ОХОТА НА КРУТЫХ [Александр Граков] (fb2) читать постранично

Александр ГРАКОВ
О Х О Т А Н А К Р У Т Ы Х

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ М Е Н Т Ё Н О К

Глава I ПОПУТЧИЦА

Фирменный поезд «Будапешт—Москва», постукивая на стыках, подходил к пограничной станции Чоп. Здесь заканчивалась территория Венгрии и начиналась Западная Украина, совсем недавно входившая в состав «союза нерушимых республик свободных...» Недовольно поворчав тормозами, состав дернулся в последний раз и замер. Окна девятого от головы поезда вагона СВ пришлись напротив больших окон вокзала.

— Внимание! Таможенный досмотр! Приготовьте документы и личные вещи! — сурово приказал динамик купе.

Жадно прильнувший к окну молодой человек лет тридцати досадливо скривился и, нехотя отклеившись от вагонного стекла, потянулся к боковому карману шикарного кожаного пиджака. Вскоре двери откатились и в купе вошли три человека в камуфляжной форме: младший лейтенант, лейтенант и миловидная девушка с погонами сержанта. Лейтенант, увидев пустующее место противоположного дивана, обрадовался так, словно нашел бумажник с валютой. Небрежно мазнув взглядом по раскрытому паспорту пассажира, в котором значилось: Михай Дьердь, год рождения 1963, венгр по национальности, он поинтересовался:

— Давно пустует?

— От самого Будапешта, — пассажир, заметив недоумение на лицах таможенников, пояснил: — Я закупил все купе. Знаете, какие иногда типы попадаются — испортят в дороге настроение на всю оставшуюся жизнь...

— Послушай, Михай, брат, — на лице лейтенанта появилось заискивающее выражение, — возьми к себе пассажирку, а?! Состав забит до отказа, но, хоть бы и было купейное место, эту велено устроить в СВ. Приказывать тебе не имею права, но прошу — прими эту стерву элитную! Она за два часа, пока сидела у нас в дежурке, засрала мозги всему наряду! Молодая, красивая, но — кобра во всех отношениях. А папаша, который притарабанил ее на новеньком «мерсе», шепнул что-то на ухо нашему майору, а тот нам: «Устроить на ближайший поезд в СВ...»

— Не могу! — прервал словоохотливого лейтенанта пассажир.

— То есть как это?! — не поняла таможня.

— А вот так это! — передразнил его Михай Дьердь. — Если она десятку человек засрала, как вы изволили выразиться, мозги, то что останется от меня, пока я доеду с ней до Москвы? Небось какое-нибудь дерьмо в фирменной упаковке, из тех — «новых русских»?! — Он еще раз скривился, будто пережевывал лимон.

— Та шо з ным байки справляешь, Василь! — влез в разговор младший «литер». — Вин хто по роду занятий? Коммэрсант? Ну и ссажуй його на станции дня пэрэвиркы документов! Може, вин шпиен замаскированный! Ач, як чеше по-москалячему! А на його мисто посадымо оту прыдурасту, давай швыдче, бо поизд за пъять хвылын видходыть.

Пассажир СВ колебался не более трех секунд.

— Подсаживайте, ваша взяла! — он безнадежно махнул рукой.

— Спасибо, брат! — как ни в чем не бывало сердечно поблагодарил его лейтенант и повернулся к дивчине-сержанту: — Марысь, слетай за той мымрой!

«Мымра» ступила на порог купе, когда поезд, тихо дернувшись, пошел отмерять украинские рельсы. Михай, взглянув на нее, крякнул и озадаченно почесал в затылке:

— Вот таких забот на мою голову как раз и не хватало!

Природа явно хотела проэкспериментировать, смешав в одном создании суперобразы русско-украинско-польской красоты. И, надо сказать, эксперимент удался.

Густые черные волосы крупными локонами обрамляли округлое лицо, тронутое золотистым загаром. Огромные, чуть вытянутые к вискам плаза, удивительно голубые, грозили притянуть, утопить навсегда в себе любой взгляд. И прекрасным дополнением к ним были четкий прямой носик, пухлый манящие губы и нежный подбородок.

За окнами поезда —конец сентября, и на девушке был легкий пуховый свитер и голубые джинсы в обтяжку. Не поскупившись на лицо мадам Природа не обделила ее и фигурой — одежда только подчеркивала это.

Такой шедевр невозможно было представить себе где-то на кухне за мытьем посуды или в ванной — за стиркой белья. Ее можно было только соответственно одеть, обуть и поставить где-нибудь на видном месте, любуясь ею и боготворя, как икону. Именно таких, знающих цену своей неотразимости, Михай опасался и сторонился, как ненужного яркого пустяка — красивой бутылки из- под заграничного бальзама или футляра от фирменного французского одеколона. И хранить ни к чему, и выбросить жалко.

Поэтому, когда это создание чирикнуло ему «доброе утро», он лишь небрежно ткнул пальцем в противоположный диван, сделав вид, что не заметил огромного кожаного «крокодила» в ее руке.

— Вот ваше место! Располагайтесь, а я пойду покурю.

И пошел в тамбур, еле протиснувшись мимо чемодана-чудовища. Высмолив пару «Данхилла», вернулся в купе. «Мымра» сидела на своем месте, уже переодетая в светло-серый, с зеленой окантовкой спортивный «Адидас», и разглядывала «Плейбой», обиженно поджав нижнюю