла обременять его своими проблемами. За месяц до этого умерла твоя бабушка, и он был совсем потерянным. — Джулия вытерла разлившийся по столу кофе. — Я умоляла Джима, твоего отца, жениться на мне, но он только посмеялся мне в лицо. Я была в полном отчаянии, Кэт. Я пригрозила, что пойду к его родителям и все им расскажу.

— И тогда на сцене появился Артур Хэррингтон?

Джулия кивнула:

— Я только начала работать в его компании, и он за мной прислал. Я подумала, что это насчет моей работы, но... Богатые всегда держатся вместе, Кэт, — с горькой улыбкой заметила она. — Не стоит заблуждаться на их счет. Как оказалось, он был крестным отцом Джима. Должно быть, твой отец запаниковал, когда я пригрозила отправиться к его родителям, и бросился за помощью к Хэррингтону. — Она обхватила ладонями чашку с кофе, как будто пытаясь согреться ее теплом. — Он сказал мне, что Джим уехал и я никогда больше его не увижу.

— Ты имеешь в виду, он завербовался в армию? — подсказала Кэтрин.

Мать поставила чашку и кивнула.

— Артур Хэррингтон протянул мне конверт, в котором было больше денег, чем я когда-либо видела. Он сказал, что этого будет достаточно, чтобы я уехала куда-нибудь подальше и родила ребенка там. Я... я пообещала, что так и сделаю, но сказала, что хотела бы вернуться назад. Я не смогла бы вырастить ребенка одна, вдали от родного мне дома. И, в конце концов, он согласился дать мне работу, когда я вернусь... — Джулия встретилась взглядом с глазами дочери. — Я не хотела брать его денег, но что я могла сделать? — умоляюще произнесла она. — У меня не было выбора...

— Я не осуждаю тебя, мама, — мягко произнесла Кэтрин, потянувшись через стол и сжав руку матери. «Никто не имеет на это права, и особенно я, — подумала она, — особенно теперь...» — И что ты сказала дедушке?

— Я сказала ему, что хочу попробовать пожить в городе. Немного погодя я позвонила домой и сообщила, что влюбилась в солдата Уильяма Кортни — так я назвала его. Объяснила, что у нас не было времени и мы тайно обвенчались, потому что он уплывал на корабле во Вьетнам. Затем, как раз перед твоим рождением, я сообщила, что его убили, и это, в некотором смысле, оказалось правдой. Как я позже узнала, Джим погиб там. — Джулия утомленно вздохнула. — Не знаю, поверил ли мне твой дедушка на самом деле, но ты же знаешь, каким он был чутким и добрым, детка. Он принял нас с тобой и любил обеих.

Кэтрин вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Ну вот, теперь твоя неприязнь к Артуру Хэррингтону мне стала понятна. Я просто хотела знать.

Джулия вытерла глаза рукой.

— Я не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнала. Это была моя ноша, не твоя.

Кэтрин тяжело оперлась о стол и встала. У нее было такое чувство, будто за последние несколько часов она повзрослела на десяток лет.

— Я думаю о разговоре, который имела сегодня с отцом Дэва. Мне... мне нужно было быть готовой к нему.

— Я и представить себе не могла, что этот сукин сын сделает что-то подобное, — тихо ответила мать. — Когда ты сказала, что он знает о тебе и своем сыне, я решила... Я подумала, что Артур Хэррингтон не станет прибегать к хитрости. Если он не сказал ничего Дэвиду, полагала я, это означает, что или он все забыл, или годы смягчили его. — Она немного помолчала, затем расправила плечи и гордо вскинула подбородок. — Ты, вероятно, думаешь, Кэт, что все эти годы я унижалась, как дура...

— Мама...

Джулия махнула рукой:

— Все нормально. Это правда. Я делала то, что считала полезным для тебя, детка. — Ее глаза свирепо сверкнули. — И я буду продолжать это делать! Разве это ужасно, если подумать? А этот сукин сын так боится моей дочери, что угрожает нам!

Кэтрин вздохнула:

— Ты знаешь меня, мама. Мне совершенно наплевать на то, что думают другие. Во всяком случае, эта сплетня довольно устаревшая, и мы должны всего лишь прямо смотреть всем в глаза. — Он взглянула на мать и крепче сжала ее руку. — Вероятно, это будет гораздо труднее для тебя, чем для меня.

Джулия фыркнула.

— Могу сказать, что для меня это тоже не имеет значения. Я просто хотела, чтобы ты имела лучшую жизнь, чем была у меня. — Она вспыхнула, и лукавое выражение появилось на ее лице. — И ты ее получишь, если выйдешь замуж за Дэвида Хэррингтона. Знаю, ты считаешь, что я говорю ужасные вещи, — быстро добавила она, — но это правда.

— Мама!

— Я знаю, он еще не просил тебя об этом, но это лишь вопрос времени. Я наблюдала за ним вчера, Кэт, ты же знаешь. Я всегда верила в худшее в нем, но даже я должна была признаться, что была не права.

Кэтрин глубоко вздохнула и затем медленно выдохнула.

— Я очень хочу, чтобы мне не пришлось говорить ему... О, не то что я... о своем рождении и о том, что произошло между тобой и его отцом. Боюсь, дела пойдут именно так, как и предсказал Артур Хэррингтон: Дэв плюнет на все, что он любит.

Ее слова плыли и рассеивались в неподвижном воздухе, как дым. Здравый смысл покинул ее? Вот она сидит здесь, размышляет о пагубных последствиях, которые могут повлечь за собой откровения старика для всех, кроме нее самой и ребенка. У нее не было теперь никаких сомнений в том, что она беременна. За последние недели в ее теле произошли изменения... изменения, которых она почему-то предпочитала раньше не замечать.

