Инквизиция [Павел Геннадьевич Блинников] (fb2) читать онлайн

Блинников Павел Геннадьевич Инквизиция

Перед вами великий инквизитор испанской инквизиции. Торквемада! Торквемада, не просите его о милосердии. Торквемада, не умоляйте его, чтобы он простил вас. Давайте посмотрим правде в глаза — у Торквемады вообще ни хрена нельзя выпросить!…

"Всемирная история"

Пролог

Утро. Давайте окинем взором нашу вечно вертящуюся планету. Вот лучи с огромного желтого шара достигают поверхности голубого и пробуждают его. Вот в пустынях Мексики маленькие ящерки вылезают из нор, подмигивают солнцу и слизывают с глаз его лучи, пробуя на вкус. Вот, похожие на толстые пожарные шланги, анаконды в низовьях Амазонки начинают шевелиться и переваривают жертвы в желудках чуть быстрее, чем делали это ночью. Огромная белая медведица вылезает из-под сугробов и вместе с ней просыпаются ее детеныши. Она начинает кормить их молоком.

Пока еще рано и звери, захватившие эту планету, не проснулись. Но Земля продолжает вертеться и наконец, солнечные лучи проникают и в закованные стеклами и деревом дома человека. Они просыпаются гораздо медленнее и мучительнее, чем ящерицы медведи и змеи. Они позволяют себе еще несколько минут полежать в кроватях, и быть может бросить последний взгляд на бесконечные просторы алям-аль-металя. Но вот и им надо вставать. Мыться, бриться, есть, выпить кофе, сесть в машину и поехать на работу. Солнце постепенно заставляет их жить, а рады они жизни или нет — это сугубо их проблемы. Солнцу на это наплевать. У него тоже есть работа, и надо сказать делает оно ее гораздо лучше, нежели человек.

Солнце бежит по западному полушарию и с грустью думает о восточном. Его пока приходится оставить в покое. Такой трудоголик как солнце не может представить, что кому-то надо отдыхать. Оно работает всегда и ему непонятно почему эти мельчайшие создания прекращают шевелиться, когда оно оставляет их. Но ничего. Солнце уверено, что когда-нибудь оно научит людей работать всегда. А пока оно как надсмотрщик над рабами подгоняет американцев, бразильцев, мексиканцев, канадцев, и иже с ними. Но Солнце даже не подозревает, что там, откуда оно ушло некоторые люди уже живут так, как оно хочет. Для них его уход и есть тот самый сигнал к действию. Для них как раз сейчас начинается работа.

Давайте посмотрим на них. Давайте проплывем через Тихий океан, на секунду взглянем на прекрасные яхты у берегов Лос-Анджелеса, на синих китов мечтающих о весне когда можно будет начать брачные игры, и поплывем, поплывем…. И вот мы уже выпали из зоны видимости нашего светила. Теперь оно не может за нами подсмотреть, зато ее отражатель зловеще висит на небе словно прибитый к нему гвоздями пробуждая позывы к вою. И вот мы выплываем возле нашей первой стоянки. Это величественный по своему омерзению Гонконг. Почему омерзению? Да потому что, прикрывшись мириадами огней, он как грабитель в подворотне прячет в кармане пистолет. Такого количества порока вы навряд ли найдете на нашей планете. Гонконг скрыл в себе убийц и насильников, проституток и наркоманов, сексуальных маньяков и извращенцев. И как раз сейчас они выползают из своих нор, чтобы при свете полной луны насладиться дарами города порока. Сюда приезжают богатые люди из всего мира, чтобы взглянуть, что он может им предложить. И предложить он может действительно много. Гомосексуалисты и педофилы прилетают сюда, чтобы ублажить извращенную плоть. Ну а за дополнительную плату хозяева местной ночи могут предложить вам и более изощренные развлечения. Так например вы может убить здесь человека собственными руками. Если заплатите, конечно. Или поучаствовать в оргии, которой не видели со времен Калигулы. Все зависит только от вашего кошелька.

Взглянем на улицы Гонконга. В центре мы можем увидеть очень респектабельных людей. Это и богатые мужчины, и красивые женщины. Краса и цвет Гонконга, и к ним у нас нет никаких претензий. Но оторви взгляд от освещенного центра, и загляни в один из многочисленных проулков, и сразу нарвешься совсем на другую компанию. Вот кого-то насилуют, вот типичное ограбление подзагулявшей парочки. Тут встречаются самые мрачные и непривлекательные типы, и в таком количестве их можно встретить только в Гонконге. На такого посмотришь, и сразу хочется проверить свой бумажник. Хотя подобные личности обитают не только в закоулках, иногда они встречаются и в культурном центре города. Ну вот хотя бы эта подозрительная компания молодых людей неподалеку от консерватории. С первого взгляда понятно кто они такие. Их восемь, всем не больше двадцати пяти, в грязных засаленных плащах и у одного в руках наточенный до бритвенной остроты нож. Он играет им в пальцах, как бы говоря прохожим: "Лучше не подходите ко мне". Эти люди похожи друг на друга как клоны. У всех длинные немытые волосы, почему-то длиннющие плащи, которые вышли из моды уже лет двадцать назад, на руках перчатки без пальцев, и мрачные лица. Все они курят одну сигарету за другой, и давайте хотя бы порадуемся, что это не "травка". Они донельзя худые, но видно, что подвижные как расплавленный свинец. Если мы их мысленно разденем, наверняка обнаружим, что они покрыты мышцами как профессиональные пловцы. Но у всех синяки под глазами, а сами глаза все время бегают и кого-то ищут. Один, по всей видимости, все-таки одурманен, потому что он то и дело закрывает глаза, и друзья поддерживают его, чтобы он не упал. Мимо них проходят мужчины в дорогих костюмах и женщины невиданной красоты в великолепных вечерних платьях. Контраст между ними настолько огромен, что становится жаль молодых людей. Перед нами те, кто ушел по своему развитию вперед от остального общества, и те, кто безнадежно от него отстал. Люди идущие в оперу смотрят на них с легким презрением, но им приходится терпеть эти взгляды. Их бегающие глаза кого-то ищут в толпе, но не находят.

Однако, несмотря на все вышесказанное, есть в Гонконге и достаточно приличные люди. Вот хотя бы один из них сидит в ложе оперы, и слушает прекрасную музыку. Сегодня идет Щелкунчик. Его глаза полузакрыты, и он воскрешает в голове кадры из тысяч экранизаций этой истории. Зовут его весьма витиевато — Джон Уэйлон Джебедая Хасим аль Рамхан Кремер. Но обычно все величают его просто Джон Кремер. Вскоре объявляют антракт, и он идет на улицу, чтобы выкурить сигару. В помещении тоже есть место для курения, но ему нравится, чтобы на табачный дым накладывался противный запах выхлопных газов. Когда он вышел на улицу, кучка молодых людей вроде и не подала виду, но в действительности стальные мышцы скрываемые плащами напряглись, а волчьи глаза выцепили мистера Кремера. Но тому было все равно. Он спокойно докурил сигару, и выбросил ее в урну, но не попал. Какое дело этому изысканному во всех отношениях человеку до грязных оборванцев. Мистер Кремер одет в костюм от Прадо, на его руках часы стоимостью в два миллиона евро, прическа его делалась еще в Лондоне, откуда он прилетел сегодня утром, и стоила больше чем весь наряд этих непривлекательных разбойников. На его лице презрительная улыбка застенчиво прячется под аккуратной "испанкой", а темные глаза смотрят на мир, как будто мистер Кремер его недавно купил. Он возвращается в оперу, чтобы дослушать Щелкунчика. Теперь могут себе позволить улыбнуться и молодые люди.

Опера закончилась, и мистер Кремер выводит из здания красивую молодую даму и помогает ей сесть в лимузин. Ее зовут Жаклин она из Парижа, и он планирует позднее зайти к ней в гости. Мистер Кремер не приехал в оперу на автомобиле, но лишь потому, что очень любит гулять пешком. До отеля, где он остановился всего пятнадцать минут ходу, и он не может отказать себе в удовольствии пройтись до него, попыхивая очередной сигарой. В его руках трость из вишневого дерева, на голове шляпа, и он, как и молодые люди, одет в плащ, вот только стоит он гораздо больше, да и выглядит лучше. Он неспешно идет по чистым тротуарам, выстукивая тростью недавно слышанную музыку. Его настроение на высоте, и он не замечает восемь худых теней следующих за ним на расстоянии. В их намерениях можно не сомневаться и нам даже слегка жалко мистера Кремера, потому что его участь очевидна. А он еще, собираясь срезать расстояние, заворачивает в какой-то мрачный проулок. Хочется крикнуть ему: "Мистер Кремер, осторожней, обернитесь!" — но, к сожалению, нам приходится оставаться в качестве наблюдателей.

Как только он скрывается за углом проулка, восемь молодых людей переходят на бешеный бег. На их лицах появился звериный оскал — жертва сама только что вырыла себе могилу. Гонконг имеет еще одно поразительное качество, тут можно идти по прекрасной улице освященной тысячами фонарей и куда-нибудь завернув оказаться в трущобах. Тот проулок, в который зашел мистер Кремер вообще не имел освящения, но Гонконг настолько утонул в лучах Эдисона, что даже там можно разглядеть детали. Кремер идет и выкидывает сигару. Он явно не знает, что вскоре на него нападут. И вот в проулок влетают восемь парней. Они слегка запыхались, их отдышка явно от того что они много курят. Кремер по-прежнему их не замечает и они, стараясь двигаться тише, подбегают к нему на десяток метров. И все же не настолько Джон глух и ненаблюдателен, он наконец слышит звуки шагов и оборачивается. На его глазах написана растерянность, и ребята в доли секунды берут его в кольцо. Он смотрит на них, и в его темных глазах появляется легкое беспокойство, и даже страх. Он понимает, что сейчас будет.

Молодые люди достают оружие. Из-под плащей появляются донельзя странные вещи. Пятеро вытащили пять самых настоящих мечей, а трое пистолеты непонятной громоздкой конструкции. Пистолеты похожи на древние пистоли — они такие же большие и, по всей видимости, однозарядные. Наверное молодые грабители не столь удачливы, если не могут купить себе нормальное оружие. Все же в Гонконге это сделать раз плюнуть, были бы деньги. И вот тут, в первый раз, молодые люди начинают нас удивлять по-настоящему.

— Стоять и не двигаться! Великая Инквизиция. — говорит тот что недавно вертел в пальцах нож. Очевидно он здесь самый старший.

— При попытке колдовства мы выстрелим тебе в ноги. — говорит другой парень.

Да они сумасшедшие! Какая инквизиция? Какое колдовство? Все-таки мы рано решили что ребята не под кайфом.

— Простите господа, но я не понимаю о чем вы говорите. — сказал мистер Кремер. Его голос слегка дрожит от волнения, но у кого бы он не дрожал?

— Вы, Гарри Гудини, обвиняетесь в колдовстве. — сказал первый парень. — Вы будете доставлены в Ватикан, где состоится суд, а потом будете преданы сожжению.

Да, в том что парни безумны лично у меня не осталось никаких сомнений. А вот мистер Кремер похоже что-то понимает, по крайней мере он тоже начинает говорить странные вещи:

— А если меня признают невиновным?

— Этого не случится. — твердо ответил второй парень. — Сейчас я надену на тебя наручники, и если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, мы подвергнем тебя пыткам. Ты все равно попадешь на костер. Нас слишком много и мы тебя легко заблокируем.

— Да, я и забыл что люди Тома никогда не ошибаются. — промурлыкал мистер Кремер. Страх и волнение из его глаз удалились, как будто их и не было. — Вот только сейчас вы ошиблись господа. Во-первых, ты ничего на меня не наденешь, во-вторых, вы меня не заблокируете, и, в-третьих, меня зовут не Гарри Гудини, а Джон Кремер.

Похоже, имя что-то значило для них, так как страх теперь появился в их глазах. Три пистолета выстрелили, вот только мистера Кремера там уже не было. Он не увернулся, нет — он просто исчез. Но через полсекунды он появился за спиной у одного из парней и свернул ему шею. И все чтобы исчезнуть опять и появиться за спиной следующего. И опять. В общем и целом он исчезал и появлялся восемь раз. Парни так и не поняли, что их убило. Вот вроде стоишь себе с мечом, и вдруг из-за спины на щеки ложатся чьи-то сухие холодные ладони и поворачивают твою голову. Ты слышишь легкий хруст… и это собственно последнее, что ты слышишь.

Мистер Кремер берет оброненную трость, и следует своей дорогой. Он достает очередную сигару и продолжает выстукивать тростью Щелкунчика. Он выходит из подворотни, оставив в ней восемь трупов.

Да уж, что-то меня удивил мистер Кремер и эти ребята. Это что же получается, он и вправду колдун? У меня даже нервы слегка расшатались, но возможно, если мы направимся дальше по темной стороне планеты они успокоятся. Все-таки сейчас еще и самое прекрасное время года — зима. Так давайте пролетим над страной, которая в представлении всех людей мира является ее олицетворением. Россия. Такая огромная, и такая прекрасная в своей непредсказуемости. В России люди давно привыкли отмечать все возможные праздники, в конце концов это превосходный повод выпить. Так что люди только что отошли от того что бурно отпраздновали католическое рождество, и теперь во всю готовятся праздновать самый главный праздник в году — Новый Год. В это время все закупают тысячи подарков, и миллионы банок консервированного горошка, чтобы приготовить салат оливье. Да, этот бьющий по печени, и прибавляющий веса салат фирменное блюдо всех россиян. На улице двадцать восьмое декабря, и ждать осталось недолго. Скоро для жителей России наступят такие долгие и такие пьяные десять дней отпуска, и они уж можно не сомневаться проведут их в праздничном настроении.

В городе Ростове-на-Дону тоже все готовятся к Новому Году. Большинство уже закупили праздничные сосны, и украсили их. С приближением Нового Года они становятся все дороже и дороже, так что ростовчане не дают себя обмануть, и покапают сосны загодя. В ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое мы и перенесемся, чтобы заглянуть в одну ростовскую квартиру, и посмотреть, как люди там подготовились к празднику. Только будем действовать тихо, ведь в такое время все спят. Об этом, кстати, нам подсказывают и темные окна завешенные шторами. Как ни как сейчас три ночи, а завтра все еще рабочий день. Квартира находится на Большой Садовой, и поэтому не надо удивляться тому, что она достаточно большая и хорошо выглядит. Все-таки Большая одна из самых главных улиц Ростова, так что здесь живут небедные люди.

Тихонько подойдем под толстую металлическую дверь, чтобы убедиться, что в квартире действительно тихо. А то хороши мы будем, если вломимся, а в это время там супруги делают очередного ребенка. Но вроде все тихо… хотя нет. До нашего слуха доносится праздничная мелодия, но почему-то не на русском языке. Ну что же, быть может люди там обитающие любят спать под музыку. Но нас раздирает любопытство, и мы сделаемся невидимыми и все же войдем.

Да уж картина, надо сказать, достаточно необычна. Посреди большой квартиры, под тихую рождественскую музыку, танцует, на первый взгляд, голый мужчина. Но приглядевшись — что трудно сделать, ибо в комнате нет света — мы поймем, что он просто в обтягивающем черном белье. Оно подчеркивает его фигуру, и он похож на огромную тень.

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock

Jingle bells swing and jingle bells ring

Шаг вперед, потом еще один назад и вбок.

Snowing and blowing up bushels of fun

Now the jingle hop has begun.

Теперь мимо стола, так же медленно и вдруг резкое па влево.

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock

Jingle bells chime in jingle bell time

Мимо дивана, вокруг кресла, и вот взял торшер и обхватив, словно любимую девушку в сторону телевизора.

Dancing and prancing in Jingle Bell Square

In the frosty air.

И вот изящный поворот гибкого как лоза тела, и наклоняет торшер, целуя абажур.

What a bright time, its the right time

To rock the night away.

Теперь мимо центра комнаты, и ставит торшер ровно посередине. Слегка кружась, раскинув руки он перемещается в спальню, откуда и льется музыка.

Jingle bell time is a swell time

To go riding in a one-horse sleigh

Мимо кровати, мимо связанного мужчины в сторону тумбочки на которой лежит нож.

Giddy-up jingle horse, pick up your feet

Jingle around the clock

Но не дойдя до нее, шаг назад как будто дразня, и все же взял нож в руку и перерезал мужчине горло настолько изящно что хочется зааплодировать.

Mix and a-mingle in the jingling beat

Thats the jingle bell,

Резкий поворот вокруг собственной оси и длинный шаг в сторону кресла, где сидит связанная женщина и почему-то таращит полные ужаса глаза. Во рту у нее естественно кляп.

Thats the jingle bell,

Перерезает горло женщине, и стремительно, но маленькими шажками к другой половине кровати где сидят связанные дети. Мальчик и девочка, лет эдак тринадцати и пяти.

That" s the jingle bell rock.

Два резких движения — два перерезанных горла. На лицо попадет кровь, рука стирает ее и пальцы, заключенные в перчатки из тончайшего испанского шелка, подносят кровь ко рту. Язык слизывает кровь. Кульминация песни, она медленно затихает и начинает играть по новой.

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock

Jingle bells swing and jingle bells ring…

Мужчина кланяется мертвым людям, и идет на кухню. Если повезет, то в холодильнике будет стоять шампанское. Все-таки Новый Год.

Нет, такое зрелище уж точно не успокоит меня. Так что давайте двинемся дальше. От этого мужчины у меня прямо мурашки по коже. Но куда мы направимся? Ну не знаю… Хотя есть место на темной стороне планеты которое уж точно поднимет настроение каждому. Париж. Да, этот город как будто специально создан для того чтобы веселить людей. Над ним царствует Эйфелева Башня, похожая с высоты птичьего полета на игрушечную. Она как гигантская елка обвешена гирляндами, и переливается в предрассветном Париже тысячами мелькающих огоньков. А вы знаете, психологи считают, что люди строят такие сооружения как бы в поклонение фаллосу? Ну вроде это как шовинистическая суть мужчин заставляет их строить вздымающиеся в небо башни. Так что Башня сама собой призывает всех жителей Парижа заняться любовью. И сейчас, несмотря на столь раннее время, есть люди, которые следуют этому призыву. Не будем ханжами и заглянем в просторную квартиру, находящуюся на последнем этаже огромного дома, и посмотрим чем там живут жители столицы Франции.

Перед нами два красивейших голых тела. Одно мужское и другое женское. И не заподозрите меня в каких-нибудь странных наклонностях, но я все равно скажу — мужчина определенно красивей. Его тело идеально, его лицо не имеет ни одного изъяна, и он сейчас движется в великолепном женском теле, доводя его до вершин блаженства. Девушка тоже просто потрясающе хороша, но мужчина имеет в себе какую-то тонкую и чарующую изюминку. Они извиваются в ритмичном, старым как мир, танце голых тел, и его движения настолько уверены что захватывают дыхание девушки. Она лежит под ним и не закрывает глаза, чтобы не упустить ни одной черты его красоты. В тусклом лунном свете ей кажется, что его идеальное белое тело светится ровным светом. После очередного движения в ней она опять застонала. От наслаждения приходится закрыть глаза, но уже в следующую секунду она их открывает, чтобы опять посмотреть на эти идеальные скулы, рельефные руки, голубые глаза, мощную грудь, и рифленый пресс. Он движется не так быстро, и это ей безумно нравится. Он отдаляется от нее на несколько сантиметром, а потом вбивает в нее гвоздь до самого дна. Опять стон. Но вот он решил, что пора прекратить мучить ее наслаждением. Он движется быстрее и быстрее. Чаще и чаще. Она кричит. Она царапает его руки до крови. Но что это? Неглубокие царапины зарастают сами собой? Нет, наверное, показалось. Он доводит темп до умопомрачительного, и вот волна накрывает ее, и уносит далеко-далеко. Она в последний раз кричит, и теряет сознание. Это самый превосходный вариант потери сознания — от счастья.

Но что он делает? Он сам еще не закончил, но все равно выходит из нее и небрежно переворачивает на живот. В нем нет и капли деликатности — он наступает ей коленом на заднюю поверхность бедра и что-то ищет на теле. Если бы она была в сознании, то ей наверняка было бы чертовски больно. Да и так завтра останется синяк. Он продолжает что-то искать, обнюхивая ее спину. Это всего их вторая ночь, так что следы пока видны плохо. Но вот он находит два маленьких пятнышка между лопаток, и… Да что же это такое? У него вырастают два длинных тонких клыка, и он делает ими две маленькие ранки. Ранки приходятся точно на то место где остались следы от прежних. Но много он так крови не высосет. У него клыки сантиметров десять, а там не проходит никаких кровеносных сосудов. Но опять невероятное зрелище! Кровь сама по себе течет по клыкам вверх. Она как будто втягивается в жадный рот с идеальными губами и течет по ним. Пара алых капель падает на спину девушки, но основная масса попадает красавчику в рот. И кстати о девушке. Или мне показалось, или действительно она стала какая-то тусклая. Вроде как с нее кто-то стер краски.

Но парень недолго занимается своим кровавым делом. Вот он уже вытащил свои зубы-иглы и они втянулись, превращаясь в идеально ровные клыки нормального человека. Он стирает упавшие капли крови с ее спины, и так же как до него сделал таинственный танцор, облизывает их. Маленькие ранки уже затянулись. Он смотрит на девушку очень презрительно, потом переворачивает ее, и презрения во взгляде становится еще больше. Внезапно он залепляет ей звонкую пощечину, и встает с кровати. Он идет на балкон, и обращает взор на ночной Париж. Он до сих пор голый и мы до сих пор восхищаемся его красотой. Будь мы мужчинами или женщинами мы все равно оценим идеальность форм его бледного тела. Он поднимает руки и разводит их в стороны. Изо рта по накаченной груди льется кровь, бежит по животу и попадает на возбужденный член. Да, именно сейчас он возбужден гораздо сильнее, чем тогда когда занимался любовью с красавицей. Он смотрит на ночное небо, любуется полной Луной, потом переводит взор на грудь. Он глядит на кровь которая становится черной в лунном свете и запрокинув голову смеется. Его звонкий смех разрывает предрассветную тишину, его руки все еще расставлены в стороны, и он, надо сказать несколько запоздало, стреляет семенем. Капли белесой жидкости летят с балкона вниз, и вскоре падают на чистый асфальт.

Нет, мальчики и девочки такие зрелища не для меня. Если я останусь с вами, придется лезть за валидолом. Так что попробуйте уж как-нибудь без меня посмотреть, что же будет дальше, а я пошел. Быть может я присоединюсь к вам в самом конце, пока не знаю, и поэтому хочу заранее попрощаться. Попытайтесь получить удовольствие.

Часть первая: Андре.

Глава 1

Андре встал с грязной кровати и пошел чистить зубы. Это единственная привычка, которая у него осталась, и которая хоть как-то свидетельствовала о чистоплотности. О том, что Андре вел не самый здоровый образ жизни можно было понять лишь окинув взглядом его квартиру. Однокомнатная "хрущевка" где-то на окраинах Санкт-Петербурга была не в самом лучшем состоянии когда он ее купил, а теперь здесь можно смело разводить свиней. Повсюду валялись грязные вещи. Преобладали в основном носки, и казалось хозяин предпочитает вместо того чтобы их стирать покупать новые. Так же везде лежали пустые бутылки из-под водки и всяческие пепельницы. Были здесь и достаточно хорошие бронзовые, были хрустальные, но были и сделанные из пустых пластиковых бутылок наполненных водой. Вещи валялись на креслах, и попробуй их кто-нибудь поднять, его бы сразу обдало облаком пепла. Пепел покрывал все в квартире, а десятки пустых пачек от сигарет и два блока полных говорили о том что хозяин много курит. Каким-то образом стол был лишен вещей, но порядка не было и там. Сотни бумаг и старенький ноутбук, вкупе с пепельницами и пачками сигарет, превращали стол в бедлам. Тут же стояла пустая бутылка водки и грязная рюмка. Рядом с пепельницей на столе остались следы от затушенных сигарет. Очевидно, хозяин не попадал сигаретой в пепельницу, когда был пьян.

Андре чистил зубы и смотрел на свое отражение в зеркале, с разводами от воды зубной пасты и пены для бритья. Худое лицо покрывает недельная щетина, под глазами круги от непомерного употребления алкоголя. Он чистил зубы, держа щетку в правой руке, и указательный палец на ней пожелтел от трех пачек выкуриваемых за день. Волосы грязные и засаленные. Он был очень лохматым со сна, но даже в спутанных волосах сильно проглядывала седина. А ведь ему всего тридцать три. Возраст Христа. Он был в одежде, потому что ложиться в грязную постель голым было неприятно даже ему. Андре решил, что не мешало бы принять душ. Он разделся и впервые за неделю попал под горячие струи воды. Ни мыла, ни шампуня у него не было, так что особенно отмыться не получилось бы. Да ему этого было и не надо.

Андре смотрел на свое тело с какой-то ностальгией. У него было идеальное тело, если бы не уродовавший грудь шрам. Он расползался по половине груди, и переходил на живот. Шрам был идеально прямоугольной формы, как будто кто-то срезал с него кожу, чтобы сделать себе лист для письма. Если честно, почти так и было.

Андрей вышел из душа, и посмотрев на грязное полотенце, предпочел обсохнуть сам. Он вышел из ванной совершенно голый и его мышцы переливались по телу, пока он натягивал трусы. Потом он подошел к столу. На запыленной крышке ноутбука был характерный след от его пятерни. Он открыл крышку и включил его, одновременно закуривая. У Андре был подключен интернет, и он уже через несколько минут проверял свою почту. Сегодня как впрочем, и каждый день у него было полно корреспонденции с работы. Почти пятьдесят писем, и каждое надо было прочитать. Голова немного болела, но о том, чтобы похмелиться пока не могло быть и речи — голова должна быть трезвой. Он не стал проверять почту, а пошел на кухню. Хотелось выпить кофе, но его не было. Тогда Андре посмотрел нет ли чая, и понял что его тоже нет, как и нет никакой еды. Андре вздохнул и решил удовлетвориться кипятком. Сахара у него тоже не было.

С дымящимся стаканом он прошел к ноутбуку и стал просматривать заголовки почты. Те что выделены красным шрифтом были наиболее значимы. Такой был и сегодня, правда, в черной рамке. А это означало, что кто-то умер. Он открыл письмо, и прочитал имена. Он знал только одного, но это и неудивительно. Вообще на их работе смертность достигала уровня в девяносто процентов. Андре и сам удивлялся тому что проработал на Великую Инквизицию уже больше двух лет, и при этом до сих пор жив.

Андре, а в прошлом которое давно ушло от него, Андрей Каткин был инквизитором класса Б +. И это был статус который он заслужил одновременно честно и нечестно. Дело в том, что у инквизиторов всего девять градаций: А, Б, Б +, Ц, Ц+, Д, Д +, Е и Е +. Есть правда еще категория А +, но ее занимает сам Великий Инквизитор, и на его место вряд ли кто-нибудь когда-нибудь встанет. Великий Инквизитор личность настолько грандиозная, что Андре, как впрочем, и все остальные, его страшно боялся. Он видел его всего пару раз, и это были незабываемые впечатления.

Андре получил свой высокий статус потому что еще до того как стать полноправным инквизитором поспособствовал смерти двух колдунов класса А. И это было настолько удивительно, что он сам до сих пор не верил своей удаче. Колдун класса А, это почти вершина. Колдуны этого класса могут творить такое, что Андре теперь никогда не пошел бы на то, чтобы встретиться с ними в одиночестве. А тогда он смертельно ранил одного и убил второго. Они устроили друг с другом поединок за право обладания абсолютным чудом, и оба умерли, так и не достигнув цели. Но Андре до сих пор иногда снился страшный старик Абдула, и его великий противник Михаэль. Тогда он еще не знал насколько они великие, и быть может это помогло ему. Убийство двоих колдунов класса А, автоматически возводило инквизитора в соответствующий ранг. Но так как тогда Андре еще не был инквизитором, его выпустили из школы с уровнем Б. Правда потом он приписал к нему плюсик, и надо сказать сделал это заслуженно. Благодаря той истории Андре приобрел совершенно уникальное тело и здоровье. Этот шрам на груди остался у него стараниями Михаэля, и с такой раной не выжил бы ни один человек, но Андре выжил. Потом была таинственная встреча, с не менее таинственным Михаилом, и вот наконец он поступил в центр подготовки инквизиторов который те называли просто школа. Там он проучился почти год, и его выпустили в свободное плаванье. Хотя свободное сильно сказано. Его прикрепили к центральной части России, так как он там родился и сказали: "Работай". Работа заключалась в том чтобы находить колдунов и доставлять их в Ватикан на сожжение. Так прошло еще два года, и за это время он поймал всех местных колдунов. Правда на его теле прибавилось шрамов, и в мозгу умерло несколько тысяч нервных окончаний, но это было ничего. Теперь он привык. В связи с такими очевидными успехами к его уровню добавили плюс, и выслали всех остальных инквизиторов с европейской части России. Теперь подразумевалось, что он может справиться со всем самостоятельно. И Андре справлялся. И как раз на сегодняшний вечер у него была запланирована встреча со старой знакомой.

Андре проверил всю почту, на это у него ушел час. Тут были отчеты о тех колдунах, которых удалось поймать, или наоборот о тех за кем следят. Были ответы на его запросы, были предписания и все такое прочее. Большинство данных не уложилось в его голову, но нужные он сохранил. Теперь, когда мозг сильно напрягать не надо, можно было и выпить. Андре подошел к встроенному в стену шкафу. На нем был кодовый замок, и Андре машинально набрал нужную комбинацию. Шкаф открылся и это было единственное место в квартире, где царил идеальный порядок. Тут был аккуратно сложенный набор кинжалов, два самурайских меча, и три однозарядных пистолета. А так же ни к селу, ни к городу три полные бутылки водки. Он взял одну и закрыл шкаф. Андре не стал мыть грязную рюмку и налил в нее бесцветную жидкость. Потом поднял рюмку на высоту носа и, прочитав заупокойную молитву, выпил. Шум в голове наконец улегся.

Андре налил еще одну рюмку и выпив встал и плюхнулся на кровать. Он собирался попользоваться Знанием. Знание — это единственное из всего колдовства, что доступно инквизиторам. Да и то доступно в весьма усеченном варианте. Почему-то мозг колдунов больше подходит для него, впрочем, Андре точно знал почему. Потому что это самые настоящие отвратительные сукины дети, все поголовно безумные. Именно поэтому у них есть эта власть, власть над информацией. Да если разобраться и не только над ней.

Во всей инквизиции Андре был одним из главных специалистов по Знанию. Возможно, это потому что он провел некоторое время в обществе Михаэля, или потому что его тело каким-то образом улучшил демон Ваалберит, но так или иначе было всего пять человек, которые пользовались им лучше. И никто кроме Великого Инквизитора не мог пользоваться им так же как колдуны. Суть Знания в том, что если ты отключишь логику и воображение, то сможешь узнать обо всем на свете. Это вроде того что ты задаешь самому себе вопрос, и сам на него отвечаешь. Никто не знает откуда берется Знание, единственное на что оно не отвечает это о самом себе. А в остальном никаких ограничений кроме времени. Когда ты им пользуешься, к тебе приходят даже не ответы на вопросы, а скорее образы. И даже не образы, а собственно само Знание. Ну например ты хочешь узнать какого цвета обои в соседней квартире, и понимаешь что синего. Ты не видишь сами обои, и голос в твоей голове не говорит о том что они синие, просто ты знаешь и все. Это не связано ни с логикой, ни с памятью, ни с чем-либо похожим, но ты это все равно знаешь. Андре почти два года тренировал Знание в полевых условиях, и самым трудным было научиться отличить его от игр своего разума. Ведь ты не должен представить себе обои, ты должен именно узнать что они синие, а в этом большая разница. Этого можно добиться только длительными тренировками и с помощью человека, который Знанием обладает. Он просто говорит тебе что из того что ты увидел действительно Знание, а что лишь собственные фантазии. Для Андре учителем Знания стал суровый месье Решар.

Глава 2

Пьер Решар, несмотря на то, что являлся тезкой знаменитого комедийного актера, был отнюдь комик. Настолько мрачного человека, пожалуй, редко когда встретишь. Решар был инквизитором класса А, и таким образом половину своего времени должен был проводить в школе чтобы готовить других инквизиторов — молодых. Сегодня у него было особенно мрачное настроение. Утром он узнал что восемь его учеников погибли, и был только одни человек, который мог это сделать.

В данный момент Решар находился на стрельбище. В этом году зима выдалась холодная, и поэтому его ученики дрожали от мороза, несмотря на то, что были одеты куда как теплее его. Сам Решар был облачен в привычный пиджак и брюки, и даже не удосужился надеть пальто или шляпу. Его лицо было прорезано морщинами, а по левой скуле пробежал маленький шрамик. Широкоплечий, и довольно высокий он каким-то образом умудрялся быть еще и коренастым. Создавалось впечатление, что кто-то положил ему на плечи камень, и он обязан тащить его до скончания дней. На правой руке у него не хватало трех пальцев, но он был левшой, так что это ему не мешало. Его длинные до плеч волосы были совершенно седыми, хотя ему недавно исполнилось всего сорок. Он медленно передвигался меж строя учеников, скептически оглядывая их результаты. Ходил он медленно и натужно, и никто бы не подумал что это один из самых опасных людей на планете.

Перед ним стоял ухмыляющийся парень. Он только что отстрелялся и был явно доволен своей работой. Решар на секунду прикрыл глаза, и тут же получил о нем всю информацию. Зовут Джузеппе, итальянец. Двадцать три года. Молодой, но в инквизицию берут в основном таких. Решар узнал еще много чего и нахмурился. Парень тренируется в школе уже почти три месяца, а до сих пор не научился закрываться от Знания. Да и дар инквизитора в нем очень слаб.

— Чего лыбишься? — грубо спросил парня Решар. Джузеппе сразу посерьезнел. Знает что рука у Решара очень тяжелая — может и в ухо заехать.

— Да я просто радуюсь результатам учитель. — смущенно ответил парень.

— А чему тут радоваться? Ты попал из тридцати раз всего двадцать восемь.

— Так это вроде не так плох…

Джузеппе упал на землю. Решар уложил его ударом кулака, при этом движение его левой невозможно было уловить взглядом.

— Молокосос. — бросил Решар. — Единственный удовлетворительный, отметь не хороший, а удовлетворительный, результат это тридцать попаданий из тридцати. Хороший — сто из ста. Отличного вообще не бывает. Если ты не убьешь колдуна сразу, ты умрешь. Второй попытки у тебя не будет. Да у тебя, скорее всего не будет и первой. Ты должен попадать всегда, даже с закрытыми глазами, даже во сне. И только тогда у них не будет вероятности, что ты промахнешься. Если у них будет хоть один шанс того что ты промажешь, будь спокоен они им воспользуются.

Решар стоял спиной к мишени, в которую стрелял Джузеппе. Сама мишень была в виде человеческой фигуры и вся утыкана кинжалами и следами от пуль. И даже не смотря на нее, Решар молниеносно достал что-то из внутреннего кармана и бросил. И пошел дальше, даже не посмотрев как запущенная им метательная бритва отрезала мишени голову. Для него было очевидно, что он попал в цель. Джузеппе кое-как поднялся и пошел искать бритву учителя. Он знал что так надо и сам Решар ее искать не станет. Вскоре он ее нашел. Бритва была личным изобретением Решара. В сложенном состоянии она напоминала циркуль, но если ее открыть то обнаруживались две острейшие кромки. Она была действительно похожа на бритву, вот только там где должна быть ручка, было лезвие. Непонятно как учитель вообще мог ее держать, а тем более кинуть. Лезвия были тонкие и настолько острые, что дотронься и пойдет кровь. А тут еще надо раскрыть одной рукой и с силой кинуть куда надо. В общем, для Джузеппе это так и осталось загадкой и он, осторожно сложив ее, понес учителю.

Решар шел мимо строя, и наконец, увидел то, что хотел. Тоже молодой парень, по всей видимости, еще моложе Джузеппе. Решар коснулся его Знанием и в ответ поучил только кучу бесполезной информации. Прекрасно. К нему подбежал Джузеппе и протянул бритву. Решар даже не посмотрел на парня но рука все равно протянулась за оружием и спрятала во внутренний карман.

— А вот это удовлетворительный результат. — сказал он и кивнул в сторону того кого не смог прочитать Знанием. — Имя?

— Денис. — сказал парень.

— Количество попаданий?

— Пятьдесят из пятидесяти.

Решар посмотрел на мишень, голову которой густо покрывали метательные ножи, а на уровне сердца была одна большая дыра от пуль.

— Хорошо. Ты готов. Русский?

— Так точно учитель. — ответил Денис.

— В таком случае поедешь на юг России. На севере там Андре, так что будет ему хоть какая помощь.

— Когда учитель?

— Сегодня.

— То есть?

— Сегодня значит сегодня. Собирай вещи и чтобы завтра был там.

— Слушаюсь. — Денис был определенно озадачен, но Решар знал что делает. Инквизитор всегда должен быть готов к тому, чтобы сорваться с места и резко поменять обстановку. У них не должно быть привязанностей.

Решар услышал что кто-то бежит еще до того как молодой парень появился в его поле зрения. Если бы это был ученик, Решар тут же дал бы ему по морде за то, что так сильно скрепит снег под его ногами. Но это оказался простой монах.

— Инквизитор Решар. — сказал монах, подбежав и переводя дыхание. Судя по его весу, он не сильно постился. Решар пробежался по нему Знанием, и его подозрения подтвердились. — Великий Инквизитор желает поговорить с вами.

— Когда?

— Прямо сейчас. Он ждет у себя.

Решар быстрым шагом пошел со стрельбища. Великого Инквизитора нельзя заставлять ждать — это чревато смертью.

Когда Решар поднимался по узким винтовым лесенкам монастыря, то гадал, зачем его вызывают. Визит к Великому Инквизитору это далеко не самая приятная вещь в мире, и тем более не самая частая. Очень редко он принимает, и только когда происходит что-то из ряда вон выходящее. В голову приходили только мысли, что это как-то связано с убийством в Гонконге. И Решар боялся, что его направят их расследовать, потому что для него это означало бы верную и неминуемую смерть. Впрочем, если такой приказ поступит, Решар подчинится ему. Жизнь ничто для инквизитора класса А. Ничто по сравнению с верой.

Решар почти вбежал в небольшую башенку, где располагалась келья Великого Инквизитора. Рядом с входом за столом что-то писал старый монах. Это был брат Франц — главный летописец Великой Инквизиции.

— Он у себя? — спросил Решар.

— Вышел. Сказал чтобы ты подождал внутри. — не поднимая головы от тетради проговорил Франц.

— А куда он вышел? — Решар боялся, что все же опоздал.

— Даже ему иногда надо ходить в туалет. — сказал Франц улыбаясь и поднимая голову. На серых глазах были толстые очки, делавшие его похожим на сову.

Решар кивнул и вошел внутрь. В келье Великого Инквизитора было мало места. Из всей мебели было лишь простой деревянный стол, и два табурета. За одним сидел сам Великий Инквизитор, другой должен был занять его собеседник. На столе одиноко лежали несколько бумаг, перевернутые так, чтобы никто не мог прочитать их. На стене висел круглый щит и два перекрещенных меча — один перпендикулярно земле один параллельно. Крест в круге. Символ Великой Инквизиции. Решар сел, и в очередной раз поразился тому, что в этой келье обитает один из самых могущественных людей на планете. Можно было сказать, что он был в пятерке, а быть может и в тройке. И как это было не противно Решару, остальными членами этого избранного клуба властелинов мира были колдуны. Колдуны и другие порождения тьмы.

Решару пришлось ждать недолго. Спустя пять минут дверь отворилась, и в комнату вошел сам Великий Инквизитор. В келье сразу стало на десять градусов холоднее — температура упала до нуля. Великому Инквизитору нравился холод, и никто в мире не мог поспорить с этой его точкой зрения. Внутренний мир Великого Инквизитора был настолько силен и тверд, что ему не могло противостоять ничто. Если он думает что холод это хорошо, значит он его окружает. Если он считает, что его должны бояться — поверьте вы испугаетесь. Великий Инквизитор был еще и великим разрушителем вероятностей, и именно в этом заключалась их сила. Только с ее помощью они могли противостоять всемогущим колдунам. Отвратительным тварям, которые воруют у людей удачу.

— Приветствую брат Пьер. — сказал Великий Инквизитор. Его голос звучал приглушенно и слегка хрипло, но можно не сомневаться вы услышите каждое слово, даже если он его прошепчет в ста метрах от вас.

— Желаю вам здравствовать брат. — ответил Решар.

Почему-то Великий Инквизитор требовал, чтобы все его называли именно так — брат. Все другие инквизиторы естественно. В келью вошел и сел за свой стол на первый взгляд обычный монах. Серая роба и подпоясывающая веревка вот собственно все, что он носил. Ни о каком нижнем белье речи не шло, как и об обуви. Великий Инквизитор шлепал по каменному полу своей кельи босыми ногами. Его лицо было круглой формы, а на голове блестела аккуратно выстриженная тонзура. Нос картошкой и тонкие губы говорили, что он не дворянского происхождения, и бесконечно голубые глаза делали его физиономию более чем зловещей. Вообще таких глаз в природе не бывает. Они были как яркие васильки, и вообще Великий Инквизитор был какой-то яркий. Его кожа была более человеческого цвета, чем кожа обычного человека. Его хламида была более серая. И его морщинистые руки тоже поражали своей четкостью. Если бы Решар плохо видел, то сильно удивился бы тому, что ослабевшие глаза способны разглядеть каждую черточку Великого Инквизитора.

— Вы вызывали меня по поводу вчерашних смертей? — решил сразу пойти ва-банк Решар. Если уж его посылают на смерть, надо быть к ней готовым как можно раньше.

— Нет. — ответил Великий Инквизитор. Его веки были припущены, а в черном зрачке посреди голубизны проблеснула желтая молния. — Ты не готов встретиться с Кремером. Господь простит меня, но это пока только в моих силах. Но этот пес слишком боится меня, и у него достаточно сил, чтобы ускользать. Но Господь свидетель, когда-нибудь я лично сожгу его на костре.

Решар слушал и по спине, несмотря на холод, у него бежали струи горячего пота. Когда Великий Инквизитор сказал о том, что сожжет Кремера, Решар почувствовал, как подошвы его сапог нагрелись и слегка задымились. Очевидно Великий Инквизитор представил себе картину сожжения.

— Тогда в чем цель вашего вызова брат? — спросил Решар.

— Все дело в Луне брат Пьер.

— В Луне? — переспросил Решар. Он, как ни кто другой знал, что Великий Инквизитор никогда не отдает явных приказов. Только осторожные намеки, но если ты их не расшифровал — берегись.

— Да брат Пьер. Мне показались на Луне Парижа две маленькие капельки крови. — ВеликийИнквизитор полностью закрыл глаза. Он ждал, окажется ли Решар достаточно сообразительным. Тот оправдал его надежды.

— А не было ли там двух игл брат? — спросил Решар, не думая и секунды.

— Возможно. Сначала я думал, что это всего лишь ее лучи, но теперь, когда ты указал мне на это, я положительно уверен, что это именно иглы. — Великий Инквизитор по-прежнему не открывал глаз, но на его тонких губах появилась улыбка.

— В таком случае я отправляюсь немедленно. — ответил Решар.

— Езжай брат Пьер. У тебя еще есть время полюбоваться на полную Луну, но вскоре она пойдет на убыль и это будет уже не то зрелище.

Решар поднялся и, поклонившись, вышел из кельи. Великий Инквизитор открыл глаза. Они были не голубыми, а красными как две кардинальские биретты.

Глава 3

Ваня пришел из школы домой раньше положенного. На его лице красовался синяк, но его бабушка вместо того чтобы пожалеть внука поставила в угол голыми коленями на гречку. Иван ненавидел свою бабушку, и у него были на то причины. Старая карга только и делала, что отравляла ему жизнь. Для тринадцатилетнего Ивана это было неприятно вдвойне, потому что он был достаточно примерный мальчик и знал об этом. В школе он учился на удивление хорошо — был круглым отличником. А вернее почти круглым. Иван не был особенно силен и поэтому по физкультуре иногда приносил четверки. И за каждую четверку получал наказания подобные этому. Единственный раз он принес четверку по музыке, и за это перебрал и пересчитал целый мешок гороха. Бабка точно знала, сколько там горошин, и специально убирала или наоборот прибавляла определенное количество, чтобы мальчик не мог просто запомнить и делать вид что считает. И это был только один из тысячи способов, которым бабка досаждала ему. Дело в том, что она сильно любила его покойную мать, а та умерла при родах. Ваня жил с отцом восемь лет пока не умер и он. И теперь единственным родственником оказалась эта карга, которая ненавидела внука за то, что он забрал жизнь ее дочери. Впрочем, ненависть была обоюдной.

Отношение бабки проявлялось практически во всем. Мальчик не мог выходить из дома после шести вечера, и ложился спать не позже девяти. Ваня был типичной "совой" и еще долго ворочался и не мог заснуть после того как бабка выключала свет в его комнате. В это время сама бабка смотрела глупые сериалы, и всегда включала телевизор на полную громкость, так как была глуховата. Ваня слушал эти сериалы до одиннадцати, а потом из гостиной разносился громкий старческий храп. Он не засыпал до часу, и бабушка поднимала его в семь. Перед тем как пойти в школу он должен был приготовить им обоим завтрак, так как старуха жаловалась на артрит, и еще обвиняла внука в неблагодарности. Якобы она готовит обед и ужин, а он еще недоволен тем что, видите ли, не выспался. Да она и так все свободное время отдает тому, чтобы из такого оболтуса вышел хоть какой-то толк. При этом она всегда приводила в пример его отца, и пример этот был вовсе не для подражания.

— Ты посуду давай лучше мой! А то вырастишь таким же дурнем как и он! — говорила она сегодня утром старым скрипучим голосом. Она никогда не называла отца по имени только "он". — Дочку мою в гроб загнал, а теперь сынок его меня туда же хочет! Но не получится у вас. Мы Замашные крепкие.

Непонятно почему, но бабка очень гордилась своей фамилией, и даже советовала дочери не менять ее после замужества. Но та все же не послушала мать и взяла фамилию мужа — Скрябина. Ваня тоже носил эту фамилию, и бабка не хотела, чтобы он ее менял. Все же такой недоносок не может носить их прославленную фамилию.

Ваня простоял на коленях почти час. Он видел этот угол настолько часто, что знал, как он выглядит так сказать в деталях. Иногда эти старые засиженные мухами обои ему даже снились. Он точно знал количество черных точек, количество квадратиков, и количество декоративных цветочков. После того как бабушка позволила ему встать на коленях остались сотни маленьких красных точек, которые, как Иван прекрасно знал, очень скоро начнут чесаться. Он кое-как прошел на кухню чтобы поужинать. Бабка редко готовила, несмотря на свои заявления. Так их рацион обычно составлял дешевый "Анаком" с сосисками на обед, и вечером те же сосиски и растворимое картофельное пюре. Этот вечер не стал исключением из заведенных правил, и еда осталась прежней.

Ваня поел и пошел смотреть телевизор. Бабка в это время садилась за книгу и это были самые лучшие часы за весь день. Но телевизионные программы не хотели связываться в голове Ивана во что-то осмысленное — там были только события сегодняшнего дня. Ваня получил фингал от Вовки, и ему пришлось еще унижаться и просить у него прощения за то что он его якобы толкнул. Вообще Вовка был одним из самых типичных хулиганов, и еще к тому же второгодник. Он остался бы и на третий год, если бы не был отличным спортсменом, и благодаря нему школа не ударяла в грязь лицом на районных соревнованиях. Ваня жил в Химках, и конкуренция в районе была очень приличная. Но, несмотря на это Вовка был чемпионом московской области по боксу среди своего возраста, и что уж говорить об их школе. Вовка не давал прохода не только Ване, но и всем своим одноклассникам и вообще ребятам его возраста. И еще он любил шутить. Но так как был дурак то и шутки у него были дурацкие, вроде макания в унитаз головой.

Ваня ко всему прочему был еще и отличник, да и слабоват к тому же, так что попадал под горячую руку Вовы частенько. Обычно когда он видел того в школьных коридорах во время перемены, то старался куда-нибудь смыться, но в этот раз получилось так что он не увидел выходящего из-за угла хулигана и врезался в него. От удара Ваня пострадал больше чем Вова, который был выше его на голову, но тот затащил его в угол и заставив извиниться дал по лицу кулаком.

И сегодня Ваня сидел и представлял, как побьет своего врага, когда вырастит. Но в глубине души он сомневался, что такой момент когда-нибудь настанет. Его богатое воображение рисовало только печальные картины, которые складывались в скучное будущее. Вова даже не мог предположить насколько он ошибается.

Вечер окончился как обычно. В восемь бабушка отогнала его от экрана, и он пошел делать уроки. Это тоже был один из его любимых часов за день. Нет, он не любил делать все уроки подряд, но один предмет его очень сильно занимал. Как ни странно это была ни рисование, или история, или биология, а математика. Он и сам не мог понять почему, но решая различные уравнения, он чувствовал себя просто превосходно. Весь учебник математики был уже решен и перерешен, причем не раз. Он обогнал свой класс примерно на год, и теперь можно было просто переписать решенные уравнения и все. Но он не отказал себе в удовольствии решить их снова. Для него даже самая простая задача была прекрасна. Даже, наверное, в самых простых он находил наибольшее удовольствие и смысл. Ну вот хотя бы дважды два. Вроде ничего сложного, но просто поставить после знака равно четыре было нельзя. При решении простых задач у него в голове всегда появлялся вопрос: а что собственно из себя представляет два? Да два это еще ладно, а что такое один? Ведь единичка могла быть чем угодно, хоть яблоком, хоть грузовиком, но при этом ведь она должна быть и еще чем-то. Что если цифры, которые мы используем совершенно условно, тоже имеют какое-то значение. Иногда эти мысли заводили его куда-то вдаль собственного сознания, и ему почему-то становилось страшно. Со сложными уравнениями такого не было, а вот с простыми всегда.

Когда он лег в постель под грозным взором бабушки, мысли все еще не покинули его. Он лежал и ворочался, а за стенкой Эдоардо говорил Марии о том, как он ее любит. Шли часы, в полной темноте летали цифры. Тут были двойки похожие на лебедей, тройки которые почему-то всегда старались перемножаться на самих себя или сложиться, а в результате получались девятки и шестерки, и они зловеще переплетались в знак гармонии добра и зла. Иногда четверки превращались в стулья, пятерки в мертвых уток, семерки неизменно рубили лес, а восьмерки ходили, покачивая широкими бедрами. Но он все ждал и ждал единицу. Похожая на копье она маячила на задворках сознания и никак не желала появляться и открывать ему свои секреты. Он впал в полудрему. Он все ощущал и в то же время не мог пошевелить рукой. И вот, то чего он так долго ждал, случилось. В бесконечной пустоте его сознания что-то появилось. Это была она — единица. Вот только не римская палочка, и не показательно первый угол, а такая, какой она была по-настоящему. Маленькая желтая точка вспыхнула в просторах безбрежного ноля и впилась в его плоть. Ноль недовольно заурчал — он в первый раз хоть что-то почувствовал. Ему просто пришлось это сделать, потому что единица унесла его спокойствие. Но точка начала расти. Вот она поделилась подобно инфузории, и вскоре их уже стало четверо. Но в это деление никак не хотела вписаться тройка, и наверное поэтому она захотела умножаться. Единицы продолжали размножаться, скоро их стало достаточно, чтобы они сложились в математические формулы. От простого сложения они перешли к умножению потом к делению, потом к корням потом к логарифмам… После логарифмов взор уже не мог уследить за ними. Вместе с понятной простотой уравнений пропал их смысл. Но формулы продолжали расти, набирать силу и вот пред внутренним взором Ивана предстала картина превращения. Формулы стали настолько сложны, что им пришлось превратиться в землю, небо, траву, солнце, животных, насекомых, и наконец, людей. Ваня посмотрел на себя и понял, что тоже сделан из формул. Но его мозг пока был не столь могуч, чтобы их решить, и поэтому не видел смысла в попытке расшифровки. Но Ваня понял и еще кое-что. Несмотря на огромную сложность формул его организма, как и всего остального в мире, он всего лишь набор единичек. Яркая желтая точка снова превратилась в угол, и он уснул.

Следующее утро было воскресным и являлось гордым последним выходным в этом году. Хотя Ваня и не сильно ждал Нового Года — бабка никогда не расщедривалась на подарки, и единственное что в этом дне было хорошего это праздничный стол. Хотя какой там стол если разобраться. Шедевр бабули был оливье и пакет мандаринов, но первого января можно сходить к друзьям в гости и напроситься на лакомства. В детстве слова "воскресенье", и "выходной" одни из самых любимых. Были они любимыми и для Вани, вот только старая перечница умудрялась испортить и их. Во-первых, правило о том, что вставать надо в семь ни коим образом не отменялось. А для ребенка не выспаться это, пожалуй, самое страшное в жизни. Как и для многих взрослых, между прочим. Далее бабка считала, что раз выходной у внука значит и у нее тоже. И все обязанности о приготовлении обеда и ужина ложились на хрупкие плечи Ивана. Хотя в этом ничего сложного не было, если учесть что они ели, достаточно было просто поставить чайник на плиту и все. А тут еще праздник на носу, и надо накупить продуктов. И вместо того чтобы пойти поиграть с друзьями в снежки, Ване предлагалось прогуляться с авоськой три километра до торгового центра и купить продуктов. При этом бабка всегда требовала, чтобы он брал чеки, и тщательно сверяла их со сдачей.

Но как бы то ни было прогулка в магазин тоже развлечение, и Ваня не сильно расстроился. Он оделся потеплее, взял у бабушки деньги, которая отдала их с таким видом, будто он их у нее отбирает под дулом автомата, и пошел на улицу. День был чудесный. На старых часах подаренных ему еще отцом правая рука Микки Мауса показывала на девять, а левая на одиннадцать. Всю ночь шел снег, и уличную грязь прикрыло, хотя надо честно сказать, что ее было и не так много. Ваня шел и смотрел по сторонам. Вот знакомый дворник дядя Коля метет снег метлой. Вот Юрка Савин куда-то бежит. Привет Юрка! Вот явно подвыпивший мужчина идет шатаясь. В руках у него недопитая бутылка пива. А вот это уже интересно. Электрик залез на деревянный столб и колдует над проводами. На ногах у него странные приспособления похожие на помесь серпа и пилы. Он что-то крутит, его губы что-то шепчут, судя по всему слова не слишком длинные. И вот он роняет отвертку. Губы опять произносят короткое слово, и смысл его понятен Ване. Когда он однажды пришел к бабушке и спросил его значение, она заставила его помыть рот мылом. Электрик наклоняется, и внезапно превращается в миллиарды математических формул. Ваня понимает, что эти формулы имеют одну особенность — они все решенные. Мужчина делает неловкое движение и срывается со столба.

Ваня бросился к нему. Его сердце бешено колотилось в груди. Он подбежал к окровавленному человеку и наклонился над ним. Электрик все еще дышит, но все реже и реже. Для Вани он все еще смешение человеческой плоти и математических формул. Он понимает, что ошибся и пара уравнений до сих пор остаются без ответа. Но перед его взором кто-то медленно, но уверенно заполняет решения, и по мере появления ответов вдохи мужчины становятся все натужнее. Жизнь уходит от него.

— Помогите! — кричит Ваня.

Он не знает, слышат ли его люди, да ему это и не важно. Он вдруг обнаружил, что уравнения можно решить иначе. Достаточно всего лишь отнять из вот этого единицу, и тогда все решения окажутся неверными, а значит, незнакомый дядька не умрет. Он мысленно вносит поправку и все вспыхивает перед ним одной яркой желтой точкой. Ваня падает рядом с мужчиной, по всему телу проносится волна возбуждения и радости. Он даже чувствует, что у него наступила эрекция. И что самое главное это возбуждение от него теперь никуда не денется. Он точно знает, что оно останется с ним если не навсегда, то на очень долгое время. Ваня смотрит на мужчину, его дыхание становится ровным. Ваня пока и не представляет, что только что собрал свою первую вероятность единицу.

Глава 4

Андре скользит Знанием по европейской части России вот уже два часа. Это дается ему очень трудно. Россия огромна и он должен контролировать ее почти наполовину. Нет, если ему потребуется помощь, вот например как сегодня вечером, достаточно всего лишь позвонить и десяток инквизиторов в его распоряжении. Но осуществлять контроль, разрабатывать операции, проводить слежку, все это на нем. Если он позовет подмогу, призванные инквизиторы должны прибыть на все готовенькое и, получив его указания исполнить свою работу. У каждого инквизитора есть свой участок и можно не сомневаться полно дел на нем, и у них нет времени, чтобы вникнуть во все тонкости операции по захвату. Теоретически он может вызвать даже Великого Инквизитора, и тот будет обязан ему подчиняться и действовать по разработанному им плану. Но только действительно сумасшедший вызовет его.

Но не это главная работа инквизитора. Главное не поймать колдуна, это всего лишь вершина, и с теми силами, которыми располагает Великая Инквизиция, они смогут если не схватить, то убить любого. Из этого правила, правда, есть пара исключений: это, во-первых, странный колдун который имеет договор с инквизицией и она его пока что не трогает, и, во-вторых, мистер Джон Кремер. Архиколдун. Колдун класса А +. Мистер Кремер был настолько силен, что любые стычки между инквизиторами и им оканчивались смертью первых. Только сам Великий Инквизитор мог попробовать справиться с ним, но они никогда не встречались. Как два льва они обходили друг друга стороной, потому что никто не знал кто победит. И все-таки главное в работе инквизитора вовсе не убийство. Главное это разведка и предотвращение появления новых колдунов.

Этим сейчас и занимался Андре. Его Знание пусть и не было самым сильным, но на один единственный вопрос оно всегда отвечало точно, быстро и верно. В голове человека лежащего на грязной кровати стучало: "Неудача, неудача, неудача…". Пока колдун не вступил в достаточно большую силу, он не может скрыться от Знания. И такие неумехи не менее опасны. Каждый человек по своей природе немного колдун. Каждому хоть иногда, но везет. Ну или скажем так почти каждому. Но колдуны отличаются от простых людей именно тем, что им везет всегда. Они как будто перетаскивают на себя одеяло удачи, отбирая ее у других. В городе, где остановился колдун, очень скоро начинается настоящий кошмар. Неудачи там преследуют всех людей: они сходят с ума, поскальзываются на лестницах, ломают ноги и руки, разоряются, одни грабят других и, прогуляв деньги, садятся в тюрьму. Если колдун остается в городе надолго, в нем начинается целая волна самоубийств. Однажды Андре участвовал в операции по устранению колдуна класса Б +, правда это было не в России, а в Бельгии. Маленький бельгийский городок, где колдун провел целый месяц, выглядел просто кошмарно. Половина населения попала в больницы, вторая половина умерла от несчастных случаев. В тот раз погибли три инквизитора, и это был один из самых страшных дней в жизни Андре. Тогда он увидел на что способен колдун класса Б +, и понял насколько ему повезло когда он убил двоих класса А.

Знание перемещалось по России, и искало неудачу. Искало те места, где людям не везет, причем не везет по-крупному. И в России таких мест было очень много. Вот в небольшой деревне какая-то старуха навела сглаз на свою золовку. Вот мама прокляла собственную дочь. Это уже Воронежская область, там он когда-то родился. Его взор бежит чуть южнее и видит Ростов-на-Дону. Ему не нравится какой-то странный темный купол, который навис над городом, но Ростов это не его проблемы. Сегодня ему сообщили, что туда направили какого-то молодого инквизитора, вот пусть он и разбирается. Но все это так сказать случайность. И бабка, и та женщина сделали черное дело неосознанно. Просто у них появилась такая вероятность, и они ей воспользовались. Вероятности. Так Михаэль назвал основу своего колдовства. Как он тогда объяснил, вероятности бывают трех типов, и если ты смог собрать нужную вероятность, то сможешь сделать так, чтобы событие случилось просто по твоей воле. Андре так и не понял до самого конца, но суть была в том, что есть вероятности единички, вероятности двойки и вероятности тройки. Они каким-то образом связаны с пространством временем и объектом. Самые могущественные вероятности — единички. Если у тебя есть вероятность один ты можешь притворить в жизнь практически все что возможно. Собирать их можно разными способами, и тогда Михаэль показал ему самый честный. Надо наполнить жизнь событиями, причем свершено бессмысленными, и тогда удастся накопить нужные вероятности. Но Андре не сомневался что Михаэль просто водил его за нос. Колдуны вроде него, как правило, собирают вероятности не так. Они просто воруют их у людей. Правда, чтобы воспользоваться этим способом надо быть колдуном, потому что, чтобы украсть у кого-то его вероятность необходимо затратить собственную. Были, наверное, и еще какие-нибудь факторы все же вряд ли Михаэль рассказал ему все. Но если честно Андре это не интересовало. Так или иначе, колдуны крали удачу у людей, и неважно каким способом они это делали.

Андре продолжал исследовать страну. Вот его взор достиг Москвы. Именно там он пережил самые ужасные часы в своей жизни. Именно там он стал инквизитором. Но что это? Вроде как вспышка желтого света. Но последствий колдовства вроде нет. Неудачи, конечно, преследуют жителей Москвы, но их уровень допустимый. С тех пор как умер Абдула никто так и не решился занять этот участок земного шара. И во многом этому способствовал Андре.

Он отключил Знание, достал сигарету и прикурил. Посмотрел на часы — было два дня. Значит надо собираться. Скоро прилетят Кузьма с Украины, и Коля из Сибири. Они должны помочь ему устранить колдунью, за которой Андре охотился уже два года.

Глава 5

Наталья полулежала на красивой старинной софе изумрудного цвета. Это был подарок бывшего директора Эрмитажа, которого сняли за то, что он воровал экспонаты. В шикарной пятикомнатной квартире на Невском Проспекте были и другие экспонаты из музея. В основном картины, но на стене висела погребальная маска Египетского фараона из чистого золота. Наталья не помнила какого, как не знала и художников большинства картин. Вместо висевших на стенах музейных экспонатов, перед глазами колдуньи представали пачки денег. Чем пачка была толще, тем привлекательней был шедевр. Но не только предметы квартиры стоили дорого. Конечно квартира на Невском это уже богатство, а тем более пятикомнатная, но то, что ее дизайном занимались лучшие из лучших говорило о многом. Сейчас в ней преобладал зеленый цвет, но шторы были резкого оранжевого, и таким образом создавали удивительный контраст. Единственным исключением была спальня хозяйки. Там радовали глаз оттенки белого и розового. Это были цвета волос и тела Натальи. Дизайнер, который делал ей спальню, был гением своего дела, и поэтому Наталья, несмотря на то, что меняла интерьер квартиры не реже чем раз в три месяца никогда не трогала эту комнату. Огромная кровать была покрыта превосходным розовым одеялом отороченным писцовым мехом. На потолке нависала искусная лепнина изображавшая животик и пупок женщины. Из пупка свисала люстра каплевидной формы матового цвета. Пол был покрыт ковром, на котором работящие ткачи Персии изобразили розовый глаз хозяйки. Обои были тоже необычные и фактически являлись мехом сотен убиенных белых ласок. Это должно было символизировать прекрасные белые волосы женщины. И как бы разрезая идиллию розово-белого, по полу были рассыпаны лепестки роз. Они выглядели в тусклом свете льющимся из окна как капли крови. Лепестки были свежие, и хозяйка каждое утро рассыпала их сама. Уж чего-чего, а в розах у нее недостатка не было. Вот и совсем недавно принесли десять корзин с сотней в каждой. К вечеру приходил специальный человек и увозил их на рынок. Денег Наталья за это не получала, но было забавно, что розы, предназначенные для нее, иногда покупают дважды и они возвращаются к ней.

Наталья держала в изящных руках сигарету в розовом мундштуке. Она неспешно курила и смотрела на розы. Если она все правильно понимала в мужчинах, позвонить ей должны с минуты на минуту. Наверняка Борису доложат, когда ей принесли цветы, и он позволит ей понаслаждаться ими какое-то время, но не слишком долго, а потом позвонит. Надо ведь застать девушку в тот момент, когда она счастлива от того что получила такой подарок. Но Наталья не была счастлива. Ей эти цветочки были до фени. Ее интересовали более дорогие вещи. Вот допустим в прошлом месяце ей подарили яхту. Вот это хороший подарок, продав ее Наташа смогла положить на свой банковский счет десять миллионов долларов. А мишура пусть достается молодым дурочкам.

Наталья была очень красивой женщиной. Никто не осмелился бы дать ей пятьдесят лет, которые она прожила на этом свете. На вид это была женщина лет тридцати, или тридцати пяти максимум. Она излучала вокруг себя сексуальность и опытность. Такие женщины, как правило, учительницы в постели для молодых любовников, или путеводная нить для опытных. Ее нельзя было назвать красавицей на все сто процентов. Лицо ее не имело изящества древнегреческих богинь, а тело было, пожалуй, чуточку пышней, чем требовали французские модельеры от манекенщиц. Но в ней как будто притаилась какая-то совершенно безумная изюминка. Неестественно белые волосы свидетельствовали о некоторой пассивности в постели, пухлые губы хотелось слегка прикусить, совершая поцелуй, а розовые глаза были наполнены первородной животной похотью. Ее нежный бархатный голос сводил с ума и шелестел как кашемир, доводя до крайней степени возбуждения. Пышная грудь вздымалась под тонким пеньюаром и под ней проглядывали соски, которые никогда не знали губ ребенка. Она была не совершенна телесно, но идеальна в своей сексуальности.

Зазвонил красивый старинный телефон, и Наташа изящно взяла трубку. Когда она прикоснулась к ней, то несколько раз провела, вверх-вниз зажав в кулачке. Хотя сейчас ее никто не видел, но техника соблазнения уже давно стала ее второй натурой.

— Натали! — донесся до нее голос из трубки.

— Ало. — сказала она слегка суховато. Но даже в сухом голосе была томность.

— Это Борис. — представился в трубке дрожащий голос. — Ты получила розы?

— Да, но мне больше нравятся тюльпаны.

— Неужели? Ну тогда прости, к вечеру их доставят.

— Зачем ты беспокоишь меня Борис. — слово "Борис" как будто упало в трубку тяжелым шлакоблоком. Шлакоблоком, который пролетел по телефонным проводам и разбился о сердце московского бизнесмена.

— Я хочу тебя видеть. — перешел на шепот Борис. — Та ночь подарила мне смысл в жизни, который я так давно потерял…

— И поэтому ты не звонил мне три дня? — перебила его Наталья, запуская следующий шлакоблок.

— Прости меня, я был в Канаде…

— А в Канаде еще не изобрели телефоны? — теперь в голосе тонна притворного удивления. Наталья точно знала, что делал бизнесмен эти три дня. Он возил жену в Швейцарию, и не расставался с ней ни на минуту.

— У меня были проблемы с оператором. Телефон заглючил и… в общем неважно. Позволь я приеду и заглажу свою вину?

— Нет. Мне не хочется видеться с тобой в Петербурге. Он мне надоел.

— Тогда я закажу тебе билет на самолет…

— Что?

— В смысле пришлю свой самолет…

— Нет, я хочу приехать к тебе на машине. Ты же знаешь, что я очень люблю ездить…

— Да, я помню как ты ездишь. — он уже стал часто дышать.

— Но мой Порше сломался.

— Плевать. Бери такси.

— Я люблю, когда я за рулем. Когда мои руки держат круглый кожаный руль и скользят по нему. Вверх и вниз.

— Вверх и вниз…

— Снова и снова.

— Да, снова и снова… Я куплю тебе новый. К вечеру его пригонят, может быть раньше. — она не сомневалась что может довести его до эякуляции лишь звуками собственного голоса. Но он ей нужен такой. Возбужденный, и желающий ее.

— Тогда к утру я буду у тебя. Быть может мы даже проведем вместе целый день.

— Да. Ты не представляешь, как я хочу тебя.

— Это хорошо милый. Но если машину привезут только к вечеру, мне надо отдохнуть перед дорогой. Пока.

— До встерч…

Окончание фразы она уже не слушала и повесила трубку. На пухлых губах промелькнула улыбка, и она стала прикидывать, куда ставить очередной Порше.

Глава 6

От Ростова-на-Дону до Санкт-Петербурга всего два часа лету. Несмотря на такое короткое время один из пассажиров страшно мучился. В паспорте у него значилось, что его зовут Александр Сергеевич Пушкин, но в действительности он был назван в честь самого знаменитого из царей еврейского народа. Давиду страшно хотелось курить. Курил он еще с раннего детства, но нельзя сказать, что два часа в обычной жизни был для него значительный срок. Напротив, он выкуривал меньше пачки в день, и мог терпеть сколько угодно. Но когда он находился в самолете, это желание поднималось в нем со страшной силой. Он знал, почему так происходит, и знал, что это всего лишь глупость, и дань привычке, но не мог ничего с этим поделать. Давид решил отвлечься и погрузиться в воспоминания. Самые красочные впечатления, связанные с самолетом он бережно хранил меж волн собственного безумия. Таких воспоминания было всего два, но они были настолько яркие, что вспыхивали в коридорах памяти словно молнии. Первое было связано с давней поездкой к собственному прадеду. Именно тогда он стал мучиться оттого что не мог покурить в самолете. Второе воспоминание было настолько странным, что Давид редко обращался к нему. Это была встреча с Испанцем, который изменил его жизнь. Вообще Давиду повезло. На его недолгом жизненном пути встретились целых два человека которые кардинально изменили его. Первый свел его с ума и чуть не убил. Второй соблазнил и открыл чудеса волны. Вернее именно тогда Давида в первый раз накрыла волна. Испанец. Он не сомневался, что если еще раз встретит этого человека, то убьет его. И он чувствовал, как тот старается, и каждый день стирает вероятность их встречи. Это его слегка забавляло если учесть что он мог найти его за пару дней.

Давид встал и пошел в туалет. Ему совершенно не хотелось облегчиться, но в ТУ 154 пассажир имеет прекрасную возможность покурить. Он зашел в тесную кабинку и достал тонкую сигару. Он опустил крышку на унитазе, и сел на нее, а потом закурил. Сигару он держал прямо над раковиной, а там из нескольких маленьких дырочек постоянно высасывался воздух, чтобы вода лучше стекала. Позади него была металлическая решетка, и часть дыма уходила в нее. Тут же стоял и освежитель воздуха, но Давид скорее оторвал бы себе палец чем воспользовался им. Его обоняние и так подвергалось страшным пыткам от присутствия в общественном туалете, но его мозг полностью окунулся в омуты памяти и они сделали его четырнадцатилетним мальчишкой которому покурить здесь казалось настоящим приключением. Он улыбнулся, и на его лице разгладились немногочисленные морщины. Он снова летел к своему деду, и ему было четырнадцать. Из глаз пропала внимательность и живой ум, зато появилось лукавство. Он даже стал воровато озираться по сторонам и прислушиваться к тому, что происходит в коридоре. Когда Давид заходил в туалет он мог с легкостью расслышать взмахи крыльев бабочки за бортом самолета, но четырнадцатилетний Давид так еще не умел.

Давид покурил и вышел из туалета. У него была вероятность, что за это время никто не захочет в туалет, и он не преминул ей воспользоваться. Проходя в дверной проем, Давид постарел на шестнадцать лет, и прошел на свое место. Мир снова превратился для него в постоянное движение запахов вкусов и света. Он уселся рядом с женщиной, от которой пахло дорогими, но очень вульгарными духами. Давиду не нравились столь резкие запахи. Нет, некоторые не вызывали у него отвращения и это было еще куда не шло, но большинство встречались настолько часто что успели надоесть. Лично он сам делал духи. Сегодня от него пахло смесью жасмина, ромашки и маленькой толики рододендрона. Запах рододендрона едва ли могли обонять и десять человек во всем мире, но Давид был одним из них. Для Давида запахи значили много, но все же не настолько много, как движения. Мало кто может заметить, что все вокруг нас движется и постоянно соединяясь, приходит к распаду. Вообще Давид был человеком, который находил красоты мира в самых неожиданных местах, как находил он и его омерзение. Он был далеко не простым человеком, и теперь мог ответить на вопрос, который когда-то задал ему прадед. Теперь он знал, что в нем сложного. Возможно теперь он был даже слишком сложен. Он откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза. О твердые скалы его барьеров билась волна. Кто-то называет это безумием, кто-то сумасшествием, кто-то даже оверлогикой, но для Давида это была волна. В этой волне было столько же прекрасного, сколько и пугающе страшного. Эта волна когда-то прибилась к берегам его разума, и с тех пор не покидала его. Теперь каждый из них был пленником друг друга. Он волны, а волна его.

На какое-то мгновенье он позволил ей накрыть себя. Мир сразу приобрел миллиарды красок, запахов, вкусов и движений. Он чувствовал, как пахнут волоски в его носе, ощущал вкус собственного языка. Люди стали для него лишь передатчиками движений. Их мысли приоткрылись перед его Знанием, складываясь в великолепные картины. Никто из людей не мог видеть эти картины настолько красочно, какими видел их он. Люди вообще удивительно ненаблюдательны. Давид не был человеком с какими-нибудь сверхспособностями, он просто все подмечал. Да, его нос улавливал тысячи ароматов, а его язык был способен разложить вкус напитка на компоненты, не зависимо от сложности его состава. Даже если смешать сотню разных вин Давид мог назвать марку каждого, если пил его раньше. Но эти способности обонять и вкушать были просто следствием его удивительной наблюдательности. Слепые ведь тоже слышат лучше других, и способны обонять лучше чем остальные, но это отнюдь не результат того что они ничего не видят. Просто им приходится постоянно прислушиваться и принюхиваться и быть при этом очень внимательными, поэтому у них это и получается лучше. Впрочем, Давид и обонял, и слышал лучше любого слепого.

Вот он отключил все чувства восприятия кроме обоняния. Его глаза открыты, но он ими не видит. Его рот полностью потерял способность ощущать вкус и язык как будто онемел. В его уши попадают звуки, но нейроны, посылаемые от барабанных перепонок в мозг, не достигают цели. На какой-то стадии они упираются в барьер, и Давид остается в полной тишине. Последним он отключил осязание. Все его тело перестало ощущать. Если бы его сейчас кинули в костер Давид не почувствовал бы боли. Он вообще ничего не почувствовал бы.

Зато теперь мир вокруг наполнился запахами. Он чувствует, как пахнет пот тел в салоне. Это не совсем приятный запах, если учесть что он смешивается с дорогими и дешевыми духами. Он чует как пахнет пластик в обивке самолета. Он чует запахи невкусной самолетной еды. Хотя к этому приятно примешивается запах кофе. Давид позволяет себе на несколько секунд окунуться в запах кофе, и его удивительный мозг тут же выдает информацию на какой плантации в Бразилии его вырастили. Бразильский кофе в самолете? Наверное, какая-то ошибка. Но нет, все верно, когда волна уйдет можно выпить чашечку.

Вот он прекращает чувствовать простые запахи и переходит к сложным. Он чует, как пахнет стекло в иллюминаторе. Он чует, как пахнут ногти под лаком у соседки. Он чует, как пахнет воздух, сначала в салоне потом за бортом. Запах воздуха вне самолета ему понравился, и он задерживается там, чтобы насладиться его свежестью. Давид не знает действительно ли он его чует, или это всего лишь игры его мозга и Знания, но ему это не важно. В данный момент он наслаждается морозным ни чем не загаженным воздухом, и его охватывает приятное возбуждение, которое не имеет ничего общего с сексуальным.

Но вот он пресытился запахами и решил проверить другие чувства. Он отключает обоняние и на секунду задерживается в коридорах мозга. Сейчас он не тело, а всего лишь мозг. Ни один сигнал не пробивается в него, и это очень забавно. Он включает вкусовые рецепторы. Его язык как до него нос тоже начинает с простого. Мельчайшие кусочки пищи его завтрака воскресают, и он чувствует вкус кофе и пирожного, которое съел с утра. Потом язык находит вкусы вчерашнего ужина. Потом обеда. Вот он чувствует вкус крови, которую выпил вчера ночью. Когда он доходит до вкуса утреннего омлета, то решает что простых вкусов для него достаточно. Теперь он вкушает воздух. Потом пробует на вкус свет из ламп, и наконец, вкус музыки, которая играет в плеере у парня в другом конце салона. Он опять-таки не знает действительно ли он вкушает вкус музыки, или это просто его воображение, но ему по-прежнему все равно.

Он отключает вкус и превращается в слух. Теперь музыка в плеере уже не вкушается, а разбирается на инструменты, потом на ноты. Голос исполнителя тоже тщательно просеивается, и он слышит, как двигаются его губы. Он понимает, что исполнитель носит усы — это они так шелестят на заднем плане. Теперь сложные звуки. Свет до этого вкушаемый им тоже имеет звучание. Опять, двигаясь от простого к сложному, он сначала слушает как шумит газ в лампе дневного света, а потом слышит громкие удары атомов когда они, летя к его ушам, стукаются друг о друга.

Слух блокируется, и глаза начинают видеть. Сначала он слепнет с непривычки — несмотря на то, что глаза все время были открыты, он словно поднял веко только сейчас. Его зрачок сужается и теряется в карих глазах. Но всего на секунду, потому что ему надо насладиться движением. Пожалуй, ни одно из его чувств не может дать столько удовольствия как зрение. Мир окрашивается для Давида невиданными красками. Он видит не семь цветов спектра, а как минимум тринадцать. Невозможно описать словами дополнительные цвета, потому что видит их только Давид. Никто в мире не может воспринять эти цвета кроме него. Салон самолета для него перестает выглядеть привычно, и превращается в яркую абстрактную картину. Это удивительное зрелище. Он видит все движения в салоне. Даже металлический столик на переднем сидении тоже движется. Он медленно ржавеет перед взором Давида. Мельчайшие ворсинки на сидении колышутся. Потом он видит движение света, и наконец, высшая точка его восприятия — он видит людей. До этого они представлялись ему предметами, но теперь он понимает, что это удивительные предметы. Он видит, как они мыслят. Он видит, как под их кожей движется кровь. По его желанию они то превращаются в голых, то надевают старинные наряды. И что самое главное они постоянно движутся. Он видит, как пульсирует их кожа от ударов сердца. Теперь он видит их вообще без кожи, и может поразиться их анатомическому совершенству. Он убирает с них жир и раковые опухоли и теперь его окружают не люди, а боги.

Наигравшись с глазами, Давид снова слепнет и начинает осязать. Это тоже великолепное наслаждение. Сначала он чувствует каждую ворсинку собственной одежды. Тончайшие стежки шелковой рубашки, и такого же нижнего белья. Их гладкость возносит его на седьмое небо. Потом он ощущает ткань пиджака из ирландской шерсти. То, что между ним и кожей пролегла рубашка, Давида нисколько не волнует. Его руки покоятся на подлокотниках, и он наслаждается каждой их неровностью. Давиду нравится и хаос, и порядок, так что он может наслаждаться и гладкостью и шершавостью. Но хватит осязать простые вещи, надо стремиться к сложному. Свет уже был попробован на вкус и услышан, и теперь ему предстоит быть ощупанным. Его пальцы сжимаются и ловят его. Если бы зрение сейчас работало, Давид мог увидеть, как свет уходит у него из ладони. Но то, что он ощущает носимое им тепло тоже неплохо. Свет в его руке сначала приятно теплый, но Давид не может держать его долго и рука медленно остывает. Теперь он хочет проявить высший пилотаж и почувствовать что-нибудь внутренней поверхностью кожи. То что там у Давида нет нервных окончаний его нисколько не смущает. Он чувствует, как его кровь бежит по коже. Чувствует гладкость собственных вен. Это потрясающие ощущение.

Давид выключает все человеческие чувства и переходит к колдовским. Его Знание всеобъемлюще и абсолютно абстрактно. В голове Давида проносятся миллионы образов, но они ему не интересны. Ему доставляет наслаждение не информация, а ее движение по извилинам мозга. Движение — главное в жизни Давида. Мысли, которые сейчас рождаются в его мозгу, полностью абстрактны. Он думает о том, как же красиво поют рыбы в Воронежском водохранилище. Его сильно беспокоит количество шерстинок на лапках жука голиафа из тропиков Южной Америки. Он размышляет над тем, кто победит в схватке касатка или плезиозавр. Мысли уводят его еще дальше, и он начинает размышлять над человеческим поведением. Он думает о том, почему же женщины кричат во время оргазма. Или о том, почему мы вообще размножаемся таким интересным способом. Мысли уводят его дальше, и теперь он размышляет о религии. О том какая же из всех религий мира самая правильная и почему. Его сильно беспокоит роль в мифологии древнегреческого бога Кроноса. Так он может размышлять часами и даже сутками, но решает пока обождать с этим. Он одновременно включает все чувства и получает какое-то подобие оргазма. Слух, зрение, осязание, обоняние, вкус, и Знание делают мир вокруг него настолько удивительно красивым, что он хочет умереть. Если уж и умирать, то только когда ты так абсолютно, тотально счастлив. Вся красота мира сейчас соединилась в салоне ТУ-154, и Давид купается в ней как в парном молоке. Он бесконечно счастлив.

Давид ставит перед волной барьеры и превращается в простого колдуна. Он все еще чувствует красоту мира, но теперь уже не так отчетливо. Звуки больше не стучат в его ушах звонкими колоколами, глаза воспринимают только семь спектров, рот не вкушает воздух, шелковая рубашка не бесконечно гладкая и просто гладкая. Единственное чувство, которое все еще работает с той же мощностью — это обоняние. Давид продолжает скрашивать свой полет запахами. Ему опять хочется курить, и он идет в туалет.

Глава 7

Андре вышел в холодный декабрьский день и поплелся в сторону метро. В одном из ларьков он купил бутылку крепкого пива и по дороге выпил ее. В голове слегка шумело, и прежде чем войти в метро он выкурил две сигареты подряд. Все-таки предстояло ехать минут сорок и надо накуриться перед дорогой. Он вошел внутрь и пошел к кассе, чтобы купить жетонов. Он достал из кармана грязного плаща смятую кучку десятирублевок, и слегка трясущимися руками отсчитал нужную сумму. Вообще зарплата у инквизитора достаточно приличная, но большую часть приходится тратить на рабочие нужды. Иногда всунуть милиционеру, чтобы получить информацию, иногда снять квартиру для слежки, иногда посидеть в ресторане с нужным человеком. Небольшие остатки съедала выпивка и сигареты.

Если задуматься, то зачем вообще работать инквизитором? Ответ на этот вопрос был прост как деревянная колодка. Андре не мог жить иначе. Быть инквизитором это даже не призвание — это судьба. И это очень тяжелая судьба.

Андре ехал по эскалатору и когда спустился, обнаружил что его обокрали. Пачка смятых денег из кармана пропала. Андре не удивился этому. У него даже была отдельная строчка в бюджете рассчитанная на кражи. Пока он ехал, ему несколько раз наступили на ногу, и пару раз толкнули. Это тоже было в порядке вещей. Андре специально носил массивные берцы, чтобы их толстую кожу не мог продавить тонкий женский каблук. Когда он вошел в вагон метро все места были заняты. Он встал в сторонке и от него сразу стали отшатываться люди. Пахло от Андре не розами.

В прошлой жизни Андре испытал на себе действие одного из самых страшных заклятий — проклинающего взгляда. Но тогда он еще не знал что после того как он станет инквизитором будет переживать то же самое только теперь уже без вмешательства колдовства. Инквизиторам редко когда везет, а если точнее, то не везет никогда. И именно поэтому они могут противостоять колдунам. Именно поэтому они могут разрушать их драгоценные вероятности. Если колдуны скользят меж тем, что возможно и невозможно, то инквизиторы стоят на месте. Их внутренний и внешний мир настолько прочен, что никто, даже сам инквизитор, не может его разрушить. И в этом мире нет места удаче. Они умеют ее только разрушать. Разрушать противоестественную удачу колдунов, но при этом и свою заодно. Их никто не делал такими, они выстроили свой мир сами. Они не просто религиозные фанатики они воплощение слова упрямство. Вы никогда не сможете переспорить инквизитора, и пусть даже он решил, что единственный способ передвигаться это ходить на руках, никакие логические доводы не смогут переубедить его. Каждый из них полностью уверен в себе, и чем эта уверенность больше, тем выше их дар разрушителей вероятностей. Они не могут жить по-другому. Они сами наложили на себя проклятье и знают об этом. Но только так можно противостоять этим тварям, которых они искреннененавидят.

Андре вышел на нужной ему станции и пошел из метро. Он шел быстро — страшно хотелось курить. Андре достал сигарету и зажигалку задолго до того как вышел на улицу. Только когда закурил, он осмотрелся. Вычислить из толпы инквизитора несложно. Надо просто найти самых неприятных и постоянно курящих людей. Курят инквизиторы много, и часто, что объясняется их непростой жизнью. Действительно более нервной работы, нежели их трудно себе представить. Мало того что приходится работать все свое время — отпусков у инквизиторов нет — так еще и подвергаться огромному риску. Охотиться на колдунов гораздо опасней, чем ловить пираний голыми руками. Если колдун ударит первым, считай ты труп. А если он сможет от тебя сбежать, то наверняка начнет мстить на расстоянии. Наймет киллера, или еще что. Поэтому им и приходится скрываться друг от друга. Если колдун смог тебя вычислить, то и убить ему не составит труда. Пусть свое колдовство он к тебе применить не сможет, но инквизитор это всего лишь простой человек. Его можно убить и пулей. И даже больше, инквизитор это еще человек невезучий, так что всегда есть шанс, что он просто поскользнется и сломает себе шею. Глупых смертей в их рядах тоже очень много. Но и колдуны предпочитают не святиться перед инквизиторами. Если они знают тебя в лицо, то тоже можно считать себя трупом. Рано или поздно тебя найдут и убьют. И колдовством уже не прикроешься. Если много инквизиторов соберутся вместе, то колдовство не только не помогает своим властелинам, а напротив чрезмерная удача превращается в чрезмерную неудачу. И тогда колдуна тоже можно просто пристрелить.

Коля и Кузьма стояли рядом с ларьком, где продавали шаурму и пили дешевое пиво. Они были очень похожи на Андре. Такие же грязные и потрепанные они напоминали бандитов или неудачников. Какими впрочем, и являлись. Слово "неудачник" очень хорошо характеризует инквизиторов. Как хорошо характеризует колдунов слово "удачник". Андре подошел к своим коллегам и протянул руку. Они пожали ее — у обоих рукопожатие вышло сильным.

— Ты ел чего сегодня? — спросил у Андре Кузьма.

— Не. Только пил.

— Я тебе куплю. — и Кузьма пошел за шаурмой, или как ее здесь называли — шавермой.

— Слышал, что произошло в Гонконге? — спросил Коля. У него были усы, и он слегка шепелявил из-за отсутствия двух передних резцов.

— Кремер. — не то спросил не то сказал Андре.

— Похоже. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы убить сразу восьмерых. Их дар был силен.

— И когда его достанут? — прорычал Андре.

— Не знаю. Великий Инквизитор не хочет ловить его сам, или не может…

Они помолчали. Каждый думал о чем-то своем. Вернулся Кузьма с шавермой и бутылкой пива. Андре взял еду и жадно впился желтыми зубами. Только увидев пищу, он понял насколько проголодался. К ним подошли два милиционера.

— Здравствуйте молодые люди. Предъявите документы. — сказал один из них.

Три инквизитора полезли в карманы. Андре протянул свой паспорт, а Коля и Кузьма паспорта и четыре билета. Местной прописки у них не было, и поэтому билеты на поезд были необходимы. Милиционеры внимательно рассматривали засаленные паспорта и билеты. Документы у инквизиторов проверяли часто, и поэтому они были такие же грязные, как и сами инквизиторы. Милиционеры не нашли к чему придраться и ушли восвояси. Когда их спины скрылись от взора Андре тот начал рассказывать.

— Объект зовут Наталья Круцкая. Предположительно колдунья уровня Ц +. До сего момента на ней было не так много смертей, она предпочитает заниматься другими вещами.

— Шлюха? — спросил Кузьма.

— Да. Причем первоклассная. На ее счету где-то триста пятьдесят миллионов долларов. И это только то, что мне удалось узнать. Есть еще недвижимость по всему свету, и даже собственный остров.

— Наверно хорошая баба? — спросил Коля. Кузьма посмотрел на него неодобрительно, но ничего не сказал. У каждого инквизитора проблемы с женщинами из-за работы и невезения. И у каждого это больное место.

— Приличная. Я ее давно знаю, но только теперь мне удалось ее найти.

— А насколько давно? — спросил Коля.

— Я видел ее три года назад вместе с Абдулой и Михаэлем. Ее и еще одного колдуна, которого я правда еще не нашел. Тогда они представились как представители колдунов Москвы, но потом им пришлось оттуда бежать.

— Когда ты приехал? — спросил Кузьма.

В его голосе была маленькая толика зависти. Андре был инквизитором класса Б +, а он только Д. Коля тоже был выше его, но всего лишь на плюсик. Андре же контролировал огромную территорию и надо сказать делал это мастерски. С тех пор как умер Абдула, никто не попробовал занять его место. Любые попытки такого рода Андре пресекал в зародыше, а участок у него был достаточно лакомый для колдунов. Так как колдуны крадут удачу у людей, они стараются селиться там, где их много. Крупные города для них самый лакомый кусочек. Во-первых, людей здесь миллионы, а значит и удачи очень много. А во-вторых, в мегаполисе их труднее поймать. Здесь они могут затесаться среди многоликой толпы, и вычислить их будет очень трудно.

— Да. — продолжил Андре. — Но недавно она совершила ошибку. Стала встречаться с бизнесменом, за которым мы вели наблюдение.

— А почему ты за ним наблюдал? — приподнял брови Коля. Следить за бизнесменами не входит в прямые обязанности инквизиторов. Редко когда колдуны держат себя на виду, и занимаются финансами в открытую. Нет, у них есть огромное количество способов добыть деньги по-другому.

— Инквизиция следит за ним с тех пор как он стал клиентом Гамбита. — все молча кивнули. Роберт Гамбит был колдуном класса А, и почему-то Великий Инквизитор запрещал его трогать. О природе их договора можно было только гадать. Хотя вряд ли кто-нибудь кроме самого Великого Инквизитора смог бы справиться с ним.

— И значит, она прокололась, и ты на нее вышел? — спросил Кузьма.

— Да. Она живет в шикарной квартире на Невском проспекте. Теперь взять ее будет легко.

— Подробности.

— Сегодня в шесть часов к ней придет человек, которому она сплавляет подаренные любовниками розы. Я не знаю, зачем она их ему отдает, но это и неважно. Мы будем дежурить на лестничной площадке вверху, и когда он станет выходить, оглушим его и ворвемся в квартиру. Я не знаю, хватит ли у нее сил на треклятье, но все равно надо быть осторожными.

— Когда мы туда пойдем?

