Миротворец [Татьяна Викторовна Талова] (fb2) читать онлайн

Миротворец

Часть первая. Зов

Пролог

Солнце палило нещадно, но здесь, в лесной деревне, похоже, всегда царила прохлада. Пока Йоргус добирался до Зеленых Дворов, думал, что впору бы удавиться, да веревки под рукой нет. И ведь нарочно поселился в берской глуши, чтобы не приходилось лишний раз срываться по «важным» поручениям, чтобы не зависеть от прихотей властителей, чтобы жить себе тихо, спокойно, довольствуясь уважением местных… А вот же! Местные посмеивались за спиной — маг-то, хоть и старый, а все больше чем на месяц в новом доме не задержался, потащился куда-то…

Ничего, теперь-то он заживет, как и хотел. Время есть, а судьбу не перехитришь, если уж на то пошло.

Йоргус дошел до дома. Надо же, никто и не подумал предъявить свои права на нежилую хату! Даже грабли и лопаты от порога не утащили, и заржавели те порядочно. Йоргус, не зная, радоваться ему или плюнуть с досады, отпер дверь, снял надоевшие сапоги, стянул верхнюю рубашку и протопал в комнату. Где-то здесь, на многочисленных книжных полках, прятался маленький сборник бытовых заклинаний. Знал бы колдун, что доживет до старости, и более того, захочет тихо и мирно коротать дни в деревне, вот какая книга стала бы для него главной в пору лихой молодости! А то теперь может меч от чего угодно зачаровать, а где он, этот меч?.. Зато лопаты вон, во дворе, никуда не годны…

Первый посетитель объявился как раз тогда, когда Йоргус, сверяя каждую строчку, бормотал заклинание над этими самыми лопатами.

— Чего надо? — буркнул колдун, нахмурив черные, еще не поседевшие брови.

— А того, — младший сынок старосты переминался с ноги на ногу, — дите у нас появилось в деревне, приблудное.

— Ну а мне-то что до того?

— Жалко малую, — пожал плечами паренек. — Шла долго, ноги стерла, болеет… Может, подлечите ее чуток и того… в услужение возьмете, а? Нам-то лишние руки, может, и нужны, да вот лишний рот совсем ни к чему.

— Пускай идет, куда шла! — гаркнул маг, но вдруг осекся, замолчал, потер нос, как будто о чем размышляя.

Зря он о судьбе вспоминал! Вот, даже денька спокойного не получилось!

— Слуга мне, пожалуй, понадобится… Сирота она? — Йоргус и так уже знал ответ.

— Говорит, что да, — кивнул парень.

— Хорошо, сейчас приду — отведешь…

Йоргус вернулся в комнату, подхватил брошенную у порога сумку, быстро отыскал несколько тонких исписанных листов. Хотел вновь выйти во двор, передумал. Куда он торопится, в самом деле? Маг схватил с полки первую попавшуюся книгу, вложил листы туда, расправил необычный буроватый материал, захлопнул, поставил книгу с краю, чтобы легко найти. Потом покажет… раз так надо.

Сын старосты терпеливо ждал на пороге. Йоргус, напустив на себя важный вид, закрыл дверь и махнул рукой — веди, мол.

Девчонка была не то чтобы больна — легкий солнечный удар и сильная усталость. Поставить на ноги — плевое дело, тут даже маг ни к чему. Йоргус внимательно посмотрел на ребенка.

— Как звать? — девочка смотрела со страхом и молчала.

— Аза. В монастыре назвали, — вместо нее ответил староста. — Говорит, сбежала.

— Дурная голова, — фыркнул маг и вдруг вздохнул, улыбнувшись:

— Одна дурная голова старая, вторая — молодая. Уживемся как-нибудь, а?

Там, дома, в книге лежали заветные листы. Они ждали. Подземный договор тоже ждал, как и обещание. Время есть. Все повернется так, как должно.

Глава 1

Не люблю закрытых пространств. И холод, и сырость тоже не люблю. Поднимать взгляд не хотелось — наверняка покажется, что каменный потолок стал еще ниже. А может, он и вправду с каждым шагом опускается? Я поделилась этим подозрением с напарником, крадущимся рядом. Хотя нет, неверно выражаюсь. «Крадущийся» — это слово нельзя применить к Чаче. Меч задевает камни, поступь гулко летит впереди, кожаный доспех скрипит… Даже я со своей нахлынувшей боязнью закрытых пространств и совершенной неприспособленностью к погоне в катакомбах, издавала меньше звуков, чем он.

— Ниже? — Чача хмыкнул. — Очень даже может быть. Здесь толком не разберешь, пока макушкой не заденешь.

— Сдохнуть бы, — прошептала я тихонечко, с трудом удерживаясь от желания обхватить себя за плечи. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что на самом деле я не дрожу.

— Повеситься не выйдет, — прикинул орк со своей изумительной, простецкой честностью. — Утопиться, ясно дело, тоже. Если только об стену с разбегу, но тут сноровка нужна… Обожди малость, вдруг засыплет, я тебе свой шлем одолжу — и будет у нас собственный таран…

— Заткнитесь, а? — уныло просопела сзади Тишана. — Без вас тошно, а тут еще «засыплет»…

Печальное «А зачем молчать? Все равно эхо такое, что засада наверняка готова, только дойти осталось» благополучно осталось лишь в моей голове. Не поверю, что гномы, не смотря на все наши колдовские старания, не смогут засечь в своих владениях чужаков. Но зачем нагнетать обстановку перед дракой? Вдруг да обойдется…

Переставляя ноги скорее по привычке, а вовсе не из желания куда-то идти, я размышляла, как эльфы умудряются являть людям и всем остальным высокомерие даже спиной. Лаэсс так сразу и заявил, помнится, что с таким плевым делом он справился бы и один, что, мол, если б здесь дроу жили, то еще куда ни шло, но вот гномы — это ж ерунда! Эта ерунда, между делом, невесть как сумела выкрасть знахаря самого герцога. Над вопросом, зачем герцогу такие бестолковые стражники и такой слабенький знахарь, я ломала голову до сих пор. Хоть та же Тишана уместнее бы смотрелась. И в качестве стражника, и в качестве знахаря. А герцог снарядил целый отряд — задели семейную честь и так далее, все ясно как валенок, но почему все сильные мира сего уверены, что в любом уважающем себя отряде должен быть эльф? Понятное дело — орк и половинчик, эти часто шастают в больших городах в поисках работы. Монаха, это тоже ясно, подсунула церковь, покровительствующая власти в герцогстве, куда ж без небесной помощи в таком сложном деле… Вот и копошимся такой пестрой компанией в гномьих катакомбах второй день. Или третий. Или десятый. Говорят, под землей время идет иначе.

А начиналось-то все так безобидно: утро, солнышко, птички поют, торговки ругаются… Самое время прогуляться по городу и запастись едой в дорогу. Путь впереди — неизвестен, как это часто бывает в жизни безработного наемника. И постоянная, легкая и теплая мысль: «Ну да где наша не пропадала, найдем что-нибудь!»

— Стоять! — внезапный, резкий и громкий оклик заставил меня вздрогнуть и остановиться на полушаге. — Ты есть Тави Авлер из рода Рэев, по отцу Куджирга?!

— Нет, — ошалело пробормотала я, развернувшись на голос.

Предо мной стоял монах в коричневой рясе со знаком «семи лучей» на груди. За ним маячило двое местных стражников с мечами наперевес. Ох, не завидую я этой Тави…

— Дан Каллиора, — прошипел один из дружинников через забрало. — Вы не туда глядите. Это Аза…

— А род-племя?! — не смутившись, на той же высокой ноте, вопросил священник.

— Безотцовщина, подброшена к порогу Эджского аббатства двадцать лет назад…

Спустя десять лет сбежала оттуда, — могла бы я добавить, — и до сих пор в клириках не нуждалась. Не то чтобы я плохо относилась к храмам, нет, даже наоборот. Часто бывая в селах, где маленький старый храм — единственная защита жителей на лиги окрест, невольно начинаешь проникаться уважениям к священнослужителям. Просто мне было трудно находиться рядом с ними — я чувствовала себя в чем-то виноватой без видимых причин. Учитель посмеялся, когда впервые услышал об этом, а потом сказал, что спокойно рядом с церковью колдуну не будет никогда, но и бояться здесь нечего. Храмовники — слуги совсем других сил, только и всего.

— А, — нашел нужное место в свитке священник, — маг, учитель…

— Это пройдено, — подсказала я. Пора репутацию себе зарабатывать, так что имя учителя умолчим.

— Значит, нанимаешься… игнисса, верно?

Монах хмыкнул и сунул свиток в широкий рукав. Склонил голову набок.

— Колдунья злокозненная и коварная, зверье призывающая и с нечистью ладящая, — слова из «Колдовского словаря» настолько не вязались с приветливой улыбкой, что я улыбнулась в ответ. — Хозяйка, значит…

Словечко «игнисса» из эльфьего языка мне и самой не нравилось, наверное, потому что язык учился долго и мучительно, но до сих пор болтался где-то на стадии «а мы ничего не понимать». Учитель искренне советовал всегда носить с собой несколько томов словаря на случай составлении заклинаний на эльфийском, а при самих представителях народа изъясняться исключительно жестами, если нет возможности перейти на другую речь.

«Хозяин — суть маг, обладающий силой призыва и подчинения всякого зверя или чудища, не составляющего единую расу» — как гласил тот же «Колдовской словарь», только более позднего времени. Это значит, что за представителя расы просто пойдешь под суд. Заключение меня как-то не прельщало. Обычно еще сносочка имелась, что степень «призыва и подчинения» зависит от силы и мастерства колдуна, а в своих силах я еще не разобралась до конца. Стихийникам в этом плане немного легче. Все уже давно признали, что разделение на магию огня, воды, земли, воздуха, смерти, крови и прочую — лишь для удобства составления справочников и чтоб не путаться в словах. Предрасположенность к виду волшебства определяется вместе с магическим потенциалом, и учить начинают с того раздела, который легче дается. Но чтобы считаться настоящим мастером, надо прилично колдовать хотя бы в трех разных направлениях, а по мелочи знать просто все!

Что мне не грозило.

Редкий колдовской дар влечет за собой не очень приятные последствия. Если объяснять просто, то не хватает сил и времени выучивать что-то сложное из другой магии. Мне надо знать все названия тварей, места обитания и много всякой разной ерунды, из-за которой мысленный настрой и концентрация сил может рухнуть в момент — в самый неподходящий для этого момент, разумеется. Кроме того, нужен индивидуальный подход к учебе — магия призыва самая непредсказуемая из всех, кто-то из Хозяев может вызвать полчища демонов, а на каком-то гуле упадет в обморок. Мне в этом плане повезло — учитель у меня был хороший, синяки от его посоха заживали быстро, советы давал дельные, кормил, поил, дал свое родовое имя случайно увиденной беглянке, учил и грамоте, и счету, и языкам, а с тринадцати лет — магии призыва. Звали его Йоргус Банчиниев.

— Десять золотых сначала, сорок при завершении, — предложил дан Каллиора, объяснив суть дела. — Приличная плата за работу в команде для наемника, слоняющегося без дела.

Дела у меня, если подумать, нашлись бы. В отличие от денег.

— Согласна, — кивнула я.

Так начался этот поход. Я помнила самое начало моей самостоятельной жизни и прощальные слова учителя: «Вон там доспехи, те, кожаные, а там твои мечи, ими ты вроде выучилась махать. Все книги на полке. Иди куда хочешь, но советую в земли Эрьего. И чтоб без подвигов не возвращалась!.. Не зря же я мучался с тобой эти восемь лет…» Что ж, Йоргус Банчиниев никогда не отличался витиеватостью речи или сентиментальными настроениями.

Однако слова я восприняла всерьез. Как начала эти «подвиги» творить года полтора назад, так все не успокоилась… В итоге, путь до Эрьего получился невероятно долгим и извилистым, зато сколько всего было увидено! И услышано. И… получено. Жалеть о чем-то даже в голову не приходило — сама во всем виновата.

И вот пришла-таки в рекомендованное учителем герцогство — и сразу же попала в подземелья. «Ни дня без приключения, Аза, — шутила я сама над собой. — На спокойную жизнь надо заработать, а до сытой старости — хотя бы дожить».

Впереди шел дан Каллиора, размахивая своим знаком и отгоняя редких заблудших духов священной магией, для которой ему не требовалось даже заклинания, да еще надеясь, что его, как лицо духовное, не убьют первым.

Сначала вперед вызвался Лаэcc, но священник ему чуть «лучами» по голове не настучал за такое «легкомыслие, безответственность, обычное нахальство и неуважение к старшим». Так что теперь эльф, должно быть, прикидывал, успеет ли он вскинуть лук или отвести от несносного старика удар, если проход станет уже.

Следом шла я, Хозяйка, «продающая силу и меч свой за жалкие благи бренной земли».

