Вор Города. Невольник [Алексей Егоров] (fb2) читать онлайн

- Вор Города. Невольник (а.с. Город -3) 1.24 Мб, 384с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Алексей Егоров

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Егоров Алексей Вор Города. Невольник

Шестерня не ведает замысла Создателя,

но продолжает вращение.


Глава 1. Путь домой

Язычники оставили вора в заброшенном квартале, расположенном рядом с промзоной. Фабрики работали даже ночью, так что воздух в окрестностях был пропитан как ледяной влагой, так и тяжелым дымом.

Вор тяжело вздохнул и закашлялся — воздух был пропитан дымом. В таком состоянии от погони не уйти.

Добраться от прибрежной зоны до Старого Поля до восхода солнца Галент не успел бы. Он намеревался переждать дневное время в одном из брошенных домов, чтобы отдохнуть, обдумать недавние события и разработать план действий. Уж очень любил Галент разрабатывать планы, пусть они и редко пригождались.

Вокруг было множество никем не занятых строений, но брошенные здания были малопригодны для жизни. Вор хотел отдохнуть в относительном комфорте, а ближайшие дома не были приспособлены для этого. Рядом с морем никто не рисковал селиться, даже самые бедные люди предпочитали гнить в подворотнях Поля.

И что заставило людей построить жилища в такой близости от моря. На что они рассчитывали? Что морские ужасы не рискнут выйти на сушу? А ведь они выходили, у них было множество путей, чтобы прокрасться к живым людям. Фабрики сбрасывали стоки через открытые коллекторы, проходящие сквозь рабочий район. Паразиты этими реками нечистот не брезговали пользоваться. Да, их пугал аромат руд, которые перерабатывались на заводах, но голод был сильнее страхов. Морские паразиты ничем не отличались от людей, по сути.

Одно время беднота пыталась бороться с выходцами из морских глубин. Всех этих рыболюдей, огромных прямоходящих крабов и тому подобную нечисть встречали простые рабочие, вооруженные самодельным оружием. Война велась долго, но со временем люди просто устали бороться с морем и ушли вглубь Города, бросив свои прибрежные жилища.

Галент должен был бы опасаться этих обветшалых построек, больше похожих на скелеты цивилизации. Но вор не боялся. Он знал, что в этих развалинах встречаются самые ужасные существа, даже ожившие мертвецы, поднятые толи магией, толи сонмом паразитов. Все эти персонажи городских легенд обычно выходили на охоту по ночам, поджидали своих жертв в темных подворотнях, а вор шел по открытой улице, и рассвет уже вцепился в нежную плоть ночи.

Ночные охотники затаились в темных и влажных логовищах, а мертвецы, если они действительно тут ходили, вернулись в могилы.

Вору нечего было опасаться, он же теперь работает на язычников.

— Вот уж радость большая, — хмыкнул Галент.

Конечно, язычники не наделили его никакими магическими силами, даже не украсили его тело татуировкой. Вор остался самим собой и борьбу будет вынужден вести самостоятельно. Так что ужасы одного из заброшенных кварталов не побрезгуют его душонкой. Галент не сомневался в этом. Как и церковники, язычники не отличались гуманизмом. Они были точно такими же фанатиками, просто с иного полюса бытия. В иной ситуации Галент попытался бы избавиться от новых "работодателей". Сейчас он не видел в этом необходимости.

Пусть дикари считают его своим слугой, им же выгодно, чтобы инквизиторы и церковники отправились в ад. Так что они не будут до поры мешать вору работать. А уж если Галент справится с Церковью, то и лесные дикари не будут ему страшны. Технологии Города спасут его, как и тысячи горожан.

Уверенный в своих силах, вор преспокойно преодолел зону отчуждения и достиг рабочего квартала.

Здесь обитала городская беднота, что очевидно, никто иной не поселится так близко к промзоне и морю. Горожане никак не ограничили доступ в заброшенный квартал, не построили даже символическую стену, чтобы защититься от паразитов и мертвецов. Чего бедноте бояться? Жизнь здесь и так ценилась дешевле, чем медная монетка. В рабочих кварталах смерть была частой гостьей, люди умирали на улицах, и это было привычным зрелищем. Здесь даже власть Церкви ощущалась не так сильно, как даже в Гончарне.

Галент скрылся в полуразрушенном здании, выбитые окна которого выходили на главную улицу этого района. Он даже названия не имел, просто рабочий квартал. Все равно здесь не было даже названия улиц. Дома строились как попало, частые пожары уничтожали и людей и их жилища. Так что из года в год местность тут менялась.

До центра до рабочих кварталов было далеко, Извилк находился в двух днях пути пешком. Вору пришлось бы преодолеть огромные расстояния, чтобы дойти до цивилизации.

— Надо что-то придумать, — пробормотал он, поглядывая на появившихся на улицах людей.

Одетые в запыленные лохмотья люди копались в кучах мусора, охотились за экскрементами, обрывками проволоки, ржавыми железками и другого. Они собирали все, что можно было продать. Мусор в Городе никогда не скапливался, все шло в ход. Чем-то Город все же напоминал лесное царство. Только вместо растительности, Город очищался самими горожанами. Не зря же его сравнивали с огромным муравейником.

Галент не хотел показываться на глаза людям, но пройти по району незамеченным было невозможно. Крыши слишком ненадежны, дома стоят плотно и даже канализация открытая.

Вор пожал плечами и вышел на улицу. Никто на него не обратил внимания. В своем изорванном плаще, с накинутым на голову капюшоном, он выглядел таким же собирателем чистоты, как и другие люди на улице. Занятые сбором люди поглядели на Галента, но, успокоившись, вернулись к своему занятию — вор не был для них конкурентом, он не пытался покуситься на их территорию.

Чем дальше вор уходил от заброшенного квартала, тем лучше выглядели дома вокруг. Конечно, эти нависающие над дорогами дома нельзя назвать пристанищем горожан среднего класса, но это были хотя бы дома, в которых можно жить. Сам Галент в прошлом жил не лучше всей этой бедноты, так что он не задирал нос.

Вор искал место, где сможет переждать день, но пока не видел ничего подходящего.

Солнце еще не успело показаться из-за горизонта, но рабочий люд уже покидал свои дома. Улицы были заполнены отрядами мужчин, женщин и детей, спешащих на работу. Большинство работали далеко отсюда, в промзоне и не возвращались на обед домой. Для Галента последнее было важнее всего. Он предполагал отдохнуть в чужом доме и не хотел, чтобы его беспокоили хозяева.

Но не все горожане покидали свои жилища, многие работали тут в районе, кто торговал, а кто и собирал всевозможный хлам. Так что Галент тщательно приглядывался к домам вокруг, чтобы найти подходящее убежище. Это оказалось не так-то легко.

Не менее часа Галент блуждал по улицам рабочего района, но был вознагражден за труды. Он добрался до большой площади, где располагались лучшие магазины и квартиры. Лучшие для этого района, конечно. Живущих здесь людей можно было принять за средний класс, если бы не отсутствие распространенных в центре Города удобств. Водопровода не было, канализация была самой простой, про паровое отопление и освещение улиц вообще можно даже не мечтать. Но Галенту этого не требовалось. Он искал теплое, безопасное и доступное жилище.

Такое вор и нашел.

Прямоугольную площадь, северный конец которой упирался в вокзал, а другой терялся среди зданий, принадлежащих Церкви и городским службам, окружали довольно опрятные пятиэтажные дома. Первые этажи по традиции были захвачены бакалейщиками, которые уже открыли свои лавки и предлагали товар. А со второго этажа начинались квартиры.

Галент зашел в ближайший дом, снял капюшон, чтобы меньше привлекать внимания, миновал призывно открытую дверь лавки и поднялся по старой лестнице на пятый этаж. Там квартирки самые дешевые, значит, и жильцы уже отправились на работу. Но нет, несколько жильцов еще собирались. Квартиры были расположены вдоль узкого коридора, в котором едва могли разойтись два человека. На дверях кроме следов от ударов, грязи и продуктов человеческой жизнедеятельности не было никаких пометок. Жильцы знали своих соседей в лицо. Галент не стал осматриваться, в любой момент из квартирок могли выйти постояльцы и заметить постороннего.

Галент выбрал угловую квартиру в дальнем конце коридора, он не был таким наглецом, чтобы вскрывать квартиру прямо напротив лестницы. Он хотел уединения, а не всеобщего внимания. Да и ходящие туда-сюда люди будут его нервировать.

Замок на двери был самым простецким, ни о какой сигнализации речи не шло. Галент работал отмычками не более минуты, хотя встретился механизмом. Руки словно сами знали, что делать. А может, это механисты не слишком ломали головы, собирая замки. Зачем им выдумывать сложное устройство, если ставить его будут в рабочем квартале.

Галент покивал и открыл дверь, тихонько прокрался в квартиру.

Внутри было тихо и пусто, если не считать обшарпанной мебели и гор хлама. Старые газеты, какие-то доски, тряпки — все это было собрано в аккуратные кучи вдоль стен двухкомнатной квартиры. Спальня располагалась прямо от входа, гостиная или кабинет — слева. Галент осмотрел все комнаты, стараясь не трогать ничего. Чем меньше он оставит следов, тем лучше.

В спальне была одна узкая кровать с желтым матрасом и тонким одеялом, в гостиной — стол, стул и комод со шкафом. Более ничего примечательного, воровать здесь не имело смысла, Галенту требовался только отдых, ну, и немного еды. Скудный завтрак горожанина был оставлен на столе в гостиной в миске, прикрытой темной от старости тканью.

Хлеб, соленый сыр — Галент быстро набил живот и ушел в спальню. Он снял мешки с золотом и часть снаряжения, положил нож на кровать, но прежде чем лечь, вернулся в прихожую и поставил у двери стул, на него положил горку посуды. Дверь в спальню вор подпер тумбой.

За окном послышался свисток паровоза, Галент замер, прислушиваясь. За свистком последовали звуки, способные возбудить любого механиста — поезд начал движение. Теперь рабочие не вернутся домой до вечера.

Устало вздохнув, Галент лег на кровать, положил руку на рукоять ножа и закрыл глаза.


Уснул вор сразу же, сказалось напряжение, и спал без сновидений.

Спать в чужой кровати, постоянно рискуя, что хозяин внезапно вернется домой, Галент долго не мог. Он часто просыпался от незначительных звуков: скрипы, шорохи, обрывки разговоров. Дом казался живым, дышащим существом, в нутре которого обитают паразиты-люди. Но каждый раз вор засыпал снова, его тело жаждало отдыха, не обращало внимания на опасность.

Только в полдень Галент открыл глаза и встал с кровати, когда пробили часы на здании собрания.

Галента никто не потревожил, но из соседней квартиры слышался приглушенные голоса жильцов. Они, очевидно, вернулись на обед. Вор зевнул, потер ладонями лицо, ему ужасно хотелось спать, но ни о каком отдыхе в таком месте речи не шло.

В гостиной Галент нашел чан с водой, быстро умылся, осмотрел места, где должны были быть пулевые отверстия. Кожа там была совсем свежей, но никаких шрамов. Лесная магия работала лучше, чем городская. Галент только подивился мастерству своих новых работодателей.

Хмыкнув, вор наскоро перекусил, собрал свои вещи и тихонько вышел из квартиры. Арбалет и клинки он замотал в плащ, чтобы не привлекать внимания. Открытое ношение оружия не запрещалось, но изделия Дука были слишком хороши. Любой, даже самый глупый горожанин поймет их цену.

Неся сверток в руках, Галент тихонько прошествовал к лестнице. На втором этаже ему повстречалась дама в залатанном платье, которая даже не обратила на него внимания, она несла тяжелую корзину с овощами. Галент кивнул женщине, как то требовали приличия, и преспокойно спустился вниз. Он сюда уже не вернется, так что опасаться было нечего.

На улице Галент первым делом осмотрелся, он не знал куда идти и что делать. Городовых в этой части Города не было, так что вор мог без опаски стоять, где вздумается. Все равно местные выглядели ничуть не лучше его самого.

Старое Поле находилось на юго-востоке от рабочего квартала. Необходимо было пересечь огромную промышленную зону, чтобы добраться до дома. Фабричные гиганты виднелись даже отсюда. Галент подивился, еще никогда прежде он так близко не приближался к страшному району, в котором сжигались руды и человеческие души. Это была словно иная реальность, отличная от благополучных районов центральной части Города.

"С другой стороны, может, церковники меня тут не достанут?" — подумал Галент, но вспомнил о дикарях.

Если эти ребята выбросили его тут, значит, на окраине их сила возрастала. И правда, сквозь камень мостовой то тут, то там пробивались корявые косточки кустарников. Их никто не выдергивал, наверняка летом дороги утопали в зелени. В проулках росли вечнозеленые деревца, увитые высохшим вьюном. Даже церковь в южном конце площади выглядела заброшенно.

Язычники не позволят Галенту тут обосноваться.

Вор поежился, было довольно прохладно, а может, он припомнил недавние события. Смерть Фернаса, дикари, подземный город — об этом необходимо было поговорить с кем-нибудь. Галента переполняло желание поделиться своими знаниями, ему хотелось разделить с кем-нибудь эту тайну. Но никто в этой части Города не мог ему помочь. На ум шли только Сайленс или Дук. Этим двоим, состоящим в какой-то организации, будет интересно послушать о приключениях вора.

Галент не имел представления, куда идти, но он знал, что рабочие добираются до фабрик с помощью поездов. Восточный вокзал как раз таки располагался на границе со Старым Полем. Галент там никогда не был, но, проглядывая карты районов в монастыре, запомнил расположение вотчины механистов. Возможно, поезд из рабочего квартала идет и до Поля. Галент надеялся на это.

Вор направился к вокзалу, но по дороге смотрел на витрины, в которых отражался. Пусть он и выглядел неброско, но мешки с золотом тащить на себе было бы глупо. Любой мог поинтересоваться их содержимым. Галент посчитал, что не стоит к ним привлекать внимания, но спрятать их было негде.

Нырнув в ближайший переулок, в котором отдыхали подвыпившие граждане, Галент задумался. Неплохо было бы раздобыть удобный рюкзак, куда можно спрятать и оружие и золото. Вор не выбирал простых путей, потому поход в магазин отмел, как бессмыслицу. Зачем покупать, когда на улице так много прилично одетых граждан с чемоданами в руках. Пьяницы Галента не интересовали.

Конечно, состоятельные горожане не рисковали заходить в переулки, в которых их могли ограбить типы на подобии Галента. Но даже при свете дня вор мог показать свое мастерство. Галент выбрал жертву и увязался за ней.

Господин в котелке и большом плаще не обратил внимания на тень, увязавшуюся следом. Он преспокойно шел на юг, очевидно, в сторону церкви. Что ж, Галент вполне мог за те же деньги оказать точно такие же услуги. Разве что головную боль и шишки редко получают в храмах.

Кроме охотника и жертвы на улице было предостаточно людей, но Галента это не слишком волновало. Он был уверен в себе, как никогда. Даже усталость не могла поколебать его уверенности. Галент был предельно собран, так что ему не составило труда незаметно затащить горожанина в темный переулок. Тот не посмел сопротивляться настойчивости вора, клинок Галента оказался убедительным доводом. Если жертва попробует вырваться, ее не спасет даже плотная ткань плаща.

— Не смей даже пикнуть, — зловеще прошептал Галент на ухо жертве.

Человек и не пикнул, он был просто ошеломлен той наглости, тому невозможному факту, что его среди бела дня грабили! Шок вкупе с острием ножа, щекочущим бок, оглушили гражданина не хуже бомбы.

Уже в подворотне Галент осторожно снял с головы человека котелок и оглушил рукоятью клинка. Пятью минутами позже из проулка вышел тощий гражданин, одетый в плащ, который ему был чуть великоват. В руках гражданин держал тяжелый чемодан с деньгами, на голове его красовался старый котелок. Бывшие на улице люди оказались слепы, не заметили метаморфозы.

Галент поспешил на вокзал. Он связал обворованного человека, заткнул ему рот кляпом и бросил в проулке. Наверняка, того ждала смерть от переохлаждения, но вора это не заботило. Вор торопился сесть на поезд, чтобы убраться из района.

Проблема заключалась в том, что Галент не представлял, что нужно делать, чтобы занять место в вагоне. Он ведь никогда не ездил на поездах, монахов даже в трамваях не катали. Как-то церковное руководство не озаботилось этой проблемой. Насколько Галент знал, в трамвае необходимо покупать билеты. А поезд? Ну, очевидно тоже.

Вор выругался сквозь зубы.

Он мог притворяться обывателем до определенного момента, ведь ему не требовалось платить за квартиру, платить механистам за тепло, платить Церкви за спасение своей души. Галент обитал в своей реальности, чем-то схожей с языческой. Он проповедовал свою магию. Город оставался загадочным существом, живущим по своим законам, отличным как от законов леса, так и от церковных.

Галент мысленно себя успокоил, что так или иначе сможет разобраться. Что он билеты не купит? Приглядится, осмотрится и разберется, он же не дурак и реагирует быстро.

Вокзал в районе был небольшим. Здание, окружающее платформы с торца и бока, представляло собой комплекс нескольких разноярусных строений с голыми стенами, без какого-либо декора. Галент как раз подходил к торцевой части, где располагался вход, похожий на портал собора, там же, судя по схеме, были кассы. Станцию охраняли сонные солдаты-стрелки и служащие гильдии с саблями. На спешащего гражданина в бесформенном плаще они не обратили внимания, на что Галент и рассчитывал.

Взбежав по ступенькам, Галент вошел в здание. Как внутри, так и снаружи строение не впечатляло, небольшие окна пропускали недостаточно света и, похоже, редко протирались. Деревянный настил прогнил и пружинил под ногами, о мраморе тут явно не слыхивали. Из всех украшений имелся только один гобелен с гербом Городского Совета и гильдии железнодорожников. Кассы располагались по левую руку от входа, большинство окошек было закрыто, так как пассажиропоток уже стих.

Галент завертел головой, пытаясь понять, что делать.

Рядом с кассами находился стенд с расписанием поездов и схемой их движения. Вор просиял и направился к расписанию. Уж как-нибудь он разберется в этом. На схеме были изображены несколько кривых линий, идущие в разные стороны, одна короткая ветка уходила даже за пределы Города. Галент об этом не знал, потому и удивился. Конечно, Совет не терял связи с деревеньками за окраиной, но то, что к ним была проведена железная дорога — это удивительно. Судя по рисунку, раньше однопутная ветка уходила вглубь леса, но те времена уже прошли.

Галент хмыкнул и перевел взгляд вниз схемы. Восточный вокзал промзоны располагался в самом низу карты, туда Галент и собирался направиться. По расписанию он узнал, что ближайший поезд отправится только через час, вон он как раз стоял возле платформы. Кочегары даже не начали разогревать топку.

Разобравшись, Галент попросил в кассе нужный билет. Он решил ехать с комфортом, средства-то позволяли, и взял билет второго класса. Первого тут не было и в помине, да и для второго класса был зарезервирован только один вагон.

Только отойдя от кассы, вор смог перевести дух. Он сильно переволновался, сердце так и стучало, просто купить билет оказалось неимоверно сложно. Галент заикался, называя номер маршрута, но тучная женщина в окошке не обратила внимания на это. Все складывалось удачно для вора в это утро.

Кроме Галента на вокзале было еще с десяток пассажиров на самой платформе и около пятидесяти в кафе и зале ожидания, расположенных в боковой части здания. Вор чурался человеческого общество, учитывая, что одежда его была с чужого плеча. Галент искал, где спрятаться, но всюду натыкался на людей. Наконец, он плюнул на предосторожности и зашел в кафе. Не смотря на холод, Галент буквально обливался потом. Ему казалось, что все служащие, а в особенности солдаты пялятся на него. Вор никак не мог отделаться от этого ощущения, потому и заказал себе чашечку кофе с коньяком.

Горячий напиток и согрел его, и успокоил. Алкоголь немного унял дрожь, а кофе взбодрило. Напиток был дорогим, но стоящим. Галент не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах.

В кафе, громко чавкая и разговаривая, коротали время люди, они так же старательно не обращали на Галента внимания. Но краем глаза вор все равно приглядывался к соседям. Ему чудились знакомые лица из прошлого, но, конечно же, это был самообман. Ложь воспаленного сознания, отравленного языческой магией. При дневном свете он становился настоящим параноиком.

Первая чашка кофе ушла за десять минут, а до отправления было еще много времени. Галент не знал чем заняться, а торчать у всех на виду не хотел. Уходить с вокзала он опасался, мало ли что. Где-то в подворотне стыл ограбленный им человек, который, быть может, уже избавился от пут и отправился на поиски вора. Галент тяжело вздохнул, воображение, подстегнутое алкоголем, не на шутку разыгралось.

Галент реагировал на любой брошенный в его сторону взгляд. Он и так забился в самый дальний угол, чтобы никто его не беспокоил, но все равно… людей было слишком много и их взгляды постоянно рыскали по углам, словно выискивали его. Пустая чашка в руках Галента дрожала, его нервы были на пределе. Солдаты, патрулирующие платформы, поглядывали в сторону кафе, мечтая, очевидно, о дармовой выпивке. Но Галент воспринимал их интерес на свой счет. Вор опять покрылся холодным потом.

— Проклятые язычники, — сквозь зубы проговорил он, — наверняка их работа.

Даже после побега из монастыря, он не так реагировал на уличные столпотворения. Что же будет с ним в вагоне? Вор тяжело повздыхал и поднялся. Больше сидеть на месте он не мог, жесткий стул словно жег его седалище. Галент чуть ли не выбежал из кафе, лишь усилием воли сдержавшись. Не стоило привлекать к себе внимания, не смотря на панику, он это понимал.

Готовящийся к отправлению поезд стоял на своем месте, Галент направился к нему, чтобы получше разглядеть и, может, успокоиться. Но обслуга не подпустила его.

— Гражданин, подождите, будьте так добры, — грубым тоном отогнали она вора.

Галент промямлил слова извинения и пошел прочь, вцепившись в чемодан, как в спасательный круг. Тон работников гильдии его еще больше вывел из себя. Еще чуть-чуть и вор хлопнулся бы в обморок, на радость всем палачам Города. Но этого не произошло, он вовремя увидал спасительную табличку — туалет. Галент вбежал в дурнопахнущее помещение и заперся в одной из кабинок. Там он и просидел не меньше часа.


Среди ароматов человеческих испражнений Галент смог успокоиться. Не то, чтобы он любил эти запахи, просто ему требовалось уединение.

К счастью, патриархи Города не считали женщин за людей, потому и туалет был привилегией только господ. А те, как известно, не так часто пользуются услугами общественных кабинетов. Да и быстрее справляют свои дела. Для бесед имелись более подходящие места.

— Что за ерунда, — шептал Галент, прислонившись к двери кабинки, — чего я так запаниковал? — он вздохнул, потер виски.

Необъяснимая паника пугала. Галент слабо улыбнулся, сравнив себя с мифическим вампиром. Что, теперь он тоже будет бояться дневного света и коротать ночи в гробах и склепах? Паршивая перспектива. Но кроме магического воздействия, какого-нибудь заклинания язычников, вор не находил причин своего состояния. Он был монахом, а не отшельником, люди его не пугали. Да, Галент не знал жизни, не ведал быта горожан, но жил в том же самом Городе.

Вор снова вздохнул и похлопал по карманам плаща. Торопясь, он не сделал этого раньше. В одном из карманов нашел толстый кошель, наполненный мелкими монетами, в другом кармане — визитницу и футляр для серебряной зубочистки. Даже в этом убогом районе Города встречались щеголи.

Не обращая внимания на канализационные запахи, Галент сунул зубочистку в рот и принялся яростно жевать. Это и успокаивало его и дополняло образ зажиточного горожанина, живущего в удаленном районе.

Надвинув на глаза котелок, вор прогуливался по территории вокзала, коротая время и приглядываясь к людям вокруг. В ларьке он купил газету. Чувство паники отступило, но никуда не делось, оно затаилось глубоко внутри, ожидая подходящего момента. Галент не заметил никого, кто бы интересовался его личностью, но это его не успокоило. Дух опасности витал в воздухе.

Вор остановился возле схемы маршрутов и вынул изо рта зубочистку — она ему уже порядком надоела. Чего эти модники таскают все эти нелепые тряпки и побрякушки, они же абсолютно не функциональны. Серебреная иголка была погнута в нескольких местах, и все из-за нервов. Вернувшись в кафе, вор перекусил кексом и заказал чаю.

Ноги после ночных событий гудели и требовали отдыха. Развернув газету, Галент пытался читать, рассеяно пробегая по строчкам. Взгляд не цеплялся за бессмысленные строки, только на последней странице Галента привлекла карикатура. Она была забавной и весьма… говорящей. Галент заинтересовался ею, потому что картинка высмеивала Церковь. Редкий случай.

Галент развернул газету на первой странице и внимательней просмотрел текст. Он оживился. В статье говорилось о резне в Гончарне, виной которой, по правде, был сам Галент. Да, убивали инквизиторы, но растревожил это осиное гнездо никто иной, как он! Чем не повод для гордости? Галент нисколько не жалел погибших в резне, жители Гончарни этого заслужили.

Отложив газету, вор задумался.

Вот, таким образом он и стал героем. Пусть не в общепринятом смысле этого слова. Видать, Церковь еще не успела объявить о смерти епископа и исчезновении Фернаса. А может, они вообще не будут об этом информировать общественность. Просто сообщат, что на таком году жизни умер благочестивый служитель культа. И так далее, в том же духе. Фернас тем более фигура не такая уж известная. Церковникам не резон сообщать о своих делах. Но слухи-то будут точно!

Галент довольно ухмыльнулся. Приятно было сознавать свою значимость.

Как бы Церковь не пыталась скрыть информацию, у нее ничего не выйдет. Многие видели Галента, погиб целый отряд во главе с Фернасом, убит епископ, похищена казна… Галент потер затылок, довольно улыбаясь — сколько он дел натворил! Послушникам не смогут заткнуть рот, они растрезвонят о случившемся на всех углах.

Размышления чуть отвлекли Галента от его страхов. Так он и провел время, сидя на стуле в кафе, прокручивая в памяти воспоминания о работе в соборе Святого Кёра.

От мыслей вора отвлек только гудок паровоза, информирующий пассажиров о готовности к отправке.

Галент, не торопясь, взял чемодан в руки, надел на голову котелок и пошел к платформе. Пассажиры третьего класса толпились у своих открытых вагонов, а в единственный вагон второго класса чинно входили представители среднего класса общества. Галент затесался в очередь, показал билет проводнику и нашел свободное купе. Вместе со своим страхом Галент сел в поезд.

Очередь в вагон была небольшой, так что все пассажиры могли разместиться без стеснения. Галент закрыл купе на замок, ожидая отправки. Чуть позже к нему постучал проводник, недовольный тем, что пассажир занял целое купе, да еще закрылся на замок. Галент успокоил служащего золотой монетой и попросил не беспокоить его до самого конца пути.

Поезд подал сигнал и тяжело дернулся, начиная движения. Не ожидавший ничего такого Галент чуть не свалился на пол. Выругавшись, он пересел на другое сиденье. Положив в изголовье чемодан с добром, Галент снял с себя плащ и бросил его сверху. Дорога долгая, а за окном все только серые дома, которые давно пора было снести. Ничего интересного, Галент не видел. Он с минуту любовался проносящимися за окном домами, затем зевнул и лег на лавку, поджав ноги.

Вскоре вор задремал, но до глубокого сна дело не дошло. Качка, тряска, назойливый запах дыма, стук колес и приглушенные голоса из соседних купе — слишком многое отвлекало и нервировало Галента. Для сна он предпочитал иную обстановку. Даже в своей келье в монастыре вор не знал, что такое крепкий сон. Он всегда спал в полглаза.

Сознание отключилось, и вор парил в приграничном пространстве между сном и явью. Голова его отдыхала, а тело затекало в неудобном положении. Он часто просыпался, переворачивался на другой бок, пережидая, когда онемение пройдет, и снова засыпал. Так и крутился на своей лавке от станции к станции.

Поезд останавливался, казалось, у каждого столба. Тормозил он медленно, даже как-то величаво, словно был не ржавой железякой, а благородной особой. Неспешно подъезжая к платформам, паровоз информировал пассажиров гудком. Галент просыпался каждый раз и вполголоса ругался. В купе к тому же было холодно.

Каждый раз вор приподнимался на локте и смотрел в окно, изучая окрестности. Любопытство его никуда не пропало, но выходить на платформу вор не рисковал. Он не знал, можно это делать или нет. Обычно состав стоял пару минут, а затем, натужно пыхтя, вновь отправлялся в путь.

Пару часов спустя, вор все же уснул, но лишь для того, чтобы быть разбуженным у очередной станции. За время пути Галент привык к постоянным шумам и уже научился игнорировать их. Разбудил его не гудок и даже не драка в соседнем купе. Галент проснулся от каких-то крикунов за окном.

Вор сел на лавке, потер глаза и выглянул в окно. Осторожно, краем глаза.

На этой станции паровоз заправлялся водой и углем, так что состав не спеши трогаться. Вагоны были брошены у открытой платформы. Тут даже касс не было. Но была открытая площадка на насыпе, на которой собрались, пожалуй, пять десятков разгоряченных мужчин. Они что-то яростно обсуждали, до Галент доносились обрывки их речи.

Сборище ничуть не интересовалось прибывшим поездом, а значит, и вором. Это обнадеживало, Галент хмыкнул — кому он вообще тут мог понадобиться. Если церковники не объявят за его голову официальную награду, никто и пальцем не пошевелит.

Галент встал, подергал окно, пытаясь его открыть, но рама промерзла, да к тому же была утеплена ватой и воском.

— Зря только добро переводите, — прокомментировал Галент, отколупывая воск.

В купе было так же холодно, как и раньше.

Галент вышел в коридор и направился в тамбур, где можно было открыть дверь. Раз уж эти достойнейшие (несомненно!) люди прервали сон Галента, то их следовало послушать. Спорили или митинговали — Галент еще не разобрался что к чему — они громко, с умением, являя всю силу своих легких. Галент, спустившись на платформу, прислушался.

Сначала он не понимал о чем идет речь, но вскоре уловил суть. Эти ребята громыхали о каких-то своих интересах, которые притесняются Церковью. Галент сделал пару шагов по направлению к сборищу. Все вопросы, касающиеся Церкви, его весьма интересовали.

То было собрание инженеров и крупных мастеровых с окраин Города. Галент не знал точно, где он находится, но все районы, расположенные рядом с промзоной, были для него окраинами. Почти побережье. Мастеровой люд громко обсуждал последние слухи, которые витали в Городе. Речь шла не о Галенте и его похождениях, хотя кое-что сказали и резне в Гончарне. Мастеровые обсуждали смерть своего коллеги, жившего на востоке Города — о Феррате.

Галент удивился, он и думать забыл об этом еретике, которого Церковь объявила знаменем ереси. Занятый своими делами, он игнорировал жизнь остальных горожан.

— Сколько еще можно?! — вскричал, взобравшийся на ящики оратор. — Скольких из нас еще Церковь лишит возможности работать?! Она же ограничивает наши возможности, тормозит прогресс! Чем мы хуже эльфов, которые могут творить свои механизмы без оглядки на священников?! Я предлагаю немедленно написать обращение в Городской Совет, запрещающий церковником регулировать дела механистов!

— Тогда надо договориться с цеховиками, — выкрикнул кто-то из толпы.

— Эти никогда не согласятся…

— Ага, свой кусок жирнее, а о других и не думают.

— Да не в деньгах дело! О чем вы думаете?! — оратор не унимался и походил на блаженного. — Нам же выкручивают руки, не дают заниматься нашим делом! Нашим! Мало того, что эти, — говорун смачно сплюнул, — не дают нам работать, объявляют наши творения греховными… вы вдумайтесь — греховными! Как они вообще такое выдумали! Эти церковники тормозят прогресс! Наш священный долг, мы не можем его выполнять.

— Так они и любого могут объявить еретиком. Феррат простой механист, о какой ереси может идти речь?!

— Верно говорите! Но их это не волнует! Они считают нашу работу греховной, но мы никогда и не проповедовали эту религию! Да я лучше поверю в Творца наших коллег, чем в святость этой лампочки на небе, — крикун поднял палец к солнцу.

Галент машинально поглядел вверх.

— М-да, — хмыкнул он. — Похоже, у Астрелия появилась новая головная боль. Зря он закусился с механистами…

Это не могло не радовать. Чем больше у Церкви проблем, тем лучше Галенту. Но, конечно, эти ребята в коричневых жакетах и с непокрытыми головами несли какую-то околесицу. Вор даже подивился их словам, хотя был закален проповедническими бреднями.

— И как этим ребятам не холодно, — пробормотал вор, стуча зубами.

Послышался предупредительный свисток паровоза, Галент обернулся и увидел, как к его составу подъезжает локомотив. Вор поспешно поднялся в тамбур, хотя торопиться некуда было. Пока служащие гильдии закончат подготовку, пока все пассажиры соберутся, в общем, до отправления было еще минут двадцать, не меньше.

В тамбуре Галента задержал проводник, предупредивший о том, что на следующих станциях в его купе возможно подсадят попутчиков.

— Этот вопрос никак решить нельзя? — спросил вор, не слишком довольный услышанным.

— А что я могу поделать? — развел руками проводник. — Пассажиров придется где-то рассаживать, я не могу кассам запретить продавать билеты. Но, если вы поспособствуете, ваше купе будет последним в очереди.

Галент безропотно вручил сквалыге еще одну монету.

— Сколько смогу, — повторил проводник.

Вор махнул рукой и направился в свое купе. Коридор был занят пассажирами, которые, как и Галент, вышли размять ноги. Дамы, надевшие свои лучшие наряды, не приспособленные к дальним дорогам, вызывали особенное раздражение. Они как специально оделись во все модное, громоздкое и пышное. Каждую девицу сопровождал господин, который готов был в любой момент вступиться за честь своей спутницы. Вор, часто извиняясь, лавировал между пассажирами, но один щегольски одетый одиночка все-таки выразил свое недовольство. Да так активно, что Галент едва сдержался, чтобы не избить зануду.

— Смотрите, куда идете, — проскрипел тот и схватил вора за запястье. — Вы испортите мой костюм.

Он пристально всмотрелся в лицо Галента. Его прикосновение было неприятным, даже противным.

— Отстань, а то испорчу твой нос заодно, — Галент вырвал руку и поморщился, стряхнул невидимую грязь.

— Как вы со мной разговариваете?! Вас кто манерам учил?

— Твоя мамаша, когда я грелся в ее кровати.

Галент оттолкнул человека и скрылся в своем купе. Оскорбленный еще некоторое время стучал в закрытую дверь, но Галент его игнорировал. Не пойдет же он стреляться с этим ненормальным. Вор ворчал, кипя от негодования.

Вскоре поезд тронулся, а Галент, подложив под голову руки, лежал и глядел в потолок. Он ни о чем не думал, это было неподходящее время для размышлений.

Поезд медленно разгонялся, приближаясь к фабричному району. Скорость движения на этом участке была ограничена из-за ухудшающейся видимости. Состав играл на перегонки с клубами дыма, прорывался сквозь заслоны серого тумана.

О районе фабрик горожанами сочинено было множество слухов, не поймешь, правда или ложь это все. Ожившие и безумные механизмы; не менее безумные и подчас не живые механисты, которые не покидают смрадную зону; горы шлака и клубы раскаленного пара; ядовитые стоки в море — список можно продолжать бесконечно. Морские монстры не решались приближаться к этому району, дикари в ужасе убегали прочь от громыхающих монстров из металла, а люди… ничего, привыкли.

Галент не был завсегдатаем трактиров, так что много и не ведал. Он читал несколько любопытных книг, ценность которых была скорее художественной, а не научной. Вору хватало осознания опасности этого места, непригодного для жизни.

Поезд влетел в туннель, мгновенно исчез свет — выработка в холме не освещалась — а грохот колес и пыхтение двигателя стали просто невыносимыми. Галент резко сел и заткнул уши, зажмурился. Его словно ударили по голове или бросили со всей силы о невидимую стену. Эта стена не была физической, но боль от столкновения с ней была настоящей. В голове у него зазвучал церковный колокол, по которому бьет пьяный звонарь, а в глазах заплясали разноцветные искры. Это продолжалось бесконечно долго. Вор не выдержал и, держась за голову, вышел в коридор, а затем и в дальний от паровоза тамбур.

Галент тяжело дышал, сдавливая ладонями голову, и брел в темноту. Он потерял ориентацию в пространстве, единственный фонарь в вагоне не мог побороть фабричную тьму, переполненную газами. Звук не исчез, он проникал в тело вместе с вибрацией, оглушал и сводил с ума. Галент ужаснулся, что теперь навсегда останется в грохочущей темени, будет вечность мучиться, не видя выхода.

Минутой позже все стихло.

Состав продолжал грохотать по рельсам, звякать металлом о металл, но звук теперь нашел выход и не терзал более Галента. Стали слышны улюлюканья пассажиров третьего класса. Галент выглянул в окно тамбура, разглядывая открытые вагоны в хвостовой части состава, заодно переводя дух. Прохладный воздух, пробирающийся в вагон через многочисленные щели, освежал и отрезвлял вора. Вскоре он почувствовал, что не один в тамбуре.

В ушах у Галента еще звенело, но вор полагался не на слух. Его жизнь постоянно подвергалась опасностям, так что интуиция его постоянно тренировалась. Без этого сохранить здоровье на улицах Города невозможно.

Сзади мог стоять проводник, но вор предполагал худшее. В этом месте не существует такого понятия "хорошо". Только плохое может произойти с человеком, скрывающимся от всего мира.

Галент отпрянул в сторону, разворачиваясь на ходу, чтобы оказаться лицом к лицу с противником. Но никого сзади не было. Галент недоуменно вертел головой, ища несуществующее.

— Что за?! — процедил он.

Вор не мог обмануться, кто-то был поблизости и этот кто-то желал его смерти. Вернулось ощущение паники, загнанности. Грохот движущегося состава вновь стал оглушающим — поезд тяжело входил в очередной туннель, на этот раз освещенный.

— Какое разнообразие, — проговорил Галент, держа руку на ноже.

Без меча он чувствовал себя неуверенным, но не рискнул идти обратно в купе. Вагон шатало, словно он ехал не по рельсам, а по деревенской дороге. Или это шатало самого Галента. Страх и неуверенность ослабили его. Вор тяжело осел на пол тамбура, его замутило, а в глазах заплясали те же искры. Проносящиеся за окном электрические фонари пребольно резали глаза. Галент отвернулся, его вырвало.

Утерев рот тыльной стороной ладони, Галент кое-как поднялся на ноги, держась за ледяную стену тамбура. Он хотел на волю, обратно на улицу, пусть и улицу фабрик. Этот состав, входящий в пищевод железного монстра, грозил ему смертью.

Галент побрел в свое купе, шатаясь и останавливаясь на каждом шагу. Так, переводя дух, он сумел достичь своей комнатушке. Там так же никого не было. Проводник выглядывал из своего купе, оценивая состояния Галента, но в его взгляде не было враждебности. Вор его даже не увидел.

Поезд выехал из туннеля и помчался дальше в орнаменте из ржавых остовов разрушенных мануфактур. На этих заводах когда-то применялся рабский труд, до той поры, пока пар не обесценил человеческие души. Так и стояли брошенными обанкротившиеся заводы.

Территория района огромна, фабрикантам было где строиться.

Галент схватил свои вещи в охапку и бросился прочь из купе. Его шатало и рвотные позывы скручивали на каждом шагу.

— Вам плохо? — услужливо спросил заступивший дорогу проводник.

— Выйти, — простонал Галент.

— До следующей станции еще полчаса пути, давайте я дам вам пакет, на случай, если ваш желудок не выдержит тряски. Да, дорога здесь паршивая, одна ветка, давно не ремонтировалась. Составы из Извилка ходят по другой, но там и цены, вы знаете…

— Останови поезд, — перебил его Галент, хватая за плечо.

— Что?! Успокойтесь, я не могу! Экстренное торможение только в случае…

— Куда ты собрался, еретик?!

Галент обернулся, за его спиной стоял тот самый человек, с которым была перепалка недавно.

— До Гончарни еще далеко, приятель, а тебя там ждут.

— У меня билет до Восточного, — прошептал Галент.

— Не страшно, таким как ты полагается льготный проезд в особом вагоне, — человек улыбался, наслаждаясь ситуацией. — Я верно говорю? — обратился он к проводнику.

Служащий удивленно уставился на мужчину. Он не понимал, что творится.

— Ладно, — вздохнул тот и вынул из кармана древний кремниевый пистолет с двумя стволами, — шутки в сторону. Галент, твои братья тебя давно ищут. Пора возвращаться.

Мужчина направил свое допотопное оружие, в эффективности которого не стоило сомневаться, прямо на Галента.

— Мы знакомы? — выдавил из себя вор.

— О, да! — человек с пистолетом заулыбался пуще прежнего. — Но не близко. Теперь, у меня есть возможность познакомиться со знаменитым отступником. Это радует! Господин проводник, этот человек беглец, предатель, убийца и тому подобное. Он преступник, я задерживаю его.

— Как хотите, — испуганно сказал проводник и отступил назад.

Галент не обратил на него внимания, он не был для него угрозой. Стоило благодарить человеческую трусость. Но незнакомый мужчина не собирался полагаться на помощь служащего гильдии железнодорожников. Он был молод, неплохо вооружен — хотя таким оружием пользуются только позеры.

— Галент, мы с тобой находились в одной семинарии, я потом ушел выше, теперь стал проповедником, а ты так и остался в своем гадюшнике. Ничтожество должно знать свое место! Я бы о тебе и не вспомнил, но твой побег сделал тебя знаменитым! Вот только в газеты твое имя не попало. Небось жалеешь об этом?

— Мне это не нужно, — Галент стремительно холодел, но не от страха, — зато ты так и светишься от тщеславия.

— Что ж, грешен! Но мой грех не соизмерим с твоим! Вот где семя демонов нашло себе благодатную почву, вот где…

Галент не стал слушать доморощенного проповедника. Не для этого же он бежал из монастыря.

Вор пригнулся, присел и прыгнул вперед, прикрываясь чемоданом с добром. Вторая рука его уже вынимала верный нож, меч, к сожалению, был в чемодане. Галентнадеялся, что выстрел не повредит ни его, ни арбалет.

Противник среагировал неплохо, но толку от его выстрела не было. Обе пули застряли среди тряпок в чемодане, одна пробила мешок с монетами и разворотила кожу — на пол посыпались драгоценные кругляшки.

Галент выпустил из рук чемодан, который по инерции продолжил лететь вперед. Прямо в лицо незнакомца. Тот успел пригнуться, но вещи вора упали на него сверху и оглушили. Галент спокойно, даже не торопясь, подошел к оглушенному. Он поигрывал своим ножом, ничуть не рисуясь, просто острый металл ножа сам хотел отведать горячей крови.

И отведал.

Галент нанес три удара ножом, не смертельных, просто чтобы привести ублюдка в чувства. Проповедник завопил, приходя в себя, замахал руками, но он находился в невыгодном положении. Галент врезал мыском сапога ему под ребра, схватил за курчавые волосы и поднял.

— Надо же, какой ты легкий, — отметил вор отстранено. — Имеешь у девочек успех, такая стройная фигура, смазливая рожица.

Вор не был склонен к бессмысленным разговорам, но не мог удержаться от насмешек.

— Извини, но красота не вечна, — закончил Галент и ударил затылком проповедника об оконное стекло.

Оно выдержало, Галент ударил сильнее — пошло трещинами, Галент еще и еще раз проверил череп на прочность. Стекло наконец разбилось, осыпав окровавленными осколками пол коридора. В вагон ворвался яростный, хлесткий ветер.

— Пассажир, да вы хулиган! — вор посмеялся. — Придется вам сойти с поезда!

В каком-то романе он вычитал эту фразочку, но сейчас счел уместным, хотя никто и не мог оценить его чувство юмора.

Галент фыркнул от смеха и выбросил своего врага в окно, попутно порезав его лицо об острые осколки стекла. В руках у вора остался только клок вырванных волос. На память. Проповедник вопил, но недолго, вскоре его тело исчезло из вида. Возможно, он даже выживет.

Железнодорожные пути постоянно чистили, а снег сгребали в сторону от рельс. Балластный щебень скрывался далеко под снегом, а Галент так мечтал увидеть, как тело его врага будет катиться по острым камням.

— Выживет же, подлец, — хмыкнул Галент. — Но у девочек популярным не будет.

Из некоторых купе, сквозь щелки выглядывали пассажиры, услышавшие выстрел. Галент не стал их пугать, хотя очень хотел этого. Его нервировало внимание посторонних, не привык он работать при свете дня. Вздохнув, он принялся деловито собирать свои вещи.

Пистолет проповедника вор положил в карман плаща.

Глава 2. Мертвые фабрики

Проводник заперся в своем купе и на настойчивый стук Галента не реагировал. Вор хмыкнул, он прекрасно понимал состояние служащего. Бросив попытки, Галент вышел в первый по ходу движения тамбур. Сквозь покрытое инеем оконце виднелась черная туша тендера, паровоз располагался как раз за этим вагоном.

Переходная дверь была закрыта, ключи наверняка имелись у проводника, но он не собирался добровольно помогать Галенту. Вору это и не требовалось, у него были отмычки, которые прекрасно справились с несложным механизмом. Удовлетворенно хмыкнув, Галент оставил чемодан в тамбуре и приоткрыл дверь, мощный удар ветра тут же распахнул ее настежь и оттолкнул вора. Галент выругался, утер заслезившиеся глаза и, щурясь, осторожно перепрыгнул на переходную площадку тендера.

В воздух пахнуло сгоревшим углем, вор несколько раз чихнул, но вскоре привык.

Держась за поручни, Галент мелкими шажками направился к паровозу. Железо под ногами было скользким, лед, несмотря на угольную пыль, толстым слоем покрывал поверхность.

Состав шел медленно, но ветер все равно трепал тщедушного вора и норовил сбросить вниз под колеса. Галент не в силах был даже ругаться. Ледяные поручни обжигали руки даже сквозь перчатки, из-за холодного ветра, бьющего в лицо, и дыма вор не мог видеть, куда идет. Он чуть было не упал, когда рука не нашла опоры. Вор отшатнулся назад и вцепился в поручень, пытаясь сориентироваться.

Открыв пошире глаза, хотя это было довольно болезненно, Галент понял, что достиг конца вагона. Впереди возвышалась зеленая будка машиниста, закрытая закопченной дверью. Из тендера уголь по скату поступал прямо в кабину, а дверь находилась сбоку. Галенту еще повезло, что этот паровоз был оборудован переходными площадками, обычно инженеры не обращают на это внимания.

Галент не оценил своей удачливости, так как не имел представления о технике, которая распространена в Городе. До сих пор большинство технических устройств он воспринимал как должное. Пар, горячее водоснабжение, транспорт — все это никого уже не удивляло.

Перепрыгнув на площадку локомотива, Галент открыл дверь в кабину. Она не была заперта.

— Господа, — обратился вор к двум черным от сажи работникам, наставив на них пистолет проповедника, — я бы хотел сойти где-нибудь здесь. Не соблаговолите ли вы остановить паровоз?

Машинист и его помощник удивленно уставились на вошедшего, они не расслышали вопроса, но намерения Галента поняли. Переглянувшись, и машинист, и его помощник схватили то, что было под рукой — один лопату, другой какую-то черную кочергу. Галент отступил назад и уперся спиной в поручень, смелость работников его ошеломила.

— Кому сказал, стоять! — переборов грохот работающего механизма, крикнул он.

Их это не остановило. Галент понимал, что у него нет шансов против двоих сильных и злых мужчин, которые могут его разобрать на детали и разбросать по ходу движения.

— Да вы чего?! — выдавил из себя Галент и захлопнул дверь.

Вор навалился на нее плечом, пытаясь понять, как она закрывается. Дверь запиралась снаружи только с помощью специального ключа, который наверняка был у машиниста. Галент на минуту замешкался и чуть было не упал, когда машинист принялся бить в стену своей страшной кочергой.

Вскоре машинисту надоело испытывать Галента на прочность и он прекратил выламывать дверь. Вор понимал, что это временная передышка. Из кабины можно было выйти и с другой стороны, да даже пролезть через угольный скат! Опрометью бросившись прочь от локомотива, Галент пробежал площадки тендера и достиг тамбура. Путь обратно он преодолел быстрее.

Уже в тамбуре вор схватил свой чемодан, сломав один замок, открыл его и принялся искать взрывчатку. Проклятые тряпки мешали, и Галент отбрасывал их в стороны. Наконец, он нашел то, что хотел. Небольшой брикет, похожий на кусок мыла и простейший взрыватель на фитиле. Галент удовлетворенно кивнул и успокоился.

Выйдя из тамбура, вор задумался, как поступить. Подрывать машиниста с помощником было опасно, мало ли какие сюрпризы могли подготовить они. Да и кто скажет, что произойдет с паровым котлом локомотива, если рядом с ним взорвать бомбу. Галент не сомневался, что весь состав взлетит на воздух.

Вор огляделся, ища, куда пристроить свой страшный заряд и вскоре нашел нужное место. Вагоны сцеплялись с помощью винтовой муфты, вот туда, где-нибудь рядом с крюком, Галент и собирался подорвать бомбу.

Опираясь на какой-то вентиль, Галент осторожно спустился вниз и нащупал карман, в который удачно помещался брикет. Ломая спички, Галент кое-как поджег фитиль, прикрывая огонек от ветра.

Взрыв Галент переждал в тамбуре, он был незначительным, практически не слышным. Вагон лишь слегка тряхнуло, что можно было списать на деформацию рельс. Выглянув в оконце, Галент удостоверился, что вагоны расцепились. Паровоз вместе с тендером не снижал скорости, в отличие от всего остального состава.

— Вот ведь… — с вздохом сказал Галент и уложил тряпье обратно в чемодан.

Чужая одежда ему нужна была только для того, чтобы мешочки с золотом не гремели во время ходьбы. Но, как показали недавние события, они служили прекрасным средством от пуль особо ретивых церковников. Галент хихикнул, ему повезло. Если бы его держал на мушке какой-нибудь инквизитор, то он не отделался бы так легко.

Отцепленный от локомотива состав преспокойно катился еще некоторое время. Лишь полчаса спустя он замедлился на столько, что Галент мог без опаски спрыгнуть и убраться восвояси. Дожидаться полной остановки не имело смысла, паровоз мог добраться уже до станции, подать сигнал тревоги, связаться с полицией — да мало ли что. Галент не хотел рисковать.

Открыв боковую дверь, Галент высунулся наружу. Он глядел вперед, выискивая взглядом подходящую площадку. В снег прыгать было, конечно, безопасней, но попробуй потом выберись из сугроба, да и кто знает, что может скрывать безопасная с виду перина. Прутья арматуры, например.

Полуразрушенные здания фабрик располагались далеко от полотна, конечно, никто не чистил подъезды к путям. Наверняка тут никого живого и не сыскать. Последний человек сбежал отсюда лет двести назад, не меньше. Галенту взгрустнулось. Все-таки у цивилизации были свои преимущества, а тут… ни дорог, ни перспектив.

Фабричные постройки стали приближаться к путям только на повороте. Похоже, что эту дорогу проложили уже после постройки фабрик, причем дорога впереди проходила сквозь разрушенные корпуса. Вот там Галент и намеревался сойти, он покрепче схватился за свой чемодан, проверил, что ничего не забыл, и приготовился.

Вагоны шли медленно, но это если смотреть вдаль, а земля под ногами пролетала стремительно. Если неудачно упасть, то переломов не избежать, тогда Галент может сразу заказывать поминальную.

— Хорошо, что я бывший монах, сам себе грехи отпустить смогу и службу справить, — сказал вор не слишком радостно.

Вагоны неторопливо въехали на территорию разрушенной фабрики. Тут так же везде лежал снег, но кое-где сквозь него пробивались скелеты арматуры. Галент выругался, если прыгать, то надо было раньше. Каким же дураком он себя чувствовал теперь. Но задерживаться и дальше он не стал, присмотрев сугроб поплотнее, Галент спрыгнул с поезда.

Вору повезло, он ничего не сломал, не насадился на поджидающий его штырь, и даже вещей не растерял. Впору было радоваться. Галент вынырнул из-под снега, на ходу отряхиваясь и ругаясь. Чемодан лежал рядом, снег вокруг него быстро таял. Сам того не зная, вор бросил свои вещи рядом с котельной вагона. Металл в чемодане успел нагреться.

— Ну, вот этого еще не хватало, — сказал вор, поднимая вещи.

Его вагон унесся прочь, мимо одинокого вора ехали вагоны третьего класса. Пассажиры уже не улюлюкали, толи услышавшие взрыв и выстрелы, толи напуганные тем, что не видят дыма паровоза.

"Как они там не мерзнут" — удивился Галент.

Большинство пассажиров повскакивали со своих мест и, заметив вора, начали буянить. Кто-то кричал или молился, кто-то дрался — вниз полетели чужие вещи и шапки, а кто-то пытался повторить трюк Галента. Двоим даже повезло промахнуться мимо арматур и кучи кирпича. Галент покачал головой и дождался, когда мимо него проедет последний почтово-багажный вагон.

Галент нашел обратно, против движения по путям, так как это было единственное чистое место. Он надеялся наткнуться на какую-нибудь тропинку позже. Не могли же эти развалины быть абсолютно безлюдными.

Путевые машины отлично справлялись с задачей, так что колея была вычищена прямо до шпал. Галент перепрыгивал с одной на другую, идти иначе было сложно, а гравий перемешанный со снегом больно врезался в стопы. За час такой ходьбы можно было лишиться сапог. Так что Галент скакал по деревянным шпалам, как заяц, уходящий от преследования.

Немного погодя, вор заметил, что его на самом деле преследуют. Он остановился и обернулся, пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть преследователей. Несколько человек шли той же дорогой, что и Галент. Они немного отстали от вора, славящегося своей легконогостью и выносливостью. Галент пожал плечами и пошел дальше.

Если эта компания не отвяжется от него, Галент поговорит с ними, как следует. А до той поры, они ничего не могли сделать ему. Галент не мог позволить себе терять время, так что вынужден был мириться с раздражением. Ну, не любил он, когда сзади кто-то шел. По роду своей деятельности вор знал, чем это могло грозить. В лучшем случае — попыткой ограбления.

Вокруг возвышались все те же снежные наносы, жмущиеся к полуразвалившимся кирпичным стенам. Вдалеке возвышалась покосившаяся печная труба, макушкой щекочущая небеса. Галент шел прямо на нее, словно на ориентир. Ничего более приметного в округе все равно не было.

Рельсы петляли среди снега, конца которому не было видно. Галент уже усомнился, что выбрал верное направление. Вполне могло оказаться так, что ему предстояло идти до самого туннеля, разделяющего фабричные районы от рабочих кварталов. На эту дорогу он потратит не меньше дня, что не могло не расстраивать.

Но Галент надеялся на лучшее, выбора-то у него не было. И часом позже он был вознагражден за терпение. Когда фабричные постройки вновь ушли прочь от рельсов, освобождая дорогу яростному ветру, Галент приметил небольшую, засыпанную снегом тропинку.

Тропинкой давно не пользовались, но само ее наличие уже внушало надежду. Она примыкала к колее с одной стороны и уходила вглубь заброшенной территории, в ту сторону, где был район Поля. Галент не надеялся, что сможет дойти до самого своего дома, но все равно приободрился и смело ступил на тропу.

Часом позже, когда тропинка окончательно исчезла, Галент понял, что выбрал неверное направление. Но поворачивать назад он не стал. Во-первых, компания преследователей так и не отстала…

— Теперь я ваш локомотив! — с пафосом сказал Галент, обернувшись назад, и засмеялся.

Преследователи его не услышали и продолжали идти по следам вора.

Во-вторых, вдалеке виднелся столб дыма, очевидно, от подошедшего паровоза. Значит, полиция уже подоспела к брошенному составу, сейчас начнут прочесывать местность. А это значило, что безопаснее всего было уйти в опасные развалины. При свете дня Галенту, как какому-нибудь чудовищу, просто необходимо было найти хорошие такие развалины, чтобы спрятаться.

"Теперь-то я действительно чудовище, убивая священников, вожусь с дикарями" — думал Галент не без иронии. — "Так что надо менять образ жизни, побольше младенцев на обед, дев портить чаще и… что там еще?"

Ветер сносил снег в сторону, так что наст под ногами вора не проваливался. Черный от сажи снег лишь слегка таял на слабом зимнем солнце, покрывался пепельно-ржавой корочкой, такой удобной для ходьбы. Сапоги Галента не скользили, а вот его преследователи постоянно падали на землю. Некоторые даже проваливались в сугробы.

— Вам помочь? — каждый раз спрашивал Галент, заслышав ругань позади.

Впереди оазисами цивилизации были разбросаны никому ненужные строения, большинство представляло собой остовы монолитных мануфактур — этих древних титанов Города. Теперь в районе остались лишь скелеты, но некоторые постройки выглядели вполне опрятными, только не имели крыш.

Галент взял правее, чтобы осмотреть одно такое здание, да заодно, может быть, разобраться со своим хвостом. Рубить его он не станет, все-таки забавные ребята попались, не так скучно идти было. Стал бы он так споро передвигать ноги, не будь позади него круглолицых, кряжистых ребят, намерения которых были явными.

Приближаясь к брошенной фабрике, Галент смог рассмотреть ее во всей красе. Красота была та еще, Галенту на ум пришло сравнение с разлагающимся телом. Только вместо живой плоти медленно, под действием времени разрушались омертвевшие ткани Города. Ведь Город такое же живое существо, ему так же иногда необходимо избавляться от старой кожи. Многие, процветавшие когда-то, кварталы превращались в руины, медленно гниют и оседают, чтобы потом на их месте построили новые здания.

Галенту это сравнение очень нравилось. Если бы не церковное рабство, он наверняка это десятилетие провел среди таких развалин. Плохо ли это? Галент считал, что нет. В этом месте была своя романтика, не такая пугающая как в морге. Тоже смерть, но более опрятная и приятная глазу живого.

Гнетущего ощущения не было, страхов тоже никаких, Галент удивлялся, чего так боялись этих фабрик горожане.

Проникнув в развалины, вор смог увидеть смерть во всей ее первозданной мощи. Кроме обломков, ржавых жестянок, гробов-станков, пол усеивали кости. Их было огромное количество, но не так много, чтобы не некуда было ступить. Галент даже погорячился, скелетов было всего несколько, а большую часть костей сгребли по углам. Была ли то работа ветра или заботливых хозяев мануфактуры, Галент не знал, да и не хотел знать.

Рабский труд одно время применялся и на фабриках, в помощь механизмам. Да и сейчас к человеческой жизни относятся… без романтического флера. Никого не пугает труп, плывущий кверху задом по реке мимо парков, набережных, аллей, по которым прогуливаются пародноодетые граждане и их затянутые в корсеты дамы. Даже наоборот горожане с интересом провожают труп взглядом, а особо "чувственные" натуры сочиняют стихи о неумолимом течении времени и тому подобной чепухе.

— Хотя бы эти кости просто лежат, — проговорил Галент.

Нос его потерял чувствительность, все же ветер давал о себе знать. Холод проникал под одежду и поглаживал кожу своими ледяными ладонями. Галент кашлянул и натянул на лицо платок, а вокруг головы обмотал шарф, сделав подобие тюрбана. Одежка не была удобной, но вор предполагал позаимствовать в скором времени чужую.

Галент спрятался среди остовов машин, из которых вытащили абсолютно все, что можно было продать. Несуны пощадили только фундамент да забетонированный корпус. Галент заметил следы ударов в бетоне, но грабители и мародеры явно не захотели тратить свои силы на эти железяки.

Вор заглянул внутрь одной из машин, но кроме мусора и небольшого холмика снега ничего не увидел. Он вздохнул, все же ему было любопытно ознакомиться с чужой жизнью, а механисты обитали в своем собственном мирке. Их механизмы и были этим миром, Галент надеялся познакомиться с ним. Но как и из самой фабрики, из этих механизмов ушла жизнь. Они были пусты.

Галент нашел колодец в стене, который использовали, очевидно, для подъемника, и спрятался там.

Вскоре вор услышал своих преследователей. Они были еще далеко, но громко топали по насту, обильно одаривая окрестности ругательствами. Если они и рассчитывали ограбить Галента, то теперь понимали глупость своего решения. Всего лишь по звуку Галент мог определить степень опасности, которая ему грозила.

Да, эти мужчины были сильны, но ветер так же их измотал. Никакой тактики у них не было, они просто шли за Галентом, рассчитывая на свое численное преимущество. Оружие? Ну, возможно только тяжелые, самопальные ножи — не чета такому красавцу, который был в руках у Галента. Никаких шансов у преследователей не было.

Галент дождался, когда первый из них войдет на территорию завода и отшатнется, увидев скелеты.

— Что вам надо? — громко спросил вор.

Пустые залы отразили его вопрос и спрятали источник звука.

Первый преследователь вжал голову в плечи и завертелся, но никого не увидел. Его подтолкнули в спину и вошли остальные. Всего их было четверо, не такая уж проблема для человека, убившего тридцать военных и одного инквизитора.

— Кто здесь?! — шепотом спросил первый.

Его приятели недовольно зашикали. В их планы не входило вести переговоры с вором.

— Что вам надо?! — проорал Галент еще раз.

Теперь его крик уже не произвел того впечатления. Насупившись мужчины разделились и начали обыскивать залы, стараясь не глядеть на мертвецов. Галент усмехнулся.

Вор стоял в тени, на небольшом брусе, идущем вдоль стены колодца. Внизу была черная пропасть, вверху — свинец неба. Вжавшись в стену, Галент поджидал нужного момента.

Один противник направился в сторону подъемника, ничуть не заботясь о своей безопасности. Галент прыгнул вперед на свет, схватил за руках мужчину и, развернувшись, толкнул его прямо в пропасть. Смачный шлепок поставил точку в долгом крике упавшего. Галент не стал наслаждаться смертью поверженного противника и бегом взбежал по лестнице, находящейся рядом.

Ошеломленные криком, товарищи упавшего не заметили метнувшегося в сторону вора. Троица оставшихся в живых сгрудилась у подъемника, боясь заглянуть вниз и увидеть там переломанное тело товарища. Галент глядел на них сквозь вентиляционные оконца второго этажа.

"Такой удачный момент, какая жалость" — посетовал он.

Беззвучно вздохнув, вор огляделся, ища новое укрытие, но зала второго этажа была освещена полностью, ни одной тени. Массивные слесарские столы были сдвинуты к выбитым окнам, засыпаны снегом и хламом. Галент перевел взгляд вверх и придумал очевидное — высокие потолки были сами по себе отличным укрытием. Тем более, наверху имелись удобные рельсовые балки, использовавшиеся, очевидно, для подъемных механизмов, кранов, например. С некоторых балок все еще свисали ржавые цепи.

"Странно, что их не утащили" — подумал Галент, взбираясь по одной из них.

Достигнув потолка, вор понял, почему мародеры не смогли оторвать железную змейку — она крепилась на толстом приваренном к балке болте.

"Механисты работают на века" — мелькнула у него мысль.

Между балкой и потолком было небольшое расстояние, но вор смог туда втиснуться. Спасибо монастырской кухне, опять же. Он замер в своем укрытии в ожидании.

Преследователи не долго мучались, созерцая черный провал, вскоре они пришли в себя и преисполненные праведного гнева бегом отправились на поиски Галента. На второй этаж, где скрывался вор, забрался один мужчина, двое других отправились на следующий этаж.

Галент был только рад подвернувшейся удаче и воспользовался шансом. Когда мужчина проходил под балкой, вор рухнул на него сверху, вгоняя острие клинка в открытую и такую белую шею. Алая кровь шарфом украсила белизну обветренной кожи и мужчина умер без какого-либо вскрика. Галент заботливо подхватил падающее тело и аккуратно уложил его на пол, стараясь не запачкаться в крови. Вытерев клинок об одежду убитого, вор немного полюбовался результатом своих трудов.

Вокруг мертвеца растекалась лужа крови, Галент отступил назад, чтобы не замарать обувь. Приятели убитого не ведали, что произошло на втором этаже. Если они и слышали какой-то звук, то не обратили на него внимания. Галент слышал переругивания двоих, но не мог разобрать слова.

Смысл слов разгневанных мужчин был понятен и так. Кроме ругательств они наверняка грозили вору самыми страшными карами, какие только может выдумать человеческий разум. Галент грустно улыбнулся:

— Ну, что вы так, ребята. Я же дружески…

Вздохнув в очередной раз, вор неторопливо поднялся по лестнице.

Последние оставшиеся в живых преследователи успели уйти далеко, не зная, что убийца идет по пятам. Вор даже не скрывался, мужчины были так заняты его поисками, что совершенно не следили за тылом.

Галент и воспользовался их оплошностью.

Он не стал выдумывать ничего сложного, просто вынул из ножен верный клинок, мягкой походкой приблизился к одному противнику и просто перерезал ему горло. Захлебываясь и держась за шею, мужчина осел на пол. Его друг обернулся и уставился на Галента, держащего в руках окровавленный клинок.

— Привет, — сказал Галент, махнув рукой.

В ответ он услышал только крик ужаса и топот бегущего со всех ног мужчины. Лестница тут была только одна, но неудачливый грабитель без возражений воспользовался окном. Крича, он впрыгнул в проем и исчез где-то там.

Галент подошел к окну, стараясь не наступать на гнилые доски, которые покрывали в этом месте пол. Вполне можно было провалиться. Вор выглянул в окно и увидел ковыляющего прочь мужчину. За ним тянулся кровавый след, Галент перевел взгляд и увидел штырь, на который насадился его противник.

— Везунчик, не одно, так другое, — проговорил вор и пошел обратно.

По пути он обыскал двоих убитых, забрал некоторые их вещи: шапку, шарф, теплые перчатки да кошели с деньгами. За третьим убитым Галент спускаться не стал, это было пустой тратой времени и сил, да и кто знал, что могло поджидать там внизу. Быть может, уже нечто многоглазое уже аппетитно чавкало на дне шахты. Воображение у Галента всегда было отменным.

— Эх, — вздохнул он напоследок, — тяжела работенка воровская, все тебя убить хотят… что за люди? — и покинул заброшенный завод.


Вор шел на восток, надеясь добрать до какого-нибудь очага цивилизации. Ни дорог, ни троп более Галент не видел. Здесь царствовала бело-серая пустота, покрывающая красные останки кирпичных мануфактур. По-своему красиво, как ранее убедился Галент, но холод и ветер мешали наслаждаться безлюдным покоем.

Сама зона отчужденности была небольшой — не более полудня пути, но идти по подтаявшему насту было совершенно невозможно. Темный от сажи снег легко поддавался ударам даже такого слабого солнца, достаточно было тучам разойтись. Был уже полдень и ветер отогнал облака далеко на запад, открыв солнцу весь этот ржавый мир.

У Галента уже не было сил даже ругаться. Его губы обветрились и кровоточили каждый раз, как он гримасничал. Ему хотелось в тепло и поесть, но ни одно его желание не могло быть исполнено. Город тут, но он мертв в этой своей части. Но хотя бы кроме ветра и холода ничего не беспокоило вора.

Галент хоть и устал, но поглядывал по сторонам и замечал кое-какие следы жизнедеятельности странных существ. Следы на снегу, неверной цепочкой уходящие в даль; вмерзшие в лед трупы; брошенная, полуразобранная, но еще не ржавая бронемашина… да мало ли что еще. Несмотря на безлюдность этой пустыни, разум все же успевал гадить в ней.

"Основной наш талант" — мыслил Галент.

Вскоре вор увидал подтверждение этой мысли.

Впереди начиналась горная цепь, созданная гением жизни — свалки мусора, такие многочисленные, что конца и края им не было видно. Галент даже остановился, чтобы оценить размах.

В Городе ничто не выбрасывалось, даже рыбные кости собирались и перерабатывались, да что уж там, даже сажа из каминов шла в дело! Но все равно Городу требовалась свалка. Достойная клоака огромнейшего организма. Даже речные воды столько дерьма не несут в себе, сколько было в этих горах.

— Вот тебе и цивилизация, доволен? — прошептал Галент.

Наверняка эта благодатная территория была заселена весьма любопытными субъектами. Собиратели там найдут чем поживиться, а свои находки отнесут перекупщикам. А уж последние отправят товар на переработку — заводы, лавки, мастерские. Вот за одним холмиком ржавых обломков и возносился в небо перст дыма.

Галент пошел прямо на него. Все равно ни дорог, ни чего-либо еще не было. В этом и было основное достоинство пустыни — существуют лишь направления.

Странно, конечно, что свалку разместили рядом с Полем… хотя… народ там живет нетребовательный, особенно на окраине, да и мусор не так далеко возить. Галент кивнул, соглашаясь с планировщиками Города. Старое Поле кое-где граничило с промзоной, а кое-где отделялось полоской складов и небольших заводиков. Очевидно перерабатывающих сырье со свалок. Так что ничего удивительного, что именно эту землю стали использовать как хранилище отходов Города.

Часом позже, когда Галент уже добрался до предгорий свалки, наст под его ногами сменился ровным, укатанным слоем железных обломков. Были они такими ржавыми и древними, что невозможно было установить их возраст и назначение.

"Железные отходы всяко лучше" — подумал Галент. — "Даже разлагаясь железо пахнет, как железо"

Бурые холмы впереди чем-то напоминали те же развалины, только не имели формы. Город добывал столько руды, что ему не требовалось перерабатывать черный металл. Большую его часть просто выбрасывали, сборщики, конечно, тщательно сортировали выброшенное — вдруг, что можно будет приспособить. Их усилиями и сохранялся баланс в мире.

Какой-нибудь рифмач обязательно сравнил бы их с симбионтами, которые очищают организм, при этом питаясь сами. Разумность бы этих людей он бы оценил на том же уровне. Галент не был таким спесивцем и знал, что даже собиратели чистоты могут быть опасны. Их ум ничуть не уступал гению механистов, просто жизнь так сложилась.

Галент и сам мог бы стать честным гражданином, живущим результатами своего труда.

Боясь попортить подошву сапог, вор старался выбирать покрытые снегом участки мусорной горы. Это было небезопасно, ведь под ненадежным снегом могла скрываться глубокая зубастая дыра на тот свет. Постоянный риск уже стал привычен, Галент не обращал на него внимания, шел вперед и не задумывался.

Вор обогнул ржавый холм, поднялся на следующую возвышенность, с которой открывался прекрасный вид на трущобы, окружающие фабричные оазисы. Кстати, сами перерабатывающие заводики явно были незаконными, большинство строений выглядели не лучше тех развалин вдоль рельс. Просто ушлые дельцы заняли эти строения, согнали бродяг, которые собирали железки, жгли их в печах, выправляли и отдавали нанимателям. Те платили, наверняка, медяшками, что на этом жизненном уровне считалось сносным заработком.

Людей среди домишек почти не было, большинство местных разбрелось по окраинам в поисках железной добычи, а кто-то трудился на фабрике. Галент и не хотел ни с кем встречаться. Убить четверых, даже отряд он мог, но только используя свои преимущества. На открытой местности, которую вор тем более не знал, против целой орды оборванцев у Галента не было шансов. Не стоило привлекать к себе внимания, когда в руках чемодан полный золота.

Галент проверил легко ли выходит меч — от холода его слегка заклинило, так что вор справедливо опасался за свою жизнь — и пошел вниз с горы, огибая поселок. Держался Галент тени соседнего холма из свежего лома, обрезки и обломки металла пребольно впивались в стопы. Даже толстая подошва сапог не спасала, наверняка, обувку придется менять.

От перерабатывающего завода вела одна единственная узкоколейка, по которой раз в день доставляли товары и увозили продукцию. Галент уже опоздал на этот рейс, да и не смог бы он мирно договориться с машинистом, но сама рельсовая колея была удобнее для путешествия. Какая-никакая, а дорога, ведущая в светлое будущее. Но Галент не собирался выходить к рельсам возле завода. Там наверняка патрулируют громилы-охранники, которых хлебом не корми, дай кого-нибудь избить.

По пути Галенту попалось несколько замотанных в рванину людей, которые занимались сбором лома. Те проводили постороннего пристальными взглядами, но не спешили бежать в лагерь и бить тревогу. Им еще норму следовало выполнить на этот день, а территорию пусть охрана обходит.

Галент каждый раз, завидев местных, прибавлял шаг, но похоже, что он выбрал не самую выгодную для сборщиков горку. Редко, когда ему встречалось более пяти человек. Да даже будь их десятеро, Галент смог бы с ними справиться. Местные были так худы, что походили на оживших мертвецов. Как они еще могут перетаскивать на себе все эти железяки, не иначе — муравьи.

"Голод, лучший побудитель" — подумал Галент очередную мудрость.

— Надо это дело записывать, — пробормотал он, потому что на свалке было до жути тихо, — а потом издать. Буду популярен! Назовут философом, эдаким певцом энтропии.

И негромко засмеялся, вспугнув стайку собирателей. Нет, эти люди точно уже не были людьми, они больше напоминали крыс или чаек — одно из двух. Галент даже позволил своему черствому сердцу чуть взгрустнуть. Даже монахи могли сохранить свое "Я", а эти живые уже полностью утратили разум. Они выживали, но не жили.

Впрочем, Галент недолго мучился угрызениями совести — он же нес столько золота. Ржавые холмы пошли на убыль, сменяясь старыми заброшенными постройками. Похоже, то были останки рабочего квартала. Ближайшие дома были полностью разобраны, а их доски или камень использовались для строительства трущоб. Сами развалины были непригодными для жизни. Если дерево, то гнилье; если камень, то грудой.

Периметр свалки наверняка охранялся, но кроме указателей Галент не увидел ничего. Пустыня снова вступала в свои права.

Узкоколейная дорога шла по центральной улице сгинувшего в водовороте времени квартала. Дома примыкали к ней почти вплотную, кое-где на стенах виднелись даже следы от ударов — проходящий состав шаркал о стены. Галент не уставал дивиться мощи творений механистов. В паре была заключена великая сила, которая держала на себе весь Город. Это была его жизненная энергия.

"Вот только мне с нее никакой пользы, разве что… ворованное тепло в доме" — Галент усмехнулся и проговорил: — Я вор, ворующий тепло у коммунальщиков, которые в свою очередь обворовывают жильцов. Какая ирония…

Перепрыгивая через кучи мусора, представляющие собой в этом месте груды битых кирпичей, Галент добрался до колеи. Он даже не сломал, не вывихнул ногу, ему посчастливилось благополучно пройти через развалины. Галент оглянулся на свалку и удивленно хмыкнул:

— Во как, ну, я везунчик.

Натянув на нос шарф, Галент пошел прочь от свалки.

Рельсы были уложены прямо по мостовой, так что идти было заметно легче. Все-таки щебень больно ранил ногу, а уж сапоги изнашивались мгновенно. Размеренно шагая, вор задремал, так он и проследовал большую часть своего пути, ни на что не реагируя. Из оцепенения Галента вывел только отдаленный свисток паровоза, идущего в сторону завода.

Вор остановился, проморгался, но все равно ничего не увидел. В глаза словно песка насыпали, да и сумерки сгустились. До дома было еще далеко, так что нормально отдохнуть Галент не мог. Он поставил чемодан, протер глаза, похлопал ладонями по щекам и только тогда пришел в себя. Как раз вовремя, чтобы заметить выехавший из-за поворота паровоз.

Мощный прожектор на носу машины ослепил вора, но он и не собирался рассматривать локомотив. Схватив чемодан, Галент прыгнул в дверной проем слева и затаился. Как раз вовремя.

Мгновение спустя поезд пронесся мимо его укрытия, шипя, как рассерженный кот, в клубах дыма и пара. Состав ехал на максимальной скорости, словно машиниста что-то испугало, и он выжимал из машины все возможное, чтобы удрать. Паровоз шатало из стороны в сторону, он постоянно ударялся о стены, рождая сонмы искр и страшный шум.

Галент выглянул из дома, проводил взглядом последнюю вагонетку и только потом обернулся. Поезд никто не преследовал, никого у поворота не было, но все равно… что-то же испугало машиниста. Или они постоянно ездят с такой скоростью? Галент поежился. Он привык доверять своей интуиции, а она сейчас сигнализировала об опасности. В памяти вора всплыли все те страшные рассказы, которые рассказывали о фабричном районе.

Вор медленно отпрянул обратно в тень, чтобы перевести дух. Он закрыл глаза и задумался, но так и не принял никакого решения. Возвращаться назад не имело смысла, уже и так забрался в тьму знает какие дебри. Впереди неизвестная опасность, но до Поля осталось всего ничего. К утру, если обойдется без приключений, Галент рассчитывал уже забраться в свою мягкую постельку.

Перевесив оружие так, чтобы оно было под рукой, Галент вышел из разваливающегося дома через заднюю дверь и пошел дальше.

Рельсы остались по правую руку, вор старался не упускать их из виду. Однообразные развалины мало помогали ориентированию, хотя энтропия отличалась художественным вкусом и практически не повторяла свои картины. Просто снег и лед скрадывали очертания останков человеческого жилья.

"Карту бы" — мрачно подумал Галент, но обругал себя за это.

Какой смысл мечтать о несбыточном? Лучше держать ухо востро, чтобы не пропустить угрозу. Но пока было все спокойно, возможно, поезда всегда так ходят по этим путям. Машинист стремится как можно скорее добраться до комнаты отдыха, чтобы меньше времени проводить в похожей на железный гроб кабине. Даже близость к топке наверняка не согревала его.

Казалось странным, что этот район оказался заброшен. Вор не находил объяснений, почему люди ушли отсюда. Следов пожара не видать, каких-то разрушений тоже, люди словно просто взяли и ушли. Ведь не дыма фабрик испугались они. Да, магия защищает остальной Город от фабричных выбросов, но бедняки все равно оккупировали бы эти домишки. Как они сделали это на свалке.

"Может быть, им тут питаться нечем" — понял Галент. — "Воды нет, еду никто не привозит, что тут делать?"

Это казалось логичным, но вор почему-то сомневался. Ему казалось, что эта мысль послала извне, чтобы обмануть и усыпить бдительность. Галент насторожился и стал вдвое осмотрительней выбирать дорогу. Он теперь держался только теней, которые были его лучшими подружками, прятали его под своими кружевными юбками от всех угроз Города.

И тени не предали любовника. Галент еще ничего не увидел, но уже почувствовал, что теперь не одинок.

Глава 3. Оставленный квартал

Галент далеко забрался в руины, чему и сам был уже не рад. Он так и держался рельсовой колеи, но шел дворами, мимо жилых домов, складов, общественных зданий, встретилась даже навеки брошенная котельная, украшенная сухими стеблями колючего вьюна. Строение механистов походило на землянку, о былом прошлом напоминали только вырванные из земли трубы, да ржавые вентили, торчащие сквозь растительную занавесь.

Мостовой словно саперы занимались: камень в некоторых местах вспучился, а в других — обвалился в бездонные норы. Галент заглядывал в такие ямы с опаской, понимая, что ни один уважающий себя монстр не пройдет мимо такого уютного жилища. Но кроме чернильной тьмы да корней растений там ничего не было.

— Надо же, — бормотал вор каждый раз, — вроде отравили землю, а все равно растут.

Галент не понимал, что здесь произошло, но обилие растительности — пусть и замерзшей — наводило на мысль. Только магия могла сотворить такое. Лесные жители, возможно, пытались нанести удар по Городу в самое его уязвимое место. Точнее, самое драгоценное. И, судя по всему, у шаманов это получилось.

Не удивительно, что даже бродяги обходили эти руины десятой дорогой. И их страшит участь стать удобрением для живых растений.

Тут обитала лесная магия — необузданная сила, которая смогла пробиться сквозь железные оковы Города. Ее дикая мощь внушали уважение и страх, но только не Галенту. Он чувствовал раздражением и хотел как можно скорее пробежать это место.

Галент больше не опасался, что заблудится, его единственный верный ориентир — узкоколейная дорога — теперь был всегда на виду. Хозяева завода проложили дорогу сквозь отравленную магией территорию не случайно, им требовалось скрыть факт своего существования. Вся прелесть нелегального производства в том, что не надо платить налоги, но следовало сохранять в тайне факт своего существования.

Так что дорога сквозь развалины квартала была идеальным выбором. Служащие и патрули сюда не ходят, только с дирижабля можно было увидеть дорогу, но наверняка и эта проблема была решена. Единственное, чего следовало опасаться, так это магии дикарей и ее творений. Без чудовищ ни одни руины не могли существовать. Вот, чтобы обезопасить состав, и была построена эстакада, по которой шли рельсы.

Ряд однотипных опор и пролетов протянулся сквозь всю отравленную магией территорию, которая находилась в какой-то естественной ложбине. Галента весьма интересовало, каким образом фабриканты смогли скрыть въезд на нелегальные пути со стороны жилых кварталов. Но это он мог узнать только в конце пути, если раньше не свернет в другую сторону. Все же тайны производственников его интересовали поскольку постольку.

Галент принялся составлять план ограбления хозяев завода, они наверняка имели неплохую выручку. Любое нелегальное производство дает сверхприбыли, потому цеховики стараются уничтожить конкурентов своими силами. По их мнению законы слишком милосердны, потому в Городе не редки случаи, когда в темном переулке находят истерзанное тело фабриканта. Сколько бы он охраны не нанимал, цеховиков это не останавливало.

Где-то в Поле должны были продавать все те металлические штучки, которые ремонтировали на заводе. Там и надо было искать денежки.

Галент даже забыл, что несет с собой целый чемодан денег. Ведь эти деньги уже были у него, а те, воображаемые, еще можно было добыть. Все деньги можно добыть, но чтобы сделать это, надо сначала вернуться домой. Вор выбросил из головы ненужные мысли и сосредоточился на дороге.

Ближе к эпицентру квартал окончательно исчезал под слоем листвы, вьюна и снега. Летом развалины наверняка прятались среди высоких травяных стеблей. Галент как будто попал в портал и оказался в ином месте. Только эстакада напоминала о цивилизации, да некоторые вечные строения.

Вор различил среди чехоточных древесных стволов знакомые очертания монастыря. Он остановился в тени, разглядывая бывшую вотчину церковников. О былом величии напоминал только покосившийся шпиль да узкие окна, глазевшие на улицы. Камень был покрыт темным, порой даже черным мхом.

— Почему бы и нет, — пробормотал Галент и пожал плечами.

Маловероятно, что именно церковь стала центром магического воздействия, Галенту просто хотелось оценить могущество дикарей. Церковники кичатся своим могуществом, способным отвратить лесную магию. Вот вор и решил в этом убедиться, развеять старый миф.

Огромные врата храма были заколочены массивными бревнами, но Галент и не собирался пользоваться парадным входом. Его пути иные — всегда в тени, всегда тайно.

Сумерки медленно насыщались ночной тьмой, на неосвещенной улице вора никто и ничто не могло увидеть. Галент не сомневался в безопасности, уверенно направился к черному входу.

Трухлявая дверь была там, где и должна была быть. За века Церковь так ничего нового и не придумала, консерватизм у нее в привычках. Галент тронул дверную ручку, которая тут же отвалилась. Шурупы, на которых она крепилась, истлели. Галент снял шапку и почесал затылок.

Были еще окна на втором этаже, но Галент отмел этот вариант, как излишне сложный. Разве его труды будут вознаграждены? Чем можно поживиться среди развалин? Отсюда вынесли уже все, что можно.

"Хотя" — подумал Галент. — "Если катастрофа застала жителей врасплох, то все их барахлишко тут и осталось"

Вор оглянулся, но понял, что бессмысленно искать деньги среди увитых корнями развалин, больше похожих на груды камня.

— Атмосфера как на свалке, — вздохнул Галент и пошел вдоль стен монастыря.

С южной стороны монастыря он наткнулся на разрушенный временем придел. Трещина в стене была достаточной, чтобы в нее могла протиснуться даже лошадь. Галент ухмыльнулся, поставил чемодан в тень и прокрался в здание.

Внутри было темно и тихо, только ветер гулял под крышей да шелестел сухими ветвями. Галенту этот звук не понравился, он был чужеродным и неестественным. Ни в одном городском парке ничего подобного не услышишь. Но пугатьсявор не стал, его не напугали даже кости усеивающие пол. Сотни, а то и тысячи костей, освещенные звездным светом, усеивали пол монастыря. Похоже, что люди когда-то искали спасения среди священных стен.

— Видать нашли, — прошептал Галент, — магия не добралась до них.

Внутри растительность смогла забраться внутрь только через трещины в стенах да оконные проемы. Значит, церковная магия все же оберегала свою собственность.

Галент прошелся до алтаря, возле которого возлежал скелет в истлевшей мантии священника или настоятеля. Церковник так и умер на боевом посту, но явно не своей смертью. Твердая как сталь деревянная стрела пригвоздила его к кафедре. Она не имела ни оперения, ни, как предполагал вор, наконечника. Простая деревяшка, украшенная витиеватыми символами, пронзившая тело священника и впечатавшая его грудь прямо в священное писание.

— Лесная магия тоже не так проста, да? — спросил Галент, забирая кольцо священника. — Не против? Тебе оно все равно уже не нужно.

Книга под скелетом почернела от времени и крови, но все еще не развалилась. Галент смог разглядеть знакомые строчки — что-то о силе вере, противостоящей злу.

Кроме простого золотого колечка Галент смог поживиться еще церковной утварью да сотней другой монет, которые лежали в жертвенной чаше. Угрызений совести вор, конечно, не испытывал. К мертвым он относился прохладно, без должного пиетета. Ну, кости и кости, лежат себе спокойно, и на том спасибо. Конечно, размах трагедии шокировал Галента, среди скелетов попадались и явно детские, но что он мог поделать? Не плакать же над каждым телом.

Но все же вор не стал задерживаться в разрушенном монастыре. Хладнокровие хладнокровием, но белые кости нервировали его. По спине строем ходили полки мурашек, чуть ли не в ногу.

Закончив свои дела, он вышел тем же путем, каким и вошел. Чемодан стоял на месте, никто не попытался обворовать Галента.

— Вот было бы забавно, — проговорил он.

Но кто мог в мертвом квартале взять золото вора? Только растения, которые сейчас спали. Даже военные знали слабость травяной магии перед холодом и устраивали карательные операции только зимой. Прошли те времена, когда Город пытался бороться со своим вечным противником. Танки, ружья и огнеметы позволили выиграть лишь одну битву.

Галент знал краткую историю Города, но особо не вникал в причины как противостояния, так и давней войны. Одно он знал точно — лес нанес удар по этому кварталу много раньше.

"Тайны, тайны, всюду тайны" — думал вор. — "И целой жизни не хватит, чтобы все узнать"

Он тяжело вздохнул, тайны его привлекали.

"По крайней мере, на мой век хватит, не успею соскучиться"

Сложив в чемодан найденные вещи, Галент отправился прочь от монастыря. Он еще некоторое время мысленно возвращался в его стены, ходил среди оскаленных черепов, слышал шепот прошлого, но вскоре выбросил эти фантазии из головы. Мертвые не говорят, их души давно сгинули в забвении. Ну, или, как вариант, во тьме.

В магии не было ничего мистического, Галент успел в этом убедиться, потому и не верил более в россказни о демонах, ищущих чужие души. На что этим могущественным созданиям какие-то души? Для них они не дороже медной монеты. Церкви просто требовался какой-то миф, налет сакральности на такие банальные явления, как смерть. Тем более, это неплохое дельце, прибыльно торговать ключами от блаженства, пусть и иллюзорного. Люди ведь так просто обманываются.

"Над было становиться аферистом, такую ведь школу прошел! На что я только свой талант трачу?" — забавлялся мысленно Галент.

От домов вокруг не осталось и следа, их стерла неведомая сила, обратив в прах. Галент понял, что подбирается к эпицентру магического удара. Чахлые деревья мало походили на укрытия, в их тени даже мышь не смогла бы спрятаться. Да Галент и не рискнул бы подходить к этим стволам, покрытым морщинистой кожей. Назвать Это корой, вор не мог. Даже сучья больше походили на костлявые пальцы.

Галент помотал головой, наваждение пропало. Просто те кости из монастыря вспоминались, только и всего.

— Ага, только и всего, — пробормотал вор, но предпочел находиться на свету, нежели в тени этих монстров.

