Летим на разведку [Николай Адамович Бондаренко] (fb2) читать постранично

Бондаренко Николай Адамович ЛЕТИМ НА РАЗВЕДКУ

Приказ объявят на месте

Мы — курсанты Энгельской авиационной школы, закончившие обучение на самолете Пе-2, - собрались у штаба и ждем, когда нам объявят о присвоении воинского звания, поздравят и торжественно скажут:

— Родина доверила вам защиту советского народа. Будьте достойны!..

Но ничего такого не случилось. Все было гораздо проще. Из штаба школы вышел капитан, назначил старшего группы и вручил ему под расписку пакет, на котором было размашисто написано: «Командиру девятого зап».

И все же, как бы там ни было, мы летчики!

Вскоре мы уже шли на пристань, а оттуда наш путь лежал на фронт.

Какое это было тяжелое время!

…Враг рвался к Волге. Моя родная Белоруссия стонала под фашистским гнетом. Мама и сестренки эвакуировались в Киргизию. Они очень нуждались в помощи. А поддержать их мог только я. В феврале сорок второго отец умер от крупозного воспаления легких.

В ноябре мне исполнится двадцать один год. Как-то даже не верилось, что стал уже взрослым и теперь еду на фронт. Ведь совсем недавно босоногим сорванцом бегал по деревне. Да, время летит…

На пароходе «Анастас Микоян» плывем на север.

В компании друзей я стою на верхней палубе и любуюсь живописными берегами Волги.

— Ребята, посмотрите какой простор! — взволнованно говорит Гриша Москвичев. Как велика наша страна! Нет, никогда фашисты не поставят нас на колени!

— Конечно! О чем может быть разговор? Война только начинается… отозвался ему Костя Таюрский.

— Под Москвой им уже дали прикурить, дадут и под Сталинградом! убежденно добавил Толя Поляков.

— Слушайте, ребята, я думаю, что у гансов и фрицев память коротка. Ведь еще Бисмарк, а может кто-то другой, сказал, что «с Россией воевать не надо». Но они, варвары, забыв историю, опять пошли на нас войной, — дал историческую справку Василий Морозов. Которому было всего двадцать три года, а на голове у него уже появились седые прядки.

— Ты, Василий, всегда говоришь умные речи. Не зря твоя шевелюра похожа на чернобурку. Бисмарк, Гитлер, фрицы… Кто бы ни пошел на нас — разобьем! Вот приедем на фронт — сразу произойдет коренной поворот событий! — шутит весельчак Георгий Долгирев.

— Это точно! Такой ведь резерв… — поддерживает его Морозов.

— Между прочим, я в Саратове шестьдесят открыток купил…

— На всю войну?

— Нет, не на всю. Ты же сам сказал, что война только начинается. А открытки, скажу вам, — смехота! Нарисован едущим на перед сам доктор Геббельс, и вот этот куплет напечатан. Слушайте:

— Куплетик что надо!

— Наши карикатуристы и фельетонщики выдали…

— Не фельетонщики, а фельетонисты!.. А еще чернобурка на голове.

— Пусть будут фельетонисты, какая разница? Важно, что они правильно трудятся на историю.

— На историю и победу.

— А может быть, и на мировую революцию.

— Ребята, кончай шуметь! Капитан парохода приглашает в кают-компанию отведать баланды! — шутливо объявляет старший группы.

— А где моя большая ложка? — заливается смехом Поляков…

Хочется хоть теперь посмотреть на нашу команду со стороны. Настроение у всех ребят бодрое, боевое. Все стремятся как можно быстрее сразиться не с условным, а настоящим противником. Товарищи стараются казаться не только уверенными в своих силах, а чуть-чуть беспечными. (Именно такими многие из нас тогда представляли себе настоящих, бывалых летчиков.) Мы нередко говорили друг другу: вот поднимемся в небо войны, и сразу зашумит о нас слава. Ведь мы научились хорошо летать.

Но как далеки мы были тогда от верного представления о боевых буднях. Нам предстояло убедиться, что бой — это особый экзамен, который нельзя пересдать. С боевого задания с «неудом», как правило, не возвращаются.

…Наконец дорога позади. Мы стоим и смотрим, как наш старший рапортует командиру 9-го запасного авиаполка майору Скибо. Тот вскрывает пакет и начинает читать. Вдруг он прерывает чтение и резко говорит:

— Мне летчики не нужны! У меня их вот так!.. — И майор энергично проводит рукою по шее.

— Что же нам делать? Куда теперь пошлют? — послышались недоуменные голоса.

Майор Скибо смотрел на нас с явным сочувствием. Внешне мы выглядели не очень хорошо. Все-таки шесть суток сидели на баланде и сухарях.

— Ладно, — смягчился он наконец, — возьму вас к себе, но почему у вас нет знаков различия?

— Товарищ майор, о присвоении званий в богаевской академии нам объявили, — ответил старший группы, назвав школу именем ее начальника полковника Богаева.

— Вот как?.. Тогда слушайте: звание у всех у вас одно — сержанты. Сегодня же надеть знаки различия.

— Есть надеть знаки различия! — козырнул старший.

Слова майора Скибо о том, что в 9-м