Отважная защитница [Сандра Мадден] (fb2) читать онлайн

Сандра Мадден Отважная защитница

Глава 1

Элизабет, конечно, знала, что Хейл Бриджес — один из самых знаменитых кантри-певцов, которого обожает вся Америка. Но она и представить себе не могла, что в жизни он окажется таким сногсшибательным мускулистым красавцем, будто сошедшим с глянцевых страниц светских журналов. В узких черных джинсах и черной ковбойской шляпе, он был похож на большую темную птицу, парившую над концертной сценой. И вот сейчас объект обожания тысяч американок шел прямо к ней, неторопливо спускаясь по ступенькам эстрады. Пораженная этим зрелищем, Элизабет застыла на месте и смотрела, как певец приближается к ней в сопровождении импресарио.

Сегодня ей была назначена встреча. Импресарио, которого звали Лео Джексон, представил Элизабет Хейлу Бриджесу:

— Познакомься, Хейл, это Элизабет Перри, она будет твоим новым телохранителем.

Хейл загадочно улыбнулся:

— Меня не предупредили, что она такая красотка.

Сердце Элизабет затрепетало в груди, как будто ее вдруг подхватил порыв неведомого волшебного вихря и закружил в воздухе. Она с трудом сглотнула и попыталась произнести слова приветствия:

— Р-рада п-познакомиться, мистер Бриджес. — Голос предательски задрожал, отражаясь испуганным эхом в холодном воздухе пустого концертного зала Сан-Антонио.

Хейл легко перепрыгнул через ограждение сцены и крепко пожал девушке руку:

— Я тоже очень рад, можете не сомневаться. - Техасский акцепт выразительно подчеркивал его глубокий, проникновенный голос.

Правильные черты лица и волевой подбородок придавали ему сходство со средневековым рыцарем или античным героем. Рядом с этим высоким красавцем она чувствовала себя маленькой девочкой.

Элизабет скользнула взглядом по его фигуре, невольно проговаривая про себя надпись, выведенную красным и оранжевым на тенниске Хейла: «Техасский тур».

— Что ж, я готова приступить к работе! — заявила она.

— Я очень рад, что вы взялись за эту работу, — ответил ей Лео Джексон. — Думаю, вы не пожалеете, что согласились охранять Хейла.

Грубое, загорелое лицо Лео Джексона могло бы показаться простоватым и некрасивым, если бы не волшебное обаяние его темно-карих глаз, так и лучившихся добротой.

— Спасибо, что верите в меня.

Несмотря на такой теплый прием, Элизабет до сих пор сомневалась, правильно ли поступила, когда согласилась на эту работу. В основе ее решения лежала одна-единственная причина — деньги. Ей необходимы деньги, чтобы сохранить свою школу боевых искусств. Работа телохранителя кантри-звезды, которую предложило ей агентство Ховарда в Лос-Анджелесе, могла позволить Элизабет получить необходимую сумму.

— Леди-телохранитель… — задумчиво протянул Хейл Бриджес, прерывая размышления девушки. В его серых глазах мелькнуло то ли любопытство, то ли восхищение. — Кто бы мог подумать!

— Хейл, многие знаменитости сегодня пользуются услугами женщин-телохранителей, — возразил Лео Джексон. — Понимаешь, тебя будет сопровождать красивая женщина, о боевых способностях которой окружающие узнают, только если твоя жизнь будет в опасности.

— Да уж, — кивнул Хейл, — эта красотка меньше всего похожа на телохранителя. Никогда не думал, что охранники бывают такими симпатичными.

Певец окинул фигуру Элизабет оценивающим взглядом. Девушка почувствовала, как ее бросает в жар, губы стали сухими, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тело немыслимо напряглось, предательский румянец выдавал ее состояние. Хотя какой там румянец — она стала пунцовее самой красной розы на свете!

Встретившись с ним взглядом, Элизабет резко спросила:

— Так я прошла… проверку?

Ответом ей послужили улыбка заправского донжуана и неторопливое:

— Не-сом-нен-но.

Элизабет пришлось прибегнуть к строгому официальному тону, переводя беседу в профессиональное русло:

— Можете быть уверены, я сделаю все, чтобы обеспечить вашу безопасность в любой ситуации.

— Да? А кто будет обеспечивать вашу безопасность… от меня?

— Хейл, — вмешался в разговор импресарио, — мы же договорились, что, пока неизвестный, который тебе угрожает, не будет пойман, ты будешь работать с телохранителем. Ведь мы же договорились?

— Мне не нужен телохранитель, — упрямо ответил Хейл, пряча руки в карманы джинсов.

— Позвольте спросить, почему вы передумали, мистер Бриджес? — На смену смятению пришел гнев. Ведь если певец откажется от ее услуг, она не получит денег, а они ей так нужны! — Может быть, все дело в том, что вас будет охранять женщина?

Темные брови Хейла угрожающе сошлись на переносице, в серых глазах промелькнуло раздражение.

— Я в состоянии сам позаботиться о себе, леди. Бог устроил мир так, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот.

— Но ни одна живая душа не узнает, что я вас охраняю, поймите! Окружающие будут думать, что я ваш секретарь или… или… — Голос Элизабет вновь предательски дрогнул, когда ее взгляд натолкнулся на обворожительную улыбку красавца.

— …или моя девушка? — закончил он фразу. И ей очень не понравилось, как при этом загорелись его глаза.

Элизабет почувствовала дрожь в коленях. В горле внезапно пересохло, и она продолжала смотреть на него, точно онемев.

— А что, — после долгой паузы проговорил он, продолжая изучать ее взглядом, — вообще-то можно попробовать.

Девушка не на шутку его заинтриговала. В строгом сером костюме она была похожа на старую деву или школьную учительницу. Даже пуговицы были в цвет — перламутровые. Но с другой стороны, Элизабет была очень красива. Хейл заметил прекрасную фигуру, несмотря на то что Элизабет явно пыталась скрыть ее невыразительной одеждой. Но и самая строгая одежда на свете не в силах изменить грацию движений и изящность походки.

Светлые волосы с медовым отливом были собраны в тугой лучок, но прическа только подчеркивала тонкие черты лица. А потом Хейл взглянул ей в глаза — и вспомнил бескрайние васильковые поля, по которым он так любил гулять в родном Техасе.

Его бросило в жар, когда он представил, как, поддавшись порыву страсти, элегантная Элизабет Перри тает в его объятиях, как свободно спадают ей на плечи медовые локоны, как открываются ему навстречу лепестки ее губ… нет, он не может дать ей уйти! Пускай ему не нужен телохранитель, но ему очень нужна эта женщина.

— Я даю вам неделю, Элизабет, — сказал он после короткого раздумья.

Этот вариант показался ему вполне подходящим: с одной стороны, он выполняет обязательство по отношению к агентству Ховарда, ведущему его дела, а с другой — получает возможность затащить в постель эту красотку.

— Прекрасно. — Элизабет старалась не смотреть в глаза Бриджесу, когда заканчивала фразу: — Надеюсь, вы будете довольны моей работой.

— Я на это очень рассчитываю, - последовал ответ певца.

«Он ведь понял меня правильно?» — в отчаянии спросила себя Элизабет.

— Я думаю, что мы будем очень много и очень плотно общаться в течение предстоящей недели, поэтому предлагаю перейти на ты и называть меня Хейл, а не мистер Бриджес, договорились?

Она кивнула:

— И вы можете звать меня просто Элизабет.

— Мы все время будем вместе, Элизабет, — день и ночь. — Он сделал паузу. — Думаю, что наиболее пристального внимания требуют вечера.

— В это время я обычно занимаюсь медитацией, — возразила Элизабет.

— Чем-чем?

— Каждый вечер я медитирую, чтобы достичь состояния душевной безмятежности и покоя. Это одна из основ философии школы боевых искусств тхеквондо.

— Тхе… как?

— Тхеквондо. Это корейская школа боевых искусств. Что-то вроде всем известного карате.

— Так ты, что же, еще и женщина-ниндзя?

— Ниндзя? Ничего подобного!

Хейл улыбнулся ее внезапному негодованию.

— Наверное, можешь голыми руками кирпичи разбивать?

— Нет! — вновь возмутилась девушка. — У меня черный пояс по тхеквондо, но я никогда не была и не буду разменной монетой в чьей-то войне. Я использую силу боевых искусств, чтобы уметь защитить себя в любой ситуации, а на протяжении предстоящей недели - тебя.

Хейл кивнул с несчастным видом. Ободренная его молчанием, девушка продолжала:

— Используя комбинацию прямых и боковых ударов, я могу справиться с мужчиной весом в сто килограммов, — гордо заявила она.

— Ох, Лиззи, ты определенно знаешь, как заставить мужчину трепетать от восторга.

На секунду Элизабет растерялась от его слов, а потом вновь залилась краской. Хейл подумал, что он еще никогда не видел, чтобы девушки краснели почти от каждого его слова, и ему это определенно понравилось.

— Думаю, надо рассказать о моих… боевых качествах.

— Ты ведь не возражаешь, если я буду называть тебя Лиззи?

— Меня всегда называли Элизабет. Всегда.

— Хм. Это слишком правильное имя, тебе не кажется? Слишком чопорное, слишком холодное. Тебе оно абсолютно не подходит, Лиззи, — возразил Хейл. — Какая твоя любимая песня?

— Ну… я не знакома с музыкой кантри, — нерешительно ответила она.

— Правда? — Он едва заметно покачнулся, как будто кто-то ударил его в грудь.

«Да где же ты была всю мою жизнь, черт возьми, Лиззи?» — пронеслось у него в голове. Но вместо этого он сказал:

— Ну-ка, присаживайтесь, леди. Откиньтесь на спинку кресла, расслабьтесь и просто слушайте. На свете нет музыки прекраснее, чем кантри!

Лео Джексон провел Элизабет в середину третьего ряда. Опустившись в кресло, она наблюдала, как Хейл собирает музыкантов, как они настраивают инструменты, и вспоминала те события своей жизни, которые привели ее в этот зал в роли телохранителя обаятельного певца.

Агентство Ховарда, предложившее ей эту работу, занималось ведением дел знаменитых кантри-музыкантов, так что продюсеров не мог не обеспокоить тот факт, что одной из ярчайших звезд угрожает неизвестный преступник. Согласно заключенному контракту, Элизабет предстояло обеспечивать безопасность Хейла Бриджеса в течение всего техасского тура. Закончить свою работу раньше по условиям контракта она имела право только в том случае, если станет наверняка известно, что жизнь ее подопечного вне опасности.

Контракт был очень выгодным, и Элизабет надеялась спасти свой маленький бизнес от неминуемой финансовой катастрофы. Если в ближайшее время в ее распоряжении не окажется необходимой суммы, школу боевых искусств для женщин придется закрыть. И сейчас она, как никогда, понимала, что эти деньги достанутся ей нелегко. У Хейла Бриджеса была репутация настоящего мачо. Кроме того, она только что на собственной шкуре испытала его безграничное обаяние и сексуальность.

Подготовка к выступлению подходила к концу. Последняя проверка микрофона — и воздух вокруг буквально взорвался от первых аккордов. Элизабет забыла обо всем на свете — так заворожила ее музыка и, главное, сам Хейл. Снова ей пришло на ум сравнение с большой темной птицей — так естественно двигался он по сцене, то выходя к самому краю, то пересекая сцену плавной ритмической походкой. Он насмехался, он жаловался, он восхищался — казалось, что это не репетиция, а настоящее концертное выступление. Хейл безбожно флиртовал прямо со сцены с теми восторженными поклонницами, которые были допущены в зал и занимали сейчас несколько первых рядов.

Он танцевал! Нет, это было больше, чем просто танец! Его тело и музыка словно жили в едином ритме, а движения крепких бедер не оставляли сомнений в том, что энергия, которую он несет в зал, сродни скорее животной страсти, чем возвышенным артистическим переживаниям.

Элизабет не могла оторвать глаз от этого волнующего зрелища. Сердце стучало как бешеное. Ритм убыстрялся, звук становился громче. Невозможно было укрыться от хрипловатого низкого баритона, проникающего в каждую клеточку тела. О, этот голос обещал неземное наслаждение, а глаза певца с пугающим постоянством возвращались к ее креслу в третьем ряду.

После нескольких песен Хейл объявил пятиминутный перерыв и подозвал Элизабет и Лео Джексона к сцене. Присев на корточки и вытирая лот со лба, он поинтересовался:

— Лиззи, я вот тут подумал… Неужели ты собираешься защищать мою жизнь в этом ужасном костюме?

Самой Элизабет костюм казался единственно подходящим для «звездного телохранителя», и она кивнула в ответ. Хейл покачал головой:

— Нет, так не пойдет. Если ты изображаешь мою девушку, то должна одеваться в стиле кантри, разве не так?

Идея не особенно понравилась Элизабет, и она не стала этого скрывать. Лео Джексон, уже успевший вжиться в роль посредника между певцом и его защитницей, вновь не замедлил вмешаться:

— Хейл, ты же не думаешь, что мисс Перри должна в срочном порядке поменять имидж? Ведь для этого ей понадобится целый гардероб!

— Да, именно это ей и придется сделать — купить новую одежду. Пускай агентство Ховарда оплатит расходы, раз у них родилась такая блестящая идея по поводу женщины-телохранителя.

Лео пожал плечами:

— Вам решать, мисс Перри.

— Пожалуйста, называйте меня Элизабет, — сказала она, обращаясь к Лео, с надеждой, что после этих слов Хейл перестанет называть ее Лиззи. Уменьшительно-ласкательные имена никогда ей не нравились. В конце концов, ей уже двадцать восемь лет, и за все это время никто и никогда не смел сокращать ее имя.

— Предлагаю для начала купить джинсы, — широко улыбаясь, заявил Хейл, — В джинсах ты будешь больше похожа на мою девушку.

Возражений у Элизабет не нашлось. Хейл предложил ей с Лео пройтись по магазинам прямо сейчас, пока не подошло время концерта.

— Но я здесь для того, чтобы обеспечивать безопасность!

— Думаю, что смогу пока позаботиться о себе сам. Ведь как-то же удавалось мне это в течение тридцати пяти лет, а, Лиззи?

Он явно дразнил ее — и улыбкой, и взглядом.

- Здание хорошо охраняется, — на этот раз поддержал его импресарио. — Обычно во время репетиций мы нанимаем гораздо меньше охранников, но сейчас случай исключительный. Конечно, решать тебе, Элизабет. Поступай как сочтешь нужным.

Элизабет жутко не хотелось облачаться в ковбойскую одежду, интуиция подсказывала, что выглядеть ока будет глупо. Но нельзя не признать, что строгий костюм здесь совсем не к месту: она выбивалась из окружающей обстановки, насквозь пропитанной духом кантри. Так что пришлось согласиться на поход по магазинам.

Часа через три Лео Джексон привез Элизабет в отель, в котором расположился ее подопечный. Номер был смежным с номером Хейла Бриджеса — две ванные комнаты соединяла дверь, которую Элизабет заперла сразу же после краткого рабочего осмотра номера звезды.

Только после этого девушка позволила себе немного расслабиться и принять душ. Но громкие мужские голоса, послышавшиеся из соседнего номера, вмиг заставили вспомнить о том, что, в сущности, работа только начинается.

Через двадцать минут она покинула уют ванной комнаты, полностью экипированная в соответствии с идеей о «ковбойской девушке», чтобы предстать на суд работодателя. Ощущения от новой одежды были двойственными. С одной стороны, ей очень понравились удобные стильные черные башмаки, но вот в облегающих джинсах Элизабет чувствовала себя неуютно. Красная льняная блузка, в которую ей пришлось облачиться, почему-то напоминала шелк — такой нежной она была на ощупь. В тоже время бахрома на жилете порядком раздражала Элизабет — девушка все старалась как-то ее пригладить и сделать менее заметной.

Увидев ее в новом наряде, Хейл Бриджес выразительно присвистнул:

— Ну, так-то лучше будет, Лиззи.

— Полагаю, теперь все довольны?

— Да уж…

Лео Джексон подбодрил Элизабет одной из своих осторожных улыбок и сказал:

— Я вернусь примерно через час, чтобы отвести вас в концертный зал.

После ухода Лео Хейл сел во главе длинного обеденного стола и знаком предложил Элизабет последовать его примеру. Она хотела примоститься, на краешке этой громадины, но Хейл повелительно указал на место рядом с собой:

— Не надо быть такой стеснительной, Лиззи.

На столе перед ними высилась целая гора пакетиков. Хейл показал себя радушным хозяином.

— Присоединяйся же, Лиззи! Смотри, у нас тут настоящий пир: копченые ребрышки, луковые чипсы, галеты с пахтой… а кукуруза просто купается в горячем масле!..

Желудок Элизабет неприятно сжался при виде этого жирного изобилия.

— Нет, спасибо, я лучше закажу что-нибудь в номер.

— Зачем это?

— Я вегетарианка.

— Знаешь, это влетит в копеечку, — возразил Хейл. — Хотя, конечно, поступай как хочешь. — В его голосе отчетливо прозвучали нотки разочарования.

Элизабет вовсе не хотелось ссориться, поэтому она вернулась к столу сразу после того, как заказала себе салат. Решив наладить хотя бы слабое подобие рабочих отношений, Элизабет начала беседу со слов о том, как ей понравилось сегодняшнее выступление Бриджеса и его группы. Ответом ей послужили долгий пронзительный взгляд и равнодушно оброненное:

— Благодарю, но это была всего лишь репетиция.

Элизабет поняла, что просто без ума от глаз этого сладкоголосого музыканта, и тут же дала себе слово, что никогда не поддастся обаянию его притягательного взгляда!

«Думай только о работе! — твердил внутренний голос. — Этот человек не знает, что такое обязательства, но ты не должна позволить отношениям выйти за рамки заключенного договора».

— Когда объявился этот неизвестный преследователь? — спросила Элизабет.

Хейл тяжело вздохнул:

— Эти ребята из агентства придают слишком много значения всяким мелочам. Я больше чем уверен, что «неизвестный преследователь» — это просто одна из моих восторженных поклонниц.

— Вы в этом уверены?

— Уверен.

Теперь Элизабет предстояло задать певцу несколько щекотливый вопрос, и она постаралась сделать это как можно тактичнее, но тут же сбилась.

— Мистер Брид… — Она поймала на себе его неодобрительный взгляд и поправилась: — Хейл!.. Я слышала… Ну, то есть ходят слухи… сплетни… я даже не знаю, как лучше выразиться… В общем, говорят о ваших многочисленных романтических увлечениях и…

— Что ты хочешь этим сказать, Лиззи? Думаешь, мне угрожает одна из моих бывших подружек?

— Скажем, это первое, что пришло мне в голову, — призналась Элизабет.

— А я думал, ты не читаешь «желтую прессу»…

— Ну, — попыталась оправдаться девушка, — я ее и не читаю. Я слышала это от сестры, она любит светские новости;

Хейл кивнул и прищурился:

— Лиззи, если бы я встречался со всеми девчонками, которых приписывают мне в газетах, я бы уже давно отбросил коньки.

— Ну да. — Спорить она, конечно, не собиралась, но, по словам сестры, Хейл Бриджес слыл тем еще сердцеедом, так что его вполне могло бы хватить и не на такое количество интрижек.

Видимо, певец уловил тень этих мыслей в выражении ее лица, потому что внимательно посмотрел на нее и спросил:

- Я что, выгляжу как секс-машина?

Элизабет растерянно моргнула. Ну что можно было на это ответить? «Да!» — воскликнул ее внутренний голос. «Нет!» — соврали губы.

— Лиззи, может быть, расскажете, почему такая красивая женщина, как вы, стала заниматься боевыми искусствами? Зачем вам ваше тон-ква-до… или как там это называется?

— Тхеквондо, — поправила его девушка. — Дело в том, что у нас в городе произошло несколько нападений на женщин… и изнасилований. Я решила, что должна научиться постоять за себя, если… если вдруг попаду в такую ситуацию. Я начала заниматься в школе тхеквондо четыре года назад, а потом так получилось, что благодаря этому мне удалось выжить.

— Нападение?

— Нет-нет! Просто я потеряла работу — я преподавала в частной школе, — и мне надо было как-то зарабатывать на жизнь. Вот я и открыла небольшую школу самообороны для женщин. А потом клиентка порекомендовала меня в качестве телохранителя своему мужу — одному из руководителей американской нефтяной компании. Я сопровождала его в рабочих командировках в Южную Америку и Испанию. Так что у меня уже есть кое-какой опыт в такой работе.

— Так я не первый! Черт знает что такое! — Хейл хлопнул ладонью по столу. — Вы меня не на шутку расстроили, Лиззи.

Элизабет твердо решила не реагировать на его скользкие шуточки,

— В Лос-Анджелесе есть специальное подразделение, которое занимается такими делами, как ваше. Там было бы проще найти человека, который вам угрожает, а здесь мне придется, в одиночку решать эту проблему.

— Да нет никакой проблемы, — возразил Хейл, доставая из кармана рубашки пачку сигарет.

— Вы что, собираетесь здесь курить? — воскликнула Элизабет.

— Ага. Вас угостить?

— Ну уж нет! Мистер Бри… Хейл! Неужели не ясно, что наше тело — это храм! Табак, жирная пища, красное мясо, сахар, — она негодующим жестом указала на опустошенные пакетики, — все это оскверняет храм, отравляет наше тело!

Выслушав слова, произнесенные на одном дыхании, Хейл отодвинул стул и поднялся во весь рост. Его вызывающий взгляд был откровенно устремлен на грудь девушки, по губам скользнула плотоядная улыбка.

— Что ж, согласен… Твое тело — это очень соблазнительный… храм.

От неожиданности Элизабет вся зарделась. Она смущенно опустила глаза и с ужасом обнаружила, что одна из кнопок на блузке расстегнулась, нескромно приоткрывая грудь. Именно это зрелище и приковало к себе внимание Хейла. Трясущимися пальцами девушка застегнула блузку. Боже мой, вдруг этот самонадеянный техасец решит, что ока пытается его соблазнить!

Как ни в чем не бывало Хейл прокомментировал ситуацию:

— О да! Это поистине прекрасный храм, который я… очень не прочь посетить. — Он бросил на нее взгляд, от которого у нее по спине побежали мурашки, и вышел из комнаты.

Вскоре вернулся Лео. Принесли салат, но времени на трапезу у Элизабет уже не было. Пришлось ехать голодной. Она перехватила взгляд Хейла, в котором явно читалось что-то похожее на «Я же говорил!». Возразить на это было совершенно нечего.

Лимузин с водителем уже ждал их у подъезда гостиницы. Проехав до концертного зала всего несколько кварталов, машина остановилась у служебного входа, возле которого Хейла ожидала небольшая группа «избранных» фанатов. Беспокойство Элизабет вызвал тот факт, что певец запросто пожимал всем руки и раздавал автографы, как будто опасности нападения не существовало вовсе.

Концерт имел потрясающий успех! Хотя Элизабет и пыталась воспринимать зрелище как можно более отстраненно, но выступление вновь захватило ее, даже сильнее, чем это было во время репетиции.

Серебряные блики загадочно мерцали на черной шелковой рубашке певца, ковбойская шляпа была лихо сдвинута на самую макушку, а узкие джинсы оставляли мало простора для фантазии.

Девчонки визжали от восторга, женщины приветствовали его восхищенными возгласами, мужчины выкрикивали что-то ободряющее. Казалось, зал до последней ноты, до последнего дыхания живет каждой его песней — люди аплодировали, подпевали, прихлопывали и притопывали в такт музыке, многие танцевали в проходах между рядами. Страсть его песен проникла в сердце Элизабет.

Она с трудом отвела взгляд от сцены и пристально осмотрела первые ряды зрительного зала в поисках подозрительных личностей. Конечно, в ее обязанности не входило поймать преступника, но было необходимо обеспечить стопроцентную защиту певца в любой ситуации.

На эту работу Элизабет порекомендовала одна из ее учениц — супруга лос-Лос-анджелесскогоагента Хейла Бриджеса, хотя продюсеры до сих пор не были уверены, действительно ли звезде угрожает серьезная опасность.

После окончания концерта гримерка Бриджеса напоминала вавилонское столпотворение. В маленькой комнатке собралось такое множество народу, что Элизабет пришлось силой отстаивать свое право находиться рядом с певцом. Она была в ужасе: как этот человек может быть настолько беспечным!

К концу дня Элизабет окончательно вымоталась и зверски проголодалась, поэтому, когда они наконец оказались в уютной тишине отеля, почувствовала себя так, будто вернулась домой после долгого путешествия.

— Ну и как тебе все это понравилось, Лиззи? — поинтересовался Хейл.

— Великолепное шоу! — честно призналась она. — Ты очень талантлив.

Он снял шляпу и отвесил ей шутовской поклон:

— Весьма признателен! Значит, мне удалось тебя поразить?

Элизабет покачала головой:

— Хейл, я здесь не для того, чтобы восхищаться! Я обеспечиваю безопасность, это моя работа.

— Хм… Может, в рамках своей работы ты согласишься принять со мной душ… чтобы обеспечить там мою безопасность?

— Нет.

— Черт возьми!

— Я буду наблюдать за номером ночью. А после душа я хотела бы поговорить.

Хейл окинул ее взглядом и кивнул:

— Думаю, что это будет самый короткий душ за всю мою жизнь. Я скоро вернусь.

Минут через десять Хейл вернулся в гостиную, облаченный лишь в длинный белоснежный махровый халат. Элизабет стояла спиной к нему, отвернувшись к окну. Хейл замер в дверях, пораженный ее холодной красотой, которая будила какую-то первобытную страсть. О, он прекрасно-знал, что собирается сделать! Он будет ласкать горячими поцелуями ее прекрасную нежную шею, пока пальцы будут скользить по стройному телу, а потом… Каждый удар сердца отзывался сладким томлением. Он приблизился и обнял ее за плечи:

— Лиззи…

Девушка резко отпрянула, как будто его руки обожгли ее.

— Мы… нам… надо поговорить. О работе.

— Для этого у нас еще будет куча времени. Тур продлится сорок два дня, все это время мы будем вместе — двадцать четыре часа в сутки.

— Но… — Она пыталась взять себя в руки и подобрать правильные слова, однако широко распахнутые глаза и прерывистое дыхание мешали собраться с мыслями. — Нам надо… надо обговорить кое-какие детали… по поводу обеспечения безопасности…

— Сегодня больше никакой работы, Лиззи, — промурлыкал Хейл. Его всерьез озадачило поведение девушки, он не понимал, какую игру она ведет и почему до сих пор не упала в его объятия. — Самое время расслабиться.

— Расслабиться?

— Именно так. Обычно в это время я спускаюсь в бар, чтобы пропустить рюмочку-другую и перекинуться в картишки с приятелями, Но, похоже, сегодня у нас будет программа поинтереснее.

Хейл просто сгорал от нетерпения прикоснуться к этой красавице. Он уже готов был почувствовать сладость ее поцелуя, ощутить нежность ее упругого тела. Предчувствие удовольствия заставляло сердце биться в бешеном ритме, а воображение рисовало самые соблазнительные картины. И тут он чихнул..

Элизабет скользнула взглядом по комнате: на обеденном столе стояла ваза с огромным букетом роз.

— Посмотри, какие прекрасные розы! — сказала она таким тоном, как будто никогда раньше не видела роз.