За стеной деревьев вздымалась кирпичная громада фабрики, перед которой были разбросаны другие строения. Камень почему-то не был затронут вездесущей растительностью. Галент с минуту разглядывал заброшенное строение, но так и не смог справиться с любопытством. Он понимал, что там, скорее всего, опасно, но ничего с собой поделать не мог.

Вору хотелось знать, что здесь произошло.

Махнув рукой, Галент проскользнул мимо корявых стражей фабрики и неслышно побежал к подъездным путям.

"Фабрики, церкви, что других зданий в Городе нет? Нашел, где лазить. Как ребенок!" — ругал себя вор, но ноги несли его вперед.

Назначение предприятия осталось неясным, скорее всего, это был плавильный завод, о чем говорили завалившиеся на бок вагоны рудовозы да высоченные трубы печей. Галент крался мимо узкоколейки, ведущей на фабрику, полагая, что железо сможет уберечь его от лесной магии. И, правда, кусты среди железа и камня не росли.

"Что это за магия может быть" — раздумывал Галент. — "Что-то же останавливает рост растений, простое железо не может им помешать"

Вагоны в большинстве своем были завалены на бок, словно их смело приливной волной. Лишь некоторые стояли на путях — колеса прикипели к рельсам, даже самый современный локомотив не смог бы сдвинуть эти вагоны.

Вагоны создавали плотные тени, в которых Галент мог укрыться.

Дорога не была освещена, так что вору приходилось больше полагаться на слух. Любая яма, попадись она на пути, станет его смертным приговором. Вокруг было тихо, только ветер гулял среди ржавых кузовов, едва слышные шаги единственного в округе живого человека казались оглушительным. Галент весь сжался, чувствуя неясную тревогу, но так и не изменил своего решения. Что он, по сути, терял? После всех страхов, которые ему довелось пережить, какое-то отравленное магией место его не испугает.

Галент надеялся, что сможет сохранить самообладание.

Стены фабрики казались бесконечными, куда не посмотри — хоть направо, хоть налево — всюду выщербленный кирпич. Монолитная бесконечность постройки угнетала, заводские постройки занимали огромные территории. Галенту казалось, что это уникальное строение, огромнейшее творение механистов. Но он не мог быть в этом уверен, монахов не водят на экскурсии в промзону. Проповедников за "особые" заслуги туда отправляют, но инквизиция там не работает. Не хватает смелости.

Галент подумал и удивился, что никогда не обращал на это внимания. Ведь Церковь никогда не покушалась на власть механистов, даже монополизировать какую-нибудь область производства не стремилась. Вот странность-то.

Вор пожал плечами, мысль интересная, но в данный момент абсолютно бесполезная. Даже вредная.

Обойдя последний вагон, Галент оказался возле разгрузочной платформы. Слева виднелась покосившаяся табличка с названием пути, справа остов какого-то строения. Впереди возвышался кран старой конструкции, какие еще можно встретить в порту. Этому механизму уже не суждено было узнать, что такое сила пара.

Катастрофа застала врасплох как людей, так и все эти механизмы. Время, как очевидно, не пощадило никого.

В конце платформы, напротив продавленных внутрь складских ворот стояла каменная пирамида. Галент остановился возле нее, но не смог разобрать надпись на железной табличке. Он снял перчатку, провел пальцем по металлу, почувствовал холод и грязь.

— Вряд ли тут вообще что-то можно прочесть, — прошептал он.

Заходить на склады не имело смысла, вся продукция давно превратилась в труху. Так что вор направился прямиком к массивным кирпичным цехам. Именно там он рассчитывал утолить свое любопытство. Галент боялся не всяких ужасов, которые просто обязаны были поджидать там, он боялся не найти ничего. Уже чуть ли не бегом, вор приблизился к дверному проему, за которым скрывалась лишь тьма.

Галент заглянул в проем, но ничего не увидел. Немного раздумав, он прокрался внутрь, стараясь ступать только на носки. У входа намело много снега, так что в тишине скрип от шагов был прекрасно слышен. Как вор не пытался идти тихо, абсолютно бесшумно двигаться он не мог. Галент морщился при каждом шаге.

Что-то разглядеть получалось лишь на входе в цех, внутри царила настоящая темень. Высоченные окна с выбитыми стеклами были заколочены, большинство дверей закрыто. Внутри было теплее, чем снаружи, но Галент все равно поежился. Вор зажег свечу, чтобы немного сориентироваться. Он понимал, что огонь его может выдать, но в ином случае пришлось бы просто уйти.

Галент поднял свечу над головой и повернулся на месте.

Он находился в каком-то коридоре с деревянным полом, доски прогнили, но еще держали. Всюду валялся мелкий мусор: шурупы, гайки, обрезки металла. На стенах располагались держатели для факелов. Противоположный торец коридора заканчивался железной дверью с вентилем, по бокам вдоль него было еще несколько дверей.

Галент неуверенно пошел вперед, сжимая ручку чемодана. Расставаться с вещами он боялся, клинок и так был под рукой — его легко выхватить.

На стенах кое-где виднелись надписи, но то были лишь обрывки слов, сложить их в предложения не представлялось возможным. Галент остановился и приблизился к одной из стен, чтобы рассмотреть нацарапанные слова.

Все как обычно: "спасайтесь", "бегите", "оно пришло за нами" и тому подобное. На Галента это не произвело впечатления, он и так знал куда лез. Никакого "эха минувшего" он тут не почувствовал.

Чуть вдалеке вор заметил железную пластину, наподобие той у пирамиды. Он подошел к ней и смог разобрать надпись: "Харан и братья. Оружейный завод". Вор пожал плечами, ему имя владельца ни о чем не говорило, но внизу под зеленоватыми медными буквами он приметил нацарапанную надпись. Кто-то проклинал предателя Харана, да в таких крепких выражениях, что вор усмехнулся.

— Знач, твоя работа, да? — спросил вор, глядя на имя владельца. — Ну, молодец, что я могу сказать…

Галент пошел дальше, заглядывая по пути в комнаты. По левую сторону оказались душевые и туалет, по правую — что-то вроде раздевалки. Там Галент нашел еще скелетов, их покой он не стал тревожить. Хватило церкви с ее погибшими. В личных ящиках могло что-то храниться, но маловероятно, что у простых работников будут золотые пенсне и часы с брильянтами.

— Хотя, всякое может быть, — вздохнул вор и вошел в раздевалку.

Он бегло осмотрел шкафы и тумбы, стараясь не слишком шуметь. Металлические коробки проржавели и не желали открываться, Галент их не трогал. А вот в открытых он нашел несколько сот монет серебром. Вполне неплохо. Похоже, что на заводе Харана платили хорошо. И это на заре паровой эры!

Прибыль стоила затраченных усилий и нервов, Галент удовлетворился добычей и поскорее вернулся в коридор. Уже уверенней он приблизился к металлической двери, похожей на герметичную переборку.

Вор притронулся к вентилю, ничего не произошло, он смелее его дернул, но тот не сдвинулся. Видно было, что время не пощадило и этот механизм.

— Вот не взял маслица с собой, что ж теперь делать, — бормотал вор, оглядываясь.

Цех оставался недоступен, это еще больше распалило любопытство Галента. Теперь ему во чтобы то ни стало требовалось проникнуть на территорию заброшенного предприятия. И плевать, что там он не найдет ничего кроме ржавых шестерен да шурупов. Пока дверь заперта, воображение вора рисовало соблазнительные картины тайн. Ему вспомнились все те романы, которые ему довелось прочесть. Россказни церковников про демонов теперь казались не такими уж фальшивыми.

Заброшенный завод, запертая массивная дверь, толстые непрошибаемые стены да страшная катастрофа — только царь демонов мог спать в такой постели. Галент не страшился того, что может разбудить какое-нибудь страшное зло. Пусть он и погибнет, но это, по крайней мере, уничтожит его мучителей.

Вору и на ум не могло прийти, что Город снова встанет под знамена религии, если встретит демонического врага. С лесом-то он мог справиться и своими силами, зря что ли механисты так популярны. А вот демоны… да еще такие! О-о, это будоражило воображение.

Втянув воздух сквозь зубы, словно предвкушая великую славу разрушителя, Галент попытался сдвинуть рычаг. Он поставил чемодан в угол, на него аккуратно поместил свечу, чтобы свет от нее падал на дверь, и всем своим весом налег на штурвал. Но этого оказалось недостаточно, чтобы сдвинуть прикипевшие детали. Галент бросил бесплодные попытки, вооружился свечой и отправился на поиски какого-нибудь рычага.

Вначале он забрел в душевую, рассчитывая, что там точно сыщется длинная металлическая труба. Но ничего подобного там не оказалось. Вся арматура была вмурована в стены, из которой торчали только коротенькие отводы. Трухлявые доски на полу не могли помочь, Галент проверил это ударом сапога.

В туалете вор сначала ничего не смог разглядеть, так как помещение было заставлено металлическими коробами, прочность которых не внушала доверия. Галент рискнул и перелез через несколько, ящики выдержали его.

Галент очень удивился, увидев чугунные унитазы в кабинках. Единственный раз он краешком глаза видел это, несомненно, гениальное изобретение, когда в Храм Святого Кёра привезли один такой для епископа. Галента и его собратьев пригласили, как самых бесполезных, но сильных людей. Кого еще можно было отрядить на такую работу.

Удивленно покивав с брезгливым выражением лица, Галент осмотрел каждую кабинку. Единственная подходящая труба соединяла сливной бачок с непосредственно унитазом, но выломать ее, не имея инструментов, не представлялось возможным. Проще уж пробить дыру в стене. По времени это будет равноценно.

"Может, с другой стороны есть входы, как в церквушке" — неуверенно думал Галент, пробираясь через завалы.

Но искать другой вход ему не пришлось. У дальней стены, под потолком располагалось вентиляционное окно, в которое мог (не без труда, конечно) пролезть тощий вор. Под окном как раз были навалены ящики, словно что-то приглашало человека войти.

Галент хмыкнул и задул свечу.

— Ну, тук-тук, тогда, — и полез наверх.


Не без труда, Галент протиснулся в отверстие, порвав плащ и оцарапав руки об острый камень. Перевязав царапины — вор припомнил сказки о демонах, чующих горячую кровь — он осторожно пошел вперед. Вскоре глаза привыкли к темноте, окна хоть и были заколочены, но пропускали звездный свет. Для вора этого было достаточно.

Галент различал установленные вдоль стен баки с водой, под которыми располагались печи. Все сосуды были пусты, а печи — холодны…

— Как камень, — прошептал Галент и ухмыльнулся.

Теперь это место меньше всего походило на вотчину механистов, даже проклятая котельная в Старом Поле продолжала гонять горячую воду по трубам. А тут… место больше походило на останки, что Галент уже не раз отмечал. Впрочем, даже церковь со скелетами выглядела праздничным местом, по сравнению с этим заводом.

Что-то Галента пугало, ту его часть, которая отвечала за самосохранение. Зверь внутри вора хотел отсюда уйти и как можно скорее. И, желательно, как можно тише. Но Галент только прислушивался к голосу здравого смысла, поступал же он по своему. Как всегда.

Ветер, гуляющий среди сосудов, играл с ржавой пылью на полу. Шелест и шепот отражался от стен. Шаги Галента были неслышны, он двигался абсолютно бесшумно. Страх заставлял его осмотрительно выбирать дорогу и не спешить. Медленно и верно он двигался вперед. Даже ржа, усеивающая каменный пол, не скрипела под его подошвами.

Галент и предположить не мог, что способен двигаться столь тихо.

Впереди что-то звякнуло, Галент моментально остановился и присел на корточки, вынимая из ножен меч.

Вор прищурился, но ничего разглядеть не смог. Где-то впереди снова послышался шум — удар чего-то тяжелого и неуклюжего об металл. Возможно, об решетку, судя по дребезжанию. Источник звука был далеко впереди, в соседней с котельной комнате и повторялся с неизменной периодичностью. Ничто не приближалось, как понял Галент, но этот шум уже нельзя было списать на проделки ветра. Дикая собака обошла бы эти места стороной, это только вор такой идиот.

"Возможно, нас таких двое? Сейчас как познакомимся" — невесело подумал Галент, но крадучись пошел вперед.

Бежать назад все равно не имело смысла. Торчащие из окошка ляжки вора стали бы аппетитной добычей того, кто звякал там в темноте.

Вор, все так же бесшумно, спустился по ступенькам и прижался к стене возле дверного проема. Переведя дух, уняв безумно бьющееся сердце, вор выглянул в соседнюю комнату.

Это была каморка кочегара, в углу виднелся железный остов кровати, на котором лежал одинокий скелет.

"Не хочешь составить компанию, Галент?" — задал себе вопрос вор и тут же мотнул головой.

Возле кровати был стол, чудом сохранившийся с тех времен, на полу обрывки рассыпавшейся бумаги, похоже, бывшие плакатами. Там же, среди трухи Галент заметил поблескивающий ключ. Металл почему-то все еще сохранял свой блеск, какой-то особый сплав?

С этой сторону Галент мог видеть только одну часть комнаты, а источник звука находился в другой. Как раз за той стеной, у которой присел вор.

Лоб у Галента покрылся потом, отчего казалось, что стало еще холоднее. Галент вытер лоб и, собравшись с духом, осторожно высунулся в дверной проем.

Сначала он увидел только решетку, которая приподнималась и тут же падала вниз с легким лязгом. Истончившиеся прутья звенели в пазах. Решетка была массивной и тяжелой, Галент сомневался, что смог бы ее приподнять. Значит, то существо, что игралось с ней, было на порядок сильнее вора. Галент втянулся обратно и прижался к стене, прикрыв глаза.

В голове у него роились всевозможные мысли, одна другой страшнее. Продолжалось это не более минуты, но когда приступ паники прошел, вор все равно обругал себя за малодушие. Ну, чудовище, и что? Убил же он Фернаса, а тот был самым настоящим чудовищем! Даже взрывы его не брали! И инквизитор был так же сильнее Галента, но умер же там, под землей. Так что чего теперь бояться? Тьма на стороне вора, она укроет его своим плащом.

Успокоившись, более не колеблясь, Галент полностью высунулся в дверной проем. Вора все равно находился в тени, так что его не могли заметить, даже стой он в полный рост. Решетка так же находилась в тени, но Галент видел движение рядом, а точнее, под ней. Это как раз и пыталось приподнять решетку, но все его попытки были бесплодны.

Галент успокоился.

Пошарив в кармане, вор нашел монетку и бросил ее в сторону неведомого существа. Монета попала в цель, копошение прекратилось, а затем возобновилось с новой силой, но существо так и не смогло приподнять решетку. Вор уверился в свою безопасность и осторожно приблизился к существу, оставаясь в тени.

Вблизи Галент смог рассмотреть, что так неистово пыталось вырваться из плена. То был всего лишь оживший мертвец, раздавленный тяжелой решеткой. Чугунный брус раздробил грудную клетку мертвеца и застрял меж ребер. Как бы не трепыхалось немертвое существо, оно так и не могло вырваться. Даже запах свежей крови, подстегнувший жажду, не помог ему.

Галент делано зажал нос, но кроме едва уловимого запаха, ничего не почувствовал. Неудивительно, почему он не понял, что за тварь дергала решетку. Несмотря на темноту, Галент смог разглядеть, украшения смерти на теле. Кожа трупа взбугрилась, а кое-где и отслоилась от мяса, сухожилия сгнили, вместо глаз была пустота, фаланги пальцев отвалились: страшные культи скребли пол возле тела. В общем, зрелище не из приятных. Но Галент видывал и пострашнее в подземельях монастыря Святой Заступницы.

Это тело уже было мертвым, пусть и продолжало шевелиться, да чего-то требовать от Галента. А вот в монастыре инквизиторы ставили свои опыты на живых людях и нелюдях.

Мертвец успокоился, он только вертел головой, пытаясь локализовать вора, а заодно не оставляя попыток вырваться из ловушки. Галент с любопытством изучал чудовище, когда еще мог выпасть такой шанс? Ходили слухи, что в Городе устраивают бои этих, поднятых запрещенной магий созданий, а иногда какого-нибудь бродягу бросали в клетку к голодному мертвецу — все на потеху публике. Но то лишь слухи, были ли они правдой? Ведь не станут устроители такого представления, вывешивать афиши на церковных воротах.

— Да, приятель, эк тебя жизнь-то сплющила, — проговорил Галент.

Мертвец тут же задергался и потянул черные культи в сторону звука. Вор не пошевелился, эта тварь все равно не могла вырваться.

— Значит, ты на звуки реагируешь? — мертвец снова дернулся.

Галент неслышно переместился на светлый участок комнаты и сказал:

— А видеть меня ты не видишь.

Мертвец повернулся в сторону звука.

— Хорошо, отдыхай, не буду тебя беспокоить… хотя… — Галент задумчиво почесал подбородок. — Щетина отросла…

Приблизившись к мертвецу, он ударил мечом по конечности, отсекая беспалую кисть. Мертвец не обратил на потерю внимания, конечно, он дергался, пытаясь выползти и добраться до мяса, но травма его не волновала. Галент решил продолжить испытания и со всего размаху нанес удар мечом по шее мертвеца. И тут же отскочил в сторону. Оживший труп чуть было не схватил его.

Лезвие меча скользнуло по позвонкам, но не перерубило их.

— Так, сейчас погоди-ка, — приговаривал Галент, отсекая лишние конечности. — Так-то лучше.

Вскоре руки мертвеца были отрублены по локоть. Теперь при всем желании существо не смогло бы его схватить. Галент спокойно довершил надругательство и отсек голову мертвеца.

Оттолкнув голову от тела острием меча, Галент выкатил ее на свет. А голова все это время продолжала щелкать челюстями. Были бы у нее глаза, она бы и ими вращала, а может, и подмигивала.

Вора замутило, он отвернулся и ушел, прекращая играть в натуралиста.

— Тоже мне, демонолог, духоборец, — плевался он, вытирая меч полой плаща. — Нашел чем заниматься, идиот…

Спрятавшись между котлов, Галент через некоторое время успокоился, пришел в себя.

"Да-а, вот это приключение, ну, хоть не зря посетил завод" — думал он.

Тяжело вздыхая, вор мотал головой, так он и заметил выбитую дверь в цех.

— Ну, нет, — нервно хихикнув, шепнул вор, — даже не уговаривайте!

Но он пошел.

Открытая дверь для вора все равно, что падшая женщина для распутника. Ноги как будто сами вели его, или это шок лишил его последнего рассудка. Теперь Галент знает, как бороться с мертвецами — тихо и незаметно ползти назад, молясь, чтобы не заметили — так что опасаться ему теперь нечего.

Цех был огромен. Даже чудовищные машины внутри него казались незначительными по сравнению с мегалитическими стенами и гигантскими окнами. Стекла в этой части здания сохранились, хотя некоторые покрылись трещинами. Света было достаточно, чтобы можно было идти, не пользуясь свечой.

Галент заметил еще несколько мертвецов, положение которых было лучше, чем у того под решеткой. При желании эти существа могли бы добраться до вора, но он же не собирался попадать им на… глаза.

"Скорее уж эти твари на слух реагируют, впрочем, не стоит рисковать" — думал Галент, пробираясь мимо наваленных на пол железок.

Мертвецы пришли в явное возбуждение, почувствовав живую плоть, они ходили из стороны в сторону, но проявляли не больше разума, чем механизмы вокруг. Плоть такой же инструмент, который управлялся сторонней силой. Источник энергии немертвых Галент не знал, но наверняка это была магия, скорее всего, лесная. Это было не так уж и важно.

Пройти мимо глупых стражей мертвого завода было проще простого, вор только следил за тем, чтобы всегда находиться в тени и тщательно выбирать, куда ставить ноги. Камень в некоторых местах был покрыт железом, по которому так просто пройтись нельзя было. Да и дерево следовало обходить стороной.

Вор сам не знал, что ищет в этом месте, но продолжал идти вперед, лавируя между станин. Каждый механизм выглядел чудовищно: невообразимые зубчатые колеса, шкивы с порванными ремнями, валы, похожие на пушки. Назначение устройств оставалось загадкой, этот завод отличался от других, как епископ от монаха. Это был воистину Царь-завод.

Галент дивился тому, что столь могущественное строение механистов было уничтожено какой-то магией.

"Видать, шаманы приговорили не одну сотню жертв, чтобы добраться сюда" — подумал Галент.

Он не мог долго любоваться станками вокруг, тем более неупокоенные мешали прогуливаться по цеху. Их было не так уж много, но Галент старался обходить их самой дальней дорогой. Так он и добрался до выхода в соседний цех.

Строения соединялись протяженным коридором, по которому были проложены рельсы. Несколько вагонеток с готовой продукцией все еще ожидали рабочих. Мертвецов в коридоре не было, иначе Галент никогда бы не сунулся в эту узкую кишку без окон. Сквозь проломленную крышу в коридор проникал свет, возле отверстий скопился снег.

Галент проскочил коридор в мгновение ока — никаких укрытий, яркий свет — и остановился возле больших ворот, в которых была устроена дверь для персонала. Она была сорвана с петель, так что ничего не помешало Галенту пройти дальше.

Соседний цех походил на предыдущий, по крайней мере, так казалось вору. Он не специалист, чтобы с первого взгляда угадывать назначение того или иного механизма. Его работа заключалась в другом. Здесь мертвецов было на порядок больше, Галент присел на корточки возле ворот, задумчиво осматривая помещение.

Идти дальше не имело смысла. Кроме ржавчины и оживших мертвецов он ничего здесь не найдет. Ключи от тайны следовало искать, например, в кабинете начальника, но как его найти? Без плана местности это невозможно. Галент оглядывался по сторонам, предполагая найти какую-нибудь схему. Такие же должны быть на предприятиях, он полагал.

Но ничего подобного вор не заметил. Катастрофа, произошедшая здесь сорвала со стен все, что можно. Даже некоторые станки были сдвинуты в сторону…

Галент присмотрелся. Да, так и есть, дальше вглубь цеха неведомая сила оставляла все больше и больше следов. Направление удара можно было определить по смещенным станинам машин. Весь мусор был прибит к стенам, балки кранов сорваны с креплений. Самое странное, что стены не были повреждены, а стекло в окнах не разбилось. Оно даже не потрескалось, просто его куполом выдавило наружу. Возможно, это и не стекло было вовсе.

Где-то в противоположном конце зала находился эпицентр магического удара.

Вор недолго колебался, он уже и так потратил много времени.

Обилие немертвых стражей мешало Галенту беспрепятственно пройти в противоположный конец зала. Мертвецы были взбудоражены, почуяв кровь живого человека. Теперь они не скоро успокоятся. Галент не собирался тратить на них время и играть в прятки.

Магический удар сорвал большинство механизмов с балок под потолком, но сами балки сохранились. Хотя подобную опору сложно было назвать надежной, но Галент предполагал, что уж его-то вес они выдержат.

Пройдя влево Галент нашел удобный путь наверх по решетчатой конструкции, в которую упирались направляющие балки. Ожившие мертвецы заметили маневр вора, но не успели настичь его. Галент даже не успел испугаться, уже наверху он обратил свой взгляд вниз и оценил угрожавшую ему опасность. С десяток ходячих трупов неотрывно глядели вверх, но ни один не сделал попытки взобраться за добычей.

— Что, ребят, яблоки воровать не умеем? — спросил у них Галент.

Его приятели были страшно изуродованы смертью, многие лишились конечностей. Было то следствием разложения или страшного взрыва, вор не знал.

Мертвецы зарычали, заслышав голос человека, и начали хаотично двигаться. Они знали, что смертный где-то рядом, но не могли схватить его. Их скудного ума не хватало для того, чтобы обнаружить укрытие Галента.

Вор хмыкнул и забрался на широкую балку.

Когда-то по ней двигался кран, сейчас же механизм валялся разбитым в углу. Галенту было все равно, что сталось с творением механистов, его больше волновала собственная безопасность.

Под потолком было достаточно места, чтобы Галент мог идти в полный рост. Он балансировал на узкой направляющей, пока не добрался до опоры. Перепрыгнув сначала на одну, потом на другую балку, Галент продолжил движение. Идти было легко, в зале было достаточно света, чтобы видеть железо под ногами. Многие балки были деревянными и успели сгнить, но большинство изготовили из железа. Кроме ржавчины ничто не мешало движению.

Впереди, под сводами цеха находился освещенный участок. Свет проникал сквозь дымоходы огромных труб, от которых осталась только верхушка. Луч падал прямо вниз, словно освещая алтарь или сундук с драгоценностями. Вор предпочел бы второе, но понимал, что никакой прибыли любопытство ему не принесет.

Играючи Галент достиг центра зала. Дальше идти он не мог, опоры раздробило мощнейшим ударом, все конструкции сорвало и отбросило в сторону, металлические балки изогнула страшная сила. Кое-где в крышу были воткнуты пруты арматуры, ржавые заготовки — винтовочные стволы, сабли, Галент заметил даже кулеврину, ее ствол наполовину вошел в деревянные перекрытия.

Окружение являло собой пример разрушительной силы леса. Источник магии находился где-то рядом.

Далее зал был пуст, с потолка вниз глядели похожие на сломанные зубы кирпичные дымоходы, огромная воронка занимала все пространство внизу. Она была воистину гигантских размеров, подстать тем устройствам, что были установлены на заводе. Нет, она была даже больше! Воронка казалась бескрайним морем, состоящим из переплетения труб и корней. По краям воронки сновали мертвецы, чьи лохмотья походили на спецовки рабочих — обилие металлических заклепок и цепочек, словно то были воинские знаки различия, укрепляло вора в подозрениях. Иногда ожившие мертвецы срывались вниз, запутывались в хитросплетениях труб, рвали свои тела об острый металл, а иногда и терялись где-то внизу. Абсолютно безмолвно.

Яма казалась бездонной.

Камень зала обрушился вниз, кое-где перемешавшись с землей, из которой тут же вверх тянулись кустарники да корявые деревца. Растения не обращали внимания на соседство с металлическими устройствами, из них все равно ушла жизнь. Галент чувствовал ту же силу, что и в подземельях Города. Тут и трава, наверняка, колосилась летом, а может та симпатичная дикарка посещала заброшенный завод, общалась в мертвыми слугами. Кто знает…

Галент полагал, что такое вполне возможно.

Даже несмотря на холод, стебли и корни испускали призрачное свечение, не имеющее цвета. Просто все вокруг было чуть ярче, чем следовало. Видимость просто превосходная, учитывая, что на дворе была ночь. Галент мог разглядеть каждую мелочь, каждую щербинку на трубопроводах, мог он и разглядеть мертвых сторожей, одетых в лохмотья. Большинство из них меньше всего походили на людей. Разве можно назвать человеческим существом тварь без кожи с наполовину срезанным черепом.

Вор поморщился, он просто не понимал, как эти создания все еще могут двигаться.

Все трубы, питающие паровые механизмы, сходились в центр воронки. Магический удар был нанесен как раз по сердцу завода — по его паровой машине или тому, что ее заменяло. Ни одна современная машина не могла бы оживить предприятие Харана.

Галент присвистнул, оценив мощь гения механистов. В свои лучшие времена завод гремел на всю округу, его наверное было слышно даже на другом конце Города. Неудивительно, что лес решил уничтожить это железное чудовище.

Мертвецы возле воронки возбудились, вновь заслышав человека. Они пуще прежнего начали бегать вокруг воронки, большинство так и потерялось где-то внизу. Вор и хотел, и боялся спуститься вниз, заглянуть за край ямы, чтобы посмотреть вниз. Вместо этого он ограничился тем, что увидел со своего насеста.

Взрыв разорвал все трубы, пусть они были ржавыми, но ранили плоть ничуть не хуже, чем блестящий металл. К тому же, лесные корни были покрыты острейшими шипами и внушали трепет даже больше, чем уничтоженные трубопроводы механистов.

"Да еще эти ребята внизу" — добавил мысленно Галент. — "Без рук, без ног… а ворота открыли"

Последний довод казался самым весомым, будь зал пуст, Галент мог бы попытать счастья и попробовать пробраться сквозь завалы. Пусть это был бы бессмысленный риск, но вор хотел найти хоть какие-нибудь ответы.

Вздохнув, Галент повернул назад, но, добравшись до выхода из цеха, увидел ту же компанию мертвецов, что встретила его вначале. Они уже не стояли возле опоры, а разбрелись вдоль стен. Не менее пяти монстров стояло возле ворот.

Галент нервно сглотнул и уселся на балку. Конечно, ворота не были единственным выходом из цеха. Просто вор сомневался, что потом найдет то место, где оставил чемодан с добычей. Не оставлять же поднятым магией трупам все нажитое золото?! Галент предпочел бы отгрызть себе ногу, чем бросить добычу.

Немного поразмыслив, вор вернулся назад, к одному из пересечений балок и направился к глухой стене справа от входа. Ничего другого ему не оставалось. Там, на уровне второго этажа располагалось с десяток помещений, возможно, кабинетов или лабораторий. Галент не мог сказать точно. Металлический настил шел вдоль стены, но лестница с первого этажа была разрушена. Галент мог не опасаться, что мертвые настигнут его.

Добравшись до стены, Галент спрыгнул вниз на площадку и замер, прислушиваясь. Никто и ничто не выбежало из соседнего помещения, зато внизу забеспокоились мертвые. Галент перегнулся через перила и взглянул вниз. Мертвые смотрели вверх и беспокойно клацали челюстями.

— Ну-ка, тихо там! — гаркнул вор. — Мертвым должно блюсти покой.

К толпе внизу присоединилось еще несколько десятков мертвых. Галент только хохотнул и сплюнул.

Ближайшая дверь не открывалась, дверной проем покосился, полностью заклинив ее. Галент заглянул в замочную скважину, но ничего не увидел. Медная табличка возле двери покрылась купоросом, так что разобрать надпись на ней не представлялось возможным.

Вор вздохнул и пошел дальше, прочь от эпицентра взрыва. Возможно, он сможет найти какой-нибудь архив или что-то вроде того. Хотя… на что ему бумажная труха? За прошедшее время бумага успела истлеть.

"Но трупы-то довольно свеженькие" — подумал вор и пожал плечами. — "Ох уж эта магия"

Следующие двери так же не поддавались на попытки вора открыть их, только на пятой или шестой раз Галенту повезло. Он открыл дверь и вошел внутрь просторного кабинета, заваленного разбитой мебелью — от одного конца комнаты до другого протянулись ряды разбитой мебели и железного мусора. Стены были украшены металлическими пластинами с заклепками, создающими треугольные узоры.

В углу сжались в кучу стулья, по середине помещения расположились раздавленные диваны, перевернутые столы были сдвинуты к стенам. Почти везде были разбросаны металлические устройства, порой такие маленькие, что невооруженным глазом их невозможно было рассмотреть. Все это было перемешано со стеклянными осколками, блестящими от звездного света. Справа от входа была дверь с выбитым стеклом и порванной проволочной сеткой — словно что-то пролетело сквозь окошко.

Вор закрыл за собой дверь и на всякий случай подпер ее столешницей. Критически осмотрев конструкцию — дерево не внушало доверия — Галент прошелся по комнате. Осторожно ступая, чтобы не наступить на острые железки, он обошел всю комнату и наткнулся на сваленные в углу фолианты, поврежденные как временем, так и огнем. Галент смел в сторону обрывки металла и вытащил одну книгу, отряхнул и полистал ее.

Бумага была испещрена странными символами, чем-то похожими на те, что Галент видел в записях аббата.

Почесав в затылке, вор решил взять с собой книгу. Пусть большая часть ее страниц была повреждена огнем, но кое-что сохранилось. Возможно, это ему пригодится.

На этом заводе, похоже, давно никто не появлялся, если не считать мертвых. Так что любая вещь, взятая отсюда, бесценна.

Всевозможные мелочи привлекали внимание Галента. Но тратить время на каждую детальку, назначение которой невозможно установить, он не решился. Заниматься исследовательской деятельностью, когда этажом ниже беснуются мертвецы… как-то вор не горел желанием.

Поэтому Галент сразу пошел к двери, ведущей в соседнюю комнату. Пора было уносить отсюда ноги, он и так задержался.

Другая комната представляла собой приемную, за которой располагались апартаменты какого-то начальника. В самой приемной ничего интересного, кроме сейфа с сорванной крышкой, ничего не было. Галент прошел было мимо стола секретаря, но остановился, заметив любопытный блеск на полу.

Обойдя стол, Галент увидел несколько странных механизмов, бывших некогда единым целым. Вор тихонько охнул от удивления. Все эти детали — окуляры, мембраны, шестерни, струны казались частью лицевой пластины машины. Галент взял маску, стряхнул с нее осколки битого стекла и приподнял, чтобы рассмотреть.

Маска была выполнена с натуралистической дотошностью, казалось, что это лицо живого человека. Вор перевернул маску, к которой изнутри крепились всевозможные проволоки и струны, потянув за которые можно было заставить устройство корчить рожи.

— Я раб механистов, — сказал вор, дергая струны и заставляя маску шевелить губами.

Покачав головой, он осторожно положил лицо на место.

— Не думал, что им разрешали создавать големов…

Ни один цеховик не мог похвастаться таким мастерством, работавшие тут механисты были настоящими волшебниками, способными оживить мертвый металл.

Рядом с обломками лица валялись и другие устройства: похожая на руку конечность, короб с "часовым" механизмом внутри, обрывки проводов, разбитые сосуды из-под кислоты. Множество блестящих трубок и нержавеющих деталей ослепительно блестело. Галент взял парочку, чтобы показать и продать Дуку. Его, как мастера могло заинтересовать все это.

Подумав, вор взял и лицо механизма с собой, завернув его в тряпицу.

— Что же нас ждет за дверью начальника цеха?! — картинно спросил Галент и усмехнулся.

Впрочем, судя по золотой табличке возле двери, которую Галент тут же кинулся скручивать, этот кабинет принадлежал не рядовому мастеровому. Но об этом вор не думал, он бы и не заметил табличку, если бы случайно не задел упавшую картину. Сама картина не представляла интереса, на ней была изображена какая-то пирамида, в основании которой горело алое пламя.

Галент скрутил табличку и сказал:

— Возблагодарим же Бога за то, что золото не окисляется!

Он прочел табличку, кабинет принадлежал Харану. Вор резко повернул голову, уставившись на усиленную дверь, и нервно хмыкнул.

Глава 4. Убежище механиста

Несколько неуверенно, все же не к рядовому мастеровому шел, Галент попробовал дверь. Она была заперта. Вор зажег свечу и осмотрел замок незнакомой конструкции. Механисты и тут показали свое мастерство, вор не представлял, как подступиться к замку. Он взял самую простую отмычку и принялся грубо ковырять ею в механизме.

Недолго провозившись, вор бросил это занятие и задумался. Замок был сложен настолько, что открыть его невозможно. Галент, по крайней мере, не смог бы это сделать. Его руки не были достаточно опытными, чтобы с ходу разобраться в незнакомом устройстве. Вор осмотрел щель между дверью и косяком. Она была настолько тонкой, что даже самый острый нож едва входил туда острием. Галент не стал портить клинок.

Механист надежно защитил свой кабинет, если даже магия не снесла эту дверь. Но магия растратила свою силу попусту, вор же мог ударить в одно место. Не зря же он таскал с собой взрывчатку.

Покопавшись в сумке, Галент нашел все, что надо, вставил тонкую шашку динамита. Как раз для таких случаев он купил такую тонкую бомбу, вор предполагал, что однажды отмычки ему не помогут. Вставив шашку в узкую скважину, Галент поджег фитиль и убежал в другую комнату. Через пару секунд раздался негромкий хлопок.

Галент заглянул в приемную, но ничего не увидел. В воздухе витала пыль, поднятая взрывов. Вор дождался, когда она осядет и вошел в комнату. Замок остался на месте, но все его внутренности были вывернуты наизнанку. Внутри такого простого, казалось бы, механизма было огромное множество деталей: опять же шестерни, цилиндры с поршнями, что-то еще. У Галента голова уже шла кругом от всех этих зубчатых колес с пружинками.

Дернув ручку, вор убедился, что дверь все еще закрыта, но динамит сорвал переднюю крышку с замка и уничтожил часть его деталей. Вор взял нож и стал грубо ковырять им в замке. Вскоре каким-то чудом он смог сдвинуть язычок замка и открыть дверь.

С тяжелым стоном дверь отворилась, но вор не стоял на месте, он отскочил в сторону, ожидая неприятностей. Но ничего не произошло, вор осторожно заглянул внутрь и увидел под потолком еще одно механическое лицо, только на этот раз вдвое больше. Лицо крепилось к массивному шару с округлыми выступами по бокам, похоже, оно крутилось из стороны в сторону, обозревая окрестности. Только сейчас это лицо было таким же мертвым, как и все вокруг.

В выступах по бокам шара Галент заметил по шесть отверстий, похожих на стволы "перечницы".

"Мне повезло" — подумал вор и зашел в кабинет.

В полу перед входом была узкая дыра, Галент заглянул в нее, но ничего не увидев. Переступив через неисправную ловушку, вор прошел в центр скромного кабинета Харана.

Это помещение сохранилось лучше, чем все остальные. Предметы мебели стояли неповрежденными там же, где и должны были быть. Витражные стекла в шкафах только потрескались, обивка дивана и ковер на полу вылиняли, картина упала и разбилась, гобелен выцвел, некоторые полки покосились, но не упали. В помещении не было окон, словно хозяин кабинета боялся света.

Галент подошел к столу, заваленному бумагами, нашел свечи и зажег их. Стало светлее.

Кроме механизма под потолком, Харан обезопасил свой кабинет и другими ловушками. В одну из стен была вмонтирована пушка, направленная жерлом на входную дверь, на другой стене висел мушкет и коллекция кремниевых пистолетов — оружие не имело никаких украшений, но стоило наверняка целое состояние.

Галент оглянулся и торопливо вернулся назад, чтобы закрыть дверь. Он не забывал о магии и ее творениях.

Теперь можно было спокойно осмотреться.

На месте сорванной картины был сейф, закрытый, что немало порадовало вора. Бронированный ящик в приемной разочаровал его, зато Харан оставил кое-что в подарок. Галент мысленно поблагодарил хозяина завода, но сначала занялся шкафами и столом.

Узор из стекла изображал все туже пирамиду, в основании которой горело пламенное сердце — декор был более четким. Один шкаф был пуст, некогда там стояли книги, но теперь их и след простыл. В другом же шкафу висели платья, которые одевали господа в прошлом — напудренные парики, полувоенные камзолы, набор зубочисток-шпаг, сапоги с широкими голенищами. Все это было в таком ужасном состоянии, что Галент не стал марать руки. То были одежды мертвеца, такие же истлевшие, как и ребята на первом этаже. Но вор нашел золотые часы с брильянтами и, конечно, забрал их с собой.

Галент покрутил завод у часов и был приятно удивлен, услышав негромкое тиканье. А затем он испугался — как же теперь ходить с этой ерундой? Она же выдаст его с потрохами! Может, мертвецы и не отличаются хорошим слухом, но кроме них тут могли обитать и… другие.

Ругаясь, Галент несколько раз ударил рукоятью ножа по тыльной стороне часов. Тиканье прекратилось.

Облегченно вздохнув, вор спрятал часы и обратил внимание на стол.

Возле стола, украшенного металлическими пластинами с изображениями пирамид и шестерен, находилось несколько тумб. На одной из них стоял фонограф с десятком блестящих барабанов. Галент подумал, что это золото и решил взять с собой один.

— Так мне придется поезд захватывать, чтобы довести все барахло, — кряхтя, шептал вор.

Он обшарил тумбы, полные истлевших бумаг. Любой листок тут же превращался в труху, стоило только прикоснуться к нему. Толи тому была причиной магия, толи время не пощадило записи. Вор расстроился, он хотел больше узнать об этом месте.

— Видно, не судьба, — вздохнул Галент и занялся столом.

Все в том же состоянии: записи невозможно прочесть. В центре стола обнаружился след от кислотного ожога и разбитая колба. Похоже, что Харан пытался уничтожить бумаги прежде, чем случилась магическая катастрофа. Тогда где же его тело? Вор заглянул под стол, но никто там не прятался.

Осмотрев ящики стола, Галент убедился, что ничего полезного не найдет, и сразу же направился к сейфу. Теперь-то он мог утолить любопытство. Предвкушая огромную добычу, Галент осмотрел крышку и замочную скважину. Похоже, что сейф закрывался на простой ключ. Либо Харан не сомневался в эффективности ловушек, либо у сейфа тоже имелся какой-то секрет. Галент все же предполагал второе. Механисты настолько нелогичны, что усложняют любой попавшийся под руку механизм. Для них это норма жизни.

Вор взялся выламывать деревянные панели вокруг сейфа, чтобы можно было осмотреть крышку. Пыхтя и ругаясь, Галент справился с задачей в считанные минуты, усталости он более не испытывал. Сказывался страх и возбуждение.

Крышка казалось сплошной, даже зазор между стенками был практически неразличим. Галент поскреб ногтем металл и нашел-таки канавку, но это не принесло ему никакой пользы. Не долго думая, вор решил так же взорвать запорный механизм.

Приготовив заряд, Галент поджег фитиль и спрятался под столом начальника. Вскоре раздался взрыв, затушивший все свечи в помещении и поднявший пыль с пола. Вор прочихался, зажег свечу и выглянул. Сейф остался на месте, в центре его крышки розочкой расцвел разорванный металл.

— Вот так-то! — обрадовался вор и подошел ближе.

Но динамит повредил только внешний металл, под которым находился слой меди и бетона. Крышка оставалась закрытой. Внутри уничтоженной замочной скважины не было ничего, она использовалась для отвода глаз.

— Как же тебя открыть?! — воскликнул Галент и принялся долбить по крышке.

Все его попытки открыть сейф оказались безуспешными. Он пытался пробить слой бетона, под которым была сталь, пытался найти скрытый механизм, вытащить сам сейф из стены, но ничего из этого не вышло. Динамита и пороха больше не было, в кабинете имелись спрятанные кнопки — за шкафами и под столешницей, но они не функционировали. Ни один рычаг не привел в движение скрытый механизм. Сейф оставался запертым.

Плюнув, раздосадованный вор пошел прочь из кабинета. Он условился потом вернуться, тщательно подготовившись, чтобы найти и вскрыть все тайники! Взрывчатка его выручит, нет ни одного сейфа, который невозможно было открыть взрывом. Даже механизмы пасовали перед этим чудовищным средством разрушения.


В приемной и соседней комнате ничего не изменилось. Все мертвецы и поддерживающая их магия оставались внизу. Быть может, они ощутили взрывы, но так и не смогли забраться наверх.

Галент хотел было выбраться через окно, но, выглянув, он усомнился, что это разумно. Цех Харана походил на крепость, имелся даже ров вокруг стен. В глубокой канаве возвышались сугробы, но Галент все равно не рискнул прыгать. Без веревки так же не представлялось возможным спуститься. Оставался путь только через зал с мертвецами.

Галент вышел из помещения на площадку и перегнулся через перила. Все трупы — а их было много — стояли внизу и беззвучно глядели вверх. У многих и глаз-то не было, но они все равно задрали свои головы. Галент махнул им рукой.

Найдя железный прут, вор попытался открыть соседние двери, но железо утратило свои свойства, металл был слишком мягким. Вор пошел дальше по платформе, мертвецы следовали за ним внизу.

— Эй, ребят, — шепнул он, остановившись, — мне поклонники не нужны, я сам по себе. Шли бы вы…

Мертвецы заворчали, заслышав голос человека. Вор поморщился, надо было избавиться от его конвоиров как можно скорее.

Осмотрев крышу, вор заметил ниши, в которых можно было спрятаться. Возможно, они соединялись с другими залами, такое могло быть — дерево прогнило, металл окислился, не составит труда выбраться наружу.

Другой дороги все равно не было, и Галент забрался наверх и по балкам, переместился в уцелевший конец цеха, откуда вошел. Мертвецы преследовали вора, хотя он и находился в тени. Зная о присутствие живого, они не упускали его из виду. Глаза-то им не нужны.

Галент не мог не заметить этого, но не дергался. Пока он находился в безопасности.

Скрывшись в одной из ниш, вор зажег свечу и осмотрелся. Лаза на крышу не было, таблички с надписью "выход" тоже, но у вора были другие планы. Деревянные перекрытия, сверху обитые железом, совершенно прогнили, вся конструкция держалась на каменных и бетонных опорах, потому и не обрушилась. Разобрав стенку, вор смог выбраться наружу.

Внизу была крыша перехода между цехами, на которую спрыгнул Галент. Чуть не упав, он успел зацепиться за выступ, выругаться и осмотреться. Мертвых поблизости не было, они находились внутри завода, но наверняка уже бежали к выходу, чтобы продолжить преследование.

Галент не стал тратить времени, понимая, что находится в опасности. Скатившись по наклонной поверхности, он спрыгнул с крыши и упал в снег. Под снегом была груда кирпичей, но вор лишь слегка ушиб руку. Выбравшись на открытый участок, вор побежал прочь от главного цеха, отряхиваясь и оглядываясь по сторонам. Пока было все тихо, но где-то в отдалении слышался шум.

Вор оббежал соседний цех и нашел дверь, через которую вошел. Галент схватил чемодан, разминулся с неповоротливым безногим трупом, который промычал ему на прощание, и выбежал наружу.

Снаружи вора ожидала делегация рабочих с какими-то неясными требованиями. Галент не был политиком и ничего не понимал в механике, потому и не остановился. Неуклюжие мертвецы едва поспевали за ним, погоняя вора плетьми страха. Галент бежал так, как не бежал никогда в своей жизни. Даже от Фернаса он уходил иначе, тот уже не казался таким живучим и настырным.

Теряя по дороге снаряжение, несколько раз упав, Галент добрался до деревьев. Остановившись на минуту, вор сложил в чемодан украденные вещи. В руках у него осталась только бобина, "лицо" и книгу он выронил где-то возле вагонов. Вор закрыл чемодан, выпрямился и оглянулся.

Мертвые ковыляли, ползли, некоторые даже бежали, привлеченные шумом они лезли отовсюду — из дверей, из окон, спрыгивали с крыш. Такой толпы вор никогда не видел, даже в Кафедральном Соборе в дни праздников собирается меньше прихожан. На заводе Харана было много работников, либо это магия привлекала сюда всех окрестных мертвецов. Галент не собирался разбираться.

Рядом с ним из-под земли выбралось еще с десяток трупов, прятавшихся где-то в канализации. Они подбросили металлическую крышку в небо с такой силой, что она наверное улетела в море. Эти мертвые были свежее своих собратьев и двигались гораздо проворнее.

Галент повернулся и бросился бежать.

Вор пронесся сквозь развалины быстрее ветра, сзади его подгоняли стоны и хлюпы оживших мертвецов. Трупы выползали из каждого дома, разевали рты и тянули к человеку руки, словно прося у него милостыню. Галент в ужасе отскакивал от очередного такого попрошайки, иногда используя чемодан, чтобы оттолкнуть мертвого. Вор миновал церковь — мертвые даже не обратили на нее внимание — добрался до железнодорожной эстакады и забрался вверх по опоре.

Галент побежал дальше, в сторону Старого Поля, надеясь, что сможет оторваться от нежити.

Трупы не собирались отпускать добычу просто так, ведь живые сюда забираются не так часто. Поезда проносились слишком быстро, мертвые даже не успевали осознать, что произошло. А вот Галент смог им напомнить о прошлом, пробудить в них чувство голода. Бессмертным надо было его как-то утолить…

Вор и рад был бы им помочь, но преждевременная смерть в его планы не входила.

Галент бежал вперед, а внизу бесновались орды мертвых. Теперь уже запах разложения был хорошо ощутим. Мертвецы взбирались на опору позади вора, но некоторые догадались найти другой путь.

Двое, а затем и трое трупов заступили Галенту дорогу. Вор остановился, бросил взгляд через плечо назад — там уже десяток голодающих — и прыгнул вперед, выставив перед собой чемодан. Одного мертвеца он повалил на шпалы, другого столкнул вниз, пнув по ногам, с третьим пришлось повозиться. Этот оказался самым свежим из компании и не собирался отступать так просто.

Галент бросил чемодан, раздавив голову поваленного, сбросил плащ и бросил его в морду мертвецу. Бессмертный ворча замахал руками, пытаясь освободиться да так и свалился вниз. Галент схватил чемодан и побежал дальше, вынув из ножен меч.

Он не думал, что клинок ему как-то поможет, но с оружием было все же спокойнее. Так вор и бежал, отбиваясь от забравшихся на пути мертвецов и пытаясь оторваться от тех, что преследовали позади. Он начал выдыхаться, все-таки долгие прогулки не входили в его привычки.

Спасения не было, эстакада шла мимо разрушенных домов, в которых бесновались разбуженные тела. Спускаться вниз бессмысленно, бежать назад — тоже. Впереди же были только рельсы, уходящие в бесконечность. До рассвета было далеко, так что не стоило рассчитывать на помощь Бога, тем более, что Галент недавно отказался от его услуг.

Стук колес о рельсы Галент по началу даже не расслышал, кряхтения мертвых заглушали все посторонние звуки. Машинист не решился сигналить о своем приближении. Он, возможно, видел, что мертвые преследуют человека, и не посчитал нужным привлечь их внимание. Не останавливаясь, машина смяла с десяток мертвецов, перемолола их колесами и двинулась дальше, угрожающе рыча. Но уже не так уверенно, мертвых было больше, и они бесстрашно бросались под колеса. Машинист истерично жал на педаль подачи песка, чтобы увеличить сцепление, но крови и мяса мертвых было больше. Колеса паровоза начали проскальзывать.

Машина прошла сотню метров, приговорив не меньше сотни магических созданий, но вскоре окончательно остановилась и начала скатываться назад. Уклон у путей был обратным. Еще раньше мертвецы обратили свое внимание на чудовище механистов и набросились на старого врага с удвоенной яростью.

Галент, почувствовав, что это его шанс, приложил максимум усилий, чтобы убежать. Он задыхался, не чувствовал ног, но продолжал бежать.

Позади толпа мертвых рвала железную машину на куски, вскоре послышался крик машиниста, сразу же стихший. С ним мертвые покончили в мгновение ока и разорвали на куски.

Чуть позже взорвался бойлер у машины, Галент даже не оглянулся, чтобы посмотреть, как красиво разлетаются на части ошпаренные мертвецы. Часть из них была уничтожена, но другие уцелели и довершили разгром. Механика и в этот раз не устояла перед магией.

Вор слышал только оглушительный стук своего сердца, ничего более. Он едва передвигал ногами, но шел вперед подобно ожившему трупу. Вскоре развалины остались позади. Эстакада пошла по голому полю, внизу был только снег да камень.

Окончательно выбившись из сил, вор остановился и оглянулся.

Он ушел не так уж далеко, ближайшие дома все еще можно было рассмотреть, но мертвых нигде не было видно. Подчиняющиеся магии создания посчитали паровоз более интересной добычей, чем какого-то тощего парня.

Вор перевел дыхание и пошел прочь, не обращая внимания на боль в ногах. Он хотел еще до рассвета добраться до какого-нибудь жилья.


К рассвету вор доковылял до затерявшейся среди холмов станции, где обитал только один старик-маразматик. Галент сунул смотрителю монету, что-то невразумительно пролепетал в ответ на его вопросы и завалился на кровать, сжав рукоять клинка. Сон обрушился мгновенно, разум Галента потерялся посреди его бесконечной тьмы.

Никаких сновидений не было.

В полдень вор смог выкарабкаться из объятий сна и, игнорируя боль, подняться с постели. Он молча утолил голод, не обращая внимания на смотрителя.

Старик что-то спрашивал у вора, но тот делал вид, что ничего не понимал. Только и бормотал иногда: "мертвые, мертвые, орды, смерть", чтобы сойти за безумца. Станционный смотритель, похоже, понял, что в этот раз не дождется поезда. Он торопливо собрался в дорогу и покинул свой дом. Сообщать о трагедии отправился, наверное.

Галент не собирался задерживаться, ожидая "спасательную команду", у которой к нему будет много вопросов.

Брать в доме было нечего, да вор и не хотел. И так добра хоть выбрасывай. Сменяв у старика золотую монету на старый плащ, Галент вышел на платформу.

На станции поезд пополнял запас угля и воды перед брошенной территорией. Но кроме двух амбаров и водонапорной башни ничего больше не было. Даже входных светофоров не было, состав ходил один и тот же, пути не принадлежали гильдии. Дорога была, но ей пользовались нечасто, уголь, скорее всего, доставляли с помощью паровоза в промежутках между основными рейсами.

Галент обратил внимание на лыжню, оставленную приютившим его стариком. След терялся среди окружающих станцию холмов, так что вор не мог разглядеть, куда вела дорога.

"Не, я за ним не пойду, без лыж это…" — размышлял Галент — "По снегу топать радости мало, а вот по рельсам можно. Пока старик доберется… я успею уже сапоги снять и выпить вина"

Замотавшись в плащ, вор спрыгнул на пути и продолжил путь. Вскоре он проснулся окончательно, а морозный воздух взбодрил не хуже тех мертвецов. Галент побежал, размеренно, экономя силы. По сторонам он не смотрел.

Ближе к вечеру Галент, часто останавливаясь, чтобы передохнуть, дошел до депо, сооруженного на территории склада. Галент глянул на вывеску, но она выцвела, и ничего разобрать нельзя было. Ворота склада были закрыты, но у небольшой дверцы собралось человек десять. Они что-то громко обсуждали.

Галент не собирался встречаться с рабочими и спрыгнул с насыпи в канаву. Проторив путь через сугробы, вор обошел депо и оказался сбоку от него. Заходить внутрь он не стал, погреться можно было и в другом месте, более безопасном.

Окрестные склады были почти все заброшенными, обветшалыми строениями. Во многих коротали ночи бездомные, другие же оккупировали уличные банды. Вор сторонился как тех, так и других, в его состоянии вступать в драку было смертельно опасно. Скрываться от местных ему было нетрудно, постройки нависали над дорогой и оставляли узкую полосу неба. Теней и укрытий вору хватало.

Галент замечал приближающегося человека раньше и успевал нырнуть в безопасное место.

Пару раз Галенту попадались дымящие паром решетки коллекторов, но у него даже в мыслях не было, чтобы воспользоваться этой дорогой. Она лишь казалась безопасной. Вновь оказаться в плену дикарей? Вот уж увольте… безопасней подставляться под ножи уличных бандитов, чем рисковать здоровьем среди нечистот.

Снег с улиц не убирали, так что рядом с трубами появлялись глубокие лужи. Снег давно утратил белизну, скорее уж это была обычная грязь. Сапоги у вора прохудились и давно намокли.

"Еще пару часов и можно заказывать поминальную службу" — невесело мыслил Галент.

В горле у него уже першило.

Ветер преследовал Галента и среди узких улочек складского района. Ему же все равно где дуть, а длинные проходы между строениями были идеальной дорогой для него. В какую бы сторону вор не поворачивался, этот проклятый ветер неизменно бил ему в лицо. Как издевался.

Не раньше, чем через час стали попадаться жилые дома, в которых обитал рабочий люд. Либо складские, либо фабричные работники, Галент не знал. Он вообще не представлял в каком районе находится. Да, это скорее всего Старое Поле, но где именно вор оказался? Заброшенные территории были обширны, Галент мог выйти как у восточного вокзала, так и рядом с Гончарней.

По сути, все это было не так уж и важно.

Галент хотел добраться до жилья, чтобы согреться и выпить горячего напитка, сдобренного травами. Не хватало еще поддаться болезни.

Вор не стал долго искать убежища и выбрал непрезентабельную харчевню, в которой отдыхал рабочий люд после смен. По крайней мере, это было не бандитское логовище, Галент сомневался, что сможет уберечь свои деньги. С рабочими он уж как-нибудь справится, те хотя бы не обучены сражаться. Они сильны, выносливы, но зачастую пьяны и неповоротливы. Бывший инквизитор с ними справиться с легкостью.

Спрятавшись между домами, чтобы его никто не увидел, Галент взял из чемодана с десяток золотых монет. Подумал и разрубил одну монету на четвертинки — раз нет серебра, то и это сгодится. В таких харчевнях не следовало подавать цельные золотые.

В кабаке царила обычная для таких мест атмосфера, Галент не был к ней привычен, но от усталости уже не в состоянии был бояться. Он вошел в зал, обратился к красноносому хозяину и снял у него комнату, заказал ужин и кадку теплой воды. Четверти золотого хватило на все это, вор еще получил несколько медных монет на сдачу.

Пока комнату готовили для состоятельного постояльца, Галенту предложили отдохнуть в общем зале. Он согласился и, взяв большую кружку с пряным напитком, уселся возле камина, столкнув на пол наклюкавшегося посетителя. Приятели пьяницы попытались было вступиться за своего, но Галент быстро объяснил им, что его не следует трогать. Для этого вору не понадобилось показывать оружие, да и хозяин утихомирил остальных драчунов.

Галент сел на освободившуюся лавку, сделал щедрый глоток и вытянул ноги, крякнув от удовольствия. Тепло очага было приятным, мокрые ноги вскоре согрелись. Вор начал клевать носом, да так бы и уснул, если бы его не потревожил кабатчик.

Поднявшись в свою комнату, Галент отпустил назначенную ему на вечер девицу, своим видом напоминающую о половых тряпках. Вор запер дверь, подпер ее для верности сундуком и снял с себя верхнюю одежду.

Наскоро помывшись, Галент осмотрел себя, ища какие-нибудь следы. Без зеркала это сделать было сложно, но похоже, что дикари не стали пятнать его тело своими странными татуировка.

— И на том спасибо, — прошептал вор.

Его не покидали сомнения, что все произошедшее в канализации приснилось. Конечно, те ранения, что нанес ему Фернас, были смертельными. Неудивительно, что воспоминания приходилось вытряхивать, как из пыльного мешка. А уж все остальное — только обрывками вспоминалось. Возможно, то действовала магическая трава, а может, это все было мороком.

— Но я же не замерз, значит, не мог выбраться на поверхность и выжить. Мне помогли, — Галент кивнул.

Это было неприятно признавать, но вор сознавал, что сам бы никогда не выбрался из этой переделки.

— Ладно, что думать обо всем этом. Надо работать, — он махнул рукой и оделся.

Спать следовало в верхней одежде, кто знает, чего ожидать от местных оборванцев. Охочих до легкой наживы людей полно, взять хотя бы самого Галента. Он усмехнулся и подошел к окну, затянутому промасленной бумагой. О стеклах в этой части Города, похоже, еще никто ничего не знал. Цивилизация существует только там, где сосредоточены деньги.

Галент закрыл внутренние ставни, он подумал было перетащить к окну шкаф, но передумал. Не в его состоянии такие трюки. Он все же вор, а не молотобоец.

Наскоро поужинав, залив простуду горячим вином, Галент улегся спать, но сон еще долго не шел. Даже у старика со станции спать было не так страшно, хотя близость к мертвецам должна была бы угнетать. Магические создания ведь не глупы, они могли последовать за вором и догнать его.

"Вот будет забавно, если они завтра сюда прибегут" — подумал вор. — "Нет, ничего забавного!" — и повернулся на бок, накрывшись одеялом.

Клинок лежал рядом с ним, пара оставшихся ножей тоже, если кто и вломится к нему в комнату, то уже не выйдет обратно. Вор не боялся мертвых, потому что они были предсказуемы, достаточно было только изучить их повадки. А вот с людьми такое не получится, логика оказывалась плохой помощницей, когда дело касалось взаимоотношений с людьми. Галент мог рассчитать действия противников, но не всегда.

Даже от самого простого, недалекого человека следовало ожидать неприятностей.

Чемодан вор поставил у окна, плащ кинул сверху — если придется бежать, он успеет схватить свои вещи и выпрыгнуть в окно. Скорее всего, он переломает себе все кости, но это все же шанс.

Вор не мог лежать на месте и ворочался, путаясь в одеяле. Да еще проклятые клопы кусали его, Галент раздавил парочку о стену и полюбовался их размазанными трупиками. Мерзкие создания, что и говорить.

В конце концов, вор сел на кровати, сбросил на пол одеяло и открыл ставни. В комнате и так было прохладно, рассохшаяся деревяшка едва защищала от ветра. Галент проделал отверстие в бумаге и осмотрел улицу.

Все тихо. Если не считать обычных для такого времени горластых пьяниц, идущих в обнимку в будущее. Галент пожелал ребятам удачи, чем быстрее они уберутся подальше, тем тише станет. Вор обратился в слух, подозревая, что кто-то замышляет недоброе против него. Интуиция, опять. Загнанный в угол вор умел почуять, когда пахнет жареным. Он не так давно занимается этим… делом, но уже кое-чему научился. Например, доверять своим ощущениям.

Более не колеблясь, Галент оделся, вытащил крестовину с бумагой из оконного проема и выглянул наружу. Внизу все было как обычно. В проулке замерзал бродяга, завсегдатая питейной рвало, гулящая женщина пытался чего-то добиться от пьяного. Никто не смотрел вверх, не следил за комнатой Галента, но на душе у него все равно было неспокойно.

Вор поселился в двухэтажном строении, жилые комнаты которого находились на втором этаже, прямо под скатом крыши. Галент достал кошку с веревкой и забросил крюк на крышу, он за что-то там зацепился. Чемодан пришлось привязывать к концу веревки, вор обернул его тканью, чтобы он не раскрылся. Чемодан выглядел не лучше сапог солдата — потертый, весь в грязи и прорехах, застежки едва держали.

Галент спешно выбрался наружу и забрался на крышу, втянул за собой чемодан, который раскачивался на ветру и бился об стену.

"Чуть не потерял" — обеспокоено подумал вор.

Скользя на сколькой крыше, Галент дополз до конька и привстал, чтобы оглядеться.

На западе находились склады и промзона, откуда пришел вор, на востоке — жилой квартал. В основном двух-, редко трехэтажные дома, в которых жила местная "элита". Уровень жизни повышался с удалением от фабричного района, на крышах кое-где были устроены декоративные башенки, а сами дома отделялись от улиц стеной. Еще дальше Галент заметил пятиэтажные дома, за которыми возвышались стандартные многоквартирные строения Поля. Туда-то вор и направился, там был его дом.

Наклонные крыши были мало приспособлены для воров, так что Галент спустился на улицу с другой стороны, где располагались конюшни. Единственный фонарь освещал двор и двух тощих кляч в стойлах, обслуги не было. На вора животные не обратили никакого внимания. Галент перебежал к воротам, приоткрыл калитку и выглянул на улицу.

Аборигенов ночь не пугала, они продолжали свою размеренную жизнь, достойную представителей городского дна.

"Хотя, эти ребята живут лучше, чем мусорщики" — подумал Галент и вышел со двора.

Скрываться не имело смысла, в своей грязной одежде он не выделялся среди выпивох и бродяг. Разве что шлюхи порой доставляли вору неудобства. Женщины не понимали, что трезвый мужчина просто не хочет тратить на них свое время, и настойчиво предлагали свои услуги. После очередного отказа падшие женщины осыпали Галента оскорблениями, намекая на его немощь и греховные связи. Фантазия у них работала отменно.

Вор игнорировал их слова и шел дальше.

Ночной люд в основном собирался возле редких островков света. В эту часть Города не провели освещение. Свет горел только в кабаках, приглашая всех желающих утолить жажду. Окна жилых домов были закрыты ставнями, словно хозяева надеялись отгородиться от уличной грязи. Галент считал их попытки бесполезными. Если уж соберется толпа, то их не остановит ни ворота, ни двери. Разгоряченные выпивкой люди ворвутся в дом и спалят его дотла, обязательно надругавшись над женой домовладельца. Такое происходило довольно часто, насколько вор знал.

Порой вору приходилось переступать через тела толи пьяных, толи мертвых людей, которые располагались прямо на улицах. Что те, что другие никак не реагировали на внешние раздражители, многие горожане шли прямо по ним, чтобы не замарать ноги. Если бы Галента беспокоила чужая судьба, он бы обязательно обратил на это внимание. Но в его родной Гончарне происходили вещи и пострашнее, а инквизиция воспитала его бесстрастным человеком.

Ориентироваться среди знакомых построек Галенту было легче, чем в фабричных пустошах. Там все же правила иная сила, существовал другой Город. Вор не смог бы сказать, в чем заключается это отличие, просто верил, что оно существует. Своему-то чутью он доверял. А тут достаточно было идти туда, где дома выглядели лучше, кварталы давно бедноты остались позади.

Вместо трупов стали попадаться свидетельства деятельности механистов — трамвайные рельсы, водоочистительная станция, котельная. Дома становились больше, их опоясывало множество труб. Галент услышал свисток отправляющегося поезда, он приближался к Восточному вокзалу. Нащупав в кармане мятую бумажку билета, вор усмехнулся. Каким-то чудом он оказался там, куда и направлялся.

От вокзала дойти до улицы Цветов, рядом с которой и жил Галент, было легче легкого. Когда особняки сменили многоквартирные дома, вор по пожарной лестнице взобрался на крышу и уже этой дорогой добрался до дома.

Идти по знакомым крышам было в двойне приятно, Галент радовался тому, что возвращается. Ему казалось, что он провел несколько лет вдали от дома и теперь предвкушал сладостный миг возвращения. Одно омрачало, что никто не будет рад его возвращению, но это уж вор как-нибудь переживет. Даже его рождению никто не радовался, так что это судьба, с ней следовало смириться.

— Зато меня ждут церковники, — проговорил Галент, — вот уж им-то я нужен!

Он перебирался с крыши на крышу, переходя по балкам, трубопроводам или просто перепрыгивая. Ноги сами несли его вперед, Галент почти не обращал на дорогу внимания. Он чувствовал себя в безопасности среди знакомых зданий, пусть и возвращался в логово своего врага. Какой бы ни был враг, Галент все равно сможет с ним справиться. Сомнений он не испытывал, его не научили сомневаться.

Добравшись без приключений до дома, Галент побросал свои вещи в угол и улегся на кровать. На следующий день он запланировал разобраться с награбленным, вор не мог позволить себе долго бить баклуши. И так неизвестно, сколько дней он отсутствовал.

Глава 5. Ночные разговоры

Отдохнув, Галент принялся изучать награбленное. Бобину, украденную с завода, он обмотал тряпкой и отложил в сторону. Без фонографа эту штуку он не сможет прослушать, Дук поможет ему найти нужное устройство. Если такие механизмы уже не собираются, то кузнец сможет сделать для него такое. Ему же самому интересно прослушать последние слова Харана — Галент надеялся, что именно эта звукозапись прольет свет на трагедию.

Все золото из храма Кёра было на месте, убедился Галент. Язычники не соблазнились его обманчивым блеском, остались равнодушны к богатству.

— Одно слово — дикари, — сказал Галент и принялся складывать монетки в столбики на столе.

Этим делом он занимался долго, с упоением изучал каждую монету. Вор наслаждался блеском, тяжестью золота и его мягкостью. Насладившись, Галент убирал монету и принимался обследовать другую.

Добычи из храма он взял много, хватило бы на безбедную жизнь до самой старости. Если бы вора оставили в покое, он бы завязал с этим опасным ремеслом. Может быть… Галент уже начал входить во вкус. Ему нравилась такая жизнь, нравилось бросать вызов не только Церкви, но и всему обществу. Каждый гражданин мог пожертвовать свои сбережения в фонд Галента. Он бы с радостью принял пожертвования, тем более гражданам не требовалось подписывать какие-либо бумаги. Вор освобождал их от всей этой бюрократии, заботился о душевном покое. Ведь известно, что деньги — зло!

Разложив все монеты по столбикам, Галент еще с минуту любовался результатом своих трудов, а затем подскочил и принялся прыгать по комнате, что-то весело выкрикивая. Его радости не было границ, ей требовался выход. Вор хотел выбежать на крышу и просто поорать.

Похоже, сказывалось напряжение прошедших дней.

Галент хотел совершить какой-нибудь безумный поступок или поделиться своей радостью. Но никто не мог оценить его. Бывший инквизитор навсегда останется одиночкой. Понимая это, Галент давал выход своим эмоциям, пусть и выглядел глупо в этот момент. Одиночество дает право совершать глупости и не думать о последствиях.

Спустив пар, Галент успокоился и уселся на стул. Перед ним высились пирамидки богатства, но они уже не вызывали той радости. Слишком высока была цена этих денег. Церковники отбирали их у прихожан, используя свои лживые речи, а потом пришел Галент и… тоже украл эти деньги.

— Вот так золото и вертится, — вор кивнул. — Вот оно где зло, в них!

Ухмыльнувшись, он встал. Зло или не зло, но в первую очередь это золото. Галента не особо заботило, откуда взялись деньги у его "клиентов", и его не волновало, сколько крови пролилось ради одной такой монеты. Он не философ, чтобы думать об одной вещи более минуты. До побега у него вообще не было возможности свободно мыслить. Все его время было занято размышлениями о том, как спасти свою шкуру, а тело — трудами на благо Церкви.

Галент не был создан для нормальной жизни и видел только одну ее сторону. Ведь вся его жизнь подчинена тьме, от нее и зависит его успех. Галент не знал альтернатив, потому и не тяготился своим положением. Он просто существовал…

Вор нашел маленькую коробку, в которую смел все монеты. Ее он возьмет с собой, чтобы поговорить с Дуком. Необходимо было починить арбалет, заказать метальные ножи и какие-нибудь бомбы. В общем, работы у вора предстояло много.

— Только и делаю, что собираю золото, а потом его и отдаю. Надо что-то откладывать для себя, — Галент взял одну монету и положил ее на каминную полку. — Что ж, начнем с этого!

Невесело посмеявшись, вор сложил вещи в чемодан, а коробку с золотом положил в рюкзак. Другое добро, взятое в храме, он бросил в угол, а вот пистолет проповедника положил на каминную полку рядом с кольцом епископа Кёра. Вор некоторое время любовался оружием, не потому что оно было красивым.

Вооружившись ножом и мечом, Галент отправился на прогулку.

Был уже вечер, сменивший довольно теплый день. Снег на крышах растаял и вода звенела по водостокам. Приятная погода, которую можно назвать весенней. Галент вздохнул полной грудью, наслаждаясь влажным воздухом, пахнущим дымом. Но этот запах ему понравился, он был родным, понятным. Не той отравой, что пропитала канализацию, и не растительная магия, и даже не фабричный смог. Просто дым очага, оберегающего человеческое жилище.

Для Галента весь Город был домом, ему было уютно в любом месте Поля. Даже тот клоповник не вызывал такого отторжения, как промзона.

— Как там вообще люди работают, — сказал вор, — двенадцать часов в день… с ума сойти…

Галент прошелся по своей крыше, поглядывая сверху на улицы. Коты и птицы не обращали на человека внимания, а трубочист с малолетним помощником не заметили ловкого вора. Галент наслаждался минутным покоем, изучая вечерний Город.

— Все-таки это прекрасное место, — констатировал он и улыбнулся. — Стоит побороться за жизнь, чтобы наслаждаться такими минутами.

Толи смерть, толи жизнь — вор не понимал, за что борется. После побега мысли его смешались, планы перепутались. Да ничего он и не планировал. Думал, что заживет тихонько, свободно от обязательств. А как вышло? Кто предполагал, что он станет воровать?

Да, у Галента был опыт — карманником в детстве и во время монашеской жизни — но то, чем он занимался сейчас, было иным. Он избрал путь воровства, но не обычного для горожанина — грабеж с применением насилия или квартирные кражи. Галент собирался стать Вором, пожалуй, лучшим во всем Городе. Единственным и неповторимым. Только для этого он собирал золотишко, не чтобы напиться, взять женщину и заболеть сифилисом, наконец, умереть! Нет, он воровал, чтобы потешить свою гордость.

Даже Церковь стала его целью только из-за необходимости оправдать тягу к присвоению чужого имущества.

— Вроде бы, — подумав, сказал Галент, — есть какой-то специальный термин. Да, это ж болезнь. Я просто больной человек, ничего более.

Но и это его не заботило. Галент получал удовольствие от своего ремесла, а это было главным.

Дождавшись прихода госпожи-ночи, вор отправился на свидание к Дуку. Механист наверняка записал своего странного клиента в мертвецы, вот он удивится, когда увидит его живым и невредимым. Галент надеялся, что суровый дядька-кузнец будет ошеломлен.

"Надо бы проникнуть в его дом тайно, вот он напугается!" — думал Галент, но сомневался, что сможет воплотить идею в жизнь.

Механисты со всеми их машинами были опасными врагами, кто знает, какие сюрпризы приготовил для непрошеного гостя Дук.

По знакомой дороге вор быстро добрался до Извилка, а затем и до того дворика, где находился дом Дука. В глаза бросались многочисленные листовки, которыми были обклеены почти все здания. Большинство листовок были порваны, но некоторые сохранились. Полицейских на улицах было больше обычного, попадались даже кавалеристы.

Ничего удивительного, горожане должны были как-то отреагировать на события в храме Святого Кёра.

Галент не мог без риска ознакомиться с листовкой, так что поспешил по своим делам. О происходящем в Городе можно узнать у механиста. Пусть эти ребята признанные затворники — некоторые даже десятилетиями не покидают свои убежища — они держали руку на пульсе событий. Горожанам нельзя расслабляться, особенно таким, как Дук.

Надеясь утолить любопытство и пополнить амуницию, Галент позвонил в дверь механиста. Во дворе возле его дома собралось с десяток людей, похожих на ремесленников цеха, они что-то обсуждали, но Галент не мог услышать что. Подходить же к мастеровым он опасался из-за их крутого нрава.

Дук вскоре отворил дверь, но не впустил Галента, пока не рассмотрел его лицо.

— Многолюдно у вас тут, — сказал вор вместо приветствия.

Механист пожал плечами и отступил, давая гостю пройти.

— А ты неразговорчив, как я погляжу.

— Если тебе так хочется славы, то почему ты в Ратушу не заявился? Тебя там ждут, приятель.

— Я как-нибудь зайду, — вор красноречиво ухмыльнулся. — Там есть на что поглядеть.

— Да, ты особый посетитель… Ну, ладно! — Дук закрыл дверь и кивком головы пригласил Галента пройти в комнату. — Говори, за чем явился, и проваливай. Ты создаешь слишком много проблем, хотя кто-то считает иначе.

— Не ворчи, я тебе плачу не за слова, а за инструменты.

— Вот в этом вся проблема, — воскликнул Дук, повернувшись лицом к вору. — Ты используешь МОИ инструменты, да еще теряешь их где ни попадя! Думаешь, инквизиция такая глупая?! Они же придут сюда, ко мне!

— Потому тебе потребовалась протекция цеховиков? — спросил Галент.

— Эти мне ничем не помогут, — презрительно сказал Дук. — Собираются тут, шумят, городовые их гоняют… Да что за ерунду они там вообще орут?! Я такого бреда не слышал даже… вообще не слышал!

— И о чем же они кричат? — полюбопытствовал Галент. — Небось, желают равенства и братства?

Дук только махнул рукой.

— Да, равенство для всех — нищета. А братство я бы предложил какой-нибудь сестричке, — говорил Галент, а Дук его уже не слушал.

В комнате, где механист выставлял свои творения, сидел Сайленс. Довольно помятый, давно небритый и что странно — трезвый. Он давно уже не спал, о чем говорили круги под его глазами. Но, несмотря ни на что, священник улыбался, словно нашкодивший мальчишка.

— А этот что тут делает? — не особо радостно спросил вор.

— Этот?! — вскричал Сайленс. — Галент, мальчик мой…

— Если ты еще раз назовешь меня своим мальчиком, я тебе язык отрежу!

— Галент, ты жалок, — священник приветливо улыбнулся вору, — но это простительно, ты еще юн и ничего не понимаешь.

— Я понимаю только то, что какая-то церковная крыса пытается сунуть нос в мои дела, — рыча, вор подошел к священнику и угрожающе навис над ним.

— Только без рукоприкладства, — подняв руки, сказал Сайленс. — Что тебя не устраивает в моей персоне? Разве я каким-то образом оскорбил твою воровскую душонку? — Он перевел взгляд на механиста, не без интереса наблюдающего за своими гостями: — Дук, как по твоему, я сделал что-нибудь плохое этому молодому человеку?

Дук пожал плечами, а потом мотнул головой.

— Неблагодарный! — ткнув узловатым пальцем в грудь Галента, сказал священник.

Вор схватил священника за кисть и дернул на себя, сбросив его со стула. Усевшись сверху, Галент приставил к шее Сайленса нож. Дук испуганно вскрикнул и в ужасе отступил назад, но не вмешался.

— Что ты теперь скажешь?! — прошипел вор.

— Только то, что ты идиот, — спокойно, обыденно ответил Сайленс.

Казалось, что это положение его вполне устраивает, а перспектива принудительного кровопускания ничуть не пугает. Вор сильнее надавил ножом.

— Скажи, почему я должен сохранять тебе жизнь? Меня не будут мучить угрызения совести, если я зарежу еще одну свинью в рясе.

— Разве я в рясе? — возразил Сайленс.

Он был одет в простое гражданское платье, похож на пролетария, а не на пастыря.

— Это не важно! Говори, или я перегрызу твою шею!

— Как страшно, но я утолю твое любопытство. Только вначале отпусти меня, неудобно разговаривать, когда не видишь лица собеседника. Дук! Принеси нам вина, будь добр, дорогой мой.

Механист кивнул и ушел. Галент поколебался, но отпустил священника. Убить он его сможет в любой момент, просто не хотелось оставлять труп в комнате механиста. Тот вполне мог отказать в своих услугах вору, а где он найдет еще одного такого мастера? Лучше убить Сайленса в его храме.

— И так, — произнес священник, потирая шею, — я вижу, что искусство Дука не затупилось, это радует. Такие механисты как он, нам еще пригодятся.

— Кому это нам?

— Ну, нам, — Сайленс покрутил кистью, — вот мне и моим людям.

— Что это? Секта какая-то?!

— Ой, какой ты настырный. Сразу видно инквизиторскую школу. Садись, — он указал на стул, — поговорим.

Вор остался стоять, просто из принципа. Сайленс усмехнулся и уселся на свой стул, демонстративно повертевшись на нем, покряхтывая от удовольствия. Галент поморщился, этот старикам начинал выводить его из себя. Сайленс вообще человек был невыносимым, что удерживало вора от греха, не ясно. Только потеря расположения Дука.

Появился механист, катящий перед собой тележку с подносом, на котором стояла бутыль вина и два пузатых бокала.

— Вот, это то, что нам нужно! — пропел Сайленс, хватая бокал.

Он неторопливо налил вина себе, потом Галенту — вор игнорировал пойло — насладился ароматом и сделал скупой глоток.

— Божественно, кровь ангелов лесных божественна! — причмокивая, сказал священник.

— Ты начинаешь меня раздражать, — сквозь зубы произнес Галент.

— Только начинаю? Что-то я не в форме… — и тут же махнул рукой. — Успокойся, сейчас я поведаю тебе страшную тайну! Готовься ее услышать.

Галент промолчал.

— Я, Дук, — продолжил священник, — и другие граждане храним этот Город!

— И что? — чуть погодя спросил вор.

— Как что, мы тебе раскрыли свою великую тайну, из-за которой пришлось убить стольких, эх…

— Ты прирожденный враль.

— Я не врал. Мы действительно делаем все, чтобы сохранить этот Город и направить его развитие в нужное русло. Думаешь, почему я помогаю тебе?

— Потому что ты увидел во сне мое лицо и понял — это знак перемен, — кисло сказал Галент.

— Надо же, ты умеешь читать мысли? Какой талантливый мальчик! — Он усмехнулся, но вор не вступал в диалог. — Ладно, давай начистоту. Я не враг тебе. Могу помочь, но могу и бросить тебя на произвол судьбы. Как и Дук, как и все в этом Городе. Ты это прекрасно знаешь. Но мне нет резона выдавать тебя инквизиции.

— Ты священник.

— А ты вор. Правда, туповатый немного.

Галент скрипнул зубами, Сайленс хохотнул и продолжил:

— Но не будем о твоих недостатках. Ты и так знаешь, что уныл до омерзения. Тебе нужны доказательства того, что я не сдам тебя? Так их нет и не будет.

— А зачем мне сохранять тебе жизнь?

— А зачем убивать?

— Ты священник! — прокричал вор.

— Ты тоже все еще числишься монахом, это же не мешает тебе бегать по крышам и воровать у честных граждан последнюю монету. Так же и я.

— Ага, ты хранитель, — Галент отвернулся. — Плевать на тебя, ты безумец и… а! Да пропади ты…

Галента душила злоба, но желание убивать священника прошло. Это было действительно бессмысленным поступком, которое не принесло бы ему удовлетворения.

— Просто… постарайся не попадаться мне на глаза, — злобно посоветовал Галент.

Сайленс только пожал плечами. Дук, все это время молча стоявший у входа, решил вступить в дискуссию:

— Скажешь, за чем пришел, или так и будешь рычать на всех?

— Продать кое-что, купить кое-что. Но начнем вот с этого, — Галент открылчемодан и достал валик от фонографа, — я бы хотел прослушать, что здесь записано.

Дук подошел ближе, пристально осмотрел бобину, закончив, перевел взгляд на вора. Механист был удивлен, но умело сдерживал свои эмоции.

— Откуда у тебя это?

— Спер! А ты как думал? Лучше ответь на мой вопрос.

— Машины, читающие подобные валики, выпускались до появления цехов. Каждый фонограф был сам по себе уникален, так что необходимо собрать новое устройство, чтобы прочесть эту запись.

— Сколько это займет времени?

— Не знаю, неделя, быть может, — неуверенно произнес Дук и тут же: — Сотня золотых!

— Только в аренду, — криво ухмыльнулся вор. — Мне же тоже интересно содержание послание этого…

Галент порылся в памяти.

— Харана, вы случаем не знаете? Кто это такой был?

— Харан? — переспросил Сайленс. — Да был такой фабрикант, пожалуй, первый из племени механистов. А, да! Он был эльфом, как раз из первой волны переселенцев.

— А что с ним стало?

— Говорят, убили, — Дук пожал плечами. — Его предприятие вскоре пришло в упадок. Конкуренты задавили, а те редкие ценности, что остались — растащили ребятки вроде тебя.

— Почему же его завод находится в заброшенном квартале, а в цеху растут деревья? — вор смотрел только на Сайленса, догадываясь, что тот знает больше, чем механист.

Но священник молчал и даже нарочито прикрыл глаза.

— В те времена магия леса была сильнее, — объяснил Дук, — фабриканты не стеснялись обращаться за помощью к дикарям. Видать, какие-то внутренние разборки.

— И это все?! — воскликнул Галент.

— А что ты ожидал услышать? Если интересно, то сходи в библиотеку, почитай книги по истории. Харан был крупным фабрикантом из эльфов, лет сто существовало его предприятие, если мне не изменяет память, потом пришло в упадок — это все. Более красочно ты сможешь прочесть у историков.

— Воздержусь, — недовольно сказал Галент.

Он разочаровался, великие тайны на поверку оказались скучными и бесполезными историческими фактами. Такого он просто не мог ожидать, обязательно должна была существовать тайна, которую следовало раскрыть! Но вору не повезло, теперь он вынужден будет потратить все золото на железки, чтобы проткнуть еще парочку епископов. Это же такая скука!

Галент вспомнил о Фернасе и скривился. Да, скучнее некуда. Если он будет каждый день так скучать, то инквизиции не придется его ловить — еретик умрет от разрыва сердца и так.

— Ладно, — вор вздохнул и выложил на стол свои богатства, — давай поговорим о делах.

Сайленс, завидев золото, присвистнул, его глаза алчно блеснули, а руки самопроизвольно потянулись к чужому добру. Галент пристально посмотрел на священника, тот тут же одернул руки и извинился. Вор не заметил, как Сайленс умыкнул часы Харана из чемодана. Когда надо этот старик мог творить настоящие чудеса, а уж ловкостью рук он не уступал лучшему в Городе иллюзионисту.

— Давай, — согласился механист.

Галент показал поврежденный арбалет, Дук некоторое время его рассматривал, цокал языком и хмурился.

— Что?! — спросил Галент, не вытерпев. — У меня опасная работа, я его чуть было не потерял!

— Раз так, то с тебя надо брать больше, — ворчал Дук. — Не хватало, чтобы инквизиция вышла…

— Да понял я, понял! Уймись.

Дук ворчал, но деньги вора удовлетворили его. Механист обязался починить арбалет дня за два, быстрее он уже не мог.

— Так же мне требуются метательные ножи, вроде этого, — Галент отдал Дуку нож, — штук двадцать, с запасом.

Механист молча кивнул.

— А сможешь ты изготовить бомбы или какие-нибудь ловушки? Может, что-то бесшумное? Что твоя безумная фантазия подскажет.

— Может быть, тебе еще пулемет подарить?

— Я же не прошу тебя помогать мне бесплатно. Оплата за риск будет достойной, сам видишь.

— Да, мальчик дело говорит, соглашайся, Дук, — поддакнул Сайленс, опорожняя очередной стакан.

Галент поморщился, ему хотелось избавиться от пьянчуги как можно быстрее. Этот проныра совал свой нос, куда не следовало. Нет, от него точно надо было избавляться.

— Хорошо, — пожал плечами механист, — я посмотрю, что смогу сделать. Задаток, — он покосился на гору золота, — вперед.

— Смотри, как бы твоя жадность не…

— Без угроз, мальчик, — посоветовал Дук холодно.

Вор молча отделил часть монет от общей кучи, примерно треть, и передвинул их Дуку. Сайленс одобрительно рыгнул и снова наполнил свой бокал. Вор уже не обращал на него внимания, с этим сумасшедшим все равно никаких дел у него не было.

— Кроме звукозаписи, — продолжил вор, — я обнаружил еще несколько… интересных для тебя вещей у Харана.

— Что это? — оживился Дук, сгребая аванс.

— Какая-то маска, похожая на лицо, — медленно говорил Галент, — она управляется с помощью… словно марионетка, не знаю, как это у вас зовется.

— О-о, — выдохнул Дук, его глаза загорелись, — оно у тебя?!

— Н-нет, — выдавил вор, испугавшись безумного механиста, — я выронил ее по дороге, где-то возле фабрики. Там еще было много книг, — на этих словах Дук прям запрыгал на месте от нетерпения, — но я все это не смог утащить, — Дук сник, — Знаешь ли, там толпы мертвецов! И эти ребята были очень рады моему визиту!

— Я готов заплатить тебе любую цену за лицо и книгу… за каждый предмет, который ты утащишь с завода! Если ты отправишься туда…

— В ближайшее время — нет, — отрезал вор, — какая бы ни была прибыль, я не собираюсь рисковать своей жизнью. Лучше уж злить церковников. Туда я больше не вернусь, и не проси.

— Ох, не зарекался бы ты, — сказал Сайленс, Галент проигнорировал его замечание.

— В любом случае, я готов бесплатно предоставить тебе любые инструменты, чтобы ты чувствовал себя в безопасности там. Ты талантлив или просто везучий идиот…

— Спасибо.

— … потому запомни мое предложение. Обращайся в любое время, я не поскуплюсь!

— Учту, кстати, там еще был сейф, я его не смог открыть.

Галент описал то, что видел, Дук глубоко задумался, беззвучно шевеля губами, и, наконец, сказал:

— Я подумаю, как решить эту проблему.

"Ага, — подумал Галент, — небось тоже мечтаешь наложить руку на сокровища эльфа. Ну, я буду первым, в любом случае. Ты-то туда никогда не рискнешь прогуляться, жалкий бздун"

— Но я кое-что утащил для тебя, — ухмыльнулся вор, — за хорошую цену!

— Что это?!

— Часы Харана, личные! Думаю, тебя заинтересует эта игрушка.

— Давай их! — Дук вывалил монеты, которые передал ему Галент.

— Этого мало, — ухмыльнулся вор.

Дук обязался бесплатно отремонтировать снаряжение вора, Галент остался доволен сделкой и потянулся за часами, но в недоумении остановился. Их не было.

— Ну?! — не вытерпел механист.

— Погоди, — резко бросил вор и принялся искать часы. — Куда они пропали?!

Естественно, он их не нашел. Вору было невдомек, что надравшийся священник что-то скрывает от него. Сайленс сонно щурился, делая вид, что винный дух одержал над ним победу. Еще чуть-чуть и он свалится под стол, оглашая окрестности мощным храмом выпускника семинарии.

Вор ругался сквозь зубы, но так и не смог найти часов. Дук холодно произнес:

— Аванс назад, оплата услуг как договаривались.

