Повенчанные судьбой [Патриция Хорст] (fb2) читать онлайн

Патриция Хорст
Повенчанные судьбой

Повенчанные судьбой

Переводчик с англ. В.В.Владимиров

М.: Издательский Дом "Панорама", 2003.

Панорама романов о любви, № 03-161

ISBN 5-7024-1659-7

(c) Horst Patricia, 1971

Оригинал: Кэтрин Спэнсер "Под капли дождя и слез" (ЛР № 927) (Catherine Spencer "Passion in secret", 2003)

Аннотация

Кэтлин Хейнз не из тех, кто постоянно сетует на злодейку-судьбу, хотя на ее долю выпали немалые испытания. Брайс Джордан, с которым они должны были вот-вот сыграть свадьбу, неожиданно женится. И на ком? На лучшей подруге Кэтлин – Джейн, коварно предавшей ее. В отчаянии Кэтлин надолго уезжает из города, а вернувшись, волей случая становится свидетельницей трагической гибели своей соперницы. Всего лишь свидетельницей. Однако у многих из ее окружения на этот счет другое мнение. Брайсу, пытающемуся выяснить у Кэтлин обстоятельства гибели супруги, внезапно открывается вся шокирующая правда того, что произошло. Но самый большой шок испытывает он, осознав, что все еще любит свою бывшую невесту.

Пролог

Лейтенант Брайс Джордан с трудом выровнял крылатую машину. Получив повреждения, палубный истребитель-перехватчик плохо слушался управления, в наушниках раздавался непрерывный треск, многие приборы не работали… Джордан летел наугад, пытаясь отыскать в безбрежном море авианосец. Хорошо еще, что солнце находилось позади, немного облегчая эту задачу…

Сегодня у северокорейцев выдался удачный день. Мало того, что налет американских тяжелых бомбардировщиков оказался неэффективным, защитники Пхеньяна подняли в воздух эскадрилью скоростных истребителей, и угроза быть сбитыми стала для американцев вполне реальной. Тогда с авианосца на выручку бомбардировщикам вылетели десять перехватчиков. Попав в зону интенсивного зенитного обстрела, многие из них получили серьезные повреждения, а три были сбиты. Джордан с тяжелым сердцем провожал взглядом объятый пламенем самолет Хью Уильямса, веселого парня из Южной Дакоты, с которым он успел подружиться. Оставляя за собой шлейф черного дыма, истребитель свалился в штопор и уже перед самой землей взорвался. В груди у Брайса будто какая-то струна лопнула.

Почему Хью не катапультировался? – звенел в голове немой вопрос.

Что же теперь? Удастся ли ему самому дотянуть до авианосца? Сейчас он один над плоской и бескрайней поверхностью воды. А впереди неизвестность. Скорее всего, смерть…

Но нет, подумал Брайс Джордан, нельзя сдаваться, надо долететь во что бы то ни стало!

Дома, в Элсуэрте, штат Мэн, у него жена – Джейн. Как давно она не пишет, хотя теща всегда сообщает, что ее дочь жива и здорова. Странные сомнения уже давно не дают ему покоя…

В голове вдруг всплыла картина восьмилетней давности: он и Кэтлин Хейнз лежат на лужайке, вдыхая запах свежескошенной травы. Да, его первая любовь – Кэтлин… Вот она была ему по-настоящему близким и верным, человеком. Что, если он ошибся, не связав свою судьбу с ней? Нет, нужно непременно выжить, чтобы докопаться до истины!

Отчетливый голос диспетчера в наушниках буквально встряхнул его. Радио заработало.

– Слышу вас, база один! – радостно воскликнул Брайс. – Сообщите координаты.

Откорректировав курс истребителя, Джордан через четверть часа увидел на горизонте точку. Совсем скоро она обрела знакомые очертания железной громадины авианосца. Чуть поодаль стояли два фрегата и эсминец из отряда сопровождения.

Палуба авианосца была свободна. И лейтенант, переговорив с диспетчером, стал заходить на посадку. Добрался-таки, старина Джордан, сказал он себе и, повернув тумблер, выпустил шасси…

Глава 1

Почему в тот пасмурный печальный день Кэтлин вспомнился странный полузабытый эпизод из детства и так грустно защемило при этом сердце? Дело было в июле, они с Джейн гуляли у реки, а Максвелл Рич, их школьный приятель, натягивая бечевку, восторженно наблюдал, как в небе парит его пестрый воздушный змей.

– Эй, Кэтлин! – услышала вдруг она его меняющийся надтреснутый голос. – Хочешь подержать? – Он кивнул на петлю бечевки в своей руке.

Но не успела она и рта раскрыть, как к Максвеллу подошла Джейн и потребовала:

– Дай мне!

Мальчишка хотел было возразить, но конец веревки в одно мгновение оказался в руках Джейн.

– Смотрите! – крикнула она, засмеялась и разжала пальцы.

Верховой ветер тут же подхватил пеструю игрушку и помчал свою добычу к облакам…

Присутствующие на похоронах так враждебно смотрели на Кэтлин Хейнз, что пронизывающий атлантический ветер казался ей легкой прохладой по сравнению с их колючими взглядами, пробиравшими до самых костей. Все молчали. Благовоспитанные жители Элсуэрта, видимо, сочли святотатством открыто выражать возмущение в ее адрес, прежде чем тело одной из достойнейших дочерей города будет предано земле.

Свои устные обвинения они приберегли на потом, готовясь излить их на непутевую голову легкомысленной Кэтлин во время поминального ужина в особняке Феллеров, даже если ее самой там не будет. То, что Кэтлин недвусмысленно вычеркнули из списка участников траурной церемонии, уже само по себе звучало как немой упрек.

– Мир праху ее… – нараспев произнес священник заключительные слова молитвы.

Мать Джейн, Лесли Феллер, сдержанно всхлипнула и протянула руку к гробу. Из-под полуопущенных ресниц Кэтлин увидела, как Беннет Феллер в безмолвной скорби сжал руку супруги. Слева, тяжело опираясь на трость и склонив голову, стоял красивый молодой мужчина. Взглянув на его по-прежнему густые волосы, преждевременно тронутые сединой, Кэтлин вспомнила, как в последний раз прикасалась к ним восемь лет назад.

Внезапно почувствовав, что за ним наблюдают, Брайс Джордан поднял глаза и перехватил испытующий взгляд Кэтлин.

Поверь, это не моя вина, Брайс! – хотелось ей выкрикнуть.

Но он наверняка не поверил бы. Как и все остальные, виновницей случившегося Брайс считал Кэтлин. И думал, что именно по ее милости он сделался вдовцом в двадцать восемь лет. В его голубых глазах застыло осуждение. А когда-то Брайс испытывал к ней самые нежные, самые искренние чувства.

– Жизнь – это просто карусель, – часто твердила Джейн друзьям и подругам, – и я собираюсь прокатиться по ней с ветерком!

Кэтлин испугалась, что на глаза начнут наворачиваться слезы и она разрыдается, дав повод говорить о "крокодиловых слезах". Она чуть ли не до крови прикусила губу, и состояние страха и неопределенности, в котором она пребывала после несчастного случая с Джейн, стало понемногу утихать.

Отпевание тем временем закончилось, толпа зашевелилась. Лесли Феллер коснулась кончиками пальцев своих губ, потом крышки гроба, в последний раз прощаясь с дочерью. Остальные последовали ее примеру – все, за исключением молодого вдовца и его прямых родственников. Облаченный в парадную форму пилота морской авиации, Брайс остался недвижим, лишь немного сгорбился. Родственники теснее обступили его, словно могли уберечь от чудовищности того, что уже произошло.

Избегая его взгляда, Кэтлин сделала шаг в сторону. И в этот момент, почти откровенно оттолкнув ее, родители Джейн направились по промерзшей тропинке к веренице лимузинов, ожидающих всех за пределами кладбища.

Она пришла на похороны бывшей подруги, чтобы навсегда попрощаться с ней. Ну еще и потому, что догадывалась: ее отсутствие даст неизмеримо больший повод для сплетен. Недвусмысленное отношение к ней Феллеров задало тон и остальным участникам траурной церемонии. Да уж, ничего не скажешь, Кэтлин Хейнз с некоторых пор стала прямо-таки олицетворением всяческих неприятностей и бед. Впрочем, она была для них таковой всегда. И поэтому, с их точки зрения, не заслуживала никакого сострадания.

Ее вывел из оцепенения звук приближающихся шагов.

– Я рассчитывал увидеть тебя здесь, – сказал Брайс. – Как ты, держишься?

– Ничего, как и все… – ответила она немного сбивчиво. – А ты?

– Так же. – Брайс пожал плечами и спросил: – Идешь на поминальный обед?

– Меня никто не звал туда. Нахмурившись, он одарил ее тяжелым взглядом.

– Можешь считать, что ты приглашена. Мной. Как муж Джейн, я вправе это сделать. Вы дружили с ней, и она сама наверняка захотела бы, чтоб ты пришла.

Кэтлин не смела взглянуть на него, не в силах вынести холодного равнодушия его голоса.

– Не уверена, что это действительно так, – сказала она, отвернувшись. – Наши жизненные пути разошлись. Наши последние встречи – совсем не то, что раньше.

Он протянул руку к Кэтлин, пытаясь задержать ее еще ненадолго.

– Мне бы стало немного легче, если бы ты согласилась пойти.

– Но почему, Брайс? – не удержалась она. – Мы с тобой уже много лет отдалены друг от друга, а в нынешних обстоятельствах я даже представить себе не могу, зачем тебе нужно добиваться какого бы то ни было сближения со мной.

– Ну, хорошо! Скажу прямо: ты последняя, кто видел мою жену живой, – попытался убедить ее он. – Последняя из тех, кто разговаривал с ней. Мне хотелось бы побеседовать с тобой об этом.

– Зачем? – дрожащим голосом спросила Кэтлин, поддавшись панике. – В полицейском протоколе все изложено достаточно ясно.

– Да, согласен. К тому же я читал об этом в газетах и вполне представляю картину происшествия. Но ты – единственная, кому известно, как это случилось на самом деле и почему…

Кэтлин большого труда стоило держаться спокойно.

– Я уже раз десять рассказывала обо всем.

– Сделай любезность, повтори свой рассказ для меня. – С этими словами Брайс кивнул на трость, на которую опирался. – Прошли всего лишь сутки, как меня выписали из госпиталя в Гонолулу. И домой я смог добраться только сегодня утром. Как раз, чтобы успеть на похороны. – Он горько усмехнулся. – Надеюсь, ты понимаешь, что мне не терпится выслушать человека, который находился рядом с Джейн, когда та умерла.

– Чего ты хочешь этим добиться?

– Возможно, ты припомнишь какие-то детали, которые раньше казались не столь важными. Может быть, это каким-нибудь образом прольет свет на случившееся…

Другими словами, Брайс подозревал, что помимо официальной версии происшествия существует и какая-то другая. У Кэтлин мурашки побежали по спине от его настойчивости. Она боялась не самих расспросов, а того, что он увидит горькую истину на фоне той лжи, которую пришлось выдать полиции, чтобы сберечь его чувства, а заодно и репутацию семьи Феллер.

– Кэтлин? – услышала она голос своей старшей сестры Харриетт. Та нахмурилась, увидев, что Кэтлин беседует с вдовцом на виду у всего семейства. Это выглядело по меньшей мере вызывающе. – Нам пора уезжать, и немедленно!

– Да-да, иду! – Она даже обрадовалась неожиданному вмешательству своей сестры, отойдя на почтительное расстояние от Брайса. – Я лишь объяснила, что не смогу поехать к Феллерам на поминки.

– Естественно, не сможешь, – смягчилась Харриетт и повернулась к Брайсу. – Очень сожалею о твоей безвременной утрате. Мы все скорбим. Ужасное получилось возвращение на родину. Однако нам необходимо идти…

– Вы с Кэтлин приехали сюда вместе?

– Да. Она слишком потрясена и пока не может водить машину.

– Разве? – взгляд Брайса, на этот раз более осмысленный, вновь сосредоточился на Кэтлин. – И все-таки тебе повезло, а Джейн – нет…

Она вздрогнула, вспомнив жуткий визг тормозов, противный запах дымящейся резины, распростертое тело Джейн, вылетевшей из машины в кювет, призрачную улыбку, застывшую на ее лице, словно говорящую: "Я выпала из карусели жизни гораздо раньше, чем та остановилась…"

С усилием Кэтлин отбросила прочь мрачные воспоминания, осознавая, что Брайс по-прежнему пристально наблюдает за ней.

– Да, мне повезло. Но согласись, раны не всегда бывают открытыми… Видеть, как умирает подруга… такую картину невозможно быстро пережить.

– Как правило, невозможно.

Внешне безобидные, его слова прозвучали с плохо скрытым презрением, и Кэтлин не выдержала:

– Ты что думаешь, я лгу?

– А разве нет?

– Даже страшное горе, которое постигло тебя и твою семью, Брайс, не дает тебе права на такие слова! – воскликнула Харриетт. Она редко одобряла поступки младшей сестры, но сейчас горячо вступилась за нее. – Кэтлин до сих пор в шоке от смерти Джейн. Вам всем следует понять это!

Выражение лица Брайса как будто слегка смягчилось.

– Да-да, – торопливо согласился он. – Прости, Кэтлин, за то, что, видимо, неправильно понял тебя.

– Ничего… – Она вздохнула с некоторым облегчением.

Но этот вздох тут же замер, поскольку Брайс добавил:

– И я был бы рад отвезти тебя домой после поминок.

– Благодарю, не нужно, – ответила Кэтлин. – Мне не хочется кому-либо становиться обузой. У тебя ведь и так полно неприятностей, которые еще надо суметь пережить.

– Пожалуйста, Кэтлин, окажи мне эту любезность. А если ты боишься, что…

– А чего ей бояться? – резко оборвала его Харриетт. – В смерти Джейн повинен несчастный случай.

– Не уверен, что все именно так воспринимают это.

– Возможно, ты прав. Тогда действительно ей стоит присутствовать на поминках. Это не такая плохая идея. – Харриетт задумчиво пошевелила губами, а потом ободряюще сказала сестре: – Вот именно. Посмотри там им всем в глаза, покажи, что тебе нечего стыдиться!

Потеряв дар речи от столь внезапного поворота событий, Кэтлин пыталась отыскать разумный ответ, который внес бы хоть какую-нибудь определенность в создавшуюся ситуацию.

– Нет!… – К новому противостоянию с родственниками умершей она не была готова. – Не хочу больше никому ничего доказывать!

Харриетт, махнув рукой, направилась к своей машине.

– Послушай, – прошептал Брайс, тихонько сжав руку Кэтлин повыше локтя и кивнув в сторону одиноко стоящего лимузина, – у тебя нет другого выбора, кроме как держаться с достоинством и хладнокровием, доказывая свою невиновность. Давай не будем томить водителя, поедем. – Он поднял голову и посмотрел на тяжелые облака, которые плыли очень низко, почти касаясь верхушек деревьев. – Нам повезло если можно так сказать, что хотя бы не повалил мокрый снег.

Слава Богу, в лимузине оказалась всего лишь одна парочка, не знавшая о том, что именно эту молодую женщину, вошедшую и севшую вместе с Брайсом, общественное мнение заклеймило как косвенную виновницу смерти Джейн. Кэтлин, благодарная им уже за одно то, что они не проявляли намерения вступить в разговор, устроилась на мягком и широком кожаном сиденье. Вскоре ей предстояло еще раз столкнуться с холодным и пронизывающим презрением толпы.

Кэтлин Хейнз солгала ему. Замечательно! Прошли годы с тех пор, как они виделись в последний раз. Однако Брайс достаточно хорошо знал ее, чтобы тут же догадаться о том, что она скрывает нечто очень важное. Но с какой целью?

Если подходить формально, размышлял Брайс, в случившейся трагедии не было вины Кэтлин. Тогда почему она не смотрит ему в глаза? Почему вместо этого отвернулась и неотступно глядит в окно, так что ему остается созерцать лишь ее затылок? Может, все же опасается, что он сумеет вытрясти из нее правду?

Шофер спокойно вел автомобиль по широкому проспекту, с обеих сторон усаженному деревьями. Потом он свернул на пересекавшую его улицу с роскошными особняками и спустя некоторое время остановился у кованых ворот дома Феллеров. За исключением тусклого света, пробивающегося сквозь шторы из окон первого этажа, массивный особняк, построенный более века назад, стоял почти неосвещенный, словно погрузившись в грустные размышления в предчувствии надвигающихся сумерек.

Лимузин плавно и почти бесшумно затормозил перед главным входом. И Олтон, дворецкий, поспешил открыть дверцу, из которой один за другим вышли приехавшие.

– Боже… – тихо и коротко воскликнул он при виде Кэтлин, и на его лице на мгновение отразилось недоумение.

– Мисс Хейнз сегодня здесь по моему приглашению, – так же тихо и коротко сказал Брайс.

И когда в вестибюле Олтон принимал пальто приехавших, в том числе и у Кэтлин, лицо его оставалось бесстрастным.

– Мистер Джордан, сэр, – доложил он. – Всех принимают в гостиной. Мне объявить о вашем приезде?

– Не стоит. Я знаю дорогу, – ответил Брайс и отдал слуге фуражку. Смахнув с мундира снежинки, он взглянул на Кэтлин, едва слышно спросил: – Готова к драке?

– Как никогда!

Он хотел было предложить ей взять его под руку, но потом решил, что пока хватит и моральной поддержки. Не стоит сыпать соль на раны тестя и тещи. Им и без того досталось.

В большой гостиной, искусно отделанной мастерами девятнадцатого века, стоял размеренный гул. Почти на каждой полке внутри и снаружи шкафов были расставлены фотографии Джейн. Пахло цветами…

Под высокими аркадными окнами, выходящими во внутренний дворик, стоял стол, доверху нагруженный всевозможными сандвичами, канапе и французской выпечкой. Незнакомая полная женщина, наклонив носик серебряного чайника, разливала чай в чашечки из полупрозрачного фарфора. В другом конце комнаты на широком дубовом столе высилась целая батарея разнокалиберных бутылок. Теща, Лесли Феллер, с пустым бокалом для бренди в руке скорбно замерла в глубоком кресле и лишь иногда кивала в сторону очередной пары, выражавшей соболезнования.

Первым Брайса и Кэтлин заметил тесть, Беннет Феллер, – высокий, седой господин, лицо которого живо отражало всю тяжесть его внутреннего состояния. Собираясь налить "шерри" женщине с заплаканным лицом, он с досадой опустил бутылку на серебряный поднос…

– Понятия не имею, как эта особа умудрилась миновать Олтона!

– Это я провел ее сюда, мистер Феллер.

– Какого дьявола, зачем?

– Они с Джейн знали друг друга с детства. И были подругами. Кэтлин последняя, кто видел вашу дочь живой. У нее столько же прав находиться здесь, как у любого из присутствующих.

– Ради Бога, Брайс! Ты же знаешь, что по этому поводу думает Лесли!

– Разрешите мне напомнить вам, мистер Феллер, – твердо сказал Брайс, – что, хотя вы и родители Джейн, я все-таки был ее мужем. Полагаю, это дает мне полное право пригласить сюда почтить ее память тех, кого я сочту нужным.

– Нет, не дает! По крайней мере, когда это усугубляет горе и усиливает неприязнь со стороны присутствующих, – вдруг услышал он за спиной голос Кэтлин. – Я пришла, чтобы почтить память подруги, мистер Феллер. Примите мои соболезнования. А теперь, когда я это сделала, позвольте откланяться.

– Благодарю, – растерянно пробормотал бедный Беннет Феллер, всю жизнь, вплоть до этой секунды, пребывавший под каблуком у супруги. Он бросил осторожный взгляд в сторону Лесли. – Послушай, я вовсе не хочу обидеть тебя, Кэтлин, но боюсь, что отныне в этом доме тебе не будут рады. Если только моя жена увидит тебя, она…

Но предупреждение было сделано слишком поздно. Лесли уже заметила их и гневно вскрикнула, привлекая этим всеобщее внимание.

– Как ты посмела показаться в моем доме, Кэтлин Хейнз? Благоразумие, похоже, совершенно покинуло тебя!

– Она пришла со мной, – вновь вступился Брайс, которому уже порядком надоело повторять одно и то же.

Ему следовало все-таки настоять на своем и добиться переноса похорон хотя бы на день, до тех пор пока он возьмет все под свой личный контроль. Для Джейн этот день уже ничего не значил бы, но, если бы Брайс справлял поминки в своем доме, а не у Феллеров, подобных сцен удалось бы избежать.

– Как ты мог так поступить, Брайс? – запричитала Лесли, и ее глаза наполнились слезами. – Как ты мог доставить мне боль, осквернив память дочери? Я и без того натерпелась! Мне нужна хоть какая-то передышка, чтобы прийти в себя!

– Как и всем нам, миссис Феллер! – Он попытался успокоить ее, памятуя о том, как она боготворила свою дочь.

– Зачем ты привел сюда убийцу твоей жены? – Лесли громко всхлипнула.

Все, находившиеся в гостиной, слышали это. Наступила сдавленная тишина, нарушенная лишь вздохом отчаяния, который издала Кэтлин.

Снова почувствовав, что без его немедленного вмешательства не обойтись, Брайс выступил вперед, сказав:

– Вам стоит немедленно забрать свои слова назад, – миссис Феллер!

– Нет! – громко перебила его Кэтлин, и ее голос задрожал. – Не стоит винить ее в этом. – Она повернулась к Лесли и дотронулась до ее руки. – Прошу простить меня, миссис Феллер! Мне не следовало приходить, но очень хотелось выразить свое безмерное сожаление и скорбь по поводу того, что жизнь Джейн трагически оборвалась. Я всецело разделяю вашу боль.

Лесли отдернула руку, будто получила ожог.

– Да неужели, Кэтлин Хейнз! – воскликнула она. – Не хочешь ли ты этим сказать, что каждую ночь, с тех пор как бедняжка погибла, ты не находила себе места?

– Но я ведь…

– Да у тебя просто нет сердца! Наверное, ты рада тому, что моей дочери больше нет на свете! Ты ведь всегда ненавидела ее за то, что она была красивее и умнее тебя! Но сейчас тебе уже не придется жить в тени ее превосходства, не так ли?

– Лесли, достаточно! – Беннет попытался вмешаться и увести свою разгневанную супругу.

– Оставь меня! – вскрикнула та. – Я еще не закончила! – Она, словно безумная, оттолкнула мужа и вновь накинулась на Кэтлин. – Способна ли ты понять, каково видеть свое дитя в гробу?

Кэтлин, побледнев, тщетно пыталась посильнее сомкнуть губы, чтобы они не дрожали. На бровях у нее выступил пот. От душевных переживаний ее темно-зеленые глаза сделались вдруг совершенно черными.

– Но миссис Феллер…

– Вот что ты сделала со мной, Кэтлин Хейнз! – понизив голос, злобно прошипела Лесли. – На всю оставшуюся жизнь я буду лишена покоя, но, думаю, что и тебе его никогда не видать! Содеянное будет отныне тяжким бременем висеть на твоих плечах, и ты от него никак не избавишься!

– Замолчи, Лесли! – вмешался Беннет. – Ты слишком возбуждена, дорогая! Пожалуйста, остынь наконец и успокойся!

Но миссис Феллер была неудержима. Видимо, сказалась еще и серьезная доза бренди, заключил про себя Брайс. В этот момент Кэтлин бессильно облокотилась на его руку, а потом медленно сползла на пол…

Разразившись проклятиями, Лесли Феллер вскочила и подошла к Беннету.

– Вот и замечательно! Лучше бы она умерла прямо здесь. Именно этого она и заслуживает!

– Мне жаль разочаровывать вас, – сказал Брайс, наклоняясь, чтобы пощупать пульс у молодой женщины. – Это обыкновенный обморок, и только. – И добавил: – Наверное, атмосфера тут слишком накалилась. Куда можно отнести ее, чтобы она пришла в себя?

– В библиотеку, – посоветовал Беннет, подведя рыдающую Лесли к одной из подруг. – Там она может прилечь.

– Хорошо, спасибо… Именно это я и сделаю.

К Брайсу подошел его отец.

– Осторожно, у тебя ведь до сих пор не зажила раненная нога.

– Ничего, справлюсь как-нибудь, – сквозь зубы пробормотал тот, в душе не желая, чтобы его родители видели эту сцену. Между семьями поддерживались теплые отношения, и он знал, что отец с матерью наверняка будут расстроены нападками со стороны Лесли.

– Тебе не следует строить из себя героя. Ведь мы можем попросить кого-нибудь помочь.

– Прибереги советы на другой раз! – резко ответил Брайс, хотя понимал, что отец этого не заслуживал. Нога все-таки чертовски болела и доставляла массу неприятностей.

Подхватив молодую женщину на руки и скорчившись от боли, стрельнувшей в бедро, Брайс начал пробираться сквозь толпу, беззвучно расступившуюся перед ним. Возможно, среди этих людей отыскались бы сочувствующие. Однако, кроме его родителей, никто не посмел даже вида подать. Лесли бросала по сторонам колючие взгляды, словно желая уличить кого-нибудь в проявлении жалости к Кэтлин.

Стены в библиотеке были забраны дубовыми панелями, в ней стояло несколько удобных кожаных кресел, а слева от большого камина находился диван. На свободной стене висело несколько картин и рисунков, а вдоль остальных стояли огромные, до потока, книжные шкафы. Книг в них было очень много, любой гость мог подыскать себе чтение по душе и приятно скоротать время. Желая уединиться от излишне строгой супруги, Беннет Феллер часто уходил в библиотеку и сидел здесь часами. Брайс не раз присоединялся к нему, чтобы возле камина полистать какой-нибудь томик вековой давности или просто выпить немного коньяка.

Кстати, Кэтлин сейчас не помешало бы сделать глоток чего-нибудь крепкого. Мягко опустив девушку на диван и накрыв ее колени мохеровым пледом, Брайс внимательно посмотрел на нее. Она выглядела почти юной и даже хрупкой, совсем как во времена их свиданий. Тогда, будучи студентом выпускного курса, он без памяти влюбился в нее.

Кэтлин слегка пошевелилась и, открыв глаза, рассеянно посмотрела на него.

– Что ты делаешь? – с нескрываемым опасением спросила она.

– Ничего, просто наблюдаю за тобой…

А если бы он ответил, что у нее самые длинные в мире ресницы и такой восхитительный рот… Стоп, держи себя в руках, старина Брайс Джордан! С тех пор как судьба сделала тебя вдовцом, минуло меньше недели, и все твои мысли еще должны быть сосредоточены на скорби о погибшей супруге. Сейчас ты не вправе обращать внимание ни на одну женщину, даже на ту, которая была твоей первой любовью… – Как я оказалась здесь?

– Я перенес тебя сюда после того, как ты упала в обморок.

– В обморок? – ужаснулась Кэтлин и, закрыв лицо рукой, простонала. – На глазах у всех?

– Да, но это лучшее, что ты могла сделать в той ситуации, – попытался взбодрить ее Брайс, открывая дверцу небольшого бара и доставая оттуда почти полную бутылку коньяка "Курвуазье" и пару пустых бокалов. – Тебе удалось неплохо противостоять Лесли. Она была уверена, что разобьет тебя в пух и прах, но в итоге осталась ни с чем. -Плеснув немного коньяка, Брайс протянул ей бокал. – Держи, это придаст тебе сил.

– Не знаю, сомневаюсь, – покачала головой Кэтлин. – У меня сегодня маковой росинки во рту не было.

– Вот оно что! Неудивительно, что ты лишилась чувств.

– У меня вообще пропал аппетит с тех пор как… Ну, в общем, как это случилось.

– Можем поговорить об этом, если хочешь, – предложил Брайс.

Кэтлин присела и смахнула с лица прядь волос.

– Не знаю, мне вроде бы нечего добавить к тому, что ты уже наверняка слышал.

Осторожно опустившись в стоявшее рядом кресло, Брайс отпил из бокала и сказал:

– А что все-таки произошло на самом деле? Он заметил, как Кэтлин вздрогнула, и через пару секунд ее лицо стало непроницаемым.

– А почему ты так уверен, что в этой истории есть что-то недосказанное?

– Пойми, мы с тобой в свое время были достаточно близки, чтобы научиться читать мысли друг друга. И когда ты пытаешься что-нибудь скрыть от меня…

Кэтлин поднесла бокал к лицу, вдохнула аромат коньяка, но пить не стала.

– Наша близость осталась в прошлом. В то время мы оба были слишком молоды. С годами люди взрослеют и меняются. И я изменилась.

– Да будет тебе известно, – решительно возразил он, – с течением времени люди просто становятся более скрытными. Но, хотя тебе удалось одурачить всех, включая полицию, не надейся, что этот номер пройдет и со мной. Я уверен, что в этом деле есть много такого, о чем знаешь только ты. И поэтому прошу, ради всего святого, расскажи мне об этом!

Какую-то секунду Кэтлин неотступно смотрела на него, и ему показалось, что он убедил ее. Однако в этот момент дверь в библиотеку открылась, и вошел Беннет Феллер.

– Думаю, тебе это понадобится, Брайс, – сказал он, протягивая ему трость. – И еще я хотел справиться, как себя чувствует Кэтлин. Я могу поручить кому-нибудь из водителей отвезти ее домой.

Не показывая своего раздражения в ответ на столь нежелательное появление Феллера, Брайс ответил:

– Думаю, с этим еще можно подождать минут десять. Мы с Кэтлин кое-что обсуждали, мистер Феллер, и если вы не возражаете…

– Нет, ждать не надо, – встрепенулась вдруг Кэтлин, отбрасывая в сторону плед и опуская ноги на пол. – Если вы дадите мне машину, то буду вам искренне признательна, мистер Феллер. Я готова ехать.

– Раздраженный, Брайс наблюдал, как она поднялась и, надев туфли, направилась к двери, но он был не в силах удержать ее. Ничего, в следующий раз ей не удастся так просто улизнуть, не рассказав того, что знает, подумал он.

Глава 2

Кэтлин с грустью размышляла о том, что поговорка "с глаз долой – из сердца вон" едва ли применима к Брайсу Джордану. Как раз наоборот, этот человек никогда не уходил из ее памяти.

Да, теперь он выглядел старше, но за эти годы повзрослели все. Юноша сделался мужчиной; приобрел черты суровой мужской красоты, стал еще шире в плечах, а военный мундир сидел на нем просто безупречно. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять, какая от него исходит уверенность и сила…

Нет, он не из тех, кого скверные известия способны выбить из колеи! – так на следующий день думала Кэтлин, пробираясь через заполненный студентами коридор художественной школы. – И в этом Брайс-мужчина нисколько не отличается от Брайса-юноши, который много лет назад разбил ее сердце. Все это уже тогда было в его характере.

И все же ей очень нелегко решиться рассказать ему всю правду о покойной Джейн. Каким бы героем капитан Джордан ни был, не хотелось, чтобы именно от нее он узнал о предательстве женщины, которую взял в жены…

Секретарь окликнула ее, когда она по пути в учительскую проходила мимо кабинета директора.

– Привет, Кэтлин! Тебе только что звонили.

– Да? Просили что-нибудь передать?

– Нет. Сказал, что перезвонит позже. Сказал? То есть это был мужчина! – подумала она и спросила:

– Он представился?

– Нет, – секретарша взглянула на нее.

– Но какой у него был голос?

– Такой низкий и проникновенный…

Все понятно, подумала она, это Брайс. Хотя, может быть, и нет. Мало ли мужчин с проникновенными голосами?

– Наверное, папаша какого-нибудь разгильдяя решил пожаловаться, что я задаю слишком много на дом. Если перезвонит, соедини с кем-нибудь из коллег. Я весь день буду занята.

– Ладно. Да, вот еще что… – Секретарша кивнула на директорский кабинет. – Мистер Роули просил, чтобы ты зашла к нему до начала занятий.

О! Замечательно… Беседа с глазу на глаз с директором школы, которого к тому же угораздило стать ее зятем, наверняка не сулила ничего хорошего. И Кэтлин, постучав в дверь, открыла ее и вошла.

– Вызывали, Патрик?

Патрик Роули оторвался от письма, которое читал, и его левая бровь раздраженно выгнулась.

– Здесь не семейная вечеринка, мисс Хейнз. Если вы не намерены соблюдать профессиональную этику, то по крайней мере закройте дверь и лишь тогда начинайте говорить… Доброе утро.

– И вам того же. – Кэтлин прошла и опустилась на стул возле директорского стола. – Слушаю вас, мистер Роули.