— Я думаю не раньше чем в пять. Она достаточно сильна в Знании, как и все колдуны ее профиля. В дом войдем в половине шестого. Человек забирающий цветы всегда пунктуален.

— Значит, у нас есть еще не меньше часа. Может тогда пойдем, посидим где-нибудь в тепле? — предложил Коля.

— У меня нет денег. — потупился Андре. — Меня только что обокрали в метро.

— Ничего. Мне недавно как раз премию выдали. — улыбнулся Коля и хлопнул Андре по грязному плечу. Ему была хорошо знакома подобная проблема. Три инквизитора пошли в сторону дешевого кафетерия.

Глава 8

Ваня подождал, когда приедет скорая и пошел в магазин. Электрик выжил, а у мальчика было прекрасное настроение. Внезапно он почувствовал, что в мире ему теперь все по плечу. Он шел, и мир начинал раскрашиваться для него новыми и прекрасными красками. Он почему-то не сомневался что теперь для него многое возможно. Некоторые люди на улице снова представлялись ему скопищем математических формул. Каждый человек казался очень сложным, или даже чрезмерно сложным. Ваня подумал о том, что все эти люди считают себя сложными, но в действительности это делает их бессмысленными. Зачем быть таким сложным? Это каким-то образом поднимает их в собственных глазах? Или наоборот опускает всех остальных? Мальчик не знал ответов на эти вопросы, и вместо этого стал рассматривать заснеженные улицы.

И вот как раз снег и деревья были приятно простыми. Им не надо было казаться лучше, чем они есть — они и так были прекрасными. Дерево не думает о пустяках и мелочах, но впервые Ваня задумался, что возможно оно просто не хочет этого делать. Возможно дереву достаточно того что оно просто растет. С такими мыслями он вошел в магазин и пошел в продуктовый отдел. В списке, который ему дала бабушка, было всего пять пунктов. Колбаса, майонез, зеленый горошек, соленые огурцы и килограмм мандаринов. Список позволял сделать вывод, что бабушка не станет в этом году баловать внука разнообразием праздничного стола. Все будет, так же как и в прошлом году, и в позапрошлом, и во всех предыдущих.

Ваня взял все что надо, и пошел на кассу. Очередь была приличная, и Ваня стал таращиться на покупателей. Его внимание привлек явно богатый мужчина. Он держал в руках корзинку с дорогими продуктами, и там же лежал небрежно брошенный им бумажник, который чуть не трескался от содержимого. Ваня поглядел на его лицо. Мужчина был кавказского происхождения. Черные волосы с залысинами, и, несмотря на то, что он с утра побрился, его лицо уже стало слегка серого цвета от пробивающейся щетины. Он перевел взгляд на руки мужчины. Волосатые и с короткими пальцами, которые напоминали сардельки, они выглядели достаточно холеными. Ногти несли на себе след маникюра, а на безымянном пальце правой руки был огромный золотой перстень, по всей видимости, с рубином. Хоть камень был очень большой, Ваня сомневался что мужчина станет носить подделки.

Очередь медленно двигалась вперед, а Ваня продолжал разглядывать мужчину. Он мечтал, что когда-нибудь у него будет столько же денег, сколько и у него. Пожив с бабушкой в бедности, он уже и не помнил, что его отец был небедным человеком. По завещанию все деньги должны были перейти к нему, но пока ему не исполнилось восемнадцать, он не мог их взять. А теперь и не сможет. Ваня не знал, что его добрая бабушка на правах опекуна уже давно получила его деньги, и теперь они лежали на ее сберегательной книжке. Мужчина был в дорогой дубленке, и прекрасных лакированных туфлях. Его костюм был тоже превосходен, хотя для магазина он явно надел не самый лучший. В корзинке с продуктами лежала бутылка вина и три коробки дорогих конфет. Ваня очень любил конфеты, но бабушка их никогда не покупала. И внезапно Вова разозлился на этого мужчину. Разозлился на его бумажник, на его дорогой костюм и обувь, на его жену и счастливых детей, которые уж точно получат подарки на Новый Год. И мужчина замелькал перед ним тысячами математических формул. Все они были сложные, но не настолько как у простых людей. Даже тот электрик был гораздо сложнее, чем этот мужчина. В нем же были даже формулы из простой таблицы умножения. И что поразило Ваню, была двойка. Маленькая похожая на лебедя она встречалась довольно часто. Двойки в мужчине перемножались и делились, но никогда не превращались в единицы. Были там и тройки, но их было немного. Эти простые числа заворожили Ваню. Когда он шел по улице в других людях он видел так мало этих цифр. И внезапно в его голову пришла гениальная идея: "А что если я посмотрю на себя".

Иван посмотрел на себя и понял, что прекрасен. Его собственные формулы были настолько просты, что казались удивительно гармоничными. Были здесь и двойки, и тройки, и четверки… Но особенно нравилось, что в нем нет числа более сотни. Ваня смог найти только одну девяностодевятку и все. И самое главное это сияющая точка его единицы. Той единицы, которая перешла к нему от умирающего электрика. Он снова перевел взгляд на мужчину. Тот продолжал решаться. Его формулы медленно кто-то заполнял ответами. Правда, нерешенных было еще очень много. И тут в голову Ване пришла еще одна гениальная идея: "А что если соединить мои формулы и формулы этого мужчины?". Идея показалась ему здравой, вот только он не знал, как это сделать. Он переводил взгляд с себя на мужчину, и внезапно одна из Ваниных троек поползла к мужчине. Это было дикое зрелище. Мужчина как скопище формул, и плывущая к нему тройка. Она прилетела к нему и заняла свое место в его уравнениях. Из неоконченного шесть делить получилось шесть делить на три, и после знака ровно вспыхнула двойка. И теперь уже она полетела к Ване. Когда двойка встала в его собственные уравнения, Ваня опять испытал возбуждение, а потом видение формул пропало. Из этого состояния его вывел звук разбивающегося стекла. Корзинка выпала из рук мужчины, и упавшая бутылка вина разбилась, заливая дорогой красной жидкостью кожаный бумажник. Мужчина бросился его поднимать, но было уже поздно — все деньги приобрели красный цвет. Особенно красиво это смотрелось на лицах Бена Франклина. Ваня улыбнулся.

Глава 9

Когда Давид выходил из самолета берега его барьеров поднялись так высоко, что волна не могла добраться до него. У него не было багажа, так что он не стал задерживаться в зале, где его получали другие пассажиры. Давид шел по большому аэропорту Домодедово, и никто не обращал на него внимания. Давид превратился в полностью безликого человека. Он не изменил внешность, и был одет достаточно изящно, но никто не хотел на него смотреть. Единственным исключением стала молодая дама, которой он открыл входную дверь. Но и она посмотрела на Давида лишь мельком. У Давида была прекрасная защита от докучливых взоров. На нем стоял купол тайн. Купол тайн был изобретением самого Давида. Нет, что-то подобное применяли многие колдуны, но то, что заклятье оставалось на нем всегда и не надо было постоянно его контролировать, было новинкой Давида. На нем так же стоял купол удачи, но им как раз пользовались все колдуны. Купол удачи это старое как мир заклятье, которое позволяет колдуну везти во всем, и при этом оно самостоятельное. Иногда это даже мешает, потому что носящий купол не может его контролировать. В таких случаях просто не может не повезти. Если ты забудешь зонтик, дождь никогда не пойдет, если ты купишь лотерейный билет, то точно выиграешь. Удача ограничивается только силой купола, и количеством вероятностей которые ты в него вложил. Купол удачи заклятье хоть и полезное, но очень простое. Еще на заре времен первый колдун смог сложить вероятности в нужном порядке, и создать его. Купол тайн заклятье более тонкое. Нет ничего удивительного, что его изобрел именно Давид. Мозг Давида мыслил настолько абстрактно, что хоть колдун он был отнюдь не сильный, он мог понять смысл складывания вероятностей в его корне. Вероятность это вещь тоже достаточно абстрактная, потому что помимо того что это условное понятие, она еще каким-то образом является первозданной частицей бытия. Если сказать проще, то вся наша жизнь состоит из вероятностей. И материя, и мысли и свет и даже время это все суть скопление вероятностей. Из них состоит и прошлое, и будущее, и настоящее. Из них образуется весь замысел. Все сущее и несущее. Все четыре плана. Все. Понять это трудно, но еще труднее это все себе представить. Каждый колдун в своей сути слегка сумасшедший и поэтому может понять такие вещи. Именно поэтому они и способны управлять вероятностями. Но даже они не настолько безумны чтобы ясно себе все представить. А вот Давид был безумен как раз настолько.

Купол тайн позволяет колдуну, или другому человеку на котором он стоит оставаться незаметным и серым. На такого человека никто не захочет смотреть, а если обстоятельства все-таки сложатся так, что на него посмотрят, то не станут рассматривать. Для остальных людей Давид или вообще незаметен, или кажется до предела обычным и банальным. Но если вам удастся преодолеть силу его купола, Давид уж точно не покажется вам банальным обывателем. Это довольно высокий и красивый мужчина лет тридцати. Его лицо на удивление красиво, а тело сложено очень гармонично. Его мышцы функциональны и движения плавны, и расслаблены. Он то и дело закрывает глаза и прислушивается к чему-то, или его ноздри начинают дрожать, впитывая запахи. Карие глаза достаточно внимательны, но никто даже не представляет насколько. В них иногда мелькает искорка безумного блеска. В этот момент на Давида накатывает волна. Одет он очень элегантно, но без вульгарной роскоши. Его костюм не приобретен в магазине, а сшит на заказ. Давид сам делает эскизы костюма, и сам покупает ткани для него. Исключений из этого правила нет. Давид слишком ценит те вещи, которые носит, потому что прикосновение к ним наполняет его наслаждением. У него вообще огромное количество различных привычек, которые вносят в его жизнь приятное разнообразие.

Давид идет по просторным залам аэропорта и до него доносится запах прекрасного кофе. Он гораздо лучше, чем тот что был в самолете. Давид идет на запах и заходит в кафе. Цены тут конечно немаленькие, но Давид может себе позволить все что захочет. Он человек отнюдь не бедный, и у него есть тысячи вариантов, чтобы заработать столько денег, сколько надо. Другое дело, что его потребности не настолько астрономичны чтобы иметь денег больше чем надо. Он заказывает кофе, а сам пробегает взглядом по пузатым бутылкам. Здесь только раскрученные марки коньяков, или напитки которые назвать коньяком вообще нельзя, но несмотря на это они так называются. Он мучительно выбирает. Для него сейчас выбор напитка вопрос жизни и смерти. Из представленных есть Реми Мартен и Хеннесси, которые он любит, но не сильно, и гораздо более демократичный Арарат. Все остальные марки не вызывают в его душе никаких отзывов. Они или вульгарны, или полная бурда. Но среди этих трех марок разум мечется неспособный выбрать, и доставляет Давиду невообразимые страдания. Продавец даже не может себе представить, что сейчас твориться с сутью этого молодого человека. Она переливается, запутываясь, и образует кольца. Его мозг старательно воскрешает запахи и вкус этих марок. Давид даже ощущает их вкус и испытывает легкое опьянение. В итоге на его выбор повиляли не вкусовые или ароматические свойства напитка, а вид огромной горы. Откуда мозг Давида взял этот образ он не знал, да и ему было все равно. Он заказал бокал Арарата. Его мозг успокоился. Теперь там не осталось ни одной мысли.

Ему принесли кофе, и его нюхательные рецепторы затрепетали. Ноздри вдыхали потрясающий аромат, а глаза старались пробиться сквозь черную тьму напитка. Ему принесли фужер с коньяком. Глаза Давида смотрят на него безразлично. Пока его разум выбирал, этот напиток был для него интересен, а теперь на его вкус и запах Давиду наплевать. В таком напитке его гораздо больше привлекает другое. Он закуривает и следит за тем, чтобы дым не касался фужера. Пока коньяк пить нельзя — он все еще несет в себе запах рук официанта и бутылки. Волна накатывает, и Давид видит, как от темной жидкости словно скорлупа отваливаются посторонние запахи. Давиду хочется, чтобы коньяк пах так, как когда его наливали. Вот от фужера отделился запах одеколона официанта, вот пропал запах бутылки, вот машинного масла и металлических труб через которые его наливали. Воображение Давида очень ярко рисует эти картины, а реальны они или нет, не важно. Если Давид захочет, содержимое фужера приобретет вкус конской мочи, но он этого не хочет. И вот наконец все ненужное стерто, и пришло время. Пока напиток не стал на вкус виноградной брагой надо его выпить. Элегантным и резким движением Давид хватает фужер и осушает его, но не глотает а держит во рту. В голове тут же проносятся картины движений и образы людей. Он видит высокий Арарат, видит покрытые венами пальцы пожилого армянина. Именно он собирал виноград, и именно он делал дубовые бочки. Вот армянин берет пробу и смотрит на свет в темную жидкость, налитую в высокий стакан. Он подносит стакан на уровень глаз и направляет на солнце. Напиток пропитывается теплом и сохраняет его. Теперь Давид держит во рту именно тот самый коньяк. Он чувствует его тепло, чувствует запах рук старого армянина, видит улыбку на его покрытом морщинами добром лице. Эта доброта наполняет Давида, и он испытывает очередной оргазм души. Он очень доволен и счастлив.

Давид глотает коньяк, и видение оставляет его. Смена настроения у Давида происходит мгновенно. Всего за десять минут он перешел от абсолютного безразличия к душевным мукам, а потом к счастью. Причем каждое из его состояний было совершенно. Давид не признает полумер и если что-то испытывает, то доходит до края. Теперь его не волнует горы и их население, теперь он с безразличием достает сотовый и открывает сообщение, которое получил утром. Абонент, записанный у него как Д. К., прислал ему сообщение сегодня в семь часов утра. Там значилось всего одно слово. Вообще их переписка с Д. К. всегда отличается лаконичностью. Обычно он присылает ему имя, а Давид пишет стандартное Ок. сегодня имя было русское, и Давид не сильно расстроился тем, что ему пришлось прервать свои дела в Ростове. Он смотрит на сообщение и во второй раз читает: "Наталья". В мире огромное количество женщин с этим именем, но Давид сразу понял, кого имел в виду Д. К…

У Давида с Д. К. были странные отношения. Давид был единственным в мире человеком, которому Д. К. платил за работу. Даже его прадед могучий Абдула работал на Д. К. бесплатно и еще сам отдавал тому все свои вероятности раз в год. Но Давид был не похож на своего деда. Давид единственный в мире человек, которого Д. К. возможно боится. Но связь у них обратная, и поэтому Давид тоже опасается Д. К… Все-таки архиколдун и еще главный помощник Гадеса. Хотя Давид не боялся его, Давид вообще никого не боялся. Но он понимал, что Д. К. может отравить ему жизнь. Сделать ее слишком хлопотной и тогда придется его убить. В том, что у него это вполне может получиться, Давид ни секунды не сомневался. Давид был лучшим убийцей в мире. Киллер колдунов.

Хотя может показаться странным, что тот, кого боялись тысячи инквизиторов и колдунов по всему миру, сам боится колдуна в сущности своей не слишком сильного. Давид был по меркам инквизиторов колдуном максимум класса Д +. Ну с большой натяжкой Ц. И несмотря на это у Давида была волна. И она делала его настолько опасным, что даже тому, кто пишет эти строки немного боязно.

Чтобы понять, почему Давид был столь опасен достаточно проследить то, что он делал сегодня. В семь утра его разбудило сообщение от Д. К., и вырвало из цепких лап его сумасшедших сновидений. Кошмарам Давида никто не позавидовал бы. С четырнадцати лет они преследовали его, полностью отравляя ночи. Однако, несмотря на то, что Давид умел управлять сновидениями, он никогда не противился своим кошмарам. В те редкие ночи, когда они оставляли его он видел настолько прекрасные сны, что они перекрывали весь ужас остальных ночей. Получив сообщение, Давид сразу понял, кого имеет в виду Д. К… Это значило, что Наталью надо убить. Зачем Д. К. заказывает колдунов, Давид не знал, и ему это было в принципе не особенно интересно. Платил он хорошо, и не только деньгами, так что Давиду нравилась эта работа. Обычно на исполнение заказа давалась неделя, но Давид решил, что не стоит тянуть. Этот заказ отвлек его от одного из дел, и Давиду не терпелось вернуться к нему как можно скорее.

Но как найти колдуна и убить его, зная только имя? Вообще Давид был знаком с Натальей довольно давно, и даже один раз переспал с ней. Несколько лет назад Давид был одним из подручных своего прадеда, и так как тот много времени просиживал в Москве, он перезнакомился со многими местными колдунами. Когда Абдула умер, Давид убил нескольких из них. Но с тех пор прошло три года, и за это время Наталья выпала из поля его зрения. Найти колдуна очень непросто — Знание в таких случаях не помогает. Знание может дать ответ на любой вопрос, но колдуны умеют его запутывать. Если Давид просто попробует найти Наталью задав Знанию вопрос о том, где она, то получит в ответ миллионы подробностей, в основном о прошлом Натальи. Колдуна можно найти по второстепенным признакам. Если найти места, где людям не везет, можно не сомневаться там будет берлога колдуна. Но и здесь поджидают трудности. Во-первых, какого конкретно колдуна узнать не получится. Таким образом можно вычислить и самого Д. К., вот только что толку. Во-вторых, так легко найти только могущественных колдунов класса Б + и выше. Такие собирают большое количество вероятностей и вокруг них сразу образуются целые толпы несчастных людей. Для того чтобы их не нашли, сильные колдуны обычно перемещаются по планете и редко сидят на месте. Инквизиторы собственно так и действуют при своей охоте. Отслеживают те места где людям не везет, потом едут туда, расследуют все, и если колдун уже уехал, продолжают поиски, идя по его следу. У них есть и еще несколько примочек, но все они подходят только для большой организации с тысячью сотрудников, аналитиков, и так далее. Колдуны же по сути своей одиночки. Тому есть две причины. Первая, в том, что когда на небольшом пространстве встречаются два колдуна, или больше, они так выскребают это место от вероятностей, что их просто не хватает на всех. Вторая причина в том, что колдуны по своей природе эгоисты, это для них необходимое правило, и еще сумасшедшие. Колдунам гораздо приятнее общаться не с себе подобными, а с обычными людьми, которыми они могут управлять или в случае чего убить. Короче чтобы быстро найти такую слабую колдунью, которая и колдует-то редко, мало не то что одной недели, но иногда и года. Андре повезло что Наталья попыталась захомутать того за кем велось наблюдение, но Давиду такой удачи не выпало. Без Знания, без могучей аналитической силы, которая стоит за инквизиции найти колдуна, и при этом сделать это быстро, практически невозможно. Но Давида это ни сколечко не волновало.

Давид нашел Наталью Знанием. Никому другому в мире это не удалось бы, но Давид нашел ее минут за пятнадцать. Вернее пока у него был только город, но как раз сейчас он собирался узнать точное место. Может Давид был гением Знания? Отнюдь. Даже сама Наталья обладала им не хуже. А дело в том, чтобы найти Наталью Давид искал вовсе не ее. Когда Давид получил сообщение, он первым делом воскресил в своем мозгу образ Натальи. Надо сказать что до того как получить СМС Давид Наталью вообще не помнил. Его мозг иногда забывал то, что он делал час назад, а тут прошло несколько лет. Но все свои воспоминания Давид не просто забывал, а менял, зашифровывал и отправлял в своеобразный чулан в своей голове. Если бы вам можно было туда заглянуть то вы, скорее всего, сошли с ума. В чулане Давида правда и вымысел переплетались в удивительные картины. Цифры там хранились в воспоминаниях о каплях, стулья мозг Давида расшифровывал как мужчин, сигареты были для него ласточками. Подобные ассоциативные ряды были совершенно непонятны никому кроме Давида. Но он как раз находил их строго логичными. То, что стулья это мужчины его безумный мозг считал не просто логичным, но и само собой разумеющимся. И поэтому, совершенно выкинув из головы Наталью — он не помнил даже ее лица — он без труда расшифровал тонны на первой взгляд бесполезной информации и получил не только ее образ, но и четко вспомнил каждую секунду, которую он с ней провел. И даже более того, теперь он мог сказать, чем пахли занавески в ее квартире, или сколько сигарет было в ее пепельнице. Даже те детали, на которые он не обратил внимания тогда, теперь предстали перед ним. В его голове показывали фильм про Наталью, и Давид имел в руках пульт управления от этого фильма. Только такой показ давал сто очков вперед всем кинотеатрам мира, с их стереозвучанием, высокой четкостью и ЗD эффектом. Давид мог ощутить ароматы витавшие в воздуха, мог слышать звуки машин проезжающих под окнами, мог даже по их звучанию определить марку, или количество цилиндров в двигателе. При этом он еще помогал себе Знанием, и картина для него становилась четче, чем когда он ее переживал.

Воскресив образ Натальи, Давид стал искать то, за что можно уцепиться. Пока он не делал на первый взгляд ничего такого, что могло помочь ее найти. Ну вспомнил он ее и что? Да окажись все эти картины в голове виртуоза Знания, и он все равно не смог бы найти колдунью. На основе каких-нибудь логических построений это было невозможно. Но логические построения Давида сильно отличались от обычных. Более того он смог бы найти колдунью по сотне различным категориям, но так как был почти помешан на запахах Давид решил ухватиться за духи женщины. Наталья пользовалась духами, которые были сделаны для нее поклонником из Парижа. Давид с легкостью нашел этого поклонника Знанием, и на несколько минут вообще выкинул из головы Наталью. Он изучал процесс изготовления духов, пока из букета запахов не вычленил тот, который вернул его к цели. При изготовлении духов использовалась вытяжка корицы. Это было очень необычно, и после этого Давида опять увело в сторону. Он изучал производство корицы и ее применение в кулинарии. Необычный логический ряд привел его к твердому заключению, что Наталья любит булочки с корицей. Каким образом Давид пришел к этому выводу, понять было невозможно. Его логическая цепочка была настолько сложна, что если ее описывать, надо затратить несколько томов бумаги. Однако основа его предположения лежала в том, что раз она душится духами, в которых присутствует корица, значит, она должна любить и булочки с ней. Такой вывод может показаться поспешным, но для Давида это было прозрение. То, что на кухне Натальи стояла хлебница, окончательно убедило его. Далее все пошло как по маслу. Женщина, которая ест булочки с корицей, должна любить тюльпаны. В этом у Давида не было сомнений. Что еще? И булочки и тюльпаны должны быть свежими. Наталья женщина не бедная и наверняка заказывает каждый день новые. Кроме того булочная должна быть маленькой и частной, потому что богатые люди не доверяют масштабным компаниям — их эго требует чтобы все было эксклюзивным. Между прочим, сам Давид считал точно так же. Тюльпаны не будут единственными цветами в ее квартире или доме. Там будут розы. Возможно, она даже по вечерам раздевается и осыпает свое тело их лепестками. Но как раз тюльпаны она не станет покупать на рынке. Это должна быть крупная корпорация, которая возит цветы из Голландии каждый день. Здесь Давид опять отвлекся и вспомнил детство, проведенное в Амстердаме. Именно там он сошел с ума. Именно там он в первый раз увидел Феррари. И Порше. И маленький Фольксваген Жук. Соединившись, все три машины образовали жуткого монстра, и вкупе с булочками и тюльпанами привели Знание Давида в Санкт-Петербург. Только здесь жила женщина, на которой сходились все параметры головоломки.

Когда он понял, в каком городе находится Наталья, Давид отключил Знание и снова ее забыл. Он поехал в аэропорт, купил билет прилетел в Питер, выпил кофе, потом коньяк взял телефон и только тогда вспомнил про Наталью. До этого момента он просто летел в город на Неве. Быть может для того чтобы побродить по музеям. В самолете Давид даже пару раз задумался, зачем он туда летит, но вскоре откинул ненужные размышления. Теперь посмотрев на сообщение, он все вспомнил и продолжил поиск. Теперь нужен точный адрес. Насчет улицы он не сомневался ни минуты. Конечно Невский Проспект. Конечно между Эрмитажем и Гостиным Двором. Скорее всего, неподалеку от Дома Книги. Если провести воображаемый треугольник между Исаакиевским Собором, Зимним Дворцом, и Гостиным Двором то Наталья будет где-то в этом треугольнике. Для того чтобы это понять Давид даже не включил Знание. Хотя в некотором роде Давид его не выключал никогда, но его размышления были с этим не связаны. Но как узнать точный адрес? Опять образ Натальи запылал в его мозгу. Вскоре он понял, что она обязана жить на пятом этаже. Пятерка ей определенно подходила. Далее в номер ее квартиры должен быть нечетным и в то же время двухзначным. И из окон ее квартиры должен быть виден Казанский Собор. Давид включил Знание, и перед его внутренним взором престала карта Петербурга. Он пробежался по улицам в нужном ему треугольнике, и уже через пять минут знал точный адрес Натальи. Как он и предполагал неподалеку от Дома Книги. С этого момента Давид опять забывает о Наталье. Теперь его интересует только ее квартира. Воображение тут же рисует зеленые комнаты, и белую спальню. Чего в этих картинах больше, его воображения, или Знания сказать он не может. Давид несколько минут восхищается дизайном спальни, но остальная обстановка ему не нравится. Слишком вульгарно, слишком роскошно. Теперь у него появился повод, чтобы убить хозяйку квартиры. Теперь это личное.

Глава 10

Ваня пришел домой и отдал бабушке продукты и чеки вместе со сдачей. Бабуля достала калькулятор и все тщательно пересчитала. Осталась ли она довольна, Ваню не беспокоило. Он наслаждался своим настроением. Ему казалось, что теперь все на свете ему по плечу. Хотя такое настроение бывало у него и раньше, оно редко сохранялось так долго. Он не мог понять причину, как не мог понять, что с ним сегодня произошло. Но что что-то произошло, и это что-то удивительное он не сомневался. Ваня пошел на кухню, чтобы приготовить обед. И надоевшая лапша, и дешевые сосиски показались ему невероятно вкусными. Он спросил бабушку можно ли ему пойти погулять, и только после того как принес ей тетрадки с домашним заданием, получил разрешение. Бабушка проверяла, как он сделал уроки, и Ваня внезапно понял, что она совершенно не разбирается в том, что читает. Она долго смотрела в тетрадь по русскому языку, но при этом сама совершила бы в подобном тексте сотню ошибок. Тетрадь по математике вообще была для нее нечто из разряда нерасшифрованных текстов Майя. Ну а проверять то, как он выучил историю и географию она не стала, потому что ни первая, ни вторая ее не интересовала. Но она все равно пялилась в тетради, чтобы просто потянуть время. Ваня понял, что ей ненавистно то, что ее внук будет бегать по улице с друзьями и веселиться. Она хотела забрать хоть небольшою частичку его времени. Маленький кусочек его счастья.

Однако она так и не нашла к чему бы придраться и Ваня пошел на улицу. Во дворе играли Петька и Машка. Они качались на старых качелях и играли в города. Машка и Петька были близнецами, и, несмотря на разный пол, все время соревновались, выясняя кто из них лучше. Пока у них была ничья, потому что, хоть Машка была умнее брата, тот был сильнее, и мог просто ущипнуть и убежать, или учудить еще чего в таком роде.

Пока Ваня приближался, до него донесся их диалог:

— Ашхабад. — сказала Машка.

— Днестр. — Ответил Петька.

— Это река.

— Тогда Дунай.

— Тоже река.

— Душанбе.

— Екатеринбург.

— Ганновер. — познания такого рода определенно были связаны у Петьки с сосисками.

— Ростов.

— Витебск.

— Красноярск.

— Калининград

— Душанбе.

— Было.

— Дамаск.

— Керчь.

Видимо запас городов на "Ч" был исчерпан, или Петька вообще их не знал, но так или иначе после минутного раздумья он смог выдать только:

— Машка дура!

— Нет такого города. — ехидно сказала сестра.

— Нет, так будет! Привет Вань.

— Привет. — сказал Ваня подходя к качелям. — Как дела?

— Да жду Нового Года. Мне папа обещал велик подарить.

— А мне телескоп. — сказала Маша.

Они продолжали раскачиваться на качелях и снова затеяли перепалку. Петька утверждал, что сестра дура, и смеялся над тем что она зубрила. Каким-то образом у него удавалось совмещать эти две противоположные истины, как это получается только у детей. Но и сестра не отставала, насмехаясь над умственными способностями брата. Она перешла на снисходительный тон и отлично знала, что он ненавистен брату. И они совершенно забыли про Ваню, который покраснел от ненависти.

С Ваней случилось тоже самое, что и в магазине. Разговор о подарках и об отце привел к тому, что Ваня возненавидел близнецов. Им, видите ли, подарки, праздничный обед, а ему дулю с маком. Близнецы превратились в набор формул, и Ваня увидел насколько они похожи. Асимметрия их решений была идентичной. Формулы детей были почти полностью нерешенными, а те, что имели ответ, очень простыми. У них было огромное количество двоек, троек и единичек. И теперь Ваня знал что делать. Из его тела полетели две тройки и, найдя нужный пример, встали на свои места. Получилось три делить на три. Причем у близнецов Ванины тройки встали в одинаковые уравнения. Они находились в одних местах, но почему-то ничего не происходило. Их уравнения не хотели заполняться, и вскоре Ваня понял почему. До них у обоих близнецов стояло огромное количество нерешенных формул. Вот одновременно у каждого две формулы получили ответ. Но до нужных ему оставалось еще как минимум пятнадцать уравнений. И тогда Ваня понял, что надо помочь им решиться. От него полетели различные цифры. Он расставался с ними легко, так как все они были большими. У близнецов уравнения стали получать ответ. Три плюс шесть, равно девять. Четырнадцать умножить на пять, получится семьдесят. Корень из восьмидесяти одного — девять. Решения летели и наконец, он добрался до нужных ему формул. У обоих близнецов уравнение три делить на три встали на первое место, и уже чья-то другая рука записала ответ. Один. Как и прежде единица вспыхнула и превратилась в желтую точку. И две точки полетели к Ване. Когда они достигли его уравнений, на обоих качелях лопнули крепления. У Петьки правое, а у Машки левое. Качели повисли на одном креплении, а дети наклонились в сторону друг друга и ударились головами. Оба заплакали от боли. Ваня улыбался.

Глава 11

Давид встал и пошел к выходу из аэропорта. Он направился к стоянке машин и быстро нашел ту, в которой хозяин забыл ключи. Такие фокусы основа колдовства, теоретически для них достаточно купола удачи. Давид поехал в сторону города. Сначала надо было заехать в театр. Он выбрал не самый большой, а находящийся на окраине и фактически являющийся театром самодеятельности. Но все что ему нужно там было. Давид порылся в музыкальных дисках, и обнаружил что хозяин машины поклонник Шансона. Это его слегка позабавило, как и одеколон, запах которого витал в воздухе. Давид закурил, и опустил стекла, чтобы выветрить запах. Потом в окно полетели все диски. Давиду не нравился Шансон.

Он включил радио. Ему повезло, на одной из станций играла Enya. Композиция называлась Carribean Blue и пришлась Давиду по вкусу. Он вообще любил спокойную музыку. Ему нравились некоторые классически композиции, нравилось что-то из современников, но главное в музыке было вовсе не то, как она звучала. Главным для Давида всегда было движение. Движение звуковых волн. Движение света, который лился в его воображении. Движение людей, которые танцевали под музыку. Движение мыслей композитора. Движение пальцев на инструментах. Движения собственной сути. Сейчас голос исполнителя показался Давиду печальным. Как будто она что-то такое знала, и не желала делиться секретом. Проведя в размышлениях полчаса, Давид понял, почему ей грустно. Вскоре грустно стало и ему. Теперь он уже забыл исполнительницу и грустил в одиночестве, даже не помня, от чего расстроился. Но подъезжая к театру его настроение опять метнулось к безразличному.

Давид бросил машину возле театра, и оставил ключи в замке зажигания, как до него это сделал хозяин. Он решил, что теперь будет передвигаться по городу на метро. Он пошел к трехэтажному зданию театра и обнаружил, что сегодня здесь пытаются ставить "Преступление и наказание". Давида не интересовала сама постановка. Театр он любил, но предпочитал спектакли на итальянском языке. Русский казался ему хоть и забавным, но каким-то рваным и немелодичным. Очевидно это сказывалось его постоянное переделывание всякими людьми, которые считали что только они умеют говорить правильно. В результате полностью пропало языковое разнообразие присущее разговорной речи. Отсюда же, как Давид предполагал, и столь огромная привязанность к мату. В повседневной жизни русские пользуются им столь часто, что иногда кажется, что из их речи, или наоборот писанины, выпадают некоторые связующие звенья. Вот вроде писатель что-то пишет, но в его предложении некоторые слова ложатся вымученно и неестественно. Стоит лишь ненадолго окунуться в разговорный жаргон, и сразу понятно, какое слово он хотел поставить, а какое ставить пришлось. Возможно, потому что народный язык так часто кастрировали, простым людям и пришлось найти огромное количество слов, которые являются неким протестом. Думая об этом Давид купил билет и пошел внутрь.

Он естественно не пошел в сторону зала, а вместо этого направился к служебному входу. Там стоял охранник, но Давид подождал пару минут и тот пошел в туалет. Давид двинулся следом, и когда за ним закрылась дверь, подпер ее стулом стоявшим рядом. Теперь у него есть несколько минут до антракта, пока кто-нибудь не пойдет в туалет и не отопрет охранника. Он спокойно вошел в служебное помещение, и уже очень скоро оказался за кулисами. Когда его спросили кто он, Давид ответил что друг одной из актрис. Знание подсказало ему нужную информацию, и он без труда назвал имя девушки, которой сегодня не было. Он сказал, что она вчера после репетиции забыла здесь свою сумочку, и он хочет ее забрать. При этом он дал детальное описание сумочки актрисы, которая была сейчас на сцене. Здесь он не пользовался Знанием, но его удивительная логика подсказала, что сумочка этой девушки должна быть именно из красной искусственной кожи, и пахнуть непременно духами марки Диор. Он даже почувствовал несколько ароматов Диора, но так и не решил какой бы подошел этой актрисе. Когда какой-то мужчина страдавший геморроем, что Давид определил по запаху и легкой растопыренности его походки, проводил его в гримерку и открыл дверь, то получил удар в основание шеи и упал внутрь. Давид не стал подхватывать тело и позволил ему с характерным звуком распластаться на полу. Он даже услышал как у того сломался нос.

Давид зашел внутрь гримерки и, прикрыв дверь, взял сумочку из красной искусственной кожи. Он небрежным жестом вывалил все содержимое на пол, и пошел к ряду зеркал. Тут были различные парики, тональные кремы, накладные бороды, и прочие полезные штуки для того кто хочет ненадолго изменить внешность. Давид взял все, что ему было нужно и, переступив через лежащее на полу тело, пошел к выходу. Он сделал небольшой крюк, чтобы взглянуть на то за что он заплатил деньги. Актеры играли бездарно, а язык в их исполнении стал еще более банальным. Впрочем, актриса, чья сумочка была у него подмышкой, играла ничего. Он пошел в сторону гардероба, куда до этого сдал плащ. По пути он достал купюру достоинством в пятьсот евро и начал аккуратно складывать ее самолетиком. Подойдя к гардеробу, он протянул номерок пожилой женщине.

— Что-то вы быстро. — неодобрительно сказала она. Давид понял, что она очень гордится своим театром и тем, что работает в интеллектуальной среде. Впрочем, предложи ей кто-нибудь поработать в театре поприличнее и она не думала бы и минуты.

— Жена позвонила. Сказала что рожает. — сказал Давид. Его голос сильно дрожал от возбуждения. По своей игре он давал сто очков вперед каждому местному актеру. Бабка улыбнулась. Такой повод уйти с постановки она считала достаточновеским.

— И кто у вас? — спросила она.

Давид полсекунды думал, какому полу рожденного ребенка она обрадуется больше. По тому, как были устроены ее бедра, он понял, что у нее есть дочь. Но любит ли она ее? Судя по затаенной в глазах грусти да, но та ее чем-то расстроила.

— Девочка. — сказал Давид. Женщина улыбнулась еще сильнее и пошла за его плащом.

Пока она была повернута к нему спиной Давид решал, какое пальто принадлежит хозяйке сумочки. Его взор остановился на красном пуховике с капюшоном отороченным мехом. Сомнений не было это ее куртка. Она пахла ее духами. Пятисотевровый самолетик полетел и аккуратно упал в капюшон. Давид взял плащ и пошел к выходу.

Глава 12

В тот день у Вани больше ничего не случилось. Он спокойно пришел домой и взялся за учебники. Он решил пробежаться по решениям простых уравнений. Потом как обычно невкусный ужин, недолгий просмотр телевизора и долгие мучения в попытке заснуть. Мальчик все еще испытывал приятное возбуждение, и чувствовал пульсирующие в себе три единицы. Они согревали его, но постоянно пытались сложиться. Ваня как мог противился этому, и у него получилось — он уснул в час с улыбкой на лице. В ту ночь ему ничего не снилось.

Двадцать девятое число наступило у него в семь утра, и он как обычно пошел готовить себе и бабушке завтрак. Сегодня был последний учебный день, и именно сегодня он собирался совершить подвиг. Тридцатого вечером должен был состояться праздничный вечер. Ничего особенного. Старшеклассники будут участвовать в новогодней постановке, учителя поздравят всех с наступающим годом. Но потом будет то, что люди старшего возраста называют танцами, а молодого дискотекой. И сегодня он хотел пригласить Дашу Глазьеву на эту дискотеку. Не бог весть какое приключение, но для тринадцатилетнего мальчишки — событие года.

Он пошел в школу, и настроение у него было замечательным. Если позавчера он нервничал, теперь верил, что у него все получится. То что случилось вчера наполнило его твердостью и одно из последних морозных утр окрасилось ярчайшими красками самоуверенности. Ощущение вседозволенности и безнаказанности клокотало в нем и все вокруг казалось волшебным. Даже пар, выходивший изо рта, был серебристым, и как казалось, блестел сотнями маленьких огоньков.

Первые три урока прошли как надо. Три пятерки в четверти и несложные задания сделали время веселым. Но вот четвертым уроком была физкультура, и здесь начались проблемы. Урок оказался спаренным, и вместе с его классом присутствовал класс, где учился Вовка. Учитель решил, что будет забавно устроить соревнования между классами. Борис Ефимович был старым физруком, а у каждого представителя этой профессии есть свой любимый вид спорта. Как правило, несколько учителей физкультуры из разных школ иногда собираются по вечерам, и играют в любимые с детства виды спорта. Кто-то гоняет мяч на стадионе, кто-то предпочитает баскетбол, а Борис Ефимович любил волейбол. И именно в тот момент, когда он решил, что провести соревнования между классами отличная идея, он изменил жизнь Вани, и миллионов других людей навсегда. Хотя тогда конечно никто об этом не знал.

Соревнования решили проводить по принципу сборных команд. Из каждого класса выставлялись шесть человек, которые лучше всех играли, и потом игра из трех партий, до двух побед. Ваня никогда не попал бы в сборную, если бы сразу двое ребят из его класса не заболели гриппом. Но он все же был посильнее девочек и поэтому его решили выставить вместе с пятерыми другими мальчишками. Класс, в котором учился Ваня, был что называется "девчачий". Там учились отличники и хорошисты, и мальчишек было всего восемь. Другое дело класс Вовки. Это был как раз середнячек, и если быть откровенным Вовку там держали исключительно, потому что он был гениальным спортсменом. И, конечно же, он тоже попал в сборную. Борис Ефимович сказал, что проигравший класс получит по четверке, а победителям достанутся пятерки. Это мало кого заинтересовало, так как четверть заканчивалась, и дополнительная оценка ничего не исправила бы.

Матч начался. Собственно с самого начала никто не сомневался в поражении отличников. Все же одно дело знания, а совсем другое сила. Впрочем, в таком возрасте основной проблемой является даже не сила, а координация. Волейбол игра бесконтактная и поэтому перевес в силе не дает тотального преимущества. Но и в координации отличники уступали. Первую партию они проиграли двадцать пять — десять, и из маленькой толпы девчонок их класса доносились неловкие крики поддержки. Звездой матча был все тот же Вовка. Он прыгал выше всех и, несмотря на то, что несколько раз ударил в сетку, все равно забивал больше всех. Девчонки из Ваниного класса от него откровенно млели. Ваня с уколом ревности заметил, что и Даша смотрит на него как на Аполлона. Вторая партия тоже проходила в подобном ключе. Отличники проигрывали двадцать — восемь и дело шло к развязке, которую все ожидали с самого начала. Ваня за все время не получил ни одного паса, и его участие в игре ограничивалось подачей, которую он кстати несколько раз не подал. Он находился в шестом номере — точно посередине площадки — когда Вовка вышел на линию подачи. Но он ударил по мячу слишком сильно, и тот улетел параллельно полу, попав в противоположную стенку. Даже его неудачная подача не стал поводом к разочарованию в нем со стороны болельщиц. Едва ли кто-нибудь мог ударить по мячу так сильно. Ваня перешел в пятый номер, и когда Мишка из его класса подал подачу, в команде противника пасс получил опять Вовка. Несмотря на то, что он был на задней линии, пасующий решил доверить своему лидеру. Вовка вылетел с задней линии и с силой ударил по мячу. Так же как и на подаче, мяч полетел параллельно полу, и улетел бы в аут, если бы на его пути не оказался Ваня. Мяч летел в него, и он никак не успевал увернуться. Он попал ему в грудь, и Ваня упал на спину, а мяч улетел в потолок. Все засмеялись. Громче всех, конечно же, смеялся Вовка, но не это было самое противное. Даша, сидящая на лавочке, тоже смеялась. Смеялась над ним! Перед Ваней забегали математические формулы.

Они кое-как забили, и перешли на номер. Ваня оказался в четвертом номере, на передней линии. Родик подал подачу и им повезло. Принимающий на той стороне принял неудачно, и мяч перелетал на их сторону, но падал близко к сетке в районе второго номера. Перед глазами Вани все еще бегали формулы. Женька подошел под сетку и подбил мяч на пасующего. Давать пасс Женьке было бессмысленно — он не успел оттянуться от сетки. И тогда в первый раз пас получил Ваня. Как в кино мяч летел в его сторону. Он тоже был сделан из простых формул, и к Ване пришло осознание того что надо сделать. Формулы его тела начали перестраиваться. Три тройки слетели с него и устремились к полу. Двойка полетела к мячу. Мышцы Вани скрутило судорогой. Всего за одно мгновение он покрылся липким потом. В голове родился образ. Высокий лысый мужчина медленно подходил к мячу. Все его движения были выверены и закреплены на тысячах тренировках. Сам не понимая, что делает, Ваня полностью скопировал движения волейболиста. Вот он идет, но пока не быстро. Он смотрит на мяч и примеряет расстояние. Он не торопится, потому что если прыгнешь слишком рано, ударишь мяч на опускании и не в самой высокой точке. Но вот момент наступил. Он делает длинный шаг правой ногой, потом приставляет к ней левую. Руки уходят назад, и потом резко выкидываются вперед и вверх. Их движение синхронизировано с ногами. Ноги слегка присели и прыжок. Взмах рук добавляет прыжку дополнительную силу. Его технике может позавидовать и Жиба. Мышцы Вани раскручиваются, и он чувствует, как зависает в воздухе. Теперь удар. Обе руки поднимаются вверх, но потом левая опускается, а правая остается вверху и отводится назад. Рука находится в полурасслабленном состоянии. Самый сильный удар, как ни странно, наносит рука, когда работает как хлыст. Теперь рука начинает разгон. Она летит вперед и главное остановить локоть в нужный момент. Локоть не идет вперед, а рука делает движение, изгибаясь в суставе слегка неестественно, но такая техника позволяет схватить мяч на наибольшей высоте. Если все сделать правильно удар выйдет очень приличным. Так получилось и сейчас.

Вовка не верил, что Ваня ударит. Он был уверен, что он скинет. Ему даже не удосужились поставить блок. Вовка вышел вперед на трехметровую линию, и какого же было его удивление, когда Ваня, продемонстрировав идеальную технику, вылетел над сеткой и нанес сокрушительный удар прямо по шестому номеру. В отличие от Вовкиного удара, Ванин попадал в площадку. Он должен был попасть где-то в пятый-шестой метр, но на его пути встало препятствие в виде лица Вовки. Как до этого, после его удара мяч отлетел от лица в аут, вот только теперь в зале воцарилось гробовая тишина. Удар получился сильный, но натренированная рожа Вовки выдержала его. Правда теперь она была красная от удара и от душившей его злости.

Глава 13

Андре Коля и Кузьма сидели в кафе напоминавшее чайхану. На прокуренных стенах висели грязные ковры, и официанты носили подобие тюбетеек. Три грязных мужчины не вызвали у них восторг, а когда заказали бутылку дешевой водки, и самые дешевые салаты, губы обслуживающего персонала стали кривиться в презрении. Но делать было нечего, и заказ принесли. Правда, потребовали деньги вперед. Но инквизиторы не обиделись. Им было не привыкать. Андре сразу разлил водку по стопкам, и они выпили, в память погибших соратников, не чокаясь.

— Что у тебя с Сибирью? — спросил Андре у Коли.

— Да ничего необычного. Кому она нужна моя Сибирь? Колдуны там только если проездом бывают.

— А с нежитью как?

— Да точно так же. Ни вампиров, ни оборотней. Правда недавно разорвали пару человек, и я уж думал, что все-таки завелся кто. Но приехал и понял — медведь. Помог поймать местным мужикам, они мне даже после этого баньку истопили.

— Да это у нас редкость. — покачал головой Андре. Человеческая благодарность действительно мало касалась инквизиторов.

— А что у самого. — спросил Кузьма.

— Ну вот это шалава, и больше ничего. Хотя странно это все если честно. Неужели никто не хочет занять место Абдулы?

— Может не знают, что он умер? А может тебя бояться? А вообще расскажи про этого Абдулу. Ну и про Михаэля тоже.

— Крутые ребята. Я когда они поединок устроили, такого насмотрелся. Положили они человек, наверное, тысячу, и даже не заметили. Но тогда каждый из них друг друга блокировал, так что я даже не представляю, что было бы, если кто-нибудь из них один стал колдовать.

— Нет ну а какие они? Я вообще колдуна класса А никогда не видел, а тут целых два. — не отставал Кузьма.

— Необычные. По-другому и не скажешь. Вроде люди как люди, а все же видно, что не такие как все. Они, конечно, все колдуны такие, но эти двое особенные были. Михаэль меня до самого конца за нос водил. Если бы не повезло мне, то он до сих пор живой ходил, а от меня и воспоминаний не осталось бы. А Абдула так вообще чудище. Старый, Михаэль говорил, что ему сто сорок лет, и страшный. Он буквально страхом вонял. И спокойный. Только один раз он из себя вышел, да и то перед смертью.

— А из-за чего они дрались-то? — спросил Коля.

— Прости, но сказать не могу. Лично Великий Инквизитор запретил.

— Ого. Значит что-то серьезное.

— Серьезней некуда. Но они так и не добились того чего искали. Зато мне кое-что на память оставили. — и Андре невольно прикоснулся к изуродованной груди.

Коля налил, и теперь они выпили уже чокаясь. Андре закурил и стал прислушиваться к шуму в собственной голове. Вопросы о прошлом воскресили его в памяти. Двое других инквизиторов тактично замолчали, предоставив Андре разбираться в себе. Они прекрасно понимали, каково это быть инквизитором. Но Андре так и не сказал им главного. Впрочем, он этого никому не говорил и даже себе признавался очень редко. Самое неприятное в той истории вовсе не то, что он полностью сломал свою жизнь. Три года назад он в первый раз услышал в голове голос. Это было одно предложение, которое звучало: "Когда-нибудь ты вырастишь и тогда…". Именно оно стало причиной его становления инквизитором. И тот же самый голос в его голове иногда звучал до сих пор. Вот только фраза изменилась. Теперь она звучала как: "Ну когда же ты вырастишь?". Это сказал ему Медведь. Удивительное существо, которое несколько раз спасало его жизнь. Кто такой страж Андре не знал. Михаэль говорил, что это некий страж лесов и полей. Что-то вроде духа природы, который охраняет ту часть континента, на которой раскинулась Россия. Правда Андре теперь сомневался в этом. После того как Михаэль жестоко его обманул и чуть не убил он больше не доверял тому что тот рассказывал. Хотя конечно колдун показал ему столько удивительных вещей, и еще способствовал улучшению его тела. Андре видел страшный Вабар — столицу Огненного царства. Андре видел сам алям-аль-металь и три его уровня. Андре видел безжизненный Лимб, и его проклятых обитателей — нитей. Из всех инквизиторов он один видел три из четырех планов замысла. Впрочем, он не сомневался, что попадет и в четвертый. Туда все попадают. Тот опыт сильно помог Андре в его работе. Он видел, на что способны сильнейшие колдуны мира и теперь знал, что от них можно ожидать. Это знание сделало его осторожным, и быть может, поэтому он прожил в качестве инквизитора уже три года.

— А это тогда ты встретил эту Наталью? — все-таки не выдержал долгого молчания Кузьма. Андре погрузился в мысли на добрых десять минут.

— Что? — выход из омутов памяти был для Андре даже где-то приятен. — А, да. Да, тогда я увидел ее и еще одного из колдунов Москвы.

— И что с этим вторым? — спросил Коля.

— Ушел. Я не знаю где он и, наверное, никогда не узнаю. Вообще он тоже был очень необычный вот только совсем иначе, чем Михаэль, Абдула или Наталья.

— И что в нем такого было?

— Он был совершенно серый. Знаешь из тех, кого встретишь на улице и даже не обратишь внимания. Я даже сейчас не уверен узнаю ли я его если увижу. Ну по крайней мере если он пройдет мимо и не обратит на себя внимания я его точно не узнаю.

— Да это странно. — сказал Коля. — Они обычно люди запоминающиеся.

— Так то-то и оно. Я видел не меньше двадцати колдунов, и могу точно сказать, что в каждом было что-то необычное. Даже в самых слабых, а уж в серьезных так вообще… Из тех двадцати я прекрасно помню всех, а этот был уж слишком неприметный. Может он был слишком слабым, хотя его мне подали как представителя колдунов Москвы. Впрочем, сегодня мы про него еще расспросим.

— А как его звали?

— Александр.

Глава 14

Уж чего в Санкт-Петербурге достаточно так это музеев. Огромные, вроде Эрмитажа, маленькие и даже незначительные. Есть в этом городе и настоящие ценители искусства. Таким был и Иосиф Бранштейн. Иосиф когда-то давно, еще во времена советов, был смотрителем в Эрмитаже и именно тогда полюбил холодное оружие. Надо признаться, что он даже украл из музея несколько экспонатов, правда тех, что годами не вытаскивались из запасников. Холодное оружие стало его страстью, и он собирал его по всему СССР, тратя свою небольшую зарплату. Его коллекция пополнялась в течение двадцати лет и насчитывала более пятисот наименований. Большая часть была сдана в аренду различным музеям, и добавляла Иосифу солидную прибавку к пенсии. И где-то двести предметов, самых любимых, самых лучших хранилось в его трехкомнатной квартире. Но буквально пару месяцев назад, когда у него гостил двоюродный брат Изя — достаточно преуспевающий бизнесмен из Израиля — он, осматривая клинки брата, подсказал ему отличную идею. Надо сделать музей у себя на дому. Ведь немало найдется любителей этих блестящих игрушек, которые выложат деньги за то чтобы посмотреть на них. Изя так же составил брату приблизительный бизнес план. Предложил, чтобы он брал не слишком много денег за просмотр, но если вы хотите послушать лекцию об экспонатах, придется доплатить.

Иосиф тоже имел в крови торговую жилку, и поэтому, не растерявшись, решил вопрос с рекламой. Он пошел к своему другу в типографию, и тот, за символическую плату, напечатал ему пару тысяч красочных объявлений. Иосиф подумал, что самым лучшим будет расклеить их в метро. Вначале дела у него пошли достаточно прилично. Его маленькая коллекция пользовалась неплохим успехом, прежде всего потому что оружие можно было потрогать. Можно было даже помахать им. Это, кстати, делал и сам Иосиф. Иногда тихими ночами слегка выпив, он облачался в древние доспехи, и носился по квартире, размахивая мечами и бросая ножи в стены. Стены в его квартире были специально сделаны из необструганных досок, чтобы хозяин, да и посетители, могли кинуть какой-нибудь не слишком дорогой кинжал. Денег, которые он зарабатывал, было не так много, но вкупе с теми что он получал за аренду своих экспонатов, и достаточно неплохой пенсии, они делали его представителем среднего класса, а большего ему было и не надо. И все было бы неплохо, если бы его реклама не попалась на глаза Александру Сергеевичу Пушкину.

Давид ехал в вагоне метрополитена, перекинув сумочку из искусственной красной кожи через плечо. Если бы кто-нибудь обратил на него внимание, то мог принять за представителя сексменьшинств. Но никто не смотрел — купол тайн прекрасно работал. Давид обожал метро. Тысячи, а быть может и миллионы людей, вместе с сотней электричек, образовывали изящный в своей грубости танец движения. Люди представлялись им как крошечные атомы, а сама подземка синхрофазотроном. Все они неслись куда-то, разгоняемые поездами, и их движение, в отличие от протонов, было абсолютно беспорядочно и бессмысленно. Люди бежали на работу, или ехали, чтобы развлечься, и искренне верили, что это и есть жизнь. Давид был одним из немногих людей, которые понимали, насколько они ошибаются.

Поначалу реклама не привлекала его внимания. Он был полностью погружен в движение людей и их проблемы. Давид менял свое сознание, становясь то инженером, которого беспокоят недоделанные проекты, или домохозяйкой, которая волнуется, что курица в пакете может протечь. Иногда он становился стариком, и с философским презрением рассматривал молодежь, иногда напротив, представлял себя подростком, и у него вставал при виде любой более менее красивой девушки. Редко Давид был собой. В метро его сверхчувствительный нос, слух и зрение получали удары тысячи раздражителей. От людей несло потом и мочой, они были далеко не красивые, и не ласкали слух прокуренные голоса, тихо ругающиеся матом. Все это раздражало настоящего Давида, и он предпочитал быть в метро простым человеком. Или даже не одним человеком, а целой толпой людей. Но вот его очередная личина скучающего бездельника стала рассматривать рекламу. И когда наткнулась на наполовину сорванное объявление, где говорилось, что у него есть уникальный шанс посмотреть частную коллекцию холодного оружия, и еще и потрогать экспонаты, Давид вернулся.

Давид тут же поморщился от миллионов неприятных запахов шибанувших в нос. С этим надо было что-то делать, и его мозг стал вычленять приятные, и отбрасывать противные. Через минуту он наслаждался запахом кожи девушки, сидящей в другом конце вагона. Девушка была не столь красива, сколько чиста. Давид повел ноздрями в ее сторону, и понял что она девственница. Непорочная, несмотря на то, что ей было двадцать два года. Большая редкость в наше время. Ее образ читающей книгу студентки, отпечатался на сетчатки его глаз, и вскоре все ехавшие в вагоне люди превратились в ее копии. Давид прислушался к мышцам ее гортани, которые непроизвольно сокращались при чтении, и теперь слышал ее тонкий красивый голос, которым она читала ему лекцию по физике. Лекция была Давиду неинтересна, и он слушал только голос девушки. Теперь основные раздражители были устранены. Осталось осязание и вкус, но Давид жевал жвачку с ментолом, и ни один отрезок его кожи не соприкасался с покрытым микробами вагоном. Теперь он мог сосредоточиться на объявлении.

Хоть кто-то сорвал его со стенки вагона наполовину, Давид легко восстановил недостающую часть своим воображением. Более того, в его мозгу оторванная половина покрылась изящным узором из лилий с виноградной лозы, чего не было в оригинале. Но Давид, представив его себе так, восхищался художником, а на то, правда это или нет, ему было наплевать. На черно-белой картинке было изображение нескольких мечей, но они его не заинтересовали. Его чрезвычайно взволновал кинжал с рукояткой в форме тюльпана. Воображение тут же нарисовало образ Натальи, и Давид понял, что она заслуживает такой подарок. Он запечатлел в голове адрес выставки, потом включил Знание и узнал, как дотуда добраться. Знание сработало лучше, чем любой GPS навигатор.

На следующей станции Давид вышел и пересел на другую электричку. Все прохожие до сих пор были девушками читающими учебник по физике, и пахли непорочностью и чистым женским телом.

Давид добрался до дома Иосифа через полчаса. Он вошел в грязный подъезд и прошел на третий этаж. По дороге он принюхался и учуял запах мочи. Определенно мужской, определенно с запахом дешевого пива. Проходя между третьим и вторым этажом, Давид на минуту остановился и достал из сумочки накладную бородку и усы. В дверь к Иосифу постучал уже мужчина примерно сорока лет, и когда спросили: "Кто там?" — ответил на чистейшем русском языке, что было привилегией только жителей северной столицы.

— Я на экскурсию. — сказал Давид. — Я прочитал ваше объявление в метро.

— Здравствуйте. — сразу открыл дверь Иосиф. На его лице играла приветливая улыбка, но Давид легко различил в ее корне алчность. — Проходите.

Давид вошел и его нос сразу пропитался запахом оружейного масла. Этот запах Давиду понравился, и это в первый раз спасло Иосифу жизнь. Первоначально Давид собирался его убить, как только войдет внутрь.

— Цена на самостоятельную экскурсию чисто символическая — пятьдесят рублей. — сказал Иосиф. — Но если вы хотите чтобы я прочитал вам небольшую лекцию о холодном оружии, или рассказал историю каждого экспоната, это обойдется вам еще в пятьсот рублей час.

— Будьте добры просветите меня. — сказал Давид улыбаясь в накладные усы. Он достал тысячу рублей и протянул ее Иосифу.

— Сейчас принесу вам сдачу.

— Ну что вы. Оставьте себе, хотя я, быть может, задержусь здесь больше чем на час.

— Благодарю. — Иосиф засиял еще больше. — Что вас интересует?

— Ну в первую очередь кинжалы. Но можно посмотреть и мечи. В вашей рекламе говорилось, что оружие можно потрогать?

— Конечно. Только если будете при этом очень аккуратны.

— Не беспокойтесь, я буду крайне осторожен.

И Давид очень скоро продемонстрировал правдивость своего заявления. Пока Иосиф что-то бубнил на заднем плане, Давид осматривал тщательно начищенные клинки, и поражался их красотой. Он прикоснулся к оружию всего дважды, и оба раза поразил Иосифа. Во-первых, на Давиде все еще были перчатки из шелка, и он снял их только когда взял в руки сначала небольшой кинжал, украшенный тюльпанами, и большой меч. Давид не знал, да ему было и все равно, что он обратил внимание на две самые любимые и лучшие вещи собирателя холодного оружия. Иосиф поразился тому, с какой нежностью и трепетом Давид прикасается к лезвию кинжала, и проводит пальцем по наточенной кромке. Как его изящные белые кисти трогают рукоять, и пальцы с ровными, и слегка длинными кутикулами, дотрагиваются до нее лишь чуть-чуть. Казалось, Давид трогает не сам кинжал, а воздух, который его окружает. Что в принципе было правдой.

Первым Давид осмотрел кинжал, который привлек его внимание еще в метро. Он представил кузнеца, который его ковал, представил его первого хозяина. По мнению Давида тот должен был предпочитать красный цвет. Вскоре его предположение подтвердилось.

— Это кинжал принадлежал кардиналу Ришелье. — сказал Иосиф, смотря как кисти Давида гладят блестящий металл.

— Да, я так и подумал. — сказал Давид. Иосиф решил, что он выпендривается. Давид не мог знать, что это за кинжал и кому он принадлежал. Об этом могли догадаться еще пара человек в мире, но Давид не входил в их число.

Давид повесил кинжал на стену и пошел дальше. Иосиф рассказывал ему о булате, о способах закалки стали, о тамплиерах, о розенкрейцерах, о деревьях из которых делались рукоятки, о том, как их надо вымачивать, о том, как правильно обрабатывать слоновую кость — все это было Давиду неинтересно. Его не интересовала история или механизм производства холодного оружия, гораздо более занимательнее были люди, которые им владели. И этот жадный еврей никак не входил в ряд интересующих Давида владельцев. Более того, Давид все еще решал, стоит ли его убивать или оставить в живых. Тот второй раз спас свою жизнь, когда сказал Давиду: "Будьте здоровы" — после того как он чихнул. Давиду нравились вежливые люди. И вот он дошел до, на первый взгляд непримечательного, меча. Довольно грубый и с огромным количеством зазубрин на порыжевшем лезвии он заворожил Давида, и он второй раз снял перчатки. Он взял оружие со стены, и Иосиф опять удивился, что Давид выбрал самый достойный экспонат в его коллекции. И предыдущий кинжал, и это меч были его изюминками. Иосиф задумался, а не специалист ли перед ним? Он знал всех знатоков холодного оружия в Питере, и большинство в России, но этот был ему незнаком. Но он решил пока не делать поспешных выводов. Несмотря на то, что Давид безошибочно выбрал самое ценное, он осматривал клинки совершенно непрофессионально. Не проверял прямоту лезвия, не приглядывался к основанию рукоятки. Были множество признаков, по которым можно определить знатока, и ни один из них Давид не проявил.

А Давид был полностью захвачен мечом. Он внимательно осматривал каждую зазубрину и принюхивался к запаху крови, которому было уже несколько сотен лет. Меч просто пропах убийствами, и Давид подавлял порывы облизать его. Волна накатывала на него, и ему пришлось поднять берега. Правда теперь надо будет дать ей выход в ближайшем будущем, но он и так собирался это сделать.

— Это предположительно меч Зигфрида Великого. Конечно, это всего лишь предание, но в данном случае есть несколько подтверждений, что это один из мечей скандинавских королей. Хотя в научном мире меня за такие слова подняли бы на смех.

Это было сказано специально, чтобы проверить достаточно ли Давид знает и разбирается в оружии. По-настоящему, это был меч одного из тевтонских рыцарей, и имел ценность в силу своей древности. По форме лезвия можно было легко догадаться, что к мифическому Зигфриду меч не может иметь никакого отношения. Но Иосиф не знал, что он в корне неправ. Для Давида этот меч теперь принадлежал именно Зигфриду. Сага о Нибелунгах пронеслась в его голове, сжигая информацию о тевтонцах.

— Я хочу купить у вас его. Его и тот кинжал. — сказал Давид.

— Боюсь что я не продаю оружие. — сказал Иосиф.

— Я предлагаю миллион долларов. — невозмутимо сказал Давид продолжая вертеть меч в руках. Он наслаждался им, и в его голове сиял образ великого и сурового воина древности.

Иосиф опешил. И меч, и кинжал стоили гораздо меньше предложенной суммы. Иосифа погубил не кто иной, как двоюродный брат Изя. После слова "миллион" Иосиф вспомнил его, и в душе пробудилось чувство алчности, пополам с завистью. Его родственник был весьма богатым, и относился к Иосифу с легким пренебрежением, как и любой богач к человеку, если не бедному, то уж точно не миллионеру. И Иосиф сделал ошибку. Если бы он согласился на предложение, то уже через час получил деньги и больше никогда не увидел Давида. Но он сказал:

— Полтора миллиона.

И меч Зигфрида Великого снес его голову. Последним что он увидел, была белая молния — это блеснул меч, унося свою последнюю жизнь.

Давид убил коллекционера оружия не испытывая к нему никаких чувств. Он действительно готов был поступить с ним честно, но тот сам сделал выбор. После названной им цены волна перехлестнула берега и Иосиф умер. Давид прошел на кухню, надевая перчатки. Там он снял со стены полотенце, и аккуратно обтер меч. Потом он полазал в кладовке и нашел специальные чехлы для переноски оружия. Они напоминали чехлы для удочек. Он взял один большой, один маленький, и поместил в них кинжал и меч. Затем он затащил тело Иосифа в кладовку, и повесил на нее висячий замок. Он прошел в кабинет, по пути бросая безразличные взгляды на коллекцию топоров. В столе он нашел несколько писем от двоюродного брата Изи, и поздравительную открытку. Иосифа поздравляли с рождеством. По тонкому аромату подсолнечного масла Давид понял, что открытка от соседки из квартиры направо. Ее звали Марина. Давид нашел еще несколько бумаг написанных неровным подчерком мертвого хозяина. Он прикрыл глаза, и внес подчерк в коридоры своего мозга. Он взял чистый листок дешевой бумаги, и превратил себя в Иосифа. Это было несложно. Он слегка ссутулился, потом задышал неровно и натужно. Мертвый Иосиф страдал отдышкой. Трясущейся рукой он взял шариковую ручку, и написал подчерком Иосифа на листе несколько строк.

"Дорогая Мариночка, поздравляю тебя с наступающим Новым Годом. Звонил тебе в квартиру, не смог дозвониться. У меня большое горе, мой двоюродный брат Изя сильно заболел. Похоже свиной грипп. Я должен поехать к нему в Израиль. Будь так любезна, зайди ко мне через пару дней и полей цветы. Ключ я просуну тебе под дверь. Когда приеду я тебе позвоню. Я включу сигнализацию, но ты же знаешь, как ее отключить? Если нет, то я объясню, когда позвоню. Еще раз с наступающим, Иосиф".

Давид сложил письмо, и положил его в конверт. Потом встал и, взяв два продолговатых чехла, пошел вон из квартиры. Когда он выходил, то просунул ключ под дверь соседней квартиры, но так чтобы он оставался под самой дверью, и его было невидно изнутри. Он вытащил из кармана коробок спичек, и старательно натыкал их в отверстие для ключа. Этого Давид посчитал будет достаточно, и пошел на улицу. По пути он бросил конверт в почтовый ящик.

Выйдя, он взял такси и поехал к магазину спортивных товаров. Там он купил себе черный тренировочный костюм, черные носки, рюкзак кроссовки и пуховик. Далее он отправился в большой торговый центр и купил себе дорогой кожаный портфель и две гвоздики. Гвоздики он попросил упаковать в большую подарочную коробку. После этого такси повезло его на почту, где он отправил продолговатую бандероль в Рим на подставной адрес. В Римском почтамте работал его человек, и он отправит меч на другой адрес, а оттуда он поедет на третий и вернется в Россию. Таким образом, меч потеряется, а двух дней вполне достаточно, чтобы его уже не нашли. Давид вышел из почты и отправился к метро. Он доехал до Гостиного Двора и пошел в сторону гостиницы. Там он снял номер на сутки и нагруженный пакетами с покупками уединился, чтобы подготовиться к встрече с Натальей.

Глава 15

Несмотря на удачную атаку Вани, его команда все равно проиграла и получила свои четверки. Вовка всю оставшуюся игру явно целился мячами в него, но не попал. Это разозлило его еще сильнее. Но урок подходил к концу, и после звонка все прошли к раздевалкам. Вовка ничего не сказал Ване, но по его взгляду можно было понять, что того в ближайшем будущем ждут крупные неприятности. Но, несмотря на это, Ваня пошел на следующий урок с высоко поднятой головой. Он отомстил! Пусть это и не равносильно синяку под глазом, но все же хоть что-то. Он думал, что сегодня ему определенно сопутствует удача. Пятый урок был последним и после него он хотел пригласить Дашку. Хотя в приглашении такого рода она не нуждалась — праздник, проводимый в школе, мероприятие добровольно-принудительное, так что Даша должна была быть там в любом случае. Но Ване казалось что если он сделает официальное приглашение это будет выглядеть лучше, и не позволит Даше найти на вечер другого кавалера, вроде того же Вовки.

Когда прозвучал последний в этом году звонок, все весело стали запихивать в портфели свои учебники и побежали вон из класса. Даша шла впереди Вани вместе со своей подругой Даной. Ваня набирался храбрости и уже подошел настолько близко, что смог услышать их разговор:

— Подожди я сейчас в туалет схожу. — сказала Даша подруге.

Ваня просиял. Разговаривать с Дашкой, когда рядом Дана, не хотелось. Такие разговоры надо вести один на один, и желательно где-нибудь в пустыне. Но за неимение пустыни Ваня решил удовлетвориться тем, что подкараулит ее, когда она будет выходить из туалета. Он пошел следом за ней, и от возбуждения ему самому захотелось отлить. Он подумал, что сделает это по-быстрому и как раз успеет встретить Дашку на выходе. Они вошли в туалеты вместе. В их школе мужской туалет отделялся от женского стенкой, и надо сказать, что стенка была не очень толстая. При желании можно услышать все, что происходит в соседнем туалете, чем все естественно и занимались. Но Ваня не видел как три фигуры, несколько выше его, пошли следом, и одна прикрыла за собой дверь.

Ваня даже не успел дойти до писсуара, когда сзади его кто-то толкнул. Он повернулся и увидел Вовку и одного из его друзей — тоже известного хулигана.

— Что пи…ок сейчас ты у меня кровью ссать будешь. — сказал Вовка и ударил Ваню по лицу.

Удар был мастерский, Вовка разбил Ване губу. Ваня упал на грязный пол.

— Что волейболист хренов, довыеживался? — сказал Вовка и ударил его ногой в живот. Ваню скрутило.

— Вова извини я нечаянно… — едва смог проговорить Ваня.

— Знаешь, как за нечаянно бьют?

Ваня не ответил и получил очередной удар в живот.

— Я спрашиваю, знаешь, как за нечаянно бьют? — повторил Вовка.

— Отчаянно…

— Правильно. — очередной удар. — Кто ты такой?

— Что?

Удар.

— Я тебя спрашиваю кто ты такой?

— Че-человек.

— П…ор тоже человек.

Удар.

— Вовка пожалуйста…

— Ты п…ор?

— Нет.

Удар.

— Ты п…ор?

— Нет.

— Колян дай нож.

Колян, с глупой улыбкой на глупом лице, порылся в карманах и достал старую "бабочку". Вова раскрыл ее. Его движения были уверенными и четкими — он явно делал это не в первый раз. Вовка подошел к Ване и навис над ним.

— А что если я тебя сейчас немного почикаю?

— Вовка не надо. — по щекам Вани уже давно текли слезы, но теперь из него потекло и другое. Переполненный мочевой пузырь не выдержал, и на спортивных штанах расползлось темное пятно.

— Эй, да он обмочился! — заржал Колян.

— Ну вы скоро там? Я уже задолбался дверь держать! — послышалось со стороны входа.

— Подожди сейчас. Так ты значит обделался? Ты п…р?

— Да…

— Значит, тогда ничего зазорного, если мы тебя опустим. Все равно ты уже весь в моче, так что сейчас ее будет на тебе два вида.

Вовка трясущимися руками расстегнул молнию на джинсах. Его лицо покраснело от возбуждения, и он достал член направил на Ваню. Коляна тоже трясло, и он смотрел, стараясь не пропустить ни единой детали. Вовка встал над Ваней, а тот плакал и не мог ничего с собой поделать. Его обуял страх, так что ни о каком сопротивлении речи не было. Но то ли Вовка недавно отлил, то ли от возбуждения не смог из себя ничего выдавить, но прошла почти минута и с конца упала только пара капель, причем не на Ваню, а на пол.

— А и х… с ним! — сказал Вовка застегивая молнию. — Хватит с него.

Колян был явно разочарован, но виду не подал. Вовка еще раз пнул Ваню и пошел из туалета. А Ваня лежал и плакал. Он смотрел на две маленькие капли на полу, и его душила страшная злоба. Перед глазами не бегали никакие формулы. И тут случилось еще более страшная вещь. В туалет вошла Даша.

— Ты как? — сказала она, глядя на Ваню с жалостью. — Я все слышала. Ты не расстраивайся они козлы.

Ее взгляд упал на его штаны и заплаканное лицо. И Ваня понял, что она подумала, если учесть что слышала. Она подумала, что Вовка все же поссал на него. Из его горла вырвался дикий крик, и он вскочил на ноги.

— Дура! — прокричал он ей и, оттолкнув, выбежал из туалета. Когда он побежал домой перед его взором начали робко мелькать формулы.

Глава 16

На часах наступило полвина четвертого, и Андре с двумя инквизиторами вышли из кафе. За это время опустели две бутылки, но никто из них пьяным не был. Их желудки были привычны к алкоголю, а чтобы свалить инквизитора надо гораздо большее количество спиртного. Хотя конечно шум в голове присутствовал. Но если с первого взгляда может показаться, что идти пьяным на встречу с колдуном, с целью его поймать, а быть может даже убить, глупо, это не так. Если инквизиторы называли себя инквизиторами, то колдуны величали своих врагов разрушителями вероятностей. А разрушение вероятностей процесс очень неприятный. Когда ты противопоставляешь силу своего внутреннего мира сверхудаче колдуна, организм ведет себя очень странно. У многих инквизиторов это происходит по-разному. У кого-то начинает болеть голова, многих, как и Андре тошнит, у кого-то выворачивает суставы, или даже лопаются вены и капилляры. Единственное сходство в том, что процесс разрушения штука очень неприятная. Здесь еще имеют влияние несколько факторов. Сила инквизитора напрямую зависит от силы его внутреннего мира. Чем меньше сомнений ты испытываешь в жизни, чем больше ты уверен, что твоя точка зрения единственно верная, тем лучше ты можешь разрушить удачу. Ты гасишь вероятность события, превращая его в свершившийся факт, и при этом в факт который нужен тебе и твоему миру. И именно поэтому единственный шанс того что инквизитору крупно повезет, может быть только при встрече с колдуном. Если колдун захочет чтобы простой человек умер, и у него есть вероятность его смерти, то простое желание приведет к его гибели. Ему смертельно не везет и он умирает. Но если колдун захочет поколдовать над инквизитором, его вероятности не просто разрушатся, а сложатся в соответствии с мнением инквизитора. То есть если колдун захочет его смерти и у него будет такая вероятность то вместо того чтобы он умер, инквизитору в чем-то повезет. В чем сказать сложно, потому что внутренний мир инквизитора обычно ограничен и настроен, как правило, на неудачу, но какая-нибудь удача улыбнется ему. Следующий фактор состоит в силе колдовства. Если колдовство, то есть вероятность, сильнее внутреннего мира инквизитора, то он не может ее разрушить, и умрет как любой другой человек. Каждый инквизитор может разрушить определенное количество вероятностей, и при разрушении испытываемая ими боль соразмерна количеству разрушенного. Если колдовство будет сильным, инквизитору будет плохо. Если несильным тоже неприятно, но не настолько. И для того чтобы слегка притупить боль, инквизиторы часто отправлялись на встречу с колдунами нетрезвые. Такими они были и сейчас.

Андре Кузьма и Коля пошли в метро и поехали к "Гостинке". Приехав, они опять попали под подозрение милиционеров, и снова пришлось предъявлять документы. Каждый инквизитор в той или иной степени умеет пользоваться Знанием. Это совершенно необходимо хотя бы для того, чтобы колдуны не могли тебя с его же помощью найти. Но, как правило, виртуозов в этом деле нет. Знание это огромная наука, которую постигают годами тренировок. Колдуном можно научиться быть и за неделю, а Знанием так просто не овладеешь. Андре не опасался того что Наталья сможет его обнаружить. Он как раз владел Знанием неплохо, и мог полностью закрыться от нее. А вот относительно Кузьмы и Коли у него уверенности не было. Впрочем два инквизитора тоже не испытывали на это счет никаких иллюзий. И они не пошли к подъезду Натальи раньше времени, а стали околачиваться возле Казанского собора.

Они напоминали бедных музыкантов, которые пропили свои инструменты, или более менее приличных бомжей. Все с длинными нечесаными волосами, не раз ломаными носами, и в длинных грязных плащах. Инквизиторы делали вид что осматривали собор, становились возле урны и курили, иногда бросали взгляд на едва виднеющийся подъезд. Было только половина пятого, и идти туда еще рано. Все радовались, что приняли на грудь — на улице рано стемнело, и было холодно, так что алкоголь хоть немного, но грел.

Андре выкинул вторую смятую пачку и открыл третью. Он старался рассмотреть подъезд, но с каждой минутой это становилось сделать труднее и труднее. Мимо него проходили прохожие и брезгливо морщились. Андре было все равно. Его никогда не тревожили мысли о том, что люди относятся к нему несправедливо, хоть он и защищает их. Андре защищал их не ради благодарности, а потому что не мог жить иначе. Он был охотником за колдунами. Это была его суть. Если бы он был другим, то он не был бы инквизитором. Если бы он мог измениться, он не был бы инквизитором. Но он им был. И поэтому терпел.

Ему в нос ударил запах духов. Аромат был приятным. Не слишком насыщенный, не слишком сложный, но приятный. Нечто вроде ромашки с чем-то. Аромат исходил от старого мужчины, который прошел мимо. Он был в спортивном костюме и с рюкзаком за плечами. Мужчина шел очень быстро, чем-то вроде спортивной ходьбы. Андре подумал, что это какой-нибудь поклонник здорового образа жизни и отвернулся. Как Андре и предполагал он не смог узнать Александра. А Давид его естественно узнал.

Глава 17

Давид разделся и посмотрел на себя в зеркало. Его тело излучало внутреннюю гармонию его организма. Оно было слегка бледным, ни единой капли жира, впрочем, на культуриста он тоже не тянул. Вообще когда ты колдун, тебе не надо сильно беспокоиться о физической силе. Наше тело, как правило, может гораздо больше, чем мы себе представляем, просто мозг, во имя нашей безопасности, ставит барьеры и не позволяет ему перенапрягаться. Но если эти барьеры снять, можно достичь великолепных результатов. Его прадед Абдула был с виду ходячим трупом, но на деле мог поднять грузовик. Конечно Давиду было далеко до прадеда, но и он способен на многое. Он быстрее обычного человека раза в три, и во столько же сильнее. А если надо применять силу или скорость непродолжительное время, то эти показатели возрастали до десяти. Несколько секунд Давид мог двигаться в десять раз быстрее простого человека, или поднять больший вес. Но не это было главным. Главное, и именно это делало Давида настолько опасным, он управлял своим телом на все сто процентов. Его координация позволяла увернуться от пули, а сверхчувствительные органы восприятия делали возможность застать его врасплох почти нулевой.

Давид надел спортивные штаны, и пошел в ванную. Тут он распотрошил сумочку неизвестной актрисы и, достав тональный крем, сделал себя более смуглым. Крем был дешевым, но все равно превосходил по качеству те, что продавались в отделах косметики. Давид аккуратно приклеил себе усы и пышную бороду. С этим делом главное было не переборщить, потому что скоро придется отрывать. Получилось очень натурально. На Давида из зеркала смотрел дед, лет шестидесяти.Давид прекрасно умел управлять мимическими мышцами и сложил лицо так, что на лбу появились дополнительные морщины. Правда взгляд стал слегка удивленным, но Давид приклеил кустистые брови и это перестало бросаться в глаза. Потом он наложил парик, и образ стал почти полным. Он достал из кармана плаща единственную вещь, которую взял с собой из Ростова. Старая вязаная шапка с логотипом "Динамо", была предметом, который он навряд ли нашел бы за короткий срок, и в то же время была совершенно необходима для завершения образа. Теперь он стал типичным борцом за собственное тело и за здоровый образ жизни. Кто-то мог подумать, что он старый спортсмен и поэтому его походка слишком тверда. Но походка у Давида будет какая надо.

Для кого был нужен весь этот маскарад? В первую очередь для самого Давида. Ему очень нравилось играть в подобные игры с переодеванием. При этом он настолько входил в образ, что становился другим человеком, и это давало отдохнуть его настоящей личности. Давид вышел из ванной, надел кроссовки и достал из рюкзака кинжал в чехле. Он еще раз позволил себе полюбоваться им. Потрогать его гладкую поверхность. Воскресить в памяти образ решительного француза закутанного в красное. Кто бы мог подумать, что Ришелье любил тюльпаны. Давид считал, что такому человеку больше подходили лилии. Но, в конце концов, это не имело значения. Давид вскрыл пластиковый пакет, лежавший на тумбочке рядом с кроватью. Там были одноразовая зубная щетка, белые тапочки, и прочая мишура нужная путешественнику. Были там и нитки с иголкой. Правда белые, а Давид купил черный спортивный костюм. Пришлось распускать покрывало одного из кресел. Заполучив нитки необходимого цвета, он аккуратно пришил маленькую подушку с дивана на внутреннюю сторону олимпийки, и надел на себя. Получилось неплохо — как будто у него вырос небольшой животик. Давид облачился в куртку и аккуратно сложил свой костюм сначала в портфель, а потом в рюкзак. Плащ в портфель не влез, и Давид запихнул его вместе с рюкзаком. Потом он достал стодолларовую купюру, и положил на то место, где лежала подушка, которую он стащил. Возвращаться в эту гостиницу в его планы не входило.

Давид поставил возле себя полный рюкзак, а потом уселся в кресло. Ему очень понравился простой тренировочный костюм. Он был хлопчатобумажный и приятно прилегал к телу. Он достал маленькую сигару и выкурил ее. После этого он закрыл глаза и стал мечтать. В своем воображении он помолодел лет на двадцать. Именно тогда твои мечты наиболее яркие, и правдоподобные. Только дети могут мечтать так, чтобы поверить в свои мечты. Но Давид не просто помолодел, он еще одновременно и постарел. Теперь стало три Давида. Один тридцатилетний, другой десятилетний, и третий шестидесятилетний. Первый просто стоял в сторонке и наблюдал, второй предавался мечтам, о том каким он будет через пятьдесят лет, и третий подавал пример. Шестидесятилетний Давид был завзятым спортсменом. Бывший учитель физкультуры, а в прошлом еще и полупрофессиональный футболист, он пронес с собой спорт по жизни так, как это может сделать только спортсмен любитель. И он был идеальным примером для маленького мальчика. А мальчик рисовал своего деда, придавая ему несуществующие подробности, иногда где-то даже забавные. Тридцатилетний Давид наблюдал за рисуемым образом, и вскоре их стало четыре. А потом мальчик и старик пропали. Пропал и Давид. Остался только дед любитель физкультуры и холодных обливаний. Впрочем, Давид был где-то на заднем плане, но не настолько, чтобы помешать образу работать.

— Хоп, хоп, хоп. — весело сказал дед вставая с кресла. Он посмотрел на рюкзак, и понял, что ему надо идти. — Раз-два взя-я-яли.

Дед с трудом нацепил рюкзак и, потоптавшись на месте, пошел из номера. Идти ему предстояло недалеко. Дед бодрячком вышел из гостиницы, и вызвал несколько удивленных взглядов. Он что-то насвистывал и слегка задыхался, испытывая отдышку. Все-таки шестьдесят лет не шутки. А если бы он еще курил то, наверное, вообще не мог бы ходить. Рюкзак был достаточно тяжел, но дед всегда ходил очень быстро. А так как на нем был спортивный костюм, значит он вышел на тренировку. Возможно даже рюкзак он надел в качестве утяжеления. И дед слегка неуклюже, но все равно твердо, спортивной ходьбой пошел в сторону дома колдуньи.

Давид мог управлять дедом, находясь где-то далеко. На деде не было ни купола удачи, ни купола тайн, так что его все видели, и ему могло не повезти. Но Давида это не заботило. Он испытывал огромное наслаждение, находясь в голове деда. Образы вроде этого он делал довольно часто. Было очень весело находиться в мозге того, кто скоро перестанет существовать. Дед знал о жизни очень мало. Только то, что знал делавший его десятилетний мальчик. И в представлении этого мальчика, дед получился крайне смешливым, добрым и помешанным на физкультуре. Никаких мотиваций, почему надо ей заниматься, или почему надо быть добрым в голове деда не было. Он был просто старым физкультурником. Там где в его голове должны были появиться логические построения, или побудительные причины, все как будто обрывалось. И Давиду нравилось эта простая нелогичность собственного творения.

Но внезапно Давид заволновался. Ноздри деда затрепетали и почуяли запах немытого тела, дешевых сигарет и опасности. Глаза на несколько секунд из веселых стали холодными, и в одно мгновение нашли инквизиторов. Дед снова улыбнулся, в его взор вернулась доброта и глупость, и он своей необычной походкой пошел в сторону инквизиторов.

Андре Давид узнал сразу. Вот только до этого момента он думал, что разрушитель вероятностей, которого использовал Михаэль, мертв. Вообще та история со смертью двух могущественных колдунов была темная. Давид не знал, как она закончилась, главное было то, что его прадед мертв. Когда Давид это узнал, а узнал он это, как только с Москвы спал Город Обмана, он на этом успокоился. Давиду было все равно, как умер Абдула и Михаэль, как и то ради чего они затеяли тот поединок. Оба колдуна настолько превосходили его в силе, что их цели для Давида были все равно недостижимы. Но теперь в нем разгорелось любопытство и кое-что еще. Значит, этот Андрей смог убить победителя и стал полноправным инквизитором. Давид сначала хотел убить его тут же, но потом увидел двух других. Нет, он мог легко убить их всех. Для Давида три инквизитора были не больше чем три вялые осенние мухи. Прихлопнуть их было раз плюнуть но тогда придется оставлять свидетелей а этого Давид не любил. Совсем другое дело, зачем они сюда пришли?

На этот вопрос Давид нашел ответ, подходя к Андре. Что не ради него это точно. Значит тоже за Натальей. Значит, колдунья прокололась, и ее будут брать. Значит можно ничего самому не делать, и предоставить работу разрушителям. Хотя с другой стороны доверять дилетантам он не хотел, но Наталья не настолько сильна, чтобы совладать с тремя инквизиторами. Но тут вмешался еще один фактор. Давиду стало ужасно интересно. Он только что, изображая деда, прошел мимо убийцы своего прадеда, который, между прочим, знает его в лицо. Что он убьет Андрея, было само собой разумеющимся. Если не сегодня, то в ближайшее время. Но ведь при этом можно неплохо повеселиться. Прихватить с собой еще несколько этих с позволения сказать охотников. К тому же сейчас у него еще есть дела, а на Невском слишком людно. Но если все сделать правильно…

Давид направил деда в сторону подъезда Натальи. Дед умер, не дойдя до него десяти метров. Мозг Давида разорвал его в клочья и тут же забыл. А вернее это сделала волна. Давид, наконец, убрал свои берега и позволил волне понести его.

С тех пор как Давид позволил прочно удерживаемому безумию завладеть им, он стал совершенно другим человеком. Мир в единое мгновение наполнился красками, звуками, запахами, вкусами знаниями… короче ощущениями. Теперь Давид не воспринимал мир так, как это делают другие. Логика Давида отличалась от человеческой, как небо и земля. И в то же время он оставался самим собой. Это не было раздвоением личности, именно сейчас Давид был настоящим. Его предыдущая личность была простой маской. Образом наподобие умершего деда. Но настоящий Давид всегда был рядом. Если выражаться точнее, то у него было не раздвоение личности, а "размиллионивание". Каждая его личность была лишь гранью настоящей. Той, что сейчас подходила к подъезду.

Давид шел походкой, которая совершенно не вязалась с образом деда. Его плечи распрямились, а движения стали плавными. Со стороны это выглядело весьма сюрреалистично. Дед вроде шел неторопливо, но его скорость не упала. Как это у него получалось, Давид не знал. Он вообще перестал интересоваться обычными человеческими вопросами. Теперь его мысли текли в таких направлениях, за которыми мозг обычного человека проследить не мог. Он, к примеру, по виду дома Натальи определил, что Меньшиков увлекался гомосексуализмом. Проследить ход его логики было просто нереально. Игры собственного мозга увели его настолько далеко, и в столь разных направлениях, что описать их никоим образом нельзя. Если об этом пришлось писать книгу, то она была бы не просто текстом, но и рисунками, примерами различных рельефов, пробниками запахов и образами Знания. Давид не понимал, куда он идет, и зачем. Наталья в данный момент могла не волноваться за собственную жизнь. Давид шел полюбоваться интерьером ее спальни, и не более. Так случалось неоднократно. Уже несколько раз Д. К. получал на свое сообщение короткое "нет". Но это не означало, что жертва не умрет никогда. Просто Давид наведается к ней еще раз, и тогда убьет. Быть может, он будет навещать ее десятки раз, прежде чем нанесет удар. Он был лучшим убийцей, но убийцей очень непоследовательным. Хотя быть может это и делало его идеальным.

Давид подошел к подъезду и посмотрел на кодовый замок. Вычислить код для него не составило никакого труда. Нужные кнопки пахли человеческими пальцами, а порядок их набора подсказала его противоестественная логика. Возможно он даже воспользовался Знанием, но точно этого не знал. Давид был само воплощение ощущений и чувств, и не мог сказать, где одно из них переходило в другое. Для него зрение и слух приобрели огромную схожесть. Он видел звуки и слышал образы. Так или иначе, он открыл замок и вошел внутрь. На нем опять появились купола удачи и тайн, и он мог не сомневаться, что инквизиторы его не увидят. Ну и чтобы подстраховаться, он вошел, когда те не смотрели на подъезд. Он слышал, как они отвернулись.

Войдя, Давид снял рюкзак и достал оттуда красивую, обернутую подарочной бумагой, коробку, и кинжал украшенный тюльпанами. Он стянул шапку и слегка пригладил парик. При этом он пересчитал, сколько было в нем волосков. Он поднялся на пятый этаж, и сразу вычленил нужную дверь. От нее пахло розами. Он нажал на звонок и стал придумывать имя. Ему понравилось Борис. Потом его мысли потекли в другом направлении. Он размышлял о том, какого цвета у Натальи прихожая. Если зеленая, то она умрет. Впрочем, если желтая, то он ее тоже убьет. Он увидел, как в дверном глазке отодвинули заслонку, и перед тем как там появился розовый глаз, в нем вспыхнул зеленый цвет. Участь колдуньи была решена.

— Кто там? — спросила Наталья. Давид понял, что она курит сигареты марки Парламент.

— Вам посылочка от Бориса. — сказал Давид голосом старика. В его руке уже слегка поблескивал кинжал.

— А, ключи.

— Да, и вот этот пакет. — Давид показал подарок.

— Ну если это опять розы…

Когда замок стал открываться, Давид сорвал с себя бороду брови и парик. Наталья открыла дверь и на секунду опешила.

— Саша…

Это было ее последнее слово. Давид вонзил ей кинжал прямо в глаз. Он почувствовал, как тот пробил купол удачи, и вероятности колдуньи потекли к нему. Их было немного. Он толкнул тело, и оно упало на спину. Давид вошел внутрь. Волна опять ударилась во взлетевшие берега.

Он взял хозяйку за волосы и потащил к дивану, потом аккуратно усадил ее и пошел осматривать спальню. Она ему очень понравилась, и он перенес труп сюда. Он положил ее на кровать и открыл коробку, которую принес с собой. Достав из нее две гвоздики, он положил их женщине на грудь и сложил руки так чтобы они лежали поверх. Давид отошел и полюбовался на композицию. В целом ему понравилось, но он все же вернулся и закрыл ей второй глаз, а потом, достав из глазницы кинжал, воткнул его в сердце. Он попал точно между ребер и вошел как в масло. Вот теперь хорошо.