Галент кивнул и отложил долю механиста. Спорить не имело смысла. Собрав свои вещи, вор попрощался и направился к выходу. Механист не стал провожать его.

— Неплохо держишь удар, — заплетающимся языком произнес Сайленс, догнав вора у входа.

— Уйди! — процедил Галент.

Сайленс только ухмыльнулся. Дверь открылась сама собой, и вор в сопровождении священника покинул дом механиста. Он был в ярости, но пока сдерживался. Он мечтал убить священника, просто так, чтобы вымесить на нем злость. Но его опять же останавливало неодобрение Дука.

Сайленс так же, понимая состояние собеседника, не спешил начинать разговор, но шел следом за ним.

Во дворе продолжали ругаться цеховики, вор нарочито прошел мимо них, ожидая, как они бросятся на него. Но мастера только проводили клиентов Дука недовольными взглядами, продолжая шептаться. Галент в ответ вцепился взглядом в самого рослого и, как казалось, самого задиристого ремесленника. Но тот не ответил на вызов, испугавшись, он отвернулся и нарочито громко продолжил разговор о последнем эдикте, запрещающим механистам производить "слуг".

— Что они там болтают? — спросил вор у священника.

— А, мечтают о свободе, — громко ответил Сайленс. — Кретины, что с них взять, тупиковая ветвь эволюции.

Но и на это оскорбление мастеровые не ответили. Они слышали слова священника, но не решились высказать ему своих претензий. Вор только ухмыльнулся и преспокойно покинул двор. Он намеревался сразу же подняться на крыши, чтобы отделаться от спутника, священник его нервировал. Но Сайленс не стал тянуть и спросил на удивление трезвым голосом:

— Так что случилось внизу?

Галент приостановился и обернулся к священнику. Тот пристально глядел на вора, ожидая ответа.

"Почему бы и нет" — подумал Галент и кратко поведал о своих приключениях.

Рассказ не занял много времени, тем более вору требовалось переждать, пока патруль уберется с улицы. Солдаты несли фонари и заглядывали в каждую щель, так что приходилось постараться, чтобы остаться незамеченным.

— Подземный Город, говоришь? — переспросил Сайленс.

— Ага, дома, амфитеатр, может быть, что-то еще. Я не разглядел.

— Брехня, — священник сплюнул под ноги, чем удивил вора. — Этот Город первый и единственный на берегах… нет и не было никакого другого! Можешь мне поверить, уж я-то знаю. Ниже уровня моря все подземелья затоплены, никто туда не может проникнуть. Это был магический морок, язычники испытывали тебя!

— Не думаю, — задумчиво сказал вор и закончил рассказ.

Сайленса очень заинтересовали слова Алоя, и он просил повторить диалог снова и снова. Галент видел сосредоточенное выражение лица собеседника, но не стал допытываться, что его так заинтересовало. Вор устал и хотел как можно быстрее вернуться в родное безопасное гнездо. Он еще не успел восстановиться после Кёра.

— Надоел уже, — не выдержал вор, — Если памятью твой бог тебя не одарил, так носи с собой письменные принадлежности.

— Я просто хочу понять, что имел в виду этот дикарь.

— Не все ли равно, — вор пожал плечами, а потом хохотнул: — зато теперь ты можешь смело сдавать меня полиции. Мало того, что я еретик, так еще вожусь с дикарями!

— Тебя надо сдать в публичный дом, чтобы ты привык к людям. А полиция с тобой сама разберется, не волнуйся.

— Рад слышать это, ты такой заботливый. А теперь, не пошел бы ты к демонам?

Вор не стал дожидаться ответа и забросил на ближайший балкон чемодан, подпрыгнул и подтянулся следом. Снег смягчил удар, так что вор никого не разбудил в доме. Сайленс что-то крикнул в след, но Галент уже вошел в чужой дом и закрыл за собой дверь.

"Вот ведь настырный ублюдок" — подумал он и выглянул наружу.

Сайленса в подворотне уже не было, зато со стороны улицы приближался патруль, трещоткой оповещающий бандитов о своем присутствии. Галент подумал, что эта трещотка скорее мешает честным гражданам спать, чем отпугивает личностей вроде него. Некоторые методы полиции по профилактики преступлений абсолютно бесполезны.

Вор осмотрел комнату, оказавшуюся кабинетом. В небольшом тайнике в камине он нашел мешочек с алмазами, а в ящике стола — с монетами. В соседней комнате тихонько сопел хозяин, ему отвечала хозяйка нежным храпом. Служанка отдыхала в своей комнате. Галент никого не побеспокоил, подошел к входной двери, снял с вешалки теплый плащ, а с крючка ключ и открыл замок. Плащ он накинул поверх своего, уличный демон холода способен сожрать припозднившегося путника. Выйдя на лестничную клетку, вор закрыл за собой дверь и поднялся наверх.

Сбив замок, Галент забрался на чердак, а с него на крышу, вспугнув спящих голубей. Кроме него в этот час по крышам бродило несколько компаний грабителей, пытающихся проникнуть в чужое жилье. Действовали они настолько непрофессионально, что Галент некоторое время наслаждался представлением — сбежавшиеся на шум охранники резали грабителей, как повар свежую капуту. Вор по достоинству оценил мастерство мечников и пожалел своих неудачливых коллег. В схватку он не вмешивался.

Другой компании чердачников повезло больше. Они успели вынести часть добычи из дому и оставить награбленное как раз там, где проходил Галент. Он умыкнул парочку безделушек, просто, чтобы доказать свое превосходство над этими невеждами. Галент не мог пройти мимо, когда видел блеск золота или серебра, а уж воровать у воров он считал настоящим подтверждением своего мастерства. Он ведь ни у кого не обучался ремеслу, был талантливым самоучкой.

"Ночь — это время воров, — подумал Галент, — я всего лишь собираю дань с ее слуг!"

Он не стеснялся тешить свое самолюбие, давая волю безрассудству. Осторожность и безумие были его отличительными чертами, иногда одна сторона его характера брала верх, а иногда другая. Галент сам не понимал мотивов своих действий, не пытался объяснить их. Он просто наслаждался успехом и властью, которой одарила его Ночь. И чем сложнее была задача, тем больше сил прикладывал Галент, чтобы доказать всему миру… что-то. Галент действовал не ради каких-то идеалов, он просто шел против всех, наслаждаясь своим особенным положением.

Общество не для него, это общество — для него!


Добравшись до дома, Галент перебрал все вещи в поисках часов. Поняв, что попытки найти их бесплодны, вор лег отдыхать. Сон не шел.

Ворочаясь, Галент дождался утра и спустился на улицы, пробежался до улицы рубина, где собралось человек пятьдесят. Некоторое время вор слушал цветистую брехню миссионера, который пытался вразумить озлобленных мастеровых. Речи его оппонентов-механистов были хоть и яростны, но скучны по существу. Они требовали невозможного, и вор, посмеявшись, пошел дальше.

Газетчики наперебой кричали об убийстве епископа, но Галент и так знал подробности этого события и не стал тратить денег. Судя по словам, мальчишек-продавцов, героя хроники приравняли к самым страшным демонам ада, за его голову была обещана хорошая награда.

"Готов поспорить, что это будет грамота с во-о-от такой печатью, — усмехался вор, — никогда еще церковники не платили горожанам! И в этот раз не заплатят"

Не обращая внимания на сборища, Галент пробежался по ближайшим лавкам: купить еду, одежду, обувь и кое-какие инструменты. Торговцы были рады первому посетителю за день и старались выжать из него все, но вор со своими деньгами не желал расставаться просто так.

Забежал вор и в лавку книготорговца, где торговали картами. Галент удивился, узнав, что полной карты Города со всеми его домами и улицами, проулками и тупиками не существует. Художники просто не могли нарисовать такую огромную подробную картину. Существовал только общий чертеж Города, с обозначением районов и центральных улиц. Вокзалы, железнодорожные пути были изображены на ней схематично, даже река, протекающая через Город, выглядела жалкой ниточкой по сравнению с каменным монстром, захватившим большую часть полуострова.

Галент не мог представить, что Город такой огромный.

— Многие просто не задумываются об этом, — посмеявшись, сказал торговец, заметивший смятение покупателя. — Мы живем в Городе и воспринимаем его, как само собой разумеющееся. Редкий житель покидает его стены, да даже границы района, в котором проживает! — Он вздохнул. — Такая зашоренность, от этого все наши беды…

— Почему же на схемах гильдии железнодорожников иной рисунок? — спросил вор, вспомнив чертеж на вокзале.

Там Город был гораздо меньше, это он помнил точно.

— А зачем рисовать подробно? Главное указать направление, пассажирам интересно только это. Как максимально быстро добраться из одного пункта в другой.

— И что, никто не знает настоящих масштабов?..

— Как же, — усмехнулся торговец, — многие знают, только о чем тут говорить? Этим интересуются только ратманы, да другие канцелярские. Подумайте, ведь вы тоже знали, что Город огромен. Просто не представляли масштабов.

Галент кивнул, соглашаясь. Открытие его шокировало, хотя торговец был прав — вор знал, что Город огромен. Как язва на теле умирающей земли, сказали бы его патроны-дикари.

— Вы еще не видели карты всей этой земли, — улыбаясь, заметил торговец.

Галент не захотел ее смотреть, почему-то он страшился этого знания. Да, власть леса огромна, но Город до сих пор же выстоял. Не за чем пугать себя. Вор слышал, что дальние поселения находятся на другом конце земли, чтобы добраться до них, необходимо целый месяц пробираться сквозь зеленый ад. Железную дорогу до дальних поселений строили десяток лет, например.

Подумав, Галент купил у торговца подробные карты районов — их оказалось так много, что вору пришлось отдельно покупать большой тубус для транспортировки всей этой бумаги. Общую карту Города Галент не стал брать, она была огромна и, по сути, бесполезна. Расположение западных районов вор знал и так, без карты.

Промзона, кстати, выглядела больше всех остальных районов, что и неудивительно. Паровым машинам требуется больше места, чем людям.

Закончив свои дела, вор вернулся домой и некоторое время изучал купленную бумагу. Даже карты, размером с добрый стол, были недостаточно точными, многие узкие улочки на них даже не отмечались. Галент пытался найти заброшенную котельную и переулок, ведущий к ней, но его художник не изобразил.

— А ведь дорога там широкая… забавно, — пробормотал вор.

Улицу Цветов он нашел, площадь Доблести тоже, дома вокруг них не были выделены. Неудивительно, строения часто горят, разрушаются, перестраиваются, это каждый год пришлось бы перебирать схемы. Что было бесполезной тратой денег, налоговики и так знали, где искать звонкую монету. Ворами они были такими же профессиональными, как Галент.

"Над будет посетить господ инспекторов, да и ратманы требуют к себе внимания" — подумал Галент.

Изучив бегло Поле, вор взялся за карту Извилка. Как он и ожидал, в торговом районе было больше общественных зданий: базилики знаний и юриспруденции, библиотеки, соборы, часовни и семинарии, казармы гвардии и вотчины механистов, станции и тому подобное. Жилых строений было меньше, чем общественных. Галент помнил об этом и теперь видел подтверждением своим наблюдениям.

Оказалось, что рядом с жильем Дука находился какой-то музей и библиотека. Вор проходил мимо них и даже не обращал внимания на портики и мраморные лестницы зданий. Он вспомнил о совете Дука.

— А не сходить ли мне в библиотеку? Ох, как наберусь знаний!.. — сказал Галент и по карте изучил подходы к строению.

Можно было забраться через крышу, например. Этот путь вору казался самым удобным.

— Удивить бы всех, да прийти днем! — вор хохотнул. — Но нет, в моем костюме можно только по кабакам ходить.

Он вспомнил о портном и заказанном у него платье, вор решил зайти к нему и уточнить о готовности заказа. Но спускаться на улицу он уже не хотел, так что отложил это дело на завтрашний день.

Дождавшись ночи, Галент отправился в святилище знаний, желая прикоснуться к трудам писателей и историков. Особенно труды последних его интересовали. Возможно, в книгах можно будет найти какие-нибудь подробности об эльфийском предприятии. Галент очень надеялся на это. Не могла же эта тайна оказаться такой скучной, как утверждал Дук!

Глава 6. Среди стеллажей

С кровли жилого многоквартирного дома, Галент перебрался на крышу огромного библиотечного комплекса. В Извилке умели строить с размахом, вкладывая в каждый дом огромные деньги. Хозяева не жалели денег на лепнину, балконы, лоджии и скульптуры на водостоках, так что вор легко мог перебраться с одного дома на другой. Водостоки были прочными, выдерживали вес человека.

Здания в Извилке стояли не так плотно друг к другу, как в Поле. Так что расстояния между одним строением и другим было порядочным. Другой бы не рискнул прыгать над пропастью, но Галент не боялся ходить этой дорогой. Он двигался с прежней легкостью, его телу вернулась сила, а рукам цепкость. С собой вор взял немного инструментов — пару ножей, клинок, отмычки да лекарства. Остальное осталось дома, все равно он не собирался работать сегодня.

Крыша библиотеки была плоской и имела несколько дополнительных построек. Ее недавно чистили от снега, так что поверхность была сносной. Вор скользил на подмерзшем льду, но двигался медленно, ища путь вниз. В одной из пристроек он нашел кучу лопат, в другой — тумбу с рычагами, управляющими некими механизмами снизу. Вор не стал их трогать.

Галент вскоре набрел на дверь, ведущую вниз, по лестнице он спустился на чердак, заваленный бесполезным хламом и мусором. В одном углу были свалены в кучу старые газеты. Галент зажег свечу, изучил заголовки и пошел дальше — его ничего не заинтересовало. Задув свечу, вор двинулся к лестнице, дверь была открыта, а уже за ней располагался хорошо освещенный коридор, по которому бродил одинокий охранник. Галент не стал его беспокоить и, дождавшись, когда он пройдет мимо, прокрался в соседнюю комнату.

Замок был самым простым, Галент открыл дверь в два счета и скрылся в темноте. Охранник так ничего и не заметил.

Комната оказалась реставрационной мастерской: множество столов, на которых распростерлись распотрошенные книги, запах клея, старой бумаги, ворсистый ковер на полу. Вор не стал зажигать свечу, уличные фонари давали достаточно света.

Галент не стал ничего брать на память, но с интересом осмотрел вещи реставраторов. Сунуть нос в чужие дела — что могло быть интереснее для вора? Не важно, что он ничего не понял.

Утолив любопытство, Галент нашел грузовой лифт, на котором стояли стопки книг. Лифт, судя по схеме рядом с шахтой, спускался сразу в подвал, где хранилось большинство книг. Галент посчитал, что информацию о Харане и вообще о заброшенной территории следовало искать там.

Такую информацию обычно пытаются скрыть от общественности, на поверхности будет плавать только огрызок полуправды.

Галент освободил платформу от книг без обложек, встал на их место и нажал на кнопку. Ничего не произошло, система, очевидно, была отключена. Выругавшись, вор осмотрел лифт и нашел питательный кабель, уходящий в соседнюю комнату. Машину можно было как-то включить, подать ток или что-то вроде того.

Сознавая риск, вор подошел к выходу и прислонился к двери.

За ней послышались приближающиеся шаги охранника. Страж уже еле волочил ноги от усталости и громко зевал, но не собирался покидать пост. Галент не стал дожидаться милости от охранника. Он рывком распахнул дверь и напал на зазевавшегося стражника. Одним ударом вор вырубил противника, затащил обратно в комнату, связал и бросил в углу.

Теперь ему никто не мешал работать. Вор вышел из мастерской и прокрался в соседнюю комнату. Там хранились банки с клеем, бумага, трафареты, краски и другие вещи, нужные реставраторам для работы. Комната пропиталась специфическими запахами. Галент зажег свечу и тут же погасил — на банках стояла отметка о пожароопасности. Ругнувшись, вор добрел до закрытого окна, открыл ставни, чтобы стало светлее.

Питающий кабель проходил под потолком и уходил дальше. Очевидно, что система включалась не в этом крыле здания. Подумав, вор решил спуститься в подвал по лестнице, искать щитовую было слишком рискованно. Вместе с подъемником в кабинетах могли включиться и светильники, что всполошит охрану и лишит вора преимущества.

Галент прошел в дальний конец коридора к лестнице, спустился до первого этажа. Там вор некоторое время прислушивался, оценивая безопасность. В здании было тихо, только слышались отдаленные шаги в соседнем зале.

"Интересно, — подумалось вору, — а стражники пользуются своим положением, читают книги?"

Эта мысль развеселила вора, и он бегом по коврам пересек первый этаж, ища вход в подвал. По пути ему пришлось некоторое время пережидать в тени между предметами мебели, пока пройдет мимо охранник. Стражи старались быстрее выйти на свет и не смотрели по сторонам. Руководство запрещало им пользоваться фонарями — бумага ведь так хорошо горела.

Если мне понадобится отсюда что-то украсть, — прошептал вор, чтобы снять напряжение, — то никто мне не помешает. Занятно.

Вход в подвал находился в другом крыле, закрытом для посетителей. Там находились конторки служащих, но Галент не стал ломиться в закрытые кабинеты. Рисковать из-за пары монет было бы неумно. В подвал вела широкая лестница, на которой имелись полозья для тележки — служащим часто приходилось транспортировать книги туда и обратно. Вход закрывался двустворчатыми дверьми, усиленными железом. Имелась так же и сигнализация — простейшая, Галент с легкостью раскусил механику.

Перекусив инструментом провода, Галент без спешки открыл замок с помощью отмычек.

"Надо было у охранника позаимствовать ключ" — подумал он.

Провозившись с замком полчаса — ему часто приходилось пережидать, пока охранник пройдет мимо — Галент наконец-то смог проникнуть внутрь. Вор прикрыл за собой дверь и осмотрелся.

На нижнем этаже было светло, прохладно и тихо, слышался только шорох работающих механизмов. Людей, как полагал Галент, не было. В хранилище имели право войти только служащие, охрана патрулировала верхние этажи. У входа стоял ряд столов, за которыми работали переписчики, до самого конца зала протянулись рельсы, по которым транспортировали книги. Стеллажи занимали все пространство первого зала, стояли они и у стен.

"Наверняка после моего посещения безопасность усилят, значит, надо воспользоваться своим преимуществом"

Вор спустился вниз, прошел мимо нескольких столов, на которых лежали недописанные книги, и услышал приближающееся звяканье, скрипы, гулкие удары металла о камень — звуки, принадлежащие нечеловеческому существу. У Галента волосы встали бы дыбом, не будь они коротко подстрижены. Он просто не мог представить, что за существо так гремит.

Пока его разум пытался найти ответ, тело уже само действовало. Галент отпрыгнул в сторону, направляясь к нише возле стеллажей у стены. Горело всего несколько светильников для экономии энергии, так что светильники полосами освещали зал. Между стеллажами имелась неплотная тень, в которой схоронился вор.

Звук приближался, а вор пытался слиться со стеной. Он втянул живот, с силой прижимал руки к телу и ждал, практически не дыша. Прошло несколько мгновений, и из-за стеллажа появилась порожняя тележка, катящаяся по рельсам. Подшипники явно были неисправны, одно колесо не крутилось а скользило по направляющей — от чего и рождался скрип.

Вор чуть выглянул вперед, не веря своим глазам.

Телега не могла двигаться сама собой и вскоре появилось то, что ею управляло. Машина, похожая на чайник с лицом и манипуляторами, толкала тележку вперед. Галент мог хорошо рассмотреть это чудо: желтоватое "тело", такого же материала лицо с окулярами, руки-захваты. Чтобы не повредить книги выхлопная труба соединялась с гибким шлангом, который тянулся за машиной. Это был обычный паровик, поставленный на службу в необычных условиях.

"И не боятся же пожаров" — подумал вор.

Машина тем временем вертела головой, словно что-то искала. Вор понял — искали его. Это не могла сработать сигнализация, иначе сюда сбежалась вся охрана библиотеки. Просто вор действовал неосторожно, уверенный в своей безопасности. Он не пытался двигаться тихо.

Лицо машины старалось заглянуть в любую щель, ее окуляры фокусировались на каждой тени. Галент похолодел, он не знал возможностей этой штуки. Но машина так ничего и не рассмотрела.

Вскоре механизм успокоился, хотя вор не мог представить, каким образом оно вообще могло принимать самостоятельные решения. Это походило на магию, но магия не могла быть заключена в механике. Но вот оно — настоящее инженерное чудо, вор в существование таких машин не верил. Слухами-то Город полнится, но брехунов среди горожан много, что теперь каждой байке верить?

"Лучше верить, — подумал Галент, — целее буду"

Машина успокоилась и, толкнув тележку, подъехала к первому столу. Некоторое время осматривая книги, механизм стал загружать их в телегу. Его манипуляторы цепко и аккуратно хватали дорогущие тома и осторожно клали их на поддон. Закончив с первым столом, машина отвернулась к другому и стала перебирать книги на нем.

Вор воспользовался шансом и прокрался дальше в глубь зала. Услышав сзади громкий скрип, сопровождающийся хрустом шестерен, вор отпрыгнул в такую же нишу сбоку и снова замер в тени. Машина быстро переместилась к тому месту, где находился вор и начала пристально всматриваться во все укромные уголки.

"Твою ржавую мать, — мысленно выругался Галент. — Что у нее там за уши такие?!"

Человек не смог бы его услышать, вор был в этом уверен. Двигался он осторожно и максимально тихо. Машина же обладала чутким слухом, как она еще сердцебиение вора не услышала, вот что удивительно! Вор обливался потом, боясь, что не сможет выбраться из этой ловушки.

"А попробуем так" — он взял из кармана медную монетку.

Эту мелочь он носил с собой не случайно, вот и сейчас она пригодилась. Вор бросил монетку в потолок, та отскочила от металла и упала на верх книжного стеллажа. Машина, конечно, услышала этот звук и заволновалась, но голову она не смогла поднять! Догадка вора оказалась верной, лицо механизма двигалось только по горизонтали.

"Эх, ребята-механисты, что ж вы так" — радовался вор, беззвучно шевеля губами.

Дождавшись, когда машина снова успокоится и займется своими книгами, вор в мгновение ока подбежал к стеллажу и, подпрыгнув, забрался наверх. Через потолочные решетки ему в спину дул приятный прохладный воздух, остужающий тело. Паровой механизм опять услышал вора, но не смог его увидеть — ограничения конструкции не позволили. Это устройство было собрано не для охраны, а для транспортировки книг.

Более не опасаясь механизма внизу, вор перепрыгнул с одного стеллажа на другой, потом на третий и так далее. Он достиг конца зала, где располагалась панель управления механикой хранилища. Часы, шестерни и манометры заглушали шаги Галента, и механизм-транспортер вернулся к своей работе. Вор спустился вниз, нашел нужный рубильник и отключил всю систему.

В зале погасли огни, Галенту пришлось зажечь свечу, нашел фонарь и зажег его. Устраивать пожар в библиотеки в его планы не входило.

С фонарем в руках вор обошел первый зал, осмотрел стеллажи, бегло проглядел корешки книг, но ничего интересного не нашел. Соседний зал представлял собой такой же склад книг, только бумага там хранилась древняя, как само время. А может, так просто показалось вору. Бумажные кирпичи были старыми, изношенными, с порванными корешками, но и в этом зале не было нужных Галенту книг.

Везде были проложены рельсы для транспортера и других машин, спрятавшихся в нишах.

В соседнем зале, отгороженном от других, работали иные механизмы на печатном станке. Вор не стал их беспокоить, хотя механика с виду не имела никаких окуляров, кто мог поручиться, что механисты не придумали иные способы обнаружения посторонних. Тем более на двери в типографию имелась предупреждающая табличка: "токсично, вход в респираторе".

— Эх, не дают мне книгу напечатать, как так, — вздохнул вор и ухмыльнулся.

Пройдя еще с десяток залов, вор наконец-то нашел каморку архивиста. Там пролистав записи служащего и позаимствовав золотую чернильницу, вор нашел названия интересующих его книг и номера залов, где они хранились. Галент взял чистый лист и переписал на него информацию. Вырывать страницы из записей архивиста было рискованно — это могло навести следствие на его след. Ну… или просто облегчить работу полиции.

Кое-что имелось на первом этаже, но большая часть книг хранилась тут — подальше от света и любопытных носов читателей.

Вор, руководствуясь списком, обошел весь подвал, чуть было не заблудился, но взял все, что его могло заинтересовать.

Запечатав книги, чтобы они не пострадали от снега, вор нашел подъемник с мусорными контейнерами. Они были наполовину полными, а шахта сверху закрывалась металлическими створками. Чтобы никто не мог проникнуть внутрь. Рядом с подъемником была кнопка, но она не отзывалась на нажатия.

— Что ж, Галент, придется включать твоего нового друга, — весело проговорил вор и вздохнул.

Ворованные книги он бросил в контейнер и бегом вернулся в первый зал, затушив светильник. Вор дернул рубильник включения, все механизмы в зале тут же ожили. Паровик-транспортер мгновенно обернулся и уставился на вора, чуть позже он подал сигнал тревоги. Включились алые лампы под потолком.

Галент не стал задерживаться и пулей метнулся к мусорным контейнерам. Транспортер, а затем и его приятели пытались преследовать вора, но вскоре отстали. Галент добежал до контейнера со своими уже книгами, запрыгнул в него и хлопнул ладонью по кнопке подъема.

— А если створки не откроются? — задал себе вопрос Галент и заржал.

Лифт резко дернулся и начал подниматься вверх, вор ждал момента, когда контейнер упрется в створки и начнет спрессовываться. Было темно, ничего не видно.

— Ну, все, приятель.

Но створки начали медленно раскрываться, ослепив Галента светом уличного фонаря. Даже подворотня библиотеки освещалась, вот что значит Извилк!

Галент встал, выглянул из контейнера, по соседней улице галопировали патрульные, направляясь к празднично иллюминированной библиотеке. Тревога визжала и оглашала окрестности вибрирующим сигналом. Галент не стал терять времени, схватил свои вещи и бросился бежать прочь.


Вору удалось с легкостью проскользнуть мимо патрулей, стекающихся к библиотеке. Полиция и солдаты не глазели по сторонам, все их внимание было сосредоточено на ограбленном здании.

— Как же тогда банки охраняются? — проговорил вор, стоя возле пожарной лестницы.

Он некоторое время наблюдал за пробегающими мимо подворотни полицейскими, затем взял тюк с книгами и по лестнице забрался на крышу и неторопливо направился домой.


Близился рассвет, и вор торопился добраться до дому. Последнее время он мало отдыхал, и усталость давала о себе знать. Он еще не валился с ног, но все шло к тому. Вор хотел как можно скорее забраться в свою кровать, отоспаться, а потом уже изучить собранный в библиотеке материал.

По пути, когда Извилк остался вдалеке, Галент забрался на чердак жилого дома, нашел укромный уголок для своих книг. Там он их и оставил вместе с некоторым снаряжением, чтобы спуститься на улицы и купить поесть.

На сытый желудок спалось ой как хорошо.

Не смотря на ранний час, улицы были полны людей, одетых как рабочие. Городская беднота, видать, решила устроить забастовку и не являться в этот день на работу. Но Галент заметил, что многие люди такие же уставшие как и он сам. Похоже, они эту ночь провели на улицах.

Люди кто сидел, а кто и прохаживался, чтобы согреться, вели себя спокойно, ни на что не реагировали. Десяток городовых стояло в сторонке, но ничего не предпринимали.

Вор обошел скопление людей и наткнулся на вставшего спозаранку мальчика-газетчика.

— Мелкий, ну-ка скажи, чего эти тут собрались, — потребовал вор.

— Бастуют, — просто ответил парень, цепляя газету на жердь.

— И по поводу?

— Хотят меньше работать и больше лопать, чего ж еще?! Болтуны и лентяи. Вот толи дело я, работаю, зарабатываю, в семье уважаем! А эти… дядь, не купите газету? Всего один медяк!

— Давай, — вор отдал монету и кивнул в сторону полиции: — а эти что?

— Ничего, ждут чего-то, — пожал плечами мальчик. — Дядь, мне работать надо!

— Ну, трудись, только воров бойся.

Галент оскалился и ушел, оставив напуганного мальчишку. Газета ему не нужна была, но раз уж этот предприниматель предложил… то почему бы и нет? Камин хотя бы будет чем разжигать.

Выбор Галент пал на опрятную и недорогую харчевню, в которой подавали мясные блюда. Зимой мясо хорошо согревало тело, а после сложной работы, вору необходимо было восстановить силы. Он перенервничал в том хранилище и искал отдыха.

Сделав заказ, вор уселся в дальнем конце зала, как всегда в тени, в таком месте, чтобы можно было контролировать все пространство. Некоторое время Галент боролся с сонливостью, рассматривая стены, давно не знавшие ремонта, столы покрытые следами от вечерних пиршеств, да хозяина, занятого починкой полки с винными бутылками. Кухарка еще не успела приготовить завтрак для посетителей, и измаявшийся вор все-таки добрался до газеты.

К своему удивлению журналистский помет его заинтересовал, слог автора статей был легким, невесомым и полным сарказма. Информацию он не утаивал и писал все, что знал. Такого мастера иронии Галент давно не встречал. Вот только газетчик мало что знал о событиях в соборе Святого Кёра. Кое-что он умудрился вызнать у послушников, которых днем позже отправили на восток, как можно дальше. Чтобы эти ребята меньше открывали свои рты.

В газеты попала информация о том, в каком виде было обнаружено тело. Галент порадовался своей находчивости и мысленно поклонился журналисту за такие лестные слова. В этой газете Галент описывался не как демон, а как герой, осмелившийся бросить перчатку зазнавшемуся аристократу духа.

Мораль всей статьи сводилась к тому, что каждый должен взять в руки свое будущее и вколотить его в глотки священников.

— Да, — протянул вор, — теперь я знамя революции, отрадно слышать.

В основном все статьи были посвящены преступной деятельности церковников, да убийству епископа. Какой-то эксперт в один абзац нарисовал моральный портрет Галента, как идеалиста с железными принципами. Он разве что крылья Галенту не привинтил.

— Какой я душка, — скромно улыбнулся вор.

В общем, чтиво его порадовало, Галент с упоением читал, но отложил газету сразу же, как принесли заказанный суп. Пришло время телу утолить свой голод. Разум мог потерпеть, пока рука работает ложкой.

Чуть позже ему принесли булочки: румяные, жирные и такие вкусные. Вор их уплетал за обе щеки, запивая легким вином. Он просто не мог остановиться.

Теперь попадись он на глаза церковникам, им бы не пришлось даже обнажать мечи, чтобы сцапать еретика. Галент понимал это, но власть кишки над разумом была сильнее. Да и кто его стал бы искать в дешевой харчевне с утра пораньше.

Утолив голод, вор некоторое время посидел, ощущая, как по телу разливается сонливое тепло. Идти никуда не хотелось, еде нужно было время, чтобы усвоиться. И за неимением ничего другого, Галент взялся снова за газету. Там еще осталось несколько статей с броскими заголовками.

Добравшись до последней страницы, вор забыл о приятной тяжести в желудке. С горящими глазами он скомкал газету и откинулся на спинку стула. Галент улыбался, думая о только что прочитанной заметке. Она была совсем небольшой, всего пару абзацев, но вора они заинтересовали больше, чем все те дифирамбы в его честь на первой странице.

Галент развернул газету, снова прочитал заметку и тихонько рассмеялась. Мысль, темная, как сама ночь, угнездилась в его разуме.

В заметке говорилось о завтрашних похоронах епископа, убитого Галентом. Церковники торопились закопать своего опозоренного коллегу как можно быстрее, надеясь, что толпа забудет обо всем этом. Галент ну не мог пройти мимо этого, не мог он не посетить похороны убитого. Все-таки тут речь шла о чести, не воровской и не язычника, а о его собственной — галентовой чести.

— Немного безумия не помешает, — высказал вслух Галент свою мысль.

Церковники зря полагали, что смогут так просто от него отделаться.

Галент сложил газету вчетверо, убрал ее за пазуху, сладко потянулся и встал. Подозвав служанку, он заплатил за завтрак и немного с ней поговорил. Девушке было неуютно в обществе вора, но она не знала, как от него отделаться. Вскоре Галент отстал сам, напоследок одарив девицу своей лучшей улыбочкой. Наверняка ее теперь будут преследовать кошмары.

Вор немного прошелся по улицам, чтобы его завтрак равномерно распределился в животе. Лазать по крышам с полным желудком радости мало, так что пришлось заставить ноги поработать еще. Усталость там или нет, но Галент был счастлив прогуляться. Он гадливо улыбался и искоса поглядывал на прохожих, словно хитрец обманувший всех.

Успех его миссии опьянял, а задорная идейка не давала покоя. Вор хотел перепрыгнуть в завтрашний день, минуя мучительные состояния засыпания и пробуждения. Кровь кипела у него в венах, а глаза горели, как у безумного.

"Ох, что будет" — думал Галент, кося на заинтересовавшихся его персоной полицейских.

Один городовой увязался следом за вором, в этом не было ничего странного. Поджарый парень с кошачьим выражением лица кого угодно заинтересует.

— Гражданин, погодите! — окликнул его городовой.

Вор не остановился, у него чесалось под лопатками от пристального взгляда стража правопорядка.

— Кому сказал — стой! — проорал полицейский и прибавил шагу.

Галент бросился бежать, но не так быстро, как мог бы. Петляя по улицам, проулкам-переулкам, проскакивая перекрестки и перепрыгивая через канавы, вор завел преследователя в трущобы Поля. Полицейский совсем выбился из сил, но не мог прекратить погоню, видя маячившую впереди спину вора.

— Ну, стою-стою! — вор забежал в тупик и поднял руки.

Тяжело дышащий городовой остановился и по-бычьи посмотрел на вора. Галент обратил внимания, что страж был вооружен револьвером. Дубинка висела там же, где и должна была быть, но саблю заменили на огнестрел.

— Вы… арестованы… — натужно проговорил полицейский.

— Вы забыли добавить "гражданин".

— Я те дам… гражданина вдоль хребта!

— Ну, — вор погримасничал, — что ж вы так грубо, я к вам со всем уважением, а вы…

Полицейский не ответил и кинулся на Галента, грозя ему дубиной. Вор легко увернулся от удара, ударил стража носком сапога по голени и отскочил в сторону. Его противник взвыл, выронил дубину и упал на землю, схватившись за ногу.

— Так просто, — вздохнул Галент, — так вы не сможете побороть преступность!

Галент подошел к поверженному противнику, взял дубинку и нанес ею несколько скользящих ударов по заднице стража. Не столько больно, сколько унизительно. Полицейский дернулся, попытался было схватить вора, но тот был ловчее. Попутно вор вытащил из кобуры револьвер.

Под дулом пистолета страж замер.

— Назови хотя бы одну причину, почему я не должен сделать это, — попросил вор.

Он буквально умолял полицейского, всем своим видом выражая нежелание нажимать на спуск.

— У меня дети, жена, — заикаясь, ответил полицейский, — неубивай… — те… пожалуйста.

— А ты жену бьешь? Только честно, я чувствую ложь!

— Д-да.

— А детей?!

— Д-да.

Городовой сник, понимая, что дни его сочтены.

— Ну, значит ты настоящий мужчина, достойный член нашего общества. Только такие как ты и должны жить в этой смердящей канаве. Бывай, герой, — вор махнул рукой и бросил напоследок: — попробуй теперь выбраться из трущоб. Не беспокойся, револьвер я тебе верну.

Галент бросил отнятое оружие и бросился бежать. Двигался он легко, как обычно, словно летел на своих собственных крыльях.

Тем же путем вор вернулся к той харчевне, где позавтракал. Приглянувшаяся ему девица обслуживала клиентов, но вора не заметила.

— Эх, женщины, — почему-то сказал Галент и покинул наблюдательный пост.

Забравшись на крышу, вор вернулся к тайнику с книгами, забрал свое и пошел домой.

Заметивший его трубочист лишился жизни, а его мальчишка-подмастерье потом еще долго рассказывал о демоне с худыми руками и длинными пальцами.


Дома Галент с удовольствием провел время, обнимая подушку, но не спал. Просто валялся на кровати, давая отдых глазам и телу. В голове роились мысли, мешающие отдыху. Какой бы бок вор не выбирал, голова продолжала думать обо всем кроме сна. Наконец, ближе к вечеру вор встал с кровати и принялся разбирать украденные книги.

Глаза чесались, но лежать больше он не хотел. Его все раздражало и жара в комнате, и неудобное одеяло, и головная боль — причин, чтобы чувствовать себя неуютно предостаточно. Ворованные книги хоть как-то могли отвлечь Галента от дум.

Усевшись в передней комнате за стол, вор проглядел корешки книг. В основном исторических, но было несколько биографических. Вор решил начать с них, тем более они были самыми тонкими.

На ум Галенту почему-то пришло высказывание Астрелия: "Книга — это убийца человеческого разума. Но, убивая, она дает путь новым идеям, рождая монстра или человека"

— Что ж, посмотрим, что за монстры скрываются тут, — пробормотал Галент, углубляясь в чтение.

В книге говорилось о Харане, как о превосходном мастере, талант которого "невозможно охватить разумом человека". Автор явно не стеснялся красивых слов в адрес героя книги. Галент скептически хмыкал, пробираясь через завалы восхваляющих словосочетаний. Вор на титульном листе прочел имя того, кто написал сей труд. Это оказался мастер-кузнец из Извилка. Ныне покойный, учитывая столетний возраст книги.

— Неудивительно, что выражения такие витиеватые, — буркнул вор недовольно. — Занимался бы своим делом, а то тоже в литераторы полез.

Речь автора мешала воспринимать информацию, но кое-что вор уяснил для себя.

Харан был первым, кто основал паровую мануфактуру в Городе около двухсот лет тому назад. Это событие и по сей день является неофициальным праздником эльфов-механистов. Галент с ними никогда не встречался, но знал о их существовании. Заносчивый народец и к тому же опасный. То, что Харан был первым, наводило кой на какие мысли. Вор предположил, что мануфактурщика просто решили выбросить из кресла председателя Совета, выражаясь фигурально.

Ни о чем подобном в книге не говорилось. Да и каким был этот эльф осталось неизвестно, автор просто наслаждался, описывая его достижения, революционные по тем временам и такие обыденные сейчас.

Галент поглядел на толстую отопительную трубу, проходящую через его дом.

— Ну, спасибо, брат-Харан, — и продолжил чтение.

Книжка была старая, затертая до дыр. Вора удивило, что это был оригинал.

"Наверняка редкий, значит, дорогой" — подумал он и ухмыльнулся: — Своего не упущу.

Странным было то, что архивисты не перепечатали книгу и не выбросили ее в читальный зал первого этажа. Такая личность как Харан должна была бы заинтересовать горожан. Они ведь ему обязаны своим благополучием. Вор не сомневался, что эльф мешал кому-то. Теперь уже невозможно было установить, кто виновник тех событий.

О смерти владыки пара и механизмов ничего не говорилось. Автор в удивительно скупых словах сказал, что его производство пришло в упадок через полтораста лет после открытия, и эльфы-механисты ушли в тень. Главенствующее положение в Городе заняли люди-кузнецы, продолжающие дело первого среди мастеров.

Галент отложил книг, обдумал немного прочитанное и, обмотав тканью биографию, убрал ее подальше. Книжку не случайно спрятали в хранилище, подальше от глаз публики. В ней что-то было, вор нутром чуял сокрытую от глаз истину. Таким же чувством он руководствовался, когда искал тайники в чужих домах. Интуиция подсказывала, что копает он верно.

— Надеюсь, что так, — Галент улыбнулся и взялся за другую книгу.

Тоже биография, только не Харана как живого существа, а как создателя странных и чуждых устройств, которые эволюционировали в современные машины. Галент, чтобы ничего не пропустить, бегло пролистал книгу. Понять что-либо он все равно не мог, но хотя бы успокоил совесть. В книге не сообщалось, что же такое находилось на оружейном заводе — то устройство, ответственное за страшный взрыв.

Вор думал, что это просто паровая машина. Огромная, конечно, но обыватель не увидел бы других отличий, кроме размеров.

С историческими книгами было сложнее, некоторые были ровесниками заводов Харана. Двухсотлетние тома, кичащиеся мудрыми высказываниями на непонятном современному человеку языке. Много оборотов, старых слов — рай для книголюба, но вор не был ни историком, ни филологом. Его ремесло проще.

Вор упорно пытался хоть что-нибудь понять, но недосып сказывался. Глаза слипались, и взгляд скользил по одной и той же строчке, информация усваивалась того хуже. Галент не собирался сдаваться какой-то бумаге и, размявшись, снова взялся за сложные книги.

Дело кое-как сдвинулось с мертвой точки. Но кроме того, что уже сказал Дук, историки ничего не знали. Редкие и, как казалось, незначительные подробности ускользали от внимания Галента. Он просто не знал, что искал, вот и тыкал пальцем в небо.

Некоторые авторы утверждали, что пришелец-Харан был уничтожен своими же собратьями, которые не хотели мириться с единовластным правителем. Проще говоря, монополистом — вся паровая индустрия того времени принадлежала выходцем из-за моря. Другие писатели рисковали намекать на работу ратманов, которые боялись усиления эльфов. Пришлые кузнецы конечно не выказывали политических амбиций, но через сто лет могли изменить свое мировоззрение. Политики того времени понимали это и пытались экономически уничтожить Харана. Не получилось.

Писатели не рисковали делать выводы, но намеки вкладывали в свои записи щедро, как толстая кухарка намазывает масло на хлеб.

Для Галента все это было бесполезно, он хотел знать точно, что произошло. Но книги обманули его ожидания. Был богатый мануфактурщик, лидер фракции эльфов-механистов, которые были едины в то время, потом случилась катастрофа. Эльфы утратили свою власть над Городом, отдав свое могущество в руки людей. Один автор утверждал, что не пройдет и ста лет, как от эльфов не останется и следа. Вымрут, просто-напросто.

Учитывая, что Галент не встречался ни с одним эльфом-механистом, это утверждение не было лишено смысла. Кое-где в Поле и других районах эльфы продолжали работать, цеховики их боялись трогать, по старой памяти, очевидно. Но они уже не были законодателями мод в мире шестерен и пара.

Галент недовольно бросил последнюю книгу на край стола и откинулся на спинку стула.

— Ну, эх, — наконец, сказал он, — хотя бы в курсе всей подноготной теперь. Радость какая.

Галент подумал, что существуют и другие книги, в которых больше интересной информации. Но где их найти теперь?

— Не зная о существовании тайника, не начнешь его искать, — проговорил вор и тут же расхохотался. — Все! Завтра пойду оформляться в Ратушу, как философ воровской жизни! С такими-то выражениями, ух, хорошо!

Продолжая смеяться, вор прошелся по дому, думая, чем еще заняться. Но никаких дел у него уже не было. О похоронах епископа думать уже нечего было, идея успела оформиться в четкий план. Завтра вор и начнет его воплощать в жизнь.

Чтобы как-то занять руки вор взялся мастерить себе перевязь для инструментов. Неудобно, когда необходимо копаться в сумке, ища отмычки. В его работе важными факторами являются быстрота и скрытность, а гремящий своими барахлом вор — мертвый вор. Работа на некоторое время заняла все внимание Галента, он использовал кожу от старой одежды, порезал изношенные сапоги и кое-что уже начало получаться. Конечно, такую работу следовало бы доверить портному, но вор не знал мастеров, способных выполнить его заказ и не раскрыть рта.

— Деньгами этих ребят не заткнешь, — бормотал вор, орудуя кривой иглой и ножницами.

Лучше уж самому попытаться сделать перевязь, тем более за это не придется никому платить.

Вор усмехнулся, взял с полки монетку и, произнеся речь, вручил ее самому себе. Теперь работать стало еще интересней. Но через некоторое время вора все же сморил сон.

Галент не стал продолжать, хотя работа спорилась, когда еще ему получится поспать. Вор отложил перевязь, разделся и завалился в кровать. Засыпая, он думал о том, что неплохо было бы иметь в этом доме ванную комнату.

Глава 7. Славные похороны

Блохи и клопы из той гостиницы перекочевали на кровать Галента и с радостью принялись его кусать. Пока вор спал, он этого не замечал, но пробуждение он не мог назвать приятным. Во сне снилось, будто бы его травили злющими собаками с окровавленными клыками. Но то были всего лишь блохи.

Вор проснулся, сел на кровати и долго упорно чесался. Помогало мало, канализационная грязь въелась в кожу и давала о себе знать. Неприятно было даже не внимание блох, а эта грязь. После прогулки по подземельям Галент так и не удосужился помыться.

"Теперь придется постель менять" — подумал он, искоса поглядывая на мятую подушку.

Вор удивлялся, что еще проказу не подхватил в канализации. Там даже воздух пропитан миазмами всевозможных зараз, любой человек, попавший в это место, уже не вернется оттуда здоровым.

— Язычникам спасибо, — проговорил вор и поднялся.

Галент поднялся с кровати, связал постельное белье в тюк и сбросил его с крыши в переулок. Будет бедноте радость, им-то привычно общество блох. Чтобы помыться, Галент дождался рассвета, проследил, когда из соседней квартиры уйдут хозяева, и забрался туда через окно.

Вор не стал брать с собой любимую мочалку, потому что у него ее все равно не было. В монастыре редко принимали ванны, так что служители культа не были приучены к гигиене. Большинство горожан об этой области медицины не знали ничего, пребывали в благостном неведении, как сказал бы Астрелий — противник всех нововведений последнего десятилетия. Но там, где поселился Галент, в домах имелось водоснабжение.

Конечно, никто не станет баловать жителей Поля горячей водой, но у большинства в доме имелся кран для холодной воды. Чтобы каждый день по двадцать раз не бегать к колонке, ратманы заботились о благополучии своих избирателей. Конечно, горожане знали, как обмануть механистов, многие делали незаконные врезки в трубы отопления, выводили маленький кран, из которого воровали горячую воду. Случались прорывы, врезка-то была кустарной, не каждый горожанин мог похвастаться знакомством с опытным механистом.

У соседей Галента такой кран имелся, правда прятался он под закрытой панелью, чтобы проверяющие не нашли. Но вор всегда найдет, что спрятано. Воспользовавшись гостеприимством хозяев, Галент с удовольствием помылся, словно смывал грехи прошлого. С того дня, когда его схватили дикари, его жизнь круто изменилась, хотя ничего существенного, казалось бы, не произошло. Галент и сам не понимал, чем обусловлена его метаморфоза.

— Повзрослел за одну ночь, как бабочка из куколки! — веселился Галент, намыливая голову.

Его соседи были такими великодушными, что оставили несколько мочалок, полотенец, скребков, большую ванну, в которой можно было поплескаться и набор ароматических масел. Обычно квартиросъемщики на последних этажах жили небогатые, но Галенту повезло с соседями. Дом находился недалеко от главной улицы, и люд обитал тут небедный.

Вор при желании мог поживиться чем-нибудь еще, но не стал злоупотреблять. Убрав за собой, Галент покинул чужое жилье, ничего не говорило о его посещении. Кроме, конечно, влажных полотенец.

Приведя себя в порядок, Галент почувствовал, что готов к великим делам, хотя работа на сегодня предполагалась простенькая. Вор не стал утруждать себя сложными планами.

Спустившись вниз, Галент нашел лавку окулиста, в которой к тому же торговали зрительными трубами. Устройство могло пригодиться и в дальнейшем для наблюдения за территорией, на которой предполагалась работа. Галент, не скупясь, отдал затребованные за нее деньги.

Епископа собирались хоронить до десяти часов, в то время, когда большинство горожан будут заняты. Правильная стратегия для опростоволосившегося дряхлого диктатора. Но Галент собирался немного приукрасить такое скучное мероприятие, хотя в саму процессию вмешиваться он не собирался.

Он купил у пироженщика несколько булок, чтобы нескучно было сидеть и наблюдать за представлением. Галент знал, как проходят похоронные обряды, не раз приходилось присутствовать во время процессии. Однажды ему даже доверили прочитать заупокойную молитву. Галент трижды перепутывал строки, часто запинался, так что ему больше не доверяли такую ответственную задачу. В те времена церковники еще не знали, чего ждать от непутевого сына.

Галента в предстоящих похоронах интересовало только, куда бросят тело усопшего. Церковников такого ранга не кремируют, их обычно прячут под землю, подальше от света. Похоже, что служители культа тайно надеялись вскоре воскреснуть и вернуться, но, как полагал Галент, они недостаточно святы для этого. Вот судьба мертвецов из промзоны их могла ожидать, с этим не поспорить.

Скромная часовня, в которой проходила служба, располагалась на границы двух районов. Галент пропустил начало, но не слишком расстроился по этому поводу. Выбрав дом, из окон которого можно было наблюдать за церемонией, вор забрался внутрь, нашел подходящую квартиру и проник в нее. Удостоверившись, что хозяев нет дома, Галент прошел сразу к окну, краем глаза обращая на богатую домашнюю утварь.

Осмотревшись, вор пододвинул табурет к окну, на подоконник положил завернутые в бумагу пирожки и принялся наблюдать. Не смотря на ранний час, собралось уйма плакальщиков, не все даже поместились внутри часовни. Люди нервничали, это было заметно невооруженным глазом, что-то явно затевалось. Галент некоторое время наблюдал за ними, пытаясь понять, кто это пришел посмотреть на похороны епископа. Ближе к дверям располагались коленопреклоненные люди и бормочущие что-то о постигшем их горе. Наверное, это были самые ярые поклонники епископа.

— Успел прославиться, везунчик, — пробормотал Галент и взял в руки трубу.

В толпе сновала парочка карманников, готовых по-своему отметить похороны уважаемой особы. Галент мысленно пожелал им удачи, но недолго думал о них. Его давным-давно забрали с улицы, так что специалистов по кошелькам он не мог назвать коллегами.

Вора заинтересовали иные люди, стоящие как бы отдельно от остальных группками. Одетые просто и неброско — лица закрыты шляпами или шарфами, они больше внимания уделяли разговорам между собой, чем слезам по убитому.

Галент пытался понять, кто эти люди, но так и не смог.

За порядком приглядывали монахи и городовые, что казалось странным. Обычно городские власти не вмешиваются в церковные дела, но тут было все иначе. Полицейские явно были на стороне монахов. Галент посчитал это хорошим знаком, раз духовникам потребовалась чужая помощь.

Некоторое время все было спокойно, но потом люди начали расходиться, организованно, как по команде. Остались только фанатики возле дверей часовни, даже карманники сбежали, не рискуя приближаться к святому месту.

С помощью зрительной трубы, Галент сумел рассмотреть в часовне священника, гроб с усопшим и некоторых гостей. Убитый лежал в позолоченном гробу, обряженный в самые дорогие одежды, словно его собирались не хоронить, а женить. Галент мысленно пожелал ему теплого приема в аду. Тело уже начало разлагаться, пришедшие на похороны гости зажимали носы платками и ерзали на своих местах. Им явно не терпелось уйти.

Астрелия, похоже, не было. Это единственное, что отметил для себя Галент, остальных гостей он не знал.

После бесконечно долгих разглагольствований священника, гроб с мертвецом подняли, и вынесли за ворота часовни. Чтобы показать плакальщикам, какого пастыря они потеряли. Плакальщики с готовностью разразились слезами и запричитали вдесятеро раз сильней.

Галент только скривился и выплюнул кусок пирога, который жевал.

— Сколько же вам заплатили, — сказал он про себя.

Священник, стоя на лестнице, начал верещать о достижениях покинувшего их гражданина. Обычная практика, чтобы образ усопшего закрепился в сознании всех присутствующих, да не просто закрепился, а засиял золотыми лучами! Только в данном случае это не имело смысла, так как на похороны пришли только фанатики да профессиональные плакальщики.

Зазвенел скорбный колокол, заглушая гул приближающейся толпы. Люди шли со стороны мастерских цеховиков.

Вор навострил уши и поддался вперед, но уперся лбом в стекло. Выругавшись, он торопливо открыл окна и высунулся из окна. Сначала Галент ничего не мог разглядеть, но вскоре из-за поворота появилась толпа решительно настроенных мастеровых.

— Чего?! — поразился вор и покрепче вцепился в трухлявый подоконник.

Он ожидал увидеть кого угодно, но не лентяев-кузнецов, которых сложно оторвать от любимых машин. Но то были без сомнения мастера металла, чем-то явно раздосадованные. В гуле приближающейся толпы сложно было расслышать какой-нибудь вразумительный лозунг, как бы вор не напрягал слух. Казалось, что по улице движется рой взбешенных ос.

"Но эти-то чего взбесились" — недоумевал вор, во все глаза глядя вниз.

Толпа вскоре приблизилась к часовне, священник догадался, что пора было бы ему заткнуться. Большинство гостей разбежалось, завидев толпу крепких мужчин, пусть и безоружных, но способных одним взглядом плавить железо. Остались только самые верующие да городовые. Вор против воли пожалел полицейских, которые выглядели такими несчастными при виде такой толпы.

Хотя цеховиков было, по правде, не много, всего сотня, может меньше. Но Галенту казалось, что собрался весь Город, чтобы покарать продажного священника.

Из толпы выступил плюгавенький мужчина и обратился к столпившимся у входа церковникам:

— Мы требуем, чтобы этого ублюдка выбросили в море!

— Хм, я бы деньги требовал, — проговорил вор.

Священник что-то проблеял в свою защиту, напирая на законность своих действий. Но цеховики его даже не стали слушать, им, похоже, было все равно, что скажет священник. Главным было выразить свое недовольство и пустить в ход тухлые яйца.

Недовольство было выражено и словами, и действием.

Подбадривая друг друга, цеховики принялись забрасывать церковников, не забывая о немногочисленных городовых. Монахи не стали терпеть унижения и ринулись в атаку, полицейские не стали вмешиваться. Галент позавидовал их стойкости, запах тухлятины он чувствовал даже из окна своей комнаты.

Священник и его прислужники заперлись в часовне, торопясь закончить обряд. Они старались не обращать внимания на крики снаружи, хотя там избивали их братьев. Монахи, конечно, крепкие люди, но цеховики дрались лучше, не говоря уже о численном перевесе.

Те, кто не мог поучаствовать в драке, стали вытаскивать из мостовой камни, явно намереваясь впустить их в ход. Галент ждал момента, когда один такой камень упадет на голову монаху. Гибель брата его не особо волновала, наоборот, он предвкушал ее с мстительным удовольствием.

Вор даже подбадривал смельчаков на этот греховный поступок.

— Давай же, — сквозь зубы, торопил Галент мастера.

Но цеховик оказался недостаточно смелым, он бросил свой камень в часовню. Камень ударился о камень, но следующие попали в цель — разбилось несколько окон. Галент глядел во все глаза, наблюдая куда священник утащит гроб с епископом. Как и оказалось, того решили похоронить в крипте. Вор усмехнулся, теперь-то его план был окончательно сформирован.

Драка же была в самом разгаре, большинство монахов уже были повержены, но один все еще сопротивлялся. Он допустил ошибку, не сдерживая своей ярости, цеховики насели на него с удвоенной силой, норовя прикончить. Так бы и произошло, если бы наконец не вмешались городовые.

Выстрелами в воздух, полиция разогнала толпу, но не стала преследовать. В родных закоулках мастеровые могли гурьбой наброситься на немногочисленных стражей и просто забить их. Огнестрельное оружие не помогло бы им, тем более убив одного механиста, можно разъярить всех их. Галент сомневался, что городовые понимали это, просто им был дан приказ никого не убивать. А раз так, то предполагались беспорядки.

Вор ухмыльнулся, это ведь было его рук дело. Чем не повод для гордости?

Городовые затащили помятых монахов в часовню, где за них тут же взялись лекари. Помятые носы, раздробленные кости, ушибы и ссадины прилагались, монахи надолго запомнят эти похороны.

Остальное Галента уже не интересовало, самое интересное прошло.

Вернувшись домой, вор осмыслил увиденное и решил, что сегодняшние события — хороший знак. Он не думал, что цеховики станут его невольными союзниками, но раз это произошло, то почему бы и нет? Тем более механисты могли бы стать могущественной фракцией в Городе, объедини они свои усилия. Вот из-за размежеваний в своей среде они не могли ничего добиться.

— Но! Теперь-то я смогу направить их силы, куда следует, — Галент не переставал радоваться.

Хотя до сего дня он и не предполагал о реальном положении дел, вор ничуть не удивился. Ведь он этого и добивался, так чего же теперь удивляться?!

Галент до самого вечера предавался праздным мечтаниям, предвкушая скорую победу. Ему казалось, что уже завтра будет все кончено.

Так что, когда подошел срок выдвигаться, вор выпорхнул из дому и бегом направился к часовне. Выпавший под вечер снег не мог его остановить, Галент буквально летел, спеша увидеть призрак победы. На крыльях надежды он добрался до часовни, спустился на улицы и через заднюю дверь проник внутрь.

Часовня охранялась лучше, чем обычно. Видать, после Кёра руководство организации решило усилить охрану, но разве они могли остановить такого удачливого вора, как Галента? Вот и Галент насмехался над этим потугами.

Тем более, какие бы события не происходили, натуру охранника не изменить. Он ревностно стережет окрестности только в присутствии начальника, но и у командиров полно дел, кроме обхода территории — столько незалапанных шлюх да нетронутых бочонков с элем.

В очередной раз воспользовавшись леностью стражи, Галент проник в часовню, миновал задремавшего служку и, поковырявшись с дверным замком, спустился в крипту.

В полукруглом подземелье горело несколько факелов, но никого не было. Вор даже расстроился, что его так не уважают.

"Ничего-ничего, — успокоил он себя, — после они будут осмотрительней, если даже после смерти я смогу их достать!"

Небольшая крипта копировала форму апсиды первого этажа, хоронили тут незначительных святых, отметившихся в истории какими-то глупостями. Один, например, имел честь умереть во время памятной речи в Ратуше по поводу лишения Церкви налоговых льгот. Эту смерть церковники смогли использовать для своей защиты, удачно защиты, стоило отметить.

Галент, прочитав табличку на надгробии, только хмыкнул. Большей глупости он представить не мог.

"Что ж тогда написали моему приятелю на могилке"

Обойдя крипту, вор нашел свежую гробницу. На табличке имелась ничего не значившая надпись, упоминающая о добрых деяниях усопшего — он, оказывается, кормил бедных, просвещал дикарей и так далее.

— О, а вот и ты, — вор поприветствовал убитого епископа. — Соскучился, да?

Насколько Галент помнил, подобные деяния предписывали каждому святому и великомученику, что-то вроде посмертной награды. Церковь чем-то напоминала армию, такая же субординация, вертикаль, награды и взыскания.

Вор попробовал открыть гроб, но не смог. Каменная крышка была тяжелой, чтобы ее поднять надо было не меньше четверых человек. Галент же был один.

— Как говаривал математик — дайте мне рычаг! — вор отправился на поиски подходящего инструменты.

С громоздким ломом по крышам не побегаешь, так что Галент предпочитал уже на месте взять все необходимое. Вор задумался о необходимости оборудовать убежище где-нибудь поближе к грешной земле. Хватит уже витать в облаках, это безопасней, но и с людьми надо бы контактировать. Прав был Сайленс…

Вор оборвал себя на этой мысли. Не к ночи помянутый священник мог чего доброго оказаться где-нибудь поблизости, с него станется.

Галент огляделся, но священника нигде не было. Вор вздохнул с облегчением и поднялся наверх, снова миновал спящего и отыскал подсобку, в которой хранились инструменты. Лом, которым раскалывали лед, вполне можно было использовать как рычаг. Поднапрягшись, Галент утащил сложный инструмент в крипту. Служка на этот раз пробормотал что-то во сне, но не проснулся.

Закрывшись в подземелье, вор принялся вскрывать гроб епископа. С помощью рычага дело пошло быстрее, немного попотев, Галент сумел сдвинуть крышку в сторону. Сразу запахло падалью. Вор выругался и закрыл нос платком, епископ пах столь приятно, что его, наверное, учуяли все грифы в лесу.

— Даже после смерти ты отравляешь всем жизнь, — сказал Галент, отплевываясь.

Уксус он не додумался взять с собой, так что теперь мог наслаждаться запахом поверженного врага. Все-таки автор того афоризма был неправ. В крипте нечем было дышать, факела сжигали весь воздух, да еще этот труп добавлял настроения. Галент закашлялся, но поспешно заткнул нос, чтобы больше не вдыхать.

Перетерпев приступ, вор сорвал со стены гобелен, на котором было нарисовано священное Солнце. Не тащить же этот труп на своих плечах, тогда всю одежду придется выбрасывать.

— И не отмоюсь потом, — про себя сказал вор.

Галент полностью сдвинул крышку в сторону и, сняв с крепежа факел, заглянул внутрь гроба. Вид разлагающегося тела его поразил не больше, чем запах. Галент знал, на что идет, так что был готов глядеть в глаза мертвецу. Вор попробовал открыть епископу глаза, но после неудачной попытки прекратил издевательства. Было противно касаться… этого.

Забросив ткань в гроб, вор обернул ее вокруг тела и потянул на себя, держась за края. Труп раздулся и едва не застрял между крышкой и самим гробом, вор не слишком почтительно пнул живот. Звук, а затем и запах могли бы повергнуть в обморок всякого, вор выдержал, но его мутило. Обед встал в горле и норовил выйти наружу. Только усилием воли Галент держал все в себе.

Если бы позже обнаружили его блевотину, то все предприятие пошло бы псу под хвост.

Жмурясь от отвращения, Галент смог вытянуть тело наружу, сорвал еще один гобелен, чтобы обмотать им тело поверх первого. Закончив, вор утер со лба пот и пошел к выходу, чтобы перевести дыхание. Пропитанный ладаном воздух теперь не казался таким спертым, в крипте было всяко хуже.

Вор вздохнул побольше воздуха, задержал дыхание и вернулся вниз. Торопливо схватив завернутое тело, он покинул сначала крипту, а затем и часовню. Конечно, пришлось постараться, чтобы пройти с трупом мимо стражи и служков. Но тех, кто так не вовремя проснулся, Галент успел оглушить. Охранников вор отвлек, выманил подальше от входа и вернулся назад за телом. Вор даже удивился той легкости, с которой смог провернуть этот трюк. Всего-то и надо было, что пошуметь в сарае рядом с часовней, стражи тут же ринулись проверять, кто это там хулиганит.

На улице трупный запах уже не так донимал Галента. Он легко и непринужденно бежал, неся на себе довольно тяжелую ношу, пока не поскользнулся. Дальше вор шел более осмотрительней, тем более приходилось миновать патрули, которых в этот час на улицах было предостаточно.

Вор справился, его даже не заметили.

— За это мне полагается награда! — высказался он, когда добрался до собора Святого Кёра.

Храм был закрыт, возле ворот дежурили монахи в худых шубейках. Им уже давно было плевать на все, что происходит вокруг — они мечтали только о том, чтобы скорее пришло утро. Галент только посмеялся над несчастными, неспособными сотрудничать с Ночью.

Перекинув тело через стену, вор прокрался во внутренний двор и к задней двери. Вход в собор защищал массивный замок, с которым вор проспорил довольно долго, но все же сумел уговорить его открыться. Внутри было так же холодно, как и снаружи, собор пустовал и за прошедшие несколько дней пришел в запустение — свечи давно прогорели, в углах скопилась грязь, под потолком — паутина.

— Хоть чего-то я добился, — сказал про себя Галент и устремился к престолу, таща за собой труп.

Тело успело превратиться в кусок замороженного мяса, но хотя бы не воняло уже так отвратно. Галент придвинул к кафедре епископское кресло, набросил на него один гобелен из крипты, затем принялся усаживать мертвеца на трон. Без ругани дело не шло, так что вор дал волю своей фантазии и на все лады поносил епископа, который никак не желал принимать нужную позу.

Провозившись с час, Галент плюнул, все равно он не мог заставить епископа принять нужную позу. Вор ограничился тем, что смог усадить его в кресло. На колени убитого вор набросил второй гобелен и бросил несколько золотых, а голову, лицо и грудь обильно посыпал опием. Припудрив таким образом мертвеца, Галент успокоился и покинул собор, закрыв его.

В снегу были хорошо видны следы, где вор тащил свою ношу, но он надеялся, что погода поможет ему. Снег все еще шел и будет сыпаться до самого утра, так или иначе он заметет следы.

Чтобы план увенчался успехом, необходимо было скрыть все следы своего присутствия. Галент понимал: никто не поверит, что епископ вылез из гроба самостоятельно, но доказать-то не смогут! Вот потеха будет!

Галент хихикал, перебираясь через храмовую ограду, он предвкушал хорошее представление.

Собор хоть и был закрыт для публики, но все еще посещался. Вот, кто обнаружит тело, наверняка растрезвонит об этом всем в Городе. Народ сбежится посмотреть на ожившего мертвеца, грехи которого не дают спокойно отдыхать в гробу. Наверняка это как-то да повлияет на общественное мнение, Галент уже видел, каких результатов мог добиться, устраивая свои диверсии.

В легком возбуждении вор осмотрел окрестные дома, из которых можно наблюдать за собором. Его особенно интересовали квартиры на пятом этаже, так как из них можно было видеть престол, где ждал своего часа епископ.

В редких окнах горел свет, большинство горожан давно отправились в свои кровати, так что определить, какая квартира пустует — не представлялось возможным. Галенту пришлось до самого утра обходить дома, красться по освещенным газовыми фонарями коридорам. Он вслушивался в каждый звук, чтобы определить пустует комната или нет, но так ничего путного и не нашел. Вламываться в каждую квартиру Галент не решился.

Вор готов был опустить руки, когда в очередном доме наткнулся на приоткрытую дверь. Внутри было тихо и темно, казалось, что там никого нет. Но открытая дверь? Вор не мог поверить в такую удачу. Скорее всего, хозяин просто на некоторое время вышел из комнаты. Но почему тогда Галент не встретился с полуночником на лестнице? В доме было тихо как в могиле, ни одного звука. Кроме, конечно, храпов и сопений да редких скрипов.

Пожав плечами, Галент толкнул дверь — она открылась совершенно беззвучно, — оглядел темный коридор квартиры и вошел. Вор закрыл за собой дверь и некоторое время стоял возле нее, вслушиваясь. Вскоре его глаза привыкли к темноте, и Галент разглядел, что в квартире нет ничего — абсолютно пустые комнаты, только возле окна кто-то заботливо поставил стол и два стула.

Это было без сомнения странно. Все выглядело так, будто некто предугадал желания вора. Галент вынул клинок из ножен и отошел к стене. Некоторое время он вслушивался, но шумы из соседних квартир мешали вору. Если в квартире кто-то и был, то Галент не мог его услышать.

Не зажигая свечей, Галент принялся обыскивать квартиру, хотя в пустых комнатах спрятаться было негде. Вор полагал, что его заботливый патрон прячется в кладовке. Вор приблизился к двери резко распахнул ее, отводя руку для удара. Но внутри никого не было, только пыль и темнота.

— Кого-то ищешь? — сзади раздался знакомый голос.

Вор медленно повернулся и разглядел фигуру в дверном проеме.

— Не знал, что мы играем в прятки, — продолжал он.

— Я хочу спросить тебя, Сайленс, — Галент пружинистой походкой приблизился к священнику, — что ты тут делаешь?

— Я-то? — весело спросил он. — Пришел полюбоваться представлением.

Галент бросился вперед, схватил священника за горло и впечатал в стену. Острие воровского меча уперлось в кадык Сайленса.

— Потише, потише, — прохрипел он. — Ты же не хочешь разбудить соседей, я не стану терпеть боль!

— Ты слишком много разговариваешь, — прохрипел вор.

— Такой голос тебе не идет, может, дашь мне возможность объясниться?

Вор ослабил хватку, что-то остановило его, не дало сразу покончить с противником. Может быть, любопытство, Галенту было интересно, как этот пьянчуга смог узнать о его плане. И самое главное — как этот слизень смог подкрасться к нему?! Вору не терпелось получить ответы на вопросы.

— Ну, говори! — потребовал он.

— Спасибо, любезнейший вор, — Сайленс откашлялся и поморщился — клинок все еще щекотал его подбородок. — Ты слишком нервный, приятель.

— Заткнись! Говори, как ты узнал о моем плане?!

— Так мне заткнуться или говорить? Тебя не понять…

Вор скрипнул зубами, но сдержался.

— Успокойся. Ты прост, как медная монета, несложно было предугадать твои действия. Ты же позер, тебе бы на сцене выступать, а не честных граждан обворовывать. Тебе требуются эффекты! Вот я и предположил, что ты будешь тут. Угадал.

— Да ну, — недоверчиво сказал вор, — нескладно как-то.

— Хорошо, я просто всесильное существо, знающее все обо всех. Потому я тут. Такой ответ тебя устроит?

— Не забывай, ублюдок, твоя жизнь в моих руках!

— Твой клинок освежает мою память, не волнуйся. Веди себя достойно той профессии, которую избрал. Хладнокровие — твое оружие.

— Ты меня еще учить станешь?! — вор ударил священника головой об стену.

— От тебя воняет, отодвинься немного. В отличие от тебя я не нахожу ничего приятного в общении с трупами.

— Труп врага всегда хорошо пахнет, кончай вилять или…

— Да, да — прирежешь. Я не виляю, просто ты угрожаешь мне оружием, орешь, ругаешься, бьешь меня, в конце концов! Сложно собраться с мыслями, как ты это не понимаешь?!

— Ну, говори, — вор отступил назад и развел руки в сторону.

— Так-то лучше, — Сайленс потер поцарапанную шею.

Сайленс не казался испуганным, наоборот он выглядел лишь слегка недовольным, словно досадная помеха мешает воплощению его планов. Агрессивного и вооруженного Галента священник не боялся. Вор отошел к противоположной стене, поигрывая клинком, словно желая пустить его в ход. А он и хотел пустить Сайленсу кровь, просто хотел послушать, что этот плешивый старикан будет говорить. Каким образом он попытается выторговать себе жизнь.

Галент гадливо усмехался, давая волю своей злости. Священник его сумел застать врасплох, даже напугать, так что теперь пришла пора отыгрываться.

— Собрался с мыслями? — ехидно спросил Галент.

Сайленс кивнул, добродушно улыбнулся и в следующее мгновение схватил вора за горло и оттолкнул. Галент, не ожидавший ничего подобного, не успел защититься, да он вообще не видел, как священник двигался. Тот подобно молнии налетел на вора и вцепился в него бульдожьей хваткой. Другой рукой Сайленс сжал запястье вора и несколько раз ударил рукой об стену, чтобы выбить клинок. Бил он сильно, настойчиво, клинок выскользнул.

— Так-то лучше, — Сайленс отпнул меч в сторону, чтобы вор не мог до него добраться. — Теперь мы можем поговорить спокойно, не бренча мужественностью.

Галент что-то просипел в ответ, его лицо раскраснелось, так как не хватало дыхания.

— Ох, прости, — священник поспешно разжал пальцы и отступил. — Совсем забыл, что…

Но вор не дал ему договорить, выхватив нож, он метнул его в Сайленса. Священник успел увернуться, нож вонзился в стену рядом с его головой. Второй попытки он не дал вору.

Бросившись на Галента, Сайленс нанес парочку ударов по болевым точкам. Вора скрутила страшная боль, он рухнул на пол и забился. Сайленс довершил разгром, перетащив вора в соседнюю комнату и слегка придушив. Сознание покинуло Галента, он предпочел скрыться в темном забытье и не видеть своего позора.


Галента разбудили ощутимые пощечины по лицу. Он открыл глаза, ожидая увидеть перед собой ухмыляющиеся рожи инквизиторов, но перед ним стоял только Сайленс. Со светящимся от добродушия лицом, как всегда. Вор попытался плюнуть ему в лицо, но священник сжал его глотку.

— Не надо, это не принесет ни тебе, ни мне удовлетворения.

Священник повернул голову вора в сторону, давая ему возможность сплюнуть кровь.

— Немного перестарался, уж извини, — сказал Сайленс. — Твоя голова не поспевает за телом.

— Чего?

— Думаешь медленно, вот чего. Впрочем, для такого безумца, как ты… — священник вздохнул и отошел к окну.

Было уже раннее утро, вдалеке слышался звон колоколов. Звонарь Кёра в этот день не вышел на работу, похоже, что руководство закрыло собор на время.

Вор спрашивал совсем о другом, он просто не мог поверить, что этот старикам отделал его похлещи, чем вся инквизиторская братия. Неудивительно, что Дук так страшился своего друга церковника.

Впрочем, сейчас Сайленс не походил на священника-пропойцу, он казался совсем другим человеком. Вора посетила неприятная мысль, что этот старик не так прост, а ведь ему говорили об этом давно, что ж он не прислушался. Священник казался моложе, чуть выше и даже волос на его лысине прибавилось — вот уж удивительно. Сейчас он походил на аристократа или того страшнее — мага.

"Точно — магия" — подумал вор и заскрипел зубами.

Он попытался двинуться, но тут понял, что крепко привязан к стулу. Священник оказался настоящим мастером в этом деле. Галент не чувствовал пут, его члены не были перетянуты, но все равно не мог пошевелиться.

— Заботлив, как смерть, — сказал про себя Галент.

Сайленс заметил ерзанья вора и некоторое время смотрел на него. Он хотел было что-то сказать, но передумал. Либо не пришло время, либо вор все равно не собирался его слушать.

Все оружие, которое притащил с собой вор, было аккуратно разложено на столе. Сайленс нашел даже хитро спрятанный стилет.

— Кто ты хрен тебя такой?! — прошипел вор.

Он не мог пошевелить даже головой, веревка была накинута на шею, и любая попытка освободиться могла окончиться удушением.

— Просто слуга Города, — пожав плечами, ответил Сайленс.

— А где записываются в слуги, не подскажешь?

— Это хорошо, что ты сумел сохранить чувство юмора, хорошая самозащита для человека, потерявшего свою свободу.

Вор засопел недовольно, а Сайленс хохотнул. Нет, теперь он точно не был стариком, он казался чуть старше самого Галента.

— Ты мне нравишься, — напрямик сказал священник, — потому все еще жив.

— Надеюсь, под венец не поведешь…

— Церковные обряды теперь уходят в прошлое, — махнул рукой он, — сам посмотри.

Сайленс кивнул на окно, потом хихикнул, спохватившись, что его собеседник не может подойти. Он поднял стул, к которому был привязан Галент, словно тот весил не больше пушинки.

Галент почувствовал неприятный холодок, этот священник и правда мог его убить в мгновение ока. Куда уж там всем инквизиторам Города, вот этот священник был настоящим монстром!

Подтащив Галента к окну, Сайленс указал на сборище возле дверей собора. Это были вчерашние мастеровые, только собралось их не в пример больше, чем вчера.

— Откуда они? — удивился Галент.

Он даже позабыл о своем положении.

— Пришли поглядеть на твою работу, — ответил Сайленс. — Сейчас, служки обнаружат тело и поднимут панику. Эти вломятся внутрь, увидят мертвеца на троне из обмана и богатства. Как сказал, а? — он подмигнул вору.

— И что дальше?

— Бунт, революция, пьянка и гулянка, все как всегда… я не могу предугадать событий. Но твоя глупая по сути выходка сыграет на руку этим ребятам, они смогут сбросить с себя хомут и взять власть в свои руки. Интересно, что из этого выйдет.

— Рад это слышать, — в голосе вора не слышалось радости.

— Ну, что ты, неужели ты полагал, что будешь до конца своих дней сражаться с церковниками. Ты не такая уж и значимая фигура, чтобы самолично уничтожить целую фракцию.

— Спасибо на добром слове.

— Не за что, — Сайленс явно забавлялся ситуацией. — Тебе интересно, почему я тут? Да, да, я вижу, что интересно, но гордость не позволяет тебе задать вопрос. Значит, и отвечать я не обязан. Давай просто понаблюдаем за развитием событий.

Вор попытался нащупать узлы, которые держали его руки, ничего не вышло. Сайленс умело его связал.

Чуть погодя из собора донесся крик ужаса, заставивший замереть цеховиков. Некоторое время они прислушались, не зная, что делать. Помог служка, который в ужасе выбежал через главные ворота, увидал толпу мастеровых и выложил им все, что увидел. Вот уж кого точно голова не поспевала за телом.

Движимые любопытством мастеровые вломились в собор и некоторое время находились там. Сайленс воспользовался зрительной трубой Галента, чтобы не упустить ничего. Вор же мог только догадываться о происходящем внутри, но, судя по довольной роже священника, мастеровые дали волю своим чувствам.

Некоторое время тишину утра нарушал грохот, звон бьющегося стекла и алчные крики людей. Из окон собора вылетали отбитые головы статуй, разбитая церковная утварь, естественно, не золотая. Кто-то выбегал из ворот, неся с собой ценности. Для мародеров не было ничего святого, они срывали дорогие ткани со стен, срезали позолоту, хватали священные символы. Все это вскоре окажется на черном рынке Поля, вор не сомневался.

Собор Святого Кёра разгромили в мгновении ока, человеческая ярость подобно пожару уничтожила храм.

Вскоре отворились ворота собора, из которых вышла веселая толпа мастеровых, несущаятрон с мертвым епископом. Люди веселились, кричали, раскачивали трон, к которому штырями был пришпилен труп. В своих дорогих одеждах гнилой мертвец походил на героя, которому отдают почести благодарные горожане.

Вор подивился тому безумию, охватившему людей. Механисты всегда казались ему сторонниками логики, сдерживания своих чувств, но подобная ярость не вписывалась в рамки. Они уже не были цивилизованными горожанами, а стали дикарями, попирающими труп ненавистного врага.

— Надеюсь, они хотя бы не станут его есть, — проговорил вор.

— Это было бы забавно, — сказал Сайленс, почесывая подбородок.

Вор поморщился, если он и безумен, то этот священник безумнее него раз в двести!

Толпа спустилась по лестнице на улицу, вор не мог встать и выглянуть в окно, так что довольствовался только яростными криками, которые перемежевывались провокационными возгласами. Орава взбешенных людей направилась куда-то по направлению к Старому Полю, очевидно, к своим мастерским. Они явно не собирались останавливаться на этом, хотели поднять всех собратьев на бунт.

Галент сомневался, что их ждет успех. Все-таки ратманы не станут молча смотреть, как громят церковников. Армия так или иначе утихомирит бунтовщиков.

— Как тебе такое представление? — спросил Сайленс. — Не ожидал, что твоя шутка обернется… этим?

Вор промолчал, разговаривать со священником он больше не хотел.

— Молчи, молчи, — хохотнув, сказал Сайленс. Он был не в обиде на вора. — Ладно, не буду тебя больше донимать своим присутствием. Ты у нас одиночка, прямо-таки волк!

Сайленс продолжал что-то весело бубнить, слегка ослабив путы Галента. Он воткнул клинок в стену, развернул стул, чтобы вору было удобно перерезать веревки. Уже на выходе священник обернулся и сказал:

— Поторопись. Говорят, Грим скоро тут будет. Он страстно хочет свидеться с тобой, еретик. Интересно, как он узнал, что ты будешь тут? Вот ведь загадка, да?

Подмигнув на прощание, Сайленс беззвучно вышел.

Вор с широко открытыми глазами глядел в темный коридор, переваривая услышанное.

— Что за?! — воскликнул он и заработал руками. — Трахнутый ублюдок! Чтоб тебя крысы сожрали, чтоб блохи закусали, чтоб черви твои кишки прогрызли! — вор ругался, вспоминая весь свой запас ругательств. — Старый недоносок, найду и убью!

Освободив порезанные руки, Галент вытащил из стены клинок и срезал остальные веревки.

На улице стало тихо, только в соседних комнатах люди тихонько обсуждали случившееся. Они не знали, чего ожидать от начавшегося так странно дня. Весь мир словно замер в предвкушении бури, только Галент торопливо бегал по комнате, собирая свое снаряжение. Сайленс, конечно, позаботился о том, чтобы вор не терял времени, но кое-что он пропустил.

Галент нашел свой нож, которым пытался убить священника в коридоре, и бросился к выходу. Дверь была заперта, вор взялся за отмычки, но, прислушавшись, передумал — по коридору уверенно и целеустремленно шло несколько человек. Галент не сомневался, кто это был.

"Всяко не зольщики" — подумал он и метнулся обратно в комнату.

Выхода не было, Сайленс не приготовил никаких потайных ходов или люков, каминная топка была заложена кирпичами — кладка надежная, Галент только зря попортил нож. Даже через окно невозможно было выбраться. Снаружи дом был украшен лепниной, но она не могла выдержать веса человека. Карнизов ни под окном, ни над ним не было. Галент выругался и притих — в дверном замке кто-то ковырялся.

— Лучше вести себя тихо, — сказал про себя Галент. — Мое единственное преимущество.

Первый импульс был спрятаться в кладовке, но вор сразу же отмел эту идею. Там будут искать его в первую очередь. Инквизиторы наверняка будут начеку. Галенту же следовало застать их врасплох, побороть хитростью, раз он не может ни скрыться, ни убежать.

Вор огляделся, посмотрел на потолок — тоже не вариант. В пустой комнате негде было спрятаться. Галент надеялся, что еще сможет предъявить свои претензии Сайленсу.

Не оставалось ничего другого, кроме как встретить врага прямо на входе. Галент тихонько подкрался к входной двери — в замке уже яростней орудовали отмычкой, — и прижался к стене. Двери квартиры открывались вовнутрь.

Распахнув дверь, инквизиторы не заметят еретика — на это рассчитывал Галент. Он знал, как работают бывшие коллеги, они же охотники, им некогда смотреть по сторонам и думать. Вот у них-то ноги точно не поспевают за головой.

Вор усмехнулся, слыша, как тихонько ругается за стеной боевой брат. Замок явно не желал поддаваться такому неучу, вот если бы Галент воспользовался отмычками, тогда другое дело.

Наконец, терпению Грима пришел конец.

Галент услышал, как за стеной началась какая-то возня, похоже, старший инквизитор оттолкнул в сторону "взломщика" и приготовился выбить дверь. Либо он воспользуется магией, либо своим телом. Вор вжался в стену, отвернулся и зажмурился.

Глава 8. Церковная механика

Грим с разбегу вышиб дверь и пробежал по коридору вперед, впрыгнул в комнату, сразу же перевернул стол, отбросил стул. За ним следовало сразу трое инквизиторов, буквально в след. Столь же быстро они рассредоточились по комнатам в поисках еретика.

Вор их пропустил, этот ураган все равно невозможно было остановить. Баран силен только при атаке с фронта, но тылы он не бережет.

Галент толкнул дверь и бросил нож в спину инквизитора, стоявшего в коридоре. Похоже, что попал, вор не стал уточнять, теперь ему необходимо было действовать быстро.

Дверь ударила в плечо очередного противника, оттолкнула его к стене. Упавший загородил вход, и создал помеху другим монахам. Галент перепрыгнув через кучу, вылетел в коридор. Сзади раздался выстрел, вор упал на пол и по инерции прокатился к соседней стене. Пуля пролетела мимо. Бросив взгляд в квартиру, Галент увидел Грима, наводящего на него пистолет, курок уже опускался на капсуль.

Кинувшись в сторону, Галент успел уйти из-под выстрела, для этого он буквально выжал из своих мышц всю доступную им силу. От страха вор прыгнул на несколько шагов вперед по коридору, мгновенно поднялся и, пригнувшись, побежал к лестнице.

Охотник-инквизитор преследовал Галента, но недостаточно быстро. Он впустую разрядил барабан револьвера в стену, так и не задев еретика. Выругавшись, Грим поспешил за своей добычей. Он не знал о судьбе своего брата, да она его не особо волновала. Церковь перековывала человека не хуже шаманов-язычников.

Перепрыгивая через ступеньки, вор спустился на первый этаж, его заносило на каждом повороте, но страх смерти подгонял. Он знал, что промедление будет смерти подобно. По счастью, никто в этот час не поднимался по лестнице, Галент беспрепятственно добрался до выходной двери, где его поджидали подручные Грима.

Если бы Галент не ожидал этого, он бы наверняка погиб.

Услышав выстрелы монахи вошли в подъезд в тот самый момент, когда вор спустился вниз. Но в отличие от Галента они не могли похвастаться воровской скоростью реакции. Ударив одного противника между ног, Галент ладонью хлопнул второго по глазам — он выронил револьвер, но вор не стал подбирать оружие. Времени и так мало. Оттолкнув ошеломленных инквизиторов, Галент выскочил на улицу и бросился бежать в том же направлении, куда прошли механисты с телом епископа.

Галент неосознанно выбрал это направление, но предполагал, что взбешенные цеховики разнесут любые кордоны инквизиции. Грим не решится преграждать им путь, ведь этот увалень был так уверен, что сможет взять еретика в квартире.

Вор тяжело дышал во время бега, но все равно нашел в себе силы усмехнуться.

Позади в него начали стрелять, напоминая о себе, люди Грима. Сам старший инквизитор куда-то запропастился, наверняка решил идти в обход, рассчитывая застать Галента врасплох. Но вор ожидал этого не разумом, но своим звериным чутьем. Галент сознательно бежал в ловушку, рассчитывая поквитаться с Гримом.

Вор прыгнул в боковой переулок, стараясь уйти из-под пуль. Инквизиторы хоть и были обученными убийцами, но не ожидали такой прыти от какого-то еретика. Слишком уж они отвыкли от борьбы, даже дикари были слабыми противниками.

Стараясь увести врагов подальше от своего дома, Галент бегом добрался до реки, скованной льдом. Перемахнув через ограждения, вор свалился на кучу замершего мусора, возле коллектора. Вход в канализацию был открыт, но Галент даже не посмотрел на темный провал туннеля.

"Еще чего не хватало, такое уже было" — успел он подумать.

Через парапет перегнулся какой-то человек и тут же направил на вора ствол карабина. Это не был инквизитор, но Галент не сомневался, что полицейский будет стрелять сразу. Либо они получили прямой приказ уничтожать все, что действует нестандартно, либо это Грим согласовал свои действия с властями. Галенту было недосуг разбираться, и он, скатившись на лед, поднялся и побежал в сторону противоположного берега, петляя, словно заяц.

Офицер стрелял отменно, но вор все же был быстрее, либо ему помогало провидение. Пули вспарывали лед рядом с вором, но ни одна его не задела. Галент благополучно достиг набережной района Демиус.

По обледенелому склону невозможно было забраться наверх, лестница находилась южнее по течению реки. Галент, руководствуясь только инстинктом, побежал на север, на том берегу по нему продолжали стрелять, но все с таким же результатом. К городовому присоединились его товарищи, на лед спрыгнули инквизиторы Грима. Вся эта ватага пыталась преследовать вора, но с каждой минутой расстояние между ними увеличивалось.

Грима нигде не было, вор уже подумал, что с ним не встретится, но оставался начеку. Нельзя поддаваться лени и верить в свою безнаказанность, этот инквизитор хоть и не обладал магией, но был хитрее своего тупоголового братца. Наверняка он подготовит какую-нибудь ловушку. Галент нюхом чуял опасность, но не понимал, где источник зловония.

Выше по течению по западной стороне прогрохотал армейский броневик, он остановился на мосту, пересекающем реку. Из броневика выбежали стрелки и рассредоточились вдоль моста. По команде они нацелились на Галента, но не стали стрелять, поджидая, когда он приблизится.

Вор на ходу оглянулся. Инквизиторы были хоть и далеко, но перекрывали южный выход. На западном берегу, где были коллекторы, толпились полицейские с оружием, на восточном — крутая каменная стена, покрытая ледяной коркой.

— Попал, дурак, — выругался вор сквозь зубы и, на ходу развернувшись, побежал на встречу инквизиторам.

Те, не дожидаясь, когда вор приблизится, открыли огонь. Галент рассчитывал на глупость монахов, на их недальновидность. Все инквизиторы разом открыли огонь, но пистолет на такой дистанции был неэффективен, пули прошли мимо. Расстреляв боезапас монахи лихорадочно начали перезаряжать револьверы. Галент только этого момента и ждал.

Прибавив ходу, Галент налетел на ближайшего монаха, упав на лед, подкатился и сбил его с ног. Монах выпустил оружие, вор краем глаза заметил, что три патрона были уже заряжены. Одной рукой он поймал револьвер, а другой полоснул противника ножом по шее. Меч обнажить он просто не успевал.

Монах захлебываясь корчился на снегу, а Галент прикрываясь его телом, открыл огонь по другим преследователям. Стрелял он плохо, огнестрельное оружие было тяжелым — одной рукой не удержать, но одного монаха вор все же выбил из боя на время.