— Хорошо, что только силу и меч, — хмыкнула Тишана, уже успевшая и про себя послушать от монаха.

По правде говоря, я не совсем понимала, зачем здесь нужна. Конечно, я могу драться, могу сотворить пару боевых заклинание, например, стихии огня (максимум, на «шестерочку» по десятибалльной шкале), могу перекинуться в зверюгу… частично. Какое-то время назад всех Хозяев хотели даже отнести к оборотням, но это, конечно, бред, и идея не имела поддержки. Дело в том, что перекидывание — вещь крайне трудная. То есть, превратиться-то получится, а вот принять обратно человеческий облик выходит только у мастеров и то не всегда. Учитель рассказывал мне страшные сказки о магах, обреченных навеки остаться в шкуре зверя лишь по своей неосторожности или из-за самоуверенности.

И это все так, не по специальности. Основной дар же бессилен. Если бы здесь кто-то водился кроме гномов, я бы его призвала, но духи как-то по части медиумов. Пару-тройку, наверное, осилю, и если кто-то меня потом унесет отсюда… Но глупо надеяться на такой подарок судьбы.

Позади меня плелась вполне сносная магичка земли, незаменимая в подземелье против гномов. Тишана была из категории «неумех», способных лишь к одному или двум видам магии. Такие чаще и бродят по дорогам, остальные находят места поспокойнее. Впрочем, девушка призналась, что это дело — из самых-самых последних, а дальше ожидает свадьба и тихая жизнь близ стен большого города. За Тишаной тыл прикрывал половинчик Удо по прозвищу Мухомор. Замкнутый тип, но если что-то скажет, то прямо в цель, «грибное» имя он получил за свою темно-красную шляпу, из-под которой едва мог разглядеть спину Тишаны.

Но самое большое одобрение у меня вызывал Чарг Чача, шедший то рядом, то впереди меня. Он был из тех существ, которые производят одно впечатление, а на деле являются совершенно не теми, за кого ты их принял. Я думала, что встретилась с угрюмым горным жителем, суровым наемником, который с пяти лет привык держать в руках меч, и это оправдалось лишь в малой степени. Вышел он из маленькой деревеньки, которую населяли как орки, так и люди, прадед его был человеком, а родители держали овец. Он уже успел расписать мне все красоты родного края и позвать в гости. До наемничьей жизни он докатился почти случайно, оставив семью на старших братьев, когда ушел с «вольным отрядом» в пятнадцать лет. Позже отряд распался, Чача несколько раз возвращался домой, помирившись с родителями и чуть-чуть жалея о сделанном выборе. Дорога звала, а привычка зарабатывать на жизнь мечом въелась в разум, и от этого не было спасенья. Орк был с ног до головы увешан оружием, по доброте душевной предложил мне запасной кинжал, видя, что у меня «всего-то» пара коротких мечей. Йоргус, когда учил меня, понимал, что шикарный полутораметровый двуручник и я несовместимы в принципе, поэтому и вручил мне оружие довольно легкое, но парное, чем похвастаться мог не каждый. При желании, драться можно одной рукой, а свободной делать пассы. У меня эти пассы сводились обычно к тому, чтобы швырнуть в лицо противника ком пламени побольше.

— Игнисса, — послышался голос Лаэсса. — Чуешь что-нибудь?

— Я тебе не собака, чтобы чуять, — вздохнула я. — А на пол-лиги вокруг… духи… и… — еще кто-то был, это точно… гномы!

— Гномы верстах в двух от нас, — отчеканила я.

— Не гномы, — вдруг буркнул Удо. — Не совсем. Дворфы. Потому ты их и не заметила сразу. Иные бы не сумели так ловко знахаря сцапать. Дворфы опаснее и хитрее, это вам не кузнецы-торговцы…

В узком коридоре драться тесно, потому мы во главе с монахом, подобравшем рясу, бросились вперед, справедливо надеясь на грот, где засели гномы. Грот был. Внизу. Вход — в виде отверстия в полу, через которое перепрыгнуть мог бы разве что эльф. По звукам голосов гномов и сдавленному мычанию знахаря стало ясно, что эту компанию мы нагнали. В глазах орка появился блеск сорока монет, обещанных за возвращение лекаришки, и Чача с воплем кинулся вниз, падая на головы шайке дворфов. Половинчик старчески крякнул и тоже прыгнул, эльф досадливо сплюнул и бесшумно скользнул вниз. Каллиора так разволновался, что даже меня перед прыжком осенил знаком. Странно, по канонам Хозяева должны, самое меньшее, непроизвольно начать долго и страшно ругаться при виде святого символа… Опять врут, святоши!

Можно сказать, повезло — подземным жителям уже было не до меня, когда я спрыгнула вниз.

Неловкий дан Каллиора свалился практически на меня и тут же забубнил под нос молитвы. На орка навалилось с десяток дворфов, на эльфа — около пяти, половинчик яростно боролся с двумя, Тишана опытно держала на расстоянии четверых, то вспучивая камень у них под ногами, то прицельно тараня стальные доспехи бородачей.

Я тоже изготовилась к битве и для начала, перехватив меч подмышку, зарядила в десяток орковских дворфов общеизвестным заклинанием энергетического шара. В голове зазвенело, меня малость повело в сторону, но… шесть оглушенных! Это того стоило! Чача растерянно оглянулся и пригрозил мне кулаком, потом метнул нож. Стоящий позади на камне и готовый прыгнуть на меня дворф кулем свалился вниз. Я заприметила нескольких гномов, сгруппировавшихся в отдалении от общей драки, и кинулась туда. Жару добавили эльфийские стрелы и Тишана со своими камнями.

За спинами тех гномов и оказался связанный знахарь, бледный от страха. Освободить его никто не торопился, да и дворфы почему-то не кончались. Я повторила поисковое заклинание и захлебнулась вскриком.

— Тут их не меньше сотни рядом, Чача! — крикнула я. — Лаэсс, заканчивай со своими, Каллиора, знахаря подмышку и наверх, Тишана — организуй! Удо, Чача, эльф, прикрываем их!

Лаэсс не стал проявлять свою гордость, замолотил по противникам с удвоенной силой. Чача поспешил встать рядом со мной. Я напряглась, чуть ссутулилась, пригнулась, хоть частично призывая звериную сущность. Вытянула вперед руки, помогая телу меняться, языком провела по самую малость заострившимся зубам. Так, и на этом следует остановиться. Дальше идет вырастание шерсти и полное изменение. Из темноты двинулось не меньше полусотни дворфов, ну да выдержим…

Каллиора проявил силу, взвалив на себя потерявшего сознание знахаря, Тишана подняла руки, вместе с которым поднимался и пласт пола вверх, к выходу. Камень обвалился, образовалась внушительная лестница-насыпь, по которой взбежал монах. Вдруг Тишана завопила, поспешно опуская пласт обратно, а сверху посыпался камень.

— У них свой маг! — рявкнул орк, бросаясь к монаху.

Лаэсс его опередил, распластавшись в длиннющем прыжке и сбив Каллиору с его ношей. Я было испугалась, что ноше размозжит голову о камни, но Чача смело кинулся наперерез, благо его голова была не в пример крепче и в шлеме. Шлем помялся, голова украсилась шишкой. Выход сверху завалило огромным валуном. Тишана покачала головой — против гномьего мага ей не пойти. Они вообще встречаются один раз на пять тысяч, но спорить с ними в их стихии — дело заведомо гиблое.

— Будем биться насмерть, — философски пожал плечами орк, вылезший из-под знахаря.

— Да? — с горькой иронией бросил Удо.

Я поняла его. Грот затопили гномы. Где-то там, теряясь в темноте, были их ходы. Наверное, они петляли слишком сильно, или мою магию сбил гномий маг, но я всерьез полагала, что дворфов и пары десятков поблизости не наберется, пока не сунулась сюда. Да и Тишана ничего не заметила.

— Спокойно, Удо, — придержал рвущегося половинчика Лаэсс. Все-таки вот что мне нравится в этом эльфе — его голос. С абсолютно каменным лицом сказать «Спокойно» так, что замер не только Удо, но и все остальные, — это надо уметь.

— Спокойно. Они не настроены на драку.

— Еще бы, мы их столько завалили, — хмыкнул Чача, переводя дух. — Умирать неохота, борода?..

Тишана приняла красноречивую позу — руки сложены на груди, подбородок вздернут, взгляд гордый. Дан Каллиора, как самый благообразный, взял на себя роль дипломата.

Но едва он выступил вперед, как его остановил густой гномий бас.

— Мага оставьте нам, — сказал один из дворфов. — И можете уходить. Мы не дикари.

— Ты поэтому кадку цветочную на лоб нацепил? — поинтересовался эльф, разглядывая кубообразный шлем гнома.

— И где здесь маг? Ребятушки, вы ошиблись. Это знахарь, травник второсортный, — сказала Тишана, пинком заткнув попытавшегося промычать что-то несогласное знахаря.

К переговорщику подскочил другой дворф и что-то зашептал на гномьем.

— Среди вас две ведьмы, — наконец произнес он. — Мы берем с собой ту, что кидала камни. Лекарь ваш.

— А больше ничего? — ошалел от такого заявления Каллиора, но быстро опомнился. — Бросать своих — удел духом слабых и счастья недостойных…

Ответ был настолько предсказуем, что сводило зубы — столько раз приходилось слышать что-то подобное.

— Тогда умрете, — казалось, гном даже чуть-чуть удивился. — А ведьму и знахаря заберем. Силой.

У меня в голове лихорадочно бились мысли. Тишана стояла белая-белая. Я чувствовала ее страх. Зачем дворфам маг? Жертвоприношений они не приносят… Вероятно, случилось что-то из ряда вон, раз они полезли к герцогу. Думали, что если у герцога, значит, лучший — так что ли?.. Помимо воли на ум пришли истории о скрытых от людских глаз городах дивной красоты, что строит подземный народ.

Пока я думала, разгоралась перепалка. Пока еще холодно-вежливая, но уже ссора представителей разумных рас. Я, конечно, человек, и учитель даже называл меня разумной девушкой. А вот что он там говорил про гномий язык…

— Куэргхе, ирген муг. Согхо гарбиг гив? Ба ир гарбигеррен. Ир миж диккегив.^[1]

Ломаный гномий в моих устах звучал еще более ломаным. Вдобавок, я, похоже, напортачила с обращением, но гному хватило и моих скудных познаний.

— Иргевер… Авэр ри гив… Диккегир?^[2]

— Давай на нашем, а?

— Давай, — потрясенно качнул головой дворф. — С чего ты взяла, что ты нам важнее?

Я покривилась. Состроить из себя, что ли, бывалого боевого мага, плевками уничтожающего по дюжине драконов еще до завтрака? При некоторых наймах это очень помогало…

— Слабо берешь. Стихийную магию проще блокировать. У вас ведь бои, верно? Опасность вокруг можно потрогать руками. А если ваш маг не может помочь, значит, блокируют. Скорее всего, артефакт. Тишану тогда тоже заглушат. А меня нет. Общие блокираторы еще неизвестны науке. Пока ваши маги будут взаимно друг другу мешать, я могу вести прицельный обстрел заклинаниями… ну, например, огнем. Если у противника есть какие-нибудь подземные твари, подчиню их себе. Ведь ты слышал о Хозяевах, верно?

Судя по выражению лица — удивление пополам с интересом и недоверчивостью — слышал. Гномы в среднем живут лет триста, так что вполне возможно, что его папаня воочию видел Хозяев времен Магических Столкновений, последней войны волшебников. А уж байки рассказывать гномы всегда горазды, страшно подумать, что могло прошлое поколение дворфов поведать этому насчет Хозяев. Не удивлюсь, если он уже в красках представил себе свирепый вой, перемазанное кровью лицо и раскиданных в разные стороны врагов… Хотя это, в принципе, реально. Смотря, какие враги.

— Если выиграем, то отпустим. Если нет, то и тебе и нам смогут помочь только боги. Возможно.

Дворф сказал свое веское слово и посмотрел на меня с уважением. Значит, с боями я угадала. А что он там про богов? Я искренне понадеялась, что это лишь красивая фраза в духе типичных героев-освободителей.

— Э, Аза, тебе что, совсем делать нечего?! — первым опомнился Чача. — Этим лбам только дай повоевать! Останешься у них навеки магическим резервом!

— Не останусь, Чача, успокойся, — махнула я рукой. — Ты, подземник, начинай выпускать их. И без фокусов!

Валун убрался с выхода.

— Ведьма, ты на голову ушибленная, я это сразу понял! — крикнул орк. — А ну вернись!

