Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион [Ханс Шерфиг] (fb2) читать постранично

БОТУС ОКЦИТАНУС, или ВОСЬМИГЛАЗЫЙ СКОРПИОН

Все действующие лица, имена, названия местностей и события, упоминаемые в романе, вымышлены. Если же кое-что в этой книге и напомнит читателю о людях и событиях нашей действительности, то это чистая случайность.

Г. Ш.

Правда всегда невероятна. Чтобы сделать правду вероятной, приходится примешивать к ней немного лжи.

Достоевский

ВСТУПЛЕНИЕ

Загадочные и тревожные события произошли несколько лет назад в одной европейской стране, называть которую мы здесь не будем.

Мы не будем называть ее хотя бы потому, что упомянутые мрачные происшествия имели место в период ломки географических понятий, когда коренным образом изменились все наши представления; многие пункты как на суше, так и на воде переместились. Взять хотя бы Атлантический океан: за весьма короткий срок он самым поразительным образом расширил свои границы за счет других морей, и наконец наступил такой момент, когда он стал включать в себя и Большой Бельт и Босфор, одновременно омывая отдаленные друг от друга берега Гренландии, Зеландии и Малой Азии.

Известно, что географические сдвиги сопровождались также поразительными изменениями климата, и это оказало весьма любопытное действие на флору и фауну многих стран. Некоторые зоологические особи, которые прежде встречались лишь в немногих местностях, теперь широко распространились в новых районах. В Эресунде появились акулы, и орлы-стервятники начали летать над Данией. Скорпионы и прочие гады наводнили собой страны, где раньше они были совсем неизвестны.

При данных обстоятельствах, когда даже названия местностей потеряли всякую определенность, когда смешались все понятия, — нет никакого смысла выделять какую-нибудь одну страну из числа других, ей подобных. Вдобавок то темное дело, о котором пойдет здесь речь и которое в истории уголовных преступлений фигурирует под названием «дела о Скорпионе», является в известной степени международной аферой и в нашу эпоху европейской сплоченности и солидарности может только подорвать престиж любой страны.

Подобно тому как скорпион (согласно утверждению Плиния Младшего^[1] и Альберта Великого^[2]) носит на собственной спине все свое многочисленное потомство, долгое время оберегает и кормит его, чтобы потом безжалостно сожрать, так и «дело о Скорпионе» не было изолированным, единичным, а представляло целую серию связанных между собой дел; это был настоящий питомник, где преступные махинации разрастались и плодились, причем каждый из мошенников норовил усесться другому на шею и сожрать его. Однако только отдельные мелкие аферы этого огромного запутанного дела стали предметом судебного разбирательства в упомянутой стране, и лишь незначительная часть из всего выводка скорпиона была обезврежена. Сам же он остался целехонек.

Лукреций^[3] писал, что страх создал богов. Благодаря страху, который он внушал людям, Скорпион сделался божеством и занял подобающее ему место на небесном своде. Целое созвездие названо в его честь; окруженный другими животными, он стоит, растопырив клешни и отведя в сторону свой изогнутый хвост; в календаре Скорпион является символом определенного месяца^[4].

Но боги, так же как и люди, смертны; было бы очень плохо, если бы они жили вечно. Тем более не может быть вечной власть богов, порожденных страхом.

Старые люди знали, что удел скорпиона — самому уничтожать себя. Если заставить это ядовитое животное выползти на яркий свет, то скорпион, видя, что все пути ему отрезаны, подымает свой изогнутый хвост, вонзает жало в собственное тело и умирает мучительной смертью, отравленный тем ядом, источником которого он сам является.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Было сияющее майское воскресное утро. С голубого неба лились потоки солнечного света. На Восточном бульваре распустилась первая нежная листва, зацвели кустарники, и лужайки покрылись сочной светло-зеленой травой. А в голубой вышине весело кувыркались три истребителя. На недавно построенных дзотах цвели маргаритки и одуванчики, как бы даруя горожанам радости сельской жизни. Весело трезвонили церковные колокола, чирикали птицы в кустах, поднимая невероятный шум. Прирученные дикие утки плавали в крепостном рву, хлопали крыльями по воде, плескались и резвились, радуясь весеннему теплу; американские моряки, облепив скамейки, отпускали шуточки вслед проходившим мимо молодым девицам.

На бульваре показался велосипедист; он весело катил по направлению к центру города. Путь этот был ему знаком: он неизменно проделывал его каждое воскресное утро. Пожалуй, сегодня он