О страдании [Георгий Петрович Чистяков] (fb2) читать постранично

Георгий Петрович Чистяков
О страдании

Эфир Радио София

Добрый вечер, родные мои, с вами в эфире священник Георгий Чистяков. Как всегда, сегодня мы тоже работаем в прямом эфире. Наш телефон 291-90-27. Через 15-20 минут мы начнем принимать ваши телефонные звонки.

Сегодня мне хотелось бы, родные мои, поговорить с вами о смысле страдания, о том, есть ли ответ на вопрос, отчего или зачем страдают люди. Есть пословица, которую знают все и нередко употребляют: «Христос терпел, и нам велел». Но только спрашивается: где именно в Евангелии говорится о том, что Иисус действительно велел нам страдать? Такого текста в Священном Писании нет. Да, умывая ноги ученикам, Господь говорит, что даёт нам пример. Но пример чего? Не страдания, а служения друг другу. Он зовет нас в 25-й главе Евангелия от Матфея давать кусок хлеба голодному, одеть нагого, посетить больного или заключенного. Но нигде не призывает нас страдать. Наоборот, Писание подчёркивает, что Он пострадал Сам за нас, то есть вместо нас. Хотя, конечно же, Господь приходит разделить с нами наши беды. Ориген в одном из своих сочинений приводит евангельский текст, не сохранившийся в канонических Евангелиях: «Ради слабых был слаб, ради голодающих голодал, ради жаждущих жаждал». К тем, кто был слаб, Он пришёл как слабый, голодал с голодающими и жаждал с жаждущими, то есть разделил наши беды. Но нигде не зовёт разделить с Ним Его страдания. Поэтому всё-таки нельзя говорить, хотя мы часто, утешая больных, говорим об этом, и утешая родственников, нельзя говорить, что, страдая, больные присоединяются к подвигу Христову, разделяют с Ним Его муки. Нет, Он страдал добровольно, а мы и наши близкие, мы, все люди, болея, страдаем не по своей воле. Мы страдаем, потому что нам выпала такая доля, выпала такая участь, мы этих страданий не выбирали.

Так что же всё-таки можно сказать о страдании?

Иногда говорят, что болезнь человека многому научила, что после болезни он стал другим. Но на самом деле, конечно, болезнь тоже ничему не учит, болезнь только мучит и разрушает человека. Хотя, в самом деле, нередко после болезни человек становится другим, становится много лучше, сильнее, много чище и т. д. Но учит нас в этом случае не болезнь, а Бог. Повторяю, не болезнь, а Бог нас учит, Бог, когда даёт силы эту болезнь преодолевать, силы для нравственной над этой болезнью победы. Миллионы людей болеют, и никакого положительного опыта из этих своих болезней не выносят. Наоборот, они становятся капризными, злыми, постоянно чего-то требуют, вырастает до невероятных размеров их эгоизм, они жалуются, они завидуют здоровым и ненавидят их, считая себя самыми несчастными. Они, болея, к тому же ещё и разрушают себя и разрушают людей вокруг себя. Такого, бывает, видеть страдания очень часто приходится, таким образом. Прямо давайте скажем, что само по себе страдание не целительно, само по себе страдание не спасительно. Ничего хорошего страдание как таковое человеку не даёт. И поэтому не прав, наверное, Достоевский, когда говорит: «Страдание очищает душу». Нет, не страдание само по себе, а именно несломленность в страдании, нравственная победа над болью – вот она действительно цельбоносна и спасительна. Повторяю: не страдание само по себе, а несломленность в страдании.

Спасителен, наверное, бывает и пример страданий другого, но опять-таки, когда становишься свидетелем того, как, страдая, болея, умирая, человек держится, как, не смотря на тяжелейшее своё существование, состояние, остаётся человеком. Конечно же, когда умирающая старушка волнуется не о подушке и не о грелке, не жалуется на то, что ей плохо, а переживает, что не сможет приготовить внучке обед – такое страдание возвышает, такое страдание, действительно, даёт нам надежду, такое страдание вселяет в нас уверенность в том, что живём мы не напрасно. Но когда человек скулит и жалуется, отказывается лечиться, отказывается разговаривать с близкими, и только требует, и только говорит, что он самый несчастный на белом свете, тогда, конечно же, огорчаешься за него, конечно же, пытаешься сделать ему что-то, как-то облегчить ему его муки, но, всё равно, такое страдание нас ничему не учит, такое страдание, скорее, заставляет нас просто расстраиваться. А вот когда человек держится, когда человек, повторяю, и не устану повторять снова и снова, остаётся человеком даже в самом тяжёлом состоянии, на грани комы, – вот это да, вот это вселяет надежду. Но здесь спасительно не страдание, а именно нравственная над ним победа. Страдание же как таковое, боль, болезнь, разрушительно и бессмысленно. Как в зле вообще, так и здесь нет ничего спасительного, как в зле вообще, так и здесь нет ничего созидательного. Не само по себе страдание, а именно несломленность, мужество и терпение того, кто страдает, открывают перед нами новые возможности. И, конечно, когда больной человек отправляет кого-то из родных спать, говоря, что как-нибудь обойдётся без помощи сына, племянника, дочки, внука, внучки, потому