Давид достал из рюкзака портфель, а оттуда свой костюм. Он медленно и не спеша переоделся. После хлопка шерсть приятно щекотала кожу. За это время волна несколько раз преодолевала его барьеры, и в мозгу вспыхнули несколько приступов наслаждения. Ему даже захотелось заняться любовью с пока еще теплым трупом, но потом это показалось ему пошлым. Он сложил свою одежду в портфель, но рюкзак туда не поместился. Тогда он пошел в кладовку и достал оттуда маленький чемоданчик. Он подошел к телефону и заказал такси до аэропорта.

Пройдя к бару, он налил себе виски и выпил. Стакан отправился в чемодан. Спустя десять минут ему перезвонили и сказали, что такси его ждет. Он отключил телефон и, взяв портфель с чемоданом, пошел к выходу. Перед тем как закрыть за собой дверь Давид вытащил из кармана плаща билет на самолет, и небрежно кинул его перед самым порогом. Никто из наблюдавших за ним, когда он выходил из подъезда, не мог сказать, что этот человек только что совершил убийство. Он вел себя как обычный бизнесмен, отправляющейся в поездку. Он попросил таксиста открыть багажник и положил туда чемодан. Потом сел на заднее сидение и когда таксист повернулся к нему спиной чтобы включить счетчик, свернул ему шею. Это было проделано быстро, но в тоже время с некоторой ленцой. Давид скинул его с сидения водителя на пассажирское кресло, и перебрался вперед. На все у него не ушло и минуты. Потом такси поехало в аэропорт.

Глава 18

Андре наблюдал за подъездом достаточно внимательно. Единственное подозрение у него возникло, когда без пяти пять к нему подъехало такси, и из подъезда вышел элегантный мужчина в дорогом костюме. В том, что это не может быть переодетая колдунья, он был уверен. Мужчина попросил таксиста открыть багажник и поставил туда чемодан. Потом он пошел и сел на заднее сидение. Такси постояло еще где-то минуту, и за это время пассажир вроде наклонился к водителю. Наверное, объяснял ему куда ехать. Машина простояла меньше минуты, и мелькание теней прекратилось. Такси поехало. Теперь им надо выдвигаться. Что-то сильно много посетителей в этот подъезд. Сначала дед, который наверняка получил квартиру в этом доме еще при царе Горохе, потом этот бизнесмен. Но свет в квартире Натальи горел, а значит причин для беспокойства нет.

До того как придет цветочник оставался почти час, но ведь надо еще попасть в подъезд и пройти на шестой этаж. Он дал знак Коле и Кузьме, а сам пошел в сторону дома Натальи. Два инквизитора последовали за ним. Андре не мог определить код по запаху, как это до него сделал Давид, но справиться с кодовым замком наподобие этого может и ребенок. Давид и не обратил внимания, что те кнопки, которые пахли человеческими пальцами, более истерты, чем остальные. Или он обратил внимание, но в том состоянии его глаза вполне могли изучать не поверхность кнопок, а внутренний механизм каким он его себе представлял. Однако извращенной логики Давида у инквизиторов не было и саму комбинацию они не знали. Но так как она состояла всего из четырех кнопок, подобрать нужную было не так сложно. Кодовый замок на элитном доме был не самый дешевый, и надо было не просто одновременно зажать четыре кнопки, а именно набрать комбинацию. Спустя пять минут Андре подобрал ее, и они вошли внутрь. Инквизиторы совершенно бесшумно поднялись на четвертый этаж и стали ждать. Они чуяли присутствие колдуна, но никакого возбуждения не было. И это было странным.

Странностей добавилось через полчаса. Вообще это были не самые спокойные полчаса в жизни инквизиторов. Сначала к ним привязалась какая-то бабка, с вопросом, что им понадобилось в их подъезде. Андре достал липовое удостоверение работника милиции, и отшил бабку. Но всего несколько минут спустя удостоверение пришлось предъявить какому-то мужчине. И еще объяснять, что у них тут засада, чтобы поймать одного из проворовавшихся банкиров. На мужчину эти слова подействовали странно. Он, почему-то сразу стал улыбаться и лебезить перед инквизиторами и поспешил ретироваться. В общей сложности Андре предъявил удостоверение четыре раза. Такого невезения даже он не ожидал. Если Наталья услышит голоса в подъезде, она сможет проверить их Знанием. И какого же будет ее удивление, когда она увидит, что жильцы ее дома разговаривают с пустотой. Но, слава Богу, ничего подобного не случилось. И вот они услышали очередные шаги снизу, и Андре уже достал из кармана удостоверение, когда шаги замерли этажом ниже. Все инквизиторы напряглись. В какую-то дверь снизу позвонили — Андре услышал, как нажали на кнопку звонка. Через минуту в дверь стали стучать и послышался голос:

— Наталья Петровна! Я от Бориса Сергеевича. Я принес ключи.

Но прошла еще минута, и никто так и не открыл дверь.

— Вот шалава! — в сердцах бросил курьер и пошел вниз.

Андре кивнул Коле. Тот сразу понял, что надо делать и пошел догонять курьера. Андре с Кузьмой тоже пошли вниз. Андре достал отмычки и стал возиться с замком. Коля вернулся через несколько секунд.

— Нет, этот мужчина.

— Подозрительный? — спросил Андре, копаясь с замком.

— Нет. Не колдун. Вероятностями от него и не пахнет, а когда я до него дотронулся то не почувствовал купола удачи.

— Ладно.

Андре прокопался еще десять минут. Это было связано с тем, что опять по лестнице стали ходить жильцы, и пришлось предъявлять документы и придумывать историю, почему они лезут в чужую квартиру. Инквизиторы старались говорить шепотом, и Андре даже пригрозил одному чересчур подозрительному мужику, что скинет его с лестницы, если он не заткнется.

И вот наконец замок щелкнул, и дверь открылась. Осмотревшись по сторонам, два инквизитора достали из-под плащей мечи, а Андре два пистоля. Конструкция их была настолько проста и надежна, что вероятность осечки была минимальна. Такие игрушки Михаэль называл "Убийцами колдунов", и сам умер от такого же. После этого Андре пропитался к пистолям невообразимым доверием. Если такой смог убить колдуна класса А, значит ему можно доверять. Они вошли внутрь. В прихожей было тихо. Огромная красивая квартира заставила челюсти инквизиторов сжаться. Эти твари утопают в роскоши, которую они украли у других людей! Пусть они не крали деньги, они делали еще хуже. Они крали саму возможность их заработать.

Андре пошел первым. Он двигался медленно, осторожно, и был абсолютно спокоен. Они осмотрели гостиную, и Андре уже было подумал, что хозяйке все-таки удалось сбежать, когда Кузьма громко сказал:

— Похоже, нас опередили.

Кузьма осматривал спальню, и Андре с Колей пошли взглянуть, что он нашел. На кровати в весьма живописной позе лежала мертвая колдунья. Из груди торчал изящный кинжал Ришелье, и там же меж сложенных рук двумя розовыми пятнами сверкали гвоздики.

— И что же здесь произошло? — спросил Коля непонятно у кого.

— Уже холодная, но кровь свернулась недавно. — сказал Кузьма.

— Но кто?

Андре молчал и размышлял. За то время что они дежурили, прошла уйма народу.

— Кузьма, пройди по этажам и проверь, были ли эти соседи настоящими. — сказал он. Кузьма понял что имел в виду Андре и пошел проверять. У него тоже было поддельное удостоверение питерского милиционера — он сделал его перед тем как ехать сюда.

Кузьма удалился, а Андре и Коля стали осматривать квартиру. Спустя несколько минут улика нашлась. Это был билет на самолет из Ростова-на-Дону до Санкт-Петербурга на имя Александра Сергеевича Пушкина. И как раз сейчас, пассажир, во втором паспорте которого значилось это имя, проходил регистрацию в аэропорту. Он возвращался в Ростов.

Когда пришел Кузьма, Андре уже пил виски из бара как до него Давид.

— Все соседи настоящие. А это что?

— Посмотри.

Кузьма взглянул на билет и сказал:

— Колдун. Они любят брать подобные имена. Вот только не знаю почему.

— Михаэль говорил, что таким образом они окружают себя ореолом мистицизма. Он сам был в России Григорием Распутиным, а Абдула Иннокентием Бессмертным.

— Но зачем он это сделал?

— Ради вероятностей. — предположил Коля.

— Не думаю. У нее их было не так уж и много. Ну зачем ей много вероятностей чтобы охмурять мужиков? Нет, тут что-то не так…

Андре задумался. Он подозревал деда физкультурника и того бизнесмена, что вышел и сел в такси. Это надо было проверить. Он достал телефон и набрал номер прямой связи с Ватиканом.

— Ало. — раздалось в трубке.

— Андре, инквизитор класса Б +. - сказал Андре по-итальянски.

— Слушаю брат.

— Необходимо связаться с милицией Санкт-Петербурга. Пускай проверят таксистов, которые приезжали сегодня к Дому Книги, примерно в пять часов. Еще надо поднять базы данных аэропортов и пробить человека по имени Александр Сергеевич Пушкин. Он сегодня прилетел из Ростова-на-Дону, и у меня есть подозрение, что он мог улететь туда снова.

— Описание?

— Нет. Он может быть загримирован, может вообще лететь под другим именем.

— Все очень размыто брат, и пока мы свяжемся с людьми в правительстве, пройдет несколько часов.

— Ничего, я попробую связаться с моими информаторами. Сообщите, если узнаете что-то новое.

— Хорошо брат. Да прибудет с тобой Господь.

— И с вами брат.

Андре повесил трубку и набрал номер одного из знакомых в московской милиции. Там служил один майор, который регулярно получал от Андре деньги и за это делал ему небольшие одолжения. Так как Андре редко просил о чем-нибудь противозаконном, это сотрудничество нравилось им обоим. Андре объяснил ему ситуацию, естественно упустив некоторые подробности. Когда он закончил Кузьма спросил его:

— И что нам делать теперь? Я так понимаю можно отправлять в Штаб информацию, что колдунья устранена. Хоть это сделал кто-то другой, но какая нам разница.

— Можно… — Андре был погружен в свои мысли.

— Андре мы здесь больше не нужны. — сказал Коля. — Теперь у тебя начинается новая охота, а нам надо возвращаться домой.

— Конечно…

— О чем ты думаешь? — спросил Кузьма.

— О билете.

— А что тебя смущает? Ну уронил он его когда выходил. Всякое случается. Ведь в итоге это нам только на руку.

— Ты думаешь, что это был колдун?

— Ну не на все сто, но на грабителя или любовника непохоже. К тому же она была колдунья и ее так просто не убьешь. Получается или наши или они.

— Нет, если бы это был кто-то из наших мне сообщили бы.

— Ну тогда колдун.

— А ты думаешь что колдуну могло так не повезти чтобы билет случайно выпал из его кармана?

Глава 19

Ваня прибежал домой и сразу бросился переодеваться. Только проделав это и выбросив ненавистный спортивный костюм в мусорное ведро, он сообразил, что его портфель остался в школе. Он не мог найти себе места. В его голове предметы то превращались в арифметические формулы, то их тут же сменяла картина скудного убранства бабушкиной квартиры. Самой старухи дома не было — она ушла к своей подруге, и вернется только часам к шести.

Ваня хотел успокоиться, но не мог. Он метался по комнатам и думал, как отомстить. И еще он ненавидел эту квартиру. Он ненавидел и Вовку, и Дашку, которая не так все поняла. Но больше всего он ненавидел себя. И еще понимал, что повторись это снова, все было бы точно так же. Он вспоминал свой страх и становился противен самому себе. Чтобы отвлечься, он включил телевизор и стал смотреть новости, но это не помогало. Его воображение снова и снова рисовало ему эту картину. Вовка стоит над ним, широко расставив ноги, и его конец смотрит на Ваню. Когда с него упали две капли Ваня подумал что сейчас ему в лицо ударит вонючая струя, но обошлось. Но все равно он стоял над ним и тряс своим…своим поганым членом! Это было так унизительно, что Ваня опять заплакал. Теперь от ненависти.

Зазвонил телефон. Ваня пошел и взял трубку.

— Ты вернулся? — вместо приветствия спросил грубый голос бабки.

— Да. — хмуро ответил Ваня. Слезы все еще текли по его щекам и голос слегка дрожал.

— Что случилось? — бабка тут же уловила его настроение. Но жалости в ее голосе не было ни на грамм.

— Баб я это… ранец потерял и штаны порвал.

— Чего! Да ты что поганец такое делаешь, ты что в могилу меня хочешь загнать? Весь в отца своего пошел. Да ты хоть понимаешь, сколько денег будет стоить новые купить? Нет, будешь теперь на физкультуру с голым задом ходить…

— Баб я…

— Молчи! А учебники! Ты знаешь сколько учебники сейчас стоят? Вот оболтус. Теперь на каникулах на работу устроишься, чтобы все оплатить…

— Баб ну хватит…

— Я тебе дам хватит! Я тебе покажу! Ты у меня неделю в углу стоять будешь…

— Баб ну пожалуйста…

— Замолкни! Ты вообще кто такой чтобы меня перебивать?

В мыслях Вани воскрес случай в туалете. По щекам катились слезы, и в голове звучал голос Вовки: "Я тебя спрашиваю ты кто такой…"

— Что? — спросил Ваня в трубку.

— Я тебя спрашиваю, ты кто такой? — сказала бабушка.

"Ты п…ор?"

— Что ты сказала?

— Ты что глухой?! Ты кто такой чтобы так с бабушкой разговаривать?

— П…ОР!!! Я п…ор ясно тебе!!! А ты старая грязная сука! Вот кто ты! Ты тупая ненормальная старуха!!!

Ваня не слышал, что ему ответила бабушка. Он бросил трубку так, что по строму телефону пробежал трещина. Формулы вернулись к нему, и он видел только их мелькание. Бежать. Надо бежать из этого места. Неважно куда, он не мог оставаться здесь больше ни минуты. Он ненавидел его, как ненавидел все на свете. Перед ним, перемешиваясь математическим формулами, проносились образы. Скрюченное лицо бабушки, Вовка с широко расставленными ногами, Даша с жалостливым лицом, член направленный ему в лицо. Все это перемешивалось с невероятным, необратимым гневом. Он посмотрел на телевизор, там выступал премьер министр. Ваня не слышал, что он говорит, но весь его гнев сконцентрировался на этом ящике, который мешал ему засыпать каждый день. В его теле три единицы стали сформировываться в длинную формулу. Они переместились к двойкам и тройкам и сложились в уравнение. 2+2–3+1+2-2-1+2-1-2. После уравнения появился знак "равно" и кто-то вывел решение. Ноль. Ноль заполнил внутренности Вани. Он рос, распихивая остальные формулы. Ваней овладела страшная ненависть и в то же время возбуждение. Ноль продолжал расти, и вся ненависть сконцентрировалась на экране проклятого ящика. В верхнем правом углу экрана сообщалось, что идет прямой эфир. Премьер что-то говорил, но кровь, пульсирующая в голове Вани, не давала расслышать что. Внезапно из ноля, из того черного пространства которое очерчивал его круг, вылетело что-то черное похожее на тень. Она устремилась к экрану и исчезла в телевизоре. А в следующую секунду премьер схватился за грудь и упал. У него случился инфаркт, и он умер спустя три минуты. К нему даже не успели подъехать врачи.

Ваня в бессилии упал на пол и смотрел на экран, по которому бегали какие-то люди в черных костюмах. Его ненависть пропала вместе с его единицами. Вместо этого накатила волна возбуждения. От удовольствия он закрыл глаза и потерял сознание.

Часть вторая: Решар.

Глава 1

Решар поехал в Париж на поезде. Летать на самолетах он опасался. Все-таки он был одним из старейших инквизиторов, и многие колдуны знали его в лицо, а с помощью колдовства заставить самолет упасть раз плюнуть. Нет, Решару ничего не угрожало, если бы не один маленький фактик. Его дар разрушителя вероятностей справился бы практически с любым колдовством, если бы он сам не считал что летать на самолетах опасно. При везении инквизитора можно было не сомневаться что даже без колдовской атаки для него полет очень серьезный риск. Хотя самолеты были, пожалуй, единственной вещью в мире, которой Решар боялся. Во всем остальном этот человек проявлял чудеса храбрости, по большей части неоправданной. Только чудом он оставался жив сотни раз. Только потрясающая выдержка помогала ему в последний момент остаться в живых. Но его тело при этом немало пострадало. Его правая рука была исковеркана, три пальца отсутствовали. На бедре не хватало приличного куска мяса, и оно страшно болело по ночам. Вся спина инквизитора была в ожогах, и пальцы на правой ноге сломаны, и неправильно срослись. Кроме этого у инквизитора был рак от миллионов выкуренных сигарет и цирроз от цистерн выпитого коньяка. Но, несмотря на это он был все еще жив, и оставался одним из самых опасных людей в мире.

Решар ехал в купе один. Все же он был инквизитором класса А, и мог себе позволить тратить большие деньги. Хотя большие исключительно по представлениям самого Решара. Любой колдун с легкостью переплюнул ту сумму, что Великая Инквизиция начисляла на счет Решара каждый месяц. Просто тратить ему деньги было некуда. Половину года он должен был находиться в школе и готовить новых инквизиторов, а остальную половину проводить, контролируя Норвегию. Участок был не самый серьезный и определенно не отвечал высокому статусу инквизитора, но его поставили туда именно из-за его статуса. Решар был все еще силен и мог справиться даже с колдуном класса Б + в одиночку, но его здоровье подрывалось каждый год. Многочисленные болезни говорили врачам, что пациент не протянет и десяти лет, а меж тем он был почти лучшим из лучших. Быть может нашлось бы еще пара таких же инквизиторов по силе, но по опыту Решар обгонял всех кроме Великого Инквизитора. И именно Великий Инквизитор поставил его в спокойную Норвегию, и еще проследил, чтобы колдуны знали, кто там находится. Решар был гораздо нужнее в школе, чем на полевых заданиях. Как церковный пес он уже отслужил и теперь может наслаждаться заслуженной пенсией. Хотя Великий Инквизитор так же знал, что если Решару полностью перекрыть кислород и заставить работать в школе все время, он станет ни на что не годным учителем. Все-таки инквизитор это не профессия, которую можно бросить и наслаждаться пенсией лежа на диване. Инквизитор это даже не образ жизни, который ты выбрал и который не хочешь менять, но сделаешь это, если обстоятельства заставят. Инквизитор это инквизитор. Решар не мог перестать быть собой. Ему гораздо легче было умереть. Как и всем инквизиторам. Что они собственно и делали, причем с пугающей регулярностью. Решар был лишь исключением из основного правила. Страшного правила, по которому он переживал своих учеников снова и снова. Поколение за поколением. У Решара не было детей, и смерть каждого ученика он воспринимал как потерю очередного сына или дочери. Они приходили к нему в кошмарах и спрашивали зачем он сделал их инквизиторами? Зачем превратил их в несчастных самоубийц? И Решар не мог им ответить. Он просто готовил новых инквизиторов и, как и все в своей жизни делал это, потому что не мог не делать. И он не мог все время сидеть в школе и учить их. И поэтому иногда, вот как сейчас, Великий Инквизитор подбрасывал какое-нибудь пустяковое дельце, чтобы Решар не засиживался на месте. Он выполнял его и получал совершенно незаслуженный по своей раздутости почет. Об этом знал Великий Инквизитор. Об этом знал и сам Решар. Но на этот раз никто не подозревал, насколько они ошибаются.

Вампиры. Не правда ли даже само это слово звучит зловеще? Нет, в последнее время их серьезно романтизировали, но стоит почитать классику, вроде Брема Стокера, и тогда эти ночные кровососы предстают в совершенно ином свете. А точнее в совершенно иной тьме. Страшные бессмертные нежити, которые пьют кровь людей и боятся дневного света. Но Решар знал что, как и в вопросе с колдунами, легенды и сказки мало схожи с реальным положением вещей. Он не знал, откуда появилось все это вранье про колдунов, вампиров, или оборотней, но предполагал, что слухи эти распустили сами слуги Дьявола. Вот встретите вы человека при свете дня и, конечно же, не подумаете что он вампир. Или обычный парень может быть слегка более удачный, чем другие не покажется вам колдуном. Нет, вампиры должны днем лежать в гробах, а колдуны смешивать эликсиры в высоких башнях. Или хотя бы оборотни. Не многие знают, что как раз в полнолуние они наименее активны. И вообще фазы луны слабо влияют на детей ночи. Они, наверное, больше влияют на людей чем на нежить. А колдуны. Ведь никто даже не предполагает что колдовство это отнюдь не молнии посохи и амулеты. Просто удача. И никаких тебе заклинаний, шабашей и прочей фигни. Хотя шабаши есть, но проводятся они с совершенно другими целями. Во всем мире разрабатываются тысячи техник, чтобы прикоснуться к миру непознанного и удивительного, а колдуны, управляющие этим миром, сидят и смеются над человеческой глупостью. Колдовство вещь сугубо простая и даже более того каждый человек колдун. Колдовство просто открывает перед колдуном тысячи дорог возможных развитий, ситуации и дает способность двигаться по любой из них. Звучит, может и сложно, но на практике все проще простого.

Решар отлично знал принципы колдовства хоть и являлся одним из ряда людей, которые колдовать неспособны совсем. Но он много беседовал с колдунами. Естественно в пыточных и естественно перед тем как отправить очередного на костер. Порой они даже не понимали, за что их казнят. Ведь они не делали ничего плохого. Он отлично помнил один из таких разговоров.

— За что вы хотите меня казнить? — спрашивал у него двадцатитрехлетний парень прикованный цепями к стене. Рядом неустанно дежурили два ученика, которые следили за тем, чтобы он не начал колдовать. Колдун был не слишком силен, а ученикам наука по развитию дара.

— Потому что ты враг людской. Ты убийца и вор.

— Но ведь я никого не убивал! Она сама умерла. Поскользнулась на куске мыла в душе и, упав, проломила череп.

— Но ведь ты желал ее смерти.

— Ну так и что? Этого поверьте, многие желали. Я вообще не знаю, почему я на ней женился. Эта сука пилила меня каждый день и поделом ей.

— И после этого ты поехал в казино и выиграл пять миллионов долларов?

— Ну повезло мне и что? Что тут плохого?

— Расскажи мне, не происходило ли с тобой или окружающими тебя людьми что-нибудь странное по дороге в казино? Ведь ты поехал туда вечером сразу после того как труп твоей жены увезли.

— А зачем я должен вам что-нибудь говорить? Вы же даже не легавые.

— Если ты не станешь мне ничего говорить, я начну тебя пытать.

— Ладно-ладно, не горячись. Хорошо я расскажу. В тот день вокруг действительно происходило черти что. Люди вокруг падали, теряли вещи и деньги. Я пока доехал два такси сломалось.

— А что ты при этом испытывал? Ты злорадствовал над ними?

— Если честно, то да. Ну сам пойми, приличные люди и вдруг такая непруха. Лично мне в жизни никогда не везло, и вот когда у меня поперло вы меня и взяли.

— А что еще ты чувствовал?

Парень на секунду задумался.

— Радость. Радость оттого что мы с ними поменялись местами. И еще презрение.

— А когда ты играл в казино и выигрывал, как это у тебя получалось? Ты знал, на какие числа ставить или что-то еще?

— Что секрет хочешь выведать? Тогда обломишься папаша. Нет никакого секрета. Я просто ставил на любой номер, хотел чтобы он выпал, и все. Шарик падал в нужное мне число, и я забирал выигрыш.

— А тебя не стали преследовать владельцы казино? Все же ты выиграл крупную сумму.

— Нет. Тогда я был, чуть ли не единственный кто выигрывал у казино. Я как понял, там кто-то вообще проигрался подчистую.

— А ты знал, что три человека покончили жизнь самоубийством после этого?

— Нет.

— И что ты испытываешь теперь, когда я тебе это сказал?

— Да ничего. Так им и надо задавакам проклятым.

— И тебе их не жалко?

— А чего мне их жалеть? Они меня никогда не жалели. И даже больше тебе скажу — я рад. Пускай эти свиньи загибаются сколько влезет. Они свои деньги наворовали, а я честно выиграл…

На следующий день его сожгли. Но до самого конца он так и не раскаялся в том, что совершил. Решар был уверен парень понимал, что тогда произошло. Он понял, что забрал удачу у людей в казино, причем настолько, что их разум помутился, и они играли пока не проигрывали квартиры, машины, сбережения. Но ему было все равно. Его последние слова звучали проклятьем тем людям, которые покончили с собой. Он желал им гореть в аду, а сам был уверен что попадет в рай. Он ошибался в обоих случаях.

Глава 2

Жанна проснулась и не обнаружила Люка рядом с собой. Ее тело болело, и это было последствие проведенной с ним ночи. Она повернула голову и увидела на тумбочке записку. Кое-как продрав глаза, она дотянулась до нее и прочитала послание написанное красивым подчерком:

"Любовь моя я не смог разбудить спящего ангела, но мне надо было идти в галерею. Ты же знаешь у меня через пару дней выставка, и мне надо подготовиться как следует. Сегодня ночью ты была восхитительна. Я так хотел тебя с утра, но решил сохранить твой сон. Я позвоню вечером, и мы сходим в какой-нибудь ресторан. Целую, Люк"

Записка пахла его телом и одеколоном. Люк был потрясающий парень — в первый раз в жизни Жанна влюбилась по-настоящему. Люк был идеален во всех отношениях. Великолепное тело, бархатный голос, который нашептывал тысячи изысканных комплиментов, и к тому же неисправимым романтик и знаменитый художник — то есть человек совсем не бедный. И ей казалось, что он тоже ее любил. И тоже по-настоящему. Он был нежен и ласков с ней, они встречались почти месяц, прежде чем он позволил себе поцеловать ее. Что кстати девушке не сильно нравилось — она предполагала, что он слишком робок и неопытен. Но когда они в первый раз занялись с ним любовью, она поняла насколько ошибалась. Жанну нельзя было назвать особенно развратной, но и девственницей она тоже не являлась. Ей было двадцать три, и к этому времени у нее были уже три парня, с которыми она встречалась продолжительное время. Ну и еще две случайные связи на одну ночь. Но Люк настолько обгонял всех предыдущих в технике секса, что Жанна теперь считала, что в первый раз она им занялась именно с ним. В первый раз по-настоящему. Она вообще чувствовала себя с ним по-настоящему. Причем во всем. Как будто до этого момента она не жила, и лишь теперь начинает. Он был с ней настолько нежен, настолько хорошо знал, что ей нравится, и она уже второй раз теряла сознание от наслаждения. Окончание ночи с ним она никогда не помнила. Последней яркой точкой в ее воспоминаниях был бешеный оргазм, и потом томная опустошающая тьма. От того что они вытворяли все мышцы ее тела болели, и всегда разыгрывался огромный аппетит. Она даже стала опасаться за свою фигуру.

Жанна встала с кровати и пошла в ванну. По-пути она прошла рядом с зеркалом и повернула его так, как оно стояло до этого. Зеркало должно быть направлено на кровать, но, наверное, вчера они его задели. Жанна опять вспомнила их вчерашний вечер. Они танцевали до двух утра, а потом поехали к ней. У него тоже была квартира но до ее было ближе. Они начали целоваться еще в машине и чуть не разбились. Его красивые руки исследовали ее тело, под тонким шелком платья, находя заветную ложбинку. От страсти она не помнила, как они вломились в квартиру и понеслись в кровать. Она была так возбуждена, что готова отдаться ему хоть на полу, хоть на лестничной площадке. Но он поднял ее и галантно донес до кровати. Наверное, тогда он и задел зеркало. Она посмотрела на свое отражение. Да он конечно красавец, но и она ничего. Очень даже ничего, между прочим. Ее можно смело называть очень красивой девушкой. Ее тело было немного темнее его, но в этом виноват солярий. Она думала, что загар украсит ее формы, но увидев, насколько может быть красиво идеально белое тело ее любовника, решила, что отныне о солярии нужно забыть. Она была голой и провела по телу тонкими руками. Действительно идеал. Можно идти в модели, если прибавить пару сантиметров роста, а так никаких изъянов. Каштановые волосы и зеленые глаза взирали на себя же с легким вожделением. Нос ровный и совсем не галльский, а маленький и изящный. Губы напротив плотные, и Жанна хорошо умела ими управлять. Ресницы длинные и не накладные. Макияж стерся, но даже без него она была восхитительна, если сделать поправку на утро. Скулы широкие и тоже ровные. Далее токая шея и стройное тело. Однако не худое, а именно стройное. Груди не слишком большие, но и не маленькие, с небольшими торчащими сосками. Слегка рифленый животик — Жанна ходила на фитнесс. Бедра широкие как у индийских статуй, и ноги немного накаченные, и не похожие на две колонны. Икры возможно чуть толще, чем надо, но в туфлях на высоком каблуке выглядели бесподобно. Все ее тело было тщательно выбрито и были видны интимные места. Она дотронулась до себя там и представила то, что было в ней всего несколько часов назад. Она раскраснелась от возбуждения и пошла в ванну. Надо отлежаться и привести мысли в порядок. Она не осмотрела себя сзади, иначе расстроилась бы, обнаружив на задней поверхности бедра большой алый синяк. Но она и это списала бы на удар в порыве страсти. И уж конечно она не смогла бы разглядеть два маленьких пятнышка между лопаток. Их едва находил сам Люк.

Жанна вошла в ванну и, открыв кран стала наполнять ее. Пока теплая вода наливалась, она плеснула туда пены и немного ароматической соли. Потом стала чистить зубы и когда вода в ванне поднялась на достаточный уровень, чтобы скрыть тело, она залезла в нее. Теперь она отключила холодную воду, и в ванну полился кипяток. Вскоре помещение наполнилось паром, и ей стало настолько жарко, что на лбу выступили капельки пота. Но Жанна наслаждалась теплом. Жарко и влажно. Это было ее любимое состояние. Она снова представила Люка. Вспомнила, как они с ним познакомились.

Тогда был еще теплый ноябрьский вечер. Осень в этом году была на удивление теплая, и Жанна вышла на террасу огромного особняка, в котором проходила выставка картин молодых художников реалистов. Жанна не была особенной поклонницей высокого искусства, но ее подруга пригласила ее сюда, чтобы та развеялась. Не так давно Жанна рассталась со своим женихом, с которым провстречалась почти год, и в последнее время никуда не выходила. Родители Жанны были достаточно богатыми людьми, и отправили ее в Париж, чтобы дочь набралась культуры, но вместо этого она большую часть времени шаталась по модным клубам и веселилась. Там она и повстречала Луи. Луи был завзятым разгильдяем и красавчиком. Тоже сын богатых родителей и тоже, как и Жанна, любивший повеселиться, он был завсегдатаем всех модных тусовок. Они очень быстро попали в постель друг к другу — уже на втором свидании Жанна пригласила его к себе и после второй бутылки шампанского сдалась. И это впоследствиисчитала своей самой большой ошибкой. То, что она досталась ему так быстро, подняло его самомнение на невиданные высоты. Он был веселым парнем, и с ним ей было хорошо, но только после расставания она поняла насколько ошибалась и была глупа. Как ей потом рассказали, он завел себе вторую любовницу почти сразу — через неделю после их встречи. Но Жанна думала, что влюблена и это ослепило ее. Она все время придумывала ему отговорки, когда находила на его одежде женские волосы, или когда от него пахло чужими духами. Но ведь это Париж, здесь принято целоваться при встрече, и никто не придает этому значения. И поэтому губную помаду на воротничке можно и не брать в расчет. Так продолжалось почти год, и она застала его в постели с другой девушкой. Причем в постели ее собственной квартиры. Тогда она как в тумане пошла в другую комнату, взяла фотоаппарат и сделала более пятидесяти снимков их соития. Получилось очень фотогенично. Ни Луи, ни его любовница ее даже не заметила. Тогда Жанна вышла из своей квартиры и пошла гулять. Ту ночь она помнила смутно, и единственное воспоминание, которое у нее сохранилось четко, это она сидящая на берегу Сены рассматривающая фотографии на экране фотоаппарата. Потом какой-то бар, там что-то крепкое, и вот она просыпается в постели с каким-то мужчиной. Она не помнила даже как его зовут. Да что там она не помнила, что они делали ночью. Она встала и, одевшись, ушла. Он не проснулся.

Прошел месяц с того страшного скандала который она закатила Луи. Когда она вернулась домой, то обнаружила что он с этой стервой до сих пор в ее квартире. Он пытался оправдываться, говорил что та девица для него ничего не значит, но делал это настолько ненавязчиво и лениво, что привел Жанну в бешенство. Он рассказывал ей какую-то сказку, и у него еще хватало наглости улыбаться. Он ушел от нее не слишком расстроенным, а она проплакала почти неделю. Ее подруга Марта пыталась ее успокоить, но девушка слишком сильно в себе замкнулась. Эта выставка была первым мероприятием, на которое она выбралась с тех пор как рассталась с Луи

Она стояла на террасе и смотрела на проходящих мимо картин людей. Каждый мужчина казался ей средоточием зла и обмана. Даже глубокие старики вызывали в ней отвращение. И тут она увидела его. Он стоял возле картины и внимательно осматривал ее, подпирая подбородок рукой. Такого красивого молодого человека она еще не видела. Он был одет в черный костюм и казался невероятно трогательным. Его внимательные голубые глаза рассматривали картину, и ей даже показалось, что они слезятся при взгляде на нее. Она была уверена, что он ее не видит, но он словно почувствовав ее взгляд, посмотрел в сторону террасы. Но продолжалось это недолго, вскоре он опять стал осматривать картину.

Когда он ушел, Жанна пошла посмотреть на произведение, которое так заинтересовало этого красавца. Там была изображена полуголая женщина с потрясающе алыми губами, с которых текла капелька крови. Женщина сидела на кресле и позади нее стояло зеркало, в которой отражалась ее спина. Она была красива, если посмотреть спереди, но зеркало отражало бледную покрытую струпьями спину старухи. Быть может даже мертвой старухи. Жанна посмотрела на название и прочитала: "Смерть всегда подходит сзади". Автором значился некто Люк. Ни фамилии, ни буквы с точкой, которая должна имитировать фамилию, не было. Жанну потрясла эта картина. А ведь действительно смерть является к нам сзади. Ты никогда не ждешь ее, но она приходит. Единственное, что было непонятно, это как такая картина попала на выставку реалистов. Ни тогда, ни после Жана так и не узнала, что картина отображала действительно реальность. Когда Люк рисовал ее, у него была натурщица.

В тот вечер она еще долго искала картины с короткой подписью "Люк", и нашла немало. Ее подруга сказала ей, что Люк это как раз тот самый красавец. Все картины Люка были наполнены невыразимой грустью и странными сюжетами. Единственное сходство было в том, что на каждой присутствовала кровь. Вот голова Иоанна Крестителя — это была очень талантливая репродукция. Вот странный мужчина в алом плаще окруженный тысячью теней. В его груди зияет страшная дыра. Картина называлась: "Порог". Смерть и кровавая тематика была на всех картинах, но при этом они оставались на удивление трогательными. У одной из картин Жанна нашла своего будущего возлюбленного. Люк стоял перед собственным автопортретом. Он был почти голый на картине, единственное что на нем было это тонкий клочок шелка, прикрывавший гениталии. Но шелк был настолько тонок, а тело Люка настолько белое, что казалось будто он голый полностью.

— А вы смелый человек если решили показать себя публике в таком свете. — сказала Жанна и сама удивилась что сказала это. Уже почти месяц она не заговаривала с лицами мужского пола первой.

— Смелость тут не при чем. — сказал Люк, но даже не посмотрел на девушку. Его голубые глаза были прикованы к самому себе. — Наше тело ошибочно отрывают от души, и мы прикрываемся миллионом комплексов, чтобы это подчеркнуть. Но задумайтесь, а не гордыня ли это? Помните какой был первый признак, за который Еву и Адама изгнали из рая? Они стали носить одежду. Прикрыли срамные места. Можно трактовать это как то, что они узнали понятие греха, но можно и иначе. Не хотели ли они таким образом подчеркнуть свой разум. То, что они умнее животных и природы. То, что способность мыслить ставит их гораздо выше, чем остальных тварей. То, что они больше мозг, чем тело. И до сих пор мы стараемся разделить свое тело и свой разум. Посмотрите по сторонам. Вы видите людей закованных во фраки, так что видны остаются только кисти рук и головы. Этим мы подчеркиваем, что тело ничто, а разум все. И быть может, наши тела обиделись на нас и поэтому мы выглядим голыми настолько пошло. Гордыня заставляет нас превозносить мозг, но он точно такой же орган, как и все остальное. Но если взглянуть на нас в совокупности, можно увидеть главное.

— И что же главное? — Жанна была заворожена его приятным голосом. Только теперь он посмотрел на нее, и два ледника в его глазах уперлись в ее лицо.

— Посмотрите на название картины.

Жанна посмотрел и прочла: "Суть".

— Мы есть неразрывны с нашим телом. — продолжил он. — Мы одно и то же. Целое. Вы никогда не думали, что триединство в христианстве может быть всего лишь тонким намеком на то, что мы сами едины в нашей тройственности. Отец сын и святой дух. Тело, разум и душа. И объединенные вместе — человек.

Они еще много говорили тем вечером, а потом он отвез ее домой. Но никаких фривольностей он себе не позволил. И даже поцеловал ее на прощание не в щеку, как принято у французов, а галантно коснулся холодными губами ее руки. Они встретились через пару дней, и опять просто говорили. Он совершенно не пил спиртного, и этим приятно отличался от Луи. В одежде он предпочитал черные цвета, которые оттеняли его бледное тело. На третьем свидании он привел ее в свою мастерскую, и она увидела не меньше пятидесяти картин в его коллекции. Некоторые были его, но большинство достаточно старые. Хотя тема была одна и та же. Люку нравились мрачные картины с небольшим философским смыслом. Спустя еще неделю он предложил нарисовать ее обнаженной. Она согласилась. И опять их встречи не имели ничего предосудительного. Она просто сидела на том же кресле что и женщина из картины, с которой Жанна начала знакомство с его творчеством, а он рисовал ее. Жанна страшно возбуждалась и вскоре заявила, что это нечестно. Ведь он видит ее голой, а она его нет. Тогда он тоже стал рисовать ее раздетым. Это было потрясающая по своей абсурдности ситуация. Вот два очень красивых молодых человека приходят в мастерскую. Она раздевается, он помогает ей расстегнуть застежки со спины. Она поворачивается и смотрит на то, как раздевается он. И вот они стоят друг напротив друга. Оба молодые, оба обнаженные, и если бы их кто-то видел, то наверняка сказал бы что они сейчас пойдут в постель. Но вместо этого один идет к холсту, а другая садится в кресло, замирает, но дышит очень часто.

Так прошли еще две недели, и только когда портрет был закончен Люк взял ее. Это произошло в мастерской, и было самым прекрасным моментом в ее жизни. В данном случае ожидание было менее приятно, чем награда.

Глава 3

Люк вышел из черного Феррари и пошел в свою мастерскую. Настроение его было прекрасным и желтый круг на небе не доставлял никаких неприятностей. После столь плотного завтрака солнце не могло повредить его силе. Он поднялся на третий этаж своего дома и вошел в квартиру. В действительности этот дом принадлежал ему полностью, но первые два этажа занимали молодые и старые, которые были недостаточно сильны, чтобы гулять днем. А ему нравилось, что даже проникающий через стеклянный потолок свет не может ему помешать. Его силы были огромны, Жанна оказалась очень сильна и ее суть очень вкусна. Войдя, он сразу понял, что не один. Он прошел в комнату, где стояли его холсты. Посреди комнаты стояла та самая женщина, которая была изображена на картине "Смерть всегда подходит сзади". Она расставила возле стен три десятка картин и рассматривала их. Самой старой было сто пятьдесят лет. И именно тогда Люк стал вампиром. Картины изображали молодых красивых девушек. Все они были обнажены, и во взгляде каждой можно было прочесть похоть. Самые лучшие картины были примерно пятидесятых годов двадцатого века. Именно тогда Люк достиг вершин изобразительного искусства. Каждая черточка голых девушек была выделена, каждая складочка одежд выверена до миллиметра. Казалось, был виден даже каждый волосок. Никогда фотографии не добиться подобного. Только художник, и только такой как Люк, мог передать не просто образ, а саму суть, о которой он рассказывал своей очередной жертве.

— Я не понимаю. — сказала Анабель.

Анабель была его сестрой. И не просто сестрой, а первой девушкой, которую он обратил. Анабель сегодня была не настолько красива как могла бы. На лице были морщины, в волосах проглядывала седина. Она давно не ела, и ей приходилось спать, чтобы не умереть. Но сегодня она зачем-то поднялась из гроба.

— Чего? — спросил Люк.

— Зачем ты их рисуешь? Ведь это глупо. И разве ты не можешь нарисовать их по памяти?

— Конечно могу.

— Но тогда зачем? Пока ты рисуешь и развлекаешься, нам приходится голодать.

— Я притащил вам троих.

— Бродяг? Фу. Их суть была противной. И к тому же всего трое. Нас ведь там двадцать и сильные забирают большую часть.

— Как только пройдет моя выставка у нас будет достаточно денег, чтобы уехать и вы наедитесь всласть.

Анабель приложила ладонь к подбородку, как это любил делать он.

— Ты не ответил на мой вопрос. — сказала она рассматривая изображение Жанны.

— Ты помнишь отца? — Люк подошел к креслу, на котором сидели как минимум сорок его жертв. Анабель размышляла, издевается ли он над ней или нет. Их отец был ее первой жертвой.

— На вкус?

— Нет. До того как ты его выпила.

— Смутно.

— А ты помнишь наш дом?

— Да.

— Его спальню?

— Да.

— Детскую?

— Да.

— Галерею?

— Д-да.

Он знал, что причиняет ей боль. Именно в таком порядке он брал ее тогда. Сначала в спальне отца, потом в детской, потом в гостиной. После этого он остановился, и она стала тем, чем являлась теперь. Его служанкой.

— Гостиную.

— Да.

Он встал с кресла и подошел к ней сзади. От сестры распространялся легкий запах могилы. Он провел своими красивыми руками по ее груди. Она смотрела на ладони брата и чувствовала его силу. Он был почти полон, он мог разорвать ее на части хоть сейчас. Его руки были невероятно изящны. Он развернул ее к себе и расстегнул свою рубашку. Он позволил ей полюбоваться идеальностью собственного тела. Потом он снял с нее платье и опять повернул, теперь к большому зеркалу. Ее облик в зеркале был ужасен. Струпья покрывали тело, по левой груди пробежала трещина, показывая ребра, по бедру сочился гной из язвы. Он расстегнул свои брюки и тоже оказался совершенно голым. Вот только в зеркале он не изменился. Идеальный красавец и полный сил настолько, что даже отражение не могло показать его суть. Контраст был велик. Страшное чудовище и прекрасный принц. Он провел рукой по ее телу, и она на миг стала прекрасной. Раны и струпья пропали, кожа стала молочного цвета, волосы почернели. Но продолжалось это всего секунду, и она снова стала ходячим кошмаром. Он улыбался, по ее щекам текли слезы. Он наклонился к ее лицу и стал их слизывать. Он сжал ее руку так, что треснули кости. Слезы стали течь сильнее. Он наслаждался своей властью над ней. Его красный язык слизывал и напивался ее унижением, а она не могла остановиться. Все ее лицо было в его слюне. Он наклонился к ее почерневшему уху и прошептал.

— Ты помнишь, что висело в гостиной на стенах?

— Головы. Головы зверей. Охотничьи трофеи.

— Вот и для меня эти картины как трофеи.

И он сломал ей вторую руку. По ее щекам опять побежали слезы, и он принялся их слизывать. Он знал, что в ее состоянии кости будут срастаться не меньше суток, причем это будет очень болезненно.

Глава 4

Решар приехал в Париж к утру. Он вышел из вагона и пошел к метрополитену. По дороге его никто не трогал, но полицейские подозрительно косились на него. У Решара был только один чемодан с вещами. Из оружия он взял лишь пять метательных бритв и считал что этого достаточно. Что с колдунами, что с вампирами у него все равно будет только один шанс. Если не убьешь колдуна сразу, он метнет в тебя треклятье. И пусть даже Решар сможет его разрушить, пока он будет скрученным от боли в животе, колдун просто подойдет и убьет его. Колдуны в несколько раз сильнее и быстрее обычного человека. И пусть в основной своей массе они не могут двигаться быстро, и поднимать тяжести дольше нескольких минут, этого будет достаточно. С вампирами та же петрушка. Если не убьешь сразу, разорвет на части. Вампир тоже быстр и силен, вот только это никак не ограничено временем. И все же если выбирать, с кем драться, с колдуном или с вампиром Решар не задумываясь, предпочел бы второе. Вернее предпочел бы он первое, но только потому, что ненавидел колдунов намного больше чем вампиров. А так, тот, кто управляет самой удачей, гораздо опасней этих кровососов.

Когда Решар подходил к метро, проезжавшая машина обдала его водой из лужи. Решар никак не отреагировал на это. Он, как и любой инквизитор, давно привык к мелким неудачам, которые его преследуют. Он пошел в метро и, проехав несколько станций, вышел на знакомой улице. Здесь есть маленькая гостиница, где его знают и не задают лишних вопросов. Он снял номер и, дав носильщику на чай, попросил принести ему газеты за прошедший месяц. Коридорный не удивился такой просьбе. Как уже говорилось, Решар бывал здесь каждый раз когда оказывался в Париже, и частенько просил самые разные вещи, как правило, совершенно дурацкие. Но платил он щедро, и коридорный пошел исполнять указание. Решар распаковал чемодан и включил местное телевидение.

Как найти вампира в огромном городе? Ответ напрашивается сразу — Знанием. Слава Богу Решар был одним из немногих инквизиторов который умел пользоваться им почти как колдуны. Но вампиры не видны в Знании. Решар не знал почему, но это было так. Хотя иногда это даже помогало. Если бы у Решара была неделька другая, он мог прочесать Париж Знанием и обнаружить людей беседующих с пустотой. Но Великий Инквизитор выразился настолько ясно, насколько мог. У него есть всего несколько дней. Откуда он знал об этом, и если знал, то почему не выдал полную информацию, Решар понять не мог. Вообще обсуждать дела Великого Инквизитора бесполезно. Он такая же загадка, как и Бог. Его Знание всепроникающее, и он иногда видит будущее. Как это у него получается, никто не ведал, но Решар был уверен, что инквизиция существует, пока существует Великий Инквизитор. Если бы не он, колдунам ничего не стоило объединиться и напасть на них. Но пока Великий Инквизитор сидит в своей келье, на многие мили вокруг колдовство невозможно в принципе. Решар видел, на что еще он способен и от этого его бросало в пот.

Но вопрос оставался открытым. Как найти в Париже вампира. Или даже вампиров. Если их много, то это даже лучше. Вампиры животные стадные. Да, Решар считал их именно животными. Обычно они перемещаются выводком по пять-десять особей. Активным остается только один вампир, который и приносит жертв своим слугам. У вампиров строгая иерархическая лестница. Есть главный вампир, он же обычно самый сильный и активный. Он когда-то обратил остальных и они при нем что-то вроде охраны или игрушек. Обращенный боится обратившего, и никогда не пойдет против его воли. Вампиры редко остаются в городе вроде Парижа надолго. Их следы, как правило, находят быстро, и тогда несколько инквизиторов приезжают и уничтожают гнездо. Убить вампиров относительно легко. Самый опасный, да и, наверное, единственно опасный — это активный вампир. Тот, что добывает жертвы для остальных, пока те спят в гробах. Убей его, и потом придешь к остальным днем, и убьешь их. Вампиры предпочитают выходить по ночам, вовсе не потому что умирают при дневном свете. Просто днем их силы понижаются, и они становятся почти обычными людьми. Ну может чуть сильнее, чуть красивее, но людьми. И да, красота. Главное оружие вампира вовсе не его клыки, или сила со скоростью — это именно их красота. Вампир может соблазнить любого человека. Будь ты даже мужчина и он мужчина, ты поддашься под его обаяние, и попадешь в постель. И еще вампиры потрясающие любовники. Занимаясь с тобой любовью, он доведет тебя до такого экстаза, что ты потеряешь сознание и тогда все. Вернее тогда все только начинается. Вампир редко когда осушает человека за один раз, на то у него есть свои причины. Но после пятого шестого раза ты настолько влюбляешься, что тебе уже все равно, что он обращается с тобой как с половой тряпкой, или что пьет твою кровь по ночам. Ты сделаешь для него все, пока он не выпьет тебя полностью. Но если он остановится перед самым концом, будет еще хуже. Тогда ты сам станешь вампиром и будешь служить ему до его или твоей смерти.

Вампиры имеют и еще одно преимущество перед людьми — они практически не стареют. Никто не знает точно, сколько живут эти твари, но упоминание о самом старом относится к семнадцатому веку. Тогда инквизиция почти в полном составе уничтожила гигантский выводок — почти пять тысяч вампиров. И у них был один хозяин. Когда его пытал лично Великий Инквизитор, тот признался что ему почти семьсот лет. Но такие старые, как правило, не так опасны. Человеческий разум, пусть и облаченный в вампирский мозг, не может жить так долго и не сойти с ума. Поэтому так редки подобные старожилы и в рядах вампиров, и в рядах колдунов. Сумасшествие от накопленной информации заставляет ошибаться. К примеру, если бы тот семисотлетний вампир не захотел собрать такое большое гнездо, его не нашли бы. В то время инквизиторам приходилось труднее в сотни раз. Ни о быстром передвижении, ни о средствах связи не было и речи, и поэтому подозревали всех и вся. Колдуна тогда было найти еще труднее, чем вампира. У этих хоть есть некоторые особенности и признаки, а как вычленить человека, которому везет больше других? Вот и жгли тогда тысячами. Конечно погибло много невиновных, но и тысячи колдунов тоже приняли смерть. Время охоты на ведьм было оправдано, причем полностью. Тогда мир держался на волоске. Тогда могла закончиться наша эпоха, и только чудом мир удалось спасти. Но впрочем, это другая история.

И возвращаясь к возрасту. Самыми опасными являются вампиры и колдуны от ста лет, до двухсот. Тогда твой жизненный опыт уже велик, а сумасшествие тебя пока не коснулось. Но так как же найти вампира? Причем быстро. Легко. Решар не сомневался, что на завтра будет знать все что надо. Как и колдунов вампиров надо искать по их делам. И те и другие оставляют за собой кучу трупов и сломанных судеб. Когда Решару принесли газеты он первым делом стал смотреть объявления о без вести пропавших. Таких было три. Что-то многовато. Потом он взял телефонный справочник и нашел номер сумасшедшего дома. Поговорив с регистратурой, он договорился о встрече. Все необходимые документы у него были, и он пошел на улицу ловить такси.

Глава 5

Приняв ванну, Жанна решила позвонить Люку. После этой ночи ей хотелось столько ему рассказать, о стольком поговорить, что ее буквально разрывало от нетерпения. Она набрала номер галереи, где должна была проводиться выставка, но ей ответили, что Люк сегодня не приходил. Это было странно, и тогда она позвонила ему домой. Когда она услышала в трубке его голос, то обрадовалась, но как оказалось рано. Ей отвечал автоответчик. Его мобильник был отключен, но он вообще редко его включал. Она пошла на кухню и плотно позавтракала. Аппетит после ночи любви был страшным. Позавтракав она еще раз позвонила и опять нарвалась на автоответчик. В этом ничего странного не было. Люка могло просто не быть дома, или он работал. В это время он выключал и домашний телефон, закрывал двери, зашторивал шторы и оставался наедине с холстом. Жанна подумала, что надо бы сделать ему сюрприз. Ведь как раз сегодня ровно месяц как они встретились. Он собирался подарить ей ее портрет, говорил, что закончит его через несколько дней. Теперь, когда основная работа с натурщицей была окончена, надо добавить каких-нибудь деталей из собственного воображения. Быть может лилию в волосы, или переделать пейзаж на заднем плане. По крайней мере, так он говорил, и уверял, что через неделю она получит свой портрет и не узнает его.

Но что же подарить ему? Люк был человеком отнюдь не бедным. Его картины покупались с завидным постоянством и задорого. Жанна не знала, что теперь Люк специально пишет картины на продажу чуть хуже, чем может. Все же всемирная известность ему не нужна. Вполне хватает и того, что его знают в избранных и богатых кругах. В конце концов, она решила, что не станет ломать себе голову, а поедет по магазинам и выберет подарок на месте. Она оделась пошла на улицу.

У нее был изящный Фольксваген Жук и она, усевшись в него, покатила по магазинам. Как и любая девушка, Жанна обожала это занятие. Она думала, куда бы направиться и внезапно приметила в маленьком проулке небольшой зоомагазин. Это было необычно, потому что она проезжала по этой дороге тысячи раз и никогда не замечала его. Она свернула и вышла из машины. На вывеске значилось: "Животные от Эльзара! У нас есть все!". Вывеска ее не слишком впечатлила. Магазинчик был определенно не самый большой, и она сомневалась, что сможет купить здесь все. По крайней мере, слона ей не продадут. Эта мысль ее слегка позабавила, и она вошла внутрь.

В помещении стоял приятный полумрак. Оно отличалось от тех зоомагазинов, в которых она раньше бывала, прежде всего, размерами. По всей видимости, она ошиблась с первой оценкой — магазин был огромен и слон здесь вполне мог поместиться. Всюду стояли стеклянные клетки, и в них было самое различное зверье. От удавов до огромного серого волка. Когда она вошла, взгляды всех зверей почем-то направились на нее. Даже маленькие ящерки, бегающие по стенкам клеток, устремили немигающие глаза на Жанну. Она поежилась. Это было очень необычно. Как молодая и красивая девушка Жанна привыкла, что на нее таращатся сотни глаз, но человеческих. Испытать на себе пристальные звериные взгляды ей раньше не приходилось. Животные смотрели на нее примерно минуту. Она вошла и едва расслышала, как дверь на пружине позади нее захлопнулась. Она смотрела на зверей, а звери смотрели на нее. И вдруг им как будто подали знак. Они все загомонили. Кто-то зарычал, кто-то залаял, кто-то зашипел, и ей даже показалось, что она слышит блеяние и мычание. Она отступила назад и уперлась в дверь спиной. Ее рука лихорадочно искала ручку, но не находила. Сама Жанна не могла отвести взгляда от сотен зверей, которые метались в клетках пытаясь выбраться и добраться до нее. Ей казалось, что если она отвернется, они тут же вырвутся на свободу и разорвут ее на части.

— Тихо! — прозвучал властный мужской голос.

Звери стихли так же внезапно, как до этого заверещали. И даже больше, они перестали обращать на Жанну внимание. Все животные занялись своими обычными делами типа почесывания или сна. Ящерки забегали по стенкам, волк отвернулся. Внезапно Жанна увидела, что где-то в темном углу пробежала зебра. Она подумала, что ей показалось. Из-за ряда клеток вышел мужчина. Обычный старичок, поначалу и не подумаешь, что это он так рявкнул на животных что они затихли. Маленький и толстенький он носил очки в круглой оправе, и как показалось Жанне, у него были глаза разного цвета. Впрочем, уже через секунду она убедилась, что была неправа. У старика были серые и тусклые глаза.

— Меня зовут Эльзар мадмуазель. Чем могу помочь? — спросил он ровным и немного хриплым голосом. Он протянул руку, и Жанна поразилась, насколько она волосата.

— Я хотела бы выбрать подарок для одного друга. — сказала Жанна.

— А что конкретно вы хотите?

— Ну не знаю. Я бы хотела посмотреть, что у вас есть…

— О мадмуазель, у нас есть все.

— А почему ваши животные так на меня отреагировали?

— Не знаю мадмуазель. На то они и животные чтобы вести себя не как люди. А быть может они чувствуют что-нибудь в вас. Что-то такое, что им не нравится.

— Интересно что? — фыркнула девушка.

— Ах мадмуазель, если бы я мог говорить с ними, то зарабатывал миллионы выступая в цирке. Но я всего лишь продавец и не более того. Но пройдемте, посмотрим, что у меня есть.

— То есть посмотрим всех животных мира? — съехидничала Жанна.

— Если у вас будет такое желание и лишние несколько месяцев. — невозмутимо ответил старик.

— Нет у меня времени не настолько много.

— Тогда давайте посмотрим нескольких домашних животных. Если вы не возражаете?

— Нет.

Они пошли вдоль рядов стеклянных клеток. Жанне не очень нравились животные в них. Ей было неприятно, что они недавно бросались на нее. Может они больные?

— А у вас не было раньше таких случаев? — спросила Жанна.

— Чтобы звери так себя вели? Пару раз случалось.

— А все-таки, почему они так делают. Ой, какие миленькие!

Жанна увидела щенков и сразу бросилась к ним. Она подняла одного и стала тискать.

— А что это за порода? — спросила она у старика.

— Североамериканский волк.

— Вы продаете волков?! — Жанна резко отдернула от себя щенка. Она посмотрела в его глаза, и увидел там враждебность. Щенок внезапно тявкнул на нее. Жанна поспешила положить его на место.

— Я продаю всех зверей мира. Но только в хорошие руки.

— А вы, значит, думаете что они у меня плохие? — Жанне все больше не нравился этот магазин и этот продавец. — У вас вообще есть нормальные звери?

— Простите мадмуазель, я не понял вопроса?

— У вас есть животные, которые не будут рычать на меня?

— Разумеется. Есть змеи.

— Вы что издеваетесь надо мной?!

— Отнюдь мадмуазель. Я просто не понимаю, чего вы хотите.

— Есть у вас звери, которые не будут на меня рычать, лаять, шипеть, мычать и пытаться укусить?

— Конечно. И я даже точно знаю, что понравится вашему другу.

— Интересно откуда?

— Понимаете, когда вы вошли, только одно животное не стало проявлять к вам враждебности. И я подумал, что раз вы ему понравились и если вы нравитесь своему молодому человеку, то ему понравится и этот милый зверек.

Он резко выдернул из-за спины клетку с животным и поднес прямо к лицу девушки. Она не заметила, когда он ее взял, но как бы то ни было, на нее смотрела огромная летучая мышь. Она поедала здоровенного жука, и как показалось Жанне, подмигнула ей. Жанна отшатнулась от клетки и пошла к выходу, по пути бросая:

— Псих!

И все животные снова заголосили. Только в это раз ей показалось, что они над ней смеются. Они лаяли, выли, ревели и для Жанны эти звуки складывались сначала в смех, а потом как ни странно в слово: "Жертва". И внезапно всех перекрыл жуткий душераздирающий волчий вой. Жанна выбежала из магазина и побежала к машине. Она не видела, что выл сам месье Эльзар. К обеду Жанна купила для Люка прекрасный красный шарф.

Глава 6

— Профессор Решар это такая честь для нас… — говорил человек в белом халате, шагая рядом с Решаром по чистому, светлому коридору сумасшедшего дома. — Как жаль, что наш главный врач сейчас в отпуске иначе вы могли бы поговорить с ним на более высоком уровне. Я же не так давно здесь работаю…

— Это не важно, молодой человек. Мне рассказали, что у вас содержится пациент, который меня сильно заинтересовал. Я как раз готовлю книгу по таким случаям, и если вы мне его покажете, и расскажите о нем, я обещаю прислать вам экземпляр.

— Благодарю профессор. Этот юноша поступил к нам относительно недавно…

— И что с ним?

— Сильное нервное расстройство. Он очень замкнут в себе, но мы пока пробуем не медикаментозное лечение. Пытаемся говорить с ним, иногда легкий гипноз. Но его здоровье, как психическое, так и физическое настолько подорвано, что мы опасаемся применять что-нибудь серьезное. Доктор Корье считает, что надо дать ему время, чтобы он набрался сил и быть может тогда его болезнь пройдет сама собой.

— А где он сейчас?

— Он любит рисовать и поэтому мы поставили в его палату холст и дали ему краски и кисти. Он не буйный и суицидальных наклонностей не наблюдается, так что мы не опасаемся, что он себе навредит. Напротив доктор Корье считает, что это будет ему полезно.

— А у него не проявляется признаков шизофрении?

— Вы знаете это поразительно профессор. А как вы узнали?

— Я ведь не зря пишу по этому поводу книгу доктор.

— Да вы правы. Да у него есть несколько признаков, но они незначительны и проявляются очень вяло. Он вообще очень вялый юноша и единственное исключение, когда он рисует.

— Ладно, давайте посмотрим на него.

Они как раз подходили к палате, и молодой доктор открыл дверь. Посреди белоснежной комнаты стоял совершенно голый юноша и что-то рисовал на холсте. Его лицо было испачкано краской, и он был возбужден, о чем свидетельствовала легкая эрекция.

— Андер, ну зачем ты опять разделся? — сказал доктор, заходя внутрь. — Простите профессор, но он почему-то любит рисовать голым.

— Ничего доктор я уже видел голых людей. Если ему это нравится, пусть не отвлекается.

Решар зашел внутрь и посмотрел по сторонам. Вокруг всех стен стояли картины, но почему-то обернутые лицом к стене. Решар подошел к юноше и посмотрел на его творение. Он рисовал красивого голого мужчину лежащего на кровати. Надо признать у парня был талант — картина получилась довольно качественной. Решар подошел к стене и перевернул несколько картин. Мужчина был изображен на каждой, причем на некоторых он занимался любовью с Андерем. Иногда в качестве пассива иногда как актив.

— Он гомосексуалист? — спросил Решар доктора.

— Да в том-то и дело что нет. Именно поэтому мы подумали, что он шизофреник. Его родители и друзья говорят, что до недавнего времени он встречался с девушками и вел с ними нормальную половую жизнь.

— Девушки это подтверждают?

— Да. Его последняя подруга говорит, что никогда не заподозрила бы его в таких наклонностях. Он был совершенно обычный гетеросексуал. Да и теперь он так реагирует только на один образ. Вот этого самого мужчины. Мы считаем, что он его изнасиловал, или проявил какие-нибудь другие приемы убеждения, и Андер вступил с ним в половую связь. Но потом они расстались, и это стало для юноши глубоким потрясением.

— Доктор не могли бы вы оставить меня с ним на несколько минут наедине?

— Вообще-то профессор так не положено…

— Но простите доктор, неужели вы не знаете, что говорить с пациентом лучше один на один. Позвольте мне пообщаться с ним всего несколько минут, и я удалюсь.

— Ну хорошо профессор. Только недолго. Если доктор Корье узнает…

— Никто не узнает. Прошу вас.

Доктор удалился из палаты, а Решар включил Знание и проверил помещение. Никаких наблюдательных, или подслушивающий устройств он не обнаружил. Он посмотрел в окошечко на двери и нашел Знанием молодого доктора. Тот решил, что пока можно покурить и пошел на улицу. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Решар подошел к юноше сзади и стал осматривать его голое тело. Мешало то, что спина была покрыта веснушками, но он все равно не сомневался что найдет. Внимательно осмотрев спину, он перешел к осмотру ягодиц. И вот там, слегка раздвинув их, он нашел то, что искал. Две маленькие точки уже почти исчезнувшие, но все еще видные. Решар улыбнулся. На осмотр юноша никак не отреагировал, и Решару надо было убедиться до конца. Он подошел к холсту и забрал у Андера палитру. Тот слегка сопротивлялся, но Решар был сильнее. Как только его лишили возможности рисовать, его взор потух, и он уселся прямо на пол.

— Андер. — сказал Решар. — Андер мальчик мой посмотри на меня.

Голос инквизитора изменился и стал на удивление ласковым. Внутренний мир Решара требовал, чтобы ему отвечали, и Андер поднял глаза.

— Да. — сказал юноша.

— Я хочу улучшить твой рисунок. Давай сделаем это вместе?

— Да! — просиял юноша и резко встал.

— Смотри вот здесь можно нарисовать окно?

— Можно… — нерешительно сказал Андер.

Решар несколькими решительными мазками нарисовал открытое окно. Рука у инквизитора была тверда, а линии уверенные. Окно получилось превосходным.

— А в окне Луна да Андер? Полная луна?

— Нет. — Андер нахмурился. — Половинка.

— Половинка. Прекрасно Андер.

Опять кисть метнулась к мольберту и, захватив желтой краски, нарисовала неполный месяц. Но потом Решар макнул кисть в красную краску, и сделал на луне две маленькие точки.

— Что это? — спросил Андер.

— Это твоя кровь. Не правда ли так лучше?

— Да. Так лучше. — глаза юноши остекленели.

— А теперь я займусь им. Как ты называл его Андер. Хозяин? Владыка? Повелитель? Как?

Решар мазнул кисть в белую краску, и начал аккуратно рисовать голому мужчине длинные тонкие зубы.

— Хозяин. — ответил юноша. Его круглые глаза следили за тем, как Решар уродует его рисунок.

— А он как называл тебя Андер? Тряпка? Раб? Червь? Мясо? Жертва?

— Ублюдок. — его взор полностью был занят тем, как Решар рискует на груди вампира кровавые полосы.

— Он унижал тебя Андер? Он заставлял тебя делать унизительные вещи? Ты ел его дерьмо? Может ты вылизывал его ноги? Или чистил сортир языком? Отвечать ублюдок!

— Он, он…

— Я сказал отвечать ублюдок!

— Он заставил мыть пол языком. А потом я должен был… я должен был… — по щекам Андера катились крупные слезы.

— Что потом ублюдок!? Что я заставил тебя сделать потом!?

— Трахать крыс!!!

— Ты больше никогда не будешь этого делать ублюдок! Теперь ты не будешь трахать крыс ради меня! Ты понял!? Ты понял меня ублюдок?! Повтори!

— Я не буду больше трахать крыс.

— И не будешь чистить пол языком!

— Никогда! Я тебя ненавижу!!!

И Андер набросился на Решара. Но инквизитор легко скрутил его, и повалил на пол. Он поднес голову к уху и зашептал молитву. Он шептал, а парень успокаивался. Вскоре он уснул и Решар отнес его на кровать и бережно накрыл одеялом. Потом полностью закрасил рисунок черной краской. Он был уверен, что теперь с парнем все будет в порядке. Он станет поправляться уже очень скоро.

Решар вышел из палаты и закрыл ее за собой. Он нашел молодого доктора и поблагодарил его за сотрудничество. Он сказал, что на днях может зайти еще. Это действительно могло случиться, если не будет никаких других следов. Он шел по чистым коридорам и думал как можно заниматься этим с крысой? Его воображение оказалось недостаточным, чтобы это представить.

Глава 7

Люк рисовал. Его идеальные руки мелькали над холстом, рисуя уже второе чудовище за сегодняшний день. Первым была его сестра. Он нарисовал не ее саму, а ее отражение в зеркале. Сестра ничего не могла поделать, пришлось позировать брату в сотый раз. Он любил ее рисовать, но никогда не изображал красивой. Самым лучшим был портрет, когда она сидела на кресле, а позади нее зеркало. Но даже там было отражение ее страшной спины. Сегодня ее уродство было подчеркнуто в полной мере. Он нарисовал только те части тела, которые выглядели как у трупа. Жуткая язва на бедре, шрам на груди струпья на коже. Остальное тело было лишь обведено контурами, и портрет получился воистину удачен. Потом он проводил ее не второй этаж и, уложив в гроб, накрыл картиной. Крышка гробы была закрыта на замок, и Люк собирался открыть ее только завтра. Все это время сестра должна любоваться на свое уродство. Впрочем, как бы Люк не был жесток, сейчас он рисовал собственные изъяны. Теперь зеркало стояло уже перед ним и он аккуратно рисовал трещину на коже, пробежавшую по обритому лобку. Остальное тело было по-прежнему прекрасно. Того что он выпил сегодня ночью хватило ненадолго. Но это ничего, сегодня он сводит эту шлюху в ресторан и выпьет ее на две трети. Уже через три случки она станет его рабыней и тогда он повеселится. Выпив ее полностью, он сможет месяц отражаться в зеркале красавцем. Это будет прекрасно.

Он услышал звук позади себя, но не стал оборачиваться. Он знал, что резкие движения могут спровоцировать Его. Уже через секунду могучая рука схватила его, и швырнула об стену. Люк услышал, как ломаются ребра, но спустя секунду они срослись. Он посмотрел на того кто его кинул. Это был высокий горбатый мужчина с совершенно страшной рожей. Его нос был как у летучей мыши, клыки не могли втянуться и остальные зубы были им под стать, на голове не росли волосы. Его уши были заострены сверху и снизу, а пальцы оканчивались длинными когтями. Он был одет в черный балахон на голое тело.

— Я чем-то расстроил вас владыка? — спокойно спросил Люк. Он знал, что любая эмоция в голосе тоже может спровоцировать его. Перед ним стоял высший вампир и для него люди были как для кошки привязанный к веревке бантик. Лишнее движение — ты труп. Лишняя мысль — ты труп. Проявление слабости — ты труп. Хорошо еще, что он просыпается так редко.

— Да. — прошипел он и швырнул в красивое лицо картину вытащенную из балахона. Рама картины сломала Люку нос и выбила глаз. Впрочем, уже через минуту вырастет новый глаз, а нос уже восстановился. — Ты мерзкий ублюдок!

— Да владыка. Но вы сами меня таким сделали.

Люк как всегда не заметил, как Он оказался рядом. Вроде стоит в нескольких метрах, и вот уже нависает над ним, и дышит зловонием из пасти, где нашил свою смерть сотни вампиров. Люк смотрел самой смерти в глаза уже не в первый раз. Но он знал что говорить.

— Убьете меня, и вам некому будет добывать деньги. Не будет денег, гнездо станет голодным. Гнездо будет голодным, вам нечем станет питаться.

— Но есть ты. — красные глаза смотрели как голубой растет в глазнице Люка. — Ты такой сытый. Тебя так хочется.

— Но если убьете меня, где вы найдете замену? — Люк все еще оставался спокоен.

— Да хотя бы твоя сестра.

— Она не сможет достойно выжить в этом мире. Вам придется прятаться в склепах и кладбищах, а гнезду есть бомжей.

— Но оно и так их ест. Ты не балуешь моих детей.

— Я думал, что вы еще не голодны. Если вы хотите есть, я легко накормлю любого из них.

— Я не хочу есть. Но я хочу тебя. Ты ублюдок очень аппетитный. Когда мы уедем отсюда?

Последние слова были произнесены не шипящим голосом, а нормальным человеческим. Он пропал из поля зрения Люка, и оказался в другой стороне комнаты за стеллажами.

— Через неделю. — выдохнул Люк.

— Это хорошо, но медленно. Попробуй раньше.

— Что-то не так?

— Вроде на мою луну упала тень… Тень от креста.

Глава 8

Решар шел по более мрачным коридорам, но в чистоте они не уступали предыдущим. Рядом опять шел молодой человек и что-то лепетал.

— Месье инспектор, месье инспектор, но так нельзя…

— Мне можно. Если я не проверю, он останется на свободе.

— Но почему никому не сообщили?

— Есть предположение, что маньяк носит полицейский мундир.

— О!

— Да-да. Поэтому никому не слова. Вас проверили и можно не сомневаться, что вы невиновны так что я могу говорить с вами прямо.

— Спасибо месье.

— Маньяк этот страдает тяжелым и редким психическим расстройством. Вы когда-нибудь слышали о раздвоении личности?

— Да.

— Так вот у него таких личностей десяток. И каждая имеет свой подчерк, поэтому его так трудно найти. По обрывкам волос нам удалось установить, что это один человек, но все равно поймать его очень сложно.

— Понимаю месье.

— Сомневаюсь. Где находятся результаты вскрытия и медосмотра?

— В управлении. Но у нас есть копии.

— Они в морге?

— Нет. Но недалеко.

— Сообщите, что они могут мне понадобиться в любой момент. Я побеседую с патологоанатомом сам.

Решар прошел в морг и посмотрел на небольшого человечка делавшего вскрытие. Когда он закрывал дверь, то прищемил себе пальцы, но боли не почувствовал. Привык.

— Здравствуйте месье. — сказал Решар и показал фальшивое удостоверение. — Инспектор Решар, полиция Парижа.

— Чем могу служить месье? — патологоанатом, по-видимому, не собирался представляться или протягивать руку. Он продолжал резать мертвое тело.

— Меня интересуют трупы поступившие в последние две недели.

— Тогда вы опоздали инспектор. Людей, если вы знаете, хоронят.

— Спасибо что разъяснили. Но мне нужны не обычные жертвы, а только те, что умерли от истощения или потери крови.

— Только один случай. Бродяга-художник.

— Вы сказали художник?

— Да. Но его уже закопали, или кремировали, я не знаю. Когда их отсюда уносят они уже не моя забота.

— А почему художник?

— На одежде обнаружена масляная краска, под ногтями тоже. Может быть моляр, не знаю. Все есть в отчете.

— Когда это было?

— Неделю назад. Труп нашли в Сене. Он был еще свежим. В крови обнаружены следы алкоголя, но самой крови было очень мало. И еще сердечная недостаточность. Рваная рана на шее. Дальше не помню.

— Спасибо месье.

— Прощайте инспектор.

Решар вышел из морга. Теперь он знал кто вампир. Остались только детали.

Глава 9

Сегодняшняя ночь была еще лучше, чем предыдущая. Жанна опять получала наслаждение, лежа в кровати. Сейчас он занимался оральными ласками. Сегодня они сначала пошли в ресторан, где она подарила ему шарф. О том, что произошло в зоомагазине, она ему не рассказала. Она пила шампанское, он минеральную воду. Ее очень забавляло, что он не пьет спиртного. Вроде взрослый мужчина, а трезвенник. Но Люк не пил просто, потому что на его организм алкоголь не действовал. Они мило болтали о живописи, искусстве, музыке. Люк был великолепным знатоком всего этого — ну еще бы, эти увлечения он познавал сто пятьдесят лет. Но Жанна, несмотря на то, что беседа ей в принципе была интересна,все время в мыслях сбивалась на проведенные с ним две ночи. До сего момента она и не представляла что настолько озабоченная этим делом. Она все время мысленно раздевала Люка, представляла, как его руки ласкают ее тело. Люк естественно видел это. Он чувствовал, как от нее исходят настоящие волны вожделения, но не торопил события. Так бывало всегда. Пока жертва не стала полностью его собственностью, и не попадала под его волю, он издевался над ней таким вот образом. Прекрасно зная насколько его любовные чары сильны, он чувствовал, как она мучается и хочет залезть с ним в койку, а сам в это время изображал из себя мужчину, которого интересуют тысячи различных вещей, и продолжал говорить и говорить. Жертва испытывала дополнительные муки, оттого что не могла его прервать. Ну как сказать человеку, который на полном серьезе обсуждает вклад в искусство Леонардо да Винчи, что она хочет только поскорее заняться с ним сексом? Нет. Жертве приходится ждать и истекать желанием.

Хотя эта пытка была обоюдной. Люк тоже вожделел Жанну, но в совершенно другом смысле. Он видел, как под тонкой кожей переливается вожделенная кровь, дарующая ему жизнь. Сам секс тоже был наслаждением для вампира, но брезгливость от занятий им с пищей перебарывала желание. Нет, в постель лучше ложиться с соплеменниками. Вот, например с сестрой. Только надо ее немного покормить, чтобы она перестала выглядеть как труп. Но Люк опасался держать сестру в идеальном состоянии, иначе она может привлечь Его внимание, а это будет означать ее смерть. А Люк вовсе не хотел терять сестру только для того чтобы Он вырос в силе. Сестра была для него не просто любовницей, но и самой сладкой игрушкой. Он очень любил мучить ее, и получать удовольствие от ее унижений. Это была месть. Месть, которой уже сто пятьдесят лет.

В итоге жажда одного и желание другой, заставили их прекратить треп и отправиться к ней домой. Люк не хотел везти ее к себе, потому что ночью мог выйти Он или другие из гнезда, и всегда выбирал рестораны ближе к ее квартире. Он привезет ее к себе, только когда она будет в его власти.

Ночь прошла по плану. Люк как всегда оказался на высоте, хотя это была только иллюзия, как и красота вампира. Ей казалось, что он красивей, чем на самом деле, что он знает как вести себя в постели, что у него длинный и толстый, но все это был обман. Она ощущала лишь то, что хотела ощущать. Когда они вошли, Люк опять отвернул зеркало от кровати так, чтобы не было видно шрама, пробежавшего от лобка по животу до левого соска. Он взял ее не испытывая никакого наслаждения от процесса. Но она стонала, визжала, содрогалась и в конце потеряла сознание. Он опять перевернул ее и стал пить кровь. Сегодня он забрал ее на треть. Потом так же аккуратно стер пару капель, упавших с губ и перевернул жертву. Он не пошел на балкон, а стал внимательно рассматривать ее лицо. Оно было бледнее, чем обычно и он, приоткрыв ее глаз, убедился, что салатовое стало бирюзовым. Глаза Жанны стали тусклыми. Это хороший знак. Но все же надо признать, она красива. Пожалуй, самая красивая из всех с кем он спал в последние пять лет. Из женщин разумеется. За это время Люк вступал половые связи с мужчинами не реже чем с женщинами, и хоть это было чуточку противней, их кровь, и то, что она давала, была другая на вкус.

Ее лицо напомнило ему события стопятидесятилетней давности. Она слегка походила на его сестру. Правда та была в десятки раз более жестокой.

Люк был ублюдком. Сыном старого графа и молодой служанки. У графа была и законная супруга, но вот родить у нее никак не получалось. Уже три мертворожденных ребенка довели графа до белого каления, и привели в постель к матери Люка. Молодая девушка забеременела почти сразу, но умерла при родах. В те времена это считалось в порядке вещей. Тогда смерть ребенка случалось чуть реже смерти матери, но и первое, и второе бывало чуть ли не с каждым десятым. В их поместье не было приличных врачей, потому что граф считал их пособниками дьявола и колдунами. Повивальные бабки и то находились под подозрением, что уж говорить об эскулапах.

Маленького мальчика граф решил оставить, несмотря на то, что его жена была против. Он сказал ей, что если уж у него нет законного наследника, или на худой конец наследницы, подойдет и ублюдок. Графиня четыре года исходила желчью, но родила. Теперь Люк был уверен, что она сделал это из злости, хотя тогда конечно ничего не понимал. Чтобы провести детальный анализ потребовался опрос сотни человек и объяснение одного высшего вампира. Графиня потребовала, чтобы теперь ублюдка убрали из замка. Граф согласился, и тем самым обрек себя на смерть. И пускай она произошла только через четырнадцать лет, зато его мучениям было не позавидовать.

И все же граф был не совсем бесчувственным человеком. Он нашел мальчику хороших опекунов, и когда тому исполнилось двенадцать, устроил конюхом в поместье. Теперь графиня уже не возражала. Пасынок не представлялся ей угрозой — граф был без ума от своей дочки, и не подозревал, что зачата она не от него. Собственно об этом так никто никогда и не узнал. Графиня унесла этот секрет в могилу, а молодого мельника, который стал ее любовником, удушили сразу после того как она залетела. Таким образом, на относительно небольшом пространстве замка оказалось два ублюдка, и когда дочка подросла, мать рассказала ей всю историю с их конюхом. И если графиня была безразлична к пасынку, ее дочь относилась к нему совсем иначе. То ли ее молодой мозг стал ревновать к нему отца, то ли она просто уродилась злобной, но с тех пор девочка стала отравлять парню жизнь.

Люку тогда было восемнадцать, а Анабель четырнадцать. Молодая графская дочка была очень красива, и частенько наведывалась в конюшни, чтобы подразнить сводного брата. Потом она несколько раз подговорила слуг его избить. Один из таких случаев и стал решающим в ее судьбе. В общей сложности она отравляла его жизнь всего четыре месяца, и после этого ей пришлось страдать почти сто пятьдесят лет.

Люк прекрасно помнил ту ночь. Тогда шел дождь, и на пасмурном небе то и дело вспыхивали молнии. Он лежал в куче конского навоза и над ним стояли три слуги из замка. У каждого в руках были палки, а один сидел прямо на нем и крепко держал. Тут же была и Анабель. Изящная молодая девочка стояла с розгой и иногда била ей Люка по лицу. Лицо его уже давно было залито кровью и слезами.

— Скажи что ты горшок. — сказала Анабель.

— Я горшок. — послушно повторил Люк. Он знал, что будет, если он откажется делать, что говорят. И жаловаться графу не имело смысла. Когда он только намекнул, тот избил его и сказал, что его дочь самое чистое создание в мире.

— Но ты не простой горшок. Ты горшок с дерьмом.

— Да госпожа я горшок с дерьмом.

— Хорошо. Тогда наполняйся.

Люк стал есть навоз, на котором лежал. Это было отвратительно, это было унизительно, но он ел. Все же поесть дерьма или быть избитым до смерти — есть разница.

— Достаточно. Хотя тебе и нравится, но достаточно. — Анабель хлестанула его прутиком по лицу. — Теперь ты не горшок. Теперь ты петух. Вставай.

Девочка достала из-под плаща четыре павлиньих пера.

— Снимай штаны.

Люк подчинился.

— Засуньте ему их в зад. — сказала Анабель слугам. — Отлично. А теперь ходи и кукарекай.

Люк подчинился.

— Плохо. Побейте его.

Слуги и до этого били Люка, но в этот раз Анабель еще долго не останавливала их. Когда они ушли, он убежал из конюшни. Ту ночь он не забудет никогда. Он бежал по лесам и плакал. В его заднице все еще торчали четыре павлиньих пера — он был настолько зол, что не чувствовал их. Тогда его и нашел Маршан. Уже тогда старый вампир был практически высшим и не пил кровь людей. Но для этого мальчишки он сделал исключение. Он обращал его целую неделю и в это время они долго беседовали. Сначала Люк рассказал ему о своей жизни, потом Маршан объяснил ему, что с ним произошло в действительности. И еще он пообещал помочь ему отомстить, если тот станет служить ему. И он сдержал обещание. Быть обращенным высшим вампиром давало некоторое преимущество обращенному. Ты сразу получал силу, которую обычный начинающий вурдалак обретает спустя десятки лет и сотни смертей. Такую силу получил и Люк. Их кровавый союз продолжался до сих пор.

Люк вернулся в замок через полторы недели. За это время он стал вампиром и уже напился крови одного из вассалов графа. Его второй жертвой стала Анабель. Она же стала его первой обращенной. До сих пор Люк вспоминал, как изнасиловал ее в спальне отца с теплыми чувствами. Она не смогла позвать слуг, и он напился ее крови. Потом он сделал это в ее комнате. На третий раз она уже умоляла его переспать с ней. Она подпала под его чары гораздо быстрее, чем Жанна. Следующим развлечением стало наблюдать за тем, как она соблазняет собственного отца. Старик сошел от этого с ума, но Люк заставлял снова и снова ложиться с ним в постель, и при этом запрещал пить его кровь. Он сам в это время убивал свою мачеху. Потом он все же позволил ей убить родителя, и привел в замок Маршана. Старый вампир сначала хотел выпить его сестру, но Люк уговорил оставить ее для себя. Вместо этого он обратил несколько слуг и Маршан выпил их. Вампиры стали настоящим кошмаром для маленькой деревушки, находившейся по соседству. Они убили почти всех жителей в ней. Так продолжалось пять лет, пока в деревню не пришла инквизиция. Тогда им чудом удалось спастись. Живыми из замка ушли лишь трое: он сестра и Маршан. И если бы не сила высшего вампира они никогда не смогли бы уйти от страшных разрушителей вероятностей.

С тех пор они объездили весь мир. Он делал для Маршана вампиров, и обеспечивал деньгами. Он стал одним из лучших художников в мире, и его картины были залогом его жизни. Маршан столько раз пытался его выпить, что Люк уже сбился со счету. Старого вампира всегда останавливало лишь то, что этот, по его понятиям мальчишка, может добывать деньги и держать большое гнездо. Сам Люк не знал, какие цели у Маршана и зачем он пьет вампиров, но видел, как тот с каждым годом становится сильнее и безумнее. Если цель у него просто расти в силе, то Люк считал это безумием. Куда уж дальше? Маршан и так был настолько силен, что мог один уничтожить все его гнездо, даже если все его рабы будут полные. Тогда зачем? Люк объяснял это безумием высшего вампира. И он был совершенно неправ.

Он моргнул и все воспоминания ушли. Перед ним лежал его жертва. Голая и бледная она напоминала ему сестру. Он потрогал ее грудь и возбудился. Он залез на нее и вошел. Заниматься с безжизненным холодным телом любовью оказалось куда приятней, чем с живым. Он слышал, как медленно бьется ее сердце и представлял, что занимается этим с сестрой.

Глава 10

Маршан очнулся ночью. Он чувствовал, что сейчас ночь, он видел, как сквозь щели в потолке из комнаты со стеклянным верхом льется лунный свет. Щели были микроскопическими, но вампир их все равно видел. Он захотел есть.

Маршан выбрался из гроба и пошел вниз. На втором этаже стояли только два гроба: его и сестры Люка. Остальные лежали внизу. Маршан выбирал, кого бы из них выпить. От всех пахло могилой, и только один был более менее свежий. Он открыл крышку гроба и увидел преклонного старца. Выглядит не очень аппетитно, но другие еще хуже. В остальных гробах лежали скелеты обтянутые кожей. В действительности тому, кого он хочет выпить всего двадцать пять лет. Он уже три года в гнезде, но без пищи все низшие быстро теряют привлекательность. А он нет. Быть может он и выглядит как чудовище, но он им и является. Высший вампир стоит над низшими так же, как человек над обезьяной. Он быстрее, сильнее и практически неуязвим. Его кости восстанавливаются в мгновение ока, его органы уже давно перестали походить на человеческие, и он давно не нуждается в человеческой крови. Это было самое большое достоинство Маршана перед низшими. Ему нужна всего одна жертва в год, не больше, в то время как остальным не реже, чем раз в месяц. Еще у Маршана были дополнительные примочки в виде колдовства. Он мог превращаться в летучую мышь, и даже частично становиться туманом. Это и была высшая награда высшего вампира. Если остальные просто люди с хорошей регенерацией и большой силой, то для Маршана способность к полету была делом пустяковым. Он мог приходить к людям в их снах и насылать кошмары. При всем своем уродстве он мог соблазнить любого, просто подчинив его волю. И конечно физически превосходил низших стократно. И в виду всех новых возможностей он питался не раз в год, а гораздо-гораздо чаще.

Маршан наклонился над стариком и пробил своими клыками кожу на его шее. Тягучая черная кровь потекла в него вместе с сутью вампира. Маршан выпил его почти сразу. Не прошло и десяти секунд, как в гробу осталась только кучка пыли и тлена. Маршан почувствовал привычный приток сил и пошел наверх.

Он не стал ложиться в свой гроб, а вместо этого поднял крышку соседнего. Там лежала женщина, наполовину превратившаяся в кошмар. Сестра Люка. Маршан сам не понимал, почему не выпил его и ее до сих пор. Возможно, он к ним привязался, возможно, ему нравился стиль этого художника. То как он уже сто пятьдесят лет издевается над сестрой, и при этом любит ее, было очень забавным. И конечно Люк был очень удобным слугой. Он богат и что самое главное может стать богатым даже после смены места. Его картины давали возможность не ютиться в пещерах или грязных подвалах и склепах, а жить в нормальных условиях. И это было здорово. Маршан прожил долгую жизнь, гораздо дольше, чем даже можно себе представить, и он отлично помнил через сколько трущоб он прошел. Сколько бессонных ночей он провел, спасаясь от инквизиции. Сколько было неудачных обращений. И тут такой прекрасный союз на сто пятьдесят лет. Но все заканчивается, скоро должен закончится и он. Маршан чувствовал, что очень скоро он убьет ублюдка и его сестру. Скоро он достигнет придела сил, и они станут прекрасным завершением.

Маршан осматривал тело Анабель, потом наклонился и слегка надкусил кожу на ее шее. На губах сразу остался тлен. Под его клыками вампирская плоть таяла как лед в стакане с кипятком. Он схватил раздвоенным языком капельку ее крови и резко отпрыгнул. Пока еще рано. Но уже скоро. На следующей стоянке он прикажет напоить всех, и убьет их. Сопротивления он не боялся. Никто не сможет противостоять высшему вампиру. Он подошел к своему гробу и лег в него. Красные глаза опять стали наблюдать за отблесками лунного света.

Глава 11

Решар проснулся в семь утра и сразу пошел в ванну. Там он умылся и, не почистив зубы, схватил пачку сигарет со стола. Закурил. Сегодня начинается самое интересное. Слежка. К одиннадцати вечера вчерашнего дня он уже установил, кто является активным вампиром. Его звали Люк и то, что никто не знал его фамилию, лишний раз укрепило Решара в своих подозрениях. Молодой и талантливый художник, так о нем писали газеты. Что же хорошая работа для вампира. Можно содержать большое гнездо и не волноваться где его разместить. Быть может работа, данная ему Великим Инквизитором, окажется чуть более веселой, а не как обычно.

Решар достал коммуникатор и зашел на свой почтовый ящик. Там для него уже были готовы все отчеты о Люке и его картинах. Он запросил информацию еще вчера вечером, и теперь читал отчеты аналитиков, которые корпели над ними всю ночь. Решар спрашивал, соотносятся ли работы молодого художника с какими-нибудь живописцами прошлого, и получил исчерпывающий ответ. Четыре фамилии, по мнению аналитиков, работали в том же стиле что и Люк, и их картины почти полностью совпадали. Самая старая была еще из прошлого века и датировалась тысяча восемьсот восьмидесятым годом. Художника тоже звали Люк. Люк Габье был превосходным реалистом конца девятнадцатого века. И теперь в начале двадцать первого рискнул взять прежнее имя. Значит кровосос достаточно старый — как минимум сто тридцать лет. Это и плохо и хорошо. Плохо, потому что такого будет трудней одолеть, и хорошо, потому что Решару нравились трудности. Хотя особых трудностей он здесь не видел. Ну, вампир, ну и что? У инквизиторов была наработанная схема в их уничтожении. Вернее таких схемы были две. Первая простая — вызвать подмогу в виде нескольких десятков инквизиторов, и поймать кровососа, а затем истребить гнездо. И вторая — экстремальная. Она была разработана очень давно, и рекомендовалась только когда невозможно позвать на помощь. Решар отлично понимал, что каждое следующее задание может оказаться для него последним, и вовсе не потому, что его убьют. Как раз напротив, если Великий Инквизитор узнает что один из его самых опытных инквизиторов попал в приличную передрягу, он тут же притащит в Париж весь орден, и Решару останется только роль наблюдателя. А тут он может в один из последних разов поработать самостоятельно. А то, что это может оказаться опасным его не сильно волновало. С его везением и по улице ходить опасно.

Второй вариант предполагает сначала устранить активного вампира, а потом днем сжечь гнездо. Впрочем, в этом он схож с первым. Но сам принцип полностью отличается. Даже инквизитору класса А опасно выходить против вампира один на один. Тот наверняка сыт, а значит очень силен и быстр. Напасть днем на него не получится, потому что эти твари очень осторожны и чуют опасность за милю. И это отнюдь не образное выражение. У вампиров сильно развито чувство опасности — это для них некий вариант Знания, которым они пользоваться не умеют. Значит, нападать придется ночью, когда вампир уверен в себе и у него есть на это причины. Ночью он быстр, силен, непобедим. И второй метод предполагает построение ловушки. А для этого ему необходимо несколько вещей. Первое — это разведка и сбор информации. Второе — выход на его нынешнюю жертву. Но первое разведка.