Галент вжался в лед, пули его врагов буравили тело убитого инквизитора. Выбросив стреляные гильзы, вор вытащил из кармана монаха горсть патронов и принялся заряжать револьвер. Извернувшись, он удостоверился, что стрелки не покинули мост. Им было приказано только перекрыть северный выход, инквизиторы наверняка мечтали взять еретика своими руками.

— Ну! Так берите, чего боитесь?! — проорал Галент и открыл огонь.

Приноровившись, он стал стрелять лучше — каждой пуле досталось своя жертва. Хохоча, Галент отстрелял барабан и перезарядил револьвер. Оставшиеся в живых фанатики не решились напасть на Галента, кто-то осмелился даже побежать прочь от еретика — совсем не страшились гнева Грима, глупцы! Вор не стал стрелять в спину убегающим, это просто не имело смысла.

Напихав в карманы патроны, вор поднялся и побежал на юг.

— Теперь точно — ловушка, — Галент невесело улыбался, поглядывая по сторонам.

Бежал он уже не так прытко, дыхания не хватало, но вор не мог остановиться. Грим отлично подготовился, он намеревался сегодня же схватить еретика и притащить его в монастырские катакомбы. Для этого он выжал все ресурсы, которыми обладал орден.

Галент был готов увидеть все, что угодно, но только не чудовищный паровой танк, выруливший по улице и свалившийся на лед.

Речная броня затрещала, но выдержала, машина по инерции проехала с десяток метров — колеса проскальзывали на льду.

— И это все ради меня?! — вор от ужаса расхохотался, остолбенев. — Уважил! Спасибо, брат!

— Сдавайся! — искаженный механикой голос Грима громыхнул из динамиков позади кабины. — Сдавайся, еретик!

Из-за гудения машины Грим не мог услышать, куда Галент отправлял его, но жест, наверняка, понял.

Паровой танк отличался от армейской модели облегченным корпусом и обилием мистических символов, должных внушать страх врагам Церкви. На морде был установлен окрашенный алым отвал и прожектора, колеса прикрыты защитными пластинами с шипами, по бокам свисали тряпки, изуродованные цитатами из Писания. Машина походила больше на передвижную часовню, чем на танк.

"Наверняка и краник со святой водой имеется" — подумал Галент не к месту.

Правая сторона машины казалась тяжелее левой, словно рессоры просели. Рядом с бойлером была странная надстройка, похожая на механического лицо-стража из банка. Вместо пушки в башне был смонтирован страшный пулемет, но сам стрелок, стоявший в люке, прикрывался только двумя бронещитами. Машину разрабатывали не для войны, а для подавления уличных демонстраций. Галент нацелился на стрелка из револьвера и выстрелил, каким-то чудом попал. Убитый стрелок рухнул обратно и на время перегородил своим телом подход к оружию.

Галент не нашел ничего лучше, кроме как стрелять по смотровой щели кабины водителя. Конечно, же он не мог повредить человеку, управляющему этим ужасом на колесах. Механисты не даром брали деньги за свое мастерство, они сумели защитить водителя танка от пуль. Отчаянная пальба была бессмысленна, но танк не трогался с места, словно чего-то ожидая.

Из дополнительной выхлопной трубы потянулся черный дым, рядом с бойлером открылись клапана, стравливающие излишки пара. Крепежи, держащие бойлер, с щелчком открылись. Галент, опустив револьвер, удивленно смотрел на машину, не понимая, что происходит. Казалось, что танк разваливается на куски — боковая сторона, на которой имелся металлический нарост, отделилась, опустила нечто, похожее на ноги, на лед и встало. Бойлер отделился от танка, гибкие трубопроводы оторвались, свет в прожекторах погас.

В клубах пара, читая литанию через громкоговорители, на ноги встал железный человек. Один манипулятор механизма представлял собой простой двупалый захват, а вместо другого была установлена мелкокалиберная пушка с механизмом автоматической зарядки.

У вора челюсть отвалилась от вида ожившего механизма, похожего на человека. Только огромного человека, ростом более двух метров, за спиной которого висел рюкзак-бойлер. Выхлопные трубы дымили так, что за спиной механизма тянулся шлейф дыма, похожий на плащ. Глядя на такое, Галент готов был рухнуть на колени и приняться вымаливать прощение. Похожий на древнего героя или бога механизм сражал своей нечеловеческой красотой.

Вор так бы и остался стоять, дожидаясь, когда Грим доберется до него — а это он, судя по голосу, был закован в паровую броню, — но инстинкт сохранения жизни возобладал.

Церковники не случайно обратились за помощью к механистам, это устройство было бесполезно, но оно поражало своей мощью и величественностью. Но… то было все же чудо механистов, а не Церкви. Вот если бы инквизитор привел старшего брата-архангела, Галент смирился бы со своей судьбой.

В долю секунды Галент принял решение относиться к этому созданию просто как к обычному врагу. Мощному, сильному, но ничего собой не представляющему. Ведь, как и у всех созданий механистов, это имело свои слабости. Уже по одной походке Галент мог оценить скорость механизма.

— Ну… — выдохнул он, — поборемся!

Лед под ногами паровика плавился, впрочем, массивные стопы механизма не скользили все равно. Грим явно не собирался убивать вора сразу, потому и не использовал пушку. Хотя, казалось бы, что может быть проще? Даже не попади он в Галента, лед наверняка будет разбит, и вор пойдет ко дну. Впрочем, Грим мог опасаться, что утонет следом за ним.

Галент осклабился и побежал на встречу механизму. Грим был ошеломлен такой смелостью какого-то еретика не меньше, чем сам Галент. Вор действовал безрассудно, полностью доверяя ногам свою жизнь. И рефлексы не подвели.

Поднырнув под манипулятором, вор оказался за спиной паровика, который начал неуклюже поворачиваться следом. Угол поворота механизма был явно ограничен, его массивная голова не имела шеи и находилась на уровне "плеч", так что приходилось разворачивать все устройство полностью. Вор расхохотался и спрятался в дымовом шлейфе. Грим подал какой-то сигнал, наверное, созывая своих прихвостней. Его не обескуражила неудача. Этот человек был полностью лишен человеческих чувств, не отличаясь от устройства, внутри которого находился.

Из-за дыма вор ничего не видел, но по скрежету и шипению машины представлял, где она находится. Он сумел выиграть себе небольшую передышку, но понимал, что это ненадолго. Следовало уходить, и Галент, не разбирая дороги, побежал куда-то на юг, прочь от Грима и его ходячей брони.

Дымовая завеса некоторое время его защищала, но вскоре дым рассеялся, и по вору вновь начали стрелять солдаты с западного берега. С севера по восточной стороне приближалась машина стрелков, но ее что-то задержало, скорее всего, взрыхленная церковным танком дорога.

Грим сделал предупредительный выстрел, ядро пронеслось над головой Галента и врезалось в лед впереди.

— Хоть не бомбы, — мельком подумал Галент.

Пушка паровика его не испугала, точность городской артиллерии такая же, как у магии дикарей. Она долбит по площади и надо обладать большим запасом удачи, чтобы попасть по цели. Галент к тому же был демонически вертким. Его скорее позабавила попытка устрашения, предпринятая старшим инквизитором.

— Остановись, еретик! — гремел позади Грим через динамик, но уже не так внушительно, как вначале.

Галент обернулся и на ходу показал неприличный жест, чтобы разъярить противника. Но инквизитор проигнорировал это, он сразу же выстрелил из пушки. Галент заметил, как дернулось правое плечо паровика, чуть не сбив машину с ног. Механисты явно перестарались с огневой мощью. Грим и сам понимал неэффективность своего оружия, но продолжал стрелять. Перезарядка проходила быстрее, чем могли бы добиться лучшие артиллеристы Города.

Плотность огня увеличивалась, стрелки, расставленные по берегам, не стеснялись тратить патроны, пытаясь достать беглеца. Один отряд начал спуск к реке, только милостью городского Бога ни одна пуля не настигла вора.

Галент понимал, что скоро его игре придет конец, но он уже почти добрался до входа в восточный коллектор. Дренажная труба или нет, но это единственный шанс на спасение. Нет, можно было уйти под лед — множество трещин, пробитые полыньи позволяли — но это уже точно означало верную смерть.

Риск переохлаждения и утопления больше, чем заражение проказой и встреча с язычниками.

Грим был бы дураком, не пойми он, какой маневр решил провернуть еретик, и сконцентрировал огонь по входу в туннель. Человек все равно был быстрее стальной машины. Гриму пришлось остановиться, зафиксировать нижние конечности, чтобы доспех был устойчив. И все равно при каждом выстреле его чуть ли не разворачивало. Забыв выключить передатчик, Грим громко ругался, чем не мало позабавил вора. Галент еще находил время, чтобы смеяться.

Ядра врезались в наклонную поверхность набережной, почти не причиняя ей вреда. Атака по касательной к каменной стене была явно неэффективной, и Грим перевел прицел на лед вокруг коллектора. Он там был тоньше, а значит, даже незначительного урона хватит, чтобы разрушит речную броню. Это был шанс на то, чтобы задержать Галента.

Первое ядро пролетело мимо, врезалось в решетку, прикрывающую зев коллектора. Галент только порадовался открывшемуся проходу, не надо будет возиться с обледенелыми замками. Второй выстрел был удачней, ядро вспороло лед прямо у входа, куда уже почти подобрался вор. Брызги воды и осколки льда осыпались на него, Галент упал и кубарем скатился в воду. Он чуть было не утонул в обжигающе-холодной воде, спасло его лишь то, что глубина возле коллектора была небольшой.

Расталкивая руками ледяное месиво, Галент подтянулся и перевалился через край коллектора. Его одежда мгновенно начала остывать. Холод обжигал, сдавливал горло и душил крик, мокрый вор ползком протиснулся в пробитую щель между стеной и решеткой и скатился по обледенелому полу прямо до входа в канализацию.

Наклон был крытым, Галент не успел затормозить и со всего маху врезался в решетку. Сверху посыпалась железная труха, удар был столь сильным, что вор расшиб себе лоб — прям до искр в глазах, — револьвер вылетел из его рук. Галент не особо расстроился, все равно мокрый пистолет был бесполезен.

Утерев кровь, Галент кое-как встал на ноги и согнулся, зажимая рот. Его стошнило. Затхлость канализации удушала и вызывала тошноту. В подземелье было теплее, чем снаружи, вода замерзала только в самые лютые морозы. Переведя дух, Галент растолкал мусор возле прохода, разгоняя ленивых ящериц, и осмотрел ограду. Петли проржавели настолько, что достаточно было небольшого усилия, чтобы выбить решетку.

— Да сколько уже можно?! — простонал Галент и ударил сжатыми кулаками по прутьям.

Решетка слетела с петель, а вор устало рассмеялся.

— Хоть ложись и помирай, — стуча зубами, добавил он и, шатаясь, пошел по коллектору куда-то направо.

Туннель у входа разделялся на две части, Галент выбрал путь, который казался суше. И там была спасительная темнота! Слабо улыбнувшись, вор заковылял к своим любимицам теням, опираясь на стены, эта погоня его уже измотала…

— Сайленс, — сквозь зубы бубнил вор, — найду и убью гниду. Повешу на кишках, старый… тварь… ненавижу…

Военные вместе со жрецами повторили путь вора и скатились по коллектору вниз. Зная, что еретик находится где-то рядом, они разделились на группы и принялись прочесывать туннели, гоняя крыс и земноводных. Любой, кто попадался на их пути, должен был умереть, и сборщики мусора, привлеченные выстрелами, заметив жрецов, бросились наутек. По ним начали стрелять, пороховой дым отравлял и без того редкий в этих подземельях воздух.

Галент воспользовался суматохой и проскользнул мимо одного отряда незамеченным. Это было не так уж трудно, солдаты занимались тем, что отстреливались от бешеных собак.

В сыром и теплом воздухе канализации Галент почувствовал себя лучше. Если уж земноводные не впали в спячку, то тепла было достаточно и для обмороженного человека. Двигаясь, он разогревался, не давая болезни сразить его тело.

Солдаты шумели так, что на их фоне легкие шаги вора были абсолютно неслышны. Зато Галент мог ориентироваться по звуку и заранее прятаться в нишах так, чтобы его не могли засечь церковники с магическими светляками. Полуразрушенных отводов, тупиков, арок и ям, в которых скапливался всевозможный мусор, было предостаточно. Солдаты штыками, повинуясь командам жрецов, разгребали кучи грязи, в надежде найти еретика, но Галент и не собирался прятаться в этом месиве. Поступи он так, здоровым ему из подземелий точно не выбраться.

Холод в купе с миазмами канализации способен убить всякого, даже такого выносливого человека, как Галента.

Вор и так мог найти предостаточно укрытий. Тут он спрячется в широкой щели между стен, по которым струится ручеек с поверхности — плевать, он и так мокрый! Там вор найдет закупорившийся водоток, в котором можно свернуться калачиком. А кое-где он просто нагло шел за спиной охотников — им и невдомек было, что еретик совсем рядом.

С парой таких глупцов вор разделался и сбросил в сток, крысы тут же поспешили познакомиться со свежим, еще теплым мясом. Часто встречались насосные, где среди хитросплетений труб и бахромы мха вора не смогли бы сыскать даже самые сметливые охотники.

Вору приходилось действовать быстро, давая ногам власть над головой. И они ни разу не подводили его.

Зверье канализационное под восточными районами вело себя иначе, чем на западе. Крысы сбивались в стаи и преследовали даже Галента, уж они-то видели его в темноте. Вору помогало лишь то, что жреческая магия крысиным стаям казалась привлекательней. Земноводные походили на ублюдков кошмарных снов. Полчища насекомых с настойчивостью мертвецов промзоны пытались отравить всякого, кто оказывался поблизости.

Паутина, мхи, светящиеся грибы служили украшениями подземных галерей. В стоках плавали кости, в том числе и человечьи. Запах был ужаснее, чем в самой грязной канаве западного берега — сказывались конструктивные недостатки восточной клоаки.

Солдаты палили в слепую, пытаясь испугать и крыс, и земноводных, и крупных насекомых. Но все тщетно. Многие не вернулись из этого похода, даже церковники со всей их магией и верой не могли справиться с безумством природы, прокравшейся в Город.

Военные пытались перекрыть все выходы из коллекторов, но пока они планировали, составляли планы, Галент уже нашел выход наружу. Добравшись до очередного тупика, помеченного нечитаемой табличкой, вор взобрался по лестнице наверх и отодвинул тяжелую крышку люка. Сверху посыпался какой-то мусор, объедки, солнечный свет ослепил.

Галент, ругаясь и отплевываясь, вылез наружу и задвинул крышку на место.

Злой ветер тут же принялся терзать разгоряченное тело Галента. Вор чихнул и поежился.

— Точно заболею, — шмыгая, пробормотал он.

С вершины мусорной кучи на него взирала пара тощих псов и недобро рычала. Вор рыкнул в ответ, напугав шавок. Те, скуля, скрылись в мусорных лабиринтах и оставили человека в покое. Еще не хватало, чтобы эти облезлые твари подняли лай.

По параллельной улице проехал гусеничный броневик с открытым кузовом, в нем сидело с десяток солдат, но Галента они не заметили. Вор тихонько присвистнул, ресурсы, которые бросил Грим на его уничтожение, внушали уважение. Тем сладостней будет поражение этого ублюдка в серой рясе.

Галент усмехнулся и тут же скривился от боли — от ветра растрескались губы.

Где-то вдалеке тарахтел голос Грима, усиленный рупором доспеха. Мощь паровой машины поражала, городские инженеры все же чудотворцы! Галент не мог не отметить это.

Его жизнь все еще находилась под угрозой, но вор хладнокровно оценивал происходящее вокруг. Этим он и славился, эмоции выгорели в подземельях инквизиции. А вот Грим явно гневался, судя по недоброму тону его речей.

— Что ж ты так нервничаешь, приятель? Я уже ушел, успокойся, братец, — про себя сказал вор.

Не зная района, Галент побежал наугад, выбирая самые темные, узкие и грязные улицы. Но таких было мало. Район был относительно молодым, по сравнению с центральной частью Города, постройки располагались равномернее и менее скучено. Так что "воровская дорога" тут просто не существовала.

Большинство домов представляло собой огороженные стенами особняки, изредка разбавленные многоквартирками и административными зданиями. Скрыться в местных подворотнях не представлялось возможным.

Из окон соседних домов выглядывали любопытные горожане, провожающие вора пугливыми взглядами. Они не знали, что творится на улицах, но бегущий человек, похожий на пожеванную собакой игрушку, явно был причиной всего этого. Тем более, если человек был вооружен. Наверняка горожане укажут, в каком направлении побежал вор.

Галент не знал, куда ему податься, а лезть обратно в канализацию боялся. В хитром лабиринте клоаки легко было заблудиться, к тому же именно там его сейчас искала инквизиция. Вскоре они поймут свою ошибку и направят гончих по следу вора, но пока у него было время.

У Галента был только один выбор — бежать как можно дальше от реки. Шум облавы остался позади, и наступило временно затишье, но Галент не останавливался, не давал себе передышки. Наверняка Грим что-то предпринял, чтобы не дать еретику уйти, но Галент полагал, что сможет обставить недалекого инквизитора.

Улицы были пустынны, либо все жители заперлись в своих домах, либо военные не пропускали никого в район. Галент предполагал, что они оцепили территорию, раз уж Грим привлек столько людей, то операция была явно хорошо продумана. Но пока что ни одного солдата и тем более инквизитора вору не попадалось. Их всех согнали в канализацию.

Галент с наслаждением воображал, каких зараз его враги понатаскают из подземелий. Проказа, лихорадка, отравления, бешенство, да даже банальный понос! Что может быть лучше, чем страдающий на горшке враг. Галент только не улыбался от своих фантазий, такого наслаждения он не испытывал никогда.

Он — лично Галент — завел целый орден инквизиции в лесную клоаку, где уж зеленая магия сможет пустить свои корни в жалких людишек Города. Дикари обязательно дали бы вору кличку "лис", но им плевать было на своего наемника. Тот и без их помощи неплохо справлялся.

— Если уж Удача покажет мне свой пухлый зад, такой большой, смачный зад, — про себя думал Галент, — и поможет мне, то эти зашибленные найдут много лесных сокровищ. Моровые богатства принесут в свои кельи. И сдохнут!

Предаваясь фантазиям, вор так и добрался до оцепления. Он ничуть не удивился, увидев стоящих цепью солдат, которые перекрыли все дороги. Галент вовремя остановился, чуть не вылетев на середину дороги. Он прижался к ограде какого-то дома, подумал и перемахнул через нее, оказавшись среди голых деревьев.

— И не жалко тратить деньги на это, — проворчал вор.

Спрятаться среди пустого сада не представлялось возможным, да и на снегу наверняка останутся его следы. Надо было как можно быстрее пересечь территорию особняка и выбраться на дорогу.

Галент добрался до дома, стараясь держаться подальше от окон, и направился в противоположную от сада сторону. Он обошел особняк и оказался возле черного входа, рядом с которым был сарай. Галент, ножом взломав замок, проник внутрь, надеясь, что сможет разжиться какой-нибудь одеждой. В своей ему недолго гулять по улицам, или холод его добьет, или горожане схватят. Героев среди граждан мало, но толпой они всегда готовы навалиться на одного беглеца.

Но в сарае был только садовый инструмент, строительный и другой мусор. Вор выругался — только пустая трата времени, — и бросился к выходу, где нос к носу столкнулся со слугой. У человека одновременно начали открываться во всю ширь и глаза, и рот, Галент даже прыснул, увидав эту дурацкую рожу, схватил слугу и оглушил его. Убивать свидетеля он не стал, потому что и так наследил предостаточно, не стоило вызывать гнев местных.

Вор снял со слуги старый, грязный ватник и забрал шапку. Растянутая теплая куртка пришлась ему впору. Связав оглушенного человека проволокой, Галент прокрался к черному входу особняка. Дорожка, ведущая к двери, была очищена от снега, так что следов вора не осталось. Галент снегом растер лицо, чтобы стереть кровь. Глубокая ссадина все еще кровоточила, поморщившись, вор натянул на лоб засаленную шапку. Приоткрыв дверь, Галент высунул нос на заснеженный проулок.

В дальнем конце стояла пара солдат, один лениво прохаживался по тропинке, другой стоял, привалившись к стене, и курил.

— Эй, ребятки, — прошептал вор, — табак-то запрещен.

Отцепив ножны с мечом, вор спрятал их за пазухой и, напустив на себя глупый вид, вышел из ворот. Патрулирующий улицу солдат скользнул ленивым взглядом по вору и не обратил на него внимания. Ну, слуга и слуга, что на них глазеть, вот вышла бы горничная, м-м… Солдат даже улыбнулся от этой мысли, вор улыбнулся ему в ответ, считая, что это адресовано ему.

— Чего лыбишься?! — прорычал солдат и огрел Галента промеж хребта дубинкой. — Пшел, отсюда, пёс!

Вор ойкнул и головой вперед улетел в сугроб. Ему стоило немалых сил, чтобы сдержаться и продолжить игру. Ему ведь не составило бы труда перехватить руку этого забулдыги, вырвать дубинку да затолкать ему в глотку! Но тогда бы маскировка пошла бы псу под хвост.

Вместо этого, осыпаемый издевками, вор поднялся на ноги и, извиняясь, попятился прочь из проулка. Галент, конечно, не актер, но и солдаты не искушенные театралы. Им было недосуг разглядывать, во что одет "слуга".

Самолюбию вора не был нанесен удар, ведь это солдаты потом будут отплясывать на виселице — прошляпили еретика, значит, будете отдуваться за всех.

Галент выскользнул из сети, которую организовал Грим, но он понимал, что еще не время расслабляться. Гончие скоро возьмут след.

Чтобы отдохнуть и согреться, вор решил вломиться в какой-нибудь особняк, и, приставив острый довод к шее хозяина, потребовать горячей еды и сухой одежды. Только Галент все не мог выбрать дом, в который можно беспрепятственно ворваться. Всюду было слишком много слуг, к оцеплению стекались прохожие, которые наверняка заинтересуются вором — многие и так оборачивались, заметив мокрого слугу. Галенту очень повезло, что солдаты не обратили на него внимание. Их самомнение ослепило разум, они не привыкли охотиться за еретиками.

Грим ошибся, взяв на дело таких остолопов.

Все равно, погоня рано или поздно возьмет след Галента — он это понимал, — добрые прохожие укажут, в какую сторону пошел еретик, и в какие ворота он вломился. Слишком людно было в восточном районе, да и горожане все сплошь одеты не в пример лучше жителей Поля и даже Извилка.

Так вор и пересек пару улиц, не решившись спрятаться в каком-нибудь доме. Ограды высокие, шипы на них острые, открытые участки на подходе к особняку, десяток слуг столпившихся на входе — никак не проскочить. Вор начал волноваться. И холод, и усталость донимали его все сильней, а тут еще напряжение.

Городовые по счастью не попадались, они все, похоже, направились к оцепленному району, чтобы занять первые ряды возле сцены. Жаль только, главный клоун уже убежал, но горожанам об этом знать не стоило. Пусть церковники потом отчитываются о проделанной работе сами. У Галента свои заботы.

Углубляясь в восточные районы, Галент покинул улицы особняков и добрался-таки до привычных торговых улочек. В спокойное время возле лавочников всегда толпился народ, но сейчас людей больше занимали события на набережной, чем дешевые товары из магазинов. Здесь уже можно было где-нибудь спрятаться.

В магазинах всегда имелись помещения, где хранились товары.

Дома отличались от знакомых по Извилку строений, в восточной части Города не тратили деньги на бесполезное украшательство. Дома серыми громадами окаймляли улицы, по которым ходили прилично одетые люди. Может лет через двести, как думал Галент, что-то и изменится, но пока новые районы выглядели бледными копиями западных.

Воровать тут, по крайней мере, вор не стал бы.

Даже переулки не казались такими узкими, как на западе. Полиции тут работать намного проще, бандитам просто негде будет скрыться — ни тупиков, ни извилистых улочек. Все постройки располагались так, словно строились по проекту. Наверняка так и было, но Галент не знал подробностей. Для себя он отметил, что даже ночью тут работать опасно — фонари, кое-где даже газовые, были расставлены везде.

Миновав улицу лавочников, Галент вышел к простым многоквартирным домам, расставленных так, что по улочкам между ним могла проехать даже телега.

— Ох-хо-хо, — вздохнул Галент, — надо бежать на запад.

Мысль была здравой, но вор уже не чувствовал ног. Если это не обморожение, то переохлаждение точно.

За пятеркой многоэтажек располагались простые дома, чем-то похожие на особняки возле реки, но более бедные. Галент кивнул своим мыслям — вот тут-то уже можно искать счастья.

Пройдя мимо парочки особняков, Галент выбрал самый неприметный, устраивающий его по всем критериям. Даже покупатель не так придирчиво выбирает товар, как Галент искал укрытие. От этого все же зависела его жизнь.

Самое главное — ограда особняка была небольшой и представляла собой сплошную кирпичную стену. Местные хулиганы не обошли своим вниманием кирпичный холст, Галент цокнул языком — и почерк кривой, и орфография хромает. Он-то, бывший монах, смог бы выразить свою душу лучше!

— Буду баночку краски с собой носить, — сказал Галент и, посмотрев по сторонам, открыл замок калитки.

Улица была пустынна, никто не потревожил вора, и он беспрепятственно вошел. Закрыв за собой дверь, Галент сразу же по тропинке направился к потемневшей от старости двери. Судя по запаху и привлекательному теплу, то был вход на кухню. Галент прибавил шагу и пригнулся, чтобы через тусклое оконце его не смогли увидеть.

Поднявшись на порог, Галент приложил ухо к двери и прислушался. Внутри негромко беседовали две женщины, занятые своим кухонными делами. Вор поморщился, вот сейчас ему бы точно пригодился револьвер. Бабенки ведь не могли знать, что оружие уже не способно стрелять. Впрочем, клинок был излюбленным оружием вора, да и вид стального клыка всегда действовал отрезвляюще на горожан.

Галент выпрямился, пожал плечами и постучался в дверь. Мучиться с отмычками он не хотел, пальцы и так замерзли. Звон посуды в кухне стих, Галент услышал как одна из женщин что-то удивлено спросила у другой. Вор постучал снова, и одна другой приказала открыть дверь.

Дверь открыла дородная женщина крупнее Галента. Вор сначала опешил, подумал было, что неплохо по-доброму сделать ноги, но уходить уже было глупо. Это только привлекло бы внимание.

— Что тебе надо… — недобро, но под конец фразы сникнув, сказала женщина.

Вор демонстративно повертел мечом.

— Да так, в гости зашел. Двигай!

Кухарка отступила назад, хватаясь руками за столешницы, чтобы не упасть. Она смотрела только на меч. Допроси ее потом инквизиция, женщина не смогла бы описать лица еретика.

— Руки на виду! — приказал Галент, увидев вторую женщину в застиранном платье: — Ты! Стой на месте!

Войдя в кухню, вор закрыл ногой дверь и, погоняя толстую кухарку, согнал женщин в дальний угол. Пригрозив им лютой смертью, вор направился к очагу, снял с себя вонючий ватник и бросил шапку в огонь. Ткань мгновенно загорелась, запах горелой ткани смешался с духу вареных овощей.

Вор взлохматил волосы, сгоняя с головы кусачих вшей, и уселся на стул возле очага. Некоторое время он просто наслаждался теплом. Сбросив обувку, Галент растер озябшие ноги и сунул их чуть ли не в огонь.

— Вам принести одежду? — спросила женщина.

Галент вздрогнул, вспомнив о своих пленницах. Кухарка закатила глаза и бормотала слова молитвы, явно рассчитывая вскорости встретиться со своим небесным покровителем.

— Принеси, только учти, я бегаю быстро, — сказал Галент.

Шевелиться ему совершенно не хотелось, он это сказал только для острастки. Если через пару минут женщина не вернется, то придется натягивать на мокрые ноги эти проклятущие сапоги и бежать. Пришлось довериться милосердной девице.

Галент вздохнул и принялся ждать.

Вскоре женщина вернулась, неся чистую одежду. Хрупкая и юная она совсем не боялась Галента, в ее глазах читался только интерес. Вор с благодарностью принял рубашку и брюки, снял свои лохмотья и переоделся, ничуть не стесняясь честных женщин. В монастыре никто не стеснялся раздеваться в чужом присутствии, так что же теперь. Моральные нормы существовали только для тех, кто живет на солнечной стороне жизни.

— Что у вас тут? — Галент указал на котел.

— Суп, мясо и овощи там.

— Неплохо, тарелочку мне налей, а я пока свяжу эту корову.

Галент отвел кухарку к стулу и связал ее, чтобы заткнуть этот читающий молитвы рот, заткнул его кляпом. В кухне стало тише.

— Вовсе не стоило, Гермина достойная служанка, — сказала женщина.

— А ты у нас тогда кто? — Галент проигнорировал замечание и затащил кухарку в кладовку. — Неужто хозяйка?

Женщина кивнула и поставила на стол тарелку с супом. Галента не надо было упрашивать. В один присест он расправился с супом и потребовал добавки. Насытившись и отогревшись, вор почувствовал себя лучше.

— Выпивка есть? — спросил он.

— Да, джин.

— Налей, только подогрей немного. Мне нужно согреться, — распорядился вор и откинулся на спинку стула.

Он наслаждался покоем. Да, там на улицах наверняка уже бегают инквизиторы — подчиненные Грима, разыскивающие его. Но они еще не скоро доберутся до этого домика, у вора было время, чтобы набраться сил. Да и спросят они у хозяйки про еретика, не станет же она его выдавать — его клинок остер, а глаза — видно, что гость не знает милосердия.

— Это из-за вас военные оцепили набережную? — спросила хозяйка, удовлетворив требования гостя.

— Ага.

— Ну что им от вас надо?

Галент уставился на женщину, вопрос его удивил.

— Так, — он неопределенно покрутил кистью, — повздорили в некоторых теологических вопросах. Диспут вылился в вооруженное столкновение.

Женщина улыбнулась, Галент против воли тоже.

"Симпатичная, ничего так" — подумал он.

— Но эти олухи только зря деньги потратили, — развязно начал Галент. — Лучше бы открыли новую семинарию, чем тратить вот ваши, — он ткнул в женщину пальцем, — деньги! Сами подумайте, ну что я им могу сделать? Один-то в поле не воин.

— Да, но говорят, — женщина перешла на шепот, — епископа убили как раз таки…

— А, брехня! Пристрастие к лаудануму оказалось пагубным.

— Вы совсем не похожи на чудовище.

— Рога и хвост только по пятницам вырастают. В остальное время я бел и пушист, как пушной зверек. Всем нужна моя дорогая шкурка.

Сам не понимая причин своей болтливости, вор принялся описывать свои приключения, упуская из виду многие факты. Огрызки своей биографии он заметно приукрасил, но хозяйка и сама готова была обмануться. Ее муж должен был прийти только под вечер, так что вор мог без опаски провести с ней весь день. Из слуг имелась только одна кухарка, которую Галент по просьбе хозяйки развязал. Служанку заперли в ее каморке, откуда она не могла никуда выйти.

После полудня дом госпожи Цэлен посетил офицер, но, удостоверившись, что еретика тут не видели — отбыл. Галентудаже не пришлось запугивать дамочку, она и сама готова была помочь вору.

До большего их отношения не дошли. Галент не знал, чего конкретно можно добиться от женщины — книги тут не советчики, — а госпожа Цэлен не смогла набраться смелости. Свое романтическое приключение она не довела до закономерного финала, о чем потом жалела.

Зато встреча с еретиком повлияла на нее, занятие она себе, по крайней мере, нашла. На радость всем книготорговцам Города.

Глава 9. Госпожа Вейнтас

Под вечер вор ушел, не мало смущенный случившимся. Цэлен обещала, что кухарка не выдаст их, и намеками сказала, что всегда будет рада видеть такого гостя в своем доме. И она была настолько заботлива, что обработала царапину на лбу Галента. Ей, похоже, просто требовался повод, чтобы прикоснуться к нему.

Женщина снарядила вора в дорогу, пожертвовав ему корзинку с простой пищей и бутылью вина.

— Поужинаешь потом, — сказала она на прощание. — Жаль, не горячее.

Впервые за все то время, что Галент жил свободно, он почувствовал себя молодым — таким юнцом, каковым был на самом деле. Это его и радовало, и бесило. Молодость всегда казалась ему синонимом глупости, а глупые долго не живут. Чувства так же были под запретом.

В итоге, вор был рад, что ничего из знакомства… не родилось. Лишние связи могли только повредить.

— Все просто превосходно, — уговаривал себя вор. — Пряности тоже иногда надо употреблять.

В чистой одежде он выглядел, как простой горожанин, и мог спокойно изучать Демиус. Но ничего примечательного на окраине Города не было, похоже, что тут селились все те, кто искал уединения. Сначала наворовали денег на западе, а потом уже спокойно тратят их, сидя за высокими стенами, изредка выглядывая на улицы.

Возвращаться домой вор поостерегся, набережная наверняка патрулируется. Грим так просто не успокоится, его ждет хорошая взбучка за провал операции. Так что его соглядатаи будут еще долго приглядывать за переправами через реку. А опытных людей у инквизиции много, некоторые даже получше Галента сведущи в тайных делах — вот кому следовало бы заняться воровством, но они предпочитали свой безопасный кусок хлеба. Белого, с маслом и шматом сала.

Вроде бы и близкий к стене окраинный район выглядел богаче того же Извилка. Только богатство скрывали от глаз прохожих, даже проехавшие в коляске господа не выглядели богачами. Им не требовалось пускать друг другу пыль в глаза, чтобы произвести впечатление. Они предпочитали вести тихую сытую жизнь.

Галент мог бы побаловать их своим вниманием, за умеренную сумму, конечно.

Даже городовые редко попадались по дороге, вор встретил двоих-троих за все время. Хотя казалось бы, Грим сумел занять этих скучных людей. Но полицейские были спокойными, ни на что не обращающими людьми. Дневная буря уже улеглась, и люди отдыхали. Все равно прохожих на улицах было немного, переулков и того меньше, а многие особняки охранялись слугами. И эти слуги больше походили на небольшие армии.

Галент, проходя мимо чугунной ограды очередного особняка, увидел, как целая ватага таких "слуг" делала упражнения. Что-то подобное заставляли вытворять и Галента в монастыре Заступницы.

Это навело его на интересную мысль: "если кто-то так тщательно печется о своей безопасности, то там всяко можно поживиться".

Вор ухмыльнулся, представляя с какой легкостью он обведет вокруг пальца всех этих дуболомов. Сила-то у них есть, но куда уж им тягаться с его смекалкой. Как и любой человек, чья деятельность незаконна, он считал представителей власти как бывших, так и действующих — недалекими идиотами со всеми сопутствующими душевными проблемами.

А ведь хозяева этих особняков могли позволить себе квалифицированных "слуг".

Центр района, конечно, выглядел иначе — лавки, многоквартирные жилые дома, но Галент туда даже не стал заходить. Полиции было больше, и простолюдинов они изучали внимательнее. Лавочники, кстати, показались ему упитанней коллег из Извилка — тех постоянно обирали городские службы. Спрятаться среди высотных домов было бы проще, но вор не стал рисковать.

На месте Грима он бы провел очередную облаву ночью, в то время, когда все и честные, и нечестные горожане спят. Чтобы схватить кого-нибудь — это идеальное время. Спросонок человек не успеет сориентироваться, к тому же напряженная погоня днем ранее должна была бы измотать еретика.

Галент ощущал усталость, но она не слишком донимала его. Добрая госпожа Цэлен, долгих ей дней, обогрела озябшего вора. Женское тепло обладает чудотворными свойствами.

Ноги у вора побаливали, но он с удовольствием месил снежную грязь, успевшую подтаять за день. Вскоре это месиво превратиться в лед, и о спокойной прогулке можно будет забыть. Тем более ночью только редкий сумасшедший появляется на улицах. Не каждый полицейский покинет кордегардию, чтобы исполнить свой долг перед Городом. Что уж говорить о простых горожанах.

Только такие темные личности, как Галент, ходят в это время. Только Галент был умнее своих коллег и понимал, что на пустынной улице, он как голый в церкви во время празднеств.

После захода Галент добрел до широкой улицы Рубина, вышел прямо на огромный особняк, возвышающийся за оградой, подобно крепости. Он подумал было повернуть обратно, да поискать какой-нибудь приют, но почему-то передумал. Лезть в этот гигантский особняк без оружия и амуниции Галент точно не собирался, но что-то заставило его остановиться. Это не было его обычное наитие, чувство было таким, словно кто-то шепнул ему на ухо совет.

"Сумасшествие — мой спутник" — мимолетно подумал вор.

Это его нисколько не испугало, весь этот Город был сумасшедшим, каждый его горожанин нес в себе зерно безумия. Различались только ростки, так что Галент не занимался самокопанием, его мало волновал запах каши, что варился в голове.

Стоять столбом на улице, которая к тому же освещалась — и хорошо — было неумным делом. Вор прислушался к невидимому советчику, но понимать его слова буквально не собирался.

Галент перешел на другую сторону улицы и пошел дальше, по левую от него сторону находился высокий монолитный забор особняка. Добравшись до перекрестка, Галент заметил заброшенный дом на улице, перпендикулярной улицы Рубина.

— Проведение, длань Господня, — пробормотал Галент и тихонько хохотнул.

Ворота особняка когда-то разрушили, а потом завалили каким-то мусором. Словно кто-то впопыхах строил баррикаду в воротах. Стена вокруг почернела, ворота, похоже, просто-напросто взорвали.

Вывески, говорящей о том, кто жил здесь, не было.

Галент пожал плечами и полез через завал, больше подвергая опасности свою одежду, чем жизнь. Внутри кроме крыс и бездомных никого не могло быть, призраков он тем более не опасался. У него же в дружках сами лесники! Уж они-то защитят его от гнева бестелесных существ. Галента очень интересовало, каким же образом язычники… проявляют к нему интерес, если ни разу не вмешались в городские события и уж тем более жизнь вора.

— Наверняка они просто припугнули меня, — сказал про себя Галент.

Перебравшись через завал, он поднялся на ноги, отряхнулся и осмотрелся. Дом казался немного странным, нетипичным, что говорило о своеобразии хозяина. Но кем бы ни был хозяин этого чудачества — Город перемолол его и выплюнул.

Входная дверь была снесена с петель, крыша кое-где просела, в стенах виднелись трещины и дыры — дом словно обстреливали из минометов. Вор подошел поближе и под козырьком дверного проема заметил следы множества пулевых отверстий, в центре которых торчала потемневшая от времени бронзовая пластина с обрывками проводов.

— Логово механиста, — констатировал Галент, — даже к бабке не надо ходить.

Бронза и латунь — излюбленные металлы механистов. Даже стали они отдают предпочтение в меньшую очередь. Что ж, ничего удивительно не было в том, что механист навлек на себя гнев цеховиков. Об их расправах с беспризорными коллегами наслышаны многие. Члены цеха чуть ли не каждый месяц линчуют какого-нибудь приступившего устои сообщества собрата. Галент полагал, что уклад цеха чем-то похож на церковный. Если Церковь отправится в бездну, то эти ребята смогут утолить религиозный голод горожан.

— Тогда уж лучше церковники, — пробормотал Галент, — их я хотя бы понимаю. Просто деловые люди, зарабатывают денежки.

Заходить внутрь вор поостерегся, мало ли что мог приготовить для гостей добрый дядя механист. Тем более пол первого этажа был разворочен взрывом, похоже, что паровой котел не выдержал нагрузки. Что ж, такое тоже бывает. Потолок так же пострадал, значит, и на втором этаже небезопасно. Мертвецов вор теперь замечал даже в самую темную ночь — непереваренный временем бродяга застрял в дыре.

— Э, уличный брат, кто ж тебя дернул сюда, — посочувствовал вор и пошел вокруг дома.

Он миновал веранду с выбитыми стеклами, которые смотрели на сад. От сада мало что осталось, древесные кости были свалены в кучу — кто-то не поленился выкорчевать все деревья. Вот где крылась настоящая любовь ко всему лесному, работали точно цеховики, только у них да военных может быть столько огнестрельного оружия. Стены дома во многих местах были испещрены пулевыми отверстиями. Галент приметил хитрые пулеметные гнезда под крышей, но механика, лишившаяся своего парового сердца, молчала.

С другой стороны дома имелись большие заколоченные ворота, которые вели к складским помещениям. Двери на склад не было и вор беспрепятственно вошел внутрь, поглядывая по сторонам, чтобы не наткнуться на какую-нибудь ловушку. Механисты хитрые ребята, способны даже без пара сделать работающий механизм.

Но вскоре вор понял, что ловушек можно не опасаться. Если они и были, то отработали на цеховиках. Склад был перевернут с ног на голову, захватчики хорошо похозяйничали тут. Мародеры утащили все, что могло представлять ценность, так что в помещении остались только груды битых ящиков.

Дальше за складом был коридор, ведущий в дом, но Галент не рискнул идти туда. Взрыв повредил настил, а пожар и мародеры довершили разгром.

— Мародеры? — проговорил вор, оглядываясь, — какие уж тут мародеры?

Света было недостаточно, но и дом, и примыкающие к нему строения не походили на ночлежки бездомных. Даже собачьим и крысиным дерьмом не воняло. Дом был чист и опрятен, только ветер замел внутрь снег да сухие листья.

— Ни за что не поверю, что тут нет бездомных, — сказал Галент.

Дом так и просил таблички "недоброе место", но после посещения завода Харана, Галента уже не волновали потусторонние постояльцы. Духи казались ему не такими страшными, как ожившие трупы. Мертвецы, несмотря на частичное разложение, были бойкими — можно сказать, живчиками, — словно отрицали Госпожу Смерть.

У бога, который сумел обмануть смерть, было достаточно сил, чтобы противостоять всему этому Городу. Только Галента не прельщала перспектива вступить в ряды его паствы, среди живых как-то интересней.

Вор решил заночевать в этом доме, точнее, на разворованном складе. Дверной проем он загородил разбитой столешницей, чтобы не так дуло. Дверь в дом Галент на всякий случай забаррикадировал. В обычной ситуации он никогда бы так не поступил, но от механистов можно было ожидать всего. Даже впавших в анабиоз железных сторожей.

Поужинав, Галент кое-как устроился на полу и попробовал заснуть, но так и не сомкнул глаз. Все средства, которые советовали применять во время бессонницы он перепробовал, но тело все равно не желало отключаться. Усталость накопилась за день, и Галенту требовался отдых, но уснуть он не мог.

Мешал ему не столько странный скрежет где-то под полом, а нечто иное. Какой-то зуд, нежелание оставаться на месте. Это было иррациональное чувство, так как скрежет внизу должен был бы казаться страшнее.

За стеной, где-то на уровне второго этажа что-то шуршало, но вор почти сразу же определил, что это шалун-ветер гоняет по комнате листву. Иногда он добирался и до брошенных на пол книг. Галент хотел было подняться и поискать путь наверх, книги его всегда интересовали, особенно в таких "недобрых местах", но передумал.

Все что было ценно — уже давно сменило хозяев. Тут остался только мусор, ради которого не стоило рисковать жизнью.

— Будь у меня хотя бы фонарь, — мысленно оправдывался Галент.

Скрежет внизу то приближался, то отдалялся, словно нечто патрулировало подземелье. Вкупе с звуковыми шутками ветра атмосфера в доме казалась жуткой. Галент положил меч под руку, чтобы иметь возможность его схватить. Теперь его не удивляло, что все живое обходило этот дом стороной. Единственный бродяга, погибший у входа, был красноречивым предупреждением всякому непрошенному гостю.

Галент ушел бы, но, устроившись так удобно на холодном полу, уходить уже не хотел. Не хотел он и знакомиться с обитателями этого дома, понимая, что знакомство не принесет ему никакой пользы.

— Как будто пауки ползают, — размышлял Галент, прислушиваясь, — ноги только из металла. Цок-цок-цок. Нет, с механистами дружить не стоит… с кем вообще в этом Городе можно задружить?! Все такие же.

Вор ворочался до утра, то задремывая, то вздрагивая. Нечто внизу так и не побеспокоило его, но в затихшем перед рассветом Городе скрежет и стук лапок по камню стал отчетливей.

Не выдержав, Галент резко сел, взял свои вещи и пошел прочь из этого дома. Все-таки он сдался перед лицом неведомой угрозы. Да и терпеть больше ночной холод он не мог.

Глаза чесались от недосыпания, а кости ломило от "отдыха" на ледяном полу. Если вчерашнее купание не пошатнуло его здоровье, то уж сегодняшняя ночка точно. Вор демонстративно чихнул, он просто искал повод, чтобы надолго спрятаться в своем логове. Грим хорошенько припугнул его, и даже ненависть к Сайленсу не заставит Галента спуститься на улицу. Священник подождет, никуда он не денется — так думал Галент.

Но до дома было далековато, если идти пешком, то он точно доберется только к полудню до Поля. А там еще по верхней дороге сколько идти…

Галент тяжело вздохнул, но идти следовало, испытывать гостеприимство госпожи Цэлен не стоило. Как-нибудь он уж доберется до своего дома и наконец-то обнимет теплую трубу, будет чихать и кашлять, попивая разогретое вино со специями.

Перебравшись через стену, Галент обошел брошенный дом и вышел на улицу Рубина. Он прошел по ней всего несколько шагов, когда его внимание привлек забор. Решетка была старой, с лицевой стороны, забор поменяли. Внимание вора привлекли вензеля, украшающие каждую секцию.

— А.В. - прошептал Галент. — Неужто леди Вейнтас? Вот так-так…

Подобное можно было назвать только провидением, но вор только поморщился.

— Значит, точно магия, — он припомнил вчерашнего "советчика". — Без магии в нашем мире ничто не движется.

По-хорошему надо было брать ноги в руки и шевелиться в сторону набережной, но Галент не был бы самим собой, если бы поступил так.

— Как в сказке, я и от Фернаса ушел, и от язычников, и от Грима, — Галент пожал плечами, сплюнул и перебрался через ограду.

Забор был высоким и совершенно не подходил для упражнений в скалолазании, но Галент сумел через него перебраться и даже не убиться. Штыри были остро оточенными, вор чуть было не сел на один такой, когда его рука соскользнула. Металл был холодным и покрыт изморозью, предательски скользким.

Тихонько ругаясь, Галент осмотрел порез, затер царапину снегом и по фундаментной ленте пошел вдоль забора. Прыгать в снег Галент не стал, он не хотел оставлять следов. Ночь была безоблачной, осадков не будет.

Звезды и ущербная луна освещали белоснежное пространство между оградой и особняком. Галент заметил тропинку, которая вела сараю возле забора, и прибавил шаг. Слуги редко сюда ходили, судя по нетронутому слою снега.

Галент спрыгнул на тропинку и, пригнувшись, побежал к дому. Он боялся, что его заметят из окон, но свет горел только на третьем этаже в окнах возле террасы, весь остальной дом был погружен в темноту. Внутри коридоры, может быть, освещаются, но с улицы их не было видно. Галент все равно не собирался проникать в дом через парадный вход, он же не настолько глупый.

Лезть без оружия и снаряжения в такой особняк было делом глупым, но Галент не думал об этом. Он видел возможность и считал, что ею следует воспользоваться. Кто знает, может это его единственный шанс. Когда ему еще доведется оказаться в Демиусе. Вор не хотел никого убивать, ему и не требовались бомбы, стрелы, яды — все то, что он постоянно таскал с собой. Даже меч не требовался.

Сложно вести переговоры, когда одна сторона оскорблена агрессией другой. Тем более, вор хотел показать госпоже Вейнтас свое мастерство. Вот она удивится, когда на пороге своей спальни увидит страшную тень. Это послужит доказательством его мастерства.

Так успокаивал себя Галент. Добежав до стены дома, он нырнул под подоконник и замер. В особняке было тихо, никто не бил в набат, созывая охрану. Вор удивился, в таком-то доме и сигнализация должна быть на высоте.

Галент привстал и заглянул в окно. Комната была погружена во мрак, но вор смог рассмотреть, что она пустая. Голые стены, вскрытый пол, по потолку змеится кабель — все говорило о том, что в комнате затеяли ремонт. Галент хмыкнул, через эту комнату он сможет забраться в дом. Сигнализации тут точно нет, кабель на потолке был оборван прямо у окна.

Оконная рама плохо подходила к проему, Галент без проблем снял ее и даже не повредил стекла. Пробравшись внутрь, он поставил раму на место и осторожно ступил на пол. Еще не хватало наступить на какой-нибудь ржавый гвоздь. Его нога тут же угодила в ямку, и вор чуть было не упал. Схватившись за подоконник, который ужасно затрещал, Галент смог сохранить равновесие и выбраться на ровный участок. В темноте он очень осторожно шел вперед к двери, проверяю носком сапога дорогу.

— Уф, — вздохнул Галент, когда добрался до двери, — время для отдыха!

С минуту он переводил дух, его заметно трясло, а пот заливал глаза. Галент вытер лоб и потер горло.

— Точно заболею, — ругнулся он и ощупью изучил дверь.

Она казалась самой обыкновенной дверью, без секретов — простой замок, простые петли. Скрытых механизмов Галент не заметил, но это не значило, что их не было. Махнув рукой, он открыл замок с помощью отмычек и выглянул в коридор.

Как и ожидалось, коридор освещался газовыми светильника, в дальнем конце Галент заметил плечистого охранника, но тот стоял спиной и не мог видеть ночного гостя. Галент стряхнул с сапог пыль, чтобы не оставить следов, и вышел в коридор. Протертый ковер на полу и сам был пыльным, похоже, эту часть особняка редко посещали гости.

Вор пошел следом за охранником, пока не достиг боковой двери. Разобравшись с замком, Галент проник в комнату как раз тогда, когда страж повернулся и направился в обратную сторону. Галент закрыл дверь неплотно, оставив себе небольшую щелочку. Дверной проем находился в тени, так что страж не заметит ничего.

Охранник прошел мимо, отчаянно зевая на ходу. Галент неслышно вышел в коридор и, бросив взгляд на человека, пошел дальше. В том конце коридора, похоже, была лестница на второй этаж. Вор не хотел тратить время на особняк Вейнтас, все равно он не собирался брать свой процент с торговых сделок владычицы этого дома. Его бы неправильно поняли, поступи он так.

И Галент не мог не заметить, как были вооружены охранники особняка. Он, конечно, видел только одного, но наверняка и другие слуги Вейнтас носили на поясе саблю и револьвер. Выправкой охранник напоминал военного, так что играть в кошки-мышки с ними не стоило.

Галент торопливо дошел до лестницы, чуть не срываясь на бег. Лысый ковер плохо скрывал шаги — охранник вполне мог услышать шорох за спиной. Даже самый тихий шорох множился, отражался от голых, без обоев стен. Эту часть особняка собирались ремонтировать, да так и забросили эту идею.

— Вот торговцы… на всем экономят, — про себя подумал Галент.

Лестница была старой, шаткой и не освещалась — что порадовало вора. Подниматься по рассохшимся ступеням придется медленно, а на свету это делать опасно. Охранник уже достиг противоположного конца коридора и повернулся обратно, через пару минут он будет тут.

Галент ступил на первую ступеньку и поморщился от щелчка — скрипнула половица. Ругаясь про себя на жадную хозяйку, Галент медленно и очень осторожно начал подниматься. Лестница скрипела от каждого шага, на грани слышимости, едва-едва, но скрипела. На полпути вору пришлось остановиться и вжаться в стену — охранник добрался до лестницы и почему-то остановился.

Страж никого не высматривал, а просто отдыхал, прислонившись к стене. Галент привстал, вытянул шею, чтобы держать его в поле зрения.

На втором этаже послышались шаги, вор испуганно присел от чего доски заскрипели. Охранник первого этажа оторвался от стены и прищурился, глядя на лестничный пролет. Галента он не увидел.

— Джейс, как ты там? — крикнул кто-то со второго этажа.

Вор чуть не подпрыгнул от испуга и порывисто выхватил меч. Он повернулся налево, направо, сделал шаг вверх по лестнице, но остановился.

— Да нормально, все тихо, брат, — охранник успокоился и прислонился к стене.

— Держись, два часа осталось, смена скоро кончится.

— Скорей бы, поспать бы…

— Ну, бывай.

— Ага, — Джейс по привычке махнул рукой приятелю и пошел обратно по коридору.

Второй охранник зашагал прочь, продолжая обход.

Галент, дрожа, втянул воздух в легкие, опасность миновала, но он еще минуту приходил в себя. Затея теперь казалась ему не такой умной, как в начале. Надо было хотя бы изучить внутренний распорядок, найти план дома, разведать, в конце концов, обстановку! Ничего этого не было сделано, Галент как гусь полез в кипящий котел.

Но вместо того, чтобы возвращаться, вор упрямо пошел наверх. Лестница казалась ему безопаснее, чем освещенный коридор с сонным Джейсом. Эта часть дома была старой, так что он скрипы тут были естественным явлением.

По лестнице вор добрался до третьего этажа, где и обстановка была лучше, и охраны больше. Караульное помещение располагалось за углом, освещая участок коридора, но два стража сидели там же, а не патрулировали коридор. Их больше занимала игра в карты, чем скучное наблюдение. Они сидели боком у окна, выходящим на коридор. Галент ползком, прижимаясь к стене, полез под подоконником вперед. Двери в караулке не было, но проем был таким узким, что вор тенью проскользнул дальше к тускло освещенному участку.

Стражники не заметили Галента, но что-то почувствовали.

— Ты слышал? — спросил один другого.

— Не-а, что такое?

— Может, показалось, сейчас.

У вора быстрее забилось сердце, бегом он побежал вперед по коридору, толстый дорогой ковер хорошо заглушал его шаги.

— Вот! Опять! — послышалось из караулки.

Галент успел добраться до ниши, в которой стояла бесполезная ваза на тумбе, и спрятаться там. Укрытие было паршивым, хорошо освещенным, но страж успокоился, не дойдя до Галента пары шагов.

Вор выглянул, проводил взглядом удаляющегося охранника и пошел дальше, успокоившись. В богатых особняках воровская работа не такая простая, как показалось Галенту вначале. Светильники конечно можно было загасить — достаточно было повернуть запорный кран, но слуги наверняка бы заметили это.

На третьем этаже было тихо, многие комнаты были заперты, но вор на пробу вскрыл несколько замков. На каждый механизм он тратил не меньше пяти минут, замки были надежными, явно рассчитанными на ночных гостей. Двери Галент не открывал, опасаясь сигнализации или ловушек.

Двигаясь по коридору, вор миновал еще нескольких групп охранников, которые были заняты разговорами. Их смена уже подходила к концу, пара часов и они отправятся на кухню, а затем и в постель. Мысленно они уже были не на службе, так что и не обращали внимания на скрипы или подозрительные тени.

В богатых особняках было где спрятаться, даже узкий коридор изобиловал всевозможными нишами, массивной мебелью и множеством дверных проемов. Тусклые фонари не могли осветить каждый угол, а Галенту было достаточно самой тонкой тени, чтобы спрятаться. Он как таракан влезал в такие щели, куда обычный человек ни за что бы не проник.

Но все это не имело смысла, потому что вору необходимо было тащить с собой снаряжение, а обратно — украденные вещи. С мешком драгоценностей, кубков, тарелок, золотых горшков и канделябров не спрячешься.

— Чтобы изъять какую-нибудь мелочь, можно так работать, — подумал Галент. — Но набить карманы можно и попроще, это точно.

Особняк представлял собой странный лабиринт, ни на что не похожих помещений. Из-за тусклого освещения ориентироваться в анфиладах комнат и коридоров было сложно. На память вор никогда не жаловался, но не запомнил дороги обратно. Он шел по наитию, полагаясь на удачу, миновал с десяток лестниц и окончательно выбился из сил.

Из-за охранников Галент потратил слишком много времени, сидя в укрытиях. Время стремительно уходило. Прислуга просыпалась рано, но их комнаты находились на втором этаже, так что они не могли помешать вору. Но путь обратно был уже исключен.

— Ничего, выберусь как-нибудь, — успокаивал себя вор.

Его больше заботил тот факт, что он просто заблудился! Галент вынужден был признать это, добравшись до картинной галереи. Или как это называлось у богачей, вор не знал этого. Картины его мало заботили, тем более какие-то паршивые портреты. Чтобы их рассмотреть все равно бы пришлось включить свет, а этого делать не стоило.

Пол был мраморным, мебели мало, комната казалась холодной, неживой, но слуги поддерживали чистоту. Галент огляделся и направился к закрытому ставнями окну. Сквозь щель между ставнями пробивался лунный свет, в котором танцевали пылинки. Это показалось вору хорошим знаком.

Как и любой человек, оказавшийся в опасной ситуации, Галент уповал на помощь "высших сил". Он бы и сам себе не признался в этой слабости, с высшими силами у него был давний конфликт.

Открыв окно, Галент впустил в помещение больше света. Теперь он мог рассмотреть картины, но делать этого не стал. Он не оплатил за вход в этот музей, в любой момент могли прийти слуги и потребовать от него объяснений.

Галерея занимала целых два этажа — винтовая лестница соединяла оба, имелось несколько выходов. Подумав, вор поднялся верх по лестнице, чтобы осмотреться. Он сам не знал, что искал, просто трогал все попадающееся под руку и вызывающее сомнения. Нажав одну панель за картиной, Галент включил свет…

— Спасибо, что без музыки, — процедил он.

Несколько других скрытых механизмов открыли тайники, которые оказались пустыми. В другом тайнике хранилась мумифицированная голова, Галент минуты две смотрел в ее рубиновые глаза, но так и не рискнул взять драгоценности. Он полагал, что эта штука имеет какое-то… магическое назначение. Так просто черепушку, обтянутую кожей, никто не будет хранить в тайнике. Тайные знаки на коже напоминали те же, что покрывали тело Алоя из канализации.

— Нормальные люди в тайниках прячут золото, — сказал вор, хихикнув.

Чтобы черепушка не раздражала, Галент набросил на нее платок.

— Должен будешь, — сказал он голове. — Отправишь по почте, это мой последний платок.

Чтобы не испытывать более судьбу, Галент направился к двери, которая, по его мнению, вела к выходу из особняка. Но, открыв ее, Галент попал в узкий коридор, который вывел его на остекленную террасу. Летом здесь хорошо отдыхается, но сейчас терраса была пуста, мрамор был скользким от изморози.

Именно ее Галент видел внизу, а рядом с ней были, предположительно, апартаменты Вейнтас. Вор не слишком удивился своей удаче.

— Если бы я не был таким везунчиком, то никогда бы не выбрался из монастыря, — подумал он и ухмыльнулся.

Свой успех Галент списывал на природный дар. Кому, как не ему, может так везти в столь нелегком деле?

Галент осмотрел дверь, но она была закрыта на засов изнутри. Не разбив стекло, он бы не смог ее открыть. А шуметь вор не хотел, это казалось ему непрофессиональным. И Галент предполагал, что именно эти двери уж точно защищены механикой. Стоит только открыть ее, как сверху, снизу — отовсюду в него полетят смертельные заряды. Или попросту — сработает тревога.

Вместо этого очевидного пути Галент избрал свой излюбленный — вдоль стены здания. Он открыл окно, перелез через подоконник и ступил на узкий, обледенелый карниз. Держась за лепнину, чтобы не соскользнуть, Галент пошел вдоль карниза к освещенным окнам.

Стоило немалых сил, чтобы не соскользнуть. Перчатки вору пришлось снять, чтобы держаться за узкие щели в декоре стен. Его пальцы промерзли до костей и не слушались, а ноги постоянно съезжали вниз. Карниз имел небольшой уклон, чтобы на нем не скапливался снег. Галент ругал себя на чем свет стоит, не понимая, как вообще додумался до такой авантюры. У него же только одна жизнь, стоило ли ею так рисковать? А тут еще этот ветер, прилетевший, казалось, из самого ледяного места в море, где рождаются плавучие куски льда.

Полчаса спустя, окончательно замерзнув, вор добрался до окна и заглянул внутрь. Он увидел кусочек стола, на котором стояла керосиновая лампа. Она и камин освещали всю комнату. За столом кто-то сидел, но Галент не мог рассмотреть, кто это был. Но, судя по вензелям на чернильнице — то была хозяйка этого особняка. В углах кабинета притаилась тьма, в которой смогли бы спрятаться даже десять галентиков.

Галент вздохнул и вцепился в полуколонну, за которую держался. Госпожа Вейнтас была столь любезна, что оставила окно приоткрытым. Потрепанная книга придерживала раму, чтобы та не закрылась. Галент не представлял, что бы делал не окажись этой лазейки.

— Вся эта затея — дерьмо! — сказал про себя Галент и потянулся к окну, чтобы толкнуть крючок.

Открыв окно, вор ввалился в комнату и скользнул в тень рядом с большим растением в кадке. Несмотря на зимние холода, кустарник цвел, у Галента зачесалось в носу — так пыльцой пахло, что он хотел чихнуть.

— Кто здесь? — на удивление спокойно спросила женщина.

Она сидела в глубоком кресле, который казался раза в три больше ее самой. Руки женщина держала под столом, Галент их не видел. Керосиновая лампа слепила вора и, пока его глаза не привыкли к свету, он не видел ее лица, да это ему и не требовалось — Галент все равно не знал, как выглядит торговка.

Галент, чтобы произвести впечатление, не стал выходить на свет и из своего укрытия сказал:

— Хочу предложить вам свои услуги, леди Вейнтас.

— Неужели? — не без иронии сказала она. — И каков же род услуг, предлагаемых вами?

— Услуги… специфического рода, — шепотом ответил Галент.

— Театралов не нанимаю, покиньте мой кабинет!

Галент опешил и вышел из укрытия, чтобы предстать во всей красе. Красы было мало, но род своей деятельности вор смог представить. Он решил зайти с другого бока и прекратил юлить:

— Имя Галент вам о чем-нибудь говорит?

— Нет, — Асани уменьшила фитиль керосинки, чтобы огонь не так слепил гостя. — Но, наверное, это имя что-то значит в определенных кругах Города? К сожалению, я не имею чести знать каждого бандита с улицы, мне достаточно ваших баронов.

Торговка выглядела старше своих лет, Галент дал бы ей лет пятьдесят, но то было следствие тяжелого недуга и ранения. Летом ее подстрелили во время небезызвестных в Городе событий. Под глазами у Асани залегли темные круги, волосы выцвели и не казались такими пышными, она исхудала и мало походила на удачливую торговку. Галенту показалось, что этот союз будет смешон — калека и крыса. Прекрасная пара, что и говорить.

— Я не подчиняюсь баронам, — гневно ответил Галент, — я бывший монах…

— Бывший? Значит, мертвый. Садись и говори, раз пришел.

Галент потащил к столу стул и уселся напротив Вейнтас. Асани положила на стол массивный револьвер незнакомой вору конструкции и улыбнулась.

— Неужели ты думал, что меня так просто застать врасплох?

— Признаюсь, — немного удивленно сказал вор, — думал.

— Так что не делай резких движений, стреляю я хорошо. — Она махнула рукой. — Говори!

— Я бежал из монастыря Святой Заступницы, что в Гончарне. Некоторое время скрывался в Городе, но инквизиция… в общем… пришлось заняться этим ремеслом.

— Значит, бывший инквизитор, так?

Галент кивнул.

— Это хорошее… э-э… резюме…

— Рекомендации, — поправила Асани, — ты же не на работу устраиваешься.

— Я бы хотел предложить свои услуги, — повторил вор, улыбнувшись, — по-моему, я неплохо зарекомендовал себя. Ваш револьвер, конечно, несколько испортил мою задумку, но, в целом, я справился на отлично.

— Ты так гремел по карнизу, что только мертвые не слышали тебя.

— Так вам нужны услуги вора или нет? — вспылил Галент.

— Нет, — ответила Асани. — На что мне такой неумеха?

— Ладно, — сквозь зубы процедил Галент. — Пусть будет так, но имейте в виду, что это я убил епископа собора Святого Кёра!

— Неплохо, уважаемый отец Бейсил создавал слишком много проблем баронам Извилка. Но что мне от этого? Убийства не являются тем средством, которым я пользуюсь.

— Что вы говорите, благородные какие!

— Твой сарказм не уместен. Я предпочитаю старых безынициативных врагов, чем новых со свежими идеями.

Галент поморщился. Все выходило не так как он думал.

— У меня имеются кое-какие бумаги — теневая бухгалтерия или вроде того — из монастыря.

— Это меня заинтересует. Сотня.

— Тысяча, самостоятельно вы такие данные не сможете добыть.

— Двести, никому другому ты это сбыть не сможешь. А! Инквизиции попробуй продать эти данные, эти бумаги их заинтересуют.

— Леди Вейнтас, — стараясь сдержаться, сказал Галент, — ваш сарказм так же неуместен. Семь сотен!

В итоге они сошлись на пятистах двадцати пяти золотых — Галент упорно торговался, ну желая уступать этой бабенке он не хотел. Эта бледная мышь уделала его в пух и прах, вор такого потерпеть не мог. Она танцевала на костях его гордости, а он ничего не мог поделать с этим.

— Давай сюда эти бумаги, — в итоге потребовала Асани.

— Они у меня не с собой.

— Так что же ты сюда заявился дурак?! — вскричала торговка, хлопнув ладонью по столу.

— Извините, пожалуйста! Я просто проходил мимо и решил зайти к вам в гости.

— Ладно, вот адрес, — Асани написала на листке, — передашь моему агенту. Он же тебе отдаст деньги. Будет что-нибудь еще — запомни этого человека, будешь поддерживать с ним связь.

— Я вроде бы не говорил, что согласен, — проворчал Галент, но взял лист.

— Ты же предлагал свои услуги, так что замолкни и исполняй. Плачу я тебе не мало за какие-то бумажки. И смотри, если обманул меня, — она демонстративно погладила массивный револьвер, — из-под земли достану.

— Ищите-ищите, я не против, — фыркнул Галент и, привстал, намереваясь уйти.

Эта пигалица не догадается искать его на городских крышах в таком хитром укрытие, в котором жил вор. Пусть хоть всю канализацию пройдет!

— И еще одна работа есть у меня, — добавила Асани. — Тысяча золотых монет за то, что ты проникнешь на территорию руин в промзоне.

Галент сел, удивленный услышанным.

— Конкретно меня интересует заброшенный завод в районе… сейчас скажу, как называется.

— Харана? — тихонько спросил Галент.

Асани резко задвинула ящик стола, чуть не прищемив руку.

— Да, — она прищурившись поглядела на вора, — откуда тебе известно?

— Так, был там, кое-что взял с собой.

Галент почувствовал, что схватил удачу за хвост. Теперь его профессиональные качества будут оценены по достоинству. С торговцами всегда так — необходимо найти то, что их заинтересует. Асани почему-то не пыталась скрыть своего смятения и интереса, это насторожило вора. Он-то знал, что торгаши не любят показывать своих эмоций, ведь это необходимое условие в торговле. Нельзя показывать свой интерес.

"Сто тысяч, не меньше!" — строил мысленно золотые горы вор, но затем сник, вспомнив, о чем идет речь.

Нет, уж на тот завод он точно не вернется.

— Был? — переспросила Асани и, не дождавшись ответа, сказала: — пять тысяч, если…

— Сто… — сказал вор и прикусил язык. — Минуту, госпожа Вейнтас! Этот спор не имеет смысла, я туда не собираюсь возвращаться даже за сто тысяч.

— Такие деньги тебе никто и не предлагает, я могу нанять тысячу таких как ты за меньшую цену! И они согласятся даже провести обследование простаты у демона! Я уже не одного наемника отправляла в заброшенный квартал, ты всего лишь один из многих.

— Да ну, — вор усмехнулся, — видел я этих ваших людей. Немного подгнили, одежку порвали да ума лишились — ничего страшного, но вернулся только я один. Сто тысяч не меньше, и то я не согласен там работать. Не надо меня искушать.

— Но ты там был? — вздохнув, спросила Асани.

— Был.

— Рассказывай!

Галент назвал сумму, Асани, не торгуясь, уплатила. Вор был так удивлен ее щедростью, что выложил все начистоту, не увиливал. Он рассказал и о звукозаписи, которую оставил у механиста, и обо всем том, что видел в заброшенном районе. Асани взяла себя в руки и без эмоций слушала. Вор закончил и с интересом ждал, что она скажет. Но торговка молчала, покусывая нижнюю губу.

— Так, а вы что знаете обо всем этом? — негромко спросил Галент.

— Немного, — Асани пожала плечами. — И не собираюсь эти крупицы тебе сообщать.

— А у меня и денежки есть, — вор, улыбнувшись, приподнял мешочек с монетами.

— Свободен. И запомни, если надумаешь туда вернуться, я заплачу хорошую цену за любые книги, даже порченые, дневники или просто обрывки записей — все, что угодно. Техника меня мало интересует, но мне нужна информация. Любая! Мы друг друга поняли?

Вор кивнул, от информации он и сам бы не отказался. Конечно, его интерес к Харану был не таким, как у торговки, вор просто желал утолить любопытство. А вот госпожа Вейнтас имела какой-то личный интерес, Галент хотел бы вызнать, что это за интерес, но они еще не успел сдружиться.

"Все равно, все когда-нибудь узнаю" — утешился Галент и сказал: — Надеюсь, не напугал вас своим вторжением, мне просто требовалось…

— Да-да, — Асани помахала рукой, словно отгоняла муху. — Иди, только не попадайся никому на глаза.

— Я уйду тем же путем! Пойду стучать каблуками по вашему многострадальному карнизу! — вор улыбнулся и отвесил поклон.

— Только на вон ту плитку больше не наступай, — Асани улыбнулась в ответ и тяжело поднялась из кресла.

Ни слова не говоря она подошла к шкафу, открыла его створки, за которыми стоял нацеленный всеми стволами на окно пулемет. Вор икнул, а торговка довольно улыбалась.

— Хорошо, что я успела его отключить. Удачи, бывший монах.

Вор кивнул и покинул кабинет.

На землю Галент спустился по полуколонне, держась за растительный декор стен. Восток уже алел, и на улице было светло. Вор торопился убраться из особняка. Из слуг никто его не заметил, Галент перемахнул через ограду, опять чуть не насадившись на острый штырь. Внизу его заметил горожанин, который вел запряженного в телегу ослика. Горожанин удивленно проводил вора взглядом, но не стал звать городовых. Он словно привык к зрелищу перебирающихся через ограду долговязых парней.

Галент побежал прочь от особняка, торопясь добраться до центральной улицы.

Глава 10. Болезнь

Из Демиуса на запад можно было перебрать по двум мостам, но Галент счел это не лучшей идеей. Каменный мост был перекрыт военными, мост Ангелов и Основателя, стоило полагать — тоже. Вдоль набережной ходили патрули, которые наверняка усиливались ночью. Сама набережная на востоке была открытой, специально для отдыха людей. Летом там цвела редкая дозволенная в Городе зелень, а зимой — белоснежный пустырь. Вор был бы как на ладони что днем, что ночью.

— Значит, и по льду не перебраться, — сказал он про себя.

Галент снял дешевую квартирку в таверне, возле Каменного моста. Это было наглостью с его стороны, потому что весь второй этаж был занят военными офицерами. Но люди в форме не обращали внимания на бедного горожанина. Оружие Галенту пришлось спрятать на чердаке соседнего дома, чтобы не попасться. Военные и полицейские обыскивали всякого, кто вызывал подозрений.

Торговля наверняка пострадает от всего этого, но ратманы наверняка потом взыщут с церковников. Это радовало Галента, но не радовало его то, что он не мог вернуться домой. Ему с каждым часом становилось все хуже и хуже, болезнь смогла прорвать заслоны его организма и проникнуть внутрь. Ослабленное тело было мало пригодно для работы.

Вора трясло, он кашлял и чихал, утирал сопли и пот. Нужны были лекарства, и вор вышел из своей комнатки, чтобы найти аптеку. На деньги Вейнтас он купил себе все, что нужно, вернулся в таверну и, борясь с тошнотой, поел горячего. Микстуры на голодный желудок аптекарь не рекомендовал употреблять.

Галент не особо подчинялся авторитетам, но счел разумным послушаться аптекаря. Тем более горячая пища так же входила в рецепт выздоровления. Тело колотил озноб, но вор не уходил из общего зала наверх, чтобы забраться в пропахшую клопами постель. Насекомых он не боялся… раньше, но в этой гостинице они живым ковром украшали стены. Даже в монастыре было чище. Шевелящийся, живой ковер прямо на стене возле спинки кровати, аппетитное зрелище.

Галент раздавил парочку насекомых, но вынужден был тут же покинуть комнату — его затошнило от запаха. Спать, когда над головой маршируют бурые кровососы, он не собирался ни при каких обстоятельствах. Уж лучше сдохнуть в мусорной куче.

Военным, казалось, было все равно. Они радовались возможности провести "выходные" в Городе, а не в вонючей казарме. Кормить клопов в казарме и в гостинице — не одно и тоже. Тут выпивка, девушки, теплая дружеская атмосфера. Ну, а задание — оно лишь повод развлечься. Это пусть инквизиторы ломают голову, как поймать своего еретика.

Галента устраивало такое отношение военных, потому он спокойно сидел в зале. Некоторые офицеры даже подсаживались к нему, так как другие столы были заняты, и спокойно вели свои разговоры. Галент делал вид, что каша — неплохая для такой паршивой таверны — его занимает больше, чем слова офицеров.

— Долго еще тут пробудем? — спросил один у другого.

— А что? Уже не терпится домой вернуться?

— Вот еще! На меня дочка кабатчика запала, ты погляди так и крутится у стола.

— Монет не жалко тебе на это… — офицер отхлебнул вина, — она ж костлявая! Заморыш, тьфу. Да и все равно, послезавтра смена. Ты и договориться-то не успеешь, брат!

Его собеседник насупился и пробурчал:

— Долго что ли состав поломать, не поедет поезд и все.

— Механисты тебя тогда на части разорвут, — сказал офицер ишепотом добавил: — да и нас всех. Они последнее время какие-то нервные!

Галент прислушался.

Значит, вот как военных доставляли сюда. Он-то, дурак, думал, что они местные. Грим не рискнул привлекать военных с восточного берега, наверное, у него были какие-то свои причины, Галент о них не знал.

Но одно вор уяснил — поезда ходят. Не могут же церковники перекрыть всю торговлю между районами, чтобы словить одного недалекого — по их мнению — еретика.

"Ну, посмотрим-посмотрим кто тут недалекий" — довольный Галент доел свою кашу и поднялся в комнату.

До вечера он просидел на столе, борясь с тошнотой и ознобом. В таком состоянии работать будет тяжело, но оставаться в районе еще опаснее. Когда Грим успокоится, он привлечет всех своих шпионов, а уж те выдадут еретика, куда бы он ни спрятался. Галент не знал Демиуса и не мог почувствовать себя в безопасности нигде. Оставалось только рискнуть и попробовать добраться до дома.

Клопы продолжали свой вальс на стенах, не давая вору задремать.


Собрав свои пожитки, вор отправился на север, где, по его мнению, располагались железнодорожные пути. Это соображение ничем не было подкреплено, просто Галент знал, что в той части района находятся небольшие ткацкие фабрики. А где есть производство, там будет и транспорт. Это очевидно.

Товарный состав представлялся Галенту более безопасным, чем пассажирский. В пассажирских вагонах невозможно спрятаться, их наверняка будут проверять. Вор просто не сможет выдать себя за простого горожанина. Галент это понимал. Пусть его одежда и выглядит вполне обыденно, но выглядел он не лучшим образом.

В конце концов, проводники его не пустят в вагон, опасаясь, как бы он не заразил всех. А там карантин в больнице с решетками на стенах, его личность попытаются установить и вскоре прибудут добрые друзья из монастыря.

— Значит, только товарняк, — констатировал вор.

Горожан на улицах почти не было, большинство уже добрались до своих домов и преспокойно ужинали в кругу семьи. Галент одинокой тенью скользил по улицам, изредка встречаясь с фонарщиками. Обслуга не обращала на него никакого внимания, они были заняты своим делом и ни на что не отвлекались. Один фонарщик окликнул Галента, но лишь затем, чтобы спросить у него табака.

Галент миновал конюшни, рядом с которыми под навесом стояли сани. Вор подумал было переквалифицироваться в конокрада, но счел это небезопасным как для себя, так и для лошади. Держаться в седле он умел, пусть и не так хорошо как кавалеристы, но галопировать по ночным улицам…

— Нет уж, — пробормотал Галент, перепрыгивая через сточную канаву. — Конякам тут лучше.

Стоки конюшен не замерзали даже зимой, снег был перемолот копытами, Галенту пришлось потрудиться, чтобы в темноте не упасть. Сапоги по щиколотку уходил в подмерзший навоз.

— Город утонет в этом, — подумал Галент, — и пусть…

У фабрик дорога была лучше, но ненамного. Телеги оставили в ней широкие колеи, по которым и шел вор. Этот район не освещался, но на многих фасадах висели факелы, в окнах так же горел свет, предупреждая воров о наличии сторожей. Магазинов тут не было, товар сразу же перевозили в другой район или в центр Демиуса. А вот жилые дома имелись — обветшалые, переполненные, в которых ютились рабочие и их паразиты.

— Двуногие и многоногие, — пробормотал Галент, осматривая деревянный барак на пустыре между фабриками.

Даже в Старом Поле дома бедноты были каменными, Совет опасался страшных пожаров, потому нижние этажи зданий всегда были из камня. Верхние надстройки из дерева пожар не щадил, но там селились только малоимущие — кто будет о них думать? Некоторые горожане, которых огонь не затрагивал, считали пожары необходимыми, очистительными.

— Старое сметается, давая место для нового, — говорили они.

Цинизм подобного отношения Галента не удивлял, потому что он и сам был таким же человеком. Каждый выживал по-своему, даже те, кто называли себя гуманистами. Они помогали другим, чтобы выжить самим.

Галент себе не врал, он не отворачивался от своих поступков, пытаясь объяснить их высокопарными словами. Ему же не требовалось ни перед кем оправдываться, находясь вне системы можно быть честным с самим собой.

Вскоре вор наткнулся на железнодорожную насыпь, которую никто даже не отгородил от бараков. Товарники шли на этом участке медленно, даже самый медлительный мальчишка успеет убраться с путей. Ну, а если не успеет…

Галент усмехнулся, разглядывая половинчатый труп собаки у рельса.

Вор пошел на восток, где формировались составы. За строениями железнодорожников была заметна крыша циклопического эллинга, рядом с которым располагалась причальная мачта для дирижаблей.

— Угнать что ль дирижабль, — замечтался Галент. — Хоть прослыву пиратом! Звучит же!

Вор негромко рассмеялся и потопал к пункту формирования составов. Забраться в какой-нибудь вагон не составит труда, самым главным испытанием для вора будет холод. Грузы никто не станет обогревать, если это, конечно, не продовольствие или особая химия, оружие, взрывчатка — но в такие составы проникнуть непросто. Они ж охраняются, людьми, а люди с оружием! Галента устроит какой-нибудь крытый вагон.

Сортировочные пути хорошо освещались, люди продолжали работать там даже ночью. Галент подивился тем объемам товаров, которые перевозят между берегами. Он-то предполагал, что придется терпеть холод всю ночь.

Не слишком расстроившись наличию прожекторов, Галент с бугра высмотрел подходящий состав. Он был уже сформирован, локомотив подогнан, и поезд готовился к отправке. Маневровый локомотив в хвосте поезда заканчивал работу по сцепке вагонов. В составе имелись и крытые вагоны, в которых собирался Галент спрятаться.

Вор выбрал такой вагон, который казался старше других, боковая дверь была вообще закрыта на проволоку, люк на торцевой стенке открыт. Вот там-то он сможет спрятаться, не придется возиться с замками. Галент сбежал по насыпи и прокрался к этому вагону. Замершие рабочие торопились закончить работу, чтобы поскорее вернуться в помещение обогрева. Им было недосуг глядеть по сторонам.

Галент сначала забросил в люк свои вещи, а потом уже и сам забрался в вагон. Внутри было темно, даже прожектора не могли разогнать мрака в вагоне. Галент на ощупь изучил груз, то были деревянные контейнеры разного размера. Вор оторвал бумажку с коробки и подошел к дверям, чтобы прочесть надпись на свету.

Мимо вагона тяжело ступая прошел рабочий из Гильдии. Галент бросил на него взгляд и прочел бумагу. В контейнерах везли готовые изделия для механистов, их назначение Галент не смог понять. Он знал, что штоки, шатуны и тому подобное непроизносимое используется, например, в паровых машинах, но на этом его запас знаний и кончался. Пункт назначения — Центральный Вокзал. Вот это вор понял, из центра он сможет спокойно добраться до дома. Путь неблизкий, но к вечеру он наконец-то будет кашлять в родном скворечнике.

Сев между контейнерами, чтобы не прислоняться к железным частям вагона, Галент задремал. Разбудил его гудок локомотива, сигнализирующий об отправлении. Вор вытянул ноги, чтобы упереться в контейнер. Состав дернулся и, набирая скорость, отправился в путь.

Когда поезд набрал скорость, Галент перебрался поближе к дверям, ножом расковырял проволоку и сорвал пломбу. Выходить на вокзале все равно, в его планы не входило, а там уж пусть стрелки Гильдии хватаются за голову, ища вора.

Галент встал с подветренной стороны и оперся на дверную створку, глядя на проносящиеся дома.

Поезд шел сначала на запад, потом по стрелке ушел на север. Галент заволновался, но состав двигался к железнодорожному мосту, который был севернее. Вор не мог его видеть, но видел берег реки вдалеке. Вдоль него шла заснеженная дорога, на которой было несколько почтовых станций. Жилых домов или иных строений не было. Галент забрался в такую даль — почти к самой стене Города.

Западные районы были больше восточных, так что на том берегу была как раз северная окраина Извилка.

Поезд начал останавливаться, пропуская пассажирский состав по мосту. Когда путь освободился, он продолжил движение и вскоре въехал на мост. Никто состав не останавливал, но севернее переправы была крепость, на вершине которой в небо смотрели артиллеристские пушки.

Галент забрался на ящик и выглянул в лючок, осматривая окрестности.

Ветер забрасывал в окошко снежинки, вор щурился некоторое время, но потом спрыгнул и вернулся к дверям. Крепость была интересной, но не настолько, чтобы рисковать здоровьем.

Цитадель была вытянута вдоль фронта, направленного на север. Как понимал Галент, артиллерия смотрела на лесное царство, расположившееся далеко за стеной. Скорее всего, не одно поколение сменилось, когда орудия перестали расчехлять для военных целей. А вот привычка обороняться у Города осталась.

С тыла крепость походила на вскрытое тело: можно было увидеть лестницы, переходы, галереи, ящики для боеприпасов и бочки с порохом — если подойти ближе. Все было сделано для того, чтобы в случае захвата крепости, ее орудия не могли направить против горожан. Казармы и другие строения находились вне поля зрения в низине.

— Атавизм, — процедил Галент.

Он не видел необходимости в этом дряхлом бастионе, в котором наверняка сохранились даже дубовые пушки. Артиллерию на крышу и минометы на нижние этажи установили, чтобы успокоить горожан. Наверняка как раз перед выборами в Совет, предположил Галент. Ратманы готовы пойти на все, чтобы урвать побольше власти.

Поезд неторопливо, осторожно въехал на мост. Песок скрипел на рельсах, но поезд все равно проскальзывал. Пролетные балки были покрыты изморозью, мост проходил над самым широким местом реки, вода тут не замерзала даже зимой.

Галент отковырял деревяшку и бросил ее в щель, ветер унес ее и было непонятно, попал ли вор в воду или нет. Пожав плечами, он отошел в глубь вагона и свернулся калачиком.

Состав преодолел переправу и пошел по окраине Извилка, огибая его с севера. Вор задремал и проснулся только когда показались знакомые строения снаружи. Поезд направлялся к вокзалу, куда Галент не собирался.

Вор поднялся, попробовал на ходу открыть дверь, но у него ничего не получилось. Дверь держали деревянные клинья, вбитые в полозья. Они-то не давали дверям открыться, Галент изнутри не мог до них добраться. Почесав в затылке, он забрался на ящики и открыл люк в крыше. Ветер тут же ворвался в вагон, сбросил человека на пол и принялся душить его холодом.

Откашливаясь, Галент забрался на крышу, жмурясь от ветра. Ползком, чтобы не соскользнуть, вор смог добраться до торцевой стенке, по шаткой лестнице он спустился вниз к сцепке. Вор выглянул из межвагонного пространства, высматривая по ходу движения какой-нибудь сугроб попушистее.

Сугробы были далеко от полотна, прямо возле домов, мимо которых проносился состав. Ветер ослеплял и смущал Галента, вор никак не мог решиться на прыжок. Так он и простоял до того момента, как впереди показалась украшенная многочисленными прожекторами махина вокзала. Поезд начал замедляться до тех пор, пока полностью не остановился. Въезд на вокзал был закрыт, потому локомотив и затормозил.

Галент пробормотал слова благодарности неведомо кому и спрыгнул на насыпь. Не задерживаясь, он побежал прочь от состава, перебрался через параллельную колею и побежал к жилым домам.

Мгновение спустя вор затерялся в темных переулках Извилка.


Добравшись до дома, Галент без сил рухнул в кровать и уснул. Проспал до полудня. С неохотой открыв глаза, Галент выбрался из-под одеяла и неуверенной походкой направился к выходу из дому. На полпути его разобрал страшный кашель, вор переждал приступ, держась за дверной косяк. Ему страшно хотелось пить, а единственная вода была на улице, в виде снега.

Вор хрипло рассмеялся. Все-таки простуда его доконала.

Весь остальной день Галент боролся со слабостью, ленью и ознобом. Он понимал, что нужны спуститься на улицу да купить еды и лекарств, но сил что-либо сделать у него не было. Из-за простуды нутро его все равно склеилось, желудок не помышлял о еде.

Вечером Галент поужинал размоченным в воде черствым хлебом, чтобы хоть как-то набить живот. Но еда долго не задержалась внутри, вора вырвало прямо на пол возле кровати. Он завернулся в одеяло и забылся болезненным сном.

Его тело продолжало бороться, пока разум витал в лучшем мире, где нет ни болезней, ни страданий. Изредка хозяин возвращался в свой дом, чтобы оценить нанесенный болезнью ущерб, и тут же убегал прочь. Все говорило о том, что вора ждет скорая и весьма бесславная смерть.

Какой-нибудь проповедник наверняка бы сказал: собаке собачья смерть. Милосердные люди всегда готовы прийти на помощь отверженному.

На третий день разум все же вернулся к телу и уже никуда не уходил, хотя от телесной оболочки мало что осталось. Болезнь сожгла все силы в сухом теле Галента, превратив его в живого мертвеца. Да те ребятки с завода Харана выглядели лучше, чем Галент в кровати.

Все эти дни вор ходил под себя, так что появились язвы на теле, запах болезни и ожидающей за порогом смерти не предвещал ничего хорошего. Но вор смог заставить себя подняться и на шатающихся ногах доковылял до брошенного в камине котелка с водой. Вода наверняка протухла, но тело требовало жидкости, без нее оно бы просто умерло. Галент выпил все и громко простонал от удовольствия. Ему хотелось еще.

Но прежде чем выходить на улицу вор сложил дрова в камин и запалил огонь. Есть холодный снег, когда находишься на краю пропасти, было бы неосмотрительно. Огонь набросился на сухие дрова и мгновенно разгорелся. Некоторое время вор просто смотрел на него, не моргая.

Не в силах оторваться от завораживающего танца жизни, Галент просидел так с полчаса. Он видел все стадии жизни огня — молодость, зрелось, старость и смерть. Все от неуверенных язычков огня, выпрыгивающих из-за веток, до седеющих углей.

— Ну, скажи чего-нибудь, — просипел вор.

Слова дались с большим трудом.

— Ирония жизни или еще что-нибудь… хрень…

Уперев руки в бока — голова кружилась — вор с кряхтением распрямился. Уходить от жаркого огня не хотелось, но сидеть на месте значило только усугубить свое состояние. Галент принес снега и пересыпал его в котелок, который поставил над огнем. Он снял с себя испорченную и пропахшую мертвецким духом одежонку, в ожидании уставился в котелок. Снег стремительно таял, но вор не торопился. Он понимал, насколько обманчива эта соблазнительная жидкость.