Джулия Кортни заерзала на жестком кухонном стуле и прочистила горло.

— Ты говорила, что Дэвид имеет законную долю в компании... так что, если он даже отсюда уедет, деньги будут. — Она вдруг смутилась и добавила: — Я просто хочу обратить твое внимание на то, что ты не должна чувствовать вину, если он бросит все ради тебя, Кэт.

Кэтрин вздохнула:

— Я знаю, мама. — Она успокаивающе похлопала Джулию по руке. — Все разрешится. Просто мне нужно так много ему сказать. Я хочу... — Она вовремя оборвала себя, прикусив нижнюю губу. Как хорошо было бы броситься матери на шею и рассказать, что она беременна. Но Кэтрин больше не маленькая девочка, а эта проблема посерьезнее, чем ссадина на щеке или разбитое колено.

— Дэв скоро должен быть здесь, — добавила Кэтрин. — Я имею в виду, что, когда он вернется в клуб и узнает, что я упала в обморок...

— Это меня тоже беспокоит, Кэт. Тебе нужно посетить завтра доктора и провериться. — Джулия слегка улыбнулась и погладила дочь по щеке. — Ты уверена, что сейчас все в порядке?

— Да, все в порядке, — бодро ответила дочь. — Я говорила тебе, что была слишком сильно возбуждена и практически ничего не ела.

— Да, тебе пришлось многое вытерпеть от этого ужасного человека...

Звук дверного звонка оборвал ее слова.

— Это Дэв, — прошептала Кэтрин. Ее руки взлетели к покрасневшим щекам. — Боже, как я ему скажу?

Звонок прозвучал вновь, и Джулия встала.

— Мне сказать, что ты слишком слаба, чтобы встретиться с ним?

Кэтрин покачала головой:

— Нет причин откладывать. Я хочу побыстрее с этим покончить. — Она разгладила платье рукой и успокаивающе улыбнулась матери. — Ты не возражаешь подняться наверх? Я хочу поговорить с ним наедине.

Она подождала, пока мать скроется наверху лестницы, затем облизала пересохшие губы и открыла входную дверь.

— Милая, ты в порядке? — Дэв протиснулся в холл и обнял девушку за плечи. — Мне сообщили, что ты потеряла сознание.

— Я в порядке, — быстро ответила она. — Упала в обморок, вот и все. «Потеряла сознание» звучит немного драматичнее, чем было на самом деле.

— Я слышал, что тебя осмотрел доктор Ховелл...

— Осмотрел. И сказал, что я буду жить. Правда, я в порядке. — Кэтрин схватила Дэва за руку и потащила его в маленькую гостиную. — Добро пожаловать во владения Кортни, — добавила она с легкой улыбкой.

— Почему ты не оставила мне записку? — поинтересовался он, притягивая ее к себе. — Я почти обезумел от беспокойства!

— Наверное, я просто не подумала.

Кэтрин положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровным ударам его сердца. Ей нужно было послушаться матери, внезапно подумала она. Нужно было позволить ей сказать Дэву, что она слишком больна, чтобы видеться с ним сегодня, нужно было дать себе время продумать план. А сейчас она понятия не имела, с чего начать. Так много ей нужно было ему сказать, сказать такое, к чему он... к чему они оба не готовы. Все сплелось и перепуталось, как гордиев узел. Но должен же быть кончик, с которого можно начать распутывать, вот только где его найти...

Девушка вздохнула и закрыла глаза, уютнее устраиваясь в теплых объятиях Дэва. С чего бы она ни начала, все равно возникнет проблема, достойная решения Соломона.

— Мне так много нужно тебе сказать, — начала она наконец. — И я совсем не знаю, с какой стороны подступить...

— Кэт?

— Я должна рассказать тебе, что произошло после твоего ухода, — продолжила она, отстраняясь от него и садясь на кушетку. — Дэв, я... твой отец и я... мы беседовали...

Он кивнул:

— Да, я знаю. Отец сказал мне. Она удивленно посмотрела на него:

— Сказал?

Дэв снова кивнул:

— Он сказал... сказал, что разговор не был таким приятным, как ему хотелось бы, но он думает, что вы оба теперь понимаете друг друга намного лучше.

Кэтрин, склонив голову набок, пристально смотрела на Дэва. В его голосе слышались смущенные и обеспокоенные нотки, и слабая волна надежды всколыхнулась в ее душе. Неужели Артур Хэррингтон изменил свое мнение? Неужели он отступил перед ее решимостью?

— Я... я не понимаю, — осторожно произнесла она. — Что он тебе сказал?

Дэв пожал плечами:

— Он объяснил, что произошло между твоей матерью и им много лет назад. Об... об этом парне, Джиме вроде бы.

Кэтрин недоверчиво посмотрела на него, и ее щеки покрылись румянцем.

— Он так сказал тебе?

Дэв кивнул и засунул руки в карманы.

— Он, естественно, не собирался, но я не дал ему шанса увильнуть. Люди за соседним столиком не смогли сдержаться и не рассказать мне, что между вами что-то произошло...

Кэтрин с облегчением закрыла глаза и откинула голову на спинку кушетки.

— Слава богу, ты знаешь, — вздохнула она. — Я не представляла себе, как тебе сказать, что на самом деле сделал ей твой отец. Это было так жестоко...

— Ну же, любимая, давай не будем чрезмерно раздувать этот инцидент.

Кэтрин недоверчиво заморгала:

— Что ты сказал?

