Укрощение строптивого [Айрис Джоансен] (fb2) читать онлайн

- Укрощение строптивого (а.с. Кланад -4) (и.с. Соблазны) 287 Кб, 152с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Айрис Джоансен

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Айрис ДЖОАНСЕН УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОГО

1

Но почему именно Луи Бено?! – воскликнул Гуннер.

– Потому что только он может справиться с этим, – отрезала Мариана. – И ни с кем другим я иметь дела не желаю.

– Господи, ну до чего ты упрямая! – нахмурился Гуннер. – Это же просто глупо, Мариана! Неужели ты считаешь, что мы сами не справимся с выпуском продукции? У нас опытные люди, у нас вполне достаточно средств…

– Об этом не может быть и речи! – Мариана поднялась и прошла по кабинету к окну. – Как же ты не понимаешь, Гуннер?! Я вовсе не хочу, чтобы корпорация «Маггинс» начала свою деятельность в Компаунде: тогда в ней просто не будет смысла. А, кроме того, о нас уже начали расползаться такие слухи, что…

– Ну, с любыми слухами можно очень быстро покончить, нам к этому не привыкать, – заметил Гуннер. – Нет, Мариана, все твои возражения не стоят и выеденного яйца. Если мы организуем производство на своей территории и с нашими людьми, то будем в курсе всего. А что из себя представляет Луи Бено – мы понятия не имеем.

Она поглядела на него через плечо и слегка поморщилась:

– Не тебе об этом говорить. Ты, наверное, не одну пару башмаков истоптал, собирая о нем нужные сведения!

– Не больше трех пар, – усмехнулся Гуннер. – Но ты же сама сказала, что хочешь знать о нем все, до последней мелочи. И, тем не менее, у него такое богатое прошлое, что составить однозначное мнение трудно. Представляю, каким захватывающим чтением оказалось его досье. Лучше любого детектива…

– Да, это было довольно любопытно, – взгляд Марианы задержался на изысканном мостике, круто изогнувшемся над ручьем в садике, который был разбит на китайский манер. – Хотя, собственно, я уже знала, чего ждать от него после тех статей, что появились в журналах «Уолл-стрит» и «Бизнес Уик». Луи Бено – блестящий организатор и очень удачливый бизнесмен, который сумел сколотить свой первый миллион уже к двадцати пяти годам. При этом считается честным и порядочным, никогда не пропускает удачные ходы и находит неожиданные решения. Вот почему я остановила на нем свой выбор.

– Ты забыла упомянуть, что он беспощаден с теми, кто смеет выступить против него, и расправляется со своими противниками без всякой жалости. Укротить его будет непросто. Это человек, который не любит делить с кем-нибудь власть.

– Ну, в этом отношении вы стоите друг друга, – мягко улыбнулась Мариана, глядя на Гуннера. – Разве не так?

– Может быть. Но между нами есть существенная разница: я защищаю твои интересы…

– Я уверена, он тоже встанет на мою сторону, когда поймет, что я предлагаю ему сделку века. Он оценит ее размах и значение!

– И все же мне не нравится эта идея. Слишком рискованный ход. – Гуннер повернулся к мужчине, который до сих пор сидел в легком кресле в углу комнаты и молчал. – Она твоя сестра, черт побери! Скажи ей, наконец, Эндрю, что ты обо всем этом думаешь.

– Вы же не даете мне возможности и словечка вставить, – мягкая улыбка осветила красивое лицо Эндрю. – Я все-таки не понимаю, Мариана, почему ты остановила свой выбор именно на нем?

Разговаривать с братом для Марианы оказалось немного труднее, чем с Гуннером. Эндрю был гораздо проницательнее, а, кроме того, между ними существовали глубокая внутренняя привязанность и близость. Они очень хорошо знали друг друга, и ей почти никогда не удавалось что-нибудь от него скрыть.

– Я ведь уже объяснила, почему! Выбор пал на человека, который способен сделать то, что мне надо, наилучшим образом.

– И ничего больше?

Эндрю испытующе взглянул на нее, и в его глазах Мариана уловила ненавязчивое, но настойчивое желание понять, как все обстоит на самом деле.

– А какие еще могут быть причины?! – взорвалась она. – Я ведь даже никогда не встречалась с ним. Ты прекрасно знаешь, что я еще ни разу не выезжала за пределы Седикана.

– Тем более странно, что ты не хочешь, чтобы в поездке тебя сопровождал кто-то из наших людей. Мариана попыталась выдавить из себя улыбку:

– А ты не допускаешь, что я просто-напросто хочу попробовать собственные силы?

– После того, как ты всю свою жизнь провела в тепличной атмосфере? Сидела в своей лаборатории, засунув, как страус, голову в песок… – Эндрю покачал головой. – Странно, что ты вдруг, ни с того, ни с сего, решила в один миг завоевать весь мир. Почему ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой? Чего ты боишься?

– Я ничего не боюсь! – тут же вскинулась Мариана. – Просто не хочу, и все…

– Вот видишь? Ты даже не можешь объяснить причину. – Эндрю поднялся и двинулся к ней. – Что-то здесь не так, дорогая. Мне кажется…

– Нет! – выпрямившись, как пружина, воскликнула Мариана, не дав брату договорить фразу до конца. – Оставь это, Эндрю. Я так решила.

Эндрю знал, что, когда его сестра пребывает в таком состоянии, спорить с ней бесполезно.

– Не горячись, – он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. – Никто не собирается отменять твои решения, мой маленький кактус.

Мариана почувствовала облегчение и, повернув голову, прижала губы к его ладони:

– Будет лучше, если ты перестанешь волноваться из-за меня, – попросила она более спокойным тоном.

– Ты же понимаешь, что это невозможно: как-никак ты у меня одна-единственная сестра. Впрочем, помешать тебе я вряд ли смогу. Мне остается только повторить в который раз: не думаю, что тебе по силам укротить Луи. Может быть, лучше сразу отказаться от этой идеи, чем потом жалеть до конца дней?

– Не вижу, о чем я могла бы пожалеть, – холодно заметила Мариана, отходя от брата. – Сколько можно сидеть, как птенчику в гнездышке?!

– Как кактусу в гнездышке, ты хотела сказать? – поправил ее Эндрю негромко. – Испуганный растерянный кактус, который даже не представляет, что такое смертельная схватка в деловом мире… Но ты ведь никогда не признаешься, если тебе страшно! – Он подошел к ней и поцеловал в лоб. – Ну, что ж, раз тебе надоело прятаться – поезжай; ты знаешь, что я всегда и во всем готов помогать тебе. – Эндрю обернулся к своему другу. – Идем, Гуннер. Если Мариана надумала выезжать завтра утром, ей нужно время, чтобы собрать вещи.

– И это все?! – Гуннер поднялся следом за ним. – Помог, называется! Спасибо!

– Она моя сестра, – голубые глаза Эндрю выразительно смотрели на друга. – И мое дело – облегчать ей жизнь, а не усложнять. Зато обеспечить ее безопасность – твоя задача. Вот и предлагай, как сделать поездку удобной и спокойной.

– Все равно ни одно мое предложение не будет принято, – едко заметил Гуннер. – Самое удобное и спокойное – остаться в Седикане. Может, ты все-таки передумаешь, Мариана?

Она отрицательно покачала головой.

– Ты задаешь мне нелегкую работенку! – Гуннер некоторое время внимательно смотрел на нее, а потом неожиданно усмехнулся. – А впрочем – чем труднее, тем лучше. Придется поломать голову как следует, но я люблю головоломки: они очень освежают мозги. Кстати, Куэнби недавно заметила, что я изрядно застоялся в конюшне.

– Она просто дразнила тебя, – засмеялась Мариана. – За годы вашей совместной жизни Куэнби, наверное, поняла, что, если у тебя нет никаких проблем, ты сам начнешь искать приключения на свою голову.

– Ерунда! Никто не представляет, насколько я обожаю мирную и спокойную жизнь. Кстати, не забудь позвонить Куэнби перед отъездом и попрощаться с ней.

– Я собиралась по дороге в аэропорт Марасеф заехать к вам. И не думай, Гуннер, что я доставлю тебе много беспокойства. Я все просчитала. Самолет прилетит в Париж в десять утра, и мне понадобится всего лишь час, чтобы добраться до шато Луи Бено. Самая большая трудность для меня – пройти мимо охранников у ворот Дарсебо. Ты сможешь устроить это?

Гуннер коротко кивнул:

– У меня там есть свой человек. Он сделает так, что с одиннадцати до двенадцати тебе никто не помешает. Поле будет чистым. Судя по полученным нами сведениям, Бено, как правило, проводит большую часть времени до обеда в саду. Так что, если ты пройдешь прямо к нему, тебе не придется иметь дело с обслугой. – Он нахмурился. – Но Бено набрал отлично подготовленную команду охранников. Представляю, как он возмутится, увидев тебя. Я знаю, что у него есть офис в Париже. Почему ты не хочешь договориться с ним о встрече там?

– Да потому, что он не захочет встречаться со мной! Когда Бено возвращается во Францию из Нью-Йорка, это значит, что он страшно устал и мечтает только об одном: отдохнуть, как следует. Дарсебо – его святилище.

– Что не мешает тебе вторгнуться в него без приглашения?

Мариана пожала плечами и ответила с обезоруживающим простодушием:

– Мне кажется, что в шато мне будет легче договориться с ним обо всем. Меня всегда угнетает слишком деловая и официальная обстановка. Я не смогу повести переговоры так, как мне хочется.

– Поразительное признание для деловой женщины! Тебе не кажется, что уже это – достаточно веское основание, чтобы оставить твою бредовую идею и поручить переговоры нам? – Взглянув на Мариану, Гун-нер махнул рукой, понимая, насколько бесполезно уговаривать ее. – Все, все! Ты сама придумала этот план и не давала мне покоя, требуя выполнить почти невозможные вещи. Надеюсь, ты готова расплачиваться за последствия.

Эндрю двинулся следом за Гуннером к двери, но на секунду замедлил шаг. Окинув сестру внимательным взглядом, он спросил – скорее себя, чем ее:

– Почему же все-таки Луи Бено?..

Мариана не сомневалась, что он слышал ее объяснения. Она открыла было рот, чтобы добавить что-нибудь еще, более убедительное, но оборвала саму себя. Менее всего ей хотелось лгать – особенно тем, кого она любила больше всего на свете…

– Ты не хочешь говорить, – утвердительно кивнул Эндрю. – Тогда единственное, о чем я могу просить тебя: постарайся быть осторожной. Ты плохо знаешь людей, Мариана, потому что больше привыкла иметь дело с чертежами и формулами. Но Бено – это не тот человек, которого ты можешь запрограммировать на ту волну, которая тебе нравится. И еще одно: передав дело в его руки, хорошо бы, по крайней мере, сохранить свободу действий. Оговори с ним этот пункт отдельно и не уступай ни на йоту!

– Что же делать? – спросил Гуннер у Эндрю, спустившись вместе с ним к машине. – Мне все это страшно не нравится. Просто черт знает что!

– Не волнуйся ты так. Ей действительно пора выходить в большой мир.

– Черт побери, да она – сущий ребенок! Ей не удастся справиться с таким опытным человеком, как Бено. Это же лев!

– С чего ты взял, что она ребенок? Мариана – взрослая девушка. А голова у нее работает так, что и Эйнштейн мог бы позавидовать.

– Ты сам знаешь, что я имею в виду.

Эндрю прекрасно понимал, о чем говорит его друг. В Мариане соединялись самые противоречивые черты характера: прямота и скрытость, холодный аналитический ум и потребность в любви, отвага и уязвимость.

– Боюсь, нам остается только одно: организовать все как можно более тщательно.

Гуннер, нахмурившись, изучающе посмотрел на друга.

– Такое впечатление, что ты сразу смирился с ее решением, почему?

– Я подумал, что это может быть полезно для нее. Хотя последнее время она меня очень беспокоит.

– Ну, вот видишь! – вскинулся Гуннер.

– Не пугайся, я имею в виду совсем не эту затею с Бено и корпорацией «Маггинс». Но ее явно что-то мучает, хотя это, судя по всему, не имеет никакого отношения к делам.

– В таком случае тем более лучше постараться удержать ее здесь. В Компаунде она, по крайней мере, будет находиться в полной безопасности.

– Это палка о двух концах, – заметил Эндрю. – Я чувствую, что она здесь задыхается и может натворить каких-нибудь глупостей. Быть может, оказаться сейчас в Париже намного безопаснее для нее.

– Что-то я не слышу уверенности в твоем голосе, – заметил Гуннер.

– Нет, конечно. Какая уж тут может быть уверенность! – отозвался Эндрю и невольно оглянулся назад, в сторону домика, который они только что покинули.

На самом деле он очень беспокоился о сестре. Кто знает, что произойдет после того, как они позволят Мариане уехать? Тем более что вся эта затея выглядела довольно странной и непонятной с самого начала. Эндрю не покидало ощущение, что она что-то скрывает, и это более всего мучило его. Но в то же время внутренний голос, которому он всегда доверял, подсказывал ему, что самое правильное – дать Мариане возможность довести до конца, что она задумала.

– Остается только надеяться, что ничего дурного с ней не случится, – пробормотал он. Дверь за Гуннером и Эндрю закрылась, и Мариана сразу почувствовала себя уже не такой уверенной, как прежде. Эндрю прав: ни один человек еще не мог похвастаться тем, что ему удалось укротить Луи Бено. А что, если ее идея действительно безумна? И откуда, в самом деле, в ней такое самомнение?

Мариана повернулась к окну, за которым был виден аккуратный садик. Все здесь так мирно, красиво и безопасно. Собственно, такой была и вся ее жизнь в Компаунде. И почему она вдруг перестала удовлетворять ее? Отчетливо осознав, что завтра утром покинет этот уютный, спокойный мир и окунется в полную неизвестность, Мариана почувствовала настоящий страх.

Наверное, надо, пока не поздно, отменить эту затею. Ведь она с детства привыкла к тому, что ее охраняют, стоит ли отказываться от этого сейчас? Может быть, лучше остаться здесь, продолжать работу в своей лаборатории? Заниматься тем, что она делала всю жизнь, и что у нее так хорошо получалось, а в организации предприятия положиться, как всегда, на Гуннера и его помощников? Ей стоит только окликнуть его и попросить, чтобы…

Нет! Мариана резко отвернулась от садика, который завораживал ее, и решительно прошла в холл:

– Маггинс!

– Иду, – миссис Маггинс неслышно появилась в холле. Ее голубые глаза сияли, рыжие кудряшки блестели на солнце, словно охваченные пламенем. – Как хорошо, что к нам снова заглянул Эндрю. Мне показалось, что он прекрасно выглядит. – Она вздохнула. – Боюсь, после своей женитьбы он не так скучает без нас… Что ж, зато теперь я могу полностью сосредоточить свое внимание на тебе.

– Ты уже закончила укладывать вещи?

– Конечно, дорогая! – в голосе миссис Маггинс девушка угадала легкий оттенок негодования. – А сейчас ступай, прими душ и приготовься ко сну, пока я займусь ужином.

– Я не голодна.

– Немного поесть необходимо. – Миссис Маггинс повернулась и направилась в сторону кухни. – Я сейчас отнесу поднос наверх и попрошу мистера Маггинса упаковать ящики с запасными деталями. Мы надолго уезжаем?

– Понятия не имею.

– Наверное, это не так важно. Хорошо, что ты решилась поехать: я всегда говорила, что ты слишком много работаешь. Надо иногда и отдохнуть.

– С чего ты взяла, что я еду отдыхать? – проворчала Мариана, поднимаясь по лестнице. – И перестань суетиться: ты прекрасно знаешь, что я в состоянии сама позаботиться о себе.

– Ты у нас умница, – невозмутимо ответила миссис Маггинс. – У тебя ровно пятнадцать минут.

В комнате у дверей стояли четыре кожаные сумки, а на постели лежал махровый халат. Мариана вздохнула. Она знала, насколько строго миссис Маггинс придерживается расписания и насколько бесполезно спорить с нею. Но жаловаться было не на кого: она сама сделала ее такой…

Мариана по привычке направилась к ванной комнате, но на полпути вдруг остановилась. Что она делает? Разве можно позволять миссис Маггинс распоряжаться ею до такой степени?! Черт возьми, ей не хочется сейчас принимать душ! Пёред отъездом надо еще сделать столько вещей…

Мариана решительно прошла к своему письменному столу, села на стул и выдвинула средний ящик. Надо оставить сотрудникам подробные инструкции, как следует организовать без нее работу лаборатории.

Неожиданно взгляд ее упал на фотографию Луи Бено. Она невольно снова начала вглядываться в это жесткое, решительное лицо, и привычное напряжение сковало тело. Незачем обманывать себя и придумывать оправдания, будто она хочет составить инструкцию. Просто ей захотелось еще раз посмотреть на фотографию, вот почему она подошла к столу.

Наверное, не следовало просить Гуннера приложить фотографию к досье Луи Бено. С того момента, как она оказалась в папке с бумагами, Мариану как магнитом тянуло к столу. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, с досадой подумала она. Судя по отчету, чары Луи действовали на женщин так, словно он обладал гипнотической силой. Прозрачные серые глаза смотрели прямо на нее; мужественное и в то же время красивое, как у Адониса, лицо дышало умом. Фотограф снял Луи так, что она могла отчетливо разглядеть только черты его лица, но Мариане не раз попадались его фотографии в разделах светской хроники, и она знала, что он высокий, стройный и двигается со спортивной легкостью. Настоящий мужчина! И все же за скептическим выражением его лица Мариана угадывала печаль и горечь…

Не отдавая себе отчета в том, что делает, она провела пальцем по его красиво очерченным губам. И в который раз пережила нечто похожее на удар током. Кончики пальцев начали гореть. Боже, она уже не в состоянии держать под контролем свое собственное воображение! И с каждой минутой это становится все невыносимее… Куда она катится?!

– Это какое-то безумие, – прошептала Мариана. – Хватит! С этим пора покончить, Луи!

Мужчина на фотографии внимательно посмотрел ей в глаза, и Мариане показалось, что он едва заметно улыбнулся – теплой ласковой улыбкой. Чистое помешательство! Наваждение! Мариана отдернула руку от фотографии и задвинула ящик. Она правильно сделала, что запустила в действие механизм, который положит конец умопомрачению. И чем скорее – тем лучше.

Поднявшись, Мариана двинулась в ванную, прихватив по дороге приготовленный махровый халат. Мысль о завтрашней встрече с Луи Бено приводила ее в трепет, но отступать было невозможно. Ничего, при встрече с ним она непременно соберется! Ведь она продумала все до мелочей, а уж в собственной способности мыслить логически Мариана никогда не сомневалась. Она взвесила все его слабые и сильные стороны, учла все его пристрастия и антипатии. Нет, своего она добьется, во что бы то ни стало! Ей удастся не только войти в клетку со львом, но и заставить его прыгнуть в горящий обруч.

И тогда наваждение рассеется…

*

Луи открыл глаза, чувствуя, что его не покидает страшное ощущение потери.

– Что такое? – сонно пробормотала Барбара и теснее прижалась к нему.

– Ничего особенного. Обычный сон.

– Такой же, как и вчера?

– Да, что-то вроде того… – Если бы только вчера! Этот сон преследовал его каждую ночь вот уже почти месяц.

– Тебе снятся кошмары?

– Не совсем, – уклончиво отозвался Луи. Разве можно было описать Барбаре тот туман, который окутывал его во сне, и нежную фигуру женщины, чье присутствие угадывалось за этим туманом? Разве можно было объяснить, как напрягалась и начинала ныть его плоть? Но всякий раз попытки обрести ту, которая могла утолить это желание, кончались ничем.

– А я вот никогда не вижу снов, – лениво зевнула Барбара и потянулась.

– Мы все видим сны. Только ты не запоминаешь их. Вот и вся разница.

– Может быть, – она уже потеряла всякий интерес к предмету разговора. – Но раз уж ты проснулся…

Луи вздохнул: Барбаре, конечно, опять показалось, что он хочет именно ее. Он действительно всякий раз просыпался, испытывая возбуждение, но это не имело ничего общего с тем простым и грубым сексуальным влечением, которое он чувствовал к ней. В его ночных желаниях таилось нечто большее, правда, он сам не мог понять – что. Какое поле деятельности для последователей Фрейда!

«Ну ладно, хватит об этом!» – нетерпеливо оборвал сам себя Луи. Ведь он приехал в Дарсебо, потому что слишком много работал в последнее время, и ему просто необходимо было дать себе передышку. Пройдет усталость – исчезнут и мучающие его по ночам сны…

Барбара пробежала пальцами по его телу, с большим искусством демонстрируя страсть. Но Луи всегда угадывал за каждым ее движением внутренний холод и корысть. На миг его охватила горечь, но он тут же подавил ее. Ведь если бы Барбара не была такой, он бы вряд ли пригласил ее в Дарсебо…

Луи всегда был реалистом и давно уже смирился с неизбежным, много лет назад приняв это как должное.

Повернувшись к Барбаре, он заключил ее в объятия.

Быть может, сегодня чувство разочарования покинет его, и его перестанут донимать эти странные сны?

– Мне нужно поговорить с вами.

Луи насторожился, услышав это решительное, даже воинственное заявление и незнакомый голос. Однако, повернувшись и увидев обладательницу этого голоса, сразу расслабился. По дорожке сада прямо к нему шла темноволосая, тоненькая, маленького роста девчушка, которой на вид нельзя было дать больше семнадцати или восемнадцати лет. Она была одета в джинсы, теннисные туфли и свободного покроя белую хлопчатобумажную блузку. Наверное, одна из студенток, которых обычно нанимал на лето в помощь себе садовник Рауль.

– Это вы мне?

Девушка остановилась напротив него.

– Меня зовут Мариана Сандел, мистер Бено. Я хочу предложить вам одно дело. – И она указала на мраморную скамейку, что находилась возле него. – Вы позволите мне присесть?

– Дело? – разочарованно проговорил Луи, испытывая смешанное чувство удивления и досады. Отчего это все, словно сговорившись, обращаются к нему с деловыми предложениями? У него нет ни малейшего желания нарушить свой покой. Но, с другой стороны, не мог же он послать эту девушку ко всем чертям!

– Наверное, относительно питомника? На этот раз удивилась она.

– Питомника? А, вы имеете в виду цветы! – Девушка обвела взглядом ряды роз и небольшой домик в нескольких ярдах от них. – Да, сад у вас неплохой. Только слишком пышный. А эта ваша беседка почти такая же по размеру, как весь мой дом. Мне больше по вкусу сдержанные тона и уединенность.

– В самом деле? Вот уж никогда бы не подумал! – Слово «уединенность» мало подходило к облику этой девушки. Широко расставленные выразительные карие глаза смотрели независимо и смело; темно-каштановые волнистые волосы, свободно падающие на плечи, обрамляли ее живое лицо. Вообще вся ее стройная фигура излучала жизнь. – Судя по всему, вы одна из помощниц Рауля?

– Кто такой Рауль?

– Мой садовник.

Нахмурившись, девушка покачала головой:

– Наверное, мне не стоило так одеваться. Но в такой одежде удобнее чувствуешь себя в самолете, а из аэропорта я сразу отправилась сюда и даже не подумала, что надо переодеться. Боюсь, что у вас сложилось совершенно неверное представление обо мне. Я знаю, что выгляжу моложе своих лет, а уж в джинсах… Но я все равно считаю: чтобы вести разговор на равных, совсем не обязательно натягивать на себя строгие деловые костюмы и держать в руках «дипломаты». Каждый должен видеть, с кем он имеет дело! Любая попытка пустить пыль в глаза мне представляется бессмысленной.

– И с кем же я имею дело?

На губах Луи заиграла легкая улыбка. Что за забавная девица! И какая у нее чудесная кожа… Лучи полуденного солнца подчеркивали ее шелковистость, и Луи вдруг поймал себя на том, что ему хочется прикоснуться к щеке девушки ладонью и ощутить эту нежную теплоту. Но к еще большему своему изумлению, он почувствовал, как его плоть напряглась. Неужто он дошел до того, что такие юные создания способны вызвать в нем желание?!

– Может, вы все-таки соизволите объясниться? – спросил он резче, чем намеревался.

– Как все неловко получилось… Я хотела начать совсем по-другому! – Девушка вздернула подбородок. – Но ведь лучше вести разговор начистоту?

Сейчас он смотрел на изысканную линию ее шеи и видел, как быстро бьется жилка под нежной кожей. Сознание, что она волнуется, вызывало в нем какой-то непонятный подъем, прилив древнего инстинкта, ощущение своей власти и силы. Наверное, нечто похожее испытывают охотники, когда преследуют добычу… Однако нужно все-таки выяснить, кто она такая.

– Если вы не работаете у меня, то каким образом вам удалось пройти мимо ворот?

– Об этом позаботились мои друзья. Взгляд Луи оторвался от пульсирующей жилки на шее девушки, и он внимательно посмотрел ей в глаза.

– А вот в это мне трудно поверить. И более головастые мошенники не могли проникнуть сюда сквозь систему сигнализации и миновать моих охранников.

– Но мои друзья чрезвычайно… – она осеклась, увидев недовольное выражение его лица. – Поверьте, люди ни в чем не виноваты! Да и какое это имеет значение, раз я все равно уже здесь? И, как видите, не пытаюсь напасть на вас или вовлечь вас в какую-нибудь скандальную историю. Я всего лишь хочу сделать вас богаче.

Брови Луи удивленно поползли вверх.

– Я и без того богат.

– О, вы даже не представляете себе, насколько богаче можете стать!

– Вы считаете, что я такой жадный? Девушка покачала головой:

– Нет, но вы выросли в бедности, а я знаю, как трудно в таком случае понять, где пора остановиться. Луи, сузив глаза, изучающе смотрел на девушку.

– Похоже, вам многое известно обо мне…

– При выборе делового партнера необходимо узнать о нем как можно больше. Разве не так?

Снова в лице его проскользнула недоверчивость.

– Но я давно уже не завожу себе новых партнеров.

– А сейчас вы сделаете исключение! Я предлагаю нечто такое, чего вы просто не сможете отвергнуть.

Луи вдруг с удивлением подумал: какого черта он разговаривает с этой девчушкой, вместо того чтобы повернуться к ней спиной, пойти в дом и проверить, что там произошло с сигнализацией. Но, ощутив новый прилив желания, с досадой понял, почему не двигается с места. Ладно, в конце концов, можно и выслушать ее.

– Но пока что вы мне еще ничего… не предложили.

– Я как раз собиралась, но тут вы перевели разговор на эту вашу сигнализацию!

– Согласитесь, этому были весьма веские основания.

– Сейчас вы поймете, что любая сигнализация – пустяки в сравнении с моим предложением. То, о чем я хочу говорить с вами, должно перевернуть весь мир!

Тут уж Луи не выдержал и искренне расхохотался. Нет, эта девчушка определенно забавляла его.

– Но это так! – Мариана сжала кулаки. – Вы напрасно относитесь ко мне как к ребенку. Мне уже двадцать четыре года, и я… – Она глубоко вздохнула и выпалила:

– Черт побери, я с детства была настоящим гением!

Двадцать четыре?! Ну, слава Богу, она взрослая женщина, так что в его интересе к ней нет ничего предосудительного. Даже если бы ему пришло в голову переспать с ней, никто не смог бы обвинить его в совращении малолетних… Мысль об этом вызвала у Луи новый прилив желания, который ему с трудом удалось подавить. Да что за чертовщина с ним творится?! Настолько сильное и неподвластное разуму влечение ему давно не приходилось переживать. Он уже и забыл, что такое бывает!

– Как это приятно слышать, – пробормотал Луи, и Мариана поняла, что его слова относятся отнюдь не к ее предложению. Ну что ж, сейчас он все увидит собственными глазами.

– Вы не верите мне? Зря. – И, слегка повысив голос, девушка позвала:

– Маггинс!

– Иду, дорогая.

Луи обернулся в ту сторону, откуда доносился этот мелодичный голос, и, потрясенный, замер, увидев миссис Маггинс, которая двигалась к ним по тропинке.

– Господи! Да это же робот!

2

Наконец-то Мариана была довольна. Более того, она торжествовала! Из глаз Луи моментально исчезла всякая ирония. Казалось, он просто-напросто потерял дар речи. Словно не замечая этого, Мариана светским тоном произнесла:

– Мистер Бено, познакомьтесь, пожалуйста, это миссис Маггинс.

Миссис Маггинс подкатила к ним и остановилась.

– Я очень рада, что получила возможность встретиться с вами, – проникновенно и напевно сказала она. – Мисс Мариана говорила мне, что скоро вы станете как бы частью нашего небольшого семейства.

– Я?! – выговорил, наконец, Луи, окидывая взглядом ее стальное тело – такое матерински округлое – и удивительно живое лицо со скульптурными чертами. Даже в ее круглых голубых глазах, казалось, светилась жизнь. – Как… интересно!

– Подожди нас на террасе, Маггинс. – Мариана не скрывала своего удовлетворения. – Не сомневаюсь, что мистер Бено непременно захочет увидеться с тобой чуть попозже.

– Можешь называть меня Луи, – медленно произнес он, во все глаза глядя на робота, и Мариана поняла, что победила. – Думаю, что ты была права. Это и в самом деле нечто…

Миссис Маггинс развернулась и заскользила к шато, негромко напевая модную во времена юности Луи песенку.

– Для такой железяки она выглядит очень живой и выразительной, – заметил Луи, приходя в себя. – Она на батарейках?

– Замкнутая система. Мне понадобилось десять лет, чтобы разработать схему питания. – Мариана нахмурилась, задумчиво глядя вслед удаляющейся миссис Маггинс. – Не думала, что она сразу послушается меня.

Брови Луи удивленно взметнулись вверх.

– Десять лет? Это значит, тебе было всего четырнадцать, когда ты начала…

– Я же сказала, что родилась гением, – просто ответила Мариана,

– Похоже на то, – Луи переводил взгляд то на Мариану, то на удаляющуюся миссис Маггинс. – Так это и есть твое предложение? Ты хочешь наладить производство роботов? Что ж, такая миссис Маггинс неплохо смотрелась бы в каком-нибудь шоу. Но не думаю, что это подходящий товар для рынка. Во-первых, люди не слишком доверяют роботам: ведь их возможности очень ограничены. А во-вторых… ты, наверное, и сама знаешь, насколько они дороги в производстве.

– Если ты не хочешь обидеть миссис Маггинс, никогда не называй ее роботом! И не думай, что я научила ее только тому, чтобы улыбаться и, как попугай, произносить несколько фраз. Она запрограммирована на ведение хозяйства в доме и на уход за детьми. А предубеждение, что роботов нельзя использовать во всякой работе, связано с тем, как они делались раньше. Мне удалось разрешить эту проблему. – Мариана чуть сморщила носик. – Иной раз, когда я смотрю на миссис Маггинс, мне кажется, что я несколько перестаралась… Что же касается цены, то я свела ее к стоимости средней марки автомобиля. Учитывая, что миссис Маггинс и ей подобные будут безупречно служить в течение, по крайней мере, пятнадцати лет, – не думаю, что это так уж дорого.

– Если это правда, то действительно цена – сущий пустяк.

– Это правда. Я запустила миссис Маггинс три года назад, и тогда она обошлась мне в два раза дороже. Но сейчас я модернизировала некоторые узлы и схемы…

– Поразительно! Если бы я не увидел миссис Маггинс собственными глазами, ни за что не поверил бы. Но почему ты пришла именно ко мне?

– А что в этом такого? Мне нужен человек, который возьмется за поточный выпуск продукции, наладит продажу, организует рекламу и так далее… А кто может справиться со всем этим лучше тебя? Так как? Девять процентов с продажи тебя устраивает?

– Скажем пока так: я потрясен. – Луи испытующе посмотрел ей в глаза. – И я пытаюсь понять, с кем имею дело: это дар небес или проделки жуликов?

– Ты хочешь сказать, что мне придется дождаться, когда осадок опустится на дно? – Мариана усмехнулась. – Ну, на это, надеюсь, уйдет не так уж много времени. Как известно, ты всегда быстро принимаешь решения.

– Вот как? И откуда же это тебе известно? – нахмурился Луи. – Ах, да! Я и забыл. Подробное досье, где перечислены мои достоинства и недостатки…

– Вот именно!

Кажется, Луи и в самом деле ошеломлен. Но Мариана не ожидала, что еще более будет ошеломлена она сама. Ей представлялось, что образ, который она нарисовала в своем воображении, и который оказал на нее столь магическое действие, имеет мало общего с реальностью. Она надеялась, что, как только встретит этого человека лицом к лицу, чары моментально рассеются. Но этого не произошло. Мягкие голубоватые вельветовые брюки и темно-серая водолазка, которые он носил с неподражаемой элегантностью, подчеркивали стройность его фигуры. Лучи солнца освещали точеные черты лица и удивительно красиво очерченный рот…

Мариана быстро отвела глаза в сторону.

– Так что, думай, но не слишком затягивай этот процесс.

– А ты не боишься, что я обдеру тебя как липку и выкраду твои идеи?

Даже голос Луи оказался намного глубже, чем она предполагала; в его английском почти не чувствовалось никакого акцента, не считая легкой французской интонации.

– Ну, об этом-то я позаботилась. Миссис Маггинс запатентована, и Совет подписал контракт, по которому обязуется защищать мои интересы.

– Совет? – Луи неожиданно шагнул к скамье и сел рядом с Марианой.

– Вполне законный контракт, – быстро проговорила она. – И я привезла его с собой, чтобы ты мог просмотреть.

– Очень рад, что у тебя есть кто-то, способный защитить твои интересы.

Луи находился сейчас так близко, что Мариана ощущала тепло его тела, лимонный запах мыла и крема для бритья… Внезапно она почувствовала, что дрожит. Господи, Боже мой, только бы он не заметил, какое действие оказывает на нее!

– Вообще-то я не думаю, что ты станешь меня обкрадывать.

– Весьма тронут доверием.

В его тоне снова появились насмешливые нотки, которые больно задели ее, и Мариана страшно рассердилась на себя. В конце концов, что ей за дело до его иронии? Главное, чтобы он выполнил все ее условия. А после этого каждый из них пойдет своей дорогой.

– Ни о каком доверии речи нет. Просто я узнала, как ты ведешь свои дела, прежде чем пришла к решению. Что в этом особенного? Такое приходится делать каждому, кто намечает какую-то сделку. И тебе в том числе.

– Не стану возражать.

– Тогда почему ты считаешь, что я не имела на это права? – Брови ее сошлись на переносице. – Очевидно, не потому, что я женщина. Судя по отчету, ты относишься с достаточным уважением к представительницам нашего пола в деловом мире. Видимо, это связано лично со мной… Но ведь я уже доказала, что первое впечатление может быть обманчивым! Неужели я кажусь тебе такой беззащитной и уязвимой?

Луи нахмурился:

– Чушь!

– Нет, – она натянуто улыбнулась. – Мне бы даже хотелось иной раз говорить чушь, но не получается… – Мариана вдруг вскочила, чувствуя, что больше не может сидеть рядом с ним, и потянула Луи за собой. – Идем в дом, и там…

Это была ошибка. Ей не следовало прикасаться к нему. Ладонь Марианы сразу вспыхнула, словно она дотронулась до раскаленного металла, а сердце заколотилось так, что Луи, наверное, услышал этот барабанный стук.

Ну конечно, он догадался! Его взгляд упал на предательски бьющуюся жилку на шее; Мариана немедленно выпустила его руку и отступила на шаг.

– Мне хочется продемонстрировать, на что способна моя миссис Маггинс, после чего я покажу тебе чертежи, схемы и расчеты. И тогда можно будет звонить поверенным и адвокату, чтобы они составили договор…

Тут Мариана замолчала на секунду и после легкой заминки выпалила:

– Но сначала ты должен отослать ее!

Луи насторожился:

– Кого «ее»?

– Барбару Камбрел.

– Интересно, есть ли что-нибудь такое, чего бы ты не знала обо мне?

Мариана нетерпеливо пожала плечами:

– Разве что какие-то мелочи… Отправь ее назад в Нью-Йорк!

Луи сосредоточенно посмотрел ей в лицо. Эта девушка явно переходила границы дозволенного. Если бы не ее поразительное простодушие, он бы уже давно разгневался.

– И почему я должен слушаться тебя?

– Странно, что ты сам не понимаешь. Все эти дни мы будем очень заняты. А, кроме того, я не хочу, чтобы произошла утечка информации.

– Барбара никогда не интересовалась моими делами.