Тишана молчала, но смотрела с такой благодарностью, что мне прямо неловко стало. Вспомнилось, что у Тишаны, кроме планов на будущую семейную жизнь, имеется еще и младшая сестра, о которой заботиться некому, кроме нее. Я тепло ей улыбнулась — все-таки человеку будет сопутствовать удача, пока он не жалеет о выборе. А я не жалею. Дан Каллиора молитвенно сложил руки и пробормотал что-то то ли благословенное, то ли заупокойное. Удо поклонился мне и зло блеснул глазами на гномов. Если не вернусь, выручать придет, не иначе.

Кажется, у меня отношение к ситуации самое наплевательское из всей компании…

— Игнисса… Ты, конечно, успешно раздавала приказы в критической ситуации, но геройство твое ни к чему не…

— Замолчи, пожалуйста, — ласково улыбнулась я. Всегда мечтала это сказать. А еще было бы неплохо послать высокорожденного и непревзойденного куда-нибудь далеко-далече, чтобы обиделся. Потому что если он начнет уговаривать, я, простая душа, на многое соглашусь…

— Серьезно, Аза… — неуверенно встрял дан Каллиора.

— Все, уходим, — сказала я гномам. — Они ведь за нами не пойдут?

— Их доведут до поверхности в кратчайший срок, — пообещал дворф и потянул меня за собой.

— Ну все, пока! — крикнула я товарищам и напоследок, пользуясь моментом, раздала указания: — Чача, уймись, я вернусь хотя бы для того, чтобы забрать свою долю денег, которые ты, несомненно, возьмешь за меня! Тишана, заткни рот знахарю и приглядывай за священником. Дан Каллиора, не надо проклинать меня по возвращению… Удо, не рычи, мне интересно посмотреть подземный город… Лаэсс, лучше молчи! Пожалуйста! И передайте от меня привет герцогу Эрьего! Ну, веди, борода…

К моему обращению гном отнесся нормально, будто привык уже. А я таким образом отдаляла нервный срыв. В катакомбах у гномов, да еще перед битвой! Новых впечатлений через край и ведерко страха в подарок…

Мы с дворфом-переговорщиком спускались последними. Ход уходил глубоко, я скинула звериную ипостась, дабы не пугать особенно впечатлительных гномов, а потому ничего не видела в темноте. Дворф терпеливо и медленно вел меня за руку, по пути объясняя суть дела.

— Нападение ожидается очень скоро. Через неделю или меньше. Цель захватчиков — наша подземная столица, город-крепость Ургот. Гномовскую магию они нейтразли… нетра… нейтрализациу…

— Нейтрализуют, — человеческий язык считался довольно сложным, и я искренне сочувствовала гному, вспоминая как сама учила языки и коверкала незнакомые слова. До сих пор на том же гномьем изъясняюсь отвратительно, так хоть в родном языке несчастному дворфу помогу.

— Во-во…

— Давайте шибче там! — крикнул кто-то на нас.

— Давай, ведьма, ход-от закроют, — поторопил меня проводник.

Я почти кувырком свалилась вниз. Один из гномов закрыл дыру в стене тяжелой кованой дверью, краснея от натуги, три раза повернул колесо замка.

— Ничего себе… — пробормотала я. — Боюсь представить ваши крепости…

— Те, что на земле-от, просто ерунда по сравнению с подземными. Эти не такие высокие конечно, но в остальном-от просто шик, — похвастался дворф.

— А тебя как звать то, боро… дворф?

— Гажмит-от я, — подбоченился гном.

— Ага… — я рассеянно кивнула, потому что увидела Ургот. — Ох… Это ж… Ого-го!

В это вылился весь мой восторг.

Город и впрямь был не очень-то высок — «какие-то там» саженей тридцать. Первый уровень — в половину. Никогда еще у меня не возникало чувства вроде «глазам своим не верю». Сейчас же — не верила. Я наивно полагала, что таких гротов в природе не существует, а крепость едва ли занимала его половину, дальше уходя в камень — там наверняка скрыта большая часть зданий, как и внизу, подпольными ярусом.

— Э-э-э, ведьма, ты еще Серебряную Гору не видела, — хмыкнул довольный гном. — Та почти целиком видна, хотя и меньше столицы, а здания почти как ваши, — гном подумал немного и добавил:

— Только красивее.

Я спорить не стала. Здания здесь были вполне привычны с виду, только вот выглядело это как-то особенно массивно и величественно под землей. А построены странно — блоки чередуются с выточенными прямо в камне жилищами. Я как будто находилась среди огромных памятников и плит, мне даже не верилось, что эти дома обитаемы, притом, что жили здесь вполне обычные дворфы. Конечно, чувствовалось военное положение, но все же жизнь шла очень похожая на ту, что можно наблюдать на поверхности — гномы гуляли, что-то чинили прямо в собственных дворах, торговали, пересказывали друг другу сплетни и смеялись в густые бороды. Светили факелы и еще какой-то синий порошок в блюдах на цепях, подвешенных к стенам, отчего по темным камням плясали оранжевые и голубые блики, красиво — не передать. Пожалуй, я рада, что сюда попала.

В дверях сторожевой башни появился широкоплечий дворф и приветственно взмахнул рукой.

— Ты кого притащил, умник?! — воскликнул он на гномьем. — Говорил, герцогский маг, а тут девка какая-то сопливая!

— Сам ты сопливый, — равнодушно отозвалась я. — Не нужно ничего — так я пойду?

Гажмит хмыкнул.

— Я ведьму привел, ее блокуер… бокли… блокиратор! Ее блокиратор не сбол… ну, в общем, не возьмет, — я оценила тот факт, что при мне Гажмит даже с сородичами говорит на человеческом. — Это Хозяйка. Настоящая, у нее глаза были желтые. Аза, кажись?

— Аза, — согласилась я. — Это что за чучело, что с порога обзывается?

— Нураг это, — махнул рукой Гажмит и обратился к дворфу. — Если помнишь, почтенный, эта славная во всех отношениях магичка отныне на твоем попечении. Удачи!

— Э, борода!.. — в один голос возопили мы с Нурагом.

Бесполезно. Гажмит шагал себе по дороге и даже оборачиваться, видимо, не собирался.

— Ну… того… этого… Здрасьте еще раз! — нашелся дворф.

— Здорово… Нураг, — выдавила я, удерживаясь от «бороды».

И в кого я такая пошла?! Родители меня вообще не воспитывали, монашки из Эджского аббатства были верхом кротости и благоразумия, Йоргус, конечно, был несносным и ворчливым стариком, но ведь и он от меня временами за голову хватался… И ведь вроде не со злости говорю, просто язык за зубами сдержать не могу иногда — и ведь каждый раз законно получаю по шее, а все как-то без толку.

— Значит, ты ведьма-от…

— Я-от! — передразнила я. Не удержалась — интересно так звучит, забавно.

— Пойдем, — вздохнул гном. — Накормим, напоим, вопросы задавай, гостья же…

— А вымыться нельзя? — с надеждой спросила я.

— Чего нет, того нет, — развел руками Нураг. — По крайней мере, сейчас не выйдет — ход к ближнему озерцу вчера завалило, еще разгребают, и все запасы воды на пищу идут.

— Понимаю. Ну, тогда поесть чего-нибудь…

Обслуживали нас в небольшой таверне для рудокопов. Кормили так, что я невольно задумалась о жертвоприношениях…

— Все, Нураг… Хватит!

— За здоровье владыки выпей, — зашипел через стол Нураг. — И уходим, я сам больше есть не могу.

Далее Нураг провел меня по стенам города. На вершине сторожевой башни я почти наполовину свесилась вниз, разглядывая фигурку у ворот.

— Гонец, — констатировал дворф. — Здесь неслышно, потому сигналят факелами… С границ… Тревога? — по мере расшифровки лицо Нурага вытягивалось.

— Что, нападают раньше времени? — догадалась я. — А у вас еще плащи не глажены и бороды не чесаны?

— Дура, — беззлобно откликнулся Нураг. — Сторожевые посты сметены подчистую… По своим лазам противник прибудет через… скоро! Свои ходы мы взорвали… Объявили тревогу…

Я свесилась еще ниже, глядя на снующих внизу гномов, но Нураг поспешно схватил меня за пояс и затащил на безопасную поверхность.

— Ты нам живая нужна, ведьма, — буркнул дворф. — Бегом в оружейную!

Та оружейная мне надолго запомнилась, учитывая, что с боевыми навыками, несмотря на старания учителя, у меня скорее весьма посредственно, чем хорошо. Сцену в ней можно разыгрывать в лицах и ставить психологическую пьесу с научным уклоном на тему «Причины межрасовых конфликтов, особенности дворфо-людских отношений и боевые аспекты обеих сторон».

Нураг (протягивая мне двойную кольчугу с капюшоном): «Вот, облегченная модель».

Я (отскакивая в ужасе): «Уберите это железо! У меня свои и они мне нравятся!»

Оружейник (скептически оглядывая меня): «Это даже не сталь, так, кожа… причем не лучшего качества!»

Я (покорно кивая): «Да, старая, потертая и с разных животных…»

Нураг (приглядываясь): «И с разных мест…»

Я: «Но мне в ней удобно! Я привыкла, а в вашем металлоломе натру шею, плечи и запястья. Вдобавок буду греметь, как стадо пьяных гномов…»

Оружейник и Нураг (одновременно, одинаково упирая руки в бока): «Что-о-о-о?!!»

Я (неприязненно, отпихивая доспех): «А то… Теперь ясно, почему вы эльфам продули в прошлом году и степнякам в 1008-ом… Да и при Великом Разделе провалились с треском! Опытный эльф-разведчик услышит за пять верст да еще и пересчитает по звуку, а люди просто притаятся с арбалетами…»

Оружейник (сердито): «Это лучшая сталь, если двигаться умеючи, то совсем не слышно… почти…»

Я: «Умеючи — это стоять столбом на месте?»

Нураг (задумчиво): «По звуку, говоришь… Ну, тогда вот тебе кираса, налокотники, наплечники… Они не гремят!»

Оружейник (радостно): «Я еще шлем принесу!» (крича куда-то вглубь оружейной): «Рово, давай шлемы!»

Я (с тихой угрозой): «А шлемами тебе не дать? И наручи я тоже не надену! Мне для колдовства нужен чистый голос и свободные руки, а тут… вещаешь из глубины ведра… И вообще — тяжело!»

Нураг (поучительно; пока оружейник держит мне руки, а Рово закрепляет доспехи): «А ты вот зверем обернешься — и не тяжело!.. Целят чаще всего в голову, а раз ведьма — тем более, да еще в руки, естественно… А такой доспех мало где увидишь, очень крепкий…»

Я (все-таки изловчившись и ударив ногой Рово): «И утопиться можно, и об стену головой… а вот повеситься не выйдет, веревка не выдержит…»

Рово (загинаясь и неожиданно срываясь с баса на фальцет): «А-а-у-у-у!..»

Оружейник (озадаченно): «На нем же кольчуга…»

Я (скромно): «Попала удачно…»

Нураг (с облегчением): «Ну, все. Вот твои мечи».

Я: «Ты подумал, как я с ними буду в этом железе, борода?!»

Нураг: «Ну, малость не по стилю… Но твое же дело — магия, доспех же…»

Я (глядя на Рово со шлемом): «Не подходи! Я не посмотрю, что налокотник, как двину в челюсть!»

Оружейник (с восхищением): «Ох, шальная девка! Если и с магией так же…»

Я: «Кстати, о магии моей. Какие твари имеются в запасе у неприятеля?»

Нураг (пожимая плечами; из-за кольчуги выходит со скрежетом): «Ну, не знаю…»

Оружейник (почесывая затылок; скрежет еще похлеще): «Вроде, пауки у них есть… такие большие… Ну, может еще нетопыри или там, крысы боевые…»

Я (с жалостью): «И где же вы таких гномов нашли, что боевых крыс выращивают?»

Нураг (обиженно): «Это вы, люди, свою расу горазды уничтожать. И почему до сих пор живы? Мы-от друг за друга горой!»

Я (с запоздалым интересом): «Так кто противник?»

Оружейник (Нурагу): «Ты что, ей не сказал?»

Я (требовательно, с нехорошим предчувствием): «Кто-о?!»

Нураг (вздыхая): «Эльфы. Ну, эти, подземные… Темные, по-вашему».

Я (в шоке): «ДРОУ?!»

Немая сцена. Занавес.

Нураг все же напялил шлем мне на голову. Глухо лязгнуло забрало, полностью скрыв лицо. Не замечая этого, будущая великая волшебница, героиня подземной войны и, как теперь уже видно, смертница осела прямо на пол бесформенной кучей металла.

— Девочка… ты сама согласилась на это, так? — осторожно спросил оружейник.

— Абсолютно добровольно, — кивнула я.

— Очень благородно или довольно глупо идти на такое сомнительное мероприятие.

— Скорее второе. Благородство как-то не вяжется с наемниками…

— Ну, тогда тебя утешит мысль, что в случае победы ожидается награда в две сотни золотых?