– Харриетт рассказала мне, что тебе удалось получить приглашение к Феллерам в прошлую субботу.

– На самом деле меня привели туда почти силой.

Патрик Роули откинулся на спинку вращающегося кресла, а потом впился в Кэтлин взглядом, каким обычно смотрел на нерадивых учеников.

– Неважно, но позволь напомнить, что я говорил, когда началась вся эта заварушка. У нашей школы превосходная репутация, и мы не потерпим скандала. Жаль, что спустя всего два месяца после начала твоей работы у нас страницы всех газет, выходящих в радиусе ста миль, не преминули упомянуть твое имя. Я ведь в свое время оказал любезность, когда убедил совет предоставить тебе здесь место.

– На самом деле, – быстро вставила Кэтлин, – любезность оказала тебе я, когда заняла место своей предшественницы, ушедшей в декрет. А иначе эта должность еще долго пустовала бы.

Лицо директора побагровело. Он не привык к тому, чтобы подчиненные его перебивали и тем более не соглашались с ним…

– Вспомни, ты ведь явилась в этот город безработной, не так ли?

– Я приехала домой, рассчитывая подать заявку на вакансию, но пошла вам навстречу, увидев, что сюда срочно требуется преподаватель. – Она многозначительно посмотрела на часы. – Это все? Мне можно идти и выполнять работу, на которую меня назначил достопочтенный совет?

– Надеюсь, мы правильно поняли друг друга… – пробурчал обиженный Патрик.

– Тебя я всегда понимала без проблем,- ответила Кэтлин, направляясь к двери. – В отличие от своей собственной сестры. До сих пор не возьму в толк, почему она взяла в мужья такого человека, как ты?

Жизнь Кэтлин Хейнз круто изменилась с того самого утра, когда она вновь оказалась в родном Элсуэрте и столкнулась на центральной плошали с Джейн Феллер.

– Кэтлин! – окликнула ее та и бросилась обнимать, словно зияющей трещины в их прежней дружбе никогда и не бывало. – Я так рада снова видеть тебя! Знаешь, в последнее время я жила, как в могиле, но теперь, когда ты здесь, вернутся прежние времена, и все наладится.

Жестокая ирония этих слов обернулась для Кэтлин настоящей пыткой после несчастного случая, унесшего жизнь подруги. Бессонные ночи на первых порах следовали одна за другой… Но благодаря тому, что муж сестры взял ее на работу, она была постоянно занята и не имела возможности бесконечно терзать себя. Данное обстоятельство делало ее заключительное замечание, брошенное при выходе из его кабинета, несправедливым. Следовало позднее встретиться с директором и извиниться.

События рабочего дня отодвинули разговор с Патриком Роули на задний план, и она совсем забыла о нем. Вылетел из головы и утренний телефонный звонок от человека, который почему-то не представился.

Только вот он, этот человек, не забыл о ней! И вошел в ее классную аудиторию как раз в тот момент, когда Кэтлин, сидя спиной к двери, укладывала в сумку журнал и пару учебников, прикидывая, что у нее запланировано на вечер, К этому времени, когда до шести оставалось не более четверти часа, здание школы почти опустело. Она услышала, как дверь в аудиторию открылась. Но была настолько уверена, что это сторож или уборщица, зашедшая вытряхнуть урны с мусором и протереть столы, что даже не потрудилась поднять глаза.

– Не беспокойтесь, я уйду через минуту и не буду вам мешать, – сказала она.

Дверь захлопнулась, и ответное молчание само по себе должно было насторожить молодую женщину.

– Спешить некуда. Времени у меня сейчас хоть отбавляй, – произнес вошедший низким и проникновенным голосом, тем самым, о котором говорила секретарша.

Кэтлин невольно вздрогнула. Журнал и пара учебников, которые она собиралась спрятать в сумку, упали на пол…

– Ты меня напугал! – взволнованно проговорила она.

– Прости. Я понятия не имел, что у учителей такой растянутый рабочий день,- сказал Брайс и подошел поближе, легонько постукивая тростью. – Позволь тебе помочь.

– Нет уж, спасибо! – воскликнула Кэтлин. Вдохнув, она попыталась успокоиться. – Мне не нужна твоя помощь. И вообще тебе не следовало сюда приходить. Если Патрик Роули узнает…

– Не узнает. Он уже садился в машину, когда я подъехал. Так что мы здесь одни. И никто нам не помешает.

Вот этого-то она как раз и боялась!

– В самом деле? А как же уборщицы?

– Они сейчас моют полы в спортивном зале и появятся в этой части здания не раньше, чем через час. – Ладонь Брайса опустилась на руку Кэтлин, когда та пыталась удержать поднятые с пола учебники. – Ты вся дрожишь. Я боюсь, что ты снова упадешь в обморок.

– Со мной все в порядке! – сказала она, отпрянув. – Мне просто не нравится, когда ко мне кто-нибудь подкрадывается и застает врасплох.

– Но ведь я не кто-нибудь, не посторонний для тебя человек! – запротестовал Брайс и, кивнув на свою больную ногу, добавил: – Как видишь, я лишен возможности подкрадываться.

– Понимаю, ты герой, вернувшийся в родной город, чтобы похоронить жену. Но если теперь тебя часто будут видеть со мной, то скоро вся симпатия и сочувствие к тебе со стороны твоих почтенных родственничков и их друзей растворится в воздухе. И ты станешь изгнанником вроде меня.

– Я вовсе не ищу сочувствия, дорогая моя. Мне нужна только информация.

Дорогая моя… Так он называл ее очень давно, еще когда они любили друг друга. Ей тогда только-только исполнилось семнадцать. А он перещел на последний курс университета, находившегося за сотни миль от их города. Был конец августа, они лежали на траве, глядя в безоблачное небо и слушая крики чаек и звуки прибоя. Брайс прижимался к ней и шептал на ухо: "Когда мы расстаемся, я не нахожу себе места от тоски. Я буду любить тебя всегда".

Но все обернулось не так, как им хотелось. Через год она на два с половиной месяца уехала в Италию изучать историю искусств. По возвращении узнала от Джейн, что он все это время с кем-то встречался…

Кэтлин была потрясена и разбита, хотя в глубине души понимала, что убиваться не следует. Еще тогда, когда ее учеба в Италии подходила к концу, следовало понять, что назревает что-то неприятное. Звонки от Брайса становились все более редкими, и из-за бесконечных пауз во время разговора складывалось впечатление, что ему просто нечего ей сказать.

Когда она вернулась, он ее не встретил, хотя и обещал. Каково было пережить это юной женщине, которая знала, что ждет ребенка от своего любимого… Он также не пришел на День благодарения… А на Рождество демонстративно привел на вечеринку свою новую подружку, после чего все стало ясно.

– Вот видишь, какой подлец этот Брайс Джордан! – шептала ей тогда Джейн. – Ты вроде не дура, но как же в таком случае позволила себе влюбиться в него? Забудь о нем и поскорей! Здесь плавает рыба покрупнее!

Но ей не хотелось его ни на кого менять. Забыть! Легче сказать, чем осуществить такое…

Сложив наконец в сумку учебники и журнал, Кэтлин поднялась и поставила ее на стол.

– В субботу мы уже говорили об этом. Я рассказала тебе все, что знаю.

– Хорошо, – Брайс пожал плечами, – тогда не стану тебя ни о чем спрашивать.

Кэтлин почувствовала облегчение.

– Я рада, что ты наконец начал верить мне.

– Естественно, – ответил он. – Ты ведь не из тех, кто стал бы утаивать от меня что-то важное, не так ли?

Облегчение мгновенно перешло в настороженность.

– Тогда с какой целью ты пришел сюда?

– Главным образом затем, чтобы попросить прощения за то, что произошло в субботу на поминках. Если бы я только знал, что Лесли так набросится на тебя, то…

– Ты не мог предугадать ее реакции, – перебила его Кэтлин. – Так что можешь считать, что прощен.

– Не всякая женщина отнеслась бы к этому с таким пониманием, – с чувством произнес Брайс. – Но ведь ты не всякая… Ты особенная!

Ей вначале захотелось рассмеяться, но что-то внутри заставило Кэтлин насторожиться. За его внешне бесхитростным поведением крылось нечто большее.

– Особенная?- спросила она. – И что же?

Брайс попытался изобразить на лице смущение. Будь его воля, даже покраснел бы, если бы только смог.

– Знаешь, ничего не могу поделать со своей ностальгией по прошлому. Как только узнал, что ты здесь работаешь, решил заехать и посмотреть. – Присев на край стола, он слабо улыбнулся, и эта улыбка пронзила ее до глубины души. – Ведь здесь мы с тобой когда-то встретились, вспомни! И полюбили друг друга. Я в первый раз поцеловал тебя совсем недалеко от этой аудитории, рядом с раздевалкой. На кончике носа у тебя тогда был след от шариковой ручки.

– Ты это помнишь… – сказала Кэтлин, почувствовав, что на душе потеплело. – Надо же!

– Из того времени я помню все. Ничто не может сравниться с романтикой юности.

Кэтлин начинала ощущать доверие к этому человеку.

– И все же не стоит возвращаться к этому.

– Но почему? Разве я не вправе поделиться с тобой тем, что на душе?

Он выглядит вполне искренним, подумалось ей. Так ли это? Или Брайс все-таки снова затеял одну из своих игр и пытается сбить ее с толку? А может быть, она видит ловушку там, где ее нет и в помине?

Решив, что лучше оставаться настороже и вообще закончить разговор, Кэтлин кивнула на свою сумку и сказала:

– Мне пора идти. Вечером у меня полно дел.

– И мне пора. Надо разобраться с вещами Джейн. Их так много, что просто ума не приложу, что с ними делать, И еще дом… Столько места мне одному не нужно.

Простившись, он направился к выходу. И Кэтлин вдруг ощутила необъяснимое разочарование от того, что Брайс принял ее предложение и распрощался с видимой легкостью. Хотя стоит ли драматизировать? – подумала она. Пусть даже ее сердце и подпрыгивало в груди от его улыбки, но ведь оба они уже не те, что прежде. Первая любовь не выдержала испытаний, и лучи весеннего солнца не смогут оживить ее…

И все же неожиданный визит Брайса выбил Кэтлин из колеи привычной жизни куда сильнее, чем даже их встреча на похоронах. В ней вдруг всколыхнулись чувства, до сих пор дремавшие где-то на дне сердца и лишь изредка намекавшие на свое существование. А сейчас его голос, изгиб губ, проницательный взгляд голубых глаз заставили Кэтлин подспудно желать того, что до сих пор казалось невозможным и нелепым.

Кэтлин дождалась, пока шаги Брайса стихнут в коридоре, после чего отправилась в раздевалку для преподавателей, чтобы забрать свое пальто. Надев его и застегнув пуговицы, она вышла из школы.

Все небо плотно покрывали тучи, накрапывал холодный дождь. Наклонный спуск от школьной двери до тротуара был покрыт тонкой коркой льда. Дважды Кэтлин едва не упала, в последнюю секунду успевая ухватиться за металлические перила, идущие параллельно спуску. Но неприятности начались, когда она ступила на скользкий тротуар, на котором держаться уже было не за что.

Сапоги разъезжались в стороны, и повернуться ни налево, ни направо было невозможно. Она сделала несколько неуклюжих шагов вперед, чувствуя, что сумка предательски бьется о бок, мешая держать равновесие. Готовая разрыдаться, Кэтлин с трудом добралась до кучи снега рядом с бордюрным камнем. День и без того начался из рук вон плохо, а теперь из-за гололеда она попадет домой в лучшем случае к полуночи. Отчаявшись, Кэтлин начала громко проклинать всех и вся, изливая свой гнев на пустынную улицу.

Но тут черный "торнадо", стоявший поодаль, у тротуара, вдруг неслышно тронулся с места и, поравнявшись с ней, так же тихо остановился. Стекло опустилось, и из машины раздался бодрый голос Брайса Джордана:

– Когда я был еще учеником, преподаватели таких слов не произносили! Они, может, их даже не знали… Садись, Кэтлин, мне хочется у тебя поучиться!

– Ты что, следишь за мной? – фыркнула она, с ужасом осознав, какое нелепое зрелище сейчас являет собой, стоя по щиколотку в снегу и ругаясь.

– Вовсе нет, – ответил Брайс. – Я остановился, чтобы подвезти тебя домой.

– Спасибо за заботу. Но я предпочитаю идти…

– Надо же, какие мы гордые?! – удивился Брайс. – Ты хочешь сказать, что таким способом доковыляешь до дома?

– Я временно потеряла равновесие.

– Временно? – Из машины послышался сдавленный смех. – Дорогая мисс Хейнз, если вы по-прежнему будете упорствовать, то ваше падение неизбежно. Не упрямься, Кэтлин, садись…

Он вышел, прихрамывая, обошел машину спереди и открыл перед Кэтлин дверцу.

– Не строй из себя джентльмена, – пробормотала она, оказавшись наконец рядом с ним на сиденье.

– Ну вот, –удовлетворенно проговорил Брайс, мягко трогая "торнадо" с места. – Куда едем, мисс?

– Я живу в коттедже для гостей рядом с родительским домом. Надо повернуть налево…

– Кэтлин, я прекрасно знаю дорогу, – сказал он. – Ведь в прошлом, если помнишь, я частенько подвозил тебя. Кстати, о наболевшей теме. Здесь говорят, что, вернувшись, ты привезла с собой целый мешок неприятностей, не так ли?

– Представляю, чего ты обо мне наслушался…

– А где тебя, собственно, носило все эти годы?

– Сначала училась в университете на Западном побережье, потом уехала в Панаму.

– И что ты там делала? – В голосе его слышалось любопытство.

– Во всяком случае, не плела пляжные шляпки и не пела в баре, если ты об этом! Учила детей, заниматься с которыми, кстати, доставляло мне истинное удовольствие.

– Что ж, рад за тебя, – заметил Брайс. – Сколько же времени ты там провела?

– Два года в самой Панаме, а потом еще почти столько же на островах Койба и Себако у Юго-Западного побережья страны.

– Почему ты выбрала именно эту крохотную часть света? Разве ты никогда не мечтала обосноваться в здешних живописных местах? Пойти по стопам сестры и выйти замуж за состоятельного красавчика из добропорядочной семьи? Мне как-то трудно в это поверить!

Когда-то я стремилась к этому, дорогой, подумалось ей, но ты успел опередить меня, надев обручальное кольцо на палец Джейн!

– Знаешь, не все женщины видят свое счастье только в замужестве, – с достоинством произнесла Кэтлин. – Некоторые предпочитают карьеру.

– Мне кажется, отдаленный тропический остров – не лучшее место для тех, кто предпочитает успешное продвижение по служебной лестнице, – скептически заметил Брайс.

– Хорошо, допустим, я не люблю зиму. Мне хотелось быть там, где круглый год тепло. Такой ответ тебя устраивает?

– Вполне. Но позволь спросить, почему ты вернулась?

– Странный вопрос, – произнесла Кэтлин. – Это ведь мой родной город, и я была счастлива возвратиться сюда. Жаль только, что все сразу пошло наперекосяк. – Она поежилась и, взглянув через лобовое стекло, увидела, что дождь перещел в снег, поваливший крупными хлопьями. И успела также заметить, что они вот-вот выедут за пределы города. – Ты совсем не туда едешь, Брайс! Ну-ка разворачивай машину и возвращайся назад! – потребовала Кэтлин. – И не гони так. Я ненавижу быструю езду!

– Не истязай себя, – попытался успокоить ее Брайс. – Поскольку я и так пропустил необходимый поворот, мы можем немного прокатиться за город. Ничего страшного.

– Не нужно никаких прогулок, – категорически отказалась Кэтлин. – Я хочу домой.

– Не волнуйся, я отвезу тебя туда, моя дорогая. Всему свое время.

– Послушай, – она потянулась к ручке дверцы, – немедленно останови машину, Брайс Джордан! И перестань меня так называть.

Не удосужившись ответить ей, он сосредоточенно глядел на дорогу. Тишину нарушало лишь урчание мотора и монотонное гудение обогревателя, гнавшего в салон теплый воздух. – Ты вздумал похитить меня? – уставилась на него Кэтлин.

– Не смеши…

– Тогда что ты задумал, отвечай сейчас же!

– Просто ищу местечко, где мы могли бы хорошенько согреться и выпить. Надеюсь, ты простишь мне эту вольность?

Сами по себе эти слова звучали невинно, но в них не было и намека на приветливость или любезность. Бесконечно близкий когда-то человек, который полчаса назад вводил ее в заблуждение своей улыбкой и воспоминаниями о прошлом и который предложил подвезти ее домой, чтобы сэкономить ей время на долгий и нелегкий путь по обледенелым тротуарам, превратился вдруг в холодного и расчетливого незнакомца.

– Признайся, ты задумал это в ту самую минуту, когда увидел меня в школе?

– Верно, – согласился Брайс.

– Что ж, не стоило доводить дело до крайности, – процедила сквозь зубы Кэтлин. – Я бы вполне согласилась выпить кофе где-нибудь в городе.

– Но, согласись, это все-таки рискованно, – заметил он. – Не исключено, что о нас поползли бы слухи…

К этому времени снег уже плотным слоем покрыл стекла машины, так что единственной связью с окружающим миром были два прозрачных широких полумесяца на лобовом стекле, оставляемые щетками очистителей. Но даже настойчиво вглядываясь вперед, Кэтлин не могла понять, куда они направляются. И беспокойство в ее душе нарастало.

Через некоторое время вдали показались какие-то тусклые огни. По мере приближения к ним она различила красную неоновую вывеску: "Пиво. Закуски. Бильярд".

Ее беспокойство стало постепенно перерастать в смятение. Она ведь уже видела эту вывеску раньше. И Брайс, кажется, хорошо знал об этом!

Он свернул с дороги на почти пустую стоянку, припарковался поближе к входу в загородный ресторанчик. Когда мотор смолк, до них донеслись приглушенные звуки музыки в стиле кантри. Им вторили гулкие удары сердца Кэтлин.

Брайс вышел из машины и, обойдя ее спереди, открыл дверцу со стороны Кэтлин. А когда она не сделала ни единого движения, чтобы выйти, он нагнулся к ней и отстегнул ремень безопасности…

– Послушай, мы приехали, – тихо сказал он. – Пожалуйста, выходи. Побыстрее, а то замерзнешь…

– Пожалуй, не выйду.

– Нет уж, выходи. Иначе я не повезу тебя в город.

Даже странно, как быстро его любезный и обходительный тон сменился на угрожающий, подумала Кэтлин. В словах Брайса, которые тот произнес внешне спокойно, ничуть не повысив голоса, угадывалась едва сдерживаемая ярость.

Словно лунатик Кэтлин вылезла из машины и встала на снег, еще не чувствуя холода. Едва ощущая подошвы занемевших в дороге ног, она пошла вслед за Брайсом мимо грузовиков и пикапов к входу в эту придорожную забегаловку.

– Только после тебя, – сказал Брайс, открывая перед ней деревянную дверь заведения и приглашая ее войти в прокуренный зал.

Ей в ноздри ударил смешанный запах табачного дыма, пива и всего остального, что обычно отличает атмосферу придорожного ресторанчика. Кэтлин сразу почувствовала себя неуютно.

– Пожалуйста, Брайс, не заставляй меня! – взмолилась она.

– Но почему нет? – спросил он, бросив на нее холодный взгляд. – Разве это местечко не по твоему вкусу?

– Нет, – проговорила она. – И меня даже оскорбляет сам твой вопрос.

– Однако в ту ночь, когда ты заехала сюда с Джейн, оно вполне подходило тебе, не так ли? – едко спросил он. – Так почему же теперь со мной тебе здесь неуютно?

Глава 3

Она не ответила, но Брайс Джордан и не ждал ответа. Он искусно перехитрил ее. Кэтлин бессильно оперлась спиной на дверь, не зная, что делать – бежать или уступить? Словно чувствуя, что при своей больной ноге он никак не сможет угнаться за ней, Брайс исключил возможность побега, подтолкнув Кэтлин к пустому столику рядом с танцевальной площадкой.

– Уютное местечко, не правда ли? – спросил он, усаживаясь рядом на изношенное, обитое серой материей сиденье.

Кэтлин оказалась между ним и стеной.

– Что желаете? – спросил подошедший к их столику здоровяк-официант с мускулистыми руками, покрытыми татуировкой, и головой, гладкой, как яйцо. И небрежно смахнул тряпкой крошки со стола.

– Пива, пожалуйста, – сказал Брайс.

– Я не хочу пива, – скривилась Кэтлин, как только верзила ушел выполнять заказ.

– Разве? – переспросил он, порывшись у себя в кармане в поисках бумажника. – А что ты заказывала себе в последний раз, когда заезжала сюда? Не шампанское же с устрицами?!

– А с чего ты взял, что я была здесь?

– Я просто ознакомился с полицейским протоколом!

Кэтлин бессильно опустила голову.

– Зачем ты все это делаешь, Брайс? – почти выкрикнула она. – Чего этим добиваешься?

– Хочу понять, с чего вдруг моя жена взяла себе в привычку бывать в подобных заведениях во время моего отсутствия. И если ты сама не расскажешь, то я отыщу того, кто сможет рассказать.

– Напрасно теряешь время, – устало проговорила Кэтлин. – Мы с Джейн были здесь всего один раз, и как только я поняла, что это за заведение, то сразу же настояла на том, чтобы мы уехали.

Брайс осмотрелся. По другую сторону танцевальной площадки одна из изрядно набравшихся женщин вскарабкалась на столик и похотливо крутилась на нем под улюлюканье подружек. Переведя взгляд на Кэтлин, Брайс спросил:

– Это ты первая предложила заехать сюда?

– Да нет же! – отмахнулась она. Затем, осознав, как много она могла обнаружить своим негодованием, добавила: – Той ночью мы решили просто выехать за город, чтобы поужинать. Все время шел снег, и на дорогах было еще хуже, чем сегодня. Поэтому нам необходимо было где-нибудь переждать непогоду. Разве в это трудно поверить?

– Не в этом дело, Кэтлин. Но что заставило тебя передумать и отправиться обратно, не дождавшись, пока непогода стихнет? Стоило посмотреть в окно, чтобы понять, насколько рискованным был обратный путь.

– Я уже говорила тебе. Нам здесь не понравилось. Сам, что ли, не видишь?

В этот момент к их столику вернулся татуированный верзила-официант.

– А где твоя подружка? – прохрипел он, ставя перед Кэтлин высокий бокал с пивом. – Наши завсегдатаи скучают по ней. Девчонка умела повеселиться.

– Слышишь, что здесь уже говорят? – рассердился Брайс, сверля взглядом Кэтлин.

Официант усмехнулся. На шее у него красовался широкий шрам, видимо, от ножевой раны.

– Ладно, пижон! Старик Хастингс не станет вмешиваться в ваши делишки. Только знай, что кругом полно отчаянных ребят, которым не терпится позабавиться и с твоей милашкой.

– О Боже! – пробормотала Кэтлин ослабевшим голосом, когда верзила тяжелой походкой направился к стойке бара. – Мне сейчас станет плохо.

Брайс сделал несколько глотков из бокала.

– Такое случается, когда человек пытается скрыть правду, а она бьет ему прямо в лицо, – сказал он.

Кэтлин побагровела.

– Просто ума не приложу, что стало с человеком, которого я когда-то знала! Во что он превратился! Одно только ясно – таким ты мне абсолютно не нравишься!

– Должен признаться, что тоже не особенно очарован тобой, Кэтлин, – съязвил он. – Я надеялся, что ты вышла из того возраста, когда ищут в жизни одни лишь легкие пути.

Она подняла бокал, и Брайс вдруг подумал, что сейчас он с размаху полетит в него. Но, сделав глоток, Кэтлин снова поставила его на стол.

– Меня оскорбляет подобное отношение и с твоей стороны, и со стороны всех окружающих. Не хочу опускаться до уровня общества, в которое попала. Вспомни, в прошлом я тебе никогда ни в чем не лгала.

– Никогда, Кэтлин? Даже для того, чтобы сберечь мои чувства?

Кэтлин открыла было рот, чтобы ответить, но в последнюю секунду передумала. Ее глаза наполнились слезами. И ему вдруг захотелось вытереть их, обнять ее и извиниться. А потом сказать, что прощает ей все. Но он остановил себя. Тело его покойной жены только-только опустилось в могилу, а его почему-то уже тянет на то, что наверняка осудят и родственники, и знакомые. Обыкновенное приличие требовало соблюдения траура по Джейн.

Брайс молча допил пиво.

– Не могу взять в толк, кого ты пытаешься защитить, Кэтлин? – с явным раздражением произнес он. – Но чтобы доказать тебе, что я не бессердечное существо, предлагаю заключить между нами сделку. Вместо того чтобы выклянчивать у тебя те секреты, которые ты не хочешь раскрывать, я попытаюсь изложить то, что, как мне кажется, произошло той ночью, когда погибла Джейн. Все, о чем я прошу тебя, – это лишь честно признаться мне, на правильном я пути или нет. Соглашайся на эти условия, и я никогда больше не буду заговаривать с тобой об этом.

– Но…

Кэтлин кончиком языка облизала пересохшие губы и упрямо уставилась на свои руки. Брайс мог без труда различить, как вздрагивают ее плечи.

– Я дам тебе время обдумать мое предложение, – сказал он, поднявшись. – Но не затягивай. Через четверть часа я вернусь.

Хромая, Брайс стал пробираться мимо танцующих пар, зная, что Кэтлин смотрит ему вслед. Мужской туалет располагался на другом конце длинного и тускло освещенного коридора, в задней части здания. Войдя туда, он вдруг увидел в углу юношу лет шестнадцати, очевидно изрядно подвыпившего и с трудом держащегося на ногах.

– Эй, парень! – позвал Брайс, а потом едва успел подскочить к юноше, чтобы не дать ему растянуться на кафельном полу. Подхватив под руки, он потащил его к запасному выходу. – Как насчет глотка свежего воздуха?

Небо местами очистилось от туч, и в прорехи проглядывали яркие звезды. За освещенной автостоянкой плотной стеной в снегу стояли сосны. При других обстоятельствах Брайс счел бы эту ночь великолепной…

Свободной рукой он зачерпнул горсть только недавно выпавшего, мягкого снега и протер юноше лоб. Бедняга сделал судорожный вдох и вздрогнул. Потом вдруг наклонился… Поняв, что сейчас должно произойти неизбежное, Брайс отошел в сторону.

– Теперь лучше? – спросил он, когда парень снова выпрямился.

– Думаю, да.

– Как тебя зовут? Парнишка вытер рукавом рот.

– Тони.

– Позволь спросить, Тони, а достаточно ли тебе лет, чтобы слоняться по барам? – сурово поинтересовался Брайс.

– Мне уже пятнадцать, – опустив голову, хмуро ответил тот и привалился к стене.

– Вот, значит, как… Ты далеко живешь?

– Нет, – неохотно промямлил подросток и махнул рукой. – В миле отсюда.

Брайс на секунду задумался. Вообще-то у него и своих проблем по горло, но парня нельзя отпускать одного: плохо на ногах держится, не дойдет, замерзнет, или наедет на него кто-нибудь… Он достал ключи от машины и подумал, что игра в доброго самаритянина займет у него не более пяти-семи минут. Да, верно, ему удастся быстро вернуться, Кэтлин не придется долго ждать.

– Пошли, – тихо сказал он. – Я отвезу тебя домой.

– Ничего, мистер, я и сам смогу дойти.

– Ты едва на ногах стоишь. Юноша закрыл лицо руками.

– Не хочу, чтобы мать увидела меня такого…

– Будь ты моим сыном, мне бы это тоже не понравилось, – покачал головой Брайс. – Но только, бьюсь об заклад, что она предпочтет скорее, чтобы ты отсыпался в собственной койке, а не здесь, на дороге, где тебя наверняка раздавит кто-нибудь из здешних завсегдатаев, когда сядет за руль своего трейлера.

– Ищешь себе компанию, детка? – спросил вдруг усевшийся рядом с Кэтлин мужчина.

– Нет, – поморщилась она и отодвинулась, ощутив исходящий от него перегар. – Я не одна здесь.

Незнакомец демонстративно покачал головой, хмыкнув, посмотрел под стол, а потом по сторонам.

– Никого больше не вижу, хоть глаза выколи! – сказал он. – Сдается мне, милашка, ты явилась сюда одна и не знаешь, что делать со своим одиночеством. У меня предложение: позволь Хэнку, так уж меня зовут, научить тебя, как нужно правильно проводить время!

– Нет, не надо! Со мной друг, он сейчас вернется! – испуганно воскликнула Кэтлин.

Да куда же он запропастился? – не на шутку забеспокоившись, подумала она.

– Пошел отлить? – Хэнк понимающе хмыкнул и протянул руку к ее почти нетронутому бокалу с пивом.

О Боже, как же низко пали здешние нравы даже с тех пор, как она в последний раз заезжала сюда! Кэтлин с отвращением поморщилась, отодвинулась в угол – как можно дальше от приставшего к ней типа. Но посаженные близко глазки Хэнка угрожающе сузились. Он придвинулся к ней.

– Что с тобой, крошка? Неужели я тебе не нравлюсь?

– Не в этом дело, – попробовала отговориться она, отводя в сторону взгляд. – Выглядите вы не хуже других.

– Так-то лучше, – удовлетворенно прохрипел Хэнк и, взяв вдруг ее за подбородок, повернул лицом к себе. – Советую быть посговорчивей, иначе…

О Господи! Где же все-таки Брайс? Она огляделась по сторонам в надежде увидеть его, идущего обратно. И чтобы выиграть время и хоть как-то остановить агрессию, исходящую от пьяного незнакомца, вдруг спросила:

– Потанцуешь со мной?

Этот тип пьян и еле на ногах держится, подумалось ей. Легче будет справиться с ним, стоит только встать.

– О чем речь, детка, конечно! – не на шутку обрадовался Хэнк.

Он неожиданно легко поднялся, бесцеремонно взял ее за руку, вытащил из-за стола, и они оказались на небольшой площадке среди танцующих пар.

– Что ж, начинай получать удовольствие! – прогнусавил Хэнк. – Но предупреждаю, мне неинтересно танцевать с трупом, так что двигайся. Сейчас мы с тобой позабавимся!

Если бы он промолчал, то, возможно, она смогла бы стерпеть его компанию до прихода Брайса, который должен был появиться с минуты на минуту. Но очередной поток пьяных скабрезностей не позволил ей сдержаться.

Не осознавая последствий, Кэтлин изо всех сил ударила его коленом в пах. Хэнк взревел, отпрянул и согнулся пополам. Потом, быстро придя в себя, подскочил к ней. Ей удалось немного отклонить голову, чтобы избежать прямого удара в лицо. Кулак Хэнка лишь задел ее левую скулу. Но для женщины и этого было достаточно, она упала на колени, лица окружающих ее людей начали сливаться и поплыли, их голоса превратились в монотонный неразборчивый гул.

Встав, она снова увидела перед собой тот же кулак и опять сумела уклониться, удар пришелся вскользь. Кэтлин ощутила солоноватый вкус крови на губах. Но в этот момент, сбитый чьим-то мощным ударом, Хэнк рухнул навзничь. И она увидела, что над ним с перекошенным от ярости лицом склонился Брайс Джордан…

В зале уже стоял невероятный гвалт, рядом визжала женщина, в дальнем конце, у бильярдной, почему-то возникла потасовка, в ход шли стулья… Подхватив Кэтлин, Брайс стал пробираться к выходу сквозь толпу, которая почтительно расступилась.

– Ты знаешь, он был готов убить меня… – Она совсем расклеилась, повиснув на его руке и всхлипывая.

– Успокойся, давай-ка лучше выберемся отсюда, пока не поздно, – пробормотал он. – Неизвестно, чем все это может кончиться.

И действительно, едва они добрались до выхода, как дверь распахнулась настежь и в зал ворвалось с полдюжины полицейских.

– Всем оставаться на местах! – скомандовал офицер, возглавлявший группу.

И Кэтлин узнала в нем одного из тех полицейских, которых видела здесь в ночь гибели Джейн.

– Снова вы! – сказал коп, остановившись. – Ну и дела! Послушайте, леди, когда же вы наконец будете держаться подальше от подобных заведений?

– Толковое замечание, – сказал Брайс. – Только сейчас ей нужно в больницу.

Офицер оценивающе посмотрел на Кэтлин.

– Раз она до сих пор на ногах и способна передвигаться, то придется немного подождать, – решил он. – Вас обоих я заберу в полицейский участок, а заодно, для компании, прихвачу еще несколько местных идиотов, чтобы не было скучно.