Хейл уставился на нее в недоумении:

— Лиззи, думаю, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы восхищаться розами!

— Но посмотри, они же просто чудесные! — не унималась Элизабет. — Такой огромный букет — их же тут не меньше двух дюжин!

— Мне больше нравится смотреть на тебя, чем на розы.

Хейл снова чихнул и подумал, что от запаха этих дурацких роз в номере просто нечем дышать.

— У тебя аллергия на розы? — заботливо спросила Элизабет.

Впрочем, ответ был очевиден. Хейл чихал не переставая, глаза покраснели и слезились. Он отмахнулся и попросил:

- Пожалуйста, отнеси эти чертовы розы на балкон.

- Смотри-ка, здесь записка! — Она передала ему карточку.

— Можешь прочитать. Они все одинаковые, — отмахнулся Хейл и снова чихнул. Черт, ну и как прикажете теперь заниматься любовью с этой красоткой, да он сейчас просто поставит рекорд Книги Гиннесса… по чиханию!

Элизабет прочитала карточку вслух:

— «Ты — моя жизнь. Вернее, ты — смысл моей жизни. Прими мои поздравления с успешным началом грандиозного концертного тура. Я всегда буду с тобой».

Хейл пожал плечами и, конечно, чихнул.

— Какая-то фанатка.

— Да? Почему же она тогда не написала даже своего имени? Почему поклонница не хочет, чтобы ты знал, кто она?

— К чему ты клонишь?

Убирая карточку в карман, Элизабет мрачно ответила:

— Хейл, эти цветы прислал человек, который тебе угрожает.

Глава 2

Город медленно просыпался. Отдаленный гул самолета, гудок туристического автобуса, нетерпеливо сигналящие автомобилисты — все это возвещало о начале нового дня.

— Неужели тебя совершенно не беспокоит мысль о возможной опасности, Хейл? — спросила Элизабет у своего подопечного во время утренней пробежки.

— Нет, моя дорогая. Я никогда не беспокоюсь но пустякам.

Элизабет легко бежала рядом с Хейлом по дорожке городского парка. Мысль о том, что эта красивая подтянутая женщина может находиться в гораздо лучшей спортивной форме, чем он, не на шутку расстроила музыканта.

Элизабет задумчиво процитировала вчерашнюю записку:

— Там было сказано: «Я всегда буду с тобой», помнишь?

— Тебе что, поручено напоминать мне обо всех сообщениях, которые я не считаю нужным запоминать? — раздраженно спросил Хейл. В его разгоряченном воображении все еще мелькали эротические картины, которые он представлял себе прошлой ночью. Главными действующими лицами в этих сценах, естественно, были он и его прекрасная телохранительница.

— Послушай, Хейл, ты не можешь просто отмахнуться от возможной угрозы! Записка была составлена из букв, вырезанных из газет и журналов…

— Ну и что из этого?

— Я покажу ее полиции,

— Не забудь отдать им розы. Надеюсь, в отличие от меня у следователей нет на них аллергии.

— Я думаю, что самые преданные поклонники должны знать, что у тебя аллергия на розы…

— Должны бы… — буркнул Хейл. Он ускорил темп и перевел разговор на другую тему: — Как тебе, кстати, моя маскировочка?

Она фыркнула:

— Облезлые маскарадные усы, бейсболка и солнцезащитные очки — это не маскировка.

— Ну, я в этом деле любитель, а ты-то наверняка знаешь все правила… конспирации. — Хейл подумал о том, что вчера эта боевая леди показала себя ярой сторонницей соблюдения правил. Удастся ли ему переписать ее правила под свои цели?

Элизабет, в свою очередь, уловила в его тоне легкое пренебрежение и возразила:

— Если мы не будем придерживаться определенных правил, наш мир погрязнет в хаосе и беспорядке.

— Спасибо за информацию, моя дорогая.

Непривычно быстрый темп бега уже изрядно вымотал Хейла, но Элизабет бежала рядом с ним так же легко, как и полчаса назад. Хейл мечтал только об одном — чтобы она хоть раз пожаловалась ему, что устала. А еще лучше, чтобы в изнеможении упала в его объятия.

— Кстати, о правилах, — продолжала девушка. — Тебе не кажется, что это очень неосмотрительно с твоей стороны: давать автографы, стоя посреди толпы?

— Нет. — Хейл подумал, что у нее даже дыхание не сбилось, ни малейших признаков усталости! — Это ведь те же самые люди, что покупают кассеты с моими записями и билеты на концерты. Без них я никогда не добился бы такого успеха. Так что автограф — та малость, которой я могу отплатить им за внимание к моему творчеству.

— Не скромничай, ты много делаешь для своих поклонников! — Хейлу послышалась нотка уважения в ее голосе. — Лео рассказал мне, что цены на твои концерты всегда на порядок ниже, чем у твоих конкурентов. Даже менее популярных.

— Все верно. Я лично слежу, чтобы цены на билеты не повышались, хотя иногда мне приходится вступать в нелегкие схватки с продюсерами.

— Думаю, поклонники ценят это. Поэтому ты вполне можешь отказаться от практики раздачи автографов в этом туре…

— Нет.

— Но в таком случае я не могу гарантировать полной безопасности, потому что…

Потеряв надежду обогнать девушку, Хейл резко остановился.

— Я не нуждаюсь в ваших услугах. Мне не нужен телохранитель.

— Я не сомневаюсь, что вы можете сами защитить себя. Но я работаю на лос-Лос-анджелесскоеагентство, и, если вы не нуждаетесь в моих услугах, сообщите об этом своим продюсерам.

— Ну что ж, наверное, всемогущее Лос-анджелесское агентство просто не знает, что делать в таких случаях, — ответил Хейл. Все в нем бурлило от гнева: какого черта эти менеджеры подобрали такого профессионального телохранителя… и такую красивую девушку!

Он вздохнул и направился обратно в отель. Элизабет поспешила за ним следом.

— Послушай, Хейл, я хочу, чтобы ты понял: эта работа очень важна для меня.

— Хочешь сказать, что тебе очень нужны деньги, которые за нее платят, — огрызнулся певец. — Всем женщинам нужны только деньги…

— О чем ты?..

— Ты слышала.

— Слышала. Но не поняла, что имелось в виду.

Хейл хранил молчание, пока они не поравнялись с маленьким сувенирным магазинчиком, располагавшимся прямо у входа в отель. Ладно, сейчас он ей покажет, что имел в виду, женщины ведь так любят получать подарки. Даже самая никчемная побрякушка может хотя бы на какое-то время отвлечь их от серьезных проблем. Так что пока его бдительная защитница продолжала выполнять нелегкую миссию по охране бесценной персоны Хейла Бриджеса, он зашел в магазин и купил там первую попавшуюся симпатичную вещицу,

— Вот, Лиззи! — сказал он, выходя из магазина и протягивая свою покупку. — Эта чудная погремушка называется маракас. Правда, это дешевая китайская подделка, но не важно. Просто надо как-нибудь отвлечься от всех этих мыслей о мнимом преступнике. Обещаю, если научишься на нем играть, возьму тебя в свою группу.

К его великому удивлению, Элизабет приняла подарок с широкой, открытой улыбкой. Она даже рассмеялась. Звук ее беспечного смеха отозвался в сердце Хейла нежнейшей музыкой.

— Спасибо, Хейл! — совершенно искренне сказала девушка, глядя на него с беззаботной улыбкой. — А ты научишь меня играть на нем?

— Конечно, — ответил он, с трудом отводя взгляд от ее улыбающегося лица. — Прошу вас! — Хейл распахнул перед ней дверь.

Самые необычные чувства теснились в его душе. Сколько лет прошло с тех пор, когда он последний раз действительно ухаживал за девушкой, а не просто тащил в постель понравившуюся милашку? Уже давно любая красотка была готова пойти за ним на край света! Хотя нет, не за ним, а за знаменитым музыкантом, пользующимся бешеной популярностью.

А как было раньше, когда популярность еще не пришла к нему? Ну, тогда ему было не до романтики, он беспокоился только о своей карьере. Он закрыл сердце на замок и не пускал ни одну женщину дальше постели. Неужели теперь все должно измениться, неужели эта своенравная блондинка сумеет найти забытую тропинку к его сердцу?

Во время очередного вечернего выступления Элизабет устроила наблюдательный пост напротив входа в гримерную Хейла. Она выбрала место так, чтобы никто не мог войти в комнату Бриджеса незамеченным.

Хейлу показалось, что сегодня девушка особенно неотразима. Волосы она заплела в длинную толстую косу. На ней были белая атласная блузка, расшитая бисером, и белые джинсы, подчеркивающие прекрасную фигуру.

Хейл почувствовал, как волна возбуждения вновь захлестывает его. В то же время он вновь ощутил себя слишком простым парнем для такой сказочной принцессы.

— Все в порядке, Лиззи? — спросил он, входя в гримерную.

— Есть новое послание от преступника.

Хейл принялся что-то наигрывать на гитаре, настраивая ее.

— Ну и с чего ты взяла, что записка именно от преступника?

— Там написано, что скоро этот человек встретится с тобой.

— Так это же хорошо, разве нет? — Он усмехнулся, глядя в ее обеспокоенные глаза. Губы девушки были плотно сжаты. — Лиззи, сама подумай, если мы узнаем, кто этот человек, то тебе больше не надо будет охранять меня и, может быть, мы… подружимся.

— Если только он не убьет нас.

Хейл с раздражением ударил по струнам гитары:

— О, вот теперь ты меня действительно испугала! Сердишься?

— Нет. — Элизабет отвернулась.

— Лиззи, может, тебя беспокоит что-то помимо моей маленькой проблемы?

— Нет! И не смей называть меня Лиззи! Неужели так сложно запомнить: мое имя — Элизабет!

— Но оно мне не нравится. Можно, я буду называть тебя Лиз?

В дверях появился Лео.

— Хейл, пора на сцену.

— Иду, — ответил Хейл.

Он мягко улыбнулся Элизабет, но встретил резкий отпор.

— Давайте работать! Мы и так слишком много болтаем. — С высоко поднятым подбородком она решительно вышла из комнаты.

Бдительная как никогда, Элизабет стояла рядом с певцом за кулисами, пока ведущий концерта не объявил его имя и Хейл не поспешил на сцену. Зал встретил его громом аплодисментов.

Несомненно, Хейл вкладывал в концерты всю душу, весь талант, которым наградила его природа. За место под солнцем на музыкальном олимпе он сражался, как дикий зверь, не раз за годы своей карьеры сталкиваясь с непониманием публики и критики. Сейчас он был в зените славы, публика приняла и полюбила его, так что, выходя на сцену, он забывал обо всем, кроме музыки, которую играл, и аплодисментов, которыми встречали его зрители,

После концерта Элизабет, как всегда, вернулась в отель вместе с Хейлом и Лео. Никаких известий о преследователе пока не было, поэтому она весь вечер слушала, как мужчины обсуждают прошедшее выступление. Вскоре после полуночи Лео, сжалившись над засыпающей девушкой, отправил ее спать, и Элизабет, попрощавшись, ушла к себе в номер.

Однако сон ее длился недолго. Она не могла точно определить, что именно ее разбудило, но проснулась, когда часы показывали два часа ночи. Еще сонная, она накинула халат и отправилась на кухню за стаканом воды. Выйдя в гостиную — общую комнату в их с Хейлом смежном номере, — она увидела, что дверь в его спальню распахнута.

Едва отдавая отчет в своих действиях, Элизабет переступила порог спальни. В ужасе она обнаружила, что постель Хейла пуста. Девушку захлестнула волна гнева: стоило ей отвернуться, как Хейл тут же сбежал, видимо, играть в карты со своими приятелями или… Может, его и прошлой ночью не было в номере? Как же можно доверять такому безответственному человеку?! Нет, больше она не совершит этой ошибки! Если придется следовать за ним по пятам, чтобы обеспечить безопасность, значит, она так и сделает.

Элизабет потребовалась пара минут, чтобы собраться. Она быстро оделась, провела щеткой по волосам и выбежала из номера. Она догадывалась, где можно его найти. На первом этаже отеля был небольшой бар. Вероятно, музыкант решил там немного расслабиться.

Хейл и Лео сидели за одним из столиков в компании, музыкантов группы — Джоуи, Патти и Бивера. На столе стояли открытые бутылки. В баре было немноголюдно. У стойки маячил одинокий ковбой, а через два столика от Хейла и его компании сидели две девицы, поедая глазами знаменитого музыканта. Элизабет отметила про себя, что одна из них — с ярко-рыжими волосами — особенно преуспела в этом занятии.

Глубоко вздохнув, Элизабет направилась к столу музыкантов. Судя по всему, они искренне веселились: из-за стола неслись шутки и громкий смех. Элизабет подумала, что полупустая бутылка пива, стоящая рядом с Хейлом, видимо, далеко не первая. Что ж, у каждого свое представление о том, что значит хорошо провести время.

Первым ее появление заметил Лео Джексон. Он незаметно толкнул Хейла, указывая на приближающуюся к столику девушку. Хейл посмотрел на нее и расплылся в довольной улыбке, при виде которой у Элизабет чуть не подкосились ноги. Она схватилась за спинку стула музыканта, чтобы в прямом смысле не упасть к его ногам.

— Смотрите, кто пришел! — приветствовал ее Хейл, снимая ковбойскую шляпу и изображая галантный полупоклон. — Присоединишься к нашей дружеской вечеринке?

— Я здесь не для того, чтобы веселиться! — Кто бы знал, чего ей стоило сохранять строгий, официальный тон, находясь под прицелом его дьявольского обаяния!

— Вот в этом-то и проблема, мисс Лиз! Ты не умеешь веселиться.

— Сейчас неподходящее время для обсуждения моих проблем, — процедила она сквозь зубы.

Джоуи и Бивер тут же вскочили и, бормоча какие-то невразумительные вежливые извинения, поспешили испариться. Патти вжался в спинку стула, постаравшись сделать вид, будто его здесь нет. Лео глубоко вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

— А может, хотите выпить? — как ни в чем не бывало поинтересовался Хейл. — Или согласно вашим дурацким правилам я должен сказать это как-то иначе?

— Я не пью.

Хейл печально покачал головой:

— Лиз, разве матушка вам не говорила, что у девушки должен быть хотя бы какой-нибудь маленький недостаток, чтобы мужчина не чувствовал себя рядом с ней ущербным?

— Я прошу, Хейл, давай вернемся в номер. Пожалуйста!

Хитрая улыбка скользнула по его губам.

— На что ты намекаешь, Лиз?

— На то, что тебе грозит опасность! — в отчаянии воскликнула она. А какая опасность угрожает ей самой — от его глаз, от его улыбки, от его голоса!

— Эй, со мной все в порядке! Мы просто веселимся. Правда, Лео? — Он толкнул в бок своего товарища, но не нашел у него поддержки.

Стараясь не смотреть в глаза музыканту, Лео поднялся из-за стола.

— Знаешь, Хейл, уже очень поздно. Наверное, я лучше пойду спать. — Лео быстро пожал Элизабет руку и сочувственно улыбнулся на прощание.

Патти бросил короткое:

— Лео, подожди, я с тобой.

Элизабет поняла, что они с Хейлом остались в баре одни. Одинокий ковбой и полуночницы, видимо, ушли раньше.

— Теперь мы вернемся в номер? — спросила она Хейла.

Он поднялся из-за стола.

— Вы знаете, как испортить вечеринку, леди.

— Боюсь, это часть моей работы.

— Ты хотя бы не против короткой прогулки перед сном? Ну, проветриться и все такое…

— Не думаю, что…

— Черт возьми, Лиз, между прочим, сейчас на улице ни души. Меня может подкараулить какая-нибудь особенно восторженная поклонница и… кто знает, буду ли я в безопасности.

— Не обязательно так кричать.

— Да ты просто ледышка!

— Это все, что вы хотели сказать? — Ее голос дрогнул от обиды и возмущения.

— Что, думаешь, я для тебя недостаточно хорош? Какой-то там деревенский увалень, которому сильно повезло в жизни? Безмозглый тупица? Так ты обо мне думаешь, да?

— Хватит!

Хейл сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы успокоиться. Ладно, он ей действительно не подходит. И она ему не подходит. Поэтому не важно, что о нем думает эта высокомерная леди.

— Хорошо, оставим этот разговор, моя дорогая. Пожалуй, пойду поищу не такую привередливую девушку, — сказал он, надевая шляпу. — Можешь сопровождать меня в этом нелегком походе, только, пожалуйста, не надо таких осуждающих взглядов!

В полном молчании они вышли к набережной, на которой пестрыми кусочками мозаики были разбросаны маленькие кафе и сувенирные лавки. Набережная сверкала огнями. Хейл остановился возле моста, украшенного яркой электрической гирляндой.

Порыв холодного ветра с реки заставил Элизабет слегка вздрогнуть. Хейл заметил, как онапоежилась, и спросил:

— Не замерзла?

— Нет, — мужественно ответила девушка.

Хейл устремил взгляд на темную воду:

— Посмотри, что цивилизация сделала с рекой. А она ведь была настоящей дикаркой…

Элизабет не поняла, восхищается он творением рук человеческих или осуждает, поэтому просто сказала:

— Здесь очень красиво.

— Здесь все ненастоящее, — буркнул Хейл. — Заточили ее свободные воды в путы набережных, мостов, смотровых площадок и привели толпы равнодушных туристов.

— А мне кажется, что здесь… романтично. — Последнее слово с трудом слетело с ее уст, но она действительно так думала.

Хейл взглянул на нее с любопытством, потом вновь повернулся к реке.

— Думаешь, это романтично? А что бы ты сказала о бескрайней прерии, непокоренных горных вершинах? Представь: осенняя луна печально взирает на бесконечную даль равнин… Вот что я бы назвал романтичным, а не этот стандартный «сувенирный набор», который люди почему-то называют достопримечательностями.

Элизабет подняла глаза на широкоплечего красавца, который стоял сейчас рядом с ней и говорил такие странные вещи. Она не могла видеть его глаз, скрытых полями надвинутой на лоб ковбойской шляпы, но заметила, как ходят желваки. Девушку охватило безотчетное желание утешить этого уставшего от бурной городской жизни ковбоя. Да, у него есть вce то что только может пожелать любой мужчина на этой земле, но, кажется, он несчастлив.

— Лиз, я думаю, пришло время кое-что прояснить.

— Что именно?

— Ты работаешь моим телохранителем только потому, что, с одной стороны, тебе нужны деньги на школу самообороны, а с другой — мне приходится подчиниться требованиям моего излишне заботливого продюсера. Мне, конечно, хотелось бы послать его ко всем чертям, но от него сейчас зависит мое финансовое благополучие. Впрочем, как и твое. Но ты должна понять, что телохранитель мне не нужен. И уж тем более женщина-телохранитель.

— И что из этого следует? — осторожно поинтересовалась она.

— Предлагаю сделку. Ты делаешь вид, что охраняешь меня, но на самом деле просто сопровождаешь во время концертов. Никакого вмешательства в мою личную жизнь! Давай попробуем стать друзьями и просто весело провести время, а уж в отчете для продюсера я распишу тебя как самого бдительного телохранителя на земле. Идет?

— Спешишь на тот свет?

— Я не тот мужчина, который станет прятаться от опасности за женской юбкой.

— А я не та женщина, которая станет брать деньги за работу, которую не делала.

— Черт возьми, Лиз! — возмущенно воскликнул Хейл. — Да ты просто собака на сене: сама не хочешь согреть мою постель и другим не даешь!

— Техасский тур продлится всего шесть недель — это не такой длительный срок, чтобы не суметь себя ограничить в… развлечениях. — Элизабет старалась говорить спокойно, делая вид, что пропустила его фразу насчет постели мимо ушей. В конце концов, этот мужчина, наверное, просто не может представить себе, что хотя бы одна женщина на земле может отказать ему. Но она всё же не удержалась от едкого замечания: — Может, ты найдешь себе другие развлечения помимо выпивки и волокитства.

Внезапно Хейл схватил девушку за плечи, приблизив к ней свое лицо почти вплотную.

— Значит, ты думаешь, что я тащу в постель первую попавшуюся красотку? Да будет тебе известно, я уже много месяцев не был с женщиной, несмотря на то что каждый день таблоиды рассказывают о новом «головокружительном романе». Но как бы то ни было, я имею право на личную жизнь! Если мне захочется погулять с какой-нибудь девушкой во время этих гастролей, я не хочу, чтобы у нас на хвосте сидела бдительная леди-телохранитель, понятно?

— Я постараюсь не мешать вам, — примирительно сказала она.

— Да что плохого было в паре стаканов пива в компании приятелей?

— Понимаешь, я потеряла очень дорогого человека… Его задавил пьяный водитель. Потом водитель говорил, что выпил всего пару стаканов пива.

Казалось, на минуту Хейл потерял дар речи. Его голос слегка дрогнул, когда он произнес:

— Прости, Лиз. Мне очень жаль. — Какое-то время он молча смотрел на нее, потом вновь заговорил: — С того момента как я увидел тебя с этим твоим тугим пучком, я все время ждал, когда ты распустишь волосы.

От его взгляда по спине девушки побежали мурашки.

— Когда я поняла, что тебя нет в номере, у меня не было времени делать прическу.

Он коснулся ее светлых волос.

— Они как будто шелковые, — тихо сказал Хейл, медленно перебирая прядку за прядкой. — Золотой шелк. Всегда носи их так. Они мягкие, как будто сглаживают острые углы…

— Острые углы?..

— Да, острые углы твоего характера. Твои бастионы, за которыми томится чувственность и нежность. Почему ты боишься показать свои чувства?

— Я здесь для того, чтобы работать, а не для того, чтобы рассказывать историю своей жизни.

С едва заметной улыбкой Хейл выпустил из пальцев золотистую прядь.

— У нас с тобой уйма времени впереди, Лиз! Мне хочется узнать тебя ближе.

— Нам пора возвращаться.

— Я бы предпочел пойти дальше.

— Ты играешь словами!

— Почему бы и нет?

Элизабет весело рассмеялась. Она взяла Хейла за руку, и они повернули к отелю. Элизабет то ли сама вела Хейла, то ли опиралась на его руку. Ее охватили странные ощущения от соприкосновения с этим сильным, волевым мужчиной.

Как только они подошли к двери номера, настроение Элизабет сразу испортилось. Под дверь был подсунут белый конверт.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила Элизабет, когда Хейл распечатал его. — Это от преследователя?

Хейл пробурчал себе под нос:

— Да ничего особенного. Тут только вопрос.

— Что за вопрос? Преследователь выдвигает требования? Читай же!

Хейл вздохнул и сказал:

— Тут написано: «Кто эта женщина?»

Глава 3

Элизабет, конечно, предполагала, что звезда такого масштаба, как Хейл Бриджес, будет путешествовать с комфортом, но реальность превзошла ожидания. Туристический автобус, на котором группа Бриджеса должна была отправиться в очередной город техасского турне, был похож на настоящий дом на колесах. В салоне, обставленном удобной кожаной мебелью, была даже кухня!

В пути Элизабет удалось восстановить внутреннее равновесие. Утренняя медитация помогла выкинуть из головы ночной разговор с Хейлом и те переживания, что обуревали ее в течение первого дня работы телохранителем этого человека.

— Я не помешаю?

Краем глаза Элизабет заметила Лео, который занял место позади нее, но взглядом указывал на место рядом с девушкой.

— Конечно, не помешаешь!

— Как дела?

— Отлично! Ну… более или менее.

— А что тебя беспокоит?

— Хейл не воспринимает всерьез угрозу нападения. — Если кто и мог здесь помочь, так это Лео. Возможно, Хейл прислушался бы к словам своего импресарио. — Эта женщина вчера опять прислала записку.

— Преследователь — женщина?

— Теперь я в этом почти уверена.

Лео удивленно приподнял бровь:

— Серьезно? А откуда такая уверенность?

— Во-первых, это подозрение основывается на образе жизни Хейла, а во-вторых… Интуиция!

— Ясно, — кивнул Лео. — И что было в записке?

Элизабет понравилось, что Лео не стал смеяться над ее предположением. Значение женской интуиции сложно переоценить, но мужчины зачастую относятся к такому доводу несерьезно.

— В записке был только один вопрос: «Кто эта женщина?» Если под «этой женщиной» подразумевалась я, значит, преследовательница где-то поблизости.

— И что сказал Хейл?

— Он пообещал сообщить своему продюсеру, что необходимо нанять телохранителя и для меня тоже, — вздохнула Элизабет. — Лео, как ты думаешь, у меня есть шанс убедить Хейла в том, что ему действительно угрожает опасность?

— Знаешь, я думаю, Хейл воспринимает ситуацию серьезнее, чем хочет показать. Не станет он рисковать своей жизнью и карьерой только для того, чтобы покрасоваться! Он ведь много работал, чтобы занять свое место под солнцем.

Элизабет решила воспользоваться моментом и удовлетворить любопытство:

— А где ты познакомился с Хейлом, Лео?

— Мы вместе играли в его первой группе. Но музыкант из меня оказался не ахти, вот я и решил попробовать себя в новом качестве.

— Так ты давно его знаешь?

— Да уж. Он хороший человек, борец. И настоящий талант! Вижу, вы не слишком поладили поначалу. Когда ты узнаешь его получше, то простишь ему многие… особенности характера.

— Возможно, — согласилась Элизабет, хотя в душе сомневалась, что такое когда-нибудь произойдет.

Элизабет взглянула на пейзаж за окном, но ничего интересного не обнаружила: бесконечные кукурузные поля, чернота дороги и лазурь небес. Автобус мчался по шоссе с огромной скоростью, и Элизабет решила, что еще насмотрится на сельские виды, а пока лучше продолжить разговор с Лео.

— Мне сказали, что мы остановимся в Галвестоне. Но в списке техасского турне этот город не числится.

— В этом городе живет старинный приятель Хейла, так что, бывая в Техасе, мы обязательно туда заезжаем.

В этот момент автобус так тряхнуло, что Элизабет чуть не выскочила из кресла. Вопреки ожиданиям пассажиры не возмутились, а зааплодировали.

— Кто ведет этот автобус? Великий гонщик? — спросила Элизабет, с трудом восстанавливая дыхание.

Лео усмехнулся:

— Это тоже приятель Хейла. Не волнуйся, скоро привыкнешь к его стилю вождения.

— Если останусь в живых, — фыркнула девушка.

Элизабет тронуло, что Хейл так заботится о своих старых друзьях, предоставляя им возможность хорошо заработать. Она улыбнулась, глядя в добрые карие глаза импресарио: Хейлу повезло, что у него есть такие преданные друзья, как Лео.

Хейл не знал, о чем думает Элизабет, но заметил нежную улыбку, адресованную Лео Джексону. Он не ревновал к другу, но ему не давала покоя мысль, что он не знает, о чем они там так мило беседуют. «Лео нельзя винить, Лиз — очень привлекательная женщина, хоть и холодна как лед», — думал он.

Хейл дождался, пока Лео отойдет от Элизабет, и занял его место. Элизабет читала книгу.

— Лео не дает скучать, да? — спросил Хейл.

Девушка кивнула, но не отвела глаз от книги.

— Нервничаешь?

— Ты о чем?