Дэв поднял руки, сдаваясь, и робко улыбнулся:

— Послушай, я понимаю: она твоя мать, и знаю, что женщины имеют склонность держаться вместе, но...

— Какое, черт возьми, это имеет отношение? — воскликнула Кэтрин, вставая. — Есть, в конце концов, такое понятие, как уважение к приличиям.

— Конечно. Но твоя мать сама знала, во что она влипла, Кэт. Она была совершеннолетней, а этот парень не давал ей никаких обещаний.

— Он говорил, что любит ее, Дэв...

— Люди многое говорят, Кэт. Но это не означает, что они должны платить за это всю свою жизнь.

Кэтрин открыла рот и вновь закрыла его. В горле до боли пересохло, и она тяжело сглотнула несколько раз, прежде чем вновь сделать попытку заговорить.

— Ты имеешь в виду, что за все должны платить только женщины?

Дэв пожал плечами:

— Я этого не сказал. Просто женщины имеют склонность к романтике, и иногда то, что они называют любовью, всего лишь означает, что два человека получают удовольствие друг от друга. Женщины должны научиться не смешивать приятную интерлюдию с чем-то более серьезным. И они должны научиться быть более предусмотрительными.

Казалось, каждый мускул ее тела напрягся.

— Более осторожными, ты хочешь сказать? Верно?

— Это одно и то же. — Дэв улыбнулся и открыл ей свои объятия. — Послушай, нам с тобой нет нужды спорить по этому поводу. Думаю, мой отец сделал единственное, что мог, хотя, полагаю, ты можешь с этим не согласиться. Я знаю, как ты близка со своей матерью...

Кэтрин покачала головой и отодвинулась от него.

— Это не имеет никакого отношения к нам с тобой, Дэв.

— Конечно же имеет, Кэт. Отец предупредил меня, что ты теперь настроена враждебно...

— Ты тоже так обо мне думаешь? — спросила она, внутренне радуясь тому факту, что еще в состоянии составлять фразы, пусть и совсем простые.

— Ладно, называй это как хочешь. Вероятно, ты просто слишком предана своей матери, и я прекрасно понимаю, как, должно быть, тяжело было тебе все это услышать.

— Понимаешь? — холодно переспросила она. Он кивнул:

— Разумеется. Но попытайся взглянуть на это с другой точки зрения...

— Джима, — спокойно подсказала она, и Дэв вновь кивнул:

— Правильно, Джима. Он пытался объяснить ей положение вещей, но твоя мать хотела все сделать по-своему.

— Что значит, «по-своему»? Объясни, ради бога.

— Помнишь, Кэт, я тебе говорил, что в каждой истории всегда есть две стороны?

Он продолжал говорить... Она знала, что он говорит, она видела, как двигаются его губы, мускулы его лица, но его слова казались ей смесью неясных тихих звуков. Это не мог говорить человек, в которого она была влюблена, которого любила и еще... и еще...

— Скажи мне только одно, — прошептала она. — Если бы это был ты?

Взгляд Дэва искал ее глаза.

— Ты имеешь в виду, если бы я попал в подобное затруднительное положение с женщиной?

Она кивнула, боясь довериться голосу, и Дэв пожал плечами.

— Буду честен, Кэт. Я чувствовал бы себя таким же загнанным в угол, как и он. Ни один мужчина не любит, когда его к чему-то принуждают. Не думаю, что я бы убежал... но, во всяком случае, не позволил бы поймать меня в ловушку. Черт возьми, женитьба — серьезный шаг. И мужчина делает предложение потому, что он этого хочет, а не потому, что должен.

Пол покачнулся под ее ногами, и Кэтрин для опоры схватилась за каминную полку. Дэв шагнул к ней, но она только покачала головой.

— Уходи, — прошептала она. — Пожалуйста, уходи, Дэв.

Он был ошеломлен. Она видела это по его лицу, и почему-то это причинило ей большую боль, чем все то, что он успел наговорить. Ей было больно узнать, что он придерживается мужского взгляда на те вещи, что полностью изменили жизнь ее матери... и теперь могут изменить и ее собственную. Но его слова были для нее словно удар ножом в сердце. А невысказанная тайна ее беременности повернула рукоятку и всадила холодную сталь еще глубже.

— Пожалуйста, — прошептала Кэтрин, отворачиваясь и борясь со слезами, наполнившими глаза, — просто уходи.

Дэв схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Уходи? О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я не знаю, как можно выразиться яснее? — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты ушел.

— Ну же, Кэт! — прорычал он. — Это смешно! Я знаю, ты стоишь на стороне твоей матери...

— На ее стороне? — повторила она. — Но в подобных ситуациях нет никаких сторон, Дэв. Есть только несправедливость и справедливость.

— Это упрощение.

— Ты имеешь в виду морализацию? — Она покачала головой. — Хотя, полагаю, это тоже вне твоего понимания.

— Послушай, я отказываюсь спорить с тобой по этому поводу. Если ты считаешь, что твоя мать была права, а мой отец — нет, хорошо! Отлично! Пусть так и будет!

— А Джим? — прошептала она. — Он поступил правильно или нет, Дэв?

Он беспомощно пожал плечами:

— Что ты хочешь от меня услышать, Кэт? Если это поможет тебе почувствовать себя лучше, то я его осуждаю.

— Не будь со мной таким снисходительным, — резко отрезала Кэтрин. — Всего минуту назад он был твоим героем.

— Черт побери, Кэт, он был для меня всего лишь мужчиной, попавшим в трудное положение. А ты что ожидала от него?

Девушка вырвалась из его рук и пристально посмотрела ему в лицо. Затем сделала глубокий вздох и заговорила, теперь ее голос был холоден и спокоен.