Решар оделся, прихватил с собой оружие и пошел на улицу. Он еще вчера взял напрокат машину и сев в нее поехал к мастерской художника, адрес которой был указан в каталоге картин. Каталог он тоже взял с собой. Приехав на место, он стал ждать, оставив машину в небольшом проулке. Он специально выбрал машину с тонированными стеклами и купил темную пленку, чтобы можно было наклеить на лобовое стекло. Он стал ждать, изучая картины, которые рисовал этот художник. Они были мрачные, на большинстве присутствовал сексуальный аспект, и кровавая тема, но Решар отметил, что рисует вампир действительно здорово. Он сам кое-что понимал в живописи и смог оценить и палитру и перспективу и то, как темными тонами Люк создает необходимое настроение. Он так увлекся, что чуть не прозевал его. Тот приехал на красивом черном Феррари и вышел довольный собой. Решар тут же посмотрел на него в отражении маленького зеркала. Его облик не изменился, а это был верный признак того что он сыт. Вид в зеркале показывает истинный облик вампира, а не то, что хотят видеть наши глаза. А значит теперь без ловушки не обойтись в любом случае. Сытый вампир одинаково силен и днем и ночью. Это было и хорошо и плохо. Плохо, потому что теперь придется много суетиться, а хорошо, потому что Решара так и подмывало просто выйти из машины и вступить с ним в бой. Но теперь это было бы безумием. Два инквизитора легко с ним справятся, одному гораздо сложнее. Люк остановился и прислушался к чему-то слышимому только ему одному. Почувствовал опасность? Вряд ли. В данный момент для него опасности нет — Решар не собирался на него нападать прямо сейчас. Тогда значит, он прислушался к тому, что произошло в его гнезде. А значит, гнездо, скорее всего, находится в этом доме. Можно просто подождать, когда он выйдет из дома и, прокравшись убить всех. Но тогда главный вампир уйдет и вскоре сделает себе новое. Первым надо уничтожить активного вампира, и только потом приступать к его выродкам.

Когда Люк вошел внутрь, Решар вышел из машины и, изображая из себя буржуа, прошелся рядом с черным Феррари. Он остановился и сделал вид, что осматривает машину. Потом наклонился и осмотрел салон, и наконец, сел на корточки, чтобы полюбоваться на краску машины с близи. При этом он установил на дне маленький передатчик. Теперь о передвижениях Люка он будет знать все. Он поднялся, покачал головой, и пошел к своей машине. Там он сел и стал снова рассматривать каталог картин. Теперь он смотрел не только картины вампира, но и другие произведения. Из очередного состояния созерцания его вывел писк передатчика, говоривший, что машина сдвинулась с места. Решар не стал торопиться и досмотрел картину неизвестного ему экспрессиониста. Потом завел машину и поехал за маленьким красным кружочком на экране коммуникатора.

Сначала Люк отправился в галерею и Решар посчитал, что было бы верхом легкомыслия останавливаться здесь. А вдруг вампир заметил его машину и запомнил ее? Он остановился в паре кварталах и стал ждать. Прождал он до обеда, и поехал вслед за Люком, в маленький ресторанчик неподалеку от Эйфелевой Башни. Он увидел, как припарковался Феррари. Как раз в это время подъехал маленький Фольксваген Жук, и из него вышла молодая красивая девушка. Жертва? Может быть, но пока нельзя делать поспешных выводов. Они поцеловались, на взгляд Решара слегка фривольно, и пошли обедать. Решар оставил машину и тоже пошел в ресторан. Он был одет в свою лучшую одежду, специально на этот случай. Зайдя, он обнаружил, что заведение почти полное, но одноместный столик нашелся и Решар туда сел. Он даже удивился, что ему так повезло, но когда ему принесли карпа, в которого кто-то нечаянно уронил солонку, от удивления не осталось и следа. Но он не стал устраивать скандал и спокойно съел пересоленную рыбу.

Внимательные глаза инквизитора могли себе позволить пялиться на парочку сколько угодно — так делали все посетители ресторана. И действительно там было на что посмотреть. Оба на удивление красивые они сидели и смеялись, поглощая дорогие блюда. Решар даже поначалу подумал что она тоже вампир но, посмотрев через Знание, легко увидел ее, а его нет. Девушка смеялась над шутками полной пустоты. Вообще большинство слуг Темного не видны Знанием. Кто-то умеет его запутывать, а нечисть несет в себе маленькую частицу его пустоты и поэтому просто не видна. Решар смотрел и гадал сколько раз он пил ее. Знание подсказало — три раза. Перед его взором предстала девушка, занимавшаяся любовью с той же пустотой, а потом невидимка переворачивал ее, и две тонкие струйки крови, проплывая в воздухе, исчезали. Значит надо позволить им сделать это еще максимум три раза, а минимум два. Немного подумав, Решар остановился на двух. Он расплатился с официантом, но чаевых не оставил. За такую еду надо бить морду, а не платить дополнительно. Решар вышел из ресторана и поехал по магазинам. Ему надо было многое закупить для осуществления плана.

Глава 12

Следующие два дня прошли для Жанны в неге и расслаблении. Они проносились, оставляя за собой только его тело и его губы. Дни превратились в жалкое подобие ночей и длинные часы ожидания. Он был по большей части занят днем, но вечером они куда-нибудь шли, потом ехали к ней домой. Единственное что ей не нравилось, что она каждый раз теряла сознание при кульминации. Но сам процесс был настолько прекрасен, что мозг отказывался быть несчастным после подобных ночей. Хотя они занимались сексом лишь раз в день, она от этого похудела. Встав на весы, она обнаружила, что потеряла три килограмма.

— А вы мне говорите диета! — только и смогла сказать она своему отражению.

У нее так же появилась странная привычка смотреть на себя голой и восхищаться прекрасным телом. Но от соития с вампиром ее мысли были довольно странны, а мотивации непонятны. "Он любит это тело. Он считает его прекрасным. Он сам говорил, что никогда не видел ничего красивей. А еще я умна. Он говорит, что я умна. А он идеал. Он просто не может ошибаться. А значит, я действительно красива и умна. Но не настолько как он. Он такой красивый. Такой умный. И он выбрал меня! А значит я красивая. Я умная". Подобные мысленные построения проносились в ее голове часами. Она сидела перед зеркалом, которое он больше не отворачивал от кровати, и пела дифирамбы себе и своей красоте. Она была голой и гладила свое тело, намазывая его белым тональным кремом. Она хотела быть белой как он. Но она не понимала, что хвалит вовсе не себя, а его. Она хотела быть красивой, умной и хорошей только потому, что хотела понравиться ему еще больше. Еще одна-две ночи и ее логика полностью сотрется, и она станет его игрушкой. Но она этого пока не понимала. Об этом знал только Люк и наблюдавший за ними Решар.

Две предыдущие ночи инквизитор провел очень странно. Он наблюдал за совокупляющимися людьми и к своему стыду даже возбудился от этого зрелища. Но не вид прекрасных, соединяющих тел возбудил Решара, нет. На него не действовало обаяние вампира, он видел его таким, каков он был по-настоящему. Обычный парень, может чуть красивее остальных, но парни Решара в этом деле никогда не интересовали. Не возбудил его и вид молодой девушки. Да она была красива, но ее роль для Решара тоже была ясна. Он сидел в одной из квартир соседнего дома, смотрел в бинокль и думал о себе. Когда у него был секс в последний раз? Навскидку года три назад и то с проституткой. И вообще Решар за свою жизнь переспал с таким количеством девушек по вызову, что сбился со счета. А вот таких, которые сами легли с ним в постель, было всего три. И на последней он почти женился. Она не умерла, нет. Она его бросила. Прямо перед свадьбой. И из самого счастливого инквизитора на свете, он превратился в самого несчастного. Спустя год она вышла замуж, и Решар выкинул ее из головы, но как оказалось не навсегда. Теперь воспоминания о ее теле нахлынули на него. Он рассуждал над тем, почему им, борцам с самой тьмой, не везет. Он не жаловался на судьбу, а просто холодно и кропотливо искал причину. В свое время такими вопросами задается каждый инквизитор, и никогда не находит на них ответа. Решар не стал исключением из правил.

Он снова перевел взор на любовников и обнаружил, что вампир уже перевернул девушку и сосет ее кровь. Она сейчас без сознания и Решар очень удивился, когда кровосос, напившись, снова залез не нее и стал совокупляться. Вот только теперь судя по тому, как он изгибался, ему было действительно хорошо. Играть на публику ему было не надо, так что его чувства были настоящими. Точно так же было и вчера. Закончив, он разлегся рядом и стал гладить бесчувственное тело. Решару это не нравилось. Он не понимал поведение вампира, а это плохо когда не понимаешь такие вещи. Но Решар не знал, что вампир и сам не понимает, что он делает.

Люк уже третий раз занимался сексом с бесчувственной девушкой. Он проделал с ней это и в прошлую ночь, но тогда не стал переворачивать, и взял, когда она лежала на животе. Если позавчера он представлял на ее месте сестру, то вчера гладкая спина с двумя маленькими точками принадлежала Жанне. Сегодня он ее перевернул и любовался лицом своей жертвы, и впервые захотел, чтобы она открыла глаза. Он не хотел, чтобы она стонала под ним, наоборот, он предпочитал, чтобы партнер лежал как бревно. Послушное и безжизненное бревно. Но он хотел, чтобы девушка осознавала, кто ее имеет. Он захотел сделать ей больно, но чтобы при этом не повредить ее. Он впервые хотел кого-то кроме своей сестры. И даже более того теперь сестра уходила из мыслей, и ее образ менялся на образ Жанны. Он начал ласкать ее тело и понял, что опять возбудился. Но он не стал снова делать это с ней. Ему надо было кое-что проверить. Он встал, оделся и пошел из квартиры вон.

Решар наблюдал за вампиром и все больше хмурился. Тот судорожно оделся и выбежал из квартиры вон. Спустя несколько секунд он уже залезал в Феррари и умчался в ночь. Следить за ним из машины не было смысла. Старенький Пежо, который он взял напрокат, никогда не угнался бы за этой черной молнией. Но у него был коммуникатор, который показывал все перемещения вампира. Тот мчался к окраинам Парижа. Решар не стал следить дальше, а вместо этого лег спать. Завтра его план начнет осуществляться и он должен отдохнуть. Теперь то, что делает вампир, уже не имеет смысла. Завтра, максимум послезавтра он будет мертв.

Люк гнал машину как проклятый, которым он собственно и являлся. Он ехал к окраине Парижа, чтобы кое-кого найти. Спустя полчаса он нашел его. Красивый юноша стоял на обочине и, подогнув колено, опирался спиной на фонарный столб. Люк остановил машину рядом с ним, и тот лениво и с улыбкой на лице подошел к нему. Люк открыл окно.

— Здравствуй сладкий. — сальным голосом сказал юноша. — Хочешь развлечься?

— Хочу. Сколько?

Юноша рассмотрел клиента и сказал:

— Знаешь вообще-то пятьсот евро, но ради такого красавчика готов за сто.

— Садись.

Юноша сел и закрыв за собой дверь, сразу положил руку на пах вампира.

— Сразу? — спросил он.

— Да. — ответил Люк.

Парень наклонился, чтобы расстегнуть молнию на брюках и получил удар по голове. Люк пренебрежительно посадил его ровно и привязал ремнем безопасности. Создавалось впечатление, что парень просто уснул и друг везет его домой. Феррари поехал к дому вампира.

Приехав, Люк легко поднял парня и внес его в дом. Войти на первые два этажа можно было только с третьего, и он пронес жертву наверх. У него не было никакого желания напиться его крови. Во-первых, он только что поел, и, во-вторых, в его мыслях сейчас царствовала только Жанна. Так всегда случалось, когда вампир пьет одну жертву долгое время. Та привязывается к своему хозяину и становится его рабом, но и хозяин хочет пить только ее. Люк отнес юношу на третий этаж и спустился на второй. Там в большой комнате стояло два гроба. Один простой ящик, где лежала его сестра, и второй изящный и дорогой, где лежал Маршан.

Люк открыл первый. Сестра была похожа на полусгнивший труп. Он аккуратно положил юношу рядом с ней так, чтобы его шея была рядом с ее зубами. Потом он нашел веревку и привязал ее к крышке гроба Маршана, а второй конец кинул в гроб сестры. Он подошел к юноше и острым ногтем сделал легкий надрез на его шее, а потом, измазав кровью палец, провел по истлевшим губам сестры. Она открыла глаза, и он прислонил его шею к ее губам. Она тут же вцепилась в юношу, и тот хоть и был в отключке, застонал от удовольствия. Пока его сестра пила кровь парня Люк разделся. Он смотрел, как сестра молодеет на глазах. Трещины на коже заживали, струпья пропали, а кожа стала светиться в темноте. Он не давал ей есть уже долго, и поэтому она осушила парня сразу. Люк легко выкинул труп из гроба и взобрался на сестру. Он взял ее насколько возможно грубо. Делая движения, он толкал ее так, что голова билась о стенку гроба, и вскоре сломала ее. Он схватил ее за шею, перекрывая кислород, и лицо под его рукой начало медленно менять очертания. Оно стало превращаться в лицо Жанны. Он почти сразу кончил, а потом, найдя конец веревки, резко дернул за нее, и тут же перевернулся в гробу так, чтобы сестра оказалась над ним. Маршан проснулся. Люк вырвал кусок ее шеи, на его грудь брызнула кровь. Маршан почуял запах вампирской крови. Он стал действовать стремительно, и уже через секунду оторвав руку Анабель, которой она зажимала рану, впился в ее шею. На глазах Люка его сводная сестра стала тускнеть. Вот она стала похожа на скелет, и превратилась в пепел и прах. Кучка пепла упала прямо на его пах, а Маршан стоял с окровавленной харей и смотрел на него. Потом резко наклонился и слизал ее кровь с его груди. Кровь с его кошмарной рожи медленно, сама собой, втянулась в пасть. Его раздвоенный язык бегал по груди Люка, слегка щекоча кожу. И только когда он слизал все до капли, его красные глаза посмотрели в голубые глаза его слуги. Маршан тихонько засмеялся и сказал:

— Ну ты ублюдок. Клянусь Фомснатом ты настоящий ублюдок!

Люк рассмеялся в ответ.

Глава 13

Жанна как всегда проснулась в прекрасном настроении. Ей казалось, что возлюбленный еще не вышел из нее. Она встала и подошла к зеркалу. Ее кожа стала бледнее и она еще похудела. Теперь каждая жилка на прекрасном теле была видна. В дверь позвонили.

Жанна пошла проверить кто это, предварительно накинув халатик. Под тонкой шелковой тканью было видно ее тело, но она считала забавным, если кто-нибудь сможет посмотреть на то, что принадлежит Ему.

— Кто там? — спросила она, смотря в глазок. На пороге стоял седой мужчина с букетом цветов.

— Вам прислали цветы мадмуазель. Некто Люк. — ответил он прокуренным голосом.

— Сейчас.

Она отворила дверь, но вместо букета роз к ней устремилась рука с зажатым в ней платком, смоченным хлороформом. Решар быстро влетел внутрь и оказался за ее спиной. Он прижимал платок, пока девушка не прекратила трепыхаться. Когда это произошло, он положил ее на пол. От сопротивления халатик распахнулся, но Решар лишь окинул великолепное тело безучастным взглядом и пошел в спальню. Он написал на листке бумаги несколько строк и положил его на журнальный столик. Потом он вышел на лестничную площадку и затащил в квартиру хороший персидский ковер. Он был даже длинней, чем требовалось. Он подумал, что надо все же взять ее одежду и пошел в спальню. Он подобрал небрежно валявшиеся вещи, которые с нее, по всей видимости, сорвал Люк, и вернулся в прихожую. Потом он раскатал ковер, положил на него девушку, кинул одежду сверху и скатал в рулон. Он легко поднял ковер и, взвалив на плечо, понес вниз. Квартиру он прикрыл, но на ключ закрывать не стал. Он вынес девушку, завернутую в ковер вниз, и положил в машину. Со стороны казалось, просто человек переезжает. Он сел и поехал вон из Парижа.

Пока Решар ехал, он неоднократно останавливался и проверял все ли в порядке с Жанной. Его дважды тормозили полицейские, но удостоверение инспектора заставило их отвязаться. На вопрос, почему он не везет ковер в багажнике он отвечал, что если поставит на него пятно его жена запихает ему этот ковер в задницу. Полицейские смеялись и отпускали его. Так прошло два часа. Его цель была старая полуразрушенная часовня, куда он переместился еще вчера. Тут были все его вещи, и все что надо для подготовки ловушки. Решар отлично знал, что сейчас связь вампира с жертвой уже достаточная, чтобы приманить его, но недостаточная, чтобы он мог увидеть ее на большом расстоянии и засечь их раньше времени.

Он спрятал машину в кустах и понес ковер внутрь часовни. То, что это был когда-то дом Бога тоже должно скрыть их. Войдя внутрь, он закрыл дверь на запор, а потом повесил на нее замок. Теперь отсюда ей не выбраться. Он раскатал ковер и стал одевать девушку. От прикосновений к ее гладкой коже Решар снова вспомнил свою несостоявшуюся жену. Когда это было сделано, Решар посадил ее в кресло, тщательно прикрученное к полу, и привязал ее к нему. После того как он проверил тугость узлов Решар уселся напротив, и достав фляжку с коньяком стал ждать, когда она очнется. Теперь ловушка установлена, и завтра можно будет ее захлопнуть.

Глава 14

Люк сидел напротив Маршана и смотрел, как в его безобразном рте исчезает вторая бутылка виски. Высший вампир мог испытывать удовольствие спиртного. Было десять утра и все шторы в помещении были завешаны. Они сидели в его мастерской, и Маршан смотрел на его картины. Как и всем прочим, они казались ему прекрасными. У высшего вампира есть только один недостаток — он боится солнечного света. Вернее не то чтобы боится, но на свету его кожа начинает плавиться и сползать. Тут конечно сразу же вырастает новая, но и она слезает, доставляя мучения. На свету высший вампир не умрет, но ему будет очень больно.

— Вам нравятся мои картины? — спросил Люк. Игра в молчанку продолжалась уже час, и он ждал пока его хозяин пойдет в гроб. Сейчас оставить его он не мог.

— Да. И это одна из причин, по которым ты еще жив ублюдок.

— А почему вы называете меня ублюдком владыка?

— А почему ты убил свою сестру? — насмешливо посмотрел на него Маршан.

— Это не имеет…

— Отвечать!

— Потому что она мне надоела.

— Хорошо ублюдок. Только это неправда. Ты мог убить ее и сам, но спровоцировал меня. Ты хотел, чтобы она помучилась напоследок, не так ли? Ведь это очень больно умереть от укуса высшего вампира…

— Вы правы хозяин.

— Вот поэтому я и называю тебя так. Я тоже тебя мучаю. К тому же это правда. Ты — ублюдок.

Он опять замолчал, разглядывая картины. Так прошло еще полчаса и наконец, Маршан заговорил сам:

— Ты что влюбился в нее?

— В кого хозяин?

— Не делай из меня дурака. В свою новую жертву. В Жанну.

Люк сглотнул. Он и не предполагал, что Маршан знает ее имя.

— Я не знаю хозяин. Но она очень красивая.

— Тонкие руки?

— Да.

— Красивая шея?

— Да.

— Грудь?

— Идеальная.

— Прекрасно. Ты хочешь ее обратить?

— Да. Я хочу иметь ее вечно.

— Она станет новой Анабель для тебя? Ты станешь унижать ее, так же как и всех прочих жертв? И даже собственное гнездо? Ты думаешь, я не знаю, как ты их называешь? Крысы. Жалкие крысы.

— Они для меня не больше чем крысы хозяин. Но я не хочу ее унижать. Или хочу… Я не знаю. Но я хочу попробовать.

— Это правильно. Ты слишком злобен для вампира. Это у меня нет никаких человеческих чувств, но я высший. Я полностью вампир, а ты наполовину человек. Хотя с другой стороны благодаря своей ненависти ты смог прожить так долго. Ты не имел привязанностей к людям, и поэтому у тебя не было изъянов. Ты не боишься, что теперь они появятся?

— Нет, владыка. Я не знаю, что чувствую к Жанне, но хочу это выяснить. А сестра и так умерла бы. Просто это случилось бы чуть позже. Какая разница.

— Ты прав, разницы нет. — Маршан подошел к картине и провел по ней языком. — Я завтра увожу отсюда гнездо.

— Что? Но я еще не…

— Ты окончишь дела быстрее, и мы уедем. Я чую в воздухе запах креста.

— Инквизиция?

— Возможно. И потом мне надоел Париж. Я хочу поехать на родину.

— Куда владыка?

— В Прагу. Я родился там, когда она еще называлась иначе, но до сих пор люблю этот город. Ты можешь взять с собой эту Жанну. Когда ее можно будет обратить?

— Послезавтра.

— Хорошо. Тогда к завтрашнему вечеру ты подготовишь грузовик для перевозки гнезда и раздобудешь жертвы для Джека и Лизы. Они поведут машины. Ехать предстоит прилично, так что лучше поторопиться.

— Хорошо владыка.

— И не светись. Если мое чутье не врет, инквизиция уже здесь, или будет со дня на день. Ты мне нужен ублюдок, так что постарайся выжить.

— Хорошо.

Маршан еще раз лизнул картину и пошел вниз. Он должен поспать и переварить ту кого знал сто пятьдесят лет. Ему было даже немножко жаль Анабель. Он уже успел к ней привязаться.

Но Люку было не жаль сестру. Сегодня ночью он станет заниматься любовью с той, которая сломала замки на его сердце. А уже послезавтра она присоединиться к его гнезду, и он не будет испытывать никакого презрения от этого занятия. Уже скоро…

Люк ожидал ее звонка до часу, а потом не выдержал и позвонил сам. Это было странно. На этом этапе жертва обычно звонит через каждые пять минут. Она уже должна понимать, что он центр ее вселенной, и жить без него она не может. Но на этот раз никто не звонил. Когда в ее квартире никто не взял трубку он позвонил на мобильник. Результат тот же. Он решил, что надо проведать ее. Быть может, она плохо перенесла прошлую ночь? Люка передернуло от мыслей, что она умерла от истощения.

Он быстро вышел из мастерской и, сев в машину, поехал к жертве. Когда он подошел к ее квартире Люк обнаружил, что дверь не заперта. По спине пробежал незнакомый до сих пор холодок страха за нее. Он вошел и стал осматривать квартиру. Кровать была в беспорядке, но ее одежды, которую он вчера с нетерпением раскидывал по полу, не было. И тут его взгляд упал на журнальный столик. Там была записка. В одну секунду он переместился и стал читать.

"Здорово моляр! Твоя баба у нас. Если хочешь еще раз с ней покувыркаться готовь сто тысяч евро. Вздумаешь позвонить в полицию и ей кранты. Собери деньги до завтра, и тогда мы тебе позвоним и скажем, что делать дальше. Не вздумай звонить в полицию, ты понял! Иначе она умрет"

— Это ты умрешь мразь! — сквозь зубы прорычал Люк. А потом он схватил журнальный столик и выкинул его в окно. Он швырнул его с такой силой, что тот долетел до крыши соседнего дома, и разбился там на тысячи осколков. Люк сел в кресло и успокоился. Это же надо! Как не вовремя. И еще Маршан собрался линять. Значит надо действовать самому. Он закрыл глаза и попробовал установить с ней контакт. У него ничего не получилось. Или она без сознания, или ее увезли далеко. Еще одна ночь и он смог бы найти ее хоть на противоположном конце земного шара, но пока их связь недостаточно сильна. Всего одна ночь! Люк поднялся и поехал домой. Надо разбудить Маршана и посоветоваться с ним. А если учесть что он лег спать недавно и только что поел, это было смертельно опасно. Спросонья высший вампир себя совершенно не контролировал, что и продемонстрировал когда убил Анабель. Люк отметил для себя, что в первый раз назвал мертвую сестру по имени. Раньше в его мыслях она была только сестрой. От этого желание обратить Жанну только усилилось.

Глава 15

Жанна приходила в себя мучительно. Все тело болело, голова кружилась и она только чудом сдержала рвоту. Пред глазами мутилось, и вдруг она почувствовала резкий запах. Картинка собралась, и Жанна увидела старого мужчину, который убирал в саквояж пузырек с нашатырем. Она хотел спросить, что с ней, но поняла, что не может открыть рот. Потом она захотела прикоснуться к лицу рукой, но и это ей не удалось. Мозг хоть и медленно, но подсказал, что она связана, а на рту кусок скотча.

— Я уж думал что у тебя аллергия на хлороформ и ты не проснешься. — сказал мужчина. — Но это не важно. А важно чтобы ты меня выслушала очень внимательно. Если поняла, кивни.

Жанна кивнула. Этот мужчина вызывал в ней неосознанное чувство страха, хотя конечно у нее были на это все основания.

— Меня зовут Решар. Может ты и будешь против, но я здесь, чтобы помочь тебе. Я не стану тебе всего рассказывать иначе ты подумаешь, что я сумасшедший, поэтому можешь считать это обычным похищением. Но завтра, или максимум послезавтра я тебя отпущу, и все в твоей жизни вернется в прежнее русло. Ну или почти в прежнее. А теперь я сниму скотч, и мы сможем поговорить. Предупреждаю сразу, если ты закричишь, то ничего не добьешься. Мы не в Париже и вокруг никого нет, кто мог бы тебя услышать. Но если ты станешь плохо себя вести, я опять заклею тебе рот, и ты просидишь связанной, пока я не закончу.

Решар подошел к ней и аккуратно содрал скотч. Жанна все еще смотрела на него испуганными глазами.

— Если вы хотите денег, мои родители заплатят, сколько надо… — начала она, но Решар ее перебил.

— Мне нет дела до твоих денег. У меня совершенно другие цели. Ты хочешь пить или в туалет?

— Да.

— Что да? Пить или туалет?

— И то и то.

— Ладно. Сейчас я отвяжу твои ноги и одну руку. Учти бежать отсюданевозможно. Двери закрыты и я гораздо сильнее тебя, хоть может по мне и не скажешь.

Решар стал отвязывать ее. Жанна лихорадочно думала о том, что делать. Попытаться напасть? Может и риск, но это надо сделать. Все равно наверняка он ее изнасилует, или еще чего похуже. Было очевидно, что мужик маньяк. Когда Решар отвязал ее ногу, она ударила ей ему прямо в лицо. Ну вернее попыталась ударить. Застать врасплох инквизитора класса А почти невозможно. Левая рука легко остановила ногу, и Решар снова стал возиться с веревками. Только теперь он привязывал, а не отвязывал.

— Помогите! Кто-нибудь помогите!!! — стала кричать Жанна. Решар продолжал ее связывать.

Когда он проверил что все узлы прочны, она все еще голосила. Решар встал и схватил ее шею пальцами правой руки. Жанна с выпученными глазами смотрела на нее. На правой руке инквизитора был только большой палец и мизинец, но он сжимал ее горло настолько сильно, что казалось, может легко сломать. Он перекрыл ей кислород и спокойно наблюдал, как выползают из орбит ее глаза. Левая рука наклеила скотч, болтавшийся у нее на щеке, и он отпустил ее.

— Это было очень глупо. Ты проигнорировала мои просьбы, а я, следовательно, проигнорирую твои. Ты не получишь ни еды, ни воды пока я не вернусь. И если тебе захочется в туалет, придется ходить под себя. А теперь прощай, я вернусь к вечеру.

Решар отпер замок и, задув свечи, вышел из часовни. Девушка что-то мычала, но он не обращал внимания. Решар закрыл дверь снаружи и пошел к машине. Сев, он достал коммуникатор и проверил, где находится машина вампира. Она стояла у его мастерской. Решар поехал в Париж. Пока он ехал коммуникатор запищал. Люк сдвинулся с места. Вскоре он добрался до квартиры Жанны, и еще минут через двадцать поехал к своему дому. Решар знал, что сейчас происходит с вампиром. Он наверняка в бешенстве, оттого что его жертву, которую он готовил долгое время, кто-то украл. На этой стадии вампиры привязаны к ней. Им хочется выпить ее до конца, или быть может обратить. Жанна была действительно красивой девушкой, может этот вампир решил, что еще одна рабыня будет весьма кстати. В любом случае он будет мучиться от того что ее нет, и наверняка потратит часть сил, а выпить другую жертву пока не сможет. Вернее не захочет. На завтра он слегка ослабеет, и его можно будет брать днем. Решар не боялся его. Он мог бы выйти с ним один на один хоть сейчас, но если есть возможность слегка ослабить врага, и лишить его трезвости мысли, почему бы этого не сделать? Решар считал, что Люк сейчас в ярости, а такой враг менее опасен, чем спокойный и трезвомыслящий. Такой, может наделать кучу ошибок. Но Решар недооценивал бешенства вампира, и не учел, что у него есть совершенно спокойный советник.

Глава 16

Люк решил рискнуть. Ему нужен совет, а значит надо разбудить Маршана. Хоть это и смертельно опасно, но в такое положение он еще не попадал, хоть и прожил сто семьдесят лет. Он вернулся в мастерскую и прошел на второй этаж. Теперь тут стоял только один гроб. Люк осторожно приоткрыл крышку и его тут же смело, как будто соломенное чучело попало под смерч. Будь Люк хоть немного слабее, он был бы уже мертв, но ему хватило сил на несколько секунд удержать клыки Маршана, и не дать тому впиться в шею. Вырвавшись Маршан сломал ему три ребра и левую руку, но вот его красные глаза, на страшной харе, приобрели осмысленность и он отпустил Люка.

— Тебе что надоело жить? — спросил Маршан. — Я же еще сто пятьдесят лет назад предупреждал тебя, что после просыпания не контролирую себя.

— Мне нужен совет владыка. — сказал Люк слыша как срастаются его кости. Звук был точно такой же, как когда они ломались.

— Что случилось? Я чувствую в тебе страх. Но не передо мной.

— Жанну похитили.

— Кто?

— Не знаю. Вот записка.

Маршан взял листок бумаги и принюхался к нему. Ноздри, похожие на два черных безжизненных глаза, сразу уловили вонь немытого тела. Человек, или даже низший вампир, не смог бы его унюхать, но Маршан мог.

— И что ты собираешься делать ублюдок? — спросил Маршан.

— Встретиться и убить их. Или заплатить и получить ее обратно. Потом можно будет найти их. Сейчас нет времени, если вы только не отмените перемещение гнезда…

— Я ничего не отменю. А ты глуп, хоть и достаточно стар. Возможно в этом вина того, что я все время оберегал тебя и давал советы. Ты чувствовал за собой силу и даже не предполагал, что я спасал твою шкуру сотни раз. Хотя ты поступил мудро, разбудив меня.

— Я не понимаю владыка.

— Это обычная ловушка инквизиторов. Я сам попал в такую однажды, и только чудом вышел живым. Хотя это странно. Если они тебя вычислили, то прислали бы десяток инквизиторов и просто убили. Так, делалось когда священник был один. — Маршан задумался. Прошло пять минут и Люк не выдержал.

— Но в чем смысл этой ловушки?

— Простой. Если тебя нашли, они позволяют довести жертву до определенного состояния, когда ты к ней привязываешься, а потом похищают ее и ловят тебя на живца. Но думаю, что я ошибся. Это наверное простое похищение.

— Почему?

— Так было раньше. Тогда прихода других инквизиторов надо было ждать месяцами, а вампиры порой резко снимались с насиженных мест, и одиночкам приходилось прибегать к подобным схемам…

Маршан опять задумался. Через пару минут он выдал.

— Или они узнали обо мне. Если так, то они хотят устранить сначала тебя, так как ты второй по силе, а потом прийти за мной. Варианта два. Первый — простое похищение. Все же эта девушка богата, да и ты не беден. Второй — они узнали обо мне, и теперь хотят тебя устранить первого, а потом уже примутся за меня.

— И что мне делать? Они не навредят ей?

— Вполне могут. Они могут ее даже убить. Теперь она им уже не нужна, ты в любом случае клюнешь. А делать что-то надо. Если это простые похитители ты сможешь их убить и сам, но если это инквизиторы… Учти их будет много, и встречу они назначат скорее всего днем, так что я с тобой пойти не смогу. Значит надо взять с собой гнездо.

— Но они сейчас в таком состоянии, что их раскидают мужики с вилами.

— Значит надо их накормить. Накорми гнездо и возьми на встречу всех. Тогда у тебя будет шанс отбить ее. Ты же хочешь ее спасти, если я правильно понимаю? Ты хочешь ее обратить?

— Да.

— Тогда начинай действовать. Собери жертв и накорми гнездо. Они в любом случае не станут действовать до завтра. Ступай. И убедись, чтобы жертвы были хорошими. Тебе надо чтобы гнездо было сильным. Иди.

Люк встал и быстрым шагом поднялся в мастерскую. Когда чуткие уши Маршана уловили, как он вышел из здания он тоже пошел наверх. Шторы были одернуты, но Маршан пронесся по комнате и зашторил их с такой скоростью, что не почувствовал действие солнечного света. Он подошел к бару и налил себе вина. Потом подошел к картине, на которой была изображена Жанна, и внимательно рассмотрел ее. Превосходно. И сама картина и то, что ее похитили. Он не сказал Люку о третьем варианте. Инквизитор может быть и один. Простой юнец, которых наплевал на правила и решил поймать вампира в одиночку. В таком случае Люку надо быть просто готовым и все. Он убил бы его, просто подкравшись сзади. Да и сам Маршан мог пойти с ним, а вместе они одолеют и полсотни инквизиторов. Если конечно не будет Великого. Но Маршан решил поступить иначе. Он даже самому себе не признавался, что зависит от этого ублюдка, но это было так. Тот кормил гнездо, кормил тех, кто станет его жертвами. И если Люк не накормит их как следует, то и Маршан как следует, не поест. Чем сильнее жертва, тем больше сила вампира ее поглотившего. А Люк, очень отчетливо понимавший, чем грозит все время досыта кормить хозяина, держал гнездо впроголодь. Если бы он кормил их чаще сила Маршана была бы полной уже лет пятьдесят назад. Жизнь в их гнезде была наполнена интригами не меньше, чем при дворе короля. А быть может и больше. Ведь если ты рискуешь жизнью, приходится изворачиваться. Маршану оставалось осушить с пяток вампиров подобных Люку, и он добьется своего. Но лучше чтобы их было больше. Теперь этот мальчишка, который для Маршана был действительно мальчишкой, несмотря на возраст, накормит его гнездо и высший вампир завершит превращение, попировав двадцатью полными сил вампирами. В том, что он сможет с ними справиться, сомнений не было. Маршан был уверен, что инквизитор есть, и он один, и он молодой и глупый. Его убьют, в этом тоже нет сомнений. В одиночку с двадцатью полными вампирами справится только Великий Инквизитор. А молодой убьет одного или двух из гнезда, но это неважно. Зато в Прагу приедут еще восемнадцать вампиров и там, на родной земле он совершит превращение. Маршан и не знал, что его план безупречен почти полностью. Он не учел только одного. Хоть инквизитор был и один, но он отнюдь не был ни молодым, ни глупым. В данный момент он сидел в машине на другой стороне улицы и обдумывал, как ему в одиночку убить высшего вампира и огромное гнездо.

Глава 17

Решар с ужасом смотрел, как шторы в мастерской зашторились сами собой, и с огромной скоростью. Люк только что уехал, а значит это был не он. Механизм? Нет, слишком быстро. Значит вампир. Но зачем? Судя по скорости, вампир был полным, но тогда солнечный свет ему не опасен. Ответ был на поверхности, но сначала Решар не хотел его оттуда доставать. Но все же пришлось. Пришлось сказать себе: "Решар ты гордый старый осел!" — и задуматься над тем, что делать дальше.

Значит не все так просто. Высший вампир. Только у них такая огромная скорость и боязнь света. Только им он вредит, но если учесть регенерацию, вред минимален. Скорее неприятное ощущение, не больше. Высший вампир это настоящий кошмар. Он в десять раз сильнее обычного и еще владеет магией. Решару его так просто не одолеть. Но и подмогу звать, тоже не годится. Он уже начал действовать и с него спросят, почему он не сделал это сразу. Значит надо попробовать довести дело до конца одному. Сначала убить Люка, а потом пробраться в гнездо днем и убить высшего, когда тот будет в гробу. Высший хоть и силен, но и он имеет свои слабости. И с ним можно справиться. А если он это сделает, можно считать что жизнь удалась. Убить высшего вампира это почти тоже, что убить колдуна класса А. Решар продумал свои действия и поехал к Жанне. Он изменил бы свою точку зрения и сразу позвонил Великому Инквизитору, если бы посмотрел на экран своего коммуникатора. Но в его голове, все мысли были заняты тем, как убить высшего и какая слава и почет ему после этого достанутся. А Люк в это время запихивал в багажник уже третьего мужчину. Он собирал жертв для гнезда. Решар даже не мог предположить, что Маршан разгадал его и знает, что все затеял инквизитор. Решар не знал, что своими действиями он только что обрек на смерть двадцать человек. Но зато у него был план.

Решар поездил по магазинам и купил все что надо. Когда он приехал к часовне был уже вечер. Он открыл дверь, и ему в нос сразу бросился запах мочи. Он зажег свечи и увидел два зеленых глаза буравящих его.

— Что не сдержалась? — насмешливо спросил Решар. Ответом ему было только красноречивое молчание.

Решар зашел внутрь, подчеркнуто медленно закрыл дверь и положил пакеты на пол. Потом он подошел и сорвал скотч с ее губ.

— Ты мудак! — прокричала Жанна. Скотч вернулся на место. Девушка стала делать попытки освободиться, но связана она была крепко.

— Успокоилась? — спросил Решар, когда на ее лбу выступили капельки пота, и она действительно успокоилась. — Я опять открою тебе рот. Будешь кричать, закрою и больше не открою.

Он оторвал пластырь, девушка на этот раз молчала.

— Хочешь что-нибудь? — спросил инквизитор.

— В туалет!

— Так ты вроде уже…

— Я по большому хочу.

— Ладно. Я тебя сейчас развяжу, и ты сделаешь свои дела. Выкинешь что-нибудь подобное тому что сделала утром, и тебе придется ходить в трусы. Поняла?

— Да.

— Скажи: Решар я буду хорошей девочкой, и не буду делать глупостей.

— Решар я буду хорошей девочкой, и не стану делать глупостей.

— Скажи: Решар я буду делать, что ты скажешь.

— Решар я буду делать, что ты скажешь! Только отвяжи, я терплю почти день! — Решар стал снова ее отвязывать. Веревки пропахли мочой, но он нюхал в жизни и вещи похуже. Однажды ему пришлось охотиться за оборотнем-крокодилом в канализации. Тогда дело, кстати, тоже было в Париже. Неделю он и его покойный друг искали оборотня. Решар с удовольствием сделал из его кожи бумажник, который был при нем до сих пор. Девушка не брыкалась, и когда последний узел был развязан, сказала:

— Ну же открывай быстрей!

— Что?

— Дверь.

— Боюсь, тебе придется делать это здесь. — Решар подошел к сверткам и достал оттуда ночной горшок. Он протянул его девушке. Она смотрела на него с ненавистью, но все же взяла.

— Отвернись. — сказала Жанна. Часовня была фактически одной комнатой — спрятаться негде.

— Еще раз прошу меня простить мадмуазель, но я не могу этого сделать. А вдруг вы нападете на меня сзади? Вам придется сделать все дела на моих глазах.

Взгляд девушки стал еще более злобным. Но выбора у нее не было.

— Извращенец! — только и сказал она, и пошла в угол.

— Можете считать так, если желаете.

Решар смотрел на процесс совершенно безучастно, девушка не вызывала в нем никаких чувств, кроме жалости. Для него она была всего лишь приманкой. Жанна смотрела на него ненавидяще, но на какой-то миг в глазах появилось облегчение. Она явно долго терпела. Сделав свои дела, она брезгливо накрыла горшок крышкой и поставила в углу. Она посмотрела на свои брюки, которые были еще влажными и поморщилась. Решар достал из пакетов пятилитровый баллон с водой и сказал:

— Можешь помыться. И я принес тебе новые джинсы. Я не знал твой размер поэтому купил большие.

Жанна молча взяла воду и стала мыть себя. Решар все так же безразлично смотрел на нее. Ей даже стало обидно. Ведь сейчас она демонстрирует свои прелести, а он даже не отпустил какую-нибудь сальную шутку. Но это, наверное, означало, что насиловать ее он не станет, а значит хоть за это волноваться не надо. Когда она наливала воду из баллона себе на ноги, в голову пришел план. Баллон был еще наполовину полным, и она швырнула его в лицо Решару и бросилась на него. Но правая рука легко отбила баллон с водой, а левая молнией метнулась и закатила девушке оплеуху, от которой та упала на грязный каменный пол. Жанна заплакала. Это было унизительно и страшно. И еще она жаждала встречи с Люком. Даже находясь в плену, она мысленно возвращалась к нему каждые пять минут.

— Я ударил тебя чтобы показать, что смогу справиться с тобой в любом случае. — сказал Решар присев рядом с ней на корточки. — Меня нельзя застать врасплох, или уж тем более оглушить. Я профессионал, причем самого высокого класса. Ты видела американские боевики? Так вот я утру нос любому герою из них. Ты не сможешь убежать, но если ты будешь вести себя примерно, уже завтра сможешь увидеть своего любовника.

Он поднял ее голову за подбородок и впервые посмотрел как на человека. Он улыбнулся ей, и его внутренний мир заставил ее улыбнуться в ответ. Но лишь на секунду. Потом девушка опять посмотрела на него крайне злобно. "А она сильна" — подумал Решар про себя.

Жанна молча встала и, подобрав баллон с водой, продолжила мытье. Ноги были мокрыми, когда Решар ее ударил, и на них налипла пыль с пола. В голову пришла еще одна мысль. Она посмотрела на похитителя — он смотрел на нее внимательно, но отстраненно. Жанна подумала, что если соблазнить его, можно в решающий момент оглушить его ночным горшком. Она стала мыть ноги очень медленно. Тонкая струйка воды стекала по идеально гладким и слегка рельефным бедрам, и ее красивые кисти гладили их. Потом она стала мыть себя там, демонстрируя похитителю свои прелести.

— У тебя что, начался Стокгольмский синдром? — сказал Решар. — Или ты хочешь меня соблазнить? Не выйдет девочка. Я похищал людей сотню раз и меня не пронять красивой киской. Так что одевайся быстрей, а то простудишься.

Жанна фыркнула и стала натягивать большие джинсы. Они спадали с нее, но это было лучше, чем ничего. Все же зима на дворе. Следующие несколько часов прошли в ожидании и скуке. Решар не стал ее снова привязывать и начал разводить костер. Ночь предстоит длинная, а он уже в том возрасте, когда кости реагируют на холод плохо. К тому же почти каждая кость у него была переломана, причем не раз. Иногда не удается полностью погасить треклятье, и сейф падает не на тебя, а чуть рядом, и ломает руку. Примерно так он и лишился пальцев на правой руке.

Жанна села на стул и стала наблюдать за его действиями. Он ни упускал ее из виду ни на секунду, так что повторить попытку нападения случая не подворачивалось. Она напилась воды, но ей сильно хотелось есть. Решар купил мяса, но оно было сырым — он собирался пожарить его на костре.

Решар жарил мясо, ее ноздри трепетали, а рот наполнился слюной. Еще Решар притащил три бутылки дешевого виски — на любимый коньяк денег не хватило. Все свои средства он пустил на покупки, которые лежали в багажнике машины. Он то и дело прикладывался к бутылке, и от выкуриваемых им сигарет, дыму было не меньше, чем от костра. Но он открыл несколько маленьких окон, и дым выходил туда. Наступили сумерки, когда он пожарил первый кусок мяса. Он еще сам не ел сегодня, но одного взгляда на девушку, которая пересела со стула к костру, хватило, чтобы понять — ей еда нужнее. Он предлагал ей выпить, но она отказалась. Жанна понимала, что с ней будет, если она выпьет на голодный желудок. Рассудок должен оставаться трезвым, если она хочет выбраться отсюда. Решар положил первый кусок мяса на пластиковую тарелку и передал девушке. Она вцепилась в него, и съела с такой скоростью, как будто никогда не ела ничего вкусней. Она обожгла себе небо, но голод перебил боль. Второй и третий кусок тоже достался девушке, а четвертый и пятый Решар съел сам. Потом он оперся о стену и открыл вторую бутылку виски — первая опустела.

Они не говорили друг другу ни слова, и сначала Жанну это устраивало. Но потом она сообразила что когда этот псих ее отпустит, а по его словам это случиться завтра, полиции будет легче его поймать если она выведает о нем что-нибудь.

— Зачем ты меня похитил? — спросила она. Они сидели по разные стороны костра, и его лицо казалось вырезанным из камня. Как будто он вырастал из стены как уродливая аномалия.

— Я хочу использовать тебя как приманку, чтобы убить твоего любовника Люка. — ответил Решар. Его язык уже слегка заплетался, и в голове шумело, но он легко откинул разъяренную фурию которая набросилась на него.

Но Жанна, поднявшись, повторила попытку. Этот сумасшедший хочет убить ее любимого! Она убьет его. Даже если ей придется умереть самой, она его убьет. Но Решар тоже не стал пассивно защищаться. Во второй раз он скрутил ее, повалив на живот и уселся сверху. Он достал из кармана наручники и захлопнул их на ее руках. Теперь она хотя бы не сможет царапаться. Решар сидел на ней и чувствовал, как гибкое тело извивается под ним. Он представил, как она извивается под вампиром и его передернуло. Он повернул ее лицом к костру и, достав оттуда головню, поднес прямо к ее лицу. Глаза Жанны смотрели, как красный тлеющий конец палки приближается все ближе и ближе.

— Если ты не прекратишь я так изуродую тебя, что Люк после этого на тебя и не посмотрит! — сказал ей Решар. Он знал, на что надо давить.

Жанна испугалась. Не того что он ее изуродует или причинит боль, а того что она перестанет нравиться Люку. Вот это было действительно страшно.

— Не надо. Я больше не буду только не надо. — залепетала она. Решар смотрел на нее с брезгливостью. Он снял с нее наручники и встал.

— Снимай рубашку.

— Что? — "Ну все теперь точно изнасилует" — подумала Жанна.

— Я не собираюсь тебя трахать. Мне надо чтобы ты сняла рубашку. Я хочу тебе кое-что показать. — Жанна сидела на полу, и смотрела на него с недоверием и страхом. — Я сказал, снимай быстро!

После этого крика Жанна стала раздеваться. Из ее глаз потекли слезы. Она сидела к нему лицом, и Решар увидел ее грудь, но к этому зрелищу он остался безучастным. Он подошел к сверткам и достал оттуда зеркало, размером с небольшое блюдо.

— Встань. — приказал он ей.

Жанна подчинилась, и он повернул ее лицом к стене. Потом несколько секунд искал в свете костра два красных пятнышка. Он отошел от девушки, удерживая зеркало в руках так, чтобы в нем отражалась ее спина.

— Посмотри на свою спину. — девушка подчинилась. — Видишь две маленькие точки? Знаешь что это такое?

— Нет сказала Жанна. — но хотя бы слезы перестали течь по ее лицу.

— Это следы от зубов. Веришь ты или нет, но твой парень самый настоящий вампир.

У Жанны отлегло от сердца. Она поняла, что это простой сумасшедший. Помешанный на вампирах и не станет ее насиловать. Беспокойство за Люка тоже слегка утихло. Этот ненормальный ничего не сможет ему сделать.

— Я могу одеться? — спросила она.

— Не поверила? Я так и знал. Одевайся и оставь уже свои глупости иначе я тебя все же привяжу.

Жанна оделась и села напротив него. Инквизитор занял свое место и превратился в скульптуру, которая иногда делает глоток из бутылки и курит. Так прошло еще полчаса. Жанна успокоилась и решила продолжить расспрос.

— Вы ведь понимаете, что вампиров не бывает?

— А что будет если я скажу что бывают? Вот я показал тебе два следа от зубов, а ты мне все равно не веришь. Значит тебя никак не убедить в этом. Значит, и пробовать не стоит.

— Следы это не доказательство. Они могут быть от чего угодно.

— Например? — Жанна задумалась. Действительно никаких особенно подходящих объяснений не находилось.

— Ну может это Люк меня поцарапал или укусил когда мы с ним… ну ты понимаешь?

— Миловались? Хорошо, тогда тебе еще один вопрос: ты помнишь окончание хоть одной ночи проведенной с ним?

— Нет. Я теряла сознание от удовольствия. — в ее голове это было очевидным фактом, но когда она это сказала, то поняла насколько это глупо звучит. По выражению ее лица, Решар это тоже понял и улыбнулся.

— Что дошло? Так не бывает, что теряешь сознание при оргазме. Ну а если и бывает, то не каждую же ночь.

— Он просто потрясающий любовник. — Жанне было неловко обсуждать такие вещи с незнакомым сумасшедшим.

— Вот видишь тебя не переубедить. Пока ты под впечатлением от него ты в его власти. Еще пара ночей и ты стала бы его рабыней.

Решар откинулся так, что его лица стало не видно. Только когда он делал очередную затяжку, оно зловеще выплывало из темноты, но потом пропадало вновь. Так прошло еще полчаса. Жанна обдумывала, что бы ему такого возразить, а он напивался.

— А ты кто такой? — наконец спросила она не выдержав тишины и того что подсказывал ей мозг.

— Инквизитор.

— Кто?

— Инквизитор! Я инквизитор класса А, на службе Великой Инквизиции.

— Ты сумасшедший!

— Нет, девочка. Я гораздо нормальней тебя. — Решар откупорил третью бутылку.

— Ты еще и пьяница!

— А вот тут ты права. — Решар сделал глоток. Его язык заплетался, и слова выходили с трудом.

— Почему ты хочешь его убить?

— Ты что тупая? Он вампир! Он убивает людей.

— Это враки. Если бы он был вампиром, то пил кровь из шеи! — она расстегнула ворот рубашки. — Вот посмотри есть следы? Нет! А со спины много крови не выпьешь. Там и вен нет толком.

— Ты просто невежественная дура. Во-первых, он пьет кровь прямо у тебя из сердца…

— Если бы он проколол мне сердце я умерла бы. — теперь в голосе девушки появилась насмешливость. Решар тоже не видел ее лица, но знал, что она снисходительно улыбается.

— Зубы вампира несут в себе вещество помогающее заживлять раны. Собственно это просто его слюна. Но и кровь вампиров делает примерно то же самое. Если свежей кровью, или слюной намазать рану, она зарастет. Раньше даже использовали это в медицине, пока не поняли, что при этом человек теряет разум и становится рабом вампира. И дело даже не в крови, которую он пьет. Он может пить ее у тебя из задницы, все равно не она его цель.

— А что?

— Твоя суть.

Жанна слегка удивилась. Это же слово она слышала от Люка. Нет, она слышала его и раньше, но он использовал его как замена слова "душа".

— Что слышала это слово, да? — теперь невидимой улыбкой улыбался уже инквизитор. — Вампир это не ходячий труп, как пишут в книгах, или показывают в фильмах. Вампир это тело, лишенное части собственной сути. Человек состоит из разума тела и души. Все это вместе называется суть. Вампир когда-то лишился души, и теперь он выпивает твою. Вернее у него есть маленькая часть души, но чтобы жить ему нужно еще и еще пополнять ее. Его суть неполная, а сила, которой он пользуется, постоянно иссушает его суть. И поэтому он пьет кровь людей. Это самый простой способ высосать человеческую суть. Вернее ее часть, которая нужна вампиру для того чтобы жить.

— Тогда почему он не выпил мою кровь сразу?

— О, это хороший вопрос. Видишь ли, нельзя отобрать у человека его суть полностью и без его на то согласия. Можно выпить человека сразу и забрать небольшую часть, но гораздо эффективней пить его понемногу. Человеческая суть умеет восстанавливаться сама по себе примерно за сутки. Если выпить сначала чуть-чуть, потом немного больше, потом еще больше можно выпить ее всю. В процессе того как он тебя пьет, ты настолько привязываешься к нему, что становишься его рабыней. Ты влюбляешься в него и готова на все. И вот тогда он пьет тебя досуха. Тогда ему достается вся твоя суть. Но если он недопьет тебя, ты станешь такой же, как он. Если он выпьет тебя ну скажем на девяносто процентов, ты потеряешь способность восстановить суть и станешь вампиром.

— Но он не боится света!

— Так никто кроме высших вампиров не боится света. Ты что не поняла? Они простые люди как ты и я. Только поглощая сути других людей, они становятся почти бессмертными и получают огромную силу. И еще человек, который видит вампира, подсознательно понимает, что тот бессмертный и поэтому они кажутся нам прекрасными. Вернее не все, а только сытые вампиры. Напившись крови, они получают над нами силу. Силу обаяния, силу влюблять в себя людей. Но только до поры до времени. В самый последний момент человек понимает, что с ним происходит, но тогда уже поздно.

Жанна не слушала последние предложения инквизитора. Она закрыла уши руками и качала головой. Но потом она открыла уши и поняла, что инквизитор уже не говорит. Мысли проносились в ее голове. То, что говорил этот сумасшедший, странно отдавалось в ней. Неужели, правда? Неужели ее любовник, идеальный человек вампир? Она пыталась все обдумать, но мысли путались. Она не могла составить логический ряд и обратилась за помощью. Как это было не противно, но помощь сейчас для нее была только одна.

— И что мне делать?

— А ты что мне поверила? — казалось, голос инквизитора был удивленным.

— Нет!

— Тогда какой смысл тебе меня слушать? Просто когда он завтра придет сюда я его убью, и ты поверишь мне, потому что ваша связь оборвется.

— А как ты собираешься его убить?

Она даже ничего не увидела. Только что-то серебряное просвистело над ее ухом, и прядь волос упала ей в руки. Она посмотрел назад и увидел странный раскладной нож, воткнутый в стену.

— Я могу попасть в муху с расстояния в десять метров. Пока зрение мое не притупилось, я мог попасть с двадцати. А твой дружок покрупнее мухи. Убить вампира просто. Надо нанести ему рану несовместимую с жизнью, и он умрет.

— Что значит "несовместимую с жизнью"?

— Отрубить голову. Или пробить сердце. Ну или вырвать внутренности. Короче если он умрет сразу, то умрет полностью. Но если после удара он выживет, его травмы излечатся. Отрубишь руку — вырастит новая. Отрубишь голову — новая не вырастит. Вырвешь печень — вырастит новая. Вырвешь сердце — новое не вырастит.

— А что это за высший вампир? — мысли в ее голове все еще бегали вокруг главного, неспособные ухватиться за него.

— А ты девушка умеешь задавать вопросы, на которые интересно отвечать. Высший вампир — это вампир, который поглощает сути других вампиров.

— А зачем?

— Ради силы. Он пьет те маленькие остатки сутей вампиров, которые остались у них с самого начала. Из этих маленьких кусочков он превращает свою суть в полную, и способную восстанавливаться. Если он соберет эту головоломку, то превратится в настоящего демона. Получит полное бессмертие и еще способность творить настоящую магию. Демоны живут в аду и не могут перенести сюда свое тело, и поэтому не могут здесь колдовать. Высший вампир после превращения получает такую способность. Это страшный противник, который может превращаться в животных и туман, насылать сумасшествие на целые города, подавлять волю и убить его очень сложно. Но чтобы сделать это быстрее, ему надо пить сути полных вампиров. Тогда та маленькая часть, которая ему нужна тоже станет сильнее и процесс пойдет быстрее.

— Ну а кто ты такой? Инквизитор это понятно, но кто конкретно?

— То есть кто такой инквизитор? Я человек, который добровольно отказался от себя, чтобы бороться с порождениями мрака вроде твоего Люка. Я жертвую своей удачей и своим счастьем в обычной жизни, чтобы получить удачу в борьбе с ними.

— Звучит глупо.

— Согласен. Но это так. Мне не везет ни в чем кроме подобных дел. И в борьбе с вампирами это еще слабо проявляется. А вот в борьбе с колдунами…

— А есть еще и колдуны?

— Есть и колдуны, и оборотни, и демоны, и духи, и ведьмы, и еще много чего. И мы находим их и убиваем. А колдуны самые отвратительные из всех этих тварей и самые опасные. Они крадут у людей удачу и управляют ей. Их могущество трудно приуменьшить, и убить их можем только мы.

— Ты сбрендил дедушка.

— Нет девушка, я совершенно нормален. Иногда мне хочется сойти с ума, но я не могу этого сделать.

— И поэтому ты пьешь и куришь?

— Да. В моей жизни так мало радостей что глупо отказываться от таких небольших. А о своем здоровье я не беспокоюсь. Пока ни один инквизитор не умер собственной смертью, и я не стану исключением. Я знаю, что меня убьет или какой-нибудь сумасшедший колдун, или быть может даже твой дружок. Я не знаю, кто это будет, но это так.

Девушке неожиданно стало его жалко. В его словах было столько грусти и боли. Но была там и всесокрушающая твердость. Твердость настоящего инквизитора.

— И много таких как ты?

— Достаточно.

— И всем так же не везет?

— Всем. Мы не приспособлены для удачи. Мы ее разрушители…

Решар сделал очередной глоток и внезапно отключился. Жанна позвала его несколько раз и когда не получила ответа решила что надо бежать. Она аккуратно обшарила его карманы и нашла ключ от двери. В ее голову закралось мысль, что надо бы его связать, но потом она подумала, что может его этим разбудить. Вряд ли, но все же. Она посмотрела на две пустых бутылки и одну полупустую. И как он еще мог говорить после этого? Жанна открыла дверь и вышла в ночь.

Глава 18

Люк слушал звуки доносящиеся снизу. Рядом стоял Маршан и тоже прислушивался. Для обоих это была самая сладкая музыка. Внизу кричали, стонали от удовольствия, и теряли свои сути. Люк провел очень неспокойный день. Когда надо украсть двадцать людей и привезти их к себе домой, причем тайно, проблем получается обычно больше, чем рассчитываешь. И доказательством этому служила пара полицейских, которая сейчас кричала в подвале. Люк стал выглядеть хуже. В зеркале он постарел, и по телу пробежали шрамы. Но он не пил суть других людей. Ему нужна была Жанна. Решар не рассказал девушке о вампирах всего, и в том числе он не упомянул почему вампир привязывается к жертве, которую пьет в данное время. А ответ был прост. Вампир действительно цедит суть маленькими глоточками, прежде чем человек окажется способен отдать ее полностью. Но если это процесс прервать, выпитые частички быстро распадаются и вампир становится пустым. Только выпив суть полностью или большую ее часть, он получает заветную силу. Но если недопивает, у него начинается ломка и он быстро слабеет. Это сейчас происходило и с Люком. Он сегодня слишком много пользовался своей силой, и последняя выпитая частичка сути Жанны подходила к концу. Надо или выпить ее еще раз, или полностью опустев, и доведя себя до состояния, когда пить все равно кого, найти новую жертву. Пока он это не сделает, вкус другой сути будет ему противен. Частички сути Жанны заполнили его, и они не захотят смешиваться с сутью другого человека.

А еще пришлось найти три грузовика и перетаскивать гробы. Он с завистью и ненавистью смотрел на Маршана. Высшему было плевать на всю эту возню. Но Люк понимал, через какой путь он прошел, прежде чем получить эту силу. И тут из люка в полу показалась довольная физиономия Лизы. Она наполнилась, пусть и не до конца, но наполнилась.

— Я приветствую своих властелинов. — сказала она. Люк позавидовал и ей. Хотя он был все еще более полон, чем она, зато у нее не было ломки.

— Чего вылезла?! — закричал на нее Люк.

— Я просто… — глаза молодой вампирши наполнились слезами. Она была обращена Люком всего год назад и до сих пор любила его. Его грубость падала ей на сердце острыми льдинками.

— Успокойся дитя. — ласково погладил девушку по голове Маршан. — Твой хозяин просто расстроен. Иди вниз и успокойся. Завтра мы уедем из этого города.

Когда она ушла Маршан посмотрел на Люка и сказал:

— Не стоит вымещать свой гнев на тех, кто слабее тебя ублюдок. Поверь, это не приносит удовлетворения. А вот если ты сможешь унизить сильного, твое эго возрадуется.

— Тебе просто приходится быть с ними ласковыми. Как мне с людьми пока я их не выпил…

Люк отлетел к противоположной стене и впечатался в нее. Его позвоночник хрустнул, а ребра сломались. Срастались они теперь не так быстро как утром.

— Не стоит дерзить тому кто может тебя убить так же легко, как выпить бокал вина. — сказал Маршан.

— Простите владыка. Я просто сильно устал и у меня ломка.

— Я знаю.

И Люк внезапно почувствовал ее.

— Я ее вижу! — сказал он, подскакивая и не обращая внимания на боль в груди.

— Где? — спросил Маршан. Он был действительно заинтересован.

— На окраинах Парижа. Но почему…

— Ей наверное удалось сбежать. Бери гнездо и иди за ней.

— А вы не пойдете хозяин?

— Нет. Я должен отдохнуть перед дорогой. К тому же вас двадцать, вы сами справитесь.

Люк влетел вниз как на крыльях. Он отрывал своих слуг от их жертв, убивая почти высосанных людей. Вампиры шипели на него, но Люк раскидывал их как сухие листья. Он был сильнее каждого из них, а если они набросятся на него скопом, вмешается Маршан.

— Собирайтесь. Быстро! Мы идем на охоту. Если повезет, сегодня вы будете пить сути инквизиторов, или похитителей!

Вампиры подняли гвалт одобрения, и пошли вслед за Люком. Они вышли из здания и залезли в приготовленные для отправки в Прагу грузовики. Люк взял двух самых взрослых и посадил в свой Феррари. Он поехал первым, показывая дорогу. Только он чувствовал свою жертву, только он мог указать путь. Но его все время разрывало желание оторваться и поехать быстрее. Впереди была девушка, которую он хотел. И впервые он хотел ее не просто выпить. Теперь он хотел владеть ей. Только сейчас он понял, сколько она для него значит.

Они доехали за полтора часа. За это время Жанна успела уйти достаточно далеко от часовни, но выбрала направление не вдоль дороги, а вглубь леса. Там наверняка должны быть фермы, или что-то в этом роде и оттуда можно будет позвонить. Но какого же было ее удивление, когда спустя полтора часа ее окликнул такой знакомый голос.

— Жанна! — кричал Люк. Он стоял посреди пожухшей травы и улыбался ей.

— Люк!

Жанна бросилась к нему в объятья, но когда до него оставалось всего пара метров, остановилась в нерешительности. В ее мыслях звучит голос старого инквизитора рассказывающего ей про вампиров.

— Что случилось любимая? — спрашивает ее Люк. От этого голоса хочется закричать от радости, но она пока сдерживается.

— Люк это может показаться тебе странным, но я хочу задать тебе вопрос?

— Конечно любимая.

Любимая! Мысли путаются, и она почти забывает вопрос. А вот он точно знает, что она его сейчас спросит. И знает что делать.

— Ты вампир? — робко говорит она, сама понимая, насколько дико это звучит.

Он подходит к ней и наклоняет свое красивое лицо к ее. Ее губы сами собой открываются, и его язык тут же проскальзывает меж них. Его слюна кажется вкуснее любого напитка. Его губы настолько гладкие, что по спине бегут мурашки. Но температура тела напротив, поднимается. В голове шумит от любви.

— Да я вампир. Это имеет для тебя какое-нибудь значение?

— Нет.

Они занялись любовью прямо посреди поля. Теперь он укусил ее почти сразу, и в шею. Ее кровь вместе с частичкой сути проникает в него в такт движениям. Он пьет ее, она стонет от наслаждения. Она открывает глаза и видит, что их обступили девятнадцать прекрасных людей. Они смотрят на них с удивительной добротой и вожделением. Он кончает, и соитие начинается по новой. Так продолжается почти час. Они мокрые от пота и крови. Мокрые, измотанные, но счастливые. Но наконец, и это заканчивается. Теперь она принадлежит ему. Теперь она никуда не денется от него.

Они встают с маленького участка земли, который они отогрели теплотой своих тел, и смотрят друг другу в глаза. Они любят друг друга. Они и есть суть две половинки. Впервые любовь в голубых глазах не кажется жертве Люка. Впервые она настоящая.

— Где те, что тебя похитили? — спросил Люк.

— Это был всего один человек. Он пьяный спит в старой часовне.

— Пошли. Надо разобраться с ним.

Вампиры вместе с Жанной идут к своим машинам. Они оставили их неподалеку, и черный Феррари серьезно пострадал за эту поездку. Глушитель оторвался от езды по полям, но Люка это не волнует. Теперь они с ней в машине одни. Он чует ее запах. Она все еще пахнет собственной кровью, несмотря на то, что он тщательно слизал ее. Они едут минут двадцать и наконец, находят часовню.

Люк осторожно пробирается к ней. Его обступили десять вампиров — остальные прикрывают. Лиза открывает дверь и говорит:

— Здесь никого нет.

Люк заходит внутрь и убеждается в ее правоте. Следом заходит Жанна. Она осматривает свою темницу — костер почти потух. Она смотрит на стену и видит, что на ней остался продолговатый след от странного ножа.

Глава 19

Решар был в бешенстве. Он не мог поверить, что настолько ошибся. Его вычислили, в этом не могло быть никаких сомнений, но плевать, не это самое страшное. Все шло по плану и все рухнуло.

Когда девушка ушла из часовни Решар подождал несколько минут и встал. Он подошел к стене и вытащил метательную бритву — она легла на свое место во внутренний карман. Потом он поднял с пола бутылку, в которой был чай. Две последние бутылки имели схожее содержание. Только в первой был настоящий виски, на тот случай если Жанна захотела бы выпить. Он спокойно вышел из часовни и пошел к машине. Она была спрятана неподалеку, и по пути он выкинул бутылку в кусты. Он открыл багажник, там лежали два предмета, за которые он выложил все свои деньги. Ну или почти все — у него была еще достаточно приличная сумма на счете, но для этого надо идти в банк. В багажнике лежала добротная винтовка с разрывными пулями и самурайский меч. Оба предмета были функциональны, но на данном этапе нужна только первая.

Он достал коммуникатор и посмотрел на две красные точки. Одна была еще в Париже, но уже ехала сюда. Другая медленно удалялась от него. Он снял одежду и положил в машину. Под верхним слоем оказался прекрасный маскировочный костюм. Он пошел вслед за девушкой, оставаясь на большом расстоянии. Одновременно он следил за машиной Люка.

Решар следил за Жанной еще полтора часа, и прокручивая в голове все пункты плана. В городе есть два активных вампира, и один из них высший. Значит он очень старый. Значит, он может догадаться, что Жанну похитила инквизиция. Возможно, он даже сам на подобное попадался, все же раньше такие схемы были распространенными. И естественно он расскажет своему слуге, чтобы тот тщательно подготовился к встрече. А готовый вампир и вампир, которого удивили две большие разницы. Первоначально Решар хотел просто сообщить, где располагается часовня и потом на одном из соседних полей осуществить подставной обмен девушки на деньги. Люк приезжает, не подозревая о том, что он инквизитор. Он естественно расслаблен, и когда подходит на расстояние в пятнадцать метров, Решар кидает свою метательную бритву и голова с плеч. Но поразмыслив Решар решил, что это будет слишком рискованно. А если высший вампир разгадал его? Или если они придут вместе? С двумя ему не совладать. А то, что высшие боятся света ничего не значит. Можно закутаться в балахон, надеть маску, очки и все. Но бросать все к чертям Решар не хотел. Достаточно всего лишь сделать легкую корректировку.

Он прорабатывал в голове два варианта. Первый, попробовать убедить Жанну в том, что ее парень вампир и заставить подыграть ему. Если бы это удалось, все оказалось бы проще простого. Она заманит его к себе в квартиру, а там уже будет ждать он и снесет ему башку. Ну или еще как-нибудь. Если жертва будет сотрудничать, вопрос убийства Люка будет решенным. Тогда Решар сможет выбрать место и время, а это самое главное. Но этот вариант провалился, ему не удалось убедить Жанну. Однако Решар не расстроился. Второй вариант предполагал дать жертве возможность удрать.

Если Люк почувствует что Жанна убежала, то решит что ошибся и инквизиторы здесь не причем, и приедет один. Он сейчас вожделеет ее не меньше чем она его, и наверняка захочет выпить тут же, не откладывая. И тогда Решар снесет ему башку с помощью снайперской винтовки. Когда Люк станет пить ее, все его мысли будут направлены только на это. Его ощущение опасности притупится и его можно будет взять. Если на улице он почувствовал бы опасность, то теперь нет. Но Решар и не подозревал, что у Маршана не возникнет никаких вопросов в том, кто похитил девушку. И он не подозревал, что Маршан посоветует прийти на встречу всему гнезду. Если бы Люк был сам себе хозяин он приехал бы один, а так с ним прибыло еще девятнадцать вампиров. Они обступили любовников и полностью заслонили ему вид для выстрела. Но не это было самым страшным. Не поэтому Решар сейчас до крови кусал собственные губы. Девятнадцать вампиров из гнезда Люка были почти полными. Это было видно по их движениям, по скорости по тому, что они спокойно наблюдали за тем, как Люк пьет Жанну. А значит, он их накормил. Значит тем, что Решар поддался гордыне и не позвал подкрепление, он обрек на смерть двадцать человек или около того. Это была катастрофа. Если об этом узнают в Инквизиции, ему грозит полное отстранение от дел, а быть может и обвинение в пособничестве. Тюрьма или костер.Великий Инквизитор не посмотрит на прежние заслуги Решара. Быть может, он сам будет проводить допрос. Естественно под пытками.

Но даже не кара, которая теперь была практически неизбежна, страшила Решара. Теперь до конца его жизни ему будут сниться лица лишенные очертаний. Теперь двадцать безликих жертв будут преследовать его вечно. Душевные муки Решара были огромны. Погибли те, кого он поклялся защищать. Из-за его глупой гордыни погибли двадцать человек, и еще он отдал в руки Люка и Жанну.

Он хотел наплевать на опасность и открыть огонь. Вампиры были сейчас заворожены зрелищем двух соединяющихся тел, и могли не почувствовать опасности. Но сколько он так сможет убить? Одного-двух? Ну максимум трех. А потом семнадцать почти полных вампиров набросятся на него. Он сможет убить еще парочку пока они к нему добегут, и на этом все. И никто не узнает, что по Европе бродит высший вампир и такое большое гнездо. И Решар поклялся, что убьет их. Один. Он никому не сообщит, потому что если инквизиция узнает, его отстранят. Потом суд потом костер или тюрьма. Нет, он отомстит, а потом придет с повинной. После мести можно и умереть. Решар медленно ушел в ночь, а его сердце жгли стоны наслаждения вампира и его жертвы.

Глава 20

Черный Феррари вез Жанну и Люка по ночному Парижу. Ее голова находилась на его плече, и ее запах раздражал его ноздри призывая выпить ее. Но Люк терпел. В его мыслях Жанна прочно засела как будущая любовница. Та, с которой он проведет вечность. Еще несколько ночей, и он обратит ее. Сегодня он и так выпил немного больше, чем надо — теперь завтра Жанна будет себя плохо чувствовать. Но перед ним встала еще одна проблема. Маршан. Если Маршан поймет что она дорога ему, у него появится огромный рычаг давления на Люка. Быть может он даже захочет убить девушку только ради того, чтобы ему насолить. Логика высшего вампира отличалась от обычной, и никто не мог точно сказать, что он выкинет. И поэтому он не повез Жанну к себе домой. Грузовики поехали к мастерской, а Люк и его любовница к ней домой.

Приехав, они поднялись наверх и там снова занялись любовью. Теперь Люк не пил ее. Он просто получал удовольствие от этого тела. Он признал, что Жанна заняла в его сердце прочную нишу. Они лежали в постели и смотрели друг на друга. Он не знал о чем она думает, но предполагал что о нем. Он не ошибся.

— Жанна, ты любишь меня? — спросил он.

— Больше жизни.

— Нет. Загляни внутрь себя и попробуй понять точно. Ты любишь меня или просто хочешь?

— Люблю.

— Тогда ты должна мне доверять. Ты доверяешь мне?

— Да.

— Завтра я должен уехать в Прагу. Мы слишком сильно засветились здесь, чтобы оставаться. Ты поедешь со мной?

— Конечно!

— Для тебя это будет означать новую жизнь. Я хочу, чтобы ты стала одной из нас. Хочу, чтобы ты была со мной вечно.

— Я тоже этого хочу.

— Тогда слушай меня и запоминай. Мы уедем в Прагу только завтра вечером. Ты соберешь вещи о полетишь на самолете утром. Я отвезу тебя до аэропорта и посажу на самолет. Как только ты приедешь, сразу устроишься в какой-нибудь неприметной гостинице. Послезавтра в двенадцать часов я буду ждать тебя в соборе Святого Вита. Это самый большой собор в Праге. Если меня не будет там послезавтра, встреча переносится на следующий день. Тебе понятно?

— Да. Но Люк, зачем такие сложности? Почему я не могу поехать с тобой?

— То, что рассказал тебе инквизитор про высших вампиров, правда. И один из них обратил меня, и я нахожусь у него на службе уже сто пятьдесят лет. Если он увидит тебя или поймет, что я полюбил, он может попытаться тебя убить. Пока ты не станешь полноценной вампиршей, тебе будет угрожать опасность. А я не хочу, чтобы ты пострадала.

И он поцеловал ее. Его пьянящая слюна и его запах сделали свое дело. Жанна обомлела, ее мозг не мог противиться ему.

— Ты сделаешь, как я прошу? — сказал он, видя по неестественно расширенным зрачкам, каков будет ответ.

— Я сделаю для тебя все что ты скажешь. — ее голос был как у безжизненной куклы. Она напомнила ему Анабель. Уже скоро она будет его полностью и тогда…

Люк не сказал ей всю правду, а она, будучи одурманенной, не могла найти в его словах нелогичность. В действительности пока она оставалась человеком Жанна была в большей безопасности. Маршан не пил кровь людей, а вот если она станет вампиром, тогда дело другое. Именно этого и боялся Люк. Если он обратит ее при нем, тот может назло убить ее. И поэтому Люк принял беспрецедентное решение. Он обратит ее по-тихому, а потом убежит. Оставит гнездо, которое ему уже давно опротивело. Создаст новое гнездо. Но в нем будут только две птички. А вернее две маленькие летучие мышки. Пусть Маршан сам ищет себе вампиров для пополнения сил. Они уедут далеко и он их никогда не найдет. А что будет потом, он не знал. Быть может она станет заменой Анабель, и он станет издеваться над ней, как проделывал все эти годы со своей сестрой. Быть может, он найдет в любви к ней спасение, для своей ненависти к женщинам. Быть может, ему теперь перестанет сниться, что из заднего прохода все еще торчат четыре павлиньих пера. Все может быть. Но надо попробовать. И он, конечно, не знал, что Маршан собирается убить все гнездо в Праге. И он не знал, что едет на собственную смерть и сам помогает рыть себе могилу. Для него сейчас жизнь и ее новые возможности замкнулись на этом прекрасном голом теле. Такое близкое и все еще такое далекое. Но скоро это расстояние сократиться. Оно сокращается с каждой ночью.

На следующее утро он отвез ее в аэропорт и купил билет в Прагу. Хоть он и понимал что за два дня его влияние на нее ослабнет, а ему будет плохо от ломки, он пошел на этот шаг. Он в последний раз поцеловал ее, кормя слюной и прикосновением к телу. Она слегка повисла в его объятиях. Он провел ее к выходу на посадку и поехал к Маршану. И ни он, ни она не заметили тщательно загримированного инквизитора, который следил за ними, читая по губам слова об их любви, и решал, что ему делать. Лететь за ней? Остаться здесь и начать охоту? После раздумий Решар принял решение, что лучше оставить девушку в покое. В конце концов, если следить за вампиром, он приведет его к ней. А по дороге в Прагу, куда направиться гнездо в самое ближайшее время, можно будет подстроить им пару несчастных случаев. Решар уже понял, что гнездо снимается с места. Об этом говорили два грузовика перед мастерской Люка и пестрящие заголовки газет. Эти заголовки жгли Решара как клеймо. Двадцать человек пропало вчера в Париже. Двадцать человек уже приснились Решару сегодня ночью. Двадцать человек, за которых ему предстоит отомстить.

А Жанна летела в столицу Чехии. Она все еще была под впечатлением от прошлой ночи. Только по прошествии часа она стала осознавать куда летит и что делать. Но страха не было. Она прилетела в Прагу и, взяв такси, попросила отвезти ее в какой-нибудь приличный, но не самый заметный отель. Приехав, она сняла номер и, войдя в него, тут же отправилась в ванну. Когда она разделать, то увидела две маленькие точки на своей шее и алый круг от засоса вокруг них. Она представила, как это было. Совершенно не больно, а наоборот восхитительно приятно. Легкое головокружение и он в ней, причем в двух местах сразу: в лоне и в шее. Как будто у нее на шее выросло второе влагалище, и он вошел в него. Потрясающе!

Она заказала бутылку лучшего шампанского и, расположившись перед телевизором, стала смотреть его, потягивая пузырьковую жидкость из высокого бокала. Ее голова все еще была как в тумане. Она смотрела репортаж о том, что в Сене выловили двадцать обескровленных трупов, с рваными ранами на теле и не могла связать их с вампирами. И даже если бы связала, то не пожалела бы их. Она уже воспринимала себя как одну из представителей ночного народа. Она вспоминала все романтические фильмы и книги про вампиров. Она думала, что и у нее будет так же. Бессмертная любовь. Любовь до гроба и в гробу. То, что ей рассказывал Решар, болталось на задворках сознания и совершенно не волновало. Жанна поняла из всего сказанного только, что вампиры бессмертны и не сильно отличаются от людей. Они дышат, они спят, они едят — этому она видела подтверждение, когда обедала с Люком. Но самое главное они любят. И занимаются любовью, и еще как занимаются! Жанну бросали в жар развратные мысли она представляла себя служанкой Люка, а его суровым господином. Она и не догадывалась, насколько ее фантазии близки к действительности.

Весь день прошел как в тумане. Она думала о нем, а он в это время делал последние указания и отправлял грузовики. Он распорядился о доме и о выставке. Очень скоро ему понадобятся деньги, чтобы скрыться от Маршана. Она представляла его голое тело, а он ее. Их связь была пока еще очень сильна, и ночью можно было наблюдать невероятную картину в ее спальне, и в его гробу. Люк хотел сначала оставить гнездо и полететь в Прагу на самолете, чтобы якобы все подготовить, но Маршан приказал ехать с ними. Люк не знал, насколько открыт для Маршана. Старый вампир читал его как детскую книгу. Люк не мог позвонить девушке и сообщить, что в лучшем случае будет в Праге завтра к вечеру. Ее мобильный телефон он лично разбил чтобы ее не нашла инквизиция. Но ничего, послезавтра он встретится с ней и тогда их связь уже будет нерушима. Она не сможет порвать с ним, и станет его рабыней. А еще две ночи и она станет вампиром. И тогда они убегут.

Она лежала в постели и ее руки гладили невидимое тело. Он лежал в гробу и делал тоже самое. Она раздвинула ноги и держала за невидимые ягодицы, а он делал резкие движения тазом в своем гробу. Маршан ехал в том же грузовике, но не спал. Он стоял над его гробом и слушал, как задница его слуги с характерными шлепками бьется о крышку гроба. Гроб был небольшим, и Люку там было особенно не развернуться. Вот движения его слуги стали чаще. Маршан слышал, как забилось его сердце. Сердце вампира бьется в несколько раз медленней, чем у человека, но сейчас оно стучало как у довольно спокойного и расслабленного представителя людской расы. Для вампира это означало крайнее возбуждение. Маршан не раз видел, как его слуга занимается любовью со своей сестрой. Так же он видел, как тот делает это с людьми и некоторыми представителями гнезда. Но никогда его сердце не выстукивало и половину этого ритма. А чтобы в пустом гробу и через связь с жертвой, причем еще не полную. Что же с ним будет, когда под ним окажется эта Жанна. Немыслимо? Невероятно? Беспрецедентный случай в истории вампиров? Вовсе нет.

Маршан слышал как бьется от удовольствия тело в гробу, и по сердечному ритму смог определить момент когда он кончит. В кузове запахло спермой Люка. Он остановился и блаженно заснул. Вампиры практически бесплодны. Шанса забеременеть от вампира у человека нет. А вот у вампира и другого вампира такой шанс присутствует. Минимальный и скорее в виде исключения, но он есть. Редкость, но тогда ребенок получается удивительным и невероятно сильным. Таким был Маршан. Ему было почти полторы тысячи лет. Он был самым старым вампиром в мире именно потому, что являлся плодом союза двух представителей его расы. Его мозг был устроен иначе и безумия присущего старым вампирам, которых обратили, можно было не опасаться. А вскоре он приобретет полное бессмертие. Он станет демоном! Демона тоже можно убить, но сделать это очень сложно. Он не будет бояться солнечного света, он сможет менять свою форму и превращаться в десятки зверей, и даже более того, сможет стать туманом. А попробуй убить туман? И он, невероятно мудрый и сильный, смотрел на гроб Люка с презрением. Он точно знал, что происходит с его слугой и ликовал, что это случилось уже в самом конце, а не на середине их союза. Скоро он будет ему не нужен. Да собственно он ему уже не нужен. Девятнадцати почти полных вампиров хватит для превращения с лихвой. Достаточно будет и десяти. Ему очень повезло с Люком. Озлобленный на женщин из-за того что с ним сделала сестра он не позволял себе влюбляться. Он унижал женщин, делал их рабынями, а потом бросал, заставляя страдать от любви. И вот любовь закралось и в его сердце. Маршан уже проходил через это. Ни один и не два его бывших слуги пытались сбежать от него с возлюбленной. Сначала Маршан их просто убивал, но однажды позволил одному сбежать. Он встретил его через пятьдесят лет и узнал, что тот расстался девушкой спустя пять лет после обращения. Причем оставил ради другой. Одна ему надоела, потом надоела и другая и третья… С годами на этой почве он сошел с ума и перед Маршаном предстал настолько жалкий тип, что он его даже побрезговал выпить — просто убил. Да и сам Маршан когда-то любил и даже был женат. Его брак продержался почти сто лет, прежде чем его жена тоже сошла с ума, и он выпил ее. Но до сих пор ее образ храниться в его черном сердце.

И поэтому Маршан решал, стоит ли оставить Люка и Жанну в живых, или все же выпить их. Он думал и пока склонялся ко второму варианту. Люк очень силен и станет отличным завершением его превращения. И к тому же убить его давно хотелось. Маршан пошел и лег в свой гроб. Завтра он будет дома.

Глава 21

Жанна проснулась с мыслями о нем, как и засыпала. Да и в ее снах Люк царствовал безраздельно. Тело болело, она еще больше похудела, а ее суть мучительно восстанавливала недостающий кусок. Но все это было неважно, ведь сегодня она встретится с ним! Жанна оделась и даже не позавтракав пошла на улицу и поймала такси. Проснулась она поздно примерно в десять часов, и пока машина довезла ее до подножья горы, на которой стоял собор Святого Вита, было уже половина одиннадцатого. Она раньше никогда не была в Праге, но красота местной архитектуры ее не занимала. Она взошла по многочисленным ступеням и пройдя под множеством арок оказалась перед целью.

Конечно парижские или римские соборы тоже удивительно красивы, но собор Святого Вита выделяется даже на их фоне. Со стороны он казался страшной крепостью темного властелина из сказок. Многочисленные башенки и черные разводы, причудливо перемешивающиеся с серым и зеленым цветом, давили на мозг, погребая своим мрачным величием. Жанна, как-то робко отстояла очередь вместе с туристами, и вошла внутрь. Несмотря на то, что на улице было прохладно ее кинуло в жар. Было еще рано для встречи с Люком — тот должен прийти только минут через сорок, и Жанна стала бродить под огромными сводами, любуясь изысканными иконами и витражами из цветного стекла. Так же потрясали мозаики и серебряные статуи. И огромный зал ненадолго выветрил из ее головы Люка. Она бродила и рассматривала произведения древних мастеров.

Но наступил полдень, потом прошло еще полчаса, и она стала нервничать. Хотя Люк сказал, что если его не будет, она должна прийти завтра Жанна все равно решила подождать. В ее мысли начали закрадываться сомнения. Может она ошиблась собором, и любимый ждет ее где-нибудь в другом месте? Это вогнало ее в трепет, и она решила уточнить. Может в Праге есть другой собор Витта? Может их здесь вообще куча? И ведь верно, зачем Люк назначил ей встречу в таком популярном месте? Если он опасается за ее жизнь, лучше было бы встретиться в маленькой часовенке вроде той, где ее держал в плену этот Решар. Или вообще в кафе. Чем спрашивается плохо кафе? Может есть кафе, которое называется собор Вита? Надо узнать. Но, как и у кого спросить? Чешского она не знала, и шипящая речь местных жителей осталась для нее тарабарщиной. Она знала английский, но недостаточно хорошо чтобы объяснить ситуацию человеку, который наверняка тоже будет говорить на нем плохо.

И внезапно она увидела мужчину разглядывающего один из витражей. Чем он привлек ее внимание, Жанна сначала и не поняла и даже отвела взгляд. Но красное пятно на его шее заставило вернуть взор. Сначала он показался ей серым и маленьким, потом высоким, но не заслуживающим внимания, и только с третьей попытки глаза увидели детали. Это был довольно высокий, но не слишком, мужчина. Молодой, лет, наверное, тридцать не больше, красивый. Темные волосы были зачесаны назад и прилизаны лаком, маленькая бородка, но без усов делала его похожим на норвежца. И еще что-то было в нем не так. Какая-то загадка что ли. Но главное это шарф. Точно такой же шарф что она подарила Люку, красным пятном оттенял черный костюм прекрасного покроя. Если у него есть такой же шарф, может он француз? Жанна решила подойти и проверить. Может он ответит на ее вопросы. По мере приближения детали его черт становились отчетливей. Жанна увидела, что у незнакомца удивительно аккуратное лицо. По-другому и не скажешь. Его ноздри трепетали, вкушая запах ладана, его губы шевелились, как будто он читал молитву или стихотворение. Она видела только его левый глаз, но все равно поразилась, насколько внимательно он рассматривает витраж, на котором различные святые занимались своими делами. Она подошла к нему, и когда оставалось всего пара шагов, он повернул лицо. Такой идеальной симметрии она никогда не видела. Перед ней стоял не человек а компьютерный персонаж сделанный только наполовину, а вторую казалось, скопировали и, отразив, приделали. На шее был красный шарф, и красный платок сиял в кармане пиджака. На лице еще остались следы от переживаний, которые он испытал, смотря на витраж. Жанна сначала растерялась под ясным и внимательным взглядом его темных глаз, но все же собралась и спросила по-французски:

— Простите, что отвлекаю вас, но вы говорите на французском?

— Конечно. — ответил Давид.

Часть третья: Иван

Глава 1

Андре пришел домой очень хмурый. Он проводил Колю и Кузьму на вокзал и, заняв немного денег, пошел домой. Он отправил запрос на выдачу дополнительных средств со своего телефона, но деньги придут только завтра и еще придется переться в банк, и стоять длинную очередь. Когда Андре был еще Андреем Каткиным, ему тоже не везло с очередями. Редко когда приходилось стоять недолго, а так чтобы оказаться первым никогда. Но с тех пор как в инквизиции ему обрезали имя и стерли фамилию, он ни разу не попадал на маленькую очередь. Всегда огромная и состоящая из стариков или людей, которые настолько глупы, что по несколько раз ставят подписи не в тех местах, это если в банке, или которые закупают продуктов на год вперед, и еще долго думают что выбрать. И поэтому Андре предпочитал хранить свои небольшие запасы в кармане или в сейфе дома.

На занятые деньги Андре купил колесо домашней колбасы и бутылку дешевой водки. Сигареты у него были. Андре был хмур и зол. Хоть колдунья мертва и он уже сообщил об этом в Великую Инквизицию, но ее убийца тоже колдун не пойман. Если судить по имени, это мог оказаться тот самый Александр, которого он видел три года назад в обществе Абдулы. Хотя уверенным в этом быть нельзя. Колдуны любят менять имена, а Александр достаточно распространенное. Это может быть и не колдун, а киллер, нанятый бывшим любовником Натальи. Все же она не была особенно сильной. Но киллер наверняка попытался бы ее застрелить, и при этом умер. Еще Михаэль объяснил ему это правило — никогда не стреляй в колдуна из огнестрельного оружия. Вероятность того что оно не выстрелит, или ты не попадешь, велика и купол удачи не позволит стрелявшему попасть. Правда сам он умер именно от выстрела, но тогда была исключительная ситуация и пистолет тоже особый. Но если ты стреляешь в колдунью, цепь последующих действий предугадать нетрудно. Ты не попал, она нашла тебя Знанием и кинула треклятье. Треклятье — это смертельное проклятье. Если в вас метнули треклятье, сами жизненные обстоятельства сложатся так, что вы умрете. На вас упадет потолок, или вы поскользнетесь и сломаете шею, или подавитесь собственной слюной, или у вас остановится сердце. После последних мыслей на душе похолодело.

Информация, которую он запросил, тоже ничего не дала. Да был один пассажир, который купил билет почти перед отлетом самолета в Ростов, но это ничего не значит. Имя его было не Александр, а внешность никто не запомнил. Ростовская милиция тоже не захотела проверять рейс — у них было полно дел с маньяком, о котором каждый день трезвонят по телевизору. Да и было уже поздно. Когда информация дошла до Ростова, рейс уже приземлился, и пассажиры благополучно растворились в городской суете. Теперь достать его будет непросто. Да и собственно это не его забота. Сейчас на южной половине России есть свой инквизитор вот пусть и ловит. Какой-то блестящий выпускник школы, хотя мальчишка он и есть мальчишка. Даже если учесть что Андре сам работает инквизитором только три года, но у него хотя бы более солидный возраст. Тридцать это конечно не пятьдесят, но и не двадцать.

Андре нарезал колбасу и налил водку в грязную рюмку. Выпил, закусил, закурил. Остаток вечера он собирался провести именно так — обдумывать все произошедшее медленно нажираясь. Но его планы были самым бесцеремонным образом нарушены. Зазвонил его мобильник. Андре чертыхаясь, достал его из плаща и не заметил, что в комнате значительно похолодало. Достав телефон, он увидел, что номера нет. А это означало только одно. Андре сглотнул горькую слюну и нажал на кнопку приема.

— Ало. — сказал Андре хриплым голосом.

— Ты еще не знаешь что произошло. — это был не вопрос. Говоривший точно знал, что Андре знает, а что нет. Ему звонил Великий Инквизитор.