— О записке. Эта моя таинственная воздыхательница, которую все почему-то называют преследователем, пожелала знать, кто ты такая. По-моему, это может представлять опасность и для тебя. Я все утро об этом думал.

— И что? — Элизабет захлопнула книгу. Они заговорили о деле, и нехорошо было дальше прятаться за книжными страницами. — Пришел к какому-нибудь заключению?

— Пока нет. — На самом деле у Хейла уже имелась парочка идей о том, как можно вычислить автора записок, но он не собирался обсуждать их с Элизабет. Ее близость так волновала! — От тебя чудесно пахнет, моя дорогая. Похоже на аромат сирени. — Хейл задержал дыхание, чтобы полнее почувствовать этот чарующий запах. — И почему же ты не вышла замуж и не скрылась с дюжиной детишек за надежными стенами семейной крепости от невзгод мира?

— А ты? — вопросом ответила девушка. Осторожность притаилась на дне ее сапфировых глаз.

Хейл усмехнулся:

— Ты видела этих красоток, которые не дают мне проходу?

— Ты имеешь в виду девиц с ярко-красным лаком на ногтях и кольцами в носу? Или одержимую поклонницу?

— Снова об этом!

- Но я же твой телохранитель!

— Может, все-таки хоть на минутку отвлечемся от дел?

— Это не входит в мои обязанности. — Элизабет попыталась улыбнуться.

Шустрый солнечный зайчик скользнул по ее светлым волосам. Хейл поймал ее внимательный взгляд, заметил слегка приоткрытые, как будто зовущие губы. Как бы ему хотелось изведать вкус ее поцелуя! У него внезапно пересохло во рту.

— Я полагаю, что в целях безопасности тебе было бы неплохо узнать побольше о преследователях, — настойчиво продолжала Элизабет.

— Это твоя забота.

— Послушай, встречаются два типа преследователей. Первый тип — скромные воздыхатели. Они никогда не идут дальше записок и телефонных звонков, терроризируя жертву на расстоянии. Второй тип — это люди, чья прежняя привязанность к объекту страсти по каким-то причинам переросла в ненависть.

— Да? И по каким же причинам? — Хейл решил подыграть своей телохранительнице вопросами. В конце концов, это единственная тема, которую она согласна обсуждать.

— Знаешь поговорку о том, что от любви до ненависти один шаг? Одна из поклонниц могла почувствовать себя отвергнутой. Если она была сильно влюблена, то ее ненависть может стать очень опасной. Поведение таких людей непредсказуемо.

— Хочешь сказать, что она захочет меня пристрелить?

— Не исключено. Мы же не знаем, с каким типом преследователя имеем дело в данном случае. Это может быть кто угодно. Например, твои знакомые Виржиния, Пам, Линда…

Хейл удивился, что Элизабет знает имена его подруг, но тут же вспомнил, что в первый день после выступления все они прислали ему поздравительные открытки по случаю начала техасского турне.

— Брось, Лиз, только не они. Я их тысячу лет знаю. А ты, случаем, не ревнуешь?

— Ревную? Ты, должно быть, шутишь. Просто в мои обязанности входит быть осведомленной обо всех твоих знакомствах, которые могут таить в себе угрозу безопасности.

— Точно, так я и думал! — широко улыбнулся Хейл. - Ревнуешь!

— Я твой телохранитель, — возмутилась Элизабет. — Это все, что нас связывает. И пожалуйста, не делай поспешных заключений о том, кто из знакомых может быть опасен, а кто нет. Ты же умный человек!

Хейл усмехнулся. Элизабет впервые сделала комплимент его уму, а не таланту, и это ему очень польстило.

— Ладно-ладно. Но при одном условии: ты мне расскажешь, чем займешься, когда миссия телохранителя завершится. Чем ты еще увлекаешься, кроме кикбоксинга?

— Тхеквондо — это не кикбоксинг, — возразила Элизабет.

— Так чем? — настаивал Хейл.

— Ну, у меня самая обычная жизнь… Не знаю, что тебя может интересовать. Например, у меня есть собака…

— Наверное, что-то вроде добермана?

— Ротвейлер. И еще две кошки. И птичка.

Хейл не сдержал улыбки:

— Ну конечно, у тебя есть еще и птичка! Наверное, животных ты любишь больше, чем людей,

Ее глаза потемнели от гнева.

— С чего ты взял, что я не люблю людей? У меня никогда не было проблем в общении… По крайней мере до сегодняшнего дня. И к животным это не имеет никакого отношения! Между прочим, в детстве я хотела стать ветеринаром!

— Да? И что же помешало?

— Когда умер отец, надо было идти работать, чтобы помогать маме. Мы жили на папины алименты и после его смерти остались без цента.

— Прости. — Хейл почувствовал, что зашел на запретную территорию, но отступать было поздно. — Ты была очень привязана к отцу?

— Его уже пять лет нет с нами. — Пальцы девушки были сцеплены, глаза опущены, руки неподвижно лежали на коленях. — Его задавил пьяный водитель.

Он взял ее руку:

— Тяжело терять родителей.

— Тяжело терять любого близкого человека, — ответила Элизабет, пристально посмотрев ему в глаза.

— Да, конечно. — Хейл кивнул и поднялся. Он испытывал невероятный прилив нежности к этой прекрасной девушке, но не знал, как выразить свои чувства, чтобы она вновь не отвергла его.

— Хейл, моя работа — защищать тебя, — мягко сказала Элизабет. — И если потребуется, я буду защищать тебя от тебя самого.

— Не бойся, ты меня не потеряешь. — Она расслышала в его голосе какую-то странную интонацию.

Элизабет зачарованно смотрела, как Хейл пробирается обратно на свое место. Она откинулась на спинку кресла и попыталась расслабиться. Разговор с Хейлом всколыхнул воспоминания об отце. Дональд Перри развелся с матерью Элизабет, когда девочке было всего семь лет. Потом он с завидной периодичностью знакомил дочку то с тетей Сью, то с тетей Роз, то с тетей Мэри, но так больше никогда и не женился.

Иногда Элизабет казалось, что отец передал ей по наследству неспособность любить только одного человека. С юных лет Элизабет искала прекрасного принца, но за все это время так и не встретила человека, которому могла бы подарить свое сердце.

Почему Хейл Бриджес так напоминает ей отца? Может, из-за той же самой неспособности выбрать для себя только одну королеву?

В Галвестоне автобус остановился возле унылого пляжного домика с видом на Мексиканский залив. В доме были одна большая комната, кухня, выходящая прямо к воде, и три маленькие спаленки. Большие стеклянные двери вели на веранду, с которой открывался величественный вид па океан.

— Чей это дом? — поинтересовалась Элизабет.

Дом выглядел заброшенным и был обставлен видавшей виды мебелью, но, как ни странно, здесь было уютно и даже романтично.

— Это дом Чарли, — широко улыбнулся Хейл. — У нас с ним в некотором роде сделка, Я играю в его салуне, когда бываю здесь, а взамен он разрешает мне останавливаться в этом доме.

— Неплохая сделка, — одобрила Элизабет и занялась обычным осмотром нового помещения.

Салун Чарли располагался поблизости, и его нельзя было назвать тем местом, которое жаждут увидеть туристы. Но похоже, и здесь Хейл Бриджес пользовался не меньшей популярностью, чем на сценах знаменитых концертных залов. Весть о том, что сегодня выступает его группа, собрала в салуне такую толпу, что яблоку негде было упасть. К девяти вечера в зал набилось столько народу, что Элизабет пришла в ужас.

— Хейл, ты не можешь здесь выступать! — обеспокоенно прошептала она. — Я не смогу обеспечить твою безопасность! Да и эта сцена…

- Эй, дорогая, позволь-ка мне кое-что тебе объяснить. Шесть лет назад, когда еще никто и не слышал о певце Хейле Бриджесе, Чарли позволил мне выступать в своем салуне. Здесь всем понравилась моя музыка! Да Чарли просто не дал мне умереть с голоду! — В его голосе промелькнуло сожаление о веселых былых днях. — Тогда мне еще не платили бешеных гонораров за выступления, да и вообще ничего не платили, но здешние ребята знают мою музыку, начиная с самой первой записи!

— Я все понимаю, но…

— Никаких «но»! Мы же договорились, Лиз, помнишь? — Его глаза сверкнули холодным металлическим блеском. — Ты меня сопровождаешь, а не мешаешь мне, понятно?

— Я ни о чем таком не договаривалась!

Хейл пожал плечами:

— Леди, вы, наверное, просто забыли. — Он отступил на шаг в глубь зала. — Хорошо, видишь там, слева от сцены, свободное местечко? Пробирайся туда, тебе будет хорошо видно всех моих поклонниц, которые захотят подойти к сцене. — Хейл улыбнулся с легкой издевкой. — Я не намерен с тобой ссориться, Лиз. Хочу, чтобы ты была довольна.

— Тогда давай сейчас же уйдем отсюда, Хейл!

— Мы уйдем тогда, когда я скажу.

Он поднялся на сцену. Толпа сначала замерла, а потом зааплодировала. Элизабет не находила себе места от волнения. Она пыталась разглядеть в беснующейся толпе ковбоев и яппи знакомые с прошлых выступлений лица, но безуспешно. Несколько раз она ловила на себе насмешливый взгляд Хейла, и ее сердце начинало биться еще быстрее.

Во время перерыва Хейл подошел к ней. Она вздрогнула, когда он положил ей руку на плечо и предложил:

— Потанцуем? Любишь тустеп?

— Я… не умею, — покачала головой Элизабет.

— Что, у вас в Лос-Анджелесе не танцуют тустеп? Дикие люди! — Он одарил ее взглядом, в котором смешались насмешка и ободрение. — Ничего, Лиз, я тебя научу!

— Нет, я не смогу одновременно танцевать и наблюдать за толпой, — возразила она.

— Да здесь все мои друзья, Лиз. Нечего беспокоиться. Его рука легла ей на талию, и он повел ее танцевать.

Дрожь пробежала по телу девушки, когда Хейл прикоснулся к ней. Он улыбался. Быстрая музыка сменилась мелодией медленного танца.

— Этот танец называется «Безумие», дорогая, — сказал он, крепче прижимая к себе Элизабет.

— Хейл… — начала было протестовать Элизабет, но что-то внутри ее подавило эти протесты.

Здесь, в сердце толпы, в объятиях Хейла, она точно была в безопасности. Все взгляды прикованы к этому человеку. Максимум, на что он способен, так это обнять ее. Но и этого было более чем достаточно.

— Я научу тебя тустепу как-нибудь в другой раз, — прошептал Хейл. Его теплое дыхание ласкало девушку. — Я знаю, тебе хорошо в моих объятиях. Мне кажется, будто так было всегда.

— Это… ведь просто танец, правда? — Она заставила свое разнежившееся тело напрячься.

Хейл нежно провел рукой по се спине. От такой ласки ее тело погрузилось в сладкую истому, но разум еще пытался сопротивляться.

— Хва-тит…

— Я хочу, чтобы ты была моей, — прошептал ей на ушко Хейл. — И придет день, когда ты тоже этого захочешь.

К своему ужасу и, казалось бы, вопреки желанию, Элизабет почувствовала, что сама прижимается к мускулистому телу этого донжуана.

— О, прошу прощения, сэр, мистер Бриджес, сэр! Не могли бы вы дать автограф для моего сыночка, сэр? — Сладкое падение Элизабет прервал срывающийся от волнения голос женщины, протягивающей Хейлу листок бумаги для автографа. Элизабет моментально высвободилась из объятий красавца. Как же она будет защищать его, если сама не в силах от него защититься!

Они ушли из салуна в начале третьего ночи. Элизабет направилась к припаркованному возле дома автобусу, но Хейл остановил ее:

— Кажется, закончилось горючее. Иди в дом, а я схожу поищу заправку. Помнится, мы проезжали тут одну.

— Но почему это обязательно надо делать сейчас?

— Плохая примета — оставлять машину на ночь с пустым баком. Клянусь, я вернусь через пару минут. Ну пожалуйста, мамочка!

Элизабет с трудом сдержала раздражение:

— Иди куда хочешь.

— Не волнуйся, я вернусь еще до того, как ты успеешь натянуть пижаму! — крикнул ей вдогонку Хейл. — Если, конечно, ты вообще ее носишь.

— Убирайся!

Она слышала удаляющийся смех Хейла, поднимаясь по лестнице. Внезапно она замерла и затаила дыхание, ей показалось, что она уловила шорох шин только что отъехавшей машины. А ведь это мог быть преследователь, он может напасть на Хейла, пока тот будет бродить по ночным улицам городка.

Крепко держась за перила, Элизабет поднялась в отведенную ей комнату. С третьей попытки она попала ключом в замочную скважину и открыла дверь.

Темно было хоть глаз выколи. Она поморгала, пытаясь привыкнуть к темноте, и стала нащупывать на стене выключатель. И тут послышался странный звук. Ей показалось, что звук доносится со стороны веранды. Девушка прислушивалась, но звук больше не повторялся. Было тихо и темно. «Наверное, показалось», — подумала Элизабет.

Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Если в доме таится опасность, она должна ее почувствовать. Внезапно ее с такой силой ударили в живот, что она согнулась пополам и упала на пол. Превозмогая боль, Элизабет подняла голову и успела заметить смутный силуэт, проскользнувший мимо нее за дверь. Собравшись с силами, она заставила себя подняться и, едва дыша, то ли сбежала, то ли скатилась по лестнице, пытаясь нагнать преступника.

Внизу Элизабет на минуту остановилась, чтобы оглядеться. Кругом царила абсолютная тьма: на дороге не было освещения, пляж пустынен, а океан темнел едва колышущимся черным пятном.

В отчаянии Элизабет побежала вдоль берега. Она бежала, пока ноги не отказались ее слушаться, и, обессиленная, упала. Только почувствовав песок на ладонях, Элизабет пришла в себя. Она поняла, что эта погоня похожа на поиски черной кошки в темной комнате, и медленно побрела обратно.

Они с Хейлом подошли к дому практически одновременно.

— Эй, почему ты еще не в постели? — воскликнул Хейл.

— В доме побывал преступник.

— Да ты что?!

— Преступник или преступница. Неизвестный пробрался в дом.

Хейл подбежал к ней и взял девушку за руку.

— Ты ранена?

— Да нет, пустяки. Она — а скорее всего это была именно женщина — ударила меня в живот, и я упала. Ударилась затылком. Я сама виновата: расслабилась, не была готова защищаться.

— Ох, не надо было оставлять тебя одну в доме ночью! Но я думаю, что это был обычный воришка. Потом посмотрим, наверняка что-то пропало.

Осмотр дома подтвердил ее опасения — это был не обычный вор. Как она и предполагала, из дома ничего не пропало. Элизабет и не сомневалась, что на нее напала та самая женщина, которая пишет Хейлу записки с объяснениями в любви и угрозами. Теперь-то уж Хейл просто вынужден будет поверить, что угрозы — это не пустые слова.

— Она просто застала меня врасплох. Все произошло так быстро, что я даже не сумела разглядеть ее лица! — корила себя Элизабет. — Я допустила серьезную промашку, Хейл, обещаю, что такого больше не повторится.

— Главное, что с тобой все в порядке!

— Она становится агрессивной, Хейл! Надо быть предельно осторожными!

Хейл улыбнулся:

— Как скажешь.

— Мы больше не можем здесь оставаться, это небезопасно.

Он успокаивающе кивнул:

— Да уж, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она бросила на него вопросительный взгляд.

— Ну, мне же телохранитель нужен живым и здоровым, верно? Иначе кто же будет меня защищать, если обидчица решит вернуться. Кстати, думаешь, она может опять напасть этой ночью?

— Не исключено.

— Ну тогда у нас просто нет другого выбора.

— Какого это «другого»?

Улыбка Хейла заставила Элизабет вмиг забыть обо всем только что пережитом.

— Думаю, что для полного обеспечения моей безопасности тебе придется спать в моей комнате.

— Господи, Хейл!..

- Нет?

— Никогда!

— Никогда-никогда? — насмешливо переспросил Хейл. — А как же истина: «Никогда не говори никогда»?

— Никогда! — прошептала Элизабет.

Загадочные искорки мерцали в его прекрасных глазах, заставляя сердце Элизабет замирать от восторга.

— Ну что ж, может быть, не сегодня. — В голосе Хейла отчетливо проступила хрипотца, выдававшая его чувства, его желания. — Но наша ночь однажды наступит.

Элизабет уже не могла с определенностью сказать, что ее больше пугало: недавнее происшествие или эти слова Хейла Бриджеса.

Глава 4

Элизабет удалось уговорить Лео Джексона сменить намеченный по плану турне отель в Хьюстоне на другой. Номера в новом отеле стоили на порядок дороже, но на карту была поставлена жизнь артиста.

Хейл два часа кряду возмущался, что им приходится жить в такой дорогой гостинице, хотя с его гонорарами и «платиновыми» компакт-дисками он мог позволить себе не думать о таких мелочах. Элизабет пыталась убедить его, что жизнь стоит гораздо дороже, чем несколько долларов в день, на которые выросла цена за проживание. Про себя она добавила к списку его недостатков еще один: «Скряга!»

Все утро она праздновала победу: служба безопасности в этом отеле была гораздо надежнее, так что теперь можно хотя бы не волноваться, что кто-нибудь сумеет пробраться в номер. Но радовалась она недолго — очень скоро Хейл собрался покинуть гостиницу.

— Нет, нет и нет! — возмутилась Элизабет. — Ты никуда не пойдешь!

— Эй, не надо строить из себя мою мамочку! — воскликнул Хейл.

— Ты согласился, что тебе нужен телохранитель. А теперь снова ведешь себя так же безответственно, как и раньше!

Хейл закусил губу.

— В общем, так: ты либо идешь со мной, либо остаешься. Но я иду в любом случае, ясно?

— Хейл, неужели ты не понимаешь, что эта женщина довольно хорошо тебя знает? Иначе откуда бы у нее была информация о том, что мы остановимся в Галвестоне? Откуда у нее адрес дома Чарли? Она знает тебя! Пожалуйста, останься в номере! Не выходи без лишней необходимости!

— Домашний арест? Еще чего! — Хейл двинулся к двери.

— Не говори глупостей, при чем здесь домашний арест? Что плохого в элементарных мерах предосторожности?

— Да все газеты писали, что я остановлюсь в Галвестоне, Лиз! — закричал Хейл. — Хватит сходить с ума! Я ухожу, мне пора! — Хейл громко хлопнул дверью.

Да что ж это такое?! Элизабет трясло от возмущения. Все, что ей сейчас было нужно, так это пара часов медитации, чтобы привести мысли и чувства в порядок, но необходимо было остановить этого самонадеянного безумца, и она бросилась вслед за Хейлом.

В роскошном лимузине, который подали к подъезду Хейл и Элизабет сели как можно дальше друг от друга. Элизабет не имела ни малейшего представления, куда они едут и зачем.

Лимузин въехал на территорию больничного комплекса и остановился в ряду машин «скорой помощи».

— Зачем мы здесь, Хейл? — спросила Элизабет.

— Сама увидишь.

Вывеска на дверях гласила: «Центральная детская больница штата Техас». У входа их ждали Лео и стайка взволнованно щебечущих медсестер.

Не меньше четырех часов Хейл и Элизабет ходили по больнице, заглядывая во все палаты, где певца восторженно встречали ребятишки. Кое-где Хейл пел, кое-где раздавал автографы или просто ободряюще улыбался и разговаривал с больными детьми. Все это время Элизабет не могла прийти в себя от удивления: да что же представлял собой Хейл на самом деле?

Разве она не успела довольно хорошо его изучить? Вроде бы успела, но нынешние события никак не вписывались в сложившуюся в ее голове картину. Она бы еще поняла, если бы каждый его шаг в больнице сопровождали журналисты с фото- и телекамерами. Тогда бы это была явная работа на имидж. Но в больницу они приехали втроем: Хейл, Лео и Элизабет.

Хейл легко находил общий язык с детьми. Оказалось, что он с блеском исполняет и смешные детские песенки. Он был совершенно искренен, никакой игры на публику! В конце даже Элизабет спела с ним за компанию: Хейл был таким добрым и искренним, что она просто не смогла удержаться!

Глаза Хейла сияли, казалось, он готов подарить искорку счастья каждому больному ребенку! Элизабет поняла, что недооценивала этого человека.

— Хейл, ты сегодня сделал действительно доброе дело для детей! — сказала она, когда лимузин повез их обратно в гостиницу.

— Не такое уж доброе, — ответил он, вытянувшись на широком сиденье и прикрыв глаза. — Добрым бы оно было, если бы я смог вылечить рак Джесси или помочь Майку снова ходить.

Элизабет поразила его реакция. Но еще больше она удивилась, когда Хейл продолжил:

— Надеюсь, ты сохранишь это в тайне. Не хочу, чтобы сюда нахлынули газетчики!

Элизабет изучающе взглянула на Хейла. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами, и лицо его выглядело уставшим, но даже сейчас его окружала удивительная аура.

— Зачем тебе это, Хейл?

— Странный вопрос. Во-первых, мне нравится общаться с детьми, а во-вторых… есть у меня один старый должок. — Хейл приоткрыл глаза. — В общем, нельзя, чтобы больные дети чувствовали себя никому не нужными.

— А что за… должок?

— Мой брат тяжело болел. И несмотря на то что мы тогда были очень бедны, врачи не бросили его на произвол судьбы.

— А я и не знала, что у тебя есть брат.

— Он любит держаться в тени.

Элизабет улыбнулась: нелегко, наверное, быть братом звезды такой величины, как Хейл Бриджес.

— Ты хорошо ладишь с детьми, Хейл, — искренне сказала она. — А у тебя самого дети есть?

— Насколько мне известно, пока нет, — весело ответил он.

— Я просто подумала, что, может быть, ты был женат… раньше. Я же, в сущности, ничего о тебе не знаю. — Ей представилась хорошая возможность узнать о Хейле Бриджесе, что называется, из первых рук, и она собиралась ею воспользоваться. — Скажи, а когда ты занялся музыкой?

— Первая гитара у меня появилась в шесть лет. Отец решил, что безопаснее будет, если я буду сидеть и бренчать что-нибудь возле дома, чем шататься по улицам в поисках неприятностей.

— А где ты вырос?

Хейл усмехнулся, снял шляпу и положил ее рядом.

— Да прямо здесь, в Техасе. Слушай, завтра у меня интервью. Если хочешь узнать о моей важной персоне побольше, милости прошу.

— У тебя что, нет никаких секретов от журналистов?

— Лиззи, мои секреты всегда при мне. — Он вновь нахлобучил шляпу, сдвинув ее на глаза. — Но если ты имела в виду, честен ли я с ними, то могу ответить так: «Почти всегда». Нет смысла вешать им лапшу на уши, потому что в отместку они могут накопать про тебя такое, что у публики волосы дыбом встанут.

Элизабет поняла, что за внешним высокомерием и бесшабашностью этого человека таились и ум, и рассудительность, и надежность.

Возвращение в отель принесло Элизабет желанный покой. День прошел замечательно, Хейл оказался заботливым и чутким человеком, который беспокоится о больных детях и старается облегчить их страдания. Кроме того, неизвестная фанатка пока больше не заявляла о себе: никаких новых записок с угрозами Элизабет в номере не обнаружила.

После обеда Хейл и Джоуи работали над новой песней. Хейл с воодушевлением наигрывал что-то на пианино и напевал мелодию, как будто пробовал ее на вкус. Элизабет поймала себя на том, что пристально изучает этого красавца, и быстро отвела глаза, но сердце уже предательски затрепетало в груди.

Элизабет попыталась успокоиться, но тут Хейл поднял голову и встретился с ней взглядом.

Надо было признать, что Хейл ей нравится. Но контракт агентства однозначно запрещал любые отношения, кроме профессиональных. Десять тысяч долларов стоят того, чтобы держать чувства в узде, решила Элизабет.

Быстро закончив обед и попрощавшись с музыкантами, она ушла к себе в комнату и позвонила сестре в Лос-Анджелес,

— Школа тхеквондо, — ответила сестра строгим деловым голосом.

— Сьюзен, привет! Как там у вас дела?

— Элизабет? Как я рада! — Сьюзен тут же отбросила всякую официальность. — Здесь все замечательно! Представляешь, сегодня я записала к нам в школу трех новых учениц! Правда, здорово?

Сьюзен нельзя было назвать собранной и организованной. Так что Элизабет была поражена тем, какой энтузиазм сестра проявляет в отношении судьбы школы,

— Надеюсь, ты не прогуливаешь занятия, Сьюзен?

— Нет, что ты! У нас же сейчас каникулы! А как твои, дела с Хейлом Бриджесом?

— Он — одна большая проблема.

— Тебе он что, совсем-совсем не нравится?

— Нет! — Элизабет понизила голос до шепота. — Знаешь, он такой эгоистичный и высокомерный!

— Зато красавчик! — хихикнула Сьюзен. — Наверняка в нем есть что-то хорошее… где-нибудь в глубине души.

Элизабет собралась было рассказать сестре о визите в детскую больницу, но вспомнила, что дала слово молчать об этом.

— Ну, может быть, где-то очень глубоко.

— Какая жалость! На фотографиях в газетах он просто душка! Вот бы он пел мне под окном серенады, я бы за ним на край свет пошла! Пришли мне посылочку с Хейлом Бриджесом, а?

Почему-то насмешливый тон сестры вызвал у Элизабет раздражение. Но был один вопрос, на который ответить ей могла только Сьюзен. Вновь понизив голос почти до шепота, Элизабет спросила сестру:

— Послушай, появлялись о Хейле какие-то новые сплетни в газетах?

— Вроде нет. Слушай, мне пора идти, ученицы уже собрались. Ты не беспокойся, со школой все в порядке. У меня и на учебу время остается, честно! Я занимаюсь на специальных курсах, сегодня у меня занятия по планированию рабочего и личного времени!

— Надо же! Ты молодец, Сьюзен! Счастливо! — Элизабет вздохнула и повесила трубку. Все-таки с трудом верилось, что ее маленькая сестренка когда-нибудь научится что-то планировать в своей жизни. Неужели взрослеет?

Убедившись, что Хейл сегодня весь вечер будет работать с Джоуи над новой песней и Лео присмотрит, чтобы музыкант не покидал номер, Элизабет со спокойной душой отправилась спать.

Через пару часов она проснулась от внезапно нахлынувшего чувства голода. Она, конечно, ни за что в жизни не призналась бы в этом Хейлу, но здоровая пища частенько вынуждала ее ложиться полуголодной. Элизабет накинула шелковый голубой пеньюар и вышла из комнаты.

В столовой и гостиной было темно. Элизабет заметила, что корзинка с фруктами на кофейном столике, которую принесли в номер, до сих пор стояла нетронутой. Элизабет без колебаний направилась к столику и взяла из корзинки яблоко, но внезапно заметила чей-то силуэт возле окна. В темноте блеснул и тут же исчез красный огонек.

Элизабет испугалась, что преступник смог проникнуть в номер через балкон, может быть, он и сейчас прячется где-то за раздвижными дверями, ведущими на террасу пентхауса. Она осторожно приблизилась к балкону, и только теперь поняла, что это силуэт Хейла. Он был один, одетый все в те же джинсы и тенниску, и курил на балконе.

Элизабет приоткрыла дверь:

— Все в порядке, Хейл?