Когда от воды пошел пар, Галент перелил немного в чашку, дал остыть и выпил. Остальное он употребил для омовения. Телу заметно полегчало, а дух и так витал в облаках. Болезнь отступила подальше, ожидая реванша. Смерть еще собиралась побороться за Галента, улучшение было обманчивым.

Умывшись, вор нашел одежонку, что почище, одел ее и отправился в Город. Без лекарств он точно пропадет.

До болезни он двигался всяко проворнее, сейчас же приходилось тщательно выбирать дорогу. Ночью лютовал мороз, покрыв льдом железные прутья лестниц и каменные карнизы. Вор решил, что сегодня можно сделать себе послабление и воспользоваться не самым безопасным путем. Бегать от стражи проще, чем от смерти.

Через чердачное окно, Галент забрался в дом и, как простой жилец, по лестнице спустила на улицу. На счастье никто не попался по пути, в доме было тихо, как в могиле. Галент поежился, сравнение ему не очень понравилось, но в подъезде действительно было странно тихо. Так затихает море, прежде чем разразиться страшной бурей.

Вор хмыкнул и выругался.

Немного потоптавшись возле входа, Галент набрался духу и толкнул дверь. Она не открылась. Вор удивленно уставился на дверную ручку, но та не могла ответить на его немой вопрос. Ночью двери закрываются на засов, но ни замка, никакой иной механики не было и в помине. На засов дверь, естественно, закрывали изнутри, сейчас он был выдвинут.

Вор навалился плечом на дверь, понимая, что ей что-то мешает открыться снаружи. Дверь немного поддалась, какой-то куль валялся за нею. Галент сильнее надавил на створку, тяжело дыша — физическая нагрузка давалась ему еще тяжеловато.

Наконец, вор смог открыть дверь достаточно, чтобы выбраться на улицу. От створки в снегу остался глубокий след, с карниза упало несколько сосулек.

Снег никто не удосужился отбросать от подъезда.

— Дворник запил, — пробормотал вор задумчиво и протиснулся в щель.

Сначала он вытянул голову, затем пошли плечи, но на полпути вор замер, уставившись на то, что мешало ему открыть дверь. К створке был прибит человек, задушенный медной проволокой, он был давно мертв и окостенел на морозе. Галент не испугался, но весьма поразился этому зрелищу. Чтобы трупы оставляли на улицах, такого он еще не видел! Он жил, конечно, не на улице Цветов, но все равно, Поле не такая уж дыра, как Гончарня.

Бродячие псы уже успели обглодать лицо трупа, так что невозможно было разобраться кто это. Да Галент все равно бы его не узнал.

— Ладно, будем считать, что ты мой приятель Сайленс, — про себя сказал Галент, — а мне осмотрительней надо быть, только и всего.

Не зря его так напугала тишина в доме.

Вор выбрался из подъезда и прошел чуть вперед, ступив на заснеженную улицу. Кроме трупа он заметил и другие странности, нехарактерные для этого района. Во-первых, людей не видать, во-вторых, в снегу уйма следов, оставленных хаотичной массой людей. Все это напоминало о родной Гончарне.

— Небольшой бунт Городу не помешает, — усмехнулся Галент.

Его подобное только забавляло. Власти будут заняты усмирением населения, а не поисками какого-то церковного ренегата. Самим же церковникам наверняка тоже достанется во время беспорядков. Церкви плохо охраняются, зато золотой утвари там… м-м, Галент зажмурился от удовольствия.

Пока дураки дерутся, он — умный, конечно, — сможет неплохо поживиться. Быть может, ему повезет расквитаться со старыми друзьями.

Кое-где в снегу были видны следы крови, брошенные и растоптанные вещи, стекла первых этажей были разбиты и заколочены, другие окна закрыты ставнями. Галент припомнил, что в бреду слышал какие-то крики, призывы, но, очнувшись, счел это работой разгоряченного болезнью мозга.

На двери, прямо над трупом была приколочена потемневшая от влаги бумажка. Галент повернулся, подошел к двери и сорвал ее. Чернила смазались, невозможно было разобрать, что написано, но Галент разобрал последние слова: "К оружию! К оружию! К ОРУЖИЮ!"

— Во имя мира, конечно же.

Хмыкнув, вор скомкал лист и бросил его на дорогу.

— Кто это у нас такой кровожадный, интересно, — пробормотал он и ушел.

Вор направился к торговым рядам, которые располагались двумя кварталами севернее. Аптекари там жадюги те еще, но продают качественные снадобья, а не настойки на помете летучих мышей. Галент предпочитал качество, а чужие деньги он не жалел. Его профессия позволяла не думать о таком меркантильном занятии, как коллекционирование монет.

Пройдя чуть дальше, Галент встретился с троицей недобро настроенных людей, но они не стали нападать на него. Вор оделся неброско, по нему невозможно было сказать, что у него за пазухой кошель, набитый деньгами. Галент не вооружился, о чем теперь сожалел, так что свернул на соседнюю улицу, добежал да разоренного полицейского поста, взломал дверь и пробрался внутрь.

В помещении как ураган прошел: стекла выбиты, стеллажи с оружием перевернуты, вся мебель в щепы! Галент почесал в затылке, ногой отбросил деревянные обломки и приподнял стеллаж. Естественно, никакого оружия там уже не было. Толпа утащила все, что могла.

— И поживиться-то нечем, — сказал вор грустно.

Он нашел полицейский журнал, пролистал его и нашел несколько интересных записей. Двумя днями ранее патрули усилили, еще раньше служащие были предупреждены об опасности бунта. Так же полицию собирались обеспечить доспехами, но, видать, до этого у ратманов руки не дошли. Как всегда сэкономили денежки.

Значит, городские власти знали, что что-то намечается, а он — Галент, все проспал. Вор бросил в угол журнал и обругал себя:

— Пропустил все веселье!

Вздохнув, он пошел дальше. Задерживаться сверх меры в районе не следовало, наверняка полиция патрулирует улицы и докапывается до всякого, кто попадается им на глаза. Галент уже побегал разок на морозе и не горел желанием повторить то приключение.

Но горожанам, казалось, было все равно, сколько полицейских выделил на усмирение. Они продолжали заниматься мародерством и не обращали ни на кого внимания. Галент встретил три группы подобных "народных мстителей", которые больше походили на тощих псов с ближайшей помойки. Такие же оскаленные пасти, недоброе рычание и клочкастая грязная шерсть.

На одиночку никто не нападал, люди предпочитали то добро, которое у них уже было в руках. Никто так и не погнался за Галентом, опасаясь, как бы подельники в это время не нашли чего-нибудь блестящего во вскрытом магазине.

От греха Галент все же стал держаться излюбленных темных переулков и стал красться, как раньше. Игра в честного горожанина была сейчас неуместной. Он держался в тени, прятался в нишах, пережидая, когда пройдут мимо очередные недобрые люди. Полицейские так и не попадались ему на пути.

— Аптекари поди тоже не работают, — неуверенно подумал Галент.

С этим он ничего не мог поделать, но лекарей обычно никто не трогает. Истинную цену лекарств мародеры все равно не знают, кому сбыть микстуры и "когти летучей мыши" — тоже. А вот обратиться за помощью к врачу они могут, так что лекарей никто не станет трогать сверх меры. Обворовывают только богатых горожан или лавочников.

Ближе к центру стали появляться патрули. Полиция взводами кучковалась на перекрестках и держала все под контролем. Галент хмыкнул, буравя взглядом вздрагивающих от каждого шороха служак. Вор поднял из снега бутылку и бросил ее в стену дома. Бутылка разбилась с громоподобным звоном, отчетливо слышимым в затихшем районе. Полицейские раскричались, норовя запугать бандитов, и попадали в грязный снег, открыли огонь в слепую.

Несколько пуль просвистело рядом с вором, и ему пришлось на время спрятаться за мусорным контейнером.

— Упс, — прошептал он и рассмеялся.

Вскоре пальба прекратилась, и Галент бросился прочь из переулка, чтобы его не нашли. Все окрестные полицейские, казалось, сбежались на шум и стали прочесывать территорию в поисках бунтовщиков.

Галент в это время незаметно перебрался через ограду ткацкой мастерской, пробежал мимо нее и выбрался с другой стороны. Петляя мимо домов, он вышел прямиком к лавочникам. То были парфюмеры, но аптекари обитали на соседней улице, достаточно было прокрасться мимо дрожащих толи от холода, толи от страха солдат.

Подтащив к стене бочку, Галент взобрался на нее, открыл окно и проник в нежилую комнату парфюмерной мастерской. Прислушавшись, вор определил, где находятся люди, и составил мысленный маршрут. Ему не составило труда выбраться с черного хода мастерской парфюмера. Галента никто не заметил.

— Болею, не болею, а мастерство при мне, — гордо сказал вор, закрывая за собой дверь.

Выглянув из переулка, он убедился, что оказался рядом с аптекарями. Довольно улыбнувшись, вор направился прямиком к ближайшей лавке. Патрульные находились в конце улицы и не смотрели в сторону вора.

Лавка была открыта, но хозяин не ожидал посетителей. Галент с горем пополам смог убедить аптекаря, что не представляет угрозы. Продавец отложил карабин и согласился обслужить болезненного вида юношу.

Накупив все необходимое и даже сверх того, Галент практически той же дорогой вернулся назад. По пути он сорвал очередную, приколотую к углу здания листовку. Бумага призывала к открытому бунту и заканчивалась тем же призывом "К оружию!". Естественно, она была анонимна, борьба за свободу или за другие идеалы тирании, но никто не хочет подставлять свою шею.

Текст был предельно революционным, а призывы бредовыми, но Галент понимал, что именно этого хотят горожане. Только даже добившись своего, они ничего не получат. А вот вор получит! Галент не сомневался, что сможет оторвать свой кусок от пирога. Конечно, он не получит власть или влияние, как другие хитрецы, но ему этого и не требовалось.

Раздумывая над происходящим, вор забрался в бакалейную лавку. У входа стоял отряд солдат, который должен был защитить магазин от разграбления. Но вор мог позволить себе не пользоваться парадным входом. Он так же через окно забрался внутрь, без отмычек работать было сложновато, но и замки ему попадались самые простые. Ножом что ставни, что замки открывались с легкостью, странно, что с улицы никто не слышал шума.

Вор взял еды про запас, чтобы не думать о еде некоторое время. Копченое мясо, сухари, крупы — этого ему хватит надолго. Нагруженный покупками, вор забрался на крышу соседнего дома и знакомой дорого добрался до своего дома.

Глава 11. Слуги

Прошла неделя, прежде чем вор почувствовал улучшение своего состояния. Он не стал рисковать и испытывать здоровье, тем более, что холода ночами стояли лютые. Это была самая морозная неделя в году, за которой должно следовать потепление.

Лопнула труба отопления у соседнего дома, с крыши свесился целый ледник мутного льда. Галенту пришлось пережить несколько нервных дней, приглядывая за механистами, которые меняли трубу.

Вор быстро набирался сил, стараясь вернуть своему телу былую удаль и гибкость. Болезнь лишь на некоторое время вывела его из строя, но не высосала сил. Просто заставила проваляться на кровати все это время. Галент чувствовал слабость и неуверенность, но со временем вернулся к былому состоянию.

Почувствовав, что он готов творить правосудие, Галент выбрал солнечное утро, чтобы спуститься на улицы. С собой он взял бумаги, которые собирался передать связному госпожи Вейнтас.

Памятуя о недавних беспорядках, вор осмелился хорошенько вооружиться, но Город встретил его своим обыденным беспокойством запруженных толпами улиц. Горожане вернулись к обыденной жизни, и лишь усиленные патрули стражи напоминали о прошедших днях черного веселья. Бакалейщиков так же охраняли солдаты, голодающих не пускали внутрь и они гневно выкрикивали свои революционные лозунги.

Галент внес свою лепту в происходящее, забросав снежками солдат. Те держались молодцами и не реагировали на провокацию. Зато толпа свирепела, но так и не решилась на действия.

Расстроенный Галент пошел дальше. Он собирался расквитаться со своим приятелем, который сдал его инквизиции.

— Сайленс, — сквозь зубы шептал вор и улыбался, предвкушая, как будет душить мерзкого священника.

Месть он решил оставить на потом, чтобы дать своему воображению время для разогрева. Он будет убивать этого поганого слизняка долго, с удовольствием, заставит жрать его собственные уши и нос! Вот такая месть будет славной для предателя. Вор не сомневался, что сможет сдюжить со священником.

Да, его противник силен, но теперь-то Галент знает, с кем имеет дело. Главное оружие вора — внезапность, выдержка и хитрость. Всего этого Сайленс был лишен, как полагал Галент.

Вор пребывал в хорошем расположении духа, придумывая лютые казни закадычному другу. Но сначала он передаст бухгалтерские бумаги церковников, немного денежек ему не помешает. Этой суммы будет достаточно, чтобы расплатиться с Дуком окончательно. С механистом Галент рассчитывал встретиться вечером, тот наверняка будет рад видеть золотые кругляшки.

На площади Доблести Галент задержался, заинтересованный представлением.

Освободив от лоточников место, троица одетых в коричневые рясы людей призывала толпу к покаянию. Люди, собравшиеся вокруг, скорее из любопытства, обсуждали представление даже громче, чем выкрикивали проповедники. Галент задержался только потому, что ораторы казались ему… слегка необычными. Церковники так не одеваются, где Круг, например? Без знакомых атрибутов проповедники казались неестественными и карикатурными.

Слушая проповедников, чьи песни не менялись вот уже несколько столетий, Галент прохаживался в толпе, ножом срезая кошельки. В поведение горожан чувствовалось напряжение, но они были слишком заняты своими рассуждениями и переживаниями, на карманника внимания не обращали. Иные преступники обходили это сборище стороной — полиция окружила сборище и присматривала за порядком.

Власти, наученные недавним бунтом, опасались нового.

К счастью для Галента, городовые не собирались применять силу против собравшихся и просто наблюдали. Любая искра могла зажечь толпу и дать повод к новым погромам. Никто этого, конечно, не хотел. Кроме тех сил, которые использовали бунты для своих целей. Галент не мог знать, кто был дирижером безумного оркестра, да его мало это интересовал. Политическая жизнь Города важна только для тех, кто живет днем, у вора свои заботы.

Но Галент прислушивался как к речам проповедника, так к разговорам в толпе. Люди обсуждали еретиков, коими были те ребята на трибуне. Галент остановился и внимательней изучил проповедников. Незнакомый фасон одеяния, железные пояса, дубинки с шипами. Да, они действительно мало походили на простых церковников. Это были не миссионеры, Галент посчитал бы их братьями из монастыря Святой Заступницы — плечи-то как у палача, но и на инквизиторов троица не походила.

— Человеческая плоть слаба! — в который раз повторил проповедник великан. — Лишившись поддержки, человечество дает волю животному. Дабы сдержать пламя пороков людских нужны нам оковы из стали и камня. Лишь в доме цивилизации обретаем мы разум, дух наш очищается, ведет плоть по праведному пути. Ныне же, — вздохнул он, — цивилизация идет к пропасти, мы закрыли глаза, надев шоры разврата. Забыли о нравственности и уподобились варварам. Нас радует животное, мы забыли о душе, даруем плоти наслаждение.

Это тоже не походило на обычные речи церковников, те лишь призывали умерщвлять плоть, да молиться. По сути, ничего не делать. А троица в коричневых рясах говорила о необходимости делать, меняться.

— Ради Творца мы должны трудиться, помнить о цене наслаждения. Отдав силы труду, не захотите вы отдаться порокам. Лживым, обманчивым, развращающим! Пороки уничтожают душу, топят ее в болоте забвения, а труд взращивает человека, как строитель растит дом. Творец желает видеть вас такими же творцами, как и он! Не оскорбляйте Отца нашего.

Галент хмыкнул, слова ему, конечно, понравились, но человеческий разум способен извратить даже самые мудрые фразы. Взять хотя бы церковное писание, сколько в нем слов о добре и милосердии, которое нынче зовется кострами и пытками.

— Народу понравится, — пробормотал Галент, вглядываясь в суровое раскрасневшееся лицо проповедника.

И толпе действительно нравились слова новоиспеченных пророков. Они звучали свежо, необычно, новаторски! Не ясно даже, что их привлекло — слова или мысли? Галент даже забыл о необходимости пополнять ресурсы, кошельки отошли на второй план. Вора удивило только то, что до сих пор не появились церковники, монополисты от религии мгновенно подавляли всякое инакомыслие.

— Может, бояться взорвать толпу? — сказал про себя Галент.

Это было похоже на правду, но вор не был бы самим собой, если бы не прокричал:

— Еретики!

И тут же смешался с толпой, чтобы его не нашли. Горожане смолкли, кто-то испуганно вскрикнул и бросился бежать, ожидая, что сейчас налетят черные инквизиторы, толпа пришла в возбуждение. "Еретики" в коричневом подлили масла в огонь:

— Кто тот, осмелившийся подать голос, но не показать лица?! Выйди, покажись, докажи свою смелость и прими очищение холодным железом! Смельчак, где ты.

Толпа зароптала, засмеялась, люди осмелели и принялись выискивать церковных соглядатаев. Конечно же, нашли. Галент сомневался, что эти двое испуганных бродяг были инквизиторами, но не стал вмешиваться. Городовые подобрались ближе, но так же молча наблюдали.

— Грешник, предавший природу свою, следующий за миражами! — пророкотал проповедник, поднимая за шкирку бродяг.

Галент присвистнул, вот в таких проповедников люди действительно поверят. Сильные, фанатичные, пусть и безумные. Они ярки, как пожар, и так же разрушительны. Как огонь они притягивают взгляды и обманывают.

— Гениально! — прошептал Галент. — Широкие пояса только подчеркивают образ!

Технология еретиков была действительно новаторской, если церковники не упрячут их в темницу, то получат серьезного конкурента в лице коричневой секты. Галент не понимал еще, о чем вещает проповедник, так как пропустил начало его речи, но полагал, что Бог этих ничем не отличен от официального.

Схваченные бродяги пытались что-то промямлить в свое оправдание, но могучий проповедник не стал их даже слушать. Он уже вынес им приговор, как всегда спасительный для души. Несчастных бросили на настил, достали из приготовленных ларцов металлические маски и надели на лица бродяг. Маски не имели прорезей для глаз и рта, замок невозможно было снять не имея ключа или инструментов. Так что бродяги были обречены, если никто не придет им на помощь.

В таком виде их бросили в толпу, подгоняемые выкриком проповедника:

— Да очистит священный металл ваши души!

Галент от этого призыва чуть ли не рассмеялся. Да, железо священно так же, как и солнечный свет.

— Вашим спутником в дикой тьме станет Творец!

"Вот и про свет заикнулись" — подумал вор. — "Тот же кабак, только лавки вдоль стен, и кабатчик не так тучен"

Галент устало вздохнул, словно наблюдал самое скучное в жизни представление. Он был знаком с технологией обмана, пусть лично и не принимал участия в массовых акциях. Людям просто преподносили то же блюдо, только на другой тарелке.

Толпа пинками провожала "обличенных клириков" и всячески издевалась над несчастными. Приговоренные пробежали мимо Галента, и вор заметил как из-под маски текут кровавые слезы. Похоже, нехитрое приспособление имело несколько секретов внутри.

— Они раскаются, признав могущество инструментов Творца! — напоследок выкрикнул проповедник и собрался уходить.

Он понял, что время его представления подошло к концу. Городовые может быть и не вмешивались, но успели сообщить куда следует обо всем происходящем. Наверняка к площади скоро подтянутся или церковники, или полицейские, рассчитывающие поквитаться с самозваными палачами.

Галент предпочел сбежать, чтобы не участвовать в беспорядках. Расталкивая локтями людей, вор попытался выбраться, но представление заинтересовало множество горожан. Теперь-то простые наблюдатели могли поучаствовать — избиение обвиненных было вознаграждением за внимание.

Одна группа горожан стояла особняком от остальной, к ней и пробился Галент. Отряхиваясь и переругиваясь, вор попытался затеряться среди этой группы, но они его не пустил. Разряженные в цветастые плащи низкорослые горожане оказались эльфами. Галент удивился, увидев целую толпу затворников, собравшихся зимой на площади. Некоторые эльфы заинтересовано изучали самого вора. Казалось, что они узнают его, но не делали попытки заговорить.

Старший из эльфов что-то прошептал своим братьям, и они как дети на прогулке пошли прочь с площади. Галента они к себе так и не подпустили, толи опасаясь за кошельки, толи еще почему-то. Но вор смог пристроиться в фарватере и таким образом добраться до безопасного места.

Галент забежал в подворотню, проводил группу эльфов взглядом и достал записку от Асани. Слуга торговки, судя по написанному, ошивался в какой-то гостинице рядом с площадью Доблести, вот почему Галент и пришел сюда.

— Что ж, коль полюбовался я зрелищем сим, то смело могу следовать за деньгами, нажитыми нечестным путем, — пропел Галент и вздохнул.

С южной стороны площади к толпе уже направлялись полицейские. Галент подумал было поглазеть на драку, но потом плюнул и пошел по своим делам. Драк он что ли не видел? Конечно, массовые беспорядки страшнее и масштабней, но суть от этого не менялась. Одна сторона с помощью насилия пыталась добиться своей правоты.

Нужное здание вор нашел легко, торговка подробно написала, как найти ее слугу. Галенту было достаточно следовать указаниям, чтобы найти нужную гостиницу. Это оказалась неприметная, но опрятная таверна. Вход был украшен изображением козлоногих существ с бочонками вина. Галент такие изображения видел в первый раз, но не слишком удивился — человеческая фантазия богата.

Войдя внутрь, вор оказался в затемненном помещении, стены которого украшали живые вьющиеся растения. Столы были нарочито грубо выполненными, скамьи опирались на пни, а многочисленные предметы быта дикарей украшали убранство таверны.

— Дикий мир, — сказал кабатчик, разглядывая посетителя.

— Что дикий? — переспросил Галент.

Широкоплечий кабатчик стоял возле огромных бочек, в которые были вбиты медные краны. Бочки украшали виноградные лозы — живые, и те же козлоногие существа — вырезанные на дереве, естественно.

— Так называется мое заведение, — ответил кабатчик, — чего изволите, сударь?

— Меня тут ждет один парень… — начал было Галент, — но не могу знать, как его зовут.

— Если он вас ждет, то, быть может, я в курсе?

— Я должен ему передать кое-какие бумаги.

— А, — догадался кабатчик, — быть может, господин Госнольд вас ждет? Давайте, я вас провожу к его апартаментам.

Галент кивнул и последовал за кабатчиком.

Госнольд жил на втором этаже в самом темном углу гостиницы, внутреннее убранство которой напоминало нижний зал. Коридоры украшались картинами, повествующими о быте дикарей, высказываниями антропологов, которые изучали язычников, растения так же имелись, но росли только в строго отведенных для них местах. Цветы украшали подоконники, кустарники росли в кадках у лестницы.

— Выглядит оригинально, — прокомментировал Галент.

— Да, приходится извернуться, чтобы привлечь клиентов. Горожане слишком пресытились. Им подавай чего-нибудь эдакого, щекочущего нервы!

Галент кивнул, словно его волновали проблемы держателя питейного заведения. Те всегда жалуются на недостаток внимания местных пьяниц, при этом они хранили под подушкой целый сундук с золотом. Уж Галент-то знал об этом, профессия обязывала.

Госнольд не сразу отозвался на стук в дверь. Некоторое время в комнате за дверью было тихо, но кабатчик уверял, что постоялец не покидал гостиницы. Он настойчиво продолжал стучать, и вскоре послышалось недоброе ворчание постояльца. Госнольд открыл дверь и недобро поприветствовал гостей:

— Чего надо?!

— Этот господин, — кабатчик отошел в сторону и указал на Галента, — желал увидеться с вами. Говорит, должен передать вам какие-то бумаги.

— Проваливай, — в один голос сказали и Галент, и Госнольд.

Кабатчик ойкнул, удивленно уставился на двоих и тут же сбежал.

— Заходи, — распорядился Госнольд и посторонился.

Галент прошел внутрь, оглядел комнату профессионально-цепким взглядом и направился к стулу, на который тут же уселся. Комната была просторной, богато декорированной, но не в дикарском стиле, а обыденно-городском. Всего дикарского — только чудные оскаленные маски на стене.

— Этот пройдоха ой наговорил, — сказал Галент в свое оправдание. — Не знаю, вас ли я искал, но наниматель передал адрес этой гостиницы.

— Что за наниматель? — поинтересовался Госнольд.

Он еще не знал, как реагировать на незваного гостя. Ругаться с кабатчиком он не хотел, но желал с кем-нибудь поругаться. Его же так дерзко разбудили. Сам Госнольд казался ничем не примечательным мужчиной, длинные волосы которого были связаны сзади в косичку. Вытянутое с оспинами лицо, костлявое тело — Галент по сравнению с ним мужик мужиком — в общем, Госнольд походил на обычного пройдоху с улицы Цветов. Такие торгуют опиатами, но никак не служат богатым торговкам.

Хотя Галент не мог знать, с кем дружат богатые торговки.

Вор сомневался, что стоит упоминать имя Вейнтас, опасаясь подставлять свою… союзницу.

— Не могу назвать имени, пока не удостоверюсь, что искал именно вас.

— Ладно, — Госнольд прищурился и кивнул, — мне сообщили, что я должен дождаться человека, который передаст мне бумаги. Вскрывать бумаги запретили, обязали передать этому человеку деньги. Описание дали ваше.

— Что-нибудь еще?

— Через меня вы можете связываться с… нанимательницей.

— Госпожа Вейнтас? — уточнил Галент.

Госнольд кивнул, подтвердив слова вора. Галент отдал бумаги и получил свои деньги, некоторое время они еще разговаривали. Вору было интересно узнать что-нибудь об этом человеке, но Госнольд умело увиливал.

"Слухач, не иначе" — решил Галент и на том успокоился.

Такие проныры умеют находить информацию для своих господ, неудивительно, что госпожа Вейнтас наняла его.

— Понадобится работа, — напоследок сказал Госнольд, — обращайся, приятель.

— Всенепременно, братишка, — Галент оскалился.

Галент, покидая гостиницу, купил у кабатчика мясной пирог, с которым расправился по дороге. Вору требовались силы, так как он направлялся к своему старому приятелю священнику. Вот теперь и пришла пора расквитаться с ублюдком.

Галент ухмылялся, представляя котлету с кровью. Пребывая в таком кровожадном настроение, вор обошел площадь Доблести, чтобы не попасться на глаза полиции, и направился по параллельным улочкам к храму своего очень дорогого друга. В тот раз ноги сами вывели его, что ж, и сейчас стоило надеяться на память тела.

Галент никак не мог припомнить точное расположение.

В тот памятный день (да назовут его несчастливым!) он гулял по Городу, но не старался запомнить, где и что расположено. Можно быть даже самым внимательным человеком, но упустить нечто важное. Галент ничуть не удивился своей забывчивости.

Но, проплутав битый час по закоулкам южнее площади, Галент признался самому себе, что заблудился. Этот квартал был ему незнаком, вроде бы вот они — такие же лавочки и магазины, чьи товары давно пора выбросить на свалку, а с торговцев снять шкуру. Такие, да, но другие. Все эти магазинчики выглядели слишком одинаково, каждая куча мусора — ничем не отличалась от другой. Проще говоря, Галент не запомнил никаких ориентиров.

Пожав плечами и сплюнув на мостовую, Галент по пожарной лестнице поднялся на крышу ближайшего здания, чтобы осмотреться. С такой-то высоты он храм точно обнаружит, церквушки обычно воровали у горожан много земли, а сверху храмовая территория походила на дыру.

Галент оказался на верхнем этаже, вскрыл дверь и через коридор жилого дома поднялся на чердак. Крыша имела крутой скат, так что на неене представлялось возможным взобраться. Галент не доверил свою жизнь узкому карнизу. Держась за раму слухового окна, вор вытянулся наружу и взглянул вниз.

Вид огромного Города завораживал. Некоторое время Галент любовался видом, хотя ничего необычного в серовато-белых крышах не было. Ближайшие дома подтверждали недобрую славу окраинного района Города. В окнах верхних этажей никто не вешал занавесок, так что вор мог наблюдать все прелести быта бедноты. Редкий человек в таких условиях мог содержать свой дом в чистоте. Обычно, они о такой мелочи даже не задумывались. Ну, не ратманов же им ждать в гости!

Галент мог понять причины, побудившие этих людей махнуть на все рукой, он понимал, но все равно с презрением разглядывал мусорные завалы в апартаментах.

С крыш до самых верхних окон свисал намерзший лед — вот кому-то не повезет по весне, — он хоть как-то прикрывал срамоту квартирок. Галенту от всего этого зрелища стало нехорошо. Вроде бы его участь незавидна, а смерть стоит буквально за плечом, но вор ни за что бы не променял свою жизнь… на это. Только вино помогает квартирантам принять свою судьбу такой, какая она есть. Винный дух просто помогал ослепнуть, пусть и на время, но краткий период бодрствования был занят поиска денег на очередную бутылку.

— И это они называют жизнью, — хмыкнул вор, — небось, еще праведниками себя считают.

Галент вытянулся во весь рост и прищурился, всматриваясь в даль. Больше он не хотел видеть этих унылых квартирок, этих домов, похожих на клоповники, и уж тем более — на людей. Галент верил, что находится выше всего этого.

Ближе к горизонту городские крыши сливались в единое целое. Казалось, что это море колышется там вдалеке. Затянутый смогом горизонт, освещенный солнечными лучами, походил на нарисованную картину, неестественную, но чем-то даже красивую.

Печные трубы дымили, ветер срывал снег и бросал его вниз. Ему тут был простор для игры. Ни одна крыша не была похожа на соседнюю, чем-то да отличалась. Дома никогда не строились по одному проекту, из-за недостатка площади для строительства архитекторам приходилось работать в очень жестких условиях. Благодаря такому хаосу застройки и появилась "воровская дорога". Вор, как и ветер, любили это нагромождение остроконечных вершин, на которых можно испытывать судьбу.

Не удивительно, что в некоторых домах сторожа по ночам обходили чердаки. Галент с ними еще не встречался, так как не занимался квартирными кражами. Чтобы воровать у обывателей, нужно точно знать, что искать. А вот информаторов у Галента еще не завелось.

— Ничего, всему свое время, — подумав, сказал он.

Обзор из окна был ограничен, вор видел только западную часть квартала. Сколько бы он ни всматривался в окружающие его скопления домов, Галент не увидел ничего, что походило бы на храм Сайленса и его Золотого Бога. Всюду только крыши, трубы — металлические да кирпичные.

Вздохнув, вор перешел на восточную часть крыши и выглянул из тамошнего окна. Сначала он увидел все ту же картину. Единственное отличие — широкая улица уходящая на север, заканчивающаяся поляной среди каменных древ Города. Там-то и была площадь Доблести.

Галент нахмурился, припоминая, а чьей же это доблести? Так и не вспомнил, многие названия в Городе были абсолютно бессмысленны. Вот мост Основателя. Что за основатель, чего основатель? Вопросы без ответов, ни один архив не мог открыть тайну.

— Ну, положим, до архива я еще не добрался, — одернул себя Галент.

Он просто никогда не задумывался, что за основатель. Наверняка основатель какого-нибудь цеха, например, булочников! Почему бы и нет. Вот почему эта несущественная информация прошла мимо него.

Странно, конечно, что "цех булочников" мог обосноваться в центре Города, но в былые-то времена и центр был не центром. Так… окраина…

Галент пожал плечами.

На площади доблести стоял едва различимый трамвай, находился он прямо рядом с фонтаном и, похоже, на боку. Галент не мог утверждать точно. Что ж, вполне возможно, что толпа немного побуянила. Южнее площади дорога была оцеплена, полицейские направляли поток людей, экипажей и телег в другую сторону.

— Да, нескоро они успокоятся, — протянул Галент.

Он повернулся собираясь уходить, но тут заметил еще одну проплешину среди моря городских крыш. Галент уставился в ту сторону, но не заметил ничего. Просто между домами было какое-то свободное пространство. Вор пытался вспомнить, какой высоты храм Сайленса, но память его и тут подвела.

Решив, что кроме церкви там ничего не может быть, Галент успокоился и быстро спустился вниз. Вор запомнил примерное направление, но все равно еще битый час блуждал по переулкам.

В конце концов, он нашел ту самую улицу, на которой оказался в тот первый раз. Вот и давнишний калека исправно сметал навоз с пути не самого благородного господина. Господин проигнорировал нищего, за что и заработал проклятие на себя и всех своих потомков до двухсотого колена. Подметальщики славятся своим ораторским искусством.

Калека был прекрасным ориентиром, и вор в приподнятом настроении духа — как же, идет убивать дружка своего! — чуть ли не бегом направился к перекрестку. Но не доходя до пересечения улиц, Галент понял, что никакого храма тут нет и в помине. Радость медленно покидала вора, словно вода из прохудившегося бурдюка. Вор не смотрел по сторонам, а только шел к тому месту, где должен был быть храм Золотого Бога! Но его там не было.

— Куда прешь, косой?! — прокричал кучер, награждая зазевавшегося Галента кнутом.

Вор вскрикнул и упал прямо в грязь. Шок был столь силен, что Галент не поднялся сразу и не успел отомстить. Нищие и проститутки в один голос заржали, не каждый день им везет увидеть кого-то, окунувшегося по самые уши в дерьмо!

Отплевываясь, Галент встал, отошел на тротуар, чтобы какой-нибудь добряк-возница не продолжил наставлять его на путь истинный. Некоторое время Галент переводил дух, не предпринимая никаких действий. В голове у него было пусто, как в животе у того подметальщика.

Галент поманил калеку, который неохотно, но все же подошел.

— Что за пустырь? Давно он тут? — спросил вор у калеки.

— Да сколько себя помню.

— В кабаке ты каждый вечер память обновляешь.

— Шутник ты знатный, я аж помираю со смеху, — недружелюбно сказал подметальщик.

— Ладно, лучше скажи, как давно тут пустырь.

— Как тут поселился, да все он тут был. А я давно уже здесь хожу, вон господам помогаю. Слушай, приятель, ты бы шел по добру, а мне работать…

— На, — Галент сунул ему серебряную монету.

— О, господин, так с этого и надо было начинать! — подметальщик с радостью принял монету, но так, чтобы никто ее не заметил.

Серебро на этом перекрестке редко кому попадается.

— Господин, — подметальщик приобнял Галента, не обращая внимания на его грязную одежду, и дыхнул крепким перегаром. Вор хотел было отстраниться, но куда уж там — калека держал крепко.

— А вы что надумали купить этот пустырь? Да, давно пора я уже и говорил, и жаловался. Да кто ж меня слушать будет?!

— Кому принадлежит?

— То сказать не могу. Я шесть зим тут обитаю, а он все тут. Пустырь этот. Что земля пустует, не пойму… Вам бы в управу, господин, там все сообщат. И кому принадлежит, и сколько стоит. Там все знают. Вот только, — калека стряхнул грязь с одежды вора, — переодеться бы вам, а то не пустят же!..

— Ладно иди, работай, — Галент замахал рукой.

Подметальщик откланялся, увечье не мешало делать ему это элегантно, словно он всю жизнь только на балах и танцевал.

— Вот что алкоголь могущественный с людьми делает, — покачал головой Галент. — Но диво сие не так уж и… дивно, тьфу. Ерунда…

Нищие те же циркачи, они зарабатывают деньги либо надоедая горожанам, либо развлекая их тем или иным образом. Галент прекрасно знал об этом, его старший брат лишившись обеих рук вставил в культи деревяшки, да развлекал пьяниц игрой на барабане. Правда сам через год получил перо… но это уже не важно.

Галент помотал головой и скрылся в подворотне, проходя мимо ограды пустыря. Его разум цеплялся за обрывочные мысли, пытаясь отвлечься от обрушившегося на него шока.

— Да точно это место, что я совсем что ли, — бормотал Галент.

Забор был тот же самый, по крайней мере именно таким, каким запомнился вору. Но за оградой ничего не было! Пустырь. Сколько там сказал этот калека? Шесть лет? Вор хихикнул, все это попахивало безумием.

— Но вот забор… тот же, вроде, — Галент пальцем указал на ограду, потом махнул рукой назад, — подметальщик тот же, я ж у него кошель-то подрезал. Нет, точно этот Сайленс, паскуда плешивая, что-то мутит! Небось, подговорил этих оборванцев, гнида поносная!

Галент ругал Сайленса так, что тому должно было хорошо икаться.

Знакомые дома, через закрытый двор которых перебрался Галент, так же были на месте. В памяти они запечатлелись, вор запоминал любую щель, сквозь которую мог пролезть. Для таракана жизненно важно помнить все щели в полу, чтобы успеть сбежать от карающей длани тапка.

Галент снова хихикнул и слегка шлепнул себя ладонью по лицу.

— Соберись, тряпка! Как бабенка истерику закатил!

Тем же путем, что и в первый раз, Галент перебрался через ограду. В процессе он испытывал знакомое чувство, словно все это уже было. Было-то было, но храма на месте не было. Вычурный снаружи и железный внутри, он словно взял и испарился, оставив после себя кучи строительного мусора да сугробы снега.

Проваливаясь в снегу, Галент побрел на то место, где по всем мыслимым законам материального мира должен был быть храм! Вор, сбежав из монастыря, принял доктрину воинственного атеизма, но теперь его уверенность поколебалась. Ни один чародей не мог взять и "исчезнуть" целое строение, которое создали эльфы.

Бытовало мнение, что эльфийские творения уничтожают магию. Все эти их железки и паровики. Галент не знал, так ли оно на самом деле, но в Городе работали маги и чародеи разной степени паршивости. Были и профессионалы своего дела и даже у церковников.

Вор сплюнул. Он мог бы так месяц стоять на пустыре, занятый праздными думами. Он бы просто не смог сдвинуться с места — тогда бы пришлось вернуться в эту реальность, где исчезают храмы! Да и у всех окрестных бродяг разом подменяются воспоминания.

— Может не у всех? — с сомнением проговорил Галент.

Оставалось уповать на то, что Сайленс в чем-то просчитался, да не доделал свою волшбу до конца. Волшебники ведь такие заносчивые, они якобы превосходят простых смертных — это стадо, которое должно лобызать их надушенные ступни. Их завышенное самомнение всем известно, байки и анекдоты про магов горожане не стесняются рассказывать.

Вор встряхнулся, вырвавшись из лабиринта мыслей, он снова окунулся в эту безумную реальность.

Галент присел на корточки, скатал снежок — снег был самым настоящим, холодным и влажным — бросил его. Комок снега ударился в железный лист, который был прислонен к ограде. Лист был старым, проржавевшим настолько, что стал тонким как бумага. Снежок смял кусок металла, и Галент заметил часть рисунка, спрятанного под листом.

— Да, Сайленс послание оставил, — пробормотал Галент с иронией, но все равно пошел к ограде.

Не пройдя и десятка шагов, вор провалился в яму, из которой выбирался битый час. Яма была прикрыта прогнившим настилом, а сверху засыпана снегом, Галент просто не мог заметить ловушки. К счастью, глубина была небольшой и яма доверху была наполнена истлевшим тряпьем, который использовали как утеплитель.

Пищавшие под основание кучи крысы нервировали Галента, и он истерично пытался вскарабкаться по склону ямы. Снега сыпался сверху как песок, таял от прикосновений, норовил засыпать вора и навсегда похоронить в этой куче. Галент не хотел кончать свою жизнь на мусорной куче в компании крыс. По поверью так и становятся неугомонными духами.

Галент, конечно, не против был обрести вечную жизнь, но без возможности сохранить свою личность бессмертие не было привлекательным.

Вымокнув, Галент кое-как вскарабкался наверх, отполз от ямы и перевел дух. Работа разгорячила его, но это было временное тепло, которое вскорости сбежит вместе с пролетевшим мимо ветром.

— Вот второй раз заболеть еще не хватало, — Галент кашлянул на всякий случай.

Рисунок уже не казался такой привлекательной целью, но вор полагал, что уходить просто так с пустыря глупо. Зря что ли он тратил свое время на эту бессмысленную затею. И вообще, нашел с кем бороться! Галент выругался. С магами-колдунами воевать сложно, для этого нужны особые навыки, особый склад ума. Говорят, убив мага, потом не сможешь спастись от его мстительного духа. То, скорее всего, байка, которую сочинили сами маги, но вдруг и нет?

— Ладно, — крякнув, вор встал и принялся протаривать себе путь к ограде.

Галент припомнил, что в прошлый раз тут никакого забора не было, а были главные врата храма, его фасад. Ругая треклятую магию, вор добрался до железного листа и, пнув по нему, отбросил в сторону.

Лист закрывал древний как песок времени плакат. Его краски давно потускнели, а надпись была едва различима. Багровая роза, которая красовалась в центре плаката, была, конечно, прекрасна…

— Лет триста тому назад, — с сомнением сказал Галент.

Но за каким демоном Сайленсу понадобилось лепить эту картинку сюда, вор не представлял. Самым разумным объяснением всего этого было то, что священник безумен. Абсолютно. Только сумасшедший, который к тому же обладает магическими способностями, будет прятать храм, а на его место лепить какой-то выцветший плакат.

— Роза, — вор фыркнул, — странно, что не баба.

Под розой имелась такая же выцветшая надпись: "Другой бы посадил розу в месте этом, а я лишь храм Себе воздвиг".

Почему-то Галент подумал, что это было написано рукой Сайленса. Хотя буковки явно печатные, но вор все равно был уверен, что к созданию этой надписи приложил руку его приятель. Только он и никто другой.

— Кто ж еще? — добавил Галент. — Поди найди второго такого. Э-эх. Ну… по крайней мере храм тут был! Значит, это не я сумасшедший, и то радость.

Больше на пустыре делать нечего было, Галент не горел желанием угодить в еще одну яму. Во второй раз удача могла отвернуться от него, и на дне оказались бы заостренные колья и тысяча голодных демонов. А может, и сам владелец этого пустыря, который наверняка сидит в своей берлоге и ухахатывается.

Галент хотел сорвать на ком-нибудь злость, но никто не попытался задеть его. Толи мрачный вид вора отпугивал всех, кого он встречал, толи судьба хранила Галента от безрассудных действий.

Чтобы успокоиться, вор обошел окрестных проституток. Выбирал он тех, что походили на изюм — старожилы — и выпытывал у них про пустырь. Спрашивать про храм Галент как-то постеснялся, женщины его и так провожали насмешками, намекая на недостаток мужской силы.

— Идите псов ублажайте! — отвечал он. — Кто на вас позарится, шлюхи!

— Ой, на себя-то погляди, какой выискался, — единодушно орали в ответ женщины.

Вор пытался смотреть с презрением на падших женщин и не реагировать, но в самой глубине его души был уязвлен. Вор так и не научился общению с людьми, потому и бежал от них в ночь.

Ни один старожил квартала не смог ничего сказать про пустырь. Да, был тут, да, давно — и только. Эта информация помогла вору протрезветь и отказаться от мести. Задача теперь казалась ему невыполнимой. Он уповал только на то, что сможет застать священника врасплох, прямо в его логове.

Не вышло.

Галент не шибко расстроился, в душе он боялся этой драки и теперь нашел веский довод бросить это бесприбыльное предприятие.

— А, — вор махнул рукой, — все равно не найти этого колдунишку. Уж лучше за золотишком в поход!

На том он и успокоился, гордость была удовлетворена. Галент заторопился домой, так как одежонка уже не могла удержать тепло. Пусть дни становились длиннее, солнце с жаром глядело на Город, но ветер с моря дул суровый. Нынешнее тепло обманчиво, следующий месяц напомнит горожанам о зимней стуже, но пока что все наслаждались теплыми деньками.

В этот раз вору повезло. Либо он не так много провел времени на холоде, либо лекарства и плотный обед помогли отстоять здоровье. Болезнь вернулась лишь на пару дней, немного помучив человека насморком и кашлем. Галент старался не рисковать и не лез на холод. Это время он провел в своем доме, раздумывая о необходимости снять комнату где-то внизу.

— Желательно такую, — думал Галент, — чтобы и тайничок оборудовать. Там часть снаряжения хранить! Хм… кстати, не стоит забывать про Дука. Завтра же схожу к нему, узнаем, что да как.

Галент припомнил о записи, да вновь загорелся желанием покопаться в склепных тайнах. Что может быть интересней, чем ушедшие во тьму события прошлого. Эти жемчуга ждут своего ныряльщика. Мысль вернуться в мертвый квартал уже не казалась Галенту такой бредовой. Он с легкостью загорался, а, влезши в дело, уже не раздумывал. На это просто не было времени.

Но воспоминания об ордах мертвецов и гибели машиниста охладили пыл вора.

— Потом, — убеждал он себя, рассчитывая, что со временем зуд пройдет.

Но, как и обычно, засевшая в голове мысль не давала ему покоя. Вор пытался занять себя деятельностью, чтобы отвлечься. Руины с их тайнами никуда не денутся, Галент сомневался, что в Городе найдется еще хотя бы один такой удачливый парень, как он. Так что сокровищам эльфов ничего не угрожало. Они спрятаны надежно, как за пазухой у дикарей.

Изнывающий от безделья Галент припомнил о заказе, который сделал у портного. Костюмчик, в котором можно появиться даже в Ратуше, ему не помешает. Эта мысль стала источником новых безумных планов, вор воображал, как преспокойно сможет посещать дома важных господ и тихонько спасать их от денежной жабы.

Вор так разгорячился, что не смог усидеть на месте и уже после полудня, хотя еще кашлял, бросился на улицы.

За то время, что Галент бездельничал, в Городе не произошло ровным счетом ничего важного. Полиция так привыкла к локальным беспорядкам, что перестала о них информировать ратманов. Газетчики так же приутихли, толи их припугнули, толи они нашли темы поинтереснее — Галент слышал крики разносчиков о чудовищных тварях, которые нападают на горожан в отхожих местах. До кабаков вор не добрался, так что не мог воспользоваться этим источником информации. Он находился в своем воображаемом мире, в котором можно строить планы и надеяться на лучшее.

Улицы немного ожили, хотя чувствовалось напряжение повисшее в воздухе. Горожане не ожидали ничего хорошего от завтрашнего дня, как и обычно. Обычная меланхолия заснеженных улиц сменилась тяжелым предвкушением крови. Только источник опасности не был определен.

Галент подзадержался по дороге, прислушиваясь к разговорам людей. Говорили в основном о той ерунде, о которой сообщалось в газетах, да предстоящем месяце бурь. Это время, когда горожане боятся подойти к морю, а приливы столь сильны, что подтопляют подвалы домов в Гончарне. Ни одна самая лютая зима не может сковать море льдом и заставить морских гадов уснуть.

О недавних уличных конфликтах почти не было разговоров. Вор удивился, вроде бы эта тема была ближе к горожанам — ничего ведь не кончилось, но вскоре забыл обо всем. Город жил слухами, и люди говорили только о том, что не видели сами, а значит, более страшном! Бунты это нечто обыденное, как понял Галент.

— Жаль, — сказал он про себя, — не быть мне героем хроники.

Но многие обсуждали убийство епископа, правда речь шла не о герое — убийце — а о политике. Эти бредни Галент уже не слушал и заторопился к мастерской портного.

Улица, принадлежащая цеху ткачей, была безлюдной, большинство лавок были закрыты. Галент очень удивился, ведь без одежды ни один горожанин не может прожить, тем более зимой. Конечно, в Городе был не один цех, но все жители Поля запасались тряпками именно тут.

— Странно, надо разузнать, — пробормотал Галент и направился к своему портному.

Как ни странно магазин, в котором сделал заказ вор, был открыт, и хозяин лавки присутствовал на месте. Выглядел он правда помятым, не выспавшимся, да и пальцы были исколоты иглой, манжеты в меле. Обычно хозяин лавки встречал клиентов с своем лучшем костюме — как показатель мастерства — а тут… вор подивился простому рабочему платью. Вместо дорогих рубашек на стойке лежали рулоны алой ткани, манекены были украшены алыми рясами с вышитыми на них символами механистов.

— Чего изволите? — спросил портной, потом, узнав Галента, слабо улыбнулся: — А! Пришли за заказом, сударь.

— Вроде того, готово? — спросил Галент.

— Эх, — портной развел руками, — простите, сударь, но ваш заказ не готов. Слишком сложная работа, а у меня сейчас и людей нет.

— Куда это они делись? — Галент удивился.

Когда он пришел в лавку в первый раз, то хозяину помогало несколько подмастерьев. А теперь — никого.

— Бастуют, все к Ратуше пошли, механисты обработали и моих ребят. Будто это может решить проблему.

— Что еще за проблемы?!

— Я понимаю ваше раздражение, господин, но ничем не могу помочь. Подмастерья хотят стать мастерами в обход правил цеха, лентяи! Вот вернутся они, да устрою взбучку, уж поверьте! А своими силами я не могу выполнить столько заказов, так что вынужден отказаться от вашего. Спасибо, что зашли. Я не знал, как вас найти, вот и не мог связаться.

— Ладно, только задаток верни.

Портной, вздохнув, бормоча что-то под нос, полез в тайник за стойкой и отсчитал монеты.

— Работу-то не прекращаете, а? — Галент кивком головы указал на рулон ткани.

— Признаюсь, да. Механисты хорошо платят, я просто не мог отказаться, они поставляют мне инструменты, оборудование. Как им откажешь? Мои ребятки помутят воду, да успокоятся. А чем работать потом, если с механистами дружбы нет, верно?

— Верно, — согласился Галент. — На что им одежонки эти?

— Униформу решили ввести, как я слышал.

— Даже так?

— А что вас удивляет? Цех механики был всегда закрытым сообществом, почти, — портной приблизился и шепотом сказал: — почти сектой! Церковники давно на них косились с недоверием, но не смели вмешиваться. А теперь и у наших славных отцов проблемы, не до того им!

— А вы и рады, — Галент усмехнулся без укора.

— Конечно, они даже забыли о десятине! Сборщики не приходят! Вы о таком слышали?!

— Нет, — удивился Галент. — Да и кто бы мне сказал. Вы, небось, язычок за зубок и молчок, да?

Портной скромно улыбнулся.

— Удачной торговли, — рассмеялся Галент и ушел из мастерской.

Механисты были силой, которая могла взбаламутить все городское болото. До недавнего времени они старались не высовываться, но что-то инициировало их. Галент не знал что, но предполагал вмешательство Церкви. Деятельность Феррата не понравилась священникам, и они решили прижать механистов и кузнецов, а те терпели-терпели, да взорвались.

Галент ухмыльнулся, предполагая, кто послужил катализатором. Конечно же, он — вор. Благодаря его смелости и другие осмелели, ведь это он показал слабость церковников, он надругался над прахом святости! Только вот последствий таких вор не ожидал.

— Надо быть в курсе событий, — подумал Галент, — а то совсем отстал от жизни.

Город был слишком сложной структурой, не зная которую можно было вляпаться в ароматную и теплую кучку. Да в ней и утонуть. Галент понимал, что его знаний недостаточно для жизни в Городе, в монастыре как-то не до того было.

Теперь же вор чувствовал, что необходимо не стать частью системы, а просто изучить ее, чтобы иметь возможность работать спокойно.

Первым шагом стала покупка квартиры.

Глава 12. Жертвенник

Затратив целый день, Галент нашел такую комнатушку, которая полностью удовлетворяла его потребностям. В квартире было две комнаты — спальня и гостиная, имелся камин и кладовка, в которой вор задумал сделать тайник. Располагалась квартирка на третьем этаже здания, хозяин которого держал бакалейную лавку на первом.

— У меня же можете еду покупать, дружище! — добавил владелец здания, так похожий на крысу.

Только ни хвоста, ни шерсти у него не было, зато жадные глазки сверкали, как полагается. Галент скрепя сердце расплатился, за такую комнатушку была запрошена непомерно высокая цена, вор едва смог сторговаться.

Сам дом располагался возле открытого канализационного канала, так что в теплое время отвратительные запахи должны пропитывать весь квартал. А вместе со смрадом придут и болезни, они всегда гуляют рука об руку.

Зато в случае опасности, Галент всегда сможет убежать по каналу.

Кроме того, в само здание можно было попасть, не пользуясь парадной лестницей: и взобраться в окно по стене, и через чердак, и по карнизу пройти, если приловчиться. Можно было даже извернуться и попробовать заползти в дымоход, но труба была такой узкой, что Галент боялся застрять.

А раз имелось столько путей для входа, то их можно было использовать и для выхода. Для вора это было важным критерием выбора. Потому он смирился с завышенной ценой на жилплощадь, да убогим убранством комнат. Мебели было немного, но для вора достаточно: кровать, шкаф, тумба, стол и стул, что еще надо? Это жилье было временным пристанищем, небезопасным, но удобным. Ни о каком отоплении или тем паче водоснабжении речи не шло. Но вору и не требовались такие излишества.

Когда хозяин наконец-то убрался, отдав ключ от квартиры, Галент осмотрел небольшую кладовку. Он сорвал вспучившиеся обои, за которыми обнаружилась старая кирпичная стена. Скрепляющий состав давным-давно выветрился, так что вор вполне мог разобрать эту стенку.

— Главное — не переусердствовать, — пробормотал вор. — И работать потише.

Неплохой тайник для воровских инструментов. Конечно, если полиция захочет, она с легкостью обнаружит его. Золото тут не стоит хранить, предположил Галент. Так, мелочи на карманные расходы.

Разобравшись с квартирой, вор купил в ближайших лавках все, что могло понадобиться для тайника: новые обои, доски, гвозди, петли и тому подобное. Но самого главного Галент так и не нашел. Он хотел сделать хитрый тайник, такой, чтобы только он мог его открыть. А для этого требовалось обратиться за помощью к механистам.

— Дук, приятель, выручай, — пропел вор и усмехнулся.

Он тайно пронес в квартиру материалы, бросил там часть своего снаряжения и отправился на свидание с механистом, захватив с собой мешок денег из дома. После продажи бумаг из монастыря, денег должно было хватить, чтобы окончательно расплатиться с Дуком.

— Засранец будет рад! — невесело усмехался вор.

Галент понимал, что болезненное расставание с честно нажитым богатством необходимо. Обманывать такого союзника как Дук не стоило, его услуги еще понадобятся.


На всю дорогу до жилища механиста вор затратил больше времени, чем обычно. с мешком золота особо не побегаешь, а нарваться на неприятности можно. Полицейские и бандиты обладали одинаковым нюхом на легкий заработок. Галент был бы для них легкой добычей, его бы не спасли ни ловкость, ни быстрота, ни тем более меч.

Вор понимал свою беззащитность, потому двигался особенно осторожно, пережидая в тенях опасность. Пусть многие опасности были мнимы, вор не рисковал. Любой шорох заставлял его замирать на месте, а в следующую секунду испаряться в темных переулках.

Пару раз Галент все же нарвался на неприятности. Несмотря на усиленные патрули, бандиты обнаглели и действовали нагло даже в Извилке. Похоже, эти шакалы почувствовали слабость городовых и решили внести свою лепту в нарождающийся в Городе хаос.

Завидев одинокого прохожего, головорезы пытались его сцапать. Потому и пытались, что вор был не такой простой добычей, как им казалось. Галент выглядел как слуга, идущий по поручению своего хозяина. А что от такого ничтожества ждать? Только лепетания про милосердие и тому подобную чушь.

Вору пришлось потратить время, чтобы вразумить этих остолопов. Убегать он не стал, зачем? Бывший инквизитор способен постоять за себя, а смешком золота особо не побегаешь — монеты будут звякать так, что перебудят всю округу.

Меч как-то быстрее успокаивал бандитов. Одному Галент перерезал глотку, спрятавшись в тени, второго просто пырнул в бок. Бандит завалился на землю и еще некоторое время стонал, прося о помощи. Помощь пришла, в лице какого-то бродяги, позарившегося на окровавленные тряпки.

— Зря вы, ребятки, так. Кто ж в темноте на вора нападает? — бросил вор и скрылся в соседнем проулке.

Ночь ему не казалась такой темной, как другим. Уличное освещение ослепляло и загоняло вора в тень, заставляло его щурится. Галент видел все — и каменные стены, кое-где покрытые ледяными наростами, похожими на бородавки; и копающихся в мусорных кучах крыс, попискивающих от удовольствия — вот кому фривольно в ночи; и коченеющего мертвеца, которого пытались затолкать в ящик, да так и бросили до утра.

Ночь расцветала подобно цветку, манящему своих слуг.

Тихонько насвистывая, Галент добрался до библиотеки, в которой недавно похулиганил. Теперь-то у каждого входа стоял стражник и зорко всматривался в темноту, сквозь опущенные веки. Галент хмыкнул и подошел к одному стражу за спину, постоял немного, наслаждаясь своим превосходством, да сдернул кошель с пояса. Стражник так и не заметил, как ночь взяла с него оброк.

— Жизнь ценнее, чем кошель, — проговорил Галент, когда скрылся в тени.

Страж вздрогнул и вопросительно обратился к темноте. Темнота и Галент молчали, любуясь замешательством охранника. Некоторое время страж ходил вокруг своего поста, боясь заступить за границу света, ругался и щурился, высматривая вора. Он обнаружил пропажу и клял того на чем свет стоит.

— Ладно, бывай, — попрощался Галент и убежал по улице между домами.

Ему очень понравилось дергать пса за хвост и хихикать, слушая его лай. Галент наслаждался свободой, которую давала ему ночь. Свобода и власть над другими существами, которые не могли договориться с тьмой.

— Пусть жизнь и коротка, а посмертие пророчат мне недоброе, — прошептал Галент, любуясь звездами, которые проступили на небе, — я ни за что не променяю все это на рай!

Дав такую клятву, вор успокоился и собрался. Неожиданное веселье, больше походящее на сумасшествие немного напугало его. Удивляться было нечему, жить в монастыре и сохранить рассудок — невозможно. Галент криво усмехнулся, пусть это и безумие, но это его безумие, личное.

Просто вору требовалось растормошить себя, сбросить оцепенение, которое накопилось за время болезни. Он устал и вымотался, а теперь пришел в норму.

— Теперь и повоюем, — Галент улыбнулся.

Он обошел библиотеку, дождался, когда отряд полиции пробежит мимо — улица была освещена, но стражи почему-то торопились добраться до караулки, — и прокрался к дому Дука.

Продолжая улыбаться, Галент пересек двор и остановился возле открытой двери в обитель, в царство, в святая-святых механиста.

— У нас гости? — удивился Галент, но входить не стал.

Открытый вход не предвещал ничего доброго, металлическая дверь была отведена в сторону и явно заклинена. Приглядевшись, вор заметил повреждения, словно по двери долго и упорно били ломами.

Галент очнулся от оцепенения и отошел к стене, где тени были плотнее.

Сняв мешок с золотом, вор затолкал его в водосток и присыпал сверху снегом. Лезть в берлогу демона лучше налегке, чтобы иметь возможность унести ноги. Дук, конечно, не демон, но кто-то ведь оставил его дверь открытой? И этот кто-то попытается разобраться с клиентом механиста, пришедшим так не вовремя.

— Не спеши, — одернул себя вор, — может у этого остолопа просто дверь сломалась. Вот и выломал…

Но Галент сам не верил в это. Ночь, пустой двор, холодный снег, на котором, кстати, множество следов, выломанная дверь и звезды, взирающие на все это. Мозаика складывалась жутковатая, но вор все равно полез в берлогу к демону, он просто не мог совладать с любопытством. Да и оружие надо было забрать.

Галент подкрался к круглому дверному проему, протиснулся внутрь, дверь была заклинена так, что оставалась небольшая щель. Не каждый человек пролезет в такое отверстие, но вор пролез, что не удивительно.

Внутри было тихо и темно. Галент только теперь заметил, что в доме механиста всегда что-то жужжало и шипело, буквально на грани слышимости. Звук всегда присутствовал, просто Галент не обращал на него внимания. Конечно, то работали механизмы Дука. Сейчас же они замолчали, словно жизнь ушла из этого места.

Галент поежился, сравнение было пугающим. Он не верил в одушевленность механики, как некоторые горожане, но в доме было действительно тихо. Абсолютная, мертвая тишина ночи, которая прокралась в святилище цивилизации.

Судьба Дука была ясна, Галент уже не сомневался, что найдет механиста мертвым.

Крадучись вор двинулся вперед по коридору, ориентируясь по памяти. Тьма в доме была подобна тишине — абсолютна. Даже коты не увидели бы ничего в этом мраке. Под ногами хрустел металл и осколки стекла, порой вор запинался о какие-то прямоугольные предметы. Галент добрался до выключателя, прислушался — все тихо, — и нажал кнопку, но свет не зажегся. Машины были отключены, но насчет ловушек никто не говорил такого.

Ругаясь про себя, Галент достал свечу, которую привык таскать с собой постоянно, зажег ее и осмотрелся. Разгром был чудовищным, словно пронесся ураган, сорвавший со стен картины, изодравший драпировки, распотрошивший книги. В соседней комнате, где Дук принимал клиентов, стеллажи были вывернуты наизнанку, стекла разбиты на множество осколков, все товары — пропали.

Пол усеивали обломки, были заметны следы. Галент присел на корточки, следы были человеческими, грязные подошвы сапог отпечатались на паркете. От веющего из открытого прохода холода грязь подсохла и сохранила очертания подошв преступников. Сапоги были хорошими, добротными с подковами, судя по следам. Такие носят военные…

— Или жрецы, — прошептал вор.

Конечно, сложно было представить, чтобы церковники вломились в мастерскую механиста, но в Городе что только не происходит. Почему бы и церковникам не преступить закон? Им это не впервой.

Галент выругался и прошел в комнату. На одной стене он заметил кровавый след, словно кто-то с силой ударил куском мяса, имелись пулевые отверстия.

— Дорого продал свою жизнь, старина? — прошептал Галент.

Маловероятно, чтобы Дук лично сражался тут, тем более напротив в стене виднелась глубокая ниша. Галент заглянул в нее и заметил обрывки проводов и разбросанные медные детали. Пахло порохом.

Церковники поступили неумно, напав на механиста в его собственном доме. Пусть они его и сцапали — скорее всего, — но потеряли много своих людей. Кровь была и на полу и на стеллажах, да везде, куда Галент бросал взгляд.

Почему-то он уже не сомневался, что это нападение дело рук инквизиции. Или… Галент вздрогнул. Ведь Сайленс пытался и его угрохать, так почему бы ему не пристукнуть и Дука? Мотив, конечно, не ясен, но больно уж похоже на правду.

— Плешивый колдунишка, — Галент рассвирепел, но сразу же взял себя в руки.

Наверняка священник ожидал, что вор явится к механисту, а это значило одно — засада. Но Галент, повинуясь ослиному упрямству, не стал прислушиваться к голосу рассудка. Если священник или его слуги тут, то их следует сцапать, да вытрясти всю правду. Колдун показал свою силу, с которой следует считаться. Даже церковники не так пугали вора.

Собравшись с силами, вор осмелился ступить в личные покои механиста. Все равно до него там уже потоптался целый отряд инквизиции. Галент прошел по коридору, нашел лестницу, которая вела вверх и вниз, подумал и пошел вниз. Как он знал, механисты ставят свои машины в подвалах.

— Чтобы при взрыве аккуратно так всем домом взлететь на воздух, — сказал про себя вор.

Иного объяснения Галент не видел, ну, может быть, творцы механизмов старались упрятать свои тайны подальше от света. Да мало ли что?!

Вор шел вниз, осторожно пробуя каждую ступеньку, ожидая ловушку. Но ловушки молчали либо отключенные, либо их попросту не было. Пролетом ниже Галент нашел то, что осталось от монаха. Братья даже не удосужились убрать останки. Пулеметы Дука превратили человеческое тело в кровавое месиво, даже кости были раздроблены. Куча мяса была осторожно отодвинута в сторону, чтобы не мешалось.

Галент присел, поворошил кончиком ножа мясо — оно уже замерзло, значит, нападение произошло днем, может, еще раньше. Из подвала тянуло холодным воздухом, как от ледника. Нож зацепил цепочку, на конце которой висел алый от крови солнечный диск.

— Багровое золото, — прошептал вор.

Теперь никаких сомнений.

Галент бросил цепочку с кругом обратно, отбирать у непогребенного покойника амулет опасно для здоровья. Кровавые следы подошв пятнали лестницу вниз и вверх от кучи, судя по всему, инквизиторы что-то выносили из подвалов Дука. Галент рассчитывал внизу найти следы того, что так приглянулось монахам.

Не торопясь, он спустился вниз, заглянул в выломанную дверь, выставив руку со свечей перед собой. Сквозняк почти задувал огонек пламени, тени плясали по стенам и казалось, что внутри находится нечто неживое и недоброе. Галент сплюнул, то были всего лишь тени. Над дверным косяком, выполненным из металла, находились оплавленные пулеметные стволы. Только магия могла заткнуть эти орудия, значит, за Дука взялись и жрецы вроде Фернаса.

— Уважили тебя, Дук, — Галент хмыкнул.

Он продолжал обращаться к механисту больше потому, что опасался его ловушек. А так он заявлял о своем присутствии и "добрых" намерениях. Наверняка механист мертв, но дух его, пусть частично, но присутствует в доме. Он мечтает отомстить, а Галент предлагал ему помощь. Но вор никогда бы не признался в этом, все мистическое он отрицал, считая магию таким же хитрым фокусом, как механику.

Ничто с виду не угрожало, все ловушки были дезактивированы, а машины отключены. Еще двое инквизиторов лежали прямо у входа, ощутимо пахло порохом и взрывчаткой, пол и стены зала были повреждены взрывами, в воронках лежало то, что осталось от монахов.

Галент прошелся по залу, изучил механизмы, которые не смогли утащить церковники. Паровая машина была разрушена магией, оплавленная воронка язвой поразила бойлер. Рядом с ним валялся заживо сваренный человек, сжимающий в руках револьвер. Галент пригляделся, этот парень не был монахом.

— Подмастерье, — понял вор. — Страшная смерть…

Ему доводилось видеть, как варят людей в монастыре. Вора замутило от воспоминаний, после того случая, как он стал свидетелем пытки, он полгода не мог смотреть на вареное мясо. Так и чудилось, что инквизиторов кормят пленниками.

Трубы, по которым пар уходил в стены, были разбиты, вода давно замерзла, украсив машину сосульками. Позади машины пол был покрыт льдом, Галент осторожно ступил на него, лед потрескался, и на поверхность выступила вода. За лужей была дверь, которая вела в насосную, помпа все еще работала и продолжала перекачивать чистую воду из подземного канала.

Верстаки были пусты, инквизиторы утащили все, даже инструменты, лампочки из фонарей и то были вывернуты! Книжные полки пусты, а книги обнаружились в топке, чертежи — изорваны и облиты кислотой, макеты поломаны.

— Помочиться забыли, — прокомментировал разгром Галент. — А то как же без морального унижения поверженного. Нельзя о таком забывать!

Зачем все это понадобилось церковникам, было очевидно. Им необходимо оружие, чтобы восстановить свою власть, а механисты последнее время что-то не горят желанием помогать Церкви. Паровой костюм Грима не в счет, его могли приобрести раньше, просто до сего времени не пускали в ход. Вот церковники забрали все, что могли, а что не смогли — поломали. Дабы не попало сие в руки неверных!

— Как-то глупо нападать на тех, кто делает оружие, — подумав, сказал Галент.

Наверняка имелись и иные причины, но вор их не видел. Месть, быть может, но чем Дук провинился? Точно, работа Сайленса, его поклеп.

В подвале делать больше нечего было, в компании трупов вор чувствовал себя неуютно. У другого механиста эти ребята не так спокойно лежали на земле, а гуляли и норовили отведать воровского мясца.

— Я же такой жилистый, что они нашли во мне, — иронизировал Галент.

Он пошел на второй этаж, проходя мимо разбитых выстрелами и взрывами человеческих тел. Перилла были повреждены, ступени вырваны, под несколькими находились сработавшие ловушки. Дук оборонял свою цитадель превосходно, вот только не смог спасти свою жизнь. Он как Галент оказался один на один против столь могущественного врага.

Двери в межкомнатных пространствах были выполнены из металла, сами комнаты походили на кессоны. Мягкие покрытия, глушащие звуки, темно-алые драпировки, на которых изображена принципиальная схема паровика. Дом Дука больше походил на святилище, нежели на жилье. Даже стулья и столы были выполнены из металла! Вместо ковров — мрамор; окон нет и в помине, на их месте картины с изображениями гор.

— Эти ребята, — Галент имел в виду механистов, — еще безумнее церковников.

Наверняка монахи так же с открытым ртом тут ходили, потому так обозлились и старались все разрушить. Все, что непонятно — уничтожается.

Прочные двери были разрушены магией, кое-где взрывчаткой, а некоторые так и остались стоять нетронутыми. Что за ними? Об этом мог знать только Дук, но он уже утащил эти тайны в свою могилу. Попасть в эти комнаты не представлялось возможным, ни ручек, ни замочных скважин, ни кодовых замков — ничего! Галент пристально осмотрел двери, но так и не нашел способа открыть ее.

— Ладно, потом, — сплюнув, сказал он.

Инквизиторы так же вынесли из комнат все, что могли. Точнее, все то, что могло им пригодиться в священной войне. А эта война не за горами, как предполагал вор, окрысившись на одного механиста, они возбудили других. Галент не хотел присутствовать на месте разборок церковников и механистов. Эти две компании уничтожат полгорода, да еще потребуют за это платы!

Свеча в руках Галента помирала, превратившись в огарок. Она давала мало света, вор едва мог различить, куда ступает. Рассмотреть что-либо в мраке не представлялось возможным, а Галент был как на ладони. Если засада и тут, то у вора большие неприятности. Галент надеялся только на слух, в умершем доме механиста отчетливо слышен был стук его собственного сердца, треск пламени и шаги. Казалось, что кроме вора, никого нет в доме.

— Надеюсь, что так, — подумал Галент.

Сердце стучало оглушительно, с каждым шагом все громче. Вор боялся, но не хотел признаваться самому себе в этом, признаться в слабости значило поддаться ей. Он зашел уже так далеко,что отступать назад не хотел. Ему нужно его оружие и та запись! Без них он не уйдет, пусть придется играть в прятки со всеми церковниками Города и лично Сайленсом.

Свеча догорала, и вор заторопился. У него оставалось пара минут, прежде чем мрак сгуститься. Церковники не оставили ничего, что могло бы осветить путь. Галент заволновался и остановился, оглянулся, оценивая пройденное расстояние.

— Нет, уже поздно, — понял он.

Что назад, что вперед, ему придется идти без света. А потом как-то решить ребус: найти в темноте личные вещи, да не сунуть пальцы в пасть сторожевого пса. Галент криво ухмыльнулся и пошел вперед.

Когда свеча погасла, вор вздохнул и бросил огарок на пол. Руки были обожжены воском и болели, но Галент не обращал на это внимания.

— Что теперь? — спросил он сам себя.

Галент закрыл глаза и прислушался — все та же тишина, которая не принадлежит этому миру. Даже в самом темном и глубоком подземелье не бывает так тихо, камень скрипит, что-то бормочет в темноте, гуляет сквозняк, играющий пылью. Звуки есть всегда, а уж на поверхности, в любом доме — они оглушают, мешают сосредоточиться. У Дука было мистически тихо, словно на оскверненном капище язычников.

Вор открыл глаза, хотя в темноте это не имело никакого смысла. Просто сила привычки. Он пошел вперед, касаясь кончиками пальцев стен. Это хоть как-то помогало ориентироваться. Вор рассчитывал найти какой-нибудь светильник в кабинете Дука, свечу или факел, брошенные захватчиками. Да даже бумага ему не помешает!

Пройдя несколько комнат, Галент заметил зеленоватое свечение, буквально искорку. Находилась она где-то справа, Галент сначала подумал, что это магия, оставленная инквизицией, охраняет дом от таких наглецов как Галент. Но свет не двигался, не нарушал тишину. Вор почесал в затылке и пошел на источник.

Галент постоянно натыкался на что-то мягкое и хлюпающее — трупы, наверняка. Вора коробило каждый раз, когда он пинал истерзанных мертвецов. Неровен час, они всей компанией ка-а-ак поднимутся, да бросятся на него! От вора даже подметок не останется. Но тьма миловала, Галент беспокоил трупы, но они не реагировали. Смерть им милее подобия жизни.

Видать, языческая магия не решалась захватывать инквизиторские оболочки. А может, она просто не действовала среди железа механиста.

Благополучно добравшись до источника света, Галент разглядел, что это химический фонарь, на последнем издыхании освещающий разбитый ящик таких же фонарей. Галент взял одну палочку, рассмотрел ее и ударил об край ящика. Внутри столбика с жидкостью что-то хрустнуло, и постепенно фонарь разгорелся. Жидкость в столбе задвигалась как живая, похожая на амебу. Она-то и светила.

Некоторое время Галент любовался игрой света в фонаре, но затем вспомнил, где находится. Впору было бить себя за такую слабость.

Галент взял с десяток фонарей, подумал и взял еще связку — пригодиться. Запас никогда не помешает.

Вокруг действительно было разбросано множество человеческих тел в рясах, многие умерли явно от удушья. Галент осветил стену и заметил в ней воздуховод, по которому наверняка подавался ядовитый газ.

— Хитрый лис, — уважительно сказал Галент.

Дук, этот коротышка-нескладушка, обладал незаурядной фантазией и достойно встретил гостей. На магию отвечая мощью механики, Дук уничтожил, казалось, целую сотню нападающих. По крайней мере, Галент видел с десяток тел, задушенных газом.

— Надеюсь, меня душить не будешь? Я же тебе денежку принес!

Галент хихикнул, он не сомневался, что даже после смерти дух механиста будет чахнуть при виде монет.

В соседней комнате инквизиторов встречала пара механических слуг Дука. Тяжеловесные антропоморфные машины, похожие на доспех Грима (или это паровой доспех был похож на големов?), были вдавлены в стену магическими ударами. Бронзовые лица расплющились, серебряные глаза были выбиты.

— Действительно — серебро! — удивился Галент, рассмотрев окуляры.

Казалось, что машины плачут серебряными слезами. Их лицевые маски были до того похожи на человеческие лица, что Галент не решился вырвать драгоценный металл из глазниц.

У второй машины маска была повреждена внутренним взрывом, рваная пробоина портила прекрасный лик металлического существа, рожденного в топке. Галент поднес фонарь к ране и увидел скопление смятых шестерен. Несколько пружинок торчали наружу. Даже не обладая техническими знаниями, вор оценил мастерство Дука.

— Жаль, что такой мастер погиб, — Галенту на самом деле жалел механиста. Он не лукавил. — Они заплатят за это, будь уверен.

Сердце вора затрепетало при виде убитых детей Дука. Наверняка этот безумец любил их, иначе они бы не вышли столь совершенными. Пусть громоздкие, кряжистые, но эти механизмы так походили на отца-механиста, что страшно становилось.

"Интересно, — подумал Галент, — механисты могут с помощью этих… устройств обрести бессмертие?"

На этот вопрос могли ответить только механисты, но разве стали бы они такое говорить первому встречному. Не каждый подмастерье допускался к таким тайнам! Уж Галенту ли не знать психологию закрытых сообществ.

"Ну, тайны — эт работенка по мне!"

Вор ухмыльнулся и заметил стальную пластинку с буквами, приклепанную к обратной стороне "лица" машины. Приблизившись, Галент разобрал буквы: "КФ", написанные грубоватым шрифтом, под старину.

С минуту Галент пялился на пластину, ожидая, что ответ сам собой придет в голову. Да, он не знал полного имени Дука, но…

— Может быть, — неуверенно прошептал вор, — Дук — это псевдоним?

Обилие тайн уже начало раздражать Галента. Механисты оказались богатыми на выдумки ребятами, неудивительно, что столько странностей обнаружилось при посещении дома адепта культа механики. Инквизиторы, поди, и того больше чудес углядели, а потом утащили в свои подземелья.

Вор развернулся и пошел прочь от детей Дука. Больше он ничему не удивлялся: даже паукообразным тварям, которые вместо бойлера использовали какую-то химическую штуковину — жидкость была разлита по полу и повредила органику, до которой добралась. Галент перепрыгивал через лужицы и замечал, как жидкость реагирует на его присутствие.

Двери были сняты с петель и отброшены в комнаты, раздавлены магическим ударом. Все внутри было уничтожено яростным пламенем, которое уничтожило и оружие, и вещи Дука. Галент кидал химические фонарики в комнаты, боясь зайти внутрь. В этих темных провалах что-то жило, созданное магией или механикой. Как и жидкость из пауков, оно могло атаковать.

От монахов мало что осталось, они были разрушены так же, как и устройства Дука.

— Они познали рациональную смерть, — шептал Галент.

Люди, уподобившиеся механике, были достойны такого конца. Их праху не требовалось погребение, сам этот дом стал надгробием для них. Две силы, равные по мощи и идеологии встретились в этом доме.

— Интересно, что будет дальше, — вору было интересно, снесут ли дом или опечатают его.

Магия способна отгораживать горожан не только от леса и смога, но и от тайн.

— Надо торопиться…

Галент больше не оглядывался, он ощущал маятник часов, снова начавших движение. Ночь не бесконечна, она и так дала своему адепту достаточно времени на познание тайн. Инквизиторы бросили своих, но оставлять дом открытым настежь они не станут.

В конце монументальной анфилады, которая располагалась в торце дома, как предполагал Галент, он нашел сломанный подъемник. Потолок терялся во мраке, Галент подбросил фонарь, но свет едва осветил серые плиты.

— Как замок, — благоговейно выдохнул вор.

Он-то думал, что Дук снимает всего несколько комнат, а работает в подвале. Кто бы мог подумать, что все это строение, а может и соседние, принадлежали механисту. Это говорило о богатстве и могуществе такого неказистого с виду человека. Вор трепетал от одной мысли, сколько мешков с золотом могло храниться в закромах Дука. Но теперь до них не добраться, инквизиция успела раньше.

У подъемника не было тел, очевидно, механист не предполагал, что враги смогут забраться так глубоко в недра его обители. Галент подсветил платформу подъемника, упавшую боком в шахте. Колеса были повреждены взрывом и сорваны с направляющего рельса. В шахте не было никакой лестницы, но Галента это не остановило.

Сломав еще один фонарь, вор сунул светильники за пояс и вцепился руками в ледяной рельс. Он был обжигающе холоден, со времени нападения прошло не так уж много времени, но ночь успела выморозить весь дом. Некоторые стены были повреждены, очевидно, лопнувшими трубами с водой, Галент не стал возвращаться и уточнять.

Упираясь носками сапог в заклепки, которые держали рельс, Галент полез вверх. Где-то далеко за потолком находилась верхняя комната, как и все безумцы, Дук построил свою башню, где и коротал время.

Вор сомневался, что инквизиторы смогли забраться и туда. Забрезжила надежда, что Дук выжил, но тут же угасла. Если бы они оставили механиста на закуску, то оставили бы в доме какое-нибудь охранение. Да хотя бы заклинание — сжигающую сеть! Вот нарвался бы Галент на такую, и остались бы от него ровные кусочки хорошо прожаренного и аккуратно нарезанного мяса — собакам на прокорм.

Галент остановился и прижался лбом к рельсу. Влажная от пота кожа примерзла к металлу, вор перевел дух и собрался. Поздно уже думать об опасности, которая миновала.

Конечно, впереди могла оказаться какая-нибудь ловушка, но и что с того?

Галент взглянул вниз и не увидел дна шахты, зато до потолка оставалось всего ничего. Вор всем телом вжался в рельс и одной рукой вытащил фонарь из-за ремня, подбросил его вверх. Светящаяся палочка, описав дугу, упала где-то на верхнем этаже. Вор улыбнулся и горько рассмеялся — надежда.

— И зачем я сюда лезу? Ну, зачем?! — спросил он сам себя.

Продолжая деревянно смеяться, Галент полез дальше, не отрывая взгляда от едва тлеющего зеленого огня. Он не чувствовал усталости от страха, но понимал, что долго в таком режиме его тело не сможет работать. Мышцы сведет, и он просто рухнет вниз! Но Галент не позволил себе поддаваться панике, он двигался в размеренном ритме, стараясь успокоить сердцебиение.

Вор добрался до верхнего этажа, пребывая в неком оцепенении. Это было подобно медитации, полной концентрации на работе. Вцепившись в развороченный взрывом двигатель, Галент подтянулся и отполз подальше от края страшной пропасти. Он не обращал внимания на то, что раздавил несколько фонарей и теперь походил на светляка. Все равно, никто его тут не может увидеть.

Перевалившись на спину, Галент уставился в темноту. Медленно возвращалось сознание, а с ним и страх. Запоздалый страх, который не давал вору отдохнуть. Опасность падения уже исчезла, но кровь продолжала кипеть.

Застонав, Галент снова перевернулся, встал на четвереньки, и его вырвало желчью. Стало чуть легче, словно с рвотой вышел и испуг.

Впереди был поворот, за ним коридор. Галент, держась за стены, шаткой походкой направился в темноту. Его спутниками были тишина, мрак и холод. Даже химический свет поутих, словно боясь разрушить шаткое равновесие — пограничное пространство между жизнью и смертью.

Это место точно не принадлежало миру людей.

Видно было только часть стены справа, больше ничего. Галент выставил руку с фонарем перед собой, но все равно не видел пола. Так и в яму угодить было не мудрено. Галент пошел дальше, согнувшись, чтобы свет хоть немного касался ледяных плит пола.

Ни тел, ни каких-либо повреждений, только холодный мрамор и стены из камня. Металл служил украшением, стальные полуколонны попадались через равные промежутки. В таком месте мог обитать только мертвец или безумец.

— Одно из двух, — прошептал Галент и усмехнулся.

Дук теперь подходил под обе категории.

Коридор расширился, застигнутый врасплох вор испуганно прижал руку к груди. Ему показалось, что стена исчезла, а на ее месте появилась голодная тьма. Она чуть было не откусила Галенту пальцы.

Испуг был столь натуральным, что вор оцепенел. Только вечность спустя он понял, что испугался вполне обыденной вещи. Коридор расширился, перешел в залу, противоположная стена которой имела панорамное окно — вон, стекло блестит.

Галент истерично хохотнул и бросил фонарь вперед. Все это время идти ради какого-то паршивого окна? Вора душил безумный смех, Галенту хотелось рухнуть на пол и рассмеяться или заплакать. Все усилия ради этого паршивого окна?!

Светящийся столбик ударился о рабицу, защищающую стекло, и упал на наклонный подоконник. Скатившись фонарь остановился в середине зала, освещая чудную конструкцию, с помощью которой Дук отгородился от всего мира. Галент был столь поражен увиденным, что забыл о своем намерении сойти с ума.

Панорамное окно из двух толстых стекол, с обеих сторон усиленных металлической сеткой, отделяло зал от еще одной комнаты. Галент на ходу поднял фонарь и приблизился к окну. Прислонившись к сетке, вор попытался рассмотреть комнату, но увидел только очертания мебели да какие-то стойки с циферблатами.

Галент не успел даже помыслить о том, чтобы найти дверь, как в комнате зажегся ослепительный свет. Вор отшатнулся и закрыл глаза ладонями, уронив на пол фонарь. От него все равно уже не было только. Это могло быть ловушкой, это должна была быть ловушка! Галент упал на пол и перекатился налево к стене, но никто в него не стрелял.

Привыкнув к свету, Галент отнял от лица руки и, щурясь, заглянул в окно. Сайленса он узнал, хотя священник был одет в алую мантию, украшенную золотым орнаментом, и помолодел. От старого проповедника не осталось и следа, теперь Сайленс больше походил на торговца, собирающегося впихнуть свой без сомнения нужный товар глупому покупателю.

Галент резко поднялся, выхватил меч и ударил рукоятью по стеклу, отвернувшись, чтобы осколки не попали в лицо. Но стекло не разбилось, даже не потрескалось. Галента это не остановило, он принялся бить по стеклу снова и снова.

— Выходи! — прокричал он. — Трусливый ублюдок, я доберусь до тебя!

— Допустим, — спокойно, с ленцой отозвался Сайленс. — И что ты будешь делать, когда доберешься?

— Я вырежу твой лживый язык, я заставлю тебя…

— Ой, какой ты фантазер.

— … ты будешь молить меня о пощаде!

Сайленс молча наблюдал за попытками вора разбить бронированное стекло. Кое-чего Галент добился — разбил звенья сетки, но это нельзя было назвать успехом. Стекло в месте удара немного раскрошилось, но не поддалось. Дук использовал два толстых стекла, между которыми залил бесцветный упругий раствор.

— Выходи, трус, хватит прятаться! — тяжело дыша, повторил Галент.

— Да я и не прячусь, — Сайленс улыбнулся и указал на стекло, — это нужно, чтобы оградить тебя от необдуманных действий. Я забочусь о тебе, мой дружок.

— Я тоже могу о тебе позаботиться, — Галент провел пальцем по холодному клинку.

Прикосновение его немного успокоило и отрезвило. Он же сам недавно отказался от мести, так чего же полез на рожон? Колдун чего доброго мог превратить его в жабу, вот квакал бы тут Галент, пока не пришли бы инквизиторы.

— Что ты тут делаешь? — спросил вор.

— Так, пришел забраться кое-что свое. Не хочу, чтобы это попадало в чужие руки. А тут ты… принесла тебя нелегкая, я уж думал, что… ладно.

— Где Дук?!

— Задатки отца-дознователя у тебя есть, но вот с техникой надо поработать. Да и зачем тебе этот механист?

— Ты убил его?

— А ты, скажешь, расстроился? Нет, конечно, от этого действия мне не будет выгоды.

— Я не собираюсь соревноваться с тобой в остроумии. Ты оказался тут, буквально у трупа своего друга! Так или иначе, я вытрясу из тебя ответы!

— Ладно, не надо трясти, раз господин Галент не в духе… — священник пожал плечами. — Дука забрали инквизиторы, как ты заметил. Его тут нет.

— Это ты его сдал, ты виноват в его смерти!

— М-м, как бы тебе сказать… да и "сдал" термин не совсем корректный. Я помог ему обрести вечную жизнь. Ради этого можно помучиться несколько часов, думаю, ты бы выбрал тоже самое. А эта жизнь ему уже не нужна, и надоел он своими выдумками! Эх, связался с дурной компанией… Ну, ты знаешь, как это бывает. Его разум просто отравили А такой талант был…

— Погоди, если ты говоришь, что его забрали, то он еще жив?

— О, какой ты прозорливый. Но, вынужден тебя расстроить, раз механиста вытащили из его берлоги, то… хм, какую бы метафору придумать… А! Значит, зрители уже рукоплещут его пантомиме! — Сайленс захлопал в ладоши. — Поздно!

— Тебя, я вижу, это очень забавляет, — сквозь зубы прошипел вор. Ему почему-то стало жаль механиста. — Страдания других, да? А как бы тебя самого так, а? — Галент пытался разозлить священника, но ничего у него не получалось.

Разум не успевал найти нужные слова, чтобы вызвать у Сайленса гнев. Священник только улыбался, смотрел куда-то в сторону и прислушивался.

— Юношеский максимализм — вреден. Пора бы тебе повзрослеть.

— А тебе не пора ли на встречу с демонами? Они заждались, котел сготовили для тебя. А? Не опаздываешь?

— Подождут, с них не убудет. Да и что ты устроил мне тут? Тебе же все равно, что сталось с механистом! А твое оружие, — священник указал на сумку сбоку от себя, — вот оно. Ведь за этим ты сюда лез.

— Бобина, — холодно добавил Галент.

— Что еще за бобина? Я тебя порой не понимаю!

— Звукозапись, что я отдал Дуку. С завода Харана!

— А, это? — Сайленс вытащил из-за пазухи запись. — Это тебе не принадлежит, и слышать голос прошлого тебе нельзя. Извини.

Он только что язык не показал. Злить собеседников у священника получалось не в пример лучше. Галента затрясло от ярости, он понимал, что бессилен что-либо сделать, потому чувствовал себя значительно дерьмовей. Священник его унизил, раздавил и не в первый раз! Такого вор не терпел даже от братии, с которой исподтишка расправлялся за все свои обиды.

Галент, потрясая мечом, потребовал звукозапись. Ярости требовался выход, пусть так, пусть в крике — от этого чуть легче. Сайленс только расхохотался и на прощание сказал:

— Можешь преследовать меня, но помни истину — ищущий, не забывай о том, чем владеешь. Это я про твою удачу, хех, вор.