— Я ничего не ожидала, — ровно произнесла она. — Ни от него, ни, конечно, от тебя. — Ее глаза встретились с его глазами. — Я не хочу тебя больше видеть, Дэв.

— Ты в своем уме? Ты хочешь, чтобы мы расстались только потому, что я отказался принять сторону твоей матери в истории, что случилась много лет назад?

— Я сказала тебе: здесь не может быть никаких сторон. Есть справедливость и несправедливость, Дэв. И мы... ты и я... ошибались. Ошибались друг в друге.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — проворчал он, протягивая к ней руки и крепко захватывая ее запястья. — Когда мы ошиблись друг в друге, Кэт? Когда работали вместе? Когда плавали вместе?

— Я не хочу расшифровывать это.

— Может, мы заблуждались друг в друге, когда были в постели? — Волна краски залила лицо девушки, и Дэв требовательно спросил: — Ну? Скажи, когда мы заблуждались друг в друге, Кэт?

— Ты причиняешь мне боль, — спокойно произнесла она. — Пожалуйста, уходи.

Дэв некоторое время смотрел на нее в волнении, затем опустил руки.

— Ты еще не ответила на мой вопрос, — спокойно сказал он.

Она непроизвольно отступила назад, обхватив себя руками.

— Если ты мог сомневаться в том, что твой отец и этот... человек вели себя неправильно...

— Ну, продолжай же, Кэт...

— Если ты даже мог обсуждать это... — Она покачала головой, и прядь волос упала на ее бледный лоб. — Значит, нам действительно больше нечего сказать друг другу, Дэв.

— Я не верю тебе, Кэт, — прошипел он. Его голос звенел от ярости. — С первого дня я только и слышу что о твоей матери. Твоя бедная мама...

— Убирайся из моего дома!

— Это дом твоей матери, помнишь? Она владелица всего, включая и тебя. — Кэтрин отвернулась от него, но Дэв повернул ее лицом к себе. — Я ошибался, когда говорил, что она контролирует тебя. Она тобой владеет. Она дышит за тебя, думает за тебя... — Его голос упал до хриплого шепота. — Но ты же не собираешься отказаться от всего, что между нами есть, только потому, что я не принял ее сторону? — Кэтрин вызывающе вскинула подбородок, и он тихо спросил: — Ты хотела, чтобы я солгал? Я скажу все, что ты хочешь услышать, Кэтрин.

Она почувствовала, что стремительный поток слез вот-вот хлынет из ее глаз.

— Ты не сможешь... — судорожно прошептала она, думая о жизни, растущей внутри ее, и понимая, что и она не сможет жить с этой ложью. — Это не поможет.

Его руки упали, и он кивнул. *

— Не поможет? — прошептал он. — Конечно, пока твоя мать тобой владеет.

Он пробежал руками по волосам и затем отвернулся от нее и зашагал к двери. Внезапно он остановился, и Кэтрин сжалась, услышав его прощальные слова.

— Ну и пусть, я все равно буду всегда тебя любить, — тихо сказал Дэв. — Полагаю, я стал таким же сумасшедшим, как и ты.

Дрожь пробежала по ее телу. Она смотрела ему вслед. В последнюю секунду, открыв дверь, Дэв оглянулся, как будто хотел сказать что-то еще, но позади Кэтрин внезапно заскрипели ступени лестницы. Отвращение промелькнуло на его лице, он рванул дверь и вышел в темноту.

— Кэт? — Когда дверь со стуком закрылась за ним, по лестнице застучали шаги ее матери. — Ничего не могла поделать и подслушала кое-что. Что за высокомерие!

Кэтрин привалилась спиной к двери. Слезы, что так долго сдерживались, теперь текли по ее щекам.

— Боже, детка, если ты его любишь, не обращай внимания на то, что он говорит обо мне. Не ставь преданность впереди благоприятной возможности.

Мама никогда не изменится, подумала Кэтрин устало. Все было бы забавно, если бы не было так печально. Ладно, есть один верный способ остановить болтовню матери на излюбленную ею тему. Она сделала глубокий судорожный вздох.

— Я беременна, — прошептала она. Голова Джулии Кортни резко дернулась.

— Что?

— Доктор Ховелл собирается провести завтра несколько тестов, только чтобы убедиться... Но я уверена в этом.

Мать пронзительно вскрикнула, и этот крик был воплем боли.

— Как ты могла быть такой глупой? — закричала она. — Поэтому он и ушел сейчас? Потому что ты беременна? — Ее лицо совсем побелело. — Они никогда не изменятся, да? Но кое-что еще можно сделать. Слава богу, я теперь больше не такая дура, какой была двадцать два года назад. Есть тест на установление отцовства...

— Он ушел потому, что я его выгнала, — устало поправила ее Кэтрин. — Я не сказала ему, что беременна.

— У тебя как с головой? — задала вопрос мать. — Ты должна ему сказать. Не беспокойся о том, что он на тебе не женится. Говорю тебе, я прослежу за этим.

— У меня нет желания выходить замуж за Дэва, мама, — спокойно заявила Кэтрин.

Мать судорожно вздохнула.

— Ты думаешь, сделать аборт легче? Сомневаюсь, Кэт. И где мы возьмем деньги? Нам придется поехать в клинику Филадельфии и, вероятно, остаться там в отеле на ночь.

Несколько минут назад, когда мир рушился вокруг нее, Кэтрин понятия не имела, что будет делать дальше. Дитя, которое она носила под сердцем, представлялось всего лишь абстракцией, ей казалось, что она ничего еще не может чувствовать к этому комочку. Теперь же она ясно поняла, чего хочет. Осознание этого наполнило ее чувством решимости и целеустремленности.