– Но она корыстна! А новая корпорация начнет приносить миллионные доходы. – Мариана нетерпеливо посмотрела на него. – Почему ты вдруг заспорил? Ведь она ровным счетом ничего не значит для тебя! А иногда ты ее просто терпеть не можешь…

Это было уже слишком. Луи не на шутку рассердился.

– Должен сказать, меня несколько раздражает твоя уверенность, будто ты знаешь всю мою подноготную. Каким образом, черт возьми, ты могла узнать о том, что я испытываю к кому бы то ни было?!

Вообще-то смутить Мариану было довольно трудно, но тут она смутилась.

– Прошу прощения. Кажется, я погорячилась… – И с огорчением добавила:

– Наверное, я и в самом деле не очень хороший дипломат, и мне следует вернуться в свою лабораторию. Я настолько не привыкла к такого рода переговорам, настолько пугаюсь и теряюсь, что несу Бог знает что!

Выражение его лица несколько смягчилось.

– Еще неизвестно, кто кого больше пугает: ты миновала сигнализацию и охранников, проникла в мой сад, требуешь, чтобы я отослал свою лю…

– Ты не станешь скучать о ней! – горячо пообещала Мариана. – Уверяю тебя, у нас будет, чем заняться.

Взгляд Луи снова скользнул по пульсирующей жилке на ее шее, и вдруг легкая улыбка заиграла на его губах:

– А знаешь, мне почему-то кажется, что ты права… Странно, что такая наблюдательная девушка не заметила двусмысленности собственных слов!

– И ты отправишь ее тотчас же, как только мы придем в шато?

Луи решительно повернулся и зашагал по тропинке к дому.

– Да, я отправлю ее прямо сейчас.

– Ну и как? – со скромной гордостью спросила Мариана, когда Луи, закончив проглядывать схемы и расчеты затрат, отодвинул бумаги в сторону. – Ты удовлетворен?

Он откинулся на спинку изящного кресла.

– Замечательная работа! – И изучающе посмотрел на нее. – Пожалуй, ты и в самом деле гений. Я не инженер, но читал кое-какие статьи на эту тему и в состоянии понять, что тебе удалось совершить революцию в области роботехники.

– И у тебя есть возможность ухватить за хвост жар-птицу! – широко улыбнулась Мариана. – Ты уже позвонил своим адвокатам?

– Это я еще успею сделать. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы не понять, какие выгоды сулит проект. Каждый здравомыслящий деловой человек должен ухватиться за такое предложение обеими руками. – Он немного помолчал. – Однако есть несколько пунктов в контракте, которые нам необходимо уточнить. Твое стремление сохранить в секрете программирование…

– Этот вопрос не подлежит обсуждению! – отрезала Мариана. – Я не собираюсь монтировать поточную линию. Весь смысл заключается в индивидуальном, скажем так, «завитке», в неповторимости каждого, хотя основа у них общая. Маггинсы запрограммированы на гармоничную жизнь с людьми, которым они будут принадлежать, но в каждой из них должна присутствовать своя изюминка. Например, моя миссис Маггинс, при всем ее добродушии и теплоте, очень рациональна и требовательна. Но мне было нужно именно это, а кому-то, может, понадобится что-то другое. Люди сами будут выбирать или заказывать то, что им подходит.

– Значит, получается, что ты одна-единственная оказываешься обладателем секрета? – Луи покачал головой. – Так не пойдет! Ты понятия не имеешь о том, какими методами ведется промышленный шпионаж, к каким страшным штукам прибегают бизнесмены. Учитывая, какие доходы будет приносить этот проект, мы непременно столкнемся со всем этим. Мне надо, чтобы мои люди знали, в чем суть.

– Но ведь сегодня мне удалось миновать и твою сигнализацию, и твоих охранников…

– Значит, завтра на воротах будут стоять другие люди! – отрезал Луи.

– О, пожалуйста, не выгоняй никого. Этим ты ничего не добьешься. Я же объяснила тебе…

– Подожди минутку. Здесь есть еще кое-какие пункты, с которыми я не согласен. Во-первых, я хочу получать не десять, а двадцать пять процентов от валового дохода. А во-вторых, я не привык быть номинальным главой чего бы то ни было. Я должен иметь представление обо всем процессе в целом, чтобы…

– Может быть, мы поговорим об этом завтра? Позвони своему поверенному, пока я буду разбирать вещи и устраиваться. Какую комнату мне занять?

Луи застыл на месте:

– Ты собираешься остаться здесь?!

– Конечно! Так будет намного удобнее для нас обоих… – И на глазах у изумленного Луи она двинулась к двери. – Пока я разберу вещи, миссис Маггинс займется приготовлением ужина. Мне бы не хотелось, чтобы ты разочаровался в ее способностях, особенно в отношении готовки. Какую кухню ты предпочитаешь?

– А у меня есть выбор?

Мариана, обернувшись, удивленно посмотрела на

Него.

– Естественно! В ее программе заложены рецепты

Блюд большинства кухонь мира: китайской, мексиканской, индийской, греческой, итальянской…

– Пусть приготовит что-нибудь из французской кухни.

– Неужели она тебе еще не надоела? А впрочем, как знаешь. – Мариана пожала плечами. – Если передумаешь, скажи об этом миссис Маггинс. Мне лично все равно, что она сделает. Я неприхотлива. До встречи за ужином в восемь часов.

Она вышла из кабинета, пересекла холл и взбежала вверх по лестнице. Луи вышел вслед, чтобы показать ей комнату для гостей, но Мариана безошибочно нашла ее сама. Ей хотелось как можно скорее позвонить Гуннеру и сообщить, что все идет, как задумано, чтобы они там не волновались за нее.

Это была почти правда. По крайней мере, в отношении корпорации «Маггинс» все основания для беспокойства отпали: Луи согласился сотрудничать с ней. Первые шаги сделаны, остались сущие пустяки – утрясти кое-какие спорные моменты. Теперь Мариану тревожило только одно: не догадался ли Луи, какая буря бушует в ее душе, какая дрожь охватила ее при одном только прикосновении к его руке… этого нельзя было допустить ни в коем случае! Иначе вторая часть плана полетит к черту.

Господи, ну когда же она научится держать себя в руках?!

– Не думал, что мне следовало надеть к ужину смокинг, – взгляд Луи медленно пробежал по фигуре Марианы, когда она спустилась по лестнице в холл, и задержался на глубоком вырезе. – Какая разительная перемена! Кажется, это называется второе "я"?

– Ничего подобного, – ступая на последнюю ступеньку, она чуть-чуть приподняла подол платья из тафты апельсинового цвета. – Просто мне нравится самая разнообразная фактура тканей. А дома у меня не так часто появляется повод надеть платье для коктейлей. – Чтобы заставить его оторвать взгляд от ложбинки в вырезе, она быстро перевела разговор на другое. – Ты уже позвонил поверенному?

Луи шагнул ей навстречу.

– Мои юристы приедут завтра после обеда. А ты собираешься пригласить своих представителей, чтобы они могли принять участие?

– Нет, зачем? Они уже сделали свое дело. Контракт будет подписан в том виде, каким я его привезла. Луи сжал губы.

– Так дело не пойдет, Мариана. Мне не нравится, когда мне начинают диктовать условия!

– У нас еще будет время поговорить об этом… – Она искоса посмотрела на него и сказала нарочито небрежным тоном:

– Кстати, я распустила на несколько дней весь твой обслуживающий персонал. Я сказала им, что ты хочешь испробовать миссис Маггинс, посмотреть, на что она годится. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

Луи уже больше ничему не удивлялся и только безнадежно махнул рукой.

– А что толку сердиться теперь? – Губы его изогнулись в усмешке. – Похоже, ты все предусмотрела.

– Но это действительно только на несколько дней! И больше я не стану тебе надоедать. Пойдем в столовую, посмотрим, чтонам приготовила миссис Маггинс. – Мариана хотела было взять его за руку, но вовремя опомнилась. – Ага, свечи, кремовая дамасская скатерть, персикового цвета розы в хрустальной вазе… Кажется, неплохо. Правда?

– Восхитительно! – Луи отодвинул кресло, усаживая Мариану, после чего обошел стол, чтобы занять свое место. – Теперь мы можем, наконец, поговорить? Я не люблю загадок и вообще всяких неясностей. В твоих документах постоянно встречается название «Компаунд». Насколько я понял, это нечто вроде зоны? Или какой-то военный поселок?

– Ну, что ты! Это почти город…

– В Соединенных Штатах?

Мариана растерянно подняла на него глаза:

– Нет… Неужели ты мог принять меня за американку?!

– Из моего досье ты, очевидно, знаешь, что последние пятнадцать лет я прожил в Америке. И вполне способен различить американское произношение.

– У меня мать американка! Но Компаунд находится не в Штатах.

– Значит, здесь, во Франции?

– Нет.

– А кто по национальности твой отец?

Этот допрос совсем не понравился Мариане; она подняла свой бокал с вином и постаралась перевести разговор на другое, решив, что пора приступать к осуществлению второй части плана.

– Ты знаешь, я обманула тебя…

– В чем? – нахмурился Луи.

– Насчет этого платья. Я надела его, потому что знала: тебе очень нравится этот цвет. – Все шло неплохо, вот только ей никак не удавалось заставить себя поднять на него глаза. – Ты отдаешь предпочтение цвету бургундского вина и желтому. Но более всего тебя привлекает оранжевый.

– Да ну? – Он снова откинулся на спинку кресла. – А чего ради ты решила доставить мне удовольствие?

Мариана отпила еще один глоток и сказала с нарочитой небрежностью:

– Ничего необычного в моем желании нет. – Наконец-то она решилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я сегодня собираюсь лечь с тобой в постель.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение.

– Очень рад, что ты нашла меня столь неотразимым.

Мариана сделала вид, что не замечает иронических ноток в его голосе, и попыталась ответить как можно более холодно и независимо:

– Не притворяйся. Тебе известно, насколько ты привлекательный мужчина, но я хочу лечь с тобой в постель не поэтому. Мне кажется, что мы должны как-то скрепить наш договор, а это один из самых лучших способов.

– Что-то вроде крепкого рукопожатия?

– У меня создалось впечатление, что мужчинам намного труднее обмануть или предать женщину, с которой они переспали. Тебя не устраивают некоторые пункты нашего договора, а завтра появятся твои юристы. Так вот, не исключено, что приятные воспоминания заставят тебя быть немного покладистее, – она обезоруживающе улыбнулась. – Именно по этой причине я постаралась выпроводить твою любовницу, подобрав подходящий предлог.

– Какая стройность мысли, и какая последовательность!

Мариана кивнула:

– Я всегда стараюсь мыслить логически.

– И рассчитывать каждый шаг?

– Если бы у меня был другой склад ума, мне бы не удалось создать Маггинс. – Она снова пригубила вино, стараясь не поддаваться растерянности. С чего она решила, что ей удастся и в этом добиться успеха? Вдруг в ее расчеты вкралась ошибка? Что, если Луи нравятся совсем другие женщины, а ее появление, манера вести себя, ее прямота и резкость вызывают в нем только отвращение? Такое впечатление, что он в любую секунду готов выставить ее за дверь! – Быть может, я не настолько привлекательна, как твоя Барбара, и не вызываю такого прилива желания, – поспешно добавила она. – Но, с другой стороны, не так уж я и безобразна… И потом, я готова выполнить любые твои желания!

– Любые?

– Без исключения, – она снова улыбнулась ему, хотя улыбка получилась несколько натянутой. – Мне хочется доставить тебе удовольствие. Корпорация «Маггинс» играет очень важную роль в моей жизни.

– Чувствуется…

– А отчего такие зловещие нотки? Разве мы оба не отдаем себе отчета в том, что секс – всего лишь игра, развлечение…

На какое-то мгновение лицо его словно бы потемнело. А потом на губах снова заиграла ироническая улыбка.

– Прошу прощения. Ты и впрямь озадачила меня. Не ожидал такого цинизма от столь юного существа.

– Я давно усвоила, что деловые женщины обязаны использовать любое оружие, чтобы добиться своего.

– И секс – одно из самых мощных орудий? – Безусловно, – твердо ответила она. Луи поднял бокал и посмотрел на нее сквозь прозрачное стекло.

– Ну что же, откровенность за откровенность. Ты ошибаешься в одном: я нахожу тебя весьма обольстительной. И с первой же секунды испытывал к тебе влечение.

Сердце ее встрепенулось и радостно забилось, но Мариана сразу же попыталась обуздать свои чувства, сохранить на лице невозмутимое выражение:

– Удивительно! А мне показалось, что ты решил, будто я…

– Совсем девчушка? Так оно и есть. И был несколько обеспокоен тем, что меня вдруг потянуло на несовершеннолетних, – в его взгляде проскользнуло откровенное желание, когда он пробежал по линии ее шеи и вырезу на груди. – Какое облегчение я испытал, когда выяснилось, что это ошибка! Так что можешь не сомневаться: если кто из нас и получит удовольствие, так это я.

– Ну вот, мне всегда удавалось добиваться того, чего хочу! – воскликнула Мариана, не успев вовремя прикусить язык.

Луи нахмурился.

– Это мы еще увидим… Только я должен предупредить тебя: наша близость никак не скажется на ведении дел.

– И все же я хочу попробовать, – она заставила себя изобразить непринужденную улыбку. – Иной раз последствия сказываются на подсознательном уровне.

– Ладно, посмотрим. Должен признаться: твое последнее предложение необыкновенно соблазнительно. Не помню, сталкивался ли я когда-нибудь с такой прямотой и откровенностью. – Он сжал ножку бокала и взглянул на Мариану в упор. – А что ты сделаешь, если я попрошу тебя прямо сейчас снять платье и белье и продолжить ужин в таком виде?

Мариана почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и надеялась только на то, что неверный свет свечей скрадывает ее смущение. Пожав плечами, она поставила бокал на стол и ответила совершенно невозмутимо:

– Как хочешь, если ты поможешь мне справиться с «молнией». Только, боюсь, после этого нам не удастся оценить мастерство Маггинс. А она так старалась ради тебя! Может, дождешься кофе?

Луи испытующе посмотрел на нее, а затем, откинув голову, рассмеялся.

– Ну хорошо, ты права. Давай дождемся кофе, – он приподнял бокал. – Я всегда предпочитаю оттягивать удовольствие. Мы будем ужинать не спеша, и всякий раз, глядя на тебя, я буду представлять тебя раздетой, представлять, что я смогу делать с тобой… – В голосе его послышались чувственные нотки, но взгляд был по-прежнему оценивающе-отстраненным. – Так все что угодно?

– Конечно, как мы договорились! – быстро ответила Мариана. – Я вся в твоем распоряжении.

– Все готово, – миссис Маггинс скользнула в холл из кухни, толкая перед собой столик, на котором стоял поднос с едой. – Кажется, я на этот раз превзошла саму себя. Так что постарайтесь, съешьте все до крошки.

– Ты почти ни к чему не притронулась, – заметил Луи, подняв чашечку с кофе. – Миссис Маггинс будет чрезвычайно недовольна.

– Миссис Маггинс вечно всем недовольна. Это является частью программы. А что касается меня, то я не голодна.

Каменное выражение лица, которое Луи сохранял во время ужина, заставляло ее нервы напрячься до предела. Невозможно было догадаться, о чем он думает, что вызвало его недовольство. Мариане все равно не удалось заставить себя проглотить ни кусочка, поэтому она даже и не пыталась. И без того ей приходилось прилагать все силы, чтобы сдержать нервную дрожь в руках, когда она потянулась к чашке с кофе.

– Тебе понравилась ее кухня? – спросила Мариана, чтобы что-то сказать.

– Более чем. Видно, что она мастер своего дела. – Луи улыбнулся. – Хотя у меня что-то пропали вкусовые ощущения. Похоже, мои мысли все это время витали совсем в другом месте…

И снова ее щеки вспыхнули. Он сидел напротив нее, вел вежливый, непринужденный разговор, но каким-то образом Мариана постоянно ощущала, что он борется с собой. Его выдавала напряженная линия бровей, взгляд, то и дело застывающий на ее груди, чувственная улыбка, слегка раздвигавшая губы, а также голос, сразу ставший на полтона ниже. Почему-то раньше она считала, что серые глаза всегда имеют несколько холодноватое выражение. Но в устремленном на нее взгляде начисто отсутствовал холод…

Чашка с кофе все-таки звякнула, когда Мариана поставила ее на блюдце:

– Все это начинает меня утомлять! – решительно заявила она. – Ты готов?

Луи посмотрел на девушку с насмешливой улыбкой.

– Ты имеешь в виду мое тело?

– Не будь таким вульгарным! – Она отодвинула кресло и поднялась. – Просто ты сегодня не слишком многословен, и это усиливает двусмысленность. Мне хочется пройтись по саду. Ты не возражаешь?

– А ты не могла бы еще посидеть? Мне так интересно наблюдать за тобой… Ты напоминаешь свечу, зажженную с обоих концов.

Мариана вздрогнула и уставилась на него.

– Свечу?!

– Неужели я сказал что-нибудь обидное?

– Нет, просто твои слова заставили меня вспомнить одно стихотворение, которое я как-то прочитала…

– И что это за стихотворение? Мариана прочла приглушенным голосом:

Горит в ночи

Моя свеча.

Горит в последний раз…

– Эдна Винсент Милли, если не ошибаюсь? Да, она, пожалуй, должна тебе нравиться.

– Да нет, просто засело в памяти, неизвестно почему. – Мариана попыталась беззаботно пожать плечами. – Большинство ее стихотворений оказывают на меня угнетающее действие. – Она двинулась к дверям. – Идем?

– Чувствую, что мне не избежать прогулки по саду, – Луи поднялся и положил салфетку на стол. – Накинешь что-нибудь на плечи потеплее?

– Нет, если меня не догонит миссис Маггинс, – пробормотала Мариана. Он усмехнулся:

– Ты ведешь себя с ней как маленькая упрямая девочка.

Черт возьми, опять он принимает ее за ребенка! Мариане вовсе не хотелось казаться беззащитной, вызывать его жалость и сочувствие. Это никак не входило в ее планы!

– Ты хочешь, чтобы я играла именно такую роль? Это тебя более всего возбуждает? – поинтересовалась она, вздернув подбородок.

Улыбка сошла с его лица:

– Нет, я имел в виду совсем другое…

Мариане вовсе не хотелось уточнять, что он имел в виду. Она подошла к каменной балюстраде и окинула взглядом сад:

– Почему ты проводишь столько времени в саду, когда оказываешься в Дарсебо?

– Откуда ты знаешь?.. – Луи изумленно взглянул на нее. – Ты совершенно обескураживаешь меня! Это нечестно: тебе известно обо мне почти все, в то время как я о тебе практически ничего не знаю.

Мариана проигнорировала его изумление.

– Так почему? – настойчиво переспросила она. Луи пожал плечами.

– Сад действует на меня успокаивающе. Она повернулась к нему лицом и испытующе заглянула в глаза.

– А разве ты нуждаешься в успокоении?

– Разумеется! Как и всякий живой человек. Я вырос на парижских улицах, и прошло много лет, прежде чем мне удалось приобрести дом за городом. – Луи облокотился на перила. – После всех хитросплетений, которые нужно преодолевать, сидя за столами переговоров с различного рода юристами-крючкотворами, так хорошо оказаться в тихом, спокойном месте, где есть только не ведающая греха природа! Мне это необходимо.

– Но ты ведь сам – один из умелых тактиков и крючкотворов.

– Наверное… Думаю, таким образом, мы, мужчины, сублимируем древний охотничий инстинкт, который еще не совсем погас. Это и есть мое второе "я", если хочешь знать, – усмехнулся он. – Кстати, ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо другой. У тебя тоже необыкновенно сильно развит охотничий инстинкт.

– Да, – Мариана облизнула пересохшие губы. – Надеюсь, что да…

Почему он не прикасается к ней? Луи стоял так близко, что она ощущала напряженность его тела, но продолжал смотреть на нее своими прозрачными серыми глазами и… выжидал. Боже, неужели он хочет, чтобы она сделала первый шаг? Неужели ему мало того, что она сама предложила ему себя?!

Выносить еще и это не было никаких сил. Повернувшись, она буквально сделала этот шаг и обвила его шею руками.

– Мариана…

Потрясение, которое она пережила, прижавшись к нему, было ни с чем не сравнимым. Она ощутила его тепло, исходящую от него силу и сразу почувствовала; как напряглась ее грудь. Соски затвердели, и даже легкая ткань тафты казалась грубой и жесткой. Мариана положила голову к нему на плечо.

– Тебе остается только проверить охотничий инстинкт…

– Твой или мой собственный? – Она боялась заговорить, чтобы дрожь в голосе не выдала ее с головой, поэтому промолчала. – Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, – пробормотал Луи, запуская пальцы в ее волосы. – Думаю, что мой «инстинкт» можно не проверять: за ужином я не мог думать ни о чем, кроме…

– Именно этого я и добивалась! – Голос Марианы предательски дрогнул, но, поскольку она уткнулась ему в плечо, быть может, Луи ничего не заметил. – Во всяком случае, именно так я и задумывала…

– Ах, да, ведь я совсем забыл, что ты – непревзойденный тактик! – Легкая горечь проскользнула в его голосе, но Луи быстро справился с собой. – Господи! Какая у тебя восхитительная шея, – пробормотал он, прижавшись губами к тому месту, где бешено билась жилка. – Первое, что я в тебе заметил, – необыкновенная кожа и эта божественная линия…

Мариана поняла, что еще немного, и она потеряет сознание – так сильно стучало сердце. Жаркая волна накрыла ее с головой, колени вдруг ослабели. И если бы она не держалась за Луи, то непременно рухнула на мраморный пол террасы. Она все сделала, чтобы уверить его в том, насколько она смелая и решительная, насколько лишена каких бы то ни было предрассудков. Но теперь силы окончательно покинули ее; воля была полностью парализована.

К счастью, Луи ничего не заметил. Он протянул руки и спустил с ее плеч платье, обнажив грудь. Прохладный воздух коснулся сосков, и они сразу же напряглись.

Луи чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. Мариана заметила, как на его скулах заходили желваки.

– Черт возьми, что это со мной происходит?! Я сгораю от желания, как мальчишка… – Он схватил ее за руку и потянул за собой. – Идем. Я не в состоянии больше вынести этой пытки. Пора приступить непосредственно к деловой части.

Деловая часть… Так вот как он называет то, что должно было произойти между ними… А впрочем, какие у нее могут быть основания обижаться или огорчаться оттого, что он выбрал именно эти слова? Ведь она сделала все, чтобы Луи воспринимал происходящее под таким углом зрения.

– Куда мы идем?

– В мою спальню, конечно. Куда же еще мы можем идти?

Спальня, в которой он вчера занимался любовью с Барбарой Камбрел! Мариана даже не предполагала, насколько бурной будет ее реакция на то, что он собирается уложить ее в ту же постель. «Боже! Разумеется, у него всегда были женщины! – убеждала она себя. – Надо разумнее относиться к подобного рода вещам…» Но ничего не могла с собой поделать.

К чертям собачьим логику и доводы разума!

– Не там! – она вырвалась из его рук и подошла к ступенькам, что вели в сад. – Мне не хочется идти в твою комнату.

– Какого дьявола…

– Идем в беседку, – она сбросила туфли на высоких каблуках и легко сбежала по ступенькам вниз.

Сердце Марианы билось как сумасшедшее. Она совсем не была уверена, что Луи последует за нею. Но он что-то пробормотал за ее спиной, а потом раздался звук его шагов на тропинке.

– С ума сошла! Да там всего лишь одна комнатка, и нет ничего, кроме софы…

Но Мариана уже стояла возле беседки, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, открыла дверь и скользнула внутрь.

Ее окружила темнота. И запах роз. Только слабый лунный свет струился сквозь стеклянные решетчатые окна.

Дверь скрипнула. Это следом за ней вошел Луи, и сразу усилилось ощущение интимности и уединенности.

– Ты фантастически непредсказуема…

37Но Мариана не дала ему договорить.

– Расстегни платье! – коротко приказала она, опасаясь, что еще немного – и последняя решимость покинет ее.

– Тут так плохо видно… – пальцы Луи нащупали замочек, и Мариана почувствовала, как жаркая волна прошла по телу, лишь только он коснулся ее кожи. – Подожди минутку, я включу свет.

– Нет! – Она с такой силой произнесла это слово, что тут же сама понизила голос на несколько тонов. – Мне нравится темнота. Так уютнее.

Это была чистой воды ложь. Темноту Мариана ненавидела. Но сейчас только темнота могла помочь ей скрыть свои истинные чувства. Нельзя, чтобы он видел ее лицо…

– Да, наверное, так будет лучше, – покорно согласился Луи, и Мариана почувствовала, как «молния» с шелковистым хрустом скользнула вниз, прохлада коснулась тела и тотчас исчезла, как только руки Луи легли на ее бедра и сжали их. – Но мне хочется видеть тебя!

– Позже, – с трудом выдавила из себя Мариана.

Сознание ее окончательно затуманилось, она ощущала только, с какой силой сжались мускулы ее живота, как запылало лоно… Машинально она шагнула вперед, и тут же платье с едва слышным шорохом скользнуло на пол, за ним последовала тонкая нижняя юбка.

– А ты не собираешься раздеваться? – звенящим голосом произнесла Мариана.

– Как прикажешь, – несмотря на отчетливо прозвучавшую насмешку, Мариана не могла не слышать, каким глухим и напряженным стал его голос. – Кушетка слева, у окна. Располагайся. Может быть, это последние спокойные минутки. Боюсь, что я не дам тебе спать до утра.

Словно сомнамбула, Мариана сдернула с себя трусики, перешагнула через них и направилась в ту сторону, где в полумраке виднелись очертания большой кушетки. Ступни ног утопали в пушистом ворсе ковра, лежавшего на полу. Коснувшись бархатистой поверхности обивки, она села. До чего же странно: сидеть вот так – обнаженной, в темноте – и ждать, когда он подойдет к ней! И поскольку она почти ничего не могла разглядеть в полумраке, все остальные органы чувств напряглись до предела: усилился аромат роз, ощутимее стала шелковистая бархатная обивка кушетки, глубокое дыхание Луи, казалось, раздается прямо возле уха.

Ну вот, больше терять было нечего, она совершила этот шаг… Мариана свернулась калачиком в уголке большого ложа. Каждый мускул ее тела дрожал от напряжения, глаза широко распахнулись от страстного желания разглядеть, где Луи. Полоска лунного света упала на его волосы, когда он наклонился вперед, расстегивая брюки; тот же серебристый свет осветил его мускулистую руку. А потом он снова превратился в неясную тень, которая двинулась прямо к ней.

Предощущение того, что сейчас произойдет, дрожью прошло по ее телу. Мариана уже не ощущала ничего, кроме собственной беззащитности и уязвимости.

– Черт бы побрал эту темноту, – пробормотал Луи, остановившись возле кушетки. – Мне хочется… – вытянув руку, он коснулся ее обнаженного плеча.

Нервы Марианы были так напряжены, что она не удержалась и вскрикнула. Ураган самых разных, противоречивых мыслей пронесся в голове, словно в небо взметнулась стая испуганных птиц.

Луи замер на мгновение:

– Господи! Никак не ожидал, что… – рука его опустилась ниже и легла ей на грудь, дыхание стало тяжелым и прерывистым. – Ляг…

Она послушно распростерлась на кушетке, а Луи, опустившись на колени, правой рукой сжал ее грудь. Левая рука опустилась ниже, к ее лону, пальцы пробежали по завиткам… Движения его были такими нежными и интимными, настолько чувственными, что голова у Марианы закружилась. Какой-то невнятный звук вырвался из ее горла, когда пальцы Луи двинулись чуть дальше.

– Тебе хорошо? – Его пальцы раздвинули набухшую и пульсирующую плоть лона, утоляя жажду, которую она испытывала, и в то же время каким-то непостижимым образом усиливая ее. – А так? – Он нажал на какую-то точку.

Спина Марианы выгнулась дугой, словно ее пронзил разряд тока:

– Луи! – простонала она.

– Я вижу, что да.

Пальцы вошли глубже, и Мариана ощутила новый разряд тока, еще одно мучительно-сладостное потрясение.

– Как тесно… – прошептал он. – И как фантастически ты откликаешься на каждое движение!

Теперь он вошел в нее двумя пальцами, медленно продвигаясь вперед и назад. Ощущение полноты пронзило Мариану. Но движения его пальцев вызывали желание ощутить еще большую, абсолютную полноту! И это желание становилось все более невыносимым.

– Вот что я представлял себе во время ужина, – пробормотал Луи, продолжая ласкать ее. – Как я встану на колени возле твоего кресла, подниму юбку… Мне хотелось протиснуть руку между твоих ног, прикоснуться к этим завиткам!..

Луи замолчал, услышав ее протяжный и тягучий стон. Мариане казалось, что нестерпимое желание сейчас сожжет ее изнутри.

– Хорошо… Мне нравится слышать, как ты стонешь. – Голос его стал чуть более хриплым и резким, напор пальцев сильнее, движения – быстрее и отрывистее. – Я хочу знать, что ты хочешь меня. Ведь хочешь?

Мариана едва не прикусила нижнюю губу – такая волна жара обдала ее:

– Да, – прошептала она. – Да, да, да!

Луи убрал руку и вдруг оказался сверху, легко раздвинув ее ноги. Его мужская плоть сразу коснулась ее лона:

– Прости, но я больше не могу ждать. – Его ладонь погладила ее живот. – Мне хочется как можно скорее войти в тебя, хочется стать с тобой единым целым! Мне хочется…

И Луи вошел в нее.

Как ни готовилась Мариана к этому моменту, но ей не удалось сдержаться, и она вскрикнула от боли. Впрочем, это уже не имело никакого значения: теперь он все равно догадается обо всем.

– Боже, что это?! Ты…

– Все в порядке, – ее ладони легли на его бедра. – Не волнуйся из-за этого. Продолжай!

Луи замер, но лишь на короткое мгновение.

– Я бы все равно уже не смог остановиться, даже если бы захотел, – пробормотал он. – Ни о чем другом я сейчас просто не в состоянии думать.

Мариане казалось, что она плывет куда-то в этом запахе роз. Жар, охвативший тело, разгорался с каждой секундой все сильнее, заполняя каждую клеточку.

Голова Марианы откинулась назад, упираясь в бархатную поверхность кушетки, тело выгнулось дугой. Лишь несколько секунд спустя она поняла, что странный звук, который раздался в темноте, был ее собственным криком.

Дыхание Луи стало тяжелее. Он что-то пробормотал по-французски.

Движения его становились все более дикими, неуправляемыми; он входил в нее все глубже. И каждое прикосновение отзывалось новой волной жара. Ладони его стиснули ее ягодицы, он начал приподнимать их, все теснее прижимая к себе.

Несмотря на туманное забытье, в каком она теперь плыла, Мариана странным образом необыкновенно остро ощущала все, что происходит между ними. Малейшее изменение его ритма находило в ней отклик. Но вот голос Луи стал гортанным, его желание обладать ею – страстным и неудержимым. Мариана по-прежнему подчинялась его воле, принимая его в себя все глубже и полнее, но в какой-то момент ей вдруг стало страшно. Сила и власть, исходившие от Луи, заставляли ее чувствовать себя абсолютно беспомощной. Она сейчас напоминала себе крошечную игрушечную лодку в бушующем потоке.

– Луи…

На миг ей показалось, что он не слышит ее. Его словно охватило какое-то безумие; ослепило, оглушило, сделало бесчувственным ко всему, кроме собственного желания…

Но все-таки он остановился, и Мариана ощутила, как дрожь прошла по его телу – очевидно, от усилия, которое ему пришлось совершить над собой.

– Не беспокойся, – задыхаясь, проговорил Луи. – Все хорошо.

Он снова начал двигаться, но теперь его ритм не был таким необузданным и порывистым, не напоминал больше движения дикого зверя. Мариана смогла, наконец, перевести дыхание.

Все ее тело пылало. Нет, оно таяло, как свеча на огне! «Свеча, зажженная с двух концов»…

И в дымном мареве она услышала, как Луи обращается к ней по-французски, словно просит о чем-то. Она не могла понять его слов, но тело само угадало, о чем он молит ее. И в ту же секунду нагнетавшееся напряжение взорвалось ослепительной вспышкой.

Возносясь куда-то к небесам, она не слышала, как вскрикнул Луи, как напряглось его тело, а потом и он, такой же обессиленный, упал на нее сверху.

«Что это было такое?» – промелькнула в голове Марианы туманная мысль. Мелькнула – и сразу исчезла. Тягучее напряжение сменилось теперь восхитительным блаженством, ощущением легкости и свободы. И самое удивительное – она была уверена, что это еще не все, что настоящее наслаждение ждет ее впереди! Мариана не понимала, откуда знает это. Она просто знала. И ей хотелось одного: чтобы это наслаждение никогда не прекращалось…

Но Луи почему-то неожиданно приподнялся на локте и опустил ноги на пол.

– Побудь пока здесь.

Мариана видела, как его смутная тень метнулась по беседке, а секундой спустя все озарилось мягким теплым светом настенного бра. И тут она, наконец, смогла как следует разглядеть, где находится. В беседке действительно почти не было мебели: только кушетка в стиле рококо, обитая бархатом цвета слоновой кости, большая ваза с пальмой в углу и другая, поменьше, на столике рядом с кроватью. Букет красных роз в этой вазе очень оживлял интерьер, дополненный картиной известного импрессиониста – лилии, плавающей в пруду.

Но все это она увидела только мельком, потому что ее внимание целиком занимал Луи. Он стоял совершенно обнаженный, чуть отвернувшись от нее, так что Мариана могла видеть рельефный рисунок его мускулистых ягодиц, развитые мышцы грудной клетки, темный треугольник волнистых волос на груди, сильные бедра…

Луи и одетым выглядел достаточно мужественно, но всегда казался ей скорее элегантным и выдержанным человеком. Сейчас он совершенно преобразился: невероятная чувственность, какой-то почти животный магнетизм исходили от него. И еще… он был таким красивым! Мариана не могла отвести от него глаз, ей вдруг захотелось погрузить пальцы в завитки волос на его груди, положить голову ему на плечо…

Но когда Луи повернулся к ней, глаза его сверкали едва ли не яростью, и Мариана невольно потянулась за своим платьем.

– Нельзя ли погасить свет? – попросила она.

– Зачем? – почти грубо спросил Луи, возвращаясь к кушетке. Только сейчас Мариана заметила золотой медальон на груди. – Ты же сама сказала: «Потом». Вот «потом» и наступило, разве нет?

До чего же трудно было выпутаться из сладостных тенет, которые все еще укачивали ее! Но Мариана поняла: надо возвращаться в реальный мир. Его мир…

– Объясни, за что ты сердишься на меня! – Мариана села на кушетке, поджав ноги и обняв себя руками за плечи. – Когда ты так смотришь, я чувствую себя совершенно беспомощной…

– И прекрасно! Может быть, теперь мне наконец-то удастся добиться от тебя правды. Какого черта ты не предупредила меня о том, что ты девственница?!

– Не хотела…

– Что за вздор?! Почему ты решила внушить мне мысль, будто сменила столько постелей, что и пересчитать нельзя?

– Но несколько минут назад тебе, кажется, не особенно мешала моя девственность?

Луи рассмеялся хрипловатым смехом:

– Черт возьми, да я чуть с ума не сошел! Ты заставила меня пережить такое… – Он вдруг замолчал, губы его сжались. – Впрочем, есть вещи, о которых тебе знать ни к чему. Я только не понимаю, зачем тебе все это понадобилось.

– Но тебе, надеюсь, было приятно? – Мариана подняла ладонь, не давая ему говорить. – Я действительно преследовала исключительно собственные интересы, но не беспокойся: это не имеет никакого отношения к корпорации «Маггинс».

– Сомневаюсь. Ты, очевидно, хотела добиться того, чтобы я почувствовал себя виноватым и, тем самым, стал более податливым? Таким образом, тебе будет проще диктовать свои условия?

Мариана вздрогнула и покачала головой.

– Ты не мог бы отвернуться на минутку? Мне хочется одеться.

– Ты замерзла?

Мариана посмотрела на него потухшим взглядом. Ей вдруг все стало безразлично.

– Нет, мне не холодно. Только больно, и я чувствую какую-то слабость. Впрочем, этого, очевидно, следовало ожидать… Можно мне одеться?

Луи выругался по-французски сквозь зубы, подошел к платью, лежавшему на полу, поднял его и вернулся к ней:

– Встань.

Мариана послушно поднялась и шагнула вперед, так что Луи смог накинуть на нее платье и, повернув спиной к себе, застегнуть «молнию».

– И все-таки ты не ответила на мой вопрос, – настойчиво произнес он. – Если у тебя в самом деле была какая-то цель, то какая?