Священник развернулся и пошел к книжной полке, на которой не было книг, нажал неприметную пластину над полкой и был таков. Галент в бессильной злобе ударил кулаками о стекло, скрипел зубами и чуть ли не плакал от обиды. Сайленс поступил подло, словно вырвал у пса вкусную косточку и теперь машет прямо у него перед носом. И нет сил у пса, чтобы порвать цепь.

Крепко ругаясь, Галент принялся колотить по стеклу, не чтобы его разбить, а чтобы успокоиться. Он разбил руки в кровь, разгорячился и ничего не слышал. Ему было жарко, отступив назад, вор почувствовал легкий сквозняк.

Стекло не было монолитным, да и голос священника был хоть искаженным, но отчетливо слышимым. Если бы у вора было время подумать, он смог бы это заметить сразу. Рядом с окном была металлическая дверь с решеткой в основании.

Дверь поскрипывала на сквозняке, она была не заперта.

Глава 13. Наследство механиста

Галент застонал и ударился лбом в металлический косяк.

— Как же я так, — сквозь зубы прошипел он.

Не заметить открытой двери, позволить священнику уйти — вот он сейчас, поди, ухахатывается. Обидно! Его ж теперь не догнать, колдун все точно рассчитал, предугадал реакцию вора! Галент опростоволосился и сам это понимал, он-то думал, что умнее других.

— Ничего, с небес на землю, — процедил Галент и раздраженно пнул по двери.

Она, застонав, отворилась, и вор прошел в комнату, которая была личными апартаментами Дука. Механист тут работал и спал. Кроме кровати и письменного стола, Галент заметил разбитый чертежный стол. Бумаг не было.

Простых монахов сюда уже не пустили, так что разгром хоть и имел место, но был каким-то упорядоченным. Шпалеры и гобелены были содраны со стен, но аккуратно сложены в отдельные кучи; книжные полки опустели, не осталось даже пыли; механизмы выдраны с корнем, только мертвые циферблаты и манометры остались — они не имели ценности для мародеров. Мебель была перевернута и разбита в щепы, уцелели только металлические столы и стулья, матрас и подушки были распотрошены. Сейфы и тайники, а их было много, — все были открыты и пусты. Инквизиторы утащили и золото, и документы, они-то знают цену тайнам.

Пахло гарью. В комнатушке Дука было теплее, чем в коридоре, словно кто-то недавно топил камин.

То, что не унесли церковники, забрал Сайленс. Тайник в потолке был столь хитро устроен, что никто бы не догадался его там искать: похоже, что он открывался механизмом, но Галент не знал каким. Крышка люка была защищена символом, чтобы маги не могли обнаружить тайник. А вот Сайленс знал, где искать, потому и смог распотрошить хранилище механиста. Только он не успел закрыть его и оставил приставную лестницу на месте.

Вор появился как раз вовремя, чтобы не дать священнику замести следы. Только Галент сомневался, что сможет хоть что-то найти.

Он заглянул в тайник и нашел несколько слитков золота, которые тут же спрятал за пазуху. Ну, не пропадать же добру. Внутри должны были храниться бумаги, но их не было.

— Забрал, гад, — Галент отвернулся и сплюнул.

Повернулся он так удачно, что заметил тлеющий в камине уголек. Секунду вор соображал, но затем спрыгнул вниз с лестницы, чтобы не терять времени. Вор схватил первую попавшуюся под руки тряпку и бросил в камин, подбежал и принялся затаптывать уголья. Ощутимее запахло сгоревшей бумагой.

Сайленс, похоже, как раз и занимался бумагами, когда появился нежданный гость. Вор мог и не обратить внимания на тусклый огонь, священник никак не выдал своего волнения. Он предстал в образе самоуверенного, всевластного колдуна, который полностью контролирует ситуацию. Но вот, как оказалось, не полностью. Даже Сайленс не способен был предугадать, что Галент появится именно сегодня.

Слабое утешение, но хоть такое. А то вор уже начал задумываться о божественной сущности своего дружелюбного врага.

Галент осторожно, словно это могло как-то помочь, оттянул за край подгоревшую ткань и уставился в камин. Большинство бумаг, которые свалил в очаг Сайленс, были уничтожены. Пепел перемешался, и невозможно было разобрать, что сгорело.

Вор сунул руку в камин и поворошил еще теплый пепел. Кзалось, что все погибло, но под слоем сгоревшей бумаги обнаружилась книга. Твердый переплет и инкрустация частично защитили ее от пламени, но огонь все же повредил некоторые страницы.

Стряхнув пепел, Галент пролистнул несколько страниц и догадался, что эта книга ни что иное, как дневник механиста. Сюда Дук записывал свои заметки-памятки, текущие дела и тому подобное.

— Что ж, хоть какая-то удача, — вздохнув, сказал вор и сунул книгу за пазуху. — Почитаю на досуге, а теперь убираться от сюда пора.

Свет потускнел, чем бы ни питались лампы, энергии уже едва хватало, чтобы осветить комнату. Задерживаться более не имело смысла, Галент пришел последним на этот праздник воровства и уже ничем не мог дополнить картину разгрома. Впору было сменить профессию на балаганного дурачка.

Сайленс не соврал, ублюдок, все инструменты Галента были заботливо сложены в сумку, арбалет завернут в упаковочную бумагу, всевозможные болты уложены по ящичкам с пометками — Галент решил потом разобраться с барахлом. В стеклянном коробе лежали автоматические бомбы, вор присвистнул, оценив стоимость товара.

— Такими игрушками не разжиться в магазинах!

Вор сомневался, что эти бомбы были изготовлены Дуком для него. Больно уж хитро выглядели механизмы, подобное не продают темным личностям, вроде Галента. В ином коробе лежали простые фитильные бомбы, которые очевидно, и предполагались для продажи. А все это значило, что Сайленс лично собрал для вора все необходимое. Он так и знал, что Галент рано или поздно сюда явится! Вот только с временем пролетел.

Все это говорило об одном — священник заинтересован в услугах Галента. Он ни разу лично не попросил его ни о чем, но подспудно всегда направлял. Теперь Галент это понимал, а он терпеть не мог, когда им манипулируют. Это его выводило из себя! Даже церковники не унижались до таких действий. Они пытались убедить своих слуг, но никак не обмануть. Нет, даже не обмануть, а подменить их мысли, направив по нужному пути.

У церковников на такое, видать, просто ума не хватило. А вот у Сайленса — хватило.

Сказать, что вор разозлился, не сказать ничего. Его злость была тем сильнее, что он понимал свое бессилие. И эта злость держала его на ногах, не давала сломаться, обратить внимание на усталость. Он был зол на Дука, на Сайленса, на инквизицию, на весь свет и этот проклятый Город. Никогда еще Галент не чувствовал себя так, его унизили, надругались над ним! Даже физическое насилие не так злило его, как поступки Сайленса.

Священник откровенно издевался над вором, и за это он должен был поплатиться.

Впрочем, умом Галент понимал, что не соперник такому могущественному человеку. Даже Астрелий со всей его церковной властью — мальчик по сравнению с колдуном.

— Колдун, колдун, — пробубнил Галент, спускаясь по скрытой в стене дома лестнице. — А припомни-ка сколько он магии творил? А? То-то же!

Сайленс проявлял свои способности явно неохотно, всего-то и делов — появиться там, где его не ждут. Да и было такое всего пару раз. Галент не так уж много общался с этим странным типом.

— Да пошел он…

У Галента разболелась голова от всех этих событий. Злость сменилась апатией, она выгорела в его душе.

Лестница привела вора к небольшому, буквально, крысиному тоннелю, который явно вел к выходу. Из дыры тянуло свежим воздухом, и на том конце был виден свет. Галент бросил фонарь, чтобы не выдать себя, привязал сумку с инструментами к ноге и полез в дыру.

"Как тут Дук рассчитывал пролезть? У него ж плечи поболее моего" — удивлялся вор.

О Сайленсе он уже не думал, а ведь священник, очевидно, прошел этим же путем и оставил открытой дверь на выходе. Такой заботливый враг! Хотя Галент уже сомневался, что священник его враг. Да, он варит свою кашу в чужом котле, но, кроме того случая, ни разу не покусился на жизнь вора. Хоть какая-то радость.

Да и нападение Грима с братьями больше походило на испытание.

— В задницу такие испытания, я ему кто?! — выругался вор. — Тоже мне испытатель, наставник, его в колено! Гнилое семя, сын навозника!

Работая локтями, вор полз по штольне и облегчал душу руганью. Ветер подгонял его в спину и гонял по полу крысиный помет. Галент едва сдерживал панику, давящий со всех сторон мрачный камень грозил раздавить мелкую букашку. Потому Галент и давал волю языку.

Вору казалось, что он ползет по жесткому, сдирающему кожу пищеводу — не в первый раз в жизни, похоже. Мир механиста остался по одну сторону дыры, а реальный мир там впереди. До него еще следовало добраться, эта задачка была не такой простой, как казалось. Локти, ладони и колени, Галент уже ободрал, подошва сапог, похоже, оторвалась.

Впереди стали слышны какие-то голоса, но слов вор еще не мог разобрать.

"Засада" — промелькнула у него паническая мысль.

Он остановился, вжался в камень, но ничего дельного придумать не мог. Меч в ножнах — до него не дотянуться, можно попробовать вытащить из-за пазухи нож, но что толку от ножа тем более метательного? Ну, срежет он одного врага, а дальше? Пока он вытащит арбалет или бомбы. Зарежут, заколдуют, сожгут и сожрут!

— Ноги тебе на что, вор? — прошептал себе Галент, чтобы успокоиться. — Сумку в руки и бегом!

В трудные минуты его разум порой раздваивался, человеческая природа отступала, и на ночную сцену выходило его тайное "я". Наверное, этому существу и следовало стать вором, а не той размазне, которая сжалась в комочек в сыром тоннеле. Это существо и пожелало сбежать из лона Церкви, оно же и боролось за свободу все это время.

Живучее второе "я".

Борясь с самим собой, Галент достал нож, чтобы хоть что-то сделать. Мыслить надо в библиотеках, а не лежа в холодном тоннеле. Тут надо действовать! Галент пополз вперед с удвоенной силой, чтобы наброситься на врагов со всей яростью загнанной в угол крысы. Его бешеные глаза испугают их, натиск сломит и обратит в бегство! Не раз одиночки выступали против сотни и побеждали.

Галент достиг решетки, закрывающей выход из тоннеля. Сам тайный ход снаружи выглядел, как часть канализации. Рядом с решеткой находилась канавка, в которую летом должны были стекать нечистоты. Сейчас фекалии замерзли, превратившись в желто-коричневый лед.

— Городская палитра, — вор поморщился и придвинулся ближе к решетке.

Он оказался на противоположной от входа стороне. Снаружи этот дом казался простым жильем, вор и подумать не мог, что внутри так же располагаются хоромы механиста. Окна снаружи выглядели как настоящие, даже занавески висели. Впрочем, сейчас их все сорвали люди или повредил огонь. Дук скрывал от всех свое могущество и богатство, но это его не спасло.

Галент так же еще не был в безопасности, даже наоборот — он влез в самое пекло. Внутренний двор охраняло несколько отрядов инквизиторов, а вход во двор перегородили, наверное, сотни механистов. Инквизиторы явно чувствовали себя неуютно в меньшинстве, а убежать никуда не могли. С одной стороны они должны были исполнять приказ начальства, а с другой — выхода со двора все равно не было.

— Эк ребятки вы попали, — Галент хмыкнул, — теперь придется отстаивать церковную честь. Удачи!

Механисты не решались нападать на монахов, но с удовольствием осыпали их насмешками. Похоже, что они еще не знали о судьбе своего брата Дука, вход в мастерскую находился в тени, и вскоре его окончательно закроют магией. Вор подумал, что неплохо было бы сообщить им правду, но не знал как. По крайней мере, отвлечь обе группы следовало.

И монахи, и механисты с радостью затоптали бы постороннего, оказавшегося случайно поблизости.

Да и мешок с золотом находился на противоположной стороне двора. Уйти без него Галент просто не мог. Не важно, какой риск, второе "я" готово было порвать глотку любому, кто встанет между вором и его законной добычей.

Галент осторожно вынул решетку из пазов и отставил в сторону. Он не торопился, в окруженном домами дворе была прекрасная акустика, звяканье металла о камень привлекло бы внимание. Выход из лаза находился в углу между зданиями, когда двор чистили, то весь мусор сметали сюда. Крыс, что странно, не было. Похоже, что все живое в Городе старалось обходить механистов стороной. Только люди были столь слепы, что доверяли свои судьбы как магии, так и механике.

Представители как одной, так и другой стороны как раз собирались начать теологическую, очевидно, дискуссию. Толпе механистов требовался только знак, смельчак, что ринется в бой и поведет за собой всех остальных. У этих людей уже не было своего разума, они обрели новый, живущий по иным законам и дарующий право поступать безрассудно. Даже механисты — эти прагматики, оказались неспособными сохранить свой разум в толпе. Рационализм их мышления, как очевидно, не помог.

В первых рядах цеховиков стояли хорошо вооруженные бойцы. Даже рослые инквизиторы казались детишками по сравнению с закованными в полную броню мастеровыми. Кузнец всегда найдет оружие, а бронник предоставит ему доспехи. Так что вся мощь магии, если она была у монахов, должна была испытать на прочность железную броню.

— Два золотых на парней в броне, — пробормотал Галент, выбираясь из лаза.

Морозный воздух навалился на него со всех сторон, в тоннеле было намного теплее. Толи Дук так хитро устроил свой дом, толи это какие-то чудесные камни, способные накапливать тепло. Снега во дворе, например, было гораздо меньше, чем на улице за воротами.

Галент отряхнул грязь, собираясь с мыслями. Влезать в разборку этих двух компаний он ну никак не желал. Что бы мог одиночка поделать, попади он в жерло вулкана. Пусть спящего, но земля под ногами уже разгорячилась, пар и ядовитые газы пробивались на поверхность.

Механистам явно не хватало лидера, человека, способного направить яростные чувства толпы в одну сторону. Галент против воли подумал, что Сайленс был бы прекрасным кандидатом на пост вожака безумной стаи. Но его нигде не было, священник как сквозь землю провалился.

В темноте сложно было что-то разобрать, но у входа не было следов. Галент пожал плечами — быть может, из апартаментов Дука имелся другой выход, а вор его не заметил. Демон ногу вывихнет, оказавшись в мастерской механиста, что уж говорить про простого обывателя.

Хотелось Галенту верить, что все проще, чем кажется.

Вор огляделся, пытаясь прикинуть путь, по которому можно безопасно добраться до мешка с добычей, обойти две группы и сбежать. И все это сохранив здоровье, желательно.

Такого пути просто не было, если бы механисты не были вооружены фонарями, если бы жрецы не освещали двор магией, если бы… слишком мало укрытий, чтобы проскочить. Галент почесал в затылке и присел на корточки, прислушался. Толпа цеховиков еще не имела единого голоса, каждый отдельный член пусть и был захвачен общим настроением, но не видел перед собой цели. В какофонии разговоров сложно было выявить общий центр мысли.

Если бы Галент знал, как заставить этих людей действовать заедино, он бы что-нибудь придумал. А так, ему оставалось только уповать на удачу. Быть может, Сайленс еще не лишил его единственного преимущества.

Галент криво усмехнулся, колдун блефовал. Он умелый актер, способный обмануть даже великого инквизитора, но и его способностям есть придел.

Нарушили равновесие церковники. Их нервировало пристальное внимание механистов, которые не давали им выполнить приказ руководства. Жрецы собирались запечатать вход в пустой дом, но боялись приступить. Начни они свою магическую манипуляцию, как механисты тут же все поймут — Дук мертв, а значит, такая судьба может постичь каждого.

Лучшего мотива для агрессии не найти.

Один из монахов, явно не самый первый, обратился к толпе, уповая на ее благоразумие:

— Расходитесь, вы мешаете проводить законное расследование.

— Что еще за расследование?! — выкрикнул кто-то из сердца толпы.

Смельчак, конечно же, не вышел вперед, боясь раскрыть свою личность. Толпа всегда анонимна.

— Расследование в ереси, — неохотно ответил монах. — Мастер Николас Дуклан был арестован по решению Совета. Мы только выполняем приказ!

Толпа загомонила, всем требовалось узнать, где держат Дука. Кто-то принялся обличать церковников в обмане, к нему присоединились другие.

"Спасать его сейчас побегут, ага" — с иронией подумал Галент.

Но вместо того, чтобы спасать брата Дука, который был неизвестно где и хорошо охранялся, механисты принялись забрасывать монаха камнями и кусками льда, которые выламывали из мостовой. Галент на всякий случай спрятался среди куч мусора — в порыве страсти толпа кидала камни куда угодно, но только не во врага.

Больше морально пострадав, чем физически, инквизиторы отступили вглубь двора. Окрыленные успехом цеховики ринулись в атаку, выкрикивая всевозможные глупости. Запахло кровью, появились первые жертвы, когда две толпы схлестнулись.

Инквизиторов спасала лишь организованность, они держались друг за друга, понимая, что в открытом бою с кузнецами им не сладить. Выстроившись цепочкой, монахи отражали атаки то магией, то оружием и прикрывали своих жрецов, занятых входом в дом Дука. Лидер у них имелся, в отличии от взбесившихся мастеровых.

— Мой шанс, — прошептал Галент.

Вор, пригнувшись, бросился прямо в толпу, быстрота и ловкость помогали ему крутиться между неповоротливыми механистами, которые только и успевали, что замахнуться на юркую тень. Сложно пушечным ядром поразить крысу. Галент отвлек часть механистов на себя, чем помог бывшим братьям.

"Теперь они мне денег должны" — подумал Галент, добежав до канавы, в которой зарыл деньги.

Не известно, узнали ли монахи своего бывшего брата или нет, но они не стали нападать на вора. Они не решались разорвать цепь и дать механистам шанс пробиться.

Галент не стал досматривать, чем кончилась драка. Страх плетью гнал его прочь от дома механиста. Вор думал лишь о том, как бы спасти свою шкуру. Толпа мастеровых заняла почти весь двор, оттеснив монахов, и перекрыла все входы. Галент, не долго думая, забрался по водосточной трубе на карниз второго этажа и, вжимаясь в стену, пошел вдоль него.

Карниз был узким, вор постоянно рисковал свалиться, но внизу было еще опаснее. Мастеровые заметили вора и принялись бросать в него камни, но попадали все мимо. Лишь изредка снаряды ударяли Галента в спину, которую прикрывала сумка. Провидение берегло вора.

Неосознанно вор начал бормотать слова молитвы. Мертвецы и то казались не такими страшными, как толпа, подчиненная разрушительным идеям.

Галенту удалось вырваться на свободу и даже уцелеть. Улепетывал по улице он так, что аж пятки сверкали. Появившиеся полицейские принялись стрелять вдогонку, но вскоре бросили погоню. Их больше занимали механисты, пытающиеся прорвать строй церковников. Галент не знал, что там творилось, но догадывался, что городовым так же намяли бока. "Волосатые кулаки" не рискнут пользоваться оружием против механистов, которые это же оружие им поставляют.

Успокоился Галент только добежав до Старого Поля, он проделал этот длинный путь бегом, так что в конце вымотался до предела. Рухнув в снег в безопасном тупике, чтобы охладиться, вор перевел дух.

— Что за хрень, — смеясь, сказал он.

Сначала Сайленс, потом инквизиция — ну, ладно, эти ребята там были уместны, — но механисты? Галенту казалось странным, что именно в тот момент, когда дом Дука собирались опечатывать, появились цеховики. Словно кто-то подспудно управлял им и подсказал, что надо делать. Странно, что этот серый кардинал не отправил в толпу своего человека, который организовал их. Драка была явно стихийной, толпа просто давала выход своим эмоциям. А лозунги — это все было необходимо ей для разрушения моральных запретов.

Но провокаторов Галент не заметил, это ему и казалось странным. Ведь механисты могли просто не пойти к дому своего брата. А могли и по дороге учинить разгром.

— Странно это все, — подытожил Галент и на том успокоился.

В Городе никогда не понятно, что и чем управляет, каких целей добивается. Даже городские власти и те стараются не действовать открыто. Ох, знали бы горожане, как их водят за нос…

Галент хмыкнул, горожанам давно на все плевать. Им бы лишь развлекаться да жрать. Никакой ответственности. Даже у вора и то есть цели, пусть глупые, но он все же не беспутно прожигает свою жизнь.

Устало вздохнув — все эти рассуждения и гроша ломаного не стоят, — Галент взобрался на груду кирпичей и пошарил рукой по карнизу. Собрав снега, он умылся, чтобы привести себя в чувства, и пошел домой.

Эта ночь и так была полна на неожиданности, больше Галент ничего не хотел. Только горячий ужин…

— Или точнее завтрак, — вор почесал подбородок, раздумывая.

…И теплую постель.


Галент добрался до своего нового дома, быстро перекусил, но в постель не лег. В голове роились всевозможные мысли, ничем не связанные, но отвлекающие от сна. Вор устало прохаживался по комнате, не зажигая света. В тенях ему было привычней и спокойней.

Не зная, чем заняться, Галент решил изучить те подарки, которые дядя Сайленс приготовил для него. Все лучше, чем бессмысленно тратить силы на размышления. Хоть так занять руки и глаза, а там глядишь, и голову сморит сладкий сон.

Вор даже принялся насвистывать какую-то мелодию, давным-давно подслушанную в таверне. С хорошим настроением он взялся за дело.

Галент зажег керосинку, которую притащил в комнату, и разложил на столе вещички из сумки. Мешок с добычей он бросил в углу, словно там было не целое состояние, а мусор, который следует выбросить на помойку. К деньгам вор относился, как к необходимости, но никогда не превозносил их ценность для человека.

Поджаренные записи механиста вор отложил — решил потом разобраться с ними, на свежую голову.

Арбалет Дук отремонтировал, но конструкция ничуть не изменилась — Галент отложил оружие в сторону. Приятно было держать в руках такое совершенство, но вора больше занимали другие штучки.

С болтами механист намудрил, Галент долго пытался понять, какие снаряды и для чего предназначены, но вскоре обратил внимание, что коробки снабжены инструкциями. Почерк был кривым, словно писавший торопился. Галент хмыкнул, такие закорючки мог оставить только механист, не привыкший работать пером. Многие мастеровые опасались делать записи и вообще относились к чистописанию с презрением. Зачем портить глаза, если можно пользоваться печатным станком.

В крайнем случае, всегда можно позвать подмастерья.

Галент видывал почерки и похуже, но разобрать написанное механистом смог только с десятой попытки. Складывалось впечатление, что мастер едва мог создать четкую фразу, достойную записи на бумаге.

Кое-как разобравшись, вор понял, что Дук сделал четыре вида снарядов для него. Одни простые, о чем красноречиво говорили железные наконечники. Вторые — вместо наконечника был выставлен баллончик со взрывчаткой. Судя по надписи эти болты летели недалеко, а уж шумели! Галент считал, что подобное ему точно не пригодится. Он же не солдат победоносной армии, ему проще по-тихому проползти в канаве.

Третьи болты походили на те, что со взрывчаткой, только заряд ослеплял противников. В записи ничего не говорилось о начинке заряда, неудивительно, кто же станет свои секреты раскрывать.

Галент покивал и скорчил довольную мину. Эти заряды ему пригодятся, за полминуты он успеет убежать даже от самого умного стражника. Жаль только мало этих болтов.

Ну и не обошлось без болтов с газом. Галент едва понимал, зачем ему может понадобиться слезоточивый газ, но раз механист их сделал, и за них не пришлось платить, то чего отказываться.

— Запас карман не тянут, — сказал Галент, убирая коробки со снарядами.

Вот мины его заинтересовали больше. Простые фитильные — ерунда, а вот автоматические! Никакой инструкции к ним не было, так что Галент сначала убрал от стола все, что могло сдетонировать или загореться, а уже потом принялся изучать бомбу.

Мина имела на крышке красную кнопку, которая так и просила, чтобы ее нажали. Для защиты от дураков кнопка была закрыта колпачком. Вор не нажал ее, по опыту он знал, что красные кнопки не стоит трогать, если не уверен. Кроме того на боку имелся стеклянный сосуд, наполненный ртутью. Вор поставил мину на стол, жидкий металл выровнялся в сосуде так, что обнажились контакты. Галент ударил по столу — контакты замкнулись.

— Хо! Вот это да! —только и сказал он.

Подумав, Галент потушил и убрал керосиновую лампу, открыл ставни, чтобы уличный свет осветил комнату и только тогда, кончиком меча нажал на кнопку. Мина щелкнула, что-то внутри нее хрустнуло и все. Ничего не произошло.

Галент, отойдя в другую комнату, хмыкнул, и отсчитал до ста. Взрыва не последовало. Теперь уже точно стало ясно, что бомба срабатывает от вибрации.

— Ясно-то ясно, а что теперь? — спросил сам себя Галент и хихикнул. — Да, попал ты, братец.

Мину надо было как-то отключить, не оставлять же ее на столе в таком виде?! Чего доброго занудливый хозяин вломится в комнату и решит поглядеть: "а что это у вас за хрень такая на столе лежит? С виду ценная, дай-ка я ее потрогаю". Будут потом толстяка собирать по кусочкам, чтобы отправить в крематорий.

— Таких только собакам скармливают, — сказал Галент, почесывая подбородок.

Ощутимо подросла щетина.

— Побреюсь потом.

Вор так ни до чего и не додумался. Не так-то просто оказалось справиться с механикой. Покопавшись в сумке, Галент нашел другую мину и принялся изучать ее при свете керосинки. Страшное устройство оказалось довольно просто сделанным. От баллончика с ртутью тянулось несколько проводов, которые можно было перерезать, если снять верхнюю крышку. Чтобы снять крышку, надо было отвинтить два болта.

— Сущая ерунда! — вор нервно хихикнул.

Да, чтобы проделать этот трюк надо работать очень осторожно, не дай бог рука вора дернется и толкнет мину. Прощай, Галент! Вор потер лоб, но делать было нечего, оставлять на столе это нельзя было.

Вместо отвертки Галент вооружился кухонным ножом — его острие как раз подходило под болты, которые были не слишком затянуты. Похоже, что Дук предполагал возможность разминирования.

Отхлебнув из бутыли, Галент медленно, крадучись подошел к столу. Так же осторожно он поставил лампу рядом с миной. Лампа давала не так много тепла, чтобы заряд сдетонировал, как полагал Галент. С минуту вор обливался потом, разглядывая взведенную мину, затем все же собрался с духом и приступил.

Сначала он убрал крышку, делать это приходилось осторожно, потому что она примыкала к сосуду с ртутью — заденешь и бам! Потом вор вспомнил, что не удосужился найти что-нибудь, чем можно было перерезать провода. Выругавшись, вор так же медленно вернулся к сумке и принялся копаться в ней. Там ничего необходимого не было.

В инструментах вор нашел только ржавые ножницы, которыми собирался резать обои. Он купил их на всякий случай, предполагая работать ножом — с этим его руки привыкли обращаться. Искать кусачки посреди ночи вор не стал и решил рискнуть, в очередной раз.

Он вернулся к мине, подсунул провод между лезвиями и сразу, чтобы не мучиться разрезал проводник. Галент инстинктивно зажмурился и даже отвернулся, но взрыва не последовало. Открыв сначала один, потом другой глаз вор уставился на мину. В ней ничего не изменилось: кнопка все так же взведена, ртуть в емкости.

Почесав в затылке, вор отошел в безопасное место и бросил в мину ножницами. Попал с первого раза, мина от удара сдвинулась, но не взорвалась. Вор с облегчением вздохнул и пошел разбираться с этим ужасом дальше.

Конечно, существовала вероятность, что, перерезав провод, Галент активировал бы заряд, но Дук, очевидно, не стал усложнять конструкцию.

— Честь ему и хвала, — пробормотал вор, копаясь в механизме.

Он сумел с помощью отмычек разжать пружину и поднять кнопку, которая замыкала контакты. Все, мина была дезактивирована, Галент мог вздохнуть спокойно, что он и сделал.

Закончив, вор почувствовал, что весь мокрый и быстро сбросил с себя одежду, забрался под одеяло и еще долго пялился в потолок. Керосинка продолжала гореть, освещая и комнату, и страшное устройство, оставленное на столе.


Утром Галент быстро привел себя в порядок, позавтракал, убрал воровские инструменты и принялся делать тайник в кладовке. На это он затратил целый день и часть следующего, но в конце концов смог сделать такой тайник, в котором можно было складывать не слишком дорогие вещички.

— Хотелось бы тут механизм какой-нибудь, — сказал Галент, осматривая результат своих трудов, — но что уж теперь…

Он просто убрал часть кирпичей, сделав в стене отверстие, которое закрывалось деревянной панелью. Чтобы панель не слишком выделялась, вор переклеил обои в кладовке. Со стороны и не поймешь, что тут тайничок. Галент накупил в ближайшей лавке тряпья, чтобы захламить кладовку. Рубашки и штаны идеально вписывались в интерьер и закрывали панель.

— Так-то лучше, — сказал Галент, закрывая дверь в кладовку.

В тайнике он оставил несколько мешочков с золотом, арбалетные болты и два ножа. Все остальное вор незаметно утащил в свой дом на крыше, где его не могли обнаружить.

За время его отсутствия в доме скопилась пыль, сквозь щели в двери намело немного снега, так что вор затратил время на уборку. Приятно было оказаться в таком безопасном и недоступном для других месте.

Вор рухнул на кровать и довольно потянулся, он даже заулыбался от наслаждения. Мешок с золотом, который не достался Дуку, Галент поставил на каминную полку рядом с другими трофеями. Рядом он положил дневник механиста. Некоторое время вор пялился на трофеи, затем уставился на мешок с деньгами. Золота у него теперь было много, можно позволить себе отпуск.

Хмыкнув, Галент подумал, как же можно с пользой потратить эти деньги. Но на ум ничего не шло. Ему не хватало фантазии и воображения. Можно было конечно посетить театры, дорогие рестораны, сорить деньгами, лапая девиц, но зачем все это? Вор не знал, мешок с золотом был самым бесполезным предметом в его доме. Галент даже удивился такому парадоксу.

Если умеренно тратить, то этих денег хватит на… ну, полжизни точно. Все равно Галент не рассчитывал, что долго проживет. Рано или поздно его прикончат, свобода не вечна.

— Тогда к демонам все это, пусть сунут им в задницу! — проговорил Галент. — Все, хватит с меня, баста!

У церковников теперь свои проблемы, им бы подумать, как сохранить власть, а не гоняться за одиночкой еретиком. Найдут какой-нибудь обезображенный труп и предъявят его братии — вот, мол, нашли побегушника и покарали! На том и успокоятся, это и дешевле, и проще. Рано или поздно инквизиция успокоится и махнет рукой, если вор не станет высовываться. Вполне может быть и такое.

Зачем ему продолжать рисковать шеей, если и так все есть? Деньги на жизнь, свой дом, свобода выбора.

Галент повернулся к стене и свернулся калачиком.

Глава 14. Канун

Конечно, вор не стал все бросать. Зачем же столько сил он угрохал на это дело? Да и дом на улице еще следовало обставить, а это занятие было очень интересным. Галент даже не предполагал, насколько ему интересно будет обходить столяров, в поисках подходящего комода, например. Вор не стал захламлять новый дом мебелью, брал только то, что необходимо.

Ведь если он не будет выглядеть как простой жилец, хозяин дома чего-нибудь да заподозрит. Галент решил поиграть в простого горожанина, на время, чтобы осмотреться.

Закончив с обустройством, вор решил вознаградить себя за труды. Не зря же он все это время коллекционировал монеты, пора бы их пустить в ход. Больше-то ни на что золото не годилось, только для покупок. Его нельзя ни есть, ни солить.

— Мне надо постараться, чтобы растранжирить эту кучу, — сказал себе Галент.

Он оделся поприличней и пошел бродить по улицам.

Вор слышал, что существует в природе хорошая кухня, но никогда не пробовал ничего вкуснее постной каши. Язык монаха так же держался в аскезе, как и сам человек. Галент подумал, что было бы неплохо устранить этот свой недостаток.

Для первой попытки вор выбрал опрятный кабачок, с хорошим набором вин, судя по толстому монаху, восседающему над дверьми. Скульптура обнимала такой же пузатый бочонок — пупок монаха так вообще был копией пробки, — и все это было увито виноградными лозами. Разве что языческих символов не хватало.

Вор счел, что в этом святилище винного духа и кухня неплохая. Так и оказалось.

Галент не стал утруждать себя выбором незнакомых блюд, просто попросил:

— Что-нибудь такое, что может порадовать худой живот.

Служанка улыбнулась вору, а он ей в ответ. Пребывая в благостном расположении духа, Галент не старался отпугнуть от себя людей. Все ему сейчас виделось в лучшем свете. Отбросив мысли о мести, вор немного пришел в себя, освободился от старых забот и проблем.

— Прошлое в колодец забвения! — пробормотал Галент, осматривая скромный зал.

Он по обыкновению расположился в самом углу, чтобы держать обстановку под контролем, как всегда. Но теперь Галент не трясся за свою жизнь, он сознавал опасность разоблачения теперь разумом, а не сердцем. Холодность и спокойствие — лучшее его оружие. Все это время он вступал в дерьмо, повинуясь чувствам, приходящим извне, из самых темных глубин его души. Чувства мешали его работе, о которой можно было на время забыть.

— Так проще, — решил Галент.

Ему принесли небольшую, пухлую бутылку коньяка, которой уличному забулдыге хватило бы на пару глотков. А посетители этого заведения смакуют напитки, желая познать вкус жизни, а не забвение смерти. Галент попробовал спиртное и оно пришлось ему по вкусу.

Никто на вора не обратил особого внимания, мало ли почему состоятельный гражданин пришел в простом платье отобедать. Существует же общество, отрицающее мирские радости, они одеваются неброско, радеют за минимализм во всем, но при этом не гнушаются тратить деньги на дорогие вещи и вкусную еду. Такие люди не ценят деньги, они свободны от них. По крайней мере, так они сами утверждали.

Галент мелкими глотками пробовал тяжелый напиток, который пришелся кстати после прогулки по морозной улице. Спиртное создавало иллюзию тепла, обманывало тело. Хорошо было бы начать обед с аперитива, но Галент по простоте не знал, что подобные напитки существуют. А может и знал, просто не придал значения.

Вору хотелось получить удовольствие, отдаться наслаждению, а не играть роль благополучного горожанина. Для этого он все равно рожей не вышел.

Принесли огромную тарелку с большим куском горячего, дымящегося мяса в виноградных листьях. Гарниром служила незнакомая вору крупа, оказавшаяся на вкус вполне приемлемой. Рассыпчатые желтоватые зерна идеально гармонировали с истекающим соком мясом.

Другой бы заметил, что мясо жилисто, а крупа не доварена, но вор был далек от таких тонкостей. Его желудок и так с радостью принял угощение.

"Интересно, — подумал Галент, — а в отхожем месте они тоже хранят листья винограда?"

Выпивка и еда на время полностью привлекли внимание вора, он перестал обращать внимание на окружение. В такой бы момент инквизиция с легкостью взяла бы его, но они были заняты своими теневыми делами. Церковникам недосуг было гоняться за ренегатом, залегшим на дно. У них недостаточно было взрывчатки, чтобы поднять такую рыбину, как Галент, на поверхность.

Вор не торопился, он скупо брал двузубой вилкой отрезанный кусочек мяса, некоторое время любовался им, и только потом отправлял в рот. Под конец обеда блюдо полностью остыло и Галенту принесли свежей выпечки из лавки пироженщика за углом. Выпечка была так себе, это заметил даже Галент. Да и сладкому не было место в забитом желудочном бурдюке.

Галент откинулся назад и разбросал руки в стороны. Живот казался непривычно большим, мешающим выступом, который придавил вора к стулу.

— Неплохо, — Галент подавил желание отрыгнуться. — Надо совершать такие прогулки почаще, заслужил, да…

Ему было тепло и приятно, и даже расставание с несколькими золотыми не расстроило вора — у него такого добра хватит надолго. А потребуется — так еще добудет.

— Я же ловкач, — сказал про себя Галент, — я смогу. Но сейчас мне это не требуется.

Оставив мысли о мести, вор остался без какой-либо цели и внезапно, прямо на стуле он почувствовал пустоту внутри. Месть хоть как-то, но делала его жизнь нужной. Не Городу, не горожанам, но нужной. Все равно же, его деятельность кому-то принесла пользу, ну, а кому-то и вред, но так всегда происходит.

Даже Писание утверждало, что не существует добрых поступков.

Галент уперся взглядом в пустое блюдо, которое служанка не рискнула убрать со стола — голодный гость волком бы посмотрел на нее, ведь осталось еще добрая четверть! В блюде не сыскалось смысла или какого-нибудь ответа, подсказки о том, что делать дальше. Освободившись, Галент потерял то единственное, в чем нуждался — в направлении или, точнее, направляющем. Даже цель-месть появилась только благодаря церковникам, но Галент больше не хотел заниматься этим бессмысленным делом.

Порыв давно угас, вор только сейчас смог перевести дух и подумать о своем месте в жизни.

— Чем-нибудь да займусь, — сказал, наконец, Галент, не приняв никакого решения.

Теперь он полагал, что полностью освободился от прошлого. Злость и обида остались, но теперь не были доминантами в его поведении.

Галенту на ум пришел Госнольд — соглядатай Вейнтас. Этот парень был таким же проходимцем, как и сам Галент. Наверняка он сможет что-нибудь подсказать, не цель в жизни, конечно, но работенку подкинет. Уж вор сможет зарекомендовать себя.

Ухмыляясь, Галент взялся допивать коньяк. Это уже было явно лишним, но вор не мог остановиться. Спиртное освобождало от забот, пусть и на время. Галент был благодарен тому демону, что изобрел эту хитрую жидкость.

— Вот где философский камень, — пробормотал он, разглядывая коньяк в стакане, — он умеет трансформировать!

— Да вам бы в поэты, — шутливо заметил человек за соседним столиком.

Галент вздрогнул и со стуком поставил бокал на стол, обернулся. Но за соседним столом сидели ничем не примечательные господа. Конечно, шпионы и должны быть незаметными, тенями человеческого социума. Галент устыдился своего испуга, ничего не поделать, привычки берут свое.

"Мне никогда от них не избавить… да и стоит разве?" — промелькнула у него мысль.

— Прошу прощения, что отвлекли вас, — ответил господин и коротко кивнул.

— Ничего, — пробормотал Галент в ответ.

Он был не в обиде, наоборот, даже благодарен. Этот человек вернул его с небес на землю, напомнил о том, что вор находится в непривычной для него среде. Да и была ли эта привычная среда? Даже уличная жизнь теперь плохо вспоминалась Галенту — столько лет прошло, с тех пор как он мальчишкой обчищал карманы в Гончарне. Те времена ушли, забрав с собой опыт.

Галент пошел прочь из ресторана, но домой не пошел. Он хотел прогуляться по Городу, по той его части, в которой теперь обитал. Пора было наверстать упущенное. Не без иронии Галент думал, что служение Церкви не было бездарно потраченным временем. Он ведь смог убраться с гнилых берегов Гончарни, снять свою собственную комнату, да и недавно отобедал в таком заведении! Какой социальный рост!

О таком не могут мечтать даже эльфы, которые живут на улице мастеров в прибрежном районе, а ведь они неплохо зарабатывают.

У Галента даже появились мысли, что десяток лет потраченных на богоугодные дела, были той платой, которую заплатил вор за нынешнее благополучие. Дук мертв, деньги возвращать не надо, а охотники — им не до него. Так и успокаивал себя Галент, даже уговаривал забыть о той буре в его жизни, что разразилась недавно.

Вор искал путь, который выведет его душу из темных оков. И вроде бы это получалось — так себя он убеждал.

Город дает много возможностей для забвения, лишь бы только горожане не отказались от благ цивилизации. Живут же все эти люди в крысиных домах, стоящих на мертвых улицах из камня, покрытых отбросами и навозом? Живут, и многие даже могут сказать, что счастливо.

— Так почему бы и мне не присоединиться к этим, — Галент косился на прохожих.

Толпа увлекла его, потянула за собой, но не смогла заразить возбуждением. Вор чувствовал, что народ куда-то явно спешит, словно на карнавал, но вроде бы не сезон. Затем вор понял, что люди торопятся к площади Справедливости, стоящей на границе двух районов. Люди шли на представление, которое устраивал для них Закон.

Вор остановился, но его тут же толкнули в спину и заставили идти дальше. Толпа плотнела, обретала единое тело и все ее элементы-люди соединялись невидимыми связями. Галент их чувствовал, но увидеть не мог. Его даже забавляло, что он мог со стороны наблюдать за формированием массы.

— Стада, — поправил он себя.

Но глупо было бы отказывать себе в удовольствии понаблюдать за агонией толпы, которая наслаждается видом крови. Галента не особо интересовала казнь, он видел достаточно крови и смерть воспринимал как обыденное явление. Иногда она ужасна, иногда милосердна — каждому свое. Но лишь в руках закона, смерть надевает маску и созывает горожан в зрительный зал. Театр насилия открывался.

Площадь справедливости находилась на северо-востоке поля, по направлению к набережной. Она была раза в два больше, обычных площадей и обычно использовалась для проведения парадов либо исполнения наказаний. Подобные пяточки насилия имелись в каждом районе, кроме Красного. Город огромен, горожан много, и каждому надо было удовлетворить потребность в зрелищах.

Простые люди едва могли наскрести деньги на еду, так что не могли позволить себе лицезреть драматичную смерть на сцене. И не один актер не мог так реалистично сыграть смерть, так что даже богачи наблюдали за исполнением приговора сквозь прорезь в занавесях.

Галент опоздал на праздник, так что оказался только в середине толпы. Помост был возведен в центре и возвышался над толпою грозной черной горой. Галент пригляделся, и помост лишился своего мистического ореола — простое темное дерево, кое-где подгнившее. Все-таки возбуждение толпы передалось и ему. Нет ничего поэтического в смерти, людям просто требуется как-то ритуализировать ее. Это помогает победить страх перед белым ликом бесконечности.

Вздохнув, вор продвинулся чуть вперед, срезав попутно несколько кошельков. Люди стояли так плотно, что ловкий карманник сегодня наверняка неплохо заработает. Галент решил взять и свою долю, заодно приглядеться к людям.

С простыми горожанами вор никогда не был близко знаком. Настолько близко, чтобы наблюдать их эмоции, которые мораль призывала скрывать. Именно скрывать, а не сдерживать. Потому что задавленные чувства потом все равно требуют удовлетворения. Общество прикрывалось моралью, но закрывало глаза на необходимость стравливать пар чувств.

Цинизм и двуличность — это норма. Галент по сравнению с каждым, пришедшим на площадь, был чистейшим во всей вселенной человеком. Он просто запутался, вот и не понимал себя. Но он не прикрывался лживыми идеалами, потому что все равно ни перед кем не мог выделываться. Галент был только наедине с собой и не видел нужды врать себе.

А многие врали, как он думал.

Наказание, а это, скорее всего, будет смертный приговор, разбередило души горожан, заставило их бросить все свои дела и потратить драгоценное время. Вор думал, что лучше бы они в это время продолжали работать, чтобы дети не голодали. Кстати, многие родители привели своих детей на площадь. Вор таких не понимал, но дети, похоже, ничуть не боялись смерти. Они наоборот хотели во всех деталях рассмотреть процесс исполнения приговора.

— А потом удивляются, что детишки их душат в кроватках, — хмыкнул Галент.

Вор остановился и с силой потер лоб, приговаривая:

— Тоже моралист выискался. Руки по локоть в крови.

Он продолжил обходить толпу, украдкой вглядываясь в лица горожан, да срезая легкие кошельки. Этих остолопов ничто не научит, сколько бы не обчищали их карманы, они продолжают с открытыми ртами глазеть на кровавое представление. Галент был не особо расстроен легкости, с которой его пальцы выхватывали чужие кошельки.

Конкурентов в толпе было достаточно, не каждый день карманник может без особого риска заработать столько денег. На Галента они не обращали внимания, считая простым обывателем, которой не стоит на месте, а прогуливается туда-сюда. Даже глаза старых воров были слепы, они не видели Галента.

На пробу Галент вынул из потайного кармана коллеги сверток с монетами. Это получилось на удивление легко, старый вор не отрывал взгляда от своих учеников. Но Галент все равно удивился невнимательности собрата. Словно тот действительно не видел и не чувствовал Галента, хотя бывший монах не слишком изящно работал.

Пересыпав украденное в свой потайной карман, Галент стал пробиваться к эшафоту. Судя по накатывающему словно морские волны гулу, к площади везли того счастливчика, приговоренному к усекновению головы. Галент не думал, что сегодняшнее представление будет сколько-нибудь кровавым. Судя по разговорчикам в толпе, казнить будут бунтовщика, а закон с ними расправляется мгновенно. Смотря, конечно, от степени вины, но собравшийся люд не ожидал ничего особенного.

Пробившись к помосту, на котором царствовал старый тощий палач в ливрее — эдакий слуга народа, милосердная смерть. Палач командовал командой учеников или помощников (Галент не знал, кем ему приходятся эти дебиловатые ребята), которые притащили на эшафот тяжелый сундук, на котором висел массивный, темный замок. Галенту этот ларь показался слишком мрачным, а замок на нем даже угрожающим.

Палач открыл сундук и принялся раскладывать на столе инструменты своего ремесла. Толпа притихла, задержав дыхание. В полной тишине, только вороны орали на перекладинах, ожидая свежего мяса, палач осматривал пыточные устройства, что-то откладывал в сторону, что-то отдавал в руки помощников. На помост поднялся священник и судья, они о чем-то переговорили с палачом. Священник выглядел испуганным, пытался убедить двух собеседников. Галент ничего не мог расслышать, хотя толпа молчала.

С дальнего конца площади послышался цокот копыт и скрип колес. Галент вытянул голову и посмотрел в ту сторону, но увидел только голову кучера, сидящего на высоких козлах, да острия пик тюремщиков.

Вор, закусив губу, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Не каждый день, да даже не каждый год законники устраивают кровавую оргию для публики. По толпе понеслись волнами шепотки, люди предвкушали славное зрелище. Но Галент заметил, что толпа скорее недовольна, чем обрадована.

Ушли в прошлое страшные времена, когда в Городе за одну ночь казнили тысячи жителей, ублажая остальных выживших ничтожеств. Теперь в обществе гуляли мысли о человеколюбии — циничная ложь, которая должна была прикрыть разгул преступности и жестокости. Пыточная пьеса теперь вызывала лишь гнев и недовольство, создавала повод поругать Городской Совет. Наверное, об этом и втолковывал священник господам на эшафоте.

Галент удивился, что церковник оказался головастым человеком.

"Впрочем, — подумал вор, — Церковь первая поняла это. Не зря же все пыточные камеры убрали в катакомбы"

Тележка приближалась к эшафоту, но Галент все еще не мог рассмотреть того, кому предстояло испытать на себе всю силу правосудия. Стражники, идущие впереди телеги, растолкали людей, создали коридор и оцепление вокруг помоста. Толпу оттеснили как можно дальше от сцены.

— Значит, и власти понимают, — пробормотал Галент.

Люди не желали уходить, и солдатам-тюремщикам приходилось хорошо работать, чтобы спрессовать всю массу людей, собравшихся на площади. Ни один карманник не смог бы работать в таких условиях, и Галент полностью сконцентрировал внимание на эшафоте. Давка была сильной, толпу мотало из стороны в сторону, вору порой казалось, что его ноги отрываются от мостовой. В океане людских тел он чувствовал себя песчинкой, инородным телом.

Телега подкатила к помосту, и Галент смог рассмотреть невысокого, бледного и изможденного, но все еще крепкого человечка. Вор даже присвистнул, узнав своего друга Дука. Вот значит, когда его настигла смерть. Именно сегодня ему суждено будет расстаться с жизнью. Галент отмел мысли о вмешательстве, что он один мог сделать с двумя сотнями стражников — не каждому обвиненному выделяют такой конвой. Дук может гордиться собой.

Галент кисло усмехнулся, для гордости тут мало повода. И тут же удивился своему порыву — с чего это ему вступаться за Дука? Даже наоборот — нежелательно, денежки придется возвращать. Этот мастер тот еще скряга, спаси его Галент, так и о долге вспомнит.

Но вору стало противно от этих мыслей.

Городские власти не сочли мастера Дука достойным площади перед Ратушей и решили казнить его на границе Поля с Извилком. Полагали, небось, что тут его смерть воспримут… спокойнее? Но толпа все равно недобро роптала. Стражникам пришлось встать двумя цепями вдоль помоста, чтобы охладить пыл людей.

Смельчаков не нашлось.

Два стражника потребовали, чтобы Дук последовал с ними, но мастер не пожелал облегчать им работу и остался сидеть на скамье. Его вызов мог бы показаться следствием гордости, внутренней силы… Мастер смотрел пустым взглядом в толпу, лицо его ничего не выражало. Ни гнева, ни страха, не было ничего. Видать с ним уже успели поработать, загнали его душу в такие темные глубины, что человек фактически уже умер. Вся эта пытка была бессмысленна, даже освободи законники Дука, он был уже сломлен и не сможет продолжить свою — Галент хмыкнул — террористическую деятельность.

Наверняка мастера обвинят в чем-то подобном — подстрекательство к бунту, революции и тому подобной ерунде. Как будто жители Города могли бороться с ратманами. Зимой это бессмысленно — один подписанный указ и обозначенный район Города будет отключен от отопления… прощай цивилизация, привет дикий холод.

Стражникам пришлось лично забраться в телегу и поднять приговоренного со скамьи. Они грубо бросили его в руки своих товарищей, чем вызвали очередной недовольный ропот в толпе.

Больше стражники не пытались показывать свою власть над человеком, старались быть как можно обходительными. Даже палач усомнился в необходимости пыток. Он что-то спросил у законника, но тот раскричался:

— Твоя работа просто исполнять, а не умничать! Титул тебе дали, чтобы заткнулся, идиот!

Галент только усмехнулся, в палаче не проснулись человеческие чувства, просто он боялся толпы и решил — раз я не могу отменить приговор, то хоть сделаю вид, что на стороне подсудимого. На это его куриных мозгов хватило. Дуку в этом, конечно, повезло, умелые руки палача прикончат его раньше, чем боль. Быстрая смерть все же милосерднее.

Дука подняли на помост и бросили к ногам законника, который принялся зачитывать приговор.

— Механист Гильдии Извилка третьего объединения специалистов Николас Дуклан обвиняется в подстрекательстве к бунту, преступной деятельности против Городского Совета, незаконном обороте оружия…

И многое другое, механисту приписали все, что можно было. Фантазия у ратманов была богатой, но Галент полагал, что речь помогали писать церковники — вот уж великие очернители всего и всея. Только Дука никто не обвинял ни в ереси, ни в почитании языческих богов. Если отбросить словесную шелуху о бунте, то Дук был повинен лишь в том, что слишком усердно занимался своим ремеслом.

Галент бы рассмеялся, но толпа его так сдавила, что ни вздохнуть, ни выдохнуть он не мог.

Ратман тем временем закончил свою обличительную речь, отбросил лист слуге и с презрением уставился в толпу. Рассчитывал, очевидно, что его слова молотом ударили по людям. Но нет, граждане даже внимания не обратили на слова законника, а на его взгляд ответили дорогими в этом сезоне продуктами — подгнившими овощами и яйцами.

Согнав с эшафота ратмана, толпа чуть успокоилась, но продолжала теснить стражников. То тут, то там цепь воинов поддавалась, но сил у толпы все еще не хватало.

Палач тем временем принялся за свое ремесло, первый удар он не доверил своим ученикам. Уложив безвольного Дука на колесо, он привязал его конечности к ободу. Галент поморщился, эта пытка давно вышла из практики наказания, что сподвигло ратманов вернуть ее, он не понимал. Похоже, что аристократия совсем выжила из ума.

Дук пребывал в прострации, но когда ему принялись дробить кости рук, он раскричался. Да никто бы и не молчал на его месте. Галент отвернулся и зажмурился, он бы и уши закрыл, но руки были зажаты обступившими его людьми

Палач закончил с одной рукой и раздробил кости другой. Дук уже не кричал, а стонал, его разум окончательно погрузился в темное забвение. В этом мире его больше ничего не держало. Помощники палача закончили с ногами и принялись водружать колесо на шест. Разбитые руки и ноги напоминали мешки, свисающие с обода колеса. Крови почти не было, палачи знали свое дело.

Некоторое время граждане смотрели на колесо, вознесшееся над площадью, на истерзанное тело, которое продолжало стонать, не в состоянии расстаться с жизнью. Мгновение толпа безмолствовала, смотря мертвыми бездушными глазами на то представление, которое страстно желали. Но в этот раз оно не вызвало в них того самого чувства, которого не хватало в обыденной жизни. Они не испытали счастья, наблюдая за мучениями преступника.

Или они не верили в обвинения — хотя раньше это никого не заботило, или горожане пресытились ужасами. Прошло ведь немало лет, людская философия уползла далеко вперед, оставив в обществе склизкий след, называемый гуманизмом.

Что-то пошло не так, постановка сбилась и все актеры с улиц, вместо того чтобы отправиться домой и с радостью приняться за постный ужин, бросились с кулаками на вооруженных стражей.

Воины не ожидали ничего подобного. Ну, да, кому-то нос расквасить это можно, пырнуть ножом в бок — за милую душу, насадить ту визгливую бабу на пику — да хоть каждый день! Но толпа в своей безумной ярости просто смела всех стражей, втоптала их в мостовую, смешала мясо и кости со снегом и грязью. От стражей остались только раздавленные доспехи, да костные осколки. Некоторые в своей ярости доходили до неистовства и кусали, отгрызали куски мяса от стражников.

Погибло всего ничего, но остальных эти смерти ужаснули. Стражи бросились бежать, расталкивая, сбивая с ног горожан. Те отвечали им камнями. До конца площади добралось лишь несколько десятков стражей. Да и тех еще долго гнали до городской тюрьмы, где толпу встретили пушками и ружейными выстрелами.

Галента же потоком выбросило прямо к помосту. Люди продолжали избивать последних уцелевших стражей, которые забрались на помост — сверху обороняться от безоружных людей было проще.

Вор не хотел находиться в первых рядах, среди революционеров, как потом назовут эту безумную толпу, но сдвинуться никуда не мог. Один стражник принялся стращать его своей пикой, норовя ужалить тощего типа — счел, видать, легкой добычей. Галент обругал его, потом его мать, да схватил пику за древко и дернул на себя. Стражник полетел вниз в толпу, которая встретила его с радостными визгами.

Воин ударился головой о мостовую — вор даже сквозь крики услышал хруст костей и поежился.

— Уж лучше так, — подумал он, — чем в руки этим людоедам.

Толпа превратилась в свору мертвецов, раззадоренных тухлым мясом.

Галента схватили, подняли на руки и принялись подбрасывать в воздух, как героя. На его крики никто не обращал внимания, зато стражи попытались достать пиками вора. Уж больно соблазнительной мишенью он им казался. Но вскоре им пришлось отступить к столбу, на котором тихонько умирал Дук.

Кровожадные горожане оттеснили оставшихся стражей, поднялись на помост и бросались прямо на пики. Они не боялись умереть, не обращали внимания на раны. Люди, подбрасывающие вора, прекратили свою забаву — нашли себе новую — насадили на мертвого стражника на его же оружие и потащили куда-то прочь от помоста.

Галент неуверенно встал, отряхнулся, заметил, что кошелька у него уже нет, и дико расхохотался, но тут же заткнулся. Окружающие его люди ответили на его ржач своим смехом, не менее безумным, а то и более. Вор проследил за теми людьми, что его качали, и сказал:

— Знамя равенства реет на ветру, — сплюнул.

Он повернулся к помосту, вокруг которого образовалось свободное пространство. Самые дикие были на эшафоте, остальные разбрелись кто куда, в основном громить местные магазины. Они тут пусть и не богатые, но кого это остановит? Зато можно пообщаться с дочкой лавочника, близко. Когда еще у горожан будет такая возможность.

На помосте происходил последний акт пьесы, последние безумцы накалывали свои тела на пики стражников, которые и не могли их бросить. Накалывались и дотягивались до шеи государственных псов, чтобы удушить, а то и укусить. Галент с открытым ртом пялился на все это, ему казалось, что глаза безумцев горят мертвенно алым огнем. Нечто подобное он видел у мертвецов с завода Харана. Только пламя не было столь ярким.

— Магия? — неуверенно прошептал вор.

Ему хотелось в это поверить, но он не мог. Что-то останавливало, магия слишком все упрощала, а ведь это был простой инструмент, наподобие меча — тут вор сам себя одернул. Инструменты на то и нужны, чтобы выполнять свою функцию. А магия как раз управляла некими тайными, мистическими энергиями. Что ж он тогда усомнился? Только магия могла сотворить такое.

Значит, должен был быть провокатор.

Галент завертел головой, но не увидел ничего странного. В толпе только он один казался инородным объектом. Даже старый карманник с учениками давно сбежал, а может, лежит где-то себе с разбитой головой. Вор поежился.

Слишком все это походило на Сайленса — вот тот мог бы устроить такое, но тогда какими силами он должен обладать?

Вор припомнил прочитанную в одной книге фразу: во время слома людская энергия с легкостью управляется, но маг должен помнить об опасности утонуть в потоке. Галент мало что понимал в магии и ту книгу забросил, не дочитав. Теперь жалел, понимание врага, его инструментов ой как пригодилось бы.

— Хорошо, хоть я не в форме, — вор пнул раздавленный шлем, в котором плескалось кровавое месиво.

Шлем откатился, его тут же подхватили и так же водрузили на пику. Галента затошнило, но он сдержался.

— Лучше уж поорать, точно примут за своего, — решил он и закричал: — долой, мочи их, чтоб я вас!

Он орал бессмысленность, но и люди вокруг говорили на каком-то ином языке, кровавом, пришедшим из самых их темных уголков души. Такого языка не знает ни один полиглот, зато во время голода, безработицы или других кризисов, его знают все бедняки.

Последние стражники пали, разорванные толпой на сувениры. Не забыли горожане и о палачах. Их бросили на эшафот и обезглавили. Безумные горожане действительно напоминали оживших мертвецов, расправившихся с паровозом в зоне отчуждения промышленного района. Но и активисты с алыми глазами все полегли, народ чуть успокоился. Похоже вирус безумия начал испаряться. Это конечно хорошо, но Галент понимал, что сейчас удила возьмет страх и направит толпу в новый поход за свободу, равенство и мир в Городе.

Горожане ведь понимали, что ратманы не простят этого.

Еще бы! Толпа учинила разгром прямо под трупным знаменем — Дук уже был на последнем издыхании, приманивая воронье предсмертными вздохами. Птицы не решались приближаться к площади, бунтовщики вспугнули их, но нашелся один старый ворон.

— Жаль, что не белый, — подумал Галент.

Ворон, который направился прямиком к колесу. Собравшиеся под шестом люди, смотрели вверх, не понимая, что делать. Они уничтожили стражей, и теперь им на время вернулся разум, пусть и оскопленный страхом. Чего они собственно добивались своей яростью? Такой вопрос себе задавал каждый.

Ворон неуклюже приземлился на колесо, которое, скрипнув, накренилось под его весом. Люди на эшафоте вздрогнули и уже не могли оторваться от зрелища жирной птицы, приближающейся к изуродованному телу. Им казалось кощунственным, что ворон примется за еще живого человека. Наверное, казалось.

Кто-то схватил пику и бросил вверх, целя, наверное, в птицу, но попал Дуку под лопатку. Механист испустил протяжный вздох и тихо умер. Ворон же не испугался, только раззадорился от вида теплой крови. В него полетели все новые и новые копья, но они не достигали цели.

Не обращая внимания на людей внизу, ворон осторожно клюнул в лицо трупа. Тело не шевелилось, и птица принялась за свое. Вскоре к шесту слетелись его собратья, некоторым не везло, и их сбивали камнями.

Кто-то из горожан догадался, что проще сбросить колесо, чем отгонять от него птиц. Но даже самые рослые и упитанные люди не могли выдрать тонкую жердь из стойки. Она как приросла к металлу. Это тут же расценили, как мистический знак. Люди в ужасе бросились от шеста, крича что-то о гневе господнем.

— О, вспомнили о церкви, — фыркнул вор, — а людей убивали вы, руководствуясь…

Галент не успел договорить фразы, как колесо, на котором птицы начали пир, взорвалось.

Вор повалился на землю и прикрыл глаза, вокруг него попадали люди, кого-то задело золотистыми осколками, в других вцепился огонь. Галент стоял близко к помосту, но уцелел. Рядом с ним метался в грязи горящий человек, тянул к вору руки, моля о помощи. Галент сбросил с себя плащ и накрыл им человека.

В колесо словно бомба попала, но взрыв не разметал птиц, не разорвал тело Дука, а объял их пламенем, как желтый цветок.

Галент хлопал ладонями по горячему плащу, в котором метался человек, но огонь не желал гаснуть. Язычки золотого пламени вырывались из-под ткани и норовили добраться до вора, но он не обращал на это внимания. Он смотрел на горящее колесо, на черных птиц в сердце его и на горящее тело Дука. Птицы прекратили пир и взирали на толпу сквозь языки пламени.

Вор оглянулся и увидел таких же как он испуганных людей, неотрывно глядящих в стеклянные глазки птиц.

Веревки, которыми был привязан Дук, порвались и труп медленно сел на колесе, выставив перед собой раздробленные руки. Из глазниц мертвеца вырывался золотистый огонь, рот его был наполнен яростью, которая изрыгалась на помост. Вскоре весь эшафот загорелся и все обгоревшие люди на нем тоже.

Галент встал на ноги и побрел прочь.

За спиной вора бесконечно горел мертвый механист, объятый золотым сиянием, как солнечный диск. Горожане попадали на колени и принялись бессвязно молиться, взывая к милосердию.


Вор не знал, чем кончилось вчерашнее — он дико расхохотался — представление и рухнул на кровать. В голове было пусто, как в бутылке, попавшей в руки к пьянице. Долгие часы Галент просто пялился в потолок, пытаясь прийти в себя.

Он не задремал, не уснул, просто лежал и смотрел в грязный потолок, на котором паучок творил свою ловчую сеть. Зрелище было гипнотизирующим, вор никак не мог оторваться от него. По крайней мере, он смог забыться, не вспоминал больше о сгоревших заживо людях, об их криках и молитвах уцелевших. Даже о том, что Дук решил подняться и поприветствовать народ, как какой-нибудь знаменитый актер, узнанный в толпе.

Галент, конечно, знал, что огонь порой заставляет трупы садиться, но все равно…

Лишь с наступлением ночи вор немного отошел от потрясений.

— Что это, мать его, было?! — спросил он, глядя на паука. — С ума сойти…

Вор сел на кровати и потер виски. Если отбросить все домыслы, то это представление было отлично срежиссированной провокацией. Но кого? Золотое сияние, жертва на костре, колесо, которое только ленивый не назвал бы солнечным. Все это напоминало церковные штучки, обычное мифотворчество. Но Галент не припоминал, чтобы жрецы когда-нибудь поступали столь… нагло. Слишком не похоже, хотя все налицо.

— Я просто не верю в силу жрецов, — сказал Галент сам себе, — уверился, что они не найдут меня, успокоился, расслабился. Дурак!

Но Галент ничего не предпринял, он остался в своей комнате и лишь иногда в последующие дни спускался вниз, чтобы поесть. Долго он еще не мог спокойно глядеть на жаренное мясо, но оно, к счастью, и так стало редким. На кухне домовладельца готовили в основном рыбные блюда, а мясо было либо слишком дорогим, либо добытым в ближайшей канаве. Вор предпочел рыбу, хотя и она могла быть заражена паразитами.

Выходить Галент никуда не хотел, сознавая, какие потрясения обрушатся на Город в ближайшие дни. В толпе что-то переключилось со смертью Дука, изменения не останутся без последствий.

Из разговоров в доме вор узнавал о событиях в Городе. В основном они походили на сводки операции военных за стеной. Кто-то побеждал, кто-то проигрывал, все это было сверху присыпано трупами, которые свозили в промзону.

— В печах сжигать, да мыло делать, — со страшным шепотом говорили посетители.

Галент только усмехался. Ратманы наверняка почувствовали, что дело пахнет жареным. И если они не совсем дураки, то не будут предпринимать слишком активных действий. Дадут толпе утихомириться, пожар рано или поздно выгорит. Военные держали порядок в части Поля, полностью обезопасили Извилк и Красный. Что творилось в Демиусе — неизвестно, только слухи об отрядах самообороны, организованных механистами. Про другие районы рассказывали такие страсти, что вору стало боязно за родную Гончарню.

Твари ночи, дескать, поджидают тамошний люд в темных переулках, да утоляют свой голод. Морские паразиты раньше времени выбрались на берег и теперь проникают в организм людей, превращая их в свои гнезда. Ну и тому подобное, Галент не особо вслушивался в эти россказни. Наверняка половина этих слухов была пущена аристократией, чтобы подвести горожан к мысли — без военной мощи Ратуши Город не устоит.

— Устоит, еще как, — бормотал Галент, озвучивая свои мысли.

Все проблемы были надуманы, а революционные массы оказывались просто мародерами. Прикрыться идеалами просто, вот только верить в них сложно. Объявят фанатиком еще чего доброго, приравняют к опальной ныне Церкви.

Глава 15. Вербовщики

Несколько недель спустя, когда страсти чуть поутихли, Галент решил пройтись по Городу. Он желал воочию увидеть результат беспорядков — так он себя убеждал. А на самом деле ему просто опротивело сидеть в одной комнате. Книг у доброго домовладельца вор не допросился, так что занимался тем, что латал свой воровской костюм.

— Эх, я же завязал, — вздыхал вор, каждый раз берясь за иголку и ножницы.

Он сделал себе несколько скрытых карманов, перевязь для клинка и арбалета, наручи, к которым крепились метательные ножи. Даже в сапоге был потайной кармашек, в котором лежала небьющаяся колбочка, а в ней отравленная толстая игла.

С мешком для добычи Галент так ничего и не решил, лучше простого рюкзака он не мог ничего сделать.

— Пойдет, — успокоился вор.

Снаряжение стало выглядеть чуть более профессиональным, хотя Галент никогда не знал, чем пользуются настоящие воры. Полностью облачившись в обновленный костюм, онотправился испытывать его.

Взял с собой Галент все: и меч, и ножи, и бомбы-автоматы, и химические фонари, и арбалет с несколькими разными болтами. Общий вес экипировки подавлял и стеснял движение, но, пробежавшись по улицам, вор быстро привык к весу. Он даже успокаивал, создавал психологическую защиту, уверенность. Так же воины не могут чувствовать себя в лесу без кирасы и клинка.

Долго бежать Галент не мог, но для коротких пробежек его костюм годился. В нем можно было даже по крышам и карнизам бродить, если приноровиться. Ничего не гремело, не звякало, вор долго бился над тем, чтобы каждая сумка для инструментов была жестко закреплена, но не стесняла движения.

Бомбы висели в чехлах сбоку, их с легкостью можно было вытащить и бросить; фонари за спиной вдоль хребта — потянулся и вот он; меч как всегда на боку; мешок для добра — на горбу; сумка с мелочью вроде отмычек висела на поясе и не мешалась при беге. Ни одна деталь экипировки не выпирала, не мешалось под рукой. Галент понимал, что от удобства зависит его жизнь.

Только арбалет постоянно мешался, хоть через перевязь его вешай, хоть в чехол на бедро — неудобно и все! Даже такая маленькая машинка создавала слишком много неудобств. А если взять еще веревку, крюки, тьма знает, сколько другого барахла.

— Я не танк, — усмехнулся Галент, спрятавшись в проулке, ведущим к площади Доблести. — Придется жертвовать этим ради подвижности. Да, плевать, — он махнул рукой.

Самое главное, чем обладал вор, и чего нельзя было у него отнять — ловкость и умение скрываться в тенях. А остальное лишь необходимые в редких случаях и дорогие, что немаловажно, инструменты.

Из проулка прекрасно был виден разбитый фонтан, который выглядел так, словно по нему стреляли из пушки. На груде камней возвышался алый флаг с желтыми полосами, напоминающие ступицу колеса. Вокруг развалин фонтана дежурили военные, но они не делали попытки сорвать флаг. Не хотели, наверное, взбудоражить жителей Поля. Пусть люди поиграются в революционеров, да успокоятся.

Кровопускание полезно организму, как говорят доктора-аптекари.

Галент подошел к выходу из проулка и выглянул, оставаясь в тени. Солдаты его не могли заметить.

Подходы к площади были забаррикадированы, на самой широкой улице стояла разбитая пушка. Похоже, что он взорвалась сама, никто в нее не метал бомбы. Что поделать, пороховое оружие все еще оставалось ненадежным. Солдаты выглядели спокойными, сонными, так что вор сделал вывод, что основное веселье уже кончилось.

Трупов, к счастью, не было. Ратманы справедливо рассудили, что вид изуродованных тел снова пробудит в жителях жажду крови. Наверняка режиссер бунта собирался держать народ в напряжении, чтобы иметь возможность направлять толпу куда ему надо.

— Такого в Городе давненько не было, — прошептал Галент, осматривая площадь.

Кое-где были следы от взрывов, стена одного дома была повреждена пожаром, трамваи уцелели, только вместо пассажирских на рельсах стоял бронированный с пулеметными башнями. Галент кивнул, военным-то надо сюда добираться безопасно. Зато и повстанцам проще — подложил бомбу и привет.

Но такие мелочи уже не особо интересовали вора. Как и кто будет убивать ближнего своего, не все ли равно? Цели всегда одни — хапнуть себе денежку. В этом плане вор был честнее всех горожан.

Вдоволь насмотревшись Галент пошел прочь. Он еще некоторое время петлял по закоулкам, обходил нищих и убогих, пьяниц и проституток, которых не слишком пугала перспектива попасться в руки революционеров, всегда скорых на самосуд. Наверняка тысячи блудниц и нищих пали во время беспорядков, объявленными носителями зла!

Галент не страдал иллюзиями, представлял, какая судьба ждет всех отверженных.

— Ну, хоть меня не так просто поймать, — со вздохом сказал он.

Улица Цветов жила своей жизнью, которая стала чуть более нервозной, люди недоверчиво глазели по сторонам, ожидая подвоха. Вор некоторое время наблюдал за вялотекущим потоком людей, затем ушел. Люди как люди, пороки их те же. Никаких изменений в обществе не произойдет от лозунгов.

Все это обман, причем самообман, полагал Галент. Уж он-то знал, цену словам, мог отличить правду от лжи, потому и вступал порой не туда, да и проваливался в кучу по уши.

Галент пошел назад к гостинице, в которой жил, прошел несколько улиц от центра развлечений Поля, прежде чем заметил листовки, прилепленные к стенам зданий. В иное время он бы не подошел к ним, и так знал содержание газетных призывов. Но в этот раз Галент захотел посмотреть, от чьего имени писаны эти слова. Газета, ее редактор — могут вывести к заказчику всего мероприятия. Нет, Галент не хотел разоблачить заговор аристократии, спасти горожан от произвола богачей, просто ему было любопытно.

Опять же, неплохо было знать, что творится в Городе. Информация, пусть и ложная, могла пригодиться, чтобы спрогнозировать будущее.

Галент прошел еще немного вперед, чтобы найти место поспокойнее, где на него не будут пялиться забулдыги. Вор косился на листовки, которые были выполнены на высоком уровне, печать даже в такой темени выделялась качеством, слова напечатаны красивым, летящим и ветвящимся шрифтом, напоминающим рукописный. Такая провокация стоит огромных денег.

— Похоже, что аристократы опять делят власть, — подумав, сказал Галент и остановился возле здания суда.

Здание было облеплено листовками по всему периметру, газетчики не жалели средств и выполнили печать на прекрасной, дорогой бумаге. Люди падки на роскошь, она их привлекает. Но Галент счел это неверным ходом, беднота Поля быстрее поверила бы написанными мелом призывам, чем буржуазным бумажкам. Многие вообще читать не умели, зачем такие траты?

Галент отошел в тень, чтобы не попасться на глаза, дежурившим у ворот суда полицейским. Ребята выглядели помято, зато хорошо вооруженными — кроме дубинок и мечей их обрядили в стальные кирасы, напялили на головы старые глухие шлемы да выдали винтовки.

— Спасибо, что не латы, — с усмешкой сказал Галент, — танки в поле…

Он сорвал листовку со стены и выставил руку с ней на свет, сам оставался в тени. Обычный призыв к оружию, к борьбе за свободу и равенство. Газета, напечатавшая это чудо, называлась "Старый егерь".

— А я бы лучше название придумал, звучнее! — сказал вор.

Галент не стал читать весь этот бред, сплюнул и собрался скомкать бесполезную листовку, но не успел.

Буквы на бумаге засветились зеленоватым светом, Галент ойкнул и бросил листовку, которая тяжело, словно и не бумага вовсе, упала в снег. Галент смотрел, как буквы плавают по листку, то складываясь в новые слова, то разбегаясь. Мгновением позже они сложились в послание:

"Г., бывший монах, ждем тебя в таверне "Путь Изины", настоятельно требуем тебе явиться в ближайшее время. Алой"

Вор выругался, вот еще этих ублюдков ему не хватало. Только жизнь чуть устаканилась, так повылазили из всех щелей другие засранцы! Галент со злости ударил кулаком по стене, попал по другой листовке, на которой тут же проступило послание Алоя.

— Заказчик, — фыркнул Галент.

Ну, кто же еще? Язычники владеют магией, которая может смущать людские умы, низводить их до животного состояния. А что случилось во время казни Дука? Галент покачал головой — вот и ответ.

Галент от бессильной злобы сжал кулаки, понимая, что язычники не отстанут от его персоны. Вот уж повезло, так повезло. Вор сорвал магическую листовку со стены, поднял ту с земли и скомкал обе. Он направился куда глаза глядят, главное подальше от этих проклятых призывов. Но листовки "Егеря" были, казалось, везде. Административные здания были буквально облеплены ими, дома бедноты — одна, две листовки.

Выбросив листы в канаву, где влага и грязь уничтожат магию, Галент пошел на улицу Цветов. Если уж где и искать информацию про "Путь Изины", то там. Почему-то вор не сомневался, что язычники устроили свое логово рядом жилой разврата. Уж там они найдут много энергии для своей магии.

По пути вор немного успокоился, сорвав злость на дураках грабителях. Мечом он орудовал неплохо, особенно, когда враги ничего не смыслили в боевых искусствах.


Вор затратил немало времени, прежде чем смог узнать что-нибудь о таверне "Путь Изины". Как ни странно, она никак не была связана с газетой, либо горожане просто не знали об этой связи. Галенту пришлось постараться, чтобы вытрясти из лавочников улицы Цветов информацию. Те торопились сбыть ему свой товар как живой, так и не живой. Вору пришлось раскошелиться, чтобы направить мысли торговцев в нужную сторону.

— За информацию надо платить, это такой же товар, — гадливо ответил один.

Но он так и не получил денег, так как ничего не знал о "Изине". Лавочник не знал даже, что так звали святую, пожертвовавшую своей жизнью, чтобы спасти детей от чумы. Церковную святую, конечно. Галента позабавила наглость дикарей, но он оценил их тактический ход — спрятаться под прикрытием церковного имени.

Сама таверна располагалась на набережной, в восточной части Поля. Галент не мало удивился, что язычники избрали своим домом это место.

— Если мне не изменяет память, то там располагается районный собор, — сказал вор, почесывая подбородок. — Вот лисы!

Галент был восхищен наглостью язычников и хотел тут же отправиться в таверну, но раздумал. Следовало оценить свои возможности, ведь язычники недавно доказали, что могут весь Город поставить на уши своей магией.

Оптимизма Галенту боги этого мира не выдали при рождении.

Он скрылся на время в чужой квартире, чтобы поразмыслить. Дом был пуст, хозяева только что ушли, и Галент чувствовал себя в безопасности. Именно спокойствие ему и требовалось, чтобы пораскинуть мозгами.

— Наступить мне на мину! — ругнулся вор. — Вот тогда раскидаю.

Припомнив все события, которые произошли в подземельях, Галент пришел к пессимистичному выводу: ему хана. Церковники не достали, так язычники теперь принялись за него. Против магии вор не мог противостоять в открытом бою, но вот перехитрить врага — это можно. Галент рассчитывал немного осмотреться, выслушать Алоя, а уж затем принять решение. В зависимости от событий.

— Где же ты моя удача, — вор вздохнул и пошел на встречу.

Только это и оставалось. Скрыться в Городе можно, но агенты язычников рано или поздно его найдут. У него и так есть враг, который лишь на время забыл о нем. Два врага это в два раза больше проблем — воровская математика была проста.

Транспорта не было: трамваи стояли в депо, вместо них разъезжали бронированные машины; кучера так же решили переждать неспокойные времена. Самые отчаянные из них, быть может, продолжали работать, но лишь на хорошо освещенных улицах. А Галенту следовало преодолеть несколько десятков кварталов, чтобы добраться до реки.

Были бы эти кварталы богатыми, не было бы проблем. Но как назло, Поле разделяла полоса погоревших осенью кварталов. Многие дома восстановили, но часть из них так и осталась нетронутой. Только бездомные люди, животные и духи оккупировали их.

Вор до середины ночи бродил по грязным, холодным улочкам, постоянно рискуя нарваться на нож или голодного демона. Но удача его не оставила, Галент каждый раз замечал угрозу раньше, чем она его.

Из-за хаоса, который царил несколько недель в Городе, в центральные районы стали проникать такие твари, о которых давно никто не вспоминал. Паразиты — безмозглые черви, чьи колонии полностью порабощают живой организм, лишь меньшее из зол. Только в погоревшем квартале Галент увидал с десяток ковыляющих собак, похожих на живые куски мяса. Черви сваливались с их шкур и тут же умирали от холода, но попади они на живое тело — заражение не минуемо.

Колонии паразитов были старыми, отживающими свое, так что носитель — собака или даже человек, уже утратили восприятие и просто двигались в пространстве.

Такие твари выглядели жутко, но горожане давно привыкли к существам, облепленных червями. Некоторые даже шутили: костюмчик хорошо сидит, не жмет, а маску такую хоть театралам рекомендуй, ты глянь какая мимика!

С духами было сложнее — им-то зрение и нюх не нужен, но Галент ни одного призрака не встретил. Только в одном заколоченном доме нечто гремело железом, но то мог быть и механист и просто бродяга, собирающий днем мусор. Но у вора все равно спина покрылась холодным потом.

В общем, Галент не заметил, как пролетело время, потешился он на славу, бегая от чудовищ неживых и живых.

Добравшись до набережной, вор еще долго не мог отдышаться, а когда восстановил дыхание, то смог связно соображать. Многие чудовища, оставшиеся позади, теперь казались ему лишь плодом воображения, причудливыми тенями — служанками ночи, подгоняющих нерадивых горожан домой.

— Мне-то чего бояться? — принужденно произнес вор. — Я парень свой на этих улицах.

Успокоился и направился к собору, рядом с которым должен был располагаться банк, несколько гостиниц и таверна "Путь Изины".

Таверну вор нашел быстро, благо фасад здания был украшен скульптурами, отдаленно напоминающими женщину в монашеском одеянии. Вывески не было, всем и так было понятно, что это за заведение. Собор находился вниз по улице, Галент посмотрел в ту сторону и поежился. Ему на ум не могло прийти, что дикари так близко поселились к церковникам — своим заклятым врагам!

Взыграла у вора гордость, пусть и недолго, но он был частью монашеского сообщества, которое делало все, чтобы казаться сильным, могущественным, всевластным. А в итоге…

— Какая ирония, — проговорил Галент и поднялся по лестнице, ведущей в таверну.

Внутри заведение выглядело опрятно, но не слишком броско. Казалось, что все деньги хозяина ушли на дорогой фасад снаружи. Внутри стены были украшены мозаикой с изображением дичи, подбитых птиц, за которыми бросается гончая, лук и стрелы соседствовали с огромным блюдом жареного мяса. Кое-где были изображены кувшины, увитые виноградными лозами.

Мебель выглядела попроще: нарочито грубые столы и стулья с лавками, для некоторых посетителей таверна предлагала вместо стульев вырубленные из пней сидения. Выглядело все это красиво и неброско. Спокойная атмосфера, которая требуется для священнодействия с пищей.

Посетителей было немного, пара-тройка гостей, занятых беседой, греющих руки о кружки с пуншем. Перед ними стояли тарелки с легкой закуской. Если в других тавернах люди ели руками — не каждый таскает на поясе ложку, то тут господа пользовались и ложками, и вилками, и даже ножами.

— Я бы тут остановился, — пробормотал Галент, направляясь к столу, за которым сидел, очевидно хозяин. Вор обратился к нему: — Доброй ночи, я ищу вашего постояльца.

— Добрый, да много у нас постояльцев, приметы бы назвал гость.

Хозяин оценивающе оглядел вора и остался недоволен увиденным. Галент по простоте душевной заявился в этот ресторан во всем своем воровском великолепии. Разве что толпу городовых и инквизиторов не привел с собой. Охранник "Изины" направился было к Галенту, чтобы выгнать его, но хозяин остановил его жестом.

— Мой друг прибыл, — поторопился сказать Галент, — из внешних поселений.

— А, господин Фернанд, пожалуй?

— Да, он самый! — обрадовался вор и прикусил язык.

А если этот Фернанд не тот, кого он ищет? Вот уж конфуз.

— Мейрус, отведи этого, кхм, господина к Фернанду, — приказал хозяин "Изины" своему слуге и сказал Галенту: — вам повезло, что уважаемый торговец поздно ложится.

— Я вообще удачливый, — ответил Галент и направился следом за слугой.

Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору к угловой комнате, где и расположился Фернанд. Мейрус постучал, и ему тут же открыли, словно ждали этого момента. Галент тихонько выдохнул, на пороге стоял не Алой, но парень был явно язычником. Вор не знал почему, но буквально видел: этот человек — дикарь!

— Чего надо? — гнусаво спросил он.

Галент подтолкнул слугу, чтобы тот убрался подальше.

— Чего надо, я говорю! — повторил свой вопрос язычник.

Галент дождался, пока Мейрус уйдет в конец коридора — слуга не решался спуститься вниз, не удостоверившись, что ночной гость не начнет буянить, — и только после этого, вор ответил:

— К Алою, уберись с дороги, курчавый!

Сонные глаза язычника распахнулись, не успел ничего ответить, как Галент оттолкнул его в сторону и прошел в комнату. Язычники сняли трехкомнатные апартаменты, которые располагались в углу таверны. Галент оказался в гостевой комнате, в которой отдыхал слуга Алоя. Диван был сдвинут к стене, язычник постелил себе на полу. Галент усмехнулся, разглядывая смятое покрывало — хоть тут смог насолить, поднял этого остолопа.

— Где Алой? — спросил вор.

Язычник захлопнул с шумом дверь и кивнул на соседнюю комнату. Галент направился к двери, не снимая грязных сапог. Вор специально пошел через середину комнаты, чтобы отомстить язычнику. Дикарь завопил от возмущения, но вор не обратил внимания на него. Пусть этот гнусавый парень и не виноват, но он тоже член варварской шайки. Пусть теперь расплачивается.

Галент постучал кулаком в дверь, в комнате Алоя было странно тихо, словно там спал не живой человек, а оживший мертвец. Такой тишины в людском жилище не бывает.

"Магия, — подумал вор, — что ж еще?!"

Дверь открылась внезапно, Галент не почувствовал приближения шамана, того как он берется за ручку. Обычно интуиция подсказывала вору, какие действия совершает человек, за которым он следит. Тут же она молчала. Не было ни скрипа половиц, ни шлепанья ног по полу, никаких звуков.

За порогом стоял Алой собственной персоной. Галент несколько опешил, он-то ожидал увидеть еще сотню другую шаманов, для которых придется выполнить поручение, чтобы пробиться к Алою. А тут раз, и вот он — стоит и приветливо лыбится.

Только приветливость язычника была показной, глаза его были холодны. Галент невольно поежился — вспомнилось, как он встретился с язычниками.

Алой ничуть не изменился с последней встречи, разве что татуировки были замазаны кое-где пудрой, а некоторые перерисованы. Видать, чтобы шаман не бросался слишком в глаза. Одет он был просто, но не по городской моде. Типичный торговец из внешних поселений — серая одежда, грубая ткань, всклокоченные волосы.

Не знай Галент, что эта парочка язычники, ни за что бы не поверил.

— Как поживаете, господин начальник? — спросил вор, чтобы взять инициативу.

— Не жалуемся, — ответил Алой, недовольно разглядывая снаряжение Галента, — молодец, что пришел.

— Что не так? Я забыл штаны застегнуть? Бывает, бегаю часто и помногу.

— Ничего, но хорошо, что с пищеварением у тебя все в порядке, — Алой пожал плечами и вышел из комнаты.

Он оттеснил Галента в сторону, не дав ему заглянуть внутрь. Наверняка там лежали груды золота, нагие девственницы, черепа поверженных врагов и другие сказочные атрибуты дикарей. Галент хмыкнул. Ничего кроме книг, да растений в горшках там не будет.

— Пошли вниз, нечего нам тут делать, — позвал вора Алой.

— Чего тебе надо скажи, — потребовал Галент.

— Потом.

— "Потом"! — передразнил вор. — Потом можешь поцеловать меня в зад!

— Я не церковник и предпочитаю женщин. Иди за мной, не умничай.

Галент пожал плечами, прицельно сплюнул — попал прямо на подушку слуги, и пошел следом за шаманом. Слуга не решился подать голос, он согнулся в поклоне, отворив дверь перед Алоем.

— Служи, — наставительно прошептал Галент, глядя на темечко дикаря. — Потом повысят до старшего слуги.

Язычники сделали вид, что не расслышали слов вора. Алою было все равно, а его слуга не решился устраивать драку с важным гостем.

Шаман и вор спустились в общий зал и заняли столик возле камина. Алой заставил Галента сесть напротив огня, добавив:

— Вооружен ты больно хорошо, опасаться тебя надо.

Галент только довольно улыбнулся и безропотно уселся на предложенный стул.

В зале не прибавилось народу, да и хозяин уже позевывая обслуживал достопочтимого торговца и его посетителя, которому место в темнице. Шаману принесли большую тарелку с овощным супом, Галенту предложили удовлетвориться чаем. Вор и не требовал себе ничего, не доверял язычнику, который вполне мог сговориться с поварами, да подмешать чего-нибудь интересного в напиток. Галент не притронулся к кружке, делал вид, что пьет, и грел руки.

— Так чего тебе надо? — поторопил Галент, не выдержав.

Шаман уплетал свой суп за милую душу, поздний визит вора его, казалось, нисколько не удивил. Он не был ни сонным, ни бодрым, находился в постоянном трансовом состоянии. Так же выглядят некоторые жрецы, так что Галент заметил это.

"Забавно, — подумал он, — школы разные, а предметы одинаковые"

— Ты изменился с последней нашей встречи, — сказал немного погодя Алой, указав на Галента ложкой. — Похорошел, мог бы я сказать.

— Спасибо, ты тоже набрался мудрости, о светлейший, — Галент скривился.

— Ирония, — констатировал Алой и отвел взгляд в сторону. — Она полезна… иногда.

— Ты тратишь мое время.

— Разве? — удивился шаман. — Время это понятие сложное. Каждый понимает его по-своему.

— Короче. Ради этого ты меня звал? Поболтать?

— Нет, конечно, — Алой оскалился.

Теперь его лицо больше напоминало звериный череп, ничего человеческого и живого в нем не было. Галент моргнул, наваждение рассеялось.

— Ты изменился, — опять сказал шаман, взявшись за суп, — в глазах огонь! Ожил, мальчик. Это хорошо.

Галент почувствовал себя лошадью, которую рассматривает покупатель. Купить или не купить — этот вопрос так и крутился на языке Алоя. Вор поморщился, но не стал ничего говорить. Пусть шаман думает себе, что хочет, это Галента заботило мало. Так, просто интерес, любопытство.

— Сейчас доем, и мы пойдем, — сказал шаман, — мне нужны силы.

— Куда?