– Слушайте, да ведь я же и вызвал полицию! – возмутился Брайс. – Если хотите встряхнуть кого-нибудь, займитесь вон тем верзилой за стойкой, который спаивает несовершеннолетних. Или придурком, валяющимся на полу и имеющим обыкновение избивать женщин. Заявление я оформлю завтра утром, никуда оно от меня не денется.

– Придется это сделать сейчас, и советую вообще поостыть, парень, – предупредил полицейский.

– Все нормально, Брайс, успокойся, – попросила Кэтлин, чувствуя, что тот заводится. – Ничего страшного, съездим в участок и напишем заявление. Я ведь не совершила ничего плохого.

Полицейский устало посмотрел на нее.

– Вот так они все говорят.

– Может быть, и все, только не в этом случае, офицер, – твердо ответила Кэтлин. – Я говорю правду.

Брайс коснулся пальцем ее щеки.

– Мне нужно позвонить адвокату, пусть он договорится, чтобы все дела отложили до утра. С тебя на сегодня хватит, не так ли?

Сейчас ей показалось, что она готова повторить все снова и пройти через все эти неприятности еще раз, если в конце ей суждено увидеть его нежный взгляд. Неужели она готова забыть о той ужасной цене, которую уже заплатила за любовь к Брайсу Джордану?

– Подожди меня здесь, пока я схожу за твоим пальто, – попросил Брайс и бросил взгляд на полицейского. – Если вы не против, мы поедем в моей машине.

– Сколько вы успели выпить? – спросил тот.

– Полбокала пива.

– Ладно. Поезжайте на своей машине. Но не вздумайте улизнуть от меня, я поеду следом.

Приблизительно к одиннадцати вечера они закончили оформление заявлений и протоколов в полицейском участке, после чего Брайс отвез Кэтлин в травматологический пункт городской больницы. Лишь глубоко за полночь они приехали к ее дому. К тому времени боль от ушибов на лице у нее немного улеглась.

– Пошли, – устало сказал Брайс, заглушив двигатель и открывая дверцу машины. – Я помогу тебе добраться до постели.

"Брайс" и "постель" – были не той комбинацией слов, которую Кэтлин в данный момент могла воспринимать хладнокровно.

– Я сама справлюсь, – попыталась было возразить она, чувствуя, что слова вязнут во рту, как будто он наполнен жвачкой.

Брайс рассмеялся, слегка смутив ее.

– Тебя так напичкали лекарствами, что ты едва можешь ноги передвигать!

– Неужели? Смотри! – настроившись опровергнуть его, она открыла дверцу и выставила обе ноги наружу, затем поднялась с сиденья и выпрямилась. Но колени подогнулись, и ей удалось ухватиться за стойку дверцы.

– Ясно, не продолжай, – усмехнулся Брайс, поспешно обходя машину и подхватывая Кэтлин под руку. – Хорошо еще, что я сам могу ходить без посторонней помощи.

Он медленно ввел ее в дом, закрыл дверь и подождал, пока Кэтлин щелкнет выключателем. Коридор осветился мягким светом от двух бра, расположенных на стенах друг против друга. Никогда прежде она так не радовалась своему возвращению домой! И никогда еще не испытывала такого невероятного желания побыстрее улечься на свою широкую мягкую постель, чтобы поскорее уснуть…

– Теперь можешь идти, – тихо сказала Кэтлин.

– Конечно, дорогая, – ответил Брайс. – Как только ты будешь готова ко сну.

Проводив Кэтлин в гостиную и не включая свет, он усадил ее на диван перед камином.

– Побудь здесь, я сейчас вернусь.

Она слышала его шаги как будто издалека. До нее доносился звук льющейся воды, чирканье спичек на кухне. Переведя взгляд на окно с незадернутыми занавесками, Кэтлин увидела звезды, сверкающие между голыми стволами старых вязов. Но потом все вдруг закружилось у нее перед глазами и очертания предметов начали расплываться…

Ее спальня была большой и элегантной, впрочем, как и все в поместье Хейнзов, включая и сам дом для гостей, который она занимала, вернувшись к родителям. Глянцевый дубовый пол, красивые восточные коврики, шелковые обои цвета старинного пергамента…

Кэтлин смутно догадывалась о том, что Брайс здесь. И что он снял с нее все, кроме нижнего белья, прежде чем уложить в постель. Таблетки, которыми ее напичкали в больнице, наконец возымели действие, и она стала как бы нечувствительной ко всему окружающему миру.

– Ее нельзя оставлять на ночь одну, – предупредил Джордана врач. – Каждые два часа вам придется ее будить, и, если реакция будет замедленной, срочно везти сюда. Рентген не выявил переломов, но не исключено сотрясение мозга. Она еще благополучно отделалась.

В спальне у кровати стояло удобное глубокое кресло. Брайс, поморщившись, опустился в него и вытянул ноги. Таскать на себе женщину, пусть даже такую легкую, как Кэтлин, было в его положении не самым простым испытанием. Нога давала о себе знать.

С другой стороны, ему следовало благодарить судьбу. Не будь он сейчас травмирован, то мог бы запросто угодить за решетку. По крайней мере, на несколько дней точно. Слепой решимости убить негодяя, который бросился на Кэтлин, помешала лишь больная нога, но вовсе не чувство благоразумия.

Даже теперь, вспоминая тот момент, когда он возвратился, чтобы взять пальто Кэтлин, и хорошенько рассмотрел мерзавца, растянувшегося на полу танцплощадки, Брайс вновь ощутил прилив ярости. Врач был прав, ей действительно повезло! Ведь этот пьяный подонок мог сделать ее инвалидом. И Брайс корил себя за то, что оставил ее в зале одну.

Вовсе не так ему думалось завершить этот вечер, ведь он ни на шаг не приблизился к разгадке волнующих его вопросов. Зато сейчас Брайс поймал себя на мысли, что вновь оказался в плену нежных чувств по отношению к этой женщине. Утром ему и в голову не могло прийти, что прошлое имеет над ним столь огромную власть. Ведь с тех пор как они были любовниками, прошли годы… Но теперь, медленно раздевая бесчувственную Кэтлин и наблюдая за тем, как во сне вздымается и опускается ее грудь, он пришел в страшное возбуждение. В нем пробудились вполне объяснимые желания, и мысли о близости с ней в прошлом лишь подогревали их.

У нее всегда была изумительная кожа, а фигура такой стройной, что, казалось, он мог обхватить ее талию пальцами. Даже сегодня, после напряженного рабочего дня и малоприятного приключения в придорожной забегаловке, от нее пахло летней лужайкой, пропитанной ароматами диких полевых цветов.

Кэтлин пошевелилась и тихо застонала, мгновенно вытащив тем самым Брайса из оцепенения. Он тут же выпрямился в кресле, опустил больную ногу на пол и склонился над женщиной. Осторожно смахнув шелковистый локон с ее лица, Брайс заботливо осмотрел кровоподтек над щекой и чуть слышно позвал:

– Эй!

Она приоткрыла глаза, слабо улыбнулась, прищурившись, и пробормотала:

– Привет…

Эта улыбка пронзила его. Именно так Кэтлин улыбалась после того, как они заканчивали заниматься любовью. Как же она жила все эти годы? – подумалось ему. Скольких мужчин сменила за это время? Сколько оставила разбитых сердец?

Продолжая улыбаться, Кэтлин вновь погрузилась в сон. Но Брайс не мог погасить в себе внезапно возникший порыв. Множество вопросов вертелось у него в голове – тех самых, которые до сих пор он не позволял себе задавать. Что же так сильно изменило его самого и Кэтлин? Интересно, показался ли ей тот парень-итальянец, занявший его место, более желанным любовником? Пожалуй, они с ней оба были слишком молоды, чтобы осознать, как все-таки хрупка любовь, и просто не поняли, как ее сберечь.

Глава 4

Кэтлин не хотелось пробуждаться от глубокого, сладкого сна, подарившего ей столько незабываемых и приятных образов. Особенно запомнился волнующий мужской голос, такой глубокий и хрипловатый. Он шептал ей на ухо ласковые слова, а его руки гладили ее плечи. Эти прикосновения успокаивали, от них утихала любая боль… Но яркий белый свет, струящийся из окон, упрямо бил в закрытые веки, говоря о том, что давно наступило утро. И запах свежесваренного кофе окончательно разбудил ее.

Кто его приготовил? Кэтлин с трудом приподнялась и покосилась на будильник. Без пяти десять? Не может быть! Ведь занятия начались уже час назад! У Патрика Роули теперь будет хороший повод для нарекания, кстати, вполне заслуженного.

Почему же так ноет левая половина лица? Как будто ее переехал грузовик! И почему будильник не прозвенел вовремя, как обычно? Взгляд ее по-прежнему был затуманен, и она бессильно откинулась на подушку. Потом в смятении сбросила одеяло, опустила ноги на пол и вскочила, собираясь пойти принять душ. Но снова опустилась на кровать. Боль чувствовалась во всем теле – от головы до ног. Ныли даже зубы. И ужасные воспоминания о прошедшем вечере нахлынули на нее с беспощадной остротой. Она сделала судорожный вдох и дотронулась до лица. Левая щека на ощупь оказалась припухшей, словно лимонные пирожки, которые к чаю пекла Элис, горничная ее матери, и гладкой, как будто кожа была чем-то растянута.

Стараясь не раздражать рану, Кэтлин, шатаясь, подошла к комоду, посмотрела в зеркало и едва не упала в обморок. Лицо, которое смотрело на нее, почти невозможно было узнать – оно распухло, было бледным, а один глаз совсем заплыл.

В этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов. А секунду спустя на пороге спальни появился Брайс в голубой рубашке поверх брюк и без обуви. Его волосы были мокрыми, а подбородок гладко выбрит.

– Не делай этого! – предостерег он Кэтлин, кивая на зеркало и подкатывая сервировочный столик к постели. – Давай-ка, полезай обратно, прямо сейчас.

Внимательный и участливый взгляд, которым он осматривал ее с головы до ног, вернул Кэтлин к мысли о том, что на ней почти ничего нет. При этом она не могла вспомнить, каким образом раздевалась прошлым вечером. Бюстгальтер и трусики едва прикрывали те части тела, которые стоящий напротив мужчина наверняка находил сейчас наиболее соблазнительными. И этот факт заставил Кэтлин торопливо улечься в постель под одеяло.

– Как я оказалась здесь в таком виде? – подозрительно глядя на Брайса, спросила она, подтягивая край одеяла к подбородку.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что не помнишь о придорожной забегаловке и о мерзавце, который…

– Нет, я не об этом, – нетерпеливо перебила его Кэтлин. – Конечно же, я не забыла об этом! Сейчас мне необходимо знать, каким образом я очутилась в кровати, причем почти без одежды?

– Все лишнее с тебя снял я. Или ты предпочла бы спать в пальто? – усмехнулся Брайс.

– Когда снял? – с замиранием сердца спросила Кэтлин.

– Когда ты была в сумеречном состоянии. Тебе ведь прописали соответствующие таблетки.

Одна только мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

– Тебе не стыдно раздевать постороннюю женщину спустя сутки после похорон собственной жены?

Брайс подкатил столик поближе к Кэтлин и подал ей стакан апельсинового сока.

– Не стоит так переживать, – сказал он. – Я не пялился на твои прелести, если тебя это так разволновало. А если бы даже я и полюбовался тобой немного? Ведь не секрет, что я не раз видел тебя безо всего, как и ты меня. Хотя должен признаться, что с того времени ты немного пополнела. Но не пугайся! – успокоил он ее. – Совсем чуть-чуть, притом ровно на столько, на сколько нужно.

– Меня не интересуют эти подробности, – отмахнулась Кэтлин, но в душе была рада услышать комплимент. – Сока мне не хочется, спасибо. Я хотела бы знать, что ты до сих пор делаешь в моем доме?

– Сначала сок, разговор будет потом, – ответил Брайс. – Заодно проглоти вот это. – Он решительно подал ей небольшую белую таблетку.

Кэтлин скептически посмотрела на нее.

– Это еще что?

– Обыкновенное обезболивающее средство, которое вчера поздно вечером прописал тебе врач. – Увидев, что она намерена отказаться, Брайс добавил: – Не разочаровывай меня, Кэтлин. Мне не до шуток. Не у тебя одной выдалась отвратительная ночь. В кресле, в котором я провел ее, хорошо почитать книжку час-другой, но едва ли оно пригодно для сна.

– Я не просила тебя выполнять роль сиделки.

– А вот это, – обиделся он, – самая настоящая черная неблагодарность! Ты, видимо, до конца не поняла еще всей серьезности своего положения.

– А кто же виноват во всем этом?

– Намек понял, – кивнул Брайс. – Да, ты права, именно я затащил тебя в эту дешевую забегаловку, а потом непростительно долго отсутствовал.

Кэтлин пристально посмотрела на него. Не все события прошлого вечера отчетливо запечатлелись у нее в голове. Хорошо запомнилось лишь перекошенное от ярости лицо Брайса, когда тот бросился защищать ее.

– Но никто ведь не мог предугадать, что такое может случиться, – примирительно заметила она.

Брайс вздохнул.

– Возьми таблетку и запей ее соком. Завтрак остынет.

Когда он снял с подноса салфетку, Кэтлин увидела, что, кроме сока и кофе, он принес вареные яйца, гренки и немного ветчины.

– Я ценю твою заботу, Брайс, но у меня очень мало времени, – сказала Кэтлин. – К сожалению, я и так пропустила утренние занятия. Представляю, как будет злорадствовать Патрик Роули!

– Должен тебя огорчить, но дневные занятия тебе тоже придется пропустить, – невозмутимо произнес Брайс. – И вообще, директору придется обойтись без тебя в течение нескольких дней. Я так и предупредил его, когда позвонил в школу рано утром. Это не моя прихоть, а предписание врача. – Он мягко коснулся разбитой щеки Кэтлин. – Ты уже успела полюбоваться своим отражением в зеркале. Разве можно в таком виде появиться перед учениками?

Конечно, он был прав, и Кэтлин с ним тут же согласилась. Даже если учащимся будет безразличен ее внешний вид, то уж Патрик Роули наверняка не останется в стороне. Вряд ли он смирится с тем, что преподаватель явился на занятия, словно после пятнадцатираундового боксерского поединка с чемпионом мира в тяжелом весе…

Еще немного поразмыслив, она высунула руку из-под одеяла.

– Дай мне, пожалуйста, мое платье! Оно висит на крючке в ванной.

Брайс выполнил ее просьбу, а потом помог продеть руки в рукава, так что вся процедура одевания выглядела вполне пристойно. После этого взбил подушку, на которой лежала Кэтлин. Он походил на заботливого мужа, который ухаживает за своей приболевшей супругой.

– Ну вот, – удовлетворенно проговорил Брайс, наблюдая за тем, как Кэтлин послушно проглотила таблетку, запив ее хорошей порцией сока. Он подвинул к ней поближе тарелку с яйцами и ветчиной. – Как только ты немного поешь, к тебе вернутся силы, и ты почувствуешь себя намного лучше. Скажи, ты нормально питаешься или пугаешься одного только вида калорийной пищи?

– Не волнуйся, у меня аппетит что надо, – успокоила его Кэтлин, с наслаждением глотая кусок ветчины. – Помнится, ты сказал, что я слегка пополнела, и ровно настолько, насколько нужно.

Улыбка Брайса вызвала у Кэтлин непонятное волнение.

– Это был комплимент, но доля правды в нем тоже есть. Хотя бы временно забудь о диете и питайся как следует.

– Вообще-то я веду довольно активный образ жизни, – сказала она. – Точнее, вела. В Панаме. Много плавала, ныряла с аквалангом, играла в пляжный волейбол. Естественно, в свободное от работы время.

Брайс налил в чашечки кофе, потом присел на край постели и взял в руки яйцо.

– У тебя ведь наверняка были там друзья, не так ли?

– Конечно, – прищурившись, ответила Кэтлин. – На остров приезжало много молодежи.

– Молодых мужчин?

– В том числе. Почему бы и нет!

– И ты серьезно увлекалась кем-нибудь?

– А вот это, насколько я понимаю, уже не твое дело.

– Согласен, – вздохнул Брайс. – В этом, собственно, не было и нет никаких сомнений.

Любопытство подстегивало Кэтлин спросить, отчего он сразу так помрачнел, но благоразумие удержало ее от ненужных расспросов. Заигрывание с прошлым – бесполезное и опасное занятие, оно грозит не только растревожить старые раны, но и невзначай открыть секреты, которыми не хотелось бы делиться. Лучше оставаться на нейтральном поле сегодняшнего дня с его проблемами и возможностями…

– Мне не удалось повстречать мужчину, который бы убедил меня поменять одинокую жизнь на замужество.

– У брака свои недостатки. Не всякий создан для семейной жизни, – пожал плечами Брайс.

Но ты-то как раз из тех, кто создан! – подумала она. Просто не захотел разделить ее со мной.

Кэтлин отставила тарелку, аппетит улетучился гораздо быстрее, чем нахлынувшие воспоминания.

– Спасибо за завтрак, – сказала она. – Жаль, что ничем не могу тебя отблагодарить.

– Я всегда рад помочь. Может быть, еще кофе?

Она покачала головой, с ужасом сознавая, что его вежливость и участие вызывают слезы на глазах. Возможно, принятое лекарство тоже частично ослабило ее, отчего она ощутила себя беспомощной.

– Что еще мне сделать для тебя? – спросил Брайс.

Переписать нашу прошлую жизнь, хотелось ответить ей.

– Я бы приняла ванну, – подумав, сказала Кэтлин, взъерошив волосы.

– Хорошо. – Брайс поднялся и, наклонившись, приготовился отдернуть одеяло. – Вставай, я поддержу тебя.

– Нет, не нужно! – воскликнула она, прижимая руки к груди. – Я вполне управлюсь сама!

Она подумала, что он начнет спорить. Но его ответ выражал полное согласие:

– Прекрасно, поступай, как знаешь. Только дверь в ванную оставь, пожалуйста, открытой.

– Забудь об этом! Еще чего! Ты мне не…

– Это даже не обсуждается, Кэтлин. Либо дверь в ванную будет открыта, либо ты останешься в постели, – сурово перебил ее Брайс. – Кстати, я уже принимал душ и заметил, что дверь легко открыть снаружи.

Кэтлин раздраженно посмотрела на него.

– Послушай, а ты разве никуда больше не спешишь? По какому праву ты хозяйничаешь в моем доме?

– Успокойся, – сказал Брайс. – Спешить мне действительно некуда. А что касается второго вопроса, то я здесь для того, чтобы ухаживать за тобой, поскольку ты получила серьезные травмы. Итак, мы договорились?

Кэтлин пришлось сдаться.

– Ладно, чего не сделаешь ради собственного спокойствия.

– Умница, – похвалил ее Брайс и, вскочив, подошел к комоду. – Хочешь, я подам тебе то, что надо?

– Нет уж, спасибо! – возмутилась Кэтлин. – Не хватало еще, чтобы ты рылся в моем белье!

Брайс не ответил. Он бросил взгляд через плечо, от которого Кэтлин слегка покраснела. Она и так поняла, что собственными словами провоцирует ситуацию.

Но Брайс вовсе не хотел и дальше стеснять ее.

– Хорошо, одевайся сама, не буду тебе мешать, – насмешливо проговорил он, покатив столик из комнаты. – Пока ты будешь принимать ванну, я помою посуду. Позови меня, если вдруг понадобится помощь.

Через минуту после того, как он удалился, Кэтлин выбралась из-под одеяла, отыскала в комоде нижнее белье, пижаму и поспешила в ванную комнату. Она наполнила ванну и бросила в воду горсть ароматической соли. А через некоторое время, погрузившись, с удовольствием окунулась с головой, вынырнула и потом молча лежала в воде, наслаждалась теплом и покоем.

Обычно Кэтлин проводила в ванной комнате не менее часа. Но сейчас она была в доме не одна, и очень скоро голос Брайса Джордана напомнил ей об этом, одновременно возвестив, что приятные минуты блаженства истекли.

– Думаю, что на сегодня достаточно, Кэтлин! – крикнул он издалека, перебивая шум льющейся воды. – Время возвращаться в постель.

– Не мешай, – раздраженно ответила она, стоя под душем. – Я выйду, как только буду готова, но никак не раньше.

Брайс подошел к ванной и тронул дверную ручку, подавая сигнал о том, что открытое неповиновение совершенно неприемлемо. Понимая, что в данный момент ситуацию контролирует он, Кэтлин решила подчиниться.

– Ладно, ладно! – нехотя согласилась она, стараясь придать голосу дружелюбный оттенок. – Этот раунд за тобой.

Вместо того чтобы ликовать по случаю своей удачи, Брайс принял ее без всяких комментариев. Послышались его удаляющиеся шаги. Он, очевидно, направился в кухню.

Кэтлин вытерлась и оделась. Едва она успела застегнуть последнюю пуговицу на пижаме, как вновь послышались шаги за дверью.

– Эй, я почти готова! – крикнула она, причесываясь. – Если бы вместо того, чтобы проявлять нетерпение, ты дал мне еще минуту-другую, я бы быстро привела себя в порядок и легла в постель.

Наступившая тишина показалась Кэтлин довольно зловещей. Но как только она вышла из ванной, сразу поняла почему. Помимо Брайса, ее появления с нетерпением ждали мать и сестра. Кэтлин догадалась, что Брайс все им рассказал, а те приняли случившееся слишком близко к сердцу.

Цепкий взгляд Харриетт блуждал по комнате, задерживаясь то на расстеленной и оставленной в беспорядке постели, то на пижаме Кэтлин. Не ускользнул от ее внимания и свитер Брайса, валяющийся на полу, рядом с креслом. Взглянув на мужчину, Харриетт не могла скрыть возмущения.

– Ты тоже провел здесь ночь?

– Только не в той роли, какую ты имеешь в виду, – поспешил успокоить он ее.

– Откуда тебе знать, что я имею в виду? – вспыхнула Харриетт.

– Ты думаешь, что застала меня на месте преступления, но ошибаешься.

Харриетт не привыкла, чтобы с ней спорили, и во все глаза уставилась на сестру, пытаясь найти хотя бы молчаливое подтверждение своим догадкам. И Кэтлин не могла сдержать смеха…

– Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда молва о твоих выходках дойдет до определенных кабинетов! За завтраком мне удалось скрыть это от Патрика, но я уверена, что сейчас ему уже все известно. И если ты думаешь, что тебе это сойдет…

Но тут мать остановила ее:

– Послушай, Харриетт, ради Бога, не поднимай шума. Пожалуйста! Откровенно говоря, я благодарна Брайсу. Любой дурак понял бы, что Кэтлин требуется помощь, нужно было, чтобы кто-то поухаживал за ней во время сна. И поскольку никто из нас не знал о том, что она пострадала, я рада, что он здесь и взял на себя эту обязанность. – Она дотронулась до синяков на лице Кэтлин. – Мне жаль, что так случилось, доченька. А я ведь действительно ничего не знала, пока не прочитала утреннюю газету.

– Неужели я наделала столько шума, что переполошила прессу? – изумилась Кэтлин.

– О, даже более того! – фыркнула Харриетт, помахав перед ее носом свежим номером газеты. – Мало того, что по твоей милости весь город взбудоражен гибелью Джейн. Так теперь ты впутала в заварушку еще и ее мужа. Только этого не хватало! Своим возмутительным поведением ты снова оскорбила всех нас, и с меня достаточно. Не думай, что я снова брошусь на твою защиту, Кэтлин Хейнз. На этот раз выпутывайся сама!

– А я ни от кого и не жду помощи, – огрызнулась Кэтлин.

Харриетт, сверкнув глазами, вышла, с шумом захлопнув за собой дверь. Мать не двинулась с места.

– Кэтлин, тебя нельзя оставлять одну. Поэтому, если не хочешь выздоравливать в основном здании, я пришлю к тебе нашу горничную. Она поухаживает за тобой, пока ты не поправишься.

– Спасибо за вашу заботу, миссис Хейнз, – сказал Брайс, поднимая свитер. – Врачи настояли на том, чтобы за ней наблюдали всю ночь, но Кэтлин – трудный пациент, и, наверное, вы это знаете не хуже меня.

– О, да! – мать закатила глаза. – Будь у нас время, я бы рассказала тебе немало интересного об этом. Но вижу, ты торопишься.

– Скопились кое-какие неотложные дела, – признался он.

– Конечно, конечно! Да, откровенно не позавидуешь тому сюрпризу, который ждал тебя по возвращении домой, Брайс, – сочувственно проговорила миссис Хейнз. – Большое спасибо за все! Мы очень благодарны тебе, не так ли, Кэтлин?

– Да, – опустив глаза, тихо произнесла она, готовая согласиться с чем угодно, лишь бы прекратить эту дискуссию.

У нее вновь разболелась голова, и с каждой минутой ей все больше хотелось забраться в постель и уснуть.

– Ладно, тогда я вас оставлю, – вздохнул Джордан, улыбнувшись, а потом кивнул Кэтлин. – Веди себя хорошо.

– Такой приятный мужчина! – многозначительно произнесла мать, расправляя простыни и одеяло, после того как входная дверь захлопнулась. – Когда немного поправишься, я попрошу тебя рассказать мне о том, что заставило тебя отправиться с ним прошлой ночью за город, и объяснить, как вы оказались в той придорожной забегаловке. Ведь ты понимаешь, что кое в чем Харриетт права. Наша репутация не может не страдать от того, что ты часто появляешься в таких, с позволения сказать, весьма сомнительных местах.

– Да, мама, я согласна с тобой. Этого больше не повторится, – пообещала Кэтлин.

Ее клонило в сон, и вовсе не хотелось выслушивать очередную нотацию. Закрыв глаза, она удивительно быстро перенеслась в совсем иной мир, полный дрейфующих облаков и пронизанный глубокой, успокаивающей тишиной…

Несколько раз в последующие часы ей смутно представлялось, что где-то рядом находится служанка Элис. Однажды она даже почувствовала прикосновение ее руки, когда та подавала очередную таблетку и стакан с минеральной водой, чтобы запить… Но по большейчасти Кэтлин пребывала в глубоком сне, во время которого, как предписывали врачи, тело должно само исцелить себя.

Не одна только Кэтлин подверглась порицанию и критике. Вскоре после того, как Брайс возвратился домой, к нему явилась его теща Лесли Феллер и прямо с порога начала выражать свое крайнее возмущение, да так громко, что, казалось, их услышат на соседней улице.

– Как ты мог проявить такое неуважение? – Она размахивала газетой перед его лицом. Потом прошла на середину просторной и богато обставленной прихожей. – Моя дочь просто обожала тебя! Ты был для нее всем! И сердце бедняжки разорвалось бы на части, если б она только могла предвидеть, что ты начнешь встречаться с другой женщиной всего через неделю после ее смерти! – Крики перешли в шумные рыдания. – И не с кем-нибудь, а с той самой, повинной в ее смерти! Ты вообще понимаешь, что о тебе теперь подумают в обществе? Или тебе наплевать на собственную репутацию и репутацию близких тебе людей?

Брайсу откровенно жаль было тещу, он как можно спокойнее произнес:

– Не все, что происходит, следует воспринимать буквально. С Кэтлин Хейнз прошлым вечером я встречался сугубо по делу.

– Какие могут быть дела в низкопробной забегаловке? – взорвалась Лесли Феллер. – Ты, видно, принимаешь меня за умалишенную, которая ни черта не смыслит?

– Если вы предпочитаете не верить моим объяснениям, то что прикажете мне делать? – пожал он плечами.

– Ты мог бы попытаться вести себя так, как подобает мужчине, волею судьбы ставшему вдовцом, – с упреком наставляла его Лесли. – Это добавило бы правдоподобия твоим протестам. И вообще, твое поведение после возвращения дает повод к разного рода сплетням. Ты был холоден и вел себя совсем не по-родственному, ни слезы не проронил на кладбище. Мои замечания проигнорировал и открыто, почти по-дружески беседовал с этой Кэтлин Хейнз.

– На глазах у всех! – Она опять потрясла перед ним газетой и окинула его взглядом, полным возмущения. – А теперь прошло всего три дня, и ты нас порадовал новой выходкой! Что прикажешь нам всем думать?

– То, что в возникшей ситуации кроется гораздо больше, чем вы себе вообразили.

Лесли утерла слезы.

– Что ты хочешь этим сказать? И чего ты вообще добиваешься?

– Просто ищу душевного спокойствия.

– За счет моей бедной дочери? – возмутилась Лесли. ~ Околачиваешься черт знает где, чтобы промочить себе горло!

– Не пытайтесь оскорбить меня, миссис Феллер, – спокойно сказал он.

Выражение ее лица разом переменилось.

– Оскорбить? Я лишь пытаюсь помочь тебе!

– Лучше подумайте, как помочь себе, – ответил Брайс. – Каждый из нас по-своему воспринимает трагедию. Просто учтите, что ваше отношение к тому, что произошло, отличается от моего.

– В такое трудное время нам нужно поддерживать друг друга, – всхлипнула Лесли, – а не бороться с горем поодиночке. Я тоже должна кое-что сделать.

– Да, несомненно, – ответил Брайс. – Или уже сделали. Объясните, например, почему вы сочли приличным прийти сюда без моего ведома и забрать личные вещи Джейн? И еще скажите, почему результаты вскрытия прислали в офис Беннета, а не мне?

– Боже мой, да просто чтобы избавить тебя от всего этого ужаса! – воскликнула Лесли. – Тебе и так досталось за последние полгода, Брайс. Было бы несправедливо, если б ты вернулся в дом, в котором так много напоминает о трагедии. Мы изо всех сил пытались снять с твоих плеч часть неприятных забот. Особых тайн в смерти Джейн не было, тогда зачем тебе вчитываться в медицинский отчет и еще раз травмировать себя? Что же касается забранных мною вещей дочери, то согласись, рыться в дамском белье и платьях, это скорее все-таки женское дело. К тому же я забрала далеко не все. Если ты беспокоишься об ее украшениях…

– Не беспокоюсь, – отрезал Брайс. – Ни им, ни платьям, ни прочей одежде я применения все равно не найду. И хочу лишь сказать, отнюдь не пытаясь вас обидеть, что вы вмешиваетесь в то, что вас совершенно не касается.

– Но Джейн была моей дочерью!

– Верно. Но, как вы не перестаете напоминать мне, она также была и моей супругой.

Раздувая ноздри от возмущения, Лесли Феллер натянула перчатки и проследовала к выходу, выговаривая на ходу:

– Очень печально видеть тебя таким! Мне-то казалось, что мы были одной семьей. Очевидно, я ошибалась. Постараюсь, чтобы в будущем наши пути пересекались как можно реже!

Брайс знал, что от него требовалось в данной ситуации: попросить прощения, заверить в том, что они по-прежнему родственники, как и при жизни Джейн, и интересы семьи Феллер для него так же важны, как и его собственные. Но он не сказал ничего этого, только посторонился, чтобы не мешать уходу тещи, и попрощался:

– До свидания, Лесли. Меня легко найти, если вдруг понадоблюсь. Передайте Беннету мои наилучшие пожелания.

Она бросила, выходя:

– Ты пожалеешь о том, что так обошелся со мной, Брайс. Двери многих домов в Элсуэрте, которые раньше с легкостью распахивались перед тобой, теперь будут наглухо закрыты. Ты станешь таким же общественным отщепенцем, как и эта твоя Кэтлин Хейнз!

Брайс не желал продолжать неприятный разговор, равно как и делиться с тещей тем, что ему уже удалось выяснить о поведении его бывшей жены. Ведь на самом деле порицания заслуживала Джейн, а не Кэтлин. Ему не хотелось обременять ни Лесли, ни Беннета этим скверным известием.

И, конечно, следует предупредить Кэтлин о прозвучавшей угрозе, подумал он. Только не сейчас. Надо подождать, пока она поправится. А кроме того, все-таки попытаться выведать у нее ту информацию, которую она так тщательно скрывает.

О Боже! Посадка поврежденного истребителя на палубу авианосца была сущим пустяком по сравнению с существованием на том минном поле, которое, как оказалось, ждало его по возвращении домой. Почетная демобилизация, предоставленная Брайсу Джордану по причине ранения, вовсе не означала для него спокойного ухода в отставку. Он по-прежнему ощущал себя на войне!

