Мятный поросенок [Нина Бодэн] (fb2) читать постранично

НИНА БОДЭН 1975

ГЛАВА 1

Наша прабабушка Гринграсс потеряла указательный палец - мясник ей его отрубил, когда она покупала телятину. Она показала пальцем, сколько ей отрубить, а потом решила, что этого будет маловато, и опять показала. А мистер Грамметт, мясник, к несчастью, уже ударил острым своим сека­чом. Он приложился в аккурат по пальцу, отхватил его, как какой-нибудь сучок, и палец отлетел в угол на кучу опилок. Трудно сказать, кто больше испугался, мясник или бабушка Гринграсс. Во всяком случае, она его не ви­нила. Она сказала так:

- Я же никогда не умею сразу решить, чего и сколько, это моя вечная беда, мистер Грамметт.

То есть я, конечно, не уверена, что прабабушка Гринграсс сказала именно так, потому что она умерла очень-очень давно, еще за много лет до того, как я родилась на свет, и до того, как появились автомобили на улицах, аэропланы в небесах и электрические лампочки в домах. Но моя бабушка - ее звали Эмили Гринграсс - рассказывала, что именно так оно и было, и я верю, потому что все ее дети, Полл, и Тео, и Джордж и Лили, тоже всегда ей верили.

Эмили Гринграсс очень хорошо рассказывала всякие истории. Лучшие из них были про Норфолк, где она родилась и жила, пока не вышла замуж за Джеймса Гринграсса и тогда уехала в Лондон. Одна ее знаменитая история повествовала про бедного свинопаса, у которого передохли все свиньи. Он был в отчаянии, жена и дети на краю голодной смерти. И вот однажды ночью явился ему во сне черный монах и сказал: «Копай вон там, под тем дубом, найдешь сундук с золотом...»

Полл и Тео, когда были маленькими, с удовольствием слушали эту историю, но теперь они предпочитали слушать про бабушку Гринграсс, как ей мясник Грамметт палец отрубил. Интересней, чем какая-то сказка: во-первых, это все-таки случай из их собственной семейной истории, а еще оба они, конечно, были кровожадненькая парочка.

Хотя по виду не скажешь. Полл было девять лет, личико розовое, во­лосы длинные и желтые, как брюшко утенка. А Тео такой мелкий и тощий, что все думали, будто он моложе сестры, хотя ему было уже десять с поло­виной. «Весь не толще штопальной иглы» - так его мама, которая была портнихой, про него говорила. И вообще, кто впервые видел его деликатное телосложение и большие застенчивые глаза, все считали его невинным ангелочком.

А на самом деле именно Тео однажды серым ноябрьским днем, выслушав в сотый раз про бабушку Гринграсс, заявил:

- Ну, а дальше что? Кровь била фонтаном, да?

- Да нет, - сказала мама, - крови всего капелька, не больше, чем ког­да хвост у щенка откусывают. Во всяком случае, так сказала ваша тетя Сара, а она сама все видела, хотя помочь уже ничем не могла. Конечно, взяла бы и пришила его на место, тот палец, но Сара никогда не была слишком умелой. - И при этом мама вроде как бы фыркнула. - Хотя почасти школьных уроков она была умница, это да.

- Вот ты бы, конечно, пришила, правда, мама? - сказал Тео с уверенностью. - Как жаль, что тебя там не оказалось. Но как ты думаешь: кость срослась бы?

Мама встряхнула батистовую сорочку, которую она шила для Полл, расправила оборки на лифе:

- Не скажу - не знаю. Может, и срослась бы. Бабушка была здоро­вая, крупная женщина.

Полл спросила:

- А как это, ты сказала, у щенка хвост откусывают?

- А конюх из поместья всегда так делал. Как вам известно, моя мать служила там поварихой, и я сама видела, как этот конюх брал одного за другим щенков из нового выводка, откусывал хвостик по суставу и выплевывал, раз - и готово. Способ самый милосердный, говорил он, без суетыи шума, а щенок только пискнет, и все.

Полл сама взвизгнула при этих словах; Лили, которой уже исполнилось четырнадцать, издав тихий стон, зажмурила глаза, а Джордж, на год стар­ше Лили, только откашлялся, поднял очки на лоб и захлопнул свою книгу. Он считал, что уже перерос мамины сказки, и делал вид, что не слушает.

Полл и Тео глядели на Лили. Она как раз накрывала на стол к чаю, но тут замерла в неподвижности, зажмурив глаза и прижав руку к сердцу - будто от приступа ужасной боли. Лили была артистка хоть куда, нехуже, чем ее мать - рассказчица. Удостоверившись, что привлекла всеоб­щее внимание, она открыла глаза, печально покачала головой и вздохну­лa. Потом поглядела на мать и молвила с мягким упреком:

- Я буквально потеряла сознание на мгновение. Зачем ты рассказываешь им такие ужасы?

- Они ей самой нравятся, вот и рассказывает, - откликнулся Джордж. - А у этой пары мамочкины вкусы.

- Которые как раз не следовало бы поощрять, - Лили опять глубоко вздохнула. - Если уж ты считаешь, мама, что им необходимы всякие истории, то почему бы тебе не рассказать им что-нибудь приятное? То, что принесет пользу? Почитала бы им «На крыльях ангельских» или, как папа, «Книжку для малышей».

- Пусть лучше познакомятся с реальной жизнью. Не вижу, какой от этого вред, - сказала мама, и голос ее