Шаман не ответил, Галент вздохнул и откинулся на спинку стула. Огонь в камине приятно согревал и напоминал о судьбе Дука. Это немного отрезвляло вора, напоминало ему о ничтожности человеческой жизни, попавшей в жернова магии. Даже церковники теперь казались не таким уж злом, они хотя бы действительно защищали Город от язычников, помогали военным, пресекая в их рядах панические настроения.

Даже от худшего была польза, ведь все горожане существовали ради Города.

Алой доел, довольно рыгнул и изящно утер рот. В нем одновременно сочетались и дикость, и цивилизованность. Галент искоса поглядывал на шамана, наблюдая за его движениями. Казалось, что Алой вынужден постоянно сдерживать себя, не давать своей энергии выхода. Это требовало от него огромных усилий, почему он и казался всегда задумчивым. Изящные движения, достойные танцора или музыканта, были следствием сдержанности. Порой Алой двигался слишком резко, тембр его голоса, как заметил вор, менялся.

"Чего доброго этот парень срывается, и давай резать и колоть всех" — подумал Галент невесело.

Чем дольше шаман сдерживается, тем сильнее будет безумие, когда прорвется сквозь заслоны. Галент не хотел бы оказаться в этот момент рядом с язычником.

Пальцы у Алоя уже подрагивали, что говорило о перенапряжении.

— Идем? — спросил Галент, когда шаман закончил трапезу.

Язычник кивнул, но поднялся лишь тогда, когда встал вор и дернул его за руку.

— Идем, идем, — пробормотал Алой.

— Не сходи с ума, пожалуйста, — сквозь зубы сказал Галент.

Они ушли, не заплатив, трактирщик не стал их задерживать, рассчитывая потом взыскать с постояльца. Алой некоторое время бесцельно блуждал по улицам, то приближаясь к собору, то отдаляясь. Галент заметил, что они ходили по кругу, центром которого был храм, но не похоже было, что Алой запутывал след.

Язычник просто блуждал некоторое время, пребывая в трансовом состоянии. Его разум из небытия не смог бы вырвать даже пушечный выстрел, так что Галент ворчал под нос, но следовал за шаманом.

"Зарезать его, да дело с концом" — эта мысль была очень соблазнительной.

Но Алой пришел в себя, как раз тогда, когда Галент набрался смелости и вынул клинок.

Шаман сурово поглядел на вора, а тот с невинной улыбкой убрал меч в ножны.

— Нам туда, — Алой указал на казарму, выстроенную за собором.

— Шутишь? — неуверенно спросил Галент.

Алой не ответил, но уверенной походкой направился к казарме, в которой должны были находиться боевые братья церкви. Не инквизиторы, но личная гвардия, служащая одним из столпов, удерживающих власть клириков. Галент не на шутку перепугался и похлопал себя по карманам, проверяя снаряжение.

— Это тебе не потребуется, доверься мне, — сказал шаман.

Галент послал его ловить рыбу в море.

— Не сезон, — пожав плечами, ответил Алой.

Он направился к стене, отгораживающей казармы от жилых домов. По стене змеился высохшая виноградная лоза, которая каким-то чудом укоренилась в бесплодной городской земле. Не обошлось тут без магии, как понял Галент и успокоился.

Вор не ошибся. Подойдя к стене, шаман что-то произнес и плющ тихонько зашуршал, влез в камни и раздвинул их в сторону. Галент открыв рот глазел на это явное проявление языческой магии. Куда уж тем еретикам, которых терзали в инквизиторских застенках. Вся их магия была способна лишь ускорить рост растениям, но такое.

Алой кивком указал на открывшийся проход.

— Нет, ты первый, — возразил Галент.

— Если я пойду первым, то проход закроется. Не спорь.

Вор засопел, но пошел вперед.

За стеной не было потайных комнат, скрытых иллюзиями пространств, порталов в мир демонов, язычники не стали тратить на это своих сил. Проход просто открывал путь к казарме. Галент оглядел строение, заметил свет, пробивающийся сквозь занавески окон мансарды. Казармы были трехэтажными, как прикинул Галент, человек эдак на двести. Немного, но достаточно, чтобы удержать толпу от вандализма.

— Почему вы тут спрятались? — спросил Галент, повернувшись к шаману.

Тот прошел сквозь проход и растительные стебли поставили камни на место. Изнутри стена ничем не выделялась: старая кладка, выветрившийся раствор, камни, казалось, держались под собственным весом. А если подойти, то были заметны торчащие из них кончики листьев.

— А где бы ты спрятался? — улыбнулся Алой. — Церковники были столь любезны, что сдали нам мансарду в аренду.

Вор только хмыкнул, ему стало обидно, за бывших начальников. Так глупо, сами же приспустили штанишки, да пригласили врага в свой дом. Нелепо.

Шаман направился к двери для слуг, открыл ее своим ключом и провел Галента наверх, до мансарды, возле дверей которой дежурила пара дюжих мужиков. Они больше походили на кабанов, чем на людей, того гляди, вобьют в пень нож, да…

— Кому волки, кому свиньи, — пробормотал Галент.

Алой покосился, но ничего не сказал. Охранники узнали шамана и не задали ему вопросов, по поводу гостя.

"Не последний человек, — подумал Галент. — Кем же я у них числюсь? Должна и у дикарей картотека быть. И зовусь я там — мастер по проникновению! Только так!"

Открыв дверь, Алой провел гостя в комнату, которая выглядела несколько непривычно для горожанина. Мебель была украшена витиеватой резьбой, полки ломились от странных и пугающих предметов — наверняка магических, куда ж без этого, — в комнате было прохладно, так как камин, расположенный слева от входа, давно не топили. Напротив входа висела серая, пышная драпировка без каких-либо символов, просто ткань. Галент предположил, что за ней располагается еще одна комната.

Алой присвистнул, призывая зеленых светлячков, прятавшихся где-то в щелях. Несколько сгустков света выпорхнуло из-за рамы картины, на миг осветив ее. Галент успел рассмотреть, что на картине изображены двое человек, стоящих друг против друга, как антагонисты. Их одеяния, позы, даже выражения лиц — все говорило о невозможности диалога. Так друг на друга смотрят только враги.

— Кто это? — спросил вор, указав на картины.

— Боги, кого еще ты ожидал увидеть в святилище, горожанин?

— Ну да, где ж еще богам быть.

Шаман проигнорировал сарказм вора и занялся камином. Вскоре огонь разгорелся, разгоняя мрак и холод. Галент, не дожидаясь разрешения, уселся в массивное кресло, стоящее напротив огня. Прогулка оказалась немного изматывающей, промерз вор до костей. Алой остался стоять, задумчиво разглядывая Галента.

Вор косился по сторонам, ничуть не удивляясь обилию растений, украшавших интерьер комнаты. Диковинные кустарники росли группами в кадках вдоль стен, вход охраняли два деревца, растущих, казалось, прямо из пола. Их корявые стволы были покрыты серебристой корой, а ветви напоминали пальцы с бесконечным числом фаланг. Премилое зрелище, как подумал Галент.

— Мне нравится блеск в твоих глазах, — сказал Алой, наконец.

— А мне нравится блеск золота в твоих карманах.

— Я золото не ношу с собой, — шаман слегка махнул рукой. — Знаешь, почему я привел тебя сюда? Не каждый смертный допускается в святилище, и редкий выходит отсюда.

— И от меня зависит, выйду ли я отсюда? — со вздохом спросил Галент и улыбнулся. — Знаю, знаю, зачем. Тут ты можешь говорить спокойно, нас никто не подслушает.

— Отчасти, до этого мы еще дойдем. Эта комната принадлежит мне, все эти вещи, — шаман обвел рукой полки, — мои.

— У тебя оригинальное чувство стиля. Я бы рекомендовал тебя аристократии, но, боюсь, не поймут…

— Благодарю, — без эмоций сказал Алой. — Иронизируя, ты прикрываешь свое незнание, словно нищий прикрывающий голый зад дерюгой. Иной бы давно поставил тебя на место, мальчик, но я не хочу лишать тебя воли. Ты ее недавно приобрел.

— Почем нынче воля, господин? Никогда не жаловался на ее отсутствие, — проворчал Галент, сцепив руки в замок.

— Не важно, ты слеп и не видишь очевидного. Привел я тебя сюда, потому что в этом месте могу изучить твою сущность. Приходится тщательно подбирать слуг, инквизиция в последнее десятилетие стала доставлять нам слишком много проблем. Вот и приходится, — шаман вздохнул, — отбирать, скажем, кандидатов тщательнее. Работа предстоит сложная, ее нельзя доверить… м-м, слабым личностям.

— Тогда согласен признать себя слабаком, слюнтяем и салагой. Я свободен?

Алой улыбнулся и покачал головой.

— Уже нет, я тебя так просто не отпущу из своего мира. Дверь без моей помощи ты не найдешь, так что спрячь свой нож.

Галент нахмурился, он-то думал, что незаметно достал метательное оружие.

— Это место является границей. За той дверью, откуда мы пришли, находится Город. Там, — шаман указал на серую драпировку, — находится вход в мир леса. Скоро мы пройдем туда, чтобы поговорить.

— А может, я не хочу!

— Мне напомнить о том, что ты должен нам жизнь? Свою жизнь, мальчик.

— Я никому ничего не должен, дедушка! Кто ты такой, чтобы требовать с меня платы?!

— Я тот, кто спас твою жизнь в подземельях. И это после нашей встречи ты обрел волю, иначе, так бы и остался рабом Города и его Владыки. Я не хочу тебя принуждать, так что прошу тебя, проследовать со мной по доброй воли. Рабы мне не нужны.

— В Городе полно воров, можешь их пучком брать, как редиску. А я с этим делом уже завязал, хватит с меня. Глупости все это!

— Церковники не отстанут от тебя, Галент.

— У них и без меня проблем, я уж пережду как-нибудь бурю в своей пещерке.

— Они найдут тебя везде, как и мы, впрочем. Приказ о твоем устранении не был отменен. Наоборот, твоя смерть является первейшей целью инквизиции. Охотники высшего ранга ищут тебя. Даже мои агенты не владеют полной информацией, церковники стали осторожней в последнее время.

— Я уж сам как-нибудь разберусь, поэтому идите-ка вы все…

— Глупо, — констатировал Алой.

— Попробуй переубеди, — Галент поднялся, демонстративно достал меч и встал напротив шамана, готовый в любой момент зарезать его.

Он не успел ничего сделать, Алой даже не размыкал губ, чтобы отдать приказ. Галента схватили сзади, выкрутили ему руки и вырвали меч. Нападавшие тут же принялись срывать с вора снаряжение и разбрасывать в разные стороны. Вор боролся, но молодчики шамана держали крепко.

— Как они сумели так тихо?! — поразился про себя Галент.

Даже половицы не скрипнули! Вот это он недооценил язычников. А ведь пол простой, дерево. Входя, Галент отметил, что половицы скрипят. Даже кот не подошел бы сзади неслышно! Что уж говорить о двух мужиках-язычниках, чьи габариты напоминали о мебели, изготовленной пьяным столяром.

Галент извернулся, высвободил руку и ударил локтем в бок державшему его язычнику. И тут же взвыл от боли — руку словно кипятком обдало. Кто-то вцепился в горло вора, сотни рук держали его ноги. Галента приподняли и направили лицом на потолок.

— Довольно, — сказал Алой.

Тут же Галента отпустили, и он повалился на пол, успев заметить, как два древа вернулись на свои места возле двери. Деревья и были теми, кто держал вора. Их костлявые ветви продолжали шевелиться, тянуться к Галенту, указывая на него своими когтистыми пальцами. Деревья замерли по обе стороны от входа, словно ничего не произошло. Галент не мог поверить, что эти тощие деревца обладают такой силой и вообще способны двигаться. Могущество лесной магии поражало ничуть не меньше, чем магия Сайленса.

Потирая шею, вор сел на полу, боясь оторвать взгляд от деревьев.

— Идем, — приказал Алой. — Время не ждет.

Из его голоса исчезли просительные нотки, ему перехотелось исполнять роль доброго мудреца.

Галент осторожно поднялся, все еще чувствуя неуверенность. Придушили его хорошо, странно, что кости не переломали. Руки и ноги болели, словно по ним долго и упорно били батогами.

Непутевый послушник Галент часто попадал под раздачу, так что присмирел, оценив силу Алоя.

Алой одернул драпировку, за которой оказались массивная двустворчатая дверь, больше похожая на ворота. Выпирающее каменное лицо, украшающее обе половины двери, взирало на вора с легкой иронией. Рогатая морда с козлиной бородкой казалось живой и всевидящей. Вместо глаз у нее были установлены рубины, но у вора даже мысли не возникло поживиться.

Молча, повинуясь воле шамана, Галент подошел к нему сзади. Алой никак не отреагировал, он был в своем мире, чего ему опасаться какого-то горожанина.

— Наконец-то я смогу вернуться домой, — прошептал он.

К шаману подлетели светлячки, оказавшиеся похожими на пух сгустками чистой энергии. Вблизи они шипели, словно рассерженные коты, наверняка они могли и поцарапать любопытного гостя. Галент не стал прикасаться к этим созданиям магии, хотя и была у него такая мыслишка.

Алой прикоснулся к двери, пробормотал что-то на незнакомом вору языке, и из его рук потекла в дверь зеленая энергия, осветившая каменное лицо. Рубины засветились, и двери начали открываться. Усмешка на лице стража стала более явной. Галента передернуло, ему казалось, что рубины пялятся на него.

Двери начали расходиться в стороны, и из закрытой комнаты пахнуло тленом. Вор дернулся и отступил, запах гнили стал ощутимее, к нему примешивался аромат цветов, влаги и сырой земли.

— Я не пойду туда! — нервно проговорил вор.

— Это единственное место, где Создатель не может услышать нас. Ты хочешь, чтобы он убил тебя за сношение с нами?

— Не знаю, что еще за создатель, но я не пойду туда!

— Жаль, но твое мнение меня нисколько не интересует. Родитель трав должен увидеть тебя.

Вора кольнули в спину, он дернулся и обернулся, чувствуя, как по спине течет кровь. Страж-древо, протянув ветвь через всю комнату, подталкивало Галента вперед. На ветви расцвел цветок, напившийся крови Галента. Ему хватило пары капель, чтобы ожить. Цветок раскрылся и выпустил облачко спор.

— Они давно не ели, — сказал Алой без эмоций.

Галент пятился от голодной ветки, тянущейся за ним. Дерево прекратило его преследовать только тогда, когда ворота в языческий храм захлопнулись. Вор вздрогнул и повернулся к шаману, стоявшему в окружении светляков. Его глаза светились, а лицо искажала гримаса удовольствия.

— Они такие же уроды, как и я, потерявшие связь с корнями, — проговорил он, очнулся и посмотрел на вора. — Располагайся, Галент. Стула тебе я не предложу, но можешь сесть на пол.

Вор глянул под ноги, он стоял на ковре, больше похожем на мох. Садиться на эту поверхность очень не хотелось. Мох пружинил и влажно чавкал, когда вор переступал с ноги на ногу.

Вдоль стен были устроены большие кадки, в которых росли всевозможные цветы и кустарники. Деревьев не было, со вздохом убедился Галент. Зато вместо них вдоль стеблей ползали многоножки, пауки, жуки, порой проносились светлячки. От кадок воняло трупным мясом, Галент поморщился, но ничего не сказал. Если уж язычникам нравится запах растений, то пусть наслаждаются им.

Некоторые цветы, похожие на бутыли приманивали насекомых и питались ими. Галент знал об этом, потому ничуть не удивился. Наверняка тут поддерживается баланс жизни и смерти, язычники тщательно следят за равновесием в природе. Сами даже не решаются срубать деревья, зато выращивают их, создавая, таким образом, дома.

Все это Галент почерпнул из книг. Он всегда скептически относился к той информации, которую писатель удосуживался изложить на бумаге. Приврать все любят.

— Ну, говори, — сквозь зубы проговорил Галент. — Долго мне еще тут находиться?

— К делу, — согласился Алой. — Мне требуется, чтобы ты проник в темницы Рачьего острова. Проник и спас моего агента.

— Ха, ха, ха, — Галент несколько раз громко хлопнул в ладоши, — твой юмор, как бы сказать, сродни целомудрию падшей женщины! Не знаю, как еще выразиться…

— Я серьезен.

— Да ну! Я, если ты не заметил, тоже. Может ты предложишь еще отправиться на поиски Ковчега? М? Почему нет?! После инквизиторской тюрьмы мне ничего не страшно будет!

— Я бы продолжил выслушивать твой сарказм, если бы видел необходимым убеждать тебя. Но, — Алой развел руками и грустно улыбнулся, — меня торопят. Так что я приказываю тебе.

— А не пошел бы ты, это ж самоубийство! Лучше уж сдохнуть тут…

— Как пожелаешь, — шаман указал на цветок, который только что слопал муху, — подойди и взгляни.

— Я не флорист или как это по-вашему зовется, — огрызнулся вор.

Но Алой настоял на своем, применив силу. Мох под ногами вора ожил, расступился в стороны, и на вора набросились корни, покрытые острыми шипами. Галент взвизгнул и попытался оторвать от себя этих кровопийц, но только зря поранил руки. Корни взлетели верх по ногам, заползли под одежду, царапая и раня кожу. Они были влажными, пульсирующими, словно и не корни, а щупальца моллюска.

— Отпусти меня магическое отродье! — орал вор.

Корни перетащили вора ближе к цветам, чтобы он мог на них полюбоваться. Галент отвернулся, зажал свободной рукой нос, опасаясь отравленной пыльцы, но шаман не собирался его травить. Алой хотел показать судьбу тех, кто приглянулся лесному богу.

От цветов нестерпимо несло гниющим мясом, одуряющий запах душил и лишал воли. Галент дернулся, но вскоре затих, обратив внимание на то, что находилось в земле.

Цветы и кустарники росли прямо на телах все еще живых людей, языческая магия не подпускала к ним смерть, поддерживала жизнь и питала растения. Галент отпрянул было, заметив белое страдальческое лицо, мелькнувшее между листов, но затем нагнулся, чтобы рассмотреть. Любопытство заставило его это сделать, естественная брезгливость не могла остановить вора. Ведь это был мир магии, ее чистое проявление в реальности.

Алой подошел к вору и раздвинул листья и ветви, чтобы вор мог увидеть все своими глазами.

Стебли росли прямо из тела похороненного в почве человека, на котором еще сохранились истлевшие храмовые одежды. Под кожей у живого мертвеца двигались корни, словно черви, они напоминали вены — по ним так же тек живительный сок. Насекомые нашли приют в складках кожи, в глазницах и рту, из ушей торчали белесые нити грибницы.

— Это наш старый друг, — пояснил Алой, — другие выглядят лучше. Могут даже разговаривать.

Шаман смотрел на вора, но ничего не мог прочитать по его окаменевшему лицу.

— Ужасно, не правда ли?

Вор не ответил, в этот момент он боролся с тошнотой, да и страшно было открывать рот в языческом капище. Того глядишь туда что-нибудь заберется, да устроит гнездо… как у этого священника.

— Творения Создателя лучше всего защищают нас от его внимания. Это вынужденная мера, просто мимикрия.

— Вижу, что не зря вас отправляли на костер, — ответил, наконец, Галент.

— Хочешь вернуться в лоно Церкви? Позднова-то одумался, мальчик.

— Шел бы ты, кормил червей.

— Я рассчитываю добиться этой милости с твоей помощи.

Галент вопросительно уставился на шамана, но тот только сказал:

— Помоги мне, и ты никогда не увидишь… подобного. Сделка.

— Это вы сожгли Дука, да? — неожиданно яростно спросил Галент.

— Кого? А, того механиста, — Алой усмехнулся и отвернулся.

— Так да?! Говори!

— Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы? И не все ли равно, что я отвечу? В Городе довольно сил, способных сотворить подобное. А мы предпочитаем смотреть на все издалека и не вмешиваться. До поры.

Алой отошел обратно в центр зала и отвел вора от цветов трупоедов, но запах, казалось, последовал за ними. Мертвенный туман начал подниматься от цветов и приближаться к вору.

— У тебя мало времени, — заметил Алой. — Согласен на работу?

— Сто тысяч золотом! — проорал Галент, не в силах терпеть более этот смрад.

— Золото? А! Плата?! Ну, знаешь, вор, не кажется ли тебе верным, поработать на меня просто так. Ради идеалов?

— Да пошел ты!..

— Но-но, — шаман погрозил пальцем, — не следует ссориться со своим благодетелем, — он захихикал, — я ведь могу и расстроиться.

Галент приоткрыл глаза и заметил, что язычник изменился. Он не светился, не отрастил себе рогов, но шаман постоянно двигался, едва заметно, скорее дергался. Как те корни, под кожей вечноумирающего священника. Эти конвульсии казались порождением хаотичных сил, но таковыми не являлись. Они больше походили на танец, чей ритм вор не мог заметить.

Алой плотоядно улыбался и смотрел на вора исподлобья.

— Что от меня надо?! — спросил Галент.

Туман подбирался все ближе, воздуха не хватало — все занимал запах разложения. Вору казалось, что он слышит голос мучимого священника, скорее шепот, но то были нечеловеческие слова. На таком же языке говорил Алой, когда творил свою магию.

— Проникнуть в темницу инквизиции на Рачьем острове, монастырь Святого Антония, как ты понимаешь, — вор хихикнул, вот уж повезло. Алой продолжил: — Монастырь там один, не ошибешься дверью. Не знаю, где содержится мой друг, это ты должен разузнать сам.

— Имя?!

— У нас звали его Вериска, но не думаю, что он называл это имя палачам своим. Поймали его в начале осени, так что я не ведаю, жив он илимертв.

— Да шевели ж ты языком, хренов дикарь! — завопил Галент.

Туман щупальцем коснулся его ноги, прожег ткань и впился в ногу, как комар. Больно не было, даже приятно, словно из него не жизнь сосали, а наоборот наполняли пустую оболочку смыслом, целью и тому подобной духовной дребеденью. Но вор не позволял себе поддаваться, это такой же яд, как и наркотик — ослепляет, блокирует разум и поселяется внутри.

— Куда мне спешить, ведь дерзок ты, малыш!

Галент взвыл и прикусил губу. Алой расхохотался и продолжил будничным тоном:

— В начале осени, ага? Так вот поймали его в Демиусе, когда он пытался проникнуть на захваченную армией территорию. Собирал для меня кой-какую информацию, да не повезло, сгинул. Вот вернуть его надо, Галент, ты же понимаешь, куда я без своего друга? У нас, в отличии от горожан, еще крепки семейные узы, мы не бросаем своих детей в канавы, словно мусор. Да не мог я спасти Вериску, инквизиторы сильны, хитры. — Алой переменился в лице, — Несносные, заносчивые ублюдки!

— Что за сведения? — еле вороча, языком, спросил вор. — Что он искал?

— А, тебе это знать не надо, горожанин. Живи в своем выдуманном мире, жри, трахайся, да умирай в назначенный Создателем час. Вот твое право!

"Да что ты в самом деле, нашел время для морали, — мысленно стенал Галент, сил на разговоры уже не осталось, — Мне то чего это втирать?!"

— Сгинул Вериска в темницах каменных, да забыл о зелени, о синеве небесной. Только тьма, холод и церковные крысы. Спасти его, обязан ты! А теперь пшел вон и только посмей сбежать. Найду и брошу в кадку с фикусом, — Алой дико засмеялся, словно видел что-то смешное. — А видал ты когда-нибудь, как из мозгов растут цветы? Прекрасное удобрение, хочешь, покажу?..

Галент потерял сознание, а когда очнулся, он оказался на набережной, в компании бродячих псов. Тощие псины с интересом глазели на вора, думая: толи завтрак к нам пожаловал, толи пройти мимо… Вор вскочил на ноги, заметив голодный блеск в собачьих глазах, схватился за меч и зарычал. Стая скуля убежала. Галент сделал два шага вперед, словно собираясь их преследовать, да рухнул обратно лицом в грязь.

В голове у него шумело, как после выпивки, тело едва слушалось. Но он был жив и — Галент провел ладонью по голове, — не стал горшком для фиалки. Вор со стоном сделал выдох и громко, с чувством выругался.

Немного полегчало.

Поднявшись на ноги, Галент побрел домой. Отдохнуть, подумать, да взяться за это проклятущее дельце.

— Демон меня надоумил заняться этим воровством, — выругался вор. — Лезь теперь в пекло.

У него не было иллюзий на счет этой работы. Самоубийство! Но большим безумством было бы пойти против воли Алоя. Шаман, этот сумасшедший ублюдок, выкидыш леса — этот богопротивный червь смог внушить вору страх. Куда уж добрячку Сайленсу с его привычкой появляться внезапно и так же внезапно пропадать. Вот толи дело Алой — вот ужас во плоти!

Уж лучше принять смерть от рук бывших братьев, они хотя бы молятся за упокоение души еретика.

Глава 16. Подготовка

Последующие дни вор занимался только тем, что прокручивал в голове все недавние события. Смерть механиста, бунты, язычники, хитрец Сайленс — он тоже свою похлебку варит, как пить дать! Галент оказался в самой гуще событий, хотя не собирался лезть во все это дерьмо. Так, поиграться с Церковью в кошки мышки — это можно, он несколько лет этим занимался.

Теперь же вор попал на мельницу, но не рабочим, а ресурсом, который должен быть переработан. Галент пришелся язычникам по вкусу и те собирались использовать его, как козырную карту.

Вор все это понимал и даже верил, что все так и есть. Как же иначе? Все его используют, всем он необходимым. Ведь так сложно найти ловкача, не известного в Городе. Действительно карта, спрятанная в рукаве.

Только какой толк от всех этих рассуждений? Галент только все больше и больше поддавался черной меланхолии. Сказывалась на его настроении и бессонница. Сон два дня обходил кровать Галента стороной — воспоминания о муках священника, ставшего чем-то сродни навозу, не давали покоя.

На третий день Галент сподобился сходить к аптекарю и купил самое убойное снотворное. Помогло. Галент отоспался на двадцать лет вперед, но сны его мучили не хуже, чем руки Старшего инквизитора Грима. Впрочем, снился не только он. Все лица, что видел в своей жизни вор, промелькнули во сне.

Но ответа в стране сна Галент так и не нашел.

— Надо что-то делать, — решил он, когда очередной день подходил к концу. — Алой много времени мне не даст.

Побродив по комнате, вор заметил письмо просунутое под дверью. Судя по слою пыли оно тут провалялось давно, с самого первого дня.

Вор взял письмо не без опаски, развернул его и прочел: "месяц".

— Сын собаки, — прошипел вор, вспомнив Алоя.

Его работа, не иначе, только у дикаря может быть такой корявый, пьяный почерк, как у портового грузчика походка. Этим ребятам приходится постоянно набираться смелости в трактире, чтобы не бояться подходить к воде. В доках даже солдаты пьянствую, даже офицеры и генералы…

— В задницу, — вор потряс головой.

Какая разница, кто, где пьет?! Вот у него самого проблемы! Язычники слов на ветер не будут бросать, подойдет срок, и его пригласят в цветник.

Вор торопливо принялся собираться, затолкал в тайник так и не тронутый дневник Дука, часть золотишка и стрел со взрывчаткой. Остальное вор взял с собой и вернулся в дом на крыше, где бросил снаряжение.

Галент решил, если язычники требуют от него невозможного, то он должен будет сотворить чудо! А чудеса так просто не даются.


Галент отправился в "Дикий мир", где обитал Госнольд. Название таверны теперь казалось устрашающим, недобрым знамением. Но вор отбросил все сомнения и уверенно направился внутрь заведения. Вышибала у дверей дежурил тот же, хозяин признал Галента, но сказал, что господина Госнольда еще нет на месте. Он предложил вору подождать слухача Вейнтас да отобедать.

Вор почти не ел всю неделю, был бледен и худ, так что не отказался от обеда. Деньги ему надо было экономить, раз он решил обратиться за помощью к шпиону, но силы тоже нужны.

Обед принесли быстро: жареная рыба, пироги, пиво. Все выглядело аппетитно, привлекательно, но вор нехотя взялся за ложку.

— Хорошо, хоть мяса не притащили, а то точно бы вытошнило, — сказал Галент про себя.

Он ел долго, буквально заставляя себя, и наелся быстро. Хватило жареной рыбы, на пироги он даже не посмотрел, а от пива тошнило. Галент позвал служанку и попросил чего-нибудь полегче. Ему принесли воду, в которую капнули пряной настойки. Вода была холодной, свежей и живительной.

Галент вдоволь напился, расплатился и остался сидеть на месте, ожидая Госнольда. Он ни о чем не думал, просто пялился в огонь. От интерьера таверны его теперь тошнило не хуже, чем от монастырских хором.

— Да и что хуже… теперь, — кашлянув, сказал Галент вполголоса.

— Хуже? Хуже зимы только весна.

Вор вздрогнул и уставился на подошедшего человека. Это был Госнольд, так что вор не удивился.

— Напугал? Ну, извини, ты не отвечал на приветствие.

— Угу, дело есть.

— Ща, пожру, а ты рассказывай.

Госнольд сел напротив вора, некоторое время изучал его лицо, а потом принялся за принесенный обед. Ему так же притащили рыбу, только соленую.

— А-а! Селедочка, — пропел Госнольд, — как же я тебя терпеть не могу, моя солененькая!

— Ты что женился на ней? — хмыкнул Галент. — Как муж к жене, прям.

— Дурак ты, вор! Если в рационе горожанина начинает преобладать рыба, то о чем это говорит?

— Ну и о чем же?

— О том, что весна скоро! Мясо дорожает, запасы зимние подъели, весной будем только это морское дерьмо жрать.

— Беднота ест постоянно и ничего, — заметил Галент.

— Потому и тощие такие, садки для червяков. Впрочем, я не отказываюсь от рыбы.

Галент оглядел зал, пытаясь рассмотреть, что ели за соседними столиками. Тоже в основном рыбные блюда. Вор взял пирог и разломил его — вкусный запах рыбы в тесте с овощами. Хмыкнув, Галент отложил надломленный пирог и нагнулся вперед, заговорщически заговорил:

— Мне нужен план монастыря Спасения, что на Рачьем острове. Внутренние и внешние планы, подробные.

— Ого, решил совершить променад на церковную территорию, — Госнольд рассмеялся. — Ностальгия заела? Да ты отодвинься, а то со стороны мы выглядим нелепо. Словно два соглядатая.

— Ты, по крайней мере, точно шпик.

— Зато ты дурак! Что ты там забыл на этом острове?

— Твое какое дело? — не слишком любезно спросил Галент.

— Так, выдавливать информацию — моя работа. Да и моя хозяйка имела на тебя кой-какие виды. Ты сам знаешь, о ком я говорю

— Ох, — вздохнул Галент, — последнее время всем от меня что-то надо.

— Значит радуйся! — Госнольд привстал и хлопнул вора по плечу. — Безработица тебе не грозит. Занятость нынче благо не для каждого.

— Смешно, — сухо заметил вор.

— Ну, так рассказывай!

Галент почесал затылок, пожал плечами и подумал: "да какая разница?". Что в его положении изменится, если Госнольд узнает о языческом задании. Тем более его госпожа сотрудничает с дикарями, как утверждает Астрелий. Быть может — тут Галент очень сомневался, но надежду не смел душить, — госпожа Вейнтас поможет ему.

И Галент рассказал почти все, что случилось в святилище шамана. Упустил он только то, где конкретно располагалось это святилище. Боялся вор, что это ему выйдет боком, длинные языки долго не живут.

Госнольд был удивлен не тем, что услышал, а добровольным желанием вора рассказать о своих тайнах. Соглядатай даже отставил тарелку с селедкой в сторону и задумчиво мял салфетку. Он не перебивал вора, просто слушал.

— Такие дела, — закончил Галент, — проблемы, как видишь те еще.

— Да уж, — проговорил Госнольд и потеребил кончик носа, поморщился от запаха рыба, — шутка ли, связаться с язычниками.

— Потому мне и нужны планы монастыря. Ну, — тут вор замялся и даже смутился, — быть может, ты чем-то еще можешь помочь. За отдельную плату, конечно.

— Дай подумать.

Галент не стал торопить собеседника и поднялся из-за стола, чтобы пройтись. В таверне сидеть он больше не мог, так что отправился на улицу, прошелся по магазинам, прикупил одежонки и товаров для своего дома.

Госнольд сам нашел вора и отвел его в ближайший парк, где давно не чистили снег. В единственной беседке дремал пьяный гражданин с обчищенными карманами, все его друзья находились рядом — пустые и битые бутылки из-под джина.

Ворча, Госнольд направился в сторожку, открыл ее с помощью отмычек, показав такой уровень мастерства, что Галент обзавидовался. До такого ему еще расти и расти, соглядатай возился не больше полуминуты, впрочем, и замок был простым.

— Тут и поговорим, — Госнольд уселся на скрипучий стул смотрителя, который куда-то ушел. — Если кто вломится, то мы комиссия из Ратуши. Проверка городских зон отдыха.

Галент кивнул. Госнольд не стал зажигать света, просто приоткрыл занавеску, чтобы его лучше было видно. Сам вор отошел в тень, по привычки.

— Дело твое сложное, вор, — продолжил Госнольд, — но кое-что я могу сделать. Разузнать, например, где содержится этот язычник.

— О, замечательно, — восхитился Галент. — Но как? Если Алой даже…

— У меня свои пути. А этот шаман дурак дураком, откуда ему знать нашу житуху?

— Он был горожанином, — заметил Галент.

— Да? Интересно… Но это сути не меняет, ключевое тут — "был"! Я могу разузнать, цена, ну… по факту заплатишь, я же и себя не должен обижать, ты понимаешь.

— Деньги — не вопрос, жизнь как-то важнее.

— Я так и подумал, если что обворуешь мою госпожу, — Госнольд захохотал, но вор его не поддержал. — Ладно, если ты это сделаешь, то мы сразу поймем, кого искать. А, братишка, только замысли такое, и мы…

— Я не дурак.

— Тут можно поспорить, — Госнольд оскалился. И заметив напряжение вора, торопливо сказал: — да ладно тебе, не время доказывать, что ты мужик. Ты сейчас не краше трупа, так что думай о сохранении жизни, а не о гордости. Гордость это для тех, у кого хлебушек с маслицем да на тарелочке из фарфора с рисульками.

— Что еще? Какие услуги.

— Услуги, ах да! Но тут возникает финансовая проблема, твоя проблема. Я мог бы договориться с господами боевыми братьями. Ты же знаешь, что они не подчиняются на прямую Церкви. Такое двоевластие, забавно. Так вот, я могу сделать так, чтобы они обеспечили тебе свободный проход. Проще говоря — отвернулись и не заметили твою жирную задницу.

— Сколько? — потребовал Галент ответа.

Госнольд назвал цену такую, которая должна была бы поразить любого другого вора, но Галент мгновенно сказал:

— Согласен!

Госнольд подавился заготовленной репликой. Он ожидал, что вор будет торговаться, требовать, молить, просить, ползать на коленях — ведь шпион его последняя надежда. А тут взял и согласился?! Немыслимо! Такие суммы на дорогах не валяются.

Соглядатай кашлянул, потер шею, пряча глаза, а вор, улыбаясь, наблюдал за ним. Откуда же слуге Вейнтас знать, что дома у Галента есть мешок золота, в котором денег больше, чем требовалось. Куда девать это богатство, только для работы! Спасибо померевшему так вовремя Дуку.

Госнольд быстро прикинул свою выгоду и сказал:

— Ладно, это минимальная цена.

— За большие деньги я могу купить весь Совет и стать одним из ратманов.

— Хех, тут ты прав. Даю тебе две недели.

— Неделя, у меня нет больше времени, — возразил вор.

— Даже так? Ну, тебе ж денежки искать, через неделю встретимся в…

— Ага, держи карман шире! — смеясь, перебил вор. — Я сам скажу тебе, куда идти. И вообще, какие гарантии? — Он развел руками и вышел вперед. — Почему я должен верить, что ты меня не кинешь?

— Долго думал, да? Нет гарантий! У нас тут не ткацкая мануфактура, братец.

— Тогда половина до работы — эти деньги пойдут боевым братьям, а остальное, что причитается тебе, после работы.

— А если ты сдохнешь раньше? Я, братишка, не хожу на спиритические сеансы, где я потом свои деньги буду искать?!

— Тогда в твоих интересах, чтобы я уцелел.

— А не пошел бы ты?

— А куш? — вор ухмыльнулся.

В глазах шпиона он читал едва скрываемую жажду денег, алчность способна ослепить любого. И слуга Асани ничем не отличался от других горожан. Да, он был умен, хитер, одет приличнее, но деньги любил больше, чем свою жизнь. Да и возможность насолить церковникам появлялась не каждый день — отказаться от такого он не мог!

— Ладно, неделя, — соглядатай махнул рукой. — Я ничего не теряю!

— Я сам свяжусь, карты обязательны и оплачиваются отдельно, — напомнил вор и побежал прочь из подсобки, не дав Госнольду возможности возразить.

Галент разминулся со сторожем, который возвращался в свою подсобку, и побежал домой. Он намеревался взять немного денег, прикупить экипировки, которая может понадобиться.

На Рачьем острове вор никогда раньше не бывал, хотя был наслышан о неприступной инквизиторской цитадели, соседствующей с городской темницей. Этот остров служил символом превосходства власти над простыми горожанами, потому и окружала его дурная слава, всевозможные слухи. Никто точно не знал, что там происходит с преступниками, пытают ли их или просто бросают во тьму.

Главным для горожан был в образе Цитадели символ страха и насилия над народом Города.

Не зря же писатели и философы несколько поколений мусолили эту тему, выдумывая подробности садистских пыток, на которые обрекались враги режима. Их фантазии позавидовали бы и инквизиторы.

Галенту было все равно, что творилось там. Он и так нагляделся на церковное милосердие, так что не ожидал увидеть ничего особенного. Особенного, как у шамана, например. Просто работа, просто темница. От подготовки и зависит успешность миссии.

У вора вспыхнула надежда на успешное выполнение работы, но он сомневался, что Алой отпустит его с миром. Кто ж будет отказываться от такого полезного слуги. А это значило, что с шаманом надо будет разобраться. Только сделать это еще сложнее, чем с Сайленсом. Тот хотя бы понятен, он произведен городским духом.

— Его-то я еще мог бы понять, — бормотал Галент, забираясь в свой дом на крыше. — Мало только знаю о нем. Скрывается, паскудник.

В доме было жарко, сказывалась стоящая теплая погода. Галент оставил дверь открытой, чтобы проветрить помещение. Он поставил на каминную полку дневник Дука, подумал было прочесть его, но отказался. Еще не время, да и чем прошлое могло помочь ему в нынешней ситуации. Какие бы тайны не скрывал Харан, он давно мертв, ушел во тьму, о нем позабыли. Эта информация никоим образом не могла пригодиться в работе. Так что вор сконцентрировался на подготовке.

За неделю Галент привел себя в порядок, закупил светильников, взрывчатки, отдал механисту автоматическую бомбу, прося сделать ее копии. Мастер был настолько рад принять сие устройство, что вызвался безвозмездно изготовить с десяток таких для Галента.

— Только оплата материалов потребна, господин! — сказал механист, баюкая в ладонях бомбу.

Галент согласился на это. Его забавляло восхищение механиста, увидавшего сложное устройство. Так дети глядят на дорогие игрушки, принадлежащие взрослым.

— Замечательно, но расписку напиши, — попросил вор, зная, насколько хитры эти дуболомы-кузнецы.

Сегодня бесплатно, а завтра потребует денег.

Механист в порыве чувств написал обязательство. Вор со спокойной душой оставил ему игрушку Дука — пусть радуется, разбирает, изучает и продает ее. Наверняка неплохо наживется на чужом гении. Впрочем, Дук был бы рад, что его творения не канули в лету, пусть уж переродятся так, в чужих руках. Мастера пусть и конкурировали, но относились друг к другу, как братья.

Порядки цехового братства выжили в циничном мире Города.

Когда вор был готов, он написал Госнольду записку, приглашая его в заброшенную котельную рядом с улицей Цветов. В этом месте Галент чувствовал себя в безопасности — темно, шум работающих машин, скрипы и стоны металла, много лазеек для ловкого вора. Есть где спрятаться, так что он счел это место наиболее безопасным.

Много раз вору приходилось прятаться от городовых в этой котельной. Жители Поля боялись ее как огня, хотя внутри не было ничего такого. Станция была старой, полностью автоматизированной. Уголь доставлялся по подземной галерее с помощью конвейерной ленты. Излишек пара использовался для питания машин. Механисты умудрились установить внутри станции своих автоматических слуг, которые и выполняли всю работу. Наверное их горожане и принимали за призраков.

В чем-то они были правы.

Городские службы забыли о котельной, либо из нежелания использовать деньги, которые можно было честно разворовать, либо просто-напросто позабыли о своей вотчине. В Городе полно таких забытых насосных, котельных, очистительных станциях, даже некоторые автоматические коллекторы продолжали работать. Все это было построено в прошлом, да забылось. Люди не желали вкладывать труд в механизмы, но пользовались их услугами.

Галент не знал в чем причина, но полстолетия тому назад механисты перестали ремонтировать "потерянных детей Города", не получая за это платы. Обиделись, наверное. Вор мог бы их понять, его тоже раздражало нежелание церковного руководства по достоинству оценивать своих слуг.

Горожане не хотели знать, что творится внутри котельной, но пользовались ее благами, паром и водой, идущим по трубам. Бессловесные механизмы не могли ничего возразить, так что люди пользовались дармовой энергией, эксплуатируя умирающие машины.

— Что ж они будут через пару лет делать, когда все это встанет? — с усмешкой пробормотал Галент.

Весело, наверное, будет. Целый квартал превратится в ледышку. А ведь тут полно зажиточных горожан. Но и они не думали о будущем, бросив на произвол судьбы творение древних мастеров.

Такая логика вполне устраивала Галента, он не был зависим от духа машин.

В заброшенных строениях вор чувствовал себя в безопасности, ведь точно известно, что хозяин не вернется сюда.

Добравшись до тоннеля, который вел к котельной, вор осмотрелся, но засады не было. Никто бы не смог спрятаться в темном коридоре, вдоль стен которого тянулись открытые трубы отопления. Изморозь поблескивала на металле, скрывала ржавчину. Кое-где пробивался пар, слышалась капель. Звуки искажались, создавая иллюзию инородного пространства.

Любой попавший сюда ночью обделается от ужаса от тьмы и шипения пара. Даже механисты боялись забредать сюда, хотя, казалось бы, котельная должна привлекать их, как мед пчел.

Вор кивнул входу в тоннель, словно старому другу, и пошел вперед. Нашел нишу, в которой можно было затаиться, да замер там. Это не так-то просто найти в сплетении труб безопасную лазейку: жар и пар грозили ожогами любому постороннему. Вор же был тут как свой, старый друг.

Госнольд в темном свободном плаще появился через полчаса и чуть ли не бегом пересек темное пространство, постоянно озираясь. Как и все горожане, он опасался темноты и ожидал неприятностей. Может быть, он даже чувствовал, что Галент где-то рядом. Но опасаться ему нечего было, ведь он не привел с собой банду молодчиков, охочих до воровского золотишка. Чего опасаться Госнольду? Галент-то его не обидит.

— Хоть не обманул, — сказал про себя вор, — пусть потрепыхается, сговорчивей будет.

Побелевший от страха соглядатай добрался до котельной, с минуту занимался замком и проник в сооружение. Галент подождал немного и пошел следом. Он не собирался ломиться в парадную дверь, которую сколько не смазывай, все равно не избавишься от скрипов. Вор припас для себя иной путь, как всегда через крышу.

Через слуховое окно, украшенного державкой для факела в виде дракона, Галент забрался на чердак и вслепую направился к лестнице. Он ориентировался в кромешном мраке без проблем, не зря столько раз забирался в эту котельную.

Госнольд ожидал вора в техническом помещении на первом этаже, расположенном в дальнем конце сооружения — подальше от машинного зала с его грохочущими аппаратами. Верный выбор для того, кто всегда опасается нападения. Но вор смог проникнуть в комнату через неработающий подъемник. Соглядатай в темноте не смог рассмотреть узкую шахту, из которой неслышно выбрался Галент.

Единственное забитое окно едва пропускало уличный свет. В этом переулке всегда, даже в ясный день была ужасная темень — не зря же вор тут любил прятаться, — а ночью от зрения вообще никакого толка не было. Госнольд рассчитывал на слух, но все равно не расслышал, как к нему подкрался Галент и кольнул его ножом.

Соглядатай инстинктивно дернулся, но не закричал, что говорило о прекрасном самоконтроле.

— Если это ты, то так бы и сказал, — сказал он.

— Верно, другой бы зарезал тебя сразу, — вор отошел к стене, чтобы его невозможно было рассмотреть. — Что-то в голове у тебя работает. Как дело?

Госнольд повернулся, убрал револьвер в кобуру и прищурился, но смог рассмотреть только силуэт Галента. Вздохнув, он зажег свечу, достал небольшой тубус и показал вору карты.

— Сколько? — спросил Галент.

— Три сотни, но планы не все, предупреждаю.

— Чего так? Дороговато за товар с гнильцой.

— Можешь обратиться в академию картографии, если мои услуги тебя не устраивают. Теперь о Цитадели.

Галент навострил уши, боясь пропустить хоть слово. Госнольд отбросил свою привычку говорить красно и не по делу, быстро прошелся по всем пунктам:

— После завтра смена моего и твоего теперь друга. Тут, — он потряс тубусом, — на карте указан маршрут. Пройдешь по нему, не встретишь никого. Число и время подписано, делай все четко. Больше тебе ничего знать не надо.

— Гарантии?

— Деньги? — огрызнулся Госнольд. — И давай шустрее, у меня мурашки по коже от этого места.

— День с собой, — вор снял рюкзак и бросил его к ногам соглядатая.

Госнольд развязал тесемки, поворошил звонкий металл и явно остался довольным. Он бросил Галенту тубус с картами, схватил рюкзак и был таков. Даже дверь в котельную не закрыл за собой.

Вор постоял немного в задумчивости, затем принялся изучать карты, воспользовавшись оставленной Госнольдом свечой.

Планы были подробные, но явно перерисованными. Естественно, друзья слухача не станут подставлять шеи под топор палача и воровать карты с печатями. Проще уж поработать пару вечеров да скопировать планы. Немного коряво нарисовано, но это ничего. Масштаб меньше всего заботил Галента.

Безопасный маршрут был нарисован подробно и лучше, Госнольд заботился о своих будущих доходах.

— Хоть кому-то я нужен, — хмыкнул вор, сложил карты и пошел домой.

Уходя, он закрыл котельную — негоже оставлять безгрешные механизмы на произвол судьбы. Когда-нибудь сюда вернутся механисты, все равно они долго не смогут отрицать свое прошлое, захотят раскопать корни. Вот тут и пригодится дневник Дука, истории про эльфов и Харана.

Может быть, и Галенту что-нибудь перепадет.


Пребывая в блаженном состоянии, Галент ожидал назначенного дня. Он несколько часов угробил, чтобы запомнить расположение помещений, обозначенных на картах. Конечно, в реальности они могли находиться в другом месте — монастырь наверняка перестраивали, — но хоть какая-то уверенность появлялась. Вор запоминал карты, мысленно представляя комнаты.

Накануне операции Галент сделал вылазку на остров, чтобы рассчитать время и отработать маршрут. Так же постарался запомнить расположение и патрули стражей.

Городская темница охранялась лучше, чем монастырь, так что Галент рассчитывал на успех. Внутри, конечно, будет хреново, но все лучше, чем прятаться в похожей на праздничное древо Цитадели. Слишком много света, слишком много военных. Военные караулы отличались собранностью и внимательностью.

Галент пару минут играл на нервах патрульного, кидая в стену камешки и громко сопя. Солдат нервничал, ругался и бегал туда сюда, светя фонарем перед собой. Вскоре ему надоело это, и он отправился за дежурным офицером.

Монастырь охранялся хуже, располагался он на возвышенности, на север от Цитадели. В него вела только одна дорога, но в отличие от цитадели не было ни рва, ни подъемных мостов, так что ловкач — Галент мог забраться внутрь, не слишком рискуя.

Проведя реконгнисцировку, вор уверился в успешности миссии. Он все так же опасался неудачи, но теперь не считал, что его ждет неминуемая смерть. Шанс уцелеть сохранятся всегда, главное настроиться на победу. Иначе можно заранее заказывать урну для праха.

Галент желал победить, доказать всем ублюдкам, которые хотели его поиметь, что может обвести их вокруг пальца! Пусть Алой задумается о способностях своего "раба".

Вечно Галент пытался кому-то доказать, что чего-то стоит, хотя эти мотивы и яйца выеденного не стоили.

Глава 17. Вторжение

Последний день Галент провел в нервозном ожидании, не помогали даже медитативные упражнения. Сидеть на месте и ожидать нужного времени было свыше сил Галента. Умом он понимал, что силы надо беречь и минута отдыха повышала шанс успеха, но все равно вор не мог успокоиться. От ожидания он уставал еще сильнее, потому, не выдержав, вор вскочил, собрал все необходимое, запер свой дом, активировав ловушки, и побрел в сторону центрального района Города.

Шел по крышам вор, не торопясь, поминутно останавливался и проверял снаряжение — все ли взял, ничего не забыл? Все было на месте, удобно расположено, не мешалось. Почти все деньги ушли на то, чтобы подготовиться. И то вору "повезло" со смертью Дука, тот сделал милость и отправился на небеса в золотом саване как раз вовремя. Прям, лучшего времени найти не мог!

— Извини, приятель, но что есть, то есть, — покаялся Галент, посмотрев в небо.

Дух Дука не снизошел, не потребовал от него платы, как в старом анекдоте про жадного мастера. Все-таки подобные истории всего лишь плод фантазии. Реальность куда скучнее, если не прийти в гости к язычнику.

Солнце под вечер припекало, казалось странным, что обычные в это время морозы обошли Город стороной. Снег на крышах подтаял, образовавшиеся сосульки убили нескольких горожан, став причиной вялых акций против бездействия ратманов. Народ подустал от бунтов, или же кормчий не взялся за руль. Все это было внизу, все это касалось только горожан. А вор наслаждался сбросившими ледяную броню крышами, мансардами, балконами, парапетами и статуями.

Чем ближе к центру, тем дороже становился декор. Некоторые стены несли столько украшений, что вор по ним мог спуститься вниз, как по лестнице. Делать этого Галент, конечно, не стал — чего ж рисковать жизнью? Через пару часов у него появится множество возможностей расстаться с ней.

Вор наслаждался прогулкой, быть может, последней в его жизни. Так наслаждается теплом солнца идущий к эшафоту человек. Наблюдал вор за горожанами, которые радовались теплой погодке, сидя в лоджиях и попивая чаек. Некоторые в это время отдавались страстям, не зная, что за ними наблюдает посторонний. Горожане не привыкли ждать угроз сверху, хотя многие взломщики пользуются крышами, чтобы проникнуть внутрь — но это обычно летом, когда все "дороги" открываются. Не каждый ловкач способен пробраться там, где проходил Галент.

У Галента имелся нюх, который помогал ему выбирать безопасный и короткий путь.

Не забывал вор приглядываться к банкам, магазинам и лавкам, в которые можно было забраться через крышу. Некоторые конторы занимали полностью здание, от верха до низа — идеальная мишень для умельца.

Конечно, они хорошо охранялись, Галент не рискнул бы в вечернее время пробираться по парапету к балкону, на котором дежурил лучник. Да и ночью… вор взглянул вниз, уличное освещение уже зажгли. Зима еще не ушла, ночи были длинными — вот горожане и не скупились на освещение. Тут не Поле, буржуа могли позволить себе ночные солнца механистов.

Дорога успокаивала, имея лишь направление, но не видимый путь. Созерцание было лучшим лекарством от волнения. Галент душой отдался дороге, забыв о предстоящих делах.


До набережной Красного района Галент добрался к вечеру, полностью успокоившись. Он был собран, внимателен и спокоен, как никогда. За такую работу лучше приниматься с трезвой головой, полагал он, потому так долго и бродил по крышам, перепрыгивая через пропасти и забираясь на скользкие парапеты.

До заката вор просидел у входа в коллектор, расположенный в эскарпе барбакана, защищающего надвратные башни. Ров давно не чистили, он был завален всевозможным мусором: снег, мусор, ветки, листья; вода замерзла, сковав всю грязь. Мост превосходно оборонялся, лет эдак двести тому назад ратманы не пожалели денег на возведение Цитадели, а с усовершенствованием артиллерии чья-то светлая голова рассчитала, что бастионная фортификация гораздо эффективнее. И судя по тому, что никто так до сих пор не смог захватить Рачий остров, то бастионы выполняли свои функции идеально.

Старая крепость была перестроена, чтобы соответствовать современности. Горожанам крупно повезло, что у Города естественным врагом были только дикари, которые, естественно, не пользовались пушками. Даже порох они применяли в крайних случаях, чтобы разрушить укрепления на севере. Рачий остров был символом, потому городские власти не жалели денег в фортификацию.

— Зато солдаты слишком спокойные, — проговорил Галент, поглядывая наверх, — службу-то знают, но что толку. Начеку надо быть всегда.

Теплая погода внесла свои коррективы, вор думал изменить маршрут, попробовать пробраться по балкам в основании моста. Но железо из-за близости к воде было покрыто тонким слоем льда.

В реке образовались полыньи, берег размыло. Вор хмурился, подходя к воде. По мосту пройти не представлялось возможным, под мостом — тоже. Оставалось только рискуя шеей попробовать преодолеть ненадежную ледяную переправу.

— Как бы не утонуть, — почесывая подбородок, размышлял Галент.

Он вернулся к коллектору и спустился по тоннелю вниз, нашел закрытую подсобку, в которой хранился инвентарь мусорщиков. Немного повозившись в темноте, Галент позаимствовал черенок от лопаты, с помощью которого намеревался проверять лед.

Когда на мосту зажгли освещение, вор вышел из своего укрытия и пошел к реке. Критически осмотрев едва схватившуюся у берега воду, Галент вздохнул, закусил губу и бросился вперед. Шумно ломая лед, он выбрался, наконец, на твердую опору и заторопился дальше. Долго стоять на одном месте вор не мог — лед едва держал его вес. Безопасней было бы сбросить все снаряжение, но… это был только первый и, если говорить по-честному, самый простой этап.

Инструменты обязательно пригодятся позднее.

Освещение на мосту было превосходным, но солдаты не стали зажигать прожекторов, направленных вниз. Говорят, их не зажигали уже лет десять. Ратманы не могли договориться с механистами и решили не тратить деньги на дорогие лампы. Экономить они умели, чем не мало помогали личностям наподобие Галента.

Все равно путь по реке был слишком опасным. Другой бы обязательно провалился. Быстрота и реакция, толика удачи и малый вес были козырями Галента. Он мог пробраться там, где другие воры отступились бы. Попробовал бы Госнольд тут пробежать, вмиг бы ушел под воду!

Можно было попытать счастье, спрятавшись в телеге — они иногда ходили по мосту, но это слишком рискованно. На воротах их тщательно проверяли, товаров в темницу свозили немного, так что и спрятаться негде было. Доверять свою жизнь посторонним Галент справедливо опасался. Даже Госнольд, не будь он заинтересован в возвращении вора, наверняка сдал бы его военным.

Путь по льду казался Галенту безопасней. От воды можно убежать, выбраться на лед, обсохнуть и собраться с силами. А вот пули могли догнать даже самого быстрого в Городе карманника.

Обходя полыньи, вор преодолел расстояние, отделяющее его от острова. Лед, поддерживаемый его мольбами, ни разу не подвел, хотя трещал и скрипел постоянно. Пугающий звук, напоминающий вору о живых мертвецах. Нет ничего доброго в зиме, холод, голод и темнота.

Постоянно сквозь трещины пробивалась вода, заливая и без того мокрые ноги Галента. Низ плаща был замочен, так что, добравшись до Рачьего острова, вор бросил его за груду камней, оставшихся от строительства второго барбакана. Все равно в этой тряпке особо не побегаешь.

Осмотрев в очередной раз снаряжение — ничего не блестит, не болтается, — Галент шумно выдохнув, полез на холм, над которым возвышалась куртина привратного укрепления.

Мост соединял остров с западным берегом в юго-западной части, а монастырь располагался на северном выступе. Чтобы до него добраться, нужно было обойти Цитадель. Пройти по берегу не представлялось возможным — во-первых, он крутой и каменистый, во-вторых, вор был бы как на ладони.

Лед и покрытые снегом камни отражали слабый свет звезд и луны, освещая основание крепости.

Вблизи стен хотя бы есть тени, а если попадутся патрули, можно спрятаться за камнями. Галент приметил только несколько маршрутов, по которым патрули обходили основания стен. Начальство тюрьмы рассудило, что никто не решится идти по острым камням, постоянно рискуя сломать ногу, а то и шею. Другие бы, правда, не полезли на этот холм.

Вор не торопился, хотя начинал нервничать — Госнольд поставил слишком жесткие временные рамки, — торопиться во время подъема опасно. Со сломанной ногой он бы все равно ничего не добился. Постоянно оскальзываясь, Галент карабкался вверх, сдирая кожу с ладоней, ремень и перевязь постоянно цеплялись за колючие кустарники. Гранитные камни, оставшиеся тут во время строительства крепости, были вывернуты из земли с помощью взрывчатки, кое-где присыпаны землей. Огромные валуны с острыми гранями, больше походили на частокол, окружающий крепость.

На середине подъема Галент остановился, чтобы передохнуть и оглядеться. Он лег спиной на камни, посмотрел налево, где находился мост и защищающий его барбакан — там прошел взвод стрелков, проскрипела телега с бочками, на картине дежурило не менее сотни солдат — посмотрел наверх прямо на звезды. Больше всего вора интересовало, скроют ли их тучи, но тут ему не повезло — ни облачка. Ночь обещала быть ясной и морозной, значит, все подтаявшее днем обязательно превратиться в лед.

— Тяжеловато будет уходить, — пробормотал вор и засмеялся.

Надежда улетучивалась так же быстро, как и время.

Если карты не врали, то где-то внизу имелся вход в коллекторы, но там же располагались темницы Цитадели. Монастырь не был соединен с городской тюрьмой тоннелями, а может быть, что вероятнее, эту информацию не доверили бумаге.

Вход в коллекторы был рядом с казармами стражей. В самом сердце Цитадели! Чтобы туда пробраться, пришлось бы пройти мимо сотен, тысяч бодрствующих людей. На это просто не было времени.

В другой раз Галент бы обязательно поиграл в кошки мышки, но сейчас на кон была поставлена его жизнь.

Путь через часовню, который рекомендовал "друг", казался лучше. Галент и сам бы его избрал, но теперь сомневался, что это верное решение. До монастыря еще надо добраться, конечно, внутри крепость открыта, в старую Цитадель ему не придется пробираться. Достаточно будет преодолеть рвы, равелины и бастионы. Ерунда, конечно.

А потом монастырь, в который тоже не так-то просто проникнуть. Через стену или еще как-нибудь, вору придется действовать по обстановке, чтобы найти путь к часовне.

Друг предупреждал, что в часовне будет отдыхать священник, которого не следует трогать и вообще — лучше не шуметь. Но один спящий человек, это все же не тысячи стражей с мечами, как в Цитадели.

Отдохнув, Галент нехотя продолжил подъем, минута слабости смутила его разум. Холодные камни не казались теперь такими уж неудобными, все лучше, чем лезть в монастырь.

Чуть погодя вор разогрелся, полностью отдавшись движению, и быстро добрался до основания стены. Кладка была новой, монолитной, амбразуры для пушек располагались высоко — в них не запрыгнуть, не забраться. Вор вытянул голову, пытаясь рассмотреть щель в стене, снаружи-то она казалась широкой, достаточно для него. Но Галент припомнил: в сечении в середине амбразура напоминает два усеченных конуса — защита пушкарей с возможностью вести прицельный огонь.

— Со взрывчаткой-то можно, но что я дурак? — пробормотал Галент.

Камни наверху за день успели подсохнуть и все еще хранили в себе тепло. Галент перевел дух, погрел окоченевшие ладони и двинулся в обратную от бастиона сторону.

Никакой тропинки не было, вор напрягал зрение, чтобы не угодить ногой в невидимую трещину. Вывих так же равносилен провалу. Конечно, у него были лекарства, но от них немного толку — время все равно было бы потрачено.

Из бойниц люнета торчали зачехленные орудия, вынесенные далеко вперед. Галент остановился, смотря на них некоторое время, если память ему не изменяла, то из этих орудий давно уже не стреляли. И вообще, наверняка, это были муляжи, напоминающие горожанам о силе пороховых аргументов.

— Ничего, не долго вам осталось простаивать, — хмыкнул вор.

Любому понятно, что когда-нибудь толпа пробьется и в центр, и к Ратуше, а там и до Цитадели недалеко. Разрушить символ власти — нет ничего милее для бедного горожанина.

— Жаль, немного припозднились.

Галент был бы рад, появись толпа, вооруженная вилами и факелами, именно в эту ночь. Это было бы идеальным временем для проникновения, все силы были бы стянуты на стены, бастионы и мост, снаружи бы никого не осталось. Вор вздохнул — все это бесплодные мечтания. Надо работать с тем, что есть.

Более не отвлекаясь, вор обошел стену южного бастиона и проник на внутреннюю территорию острова, перебравшись через равелин, который слабо патрулировался. Рва тут не было и в помине, солдаты не стали утруждать себя и возиться с гранитом. Не составило труда вору взобраться по камням на равелин. Куртина за ним не освещалась, так что вор без опаски крался вдоль ее стены, пережидая, когда пройдет мимо патруль.

Солдаты несли в руках фонари, но их света едва хватало, чтобы осветить тропинку у них под ногами.

До монастыря, расположенного за крепостью, можно было добраться через внутренние ворота северного бастиона. Эти ворота обычно не закрывались, но охрана присутствовала и там. Правда, военные явно скупились на освещение — арку освещало всего три факела.

Таясь от солдат, вор преодолел открытое пространство и добрался до внутреннего бастиона, прикрывающего северную часть крепости. На этой стене не было даже пушек, так как фронт смотрел на реку и монастырь. Монахов, похоже, нервировало постоянное внимание военных, вот они и попросили… убрать орудия. Что ж, верное решение. Никогда не знаешь, когда союзник решит ударить тебе в спину.

Из-за куртины виднелся шпиль монастырской колокольни, исполняющий летом функцию маяка. Летом, когда река судоходна, стоящий на скалистом выступе острова монастырь, указывал лодкам на опасность. Огонь в часовне горел и сейчас.

Склады, в которых хранились орудия, занимали всю внутреннюю территорию форта между современными бастионами и старой Цитаделью. Охранялись они слабо, военные не рассчитывали, что кто-то заберется к ним в гости и забудет приглашение. Только у пороховых складов, расположенных в подземных помещениях под куртиной, дежурили взводы солдат. Массивные двери надежно защищали подземелья от непрошеных гостей.

— Да ладно вам, — пробормотал Галент, — я по золоту специалист, дался мне ваш порох.

На куртинах так же дежурили часовые, сторожащие пятачки света вокруг фонарей. За границу света они не выходили, все равно опасаться в такую ночь нечего. Кроме воров, но Галент не стал их беспокоить, как днем ранее. Выбрав момент, он бросился бегом к горже, затаился в темени возле насыпи, а затем забрался наверх и крадучись направился к фасу бастиона.

Он быстро преодолел парапет, на котором дежурило несколько солдат, увлеченных разглядыванием монастыря, зажатого между скалами. Галент полагал, что глупо с таким вниманием следить за церковным маяком с закрытыми глазами, но не стал тревожить воинов. Работа у них сложная, пусть отдыхают, а Галент в это время найдет тихое, неосвещенное место, где сможет спуститься на обратную сторону.

Фас бастиона был пологим, так что вор просто съехал по гласису вниз, больно ударившись пятками о камни. Шорох, быть может, кто и слышал, но не изъявил желания подойти и проверить. Тихо ойкнув, Галент встал, прошелся, проверяя, что ничего не болит, и побежал к соседнему холму. За этим препятствием солдаты не смогут его увидеть, даже если откроют глаза. Он старался не приближаться к воротам, и начинающейся от них тропинки к монастырю.

Боевые братьянаверняка патрулируют тропу. В отличие от военных, они были более исполнительными. Кроме священников и старших братьев за ними следил сам Бог-свет. Для большинства, конечно, но в монастырь старика Антония принимали только фанатиков. Если молва не врала.

Галент предпочел прогуляться по холмам, хоть это и занимало много времени и было опасным занятием. Ночь располагала к риску — света достаточно, чтобы увидеть опасную каверну.

Колокольня возвышалась над монастырем и служила верным ориентиром, да и до самого монастыря было рукой подать. Это тропа петляла вдоль скал, порой уводя в сторону, а через холмы можно было пробраться и напрямую. Ходили легенды — обычный ореол, окружающий подобные заведения, — что из темниц Антония как-то сбежал дворянин, объявленный еретиком. И этот парень умудрился спрятаться где-то тут. Инквизиторы его недели две искали, а потом нашли труп со свернутой шеей в какой-то трещине.

— Туфта, — пробормотал Галент.

Да, дорога трудная, но потерять тут труп? Нет уж, это точно сказочки. Монахи славятся своим упорством, вот и Галент доказывал этот постулат. Лез на гранитную каменюку, больше похожую на голову великана, а затем, скатывался по ее склону на обратной стороне.

Не так-то и сложно. Галент даже особо не напрягался, наоборот, разогрелся и привел мысли в порядок. Во время работы лучше быть сосредоточенным.

Он добрался до стены, окружающей монастырь чуть раньше, чем требовалось.

— Не зря вышел с запасом, — Галент глянул на луну.

Ночное светило успело проделать часть пути по небосводу, но до назначенного Госнольдом часа еще было время.

— Можно поскрести по инквизиторским сусекам, хотя херли тут брать?

Галент усмехнулся, забросил веревку с крюком на стену и забрался вверх. Забравшись на парапет, он некоторое время вглядывался в темень — не выскочит ли откуда-нибудь пес или монах, страдающий бессонницей. Но никого не было видно, что не означало наличие ловушек.

О монастыре на Рачьем острове ходит уйма слухов, но слухи в Городе не стоили и медяшки. К сожалению, раздобыть какой-либо информации про монастырь Галент не додумался. А ведь Госнольд мог и сам предложить, что ж его остановило? Не хотел связываться с Церковью?

Галент заколебался — а не в ловушку ли его ведет дружище соглядатай? Могло быть и так, наверняка клирики назначили за голову еретика награду да сообщили о работе… по-тихому. Чтобы знали только нужные люди.

"В любом случае, я пообещал Госнольду больше, — успокоил себя Галент, — не в его интересах"

Но вор не решился спускаться в этом месте на территорию монастыря. Если бы что-нибудь пошло не так, у него не будет времени взобраться обратно. На стене он хотя бы имел преимущество, а в монастыре не были оборудованы окна. Их заменяли бойницы, оставшиеся еще с древнейших времен.

Монастырь Святого Антония никто не перестраивал, его обновляли, добавляли пристройки, но главное здание и темницы внизу оставались неизменными. Словно бы намекая на незыблемость Церкви, на ее консерватизм, что синоним преданности устоям. Часовня, в которую намеревался вломиться Галент, находилась с юго-восточной стороны монастыря. Здание стояло отдельно, было недавно построено — всего лишь пару десятилетий тому назад.

Вор направился на восток по стене, которую монахи не стали украшать шипами, черепами врагов, битым стеклом и стражниками с собаками. Идеальная дорога, достаточно широкая, чтобы вор успел отдохнуть. Все-таки скакать, как козел, по холмам было тяжеловато, сапоги от таких прогулок изнашиваются за неделю. Да и стопы страдают.

Расположенный на северном выступе Рачьего острова монастырь был небольшим, занимал площадь, равную площади какой-нибудь церквушки в захудалом квартале Поля. Самое интересное начиналось внизу, но Галент еще не успел туда спуститься. Судя по планам, в подземных лабиринтах можно блуждать вечность.

Без карт вор далеко бы не ушел, стоило помолиться за здоровье дружбана Госнольда.

— Обязательно, — проскрипел Галент, имитируя голос проповедника, — шобы грешник этот покаялси, да быстрее!

Дойдя до восточной стены, вор увидел небольшую часовенку, которая терялась в тени неприступной крепости инквизиции. Часовня была миниатюрной даже по сравнению с блокгаузом на восточном холме за стеной. Толи военные охраняли горожан от клириков, толи наоборот. Впрочем, — Галент пригляделся, — амбразуры сооружения были закрыты, ворота заколочены.

Вор пожал плечами, строение старое и тьма знает, что там могло быть. Ясно, что не золото и брильянты. А раз блокгауз не являлся складом драгоценного лома, то и не стоил внимания Галента.

А вот часовня стоила. Галент спрыгнул со стены и удачно приземлился в самую грязь. Земля влажно чавкнула, расступилась, принимая сапоги вора. Галент погрузился в грязь почти до колен, что явно не могло его обрадовать.

Ругаясь, Галент потащился прочь от стены, пытаясь в темноте найти сухое место. У стены монахи, похоже, намеревались что-то посадить, вот и свезли свежей земли осенью. Сейчас лед подтаял и превратился в грязную жижу.

Придерживая голенища сапог, чтобы не сползли, Галент протопал почти до самой часовни. Только на половине пути, под ногами он смог почувствовать твердую почву. Точнее лед, но это было все же лучше, чем грязь. Солнце днем хотя бы подсушило это место, а вот возле стены была тень. Грязь еще не успела смерзнуть.

Жалея, что бросил плащ, Галент достал припасенные тряпицы и принялся счищать грязь с сапог. Все он, конечно, счистить не мог, так что пришлось довольствоваться минимумом. Разобравшись с этим, вор побежал к часовни, прикинув по положении луны время. Почти в самый раз, ему повезло, что форт удалось преодолеть относительно быстро, не надо было играть со стражей в догонялки.

Вот взрослые люди, а занимаются такой детской забавой. Нет бы, сидели в караулках да играли в кости, что им мешает? Галент хмыкнул, припомнив, что Церковь осуждает азартные игры.

В часовню вела крытая галерея из монастыря, иного входа не было, но Галент знал, благодаря Госнольду, что имелась потайная дверка в боковой стене. Ее сложно найти, ею давно не пользовались — и вообще, не было никаких гарантий, что она вообще работает! Но Галент считал это самым безопасным способом проникнуть внутрь.

Чтобы забраться в галерею, надо было разбить окно, кто потом объяснит монаху, что это был не вор, а, скажем, разбушевавшийся Святой Антоний? Никто, лично Галент точно не собирался заниматься этим.

Потайная дверка должна была находиться возле контрфорса, справа от витражного Солнечного колеса. Днем во время служб, наверняка внутри очень красиво. Свет, проходящий сквозь цветное стекло, создавал поистине фантастическое зрелище. Галент, скрепя сердце, вынужден был признать, что церковная архитектура ему нравится. Иногда, когда настроение хорошее, и луна в нужном созвездии.

Галент нашел витраж, но не увидел ничего, что напоминало бы дверь или механизм, открывающий ее. На ощупь сложно было найти щель, так что вор зажег фонарь и снова изучил стену возле опоры. Щели он так и не нашел, механизмов — тем более. Дверь могла открываться только изнутри, что логично. Зачем давать возможность ворам забраться внутрь.

— Обманули? — вор почесал в затылке. — Да не может быть, Госнольд кристально честен!

И хохотнул. Назвать шпиона, который работает скорее за деньги, чем за идею, честным казалось вору очень забавным. Особенно с учетом того, что в плане возникла первая несостыковочка.

Пожав плечами и не сильно расстроившись, Галент побрел прочь, ища иной вход внутрь. Фонарь он закопал в снег, чтобы не привлекал внимания. К подобному он был готов, ни один план не может быть идеальным. Всегда нужно иметь в запасе дополнительный. Но у вора его не было, он просто рассчитывал на удачу. И Госпожа-вертихвостка его не обманула.

С восточной стороны часовни имелось оконце на уровне второго этажа. Туда вполне можно было забрать, а окно, наверняка, открыть. Если нет, то придется немного пошуметь.

Галент забросил веревку на козырек крыши и полез наверх, упираясь ногами в стену. Веревка скрипела, а с крыши сыпался снег вперемешку со льдом, черепица держала. Добравшись до окна, Галент сел на подоконник и попробовал сбросить веревку — не получилось. Крюк надежно засел — чтобы его выдернуть, надо было забраться на крышу, но это было бессмысленно.

Махнув рукой, вор изучил раму — она открылась легким нажатием. Вор свесил ноги с подоконника внутри часовни и взглянул вниз. высоковато и пол каменный, вылинявший ковер имелся только в центре часовни. Если бы внутри горели светильники, вор поискал бы иной путь внутрь.

Спрыгнув вниз, вор сразу же перекатился в темный угол, между полуколоннами. Подсобка священника находилась за алтарем, и шум его явно разбудил — заскрипела кровать, послышалось бормотание.

Вор затаился, достав меч. Он не собирался убивать священника, памятую о просьбе монахов. Кровь ему не нужна была, эту работу он выполнял не для души, а для Алоя. Так что обойдется.

Молодой священник в одной коротенькой рубашке вышел из своей каморки, шлепая босыми ногами по полу. Холод мгновенно пробрал его и согнал сон.

— Кто тут? — спросил священник. — Дженкинс ты, что ль?

Он прищурился и оглядел часовню, но ничего не увидел. Лунный свет слабо освещал зал, окрашивал часовню золотым светом. Галент перевел взгляд на другой витраж, изображающий золотого бога. Его корона светилась от лунного света, лучи падали на пол в центр зала.

Вор залюбовался фигурой бога, который был уместен в храме Сайленса, но не тут. Церковники святых изображали иначе, а золотой бог никогда не входил в пантеон городских клириков. Творец или нет, но на этого парня молились эльфы.

— Что ж так холодно, в самом деле?! — ворчал священник, перебежав на ковер.

Он отчаянно зевал и вертел головой, обхватив себя руками, заметил открытое вором окно и выругался так, что его следовало хорошенько выпороть.

— Треклятый сквозняк, — священник ушлепал обратно в свою каморку, очевидно за шестом.

Галент не собирался дожидаться, когда священник вернется закрывать окно и быстро, как можно тише добежал до выхода из часовни. Стоило благодарить ночь, которая сокроет следы — грязь, отпечатки сапог, веревку за окном. Дверь была закрытой, но Галент открыл замок в считанные секунды. Он дольше искал отмычки в сумке — еще не привык к ней.

Священник тем временем продолжал богохульствовать, пытаясь шестом закрыть окно. Галент нетерпеливо пялился на него из темного угла, этот парень задерживал его.

"Да поставь ты свечу! — мысленно уговаривал его вор. — А то еще следы мои увидишь. Помирать-то не захочешь, сопляк!"

Священник, словно услышал увещевания вора, и поставил свечу на лавку, наконец-то справился с окном и отправился досыпать. Галент показал ему неприличный жест и вышел прочь.


Пройдя по галерее, вор оказался в главном здании монастыря. Внутреннее убранство обители напоминало о самых черных годах инквизиции, которая правила Городом. Этот монастырь был ровесником Цитадели и являлся практически его идеологическим братом. Мало кто из граждан оказывался внутри по своей воле, и единицы возвращались, чтобы рассказать о серых камнях, из которых были сложены стены монастыря.

Монастырь был сложен из огромных каменных глыб, которые были вырублены из скал этого острова. Образовавшиеся во время строительства подземные выработки были переоборудованы в темницы, кое-где напоминающие пещеры естественного происхождения. По планам, предоставленным Госнольдом, выходило, что монастырь не сообщается с подземельями Города, но Галент считал это просто лакуной картографии Города.

Инквизиторы не заинтересованы в том, чтобы на общих планах отмечать черный вход. Если такой и существует, то знают о нем избранные. Наверняка даже Астрелий не в курсе, но ему эти знания и не требовались.

Да и для вора все это было не так важно, у него на руках был план, с помощью которого можно было как войти в темницы, так и выйти из них, миновав стражу. Не проблема, если все получится.

Вор достал карту первого этажа и сверился со схемой. От галерее ему следовало пройти по коридору на права до лестницы на цокольный этаж. Там располагались подсобные помещения, в которых хранился всевозможный инструментарий — как садовый, так и пыточный. Там должны были присутствовать несколько стражей, но это не будет проблемой. Друзья вора отметили на плане расположение источников света.

Убрав карту, вор направился по коридору, стараясь ступать как можно тише. Скупое монастырское начальство предпочитало коврам холодный камень. Верное решение, учитывая, что камень проще мыть, чем ковры. Да и такие гости, как Галент, не смогут бегать туда-сюда, водя за нос монахов.

Коридор был пуст, газовые светильники горели через одно, едва разгоняя мрак. Галент быстро пересек узкий коридор, опасаясь нарваться на полуночника, и сбежал по лестнице до двери.

Прислушавшись, Галент успокоился и повозился с замком, открыл его и юркнул в открывшийся проход. По очередной лестнице он спустился на цокольный этаж и оказался в освещенном несколькими факелами зале, где дежурил полусонный монах, ковыряющийся в носу. От скуки страж с гордостью рассматривал добытые в носу сокровища. Галент не стал его беспокоить и, обойдя с тыла, проскользнул в одну из комнат, где по плану должно было находиться вентиляционное отверстие, ведущее в отхожее место.

Галент в темноте нащупал решетку на уровне пола, закрывающую отверстие. Решетка была жестко вделана в стену, но состав так расшатался, что не составило труда ее вытащить, что вор и сделал. Сняв с себя оружие, Галент связал арбалет и меч, бросил их в дыру и полез следом. Вор едва втиснулся в узкую дыру, сумки и перевязь постоянно цеплялись за острые края камней.

— Без мыла не пролезть, — сказал про себя Галент, но все же забрался в дыру.

Пыхтя и сопя так, что, наверное, перебудил всех демонов монастыря, вор полез вперед, толкая перед собой оружие. Лазейка была бесконечно длинной и темной, развернуться в ней не представлялось возможным, а вот застрять смог бы даже такой тощий тип, как Галент. Вор старался не слишком давить на грудь и живот, чтобы не повредить пузырьки с лекарствами, мины и фонари.

Назад пути не было, Галент мог двигаться только вперед и надеяться, что строители оставили лазейку для крысы.

Потянуло знакомым смрадом канализации, поток воздуха бил в лицо Галента, мешая лезть вперед. Почуяв запах свободы, вор поднажал и преодолел расстояние в считанные минуты, достиг очередной ржавой решетки, которая закрывало отверстие в сортире. Вор подполз к ней, сминая грудью какой-то пахучий старый мусор.

Решетка была установлена на петлях, так что ее не составило труда открыть. Но вор не стал этого делать, она бы наверняка заскрипела, его бы услышал монах, занявший позицию над отверстием. Монах несколько минут громко тужился и подбадривал себя музыкальным пердением, но у него так ничего и не вышло. Раскрасневшийся и явно неудовлетворенный монах запахнул полы рясы и подпоясался любимой веревкой и вышел прочь, громко хлопнув дверью.

Галент тут же оттолкнул решетку, которая противно скрипнула и ударилась с лязгом о стену. Выбравшись наружу, вор с любопытством осмотрелся.

— Всегда мечтал посетить пердонарий монастыря Святого Антония, — пробормотал он, пройдя мимо тронов мудрости.

Чисто, опрятно, лучше, чем в монастыре Заступницы, но нет никаких черепов, унитазов из костей погубленных и тому подобной чепухи. Конечно, сплетням нельзя было верить, никто же не удостоился чести срать в инквизиторском кабинете размышлений.

Отряхнувшись и поправив снаряжение, вор нашел кадку с водой, которую оставили для умывания. Церковники отличались от еретиков тем, что блюли чистоту своего тела. Они как механисты следили за исправностью своих инструментов. Галент, пусть и всей душой ненавидел церковные порядки, но кое-какие привычки все же перенял.

Умывшись, вор заторопился дальше, отставать от графика не следовало, наоборот же, было выгоднее прийти с упреждением. Если "друзья" приготовили ловушку, то вор успеет ее выявить. Разумная предосторожность.

Покинув туалет, вор направился по коридору к кельям и подземной церкви, некогда стоявшей на месте монастыря. В прошлом она была разрушена, остался только верхний этаж, который использовали вместо фундамента во время возведения монастыря. Но церковники не закрыли церковь, а переоборудовали ее для инквизиторских литургий. Не все монахи были членами карательной организации, так что каждой группе клириков требовалась свое место для удовлетворения религиозных обязанностей.

Галент пришел раньше назначенного времени, так что стал свидетелем, как всех монахов сдергивают с кроватей и призывают на службу. Эту службу устроили для того, чтобы Галент мог без риска пройти по коридорам вниз. Священник наверняка даже не знал, что поспособствовал вору проникнуть внутрь, он просто исполнял приказ вышестоящего.

Вор покачал головой, оценив размах связей Госнольда. Суметь сдвинуть монолит монашеского ордена — для этого требуются огромные силы. Или огромные деньги, которые заплатил Галент.

Монахи в сером заняли места в подземной часовни и стали слушать проповедника. Галент некоторое время наблюдал за ними, просто из опасения нарваться на опоздавшего, потом пошел преспокойно по коридору дальше.

Миновав несколько залов, Галент добрался до ведущего под уклон коридора. Сверившись с картами, вор выбрал нужный поворот и двинулся к темницам.

Галент узнал запах, сопутствующий всем тюрьмам, не зависимо от их принадлежности. Пахли они все одинаково, только в монастыре Заступнице к этому отвратительному зловонию примешивался запах крови и гноя.

В подземные катакомбы вела неширокая старая лестница со сгладившимися от времени ступенями. Слева от лестницы располагался балкон, на который можно было пройти по галерее второго этажа. На балконе стоял одинокий монах, защищенный поверх рясы железным нагрудником, на поясе у него висела дубинка. Он ленивым взглядом смотрел на закрытые камеры внизу, арестанты которых не решались подавать голос.

Инквизиторы обязывали всех блюсти тишину, каяться и молиться молча во тьме. Нарушителей они переучивали быстро, не проливая крови, полировали свои дубинки о кости арестованных.

На перилах балкона была установлена державка, с который свешивался фонарь. Свет падал от него на лестницу, так что проскочить незамеченным мимо караулки вор просто не мог. Галент знал по записям Госнольда, что обычно в каморке на втором этаже дежурят трое монахов. Но, даже оставшись в одиночестве, монах был проблемой. Госнольд не озаботился тем, чтобы подсказать вору решение. Свою-то работу он выполнил.

Вор, прижавшись к косяку, выглянул чуть вперед, не выступая из тени. Между балконом и лестницей было небольшое пространство, вполне можно было спрыгнуть, если отвлечь внимание стража.

Вытащив из кармана припасенную монету, Галент отступил назад, размахнулся и забросил ее в начало галереи. Вор пригнулся и замер возле входа, ожидая. Монета, несколько раз ударившись о камень, покатилась прочь от входа в караульное помещение. Монах вздрогнул, услышав звяканье, выхватил дубинку и некоторое время прислушивался. Вор ждал, не проявляя никакой активности. Через некоторое время заинтригованный шумом монах, вышел из караулки, неся перед собой масляную лампу.

Страж внимательно глядел вперед на вход галереи, откуда последний раз было слышно звяканье. Он опасался нападения только с этой стороны и не обращал внимания ни на что вокруг. Вор воспользовался его невнимательностью, крадучись спустился вниз по лестнице и перемахнул через перила, быстро отпрянув в тень под балконом.

Монах спустился на первый этаж, прошел до середины коридора, заставив вора напрячься, но до лестницы не пошел. Он замер в центре коридора, смотрел то направо, то налево, поднял голову к потолку, пожал плечами и, заглянув по ходу в несколько камер, отправился назад к своему посту.

Когда монах скрылся, Галент поспешил покинуть первый блок темниц. Он миновал еще несколько блоков, в которых обитали такие же безмолвные пленники. Галент знал, что эти люди скоро освободятся из заключения, передав часть своей собственности Церкви, они смогли получить ее прощение. Клирики не были заинтересованы в уничтожении кормящей их массы людей.

Вот пленники и молчали, боясь вернуться на нижние уровни, где содержались смертники и особо интересные экземпляры. Где-то там, судя по плану, находились отдельный зал, в котором находились камеры для язычников и сочувствующих им. Простые монахи, лишенные магических способностей, не имели права туда заходить. Аббат опасался, что лесные маги даже заброшенные в темные каменные казематы будут способны помутить разум верных служителей Церкви.

Галент считал это опасение не безосновательным, но про себя ругался. Из-за этого его миссия становилась слишком сложной. Чтобы добраться до нужного язычника, надо будет выкрасть ключ от караульного помещения, из которого открывались камеры. Монахи полагали, что механика способна остановить языческую магию.

Благо, что Госнольд отметил и то, где найти ключ, и номер камеры, и расположение нужного поста. В назначенное время дежурный покинет свой пост, чтобы вор смог пробраться внутрь.

Подробностей Галент не знал, так что решил сосредоточиться на своей части работы и не отвлекаться. Для начала ему следовало спуститься на три уровня, добраться до старых катакомб, в которых когда-то запирались отцы-основатели Церкви. Теперь там оборудованы святилища, хранятся реликвии и мощи, рядом находились склепы и кельи монахов, которые никогда не покидали подземелья. Это был их обет, плата за будущие наслаждения рая. Они охраняли самых страшных врагов Города, служили плотиной, сдерживающей необузданную дикость.

Галент втайне трепетал, боясь попасться под руки этим жрецам. Воображение рисовало ему чудовищные образы, монахов, лишенных зрения, но обладающих феноменальным слухом. От таких не спасут даже тени.

Но все опасения вора были напрасны, по дороге ему никто не встретился, хотя по параллельным тоннелям порой проходили люди. А может, и не люди вовсе, но сквозь тонкие стены Галент слышал шаги. Пахло тут иначе, чем на первом уровне. Воздух был тяжелым, но чистым, словно отфильтрованным святым духом.

Вор крался по коридорам и тоннелям, которые порой больше походили на творения природы, чем человека, держа в руках карту. Останавливаясь у факелов, Галент уточнял свое местоположение и запоминал, где ему повернуть в следующий раз. Свет имелся не везде, вор не решался зажигать фонари.

Память ни разу не подвела Галента, вскоре он нашел келью, в которой следовало раздобыть ключ. Найти ее не составило труда, она располагалась в тупике отдельного тоннеля, чьи стены были испещрены нечитаемыми надписями.

Катакомбы уходили еще глубже под землю, но туда Галенту не требовалось идти. Что там, в вечном мраке церковных тайн, не знал даже Госнольд. Или же он не считал необходимым поделиться с вором этими сведениями.

— Ублюдок, — проговорил вор, — деньги тебе терять, а мне только жалкую жизнь…

У входа в келью было темно, внутри — тихо. Никакие звуки не нарушали тишину, Галент, задержав дыхание от страха, зажег свечу и проглядел записи Госнольда, хотя успел выучить их наизусть. Где искать ключ в бумаге не говорилось, но вор знал, что у него будет час — найти ключ, открыть дверь в караульный пост, нажать нужную кнопку, вытащить язычника и с ним покинуть темницы, по пути вернув ключ на место.

— Не мог слепок сделать? — сквозь зубы прошептал Галент и тронул дверь, убрав записи.

Келья была не заперта, вор толкнул дверь вперед, обратил внимания, что гнездо для замка пусто. Аскет ни от кого не прятался, брать у него нечего было — из мебели стол, табурет и низкая постель, на которой худое одеяло.

Пробравшись в келью, вор тут же обнаружил ключ — он висел на ключнице возле письменного стола среди десятка таких же. Галент взял ключ и покинул келью, сверился с планом и чуть ли не бегом направился к темницам, где содержались язычники.


Темницы под монастырем Святого Антония были самыми древними из ныне действующих. Они практически не изменились за прошедшие века, только зал, где содержались язычники, был оборудован газовыми светильниками. Дикий огонь, как считали городские маги, мог способствовать язычникам в побеге. Скрепя сердце, церковники потратили огромные деньги, чтобы провести газ на пятый уровень подземелий.

Это создавало некоторую проблему для вора, но с другой стороны он сразу видел, что на верном пути. Чем ближе Галент подбирался к цели, тем больше газовых светильников было вокруг. Сами коридоры так же преобразились: кое-где стены были покрыты железом, несущим на себе незнакомые вору символы.