Хейл тут же затушил сигарету, он помнил, что Лиззи не любит курящих мужчин. А он сидел здесь, курил и думал о ней. Как влюбленный мальчишка, он представлял эту девушку яркой далекой звездой. Она была такой прекрасной, такой близкой — и такой недоступной! Так что Элизабет застала его врасплох.

— Да я просто любовался ночным небом. Хочешь присоединиться?

— Здесь холодновато. — В голосе Элизабет прозвучало сомнение.

Он взглянул на нее. Девушка по-прежнему стояла в дверях, слегка поеживаясь от ночной прохлады. Сейчас она показалась Хейлу особенно прекрасной. Лунный свет делал ее еще более загадочной и неприступной. Светлые волосы свободно падали с плеч, тонкий голубой пеньюар облегал стройную фигуру. О, как ему хотелось обнимать и ласкать каждый изгиб ее прелестного тела!

— Какая чудесная ночь! — сказала она, делая шаг по направлению к Хейлу. — Наверное, и вправду в техасском небе самые большие звезды во всей Америке!

— Так наслаждайся! У себя в Лос-Анджелесе вы ни одной звезды не разглядите сквозь дым и чад.

Элизабет приблизилась, и Хейлу вновь вскружил голову нежный аромат сирени. Он постарался сосредоточиться на созерцании огней города и звездах, но как же ему хотелось, чтобы эта девушка всегда была рядом с ним! Боясь обидеть ее неосторожным словом или даже жестом, он аккуратно положил ногу на ногу и откинулся в кресле.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но смог не всегда скрывает звезды, так что даже в Лос-Анджелесе мы не лишены подобных красот… В какой-то степени, — сказала Элизабет, присаживаясь на стул, любезно пододвинутый Хейлом.

— Ты так всю жизнь и провела в Калифорнии? — Хейл начал непринужденный разговор, чтобы девушка хоть немного расслабилась.

— Да. А ты всегда жил в Техасе?

— Ага. Нет лучшего места на земле.

— А где ты еще бывал?

— Да где только не бывал! У меня турне по всему миру. Но я уезжаю только для того, чтобы однажды вернуться домой.

— И где же твой дом?

— На западе штата. Там у меня ранчо «Трэйлз энд». Тебе бы там понравилось, Лиззи. Представь, оседлал лошадку — и скачешь себе сколько захочешь. Ранчо огромное: больше тысячи акров земли.

Элизабет удивленно спросила:

— Ты разводишь лошадей?

— Лошадей и еще кое-какой домашний скот. — Хейл был доволен, что ему, кажется, впервые удалось удивить эту невозмутимую красавицу. — Я всегда мечтал о большом ранчо.

— А кто же управляет им, когда ты в отъезде?

— Мой брат. И еще отец, для него это очень важно.

— Должно быть, родители очень гордятся тобой!

Хейл пожал плечами:

— Моя мать умерла от рака шесть лет назад. Отец считал, что музыкой много не заработаешь — в этом он убедился на собственном опыте. Так что он всерьез убеждал меня, что надо идти учиться в колледж на инженера. Говорил, что только так я смогу добиться успеха в жизни.

— Но вряд ли бы ты добился большего успеха, чем теперь. — Элизабет почему-то решила выступить в защиту профессии музыканта и Хейла в частности.

— Ну, это зависит от того, что понимать под успехом. Например, у меня нет приличного образования. В гонке за популярностью мне просто было не до этого. — Хейл помолчал и продолжил: — Думаю, отец прав, что советовал мне идти в колледж. Когда-нибудь я обязательно получу диплом! — закончил он.

— Ты это серьезно?

— Слава не вечна. Наступит время, когда люди перестанут покупать мои диски и билеты на концерты. И я заранее готовлю себя к этому дню. Музыка для меня значит очень много, но не все.

— А что же еще? У тебя есть слава, успех и…

— …и однажды я все это потеряю.

— Не обязательно.

Хейл улыбнулся и взглянул в прекрасные глаза своей защитницы, глаза цвета летнего неба. Интересно, что она на самом деле о нем думает?

— Как мне нравятся твои волосы! В лунном свете они похожи на золото. Ты такая красивая, Лиз! Слишком красивая, чтобы быть чьим-то телохранителем.

Элизабет натянуто улыбнулась в ответ и тут же поднялась.

— Я… мне… пора… — Казалось, она внезапно забыла все на свете слова, но потом закончила свою путаную фразу очень выспренно: — Мне пора вернуться к моим прекрасным сновидениям.

Хейл тоже поднялся со стула, приготовившись помешать ее внезапному отступлению:

- Скажи: мне кажется или мой телохранитель действительно меня боится?

— Я… не знаю. Хотя нет! Ты, конечно же, ошибаешься, я не боюсь.

— А я не верю. Кажется, ты панически боишься, что я могу прикоснуться к тебе или… поцеловать?

— С твоей стороны это было бы очень непрофессионально, но я не боюсь поцелуев.

- Тогда, может быть, ты боишься того, что можешь почувствовать?

— До чего же ты самовлюбленный тип! Думаешь, я упаду в обморок, стоит тебе прикоснуться к моим губам?

— Держу пари.

— Глупости! — Элизабет резко повернулась к двери.

Хейл стоял совсем рядом. Он обнял ее за талию в тот момент, когда Элизабет уже взялась за дверную ручку.

— Один поцелуй! — шепнул он ей на ушко. — Чем ты рискуешь?..

— А это уже сексуальное домогательство!

Он усмехнулся:

— Это просто способ проверить, кто из нас прав. Хочешь пари на деньги? Сколько?

— Не нужны мне твои деньги! — огрызнулась она.

— А я и не сказал, что просто так их тебе отдам. Ты же можешь и проиграть! Вдруг почувствуешь нечто особенное?

— Ошибаешься.

— Что бы ты ни почувствовала, я буду первым, кто об этом узнает.

— Ну, учитывая твой богатый опыт… общения с женщинами, я этому не удивлюсь.

— И если я окажусь прав, то устроим настоящее свидание: ужин и танцы. А если ты, то я дам тебе пять тысяч долларов.

— Свидание может послужить причиной расторжения контракта со стороны агентства.

— А мы никому не скажем, что это свидание. Ну так что? При любом раскладе ты ничего не теряешь.

— Если я соглашусь на это… пари, ты оставишь меня в покое? — Казалось, она заглянула ему в самую душу, ожидая правдивого ответа на этот важный для нее вопрос. — Согласишься с тем, что я только телохранитель и не более того?

Хейл ухмыльнулся и поднял правую руку:

— Да поможет мне Бог!

— Тогда давай покончим с этими глупостями, чтобы у тебя не осталось ни малейших сомнений на мой счет. — Она подняла подбородок и приблизила лицо к Хейлу. Девушка зажмурилась, а тело ее напряглось в мучительном ожидании.

Хейл осторожно взял ее лицо в руки, упиваясь каждой секундой созерцания. В лунном свете она походила на хрупкую фарфоровую статуэтку. Хейлу казалось, что от нее исходит божественное свечение.

Медленно и осторожно он коснулсяее губ, которые так манили его с первой встречи в концертном зале Сан-Антонио. Сладкая истома разлилась по его телу, и их губы слились в поцелуе.

В порыве страсти он сжал ее в объятиях и вдруг почувствовал, что руки Элизабет призывно обвились вокруг его шеи. Ободренный успехом, Хейл вдохнул в поцелуй новую жизнь, его горячий язык трепетно раздвинул дрожащие губы девушки.

От Хейла не могло скрыться, что Элизабет испытывает возбуждение. И эта мысль вызвала в его душе целый ураган новых эмоций. Никогда в жизни он не желал ни одну женщину так страстно, как Элизабет. Огонь желания пожирал его душу, сердце стучало как бешеное. О, она должна ему покориться! Он сделает все, чтобы добиться этой женщины!

Но что это? Хейл почувствовал, что она пытается высвободиться из его объятий. Сначала легко, едва заметно, потом сильнее и увереннее отталкивая его от себя. В изумлении он отпустил ее.

Элизабет опустила глаза. Было заметно, что она из последних сил пытается восстановить внутреннее равновесие. Элизабет считает его донжуаном, как же убедить ее, что он не испытывал подобного ни с одной женщиной на земле? Надо же, такую бурю чувств вызвал в нем один поцелуй!

Тем временем Элизабет удалось перевести дух. Теперь она выглядела совершенно спокойной и собранной.

— Ты победил, — тихо призналась она. — Видимо, сказался богатый опыт донжуана. Я действительно почувствовала что-то особенное. — Ее глаза затуманились.

Он отмахнулся и воскликнул:

— Лиззи…

Но девушка уже гордо вздернула подбородок, расправила плечи и повернулась с явным намерением уйти.

— Лиз, подожди!

— Спокойной ночи.

Она ушла, ни разу не обернувшись, оставив Хейла в полнейшей растерянности.

Она думала о поцелуе. Вероятно, для Хейла это было всего лишь игрой, а ее этот поцелуй потряс до глубины души. Хейл и представить себе не мог, какие чувства пробудил он в Элизабет.

По пути в свою комнату Элизабет вновь увидела корзинку с фруктами и вспомнила, что с постели ее поднял голод. Она взяла из корзинки большое красное яблоко и тут же заметила записку, приколотую к корзинке: «Отравленное яблоко — для женщины».

Глава 5

— Что? О чем ты?

— Я говорю, что эту корзинку с фруктами прислал тот, кто тебя преследует!

Хейл быстро шагнул к Элизабет, вырвал у нее из рук корзинку и бросил на пол. Яблоки покатились в разные стороны по ковру.

— Черт, это уже ни в какие ворота! — воскликнул он.

Элизабет поразило, как горячо Хейл отреагировал на сообщение. Сама она старалась вести себя спокойно и сдержанно.

— Хейл, я не понимаю, как она могла так быстро узнать, где мы находимся.

— Ладно, она со мной играет в кошки-мышки, — продолжал возмущаться Хейл. — Но с какой стати ей угрожать моему телохранителю?!

— Собственно говоря, это не угроза, - заметила Элизабет. На ее губах до сих пор горел поцелуй Хейла, а по телу разливалась приятная слабость. По лицу Xейла нельзя было сказать, помнит ли он вообще о том, что только что случилось между ними.

— То есть отравленное яблоко тебя не страшит? — возразил Хейл.

— Но я же не сказочная принцесса, чтобы его бояться! — Элизабет пожала плечами. — Она пытается нас запугать, вот и все.

Хейл нахмурился:

— Думаю, пока мы не уедем из Хьюстона, тебе лучше особенно не высовываться.

— Спасибо, конечно, за заботу, но мое дело — охранять тебя, так что это невозможно. — Элизабет наклонилась, чтобы поднять яблоко.

— Не смей! — закричал Хейл.

Пораженная такой реакцией, Элизабет посмотрела на склонившегося над ней мужчину. — Но почему?

— Я отправлю чертовы яблоки на экспертизу. Лео сможет устроить проверку без лишнего шума.

Элизабет не стала спорить. «Хорошо, что Хейл все же понял реальность опасности», — подумала она.

На следующее утро было намечено интервью Хейла. Музыкант согласился на предложение Элизабет представить ее перед журналистами личным секретарем. И вот теперь она сидела рядом с ним, пристально разглядывая тридцатилетнюю журналистку, удобно устроившуюся на стуле напротив Хейла. Элизабет заметила, что все утро Хейл был очень задумчив и вел себя необычно спокойно.

Сейчас внимание Элизабет было сосредоточено на журналистке. Невысокая и слегка полноватая Уилла Данн была обладательницей кудрявой рыжей копны волос, никак не желавших походить на аккуратную прическу. Пухлые коралловые губы Уиллы, казалось, навсегда застыли в насмешливой улыбке, а светло-карие глаза неотрывно следили за каждым движением Хейла.

— Вы долго не хотели давать мне интервью! — обвиняющим тоном начала Уилла.

— Прошу прощения. График турне очень плотный. — Хейл подарил журналистке одну из своих обезоруживающих улыбок. — Поверьте, я очень старался выкроить время для этого интервью.

Журналистка сразу заметно смягчилась, губы тронула легкая улыбка.

— Да-да, я понимаю. Ну что ж, начнем.

— Уилла, дорогая, — Хейл похлопал ее по руке, — я готов, как только вы скажете.

После этих слов Элизабет нахмурилась.

— Вы выросли в маленьком провинциальном городишке, верно? И как вам теперь эта жизнь среди сливок общества? — требовательно спросила журналистка. — Говорят одиноко?

— Одиноко? — Хейл усмехнулся. — Да это же чертовски весело, Уилла! У меня умопомрачительные поклонники, а музыканты — мои лучшие друзья!

Уилла подозрительно покосилась на Элизабет:

— А кто эта женщина?

Элизабет замерла. Точно такой же вопрос, как в записке Хейлу!

— Это мой личный секретарь, — как ни в чем не бывало ответил Хейл. — Лиз помогает мне вести дела, чтобы удавалось выкраивать время вот на такие интервью, как это.

Вежливо улыбнувшись Элизабет, Уилла полностью переключила внимание на музыканта. В ее манере было с мягкой улыбкой задавать жесткие вопросы.

— Скажите, Хейл, ваш отец тоже пробовал себя на музыкальном поприще, когда вы были еще ребенком, верно? Но он, кажется, не достиг существенных успехов. У вас ведь было тяжелое детство, нищая семья вечно переезжала из города в город в поисках заработка. Как это отразилось на вас?

— Я, конечно, благодарен судьбе за все, что у меня есть сейчас, но кое-что вы сказали неверно. Да, мы были бедны, но в нашей семье были более важные вещи, чем деньги, и…

— Какие вещи? — перебила Уилла.

— Мать и отец дали нам с братом много любви и заботы, гораздо больше, чем многим детям из богатых семей удается получить от своих родителей. Отец привил нам любовь к музыке.

— В прессе сообщалось, что после того, как несколько лет назад умерла ваша мать, у вашего отца была тяжелейшая депрессия. Говорят, он так и не оправился после смерти жены, это правда?

Элизабет увидела, что глаза Хейла потемнели от гнева и боли. Она буквально затаила дыхание, слушая его монотонный ответ:

— Сколько я себя помню, мои родители были неразлучны. Отец и представить себе не мог, что однажды вот так потеряет жену, она же была моложе. Он всегда говорил, что уйдет первым. Неудивительно, что мамина смерть буквально выбила его из седла. Но он в порядке. Будет в порядке.

Сердце Элизабет сжалось от боли, но она знала, что Хейлу сейчас еще больнее. Ей стало ясно, что Хейла смерть матери потрясла не меньше, чем его отца.

Уилла равнодушно кивнула в ответ на признание Хейла, казалось, не услышав в его ответе ничего особенного. Ее дело было выпотрошить из музыканта побольше информации, желательно эксклюзивной, и ее совершенно не интересовало, какую боль могут причинить некоторые вопросы.

— Поклонницы сгорают от нетерпения узнать новости вашей личной жизни. Когда же вы собираетесь жениться и остепениться? — задала она следующий вопрос.

— Вся моя жизнь — на колесах. Гастроли, выступления… Сами понимаете, что такая жизнь не способствует установлению серьезных длительных отношений. — Он наградил девушку одной из своих ослепительных улыбок.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Когда вы собираетесь жениться? И какая женщина могла бы претендовать на звание вашей спутницы жизни?

Уилла явно шла в лобовую атаку, но Элизабет прекрасно знала, что ответ на этот вопрос звучит однозначно: никогда.

— Ну, я бы хотел однажды жениться и поселиться на ранчо. Когда-нибудь. А пока я выпускаю новый диск, и мне кажется, что…

Уилла протестующе усмехнулась и прервала Хейла:

— Я понимаю, что вы хотите рассказать о своем новом диске, и у вас, поверьте, будет такая возможность! Но сначала, пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Какой женщиной должна быть ваша избранница?

— Хорошей женщиной, — отрезал Хейл.

— Что вы подразумеваете под словом «хорошая»?

— Послушайте, может быть, мы все-таки поговорим о музыке, о техасском турне, а? Что вам далась моя личная жизнь?

— Хейл, я думала, вы уже поняли, что личная жизнь знаменитостей — общественное достояние. Цена славы, вы понимаете? — Уилла иронично улыбнулась. — Я знаю о вас гораздо больше, чем вы сами, я же готовилась к интервью! Но ни в одной из газет я не нашла ни слова о вашей возможной избраннице. Вот почему меня это интересует.

Элизабет заметила, что Хейл изо всех сил пытается справиться с раздражением.

— А я думаю, что о моих похождениях написано достаточно, разве нет?

— Хейл, но я же говорю о вашей избраннице, а не о туче случайных подружек! Расскажите, какую женщину вы ищете!

Элизабет чувствовала себя так, будто присутствует на допросе времен инквизиции. Она глубоко сочувствовала Хейлу и уже почти ненавидела Уиллу за бесцеремонность.

— Моя избранница… она должна быть очень терпеливой… и снисходительной, чтобы терпеть меня рядом.

— И красивой?..

— Нет, не обязательно. — В глазах Хейла заиграли веселые искорки. — Но она должна уметь судить о людях — и обо мне, в частности — не по тому, что о них говорят другие, а только по их собственным поступкам.

Элизабет вздрогнула. Что это, камень в ее огород? Да, она, может быть, излишне доверяла тому, что о Хейле пишут в газетах, но ведь в своих решениях она всегда опиралась на интуицию и личные впечатления! И между прочим, никогда не ошибалась… Ну, почти никогда.

Уилла бомбардировала Хейла вопросами еще не меньше часа и к концу интервью заявила, что ей очень нравится музыка Хейла и она обязательно придет на завтрашний концерт. Второй концерт в Хьюстоне был даже более успешным, чем первый, — если такое, конечно, вообще было возможно. Хейл заявил, что в Хьюстоне его принимают горячее, чем в любом другом американском городе.

Хейл и Элизабет вернулись в отель за полночь. Девушка не оставалась наедине с певцом с того вечера, когда их губы слились в поцелуе, вызвавшем в них такие неожиданно бурные эмоции. За всей этой концертной суетой, общением с музыкантами и наблюдением за поклонницами Хейла у Элизабет пока не было возможности расплатиться с певцом за проигранное пари. Кажется, сейчас им обоим было не до свиданий.

Элизабет подумала, что и о якобы отравленных яблоках Хейл тоже забыл, но вечером, как только Лео переступил порог их смежного номера, Хейл первым делом поинтересовался:

— Ты получил результаты экспертизы из лаборатории?

Лео широко улыбнулся:

— Конечно. Самые лучшие яблоки, какие только можно купить за деньги. Никакого яда,

Хейл удовлетворенно присвистнул, а Элизабет облегченно вздохнула:

— Я же говорила, что это просто очередной трюк, чтобы заставить нас поволноваться.

— Лео, садись, друг. Сейчас закажем самое лучшее шампанское и будем праздновать. И ты садись, Лиз! Лео, что там у нас на ужин?

Вспомнив о пристрастиях Хейла в еде, Элизабет тут же сослалась на то, что не голодна, и ушла в свою комнату, чтобы позвонить сестре.

Сьюзен оказалась слишком занята и успела лишь сказать, что со школой все в порядке и занятия в колледже она не пропускает. Но такие хорошие новости на удивление расстроили Элизабет. Неужели она больше не нужна своей маленькой сестренке? Чтобы прогнать грустные мысли, Элизабет больше часа медитировала, а потом до боли в мышцах занималась гимнастикой. После того как она приняла горячую ванну, остатки грусти напрочь улетучились. Элизабет натянула пижаму и отправилась спать. Голоса Хейла и Лео, доносящиеся из соседней комнаты, создавали какое-то непривычное чувство комфорта, и Элизабет быстро уснула.

Мужчины разговаривали до часу ночи, потом Лео ушел к себе в номер. Хейл остался один, но спать ему совсем не хотелось. Он вышел на террасу и закурил. С тех пор как в его жизни появилась Элизабет, он не курил в номере, чтобы не провоцировать очередной разговор про здоровый образ жизни.

Хейл вновь задумался о своей прекрасной защитнице. Элизабет была очень красива, но ему встречались и более красивые женщины. И все же он продолжал о ней мечтать, хотя она, кажется, была совершенно равнодушна к нему. Но вот как получалось: чем более она была холодна, тем сильнее он хотел зажечь в ней огонь страсти. И больше всего его раздражал тот факт, что она была рядом исключительно из-за денег, из-за работы.

Хейл бросил окурок на плитку террасы и раздавил его каблуком. Да кто такая, черт побери, эта Элизабет Перри! Он найдет себе другую женщину, не такую ледышку, как эта. Да вокруг миллион красоток, которые только и мечтают прыгнуть к нему в постель! Все, что ему нужно, — выйти за порог своего номера. Одному. Бивер и Джоуи сказали ему, где сегодня вечером собираются развлекаться, так что он пойдет и присоединится к ним. И будь что будет.

Элизабет внезапно проснулась. Она лежала в абсолютной тишине, но интуиция подсказывала, что разбудил ее какой-то странный звук. Она соскользнула с постели. Снова послышался какой-то звук. Кажется, ключ в замке. Элизабет глубоко вздохнула и приготовилась на сей раз оказать достойное сопротивление неизвестному. Она отошла на необходимое расстояние от двери, чтобы суметь развернуться перед ударом.

Элизабет понимала, что фактор неожиданности в данном случае должен сыграть на руку ей, а не преступнику. Она встала в боевую позицию, прислушиваясь к звукам за дверью. Раз преступник ворвался в чужой номер, его вполне можно будет передать полиции. Но сначала, конечно, эту женщину или этого мужчину, кто бы это ни был, надо поймать и обезвредить. Различая лишь неясный силуэт в темноте, Элизабет бросилась на преступника. Сильный удар сбил его с ног, и он упал на пол.

Не успев обрадоваться победе, Элизабет испугалась, что могла не рассчитать силы. Она нащупала выключатель, в комнате зажегся свет, и Элизабет в изумлении застыла перед лежащим на полу Хейлом Бриджесом. Глаза девушки расширились от нахлынувшего ужаса. Тысячи страшных предположений сводили ее с ума.

Вдруг она повредила ему горло? Вдруг Хейл никогда не сможет больше петь? Удар ведь, кажется, задел шею. Или не задел? О Господи, что же теперь делать! О деньгах можно забыть. А еще ее упекут в тюрьму! В эту ужасную женскую тюрьму, где она будет гулять по двору в тюремной робе вместе с другими горемыками.

На глаза девушки навернулись слезы. Она плотно закрыла дверь и опустилась на пол рядом с Хейлом. Каким симпатичным он сейчас выглядел! Такой милый, такой безобидный!

Она приложила ухо к груди Хейла. Сердце билось. «Спасибо, Господи», — прошептала Элизабет.

Она нежно обняла мужчину. Его голова безжизненно лежала у нее на груди, но даже сейчас от близости Хейла у нее шли круги перед глазами, а тело охватывала дрожь.

— О Хейл! — чуть не плакала Элизабет. Одной рукой она обняла его за плечи, а другой осторожно поддерживала голову. — Хейл, мне так жаль, так жаль! Я не хотела, клянусь, я не хотела причинить тебе боль. — Ее речь прерывалась всхлипами, она с трудом подбирала слова. — Что же мне теперь делать? О, я знаю, ты думал, что я ненавижу тебя, но это не так! Ты такой талантливый! И ты заботишься о больных детях! — Элизабет чувствовала, что городит чушь, но беспомощность Хейла сводила ее с ума. — Ты можешь быть таким милым… и симпатичным… очень-очень… привлекательным. Ох, я не хотела причинить тебе боль! Как же мне объяснить?! Я же должна защищать тебя, понимаешь, я просто не имею права в тебя влюбиться! Не злись на меня, не злись! — Элизабет отчаянно шмыгала носом.

Ее сердце замирало от сладкой боли, когда она смотрела на Хейла. Сейчас он не представлял для нее никакой угрозы, и она не могла удержаться, чтобы не поцеловать его. Элизабет наклонилась к Хейлу и коснулась его губ. Резкий запах бурбона заставил ее отстраниться.

— Значит, мистер Бриджес, вы опять всю ночь где-то шлялись! — воскликнула она в праведном гневе, тут же забыв о его беспомощности. — Напивались и бог знает чем еще занимались! — Она отняла свою руку, поддерживающую голову Хейла, и его голова ударилась об пол. — Вставай же, черт побери! Поднимайся с пола, и я задам тебе настоящую трепку!

Но Хейл по-прежнему не двигался. Ни единого признака жизни.

Элизабет пошла на кухню, налила стакан холодной воды и безжалостно вылила ее на голову Хейла. Суровые меры подействовали, и он медленно начал приходить в себя. Он держался одной рукой за голову, а другой — за живот и стонал, но Элизабет была слишком разозлена, чтобы быть милосердной. Она присела на колени возле его головы и буквально прошипела ему на ухо:

— Ты чуть было сам не укокошил себя.

Хейл только слабо простонал в ответ и попытался отвернуться.

— Я выполняла свой долг, — неумолимо продолжала Элизабет. — Я думала, что твоей жизни угрожает опасность.

Хейл вновь простонал.

— Я же не могла знать, что тебе придет в голову вопреки всем договоренностям отправиться пьянствовать и… развратничать. — На последнем слове ее голос предательски дрогнул. — Газеты писали чистую правду!

Хейл примирительно поднял руки, умоляя ее остановиться.

— И не думай, что я тебе посочувствую! — заявила девушка. — Тебе вообще повезло, что я тебя не убила.

Хейл моргнул и медленно повел головой, как бы проверяя, цела ли она. Потом глаза его неожиданно закатились, и он неподвижным взглядом уставился в потолок. Элизабет снова запаниковала и похлопала его по щекам:

— Поговори со мной, Хейл, скажи что-нибудь!

— О-ох…

— Открой глаза, открой, ты в порядке, не притворяйся! — Она постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно.

— Черт побери, — пробормотал Хейл, — ты дерешься, как дьявол.

— Сам виноват. Сидел бы в номере, ничего бы не случилось.

Хейл все еще лежал на спине, изучающе глядя в потолок.

— Такое впечатление, что по мне проеxал бульдозер.

— Нет, это всего лишь мой коронный удар, — отчеканила Элизабет. — Ты… у тебя что-нибудь болит?

— Лучше спроси, что не болит.

Элизабет молча смотрела, как Хейл изо всех сил старается приподняться на локтях. Когда ему это удалось, он хмуро взглянул на девушку.

— Хорошо, я должна принести свои извинения. — Она решила сыграть на опережение. — Но ты сам спровоцировал меня.

— Да? И чем же?

— Когда я услышала шум, я подумала, что это преступник… преступница. Потому что я была уверена, что ты спишь в своей комнате.

— Но ты же могла хотя бы спросить, кто это, прежде чем бить, а?

— И потерять преимущество первого удара? Да и что я должна была спросить, по-твоему? «Здравствуйте, мисс фанатка, это вы нам угрожаете? Не возражаете, если я вышибу вам мозги?» Так, что ли?

— Да уж, Лиззи, ты меня не на шутку поразила. — Он попытался покачать головой, но тут же сморщился от боли. — Может быть, все-таки поможешь подняться или хочешь еще разок использовать меня в качестве боксерской груши?

Элизабет протянула руку. Хейл с трудом поднялся па ноги, но это усилие вновь заставило его прикрыть глаза от боли.