— Желаю здравствовать брат. — сказал Андре. — Если вы относительно колдуна, который ушел то не волнуйтесь я его най…

— Включи телевизор. — руки Андре стали шарить по воздуху пытаясь изъять из него пульт. Естественно ничего не получилось, но воля Великого Инквизитора заставляла подчиняться сразу и беспрекословно. — Пульт под грязной рубашкой на кровати.

Андре рванулся к кровати и, схватив пульт, включил телевизор. Шли новости. Репортер говорил грустным голосом.

— Страшная трагедия. Умереть в самом рассвете лет и своей политической деятельности. Врачи уверяют, что не знали что у премьер министра слабое сердце…

— Под твоим носом кто-то сотворил совершенное треклятье и кинул его в лидера страны, которую ты должен оберегать. — сказал голос в трубке. — Я недоволен тобой Андре. Очень недоволен. Как ты мог пропустить могущественного колдуна? Это недопустимо.

Голос Великого Инквизитора дрожал от скрываемой ярости. Андре стало очень плохо. В голове помутнело, и весь хмель выветрился тут же. Его стошнило прямо на собственную кровать. Трубка упала из рук, но включилась громкая связь, и Андре продолжал слышать голос.

— Найди того кто это сделал. Я заранее подписываю ему смертный приговор. Найди и убей, и тогда ты сможешь искупить свой грех. До встречи Андре.

Великий Инквизитор повесил трубку, а Андре лежал с животом, скрученным в тугой калач. Спустя пять минут боль прошла. Надо выпить. Ему срочно надо выпить и подумать. Андре подошел к столику, стараясь не смотреть на кровать, где валялись куски колбасы и наполовину переваренная шаурма. Совершенное треклятье! Господи это под силу только колдуну класса А. От совершенного треклятья нет спасения. Если его в тебя метнули и ты выжил, значит ты Великий Инквизитор, или колдун класса А +. Никто кроме них не может противостоять такому. А это значит, что если его кинут в Андре он умрет. В мире было два колдуна, которые могли такое сотворить. По крайней мере, только два о которых было точно известно. Первый Кремер второй Гамбит. Позвонить Кремеру было конечно невозможно, да и навряд ли это он. А вот второго стоило проверить.

Андре взял телефон и набрал восемь восьмерок. Ответили почти сразу.

— Шеф просил передать что он непричастен. — ответили в трубке. — И он не знает, кто такое сделал, но уверен, что это было совершенное треклятье. Хотя я и не знаю что это такое.

— А не мог бы я поговорить с самим мистером Гамбитом?

— Нет. Он занят. Прощайте Андре.

В трубке пошли гудки. Откуда он знал его имя? Ладно, неважно. Значит теперь остается только один очевидный подозреваемый — Кремер. Но зачем ему это надо? Колдунов его уровня не волнует номинальная власть. И даже напротив им нравится, что весь мир закован в своих территориях и проблемах, которых в действительности нет. Пока человек занят тем, что надо купить себе дорогую машину, мистер Кремер спокойно правит им. Но тогда кто? Колдуна класса А найти трудно, но возможно. Совершенное треклятье вещь очень мощная и его можно запустить только в видимый объект и с небольшого расстояния. Если не учитывать эти параметры, то оно перестает быть совершенным и теряет силу. Казалось бы, зачем запускать совершенное, если можно обойтись и простым? Но лидеры всех стран находятся под защитой инквизиции. Проделать такое в Европе вообще невозможно — Великий Инквизитор пресечет любую попытку. Но в России, где главный Андре ему это удалось. Президент тоже прикрыт. Рядом с ним постоянно дежурит разрушитель вероятностей, но Андре не знает кто он. В целях безопасности его личность известна только верхушке инквизиции. А верхушка у нее одна. А вернее один.

Андре думал и просчитывал. Премьера можно завалить и простым треклятьем, но использовали совершенное. Это необычно и может дать след. Президент сейчас находится в другой стране, так что прикрыть премьера было некому, но все равно использовали совершенное треклятье. Значит или колдун слишком сильный, или слишком неопытный. Если первое то это плохо. Колдуна класса А поймать не получиться. Он наверняка набирал вероятности в другой стране, и теперь уже далеко за пределами России. Но если колдун неопытный, и просто сделал совершенное треклятье не зная, что можно было обойтись обычным? Значит это колдун уровнем не ниже Б +. Это тоже хреново. Вообще все хреново, а самое хреновое, что нельзя позвать на помощь. Великий Инквизитор сказал, что это должен сделать он, а не он и еще кто-то. Конечно, слова, а вернее недомолвку можно трактовать по-разному. Но Андре достаточно знал Великого Инквизитора, чтобы не сомневаться в том, что он хочет, чтобы колдуна поймал Андре.

Если это колдун класса А, можно даже не рыпаться. Через пару недель за ним пришлют, и он предстанет перед судом инквизиции. А оттуда или тюрьма или вообще костер. В лучшем случае отстранение, что тоже медленная смерть. Для Андре не было другой участи кроме той, чтобы быть инквизитором. Если ему запретят им быть, он сопьется, или сойдет с ума и в любом случае исход один. Но если колдун класса Б +, или ниже есть шанс, что он набирал вероятности в России. А так как на такое дело их надо много и самое главное высокого уровня, его можно попытаться найти. И то, что треклятье было совершенным, говорит о том, что оно было кинуто неподалеку от Москвы. Если расстояние было бы больше, оно превратилось бы в обычное. Андре взял бутылку водки и выпил ее прямо из горла до половины. В голове зашумело, но он не стал закусывать. Как ни странно, Знание давалось ему лучше во время опьянения. Он встал, сгреб грязные простыни с кровати, потом пошел и выбросил их в мусорное ведро. Андре лег на кровать и стал прочесывать Знанием Москву и область.

Премьер был убит в Кремле и оттуда Андре начал поиск. Колдуна было искать бессмысленно, и он стал, как обычно искать последствия. Он медленно двигался по спирали, от центра ища людей которых преследовала неудача. Каждый случай Андре изучал насколько мог досконально. Но ничего необычного не было. Мелкие бытовые неудачи. Может автомобильные катастрофы или всякие неурядицы вроде того что человек поскользнулся. Никаких признаков колдуна. Но так было, пока он не дошел до Химок. Это район он отлично знал. Именно там произошел поединок между Абдулой и Михаэлем. И там Андре нашел последствия колдовской деятельности. Не меньше сотни людей не повезло в последние два дня. Причем людям самым разным. Машины разбивались с регулярностью в каждые полчаса, люди были грустные и подавленные. У многих пропадали деньги, молоко на кухнях убегало, людей кусали бешенные собаки, один электрик обжег себе пальцы двадцать раз, пока паял провода. Последнее особенно поражало. Неудачи был очень неправильными. Колдун воровал удачу у людей, совершенно не разбираясь в этом вопросе. Допустим, вот пьяный алкаш отморозил себе ногу, его покусала собака, и он порезался о пивную банку. Три неудачи у человека, которому удача до этого и не снилась. Смысл красть вероятности человека, если их у него нет? Колдуны обычно преследуют преуспевающих членов общества, но не самых преуспевающих. Андре и сам не знал почему, но удачи, как правило, больше не у богачей или правителей мира сего, и уж тем более не у бедняков, а у людей, которые составляют средний класс. Объяснить почему, ему никто не удосужился, да если честно никто и не хотел. Все же они охотники за колдунами, а не ученые, исследующие странный феномен.

Андре продолжал познавать Химки и медленно сузил круг. И опять странность. Наибольшее число неудач произошло вокруг средней школы? 54. Учитель? Неважно. Надо лететь и разбираться на месте. Но денег не было. Андре открыл сейф и достал оттуда золотые часы. Он надеялся, что ломбард еще работает.

Глава 2

Иван очнулся от стука в дверь и бабушкиного голоса, который требовал открыть. Он поднялся, в голове гудело, но настроение было отличным. Последнее что он помнил это падающий премьер министр. Потом странное возбуждение и провал. Наверное, он потерял сознание.

— Открывай негодник! — кричала с лестничной клетки разъяренная бабуля.

— А если не открою что тогда? — очень спокойно ответил Иван.

— Ах ты подлец! Ну погоди сейчас позову дядю Юру, он дверь взломает и тогда ты у меня неделю будешь на коленях прощения просить.

— Иди в жопу. — сказал мальчик и пошел к двери. Ключей у старухи не было — она отдала единственный комплект внуку. И только теперь Ваня понял, почему она так сделала. Однажды он задержался, и бабушке пришлось простоять минут пятнадцать на лестничной клетке, и потом она ему жестоко всыпала. И она надеялась, что внук повторит это еще раз.

— Что ты сказал? Ах, ты паскудник! Ты у меня пачку стирального порошка сожрешь! Открывай!

— Да пожалуйста.

Ваня открыл дверь, и бабушка влетела в квартиру. На ее губах выступила пена, ее волосы были растрепаны, и она замахнулась на Ваню, но тут же упала, поскользнувшись на коврике. Для Вани в дверь влетела не старушка, а поток математических формул. Он сразу нашел интересующую его двойку и решил уравнение так чтобы она пропала. Куча формул упала и завыла.

— Что ножку подвернула сука. — сказал Ваня и ударил бабушку по животу ногой.

— Ах ты… ой…

Еще удар.

— Что я? Я спрашиваю что я?!

Удар.

— Внучек…

— Кто ты такая?

— Внучек…

Удар.

— Я знаю кто я такой, а вот кто ты мне неизвестно. Ну, я могу тебе подсказать. Ты готова повторять за мной?

Удар.

— Я… я…

Удар.

— Готова или нет?

— Да. Не надо…

— Поздно. Повторяй: я грязная старая сука.

— Я грязная старая сука…

Удар, теперь ладонью по лицу.

— Как ты выражаешься мразь?! В твоем возрасте это неприлично. А вдруг я смогу это запомнить и стану матерщинником?

— Прости внучек…

— Хорошо что поняла. Но прощения мало. Надо ведь что-то сделать для любимого внучка.

Спустя час Иван сидел перед телевизором и ел салат оливье. Других продуктов в холодильнике не было, и бабка не могла приготовить ничего более вкусного. По комнате были разбросаны корки от мандаринов. Завтра бабушке предстоит это убрать. Сама бабка стояла в углу на голых коленях. Естественно внук насыпал под колени гречки. Она до сих пор чувствовала вкус стирального порошка во рту. Ей пришлось съесть почти пачку. На часах было двенадцать ночи.

Глава 3

Андре еле-еле наскреб на билет до Москвы. Там можно будет сходить в банк, и снять деньги, но пока он был на полном нуле. Он надел самую приличную одежду, но оружия брать не стал. В Москве у него была конспиративная квартира и там есть оружие. Прилетев, он туда и направился, поехав на автобусе. Москва встретила его россыпью новогодних гирлянд и предпраздничного настроения. Уже наступило двадцать девятое — Новый Год не за горами. Андре был одним из немногих, кто не собирался праздновать его. Он приехал на ближайшую остановку и пошел до своей квартиры. Квартира была съемная — на то чтобы купить свою, денег не было. Да собственно Андре и не проводил в Москве так много времени. Для него это был город страха и кошмара, который ему пришлось пережить. Здесь разрушились его мечты, и произошло становление. В тот раз он дважды изменил свою жизнь и не сказать что к лучшему. И именно в Москве голос, который призывал его раньше на охоту, спрашивал, когда он вырастит гораздо громче и чаще. Что он подразумевал под словом "вырастишь" Андре не знал. Он шел по унылым переулкам и зашел в круглосуточный ларек, чтобы купить на последние двадцать рублей бутылку пива. Он не желал засыпать трезвым. Когда он вошел в квартиру, на часах было четыре ночи. Он выпил пиво и лег в кровать, постельное белье в которой он не менял никогда, хотя жил здесь уже почти два года.

Андре мучили кошмары. Ему снился огромный медведь, сотканный из теней. Ему снился ужасный Абдула. Ему снился загадочный Вабар. Это были его обычные сны, но вот что-то поменялось. Он вдруг осознал, что сон приобрел плотность, и он оказался в большом и красивом храме на побережье Северного Ледовитого Океана. Он был здесь частенько в своих снах, и только один раз в реальности. Он прошел к вечно молящемуся священнику, который стоял на коленях перед огромным иконостасом и встал на колени рядом с ним. Когда он пришел сюда в первый и второй раз он еще не умел молиться. Теперь умел. Они долго молились в полном молчании и наконец, синхронно встали с колен.

— Здравствуй сын мой. — сказал священник.

— Здравствую отец мой. — ответил Андре.

— Что привело тебя сюда?

— То же что и всегда. Я ищу ответы.

— А на какие вопросы? — они пошли в сторону маленькой кельи, где всегда проходили их разговоры.

— Помните, когда я пришел сюда во второй раз, вы сказали, чтобы я искупил грехи надо стать инквизитором?

— Да сын мой.

— Я стал им, но мне кажется, что грехи от этого не стали меньше.

— Ты чувствуешь это? Но как ты можешь чувствовать много на тебе грехов или мало? Только Господь знает это Андрей.

— Теперь меня зовут Андре.

— Тебя зовут не так, как ты себя называешь, а так, как назвали тебя при рождении.

— Но я изменился отче. Я стал инквизитором, и прошлая жизнь моя стерлась.

— И так тоже не бывает сын мой. Нельзя стереть то, что было с тобой, потому что тогда ты сотрешь самого себя. Ты это не просто тело, или разум, или душа. Вы хорошо объединили это в слово "суть", но не до конца поняли, что это такое. Ты это еще и все что с тобой было, и что будет и что есть и даже, что может быть. Это все ты.

— Я не понимаю вас падре.

— И поэтому ты приходишь сюда. Ты ищешь ответы, но забываешь, что ответы это тоже ты. Они часть тебя, потому что вопросы твои.

— Все это слишком сложно для меня святой отец.

— Помнишь, я рассказывал тебе про человеческий путь?

— Да. Вы говорили, что иногда первый шаг может быть не самым главным. Что самый важный и самый трудный шаг бывает и на середине пути. И что я этот шаг уже сделал.

— И голос в твоей голове хочет чтобы ты, наконец вырос?

— Да. И этого я тоже не понимаю.

— Ну тогда ты на правильном пути сын мой. И все что ты должен сделать, это не свернуть с него.

— Быть инквизитором?

— И это тоже. Ты не просто инквизитор, ты еще и Андрей, и еще человек, и еще мужчина. Иногда надо дойти до конца, чтобы понять, что шел правильно. Хотя иногда бывает, что пришел и надо идти дальше.

— Я опять не понимаю.

— Чтобы понять надо сначала пройти. Иногда надо просто идти и верить, что идешь правильно. Несмотря ни на что. Возможно, это и есть взросление. Возможно, этого и хочет от тебя твой загадочный покровитель.

— Мои дела не очень батюшка. Меня могут выпереть из инквизиции, если не посадить или вообще убить.

— В этом есть твоя вина?

— Не знаю. Может быть, если бы я делал больше, тогда все получилось бы по-другому.

— Человек не может делать больше. Он может делать только достаточно или недостаточно. Знаешь что тебе скажу Андрей: продолжи свой путь. У меня есть чувство, что скоро в твоей жизни что-то перевернется.

— А почему вы так думаете?

— Потому что ко мне приходят с таким вопросами как раз на заре перемен.

— Хороших?

— Может быть. А может и плохих. Но если ты найдешь в себе хорошие качества, изменения наверняка окажутся хорошими.

— И я получу ответы на мои вопросы?

— Почти все возможно Андрей.

Андре проснулся в холодном поту. Разговор с Михаилом всегда давался ему нелегко. Он до сих пор не знал кто такой это священник, но верил ему безоговорочно. На часах было половина девятого — надо идти в банк и потом ехать в Химки. Андре пошел чистить зубы. Его рожа полностью не устроила Андре, и он решил в кои-то веки привести себя в порядок. Такое желание возникало не слишком часто и обычно подавлялось, но Андре твердо решил, что хватит ходить бомжем. Шампуня не было и в этой квартире, но зато имелось хозяйственное мыло, и за неимением лучшего Андре помыл голову и тело им. Когда он вышел и вытерся кусками туалетной бумаги, то почувствовал себя лучше. Он подождал пока его длинные волосы просохнут, и постирал носки. В этой квартире имелся старый утюг, и он тщательно прогладил носки, пока те не высохли. Потом с помощью щетки он почистил джинсы от кусков засохшей грязи и погладил клетчатую рубашку. Он понял, что в свое время в подобном наряде ходил Михаэль. Остался плащ и берцы. Когда спустя час Андре посмотрел на себя в зеркало, он был удовлетворен. Волосы распушились и не свисали слипшимися прядями, одежда хоть и не новая, но все же была достаточно чистой, а от него не пахло как из мусоропровода. Он взял два пистоля, небольшой клинок и спрятал их под плащом.

Выйдя на улицу, Андре пошел искать отделение нужного ему банка в Москве. Когда он его нашел, отстоял длинную очередь и снял необходимое количество наличности. Теперь он был готов к встрече и, позавтракав в одном из маленьких кафе он даже не стал пить там водку. Ограничился двумя бутылками пива.

Андре сел на метро и поехал на Речной Вокзал — оттуда он собирался сесть на автобус до Химок. Когда Андре ехал в переполненном автобусе, где ему естественно не хватило места, и он еще попал в пробку, это время он решил провести с пользой. Другие люди, ехавшие с ним думали, что Андре под кайфом, но в действительности он пытался узнать, что еще произошло. Знание в людных местах давалось ему трудно, и много он не узнал. Но было очевидно, что колдун находится там до сих пор. И это было странно вдвойне. Почему он не уехал? Ответ напрашивался сам собой — значит, колдун неопытен, или вообще не знает что он колдун. Но такой не мог сотворить совершенное треклятье. Андре не знал технологию его создания, но предполагал что это очень непросто. И как неофит смог его создать было совершенно неясно. Главное Андре понял, что с ним он будет очень осторожен. Его дара не хватит, чтобы закрыться от совершенного треклятья, а если уж честно, то и от простого тоже. Может обычное треклятье его и не убьет, но он потеряет сознание от боли, если его разрушит. Он знал это наверняка, потому что уже попадал в подобные ситуации. Три раза в него бросали треклятье, и три раза он терял сознание. Но ему везло — тогда вокруг были другие инквизиторы, а сейчас он один. И это пугало его.

Глава 4

Ваня проснулся в прекрасном расположении духа. Бабка, похоже, еще спала — дверь в ее комнату была закрыта, но он не стал ее будить. Все же она не привыкла к тому, чтобы ложиться в два утра и еще предварительно отстояв коленями на гречке. Ваня предполагал, что она проваляется до обеда, но был не прав. Когда он приготовил себе завтрак и уже допивал чай, входная дверь открылась. На пороге стояла его бабушка и милиционер. На бабку было страшно смотреть. Вся в синяках, да еще с перебинтованными коленями, она указала на него и плаксиво проскулила:

— Вот он товарищ лейтенант. Он меня побил.

— Молодой человек вас не учили здороваться? — строго сказал милиционер. Но для Вани он был всего лишь набором формул. Его мозг читал их, и Ваня понимал, что может сейчас сильно навредить лейтенанту. Но так же мальчик понимал, что этого сделать пока нельзя. Его формулы приносили странные образы, и Ваня внезапно узнал что надо сделать. Решение пришло к нему так внезапно, и было таким простым, что он чуть не улыбнулся.

— Бабуль ты чего с кровати встала? — проигнорировал слова милиционера Иван. В его голосе было такое количество заботы, что милиционер нахмурился. — Тебе же врачи прописали не вставать. А я хожу тут на цыпочках, чтобы не разбудить…. А вы собственно кто будете и что вам надо от моей бабушки?

Последние слова были сказаны настолько строгим голосом, что милиционер слегка опешил. То что говорил мальчик, коренным образом отличалось от того, что говорила старуха. Бабка вообще тупо таращила глаза на внука. Она-то предполагала, что он тут же испугается и признается во всем, но тот вел себя настолько нагло, что она не нашлась что сказать. Так они и стояли у дверей: милиционер в раздумьях, а бабка в растерянности. И только мальчик стоял ровно и смотрел на милиционера, требуя ответа на вопрос.

— Ну так что вы делает с моей бабушкой? Бабуль, ты бы присела что ли. У тебя же шейка бедра треснула. — после этих слов Ивана милиционер таки вышел из ступора.

— Молодой человек ваша бабушка утверждает, что вы ее вчера избили и поставили в угол. И еще всячески унижали.

— Чего? Да она вчера с лестницы упала и покалечилась. Даже скорую вызывали. Можете проверить.

— Не было такого товарищ лейтенант. — затараторила бабка. — Он меня бил и заставлял словами нехорошими говорить. Он говорил, что я сука старая…

В глазах бабки появился безумный блеск. Ее последняя тройка только что переместилась к Ване, и она опять упала.

— Бабуль! — подскочил к ней мальчик. Но та стала отбрыкиваться от него и вопить.

— Я не сука! Я не сука. И я не старая!

— Гражданка вы бы перестали материться. — пробормотал милиционер. Картина происшедшего в его голове решительно поменялась.

— Но что же вы стоите?! — сказал ему Иван. — Помогите ее до кровати донести!

Милиционер подчинился. Его цифры тоже полетели к мальчику, и он почему-то безоговорочно поверил ему. А Ваня потерял три двойки. Они кое-как донесли бабулю до ее спальни, она все время громко кричала и ругалась такими словами, о существовании которых мальчик и не знал, и даже милиционер только догадывался. Они вышли из комнаты и Ваня тут же подошел к телефону.

— Я скорую вызову. Она вчера головой треснулась, может оттого так себя ведет. А так она вообще спокойная.

Иван позвонил в скорую и обрисовал ситуацию. Милиционер неловко переминался с ноги на ногу. Он размышлял, как теперь все это оформить. А Ваня продолжал действовать.

— А чтоесли она с ума сошла? — спросил мальчик и его глаза округлились и наполнились слезами. Он просто захотел, чтобы так произошло и они появились. — Что тогда со мной будет?

— Если тронулась ее в психушку определят, а тебя в детдом. — хмуро ответил милиционер. Разговор ему не нравился.

— Я не хочу в детдом.

— Не волнуйся парень. Может еще обойдется все. Я пойду, покурю на лестнице….

Милиционер вышел, а Ваня пошел в гостиную и, достав из серванта полупустую бутылку водки, зашел в спальню к бабке. Та смотрела на него с ужасом в глазах.

— Что, решила поквитаться? — спросил Иван подходя ближе. — Ну решение похвальное, но исполнение плохое.

— Уйди ирод…

Как только бабка открыла рот, Ваня вставил в него горлышко бутылки, и водка потекла в ее горло. Она сделал пару глотков от неожиданности и закашлялась. Ваня слегка полил ее простынь и потом кинул бутылку под кровать.

— Лежи сука, лежи…

Он вышел из комнаты и дождался когда вернется милиционер. Бабка что-то вопила, но он закрыл дверь на щеколду и не беспокоился, что она выберется. Лейтенант вернулся и Ваня приветливо сказал ему:

— А может, чайку хотите? Или у нас еще оливье остался. Сам готовил…

К обеду вопящую бабку увезли на скорой с диагнозом белая горячка. Милиционер сказал, что пришлет кого-нибудь, чтобы приглядел за мальчиком и ушел. Но совершенно неожиданно для себя выйдя из подъезда, милиционер пошел в близлежащий ларек и купил там бутылку водки. Уже спустя час он послал сержанта за второй. К шести вечера он уснул прямо в своем кресле и совершенно забыл про мальчика, и про сумасшедшую старуху. Вспомнил он о нем только вечером первого января, но тогда Вани в Москве уже не было.

Глава 5

День двадцать девятого января принес Ване такое количество радости, сколько он не испытывал никогда в жизни. Когда милиционер ушел, Ваня искренне пожелал чтобы тот никогда больше не являлся в его квартиру, и пошел в бабушкину комнату на поиски. Его квартиру! Да теперь она принадлежит только ему. А значит, можно все что хочешь. Хочешь, смотри телевизор, хочешь, вообще не ложись спать, хочешь, спи до обеда. Конечно маленькие удовольствия, но можно ведь и слегка разнообразить их. Но для этого нужны деньги. И как раз их-то Ваня и нашел, спустя пятнадцать минут, в шерстяном носке в бабушкином шкафу. Он пересчитал деньги — двадцать тысяч! До сего момента мальчик не то что не держал столько в руках, но и видел всего пару раз в жизни. Он снова пересчитал деньги и представил, что можно сделать с их помощью. Вся Москва лежала перед ним! Он взял деньги и пошел на улицу. Во дворе гуляли близнецы, но они были ему не интересны. Зачем нужны такие друзья, когда у тебя есть деньги? Ваня пошел на автобусную остановку и поехал в огромный торговый центр расположенный неподалеку. Там был и кинотеатр, и магазины, и вообще все, что надо ребенку, чтобы развлечься. Первым делом он пошел в кино. Он купил с собой огромное ведро попкорна, три пакета чипсов, большой стакан кока-колы, и еще молочный коктейль и, расположившись в самом центре кинотеатра, надел 3D очки и стал смотреть один из последних блокбастеров от режиссера, который когда-то сделал "Терминатора". Фильм ему не очень понравился, но не он был главным. Свобода! Такая пьянящая и такая недоступная до сих пор, она пьянила его лучше любого алкоголя. Он наелся до отвала и блаженно наслаждался великолепными спецэффектами. Собственно только они ему в фильме и понравились, но его ужасно радовала мысль, что он может в любой момент встать и уйти. Если раньше он каким-либо образом попал бы в кино, то остался бы до конца просто, потому что такой возможности в будущем ему не представилось. Но теперь он со злорадством ушел из кинотеатра как раз в тот момент, когда начиналась финальная битва.

Следующим в его списке развлечений стал Макдональдс. Хоть он и не был голоден, но все равно накупил различной еды, строго следуя принципу: "Не съем так понадкусываю". Ему стало скучно и он начал осматривать других посетителей, сидевших в огромном зале, который служил не только для посетителей Макдональдса, но и для клиентов других кафе. Многие из людей казались ему скопищем формул, но отнюдь не все. Вернее некоторые были просто недостаточно простые, чтобы их можно было прочитать. Вот допустим тот мужик, который пил пиво в одиночестве казался таким сложным, что вообще не имел простых цифр. А вот уборщица, например, тоже была сложна, но пара троек у нее имелась. Но были и более интересные люди. Ваня уже понял, какая власть у цифр и хотел набрать для себя несколько. У некоторых людей были единицы, но стояли настолько далеко в ряду нерешенных формул, что забрать их было очень трудно. Но двоек и троек хватало. Они легко переходили к Ване, и он сначала даже не обратил внимания, что как только он забирает их, у человека случается какое-нибудь несчастье.

До сего момента он делал это как-то машинально, и даже по большому счету не задумывался о том, как это у него получается. Ну цифры и цифры. К тому же за последние дни произошло так много и хорошего и плохого, что времени на раздумья просто не оставалось. Но теперь он задумался, что происходит и что самое главное, почему так происходит? Что это за формулы, и почему простые числа то помогают ему, то вредят кому-нибудь другому. И то, что произошло с премьер министром, неужели это он сделал? Да нет, не может быть. Если бы он мог такое, то почему не применил в туалете. Картина собственного унижения пришла очень внезапно и его кулаки сжались. Но образ быстро растаял, и он продолжал размышлять, потягивая молочный коктейль. Но понять суть того что с ним происходит он не мог. Вот мужчина проходит мимо него, и держит в руках бумажник. Вот он проходит мимо уборщицы. Вот от него отделилась двойка. Бумажник падает в воду. Вот двойка отделяется от самого Вани, и порыв ветра приносит к ногам мужчины пятитысячную купюру. Это все так странно и непонятно, но это происходит. Он просто захотел и это произошло. Он захотел, чтобы такую же купюру принесло к нему, но у него ничего не вышло. Странно. Может он может проделывать такие вещи только с другими людьми?

Ваня подумал обо всем этом еще пару минут, но понял, что настроение от дум только портится. А ведь сегодня он свободен! Но он решил, что пока не разберется досконально, больше не станет играть с цифрами. Все же людей, падающих на блестящем полу, или теряющих свои деньги, или роняющих сотовые телефоны ему было жаль. К тому же он не видел в этом никакой пользы для себя. Он стал шататься по магазинам и лишь к вечеру решил наконец уйти отсюда. За это время он успел покататься на катке и поиграть в игровые автоматы, а так же купил себе давно желанные ролики. Запас денег опустел на две третьих, но ему было все равно. Он сел в автобус и поехал домой. Он вышел не на ближайшей остановке, а через одну, решив прогуляться. Вечер был восхитительным. На небе сияли звезды, он был сыт и нес с собой пакет с едой, купленный в торговом центре, а дома его не ждет противная бабка. Все было превосходно. Он больше не баловался с цифрами, зачем, когда и так все отлично. Впервые со смерти отца он был по-настоящему счастлив. И возможно в его жизни все действительно осталось бы в полном порядке, если бы он не увидел две фигуры разговаривающие неподалеку. Они стояли рядом с подъездом и что-то обсуждали. Ваня узнал их сразу. Пред ним стояли Вовка и Дашка.

Ваня осторожно подкрался, стараясь не шуршать пакетами, и послушать о чем они говорят. Обе фигуры бегали перед ним математическими формулами. И у обоих было большое количество двоек троек и даже единичек. Подъезд был крайний, и Ваня увидел, что за углом находятся еще две фигуры. Ему ужасно захотелось, подойти и послушать, но остаться незамеченным. И сам не зная почему, он смело пошел и сел на лавочку у второго подъезда. Их голоса были отчетливо слышны.

— Ну тебе понравилось? — спросил Вовка.

— Да. Это было круто! Особенно когда ты санки у того хмыря отобрал. Да и танцуешь ты классно!

— Ради тебя детка я на все готов.

— Вова, а ты вчера помнишь, что в туалете было? — нерешительно сказала Дашка.

— А ты откуда знаешь? — насторожился Вовка.

— А я в соседнем туалете была. Но не в этом дело… Ты можешь больше Ваню не трогать. Мне его так жалко стало…

— Да легко! Он сам нарвался. Ладно, пусть живет. Но только если выеживаться не будет.

— Я с ним поговорю. Он вроде мальчик ничего…

— Зубрила.

— Ну и что? Не всем же как ты быть.

— Да я такой один.

— Ну ладно я пойду. А то меня мама уже и так заждалась.

— А поцеловать?

— Вова! Мы же только в первый раз встретились.

— Ну хоть в щечку.

— Ну ладно.

Послышался тихий "чмок" и дверь подъезда открылась и закрылась. Ваня сидел красный как рак. Он и сам не знал, что ему было противней, его снисходительность или то, что она за него заступается. Послышались шаги. Это к Вовке подошли дружки. Те же самые, что были в туалете. Ваня не поворачивал головы, но точно знал что это они. Он мысленно представил их. Они замелькали числами.

— Б…ь! — послышался возглас Коляна, а потом звук удара тела об землю. Вовка и третий парень заржали.

— Осторожней надо быть. — прошептал Ваня.

— Вот дворник урод! Что не мог песком посыпать? Да я его…

— Что? Под дверью насрешь? — расхохотался Вовка.

— А может и насру. Ладно, давай рассказывай.

— А чего рассказывать? Не дала.

— А может просил плохо?

— Заткнись. Ничего это она только потому, что первое свидание. Завтра-послезавтра даст. Я их знаю, они только первые пару дней ломаются, а потом ноги расставляют.

— Да ты знаешь.

— А что ты хочешь сказать?

— Да ниче успокойся.

— А еще она того п….а вспомнила. Ну которого мы с сортире опускали.

— Опускали да не опустили. У кого-то кран течь не захотел.

— Заткнись. Я что виноват, что отлил перед историей. Но ничего, я его еще поймаю и точно обоссу. А может еще и в рот дам.

— Что-то сомневаюсь я в этом. — сказал Ваня и встал с лавочки. — А вот мне кажется, что сейчас в рот будете брать вы.

Глава 6

Андре приехал в Химки к обеду. Чтобы найти колдуна необходимо совершенно отчетливо представлять, на что он способен. Колдуны воруют удачу у людей а, следовательно, вокруг них людям не везет, а вот им самим наоборот. Если предположение о том, что колдун всего лишь неофит верно, надо искать его прямо в эпицентре событий. То есть если опытный колдун собирает вероятности где-нибудь на стороне, а непосредственно вокруг собственного жилища старается не гадить, начинающий крадет удачу именно у ближайших ему людей. Как правило, это родственники или соседи. Иногда друзья. Вот разозлил тебя друг, или допустим брат, и ты сам того не ведая украл у него удачу. Иногда достаточно просто пожелать, и наведешь сглаз. Сглаз вообще штука в колдовстве самая простая. Ты просто отбираешь удачу у человека, и ему перестает везти. Хотя так как ты колдун неопытный всю удачу ты забрать не можешь, и не везет ему в чем-то одном. Если же ты колдун сильный, тогда забрав всю удачу, ты убьешь человека. Это собственно и называется треклятье. Но чтобы забрать удачу у человека необходимо затратить собственную. То есть, чтобы полностью лишить человека вероятностей, и даже вероятности жизни, надо затратить свою собственную вероятность. Причем не абы какую вероятность, а единицу. Полностью украсть удачу у человека очень трудно и для этого надо тратить единицы и не одну, а несколько. По крайней мере, так объяснял ему Михаэль.

Андре знал, что колдун находится где-то рядом. Он предполагал, что он неопытен. Пока он не стал искать другие варианты, а предпочел остановиться на этом. Если колдун опытен он не ниже чем класса Б +, а значит уже уехал отсюда. Андре сел на лавочку и стал включать Знание. У него это получалось плохо, так как было холодно, и он почти сразу замерз. И трудно отключать воображение и логику когда все мысли направлены на то, чтобы не отморозить зад. Но Андре повезло, он увидел неподалеку от себя подъехавшую скорую. Если ищешь колдуна, скорая для тебя как грифы в Африке, если ты ищешь падаль. Андре направился к подъезду, где она остановилась. Он прислонился к стене дома и закурил, изображая из себя человека кого-то ожидающего. Вскоре из подъезда на носилках вынесли бабку, которая орала дурным голосом:

— Да не пила я! Это все он, он заставил. В глотку влил сын собачий! И еще заставлял называть себя сукой. А я не сука! Я не старая! Мне всего шестьдесят четыре!

Андре подошел к водителю и попросил у него спичек. У него в кармане было целых две зажигалки, но он хотел завести беседу. Когда водитель подал ему огня, он спросил:

— А что бабка умом тронулась?

— Да. Белка. Говорит, ее внук избил, а от самой водкой несет за километр. Но ничего вылечат. Парнишку только жалко. Тут Новый Год на носу, а бабка сбрендила.

— А сколько лет парню?

— Да говорят вроде пацан еще совсем. Лет может тринадцать-четырнадцать. А ты что здесь делаешь?

— Да бабу свою жду. Сказала, что к подружке зайдет на полчаса, а самой уже полтора нету.

— А что внутрь не зайдешь?

— Так ты бы ту подружку видел. Страшная как смерть, да еще считает что жена моя не за того вышла. Однажды мне в чай вместо сахара соли насыпала, и сказала что нечаянно. Ха, где уж там нечаянно!!

— Да у моей подружаки тоже стервы. Ну ладно погнал я…

— Давай.

Андре отошел в сторонку и снова прислонился к стене. Неужели ребенок? Нет, такого быть не может. Совершенно треклятье это вам не фунт изюма, такое не каждому опытному колдуну под силу, а тут ребенок. Но надо проверить.

Андре пошел в подъезд и стал ходить по соседям. В этом подъезде жила только одна бабка с внуком, и он быстренько узнал ее адрес. Поднявшись, он обнаружил старую дверь, обитую в искусственную красную кожу, с оторванной табличкой и старым дверным глазком. Он посмотрел в глазок, но с той стороны он был закрыт. Тогда Андре поднялся на верхний этаж и присев на ступеньки все-таки смог включить Знание. Мимо него прошла какая-то женщина и что-то презрительно сказала, но Андре не обратил внимания. Он был полностью сосредоточен на квартире внизу. Вот Знание выдало первый образ. Старая и грязная квартира. На полу разбросаны корки от мандаринов. В одной из спален мальчик копается в шкафу. Вот он достал старый шерстяной носок и вытащил оттуда деньги. Лицо мальчика расплывчато и почему-то постоянно превращается в странные формулы. Но его тело хорошо видно, и по движениям и походке, Андре сможет опознать его из тысячи. Андре спустился вниз и стал ждать. Врываться и брать пацана сразу не хотелось. А вдруг он ошибся? У мальца и так горе, а тут еще и он на него насядет. Хотя если судить по тому, что он видел, паренек не сильно расстроен.

Спустя полчаса его подозрения подтвердились. Мальчик, которого, судя по рассказу соседей, звали Иван вышел с лицом человека, который только что выиграл миллион долларов. Он направился к автобусной остановке и Андре последовал за ним. Вскоре подъехал автобус и Андре сел следом за Иваном. Он был полностью поглощен наблюдением и сначала даже не понял, куда он едет. Но когда перед ним предстали очертания знакомого торгового центра, он весь похолодел. На душе зашевелился страх и какие-то странные и нелогичные подозрения. А вдруг это не мальчик, а Михаэль? Тогда колдун говорил, что может менять облик. И что если он заманивает его туда, где якобы умер? Андре покрылся потом, но сдержал себя. Михаэль мертв. И Абдула мертв. А он жив. Но шрам на груди противно заныл.

Половина автобуса вышла возле торгового центра и поспешила зайти внутрь. На улице было морозно, но Андре не пошел вслед за мальчишкой. Он сможет найти его позже, к тому же тот наверняка пойдет или на каток, или в кино. Вместо этого Андре осмотрелся. На поле где проходил поединок по-прежнему ничего не росло. Хотя была зима, но там не было даже сухой травы. На том месте, где Хубаба сжег лес, уже посадили новый. Вот пробежала глубокая трещина от землетрясения. Посредине остался след от смерча. Воспоминания пробегали перед Андре, и одно было страшнее другого. Сначала бандиты и их смерть от стихий, вызванных колдунами. Потом демоны сражающиеся друг с другом. Зомби, бьющиеся с шерифами снов. Огромный Шика, страшный Эктор и быстрый Рам. И их триумф когда они ворвались в торговый центр, который служил крепостью Абдулы. Андре простоял на улице минут пятнадцать прежде чем решился войти внутрь. После того поединка он в первый раз приехал сюда. Он всегда боялся, что призраки прошлого захлестнут его. Так и получилось. Но Андре изменился — стал инквизитором и смог побороть их. Он вошел внутрь и обнаружил своего подозреваемого. Тот стоял рядом с табличкой, где была нарисована карта магазинов. Он выбирал и наконец, решительно направился на верхний этаж. Андре пошел следом. Мальчик как будто знал, и вел его туда, где произошло его становление как разрушителя вероятностей.

Андре шел за Иваном как в тумане. Два пейзажа в его голове накладывались друг на друга. Один — это толпы куда-то спешащих людей, другой — пустынный центр, валяющиеся кое-где трупы разложившихся зомби и разграбленные магазины. Мальчик поднялся наверх по эскалатору. Тогда они не работали, и Андре пошел, немного догнав Ивана. И наконец, две металлические двери. Мальчик распахнул их, и пока они не закрылись, Андре увидел в проеме огромный золотой трон и старого колдуна сидевшего на нем. Андре весь истекал потом. Но он смог себя перебороть и вошел внутрь. Ничего необычного не было. За столиками сидели люди, и пили пиво. Андре тут же пошел к стойке и заказал себе сразу два. Он смотрел, как мальчик купил билет на фильм, а потом пошел к нему. Андре взял бутылки и быстро расплатившись, сел за ближайший столик. Мальчик накупил множество еды и пошел в зал. До начала сеанса оставалось еще десять минут и Андре решил, что не пойдет туда, когда увидел над входом табличку, где сообщалось, что фильм будет идти почти три часа.

Андре вылил в себя первую бутылку пива, как будто только что пробежал десять километров. В голове одновременно и прояснилось, и затуманилось. Он видел все четко, но иногда четко вспыхивали и воспоминания. Три демона сражающиеся друг с другом. Абдула убивший шерифов. Потом смерть Эктора, но он смог все же обездвижить колдуна. Андре, стреляющий ему в спину и перебивая позвоночник. Михаэль, отрубающий Абдуле голову. Следующая картина еще менее приятна. Он лежит привязанный к полу, а Михаэль разводит на его груди костер из десяти книг. И оставшаяся страница основой для которой была его кожа.

Он вылил в себя и вторую бутылку. Ему полегчало. Видения и образы пропали — прошлое наконец оставило его.

Мальчик вышел из зала незадолго до того как кончился фильм и пошел вниз. На его лице играла улыбка. Андре двинул следом. Мальчишка пошел вниз и встал в очередь к Макдональдсу. Вскоре он накупил там целую прорву еды и сел за столик. Андре прошел к кафе где очередь была не столь большая и, купив себе пиво, сел неподалеку. Он уже убедился, что мальчик колдун. Невероятно, невозможно, но это было так. Вокруг него постоянно происходили несчастья и при этом не касались его самого. Мальчик разглядывал посетителей и даже Андре не остался без внимания. Но инквизитор уже понял, что Знанием Ваня не владеет, а значит расколоть его не сможет. Да он наверное и не знает о существовании инквизиторов. Андре сидел хмурее тучи. Ему очень не нравилось, что придется его убить. Не нравилось, но выбора не было. Великий Инквизитор дал приказ об уничтожении без суда и следствия, а судя по тому, как парень раскидывается проклятьями, он вполне мог совершить совершенно треклятье. Стоило ему только посмотреть на кого-нибудь, и у человека пропадал удача. Парень глазил направо и налево и наверное сам не понимал насколько он опасен. Но вот, после очередного несчастья случившегося с каким-то мужиком, Андре увидел кое-что интересное. У мужика упал бумажник в ведро с водой, но почти сразу непонятно откуда взявшийся ветер принес ему пятитысячную купюру. Это было странно. Почему мальчик не пожелал, чтобы она досталась ему? Да с его силой вообще можно весь этот магазин к рукам прибрать в два счета. И Андре решил еще последить за ним. В конце концов, парень от него теперь никуда не денется.

После того как Иван поел он больше не колдовал. Понял, что делает плохие вещи? В принципе и такое среди колдунов случалось. Иногда, очень редко, суд приговаривал их не к костру, а к изгнанию и контролю. Если колдун больше не крал удачу у людей, его оставляли в покое. Но здесь такого быть не могло. Пацан уже зашел слишком далеко и его судьба решена. Он умрет от руки Андре сегодня вечером.

Андре следил за ним пока тот не поехал домой. Он вышел не на своей остановке, Андре высадился следом. Инквизитор очень хорошо умел оставаться незамеченным и Иван его не видел. Андре сжимал рукоятку пистоля в кармане и уже готов был выстрелить, когда мальчик насторожился. Андре остановился и увидел, что он направился к двум беседующим фигурам. Тоже дети — мальчик и девочка. Иван сел на соседнюю лавочку и стал подслушивать. Спустя пару минут девочка чмокнула мальчишку в щеку и вошла в дом. Из-за угла вышли еще двое, и пошли к первому. По пути один упал. Ваня опять начал колдовать.

Глава 7

— Ты че сказал? — спросил у Вани тот, что держал дверь в туалете. — Да я тебя сейчас урою!

И он побежал к нему. Ваня спокойно стоял и считывал его формулы. Вот две двойки от него полетели к Ване, а от самого отделилась тройка. Он замахнулся на хулигана и тот, поскользнувшись, полетел лицом прямо на его кулак. Ваня услышал, как сломался его нос, и, несмотря на то, что ему тоже было больно, улыбнулся.

— Ты че страх потерял? — сказал Вовка и пошел к нему. — Деня ты чего? Вставай!

Но Деня потерял сознание. Впрочем, очень скоро это сделал и второй друг Вовы. Дядя Митя, работающий дворником в этом дворе, действительно забыл посыпать песком дорожки, и Колян опять поскользнулся и упал. Правда теперь не столь удачно — он ударился виском и тоже отключился. Под ним расползлась маленькая лужица крови. Вовка слегка опешил. Ваня стоял и смотрел на него, и в его глазах отражался блеск звезд смешанный с безумием. Ваня не боялся его, и Вова это почувствовал. Более того он сам испугался Ваню. Тот стоял совершенно спокойно, но его кулаки сжимались и разжимались.

— Ну что Вовка в рот возьмешь? Вон твои дружки что-то устали. Так может ты за них отработаешь?

Такого Вова стерпеть не мог. Он заревел и бросился на Ваню. И естественно тоже поскользнулся. Его вероятности медленно перетекали к Ване. Ваня же не испытывал никаких неудобств от скользкого тротуара. Он подбежал к Вове и ударил ему сапогом прямо по лицу. На Ване были старые сапоги, которые бабушка купила ему на распродаже. Они были сделаны из кирзы, и удар получился сокрушительным. Вовка попытался встать, но его руки скользили по люду и он получил еще один удар.

— Что в рот возьмешь?! — заревел над ним Ваня.

Он бил и бил своего врага, и его формулы окрасились красным. Но внезапно перестал и отошел от него. В голове шумело. Его формулы складывались в невиданных доселе последовательностях, и с крыши дома полетел кирпич. Он был уже расшатан и легкого дуновения ветерка хватило. Ветер, скинув кирпич, помог ему еще и упасть правильно. Вовка находился не совсем под этим местом, но кирпич спикировал и уже через секунду проломил бы ему череп, если бы не…

Тишину ночи разорвал выстрел. Кирпич разлетелся на сотни осколков. Один из них попал Ване в щеку и порезал ее. В дело вмешался инквизитор. В следующую секунду Андре схватил мальчика за шкирку и бросил на землю. Ваня не понимал, что случилось он вообще плохо помнил события, с тех пор как встал с лавочки. И как получилось так, что над ним стоит незнакомый мужчина с длинными волосами и вытаскивает из-под плаща огромный пистолет, понять не мог. Но вот дуло пистоля уперлось в него. Ваня заплакал.

— Я не виноват. Он первый начал… — плаксиво сказал он Андре. Рука с пистолем дрогнула.

Перед инквизитором на земле лежал маленький испуганный мальчик, и в то же время он всего лишь минуту назад метнул уже свое второе треклятье. Хорошо, что хоть это было относительно слабым и Андре удалось его погасить. Но его все равно сильно мутило и сознание лишь чудом не ушло. Благо что учитель Решар в свое время так натаскал его, и он смог попасть в кирпич даже в полуобмороке.

— Отдай ему то, что взял! — крикнул Андре Ване.

Он плохо соображал, что говорит и почему он это говорит. Но мальчик, похоже, понял его. Андре почувствовал, что от него потекло странное колдовство и вскоре лежавший на земле Вовка смог подняться. Его лицо было все в крови, и он с ужасом смотрел на Андре и Ваню. Причем Ваня казался ему определенно опасней инквизитора.

— Ты, — сказал он Вове. — растормоши своих друзей и идите домой.

Он посмотрел на Ваню. По щеке того текла кровь, а под глазом красовался фингал который Андре до этого не заметил. Картина их отношений стала ясна.

— И если я узнаю, что ты продолжаешь хулиганить… — сказал Андре и выстрелил в землю под Вовкиными ногами. Тот подпрыгнул как в американских вестернах. — Ты меня понял?

— Да. — визгливо ответил Вовка.

— Тогда разбуди их и вали. А ты, — он посмотрел на Ваню. — ты пойдешь со мной и мы с тобой поговорим…

Он поднял мальчика за воротник, но вторая его рука сжимала кинжал. Если пацан попробует колдовать, он перережет ему горло в момент. Андре потащил Ваню в сторону его дома. Говорить на улице было опасно. Когда мимо проходил прохожий Андре строго сказал Ване:

— Сколько можно повторять, нельзя драться с ними. Вот расскажу все маме, она тебе всыплет!

— Прости папа. — сказал Ваня и Андре вздрогнул.

До дома Вани было недалеко, и уже через пятнадцать минут Андре вошел в квартиру, держа Ваню за шиворот. Пока они шли единственное, что он сказал было: "Прости папа". Андре достал кинжал и показал его Ване.

— Если ты вздумаешь что-нибудь выкинуть, я убью тебя. И не посмотрю что ты ребенок…

— А я и не смогу вам ничего сделать. Вы слишком сложный, у вас нет простых цифр. — ответил Ваня. Он успокоился и смотрел на Андре без страха.

Хотя это сейчас, а когда тот навис над ним как самое сложное уравнение, которое он когда-нибудь видел, Ваня страшно испугался. В мужчине не было не то что троек, не говоря уж о двойках и единицах — самое маленькое число в его формулах был миллион. И еще тысячи самых различных букв и логарифмов, и даже какие-то чертежи, пиктограммы и дроби. Короче мужик был слишком сложным для него, и почему-то Ване было его жалко. Наверное, нелегко быть таким сложным в жизни.

— Я не знаю о чем ты, но ты прав. Ты не сможешь со мной ничего сделать, но ты можешь попытаться. И лучше тебе не пытаться парень. У тебя и так положение хреновое, так что не усугубляй хорошо?

— Я же сказал, что ничего не могу с вами сделать. Я не знаю, как можно даже попытаться. Так что можете быть спокойны.

Андре хмыкнул. Паренек был не робкого десятка, хотя сразу и не скажешь. Впрочем он наверняка уже сумасшедший. Эти разговоры про сложность были явным признаком безумия. Но по-другому у колдунов и не бывает.

— Садись на диван. — сказал Андре.

— А можно раздеться?

— Нет.

Мальчик пожал плечами и подчинился. Андре сел напротив, в старое кресло. Когда он садился оно заскрипело. Для колдуна это была прекрасная возможность. Стоит лишь немножко поколдовать, и кресло упадет. Андре проверял мальчишку, но тот не попробовал. Может действительно сказал правду и не может ничего с ним сделать? Но тогда как он сотворил треклятья и проклятья? Андре придвинул к себе деревянный журнальный столик и достал пистоли. Он положил кинжал рядом, так чтобы парень видел это. Потом достал два патрона с конусообразными пулями и медленно перезарядил пистолеты. По конструкции те были близки к сигнальным ракетницам. Чтобы перезарядить, надо переломать их пополам, а потом вставить патрон в ствол. Примерно так же, как и в охотничьем ружье, только патрон один.

— А почему они такие большие? — спросил мальчик. Он не был испуган, а скорее заинтересован.

— Чтобы можно было убить таких как ты. — ответил Андре. Он пытался раззадорить себя, но ничего не получалось. Кровь на щеке мальчика уже запеклась, и он выглядел очень трогательно. Андре даже захотелось обтереть его щеку. Может тот все же колдует? Нет, Андре почувствовал бы это.

— А зачем меня убивать?

— Чтобы ты не навредил другим людям. Вроде твоей бабушки.

— Так она это заслужила.

— Тоже первая начала да?

— Вот вы бы простояли на гречке в углу пару лет, и я бы посмотрел на вас. И я не преувеличиваю.

— И поэтому надо было сводить ее с ума?

— Наверное да. Я понимаю, что поступил плохо, но разве у меня был выбор? Если вам кто-нибудь будет отравлять жизнь на протяжении шести лет, как вы на это отреагируете?

Андре понял, что в этом споре его карта бита. Действительно та старуха показалась ему не самой приятной особой.

— А эти ребята?

— Вчера один из них, тот на кого падал кирпич, избил меня в туалете и хотел обоссать. И у него почти получилось, если бы он не пописал до этого. А сегодня я узнал, что он все еще хочет на меня помочиться, и еще дать в рот. И я не думаю, что он выражался фигурально.

— Но это не повод чтобы его убивать.

— А я и не пытался. Просто я очень сильно разозлился. Я вообще помню всю драку как в тумане. То есть вы хотите сказать, что я его чуть не убил? — казалось до мальчика только теперь дошло. — Так значит и премьер министр…

По его щекам опять потекли слезы. Нет, он подозревал, но не верил. А теперь сомнений не осталось. Значит, этот дядька пришел его убить за то, что он убил премьер министра.

— Ну тогда давайте. — сказал Ваня и опустил голову. — Вы ведь не зря заряжали их. Только можно так чтобы не было больно? Эх, знал ведь что так просто повезти не может…

Ваня опустил голову и стал ждать. Ему было грустно, но не страшно. Пускай его сейчас убьют, но зато он сделал то, что хотел. Отомстил Вовке и бабушке. И у него был этот день. Его мозг пробежался по нему. Кинотеатр, вкусный молочный коктейль, красивые магазины. Катание по люду с другими ребятами. Кататься его научил еще отец, но со времени его смерти он попал на каток в первый раз. Бабка не хотела покупать ему коньки, а из старых он вырос. Каток в торговом центре был в подвальном помещении, и Ваня вспоминал, как он смотрел в большой круг света над собой, и огни бесчисленных магазинов манили его, унося старую жизнь. Вокруг катались люди и смеялись. Взрослые здесь превращались в детей, а дети были счастливы. Единственное о чем он жалел, что так и не покатался на новых роликах, которые забыл у той лавочки. И еще он так и не пригласил Дашку на дискотеку. Да это было жалко, а так, в общем нормально. У него был сегодняшний день, и такой день бывает не у каждого. С самого утра и до того что случилось полчаса назад он был счастлив и свободен. Почти двенадцать часов свободы и счастья. Он ждал, но выстрела не было.

Андре смотрел на маленькую фигурку с понурой головой и сжимал рукоять пистолета. По ней тек его пот, как тек он и по всему Андре. Мальчик не просто не был похож на обычного колдуна, он был гораздо лучше, чем большинство людей. И быть может лучше, чем сам Андре. Ну и что, что он убил этого премьера? Андре только что видел, как парень действовал на улице и не сомневался, что и тогда и сейчас он был в состоянии аффекта. С другой стороны за все надо платить, и убийство и есть убийство. И потом он видел, как мальчик проклял с пару десятков человек в торговом центре. Но ведь он делал это мало того что неосознанно, но и не получил личной выгоды. Пятитысячная купюра, прилетевшая к незнакомцу, доказывала, что для него это было что-то вроде эксперимента. И впервые Андре поставил себя на место колдуна. Впервые они не показались ему отвратительными. Быть может, поэтому инквизиция и не трогает некоторых из них. Вот хоть тот же Гамбит. Ведь он помогает людям, несмотря на то, что колдун, и его не убивают. Так быть может этот мальчик ничем не хуже? Гамбит, наверное, начинал точно так же, а может и хуже. Про него вообще ходили слухи, что он раньше был, чуть ли не темным властелином, или чем-то вроде Кремера.

Мальчик продолжал ждать выстрела и Андре видел, как его слезы размывая рану на щеке, падают на грязный ковер розовыми каплями. Он навел на него ствол пистоля. Великий Инквизитор отдал приказ на его уничтожение, а значит, он должен умереть. Пистоль дрожал руке. Такого не было даже когда он наставлял его на Михаэля. И Андре опустил пистолет.

— Иди и умойся. — сказал Андре хриплым голосом. Мальчик поднял голову и посмотрел на него.

— Так вы не будете меня убивать?

— Пока нет. Там посмотрим…

И Андре отвел взгляд. Зеленые глаза юного колдуна казалось смотрели в его душу. Но в действительности они внимательно рассматривали его формулы, стараясь их расшифровать. У Вани ничего не получалось.

Спустя час они сидели на кухне и доедали оливье. Андре нашел в серванте полную бутылку водки и уже выпил больше половины. На кухне столбом стоял дым от сигарет. Мальчик почти не прикоснулся к салату. После той еды, что он ел в торговом центре, эта казалась ему пошлой. Скоро наступит тридцать первое декабря. Через двадцать шесть часов Новый Год. Андре не говорил с Ваней, тот тоже не знал что сказать. Инквизитор был чернее тучи. В его руке по-прежнему был зажат пистоль. Он думал, что выпивка добавит ему решимости, но получилось наоборот. Ваня достал из коробка спички, и стал складывать их в небольшие уравнения. Два плюс два, один плюс три. Но он не решал их, для него они были гораздо интересней такие — не имеющие ответа. Андре налил в чашку очередную порцию водки и выпил не закусывая. Он затушил бычок минуту назад, но все равно достал новую сигарету и закурил. Это молчание было ему невыносимо, и он спросил:

— А тебе не пора спать Иван?

— Вообще-то я сова, но если вы хотите я могу просто полежать в кровати. Бабушка всегда про… приказывала так делать.

— Нет не надо. Я не твоя бабушка и не хочу тебя заставлять.

— Спасибо.

Андре сделал затяжку и выдохнул дым вверх, так чтобы тот не попал на мальчика.

— Слушай Иван, я вот о чем хотел спросить…

— Да дядя… э-э-э

— Андре.

— Андрей?

— Нет Андре.

— А вы что француз?

— Нет просто мой учитель называл меня так… в общем не важно. Меня зовут Андре я инквизитор класса Б +.

— Что настоящий инквизитор? Из Ватикана?

— Не из Ватикана, но наш Штаб неподалеку…. Дай я тебя спрошу ладно. Мне, видишь ли, нелегко говорить с тобой.

— А почему?

— Потому что я приехал, чтобы тебя убить и пока не могу этого сделать.

— А почему не можете дядя Андре?

— Просто Андре без "дядя". Мы с тобой не родственники.

— Но я не могу называть вас просто Андре. Может хоть по имени отчеству?

— У меня нет отчества.

— Так не бывает. У каждого был папа, и тот, кто стыдится его имени — дурак.

Андре открыл рот от неожиданности. Чтобы его учили, причем не кто-нибудь, а колдун! Он, было, хотел разозлиться, но вместо этого улыбнулся.

— Но ведь друзья могут называть друг друга просто по имени. Даже если они разного возраста.

— Но мы с вами не друзья. Друзья знаете ли не держат руку на пистолете, и не напиваются, для того чтобы набраться смелости, и убить друга.

Андре опять открыл рот, но из него не вышло ни одного слова. Он хмуро посмотрел на мальчика и, достав оба пистолета, положил их на стол. Потом так же аккуратно как заряжал их, он вынул патроны из стволов, и положил себе в карман. Он встал и положил их на холодильник. Туда же лег и кинжал.

— Ну а теперь ты можешь называть меня просто Андре? — спросил он садясь на стул и вытащив сигарету изо рта.

— Теперь могу. Так что вы хотели спросить Андре?

Андре ухмыльнулся. Он налил себе еще водки и, выпив, закусил салатом. Ему вспомнился разговор с Михаилом, когда тот учил его как правильно пить. За исключением того, что их было не трое, а двое, все было соблюдено.

— Тогда на улице, почему ты подыграл мне?

— Я просто подумал, что это будет невежливо, если вас уличат во лжи.

— Но я тащил тебя, чтобы убить, а ты заботился о том, что поставишь меня в неловкое положение?

— Так тогда я еще не знал, что вы хотите меня убить.

— Но незнакомый мужчина тащил тебя за шиворот, а ты еще помогал ему?

— А я считал, что вы были правы, что меня остановили. И знаете что, тогда я почувствовал, что вы действительно мой папа, который ведет меня домой, чтобы наказать за провинность.

— А где твои родители?

— Умерли.

Андре замолчал. Больше говорить ему не хотелось. Мальчик мало того что с каждым словом попадает к нему в душу, так еще и разбивает его логику так легко, как будто он старший, а Андре школьник. Ваня раскладывал спички еще почти час и наконец, зевнув, сказал:

— Андре, а можно я пойду спать? День выдался трудный.

— Да у меня тоже. Иди. Спокойной ночи Иван.

— Спокойной ночи Андре.

Мальчик ушел и Андре переместился в гостиную. Он все же забрал пистоли и зарядил их, но скорее в силу привычки. Он хотел подумать, но в голову лез всяческий бред. Бессмысленные мысли, вроде того что ему уже тридцать три, а у него до сих пор нет своей машины. Или о том, что надо бы убрать в Питерской квартире. С ними он и уснул. Впервые за три года ему приснилось не холодное море, не огромный медведь, не страшные колдуны, а небольшой поселок Воронцово в Воронежской области. Он видел во сне дом. Видел родину. Видел старых друзей и родителей. Впервые за три года он улыбался во сне беззаботной мальчишеской улыбкой. Такой же улыбкой улыбался колдун в соседней комнате.

Глава 8

Андре проснулся и сначала не понял где он находиться. В его мыслях три квартиры наложились друг на друга, но он не был ни в одной из них. Он подскочил и посмотрел на часы, висящие на стене. Половина одиннадцатого. Он бросился к спальне мальчишки и обнаружил, что кровать аккуратно заправлена, но его самого нет.

— Иван. — позвал он. Ему никто не ответил. — Вот я дурак! Ну надо же было поверить паршивому колдуну!

Но тут входная дверь открылась, и Ваня, вошедший с двумя пакетами, увидел наставленный на него ствол пистолета.

— Ты где был?! — прокричал Андре затаскивая мальчика в квартиру и запирая дверь.

— Я ходил в магазин дядя Андре. — спокойно ответил мальчик. Он смотрел на инквизитора с неодобрением, и после слова "дядя" Андре поспешно убрал пистоль.

— Но почему не разбудил? — уже спокойнее сказал Андре.

— Вы так спокойно спали, что я не посмел. Вы улыбались во сне, и я думал, что вам сняться хорошие сны.

— Да снились. — окончательно успокоился Андре. — Но все равно надо было разбудить.

— Но ведь у меня нет еды, а вы мой гость и я хотел, чтобы вы позавтракали, когда проснетесь. Этого требует гостеприимство ведь так?

— Так. — улыбнулся Андре. Мальчик сказал все с такой важностью, будто был дворецким. — Только ты все же в следующий раз буди, хорошо? Я теперь, в некотором роде, за тебя в ответе.

— А почему?

— Потому что должен был тебя убить, и не сделала этого, но я хотя бы должен проследить, чтобы ты больше не колдовал.

— А я и не колдую. Я просто считаю и все.

— Считаешь?

— Ну да. Ведь я не произношу заклинаний и всего прочего.

— Колдуны этим и не занимаются. Они крадут удачу у людей и потом управляют ей.

— Так я это делал. Странно, мне казалось что это просто математика.

— Не важно. Не будем заострять на этом внимания, ладно? Ты только пообещай мне, что не будешь больше считать, или что ты там делаешь?

— Хорошо.

— Так, что там у тебя в пакете?

Они пошли на кухню и стали готовить завтрак. К своему стыду Андре в основном путался под ногами мальчика. А тот готовил мастерски — у него ничего не подгорело, и его тонкие руки нарезали, переворачивали, помешивали с удивительной ловкостью.

— Хорошо у тебя получается. — сказал Андре перестав мешать и присев на стул. Он закурил и пыхтел в уголку, предоставив Ване место для разворота.

— Спасибо. За это надо сказать его еще и бабушке. Но, наверное, только за это…

— Она заставляла тебя ей готовить?

— Угу. И еще много чего заставляла.

Когда завтрак был готов, и они поели, Андре снова задумался. Что теперь делать? Он нарушил прямой приказ Великого Инквизитора, а за это полагается отлучение из Великой Инквизиции. Анафема и все такое прочее тоже последует, но его это как ни странно не волновало. А волновало его, что когда Великий Инквизитор узнает об этом, он пришлет кого-нибудь другого и тот убьет Ваню. В любом случае мальчик должен умереть, и он умрет. Слишком он неопытен, чтобы скрыться от инквизиции, а научить ему некому. И Андре не мог придумать ничего лучше, чем поговорить с мальчиком и спросить его мнение. Он полагал это честным, ведь в итоге его судьба и жизнь поставлена на карту.

— Вы хотите чаю Андре? — спросил Ваня.

— Нет спасибо. Слушай Ваня, сядь, я должен тебе кое-что рассказать и кое о чем спросить.

Ваня сел напротив и посмотрел на инквизитора внимательными зелеными глазами.

— Хорошо. — сказал Андре. Он нервничал, но делать было нечего. — Ты уже понял что меня прислали сюда, для того чтобы тебя убить?

— Да. За то, что я убил премьер министра?

— Да, и за это тоже. Но в действительности Великую Инквизицию не волнует лидеры держав. Их гораздо больше интересует колдун способный сотворить совершенное треклятье. Подожди, я потом объясню что это такое. Если я тебя не убью, меня отлучат от церкви и выгонят из инквизиции и это в лучшем случае…

— А что в худшем?

— Костер, как пособничество колдунам. Но не это самое плохое. А самое плохое то, что когда они узнают, а узнают они скоро, то пришлют другого инквизитора и он убьет тебя.

— Но вы же не убили.

— Так то я. Понимаешь, со мной случай особый. Даже очень особый, если разобраться. Я и сам не знаю, почему тебя не убил. Поверь, я отправлял на костер много колдунов и никогда не видел в них людей. Просто враг, которого надо уничтожить и все. Но с тобой получилось иначе. И я не знаю, что теперь делать. Ситуация патовая и ты в любом случае умрешь.

— И что же мне делать?

— Вот и я хочу знать что. Но так как это касается тебя, я подумал, что честнее будет спросить твоего совета.

Ваня замолчал. Андре ждал и думал, как все это глупо выглядит. Он спрашивает совета у ребенка, да еще и у колдуна. Немыслимо! Спустя пару минут Ваня заговорил:

— А когда они узнают Андре?

— Точно сказать не могу. Может уже знают.

— А вы когда в последний раз праздновали Новый Год?

— А какое это имеет отношение к делу?

— Нет, вы ответьте, а я объясню.

Андре задумался. Вопрос глупый, но что он теряет?

— Года три назад.

— И вы тогда праздновали его по-настоящему. Ну в кругу семьи и друзей.

— Нет. Сходил в гости и к часу ночименя уже вынесли.

— А те к кому вы ходили, были вашими друзьями?

— Да не то чтобы очень. Даже если честно, то нет.

— Но ведь мы с вами друзья?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь?

— А давайте отпразднуем Новый Год вместе. Ведь на Новый Год происходят настоящие чудеса, может тогда что-нибудь случится, и мы поймем, что надо делать.

Логика была железная в своей глупости. Но Андре все же сказал:

— А давай. Может и вправду случится чудо. Старое доброе абсолютное чудо. То с чего все начиналось…

Глава 9

Более необычной ситуации трудно себе даже представить. Во второй раз Андре доверился колдуну. В первый раз это кончилось сломанной жизнью и огромным шрамом на груди, второй раз еще не закончился, но тоже был крайне нелеп. Андре и мальчиком пошли за подарками. Они опять поехали в торговый центр, где окончилась история с поиском абсолютного чуда. И теперь они приехали сюда в поисках второго. Андре чувствовал себя глупо и непривычно, а Ваня наоборот был очень доволен. Они пошли закупить продуктов, а потом Ваня предложил разделиться, и купить подарки так чтобы не знать заранее. Андре согласился. Инквизитор согласился отпустить колдуна, и оставить того без присмотра! Колдуна, который мог сотворить совершенное треклятье. Колдуна убившего премьер министра супердержавы. Колдуна, который, скорее всего, свел родную бабушку с ума. И Андре сделал это с легким сердцем. Он ходил по торговому центру и выбирал подарок этому колдуну. И он сам не мог понять, почему он делает это. Он не перестал быть инквизитором, по крайней мере, неудачи не оставили его. Пока он ходил его попытались обокрасть, и раз десять наступили на ногу. Он отстоял огромную очередь в магазине, прежде чем купил подарок для мальчика. А тот уже поджидал его с несколькими пакетами. Там наверняка был подарок Андре, но была и еда из Макдональдса. На вопрос инквизитора, зачем он это купил, Ваня ответил, что для него праздничная еда как раз вот такая. Андре не стал спорить. Он наблюдал за счастливым ребенком, и на его сердце падал камень с частотой в каждую минуту. Он не сомневался, что его убьют. Может быть, парень живет свой последний день. А может даже и час. Эти мысли навели Андре на другую идею. Он повел мальчика на каток. Если уж в любую минуту за ним могут прислать, надо чтобы он был счастлив. Пускай этот день запомнится ему как самый хороший, и Андре сделает все, чтобы это было так.

Они катались на коньках почти два часа, и Андре признался себе, что давно так не веселился. Он смеялся, постоянно падая и отбивая задницу, но ему было весело. Пожалую, так весело ему не было уже несколько лет. Но магазин закрывался сегодня раньше и они, нагруженные пакетами, пошли домой. Только Андре предложил праздновать не в Химках, а у него дома. Он накупил огромное количество чистящих средств, и решил надраить свое жилище. Мальчик спросил, почему они не смогут отпраздновать у него, на что Андре ответил, что тут их будет легче найти. Ваня оставил такой след в виде украденной удачи, что любой инквизитор с легкостью найдет их.

Когда они приехали к Андре, Ваня поразился бардаком и уже было пошел убирать, но Андре остановил его. Он сказал, что должен сделать это сам, а мальчик пусть готовит праздничный ужин. Все равно повар из Андре как из дуршлага чайник. Начав уборку, Андре с удивлением обнаружил, что ему это нравится. Он был трезв, хоть на часах было уже почти три дня, и выкурил только пол пачки сигарет, а обычно к этому времени заканчивал вторую. На уборку у Андре ушло почти два часа. Он был грязный и потный, но в квартире стало чисто. Он пять раз выносил пакеты с мусором, и даже вынес на улицу ковер, чтобы почистить в снегу. Когда он убирался, его тревоги уходили, и это было замечательно. Ваня тем временем готовил салаты, и даже сделал мясо по-французски. Когда Андре расстелил ковер и выкинул последний мусор, Ваня нарезал буженину. Андре понял, что чего-то не хватает и сказал, что выйдет на часик. Он опять оставил колдуна одного, да еще по собственной инициативе.

В квартире не хватало елки. В этой суете о ней как-то забыли. Но найти елку тридцать первого вечером практически нереально. Андре даже подумывал ее украсть, но именно в этот момент для него начало исполняться абсолютное чудо. Именно сейчас Андре сделал первый шаг по пути, которой закрутил не только его, но и Ваню, и много других людей. Андре, захотев чтобы в его квартире стояла елка, изменил их судьбу и запустил абсолютное чудо. В этот вечер инквизитору еще предстояло придать ему дополнительную силу, но начало оно взяло сейчас. Настоящее чудо редко бывает внезапным. Это долгий и удивительный процесс, который раз начавшись, может завести вас куда угодно. Для Андре началом его очередного пути стал мужик, который выбрасывал большую и красивую елку. Он что-то кричал собственному дому, а из его окна ему отвечал женский голос. Андре подошел к мужику и прервал его речь.

— Здравствуйте. С наступающим вас. А вы что же выбрасываете елку?

— Да! — мужик смотрел на Андре с подозрением, но в то же время и с лукавством. — Пускай моя дура знает, по чем фунт лиха. Представляешь, привела тещу на новый год! Это же кошмар! Да лучше бы она крокодила привела! Нет, при теще ни выпить, ни поругаться, ни друзей пригласить. Выпьешь больше рюмки она зудит что алкаш. Ругнешься — крестится. Ну и друзья мои у нее все одни алкаши. Даже если пить не будут. Ну вот я им и сказал, что раз вы мне Новый Год испортили, так и я вам испорчу. Не будет им елки, не будет подарков, сяду у телевизора и спать пораньше лягу. Вот так-то!

— А вы не могли бы уступить мне елку, раз она вам не нужна?

— А чего раньше не купил?

— Да вы понимаете у меня ситуация как раз наоборот с вашей. Я не думал, что праздновать буду, а вот надо.

— Как это надо? Это же праздник, а не сверхурочные!

— Да вы понимаете, так получилось, что я хочу помочь одному мальчику. У него давно не было настоящего Нового Года, и я хочу ему его устроить.

— А сам, значит, праздновать не хочешь? — прищурился мужик.

— А вы знаете, хочу! — и Андре понял, что действительно хочет. И будет праздновать даже не для Вани, а просто для себя. Вернее и для него и для себя. И плевать если мужик елку не даст. Может она ему даже нужнее. В конце концов, он с женой поругался, ему еще мириться предстоит. — Извините, наверное, вам елка нужна больше. Шли бы вы домой и помирились.

— Ну положим я и сам знаю что мне делать. А елку я вам отдам, но только на одном условии. — Андре полез в карман за деньгами, но мужик его остановил. — Выпьем! Только по маленькой.

Незнакомец достал из внутреннего кармана чекушку водки, и два пластиковых стакана.

— А как зовут тебя? — спросил мужик.

— Андре.

— А чего не Андрей?

— Ну можно и Андрей.

— Вот это разговор! Меня Максим. С наступающим тебя Андрей!

И они выпили. Максим спрятал чекушку в карман и, подняв елку, протянул ее Андре.

— А вы как же? — спросил инквизитор.

— А чего я? У меня дома есть маленькая, пластиковая. Этим двум дурам хватит. Ну прощай Андрей! Будь здоров, и с наступающим тебя!

— И вас так же.

Мужик пошел домой, закуривая на ходу. Андре понес елку домой. Придя, Андре еще час ее устанавливал и кое-как украсил. Ни гирлянд, ни мишуры у него естественно не было, зато была вата и бумага. Он накидал на елку вату и вырезал кое-какие украшения. Он вспоминал уроки труда, когда их заставляли вырезать подобное для школьной елки. Все же Воронцово был поселок бедный, и на гирлянды денег не хватало. После этого Андре пошел мыться. Он не помнил, чтобы за прошедшие три года делал это два раза за два дня. Когда он выходил из ванны, обмотанный полотенцем, перед ним стоял Ваня со свертком.

— Я подумал, что хоть и принято дарить подарки после двенадцати, но у вас ведь нет праздничной одежды, так что вот… В общем, с Новым Годом Андре!

Андре развернул сверток и обнаружил костюм и рубашку. Наверное, мальчик потратил на это все оставшиеся деньги. Костюм хоть был и не самый дорогой, но Андре он казался прекрасным. Он облачился в него и пожал мальчику руку.

— Ты знаешь, мне никогда не делали такого подарка. Спасибо. И раз уж ты сделал мне подарок раньше, то и я хочу сделать ответный.

Андре пошел к дивану, где лежал его подарок мальчику. Ему было слегка стыдно, потому что то, что он хотел подарить, было гораздо дешевле, чем костюм, да и выглядело скромнее. Но он все равно достал свой сверток и протянул его Ване.

— Я не знал что тебе нужно, и что ты любишь. Но я заметил, что ты все время рисуешь какие-то формулы и решил, тебе будет интересно.

Ваня открыл сверток и увидел набор тетрадей, ручек и несколько книг по математике.

— Спасибо! — его радость тронула инквизитора. А то, что мальчик кинулся к нему и обнял, добило. Теперь он поклялся себе, что сделает все, чтобы защитить его. Хотя мог он не много, но возможно он добьется для него хотя бы судебного процесса.

Они пошли к столу и стали есть. Андре ел домашнюю еду приготовленную Ваней, а тот еду из Макдональдса. Каждый находил ее вкус просто потрясающим. Андре пил, но за весь вечер не осилил и бутылки водки. Когда до двенадцати оставалось пять минут, они пошли на улицу чтобы запустить фейерверк. Из домов тоже выходили люди. Все веселые и немного пьяные они вставляли в снег длинные петарды, и доставали шампанское и бокалы. Андре тоже стоял с бутылкой шампанского и двумя чашами — фужеров у него не было. По какому-то сигналу все зашевелились. Андре так и не понял, как все узнали, что надо поджигать петарды, но все же поджег и свою. И они выстрелили. Все разом. К ним добавился салют с Красной Площади и звук открывающихся бутылок шампанского. Андре открыл свою, и разлил шампанское по чашкам. Ваня взял одну, они чокнулись и выпили. И внезапно Андре почувствовал колдовство. Он посмотрел на мальчика, а тот глядел на небо. Там тысячи огоньков мелькали, взрывались и внезапно пересеклись друг с другом. И на небе сложилась надпись. Огромная и разноцветная она заворожила Андре. На небе было написано: "С Новым Годом Андре". Все кто собрался на улице стояли и смотрели на это, удивляясь и показывая пальцами. Андре внимательно осмотрел толпу. Никто не упал, не подавился шампанским. Для колдовства Ваня использовал вероятности, которые у него оставались со вчерашнего дня.

Все огоньки фейерверков продолжали питать эту надпись, и она увеличивалась в размерах. На лицах людей появилась растерянность, и даже страх. Андре приложил небольшое усилие и его внутренний мир разрушил надпись на небе. Вот только Андре и не предполагал, что у него получится так красиво. Пошел снег, и надпись, рассыпавшись на миллионы блесток, стала медленно падать на людей. Страх ушел из их сердец, и рты открылись от удивления. Андре тоже заворожено смотрел на то, что у него получилось. Блестки сливались со снегом и с вечным светом звезд в просветах меж облаков. Стало светло как днем, и Андре почувствовал, что прямо сейчас с ним происходит что-то волшебное. Абсолютное чудо захлестнуло его и он растворился в нем. Андре еще не знал, что если все начинается хорошо, это не значит что дальше может быть плохо. Абсолютное чудо плюет на человеческие желания — оно идет к своей цели любыми средствами и порой для этого ему приходится разбивать судьбы и жизни. В эту новогоднюю ночь чудо схватило Андре и Ваню, и потащила их туда, куда хочется только ему. Пусть даже Андре задал ему направление тем, что в тот момент неосознанно загадал желание, и наполнил абсолютное чудо силой, теперь оно стало действовать самостоятельно.

Глава 10

На утро и Андре и Ваня спали долго, и можно даже сказать, упорно. Они сидели до четырех утра, и разговаривали о всяческой чепухе. Андре рассказывал истории из своего детства, а Ваня из школы. Они сравнивали школьные годы и много смеялись над различиями. Между ними как будто был заключен договор, о том, чтобы не говорить о колдунах и инквизиторах. Эту ночь они провели как два совершенно обычных человека, хотя каждый в глубине души понимал, что это не так. Мальчик был колдуном, а Андре инквизитором, и к обеду первого января им напомнил об этом телефонный звонок.

Зазвонил телефон Андре и разбудил инквизитора. Правда Андре просыпался долго и нехотя но, в конце концов, открыл глаза. И подумал: "Все это конец". Если звонил Великий Инквизитор, он поймет все, как только Андре возьмет трубку. А если и не возьмет, то все равно узнает. Знание Великого Инквизитора было огромным, и он сможет засечь мальчика, который пока что не научился от него закрываться. Но Андре ошибся. Когда он взял трубку, и увидел незнакомый номер, от сердца отлегло. Он взял трубку и услышал молодой голос, который явно мучился похмельем.

— С Новым Годом брат. — сказали в трубке. — Вам звонит Денис, инквизитор класса Е +. Меня четыре дня назад поставили на юг России, и так получилось что я кажется напал на след колдуна.

— Какого уровня?

— Простите, но я не знаю. У меня есть подозрения что он, и есть тот самый маньяк…

— Это тот, что убивает на каждый Новый Год уже восемь лет?

— Да брат. И я как будто напал на его след, но вы понимаете, я еще слишком неопытен и мне нужна помощь. Ведь я только из школы, и хоть это и не по правилам, но все равно прошу вас приехать и помочь. Месье Решар говорил, что если у меня возникнут затруднения, я смогу обратиться к вам…

— Слушай Денис, дай я тебе через полчасика перезвоню. У меня еще голова не отошла после вчерашнего…

— Понимаю, у меня тоже. Хорошо, только прошу не затягивайте. Обычно после Нового Года убийства прекращаются, и он может сбежать.

— Дай мне выпить кофе, выкурить сигарету, и я тебе перезвоню.

— Спасибо, жду.

Андре не мучился похмельем, и мысли его были чисты как горный хрусталь. Но ему действительно надо было подумать. Он пошел на кухню и закурил. Мальчик спал на диване и хмурился, но так и не проснулся. Первой мыслью Андре было — как это некстати. Ему сейчас только и не хватало помогать желторотому инквизитору. Потом он подумал, что может послать его ко всем чертям. Хоть правила и говорили, что необходимо прийти на помощь брату инквизитору, но были и исключения. Ты мог не являться, если в это время занят, а у Андре был приказ с самого верху и он мог никуда не ехать. Далее, один инквизитор должен звать другого, только в самом конце, когда уже все готово и остается только финальная часть. Вот он вызвал Кузьму и Колю только когда все разработал, и они могли уезжать хоть в тот же день, что собственно и сделали. Так что он может послать Дениса без зазрения совести, и он даже взял телефон, чтобы набрать его номер, когда его пронзила другая мысль. Колдун из Ростова. Это вполне мог быть тот же, что убил Наталью. И мог по пути прикончить премьер министра. И на уничтожение этого колдуна у него есть прямое согласие Великого Инквизитора. Если его обвинить и убить, можно спасти Ваню. Значит надо лететь в Ростов убить колдуна, а потом отвезти парня куда-нибудь подальше и спрятать. Если тот не будет колдовать его не найдут, а Андре сможет помогать ему пока тот не вырастит. Можно даже отвезти его в Воронцово. Андре улыбнулся и набрал Дениса.

— Ало. — ответил молодой инквизитор.

— Закажи мне билет до Ростова к обеду, и я тебе помогу. — сказал Андре.

— А вы не хотите узнать подробности?

— Я и сам могу тебе рассказать про него кое-что. Он подозревается в убийстве премьер министра и у меня есть разрешение на его ликвидацию без суда и следствия.

— Круто! Тогда я заказываю билет. По-моему ближайший рейс в два. Вы успеете?

Андре посмотрел на часы. Было половина двенадцатого.

— Да.

— Я встречу вас в аэропорту…

— Не стоит. Я сам найду тебя.

— Да мне не трудно…

— Я сам найду тебя.

— Хорошо брат, дело ваше. Тогда до вечера.

Андре повесил трубку. Теперь надо решать, что делать с Иваном. Оставить здесь? Слишком опасно. А вдруг он не сдержится и начнет колдовать? Взять с собой? В принципе можно. Андре не сомневался, что этот Денис не разгадает его, если Ваня не станет перед ним управлять вероятностями. А то, что он возьмет с собой ребенка можно как-нибудь объяснить. Да его можно вообще закрыть в гостинице и никому не показывать. Если все пройдет нормально, никто и не узнает что он приехал не один. Хотя конечно все это очень опасно. Соврать Великому Инквизитору! Да, такого еще не было. Но он не мог позволить просто убить мальчика. А если Андре не воспользуется этим шансом, он умрет — в этом можно не сомневаться. Андре пошел будить Ваню.

Он кое-как растолкал его. Ребенок, как и сам Андре, не хотел просыпаться, но ему пришлось.

— С добрым утром Андре. — сказал он протирая глаза. — И с Новым Годом.

— И тебя так же Ваня. Только я попрошу тебя быстро одеться и собрать все самое необходимое. Завтракать мы не будем, на это нет времени.

— А что случилось?

— Мы летим в Ростов. По дорогое я все объясню. Давай у нас есть всего два часа до самолета.

Ваня пошел и умылся по-быстрому, а потом стал собираться. Хотя взял он с собой только подарок Андре, больше брать было нечего. Андре тоже пошел в ванну, и наспех почистив зубы, оделся в костюм подаренный Ваней. Из старых вещей он взял только плащ, потому что под ним было легко спрятать меч или пистоли. Хотя оружия он не взял. По правилам пригласивший инквизитор должен обеспечить оружием приглашенного.

Они сели в такси и поехали в аэропорт. Андре опасался пробок, но когда едешь с колдуном, этого обычно не случается. Ваня даже не колдовал, но его удачи хватило, чтобы они доехали вовремя. К тому же первого января машин было не много. Приехав в аэропорт, Андре купил Ване билет и взял свой, который ему заказал Денис. Они сразу пошли на посадку — багажа у них не было, и сдавать ничего не надо. Пока они ехали в такси, Андре не объяснил Ване, зачем они едут и сказал, что расскажет в аэропорту. Но и здесь времени поговорить не было, они как раз успели на посадку, прежде чем закрыли двери. Если бы Андре был один, он наверняка опоздал бы, но мальчику по-прежнему везло. Самолет был почти пуст и Андре попросил стюардессу, чтобы они пересели на самые последние сидения, где можно будет поговорить. От бортпроводницы несло легким перегаром, и Андре подумал — как же хорошо, что с ним летит человек управляющий удачей. Хотя Ваня и не колдовал, в случае чего Андре мог попросить его это сделать. А такая страховка в России, да еще и первого января была не лишней.

Когда они уселись, Андре вкратце описал положение вещей.

— То есть, вы хотите сказать, что подставите того колдуна, чтобы спасти меня? — спросил Ваня, внимательно выслушав инквизитора.

— Примерно так. Хотя слово подставить тут неуместно. Он убийца, маньяк, да еще и колдун. Его участь предрешена в любом случае. А вот тебя спасти он может. Хотя признаюсь честно, шанс у нас невелик. И поэтому слушай меня внимательно и запоминай. Я хочу, чтобы ты не пользовался вероятностями во время всей поездки в Ростов.

— То есть не считывал формулы?

— Я не знаю, как ты это делаешь, да мне собственно это и не интересно. Ты не должен делать того что в Химках, это понятно? Если Денис почувствует что ты колдун, а он обязательно почувствует, он сдаст нас со всеми потрохами. Так что никакого колдовства. Ни при каких обстоятельствах. Даже когда его нет рядом. И вообще привыкай, что в будущем тебе нельзя колдовать.

— А почему?

— Потому что это плохо. Когда ты, как ты говоришь, считываешь формулы и цифры, по-настоящему ты воруешь удачу у других людей. Когда ты убил премьера, ты заставил ему страшно не повезти. Так же произошло и с твоей бабушкой и с тем хулиганом. Но ты не должен этого больше делать. Понятно Ваня? Прости, но если ты все же продолжишь колдовать, я тебя убью. Другого выбора у меня не будет.

— А почему ты должен убивать колдунов?

— Потому что я инквизитор. Потому что я разрушитель вероятностей, разрушитель удачи. Я не могу быть другим. Колдуны для меня как кобры для мангуста. Естественный враг, и я не могу изменить себя.

— Но ведь это неправда.

— Это почему?

— Ведь вы не убили меня Андре. Значит вы не мангуст. Ведь если я кобра, а это неоспоримо, так как я умею колдовать, а вы меня не убили и даже пытаетесь помочь, значит, вы не можете быть инквизитором. Это нелогично.

Андре заткнулся. Мальчик говорил дело. Он замолчал, обдумывая это, минут на пять. Ваня смотрел и ждал ответа и наконец, не выдержал:

— Андре если я обидел вас, простите…

— Ты не обидел меня Ваня. Я просто не знаю, что тебе сказать. Ты прав, но я остаюсь инквизитором, а ты колдуном. Но я не могу убить тебя, и это неправильно, но это так. Все это необычно для меня и я не знаю, почему так происходит. Но это не отменяет того что ты должен прекратить колдовать.

— Хорошо я не буду.

— Вот и молодец.

Андре опять погрузился в свои мысли, а мальчик открыл тетрадь и стал в ней что-то писать. Принесли еду и они позавтракали. Андре заказал бутылку вина чтобы спутать мысли и не казаться Денису слишком свежим. Он и так не походил на инквизитора: в чистом костюме, с чистым телом и даже надушенный одеколоном. А инквизитор должен быть грязным, мрачным и немного пьяным. Андре решил, что надо соответствовать хотя бы одному параметру.

Когда они поели, Андре обратил внимание на то, что делает Ваня. Тот что-то рисовал в тетради и писал цифры. Формулы не отличались сложностью и Андре смог разобраться в них, хотя в некоторых вместо чисел Ваня рисовал яблоки или точки.

— Что ты делаешь? — спросил Андре. Ваня посмотрел на него непонимающими глазами.

— Что Андре?

— Я говорю, что ты делаешь. Вроде до школы еще далеко, да и формулы простоваты для твоего возраста.

— А мне нравятся простые формулы. В них что-то такое есть.

— Что?

— Ну так сразу и не скажешь…

— А ты попробуй. — Андре действительно заинтересовался. До сих пор мальчик поражал его уверенностью в себе, но вот в первый раз он растерялся.

— Может вам покажется это глупым, но я думаю, математика неправильна.

— То есть?

— Ну не то чтобы вся неправильная, но она вроде недоговаривает чего-то.

— Например?

— Да вот хотя бы ноль. Что такое ноль?

— Ну ноль это ничего. Пустота.

— Но ведь в жизни так не бывает. Даже в космосе не бывает полного вакуума. Во вселенной везде всегда что-то есть.

— Но ведь это же математика, а не физика. Это наука теоретическая, а не практическая.

— А почему вы так думаете? По-моему как раз наоборот, математика была придумана как сугубо практическая наука. Ну вот смотрите… — Ваня открыл чистый лист бумаги и расчертил его надвое. Слева он написал "правильно", а справа "неправильно". — Вот простое уравнение: два плюс два равно четыре. Его запишем к правильным. Вот другое уравнение: два минус два равно ноль. Его запишем к неправильным.

— Почему?

— Смотрите дальше. Вот как детям преподают, два яблока плюс два яблока будет четыре яблока. — Ваня нарисовал формулу, где вместо цифр был яблоки. — Его запишем к правильным, потому что это верно и понятно. Но вот запишем два яблока минус два яблока. Это пишем к неправильным.

— Не понимаю.

— Ну вот у вас есть четыре яблока да. Как можно отнять от двух яблок два других яблока? Вы можете взять два яблока из четырех, вы можете взять три можете четыре, но отнять от двух, другие два вы не можете.

— Почему не могу. Вот я беру два яблока из четырех и…

— Вот тот-то и оно. Если у вас есть четыре яблока вы можете из четырех отнять два, но если у вас их два, то вы не можете из них вычесть другие два. Ладно, чтобы вы поняли я продолжу. Вот простое уравнение: два разделить на два. Получится что?

— Один.

— А если мы подставим на место двоек яблоки? — Ваня опять нарисовал формулу, где цифры были яблоками. — Как можно два яблока разделить на два других яблока? Вы можете себе это представить?

— Нет.

— Вот и я не могу. Но если мы сделаем небольшою поправку, и запишем что два яблока надо делить на два, не на другие яблоки, а на цифру, то тогда уравнение приобретет смысл. Если два яблока разделить на два, то получится одно яблоко. В этом случае математика работает. Но стоит нам переставить яблоки и двойку местами и уравнение опять перестанет быть правильным. Как можно цифру делить на яблоки? Значит, при делении должен быть объект деления и цифра, и стоять они должны только в порядке: объект делит цифра. Но вернемся к вычитанию. Вот мы уже поняли, что при делении нам надо заменять яблоки на цифру, но в вычитании это не работает. Из двух яблок никак нельзя отнять два других яблока, но и цифру тут тоже поставить некуда. Далее умножение. В умножении тоже нельзя умножить два яблока на два других яблока — только объект на цифру. Но здесь их можно менять местами. Два умножить на яблоко и яблоко, умноженное на два, даст один и тот же правильный ответ. Из всего этого следует, что формулы, где что-то увеличиваются, более правильны, и так сказать свободны. Что при сложении, что при умножении все можно менять местами. А вот уже при делении нужен порядок. Вычитание же, вообще сугубо теоретическое понятие. Нельзя отнять из двух яблок другие два, нельзя из них отнять и цифру. Вычитание работает только с цифрами и при этом с абстрактными цифрами. То есть с тем, что мы можем себе представить, но на самом деле этого нет.

