Наследник Фархада [Николай Юрьевич Рубан] (fb2) читать постранично, страница - 3

- Наследник Фархада (а.с. Гавань летучих рязанцев -2) 710 Кб, 140с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Николай Юрьевич Рубан

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

положено, еще надо будет только пару запасных позиций подготовить…Ну вот что за скотина такая — человек? Все ему не так, и все ему не эдак. В училище по дому скучал, а к концу отпуска уже и по ребятам соскучился, и от вольной жизни как-то даже подустал: даже по утрам кроссы бегать начал (во додумался, идиот — будто в училище не набегается!).

Рустам тихонько свернул газету с огрызками и пошел в тамбур — выбросить. В тамбуре гулял ночной ветерок — проводник открыл вагонную дверь и, присев на корточки, задумчиво курил, глядя долгим взглядом в ночную степь.

— Чего не спишь, парень? — мельком глянул он на Рустама.

— Не хочется, — вздохнул Рустам, — Дом вот вспоминаю…

— Э-э, всегда так, — кивнул проводник, — Я вот тоже: пока в рейсе — по дому скучаю, домой приехал — в рейс тянет…

И Рустаму стало чуть легче. Они согласно помолчали, глядя на летящую сквозь ночь бескрайний океан пустыни. Внезапно где-то вдали степь озарилась дымной вспышкой. В этой вспышке родилась ослепительная звезда и — пошла, и пошла ввысь, прямо к звездам, висевшим мерцающими гроздьями над серыми песками!

— Тюра-Там скоро будем, — зевнул проводник, — Вон, Байконур уже рядом…

Рустам вернулся в купе и скользнул под простыню. Поморщившись, вдохнул почти казарменный запах казенной наволочки. Эх, шайтан меня укуси, ну что же я за человек такой нескладный? Почему не могу жить ясно и спокойно, как все нормальные люди? Взрослеть надо поскорее, вот что — может, пройдет…

Не прошло. И уже лет двадцать спустя, в мутное время, называемое «постперестроечным», сидел подполковник Садыков с верным другом Маргусом Ауриньшем в штабе бригады, глубокой ночью, в компании с бутылкой водки под распотрошенный сухпаек, изъятый из «тревожного» чемодана.

— Слушай, Рустам, — осторожно пытался втолковать ему Маргус (тоже подполковник, начальник штаба бригады), — Ну, подумай ты еще, а? Зачем тебе увольняться? Ведь сорока лет еще нет, а и ордена, и академия — всё при тебе. Только и служить.

— Эх, Марик… Ну что ты в самом деле — не видишь, что за время на дворе?

— Да не, я понимаю… Жилья нет, зарплату четвертый месяц не платят — кого хочешь, достанет… Но ведь не вечно же такое будет, кончится этот бардак рано или поздно.

— Да не в том дело, Марик. Нам что — голодать впервой? Ненужность угнетает, понимаешь?

— Я еще плесну?

— Давай… Будем! — кивнули, глотнули, хрустнули каменными галетами, — Вот приезжает начальство… И посмотришь на них — такое впечатление, что у них одна забота: как бы поскорее от нас избавиться. Не так, скажешь?

— Да ладно, Рустик. Ну, дураки они. Ты на них тьфу. Не им же служим, верно?

— А кому? Родине? Государству? А государство взяло, да меня просто так эмигрантом сделало, и меня не спросило. И ведь никуда уезжать не пришлось — сама страна из-под меня куда-то укатила. Скоро надо будет в посольство обращаться, чтоб к деду на могилу съездить — не дурдом? А самое главное, что сами мы в этом и виноваты…

— В чем это мы виноваты?

— А вспомни, когда объявили, что Союза больше нет — хоть кто-нибудь из нас дернулся? Хоть кто-то сказал: ребята, мы же присягу давали: «Я всегда готов выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических республик…». А Союз-то уничтожают! Какое там, кое-кто даже обрадовался: во, перестанем москалей кормить — как заживем-то гарно!

— Ты не совсем точно цитируешь присягу. Там говорится: «Я всегда готов ПО ПРИКАЗУ МОЕГО КОМАНДОВАНИЯ выступить на защиту…». Приказа-то не было….

— Знаешь что, Марик? Учили нас, конечно, хорошо, но одной вещи все-таки не научили.

— Какой вещи?

— Задавать себе простые вопросы: «Если не я, то кто? Если не здесь, то где? Если не сейчас, то когда?». Наверное, офицеру вообще думать не следует, а то совсем неудобные мысли в голову приходят.

— Например?

— Ну, понимаешь… Мне сорок лет уже скоро будет, правильно ты сказал. А что я на этом свете толкового сделал? Зачем я вообще в этот мир пришел? Затем, чтобы от генерала за непобеленные бордюры пистоны огребать? Большое спасибо.

— Не, ну это ты зря так, Рустик. Хочешь сказать, что ничего в этой жизни ценного не совершил? А сколько ты караванов в Афгане завалил — ведь сколько жизней спас, считай! А в этих Карабахах-барабахах сколько погромов прекратил — я ж помню, как ты со своим отрядом тогда мотался. Ну вот подумай, а вдруг кто-то из тех детей, что ты тогда спас, великим ученым станет? Или там, инженером — откроет что-нибудь такое, что полный атас!

— Э. Великими бандитами они будут. Если с такого возраста в человека ненависть заложить — что хорошего из него выйдет?

— Всякое бывает. Гагарин вон — детство в оккупации провел. Ну, пусть он военным стал, но это же не главное. Ведь не просто военным он стать хотел, а — летчиком. Да таким, чтоб летать выше всех… Понимаешь? Летать он хотел, а не бомбить.

— Ну хорошо, если так — уже легче. Но все равно, ведь ясно: уйди сейчас — они только вздохнут с облегчением. Одной проблемой