— Ты сможешь дойти до дивана, Хейл?

Он кивнул и сделал несколько шагов, на лбу выступили капельки пота. Наконец со вздохом облегчения Хейл откинулся на кожаную спинку.

— Зачем ты выходил из номера? — спросила Элизабет.

— А тебе не приходило в голову, что я тут с ума схожу, а?

— О чем ты?

— Ты не представляешь, каково это — знать, что ты в соседней комнате, и не сметь к тебе прикоснуться, Лиззи.

Сердце девушки отчаянно забилось. Она осторожно подсела к Хейлу. В голове, не укладывалось, что Хейл может так думать и так чувствовать. Она глубоко вздохнула. Его серые глаза умоляюще смотрели на нее.

— Я все время думаю о тебе. Скажи, Лиз, а ты обо мне думаешь? Или я для тебя только большой куш, который ты получишь, когда закончишь свою работу? Ты считаешь, что я малограмотный бесцеремонный выскочка, да?

— Нет! — воскликнула девушка. — Я так не считаю! — От глубокой печали, которую она читала в его глазах, перехватывало дыхание.

— Лиз, я не гоняюсь за каждой юбкой! И я сумею доказать тебе искренность моих чувств!

— Не надо ничего доказывать! — пробормотала Лиз.

Он взял Элизабет за руку и притянул к себе. Ей казалось, что она главная героиня фильма, который показывают в замедленном темпе. Хейл ласково прикоснулся губами к ее губам. От этой ласки по телу девушки пробежал сладкий трепет. Казалось, что на поцелуй отозвалось не только тело, но и душа Элизабет. Запретная страсть вырвалась на волю, заставив ее забыть обо всем. И она не могла с определенностью сказать, рада она или нет, когда Хейл отпустил ее.

В его голосе звенел отголосок страстного желания, которое ему с трудом удавалось сдерживать.

— Милая леди, отправляйтесь-ка к себе в комнату… пока я еще могу справиться со своими чувствами.

— Хейл… — Ее голос дрожал, она пыталась найти подходящие слова.

— Уходи же, — прошептал он.

Элизабет выбежала из комнаты, в глазах стояли слезы. Что происходит? Ей хотелось, чтобы Хейл не отпускал ее, но он ведь должен был отпустить, верно? Она бросилась ничком на кровать, тело сотрясала мелкая дрожь, мысли набегали одна на другую и бесследно терялись. Сколько же времени прошло с тех пор, когда она последний раз желала, чтобы какой-то мужчина обнимал ее? И почему все случилось именно теперь? Хейл — клиент, да кроме того, известный сердцеед. Он никогда не изменится, никогда не захочет посвятить себя только одной женщине, никогда! Что же она делает!

На смену романтическим страстям пришли рациональные опасения. Например, Хейл может проснуться завтра утром совершенно в другом настроении. Он может припомнить ей сегодняшний инцидент, может даже пожаловаться на нее в агентство!

Элизабет пребывала в абсолютном смятении. Кого же ей больше бояться: Хейла или эту сумасшедшую фанатку? Не найдя правильного ответа, она до утра медитировала, пытаясь успокоиться.

Глава 6

Элизабет предположила, что преследовательница вычисляет местоположение Хейла, следя за концертным автобусом, поэтому вся группа пересела на микроавтобус «шевроле». Первые мили они проехали в напряженном молчании.

Хейл старался побороть в себе новые странные чувства к Элизабет, которые просто-напросто сбивали его с толку. Вчерашний выход в свет не принес ему ничего, кроме разочарований. Как только он пришел в клуб, его тут же окружила стайка симпатичных женщин, которые определенно были от него без ума. К собственному удивлению, Хейл остался к ним равнодушен.

Хейл точно не мог сказать, когда это началось, но чувство было такое, будто в его тело подселили какого-то незнакомца. Уже после первой порции спиртного Хейл ушел из клуба и при столкновении с Элизабет он вовсе не был пьян — только растерян и обескуражен собственными реакциями.

И теперь думал о том, что ему надо любой ценой завоевать сердце Элизабет. Пускай сейчас он для нее только клиент, жизнь которого надо беречь как зеницу ока, но ведь он в силах изменить ситуацию. Раз он даже на секунду не может отвлечься от мыслей о ней, значит, нужно что-то предпринимать. Нужно найти решение. Она так близко, и, если постараться, она может стать его женщиной, а не только телохранителем.

Было около полуночи, когда они добрались до Далласа. Отель, в котором они остановились, был больше и красивее, чем гостиницы в Сан-Антонио и Хьюстоне.

— Очень мило, — резюмировал Хейл, осмотрев номер.

Лео почесал за ухом.

— Это лучшее, что я мог устроить за такое короткое время.

— Интересно-интересно, — пробурчала Элизабет. Она заметила широкую наружную террасу и поняла, что этот номер будет тяжело охранять.

— Вот наше расписание. — Лео вручил Хейлу маленькую папку. — Завтра ты свободен, во вторник - интервью на телевидении и для журнала «Даллас таймс», кроме того, репетиция и проверка звука. В среду два визита в больницы и первый концерт.

Хейл кивнул:

— Спасибо, Лео.

Элизабет обернулась на осторожный стук в дверь. Тело напряглось, сердце учащенно забилось. Неужели эта женщина нашла их? Они еще даже не успели распаковать вещи!

— Я открою. — Лео уловил беспокойство Элизабет.

В дверях стоял посыльный с букетом прекрасных цветов. Посыльный прошел в комнату и положил букет на длинный стеклянный столик возле дивана. Элизабет краем глаза заметила, что Хейл дал посыльному щедрые чаевые. Вблизи букет цветов произвел на нее еще большее впечатление. Более двух дюжин благоухающих белых роз: бутоны и только-только распустившиеся цветы.

Хейл тут же чихнул.

— Разве ты не собираешься прочитать записку, Лиззи?

Она кивнула. Надо же, она забыла о своих обязанностях, позволила себе наслаждаться этим прекрасным букетом, не подумав о том, какая опасность может угрожать Хейлу! Она неохотно открыла белый конвертик, вложенный в букет, и вытащила записку. Элизабет прочла послание и потом… прочла его еще раз, не поверив собственным глазам. Записка гласила: «Не обижай меня, я буду хорошим. Хейл».

Элизабет расхохоталась, забыв обо всех профессиональных условностях. Она смеялась и смеялась. Казалось, ее веселый, непринужденный смех сейчас заполнит всю комнату.

Лео переводил недоуменный взгляд с Хейла на Элизабет и обратно.

— Ну, если у вас все в порядке, то я, пожалуй, пойду.

— Все отлично! — уверил его Хейл.

Элизабет подождала, пока Лео закроет дверь, и сказала:

— Спасибо, Хейл. — С усмешкой она добавила: — Обещаю, что больше не буду… обижать тебя.

— Не представляешь, сколько я ждал твоего смеха, Лиззи. Но оно того стоило!

- Цветы восхитительные! Спасибо, Хейл, — повторила она.

Хейл снова чихнул.

— Думаю, будет лучше, если ты заберешь цветы в свою комнату.

— Конечно.

— А завтра вечером я жду расплаты за проигранное пари!

— Танцы и ужин?

— Рад, что ты помнишь.

— Я же обещала, — сказала она. «Обещала снова проверить свою силу воли», — добавила она про себя.

Когда Элизабет обучалась искусству тхеквондо, она открыла для себя целительную силу медитации. Чтобы достичь состояния абсолютного внутреннего покоя и невозмутимости, нужно сконцентрировать внимание на точке света внутри себя. Но в эту ночь девушке пришлось приложить все усилия, чтобы сконцентрироваться, потому что все ее мысли были сосредоточены не на точке света, а на Хейле Бриджесе. И она совершенно не понимала своих новых чувств к этому человеку.

— Лиззи, подъем! Пора седлать лошадей!

Каких лошадей? Солнце еще едва встало, а бодрый голос Хейла уже ворвался в беспокойный сон девушки. Час спустя они с Хейлом приехали на ранчо в пригороде Далласа.

Хейл был в прекрасном настроении. Очень скоро он обогнал Элизабет и направил свою лошадь вперед. Примерно через милю с криком «Эге-гей!» Хейл помчался галопом. Элизабет легко могла догнать его на своей великолепной лошади по кличке Ангел, но решила держаться чуть-чуть поодаль.

Элизабет была превосходной наездницей и обожала чувство свободы, которое дает верховая езда. Она любила мчаться во весь опор, и чтобы ветер резвился в волосах, и чтобы ее сила сливалась с первобытной силой животного.

Воздух был напоен ароматом диких цветов и соснового леса, а утренняя свежесть пьянила и будоражила кровь. Когда Хейл перешел на медленный аллюр, Элизабет почти огорчилась.

Хейл остановился возле маленькой речушки и спешился.

— Пора завтракать! — воскликнул он, доставая из сумки, прикрепленной к седлу, пакет с пончиками и термос.

Элизабет с довольной улыбкой наблюдала, как он достает из сумки и разворачивает плед. Надо же, все предусмотрел! Хоть это и не похоже на него, но, вероятно, Хейл был в детстве отличным бойскаутом. Засмотревшись на него, Элизабет ослабила поводья, и вдруг совершенно неожиданно лошадь сначала поднялась на дыбы, а потом понеслась во весь опор по тропинке. Элизабет закричала, но лошадь не реагировала ни на ее голос, ни на слабую попытку натянуть поводья. В ужасе Элизабет вцепилась в гриву и изо всех сил пыталась удержаться в седле.

Хейл тут же помчался вслед за взбрыкнувшей лошадью. Элизабет успела заметить, что он использует все мастерство верховой езды, чтобы держаться рядом с Ангелом. Он крепко сжал зубы, на скулах заходили желваки, он ни на секунду не выпускал несущуюся галопом лошадь из поля зрения. Наконец он выбрал подходящий момент, схватил болтавшийся повод и резким движением заставил Ангела остановиться.

Никогда еще Элизабет не была так рада почувствовать рядом грубую мужскую силу, как в этот момент. Она отлично понимала, что, если бы не смелость и мастерство Хейла, она могла бы не только покалечиться, но и расстаться с жизнью. С ног до головы девушка была в дорожной пыли, волосы растрепались. Она с трудом глотала воздух и пыталась сохранить равновесие.

— Как ты, Лиззи? — В лице Хейла не было ни кровинки.

— Ничего.

— Наверное, лошадку испугала змея, они здесь водятся.

Хейл перекинул ногу через седло и спешился. У Элизабет еще слегка кружилась голова от сумасшедшей скачки, и она была благодарна Хейлу за молчаливую заботу. Опершись о его руку, она осторожно спрыгнула на землю. Хейл обнял ее, и девушка почувствовала себя в полной безопасности.

Он пах кожей и потом, острый мужской запах всколыхнул в Элизабет волну желания, адреналин заиграл в крови. Его мягкие волосы щекотали ей лицо, и сладкая дрожь пробежала по телу, а сердце заколотилось так, будто дикая скачка еще не закончилась.

— Дорогая, ты меня до смерти напугала, — прошептал Хейл.

Она хотела заглянуть в его глаза, но он накрыл ее губы томительным поцелуем. Ее губы призывно открылись, горячий язык Хейла проскользнул глубже, даря телу сладостную истому. Элизабет почувствовала, как одновременно напряглись их тела, и это ощущение было восхитительным. Сердце стучало уже в немыслимо быстром ритме, когда нежные руки Хейла стали ласкать ее грудь. Ее соски напряглись и затвердели под его ладонями.

Глубокий поцелуй затянулся, Элизабет почувствовала, что задыхается, сердце бешено стучало, теплая волна страсти захлестнула ее с ног до головы. Наконец Хейл оторвался от ее губ и посмотрел ей в глаза.

— Ты представить не можешь, как я тебя хочу! — Его хриплый голос был полон едва сдерживаемого желания.

Элизабет не могла вымолвить пи слова, не могла даже дышать. Ее тело сотрясала дрожь страсти.

— Знаешь, чего я хочу? Повалить тебя на землю и весь день заниматься с тобой любовью… Испробовать с тобой все, что только возможно! — Его голос был похож на рык обезумевшего животного.

— Нет… Мы не должны…

— Ах да! Это же против твоих правил!

— Не моих! Это правила агентства!

— Но ты все никак не можешь забыть о них… дорогая!

— Мы не можем позволить себе… — «Я не должна позволить этому случиться!» — в отчаянии подумала Элизабет.

Он провел рукой по ее золотистым волосам, на которых яркими блестками играло утреннее солнце.

— Никогда в жизни я так не желал женщину, никогда!

Элизабет чувствовала, как распадается на тысячу крошечных кусочков под его страстным взглядом.

— Прошу тебя, Хейл!..

В траве стрекотали кузнечики, в ветвях пели птицы, послышалось тихое ржание одной из лошадей. Элизабет казалось, что все эти звуки доносятся откуда-то издалека, из другого мира.

А в этом мире существовал только Хейл. Его тихий голос заполнил все пространство:

— Когда ты будешь готова… когда ты захочешь быть со мной… просто скажи, ладно? Я буду ждать.

Эти простые слова перевернули ей душу. В глазах девушки засверкали слезы, и она быстро смахнула их ладонью.

И как долго он будет ее ждать? Сколько все это может продлиться? Быть только с одной женщиной — это не в стиле Хейла Бриджеса.

— Думаю, нам пора возвращаться.

Он кивнул:

— Поедем рядом.

Вечером Элизабет предстоял «проигранный» ужин с Хейлом. Пока она подбирала одежду на вечер и приводила себя в порядок, взгляд постоянно наталкивался на прекрасный букет. Утренняя прогулка до сих пор не выходила из головы, и она сладко вздрагивала при воспоминании о запретных объятиях.

Ровно в восемь вечера Элизабет бросила последний оценивающий взгляд на свое отражение в большом зеркале. Чувствовала она себя очень глупо. Нежно-голубое платье чуть выше колен плотно облегало стройную фигуру. Из украшений она позволила себе только жемчужные серьги, но и их было почти не видно под распущенными волосами.

Элизабет впервые за долгое время изменила прическу, и ей казалось, что она в таком виде просто смешна. Но Хейлу нравились ее волосы, и он выиграл пари.

Выйдя из комнаты, Элизабет выглядела гораздо более спокойной, чем чувствовала себя на самом деле.

В гостиной какой-то незнакомец во фраке играл на комнатном рояле. Элизабет подумала, как глупо со стороны Хейла было приглашать в номер постороннего, который вполне мог оказаться преступником.

Сам Хейл стоял возле балкона с бокалом в руках. Элизабет даже на расстоянии почувствовала силу мужского обаяния, исходящую от него. Одного взгляда на Хейла было достаточно, чтобы все утренние чувства вновь пробудились и захлестнули девушку.

Хейл был в дорогом костюме из темного шелка, выгодно подчеркивающем его мускулистую фигуру. Белоснежная сорочка и тугой узел галстука дополняли картину. Элизабет не знала, как будет противостоять такому красавцу.

— Прошу! — Хейл указал Элизабет на огромную террасу пентхауса, где был накрыт стол. Рядом в немом ожидании стоял при полном параде официант.

Хейл пододвинул Элизабет стул. В сердце девушки вновь закралось сомнение в искренности чувств этого человека. Сначала шикарный букет, потом этот дорогостоящий ужин со специально приглашенным пианистом и официантом. Он соблазняет ее, это точно.

— Полагаю, перед ужином выпьем по бокалу шампанского?

Официант уже держал наготове охлажденную бутылку.

— Пожалуй.

— На ужин я заказал лобстеров. Их специально доставили из Мэна.

Она даже не знала, что на это сказать. Как можно было ожидать такой расточительности от мужчины, который, казалось, считает каждый цент?

— Ты точно знаешь, как очаровать женщину. Ужин при свечах: шампанское и лобстеры, романтическая музыка, лунный свет, звезды… У меня нет слов.

— Луна и звезды мне неподвластны, Лиззи… Но видит Бог, я старался произвести на тебя впечатление.

— И это после того, как я чуть не убила тебя!..

От его обольстительной улыбки у нее едва не остановилось сердце.

— Вы защищали меня, леди. Теперь я на сто процентов уверен в собственной безопасности.

— Отлично. — Элизабет была сбита с толку. — А вы проверили музыканта и официанта? Они надежные люди?

— Лео лично занимался этим.

После того как ужин был подан, официант вежливо испарился. Хейл развлекал девушку удивительными историями из гастрольной жизни. Элизабет пыталась наслаждаться изысканной едой, но это было непросто: напротив нее сидел самый потрясающий мужчина на свете, до еды ли тут?

— А ты знаешь, что в ходе этого турне будут вручаться награды в области кантри-музыки? Церемония пройдет в Нэшвилле.

— Нет, я не знала. А ты номинирован?

Хейл усмехнулся:

— На несколько премий. И петь я там тоже буду. Скорее всего свою новую песню.

— Я… надеюсь, что ты получишь награду.

Он взглянул ей в глаза:

— Я тоже надеюсь.

Элизабет поняла, что Хейл вложил в ответ двойной смысл, и ощутила неловкость. Но к концу ужина она уже чувствовала себя раскованнее. Вероятно, свою роль сыграло прекрасное шампанское.

Хейл поднялся, в одну минуту оказался рядом с ней и наклонился к ее уху:

— Не хочешь потанцевать?

— Нет, благодарю. — Стоит ей оказаться в его объятиях и она забудет обо всем. Это самый прекрасный мужчина на свете, но она не может такого допустить.

— Мы договаривались об ужине и танцах.

Элизабет поднялась, но ноги ее едва слушались. Хейл ласково дотронулся до ее волос и произнес:

— Спасибо, что не стала закалывать волосы.

— Я… иногда делаю такую прическу… — Даже самой себе она не смогла бы признаться, что оставила волосы распущенными, чтобы понравиться Хейлу.

— Делаешь такую прическу на свидания?

— По особенным случаям, — тихо призналась она.

— И ты думаешь, что наш случай — особенный? — спросил он, притягивая ее к себе.

— Я не знаю, что думать.

Она вообще не могла думать. Сейчас все ее мысли сосредоточились на чувствах, разбуженных прикосновениями Хейла. Они плавно двигались под медленную мелодию, Хейл сжимал ее в объятиях, вызывая самые потаенные желания.

Инстинктивно, только для того, чтобы не поддаться зовущему ритму танца, она отпрянула.

— Лиззи, не уходи… Не оставляй меня. Ночь такая длинная… и одинокая, — прошептал Хейл.

Сердце затрепетало, как будто пыталось вырваться из груди. Она никак не думала, что такой мужчина, как Хейл Бриджес, может чувствовать себя одиноким!

— Нет… Я не ухожу…

— Будем танцевать до рассвета! — страстным шепотом пробормотал Хейл.

Но Элизабет понимала, что одним танцем не погасить вспыхнувшей страсти.

— Не танцевать, — мягко сказала она.

Хейл замер, ища в ее глазах ответ своим чувствам. Прерывисто дыша, он спросил:

— Ты уверена?

Никогда в своей жизни она еще не была настолько в чем-то уверена, как сейчас. Она нежно погладила лицо Хейла и задержала дыхание, как будто это было заклинанием, которое сможет сблизить их. Потом притянула его к себе, и, коснувшись ее губ, Хейл тихо и сладостно застонал. Этот зов страсти пробудил в Элизабет неведомую бурю чувств, закружив в вихре восторга. Хейл крепко обнял ее и впился в ее губы требовательным поцелуем.

Не помня себя от страсти, Элизабет обхватила его за шею и с жаром ответила на поцелуй. Когда его язык раздвинул ее губы, она испытала не страх перед нахлынувшими эмоциями, а желание чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Девушкой овладело сладкое забытье. Голова закружилась от восторга, когда их языки сплелись в немыслимом танце страсти.

Хейл медленно отпустил ее. Тело Элизабет все еще трепетало от пережитого восторга, она хотела, чтобы это длилось вечно. Серебристые глаза Хейла поймали ее взгляд, в них застыл вопрос. Но что Элизабет могла ответить? Огонь бушевал в ее теле, страсть овладела ее душой, мечтательная улыбка, которую она подарила Хейлу, была призвана отмести все его сомнения.

Теперь в его глазах светился триумф. Загипнотизированная манящей улыбкой, Элизабет знала,что не может, да и не хочет, отказать ему. Одним легким движением он поднял ее на руки и медленно направился в спальню.

Он давал ей возможность сказать «нет», но Элизабет была в плену его желания. Она будто оказалась во сне, где детали не имели значения, где картины сменяли друг друга неторопливо, где существовали только она и он.

Хейл медленно опустил ее на роскошную постель и лег рядом, придвинувшись совсем близко. Он стал осыпать поцелуями ее лицо, пальцы начали нежную экскурсию по ее телу. Он ласкал ее живот легкими нежными прикосновениями, волны желания накатывали на нее одна сильнее другой, вырывая из уст сладкие стоны. Хейл нежно провел языком возле ее уха, и девушке показалось, что ее накрыл шторм наслаждения.

Но это было только начало. Хейл осторожно освободил ее от платья, осыпая поцелуями шею и плечи, так что нежная кожа горела под его жадными губами.

Потеряв голову от нахлынувших чувств, Элизабет принялась торопливо расстегивать сорочку на груди Хейла. Она ласкала курчавые мягкие волосы на его мускулистой груди, и это казалось ей самым сладким ощущением на земле.

Вскоре вся одежда была сброшена в пылу страсти, которую Элизабет так долго и безнадежно пыталась в себе загасить. Соприкосновение и движение разгоряченных тел рождало в мужчине и женщине неповторимые ощущения. Хейл ласкал соски девушки, с восторгом наслаждаясь розовыми бутонами, которые набухали и распускались под его языком. Элизабет всем телом прижималась к Хейлу в любовной истоме, чувствуя себя словно на седьмом небе от счастья.

Хейл был страстным и очень нежным любовником. Казалось, все, что ему нужно, — это доставить Элизабет неземное наслаждение.

И ему это удалось! Элизабет раздвинула ноги и выгнула спину, принимая напрягшееся естество возлюбленного. Она услышала, как он, задыхаясь, словно молитву, шепчет ее имя:

— Лиззи…

Хейл дарил ей все новые и новые ощущения. Молниеносные вспышки наслаждения вызывали сладкие содрогания. Мир вокруг превратился в сияющую радугу. Элизабет полностью растворилась в Хейле.

Он с каждой секундой наращивал темп движений, подводя свою Лиззи к крайней черте экстаза. И вот пленительный крик наслаждения сорвался с ее дрожащих губ. Почувствовав, что время пришло, Хейл с дикой мощью излился в нее горячим потоком и с тяжелым стоном зарылся лицом в ее пушистые волосы. Так они лежали в изнеможении: плоть к плоти, душа к душе, каждой клеточкой тела переживая поразительные ощущения, которые только что подарили друг другу. Теперь мир и покой согревали их тела и души.

Хейл нежно осыпал лицо Элизабет ласковыми поцелуями, хрипло шепча:

— Мне никогда не было так хорошо, ни с кем!

А она сама не понимала, почему эти простые слова Хейла вызывали в ней желание разрыдаться. Ей казалось, что уже сейчас она ощущает острое чувство потери, предвидя тот момент, когда Хейл оставит ее. Она слишком приблизилась к этому человеку и не знала, как найти дорогу назад, к своей прошлой жизни.

Хейл перевернулся, притянув Элизабет к груди. С глубоким вздохом она прижалась к его теплому надежному телу и тут же уснула.

Хейла разбудил телефонный звонок. Он тихо чертыхнулся и, осторожно высвободившись из теплых и нежных объятий Элизабет, поспешил поднять телефонную трубку, чтобы звонок не разбудил его спящую красавицу.

Однако к тому времени как он закончил короткий отрывистый разговор, Элизабет все равно проснулась. В голубых глазах девушки плескалось беспокойство, когда она спросила его:

— Кто звонил?

— Диана.

— Диана, — автоматически повторила она.

— Она ухаживает за отцом, — быстро объяснил Хейл.— Раньше она была замужем за моим братом.

— И что случилось?

— Да ничего особенного. Просто отец захотел меня увидеть.

— А как она узнала, где ты?

Хейл пожал плечами:

— Наверное, яупоминал, что мы здесь остановимся. Отцу может стать плохо, так что Диана всегда должна знать, где меня найти.

— И она всегда знает, где ты находишься?

— Да

Глава 7

На следующее утро Хейл чувствовал себя совершенно новым человеком. Однако Элизабет была настроена по-деловому. Хейл только собрался было репетировать, как она заявила, что необходимо проверить список подозреваемых.

— Кто-то еще, кроме Дианы, имеет исчерпывающую информацию о твоем местонахождении?

— Отец и брат.

— А еще?

— А еще Лео и ребята из группы.

— А эта новая фанатка Патти Лутц?

— Ты будешь проверять каждую мою поклонницу? Так можно с ума сойти.

— Мы должны быть очень осторожны.

Хейл выхватил у нее из рук блокнот:

— Может, хватит уже об этом, а? Давай поговорим о нас! Прошлая ночь многое изменила!

Хейл был уверен, что если ему удастся затащить девушку в постель, то он легко выкинет ее из головы, но не тут-то было. Этим утром он хотел быть с Элизабет еще сильнее, чем прошлым вечером!

— Ничего не изменилось, Хейл, — слегка задыхаясь от волнения, ответила Элизабет. — Тебе по-прежнему угрожает опасность, а я… — Девушка залилась краской, а это так нравилось Хейлу! - А я по-прежнему твой телохранитель. Вчера… это все было только из-за проигранного пари.

— Пари? Нет, Лиззи, вчерашняя ночь была важна для нас обоих, зачем это отрицать?

Элизабет уже не просто зарделась, ее щеки алели от смущения и волнения.

— Может быть. Но сегодня я вновь только твой телохранитель. Прошлой ночью я нарушила условия контракта, если кто-то узнает об этом, меня могут уволить. Так что давай вернемся к нашему списку подозреваемых, ладно?

— Да забудь ты хоть на секунду об этом списке! Если агентство тебя уволит, я лично возьму тебя обратно, — твердо пообещал он, борясь с искушением обнять се. — Лиз, теперь, после того как мы были настолько близки, я не хочу терять тебя!

— Я все равно должна буду уехать. Я не могу оставлять свою школу больше чем на шесть недель. Моя сестра не справится одна, она же еще учится.

— А может, ты оставишь свою школу и станешь моим постоянным телохранителем? — Хейл взял Элизабет за руку.

Ее глаза широко раскрылись, и она непонимающе взглянула на Хейла:

— В каком смысле?

— Я делаю тебе деловое предложение.

— Ты хочешь, чтобы я была твоим телохранителем и после того, как преступника поймают?

Хейл выразительно кивнул:

— Так ты всегда будешь рядом со мной.

Элизабет вскочила со стула. Да за кого он ее принимает?! Уж не за восторженную ли поклонницу, всегда следующую за ним по миру и на каждом концерте пожирающую его взглядом? Он хочет, чтобы она стала его любовницей, которая всегда будет под рукой. Элизабет подавила желание послать его ко всем чертям сразу и решила быть деловой и сдержанной:

— Я… подумаю над твоим предложением.

Хейл засиял и подарил ей такую ослепительную улыбку, что сердце ее угрожающе подпрыгнуло в груди.