— Я собираюсь сохранить ребенка, — спокойно сообщила она. — Я хочу его.

Это заявление повергло мать в шок.

— Боже мой! — прошептала она наконец. — Разве мой пример ничему тебя не научил?

— Я поняла, что это возможно.

— Я отказываюсь слушать этот бред! Ты не можешь этого сделать!

— Могу и сделаю, — спокойно возразила Кэтрин. — Конечно, здесь я остаться не смогу...

— Ты абсолютно права, не сможешь...

— ...потому что я не хочу, чтобы Дэв узнал об этом. Но если я буду жить в Нью-Йорке, мы сможем с тобой по-прежнему видеться довольно часто. У меня было несколько неплохих деловых предложений, когда я заканчивала там колледж, но я отказалась от них, потому что ты хотела, чтобы я вернулась домой, помнишь?

Джулия горько рассмеялась:

— И что это была за ошибка!

— Послушай, мама, я собираюсь сделать то, что и должна сделать!

— Что тебе действительно нужно сделать, так это сказать Дэвиду Хэррингтону, что ты носишь его ребенка.

Кэтрин сжала узкие плечи матери.

— Я не собираюсь принуждать Дэва жениться на мне. Ты понимаешь?

— А я считаю, что это очень глупо. — Мать поджала губы. — Ты...

— Предупреждаю тебя, мама, если ты хоть слово скажешь ему, у нас с тобой все будет кончено! — Голос Кэтрин был холоден и ровен.

— Ты же не имеешь в виду, Кэт...

— Именно это я и имею в виду.

Взгляды женщин скрестились и задержались. Джулия Кортни открыла было рот, но тут же вновь закрыла его и пожала плечами.

— Это твоя жизнь, юная женщина, — сказала она мрачно. — Иди своим путем.

В темные унылые часы перед рассветом Кэтрин вдруг пришло в голову, что вечерние события привели, по крайней мере, к одному позитивному результату: она перешла из разряда «детки» в категорию «юной женщины». Хотя, подумала она, зарываясь лицом в подушку, определение «дура» было бы для нее более подходящим.

ГЛАВА 12

Кэтрин, но почему ты здесь? — были следующие слова Дэва. — Вот уж никак не ожидал встретить тебя на дороге...

— Жду автобуса. На Нью-Йорк, — с трудом проговорила она, борясь с рыданием, готовым вырваться из ее горла.

— Не понимаю, — искренне удивился он. — Что за странный способ передвижения? Почему ты не летишь самолетом?

Кэтрин лишь пожала плечами. Несколько минут назад она и самой себе не могла объяснить, с чего вдруг отправилась в это последнее свое путешествие в Тампу и обратно автобусом. Однако сейчас ее осенило: это судьба! Но не говорить же Дэву: «Не выбрала бы такого странного способа, возможно, мы больше никогда и не встретились бы». Это ведь была ее последняя поездка в Тампу: дом теперь продан, больше ей незачем возвращаться в родные края.

Течение времени подобно приливам и отливам океана. Прикосновения его ласковы и нежны, но каждое оставляет свой след. Дэвида тоже изменило время. Когда их взгляды встретились еще над крышей автомобиля, Кэтрин заметила, что слегка опустились уголки его красивого рта, вокруг глаз появились морщинки.

— Я слышал о смерти твоей мамы, — сказал он. — Извини, что с большим опозданием выражаю тебе соболезнование. Тогда, во время похорон, меня не было в Тампе.

Кэтрин вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза.

— Спасибо, — тихо произнесла она. — Это очень любезно с твоей стороны.

Они смотрели друг на друга в неловком молчании. Ветер усилился, поднимая с земли сухие листья.

— Кэт...

—Дэв...

Она нервно засмеялась оттого, как они одновременно обратились друг к другу.

— Ты первый, — предложила Кэтрин.

— Я... я просто поражен, как замечательно ты выглядишь, — произнес Дэв. — Я не видел тебя три года, а ты все такая же, как прежде.

Кэтрин вспыхнула и покачала головой.

— Мое зеркало, увы, говорит мне иное, — пробормотала она. — Но в любом случае спасибо.

— Три года — большой срок, Кэт.

Ей послышалась в его голосе боль. С удивлением взглянув на Дэвида, Кэтрин увидела в егоглазах грусть и вздохнула. Наверное, ему все еще неприятно вспоминать их последнюю встречу, подумала она и притворно веселым голосом откликнулась:

— О, время летит так быстро!

Хотя на самом деле сейчас ей эти три года казались целой вечностью, состоящей из бесконечной череды дней и месяцев, заполненных не только постоянной заботой о сыне, их общем сыне, о котором Дэвид ничего не знал, устройством совсем другой жизни вдали от родного дома, поисками работы, но и непроходящей тоской об утраченной любви. «Прекрати! — сурово приказала себе Кэтрин, отворачиваясь от Дэвида. — У нас давно разная жизнь. И у него жена... жена...» Она напряженно уставилась на поворот, откуда должен был появиться долгожданный автобус, и мысленно взмолилась: «Боже! Пожалуйста, не дай мне что-то почувствовать. Не позволяй этому случиться. Ведь я больше не люблю его, не люблю, не люблю!..»

Дэвид между тем продолжал что-то говорить, и это заставило Кэтрин опять повернуться к нему.

— Прошу прощения. Ты что-то сказал?

— Послушай, хочешь, я отвезу тебя в аэропорт Таллахаси? Оттуда самолеты на Нью-Йорк чуть ли не каждый час, — повторил он.