Глава 5

Он выждал еще четыре дня и с наступлением темноты, чтобы не давать повода для продолжения городских пересудов, отправился в гостевой коттедж семьи Хейнз. Одноэтажное здание, построенное в том же строгом стиле, что и основное, находилось в полусотне шагов от дороги и было хорошо заметно любому водителю или пешеходу. Хотя сейчас ни машин, ни людей поблизости он не увидел. Брайс посчитал, что будет разумнее не привлекать к себе внимания въездом через главные ворота, и потому оставил машину у тротуара.

Открыв небольшую боковую калитку в ограде, он вошел на территорию, которую занимал коттедж. На дорожку сада, покрытую легким снежком, падал из полузанавешенных окон гостиной слабый свет. Брайс заглянул в окно, в просвет между шторами. В комнате пылал камин, светилась лампа под большим зеленым абажуром. Кэтлин, подобрав под себя ноги, сидела в кресле у огня. На ней был длинный зеленый халат и пушистые бежевые тапочки. Несмотря на то, что часть ее лица не была видна из-за упавшей на лоб пряди, Брайс почему-то подумал, что женщина пребывает в подавленном настроении.

Он поднялся по ступенькам крыльца и дернул пару раз за старомодную цепочку. Из-за двери послышался звон колокольчика.

Спустя полминуты Кэтлин открыла ему, и Брайс весело помахал перед ее лицом большим бумажным пакетом.

– Прежде чем попросишь меня взять тебя с собой на прогулку, попробуй вот это. Кушанье из японского ресторана на Сэнд-Бич-стрит. Гарантирует исчезновение зимней хандры.

Она искоса посмотрела на него, беря пакет.

– А саке ты тоже с собой прихватил?

– Естественно!

Не сказав больше ни слова, она жестом пригласила его войти, а сама удалилась в кухню. Он сразу же последовал за ней, повесив куртку в прихожей на медный крючок.

– Не ожидал, что ты так быстро капитулируешь…

– К сожалению, у меня нет возможности выбирать себе компанию, так что не обольщайся. Наступили времена, когда всех родственников и друзей как ветром сдуло.

– Ты хочешь сказать, что все-таки поссорилась с сестрой?

– И с ней, и с ее муженьком. Со всеми! – с досадой сказала Кэтлин, открывая коробочки, которые достала из пакета. – О-о! Рис, специи, жареный цыпленок, да еще и креветки! Как заманчиво!

Не скрывая улыбки, Брайс спросил:

– Насколько я понимаю, ты сегодня еще не ужинала, не так ли?

– Не то чтобы у меня не было возможности, – поморщилась она. – Но если тебе подают в который раз говяжий бульон, то любая еда может превратиться в пытку. Я его выплеснула в унитаз.

– Вот непослушная! – шутливо побранил ее Брайс, распечатывая бутылку саке. – А у тебя случайно нет японского сервировочного набора?

– Представь себе, есть, – ответила Кэтлин и, поискав в шкафу, вынула коробку с тончайшей фарфоровой посудой. – Эта кухня ничего бы не стоила, если б не была столь хорошо оснащена для любого непредвиденного случая. Давай расставим все на сервировочном столике и поедим у камина в гостиной.

При этих словах Кэтлин повернулась к нему, и Брайс увидел, что опухоль на ее лице немного спала, но серовато-синие кровоподтеки еще не прошли.

– К твоему сведению, негодяй, напавший на тебя, находится за решеткой и вряд ли скоро выйдет оттуда, – сообщил Брайс, пока она разливала саке, расставляла тарелки с едой, раскладывала приборы. – Однажды он уже сидел. И на этот раз загремит по полной катушке.

– А я, в свою очередь, постараюсь извлечь уроки из того, что произошло, и в следующий раз поступлю более обдуманно.

Брайс расслышал нотки уныния в ее ответе, и это взволновало его.

– Не собираешься ли ты снова уехать отсюда?

Кэтлин слегка дернула плечом.

– Это не совсем то, что я имела в виду, но раз ты упомянул об отъезде, то почему бы и нет? Несмотря на все мои добрые намерения, я все же являюсь здесь источником всеобщей неприязни. Что меня может удержать в этом городе?

– Но ты забыла обо мне, – услышал Брайс собственный голос, вначале не поверив, что это сказал именно он.

– У тебя и без меня здесь хватит забот.

– Но всегда найдется время для друга. Точнее, для подруги, – робко поправил он себя.

Лицо Кэтлин вновь сделалось грустным, и Брайсу захотелось прикоснуться к нему. Или ободряюще обнять ее за плечи, попытаться вселить надежду на лучшее будущее. Но Кэтлин отодвинулась и, вероятно, поступила разумно. Прикоснуться к ней просто так, без видимой причины, Брайс не решался.

– Правда найдется время? – переспросила она, бросив на него проницательный взгляд удивительных зеленых глаз, блеск которых отражал ее самые сокровенные чувства. – Поэтому, наверное, мне не довелось ни видеть, ни слышать тебя в последние четыре дня?

– Это не оттого, что я потерял к тебе интерес, Кэтлин, – сказал Брайс, борясь с нестерпимым желанием погладить ее по щеке. – Я подумал, что лучше подождать, пока уляжется весь этот шум…

– Он не уляжется, – вздохнула она. – Люди здесь слишком злопамятны и не так легко забывают о случившемся. Даже если это неправда. Много лет назад меня заклеймили как легкомысленную девчонку, наплевавшую на здешние устои. И события последних двух недель лишь подтвердили всеобщее мнение о том, что время меня не исправило.

– Значит, ты все же собираешься сбежать?

Кэтлин поморщилась, услышав упрек в вопросе.

– Можешь назвать это побегом, если тебе так больше нравится.

– Но мне это вовсе не нравится!

– А как ты тогда прикажешь мне поступить? Встать перед зданием суда и позволить закидать себя гнилыми помидорами? Ведь всей этой публике хочется отвести душу и наказать меня за все прегрешения, настоящие и надуманные!

– Нет, – коротко ответил Брайс, – докажи им, что они не правы. Не унижай себя а, наоборот, потребуй к себе уважения.

– Но это чертовски трудно, почти невыполнимо! – воскликнула Кэтлин.

– А я и не говорил тебе, что будет легко! Протянув руку, чтобы открыть дверь кухни, Кэтлин наткнулась на прислоненную к буфету трость и задумчиво провела пальцем по ее полированной ручке.

– Невеселая цена твоей военной карьеры, не так ли? – спросила она, искоса взглянув на Брайса.

– Да, – согласился он, выкатывая нагруженный столик мимо Кэтлин. – С полетами на истребителях покончено навсегда. Но зато теперь из меня может получиться неплохой дворецкий!

Ее смех сразу напомнил Брайсу некоторые эпизоды из прошлого. Раньше они смеялись иной раз без всякого повода, просто потому что было хорошее настроение. Им нравилось видеть друг друга счастливыми.

– Кого ты пытаешься надуть? Корни наших семейств, как и фундаменты наших особняков, слишком прочно увязли в фешенебельных кварталах этого города. Так что прислуги ни из меня, ни из тебя явно не выйдет, как ни старайся. В этих домах прислугу нанимают со стороны.

– Времена меняются, Кэтлин, и нам придется тоже измениться.

– Но не настолько же! Твой отец уже третий раз избирается мэром Элсуэрта, а мать так прославилась своими зваными вечерами, что ее благотворительный фонд наверняка процветает. – Кэтлин задумчиво смотрела на Брайса, когда тот, расположив столик у кресел, подбросил пару поленьев в камин. – И потом есть еще ты, воин-герой, отличившийся во время всей этой корейской кампании. Мне, кстати, иногда даже трудно представить, как ты будешь привыкать к размеренной мирной жизни. Это будет нелегко.

Брайс налил саке в чашечки.

– Не преувеличивай, – сказал он. – Если война – это источник волнения или сильного возбуждения, то этого добра я нахлебался вдоволь, так что до конца жизни хватит. Строгие порядки, насилие, смерть… Я устал от вида безвинных жертв, пропускаемых через беспощадную военную мясорубку. К сожалению, от целенаправленной жестокости, как правило, страдают совершенно случайные люди.

Проигнорировав откровенный намек на полученную ею самой травму, Кэтлин сказала:

– Ты истощен военной службой, что, собственно, и неудивительно. Возможно, тебе необходимо просто хорошенько восстановиться. И ты вполне мог бы себе это позволить.

Джордан вытянул больную ногу вперед и слегка похлопал по бедру.

– Это не проблема, как, впрочем, и деньги. Одной моей военной пенсии с лихвой хватит на то, чтобы поддержать себя, не говоря о щедром чеке на мое имя, полученном в качестве свадебного подарка… Но я не рожден для того, чтобы сидеть сложа руки. Как только приведу все дела в порядок, буду готов к новым испытаниям.

Кэтлин обмакнула в соус кусочек креветки.

– И чем же ты собираешься заняться? Уж не политикой ли?

– Гм, – покачал головой Брайс. – Пожалуй, я подыщу занятие более практичное и приближенное к жизни, а политика… Этим моя семья и так сыта по горло.

Ее брови удивленно выгнулись.

– Хочешь сказать, что собираешься порвать с семейными традициями? Похоже, ты становишься таким же отщепенцем, как и я!

– Да наплевать! – ответил Брайс, удивляясь стремительному развитию своих мыслей. – Меня всегда привлекало созидание, а не разрушение. Я хотел бы на деле помочь простым людям, стремящимся зарабатывать свой хлеб честным трудом. Из моего же окружения многие презрительно поглядывают на таких с вершины своего благополучия. Я уверен, что моя уважаемая теща, к примеру, и понятия не имеет, как живется другой, менее состоятельной половине человечества. – Он заметил ее ироническую усмешку. – Можешь смеяться, но я говорю совершенно серьезно.

– Я не собираюсь смеяться, – тихо сказала Кэтлин. – И даже тронута тем, что услышала. Мой внутренний голос подсказывает мне то же самое. Я ведь, как и ты, никогда не знала нужды. И не задумывалась, чем буду питаться сегодня, завтра и в последующие дни. Наступает ночь, и у меня всегда есть крыша над головой. Думать о людях, которым и не снились самые обыденные, с нашей точки зрения, человеческие радости, понимать их заботы – вот чему меня научила работа в Панаме.

– Думаю, преподавание в школе приносит тебе куда меньше удовлетворения, – заметил Брайс.

Кэтлин скорчила гримасу.

– Наверное, ты просто не слышал, что меня освободили от занимаемой должности. Вчера ко мне зашел Патрик. Надо же, явился собственной персоной! Решил самолично доставить мне эту волнующую новость. Кстати, он даже не поинтересовался моим здоровьем. Так вот, совет управляющих испугался, что я могу навлечь на достопочтенное учебное заведение дурную славу…

– Мне искренне жаль, – сочувственно произнес Брайс. – Вообще-то самый главный виновник твоих неприятностей – перед тобой. Если бы я почти силой не притащил тебя в ту придорожную закусочную…

– Оставь, – отмахнулась Кэтлин. – Дело совсем в другом. Просто я не вписываюсь в их чертов коллектив. И вообще я словно отщепенка какая-то в этом городе, в котором все настроены ко мне на редкость враждебно.

– Все равно это не причина позволять насильно выживать себя, – убеждал Брайс. – Есть ведь и другие школы, в которых наверняка найдутся вакансии.

– Не нужна мне другая школа, поскольку я поняла, что все равно преподаватель из меня неважный. В Панаме я занималась с детьми, и там нужда во мне ощущалась очень остро, а здесь… Здесь я не настолько увлечена, у меня нет прежнего рвения к работе в школе, поэтому я ни о чем не жалею.

– Забавно, но я не удивлен тем, что только что услышал, – усмехнулся Брайс. – Я никогда не смог бы представить тебя этакой строгой учительницей с указкой в руке… Хотя для твоих учеников, я уверен, ты была прекрасным учителем.

Кэтлин пожала плечами и облизала испачканный соусом палец, потом медленно вытащила его изо рта, не осознавая, какую реакцию мог произвести ее жест на сидящего рядом мужчину.

Он внезапно вспомнил о том, как они с Кэтлин давным-давно приехали на летнюю фермерскую ярмарку. Как купили огромный кусок сахарной ваты и, весело поедая ее, измазали себе лица. Кэтлин слизывала сладкие хлопья с его щек, потом позволила его языку проделать неспешный и волнующий путь по ее шее. Брайс вспомнил, сколь сильное возбуждение он тогда ощутил. Вот и теперь почувствовал примерно то же самое…

Отведя взгляд, Брайс пошевелился в кресле, стараясь придать лицу бесстрастное выражение, и спросил:

– Неужели преподавательская работа больше не зажигает огонь в твоем сердце? Может, просто на тебя так повлияла вся эта история…

Кэтлин взяла со столика шампур с куском цыпленка и задумчиво осмотрела его.

– Понимаю, ты пытаешься встать на мою сторону, – произнесла она наконец. – Однако неблагодарное это дело – проявлять сочувствие к тем, кто не вписывается в общепризнанные устои и не способен защитить себя.

– Странно, но мне казалось, что мы с тобой всегда думали одинаково.

Наступило внезапное напряженное молчание, как будто в комнату вломился кто-то невидимый и ниспослал на присутствующих страшное парализующее проклятие. Даже пламя в камине, казалось, стало терять свою силу.

– Нет, не всегда… – ответила Кэтлин, слегка выпрямившись, и повторила: – Не всегда думали одинаково.

– Если имеется в виду то лето, когда ты отправилась в Италию, то мы ведь никогда не говорили об этом, а я всегда…

– Думаю, нам не стоит углубляться в столь отдаленное прошлое, – прервала его Кэтлин.

Былой общительности и воодушевления у нее как не бывало, и она в мгновение ока сделалась вдруг чужой и далекой. Но Брайс пришел к ней не для того, чтобы бередить старые раны.

– Ладно, как насчет того, чтобы прояснить несколько вопросов, относящихся к недавнему прошлому, а именно к событиям одной ночи? – быстро переключился он.

В ее взгляде Брайс заметил протест и готовность сопротивляться.

– Мне кажется, единственная вещь, которая осталась неясной, так это то, как ты мог бросить меня на произвол судьбы в той дерьмовой забегаловке?

– Я не могу объяснить это, – покачал головой Брайс. – И ты знаешь, что я уже тысячу раз корил себя за это.

– Кстати, объясни, куда ты тогда подевался? Почему вместо пятнадцати минут тебя не было почти час?

– Понимаешь, я случайно наткнулся на одного подростка. Парень был пьян, и мне пришлось отвезти его домой. Я думал, что обернусь быстро, так что ты не успеешь меня хватиться. Но дело в том, что, когда он выскочил из машины возле своего дома, его мать подумала, что я как раз из тех, кто накачал его. Пришлось потратить лишние полчаса на объяснение, а потом помочь уложить его спать. Если бы только знал…

– Как ты мог знать? – тихо прервала его Кэтлин. – Ну ладно, правильно сделал, что помог мальчишке. Если я не простила тебя раньше, то делаю это теперь.

– Но сам я себя никогда не прощу. Когда, вернувшись, я увидел, что мерзавец избивает тебя, то готов был убить его. И убил бы! Слава Богу, вовремя подоспела полиция. – Он с сожалением посмотрел на свою нетронутую еду. – Удивительно, но я до сих пор прихожу в ярость, как дикарь, когда речь идет о том, чтобы защитить женщину, которую…

Брайс осекся. Что? Женщину, которую любит? – спросил он себя. Ведь именно это ему хотелось сказать!

Он мельком взглянул на Кэтлин, ожидая увидеть на ее лице как минимум возмущение. Но вместо этого встретил такой искренний удивленный взгляд, что едва не бросился обнимать ее.

Хотя Кэтлин осознавала, что и до этого уже частично выдала свои чувства, она все-таки покраснела. Но отворачиваться, прятать лицо, чтобы он ничего не заметил, было слишком поздно. Оба они довольно неплохо знали друг друга.

В поведении Брайса возникла неуверенность. Он не понял, почему Кэтлин болезненно восприняла его почти сорвавшееся с губ признание.

– Просто у тебя остро развито желание прийти на помощь более слабому, – вставила Кэтлин, оправившись от оцепенения.

– Возможно, – кивнул Брайс. Он решил, что пора сменить тему разговора. – Вчера я, кстати, заезжал в тот придорожный ресторанчик. Его временно закрыли за нарушение правил торговли спиртным, однако я смог встретиться с владельцем и показал ему несколько фотографий Джейн. Пришлось даже дать немного денег, после чего к нему как-то сразу вернулась память. Он признал, что Джейн была у них завсегдатаем в течение многих месяцев, – еще задолго до того, как ты вернулась в Элсуэрт.

– Вот как? Владелец забегаловки так и сказал?

Брайс хмыкнул и взглянул на Кэтлин. Но в этот раз ничего особенного прочитать на ее лице ему не удалось, и он решил, что не стоит накалять атмосферу.

– Владелец назвал ее маленьким и страстным "секстерьером". Я впервые слышу такое слово, но, согласись, оно довольно выразительное.

– Да, – грустно признала Кэтлин голосом таким же печальным, как и унылый зимний пейзаж за окном.

– Ты мне все-таки многое не договариваешь, – мягко проговорил Брайс. – И отказываешься поделиться крайне важной для меня информацией!

Кэтлин поставила на столик чашечку с саке, поднялась с кресла и прошла к окну, так что Брайсу оставалось только созерцать ее спину.

– Почему ты решил, что я должна что-то знать? Она не слишком-то доверялась мне!

– Но ведь одно время вы с Джейн были просто неразлучны. Ты знала ее лучше, чем кто-либо другой.

– Это было раньше. А потом мы, что называется, разошлись. Во время моего длительного отсутствия мы почти не переписывались. Поэтому я понятия не имела о том, какие заведения посещала Джейн. Только однажды мы с ней съездили поужинать, решив наконец поделиться новостями. И ты в курсе, как завершилась та ужасная ночь. Ты стал вдовцом во многом из-за моего безрассудства.

Брайс поднялся и подошел к ней.

– Неужели ты до сих пор винишь себя в смерти моей жены?

Кэтлин стремительно отодвинулась от него.

– А кого еще мне винить? Ведь я же сидела за рулем!

– Понятно, ты вела ее машину… Кстати, почему, можешь мне сказать?

Кэтлин упрямо закачала головой.

– Что ж, хорошо, – произнес Брайс, – тогда я скажу тебе. В ту ночь Джейн была слишком пьяна, поэтому за руль пришлось сесть тебе. Ей это не понравилось. Возможно, ты отобрала у нее ключи… Что ты скажешь на это?

Она не ответила, да этого и не требовалось. Густой румянец, заливший ее лицо, был красноречивее любых слов.

Брайс продолжал:

– Ты либо упустила из виду, что Джейн не пристегнулась, либо она просто отказалась это сделать. Поэтому, когда машина врезалась в телеграфный столб, ты почти не пострадала, а ее выбросило наружу и она погибла.

Ему наконец удалось разговорить Кэтлин.

– Да, Джейн не хотела уходить из бара, – сказала она поникшим голосом, какой бывает у ребенка, пережившего ночной кошмар. – О, это было просто ужасно!… И так стыдно! Джейн устроила кошмарную сцену: ползала по залу на четвереньках, ругалась. Вела себя как животное, я едва узнавала ее. Мне стыдно было находиться с ней рядом. Когда мне все же удалось вытащить ее на улицу, у нее из сумки выпали ключи. Я подняла их и потратила немало сил, чтобы затолкать Джейн в машину. Она была вне себя, просто помешанная какая-то. Во время движения ей вздумалось вытащить ключи из замка зажигания. Я пыталась помешать… Нас занесло на повороте. До сих пор слышу этот ужасный визг шин…

– Успокойся, я теперь знаю, что ты сделала все возможное, – тихо сказал Брайс. – Надо признать, что такие припадки у нее случались и до этого.

– Но ты же не убивал ее!

– Послушай, в случае с тобой это был несчастный случай! – с чувством стал доказывать он. – Причем виновницей его оказалась сама Джейн.

– Мне не следовало позволять ей так напиваться. Ты, должно быть, ненавидишь меня за это.

Брайс, не осознавая, что делает, протянул руку и провел по волосам Кэтлин, чтобы успокоить, ослабить ее душевную боль. Шелковистые пряди заструились между его пальцами, и он с ужасом заметил, что его ладонь соскользнула ниже и ласково дотронулась до лица…

При этом вся былая скованность, напряжение и осторожность между ними рассеялись как дым, освободив место нахлынувшим чувствам. Кэтлин вздрогнула, прижалась к его груди, закрыв глаза, и издала тихий стон.

То, что произошло потом, уже никто из них не в силах был предотвратить. Их губы вдруг соединились в поцелуе, и Брайсу почудилось, что время юности возвратилось.

– Я никогда бы не смог ненавидеть тебя, – бормотал он с болью в голосе, оторвавшись наконец от ее губ. – Ты ведь была моей первой любовью…

– Не надо! – воскликнула Кэтлин. – Ты не можешь так говорить! Ведь ты только что похоронил жену!

– Я знаю, знаю…

Он продолжал целовать ее подбородок и шею. Кэтлин запрокинула голову… Колено Брайса оказалось у нее в промежности, и это еще сильнее разожгло в ней внезапный приступ страсти.

– Завтра ты возненавидишь нас обоих, – сбивчиво шептала она. – Тебя замучит совесть…

– Ничто из того, что я совершил раньше или мог бы совершить в будущем, не сможет причинить мне и десятой доли тех мук, которые я испытываю, когда понимаю, что натворил в тот злополучный вечер, – сказал он, глядя на нее в упор и не выпуская из объятий.

– Это случилось не по твоей вине.

– По моей, – возразил Брайс. – И мне хотелось бы загладить эту вину.

– Ты так говоришь, потому что разочарован поведением Джейн, – грустно заметила Кэтлин, покорно оставаясь в его объятиях. – Тебе нужен кто-нибудь, на кого можно опереться в данную минуту, и я подвернулась как нельзя кстати.

Если бы это было так! – усмехнулся про себя Брайс. Но он устал изо дня в день притворяться убитым горем вдовцом.

– Мне вовсе не нужен кто-нибудь… – с легким упреком в голосе ответил он, продолжая крепко обнимать ее. – А только ты. Когда мы вместе, я верю в завтрашний день. Ты вызываешь во мне желание жить.

Слабые протесты Кэтлин перешли во вздохи, когда он начал расстегивать пуговицы на ее платье. Кто знает, что произошло бы потом, если бы в эту секунду сквозь щель между шторами не пробилась яркая вспышка света, застигшая врасплох молодую пару, которая нарушила все мыслимые и немыслимые устои высшего общества Элсуэрта.

– Какого черта!

Брайс заслонил собой Кэтлин, понимая, что это вряд ли поможет уберечь ее от дальнейших кривотолков. Кто бы ни шпионил сейчас, шныряя вокруг дома, он своего добился, и теперь никто никогда не поверит, что в такой поздний час они встречались по какому-нибудь безобидному поводу.

Пытаться настичь незваного гостя было бесполезно. Его темная фигура метнулась через заснеженную лужайку к калитке, а еще через несколько секунд тишину нарушил звук резко сорвавшейся с места машины.

– Вот дьявол! – выругался Брайс, с досадой задернув штору. Он повернулся, увидев, что Кэтлин бессильно опустилась в кресло и закрыла ладонями лицо. – Послушай, мне очень жаль. Боюсь, что проблем прибавилось.

Глава 6

Озадаченная, Кэтлин пристально взглянула на него.

– Почему ты так считаешь?

– А ты сама подумай, – взволнованно заговорил Брайс и направился в коридор одеваться. – Что за человек подкрадывается с фонариком к окошку, а потом убирается прочь? Ведь он собирал информацию не для полиции нравов! На уме у него наверняка было что-то другое.

Кэтлин подошла к Брайсу, все еще силясь понять, на что тот намекает.

– Ты хочешь сказать, что кто-то хотел взломать замок и пробраться ко мне в дом?

– Кто знает, вполне возможно, – пожал он плечами.

– Не может быть! У меня тут и брать-то толком нечего. Зачем кому-то ломиться в скромный коттедж, если кругом столько богатых особняков?

– Но именно твой коттедж и был его целью.

– Вот так успокоил! – не на шутку встревожилась Кэтлин.

– Прости, дорогая! Забудь о только что сказанном. Я, как и ты, тоже многого не понимаю, поэтому и строю домыслы. И, возможно, напрасные. – Он вышел на крыльцо. – На всякий случай хорошенько запри за мной дверь. Заодно проверь черный ход и запоры на окнах. А я похожу вокруг, чтобы убедиться, что рядом с домом никого больше нет. Скоро вернусь.

Раньше Кэтлин не боялась оставаться одна. Она всегда считала этот маленький коттедж очаровательным уголком уединения, расположенным к тому же совсем недалеко от родительского особняка. Окрестности регулярно патрулировались полицией, и о каких-либо грабежах или нападениях здесь и слыхом не слыхивали.

Мысль о том, что кто-то хотел проникнуть в коттедж, не на шутку напугала ее. Она посмотрела в окно и подумала, что злоумышленник вполне мог до поры до времени скрываться, допустим, за кустами напротив и ждать удобного момента…

Внезапный легкий стук в дверь заставил ее сердце бешено заколотиться.

– Это я, Кэтлин! – Голос Брайса вновь вернул ей спокойствие.

Она подскочила к двери, щелкнула замком и, распахнув ее, спросила с надеждой:

– Нашел что-нибудь?

– Только следы на снегу. Ступня у него или у нее не очень большая.

– И это все? – выглянув наружу, Кэтлин протянула руку к почтовому ящику, висевшему рядом с дверью. – Не оставили никакой записки?

– Ничего, – покачал головой Брайс, вынимая из кармана ключи от машины. – В общем, странно все это.

– Так ты, значит, решил уехать? – разочарованно спросила Кэтлин.

– Как видишь, – рассеянно проговорил он. – Не переживай, сегодня тебя больше никто не побеспокоит. Но прежде чем лечь спать, еще раз проверь все запоры.

– Я ведь спросила совсем о другом. – Она развела руками. – Перед тем, как нас так грубо и нелепо прервали, мы с тобой…

– …Играли с огнем, – решительно закончил за нее он. – Ты должна сказать спасибо нашему неведомому гостю. И вообще мой сегодняшний приход был большой ошибкой.

Что ж, этот парень умеет рубить сплеча! – с досадой и злостью подумала Кэтлин. Никаких тонких намеков или постепенного ослабления интереса, чтобы поберечь ее чувства и нервы. Бездушный, решительный отказ – и наплевать на все ее последующие мучения!

– Знаю, – сказала она, и в ее голосе послышались холодные нотки. – Если помнишь, я и сама пыталась сказать тебе об этом, только ты не захотел меня слушать.

– Что ж, зато прислушался теперь. Спасибо за напоминание.

Он бросил на нее мимолетный взгляд, и Кэтлин показалось, что в его глазах мелькнула боль. Может быть, незажившая нога еще дает о себе знать, подумалось ей.

– Не забудь свою трость, – фыркнула она, сунув ее ему в руки. – Мне ненавистна сама мысль о том, что ты можешь найти повод сюда вернуться снова.

– Очень жаль, что я так расстроил тебя, – спокойно произнес Брайс. – Тебе и так сильно досталось в последние дни, а я, похоже, лишь усугубил твои проблемы.

– Не стоит так уж себя винить! – воскликнула Кэтлин и, с удивлением и досадой осознавая, что сама не вынесла никакого урока из прошлого, выпроводила Брайса на крыльцо. – Как бы там ни было, спасибо, что напомнил, почему именно мы так и не стали семейной парой. У тебя был удивительный талант красиво все начинать, однако ты никогда не доводил дело до более или менее логического конца.

– Что, черт побери, ты хочешь этим сказать? – возмутился он.

– Попробуй сам догадаться, – отрезала она и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь.

Пройдя в гостиную и отодвинув штору, Кэтлин увидела, что двор освещен ярким лунным светом. Если бы не Брайс, своими поцелуями и ласками доведший ее почти до беспамятства, она вполне могла бы заметить, что к окну снаружи кто-то подошел. И этот чертов наблюдатель не застал бы ее в момент совершения второй, самой большой ошибки в жизни.

В этом смысле Брайс оказался прав: ей повезло, что вспышка страсти между ними была погашена столь быстро. Но все-таки его пылкие объятия совершенно лишили ее какой бы то ни было осмотрительности. Причем настолько, что она позволила раскрыться чувствам, дремавшим в ней все эти годы.

Он растравил и вернул к жизни прошлое, и будто все, что было между ними раньше, произошло только вчера. Брайс заставил ее вспомнить лишь самое лучшее и напрочь забыть неприятную сторону их отношений.

Охваченная волнением, Кэтлин отошла от окна, решив выбросить остатки еды с сервировочного столика в мусорное ведро, а заодно отринуть от себя то, что могло бы напоминать о Брайсе Джордане. Но, повинуясь какой-то неведомой силе, она вернулась в прихожую и испуганно посмотрела в зеркало.

Губы от недавних поцелуев немного припухли, на щеках до сих пор играл румянец, волосы были совершенно растрепаны. Грудь вздымалась, еще не остыв от его крепких объятий.

Она увидела то, что и ожидала: слабую женщину, пребывающую в мире прежних иллюзий и ничему не научившуюся на собственных ошибках.

А все началось одним сентябрьским утром, когда она улетела в Италию. Весной того же года ему исполнилось двадцать. Он заканчивал университет и параллельно уже наполовину прошел курс, дававший право на поступление в училище военно-морской авиации. А Кэтлин было тогда восемнадцать, и она светилась от счастья после лета, проведенного с Брайсом.

К сотням миль, разделявшим их после того, как он с началом учебного года вернулся в университет, добавились еще тысячи. Но Кэтлин чувствовала, что даже такое расстояние для их любви не помеха. Поэтому с легким сердцем полетела в Италию, чтобы изучать искусство в Риме, одном из самых романтических городов в мире. Это было вполне справедливой компенсацией за разлуку с любимым.

Источником внезапных перемен в их отношениях стал сам Брайс Джордан. Она же долгое время внутренне противилась им, отказываясь верить в происходящее. Если его голос в телефонной трубке казался натянутым, то Кэтлин объясняла это огромным расстоянием, искажающим звук. Если в тот момент, когда она сама звонила ему, Брайса не оказывалось на месте, то она успокаивала себя тем, что на последнем куре ему приходится много заниматься и он до вечера сидит в библиотеке.

Когда он решил ограничить длительность телефонных разговоров и перейти на письма, она тоже согласилась, утешая себя тем, что так действительно будет удобнее. Ей не хотелось подозревать его в неверности и сомневаться в нем. Ведь они всецело доверяли друг другу. Разве не так?

Когда письма стали совсем редкими, Кэтлин твердила себе, что у Брайса на носу экзамены и ему трудно выкроить даже минутку свободного времени. Ведь для удовлетворения его карьерных амбиций отличные отметки были нужны как воздух.

Так она продолжала мириться с происходящим и жить в мире собственных иллюзий вплоть до того самого дня, когда столкнулась, с суровой реальностью…

– Причина нарушения вашего месячного цикла совершенно не связана с каким-либо заболеванием, – добродушно сообщил ей врач, когда она обратилась в больницу на окраине Рима. – У вас двухмесячная беременность, с чем я вас искренне поздравляю. Такое иногда бывает, и во время ожидаемых обычных менструальных циклов имеется небольшой отток крови. После первых трех месяцев эти явления полностью проходят. Беспокойство вызывают только те случаи, когда кровотечение сопровождается судорожной болью…

Кэтлин тогда решила повременить, не сообщать Брайсу о беременности ни по телефону, ни в письме. Пока еще рано, думала она. Потом, дома, рассказать ему об этом будет намного проще.

При расставании Брайс обещал, что обязательно встретит ее в аэропорту и что они вместе проведут предстоящий День благодарения. Она очень рассчитывала на это. Все остальное могло подождать до тех пор, пока он снова обнимет ее и она увидит страсть в его глазах…

Но в аэропорту Брайса не оказалось. Только тогда Кэтлин не на шутку встревожилась и высказала свои опасения лучшей подруге Джейн в отчаянной надежде, что та рассмеется и заверит ее в том, что она тысячу раз не права.

Но Джейн не рассмеялась. Ее вид выражал крайнее сожаление.

– Да, что-то не так у вас, – вздохнула она.

– Но почему Брайс не встретил меня? – От страха у Кэтлин сбилось дыхание. – Может быть, он болен?

– Едва ли! – махнула рукой Джейн. – Просто у него другая девчонка. Студентка с параллельного курса.

Эффект был такой, словно кто-то вонзил в ее сердце кинжал. Ей показалось, что у нее прервалось не только дыхание, но и сама жизнь.