Мариана снова села, натянув на босые ноги подол платья. Она знала, что рано или поздно придется признаться во всем, но не была уверена, что готова сделать это сейчас.

– А ты сам не собираешься одеться?

– Тебя смущает мой вид? – язвительно спросил Луи. – Поэтому ты просила не включать свет?

– Не поэтому. Меня смущает мой собственный вид… Я знала, что лишиться девственности – довольно болезненный процесс, и не представляла, смогу ли справиться до конца со взятой на себя ролью, – просто ответила она.

– Ролью?

– Конечно! Думаешь, просто изображать из себя распутную девицу, которой все нипочем? А, кроме того, я не была уверена, что покажусь тебе заманчивой и обольстительной в сексуальном плане, хотя многие считают меня довольно привлекательной в каком-то другом смысле…

– Ну и что из этого? – нахмурился он.

– А то, что ты никогда… – Мариана запнулась, а потом выговорила залпом:

– Я знаю, что ты никогда не занимался любовью с женщинами, которые тебе по-настоящему нравились! Ты избегал смешивать чувства и секс.

Луи стоял как статуя, только глаза его сверкали на потемневшем лице.

Мариана не выдержала этой затянувшейся паузы и быстро проговорила:

– Я знала, что ты рассердишься…

– Да, черт побери, я рассердился! – Голос Луи дрогнул. – Сколько ты заплатила Шулеру?

– Шулеру? – Ей пришлось порыться в памяти, чтобы вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. – А, это тот психиатр, которого ты посещал, еще будучи подростком? – Мариана покачала головой. – Он тут ни при чем.

– Нет, при чем! Он нарушил профессиональную клятву! Но ты поступила в тысячу раз хуже, когда соблазнила его такой суммой, что бедняга не смог устоять. – Луи стиснул кулаки. – Черт бы тебя побрал!

– Никого я не… – Мариана замолчала. Ладно, пусть он лучше считает ее вероломной. – Я согласна: у тебя есть все основания возмущаться тем, что кто-то сунул нос в твою личную жизнь.

– Какое глубокое понимание чужой психологии!

И, тем не менее, это не заставило тебя остановиться в самом начале. Что еще тебе наплел этот сукин сын?

– Мне известно, что в свое время ты стал жертвой… – Мариана не могла смотреть на его разгневанное лицо и поэтому уставилась невидящим взглядом на картину с лилиями в пруду. – Мальчишкой ты оказался в шайке бродяг-воришек, которые промышляли карманными кражами, а заправлял вами настоящий преступник. В тринадцать он продал тебя в дом терпимости в Венецию. И ты остался там, пока полиция не разорила это гнездо…

– Продолжай.

Боже мой, до чего же трудно было ей говорить все это!

– Ты пришел к Шулеру, когда тебе исполнилось шестнадцать лет, потому что… тебя начали беспокоить… – она не отрывала глаз от картины, – твои сексуальные запросы в столь юном возрасте. Тебе нужна была постоянная женщина, но ты был вынужден пробавляться случайными связями. Очевидно, прошлое наложило свой отпечаток: стоило какой-нибудь девушке понравиться тебе всерьез, ты превращался в… дикаря. Это доводило тебя до безумия. – Мариане было очень важно, чтобы он правильно понял ее, поэтому она поспешно добавила:

– Я не имею в виду безумие в медицинском смысле: ты никогда никому не причинил вреда, никого не ударил. Но ты был близок к тому несколько раз, когда терял контроль над собой, вступая в близость с женщиной, в которую влюблялся. Именно это и толкнуло тебя на встречу с Шулером.

– От всей души надеюсь, что мне больше никогда не придется встретиться с этим болтливым подонком!

Горечь, прозвучавшая в его голосе, вызвала болезненный отклик в душе Марианы. Но она должна была договорить до конца, чтобы уже не возвращаться к этому.

– Он ничем не смог помочь тебе, но хотя бы сформулировал суть проблемы. Он сказал, что ты – чрезвычайно чувствительная натура и можешь полюбить только ту женщину, которая достойна уважения. Но тебе очень глубоко запало в душу, что сам ты недостоин подобных женщин. И ты словно бы мстил им за это… Чувство привязанности и близости вступало в противоречие с сексуальными потребностями, высвобождалась глубоко скрытая жестокость…

– Хватит! Я достаточно наслушался! Мариана умоляюще сложила руки на груди.

– Дай мне договорить! Ты ведь сам хотел услышать правду! И я тоже хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок…

Луи нахмурился, но промолчал, и она продолжала:

– Поскольку Шулер не смог помочь тебе, ты нашел свой собственный выход. Ты решил держаться подальше от женщин, которые вызывают у тебя чувство уважения и привязанности, и ложился в постель только с теми женщинами, которые возбуждают тебя лишь на физическом уровне. В этом случае не возникало никаких противоречий: ты сохранял контроль над собой, в то же время удовлетворив сексуальный голод. Таким образом, ты перестал бояться того, что близость с тобой может кому-то повредить.

– Я уже сказал: хватит!

Взглянув на Луи, Мариана увидела, как мертвенно побледнело его лицо, и поняла, что действительно хватит. Она не успела сказать ему всей правды, но, может быть, это и к лучшему.

– Я сознаю, что перешла за черту дозволенного. У тебя, очевидно, возникло ощущение, что я разрушила все барьеры… Мне остается только попросить прощения.

– Не поздновато ли?

– Я понимаю, что ты вряд ли сможешь простить меня – скорее железо растает. Просто я хочу, чтобы ты знал о моем желании. – Она поднялась. – Пойду назад, в дом. Я устала, а завтра – после того, как прибудут юристы, – нам придется поработать в поте лица.

– Подожди! – Луи схватил ее за руку. – И ты считаешь, что после всего случившегося мы можем запросто заняться делами корпорации?!

– Конечно! – Она удивленно посмотрела на него. – Ведь это принесет тебе громадные доходы. Видишь ли, существует довольно много людей, к которым я могла бы обратиться с подобным предложением – организовать линию, наладить производство… Наконец, я могла бы заняться этим сама: у моих коллег нет никаких сложностей ни с деньгами, ни со связями в деловых кругах. Но мне не хочется обращаться ни к кому другому, потому что… Потому что это – единственный способ расплатиться с тобой за то, что тебе пришлось проделать сегодня.

– Расплатиться? – Луи недоверчиво усмехнулся. – Ты говоришь так, словно я – племенной жеребец, который должен был осеменить кобылу.

– Если бы это не звучало так грубо… О, Господи, ты даже не представляешь, насколько твои слова близки к истине! – Она вырвала руку и быстро прошла к двери. – Короче говоря, завтра мы продолжим переговоры. Так будет справедливо. Я не имею право брать, ничего не отдавая взамен.

– Подожди! – Луи догнал ее и снова схватил за руку; жесткие нотки прозвучали в его голосе, который вибрировал от напряжения. – Что ты имеешь в виду? Что тебе нужно от меня, черт возьми?!

Мариана поняла, что теперь он от нее не отстанет, да ей и самой до смерти надоело лгать:

– Ребенок, – прошептала она. – Мне нужен был ребенок от тебя, Луи…

Он смотрел на нее широко открытыми глазами:

– Но какого…

– Нет! – Мариана больше не могла выносить его присутствия: нервы ее дрожали, как струна. Никогда прежде она не ощущала такой близости к другому человеку. И это пугало ее. – Завтра. Мы поговорим обо всем завтра…

Резко вырвав руку, она выскочила из беседки и помчалась по тропинке прямо к особняку.

Минутой позже Мариана захлопнула дверь своей спальни, закрыла задвижку и прижалась спиной к прохладным дубовым доскам.

Дело сделано.

Но почему же она не испытывает удовлетворения? Откуда эта ноющая боль, это чувство раскаяния? – думала Мариана, вспоминая лицо Луи в ту минуту, когда она выскочила из беседки. Она разбередила его старые раны, всколыхнула прежние воспоминания и сколько бы ни убеждала себя теперь, что у нее не было другого выбора, – ничто не помогало. Все его страдания она переживала вместе с ним – так, словно это были ее собственные боль и мука.

И не только все ее эмоции были взбудоражены – это бы Мариана как-нибудь пережила. Самым досадным было то, что ее тело продолжало трепетать, требуя близости, не желая смиряться с потерей. Ей страшно хотелось снова оказаться во мраке беседки, ощутить прикосновение его губ к своей груди, вновь почувствовать, как он входит в нее…

Боже мой! Почему ее по-прежнему тянет к нему? Ведь Мариана готовилась к тому, что ей предстоит пережить, задолго до того, как все случилось. Она продумала свой план до мельчайших деталей…

Ничего, сейчас все должно пройти; никто не застрахован от непредвиденных результатов, успокаивала себя Мариана. Незачем особенно задумываться над этим. Надо просто поскорее лечь в постель и постараться уснуть.

Отодвинувшись от двери, Мариана направилась прямиком в ванную комнату. Горячий душ заставит ее расслабиться и поможет заснуть. А завтра она проснется со свежей головой, вновь обретет контроль над своим непослушным телом и сможет во всеоружии встретиться с Луи…

3

Доброе утро, – на губах Луи играла ироническая улыбка, пока он наблюдал, как Мариана спускается по лестнице. – Мне доставляет

Огромное удовольствие видеть, как ты ужасно выглядишь. Надеюсь, ты провела паршивую ночь?

Мариана непроизвольно провела рукой по лицу:

– Очень хотелось бы тебя разочаровать. – Ей с трудом удалось заставить себя улыбнуться. – Но, к сожалению, ты прав.

В глазах Луи промелькнуло какое-то непонятное выражение.

– Совесть замучила?

– Ничего подобного! Скорее всего дело в соусе, который приготовила Маггинс. Слишком кислый для меня. – Мариана сошла с последней ступеньки. – Но и ты, похоже, спал далеко не сном праведника…

– А чего еще ты ждала? Сначала возбудила меня, а потом удрала! Мне сначала даже пришла в голову мысль выломать дверь и продолжить наше занятие.

– Чего-то в этом роде я и ожидала. – Мариана двинулась к его кабинету. – Ну ладно, хватит болтать. – Она опустилась в кожаное кресло, стоявшее возле камина, и положила руки на колени. – Я готова ответить на все твои вопросы. Спрашивай.

Луи закрыл дверь и прислонился спиной к косяку, скрестив руки на груди. И сразу задал свой первый вопрос. В этом вопросе было всего два слова:

– Итак, ребенок?

– Разве есть что-нибудь странное в том, что женщина хочет завести ребенка? Мне исполнилось двадцать четыре года, и я вдруг почувствовала себя одинокой. У меня чудесная семья, интересная работа, но я хочу чего-то другого… – Мариана нервно облизнула внезапно пересохшие губы. – Чего-то своего!

– Ты надеешься тронуть меня этим заявлением?

– Нет. Я понимаю, что ты все еще сердишься. Просто хотелось, чтобы ты знал, почему я все это затеяла.

– Ну, для того, чтобы понять, насколько я «сержусь», – хотя, на мой взгляд, это слишком мягкое выражение – не надо обладать особой проницательностью. Все, что ты сделала, находится на грани умопомешательства!

– Я хочу родить ребенка, – повторила она. – И попыталась продумать этот вопрос со всей возможной полнотой и точностью. Учесть каждую мелочь.

– Боюсь, что ты не учла самого главного: мужчина, которого ты выбрала для исполнения своего желания, тоже имеет право сказать свое слово!

– А почему ты должен возражать? После того, как мы подпишем сегодня контракт, я вернусь домой, и мы больше никогда не увидимся. Всего лишь одна ночь! Я не стану просить о другой…

– Тогда ответь: почему ты выбрала меня?

Мариана посмотрела на свои руки, сложенные на коленях:

– Я просто увидела твою фотографию на обложке журнала «Тайм». И ты мне понравился.

Его смех прозвучал несколько растерянно.

– Господи Боже мой, я чувствую себя каким-то быком-производителем!

– Разумеется, я изучила твое прошлое и пришла к выводу, что ты совершенно здоров – и физически, и психически.

– Не считая моего маленького выверта?

– Он только подчеркивает, насколько сильный у тебя характер! – поспешно произнесла Мариана. – Встретившись лицом к лицу с неразрешимой проблемой, ты нашел способ, как справиться с нею, сам нашел выход. – И она добавила уже несколько другим тоном:

– Конечно, учитывая твою натуру, твой характер, это решение не отвечает всем требованиям. Но оно все-таки позволило найти более-менее компромиссный вариант.

– Значит, я более других отвечал твоим представлениям о мужчине? – Губы Луи снова иронически изогнулись. – А ты уверена, что одной ночи достаточно?

– Прошлая ночь была наиболее подходящей в биологическом отношении. Сегодня я протестировала себя – у меня с собой нужный набор, – и мне кажется, что беспокоить тебя второй раз не придется.

– Какая предусмотрительность!

Луи оторвался от косяка и решительными шагами прошел к ней. Походка его была легкой, стремительной, как у леопарда или льва. И в ней чувствовалась угроза! Мариана невольно насторожилась. Заметив ее легкое движение, Луи улыбнулся:

– Испугалась? Хорошо бы! Для такой умной дамочки ты совершаешь слишком много просчетов. Кое-какие кусочки мозаики никак не вписываются в ту цельную картину, которую ты пытаешься создать.

– Что ты имеешь в виду?

– Во-первых, я терпеть не могу, когда меня используют в своих целях. – Взяв Мариану за руку, он легко поднял ее с кресла. – Этому я выучился еще в благословенной Венеции. Во-вторых, у меня было такое поганое детство, что я ни за что не позволю, чтобы какая-то вычислительная машина забрала моего ребенка и увезла его в неизвестном направлении! – Свирепая улыбка, появившаяся на его лице, обнажила белоснежные зубы. – А в-третьих, я считаю справедливым древнее изречение насчет «ока за око».

– Ты хочешь отомстить мне?! За что? Ведь я не сделала тебе ничего плохого! – Мариана невольно вскрикнула, потому что Луи изо всех сил сжал ее плечо. – Мне больно!

Он слегка ослабил свою хватку, зато в бархатистом голосе появились зловещие нотки:

– Боюсь, что ты не все просчитала в «обратной» стороне моего характера. Следуя твоим расчетам, я должен не особенно церемониться с женщинами, которые мне по-настоящему нравятся. – Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Но, быть может, ты исключение, которое только подтверждает правило? Надеюсь, ты заметила, что вчера я впервые за долгие годы полностью потерял контроль над собой…

Несмотря на всю напряженность момента, в глазах Марианы промелькнула заинтересованность:

– Правда? И мне тоже так показалось… Но я подумала, что некоторая грубость непременно сопутствует подобного рода отношениям.Как ты считаешь, почему это произошло?

– Какая разница?.. – Луи нахмурился и встряхнул головой. – Неужели всегда и все надо подвергать анализу?

– По-другому у меня не получается, – вздохнула Мариана.

– Значит, ты сама как робот и чувств в тебе не намного больше, чем в миссис Маггинс?

Ты противоречишь сам себе: если бы я была абсолютно неэмоциональной женщиной, я бы не пришла сюда. Мне нужен ребенок!

– Ну почему, в таком случае, ты не завела себе любовника, мужа, наконец? Ты могла бы вступить с кем-нибудь в нормальные человеческие отношения. Почему ты выбрала мужчину с обложки журнала?

Мариана молчала, то сжимая, то разжимая пальцы рук.

– Ты не можешь или не хочешь ответить на этот вопрос?

– Я не могу… Мне нужно было… – Она глубоко вздохнула и выговорила обреченно:

– Почему ты считаешь, что какие-то сложности могут быть только у тебя одного? Может быть, я тоже не могу вступить в так называемые «нормальные отношения»! Может быть, мне не оставалось другого выбора…

– Но почему?

Она покачала головой.

– Ты не желаешь отвечать?

– Я не могу! – Мариана умоляюще посмотрела на него. – Есть вещи, которые я не могу сказать тебе. Очевидно, мне не следовало признаваться и насчет ребенка… Но я стараюсь быть с тобой честной, насколько это возможно.

– В самом деле? Я что-то не заметил. Ты появилась буквально из ниоткуда и предложила мне такую выгодную сделку, что в нее трудно было поверить. А потом перевернула всю мою жизнь вверх ногами! И при этом ты с ловкостью ужа ускользаешь от ответов на все мои вопросы. Это несправедливо, Мариана. «Мстить» тебе, как ты выразилась, я не буду, но собираюсь прояснить для себя кое-какие моменты.

– Все, что имело отношение к корпорации «Маггинс», я выложила.

– Ах, да! Корпорация! Вознаграждение за вчерашнюю работу… За то, что ты взяла меня напрокат, как племенного жеребца!

– Это не совсем так… Может быть, я выразилась несколько неудачно… Но…

– Заикаешься? Тебя что-то смущает?

Взгляд ее больших глаз и в самом деле был растерянным.

– Конечно! Ты навис надо мной, как Дракула, который собирается попробовать вкус моей крови, и еще удивляешься, что я нервничаю.

– Не попробовать, а выпить ее всю! Я, конечно, не представляю, что ты выкинешь в следующий раз, но кое о чем я уже позаботился. – Он улыбнулся, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего. – Я собираюсь расставить все точки над "i". Вызнать все твои тайны. Думаю, ни один человек на земле не жаждет этого так страстно, как я! И ты тоже почувствуешь на себе, что такое остаться без единого клочка кожи, почувствуешь себя такой же уязвимой, каким себя чувствовал я.

– Такой цели перед собой я не ставила. И не хотела этого, Луи, – грустно ответила Мариана. – Поверь мне! Ты даже не представляешь, сколько времени я ломала голову, чтобы найти какой-нибудь другой способ, который бы не задел тебя…

– С какой стати я должен верить тебе? С первой же секунды твоего появления в саду ты начала водить меня за нос! – Он, наконец, убрал руку с ее плеча и отступил на шаг. – Больше я этого не потерплю. Никаких уверток, никакого обмана. Только правда. Прими это к сведению. – Он повернулся к дверям. – И не пытайся улизнуть из Дарсебо! Мои охранники получили приказ: ты не уйдешь без моего ведома.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами:

– Ты собираешься держать меня взаперти?!

– Ты очень точно передаешь смысл моих слов. – Луи распахнул дверь. – Кстати, как ты все-таки проникла в сад? Мои охранники заверили меня, что ни одна душа не проходила сквозь ворота.

– Но если я не проходила мимо ворот, почему ты считаешь, что я не смогу воспользоваться тем же самым способом для выхода отсюда?

– Потому что я выделил специального человека для того, чтобы следить за особняком, – ответил он и добавил:

– В сопровождении двух отлично выдрессированных и свирепых доберманов.

Мариана растерянно тряхнула головой:

– Неужто ты и в самом деле пошел на это? Как странно… Полагаю, что, когда здесь появятся твои юристы, они объяснят тебе, что это преступление перед законом.

– Я позвонил сегодня в Париж и отменил назначенную встречу. – Луи обернулся через плечо. – До того, как отключил кабель. Мне хочется, чтобы нас никто не беспокоил, пока мы не познакомимся по-настоящему.

Мариана ощутила острый укол страха, осознав, что не сможет вечером позвонить Гуннеру.

– Не делай этого!

– При одном условии: если ты передумаешь и расскажешь мне всю правду.

– Но я не могу! Ты просто не понимаешь, о чем просишь!

– Зачем делать из меня кретина, Мариана? Может быть, я веду себя не лучшим образом, но должен же я как-то разобраться в том, что происходит!

– Не надо… – она шагнула к Луи и дотронулась до его руки. – Ты не представляешь, насколько это опасно для тебя – держать меня здесь против моей воли!

Насмешливая улыбка заиграла на его губах:

– Теперь ты начала угрожать мне?

– Просто пытаюсь воззвать к твоему разуму. Это чрезвычайно опасно, Луи…

– А я хочу рискнуть!

Мариана хотела было возразить, объясняя ему, в чем его ошибка, но дверь за Луи уже закрылась.

Он подошел к телефону, обслуживающему внутреннюю линию особняка, и набрал номер охранника, стоявшего на воротах:

– Хендрикс?

– Слушаю вас, мистер Бено.

– Отправь одного из своих людей в парижский офис, чтобы он переговорил с Паулем Жирардо. Пусть они позвонят Рэндольфу – в сыскное агентство в Нью-Йорке. Он должен выяснить все, что только можно, о женщине, которая будет гостить у нас с недельку. Ты взял ручку?

– Да.

– Мариана Сандел. Возраст: двадцать четыре года. Рост: метр пятьдесят пять. Волосы – темные. Глаза – карие. Профессия – ученый, специалист по роботам. Прилетела в аэропорт Де Голля вчера утром.

– Откуда?

– А вот это-то и должен выяснить Рэндольф. Она сказала, что живет в небольшом городке под названием Компаунд. Но, на мой взгляд, это больше похоже на военную зону. Я знаю только, что он находится не в Штатах и не во Франции.

– Вы попросили, чтобы мы вырубили телефонную линию. Каким образом мы получим сообщение?

– Отправляй человека дважды в день в парижский офис, пока не придут какие-либо сведения.

– Мистер Бено, – в голосе Хендрикса зазвучали нотки неуверенности. – Не сочтите, что я подвергаю сомнению ваши распоряжения, только не кажется ли вам, что это чересчур – держать ее здесь…

– Всю ответственность я беру на себя! Приступай, – и Луи отключил связь.

Луи прекрасно понимал, что Хендрикс прав: он действительно решился на крайние меры. Но на это его толкнуло поведение Марианы. Сначала она удивила и заинтриговала его, потом возбудила желание, какого он давно уже не испытывал. В результате вчера в беседке он был на грани срыва: путы, которыми он стреноживал себя все эти годы, едва не порвались. А ведь он так упорно приучал себя не смешивать эти вещи, не вступать в интимные отношения с женщинами, которые вызывали у него человеческий интерес! Неужели теперь все пошло насмарку?! Когда она сидела в этом огромном кресле в библиотеке, глядя на него, как могут смотреть только предельно честные дети, и объясняла, как и почему выстроила свой безумный план, он должен был испытывать только ярость. И он, конечно, ее испытывал, но одновременно думал о том, что ощущал, когда вошел в нее, каким нежным и тонким был ее голос, когда она вскрикнула, переживая оргазм…

– С добрым утром, мистер Бено.

Луи резко повернулся и увидел миссис Маггинс, которая скользила навстречу ему. Он непроизвольно напрягся, сообразив, что Маггинс должна быть запрограммирована на подчинение приказам Марианы, но потом напряжение спало. Он ведь сам проверил все чертежи и схемы – в программе миссис Маггинс начисто отсутствовало что-либо, хоть отдаленно напоминающее насилие или тому подобные вещи.

– Доброе утро, – хмуро отозвался Луи.

– Через двадцать минут я накрою стол к завтраку на террасе. Круассаны, апельсиновый сок и кофе?

– Нет, спасибо.

– Поесть надо непременно, – безапелляционно заявила она, подкатив к холодильнику. – Необходимо набраться сил перед совещанием.

– О каком совещании ты…

– Ступайте на террасу, – проговорила миссис Маггинс и принялась напевать «Когда смотрю в твои глаза», доставая своими металлическими пальцами пачки с соком и молоком с полки холодильника.

– Еще раз говорю: у меня нет желания завтракать!

– Через двадцать минут, – не слушая его, повторила миссис Маггинс и поставила кофеварку на стол.

Луи покачал головой, развернулся и вышел из кухни. Нет, если бы ему пришло в голову заказать себе робота для ведения домашнего хозяйства, он бы попросил наделить его совсем другими качествами! Подчиняться, как овечка, миссис Маггинс и идти на террасу он не собирался. Вместо этого он пойдет в сад, посидит там некоторое время и попытается успокоиться. Только Господь знает, как ему необходимо сейчас прийти в себя!

Мариана подняла трубку с телефона, стоявшего на ночном столике. Ни гудка. Она нисколько не сомневалась, что слова Луи – не пустая угроза, но все равно не могла не удостовериться, что он сделал то, что пообещал. Очень медленным движением, словно во сне, она положила трубку на место.

Как же так получилось, что она все испортила?!

Ведь сначала все шло строго по плану! Но вместо того, чтобы оставить Луи в заблуждении и благополучно выбраться отсюда, она зачем-то решилась рассказать ему ту часть правды, которую не имела права рассказывать… Где был ее хваленый аналитический ум?! Если бы в тот момент она не предалась своим необузданным эмоциям, то вполне могла бы просчитать его реакцию. И все-таки Мариана никогда бы не предположила, что он может впасть в такое состояние. А ведь Эндрю предупреждал ее о том, что скрывается под фасадом сдержанности. У раскаленной лавы сверху тоже образуется корка…

Внезапно мозг Марианы пронзила новая мысль. Гуннер!

Черт возьми, ей надо во что бы то ни стало поскорее выбраться отсюда! С детства она была свидетелем безжалостности и беспощадности Гуннера к людям, которых он считал врагами. Среди канадцев о нем ходили легенды, и у нее не было ни малейшего желания, чтобы хотя бы часть этих легендарных качеств обернулась против Луи.

Значит, ей надо во что бы то ни стало добраться до телефона к завтрашнему вечеру, когда Гуннер будет ждать ее звонка.

Пройти мимо ворот не получится, поскольку сейчас у нее нет никого, кто бы помог преодолеть это препятствие. А вокруг поместья с садом возведена каменная стена. Она видела ее мельком, но сразу поняла, что там нет ни единого выступа, ни единой щелочки, за которые можно ухватиться даже ногтями…

Но не может быть, чтобы она не смогла взобраться на нее! Конечно, миссис Маггинс придется пока оставить здесь, она возьмет только паспорт и деньги…

Сегодня же ночью! После двенадцати она попробует вырваться отсюда.

* * *
Ни единого проблеска луны на темном небе. Дурное предчувствие сжало сердце, но Мариана отогнала его от себя, передернув плечами, и пустилась

Бегом по тропинке через цветник. Надо было бы радоваться тому, что луна еще не взошла: ведь так во много раз безопаснее. Но Мариане не хотелось, чтобы ее окружала непроглядная тьма. Эндрю всегда смеялся над ней, но темнота с детства внушала Мариане ужас.

Впереди показалась стена.

Мариана пустилась бегом, заметив какое-то смутное неровное пятно. Это пятно оказалось старым искривленным дубом, который нависал своими ветвями над каменной стеной. Если она заберется по стволу, то ей удастся спрыгнуть на стену, а оттуда…

А что оттуда?

Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне…

С чего вдруг в ее памяти всплыли строчки этого детского стихотворения? Ерунда, у нее все получится! Она справится. Несмотря на то, что последние годы приходилось столько времени проводить в лаборатории, она не утратила спортивной формы. И, значит, ей не составит труда забраться по стволу.

Намного труднее будет спуститься вниз, когда она уже окажется на стене… Но и тут ничего страшного. Сначала она повиснет на руках, а потом прыгнет вниз. Не такая уж тут страшная высота. Наверное, не более…

Собаки!

Мариана на секунду замерла: глухой лай раздался где-то возле особняка. Но это ведь не значит, что охранник успеет догнать ее!

Пустившись вперед что было духу, Мариана в одну секунду оказалась возле дуба, а в следующую – успела вскарабкаться на нижнюю ветку. Она задыхалась, сердце билось как барабан. Ладони взмокли. Она умудрилась сразу же исцарапаться до крови о сухую жесткую кору, но не заметила этого.

Вытерев влажные ладони о джинсы, Мариана схватилась за следующую ветку и легко поднялась еще выше, чтобы оттуда перебраться на следующую. Еще немного, и она доберется до той ветки, что свисала как раз над стеной! И тогда останется только перепрыгнуть на стену, а оттуда – вниз.

Но ветка находилась высоко; Мариане пришлось подпрыгнуть, чтобы ухватиться за нее. Теперь под ногами не было опоры. Мариана начала подтягиваться, хотя руки заметно ослабели после преодоления всех препятствий, и в этот момент совсем рядом услышала собачий лай.

Струйка крови из глубокой раны на ладони потекла по руке. Собаки были уже на тропинке; она услышала мужской голос и поняла, что охранник тоже с ними.

Теперь доберманы повизгивали от нетерпения. Заметил ли ее охранник? Учуяли ли ее собаки? Еще немного! Быстрее!

Собачий лай раздался у самого подножия дерева, но Мариана уже успела встать на ветку. Оставалось только выпрямиться и…

– Что здесь происходит?!

Вспышка света, разорвав тьму, совершенно ослепила ее. От неожиданности Мариана выпустила ветку, за которую держалась обеими руками… и почувствовала, что падает.

Острая боль взорвалась в левом виске.

А потом наступила ненавистная ей темнота.

До чего же она казалась юной и… маленькой! Луи ни за что бы не поверил, что скрючившаяся под деревом фигурка принадлежит взрослой женщине, если бы не знал, кто она. Сейчас Мариана больше всего напоминала беззащитного ребенка.

– Я осмотрел ее, когда послал за вами, мистер Бено. Переломов, похоже, нет. Просто…

Луи никак не мог оторвать взгляда от маленького тельца.

– Я же предупреждал, чтобы ты был крайне осторожен! – хрипло проговорил он.

– Это случайность… Собаки учуяли что-то, и я…

– Пошли за доктором в деревню. Приведи его как можно скорее. Пусть возьмет все для экстренной помощи!

Луи встал на колени рядом с Марианой и тут заметил, что ее ладонь кровоточит.

Чувство вины и боли отозвалось в нем, как взрыв.

Вина боль и какое-то другое чувство, в котором он не решился бы признаться даже самому себе… Но это было то самое чувство, которое присутствовало во всем, что происходило между ними с тех пор, как она появилась на дорожке сада.

Взяв ее на руки, Луи поднялся и резко скомандовал:

– Ну, что ты стоишь?! Скорее за доктором!

Кто-то нес ее вверх по ступенькам.

Боль отзывалась в голове при каждом шаге, но зато она, наконец, пришла в сознание. Любая боль лучше, чем то, что подстерегало ее в темноте!

С трудом повернув голову, Мариана обнаружила, что на нее встревоженно смотрят прозрачно-серые глаза.

– Луи? – прошептала она.

– Тихо, тихо! – хрипло проговорил он. – Ты ударилась о ветку, но, кажется, все в порядке. Все будет хорошо! Я постараюсь.

Вся королевская конница,

Вся королевская рать

Не могут Шалтая,

Не могут Болтая собрать…

Шалтая-Болтая собрать…

– Все будет хорошо, – повторил Луи.

Его голос дрожал от внутреннего напряжения, которое очень удивило Мариану. Она никак не ожидала, что он будет так беспокоиться за нее. В конце концов, если бы он не запер ее в своем доме, ничего бы этого не произошло… Но Мариана чувствовала себя слишком слабой, чтобы в чем-то упрекать его. Надо поберечь силы, чтобы противостоять темноте, которая снова нА-чала надвигаться на нее.

– Темнота… – еле слышно проговорила она. – О, Боже, опять!..

Теперь его шаг стал более ровным: наверное, они вошли в холл.

– Не думай ни о чем. Расслабься. Я сделаю все, что нужно…

– Ты не можешь! Один ты не справишься. Мне никто не может помочь…

– Я справлюсь.

– Нет, ты уйдешь! Ты всегда уходишь! – она вцепилась пальцами в его плечо, зная, что все равно навсегда потеряла его. – Я приду в себя, а тебя не будет…

– Тсс, – он положил ее на кровать. – Ты, очевидно, так сильно ударилась, что начинаешь бредить.

Нет, она не бредила, но Луи все равно не в состоянии был понять ее. Он не понимал, что поджидало ее во мраке! И оно подкрадывалось все ближе… Ужас сжал ледяными обручами грудь Марианы так, что она не могла вдохнуть.

– Успокойся, – услышала она по-прежнему хриплый и встревоженный голос Луи. – Ты выглядишь так, словно тебя пытают на дыбе. Я просто не могу этого вынести! – Он взял ее руку в свою. – Позволь мне помочь тебе. Я знаю, что смогу. Ты просто должна поверить в это.

И Мариана безотчетно подчинилась его просьбе, сразу ощутив, как блаженное тепло заструилось по телу, а душу наполнил полузабытый покой.

Она так устала сражаться! Быть может, у Луи в самом деле хватит сил вытащить ее из разверстой пропасти?

И Мариана безвольно закрыла глаза, позволяя мгле обступить ее со всех сторон.

4

Серые глаза снова смотрели на нее. Они были так близко, и свет лампы по-прежнему отражался в них… Нет, это был не свет лампы, а солнечный луч, проникший в окно, смутно угадала Мариана.

– Утро? – шепотом спросила она.

– Скоро вечер, – Луи наклонился к ней и мягким движением откинул со лба прядку волос. – Ты была без сознания с самой ночи.

Мариана не сразу вспомнила, что случилось. Посмотрела на свою перевязанную руку… Ах, да! Она упала с дерева! Но сейчас, когда рядом с ней Луи, ей уже ничто не угрожает. Она снова в своей комнате, на ней легкая ночная сорочка, все хорошо…

– Доктор был обеспокоен твоим состоянием. Он считает, что сотрясение не такое сильное, чтобы можно было опасаться серьезных последствий, но все-таки…

Мариана закрыла глаза, вспомнив, какой холодный ужас накрыл ее с ног до головы прошлой ночью,

– Было так… темно!

– Ты постоянно твердила эти слова. Схватилась за мою руку и повторяла одну и ту же фразу.

Мариана поняла, что и сейчас еще продолжает держать руку Луи. И не просто держать: она вцепилась в нее с такой силой, что у него, наверное, останутся синяки! Веки ее дрогнули, и она разжала пальцы.

– Прости, пожалуйста.

– Ты просишь у меня прощения?! – резко спросил он. – Ты свалилась с этого чертова дерева, пытаясь удрать от моих охранников, и еще просишь у меня прощения? Да я готов был собственными руками задушить этих кретинов, когда увидел тебя лежащей на земле! У них был приказ: не причинять тебе никакого вреда. Они не имели права…

– Но меня никто не стаскивал с дерева. Просто охранник внезапно включил фонарь, а я от неожиданности выпустила ветку, потеряла равновесие и упала. Он тут ни при чем.

– Ты все время это повторяешь! Не надо винить охранников, которые пропустили тебя в ворота, не надо ни в чем обвинять Шулера, а теперь я не должен винить… – Он замолчал. – Впрочем, ты права. Никто ни в чем не виноват, кроме меня самого. Я отдал приказ, и, значит, только по моей вине произошло то, что произошло.

– И твоей вины тоже нет. Ты ведь предупредил меня.

– Господи, да я же не имел никакого права запретить тебе выходить отсюда! Это было чистейшее самодурство, и, значит, вся ответственность за то, что произошло, лежит на мне. Я должен был предвидеть, что ты попытаешься убежать отсюда, и что это может кончиться плохо. Когда я увидел тебя лежащей на земле… – Луи встряхнул головой. – Я почувствовал себя убийцей!

– Не надо преувеличивать. Я все затеяла сама, и сама обязана расхлебывать. Ответственность лежит только на мне.

Мариана попыталась сесть, но застонала и тут же снова откинулась на подушки.

– Больно?

– Да нет, ничего страшного, – пробормотала она.

– Конечно, больно. Прими успокоительное, которое мне оставил врач.

– Нет! – воскликнула Мариана так резко и испуганно, что Луи недоуменно уставился на нее. – Я уже выспалась, – быстро пояснила она. – И сейчас мне пора вставать.

– Ну уж нет! – Так же настойчиво и резко отозвался Луи. – Тебе надо отлежаться как следует. Я с трудом уговорил врача не отправлять тебя в клинику.

– Говорю тебе, что мне намного лучше! – воинственно вскинулась Мариана. – Я никогда не болела, и терпеть не могу валяться без дела.

– В таком случае незачем было лазить по деревьям и биться головой о ветки!

– А я и… – она поморщилась. – Пожалуйста, не напоминай мне об этом. У меня возникают тошнотворные ассоциации…

– Вот и хорошо. Пусть возникают. – Луи поднялся. – Лежи, а я пока схожу за миссис Маггинс, чтобы она приготовила тебе что-нибудь диетическое.

– Не надо! Она начнет кудахтать надо мной, как наседка. – Мариана нахмурилась. – Странно, что она до сих пор еще не заявилась сама.

– Я попросил ее подождать снаружи, когда она мне попалась по дороге.

– И она подчинилась тебе? Никогда бы не подумала… Луи покосился на дверь.

– И очень умно поступила. Потому что вчера, после того, что случилось с тобой, мне очень хотелось что-нибудь разнести вдребезги.

Мариана попыталась улыбнуться.