Ей потребовалось время, чтобы осознать его предложение, а главное, все-таки решить: хочет ли она еще хоть на минуту остаться рядом с Дэвом? Черт, и где же этот проклятый автобус? Только он мог бы сейчас ее спасти! Так хочет ли? Ну конечно же хочет! И не на минуту — на всю оставшуюся жизнь! «Это неправильно, я не должна так поступать», — успела подумать Кэтрин, прежде чем услышала вырвавшийся помимо воли свой ответ:

— Поехали!

Она вернулась к скамейке за сумкой. Дэв тут же забросил сумку в багажник, затем открыл правую переднюю дверцу своего «феррари». И, только откинувшись на спинку кожаного сиденья, Кэтрин уловила в сумбуре охвативших ее мыслей и чувств один четкий вопрос: «Господи, да что же это я делаю?»

Дэв устроился на водительском месте, помог Кэтрин пристегнуть ремень безопасности, включил зажигание. Ей казалось, что все это она видит во сне или на экране. В реальной жизни такого не могло быть! Наконец машина тронулась.

Некоторое время они ехали молча. Кэтрин вдруг обнаружила, что дорогу впереди и окружающие ее поля устилает густой молочный туман, которого она почему-то не видела, сидя на остановке. «Наверное, из-за него так опоздал автобус», — мелькнула мысль, и в следующую секунду, обратив внимание на свои дрожащие руки, лежащие на коленях, Кэтрин испугалась: «Не хватает только, чтобы Дэв это заметил!»

Но он заметил, потому что тут же она почувствовала на своей руке его теплую ладонь.

— Тебе холодно? Кэтрин покачала головой.

— Все в порядке, — быстро ответила она, хотя его прикосновение вызвало дрожь уже во всем ее теле, и подумала: «Я лгунья, лгунья. Я далеко не в порядке. Причем с той самой ночи, когда прогнала тебя из моей жизни. Конечно, я хотела обмануть себя, уговорить себя, что у меня все отлично, что я могу жить без тебя, и, по-моему, у меня это неплохо получалось до этой встречи. Но затем тебе об этом знать? Ты же теперь женат и счастлив...»

Год назад мать сообщила ей, что Дэв женился.

«Ты больше не встречаешься со своим вице-президентом?— поинтересовалась Джулия, приехав в Нью-Йорк навестить дочь и внука. — Он кажется мне приятным человеком».

Кэтрин объяснила ей, что ее босс действительно приятный человек, но стал уж очень серьезно к ней относиться, а она к нему ничего подобного не испытывает. И тогда мать сказала ей о женитьбе Дэвида Хэррингтона на какой-то богачке то ли из Лос-Анджелеса, то ли из Санта-Фе и посоветовала навсегда выбросить его из головы. И Кэтрин выбросила. Конечно выбросила. Из головы, но не из сердца. И сейчас, искоса поглядывая на Дэва, как всегда уверенно управляющего машиной, отчетливо понимала, что, к сожалению, любит его так же сильно, как прежде, а может быть, еще даже сильнее, Надеясь возместить все те годы, что они так глупо провели врозь. Если бы только Дэв хоть капельку ее тоже любил! Но поздно, слишком поздно, и прошлого не вернуть, одернула она себя.

— Я слышал, у тебя хорошая работа в Нью-Йорке? — услышала Кэтрин его вопрос.

— Ну... — замялась она. — Знаешь, я больше не занимаю секретарскую должность.

— Знаю, я как-то столкнулся с твоей мамой. Она сказала, что ты работаешь в отеле.

— Мама не упоминала об этом.

— Конечно, встреча у нас получилась не очень сердечной, — сдержанно сообщил Дэв.

— Могу себе представить!

— А в каком отеле? — полюбопытствовал Дэв. — Я ведь часто летаю в Нью-Йорк.

— Их целая группа, — уклончиво ответила Кэтрин. — На самом деле я работаю в их управлении. У меня интересная работа. А ты теперь вроде бы полностью управляешь компанией? — поспешила сменить она тему. — Как поживает твой отец?

— О, отец в конце концов удалился отдел. Окончательно, я имею в виду, — добавил Дэв со слабой усмешкой. — Он перебрался на Запад, в Санта-Барбару, купил там дом. У него теперь новое увлечение — гольф! По-моему, папа наконец-то решил получать удовольствие от жизни, и, знаешь, он стал совсем другим человеком.

Кэтрин сумела выдавить вежливую улыбку.

— Да, разумеется, в Калифорнии климат гораздо лучше, — произнесла она, удивляясь своей способности вести банальную беседу, хотя больше всего на свете ей хотелось прижаться Дэву, разрыдаться на его плече, рассказать ему о Нике и забыть навсегда эти жуткие три года. «Спокойнее, — твердила она себе, — спокойнее. И дрожишь ты вовсе не от встречи с ним, а просто потому, что устала от этой беготни в Тампе. Ведь у тебя сейчас все хорошо. Главное, Ник здоров и все теперь известно про его аллергию. Вот только весной надо будет уберечь его от цветения деревьев. А сейчас пока осень, только осень, до весны далеко...» Мысли о сыне показались ей спасательным кругом — стоило переключиться на думы о нем, как Кэтрин заметила, что она успокаивается. «Вот и думай только о сыне, — приказала она себе. — Теперь в нем вся твоя жизнь».

— Послушай, — вернул ее к действительности голос Дэва. — Я совершенно точно знаю, что на Нью-Йорк несколько вечерних рейсов. Может, ты не отказалась бы от чашечки кофе или ленча? Полетишь чуть позже. Сейчас только полдень, а я сегодня как-то не успел позавтракать...