— И какой из этого вывод? — Андре признался себе что, несмотря на дикость услышанного логика в этом есть.

— Вот это я и стараюсь понять. Я не знаю, какой вывод, но думаю что все это очень важно. Вообще как будто люди разобрались со сложным, но при этом отбросили простое. Как вы.

— То есть? Почему как я?

Мальчик потупился. Он явно жалел, что сболтнул лишнего.

— Ну вы только не обижайтесь Андре, но вы очень сложный человек. Ведь я вижу ваши формулы и все они очень сложны. Наверное, поэтому вы и можете разрушать цифры. Вы их даже не разрушаете, а как бы в себя их вбираете и превращаете в сложные. Простите, но я вижу в вас это.

— Тут не за что прощать. Знаешь, я думаю, что ты прав. Наверное, я действительно слишком сложный. Но поделать с этим я ничего не могу.

— Почему? — удивился мальчик. — Да нет ничего проще. Надо решить все сложное и ответ станет простым. И даже если ответ будет сложным, его всегда можно поделить и получить простой.

Ваня опять уткнулся в тетради, а Андре задумался. Ему действительно было о чем подумать, но от этого его формулы только усложнялись. Он думал, Ваня решал, а самолет нес их навстречу Ростову. Абсолютное чудо тянуло их на встречу с их судьбой.

Часть четвертая: Давид

Глава 1

Давид прилетел из Санкт-Петербурга в Ростов-на-Дону вечером двадцать девятого декабря. Аэропорт в Ростове расположен очень хорошо — практически в самом городе. Давид взял свой багаж в самолет, так что ждать ему не пришлось. Он вышел и сел в свой Ягуар, припаркованный на платной стоянке. Он поставил его сюда утром и с ним естественно ничего не произошло. Давид поехал к себе домой, слушая Шаляпина завывающего в магнитофоне. "Сатана там правит ба-а-ал! Люди гибнут за мета-а-алл…". Он слегка подпевал ему. Настроение было превосходным. Он не сильно любил этого певца, ему скорее нравился текст песни, чем исполнение. К тому же музыкальная дорожка была старой и слегка царапала барабанные перепонки Давида.

Он ехал по ночному Ростову, когда заметил, как сутенер выводит на промысел свой товар. Девицы были грязные и вульгарно одетые, но одна привлекла его внимание. Он даже не понял чем, но ее образ, едва освященный в темноте ночи фарами, запал в память и поселился там. Она была кореянкой, но большего Давид не рассмотрел. Если честно, он и не хотел рассматривать. Он остановил машину возле толпы и сразу несколько девушек подбежали к нему.

— Эй, хочешь развлечься? — весело предлагали они, но Давид чувствовал, что они ему врут. Для них это не было бы развлечением, а для Давида это много значило. Он поманил рукой сутенера. Здоровый дагестанец не спеша подошел к нему.

— Чего надо дорогой? — спросил он. — У меня на любой вкус и цвет есть. Эти не нравятся других привезут.

Сутенер не знал кто перед ним, но если судить по машине, мужик, по крайней мере, богатый.

— Меня интересует только кореянка. Сколько она стоит? — спросил Давид, не глядя на собеседника.

— Час, ночь?

— Нет. Жизнь. Сколько стоит купить ее полностью? Вместе с паспортом и всеми делами.

— Что так сильно понравилась? — усмехнулся сутенер. Но улыбка сползла с его лица, как только Давид направил на него два темных колодца, служивших ему глазами.

— Да. Сколько?

— Сто штук. И только для тебя дорогой. Ее только сегодня с полей привезли, еще сам не пробовал, так что за кота в мешке прошу так мало.

— Ты еще скажи что она девственница. — пробурчал Давид и залез в бардачок. Сутенер увидел, что там лежали пачки долларов, и уже было решил, что надо добавить цену, но потом заметил блеск металла. Давид возил в бардачке пистолет с золотой рукояткой. Сутенер посчитал за благо не связываться с незнакомцем. К тому же тот вызывал у него чувство неосознанного страха. Как будто в машине Ягуар сидел не человек, а другой ягуар — настоящий.

— Давид взял пачку долларов и протянул сутенеру.

— Тут больше чем надо. Когда привезут ее документы?

— Через пятнадцать минут брат. Сейчас позвоню, и все привезут. Эй, Лейла иди сюда! Тебя только что купили, так что садись к новому хозяину. Может он попробовать хочет.

Девушка подошла к машине, но Давид не смотрел на нее.

— Садись назад.

— Хорошо. Меня зовут…

— Садись и молчи.

Девушка побледнела и подчинилась. Давид чувствовал слегка кислый запах ее пота. Так пах страх. Но он отключил обоняние чтобы не чувствовать аромат дешевых духов. Этот запах был ему противней, чем запах навоза. Прошло пятнадцать минут, и привезли документы девушки. Засаленный паспорт и еще какие-то бумажки не заинтересовали Давида. Он небрежно засунул их в карман и поехал домой.

Девушка сидела сзади и тряслась от страха. И было отчего. Приехав в Россию на заработки, Лейла очень скоро попала в рабство. Хотя по закону это запрещено, но на закон в России не плюет только ленивый. Она приехала в начале лета, и у нее сразу отобрали документы и заставили работать. Днем на полях, ночью в койке. Девушка провела в Ростовской области почти полгода и теперь проклинала свою подругу, которая посоветовала ей приехать сюда. Только потом она узнала что иногда, таких как она, отпускают, чтобы они привлекали новых работниц. В России прав у Лейлы было как у скотины, которую она иногда пасла. Хотя, наверное, у скотины их было больше. Когда ее в первый раз выставили на панель, она прошла уже такой путь страданий и унижений, что ей было все равно. Но такого внезапного поворота она не ожидала. Она не успела проработать на новом месте и недели, только подружилась с девочками и вот ее кто-то купил. Причем если судить по машине и костюму человек богатый. Если она ему просто понравилась, он мог снять ее на ночь или даже на неделю. Но он ее купил. Зачем? А если это тот самый маньяк, про которого говорят по радио и телевизору? Лейла сжалась в комочек на заднем сидении и даже подумала, что надо дать ему по голове. Хотя мужик явно крепкий с ним не справиться.

— Можешь не волноваться, убивать тебя я не стану. — сказал Давид слушая какую-то спокойную фортепьянную мелодию из магнитофона. Он словно прочитал ее мысли, и она сжалась еще сильней. Незнакомый мужчина пугал ее, и причина этого страха была непонятна.

Давид приехал к своей квартире. Он жил здесь всего пару недель в году, но так как приехал сюда в конце декабря, успел ее почистить и привести в порядок. Он вышел из машины и открыл девушке дверь. Она робко взяла протянутую руку, и он повел ее наверх. У Давида была квартира на самом последнем этаже. Хотя она была однокомнатная, ее площадь составляла примерно сто пятьдесят квадратных метров. Давид купил две квартиры и сделал из них одну, снеся все стены. Окна были открыты, и они вошли в прохладное помещение. Давид пошел и прикрыл окна, а так же включил отопление. Девушка робко стояла у порога. Она переминалась с ноги на ногу, не зная как себя вести. Давид взял ее за руку, и она безвольно пошла за ним в ванну. В огромной комнате стояло всего несколько предметов: большая кровать, пианино, пара стульев, и четыре большие вазы с цветами. Ни кухни, ни другой мебели не было, но на стенах были спрятаны ручки многочисленных шкафов. Давид ел в ресторанах и не мог допустить, чтобы запах еды вмешивался в букет ароматов, которыми он себя окружил. Все помещение было выполнено в светло-голубых тонах, за исключением черного пианино. Одежда висела в стенных шкафах и не мусолила зрение колдуна. Он провел девушку в ванную комнату. Это было тоже довольно большое помещение, с огромной ванной. Для туалета было отведено отдельная комната. В ванной везде стояли маленькие и не очень бутылочки. Давид открыл кран, и в ванну побежала вода. Потом он закрыл пробкой слив, одновременно попробовав воду, насыпал каких-то солей пахнущих лилиями, и капнул ромашковых духов собственного приготовления.

— Залезешь в ванну и просидишь в ней не менее получаса. Я хочу, чтобы ты избавилась не только от грязи, но и от запаха. Помойся тщательно и не торопись. Если ты посчитаешь нужным пробыть здесь больше часа, я не возражаю. Но все же попробуй ограничиться часом, максимум полтора часа. И еще почисти зубы. Хорошо?

— Да. — сказала девушка. Она сдерживала себя, чтобы не заплакать. Она была крайне растеряна и не знала как себя вести. Все было слишком необычно и неправильно.

Давид сходил в комнату, достал из шкафа большой пластиковый пакет и принес девушке. Та продолжала стоять и глядела, как набирается вода. Давид по-прежнему не смотрел на нее — его глаза были направлены то сквозь, то вбок.

— Положишь одежду в мешок, тщательно завяжешь его и кинешь в корзину. Я не хочу, чтобы что-то напоминало мне о твоем прежнем запахе. И не бойся. Я сыграю тебе что-нибудь, чтобы ты расслабилась.

Давид вышел, но оставил дверь слегка открытой, чтобы слышать, что делает девушка и чтобы она могла слушать музыку. Он пошел к встроенному в стену бару и достал оттуда графин с коньяком. Это был превосходный коньяк, сделанный для него во Франции. Он не был вульгарно изыскан как раскрученные марки, и в то же время обладал потрясающими вкусовыми качествами. Он плеснул в фужер небольшое количество и, закурив, пошел к пианино. Он поставил фужер на крышку и прислушался. Никто другой не мог бы услышать шелест грубой ткани о грязное тело девушки, из-за шума воды, но Давид слышал. Он даже слышал, как она расстегивает пуговицы на рубашке. Потом его сознание прорезал звук расстегиваемой молнии на сапогах, и наконец, шелест пакета, куда она сложила вещи, и завязала его на узел. Потом звук погружаемого в воду тела. Он затушил сигарету, одним глотком осушил фужер и при этом его ноздри затрепетали, втягивая запах. Он открыл крышку пианино и пробежался по клавишам. Он играл ей спокойную мелодию собственного сочинения. Сначала она была тихой, но спустя пятнадцать минут в ней стали проявляться нотки нетерпения. Давид сочинял мелодию прямо сейчас, и его красивые кисти летали над клавишами с невероятной частотой. Он думал о ней.

Давид не зря не смотрел на девушку, пока они ехали и уже в квартире. Для него она была как Янус — двух образов и он не мог допустить, чтобы ни один из них разбился о ее настоящее лицо. Первый был подхвачен им на дороге: милая девушка в свете фар, жалась от холодного ветра к веткам тополя. Второй, был образ манекена. Когда он смотрел на нее боковым зрением, она представлялась ему безликой куклой, на которую еще только предстоит нанести очертания.

Давид за всю свою жизнь спал с небольшим количеством женщин. И хотя он мог получить почти любую, он никогда не злоупотреблял этим. Для человека, который живет движением и собственными ощущениями, даруемыми обостренными чувствами, было недопустимо заниматься сексом, как пошлым занятием, для получения непродолжительного удовольствия. Нет, он помнил каждый образ своих любовниц, и каждый был настолько ярок в его воспоминаниях, что даровал ему блаженство. Каждый раз он ложился в постель не с девушкой, а с богиней. Именно в постель, потому что Давид не мог понять, как можно заниматься этим в других местах и получать удовольствие. Лишь дважды он занимался любовью вне спальни и оба раза давно стерлись из его головы. Они представлялись ему двумя галочками, поставленными на листе собственной гордости и не более того. А все остальные пятнадцать ночей сияли в мозгу подобно звездам. Он помнил их запах, их вкус, биение сердца, звуки голоса, образы окружающей обстановки. Это было чудесно. Пока он играл они пробежали перед ним, и он решил постараться, чтобы и сегодня он получил не третью галочку, а шестнадцатую звезду.

Спустя час он услышал, как она вылезла из ванны, и стала отирать тело полотенцем. Он прекратил играть и пошел к шкафу. Там висела дюжина платьев, как будто он знал, что у него будут голые гостьи. Он выбрал зеленое, и манекен в его сознании вспыхнул зелеными глазами девушки. Было неважно, какие у нее глаза в действительности — для Давида они останутся зелеными навсегда. Он небрежно бросил платье на кровать и пошел в ванну. Девушка, имя которой он забыл, и которую только предстояло назвать, стояла к нему спиной. Он положил на ее теплые плечи руки и забрал капельку этого тепла.

— Ты должна пахнуть осокой. — сказал он ей. — Или жасмином. И тем и другим, ты не против?

— Нет. — ее голос звучал для него как искаженный специальным прибором. Он пока не решил как она должна слышаться.

Давид обошел ее и, взяв два небольших пузырька, нежно нанес за левым ухом духи из осоки, а за правым из жасмина. Теперь манекен пах.

— Оденься, платье лежит на кровати. А я пока тоже помоюсь.

Давид решил ограничиться душем, и зашел в кабину. Девушка без имени пошла в комнату и увидела на постели прекрасное изумрудное платье. Она робко облачилась в него и, присев на краешек кровати, стала ждать. Давид выключил душ спустя пять минут, слегка брызнул себя духами с запахом лотоса, кинул полотенце на пол, и голый вышел в комнату. Он не смотрел на нее, спокойно прошествовал к шкафу и достал смокинг. Девушка рассматривала, как он одевается, и не могла найти на этом человеке ни одного изъяна. Он был как будто полностью симметричен, а его бледное тело было почти лишено волос, но каждое движение было плавным и в то же время стремительным. Он одевался не спеша, но уже через минуту был одет с иголочки. Ей не нравилось, что он на нее не смотрит. Она уже успела подойти к большому зеркалу и убедилась, что выглядит очень хорошо. Она уже забыла, что может так выглядеть. Он нажал на кнопку в стене, и из спрятанных динамиков потекла тихая фортепьянная музыка.

Давид прошел в ванну и вернулся с непонятным предметом, зажатым в руке. В комнате освящение было только из окон, света Давид не включил, и девушка без имени сначала испугалась. Ей показалось, что в руке у него нож, но потом она поняла, что это простой гребень. Действительно, хоть она вымыла волосы дорогущим шампунем и бальзамом, они были спутаны, и это ее не красило. Он, не говоря ни слова, сел сзади нее, забравшись на кровать прямо в туфлях. Она сидела на самом краешке, и он нежно придвинул ее к себе. Он стал расчесывать ее мягкие волосы. Его сверхчувствительные кисти были деликатней, чем руки любого парикмахера. Она даже не почувствовала что ее волосы расчесывают. Давид колдовал над волосами пару минут, а потом позволил себе прикоснуться к коже ее головы. Он слегка помассировал ее и почувствовал, как она закрыла глаза от удовольствия. Он продолжил это занятие, но не слишком долго. Он знал, что такой массаж приятен, только если непродолжителен. Ему было трудно ее причесать, он не видел ее волос, и вдруг они предстали перед ним. Длинные, прямые, черные пряди дышали осокой и жасмином. Он встал и, пройдя к вазе с цветами, вынул из нее лилию. Потом он аккуратно, так чтобы не причинить ей даже малейшего неудобства, вплел цветок в прическу.

Близился момент, но он как мог, отдалял его. Он встал и обошел ее. Это было потрясающее зрелище. На манекене горели зеленые глаза, и было одето прекрасное зеленое платье. Безликое лицо окружал нимб черных прямых волос, в котором белым пятном сияла лилия. Он представилась ему не богиней, а дриадой. Он поднял ее и сказал:

— Давай потанцуем, если конечно ты не против?

— Давай.

Он услышал ее голос. Он действительно принадлежал лесной нимфе. Давид взял ее за руку, и прижал к себе, обхватив другой рукой талию. Сначала ее движения были как у куклы, которой управляют веревочками, но вскоре она раскрепостилась и стала попадать в ритм неспешного танца. Давид вел ее по комнате, и та превратилась в огромный зал. Лишь небольшой его участок был освещен, а края утопали во тьме. В этом слабом пятне света они танцевали. Для нее прошли всего несколько минут, для него танец продолжался целую вечность.

Наконец он остановился. Он посмотрел в лицо манекена, и его гладкая рука пробежалась по ее лицу. Подобно кисти художника она наносила на него линии, краски. Теперь он увидел и небольшой носик, и тонкие губы, и маленькую ложбинку между ними. Он нарисовал ей маленькие уши и поцеловал ее. Его язык вкусил терпкий вкус мяты, поцелуй продолжался не меньше минуты. Он поднял ее и понес к кровати. Он положил ее и стал медленно раздевать. На манекене было лицо, но пока не было тела. Скинув платье на пол, он стал рисовать ее тело. Его руки гладили ее и под ними проявлялись прекрасные очертания. Небольшие груди, изящный пупок, гладкие ноги. Он перевернул ее и нарисовал овалы ягодиц и слегка широкую спину. Спина была покрыта мышцами, но ведь дриада и должна быть такой. Он особенно тщательно рисовал ее ступни и кисти рук. Он разделся сам и снова перевернул девушку. И только теперь он увидел ее полностью, всю целиком вместе с запахами и контурами. Со звуком ее дыхания, и вкусом языка. Образ, наконец, побудили его к действиям. Он деликатно вошел в нее и стал медленно двигаться. Она застонала, и он понял, что она не играет. А зачем дриаде играть? Процесс проходил очень медленно и в такт неспешной мелодии. Но вот мелодия сменилась более динамичной и от этого увеличился и его темп. Он покрывал ее лицо поцелуями, он сам стонал от наслаждение громче ее, и вот, наконец, наступила кульминация. Оргазм Давида был настолько мощным, что он чуть не умер. Он уже увидел перед собой мрачный пейзаж ада, но сумел вернуться, по пути заглянув в рай, куда ему была навсегда закрыта дорога.

Давид слез с дриады, покрытый ее и своим потом, и откинулся в блаженном расслаблении. Он смотрел на потолок и не видел его. Спустя пять минут он заснул, и ему снилась древняя Греция. Ему снились ее леса и море. Он бегал по ним с дриадами и смеялся. Ему снова было четырнадцать лет, и его мозг был полностью нормален. Тогда сны из Черно-БелогоЦарства еще не приходили к нему. Тогда он был счастлив. Впрочем, счастлив он был и сегодня.

Давид проснулся на рассвете, и пошел к пианино. Он заиграл веселую мелодию, от которой девушка проснулась. Вчерашняя ночь помнилась ей очень смутно, как будто Давид забрал о ней все воспоминания. Давид играл, она смотрела на его голое тело. От движения рук на нем переливались мышцы.

— Твой паспорт и другие бумаги лежат на подоконнике Элейн.

— Меня зов…

— Тс-с-с. Там же лежат и десять тысяч долларов. Возьми их и уезжай в свои леса.

Давид сказал все что хотел и продолжил играть мелодию. Он снова сочинял на ходу, поэтому она была слегка рваная. Лейла, или Элейн встала и подошла к подоконнику. Там действительно лежали паспорт и другие бумажки, которые Давид получил от сутенера и пакет с деньгами. Элейн взяла все это, но сообразила что она голая.

— А можно мне взять то платье? — робко спросила она.

— Конечно, оно же твое. Твои туфли и пальто в шкафу Элейн. Поторопись, поезд в Краснодар отправляется через час.

Элейн как во сне надела платье, а потом, пройдя к шкафу, действительно обнаружила там прекрасные зеленые туфли и норковое пальто. Она надела их, а он размышлял, подарит ли она ему последнее воспоминание. Девушка уже было прошла к двери, но вдруг остановилась и вернувшись, нежно поцеловала его в щеку. Его темные глаза были направлены в окно, и он не видел ее, но губы улыбнулись и прошептали:

— Спасибо Элейн. Прощай.

Она не сказала ни слова, и выбежала из квартиры. Спустя час она садилась на поезд до Краснодара.

Давид играл еще почти час, и на его щеке горело клеймо от прощального поцелуя. В его душе ярко сияли шестнадцать звезд.

Глава 2

Капитан Петров сидел на стуле в своем кабинете и хмуро читал отчеты сослуживцев. Все они были посвящены одной теме — маньяк. В прессе его называли "Дед Мороз", и надо сказать, что название имело все права на существование. Страшный убийца, появляющийся под Новый Год, на счету которого было уже девяносто одна жертва. Восемь лет он приводил в ужас жителей Ростова, и никто не мог даже приблизиться к его поимке. То ли убийца был очень ловок, то ли все предшественники Петрова были полными тупицами, но вот уже восемь лет никто не мог поймать Деда Мороза. Хотя вряд ли это был именно дед, но и тут никто не мог ничего сказать наверняка. Собственно никто не знал был ли он мужчиной или женщиной. Ни единой улики не оставил маньяк на местах преступления. Ни волоска, ни капли крови, ни реснички, ни отпечатка пальца — ничего. До Петрова этим делом занимались восемь милиционеров, которые благополучно сломали на нем карьеру, и теперь пришла пора сломаться карьере капитана Петрова. Собственно ему и капитана дали специально чтобы он мог заняться маньяком. Но Петров был уверен, что не пройдет и недели как его уволят из органов. Новый Год на носу, а подвижек ни одной. Сегодня, правда, к нему должен прийти с консультацией какой-то профессор психологии из Москвы, но капитан не сильно надеялся на помощь. Этого профессора ему навязали, причем самым наглым образом. Шеф сказал, что раз у него вместо головы задница, ему пришлют того, кто голову имеет. Профессор недавно написал книгу по маньякам и там был подробный психологический портрет Деда Мороза, который понравился шефу. Пришлось согласиться на встречу.

На его столе лежали не только недавние отчеты, но и девятнадцать томов дела. Петрова было не видно из-за толстенных папок, и вошедший должен был подпрыгнуть, чтобы разглядеть хмурого капитана. Капитан в сотый раз перечитывал отчеты и клял полковника Пурченко после каждого абзаца. Надо было Петрову повздорить с ним тогда в сауне. Полковник на следующий день даже виду не подал, но уже через неделю Петрову присвоили внеочередное звание. Оно не обрадовало ни его самого, ни его друзей, а вот враги как раз были довольны. Ясно, зачем это делалось. Полковник решил устранить обидчика, поручив ему дело, которое не могли раскрыть восемь лет. Вскоре его действительно назначили на это расследование. Пурченко тогда еще вызвал и прочитал ему длинную речь, об оказанном ему доверии и ответственности перед гражданами России, и жителями области. Издевался скотина!

Но Петров заставил себя успокоиться и опять пробежал глазами по отчету. Убиты четверо. Хорошая молодая семья. Мужу тридцать, жене тридцать два, детям: мальчику двенадцать, девочке шесть. Муж частный предприниматель имеет два магазина. Из жертв было еще пять владельцев магазинов, но это ни о чем не говорило. Все убитые Дедом Морозом были люди богатые, были там, кстати, и два милиционера, причем один занимался непосредственно этим расследованием. Все четыре жертвы зарезаны острым ножом, предположительно скальпелем. Тоже ничего необычного, все предыдущие жертвы были зарезаны. Кроме одной, того самого предшественника Петрова. Милиционера застрелили из собственного пистолета. У маньяка был свой подчерк. Он стучался в дверь и ему почему-то открывали. Хотя и по телевизору, в газетах и на радио объявили, чтобы незнакомцам двери никогда не открывали, люди не слушали. Был даже казус, когда один пьяный мужик застрелил почтальона, который принес ему письмо — спутал с маньяком. Так что, если считать с побочными, жертв не девяносто одна, а девяносто две. А может и больше. Сколько людей сошли с ума на этой почве, сколько покончили самоубийством. И этого Петров не мог понять. Ну маньяк, ну и что. Вот если к тебе явится, тогда дело другое, а так ходит и ходит. Ну чего в петлю лезть, или в психушку попадать? Непонятно.

Четыре последние жертвы были найдены позавчера, а вчера никто не погиб. Вот это, пожалуй, была единственная зацепка в деле. Во все предыдущие годы маньяк учащал убийства к наступлению Нового Года, и потом они прекращались. Но в этом году он прервался на день. Петров уже послал во все больницы своих людей проверять, кто попал туда вчера и позавчера. Он запросил списки вылетевших и выехавших из Ростова, но в нем его привлекла только личность Александра Сергеевича Пушкина и то, потому что была интересным совпадением имени фамилии и отчества. В любом случае никто под таким именем в Ростов не вернулся. И если этот Пушкин и был маньяком, это уже неважно. Его люди шерстили морги в надежде, что маньяк случайно погиб. Короче проверяли все возможности, из-за которых маньяк мог оставить свой кровавый труд на день. Если сегодня он нанесет очередной удар, у Петрова может появиться зацепка. А может и не появиться. Ведь все же он имел дело с психом, и тому могло прийти в голову прерваться, чтобы, ну допустим, КВН посмотреть.

Он продолжил читать. Следующая зацепка была относительно пропавшего фамильного хрустального бокала. Мать женщины показала, что дарила дочери два старинных бокала на свадьбу, и один пропал. В этом тоже ничего необычного не было. Маньяк забирал маленькие вещички из квартир многих жертв, и один раз такую даже нашли. Из Дона выловили статуэтку изображавшую медведицу, которую убийца утащил три года назад. Из этого можно было сделать сотни предположений, но лично Петров думал, что и бокал, и все остальные пропавшие вещи тоже можно будет обнаружить, осушив Дон, и покопавшись в его илистом дне.

Ни Петров, ни кто-либо из его предшественников не смог просчитать маньяка. Никакой системы кроме того что жертвы были достаточно обеспеченные люди не было. Не богатые, а просто середнячки так сказать. Он не убивал миллионеров за исключением одного случая и не трогал бедняков. У всех жертв были квартиры. Никакого сексуального подоплека не было, хотя среди жертв были и красивые женщины и мужчины. То есть сказать, что он допустим, гомосексуалист было невозможно, но психологи почему-то к этому склонялись. Почему они объяснить не могли. Маньяк связывал жертвы, оглушая их или используя хлороформ, а потом убивал. Но и это не всегда, некоторых он зарезал прямо с ходу. Скорее всего, убийца мужчина, потому что перетаскивал жертвы с места на место, но вполне мог оказаться сильной бабой. Короче ничего конкретного у Петрова не было, и он был готов снять погоны сразу после новогодних каникул.

В дверь постучали и кто-то вошел. Из-за папок Петрову было не видно кто, пришлось встать и посмотреть. Перед ним стоял типичный университетский профессор. Серый костюм, бородка клинышком, маленькие круглые очки, и нос, который, если судить по длине, он любил совать в чужие дела. Петрову даже захотелось подать ему зачетку.

— Здравствуйте молодой человек. Меня зовут профессор Мечников, я приехал к вам из Москвы для консультации. — сказал профессор.

"Господи он еще и картавит!" — подумал Петров.

— Капитан Игорь Петров. — представился милиционер. — Рад встрече профессор.

Мечников поклонился и сел напротив стола Петрова. Игорю пришлось положить несколько папок на пол, чтобы видеть профессора.

— Я так понимаю вам необходим психологический портрет того, кого в прессе величают Дедом Морозом? — надулся профессор.

— Нет профессор. У меня есть пятнадцать подобных портретов и пока ни один не помог.

— Тогда зачем вы меня пригласили? — нахмурился профессор. Петрова так и подмывало сказать, что он никого не приглашал, но он решил придержать язык и попытаться извлечь из визита ученого хоть какую-нибудь пользу.

— Чтобы вы помогли нам профессор.

— Простите молодой человек, но я не детектив, а профессор психологии. Я могу помочь вам приоткрыть завесу тайны с личности маньяка но, только описав вам, зачем он это делает.

— Хорошо, давайте сделаем так: вы мне будете говорить о том, что твориться у него в голове, а я в случае чего прерву вас и спрошу об интересующих меня фактах и вашем мнении о них. Возможно вместе мы чего-нибудь и добьемся.

— Прекрасно капитан. С чего мне начать?

— Ну давайте хоть с того почему он по вашему мнению убивает?

— Конечно тут сказать однозначно, достаточно сложно. Вы верно сказали, что о Деде Морозе написано не только великое множество отчетов, но некоторые даже посвящают этому книги. Единственное в чем сходятся эксперты это в том, что этот человек определенно сумасшедший. Вообще у маньяков есть несколько мотивов к действию. Я не стану сыпать терминами, чтобы вы меня лучше поняли.

— Спасибо профессор, я как раз хотел попросить вас о том же. А то в большинстве отчетов мне непонятна половина слов.

— Итак, маньяк имеет несколько мотиваций к своей деятельности. Если говорить грубо, то их можно разделить на три категории. Первая — на фоне насилия. В этом случае маньяк или мстит обществу за пережитое им в раннем возрасте, либо наоборот хочет показать миру какой он сильный. Если говорить о нашем случае, здесь ближе второе. Дед Мороз вполне может показывать всем свою "крутизну" так сказать. Если здесь этот случай, нередко он перетекает во вторую категорию — убийства на сексуальной почве. Убивая и насилуя жертвы, маньяк самоутверждается и показывает превосходство не столько над ними, а скорее над обществом…

— Но профессор ни на одной жертве не найдено следов сексуального вмешательства.

— Это ни о чем не говорит. Во-первых, он может онанировать глядя на них, во-вторых, он может, допустим, сразу после убийства заниматься сексом с подругой или с проституткой.

— Это интересно профессор. Я сегодня же прикажу, чтобы всех девочек проверили и осведомились не являлся ли к ним подозрительный субъект.

— Если взять за основу эту версию, маньяк наверняка предпочтет доминировать в постели. Возможно, он будет просить женщину называть его властелином, или еще что-нибудь подобное. Но не факт что он вступает в половую связь с женщинами за деньги. Вполне может быть, его самоутверждение проявляется в связи с одной единственной женщиной. Он может просто хотеть произвести на нее впечатление.

— Да профессор тут вы может быть и правы, но тогда почему он не убивает в течение года, а активируется только в канун праздников?

— Ну он может убивать и в другое время просто не в Ростове. И здесь кстати можно сделать еще одно…

— Ладно обсудим это позднее. Что с третьим путем?

— Третья причина социальная. Этот человек не приемлет общество, потому что оно отвергает его и он таким образом мстит ему. В нашем случае эта причина тоже имеет место быть, так как маньяк убивает только более менее обеспеченных людей. Он не опускается до простых обывателей и это может характеризовать его как социопата.

— Так вы считаете, что он сициопат? Но это не ново профессор. Его называли шизофреником сексуальным маньяком, мужчиной с Эдиповым комплексом, гомосексуалистом, уродом с комплексом неполноценности… я не помню точно, но вообще определений было много. Вот только это никак не помогло профессор. Все что вы сказали это конечно интересно, но факты довольно банальны. Он убивает людей только в промежуток от католического Рождества до Нового Года. У него один и тот же подчерк и нигде на земном шаре не убивают, таким образом, и в таких количествах в течение года. Он не оставляет улик, он страшно осторожен. Он иногда забирает один или два предмета из квартиры убитых и, скорее всего, потом их выкидывает. Он не насилует жертв и вообще не проявляет такого рода интереса к ним. Он убивает путем перерезания горла, хотя не всегда, но в большинстве случаев. Иногда он рассаживает жертвы в довольно живописных позах, но никто не может провести аналогии с литературой, кино, театром, музеями и таком прочем. Он человек образованный, потому что в одной квартире было установлено, что он читал томик Шекспира. Он может быть как иностранец, так и русский. Все говорят, что он приезжий, но не дают никаких доказательств, так что он может оказаться и местным жителем. И что самое главное никто не может сказать, почему он это делает. Для нас узнать мотив единственная возможность поймать его. Или можно ждать его ошибки, но прошло уже восемь лет, а он не сделал еще ни одной. Если вы профессор сможете дать мне мотив, и что самое главное убедите меня в том, что он верный, считайте что вы спасли десятки жизней, а может даже сотни, и помогли отомстить за убитых.

Профессор слегка смутился после этой речи. До него только сейчас дошло, что он бы не первым и даже не сотым психологом, с которым беседовал этот милиционер.

— Я не могу сказать наверняка какой у него мотив. — сказал Мечников после минутной паузы. — Однако я могу сказать вам, кем он не является, и сделать отсюда некоторые выводы.

— Говорите профессор.

— Он точно не бедный человек, хотя и не сильно богатый. Скорее всего, он действует именно в том пласте общества, в котором обитает сам. Хоть никаких намеков на то, что он проявляет к жертвам сексуальный интерес нет, я уверен что это так. Просто у него он проявляется не непосредственно на жертвах и в другом месте. Так что он точно не импотент, и ведет нормальную сексуальную жизнь. То, что он не насилует жертвы, говорит о том, что он удовлетворен в сексуальном плане, и возможно даже испытывает к ним легкое презрение. Он точно сумасшедший, хотя это для вас конечно очевидно. Религиозного подтекста нет, так что он не фанатик. Если бы он был повернут на религии, оставлял бы следы или послания чтобы вразумить народ. Но так как он этого не делает, значит, он не фанатик. И если посмотреть на все факты и собрать их вместе, мы можем сделать вывод, что этот человек просто не понимает что делает. В жизни он ведет себя как человек не от мира сего. Для него убийства, это что-то вроде эксперимента, быть может он просто проверяет смогут ли его поймать. И теперь я могу вам сказать то, ради чего я собственно явился сюда. Я считаю, что преступник бывший работник внутренних органов и социопат, но особого вида.

— Почему?

— Ну посудите сами. Он не оставляет никаких следов, а кому как ни милиционеру знать, как это делается. Он убивает системно только в канун Нового Года, и этим дает нам некоторую подсказку и значит, подсознательно хочет, чтобы его поймали. Он наверняка бывший милиционер, которого выгнали с работы. Представители вашей профессии, вы уж меня извините, приравнивает людей к грязи, и поэтому у него нет к ним никаких эмоций. Все его поведение можно определить словами: "Скольких я смогу убить, прежде чем тупицы которые меня выгнали меня найдут". Моя теория ставит точки над многими вещами, в том числе и над тем, почему он действует только в это время. Он не может провести различие между убийством, и допустим кражей. В другое время года он ворует, в третье грабит, в четвертое насилует. Для него работа это все, а то, что он убивает только эксперимент. Для него отобрать конфетку у ребенка тоже самое, что этого ребенка зарезать. Он социопат, ибо считает только работу в милиции настоящим миром, а все остальное ему не понято. И он может сохранить хладнокровие, совершая убийства, потому что ему мир простых людей безразличен. По-моему все сходится.

— А он осознает, что делает?

— Я думаю, что нет. Он уже давно живет в своем мире и возможно уже забыл, зачем вообще все это начал. Для него Новый Год как сигнал к действию и все. Наступила зима и он просыпается. Возможно он действует в других городах, совершая другие преступления, но и тогда не осознает что делает.

— Это интересно профессор. Мы проработаем эту версию.

Мечников довольно кивнул. Он даже не мог предположить, насколько Дед Мороз безумен, но насколько трезво и обдуманно он действует. Для маньяка убийства в канун Нового Года были сугубо практичным занятием. Его сумасшествие проявлялось в других областях.

Глава 3

Когда Денис прилетел в аэропорт Ростова-на-Дону, и вышел из международного терминала, на его лице играла растерянная улыбка. Ему было всего двадцать три года, и он даже в мыслях не представлял, что делать дальше. Под юрисдикцию молодого инквизитора подпадала огромная территория, чуть ли не размером с Европу. Юг России был спокойным местом в отношении колдунов, хотя почему никто сказать не мог. Последнего колдуна здесь поймал инквизитор Андре два года назад, и тот был примерно класса Ц +. Вообще Россия, с тех пор как умер Абдула, была оставлена колдунами. Население относительно небольшое, и густонаселенных городов не так уж и много. Уровень жизни слишком низок, чтобы придаваться удовлетворению своих мерзких желаний, да и климат не сахар. Колдуны предпочитали либо густонаселенную Азию, либо Америку или Европу. К тому же если учесть что в России были убиты два колдуна класса А, и теперь тот кто это сделал отлавливает на ее территории других, отпугивало колдунов. И в силу этих причин Денис не сомневался, что работа у него будет очень спокойная, как, впрочем, и полагается новичку. Но он ошибался.

Денис поехал в город и стал действовать так, как указано в руководстве для инквизиторов. Первым делом необходимо обзавестись жильем. На его счет уже перечислили достаточные средства, чтобы купить квартиру где-нибудь на окраине, и Денис поехал присматривать жилье. Денег, которые давались новым инквизиторам для обустройства штаб квартиры, было много, но не настолько, чтобы жить на широкую ногу. Получив жилье, инквизитор должен так же установить личные связи, достать оружие, и не только для себя, но и для возможных помощников, в случае их призыва. Против колдунов лучшее оружие сам инквизитор, но голыми руками их все же не убьешь. Были еще сотни указаний и на все это требовались деньги, поэтому первые два дня Денис занимался в основном тем, что тратил их. Он купил квартиру уже на следующий день, а осмотрел в первый же. Для жительства он избрал Нахичевань, где купил однокомнатную квартирку в не очень хорошем состоянии. Зато она была дешевой, и имелся телефон для выхода в интернет. На второй день он, с утра пораньше, пошел выбирать себе оружие. Для того что ему было необходимо не годился рынок сувенирных мечей или что-нибудь подобное. Ему нужно было настоящее хорошее холодное оружие. Десять противоколдовских пистолей уже высланы ему по почте, и он должен получить их завтра в посольстве. Оружие отправляли дипломатической почтой.

Три дня Денис метался, пока не вышел на одного казака, у которого была коллекция холодного оружия, и не было денег. У него он купил пять сабель, двадцать ножей и десять кортиков. Все оружие было в превосходном состоянии, и казак расставался с ним со слезами на глазах. Хотя они высохли, когда Денис отдал ему деньги. А еще Новый Год на носу! Денис все же был молодым человеком, и для него праздники вроде этого, казались чем-то волшебным. Он купил на рынке сосну, и несколько гирлянд. Ну и естественно забил холодильник кое-какой едой, по большей части уже готовой. Вечер тридцатого декабря он решил провести перед телевизором, рассудив, что за три дня сделано немало, а значит можно и отдохнуть.

В углу квартиры стояла куце украшенная елка, перед односпальной кроватью маленький столик, купленный на блошином рынке, а на большом столе черно белый телевизор, контрастирующий с ноутбуком и бумаги на квартиру, которые он еще не успел положить в сейф. На столике стояла большущая тарелка с пельменями, политыми майонезом, бутылка водки, литровый пакет апельсинового сока и пепельница, сделанная из половины пивной банки. Из грязной кухни вышел инквизитор класса Е +, в руках у него была рюмка, вилка и пачка сигарет, призванные дополнить натюрморт на маленьком столике. Инквизитор включил телевизор и сел на кровать. Он сразу налил себе водки и, выпив, закусил слипшейся пельмешкой. Потом закурил, и только теперь удосужился узнать, что происходит в подконтрольной ему территории. По телевизору как раз шли местные новости.

Нетрудно догадаться, что всех ростовчан волновала только одно — маньяк. Даже убийство премьера было лишь второй по важности новостью. Сейчас активно муссировалось, что вчера убийств не было. Денис слушал в пол уха. Он выпил вторую рюмку даже не успев докурить, и закусил дымом. К тому времени, когда по телевизору показали пресс-конференцию профессора Мечникова, бутылка опустела наполовину, как и тарелка с пельменями, а инквизитор полулежал на кровати, оперившись на подушки. Денис слышал, что говорил профессор, но смысл ускользал от него. Его мысли были направлены в основном на то, как ему искать колдунов на такой огромной территории. Знанием он владел слабо, и даже для того чтобы прочесать только Ростов уйдет не меньше трех дней. Значит надо подбить клинья к журналистам. И вот как раз вопрос профессору одного журналиста, заставил сознание инквизитора сконцентрироваться на телевизоре. Он сначала не понял, почему вдруг стал слушать очень внимательно. Журналист спросил профессора:

— Значит, вы считаете, что Дед Мороз бывший работник милиции?

Никто, кроме капитана Петрова, не знал что речь профессора просто тщательно отрепетированная утка для маньяка. Его хотели слегка разозлить, так что речь была смешением правды и неправды. Петров посчитал, что если предположение профессора верно и если маньяк узнает о том, что его разгадали, он может наделать ошибок, или вообще свернет свою деятельность. В любом случае от этого милиция только выиграет. Если он ошибется, или прекратит убийства, Петров начнет шерстить дела бывших сослуживцев, и возможно нападет на след. Если же профессор неправ, они ничего не теряют. В конце концов, ученых сообщавших о том, что они разгадали Деда Мороза, выступало по телевизору великое множество.

— Да. Причем не просто работник, а наверняка какой-нибудь незначительный работник, которого уволили за некомпетентность. Скорее всего, бывший сержант, ну максимум лейтенант.

— Но для чего он убивает?

— Во-первых, он сумасшедший. Его мышление достаточно примитивно и он воспринимает мир полностью неадекватно. Кроме того он сексуально озабочен и еще труслив. Это доказывается тем, что он настолько осторожен. И его основным мотивом я считаю именно этот страх. Он боится людей, и хочет напугать их сам. Его действия не поддаются логике только на первый взгляд. Он убивает бессмысленно и беспорядочно, но его заставляет делать это страх перед людьми. Это в жизни непривлекательный субъект, который страдает из-за своей глупости и трусости. Но он осознает это и мстит. Его убийства всего лишь попытка напугать людей как пугают мальчики девочек в пионерских лагерях.

Дальше Денис уже не слушал. В его голове мелькали отдельные фразы интервью, и он не услышал Петрова, который подтвердил точку зрения профессора и сказал, что уже проверяют бывших милиционеров по всей России. Петров хотел заставить Деда мороза испугаться или наоборот выйти из себя, но это не волновало молодого инквизитора. Его мозг сопоставлял слова профессора с одной лекцией, которую им в школе читал преподаватель Решар. И он находил некоторые сходства.

— Колдуны могут красть удачу у людей несколькими способами. — говорил Решар в голове Дениса. — Хочу сказать сразу, если вы станете искать в действиях колдунов логику, то на первый взгляд она будет невидна.

— Его действия не поддаются логике только на первый взгляд. — говорил профессор из телевизора перебивая Решара в голове Дениса.

— Если посмотреть на эти способы, они могут даже показаться вам не таким уж и плохими. — продолжил Решар. — Но не дайте себя обмануть. Что бы колдуны ни делали, они крадут удачу, или как они это сами называют, вероятности у людей. Все методы направлены именно на это. Самый относительно безопасный наполнение жизни событиями. Колдуны прибегнувшие к этому методу, как правило, просто совершают большое количество хороших дел, либо плохих дел, либо дел бессмысленных. Второй метод это прямое вмешательство и отбирание удачи насильно. Но для того чтобы пользоваться вторым методом, необходимо быть колдуном, причем не простым колдуном, а достаточно высокого уровня. Чтобы удача одного человека перешла к колдуну, он должен затратить свою вероятность. С таким колдунами встреча вам не грозит, а если это случиться, вы должны немедленно послать за подмогой. Так что разберем первый способ подробнее. Итак, если колдун совершает большое количество хороших дел, это, как ни странно, позволяет им красть удачу у людей, которым они помогают. Если вы помогли удачливому человеку, часть его удачи перейдет к вам. Далее, если вы совершите огромное количество бессмысленных дел, к вам перейдет удача от сотен людей, а может даже и от миллионов, поэтому этот способ самый, так сказать, гуманный. В этом случае колдун крадет мелкие крупицы у многих людей и вред минимален. И самый плохой способ, но и он же самый эффективный, это совершить огромное количество плохих дел. Например, убить десяток людей просто так.

— Он убивает бессмысленно и беспорядочно но его заставляет делать это страх перед людьми. — опять перебил Решара профессор Мечников.

— Совершая зло ты крадешь вероятности непосредственно у жертв, но в этом методе есть и еще один привлекательный для них момент. — продолжил Решар. — Страх. Если напугать большое количество людей, колдун, таким образом, заставляет их действовать бессмысленно и в то же время по его воле. И тогда удача людей переходит к тому, кто их напугал.

— Его убийства всего лишь попытка напугать людей, как пугают мальчики девочек в пионерских лагерях. — закончил профессор, и его слова вывели Дениса из ступора.

Колдун. Дед мороз — это колдун. Он подходит сразу по нескольким категориям. Совершает бессмысленные вещи, так как действует только под Новый Год. Совершает бессмысленно плохие дела, убивая ни в чем неповинных перед ним людей. И еще он напугал целый город, и теперь жители Ростова платят ему за свой страх вероятностями. Все сходится. По спине инквизитора пробежал холодок. Следующие новости он слушал уже очень внимательно.

Глава 4

Давид сидел на лавочке в парке и с наслаждением смотрел на снующую вокруг него толпу. Позади него были невысокие кустики, скинувшие свою листву, и меж них лежало человеческое тело. Лампочка фонаря, освещающего лавочку, перегорела, когда колдун сел на нее и тело можно было разглядеть, только если подойти вплотную. Впрочем, пьяный мужчина, который лежал там был не мертв. Давид не стал убивать его, а всего лишь оглушил, когда тот подсел к нему и помешал работать. Давид действительно не просто сидел и наслаждался относительно теплым декабрьским вечером, но еще и работал. Вернее пожинал плоды своей работы. Несмотря на праздники, и на то, что вечер был теплым толпы народа, собравшиеся в парке, были отнюдь не обычным зрелищем. Южные люди вообще плохо переносят холод и все они с удовольствием предпочли бы провести вечер дома, просматривая любимые телепередачи, но Давид выгнал их на улицу. Весь город боялся сидеть дома, потому что именно в квартиры приходил к ним Дед Мороз. Давид убивал людей у них дома и никогда не делал этого на улице. Ну, по крайней мере, в Ростове.

Давид ощущал как их вероятности, вероятности целого города стекаются к нему. Как можно украсть вероятности у людей? Можно самому совершить бесчисленное количество бессмысленных поступков, и тогда твое поведение изменит мир, и твои вероятности увеличатся. Так ты, если говорить грубо, ничего и не крадешь. Просто новые, только сейчас родившиеся вероятности, стекаются не к людям, а к тебе. Но чтобы их именно украсть, надо заставить людей делать бессмысленные вещи, но те, что нужны тебе. Например, ходить на работу каждый день, и получать за это денег меньше чем в действительности наработал. Или снимать шляпу в помещении. Или креститься перед входом в церковь. Или плевать через левое плечо, чтобы не сглазили. Или не показывать на себе в каких местах у другого человека были раны. Или не свистеть, чтобы были деньги. Если вы умудритесь сделать что-нибудь подобное, и все люди станут делать бессмысленные вещи, которые вам нужны, их вероятности, их удача потечет к вам. На крайний случай можно в течение восьми лет убить девяносто одного совершенно незнакомого тебе человека, и заставить людей бояться сидеть дома по вечерам. Запугать их так, чтобы они не просто запирали двери на замок, но и выбегали из квартир, ища спасения. Таким путем Давид и пошел.

Давид не просто впитывал вероятности, еще его темные глаза следили за хаотично движущейся толпой. Он смотрел, как люди ходят, сами не зная чем заняться в предпраздничный вечер. Будь сейчас лето, они купили бы пиво и уселись на лавочках, хотя лавочки и сегодня все заняты. На них сидят влюбленные и воркуют. Им плевать, что на улице холодно, они греют друг друга теплом собственной любви, и выгнал их сюда не Давид. Такие люди ему вероятности не отдают. Такие в любом случае сидели бы здесь, или в ресторане. Просто все рестораны заняты, многие предпочитают сидеть там, а не в собственных домах. Они стараются сбиться в толпу, вместо того чтобы сидеть в одиночестве. И все они платят Давиду дань своей удачей и хорошим настроением.

Давид следил за движениями людей, за теми запахами, которые тянулись за ними как хвосты. Он трогал лавочку, представляя, как это делали тысячи рук до него. Он вспоминал сегодняшнюю ночь, но старался делать это не очень часто и не в деталях. Если часто и подробно рассматривать хорошие воспоминания, они теряют свое обаяние и становятся обыденными. Нет, вспоминать подобные ночи надо лежа в постели, как раз когда находишься на границе с алям-аль-металем. Когда одолевает дрема, и почти засыпаешь, если вспомнить дриаду она, быть может, последует с ним в его сны.

Давид посмотрел на часы. Однако время пришло. Он поднялся и пошел в сторону домов. Он словно ребенок в кондитерской выбирал, какой дом станет его пристанищем сегодня. Если бы Давид выбирал дом, как это делает профессиональный убийца, которому надо просто убить несколько человек и совершенно неважно каких, он выбрал бы на окраине, и тот, в котором было больше всего светящихся окон. Там и потише, и выбор получше. Но Давид не искал просто людей. Ему собственно были нужны не столько они как их жизнь. Не в том смысле, что он хотел их убить, он хотел забрать у них их жизнь в совершенно другом смысле. Хотя убить, конечно, тоже придется. Его внимание привлекли занавески. Так у него обычно и случалось. Мало кто умеет правильно подобрать занавески для своей квартиры, а ведь меж тем это что-то вроде фасада вашего дома. Занавеси говорят о вкусе, о том, что вы тратите деньги не только чтобы закрыться от света, или порадовать глаз изнутри квартиры, но и о том, что вы хотите показать людям, что в вашем семейном очаге все нормально. На этот раз Давида привлекли коричневые занавеси, из-под которых едва пробивался свет. Он оставил вид интересующей его квартиры в закоулках мозга и пошел к дому.

Большинство преступников попадают в тюрьму из-за собственной глупости или из-за неудачного стечения обстоятельств. Давида не могли поймать, потому что он был умен, и неудача просто не могла преследовать его. Пока он шел к подъезду, немногочисленные прохожие отворачивались, или их ослепляла машина, или развязывался шнурок на ботинке, и они не обращали внимания на Давида. Они не замечали, как высокий молодой человек вошел в подъезд и, сняв плащ, вывернул его наизнанку. Давид был облачен в черный костюм, а серый плащ изнутри был подбит черной материей. На кисти рук были надеты перчатки из тонкого черного шелка. Он снял шапку, вытащил из кармана черную маску, тоже из шелка, и надел на голову. Теперь его никто не сможет заметить в темноте подъезда. А тот кто мог посмотреть в глазок, когда он выходил на свет, тут же находил повод чтобы этого не делать. Купол тайн хранил Давида от свидетелей лучше, чем, если бы он их убил. Он поднялся на пятый этаж и первым делом выкрутил на лестничной клетке лампочку.

Нужная ему квартира имела номер сорок четыре. Он превосходно видел в темноте, его глаза с легкостью нашли щит, где крутились электрические счетчики и он открыл его. Правда там был китайский замок, но такие можно открыть и простой спицей для вязания, а у Давида были отличные отмычки. Закрыть замок будет еще проще — он защелкивался автоматически. Давид двигался неторопливо и плавно. Рука в черной перчатке повернула рубильник, и свет в квартире сорок четыре погас. Он закрыл щит, и повесил замок на место. Потом достал из кармана платок и пузырек хлороформа. Он обильно полил платок и встал за дверью. Его уши слышали, о чем сейчас переговариваются в квартире.

— Да вроде у соседей свет есть. — сказал мужской голос. — Наверное, пробки выбило.

— Мама у меня игра не сохранилась! — пропищал ребенок.

— Так, а ну иди, бери свечку и делай уроки! — сказала мама. — Ты со своим компьютером меня уже задолбал!

— Какие уроки? Сейчас каникулы.

— Иди ищи свечку.

— Я посмотрю что с пробками. — сказал мужчина.

— Дорогой, может электриков вызовем?

— Да на хрена они нужны? Если это пробки, там только тумблер повернуть и все. Ну а если нет, то конечно…

Давид слышал, как мужчина надевает туфли и накидывает куртку. По скрипу перьев Давид определил, что это пуховик. Дверь открылась, и мужчина вышел из квартиры. Давида он не видел, тот стоял сзади и полностью сливался с темнотой. К тому же его заслоняла дверь.

— Блин ни зги не видно. — бормотал он. — А еще замок этот. А ключи у Петьки. Маш!

— Да? — послышалось из квартиры.

— Я к Петьке спущусь, ключи у него возьму от щита. Ты дверь не закрывай я быстро.

Как только мужчина прошел один пролет вниз Давид скользнул в квартиру. И его тут же захлестнула волна. В темной квартире витали тысячи запахов и вкусов. Похоже они еще не нашли свечей и поэтому только Давид мог видеть здесь как днем. Мириады запахов, идей, мыслей, образов и звуков никак не отражались на действиях колдуна. Он плыл по волнам безумия и схватил мальчика, приложив к его лицу платок, думая о том, как красив тусклый закат на берегах Охотского моря. Когда мальчик уснул, Давид отпустил его и тот обмяк, упав на пол как кулек конфет. Далее была жена, она шла с зажатой свечкой, чтобы посмотреть, что это был за шум, но так как Давид был в черном не увидела его. Давид набросил платок с хлороформом себе на лицо и перестал дышать. Он с невероятной скоростью приблизился к женщине, схватил ее за талию и поцеловал через маску. Его губы чувствовали только шевелящийся шелк маски, но женщина, сначала не поняв, что случилось, несколько раз вдохнула и опала в его объятиях. Он держал ее за талию, чувствуя тепло тела. Она откинулась назад, и на ее лице остался черный платок. Она была похожа на мертвую невесту. Давида полностью захватило это сравнение, и он отпустил ее, обдумывая этот образ. Бесчувственное тело упало, и Давид услышал звук треснувшей кожи. Она разбила себе голову, и он слышал, как растекается по полу ее кровь.

Давид прошел в прихожую и встал рядом с дверью. Образ мертвой невесты захватил треть его мыслей, но две трети витали еще дальше. Давид одновременно думал как минимум в четырех направлениях. Образ невесты тщательно продумывался, и в то же время он рассуждал о применении в изготовлении духов спирта, слушал прекрасную мелодию и ждал когда включится свет. Он сложил руки в замок и поднял над головой. Пятое направление мыслей превратило его в Зигфрида Великого, держащего в руках огромный меч. Мышцы Давида напряглись — меч был достаточно тяжелый.

Включился свет, но зрачки Давидовых глаз и не думали сужаться — он мгновенно адаптировался к освящению.

— Ну я же говорил пробки… Какого… — на голову вошедшего в квартиру мужчины опустилась рукоять меча. Он упал без сознания, а Давид аккуратно прикрыл за ним дверь.

Берега медленно поднимались, закрывая его от волны, и вскоре она отступила не в силах сопротивляться им. Ощущения Давида немного притупились, и направление мыслей сократилось до двух. Теперь, пока одна половина мозга размышляла о том, почему женщины перестали носить платья, вторая управляла телом. Тело Давида сорвало коричневые занавески с окон, предварительно выключив в квартире свет. Потом тело нашло ножницы и стало нарезать из занавесок ленты. Этими лентами Давид связал всю семью и усадил за обеденный стол на кухне. Он посмотрел, что у них в холодильнике и ему захотелось есть. Давид соорудил три кляпа и засунул их во рты всем членам семейства, убедившись что языки не запали в горло. Потом он поднял оброненную хозяйкой свечу и зажег ее, поставив на обеденный стол. Он разделся, чтобы не запачкать костюм, и стал готовить предпраздничный ужин. На нем остались только черные перчатки, и они мелькали, нарезая продукты с невероятной скоростью. Вскоре в сознание пришел первый член семейства. Это был мужчина. Он сначала не понял, что происходит и при попытке встать упал со стула. Давид не мог оторваться от готовки и не стал его поднимать. Впрочем, поставив мясное рагу на плиту, он вернулся в гостиную и сорвал два коричневых пледа с кресел. Он так же нарезал их полосками и, вернувшись на кухню, поднял мужчину, как будто тот был сделан из соломы и усадил на стул, крепко привязав к спинке. Тот что-то мычал, но Давид его не слушал. Мужчина наверняка уже понял, что это за голый мужик пожаловал к ним в гости. Дед Мороз пришел на день раньше, и принес вовсе не подарки. Давид привязал остальных членов семейства к стульям и стал помешивать рагу. На кулинарный шедевр оно не тянуло, но для Давида было прекрасным. Он в точности следовал рецепту, которым это блюдо готовила хозяйка. Знание подсказала ему даже, сколько щепоток соли она в него клала. Он расставил на столе тарелки перед каждым связанным человеком, а сам уселся во главе стола и смотрел, как очнулся мальчик.

Спустя пятнадцать минут шесть испуганных глаз следили, как Давид раскладывает рагу по тарелкам. Давид не просто делал это, на секунду он сам стал хозяйкой квартиры, и даже надел ее передник.

— Дорогой тебе побольше? — спросил Давид у мужчины. Тембр его голоса слегка изменился, и стал похож на манеру выражаться женщины. — Ты ведь так много работаешь. Наверное, устал… Вася! Перестань болтать ногами под столом! Уже один раз упал.

Вася сидел и с ужасом думал, как незнакомый мужчина узнал, что он действительно один раз упал со стула, раскачиваясь на нем. Но сейчас он не болтал ногами, просто не мог — они были связаны. Давид положил еду и на его тарелку, потом встав позади женщины, наложил ей. Он слышал, как часто бьется ее сердце, а пот приобрел кислый запах страха. Он выступил у нее на лбу и Давид не удержался, и слезал его. Мужчина, видя на это, покраснел и попытался вырваться, но тщетно — привязаны все были добротно. Давид подошел к своему костюму и достал из кармана платок, на котором еще осталось немного хлороформа. Он вернулся на кухню и тщательно стер следы собственной слюны с ее лба. От запаха хлороформа она опять чуть не потеряла сознание, но Давид похлопал ее по щекам и привел в чувство.

Несмотря на то, что Давид говорил о количестве рагу, он положил его на тарелки совсем немного. Так чтобы хватило ровно на одну порцию. Он сел во главе стола и стал рассматривать лица людей. Мужчина был в ярости, женщина боялась за ребенка, а мальчик просто испуган. Он думал, как живут эти люди. Он пропитывался запахами этой семьи. Он проникал взглядом в их сердца. Он хотел понять их. Он хотел понять, почему они сейчас привязаны к стульям, а не он. Он окунулся в омут их нормальности, на несколько минут вынырнув из омута собственного безумия. Он делал это почти каждый раз, и каждый раз получал один и тот же ответ. Этот ответ полностью подтверждал мысли его деда о людях вообще, и о колдунах в частности. Как это ни противно, но дед был прав. Он подвинул к себе их тарелки и переложил рагу на свою. Потом стал медленно есть, посматривая на связанных людей с полной отрешенностью. Он съел все до крошки, и даже вымакал остатки масла кусочком хлеба. Сейчас он ел жизнь этого семейства и считал себя его членом. Ненадолго, но считал.

В глазах Давида появился смысл, и вся семья подсознательно почувствовала, что жить им осталось недолго. Они опять заерзали, но были не в силах выбраться из пут. Давид наклонился к матери и спросил:

— Кого мне убить первым? Сына, мужа, или тебя, чтобы ты этого не видела? Если сына, мигни один раз, если мужа, два, если тебя, три. Или ты не хочешь выбрать? Тогда не мигай вообще.

Давид обошел стол и стал смотреть на ее глаза. Они слезились, от того что женщина не хотела мигать. Она не хотела выбирать.

— Хорошо, тогда я убью первым твоего мужа.

Так как Давид был голый, женщина не поняла, откуда он достал нож. Он проделал все с быстротой молнии, и на шее ее мужа появилась красная улыбка. Глаза женщины наполнились слезами. Давид снова подошел к ней и прошептал на ухо:

— Твое решение не изменилось? Если ты все же хочешь умереть раньше сына, мигни два раза. Если предоставишь выбор мне, не мигай.

Он обошел ее и посмотрел, как она мигнула дважды. Женщина не заметила, как Давид оказался сзади нее, как до этого не увидела, откуда он вытащил нож. Всего секунда, и в комнате стало на одного улыбающегося шеей человека больше. Давид не стал долго мучить ребенка. Третья улыбкапоявилась почти сразу за второй. Головы всего семейства были откинуты назад и по коричневым полоскам ткани, бывшими в прошлом занавесями, пролились красные пятна. Давид достал из шкафа под раковиной пакет для мусора, и собрал туда тарелку, из которой он ел рагу, и вилку. Он оделся и, взяв пакет, пошел к выходу. Перед тем как выйти он начертал на обоях ножом крест обведенный кругом. Символ Великой Инквизиции.

Глава 5

Следующим утром весь Ростов стоял на голове. Газеты перепечатывали интервью профессора, Петров вызвал всех помощников и заставил работать над проверкой бывших милиционеров. Профессор Мечников надулся как гусь, и расхаживал по управлению, давая советы, относительно того, какими чертами должен обладать маньяк. После пресс-конференции Дед Мороз впервые оставил след! И даже больше того позвонил в редакцию одной из местных газет, и рассказал кто был очередной жертвой. Газетчики сначала съездили на место преступления, все тщательно сфотографировали, и уже потом позвонили в милицию. Полковник Пурченко кусал себя за локти и исходил злобой, оттого что Петров все же что-то раскопал. Короче все были на ушах и делали выводы. И никто не сделал правильного.

Единственный человек, ради которого Давид впервые за восемь лет оставил след в это утро, спал до двенадцати, а газета вообще попала к нему в руки только в два. Денис зашел в небольшое кафе и, заказав пива, чтобы хоть как-то снять последствия вчерашнего вечера, сел за столик и стал читать. Буквы складывались для него в слова очень плохо, и только когда опрокинул половину кружки ледяного пива, он смог осознать что происходит. Он даже подумал, зачем вчера побежал за второй бутылкой, а потом пытался вспомнить, как бегал за третьей. Но когда кружка опустела, он все же нашел в себе силы чтобы прочитать газету. В статье писали о маньяке, и впервые со смерти премьер министра это было главной новостью. Репортеры рассуждали о том, что профессор оказался прав и что теперь поимка маньяка дело времени. Сам профессор Мечников раздавал интервью направо и налево. Денис не знал, что разные версии того что он читал, появились еще в пяти газетах. Профессор начал вещать еще ночью, как только ему позвонил Петров. Теперь профессор рассуждал не только, что преступник трус, но еще что религиозный фанатик и скорее всего гомосексуалист. Профессор сыпал различными терминами, которые это подтверждали, но их Денис так и не понял. Да собственно он и не прилагал к этому усилий. Его мозги постепенно набирали обороты и размышляли, как ему поймать колдуна который восемь лет собирал вероятности в Ростове, прикидываясь маньяком.

Денис заказал еще пива и пока его несли, сбегал в ларек за другой газетой. В той, что лежала на столе, фото креста было черно-белым. Он купил цветную газету и положил ее перед собой. Потом сделал глоток пива и внимательно рассмотрел фото. Стена с коричневыми обоями и вырезанный на ней крест в круге. Денис посмотрел на свою руку — на безымянном пальце было кольцо с точно таким же символом. Дениса поразило, с какой тщательностью и точностью выполнен рисунок на обоях. Как будто колдун рисовал его с помощью трафарета. И что же все это значило? То, что это послание предназначалось ему, сомнений у Дениса не было. Но откуда колдун узнал, что он здесь? И как догадался, что у Дениса есть подозрения на его счет. Если колдун смог прочитать его Знанием это конец. Значит колдун достаточно силен, а так как Денис был пока не особо могучим разрушителем вероятностей, простого треклятья ему хватит с головой.

Мысли текли лениво, теперь его развезло на старые дрожжи. Инквизитор решил пройтись, чтобы слегка оклематься. Как ни странно, ноги помогли голове и она заработала. Итак, что у него есть? Колдун, который убивает людей в Ростове уже восемь лет. Непонятно как, но этот колдун знает, что в городе инквизитор, и оставляет для него послание. Зачем он это делает? Ясное дело, чтобы выманить инквизитора и убить его. Другой причины быть не может. Но если это так, то инквизитор должен помимо всего прочего найти колдуна. Если бы тот знал Дениса в лицо, мог наслать треклятье или проклятье с расстояния. Значит, он его не знает. Но тогда откуда он вообще взял, что в городе есть инквизитор? Может где-нибудь утечка информации? Да, этот вопрос остается открытым. Но не он главный. А главный как раз, что колдун хочет выманить его из убежища и убить, пока инквизитор не нашел его и не вызвал подмогу. Но если он хочет его выманить, то должен был оставить какую-нибудь подсказку, где будет совершено следующее убийство, или…

Денис поставил себя на место колдуна. Вся его суть сначала взбунтовалась против этого, но похмелье помогло ему войти в роль. Если я колдун и хочу выманить инквизитора и увидеть его, чтобы потом можно было кинуть треклятье, что я стану делать? Причем первый шаг я уже сделал, я сообщил ему, что маньяк в действительности колдун. Я оставил на месте преступления знак инквизиции. Зачем я это сделал? Ну знает теперь инквизитор что я колдун, и что? Никаких указаний, где я нанесу следующий удар нет, а если бы и были, в газетах такого не напишут. Нет, если я указываю место встречи, там меня будут ждать менты. И инквизитор определенно захочет узнать о том, что есть у милиции. У всех инквизиторов есть поддельные документы работников милиции или ФСБ, так что войти он сможет. Возможно сможет добраться и до дела. А так как все остальные менты сейчас ищут не там где надо, нужно всего лишь наблюдать за тем, кто поинтересуется делом Деда Мороза и он окажется инквизитором.

Тут Денис снова встал на собственное место. Значит, колдун будет ждать его в ментовке. Возможно переоденется под мента, и будет ждать и наблюдать, кто же станет требовать дело Деда Мороза. Но если Денис знает об этом, можно сыграть в эту игру. Пройти в милицию и там уже самому вести наблюдение. Если колдун нечаянно колданет, пусть даже самую малость, Денис почувствует это. А если даже и нет, его будет легко вычислить. Надо просто наблюдать за наблюдателем.

Денис улыбнулся и направился в магазин, куда заходил вчера. Там торговали оружием, всяческими вещами для охоты и рыбалки, и ко всему прочему милицейской формой. Правда, продавать ее надо только при предъявлении удостоверения милиционера, но оно у Дениса было. Он улыбался и думал о том, как будет здорово, если он поймает первого колдуна в первую неделю вступления в права инквизитора. Но, то ли похмелье все еще давило на него, то ли Денис был попросту глуп, но, несмотря на то, что он все так хорошо продумал и сообразил, инквизитор допустил одну ошибку. Одну маленькую ошибку и ее можно было даже списать на неопытность, но иногда жизнь не прощает даже такого.

Глава 6

Давиду очень шла милицейская форма. Правда, под ней было великолепное шелковое белье, но его полностью скрывал мундир. Давид сегодня выглядел немного старше своих лет. Он с помощью краски добавил в волосы седины, и сделал маленькое брюшко из ваты. Кроме того на лице красовались густые усы, и он слегка выпячивал челюсть вперед, когда жевал жвачку. Как Давид и предполагал, сегодня в главном управлении милиции Ростова будет настоящий бедлам, несмотря на то, что до Нового Года остается всего лишь девять часов. Петров загнал в управление всех кого смог и заставил искать среди бывших милиционеров Давида. Из Москвы уже несколько часов подряд шли электронные послания, и большинство милиционеров сейчас копались в базах данных министерства внутренних дел. Сам Петров бегал с этажа на этаж и постоянно что-то орал. И еще по управлению ходил профессор психологии, который отдал бы правую руку, чтобы иметь возможность изучить мозг Давида.

Сам Давид делал тоже что и все. Он сидел за столом старшего лейтенанта Куропаткина, который сегодня утром был связан, и сейчас сидел в своей квартире, дожидаясь, когда Давид придет и убьет его. Девяносто пятой жертвой Давид избрал именно его. Давид прошел в управление под его документами, и теперь сидел за его столом и проверял дела уволенных из органов, хотя был ни капли не похож на Куропаткина. Но среди хаоса, который царил сейчас здесь, этого никто не заметил. Впрочем, купол тайн тоже помог Давиду.

Давид не просто делал вид, что просматривает дела, он работал по-настоящему. Когда он смотрел документы, большая половина его мозга, на полном серьезе, искала самого себя в списке этих людей. За утро Давид подал уже три дела, которые ему показались подозрительными, Петрову и тот даже похвалил его. Сейчас Давид смотрел дело некоего Андрея Каткина, которое распечатал всего несколько минут назад из базы министерства внутренних дел. Одна половина мозга Давида размышляла, может ли он оказаться Дедом Морозом, а вторая рассматривала лицо и сравнивала с воспоминанием, которое было извлечено из папки "Питер. Андрей Каткин, пропал без вести три с половиной года назад при странных обстоятельствах. Был старшим участковым поселка Воронцово и исчез после убийства сторожа местной библиотеки, который приходился ему дядей. В тот же вечер Каткина видели в последний раз, а на утро обнаружили двенадцать трупов. Одиннадцать мертвых людей при жизни находились в федеральном розыске, двенадцатым был труп помощника Андрея сержанта Печкина. С тех пор о Каткине никто ничего не слышал. Давид усмехнулся. Та половина мозга, которая не искала самого себя, отлично знала, что стало с Каткиным. Сначала он попал в крупную переделку, в которой участвовали два могущественных колдуна, и в результате которой погиб прадед Давида, а затем стал инквизитором. И именно его, а не Дениса, Давид ждал сегодня в милиции. Старый знакомый. Инквизитор, который знал его в лицо, что само по себе делало его опасным для Давида. Но не это было главной причиной ненависти Давида. Да Давид именно ненавидел этого инквизитора. Ненавидел за то, что не удалось сделать самому Давиду, и за то, что тот был последним куском прошлого, которое Давид ненавидел еще больше. За то, что тот убил его прадеда и является живым напоминанием о нем. Тогда Андре опередил Давида всего на несколько дней. Всего неделя и Абдула принял бы смерть от руки Давида. Давид хотел, чтобы тот нашел и собрал все книги, и уже потом умер. Смерть сразу после триумфа, казалась Давиду очень уместной. Но у Давида даже в мыслях не было, что Абдула может проиграть поединок. Прадед был колдуном ужасающей мощи, но его старый ученик убил его с помощью этого Каткина. Потом, правда и сам Михаэль умер, но это Давида уже не интересовало. Собственно Каткин был единственным человеком, который его интересовал в данную минуту. Он был последним воспоминанием о прошлом. Давид думал, что если он убьет его, дед перестанет по ночам рассказывать ему свои сказки. Он думал, что после смерти инквизитора, кошмары перестанут приходить к нему из Черно-Белого царства.

Для того чтобы выманить инквизитора он обронил улику в квартире Натальи. Для того чтобы убедиться, что тот схватил наживку, он начертил крест в квартире убитой им семьи, вчера вечером. Ради того чтобы убить его, Давид решил даже пожертвовать восьмилетней работой, которую он провел в Ростове. Этот город давал ему вероятности каждый год, и год от года все больше, но и это Давид был готов положить на алтарь своей ненависти. Но он не знал, что его приманка привлечет не одну рыбину, а целый косяк. Первой к нему приплыла мелочь.

Примерно шестнадцать секунд понадобилось Давиду, чтобы заподозрить в молодом лейтенанте инквизитора. Еще полминуты ушло, чтобы убедиться в этом наверняка. Потом минута чтобы понять, зачем он сюда явился и вообще все об этом молодом разрушителе вероятностей. Неопытный, глупый и даже не имеющий представления об опасности, которой он подвергается. Давид не читал его Знанием, хватило простой логики. Первое — это поведение лейтенанта. Он ходил по управлению с умным видом, но явно не знал, как следует себя вести и что делать. Если сам Давид умело работал, и действительно искал маньяка, этот инквизитор слонялся без дела и делал вид что работает. Ну и еще запах перегара, и естественная вонь от немытого тела, выдавала его. Но главным, конечно, было то, что он не снял кольцо. Символ Инквизиции чуть ли не сиял на его пальце, и Давид не представлял себе, что опытный инквизитор мог так ошибиться.

Зачем он сюда пришел, тоже не было загадкой. Естественно чтобы посмотреть, кто будет смотреть за ним. Ловушка Давида была даже не с двойным, а с тройным дном. Он продолжал обдумывать сложившееся положение, одновременно просматривая дела милиционеров. Значит, в Ростове есть инквизитор, но не тот, что ему нужен. Значит Андрей не клюнул на удочку, или не нашел билет на самолет. Такое тоже вполне могло быть. И что теперь делать? В принципе никаких серьезных изменений в его планах не произошло. Надо чтобы этот молодой инквизитор вызвал сюда более опытного. Им, конечно, мог оказаться и не Андрей, но тогда Давид просто убьет их и поедет в Москву искать нужного. Это будет дольше, и к тому же на его территории, но все же значения не имеет. Хотя может быть и еще один вариант. Андрей уже в городе и послал молодого на разведку. Значит нужно это проверить и дать наводку на себя. Как это сделать Давид придумал почти сразу. Он включил компьютер и наспех составил документ. Потом он загрузил его через интернет на свой почтовый ящик, и снова принялся проверять отчеты.

Давид нашел еще трех подозреваемых за следующие четыре часа, и доложил о них Петрову. Тот был очень доволен работой Давида, да и сам колдун тоже. Когда он отдавал свои отчеты, то ни секунды не сомневался, что кто-нибудь из найденных им людей и есть Дед Мороз. Естественно, что когда он выходил из кабинета Петрова, он снова становился Давидом. Он уселся за свой стол и посмотрел на часы. Было почти семь, и он тяжело вздохнул. Работы было еще много, а ведь Новый Год. Надо бывшей позвонить, а эта скотина Петров заставляет их сидеть допоздна. Так думала половина мозга Давида, а вторая смеялась над инквизитором. Тот нервничал и уже раз десять украдкой заглядывал в кабинет Петрова, когда к нему заходили посетители. Кроме того он уже намотал по управлению пару километров, делая вид что идет по своим делам. Можно было закидывать наживку.

Давид вышел в интернет и послал письмо со своего электронного ящика в управление. На его столе стоял принтер, и он распечатал письмо. Такая схема была необходима, на тот случай если у инквизитора есть допуск к базе данных ростовской милиции. Принтер зажужжал, распечатывая письмо, как раз в тот момент, когда инквизитор находился неподалеку, и делал вид, что сильно заинтересован плакатом, висящим на стене, с фото людей находящихся в розыске. Давид небрежно вытащил письмо и крикнул инквизитору.

— Эй, лейтенант! Отнеси Петрову, пожалуйста. А то все равно ни хрена не делаешь.

Инквизитор сначала не понял, что обращаются к нему, но потом до него дошло, и он подошел к Давиду и взял у него письмо. Когда он брал бумагу, Давид дотронулся до его руки, и к нему потекло Знание об инквизиторе. Если на расстоянии инквизиторов прочитать сложно, то при физическом контакте кое-что узнать возможно. Собственно Давида интересовало не так уж и много — по большей части имя инквизитора. Теперь он понял что того зовут Денис.

— Какое колечко красивое. — сказал Давид Денису. Тот сразу побледнел, поняв какую ошибку допустил. — Ладно, иди, Петров этот факс давно ждал…

И Давид опять уткнулся в дела милиционеров. Денис пошел в сторону кабинета Петрова, но когда дошел до него посмотрел на Давида и, убедившись, что тот не смотрит, пошел дальше. Давид действительно не смотрел, но того, что дверь в кабинет Петрова не скрипнула, хватило ему чтобы понять — инквизитор захватил наживку. Спустя пятнадцать минут Давид покинул управление, оставив на столе еще два дела бывших милиционеров, которых он подозревал в убийствах. Денис покинул управление всего минутой раньше него.

Глава 7

"Какой же я болван!" — было первое, что сказал себе Денис, выходя из управления милиции. Надо же было забыть снять кольцо! Он вообще подумал, что теперь никогда не станет его носить. Он и надел-то его чисто для форса. Подобные кольца были единственной вещью, которую получали инквизиторы, закончив школу. Теперь кольцо лежало в кармане, а в другом находилось письмо, которое его попросили передать Петрову. Только одного взгляда брошенного на заголовок письма хватило, чтобы Денис понял всю важность информации. "Ответ на Ваш запрос относительно чисел найденных в квартире под крестом" — гласил заголовок. Значит, были еще и числа. Просто прессе не позволили их напечатать, а значит, там могло остаться послание, которое он искал. Значит, колдун чтобы выманить инквизитора вовсе не собирался поджидать его в управлении, а дал подсказку. Значит, промах с кольцом можно считать не таким уж серьезным.

Первым делом войдя в свою квартиру Денис кинулся к компьютеру. У него были все коды допуска к базам данных Ростовской милиции, он получил их сегодня после обеда, когда направил соответствующий запрос в Великую Инквизицию. Все же там были люди, которые неплохо управлялись со Знанием, не в пример самого Дениса, и достать нужный пароль было им проще простого. А вот если бы Денис попросил коды допуска к банковским системам, его ждал бы большой облом. Колдуны запутывают Знание о банковских счетах, так как сами хранят там деньги, а вот на базы данных различных спецслужб, и тем более милицейских, это не распространяется. Колдуны и сами не дураки в них покопаться, так что для человека владеющего Знанием залезть в них пара пустяков. Денис долго копался пока не нашел нужное ему письмо и немного изменил его. Он написал, что расшифровка найденных цифр еще не произведена, и что вполне может быть они вообще не имеют смысла, или понятны одному маньяку. Конечно Петров может отправить запрос в другое место, или сделает все сам, но так хотя бы есть шанс, что инквизитор сможет ненадолго опередить милицию.

Только проделав это, он положил перед собой письмо и, откупорив бутылку пива, стал внимательно читать. После заголовка стояло слово "расшифровка" и потом какие-то числа. Денис не сразу понял, что они означают, но вскоре допер, что это координаты. Он опять влез в интернет и ввел координаты в поле поиска. Оказалось что это точки в Ростове-на-Дону. Денис скачал карту города и с помощью программы навигатора GPS увидел три точки. Обдумав все, он открыл дело Деда Мороза, тоже присланное ему аналитиками Инквизиции, и спустя пятнадцать минут обнаружил, что это координаты домов, где маньяк оставлял свои жертвы. Правда, первый адрес соотносился с убийством восьмилетней давности, а второй четырехлетней, но последний как раз совпадал со вчерашним.

Но что это означает? Когда опустела вторая бутылка, воображение Дениса заиграло, он взял маркер и на распечатанной карте нарисовал крест. Его концы оказывались точно в трех точках, а четвертый упирался в неизвестную улицу. Денис еще раз распечатал карту и начертил более точный чертеж. Потом он рассчитал все на компьютере. Центр креста указывал на железнодорожный вокзал, но Дениса сильнее интересовала точка, где заканчивался четвертый луч креста. Рассчитать все было несложно, так как три остальных луча получились одинаковой длинны. Он откинулся на стуле и стал размышлять. Неужели он понял, где колдун нанесет очередной удар? Или ловушка? В любом случае надо проверить. Он оделся и, прихватив пару пистолей и казачью саблю, пошел на улицу. До Нового Года оставалось всего два часа, и в любом случае надо было запастись спиртным. Праздновать сухим инквизитор не собирался.

Глава 8

Наступил Новый Год. Давид стоял с бокалом шампанского в квартире старшего лейтенанта Куропаткина и смотрел на улицу. Сегодня в Ростове пошел снег. Как по заказу, сразу после того как куранты отбили двенадцатый удар, с неба посыпались крупные хлопья. Сначала они таяли, упав на землю, но вскоре их стало достаточно, чтобы кое-где прикрыть грязные улочки Ростова. Давид сделал глоток из бокала и перевел взгляд на труп милиционера. Ему даже было его немного жаль. Он наверняка ждал в Новом Году чего-нибудь хорошего, а теперь превратился в простой каламбур. Давиду всегда казалась забавной русская присказка о том, что как встретишь Новый Год, так его и проведешь. Он перерезал горло лейтенанту ровно в двенадцать часов, и теперь тот действительно проведет Новый Год так, как его встретил. Мертвым.

Давид снова посмотрел на улицу. Инквизитор кутался в плащ, прячась в соседнем подъезде. Давиду ничего ни стоило спуститься и убить его, но он решил немного подождать. Если завтра Каткин не будет на вокзале, он убьет Дениса и поедет искать Андрея в столицу, или в Петербург. Спустя полчаса инквизитор плюнул на слежку и направился домой. Следом за ним из здания вышел и Давид. Колдун не знал что его, как и Дениса тоже захлестнуло абсолютное чудо, и потащило в сторону его судьбы.

Глава 9

Андре и Иван прилетели в аэропорт Ростова в четыре часа дня, и Андре повел мальчика к такси. Он попросил отвезти их в гостиницу где-нибудь на окраине. Ему позвонил Денис, спросил, как он долетел и Андре договорился о встрече в небольшом кафе на Ворошиловском проспекте через час. Сам Андре раньше в Ростове не бывал, и поэтому место указал Денис. Когда они приехали в гостиницу Андре снял двухместный номер, и они поднялись в него.

Мальчик, пока они ехали в такси, все еще размышлял над своими формулами, Андре же наоборот думал над более практичными вещами. Они вошли в номер и Андре, достав бумажник, протянул Ване пару тысячных купюр.

— Поешь чего-нибудь в ресторане, а мне надо идти. — сказал инквизитор.

— А разве я не пойду с вами?

— Нет. Будет подозрительно, если я приду на встречу с ребенком. Мне и так придется врать, что у меня в Ростове родственники, и я остановлюсь у них.

— И вы пойдете на встречу с этим инквизитором, и поможете ему найти колдуна, а потом убьете его?

— Да. Мне придется сделать это, чтобы спасти тебя.

— Но разве можно для спасения одного человека убивать другого?

— Можно. Не забывай что он колдун и убийца.

— Но я тоже колдун и убийца.

— Да. Но ты исправишься. По крайней мере, мне хочется в это верить…

Они замолчали. Андре надо было идти, но он не хотел оставлять мальчика в таком настроении. Он подумал, что надо бы ему что-то сказать, но не знал что. Его проблему решил сам Иван.

— Вы ведь должны встретиться с инквизитором? Так идите Андре, со мной будет все в порядке.

— Хорошо. Я еще вернусь и проверю как у тебя дела. Если не вернусь, позвоню тебе в гостиницу, так что постарайся не выходить из номера надолго.

И Андре ушел.

Денис ждал уже полчаса, старший инквизитор опаздывал. Но вот двери кафе открылись, и в него вошел Андре. Денис сначала не узнал в нем собрата, слишком уж чистенький был Андре для инквизитора. Добротный, хотя и не дорогой костюм, побрит, волосы светятся чистотой. И только холод в глазах, выдавал в нем убийцу колдунов. А вот Андре узнал Дениса сразу. Тот как раз выглядел, как подобает инквизитору. Длинный мятый плащ, недельная щетина, синяки под глазами, и полная кружка пива рядом с пустой. Обычный разрушитель вероятностей.

— Здравствуйте брат. — сказал Денис когда Андре подошел. — Надеюсь, что не отвлек вас от чего-нибудь важного.

— Здравствуй брат. Давай сразу на ты, если не возражаешь?

— Конечно Андре, мне так тоже больше нравиться. — Денис протянул Андре руку. Тот пожал ее, и они сели за столик. Андре заказал себе пива.

— Ты меня отвлек, но в нужную сторону. Рассказывай, что у тебя, а потом я поделюсь своими данными.

— Хорошо. Позавчера я слушал телевизор, там выступал какой-то профессор и рассказывал об этом маньяке. Он упомянул в своей речи, что маньяк хочет напугать город, потому что сам является трусом, и тогда я вспомнил, что нам говорил учитель Решар…

Денис говорил долго и очень подробно. Андре потягивал пиво и внимал, одновременно решая, что стоит рассказать ему. В принципе он мог рассказать все, естественно не упоминая о Ване.

— … ну и я пошел посмотреть что там твориться. Простоял в подъезде почти три часа, но ничего интересного не обнаружил. А сегодня в газетах написали, что Дед Мороз убил милиционера в доме напротив. Собственно у меня все.

— Хорошо. Тогда слушай что у меня. Итак, пять дней назад я вышел на колдунью по имени Наталья…

Теперь уже молодой инквизитор слушал очень внимательно. Единственное что он не упомянул в своем отчете, что забыл снять кольцо, когда пошел в милицию. И совершил огромную ошибку, так как Андре мог обратить внимание на то, каким образом к нему попал лист бумаги с координатами. Андре рассказал и о билете, и о том, что подозревает одного колдуна, которого видел раньше и которого тоже звали Александр. Он тоже кое-что утаил, однако впоследствии это принесло ему пользу.

— … и вот я здесь. — закончил Андре.

— Да это интересно. Но что нам теперь делать? Крест сходится на вокзале, но он раньше никогда не убивал после Нового Года, да еще в людных местах.

— А ты не мог засветиться? Может он тебя где-нибудь увидел или что еще?

— Если честно, я не знаю. Может произошла утечка где-нибудь на высшем уровне?

— Да, такое иногда бывает. В любом случае это попахивает ловушкой или провокацией. Зачем ему надо было оставлять крест и координаты?

— А может он просто проверяет, есть ли в Ростове инквизиторы? Он здесь уже восемь лет работает, и теперь решил убедиться, что на его след никто не встал.

— Тоже возможно. Но мне кажется, более вероятным, что он хочет выманить именно тебя. Он где-то узнал, что на юге России появился инквизитор и хочет его устранить раньше, чем тот доберется до него. Вот только он не знает кто ты, и как ты выглядишь, иначе уже давно убил бы тебя.

— Ну и что нам делать-то?

— Пойдем на вокзал. Он тебя вчера не заметил, потому что иначе уже сделал бы соответствующие шаги, а значит, он не знает, как ты выглядишь. И еще он не знает, что ты позвал меня. Как мне это не неприятно, но придется тебе побыть подсадной уткой. Ты будешь приманкой, и он метнет в тебя треклятье. Он подумает, судя по твоему возрасту, что ты не сможешь с ним справиться…

— А я и так не смогу.

— Но я буду сидеть рядом и вдвоем мы его сделаем. Треклятье лучше метать в видимый объект, так что мы его почувствуем, и потом возьмем. У тебя есть удостоверение милиционера?

— Да.

— Отлично. Тогда мы выведем его из людного места и потом убьем.

— А не отправим на суд?

— У меня приказ на его ликвидацию. Он убил премьера.

— Ладно. А если он не станет кидать треклятье, а просто попробует меня застрелить?

— Сомневаюсь. Мы же будем на вокзале, а зачем ему столько свидетелей? Ему же надо будет потом уйти оттуда, а там есть камеры наблюдения… Короче он не настолько сумасшедший, чтобы так рисковать.

— Хорошо. Когда выдвигаемся?

— Сразу, как только ты принесешь мне оружие, а я позвоню родственникам…

Два инквизитора продолжали обсуждать план, попивая пиво, и допив, вышли на улицу. Андре ошибался. Колдун был именно настолько сумасшедший и даже больше.

Глава 10

Давид с легкостью протащил в вокзал пулемет. Правда, пришлось нести его в чехле для контрабаса, но ничего страшного. Войдя в вокзал, Давид сразу залюбовался на движение людей. Несмотря на то, что сегодня было первое января, люди садились в поезда и распространяли вокруг запах перегара. Кто-то ехал домой, потому что не попал туда вовремя, кто-то наоборот ехал по делам. Такие выглядели решительно и целеустремленно. Они считали, что раз они работают, когда остальные отдыхают, значит, они оригинальные трудолюбивые люди, знающие куда идут по жизни. И они презрительно смотрели на остальных, которые сейчас как раз похмелялись и продолжали праздновать. Они очень удивились бы, если узнали что, таких как они, великое множество по всей России, и каждый думает точно так же.

Давид не отказал себе в удовольствии присесть и насладиться движением людей. Все они были разные: толстые и худые, мужчины и женщины, красивые и уродливые, взрослые и дети. Но для Давида в них не было отличий. Просто движущиеся пятна перед его взором. Они меняли свой цвет в зависимости от мыслей и своей сути. Те, кому было плохо после вчерашнего, выглядели для Давида фиолетовыми, несшие в себе злобу были темно-синими, дети мелькали, переливаясь разными цветами, женщины были желтыми или оранжевыми в зависимости от темперамента, а мужчины разных оттенков красного — от розового до цвета запекшейся крови. Пятна света мелькали и вскоре присоединились к движению их планеты. Земля завертелась вместе с другими планетами вокруг галактик, галактики кружились, образуя вселенную. Люди были малы, и их было трудно заметить, но если бы не было их, не было бы и самой вселенной. Давид давно решил для себя загадку с упавшим в лесу деревом. И только он и немногие, подобные ему, вращались в другую сторону или стояли на месте. Только их не смогла согнуть эта вселенная и завертеть в том направлении, которое было ей нужно. Только они сияли темными дырами в замысле. Давид медленно остановил для себя вращение людей и все замерло. Теперь люди на вокзале не двигались, а он мог, но не хотел. Он несколько раз запускал вселенную и останавливал ее чтобы насладиться движением, но наконец, это ему надоело.

Он поднялся и осмотрел вокзал. Надо найти удобное место для стрельбы. Вокзал был высоким, и на одной из стен, под самым потолком, находилось небольшое окно с зеркальными стеклами. Туда Давид и направился. Когда он пошел в сторону двери, где висела табличка "Посторонним вход воспрещен" охраннику захотелось в туалет, и он ушел. Вообще в таких случаях люди мешавшие Давиду почему-то уходили именно туда. Он и сам не знал, почему так получается. Давид вошел в служебные помещения и прошел по лестнице на второй этаж. В нужной ему комнате сидел начальник вокзала. Вернее это была начальница. Когда Давид зашел в ее кабинет, еле-еле затаскивая тяжеленный пулемет, женщина подняла на него глаза и строго спросила:

— А что вам надо мужчина?

Это были последние слова в ее жизни. Давид вытащил из кармана пистолет с глушителем и пустил ей пулю в лоб. Потом он закрыл за собой дверь и, скинув со стола труп женщины, начал устанавливать пулемет. Он действовал медленно и спокойно. Давид выглядел сейчас довольно необычно, и чтобы соответствовать этому образу его личность изменилась. Он стал нетороплив и постоянно потел, что было неудивительно, если учесть его облик. Давид выглядел как толстый рок-музыкант. Огромный живот, кожаная куртка, черные очки и бандана черного цвета, в маленький горошек, который если присмотреться был черепами. На шее, подвешенный на шнурке, висел плеер. Давид включил его и воткнул один наушник в ухо. Заиграло ДДТ, и он улыбнулся. Руки в кожаных перчатках наконец собрали пулемет, и Давид стал ждать. Его глаза под темными очками внимательно следили за каждым вошедшим в вокзал, моментально определяя Знанием, кто он есть. Пока инквизиторов не было, но они должны прийти. Может Каткин и не появится, но Денис должен быть. В любом случае хотя бы один инквизитор сегодня умрет.