Элизабет не испытывала сожалений о прошлой ночи, но твердо знала, что такое не должно повториться. Поэтому Хейлу лучше выкинуть из головы надежду на то, что она может стать его любовницей.

На сегодня у певца были намечены визиты в две больницы. Когда Элизабет и Хейл покидали последнюю больницу, у подъезда девушка заметила поджидающих папарацци. На них было нацелено больше дюжины камер. Хейл крепко взял Элизабет за руку и быстро провел к машине, будто им угрожали снайперы. Кое-кто из журналистов бежал за певцом к машине, умоляя сказать пару слов в камеру. Элизабет показалось, что в толпе она заметила и Уиллу, которая брала интервью накануне.

Позднее днем у Хейла была назначена встреча на местном телевидении. Молодая журналистка Синди Маркс была обладательницей фигуры, при виде которой, как показалось Элизабет, должно бы замирать и наземное, и воздушное движение. Но, несмотря на красоту журналистки, Хейл адресовал ей свою дежурную улыбку и вел беседу так, словно не замечал ее сногсшибательных форм.

Синди начала интервью с вопросов о музыке и закончила, как это бывало обычно, вопросами о личной жизни.

— Как вы себя чувствуете в роли секс-символа?

Элизабет это не поправилось: почему все интервью Хейла рано или поздно скатываются на эту тему?

— По мне, так лучше быть секс-символом, чем никем, — протянул Хейл с кривой усмешкой.

— А что насчет женщин? — Синди поближе пододвинулась к Хейлу, так что их колени соприкоснулись. — Это турне сильно подмочило вашу репутацию донжуана. За все время ни одной скандальной истории.

— Пожалуй, за мной и так тянется слишком длинный хвост скандальных историй.

К тому времени как Синди задала все вопросы, Элизабет пришла к выводу, что часок-другой медитации очень бы не помешал. Она вся клокотала от возмущения. С удовольствием проводив журналистку до двери, Элизабет пригласила второго журналиста.

Следующим интервьюером оказался симпатичный молодой человек скромного вида, чьи вопросы сводились целиком к музыке. Впрочем, казалось, что Гари Санчес не слишком увлечен темой своего интервью, и его взгляд мечтательно блуждал по фигуре Элизабет.

— Кажется, тебя наняли для того, чтобы ты наблюдала за моим окружением, а не флиртовала напропалую, — возмутился Хейл, когда Гари Санчес ушел.

— Я и не флиртовала.

— Да это же было заметно невооруженным взглядом!

Элизабет подумала, что ревность сегодня просто витает в воздухе.

— Я могу посмотреть визитку, которую дала тебе Синди?

Хейл иронично поднял бровь и поинтересовался:

— Думаешь, эта симпатичная штучка может мне угрожать?

— Все может быть.

— Но ты ведь не ревнуешь, правда?

— Разумеется, нет. — Она вздернула подбородок. — Я просто делаю свою работу.

С легкой усмешкой Хейл достал из кармана визитку и, пробежав по ней глазами, расхохотался:

— Ну надо же!

— Что там?

Оказалось, что на обратной стороне карточки журналистка написала домашний адрес и телефон. Рядом с телефоном Синди оставила алый след поцелуя, видимо, чтобы у Хейла не оставалось ни малейших сомнений относительно ее намерений. Элизабет, ни слова не говоря, вернула визитку Хейлу.

— Какой здесь дружелюбный народ, — пошутил он и со смехом разорвал визитку на маленькие кусочки.

— Зачем? — воскликнула Элизабет, ликуя в глубине души. — Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь!

— Ты уже вмешалась. Ты же слышала, что сказала эта прелестная леди? Моя репутация донжуана трещит по швам, — попенял ей Хейл.

— Ну, турне еще не завершилось. У тебя есть время наверстать упущенное.

— Ох, Лиззи! — Хейл нежно провел кончиками пальцев по ее щеке. От этого легкого, ласкового прикосновения теплая волна разлилась по телу Элизабет, и она отпрянула.

— У нас есть время, чтобы немного передохнуть перед обедом? Я ужасно устала.

— Хорошая мысль! Нам понадобятся свежие силы этим вечером, — весело объявил Хейл. — Мы идем на родео!

- Нет!

— Я как следует замаскируюсь. Даже ты меня не узнаешь!

— Нет! — Она топнула ногой. — Никакого родео!

— Тогда я пойду один. Я же говорил тебе, что никто не заставит меня прятаться!

Элизабет пришлось согласиться. После обеда Лео усадил их в машину и повез на родео. Маскировка Хейла состояла из серо-белого парика, накладной козлиной бородки и очков. Метаморфоза поразила Элизабет, потому что теперь Хейл выглядел как профессор-зануда.

Девушка никогда раньше не бывала на родео, но ей понравилось, как искренне Хейл болел за соревнующихся. Пока она беспокойно изучала толпу, Хейл терпеливо объяснял ей правила и подробно рассказывал, в чем суть каждого состязания. Однако настоящее удовольствие ей доставили слова о том, что пора отправляться обратно. Элизабет только было вздохнула с облегчением, как Хейл таинственно добавил, что им надо успеть еще в одно место.

К удивлению девушки, Лео остановил автомобиль возле танцевального зала «Дакота».

— Пришло время научиться тустепу, дорогая.

Элизабет колебалась. Она представления не имела, с чего начинать.

— Нет, Хейл.

— У тустепа богатая история. Неужели не хочешь к ней приобщиться? — настаивал Хейл.

Элизабет заметила, что тягучий техасский акцент то пропадает, то вновь появляется в речи Хейла. Сейчас он говорил практически без акцента.

Скрипки и гитары наигрывали незамысловатую мелодию, когда Хейл начал объяснять основные па. Он вытянул левую руку и сказал:

— Положи свою руку на мою, Лиззи.

С небольшой заминкой она последовала его указаниям, сразу почувствовав, как правой рукой Хейл крепко обнял ее за талию. От его прикосновения по телу пробежала приятная дрожь.

— В этом танце надо кружиться и плавно покачиваться, отсчитывая раз-два, раз-два, и скользить… — говорил Хейл. В его глазах сверкали серебряные искорки, а все тело излучало удивительную энергию.

Этот мужчина был заразительно жизнерадостным, и вскоре Элизабет уже вовсю смеялась и плавно двигалась под музыку в объятиях Хейла. Благодаря шутливым объяснениям Хейла она быстро освоила танец.

— Лиззи! — Хейл старался перекричать музыку. — Тебе хорошо здесь?

— Да, да, просто великолепно! — засмеялась она, чувствуя, что будто проснулась после долгого-долгого одинокого сна.

Еще долго мужчина и женщина кружились в танце. Разговаривать было невозможно из-за громкой музыки, и все, что они могли, — дарить друг другу пленительные улыбки.

К часу ночи Элизабет совершенно выбилась из сил. Они вышли из зала и сели в поджидавший автомобиль Лео. Элизабет забыла обо всем на свете, сейчас ее интересовал только Хейл. И она уже не думала, правильно это или неправильно.

Лео припарковался возле отеля, но не того, в котором они остановились.

— Где мы?

— Это моя гостиница. Вы с Хейлом можете жить здесь до конца концертов в Далласе.

— В каком смысле? — Она переводила глаза с Хейла на Лео и обратно.

Хейл ответил:

— Я подумал о списке людей, знающих о моем местонахождении. И решил ограничить его одним Лео.

Нахмурившись, Элизабет направилась вслед за Хейлом и Лео в номер.

— О нет! — Элизабет с возмущением обернулась к Хейлу.

— Лиззи, не кричи, пожалуйста! Незачем оповещать всю гостиницу о нашем прибытии.

— Это не имеет значения, мы все равно уезжаем!

— Наверное, здесь не так роскошно, но…

— Дело не в роскоши! Ты устроил так, что мы спим в одной комнате. Я никогда не буду спать с тобой в одной комнате!

Хейл замер, завороженный ее сияющими голубыми глазами и ярким румянцем.

Вытянув перед собой руки, словно, отражая настоящую атаку, он умоляюще простонал:

— Подожди секундочку!

Элизабет, упершись руками в бока, в молчании смотрела, как он пересек комнату и открыл дверь в противоположной стене.

— Вот твоя комната.

Элизабет облегченно вздохнула и опустила руки.

— Если моя сумасшедшая фанатка прознает, где мы, я же должен позаботиться о тебе, правда?

Она вздернула подбородок:

— Это я должна защищать тебя, а не наоборот. Тебе незачем обо мне беспокоиться.

— Я знаю, — он нежно скользнул по ней взглядом, — но ничего не могу с собой поделать. Так уж получается.

— Может, переезд и неплохая идея, — призналась она, стараясь избегать его взгляда, — я только проверю задвижки на окнах и ванную комнату и еще…

— Лиззи! — Он слегка повысил голос, чтобы она обратила на него внимание. Он видел, как она волновалась, буквально не находила себе места. — Я никогда не заставлю тебя поступать против воли. — Он сделал паузу, чтобы она до конца осознала смысл этих слов. — Просто помни об этом, хорошо?

Она глубоко вздохнула и потупилась:

— Хорошо.

— Я никогда не бегал за женщинами. Может, я просто удачливый грубоватый музыкант, но у меня тоже есть гордость!

Элизабет была удивлена словами Хейла, она не ожидала такой реакции.

— Мне, кстати, начинает нравиться твоя музыка, — пробормотала она.

— Здорово. Может, когда-нибудь и я начну тебе нравиться.

— Хейл! — предостерегающе воскликнула девушка.

— Ладно, не хочешь говорить о чувствах — не надо. Но, Лиззи, я хочу, чтобы ты кое-что поняла относительно моего характера. Я всегда сам принимал решения и никогда не позволял собой командовать. А это именно то, что ты пытаешься делать, и не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Я… стараюсь свыкнуться с новой ситуацией, но пока что-то не очень получается.

Элизабет смотрела на него в изумлении.

— Хейл, да о чем ты говоришь? Ты успешный человек, ты всего сам добился в этой жизни. У тебя есть все: слава, деньги…

«Не все…» — подумал Хейл.

— Что ты решила по поводу моего предложения?

— Стать твоим постоянным телохранителем?

Он задержал дыхание и кивнул. Тень грусти мелькнула в глазах Элизабет.

— Нет. Я ценю твое внимание, но… я жду от жизни большего.

— Чего же больше? Я хочу, чтобы ты была единственной женщиной в моей жизни — моим телохранителем.

— Это не то, чего я хочу. — Элизабет медленно прошла мимо Хейла и открыла дверь в свою комнату.

Усилием воли Хейл заставил себя остаться на месте, не броситься за ней. Она остановилась, и в ее прекрасных больших глазах застыл вопрос, на который он не мог дать ответа.

И все-таки он не удержался. Она была для него всем, чего он желал в этой жизни. И даже больше. Хейл подошел к ней, прильнул губами к ее лбу и ощутил теплоту и мягкость кожи, сладкий легкий аромат сирени, вновь вскруживший ему голову.

— Спокойной ночи, — пробормотал он.

Уже свернувшись калачиком в постели, она не могла отвести глаз от двери — незапертой двери. Сотня гимнастических упражнений не помогла ей успокоиться. Она приняла душ, вернулась в постель и вновь не могла отвести глаз от незапертой двери.

До двери несколько шагов — и она окажется в объятиях Хейла, самого желанного мужчины на свете. Элизабет с головой залезла под одеяло, пытаясь спрятаться от навязчивого призрака.

Два дня спустя Элизабет позвонила сестре, и та сообщила ей последние скандальные новости из таблоидов.

— Сестренка, ты представить себе не можешь, что это за новости! Вы с Хейлом на первой странице «Сан кроникл».

— Что? — Элизабет чуть было не выронила трубку из рук. «Кроникл» была самой «желтой» газетенкой, какую только можно себе вообразить.

— Фотография смазанная, но там вы с Хейлом идете держась за руки. Я-то тебя сразу узнала! Мне даже подпись к фотографии не надо было читать!

Элизабет и подумать было страшно, что же написано в самой статье!

— Рассказывай дальше!

— Цитирую; «Всех занимает вопрос: кто же эта ослепительная блондинка, сопровождающая кантри-звезду Хейла Бриджеса во время его техасского турне? До сегодняшнего дня певец не позволял ни одной женщине числиться в роли своей подружки дольше недели. Именно поэтому блистательная блондинка вызывает у публики столько вопросов. Неужели этой загадочной женщине удалось завоевать сердце Бриджеса и он вскоре поведет ее к алтарю? Неужели Хейл Бриджес наконец-то решил жениться?»

— О Господи! — пролепетала Элизабет.

— Правда, потрясающе? — восторженно воскликнула Сьюзен. — Они назвали тебя ослепительной, блистательной и загадочной!

— Прошу тебя! — сухо остановила ее сестра. — Это обычный лексикон для бульварных газет.

— Да ладно тебе, не будь такой скромницей! Расскажи мне все! Хейл неотразим, да? Когда свадьба?

— Как ты можешь верить этом глупостям? Мои отношения с Хейлом Бриджесом чисто профессиональные! Меня наняло агентство, и я просто делаю свою работу!

— Что-то ты слишком сильно возражаешь…

— Сьюзен, не забывай, пожалуйста: никто не должен знать, что я телохранитель Хейла. Это условие контракта.

— Я буду держать рот на замке!

Элизабет понадобилось больше часа, чтобы прийти в себя после разговора с сестрой. Только медитация вернула ей слабую тень покоя. Хорошо, она может убедить Сьюзен, что таблоиды врут, но как она сможет убедить в этом сумасшедшую фанатку? Что та предпримет, когда увидит статью? Даже представить страшно.

Глава 8

Элизабет, Хейл и Лео молча изучали фотографию на первой странице «Сан кроникл», подписанную: «Блистательная блондинка покорила Хейла Бриджеса». Лео купил газету перед концертом. Он спокойно читал статью, в то время как Хейл не находил себе места от гнева.

— Здесь нет ничего определенного, — рассудительно сказал Лео. — Только вопросы.

Хейл выхватил газету и зло смял ее:

— Дурацкие вопросы! Никаких фактов и масса предположений! Статья абсолютно бездоказательна, безответственна… Лиз теперь в опасности! Я в суд на них подам!

— Это вызовет новые скандальные статьи, — тихо напомнил Лео.

— Тогда что нам, черт возьми, делать? — требовательно воскликнул Хейл. — Просить опровержения?

— Может, нанять телохранителя для Лиз?

— Не говорите глупостей! — быстро возразила Элизабет. — Фотография нечеткая, никто, кроме друзей и родственников, меня не узнает. Мое имя даже не упоминается!

— Имя они приберегли для следующей статейки, — мрачно предположил Хейл.

— Но сейчас я «загадочная женщина». — Элизабет никогда бы не призналась, но ей нравилось, как звучат эти слова.

— Не такая уж и загадочная. На интервью тебя представляли как секретаря Хейла. Журналисты могут тебя узнать. — Лео задумчиво поскреб ухо. — Лиз, может, нам попросить агентство заменить тебя на пару недель?

Элизабет и Хейл ответили одновременно:

— Нет! — Она не могла позволить себе потерять деньги.

— Да! — Хейл ударил кулаком по столу.

— Вы не забыли, что я здесь работаю? — возмутилась Элизабет. — Меня наняли, чтобы охранять Хейла, и уж о себе я смогу позаботиться!

Хейл внимательно посмотрел на нее и медленно, почти не разжимая губ, произнес:

— Неужели ты готова рисковать жизнью из-за нескольких тысяч долларов?

— Ну как мне объяснить?! Телохранитель — это моя профессия. Неужели непонятно?

— Нет. И я не хочу, чтобы ты рисковала из-за меня жизнью, Элизабет. — Голос Хейла прозвенел на всю комнату. Впервые он назвал ее полным, «правильным» именем без всяких ласкательных сокращений. — Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

— А со мной ничего и не случится! — огрызнулась она в ответ, защищаясь от его нападок, как дикое животное.

Лео вскочил и встал между ними:

— Через полчаса начнется концерт. Не отложить ли вам обсуждение этого вопроса на потом?

Хейл заговорил так, словно Элизабет здесь вовсе не было:

— Мой телохранитель останется в гримерной.

— Не останусь! — воскликнула Элизабет.

— Не волнуйся. Если преступник решит напасть, Хейл сумеет о себе позаботиться, — пытался успокоить ее Лео.

— Лео, ты же понимаешь, что сейчас Хейлу, как никогда, нужна помощь!

Во взгляде Лео проскользнуло сочувствие, казалось, он был согласен с Элизабет, но так и не признал этого.

— Мы проведем тебя на твой обычный наблюдательный пост сбоку от сцены, когда начнется концерт. Хейл будет увлечен выступлением и не заметит этого.

— Я просто хочу делать свою работу!

— Тогда не выводи из себя Хейла. Он привык, что женщины ему не противоречат.

— Это его проблемы!

— Хейл о тебе беспокоится! Не надо ему мешать!

Элизабет закусила губу и отвернулась. Бесполезно спорить с Лео. Он считает, что Хейл — самый замечательный человек со времен сотворения мира.

Оба далласских концерта в загородном концертном зале прошли без инцидентов.

Музыканта переполняла творческая энергия, а зрительницы визжали от восторга.

Вместо того чтобы уйти за кулисы после первого отделения, Хейл подошел к краю сцены и стал пожимать руки и целовать в щечки своих поклонниц, которые спешили ему вручить цветы и сувениры.

Ледяные мурашки побежали по спине Элизабет. Она не отводила от него глаз, даже не моргала, пока он не отошел от края сцены. После концерта Элизабет молча пошла за ним в гримерную. Только там она почувствовала, что Хейл в безопасности.

— Кажется, я им понравился, — усмехнулся Хейл.

Он свалил на диван охапку цветов, подарков, конфетных коробочек, мягких игрушек и конвертов.

Вздохнув, Элизабет принялась изучать все подарки. В трех конвертах лежали ключи от гостиничных номеров, в четвертом — вырезанная из газеты фотография с карандашной пометкой. Открыв четвертый конверт, Элизабет залилась краской. Хейл услышал, как она судорожно вздохнула.

— Что там?

— Ничего. — Элизабет вложила фотографию обратно в конверт.

— Как-то это не похоже на «ничего».

— Ничего особенного. Твоя фанатка просто… решила порисовать, — изрекла девушка.

— Дай мне посмотреть.

Элизабет, нахмурившись, передала ему конверт. Хейл извлек фотографию, и его брови выразительно поползли вверх.

— Да это же фото из той самой газеты! — сухо констатировал он. — Твоя фигура здесь перечеркнута красным карандашом. Она поставила на тебе жирный крест.

— Похоже на знак «Не курить!», — попыталась пошутить девушка.

— Думаешь, это письмо от преступника?

— Думаю, да.

Он пристально рассматривал картинку, как будто это была головоломка, которую надо разгадать.

— Это значит, что она хочет вычеркнуть тебя из моей жизни? Убить тебя?

С излишним спокойствием Элизабет возразила:

— Вряд ли.

— Это яснее ясного. Маньяк не скрывает своих намерений.

— Хейл, ты преувеличиваешь. Может, это просто такая… шутка. Мы пока не можем ничего с уверенностью утверждать!

Хейл поднял телефонную трубку и сказал:

— Мы уезжаем сегодня вечером.

Вскоре после полуночи Хейл и Элизабет уже летели на техасское ранчо. Хейл отменил выступления в Нэшвилле и решил готовиться к вручению премии, репетируя прямо па ранчо.

Элизабет была недовольна волевым решением Хейла, но поддержки ей ждать было неоткуда. В самолете она притворилась спящей, но каждой клеточкой тела чувствовала, как Хейл в кресле напротив неотрывно смотрит в темно-синее ночное небо.

Они приземлились ранним ветреным утром. Их встретил управляющий ранчо и на открытом джипе повез в поместье. Всю дорогу Элизабет пыталась получше рассмотреть окрестности, но из-за сильного ветра у нее постоянно слезились глаза.

Наконец, миновав широкие ворота, они подъехали к большому кирпичному дому. Здание, построенное в испанском колониальном стиле, снаружи было ярко освещено несколькими цветными прожекторами, отсвет которых придавал ему некоторый драматизм. Элизабет была так утомлена, что успела осмотреть дом только мельком.

В конце просторного коридора Хейл открыл перед ней дверь:

— Вот твоя комната. Моя дверь рядом, если тебе что-то понадобится. Что угодно. — Он говорил очень тихо. Указав на ее чемодан, он добавил: — Остальной багаж прибудет завтра с Лео.

Элизабет кивнула. Она была как во сне.

— Я ничего не говорил семье по поводу преступника. Думаю, им незачем знать об этом, правда?

— Правда. — Она слишком устала, чтобы что-то обсуждать, слишком измучена, чтобы противоречить. Утром она хорошенько все обдумает.

Как девочка Элли из сказки «Волшебник Изумрудного города», Элизабет чувствовала, будто волшебный вихрь перенес ее из эпицентра событий в тихое спокойное место. Огромная комната для гостей была обставлена дорогой мебелью красного дерева. Пол покрывал пушистый ковер. Добравшись до постели, она тут же провалилась в глубокий сон.

Следующим утром экономка-мексиканка Анна приготовила простой деревенский завтрак. Хейл сидел по другую сторону стола и весело улыбался. Вчерашние события, казалось, были забыты. От его улыбки сердце вновь сладко заныло. Элизабет поняла, что не в силах обижаться на Хейла дольше восьми часов.

Сколько еще она сможет сопротивляться его обаянию? Ради ее безопасности он прервал свой концертный тур. Он беспокоился за нее, и она это знала. Но только ей всего этого слишком мало.

— Показать тебе дом? — спросил Хейл.

— Разумеется!

Хейл с гордостью провел Элизабет по всему дому.

— У нас пять спален и пять ванных комнат.

Он показал ей кабинет, музыкальную комнату, гостиную и столовую. Элизабет не скрывала восхищения. Комнаты были обставлены мебелью из сосны и красного дерева, дом производил впечатление сугубо мужского жилища. В воздухе витали ароматы лимона и диких цветов. Начиная от украшенных деревянной резьбой потолков и заканчивая мраморными каминами, дом Хейла был так же красив, как и сам владелец.

Хейл распахнул перед ней дверь в прекрасно оборудованный тренажерный зал. Неудивительно, что Хейл в такой прекрасной форме, подумала Элизабет. Даже частые переезды и нездоровый образ жизни можно было легко компенсировать, занимаясь на этих снарядах.

Усмехаясь, Хейл повел Элизабет дальше.

— А вот моя железная дорога! — Он открыл перед ней дверь в маленькую комнату, где взору девушки предстало множество игрушечных паровозиков и грузовичков, замерших на дороге через равнины Техаса.

Вскоре они вышли в широкое патио в мексиканском стиле. Она увидела огромный бассейн, два теннисных корта и три коттеджа: один песочного цвета, второй — цвета охры и третий — белоснежный.

— Поместье просто прекрасное, Хейл. Никогда не видела такой красоты!

— Я еще не все показал. Днем поедем кататься на лошадях. - Он указал на коттеджи: — Отец живет в белом, брат Би-Джей — в соседнем. Не хотят жить в моем доме, хотя он такой огромный, что всем бы хватило места.

— А кто живет в третьем коттедже?

— Он для гостей.

— Хейл! — радостно крикнул пожилой мужчина, выйдя на порог белого домика.

— Привет, папа! — Хейл крепко обнял отца.

— Как я рад тебя видеть, сынок!

Хейл обнял отца за плечи и подвел к Элизабет.

— Папа, познакомься, это Лиз.

— Настоящая красавица! У Хейла всегда был превосходный вкус.

— Наслышана.

— Но он еще ни одну леди не приводил к нам в дом. — Элизабет недоверчиво взглянула на Хейла. — Честное слово. Меня зовут Боб. Боб Бриджес. Добро пожаловать в поместье, моя дорогая! — Пронзительно серые глаза мужчины игриво сверкнули, когда он обеими руками пожал руку Элизабет. Самое поразительное заключалось в том, что Хейл Бриджес, видимо, был точной копией своего отца в молодости. — Отдыхайте в свое удовольствие. Если что-то понадобится, все мы всегда к вашим услугам.

Элизабет почувствовала, как краска заливает лицо. Видимо, Боб считал, что она новая возлюбленная Хейла, а ей было нечего на это возразить. Она пообещала Хейлу не говорить родственникам о грозящей ему опасности и теперь по рукам и ногам была связана этим обязательством.

Элизабет, Хейл и его отец вместе отправились в большой дом, где в кабинете их уже ждал Би-Джей.

— Хейл, что стряслось? — Младший брат тут же засыпал Хейла вопросами. — Что ты делаешь дома во время концертного тура? Что произошло? И кто эта фантастическая девушка?

— Эй, братец, притормози, я не должен перед тобой отчитываться! — широко улыбнулся Хейл. Он опустился на одно колено, чтобы обнять брата и хлопнуть его по спине.

Элизабет изумленно наблюдала за этой сценой. Брат Хейла сидел, в инвалидном кресле. Би-Джей был похож на брата и отца: такие же волевые черты лица и насмешливый огонек в глазах. Широкоплечий и мускулистый, он пристально смотрел на Элизабет.

— Лиз, познакомься с моим маленьким братиком.

С улыбкой она шагнула вперед и протянула руку:

— Приятно познакомиться.

— А мне-то как приятно! — Би-Джей крепко пожал ей руку. — Год из года мне говорили, что у Хейла полно женщин, но я ни одной из них не видел, — заявил он с обезоруживающей улыбкой.

У Элизабет все замерло внутри, но она ничего не сказала.

— Все когда-то бывает впервые, — быстро вмешался Хейл. — Моя группа прибудет после полудня, братец. Мы будем репетировать на ранчо, подготовимся к выступлению в Нэшвилле.

— Отлично. Нам с отцом как раз надо как следует встряхнуться.

— А где вы собираетесь работать? — спросила Элизабет.

— А у нас тут есть специальное помещение, где мы репетируем, когда бываем на ранчо, — с усмешкой ответил Хейл.

— На этом ранчо у Хейла есть все, что только может понадобиться, — гордо добавил Би-Джей.

— Главное, что у меня есть ты, братец, чтобы за всем этим присматривать. Без тебя поместье не приносило бы ни гроша.

— Ну что поделать с этими мальчишками! — заключил Боб Бриджес. Было видно, что он бесконечно гордится обоими сыновьями.

Элизабет улыбнулась. У Хейла было на удивление дружное семейство.

— После ленча надо будет заняться кое-какими делами, а потом мы с Лиз покатаемся на лошадях, — сказал Хейл брату.

Элизабет хотелось поскорее осмотреть все поместье, и она надеялась, что дела не отнимут у Хейла слишком много времени.

Очевидно, Хейл был того же мнения, потому что быстро закончил разговор со своим финансовым консультантом Биллом Корманом. В то время как брат и управляющий занимались делами на ранчо, Корман следил за финансами Хейла. Такое разделение обязанностей позволяло Хейлу полностью сконцентрироваться на творчестве.

Главным вопросом, который они обсудили с Корманом, была покупка школы боевых искусств Элизабет. Отдав распоряжения, Хейл полностью погрузился в мысли о девушке.