– Тебе было мало, что я чуть не разбилась вдребезги? Луи передернуло от ее замечания.

– Оставь свои неуместные шуточки, черт тебя побери! Ты не представляешь, что я пережил, когда увидел тебя на земле и подумал, что стал убийцей!

Когда Мариана услышала эти слова, она вдруг поняла, что просто не в состоянии справиться с волной чувств, обрушившихся на нее. Быстро опустив глаза, она проговорила как можно более легкомысленным

Тоном:

– Ну, признаться, я настолько вывела тебя из себя, что недолго было дойти и до смертоубийства. Так что считай, что я отделалась легким испугом.

– Ошибаешься, – неожиданно серьезно ответил Луи. – У меня ни разу не возникло желания хоть чем-то обидеть тебя, причинить тебе хотя бы малейшую

Боль.

– Значит, ты теперь отпустишь меня?

– Ты еще не слишком хорошо себя чувствуешь, – поспешно произнес Луи.

– Да, но ведь когда-нибудь мне станет лучше!

– Вот тогда и поговорим.

Внезапно перед глазами Марианы возникло лицо Гуннера, и она поняла, что «тогда» может оказаться слишком поздно.

– Луи! – Он оглянулся, уже взявшись за ручку двери. – Мне непременно нужно позвонить.

– Но линию не смогут починить до понедельника, – он смущенно улыбнулся. – Всегда получается, что испортить проще, чем наладить…

– Тогда мне обязательно нужно выбраться в деревню и позвонить оттуда.

– Тебе нельзя вставать с постели, – твердо возразил Луи.

– Но я должна позвонить!

– Давай я позвоню. Назови мне номер телефона и скажи, что я должен передать.

– Это невозможно. Он непременно захочет узнать, почему я не смогла позвонить сама, и если ты скажешь, что я плохо себя чувствую…

– Он? Кто это «он»?

Луи напрягся, как борец перед схваткой, Мариана чувствовала это даже в интонациях его голоса:

– Кому ты собираешься позвонить? Отцу?

– Нет.

– Любовнику? – Он попытался улыбнуться. – Если так, то вряд ли он получит большое удовольствие, узнав о нашей короткой встрече в беседке. Мы, мужчины, любим быть первыми во всем. Ему известно, с какой целью ты отправилась сюда?

– Нет. Вот потому-то я должна непременно… – Мариана увидела, какое ожесточенное выражение появилось на его лице, и взмолилась:

– Пожалуйста, дай мне позвонить! После этого я вернусь в особняк, лягу в постель и буду лежать столько, сколько надо.

– Пусть подождет до понедельника, – тон Луи был жестким и непреклонным. – Боюсь, что эти несколько дней тебе придется довольствоваться моим обществом. Дверь за ним закрылась. А точнее сказать – захлопнулась, словно он решил выместить на ней всю свою злость.

Господи, ну до чего же он упрям! Мариана посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике у кровати. Четыре часа двадцать пять минут. Если она не позвонит в восемь, Гуннер даст ей еще четыре часа на всякий случай. Но в двенадцать он вылетит из Седикана в Дарсебо!

Опустив ноги с постели, Мариана осторожно попыталась встать, но ее колени подогнулись, и она снова рухнула на постель.

Черт возьми! Мариана в отчаянии стиснула покрывало. Она еще слишком слаба! Вряд ли у нее хватит сил даже на то, чтобы одеться, а о побеге и говорить нечего… Но и оставить все, как есть, тоже невозможно! Надо попробовать съесть ужин, который принесет Луи. Может быть, тогда будет легче собраться с силами. Ну, а после этого, если ей по-прежнему не удастся убедить его отвезти ее в деревню, не останется ничего другого, как снова попытаться перебраться через эту чертову стену…

– Надо же, ты прекрасно справилась! – Луи взял поднос с пустыми тарелками и поставил его на пол возле кровати. – Судя по тому, как ты почти ни к чему не прикоснулась в день нашего знакомства, я решил, что ты из тех женщин, которым достаточно посмотреть на еду – и они уже сыты.

– Ничего подобного. Как правило, у меня хороший аппетит. Просто тогда мне было так страшно… – Она снова откинулась на подушку. – Каждую секунду я боялась, что ты догадаешься о том, что я затеяла!

– Надо сказать, это сослужило бы нам обоим хорошую службу. И вообще, прежде чем вытворять такое, надо все-таки посоветоваться с мужчиной. Тебе еще повезло, что у меня такой странный вкус.

– О, я прекрасно знала, что на тех секс-бомб, которых ты обычно выбираешь, я совершенно не похожа. Значит, надо было привлечь твое внимание каким-то другим способом… – Она замолчала и приподняла голову, разглядывая Луи. – А знаешь, у меня такое впечатление, что ты перестал сердиться на меня!

– Хочешь умыться?

– Потом. Так почему все-таки ты уже не злишься? Луи откинулся на спинку стула и пожал плечами.

– Очевидно, я просто слишком испугался за тебя. Ты даже не представляешь, насколько чувство вины способно…

– Я же говорила тебе, что ты ни в чем не виноват! Я сама вторглась в твои владения, сама затащила тебя в постель… – Она неуверенно улыбнулась. – Но как хорошо, что ты больше не сердишься! Мне было… не по себе от этого.

– Странно, что тебя занимали такие пустяки, как мое настроение. Ты ведь получила все, что хотела. – Голос его стал ниже. – Или нет?

– Ну конечно, получила! – уверенно проговорила Мариана.

– Что ж, в таком случае завидую тебе. О себе я

Этого сказать не могу. – Луи снова нахмурился. – Мало того, что ты ударила меня в самое больное место.

Ты еще умудрилась вызвать у меня такое желание, какого

Я не испытывал тысячу лет! – Он прямо посмотрел на нее. – Да. Именно так. И это желание все еще не прошло. Напротив, стало намного сильнее! Но не беспокойся. У меня была масса времени подумать обо всем хорошенько, пока ты лежала без сознания эту ночь.

– И к какому же выводу ты пришел?

– Вспомнил свое первое впечатление при виде тебя – еще до того, как мы заговорили. – Он посмотрел на ее забинтованную руку, которая лежала поверх одеяла, – Храбрая, отважная девчушка, – подумал я тогда. – И такая забавная! Как раз в моем вкусе. А ты ведь хорошо знала, что я никогда не рисковал и не ложился в постель с теми, кто мне понравился. И именно потому ты стала изображать из себя девицу без предрассудков, прошедшую огонь, воду и медные трубы? Признайся!

– Но я действительно вовсе не девчушка!

– Нет? А мне сдается, что в тебе еще очень много осталось от девчонки. Ты любопытна, у тебя романтические представления обо всем… Но, так или иначе, тебе удалось меня обмануть. Только этим я могу объяснить, что в конце концов, оказался с тобой в постели. Но понял я все далеко не сразу – лишь когда обнаружил, что ты до сих пор продолжаешь бояться темноты. Ты схватилась за мою руку так, словно это был последний якорь, который удерживал тебя в этом мире! Даже когда теряла сознание, то не выпускала ее.

– Прости…

– Должен сказать, что ты тогда совершенно обезоружила меня. – Он погладил Мариану по щеке согнутым указательным пальцем. – И заставила вспомнить о том, что у тебя тоже были свои трудности в жизни. Но ты не сказала – какие…

Мариана молча покачала головой.

– Не хочешь говорить? А ведь мы теперь будем сотрудничать с тобой, и мне бы хотелось стать твоим другом. Доверься мне!

От него исходило такое тепло, такая спокойная сила, что ей захотелось прижаться к нему, закрыть глаза и забыть обо всем на свете. Но Мариана только сжала здоровой рукой его руку, и ощущение безопасности тотчас охватило ее.

Луи тоже слегка сжал ее пальцы.

– Поверь мне, никто другой не способен понять чувство страха и одиночества так, как я.

Да. Луи знал, что это такое… Мариана почувствовала слезы на глазах, когда представила, каким кошмарным было его детство. Но ему удалось преодолеть весь этот ужас! По крайней мере – настолько, что теперь прошлое способно задеть только его самого, не причиняя вреда другим.

– Мне бы очень хотелось рассказать тебе обо всем…

– Ну так и расскажи! – он потер большим пальцем тыльную сторону ее ладони. – Может быть, я смогу помочь тебе.

Мариана неуверенно покачала головой:

– Боюсь, тебе трудно будет понять, о чем идет речь.

– Ты уже говорила это. – Луи протянул руку и заботливо поправил завиток волос возле ее уха. – А я ответил, что ты ошибаешься. – Он отпустил руку Марианы. – Но я умею ждать. Терпения мне не занимать. Во всяком случае, пока что мне, кажется, не остается ни-

Чего другого.

Мариана посмотрела на часы, стоявшие возле столика. Осталось два с половиной часа до крайнего срока.

– Ты знаешь, мне и в самом деле стало намного лучше. Не мог бы ты все-таки отвезти меня в деревню?..

– Нет! – выражение его лица снова стало каменным. – Отложи звонок до тех пор, пока… – Луи замолчал, горькая улыбка заиграла на его губах. – Почему ты считаешь, что я не могу позвонить ему? Ведь он не твой любовник – во всяком случае, в привычном понимании слова. Эта честь выпала мне… Но ведь он пока не знает о том, что произошло между нами. Господи! Да перестань же ты смотреть на меня так!

– А как я смотрю на тебя?

– Так, словно я забочусь не о твоем здоровье, а… – Он поднялся и подошел к полкам у стены, на одной из которых стоял телевизор. – Сейчас я найду какую-нибудь программу поспокойнее. Попробуй отвлечься от своей навязчивой идеи. А лучше – вздремни. Это пойдет тебе только на пользу.

– Но мне вовсе не хочется спать!

– Не думаю. У меня создалось впечатление, что ты почему-то изо всех сил стараешься не заснуть. А между тем доктор сказал, что тебе необходимо спать как можно больше. – Он взял в руки пульт и нажал на кнопку. – Ну вот, ничего и искать не пришлось: все передачи таковы, что тут же нагонят сон, независимо от твоего желания. А я буду сидеть здесь на тот случай, если тебе захочется чего-нибудь. Только, пожалуйста, не тверди больше: «Тебе не понять, Луи». Я этого просто не вынесу.

Без пяти минут семь!

Мариана быстро отвернулась к стене, почувствовав устремленный на нее встревоженный взгляд Луи.

– Мне надоело смотреть телевизор! И вообще я не привыкла столько времени валяться без дела. Хочется немного поработать. Ты не принесешь мне желтую папку с заметками, что лежит на бюро?

– Ты меня обижаешь. Неужели тебе настолько скучно со мной?

Скучно?' Да она совершенно забыла о времени, поглощенная его присутствием, до тех пор, пока взгляд случайно не упал на часы!

– Нет, конечно. Но ты же не няня, чтобы часами сидеть возле меня. Если ты принесешь мне папку, я смогу…

– Не принесу! – без обиняков отрезал Луи. – Тебе еще нельзя работать. Судя по всему, ты и так последнее время работала слишком много. И вообще бери пример с меня: я никогда не работаю в Дарсебо.

Мариана подняла голову и взглянула ему в глаза:

– А почему ты выбрал для отдыха именно Дарсебо?

– Здесь мои корни, – пожал плечами Луи. – Во всяком случае, мне так когда-то сказали. А мы ведь всегда в трудную для нас минуту устремляемся туда, где наши корни.

– Не знаю… – ее пальцы нервно забегали по одеялу, словно она искала что-то. – Кажется, я никогда не задумывалась об этом. У меня, наверное, совсем нет корней, или мои корни там, где моя семья и моя работа. Они не связаны с каким-то определенным местом.

– А вот у меня нет семьи, и работаю я до полного изнеможения, чтобы хоть как-то заполнить свою жизнь, когда ты повзрослеешь, то, может быть, сможешь это понять…

– О да, дорогой «дедушка»! – язвительно произнесла Мариана.

Луи не смог сдержать улыбки.

– Что, я кажусь тебе страшным занудой?

– Да нет, я привыкла к покровительственному обращению. При таком росте, как у меня, люди почему-то постоянно забывают, что перед ними не маленькая девочка, а взрослая женщина. Даже в беседке было такое мгновение, когда мне показалось, что ты ни за что… – Мариана осеклась, сообразив, куда их может завести подобный разговор. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, что произошло между ними в беседке, черт побери! Щеки ее тотчас вспыхнули, и она неуверенным тоном закончила:

– Я хотела сказать… Мне было известно, что ты отдаешь предпочтение женщинам более зрелым и более…

Мариана замолчала, удивляясь, почему у нее не хватило ума вообще не касаться этой темы.

– И более – что?

– Просто более…

– На мой вкус, ты оказалась более чем подходящей во всех отношениях. – Дыхание Луи уже не было таким ровным и спокойным. – Думаю, нам непременно стоит продолжить этот разговор как-нибудь на досуге…

– Хорошо. – Мариане не хотелось сейчас раздражать его. – Но тебе в любом случае незачем неотступно сидеть возле меня. Разве у тебя нет никаких дел?

– Давай поговорим начистоту. – Его рука легла поверх ее руки, которая продолжала нервно разглаживать складки на пододеяльнике. – Из-за чего ты так нервничаешь?

Мариана вдруг ощутила, как сгустилось пространство между ними. Это было то же самое состояние, которое она пережила в беседке.

– Я же тебе сказала, что мне надо кое-что сделать. Если ты принесешь папку…

– Ты нервничаешь не из-за папки! Признайся, это связано со мной?

Мариана не могла поднять глаз.

– Отчасти…

– Если так, то волноваться тебе не о чем. Теперь ты на особом положении. Ц запомни: ты не связана ничем, у тебя нет никаких обязательств передо мной. Ты абсолютно свободна!

Но Мариана вовсе не чувствовала себя свободной. Его пожатие было таким теплым и в то же время властным, что тотчас отозвалось в ее теле. Груди набухли, соски тотчас напряглись и проступили сквозь тонкую ткань сорочки.

– Приму к сведению. – Мариана вдруг почувствовала легкую дрожь. Боже, что же с ней творится?! Луи просто слегка пожал ее руку, а тело отозвалось так, словно это была самая интимнейшая ласка. – Но это, кажется, не зависит от меня…

– Знаю, – голос Луи тоже слегка дрогнул. – И я чувствую то же самое. Ты даже не представляешь, как остро я ощущаю связь между нами! – И он выпустил ее руку. – Но не беспокойся. Я просто не могу позволить себе, чтобы это произошло во второй раз. Обещаю тебе. – Луи рывком поднялся с кресла. – А сейчас мне, пожалуй, действительно надо кое-чем заняться. Но я скоро вернусь.

– Так можно мне взять рабочую папку?

– Ты прямо как бульдог: если задумаешь что-то, то ни за что не выбросишь эту мысль из головы! Я же сказал: тебе нельзя работать. Хватит с тебя и телевизора, – уже шагнув к дверям, он строго посмотрел на Мариану. – И не смей вставать с постели!

Только когда дверь за ним закрылась, Мариана почувствовала, что напряжение, охватившее ее, несколько уменьшилось. Как, оказывается, она плохо знала себя! Она была уверена, что возникшее еще в беседке желание немедленно исчезнет, как только будет утолено, и никогда не вернется вновь. Она уедет и навсегда освободится от Луи Бено! Не будет даже вспоминать о нем…

И что же вместо этого? Мариана не ощущала ни малейшего освобождения; все ее тело ныло и просило чего-то. Почему-то вспоминалась сцена, когда обнаженный Луи стоял возле лампы в беседке, полуотвернувшись от нее. Только сейчас Мариана по-настоящему поняла, чего требует от нее ее собственное тело…

Она тотчас попыталась отогнать от себя и это видение, и эту мысль, глядя невидящими глазами на экран телевизора. А ведь когда она выстраивала свой план, у нее получалось необыкновенно гладко! На самом же деле все оказалось намного сложнее… Мариана вынуждена была признаться себе, что испытывает еще большее смятение, чем прежде.

– Горячее молоко! – объявил Луи, входя в комнату через небольшой промежуток времени. Выражение его лица снова было совершенно непроницаемым, ничем не напоминая то, с которым он недавно вышел отсюда. – Миссис Маггинс настаивает на том, чтобы ты его выпила.

– Терпеть не могу горячего молока!

Мариана в который раз взглянула на будильник, стоявший на ночном столике. Стрелки показывали без пятнадцати минут девять. И она представила, как Гуннер меряет шагами свой кабинет в Компаунде, ожидая ее звонка.

– Все равно придется выпить. Иначе миссис Маггинс не выпустит меня отсюда живым. И как только ты справляешься с ней?

Мариана нехотя взяла в руки стакан.

– Да она последнее время ведет себя как ангел! Не могу понять, что с ней произошло.

– Наверное, она просто догадалась, насколько я беспокоюсь о твоем здоровье и как прекрасно ухаживаю за тобой. – Он снова сел в кресло рядом с кроватью и улыбнулся ей. – Мне бы хотелось, чтобы и ты осознала: я не представляю для тебя никакой угрозы, Мариана.

Но сейчас он представлял для нее гораздо большую угрозу, чем тогда, когда сердился! Луи подтрунивал над ней, поддразнивал, окутывал ее нежностью, от которой Мариане становилось все более не по себе. Лучше бы он по-прежнему обдавал ее холодом! Луи открылся ей в совершенно новом качестве, о котором она и не подозревала. Открылся с самой опасной для нее стороны… В какой-то момент Мариана почувствовала такую близость между ними, что ей стало страшно.

– Ты… так добр ко мне! Я даже не понимаю, чему обязана…

– Просто мне пришла в голову мысль, что не у одного меня могло быть такое прошлое, при мысли о котором остается только содрогнуться. – Луи подоткнул вокруг нее одеяло, и движения его были такими по-матерински заботливыми, словно она была его любимым ребенком. – Но из-за кого тебе пришлось столько пережить?

– Не из-за кого. – Мариане с трудом удалось выдавить из себя улыбку. – Ты ошибаешься. Мое детство было безоблачным. Родители любили меня, нас не угнетала бедность. И дом у нас был очень уютным…

– Звучит слишком красиво, чтобы быть правдой, – Луи испытующе посмотрел на нее. – У меня такое ощущение, что ты обманываешь меня. Но я видел столько израненных жизнью людей, что меня так просто не проведешь.

Мариана снова почувствовала острое желание довериться ему, но тут взгляд ее упал на часы. Без пяти минут девять! Надо каким-то образом срочно выпроводить Луи из комнаты. При ее нынешней слабости неизвестно, сколько времени уйдет на то, чтобы одеться и добраться до селения.

– Я устала, – поспешно сказала она. – Можешь идти к себе. Спокойной ночи.

– Гонишь меня? – вскинул брови Луи.

– Просто уже нет необходимости в твоем присутствии.

– Значит, мое присутствие тебя тяготит?

Если бы это было так! Но Мариана с ужасом чувствовала, насколько ей трудно расстаться с ним хотя бы на минуту.

– Просто я привыкла быть одна.

– Ну, хорошо. Так и быть. Допивай молоко, и я оставлю тебя наедине с собой.

Мариана быстрыми глотками допила молоко.

– Брр!

Луи засмеялся:

– Неужто это так противно?

Мариана непроизвольно отметила, что, когда Луи смеялся, лицо его принимало какое-то мальчишеское выражение. Словно ни грязь, ни горе никогда не касались его… Но она прекрасно знала, какие страдания ему пришлось пережить в детстве. Господи, до чего же ей хотелось вымести из его памяти эти страшные воспоминания, очистить его душу, заполнив ее только лаской и нежностью! Это желание, внезапно охватившее ее, было таким мощным, что ошеломило Мариану, вызвало новую волну страха. Она слишком глубоко привязалась к нему. Это опасно.

– Терпеть не могу молоко. А тем более горячее, – повторила она и, делая вид, что зевает, откинулась на подушки. – Спокойной ночи.

Склонившись над ней, он на секунду замер, а потом осторожно прикоснулся губами ко лбу. И Мариана ощутила легкий лимонный запах… запах Луи!

– Bonne nuit, ма petite. (Спокойной ночи, малышка (фр.).

– Как странно, что иногда ты говоришь со мной по-французски. Вот и в беседке ты несколько раз…

– Ничего странного в этом нет. Стоит человеку пережить нечто из ряда вон выходящее или просто оказаться в кругу друзей, которым можно доверять, он невольно начинает говорить на языке своего детства.

Мариана удивленно взглянула на него. Хрустально-серые глаза Луи лучились – красивые, мудрые, печальные глаза…

– Так ты считаешь меня своим другом? Но ведь я обманула тебя. Я…

Мариана неожиданно зевнула – на этот раз непритворно – и почувствовала, что в самом деле страшно устала.

Луи отбросил прядку волос с ее лба.

– После того, как я увидел тебя лежащей без сознания, мне кое-что открылось.

– И что же?

– Не имеет значения. Спи.

Но она не имела права спать! Только не сейчас! Кажется, он собирался сказать что-то важное… Надо непременно добиться ответа: быть может, это поможет ей не заснуть окончательно.

– Так что же именно?

– Неважно. Ты сказала, что однажды мне удалось найти компромиссное решение, которое помогло выйти из тупика. А сейчас стало совершенно ясно, что я не должен позволить тебе уйти из моей жизни. Поэтому мне снова придется искать компромисс.

– Но я ведь все равно уйду!

Да отчего же ее вдруг так потянуло в сон? Всего лишь несколько минут назад она нисколько не хотела спать. Мариана с трудом заставила себя разлепить веки. Луи продолжал сидеть в кресле возле кровати. Что-то во всем этом было не то… Но раздумывать некогда. Она во что бы то ни стало должна позвонить!

Луи, словно услышав ее мысли, покачал головой.

– Сейчас ты заснешь. Успокоительное лекарство очень сильное, и ты сможешь хорошо отдохнуть до утра. Но я все равно побуду здесь на всякий случай, если вдруг понадоблюсь тебе.

– Успокоительное?! – голос Марианы задрожал, когда она бросила взгляд на пустой стакан, стоящий на ночном столике. – Нет!

– Врач сказал, что тебе нужен полный покой. А ты ни за что не хотела вздремнуть после обеда. Ничего, зато ночью выспишься, как следует.

Гуннер!

Мариана из последних сил попыталась сесть.

– Я не могу!.. Ты… Тебе будет плохо!.. Луи уложил ее обратно на подушки и крепко сжал ее руку в своей.

– Не беспокойся. Ничего плохого с тобой не случится.

– Не со мной! С тобой!

Мариане казалось, что она выкрикнула эти слова в полный голос, но только невнятный шепот сорвался с губ: они стали вдруг вялыми и неподатливыми.

– Спи спокойно, – голос его, как бархат,окутывал Мариану, пока она погружалась во мрак. – Я не оставлю тебя. Я никогда не оставлю тебя…

5

Нет!

Мариане опять показалось, что она кричит, хотя на самом деле из ее горла не вырывалось ни звука. Зато каждая клеточка тела пылала, словно в огне.

Что случилось? Откуда эта мучительная боль? Изо всех сил продираясь сквозь туман, окружавший ее, Мариана поняла, что чувствует не свою, а чью-то чужую боль.

Боль Луи!

Мариана с трудом открыла глаза; взгляд ее упал на кресло возле кровати. Никого. Но она знала, что Луи должен был сидеть рядом! Где же он?!

Еще одна волна боли окатила ее, и сразу пришла разгадка: Гуннер! Он уже здесь!

Мариана заставила себя спустить ноги на пол.

– Нет! – пробормотала она. – Нет, Гуннер… Не делай этого!..

Но он не мог услышать ее просьбы, зато Мариана, казалось, обрела способность видеть сквозь стены. Она видела, что Луи лежит на полу в холле, не в силах сопротивляться, а Гуннер навалился на него сверху и с улыбкой удовлетворения смотрит на поверженного противника…

Качаясь, как тростник на ветру, Мариана добрела до двери, вышла на площадку и посмотрела вниз, заранее зная, какое зрелище предстанет ее взору.

– Гуннер!

Вряд ли он услышит этот слабый шепот. Надо постараться спуститься вниз. Надо собраться с силами…

Вцепившись обеими руками в лестничные перила, Мариана начала спускаться. Господи, если бы боль хотя бы на минуту отпустила ее!

– Гуннер, пожалуйста!

Но он не смотрел на нее, не слышал… Мариана видела, как он склонился над Луи и что-то делал с ним, но не могла разглядеть – что именно.

Еще один шаг. Следующий. Теперь оставалось совсем немного, но она может не успеть…

Луи! Бедный Луи! Если ее боль – всего лишь отзвук того, что он испытывает, тогда каково приходится ему?

– Перестань, Гуннер! Остановись! – прошептала она чуть громче, перегнувшись через перила.

Наконец-то он услышал и резко обернулся к ней.

– Мариана, что происходит?!

– Не смей! – Она опустилась на пол рядом с Луи, обняла его и прижала к себе, как младенца. – Нельзя больше причинять никому вреда, Гуннер. И без того столько боли в мире…

– Господи, да я и не собирался, Мариана! – буркнул Гуннер. – Я старался быть осторожным… Никак не предполагал, что он окажется таким сильным!

И вдруг боль исчезла. А вместе с ней начала таять и сила, заставившая Мариану подняться с постели. Кончики пальцев онемели, слабость сковала тело. Она разжала руки, и в ту же секунду Луи открыл глаза.

– Мариана?

Гуннер шагнул к ним, но Луи с необыкновенной легкостью откатился в сторону и привстал. Глаза его сверкали.

– Не смей подходить к ней, ублюдок! Гуннер замер на месте.

– Я не собираюсь причинять ей вреда! – он в растерянности провел ладонью по серебристому ежику волос. – Хотя, кажется, невольно причинил… Похоже, что я не совсем разобрался в происходящем.

– Поэтому и напал на меня, как только я открыл дверь?

– Я беспокоился из-за Марианы, – пожал плечами Гуннер.

Луи удивленно посмотрел на него, а потом нахмурился.

– Я не собираюсь тратить время на бессмысленные разговоры! Мне надо отнести ее в постель.

Они разговаривают обо мне так, словно меня вообще нет здесь, как сквозь туман, подумала Мариана. Но, может быть, они и правы? У нее было такое ощущение, словно она находится где-то вне своего собственного тела и наблюдает за всем со стороны. Глаза ее слипались, но она не могла позволить себе заснуть, пока не убедится, что Луи ничего не грозит.

Он поднял ее на руки и начал подниматься вверх по ступенькам.

– Эй! Что с ее рукой? Почему она перевязана? – окликнул его Гуннер и устремился следом.

– Ничего особенного. Небольшое происшествие, – ответил Луи, не останавливаясь. – Я дал ей сильное снотворное, которое могло свалить с ног и медведя. Не понимаю, каким образом ей удалось встать с постели!

– В самом деле? И что же это за «небольшое происшествие»?

– Не твое дело! – отрезал Луи. – И вообще, мне бы хотелось, чтобы ты поскорее убрался отсюда прочь. Я сам позабочусь о ней. В твоих услугах она не нуждается.

– К чему так горячиться? – примирительно улыбнулся Гуннер. – Прошу прощения, но я не смогу уйти, не поговорив с Марианой. Эндрю будет ждать от меня подробного отчета. – Он посмотрел на девушку. – Но она в таком состоянии, что вряд ли из нее выжмешь хотя бы слово.

– Гуннер, не смей трогать его, – начала было Мариана, но он приложил ладонь к ее губам.

– Все в порядке. Не беспокойся. Теперь я и пальцем не прикоснусь к нему.

– Ты обещаешь? – переспросила она шепотом, почти одними губами. Гуннер нахмурился:

– Разве моего слова недостаточно?

– Обещай мне!

Гуннер пожал плечами, но покорно проговорил:

– Клянусь тебе, Мариана, что с ним ничего не случится.

Как хорошо! Теперь Луи в безопасности. И можно расслабиться.

Мариана закрыла глаза, едва Луи уложил ее на постель и накрыл одеялом, и дальнейшее слышала уже сквозь сон.

– Боюсь, что вы несколько… утомились после случившегося. Я могу побыть возле нее, – предложил Гуннер.

– Черта с два! – возразил Луи. – Поскольку я убедился, что Мариана знает вас, можете найти себе комнату и дождаться, когда она проснется. Но не смейте приближаться к ней без моего ведома!

– Неужели вы считаете, что я каким-то образом могу обидеть ее? Черт побери, да кто, как не я, сидел возле ее постели, когда она болела корью?! Кто, как не я, учил ее кататься на велосипеде…

– Тогда пойдите и найдите себе комнату. Гуннер усмехнулся:

– Кажется, вы оба только и думаете, как бы защитить от меня друг друга. Кстати, меня зовут Гуннер Нильсен, и я крестный отец Марианы. – Он нежно прикоснулся к ее щеке ладонью. – Спокойной ночи, малышка. Поговорим обо всем утром.

Луи выглядел страшно утомленным. Мариана поняла это в тот самый момент, как только открыла глаза. Яркое солнце светило за окном – значит, уже полдень, а не утро… Темные круги залегли у него под глазами, казавшиеся еще более заметными на сильно побледневшем лице.

– Ты выглядишь просто ужасно, – сказала Мариана. – Ради Бога, пойди поспи.

– Я не устал, – ответил Луи и поморщился, заметив, каким скептическим взглядом она окинула его. – Ну, разве что самую малость, – добавил он, растирая онемевшие плечи и руки. – После того, как твой крестный отец приложил меня, все тело болит, будто по нему проехали катком…

– Тем более надо принять горячий душ и поспать! Он упрямо покачал головой.

– Нет, я останусь здесь.

Мариана почти с отчаянием посмотрела на него.

– Ради Бога, перестань дрожать надо мной! Я чувствую себя сейчас гораздо лучше, чем ты. Обычно после того, как Гуннер «прикладывает» кого-то, человек отлеживается не меньше недели…

– Как интересно! Поясни заодно, кто он такой – этот твой Гуннер Нильсен.

– Ну… своего рода полицейский.

– И чьи же законы он охраняет?

– Может быть, лучше он сам тебе расскажет обо всем?

Губы Луи изогнулись в скептической усмешке.

– Я жду ответа сейчас, Мариана! Мне кажется, я заслужил его.

– Мне тоже так кажется, – слабым голосом отозвалась она. – И обещаю: ты получишь ответы на все свои вопросы после того, как отдохнешь и будешь в состоянии воспринять информацию с достаточно ясной головой.

– Иначе я «ничего не пойму»?

– Не исключено, что ты все равно ничего не поймешь, но я, по крайней мере, попробую объяснить тебе.

– А почему я должен быть уверен, что ты не ускользнешь, пока я буду спать?

– Я никуда не собираюсь убегать. Сейчас уже поздно. Мы с Гуннером, если честно говорить, совершили ошибку. И теперь должны расплатиться за нее.

Окинув ее изучающим взглядом, Луи, наконец, махнул рукой.

– Хорошо, я не имею ничего против. Самое главное для меня – это чтобы ты оставалась здесь. Встретимся через несколько часов. – Он двинулся к двери. – Только не вставай с постели, отдохни, как следует. Я пришлю к тебе миссис Маггинс, она принесет завтрак.

– Может, хватит нянчиться со мной? Легкая улыбка промелькнула у него на губах.

– Боюсь, не получится. Это уже начинает входить У меня в привычку…

Дождавшись, когда он закроет дверь, Мариана откинула одеяло в сторону и попыталась встать. Колени ее еще слегка дрожали от слабости, но, тем не менее, она чувствовала себя намного лучше, чем за день до того. А значит, хватит валяться в постели! То, что произошло вчера ночью, разнесло в пух и прах, выстроенный ею план. И разбитые кусочки не так просто будет собрать… Надо постараться чем-нибудь занять себя и хотя бы на время заглушить страх, который вызывала эта рассыпавшаяся мозаика.

Мариана заставила себя медленными шагами дойти до ванной комнаты. Через час она, искупавшись, оделась и готова была отправиться на поиски Гуннера, когда услышала стук в дверь. А вслед за этим стуком в комнате появился и он сам.

– Сегодня ты выглядишь значительно лучше, – с облегчением улыбнулся Гуннер. – Не тот полутруп, который появился ночью на лестнице.

– Я себя и чувствовала соответственно, – призналась Мариана. – И сейчас еще коленки дрожат от слабости.

– А больше ты ничего не испытываешь? – встревоженно спросил он. – Подумай хорошенько!

– Ну, разве что легкую боль в суставах. Чего ты так переполошился?

– Как и полагается в таких случаях, – пробормотал Гуннер, не отвечая ей. – Садись. Нам надо потолковать кое о чем.

– Как хочешь, – Мариана пожала плечами и села на банкетку возле окна. – О чем же ты собирался поговорить со мной?

– Прежде всего – почему ты не позвонила в условленное время? Ты же знала, что должно было последовать за этим!

– Я не могла позвонить…

– Что с тобой произошло?

– Случайность, – непринужденно ответила она. – Я упала…

– Упала?! Где?

– В саду.

– Странно. Неуклюжей ты никогда не была. Как это случилось?

– Какая разница? Сейчас мне уже лучше.

– Нет, это большая разница! – грубовато перебил ее Гуннер. – Не могу же я оставить тебя в таком месте, где происходят подобные «случайности». Мне уже пришлось пустить в ход такую малоприятную вещь, как виброфон, – прошлой ночью, чтобы миновать охранников. И, кстати, почему была вырублена телефонная линия? Мне все это не нравится, Мариана. По-моему, будет лучше, если я останусь здесь, пока ты не поправишься. Чтобы «несчастный случай» не повторился.

– Но в этом нет ни малейшей необходимости! Луи и так пострадал из-за меня.

– Ничего с твоим Луи не сделается, – нахмурился Гуннер. – Он оказался очень сильным мужчиной. Пожалуй, одним из самых сильных людей, которых я встречал за пределами зоны. Мне даже показалось, что ты все время была вместе с ним…

Сердце Марианы забилось, когда она осознала, что Гуннер имеет в виду.

– Меня не было с ним! И не могло быть, ты же знаешь. Наверное, я просто слышала шум внизу и представила себе…

– Ты подсоединилась к нему! – упрямо повторил Гуннер. – Только невероятная внутренняя связь могла поднять тебя из постели в таком состоянии, в котором ты находилась. Он так много значит для тебя, Мариана?

Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла и только покачала головой:

– Не знаю, – наконец прошептала она. – Рядом с ним я чувствую… мне трудно передать это ощущение. Гуннер посмотрел ей в лицо. *

– Тебе придется найти определение, – губы его сжались. – Потому что нам предстоит выяснить одну очень важную вещь.

– Что ты имеешь в виду? – упавшим голосом спросила Мариана.

Гуннер помедлил, а потом неохотно выговорил:

– Эндрю считает, что у тебя начинается нарушение «равновесия»…

Слова крестного потрясли Мариану, ее охватил ужас.

– Ерунда! Этого не может быть! Я себя чувствую совсем не так, как те…

– Почему ты не хочешь признать это, черт побери?! Если ты подсоединилась к нему, не нужно никаких других доказательств. Пойми: чем раньше ты осознаешь свое состояние, тем больше шансов…

Мариане показалось, что ее снова окутывает темнота. Она вспомнила свои сомнения, ночные кошмары…

– Нет! Это совсем другое дело! Перестань пытать меня!

– Другое дело? Но какое именно, Мариана? Вот что я пытаюсь понять!

– Я люблю его, – сказала она, только в последнюю секунду осознав, что сейчас произнесла. Глаза ее округлились от страха, она в отчаянии прижала руки к груди. – Нет! Только не это!

– Я предполагал, что такое может произойти…

– Но я не хотела этого! Не может быть! – воскликнула Мариана, хотя уже прекрасно понимала, что и в самом деле влюбилась. – Даже если так, думаю, что мне удастся справиться.

Мягкая улыбка появилась на лице Гуннера.

– Не стоит так пугаться. Ничего плохого в этом нет. Бено вчера стоял на страже твоих интересов, как лев. Значит, он способен подумать о том, как тебе будет лучше. И если ты расскажешь ему, в чем дело, наверное, он сумеет дождаться, когда все завершится.

– В этом нет никакой надобности, – решительно возразила Мариана. – Я не чувствую, что утратила «равновесие».

– Послушай, что я скажу тебе, – строго сказал Гуннер. – Ты когда-нибудь видела, чтобы Эндрю ошибался?

– Нет, но я не вижу также…

– Он сказал мне, что начал беспокоиться еще до твоего отъезда из зоны, что кое-какие признаки нарушения «равновесия» стал замечать еще год назад. И он попросил меня: если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, то должен немедленно привезти тебя домой. Ты знаешь, каким образом действуют эмоции и сильные переживания на тех, у кого нарушается «равновесие».