Давид не сомневался, что на инквизиторе обязательно будет пуленепробиваемый жилет, но пулеметной очереди он не выдержит. Вообще Давид был необычным колдуном потому что, несмотря на то, что мог сотворить треклятье предпочитал убивать с помощью обычных средств, вроде ножей или пистолетов. Другие колдуны побрезговали бы даже взять в руки пистолет. Зачем? В другого колдуна из него все равно не попадешь, а для остальных сгодится треклятье. Зачем марать руки, когда надо только захотеть и обстоятельства сложатся так, что человек умрет сам по себе. Если же ты его зарежешь или застрелишь начнется расследование, потом на тебя обязательно выйдут, и наконец о тебе узнает инквизиция и тогда тебе конец. Гораздо проще воспользоваться колдовством, и все спишется на несчастный случай. По всему миру каждый день люди умирают от него, и большая часть как раз из-за колдовства. Только тут работают не колдуны, а сами люди. "Почему Бог забирает самых лучших" — поговорка, прекрасно отражающая действительность. Если ты богат и знаменит, у тебя огромное количество завистников. И каждый желает тебе неудачи. И нередко бывает так, что тысячи людей сами того не ведая, складывают вероятности в коллективное треклятье. Поэтому колдунов и нельзя найти по жертвам, только по неудачам, которые преследуют обывателей во время сбора вероятностей. В этом случае число неосознанно убитых всегда собьет расчеты.

Но Давид был не таков. Хоть он и был колдуном, пользовался колдовством он крайне редко. У него была волна, и она делала его опасней любого колдуна. Собственно тех вероятностей, которые он собирал в Ростове, хватало на год и еще оставалось. Он редко собирал их в других местах, в крайнем случае, Д. К. мог передать ему небольшую толику своих. У самого Д. К. вероятностей хватило бы на то, чтобы в Землю врезался метеорит, так что от потери нескольких сотен он не обеднел бы. И еще Давид был мастером маскировки. Наложить грим мог каждый, а некоторые колдуны вообще умели менять внешность по собственному желанию, но никто не мог поменять собственную личность. Сейчас Давид был толстым рок-музыкантом, и двигался как толстый рок-музыкант, у него была отдышка как толстого рок-музыканта, и он даже курил сигареты другой марки, которые предпочитал толстый рок-музыкант. В Давиде сейчас сидело две личности, и он сам был только сторонним наблюдателем нового образа, который высматривал людей из-под темных очков. И Давид был уверен, что инквизитор и не подумает, что его могут среди бела дня, на глазах сотен людей, расстрелять из пулемета. И он был прав, но не учел только одного. Когда в нашу жизнь вмешивается абсолютное чудо, она порой выкидывает такие кульбиты, что рушит самые лучшие планы.

Глава 11

Когда инквизиторы вышли из кафе, Андре остался на месте, а Денис поехал за оружием. От Ворошиловского до вокзала было недалеко и Андре сказал, что лучше подождет Дениса здесь, пока тот мотается. Денис был не против. Никакой инквизитор не любит когда кто-нибудь заходит в их квартиру. Кому охота показывать, что живешь как свинья? Когда Денис сел в маршрутку Андре достал телефон и позвонил Ване. Тот был в номере и взял трубку.

— У тебя все в порядке? — спросил Андре. — Ты поел?

— Да Андре, спасибо. А что у вас?

— Сегодня этот колдун должен быть на вокзале. Мы пойдем туда и устроим ему ловушку. Если все пройдет по плану, уже вечером все будет улажено, и ты сможешь зажить спокойной жизнью.

— А можно мне приехать на вокзал?

— Нет. Это будет очень опасно, и к тому же Денис может почувствовать тебя.

— Даже если я не стану считать?

— Даже если ты не будешь колдовать. Он инквизитор, а мы иногда чувствуем вас, даже когда вы ничего не делаете. Такое случается нечасто, но все же бывает. Оставайся на месте, как все закончится, я тебе позвоню.

— Будьте осторожны Андре.

— Ты тоже. До вечера.

Андре повесил трубку, а Иван продолжал держать свою в руках. В трубке раздавались короткие гудки и в голове Ивана звуки впервые сложились в математические формулы. В очень тревожные законченные формулы. Мальчик думал о том, как резко изменилась его жизнь. Всего два дня назад он был простым ребенком, а теперь выяснил, что он колдун и на него охотятся неизвестные ему инквизиторы. И Андре. Он верил, что тот хочет ему добра, но так же понимал, что теперь для него нет дороги назад. Он колдун, он умеет управлять событиями и так или иначе когда-нибудь станет применять свой дар. А если сейчас инквизитор умрет? Ну или не сейчас, а немного позднее? Что будет с ним? Если Андре не врал, его найдут другие инквизиторы. Рано или поздно, так или иначе, когда-нибудь он не выдержит и сотворит колдовство, и его станут искать.

Подобные мысли преследовали его с тех пор как ушел Андре. И Ваня внезапно принял решение. Он должен присутствовать, когда Андре встретится с этим колдуном. Он должен разобраться, что к чему. Мальчик оделся и пошел вон из номера. Он должен попасть на вокзал раньше Андре.

Андре тем временем курил одну сигарету за другой и тоже размышлял, что делать с Ваней. Он очень хотел помочь мальчику, но понимал, что даже если ему удастся свалить вину за убийство премьера на маньяка, что само по себе почти невозможно, ибо Великий Инквизитор расколет Андре при первой же встрече, все равно дальше будет только труднее. Колдуны, как и инквизиторы, становятся теми, кто они есть обычно в возрасте около семнадцати-восемнадцати лет. Именно в это время в умах людей что-то сдвигается, и они получают возможность управлять вероятностями или разрушать их. Но с ребенком было слишком необычно. Он стал колдуном в раннем возрасте, и еще колдуном способным сотворить совершенное треклятье. А что с ним будет, когда он вырастит? Сможет ли Андре остановить его, когда тот пропитается юношеским максимализмом, или допустим, на его пути встанут трудности, которые можно будет решить только колдовством? Да и самые обычные проблемы, вроде зарабатывания денег, или знакомства с девушкой, тоже возникнут, и искушение решить все колдовством будет очень велико.

Андре думал над этим, когда вернулся Денис. Андре думал над этим, и когда они поехали на вокзал. И только когда они вышли из автобуса, Андре вышел из задумчивости, потому что почувствовал напряжение, нависшее над этим местом.

— Ты тоже это чувствуешь? — спросил его Денис.

— Да.

— Думаешь колдун уже внутри?

— Вполне может быть. Ладно, ты иди первым, я чуть позади и смотри в оба.

Инквизиторы прошли через небольшую площадку перед вокзалом, где были свернуты летние кафе, и вошли через автоматически открывающиеся двери. Они так и не поняли, что почувствовали не одного колдуна, а двух.

Глава 12

Когда инквизиторы зашли внутрь, четыре колдовских глаза тщательно следили за ними. Давид первым увидел Дениса и испытал легкое разочарование, потому что решил, что Андре так и не приехал. Но тот вошел следом. Колдун положил руку на курок и стал ждать, когда они войдут вглубь зала. Ваня тоже из-под кепки смотрел, как входит Андре. Где второй инквизитор он не знал, но определил по длинному плащу — в таком же ходил и сам Андре, когда он увидел его впервые. А сами инквизиторы, даже не подозревали, какая над ними нависла опасность. Нет, что-то они чувствовали, но только смутное беспокойство.

В этот день Иван три раза спас жизнь Андре. Первый раз это произошло, когда Давид нажал на курок. Андре шел с небольшой скоростью, и Давид выстрелил в пространство немного впереди него. Он предварительно включил в наушниках Рамштайн, и под звуки грубого металла, открыл огонь. Но всего за секунду до этого, Андре остановился и резко повернулся. Он не почувствовал опасность, и это не Знание спасло его жизнь. Просто в этот момент он узнал в пареньке, тщательно прятавшимся под козырьком кепки, Ваню. В следующую секунду пуля прошила ему левое плечо, и только после этого он услышал звук разбивающегося стекла, и треск пулеметной очереди. Андре бросился в сторону, а Давид жевал жвачку, мотая головой под ритм музыки и давил на гашетку. Пулемет штука довольно тяжелая и управлять им непросто. Колдун на секунду потерял Андре из виду, потому что люди замельтешили перед его глазами, превращаясь в цветные пятна. Никто не мог понять, откуда стреляют и все бегали по залу, стараясь где-нибудь укрыться. Но вот Давид выцепил глазами Дениса. Инквизитор первым понял, откуда ведется огонь и прежде чем его разорвало на части, на его лице застыла маска крайнего удивления. Давид жевал, и его глаза бегали по залу. На то чтобы из толпы вычленить Андре, у него ушло всего секунда. Инквизитор попытался спрятаться под металлической лавочкой. Давид улыбнулся, уничтожая образ рок-гитариста. Теперь он не нужен — цель достигнута. Он нажал на гашетку и десяток пуль устремились из патронов, но каким-то непонятным образом все они перевернулись и слиплись, образовав затор в стволе. Ствол пулемета разорвало, и кусок расплавленного свинца пролетел в нескольких миллиметрах от лица Давида, а с него слетел купол удачи. Если бы не купол Давид наверняка умер бы.

Колдун вышел к окну и посмотрел в зал. Люди продолжали мельтешить яркими пятнами и вращаться в такт вселенной. Все кроме двух. Мальчик стоял посреди зала и смотрел на Давида с вызовом. Каткин продолжал прятаться под лавочкой. Только эти два человека выпадали из общей толпы. Один колдун, другой инквизитор. Причем колдун сейчас спас инквизитору жизнь. Давид вытащил из кармана пистолет и направил на Андре. Он нажал на спуск, и услышал сухой щелчок осечки. Давид развернулся и вышел из комнаты, по пути срывая с себя наряд рок-музыканта. Когда он спускался по лестнице, то превратился в худого милиционера, с небольшими усами. В его руке блеснуло лезвие ножа — он собирался спуститься в зал и прикончить обоих лично. Но тут во внутреннем кармане он почувствовал вибрацию. Он достал телефон и прочитал сообщение. Потом обдумал его и пошел к выходу из вокзала. Но он не ушел далеко. Всего в нескольких метрах стояли десятки такси. Он сел в одно, и таксист повез его по указанному адресу. Он еще не знал, что произошло в вокзале, до таксистов просто не донеслись звуки выстрелов. Такси выехало на Красноармейскую и притормозило. Спустя пять минут оно развернулось и поехало обратно к вокзалу, но не стало заезжать на огороженную привокзальную территорию, а припарковалось неподалеку. Из машины вышел мужчина, в одежде, которая была ему велика, осмотрелся и, убедившись, что никто не смотрит, оторвал шашку с крыши Жигулей. Потом он залез в машину и стал ждать. Вскоре к вокзалу приехали милиционеры, а за ними и скорая. Давид ждал именно врачей.

Когда толстый человек скрылся в окне, Иван бросился к Андре. Тот лежал под лавочкой, и под ним уже образовалась лужа крови. Он тяжело дышал и чуть не терял сознание от боли. Пуля прошла очень неудачно, перебив несколько вен, но кость была не задета. Иван осторожно вытащил Андре из-под лавочки и попытался стащить с него куртку. Получалось плохо. Ваня пошарил по его карманам и нашел там клинок, и два пистоля. Он выкинул пистоли под стоявший неподалеку холодильник с мороженым, а кинжалом стал разрезать куртку. Андре был на грани потери сознания, и когда Ваня случайно задел рану кончиком ножа, застонал.

— Помогите! — закричал Иван, но люди все еще прятались от пулеметчика.

Ваня все же смог разрезать куртку, потом пиджак с рубашкой. Все было пропитано кровью, и Ваня, отрезав от пиджака лоскут, приложил его на рану, и попытался зажать руками. Пальцы соскальзывали с окровавленного плеча, по глазам ребенка текли слезы. Инквизитор лишился сознание от потери крови, и только поэтому Ване удалось спасти ему жизнь в третий раз. Инквизитор не мог разрушать вероятности,пока находился в беспамятстве. Плечо превратилось в математические формулы, а вскоре ими стал и весь Андре. Формулы, несмотря на свою сложность, стремительно решались, но Иван добавлял к ним новые, снова и снова. Он не видел, что кровь потекла из раны значительно медленнее.

— Ну помогите же кто-нибудь! — опять закричал Иван. На этот раз его услышали ворвавшиеся в зал милиционеры. Неясно где были слуги закона до этого, но они все же пришли вовремя.

Один из них смог пережать вены на плече, и когда приехали медики Андре был все еще жив. Они спросили, кто он такой и Ваня сказал, что его отец. Ему разрешили поехать в больницу в одной машине с Андре. Никто не обратил внимания, что за ними следует шестерка со следом от сорванной шашки на крыше. В ее салоне сидел человек с отрешенным лицом и жевал жвачку.

Когда скорая приехала в больницу, Давид остановил машину рядом и пошел внутрь. Он видел как из Газели выгружают бесчувственное тело инквизитора, и маленькую фигурку, которая семенила за носилками. Давид пошел к служебному входу, на ходу скидывая пропахшие табаком вещи мертвого таксиста. Под ними обнаружился милицейский мундир, и Давид подошел к санитару, дежурившему возле служебного входа.

— Вам нельзя сюда входить. — сказал санитар.

— А я просто хотел спросить привезли ли человека с раной в плече?

— Да, только что. А что случилось?

— Бандитские разборки. Как будто нам Деда Мороза мало?

— Да хреново год начинается.

— А что это там на стене?

— Где?

Когда санитар повернулся, Давид оглушил его ударом по голове. Он подхватил бесчувственное тело и затащил его внутрь. Неподалеку от служебного входа обнаружилась кладовка, и Давид приволок тело туда. Он раздел парня и надел его белый халат и штаны. Получилось неплохо, и колдун пошел по коридорам. Он вышел к регистратуре и спросил где операционная, в которую привезли раненого. Когда он подходил к ней, то увидел мальчика сидящего на лавочке рядом. Он подошел к нему и сказал.

— Парень, ты его ближайший родственник? — манера Давида стала немного другой, он все еще жевал жвачку, и слегка причмокивал.

— Да, я его сын.

— Тогда пошли надо заполнить кое-какие бумажки.

— Я не хочу уходить отсюда. — сказал Ваня. Его лицо припухло от слез, и он чувствовал себя плохо. Он знал, что все его простые цифры ушли. Последние он отдал Андре, когда тот истекал кровью на полу вокзала.

— Да не волнуйся ты, это на пару минут. Может еще умоешься, а то вон весь в крови.

Ваня подумал пару секунд и кивнул. Они пошли по коридорам, Давид держался чуть позади.

— Эй давай-ка действительно умойся. — сказал Давид. — А то бумаги запачкаешь. Вот здесь ванна и туалет. Мне кстати отлить нужно, пошли.

Они вошли в белоснежное помещение, и Ваня пошел к раковинам, а Давид в туалет. Когда он вернулся, мальчик все еще умывался. Он не мог подойти к нему незамеченным, потому что перед Иваном на стене висело большое зеркало, в котором они оба отражались. Давид пошел и тоже стал мыть руки.

— А тебя как зовут? — спросил Давид.

— Иван.

— Хорошо Иван. — Ваня вздрогнул, голос санитара полностью изменился. И уже в следующую секунду к его горлу приставили нож. — Слушай меня внимательно. Сейчас мы выйдем из больницы и сядем в машину. Пока мы будем идти, я буду держать руку у тебя на плече и смогу в любое мгновение сломать тебе шею. Ты, я так думаю, знаешь кто я такой?

— Дед Мороз.

— Правильно, борода из ваты. Будь умником Иван, и проживешь на один день дольше.

— А если я закричу?

— Я успею тебя убить раньше, чем ты откроешь рот, а может быть, вырву тебе язык. Не знаю, я еще не решил, что выбрать.

Ваня посмотрел на колдуна. До этого он видел его только отражение в зеркале, и теперь смог взглянуть в темные глаза маньяка. Давид распался на формулы и Ваня испугался. В формулах колдуна не было правильности. Тут собственно иногда цифры писались буквами, причем на разных языках и с ошибками. Они мельтешили и решались самыми неправильными способами, и все же они были простыми. Таких простых и абсурдных формул он еще не видел. Это было непонятно. Это было страшно. Человек с такими формулами просто не мог существовать, но он стоял перед Ваней и держал нож у его горла.

— Знаешь Ваня, так меня в последний раз рассматривали пятнадцать лет назад. Но это неважно. Ты понял свою роль?

— Да.

— Ну и отлично. Тогда пошли.

Он молниеносно убрал нож в рукав и вывел мальчика из туалета. Он положил ему руку на плечо и повел по длинным коридорам к служебному выходу. Когда они вышли из здания, никто не обратил внимания, что в руках Давида появился нож, и он приставил его мальчику между лопаток. Они дошли до Жигулей и сели в них. Спустя полчаса Ваня попал в ту же квартиру, в которой недавно Давид нашел дриаду.

Глава 13

С тех пор как Ваня вышел из гостиничного номера, и пришел на вокзал, все было как в тумане. Он слабо осознавал, что делает, почему и зачем. Как ни странно его мысли пришли в порядок, как только Дед Мороз привел его в свою квартиру. В этом просторном помещении была легкая прохлада январской ночи, и пахло цветами и хвоей. В уголку стояла небольшая ель, украшенная необычными старинными игрушками. Елка, а не сосна, как принято у жителей юга России. Она светилась десятками огоньков, и Ваня с интересом отметил, что на ней не электрические гирлянды, а множество самых настоящих свечей в изящных подсвечниках. Ваня, попав в квартиру, сразу пошел к елке и почувствовал тепло, которое давали огоньки.

— А она не загорится? — спросил Ваня. Это были первые слова, которые он произнес с тех пор как они вышли из больницы.

— Если соблюсти правильную расстановку не загорится.

Маньяк, войдя в квартиру, стал раздеваться. Под медицинским халатом обнаружилось тонкое шелковое белье, которое подчеркивало его худобу и идеальную слаженность фигуры. Давид достал мусорный пакет и запихал в него медицинскую одежду.

— Тебе надо переодеться. — сказал Давид. — У себя дома я не выношу посторонних запахов, а ты пропах больницей и кровью. Иди, прими душ, а я подыщу тебе что-нибудь из одежды. Хотя у меня нет твоего размера, но я сейчас позвоню портному, и он сошьет тебе костюм к утру.

— Он что будет работать ночью?

— Я его давний клиент и думаю, он сделает для меня исключение. Иди, мойся. От тебя несет как из помойки.

— А что для вас очень важно чтобы те, кого вы собираетесь убить, хорошо пахли?

— Для меня важно чтобы все хорошо пахли. Иди.

Ваня пошел в ванну, а Давид поднял трубку телефона и позвонил портному. Он пообещал приличную плату и продиктовал все мерки, опираясь исключительно на свой газомер. Потом он стал рыться в шкафу, и отыскал шелковую пижаму. Он взял ножницы и обрезал рукава и штанины. Получилось достаточно прилично. Когда мальчик, закутанный в полотенце, вышел из ванны Давид отвернулся, пока тот одевался.

— А вы не боитесь, что я нападу на вас сзади? — спросил мальчик, помня, как за ним следил Андре, когда они познакомились. Да инквизитор тогда с пистолем не расставался, не то чтобы вот так просто повернуться, причем, когда на кровати лежали большие ножницы, а он сам был не вооружен.

— Нет, Иван.

— А почему?

— А ты считаешь себя настолько опасным, что я должен тебя бояться?

— Вообще-то я действительно опасен. Недавно я убил премьер министра. — Ваня думал, что это удивит колдуна, но тот никак не отреагировал. Он подождал, когда Ваня оденется и повернулся в тот самый момент, когда мальчик застегнул последнюю пуговицу на рубашке с обрезанными рукавами.

— Неплохо. Можно конечно подшить, но я сегодня слишком устал.

Давид прошел к стене и, открыв неприметную дверцу, достал оттуда графин с коньяком.

— Ты не хочешь выпить? — спросил Давид.

— Мне всего тринадцать.

— Я не спрашивал тебя о возрасте.

— Тогда да.

Давид налил два фужера, и протянул один Ивану. Мальчик аккуратно попробовал напиток и тот приятно обжег горло. Коньяк Ваня пробовал первый раз в жизни. По телу разлилось тепло, и он сразу почувствовал себя бодрее. Давид подошел к пианино и, поставив фужер на его крышку, закурил тонкую сигару. Он не обращал внимания на мальчика, как будто того не было в комнате. Он открыл крышку, поставив фужер пол, и пробежался по клавишам, выдав легкую мелодию. Ваня одним залпом допил коньяк и закашлялся — он попал не в то горло. Давид отреагировал на это, взяв более низкие ноты.

— Нельзя пить такой напиток залпом мальчик. — сказал Давид когда тот перестал кашлять. — Иначе он обидится на тебя.

— Кто коньяк?

— Ну да. — сказал Давид так, как будто говорил очевидные вещи. В голове Ивана появилась легкость, которая добавила ему смелости.

— Вообще-то напитки, как и жидкости не могут обижаться. — ехидно сказал мальчик, и подумал что сейчас его ударят. Но ошибся.

— А откуда ты знаешь, что могут напитки и чего они не могут. Ты что сам напиток?

— Нет.

— Ну так и не решай за них. Конечно, простая вода редко обижается, но она слишком демократична. А вот коньяк, и особенно такой хороший, может затаить обиду.

Давид говорил это ни насмешливо, ни иронично, он просто говорил и все. И Ваня понял, что колдун действительно верит, что коньяк может обидеться. Давид играл на пианино, не выпуская сигару изо рта. Иногда к его ногам падал пепел. Ваня не знал как ему себя вести. Он понимал, что находится в комнате с кошмарным убийцей, и тот наверняка убьет его. Он стоял посреди большой комнаты босой и в пижаме с подрезанными рукавами и штанинами, и чувствовал себя очень глупо. С Андре было как-то проще. Инквизитор хоть и собирался его убить с самого начала, но его хотя бы можно было понять. А этот колдун был настолько загадочный и какой-то неправильный. Пока он играл он, казалось, забыл обо всем на свете, полностью отдавшись этому занятию. Но вот, наконец, он докурил и прекратил мелодию. Он затушил сигару в пепельнице и повернулся.

— Ты не голоден? — спросил Давид.

— Вообще-то да.

— Я тоже. Я закажу еду, ее принесут сюда, а сам пока приму ванну. Ты откроешь дверь курьеру и скажешь, чтобы оставил тарелки там же где и всегда, хорошо?

— Х-хорошо. А вы что не боитесь, что я убегу пока вы будете мыться?

— Не мыться, а купаться. А ты что хочешь убежать? И куда ты пойдешь?

— К Андре.

— Так он сейчас еще без сознания. В любом случае я попросил бы тебя никуда не уходить. Потом еще придется за тобой бегать и все такое…

Колдун встал и пошел в ванную. Ваня так и не понял, шутит ли он или угрожает. В ванной тоже стоял телефон, и Давид позвонил в ресторан оттуда. Спустя полчаса, которые Иван провел сидя на кровати и болтая ногами, в дверь постучали. Ваня пошел и открыл ее. На пороге стоял молодой человек с чем-то вроде чемодана.

— А где господин Пушкин? — спросил он.

— В ванне. Он сказал чтобы вы оставили еду где и всегда. — ответил Ваня.

Парень вошел в квартиру и, подойдя к окну, открыл чемодан и стал вытаскивать оттуда тарелки и несколько блюд, накрытых крышками. Дверь за ним осталась открыта, но почему-то Ваня не хотел выходить из квартиры. Он был уверен, что если попытается это сделать, маньяк его легко поймает. И надо сказать был совершенно прав. Давид, находясь в горячей пенной воде, пахнущей ромашками, прекрасно знал, что происходит сейчас в квартире. Его уши улавливали любой звук, и если бы даже по полу в комнате пробежала мышь, он услышал бы это.

Парень из ресторана расставил тарелки прямо на полу и, поставив бутылку вина, удалился. Когда за ним закрылась дверь, из ванны вышел Давид, облаченный в махровый халат. Он прошел к одному из встроенных в стену шкафов, и достал оттуда что-то вроде кимоно. Когда Давид скинул халат, Ваня отвернулся, точно так же как это сделал Давид, когда он переодевался. Вот только повернулся он, когда на его плечо легла рука колдуна. Как тот подошел Ваня не слышал.

— У вас прекрасные манеры молодой человек. — сказал Давид.

— А разве мужчины не должны отворачиваться только когда переодевается женщина?

— Это еще почему. Голая женщина радует глаз, а голый мужчина не очень. К тому же у некоторых есть телесные недостатки, и показать их существу одного с тобой пола гораздо неприятней, чем противоположного. Но давай отдадим должное ужину. Уже поздно и тебе, наверное, захочется спать в ближайшее время.

— Вообще-то я сова.

Давид очень внимательно посмотрел на мальчика и вроде о чем-то задумался.

— Нет ты не сова. — сказал он через минуту. — Ты определенно человек. Ты вообще не похож на птицу. У тебя есть некоторое сходство с тигренком, да и то отдаленное.

И Давид пошел к стене и открыл очередной шкаф. Оттуда были извлечены две циновки, и он положил их с двух сторон от принесенной еды. Давид ловко уселся на циновку, сложив ноги под себя.

— Присаживайся Иван.

Ваня недоверчиво сел в такой же позе, как и Давид. Спустя минуту, у него затекли ноги, но он не решался поменять положение. А за эту минуту Давид открывал крышки блюд, и откупорил бутылку вина. Он налил вино и себе и Ване. Под блестящими крышками оказалось восхитительное мясо фаршированное какими-то травами, так же запеченная в фольге форель, овощи на гарнир, и двенадцать устриц, с лимонным соком в серебряном соуснике.

— Я не стал заказывать ничего сладкого, потому что там готовят отвратительные десерты. — сказал Давид. — Приятного аппетита Иван.

— И вам так же… Дед Мороз?

— Мое имя Давид мальчик. К тому же Новый Год прошел, и мое прозвище будет актуальным только после следующего Рождества.

Они ели молча. Ваня никогда не ел ничего вкуснее, и единственное что ему не понравилось, были устрицы. Зато это было единственное, что понравилось Давиду. Он сказал, что ограничится ими и предложил свою половину еды взамен на его половину устриц. Маньяк был очень вежлив, и Ваня старался его не расстраивать и быть вежливым в ответ. Давид налегал на вино, но мальчик почти не притронулся к нему, лишь слегка пригубив из вежливости. Поужинав, Давид опять уселся за пианино и закурил. Ваня не знал, что делать и уселся на кровать. Вести беседу в планы Давида определенно не входило. Он курил и смотрел в окно, окунувшись в свои мысли. Не найдя ничего более занимательного, Ваня решил рассмотреть формулы, из которых был составлен Давид. Он почти сразу увидел их, и поразился что от беспорядочности в них не осталось и следа. Это были простые формулы, которые могли принадлежать обычному человеку. Но внезапно их структура полностью перестроилась, и они стали невероятно сложными. Спустя еще пару минут Давид опять изменился, и в нем появилась та странная нелогичность, которая была в больнице. Продолжалось это недолго, и Давид стал таким простым, что казался прекрасным. В нем вдруг не осталось формулы сложнее дважды два четыре. Ваня смотрел на Давида почти полчаса и за это время колдун поменялся не менее дюжины раз.

— Давид, а где я буду спать? — наконец спросил мальчик.

— Ты что не видишь кровати, на которой сидишь? — спросил Давид в ответ. Его формулы опять изменились.

— Мы будем спать в одной?

— Я спал вчера, следующий раз будет только послезавтра.

— Вы спите раз в три дня?

— Иногда реже. Я не люблю спать.

— А почему?

— Мне снятся плохие сны.

— Но ведь это просто сны.

— Для меня не просто… Ты хочешь спать?

— Немного.

— Тогда ложись. Я сыграю тебе колыбельную, если ты хочешь.

— Мне никогда не играли колыбельных.

— А тебе рассказывали сказки? — внезапно заинтересованно спросил Давид.

— Да. Папа, пока был жив.

— А о чем они были?

— Ну про Ивана Царевича, про бабу Ягу. А вы что хотите рассказать мне сказку?

— Упаси Темный, конечно нет. Но я сыграю тебе, если ты не против.

— Конечно. Это же ваша квартира, вы можете делать что хотите.

— Но ведь ты мой гость Иван, причем гость достаточно вежливый, так что я должен быть вежливым тоже.

— Я ваш пленник, а не гость.

— Это не имеет значение. Любой гость, так или иначе, пленник того, к кому он приходит в гости. Тут имеет значение только степень гостеприимства. Моя степень настолько огромна, что я не могу тебя отпустить. Постарайся увидеть все именно в этом свете.

Давид повернулся к мальчику спиной и стал играть легкую ненавязчивую мелодию, от которой Ваню действительно потащило в сон. Он улегся на кровать и накрылся одеялом. Внезапно Давид запел. Только голос был не его, а принадлежал мальчику. Звонкий высокий голос пел колыбельную на неизвестном Ване языке. Мальчик уснул почти сразу, и Давид прекратил играть и петь. Он уставился в окно, и мысли его были настолько далеко отсюда, что любой, кто смог бы в них взглянуть поразился бы нелогичности их построений. Если бы Ваня сейчас смог увидеть его формулы, они показались бы ему прекрасными.

Глава 14

Андре мучительно приходил в сознание. Ему снились жуткие кошмары, в которых фигурировали Михаэль, Абдула, и толстый колдун, который чуть его не убил. Этой ночью ему сделали операцию и зашили вены, но он потерял слишком много крови и врачи думали, что он не выживет. Но он выжил. Он открыл глаза в девять утра и увидел перед собой медсестру которая меняла ему капельницу.

— Где я? — спросил Андре.

— О вы пришил в себя! Но вам пока нельзя говорить, я сейчас позову доктора.

И она ушла из палаты. Андре, собрав разбегающиеся мысли, понял, что он в больнице. Но его интересовал совершенно другой вопрос. Где Иван? Последним что он помнил, был мальчик, склонившийся над ним с клинком. Тогда Андре даже подумал, что юный колдун хочет его убить. Пришел врач и стал осматривать Андре.

— Доктор, где мальчик?

— Молчите пока. Вы еще слишком слабы. Мальчика, наверное, забрала ваша жена.

— У меня нет жены доктор.

— Ну может кто другой, я не знаю. Не волнуйтесь с ним наверняка все в порядке. А вот с вами может случиться рецидив, если вы не расслабитесь. Хотя есть и хорошие новости, мы нашли вам кровь для переливания. Сейчас я вколю вам еще снотворного, и мы сделаем его.

— Не надо…

Но доктор уже воткнул иглу в его руку. Андре был слишком слаб, чтобы сопротивляться. В следующий раз он пришел в сознание в три дня. В палате никого не было, зато на его кровати лежала кнопка звонка. Он нажал на нее, чувствуя как проясняется в голове. Вскоре пришла медсестра и, улыбнувшись ему, сказала.

— Ну вот и хорошо. Вам сделали переливание, и вы будете чувствовать себя лучше к завтрашнему дню.

— Где мальчик?

— Не волнуйтесь. Звонил ваш брат и сказал что забрал его. Еще он оставил номер, по которому вы можете позвонить, когда очнетесь. Но я не думаю что в таком состоянии…

— Пожалуйста, принесите телефон сестра. Я должен убедиться, что с ним все в порядке.

— Понимаю. Хорошо только говорите не долго.

Сестра ушла из палаты, а Андре покрывался холодным потом. Он знал, что с Иваном все совершенно не в порядке. Его братом мог представиться Денис, но он был мертв, а значит оставался только один человек. Сестра принесла телефон и бумажку с номером. Инквизитор попросил ее набрать номер, и положить трубку возле уха. Она исполнила просьбу и вышла из палаты. После шести гудков, длиною в шесть жизней, Андре услышал голос Давида.

— Привет инквизитор.

— Александр я полагаю. Что с мальчиком?

— Вообще-то меня зовут Давид. А мальчик в полном порядке.

— Если с ним что-нибудь…

— То что? Ты найдешь меня и убьешь? А если я его отпущу, ты что перестанешь меня искать?

— Да.

— Ты врешь инквизитор. Ты не перестанешь меня искать никогда, потому что ты это ты. Ты же жаждешь убить меня, не так ли?

— Да. — Андре напрягал слух, чтобы различить шум на заднем плане. Там шуршала дорога, значит, колдун куда-то ехал.

— Ну так наши с тобой цели сходятся Андрей. Или теперь ты Андре? Впрочем, не важно. Я предлагаю тебе честную сделку.

— У тебя нет даже представления о чести.

— Почему же? Ты сначала выслушай, а потом говори. Ты хочешь увидеть мальчика еще раз?

— Да.

— А я хочу тебя убить. Мы встретимся и проведем честный поединок, где решится наша общая судьба.

— С колдуном не может быть честного поединка.

— Это ты зря. Я не настолько сильный колдун как мой прадед, которого вы с Михаэлем убили, и твоих способностей хватит на то, чтобы разрушить мои вероятности. Так что все будет по-честному.

— Где и когда?

— Пока не решил. Но не в России это точно. У меня есть дела в Европе. Позвони на этот номер через два дня и все узнаешь. Да, и если ты сообщишь своим дружкам, я убью его.

— Дай мне поговорить с мальчиком.

— Прости, но он уснул. Пока…

— Погоди… Черт!

Давид повесил трубку, а Андре стал обдумывать, что ему делать. Самое плохое, что он не мог сообщить в Инквизицию. Не потому что Давид так сказал, а потому что тогда ему придется все рассказать. И тогда на встречу с колдуном придут десяток инквизиторов, а сам Андре будет сидеть в камере. Никто не станет беспокоиться за жизнь молодого колдуна. Андре откинулся на подушку и прикрыл глаза. В комнату вошла сестра и, решив что он заснул, забрала телефон. Но Андре не спал, он пользовался Знанием. Спустя полчаса он понял, что это бесполезно. Найти колдуна он не мог, и тот еще очевидно прикрыл мальчика. Андре лежал в палате и думал, что ему делать. Проведя в раздумьях два часа, он так и не пришел к решению. Обессилив, он провалился в забытье. Ему опять снился Абдула и Михаэль.

Глава 15

Ваня проснулся от запаха кофе. На улице было уже светло, и он увидел силуэт колдуна на большом окне.

— Хорошо что ты проснулся. — сказал Давид не оборачиваясь. Он понял, что мальчик пробудился по стуку его сердца. — Твой костюм и завтрак уже принесли. Иди умойся, потом поешь, и мы поедем из этого города.

— А куда? — спросил Ваня, протирая глаза. Он прекрасно выспался, что случилось с ним в первый раз, с тех пор как он заставил бабушку стоять в углу на гречке.

— Пока не знаю. Но об этом позднее.

Ваня пошел в ванну и умылся. Он обнаружил, что на раковине лежит новая зубная щетка и почистил зубы. Потом он зашел в туалет и наконец, подошел к тому месту, где они вчера ужинали. На полу так же лежала циновка, и стоял блестящий кофейник, маленький кувшин с молоком и под стеклянной запотевшей крышкой, на тарелке, лежали булочки. Ваня открыл крышку и взял булочку. Она была еще теплой и восхитительно воздушной. Он посмотрел на Давида. Тот просто стоял и смотрел на город.

— А что вы все время туда смотрите? — спросил Ваня. — Там что, есть что-то интересное?

— Там очень много интересного Иван. Но в данный момент я отбираю у этого города вероятности, которые он отдает мне напоследок. И еще я прощаюсь с ним до следующего года.

— А вы что приедете сюда через год?

— Да. Может даже раньше.

— А вы будете опять убивать людей?

— Да.

— А зачем вы это делаете?

— Таким образом я собираю вероятности.

— Я не понимаю.

— То есть как? Ты же сам колдун и должен знать, что такое вероятность.

— Но я не знаю. Андре мне что-то пытался объяснить, но он, наверное, и сам не знал точно. Он говорил, что вы…, то есть мы… ну в общем, колдуны воруем удачу у людей.

— Твой Андре ошибается в такой же степени, в какой он прав. Но я не стану рассказывать тебе о колдовстве. По крайней мере, сейчас. Ешь, булочки вкусны только пока теплые.

Когда Ваня поел, Давид закурил. Он не мог допустить, чтобы дым сигары наложился на запах булочек. Мальчик выпил крепкого кофе, и Давид указал ему на несколько свертков стоявших в углу. Там оказался великолепный костюм из серой шерсти, туфли и легкий плащ. Ваня отметил, что этот костюм полностью соответствует тому, что был на Давиде. Но у него возникла проблема с галстуком. Давид подошел и завязал его на нем.

— Теперь волосы и можно ехать.

— А что у меня не так с волосами? — Ваня провел рукой по прямым каштановым волосам. После сна они слегка опустились и были в принципе в порядке. У самого Давида волосы были черные как смоль, и зачесаны назад, а так же уложены гелем.

— Ну тебя надо слегка подстричь. Но ладно сделаем это в Краснодаре.

— А мы едим в Краснодар? Но зачем?

— Оттуда мы полетим в Европу. Россия мне наскучила к тому же у меня там встреча.

— Давид. — робко начал мальчик когда колдун пошел в угол комнаты где стоял его чемодан.

— Да.

— А зачем я вам нужен? Зачем вы меня украли?

— Мне ты не нужен. Но ты очень заинтересовал одного моего знакомого.

— Тоже колдуна?

— Да.

— А зачем я ему?

— Не знаю Иван. И у тебя все равно нет выбора.

Ваня воспринял это спокойно. Вообще ему было удивительно спокойно с этим колдуном. Он не знал почему, но тот распространял ощущение уверенности в себе, которое передавалось на мальчика.

— Давид.

— Да.

— А у вас есть тетрадь?

— Прости, не понял?

— Ну тетрадь, чтобы можно было писать. И ручка?

— Есть. А что ты хочешь написать письмо?

— Нет. Я хочу записать несколько формул.

— Мы купим тебе все, что надо, когда будем выезжать из города. Пошли.

Давид вышел из квартиры и, закрывая дверь, бросил на помещение прощальный взгляд. Он будет по ней скучать, но недолго. Они вышли на улицу и сели в черный Ягуар Давида. Машина повезла их вон из Ростова. По пути они остановились у магазина канцтоваров, и Давид купил Ване тетради и ручки. До Краснодара они доехали через четыре часа. Давид совершенно забыл о мальчике, придаваясь быстрой езде. Ваня несколько раз смотрел, как меняются формулы Давида, но зарисовать их не мог. Они были слишком абсурдны, чтобы быть записаны.

Когда они добрались до места, Давид повез Ваню в парикмахерскую, где его постригли под полубокс. Давид остался доволен. Они поехали в небольшой ресторанчик на окраине города, и пошли перекусить. Ваня взял с собой тетради, и пока они ждали заказ, снова уткнулся в них и стал искать решение. Давид думал о том, куда ему полететь. Он заказал бокал пива, так как при ресторане была собственная пивоварня. Когда ему принесли запотевший бокал янтарной жидкости, решение родилось. Он захотел попробовать чешского пива. Он представил себе пивовара, который закладывает хмель, солод и ячмень в бочку для варки, и одним глотком осушил половину бокала.

— Ты был в Праге Иван? — спросил Давид у мальчика. Тот, как и обычно оторвался от своих тетрадей очень неохотно и поначалу не понял, кто к нему обращается. Давид повторил вопрос.

— Я никогда не был за границей. — ответил Ваня. — Я и из Москвы уехал в первый раз. Краснодар третий город, в котором я побывал.

— Это печально. Если хочешь, мы можем поехать куда-нибудь в другое место.

— Как я могу решить, если там не был? — пожал плечами мальчик.

— Тогда Прага. Я покажу тебе Карлов Мост, и собор Святого Вита. Возможно, мы съездим в Локет.

— Отлично.

— А что ты там пишешь?

— Формулы.

— Ты позволишь?

Давид взял тетради и просмотрел несколько страниц, исписанных аккуратным подчерком мальчика. Темные глаза колдуна смотрели на цифры, и его безумный мозг почти сразу догадался, что ищет ребенок.

— Судя по твоим формулам ты отрицаешь вычитание. — сказал Давид возвращая тетрадь.

— Почему?

— Я не знаю, но получается так.

Мальчик опять пробежался по своим формулам глазами.

— Нет, ну по логике из двух предметов действительно нельзя отнять другие два предмета. — сказал он через минуту. — Но ведь это не означает, что вычитания нет.

— Напротив. Если ты считаешь что из двух предметов нельзя вычесть другие два предмета, почему ты сомневаешься в том, что вычитания нет.

— Но вся остальная наука и учебники…

— Наука? — перебил его Давид. — Наука отрицает и наше с тобой существование Иван. Не слишком доверяй науке.

— Но если вычитания нет, что есть?

— Деление. Дробление. Раскладывание на части.

— А почему нет вычитания?

— Это очень просто. Потому что нельзя вычесть из меньшего большее.

— Почему. Если допустим из трех вычесть четыре, получится минус один.

— А что такое этот "минус один"? Ты можешь себе представить что-нибудь в нашем мире со знаком минус?

— Нет.

— Вот видишь.

— Но тогда вся математика идет побоку.

— Ну и пусть себе идет. Тебя так волнует, что что-то там идет куда-то там? Если она неправа, пусть идет куда хочет.

— Но миллионы людей…

— Миллионы людей могут ошибаться, а один может оказаться прав. Но в твоих формулах ты когда-нибудь придешь к еще одной очевидной истине, если продолжишь проводить параллели между математикой и реальной жизнью.

— И к какому же выводу?

— Я не стану тебе этого разъяснять Иван. Вот мне это когда-то объяснили, и видишь, что со мной стало?

— А что с вами стало?

— Я сошел с ума. Ты кстати тоже, но я настолько опережаю тебя в этом, что ты даже представить себе не можешь.

— А я почему сумасшедший?

— Потому что ты колдун. Каждый колдун сумасшедший.

— Но я не чувствую себя безумным.

— Это ничего. Первая стадия сумасшествия, когда ты считаешь себя нормальным, при этом являясь безумцем. Вторая стадия, когда тебе все равно. И третья когда ты знаешь, что безумец и тебе это нравится.

— И третья стадия ваша?

— Нет. У меня четвертая стадия.

— А что это за четвертая?

— Четвертая это я. Я такой один во всем замысле.

— В чем?

— Неважно Иван. Я уверен что когда ты встретишься с тем человеком, который попросил меня тебя привезти, он объяснит все лучше. А теперь ешь. До самолета на Прагу осталось всего четыре часа.

— Но у меня нет заграничного паспорта.

— Теперь есть. Его нам передадут в аэропорту. Ешь.

Они принялись за обед. После него они вышил из ресторана и сели в машину. До аэропорта через город надо было добираться почти час. Пока они ехали, позвонил Андре. Давид попросил Ваню вести себя тихо. Тот подчинился. Когда они подъезжали к аэропорту Ваня спросил:

— А вы правда хотите убить Андре?

— Да.

— Но зачем?

— У нас старые счеты.

— А если я попрошу вас его не убивать?

— А может он убьет меня?

— Я не думаю. Мне кажется, вы можете убить кого угодно.

— Почему ты так решил?

— Вам ведь все равно, правда? Для вас убить человека и выкурить сигарету равнозначно?

— Нет мальчик, ты ошибаешься. Сигарету для меня выкурить гораздо приятней и это большее событие в моей жизни, чем смерть людей.

— Ну тогда вы можете его не убивать.

— А вот тут у меня есть причина, чтобы желать его смерти.

— Значит он обречен?

— Да.

В аэропорту к ним подошел какой-то странный тип и передал Давиду конверт с документами, а взамен получил конверт с деньгами. Мальчик, изображенный в паспорте, который протянул Давид Ивану, был очень похож на него, но если приглядеться, можно было найти и отличия. Но таможенники не приглядывались, ни в России, ни в Чехии. Давид поставил на Ваню купол тайн, и они благополучно добрались до Праги.

Глава 15

Пока Ваня и Давид ехали из аэропорта до гостиницы, мальчик заворожено смотрел по сторонам. Хоть он и был жителем Москвы, все же и на него произвели впечатление чистые улицы и приветливые граждане. Особых проблем с пониманием языка тоже не возникло — многие чехи говорили по-русски. Что до колдуна, то он в совершенстве знал восемь языков и сносно говорил еще на пятнадцати. В крайнем случае, он мог воспользоваться Знанием, и оно перевело бы ему любую фразу и подсказало, что надо ответить. Они остановились в шикарной гостинице в самом центре города, и Давид повел Ваню осматривать достопримечательности. Карлов мост сиял фонарями, освещавшими статуи, огромный собор Вита возвышался над городом, требуя внимания. Были и другие костелы, но они уступали в красоте этому. Было поздно к нему идти, и Давид сказал, что отведет туда мальчика завтра. А сегодня они пришли в небольшую пивную, и Пльзеньское пиво заливалось в глотку колдуна в огромных количествах. Ваня предпочел сок и какую-то нехитрую снедь. Давид закусывал копчеными колбасками. Они в основном молчали, потому что Ваня не знал о чем говорить с колдуном, а тот наслаждался городом и морозной погодой, которая стояла в Европе. Отсюда было не так уж и далеко до его родного Амстердама, и Давид решил, что как только отдаст мальчика Д. К. и убьет инквизитора, поедет на родину. Но абсолютному чуду было угодно, чтобы Давид попал в еще одну историю этой зимой.

На следующий день они проснулись рано, и пошли завтракать в ресторан. Давид с удовольствием поглощал пищу, а мальчик все больше грустнел. Он думал о том, что станет с Андре и с ним в ближайшее время. По всей видимости, ничего хорошего. Но как изменить это, он не знал. За прошедшие два дня у него появились несколько простых чисел, и теперь он опять мог колдовать, но не стал этого делать. Для него было очевидно, если Давид почувствует что мальчик опасен он просто свяжет его, и дождется когда за ним приедут. Да даже если он и убежит от колдуна, что ему делать? Один, в чужой стране, не зная язык и без гроша в кармане. Ситуация была не самая лучшая, и ему оставалось только ждать. Но все изменилось, когда они пошли на прогулку.

Давид предложил прогуляться до собора пешком — мальчик не возражал. Днем Прага была не столь таинственна как ночью, но благодаря выглянувшему солнышку настроение у Вани немного поднялось. Они поднимались по ступеням, на которых таял лед, и наслаждались "краснокрышей" Прагой. Воздух был чист, и казалось, звенел в ушах. Давид то и дело высовывал язык, пробуя его на вкус. Они поднялись и прошли в величественный собор. Вит изнутри был как будто в тумане. Ваня никогда до этого не был в католическом храме, а тем более в таком большом. Резные скамьи, изящные витражи и небольшая толпа туристов, ходящая туда-сюда, наводили на мысли о вере. Давид принялся осматривать витражи и застыл напротив одного минут на десять.

— А можно мне погулять одному? — спросил у него Ваня, когда ему надоело ждать.

— Конечно можно. — ответила половина Давида, которая была не занята разглядыванием витража. — Такие места вообще необходимо познавать в одиночестве.

— Я буду…

— Я найду тебя где угодно Иван. Не волнуйся.

Ваня пошел и не почувствовал, как в то время пока Давид оживлял святых на витражах своим воображением, и заставлял читать себе проповеди, абсолютное чудо нанесло очередной безжалостный удар по нему, и его тюремщику. Вскоре из безликой туристической толпы вышла красивая девушка, чья шея, как и у Давида, была обмотана шелковым шарфом и подошла к колдуну. Давид почувствовал ее приближение и удивился тому, что она смогла его заметить. Купол тайн должен был его охранять от докучливых взглядов, но на этот раз не сработал. Давид повернулся к девушке, когда до нее оставалось всего пара метров, и внимательно рассмотрел ее.

— Простите, что отвлекаю вас, но вы говорите на французском? — спросила она колдуна.

— Конечно. — ответил Давид утопая в зелени ее глаз.

Часть пятая: Жанна

Глава 1

Жанна смотрела в темные глаза колдуна и не могла понять, что в них такого пугающе красивого. А вот Давид почти сразу почуял на ней запах крови и разврата. Спустя несколько секунд он понял, зачем она обмотала шею шарфом.

— Прекрасно. А я уже отчаялась услышать родную речь в этой стране. Здесь, знаете ли говорят или на немецком, или на русском, или на родном.

— Ну это можно понять. — сказал Давид прислушиваясь к запаху ее тела. От нее несло совокуплением за несколько метров.

— Но о чем это я. — спохватилась Жанна. — Я хотела спросить у вас, вы хорошо знаете Прагу?

— Достаточно. Я прожил здесь примерно полгода, правда не единым сроком, а если сложить все время моего пребывания здесь.

— А вы не знаете, есть здесь другой собор Вита? Или быть может заведение с подобным названием. Я жду здесь одного друга и думала, что ошиблась и он назначил мне встречу в другом месте.

— Насколько я знаю это единственное место под этим названием. Может где и есть подобное кафе, но я не знаю об этом.

— Давид кто это? — спросил Иван, подойдя к ним. Он говорил естественно по-русски и Жанна ничего не поняла. — Это тот человек, к которому вы меня везете?

— Нет Иван, это моя новая знакомая. Хотя мы еще не познакомились. — тоже перешел на русский Давид. А потом он повернулся к девушке и сказал на ее языке. — Позвольте представить вам моего племянника Ивана. И уж за компанию позвольте представиться и мне самому. Давид, к вашим услугам мадмуазель.

— Простите, я и забыла назвать имя. Меня зовут Жанна. Я из Парижа.

— Какая интересная компания у нас подобралась Жанна. Вы из Парижа, я из Амстердама, а Иван из Москвы. И что же, вы приехали в Прагу, чтобы встретиться со своим другом?

— В некотором роде. — замялась Жанна. Она не понимала, что такое есть в незнакомом Давиде, что заставляет ее оставаться и говорить с ним, вместо того чтобы бросить все и бежать искать Люка. А Давид прекрасно знал, что в нем такого и поэтому невозмутимо продолжил. В его темной сути пробудился интерес.

— Ну если он не пришел в назначенный час, его наверное задержали дела. Хотя какие дела могут отвлечь от встречи со столь прекрасной особой?

— Ну что вы, не настолько уж я и прекрасна.

— Уверяю вас, это так. У меня появилась превосходная мысль. Быть может нам пообедать где-нибудь вместе. Я заодно покажу племяннику местную кухню.

— Даже не знаю, мне бы надо все же найти своего друга…

— Ну так давайте отобедаем и поищем его вместе. Я помогу вам всеми имеющимися у меня средствами.

— А какие у вас есть средства?

— Я знаком со многими людьми в Праге, может они подскажут, есть ли здесь какое-нибудь место с подобным названием.

— А может вы позвоните им сейчас?

— Нет мадмуазель, так не пойдет. Я сначала должен накормить вас обедом, а то вы слегка бледны.

— А разве не я минуту назад была прекрасна?

— Вы и сейчас прекрасны, но никто не мешает мне сделать вас еще красивее.

— Ладно Давид. Ведите нас, я действительно что-то проголодалась…

Давид взял Ивана за руку и повел к выходу. Жертва вампира. Как любопытно. Но стадия еще не самая последняя, на последней жертвы теряют рассудок. Но уже сейчас Жанна была подвержена чужому внушению. Если уметь, можно заставить ее делать все что пожелаешь. Давид и раньше несколько раз встречался с вампирами, но никогда с их жертвами на этой стадии. Как правило вампиры не отпускают их от себя, с того момента как начинают пить кровь, потому что другой вампир может украсть у них жертву, и получить основную часть сути. Давид знал об этом, потому что у Абдулы были какие-то связи с вампирами. Впрочем, с кем их у него только не было…

Давид знал, что сейчас жертве необходим физический контакт и поэтому он взял ее за руку, помогая спуститься со ступенек, и не отпустил, когда девушка оказалась внизу. Судя по тому, что она не сделала попытки освободиться, ей было приятно. Давид шел как отец семейства: в одной руке он держал ладонь Вани, в другой Жанны. Оба находились в полной власти колдуна, но только Ваня осознавал это. И Давид не подозревал, что начинает попадать в собственные сети.

Они прошли, держась за руки, до одного из самых дорогих кафе, в Праге, так как оно располагалось неподалеку от собора. В это время Давид рассказывал им часть чешской истории, когда она была одной из стран социалистического лагеря. Ваня краем уха это раньше, Жанна даже не подозревала об этом. Все мысли девушки были направлены на встречу с любимым, который в данный момент ехал в гробу по Европе. Давид болтал не переставая, переходя то на русский язык, то на французский. Его голос медленно, но верно прорывал оборону Жанны и отгонял мысли о вампире. Давид чувствовал, как учащается ее пульс, когда он произносит слова, где встречается три буквы "л" "ю" и "к". Из этого он сделал заключение, что вампира зовут Люк. Когда они пришли в кафе, и ему все же пришлось отпустить ее руку, он решил слегка поиграть у нее на нервах.

— А этот Люк, о котором вы говорили, он ваш жених? — спросил Давид. Жанна побледнела.

— Но я не говорила, как его зовут.

— То есть? Да вы только и делали что говорили о нем когда мы шли сюда. — поднял брови Давид.

— Разве?

— Ну да. Ваня подтвердил бы, если понимал французский.

— Простите, я не помню. Наверное, я слишком устала… — Жанна почувствовала легкое головокружение. Ну не могла она сказать его имя. Или могла? Наверное, могла, ведь он все время крутится у нее в голове.

— Ну так Люк ваш жених? — продолжил Давид. — Он наверняка невероятный человек, раз смог заставить такую потрясающую девушку влюбиться в себя.

— Да он потрясающий! — с готовностью подтвердила Жанна.

— Красавец?

— Да!

— И влюблен в вас по уши?

— Да!

— Ну и вы в него?

— Да! — Жанна не понимала, почему рассказывает Давиду о Люке. Но она просто не могла не похвастаться своим любимым.

— А какой он внешне? Хотя давайте угадаю. Наверняка очень красивый, бледная потрясающе гладкая кожа, белые зубы и алый язык, глаза голубые, но иногда в них вроде бы вспыхивает красная искра. Его кисти потрясающе деликатны, не так ли Жанна. Он брюнет?

— Да. — голос колдуна завораживал и погружал в состояние беспомощного ступора. Давид знал, что жертве приятны такие разговоры. Она сейчас с удовольствием будет говорить о Люке. Им принесли еду и бутылку красного вина. Давид наполнил два бокала — ее и свой. Мальчику он заказал гранатового сока. Кроме прочего он заказал себе и ей бифштекс с кровью. Ване принесли рыбу. И естественно кетчуп. Давид старался, чтобы на столе присутствовало как можно больше красного цвета. Он поднял свой бокал и сказал:

— За Люка!

— За Люка! — с готовностью согласилась Жанна.

Когда бокалы встретились, Давид специально наклонил свой так, чтобы несколько капель красной жидкости упали на белоснежную скатерть. Жанна устремила на них свой взор, забыв о том, что надо выпить.

— Расскажите мне о нем. — продолжил Давид.

— Он потрясающий!

— В постели?

— Да, такого любовника у меня еще не было.

— Он удовлетворял вас орально?

— Да.

— У него большой член?

— Да!.. — ответила Жанна томным голосом.

— Ваня дай пожалуйста свою тетрадь и ручку. — обратился колдун к мальчику. Тот не понимал, что происходит и почему женщина, сначала показавшаяся ему совершенно нормальной, сейчас ведет себя так странно. Давид взял тетрадь и, вырвав оттуда листок, протянул его Жанне вместе с ручкой. — Нарисуйте его Жанна.

— Люка?

— Нет. Достаточно будет того, что вы нарисуете его член.

— Хорошо. — ответила Жанна и стала рисовать. Ваня сначала не понял, что она изображает, но потом до него дошло и он, покраснев, отвернулся.

Жанна рисовала очень тщательно и даже высунула изо рта кончик языка. Ей не хотелось упускать детали.

— Выпейте вина Жанна. — сказал Давид и поднес бокал прямо к ее губам. Девушка увидела красный цвет и стала осушать бокал. Она делала глоток за глотком, покабокал не опустел. Давид наполнил еще один и опять поднес к ее губам. Спустя несколько секунд он тоже оказался пуст. Жанна была полностью увлечена рисованием. Давид принялся за бифштекс и попросил принести бутылку виски.

— А что с этой девушкой? — спросил Ваня, старательно отводя взгляд от того, что она рисовала. — Она что… сумасшедшая?

— Ты хотел сказать тоже сумасшедшая, как и я? — рассмеялся Давид. Он напротив с любопытством рассматривал рисунок, отрезая от бифштекса маленькие кусочки и отправляя себе в рот. — Да она безумна. Правда у ее одержимости странная причина, и если эту причину устранить она станет совершенно нормальной. Жанна попробуйте мяса, оно с кровью.

Давид отрезал кусок из самой середины, который был хуже всего прожарен и поднес вилку с ним к ее губам. Девушка как во сне открыла рот и взяла кусок в рот. Но он вскоре вывалился оттуда, когда она что-то зарисовывала.

— Вот и молодец. — улыбнулся Давид.

— А что за причина? — спросил Ваня.

— Она жертва вампира.

— Настоящего вампира?

— Да. Сейчас она находится на стадии глубокой связи с ним. Она думает, что дико влюблена в него, но в действительности просто одурманена. Она сейчас поддается чужому внушению, если его провести правильно.

— А что вы хотите ей внушить?

— Пока не решил. Просто это забавно.

— Вам забавно издеваться над девушкой, попавшей в беду?

— Да.

Ваня замолчал и стал есть рыбу. Другого ответа он и не ожидал.

— Вот! — сказала Жанна, протягивая рисунок Давиду. — Правда, красивый?

— Да. — сказал Давид рассматривая рисунок, как будто это была картина Рембрандта. — А теперь нарисуйте его лицо. И расскажите, как вы должны были встретиться.

— Хорошо. — взгляд девушки стал мутным от выпитого вина, она совершенно не понимала что делает и где находится. Она взяла второй листок и стала делать набросок его лица. Получалось у нее плохо, но Давиду надо было, чтобы она постоянно держала его в голове. Он знал, что любая мысль о вампире вводит ее в состояние безумного преклонения перед ним.

— Давайте, расскажите и рисуйте.

— Что? — Жанна рисовала и не понимала, что от нее хотят. Ее мысли были сосредоточены на том, что Люк получается у нее не очень красивым.

— Он назначил вам встречу сегодня в соборе?

— Да.

— А как вы можете с ним связаться в случае неудачной встречи?

— Завтра он должен прийти в собор в то же время.

— Отлично. Это все что я хотел узнать.

Принесли виски, Давид взял ее бокал и налил в него сорокоградусной жидкости наполовину. Потом взял бутылку вина, и разбавил им виски так, чтобы оно приобрело красный цвет.

— Выпейте Жанна, и рисунок станет у вас получаться гораздо лучше.

— Правда?

— Да. Только до дна.

— Но я уже пьяная.

— Ну же Жанна, вы ведь хотите нарисовать его правильно? Пока у вас получается откровенная чушь. Люк обидится на вас, если увидит, как вы его нарисовали.

— Нет! Он хороший он не обидится на меня!

— Он не подаст виду, но в душе затаит обиду. Ну кому понравится что его так уродуют?

— Я не хочу его уродовать.

— Тогда выпейте и нарисуйте его красивым.

— Хорошо.

— До дна.

Девушка трясущейся рукой взяла бокал и осушила его. Она даже не почувствовала, что помимо вина там присутствует виски. Спиртное ударило по ее голове почти сразу. Она старалась сфокусировать взгляд, но не могла. Ручка выпала из ее рук и покатилась по полу. Давид не спеша заканчивал обед. Ваня смотрел на девушку с жалостью, но ничего не мог сделать. Ее формулы были непонятны ему. Они были сложными, и в них почти не было одиночных чисел, с которыми он мог работать. Она слегка шаталась на стуле и смотрела на свой рисунок. Давид вылил остатки вина в свой бокал. Ваня подумал, что он хочет заставить девушку выпить и его, но Давид стал потягивать вино сам.

— Ладно Жанна, поедем искать твоего Люка.

— А вы сможете его найти? — медленно проговорила Жанна.

— Конечно. Я точно знаю, где он находится. Я отвезу вас к нему.

Давид встал и помог Жанне подняться. Ваня тоже встал, и они пошли к выходу. Давид позвал такси стоящее неподалеку, и они направились в гостиницу. Жанна настолько захмелела, что почти заснула. Но колдун не дал ей уснуть, слегка ущипнув за мочку уха. Таксист спросил что-то по-чешски, Давид ответил, и они оба засмеялись. Приехав в гостиницу, они поднялись в номер, и Давид закрыл дверь на ключ.

— Я хочу побеседовать с девушкой Иван. — сказал Давид. — Не беспокой нас, если тебе не трудно.

Он повел Жанну к себе в комнату и закрыл дверь. Жанна шла за ним словно слепой за собакой поводырем. Он усадил ее на кресло и пошел к мини бару. Он достал оттуда маленькую бутылочку коньяка и налил в стакан.

— Расскажи мне о нем Жанна. — сказал колдун.

— А?

— Люк. Расскажи мне о Люке.

— Я люблю его.

— Как вы познакомились с Люком?

Жанна начала рассказывать об их встрече, колдун иногда перебивал ее наводящими вопросами. Жанна слегка протрезвела, но с другой стороны чарующий голос колдуна ввел ее в транс.

— Как Люк называет тебя Жанна?

— Любовь моя.

— Опиши, как вы занимались с Люком любовью. Опиши подробно.

— Но это неприлично.

— Зато это приятно. Давай я начну хорошо. Люк приходил к тебе домой. Наверное, Люк даже заносил тебя на руках верно?

— Да.

— Твердое мускулистое тело Люка прижималась к твоему?

— Да.

— Люк покрывал твое лицо поцелуями, и особое внимание уделял шее?

— Да.

— Потом Люк медленно тебя раздевал. Быть может, Люк облизывал тебя при этом. Он проникал в тебя сначала пальцами, перед тем как засунуть туда член.

— О да!

— Ты была возбуждена. Люк тоже. Люк не торопился. Люк раздевал тебя вот так.

Давид встал перед ней на колени и стал медленно стягивать с нее платье. Перед ним предстали великолепные формы девушки.

— Что Люк говорил тебе?

— Говорил, что хочет меня, говорил что любит меня!

— Люк ласкал твою грудь?

— Да.

— У него голос похож на мой?

— Нет, он ниже.

Глаза Жанны были широко открыты, и зрачок расширился, почти поглотив радужку.

— Давай помечтаем о нем Жанна. Давай ты закроешь глаза и будешь думать о Люке. Я уверен, он почувствует это и придет к нам.

— Хорошо.

Давид закрыл ей глаза и улыбнулся. Он провел рукой по ее телу, ощущая как под ним движется кровь. Девушка была невероятно красива.

— Любимая это я Люк. — сказал Давид чуть более низким голосом. Он наклонился к ней и поцеловал в сосок.

— Люк! — Жанна хотела открыть глаза, но пальцы Давида легла на веки, не давая этого сделать.

— Не открывай глаза иначе я уйду.

— Но я хочу тебя увидеть.

— Ты сможешь увидеть меня, не открывая их. Обещай, что не откроешь глаза, пока я не скажу. Поклянись нашей любовью. Ведь ты любишь меня любовь моя?

— Больше жизни!

— Тогда ты можешь поклясться, что будешь держать глаза закрытыми? Не расстраивай меня любовь моя, иначе я тебя брошу.

— Нет! Я клянусь, клянусь!

— Вот и хорошо.

Давид поцеловал ее в губы, она впилась в них, слегка покусывая. Давид поднялся и, взяв ее на руки, понес к постели. Он положил ее, и при этом постоянно держал свою руку на ее теле. Он знал насколько сейчас важно не потерять с ней физический контакт. Давид не просто изменил голос, его сердце забилось реже, и температура тела понизилась. Он стал целовать ее, одновременно раздеваясь. Он снял с себя всю одежду, и только небольшой нож оставил в руке. Она тоже была голая, кроме шарфа на шее. Он взял ее сзади так, чтобы можно было легко подобраться к шее. Он фактически посадил ее на себя, и всю работу делала она. Давид сдерживался, чтобы не кончить быстро, его мозг витал в наслаждении, оттого что он заниматься этим с чужой собственностью. Но он хотел, чтобы она запомнила его запах, вкус его слюны и по возможности забыла, что сейчас ее трахает не вампир, а он. Давид снял с нее шарф. Под ним обнаружилось два красных пятнышка. Такие же два он сразу нашел на ее спине. Она стонала от удовольствия, когда он сделал два маленьких надреза не ее шее и стал пить кровь. Он чувствовал, что вместе с ее кровью в рот попадает и вампирский яд, но не боялся что он повлияет на его психику. Он был сумасшедшим, и свести его с ума еще больше не получилось бы ни у кого.

— Люк, да Люк! — кричала она прыгая на нем.

— Жанна! — сказал он.

Берега сломались, и его накрыла волна. Он прекратил пить ее кровь и, перевернув вошел по-другому. Его ритм приобрел хаотичность, он впитывал ее запахи, он ощущал вкус ее губ вместе с кровью, он двигался то быстрее, то медленнее точно повторяя стук ее сердца, или копируя ритм своего. Его кожа трепетала от соприкосновения с ней, он ел ее, он был в ней, он чуял ее, он видел ее суть. Он хотел ее убить за то, что она занимается любовью не с ним, а с каким-то отвратительным вампиром. И он убил бы ее, если бы при вспышке оргазма она не выкрикнула безумным голосом:

— ДА ДАВИД!!!

Он кончил секундой позже, проваливаясь в колодец любви. Абсолютное чудо только что опять изменило его жизнь.

Глава 2

Решар уже одурел от перенапряжения и бездействия. Инквизитор не спал вторые сутки и мучился, от того что не мог даже напасть на вампиров. Сейчас он ехал за ними на почтительном расстоянии в сторону Чехии. Обычно уничтожить гнездо не так уж и сложно. Убей активного вампира, а потом расправься с остальными, пока те спят. Но здесь был совершенно другой случай. Мало того что гнездо большое, мало того что в одном из грузовиков едет высший вампир, так еще все остальные вампиры недавно поели и теперь тоже активны. В кабине постоянно присутствуют два вампира и внимательно следят за тем, что происходит вокруг. Они знают, что инквизитор укравший жертву их лидера где-то рядом, и напасть внезапно не получалось. И теперь Решар ехал за ними на старенькой Шкоде, следя по коммуникатору. Он установил на обоих грузовиках передатчики, и это можно было назвать его единственной победой. Но он не подозревал, что один вампир прекрасно знает, что он едет за ними. Он нашел его жучки на предыдущей остановке, и теперь ждал когда появится возможность атаковать инквизитора.

Маршан не спал. Он следил за машинами, обгоняющими их и за двумя огоньками которые то приближались, то удалялись, то пропадали из вида, но постоянно маячили позади вампиров. Левая фара горела чуть ярче правой и поэтому Маршан легко запомнил эту машину. Человек даже не заметил бы этого, но глаза высшего вампира были очень чувствительны к свету. Он размышлял, что ему делать. В принципе можно прямо сейчас обратиться летучей мышью и атаковать. Но если инквизитор не один? Если он всего лишь первая ласточка, а в действительности их давно взяли в кольцо? Или еще хуже — это просто приманка для него? Нет, Маршан не мог рисковать на самой грани своего триумфа. Но делать все равно что-то надо.

Маршан думал довольно долго и наконец, принял решение. Если нельзя напасть, надо хотя бы задержать и сбить со следа. Если сейчас оторваться, завтра уже будет все равно. Завтра он сможет убить столько инквизиторов, сколько их не будет. Как можно сопротивляться настоящему демону? Тому, кто может стать невесомой дымкой тумана, или обратится в страшное чудовище. Его колдовство будет не таким, каким пользуются колдуны, и инквизиторы не смогут его разрушить. Маршан открыл небольшое окошко, из которого вел наблюдение и стал стремительно менять форму. Он был уже почти готов, его сила была огромна, и превращение далось легко. Пару сотен лет назад, во время превращения все кости ломались, перемалываясь в песок, и он каждый раз рисковал жизнью. Но теперь он чувствовал, как рациональность замысла поддается его воле. Если колдуны пользуются силой вероятностей, то есть, для них возможно только то, что возможно в принципе, демоны, одним из которых Маршан жаждал стать, рвали реальность и сшивали ее как хотели. Маршан прямо сейчас совершал настоящее чудо, делал то, что невозможно. Колдуны тоже умеют превращаться в животных, иногда они даже способны стать мелким животным. Но чтобы так сразу и полностью изменить форму и оставить личность в неприкасаемости. Нет, на такое способен только демон, или высший вампир.

Большая летучая мышь едва вылезла в маленькое окно, разорвав метал кузова как бумагу. Маршан выпал и взмахнув крыльями, взлетел за сантиметр до земли. Сначала он отстал, но уже спустя несколько секунд черная тень с легкостью обогнала грузовики, и полетела на поиски того что ей было надо. Вскоре Маршан нашел это. Стоянка дальнобойщиков располагалась неподалеку от маленького отеля. Многочисленные грузовики стояли рядом с дорогой, и между ними прогуливался сторож. Маршан упал на него подобно ястребу, и маленькие зубы летучей мыши впились в шею сторожа, в секунду выпивая его кровь. Пока Маршан пил, он рос, и вот он уже пожирает и мясо человека. Это необходимо чтобы было легче принять новую форму. Маршану было противно, что он все еще вынужден прибегать к подобным уловкам, чтобы снова увеличиться и стать собой. Новая плоть не может взяться из ниоткуда, и поэтому легче превращаться не впитывая в себя молекулы воздуха, а съев кого-нибудь. Но скоро это будет не нужно. Уже сейчас Маршан остановился, не доев труп до половины. Раньше ему приходилось съедать не меньше коровы, теперь магия демонов помогла восстановиться гораздо легче.

Маршан стал ждать, спрятавшись за одним из грузовиков. Он обогнал своих примерно на пару километров и выжидал когда они проедут стоянку дальнобойщиков. Вот он увидел двух вампиров сидевших в кабине первого грузовика, вот проехал второй, а вдалеке едва-едва светились две фары — одна ярче другой.

Решар ехал, видя впереди два ненавистных грузовика проезжающих мимо отеля, где была стоянка заполненная другими машинами. Решар устал, Решар не спал два дня, Решар был в плохом расположении духа, но еще Решар был инквизитором класса А. И поэтому когда черный силуэт поднял огромный грузовик, и швырнул его в машину Решара, инквизитор сумел среагировать. Если бы на его месте был допустим Андре то, хоть он был и моложе Решара, он умер бы. Но Решар сумел выпрыгнуть из машины всего за секунду до того как в нее врезался грузовик. И не просто выпрыгнуть, но и сгруппироваться и едва коснувшись земли оттолкнуться ногами, пролетев в проем между кабиной и кузовом, и упав на асфальт оказаться на ногах. При приземлении Решар сломал себе плечо, но на его счастье правое. Черная тень метнулась к нему, и навстречу ей, блеснув в свете фар проезжающей машины, полетела метательная бритва. И теперь уже Маршана спасло то, что он был не простым вампиром, а высшим. Если бы на месте Решара был Люк, с его плеч слетела бы голова, и все было кончено. Но Маршан успел увернуться, и ему отрезало руку. Он взревел от боли, мгновенно превращаясь в летучую мышь, и уносясь ввысь. Решар почти сразу потерял его из виду, на фоне безоблачного неба, и вторая бритва не покинула его руку. Но, так или иначе, Маршан добился своего — теперь инквизитор не мог преследовать вампиров. Однако Решар не сильно расстроился. Он знал, куда полетела Жанна, а умение читать по губам подсказало ему, где назначена их встреча с Люком. Он подумал, что теперь можно и отдохнуть, все равно вампиров не догнать. И он, нетвердой походкой, прихрамывая на подвернутую ногу, пошел к отелю.

Как только Маршан догнал своих, первое, что он сделал — это разломал передатчики под кузовом грузовиков. Затем он влетел в окошко, превращаясь в себя самого прямо на ходу. Только получилось очень плохо — из летучей мыши Маршан стал скелетоподобным уродом, с отрезанной рукой. Но силе этого скелета можно было только позавидовать. Он сорвал с одного гроба крышку, и не глядя кто в нем, присосался к шее. Если бы там был Люк, Маршан не обратил бы на это никакого внимания. Он выпил вампира, становясь самим собой. Отрезанная рука выросла вновь, а тело стало человеческим. Ну почти человеческим, у высшего вампира уже триста лет назад отвалился детородный орган, и выросло второе сердце, а так один к одному. Маршан в бешенстве ударил по стенке грузовика, оставив уродливую вмятину. Какой же он был быстрый! Никогда до этого Маршан не встречался с таким быстрым инквизитором, хотя убил их не меньше сотни. В Маршане начал пробиваться давно забытый страх. Он еле успел увернуться от странного ножа и видел, как инквизитор достал второй за время, которого было мало и на один удар сердца.

Но ничего, послезавтра он сможет уложить сотню таких живчиков. Это сейчас потеря головы для него смертельна, а послезавтра чтобы его убить надо будет расчленить тело в определенном порядке на шесть частей. А как это сделает инквизитор, если он обратится отравленным туманом? Маршан улыбнулся и полез в свой гроб. В любом случае он оторвался от него, а теперь надо отдохнуть.

К вечеру следующего дня в Праге в одно и то же время произошло сразу несколько интересных событий. В древний город въехало два грузовика наполненных гробами с вампирами. За время их переезда вампиры выпили четырех полицейских. На вокзал Праги приехал поезд, несущий Решара. Инквизитор был в гипсе и слегка прихрамывал, но это его не волновало. И в это время закончилась продолжительная оргия, устроенная Давидом и Жанной. И всех их несло абсолютным чудом, которое запустил Андре в Новый Год, навстречу смерти ужасу и любви.

Глава 3

Почти четыре часа они занимались любовью, практически не переставая. Давид, услышав свое имя, возбудился вновь, а потом еще и еще. Она так и не открыла глаза, и в мечтах была с вампиром, выкрикивая его имя, но Давиду удалось услышать и свое еще два раза. Теперь он сидел рядом с ней на кровати, и наслаждался ее спокойным сном. Ее дыхание пахло кровью, ее ресницы трепетали — ей определенно что-то снилось. Давиду очень хотелось, чтобы это был он. Она не уснула, а потеряла сознание от истощения. Давид еще несколько раз присасывался к ее шее, чтобы погрузить в состояние транса, и она потеряла много крови. Давид смотрел на нее, лежащую в испачканной кровью кровати, и ласково укрыл одеялом. Он не мог поверить в то, что сейчас произошло.

Он смог затмить образ вампира в ее одурманенном мозге! Это было невероятно! Насколько же он хорош в постели, раз способен на такое? Жертва вампира на подобной стадии была полностью и бесповоротно влюблена в него. Никто не мог выбить его образ из ее сознания, но Давид смог. Ненадолго, всего три раза, но смог. А это значит, что если бы вампира не было, она полюбила бы его. Только его и никого другого. Давида никогда никто не любил. Его боялись, его презирали, его уважали, но не любили. Ни родители, ни все его женщины, ни прадед. А она? Она тоже не любила. У Давида не было иллюзий на этот счет — Жанна любила своего вампира. Но если бы не было Люка, она могла полюбить Давида.

В темном безумном сердце колдуна появилось новое, теплое и приятное, чувство. Ему казалось, что он полюбил. Он мог с легкостью контролировать любые свои чувства, мог контролировать и это, но он не хотел. Ему было приятно это легкое и хаотичное ощущение, заставляющее думать о ней. Казалось, что сознание навсегда разделилось, и теперь одно его направление постоянно держит образ Жанны и любуется им. И в эту минуту Давид принял решение.

Он вышел из своей комнаты и посмотрел, что делает мальчик. Тот как всегда писал свои формулы.

— Вы закончили? — спросил его Иван.

— Да. — ответил Давид.

— Она еще жива?

— Да.

— Почему?

— Не знаю. Ты голоден?

— Да.

— Тогда пошли ужинать. И быть может, прогуляемся по городу.

— Вы оставите ее здесь одну?

— Она проспит долго.

И они пошли гулять по Праге. И сегодня она показалась Ване прекрасной, но теперь она стала такой и для Давида. Он мог находить удивительные вещи во всем, но теперь ему не надо было прилагать для этого никаких усилий. Его волна, впервые за десять лет, плескалась у низеньких бережков. Сегодня не надо было возводить на ее пути волнорезы и строить высокие набережные. Волна была полностью удовлетворена. Они поели в маленьком кафе, и Давиду казалось, что все девушки несут в себе небольшую черточку Жанны. Но только тот образ, что горел в уголке его мозга, собирал в себе их все, складывая в совершенство. После кафе Давид зашел в аптеку и купил снотворное и несколько капельниц. Когда они вернулись в гостиницу, он вколол ей снотворное и подсоединил капельницы. Необходимо, чтобы она проспала до вечера следующего дня, и восстановила силы. Он лег и заснул, глядя на нее. Он спал с открытыми глазами и дед ничего ему не рассказывал. Никто не искал его, никто не хотел показать истинную красоту мира и направить куда надо. Его не беспокоил мускулистый мужчина на ужасном троне, сидевший посреди пустыни. И маленький мальчик, который знал все истории мира, казалось, забыл о нем. Давид заснул счастливым и проспал почти одиннадцать часов кряду. Его разбудил телефонный звонок.

Пока Давид развлекался, Решар готовился к слежке, Маршан подготавливал замок для превращения, Люк страдал от ломки, а Иван решал формулы и знакомился с Прагой, Андре мучительно размышлял. Он весь день провалялся то в бреду, то в неспокойном состоянии кристально чистого сознания, то порывался позвонить в Великую Инквизицию, но по большей части, как и Решар, мучился от бездействия. Он не знал, что ждет его в будущем, но ничего хорошего, судя по всему, оно ему не сулило. Эту ночь он проспал тоже неспокойно, за прошедшие сутки ему сделали еще два переливания крови и он проснулся в шесть утра. Исследовав свое состояние, он понял, что оно удовлетворительное и, прихватив листок с номером, сбежал из больницы.

Это было довольно диковатое зрелище — мужчина, в больничном халате, бежит по улицам Ростова тихим январским утром. Те немногие кто его видел, презрительно улыбались думая, что это сумасшедший. Его одежда была испорчена, но к счастью бумажник сохранился, и он смог все-таки поймать такси, хотя это было и непросто. Водители не хотели останавливаться рядом с человеком в больничном халате. Но все же одно отвезло его в гостиницу, где они с Ваней остановились. Андре заплатил за три дня и номер все еще был за ним. Он вошел и, вызвав горничную, дал ей денег, чтобы та сходила и купила ему спортивный костюм из магазина напротив. Когда она принесла одежду, Андре смог выйти из гостиницы и направился сначала в аптеку, где купил обезболивающие и бинты, а потом в магазин сотовых телефонов. К счастью у него в номере остались запасные документы, так что он смог подключиться. Он заехал в банк и снял все оставшееся деньги. Потом вернулся в гостиницу и, закрыв все окна, чтобы можно было различить посторонний шум в трубке, набрал номер, написанный на бумажке. Трубку долго никто не брал, но наконец, он услышал голос колдуна. Это надо же правнук Абдулы! Весь вчерашний день Андре думал, сколько же еще его будет преследовать та история.

— Ало Андре. — сказал голос в трубке. Никто не мог подумать, что Давид только что проснулся. Часть его мозга никогда не спала и именно она сейчас говорила с инквизитором.

— Где мальчик? — Андре старательно прислушивался к шуму, но в помещении, где находился колдун, было тихо.

— В Праге.

— Почему там?

— Я решил, что стоит показать ему город. Прилетай к нам, и завтра утром позвони. Я скажу, где мы встретимся и разберемся в своих делах.

— Я могу быть там уже к вечеру.

— Нет. У меня появилось еще одно дело на сегодня. Завтра инквизитор. Завтра мы встретимся и сразимся. До свидания.

Колдун повесил трубку, а Андре сел на кровать и несколько минут обдумывал что делать. Потом позвонил в аэропорт и заказал билет на ближайший самолет до Праги. Ему сказали, что он будет только в два. Андре пошел в ванну, чтобы поменять себе перевязку. Процедура обещала быть очень болезненной.

А Давид, в то время как Андре скрипел зубами, проверял состояние капельниц на Жанне. Все было в порядке, и он вколол ей еще порцию снотворного. Теперь девушка проснется только после обеда и у него будет время, чтобы прогуляться. Он вышел из комнаты и обнаружил, что Иван уже не спит.

— Вам звонил Андре? — спросил он вместо приветствия.

— Да.

— И что вы ему сказали?

— Что встретимся завтра.

— А когда должен приехать тот человек, для которого вы меня украли?

— Или сегодня вечером или завтра.

— То есть в ближайшие два дня все решится?

— Что ты подразумеваешь под словом "все"?

— Моя судьба, судьба Андре, ваша судьба.

— Какой ты, однако, поэтичный. Быть может, наша судьба решится завтра, быть может, не решится, а быть может она уже решена. Какой смысл беспокоиться о том, что было, будет или есть Иван? Нам в действительности не надо беспокоиться даже за то может быть.

— То есть, нам вообще нет смысла беспокоиться?

— Почему? Беспокоиться надо только о том, чего быть не может.

— Я не понимаю.

— Хорошо. Будем надеяться, что никогда и не поймешь. Пошли, нам надо позавтракать. Сегодня у меня большой день!

— Почему?

— Сегодня я буду вершить свою судьбу мой маленький колдун. И я совершенно не волнуюсь по этому поводу.

Они спустились, и к их услугам был предоставлен шведский стол. У обоих был отличный аппетит, и они набрали полные подносы еды. Усевшись за один столик и отправив в рот первую ложку фруктового салата, Давид спроси:

— А сколько вероятностей ты собрал пока я трахал Жанну?

Иван покраснел. Вопрос был задан специально некультурно, чтобы сбить с толку и, проследив за реакцией проверить выводы Давида. Хотя он и так был уверен, что прав.

— А как вы догадались? — мрачно спросил Иван, ожидая, что колдун теперь запрет его в номере и еще чего доброго свяжет.

— Это просто мой мальчик. Ты ведешь себя все более и более уверенно. Когда у колдуна прибавляется вероятностей, он чувствует себя сильным и непобедимым. И как бы ты не хотел, скрыть это у тебя не получится. Ты можешь обманут другого, но меня никогда.

— А почему? Вы что такой наблюдательный?

— Да. Я очень наблюдательный Иван, и это делает меня очень опасным. Но кроме наблюдательности еще надо уметь делать выводы. Ну и мое Знание гораздо больше твоего. Я так понимаю, ты воспринимаешь весь мир как сборище математических формул, и по их сложности определяешь кто перед тобой? А потом, оперируя числами, ты отбираешь их у людей, или добавляешь и таким образом управляешь событиями?

Ваня опять покраснел. Об этом он вообще никому не рассказывал. Даже Андре не знал, что он так делает, но колдун как-то догадался.

— Да.

— И как выглядят мои формулы?

— Очень простые и неправильные.

— Но не всегда, верно? Они постоянно меняются, и это так пугает тебя во мне. Я кажусь тебе то простым человеком, то колдуном, то сумасшедшим, не так ли?

— Да. И сейчас вы скажете, что я ошибаюсь?

— Отчего же? Наоборот ты, наверное, единственный кто смог меня правильно понять. Учти, до тебя я видел только одного колдуна, кто обладал похожей извращенной формой Знания и мог читать меня им. Больше никто не может этого сделать. Даже тот, кто заберет тебя у меня, даже его хозяин не могут этого, а ты смог. Так что поздравляю тебя Иван, ты, если разобраться, единственный кто может представлять для меня опасность.

— Это почему?

— Потому что ты меня разгадал. Твое Знание еще не оформилось и ты не можешь делать выводы, но рано или поздно ты меня поймешь.

— И что тогда?

— Скорее всего, я приду и убью тебя.

— А почему вы не сделаете это сейчас?

— Потому что сейчас ты для меня не опасен. Да и ты, быть может, не доживешь до этого времени. Поэтому не бойся и налегай на еду.

Ваня принялся есть, но аппетита у него поубавилось. А вот Давид напротив, ел за обе щеки. Когда они закончили и поднялись в номер, Давид закурил и, подозвав Ивана в свою комнату, указал на спящую девушку.

— Не правда ли она очень красива? — спросил Давид.

— Да. — ответил Иван, Жанна действительно была потрясающе красива. — Но мы ее не разбудим?

— Нет. Она проспит еще несколько часов, и я хочу чтобы ты остался и когда она проснется, отдал ей это письмо. — Давид указал на письмо, лежащее на столике.

— А что в нем?

— Это тебя не должно интересовать. Ты просто скажешь, что Давид пошел искать Люка, и оставил ей послание.

— А что вы будете делать по-настоящему?

— Искать Люка.

— Чтобы убить?

— Да.

— Но она любит его.

— Нет, она думает что любит. Она одурманена вампиром, и эту связь можно прервать, только убив его.

— Вы оставите меня одного?

— А что ты боишься одиночества?

— Нет, но вы не думаете, что я могу убежать?

— Нет. Если ты убежишь, я найду тебя.

— Вы в этом уверены?

— А ты сомневаешься?

Иван смотрел в черные глаза Давида и понял, что тот действительно сможет его найти где угодно.

— Хорошо, — сказал Давид. — Пообедать и поужинать можешь в ресторане. Я открыл там счет, и ты просто скажи, чтобы записали на меня. До встречи маленький колдун. Ты кстати можешь собирать вероятности сколько хочешь. Для меня колдуны еще более легкая жертва, чем инквизиторы.

Давид ушел, оставляя за собой запах роз. Сегодня он хотел пахнуть красным запахом. Ваня пошел в свою комнату и засел над тетрадкой. Ему казалось, что решение уже так близко.

Глава 4

Свет солнца падал через витражи собора святого Вита почти перпендикулярно. Зимой солнце двигалось ниже и поэтому на стенах собора играли причудливые фигуры святых, и древних рыцарей, порожденные падением параллельных солнечных лучей. Давид любовался на эту красоту стоя в углу и раздумывая, как можно собрать этот потрясающий аромат ладана и старых скамеек, вкупе с каменной пылью и поместить в пузырем для духов. Это был бы очень интересный аромат. Но над ним надо так долго работать, что Давид оставил это на потом. Он разглядывал потолок, находящийся где-то наверху. Давиду казалось, что он в нескольких километрах над ним, и в то же время мог различить каждую трещинку, даже если она едва наметилась. Но собор был для колдуна большим, чем просто грандиозное сооружение или молельный дом. В своих мыслях Давид уже несколько раз сносил его и позволял сотням тысяч людей умирать на его строительстве. Такие здания строятся веками, и их фундамент неизменно имеет начало в смерти. Помимо королевских мощей, под этим собором тысячи, а может и сотни тысяч могил, которые появлялись за время постройки. Фактически это огромный памятник смерти, фамильный склеп для неизвестных, а потому и совершенно ненужных истории людей. Давид искренне хотел стать в один ряд с ними, но не мог.

Наконец он увидел того кого ждал. Вампир в церкви выглядел инородным телом, и цепкие темные глаза без труда обнаружили его, как только тот вошел. Обнаружили и почти сразу потеряли. Теперь Давид снова окунулся в омуты сознания, занося туда красочные образы и заменяя ими скупые. Он совершенно не двигался и не моргал уже почти полчаса. Его сердце билось куда медленнее, чем сердце вампира и он казался продолжением стены. Еще одна статуя, о чем говорила и неправильная симметричность его лица. И только его воспаленный разум сиял в соборе подобно солнцу, что заставило витражи жить и немного согрело скамьи для молящихся. На часах было одиннадцать двадцать пять, когда разум Давида обратился не внутрь, а во вне. И поводом к этому был вовсе не вампир, который не находил себе места вот уже полчаса, а старый человек с широкополой шляпой в руках вошедший в храм. Он был одет по всей форме, принятой в его жестоком ордене. Длинный плащ скрывал меч за спиной, и по невольному движению, которое он сделал, когда увидел Люка, Давид понял что он левша и держит орудие для метания во внутреннем кармане плаща. Инквизитор и судя по поведению и возрасту гораздо опасней Андре. Наверное, высший уровень. Такой может разрушить треклятье, и наверняка умеет убивать не хуже чем сам Давид. Ну почти не хуже. Давид не запаниковал, не заволновался, его пульс не подскочил, разгоняя по телу адреналин, нет. Он опять пустился в созерцание чудес Вита, только теперь часть мозга задумалась о том, кого из них стоит убить первым. Появление инквизитора было и внезапным и ожидаемым. Сначала Давид подумал, что Андре все же позвонил в инквизицию, и теперь Прага наполнена охотниками за колдунами. Но изучив его поведение, Давид понял, что тот здесь вовсе не из-за него. Инквизитор определенно следил за вампиром. Но зачем? Если следил, значит, была причина. И Давид всего за пару минут уничтожил в голове прошлый план, и заменил его новым. Он пошел в сторону инквизитора, испытывая наслаждение от того как по телу пробежало легкое покалывание — это кровь оживляла затекшее тело. Пройдя мимо инквизитора, Давид запомнил его запах и пошел из храма. Он спустился по истертым миллионами ног ступенькам и стал искать машину инквизитора. Машина вампира нашлась сразу — тонированный БМВ, взятый напрокат, стоял на самом видном месте. Чтобы найти машину Решара понадобилось зайти в один из проулков. Старая Шкода стояла в стороне, но так чтобы можно было иметь прекрасный обзор за ступенями. Давид достал отмычку и с легкостью открыл капот. Сигнализации как он и подозревал, не было. Он перерезал пару проводов, а потом пошел к телефонной будке, возле которой была припаркована его Ямаха. Давид решил взять напрокат мотоцикл.

Он подождал, пока на ступенях не появился вампир. На его лице была написана растерянность пополам с волнением и жаждой крови. Давид позвонил в диспетчерскую такси и назвал им несколько ближайших улиц, где естественно никто такси не ждал. Он равнодушно наблюдал, как три машины, стоящие неподалеку, снялись со стоянки и поехали по ложному вызову. Потом он сел на мотоцикл, надел шлем и сделал вид, что прогревает его. Инквизитор спустился по второй лестнице и уже подходил к своей машине быстрой походкой. Он и вампир сели в машины одновременно, но поехала только БМВ. Давид последовал за ней, слегка отстав, профессионально ведя слежку. На нем стоял купол тайн, так что можно было не опасаться, что вампир его заметит, но он не хотел рисковать.

Когда его машина не завелась, а на улице не оказалось ни одного такси, Решар подумал что это конец. Теперь он потерял вампира, значит, потерял гнездо, значит, скоро в Праге прибавится жертв, а в его снах обвиняющих его мертвецов. Он, конечно, найдет вампиров, но, сколько еще они убьют до этого. Одного, двух, сотню? Он открыл капот и увидел, что несколько проводов перерезаны. Неужели вампир его вычислил? Не может быть. Люк его не заметил, он буквально изошел от жажды. Значит, у него был помощник? Тоже нет. Как он узнал, что это его машина? Оставалось только фирменное невезение инквизитора. Какой-нибудь урод решил пошутить и объектом шутки оказался Решар. И что теперь делать?