Единственное, что было правдой в статье «Сан кроникл», так это то, что Элизабет была блистательной блондинкой, покорившей сердце Хейла Бриджеса. Он загорался желанием от одной мысли о ней. Его манило не только ее красивое тело, но и душа. Ему нравилось, что она, как и он сам, была тверда в своих жизненных принципах. Ему все в ней нравилось.

Тридцать минут спустя он нашел Элизабет в конюшне, где она кормила жеребенка сахаром. Две рыжие гончие Хейла стояли рядом. У Хейла перехватило дыхание.

Светлые волосы Элизабет были собраны в хвост. Синие джинсы плотно облегали красивые бедра. Его сердце бешено застучало, а тело напряглось. Прекрасная леди-телохранитель обернулась и поприветствовала его самой солнечной в мире улыбкой.

Хейл сделал глубокий вдох и замер на пару мгновений, чтобы дрожь в голосе не выдала его возбуждения.

— Ну что, покатаемся?

— Я готова! — ответила она.

Улыбка заиграла в уголках ее полных розовых губ. Непослушный локон упал на лицо, делая ее еще прекраснее, и Хейл застыл, очарованный красотой.

— Хейл? Что-то не так?

— Что ты! — Он снова сделал глубокий вдох. — Сейчас найдем седло и поедем.

Хейл сам оседлал для Элизабет вороную кобылу.

— Лошадку зовут Чейни. Я поеду на ее братце Чероки. Мои любимцы.

Хейлу было чем гордиться. Кобыла реагировала на малейший знак со стороны наездницы. Путешествуя по бескрайним владениям рядом с Хейлом, Элизабет чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Удивительно красивый пейзаж и свежий воздух! Вскоре он остановился на вершине холма и спешился.

— Это мое любимое место. — Он протянул ей руку. — Пойдем посмотрим,

Перед ними расстилалось огромное ранчо Хейла.

— Мои владения. Куда ни посмотри.

— Как красиво!

— Это место всегда будет моим домом.

— Похоже на рай на земле. Я понимаю, почему ты так любишь это место. Да и твоя семья здесь, кажется, счастлива. — Элизабет на секунду замолчала, а потом продолжила: — Хейл, а что случилось с твоим братом?

Хейл сдвинул шляпу на затылок.

— Би-Джей упал в пруд на мелководье, когда ему было десять лет, повредил позвоночник. Сначала он постоянно нуждался в медицинском уходе.

— Нелегкое у него было детство.

— Би-Джей держался молодцом. Да и сейчас он делает больше, чем иной здоровый мужчина. Можно сказать, он один управляет ранчо.

— Благородно с твоей стороны. — Впервые Элизабет поняла, что Хейл очень сердечный, щедрый и добрый человек.

Польщенный ее комплиментом, Хейл продолжал рассказывать о своем брате:

— Это Би-Джей сделал ранчо прибыльным.

— Твой папа вроде неплохо выглядит.

— Ага. Кажется, папа приходит в себя. Он повернулся к Элизабет и взял ее за руку. — Он горевал по маме почти четыре года.

— Я понимаю. Иногда требуется очень много времени, чтобы залечить сердечные раны.

— Мама была особенной. Но Би-Джей мне рассказал, что папа познакомился по Интернету с какой-то вдовой, кажется, ее зовут Люси. Уже месяц они переписываются.

— Новая любовь?

— Все может быть.

— Любовь — живительная сила.

Хейл взглянул на Элизабет. Его голос сорвался на хриплый шепот:

— Я хочу, чтобы ты узнала мою любовь.

Элизабет молчала. Сердце бешено забилось в груди.

— И как долго ты будешь любить меня? — спросила она наконец. — Всю жизнь?

Его глаза потемнели.

— Только дурак или лжец может обещать любовь на всю жизнь.

Она посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, сможет ли принять такую любовь. Но уже знала, что это невозможно.

Глава 9

Прохладный ночной воздух наполняли смех и музыка, доносящиеся со стороны поместья. Горящие фонари и техасские звезды служили прекрасным освещением для вечеринки Би-Джея, пригласившего на праздник всех окрестных фермеров.

Над большими мангалами струился ароматный дымок, там готовили шашлыки из оленины и свинины. На пикнике угощали жареной кукурузой, печеной фасолью, капустным и картофельным салатами, соленьями и рулетами. Кроме того, гостей ожидали полные бочонки с пивом и банки с содовой.

Столики для пикника поставили под натянутым тентом, для танцев установили специальную деревянную платформу. Устроили даже настоящую сцену, на которой выступали как доморощенные музыканты, так и группа Хейла.

Час назад Хейл открыл празднование торжественным приветствием и одной из своих песен. С тех пор он все время пребывал в центре внимания. На празднике он себя чувствовал как рыба в воде.

Элизабет примостилась в укромном уголке и наблюдала за Хейлом. Казалось, он излучает волшебную силу. Его очарование зажигало толпу, распаляло общее веселье.

— В такие моменты больше всего на свете я мечтаю потанцевать, — произнес Би-Джей. Элизабет и не заметила, как он к ней приблизился. — Я бы пригласил тебя потанцевать, — добавил он с обворожительной улыбкой.

— Ты был бы разочарован, Би-Джей. Я совершенно не умею танцевать. Хейл научил меня тустепу — и это все.

— А почему ты сидишь здесь одна?

— Потому что… так надо. — Элизабет поймала себя на том, что чуть было не проговорилась о своей тайной работе. — Мне надо прийти в себя. Слишком много впечатлений.

— Так всегда бывает, когда рядом Хейл, — усмехнулся Би-Джей, наблюдая за царящим вокруг весельем. — О, я должен тебе кое-кого представить. Это Диана.

К ним направлялась миниатюрная хрупкая красавица. Блестящие черные волосы ниспадали на плечи мягкими волнами. Диана протянула Би-Джею руку и чмокнула его в лоб. Би-Джей улыбнулся и поцеловал женщине руку.

— Лиз, познакомься, это Диана, моя сиделка, терапевт и бывшая жена.

Элизабет через силу улыбнулась, надеясь, что это поможет скрыть удивление.

— Рада познакомиться.

— Сейчас Диана ухаживает за отцом, — пояснил Би-Джей.

— Но это ненадолго, — грустно сказала эта маленькая женщина, похожая на фарфоровую куколку. Ее глаза поискали кого-то в толпе, а потом вновь остановились на Би-Джее. — Мы с Бобом собирались немного потанцевать. Потом вместе поужинаем.

Би-Джей кивнул:

— Конечно.

Диана обернулась к Элизабет:

— Может, еще увидимся на вечеринке. Лиз, не так ли?

— Элизабет Перри.

Элизабет проследила взглядом за удаляющейся Дианой.

— Мы поженились через шесть месяцев после того, как Диана начала лечить меня, — сказал Би-Джей. — Слишком быстро. Диана дала мне так много, а мне нечего было дать ей взамен. Я мало что мог ей предложить. Например, со мной нельзя потанцевать… Я не протестовал, когда она решила уйти.

— Но кажется, вы остались друзьями.

Он кивнул:

— Она всегда будет членом нашей семьи. — Он сверкнул белозубой улыбкой. — Ну а ты? Собираешься стать членом нашей семьи?

Элизабет вздернула подбородок и ответила:

- Нет.

Семья Хейла не знает, кто она такая. Нужно сказать им правду. Он привез ее на ранчо только в качестве телохранителя.

Би-Джей усмехнулся и адресовал Элизабет веселую улыбку.

Элизабет оглянулась, ища глазами Хейла, но не смогла увидеть его среди танцующих и веселящихся людей.

Впервые за все это время Элизабет потеряла Хейла из виду. Неприятное предчувствие шевельнулось в глубине сознания. Разумеется, нет никаких причин волноваться. Здесь дом Хейла. Преступнику сюда не пробраться. В поместье нечего бояться. Или?..

Хейл нашел Элизабет возле танцевальной площадки, она панически пыталась отыскать его в толпе. Он тихо подошел к ней:

— Кого-нибудь ищешь?

Ее глаза негодующе сверкнули.

— Где ты был?

— Так, общался с друзьями. Не о чем беспокоиться, дорогая. Мы в безопасности.

— Я бы не была так уверена, — нахмурилась девушка.

— Ох, Лиззи, мне казалось, что мы достигли прогресса! Развеселись! Это мой дом, мои друзья, давай потанцуем!

— Я не знаю этого танца!

— Но со мной у тебя уже много чего было впервые, правда?

— Хейл! — предостерегающе воскликнула Элизабет.

Отец Хейла возник перед ними как из-под земли, волосы, слипшиеся от пота, и широкая улыбка на лице говорили, что он вовсю получает удовольствие от танцев.

— Могу я пригласить твою красавицу на танец, сынок?

Хейл чуть наклонил голову и сделал вид, что серьезно задумался.

— Вообще-то не в моих правилах отпускать своих женщин…

Элизабет адресовала ему убийственно холодный взгляд, который мог бы заморозить тысячу Хейлов, и обернулась к его отцу:

— Я буду рада потанцевать с вами.

Обычно не принято ревновать возлюбленную к собственному отцу, но, наблюдая, как искренне веселится Элизабет, танцуя с Бобом Бриджесом, Хейл испытывал некую толику ревности.

Откуда это в нем внезапное желание быть единственным мужчиной в ее жизни? Единственным мужчиной, который может веселить ее, держать в своих объятиях и ласкать? Единственным, кто имеет право сказать, как прекрасно она выглядит этим вечером…

Под чутким руководством отца Хейла Элизабет быстро научилась основным движениям танца, хотя и не всегда понимала, что говорит Боб. Она запыхалась, но действительно развеселилась.

Под конец танца Элизабет заметила, что Хейл пригласил на танец Диану. Они смеялись, держались очень близко друг к другу и выглядели довольными. На мгновение Элизабет позавидовала положению, которое Диана занимает в семье.

— Расскажите мне про Диану, — попросила она отца Хейла.

— Да нечего особенно рассказывать. Она ухаживала сначала за Би-Джеем, потом за мной. О том, что она была замужем за моим младшим сыном, вы, наверное, уже знаете.

— Кажется, Хейлу она нравится.

— Ему нравятся все поклонницы, — объявил Боб. — Теперь Диана уже часть нашей семьи. Другой семьи у нее нет. Никто из нас не отвернулся от нее после того, как у них с Би-Джеем ничего не получилось. В конце концов, она была с нами в самые трудные времена.

В этот вечер Элизабет танцевала с незнакомцами и с друзьями Хейла, например, с Лео. Потом она поужинала с Би-Джеем, Бобом и Дианой. Они много расспрашивали ее о жизни в Калифорнии, она вежливо отвечала на все их вопросы. Она с гордостью рассказала о своей сестре, о школе самообороны, о домашних любимцах.

Правда, главного она не сказала. Она так и не сказала им, что присутствует здесь исключительно как телохранитель Хейла. И не важно, что они о ней будут думать.

В полночь оркестр заиграл романтическую мелодию. Медленную красивую песню о любви.

— Подаришь мне последний танец? — спросил ее Хейл.

— Нет, лучше пригласи кого-нибудь другого.

— А мне кажется, что это должна быть именно ты.

Она не стала протестовать, чтобы не поднимать шума.

Праздник почти закончился, на площадке оставалось только две пары. Ее сердце бешено забилось, когда Хейл обнял.

Он взглянул на нее с дразнящей улыбкой. И девушка почувствовала, как вновь тает под его взглядом и в его объятиях. Не было такого приема в искусстве тхеквондо, чтобы защититься от обаяния Хейла Бриджеса.

Медленный нежный ритм музыки завораживал Элизабет. Простые движения, покачивание и соприкосновение тел вызывали в ее теле любовный жар. Губы Хейла нежно прикасались к ее волосам, ласкали ушко. Хриплым шепотом он проговорил:

— Я оставлю дверь своей спальни открытой и буду ждать тебя.

Элизабет покорно кивнула, одним движением головы давая согласие.

Но позже, ночью, Элизабет так и не решилась выйти из своей комнаты. Она никогда не согласится быть просто любовницей, даже если речь идет о самом сексуальном мужчине на земле! Все или ничего.

Неделя в поместье промелькнула очень быстро. Каждое утро Элизабет и Хейл проводили в тренажерном зале, потом Хейл уходил репетировать. Днем они катались на лошадях, всегда останавливаясь на привал в любимом месте Хейла. Иногда они просто молча любовались природой, но сегодня Хейл решил поговорить.

— Ты стала думать обо мне хоть немного лучше, Лиз?

— Да. Я поняла, что ты очень добрый и серьезный человек, хотя это и не всегда заметно под маской бесшабашности.

— Еще ни один человек на земле так не ругал меня, Лиз! Добрый, серьезный — это все не обо мне!

— И еще ты очень умный человек. - Элизабет опустила глаза и уставилась на травинку, которую крутила в пальцах. — Очень веселый.

— Я изо всех сил старался научить тебя веселиться.

— Я знаю. Но ты забываешь, что я на работе. Я же твой телохранитель.

Хейл вздохнул:

— И тебе нужны деньги на твою школу самообороны.

— Ты не понимаешь, для чего мне нужна школа.

- Так объясни.

Элизабет глубоко вздохнула и выбросила травинку.

— Однажды вечером на меня напали. Мой давний друг. Я не ожидала, что он… изнасилует меня. И я не знала, что делать, не знала, как защитить себя. Я могла только царапаться, отбиваться…

— Черт возьми, Лиз! — процедил Хейл. Одна мысль о том, что какой-то здоровенный детина мог обидеть эту девушку, привела его в бешенство.

— Мне было страшно. И я поклялась, что никогда в жизни не позволю ни одному мужчине… так обращаться со мной. Я стала заниматься тхеквондо и посвятила свою жизнь тому, чтобы научить этому боевому искусству других женщин. Так что школа — не слишком выгодное предприятие. Я занимаюсь этим не из-за денег.

— Почему ты не рассказала мне раньше?

— Я обычно не обсуждаю таких вопросов с клиентами.

— Но, как ты могла заметить, я не совсем обычный клиент.

— Да, конечно. — Элизабет улыбнулась.

Она хотела напомнить Хейлу, что ей придется уехать, когда работа будет закончена, но он нежно обнял ее, притянул к себе и жадно поцеловал.

И она забыла все слова, что собиралась ему сказать.

Пришла пора уезжать из поместья, и Элизабет стало нестерпимо грустно. Судьба подарила ей незабываемые дни. Воспоминаниями о них она будет дорожить всю жизнь. За последние шесть недельблистательный мужчина с неотразимой улыбкой научил ее веселиться и получать удовольствие от жизни. И любить. Этот дар она сохранит в своем сердце навсегда. Чего же еще желать?!

— Лиз, ты медитируешь, что ли? — Хейл постучал в дверь.

— Сейчас иду, — ответила она.

Внутренний покой, уравновешенность, ясность ума и спокойствие, которых Элизабет удалось достичь во время длительной медитации, улетучились в тот же момент. Чувства захлестывали ее. Как бы ей хотелось забыть обо всем и просто любить Хейла.

— Я скучал по тебе, Лиз, — нараспев проговорил он, — скучал по тебе днем и ночью.

— Я… тоже, — тихо призналась она.

— Ты готова ехать?

— Да, только позвоню Сьюзен.

Элизабет позвонила сестре и дала ей телефонный номер отеля, в котором они планировали остановиться в Нэшвилле. Голос Сьюзен был не такой веселый, как обычно.

— Все в порядке? — поинтересовалась Элизабет.

— Есть хорошая новость и плохая.

— Начинай с хорошей.

— У нас новый хозяин: компания называется «Лэндкорп». Они снизили арендную плату до сотни долларов в месяц.

— Это невозможно! Мы же платили в десять раз больше!

— Я три раза прочитала новый договор, — ответила Сьюзен.

— Это ошибка.

— Ну, знаешь, мне кажется, это не тот случай, когда надо спорить с хозяином.

— Мы и не будем, — согласилась Элизабет. — Плохая новость?

Сьюзен понизила голос почти до шепота:

— Может, это и не плохая новость. Может быть, просто чья-то шутка, но очень странная.

— Что такое?

— Утром пришло странное письмо. Там записка, буквы вырезаны из газет и журналов.

Элизабет замерла.

— Что в записке, Сьюзен?

Сьюзен нервно кашлянула и прочитала:

— Здесь написано: «Скажи своей сестре, чтобы она ушла от Хейла и возвращалась домой, или ты умрешь первой».

— Нет! — Элизабет почувствовала, как краска сходит с лица.

— Ну да. Странно, правда?

— Подожди минутку. — Элизабет поспешила найти Хейла: — Хейл, послушай-ка!

По ее нахмуренным бровям и бледному лицу Хейл догадался, что новости будут плохими. Он взял телефонную трубку и выслушал, как Сьюзен повторила текст записки.

— Как вы думаете, может быть, они просто ошиблись адресом? — с надеждой спросила Сьюзен.

— Все может быть, Сьюзен. Ничего не бойся, просто собирай вещи, первым же самолетом полетишь в Даллас, в мое поместье.

— Мистер Бриджес, вы хотите сказать, что это не шутка?

— Я не знаю, Сьюзен. Возможно, потом мы все вместе посмеемся над неизвестным шутником, но я хочу, чтобы твоя жизнь была в безопасности. Кстати, можно на ты и просто Хейл. — Он подмигнул Элизабет. — Мы с твоей сестрой очень подружились.

— Спасибо, Хейл. — Элизабет встревоженно посмотрела ему в глаза. — Я так благодарна тебе за заботу. Жизнь Сьюзен для меня важнее, чем школа.

— Все будет в порядке.

— Теперь-то ты понимаешь, что угроза реальная?

— Я всегда это понимал.

— Неправда, ты…

— Поэтому ты тоже останешься на ранчо.

- Нет.

В ее глазах мелькнула тревога, красивое лицо побледнело. Вздернутый подбородок не оставлял сомнений в том, что девушка без борьбы не уступит.

— Доверься мне. — Он обнял ее, вдыхая нежный аромат сирени.

Через полчаса, когда он уже был готов к отъезду, Элизабет ждала его возле джипа.

— Хейл, я не отпущу тебя одного! — упрямо заявила она.

— Пожалуйста, только не говори мне опять, что твоя работа защищать меня. Я это уже назубок выучил. — Он притянул ее к себе и прошептал на ушко: — Ты слишком сильно нужна мне, чтобы я рисковал твоей жизнью.

Она оттолкнула его:

— Я должна пройти через все вместе с тобой!

— Поцелуй на прощание? — спросил он и ласково погладил ее светлые мягкие волосы.

Тень печали мелькнула в глазах Элизабет, когда она посмотрела на Хейла. Он дарил ей не только радость, но и слезы разлуки. Хейл нежно смахнул слезинку с ее щеки.

— После церемонии в Нэшвилле я, наверное, заеду на ранчо, — ласково сказал он.

— А что мне сказать менеджерам агентства?

Он проигнорировал вопрос.

— Я позвоню тебе из Нэшвилла.

— Нет, Хейл! — продолжала упрямо спорить Лиззи. — Ты не можешь уехать без меня!

Он почти ненавидел себя, когда выпрямился во весь рост, отступил на шаг в сторону и сказал:

— У тебя нет выбора.

— В каком смысле?

— Ты уволена.

— Что? — Она отступила назад и в удивлении смотрела на него. - Меня наняли менеджеры агентства, только они могут уволить меня!

— Уже уволили.

Глава 10

— Извини, Лиззи. — По лицу Хейла нельзя было понять, искренен ли он.

— Я должна поехать с тобой! Плевать мне на агентство! Преступник близок к тому, чтобы перейти черту!

— Какую черту? — Хейл забросил один из чемоданов в багажник джипа и нахмурился.

— Грань между одержимостью, страстью и ненавистью. Это плохой знак. Случилось что-то серьезное. Я должна быть с тобой, я нужна тебе!

— Вот в этом ты права, — тихо согласился Хейл, вновь привлекая ее к себе. Нежное объятие, сладкое соприкосновение губ, перерастающее в горячий требовательный поцелуй. Поцелуй, заставивший Элизабет уступить.

Она опустила голову и прижалась к груди Хейла.

— Помни об этом, пока я не вернусь. — Он подмигнул ей и подарил умопомрачительную улыбку. — Лео останется с тобой, пока не приедет Сьюзен.

И он уехал.

На следующее утро Элизабет и Лео поехали встречать сестру.

— Хейл ни об одной женщине на свете не заботился, как о тебе, Лиз. В этом я уверен на сто процентов.

— Меня еще никогда ниоткуда не увольняли, я уверена, что он вынудил агентство принять такое решение. Я даже думать не хочу, как он все объяснил своему отцу и Би-Джею.

— Он сказал, что тебя укачивает в автобусах и машинах. Сказал, что тебе требуется небольшой отдых.

— Но мне не нужен отдых!

Лео усмехнулся:

— Хейл предполагал, что такое объяснение тебе не понравится, но это самое лучшее, что пришло ему на ум. Он не хочет говорить семье об угрозах.

Элизабет тихо негодовала, пока частный самолет, на котором летела ее сестра, наконец-то не приземлился. Элизабет тут же забыла все свои обиды и бросилась к Сьюзен.

Сьюзен Перри была на три года младше своей сестры и немного пониже ее ростом, но тоже блистала красотой. Голубые глаза и светлые кудряшки придавали ей очень жизнерадостный вид.

— Элизабет! — Девушка радостно побежала к сестре.

Элизабет раскрыла объятия. Сестры обнялись. Но на лице девушки заиграла еще более радостная улыбка, когда Элизабет представляла ее Лео.

— Очень рада познакомиться!

— А уж я-то как рад, мэ-эм… — Лео приподнял ковбойскую шляпу.

Пока они шли к джипу, Элизабет извинялась перед сестрой;

— Сьюзен, прости меня, пожалуйста, что сорвала тебя с места. Никак не думала, что придется тебя беспокоить!

— Да не извиняйся! Это же приключение! Вот чего так недоставало в моей жизни, — призналась она, улыбаясь Лео, — так это приключений!

По дороге на ранчо Лео и Сьюзен были увлечены веселой болтовней, как будто знали друг друга много лет. Мысли Элизабет вернулись к Хейлу. Она уже скучала по нему, хотя до сих пор злилась, что он уехал один.

Хейла не было три дня двенадцать часов и четыре минуты. Без него поместье не было таким веселым, но здесь было безопасно, особенно для Сьюзен. Так что уволило Элизабет агентство или нет, она все равно планировала остаться здесь до той поры, пока преступника не поймают.

По настоянию Хейла в агентстве наняли вместо Элизабет какого-то молодого человека, так что девушка теперь могла забыть о премиальных. Она воспринимала все это спокойно, как будто ее на какое-то время заморозили.

Сьюзен очень огорчилась, когда Лео уехал вслед за Хейлом, но, казалось, неплохо проводила время, катаясь па лошадях по бескрайним просторам ранчо.

В ночь вручения музыкальной премий в Нэшвилле Элизабет присоединилась к Бобу, Би-Джею, Диане и Сьюзен, наблюдавшими за церемонией по телевизору.

Из присутствующих только Сьюзен знала, что сестра — телохранитель Хейла. Семья Хейла была уверена, что Элизабет осталась на ранчо, чтобы закончить кое-какие дела своего босса.

Элизабет с растущей тревогой смотрела, сколько публики собралось на вручении премии. Она должна была находиться рядом с ним! Если бы что-то случилось, она бы… что?

Отвечая на этот вопрос, она заметила в первом ряду концертного зала знакомую ярко-рыжую шевелюру. Уилла! Значит, журналистка последовала за Хейлом в Нэшвилл? Может, она преследовала Хейла? Элизабет не могла сказать с уверенностью.

Но еще через минуту девушка заметила другое знакомое лицо. Это была журналистка Синди. Красотка в коротеньком обтягивающем вечернем платье сидела рядом с Лео. Интуиция подсказывала Элизабет, что девушка не во вкусе Лео, но вот Хейлу она понравиться вполне могла.

Элизабет почувствовала, как сердце разбивается на мелкие осколки. Хейл запер ее на ранчо, чтобы развлекаться в Нэшвилле с другими девицами! Может, он бросил пить и курить, но только не волочиться за женщинами! Он решил повеселиться. А ведь Элизабет с самого начала знала, что ничего серьезного у них не получится!

Она сидела, застыв перед экраном, пока выступали Хейл и его группа. Он был в своей обычной концертной одежде: узкие черные джинсы, черная рубашка и лихо сдвинутая на затылок ковбойская шляпа. Он был головокружительно красив, удивительно сексуален, потрясающе талантлив. Публика встречала его с восторгом.

Позже, когда объявляли победителей, Элизабет вновь забыла обо всех своих обидах. Даже если она решит никогда больше не встречаться с Хейлом, она хочет, чтобы публика признала его огромный талант.

— Победителем стал… — ведущий церемонии сделал интригующую паузу. Элизабет - затаила дыхание. — Хейл Бриджес!

Элизабет вскрикнула и замахала руками. Диана обнимала Би-Джея и Боба, Сьюзен подпрыгнула на стуле и захлопала в ладоши. Слезы радости побежали по щекам Элизабет. Ее сердце радовалось за того, кому теперь полностью принадлежало.

В короткой благодарственной речи Хейл сказал теплые слова в адрес семьи:

— Господь подарил мне лучшую семью на свете и лучших поклонников в мире. Своему успеху я также обязан моим лучшим друзьям — музыкантам нашей группы. На дороге к успеху столько рытвин! И наконец, я хочу поблагодарить моего ангела-хранителя, ни на минуту не покидавшего меня в техасском туре. Моего ангела зовут Элизабет.

В изумлении Элизабет смотрела на лицо Хейла. Маленькая аудитория зааплодировала. Сьюзен обняла сестру:

— Вот так-то, сестренка!

Элизабет, конечно, знала, что небезразлична Хейлу, но и представить себе не могла, что он может вот так, во всеуслышание, по национальному телевидению назвать ее своим ангелом-хранителем. Ангелом по имени Элизабет.

На следующий день Элизабет встретила в холле Би-Джея с охапкой почты в руках.

— Привет, Лиззи! — У него была почти такая же обворожительная улыбка, как и у старшего брата.

Она кивнула на почту:

— Сколько у тебя работы!

— К счастью, большая часть писем — деловая корреспонденция по делам фирмы Хейла «Лэндкорп».

— «Лэндкорп»…

Это же та самая компания, которая перекупила ее школу! Значит, фирма принадлежит Хейлу! Вот почему такая низкая арендная плата. Хейл не хочет ее отпускать и делает все, чтобы она от него зависела!

— Я просто передам почту Корману. — Голос Би-Джея ворвался в ее невеселые мысли. — Он-то уж знает, что се всем этим добром делать. Он действительно хороший финансовый директор. Ему удалось вдвое увеличить доход фирмы всего за пару лет. Такой директор — большая удача для Хейла. — Би-Джей покачал головой: — Что-то моему брату в последнее время вообще во всем везет. Вот с тобой, например, очень повезло! — Он с легкой улыбкой наклонился к ней: — Где он нашел тебя?

За последние сорок восемь часов ее отношение к Хейлу менялось от любви до ненависти. Но несмотря на последнее открытие, она не хотела предавать доверие этого человека. Она улыбнулась:

— Он нанял меня через одно агентство в Сан-Антонио.

Элизабет никогда не умела врать. Сразу после этих слов она почувствовала, как краска заливает лицо.