Мариана закрыла глаза, потому что страшные воспоминания захлестнули ее, и с трудом выдавила из себя:

– Знаю…

– Тогда поговори с Бено! Объясни ему, в чем вся

Сложность.

Глаза Марианы сверкнули от переполнявших ее

Чувств.

– А ты знаешь, какая жизнь выпала на его долю? – спросила она требовательным тоном. – Я не собираюсь забивать ему голову еще и моими сложностями: Луи хватает по горло своих. Он заслужил хотя бы

Толику счастья…

– Не горячись! – осадил ее Гуннер. – И не расстраивайся. Хуже этого для тебе ничего и придумать нельзя. Постарайся сохранять безмятежность духа.

– К черту спокойствие и безмятежность! Ты ошибаешься насчет меня!

– А я тебе советую как следует поразмыслить над этим вопросом. Эндрю уверял меня, что ты сопротивлялась этому всю жизнь. Ради Бога, признайся, пока не поздно! – Неподдельная нежность смягчила резкие черты Гуннера. – Мы все любим тебя, Мариана. Позволь нам помочь тебе!

Но они оба прекрасно знали, как мало надежды было на то, что кто-то может помочь в подобной ситуации. Мариана скрестила руки на груди, чтобы унять

Дрожь.

– Я не… – ей с трудом удалось сглотнуть застрявший в горле комок. – Мне страшно, Гуннер!

– Не стану вводить тебя в заблуждение: тебе есть, чего бояться, Мариана. Окажись на твоем месте, я перепугался бы ничуть не меньше. Но Эндрю может помочь. Он сказал, что недавно им удалось добиться необыкновенных успехов.

– Да? – рассеянно спросила Мариана и глубоко вздохнула. – Ну, что ж, считай, что тебе удалось убедить меня. Но я хочу, чтобы ты завтра же вернулся в Компаунд.

– Без тебя я не поеду!

– Через несколько дней я приеду сама. Не беспокойся, Гуннер. Со мной все в порядке. Мне просто нужно развязать один узел, который завязался сам собой…

– Бено?

Она быстро кивнула.

– Мы с тобой оба виноваты перед ним. Каждый из нас на свой лад причинил ему вред: ты – физически, я – морально. Но я найду способ, как исправить случившееся.

Ответом ей был глубокий вздох.

– Проще всего сказать ему правду, – проворчал Гуннер.

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Рассказать обо всем?!

– Во всяком случае – о главном, – она печально улыбнулась. – Все остальное не имеет такого большого значения. А теперь поезжай домой и постарайся убедить Эндрю, что я справлюсь.

– Лгать ему я не собираюсь!

– Тогда просто скажи, что я скоро вернусь, и после этого поговорим о том, что можно сделать. Такой ответ его удовлетворит?

– Может быть…

– Тогда так и поступим. – Мариана поднялась, подошла к Гуннеру и поцеловала его в щеку. – А теперь уходим поскорее, пока Луи не проснулся. Мне проще объясниться с ним наедине. Иначе он постоянно будет ощетиниваться при виде тебя.

– Я привык к тому, что при виде меня все ощетиниваются. – Гуннер поднялся с кресла. – Кстати, Мариана, если уж ты так привязалась к нему, может быть, пригласить его в Компаунд?

Она медленно покачала головой.

– Нет, Гуннер. Луи заслужил лучшего. Гуннер помедлил, прежде чем повернулся и прошел к двери.

– Даю тебе неделю. При условии, что ты будешь звонить каждый вечер. Договорились?

– Начиная с понедельника – каждый вечер.

– И обещай мне: если ты заметишь, что начинается резкий упадок сил, что ты впадаешь в сонливость, что вообще начинается какой-то перекос, ты переменишь свой план и немедленно вернешься.

– До скорой встречи, Гуннер…

– Ты не даешь мне обещания?

– Мы виноваты перед ним, – повторила Мариана, упрямо вскинув голову. – И мне хочется исправить ошибку – независимо от того, сколько времени понадобится на это.

– Ладно, тебя не переспоришь. Только, пожалуйста, постарайся не затягивать слишком долго, – с болью в голосе проговорил Гуннер.

Едва только дверь за ним закрылась, как в комнату проскользнула Маггинс, толкая перед собой столик с

Подносом.

– Устраивайся поудобнее и поешь. Мистер Луи потребовал, чтобы ты съела все до последнего кусочка.

– Только не сейчас, Маггинс.

– До последней крошки! – послышалось негромкое жужжание – это миссис Маггинс разворачивалась возле кровати. – Ты у нас большая умница, но как ты заставишь свою головку работать, если ее нечем будет питать? Ты просто ослабеешь, вот и все.

Мариане давно хотелось заставить свою голову работать. Последние дни она жила исключительно эмоциями, а это ни к чему хорошему привести не могло. Вот и теперь, после разговора с Гуннером, все ее чувства были взбудоражены. Она даже на какой-то миг пожалела о том, что он не заставил ее силой уехать с ним в Компаунд, где не было Луи и ей не пришлось бы делать такого болезненного выбора. Но она не смогла бы убежать от себя и там! Боже, ей так не хотелось верить в диагноз, поставленный Эндрю…

– А теперь ляг в постель, – посоветовала Маггинс.

Мариана послушно побрела к постели. Маггинс права. Ей надо набраться побольше сил для того, чтобы ответить на все вопросы Луи, а потом постараться исправить свою ошибку.

– Вот какая хорошая, послушная девочка, – пропела Маггинс, устанавливая поднос на постели.

– Я не девочка! – раздраженно воскликнула Мариана.

Она чувствовала себя сейчас старой, как Мафусаил, и сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова стать той девочкой, которая всего несколько дней назад пришла в сад Луи. За это время все так изменилось! Вернее, переменилась она сама. «Но утрата „равновесия“ тут ни при чем! – пыталась убедить себя Мариана. – Ведь любовь тоже способна изменить человека…»

– Почему ты не разбудила меня раньше?

Мариана оторвала взгляд от бумаг, лежащих на столе, и увидела Луи, который, нахмурившись, стоял напротив нее.

– Зато ты выглядишь теперь намного лучше.

– Еще бы! Проспал чуть ли не сутки… Тебе надо было разбудить меня.

– Зачем? Тебе необходимо было выспаться. Обычно после встречи с Гуннером требуется немало времени на то, чтобы прийти в себя.

– И где же твой убойный крестный отец?

– Я отослала его обратно. Луи сел в кресло возле стола.

– Мне кажется, нам надо обсудить кое-какие вопросы, – решительно заявил он. – Я уже сыт по горло! Объясни мне, наконец, что за чертовщина здесь творится. Во-первых, каким образом ему удалось пройти в дом? Каким образом вообще вам удается проникать всюду незамеченными?!

– Для Гуннера это не составляет никакого труда. А мне помог он.

– Но почему для него это не составляет труда?

Мариана откинулась в кресло, изучающе глядя на Луи. Глаза его сузились, выражение лица выдавало напряженную работу мысли. Было ясно, что его блестящий ум уже начал производить кое-какие сопоставления.

– Скажи сам. Мне кажется, ты нашел правильный ответ.

– Видишь ли, то, к чему я пришел, лежит за пределами здравого смысла. – Луи усмехнулся. – Впрочем, то, что произошло вчера, – тоже из ряда вон выходящий случай.

– Значит, твои умозаключения верны…

– Контроль над умами? – быстро спросил Луи. Она кивнула:

– Но это только вершина айсберга.

– Я знаю, что русские собирались проводить эксперименты в этом направлении. Значит, зона расположена в России?

Мариана отрицательно покачала головой.

– В Седикане. Кланад находится под защитой шейха Бен Рашида.

– Ничего не понимаю! Какой еще «кланад»?

– Ох, это долгий разговор. Попытаюсь рассказать вкратце. Кланад – это группа беженцев, которые покинули Саид Абебу много лет назад и образовали что-то вроде небольшого сообщества в Седикане. Среди них было много ученых, которых преследовали в Саид Абабу с тех пор, как власть там захватил диктатор. Сместить диктатора с помощью силы они не могли и поэтому решили действовать доступными им способами… Короче говоря, они поставили над собой эксперимент: ввели в мозг некий химический препарат, который должен был вызвать ряд трансформаций…

– И что же? Им удалось добиться успеха?

– В каком-то смысле – да.

– Ты хочешь сказать, что они способны проникать в сознание других людей и воздействовать на умы?

– Да, в той или иной степени. Наверное, тебя удивляет, почему они не сообщили мировой общественности о своем открытии?

– О, нет! Как раз это меня нисколько не удивляет. Я прекрасно знаю, что большинство людей относится к проекту воздействия на мозг еще более настороженно, чем к созданию роботов. Твои родственники и друзья, наверное, считают, что будут в большей безопасности, если никто ничего не узнает о них.

– Конечно, – быстро проговорила Мариана. – Но поверь мне: нет никаких оснований бояться кланада. У нас приняты соответствующие законы, и многие из них более жесткие, чем в других странах. Никто из нас не имеет права без разрешения самого человека проникать в его мозг. И говорить о каком-либо контроле над разумом тем более нет оснований – за исключением тех случаев, когда дается особое разрешение Совета.

– В который входит и твой крестный папочка?

– Да, и мой брат Эндрю. – Мариана взглянула ему прямо в глаза. – Ты веришь мне?

– Если бы ты рассказала нечто подобное два дня назад, я бы только расхохотался. Но благодаря тому, что продемонстрировал твой крестный отец, большая часть сомнений отпала. Так что приходится поверить, – Луи встряхнул головой. – Хотя все это совершенно невероятно.

– Большинство людей называет нас выродками, – печально улыбнулась Мариана. – А некоторые просто смеются над нами. Но ты ведь сам догадался о многом, пообщавшись со мной и Гуннером.

– Ну, я вряд ли могу служить примером. Ведь в твоем досье наверняка указано, что мои родители – цыгане. Так что я родился с верой в такие вещи, которые вызывают насмешку у других людей. – Он пожал плечами. – А кроме того, я прекрасно знаю, что такое быть вне общества, вне закона… Скажи, ты тоже унаследовала тот дар, которым обладают твои соотечественники?

– Ты имеешь в виду телепатию? Нет. Просто у меня повышенные умственные способности.

– Это что, какая-нибудь мутация?

– Вроде того, – Мариана нервным движением сняла колпачок с ручки, которую взяла со стола, и принялась вертеть его в руках. – Видишь ли, никто не знает, чего можно ожидать от полукровок.

– Полукровок?

– Моя мама не принадлежала к кланадцам. Иногда в результате таких связей рождаются дети, наделенные незаурядными способностями, а иногда, напротив, пониженными. К сожалению, этого нельзя предвидеть заранее. Например, мой брат Эндрю – очень сильный человек. Гораздо сильнее, чем Гуннер.

– Надеюсь, ты поймешь меня, если я заранее откажусь от встречи с ним, – сухо заметил Луи. – С меня хватит и Гуннера!

– Но тебе непременно понравится Эндрю! – С жаром возразила Мариана. – Его все любят. Это чудесный человек. Как, впрочем, и Гуннер… Просто Гуннер обязан выполнять возложенные на него обязанности.

– А какая же обязанность возложена на Эндрю?

– Он целитель..

– Врач?

– Нет, не совсем врач. Это нечто большее, чем –, врач… – Она вздохнула. – Дело в том, что эксперимент кланадцев нельзя считать удачным на все сто процентов. Иногда возникают не слишком приятные последствия. Они могут проявиться через поколение, и опять же все это непредсказуемо… Но давай вернемся к этому в следующий раз. Сначала тебе надо как следует переварить услышанное.

– Да, не помешало бы… – Он внимательно посмотрел на нее. – Но гораздо больше мне хочется выяснить для себя, почему ты пришла сюда?

– Но ведь я тебе уже объяснила!

– Тогда ответь, почему ты не имеешь права вступить с кем-то в нормальные отношения?

– Разве я сказала «не имею права»? – Мариана еще быстрее принялась вертеть колпачок в руках. – Должно быть, я не совсем правильно выразилась. Кланадцам ничто не мешает вступать в нормальные браки. Это просто… моя индивидуальная особенность. Видишь ли, моя жизнь с детства была до отказа заполнена работой. Я к этому привыкла. А мужчина начнет требовать внимания, диктовать свои условия… Наверное, будет намного разумнее, если я…

– Послушай, ты не могла бы положить колпачок на место? А то вертишь его, как жонглер. У меня даже в глазах рябит. Оставь его наконец и скажи, что тебя заставило бросить эту привычную, размеренную жизнь?

Мариана сначала непроизвольно сжала пальцы, а потом медленно разжала их и положила колпачок на стол.

– Это все из-за снов… – пробормотала она наконец.

Луи насторожился:

– Из-за чего?

– Мне начали сниться сны, связанные с тобой.

– И что же это были за сны? Щеки Марианы порозовели.

– Иногда это была похоже на то, что произошло в беседке… А иногда и еще хуже! Мне снилось, что я всюду ищу тебя и…

– …ничего не находишь, – закончил за нее Луи, вспомнив собственные сны, которые мучили его последнее время.

– Это доводило меня до исступления! Я даже не могла бы описать, как ты выглядишь, но ты по-прежнему продолжал являться мне во сне. А потом я увидела твою фотографию в журнале и сразу узнала… Конечно, скорее всего я уже прежде видела какую-нибудь телевизионную передачу с твоим участием, – быстро добавила она. – Ведь ты постоянно мелькаешь то на одном деловом совещании, то на другом.

– Верно.

– Так или иначе, но, когда я поняла, кто именно мне снится, стало еще хуже. – Она сцепила пальцы. – Ты являлся каждую ночь и проделывал такое… Наконец и днем я стала думать только об этом, даже не могла работать. А работа значит для меня все! Я должна работать, Луи…

– И что ты решила?

– После того, как прошло месяца четыре, а сны продолжали терзать меня, я решила, что надо сесть и как следует все проанализировать. Понять, почему мне снятся такие сны.

– Умираю от желания узнать, к какому выводу ты пришла!

– К вполне логическому выводу, что это просто сексуальный выверт. Фиксация на некоем незнакомце.

– О, мы оба знаем, какой у тебя незаурядный аналитический ум!

Но Мариана не обратила внимания на его иронию.

– И я решила, что это мое тело посылает сигнал. Что оно требует…

– Ребенка?

Она быстро кивнула.

– Я всегда любила детей, а в то время чувствовала себя такой одинокой… Это был единственно разумный ответ.

– А тебе не кажется, что это был слишком упрощенный ответ?

– Нет! – Мариана почувствовала, что слезы вот-вот брызнут у нее из глаз. – Надо же было как-то прекратить эти мучительные сны.

– Это я понял.

– Но мне не хотелось никоим образом обижать тебя! Я подумала, что если ты станешь совладельцем корпорации, то…

Луи молча смотрел на нее.

– Ты напрасно считаешь, что это глупо! Вот увидишь: как только корпорация начнет приносить доход…

– Я не считаю, что это глупо, – голос его был удивительно мягким. – Просто ты очень, очень юная, ma petit.

– Напрасно ты так снисходителен ко мне. Я этого не заслужила. Начав осуществлять свой план, я нанесла тебе травму…

– Но ведь и ты пострадала! Так что мы теперь квиты.

– Нет, еще нет. Но я придумала, как…

– Тсс, – он поднялся, обошел вокруг стола и положил руку ей на плечо. – Не волнуйся, успокойся. Теперь все будет в порядке.

Его неожиданная ласка едва не лишила Мариану самообладания. А она должна была быть такой собранной сейчас!

– Ты всего не знаешь, Луи… И перестань быть таким нежным со мной!

Легкая улыбка коснулась его губ.

– Попытаюсь. А что, тебе больше понравилось бы, если бы я колотил тебя каждый день или запер в темницу?

– Не иронизируй. В этом нет ничего смешного.

– Но и ничего трагического! Мы справимся, Мариана.

– Я знаю, что справимся. – Она выпрямила плечи и указала на бумаги, лежавшие перед ней на столе. – Я все продумала. И переписала контракт. Теперь тебе будет принадлежать пятьдесят процентов валового дохода и полный контроль над всей линией… Над чем ты смеешься?

– Над тобой, – улыбка продолжала играть на его губах. – Итак, мы снова вернулись к тому, с чего начали, – к «Маггинс».

– Что еще я могу предложить тебе? Это самое ценное, что у меня есть!

– Ошибаешься, – лицо Луи неожиданно стало серьезным. – Ты забываешь, что тебе принадлежит мой ребенок.

Мариана во все глаза смотрела на него. Что он имеет в виду? Неужели он хочет…

– Но я не могу расстаться со своим ребенком!

– Не можешь? – Луи вдруг коснулся губами ее виска. – Да ты ведь и сама выглядишь почти как ребенок!

– Я знаю, что буду прекрасной матерью! – упрямо проговорила Мариана. – Может быть, иногда я кажусь слишком легкомысленной и порывистой, но…

– Ну, уж легкомысленной тебя назвать трудно, – он продел указательный палец в завиток волос над ее ухом. – Ты без конца все анализируешь и просчитываешь. Д я много лет назад понял, что самое главное – уметь довериться своему внутреннему чутью.

– Но разве ты никогда не делаешь ничего холодно и расчетливо?

– Есть люди, которые считают именно так, и я не разубеждаю их, – пожал плечами Луи. – Ноты должна знать, что я – достаточно щедрый человек и, уж во всяком случае, собираюсь быть щедрым по отношению к своему ребенку.

– Ты любишь детей?

– А разве может быть иначе? Дети всегда напоминали мне какой-то магический, волшебный кристалл. – Задумчивое выражение промелькнуло у него на лице. – Но я прекрасно знаю, какие это хрупкие создания, как легко можно сломать ребенка, искалечить его душу…

Мариана вспомнила, что Луи был обделен в своем детстве самым жесточайшим образом. Ей вдруг захотелось протянуть руку и приласкать его, прижать к своей груди, как она это сделала, когда нашла его лежащим

На полу.

– – Ты хочешь поделиться со мной доходами корпорации, – Луи легонько подул на завиток ее волос. – Но было бы намного щедрее, если бы ты поделилась со мной ребенком…

– Это невозможно!

– На свете нет ничего невозможного, – покачал головой Луи. – Конечно, ты меня плохо знаешь, но дай мне возможность проявить себя. Останься здесь на несколько дней…

– Я не могу оставаться здесь. Мне надо вернуться к себе домой, в Седикан.

– Почему?

Мариана начала лихорадочно продумывать ответ, но не смогла найти ничего лучше, кроме самого простого.

– Там моя лаборатория.

– Я выстрою тебе здесь новую! А еще лучше – в Коннектикуте. Там я провожу гораздо больше времени. И мне бы хотелось, чтобы вы всегда были рядом со мной.

– Мне надо вернуться в Седикан, – упрямо повторила Мариана. – Я не смогу жить нигде, кроме Компаунда. До этого я никогда не выезжала за пределы зоны.

– Даже когда ходила в школу?

– В Седикане прекрасные педагоги! – начала почему-то оправдываться Мариана. – И я не понимаю, почему должна жить где-то еще. Компаунд – дивный город, там совсем нет преступности…

– Перестань спорить! Мне ничего не известно про твой Седикан. Быть может, это действительно райское место. Просто меня удивляет, что ты так стремишься в свое гнездышко. Многие молодые люди предпочитают храбро броситься навстречу жизни, опробовать свои крылья, увидеть мир…

– А для меня самое главное – безопасность, – проговорила Мариана.

Действительно, воинственное настроение очень быстро покинуло ее – гораздо скорее, чем она надеялась. Мариана поняла, что по-прежнему не говорит Луи правды, изо всех сил пытается отгородиться от него стеной лжи, потому что испытывает страх.

– Обеспечить тебе безопасность для меня не составит труда, – убеждал он, и в его голосе звучали бархатные нотки. – Поверь мне, никто не сможет позаботиться о тебе и о ребенке так, как я.

Боже, ей так хотелось ему поверить! Его слова завораживали Мариану, и она чувствовала, что ей трудно разорвать эту пелену.

– Довольно, Луи! Надо смотреть правде в глаза. Я должна встретить лицом к лицу все трудности, которые ждут впереди.

– Очень разумно. Но я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе. Надеюсь, мне удастся переубедить тебя, когда мы окажемся в Коннектикуте. Мне хочется, чтобы твоя жизнь протекала в счастье и безмятежности.

Безмятежность! Легкая дрожь пробежала по телу Марианы, когда она вспомнила, что Гуннер использовал то же самое слово, чтобы предостеречь ее.

– Я не собираюсь ехать в Коннектикут. Луи слегка приподнял ее подбородок указательным пальцем и серьезно посмотрел в глаза.

– Я чувствую, что ты чего-то боишься, Мариана, но не могу понять, чего. Может быть, неопределенности своего положения? Что ж, очевидно, мне опять придется идти на компромисс, но зато на этот раз я получу взамен нечто большее. – Следующую фразу он проговорил с запинкой:

– Тебе не кажется, что мы могли бы… пожениться?

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Пожениться?!

– Ну, может быть, не сию же минуту… Мне хочется дать тебе время привыкнуть к этой мысли.

– Но зачем тебе это?

Луи помолчал немного, а когда заговорил, голос его звучал глухо:

– Видишь ли, я ведь тоже чрезвычайно одинок, у меня нет никого во всем свете. Было бы просто замечательно, если бы я смог выстроить новый чудесный дом для тебя и малыша. И я мог бы иногда приходить к вам… О, не беспокойся, я не буду слишком донимать тебя. И никогда не посмею повторить того, что произошло между нами в беседке… Просто мне хочется быть рядом с тобой, помогать тебе! Разве я прошу о слишком многом?

Боже, о какой малости он просил! Даже нищий надеется на большую подачку! Мариана с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Нет, это совсем не много. И все-таки я не могу ничего обещать тебе. Мне сначала нужно… Прежде, чем я… – Она замолчала и улыбнулась, сделав над собой усилие. – Но кто знает, что может произойти? Вдруг получится так, что однажды я позвоню тебе и попрошу взять нас в Коннектикут!

Луи покачал головой:

– Я не согласен на «вдруг». Это слишком неопределенно.

Мариана решительно встала из-за стола.

– Что делать? Не всегда все получается так, как мы хотим! Кстати, ты мог бы отправить кого-нибудь в деревню позвонить своим поверенным, чтобы они приехали сюда завтра? Мне хочется основать корпорацию «Маггинс» как можно скорее. Как я уже сказала – пятьдесят процентов валового дохода будут принадлежать тебе, и…

– Пусть эта корпорация катится ко всем чертям! – В его голосе вдруг зазвучали незнакомые ей нотки. – Неужели ты не слышала ничего из того, что я тебе говорил?! Мне этого мало!

– Знаю, – открыв двери, она обернулась и посмотрела на него заблестевшими глазами. – Но ничего другого я предложить не могу. Тебе пока придется довольствоваться всего лишь корпорацией.

И, не дожидаясь ответа, Мариана быстрыми шагами прошла на террасу.

Господи, до чего же она устала! И как ей было больно! Это, наконец, несправедливо, черт возьми! Ей не хотелось терять Луи, когда она только что нашла его.

Ей не хотелось возвращаться домой, чтобы встретиться там с неизвестностью, которая поджидала ее, как зверь в засаде. Но меньше всего ей хотелось заставлять страдать Луи.

«Перестань думать о себе! – услышала она собственный голос. – И довольно оскорблять его разговорами о корпорации». Нужно сделать так, чтобы Луи больше не было больно. Чтобы он вспоминал об их встрече не с горечью, а с благодарностью…

Быстрыми шагами Мариана пошла по тропинке сада. Радуясь, что к ней вернулась способность логически мыслить, она тщательно взвешивала все случившееся и искала наилучший выход.

6

Что это ты притихла? – спросил Луи за ужином, пытливо взглянув на Мариану.

– Думаю.

Брови его взметнулись вверх в притворном ужасе.

– Мне стоит принять меры безопасности?

– Нет, конечно. – Мариана пригубила бокал с вином. *– Надеюсь, ты понимаешь: я хочу сделать так, чтобы тебе было как можно лучше.

– Как это удобно! И ты уже успела определить, что будет для меня «как можно лучше»?

Его иронический взгляд заставил Мариану слегка смутиться, но она решительно встряхнула головой.

– Ты уже дозвонился до своих адвокатов?

– Да. Завтра ровно в восемь утра они будут здесь.

– И ты согласен на пятьдесят процентов?

– Пожалуй. Я решил, что будет неплохо, если мы станем равноправными партнерами. Как ты сказала, у каждого из нас своя точка зрения на ситуацию, и я уверен, что не во всех вопросах мы придем к согласию. Так что тебе, видимо, придется остаться, чтобы переубедить меня в некоторых пунктах.

– Не рассчитывай на это! – Мариана опустила глаза и принялась сосредоточенно рассматривать бокал, который вертела в руках. – Может быть, я как раз собираюсь довериться тебе во всем и оставить последнее слово за тобой. Не исключено, что следующие несколько месяцев я буду чрезвычайно занята…

– И чем же ты собираешься заниматься? Она вздохнула.

– Самыми разными вещами. Надо кое-что уточнить и исправить в программировании остальных «маггинсов». Хочу, например, обучить мистера Маггинса водить автомобиль. И массе других вещей. Кроме того, на моем столе лежит еще несколько проектов…

– Так не пойдет! – заявил Луи. – Тебе надо сосредоточиться на «маггинсах». Вдруг у нас здесь что-нибудь не получится? Ты должна быть готова к тому, что может понадобиться твое присутствие. Нам придется решать что-то на ходу, перекраивать какие-то варианты… Если ты будешь разбрасываться, тебя просто не хватит на все сразу.

– Откуда тебе известно, на что меня хватит, а на что – нет? Ты сам сказал, что мы почти не знаем друг

Друга.

– Мм… да. – Луи внимательно посмотрел на нее. – Мы действительно знакомы всего несколько дней… Ну, значит, мы знали друг друга в прошлой жизни. Хватит воздвигать между нами барьеры! Я знаю тебя, Мариана!

Мариане пришлось признаться себе, что ей тоже кажется, будто она знает о нем все. Все до последней мелочи! Она знала, каким он бывает нежным, и гневным, и страстным. Знала, каким он может быть собранным, и какой проницательный у него ум. А самое главное – она понимала, насколько трудно иметь дело с таким противником, пусть даже борьба ведется для его же блага.

А ей придется выдержать сражение!

Дело в том, что решение, которое она так упорно искала весь этот день, внезапно явилось само собой, разорвавшись, как бомба. Теперь оставалось его осуществить.

Луи нахмурился:

– Что-то мне не очень нравится, как ты смотришь на меня.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Ты разглядываешь меня так, словно я один из твоих «маггинсов», и тебе надо найти, какой узел следует усовершенствовать, чтобы он соответствовал стандарту.

Мариана весело улыбнулась.

– Все твои «узлы» выше стандартного уровня, Луи! – Одним глотком она допила вино и, скомкав, положила салфетку на стол. – Я уже наелась. А сейчас я хочу пойти к себе в комнату.

– Ты постоянно куда-то бежишь, Мариана. То же самое ей всегда говорили Гуннер и Эндрю, печально подумала она.

– Я действительно все делаю бегом – для того, чтобы постоянно находиться в спортивной форме. Это помогает мне собраться, – она поднялась. – Увидимся чуть позже, Луи.

Когда Луи открыл дверь своей спальни, первое, что он увидел, – это свет, зажженный на ночном столике. А второе – это Мариана, которая лежала в его постели! Ее золотистые плечи выглядывали из-под покрывала, которое она натянула на грудь.

Острый, безумный приступ желания немедленно охватил Луи при виде этих обнаженных плеч. Безумный? Но он же не животное! – напомнил сам себе Луи. Он способен держать себя в узде,

– Ты вполне уверена, что не ошиблась дверью? Или у тебя есть какие-нибудь причины на то, чтобы ждать меня здесь?

Мариана кивнула.

– Я же тебе сказала: увидимся позже.

– Вот уж не предполагал, что именно ты имеешь в виду…

Неуверенная улыбка появилась на губах Марианы.

– Я и в самом деле решила, что надо проверить один из твоих «узлов».

– А если я не захочу удовлетворить твое любопытство?

Взгляд Марианы невольно скользнул по его фигуре.

– Сдается мне, что захочешь. И это сильно облегчает задачу. А то в последнее время я вовсе не была уверена, что ты по-прежнему испытываешь ко мне желание. Ты обращался со мной, как сердобольная вдова, которая решила удочерить сиротку, обласкать и утешить ее.

– Надеюсь, тебе нетрудно догадаться, чем продиктована моя забота. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Но если так… – Мариана нервно сцепила пальцы. – Тогда мне придется попросить тебя кое о чем…

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил Луи, подходя к ней. – Я могу помочь тебе?

– Ну конечно, можешь! Именно для этого я и пришла сюда. – Ей никак не удавалось заставить себя посмотреть ему прямо в глаза. – Видишь ли… Мои надежды завести ребенка не оправдались.

Луи увидел, как бешено начала пульсировать жилка на шее Марианы, которая всегда выдавала ее внутреннее волнение. Внезапно его захлестнула волна нежности.

– – Я очень огорчен, – мягко ответил он. – Вместе с тобой, ma petit.

– На маленькую девочку я похожа меньше всего! И все это для меня не игрушки. Я взрослая женщина, Луи!

Он пробежал взглядом по покрывалу, которое обрисовывало ее фигуру.

– Не стоит лишний раз напоминать мне об этом. – С каждой секундой он возбуждался все больше и больше. Пора было положить конец затянувшейся сцене. – Жаль, что твои надежды оказались напрасными. Но я не могу ничем помочь тебе.

– Почему? Не вижу причины, отчего… – Мариана вздохнула, а потом наконец взглянула ему в лицо. – К черту! Я не желаю больше лгать тебе даже ради твоего блага. И я совершенно точно знаю, что забеременела.

Луи насторожился.

– Тогда зачем ты пришла сюда?

– Потому что не могла иначе, – просто ответила Мариана. – Ты недооцениваешь себя, Луи. Я уверена, что ты способен дать очень много любимой женщине. Тебе нужны жена и дети! Зачем содержать расчетливых, холодных проституток, которые ждут от тебя только денег?!

– И ты собираешься уберечь меня от них? Мариана серьезно кивнула.

– А ты разве сам нехочешь этого? Ты был еще юношей, когда Шулер угадал твою главную проблему. Но ты вырос и научился управлять…

– Да, я научился управляться с этим, черт возьми! Мне совсем не плохо живется, и я не нуждаюсь…

– Нет, ты не знаешь. И никогда не узнаешь, пока не попробуешь. – Лицо ее осветилось надеждой. – Попробуй, Луи!

Покрывало соскользнуло, так что соски ее грудей почти обнажились, и он не мог отвести глаз от изысканной формы округлостей. Губы Луи мгновенно пересохли, сердце забилось, как барабан.

– Ты сама не понимаешь, чего требуешь!

– Понимаю. И все тщательно обдумала. Тебе необходимо освободиться от своего комплекса, от этого… наваждения. Ты сказал, что я тебе нравлюсь не только в сексуальном смысле, что я вызываю у тебя уважение. Ты даже начал опекать меня! Соглашайся, лучшего подопытного кролика не сыскать.

Луи недоверчиво рассмеялся.

– Господи, ты совершенно невозможна! Разве ты сама не понимаешь, чем это тебе грозит: ведь я могу… я могу причинить тебе боль!

– Не верю! И мне хочется убедиться, что я права.

– Зачем тебе это?

– Какая разница?

– Огромная.

Карие глаза Марианы блеснули при свете лампы, горевшей на ночном столике.

– Настало время заплатить тебе за все, что я забрала у тебя, – прошептала она.

Иного ответа Луи не ждал, но все равно боль, похожая на удар кинжалом, прошла сквозь него.

– И ты решила соблазнить меня, чтобы освободить от «проклятия»? После чего, радостная и довольная, вернешься в свой Седикан: так ты собираешься поступить?

– Мне хочется, чтобы ты был счастлив. Ты заслужил это!

– Но не с тобой.

Мариана отвела глаза в сторону:

– Не со мной.

– Тогда это все пустой разговор. И мне кажется, тебе лучше вернуться к себе.

– Неужто ты просто-напросто выставишь меня?

– Попытаюсь, – он подошел к постели. – Милостыню я не принимаю, Мариана. Она не для таких людей, как я.

– Почему ты считаешь, что это милостыня? – Мариана замолчала, когда его рука коснулась ее обнаженного плеча: кожа сразу вспыхнула под его ладонью. – Как странно, да? Никогда я не чувствовала ничего подобного. Неужели и ты испытываешь то же самое?

Кожа Марианы была нежна, как шелк. Как шелк, который вспыхнул под лучами солнца теплым жаром! Ее запах – нежный и тонкий, как благоухание цветов с легким привкусом лимона, – коснулся его ноздрей, опьяняя сильнее, чем запах опиума, потому что это был ее запах. Луи попытался задержать дыхание, чтобы не вдыхать его, но сердце билось так сильно, что он не мог не вздохнуть полной грудью. Тело Марианы задрожало под его ладонью. Он снова чувствовал себя охотником, а она была жертвой. Мускулы его живота болезненно сжались. Этого нельзя допустить!

– Нет, – проговорил он хриплым шепотом. – Я ничего не чувствую.

– Неужели? – она взяла его руку в свою и приложила к груди. – Ты в самом деле ничего особенного не испытываешь?

Ему пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Горшей муки, чем смотреть на свою ладонь, лежавшую на ее груди, и не сметь двинуть даже кончиком пальца, нельзя было придумать.

– Позволь мне… уйти. – У меня такое впечатление, что ты все же испытываешь какие-то чувства, Луи. И тебе хочется остаться.

– Да, мне страшно хочется остаться! – Он вырвал руку и резко поднялся с постели. Простыня окончательно соскользнула с Марианы, обнажая тело, и Луи неуклюжими движениями поправил ее. – Но именно поэтому я должен уйти.

Мариана поплотнее закуталась в простыню и встала.

– Нет, уж лучше я уйду. Нисколько не сомневалась, кстати, что ты откажешь мне, но считала нужным попробовать. – Она двинулась к двери, но, взявшись за ручку, обернулась. – Только не думай, что я на этом остановлюсь. Я испробую все возможные способы! Теперь я, по крайней мере, убедилась, что ты продолжаешь испытывать желание ко мне. А значит, должна остаться здесь до тех пор, пока ты не получишь того, чего тебе хочется.

– Бог в помощь, – он пожал плечами и скривил губы в иронической усмешке.

Мариана покачала головой и доверительно улыбнулась.

– Мне не нужна ничья помощь. Ты не причинишь мне вреда, Луи.

Дверь за Марианой закрылась, и улыбка тотчас сошла с ее лица. Почти бегом она пересекла холл, подхватывая на ходу концы простыни, и очень скоро оказалась в своей комнате. Ей не составляло труда предвидеть, какие трудности могут возникнуть с Луи. Но вот заранее угадать, какой будет ее собственная ответная реакция, Мариана не смогла.

Ее трясло с ног до головы. Груди набухли, соски напряглись, кожа пылала, и прикосновение простыни казалось грубым, как наждачная бумага. Ей так хотелось вернуться назад, лечь с ним рядом, прижаться к нему всем телом…

Мариана с брезгливостью подумала, что поведение ее сейчас ничем не отличается от поведения безмозглой самки. Ведь она шла к Луи не ради того, чтобы самой пережить наслаждение. Она шла ради него! Ей хотелось помочь ему справиться с неразрешимой проблемой, хотелось щедро вознаградить его за все, что он сделал для

Нее… Но разве есть что-то плохое в том, что и она сама

При этом испытает удовольствие? Им осталось так мало времени. И не стоит тратить его понапрасну, надо запомнить каждое его прикосновение, каждый вздох и стон.

Надо заполнить память до отказа радостным светом этих переживаний до того, как придет темнота!

Мариана единым росчерком пера подписала последний лист контракта и протянула ручку Луи.

– Теперь твоя очередь.

Он взял ручку и на секунду замешкался, прежде чем подписал все четыре экземпляра договора. После чего передвинул контракт Хендриксу, который присутствовал на совещании в качестве свидетеля, и повернулся к ней лицом.

– До последней минуты не верил, что ты пойдешь на это.

– Почему? Я же сказала, что скорее всего предоставлю тебе решение всех вопросов. – Мариана улыбнулась всем троим адвокатам, что собрались вокруг стола, и поднялась, разглядывая пейзаж, висевший на стене. – Это, очевидно, Ван Гог? Я не ошиблась?

Луи поднялся следом за ней.