Двести золотых!!! Волшебное слово для каждого наемника! Да подумаешь, дроу! Завалим, как пить дать! Подумаешь, одни из самых опасных существ во всем мире! Пробьемся! Йоргус Банчиниев, учитель мой дорогой и уважаемый, небось, и не таких бил.

…Дроу. Темные эльфы. Я стояла на стене, сквозь прорези шлема глядя на выходы, откуда ожидается наступление врага. Вокруг сновали дворфы, хмурились, опираясь на секиры, стражники. Дроу — почти единственный народ, презираемый всеми. И все же их боятся. Они не лезут на землю лишь потому, что сплоченного удара всех рас им не выдержать, а вот истребить дворфов — это с радостью. Темные эльфы были изгнаны с земли сотни лет назад. Их предводитель совершил что-то страшное, мерзкое и отвратительное, что даже гоблины и тролли отказались иметь с ними дело. Время от времени то там, то тут видели дроу поодиночке, и всегда их появление связывалось с чем-то ужасным. Чаще всего пропадали люди — женщины, дети. Дроу приносят жертвоприношения. Не во имя своих богов, а просто так, чтобы удовлетворить свою болезненную жажду крови. Крови существ, которые некогда заставили их уйти в пещеры.

«Это чудовища, — говорил мне Йоргус, искренне надеясь, что я их не встречу. — Но самое плохое — они очень умны. Хитры, коварны. И обозлены на весь мир. Это можно понять, но то, что они творят, воистину ужасно. Их злоба не знает границ. Особенно они ненавидят людей и Светлых эльфов, человечьи и эльфийские маги сыграли самую важную роль в их изгнании…»

Если меня поймают, просто так не убьют. Будут пытать. Долго и с выдумкой, не давая умереть или хотя бы потерять сознание от боли, заставляя прочувствовать все… Значит, надо выигрывать! Все просто. Я скрипнула зубами. Да, проще некуда — всего лишь победить.

— Эльфы в городе!!! — раздался сдавленный вопль снизу.

Я глянула вниз. Камень улиц выламывался плитами, из провалов выпрыгивали темные фигуры. Эльфов ждали сверху, а они пошли глубоко под землей, прорвавшись через нижний город. Когда основные силы были здесь! Выходит, даже дворфы не знают всех ходов…

Недолго думая, я спустила с кончиков пальцев, затянутых в кожаные перчатки, волну пламени. Среди беспорядочных воплей раздался крик «Маг!» и чья-то рука в латной перчатке указала вверх.

Та-а-ак. Все интереснее и интереснее. Им еще пробиваться наверх, значит, у меня достаточно времени занять самую высокую башню и вести оттуда боевые действия. Под шлемом не видно звериного лика, только перчатки порвались когтями, да дворфы не чинили препятствий несущейся аршинными прыжками ведьме с желтыми глазами.

Когда я забралась на вершину башни, внизу уже кипел бой. На такой высоте как-то не верилось, что внизу кто-то дерется, убивает, умирает… Меня пробила дрожь. Пытаясь успокоится, я откинула забрало и вгляделась улучшенным звериным зрением в темноту. Боевые крысы и нетопыри оказались выдумкой, а вот пауки присутствовали… Эти твари встречались в любых подземельях, а у дроу их было не меньше двадцати штук на первый взгляд.

Я замерла, отделилась от себя, проникла в разум монстров, сразу всех. На мгновение почувствовать то же, что чувствуют они, слиться, образовать чудовище с человеческим мышлением… Это не легендарный язык зверей, это банальный пролом в сознание, — даже самое примитивное, — но все же принадлежащее живому существу. Злоба, ярость, кровожадность, осознание собственной силы… боль, отчаянье — одного паука дворфы сумели зарубить. Вроде бы вполне понятные чувства, но смазанные, искривленные звериными порывами… А потом пошли удары. Мои.

Мой Зов.

…Из-за подобной магии люди называют таких как я Хозяевами. Зовущими, когда становится неприятно понимать, что мы можем быть и их Хозяевами тоже, можем подчинить их себе. Когда они видят нашу власть, даже зная, что Зов никогда не будет направлен на них.

Зов… Громкий голос в чужом разуме. Приказать и подчинить себе. Заставить. Словно твердым движением руки раз за разом сминаешь хрустящие сухие листья, и труха сыплется из ладоней, только представлялись мне всегда кости и черепа, а не листья. И вот уже кто-то чужой готов тебя слушать. Лишь до тех пор, пока ты держишь в ладонях его волю — но этого вполне хватает. Я сформулировала приказ достаточно просто: «Бей Темных эльфов», и даже уловила удивление дроу, на которого внезапно накинулся паук.

Затмение проходило несколько невероятно долгих, тягучих как горячая смола, мгновений. Я не смогла сдержать злой усмешки, когда подчиненные бросились на хозяев. Все-таки я тварь! В каждом Хозяине, говорят, живет частица зверя, и ни один маг не посмеет не согласиться с этим. Что говорить, а нужно уметь смотреть правде в глаза. Как бы неприятно это не было. Я заметалась по площадке. Ну что, что еще сделать? Только вниз, драться… Сказать, что делать это мне «не хотелось» — это выразиться слишком мягко. Не хотелось до дрожи в коленях и испарины на лбу! Но есть такая вещь как обязательства. Внутренне себя подбодрив, я, более не задумываясь, откинула крышку, прыгнула вниз, подбежала к витой лестнице…

Я вообще мало думаю. Не нужно быть зверем, чтобы услышать шум, только чуть пониже. Шум битвы. Сначала я сделала несколько шагов по ступеням, но обострившимся нюхом уловила запах только что пролитой крови. Гномы-стражники мертвы. Значит, дроу скоро будут здесь. Я опустила забрало, готовая встретить их атаку. На узкой лестнице, да еще и ниже меня на порядок — у меня появлялся шанс на победу.

Первый дроу меня не заметил — я вжалась в стену у прохода, а когда услышала его шаги совсем близко, швырнула ему в лицо часть своего огня, вставая на пороге. Противник упал, глухо то ли застонав, то ли зарычав. Второй эльф подпрыгнул, не давая телу товарища сбить себя с ног. Только два дроу? Против десятка дворфов?! Повезло же мне с врагами…

Я крепче зажала меч в правой руке, но тут же себя одернула — меня же учили, что рукоять узкая, клинок легкий, средней длины, — надо держать мягко, плавно поворачивая и легко взмахивая. В левой руке зажегся сгусток пламени. Нехорошего такого, неестественно алого — я ведьма, и у меня должны быть свои преимущества, жаль, паук не проберется по узким лестницам башни.

— Иэгнесс… — прошелестел дроу через вороненый шлем-маску. Язык Темных эльфов немного отличается от языка Светлых.

— Альхо вейра, дир…^[3] — он говорил сам с собой.

— Вей-ра. Нэвур эскарра дэ ин уролоссо, ил дэ ин и шелло вэра!^title="">[4] — ответствовала я, стараясь, чтобы голос звучал твердо, и против воли бросая взгляд на лестницу. Сбежать на нижние этажи я может и успею, но думается, вряд ли там не будет других эльфов.

— Ше нарло гир Вира аррэс ласс!^[5] — удивился дроу, делая шаг ко мне.

Пламя сорвалось с руки раньше, он неуловимым движением уклонился.

— Иэгнесс дэ озуро… Луэрвэ. Суэрвэ, дилло ин эскарри?^[6]

— Ширдо ллантэ-иэгнесс.^[7]

Наш содержательный диалог подошел к концу. Мысленно сказав себе «Покойся с миром, Хозяйка», я напала первой. Боец из меня не ахти какой, так что спасала только магия. Тут успеть поставить заслон, там магией оттолкнуть противника к стене, на миг ослепить, изо всех сил рвануться вперед, коротко взмахивая мечом — и опоздать на миг, на полмига! Но слабенькое, слишком быстро иссякающее колдовство — паршивый союзник в бою против врага, превосходящего тебя в пять-шесть раз.

Глухое отчаянье превращалось в безумство. Я понимала, что буду лучшей добычей, если останусь жива, а доставлять такое удовольствие врагам — да ни за что. Нарочно округлив глаза, на секунду поглядела за плечо противника, пустила туда, собрав оставшуюся силу, комок пламени. Дроу не выдержал, оглянулся посмотреть, что же меня так взволновало. Прекрасно понимая, что прежде чем вгоню ему меч в спину, он успеет отскочить и еще вмазать мне кулаком промеж глаз, я зацепилась руками за край люка, подтянулась и едва-едва успела забраться наверх. То ли страх, то ли звериная ловкость помогли сделать это за ничтожное время. Еще миг на то, чтобы оглянуться — мир сузился до черноты вокруг, пропасти внизу, серого камня площадки… и высокого бойца в черном напротив. Шлем-маска не выражала ничего. Как и глаза в прорезях. Я мысленно возблагодарила Рово с его шлемом, благодаря которому эльф не видел бледного лица и искусанных в кровь губ, а только лишь желтые глаза с узкими зрачками. Глаза зверя…

Глаза иэгнесс.

Я не выдержала его взгляда. Одновременно внимательного, изучающего, оценивающего и… и все-таки никакого. Как будто мертвец. Я не выдержала, напала первой. Он отбил. ТАК, что я чуть не отлетела назад, руку на миг свело, настолько сильная была отдача. Я и не предполагала, что в полную силу дроу затмят не только Светлых, но и гномов, а может, и гоблинов. Только почему тогда он играл со мной все это время?! Мои худшие опасения подтвердились — темные сердца требуют жертв врагов. Вечная месть. Две фигурки на вершине башни в океане подземной тьмы…

В мои мысли вмешивалось нечто другое, какая-то сущность, живущая глубоко в душе Хозяина. Внутренний зверь, чью силу я брала, ступая на грань превращения. И впервые за несколько лет я не стала этому противиться — а что мне оставалось делать? Выход был только один.

…Когда я была маленькой и еще не училась магии, а только слушала рассказы Йоргуса в те редкие моменты, когда он ночью сидел в задумчивом добродушии на ступеньках у входа в свой дом, я поклялась. Я навсегда запомнила эту клятву, как и первое, детское, а потому самое сильное впечатление, когда учитель рассказывал о смерти Мага. Город Мага затопили враги. Когда уже не осталось сил, он просто убил себя. «Чтобы не попасть в плен?» — «Да. А еще ради тех, кто уже мертв, ради старых городских зданий, ради себя самого, старца, не могущего защитить свой дом». Потом Йоргус нагнулся и поманил меня пальцем. Я доверчиво уставилась на учителя. «Когда маг умирает, его сила становится частичкой мира, откуда он ее черпал. При смерти, при добровольной смерти, маг может не вернуть эту силу, а вышвырнуть ее. И заставить убивать и калечить все, что он захочет, направить на цель… Это жестоко, очень жестоко, но в том случае Маг выиграл. Враги погибли, и в город вернулись беженцы, дома отстроили, а на могилах умерших такой смертью магов до сих пор вырастают только белые цветы ильварасса».

Пусть дворфы никогда не имели ко мне никакого отношения, пусть вообще все начиналось с какого-то там знахаря и сероглазого герцога Эрьего… Я же ничего не обещала! Вернее, обещала, но не в таких масштабах… Всегда предпочту жизнь смерти, но не для того, чтобы сдохнуть в луже собственной крови на алтаре, видя оскаленные рожи убийц… Дворфы успеют подобрать нового мага, надеюсь, посильнее меня… А пока что на захватчиков хватит и моих возможностей!

Зарычав от ярости и отчаянья, сделала последний, самый сильный взмах мечом — наотмашь горизонтально, с разворота, полностью выпрямляя руку, удивив, похоже, и себя и дроу. Он даже отскочил. Все во мне противилось выбранному пути, но разум должен быть сильнее… Должен, пусть даже Хозяева, впавшие в бешенство, мало отличаются от зверей! Другого выхода нет.

…Белые цветы на месте полуразрушенной башни. Она непременно разрушится, но не беда, ее отстроят заново. А через камень будет пробиваться ильварасс. Белые цветы среди черных и серых камней. Немыслимо. Но — будет. Это мой вам подарок, бородатые…

Думать и искать другой путь — слишком поздно! Я вскочила на парапет. Один из мечей все так же висел на поясе, другой я подняла вверх, зажав в ладони. Теперь уже крепко, вцепившись железной хваткой. Магия последнего мига — вот как это называется, когда потоки силы создают вокруг тела слепящий кокон, готовые выплеснуться, взорваться сотней стрел, едва твоя жизнь тебя покинет. Только дроу нужно остановить, иначе он не даст мне умереть, не даст мне упасть…

А ведь он все понял! Рванулся ко мне, что-то крикнул. В одну секунду оказался рядом и, отбросив меч, схватил мою свободную, левую руку. Белый огонь обжигал его, но он не отпускал.