– Откуда ты знаешь?

– От своего двоюродного брата, – неохотно сообщила Джейн. – Он живет в том же общежитии, что и подружка Брайса. Я навещала его по делу, и он рассказал мне об этом. Кстати, там был и Брайс Джордан, мы даже вместе позавтракали.

– О Боже, я отказываюсь верить своим ушам! – взвилась Кэтлин, еще глубже осознавая весь ужас дошедшей до нее истины. – Я же доверяла ему! Он не мог обмануть меня!

– Обманывал тебя несколько месяцев подряд, понятно? Иначе почему он перестал тебе звонить?

– Но трансатлантические звонки очень дороги…

– Ну, прекрати! Он мог бы себе позволить звонить тебе трижды в день, если б только захотел.

– Да, но из-за разницы во времени это было бы неудобно, – слабо запротестовала Кэтлин. – Мы вместо этого решили писать друг другу.

– И долго продолжалась ваша переписка? – усмехнулась Джейн.

Кэтлин промолчала, но из глаз у нее полились слезы. Подруга сочувственно протянула ей платок.

– Этот Брайс просто ничтожество, – сказала она. – Тебе надо выкинуть его из головы.

– Нет, не смогу! – всхлипнула Кэтлин. – Я ведь люблю его. И мне прежде всего нужно с ним поговорить.

Джейн устало вздохнула.

– Этот разговор ни к чему не приведет, поверь мне. Он не станет тебя слушать.

– Ему придется! – крикнула Кэтлин полным отчаяния голосом. – Я беременна!

– Господи! – Глаза Джейн широко раскрылись от ужаса. – Ты хочешь сказать, что отец ребенка – Брайс?

Если бы Кэтлин не чувствовала себя такой опустошенной, то залепила бы Джейн пощечину за такой вопрос.

– Конечно, кто же еще?

– И ты думаешь, что если огорошишь Брайса этой новостью, он непременно вернется к тебе? – Джейн с сомнением покачала головой. – Напрасно размечталась. В наши дни мужчину не удержишь таким старомодным способом. Он либо станет отрицать свою причастность к зачатию ребенка, либо даст тебе денег на аборт.

Будучи к тому времени уже вне себя, Кэтлин возразила;

– Ты не права! Брайс никогда не бросит меня на произвол судьбы!

– Он нашел себе другую, и не стоит на него больше рассчитывать. – Она обняла Кэтлин за плечо. – Но на меня ты можешь положиться. Я на твоей стороне.

– Но мне нужен Брайс! – слабо всхлипнула Кэтлин.

– Понимаю тебя, – вздохнула Джейн, – Но вот только ты ему не нужна. Так что смирись с этим и не мучайся.

Она скорее умерла бы, чем приняла такую мучительную правду. Но жестокая судьба еще не до конца отыгралась на ней. Той ночью у нее опять началось кровотечение, на этот раз сопровождаемое приступами острой боли. Убитая горем, Кэтлин снова доверилась Джейн, поскольку побоялась открыться родителям. Она бы не вынесла их скорбного разочарования.

Подруга отвезла ее в ближайшую больницу и ждала, пока закончится обследование и последующая операция. Джейн едва могла успокоить убитую горем Кэтлин, пообещав, что не расскажет ни единой живой душе о том, что та потеряла ребенка.

Однако она не могла ничего поделать с разбитым сердцем Кэтлин. Равно как и уберечь ее от болезненной встречи с Брайсом во время рождественских праздников. Та случайно наткнулась на него у дверей одного из магазинов в центре города. Выглядел он превосходно.

– О! – бессильно простонала Кэтлин. – Какой сюрприз встретить тебя здесь!

– Рад увидеться. – Его голос был холодным, как у незнакомца. – Как поживает "вечный город"?

– Рим мне очень понравился, – ответила она, умудрившись при этом даже выдавить из себя улыбку. – Вообще поездка получилась захватывающей. Мне многое удалось узнать.

– Думаю, мы оба многому научились. Гораздо большему, чем могли ожидать.

Как же получилось, что его голос казался ей теперь таким далеким и равнодушным? Как будто она всего лишь одна из тех девчонок, чье имя он едва помнил со школьной поры!

– Не уверена, что поняла, куда ты клонишь, – настороженно ответила она.

В этот момент по лицу Брайса пронеслась тень сомнения, и в какую-то минуту Кэтлин показалось, что ей удалось растопить лед, сковавший его сердце…

Приободрившись, она уже приготовилась было сказать ему самое важное, когда внезапно дверь открылась и из магазина вышла изящная брюнетка в розовом берете и накидке с капюшоном.

– Прости, дорогой, что заставила тебя мерзнуть, – защебетала она, помахав перед его носом картонным пакетиком. – Я хотела сделать тебе сюрприз. – Заметив Кэтлин, она улыбнулась. – О, привет! Наверное, я вам мешаю?

– Нет, что ты! – Брайс демонстративно взял девушку под локоть.

Широко раскрыв глаза, та перевела удивленный взгляд с Брайса на Кэтлин.

– Но ведь вы же знаете друг друга, так ведь? – недоверчиво спросила она.

– Больше нет! – задыхаясь, выдавила из себя Кэтлин и поспешила прочь.

Родители, обеспокоенные подавленным настроением дочери и считающие, что та слишком драматизирует события, в январе отправили ее учиться в Брансуик, на Юго-Восточное побережье. Они справедливо рассчитывали, что солнце, великолепный климат такого штата, как Джорджия, окажут благотворное влияние: быстро восстановят ее силы и вернут душевное спокойствие.

И она была рада избавиться от всего того, что напоминало бы ей о недавнем прошлом, о своей потере.

Опасаясь случайной встречи с Брайсом Джорданом, Кэтлин в последующие три года приезжала домой редко и гостила, как правило, очень недолго. Разделенная расстоянием, ее дружба с Джейн постепенно таяла. Старые подруги сменялись новыми, и со временем ей начало казаться, что если она даже и неполностью забыла все предыдущие невзгоды, то уж ее душевные раны потихоньку зажили. Так продолжалось до последнего курса, когда Харриетт неожиданно прислала ей газету с объявлением о свадьбе лейтенанта Брайса Джордана.

Именно тогда она поняла, что ей так и не удалось залечить свою рану. Она открылась и отдалась в душе нестерпимой болью, ведь Кэтлин узнала к тому же, что супругой Брайса Джордана стала ее лучшая подруга Джейн Феллер…

Теперь Джейн была мертва, а Кэтлин Хейнз и Брайс Джордан снова очутились в одном городе. И она оказалась такой же влюбчивой, как в юности. А он – таким же ненадежным и бессердечным, как и прежде. Ничто не изменилось.

Замахнувшись кулаком, Кэтлин ударила по зеркалу в надежде разбить его. Ей хотелось лишь одного – хотя бы на время избавиться от отражения двадцатишестилетней дуры, тупо смотрящей на нее немигающим взглядом…

Но зеркало лишь слегка покачнулось, толстое стекло даже не треснуло. И отражение в нем осталось таким же, как и секунду назад.

Кэтлин с отвращением отвернулась. Как можно было позволить этому человеку оказывать на нее такое влияние? Что же сделать теперь, чтобы разорвать невидимые цепи, которыми она была прикована к нему?

Ответ напрашивался сам. Придется снова совершить побег. Ведь пока их с Брайсом пути в этом мире пересекаются, она никогда не сможешь ощутить себя по-настоящему свободной. И он по-прежнему будет играть на ее чувствах, вносить сумятицу в ее жизнь.

Решение было принято, Кэтлин прошла в спальню и принялась копаться в комоде, стремясь не упустить ни минуты ценного времени. Она должна собрать все необходимые вещи и отправиться в путь, прежде чем Брайс успеет это понять. Ей предстоит отыскать себе другое место, где можно будет обосноваться и начать новую жизнь. Какое-нибудь достаточно удаленное, где он не сможет достать ее…

Но повестка в суд, доставленная следующим утром, отменила бегство из города. Кэтлин предписывалось явиться как потерпевшей на судебное разбирательство по делу Хэнка Мэллона, обвиняемого в оскорблении личности и нанесении побоев. Заседание было назначено на начало апреля. Впереди ее ждали еще шесть долгих недель.

Да-а, побег не получится быстрым и безболезненным, как она задумала!…

Брайс знал, что причинил Кэтлин боль, когда после осмотра двора вдруг собрался и уехал. Ей могло показаться, что он сбежал. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Но открытие, которое он для себя сделал, обойдя вокруг дома и кое-что обнаружив, заставило его быть сдержанным и внешне ничем не выдавать свою досаду и злость. Ведь расскажи он обо всем Кэтлин, та расстроилась бы даже сильнее, чем при его внезапном и невнятном уходе.

Сейчас надо держаться подальше от нее, пока ему не удастся разобраться с проблемами, которые им же самим и созданы, а расплачиваться за которые приходится ей. На снегу возле своего автомобиля, почти вплотную к нему, он обнаружил две очень глубокие канавки, образованные колесами отъехавшей машины. Человек с фонариком, заглянувший в окно гостиной, поспешил поскорее убраться, как только понял, что его заметили. И так поспешил, что, резко стартовав, слегка задел машину Брайса, на правом заднем крыле которой осталась четкая царапина со следами темно-зеленой краски.

Но это было не единственное открытие, сделанное им в ту ночь. Он не соврал Кэтлин, когда сказал, что заметил на лужайке перед входом в дом чьи-то следы. Просто не стал сообщать ей о том, что их могли оставить лишь очень дорогие женские сапожки, узкие и с заостренными мысками.

Едва ли нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что кто-то узнал его "торнадо", оставленный возле ограды особняка семьи Хейнз. Этот неизвестный был неважным водителем и ездил на темно-зеленом автомобиле. Только полный идиот не смог бы теперь выстроить всю логическую цепочку.

Поэтому на следующее утро Брайс Джордан решил, не мешкая, нанести визит своей теще.

Когда он приехал к Феллерам, было около девяти часов и Лесли завтракала в столовой. Одетая в светло-желтый пеньюар, она склонилась над чашкой кофе, налитого верным слугой Олтоном.

Увидев Брайса, пожилая женщина кивнула и разом напряглась, но не произнесла ни слова. Он, поздоровавшись, молча присел за стол неподалеку от нее, подвинул к себе пустую чашку и налил кофе.

– Сожалею, что вынужден побеспокоить вас в такую рань, дорогая теща, но мне необходимо было застать вас.

– Зачем? Что тебе нужно? – слабо поинтересовалась она, пристально взглянув на него.

– Дело вот в чем, – отпив кофе, улыбнулся Брайс. – Я собираюсь всю мебель из своего дома продать через аукцион или передать благотворительным организациям. Поэтому, если есть какие-то предметы, которые вы бы хотели…

В глазах Лесли Феллер заблестели слезы.

– Разве ты не можешь соблюсти приличие и подождать еще немного? Не слишком ли ты торопишься уничтожить все следы пребывания моей дочери в твоей жизни?

– Не хочу, чтобы вещи напоминали мне о горе, вот и все, – спокойно ответил он. – И поскольку вскоре собираюсь переехать…

– Так ты хочешь продать дом, который Джейн обожала больше всего на свете? – возмутилась Лесли, краснея от возмущения. Дом, который ее отец и я передали вам в качестве свадебного подарка?

– Это не мой дом, чтобы я мог им распоряжаться, – сдержанно ответил он. Будучи щедрым подарком к свадьбе, особняк в двух кварталах отсюда всегда являлся предметом разногласий между ним и бывшей супругой. Сам Брайс никогда не чувствовал себя в нем уютно и теперь был рад переехать. – Поступайте с ним так, как посчитаете нужным. Я же просто подберу для себя другое место. Кстати, мой автомобиль побывал в небольшой аварии.

– А мне какое до этого дело?

– Я подумал, что вам стоило бы внимательно осмотреть свою машину. На ней должна быть небольшая отметина.

– Не имею ни малейшего понятия о том, что ты говоришь, – надменно произнесла Лесли. – Единственное место, куда я ездила прошлым вечером, был клуб. Мы играли там в бридж.

Он сделал паузу, чтобы дать ей возможность хорошенько подумать о только что сказанном.

– А разве я каким-то, образом упомянул вчерашний вечер, Лесли?

Ее рука начала трястись так сильно, что она вынуждена была поставить чашку с кофе на блюдце.

– Я просто хотела сказать, что вчера выезжала только раз, вечером…

– Что ж, предположим, – беззаботно проговорил Брайс. – Единственная дорога к клубу лежит через улицу, где находится дом мистера и миссис Хейнз.

– Ну да, правильно, – раздраженно отмахнулась она и бросила многозначительный взгляд на часы. – Есть ли хоть какой-нибудь смысл во всех этих расспросах? Я уже спешу.

– Я верю вам, когда вы говорите, что вечером играли в бридж.

– Вот спасибо! – кивнула с сарказмом она.

– Я также не сомневаюсь в том, – продолжал он, – что по дороге домой вы наткнулись на мой автомобиль, который был припаркован неподалеку от особняка семейства Хейнз. И вам захотелось выяснить, почему он там стоит. Вы заметили свет в окнах гостевого коттеджа, подкрались поближе, заглянули в окно гостиной и, увидев там меня с Кэтлин, решили преподнести нам обоим урок. Вы бросились обратно к своей машине и, захватив фонарик, вернулись, чтобы посветить им в окошко и озадачить нас, заставив думать, будто за нами следят, чтобы уличить в непристойном поведении. Вам хотелось, чтобы Кэтлин, испугавшись, навсегда вычеркнула меня из своей жизни.

– Это самая абсурдная, нелепая мысль, которую я когда-либо слышала. Ты, видимо, слишком озабочен тем, чему посвятить свое время после службы в армии. Знаешь, начни писать детективы, у тебя может получиться.

– Если я сделал неправильные выводы, есть один легкий способ опровергнуть меня.

– И какой же? – с издевкой спросила Лесли.

– Покажите мне свою машину.

– Не собираюсь! – взорвалась она, но ее попытка изобразить праведный гнев не имела успеха.

– Надеюсь, вы понимаете, что я сейчас сам пойду в гараж и осмотрю ее. И ничто меня не остановит.

– Я велю, чтобы тебя выставили за дверь! – закричала Лесли.

Он вздохнул и поморщился, его терпению наступил конец.

– Мне вовсе не нравится весь этот разговор, как, впрочем, и вам. Поэтому буду говорить открыто. Я специально подождал, пока Беннет уедет на работу, поскольку знал, что вы не захотите посвящать его в тонкости этого щекотливого дела. Но либо мы уладим все сейчас, либо я еду в его офис, а заодно и в полицию, где сделаю заявление о дорожном происшествии, виновник которого скрылся. Царапина на моем весьма дорогом автомобиле обойдется вам в несколько сот долларов. Плюс еще штраф. Полицейским не составит труда определить, что единственный темно-зеленый "кадиллак" в округе принадлежит Лесли Феллер. И дело не только в деньгах, которые вам придется выложить. Весь город узнает о том, что вы подглядывали в чужие окна, и прощай тогда ваша хваленая репутация! Так что – слово за вами.

Ее лицо перекосилась от злобы, на нем проступили глубокие морщины, и Лесли, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, стала выглядеть на все семьдесят.

– Ты сам во всем виноват! – с горечью сказала она. – Ты и та сучка, погубившая мою дочь… В общем, вы оба заслуживаете суровой кары. Иди в полицию, пиши свое заявление, мне наплевать! Но я все равно выживу Кэтлин Хейнз из Элсуэрта, чего бы это мне ни стоило!

– Если кого-нибудь и стоит выжить отсюда, так это вас, – ответил Брайс. – Я, конечно, не обязан перед вами отчитываться, но знайте, что в тот вечер я пришел к Кэтлин без всякого приглашения. И скажу откровенно, она была бы счастлива никогда больше не видеть меня.

Лесли Феллер хрипло рассмеялась, и этот смех скрежетом отозвался в ушах Брайса.

– Кого ты пытаешься одурачить? – Она сверкнула глазами. – Я же видела вас, вы целовались! Еще пять минут, и все было бы готово…

– Никогда бы не подумал, что вы способны на такую пошлость, дорогая теща, – медленно проговорил Брайс, закипая от злости. – Наверное, вы научились этому у собственной дочери, не так ли? Недавно я узнал, что та имела привычку вешаться на каждого мужчину, если тот мало-мальски привлекал ее.

Разъяренная Лесли вскочила из-за стола, лицо ее выражало безумие.

– Ты еще пожалеешь о том, что сказал, Брайс Джордан! – прошипела она. – Если я когда-нибудь узнаю, что ты повторишь эти слова еще кому-нибудь, то Кэтлин Хейнз окажется не единственной, кого я рано или поздно вышвырну из этого города! Ты сам не сможешь пройти по улице с высоко поднятой головой!

Глава 7

– Только, пожалуйста, не поступай опрометчиво, – взмолилась Эмили Хейнз, когда Кэтлин рассказала ей об инциденте с незваным гостем и сообщила, что собирается уехать вскоре после суда. – Мы ведь и так мало видели тебя с тех пор, как ты окончила университет. Ты даже не представляешь себе, как нам с отцом хотелось, чтобы ты все-таки поселилась в родном городе, вышла замуж и родила детей. И если бы вы с мужем жили где-нибудь неподалеку и у нас была б возможность почаще видеть тебя и внуков. Поверь, это много значит для нас!

– Едва ли думаю, что Харриетт с Патриком разделяют твое мнение, мама, – возразила ей Кэтлин. – Я у них как бельмо на глазу.

Мать поморщилась.

– Патрик всегда был немного консервативен, – отмахнулась она. – Ему гораздо удобнее жить по строгим правилам. Кстати, именно благодаря этому он сумел стать отличным директором школы. Но ты – совсем другое дело. Харриетт знает об этом и любит тебя. Прежде всего, она, конечно, на стороне мужа, и это справедливо. Но только не думай, что она не рада твоему возвращению.

Кэтлин подошла к широкому окну и посмотрела вдаль, на изогнутую полумесяцем бухту. В конце зимы, когда с Атлантики еще частенько дули пронизывающие ветры, волны с неистовой яростью накатывались на берег. Летом при солнечном свете цвет воды менялся с холодного зеленого на темно-синий, и в хорошую погоду волны лениво и неторопливо лизали прибрежный песок.

Ей нравилась смена времен года. Живя в тропиках, Кэтлин была лишена этой радости. Там были роскошные кокосовые пальмы и коралловые лагуны, но ей не хватало неброской красоты родных мест. Она скучала по ним.

– Пойми, я не то чтобы рвусь уехать, – вздохнула Кэтлин, снова поворачиваясь к матери. – Ведь совсем недавно мне так хотелось вернуться домой. Но разве можно было ожидать, что я вызову здесь такой переполох?

– Тебе не повезло или не хватило мудрости. Возможно, в некоторых случаях ты вела себя неразумно, но все это со временем пройдет. – Мать бросила на дочь выразительный взгляд. – Честно говоря, я удивлена, что ты сдалась так быстро. Неужели ночной шутник мог так сильно перепугать тебя?

– Дело не только в этом, мама. Дело еще и в Брайсе Джордане.

Мать нагнулась к ней и потрепала по щеке.

– Ты думаешь, я не догадываюсь об этом? У вас с ним есть что вспомнить, ведь вы любили друг друга. Вполне естественно, что он рассчитывает на твое сочувствие, когда приходится переживать такую потерю. Ему нужна поддержка. Однако я не уверена, что для него так уж разумно получать ее сейчас именно от тебя. Ведь еще не утихли страсти по поводу смерти Джейн. Но и спустя долгое время вы не должны позволять себе никакого возврата к тому, что было между вами в прошлом. В нашем городе, как бы он ни был мал, вполне хватит места для вас обоих. Твоя жизнь не обязательно должна пересекаться с его жизнью.

Мать сказала Кэтлин то, что она сама уже твердила себе не раз. Стремление убежать, скрыться от всех, ничего не решит. В конце концов женщина должна остановиться и попытаться дать бой своим гонителям. Надо бороться и добиться того, чтобы общество не отвергло ее, а, наоборот, приняло в свои ряды.

– Я знаю, что ты права, – тихо ответила Кэтлин. – Права во всем. Мне хотелось бы иметь мужа, детей и дом с садом. Только ради Бога, мама, пойми, я не могу смириться с мыслью, что следует непременно самой искать себе мужчину и потом тащить его к алтарю. Мне нужно стремиться к чему-то другому – тому, что будет приносить радость и удовлетворение, даже если я вовсе не выйду замуж. Проблема заключается в том, что я пока не решила, что мне все-таки нужно.

– Может быть, это потому, что ты слишком забиваешь себе голову. Лучшие мысли порой посещают нас тогда, когда мы их совсем не ждем.

– Но, согласись, что до прихода гениальной идеи мне надо все-таки чем-нибудь заняться, – вздохнула Кэтлин.

На лице матери появилась легкая улыбка.

– В конце июня будет проводиться ежегодная благотворительная акция по сбору средств на социальные нужды. И хотя организационный комитет уже давно работает, мы всегда готовы предложить поучаствовать любым желающим и от дополнительной помощи не откажемся. Вообще, мой благотворительный фонд развивается, он уже совсем не тот, что был раньше. Ты ведь будешь участвовать в нашей акции?

– Не думаю, мама, – покачала головой Кэтлин. – Одной приходить на мероприятия, которые вы устраиваете, как-то… не принято.

– Успокойся, тебе никто и не нужен. Ты явишься в роскошном платье, которого этот городишко еще не видывал, и все мужчины сочтут за счастье танцевать с тобой. Кстати, собирается приехать брат Патрика, Мартин, и я не сомневаюсь, что он с радостью согласится сопровождать тебя. – Мать взяла ее за руки и умоляюще сжала их. – Устроит тебя такой эскорт? Ну же, соглашайся, не разочаровывай меня!

Кэтлин уже не помнила, когда в последний раз посещала званый вечер и беззаботно расхаживала с бокалом шампанского в руке…

– Ладно, – улыбнулась она, и ее уныние немного рассеялось.

– Вот и умница! – обрадовалась Эмили Хейнз, с облегчением вздохнув. – Кстати, я уже купила билеты и забронировала столик на шесть персон. Мероприятие будет проводиться в тренировочном зале военно-морской базы. Это, конечно, не самое очаровательное место, но рядом есть прекрасный сад, а офицерский клуб отлично подойдет для фуршета. Кроме того, там есть места, где можно спокойно передохнуть в перерывах между танцами. Сейчас главная проблема заключается в том, как придать вечеринке праздничный оттенок, сделать ее незабываемой. Но ведь ты у меня мастер на всякие выдумки и наверняка посоветуешь что-нибудь интересное. Если хочешь поучаствовать, то я смогу загрузить тебя поручениями на весь следующий месяц.

– Приложу все силы, чтобы не подвести тебя, мама, – пообещала Кэтлин, решив сосредоточиться на предстоящей работе, которая представлялась ей вполне интересной и способной отвлечь от мрачных переживаний. – По крайней мере, никто не сможет упрекнуть меня в том, что я тратила время впустую.

Спустя некоторое время Кэтлин, действительно, активно включилась в работу и сама потом удивлялась тому, откуда у нее берутся новые идеи. Как только были сделаны первые шаги по организации благотворительного вечера, она решила полностью преобразить невзрачный, безликий и непривлекательный тренировочный зал. Она сделала несколько эскизов, которые всем понравились. На благоустройство и ремонт была выделена довольно внушительная сумма, а Кэтлин предоставлена полная свобода распоряжаться этими средствами.

Март удивил всплеском не характерных для местных широт холодов, но зимняя погода длилась недолго – всего несколько дней. Под теплыми лучами солнца снег растаял, и из-под земли появились первые крокусы. Ссадины и синяки на лице Кэтлин уже полностью прошли, постепенно забылся и инцидент с ночным нарушителем спокойствия.

Она участвовала в судебных слушаниях по делу своего обидчика. Причем избежала встречи с Брайсом Джорданом, которого вызывали в качестве свидетеля. Ее показания были четки и убедительны. Это не только лишило защиту обвиняемого каких бы то ни было шансов на успех, но прежде всего помогло Кэтлин заново утвердиться в обществе, продемонстрировать всем, что она храбрая женщина, умеющая постоять за себя.

Неожиданно жизнь обрела полноту и смысл. Кэтлин стали узнавать на улицах, и очень часто она видела на лицах людей теплые приветственные улыбки. Ее добровольная работа в благотворительном фонде нашла хвалебный отклик на страницах одной из местных газет. Если Брайс за это время не делал попыток связаться с ней, то со стороны других мужчин она чувствовала неослабное внимание. Брат Патрика, Мартин Роули, оказавшийся удивительно симпатичным молодым человеком, готов был сопровождать ее на званые обеды, фуршеты, театральные представления.

Кэтлин уже готова была поверить в правоту своей матери, утверждавшей, что в городе хватит места и для нее, и для Брайса. Но неожиданно столкнулась с ним лоб в лоб у кофейни, на первом этаже супермаркета "Бэрронз". Нагруженный покупками, он быстро шел к выходу, видимо задумавшись и ничего не замечая перед собой. От столкновения половина пакетов, которые она несла, оказалась на полу.

Бессмысленно было притворяться, что она его не заметила. А когда Брайс помог ей собрать с пола покупки и пригласил на чашку кофе, Кэтлин не смогла найти причины, чтобы отказаться.

На нем были вельветовые брюки и коричневая куртка из тонкой кожи, кремовая рубашка и черные мокасины. Он выглядел посвежевшим, хорошо отдохнувшим, и никогда еще не казался таким привлекательным и одновременно недоступным.

За столиком они были только вдвоем.

– Тебе какой кофе? – спросил он.

– Эспрессо, – ответила она.

Ей требовался кофе покрепче, чтобы отогнать внезапно охватившую ее слабость.

– Итак, – заключил Брайс, когда официантка поставила перед ними чашки с горячим ароматным напитком, – выглядишь ты намного лучше. Никаких кровоподтеков.

– Ты тоже, – усмехнулась она в ответ. – Никакой трости.

Он рассмеялся, но Кэтлин этот смех не обрадовал. Ведь ее сердце вновь замерло при виде его ослепительной улыбки.

– С прихрамыванием тоже покончено, – добавил Брайс. – Я вижу, мы оба в хорошей форме. Кстати, пурпурный цвет тебе к лицу, выглядишь ты великолепно, словно цветущий крокус.

– Спасибо за комплимент, – смутилась Кэтлин, теребя пуговицу на жакете своего костюма. Взгляд Джордана проследовал за этим ее движением, затем переместился сначала на шею, потом налицо… Она почувствовала, как ее щеки вспыхнули, и поняла, что он заметил это.

Отчаявшись отыскать какую-нибудь нейтральную тему для разговора, Кэтлин отвела взгляд от Брайса и переместила его на пакеты и сумки, с которыми тот спешил из супермаркета.

– Удачный день для покупок, насколько вижу, – сказала она.

– Да, приобрел кое-что для своего нового жилища. Чтобы там можно было чувствовать себя еще уютнее.

– Так ты, значит, переехал?

Если бы он ответил, что теперь живет на другой планете, это произвело бы меньший эффект. Озадаченная, Кэтлин сделала глоток кофе.

– Это не так далеко, всего лишь на другом склоне холма, – беззаботно ответил Брайс. – Отыскал дом, который мне понравился, и недели две назад перебрался. А как ты? По-прежнему живешь в коттедже?

– Пока да. Кстати, меня вызывали в суд для дачи показаний против Хэнка Мэллона… Я с опаской шла туда. Но, слава Богу, справилась. – Она вздохнула. – Кстати, я слышала, что парень, которого ты подвозил домой, тоже давал показания – против владельца забегаловки.

– Знаю, – кивнул он.

– Откуда? – удивилась Кэтлин.

– Я поддерживаю связь с ним и его семьей. Как это типично для Брайса Джордана, подумалось ей. Опекать почти незнакомых людей. А вот на нее он мог не обращать совсем никакого внимания!

– И чего тебе удалось добиться? Ты отучил его пить? Разве это возможно? – усмехнулась Кэтлин.

– Как тебе сказать? – Брайс почесал затылок. – Думаю, что теперь его жизнь изменится к лучшему. Я устроил его на работу и вижу, что пока у парня все идет хорошо. – Помедлив, он внезапно снова заговорил о предстоящем завершении судебного разбирательства. – Рад, что теперь у суда достаточно оснований, чтобы изолировать Мэллона от общества, причем очень надолго.

– Я тоже рада…

Брайс, слегка склонив голову набок, пристально взглянул на нее из-под густых темных ресниц.

– Тебе непременно нужно подумать о том, чтобы отдохнуть где-нибудь пару недель. Поехать и погреться на солнышке.

С тобой? – чуть было не спросила она, но вовремя остановилась и равнодушно сказала:

– При всем желании я сейчас никак не смогла бы этого сделать. У меня слишком много работы в комитете по организации благотворительного вечера.

– Наслышан, – одобрительно кивнул Брайс. – Моя мать говорила мне. Похоже, ты сумела вдохнуть новую жизнь в эту уже поросшую мхом идею.

– Мне это нравится, ведь наша акция призвана помочь многим людям.

Она осмелилась снова посмотреть на него. От яркого солнца в зале кофейни протянулись длинные тени. Лицо Брайса приобрело золотисто-коричневый оттенок. Ну почему этому человеку досталась львиная доля подлинной мужской красоты и обаяния? – не переставала удивляться Кэтлин. Символический период скорби по безвременно погибшей супруге уже давно закончился, и теперь наверняка на Брайса, как на возможного жениха, поглядывали женщины.

Отказавшись поддаться внезапному чувству, Кэтлин спросила:

– А чем занимаешься сейчас ты, помимо обустройства нового дома?

– Потихоньку беру в свои руки бразды правления семейным бизнесом.

"Джордан компани" являлась одной из старейших фирм в городе. И Альфред Джордан, отец Брайса, слыл человеком, с которым нельзя было не считаться.

– Неужели твой отец решил отойти от дел? – удивленно спросила Кэтлин. – Он такой энергичный и целеустремленный человек, что его трудно представить в кресле у камина.

– Отец останется председателем правления, но сейчас у него как у мэра и так много дел. Поэтому необходимо, чтобы непосредственно бизнесом занимался кто-то другой.

– А ты чувствуешь, что справишься? Брайс немного откинулся назад и скрестил на груди руки.

– Не сомневаюсь, что мне многому предстоит научиться. Вообще-то я планирую направить работу фирмы в новое русло. Мы уже обговорили это с отцом, и мои идеи пришлись ему по душе. Так что я вполне уверен в успехе дела.

– Наверное, это тот самый вызов судьбе, испытание, которое ты для себя так долго искал.

– Пожалуй, – согласился Брайс. Кэтлин поставила пустую чашку на стол и, взглянув на часы, всплеснула руками.

– Господи! Я и понятия не имела, что уже так много времени.

– Посиди еще несколько минут, – неожиданно попросил Брайс.

– Боюсь, что у меня их нет. Впереди еще много дел. Спасибо за кофе и прими поздравления по поводу начала твоей новой карьеры.

– Я провожу тебя до машины, – предложил он.

– Не стоит, – сказала Кэтлин и начала собирать пакеты с покупками.

Ей нужно было поскорее удалиться и вообще держаться от этого человека подальше, иначе она просто не сможет совладать с собой.

Брайс не стал утруждать себя ненужным спором. Он просто силой забрал у Кэтлин весь ее груз, потом взял свой и молча кивнул ей в сторону выхода. Повинуясь, она направилась к машине.

Супермаркет был расположен на окраине города, в не слишком людном и не самом живописном месте. Вдалеке виднелись корпуса какого-то небольшого завода и заброшенные склады.

Они вышли к автомобильной парковке. Внезапно с ними поравнялись молодые мужчина и женщина. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что у них нет ни нормального жилья, ни работы. Парочка, видимо, нищенствовала, выпрашивая деньги у посетителей супермаркета. И Кэтлин обрадовалась, что рядом находится Брайс, так было спокойнее. Она открывала багажник машины, когда ее внимание привлекли крики. Отошедшие от них уже на порядочное расстояние молодые люди остановились, и, взглянув, Кэтлин заметила, что женщина беременна. Схватив мужчину за руку, та умоляла его:

– Ты должен помочь мне, Росс! Ведь это твой ребенок!

– Еще чего! – огрызнулся тот, толкнув ее. – Нагуляла с приятелем, а теперь решила повесить это добро на меня?

Женщина отскочила, зарыдав. Кэтлин ощутила в душе волну ничем не сдерживаемого протеста и среагировала, совершенно не отдавая себе отчета о последствиях.