– Не пытайся уйти от разговора! Это ведь не шутки: практически, ты передаешь всю корпорацию «Маггинс» в мои руки. Почему ты не оспорила ни один из пунктов договора?

– Потому что доверяю тебе, – просто ответила Мариана. – Я составлю список своих пожеланий и указаний к запуску программы и передам его тебе до своего возвращения в Компаунд.

– А каким образом ты узнаешь, что я их выполнил?

– Мне достаточно знать, что ты честный и ответственный человек. Все твои прежние сделки – доказательство этого.

– Честность в наши дни – совершенно устаревшее понятие, – проворчал Луи.

– Значит, ты, в сущности, очень старомодный господин. – Мариана улыбнулась ему. – Иначе ни за что не выставил бы меня вчера из своей комнаты.

Луи как-то сразу подобрался и покосился на адвокатов, которые были заняты разговором в другом конце комнаты.

– Я надеялся, что твое временное помешательство скоро пройдет, – отрезал он.

– Тебе удалось выспаться?

Луи нахмурился, но все-таки откровенно ответил:

– Нет.

– И мне тоже, – вздохнула Мариана, глядя на золотое поле ржи на картине. – Опять донимали сны… Ты не собираешься спросить у меня, какие это были сны?

– Нет! – по-прежнему резким тоном ответил Луи.

– Это были сны о том, что произошло в беседке, – мечтательно произнесла Мариана. – Ты лежал рядом! со мной, и твои руки сжимали…

– Потише!.. ,

– …мою грудь. Было темно, но я чувствовала, как твои бедра прикасаются к моим, как ты медленно входишь в меня…

– Мариана! – Он снова быстро обернулся к троим мужчинам, которые стояли у стола; голос его мгновенно охрип. – Ты что, с ума сошла? Зачем ты все это вытворяешь?!

– Я просто рассказываю тебе свой сон, – безмятежно улыбнулась Мариана. – Что ты так разволновался? Нас никто не слышит! Или, может быть, ты тоже видел нечто подобное?

Луи процедил что-то сквозь зубы, развернулся на каблуках и вернулся к своим адвокатам. Мариана тоже тотчас отвернулась от картины.

– Была чрезвычайно рада познакомиться с вами, господа. Надеюсь, я подписала все, что от меня требовалось? – Дружный хор одобрения был ей ответом. – Отлично. Тогда я пойду поищу Маггинс и попрошу ее приготовить завтрак. – Она встретила взгляд Луи. – Ты не присоединишься ко мне?

– Боюсь, что не смогу, – как можно вежливее отозвался он.

Мариана двинулась к выходу.

– Что ж, не исключено, что я чуть позже сама присоединюсь к тебе…

– А, вот ты где! – Мариана села на скамью возле Луи и удовлетворенно вздохнула. – Какое чудное утро. Небо такое чистое и голубое, что даже режет глаза, правда?

– Уходи, Мариана! – резко оборвал ее Луи.

– И не подумаю! – нахально ответила она, покачав головой. – Я пришла к выводу, что эта близость очень важна для нас обоих. И буду добиваться ее всеми возможными и невозможными средствами. – Беззаботная улыбка появилась на ее губах. – Я буду как хвостик ходить за тобой, не отставая ни на шаг!

– Неплохо было бы, если бы ты при этом застегнула блузку, – проворчал Луи.

Она опустила голову, посмотрела на расстегнутый ворот, который открывал выемку между грудей, и снова улыбнулась.

– Нет, я не согласна. У меня нет ни одного наряда, который способен вызвать прилив желания, – не считая тафтового платья, которое я надела в первый вечер. А ты как-то обмолвился, что тебе нравится моя кожа. Следовательно, мне нужно приоткрыть ее как можно больше! Разумно?

– Все, что ты сейчас делаешь, – неразумно. И более того, это весьма опасная игра!

– Не выдумывай. И не ищи опасности там, где ее нет. Вот мы с тобой сидим рядом и наслаждаемся тишиной и покоем. Что в этом опасного?

– Это ты наслаждаешься тишиной? – Луи иронически усмехнулся и прищурил глаза. – Да при твоем беспокойном характере две минуты на месте усидеть – уже подвиг.

– Что ж, придется немножко откорректировать свое поведение. Все эти годы я действительно лихорадочно работала, зато теперь могу позволить себе остановиться и расслабиться. Я ведь уже забыла, как пахнут розы в саду! – Она обвела взглядом цветник и неожиданно усмехнулась. – Кажется, я очень удачно выбрала и место, и момент…

Луи резко повернулся к ней.

– Ты сказала «лихорадочно»? Почему? Зачем нужна была такая спешка?

– А! – Мариана посмотрела вниз, на комья земли возле куста роз. – У нас ведь не так много времени, не правда ли?

– Странные представления для такого юного существа.

– Но в этом мире и в самом деле нет ничего долговечного.

– Ничего? – Он мягко улыбнулся. – Ты ошибаешься, ma petit. Конечно, материальные ценности не вечны, но дружба, например, – великое чувство; она дает человеку большую силу.

– Дорогой мой, – вздохнула Мариана. – Давай вернемся на грешную землю. Ты все время называешь меня малышкой, подчеркиваешь мою незрелость и предлагаешь играть в дружбу. По-моему, пора прекратить все это. – Она положила руку ему на плечо и сразу почувствовала, как напряглись его мускулы. – А ты знаешь, я даже рада, что ты выставил меня вчера. Твоя спальня вызывает у меня отвращение.

Луи посмотрел на ее руку, которая медленно двинулась вниз по его руке.

– Вот бы никогда не подумал!

– Разве я тебе не говорила, какая ревнивая? – Мариана покачала головой. – Раньше это касалось только работы: у меня просто не было ни времени, ни возможности проверить, как это сказывается на отношениях между людьми. Оказалось – очень даже сказывается… А еще я тебе говорила о том, что никогда не отступаю от задуманного. К сожалению, я плохо представляю себе, как надо соблазнять мужчину. Я ведь никогда прежде не делала этого…

– Тогда перестань и займись чем-нибудь другим!

– Бросить задуманное только потому, что оно пугает и смущает меня? Ни за что! Новое всегда непросто освоить, на это требуется время. И необходимо сделать некоторые усилия над собой… А теперь вернемся к

Твоей спальне. Я ведь еще не сказала, почему она вызывает у меня отвращение. Наверное, это связано с женщинами. – Теперь ее пальцы находились на его запястье – там, где медики обычно нащупывают пульс, – и она чувствовала, как часто бьется его сердце. – Представляю, со сколькими ты переспал на этой постели! Наверное, не меньше ста прошло через…

– Не преувеличиваешь ли ты? Это шато выстроено всего три года назад, – хриплым голосом проговорил Луи. – Убери, пожалуйста, руку.

– Хорошо, – Мариана передвинула ладонь, и она оказалась на его бедре; Луи вздрогнул. – Здесь даже лучше. Какие у тебя тугие мускулы! И такие рельефные… Я не раз подумывала: вот бы хорошо сделать такие же у робота-мужчины. Но это, пожалуй, будет выглядеть слишком… угрожающе.

– Да, это будет производить неприятное впечатление, – проговорил Луи сквозь стиснутые зубы. – Перестань… трогать меня!

На этот раз Мариана предпочла сделать вид, что не слышит.

– Так вот, мысль о том, что ты проводил там время с другими женщинами, раздражает меня донельзя. Никогда не думала, что я такая собственница!

Конечно, это совершенно варварское чувство, но…

Рука Марианы скользнула на живот Луи, и по его телу прошла волна дрожи. Мускулы под ее ладонью окаменели, словно их пронзило током; дыхание тоже стало затрудненным.

– Ну а ты? – спросила Мариана как ни в чем не бывало.

– Что я?

– Что ты чувствуешь, когда представляешь меня е Другим мужчиной? Или ты считаешь, что такого не может быть?

– Прекрати!

– А мне кажется, мы должны обсудить и этот вопрос тоже. У меня такое впечатление, что подобные разговоры оказывают нужное действие…

– Ты что, смеешься надо мной?! Или действительно считаешь, что отношения между людьми можно просчитать, как схемы твоих чертовых роботов?

– Как правило, у меня это получается. Вот только с тобой…

– Слава Богу! И запомни: никогда не получится!

– Давай все-таки вернемся к вопросу обо мне и другом мужчине, – упрямо нахмурилась Мариана. – Вот ты предложил выстроить для меня дом в Коннектикуте и собираешься иногда заходить туда. А я подумала и пришла к выводу, что этот дом скорее будет похож на тюрьму.

– Только в той мере, какая необходима для обеспечения твоей безопасности!

– Это на уровне сознания. А подсознательно? Ведь ты уверен, что никакой другой мужчина ко мне приходить не будет. Ты забываешь о том, что я взрослый человек и сама несу ответственность за свои поступки и за свою жизнь. Или тебе не хочется признать моего права на это?

– Ты хочешь сказать, что я похож на собаку на сене?

– Нет, ты самый обычный мужчина с развитым собственническим инстинктом. Все вы – варвары! – Ладонь Марианы как бы невзначай скользнула вниз по животу Луи. – Я читала книгу под названием «Нагая обезьяна», и в ней описывалось…

– Нет! – он схватил ее за запястья и оторвал от себя.

– Ты не мог бы сжимать мои руки не так сильно?

– А как иначе может вести себя варвар? – Лицо его пылало, глаза сверкали. – И если ты собираешься продолжать в том же духе, тебе следует иметь это в

Виду!

– Разумеется, я собираюсь продолжать в том же духе! – Мариана улыбнулась ему. – А ты заметил, что хватка у тебя сразу же ослабла, как только ты понял, что мне больно? Это означает, что ты контролируешь себя намного лучше, чем это тебе кажется.

– Просто я еще не полностью отключился, – он выпустил ее руку и поднялся. – Один Господь знает, как я поведу себя, если позволю…

Луи резко повернулся и пошел прочь от нее в сторону шато.

Мариана смотрела ему вслед, пока он не скрылся за дверями, размышляя, стоит ли сразу идти за ним и продолжить начатую игру. Нет, наверное, будет лучше дать ему небольшую передышку. Пусть побудет один, а она пока пойдет к себе и займется описанием тех поправок, которые надо будет внести в программу «Маггинс». Ей еще нужно сделать так много до возвращения в Компаунд! Мариана привычно вздрогнула, представив, что ее ждет впереди, но снова умело подавила волну страха, готовую захлестнуть ее. Не надо позволять себе думать о зоне. Лучше пойти в шато и поработать как следует, не давая себе ни минуты отдыха.

Нет, еще секунду!

Вскинув лицо вверх, Мариана ощутила, как теплые лучи солнца ласкают кожу, как золотистый свет льется

В глаза.

Сейчас она может позволить себе посидеть немного на скамье, вдыхая запах роз, и подумать о Луи.

– Ты не собираешься ужинать? – Мариана остановилась в дверях кабинета Луи и улыбнулась ему. – Когда в обед ты не стал есть, я решила смириться с этим. Но ужина тебе не избежать! Хочешь, чтобы я приказала Маггинс притащить тебя в столовую силком? Кто из нас теперь начинает прятаться?

– Я, – не стал отрицать Луи. – И могу объяснить, почему: я больше не в состоянии выносить эту пытку!

– Именно на это я и рассчитываю, – Мариана закрыла за собой дверь и подошла к нему, глядя на груду бумаг, которые лежали на столе и на стульях. – Чем ты занимался?

– Работал.

– Но ты ведь приезжаешь в Дарсебо, чтобы отдохнуть.

– А ты врываешься сюда со своими «маггинсами», наваливая на меня столько новых дел, что мне теперь придется сидеть с утра до ночи, пока все встанет на колеса. Мариана обогнула стол и присела на подлокотник

Кресла.

– У тебя будет еще масса времени для этого, – она погрузила пальцы в его густые волосы. – Забудь о делах, оглянись вокруг, послушай, как птицы поют в саду…

– Убери руку!

– Но почему? Разве тебе не нравится?..

Мариана даже не заметила, как это произошло. Просто она вдруг оказалась лежащей на столе, а Луи склонился над ней.

Движения его были стремительны и неуловимы. Раздвинув ей ноги, он коснулся ее лона, и она почувствовала горячее тепло его руки даже через ткань.

– Ты этого хочешь? – Убрав руку, он теснее прижался к ней, и Мариана ощутила его возбужденную плоть. Она даже прикусила нижнюю губу, настолько нестерпимо охватило ее желание близости. – Тебе нужно, чтобы я признался, как сильно хочу тебя? Как страдаю? – Одной рукой он сжал ее грудь, а другой держал так крепко, что Мариана была не в силах пошевелиться. – Тебе хочется услышать, как я часами лежал в постели без сна, представляя себе, что я мог бы сделать с тобой?

Мариана во все глаза смотрела на него, не в состоянии вымолвить ни слова. Его желание было таким мощным и сильным, что, казалось, наполняло все пространство между ними.

– Так покажи! – наконец произнесла она. – Это будет намного разумнее…

– Разумнее?! – Он печально засмеялся. – Да я даже думать об этом себе не разрешаю! Не то, что… – Луи закрыл глаза, мучительно стараясь обуздать себя, а потом резко отстранился и снова сел в кресло. – Вставай!

Мариана медленно выпрямилась; тело ее дрожало, как в лихорадке, но она сумела заставить себя улыбнуться.

– Ты… меня удивил. Не думала, что я так быстро подойду к финишу.

Луи откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Это я чуть не подошел к «финишу». Еще секунда – и я не смог бы удержаться… Послушай, что мне надо сделать, чтобы объяснить тебе, какую безнадежную игру ты затеяла?

– Ничего. Тебе это все равно не удастся.

– Ты знаешь, почему я впервые обратился к Шулеру? – Голос Луи стал таким низким, что она почти не разбирала слов – скорее догадывалась, о чем он говорит. – Это была девочка. Тоненькая, большеглазая девочка… Диди… Как и я, она была цыганкой и тоже попала в банду Джино. Жизнь была не особенно благосклонна к ней. Она всегда была очень одинокой. Наверное, даже более одинокой, чем кто-либо другой… Или просто более беззащитной…

Как бы то ни было, мы сблизились с ней. Она мне нравилась, она стала моим другом! – Луи с силой прижал кулаки к вискам, глаза его увлажнились. – Но в момент близости я не смог проявить нежность, которая переполняла меня. Диди была вся в синяках… Она так кричала! Господи, она меня испугалась… – Луи с трудом проглотил комок в горле. – Мне было так тошно после этого, что я решил: больше никогда не позволю себе прикоснуться к ней.

– Диди… – задумчиво произнесла Мариана. – Это слово почему-то напоминает мне раненую птицу. Но откуда ты знаешь: быть может, она вела себя точно так же и с другими мужчинами? Во всяком случае, с ними ничего подобного не произойдет.

– Как ты можешь быть уверена? Черт возьми, я ведь чуть не изнасиловал тебя здесь, на столе, минуту

Назад!

– Луи, нельзя изнасиловать женщину, которая сама жаждет близости, – убежденно проговорила Мариана.

Лицо его исказила мучительная гримаса.

– С этим надо покончить! Ты так ничего и не поняла, а я не представляю, сколько еще смогу выдержать… Это становится слишком опасно.

Бедный Луи! Нежность, которую испытывала к нему Мариана, была почти материнской. Поднявшись, она поцеловала его в лоб:

– Я остановлюсь… пока. – И она прошла к дверям. – Но это только временная пауза. Спокойной ночи, Луи.

7

Записка, мисс Мариана. – Маггинс проскользнула к столу и положила листок бумаги рядом с тарелкой. – Мистер Бено оставил ее перед отъездом.

Мариана так и вскинулась.

– Перед отъездом?! Когда он уехал?

– В шесть часов сорок две минуты, сегодня утром. Боже, как же она могла не предвидеть этого?! В записке было только две коротких строки: «Я на пределе. И прекращаю эту чертову игру. Луи» Нахмурившись, Мариана несколько раз перечитала записку.

– Он не сообщил, куда уезжает?

– Нет, – Маггинс двинулась к дверям. – И он не стал завтракать. Он все время отказывался завтракать! Я сказала ему об этом, но он не обратил на меня внимания…

Мариана сложила записку, пытаясь собраться с мыслями. Ясно, что Луи решил побыть какое-то время вдали от нее, чтобы собратья с силами и постараться восстановить между ними ровные дружеские отношения. Она не должна была позволять ему уезжать! Где теперь его искать? Как можно выследить человека, который наверняка сделал все, чтобы замести следы? Нет ни малейшего сомнения, что Луи отдал распоряжение в своем офисе не отвечать ни на какие ее вопросы…

Из этого положения был только один выход.

Мариана вскочила, схватила трубку телефона, что висел на стене, и быстро набрала номер. Гудок прозвучал раза три, прежде чем Гуннер ответил.

– У меня сложности, – заявила Мариана без предисловий.

– Ты начинаешь слабеть? – встревоженно спросил он. – Господи, Мариана, я же говорил, что тебе надо вернуться как можно…

– Да нет, со мной все в порядке, – нетерпеливо перебила она. – Это связано с Луи. Он уехал из особняка, и мне нужно знать – куда.

– А почему ты не спросила его самого?

– Не смогла. Ситуация оказалась… очень трудной.

– По-моему, ты ничего другого и не желаешь. Только бы создать себе как можно больше трудностей, чтобы потом преодолевать их, – проворчал Гуннер.

– Говорю тебе: со мной все в порядке, – раздраженно повторила Мариана. – И у меня все получится.

– Что получится?

– Гуннер, миленький, я тебе потом объясню. А сейчас мне надо поскорее найти Луи. Он очень ответственный человек и наверняка должен был оставить у кого-нибудь свои координаты.

– И что же? Ты думаешь, тебе их не сообщат?

– Боюсь, что нет.

– Ох, Мариана, не лучше ли тебе вернуться в Компаунд?

– Пока не могу, – твердо сказала она. Гуннер глубоко вздохнул. Чувствовалось, что его одолевают всевозможные сомнения.

– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Я пошлю человека, который походит вокруг парижского офиса.

– Мне нужна информация прямо сейчас!

– Добуду.

И он повесил трубку.

Гуннер позвонил в семь тридцать вечера.

– Он уехал в Канаду. Там у него есть компания по организации лесозаготовок. А высоко в горах выстроен домик. Называется это место Пайнхэвен.

– Пайнхэвен? В какой этой провинции? – Мариана взяла ручку со стола и быстро записала адрес. – Спасибо, Гуннер. Я так тебе обязана!

~ Но Эндрю вряд ли будет доволен мной. Дом стоит в отдалении от дороги. Тебе придется больше мили пройти пешком. – Он помолчал. – А главное – там нет телефона. Каким образом ты собираешься связаться с нами, если понадобится наша помощь?

– Думаю, что она мне не понадобится.

– Но ты хотя бы сказала Луи о… о том, что предполагает Эндрю?

Мариана немного помедлила.

– Нет.

– Прекрасно! И он понятия не будет иметь, что ему делать, если…

– Никаких «если». Говорю тебе: я чувствую себя – лучше не придумаешь! Пока, Гуннер.

Мариана тут же повесила трубку, чтобы он не успел ничего возразить ей.

– Дальше я проехать не смогу. – Молодой лесоруб остановил свой джип возле едва заметной тропинки, которая шла дальше через лес, но выключать мотор не стал. Дорога здесь действительно резко обрывалась. – Эта тропинка приведет вас прямо в Пайнхэвен. Но если вы не хотите заблудиться, поторопитесь. Минут через сорок уже стемнеет окончательно: в горах быстро наступает ночь. И фонарей тут нет.

– Я успею, – Мариана, выйдя из машины, поправила лямки небольшого рюкзака и махнула парню рукой. – Спасибо за то, что подбросили.

Но он с сомнением продолжал смотреть на нее.

– Мне не нравится, что вы идете одна в такую темень. Вы уверены, что мистер Бено ждет вас? Я даже не слышал, что он приехал сюда…

– Да, да! Он ждет меня, – и, сунув руки в карманы куртки, Мариана смело шагнула вверх по тропе.

Холодный ветер прошумел в вершинах деревьев, и она передернула плечами. Быть может, летом Пайнхэвен действительно уютен и привлекателен, но сейчас, поздней осенью, эти места показались Мариане мрачными и угрюмыми. Солнце клонилось к закату. Скоро оно скроется за горами, и все погрузится во мрак! Мариана почувствовала острый укол привычного страха. Глубокие тени уже начали проступать, придавая зловещий вид склону горы, и без того довольно дикому на вид. Надо успеть до темноты…

Мариана ускорила шаг, а потом и вообще перешла на бег. Она едва могла дышать, когда вышла наконец

На место, откуда ей открылся вид на домик. Желтые огни в окнах сулили уют и покой, и Мариана сразу почувствовала облегчение. Домик уже издали понравился ей: он был выстроен в виде буквы А из красного дерева и стекла. Но туда нужно было еще добраться! Пересекая поляну, поросшую полынью, Мариана старалась не смотреть по сторонам, чтобы не споткнуться и не запутаться в кустарнике: густая мгла подступала к ней со всех сторон.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, она поднялась на крыльцо и открыла входную дверь.

Луи сидел в кресле спиной к двери, у камина, выложенного камнем. Красный свитер с высоким воротом, который был на нем, лишний раз – по контрасту – подчеркивал угольную черноту волос.

Он, не отрываясь, смотрел на пляшущие язычки пламени и даже не повернул головы, когда скрипнула дверь.

– Ты, наверно, промерзла насквозь. Закрывай дверь и садись поближе к огню.

Мариана вздрогнула он неожиданности. Его спокойный голос почему-то испугал ее сильнее, чем подступавшая сзади темнота. Вздохнув поглубже, она притворила дверь и сказала первое, что пришло на ум:

– Ты ждал меня?

Все еще не глядя на нее, Луи мрачно усмехнулся.

– Я очень надеялся, что ты не придешь.

Мариана сочла за благо проигнорировать его слова, быстро прошла к камину, сняла перчатки и протянула руки к огню.

– И зачем ты все это устроил? Нам было так уютно в шато… – заметила она небрежным тоном. – Мне пришлось взбегать в гору бегом к твоему логову. А здесь так быстро темнеет, что я боялась не успеть. Ты ведь знаешь, как я не люблю… – повернувшись к нему, Мариана запнулась, увидев выражение его лица, – …темноту.

– Существуют разные виды темноты, – Луи вцепился руками в поручни кресла. – Если ты не передумала, то еще раз предупреждаю тебя: это игра с дьяволом.

– А я повторяю, что знаю про тебя все, – она выпрямила плечи и сцепила руки за спиной, чтобы Луи не увидел, как они дрожат. – Ты не причинишь мне вреда?

– Думаешь? – он с сомнением улыбнулся. – Ты даже не представляешь, с какой силой меня распирает. Я вот-вот взорвусь! Ты играешь с огнем, Мариана: я сейчас настолько выбит из колеи, что мне уже будет не до того, испугаю я тебя или нет.

– Вот и хорошо. – Мариана заставила себя не отвести от него глаз. – Лучшего способа для проверки не придумаешь.

Какое-то время Луи молча смотрел на нее, а потом горько рассмеялся.

– Господи, ты невозможный человек! Это ведь не лабораторный эксперимент, Мариана. Я живой человек! – Он поднялся и двинулся к ней. – И теперь не жди, что я буду контролировать себя. – Луи протянул руку и рывком расстегнул «молнию» на ее горнолыжной куртке. – Раздевайся!

Нервы Марианы были так напряжены, что она невольно переспросила:

– Прямо сейчас?

– А на что ты надеялась?! – Он снял свитер через голову и швырнул его на пол. – Твое счастье, что я не вышел встречать тебя на крыльцо!

Она сбросила заплечную сумку, сняла куртку и бросила то и другое в угол.

– Ты не отвернешься?

– Что?! – не веря своим ушам, переспросил Луи. Мариана судорожно принялась расстегивать фланелевую рубашку.

– С этой одеждой всегда столько возни… А кроме того… мне стыдно!

– Стыдно? После того, как ты так откровенно соблазняла меня? – Луи замолчал, увидев выражение ее лица, и послушно повернулся к ней спиной. – Быстрей!

– Стараюсь, – она начала стаскивать рубашку. – Я знаю, это выглядит несколько странно…

– Сейчас меня уже ничто не может удивить в тебе, – сказал Луи, продолжая раздеваться.

– Я понимаю, почему у тебя возникло такое ощущение. – Мариана сняла ботинки и теплые носки. – Но не забывай: одно дело – все просчитать в голове, и совсем другое… – набрав побольше воздуха, она выдохнула:

– Я разделась.

– И я тоже, – Луи повернулся, сделал два шага и сжал ее в объятиях. Его губы, руки, язык скользили по ее телу – по плечам, по груди, по животу, а потом он медленно поднял ее вверх своими сильными руками. – Положи мне ноги на бедра, – пробормотал Луи. – Я хочу… войти.

Мариане тоже этого хотелось. Она не представляла, что испытает такое острое желание близости, как только Луи прикоснется к ней.

– Луи…

Пальцы ее вцепились в его плечи, когда она почувствовала толчок, от которого замерло сердце. Он вошел в нее еще глубже, и Мариана выгнулась дугой, издав низкий стон.

Она чувствовала жар, полноту… Его пальцы сжимали ее ягодицы, а грудь Луи ходила ходуном, настолько затрудненным было дыхание.

– Боже, как хорошо!..

Он сделал еще два шага, и Мариана ощутила спиной гранитные камни камина. Поверхность гранита была несколько шероховатой для ее спины, но теплой от огня. А потом она вообще перестала ощущать что-либо, кроме Луи. Он двигался все быстрее и быстрее, все с большей силой, с большей яростью и дикостью. Он бормотал какие-то слова, которые ей не удавалось разобрать. Но Мариана с не меньшей силой вцепилась ему в плечи, когда ритмичные движения стали еще более мощными и порывистыми. И у нее возникло такое ощущение, словно она полностью растворяется в нем. Луи вдруг конвульсивно дернулся, застонал и на какую-то долю секунду замер неподвижно, прижимая ее к камину.

Тяжело дыша, она спросила:

– Это все?..

– Молчи! Не двигайся! Пожалуйста… Еще нет… – И он снова ожил, задвигался, проникая в самую глубь ее влажного жаркого лона. – Помоги… мне!

Мариана хотела бы помочь ему, но она понятия не имела, как помочь даже самой себе. Страсть был такой жаркой, желание таким невыносимым, что мысли растекались, как пролитое масло. И она почти не осознавала, что происходит вокруг.

Луи вскинул голову.

– Что я делаю?! – лицо его пылало, глаза были затуманены. – Мариана…

– Двигайся! – прошептала она. – Не останавливайся, Луи! Я не могу вынести…

Он вдруг резко опустился на ковер у камина, увлекая ее за собой. Мариана оказалась сверху. Его пальцы сжимали ее ягодицы, помогая подниматься и опускаться.

Мариана закусила нижнюю губу, чтобы удержать готовый сорваться с губ крик острого наслаждения. Что заставляет ее издавать такие странные, почти животные звуки?! Но эта мысль мелькнула лишь на секунду; она сейчас ни о чем не могла думать.

Пальцы Марианы впились в плечи Луи, она старалась прижаться к нему как можно теснее, чтобы ощутить каждый дюйм его плоти…

Прошло еще немного времени, после чего Луи перевернулся, и теперь уже Мариана лежала на ковре, а он был сверху. Его серые глаза сверкали, влажный темный завиток упал на лоб.

– Еще! – Луи стиснул зубы, лицо напряглось, словно его охватила мучительная боль. – Еще, ma petite. Я должен дать тебе…

Мариана вскрикнула: ей показалось, что могучий вихрь подхватил ее и оторвал от земли. Единственное, что она продолжала ощущать, – выгнувшуюся под ее руками спину Луи, который тоже пережил миг освобождения от переполнявшего его напряжения.

Упав на нее сверху, он дышал так, словно взбежал на вершину горы. И только это хриплое дыхание нарушало тишину комнаты.

Мариана нежно обняла его руками за шею, словно хотела уберечь от неведомой опасности.

– Луи…

Он шевельнулся, пробормотав что-то невнятное, потом сел, привалившись спиной к теплой облицовке камина и обхватив руками колени. Дыхание все еще было затрудненным, тело сотрясала дрожь, словно его била лихорадка.

Ему сейчас нужна поддержка! И Мариана, несмотря на туман, окутавший ее, преодолевая расслабленность, придвинулась поближе к нему.

– Я предупреждал тебя! – хрипло сказал Луи. – Ты сама не хотела слушать.

– Но ты не причинил мне боли.

– Черта с два! Я снова потерял контроль над собой. Я просто обезумел…

– И доставил мне массу удовольствия.

– Ты лжешь!

– Не лгу. – Она тоже села рядом с ним. – Неужели ты сам этого не почувствовал?

Луи посмотрел на нее с упреком и недоверием.

– Но я был так… груб с тобой!

– Что-то не заметила. А если ты и был груб, то я – ничуть не меньше, – усмехнулась Мариана. – Спорим? Я так исцарапала тебя, что это не идет ни в какое сравнение с моими синяками! Хочешь проверить?

Он опять недоверчиво посмотрел на нее.

– Ты в самом деле говоришь правду?

– На чем я могу поклясться? – Она подняла руку:

– Пусть на корпорацию «Маггинс» нападут бандиты, если я сказала хотя бы одно слово не правды!

Неуверенная улыбка коснулась его губ.

– Не поверить такой страшной клятве невозможно. Мариана выпрямилась, стоя на коленях перед ним, и, глядя ему прямо в глаза, повторила:

– Неужели ты и сам не видишь? Все прошло, Луи! Ничего похожего на то, что испытывала Диди, я не испытала. Ты действительно вошел в раж, но такое происходит и с другими мужчинами, это совершенно естественно. Пройдет еще немного времени, и, когда ты перестанешь бояться самого себя, все пойдет еще лучше.

– Если я посмею когда-нибудь прикоснуться к тебе…

– Какой же ты невозможный человек! – нежно улыбнулась Мариана. – Ты готов сколько угодно мучить себя из боязни причинить хотя бы малейшую боль другим.

– Так, значит, я все-таки причинил тебе боль? – вытянув руку, он прикоснулся к ее щеке жестом, полным невероятной нежности. – Мне не хотелось таким образом… Прости, Мариана!

– Мне нечего прощать, – повернув голову, она прижала губы к его руке. – Это было все равно, что скакать на необъезженной лошади. Очень возбуждающее занятие!

Откинув голову назад, Луи негромко рассмеялся.

– В самом деле?

Глаза Марианы вспыхнули насмешливым светом.

– Ты же как-то и сам назвал себя племенным жеребцом…

Он не дал ей договорить и крепко прижал к себе.

– Ты не против еще одного заезда, ma petite?

Мариана сразу почувствовала, как жар снова охватил ее лоно.

– Опять называешь меня малышкой? – успела она прошептать.

– Это по привычке. Я вижу, что ты рассчитала все очень верно. Мы действительно идеально подходим друг к другу.

– Теперь ты понял, как хорошо иметь ясный аналитический ум?

– Я понял, что мне и в самом деле не стоит обращаться к тебе, как к малышке.

Луи уложил ее на ковер и опустился рядом.

– На этот раз ты был так нежен!

– Почти, – невнятно проговорил он, отрывая губы от ее шеи. – Наверное, я никогда не перестану употреблять это слово «почти» в отношении тебя. Ты заставляешь меня чувствовать…

– Я проголодалась, – напомнила ему Мариана. Луи усмехнулся и, приподнявшись на локте, посмотрел на нее. Язычки пламени осветили медальон, который он носил на шее.

– Хочешь сказать, что я наконец-то увижу, как ты ешь, а не делаешь вид, что жуешь?

– Да я, того гляди, начну глодать одно из этих поленьев, если не дашь мне чего-нибудь перекусить! – Она села и оглянулась в поисках того, что можно накинуть на себя. Взгляд ее упал на красный свитер, и, протянув руку, она подтянула его поближе. – Я выехала из шато, не успев позавтракать; мне удалось только слегка заморить червячка в самолете. – Натянув свитер через голову, Мариана одернула его на бедрах и, вскочив на ноги, двинулась к кухне. – Надеюсь, у тебя хоть что-то найдется? Какой-нибудь огрызочек еды… Должна признаться, что всегда ненавидела готовить и прибирать дом. Именно поэтому я и изобрела миссис Маггинс.

– Сейчас приготовлю что-нибудь. – Луи лениво и расслабленно перевалился на живот, глядя, как она, распахнув дверцу холодильника, рассматривает его содержимое. – Ты ведь моя гостья.

Мариана коротко взглянула на него и тотчас отвела глаза. Господи, до чего он сейчас красив при свете огня! Крепкое сильное тело отчетливо выделялось на бежевом ворсе ковра. Ровная линия спины переходила в крепкие ягодицы.

– Скажем прямо: незваная гостья. У тебя хватит еды на двоих?

– Зависит от того, как долго ты собираешься задержаться здесь.

Это были не праздные слова. Напряженность, прозвучавшая в голосе Луи, выдавала, насколько важен для него ее ответ. Не глядя больше в его сторону, Мариана достала коробку с яйцами и кусок бекона.

– Я могу остаться на неделю.

– Так… – он медленно поднялся и натянул на себя рубашку и джинсы. – А потом?

– Я вернусь в Седикан, а ты – в Нью-Йорк.

– И мы никогда не будем вместе?

– Я такого не говорила…

– Но твои слова прозвучали как финал симфонии.

– Неужели?

– Черт побери, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

– Ах, Луи, я не знаю точно, но скорее всего… Я не подхожу тебе!

– Пятнадцать минут назад ты подходила мне, как никто.

– Это совсем другое дело. На физическом уровне мы действительно полностью соответствуем друг другу.

– Значит, ты считаешь, что мне надо вернуться в Нью-Йорк, отыскать женщину, которая будет устраивать меня во всех отношениях, и прожить с ней до конца моих дней? – Луи горько улыбнулся. – Теперь ты убедилась, что со мной все в порядке, долг выплачен сполна, совесть твоя чиста. И решила, что можешь уходить?

– Пока нет, – она закрыла дверцу холодильника и повернулась к нему спиной. – Тебе придется выдержать меня еще неделю.

– О неделе не может быть и речи!

– Ты требуешь, чтобы я ушла прямо сейчас?

– Ты вообще не уйдешь от меня.

– Вот как? Снова собираешься запереть меня, как

В шато?

– Нет, я не повторяю своих ошибок дважды. – Луи улыбнулся. – Но точно так же, как существуют разные виды темноты, бывают разные виды заключения. Я не отпущу тебя, Мариана.

– Ты вроде никогда не был рабовладельцем.

– Ошибаешься, – он задумчиво посмотрел на ковер, лежавший на полу. – Я завладел тобой здесь. И теперь ты моя.

– Это был всего лишь секс!

– Нет. Это любовь, Мариана. Она замерла и на миг словно приросла к полу, не в силах пошевелиться. Губы Луи изогнулись в печальной усмешке.

– Что ты так смотришь? Да, я люблю тебя. И я понял это с самой первой нашей встречи.

– Скорее всего в тебе сейчас говорит чувство благодарности…

Луи покачал головой:

– Во мне говорит любовь. Я слишком долго прожил без нее, чтобы не узнать, с чем имею дело. Мариана наконец пришла в себя и произнесла с преувеличенной бодростью:

– Ничего, это у тебя скоро пройдет.

Внезапно Мариана вспомнила, что однажды уже произнесла эту фразу, когда пыталась объяснить Гуннеру свое отношение к Луи. «Может быть, это пройдет». Но ей никак не удавалось избавиться, освободиться от своего чувства. Наоборот, ее любовь становилась все глубже, сильнее, заполняя каждую частичку тела…

– Не пройдет. Тем более, что у меня нет ни малейшего желания, чтобы она прошла. Я собираюсь холить и лелеять ее весь оставшийся век. – Он улыбнулся. – Ладно. Неделя – так неделя. За это время я постараюсь доказать тебе, что я прав, и ты никуда не уедешь.

– Не думаю, что тебе это удастся…

– Ты меня недооцениваешь! За неделю я выучился у Джино опустошать карманы так ловко, что вышел в число лучших воришек. И, кстати, за неделю я понял, как стать владельцем огромной компании. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – А хочешь, я расскажу тебе, каким штучкам я выучился в венецианском борделе за неделю?

– Нет!

– Ну хорошо. Тогда я просто покажу тебе кое-что из этого… Неделя – это очень много, если использовать время с толком! – И он мягко прибавил:

– А я не собираюсь напрасно тратить время.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Но все равно не смогу остаться с тобой.