Кэтрин улыбнулась и почувствовала, что ее пульс опять участился. Неужели такое возможно? Неужели и Дэв хочет продлить их встречу? Она глянула на него. Брови Дэва были сердито нахмурены. «Не будь дурой, — сказала себе Кэтрин. — Зачем тебе все это? Ведь ничего не вернуть, не вернуть!» И опять услышала свой голос:

— Хорошо. Кофе — это неплохо... — Похоже, ее голос существовал от нее отдельно и действовал совершенно самостоятельно.

Кэтрин глянула в лобовое окно и поняла, что они уже на окраине Таллахасси. Как это возможно? Когда это они успели покрыть такое немаленькое расстояние от Тампы?

А Дэв уже петлял по узким улочкам окраины города, и вскоре Кэтрин узнала тот самый крошечный домик, примостившийся словно скворечник над скрипучей деревянной лестницей, в котором он когда-то учил ее есть деревянными палочками.

Их встретила все та же, только чуть постаревшая улыбчивая женщина. Она явно узнала посетителей и тотчас что-то радостно залепетала по-китайски.

— Она счастлива снова нас видеть. И считает, что мы наверняка с тобой поженились, — коротко перевел Дэв. А женщина принялась пожимать им руки. — Как насчет того, чтобы ее не разочаровывать?

Кэтрин молча кивнула, она все равно не могла принять участия в их разговоре, пусть Дэв поступает как знает.

Хозяйка, как и в прошлый раз, проводила их в уединенную кабинку, огороженную бисерной занавеской. «Надо же, тут ничего не изменилось, — отметила про себя Кэтрин. — Вот бы и нам с Дэвом оказаться по волшебству в том прошлом времени!»

Они устроились за столиком друг против друга, и, пока Дэв что-то заказывал, Кэтрин вдруг осознала, что такое близкое соседство с ним, как и вся эта встреча, в общем-то причиняют ей нестерпимую боль. Откуда она взяла, что вся их любовь в прошлом? Правда, в последние дни случалось, что она не думала о нем, не размышляла о том, что он делает и как выглядит, но по-прежнему боялась мучительных бессонных ночей, когда горько плакала, что не может разделить свою жизнь с любимым человеком, отцом своего ребенка. Иногда ей казалось, что она поступает жестоко, разлучив сына с отцом, что без Дэва жизнь мальчика будет неполноценной. И однажды вот в такую минуту слабости чуть не позвонила Дэву, чтобы сообщить ему об их сыне. Да спасибо Господу, что не сделала этого,— как раз через несколько дней после той страшной ночи мать сообщила ей, что Дэв женился.

— Кэт, с тобой все в порядке? — Потянувшись через столик, Дэв взял в обе ладони ее холодную руку. — О чем ты задумалась?

— Да так... Вот прикидываю, когда я окажусь дома.

— Тебя там кто-то ждет?

Кэтрин поняла, что она сама натолкнула Дэва на такой вопрос. А что, если сейчас взять и все ему рассказать? И вдруг прочитала удивление в его глазах.

— Кэт, а почему ты не носишь обручального кольца?

— Кольца? — Она растерялась. — Я... я не замужем.

— Но твоя мать, Кэт, сказала мне, что ты вышла замуж.

— Нет. Она не могла... Это неправда. — Внезапно злость вспыхнула в душе Кэтрин. Неужели не будет конца вмешательству матери в ее жизнь? Почему она не могла остановиться даже после всего того, что случилось?

— Боже, неужели я совершил ошибку? — услышала Кэтрин хриплый голос Дэва и буквально увидела, как удивление в его глазах сменилось радостью. — Понимаешь, прошлой зимой я примчался к ней... Я и раньше сталкивался с ней, все хотел узнать, куда ты уехала, но она твердила, что ты не хочешь меня видеть. А в тот последний раз я сказал, что хочу услышать это от тебя самой, а не от нее. Сказал, что я переверну небо и землю, чтобы вернуть тебя, а она... она сообщила, что ты замужем и счастлива.

Внезапно на Кэтрин нахлынула отчаянная надежда, но она тут же ее погасила, напомнив себе, что Дэвид женат.

— Дэв, — протянула она слабым голоском. — Но твоя... твоя жена...

— Моя жена?! — Отпустив ее руку, Дэв вскочил из-за стола. — Какая еще жена? Я не женат, Кэт. Как ты только могла подумать?

Кэтрин тоже вскочила и в следующую секунду, больно ударившись боком о край стола, оказалась в крепких объятиях Дэва.

— О, Дэв, — прошептала она. — Я люблю тебя, люблю, люблю.

— Я тоже тебя люблю, — прохрипел он, и они надолго слились в поцелуе.

Их заставил оторваться друг от друга только шорох бисерных занавесок. Появился официант с подносом, полным какой-то еды, а за ним по-прежнему улыбающаяся хозяйка ресторанчика.

— Шампанского! — только и смог сказать ей Дэв.

Они все еще стояли, держась за руки, когда официант наполнил два бокала искрящимся напитком. Взяв один из них, Дэв изо всех сил помотал головой.

— Кэт, любимая, скажи мне, что это не сон.

— Я не сон, — подтвердила она и счастливо засмеялась.

— Неправда, — возразил он, обнимая ее свободной рукой за плечи. — Боюсь проснуться. Вдруг открою глаза, а тебя нет в моих руках?

Кэтрин подняла голову и нежно поцеловала Дэва в губы.

— Значит, так, — произнес твердым голосом Дэв, когда они наконец смогли оторваться друг от друга. — Возвращаемся в Тампу, и я запираю тебя дома на несколько дней, чтобы заняться тобой любовью.

— Прекрасно! — выдохнула Кэтрин.