– Эй ты, прогнивший недоносок! – крикнула она, сбросив в багажник свои пакеты и направившись в сторону этой пары. – Как ты смеешь толкать ее!

Будь у нее шанс, она бы выцарапала ему глаза или выдрала бы клок волос. Однако Брайс догнал ее, остановил и с силой прижал к себе.

Молодой бродяга, которому едва не досталось, на всякий случай спрятался за ближайшей машиной.

– Эй, мистер, держите свою психованную подружку покрепче! – выкрикнул он, сопровождая каждое слово грубой бранью. Потом, когда его словарный запас совсем иссяк, он, шатаясь, побрел прочь…

Еще не остыв, Кэтлин яростно дернулась, чтобы вырваться из объятий Брайса, а потом толкнула его локтем в бок.

– Почему ты не дал мне проучить этого мерзавца?

– Мне не хочется, чтобы ты опять пострадала, и очень не по душе во второй раз выступать в качестве свидетеля на судебном заседании, – спокойно ответил Брайс и отступил на шаг.

– Он не посмел бы меня ударить! – не унималась Кэтлин.

– Ты слишком наивна. А тебе не пришло в голову, что у парня вполне мог оказаться нож?

– Мне кажется, что малыш в животе у женщины нуждается в защите больше, чем я.

– Что ты хочешь сказать? – недоумевал Брайс. – Да, она беременна, но сейчас ей ничто не угрожает.

– А завтра или послезавтра?

– Боюсь, ты затрагиваешь чересчур сложный вопрос, который невозможно решить в данную минуту.

– О, как это удобно! – возмутилась Кэтлин. – Какому-то парнишке-алкоголику ты помогаешь, бросая при этом меня черт знает где… А женщине, которая готовится стать матерью, тебе протянуть руку помощи и в голову не придет!

– Что ты предлагаешь? – рассердившись, развел руками Брайс. – Взять ее ко мне домой? Удочерить ее, хотя в отцы я ей вряд ли гожусь!

– Она совершенно одинока и напугана! Нужно, чтобы кто-то вступился за нее, помог ей…

– К сожалению, в своей беде она далеко не одинока, – сухо сказал Брайс. – Пойми, таких, как она, десятки или даже сотни. Это большая проблема для всего города, и не только… Можешь спросить моего отца, если не веришь. Не проходит ни одного заседания совета мэрии, на котором бы не поднимался вопрос о беспризорных детях, нищих и бродягах. У этой проблемы не может быть какого-то мгновенного решения.

Беременная женщина обвязала потрепанным свитером свой живот и, толкнув тележку со скудным скарбом, покатила ее в сторону ближайшего заброшенного склада.

– По крайней мере, для одной нуждающейся я могу что-то сделать, – решительно проговорила Кэтлин, достала из сумки кошелек и крикнула: – Эй, постойте!

Женщина остановилась и, оглянувшись, подозрительно прищурилась. У нее в глазах застыл страх, и Кэтлин, приблизившись, обратилась к ней как можно более дружелюбно:

– Вот, возьмите! – Она вытащила из кошелька все банкноты и мелочь. – Здесь немного, но хватит примерно на неделю. Не забудьте, что вам сейчас нужна горячая пища.

Когда она вернулась к машине, Брайс уже аккуратно разместил все ее покупки в багажнике.

– Очень благородно и добропорядочно с твоей стороны, – сказал он. – Но это ведь мелочь, которая, по сути, не решит главной проблемы.

– Да, конечно, – согласилась Кэтлин, саркастически усмехнувшись. – Возможно, я дура и поступаю неразумно. Но некоторые благовоспитанные люди вообще не высовывают нос дальше окна своего дорогого автомобиля.

– Это – спорный вопрос. – Брайс открыл для Кэтлин дверцу ее машины, помог ей усесться в кресло водителя и, прежде чем она успела что-либо понять, обошел автомобиль спереди и занял место рядом с ней.

– Не помню, чтобы я предлагала подвезти тебя до дома, – удивилась она.

– А я не помню, чтобы просил тебя об этом, – усмехнулся Брайс.

– Тогда выходи из моей машины.

– Сначала выслушай меня.

– Мы уже о многом поговорили, – с этими словами Кэтлин завела мотор. – А сейчас извини, я очень спешу.

Брайс, повернув в замке ключ, выключил зажигание.

– Пойми, не я сделал беременной эту женщину, – горько усмехнувшись, сказал он. – Единственное, что я пытался сделать, так это оградить тебя от неминуемой беды. Не пойму только, почему ты так враждебно воспринимаешь мои усилия помочь и срываешь на мне раздражение? Что тебе не дает покоя?

– Что? – переспросила Кэтлин. – Просто подумала вот о чем: в отличие от той женщины и ее еще не родившегося малыша, я в своей жизни никогда не знала нужды.

– Разве это плохо? – пожал плечами Брайс. – Впрочем, твое стремление помогать людям заслуживает всяческого уважения. Если ты действительно озабочена судьбой той беременной женщины и ей подобных, то должна сделать для них что-нибудь существенное.

– Например? Открыть приют или что-нибудь в этом роде… Ты это хотел сказать?

– Я просто высказал мысль… – попытался успокоить ее Брайс, подумав, что снова дал повод для волнений. – Забудь об этом.

– Нет-нет! Ты же сам утверждаешь, что таких, как эта женщина, на улицах много. Им не к кому обратиться за помощью и некуда пойти. Почему бы тем, у кого есть возможность, не обеспечить этим несчастным надежное убежище? В моем распоряжении имеются определенные средства, и я могла бы подумать, как правильно вложить их.

– Ты серьезно? – Брайс удивленно поднял брови.

– Вполне, – нахмурилась Кэтлин. – Не понимаю, что тебя так удивляет. Я уверена, что смогу с этим справиться. Нужно всего лишь найти какой-нибудь просторный старый дом с множеством комнат.

– Есть один особняк, который пустует уже много лет, – неожиданно вставил Брайс. – Двухэтажное каменное здание с небольшим садом, он расположено примерно в пяти милях к востоку от города.

– Ты серьезно? – в свою очередь удивилась Кэтлин.

– Как никогда, – ответил он, и на его лице заиграла улыбка, а от былой напряженности не осталось и следа.

– Дом продается?

– Да, насколько мне известно, – ответил Брайс.

– Отлично…

– Не торопись, хорошенько все обдумай. Пойми, в дверь твоего приюта будут стучаться не только несчастные беременные женщины, но и их очаровательные приятели, вроде того, с которым ты едва не сцепилась.

– С ними я сумею управиться! – Голос Кэтлин звенел от напряжения.

– Да уж! – с усмешкой заметил Брайс. – Парень так тебя испугался, что едва не наделал в штаны.

– Сумею! – упрямо повторила Кэтлин и усмехнулась.

– Если ты все-таки решишься воплотить эту идею в жизнь, то возьмешь на себя большую ответственность.

– Ответственность меня не пугает, – уверенно произнесла она и замолчала.

Парковка к этому времени уже почти опустела. Кэтлин становилось неловко сидеть в машине с Брайсом в пустынном месте. Ведь когда-то они специально уезжали куда-нибудь на окраину города, выискивая подобные места, и занимались любовью прямо в автомобиле.

– Что такое? – Он с беспокойством вгляделся в ее глаза. – Отчего ты загрустила?

– Не обращай внимания, – отмахнулась Кэтлин. – В голову лезут посторонние мысли. А потом ведь уже вечер, становится прохладно.

– Последнее легко исправить. – Брайс включил зажигание, а потом обогреватель. – Скоро в салоне потеплеет. А что касается посторонних мыслей… Отгоняй их прочь, – посоветовал он. – Вот так…

Кэтлин совершенно не была готова ни к самому поцелую, ни к волне желания, которая сразу же поднялась в ней. Она не ожидала, что издаст тихий стон, едва ее губы освободятся от губ Брайса Джордана и он примется целовать ее в шею…

– Перестань мучить меня! – всхлипнула она, отодвигаясь.

Он от неожиданности замер и серьезно посмотрел на нее.

– О чем ты говоришь? Я даже в мыслях не посмел бы допустить такое!

Смущенная своей внезапной эмоциональной вспышкой и невозможностью объясниться, Кэтлин отчаянно пыталась себя успокоить.

– Ты мучаешь меня постоянно, – с трудом проговорила она, вернув самообладание. – Когда мы видимся и расстаемся, ты каждый раз забираешь у меня частичку моей души! – Кэтлин перешла на шепот, а ладони невольно прижала к груди. – Надо положить этому конец. Иначе ты высосешь меня всю.

– А если я признаюсь сейчас, что никогда больше не хотел бы покидать тебя? – вдруг вкрадчиво прошептал Брайс и, нагнувшись, нежно взял в ладони ее лицо. – Что тогда, Кэтлин? Что ты мне на это скажешь?

– Нет, – отрезала она и отвернулась, чтобы не поддаться охватившему ее порыву и не дать опрометчивое согласие. – Не забывай, что ты недавно похоронил жену.

Она почувствовала на щеках тепло от его шумного вздоха, смешанного с ароматом кофе.

– Ты снова о прошлом?

– Да, снова, – сказала Кэтлин, глядя через ветровое стекло на опустевшую стоянку, поскольку, бросив взгляд на сидящего рядом мужчину, она наверняка обезоружила и лишила бы себя той защиты, остатки которой еще кое-как сохраняла.

– По сути, наш брак с Джейн рухнул еще несколько лет назад, – прищурившись, признался Брайс и нежно прикоснулся к ее подбородку. – Поверь, я собирался сообщить ей о своем намерении развестись сразу после увольнения из армии. И она дала бы мне развод.

– Откуда такая уверенность? – подняла брови Кэтлин.

– Сказать откровенно, она была такой же несчастной, как и я, – горько усмехнулся Джордан. – Почему, ты думаешь, я надоедал тебе расспросами об обстоятельствах ее гибели? Да просто хотел убедиться, что не ошибался в своих предположениях.

– Какой бы грешницей ни была Джейн, она не заслуживала смерти, – пробормотала Кэтлин.

– Конечно нет! – хриплым от возбуждения голосом продолжал Брайс. – Но в итоге она превратилась в орудие саморазрушения, и на этот счет я не хочу больше вводить в заблуждение ни себя, ни других. Надо смотреть в будущее.

Он наклонился к ней, привлек к себе и обнял, просунув руку за отворот ее жакета. Погладил пальцами по затылку, сделав это так нежно, так искусно, что Кэтлин содрогнулась от охватившего ее возбуждения.

– Помнишь, как у нас это бывало? – прошептал Брайс. – Мы никогда не упускали шанса остаться наедине! Твой задорный смех сводил меня с ума…

Она едва сумела вздохнуть, настолько сильными были его объятия.

– Зато теперь мне не до смеха, – с трудом выговорила она. – Ты пугаешь и удивляешь меня. Как можно с таким равнодушием переносить смерть Джейн?

– Я не отношусь к этому равнодушно, – с горечью ответил Брайс. – Скажу больше, в разрушении нашего с ней брака есть и моя вина.

– Ты изменял ей?

– Я не спал с другими женщинами, если ты именно это имеешь в виду. Но если изменой считать то, что я не любил Джейн, тогда, пожалуй… Если неверность в душе можно поставить на одну чашу весов с физической неверностью, тогда – конечно!

– Но зачем в таком случае ты женился на ней? – нахмурилась Кэтлин.

– Женился, потому что позволил своей гордыне встать между мной и женщиной, которую желал всем сердцем, – с отчаянием произнес Брайс. – И потому что никогда не думал, что наступит день, когда эта женщина вновь будет рядом.

Он расстегнул единственную пуговицу на ее жакете. Его пальцы коснулись шелковой водолазки, плотно облегающей ее грудь.

– Я же чувствую каждый удар твоего сердца, – шептал Брайс. – Как долго я был лишен этих желанных ощущений!

Ей хотелось сохранить ровное дыхание, не выдать ни взглядом, ни движением того огня, который начинал разгораться в ней. Ее молчание он воспринял по-своему, начал сквозь водолазку целовать ее груди. И Кэтлин через тонкую ткань почувствовала тепло и влагу его губ, но была бессильна помешать ему.

– Остановись! – попросила она, инстинктивно обхватив его голову и погружая пальцы в мягкие волосы.

– Хорошо, – пообещал он.

Но не выполнил обещания. Вместо этого его рука опустилась на ее колени, скользнула под край юбки и мягко раздвинула ноги.

Ужаснувшись внезапному возбуждению, от которого ее трусики сделались влажными, Кэтлин из последних сил выдавила из себя:

– Брайс, я не шучу! Ты же не можешь так поступить со мной…

Он прервал ласки и устало вздохнул.

– Знаю, знаю! Ты боишься, что нас могут увидеть, поползут слухи… О нас ведь и без того многие говорят, не так ли? – Он раздраженно фыркнул. – А почему, ты думаешь, я довольно долго не звонил тебе и старался вообще не попадаться на глаза? Разве не для того, чтобы уберечь тебя от очередной волны публичного неодобрения? Но пойми одно, мне не хватало тебя. Черт возьми, надо же наконец оторваться от прошлого и начинать думать о настоящем и будущем!

– Согласна! – Кэтлин даже удивилась своему внезапному признанию, прорвавшемуся в ответ на искренность Брайса. – И если уж речь идет о физической близости, то мне не хотелось бы выставлять ее напоказ случайному прохожему, тем более что этот человек может оказаться далеко не праздным зевакой с непредсказуемыми намерениями. У меня не выходит из головы тот случай с незваным гостем, подглядывавшим в окно гостиной.

– Значит, ты хочешь, чтобы я играл по правилам? – спросил Брайс. – Назначал тебе свидания? Заходил по субботам и выводил тебя в свет – на званый ужин или в театр? В общем, раструбил всем вокруг о том, что мы снова вместе? – Он развел руками. – Что ж, я готов. Одно твое слово, и…

Кэтлин с сожалением покачала головой.

– Нет, прошу тебя, не сейчас. Это лишь снова даст повод к сплетням. Возможно, ты не понимаешь, но меня уже воспринимают как добропорядочную женщину.

– Тогда как мне следует поступить? – недоумевал он. – Оставить тебя в покое еще на полгода? Сделать вид, что ты не существуешь?

– Видимо, должен быть какой-то иной путь.

– Быть вместе, чтобы ни одна живая душа не знала об этом? – Брайс на мгновение замер, затем хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот идиот! Ведь все очень просто! Поехали ко мне, в мой новый дом.

Остаться наедине с ним, когда никто и ничто не сможет остановить, сдержать, обуздать разгорающуюся страсть?… – задумалась Кэтлин.

– О, Брайс, я даже не знаю! Могу только представить, что…

– Подумай, дорогая, прежде чем отвергнешь эту идею, – загорелся он. – Никого, только ты и я! Два человека, которые стремятся познать друг друга заново. Разве мы не заслуживаем этого?

Стоило ли ей принимать это предложение? Можно ли было довериться своему сердцу и согласиться, в то время как разум предупреждал, что шанс вернуть очарование юности слишком призрачен?

– Ты меня искушаешь, Брайс…

– Никто никогда и ничего о нас не узнает, – уверенно заговорил он. – С улицы дом почти незаметен. В гараже вполне хватит места и для твоей машины. Ну же, прошу тебя, соглашайся!…

Глава 8

Следующим вечером Кэтлин въехала в тихое место в нескольких кварталах от центра города. Она никогда не подумала бы, что где-то здесь поблизости может оказаться дом, если бы Брайс Джордан не нарисовал ей дорогу, петляющую между деревьями.

Но когда свет фар ее машины осветил невысокое каменное строение, предложение, которое она приняла, показалось ей все-таки безрассудным. Однако времени на то, чтобы дать задний ход, уже не было. Брайс, поджидавший ее, приветливо махнул рукой. Разрываясь между авантюрным возбуждением и отчаянием, Кэтлин въехала в гараж, припарковав машину рядом с "торнадо" хозяина.

– Привет, – сказал он и чмокнул ее в щеку. – Рад видеть тебя здесь.

Все было очень просто, цивилизованно и довольно безобидно. Почему же у нее так дрожат колени, а сердце готово вот-вот выскочить из груди?

– Прости, что не привезла с собой никакого подарка к новоселью, – пробормотала Кэтлин.

– Знаешь, о чем я подумал сейчас? – сказал Брайс, мягко подхватив ее под руку и направляя в дом через внутреннюю дверь. – Ты, видимо, опасаешься, что совершила ошибку, приехав сюда. И, возможно, отчаянно ищешь повод, чтобы поскорее вернуться домой.

Кэтлин тщетно пыталась рассмеяться.

– Неужели это настолько очевидно? – спросила она.

Они вошли в узкий, тускло освещенный коридор.

– Во всяком случае, это не секрет для человека, который знает тебя довольно хорошо. – Брайс остановился перед старинными доспехами, оформленными под вешалку для верхней одежды, и взял из ее рук плащ. – Тебе не нужно бояться меня, Кэтлин. Поверь, все, что было сказано вчера, я говорил от чистого сердца.

Чувствуя себя неловко, она ответила:

– Что ж, спасибо за твое понимание. Брайс повесил плащ и провел ее в большую гостиную с окнами, расположенными по обе стороны от камина. Стены помещения были окрашены в белый цвет, а на дубовом полу лежал огромный турецкий ковер. Рядом с небольшим кофейным столиком со стеклянной столешницей стояли два глубоких кресла и диван.

Неподалеку от столика находилась подставка для вин. Над камином висела картина с изображением охотничьих собак на фоне лесной опушки. Противоположную стену украшала старинная карта в резной деревянной оправе.

Брайс быстро развел огонь. В камине заиграло пламя, послышался веселый треск поленьев, и на стенах заплясали причудливые тени. Еще одним источником света служили несколько свечей в тяжелых медных подсвечниках, расставленных в разных точках комнаты.

Теплая и уютная обстановка словно призывала Кэтлин забыть о тревогах.

– Ты сам обставлял дом или доверил это дизайнеру? – спросила она, с интересом осматриваясь.

– Сам, целиком и полностью, – ответил Брайс, вынимая бутылку из ведра со льдом. – Тебя устроит полусухоешампанское?

– Конечно!

Он наполнил бокалы.

– Выпьем за старую дружбу и новые начинания.

– Отличный тост, – кивнула Кэтлин, осознавая, что окружающая атмосфера и сгущающиеся сумерки намекали на куда большее, чем просто дружеские отношения.

Посчитав, что разумнее будет хотя бы поначалу держаться на расстоянии, она мягко отказалась от предложения Брайса сесть в кресло напротив и решила пройтись по гостиной. Остановившись в углу, она нагнулась, чтобы получше рассмотреть ярко-красную вазу и вдохнуть аромат поставленных в нее анемонов.

– Когда-то ты любила эти цветы, – заметил Брайс, пристально наблюдая за ней.

– Ты помнишь об этом? – удивилась Кэтлин. – Они прекрасны, как и твой дом.

– Тут у меня просто. Без претензий. И вместе с тем довольно современно. Самому дому, между прочим, около полутора сотен лет. Немного позже, если захочешь, пройдемся по комнатам, я покажу тебе все.

– Хорошо, – согласилась Кэтлин. – С удовольствием посмотрю.

– Означает ли это, что ты уже не жалеешь о своем приезде сюда? – осторожно поинтересовался Брайс.

– Не жалею, – кивнула Кэтлин, немного помедлив, и снова стала бродить по комнате.

– Что ж, можно расслабиться и отдохнуть.

– Думаю, да. Только почему ты меня так пристально рассматриваешь?

– Ничего не могу с собой поделать, – улыбнулся Брайс. – Ты красивая.

Она пожала плечами и вдруг усмехнулась.

– Смотри, на мне черная юбка и белая блузка. А на тебе черные брюки и белая рубашка. Мы сегодня одеты как близнецы.

– Я думаю, что мы больше похожи на незавершенное произведение… Эскиз уже сделан, осталось только подобрать правильные цвета, – ответил он и спросил: – Поужинаем?

– Пожалуй, да.

– Отлично! – обрадовался Брайс. – Присядь поближе к камину и подожди, пока я кое-что приготовлю.

– Тебе помочь?

– Не сегодня. В следующий раз, может быть… – сказал он и, перед тем как уйти в кухню, наполнил бокал шампанским и подал Кэтлин.

Когда будет этот следующий раз? И будет ли вообще?… – Она почти четверть часа обдумывала этот вопрос. Но вот Брайс вернулся и сообщил, что ужин готов.

– Боже мой! – всплеснула руками Кэтлин, войдя в кухню. – Как здесь необычно!

Комната была полукруглой, с куполовидного потолка свисала большая и вместе с тем изящная бронзовая люстра. Высокие, от пола до потолка, окна занимали большую часть стены.

– Ты удивлена, – заметил Брайс.

– Мне тут нравится! – Она бросила беспокойный взгляд на окна.

– Эта часть дома смотрит на океан. Так что с этой стороны – лишь вода и небо, и нас никто не потревожит…

– Слава Богу! – Кэтлин уселась в кресло, которое он подкатил поближе к столу и при этом как бы невзначай коснулся рукой ее плеча.

– Я не потерплю никаких непрошеных гостей. Не хватало еще, чтобы нам испортили такой славный вечер.

Откуда-то вдруг прорезались звуки шопеновского ноктюрна, который служил хорошей заставкой для любой паузы. Хорошее вино в сочетании с окружающей обстановкой создавало особый уют, приятным дополнением к которому служил жареный лосось с отварным картофелем и спаржей.

– Заказал в ресторане, – признался Брайс, как бы отвечая на ее невысказанный комплимент. – Оставалось только слегка подогреть. Впрочем, сам я неплохо готовлю стейк.

На десерт был шоколадный торт с вишнями, и сердце Кэтлин беспокойно забилось. Кусочки именно такого торта они с Брайсом обычно заказывали к кофе, когда встречались в их любимом маленьком кафе на площади.

– Надо же, ты и об этом вспомнил, – восхитилась она.

– Я помню все мелочи из нашего прошлого…

– Я тоже, – сказала Кэтлин и вздохнула. – Шоколадный торт с вишнями всегда был у нас на праздничном столе. И в Рождество, которое мы впервые отмечали вместе, и в праздник святого Валентина, и в дни рождений… – Она бросила на Брайса испуганный взгляд и замолчала.

– …И в первый раз, когда мы занимались любовью. И в последний тоже… – договорил он.

Сказано это было с оттенком глубокого сожаления. И глаза Кэтлин заблестели от навернувшихся слез.

– Пожалуйста, не надо. Ты ведь сам как-то сказал, что не стоит ворошить прошлое.

– Верно. – Он пожал плечами. – Давай поговорим о чем-нибудь еще. Вот хотел спросить, что побудило тебя вчера так живо откликнуться на крик бездомной женщины? Наверное, ее беременность?

– Да, прежде всего это, – ответила Кэтлин. – Ну и то, что ей не к кому обратиться за помощью.

– Надеюсь, ты еще не забросила свою идею организовать приют? Это стало бы счастливым избавлением для таких, как она.

– Именно ей сейчас это вряд ли поможет, – с сожалением проговорила Кэтлин. – Ведь ее ребенок должен появиться на свет со дня на день. И это значит, что у нас в Элсуэрте будет еще одно беспризорное дитя.

– Это единственное, что тебя беспокоит?

– Нет, – ответила она. – Конечно нет. Но едва ли ты сумеешь понять…

– А я попробую, – пообещал он. – Должно быть, ты недооцениваешь меня.

Готов ли Брайс именно сейчас услышать, что она была беременна от него и сделала аборт? Нет, пожалуй, с этим признанием стоит пока повременить, подумалось ей.

– Когда-нибудь я расскажу тебе о нас с тобой то, что ты еще не знаешь, – пообещала Кэтлин. – Но не сегодня.

– Ладно. – Он решил не упорствовать. Вместо этого, когда с едой было покончено, предложил: – Пойдем. Выпьем еще кофе, но на этот раз в другой комнате.

– Позволь мне хотя бы помочь тебе убрать посуду, – предложила Кэтлин.

– Наверное, ты хочешь повнимательнее осмотреть кухню, чтобы убедиться в том, какой я неряха.

– Как ты догадался? – рассмеялась Кэтлин, довольная тем, что напряжение между ними несколько разрядилось, и спросила, кивнув на рулоны с чертежами, собранные в корзине рядом со столом: – Ты работаешь дома?

– И дома тоже, вечерами, – ответил он. – Необходимо реорганизовать отцовскую фирму, а заодно вдохнуть жизнь в северные кварталы на окраине Элсуэрта.

Они направлялись к лестнице.

– Ты имеешь в виду тот район, в котором мы с тобой встретились вчера?

– Вот именно, – кивнул Брайс. – Ведь с тех пор как закрылась рыбоконсервная компания, большинство зданий и складов пришли в негодность. Однако городские власти пока бездействуют. Отец говорит, что не хватает средств. Теперь в том районе в основном обитают люди вроде той парочки, которую мы встретили у супермаркета.

– То есть тебе хотелось бы, чтобы этот район снова ожил, а предприятия, расположенные в нем, стали действовать и приносить доход?

Брайс открыл дверь одной из комнат на втором этаже и, улыбнувшись, сказал:

– Слово "доход" прозвучало у тебя как-то странно, будто ты не слишком одобряешь мой план. А ведь в итоге и облик города улучшится, и люди получат работу.

– Однако… – Кэтлин хотела возразить, но осеклась, когда увидела широкую кровать.

– Зря пытаешься препираться, – шутливо добавил Брайс, отступив в сторону и освободив ей дорогу. – Подумай о нас с тобой. Я жду, когда ты снова станешь доверять мне.

Кэтлин было что ответить на это, но она застыла в молчании. Над кроватью в рамке висела ее фотография. Снимок был сделан тем летом, которое стало самым романтическим периодом в ее жизни. Она смотрела из того времени, взгляд был искренним, губы тронуты легкой улыбкой.

– Да, – проговорил он проникновенно. – Это ты в дни твоей невинности.

– Невинна? – удивилась Кэтлин. – Но мы ведь с тобой к тому времени были уже близки больше года.

– И до сих пор оставались бы вместе, если б между нами не встали другие люди, – тихо продолжил Брайс и, подойдя к ней сзади, обнял за плечи. – Как же это произошло? – спросил он, нежно целуя ее в шею.

Смутно осознавая сквозь пелену подступающего желания, что она теряет над собой контроль, Кэтлин с усилием проговорила:

– Просто ты тогда устал от встреч с девушкой-подростком и решил найти себе более изысканную и, наверное, более искушенную в любви даму.

– Как ты сказала?

Брайс резко развернул ее к себе лицом. В его взгляде застыло недоумение и такая боль, что Кэтлин стоило усилий повторить сказанное:

– Ты начал встречаться с другой женщиной.

– Нет, не так! – запротестовал он. – Это ты бросила меня, когда тебе вскружил голову парень-итальянец, младший брат твоей подружки по комнате! Он показывал тебе Рим, в том числе и его ночную жизнь…

– Ночную жизнь? – Кэтлин от души расхохоталась. – Ну, ты даешь! Кто же это подкинул тебе мысль о том, что между мной и Роберто мог возникнуть роман? Ради Бога, он ведь католический священник, единственной страстью которого были религия и итальянская живопись шестнадцатого – восемнадцатого веков! Да, вместе мы посетили несколько музеев. Но разве это повод к недоверию с твоей стороны?

Тягостное молчание, которым Брайс встретил это внезапное признание, звенело в ушах громче барабанной дроби.

– Священник? – переспросил он. Его лицо побелело, взгляд сделался суровым. – Джейн по какой-то причине забыла упомянуть об этом, когда рассказывала о твоих похождениях.

– О моих похождениях?

Не было нужды спрашивать, что именно Брайс хотел этим сказать. Кэтлин сразу все поняла, хотя восемь лет назад ей вряд ли удалось бы это. Тогда она все еще считала Джейн своей лучшей, самой близкой подругой.

– Она оговорила тебя! Вот дрянь! – яростно вскрикнул он. – Собственноручно удавил бы, не будь она уже в могиле!

– Винить нужно не только ее, – вмешалась Кэтлин, которой гнусность поступка Джейн вдруг показалась не менее предосудительной, чем их собственная глупость. – Мы оба с тобой виноваты. Если бы мы доверяли друг другу…

– И ты еще оправдываешь ее! – возмутился Брайс. – Как можно сваливать вину на нас?

– Почему бы и нет? – запротестовала Кэтлин. – Если бы мы с тобой по-настоящему любили и верили друг другу…

– Но ведь мы были совсем юными! Ты у меня была первой женщиной, и я у тебя был первым! Что вообще мы могли знать в то время?

– Да, зрелости нам явно не хватало, – согласилась она. – Будь мы поопытнее, наши поступки были бы иными. Однако нельзя вернуться в прошлое и что-либо изменить в нем. Можно попробовать забыть о том, что произошло.

– Нет! – горячо запротестовал Брайс. – Не в этом случае. Мы ничему не научимся и не вынесем для себя никакого урока, если поступим так. Ведь в будущем ты вновь подставишься под очередной удар.

– Не думаю, что теперь кто-либо сможет причинить мне боль точно таким же способом, каким в свое время причинил ты, – продолжала Кэтлин слегка надломленным голосом.

– О каком способе ты говоришь? – Он с удивлением уставился на нее.

– Когда мы с тобой столкнулись в канун Рождества, от тебя уже веяло холодом. Все выглядело так, будто ты презирал и ненавидел меня. К тому же с тобой была девушка…

– То, что ты увидела тогда на моем лице, была не ненависть, а лишь гнев и задетая гордость. – Брайс вновь обнял ее. – Ну а девушка… Она была просто одной из тех девчонок, которые никогда не откажутся повеселиться в компании симпатичного парня. Ничего серьезного. Мне нужно было свыкнуться с потерей. Ведь я потерял тебя…

– Вы были любовниками? – спросила Кэтлин, вдруг вспомнив, какими глазами та юная леди смотрела на него.

Он, склонившись, прижался лицом к ее груди.

– Разве теперь это имеет какое-нибудь значение?

– Ты спал с ней? – упорствовала Кэтлин.

– Да, – вздохнув, признался Брайс. – Пару раз, пока ночью не назвал ее твоим именем… – Он слегка отклонился. – А у тебя были другие мужчины?

– Нет, – ответила она, и по ее щеке скатилась слеза. – Но назло тебе очень хотелось, чтобы кто-нибудь занял твое место. Я пыталась понравиться кому-нибудь, но в последний момент никогда не хватало сил пройти через это. Ты, Брайс Джордан, убил во мне интерес к другим мужчинам.

– Позволь мне исправиться, – хрипло прошептал он и потянул Кэтлин к постели, осыпая поцелуями ее глаза, щеки и губы. – Мы потеряли так много времени и больше не вправе упускать ни секунды.

Его голос звучал так убедительно, что Кэтлин отчаянно захотелось поверить в то, что их отношения восстановятся. Однако ему пока не было известно о ее неудачной беременности. Хотя нельзя бесконечно скрывать столь важный факт. Брайс вправе знать истину.

А вдруг, узнав об этом, он рассердится и навсегда порвет с ней? Но если такое и случится, то пусть уж лучше сейчас, чем позже, когда ее сердце будет разбито окончательно.

– Знаешь, не всегда спешка приводит к желанному результату. Нам надо поговорить, ведь произошло так много событий…

– Разговор подождет! – Брайс подхватил ее, нежно и бережно положил на спину. – У нас есть много способов вернуться друг к другу, выберем же из них самый желанный. Ты понимаешь, о чем я…

Его слова и поцелуи совершенно лишили Кэтлин способности к сопротивлению. Да, она его рабыня, причем по собственной воле. И сделает сейчас все, что он захочет.

Брайс раздевал ее – снимал юбку, блузку, бюстгальтер. И, едва успев скинуть с себя рубашку, прильнул поочередно к ее соскам… Он вновь открывал для себя эту женщину, совершая искусные движения пальцами и губами и поднимая ее до таких высот желания, что плоть настойчиво требовала разрядки. Прилив бурной страсти довел Кэтлин до изнеможения. Но в ее голове еще теснились невысказанные фразы, слова, и она попыталась сбросить с себя тяжкое бремя старой тайны.

– Возможно, ты рассердишься и не захочешь продолжать, если узнаешь…

Брайс взял ее руку и провел ею по своей груди, животу и опустил ниже. И Кэтлин почувствовала там, у себя под ладонью, напряженное мужское естество.

– Неужели ты всерьез считаешь, что я не захочу тебя? – почти простонал он.