– Вот увидишь, ты передумаешь! – Луи легонько поцеловал ее в щеку. – Ты еще новичок, не знающий вкуса жизни, ma petite. А за моими плечами годы опыта. И я собираюсь использовать весь багаж, чтобы повлиять на твое решение! – Он ласково шлепнул ее. – А теперь поднимись наверх и прими душ. Я приготовлю ужин сам. Мы еще не скоро ляжем спать. Тебе предстоит долгая ночь.

Перемена, происшедшая в нем, поразила Мариану.

Никогда еще она не видела Луи таким веселым и оживленным. Она еще раз порадовалась, что осуществила свое намерение и заставила его вновь поверить в себя.

– Хорошо, – Мариана вышла из кухни и начала подниматься по круглой крутой лесенке, которая вела в спальню. – А ты разве умеешь готовить?

– Конечно! Еще юношей я работал поваром в пятизвездочном отеле. Ты не знаешь такого эпизода в моей бурной биографии? Так вот, я никогда не забываю того, чему научился. Какой бы ни была эта работа… – Он достал сковороду и поставил ее на плиту. Едва заметная улыбка продолжала играть на его губах. – Кстати, для того, чтобы стать отличным поваром, мне понадобилась всего лишь неделя…

8

– Тебе еще не надоело? – Мариана устроилась поудобнее, облокотившись на сосну. – Ты ведь ровным счетом ничего не поймал за все это время.

– Удить рыбу – это целая философия. Вовсе не обязательно что-нибудь непременно поймать. – Луи не отрывал глаз от поверхности небольшого горного озера. – Разве ты не понимаешь?

– Это занятие успокаивает тебя? – попыталась угадать Мариана.

– В том числе и успокаивает, – он мельком взглянул на нее. – А почему бы тебе не сесть рядом и тоже не попробовать?

– Лучше я посижу здесь и подумаю.

Странно, но на берегу этого озера ей думалось совсем не так, как она привыкла до сих пор. Ничего не надо было преодолевать, чтобы расчистить себе путь. Это скорее напоминало тихое, мягкое течение, которое само несло лодку по спокойной реке в солнечный теплый день. Два месяца назад Мариана представить себе не могла, что можно провести два дня, не занимая себя лихорадочной работой.

– А вочто верят цыгане? – неожиданно спросила она.

– Что? – не сразу понял Луи.

– Ты как-то сказал, что цыгане с рождения верят в такие вещи, над которыми смеются обычные люди. Что ты имел ввиду?

– В счастье, удачу, судьбу, талисманы…

– Но не только цыгане верят во все это.

– Наверное. Хотя подобных людей не так уж много. А главное – у нас больше практики в этих делах, – он усмехнулся. – И у нас лучше получается.

Мариана обхватила колени руками.

– Ты – первый цыган, которого я встретила в своей жизни…

– И тебе не хватает красного кушака и всхлипывающей скрипки?

– Нет. Прежде чем отыскать тебя, я много успела узнать о цыганах. – Заметив, что Луи насмешливо вскинул брови, Мариана поспешно добавила:

– Ну, конечно, не все, а только самое главное…

Он покачал головой:

– Ты могла увидеть только рябь на поверхности воды. Самое главное обо мне ты узнала здесь.

– Может быть, – Мариана задумчиво посмотрела на него. – Никогда не видела тебя таким расслабленным и спокойным. Даже в Дарсебо ты не был таким.

– Я счастлив, – просто ответил Луи. – И это ты сделала меня счастливым.

– Неужели я? – Впрочем, Мариана и сама чувствовала это. Ведь она так страстно хотела сделать его счастливым, хотела, чтобы жизнь его стала совершенно безоблачной. – Как… хорошо!

– Больше, чем хорошо, Мариана! Ты заставила меня поверить тебе, и если теперь…

– А этот медальон, что ты носишь на шее, – талисман? – поспешно перебила она.

Луи пристально посмотрел на нее, но не стал возвращаться к прерванному разговору.

– Да. Он всегда был на мне, сколько я себя помню.

Ребенком я воображал, что родители повесили его мне на шею для того, чтобы узнать меня, когда я найдусь. – Он усмехнулся. – Я очень долго отказывался посмотреть правде в глаза.

– Какой правде?

– Что они продали меня Джино и никогда не станут искать…

Мариана широко раскрыла глаза.

– Нет! Такого не может быть! Увидев, с каким ужасом она смотрит на него, Луи покачал головой.

– Это произошло много лет назад. Сейчас это уже не имеет для меня никакого значения.

Но Мариана не могла в это поверить. А главное – было страшно представить себе, какие страдания перенес мальчик, узнав правду о своих родителях.

– Да перестань же ты так огорчаться! – воскликнул Луи. – Если ты сейчас расплачешься, я буду просто в отчаянии и никогда себе не прощу, что испортил тебе такой чудесный день.

– С чего ты решил, что я собираюсь плакать? – встряхнула головой Мариана. – И я не представляю, что ты можешь впасть в отчаяние. По-моему, это совершенно не свойственно тебе.

– Всякое в жизни случалось. Кстати, в такие моменты мне очень помогал мой талисман. Я, собственно, и ношу его, чтобы не упустить ни единой возможности зацепить свое счастье.

– Неужели ты действительно веришь в это?

– О, да! Подумай сама: из самых низов общества – из бедности и нищеты – я поднялся до того слоя, где не знают, что такое отказать себе в чем-либо. Конечно, мне помогали страстное желание выбиться в люди и упорство, но никогда нельзя сбрасывать со счетов магическую помощь и магическую власть.

Мариана не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Вряд ли ты сам веришь в свои слова.

– А почему бы и нет?

– Потому что это неразумно! Мне кажется, чего-то можно добиться только при помощи ума, упорной работы и…

– Хочешь сама убедиться?..

Мариана нахмурилась, пытаясь догадаться, к чему клонит Луи, а он аккуратно положил свою удочку на землю и поднялся.

– Подойди сюда.

Мариана пожала плечами, оттолкнулась от сосны и подошла к нему. Луи расстегнул фланелевую рубашку и приложил ее руку к медальону.

– Сожми его в руке и закрой глаза. Мариана усмехнулась:

– Но это же так глупо!

– Закрой глаза, – повторил Луи, и она послушно исполнила его приказ.

– А теперь загадай желание.

– И я должна сказать тебе, что я загадала?

– Нет, ни в коем случае! Иначе не исполнится. Мариана стояла с закрытыми глазами, прижав руку к его груди, и слушала, как над ее головой щебечут какие-то неизвестные птицы. Мелодия, которую они старательно выводили, была нехитрой, но веселой и жизнерадостной. Птицы радовались солнцу, свежему воздуху, покою… Ветер донес до нее запах сосны, а еще – лимонного лосьона, которым пользовался Луи после бритья. Этот запах был таким знакомым; руки ее ощущали тепло его тела, теплым был и медальон, висевший у него на груди. Боже мой, как же ей хотелось, чтобы это мгновение длилось до бесконечности, чтобы ей не пришлось оставлять Луи!

– Ты уже задумала желание?

Мариана постаралась придать своему голосу как можно больше твердости:

– Нет, конечно! Все это такая чепуха…

– Сделай это ради меня, – голос его прозвучал как-то по-особенному напряженно.

– Хорошо, – пожала плечами Мариана. Ей не нужно было что-то специально придумывать: на свете существовала только одна вещь, которую она хотела по-настоящему. – Все. А теперь можно мне открыть глаза?

– Нет. Теперь ты должна постараться мысленно исполнить его.

– Неужели недостаточно просто загадать?

– Исполни!

И опять Мариана удивилась требовательности, прозвучавшей в его голосе. Она помолчала мгновение.

– Ну вот. Теперь можно?

– Ты исполнила его всем сердцем?

– Всем сердцем! – ответила Мариана торжественным тоном.

– Тогда открывай.

Она открыла глаза и встретила его взгляд, устремленный прямо на нее. И в его глазах была такая нежность, любовь, забота, что Мариана почувствовала, как ее окутывает непередаваемое тепло. «Вот это и есть настоящая магия!» – подумала она.

– А теперь ты задумай желание, – сказала Мариана дрогнувшим голосом.

– Уже, – ответил он, накрывая ладонь, в которой она сжимала медальон, своей. – И все будет, как мы загадали.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я – владелец талисмана! – в глазах Луи неожиданно блеснули озорные искорки. – А на чьей территории он находится, те желания и исполняет.

– Так ты меня обманул! – Мариана стукнула его кулачком по груди. – А я в какой-то момент чуть было не поверила тебе!

– И правильно сделала. Я великодушен – значит, твое желание сбудется.

– Ну да! Когда пятница поменяется местами с субботой.

– Нет, согласно воле Луи Бено! А теперь нам пора идти. – Он принялся сматывать удочку. – Солнце уже начинает садиться. Если мы не припустим бегом, то не успеем засветло добраться до места.

Какое-то мрачное предчувствие сжало ее сердце, но Мариана заставила себя расслабиться.

– Мне не хочется портить тебе удовольствие. Ты так старательно пытаешься выловить хоть одну рыбку! небрежным тоном проговорила она. – Если хочешь, давай задержимся еще немного.

– А потом ты будешь мчаться в дом сломя голову? Луи взял ее под руку, закинул удочку на плечо и двинулся вниз по тропинке. – Кстати, почему ты не хочешь избавиться от своего страха?

– Я понимаю, насколько это глупо… Прости, пожалуйста.

– Что тут такого? У всех нас есть темные впадинки. – Он внимательно посмотрел на нее. – Но каждая из них имеет свою причину. Твой страх наверняка вызван чем-то определенным, его можно как-то объяснить. Ты всегда боялась темноты?

– Не всегда…

– А с каких пор это началось?

– Давно. Когда я была маленькой.

– Сколько именно тебе было?

– Семь лет, – неохотно ответила она.

– И что же случилось? После чего ты…

– Давай наперегонки до дома! – Мариана выпустила его руку и бросилась вперед по тропинке. – Кто придет последним, тот готовит ужин!

– Так не пойдет, – проворчал Луи. – После того кекса, который ты приготовила утром, нет сомнения, что я буду ползти, как черепаха, только бы не опередить тебя. – Тем не менее, он тоже припустил бегом. – Я согласен, только мы изменим приз.

– На что?

– Потом скажу.

– Вот еще! Мне не нравится такое пари. Я хочу знать, какой приз меня ожидает.

– Тогда будем бежать вместе, – он обнял ее свободной рукой за талию. – Таким образом, мы всегда будем в выигрыше, ma petite!

– В Коннектикуте я буду скучать по этим местам, – проговорил Луи, глядя в раскрытые карты. – Мне кажется, надо будет снять шале в горах на недельку, Как тебе эта идея?

Мариана сразу напряглась. – Как ты считаешь нужным. Меня это не касается.

– Почему не касается? Разве жена не должна принимать участие в решении таких важных вопросов?

– Должна, конечно.

– Стало быть, после того, как мы поженимся, – Луи усмехнулся, стараясь не обращать внимания на выражение ее лица, – имеет смысл провести медовый месяц в горах. Там есть потрясающие места. Тебе понравится. Мне рассказывали об уютных особнячках специально для молодоженов – с кроватями в форме сердца и с ванной в виде…

– Сколько можно повторять одно и то же? – Мариана выложила десятку червей.

– Что ты не хочешь выходить за меня замуж ни завтра, ни послезавтра, ни в ближайшие полмиллиона лет? Это я уже слышал.

– Тогда почему, черт тебя подери, ты все время возвращаешься к этой теме? Почему ты так уверен, что будет по-твоему?

Луи побил карту, которую она выложила.

– Я просто расставляю силки. – Он смешал карты на столе и поднялся. – Пора в постель. Иди прими душ, а я пока приготовлю тебе шоколад.

– Но я не хочу горячий шоколад!

– А я вижу, что хочешь, – он двинулся в сторону кухни. – Ты же знаешь, что после него ты намного лучше засыпаешь. И мне приятно готовить его для тебя.

Он говорил правду. Ему действительно доставляло огромное удовольствие баловать ее. И горячий шоколад по вечерам был всего лишь небольшой частью тех ритуальных действий, которые он успел установить за эти дни. Но Мариана знала, как опасно привыкать к такого рода ритуалам. Луи в первый же день ее приезда обмолвился о том, что существуют разного рода капканы. И теперь Мариана понимала, что речь шла не только о сексуальной привычке. Конечно, они проводили много времени в постели, но, помимо этого, Луи постоянно занимал ее. Он старался, чтобы ей не было скучно, предупреждал любое ее желание, выказывал всяческие знаки внимания. Он искусно возводил вокруг нее невидимые стены, и бороться с таким терпеливым тюремщиком было невероятно трудно. Но Мариана знала, что делать это необходимо.

– Сегодня мне ничего не нужно. Луи улыбнулся:

– И все равно я его приготовлю. Может быть, ты потом передумаешь.

Мариана резко выпрямилась.

– Не передумаю, черт побери! Я знаю, чего хочу. И перестань обращаться со мной так, словно я дурочка. Луи окинул ее задумчивым взглядом.

– Это, очевидно, никак не связано с шоколадом?

– Это связано с твоим отношением ко мне! Я не ребенок, – Мариана начала подниматься по круглой лестнице. – И не имею ни малейшего желания…

– Просто я решил, что тебе нужно увеличить количество кальция…

Она остановилась на второй ступеньке.

– Кальция?

– Для ребенка. Им обычно требуются железо и кальций.

Мариана ошеломленно смотрела на него. Связь, установившаяся между ними в эти дни, была такой тесной, настолько поглотила ее целиком, что она совершенно позабыла обо всем на свете. Не то, чтобы она перестала думать о ребенке, просто он тоже перешел в область нереального, в которой они проводили это время.

– Для ребенка?

Луи мягко улыбнулся:

– Нам пора позаботиться и о нем тоже, не так ли?

– Да…

Мысль о том, что она обязана уже заботиться о ребенке, взорвалась, как бомба замедленного действия. Кальций и таблетки с железом! Как же она могла проявить такое легкомыслие?! Не беспокоиться о себе, не думать о том, что грозит ей, – это еще можно понять. Но она не подумала о той опасности, которая грозит ее ребенку! Как же быстро сумел Луи заставить ее забыться, потерять всякий контроль над ситуацией…

– Что с тобой? – нахмурившись, он прошел к лестнице.

– Ничего, – невнятно проговорила Мариана. – Просто я … хорошо, я выпью шоколад.

– К чертям этот шоколад! – он уже стоял на ступеньках рядом с нею и держал ее за руки. – Господи, ты дрожишь, как лист на ветру.

– Мне вдруг стало… холодно.

– Я вижу, у тебя руки , как лед. Луи подхватил ее на руки и понес вверх по ступенькам к просторной, широкой постели.

– С тобой что-то не так?

– Кажется, да…

Чувство вины, сожаление, страх одновременно охватили Мариану. Она знала, что не должна поддаваться панике, но ничего не могла с собой поделать.

Луи усадил ее на край кровати и принялся раздевать:

– Не волнуйся. Завтра я попрошу водителей лесовозов, чтобы они привезли врача.

Она почти не понимала, что говорит Луи, не чувствовала, как он раздел ее и завернул в одеяло.

– Горло не болит?

– Нет.

Через несколько минут он тоже разделся, забрался под одеяло и прижал ее к себе:

– Что же у тебя болит? Голова? Желудок?

– У меня ничего не болит. Это совсем другое… Луи выругался сквозь зубы и еще теснее прижал к себе ее хрупкое тело.

– Да не дрожи ты так! Господи, мне никак не удается согреть тебя…

Странно, но до тех пор, пока он не сказал об этом, Мариана не замечала, как ее колотит. Это был плохой признак, но она знала: самое опасное – ужас, сковавший все ее существо. Нужно во что бы то ни стало побороть его! Она должна спасти ребенка от надвигающегося мрака…

Ощущение пустоты рядом с собой привело Мариану в чувство. Она открыла глаза и резко выпрямилась на постели. Сердце билось, как барабан.

– Луи!

– Я здесь, – на лестнице раздались его шаги. – Как хорошо, что я успел вернуться!

Мариана с удивлением оглядела его: Луи был в теплой куртке и ботинках.

– Ты куда-то уходил?

– Сбегал в лагерь лесорубов, попросил их вызвать врача.

Мариана повернулась к окну. Темнота все еще окружала дом.

– Может, лучше было подождать до завтра?

– Завтра уже наступило, – отрывисто сказал Луи, с тревогой всматриваясь в нее. – Ты меня до смерти перепугала: проспала ровно сутки!

Глаза Марианы широко распахнулись.

– Неужели? Луи кивнул.

– Я пытался разбудить тебя, но ничего не получалось. Мне было страшно оставить тебя одну, но другого выхода я не нашел.

Провалы в сон! «Залипание»! Первый признак… Сердце Марианы сначала замерло, а потом гулко забилось. Боже мой! Залипание…

– Как ты себя чувствуешь?

Луи не должен ни о чем догадаться. Он все равно не сможет помочь; с этой бедой ей придется остаться наедине. Значит, надо постараться скрыть свой страх.

– Мне лучше. Намного лучше…

– Ты уверена? У тебя какой-то растерянный вид.

– Несравненно лучше! – попыталась улыбнуться Мариана. – Наверное, это просто какой-то новый вирус, и я так бурно отреагировала на него. – Откинув одеяло, она спустила ноги на пол. – Пойду в душ, смою остатки сна, а то я чувствую себя, как Спящая красавица. Бедный Луи! Кажется, ты обречен постоянно заботиться обо мне. Представляю, как тебе это осточертело…

Мариана замолчала только после того, как закрыла за собой дверь ванной комнаты. Прислонившись к двери, она попыталась оттеснить мрак, который подкрадывался к ней со всех сторон.

Залипание!

Нет-нет, нельзя все время возвращаться к мысли об этом. Она сильнее и не позволит страху завладеть ею! Нужно закрыться, отстранить его от себя, не подпускать даже на расстояние пушечного выстрела…

Мариана заставила себя оторваться от двери и включила душ. Сейчас имеет смысл думать только о том, как найти выход из этой ситуации. Если, конечно, выход вообще имеется…

Встав под горячую струю, Мариана почувствовала, как начинают расслабляться мускулы, как проходит внутренняя дрожь.

Решение должно найтись! Она не привыкла смиряться с неизбежным, не дав решительного боя.

– Приготовил тушеную баранину с луком и картофелем, – объявил Луи, кивнув в сторону столика у кровати. – После суточного воздержания, думаю, тебе надо как следует подкрепиться.

– Ты прав, я голодна как волк, – затянув потуже пояс на своем купальном халате, Мариана села на кровать и взяла в руки вилку. – А ты почему не ешь?

Он покачал головой.

– Пока ты принимала душ, я успел съесть свою порцию… Цвет лица у тебя стал заметно лучше, но легкая дрожь еще осталась.

– Это от слабости. Поем – все пройдет, – и Мариана энергично принялась за баранину. – Как вкусно! Я никогда не бывала в пятизвездочных отелях, но не сомневаюсь, что это блюдо сделало бы им честь. Ты за мной ухаживаешь лучше всякой няньки. Так не получалось даже у Маггинс. Представляю, как тебе это надоело…

– Перестань, – досадливо поморщился Луи. – Завтра мы выезжаем в Квебек, где тебя осмотрит хороший специалист.

– Если хочешь, – она попыталась придать голосу как можно больше беззаботности. – Но уверяю тебя: мне хватило бы и пачки витаминов. Видимо, я в самом деле подхватила какой-то легкий вирус.

– Чрезвычайно странный, я бы сказал…

Мариана пожала плечами и улыбнулась.

– Ты ведь всегда подчеркивал, что я не похожа на других. Вот и в этом я постараюсь отличиться!

Но Луи продолжал хмуриться, сосредоточенно глядя на нее.

Доев тушеное мясо, Мариана вытерла губы салфеткой и поставила поднос на столик.

– Тебе, наверное, не удалось ни на секунду сомкнуть глаз этой ночью? Луи кивнул.

– Признаться, я страшно беспокоился.

– И совершенно напрасно. А сейчас, раз уж ты тоже поел, советую тебе лечь и поспать.

Мариана попыталась подавить зевок, но у нее это не получилось. Луи сразу непроизвольно напрягся.

– Тебя опять клонит в сон? Мариана удивленно вскинула брови.

– После того, как я проспала почти сутки? Нет, конечно! Просто хочется полежать рядом с тобой. – Она вообще не собиралась спать в эту ночь: было слишком страшно погрузиться хотя бы на секунду во мрак и остаться опять одной, без его поддержки. Улыбнувшись Луи, она сбросила купальный халат на кресло возле столика. – Да не смотри ты так испуганно! Даже если и засну – не беда. Крепкий сон – лучший способ борьбы с болезнью, это давно всем известно. – Устроившись на постели, Мариана протянула к нему руку. – Ложись. И обними меня!

Некоторое время Луи стоял, молча глядя на нее, Беспокойное выражение его лица начало постепенно разглаживаться, и он принялся раздеваться.

– Удивительно, как быстро привыкаешь засыпать, держа кого-то в объятиях! – проговорил он, расстегивая рубашку. – Никогда со мной не происходило такого прежде…

– Чего именно?

– Мне никогда не хотелось по-настоящему сближаться с женщиной. Хватало только секса. А с тобой мне достаточно просто лежать рядом – и становится так спокойно на душе, так легко дышится! И вообще, я узнал массу вещей, о которых раньше и понятия не имел. – Он нежно обнял Мариану и прижался щекой к ее плечу. – Какой щедрый подарок!

– Правда? – Горло ее сжалось от сдерживаемых слез, и она коснулась губами его виска. – Если это и щедрый подарок, то ты его заслужил.

Рука Луи осторожно скользнула по ее бедру.

– И это тоже подарок, – он провел губами по ключице. – И это… Столько даров сразу!

Мариана не могла ничего сказать: она чувствовала, что еще немного – и слезы хлынут из глаз.

Луи был крупным мужчиной, и когда он начал засыпать, тело его стало еще тяжелее. Но Мариана только крепче прижала его к себе. Ей были так дороги эти минуты! Намного дороже всего того, что происходило между ними прежде.

Потому что это были последние минуты, которые они могли провести вместе…

Натянув горнолыжную куртку, Мариана взяла в руки теплые ботинки, но потом передумала и решила обуться внизу. Надо постараться пройти по лестнице как можно тише.

Закинув за плечи рюкзак, она подошла к двери и обернулась. Луи спал крепким сном, раскинувшись на постели. Огонь в камине уже погас, только багровые угольки пламени продолжали светить в полумраке. Мальчишеское выражение снова проступило на его лице… «Нельзя стоять тут и смотреть на него!» – твердила себе Мариана и все-таки смотрела, как зачарованная. Она знала, что Луи обычно спит очень чутко и только из-за того, что не спал всю предыдущую ночь, не услышал, как она встала. Но мешкать дальше было опасно.

Луи шевельнулся, и Мариана увидела, как блеснул медальон на его груди. Слезы опять подступили к горлу: она вспомнила, как загадывала желание, держась за этот медальон… Кто же виноват, что желание ее оказалось невыполнимым?! Как ей хотелось вернуться и поцеловать его, обнять, крепко прижать к себе! Ведь они, может быть, больше никогда не увидятся… Но имеет ли она право на это?

Она ни на что не имеет права, кроме одного: самой отвечать за свои поступки!

Смахнув слезы с глаз, Мариана решительно повернулась и осторожно спустилась вниз по ступенькам. Только выйдя на крыльцо, она села и быстро обулась.

Небо на востоке уже начало светлеть, но густой полумрак все еще окружал ее со всех сторон. Стараясь приободрить себя, Мариана стремительным шагом направилась к тропинке, которая должна была вывести ее на дорогу.

9

К тому времени, как самолет, на котором летела Мариана, приземлился в аэропорту Марасефа, Эндрю уже ждал ее. Она увидела его,

Как только прошла таможенный контроль, и сразу волна облегчения и внутреннего покоя накатила на нее. Едва взгляд Марианы выхватил из толпы встречающих его фигуру, его лицо и ласковую улыбку, она почувствовала, что все становится на свои места. Но Эндрю смотрел на нее встревоженно.

– Ты выглядишь усталой, – сказал он, поцеловав

Сестру.

– Перелет оказался очень долгим. А где машина?

– На стоянке. Я заказал лимузин с водителем, чтобы он довез нас до Компаунда. Думаю, что нам будет, о чем поговорить по дороге, и я не хотел отвлекаться: на трассе довольно много машин. – Он взглянул на ее небольшой рюкзак, закинутый за спину. – И это все твои вещи?

Мариана молча кивнула, Эндрю взял ее под руку и повел в ту сторону, где стояла машина.

– Гуннер сильно испугался, когда ты позвонила ему из Квебека.

– Значит, теперь мы квиты. В Дарсебо он тоже чуть не довел меня до инфаркта.

– Ты сейчас мне все подробно расскажешь. – Эндрю открыл заднюю дверцу. – Как я рад, что ты наконец вернулась домой, Мариана!

Она села первой, и он устроился рядом с ней; прозрачная звуконепроницаемая стенка отгораживала их от водителя.

– Я тоже очень рада. И спасибо, что не упрекаешь меня…

– Неужели ты ждала упреков? За что?

– Но ведь я не послушалась тебя и не вернулась вместе с Гуннером. Да и вообще, Эндрю… Если бы ты знал, сколько глупостей я натворила!

– Я очень хорошо понимаю, почему ты не вернулась с Гуннером. – Он нежно сжал ее руку. – Это была не глупость, Мариана. Это был страх. А мы всегда пытаемся отогнать его от себя тем или иным способом. Но теперь все будет хорошо. Я помогу тебе.

– Каким образом? Скажи мне, что я должна делать?

– Во-первых, пройти курс лечения. Это будет занимать у тебя два часа каждый день. Но главное – ты должна пребывать в полном спокойствии. Никаких волнений и тревог! – Он помолчал. – Гуннер сказал мне, что у тебя был приступ залипания. Сколько времени он длился?

– Около суток.

– Только один приступ?

– Может быть, был еще один – когда я потеряла сознание две недели тому назад.

– Если ты не уверена в этом, значит, у нас пока нет особых оснований беспокоиться. Одно залипание обычно не вызывает серьезных последствий. Приступ был глубоким?

– Настолько глубоким, что я тут же помчалась сюда!

– Хорошо, что ты успела вовремя. Я надеюсь, больше он не повторится. Мы установим систему сигнализации на телефонной станции, и тебя будут будить через каждые три часа. А если ты в какой-то момент не откликнешься, звонок автоматически поступит ко мне. – Эндрю улыбнулся ей. – Все не так плохо, как тебе кажется. Ты ведь знаешь, что я сам уже прошел через это, у тебя тоже наверняка получится.

– Не обманывай меня! – Мариана облизнула пересохшие губы. – Мне известна статистика. Восемьдесят процентов тех, кто оказался в состоянии разбалансировки, умирают в течение года.

– Зато те, кому удается пережить этот год, уже могут ничего не бояться. Кроме того, тебе неизвестны результаты наших последних опытов, а они очень обнадеживают. Так что, потерпи двенадцать месяцев, а

Потом…

– Нет! Для меня главное – продержаться следующие восемь месяцев! – неожиданно воскликнула Мариана, изо всех сил сжав его руку. – Скажи, что надо делать, чтобы продержаться это время…

Эндрю недоуменно посмотрел на нее, и она неуверенно усмехнулась:

– Как видишь, я оказалась еще глупее, чем ты думал. Я жду ребенка.

Эндрю побледнел, как полотно.

– Господи.

– Я знаю все, что ты можешь сказать. Но я никак не хотела признаться самой себе, что перешла в неустойчивое состояние. И продолжала уверять себя, что со мной все в порядке, что и дальше все будет продолжаться так же… – слезы покатились по ее щекам. – Даже когда Гуннер сказал мне о твоей тревоге, я не захотела посмотреть правде в глаза! Я понимаю, что это была преступная слабость, но я продолжала уходить от ответа, пока…

– Пока не началось залипание?

– Да. Видишь ли, какое-то время я могла думать только о себе и о Луи. – Она горько улыбнулась. – Ведь в глубине души я сознавала, что нам дан очень короткий срок, а для человека в таком состоянии вполне естественно прогонять от себя все неприятные мысли. Я ни разу всерьез не задумалась о будущем ребенке, о том, что своим легкомыслием подвергаю его опасности! А потом вдруг осознала, что если мне самой не продержаться этот год, то и ребенок погибнет. – Мариана вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Этого нельзя допустить. Ребенок должен остаться живым, Эндрю! Некоторое время ее брат хмуро молчал.

– Это несколько затруднит твое лечение, – сказал он наконец. – Не исключено, что ты не сможешь доносить ребенка до срока. Не стану скрывать: как правило, у женщин, которые оказались в неустойчивом состоянии, происходят либо выкидыши, либо преждевременные роды. К этому может привести любое волнение.

– Я не позволю себе расстраиваться! Сделай все, чтобы ни одна тревожная мысль не промелькнула в голове. Восемь месяцев – больше я ни о чем не прошу. Может быть, даже семь… Но все-таки мне бы хотелось, чтобы ребенок родился доношенным. Тогда у него будет больше шансов выжить.

– Мариана… – Эндрю помедлил немного, а потом негромко сказал:

– Ты знаешь, что беременность сама по себе вызывает у женщин много сильных эмоций. Если ты впадешь в состояние комы, нам придется сделать аборт, чтобы спасти твою жизнь.

– Нет! Я оставлю в Совете специальное распоряжение… Я никогда не соглашусь на это! Как ты можешь предлагать мне такое?!

– Дорогая моя, ты еще слишком молода, чтобы…

– Все словно сговорились твердить мне, что я слишком молода! Я взрослый человек, Эндрю, и сознательно пошла на это. Никто не должен пострадать из-за моей ошибки.

– Господи! Тебе дана жизнь…

– И право выбора.

– Мариана, не стоит… – Он замолчал, увидев выражение ее лица. – Хорошо, поговорим об этом позже.

– Нет, Эндрю. Ни теперь, ни позже это не подлежит обсуждению. Ты знаешь, что не имеешь права идти против моей воли. Совет вынужден будет принять мое решение.

Эндрю помолчал:

– Это ребенок Бено?

– Да.

– И как ты думаешь, что бы он сказал, если бы узнал о твоем решении?

– Это неважно. Я сама сделала выбор. – Мариана снова вытерла глаза, досадуя на себя, что никак не может остановить этот непрошеный поток слез. – И вы должны выполнить еще одну мою просьбу. Если… ср мной что-нибудь случится, отдайте ребенка Луи.

– Но ребенок имеет отношение к кланаду, и мы сможем лучше позаботиться о нем. Мариана покачала головой.

– Луи нужен этот ребенок: у него нет никого на белом свете. Вы можете приглядывать за ребенком со стороны, но мне хочется, чтобы они были вместе. Обещай мне!

– Мы сделаем все возможное, чтобы и ты, и ребенок остались живы.

– Спасибо, Эндрю. Но все равно пообещай, что выполнишь мою просьбу.

– Ну хорошо, если тебе так будет спокойнее, обещаю, что мы отдадим ребенка Бено. Она с трудом перевела дыхание.

– И последнее: Луи скорее всего попытается найти меня в Компаунде. Мне хочется, чтобы вы остановили его.

– И как ты себе это представляешь? Он, кажется, слывет строптивым и настойчивым человеком. Мариана негромко рассмеялась.

– И не зря. Он заслужил такую славу.

– Почему ты не хочешь, чтобы он приехал? Любая помощь окажется для тебя поддержкой в эти ближайшие несколько месяцев. Я не знаю ваших отношений, но если тебе хорошо с ним…

– А будет ли это хорошо для него? Ему ведь кажется, что он любит меня.

– Кажется?

– Надеюсь, что нет… – прошептала Мариана и поспешно добавила:

– Но я надеюсь также, что со временем он забудет меня. Ребенок наверняка поможет ему отвлечься. Мне хочется…

– Такое впечатление, словно ты уже пишешь завещание. Лечение еще не началось, а ты заранее готовишься к самому худшему.

– Это потому, что я реалист. Ты ведь сам учил меня видеть все таким, как оно есть. Забыл?

– Нет, помню. – Эндрю нахмурился. – Но я не думал, что ты воспримешь это как призыв к обреченности. Впрочем, мне не следовало забывать, что ты во всем идешь до конца – и в замыслах своих, и в чувствах…

– Так ты постараешься удерживать Луи подальше от меня? – прервала его Мариана. – Мне не хочется, чтобы он присутствовал при том, как я буду… – она не решилась произнести вслух страшное слово. – Ты ведь поможешь мне?

– Попытаюсь. Во всяком случае, позвоню шейху Бен Рашиду и попрошу, чтобы они отказали в визе Луи Бено.

– Прямо сейчас же! У нас мало времени.

– Как только приедем в Компаунд, я сразу и позвоню.

– И еще я хочу отправить кого-нибудь в Квебек – передать записку Луи.

– Зачем?

– Видишь ли, мы с ним не попрощались… По прав-де говоря, я просто-напросто сбежала от него. И теперь я напишу, чтобы он не искал меня, что наши отношения закончились.

– Так резко? – заметил Эндрю. – И жестоко…

– Но мне надо остановить его!

– Он был с тобой, когда произошло залипание? Мариана кивнула.

– Значит, он тем более будет волноваться за тебя.

– Вы можете сказать ему, что я окончательно поправилась.

– Поверит ли он нам – вот в чем вопрос, – покачал головой Эндрю, с сомнением глядя на Мариану.

– Ему будет гораздо хуже, если придется пережить мою… – она опять не договорила и нахмурилась. – Пусть уж лучше думает, что я бросила его.

– Ты думаешь, он поверит кому-нибудь, кроме тебя самой? Даже если получит записку? Гуннер мне сказал, что Луи чрезвычайно строптивый, своевольный и сильный человек.

– И все же вам придется сделать все, чтобы он забыл обо мне… даже если это доставит ему несколько неприятных минут. – Больше у Марианы не было сил говорить о Луи: слишком болезненной была для нее эта тема, слишком задевала за живое. – А работать я смогу?

– Сколько твоей душе угодно! Если, конечно, чувство подавленности не будет мешать тебе.

– Хорошо. Мне хочется полностью завершить работу над «маггинс» – довести их до совершенства, насколько это возможно. – Мариана чувствовала, что ей абсолютно необходимо занять себя, отвлечься, чтобы не позволять себе думать ни о чем другом, кроме работы. – Как только приедем, я сразу сяду за разработки.

Мужчина, стоявший перед ним, – сумрачный, хорошо одетый и безукоризненно вежливый – вызывал у Луи желание стукнуть его как следует.

– Вы уверены, мистер Килгрю? – переспросил он, беря себя в руки. Килгрю кивнул.

– Именно это просила передать Мариана, – он сочувственно улыбнулся. – Мне очень жаль, мистер Бено.

– Тогда верните ей это послание и передайте, что она напрасно надеется, будто я смирюсь. Этого не случится никогда!

– У вас все?

– Нет. Передайте еще, что мы скоро встретимся. Килгрю с чувством сожаления посмотрел на Луи.

– Боюсь, это невозможно.

– Вот как? – Луи изо всех сил старался тоже говорить вежливо. – Я действительно получил ответ, что в визе мне отказано. Похоже, ваши люди полностью контролируют ситуацию в стране…

– О, нет! – широко улыбнулся Килгрю. – Просто у нас очень дружеские отношения с шейхом. – Он повернулся, чтобы покинуть офис. – До свидания, мистер Бено.

– Подождите секунду.

– Мне в самом деле нечего прибавить к тому, что я уже сказал.

– Как она себя чувствует? Килгрю слегка нахмурился.

– Я лично ее не видел, но предполагаю, что она в полном порядке.

– Предполагаете? Черт побери, в тот день, когда она уехала… – Луи замолчал. Мужчина смотрел на него с отрешенным видом. – Я хочу повидаться с ней самой.

– Ничем не могу помочь вам. А теперь, если вы позволите…

– С огромным удовольствием!

Дождавшись, когда дверь за Килгрю закроется, Луи поднял телефонную трубку и позвонил Чарли Рэндольфу в его бюро расследования, которое находилось в Нью-Йорке.

– Мне нужны любые сведения о том, что из себя представляет Седикан, и о городе, который называется Компаунд.

– Какого рода информация вас более всего интересует? – с профессиональной вежливостью спросил Рэндольф.

– Все, что угодно! Но самое главное – мне необходимо найти предлог, чтобы туда могли отправиться два человека. – Он помолчал. – Не исключено, что мне придется нелегально проникнуть в Седикан.

Рэндольф присвистнул в трубку.

– Это не так просто, и понадобится не меньше месяца, чтобы все организовать. Перевозки грузов на кораблях в Седикане всегда подвергаются строгому контролю. И граница охраняется очень хорошо.