…Почему смерть — это белый огонь?.. Почему я задумалась об этом только сейчас?.. Но все-таки… ведь сейчас это важно… почему?.. Ведь пальцы у нее серые, холодные и осклизлые… цепкие… И ведь не благородные цветы в руках ее, а только болотные желтые лютики…

Чьи руки сильнее? Ее, великой и устрашающей, отвратительной, ледяной? Ее — в сполохах белого света, с запахом мерзкой гнили?.. Или те, незнакомые, еще более пугающие, с обожженной серой кожей, в лоскутах некогда добротных кожаных перчаток?..

Хватит! Я умру как человек, а не как жертвенное животное! Ладонь дроу была сплошным ожогом, поэтому только мне и удалось вырвать собственную безвольную руку. Я потеряла равновесие и медленно, как во сне, начала падать. И внезапно остро почувствовала свою смерть. Против воли из глаз брызнули запоздалые слезы. «Дура, ты же так хотела!» — подумала я, прежде чем окунуться в темноту. А зверь во мне выл и цеплялся когтями за воздух, не понимая, что же я с собой творю…

А что же?!

Было больно, как будто дробились кости, а голову били об стену. Ничего, сейчас пройдет, это просто Сила выплескивается в мир… Но у меня еще добавилось странное ощущение — словно меня сломали пополам в хребте, а я еще почему-то все чувствую…

Глава 2

Холод. Черный камень потолка.

Не вышло. Эта мысль пронзила мой мозг раскаленным железом. Последнее, что я сумела вспомнить, это слабый звон упавшего и сломавшегося о камни меча и дивной красоты глаза в прорезях шлема-маски, оранжевые, звериные, почти как мои, только не выражающие ровным счетом ничего.

Пошевелиться я не смогла. Только глухо зарычать, когда в комнате появились дроу. Двое. Один — несомненно, мой противник, я узнала его по глазам, другого не видела. Оба были в шлемах. Дроу! Сволочь, которая не дала мне умереть, не дала упасть, вытащила… и теперь я в плену!

— Иэгнесс…

Тихо, потому что шершавый язык с трудом поворачивался, а страх затапливал разум, очень тихо я выговорила первое же ругательство, которое пришло мне на ум.

— Альхорро, — разобрав, равнодушно произнес мой знакомец и добавил на людском:

— Может, ты будешь более вежлив, если мы просто, по-человечески, поговорим.

Я ждала непонятно чего, наверное, смерти. Говорить с ними — ни за что. По крайней мере, потому что не хочу, чтобы кто-то слышал звеневшие в моем голосе слезы. Странно вообще, что со мной желают поговорить. Тем временем дроу подошел ко мне, наклонился, без видимого усилия приподнял за шиворот одной рукой. На его лице ясно читалось презрение, холодное до дрожи. Да, совершенно не интересно смотреть в темно-серые, совсем недавно пылавшие в жаре схватки, а теперь готовые закатиться, глаза.

Сил не было не то что на заклинания, которые и в лучшие времена у меня не всегда выходили, но даже на банальное поддержание собственных сил в такой ответственный момент. Я уже почти умерла, добровольно выбросила Силу — и напрасно. Она погасла, ушла в никуда. Ведь смерти-то не случилось.

Дроу свободной рукой снял свой шлем и ухмыльнулся. Клыков у него не было, как гласила молва. Были снежно-белые волосы почти до плеч и оранжевые глаза с узкими зрачками. Я слышала описания внешности дроу и раньше, но составители этих описаний как-то забывали, что дроу — Темные, но все же эльфы. Хотя они не бессмертны, как Светлые, просто живут очень и очень долго, хотя они не такие «многомудрые и прекрасные», но — эльфы. Отсутствовала та изящность черт, за которую лесной народ и называют прекрасным, скулы сильнее выделялись, про глаза я уже говорила, а уши даже у меня становятся такими же, когда идет превращение. Одно только пугало — кожа. Ясно, конечно, что существо, никогда не видевшее солнца, должно иметь бледный цвет лица, но не настолько же! Кожа была даже не белой, она была серой, больного темного оттенка, которого я не встречала даже у нежити.

В темноте подземелья он был похож на призрак — белые пряди волос и горящие глаза на жутком сером лице. Наверное, я вздрогнула. Ухмылка стала шире. Как бы ни было плачевно мое положение, а я все-таки успела подумать: «Нет, ну что за безобразие, хоть бы зубы были черные, а то такой с туманом сольется и не заметишь…»

— Откуда взялся, Хозяин? Сдохнуть хотел по геройски? Все еще хочешь? Ну так мы мигом! Только будет очень больно…

И голос у него был бесцветный. Он даже тряхнул меня разок. Я понимала, что будет больно, понимала и хотела плакать от страха и бессилия, но про себя решила, что никогда и ни за что не покажу им своего отчаянья.

— Что, руки зажили, полудурок? — выдавила я. — И пауков переловили?

Второй дроу тоже снял шлем, но лица его я не разглядела. В частности, потому что была занята — пыталась не сорваться в истерику.

— Очевидно, — голос у второго дроу был мелодичнее и спокойнее, — наш дорогой пленник не знает, что платой за жизнь оставшихся гномов и их драгоценный символ власти, Шлем-Корону, стала голова героического фаталиста.

Так значит, город теперь принадлежит дроу, выжившие дворфы ушли вместе со своей реликвией, а я осталась чем-то вроде переходящего приза…

— Не верю.

— Не верь, — покорно согласился оранжевоглазый. Опыт общения с разными порядочными и не очень людьми и нелюдями подсказывал: когда кто-то признается во лжи так легко, он, вероятнее всего, не врет.

— Ваши боги будут довольны… Добились своего, — дура, ну зачем эти неуместно высокие слова, зачем, если еще немного — и разревешься?

— При чем здесь боги? Мы тебя просто побьем, зажарим и съедим.

Чувство юмора я всегда уважала. Только шутка не впечатляла.

— Зубов не хватит…

— Ну вот, — так же ровно заметил второй, — уже вполне нормальный диалог… Ты кто?

— Маг.

— Я и сам вижу. Имя?

Нет, лучше молчать. Имена даже нечисти называть не дело, а тут дроу…

— Дурак, — уныло констатировал первый, отпуская меня. Затылок в шлеме гулко ударился об пол, я застонала. — И слабак, к тому же…

— Он чуть не умер, — сказал второй дроу, наклонившись. — Ему надо отдохнуть.

Вот кто был по-настоящему, по-эльфийски красив, даже еще лучше! Кожа была тоже серой, но это казалось таким несущественным! И совсем не пугало. Может, потому что она по цвету была все-таки ближе к человеческой, пусть и крайне бледной? Глаза у него были светло-зеленые, большие и прозрачные, волосы плавными волнами, с едва уловимым оттенком льна. Черты лица не такие резкие, как у первого, но было с первого взгляда ясно, что он может и просто врезать, и безжалостно избить, и убить. Как, впрочем, и его приятель.

Внезапно захотелось предложить обоим дроу уложить меня в более подобающее для отдыха место, но зеленоглазый осторожно приподнял меня и снял шлем.

Я искривила бледные губы в злобной усмешке, наблюдая, как вытягиваются их лица.

— Девка!..

От неожиданности эльф все-таки разжал руки, и моя многострадальная голова вновь шмякнулась об пол…

* * *

Однажды я очень сильно напилась и наутро мучалась жесточайшим похмельем. Сейчас все было еще хуже. Потому что тогда я была не одна, все происходило на знакомой земле, и вспомнила я о последствиях гулянки уже за городскими стенами, тихо радуясь, что не организовано погони, а сейчас недавние события прямо-таки стояли перед глазами. Доспехов на мне не было, ну и славно, надоело таскать на себе пуд железа. Холщовые черные штаны, простая серая рубашка (вся в пыли и поту) и мягкие полусапожки, настолько старые, что их смело можно было выкидывать, если бы в перспективе не маячило бегать за нечистью по буеракам в лаптях. Волосы я обрезала довольно давно, и сейчас они успели отрасти почти до плеч. Так вот, собственно, эти волосы были мало того, что немытые уже целую неделю, но и спутанные в лучших традициях болотных кикимор. Способность на Зов я в себе уже чувствовала, но на очень слабый.

Да, ничего не скажешь, в очаровательном виде я предстану перед своими потенциальными убийцами! Отчаянье прошло, как ни странно, хотя присутствовала одна подленькая мыслишка о том, что все самое плохое, что можно было сделать со мной, пока я была в бессознательном состоянии, со мной уже сделали.

Маленькая радость — меч мне оставили. Один сломался, но другой аккуратно лежал рядом. Я подняла голову. Каменный мешок. Выдолбленная в стене лавка-ниша с чахлым тюфячком, над головой зарешеченное окно, а на полу кувшин с водой, большая миска чего-то, похожего на бульон, и огромный кусок хлеба. Замечательно, травить меня после спасения не имеет смысла. Суп оказался супом, хоть и остывшим, но мне было плевать, хлеб тоже исчез быстро, вода еще быстрее. И вот тогда-то в голову пришла паническая мысль о том, что в еду мог бы быть подмешан наркотик или что-то вроде того.

За мною будто наблюдали — решетка над головой убралась, когда я сидела, прижав к груди кувшин, и прислушивалась к собственному организму, пытаясь выявить действие дурмана.

Я внимательно посмотрела в появившиеся наверху лица, заглянула в звериные глаза… И поняла, что убивать меня точно не собираются. Только вот глядя в чьи глаза, я так решила? Не знаю, но стало гораздо легче.

По скинутой веревочной лестнице удалось забраться наверх. В полном молчании, под конвоем из двух возмутительно безоружных стражей, я прошла несколькими лазами и урготскими улицами — как раз до той самой таверны, где не так давно привечал меня Нураг. Здесь было совсем пусто, но прогрето, стояли свечи, как будто помещение приготовили специально для разговора. За стол я села без приглашения — не держали ноги.

— Почему вы меня не убили? — вздохнув, спокойно спросила я, когда дроу уселись напротив.

— Всегда успеем, — пожал плечами оранжевоглазый.

— В общем да, — нехотя (как мне очень хотелось думать) согласился другой, роясь в карманах поношенной куртки. Карманов, к слову, было много. — Но тебе везет… наверное…

Он замолк, вытащив глиняную трубку. Обнаружил, что у той отломалась почти половина мундштука, и раздраженно прошептал что-то непонятное.

— Дело есть, — ровно на миг вспомнил он про меня и вновь принялся что-то искать. Вторая трубка, на этот раз целая, обнаружилась в поясной сумке. В то время как его приятель, не произнося ни слова, продолжал безучастно разглядывать стол, стены и меня, а я перечисляла в уме двадцать семь неправильных глаголов орочьего языка (это отвлекало и немного успокаивало), он вел себя с такой простотой, будто ежедневно воюет, а потом договаривается с пленными магами. Когда трубка была набита, а часть табака рассыпана по столу, он вновь обратился ко мне.

— Колдун нам нужен, — заявил он. — Ты как, в себя пришла?

— Как видишь, — неуверенно ответила я.

— Ну и хорошо.

Красноречивость собеседника поражала. Он прикурил от свечи на столе и чуть улыбнулся.

— У меня нет выбора? — уточнила я на всякий случай.

— Выбор есть всегда, — поучительно сказал эльф, выпустив колечко дыма. — Ты можешь умереть. Только без тех, — он неопределенно махнул свободной рукой, — фокусов.

— В этом случай нам придется тебе помочь, — добавил второй дроу, непосредственно знакомый с «фокусами». Говорил он неохотно и очень спокойно, по лицу трудно было что-то прочитать.

— Спасибо, — скривилась я. — Обойдусь.

Действительно. Что за неблагодарное дело? Думала, будут цветы, рыдающие гномы и посмертный памятник на главной площади столицы, а может еще и улица Ургота, названная в мою честь, а тут даже красивого падения с башни не получилось.

— Фактически, было бы неплохо познакомиться, — дипломатично сообщил красавец. — Поговорить, там… Ведь, судя по всему, нам придется идти вместе.

— Куда? Зачем? Почему? — я все-таки наемница! Едва удержалась от вопроса «Сколько платишь?». Если все правильно поняла, здесь цена — жизнь. Что ж, за такую серьезную плату мне еще не приходилось работать. Оптимистический настрой понемногу возвращался, я улыбнулась.

— Все ответы позднее, — твердо произнес собеседник.

— Тогда что нужно делать хоть? — озадаченно пробормотала я.

— Зна-ко-мим-ся, сказал же. Знаешь, я не знаток человеческих обычаев, но вроде имя не принято называть только при встрече с нечистью. Можешь обойтись прозвищем, впрочем.

— Аза, — помедлив, я все-таки представилась настоящим именем.

— Мое имя Идэриус, можно просто Идэр, один из воинов города Иерринус, вхожу в совет… хотя это неинтересно… А это мой друг.

— Галеадзо, — буркнул друг.

— М-м…

— Говори-говори, — подбодрил Идэр.

— Ну… Колдую мало, драться не умею, языки знаю плохо. Что, подхожу?

