Первые залпы [Сергей Николаевич Мартьянов] (fb2) читать постранично

- Первые залпы (и.с. Честь, отвага, мужество) 869 Кб, 80с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Николаевич Мартьянов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сергей Мартьянов Первые залпы

Документальная повесть

1. Человек с того берега

На заставе он пробыл ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы переодеться в сухое красноармейское обмундирование, принесенное старшиной из каптерки. Сведения, сообщенные им, были так важны, что ему не позволили ни отдохнуть, ни поесть, а только дали кружку остывшего чая — унять нервную дрожь. Капитан Кондратьев из комендатуры и капитан Солдатов из отряда опрашивали его, пока он переодевался. Они же должны были немедленно отвезти его в Волчин, а оттуда и дальше. Да, дело было чрезвычайной важности и срочности.

Собственно, того, о чем сообщил этот человек, и нужно было ожидать. Вчера вечером об этом же крикнул кто-то с середины Буга. Об этом же самом. И все же в это было очень трудно, почти невозможно поверить.

Младший лейтенант Василий Горбунов, начальник заставы, в упор, со строгим любопытством разглядывал незнакомца. Тот торопливо стягивал с себя мокрую одежду и бросал ее прямо на пол, у своих ног. На вид ему было лет сорок пять, не меньше. Морщинистое усатое лицо, щеточка жиденьких усов, на жилистой шее — православный крестик.

Говорил он торопясь, сбиваясь, перемешивая русские, белорусские и польские слова, — так что капитану Кондратьеву и капитану Солдатову приходилось то и дело останавливать его и переспрашивать, чтобы понять, что к чему.

В общем типичный крестьянин из западных белорусов, местный житель. И все же что-то знакомое было в этом человеке — в его высокой сутулой фигуре, в щеточке рыжих усов, — словно где-то младший лейтенант уже встречался с ним, и, пожалуй, не раз. Но где и когда?

Впрочем, может, и не встречался, а путает его с кем-то другим: ведь человек этот только что приплыл с того берега Буга. Скорее всего он житель Польши, одной из прибугских польских деревень, и в таком случае его можно было видеть в бинокль через реку.

Так неужели уже завтра, в четыре часа утра?! «То правда, правда, в четыре часа Гитлер ударит… Так, так!» — твердил человек, и оба капитана многозначительно переглядывались, будто знали что-то такое, что позволяло им верить этому человеку, его страшной вести.

Самое важное было в этой точности — четыре часа утра. Младший лейтенант уже прикидывал в уме, как он поднимет по тревоге заставу, как будет поднята вся комендатура, весь отряд; как будут приведены в полную боевую готовность все приграничные части и соединения Красной Армии.

Но тут же он вспомнил и о другом: дней пять назад приезжал политрук из отряда, велел собрать бойцов в Ленинской комнате и, когда они собрались, прочитал им вслух сообщение ТАСС от 14 июня, особенно напирая на строки: «…по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы». Когда же один из бойцов спросил: «А для чего Гитлер подтягивает войска к границе?» — политрук отрезал:

— Нужно верить документу, товарищ. В документе черным по белому написано: слухи о войне лишены всякой почвы!

Но вот — человек с того берега Буга, и он предупреждает: завтра утром, в четыре часа… Остается три с половиной часа. До нападения. Если верить этому человеку.

А тот уже надел сухие красноармейские брюки, сухую гимнастерку и вопросительно глянул на капитанов.

— Поехали, — сказал Солдатов, высокий и сухощавый, с бледным нервным лицом.

Горбунов проводил их во двор, к грузовой машине.

Шофер уже сидел в кабине.

Капитан Солдатов и человек, переплывший Буг, залезли в кузов, а капитан Кондратьев занял место рядом с водителем.

Горбунов все ждал, что они скажут перед отъездом, какие дадут распоряжения. Ждал и помалкивал. Напрашиваться самому на указания было не в его правилах.

Но что могли сказать эти два капитана?

Перед тем как захлопнуть дверцу, Кондратьев обронил:

— Главное — не поддаваться панике. Ждите указаний!

И все. И машина быстро исчезла в темноте.

Они поехали в село Волчин, где стоит комендатура, а оттуда скорее всего в Брест, где расположен штаб пограничного отряда. До Бреста отсюда сорок с лишним километров. По здешним дорогам приедут в штаб часа через полтора, не раньше.

Кругом было тихо. Пахло сохнущим сеном и пылью. Чернели яблони и тополя. В хатах не светилось ни одно окно. Новоселки, большая деревня, в центре которой стояла застава, спала.

— Часовой, что заметно в деревне? — требовательно, окающим по-волжски голосом спросил Горбунов.

— Недавно Павел Шумер откуда-то вернулся, товарищ младший лейтенант, — ответил часовой, выступая из темноты.

— О Шумере я знаю. Еще что?

— А так все нормально. Режим соблюдается.

— Следите за сигналами с границы.

— Есть!

Горбунов вернулся в канцелярию. На полу еще валялась мокрая одежда человека, которого только что увезли. От нее по гладким половицам растекалась лужа.