— А потом я реабилитируюсь — мы немедленно поженимся...

— Еще лучше! — засмеялась Кэтрин. — Только знаешь, сегодня мне все равно надо вернуться в Нью-Йорк.

— Что там у тебя такого важного? — нахмурился он, изображая, что сердится.

— Да есть одно серьезное дело, — начала Кэтрин и вдруг, глянув на Дэва, испугалась за него — не оглушит ли его новость, которую она собирается ему сообщить? Она секунду помолчала, откашлялась и затем тихо попросила: — Дэв, присядь, пожалуйста, на минутку.

Не отпуская ее рук, продолжая широко улыбаться и смотреть ей прямо в глаза, Дэв плюхнулся, на стул.

— Понимаешь, — продолжила Кэтрин, наблюдая за лицом Дэва, — в Нью-Йорке вечером меня ждет один человек.

Улыбка моментально слетела с губ Дэва.

— Его зовут Ник. Ник Кортни...

Забавно, но Дэву явно ничего не объяснила эта фамилия. Может быть, не расслышал?

— Ему уже почти три года. Он... — Она не поняла, что мелькнуло в глазах Дэва — тревога или догадка? И просто договорила: — Он очень, ну просто очень похож на своего отца Дэвида Хэррингтона...

Кэтрин ожидала... Впрочем, неизвестно, чего она ожидала, — у нее не было ни возможности, ни сил подумать о том, какой должна быть реакция Дэвида. Поэтому она просто смотрела на него, молчала и ждала.

Дэвид откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, но уже через секунду вскочил, стиснул Кэтрин в объятиях и безапелляционным тоном заявил:

— В Нью-Йорк мы летим вместе.

ЭПИЛОГ

В пути Кэтрин ждала еще одна неожиданность — поистине случаются же в жизни удивительные дни, когда вдруг все тайное становится явным и события буквально сыплются на ошеломленного человека одно за другим, как из рога изобилия.

Даже сидя в салоне самолета, Дэв продолжал крепко обнимать Кэтрин, прижиматься щекой к ее щеке, шептать нежные слова.

— Какие же мы дураки! — услышала она среди прочего. — Сколько времени потеряли. А ведь я в тот вечер в клубе, когда ты упала в обморок, собирался сделать тебе предложение.

— Вот как? — удивилась Кэтрин, слегка отодвигаясь от него. — Ты собирался сделать мне предложение?

— Разумеется, собирался. Это должен был быть самый восхитительный вечер в моей жизни, а в итоге... в итоге я потерял все. И только потому, что не мог понять, как много твоя мать значила для тебя.

Ее глаза встретились с его глазами.

— Никто никогда не значил для меня больше, чем ты, — возразила Кэтрин. — Но при чем тут моя мать? Твой отец, Дэв, тоже не хотел допустить нашего брака. И он мне четко тогда об этом сказал... — И с удивлением увидела, как ее слова словно громом поразили Дэва.

— Расскажи, со всеми подробностями, — попросил он. И добавил: — Никогда не поздно узнать всю правду...

И вот на высоте девяти тысяч метров над землей два любящих друг друга человека спокойно выяснили наконец, как обидно и нелепо они оказались запутанными в сетях чужой лжи, по существу не имеющей к ним обоим никакого отношения. Оказывается, Артур Хэррингтон и Джулия Кортни совершенно по-разному поведали своим детям об их давней ссоре. Отец Дэвида рассказал сыну, что хотел назначить менеджером по персоналу хорошего работника Джима, но к нему пришла Джулия Кортни и пожаловалась на этого парня, сказав, что он совращает наивных и глупеньких девушек. Артур Хэррингтон решил, что она просто мстительная особа. А Кэтрин мать призналась, что была близка с Джимом, но, когда выяснилось, что она беременна, он от нее просто сбежал. Однако Артур Хэррингтон все это уладил, потому что Джим был его крестным сыном, — он откупился от Джулии и велел ей уехать. В Тампу Джулия вернулась с Кэтрин на руках.

— Так этот Джим твой отец? — удивился Дэв. — И не было никакой истории с его продвижением по службе, которой помешала твоя мать? Странно, зачем отцу понадобилось это сочинять?

— Он пригрозил мне, что предаст огласке в городе этот скандал, если я не откажусь от тебя.

— Не могу в это поверить, — пробормотал Дэв. — Это шантаж!

Кэтрин согласно кивнула:

— Я так ему и сказала и пообещала все рассказать тебе. А он ответил, что, конечно, я могу это сделать, но тебя это убьет, и ты рассоришься с ним, оставишь компанию, и тогда вся твоя жизнь будет сломана. Я рассчитывала, что наша любовь может преодолеть все, пока... пока...

— Пока я не ворвался в твой дом, болтая, что у твоей матери неправильный взгляд на многие вещи, — договорил за Кэтрин Дэв. — Представляю, как ты меня возненавидела! — Он еще крепче обнял ее.

— Я никогда не ненавидела тебя, — прошептала Кэтрин, и оба надолго умолкли, пока не зажглось табло с требованием пристегнуть ремни и стюардесса не объявила по радио, что самолет пошел на посадку.

Неожиданно Дэв повернулся к Кэтрин, нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Кэт, дорогая, — прошептал он. — Давай поклянемся друг другу, что мы никогда не будем вмешиваться в личную жизнь нашего сына. Когда он вырастет и кого-нибудь полюбит, пусть сам решает, жениться ему или нет.

Кэтрин засмеялась, представив себе Ника, самозабвенно запускающего игрушечные лодки в ванной, но твердо ответила:

— Обещаю.

КОНЕЦ

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ЭПИЛОГ