— А! Я так и думал, что ты не из числа его поклонниц.

— Я разве на них похожа?

— Что ты! Но ты знаешь, они повсюду. Просто проходу ему не дают. Бедный парень.

— Вроде ему нравится, — резко сказала Элизабет.

— А кому бы не понравилось? Я чертовски завидую. — Би-Джей изобразил на лице нечто между недовольной гримасой и веселой ухмылкой. — Я же обычный горячий техасец. Если я в инвалидной коляске, это не значит, что я не схожу с ума от красивых женщин.

— Ну, разумеется.

— Секс начинается здесь, — он коснулся головы, — а любовь — здесь. — Он коснулся сердца. — А обе эти части тела у меня прекрасно работают.

— Я уверена, что так оно и есть, — с улыбкой сказала девушка. — Однажды ты встретишь женщину своей мечты.

— Ну, я только хотел сказать, что положил глаз на твою сестренку.

— Да? Кажется, Лео она тоже поправилась.

Би-Джей крякнул:

— Ну, тогда мне не на что рассчитывать. Элизабет наблюдала, как Би-Джей разворачивается, чтобы уехать.

— Если Хейл позвонит, попроси его оставить свой номер, ладно? — С момента вручения награды в Нэшвилле от Хейла не было никаких вестей.

— Да он уже оставил номер! Ты еще не поняла — Хейл у тебя на коротком поводке!

Если бы она могла дотянуться, она накинула бы на Хейла не поводок, а удавку. Итак, теперь ему фактически принадлежит ее маленький бизнес. Он глубоко ошибается, если думает, что она будет ползать перед ним на коленях из благодарности. Она не станет его пленницей на ранчо и не позволит ему управлять ее жизнью. Первое впечатление было верным: Хейл Бриджес — невоспитанный, безответственный выскочка, и не более.

Еще одна неприятная мысль пришла ей в голову, пока она спускалась по пыльной тропинке.

Би-Джей только что признался, что завидует Хейлу. Конечно, Би-Джея с трудом можно было заподозрить в преступлении, но правда иногда бывает более невероятной, чем любая выдумка. Написать письмо с угрозой может любой, даже инвалид. Позвонить тоже может любой.

Но как такое можно представить? Нет, она, должно быть, сошла с ума, если думает о таких глупостях. В этот момент она услышала голос Хейла, доносящийся из домика для репетиций. Хейл пел песню «Вновь в пути». Элизабет остановилась, прислушиваясь.

Может быть, он решил сделать ей сюрприз и приехать пораньше? Она не хотела портить его сюрприз, но искушение было сильнее.

Элизабет и Хейла разделяли две двери. Одна вела в маленький коридор, вторая — звукоизоляционная — в музыкальную студию. Девушка открыла первую дверь и пересекла коридор. Когда она открыла дверь в студию, волна оглушительного звука обрушилась на нее. Голос Хейла звучал так громко, что девушка боролась с искушением зажать уши.

В студии было темно.

Ярко-красный луч прожектора был направлен в центр пустой сцены. Голос Хейла был всего лишь магнитофонной записью. Элизабет почувствовала себя полной дурой. Но почему запись играет так громко?

Она оглядела пустой зал студии: что-то здесь не так. По спине девушки побежали мурашки.

У нее было единственное объяснение: кто-то забыл выключить запись, оставил пленку в магнитофоне. Элизабет осторожно направилась в операторскую комнату. Но как только она приблизилась к двери, звук затих и воцарилась тишина. Устрашающая тишина.

Медленно и осторожно Элизабет повернулась, чтобы уйти. Никаких резких движений, никакой паники, говорила она себе. Здесь определенно что-то не так. Все ее чувства были обострены. Тело напряглось для атаки.

Элизабет неподвижно стояла в углу студии, следя за любой тенью, за любым движением, которым может обнаружить свое присутствие неизвестный. Ее глаза перескакивали с предмета на предмет. Не заметив никакого движения, она двинулась к двери.

Вдруг из темноты выпрыгнула темная фигура. Кто-то загородил собой выход, и Элизабет была вынуждена остановиться.

— Уже уходишь? — поинтересовались у нее.

Голос показался Элизабет на удивление знакомым. Женский голос, надменный, холодный. Темнота скрывала лицо незнакомки, но Элизабет заметила нацеленный на нее пистолет.

— Я пока не хочу, чтобы ты уходила.

Элизабет старалась разобрать в темноте, кто с ней разговаривает.

— Кто вы?

— Как будто не знаешь. — Не может быть! — Ты все разрушила, Лиз. — Да, это была она! Элизабет приказала себе сохранять хладнокровие.

— Я не понимаю, о чем вы, — сказала она. — Что вам нужно?

— Я хочу дать тебе шанс убраться туда, откуда ты явилась.

— Что я разрушила? Я не понимаю!

— Не притворяйся дурочкой. — Голос женщины нервным эхом отозвался в пустом зале. - Ты же слышала, как Хейл сказал: «Мой ангел Элизабет».

Он просто развлекался со мной.

— Он так назвал тебя. И я видела, как он на тебя смотрит! Он никогда не называл меня ангелом!

Чувствуя безнадежность ситуации, Элизабет начала злиться:

- Почему бы тебе не выйти из темноты и спокойно не поговорить со мной?

—Хейл уже почти был моим, но тут появилась ты!

Но это невозможно! Элизабет слишком хорошо знала Хейла. Она сделала маленький шажок вперед.

— Я не хотела.

— Не двигайся!

Элизабет остановилась. Тело напряглось. Она вбирала в себя воздух короткими быстрыми вдохами. Значит, она наконец встретилась с той самой фанаткой.

— Теперь я должна убить его.

— Нет, Диана. Ты не должна никого убивать.

— Би-Джей хорошо ко мне относился. Мне был нужен близкий человек. Но когда я встретила Хейла… Это из-за него я развелась!

— Би-Джей любил тебя. Никто не заставлял тебя разводиться.

— Ошибаешься. Би-Джей жалел меня. Ну не смешно ли?

Элизабет была готова согласиться со всем, что скажет Диана.

— Да, наверное.

— Звучит смешно, но именно Би-Джей жалел меня, а не наоборот. Он такой же сильный, как Хейл.

— Би-Джей и Хейл помогут тебе.

Если она будет поддерживать разговор с Дианой, возможно, кто-нибудь заглянет в студию, и весь этот кошмар прекратится.

— Я была никем, Лиз. У меня нет никого, кроме Би-Джея и Хейла. А я могла бы стать женой Хейла Бриджеса! Но ты все разрушила.

— Хейл — хороший, добрый человек. — Сердце Элизабет стучало все быстрее и быстрее. — Я ничего не разрушала.

Диана вышла на свет. В ее темных глазах были только мрак и пугающая пустота.

— Лиз, да ты просто гадкая потаскушка!

— Диана, я секретарь Хейла.

— Не ври! — Диана двигалась как зомби. Она медленно подняла руку с пистолетом, целясь Элизабет в сердце. Элизабет затаила дыхание. — Ты спала с ним. Потаскушка! Я следила за вами! Я поехала за вами в Сан-Антонио и в Галвестон. — Ее губы искривились в саркастической усмешке. — Ты чуть не поймала меня тогда в доме, помнишь? Но я оказалась проворной.

— Очень проворной! — согласилась Элизабет. — Пожалуйста, убери пистолет, Диана. Мы можем просто поговорить и…

— Не хочу я с тобой разговаривать! Я хочу убить тебя, а потом и Хейла. Он предал меня. Если он не будет со мной, то и ни с кем другим тоже не будет.

— Диана, убери пистолет! Я еще раз прошу тебя! Я не хочу причинять тебе боль!

— Ах, ты не хочешь! — Диана рассмеялась.

Ее смех пугающим эхом разносился по пустому залу студии.

Неожиданно за ее спиной раздался звук открывающейся двери. Обернувшись, Диана изумленно вскрикнула. Воспользовавшись ситуацией, Элизабет решила действовать. Диана обернулась к ней как раз в тот момент, когда девушка атаковала ее сильным ударом в прыжке. Пистолет выскользнул из пальцев Дианы, и та упала на пол. В полутьме у двери Элизабет заметила на полу еще одного человека.

Кто-то вошел, пока они разговаривали с Дианой, но кто? Элизабет бросилась к лежащему телу. Она опустилась на колени и осторожно перевернула его. Это был Хейл.

— Хейл!.. Скажи что-нибудь, — теребила она его, пытаясь нащупать пульс. — Скажи что-нибудь, умоляю!

Он прошептал:

— Лиззи?

- Да.

Он моргнул и слабо улыбнулся, приподнимаясь на локте.

— Я остолоп. Споткнулся о порог, когда увидел у нее в руках пистолет.

— И слава Богу! — выдохнула девушка.

— А в прошлый раз ты побила меня. Я безнадежен.

Элизабет попыталась рассмеяться, но из глаз полились слезы. Она дрожала. Хейл быстро поднялся на колени и обнял ее.

— Ты в порядке, Лиззи? — спросил он.

— Да. Ты спас мне жизнь.

Он подмигнул:

— Вроде того. Ты не против?

— Да нет. Я просто рада, что все закончилось.

Хейл взглянул на распластанное на полу тело Дианы:

— Еще ничего не закончилось, милая.

Глава 11

Три часа спустя все семейство Бриджесов собралось в кабинете. Элизабет, Сьюзен и Лео устроились прямо на полу перед массивным камином, занимавшим большую часть комнаты.

Би-Джей обвинял в случившемся себя.

—- Я должен был понять, что Диане нужна помощь. У меня было ощущение, что что-то не так, но я не придал этому значения. Она странно вела себя в последние месяцы.

— Когда мне стало лучше, я тоже заметил, что Диана немного необычно ведет себя, — добавил Боб. — Но я тогда ни в чем не был уверен.

— Вы не могли знать, что Диане нужна помощь. Никто из нас не знал, что она больна, — вмешался Хейл. — Душевный недуг распознать гораздо сложнее, чем физический. Но сейчас она находится под присмотром хороших врачей, может быть, они помогут ей вернуться к нормальной жизни.

— А вы здорово потрудились, чтобы скрыть от нас эту историю с угрозами, — сказал отец Хейла с ноткой неодобрения в голосе.

— Да вы бы все с ума сошли от беспокойства, если бы я сказал правду.

— Ты прав.

— И что теперь? — спросила Сьюзен. — Если газетчики разнюхают эту историю, будет грандиозный скандал.

Хейл криво усмехнулся:

— Надеюсь, ты не разболтаешь.

— Я готов лично убедиться, что ее ротик на замке, — пошутил Лео.

Все, кроме Би-Джея, рассмеялись. Тот тихо чертыхнулся.

— Не о чем беспокоиться, — уверил всех Хейл. — Я поместил Диану в клинику под ее девичьим именем. Там надежная система безопасности. О существовании Дианы не знает никто, кроме сидящих в этой комнате. — Он помолчал и продолжил: — И еще я хочу сказать слова благодарности лучшему телохранителю в мире — Лиззи.

Элизабет грустно взглянула на Хейла, но ничего не сказала. Она выглядела подавленной. Хейла это обеспокоило, но он решил, что она еще в шоке после происшествия. И он был благодарен судьбе, что успел прийти в студию вовремя.

Би-Джей спросил:

— То есть между тобой и Лиз больше ничего нет?

Элизабет ответила ему с вежливой улыбкой:

— Мы со Сьюзен завтра возвращаемся в Лос-Анджелес.

— Уже? — спросила Сьюзен, взглянув на Лео. — Я думаю, мы можем здесь еще немного погостить, Элизабет. Все-таки ты пережила такие ужасные события!

— Я в порядке, — ответила Элизабет. — Но сейчас мне надо немного побыть одной и помедитировать. Вы меня извините?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Элизабет поспешила выйти из комнаты. Хейл выбежал за ней, даже не потрудившись объясниться с родственниками.

— Что с тобой? — спросил он.

Элизабет даже не взглянула на него. Он выразительно поднял бровь:

— Не хочешь говорить со мной?

— Оставь меня!

— Эй, разве я не тот мужчина, который спас тебе жизнь? Скажи, что не так?

— Все! Все не так, как должно быть!

Он шел за ней, пока она не вышла из дома.

— Мне казалось, ты собираешься медитировать.

— Я и собираюсь.

Она почти бежала по направлению к конюшне.

— Может, я присоединюсь к тебе? Научи меня!

Она остановилась.

— Нет! Просто оставь меня одну!

Ему нравилось, как румянец заливает ей щеки. Ему нравилось, как в гневе сверкают ее красивые глаза. Хейл знал, что не надо бы улыбаться, раз она так сильно чем-то расстроена, но не смог сдержаться. Он уже знал, что любит ее.

Но на сей раз его улыбка ей не понравилась. Ее обычно нежные голубые глаза смотрели на него холодными льдинками. Голос прозвучал угрожающе, она едва разжимала губы:

— Спасибо, что спас мне жизнь. Но это ничего не меняет. Ты просто эгоист, и ничего больше.

— Я что-то сделал не так?

— Если ты думаешь, что можешь заставить меня потерять голову от твоей обворожительной улыбки, то сильно ошибаешься! — Она быстро повернулась и побежала прочь, пока Хейл не догнал ее.

— Лиз, что случилось? Объясни же мне!

— Думаешь, все можно купить за деньги? Я не продаюсь!

— О чем ты? — Хейл все больше и больше терялся в догадках.

— Я знаю, что ты купил торговый центр, в котором я арендую помещение для своей школы. Ведь это ты владелец той самой фирмы «Лэндкорп», я это очень быстро поняла! Арендная плата будет оставаться низкой, пока я буду твоим постоянным телохранителем, да? Пока я тебе не надоем, да?

— Нет.

— А эта журналистка — Синди? Весь мир видел, как она сидела рядом с Лео… и, наверное, он лично провел ее в твой номер?

— Я был вынужден пригласить ее на концерт и предоставить лучшее место. Она узнала тебя по фотографии, понимаешь? За места в Нэшвилле и эксклюзивное интервью она обещала молчать.

Элизабет тряхнула головой и вновь побежала от Хейла.

— Послушай меня! С Синди у меня не было выбора, она угрожала скандалом. Только места в первом ряду и интервью, клянусь! Я хотел, чтобы вы со Сьюзен чувствовали себя в безопасности, вот и все!

— Ты купил целый торговый центр, чтобы угодить мне? — холодно прервала она. — Мне не нужна твоя щедрость.

— Подожди! — Хейл бросился за ней, схватил ее за руку и притянул к себе. — При чем здесь щедрость? Я люблю тебя! — прокричал он.

Слезы потекли по лицу Элизабет. Он сильнее притянул ее к себе, сжимая в объятиях.

— Отпусти меня! — Изо всех сил рванувшись, она высвободилась из его рук и побежала к конюшне,

— Лиззи! Подожди!

В тот момент, когда Хейл вбегал в двери конюшни, Элизабет уже вскочила на одну из лошадей.

— Черт побери! — пробормотал он, сорвав свою шляпу и бросив ее на землю.

— Она украла лошадь! — воскликнула девушка, работавшая в конюшне.

Хейл фыркнул. Элизабет украла не только лошадь, но и его сердце. Он пытался доказать ей свою любовь, но это никак не получалось. Что бы он ни делал ради блага Элизабет, все выходило ему боком. Черт побери, да она была первой женщиной, которой он признался в любви! И что же он получил в ответ? Она просто убежала.

— Седлай мою лошадь! — прокричал он.

— Сынок! — В конюшню вошел Боб Бриджес:

— Привет, папа.

— Поссорились?

Хейл поднял шляпу и отряхнул ее.

— Можно и так сказать.

— Она хорошая женщина. Она будет тебе хорошей женой и подарит мне симпатичных внучат. Ты уже сделал ей предложение?

— Да она слова не дала мне сказать! — резко ответил Хейл. — А сейчас я уже не знаю, стоит ли ломать копья из-за нее. Даже если я и влюблен… — Хейл оборвал себя.

— Свадьба придает любви новый смысл, сынок.

- Но я видел как ты страдал, когда умерла мама.

— Но ты же видел, как тридцать пять лет мы жили в радости и согласии! Я бы ни на что не променял эти счастливые годы! — Боб нежно похлопал сына по спине. — Теперь я вновь в седле. И мои прекрасные воспоминания всегда будут со мной.

Верхом на лошади Элизабет мчалась туда, где провела столько счастливых, спокойных часов вместе с Хейлом. Ей хотелось немного побыть одной. Она остановилась, оставила лошадь возле ручья, поднялась на холм и растянулась на земле.

С появлением Хейла в ее жизни многое изменилось. Как могло случиться, что она совсем потеряла голову и без памяти влюбилась в этого мужчину.

В воздухе витали запахи лета, свежей травы, сосновых иголок и диких цветов. Пытаясь восстановить душевное равновесие, Элизабет глубоко вздохнула и прислушалась к звукам ленивого летнего полудня. Но казалось, даже птицы и пчелы спрятались от жары.

Элизабет сняла ботинки и начала традиционные упражнения тхеквондо. Она исполняла каждое упражнение тщательно и внимательно, чувствуя поток силы, проходящий сквозь тело, силы физической и духовной.

Но вся эта работа пошла насмарку, как только Элизабет услышала стук копыт, — приближался Хейл. Ей даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это он. Она могла чувствовать мощь, исходящую от этого человека. Человека, спасшего ей жизнь. Человека, заставлявшего кровь быстрее бежать по венам, а сердце — отбивать бешеный ритм.

Хейл гнал лошадь во весь опор. Он был заворожен грациозными движениями девушки. Она двигалась, как танцовщица на мягкой теплой сцене техасских равнин, а волосы ее были похожи на лучи яркого солнца.

Хейл спешился и привязал лошадь к сосне. Глаза Элизабет были закрыты, слабая улыбка блуждала по манящим губам. Грациозная магия ее движений заворожила Хейла, и он стоял не двигаясь.

Наконец Элизабет открыла глаза и остановилась. Хейл медленно направился к ней, будто боясь спугнуть. Он сжимал в руках шляпу и думал о том, что еще никогда не чувствовал себя так неуверенно.

Она оставалась на месте, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких шагов. Хейл остановился. Элизабет неотрывно смотрела на него широко открытыми глазами.

— Прости меня. — Как давно он никому не говорил этих слов! — Мне нужно было рассказать тебе о «Лэндкорпе».

Ее щека нервно дернулась, но девушка ничего не ответила.

— Я не хотел обидеть тебя. Я хотел помочь. — Он дотянулся до ее руки и поцеловал открытую ладонь. — Если хочешь, я буду молить тебя о прощении на коленях.

Она закрыла глаза, и он слышал, как она тяжело перевела дыхание.

— Ты нужна мне, дорогая! Когда я был один в Нэшвилле, я чувствовал себя так, будто забыл дома полсердца, физически ощущал внутри эту пустоту. Ни о чем не думал, ничего не воспринимал, только мечтал скорее тебя увидеть. Поэтому я сразу и примчался на ранчо. Я должен был увидеть тебя, обнять тебя, Лиззи!

— Я тоже скучала, - прошептала девушка и потупилась.

— Я люблю тебя, — твердо сказал он. — Люблю тебя с той поры, когда впервые увидел.

Она подняла на него взор. Губы шевельнулись, как будто она собиралась что-то сказать, но с них не сорвалось ни звука. Ее поразили его слова.

Хейл бросил шляпу и еще на шаг приблизился к ней. Он взял ее лицо в ладони и прикоснулся губами к ее губам. Когда он наконец отпустил ее, глаза Элизабет сияли.

— Я влюбилась в тебя в ту самую секунду, когда увидела в концертном зале Сан-Антонио, — призналась она.

Хейл крепко обнимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце. Он осыпал ее поцелуями: глаза, лицо, нежную шею. Он любил эту женщину больше всего в жизни. Она ему была дороже музыки, дороже ранчо. Он и представить себе не мог, что можно кем-то так дорожить. Он любил ее больше жизни.

Губы Хейла вновь жадно впились в ее губы. На сей раз он хотел большего, чем просто нежный поцелуй. Любовный жар охватил их трепещущие тела. Хейл нежно опустил Элизабет на траву, на ковер из диких цветов. Ее пальцы торопливо расстегивали рубашку Хейла, она страстно водила рукой по его мускулистой груди, дразня его ласковыми пальчиками.

— Я хочу тебя, Хейл! — выдохнула она. — Я так хочу тебя!

Хейл застонал, волны страсти сотрясали его могучее тело. Губы впились в нее сладострастным поцелуем. Наконец, оторвавшись от ее губ, он хрипло прошептал:

— Боже, как я люблю тебя!

Элизабет выскользнула из блузки и легла на траву, нежно обнимая Хейла. Его губы дразнящими движениями ласкали ее грудь.

Сердца мужчины и женщины бились в унисон, оба они изнемогали от жгучего желания. Он крепко прижимал к себе девушку, не переставая ласкать, волны страсти заставляли кровь быстрее бежать по венам. Он целовал ее и не уставал повторять;

— Я люблю тебя, как я люблю тебя!

Ее лицо лучилось от счастья. Она ласково провела пальцем по его губам.

— Ты единственная женщина, которой я говорю о любви. И я обещаю тебе, что так будет всегда. — Хейл нежно прикоснулся к ее щеке;

— Мне бы хотелось, чтобы для меня этого было достаточно, Хейл, но…

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Что?

— Я не могу жить без тебя, разве ты не знаешь об этом?

— Не-ет… — Она с сомнением посмотрела на него. — Я не знала.

— Мое сердце принадлежит тебе с той минуты, когда я впервые увидел тебя. Помнишь, ты была в наглухо застегнутом сером костюме с перламутровыми пуговицами? Я боялся своих чувств. А там, в студии, когда Диана направила на тебя пистолет… Я бы умер, если бы потерял тебя!.. — Он погладил ее по волосам. — Мне пришлось выбирать: быть с тобой или быть без тебя. И я сделал выбор.

Она открыла ему объятия.

Потом они вновь любили друг друга. И на пике экстаза хриплый от страсти голос Хейла прокричал на всю долину, пронесся над техасскими просторами:

— Элизабет!

Много позже, когда они утолили страсть, Элизабет счастливо вздохнула и, блеснув голубыми глазами, сказала ему:

— Мне нравится, когда ты называешь меня Элизабет.

Сьюзен расправила юбку своего нежно-голубого льняного костюма.

— Лео говорит, что Хейл определенно влюбился. Он за всю карьеру не отменял еще ни одного выступления!

— Он не отменял концерт! Он просто попросил изменить расписание так, чтобы выделить время для медового месяца, — уточнила Элизабет. — Конечно, продюсеры не были в восторге от такого решения, кроме того, он отказался от двух интервью на телевидении. Но иначе он не укладывался в расписание.

Невеста и подружка невесты готовились к свадьбе, которая должна была состояться в поместье Хейла.

— Что за ужасный медовый месяц! Три недели в Австралии и Новой Зеландии! — грустно вздохнула Сьюзен.

Элизабет рассмеялась:

— Мы собираемся там как следует повеселиться! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь поеду в Австралию!

— Кто бы мог подумать, что ты выйдешь замуж за Хейла Бриджеса! — подхватила сестра. В ее глазах заиграли насмешливые огоньки. — Или когда-нибудь научишься по-настоящему веселиться! — добавила она и рассмеялась.

Элизабет стояла перед огромным зеркалом и смотрела на свое отражение с легким удивлением. Чувство нереальности происходящего не покидало ее вот уже несколько дней.

Ее шикарное подвенечное платье было просто сказочно красивым: из атласной ткани, украшенное морем белоснежных кружев и искусственным жемчугом. Соблазнительный вырез искусно подчеркивал изящную линию шеи. Хейл подарил ей на помолвку бриллиантовое ожерелье и серьги, гармонично дополняющие свадебный наряд.

— Ты переживаешь, что мы продаем студию тхеквондо? — спросила сестра.

— Нет. Мы хорошо поработали и доказали, что способны помочь многим женщинам научиться постоять за себя. Пришло время заняться чем-то другим. Например, обзавестись детьми.

— Точно, сестренка! Я тоже об этом подумываю. — Сьюзен подмигнула сестре. — Лео готов в любой момент. — Зазвучала музыка. Глаза Сьюзен светились счастьем и любовью. — Нам пора идти, Элизабет.

Соседские фермеры, которых пригласили сегодня в поместье, до последнего момента не знали, по какому поводу праздник. Они были уверены, что это очередной грандиозный пикник, которые так любит устраивать Би-Джей.

Патио было застелено огромным белым ковром и украшено корзинами белых роз. Для гостей выставили изящные кресла, обитые белоснежной тканью.

Синди получила место в первом ряду и право на эксклюзивное освещение свадебной церемонии Хейла Бриджеса. Но Элизабет даже не заметила ее присутствия.

Группа Хейла исполнила, кажется, весь свой репертуар мелодичных любовных песен. Воздух был напоен ароматом роз. Только рокот вертолета вдали немного нарушал идиллическую картину.

— Черт, Лео, я уверен, что это газетчики из «Кроникл», — пожаловался Хейл. — Как только начнется церемония, они зависнут прямо у нас над головой. Надо заставить их убраться, пока не началось венчание.

— Небо тебе пока не принадлежит.

— Это только пока, — парировал Хейл. — Но, как гражданин великого штата Техас, я имею право на личную жизнь сегодня ночью. Это свободная страна!

— Я не спорю. Но если ты хочешь покоя сегодня ночью, тебе придется подстрелить вертолет.

— Черт!

— Если бы у нас было больше времени на подготовку к свадьбе, мы бы оформили специальный документ, чтобы никто не смел сюда сунуться.

— Да ладно! Не могу я больше ждать ни единого дня! — Голос Хейла дрогнул, и он добавил шепотом: — Я хочу, чтобы Элизабет наконец-то стала моей. Навсегда.

Лео улыбнулся и почесал за ухом.

— Время пришло.

Вертолет с журналистами кружился над домом пока Элизабет и Хейл давали друг другу клятву верности. Они были вынуждены кричать, перекрывая шум двигателя.

После церемонии Би-Джей радостно расцеловал свою новую родственницу.

— Если Хейл вдруг передумает, — подшучивал он, — я всегда рядом.

Элизабет смеялась от счастья, когда Хейл пригласил ее на первый танец в качестве миссис Бриджес. Она была на седьмом небе, казалось, что она кружилась в воздухе, а не на земле и тонула в глазах мужа.

— Миссис Бриджес, ну и как вам все это нравится? — улыбнулся Хейл.

— Хейл, ты потрясающе танцуешь, — сказала Элизабет, — я уже тебе говорила.

Он послал ей одну из своих самых обворожительных улыбок.

— Я имею в виду свадьбу. Что ты обо всем этом думаешь?

— Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, о чем я только могла мечтать!

— Думаю, самое время спеть для тебя новую песню. Хейл поднялся на маленькую сцену, устроенную прямо в патио, и Элизабет, стоя рядом со Сьюзен и своей новой семьей, следила за ним влюбленными глазами. Хейл запел:

Любовь — это объятия моей Лиззи…

Любовь — это улыбка моей Лиззи…

Любовь — это песня, которая никогда не кончится…

Музыка любви — это песня о моей Лиззи…

И когда песня закончилась, он спрыгнул со сцены и поцелуями осушил слезы счастья своей возлюбленной.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11