– Ты воюешь несправедливо, – прошептала она, в душе не скрывая своего восхищения от прикосновения к его разгоряченному телу.

– Я сражаюсь, чтобы побеждать, – твердо сказал Брайс. – Сражаюсь за то, во что верю. А верю я в нас с тобой.

– Я тоже верила когда-то, однако потом все пошло наперекосяк!

– Мы оба совершали ошибки, – успокоил он ее. – Теперь вместе их исправим.

И Кэтлин снова ощутила себя послушной рабыней. Брайс резким движением стянул с нее трусики. Отброшенные в сторону, они опустились там же, рядом с постелью, где уже лежало все, что было с нее снято. А легкое, ласковое и вместе с тем властное движение его руки, оказавшейся у нее в промежности, сообщило Кэтлин прилив страсти, мгновенно превративший ее в неистовую тигрицу.

– Да, милый, да… – твердила она, помогая ему расстегивать ремень брюк. У нее от нетерпения дрожали руки.

Наконец он справился, освободился от оставшейся одежды, как от ненужных пут. Кэтлин, почувствовав его в себе, застонала от сладострастия и приняла заданный им ритм движений. Дыхание Брайса было частым, прерывистым. Вскоре он уже отчаянно пытался оттянуть момент наивысшего наслаждения, желая достигнуть его одновременно с любимой женщиной.

Понимая его, она тоже старалась забыть обо всем и полностью отдаться любви. Но не смогла. Слишком сильно довлело над ней чувство вины за прошлые ошибки. Самое лучшее, что ей удалось сделать, – это покрепче прижаться к Брайсу и слегка застонать, чтобы помочь ему достичь пика блаженства. Сама же она сейчас была не в силах последовать за ним. Ей вдруг стало ясно, что они уже никогда не смогут ощутить былой романтизм отношений…

– У тебя не получилось, – тихо сказал он, смахивая волосы с ее лба. – Прости. Наверное, мне не следовало так спешить.

– Нет. Это моя вина. Я была слишком напряжена и озабочена. – Кэтлин ласково коснулась его щеки. – О, Брайс, тем летом, когда мы с тобой встречались в последний раз, кое-что произошло… Мне следовало сказать об этом раньше, но я испугалась. Думала, что смогу забыть об этом, но совесть терзает меня. И все же я боюсь говорить тебе, ведь…

Брайс вытер слезы, опять навернувшиеся на глаза Кэтлин.

– Ничего не бойся, – тихо проговорил он. – Со мной ты можешь поделиться чем угодно. – И, увидев, что она все-таки не решается начать, добавил, посмотрев ей в глаза: – Ну-ка, прекрати изводить себя. Если ты хочешь рассказать, что сделала аборт, когда мы, расстались то мне это известно. Я узнал об этом тогда же.

Глава 9

Она уже давно не помнила такого великолепного весеннего утра. Кафель кухонного пола был залит солнечным светом, аромат свежесваренного кофе приятно бодрил, за окном весело щебетали птицы, то и дело подлетавшие подкрепиться к кормушке, прикрепленной к стене снаружи. Брайс, без рубашки только в джинсах и тапочках, готовил коктейль.

– Мы могли бы взять это в привычку, – сказал он, поцеловав Кэтлин в шею. – Переезжай сюда, и заживем счастливо вместе. Кстати, прошлой ночью я использовал презерватив, поэтому не беспокойся…

– Раньше мы тоже были осторожны, но не убереглись, – возразила она.

– Что поделаешь, бывает. – Он покачал головой. – Нет смысла больше убиваться по этому поводу.

– Я так боялась, что рассержу тебя этой новостью.

– Когда я впервые узнал об этом, то и в самом деле рассердился.

– А каким образом тебе это стало известно?

– Догадайся с трех раз!

– Боже мой! – вырвалось у Кэтлин. – Джейн, ну конечно! Не стоило даже спрашивать.

– Если бы я узнал заранее, а не тогда, когда все уже было кончено, – продолжал Брайс, – то был бы рядом. И проходя через все эти муки, ты хотя бы не была одинока. Но она вовремя ничего не сказала, как, впрочем, и ты… Так что не вижу смысла ворошить прошлое.

– Но ведь это был наш с тобой ребенок, – мягко запротестовала Кэтлин. – Если бы я тогда пришла к тебе и все рассказала, то, возможно, не было бы провала в наших отношениях.

– Но ты не пришла, – сказал Брайс, вздохнув. Он не спеша резал ветчину, в то время как Кэтлин готовила овощной соус. – Пойми, прошлого нам не вернуть. Лучшее, что можно извлечь изданной ситуации, – это жить дальше и не повторять прежних ошибок. Кстати, как твой соус?

Она понимала, что Брайс прав. Теперь никаких тайн между ними не осталось, и ее совесть была чиста.

– Я его приготовила.

К ее радости, он ответил ей улыбкой.

– Что ж, давай позавтракаем! Кстати, я еще не говорил тебе, как очаровательно ты выглядишь сегодня утром, мисс Кэтлин Хейнз?

– О, не думаю! – смутилась она.

Ее волосы еще были влажными от душа, а тело прикрывала одна из рубашек Брайса. Едва ли это был самый романтический наряд, чтобы встретить новый день или усесться завтракать с любимым человеком. Но Кэтлин на этот счет не переживала. Она начала закатывать рукава, которые постоянно разворачивались. Лучше бы подумала о том, чтобы надеть трусики! – мысленно упрекнула она себя.

– А ты у меня стеснительная, – усмехнулся Брайс. – Вообще в лучах солнца все, что ты так стараешься скрыть, легко просматривается через эту тонкую рубашку. И я потихоньку начинаю сходить с ума… Может быть, нам стоит пока повременить с завтраком и отправиться в спальню?

– После того, как я приготовила все это? – усмехнувшись, запротестовала Кэтлин. – Ни за что!

Она полила соусом вареные яйца и протянула тарелку Брайсу. Тот сел напротив и, налив обоим коктейль, поднял вверх бокал.

– Благодарю тебя за прошлую ночь, Кэтлин, – сказал он. – Для меня она многое значила.

– Для меня тоже, хотя не знаю, как я смогу взглянуть в глаза твоей теще.

Она тут же пожалела о том, что сказала. Теплый и нежный, его голос внезапно сделался вдруг жестким и холодным.

– Не волнуйся! Моя разлюбезная теща никогда не войдет сюда. Во-первых, она терпеть не может нас обоих. А кроме того, ваши с ней дороги уже вряд ли где-нибудь пересекутся.

– Не сказала бы, – возразила Кэтлин. – Она тоже состоит в благотворительном комитете, и мне никак не избежать хотя бы поверхностного общения с ней. За последние недели мы виделись несколько раз.

– Прости, не знал, – с подчеркнутым изумлением ответил Брайс. – Тебе сильно достается от нее?

– В общем, нет. Она несколько смягчилась и скорее всего потому, что я выполняю все ее поручения без каких-либо обсуждений.

– Да, узнаю Лесли, – задумчиво проговорил Брайс. – Она в своей тарелке, когда раздает указания направо и налево, а все остальные беспрекословно выполняют ее команды.

– Ну, какие бы у нее ни были недостатки, она неплохой организатор, – добродушно усмехнувшись, сказала Кэтлин. – Кстати, работа помогает ей пережить потерю дочери.

– Это отвлекает ее от дурных мыслей и намерений, – загадочно произнес Брайс. – Интересно, чем она займется, когда пройдет это ваше шумное торжество?

– Трудно сказать, – покачала головой Кэтлин и спросила: – Кстати, а ты собираешься прийти?

– На ваш благотворительный праздник? – Брайс задумчиво посмотрел в свой бокал с коктейлем. – Вообще-то не думал об этом, но если ты приглашаешь…

– Нас не должны видеть вместе, – напомнила Кэтлин.

– То есть ты хочешь сказать, что нам нужно притвориться, будто мы больше не разговариваем? – нахмурился он.

Она рассмеялась, однако ему было не до смеха.

– Не нужно демонстрировать людям, что мы близки, – попросила Кэтлин. – Мы можем при всех вести себя вежливо и даже общаться, но моим официальным сопровождающим в тот день будет Мартин, брат Патрика.

– Думаешь, я смогу спокойно смотреть на это? – Он сердито поджал губы.

– Ничего не поделаешь, придется! Это спасет нас обоих от ненужных сплетен. В конце концов всего несколько месяцев назад…

– Да, помню, я похоронил жену, – договорил за нее Брайс. – Все так, но мне уже противно слышать об этом. Мне жаль, что Джейн нет в живых, однако в глубине души я рад, что судьба избавила меня от этой женщины. Вообще же весь этот траурный фарс уже порядком исчерпал себя.

– Однако общество требует соблюдения приличий.

– Какое общество? – взорвался Брайс, бросив на стол нож с вилкой и отодвинув в сторону тарелку с едой. Он укоризненно покачал головой. – Вижу, что мнение посторонних людей значит для тебя гораздо больше, чем мое. И мне не терпится спросить, насколько тебя волнует наше общее будущее? Хочешь ли ты, чтобы мы снова были вместе?

– Пожалуйста, не нужно понимать мои слова превратно! Я осталась у тебя на ночь из-за того, что люблю тебя. Мне важна и дорога каждая мелочь в наших отношениях.

– Я ловлю себя на мысли, что совершенно не понимаю тебя, настолько сильно ты изменилась! Раньше тебе бы и в голову не пришло так заботиться об общественном мнении! На первом месте у тебя всегда был интерес к жизни!

– Пойми, я предпочитаю не идти напролом, вопреки устоям и традициям… Я просто повзрослела и стала более разумной и предусмотрительной. – Обеспокоенная холодным тоном Брайса, Кэтлин попыталась хоть как-то преодолеть внезапно образовавшуюся пропасть между ними и взяла своего возлюбленного за руку. – Несколько дней назад я и вообразить себе не могла, что когда-нибудь утром проснусь в твоей постели. И, признаться, давно не чувствовала себя такой счастливой, как сегодня. Разве я могу после этого показаться женщиной, которая потеряла интерес к жизни?

– Нет, но…

– О, Брайс! – Кэтлин вздохнула. – Послушай, я понимаю твое раздражение по поводу того, что нужно еще выждать какое-то время, прежде чем мы сможем появляться на людях вместе. Но пойми, Феллеры потеряли единственную дочь! И нам не следует спешить и восстанавливать против себя общественное мнение.

– А я-то, наивный, думал, что мы готовы к серьезному разговору. Сколько же можно ждать и таиться? Мне казалось, что уже пришло время открыто любить друг друга. Значит, я ошибся.

– Брайс, с твоей стороны это просто эмоциональный шантаж! – обиделась Кэтлин. – И я отказываюсь поддерживать этот разговор.

– А если я откажусь быть соучастником обмана? – Его глаза сузились.

– Ну, тогда… тогда следует признать, что мы зашли в тупик, – дрогнувшим голосом заключила Кэтлин.

– Наконец-то мы хоть о чем-то договорились!

Проглотив кусочек яйца с соусом, Кэтлин отодвинулась от стола.

– Наверное, все это было ошибкой.

– Мне жаль разочаровывать тебя, дорогая, но тебе присуще притворство, которое мне не свойственно.

– Это не имеет ничего общего с притворством!

– Неважно, как ты это называешь, но для меня это качество имеет именно такое значение. Выйти в свет и притворяться, что мы всего лишь знакомы, – это с моей точки зрения бесчестно!

– Но вчера ты говорил совсем иначе, вспомни! Вчера, да и еще сегодня утром ты приглашал меня тайно встречаться здесь, у тебя в доме!

– Это просто отчаянный поступок мужчины, который ошибочно считал, что ему нечего терять. Хотя, по сути, он ничего и не выиграл, лишь усугубил свое положение. – Брайс махнул рукой. – Прости, Кэтлин, но последние годы я прожил бок о бок с ложью, а это порядочный срок. Больше не могу так. И не буду.

– Тогда, боюсь, что мне больше нечего сказать.

– Верно, все уже сказано, – подтвердил он с равнодушием, больно отдавшимся в сердце Кэтлин. – Если захочешь подождать здесь до наступления сумерек, чтобы тебя не узнали на улицах, пожалуйста, оставайся. Прошу прощения за то, что не предлагаю проводить…

– На это я и не рассчитывала, – холодно сказала она. – Отправлюсь прямо сейчас, не задержусь ни на минуту!

На следующее утро ветер, беспрерывно дувший со стороны океана, принес с собой дождь. Он лил с небольшими перерывами почти целую неделю и порой переходил в такой сильный ливень, что прибил в конце концов к земле распустившиеся было нарциссы.

Глядя на погибшие цветы, Кэтлин с тяжелым сердцем размышляла о том, с какой легкостью она легла в постель с Брайсом и как потом быстро начала сожалеть об этом. Хотя другая на ее месте, наверное, не сокрушалась бы. Действительно, разве плохо незамужней, свободной женщине провести ночь в объятиях такого красавца?

Тогда, после соития, они совсем как раньше некоторое время отдыхали, нежно трогая и гладя друг друга. Кэтлин положила руку на его бок, потом поцеловала шрам на бедре. При мысли о боли, которую испытал Брайс, получив ранение, она не смогла сдержать слез. Потом оба беспечно разговаривали, пытаясь восстановить незримый мостик над пропастью, все еще разделявшей их после нескольких лет разлуки.

– Интересно, что говорила Джейн об этом моем портрете? – спросила она, показав рукой на свою фотографию, висевшую в рамке над кроватью.

– Она о нем ничего не знала, – ответил он. – Я и сам забыл. А нашел, когда начал перебирать вещи перед отъездом из прежнего дома. Фотография оказалась в старом школьном учебнике. Кстати, тогда ты носила длинные волосы, помнишь?

– Пришлось укоротить их, когда я уехала учиться, – объяснила Кэтлин. – Хотелось начать новую жизнь…

– И забыть обо мне? – прищурился Брайс.

– Я пыталась. Только ты не из тех, кого можно так легко выбросить из памяти, – призналась она.

– Ты тоже.

Их объятия вновь сомкнулись, губы встретились…

Но теперь все это представлялось сном, миражом, который растворился при ярком свете утреннего солнца. Слишком быстро Кэтлин поняла, что они с Брайсом гораздо сильнее отдалились друг от друга, чем ей это представлялось.

Он, возмужав, стал более жестким и нетерпеливым. Хуже того, Кэтлин поняла это несколько раньше и все равно, уступив его желанию, допустила, чтобы этот человек уложил ее в свою постель и смог претендовать на ее сердце.

Досада от случившегося не давала ей покоя. Но Кэтлин решила не раскисать и полностью погрузилась в работу по подготовке благотворительного приема, который вскоре должен был состояться.

К тому же идея открыть приют для бездомных ждала своего часа и представлялась, кстати, вполне осуществимой. Особенно после того, как Кэтлин узнала о планах Брайса Джордана перестроить окраину города, где сейчас стояли пустующие склады. Наведя справки о выставленном на продажу доме за рекой, она убедилась в том, что имеющихся в ее распоряжении средств спонсоров достаточно, чтобы купить его и обустроить.

Место, где он стоял, было живописным и несколько удаленным от шумного города. Здание требовало некоторой перестройки и ремонта, однако общий его план, множество отдельных комнат наверху, большая кухня и гостиная на нижнем этаже – все это очень приглянулось Кэтлин.

Она поговорила с юристом и вместе с ним составила предложение для муниципального совета. В конце мая Кэтлин получила разрешение властей и оформила покупку.

Во вторник, незадолго до благотворительного приема, на обеде в доме у сестры и зятя Кэтлин поделилась новостями со своей семьей.

– Мы гордимся тобой, дочка! – похвалил ее отец. – Ты всегда добивалась того, к чему стремилась.

Харриетт, как обычно, раскритиковала ее замыслы, увидев в них лишь недостатки.

– Будем надеяться, что ты не откусила больше, чем сможешь прожевать, – заключила она. – Люди, которых ты предлагаешь приютить, не столь безобидны, как ты думаешь, и их не выгоняли из дома. Хулиганы и воры – вот кто поселится в твоем приюте.

Как ни странно, Патрик не разделил сомнений своей супруги.

– Думаю, у нее получится, Харриетт, – спокойно произнес он. – Я видел, как Кэтлин общается с подростками. У нее есть подход, это надо признать.

– Кстати, у меня имеются кое-какие связи, – вмешался в разговор его брат Мартин. – Так что поддержка и помощь будут обеспечены, только попроси.

– С нетерпением жду случая, чтобы воспользоваться твоим предложением, – подхватила Кэтлин.

– А я с не меньшим нетерпением жду предстоящего субботнего вечера, – тихо, чтобы никто не услышал, шепнул он ей в ответ.

Мартин был симпатичным и скромным молодым человеком, в поведении которого не было и намека на снобизм, свойственный его старшему брату Патрику. Кэтлин нравилось общаться с ним.

Может быть, существует жизнь и без Брайса Джордана? – как-то вдруг подумала она. Чтобы окончательно понять это, возможно, понадобится провести с ним еще одну ночь. Пусть истина достанется ей не сразу, но игра стоит свеч.

Все эти дни она была настолько занята работой, что не могла найти времени, чтобы купить себе какой-нибудь подходящий наряд. И в конце концов уговорила мать пройтись с ней по магазинам.

Так что утром миссис и мисс Хейнз сели в такси и через десять минут были в центре Эл-суэрта, где в их распоряжении оказалось несколько фещенебельных магазинов. И примерно через час они выбрали длинное белое шифоновое платье без бретелек, расшитое бутонами роз.

– Тебе нужны под него туфли, – решила мать, когда они зашли в ближайший ресторан, чтобы пообедать. – Тоже белые и на шпильке. Стоит, кстати, подумать об украшениях. Может быть, подойдут ожерелье и серьги твоей бабушки?

– Только серьги, мама, – сказала Кэтлин. – Насколько помню, они размером с монетку. С ожерельем уже будет перебор… На кого это ты так смотришь?

– На свою дочь, – ответила миссис Хейнз. – Давно не видела тебя счастливой. Наверное, ты сумела справиться с депрессией и разогнать все прежние свои страхи и опасения.

– Вот что значит для женщины вдоволь побродить по магазинам! – улыбнулась Кэтлин.

– Нет, дело не в покупках, и мы обе отлично знаем это. – Мать хитро прищурилась. – Ты ведь вся сияешь. Позволь спросить, уж не Мартин ли причина таких разительных перемен в настроении?

– Нет, – честно ответила Кэтлин. – Я сумела совладать с собой без посторонней помощи.

– А не могла бы ты сказать мне, почему тебе так хотелось уехать отсюда? – поинтересовалась мать. – Мы с отцом всегда считали, что подобные мысли витали у тебя в голове в первую очередь из-за того, что у вас с Брайсом Джорданом что-то не ладилось. Правда, я всегда думала, что это была не единственная причина.

– Не единственная, мама. – Кэтлин поправила скатерть, закрыв ею колени, и собралась с мыслями, понимая, что настало время для нелегкого признания. – У нас с ним был не просто юношеский роман.

– Знаю. Вы были любовниками. Изумленная, Кэтлин поймала взгляд матери и встретила в нем любовь и понимание.

– Но откуда тебе это известно?

– Надо было быть слепой, чтобы не понять, что происходит между вами. Но на этом ведь у вас отношения не закончились, не так ли?

– Верно. Будучи уже в Риме, я обнаружила, что беременна.

– Моя бедняжка! – воскликнула Эмили Хейнз, и в ее глазах блеснули слезы. – В то время я очень боялась, что так может случиться. Почему же ты не поделилась со мной?

– Вскоре после возвращения у меня началось кровотечение. И в больнице Уотервилла, в двадцати милях отсюда, я сделала аборт. Тебя мне просто не хотелось огорчать этим. Тем более что помочь мне ты никак не могла.

– Должно быть, в тот момент тебе казалось, что весь мир перевернулся!

– Верно, – призналась Кэтлин. – Кроме того, мне было невыносимо стыдно за то, что я подвела тебя. Ты ведь дала мне в этой жизни все – любовь, свободу, обеспеченность. А я так отплатила тебе…

– Родительская любовь не зависит от одобрения всех поступков ребенка, Кэтлин. Мы с отцом обожаем тебя! И всегда будем любить, ведь ты наша дочь.

– Ты права, мама, – улыбнулась Кэтлин. – Мне следовало больше верить в тебя. – Она слегка пожала плечами. – Но, как ни крути, все обернулось к лучшему. Просто мы с Брайсом, как оказалось, не были созданы друг для друга.

– Ты уверена, дочка?

– Не была уверена долгие годы, но теперь – да, – твердо сказала Кэтлин. – Прошло восемь лет, и за это время мы взрослели порознь. А теперь перед каждым из нас свой собственный путь в этой жизни.

– Этот молодой человек, похоже, взбудоражил весь местный деловой мир, – помолчав секунду, сказала миссис Хейнз. – Когда у руля компании был его отец, фирма придерживалась старых традиций, но все круто переменилось, как только Альфред передал бразды правления сыну. Брайс очень энергичен и амбициозен.

– Неудивительно, – рассеянно проговорила Кэтлин. – Он всегда был очень целеустремленным человеком и не любил половинчатых решений. Или все, или ничего! – вот его принцип. Я рада, что он отыскал выход для своей неуемной энергии. Искренне желаю ему успеха и надеюсь, что ему повезет и в бизнесе, и в личной жизни.

Задумка Кэтлин превратить тренировочный зал в место проведения благотворительного приема удалась на славу. На обивку стен ушли многие метры темно-вишневой ткани, с потолка свисали разноцветные гирлянды, сотни крошечных звездочек из цветной фольги сверкали над танцевальной площадкой. Центр зала освещался огромной люстрой, позаимствованной у хозяина старинного особняка, расположенного поблизости. Воздух был насыщен ароматом цветов. На длинных столах, покрытых льняными скатертями, стояли розовые и белые свечи в медных подсвечниках.

– Ты сотворила маленькое чудо! – восклицали одни.

– Потрясающе! – удивлялись другие. Даже Лесли Феллер сдержанно похвалила:

– Очень красиво. И платье у тебя сегодня тоже весьма привлекательное, дорогая. Ты всем нам доставила радость.

Нечаянно услышав их разговор, Мартин подошел к Кэтлин.

– Ты самая красивая женщина в этом зале. – Он предложил ей взять себя под руку. – Может быть, совершим небольшую прогулку, посмотрим аукцион? Пощеголяй в своем прекрасном наряде, прежде чем начнется обед. Заодно хочу убедиться, что никто не сможет перебить мой взнос за твою танцевальную карту.

– Ты просто шутишь! – воскликнула Кэтлин.

Вместе с Мартином она отправилась в помещение офицерского клуба, где предметы, предназначенные для торгов с аукциона, были разложены на столах, покрытых бархатом. В этот день участники проявили необыкновенную щедрость. Ювелирные украшения, несколько живописных полотен, ресторанные ваучеры и театральные билеты – все шло на ура. Как ни удивительно, даже танцевальные карты с именами женщин, принявших активное участие в подготовке благотворительного приема, были распроданы с первой до последней.

– Видно, что у меня полно конкурентов, – сказал Мартин, встретившись с Кэтлин взглядом, а потом написал на листке заявки какую-то цифру и свое имя. – Добрая половина состоятельных мужчин нашего города решила поставить именно на тебя.

Не сам факт повышенного мужского внимания к своей особе, а именно совокупная сумма предложения за ее танцевальную карту больше всего поразила Кэтлин. Хотя минимальная ставка была определена в размере пятидесяти долларов, очень быстро сумма достигла четырехзначного числа.

– Ни один здравомыслящий человек не может платить четыре с половиной тысячи долларов за пять минут вальса! – воскликнула она. – Это же безумство, Мартин!

– Ну почему же, ведь речь идет о поддержке такого крупного и очень достойного благотворительного мероприятия, – напомнил он ей. – Кроме того, у тех, кто делает такие ставки, это далеко не последние деньги.

– Все равно, поразительно! – Польщенная, Кэтлин погладила рукой свое платье.

– Да и вечер ведь только начался, – сказал Мартин, слегка сжав ее руку. – Кто знает, что еще будет?

Она-то точно не знала. Если бы Кэтлин хотя бы краем уха услышала о том, что за сюрприз ее ожидает, то, не колеблясь, выскочила бы через ближайший выход на улицу и отправилась домой. Она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Из противоположного конца большого зала за ней наблюдал облаченный во фрак Брайс Джордан. За его руку, словно боясь отпустить ее, крепко держалась молодая женщина.

Прошло почти три месяца с тех пор, как он и Кэтлин виделись. Время достаточное для того, чтобы суметь взять себя в руки и при случайной встрече не впадать, как обычно, в стрессовое состояние. Но, внезапно увидев его, Кэтлин снова оказалась в трясине безнадежной тоски.

– С тобой все в порядке? – заботливо осведомился у нее не отходящий ни на шаг Мартин. – Почему ты побледнела?

Кэтлин с силой стиснула кулаки, почувствовав ладонями остроту ногтей, и ответила:

– Не волнуйся, все отлично.

Она лукавила, и все из-за Брайса. Ждала, что он и его подружка вскоре исчезнут. Но, оказалось, эта парочка и не собиралась уходить. Кэтлин пришлось изобразить подобие улыбки и приготовиться к встрече, не сулившей ничего хорошего.

Глава 10

Брайс явился на благотворительный вечер хорошо подготовленным, зная, что рано или поздно они с Кэтлин все равно там столкнутся. Он был уверен, что ему удастся демонстративно удалиться, оставив ее во власти сомнений и переживаний по поводу их разрыва.

Но в ту секунду, когда они оказались друг против друга, его язык словно прилип к небу. Какое на ней роскошное платье! – восхитился он.

– Привет, – сухо кивнула Кэтлин, стараясь не смотреть Брайсу в глаза. – Приятно снова видеть тебя.

– Мне тоже, – с напускным равнодушием ответил Брайс.

Она взглянула на женщину.

– Привет. Меня зовут Кэтлин! Ваше лицо мне знакомо. Мы не встречались раньше?

– Это Сильвия, – представил свою спутницу Брайс.

– Мы виделись тысячу раз, – усмехнулась та. – Потому что вместе учились в школе, в девятом классе… Тогда моя фамилия была Пауэлл, а теперь Истман.

– Конечно же! Как глупо с моей стороны не помнить об этом! – Кэтлин улыбнулась и похлопала по руке своего сопровождающего. – Сильвия, позволь представить тебя моему очень хорошему другу, Мартину Роули. Ах да, Мартин, это Брайс Джордан. С ним я тоже училась в школе.

– И не только, – едва пожав протянутую Мартином руку, добавил Брайс, раздраженный тем, что она так вскользь отозвалась о нем. – Когда-то Кэтлин тоже считала меня своим другом.

Ее щеки залил румянец, и впервые – всего на секунду – она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты прав. Когда-то так и было.

Он выдержал ее взгляд и увидел в нем такую боль, что даже слегка вздрогнул.

– Однако нам пора, Мартин, – заторопилась Кэтлин.

– Согласен, – ответил тот, посмотрев на нее так благоговейно, что у Брайса перехватило дыхание.

Кэтлин уверенно взяла Мартина под руку, кивнув спутнице Джордана.

– Рада была повидаться с тобой, Сильвия. Возможно, мы еще встретимся. Приятного вечера!

– Надо же, – протянула Сильвия, провожая взглядом удаляющуюся пару. – Прошло столько лет, а твои чувства к Кэтлин Хейнз все еще не угасли!

– Нет, – с горечью в голосе ответил Брайс. – Былой взаимности больше не существует. Хочешь еще шампанского?

– Пожалуй, – бросив последний взгляд в сторону Кэтлин, Сильвия протянула свой бокал. – Мне нужно промочить горло, чтобы подавить переполняющую меня зависть. Кэтлин сегодня просто неотразима! Ты заметил, как смотрел на нее этот Мартин Роули?

– Заметил, – неохотно буркнул Брайс.

– Скажи, что в ней есть такого, чего нет во мне?

– Не знаю, – ответил он, наблюдая, как Кэтлин и Мартин удаляются.

Имена лиц, сделавших наибольшие ставки на танцевальные карточки, держались в секрете, пока не подошло время главного события музыкальной программы. К этому моменту Кэтлин удалось взять себя в руки и успокоиться. Чему значительно помогло то, что Брайс и Сильвия, сидевшие за ужином через четыре столика от них с Мартином, внезапно удалились после того, как официант вручил Сильвии какую-то записку.

За вечер Кэтлин успела увидеться и переговорить со многими людьми, которых помнила еще со школьных лет. Она узнала, кто на ком женился и кто куда уехал… Потом танцевала и радовалась тому, что ей удалось расслабиться.

Событие, которого ожидали с большим нетерпением, наконец произошло. Ближе к полуночи всех женщин, чьи имена были внесены в танцевальные карточки, вызвали на подиум, чтобы торжественно объявить их партнеров, заплативших наибольшие суммы.

Карточку Кэтлин Хейнз объявили в числе последних. Мартин Роули внимательно следил за конкурсом, уверенный в своей победе. Кэтлин, разделяя его настроение, почти не обратила внимания на то, что толпа расступилась, освобождая дорогу к подиуму для победителя. Она уже начала спускаться, рассчитывая, что идет навстречу Мартину, когда громкий голос ведущего заставил ее замереть на месте. Победителем и претендентом на главный танец был во всеуслышание объявлен Брайс Джордан.

– Не может быть, – запротестовала Кэтлин. – Он ведь уехал несколько часов назад.

– Нет, он здесь! – провозгласил ведущий и показал в противоположный конец зала, отчего Кэтлин разом ощутила волнение и трепет. – Вернулся за своей наградой!

– Постарайся улыбнуться, Кэтлин, – прошептал Брайс, когда подошел близко. Он помог ей спуститься с последних двух ступенек подиума и взял за талию, приготовившись к танцу. – Сейчас будут играть нашу любимую мелодию.

Если бы Кэтлин не знала, что к ним прикованы взгляды всех присутствующих, то острым каблуком наверняка наступила бы на его ботинок. Но вместо этого ей пришлось последовать за ним на середину зала и танцевать.

– Радуешься своей победе? – процедила она сквозь зубы. – Только знай, мне этот танец с тобой не доставляет никакого удовольствия.

– Не сомневаюсь, – ответил Брайс. – То-то я смотрю, что ты как-то неуклюже передвигаешься, наверное, стесняешься глубокого выреза на платье? Не стоит переживаний, ведь я прекрасно знаю, что находится под этим восхитительным куском шелка.

– Не будь таким вульгарным!

– Вульгарным? – удивился Брайс. – Не слишком дружеское высказывание с твоей стороны. – Он сделал неожиданный разворот, и Кэтлин оказалась настолько плотно прижатой к его груди, что почувствовала пуговицы его рубашки. – А ведь когда-то мы с тобой были добрыми и очень близкими друзьями, не так ли?

К этомувремени она была настолько рассеяна, что едва могла сосредоточиться.

– Мы и до сих пор могли оставаться ими, если бы ты не был слишком поглощен удовлетворением собственных эгоистических желаний и думал не только о себе.

– Но это неправда, – мягко возразил Брайс. – Я, например, с большим интересом следил за тем, как ты реализуешь свой фантастический проект.

– То есть?

– Я рад, что ты не сошла с избранного пути и действительно собираешься помочь нуждающимся людям.

– Нужно же кому-нибудь выступить в защиту бездомных. Но, насколько мне известно, ты не из числа защитников. Не мог бы ты подождать, пока я приведу в порядок строящийся приют, прежде чем выселять бедняг из заброшенных складов?

– Это делается для их же собственной безопасности, – ответил Брайс. – А не только потому, что эти корпуса стоят на территории моей новой компании. В настоящее время половина их в аварийном состоянии. Я сейчас постоянно живу в тревоге, поскольку в любой момент может случиться беда – обрушение или пожар, в общем, что-нибудь в этом роде.

Оркестр заиграл вальс. Рука Брайса непроизвольно скользнула по спине Кэтлин, потом вновь легла на талию.

– Ты делаешь это мне назло? – нахмурилась Кэтлин и опасливо оглянулась по сторонам.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Все ты прекрасно понимаешь! – глядя на него, произнесла Кэтлин. – Единственная причина, по которой ты красуешься со мной на виду у всех, – это удовлетворение собственного эгоизма. Ведь ты отлично знал, что мне хотелось потанцевать с Мартином, но ты терпеть не можешь проигрывать и уступать кому-то другому.

Брайс опустил руку, потом снял ее руку со своего плеча и отошел на шаг.