Вампиры недавно поели, а значит, несколько дней они вообще могут никого не трогать. А если и убьют, ограничатся какими-нибудь бомжами. А найти вампира можно только по жертвам Знание тут не помощник. Но ведь у него есть жертва. Жана. Если найти ее Люк рано или поздно тоже ее отыщет. И тогда он возьмет его за яйца и узнает, где расположилось гнездо. Он отругал себя за то, что не схватил его прямо в соборе, но на глазах у людей это было слишком опасно. Вампир начал бы сопротивляться, пришлось бы его убить, и начался шум, а Решар так ничего и не узнал бы. Но если он сможет его поймать, тот скажет ему все вплоть до того, кода он в первый раз подрочил. Решар знал толк в пытках и не сомневался, что вытащит из него все что нужно. Но как найти Жанну? Знанием разумеется. Хоть это будет и непросто, но Решар постарается. Жертву вампира найти гораздо сложнее, чем простого человека, но все же возможно. Решар позвонил в автосервис, а сам сел в машину и стал искать Жанну.

Глава 5

Жанна проснулась раньше, чем рассчитывал Давид. То ли снотворное было недостаточно сильным, то ли Давид его мало вколол, но так или иначе Жанна проснулась в два и не поняла, куда она попала. Гостиничный номер, но вроде не ее. Вчерашний день был как в тумане, а когда она обнаружила, что подключена к капельницам Жанна не на шутку испугалась. Вчера она вроде встретила какого-то странного человека, а потом пришел Люк и они долго занимались любовью. Или нет. Мозг девушки старался все вспомнить, но образы летали там голыми мужскими телами, и тела почему-то было два. Она вытащила иглу из вены и попыталась подняться. Мышцы болели, но встать удалось. Она чувствовал себя как после сауны, в голове мысли текли неторопливо и сумбурно. Поднимаясь, она задела какую-то бутылочку на тумбочке и та, упав, разбилась. Слегка пошатываясь, она кое-как обошла кровать, когда дверь открылась, и на пороге появился какой-то мальчик. Она помнила его. Да это племянник Давида из России. Мальчик вошел и сразу отвернулся. Жанна только теперь поняла что она голая. И сразу после этого ее мысли прорвало. Она вспомнила, что занималась вчера любовью не только с Люком, но и с Давидом. Причем ей казалось, что с обоими одновременно. Она вдруг подумала, что секс с вампиром дело вовсе не такое уж приятное, но эти мысли привычно ушли, заменившись образом Люка. Вот только теперь где-то на заднем плане там маячил и Давид.

— Вы уже оделись? — спросил Ваня. Он повернул голову и обнаружил, что нет. Он опять отвернулся.

Жанна вышла из собственных воспоминаний, после незнакомых ей слов на русском языке. Она увидела, что мальчик бросил на нее быстрый стеснительный взгляд и снова отвернулся. Сзади его уши были малиновыми. Это слегка позабавило девушку.

— Слава Богу, нашелся хоть один порядочный человек, который еще краснеет при виде меня. А то мне начало казаться, что остальные хотят или моего тела или крови.

Она натянула на себя одеяло, прикрыв тело. Ваня, разумеется, не понял, что ему сказали, но все же повернулся, когда ткань перестала шуршать. Но он не стал рисковать, и теперь перед ним были не более чем аппетитные формы молодой красавицы, а всего лишь набор рваных формул.

— Я не умею говорить по-французски. — сказал мальчик убрав часть формул, и обнаружив что девушка прикрыла наготу, успокоился.

— Ах да ты же не говоришь по-французски. — сказала Жанна различив слово "французски". — А по-английски?

— Немного. — ответил Ваня. И у него и у нее познания английского были довольно куцыми, да еще и акцент просто ужасным, но это было хоть что-то.

— Может, ты подашь мне платье? — Жанна опять перешла на родной язык, потому что не могла сложить фразу на английском, но потом вспомнила одно слово и, указав на кресло, где лежало ее платье, сказала. — Платье.

Ваня понял и, подойдя к креслу взял платье, а потом конверт со столика, и подал все это девушке.

— Это мне? Ладно, давай.

Жанна открыла конверт и прочитала:

"С пробуждением тебя дорогая. Мы провели вчера прекрасный день, если ты помнишь. Я нашел Люка, и он будет ждать тебя вместе со мной сегодня на Карловом Мосту в шесть вечера. Давид"

Жанна затрепетала от того что сегодня наконец встретит его, и в то же время подумала, как будет объяснять любовнику, что она переспала с другим. Но она подумает об этом, когда встретится с Люком и этим Давидом. Она жестами объяснила мальчику, чтобы тот отвернулся, и стала одеваться. Платье было в ужасном состоянии — чтобы идти в таком виде к Люку не могло быть и речи. Она кое-как нашла в комнате сувою сумочку и проверила все ли на месте. Потом вышла из комнаты. Мальчик следовал за ней, изучая ее формулы.

— Ладно Иван, я пошла до встречи ты был очень галантен. — сказала Жанна протягивая руку к дверной ручке, но та ускользнула.

Дверь открылась, на пороге стоял Решар. Жанна в ужасе отшатнулась, а инквизитор с улыбкой на лице вошел внутрь.

— Привет Жанна, что же ты не поцелуешь старого друга. — сказал Решар.

Он не верил своей удаче. Найти Жанну Знанием у него так и не получилось. Давид прикрыл ее, но Решар не понял этого, а решил, что она без сознания или спит или еще чего. Тогда он стал действовать иначе. Он просто предположил, что такая девушка наверняка остановится в одной из лучших гостиниц Праги, и поехал проверять их. У него была с собой ее фотография, которую он предусмотрительно сделала в аэропорту Парижа, и он показывал ее в регистратуре посетителей. В первой гостинице у него не получилось что-нибудь узнать, но ничего удивительного в этом не было. С его удачей он не сомневался, что девушка если и окажется в какой-либо из гостиниц, то в самой последней. Если он ее вообще найдет таким способом, это уже будет великая удача. Но к его удивлению, девушку опознали уже во второй гостинице, правда сказали, что ее привел какой-то постоялец. Решар естественно не подозревал, что повезло ему, потому что Жанна находилась в обществе целых двух колдунов.

— Где твой друг? — спросил Решар, закрывая за собой дверь. — А ты кто такой?

Иван смотрел на вошедшего с ужасом. Его формулы были хорошо знакомы мальчику. Подобные он видел только у Андре. Но у этого они были еще сложнее, хотя казалось бы уж куда дальше.

— Мальчик не при чем. — вмешалась Жанна. — Он племянник моего друга.

— Где же твой друг? И где вампир? Ты же, я так понял, теперь знаешь, что я сказал правду?

— Знаю. Дай пройти.

Жанна попыталась выйти, но Решар залепил ей пощечину, и она упала на пол.

— Дура! — закричал на нее инквизитор. — Что нравится быть вампирской подстилкой?! Или ты жаждешь стать такой как он? Ну да, наверное, он тебе это пообещал вот ты и растаяла. Как ты не можешь понять, что он убийца и просто пьет тебя, а вовсе не любит. Где он?

— Я не знаю. — по щекам девушки потекли слезы.

— Врешь! Но ничего, раз ты решила стать вампиром не обижайся, что поступать я с тобой буду как с ними. — Решар достал из кармана метательную бритвы. — Ты у меня во всем сознаешься…

Договорить он не успел, ибо развернулся и метнул бритву в мальчика. Но было уже поздно, пол под ногами ушел вниз и последнее, что видел Решар, как его бритва пролетела мимо. Он врезался в пол нижнего этажа и тот тоже провалился. В общем и целом Решар пролетел через три этажа, и его погребло под завалами. Но он был еще жив, и даже более того — его даже не поцарапало. Он лежал под обломками в достаточно удобной позе, но не мог пошевелиться. Он успел уничтожить часть проклятья, которое в него метнул мальчик, но не все. Однако подобное везение было само собой разумеющимся, когда сталкиваются инквизитор и колдун. Тут если сразу не убил, противник наверняка даже не пострадает. Инквизиторы были единственными людьми, с которыми колдунам не везло и это правило действовало наоборот. Решар исходил злобой, находясь под завалом, а сверху в дыру кучу камней разглядывала Жанна.

— Господи как же это? — сказала девушка.

— Уходим, он может быть не один! — крикнул ей Ваня.

— Что? — не поняла Жанна.

— Уходим! — сказал Ваня по-английски и потянул ее к выходу. Девушка подчинилась.

Глава 6

Огромный замок Маршан был классическим памятником архитектуры. Иногда сюда даже водилиэкскурсии, и все восхищались средневековой обстановкой, искусными гобеленами и картинами династии Маршан. И здесь последний и первый граф Маршан сидел в главном зале и рассматривал картину, на который был изображен сам. Мужчина на ней был совершенно не похож на ту тварь, которая смотрела в испорченное зеркало. Маршан, когда его рисовали, естественно был вампиром, но еще далеко не высшим. Только когда он стал пить кровь других вампиров, его тело и внешность изменились, превращая его в чудовище. Маршан думал о тысячах человек, которые прошли через его постель, а потом и его зубы, с легкой ностальгией. Неподалеку, как будто чтобы создать контраст, стояло зеркало, в котором отражался монстр. Он иногда неестественно выворачивал шею и смотрел на свое нынешнее отражение. Рядом со старинным креслом, напротив пылающего камина, лежал голый мужчина, у которого была оторвана левая ягодица. Она медленно зарастала, а прежняя находилась в руках Маршана, и он изредка прикасался к шмату мяса, выпивая несколько капель вампирской крови. Как будто он держал пиалу, только мягкую.

Люк потерял не только ягодицу. Сначала Маршан оторвал у своего слуги руку, потом вырвал три ребра. Ягодица просто попалась ему на глаза последней, и он не смог удержаться. Он поднес ее ко рту, но на этот раз не выдавил несколько капель, а впился зубами. Она почти мгновенно превратилась в прах и осыпалась на каменный пол замка Маршан.

— Но я должен ее найти хозяин. — залепетал Люк. — Я уже чувствую ее, я быстро найду ее.

— Нет. — ответ был неизменен. Именно потому, что Люк осмелился ему перечить, Маршан и набросился на него. — Сначала ты накормишь гнездо.

— Но они сытые хозяин.

— Ты опять смеешь мне перечить ублюдок?

Маршан со скоростью звука приблизился к нему и вырвал вторую ягодицу. Люк закричал от боли. Теперь раны заживали очень плохо и болезненно. Маршан слишком сильно его повредил, и еще его преследовала ломка. Вторая ягодица тоже осыпалась на пол серым пеплом. Маршан пробовал аперитив.

— Ты приведешь ко мне десять жертв. По-соседству находится магазин, там как раз есть необходимые люди. Я хочу, чтобы все в гнезде были сытыми сегодня. Вскоре я устрою в Праге кровавую баню, как в старые добрые времена и мне надо, чтобы гнездо было сытым.

— Но хозяин, зачем это вам?

Маршан посмотрел на Люка и в его глазах мелькнул невероятный гнев. Люк подумал, что сейчас тот опять набросится на него, и закрыл глаза, но ничего не произошло. Он открыл глаза и увидел, что Маршан наливает себе красного вина в золотой кубок. Он оказался в противоположном конце большого зала, и как всегда переместился туда мгновенно и бесшумно.

— Инквизиция посмела нанести мне удар. — сказал монстр хриплым голосом. — Я хочу выманить того инквизитора который отрубил мне руку и убить его.

— А если он не один хозяин?

— Вот для этого мне и надо чтобы гнездо было полным сил. Десяти человек должно быть достаточно. Приведи их в подземелье и закрой в нем. Потом можешь ехать к своей Жанне.

— Спасибо хозяин!

Люк поднялся и, прихрамывая, пошел одеваться в другую одежду. Маршан, держа кубок в одной руке, прошествовал к своему креслу и, усевшись, опять стал рассматривать портрет. На отвратительной харе застыл звериный оскал, но в действительности это была улыбка. Высший вампир не сказал Люку и слова правды. Ему было наплевать на инквизитора, который отрубил ему руку. Ничтожный смертный был ничем по сравнению с превращением. Ему даже не надо чтобы Люк кормил гнездо, тех вампиров, которые есть ему вполне хватит, как и их сил. Но он хотел поиграть напоследок. Сейчас его раб соображает едва ли не хуже чем его Жанна. От ломки и жажды он уже почти обезумел, а после того как Маршан его повредил, жажда Люка будет еще сильнее. Старый вампир хотел, чтобы при встрече с Жанной, жажда полностью поглотила его разум. Чтобы он забыл о том, что влюблен и, увидев вожделенную жертву, осушил ее тут же и полностью. На этой стадии жертва очень слаба и податлива, так что один неверный шаг и она умрет. Маршан хотел, чтобы Люк пришел сегодня к нему полностью несчастным. Он даже решил, что убьет его уже после превращения. Первая жертва в новом статусе! Маршану было жутко интересно, каково будет выпить его, уже будучи демоном. Он попивал вино маленькими глоточками, растягивая удовольствие и предвкушая. Но вот кубок опустел и Маршан пошел на нижний этаж, где сейчас спали семнадцать его рабов. Семнадцать билетов к бессмертию и полной власти.

Давид проследил за Люком, это было очень просто. Вампир определенно мучился от ломки и не обращал внимания, что за ним приклеился мотоциклист. Когда БМВ подъехал к большому старинному замку, Давид спрятал мотоцикл в кустах и пошел к замку пешком. Он не торопился и не волновался. Волна играла, и пришлось ненадолго снова поднять берега. Но вскоре Давид позволит ей поиграть с вампирами всласть.

Пробраться в замок для него не составило никакого труда. Охраны не было, и по табличке у входа он определил, что замок носит название Маршан. Эти шесть букв что-то пробудили в памяти Давида, но он не стал тормошить свои воспоминания, в конце концов, это было бессмысленно. Он и так уже знал все что надо. Наверняка в этом замке притаилось вампирское гнездо и Люк его активный вампир. Давид решил, что убьет всех вампиров, а потом встретится с Жанной на мосту и поведет ее в какой-нибудь ресторанчик. Как только он убьет Люка их связь прервется, и она станет принадлежать уже другому чудовищу. Давид перелез через забор, пролез в узкое окно и позволил волне захватить свой мозг.

Как всегда краски стали ярче, появились дополнительные спектры и цвета, которые мог видеть только он. Он всей кожей чувствовал приятное прикосновение шелковой подкладки своего костюма. Запахи раздражали нос и одновременно доставляли невиданное удовольствие. Он слышал как в подземельях скребутся крысы, и услышал медленный стук семнадцати сердец, задолго до того как нашел потайной ход. Глаза Давида с легкостью различили, что камни в одном из коридоров замка имеют чуть более маленький зазор, и вскоре обнаружил камень, который надо было нажать, чтобы часть стены ушла, открывая дверь. Давид вошел в узкий коридорчик и, пройдя по нему, попал в круглый зал, где стояли гробы с вампирами. Из зала вели две двери — одна, по которой пришел Давид, другая — к лестнице.

Как всегда когда его захлестывала волна, Давид не понимал, зачем вообще сюда пришел. Его влекло только любопытство, а логика полностью перестроилась. Так, например он присел, чтобы почувствовать легкое дуновение сквозняка на своем лице. Его глаза следили за маленьким жучком, который полз по своим делам. Его внезапно захлестнуло желание потискать щенков. Он возликовал, когда представил, как ласкает их мягкую шерсть и зарывается в нее носом, чтобы почувствовать запах молока. Он трепетал, но часть его сознания — примерно шестнадцатое направление — внимательно слушало голоса доносящиеся сверху. Там Люк умолял отпустить его к Жанне. Другой голос не соглашался с ним, и вскоре Давид уловил звуки треснувших костей и разрываемой плоти. Он слышал весь разговор, и в это же время его руки делали движения, как будто он гладит двух щенков — мальчика и девочку. На глазах навернулись слезы умиления. Он встал, и начал танцевать под одному ему слышимую музыку. Когда сверху послышался звук открывающейся двери, Давид продолжал танцевать и двинулся в тень второй двери. До него донесся запах тлена и разложения. Когда Маршан спустился, он сначала не заметил что, скрытые в темноте дверного проема, за ним наблюдают два, по-детски восхищенных, любопытных, глаза. Давид в первый раз видел настоящего высшего вампира, и ему было интересно, что он будет делать. Бесшумным и изящным движением колдун достал из кармана нож.

Маршан спустился к тем, кто должен сделать его бессмертным. Он как Кощей ходил над своим златом и слегка посмеивался. Он, словно ребенок в кафе мороженого, не знал, какой сорт ему взять первым. Мужчину или женщину? Сильную жертву и слабую?

— Пожалуй я начну с тебя Марта. — проговорил он.

— А сколько тебе осталось до превращения? — раздался совершенно спокойный голос сзади.

Маршан резко повернулся, ожидая увидеть инквизитора, но вместо того перед ним стоял красивый мужчина, с совершенно безумным взглядом. Мужчина не напал первым, а значит, теперь он был обречен. Маршан вообще не мог понять, как он не почувствовал его присутствия. Он внимательно рассматривал его. Дорогой костюм и туфли без каблуков, гладко зачесанные назад черные волосы, в левой руке он держал небольшой нож. Судя по всему другого оружия у него не было. Но что-то в нем было не так. Во-первых, его манера держаться — он был совершенно спокоен, и безумные глаза рассматривали вампира с интересом, но без страха. Во-вторых, он после того как вышел из дверного проема, стоял совершенно неподвижно. Словно крокодил, перед тем как схватить антилопу, он боялся пошевелиться и спугнуть ее. Впрочем, страха там не было и в помине. В-третьих, его лицо было странно симметричным и чересчур правильным. Вроде не человек, а рисунок художника.

Давид рассматривал вампира с не меньшей внимательностью. Ни страшная рожа, ни скорость с которой он развернулся к нему, не произвели на Давида никакого впечатления. Он смотрел на вампира, навсегда зарисовывая в памяти его образ, и тут же зашифровывая так, чтобы не помнить. И вампир, и колдун смотрели и понимали что ни первый, ни второй не боится. Два сердца Маршана бились, как и положено, медленно, сердце Давида стучало лишь немного быстрее.

— Немного. — ответил Маршан. — Я думаю, этих мне хватит. А кто ты такой?

— Давид.

— Это должно что-то для меня означать?

— Не думаю.

И Давид замолчал. Маршан не понимал, что это за чудик и зачем он явился сюда. Давид просто смотрел на него, и даже не думал что-то предпринимать. Он по-прежнему стоял каменным изваянием и Маршан готов был поклясться, что ни разу не мигнул. И даже когда он говорил, двигался только его рот, а остальные мышцы лица оставались неподвижными.

— И зачем ты пришел сюда Давид? — решил немного прощупать почву вампир.

— Я пока не решил. Сначала я хотел убить Люка, а теперь размышляю, стоит ли мне убить тебя.

— А ты думаешь, у тебя получится? — оскалился вампир.

— Да.

— А ты хоть представляешь кто я такой?

— Да, ты высший вампир.

Маршану надоела эта дурацкая беседа. Этот человечишка начинал раздражать и портить столь долгожданное превращение. Давид же действительно размышлял, что ему делать с вампиром. Волна все еще вольготно плескалась в его сознании, и он до сих пор гладил щенков. Он не находил причин, чтобы убивать вампира, но тот сделал выбор за Давида. Словно черная молния он набросился на колдуна и решил свою судьбу.

Давид не менее быстро вложил рукоять ножа себе в рот и крепко сжал зубы. Маршан несся на него, но Давид не стал уклоняться. Напротив он бросился навстречу приближающемуся вампиру, и они на секунду застыли в смертельных объятьях. Огромные когти полосовали спину Давида, оставляя глубокие порезы, а колдун мотал головой, словно что-то отрицая, и удерживал Маршана в объятьях, чтобы тот не вырвался. Спустя пять секунд голова высшего вампира упала на пол, а Давид стоял посреди комнаты с окровавленным лицом. Теперь он сам стал похож на вампира. Нож был зажат в зубах — на ручке остались следы зубов, а Давид чувствовал вкус дерева, из которого тот был сделан. Давид думал, что это ясень. Его спина была изорвана в клочья, но он не чувствовал боли. Его сознание еще некоторое время гладило щенков и вкушало ясень. За это время вампир рассыпался прахом на полу, и легкий сквозняк стал гонять пыль по круглой комнате. Лицо Давида покрывала черная кровь Маршана, но вот она тоже превратилась в пепел и упала на пол.

Давид, наконец, вышел из транса драки. Хотя надо сказать, что поединку с высшим вампиром было отведено дай бог треть сознания колдуна. Он вытащил изо рта нож и открыл один из гробов. Два резких движения, и голова красивой девушки была отделена — та даже не успела проснуться. Давид молниеносно схватил отрубленную голову и положил себе на правое плечо. Кровь, вытекшая из нее, заживляла его раны, и на спине не оставалось даже шрамов. Собственно Давид и позволил Маршану себя покромсать, чтобы попробовать на себе действие вампирской крови. Следующий гроб был открыт, и отрезанная голова мужчины легла на его левое плечо. Последние раны зажили, и Давид пошел по лестнице наверх. Он все еще был под действием волны и поэтому, как только увидел две начищенные до блеска секиры, висевшие на стене крест-накрест, взял одну и вернулся в подвал. Пятнадцать раз поднимался и опускался огромный топор. Давид действовал аккуратно и быстро. Но вовсе не желание убийства вампиров двигало Давидом. Когда он уничтожал гнездо, он преследовал две цели. Первая — ему было любопытно, каково это рубить головы секирой, но его любопытство удовлетворилось уже после второй жертвы. Второй причиной было то, что его превосходный пиджак был изорван в клочья, и ходить с обнаженным торсом, да еще зимой, он не хотел. Чего доброго еще простудишься! И не его вина, что большинство вампиров были женщинами, а мужчины одевались или в грязные лохмотья, или с вульгарной роскошью. Он открыл семнадцатый гроб, и его опять ждало разочарование. Твидовый пиджак никак не сочетался с серыми брюками Давида. Но все же хоть что-то… Секира опустилась, убив последнего вампира, и Давид аккуратно снял с него пиджак. Рубашку он нашел в тринадцатом гробу.

Давид вернулся наверх и, взяв золотой кубок, налил в него красного вина. Потом он уселся в кресло и, как вампир до него, начал рассматривать портрет. Он решил подождать Жанну здесь. В конце концов, Люк приведет ее сюда так зачем срываться и бежать на Карлов Мост самому? Нет, лучше он изучит несколько картин и гобеленов средневековья.

Глава 7

Андре прилетел в Прагу к трем часам дня. Перелет дался инквизитору тяжело. Рука ныла, несколько раз открывалось кровотечение, но инквизитор терпел. Он был обязан спасти Ивана во что бы то ни стало. Он и сам не понимал, почему ему так дорог маленький колдун. При мысли о том, что правнук Абдулы мог уже убить его, Андре бросало в пот. Правда колдун сказал, что с ним все в порядке и что якобы завтра они сразятся и определят судьбу Ивана, но Андре не верил ему. Вообще доверять колдуну было выше его сил, и теперь он только скрежетал зубами от злости, что попал в эту переделку и еще затащил в нее мальчика.

Он вышел из аэропорта и сел в такси. Таксист был чехом, но русский знал, и Андре сказал отвезти его в город. Куда конкретно Андре еще не решил, но было ясно, что необходимо найти колдуна сегодня и убить. Завтра наверняка будет какая-нибудь ловушка и колдун, скорее всего, убьет его самого. Все же колдуну достаточно выстрелить в него из винтовки и инквизитор умрет. Андре не имел купола удачи и не был защищен от огнестрельного оружия. Хотя работка была сложная. Как найти колдуна в большом городе? Давид не Иван, который собирал вероятности рядом с домом и, убив премьера, остался в Москве. Нет, он не станет колдовать попусту, а затаится и станет ждать. Если он даже и начнет колдовать, то сделает это незаметно. Если бы у Андре была хотя бы неделя, можно было попробовать обшарить Знанием каждый клочок Праги, но у него есть время только до завтра.

В такси стоял портативный телевизор, и Андре внезапно привлекла необычная новость. Сначала диктор говорил, что к Праге из Турции движется огромный ураган, который послужил причиной крушения гражданского самолета, а потом замелькали кадры какой-то гостиницы, где обрушились несколько этажей. Андре попросил таксиста все ему перевести.

— Да чего тут переводить? — ответил таксист с чешским акцентом. Его речь чем-то напоминала шипение змеи. — Несколько номеров разрушено. Три этажа упали, но гостиница в целом не пострадала. Но ее непременно закроют, пока не починят. Эти бюрократы все сделают чтобы людям жизнь усложнить…

Далее таксист стал рассуждать о налогах и прочем, так что Андре прекратил слушать. Он размышлял, может ли это быть результатом деятельности Давида? Вроде не похоже. Зачем колдуну так светиться да еще зная, что Андре может сообщить о нем в инквизицию. Сомнительно, но проверить нужно.

— Отвезите меня к той гостинице. — сказал Андре таксисту.

— Что посмотреть решили. Это правильно, хоть увидите за что наши полицейские гребут половину того, что я зарабатываю. Будьте уверены, там еще ничего не разобрали…

И таксист оказался прав. Когда Андре приехал, вокруг было полно полиции и пожарных, но Решар до сих пор находился под завалом и материл рабочих, чтобы шевелились быстрее. Андре вышел из машины и попробовал войти в отель, но полицейский преградил ему дорогу. Посторонним вход был воспрещен, а постояльцев уже давно вывезли в другую гостиницу. Андре обдумывал, как попасть внутрь. Наверное, придется нарушить закон. Это было опасно, так как с удачей инквизитора его наверняка поймают, но он должен попробовать. Он увидел одиноко прогуливающегося полицейского, который следил, чтобы в гостиницу не пролезли через окна в узком проулке. Андре направился к нему, делая вид, что хочет срезать дорогу, переходя с улицы на улицу. Но пройдя полицейского, он согнулся, как будто ему стало плохо, а сам исподтишка наблюдал, не смотрит ли на них кто-нибудь. Вроде зеваки были заняты разглядыванием фасада здания. Когда полицейский подошел, и спросил, что случилось, Андре резко распрямился, нанося удар в челюсть, и сразу же подхватывая обмякшее тело. Он оттащил полицейского к большим мусорным контейнерам и, оглядевшись, кинул его в один из баков. Потом залез туда сам и, пощупав пульс, раздел его. Он облачился в форму, не забыв прихватить пистолет и, сперва высунув из бака голову, вылез наружу. Резкое движение при ударе принесло ему страшную боль, но он стерпел.

Андре пошел к входу в отель, на этот раз никто его не остановил. Он с важным видом вошел внутрь и поднялся на нужный этаж по лестнице. Перед номером стоял полисмен и Андре, включив Знание, выудил из него несколько фраз на чешском. Он подошел к полисмену и сказал, немного хрипя, чтобы скрыть акцент:

— Капитан забыл там блокнот.

— Проходи. — ответил дежурный. Ему было все равно, он поставлен, чтобы не заходили гражданские, а не свои.

Андре, оказавшись в номере, обнаружил большую дыру и, посмотрев вниз, увидел, как рабочие разбирают завал, а из-под него доносится приглушенный голос. Голос показался ему вроде необычным, но Андре не придал этому значения. Он стал искать что-нибудь, что могло сказать, что здесь жил колдун. Его поиски завершились почти сразу. В одной из комнат он нашел тетрадь исписанную формулами. Тут были и нарисованные яблоки, и точки, и цифры. Сомнений быть не могло — в этом номере Давид держал мальчика. Он обшарил другую комнату и, под упавшим на пол одеялом, нашел вторую улику. Письмо, написанное красивым подчерком на французском языке. Андре знал французский и смог прочитать, что Давид хочет встретиться с неизвестной Жанной и Люком на Карловом мосту. Что же, превосходно. Теперь Андре знал, где будет колдун и когда. Он взглянул на часы — время еще есть. До шести оставалось полтора часа, и он успеет купить какое-нибудь оружие, но надо спешить. Андре вышел из номера и по его спине пробежали мурашки. Он услышал голос. Он говорил на чешском, но был до ужаса знакомым. Принадлежал голос учителю Решару, инквизитору класса А.

Пока Решар находился под завалом, он исходил злобой, желчью и ненавистью. Он не мог вспомнить ни одной операции, которую он проваливал столько раз подряд. Судьба как будто смеялась над ним, показывая, что цель близко и в самый последний момент спутывала все карты. И еще Решар вообще перестал что-либо понимать. Что это за колдун, откуда он взялся и что делал в одном номере с жертвой Люка? И самое главное, что теперь делать ему? Он уже в который раз потерял удачно найденный след, и как найти новый даже не предполагал.

С подобными мрачными мыслями, он еще раз отматерил рабочих за медлительность и уверив медиков, что с ним все нормально, а руку он сломал в другом месте, пошел вон из гостиницы. Когда Решар, весь в каменной пыли, едва отбившись от журналистов, в крайнем раздражении, сел в машину и стронулся с места, в его затылок уперся ствол пистолета.

— Здравствуйте учитель Решар. — сказал Андре.

Решар в который раз проклял все за то, что позволил застать себя врасплох, и приготовился к худшему. Ему было совершенно ясно, что теперь ему крышка. За ним послали. Великий Инквизитор узнал, что он допустил такой серьезный промах, и из-за этого погибло двадцать невинных людей. Теперь костер или тюрьма. Но все же предположительней первое. И он не заподозрил, что Андре думает точно так же, только уверен, что Решар приехал сюда, чтобы увезти на суд Великой Инквизиции его.

— Андре. Значит, они послали тебя? — спросил Решар, заворачивая в подворотню и останавливая машину.

— Не делайте резких движений Решар. Я вас хорошо изучил, и успею нажать на курок раньше, чем вы достанете бритву.

— Я не стану препятствовать воле Великого Инквизитора Андре. Ты можешь опустить пистолет, я проследую на суд сам. Сколько наших в городе? Мне надо передать им информацию, чтобы они нашли вампиров быстрее. Потом ты сможешь везти меня на суд.

После этих слов Андре тоже растерялся. То, что говорил Решар, было ему непонятно. Какие вампиры и почему он спрашивает, сколько инквизиторов в городе? Ведь он сам должен знать сколько их, если приехал его брать. Если только…

— Мне поручено допросить вас и определить степень вашей вины. — сказал Андре, стараясь попасть пальцем в небо. Как ни странно у него получилось.

— Моя вина очевидна и я не стану спорить с тем, что моя глупость привела к смерти двадцати человек. Я не стану отрицать и того, что был слишком заносчив, решив уничтожить вампирское гнездо в одиночку.

— Мне нужны подробности Решар.

— Хорошо. Как ты уже знаешь Великий Инквизитор отправил меня посмотреть, что происходит в Париже…

Решар рассказывал свою историю коротко и по существу, а Андре слушал, изредка поглядывая на часы. Он уже понял, что их встреча была случайной, но все же быть может ее можно использовать себе на благо. Если Решар поможет ему, они смогут взять Давида легче легкого. Все же он инквизитор класса А, да еще с огромным опытом. Каков он в деле, Андре убеждался не раз: сначала в учебных классах, потом пару раз в совместных операциях. Но вот Решар подошел к самому интересному — как он нашел Жанну и наткнулся на молодого колдуна.

— Кто он такой и что там делал непонятно. Но он определенно достаточно силен, хоть и ударил сзади, но все же я не смог разрушить его проклятье. Вот и все. Что теперь делать и где их искать я не знаю. И это Андре для меня самое страшное. Может я постарел?

— Зато это знаю я. И знаю, кто этот колдун, инквизитор Решар, и сейчас вы выслушаете мою исповедь… — теперь пришла очередь Андре делиться информацией. Пока Андре говорил, он видел, как несколько раз напряглись мускулы на затылке Решара. Особенно после того как Андре рассказал, что не смог выполнить приказ, и теперь еще собирается выручать поганого колдуна. — Так что у нас тут сложилась очень непростое положение учитель. Вы достойны суда, и я его достоин. Как вы считаете, чья вина сильнее?

— Это может решить только суд, на который мы с тобой отправимся.

— Вы может, и отправитесь, а я нет. Я знаю, где они будут сегодня вечером. Их встреча состоится через сорок минут и за это время нам стоит подбить бабки. Итак, мы с вами оба тянем на обвинении в ереси, допущение невинных жертв и пособничество колдунам.

— Я не пособничал!

— Ну ладно не пособничали. Но по вашей вине погибла куча народа, и еще не известно чье преступление больше.

— Тут ты прав, но что ты предлагаешь? Я не стану помогать спасать колдуна.

— Тогда я сейчас вас оглушу и свяжу, а когда все закончится, отвезу на суд.

— Тебя осудят тоже.

— Я знаю. Но знаете что Решар, мне все равно. Я поклялся, спасти этого мальчика и я сделаю это даже ценой собственной жизни.

— Но почему? Он же колдун.

— Я верю, что его можно спасти и отучить от колдовства.

— Он убийца!

— Не вам мне такое говорить! Даже мои руки в крови по локоть, а ваши так и подавно! Не вы ли только что обрекли на смерть из-за гордыни двадцать человек!? Разница между мной и вами в том, что я хочу спасти мальчика от самого себя пока не поздно, а вы видите в нем только колдуна!

— Его нельзя спасти! Он колдун и убийца!

— Вы его не знаете Решар!

Решар почувствовал, как давление пистолета на затылок усилилось.

— Успокойся инквизитор. — сказал он. — Так мы не придем к согласию никогда. Что ты предлагаешь?

— Я помогу вам убить вампиров, а вы поможете мне спасти мальчика. Откажитесь, я вас оглушу, свяжу и попытаюсь сделать все сам.

— У тебя ничего не получится. Тебе противостоит колдун, да еще и высший вампир. Ты не справишься.

— Вот и я про то же. Помогите мне Решар, а я помогу вам. Возможно, если нам удастся убить вампиров, ваша вина перед судом станет меньше. Но я хочу чтобы вы поклялись мне что не станете убивать мальчика, после того как все закончится.

— Хорошо Андре. — сказал Решар после минутного раздумья. — Я клянусь, что не трону мальчика. Мы должны помочь друг другу.

Андре опустил пистолет и сказал:

— Тогда езжайте к Карлову мосту. У нас осталось всего полчаса.

Решар завел машину и тронулся с места. Он только что, в первый раз в жизни, дал клятву, которую не собирался исполнять.

Глава 8

Иван и Жанна приехали в гостиницу, где она остановилась, и прошли к ней в номер. Жанна была сбита с толку и не знала, что ей делать. Нет, она конечно знала, что пойдет на встречу с Люком, но что дальше. Что будет, когда встретятся она Давид и вампир? Тут ее захлестнули воспоминания о Давиде и о том, насколько он хорош в постели. Мысли перемешивались в сознании и мешали сосредоточиться на Люке. Жанна естественно не знала, что Давид отсосал некоторое количество вампирского яда, и с каждым днем разлуки, жертва теряет связь с хозяином. Давид слегка надорвал эту связь и попытался вклиниться в образовавшуюся брешь. Теперь сознание девушки раздваивалось, и она была на грани срыва.

А вот Ваня напротив, был предельно спокоен. Сегодня он совершил очередное колдовство, потратив все свои простые цифры, но знал, что вскоре сможет их восстановить. В нем тоже сошлись несколько противоречий, но в отличие от Жанны это привело его мозг к состоянию апатии и спокойствия. Он разрывался между колдовством и тем, что говорил инквизитор Андре. Нелогичные, но одновременно красивые, объяснения Давида тоже обсасывались мозгом Вани и он не мог понять, кого ему слушать. С одной стороны Андре действительно хотел ему помочь, а колдун похитил его. Но с другой стороны Иван видел, что собой представляет колдун и что инквизитор. Первый был королем жизни, а второй, несмотря на то, что нравился мальчику, был все же форменным неудачником. А тут еще один инквизитор появился и еще один мертвый человек был записан на счет молодого колдуна. И что самое страшное Ваня не испытывал по этому поводу никаких чувств. Ему не было страшно, что его поймают, и он не чувствовал раскаяния за то, что сделал. Собственно он не знал, что ему теперь делать и как себя вести, поэтому решил, что пойдет с Жанной на эту встречу и будь что будет. Возможно завтра колдун возьмет его на встречу с Андре, и тогда мальчик поймет, что-нибудь. То, что на мост должен прийти еще и вампир его не волновало. Наверняка Люк, о котором так воздыхала эта женщина, уже мертв. В том кто победит, Давид или он, сомнений у него не было.

Жанна пошла в ванну, а Ваня включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Из-за языкового барьера они не могли нормально общаться, и пока ехали в гостиницу почти не разговаривали. Едва ли девушка поняла, что произошло в номере, и почему под инквизитором провалился пол. Ваня вообще заметил что девушка, сходит с ума от той переделки, в которую угодила, и это было неудивительно. Все же оказаться между Давидом и вампиром не слишком заманчивая перспектива.

По телевизору показывали упавший самолет, а потом гостиницу с разрушенными этажами. И тут Иван увидел того, кого уже считал мертвым. Решар выходи из здания и закрывался от объективов камер, но это был определенно он. Мальчик не понимал, что говорят, но и картинки было достаточно. Он дождался, пока девушка помоется, чтобы сообщить новость, но когда та вышла из ванной, ему пришлось отвернуться. Жанна опять была полностью голой, и Ваня заметил насколько безумен ее взгляд. Мальчик не смотрел на нее почти минуту, а когда рискнул повернуться, обнаружил, что она по-прежнему голая и сидит перед зеркалом, рассматривая две маленькие ранки на шее. Они были свежими и имели вид двух тонких линий — эти следы оставил нож Давида. Но девушка не просто смотрела на ранки, ее руки гладили тело и во взгляде было столько похоти, что Ваня опять покраснел.

— Жанна. — позвал он ее.

Девушка отреагировала на его голос очень странно. Она резко повернулась и прикрывала руками грудь, но на виду осталось то, что было между широко расставленными ногами. Ваня смотрел поверх девушки, но все же не удержался и кинул взгляд туда.

— Господи я и забыла что ты здесь! — сказала Жанна и, проследив его взгляд, сдвинула ноги. — Ах ты маленький развратник.

Мальчик отвернулся, хоть девушка сказала последние слова вовсе не строго, а с улыбкой на лице.

— Простите мадмуазель. — сказал он по-английски. — Он жив.

— Кто? — Жанна тоже перешла на английский.

— Инквизитор. — это было сказано на русском, потому что Ваня не знал как сказать на английском, но Жанна поняла, так как слово было созвучно.

— А откуда ты знаешь…, как же непросто когда не знаешь языки… Как ты узнал?

— Телевизор.

— А показали репортаж. Ну и пусть живет. В смысле не важно. Мы встреча Люк он разбираться.

— Я пойду с тобой.

— Хорошо. Там быть твой… как же это…. а точно твой дядя.

Жанна опять повернулась к зеркалу и стала рассматривать себя в нем. Похоже она решила что все сказала и опять забыла про существование мальчика. Спустя пару минут Ваня повернулся, и обнаружил что ситуация не изменилась. Девушка по-прежнему была голой и гладила себя в разных местах. Иван решил, что такое зрелище увидишь не каждый день, и несколько минут рассматривал голую красавицу. Но потом все же совесть взыграла в нем и он, сняв с кровати простынь, накрыл ей девушку.

— Мерси. — сказала она явно не понимая кто ее укрыл.

Ваня закутал ее в простыню наподобие тоги, и нечаянно прикоснулся к груди. Он опять покраснел и пошел в другой угол комнаты. Он сел на пол, повернувшись к ней спиной. Так прошло полчаса и когда он взглянул на нее снова, обнаружил что она стащила с себя простынь, и опять гладит тело. Ее дыхание участилось, и лицо стало розового цвета. Жанна был сильно возбуждена, вспоминая ночи, проведенные с обоими любовниками.

Время тянулось, и каждый из людей, находящихся в номере, проводил их в странных размышлениях. Если можно было заглянуть в голову Жанны, то обнаружилось что она крутит там весьма изощренный фильм, который мог вогнать в краску даже порно режиссеров. Три тела занимались там любовью иногда втроем, иногда вдвоем, а иногда и поодиночке. Фантазии Жанны распаляли ее перед встречей с Люком и Давидом, и она провела время до пяти часов сидя перед зеркалом. Если же в голову ребенка заглянул его учитель математики, он схватился бы за голову, обнаружив, насколько мальчик издевается над его предметом. Формулы в голове Вани складывались то в великой сложности инквизиторов, то в гениальной простоте его собственной сути то, в беспорядочной, но логичной неправильности формул Давида. Они оба были в трансе и чуть не пропустили время, когда надо было выходить. Их обоих вывел из грез бой часов. Они подсознательно отсчитали пять ударов и Жанна, спохватившись, стала одеваться и накладывать маникюр, проклиная все на свете за то, что не сделала этого раньше. Мальчик старался не смотреть на прелести, бегающей по номеру полуголой девушки.

Жанна так и не добилась идеального по ее мнению образа, но время поджимало, и она вышла из номера вместе с Иваном. Всего за полчаса до этого в подземелье замка Маршан был заточен десятый человек, и Люк бросился к своей жертве, ощущая их связь. Она стала значительно ниже, но он все еще чувствовал Жанну, и в его мыслях был невероятный коктейль из ломки, жажды и образов девушки, которую, как ему казалось, он любит. Он не стал подниматься к Маршану, чтобы доложить о проделанной работе и это спасло ему жизнь. Давид все еще сидел в кресле высшего вампира, только теперь он передвинул его к картине полуобнаженной девушки, которая как он предполагал, была бывшей женой Маршана. Давид рассматривал картину, допивая уже вторую бутылку прекрасного вина, ощущая его вкус на губах, где еще остались следы от пепла, в который превратилась кровь Маршана. Он осматривал картину весьма странно. Его темные глаза были устремлены на холст, и иногда он издавал высокий звук, а потом его уши слегка шевелились, прислушиваясь, как от тысяч мазков отражается его голос. Ему была интересна не столько женщина на картине, сколько кто ее рисовал. Художник умер после написания портрета, об этом свидетельствовала подпись на картине. Она была сделана рукой Маршана и кровью художника. Давид размышлял о судьбе неизвестного живописца, о том каким образом она привела его в мрачные стены замка Маршан. Он решил, что дело не в деньгах, а в любви. Да определенно тот был влюблен в жену Маршана, которая его и убила. Трагическая история настолько потрясла Давида, и ему было так жаль талантливого молодого художника по имени Зденек, что он заплакал.

Люк несся как сумасшедший, ощущая, что Жанна, которая еще недавно была в одном месте, внезапно стала перемещаться. Из-за ослабевшей связи следить за ней было трудно. Сама Жанна, вместе с мальчиком Ваней, садилась в такси и поехала к мосту. Два инквизитора избрали наблюдательным постом большие строительные леса, которые скрывали реставрируемый памятник на мосту. А над Прагой собирались черные тучи — явный признак надвигающегося урагана.

Глава 9

Люк и Жанна подъехали к мосту Карла почти одновременно, вот только с разных сторон, и сразу же устремились навстречу друг другу. И он, и она чувствовали близость друг друга и спешили прижаться телами. Вернее так думала Жанна, а вот Люк видел мир через красную призму голода и ломки. Он смотрел на людей и те уже стали восприниматься им как потенциальные жертвы, а это верный признак того, что он был на грани. Проклятый Маршан все из-за него! Если бы он не нанес Люку столько повреждений, крови, которую он выпил у Жанны, хватило бы на пару недель. Но он потратил слишком много сил на восстановление собственного тела. Теперь отражаясь зеркале, Люк походил на ходячий труп. Он пронесся мимо лесов, где прятались инквизиторы, и Решар показал на него пальцем. Андре кивнул.

Жанна бежала, а вот Ваня слегка отстал от нее. Из-за толпы передвигаться было трудно, но перед девушкой все расступались словно по волшебству. Впрочем и Ваня не чувствовал особых неудобств. Пока Иван шел он обнаружил, что его никто не задевает и не толкает. Но все равно он слегка отстал. И это спасло жизнь Жанне.

Люк увидел ее немного раньше, и устремился вперед, расталкивая толпу туристов. Это, в свою очередь, привлекло ее внимание, и она тоже побежала к нему. Она с трудом обогнула декоративную карету и, обогнав ее, ворвалась в его объятья. Он прижал ее к холодному телу и упивался ее теплом. Но продолжалось это недолго. Увидев два едва заживших шрама у нее на шее, он вонзил в них клыки. Со стороны казалось, что красивый парень просто целует красивую девушку, стоя посередине моста, и только один человек сообразил, что происходит по-настоящему. Люк пил ее с остервенением, в красном тумане собственной жажды. Словно наркоман, он наконец дорвался до желанной дозы, и его мозг не мог сопротивляться желанию выпить ее насухо. Девушка обессилила почти сразу. Ее истощенный организм не мог сопротивляться ему, но и выдержать потерю крови тоже не мог. Он потеряла сознание спустя минуту, и Люк выпил бы ее полностью, если бы лошадь, тащившая карету, внезапно не понесла и дверь кареты, открывшись, ударила его по плечу. Люк оторвался от боли в плече, и Жанна упала на мостовую. Иван подбежал к вампиру, что-то крича. Из кареты выскочил кучер, а Люк соображал со скоростью молнии. Он понял, что произошло, но чувствовал, что не успел совершить непоправимого — Жанна была все еще жива. На него накинулся какой-то пацан, и вампир резким ударом отправил его в нокаут. Подбежавший кучер полетел во Влтаву, а Люк, схватив Жанну и ребенка, затолкал в карету и сам сел на место возницы. Он хлестанул вожжами лошадь, и та рванула вперед, раскидывая туристов в стороны.

Из строительных лесов вышли два мрачных человека и устремились за каретой. На этот раз инквизиторы подстраховались и оставили машины с обоих концов моста.

— Надо его брать, — сказал Андре, доставая пистолет.

— Нет рано. — ответил Решар. — Пускай он сначала приведет нас к гнезду.

— Но ребенок может пострадать!

— Если он его не убил сразу, не тронет и в дальнейшем. Он хочет ее обратить и наверняка захочет сделать мальчишку ее первой жертвой.

— Но это опасно!

— Опасней сейчас напасть на него! Здесь полно народу и он может убить их в попытке к бегству. Нет, проследим их до убежища, а потом спокойно возьмем.

Они подошли к машине и Решар сел за руль. Он прекрасно понимал насколько опасно оставлять мальчика наедине с вампиром, но тот его не интересовал. Если вампир его прикончит так и черт с ним. Решара волновал только высший вампир и гнездо. Они наблюдали, как Люк перекинул два безжизненных тела на заднее сидение машины, а сам сел за руль и рванул с места. Он действительно хотел обратить Жанну уже сегодня. Он знал, что это будет нелегко и опасно. Если он выпьет ее чуть больше чем надо, она умрет. К тому же время между укусами очень мало, но выбора не было. Он слишком сильно хотел, чтобы она стала одной из них. Он жаждал ее тела, жаждал заниматься любовью не с человеком, а с вампиром. Но после такого поспешного обращения ей надо будет срочно подкрепить силы. Мальчик как раз то, что нужно. Его суть не настолько сильна, как суть взрослого человека и его кровь будет для Жанны чем-то вроде куриного бульона для больного простудой.

Люк ехал к замку Маршан. На заднем сидении лежала его любимая и молодой колдун. За ними на старой Шкоде ехали два инквизитора высочайшего класса: А и Б +. В замке Маршан их поджидал безумный колдун, который с невероятной легкостью уничтожил высшего вампира и гнездо Люка. Но еще одному персонажу только предстояло появиться чтобы, наконец, завершить кульминацию абсолютного чуда, которое собрало этих людей и не совсем людей, под мрачные своды замка Маршан.

Часть шестая: Кремер.

Глава 1

Джон Уэйлон Джебедая Хасим аль Рамхан Кремер летел в Прагу своим ходом. Мистер Кремер был очень сильный колдун, которого в Великой Инквизиции приравнивали к классу А +. Но для самого мистера Кремера подобные условности давно перестали существовать. Он был настолько выше всех остальных колдунов, что буква и плюс не могли стать для него чем-либо значимым. Это был колдун, которому покорилось даже абсолютное чудо, что уж говорить о таких мелочах как номинальный статус.

Доказательством возможностей мистера Кремера мог послужить хотя бы способ его передвижения. В данный момент архиколдун летел на большом персидском ковре уставленным различными яствами, посредине огромного урагана. Ковер был совершенно не причем, он не был волшебным просто мистер Кремер должен был куда-то поставить еду и выпивку. Его нес колдовской вихрь. Такой способ передвижения в принципе не был в среде колдунов чем-то невероятным. Подобным методом владели еще, по крайней мере, десять колдунов в мире. Но вихрь мистера Кремера был необычным. Если остальные колдуны вынуждены лететь в огромном урагане или смерче, медленно вращаясь вокруг него, то мистер Кремер находился в совершенной неподвижности прямо в центре гигантской воронки. Размер вихря тоже впечатлял. Ураган был протяженностью как минимум в сто километров. Но самое главное это скорость. Если обычный вихрь передвигается быстро, но все же немного медленнее самолета, вихрь мистера Кремера несся, нарушая все законы физики, обгоняя железных птиц придуманных человеком. Он вылетел из Гонконга всего четыре часа назад и через час должен был быть на месте. Как и остальные герои данного повествования, его целью был замок Маршан. Правда его никто не звал, и никто также не догадывался о том, что он хочет нанести туда визит. Все, кого мы увидели в этой истории, до самого последнего момента были вынуждены заблуждаться, и ходить в потемках, строя неправильные предположения и догадки. Например, Давид не знал, что к нему пожалуют два инквизитора и что Люк не сдержался, и вез Жанну в бесчувственном состоянии. Решар не знал, что в замке засел колдун, а Маршан и гнездо уже уничтожены. Андре подозревал, что там может быть Давид, но не знал, что Решар хочет убить мальчика. Жанна вообще ничего не понимала, находясь без сознания, но если бы даже она очнулась, ее мозг не смог воспринимать картину происходящего верно. Ее связь с Люком была восстановлена и теперь стала еще сильнее. Такая же история и с Ваней, который вообще понимал мало, но лишь в силу неопытности и малого возраста. И только мистер Кремер знал все детали целиком и полностью.

Но как он узнал их, находясь чуть ли не на противоположном конце планеты? Ответ прост — Знание. Знание мистера Кремера, как и его колдовская мощь, тоже не знало границ. И еще у него был гигантский опыт и долгая жизнь, чтобы успеть овладеть Знанием в совершенстве. Хотя в данный момент оно не видело ни одного из персонажей, это было неважно. Пусть они все были для него белыми пятнами, но их мысли, последствия их действий и то какими их видели глаза других людей, открывало завесу тайны с их судьбы для мистера Кремера.

Именно так он узнал об удивительном Иване, именно так он увидел вампира Маршана и то, что его суть переместилась в седьмой круг ада, сказало мистеру Кремеру, что тот так и не завершил превращение. Это было плохо. Впрочем, одно исключение все же было. Тот, кто сидел в самом замке, оставался для Кремера загадкой. Нет, он видел Знанием последствия его деятельности, но он сам был совершенно непроницаем для архиколдуна. Безумный колдун, которого свел с ума собственный прадед и превратил в страшное сумасшедшее и невероятно опасное чудовище. Единственный колдун, которогомистер Кремер если и не боялся то, по крайней мере, опасался. Давид был его помощником и можно сказать единственным помощником. У мистера Кремера были сотни, или даже тысячи слуг и рабов, но помощник один. Только Давид мог отказаться от приказа Кремера, и только он мог ему перечить. Даже его прадед был всего лишь слугой, но этот, в сути своей слабый колдун, пользовался своим сумасшествием, как самым лучшим оружием. И именно для того чтобы его устранить, когда придет время, мистеру Кремеру нужен был Иван.

У мальчика был потенциал стать колдуном ужасающей мощи, если его направить и обучить как надо. Когда мистер Кремер понял это, он решил сделать то, чего не делала уже сто лет — взять себе ученика. Взять ученика и превратить его в идеального убийцу колдунов, даже таких безумных как Давид. Дело в том, что у мистера Кремера была большая проблема. Такая проблема рано или поздно встает на пути у каждого колдуна. Он дошел до потолка своих возможностей и не мог расти в силе дальше. И в то же время он точно знал, что расти еще можно. Он перепробовал сотни способов и, в конце концов, принял решение воспользоваться самым рискованным, но и одновременно самым надежным способом. Для исполнения мечты мистер Кремер работал уже почти семьдесят лет. Для этого он пошел на унизительный союз, превративший его самого в раба. Да и результат тоже был написан вилами на воде, и в случае неудачи попробовать второй раз не получится. Пробовать, может только живой. И все же мистер Кремер твердо решил, что это необходимо, и шел к цели с упорством Т-34. Мальчик и безумный колдун были лишь двумя пешками из сотен, которые играли свои роли, не подозревая, что поставлено на карту. Но иногда важны и пешки. И поэтому мистер Кремер вылетел из Гонконга, не закончив там свои дела, и сейчас спешил в Прагу, чтобы разрубить гордиев узел, в который завязалась эта история.

Пока он летел, его вихрь сбил два самолета, оставил сиротами многих детей и наделал много вдов и вдовцов. Он торопился, потому что понимал, если опоздает кто-нибудь из его пешек может погибнуть. Он не сильно волновался за Давида, тот и сам выкрутится, но вот мальчик пока слишком слаб. На пути вихря опять появился самолет. Вот огромный ураган захватил его своими импровизированными руками и, закрутив, понес к мистеру Кремеру. Архиколдун несколько мгновений наслаждался испуганными лицами людей мелькавших в иллюминаторе, а потом самолет понесло к земле. Мистер Кремер даже не посмотрел на красивый взрыв. На такое он насмотрелся уже очень давно.

Глава 2

Давид действительно не подозревал, что к нему пожалуют столько гостей. Он сидел и ждал только Люка и Жанну. Он представлял себе дальнейшее развитие событий примерно так: вампир и девушка приходят сюда, он убивает его, их связь рушится и, на фоне резкого эмоционального выброса, Давид склоняет Жанну в свою сторону. Он должен предстать ее спасителем, и она обязательно полюбит его. Девушка будет растеряна и станет нуждаться в том, кто заполнит образовавшуюся брешь в ее жизни. Давид, разумеется, хотел стать заплаткой для этой бреши.

Естественно у Люка были другие планы. Надо обратить Жанну пока не поздно. Маршан может помочь ему правильным советом. Все же высший вампир имел грандиозный опыт и лично обратил тысячи людей. И только инквизиторы просто хотели всех порубить кроме Ивана, и то Решар не собирался оставлять мальчика в живых. Но инквизиторы не учли несколько деталей. Ну, к примеру, они не могли знать, что Люк везет Жанну и Ваню в замок Маршан. Или не знали они, что замок является архитектурным памятником, охраняемым властями Чехии. И уж конечно они не подозревали, что он окружен высоким забором, к которому подведен электрический ток. Последнее было задумкой самого Маршана. По плану Андре и Решара, они должны были взять Люка на входе в логово. Решар, да и сам Андре не предположили, что оно будет настолько хорошо укреплено. Они должны были убить Люка, когда тот станет выгружать из машины Жанну и Ивана. Нет смысла ждать, пока он войдет внутрь. Наоборот, он привел их к гнезду, далее он уже не нужен. Но Решар и Андре заскрежетали зубами, когда вампир проехал в открытые ворота и те автоматически закрылись за ним. Инквизиторы осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания, остановились неподалеку. Если бы они внимательней осмотрелись, то увидели бы мотоцикл Давида, спрятанный в кустах. Но когда сюда приехал Давид, к забору еще не подали электрический ток. Ведь был день и в замок могли приехать туристы. Тогда Давид просто перелез через забор, теперь инквизиторы стояли и смотрели, как капли зарождающегося дождя выбивают искры на прутьях забора. В просветах между прутьями инквизиторы наблюдали за тем, как Люк остановил машину напротив входа, и решает, как ему отнести мальчика и Жанну одновременно. Ноша для вампира не столько тяжелая, сколько неудобная.

— Когда войдет внутрь, попробуем зайти через ворота. — сказал Решар едва перекрикивая разбушевавшийся ветер.

— Он тоже под током. — возразил Андре сжав кулаки от ярости. Люк случайно уронил мальчика на землю.

Но тут инквизиторам повезло. Никто из них не задумался, почему вдруг дерево, поваленное порывом шквального ветра, упало прямо на забор. Дерево разломало металлические прутья и выбило тысячи искр. Раздался скрежет металла и глухой удар, но Люк не услышал этого. Вообще в таком ветре с расстояния в пару метров было тяжело расслышать друг друга, не говоря уж о сломанном заборе. Небо затянуло черными тучами, из них сыпался дождь со снегом. Инквизиторы, радуясь своей удаче, ловко пробежали по дереву, устремляясь к замку Маршан. Если бы они задумались над выпавшей им удачей, то смогли бы догадаться, что ураган в действительности колдовской вихрь, и что маленькое окно, в которое они влезли, и которое забыл закрыть Давид, тоже результат колдовства. Они пробирались по узким коридорам замка Маршан, а в это время Люк нес по другим, широким и парадным, двух людей. Инквизиторы бежали, чтобы опередить вампира, тот напротив, старался двигаться медленно и осторожно, чтобы не уронить Жанну и мальчика. Вот перед инквизиторами предстала открытая потайная дверь, и они не долго думая влетели туда. Их удача тоже была результатом того, что до этого здесь прошел колдун. Инквизиторам везло только с колдунами, но даже этому везению мог прийти конец, если на пути встретится колдун невероятной мощи, вроде мистера Кремера. Они попали в круглую комнату с открытыми гробами. Они буквально неслись и поэтому не обратили внимания, что в гробах, помимо серого пепла, лежит одежда. И они влетели в огромный зал, где сидел Давид практически одновременно с Люком.

И как только все персонажи встретились, они замерли в ожидании того, что станет предпринимать каждый из них. Люк стоял с одного конца зала — на каждом плече у него был пленник. Решар и Андре стояли напротив — в руках Андре был кинжал и пистолет, а Решар держал в левой руке метательную бритву. Но никто из них пока не видел колдуна, который сидел к ним спиной в кресле с высокой спинкой, и рассматривал один любопытный гобелен. Естественно он услышал приближение инквизиторов и вампира, но это не вызвало у него никаких эмоций. Внезапный ураган тоже был проанализирован и соответствующие выводы сделаны.

— Положи их на пол кровосос. — сказал Андре направляя ствол пистолета ему в голову.

— Инквизиторы. — прошипел вампир. — Вы даже не представляете что с вами сделает Маршан.

— Хочу тебя расстроить Люк, но Маршан уже ничего не сделает. — сказал Давид и толкнувшись ногой, развернул кресло так, чтобы видеть всех.

Реакция Решара была мгновенной. Как только он увидел голову Давида, в нее полетела метательная бритва. Но легкий кивок, и бритва воткнулась в спинку кресла. Давид понял, что в него сейчас что-то кинут по движению лицевых мышц инквизитора. То как напряглись скулы, выдало его с потрохами. Решар был слегка озадачен — это был первый раз, когда он в подобной ситуации не попал в колдуна. Он естественно не знал, что Давид в данный момент не колдовал и поэтому удача инквизиторов, распространяющаяся на колдунов, не сработала. Но уже секунду спустя в руке Решара появилась вторая бритва, и опять воткнулась в кресло, только ниже. Теперь Давид встал, всего за секунду до того, как бритва вылетела из пальцев инквизитора. И опять никакого колдовства. Если бы Давид колдовал, то наверняка не успел бы встать, или споткнулся, но он не колдовал, а пользовался естественными возможностями организма. Он наблюдал, делал вывод и действовал. Никакого колдовства.

— Мне кажется, вы чем-то расстроены инквизитор Решар? Я ведь не ошибся? Ваше имя достаточно популярно в нашей среде. — сказал Давид. На его лице не было эмоций, и насмешка не играла в его голосе. Он смотрел на своих врагов совершенно безучастно. И только теперь Андре понял, что их поединок, назначенный на завтра, действительно мог быть честным. У Андре не было шансов, даже если колдун не стал бы применять свою силу. — И вы инквизитор Андре тоже имеете некоторую известность, благодаря убийству моего прадеда и его ученика.

— Кто ты такой? — спросил Люк. Он единственный в зале не понимал что происходит. — И где Маршан?

— Я убил его. Как кстати и все твое гнездо. Я хотел убить и тебя, но теперь раздумываю, не представить ли эту честь инквизиторам.

— Хватит фиглярничать! — взревел Решар. — Великая Инквизиция берет тебя в плен. Сопротивление бесполезно.

— А я пока и не сопротивляюсь господа. Но мы поступаем бестактно, ведь среди нас есть два человека, которые лишены возможности поддерживать беседу. Позвольте мне исправить это.

Андре и Решар напряглись, почувствовав колебание вероятностей, но напрасно. Колдовство Давида было направлено на бесчувственных Жанну и Ивана. Они все еще лежали на плечах вампира, но теперь стали шевелиться. Вампир резко сбросил их с себя и, метнувшись к стене, сорвал с нее старинный меч. Андре выстрелил в него, но попал в плечо. Уже в следующую секунду вампир подхватил мальчика и закрылся им как щитом. Меч был поднесен к его горлу.

— Отпусти его! — вскрикнул Андре. Решар кинул бы в вампира бритву прямо сейчас, если бы у него не осталась всего одна.

— Одно движение и он умрет. — прошипел Люк. — Я ничего не понимаю, но сейчас мы втроем уйдем отсюда, а вы решайте свои проблемы как хотите.

— Боюсь я не могу допустить чтобы ты ушел. — сказал Давид. Пока все смотрели на вампира, его выпустили из виду и никто не заметил, как он бесшумно подошел к Жанне, и теперь помогал ей подняться. — Как ты дорогая?

— Что происходит? — спросила Жанна. Она трясла головой, пытаясь рассортировать мелькающие мысли.

— Андре! — вскрикнул мальчик. Он тоже пришел в себя, но в отличие от Жанны разобрался в ситуации более менее быстро.

— Все нормально Иван. — сказал Андре. — Помнишь, что я тебе говорил про цифры?

— Да.

— Заткнитесь! — взревел Люк.

— Так вот я думаю что тебе стоит посчитать вампира. — продолжил Андре. Решар скрипнул зубами. Инквизитор призывает колдуна колдовать!

— Не могу. На мосту я истратил последние тройки.

— Я сказал, заткнитесь! — Люк провел острым когтем по шее ребенка. Потекла кровь.

— На твоем месте я бы не стал причинять ему вреда. — сказал Давид поддерживая девушку. — Таким образом, ты дашь мне вторую причину убить тебя. А даже одной причины для тебя много.

— Люк! — теперь пришла в себя Жанна. — Люк что ты делаешь?

Жанна подбежала к вампиру.

— Любовь моя все в порядке. Сейчас мы выйдем отсюда, все трое. А эти господа останутся и станут резать друг другу глотки.

— Черта с два ты отсюда выйдешь! — сказал Решар. — Один шаг к выходу и я убью тебя.

— Я успею убить мальчика.

— Мне плевать на этого колдуна!

— Решар! — теперь кричал Андре.

— Позвольте мне решить вашу проблему господа. Мне кажется этот вампир здесь лишний. — сказал Давид. Он был единственным, кто сохранял полное спокойствие. — Андре будь так добр, пристрели вампира.

Люк посмотрел на Андре, и хотел было что-то сказать, когда его голова слетела с плеч. Никто не обратил внимания, что одна из метательных бритв, воткнувшихся в кресло, пропала. Никто не видел, как колдун сделал движение, настолько быстрое и скупое, что казалось, резко почесал нос. Но в действительности оружие инквизитора отрезало голову Люку. И естественно никто так и не понял, что просьба Давида к Андре, была призвана лишь для того, чтобы вампир на секунду перевел взгляд на инквизиторов.

— ЛЮК!!! — раненой медведицей взревела Жанна. Мальчик вырвался из рук и побежал к инквизиторам. Девушка склонилась над обезглавленным телом и заплакала.

Ситуация вроде разрешалась и действующих лиц стало меньше, но тут все снова усложнилось. Решар сделал рывок вперед и, поймав Ваню, заключил его в такие же объятья, как до него Люк. Последняя метательная бритва уперлась ему в горло, как до этого упирался меч.

— Решар что ты делаешь?! — закричал Андре.

— Даже так. — задумчиво проговорил Давид.

— Любимый… — целовала отрубленную голову Жанна.

— Инквизитор Андре, ты обвиняешься в ереси и помощи колдунам. — сказал Решар. — Я доставлю тебя на суд Великой Инквизиции.

— Мы же договорились. — ответил Андре.

— Да. И только поэтому я не убиваю мальчика и тебя. Пусть суд разберется в этой истории.

— Господа, по-моему вы забываете обо мне. — сказал Давид.

— А тебя мы сейчас убьем. — ответил Решар. — Вернее убьет Андре, если не хочет чтобы я убил этого недоноска прямо сейчас. Я прикрою тебя Андре, убей его. Он ничего не сможет наколдовать пока нас двое.

— Ты старый ублюдок Решар. — процедил Андре. — Если ты не смог в него попасть своей бритвой, что смогу сделать я? Хочешь чтобы он меня убил, а ты прикончил его и мальчика, и остался чист?

— Теперь я вижу что был прав. — покачал головой Решар. — Как тебе могло прийти такое в голову Андре? Я инквизитор, я не могу желать твоей смерти. Но если ты так думаешь, значит, ты больше не инквизитор. Ты предал нас Андре. Ты встал на сторону зла…

За секунду до того как в окно влетел огромный булыжник, Давид сделал шаг влево. Он стоял на пути камня, но услышал, как тот летит за красивыми витражами, разрезая порывы ураганного ветра. Дождь из стекол обдал его спину, и булыжник понесся к Решару. Он ударил его в бок и тот не успев среагировать, выпустил мальчика из рук. Иван покатился по полу. Решар подскочил и уставился на Давида. Андре смотрел, как в окно медленно влетает ветер и несет человеческую фигуру. Мистер Кремер изящно влетел в комнату, сделал пару шагов по инерции и осмотрелся. Под небольшими усами играла улыбка.

— Все это конец. — пробормотал Решар. Он сразу понял, кто явился к ним на огонек.

— Приветствую вас Д. К. - сказал Давид. Он по-прежнему был спокоен и никаких ликований, оттого что столь мощная фигура вступила в игру на его стороне, не испытывал.

Жанна постепенно отходила от увиденного. Ее мысли наконец сошлись в стройный ряд и теперь голова в руках, медленно превращающаяся в уродливую рожу, не вызывала в ней никаких чувств. Более того, она рождала только брезгливое отвращение. Так значит это предлагал ей Люк. Быть красивой снаружи, а изнутри оставаться подобной мерзостью. Жанна однажды потеряла лучшую подругу. Девушка умерла от инфаркта в возрасте двадцати лет. Жанна присутствовала на похоронах, и ее глубоко поразило, что труп подруги выглядел потрясающе. Даже более того, она никогда в жизни не выглядела так хорошо. Подруга была похожа на спящую красавицу в хрустальном гробу. Белоснежка. Тогда Жанна подумала, что умереть молодой очень неплохо. По крайней мере, ты будешь выглядеть превосходно после смерти. Конечно, это было глупо, но Жанна хорошо запомнила те похороны. И теперь она представляла, что было бы, если положить в гроб Люка. Такой церемонией нужно только детей пугать. Жанна бросила его голову и поднялась. Слезы высохли, и она только сейчас трезво оценила положение в комнате.

Все взгляды были прикованы к бородатому мужчине, стоящему посредине зала. Из окна дул сильный ветер и раскачивал кусок рамы с разбитого окна. Давид стоял в углу с безучастным видом. Иван находился неподалеку от бородатого, и его взор был наполнен таким удивлением, как будто он увидел бога. Инквизитор, который ее пленил, стоял с бритвой в руках, но его плечи поникли. И только один человек имел человеческое выражение лица. На нем было написано беспокойство, и он порывался броситься к мальчику, но чего-то боялся. Или не боялся, а скорее опасался, но не за себя, а за мальчика. Жанна не понимала, почему подумала, что он хочет именно этого, но точно знала, что это так.

Иван стоял и смотрел на самого удивительного человека в мире. Перед ним стоял не человек, не колдун и не сборище математических формул. Посредине комнаты стояла одна огромная единица. Она, то распадалась на миллионы единиц, то опять соединялась в одну.

— Подойди ко мне Иван. — сказал мистер Кремер.

— Не надо. — сделал шаг Андре, но внезапно плечо рванула боль. Открылась рана, швы лопнули.

— Еще один шаг инквизитор, и ты умрешь. — сказал Кремер. — Подойди ко мне Ваня.

Мальчик стоял в нерешительности. Ему и хотелось подойти к архиколдуну, и он одновременно боялся этого.

— Послушай меня Иван. — сказал Кремер. — Я понимаю, что ты боишься. Я понимаю, что тебе жаль терять прежнюю жизнь и друга инквизитора. Но пойми, твоя судьба противоположна его судьбе. Он разрушитель вероятностей, а ты их владыка. Пойдем со мной, и я покажу тебе истинную подкладку мира. Твоя жизнь будет интересной и долгой. И я обещаю тебе ты никогда не пожалеешь о своем выборе.

Ваня сделал неуверенный шаг в сторону мистера Кремера, и тишину зала прорезали два звука вылетевшие из глоток инквизиторов. Андре испустил полный боли стон, а Решар взревел и метнул бритву в мальчика. Но порыв ветра изменил ее направление и она, пролетев мимо Ивана, столкнулась со стеной, а потом, срикошетив, полетела в Решара. Тот же ветер подхватил ее, ускорил и направил куда надо. Оружие инквизитора класса А снесло его голову и он даже ничего не успел понять. Бездыханное тело упало на пол.

— Видишь Иван, и Андре точно такой же. Он будет сопротивляться твоей судьбе, пытаясь превратить в такого же неудачника, как и сам. Иди ко мне.

Мальчик сделал еще один шаг, теперь более уверенный.

— Да кто ты такой твою мать? — крикнула Жанна. — И какого хрена здесь происходит?

Мистер Кремер повел бровью, Давид впервые потерял самообладание и воскликнул: "Не надо!" — и только Андре начал действовать. Глаза инквизитора были наполнены слезами, и когда он услышал, как трещат камни над головой Жанны, и почувствовал привычную дурноту, он понял что надо делать. В этой комнате остался лишь один человек, которого надо было защитить, и он не раздумывал ни секунды. Он в невероятном прыжке кинулся к девушке, и оттолкнул ее. Он чувствовал, как разрушает несколько десятков вероятностей, но треклятье было слишком сильно, и он потерял сознание еще в полете. Потолок сделанный из огромных булыжников обрушился, похоронив под собой инквизитора класса Б +.

— Забавно. — сказал Кремер.

Жанна впервые видела этого инквизитора. Предыдущая встреча с Решаром не оставила никаких теплых чувств, но этот человек спас ей жизнь. Жанна кинулась к куче камней и стала разбирать завал.

— Ты сукин сын! — крикнула она Кремеру.

— Нет. — сказал Давид когда почувствовал как начали колебаться вероятности. — Не убивай ее.

— Как скажешь Давид. Ты можешь не трудиться девушка, он мертв. Его сердце не бьется. Иван.

Кремер подошел к мальчику и погладил его по голове. Ваня не улыбался, а только смотрел на девушку, которая, несмотря на заверение колдуна, продолжала разбирать завал.

— Жанна. — позвал девушку Давид. — Жанна пойдем со мной, он умер.

— Пошел к дьяволу! — девушка плакала и продолжала бесполезный труд.

— Оставь ее Давид. — сказал Кремер, беря мальчика за руку и уводя из зала. — В ее сердце больше нет любви к тебе.

— Да. — проговорил Давид. По его щеке скатилась воображаемая слеза и он, развернувшись, пошел к выходу.

Давид понял что произошло. После разрыва связи между Люком и Жанной, в ее сознании, в ее сердце действительно образовалась брешь. Вот только заполнил ее не Давид. Инквизитор, спасший ее жизнь, ворвался в сердце на тракторе, и выкинул оттуда и Люка и Давида как ненужный мусор. Но Давид не сказал мистеру Кремеру одну удивительную вещь. Да, Знание архиколдуна было всепроникающим, и когда он посмотрел на тело под грудой камней, оно было мертво. Вот только Давид, уходя из зала, слышал перекрывающие шум урагана, звенящие как церковные колокола, удары. Это снова забылось сердце инквизитора. Он был мертв почти две минуты, а потом ожил. Абсолютное чудо в последний раз провернуло его жизнь, и ушло в те неведомые дали, откуда явилось. Только теперь можно сказать, что желание, пусть и неосознанное, загаданное Андре на Новый Год исполнилось. Спустя три часа, Давид уже летел на самолете в Амстердам. Мистер Кремер и его новый ученик улетели в вихре, и забрали с собой ураган, сделав перелеты возможными.

Через двадцать минут Жанне удалось откапать его руку. По ее щекам побежали не слезы горя, а слезы радости — на запястье прощупывался слабый пульс. Она кое-как откапала его наполовину, и внезапно услышала в его кармане звук телефонного вызова. Она достала телефон и как только взяла его в руку в комнате похолодало. Она приняла вызов и холодный, бесстрастный голос сказал ей.

— Здравствуйте Жанна. Я вызвал скорую, как только колдуны покинули замок. Простите, но до этого я не видел его в Знании. Врачи будут у вас через несколько минут, а вас я попросил бы дождаться моих людей в больнице.

— Кто вы?

— Я Великий Инквизитор.

— Сволочь вы, а не инквизитор.

— Вполне может быть, что вы правы Жанна. Но вы выполните мою просьбу?

— Я не отойду от него ни на шаг.

— Хорошо. До встречи.

Вскоре в разбитом окне действительно послышались сирены. Как во сне Жанна видела врачей вошедших в зал. Пока они ехали, девушка все же откопала Андре, и его голова покоилась у нее на коленях, а рука гладила его волосы. Врачи вынесли его и повезли в больницу. Жанна плохо помнила эту поездку, как и несколько часов ожидания в больничном коридоре, проведенные в ожидании. Но она отлично помнила, как в нем внезапно стало холодно, а изо рта пошел пар. А потом, десяток мрачных людей в плащах и с длинными немытыми волосами, вошли в коридор. Но не они привлекли внимание девушки, а невысокая фигура монаха, с выстриженной макушкой, шлепающая по чистому больничному полу, босыми ногами. Великой Инквизитор собственной персоной прибыл посмотреть на то, что стало с одни из его работников. Он подошел к девушке, и его мозолистая рука погладила ее по голове, забирая с собой все печали. Фигуры в плащах вошли в палату, где лежал Андре, оттуда послышался шум возни, и вскоре они вынесли тело Андре, прямо вместе с кроватью. Они несли его, как несут гроб на похоронах, но Андре был жив.

Следующее воспоминание, которое сохранилось у Жанны, было связно с полетом на самолете. Голос Великого Инквизитора, расспрашивающий у нее об истории, в которую она угодила, выгонял из мозга все посторонние мысли. Она держала Андре за руку. Тот лежал на больничной койке и дышал. Это было самая прекрасная музыка, которую она слышала — звуки его хриплого дыхания. А потом Великий инквизитор опять положил ей руку на голову и она уснула. Ей ничего не снилось в отличие от Андре.

Глава 3

Опять огромный храм смешанного стиля приютил Андре под своими сводами. Андре как всегда вошел сюда и прикрыл огромную дверь. Он посмотрел на конец храма, где под красивым иконостасом его должен ждать молящийся священник, но теперь картина изменилась. Теперь священник ждал его стоя. Михаил стоял и улыбался Андре, и инквизитор улыбнулся ему в ответ. Они пошли друг к другу и встретились ровно посередине храма. Над ними был высокий купол, на котором были изображены ангелы и архангелы.

— Здравствуйте отче. — сказал Андре обнимая священника.

— Привет Андрей.

— Вы опять забыли, что меня зовут иначе.

— Нет, это ты забыл, как тебя зовут в действительности.

— Почему вы не молились когда я вошел?

— Мне незачем больше молиться за тебя.

— Что, я настолько безнадежен?

— Напротив, твои грехи прощены Андрей. Теперь твоя судьба только в твоих руках.

— И что это значит?

— Что теперь ты свободен. И что это наша последняя встреча.

— Но я так и не получил ответов на мои вопросы.

— Нет, ты их получил.

— Не понимаю.

— Неужели ты считаешь, что ответы должны облекаться в слова? Напротив, лучшие те ответы, которые жизнь дает тебе действиями. Ты изменился Андрей и если ты прислушаешься к себе, то поймешь, что тебя больше не волнуют ответы на вопросы, которые задавал мне раньше.

— Возможно, вы правы.

— Я просто прав. Но нам пора прощаться Андрей. Ты дошел до конца пути.

— И что это значит? Я что теперь умру?

— Нет. Ты просто можешь начать новый путь. Только пройдя старый путь, ты сможешь начать новый правильно, пользуясь опытом предыдущего.

— И мы больше никогда не увидимся?

— Никогда. И это хорошо Андрей. Ко мне приходят только люди, у которых есть проблемы. Теперь ты ко мне не придешь, потому что проблем у тебя не будет.

— Никогда?

— Никогда!

— Тогда прощайте Михаил. Приятно было пить с вами водку в поезде.

— Прощай Андрей Каткин. Мне тоже было приятно.

Храм растворился из головы Андре. Он расплылся и превратился в легкое воспоминание. Как утром люди иногда не могут вспомнить свои сны, так и воспоминание о храме стерлось из головы инквизитора. Он проснулся.

Андре обнаружил, что лежит в той самой келье, где жил, когда инквизитор Решар обучал его в школе. Она была маленькая, но до ужаса уютная. Он попробовал подняться и сесть. Ребра, нога и плечо болели, но в принципе жить можно. Дверь в его келью отворилась, и на пороге появился брат Франц.

— С выздоровлением тебя брат Андре. — улыбнулся Франц.

— Спасибо брат Франц. — ответил Андре, пожимая протянутую руку.

— Великий Инквизитор хочет видеть тебя Андре.

— Сейчас?

— Да. Он почувствовал, что ты приходишь в себя, и послал меня, чтобы я пригласил тебя к нему.

— Значит, меня ожидает суд?

— Я не знаю брат, никто не знает его путей, как никто не знает путей Господа. Я помогу тебе дойти.

Сначала Андре шел по мрачным коридорам школы, опираясь на плечо Франца, но вскоре расходился и смог подняться в башенку, где находился глава инквизиции, самостоятельно. Простая деревянная дверь со скрипом открылась, пропуская его в келью Великого Инквизитора.

— Привет брат Андре. — приветствовал его хозяин кельи.

— Здравствуйте брат. Вы вызвали меня, чтобы осудить или приговорить?

— А зачем мне тебя судить или приговаривать? Ты больше не под моей юрисдикцией Андре.

— Значит, вы выгоняете меня из инквизиции?

— Из Великой Инквизиции нельзя выгнать брат Андре. В нее можно прийти, можно из нее уйти, но никто, и даже я, не может тебя из нее выгнать. Быть инквизитором это призвание, и ты сам прекрасно знаешь, что это значит.

— Это значит, что я перестал быть разрушителем вероятностей? — спросил Андре после минутного раздумья.

— Быть может. Теперь ты сам решаешь быть тебе инквизитором, или не быть. Считай, что у тебя отпуск, а когда ты из него выйдешь и выйдешь ли вообще, решать тебе.

— Но что мне делать дальше? Я не знаю, как быть кем-нибудь кроме инквизитора.

— Иногда жизнь подсказывает тебе, что ты должен делать и как ты должен это делать, стоит лишь начать что-то делать. И в самом начале твоего пути она всегда дает задаток, который тебе придется отработать впоследствии.

— И что же это за задаток?

— Не знаю Андре. Но ты узнаешь это сам, в самом ближайшем будущем. А теперь иди.

— А что если я захочу вернуться?

— Тогда возвращайся. Нам нужны инквизиторы класса А, ведь мы только что потеряли одного.

— Так это и есть задаток, о котором вы говорили — повышение класса?

— Это задаток если ты вернешься. Иди Андре.

Андре вышел не попрощавшись. Он спустился и пошел на улицу. Над ним распростерло серые голубиные крылья, низкое небо. Шел небольшой снежок. И посреди двора стояла она. Жанна смотрела на Андре и улыбалась. Он подошел к ней. Он не знал что сказать, но, слава Богу, знала она.

— Я даже не знаю как зовут человека спасшего мою жизнь. — сказала Жанна.

— Андрей. — ответил Андрей.

— Хорошее имя. А меня зовут Жанна.

— Здравствуй Жанна.

Андрей пожал ей руку, сжав ее чуть сильнее, чем принято у незнакомых людей. Он не стал отпускать девушку и они пошли по заснеженному двору, держась за руки. Андрей и его задаток. И оба почувствовали, что все у них идет правильно, впервые за несколько лет, а может и за всю жизнь.

Эпилог

Ну что же я вернулся. Знаете, пока шла эта история, я краем глаза посматривал на персонажей. Иногда они меня пугали, иногда восхищали, иногда вызывали омерзение. Можно было бы конечно оставить все как есть и предоставить вам самим додумать, что было с ними дальше. По большому счету я так и сделаю, но все же хочу посмотреть на них через несколько месяцев, после того как все закончилось в замке Маршан. Я мог бы заглянуть в ад и взглянуть, что там делают Люк и Маршан, как мог бы посмотреть, чем занят в раю Решар, но не стану этого делать. Все же это скучновато. Но вот посмотреть за живыми, было бы интересно.

Вот только, если наша история началась с того, что мы осмотрели земной шар ночью, двигаясь с востока на запад, теперь мы взглянем на него с запада на восток, и днем. И первой нам на глаза попадется большая, но не очень высокая башня. Она сделана из черного камня и в ней живет мистер Кремер и его новый ученик. В большом зале, где собраны тысячи книг на черном кресле, рядом с пылающим камином, сидит сам архиколдун. Он размышляет, окидывая Знанием весь мир, и лишь мельчайшие детали ускользают от его темного взора. Рядом, на скромном стуле, за столом, под светом настольной лампы, сидит Иван. Перед ним как обычно лежит тетрадь исписанная формулами. Сейчас он думает над главным уравнение в его жизни. Оно довольно странное. С красной строчки идет небольшое отступление, потом знак равно, и после него круглый ноль. Этот ноль иногда снится ему в кошмарах, пугая своей непонятностью. Мальчик уверен, что перед знаком равно будет стоять какое-нибудь простое уравнение, но не знает какое. Ведь как можно что-то разделить, чтобы получить абсолютную пустоту? Он упорно не хочет отнимать, помня, что сказал ему Давид. Он теперь не верит в вычитание. Давайте оставим их в раздумьях, тем более что и смотреть-то здесь особенно не на что.

Но вот мы летим на восток. Пресекаем Атлантический океан и попадаем во Францию. Небольшая деревенька неподалеку от Парижа, когда-то подарила миру инквизитора класса А, Пьера Решара и теперь он похоронен на ее кладбище. Под вязами, на которых едва распустились маленькие, бесконечно зеленые листочки, сидят два человека. Они сидят не на земле, а на старой скамье и прямо перед ними могила Решара. Это, конечно же, Жанна и Андрей. Они держатся за руки, как несколько месяцев назад, когда мы их оставили. Впрочем, их отношения уже давно перешли в другую стадию, они даже подумывают о женитьбе. Жанна смотрит на могилу Решара без ненависти, но и без любви. А вот Андрей с теплотой вспоминает старого учителя. Несмотря на то, что он нарушил клятву в самом конце своей жизни, он все равно великий человек, посвятивший себя служению людям. Андре принес ему две гвоздики, как принято у него на родине. Оба влюбленных счастливы, потому что знают, что их соединило самое настоящее чудо, а такой союз не может разорвать ничто. Их мысли направлены друг на друга и Жанна еще не знает, что под сердцем носит его ребенка. Во снах Андре снова начал видеть медведя. Теперь тот зовет его на охоту, но она не нужна уже самому Андрею. Он знает, что вырос и такие забавы больше не прельщают его. Оставим и их, ибо и здесь нам нечего делать.

Но вот мы бежим дальше на восток. Вот начинаются просторы страны, которую охраняет медведь. Город Ростов-на-Дону лишь на секунду привлечет наше внимание. Мы заглянем в двухкомнатную квартиру бывшего капитана Петрова. Его выгнали из органов, но он не грустит. Он теперь целыми днями возится с детьми и не спешит подыскивать работу. Мы бежим дальше, но недалеко.

Вот весна пробудила одно из самых удивительных мест на земле. Только жители этого места не знают о том, что оно удивительное. Ну скажем так, почти никто не знает. Есть несколько человек внутри места, которые знают все его странности, и один живет неподалеку. Ему об этой станице когда-то в прошлой жизни рассказал прадед, и теперь он решил немного исследовать ее. На самой окраине станицы Багаевской недавно построили дом. Строители брезгливо смеялись над чертежами, но деньги им заплатили хорошие и они построили все как заказывали. Дом оборудован по последнему слову техники. Внутри есть компьютеры, кондиционеры, вентиляторы, вытяжки, превосходная кухня, вот только построен он из дерева. Причем не простого дерева, а только что срубленного, так что в первые теплые деньки, на его стенах выступают желтые капли смолы. Стены не толстые — всего в две доски, и на них нет ни обоев, ни пластика. Эти доски даже толком не обструганы. Если провести по ним рукой есть приличный шанс получить занозу. Перед домом небольшой садик, где растут фруктовые деревья, по большей части яблони и черешни. На черешнях уже распустились цветочки, и теплый восточный ветер срывает белые лепестки, и несет в сторону Дона.

Но заглянем внутрь дома. На деревянной кресле-качалке сидит мужчина лет тридцати, с гладко выбритым лицом и в простом спортивном хлопчатобумажном костюме черного цвета. Его ноги босы, рядом на полу лежит скрипка, на которой он недавно играл. Окна в гостиной открыты, и он наслаждается запахами смолы из досок и черешневых цветов. До него доносится запах ила с Артугана, который принес восточный ветер, и он делает его счастливым. На необструганной стене висит величественный меч Зигфрида Великого, и колдун иногда бросает на него взгляды. Давид слышит мощный, похожий на вой тысячи волков, Зов станицы, но у него хватает сил, чтобы противиться ему. Рядом с ним стоит маленький столик, на нем запотевший графин водки, деревянная тарелка с вареной молодой картошкой, на которой растапливается щедрый кусок масла, и блюдо с шашлыком. Сам Давид сидит и курит сигарету Беломор. Она противно рвет ему горло, но мысли о том, сколько людей до него курили сигареты этой марки, приводят его в состояние легкого возбуждения.

Он встает и идет к письменному столу. Здесь все как в фильмах про писателей девятнадцатого века. Стопка белой бумаги высшего качества привезена ему из Италии. В деревне можно купить только вульгарную, и совершенно не очаровательную бумагу для принтера. Так же на столе стоит чернильница и несколько гусиных перьев, которые Давид вырвал сам и потом долго извинялся перед гусыней. Он берет лист бумаги, кладет его перед собой и пока в его мыслях сочиняется письмо, достает небольшой флакон с духами и брызгает на бумагу. Теперь от нее будет пахнуть хвоей. Не той хвоей, которая выпрыскивается из освежителя воздуха в туалете, а настоящей. Духи Давида живут недолго — не больше месяца, а потом затухают, но пока они живы, пахнут точь в точь как цветы, деревья или другие предметы, из которых сделаны. Он немного размышляет и брызгает на бумагу духами из смеси горных цветов. Да, так определенно лучше. Он старается выдыхать дым вверх, так чтобы он не коснулся бумаги. Следующая минута ушла на размышления об уместности написания письма на пергаменте — у Давида есть два великолепных листа. Но он пришел к мнению, что его старания не оценят. Он макает перо в чернила, которые пахнут смородиной, и начинает писать.

"Здравствуйте Андрей и Жанна. Не удивляйтесь, что я знаю ваш адрес и то, что вы живы. Я знал, что инквизитор не погиб еще тогда, в замке Маршан. Я решил написать вам и не жду от вас ответного письма, но думаю, мне стоит предупредить вас о грозящей опасности. Опасность эта исходит, конечно же, от меня. Я знаю, что вы сейчас вместе и не прихожу к вам, инквизитор, или бывший инквизитор, лишь потому, что верю, что вы и Жанна влюблены, и вы сделаете ее жизнь счастливой. Вы никогда не задумывались, почему вам не везет Андрей? Вам, и остальным инквизиторам? Может быть, моя точка зрения покажется вам немного надуманной, но я все же изложу ее. Инквизиторы естественные враги колдунов, мы правим вероятностями, вы их разрушаете. Но не кажется ли вам Андрей, что вы не разрушаете удачу, а просто отдаете ее нам? Быть может, поэтому вам так не везет? Вы добровольно отдаете свои вероятности и питаете нас и весь остальной мир, и поэтому вы такие, какие вы есть. И возможно единственный выход для вас это немного подумать и о себе? В одном я точно не сомневаюсь Андрей, если вы останетесь инквизитором, ваш брак с Жанной не будет счастливым. А вы уж простите, но я не могу этого допустить. Подумайте над этим Андрей. Я дам вам три года. В эти три года вы можете спать спокойно, я не стану причинять вам вреда. Но если вы сделаете Жанну несчастной, если вместо того чтобы создать ради нее счастливое будущее, наполненное простой человеческой удачей, вы разрушите ее вероятности, я явлюсь и убью вас. Прощайте или до встречи.

Давид"

Колдун достал из ящика стола конверт и начертал на нем адрес в Цюрихе. Уже оттуда письмо отправится в Рим, а потом к Андрею и Жанне в Париж. Давид встал и подошел к углу комнаты. Там, всего секунду назад, в корзине проснулись два щенка. Какой они породы Давид не знал. Он подошел к креслу-качалке и, сев в него, поставил корзину себе на колени. Щенки проснулись нехотя, и пока не понимали, что происходит. Давид налил из графина рюмку водки и выпил ее одним залпом. Потом закусил половиной картофелины и кусочком шашлыка. Он посмотрел на щенков и, поднеся корзину к самому носу, зарыл лицо в их теплой и мягкой шерсти. Запах молока и тепло от быстро бьющихся сердец, наполнили Давида невообразимым, невероятным, волшебным счастьем. В этот момент все направления его мозга сошлись в одно и были безумно счастливы. Его ничто не беспокоило, и он плавал в океане радости.

Давайте же друзья попробуем украсть у него маленькую частичку его счастья. Я уверяю вас, он не заметит. В конце концов, у него его целый океан! Давайте возьмем эту частицу, и нам с вами ее хватит на всю жизнь. Давайте пронесем ее по жизни, и пускай она согреет нас навеки.

Конец

Оглавление

Блинников Павел Геннадьевич Инквизиция