— Как скромно, — усмехнулся Галеадзо. — Кто тебя учил? Школа или просто маг?

Я смерила его настороженным взглядом.

— Маг.

— Хороший?

— Старый. А кто — не скажу. И с вами он не пойдет.

— Йоргус, — вдруг произнес эльф и подался вперед. Я вскочила, свалив скамейку.

— Сядь, — с долей презрения сказал Галеадзо. — Ты говоришь, как Йоргус, делаешь те же самые ошибки в языке Светлых и на тебе его пояс.

Я едва сдержала изумленный возглас. Да, пояс раньше носил Учитель — носил давно, полагаю, до тех пор, пока не осел близ деревни. Несколько символов на добротной коже не несли защитной или какой-либо волшебной функции, Йоргус выжег их, решив одновременно потренироваться на одном из заклинаний и освежить в памяти знания каллиграфии.

— Точно! — обрадовано воскликнул Идэр, отвлекшись от трубки. — У меня не такая хорошая память, но набор знаков вроде тот же…

— Вы знакомы с ним? Откуда?!

— Да было дело, — отмахнулся Галеадзо.

— А он все еще рассказывает эти кровавые сказки про дроу и раскидывается фразами из эпических сказаний древности? — усмехнулся Идэр.

— Да что за дела у вас с ним были? — потрясенно пробормотала я, потерев лоб. Дело слишком быстро повернулось в совершенно неожиданную для меня сторону. Как мог быть связан мой славный учитель и Темные эльфы?

— Хорошие дела. Он был в горах по делам. Искал драконов. Без проводников, естественно, заблудился. И нашел нас. Ужасных Темных эльфов, — Идэр гордо улыбнулся. — Помогал от горных троллей отбиваться, почти всех тогда перебили, с тех пор даже нос к нам не суют… раз он твой учитель, что ж ты так боишься?

Я прикусила губу. Чего-то они здесь не договаривают. Йоргус их знал, почему же тогда отзывался об этом народе исключительно как о злобных и коварных тварях? В расовых вопросах моего учителя не назовешь терпимым, но о гоблинах он и то говорил гораздо лучше. На вопрос Идэра я не ответила.

— Замечательно, — хмыкнул эльф. — Целых два молчуна. Путешествие будет очень тихим.

— Куда? — я вздохнула. — Куда идти-то?

— Так значит, договорились?

Хотелось воскликнуть: «А что мне делать остается, забери тебя леший!», вместо этого пришлось спросить:

— По-вашему мнению, Йоргус мог выучить хорошую колдунью?

— Он мог воспитать честного человека, — пожал плечами Идэр.

— Наняли, — кивнула я, создавая самой себе иллюзию свободы выбора.

Идэриус, довольно улыбнувшись, взглянул на товарища. Только сейчас я поняла, что старшим и главным здесь является он, радости это не прибавило.

— Итак, тогда план, — начал Галеадзо, без видимого труда пользуясь человеческой речью. — При всем уважении к Йоргусу сразу рассказывать тебе о деле было бы неразумно, — при этих словах Идэр едва заметно нахмурился. — Нам нужно убедиться в твоих силах, приглядеться, посмотреть на твою работу… Может, ты вообще не подойдешь, тогда мирно распрощаемся и все. Как ты понимаешь, захват Ургота планировался с одной целью — пленить их мага.

— Не считая территории и вековой вражды, — скептично добавил Идэр. Его лицо в большом, расползающемся кольце дыма казалось портретом в раме.

— А маг умер чуть ли не в самом начале боя, даже блокиратор толком не использовали. Так вот, ты бы смогла сравняться по силам с мастером какой-либо стихии?

Отвечать честно было бы унизительно, они и сами это понимают.

— Среди Хозяев не бывает мастеров, — с наибольшим безразличием ответила я.

— Так и думал. Ты хорошо знаешь поверхность?

— Довольно много путешествовала с Учителем и одна…

— Это отлично, — Галеадзо достал из кармана большой шелковый платок, при рассмотрении оказавшийся вышитой картой. Насколько я знала по рассказам Учителя, пергамента у дроу нет и, в общем, быть не может, зато шелк, ценимый людской знатью, использовался повсеместно.

— Карта вышита по старым, — дроу помедлил, — по очень старым образцам. Здесь герцогство и часть Берии. Можешь сказать, что не так?

— Рощи… Это ведь роща? Ильгемской Рощи нет, была выжжена в войну, около двух веков назад. Сейчас там два городка… Ильгем Малый и Сторин вроде… Канал прокопали, вот отсюда, совсем недавно… Серебряный берут за перевоз на другой берег… Я так больше не вспомню, — призналась я. — У меня карт довольно много, но все на поверхности остались, в комнате на постоялом дворе.

— Хорошо. Мы выйдем на поверхность немного севернее столицы Кирраира…

— Да неужели! И как вы себе это представляете?

Дроу непонимающе переглянулись.

— Вы с ума сошли, да? — взорвалась я. — Дроу! Вы такие незаметные, что вами наверху детей пугают, любая маскировка к лешему, а иллюзии я не создам!

Идэр закашлялся, не ожидая такого буйного проявления чувств. Я нервно сцепила руки и, скрипнув зубами, медленно выдохнула.

— Слушать о сумасшествии от человека, который недавно готов был кинуться с башни, это как-то глупо, — ровно заметил Галеадзо. — А насчет нас… Уверен, всегда можно что-то придумать, и на земле и под ней хватает личностей, скрывающих свое лицо. К тому же, ты будешь рядом, а значит — тоже под угрозой.

— Воспринимай это как работу, — «дружески» посоветовал Идэр.

— Если подойдешь для нее, хорошо заплатим, если нет — найду и повешу, — закончил Галеадзо.

И он улыбнулся. Ненавижу существ, способных с ухмылкой угрожать кому-то смертью. Наверное, достаточно людей, выходя на дорогу с мечом на поясе, представляли, как их будут бояться и уважать, как одно их слово и взгляд ледяных глаз будут внушать страх, как само их имя будет синонимом опасности. Ненавижу. Сама не из таких, меня пнули с насиженного места, когда свободы и так хватало с лихвой, а в голове были самые прозаические планы. Но здесь не мечта, не глупое желание — здесь данность. Этот дроу привык к тому, что его боятся.

— Как хотите, — погасив гнев, как можно равнодушнее согласилась я. — Когда выход?

Сколько помню себя и свой опыт общения с эльфами, мы всегда взаимно друг друга не понимали. Как будто и впрямь из разных миров и на непонятных языках говорим. Дроу не дроу, а все-таки эльф — он и под землей эльф, так что намучаются они со мной… И я с ними.

Новым хозяевам Ургота здесь явно нравилось. Создавалось впечатление, что дроу здесь уже давно и надежно. Иногда Темные эльфы прямо посреди улицы останавливались и устремляли на меня полные неприязни взоры. Не ненависти, что меня даже удивило, а именно неприязни. Это когда помощи не дождешься ни при каких условиях, но и кидаться с дикими воплями и немедленно убивать тебя не станут.

— А долго я так… мм… спала? — шепотом спросила я, помимо воли держась поближе к Идэру.

— Около двух суток, — откликнулся Идэр. — Но я не поручусь — под землей время идет немного иначе.

Хм, двое суток — это много или мало после гипотетической смерти?.. Искать мои вещи было бесполезно, я просто не знала, где они могут быть, да и ничего важного там не было, кроме разве что старых доспехов. На сторожевом посту моим спутникам передали три сумки, три плаща и три меча. Я с удивлением приняла новый клинок взамен потерянного. Взяв уцелевшую рукоять, неизвестный кузнец точь-в-точь повторил мое оружие, только теперь материалом была не сталь, а темный, почти черный металл, который по весу казался немного тяжелее. Сумка была собрана как для пути в день-два: одеяло, различная походная мелочь, фляга воды, немного еды. Очевидно, что путешествие было подготовлено заранее.

Внезапно мне пришло в голову, насколько тяжело дроу терпеть рядом с собой ведьму, наверняка убившую не одного их товарища. Во рту разом пересохло. Когда мы вышли из Ургота, стало значительно легче — настолько, что я решила осторожно спросить:

— А как… пауки?

— Пауки? — воли все-таки не хватило, в последний момент я изменила вопрос, и Идэр это понял. — Может, спросишь, скольких дроу ты убила?

Я только кивнула, собираясь с духом.

— Ни одного, только раненые, — ровно отозвался эльф. — Не переоценивай свои силы, волшебница.

С души свалился огромный булыжник, я шумно вздохнула. Идэр, заметив это, чуть усмехнулся. Не думала, что когда-то порадуюсь живучести врагов и собственной слабости…

— Мы знаем более короткий путь наверх, чем дворфы, — похвастался Идэриус и, словно бы в подтверждение своих слов, стукнулся лбом об верхний край каменного свода. Не заметил, бывает.

— Эй, удачной дороги на поверхности! — прокричал кто-то из сторожевой башенки. — И постарайтесь не сломать свои головы!

Замечательное напутствие, то что надо. К чему бы такая точность в выражениях?

В таких вот размышлениях я поплелась за Идэром. Галеадзо шел сзади. Подъем был довольно крутой и все равно очень долгий. Вперед меня толкала только гордость, зато настроение падало все ниже, и я с усердием предавалась самобичеванию.

С такой моей болезненной удачливостью я, чую, никогда не увижу больше учителя. Бедняга, вырастил ученицу на свою голову седую! Ах, нет! Я что, уже согласилась неизвестно на что? Хорошо, предположим «наймут» меня на эту работу, так сказать, окончательно. Предположим, я не увижу в ней ничего предосудительного и пойду на все это дело, значит, останусь жива. Но дело-то явно опасное и очень! Заблаговременно прощаясь с жизнью, я стала вспоминать свои различные проступки и грехи. Вспомнила сразу же дана Каллиору и решила не мучить себя еще и этим. Где же сейчас этот несносный монах? По мне хоть обряд погребальный заказали? На хор безутешных плакальщиц с Лаэссом во главе я уже и не надеюсь.

Затем я стала вспоминать всех необычных людей и нелюдей, с которым мне приходилось сотрудничать. Вспомнив некроманта Айсо Заро, контрабандиста Йотана Дегу, одну замечательную во всех отношениях старушку-знахарку по прозвищу Белая Сова и призрака Сакердона из блуждающей башни, особое внимание я уделила своим недавним спутникам. И герцогу Эрьего. Что странно, мне действительно врезался в душу этот человек. Не то чтобы очень красивый, скорее обаятельный, умный, интересный, сильный, уверенный… Особенно потрясало его обхождение с подданными — ни капли высокомерия! Он меня потряс, легко это признаю. У меня почему-то с сопливого детства к таким личностям прикрепилось название «настоящий мужчина».

Согнав с лица мечтательную улыбку, я с удвоенным энтузиазмом стала карабкаться наверх, тем более, что оттуда наконец повеяло свежим воздухом.

— Воля! — счастливо выдохнула я, вылезая на поверхность.

Начало лета, утро, птички, солнышко, травушка!.. Однако, как хорошо вход замаскирован — в лесу, закидать листьями — и не заметишь. Да и вниз, уверена, так просто не спуститься. Я с трудом поборола искушение поискать скрытые механизмы.

Идэр и Галеадзо смотрели на меня с одинаковым скептицизмом и явно не разделяли моего восторга. У них наверняка уже начало жечь кожу, хотя надеяться, что они сейчас с безумными криками забьются в конвульсиях на земле, расцарапывая лица, не приходилось. Правда, оба сильно щурились на свету, даже на таком неярком, перекрытом ветками и листьями деревьев.

— Натягивайте капюшоны! — улыбаясь против воли, произнесла я. — И дайте карту, что ли… — сев на землю и расправив на коленях кусок шелка, я попыталась разобрать незнакомые значки. — Через полверсты тропа… если карта верная… к полудню выйдем к… Крестики с точками — это деревни, да? — я искренне попыталась скрыть настороженность за радостно-беззаботным голосом. — Сказать мне, что ли, что вы больны страшной болезнью, обезобразившей ваши лица?.. Только незаразной, а то выгонят…

Галеадзо согласно кивнул, зато Идэриус смерил меня потрясающе хмурым взглядом… Впрочем, не ему решать. Его друг правильно сказал — мало ли сейчас личностей на дорогах, скрывающих свое лицо? Те же Светлые эльфы ходят, занавесившись, а у некоторых народов и вовсе считается опасным открывать случайным людям свое лицо.