– Ты так считаешь? Тогда, пожалуйста, ступай к Мартину. Если это тот самый человек, который тебе нужен в этой жизни, то я не сделаю ничего, чтобы помешать вам. Ну же!

Кэтлин не смогла пересилить себя.

– Нет, он не тот… – призналась она, и ее голос задрожал.

– Тогда мне жаль этого парня, – усмехнулся Брайс. – Мне кажется, он слишком увлекся тобой.

– А ты не мог удержаться и завел себе подружку! – упрекнула его Кэтлин.

Брайс снова взял ее за руки.

– Боже мой, если ты имеешь в виду Сильвию, то я просто заменяю сегодня ее мужа, с которым она думала пойти на торжество. Совсем недавно они разошлись.

– Из-за тебя?

– Нет же, – с упреком ответил он. – Я тут ни при чем.

– Тогда почему вы с Сильвией внезапно ушли? Куда ты ее провожал?

Брайс не смог сдержать улыбку:

– Ревнивая Кэтлин! Как же ты любишь воевать со мной! Сильвию срочно вызвали домой, поскольку заболела ее маленькая дочь.

– Очень жаль, – растерянно пробормотала она. – Надеюсь, ничего серьезного.

– Съела слишком много мороженого и подхватила ангину, насколько мне известно, – объяснил Брайс. – Почему бы нам не сменить тему и не поговорить о нас?

– Какой смысл? – Она пожала плечами. – Мы с тобой больше не пара. Ты ведь достаточно ясно дал понять это в последний раз, когда мы говорили.

– Потому что не смог сдержаться. Я попытался взглянуть на вещи твоими глазами. Однако чувства, которые, как мне казалось, я контролирую, вдруг застали меня врасплох. Я сам себя ругаю за это.

Танцуя, они оказались рядом с выходом из зала. И Брайс, вдруг остановив кружение, увлек ее в сад.

– Почему ты привел меня сюда? – спросила она.

– Потому что собираюсь поцеловать, а тут самое удобное место, никого нет, – признался он. – Тебе ведь не понравится, если кто-нибудь застанет нас за этим занятием.

Она шутливо шлепнула его по рукам, когда он готов был обнять ее.

– Не хочу, чтобы ты целовал меня.

Но губы Брайса были уже совсем рядом.

– Ты сама не веришь в то, что сказала. И я тоже…

– Нет, верю! – запальчиво возразила она. – И нахожу, что жизнь вполне привлекательна и без тебя.

– Неужели? – невозмутимо спросил он и кончиком языка провел по ее нижней губе. – А вот я не представляю свою жизнь без тебя.

– А я уже говорила, что не собираюсь быть твоей тайной любовницей.

Его руки скользнули по плечам Кэтлин, опустились ниже, остановились на бедрах, крепко обхватив их. Он притянул ее к себе и л опросил:

– Скажи, что скучала по мне.

– Да, – выдохнула она, уступая. В ней мгновенно вспыхнула страсть, а губы сами раскрылись в ожидании поцелуя.

Но Брайс, вдруг взглянув на дверь спортивного зала, с досадой сказал:

– Того и гляди кто-нибудь выйдет.

И прежде чем Кэтлин успела что-либо понять, он взял ее за руку и повел по дорожке к зарослям глициний. И она послушно пошла, подлаживаясь под его быстрый шаг. В ней словно что-то торжествовало от того, что мужчина так уверенно вел ее. Движения его были нетерпеливы, дыхание прерывисто. Она дрожала в бесстыдном предчувствии того, что должно было случиться.

Стриженая густая трава за кустами, на которую они ступили, оказалась мягкой.

– Хотелось бы поберечь твое платье, – тихо сказал Брайс, обняв ее за талию. – Но, боюсь, из этого ничего не выйдет…

– Не думай об этом, – прошептала она. Он спустил с ее плеч бретельки, потянул за них вниз, обнажив груди.

– Ты ведь хотела, чтобы я это сделал? – тихо спросил он, еще раз с нетерпением окидывая ее взглядом. А затем склонил голову и начал губами ласкать соски.

– Я хотела тебя все это время! – шепотом призналась Кэтлин, обхватив его голову руками, и с обидой добавила: – Но ведь ты почти прогнал меня…

– Прости, – сказал Брайс, подняв голову. – Мне хотелось сказать, что в случившемся я виноват гораздо больше. Если бы ты знала, что можешь на меня рассчитывать, все вышло бы совсем иначе. А когда ты отказалась видеться со мной, после того как мы наконец-то нашли друг друга… Черт возьми, Кэтлин, второй раз мне этого было не вынести!

– Я хочу быть рядом с тобой, Брайс, – призналась она. – Но если ты позовешь меня сейчас в свой дом, то я вынуждена буду отказаться.

– Почему же?

– Потому что это неправильно, – ответила Кэтлин и поочередно подняла на плечи бретельки, скрыв груди. – Нас могут увидеть, в том числе Мартин, который сопровождает меня сегодня.

– Это было бы даже к лучшему, – разочарованно произнес Брайс. – Парень смог бы трезво оценить свою роль и место в твоей жизни.

– Все же нежелательно, чтоб он застал меня тут с тобой. – Кэтлин нахмурилась. – Пойми, я люблю, когда меня уважают. И мне нравится смотреть в глаза миссис Феллер, зная при этом, что она уже не относится ко мне так враждебно, как раньше.

– Это потому, что Беннет заставил ее ознакомиться и с полицейским протоколом, и с результатами вскрытия, – уточнил Брайс. – Лесли увидела неопровержимые доказательства того образа жизни, который вела ее дочь, и поняла, что не вправе больше винить тебя в ее смерти.

– Мне все равно, что заставило ее так перемениться, – сказала Кэтлин. – Вполне достаточно того, что я вижу.

– Что ж, вот и славно! Скажи теперь, найдется ли во всей этой суетливой жизни место для меня?

– Только если мы придем к определенному компромиссу.

– Компромиссу? – Его брови изогнулись. – Жаль, что это не пришло тебе в голову раньше, когда ты решила избавиться от ребенка. Моего ребенка. Ему бы исполнилось уже восемь лет, а этого разговора просто не было бы никогда.

Кэтлин пристально посмотрела на Брайса.

– Что ты сказал?

– Ты все слышала.

– Так ты, значит, обвиняешь меня в том, что я сделала аборт?

– Джейн выложила мне все до мельчайших деталей. Поведала даже о том, как ей пришлось ухаживать за тобой после того, как ты съездила и тайком сделала все это у врача в другом городе.

– Значит, тебе известно это со слов Джейн! – воскликнула она.

– Ну и что? – спросил он, недоумевая. – Ты хочешь сказать, что не была беременна? Но ты же сама призналась мне в этом!

– Но я постеснялась сказать, что у меня был выкидыш! – воскликнула она, не выдержав. – Можешь проверить мою медицинскую карточку в родильном отделении больницы в Уотервилле, если не веришь.

Брайс внезапно осекся, осознав, что в очередной раз обрушил на нее поток напрасных упреков. Ясно было, что Кэтлин оскорблена до глубины души. Недовольный собой, он молча выругался, отвернулся и невидящим взглядом посмотрел вдаль, на огни катеров у причала.

Наступила напряженная тишина. Вскоре до ушей Кэтлин донеслись звуки "Вкрадчивых шагов", мучительно и явственно напомнив ей о романтике прежних лет. Ее сердце учащенно забилось.

– Помнишь, как мы танцевали с тобой под эту мелодию? – вдруг задумчиво спросил Брайс. – В тот момент на твоих глазах я заметил слезы.

– Да, – дрогнувшим голосом ответила Кэтлин.

– Что с тобой? Ты и сейчас плачешь?

– Плачу.

Он подошел ближе и тихо спросил:

– Неужели мы никогда не сможем полностью доверять друг другу?

Кэтлин овладело чувство непреодолимого отчаяния. Нет, их отношения всегда были и останутся именно такими: едва сдерживаемое, никогда не гаснущее сексуальное влечение друг к другу, и неистовая, порой бессмысленная подозрительность, то и дело берущая верх. Самое печальное, что за всем этим почти всегда следовало разочарование.

– Доверять? – переспросила она, и сама же с горечью ответила: – Похоже, что не сможем…

– Что же нам тогда делать, Кэтлин? – Он серьезно посмотрел на нее.

– Ничего, – сказала она и повернулась, чтобы уйти. – Пора расходиться. В нашем с тобой случае – навсегда.

Глава 11

– Нет, – решительно произнес Брайс. – Что до меня, так я отказываюсь перечеркивать наши отношения. Не позволю, чтобы победа осталась за Джейн.

Из открытой двери спортивного зала слышалась музыка. Кэтлин молча удалялась по дорожке. Он с трудом удержался, чтобы не броситься вслед, в последнюю секунду посчитав, что еще не время.

Что же, черт возьми, происходит? Кэтлин не хочет знать его. И он сам виноват в этом, поскольку любил ее, а слушал Джейн, эту коварную женщину, которой не следовало доверять никогда.

Огни в порту из-за тумана сделались более тусклыми. Подняв голову и посмотрев на небо, усеянное звездами, Брайс вдруг спросил себя, смотрит ли сейчас на них Кэтлин и думает ли о нем в эту минуту? Или до сих пор плачет? А Мартин Роули, наверное, стоит рядом и, утешая, протягивает свой накрахмаленный носовой платок. Возможно, признается при этом в любви. И даже вполне может статься, что вскоре в местной газете "Элсуэрт кроникал" появится объявление о предстоящей свадьбе мисс Кэтлин Хейнз и мистера Мартина Роули… Но нет, этому не бывать! Кэтлин будет моей! – подумал Брайс.

Занимайся делом! – непрерывно твердила она себе. И, следуя этому простому жизненному принципу в последующие дни, сумела сохранить душевное равновесие. Кэтлин с головой окунулась в работу по реконструкции старого особняка.

Разрешение на перестройку было получено довольно быстро. Муниципальные инспекторы, приезжавшие для оценки стоимости ремонта и прочих работ, оказали помощь, рекомендовав Кэтлин самых лучших электриков, сантехников, каменщиков и плотников.

Мартин тоже не остался в стороне и выполнил свое обещание помочь. В результате мебельная фирма из соседнего Черрифилда предложила ей полторы дюжины совершенно новых кроватей, а из хозяйственного магазина доставили электроплиту и другую кухонную утварь.

Друзья и совершенно незнакомые люди дарили мебель, одежду, покрывала, подушки, книги и даже телевизоры. Садовник из соседнего поместья обещал подрезать фруктовые деревья и навести порядок в саду, за которым давно никто не ухаживал.

Вообще ее проект привлек внимание многих частных компаний, пожелавших оказать благотворительную помощь. И Кэтлин поверила, что ее мечта воплотится в жизнь.

Но в чем она не смогла пересилить себя, так это принять помощь от компании Джордана Брайса. Однажды на территорию будущего приюта заехал большой грузовик с кирпичом, который был необходим для обновления каменной площадки перед зданием.

– Поезжайте обратно, – приказала Кэтлин онемевшему от удивления водителю. – Мне ничего не нужно!

Неделю спустя приехал еще один грузовик, на этот раз с великолепной итальянской плиткой, которой можно было облицевать стены кухни и прачечной.

– Спасибо, – и на этот раз отказалась она. – Плитку я куплю в другом месте.

Дома Кэтлин избегала телефонных разговоров с Брайсом, наказав прислуге под любыми предлогами не звать ее, если звонил он. Она не могла забыть его упрека в том, что жизнь еще не родившегося ребенка, отцом которого являлся он, намеренно не была сохранена ею.

В эти трудные для нее недели Мартин Роули оказался настоящим другом. Он не навязывал ей себя, как Брайс, не ставил никаких условий.

– Я мог бы сказать, что люблю тебя, – признался он как-то, когда уговорил ее взять выходной и поехать с ним на пикник. – Но думаю, что эти слова ты хотела бы услышать не от меня.

Мартин был добрым, предусмотрительным, верным… Но этого оказалось недостаточно, чтобы можно было полюбить его.

– К сожалению, ты прав. – Кэтлин сокрушенно вздохнула.

– Понимаю, насильно мил не будешь…

– Но мне не хотелось бы терять твою дружбу, – тихо сказала она. – Дружба многое для меня значит.

Наступивший август принес с собой перемены, которых никто не мог предвидеть. Хвост урагана, разгулявшегося в соседнем графстве, пригнал шквалистые ветры, которые дули в течение трех дней, а осадки превысили месячную норму.

Поваленный столетний бук повредил кровлю. И три комнаты верхнего этажа будущего приюта оказались залиты дождем. Вечерами, когда рабочие разъезжались по домам, Кэтлин отчетливо слышала, как в большой кладовой хозяйничают мыши. За короткое время они успели серьезно попортить запасы муки и крупы, которые пришлось попросту выбросить.

Кэтлин рассчитывала завершить все подготовительные работы в здании к концу месяца, но официальное открытие пришлось надолго отложить. В один из дней, перебирая письма в комнате, отведенной под офис, она услышала звук подъехавшего автомобиля. Думая, что это кто-нибудь из строителей, Кэтлин продолжала спокойно работать. Несколько минут спустя в коридоре послышались шаги, дверь комнаты распахнулась, и на пороге вырос Брайс Джордан.

Шок от внезапной встречи был таким сильным, что Кэтлин едва могла пошевелиться. Ножницы выскочили из ее рук и со звоном упали на пол. Она попыталась нагнуться, чтобы поднять их, но не смогла. Все тело словно окаменело, сердце бещено стучало.

– Как ты посмел сюда явиться? – хрипло выговорила она.

– Что ж, подай на меня в суд за такое чудовищное нарушение, – без тени усмешки ответил он и, шагнув к ней, нагнулся над столом.

– А ты думаешь, не смогу?

– Почему, сможешь… Но прежде скажи, почему ты принимаешь любые виды помощи от совершенно незнакомых людей, а мои рабочие не могут здесь сделать и шагу?

– Ты уже сделал немало шагов по моей территории, и я была бы тебе искренне благодарна, если б ты покинул этот дом.

– Жаль, – с горечью сказал Брайс. – Я ведь думал, что мою помощь ты воспримешь как попытку наладить наши отношения…

– О, пожалуйста! – Собравшись с силами, она встала. – Думаешь, я не знаю, для чего ты на самом деле приехал? Тебе наплевать на мои проблемы. Просто ты хочешь поскорее избавиться от раздражающих тебя бедняков и нищих, ютящихся в заброшенных складах.

Брайс молча прошелся по комнате. Остановившись у окна, он некоторое время задумчиво смотрел вдаль, потом резко развернулся, взглянул на Кэтлин и спросил:

– Что нужно сделать, чтобы ты дала мне шанс наладить наши отношения?

Она молчала, не смея признаться вслух, что и сама не раз думала, как их наладить.

Приблизившись, он ласково провел ладонью по ее щеке, коснулся губ, положил руки на плечи… Кэтлин стояла как завороженная, разрешая ему трогать себя. Его прикосновения, как всегда, начинали заводить ее, и она чувствовала, что ей хочется, чтобы они продолжались. Но у нее хватило сил не поддаться искушению. Сценарий, по которому строились их последние встречи, был известен. Вначале – радость, восторг и даже ликование, способные поднять душу до заоблачных романтических высот. Затем резкая перемена в настроениях, трудное, а порой и тяжелое выяснение отношений и следующий за этим душераздирающий разрыв.

– Не нужно! Между нами все кончено, Брайс! И уже очень давно. Жаль, что мы оба не сразу поняли это. Пожалуйста, уходи. Не подливай масла в огонь.

– Тогда скажи, что не любишь меня, – многозначительно проговорил он, глядя ей в глаза. – И я уйду.

– Я не люблю тебя, – негромко сказала она. Пару секунд Брайс смотрел на нее, словно надеялся усилием воли изменить ее решение. Кэтлин выдержала его взгляд. В воздухе повисла напряженная тишина, готовая вот-вот взорваться.

– Боюсь, ты пожалеешь о своих словах, – наконец проговорил он, затем повернулся и вышел.

Дни выдались очень трудными, а ночи – еще тяжелее. Кэтлин возвращалась домой в полном изнеможении, на скорую руку готовила ужин, к десяти уже едва добиралась до постели и мгновенно проваливалась в сон. Потом в середине ночи внезапно просыпалась и долго не могла уснуть, постоянно думая о Брайсе. А в восемь вскакивала по звонку будильника, не выспавшаяся и с головной болью…

В конце концов, чтобы справиться с бессонницей, она стала включать телевизор и смотреть старые фильмы, которые крутили специально для полуночников по единственному каналу. Это помогало как снотворное. Веки постепенно становились тяжелыми, и она засыпала прямо на кушетке в гостиной. А когда просыпалась, то ошалело вглядывалась в мерцающий экран, не понимая, что забыла выключить телевизор.

Однажды ночью, в середине сентября, незадолго до официального открытия приюта, демонстрация очередного фильма внезапно прервалась. На экране появился репортер с микрофоном в руке, а вдали можно было различить несколько пожарных и полицейских машин, а также автомобиль "скорой помощи". Из-под крыши здания, похожего на старый склад, выбивались языки пламени. Повсюду с озабоченными лицами сновали пожарные, раскатывая рукава, и врачи с носилками. Тишину ночи разрывали звуки сирен, несколько заглушавшие речь репортера. Но Кэтлин не нужно было прислушиваться к тому, что он говорил перед камерой. Она мгновенно узнала место, где все это случилось.

Пожар возник в одном из заброшенных складов на территории фирмы Брайса Джордана! Кэтлин также узнала стоявших неподалеку от репортера мужчину и прижавшуюся к нему женщину. Та уже не была беременна, а ее обезумевшее от горя лицо свидетельствовало о том, что она лишилась чего-то очень дорогого. И Кэтлин охватил ужас…

Она не помнила, каким образом очутилась в своей машине, сколько времени на предельной скорости неслась по пустынным ночным улицам. Место происшествия оказалось оцепленным полицией. Автомобиль пришлось оставить и добираться пешком.

Женщину, которую недавно показали в ночном телерепортаже, она отыскала сразу. За ней, находящейся на грани истерики, уже ухаживали врачи.

– Ее зовут Тина, – сказал Кэтлин водитель "скорой помощи". Он кивнул в сторону горящего строения. – Вместе с другими бездомными она жила здесь несколько месяцев. Наверное, развели костер, чтобы согреться, и заснули. А проснувшись от запаха гари, едва успели выскочить. Беда в том, что у нее есть грудной ребенок. В сутолоке она решила, что сынишку взял ее друг. Но малыш все еще где-то там… Этого Кэтлин боялась больше всего.

– Но кто-нибудь должен был броситься спасать его? – с надеждой спросила она. – Пожарные или полиция… Ведь не стоят же они все сложа руки?

– Нет, конечно! – сказал водитель. – Приехал тут один сумасшедший, говорят, владелец этих складов, будь они трижды неладны! Он вломился внутрь и исчез.

– Вы хотите сказать, что это был Джордан? – Кэтлин не узнала собственного голоса, он показался ей каким-то чужим и очень далеким. – И никто даже не попытался остановить его?

– Да разве кто-нибудь смог бы? – отмахнулся водитель. – Он был словно взбесившийся лев!

Кэтлин всхлипнула и закрыла лицо руками. И говоривший с сочувствием посмотрел на нее.

– Что с вами? Вы знаете этого человека?

– Да, – с трудом выговорила она и пошатнулась.

– Вот те на! – почесал затылок водитель и внимательно посмотрел на Кэтлин. – Вам, мисс, лучше посидеть в машине "скорой помощи" вместе с этой молодой мамашей.

– Да, – прошептала Кэтлин. – Я останусь здесь и буду ждать его возвращения. – Она с надеждой посмотрела в сторону пожарища, ожидая с минуты на минуту увидеть самого дорогого на свете человека… Но на фоне огня и дыма перед ней мелькали лица совершенно незнакомых людей. – Я буду ждать.

Глава 12

В "скорой" оказалось шерстяное одеяло. Она накрыла им плачущую женщину и села рядом. Они прижались друг к другу, застигнутые горем и отчаянно молившие судьбу спасти пропавшего ребенка и мужчину, бросившегося на его поиски.

На фоне огня и дыма точно и быстро работали пожарные, поливая из брандспойтов горящее строение. Кэтлин, с нарастающим беспокойством следя за ними, решила отказаться от всего, что успела наговорить Брайсу. Ведь эти слова были произнесены в сердцах и могли лишь оскорбить, причинить боль. Только бы он остался жив! – думалось ей.

– Я была несправедлива к тебе, Брайс! – шептала она сквозь слезы, едва шевеля губами. – Я буду любить тебя всегда. Пожалуйста, возвращайся, чтобы я сама могла сказать тебе об этом, обнять тебя, мой родной…

Воспоминания о последней встрече, о том, как Брайс повернулся и ушел, отзывались в душе мучительной болью. Как она могла позволить ему уйти?

В толпе вдруг раздался крик. Кэтлин повернула голову в ту сторону, откуда кричали, но толком ничего не смогла разглядеть.

– Кого-то вытащили из здания, – возбужденно сообщил водитель "скорой".

– Кого же? – спросила Кэтлин, готовая броситься туда.

Но полицейский, находившийся рядом, преградил ей дорогу.

– Вы только будете мешать, – сказал он. – Останьтесь, там достаточно людей и без вас. Потерпите, скоро все выяснится.

– Там мой ребенок! – жалобно простонала Тина. – Они нашли моего мальчика?

– Думаю, что нашли. – Кэтлин видела, как отделившаяся от толпы медсестра приближается к ним, неся на руках ребенка.

– Тебе повезло, – кивнула она всхлипывающей юной матери, входя в машину. – Смотри, с малышом ничего страшного не случилось. Никаких ожогов, лишь пара царапин и ушибов. Все, закрывайте дверь, сейчас придет врач, и мы отправимся.

Видя, как напряглась Кэтлин, водитель спросил:

– А мы будем ждать парня, который спасал ребенка?

Медсестра смахнула со лба капли пота.

– Не знаю. Мне кажется, ему наша помощь не понадобится.

Весь мир словно содрогнулся, и Кэтлин не удалось сохранить равновесие. Звезды закружились у нее над головой и посыпались вниз золотым дождем. Сознание на минуту оставило ее.

Она почувствовала, как к носу поднесли что-то резко-пахучее. И, очнувшись, поняла, что это нашатырь. Водитель и медсестра, склонившись, озабоченно смотрели на нее.

– С вами все в порядке?

– Нет, – сквозь слезы пробормотала Кэтлин. – Я уже никогда не буду в порядке…

– Не нужно мне ни в какую больницу, – тяжело дыша, бормотал Брайс, отталкивая суетящихся вокруг него санитаров. Сорвав кислородную маску, он в ярости отшвырнул ее. – Может быть, внутри еще кто-то остался…

Врач-реаниматолог положил в карман фонендоскоп и покачал головой.

– Бьюсь об заклад, что этот парень воевал в Корее! Они все сумасшедшие, – прищурившись, сказал он. – Советую тебе, приятель, угомониться, иначе прикажу привязать тебя к носилкам. Твои легкие пропитаны дымом!

– Я здоров, доктор! – попытался отмахнуться Брайс, но начал кашлять и долго не мог остановиться.

– Остынь, – похлопал его по плечу один из санитаров. – Внутри больше никого не осталось. Тебе не о чем беспокоиться. Разве только о том, что твой склад превратился в груду развалин…

И слава Богу! Надо будет и все остальные строения снести. Что же касается медиков, то он еще по госпиталю знал, что пререкаться с ними бесполезно. И поэтому позволил уложить себя на носилки, которые вкатили в другую карету "скорой помощи"; Изнемогавший от усталости, тут он признал свое поражение и закрыл глаза. Пусть они делают свое дело. Ему теперь было все равно.

Прежде чем услышать ее голос, Брайс почувствовал ее. А потом постепенно выплыл из состояния сладкой дремоты, в которой пребывал, как ему казалось, бесконечно долго. Он сумел узнать аромат ее духов несмотря на то, что его обоняние было сильно ослаблено после злополучного пожара. Этот незабываемый аромат вскружил ему голову в ночь их последнего любовного свидания. И он же провожал его в тот день, когда Кэтлин прогнала его из своей жизни.

Почему она здесь сегодня? Ведь во время последней, самой горькой встречи она уже высказала ему все, что хотела!

– Брайс, ты слышишь меня?

О, да! – именно так он ответил бы ей, если б только мог рассчитывать, что услышит то, что желал услышать больше всего на свете.

– Открой же глаза, милый, – взмолилась Кэтлин и взяла его за руку.

Он чувствовал ее, и это уже было хорошо. Очень хорошо! В военном госпитале он знал многих парней, которые, проснувшись, были уже неспособны к полноценным ощущениям, поскольку у многих были ампутированы руки или ноги…

– Мне так много нужно сказать тебе, Брайс, – продолжала Кэтлин. И он услышал, как она судорожно глотнула, видимо с трудом сдерживая дрожь. – Черт побери! – Слова сорвались с ее губ, словно пули. – Открой же глаза и посмотри на меня! Я люблю тебя, слышишь? И верю в нас с тобой. Не отбирай у меня шанс доказать тебе это! – Она легонько толкнула его в плечо. Он медленно поднял веки. Сосредоточил взгляд сначала на светильнике, потом на бледно-зеленой шторе. После этого перевел взгляд направо и увидел Кэтлин в белом халате.

– Ты проснулся! – По щекам ее текли слезы. – У меня даже не было времени одеться. Как только я узнала о пожаре, то помчалась искать тебя. – Кэтлин погладила его волосы. – Ты помнишь пожар, Брайс? На складе?

– Да, – хрипло ответил он. – Слава Богу, я нашел ребенка…

– Ты не только нашел, но и спас жизнь этого малыша. – Она прижалась к его щеке и поцеловала. – Ты молодец, честное слово!

– Так почему же тогда у тебя такой печальный вид?

– Санитары сказали, что тебе не требуется помощь. – Кэтлин всхлипнула, слезы все сильнее душили ее. – Вот я и подумала, что… Ну что тебя уже нет!

И Брайс сдался. Видеть перед собой рыдающую Кэтлин он был не в силах. Ее слезы напрочь обезоружили его.

– Знаешь, я не был с тобой до конца честен, родная, – признался он. – Я слышал все, что ты только что говорила, думая, что я без сознания. Мне очень хочется верить твоим словам. Но обычно во время стрессов люди не всегда отдают отчет в том, что говорят друг другу…

– Но я была совершенно искренна с тобой, поверь! – всхлипнула Кэтлин. – И говорила от всего сердца. Если бы ты умер прошлой ночью, не услышав этих слов, то я умерла бы вместе с тобой. Ты – вся моя жизнь…

Он поймал ее за руки и не хотел отпускать их.

– Послушай, сделай любезность, – попросил он, и глаза его сверкнули. – Пойди поищи мою одежду и помоги выбраться отсюда.

– Ни в коем случае! – запротестовала она. – Тебе ведь нужен покой.

– Мне нужна ты!

– Я у тебя уже есть.

– Тогда докажи это и найди мою одежду, – взмолился Брайс. – Мне… Нам очень нужно… В конце концов не заниматься же нам этим прямо здесь, на больничной койке!

– Ты уверен, что сможешь? – усмехнулась Кэтлин.

Он попытался выглядеть невозмутимым, но губы дрогнули, полностью выдав его.

– Только загляни под одеяло, моя любимая, и ты сама все поймешь.

Она выполнила его просьбу и убедилась, что он прав.

Но потом еще было потрачено немало времени на то, чтобы уговорить врачей отпустить Брайса из больницы. Осознав, что никакими цепями этого парня на больничной койке не удержать, дежурный врач выписал его, посоветовав напоследок соблюдать режим питания и отдыха.

И примерно через час Брайс уже сидел справа от Кэтлин в машине и время от времени посматривал, как она управляет ею.

На ее лице не было макияжа, а на руках и шее – украшений. После всех переживаний она выглядела не столь великолепно, как во время благотворительного приема. И тем не менее ему нужна была именно эта женщина. Он хотел обладать ею и находил ее соблазнительной, как никогда.

Когда они подъехали к его дому, уже забрезжил рассвет. И Брайс предложил:

– Хочешь, поставим машину в гараж?

– Не стоит, – ответила она и, повернувшись, посмотрела на него, загадочно улыбнувшись. – Я скрываться не собираюсь.

Брайс нагнулся к ней и нежно поцеловал в щеку.

– Я давно ждал, когда ты скажешь это… Подхватив его под руку, Кэтлин вошла с ним в дом.

– Ты голоден? – спросила она. – Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?

– Ну да! – ответил он, крепко прижимая ее к себе. – Я очень голоден, только к еде это не имеет ни малейшего отношения!

– Что ж, тогда вперед!

Они начали с душа. Вооружившись большой губкой, Кэтлин растирала ему спину, а Брайс, смочив ее волосы шампунем, нежно массировал их. Она ласково прошлась пальцами по его груди и плечам. Он нежно взял в ладони ее груди…

– Я люблю тебя, – сказал Брайс перед очередным поцелуем.

И Кэтлин ощутила прилив необыкновенной, ни с чем не сравнимой радости.

– Мне так не хватало этих волшебных слов! – со вздохом призналась она.

– Если я пообещаю, что в последующие пятьдесят лет буду произносить их тебе помногу раз в день, согласишься ли ты выйти за меня замуж?

– О, да! – в слезах воскликнула она.

Брайс закутал ее в большое махровое полотенце, еще одно обернул вокруг своих бедер и, подхватив Кэтлин на руки, понес в спальню. Утреннее солнце наполнило комнату мягким светом.

– У меня нет сейчас ни шампанского, ни роз, – сказал он, осторожно опуская Кэтлин на постель. – В следующий раз я обязательно подготовлюсь как следует. Но сейчас, моя любовь, единственное, что могу от всего сердца предложить тебе, это – самого себя.

– Ты – это все, что мне нужно, – ответила она, протягивая к нему руки.

И Брайс прильнул к ней в порыве безудержной страсти. Кэтлин обняла его за плечи и тихонько вскрикнула, когда он вошел в нее…

Потом они лежали, отдыхая. Кэтлин повернулась к нему, ее полузакрытые глаза излучали блаженство.

– У нас будет ребенок, – пообещала она. – Клянусь жизнью.

– Дорогая, – улыбнулся Брайс и обнял ее. – Мы оба хотим, чтобы он был!

Эпилог

Кэтлин не могла нарадоваться тому, что ее проект, поначалу казавшийся несбыточным, воплотился в жизнь. Пожар на складе заставил власти внимательнее приглядеться к нуждам бедолаг, в силу жизненных обстоятельств оставшихся без крыши над головой и без средств к существованию. Строительство приюта заканчивали в авральном режиме. Первыми обитателями нового дома стали Тина и ее маленький сын Роберт. А еще через неделю к ним присоединились два старика, подросток и четыре женщины.

Свадьба Кэтлин и Брайса Джордана была назначена на новогодние праздники и собиралась вылиться в весьма шумное мероприятие.

Миссис Эмили Хейнз суетилась больше всех. Ей казалось, что дочь не осознает до конца важности предстоящего события, будто ей безразлично, в каком платье она будет на самом важном празднике своей жизни или какое меню предложит гостям…

Однако это было не так. Во-первых, Кэтлин слишком много эмоций вложила в свой проект. Во-вторых, Брайс уже был с ней рядом. А в-третьих, через положенный срок к ним готовился присоединиться тот, кого они ждали больше всего на свете. Это к нему теперь обратила все свои чувства будущая мать. Она так любила его, еще совсем крошечного, что, казалось, ежеминутно видела и слышала малыша своим внутренним слухом и зрением. Поэтому, может быть, Кэтлин представлялась родственникам и друзьям слишком рассеянной и задумчивой.

Торжественная церемония венчания прошла в самом большом соборе Элсуэрта. Но даже он не смог вместить всех приглашенных. Кэтлин и Брайс надели друг другу кольца, и участники торжества принялись горячо поздравлять новобрачных. Лица гостей светились радостью, добрые пожелания сыпались со всех сторон…

– Помнишь, я как-то сказала тебе, дорогой, – шепнула Кэтлин у выхода из собора своему мужу Брайсу Джордану, – что жители нашего города злопамятны? Как же я ошибалась, как ошибалась! Посмотри, как они радуются за нас, это просто чудо какое-то!

– Кэтлин, любимая, главное чудо – это ты сама! Не каждому дано столько пережить и остаться доброй и такой прекрасной!

– Мне помогла любовь.

– Нам помогла любовь! – произнес Брайс с такой нежностью, на какую только был способен.

Оглавление

Аннотация

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог