Пенсионер [Клиффорд Саймак] (fb2) читать постранично

- Пенсионер (пер. В. Мидянин) (и.с. Отцы-основатели. Весь Саймак) 11 Кб скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Клиффорд Саймак

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Клиффорд Саймак Пенсионер

Его разбудила музыка. Раздался мягкий, приятный женский голос:

— Доброе утро. Вы Энсон Ли и в настоящий момент находитесь на заслуженном отдыхе. Космическая станция к вашим услугам.

Он сел на краю кровати, покачал ногами над полом, потер глаза кулаками, пробежал пятерней по своим жидким волосам. Было бы совсем неплохо снова упасть на кровать и поспать еще часок.

— Нас ждет сегодня столько интересного, мистер Ли. — Голос по-прежнему был ласковым, но ему показалось, что в нем мелькнула сталь. Женщина, судя по всему, была сучкой, как, впрочем, и все прочие особи женского пола. — Сейчас мы подберем для вас подходящий костюм, — журчал голос. — Вставайте и одевайтесь. Затем мы позавтракаем.

Я позавтракаю, подумал он. Не мы. Я. Черт возьми, тебе не нужен завтрак. Тебя здесь вообще нет.

Он потянулся за рубашкой.

— Мне не по вкусу новая одежда, — пожаловался он. — Я предпочитаю старую. Мне нравится, когда она обтирается на мне, пока я ее таскаю, и от этого становится удобнее. Почему я должен менять одежду каждый день? Я знаю, что вы делаете со старой. Каждую ночь вы бросаете ее в конвертер, после того как я раздеваюсь, чтобы лечь в кровать.

— Но это же замечательно, — возразил голос. — Каждое утро вы получаете новую и чистую одежду. Посмотрите, голубые брюки и зеленая рубашка. Вы любите голубой и зеленый цвета.

— Я люблю старую одежду, — заявил он.

— Новая гораздо гигиеничнее, — произнесла невидимая женщина. — И она вам очень идет. Она всегда хорошо сидит. У нас есть все ваши мерки.

Он надел рубашку. Затем встал и натянул брюки. Он знал, что смысла спорить нет: он никогда не добивался своего. Но раньше он очень любил носить старую одежду. Она была удобной и мягкой, и он таскал ее, пока совсем не снашивал. Он помнил свою старую одежду, которую надевал на рыбалку. Мерки снимали именно с нее. Но теперь у него не было одежды для рыбалки. Здесь негде ловить рыбу.

— Теперь, — мягко зазвенел голос, — мы позавтракаем. Омлет и тосты. Вы ведь любите омлет.

— Я не собираюсь завтракать, — сказал он. — Не нужен мне никакой омлет. Я могу ненароком съесть Нэнси.

— Что за глупости? — Голос больше не был таким милым, как раньше: теперь он звучал немного тверже. — Нэнси покинула нас, вы же помните…

— Говорите как есть: Нзнси умерла, — сказал он. — А ее тело вы бросили в конвертер. Вы все бросаете в конвертер. Вам нужно очень много энергии, чтобы поддерживать жизнедеятельность станции, поэтому всякий лишний предмет вы бросаете в конвертер для переработки в энергию. Я знаком с теорией, когда-то я был химиком. И знаю, как это работает. Материя превращается в энергию, энергия в материю. Замкнутый цикл, безотходная технология…

— Но Нэнси — это было так давно… Я думаю, нам лучше поесть. — Голос определенно больше не был ни милым, ни ласковым.

— Не важно, как давно это было. Нэнси в воздухе, которым я дышу. Нэнси в моей одежде. Нэнси может быть в этом омлете.

Из-за его спины вдруг прозмеилось и сжалось вокруг талии механическое щупальце.

— Давайте-ка поглядим, что с вами, старина. — На этот раз голос был властный, строгий.

Щупальце довольно бесцеремонно увлекло его в диагностическую камеру. Гибкие металлические шланги заскользили под одеждой, бережно, но крепко перетягивая тело. Вскоре он был надежно обездвижен. Холодная жидкость под давлением брызнула в вену. Окружающее расплылось в его глазах.

— С вами все в порядке, — раздался твердый, жесткий голос. — Вы в гораздо лучшей форме, чем вчера.

Да уж, сказал он себе. Все в порядке. Настолько в порядке, что, когда он проснулся, ему сочли необходимым напомнить, кто он такой. Настолько в порядке, что ему вкатили наркотик, лишь бы удержать в иллюзорном спокойствии.

— Ну что ж… — В голосе вновь ощущалась нежность. — Вставайте и приступайте к завтраку.

Он заколебался на мгновение, пытаясь заставить себя думать. Кажется, у него была какая-то веская причина не есть завтрак, но теперь он ее забыл. Если только причина была действительно.

— Ну же, давайте, — вкрадчиво прошелестел голос.

Он прошаркал к столу и сел, тупо уставившись на чашку кофе и тарелку с омлетом.

— Теперь возьмите вилку и ешьте, — скомандовал голос. — Это ваш любимый завтрак. Вы говорили мне, что больше всего любите омлет. Ешьте, нам еще предстоит выбрать, чем заняться сегодня.

«Она снова давит на меня, — подумал он, — назойливо опекает меня, возится со мной, словно с капризным ребенком». Но он ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь возмущаться — и только. На самом деле ее здесь не было. На самом деле здесь не было никого. Все было устроено так, чтобы он думал, будто здесь есть еще кто-то, но он точно знал, что находится на станции один. Возможно, он сумел бы что-либо предпринять, если бы не жидкость, которую периодически всаживали ему в руку в диагностической камере. Это средство блокировало его возмущение, заставляло думать, будто все