Подбираясь к деревне с двумя молчаливыми спутниками за спиной, я уже пришла к выводу, что жизнь не так плоха, как может показаться пленнику в подземельях. Х-ха, как только не меняется мироощущение человека, стоит ему пару деньков не видеть солнышка. Или умереть. Разыщу Кирраир, решила я, столицу герцогства Эрьего, она вроде не так уж далеко. В Кирраире, скорее всего, ошивается Чача, заберу у него свои деньги и наконец-то смогу купить на них лошадь. Правда, тогда денег у меня останется аккуратно на пучок овса этой самой лошади, но что поделать? Доспехи (мои родные, любимые, славные, старые, старые и еще раз старые доспехи!) так и пропали, но меч остался, так что не все потеряно…

Шагали мы довольно быстро, по пути я узнала, что распространенный у народа дроу металл называется къяррат, послушала немного о тканях Подземли и узнала, чем дроу заменяют пергамент. Оказалось, что, по сути, тоже тканью, созданной из редких подземных растений. Вымоченные в растворах (алхимические подробности были бы интересны, если бы я хоть немного разбиралась в алхимии), высушенные и отлежавшиеся под прессом ровные лоскуты складывались и сшивались, как и обычные листы пергамента. Были они как совсем тонкие и бурыми, так и более прочные, дополнительно выбеленные в мастерских.

Говорил, конечно, Идэр, на удивление доброжелательный и открытый. Галеадзо большей частью оглядывался по сторонам, и именно он первым заметил худенький частокол и редкий дымок за ним.

— Деревня! — обрадовалась я. — Понимаете, что это значит?

— Что? — отозвался Идэр, пряча только что докуренную трубку в поясную сумку.

— Мы идем туда и…

— …и?..

— И вы глубже прячетесь в свои плащи, затыкаетесь и не мешаете мне врать, — сухо ответствовала я и бодро зашагала к деревне.

На шильде значилось «Липки». Ох, сколько я этих липок перевидала… Почти все население работало на полях, но у одной избы, в тенечке у крыльца сидели три старушки. Такая картина наблюдается практически в любой Липке.

— Здравствуйте, уважаемые! — радостно улыбаясь, я облокотилась на невысокий заборчик. Унылая коза, привязанная к плетню и служившая бабкам четвертой собеседницей, мгновенно заинтересовалась плащом Галеадзо, он отчаянно на нее шикал, но часть подола все же изрядно пожевали.

Бабушки зачарованно следили за козой и молчали.

— Уважаемые! — крикнула я. — Эй! Это земля герцога Эрьего или я опять все перепутала?

— Правильно, девонька, не сбилась, — наконец кивнула одна из старушек. Не смотря на ласковый тон, зыркала она ой как неодобрительно. Я и в лучшем виде не внушаю уважения, что поделать. Да еще и два типа неизвестной наружности рядом. Хорошо хоть через плечо никто не плюется.

— А далеко ли до Кирраира? — беззаботно спросила я.

— Нет, девонька, до речки Сонной дойдешь, потом вверх по ней, а на холме и город. Ежели ночью пойти, то к вечеру как раз там и будете.

— А, хорошо, — кивнула я. — Спасибо. Ну что, господа, предлагаю отдых на пару часов сейчас, а ночью пойдем. Жара спадет, да и…

Договорить с дроу мне не дали.

— Э-э-э! Девонька! — встревожилась бабка. — Видано ли дело — ночью вдоль Сонной ходить? Переночуй, а утром и выйдешь!

Я резко развернулась и поинтересовалась:

— А что?.. — когда в карманах пусто, я начинаю предвидеть будущее. — Нечисть балуется?

От удивления бабушка даже не выдержала положенную перед очередной селянской байкой паузу.

— Да уж, — заворчала старушка. Впору мне открывать гадальную лавку. — Нечисть… Завелась, пакость такая… Люди с ума от страха сходят.

— Утопленники то! — наставительно сказала другая липчанка. — Давеча ходил хромой Казаль и сказывал, как глас с того света над рекой ходил, да руки синие в воду манили…

— Да ты что! Да ить не может быть! Да что ж это деется-а? Да где ж это видано-о-о? — заохало тут же на два голоса.

— Ой-ой-ой! — неубедительно подыграла я. — И что дальше?

— Пастухи в ночное ходить отказываются, боязно. А луга у реки — загляденье…

— А топился кто-нибудь в последнее время? — из-под капюшона вышло глухо и мертво.

Я наступила Идэру на ногу, но внимание бабушек переключилось. Хоть бы тебя, зараза темноэльфийская, коза эта драная боднула, что ли!

— Да никто не топился… А ты кто будешь, мил человек? И не жарко в плащике то?

— Нет! Это… странствующие войны Храма Славы! — вдохновенно начала я. — На пять лет они дают обеты аскетизма и, следуя традициям, закрывают лицо свое, ибо сказано в великих книгах, что не должен народ знать в лицо благодетелей своих!

— А почему? — искренне удивились непросвещенные сельские жители.

— Чтобы отучить их от тщеславия и гордыни чрезмерной! — наставительным тоном отчеканила я, высоко подняв указательный палец.

Жительницы Липок понимающе закивали головами. А вот интересно было бы узнать, такой храм действительно есть или я уже вру вообще без оглядки на факты?..

— А имена их… м-м… Идэриус Отважный и… э-э… Галеадзо… м-м… Отзывчивый! Вот! Я же скромная ваша слуга и их проводница, волшебница Аза… Скажите, где найти вашего старосту и считайте, что чудища больше нет…

Староста нашелся быстро. За устранение пока еще неизвестной мне нечисти я вытребовала целых семнадцать монет серебром плюс ночлег и ужин на всех троих. На ночь в нашем распоряжении оказался весь сеновал, где дроу с остервенением стащили плащи, шарфы, перчатки и куртки и наконец вытерли пот. Я с сомнением и скрытым злорадством косилась на несчастных дроу, но предложить им отказаться от всех их идей на время и ждать осени не решилась.

— А работать вы тоже со мной будете? — поинтересовалась я. — Или наблюдать-оценивать?

— Одно другому не мешает, — философски заметил зеленоглазый эльф. Трубку он достал, но зажигать, находясь в окружении сена, не рискнул и со вздохом убрал обратно в сумку. — Как тебе, Галеадзо Отзывчивый, предстоящее дельце? Деньги у нас, конечно, есть, но они имеют привычку заканчиваться. Да и просто интересно… А то я только гномов видел да пауков…

— Половина дохода — мне! — заявила я, расстелив на сене плащ. — Как главной.

Конечно, без возмущения не обошлось. Я бы поспорила, наверное, но слишком хотелось спать. «Все-таки еще уставшая, еще с трудом воспринимаю происходящее… как же утомительно оправляться от смерти» — думалось мне.

— Скряги, — сонно пробормотала я. — Так и быть, согласна на семь монет…

Я чувствовала, что моя сила возвращается ко мне, и улыбалась, засыпая. Ко мне возвращалось что-то родное. Часть меня самой.

…А в себя пришла оттого, что кто-то пинался в закрытую изнутри дверь сарая с сеном.

— Дед велел ужином накормить! — объявили с той стороны. — Нести?

— Неси! — едва уловив спросонья суть вопроса, завопила голодная я. — Сейчас! Господа странствующие войны, в плащи…

Дроу поспешно замаскировались, я приняла тарелки. Конечно, не пригласить гостей за стол считалось неприличным, но учитывая… э-э… особенностей гостей… Сидеть за столом с надвинутым на лоб капюшоном тоже неприлично. А есть через шарф — неудобно.

Ужин, кстати говоря, был очень хорошим. Судя по последним событиям, не к добру. А то в таверне Ургота я тоже чувствовала себя сытой-сытой кошкой на печи. Последняя дань безвременно усопшим, не иначе…

Такой мыслью я поделилась с Идэром, когда мы все вместе шли к реке. Дроу оглянулся и снял капюшон, потом подумал и скинул плащ, все равно темно и жутко вокруг — дроу меньше, дроу больше. Я улыбнулась своим мыслям.

— Удивляюсь я тебе, Аза! — сладко потягиваясь, сказал Идэр. — Знаю буквально день и все равно удивляюсь! Это как же с таким отношением к жизни ты еще идешь и радуешься?

— А что, плакать что ли? — пожала я плечами. — Это вы, долгожители, придумываете себе всякие проблемы лишние. Такое чувство, что делать вам больше нечего, честное слово… Знаешь, самое хорошее — общаться с раммингами! Они живут всего лет тридцать, да и то все время где-то в горах, но КАК живут! С каким размахом! И каждый день — как жизнь. Эльфы в этом плане — чванливые зазнайки, вот им бы стоило взять с них пример!

Галеадзо молчал, но смотрел так, будто спрашивал, как я вообще умудрилась дожить до двадцати лет с неумением держать язык за зубами. Ошибался, если так, — сдерживаться я умела, просто очень плохо. Странный он, этот Галеадзо. Смотрит внимательно. Очень. Прямо в глаза. И от этого взгляда становится совсем страшно.

От взаимных «гляделок» нас избавил тихий всплеск. Потом еще один. Пора зарабатывать деньги.

Речка Сонная вполне оправдывала свое название, несла свои воды медленно, словно бы нехотя, а летом, особенно в жару, вообще казалась большим вытянутым озером. Правда, глубокая, зараза, даже при такой погоде, утонуть легко. Трупов пока не вылавливали, да и старушки вроде бы не врали, значит, в воде что-то поинтереснее.

Я широко распахнула глаза, знаком приказав дроу отойти. В голове вихрем проносились разноцветные пятна, по которым я мгновенно, уже не задумываясь, определяла разум и кому он принадлежит. Все затвержено до боли в голове, я училась этому семь лет… Насекомые, дроу, человек где-то вдалеке, любопытная кошка…

Всплеск, короткое мяуканье. Кошки лучше всех чуют магию. Я моргнула.

— Русалки.

Что странно. Обычно они не живут близ селений и уж тем более не нападают на людей. А напугать до потери рассудка вполне могут, особенно суеверных жителей. Все равно странно. И вообще нехорошо. Не жалуют русалки рек, выбирая лесные озерца и тихие пруды, а уж если селятся в реке, то только в определенном месте и крайне редко его покидают.

— Колдовать будешь? — с интересом посмотрел Идэриус.

— Нет.

Ученые и маги долго мучались, когда решали вопрос, относить ли русалок и русалов к нечисти. Успокоились они только тогда, когда предприимчивый народ стал подрабатывать на сплавах леса по руслам рек и торговать рыбой по дешевке. Как всегда, решили все деньги и связи. И теперь они самая что ни на есть отдельная раса. Так что Зов к ним применять строго запрещалось. Но и мы, Зовущие, не лыком шиты. Всегда найдем, как заманить в ловушку.

Я, беззаботно напевая пришедшую на ум песенку, а в голове прокручивая коварный план, подошла к крутому-крутому берегу, скинула сапоги и, присев, потрогала ногой воду.

— Ты купаться собралась?

— Конечно! — убедительно кивнула я. — Ночка — блеск, вода — молоко парное.

Раздался глухой, неразборчивый голосок. Пробрал до дрожи. Умеют, хвостатые, заставить трястись от одного звука… По ступне, наполовину скрытой водой, скользнуло что-то ледяное. Попалась, голубушка! В лучших традициях страшилки я истошно завопила. Незамедлительно из воды показалась рука и вцепилась в лодыжку. Ага, вот и «руки синие». Я в свою очередь вцепилась в эту руку и, так как у меня в отличие от русалки были внушительные когти, вскоре искомая представительница подводного мира показалась над водой. Яростно извернулась… и тихо ойкнула, напоровшись на взгляд желтых звериных глаз.

— Вед-дь-ма-а, — с трудом, зло прохрипела она.

— И тебе привет, — не обратив внимания на тон, ответила я. — Негоже снова народ свой очернять. А то глядишь, поставят на вас клеймо «нечисть» и доказывайте потом колдунам да рыцарям, что вы тихие и безобидные.

Русалка зашипела в ответ.

— Идэр, Галеадзо, проследите-ка за водой, как бы сюда ее подруги не приплыли.

— Здесь они уже, — пробормотала русалка. — Сестры мои, ждут, что ты делать станешь.

— А ты ответь только, зачем людей доводить?

— А что дашь за ответ, ведьма?

— Ничего не дам, зеленая, — я презрительно скривила губы. — Неужто не ясно?

— Звер-рюга…

В ее огромные глаза я старалась не смотреть, сильнее сжимая ее руку и безошибочно чувствуя, как надо сдавить, чтоб причинить боль, но не сломать кость.

— Ну что нам еще делать, ведьма? — тут же сменила тон на плаксивое хныканье русалка, силясь вырвать запястье. — Как еще за себя постоять? Дом-то, он один, родной, а все вы, люди, маги, нигде от вас…

— Тихо-тихо! Какой дом, что случилось, при чем здесь маги? — я выпустила ее руку, а хвостатая удивленно заморгала и пояснила:

— Реку завалили.

— Кто? Зачем?!

— А я откуда знаю… — досадливо дернулась русалка. — Много вас сейчас, колдунов недоделанных… Может, силу проверял, может какие-то свои экс-с-перименты ставил…

— Глупость какая… — я нахмурилась.

Действительно, кому река помешала? Зачем заваливать?