Галент не стал обращать на них внимания, хотя время уже поджимало. Он и так знал, что среди клириков распространены тайные ордена, пользующихся своей символикой.

В залы язычников можно было добраться только с помощью подъемника. Рядом с лифтовой шахтой был оборудован машинный зал, в котором дежурил монах, следящий за работой двигателя. На ее котле красовалась золотая фигура Творца, решетка, закрывающая топку, была позолоченной. Галент облизнул губы, но подавил желание присвоить ее.

Этого-то дежурного он мог оглушить, а если появится другой монах и обнаружит тело? Риск не стоил того.

Ненагруженная машина легко раскручивала маховик, с которого вращение передавалось через шкивы на генератор. Монах мог читать свои книги, пользуясь электрическим освещением. Язычники, наверное, тоже, но им-то как раз этот свет был противен.

Монах сидел спиной к входу, так что не заметил пробежавшего мимо Галента. Вор не стал требовать от монаха, чтобы тот запустил подъемник и поделился сбережениями. Зачем беспокоить старика, увлеченного книжным миром? Его ждала незавидная судьба, когда обнаружат пропажу арестанта.

Шахта была неглубокой, и имелась лестница, по которой можно было спуститься. Сам подъемник был небольшим, на нем едва могли уместиться четверо человек. Как на такой штуковине транспортировать опасных заключенных, вор не мог представить. Даже самого облезлого еретика на костер вели в сопровождении десятка жрецов!

Даже из смерти клирики создали театр, не иначе.

Галент взглянул вниз в темный провал шахты, дна не было видно. Лампы освещали только верхний этаж и платформу подъемника, внизу они были выключены. О глубине шахты можно было только гадать.

— А не плюнуть ли в душу бездне? — прошептал Галент и плюнул.

Глубина составляла всего пару метров, при желании можно было спрыгнуть, а дальше ковылять по тоннелям на сломанных ногах. Зато в живых вор бы остался точно. По крайней мере, до первой стычки с охраной тюрьмы.

Не решившись на прыжок, Галент просто спустился вниз по лестнице, оказался в темном коридоре, в конце которого горел свет.

Если бы вор был оптимистом, он бы подумал про свет надежды. Но карты Госнольда утверждали, что в конце будут располагаться только караульное помещение да темницы за ним дальше в круглой арестантской палате.

— Суровая реальность, — вздохнул Галент и направился на свет.

В конце коридора он спустился по лестнице, затаился под пролетом, где были свалены разбитые бочки и ящики. Дерево успело подгнить и стало мягким, гвозди ржавыми зубьями торчали из досок. Галент старался не наступать на ящики, боясь и шума и травм. Света, льющегося из караульного помещения, хватало, чтобы ориентироваться в тени лестницы, зато сам вор в своем темном одеянии был незаметен.

Галент пожалел, что язычники не смогли добраться до этих гнилых деревяшек. Уж они-то нашли бы им применение, показали инквизиторам свое мастерство в волшбе. Но что-то сдерживало дикарей, наверное, полное отсутствие магических способностей. Галент сомневался, что шаманы уровня Алоя попадают в такие темницы.

Галент из своего укрытия видел только зарешеченное окно караулки и лысую макушку монаха, дежурившего на посту. Газовые фонари находились как в коридоре возле караулки, так и в самой комнате. Этот тусклый свет слабо разгонял мрак подземелий, в отличие от электрического фонаря в машинном зале.

Монах нарочито отвернулся от окна и смотрел на висящий над рядом кнопок Солнечный Круг. О чем он думал, Галент мог только гадать. Ведь этот монах мог и не знать, что поспособствует побегу язычника. И, скорее всего, он на самом деле не знал, ведь тюремщики никогда не выходили наружу из монастыря, на что этому парню воровское золото?

А вот аббату блестящие монеты не будут лишними. Он-то сможет отбиться от обвинений Великого инквизитора.

Если, конечно, Госнольд подготовил вору доступ к караульному помещению и этим треклятым кнопкам. Пока что монах сидел и пялился на управляющую панель, даже оглушить его было бы затруднительно.

Рослый, в броне, вооруженный жреческим жезлом, он был опасным противником. Вор приготовил арбалет, если через десять минут этот парень не свалит из караулки, его придется убрать. Стрела пробьет стекло с легкостью, а затем и дурную черепушку тюремщика.

Нервничая, вор ждал развития событий. Он облизывал губы, щурился и ласкал пальцем спусковой крючок арбалета. Галент вздрогнул, когда монах неожиданно встал, вышел из караульного помещения и закрыл его на ключ. Поднявшись по лестнице, он скрылся в темном коридоре.

Вор поднялся следом и проследил за ним, хотя в темноте не мог ничего видеть. Он его отчетливо слышал, защитные амулеты и магический жезл монаха звякали при ходьбе, шаги же его были неслышны.

Монах остановился у лифтовой шахты и, судя по звуку, нажал на кнопку. Галент уловил приглушенное звяканье сигнала. Минуту спустя возле шахты зажегся фонарь и подъемник, скрепя и трясясь, начал опускаться.

Галент не стал терять времени и быстро направился к караульному помещению. Достав отмычки, он провозился с замком минут пять, но все же открыл его, не прибегая к физической силе. Ему повезло, руки сами нашли нужную комбинацию, механизм был совершенно не знаком вору.

Открыв дверь, вор прошел внутрь, огляделся и заметил листок на столе возле окна. Галент пробежался взглядом по написанному и уяснил для себя главное — монах не явится сюда в течение двадцати минут, тюремщик отправился на проповедь. Этого времени будет достаточно, чтобы вытащить язычника из камеры, даже если его ноги к демонам переломаны.

Госнольд, а точнее его друзья, не обманули.

Не теряя времени, Галент нажал нужную кнопку, активировав дверь камеры, в которой содержался Вериска. Друг Алоя был практически свободен, по крайней мере, самое главное препятствие было устранено. Оставалось сделать только шаг к свободе, да прорваться сквозь сотню монахов, мечтающих растерзать и вора, и дикаря.

С такой ерундой Галент справиться с легкостью. Смог же он себя убедить в этом, так что и прорваться сможет!

Глава 18. Цель

В круглой тюремной зале было два десятка камер, возле каждой горел газовый фонарь, так что вор сразу увидел открывшуюся камеру. Ни номера, ни каких-либо иных обозначений на цельных стальных дверях не было. Только кнопки в караулке имели обозначения. Над каждой темницей висело медное изображение, но не Солнечного Круга, а обнаженной человеческой фигуры.

— Этот парень надежнее держит магию, да? — пробормотал Галент и направился к открывшейся двери.

Он постоянно норовил побежать, из-за опасения, что окажется застигнутым на открытом, хорошо освещенном месте. Но делать этого вор не стал: металлические решетки под ногами при каждом шаге неприятно скрипели и звякали. Решетки были старыми, ржавыми, закрывающими темную пропасть под ними. Пробеги Галент по таким, и шум привлечет всех инквизиторов Города. Да и сомневался вор, что этот настил выдержит, не обрушится от вибрации.

Тюрьма выглядела старой, только начищенные до зеркального блеска двери камер выглядели новыми, установленными буквально вчера. Толстые двери из прочной стали защищали горожан от захваченных дикарей. Галент удивлялся, почему инквизиторы их просто не уничтожили, а содержали в этих казематах. Так было бы безопасней для всех, не пришлось бы тратиться на содержание.

Понять логику церковного руководства вор никогда не мог.

Добравшись, наконец, до открытой двери, Галент заглянул в темную камеру, но ничего не увидел. Свет от фонаря бил в лицо, ослеплял. Галент не мог ничего разглядеть, стоя за порогом, но из камеры ощутимо попахивало кровью.

Сглотнув, вор достал фонарь, ударил им о дверь, чтобы зажечь, и бросил в камеру. Пролетев, фонарь осветил стены, изуродованные страшными письменами бурого цвета, и упал в дальнем конце. Галент смог увидеть арестанта, больше похожего на груду костей, обтянутых кожей. Человек, если это не демон, конечно, явно давно не ел и превратился в тень живого существа.

Костлявыми лапами язычник держался за стену, словно искал в ней опоры, спасения.

— Я от Алоя, — сказал вор негромко, — он послал меня, чтобы спасти тебя. Ты Вериска?

Язычник никак не отреагировал на слова вора. Галент выругался и, собравшись с духом, переступил порог камеры.

Фонарь тускло горел, освещая зеленоватым светом темницу и человека в ней. Галент вытер холодный пот со лба, этот свет явно был лишним. И так разукрашенные кровавыми рисунками стены, казалось, плыли, качались, сжимались. Вор, зажмурившись, помотал головой и направился к язычнику, громко стукая каблуками о каменный пол темницы.

Прикоснувшись кончиками пальцев к тощему плечу, Галент снова позвал язычника по имени. Вновь не дождавшись ответа, вор осторожно перевернул человека на спину, руки его так и остались прицепленными к стене. Дикарь пустыми глазницами смотрел на вора, его рот был открыт и вор мог рассмотреть обрубок языка.

— Мерзкие ублюдки, — прошептал Галент, — ничего, приятель, твой друг поможет тебе. Ты хотя бы тощ, я даже не запыхаюсь. Выберемся от сюда!

Он дернул за руку язычника, но кисть так и не отлепилась от стены. Вор снова дернул, и опять неудача. Язычник как приклеился к окровавленной стене. Галент взял фонарь и осмотрел арестованного, на его теле не было ни одной ранки, кровь, казалось, не принадлежала ему.

"Еще кого-то тут держали?" — засомневался Галент.

В записях об этом не было ни слова, но кто сказал, что язычников содержат по одному? Галент прошелся по камере, но следов другого арестованного не нашел. Даже его косточек не было! Иначе был бы оставшийся язычник не тощим, как благородная дама, а упитан и весьма доволен своим положением.

Но все стены камеры, потолок, пол были изрисованными кровавыми узорами, напоминающими растительный орнамент. Если бы не мрачная атмосфера, этот орнамент можно было бы назвать красивым. Декораторы обязательно взяли бы его на вооружение. Но в темнице они были неуместны, да и кровавая краска используется только безумными художниками.

Вор чувствовал некоторую нервозность, поглядывая на символы. Они ему казались живыми, трепещущими, как листья на ветру.

— Валить от сюда, — прошептал Галент и постарался отлепить руки язычника от кровавого пятна на стене.

И у вора получилось, с десятой попытки. Кисть словно приросла к стене, когда Галент ее дергал, кости скрипели, а кожа шуршала. Язычник не возражал против насилия, но левую руку вор не смог вырвать. Вся его ладонь была изуродована страшными ранами, словно крысы решили отведать языческого мяса.

— Что понравилось тут? — проворчал вор. — Вижу, обстановка тебя вполне устраивает. Как дома, да?

Галент достал нож, собираясь с помощью него освободить руку, но задержал свой взгляд на груди язычника. Даже в слабом свете фонаря было видно, что она не шевелится. Галент убрал нож, снял перчатку и, преодолевая омерзение, приложил пальцы к жиле на шее. Стука не было.

Поиграв желваками, вор нервно выдохнул и приложил ухо к груди арестованного.

— Чтоб тебя паразиты сожрали, ты что сдох?! — вскричал вор, отпрянув от тела. — Какого демона я сюда перся тогда?! Хренов трупак! Я ради тебя жопу рвал!

Вор пнул по боку язычника, пробив кожу сапогом. Из нутра мертвеца посыпалась зеленовато-кровавая труха, не имеющая ни запаха, ни веса. Она лениво оседала на пол, зависала в воздухе, отрицая физические законы. Галент в ужасе отскочил к дверям, но ничто его не преследовало. Труха не реагировала на движение воздуха.

Сам мертвец был сух и не представлял угрозы.

Дико хохотнув, вор вышел из камеры и, шатаясь, побрел к караулке. Там он активировал запорный механизм камеры Вериски. На автомате закрыв дверь в караульное помещение, вор побрел к лифту, освещенному электрическим сиянием. Фонарь слепил широко открытые глаза вора.

Галент поднялся наверх по лестнице, миновал машинный зал с ничего не замечающим монахом и скрылся в катакомбах. Найти тихий, темный склеп, где хранился прах прошлого Великого инквизитора, Галент уселся возле урны и поджал ноги. Ему повезло, что по пути никто не встретился. В этот момент Галент был легкой добычей.

В темноте вор смог немного успокоиться и унять дрожь. Вспоминать о похожем на пень теле язычника не хотелось, но вор заставил себя обдумать положение. Если этот труп был другом Алоя, то ему уже ничто не поможет. Ясно, что он каким-то образом переместил свою жизнь или магию — тьма их разберет, — в символы на камере, но чем этот факт может помочь Галенту? От него требовали вытащить Вериску из катакомб, так что теперь ножом счищать всю эту магическую кровь со стен, собирать в баночку и выносить на поверхность?

Шаман этого и хотел? Похоронить своего приятеля в теплой сырой земельке, сделать из него вонючий цветок?!

Галент беззвучно рассмеялся. Если и так, то он точно труп. Чтобы собрать со стен все размазанное дерьмо, двадцати минут не хватит. Тем более — вор мысленно прикинул, сколько бродил по катакомбам, — это время уже вышло. Поздно, можно смело перерезать себе вены. Прах инквизитора, наверное, не будет против, если рядом с ним сгниет тело еретика.

— А? Не будешь? — вор похлопал урну по боку. — Мы же почти коллеги.

Если бы ему явился гневный дух инквизитора в этот момент, Галент бы ничуть не удивился. А просто сошел бы с ума окончательно. Его разум страстно желал этого, чтобы спастись от абсурда происходящего.

Другой бы точно сбрендил, но монашеская выучка удержала вора. Его разум был более стойким, чем у обывателя. Его не пугали ни мертвецы, ни даже духи. Фокусы Алоя вызывали страх и омерзение, но были в принципе понятными. Язычники не безумцы, не садисты, просто у них своя логика. Хаотичная, но рациональная.

— В задницу, — вор сплюнул, ничуть не волнуясь, что этот поступок вызовет гнев похороненных тут клириков.

Это людям требуется украсить смерть, чтобы не так ее бояться. А мертвецы уже мертвы — им плевать на поступки живых.

Вор встал на ноги, махнул рукой урне с прахом коллеги и побрел прочь из катакомб. Спасти Вериску он не смог, так может Алой не будет слишком… расстроен этим?

Колеблясь — не остаться ли тут, чем общаться с флористом, — Галент некоторое время бродил по катакомбам. Выбраться сразу на поверхность он не мог, так как в приступе отчаяния забрел тьма знает куда, отклонившись от безопасного маршрута. Теперь по дороге ему попадались монахи, послушники, следящие за чистотой в катакомбах. Они очищали урны от пыли, гоняли крыс и насекомых.

В подземельях монастыря Антония было гораздо чище, чем в родном для вора. Монахи с фанатичной радостью занимались бесполезным по сути делом. Похоже, что они больше времени уделяли склепам и мертвецам, чем арестованным.

— Хм, — Галент спрятался в каморке, где хранился поломойный инвентарь, — а ведь пыточных залов тут не было. Странно.

На цокольном этаже имелась комната дознавателя, но ее размеры были весьма скромными, по сравнению с лабиринтами палачей в монастыре Заступницы. Да и инструментарий, который обнаружил вор, располагал скорее к задушевной беседе, чем к членовредительству.

— Просто святым мощам не нравятся богомерзкие крики боли пытаемых, — сделал вывод вор.

Очередной служка прошел мимо его укрытия и не заметил постороннего. Служители культа были спокойны в своем доме, не ожидали угроз из вне. Они наверняка даже не предполагали, что внешний мир сможет ворваться сюда. Впрочем, Галент не собирался ничего менять в жизнеустройстве монахов.

Имеющиеся на руках карты были неточными, так что вор вскоре заблудился и начал ходить по кругу. Если бы не натренированная память и чувство направления, то вор навсегда остался бы в катакомбах.

Пробравшись мимо захоронений костей, которые неизвестно кому принадлежали — клирики не удосужились повесить вывески на экспонаты, — Галент случайно забрался на территорию монашеских жилищ. Большинство монахов как раз отдыхали, предупреждая вора о своем присутствии храпом. Не зная, чем еще заняться, Галент проникал в кельи, обследовал их на предмет присвоения капитала и ни с чем отправлялся дальше.

У ордена тюремщиков и брать-то было нечего. Инквизиторы, обитающие рядом, так же соблюдали аскезу, отрицая мирские богатства.

— В Заступнице было лучше, — сказал про себя Галент.

Там он хотя бы мог набрать деньжат, а тут… эх. Вор сверился с картой, думая забраться в опочивальню старшего инквизитора. Все же хоть какая-то польза от работы, может Алой удовлетвориться "тайнами" священников? Уходить ни с чем вор просто боялся. Такая неудача больно била по самолюбию, но страх перед шаманом был сильнее.

У вора еще было время, прежде чем солнце взглянет на монастырь Рачьего острова.

Ориентируясь по карте, вор поднялся на верхний уровень, где рядом с кухнями и столовой располагались кельи старших братьев. На светильниках экономили и тут, только у поваров было достаточно света, чтобы работать. Работники кухни были заняты приготовление завтрака. Вор не увидел ничего ценного в помещении и прошел мимо.

Галенту приходилось постоянно прислушиваться, в узких коридорах негде было спрятаться. Пусть света и немного, но его заметит даже слепой, если столкнется нос к носу. Небезопасные коридоры вор просто пробегал, удостоверившись, что никто не идет навстречу.

Так он пробрался к казармам, в которых обитали старшие инквизиторы. Полувоенная организация была важным инструментом Церкви, вот и не скупились епископы.

Вместо факелов коридоры освещались пузатыми масляными лампами, дающими достаточный и мягкий свет. Конечно, это освещение нельзя было сравнить с электрическим, но стоило оно заметно дешевле. Услуги механистов были дороги даже для богатой религиознойорганизации.

Ковры покрывали холодный камень и скрадывали шаги. Они успели выцвести, но ворс сохранился, был прочен и чист. В одном из коридоров вору не дали пройти занятые уборкой послушники. Они остервенело чистили пол и мраморное покрытие на стене, не замечали ничего вокруг. Приглядывающие за ними монахи были заняты разговором. Галент поспешил затаиться в параллельном коридоре, сверился с планом и пошел по нему.

Появившийся мрамор был знаком того, что вор приближался или к келье старшего инквизитора, или к часовне. В любом случае, это означало наличие ценностей, которые вор мог позаимствовать. Зачем серебру тускнеть во тьме подземельной, и золото достойно сверкать на солнце!

Ухмыляющийся Галент пересек коридор, в конце которого услышал приближающихся людей. Они шли неторопливо, негромко переговариваясь. Вор вздрогнул, на миг ошеломленный опасностью, но сразу же взял себя в руки и бросился обратно по коридору.

Галент спрятался в узкой трещине, которую постоянно пытались зря замазать. Щель пытались постоянно замазать, но это не имело успеха. Материал постоянно осыпался, а трещина продолжала увеличиваться. В конце концов, церковники просто завесили ее драпировкой, несущей священный символ — если уж инженеры не смогли обезопасить тоннель, то пусть это сделает Бог.

Каменное крошево под сапогами вора скрипело, но он все же смог занять такое положение, чтобы не выдать себя шумом. Галент замер в неудобном положении, прислушиваясь к писку мышей, свивших гнездо в расщелине.

Парочка приближалась, их голоса стали отчетливо слышимыми. Говорил в основном какой-то старик поставленным голосом проповедника, второй отвечал ему редко — тихо и покорно. Как благочестивый сын своему суровому отцу. Интонации второго говорившего показались Галенту знакомыми, но голос он слышал впервые.

Заинтересовавшись вор рискнул и достал из кармашка арбалетную стрелу, придержал драпировку и проделал в ней отверстие. Как раз в середине священного для Церкви символа. Все равно в темноте никто не заметит этой маленькой дырочки, а божественный дух не обратит внимания на еретика за такую мелочь.

Галент, прищурившись, взглянул в дыру и не слишком удивился, узнав своего приятеля Грима. Вор бы испугался, если бы находился в безопасности. Но стоя на крошащемся камне, который постоянно скрипел, он не мог позволить себе расслабиться и поддаться панике. Да и кого он ожидал увидеть в инквизиторских катакомбах? Ясно, что не Алоя.

Облачение проповедника не было знакомо Галенту. Коричневая грубая ткань туники, на которой поверх была накинута алая пелерина без капюшона, широкий пояс с железными пластинами, на цепочке у него болтались позолоченные очки. Коричневый плащ священника нес в руках Грим.

Инквизитор выглядел потрепанным, исхудавшим. Он не походил на того живого и крепкого здоровяка, что ввалился в комнату Галента, а потом гонялся за ним чуть не по всему Городу. Похоже, что за провал операции старшего инквизитора хорошо наказали.

Галент не смог подавить улыбки.

— Этот вопрос уже решен, — продолжал старик, — тебе придется покинуть орден. На время, только на время. Не обольщайся, твои услуги еще интересны мне. Я не могу тебя так просто отдать. Но нынче ситуация требует.

— Вы же знаете, что я смиренно приму любое ваше приказание, — ответил Грим.

Галент не слишком знал этого инквизитора, а голос его слышал только из динамика парового доспеха. Сейчас же "карающая длань Церкви" казалась не страшнее истощавшего хомячка. Угрозы он не представлял, но Галент не обольщался. Фанатики не показывают свою силу. Они не обманывают, не скрытничают, просто им не требуется кому-то доказывать свое превосходство.

С ними божья власть — а это лучшее средство для правильной осанки.

— Примешь, это точно, — проворчал старик, — а мне тут расхлебывать всю эту кашу. Им выгодно отослать тебя.

Они свернули в боковой коридор и скрылись за поворотом. Галент торопливо выбрался из своего укрытия и, повинуясь порыву, пошел следом. Ему хотелось узнать, куда же отправляют Грима. Все-таки этот инквизитор чуть было не угрохал его, всегда полезно узнать позицию врага на стратегической карте.

Вор крался следом за священником и монахом, стараясь не упустить ни слова.

— …Там-то тебя сгноят в миг.

— Пусть попробуют. Я не боюсь. И мне полезно будет увидеть, как живут братья.

— Полезно! — священник остановился и всплеснул руками. — А скажи, сколько из них возвращаются в Город?

— Только сильные духом.

— Духом!.. А тела их подобны старой машине. Рухлядь! И тебя ждет такая судьба. Лес убьет тебя, а меня убьют недруги. Если я лишусь и тебя… эх…

— Отец, не беспокойтесь, — Грим прикоснулся к запястью священника. — Я вернусь из этого путешествия закаленным, подобно клинку. Ни жар, ни влага не способны разрушить меня.

— Зато магия сделает это в мгновение ока! Вот увидишь. Год и твое тело будет все в гнойниках, на второй начнут выпадать волосы, на третий…

— Отец, мне известно это, и я не страшусь.

— Янтарные горы — это смерть, — священник не обращал внимания на слова Грима. — Сколько наших братьев полегло, чтобы шахты продолжали работу. А градоначальникам все мало! Им давай железа, железа! А на что они его тратят? Своими грязными ручонками оскверняют…

Грим захотел возразить, но пощечина проповедника заставила его умолкнуть. Он не смел открыть рта, выслушивая абсурдные высказывания своего отца. Старик действительно мог оказаться отцом инквизитора, Галент видел сходство — массивный подбородок, крючковатый нос, крепкие плечи. Впрочем, в сумрачном свете подземелья он мог ошибиться, принять желаемое за действительное.

Ведь общеизвестно, что инквизиторы не имеют мам и пап, их создают в соборах из подручных материалов!

Галент некоторое время слушал бредни старика, которые были бы уместны в памфлете анархиста. Проповедники о святости металлов и чистоте машин вещали только в дешевых уличных пьесах. Галент сплюнул и пошел к кельям старших инквизиторов.

— Бывай, дружище Грим… писем от меня не жди.

Вор не мог не обрадоваться, услышав, что Грима отправляют в Янтарные горы в шахты. За стеной горожане не выживали. Дикари не слишком трогали крестьян, помещиков и жителей внешних поселений, даже сотрудничали с ними, но за горожанами охотились с упорством достойным фанатиков Церкви. Неудивительно, что инквизиторы отвечали взаимностью.

Застарелый шрам все еще кровоточил.

Гриму не выжить, это уяснил для себя Галент. Одной проблемой меньше, он был не против.

Монастырские подземелья Рачьего острова больше походили на закрытое от всех поселение. Тут имелись и ремонтные мастерские, ремесленные производства, кухни и склады провианта, кельи и библиотеки — все что необходимо для автономного существования обители. Если бы остров кто-нибудь осадил, как в былые времена, когда районы Города были по сути отдельными государствами, все равно в жизни монастыря ничего не изменилось бы. Под прикрытием Цитадели клирики могли чувствовать себя спокойно.

Толпа могла уничтожить строения на поверхности, но не способна была повредить подземельям. Монастырь Антония несколько раз разрушался, но всегда возрождался. Ведь его сердце находилось под землей.

Закрытое сообщество монахов разных орденов — порой враждующих — жило своей жизнью, не похожей на жизнь городских клириков.

Галент чувствовал себя неуютно в подземном поселении, в подземном Городе! Разговоры о катакомбах одно, а вот увидеть все своими глазами, прикоснуться к чуждому мироустройству — совсем другое.

Вор больше не удивлялся, замечая монахов из незнакомых ему орденов. Даже у инквизиции существовали отдельные формирования, имеющие свою символику и форму, действовали они скрытно, но без отрыва от организации. А местные монахи были именно оторванными от церковного руководства людьми.

— В архив что ль забраться? — подумал Галент и зашел в пустую комнату, чтобы поразмыслить.

Он уселся на покрытый простыней диван, зажег свечу и принялся изучать карты.

Реликвии дело, конечно, хорошее, но откуда вору знать, что конкретно вот этот кусок золота или серебра будет иметь ценность для Алоя. Не владея магией, это не установить. Не станут же наставники вешать ярлычки на святую вещь: "внимание всем ворам! Сия хреновина бесценна и обладает огромным разрушительным потенциалом! Просьба оставить артефакт там, где обнаружите, дабы не нанести урон матери Церкви"

— Угу, конечно, это бы облегчило работу. Пусть еще тогда все золото, что распихано по тайникам, будет светиться! Чего ж ворам трудности создавать.

Бормоча под нос, вор изучал карты, чтобы прикинуть путь до архива. Церковные бумаги ценнее золота. Архив располагался на четвертом уровне, рядом с казармами боевых братьев, что несколько поубавило пыл вора. В архив вел только один коридор, сама комната не была обозначена на карте. Очевидно, монастырское руководство запретило переносить на бумагу эти сведения.

Зато на этом же уровне имелся склад вещественных доказательств. Он так же был обозначен схематически, но располагался где-то между кабинетами дознавателей и казармами. Проникнуть туда, как полагал вор, гораздо проще.

— Алой же говорил, что этот Вериска что-то искал для него, — прошептал Галент. — Может, он удовлетворится личными вещами?

Эта мысль воодушевляла, она давала шанс на выживание. Ведь Алой был больше заинтересован в том, чтобы ослабить церковников, а смерть друга он сможет перенести. Тем более язычники смотрели на смерть иначе, нежели горожане. Успокоится, если ему принести конфетку.

Вор принялся насвистывать под нос, запоминая расположение коридоров. На четвертом уровне у него может и не оказаться времени на то, чтобы сунуть нос в бумаги. Распорядок дня в катакомбах не зависел от положения солнца на небосводе. Конечно, монахи встречали рассвет молитвами, но жили по-своему времени. Дознаватели могли в эту ночь работать, кто знает.

Но это все же проще, чем лезть в архив, в котором среди вороха бумаг еще следовало найти что-то стоящее. Та же проблема, что и с реликвиями.

Запомнив дорогу, Галент убрал бумаги, проверил в очередной раз снаряжение — это успокаивало и настраивало на нужный лад, — и покинул убежище.


До рассвета оставалось несколько часов, так что вор вынужден был рисковать, чаще появляться на свету, меньше отсиживаться в тени. Порой он просто пробегал под носом у монахов, которые не успевали среагировать и рассмотреть постороннего. Некоторое время монахи взволновано обходили коридоры, но затем успокаивались.

Инертность их мышления забавляла Галента. Вот в монастыре Заступницы стоило только показаться на глаза, так тут же всех поднимали по тревоге. Инквизиторы Гончарни знали свое дело, были жесткими, всегда готовыми. Вор даже испытал мимолетную гордость, что было совершенно неуместно.

Спокойная и размеренная жизнь монастыря Антония казалась Галенту странной и нереальной. Иной мир, иной закон — думал он каждый раз, наблюдая за полусонными монахами.

Жрецов вор старался не нервировать и пережидал в нишах, где были установлены статуи святых. С носителями церковной магии приходилось считаться, они хоть и так же ленивы, как монахи, но способны были увидеть вора даже в тени. Им нужно было только захотеть! Так что вор сначала изучал своего противника, а уже затем действовал.

Отличить жреца от простого монаха не составляло труда. Жрецы и одеты богаче и вооружены булавами, бывшими символами их власти. Как реальное оружие эти украшения нельзя было использовать.

Добравшись до лестницы на четвертый уровень, вор поискал обходной путь. Лезть в казармы он боялся — и света предостаточно, и бодрствующих людей как грязи. Не проскочить. Да и боевые братья не такие растяпы, как остальные члены общины Антония.

Чтобы создать сносные условия для существования тысячи воинов Церкви, к их казармам было подведено множество вентиляционных шахт. Расположенный где-то рядом двигатель, раскручивал сотни вентиляторов, толкающих воздух по отдушинам. Постоянный скрежет, свист ременной передачи, шум винтов сопутствовали работе механизмов.

Как братья не могли услышать Галента, так и вор не мог полагаться на слух. Обилие тоннелей для вентиляции и коридоров, обширных залов, нерукотворных пещер, искажало звуки, создавало иллюзию бесконечного пространства. Вору показалось это знакомым — как в амфитеатре под землей, где его настигла инквизиторская погоня во главе с Фернасом.

— История повторяется? — мрачно пробормотал вор.

Он бы очень не хотел снова подставить свое тщедушное тельце под выстрелы. От пуль не могли защитить даже доспехи, а на воре не было и этого. Галент уповал только на то, что боевые братья не рискнут пользоваться огнестрельным оружием в тоннелях. Пороховая гарь удушит их самих, а пули могут срикошетить от стен и ранить кого-нибудь из братии.

Слабая надежда, учитывая, что монахи не стеснялись пользоваться холодным оружием и арбалетами.

Пользуясь тем, что его не могут услышать, вор нашел тупиковый коридор, в потолке которого была широкая вентиляционная шахта. Она шла вверх, казалось бы, до самой поверхности.

— Если что, можно сбежать, — хмыкнул вор, — годков эдак через пять достигну поверхности!

К стволу шахты примыкали штреки, оставленные еще древними добытчиками камня. Где-то там свистел старый вентилятор, выгоняющий затхлый воздух из казарм. Вор уловил даже аромат нестиранного нижнего белья и старых сапог — обычный запах для боевых братьев и их коллег из армии. По штреку он вполне мог пролезть, даже не снимая оружия с поясов. Конечно, лаз был узким, но достаточным, чтобы в нем нельзя было застрять.

Гораздо безопасней, чем в других местах. И тихо — никого.

Галент бросил взгляд на вход в коридор и подпрыгнул, уцепившись за край горизонтального тоннеля. Подтянувшись, он кое-как забрался наверх и заполз вглубь штрека. Вор смог достать фонарь, только перевернувшись на другой бок. В лазе было тесно, каменный мусор был навален на полу тоннеля.

Зажав осветительную шашку в зубах, Галент пополз вперед. В лицо ему бил слабый поток воздуха, гул работающего винта приближался, но вор довольно долго полз — штрек поворачивал то в одну сторону, то в другую, — пока достиг решетки, закрывающей отдушник.

Возле решетки валялась крыса с перебитым позвоночником.

— Намек понял, — проговорил Галент, выплевывая фонарь. — Будем работать головой.

Вентилятор был старым, ремень, приводящий его в движение, поистрепался, но лопасти крутились так быстро, что рукой их невозможно было бы остановить. Решетку вор вытащил с легкостью, немного поработав ножом. Шкив привода располагался с обратной стороны лопастей, так что Галент не мог до него добраться.

Вор улегся рядом с убитой крысой, достал арбалет, наложил стрелу и прицелился. Лопасти мелькали перед глазами, и вор все не решался нажать на спуск. Фонарь начал тускнеть, сужая пятачок света, словно подгоняя вора. Галент негромко кашлянул и убрал арбалет. Он доверял своей реакции, но с этой вертящейся штукой можно было разобраться проще. Зря что ли он таскал с собой взрывчатку?

Галент приготовил небольшой заряд, прилепил его на стену возле винта, поджег фитиль и быстро задом отполз за угол. Секунду спустя раздался хлопок, что-то громко лязгнуло, раздался противный свист, затем все стихло. Дыма было немного, вор не стал использовать всю свою взрывчатку. В таком узком коридоре хватило и небольшого заряда.

Сдерживая кашель и потирая слезящиеся глаза, вор вернулся к отдушнику, подсвечивая дорогу другим фонарем. Несильный взрыв повредил лопасть, которая отлетев повредила шкив, ремень просто слетел с ролика и теперь извивался в щели как змея. Вскоре ремень уполз в щель и затих.

Освободив себе дорогу, вор полез дальше по тоннелю, который вывел его к общей спальне боевых братьев. Все монахи спали, торопясь воспользоваться своим единственным наслаждением — сном. Младшим членам организации давали мало времени на отдых, чтобы они меньше думали и держали рот на замке. Любое послабление режима воспринималось братьями как праздник. Галент хорошо знал, что такое постоянный недостаток сна. Он озлобляет человека, делает из него предсказуемый механизм.

Наверняка цели церковников были понятны механистам, которые грезили созданием человекоподобной машины.

Решетка, закрывающая отдушину, не остановила Галента, навесной замок не был сложным устройством. Тихонько отворив решетку, вор вполз в казарму, где храпели и сопели человек пятьдесят готовых растерзать его монахов. Глупо ухмыляясь, вор встал во весь рост, закрыл ногой решетку и, выпрямившись как на параде окончания Наплыва, пошел к двери. На этом толстом ковре он мог даже танцевать — никто бы не услышал!

Вор косился по сторонам, но видел только очертания кроватей и на них спящих людей. Единственная свеча у входа не могла осветить всю казарму. Личные вещи и монашеские облачения были по военному аккуратно разложены на стоящих в ногах кроватей ларях. Ничего ценного тут вор не мог обнаружить, золотые амулеты братья не станут снимать и выкладывать на всеобщее обозрение, а больше у них и брать нечего.

У двери дремал дневальный, готовый вскочить в любой момент и поднять братьев по тревоге. Галент некоторое время наблюдал за человеком, пока не убедился, что тот не притворяется и на самом деле дремлет. Бегать перед его носом, конечно, не стоило, но вор мог преспокойно прокрасться, прижавшись к противоположной стене. Так он оставался в тени, хоть и вынужден был осторожней ступать на камень пола.

Дверь была не заперта и открылась без скрипа, немного помедлив, вор собрался с духом и выпорхнул из комнаты. Проскочил прямо перед носом у дежурного. Галент беззвучно захлопнул дверь и услышал приглушенное бормотание. Дневальный проснулся, но не мог понять, что его разбудило.

Галент не стал искушать судьбу и дожидаться, когда монах встанет и выйдет проветриться. Вор направился к кабинетам дознавателей по слабо освещенному коридору. Он проходил мимо казарм, из-за дверей которых слышался хорошо знакомый храп.

Вор ухмылялся — эти парни так сладко спят, но даже не могут представить, какую взбучку им устроят позднее. Как же! посторонний пробрался в подземный город и никто его не заметил! В это просто невозможно поверить. Тысячи человек просто напросто ослепли в один момент.

Кому-то эта ночка точно выйдет боком, Галент надеялся, что отцу Грима не повезет.

Чем больше шишек падет на голову инквизиции, тем лучше для беглеца.

Галент с легкостью проскальзывал мимо караульных помещений, в которых дежурило несколько бойцов. Братья были заняты карточной игрой, только один постоянно поглядывал в коридор, чтобы предупредить о приближении кого-то из старших. Они как дети малые занимались ерундой и не замечали ничего вокруг.

Вор двигался неслышно, прижимаясь к стене. Одинокая тень не вызывала подозрений у караульных. Галент при желании мог похлопать монаха по плечу, заставив того огласить подземелья бабским визгом. Но делать этого вор, конечно же, не стал. Такое ребячество было излишним. Кажущаяся легкость, с которой он передвигался по тоннелям, стоила ему немалых усилий.

Постоянная концентрация, напряжение выматывали Галента быстрее, чем физическая работа. Даже пробеги он из одного конца Города в другой, и то не так бы устал. Вор старался подбодрить себя и смотреть на происходящее с иронией. В ином случае он бы просто сел в центре прохода и принялся ждать своей участи. Воля к борьбе уходила вместе с временем.

До рассвета оставалось немного, но Галент рассчитывал, что успеет выбраться на поверхность. С острова убраться окажется сложно, но открытое пространство это все же не узкие тоннели, где нет возможности для маневра. Галент уже доказал себе, что неплохо бегает по льду. Особенно, когда в задницу норовят поставить несколько свинцовых уколов.

Галент понял, что добрался до пыточных комнат, только по обозначениям на стенах. Грубые надписи предупреждали всякого, что в эти места дозволено входить избранным. Речь шла о дознавателях, про их "клиентов" старались лишний раз не упоминать. Заблудшие души теряли свои права с того момента, как их арестовывали.

Знакомого по Заступнице железно-соленого запаха крови не было. В подземелье пахло гарью — освещались тоннели так же факелами, — свечным воском, старым деревом и стерильным запахом камня. Ни криков боли, всегда бывшие излюбленной музыкой инквизиции, ни страшного скрежета калечащих устройств — ничего подобного. В подземельях было тихо и по-своему уютно.

Для вора это было идеальным местом для работы. Галерея залов протянулось на многие метры вперед, в каждой зале имелось по две комнаты, в которых работали следователи. Места для дыбы, "плачущего колеса", "железных дев" и тому подобного — явно мало.

Не в силах совладать с любопытством, вор сорвал печать с дверного замка и открыл одну из комнат.

Внутри было темно, свет из залы едва освещал порог. Немного волнуясь, Галент вошел в комнату, закрыл за собой дверь и зажег свечу. Стол, стул и табурет, на стене Солнечный Круг и серый гобелен с преклонившим колени святым. На столе валялись какие-то бумаги, письменные принадлежности и другая мелочь, но ничего лишнего. Ни пил, ни щипцов, даже банальных иголок и того не было! Да, под табуретом были вбиты в пол железные крючья, к которым прицепляли кандалы осужденных, но это ведь сущая ерунда, по сравнению с кровавыми инструментами инквизиции.

Удивленно хмыкнув, вор затушил свечу и покинул комнату.

— Возможно, пыточные камеры ниже, — сказал он про себя.

Все это не походило на страшно-ужасную цитадель Церкви, о которой шептались за кружкой эля в тавернах. Обычный монастырь, в котором обитали к тому же боевые братья. Церковники со времен основания Города любили окапываться в земле, строить там свои монастыри. Словно опасались чего-то, прятались, дожидаясь лучшего момента. Вот этот образ жизни и вошел у них в привычку.

Под каждым собором всегда можно было найти катакомбы, основания старых церквей и древние выработки. Город постоянно рос, используя прошлое как фундамент. Никто даже не мог сказать, сколь древним было поселение. Амфитеатр, в котором побывал Галент, мог пролить свет на этот вопрос, но вор не собирался идти в Академию наук и рассказывать о своих приключениях. Ему бы просто не поверили, а потом и повесили, как смутьяна.

Ведь если поверить, что развалины амфитеатра и домов, находящиеся глубоко-глубоко под землей, реально, а не в воображении Галента, существуют, то городским мудрецам придется пересмотреть официальную историю. Кто же пойдет на разрушение хорошо устоявшегося мифа?

— Всюду ложь и обман, — пробормотал вор и встал возле факела, чтобы не зажигать свечу. — Куда там топать теперь?

Каждая зала была пронумерована, но на карте этих символов не было. Там вообще кабинеты дознавателей были объединены в одно помещение. Вот вор и ожидал увидать такие знакомые и горячо любимые орудия пыток.

— Дерьмо! — вор скомкал лист карты и запихал в сумку. — Госнольд, чтоб тебе икалось!

Эта бумажка могла бы помочь ему в пердонарии Святой Церкви да и то она была слишком жесткой для таких нужд.

Делать было нечего, поворачивать назад вор уже не хотел. Все равно ноги завели его в такую даль. Да и наверняка склад вещественных доказательств где-то поблизости, не станут же его прятать на самом подземном уровне! Работа дознавателей тогда будет тянуться годами — получить бумажку-разрешение, спуститься, взять нужное, отписаться, показать арестанту, вернуть вещь на место, написать доклад… Любой бы сошел с ума! Священников лучше занять чем-нибудь другим полезным, например, молитвами, нежели беготней по катакомбам.

Так что склад должен был быть тут! Найти его будет просто. Там наверняка хранятся громоздкие и опасные предметы, значит, защищена комната будет лучше других. Массивные двери, возможно, механика и много-много света и стражи. Не пробежать, но вор уже махнул рукой на такие проблемы. От Алоя не побегаешь, а боевые братья — они все же люди.

Галент решил искать такой коридор, где освещение будет лучше. На третьем тоннеле ему повезло выйти в освещенную газовыми светильниками комнату, которая закрывалась решеткой. Решетка была открыта, и за ней располагался длинный коридор, уводящий куда-то в темноту. В комнате никого не было, пост дежурного был пуст, следов крови и борьбы вор не обнаружил.

— Либо тут всегда такая дисциплина, либо кто-то помог мне, — не слишком радостно пробормотал Галент и выругался.

Но никто ведь не мог догадаться, что он заявится сюда? На ум приходил только старый священник, который силой мысли способен прятать целые храмы. Вот тот мог так подшутить над Галентом, это в его вкусе. Алой точно сюда бы не добрался… хотя… Галент на миг задумался.

Что стоило шаману взять и просто обмануть его? Да, природная честность остановила его!

Вор только хмыкнул.

Послав все к демонам в море, Галент махнул рукой и направился по темному коридору. Никаких знаков, говорящих о том, что тут хранятся опасные артефакты, не было. Это мог оказаться коридор, ведущий к канализационной системе, но вор полагал, что лучше уж забраться сюда, чем как дураку стоять на освещенном месте.

Впереди и позади было тихо. Привычный едва слышный скрип камня был не в счет. Обычные люди даже не обращают на стоны камня внимания, либо они их просто не слышали — Галент предполагал и такое. Грызунов, которые иногда попадались в катакомбах, тут так же не было.

— Мертвая тишина, да? — одними губами сказал вор.

Эхо в голом тоннеле было превосходным, Галент не хотел испытывать судьбу. В обжитых коридорах и комнатах монахи старались положить ковры, украсить занавесями стены, кое-где даже тратились на деревянные панели — всё, чтобы не так чувствовался холод камня. Да и постоянный треск факелов, шумы из соседних коридоров скрадывали передвижение вора.

Тут же было тихо. Тоннель отводил прочь от основных подземелий.

Сделав поворот, коридор уперся в освещенную комнату, стены которой были покрыты стальными клепаными пластинами. Вор прикоснулся к стене и почувствовал легкую вибрацию — где-то поблизости работала машина. Она-то и подавала в комнату энергию, питающую лампы и автоматы.

Галент подошел к торцу коридора и высунул нос, привыкая к свету.

Пару мгновений спустя он смог разглядеть защищенную сеткой и стеклом кабинку дежурного и обезглавленный труп рядом с ней. Монах успел вытащить из-за пояса магический жезл и даже пустит его в ход — на стене виднелся след от удара, — но это явно ему не помогло. Нападающий чисто и быстро расправился с монахом и преспокойно ушел. Из разрубленной шеи убитого кровь залила почти весь пол, который так же был покрыт железными решетками, как в темницах язычников.

Вор на цыпочках вышел из тоннеля и подобрался к трупу. Тело было теплым, кровь свежей. Значит, убили его недавно. Зарядив на всякий случай арбалет, вор направился в открытую настежь железную дверь.

За ней находилась еще одна комната, заставленная многочисленными стеллажами. Полки были забиты свитками, книгами, просто бумагой. Казалось, записи валялись без какой-либо системы, пометок на полках не было. Вор помнил, что архив находится в другом месте, все эти бумаги имели какое-то иное назначение. Быть может, это был еретические книги — такие же вещественные доказательства, к которым нельзя подпускать слабых духом.

Найти что-либо самостоятельно среди вороха бумаг вор не смог бы. Некоторые фолианты были столь древними, что уже осыпались. Пахло гнильцой и землей. Пол под ногами был железным, но покрыт резиновыми ковриками.

Тут бы помог архивист, но мертвецы не умеют говорить. Труп книжника со сломанной шеей валялся в углу, придавленный обломками массивного стола. Нечто отбросило его в сторону с силой кракена.

Галент, повинуясь инстинкту, отступил в тень и прислушался.

На складе было очень холодно, так холодно, что от свежей крови поднимался пар. Пахло книжной пылью, металлом и смертью. Галент не почувствовал присутствия столь страшного создания, способного одним ударом отбросить человека на сто метров, переломав при этом всю мебель. Такие существа обычно не соблюдают тишины, этому чудовищу было бы тесно на узких проходах между стеллажами.

— Уже ушло? — подумал Галент.

Он в этом очень сомневался, скорее этот монстр находился где-то в глубине склада, искал что-то нужное только ему. Вор почему-то не сомневался, что чудовище пришло за тем же, зачем и он. Алой мог рассчитать, что его наемник попадется в лапы монахов и отвлечет их. Боевые братья покинут казармы, а в это время сюда прокрадется другой… специалист.

Стройная версия, но слишком нескладная. Галент не считал себя слишком умным, но не доверял теперь простым объяснениям. Если таков был план Алоя, то почему его чудовищный слуга не дождался, когда боевые братья покинут казармы…

— Что толку?! — оборвал Галент поток мыслей и двинулся вглубь склада.

Все, кто находился в помещении были мертвы, большинство даже не успели испугаться. Чудовище застало их всех врасплох, оно проносилось мимо стеллажей, срывая книги с полок, обрывая жизни подвернувшихся под руку монахов и послушников. Хранилище инквизиции обслуживало два десятка служителей, и все они были мертвы.

Ураганная смерть смела послушников в один угол и забросала бумагой. Оставалось только бросить спичку, чтобы зажечь погребальный костер. Кровавые полосы протянулись от места убийства до кучи тел. Зачем все это могло понадобиться Алою, вор не понимал.

Язычники безумны, но не настолько же!

Пройдя помещение со стеллажами, Галент нашел несколько коридоров, которые вели тьма знает куда. По крайней мере, никаких планов, карт или обозначений вор не увидел. Зачем они, если служители и так знают, где и что хранилось. Монстр, убивший их, похоже, так же обладал информацией о местоположении нужных ему артефактов. Так что вытащил все трупы из соседнего помещения, оставив кровавую дорожку в коридоре.

— Стрелочку нарисовал, ну спасибо, — пробормотал Галент.

Любопытство и страх некоторое время боролись, но в этот раз победил инстинкт самосохранения. Вор выбрал параллельный коридор, идти по кровавой дорожке, в которой даже не отпечатались следы невиданного монстра, Галент не хотел. Кто знает, магическая тварь могла поджидать за поворотом. Может быть, она взяла своей целью извести весь монашеский орден и не отличит честного вора от служителей Церкви.

Лучше было бы, конечно, вовсе повернуть назад да убраться, пока тихо, но из-за испуга вор соображал несвязно. Его двигала вперед только одна мысль, а обо всем остальном он забыл. Даже выход из склада вещественных доказательств вытерся из памяти Галента. Все что осталось это коридор, кровь у входа и желание побыстрее разобраться со всем.

Галент шумно выдохнул и пошел по коридору, стараясь не наступать на металлические плиты. Ковер тут был тонким, кое-где порванным, так что захоти вор пробежаться, шум привлечет всех Горожан. Арбалет был постоянно направлен вперед, вор шел боком, чтобы боковым зрением наблюдать за тылом. От напряжения на его лбу выступил пот, руки железной хваткой вцепились в оружие.

Коридор несколько раз вильнул и вывел Галента к пустой комнате, в которой ничего не было. Голые каменные стены, покрытые мрамором. Если бы в комнате не было света, вор тут же бы ушел, но зачем-то сюда провели газ. Кому-то же понадобилось осветить пустую комнату.

Крови и трупов, к счастью, не было, но вор не обольщался. Если монстру захочется пополнить коллекцию голов, то его дурная черепушка окажется неплохим экземпляром.

Светильники располагались сбоку от выхода из коридора, тускло освещали пустую комнату. противоположная от входа стена едва виднелась в тусклом свете. После ярко освещенного коридора Галент плохо видел.

На полу так же был постелен ковер, такой же тонкий, но с выцветшим рисунком. Золотой человек, держащий в руках циркуль и отвес, на фоне Солнечного Круга. Галент мгновение разглядывал рисунок, но детали стерлись от прошедшего времени. Но ковер был чист, пыли не было, а значит, и следов, ведущих к потайной двери.

— Не страшно, найдем.

Двигаясь вдоль стен, Галент обошел комнату, приглядываясь к мраморным панелям — вдруг, какая-нибудь привлечет его внимание. Но все панели выглядели одинаковыми, ничем не выделялись. Вор прошелся вдоль стены, расположенной напротив входа, постукивая по панелям костяшками. Звуки ничем не отличались, а больше шуметь Галент опасался.

— Может, ничего и нет? — неуверенно пробормотал Галент и почесал затылок.

Страх немного отпустил, и вор немного пришел в себя. Теперь он ругал себя, что залез в эту проклятую дыру, которая вполне могла оказаться ловушкой. Не важно чьей, главное — ловушкой! Вор был большим ценителем своей шкуры и не хотел дарить ему какому-то живодеру.

Идти назад было страшно, но это казался единственно верный путь. Не торчать же здесь до прихода инквизиции? Монстр в это время сбежит — так или иначе, — так что бывшие братья с распростертыми объятиями встретят беглеца. Да и обвинят его во всех этих убийствах. Двум смертям не бывать, но все равно обидно.

Вор беззвучно рассмеялся, повод для обиды он выбрал, конечно, смехотворный.

Собравшись уходить, Галент направился к коридору, но остановился рядом со светильниками. Ему показалось или нет, что по коридору кто-то идет. Вполне спокойно, неторопливо — потому шаги были едва слышимы. Безумно оглядевшись, вор вытащил из сумки тряпку и набросил ее на фонарь. Огонь потух, но времени разобраться со вторым светильником уже не было — шаги приближались. Галент успел отпрыгнуть в сторону, затаиться в углу, возле входа и сжаться в тугой комок. В мерзлом воздухе ощутимо пахло гарью.

Он был готов встретить любого, кто выйдет из коридора, его арбалет был направлен на вход, а палец замер на спуске. Шаги приблизились, но никто из коридора не появился.

Галент уставился распахнутыми глазами на вход, но никого не видел. Но шаги были! Они ему не послышались. Секунду было тихо, затем до вора донесся легкий шорох, словно подошвами по ковру. Шаги не исчезли, просто невидимый гость переместился на ковер.

Не дыша, вор ожидал, чем все это кончится.

Его положение было безвыходным, стоило только дернуться, как невидимое чудовище сцапает его. Наверняка оно обладало отменным слухом вкупе с магическими способностями. Галент предпочел бы две сотни озверевших мертвяков, чем эту невидимую силу. От мертвецов хотя бы знаешь, чего ждать.

Существо вошло в комнату и остановилось где-то в центре. Прямо на фигуре золотого бога, прямо в центре Солнечного Круга — и ничего ему не было! Магия не развеялась.

От напряжения у вора задрожали руки, он провел языком по пересохшим губам. Ему показалось, что он слышит шорох, когда кончик языка касается обветренных губ.

Невидимый гость тем временем подошел к противоположной от входа стене. Галенту показалось, что существо принюхивается, затем послышался легкий скрип — как если провести пальцем по гладкой поверхности.

"Ну, хотя бы пальчики у тебя есть" — невесело подумал Галент.

Гуманоид или нет — сути это не меняло. Монстр показал, на что способен в том зале, так что Галент дышал через раз, мысленно произнося литанию, чтобы успокоиться. Это был не акт веры, просто короткие молитвы помогали усмирить сердечный ритм, сдерживали мышцу от нервных сокращений.

Вор похолодел, но то было не воздействие страха. Никогда еще Галент не был так спокоен, холоден как мрамор вокруг него. Он полностью слился с обстановкой, впал в анабиоз и стал невидимым и неслышен в темноте.

Газ вылетал с тихим свистом из фитиля, звук привлек внимание чудовища, и оно подошло к фонарю. Оно явно чувствовало, что Галент тут был. Знало ли оно, что вор прячется в каком-то метре от нее — неизвестно. Когда невидимка приблизился, Галент ощутил его.

Человекоподобное существо, невысокого роста, нетяжелое. Галент пялился на то место, где должен был стоять невидимка, но глаза не могли увидеть даже очертания. Но слух и шестое чувство подсказывали, что там нечто есть.

Тряпка, которой вор затушил светильник, соскользнула с плафона и упала на пол, переместилась.

Некоторое время существо толи выискивало Галента, толи любовалось тряпкой, но так и не обнаружило затаившегося вора. Галент хотел было вздохнуть с облегчением, когда невидимка отступил обратно к стене, но вовремя удержался. Не стоило лишний раз привлекать внимание.

Арбалет постоянно держал на мушке невидимку, Галент направил стрелу в торс, но сомневался, что от физического оружия будет толк. Эта тварь, двигаясь, не тревожила даже воздуха, так что могут ей сделать железные стрелы?!

Вор думал, что ничего. Сейчас он был бы рад любому прибежавшему на праздник инквизитору-жрецу. Даже старина Грим или его воскресший брат Фернас оказались бы кстати.

"Вечно так" — подумал он.

Существо тем временем скользило кончиками пальцев по плитам, что-то нащупало и нажало. Галент не видел никаких изменений, просто услышал щелчок внутри стены. Беззвучно отъехала внутрь потайная дверь, за которой находилось хранилище особо опасных артефактов.

Глава 19. Книга

Существо прошло в зал и утопало куда-то. Чуть погодя зажглись лампы, освещающие центральный проход.

Вор собрался с духом и подполз к открытому проему, заглянул внутрь. Он увидел массивные стальные стеллажи, похожие на те, что используются в банковском хранилище. Галент никогда не бывал в банке, не владел депозитными ячейками, но думал, что там все точно так же. Ящиков было немного, на них имелись таблички с описаниями и номера.

Галент прислушивался, но не слышал шагов страшной твари. Оно убралось куда-то вглубь зала. Тут бы вору и сбежать, но в комнате было темно, а по ворсистому ковру могли бы маршировать солдаты, не тревожа спящих в колыбелях младенцев.

"Да пошло оно все" — вор мысленно махнул рукой и прыгнул в комнату.

Не было даже мысли, только бессмысленный порыв.

Он приземлился на носки и перекатился в закуток, образованный стоящими стеллажами. Некоторое время Галент прислушивался, выставив перед собой арбалет. Никто его не хватал, не рвал на части и вообще — нагло игнорировали. Вор удивленно приподнял брови. Для магического создание этот невидимка был каким-то глухим, слепым и туповатым. Впрочем, чего еще ожидать от оживленных магией растений?

Встав во весь рост, Галент вытаращился табличку ящика. Со второй попытке ему удалось прочесть название блока, номер камеры и имя арестованного

"Вот сюда-то мне и надо, спасибо, господин куратор за то, что показали проход" — Галент подбодрил себя этой мыслью и выглянул из-за стеллажа.

Никого не было, что и неудивительно. По такому ковру даже пьяные грузчики могли бы ходить беззвучно. Невидимка имел преимущество, и Галент понимал, что попал в ловушку. Сам же в нее и забрался, остолоп! Вор бросил взгляд на выход — вот он, рядом, — затем перевел его на длинный коридор, конец которого упирался в огромную сейфовую дверь. Наверняка там хранится казна Церкви, а может быть, останки какого-нибудь святого.

"Последнее так вероятнее" — подумал Галент.

Прошло несколько бесконечных секунд, вор не мог ни на что решиться. Тут он услышал приглушенные щелчки, словно отмычкой кто-то ковырял в замке. Невидимка пытался открыть сейф, добраться до его содержимого.

Там-то и должны были храниться языческие артефакты, где же еще место опасным магическим штуковинам?! Только за огромной круглой дверью, открывающейся с помощью механики. Святые символы должны были удержать магию, не дать ей вырваться из хранилища.

Поиграв желваками, чтобы размять мышцы лица, вор во все глаза смотрел на сейфовую дверь. Невидимка вскрывал дверь минут пять, не меньше. Галент от напряжения покрылся холодным потом и боялся, что вонь взмокшего тела выдаст его. Но магическое создание было полностью увлечено сейфом.

Открылся замок, выпустив струйку горячего пара, лампы возле двери замерцали, моторы запустились и принялись открывать хранилище. Дверь медленно, тяжело отворилась, не дойдя до конца. Достаточно, чтобы прошел один человек и вынес из хранилища интересующую его хреновину.

Невидимка вошел в хранилище — пол был металлическим, под шагами он пружинил и дребезжал. Шаги удалялись, невидимка точно забрался в инквизиторское хранилище.

"Закрыть его там!" — неожиданно подумал вор.

Тогда этот монстр точно не догонит его, зато монахам потом будет столько веселья. Не одна сотня жрецов поляжет, прежде чем сцапают эту тварь! Подгадить любимой матушке Церкви Галент никогда не был против. Самому лезть в хранилище, где бродит чудовищная тварь, он точно бы не стал. Плевать какие артефакты там могут храниться, если Алой и послал своего слугу сюда, то пусть себя и винит.

Не доверился такому честному парню! Галент-то его не подвел, сам сюда добрался, без его проклятой помощи.

Галент осторожно вышел на свет, не отрывая глаз от двери в хранилище. Невидимое чудовище убралось куда-то вглубь хранилища, вор слышал только отдаленный шорох и звяканье. Создание не пыталось вести себя осторожно, оно полностью уверилось в своем превосходстве.

Это был шанс, которым вор не мог не воспользоваться. Пока тварь занята поисками, она не обратит внимание на тихого как мышку Галента. На цыпочках вор пошел по коридору, стараясь держаться ближе к стеллажам. Если что — он всегда успеет нырнуть в спасительную тень.

Магическое создание уже доказало, что не способно видеть в темноте. Это существо казалось странным, непонятным. Если оно такое могучее, то почему слепо? Ответа вор не мог найти. Он никогда не связывался с магами и жрецами, в их кухне понимал меньше, чем в интригах Совета.

"Закон магии, наверное, — с сомнениями подумал Галент, — слишком большая мощь поглощает иные возможности. Как-то так"

Вор двигался осторожно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Существо хоть и не скрывалось, но кто мог поручиться, что оно не способно двигаться беззвучно? Может быть, оно просто уверилось, что находится одно в хранилище.

Пройдя полпути, вор услышал приближающиеся шаги. Не долго думая, он отпрянул в тень между стеллажами и затаился. Послышался звон падающих на пол предметов, словно кто-то в порыве ярости сбросил все с полки, разбилось несколько предметов. Существо гневно потопталось по осколкам, но не издало ни звука. Яриться тварь предпочитала бесшумно.

"А трахаешься ты так же? Какой талант, идеальный любовник!"

Галент прислушивался к звонам и стукам, которые раздавалисьиз хранилища, и бесцельно водил взглядом по полкам. В закутке было темно, но достаточно, чтобы вор смог рассмотреть надписи на бирках: "Блок 13, 4 ярус, особый отдел, камера 3", "Блок 13, 4 ярус, особый отдел, камера 4"…

Мгновение Галент соображал и чуть не воскликнул от удивления. Этот блок, этот ярус — это же языческие камеры!

"Вот так-так! — весело подумал вор. — Вот это повезло!"

Удача не оставила его, заставила забраться именно в этот закуток, именно сюда, где хранились вещи язычников! Наверняка тут хранились вещи Вериски. Друг Алоя был не такой уж важной особой и содержался как все. Отдельной камеры ему не выделили!

Довольно ухмыляясь, вор осмотрел стеллаж, нашел нужный ящик и достал отмычки. Ящики закрывались на простейшие замки, чисто декоративные. Инквизиторы не рассчитывали, что придется защищать вещественные доказательства от воров, вот и поставили самые простые, недорогие замки. Галент мог бы клинком выломать язычок замка, но делать этого не стал, памятуя о недовольном монстре в хранилище. Отмычкой он сможет открыть замок и тише, и быстрее.

Взяв только тонкий щуп, вор открыл замок с первой попытки. Негромкий скрежет металла о металл был едва слышен — лампы под потолком, мигая, издавали больше звуков. Не торопясь, медленно вор выдвинул ящик, и боязливо заглянул внутрь. Галент ожидал увидеть все, даже горшочек с цветком людоедом, но внутри лежала только книга.

Непростая, конечно, книга, но вор почувствовал разочарование. Все мучения и ради этого?! Какая-то насмешка судьбы.

Переплет книги был из металла, не драгоценного, а простой стали. Но тиснение повышало цену книги раза в два, на взгляд Галента. Завитушки были красивыми, но вор не собирался любоваться книгой. Тем более в темноте, когда над ухом дышит неведомая тварь, довольно некомфортно.

Вор взял книгу и осторожно вытащил ее из ящика, стараясь, чтобы металлический переплет не задел стенок. У него получилось не привлечь внимание существа в хранилище, которому надоело крушить и громить все подряд. Невидимка иногда переступал с ноги на ноги, но не двигался с места. Галент улавливал едва слышимое звяканье металла. Даже шуршание, словно прутья прогибались под тяжелым весом. Но эти звуки невозможно было бы уловить.

Галент приблизился к границе освещенного участка и выставил руку, в которой держал книгу, на свет. Лампы продолжали моргать, нагнетая напряжение и раздражая. Вор прищурился и смог разобрать название книги на обложке: "К.Феррат. Записи о днях минувших".

Удивиться он не успел, топтавшийся на месте до сего момента монстр впервые подал голос. Существо утробно и недобро зарычало, бросилось к выходу, встретив по дороге дверь хранилища — просто отбросило ее в сторону, словно это была не многотонная дверь. Дверь, вырвав из стены петли, отлетела в сторону и смела с десяток стеллажей.

Вор не дожидался продолжения, он метнулся к выходу, когда тварь только подала голос. Позади вспыхнул яркий, слепящий свет, заливающий все помещение. Лампы принялись взрываться, осыпая искрами бегущего Галента. Ковер загорелся, накопившийся у входа газ полыхнул, вора ударило взрывной волной и отбросило назад.

Галент упал, выронил из рук книгу, перевернулся и болезненно зажмурился, повернув голову в сторону хранилища. Конец коридора, хранилище тонули в ослепительном сиянии золотого света. Ослепленный вор пошарил рукой, нащупал книгу и, схватив ее, бросился бежать к выходу.

Существо издало недовольный возглас, который не мог принадлежать ни человеку, ни демону. Даже растения из леса, обладающие разумом, не способны издавать таких звуков.

Рычание было осязаемо, оно накатывало на вора как волна, лишая его воли, но страх был сильнее. Вор не останавливался и, почувствовав вибрацию страшного существа, только прибавил ходу.

Протирая слезящиеся глаза, Галент выпорхнул из склада, подгоняемый золотистым свечением. Существо поняло, что добыча ушла, и бросилось следом за вором. Галент не оборачивался, но слышал как по дороге оно сметает стеллажи. Металл корежился, сминался, кое-где плавился. Вспыхнул пожар, некоторые ящики, хранившие магические артефакты, взорвались. Шум стоял неимоверный, в ушах у вора звенело.

Ослепленный и оглушенный, вор ударился в стену коридора, упал и тут же поднялся, чуть не на четырех конечностях продолжая бежать. Книгу он держал подмышкой и не собирался выпускать, на миг он даже забыл о ней.

Выбравшись в архив, Галент не остановился и продолжил бежать по темному помещению, в котором остывали мертвые монахи. Лампы взорвались и тут, загоревшиеся кипы бумаг освещали залу.

Из коридора вытекли первые лучики золотистого сияния, тут же устремившиеся следом за вором. Они не видели его, но ощущали. Растекшись по залу сияние волной устремилось к выходу из склада.

Галент повернулся, скинул с плеча арбалет и выпустил стрелу в золотую волну. Промахнуться он не мог, золотое тело существа полностью покрывало весь зал. Стрела попала в щупальце, заставило втянуться его в тело, но не остановило поток света.

Волна смела Галента, отбросила его прямо к выходу, попыталась вцепиться в тело человека, но не смогла. Свет толкал перед собой поток воздуха, который и врезался в лицо Галента. Удар пришелся по верхней половине тела, разбив нос, сломав пару ребер человека, но не убив его.

Золотые щупальца схлестнулись прямо у носа Галента.

Тварь заорала, звук исходил из хранилища и, вибрируя, расходился по подземельям.

Не успев прийти в себя, Галент порывисто поднялся на ноги, схватил треклятую книгу и заковылял к входу. Не видя ничего перед собой, чихая и кашляя от дыма, он кое-как смог перебраться через завалы. Книжные полки были разбиты в щепы, вору очень повезло, что обломки мебели не свалились на него.

Ударная волна сорвала со стен гобелены, вырвала из пола металл, оборвала кабели электропитания. Щупальца втянулись назад в коридор, вернувшись к телу существа. Свет иссяк, помещение освещалось только огнем пожаров да электрическими искрами.

Вор переполз через завалы, постоянно утирая нос.

— Еще соплей не хватало, — бормотал он, проводя рукой по лицу.

Жидкость была соленой и отдавала железом.

— Нос разбил, — понял вор.

Он выбрался из помещения, тем же путем, что и пришел, побежал к казармам братии. В залах дознавателей появились послушники, несколько монахов, Галент схватил одного за грудки и проорал:

— Поднимай братьев! Там чудовище! Язычники активировали!

Монах с ужасом смотрел на окровавленную рожу Галента, со смятым на бок носом. Грязный и поджаренный вор сам казался чудовищем. Монах кивнул и побежал куда-то, а вор бросился из зала. Первые лучики золотистого сияния уже проникли в залы дознавателей.

Вор не стал дожидаться разгневанной твари и, ополоумев, бежал от нее. Он не останавливался, когда его окликали дежурные братья, которые не понимали, что творится. Галент орал про чудовище, про проснувшийся ужас, отвлекая внимание от своей персоны. Проснувшиеся боевые братья, снаряжались и бежали к хранилищу, чтобы остановить чудовище. Вора они игнорировали.

Завыла сирена, зажглись электрические фонари. Обслуга бегала по залам, внося сумятицу, и зажигала газовые светильники.

Добравшись до выхода с яруса, Галент спрятался в полутемном помещении и перевел дух. Существо в это время развлекалось со жрецами и монахами, ему было чем заняться. Но надолго его не задержат, тварь просто сметала со своего пути воинов, только жрецы еще как-то могли противостоять твари с помощью магии.

Трясясь от ужаса, Галент вцепился в книгу, открыл ее, рассчитывая узреть ту тайну, за которой охотилось существо. Хотя, тварь могла просто атаковать его, повинуясь инстинкту, но вор об этом даже не помышлял. Наверняка это чудовище пришло за тем же, за чем и он! Никаких сомнений!

Галент пробежал взглядом по строчкам, но ничего не понял. Витиеватый почерк, сохранивший на бумаге мысли сумасшедшего механиста, плясал перед глазами. Слог у автора был невозможным. С помутившейся от шока головой, вор просто не мог уловить смысла предложений. Тем более, что попадавшиеся на глаза абзацы содержали только повествование о будничных событиях.

— И ради этого вся… вся… вся! Да чтоб вы в море утопились! — заорал вор.

Привлеченный его криком, в подсобку заглянул вооруженный до зубов воин.

— Чо ты орешь? — он удивленно разглядывал Галента.

— Чего вылупился? Кого ждешь?! На передовую, трусливая рожа! — заорал в ответ Галент. — Мудрый Гранант приказал всем собраться в зале! Быстрее, выкидыш червя!

Воин скрылся, боясь рассерженного Галента.

— Хреновы ублюдки, идиотизм! — сквозь зубы ругался вор. — Какого демона тут происходит?! Тьма вас всех сожри, гнилых моллюсков!

Откинувшись назад, вор прислонился к стене, чувствуя вибрацию приближающегося существа. Галент достал из сумки зелье, выпил залпом, поморщившись и обругав аптекаря черными словами. Пузырек полетел в сторону двери.

Перезарядив арбалет, убрав книгу в заплечный мешок, вор громко, чтобы успокоиться обматерил всех, кто пришел на ум, и покинул укрытие.

В казармах сверкало, воздух был наполнен золотыми светлячками, похожими на пылинки. От них-то и бежали боевые братья, бросая оружие и срывая тесную броню. Светлячки нападали на людей и пожирали их изнутри, превращая в пляшущие факела.

— Паскуды! — ругнулся Галент и выстрелил из арбалета в самую большую, жирную пылинку.

Она взорвалась, распавшись на отдельные язычки пламени. Но еще сотни других устремились к Галенту.

— Поцелуй меня в зад, языческий выкидыш! — проорал Галент и, смеясь, побежал прочь от магических созданий.

Они преследовали его, но не могли достать. Лекарство подстегнуло организм вора, сердце его работало как взбесившаяся паровая машина — вот-вот взорвется. Галент хохотал и бежал, петляя по коридорам, спускаясь по лестницам, перепрыгивая через провалы.

Мимо него неслись обезумившие от страха монахи и послушники, редкие жрецы и священники пытались их остановить. Но завидев щупальца магической твари, и они обращались в бегство. Узкие коридоры были забиты народом, все пытались убежать от монстра. Монахи шли по головам, отталкивали друг друга, о былом братстве они забыли. Страх разбил организацию, как пушечное ядро разбивает врата.

Со стен осыпался камень, многие тоннели обвалились, погребя под слоем камня десятки и сотни людей.

Галент не останавливался, проталкиваясь сквозь толпу, он старался убраться как можно дальше от чудовища. Никто на вора не обращал внимания — самим бы спастись. Галент не видел ничего вокруг, все смешалось — безумные бледные лица, щербатый камень стен, каменный дождь. Марево страха, нахлынувшее на толпу.

Галент смог прорваться, по головам перебравшись через забитый до отказа людьми коридор. Он наконец-то выбрался в широкую залу, в которой организовывали оборону все церковные службы. Представители всех орденов сбежались сюда, чтобы остановить наступление твари.

По середине зала проходила прозрачная магическая стена, которая еще не успела сомкнуться. Толпа рвалась к проходу, спеша забраться под магический купол.

Был тут и Грим, облаченный в свой паровой доспех. Лицевой щиток не был опущен, так что вор смог узнать своего врага. Отец грима колдовал рядом с машиной, подключая к ней кабеля и шланги.

— Еретик?! — воскликнул Грим, увидев в обезумившей толпе вора. — Это твоих рук дело?!

— Нет, ног! — крикнул вор и, оббежав монахов-механистов, бросился в коридор у них за спиной.

Тоннель шел вниз, но он был пуст, не охранялся. Так что у вора не было выбора.

— Работаем по плану, со мной отделение Врана. Маршниц, ты за старшего!.. — Галент услышал обрывки приказов Грима.

Тоннель был темен, как нутро демона. Явно нерукотворный он то сужался, то расширялся, переходил в гроты и залы. С потолка свисали сталактиты, похожие на гнилые зубы. Вор фонарем освещал путь, но не видел почти ничего. В глазах плясали искры, они ужасно зудели и постоянно слезились. Лекарство только чуть погодя начало действовать.

Галент не знал, сколько бежал, только чудом он не переломал себе ноги, не расшиб голову о известковые сосульки. Инстинкт беглеца спас его от смерти. Он пару раз запинался, падал, расшибался, но вставал снова и бежал. Лекарство залечивало раны почти мгновенно, но вскоре прекратило свое действие.

Остановившись, вор упал на пол, свернулся калачиком и застонал. Сердце бешено билось в груди, из-за нарушенного ритма. Вора вытошнило, из носа снова потекла кровь, когда лопнули капилляры.

Дыша, как кузнечный мех, Галент перевернулся на спину, чувствуя как холодно вокруг. От его тела поднимался пар, тело было в испарине.

— Вот это да, — задыхаясь, вымолвил Галент и засмеялся.

Он громко дышал, не в состоянии насытиться холодным воздухом. Эхом било по барабанным перепонкам, звук отражался от стен и утекал по тоннелям. Вибрации не было, существо не смогло добраться до него.

Пошарив в кармане, вор нашел пузырек с успокоительным. Если выпить это зелье полностью, то он впадет в анабиоз, эмоции отключатся, сердце замедлит свой ритм, дыхание будет как у мертвеца. Вор опасался, что не сможет совладать с волнением, вот и взял эту отраву, чтобы всегда иметь возможность заставить нервы заткнуться.

Галент сорвал пробку, сделал несколько глотков, почувствовал свежий, неприятный аромат, и закашлялся. Часть жидкости попала в трахею. Через пару минут ему полегчало, сердечный ритм нормализовался, частота вдохов и выдохов уменьшилась.

Фонарь погас, в закутке, где развалился вор, потемнело, как только может быть в подземелье. Свет сюда никогда не проникает, особенно тот, золотой. Магическое создание было остановлено жрецами, иначе бы оно давно добралось до Галента. Он бы даже убежать сейчас не смог. Вор и поднялся то едва-едва, держась за стены.

Поджилки у него тряслись не переставая, руки потеряли чувствительность. Даже сломай Галент палец, он бы не почувствовал такой мелочи. Холод разливался по телу, он медленно коченел, но не в силах был оторвать ладони от каменной стены. Прохлада убаюкивала, успокаивала. Своды тоннеля были крепкими и надежными, чем и успокаивали вора.

— Как и религия, — пробормотал Галент, — как и религия… монолитная, надежная, но хрен там прийти на помощь.

У вора хватило сил только на скупую улыбочку.

Ветер гулял в тоннеле, гоняя каменное крошево из одного конца лабиринта, в другой. Где-то назойливо разбивалась капля о поверхность лужи, множилось ее эхо, молотами бьющее по барабанным перепонкам. В темном подземелье шум стоял как на рыночной площади.

Вор застонал и оторвал руки от стены, откинулся назад и упал навзничь. Боли он не почувствовал, только треклятая книга больно врезалась краем в спину. Она, что любопытно, была теплой. Галент заворочался и вытащил мешок из-за спины, не вставая. Бросив его на живот, вор достал фонарь, зажег его и вынул книгу.

Напрягая зрение, он смог прочесть несколько страниц, освещенных мертвенным зеленым светом. Жидкость в фонаре мерцала, переливалась и отвлекала от чтения.

— Вот бокальчик вина бы, — подумав, сказал вор, — совсем хорошо бы. Как дома!

Ветер шуршал по камням, капля разбивалась, топот десяток ног… Галент сел. Его повело, голова кружилась от передозировки лекарств и усталости.

— Что за… — начал было он, но прикусил язык.

Акустика была превосходной, заслышал же он эти шаги, хотя ни зги не видел. Фонарь только мешал, Галент спрятал его в мешок, но свет проникал даже через плотную материю. Да еще эти зайчики в глазах, поганая тварь с ее золотым как унитаз ратмана телом!

Но кто-то явно шел по тоннелям, спускался в самое нутро острова, туда, где валялся полудохлый Галент.

Вор подавил желание застонать — столько беготни за один день он явно не перенесет, — но все же поднялся и заставил себя сделать несколько шагов. Первый десяток дался ему тяжело, второй — терпимо, третий — уже нормально. Тело разогревалось, как набирающий скорость локомотив, и Галент гнал себя прочь от погони.

Наверняка то был приятель Грим, решивший, что еретик замешен во всем этом. Так-то оно так, но Галент же не виноват, что золотистая тварь решила похулиганить! Чего ж теперь его гонять по червячным ходам?

Воистину эти инквизиторы отвратительные люди! Да монстры, монстры!

На ходу Галент достал автоматическую бомбу, которая каким-то чудом не взорвалась, во время встречи с магией Алоя. Механическая штучка даже не поцарапалась, защитный колпачок был неповрежден, хотя одежда вора кое-где порвалась. Даже металлические бляхи и кольца сорвало! А машинке Дука — хоть бы хны!

— Мастер, — уважительно сказал вор и, активировав бомбу, бросил ее назад.

Погоня наверняка пройдет этим путем, инквизиторские ищейки обладают хорошим нюхом. Вот и наткнутся псы господни на воровской подарочек, отправятся на свидание с начальником. Вор не боялся богохульничать, гуляя под монастырем Антония — на его душе не один грех, чего ж теперь мелочиться?

Галент неторопливо бежал, все углубляясь в подземелья. Эта погоня ему напомнила ту из прошлого. Да и действующие лица были те же — один вор, отряд инквизиции — положим, десяток, старший инквизитор — одна штука. Только природные тоннели не сменились ни коллекторами, ни древними развалинами. Просто тоннели, вырубленные в скале великим архитектором — природой.

Вор не хотел драться, не чувствовал в себе сил сопротивляться. Потому и брел вперед, держа в одной руке фонарь, а в другой — книгу.

— Светоч… лучезарное дерьмо, — иногда подавал голос Галент и смеялся.

Не было ни одного похожего тоннеля или грота, все коридоры лабиринта были уникальны, но неотличимы один от другого. Сталактиты, сталагмиты, а тут они совокупились в сталагнат, а там озерцо кислоты натекло. А тут водичка светится. В этом гроте потолка не видать, а тут ползти приходится. От карт никакого толку, вор успел убедиться и бросил их подальше.

Бомба, оставленная вором, взорвалась. Галент усмехнулся и активировал другую, но взрыва не последовало.

Потеряв троих, отряд Грима стал внимательней смотреть под ноги, и жрецы не экономили сил, чтобы осветить подземелья. Вторую бомбу они заметили сразу и, закрыли фиолетовым куполом, исключающим любое физическое воздействие. Грим подгонял своих людей, заметив свежие следы еретика.

Беглец не пытался спрятаться, по его походке было видно, что он измотан и пребывает не в лучшем состоянии. Заплетающийся шаг, следы падения, брошенное оружие. Вор пытался выбросить лишнее, но это не слишком помогало. Ноги так и так едва двигались.

Погоня была где-то рядом, Грим не настиг вора только потому, что вынужден был прочесывать каждый коридор, опасаясь подвоха. Они знали, что еретик вооружен. Пусть он ослаблен, но это могла быть хитрость, должная обмануть их. Грим был начеку, не ослаблял бдительности, а его верные люди, с которыми ему суждено было погибнуть в шахтах Янтарных гор, четко исполняли приказания.

Медленно, но верно погоня настигала вора. В эхе сплетались голоса, вздохи, возгласы, шаги, шорох одежд и звяканье доспехов. Разительное отличие от банды Фернаса, те шумели как подвыпившие солдаты в борделе.

Вор на минуту проникся уважением к охотнику, способному так организовать облаву. Всего лишь на минуту, дольше просто разум не был в состоянии работать.

Повторялось и ранение, нанесенное Фернасом. Пусть тело вора и не было повреждено пулями, но плохо сросшиеся ребра болели, разбитое лицо — тоже, усталость усыпляла.

Если бы в тоннеле не запахло таким приятным, счастливым и вселяющим надежду для беглеца запахом, вор просто упал бы на каменный пол и дождался преследователей. Канализация пахла сладостнее амброзии. Галент остановился, принюхался, но чувство его не обмануло — дерьмо! Человеческое дерьмицо! Оно самое, тепленькое, смешанное с водой!

Галент чуть не расплакался от счастья, но выматериться он выматерился, и полетел вперед! Так даже голодные не бегут к бесплатному столу.

Несколько поворотов, прыжок в метровую яму и еще два коридора, и Галент уперся носом в огромную решетку, закрывающую вход в коллектор. Решетка была старой, прутья толщиной с член кита — в Гончарне Галент видел эту штуковину, когда рыбаки вернулись с уловом, — расстояние между прутьями невелико.

— Да чтоб вам провалиться! — заорал Галент и в сердцах пнул по решетке.

— Что шумишь? — раздался знакомый голос из темноты за решеткой.

— Алой?! Ты?! Не может быть! Постой, погоди, я знаю, что с Вериской нихрена не вышло, но послушай! Моей вины тут нет, но у меня есть его личные вещи, вот!

— Книга? И только? — шаман стоял в тени, вор не мог его рассмотреть.

Бросить фонарь за решетку, Галент просто боялся. Боялся, что шаман исчезнет, как фантом. Кто мог поручиться, что это не плод его воображения? Может быть, старина Грим уже насадил его на вертел, да поджаривает, а это последние образы-фантазии умирающего мозга.

— Постой! — вскричал Галент. — Эту книгу инквизиторы тщательно хранили, за ней и приперлась твоя дерьмовая тварь, да?

— Тварь?

— Ну, та, золотая штуковина! Как жопа толстухи такая!

— А, золотой, — шаман хмыкнул. — Что там за книга?

Он приблизился к решетке, но оставался вне поля зрения. Но это был язычник, никаких сомнений. Живой и дышащий язычник.

— Вот! — Галент показал обложку. — Феррата. Записи того механиста. Ну, ты ж слышал эту историю! Давай, вытащи меня отсюда и я отдам ее.

— Не успею, эти решетки защищены. Но если ты мне ее отдашь, я потом вытащу тебя из темницы.

— Ты что ополоумел?! Я на дурака похож?! Они меня с дерьмом сожрут!

— Я — твой единственный шанс, — спокойно ответил Алой и подошел к решетке. — Либо сделка, либо пшел к своим церковникам.

— Нет уж, я не отдам тебе книгу. Ты же меня бросишь тут! Я…

— Спрячешь ее, — Алой развел руками, — тут? Не смеши, Грим идет с десятком жрецов, и двумя десятками братьев. Они даже волосок с моей ноги тут найдут, не говоря уже об этой книге.

— Тогда что?

— Давай ее, — шаман протянул руку сквозь решетку, — это часть той платы, за твое освобождение. Они не убьют тебя сразу, ты же знаешь. Должен состояться суд, клирики такие педанты.

— Ты обманешь меня, — Галент обеими руками обхватил книгу, не желая с ней расставаться.

Погоня приближалась, коридор позади утопал в свету.

— Торопись же!

— На! Только вытащи меня отсюда! — взвизгнул Галент и бросил книгу.

Железный переплет ударился о решетку, отскочил, но Алой проворно ее схватил и утащил на свою сторону. Секунду он смотрел на Галента пустым взглядом, затем исчез в темноте. Вор еще некоторое время слышал, как он шлепал по лужам, не опасаясь насекомых и растений — шаману они родственны, не причинят вреда.

Галент подошел к решетке, сунул голову между прутьев, но она не пролезла — глупо было и надеяться.

— Обманул же, обманул, — бормотал вор, поглядывая в ту сторону, куда ушел шаман. — Ну, обманул ведь! Как дурачка, дурачка из Гончарни.

В сердцах он ударил кулаком по пруту. Коллектор освещался подземной растительностью, но к решетке мох и лишайник не приближался. Камень перед входом был чист с тех времен, как была установлена эта преграда на пути природы.

Тяжело вздохнув, вор развернулся достал несколько бомб и, активировав их, разбросал по коридору. Они теперь ему не пригодятся, но, быть может, помогут. Умереть красиво, хотя бы так.

Галент снарядил арбалет и дождался, когда из коридора повалят монахи во главе с Гримом. Жрецы сразу же бросили в сторону вора светящиеся шары, которые зависли над его головой. Они не атаковали, не старались оглушить его, просто освещали.

— Он тут, у Преграды Предка! — кто-то выкрикнул.

— Да вижу, — ответил Грим, проталкиваясь в первые ряды. — Не чинить вреда! Я сам разберусь с ним!

Вор направил на него арбалет, но не нажал на спуск. Старший инквизитор — или бывший уже, не важно, — не обратил на угрозу внимания. Жрецы из-за его могучей спины работали жезлами, разбрасывая фиолетовые сгустки магии, похожие на спутанные паутинки. Эти шарики падали на бомбы и заключали их в непроницаемую броню.

— Безопасно, — отрапортовал жрец.

— Вижу, — кивнул Грим и обратился к вору: — бросай оружие. Хватит уже смертей.

— Мне все равно пропадать, так что подойди и отбери!

— Бросай, не дури, Галент. Ничего еще не кончено.

— Кому как!

Галент нацелил арбалет прямо на бритую голову Грима и нажал на спуск. Оружие щелкнуло, но тетива оборвалась, стрела только выпала из ложа и покатилась к ногам Грима.

— Отец защищает меня, — улыбнувшись, сказал Грим и пошел на вора.

— Что ж твоего братца не защитил?! — вор плюнул в сторону и бросил арбалет.

Его не шокировало, что надежный до сего момента арбалет внезапно отказал. Церковники оказались не так просты, как он думал. В своем монастыре он знал только часть этой организации, неудивительно, что у нее имелись козыри в рукаве. Эту старуху хрен там переиграть!

В конце концов, механика ненадежна! Толи дело добрый клинок — с этим куском стали не поспорить. Галент вытащил меч и злобно ухмыльнулся, как крыса, загнанная в угол.

— Его стезя иная, — спокойно ответил Грим.

Он не мог не знать, что вор повинен в смерти брата, но отреагировал на это со спокойствием.

— А не хочешь узнать о его последних минутах? — с издевкой спросил вор.

— Нет, заблудшая душа страдает пред вратами смерти.

— Ну, так подойди и пострадай!

— Брось оружие, Галент, прекрати.

— Подойди и отбери, что струхнул, ублюдочный?!

Грим вздохнул, прикрыл глаза и сказал:

— Как пожелаешь.

Инквизитор сделал шаг, но вор его опередил. Галент прыгнул вперед, выставив перед собой меч, как копье метя его в сердце. Выпад был прекрасным, пожалуй лучшим! Галент выжал из себя остаток сил, полностью вложился в этот удар.

Грим перехватил руку с мечом, грозящую ему смертью, подставил бедро и бросил вора через себя.

Мир перевернулся перед глазами Галента, он рухнул на пол, прямо к ногам жрецов, которые тут же бросились на него гурьбой.

— Не бить! Только держать! — приказал Грим, перекрывая рокотом топот сапог. — Только держать! Он уже не опасен.

Вор ударился затылком и потерял сознание, обессиленный и поверженный.

Грим поднял арбалет и клинок, осмотрел их, цокнул языком, оценив качество работы.

— Бомбами отец мой займется, — сказал он жрецу, отдавая оружие вора. — Сие машины он искал.

— Работа Дука? — спросил жрец. — Сияние машин ему принадлежит.

— Похоже на то.

Галента обыскали, лишили оружия и связали. Жрецы влили ему в рот зелье, ускоряющее регенерацию, но действующее мягко.

— Немного сна ему не повредит, а нам покоя принесет, — сказал жрец, как бы извиняясь.

— Милосердие не должно смущать нас.

Грим кивнул, подтверждая слова соратника. Они скоро собрали вещи, оставили отряд дежурить у решетки и направились обратно к темницам. Галента они, конечно, захватили с собой. Охота в этот раз была удачной, никто не знал, что из хранилища пропал ценный артефакт. Хранилище и все, что содержалось в нем, было просто уничтожено.

Клирики успокоились, сознавая, что опасный фолиант погиб.


Оглавление

  • Егоров Алексей Вор Города. Невольник
  • Глава 1. Путь домой
  • Глава 2. Мертвые фабрики
  • Глава 3. Оставленный квартал
  • Глава 4. Убежище механиста
  • Глава 5. Ночные разговоры
  • Глава 6. Среди стеллажей
  • Глава 7. Славные похороны
  • Глава 8. Церковная механика
  • Глава 9. Госпожа Вейнтас
  • Глава 10. Болезнь
  • Глава 11. Слуги
  • Глава 12. Жертвенник
  • Глава 13. Наследство механиста
  • Глава 14. Канун
  • Глава 15. Вербовщики
  • Глава 16. Подготовка
  • Глава 17. Вторжение
  • Глава 18. Цель
  • Глава 19. Книга