Давно-давно писал я эту поэму, которая так и осталась незавершенной. Это было в 1953 году. Из задуманного я осуществил только пятую часть. Решив остальное дописать позже, я уехал по срочным делам. А когда вернулся, приступить к поэме мне не позволили мои новые стихи. Поэму же постигла участь молодых людей, которые должны встать и уйти с приходом старших. Если заболевшего друга не навещаешь вовремя, то от стыда не приходишь к нему вообще. Так получилось и с моей поэмой.
Дорогая, далекая и незабываемая песня весны, песня моей зеленой весны! Теперь на горы падает снег… Годы прошли, но дел и забот стало еще больше. И для того, чтобы вспахать поле, не вспаханное вовремя, мне уже не достает ни здоровья, ни сил…
Если сегодня попробовать завершить поэму, то покажется, что я работал с кем-нибудь в паре… Не говоря уже о совместном творчестве, я не люблю даже написанное прежде. Мне не нравится, когда одну рубашку шьют двумя разными нитками и когда у одной шубы совершенно непохожие рукава. Поэтому я вручаю моим читателям главы этой поэмы, не изменив ни слова, вручаю, как свидетельства юной и пылкой любви. Зачем скрывать то, в чем нет ничего зазорного. Тогда у меня не хватило духу поведать о своей любви до конца. Я написал только о ее зарождении… Не знаю, смогу ли когда-нибудь рассказать о ней самой. Если сумею, то расскажу. Если не сумею, другие расскажут, как знать… Вот этим другим и дарю я начало своей незавершенной поэмы. И только две просьбы есть у меня к ним: больного всегда навещайте вовремя, ибо потом не посетите его никогда. Начатую поэму не прерывайте на середине, ибо она так и останется недописанной.
Ах, нынче современные поэты
Молчать предпочитают о любви.
Хотя ими компьютеры воспеты,
Как божества, что созданы людьми,
Но, как лицо невесты, осторожно
Они сегодня прячут свою страсть,
Как будто из стихов ее возможно
Подобно драгоценности украсть.
А раньше, когда страсть на самом деле
Была, как смертный грех, запрещена,
О ней в аулах горских наших пели
Открыто и пандур, и чагана.
Анхил Марин, до крови стиснув губы,
Эльдарилав отважный и Махмуд…
И солнце в облаках, как будто бубен,
Сверкало и рассеивало тьму.
Когда трава скрывается под снегом,
Тоскуем мы по зелени полей.
Но стоит первым вылезти побегам,
Мы забываем с легкостью о ней.
Любовь не лозунг, чтоб о ней кричали
Поэты, как глашатаи, с трибун.
Но не позор, чтоб в самом же начале
Им на нее накладывать табу…
…Я в зеркало взглянул —
Как серебрится
В висках росой осенней седина.
Моя любовь далекая, ты птица,
Которая мной не приручена.
И сердце мне чуть слышно подсказало:
Покуда она в памяти твоей,
Приподними с невесты покрывало
И расскажи бесхитростно о ней.
Шахри, Шахри — таинственное имя,
Арабских сказок тонкий аромат…
На свете не найти его любимей —
Так мне казалось много лет назад.
Когда, касаясь девственной бумаги,
Мой карандаш испуганно дрожал,
Но первый стих мой полон был отваги,
И грифель был заточен, как кинжал.
Закончив, я читал стихотворенье
И тут же рвал на мелкие клочки,
Швыряя в печь, где жаркие поленья
Трещали звонко, грусти вопреки.
Как много лет прошло, но и поныне
Мой карандаш взволнованно дрожит…
Пускай на волосах не тает иней,
Он, к счастью, не задел моей души.
Как тот юнец я вновь краснею рдяно,
Охваченный любовною тоской,
И вижу — из осеннего тумана
Вдруг выплывает вешний образ твой.
Шахри, Шахри…
Опять перед глазами…
Что ей сказать?.. В груди горит огонь.
Когда-то я не выдержал экзамен,
Споткнувшись на дороге, будто конь.
А что теперь придумать в оправданье?
Что было мне всего шестнадцать лет…
С какой строки начать повествованье
И отыскать затерянный твой след?
Моя любовь…
Ты брезжишь еле-еле,
Как искорка потухшего костра.
Тогда начну поэму с колыбели,
Что колыхали горные ветра.
Последние комментарии
1 час 25 минут назад
2 часов 39 минут назад
3 часов 45 минут назад
4 часов 54 минут назад
16 часов 52 минут назад
17 часов 5 минут назад