– И все-таки дайте задание своим людям, чтобы они подготовили все необходимое для перехода границы. А я пока постараюсь прибегнуть ко всем возможным средствам, чтобы добраться до Бен Рашида. Попробую переубедить его и добиться визы.

– Это было бы намного безопаснее. Луи с силой сжал в руке трубку.

– В данный момент меня занимают не вопросы безопасности! Немедленно отправьте людей в Седикан, чтобы они начали готовить для меня почву.

– Мы получили отчет от нью-йоркской компании Бено, которая занялась выпуском «маггинс». Дела вдут хорошо, и они обещали представить первый экземпляр через шесть месяцев.

– Извини, пожалуйста, – с отсутствующим видом проговорила Мариана, не отрываясь от чертежа, который лежал перед ней на столе. – Мне нужно сегодня все проверить…

– Ты слышала, что я тебе сказал? – недоуменно поднял брови Гуннер.

– Конечно, слышала. Первая модель появится через шесть месяцев.

– И у тебя нет желания просмотреть отчет?

– Ни малейшего. Какой смысл? Луи наверняка все предусмотрел и обо всем позаботился.

– Странно: до сих пор в том, что касалось «маггинсов», ты никому не доверяла.

Мариана проверила последнее сочленение и подняла голову.

– Значит, настало время, когда я могу переложить на кого-то часть своих обязанностей.

– А как обстоят дела с нашим мистером Маггинсом?

– Прекрасно. Через неделю он будет уже на той стадии, когда достаточно подготовленные специалисты смогут довести эту работу до конца.

– Да перестань ты говорить в таком похоронном тоне! – сердито отозвался Гуннер. – При чем здесь «подготовленные специалисты»?! Ты сама завершишь работу над мистером Маггинсом. Эндрю сказал, что ты в хорошей форме.

– Хочешь поддержать и приободрить меня? – усмехнулась Мариана, взглянув на свой увеличившийся живот. – У тебя получается довольно неуклюже. Я прекрасно знаю, что должна завершить все в ближайшие дни.

– Ты столько сделала за эти семь месяцев, сколько другому не удалось бы и за два года! А что говорят врачи? Ты не пропустила ни одной проверки?

– Конечно, нет. Разве я похожа на идиотку? – Мариана потянулась, а потом машинально потерла поясницу. – Ровно в восемь утра каждый четверг я появлялась в клинике.

– Прости, но мне казалось, что ты настолько поглощена своим мистером Маггинсом, что уже не помнишь ни о чем.

Ясная улыбка осветила ее осунувшееся личико:

– Ни о чем, кроме Сэма! – Мариана осторожно положила обе руки на живот. – И даже если бы я вдруг забылась, он бы напомнил мне. Последнее время Сэм дрыгает ногами, как заправский футболист.

– А ты уверена, что это мальчик?

– Эндрю сказал, что да. Хорошо, когда знаешь, кто у тебя: начинаешь воспринимать ребенка уже как личность.

Гуннер добродушно усмехнулся.

– Да, наверное, это намного удобнее.

– Еще бы! – ответила она с такой же усмешкой, но потом на лице ее появилось задумчивое выражение. – Он составляет мне компанию, когда я работаю, а ночью я лежу в постели и разговариваю с ним. Наверное, тебе странно это слышать?

– Почему же? Совершенно здоровая реакция. Нам всем нужен кто-то близкий и родной.

– Ты знаешь, у меня такое впечатление, что это будет необыкновенная личность!

– Нисколько не сомневаюсь. Имея такую маму… – внезапно улыбка Гуннера потускнела, он опустил глаза. – Кстати, Эндрю сказал, что тебе необходимы положительные эмоции. Вот я и хотел…

Мариана насторожилась.

– Ты пришел, чтобы прочесть мне лекцию?

– Нет, я пришел узнать, почему ты отказываешься встретиться с Луи, – заявил он напрямик.

Лицо Марианы сразу стало холодным и замкнутым.

– Я не понимаю, почему вас с Эндрю это так беспокоит. Разве я не стараюсь выполнять все ваши предписания? А этот вопрос, мне кажется, я вполне могу решить сама.

– Да, конечно… Но Эндрю считает, что ты слишком много работаешь. Это может дурно сказаться на твоем состоянии. Как знать, если бы здесь был Луи Бено…

– Не серди меня, Гуннер. Я не хочу больше говорить об этом. Когда у меня начнутся роды, рядом будет Эндрю. Это сейчас самое важное. – Мариана повела плечами, словно несла на них тяжкий груз. – Ну а теперь, поскольку ты выполнил свой долг и предупредил меня, можно я снова вернусь к работе? Хотя, постой! Может быть, выпьешь чашечку кофе? Мне бы не хотелось выставлять тебя так резко.

– Боюсь, – Гуннер вздохнул, – у меня нет на это времени. Надо срочно ехать к Рашиду в Марасеф. Луи оказал такое сильное давление на шейха, что тот уже готов пойти на попятную. Мне придется приложить все силы, чтобы уговорить его. Твой Луи принес нам массу хлопот.

– Так, значит, он все еще не оставил своих попыток? Гуннер кивнул.

– К каким только способам он не прибегал, чтобы убедить шейха! Так что, мы теперь оказались в затруднительном положении.

– Попытайся задержать его еще ненадолго!

– Что же делать, раз ты такая упрямая, – Гуннер опять тяжело вздохнул. – У консула уже скопился целый мешок писем, которые Бено написал тебе.

– Я не хочу встречаться с ним, – твердо повторила Мариана.

– Но его невозможно остановить!

– Только на какое-то время, а потом… – она поморщилась. – Потом может получиться так, что ваши усилия больше не понадобятся. Все разрешится само собой.

– Мариана, ты все время думаешь о неблагоприятном исходе. Так нельзя! Ведь Эндрю говорил тебе…

– Не пытайся успокоить меня. Я честно пытаюсь пройти через то, что мне надо преодолеть; пока что мне удается справиться и сохранять равновесие. Ты же видишь, физически я в очень хорошей форме. Ем как верблюд, чтобы у Сэма был хороший вес; глотаю все необходимые пилюли без остановки, каждый день гуляю. Конечно, может получиться так, что я не смогу сохранить равновесие в последнюю минуту. Но мальчик у меня в любом случае родится такой здоровый и крепкий, что выдержит все трудности. Даже если ему придется остаться без меня…

– Ты все еще не передумала и хочешь сохранить его любой ценой?

Мариана посмотрела на Гуннера как на умалишенного.

– Я так и предполагал, – он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Ты же знаешь, как мы все тебя любим. Потому и волнуемся.

– И я тоже люблю всех вас, – она погладила себя по животу. – И еще Сэма. Мы все составляем одну команду.

– И нам пока не остается ничего другого, как ждать, чем все кончится. – Гуннер повернулся к двери. – А сейчас поеду к шейху и попытаюсь его убедить, чтобы он не поддавался давлению американского посла. – И добавил с добродушной усмешкой:

– Хотя ничего хорошего в этом на самом деле нет.

Даже не дождавшись, когда дверь за крестным закроется, Мариана повернулась к своему чертежу. Нельзя позволять себе думать ни о чем, кроме этого! Не отвлекаться, не думать о Луи!

Разглядывая схему сочленений робота, она бормотала:

– Ну вот, Сэм, а сейчас мы с тобой посмотрим, что произойдет, если мы соединим эти два проводника…

Чья-то рука зажала рот Марианы, разбудив ее раньше времени:

– Не пугайся! Все в порядке. Это я.

Голос Луи!

Глаза ее распахнулись, и она действительно увидела Луи, склонившегося над ней. Боже, как сильно он похудел и осунулся с того времени, когда они виделись в последний раз!

Луи убрал руку.

– Что ты наделал?! – прошептала она. Луи горько улыбнулся.

– Что я наделал, объявившись в твоей спальне? Или тебя интересует, что я успел наделать за последние восемь месяцев?

– Зачем ты приехал, Луи?

Мариана пыталась убедить себя, что хочет, чтобы он ушел, но на самом деле не могла оторвать от него глаз. Как давно она не видела его. Ей казалось, что Луи очень изменился. Он выглядел старше, горькие складки залегли в уголках его рта, и сердце Марианы сжалось при виде их.

– А ты зачем приехала сюда? – Он присел на край кровати. – Тебе следовало отправиться вместе со мной в Коннектикут.

– Лучше скажи, каким образом ты оказался здесь?

– Мне пришлось приложить массу усилий для того, чтобы перебраться через границу нелегально. Но другого выхода не было. Почему ты не отвечала на мои письма?

– Потому что не читала их.

– Как мило с твоей стороны!

В голосе Луи прозвучала не только горечь, но и боль, и Мариана почувствовала, что с каждой минутой ей становится все труднее выносить его присутствие.

– Уходи, Луи.

– Низачто!

Мариана усмехнулась, услышав знакомые непреклонные нотки в его голосе.

– Тебе нельзя оставаться здесь.

– Тогда едем со мной! – Он поднялся и прошелся по комнате. – Здесь шкаф? – Когда Мариана ничего не ответила, он открыл дверцу, вытащил из шкафа дорожную сумку и поставил ее в кресло. – Вертолет ждет нас в двух милях от Компаунда. Ничего особенно не стоит брать с собой, только минимум одежды и какие-то личные вещи, без которых ты не сможешь первое время обходиться. Все, что тебе нужно, мы найдем в Штатах.

– Я никуда не поеду.

– Черта с два! – Глаза его яростно сверкнули. – За эти восемь месяцев я пережил все муки ада! И больше не желаю их терпеть. Мне неизвестно, почему ты все это затеяла, но я знаю, что ты – моя. И тебе это известно не хуже меня. – Взгляд его остановился на ее животе. – И ребенок тоже мой. Я не позволю, чтобы меня лишили и ребенка, и тебя!

– Но тебя никто не собирается лишать ребенка, – поспешно возразила Мариана. – Я все устроила так, чтобы…

– Ты что, не слышала, что я сказал? – голос его дрогнул. – Ты мне нужна! Именно ты! А ребенок – это только часть тебя.

Она отвела от него взгляд.

– Но ты не сможешь быть со мной…

– Почему нет? – Луи повернулся к выдвинутому ящику и, почти не глядя, покидал из него белье в дорожную сумку. – Ведь мы уже были вместе, и, признайся, ты чувствовала себя неплохо. Теперь я отвезу тебя в такое место,куда не доберутся твои люди из кланада. И ты увидишь, что я…

Внезапно громкая трель прервала его на полуслове.

– Что за чертовщина?!

– Мой будильник, – она протянула руку и нажала на кнопку.

– Ты поставила его на три часа утра? – недоверчиво глядя на нее, спросил Луи.

– Это специальная сигнализация, она включается каждые три часа, – ответила Мариана.

– Зачем?! – недоуменно воскликнул он.

– По рекомендации медиков. – Мариана отбросила покрывало и встала с постели. – Дай мне, пожалуйста, халат.

Луи поднял махровый купальный халат с кресла и протянул его Мариане.

– А что вообще говорят твои медики? – встревоженно спросил он.

Мариана предпочла не отвечать на его вопрос.

– Тебе пора уходить, – повторила она.

– Как только ты оденешься, мы уйдем отсюда вместе.

Боже, зачем он мучает ее?!

– Почему ты не веришь мне? Почему не уходишь?

– Ты знаешь, почему.

Мариана обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать дрожь. Надо сейчас же успокоиться, взять себя в руки! Надо сохранить спокойствие, удержать равновесие…

– Идти с тобой я не могу, и тебе не следует больше оставаться здесь. Ты расстраиваешь меня, а этого нельзя делать ни в коем случае!

– Но я тоже немного расстроен…

– Ты не понимаешь!

– Хватит твердить одно и то же, мне надоело слышать эту фразу!

Мариана глубоко вздохнула и очень медленно выдохнула. Я не должна думать о нем, повторила она про себя. Нельзя позволять себе чувствовать ту боль, которая грызет его изнутри! Но она ощущала ее как свою, и эта боль росла с каждой минутой, отзываясь эхом во всем теле.

– Тогда я попробую объяснить тебе. Я не могу никуда уехать до тех пор, пока не родится ребенок.

– В Нью-Йорке врачи ничуть не хуже!

– Мне они не смогут помочь.

Глаза Луи испытующе пробежали по ее лицу:

– Ты больна? Но ты выглядишь очень хорошо. – И, помедлив, добавил мягче:

– И стала такой… красивой.

– На восьмом месяце беременности? Круглая, как бочка? Что тут может быть красивого?

– Ты даже не представляешь, как ты прекрасна. Ты вся просто… светишься!

Господи, до чего же она любит его! Как несправедливо, что у них все так получается, что она не может ему даже толком ничего объяснить…

– Это не такая болезнь, как ты думаешь. Это совершенно особое состояние. И я не могу… – Внезапно Мариана замолчала, схватившись за стол: острая боль пронзила ее тело. – Нет!

– Что случилось? – в ту же самую секунду Луи оказался рядом с ней и обнял за талию. – Мариана, что…

– Ребенок! – она закрыла глаза, не в силах перенести охватившего ее ужаса. – Мне кажется, начались… схватки.

– Не может быть! Ведь до срока еще далеко…

– Ох, Луи, я знала, что не смогу доносить его до самого конца. Но если бы я продержалась еще хотя бы неделю… – Вторая волна боли накрыла ее с головой. – Мне надо позвонить Эндрю!

– Вертолет ждет нас. Я могу отвезти тебя в клинику Марасефа.

– Нет, Эндрю… – колени Марианы вдруг подогнулись, и она без сил опустилась на постель. Темнота начала подступать к ней со всех сторон. – Звони Эндрю!

10

Самое главное – не давайте ей заснуть, – еще раз напомнил Эндрю медсестре, когда дежурный перекладывал Мариану на носилки. – Не оставляйте ее ни на минуту, ни на секунду!

Медсестра кивнула и бегом устремилась за носилками.

– Я пойду с ней, – сказал Луи.

– Не сейчас. Ее должны осмотреть доктор и акушерка. До тех пор, пока не начнутся роды, за Мариану можно не бояться.

– А потом? – Луи требовательно посмотрел на Эндрю.

– К сожалению, мы не можем усыпить ее, чтобы избавить от боли. А вам известно, что даже в обычных случаях женщины тяжело переносят родовые муки и не сразу приходят в себя.

– А случай с Марианой нельзя считать обычным? Эндрю молча покачал головой.

– Почему вы просили меня не давать ей уснуть? Эндрю помедлил, а потом негромко проговорил:

– Потому что, если она заснет, то уже никогда не проснется.

Луи замер, как громом пораженный.

– Что?!

– Неужели она ничего вам не сказала?

– Нет. Впрочем, она говорила что-то насчет «равновесия»… Что это такое?

– Я постараюсь объяснить покороче. Видите ли, дети-полукровки, которые рождаются в результате брака кого-нибудь из членов кланада, как правило, обладают необыкновенно сильным телепатическим даром. Но каждый из них переживает своего рода «пубертатный» период, который длится около года, когда степень их телепатической восприимчивости достигает наивысшего пика. Преодолеть этот год – все равно, что пройти по лезвию бритвы.

– В каком смысле?

– В этот период сильные эмоции могут довести такого человека до состояния комы.

Луи чувствовал себя так, словно его оставили последние силы.

– Боже мой!

– Но если им удается выжить в течение года, чувствительность стабилизируется, и, как правило, в дальнейшем у них уже не бывает никаких проблем. К счастью, не у всех детей-полукровок происходит разбалансировка, а что касается тех, в ком осталась всего четверть нашей крови, мы научились благополучно проводить их через критический период. Но понять, почему часть полукровок оказывается на краю гибели, а другая часть ничем не страдает, – нам пока не удалось.

– Мне нет никакого дела до других! Меня волнует только Мариана. Что с ней?

– Насколько я могу судить, нарушение равновесия началось около года назад.

– Год назад? Значит, согласно вашим же утверждениям сейчас она должна быть уже вне опасности. Эндрю молчал.

– Да отвечайте же, черт возьми!

– Не знаю, – негромко проговорил он. – Как правило, роды в таких случаях очень осложняют положение. Не стану скрывать: иногда они заканчиваются смертельным исходом. Нам трудно справиться…

– Тогда надо было избавиться от ребенка!

– Она не позволила.

– Но, может быть, не поздно сделать это сейчас? Разве мое слово в данном случае не имеет значения?

– К сожалению, нет, – твердо сказал Эндрю. – Мариана недвусмысленно высказала свою волю: ребенок должен остаться жить, даже если ей это будет грозить смертью.

– Боже мой… – только и смог повторить Луи.

– Поверьте, мы пытались уговорить ее, – нахмурился Эндрю. – Но у нее громадное чувство ответственности. Проблема в том, что Мариана очень долго не хотела признать наличия у себя особого телепатического дара. Она знала: следом за этим ей пришлось бы признать, как она близка к тому, чтобы выйти из равновесия.

– Мне надо поговорить с ней!

– Не стоит. Пытаясь переубедить ее, вы только еще более выбьете ее из колеи. Она должна сохранять ровный, спокойный настрой. В этом залог спасения.

Луи сжал кулаки.

– Таким беспомощным я еще никогда себя не чувствовал!

– И мы тоже, – кивнул Эндрю. – Но восемь месяцев упорной борьбы все же выдержали.

– Без меня… Но почему? Это несправедливо! Я должен был быть с нею рядом, помогать ей…

– Так решила Мариана, – Эндрю помолчал. – Но вам не следует укорять ее: она не верила в то, что сможет победить, и ей не хотелось, чтобы вы стали свидетелем ее ухода. Кстати, я думаю, что настала пора поставить вас в известность: она просила, чтобы ребенка отдали вам.

– Но я не хочу! – Луи закрыл глаза. – То есть, конечно… Только мне нужна и Мариана! Что я могу сделать, чтобы не потерять ее? Что для нее сейчас самое главное?

– Трудно сказать. Нам ведь пришлось преодолевать не только саму болезнь, но и уверенность Марианы в том, что она ни за что не сможет справиться с ней. Что у нее нет ни малейшей надежды выжить.

– Но почему она впала в такое отчаяние?

– Думаю, что причина уходит корнями в далекое прошлое. В детстве у Марианы была очень близкая подруга – маленькая девочка по имени Карла. Она тоже была полукровка. Разбалансировка у нее началась слишком рано – в возрасте шести лет, – и ее не удалось спасти. Девочка впала в состояние комы и уже не вышла из него. Так вот, в день смерти Карлы у Марианы началась истерика… – Эндрю помолчал. – Мариана никогда не признавалась в этом, но мы считаем, что какое-то время они были вместе.

– Что значит «вместе»?!

– Как бы вам объяснить? Собственно, в этом и проявляются телепатические способности. Человек как бы «подсоединяется» к сознанию другого…

– Темнота! – догадался Луи. – Она всегда боялась темноты. Какой же глубокий мрак она ощутила в ту ужасную минуту, когда сознание подруги все-таки покинуло ее тело!

– У Марианы телепатические способности только начали пробуждаться, когда Карла пережила состояние разбалансировки. После гибели подруги она сделала все, чтобы подавить их в себе. Это была своего рода защитная реакция. Не признавая в себе таких смертельно опасных качеств, Мариана верила, что ей не придется проходить через подобное испытание. А значит, ее не постигнет судьба подруги. – Эндрю опустил голову. – Но в глубине души она всегда знала, что это не так.

– Представляю, какой страх постоянно преследовал ее все эти годы! – Плечи Луи согнулись, словно на них легла огромная тяжесть, но он тут же расправил их. – Что мы можем сделать для того, чтобы она выжила? Мариана говорила, что вы прекрасный… нет, не врач, а «целитель». Она имела в виду ваши телепатические способности?

– Очевидно. В течение нескольких последних месяцев мне действительно удавалось управлять ее чувствами. Но я не уверен, что теперь смогу удержать ее под своим контролем. Роды требуют такого напряжения сил, вызывают такой мощный прилив эмоций… А она, как-никак, семнадцать лет пыталась убедить себя, что лишена телепатических способностей. По словам Гуннера, вы единственный человек, с кем она вошла в полный контакт. И то только потому, что вам грозила опасность.

– Она вошла со мной в контакт? Неужели? Когда это произошло? И почему я ничего не почувствовал?

– Это случилось, когда Гуннер напал на вас. И если бы ваше внимание не было целиком поглощено им, вы бы почувствовали глубочайшую внутреннюю связь с Марианой.

– Так вы думаете, нам снова удастся установить такой контакт? А если она не захочет?

– Тогда в наиболее трудный момент родов она может впасть в кому.

Ледяная волна страха окатила Луи.

– Мы не должны позволить…

– Разумеется. И постараемся сделать все, что в наших силах. – Эндрю положил руку ему на плечо. – Я верю в вас, Бено. Сейчас это наша единственная надежда.

– Я хочу пойти к ней! – настойчиво сказал Луи. На этот раз Эндрю не стал возражать.

– Сейчас самое время. Пойдемте, но сначала надо надеть стерильные халаты и маски.

– Все идет наилучшим образом, Мариана, – ободряющим голосом заметил доктор Блевинс, направляясь к столу, рядом с которым уже стояли две акушерки. – Схватки становятся все сильнее. Осталось совсем немного, и наш молодой человек скоро сможет увидеть солнечный свет.

Она не имеет права засыпать! Ребенку еще нужны ее силы, ее помощь… вот только лампы светят таким нестерпимо ярким светом. Даже глаза режет от боли. Прикрыть бы их хотя бы на минутку…

– Нет, Мариана!

Голос Луи? Это его пальцы сжали ее руку? Мариана сразу же открыла глаза.

Бледное лицо Луи склонилось над ней. Такое бледное, что почти сливалось со светло-зеленой маской, и от этого глаза казались еще более выразительными. За его спиной стоял Эндрю – в точно такой же маске и халате.

– Все в порядке, – прошептала она. – Сэм должен вот-вот родиться, Луи.

– Я знаю, – голос Луи дрогнул. – И с тобой тоже все будет в порядке.

Она слабо покачала головой.

– Ты не должен надеяться на это. Темнота все ближе.

– Но ей не справиться с нами! – пальцы Луи переплелись с ее пальцами. – Не будь эгоисткой. Подумай, каково мне будет без тебя.

– У тебя останется ребенок…

– Мне нужен не только Сэм. Я так долго был одиноким! Не бросай меня. Это будет слишком несправедливо.

Новый приступ боли, а следом за ним темнота придвинулись еще ближе.

– Нет! – Мариана непроизвольно отпрянула назад, чувствуя, как вязкая мгла накрывает ее своим крылом.

– Я знаю, как это больно, – снова раздался совсем рядом с нею голос Луи. – Но ведь теперь мы вместе, и я могу взять часть этой боли на себя. Только позволь мне!

– Разве я смогу?..

– Конечно, сможешь, – голос его звучал негромко, уверенно и настойчиво. – Тебе нужно только постараться открыться, разрушить все преграды, которые ты возвела между нами.

– Не понимаю, о чем ты просишь.

– Эндрю сказал, что, когда Гуннер бросился на меня, между мной и тобой установилась телепатическая связь. Вспомни это ощущение. Попытайся его воспроизвести в себе.

Эндрю, стоявший рядом с ним, напрягся и бросил на Луи быстрый взгляд.

– Не могу же я передать тебе… боль. Разве это мыслимо?

– Но мне ведь все равно больно, только сейчас это никому не помогает.

Мариана чувствовала, что ему и в самом деле больно; волны этой боли, сжимавшие его сердце, отзывались и в ее сердце.

– Я не знаю, как это сделать.

– Знаешь! – раздался рядом голос Эндрю. – Подсоединись к нему, Мариана, просто не пытайся отстраниться от него.

– Помоги мне! – прошептал Луи. В его голосе было столько отчаяния и сожаления, что Мариана не могла ему противостоять.

– Я… попробую, – прошептала она.

Глаза Луи сверкнули надеждой, и Мариане показалось, словно разряд молнии проскочил между ними. В его глазах были любовь, тревога, нежность… – все, о чем она могла когда-то только мечтать. А главное – она почувствовала, что между ними устанавливается та самая необъяснимая связь…

– Не будь таким печальным, Луи, – с трудом выдохнула Мариана. – Убери горечь!

И почти сразу вслед за этими словами наступило облегчение.

– У меня не будет оснований для печали, если ты будешь рядом со мной, – торопливо проговорил Луи.

– Возник контакт? – негромко спросил Эндрю.

– Думаю, что да, – отозвался Луи. – Я чувствую ее!

И Мариана чувствовала его. От Луи исходило тепло, бесконечная нежность… Ей так нужна была сейчас эта поддержка!

Внезапно новая волна боли накатила на нее.

– Дыши ровнее, – напомнил Эндрю.

Но дыхание ее сбилось, глаза закрылись, и не было сил заставить их открыться. И в этот миг Мариана почувствовала рядом с собой Луи, тяжесть медленно начала сползать с нее, а вместе с болью отступила и темнота.

– А теперь открой глаза, – попросил Луи. – Смотри на меня и не отводи взгляда.

– Зачем же тебе переживать такую боль?

– Она будет сильнее, если тебя не будет со мной. Да, так оно и есть. Мариана чувствовала, что он говорит правду.

– И к тому же наконец-то хоть один мужчина поймет, что переживает женщина во время родов! – усмехнулся Луи, и Мариана с удивлением ощутила, что губы ее тоже изогнула легкая улыбка.

– И в самом деле, забавно…

– Вот так-то лучше!

Но мимолетную улыбку быстро прогнал новый приступ боли.

– Тужься, Мариана, – попросил Эндрю. – Пора начинать тужиться.

Собрав все силы, она попыталась выполнить приказание брата; ногти ее впились в руку Луи.

– Так, – одобрил Эндрю. – Молодец. А теперь передохни минутку.

Луи тоже перевел дыхание.

– Не волнуйся. Все хорошо. Мариана снова улыбнулась.

– А это, оказывается, совсем не так уж… – Она не договорила: тело ее изогнулось от боли. – Луи!

– Малыш пошел! – заметил Эндрю, подступая ближе к родильному столу. – Тужься.

– По-моему, уже можно не тужиться, – проговорила Мариана сквозь стиснутые зубы. – Он…

– …уже здесь, – закончил вместо нее Луи. Сразу наступило невероятное облегчение – и чувство покоя.

– Нет, ты только посмотри на этого богатыря! – воскликнул Эндрю, глядя на малыша, которого взял на руки врач.

– Живой? – с трепетом в голосе спросила Мариана.

Оглушительный крик прозвучал ей в ответ: малыш начинал знакомиться с этим миром.

Слава Богу! Самый главный замысел в ее жизни осуществился. Она родила Луи здорового ребенка. А теперь можно отдохнуть…

– Нет, пока еще нет! – встревоженно воскликнул Луи: он теперь без труда читал ее мысли. – Не засыпай! Ты же помнишь, как всегда боялась темноты?

Неужели он не понимает, что темнота сгустилась слишком плотная, что ей уже не раздвинуть этот занавес никогда? У нее просто не хватит сил.

– Я устала…

– Знаю, – прошептал Луи. – Я представляю, как тебе трудно, но потерпи еще немного, ma petite.

– Мне не выдержать, – слабым шепотом выговорила она.

– Выдержишь! – Мариана вдруг почувствовала, как что-то твердое легло в ее ладонь, а потом Луи мягко сжал ее кисть. – Держи его покрепче. Он волшебный. Ты помнишь?

Мариана ощутила тепло нагретого его телом металла.

– Твой талисман?

– Ты можешь задумать желание, и он исполнит его, – напомнил Луи. – Задумай, чтобы мы навсегда остались вместе.

– Ты опять шутишь. Разве он может помочь? – Мариане казалось, что она усмехнулась, но губы ее почти не шевелились.

– Если ты по-настоящему захочешь, он сможет, – уверенно проговорил Луи.

Перед глазами Марианы мгновенно возникло голубое чистое горное озеро, возле которого они когда-то стояли.

– И ты веришь? – почти беззвучно спросила она. Луи слышал сейчас не только ее слова, но даже самые сокровенные мысли.

– Я верю, что мы родились для того, чтобы быть вместе. Я верю, что ты поможешь мне вырастить сына. Господи, ты даже не представляешь, как я верю в это! И ты тоже должна поверить.

– Попробую, – отозвалась Мариана, чувствуя, как в ней начинает зарождаться слабый огонек надежды.

– Нет, надо еще сильнее! – быстро и настойчиво сказал Луи. – Если тебя саму не пугает темнота, то подумай обо мне. Я не могу позволить тебе уйти, я просто уйду следом за тобой…

– Нет! – она рванулась от Луи, но он продолжал держать ее. Мариана умоляюще посмотрела на брата. – Помоги мне! Я не хочу забирать его с собой!

– Сейчас только ты сама можешь помочь себе, Мариана, – ответил Эндрю. – Я не могу разорвать вашу связь; она слишком прочна. Ради всего святого, ради вашего ребенка – не отталкивай Луи!

Но Мариана чувствовала, что начинает слабеть, что могучая волна опять тащит ее в темную пучину. Она так устала, что была не в состоянии шевельнуть даже кончиком пальца. Но не могла же она утащить за собой во мрак и Луи!

Мариана из последних сил оттолкнула от себя вязкое серое марево, но темнота не желала отступать. Тогда она сжала в руке талисман Луи, вцепилась в него, как утопающий хватается за соломинку, и тут же почувствовала, что каждая жилка ее тела наполняется силой. Жизнью! Отдаленный золотой свет манил вперед…

– Я… остаюсь, – прошептала она и услышала, как из груди Луи вырвался вздох облегчения.

– Все прекрасно, Мариана, – негромко сказал Эндрю. – А теперь расслабься и предоставь остальное мне.

* * *
Луи вошел в палату, сжимая в руках букет красных роз:

– Доброе утро! – И он протянул цветы сиделке с несколько лукавой улыбкой. – Вы не поставите их в воду?

– Уж скажите прямо, что вам хочется поговорить с женой наедине. Но я не могу оставить ее, – строго ответила пожилая женщина, укоризненно глядя на него.

– Уверяю вас, что беспокоиться нет оснований! Я сейчас расскажу ей такое, что она ни за что не сможет задремать.

Сиделка помешкала еще мгновение, а затем пожала плечами и торопливо вышла, держа букет в руках.

Луи сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью.

– Pauvre petite (Бедная малышка (фр.) , неужели они так и не дали тебе поспать?

– Я поспала ночью, когда Эндрю был рядом. Он считает, что должен пока управлять мной.

– А я уже навестил нашего сына, – счастливая улыбка осветила его лицо. – Какая ты молодчина! У него глаза точь-в-точь, как у тебя.

– Правда, он прелестный? – живо отозвалась Мариана. – Я пока видела его всего один раз: Эндрю сказал, что малыш еще должен побыть немного в боксе для новорожденных. Он все-таки не успел набрать нужного веса, – вздохнула она. – Но ничего: как только начнет кормиться грудью, сразу прибавит. И мне тоже надо хорошо питаться, чтобы было побольше молока. А ты видел, какие у него крохотные пальчики? Словно у куколки, которая…

Мариана не смогла закончить фразу: глядя на Луи, она вдруг почувствовала, как ее мысль куда-то уходит. Нежность, любовь, чувство гордости – все это вместе так озаряли его лицо, что ей захотелось навсегда запечатлеть его в памяти.

– Ты говорила что-то о кукле, – напомнил Луи.

– Это все ерунда. Это не имеет никакого значения. – Мариана отвела взгляд в сторону, пытаясь припомнить, что хотела сказать, и крепко сжала руку Луи. – Ты мне так помог вчера!

– Тебе? – Луи удивленно посмотрел на нее. – Мне казалось, что я помогаю себе. Разве я мог остаться без тебя? – Он внимательно посмотрел ей в лицо. – Разве я смог бы когда-нибудь найти женщину, похожую на тебя? Какое счастье, что все позади! Теперь мы поженимся, и будем жить счастливо до конца наших дней.

– А что, если со мной снова произойдет нечто подобное?

– Эндрю сказал, что так не бывает.

– Он просто не хотел тебя расстраивать. Такое случается, хотя и очень редко…

– С нами все будет хорошо!

– Какой ты уверенный…

– Конечно! А как же иначе? – Луи серьезно посмотрел на нее. – Я не смогу жить без тебя, любимая.

Мариана вдруг почувствовала нечто странное в груди – словно теплая волна прикоснулась к ее сердцу.

– А вдруг сможешь? – спросила она на всякий случай.

Луи покачал головой.

– Ты помнишь, что я сказал тебе в родильной палате?

– Ты мне многое говорил…

– Неужели ты не запомнила самого главного? Мы родились, чтобы быть вместе! – Он взял ее руку и прижал к губам. – Так что тебе придется дожить до глубокой старости.

– Пожалуй. Не могу же я, в самом деле, позволить, чтобы ты нашел какую-нибудь другую женщину!

Озорная улыбка сверкнула в его глазах, и он нежно поцеловал ее в щеку.

– После того, что я пережил в палате?! Боюсь, что ты даже не представляешь, чего я там натерпелся!


Эпилог


– Мистер Луи сказал, что ты должна идти сию же минуту! – строго заметила миссис Маггинс. – Немедленно прекращай работу!

– Сейчас, – отозвалась Мариана, искоса взглянув на робота, и вернулась к своему чертежу. – Я почти закончила.

– Мистер Луи сказал: сию же минуту! Ты должна вымыться, одеться и выйти. На все это тебе отводится двадцать минут – иначе вы не успеете на презентацию.

– Перестань надоедать мне! Я уже вымылась, и единственное, что мне осталось…

– Привет, ma petite. Ты все еще копаешься? Прикажи мистеру Маггинсу подогнать машину.

Миссис Маггинс выскользнула из комнаты, недовольно ворча.

– Не понимаю, что ты с ней сотворил, – заметила Мариана. – Но она слушается тебя беспрекословно – не то что меня.

– По-моему, ее сотворила ты. Так что это наверняка уже было заложено в ее изумительной программе. Миссис Маггинс прекрасно знает, кто всегда прав! – Луи остановился возле чертежа. – Что ты делаешь?

– Пытаюсь приспособить калькулятор прямо в глазу робота, чтобы они могли вычислять расстояние без помощи…

– А ты не могла бы сделать это завтра?

– Луи, мне только что удалось найти гнездо, где я смогу поместить его! Я выйду через…

– …минутку? – закончил он за нее и, забрав у Марианы карандаш, положил его на рабочий стол. – Час назад ты уверяла меня в том же самом. Если мы опоздаем, то заставим ждать сотню людей. А они соберутся, чтобы увидеть новый образец. Ты предлагаешь мне пойти сказать им, что изобретатель слишком занят работой над другим мистером Маггинсом?

– Нет-нет! – быстро возразила Мариана. Луи столько сил вложил в организацию этой презентации, было бы просто бессовестно сорвать все, что он сделал. – Я уже готова. Через пятнадцать минут…

– Подожди. – Луи взял ее за руку и вынул что-то из кармана пиджака. – Я забрал у ювелира твой талисман.

– Слава Богу! У меня такое ощущение, что я без него будто раздетая.

– Кстати, мистер Галан сказал мне, что не очень доволен тем, как сейчас выглядит медальон. Мариана нахмурилась.

– Почему?

– Ты же знаешь ювелиров. У них свои представления. С его точки зрения, здесь нарушилась симметрия. Он сказал, что надо вставить еще один бриллиант с левой стороны.

– Правда? – Ясная улыбка осветила лицо Марианы, когда она посмотрела на три бриллианта, которые сверкали на медальоне. По бриллианту на каждого ребенка: Сэм, Бред и вот теперь появился еще один камешек – для Кейт, которая родилась два месяца назад. – И что ты сказал по этому поводу?

– Сказал, что это не исключено. Ведь ты с таким же удовольствием проводишь время в детской, как и за своим рабочим столом…

Луи улыбнулся, глядя на нее, и Мариана прочла в его взгляде любовь. Конечно, эта любовь стала более ясной и спокойной, чем прежде, но неизменно оставалась свежей, как в тот самый момент, когда Мариана впервые увидела его в саду Дарсебо.

Господи, ну до чего же она счастлива!

Надев на шею медальон, Мариана снова почувствовала привычное тепло на груди. Луи подарил ей этот талисман в первые дни после рождения Сэма, и он казался тогда Мариане олицетворением безопасности. С тех пор в этом отпала необходимость, и она теперь носила медальон как символ ее связи с Луи.

Взглянув на мужа, Мариана с легкой улыбкой проговорила:

– Как знать, может быть, нам и вправду когда-нибудь понадобится еще один камешек.


Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10