Голос жизни (1896, пер. К. Мурадян) [Кнут Гамсун] (fb2) читать постранично

Голос жизни

Писатель Г. рассказывает:

У гавани в Копенгагене есть бульвар, который называется Вестерволь, — бульвар новый, довольно пустынный. Там мало домов, мало фонарей, да и людей почти нет. Даже сейчас, летом, редко встретишь прохожих.

Вот что приключилось со мной вчера на этой улице.

Я не спеша прогуливался взад-вперёд, навстречу мне шла дама. Кроме нас, кажется, на улице никого не было. И хотя фонари горели, в темноте я не смог разглядеть её лица. Очевидно, заурядная ночная бабочка, подумал я и прошествовал мимо.

В конце бульвара я повернул обратно. Она тоже направилась обратно, и мы снова встретились. Может, ждёт кого-нибудь, подумал я, интересно, кого же. И я снова прошёл мимо.

Когда мы столкнулись в третий раз, я приподнял шляпу и обратился к ней:

— Добрый вечер! Вы, очевидно, ждёте кого-нибудь? Она вздрогнула. Нет… А впрочем, да, она ждёт…

Что ж, может быть, она не против, чтобы я разделил её общество, пока не появится тот, кого она ждёт?

Спасибо, она не против. К тому же, если уж честно, она никого не ждёт, а просто прогуливается, ведь здесь так тихо и спокойно.

Мы шли рядом, говорили о каких-то пустяках; я хотел взять её под руку.

Она вежливо отказалась.

Сказать по правде, гулять там было не бог весть каким развлечением, а я так и не смог разглядеть её в темноте. Я чиркнул спичкой, чтобы взглянуть на часы; вспышка на мгновение озарила её лицо.

— Половина десятого, — сказал я.

Она поежилась, словно ей было холодно. Это был подходящий момент, и я спросил:

— Вам холодно, может, зайдём куда-нибудь что-нибудь выпить? В «Тиволи»^[1]? В «Националь»^[2]?

— Я не могу никуда идти, вы же видите, — ответила она. Я обратил внимание, что на ней длинная траурная вуаль. Я извинился, что в темноте не разглядел. И тут я вдруг почему-то решил, что она — не просто искательница ночных приключений.

— Возьмите меня под руку, — предложил я. — Вам будет теплее. На этот раз она согласилась.

Мы прошлись несколько раз по бульвару. Она спросила, который час.

— Десять, — сказал я. — Где вы живёте?

— На Гаммель Конгевай^[3].

Я остановился. Остановилась и она.

— Позвольте мне проводить вас до подъезда? — спросил я.

— Нет, лучше не надо, — ответила она. — Пожалуй, не стоит… Вы живёте на Бредгаде?

— Откуда вы знаете? — спросил я удивлённо.

— Я знаю вас, — ответила она.

Мы молча брели по освещённым улицам. Она прибавила шагу, её длинная вуаль развевалась на ветру. Она сказала:

— Пойдёмте быстрее.

У подъезда на Гаммель Конгевай она повернулась ко мне, чтобы поблагодарить. Я открыл дверь, она не спеша вошла в дом, я плечом поддержал дверь и вошёл вслед за ней. Тут она сама взяла меня под руку. Никто из нас не произнёс ни слова.

Мы поднялись на третий этаж и остановились. Она отперла дверь в переднюю, затем ещё одну дверь, снова взяла меня под руку. Мы вошли в какую-то комнату; я слышал, как на стене тикали часы. Вдруг она на мгновение остановилась, обняла меня и быстро, горячо поцеловала.

— Садитесь, — сказала она. — Вот сюда, на диван. А я зажгу свет.

Я озирался с любопытством. Я оказался в довольно просторной, со вкусом обставленной гостиной, из неё двери вели в смежные комнаты. Я никак не мог понять, где и в чьём обществе я нахожусь.

— Как уютно! Вы здесь живёте?

— Да, это мой дом, — ответила она.

— Ваш дом? Вы живёте с вашими родителями?

Она улыбнулась.

— О нет, я — взрослая женщина. Можете в этом убедиться.

Она скинула пальто и вуаль.

— Убедились? — сказала она и обняла меня горячо и нежно.

Ей было примерно от двадцати двух до двадцати четырёх лет, на правой руке она носила кольцо — знак того, что она действительно замужняя женщина. Красивой я её не назвал бы, она была веснушчатая и почти безбровая. Но жизнь била в ней ключом, а рот, пожалуй, был красив.

Я хотел спросить, как её зовут, кто её муж, если он есть, хотел узнать, где я нахожусь, но стоило мне только открыть рот, как она укрощала моё любопытство поцелуями.

— Меня зовут Эллен, — сказала она. — Хотите что-нибудь выпить? Я только позвоню. А вы пройдите в спальню.

Я вошёл в спальню, туда проникал свет из гостиной. Я различил две постели. Эллен позвонила и велела подать вина. Я услышал, как горничная принесла вино и удалилась. Чуть погодя Эллен вошла в спальню и остановилась на пороге. Я сделал шаг навстречу ей, она вскрикнула и кинулась ко мне.

Всё это случилось вчера вечером.

Что ещё произошло вчера? Произошло ещё вот что.

Когда я проснулся, уже рассвело. Дневной свет проникал в комнату из-за спущенных штор. Эллен не спала, она горько вздохнула и улыбнулась мне. Руки у неё были белые и бархатистые, грудь высокая. Я шепнул ей что-то, и наши губы слились в долгом нежном поцелуе. Утро превращалось в день.

Через пару часов я был уже на ногах. Эллен одевалась. И вдруг случилось нечто такое, от чего я до