— Да! — кивнула русалка. — Землей да камнями реку засыпало! А главное — откуда ни возьмись, вокруг ведьтолько трава да деревца! И как теперь мы без дома…

В девяноста девяти случаев из ста за этим следует… Русалка умоляюще посмотрела на меня.

— Что, водоросль, домой захотела? — вздохнула я.

Ужас, гномы у меня — «бороды», русалка — «водоросль», и там и там успеваю наняться на работу. Боюсь представить, как можно тогда назвать меня саму.

— Как сделаешь, я приплыву и заплачу! — заверяла русалка. — Только дом верни, ведьма!

— А ты пока берешь сестер и вы вместе тихо, без всякого баловства, меня ждете, — приказала я.

— Как скажешь, — покладисто согласилась та. — Сейчас же уплывем от деревни.

— Договорились.

Русалка нырнула и через пару секунд показалась уже за несколько аршинов от берега.

— Слово твое крепко, ведьма?

— Ты плыви, плыви давай, — отозвалась я, натягивая сапог. Не люблю всех этих сакраментальных фраз, надоедает.

Напоследок полюбовавшись ночной речкой, полная радости от выполненного дела, я бодренько вскочила на ноги и повернулась к наблюдавшим всю эту картину дроу.

— Ты собралась ей помогать? — трудно описать всю гамму чувств, отразившихся на лице Идэра.

— Конечно. Она заплатит, — пожала я плечами. — И вообще — вам же я вот собралась помогать!

— Ну…

— Да-да! А против вас, между прочим, и слава ваша темная говорит! И вы ничего не сделали, чтобы требовать с меня две трети от платы, — развеселилась я, угрожающе наступая на Идэриуса.

Тот шутки не понял и, плавно извернувшись, отступил в сторону. В тот же миг оба дроу переглянулись, и Идэр (с молчаливого согласия Галеадзо, не иначе) легонько толкнул меня. Этого вполне хватило, чтобы я заскользила по мокрой земле и бухнулась в воду. А место то я выбрала о-го-го какое! Успела с головой окунуться, прежде чем нащупала носками дно. Нет, ну неужели я им так надоела всего-то за день?! Обидно! Или за пауков до сих пор отыгрываются?..

Выплюнув воду и глухо зарычав, я молниеносным движением схватила плащ оказавшегося чуть ближе Галеадзо. Теперь мокрая была хотя бы не одна я. Удача, несомненно, порадовала бы, если бы не хохочущий Идэр. Галеадзо смерил приятеля хмурым взглядом и нехотя придержал меня за шиворот, видя, что я едва достаю ногами дно.

— Госпожа волшебница, — нарочито небрежно-вежливым тоном сказал Галеадзо. — Снова ваш ход.

Не успел он договорить, как вмиг помрачневший Идэр уже звучно плюхнулся в воду неподалеку. Да здравствует старая добрая силовая волна! Галеадзо пару раз хлопнул в ладоши и попросил «еще раз, а то не разглядел», за что немедленно подвергнулся покушению с целью потопления. Я радостно завопила, и тут же внимание переключилось на меня. Точно, это месть! Гады, как будто мне легко было в этих чертовых подземельях!

— З-зараза! — непонятно к кому обратилась я, поднимая тучи брызг…

«Ну вот, — думала я, когда мы вылезли из реки. — Идиотка ты, Аза. Зря тебя Йоргус воспитывал. Из-за дроу ты на смерть шла, а теперь вот воду в реке с ними замутила совсем… И не такие уж страшные… Да и топить вообще не умеют…»

Водичка хоть и была теплой, но как всегда воздух после «купания» показался ледяным. Увидев у своего порога две черные мокрые фигуры и мою посиневшую физиономию, староста осенил себя святым знаком и уважительно застучал зубами.

Я мгновенно выдумала душераздирающую историю о битве с синеруким чудовищем в реке. История, благодаря развеселившимся дроу, обрастала все новыми леденящими душу подробностями, так что позеленевший староста тут же предоставил нам все необходимое, чтобы быстро переодеться: мне — отдельную комнату, а дроу — другую, дабы их никто не видел, они ведь сохраняли «обет». Он даже уложил нас спать не на сеновал, а постелил в избе, в закрытой комнате, строго настрого запретив домочадцам туда входить.

А деревню мы покидали как настоящие герои — не оставшись пьянствовать в честь избавления честного люда от мерзкого чудища, а скромно забрав деньги и покинув ее наутро.

Марш-бросок до Кирраира продолжался.

Глава 3

По мере продвижения держали совет — в Кирраир вверх по реке до холма или пройти дальше, по ее изгибу, до места преступления — завала обиталища представительниц дружественной расы. Галеадзо было все равно, а вот я вдоволь наспорилась с Идэром, выступая за второй вариант. Конечно, мне хотелось получить обещанные герцогом деньги, но покопаться в деле с русалками было интереснее. В Кирраир мы, разумеется, не пошли, ибо спорить с колдуном, почуявшим занятное дело и наживу, очень трудно. Идэр ругался, быстро набравшись от меня людских выраженьиц, я сдержанно ухмылялась, а Галеадзо время от времени улыбался, глядя на нас. Улыбка Галеадзо — явление не столь редкое, как я думала вначале, но она делится на несколько видов: снисходтельно-насмешливая, горько-ироничная, зловеще-угрожающая и искренне-радостная. Теоретически, последняя должна существовать, но, думаю, я никогда ее не увижу.

За пару дней пути я выяснила, что Идэр относится к тому типу личностей, с которыми мне общаться довольно интересно («несмотря на то что эльф» — добавляла я про себя) и не надоедает совсем, а вот нормальный, здоровый спор на интересующие нас темы с Галеадзо меня просто уничтожал морально. Он грозил перекроить все мои знания по новой мерке, а убеждения просто втаптывал в грязь! Конечно, я в этом плане не отставала от дроу, так что мы с ним вели себя примерно как яро враждующие кошка с собакой при одном хозяине — вроде рядом, но едва кошка зашипит, собака тут же начнет лаять.

К вечеру второго дня пути пред нами открылась сия картина: вокруг реки травка зеленеет, а само русло засыпано камнями и комьями земли на треть версты вдоль и в высоту.

— Мило, — буркнула я. — Это, похоже, действительно с неба свалилось.

— Похоже, — откликнулся Идэр.

— Точно магия. Только вот зачем? Такое чувство, что человеку просто нечего делать было.

— Может и вправду магические «экс-с-перименты»? — предположил Галеадзо, удачно передразнивая речь русалки. — А может, случайно вышло.

— Может, — не стала спорить я. — Если новичок. Но что за придурки не следят за своими учениками?!

Я могла бы сказать имя. Банчиниев, Йоргус. До сих пор страшно, как вспомню то чудище, демона-геллеренума, которого призвала в тринадцать лет. После той вот «случайности» и взялся маг за мою учебу основательно, почти не оставив свободного времени.

— Скорее всего, нервы у колдуна какого-нибудь расшалились. Или просто идиот-фанатик, ненавидящий русалок, нашелся. В любом случае, надо убирать, — вздохнула я.

— Ты знаешь еще и магию земли? — поинтересовался Галеадзо.

— Похвально слышать такие комплименты, — пожала я плечами. — Но не знаю. Вернее, я могу что-нибудь там наколдовать, но запас магии у меня иссякнет на второй фразе заклятья. Можно попробовать сжечь… каким-нибудь способом.

«Каким-нибудь долгим и совершенно неподходящим для того, а потому наверняка извращенным, способом» — подумала я мрачно, а вслух высказался Идэр:

— Ну да, небольшой пожар нам не помешает, а то лето слишком дождливое обещали…

Я смерила его уничтожающим (как мне верилось) взглядом. Интересно, кто ему обещал? Уж не бабушки ли на лавочке?

— Могу еще предложить тебе раскопать вручную, а я пока смотаюсь в ближайшую деревеньку за парой лопат, и Галеадзо тебе поможет, — предложила я, и дроу замолчали.

Можно призвать каких-нибудь землероющих существ, но в этой местности… на ум упорно приходили только кроты. М-да.

И тут у меня появилась идея. Бредовая, конечно же. Вообще, магия — вещь скорее разрушительного характера, чем созидательного, исключая, пожалуй, только целительство. А я, пропустим ругань, лешему сестра, черту дочка, решила угробить драконью долю своих сил на сотворение. И это я, обладающая редким даром призыва, без угрызений совести подчиняющая разум живых существ! Саму от себя воротит — такой альтруистический поступок. Вообще в монастырь уйду.

Наверное, мы все-таки очень похожи с тем магом — оба успели вдоволь поиздеваться над природой. Рано или поздно она такого не выдержит. Так уж повелось — как отнимать разум, волю и жизнь, то хоть пачками, а как наделять всем этим, так сразу в крик…

— Ну, все, — пробормотала я, чувствуя легкое возбуждение. Где-то в животе завязался тугой узел, а кончики пальцев начало покалывать.

Идэр на всякий случай отступил от меня подальше.

Ладно-ладно. Попробуем творить. Равносильно убийце, занявшемуся врачеванием — непривычно до жути, а что куда пришивать вроде бы знаешь. В голове всплывали слова, формулы, знаки, я представила, что груда камней — это кокон. Большой грубый кокон, внутри которого начинает зарождаться разум.

— Дарю тебе жизнь, — прошептала я, закрывая глаза.

Зрение мне не требовалось — и так прекрасно понимала, что происходило. Земля начинала дышать. Камни помельче осыпались. Вот этот самый большой камень будет на груди, как сердце… К тому же — прочность на высоте.

Всего три слова. Всего три слова, таящие в себе огромную силу и частичку тебя самого. Повторила на древнеэльфийском, ибо природа ближе всего к эльфам, потом на тролльем (не знаю зачем, просто камни у меня ассоциируются в первую очередь с гномами и горными троллями), потом на гномьем (по той же причине), потом на навьем полухрипе (потому что другой в голову не пришел, а на навьем некроманты заклинают мертвецов и духов, должно подойти) и, в конце концов, — на оркском (ну просто так, для комплекта и вообще язык красивый, звучный).

Открыла глаза… С языка срывались уже не слова заклинания, а одни лишь нецензурные фразы, правда, они звучали не очень внушительно. Теряешься как-то перед этакой громадой… Нет, я знала, чего ожидать, когда начинала колдовство, но чтоб вот так масштабно, точно и аккуратно…

Большой земляной зверь заворочался, но камни больше не осыпались. Освободившаяся вода хлынула по руслу. Это хорошо, что лето в этом году настолько сухое, что в некоторых местах глубокая Сонная превратилась в ручеек и завал не успел принести сильного ущерба. Я почувствовала удовлетворение. У меня получилось. Но больше я такое делать не буду! Наверное, во мне слишком мало добра и света, чтобы добровольно созидать, расставаясь с драгоценной Силой. Да и в монастырь все-таки не хочется.

Волна усталости почти сбивала с ног. Камни и земля оформились в широкоплечую фигуру — треть версты ввысь, чуть меньше в плечах, кулачищи на длинных руках и короткие ноги со ступнями-ластами.

— Кто я? — говор под стать.

— Действительно, кто это, иэгнесс? — неслышно подступил Галеадзо и встал за правым плечом.

— Дух. Дух земли, — ответила я, внутренне протестуя. Трудно назвать духом кучу земли, а не нечто такое эфемерное и нереальное.

— Стихиаль, — тихо поправил Идэр. Возможно, разница и была, но я ее не улавливала.

Стихиаль очумело поворачивал голову-кочан из стороны в сторону. Корявая дыра на месте рта, глубокие впадины глаз, комок носа — все это беспрестанно кривилось. Он как будто пробовал выяснить, на что способно его нежданно-негаданно появившееся лицо.

— Я… жив?

Стало страшно. Как он отнесется к своей жизни? Нужна ли она ему вообще? Я же просто сунула ему этот подарок, даже не задав себе этих вопросов!

— Да, — пискнула я. — Ты жив.

Рев стихиаля сотряс землю и небо. Я только зажмуриться успела, как уже оказалась аршинах в пяти от земли, как раз уместившись на его ладони. Не такой уж он и высокий, кстати, есть особи гораздо крупнее. Блеснули мечи дроу.

— Не делайте ничего! — крикнула я. — Он не злится!

— Ты-ы? — в меня напряженно вглядывались две пустые глазницы из земли. Жуть. — Ты это сделала?

Затаив дыхание, я решительно кивнула.

— Ты-ы? — повторил стихиаль. — Ты-ы такая-а ма-аленькая, — сформулировал он наконец.

Развела руками — ну что, мол, поделать, — слова выговаривать язык категорически отказывался, намертво присохнув к небу.

— С-спасиб-бо, — выговорило нечто. — Меня за-абрали… Меня вырвал-ли из дома… Здесь плохо! Здесь пло-охо, маленькая… — он мне жаловался. Жаловался, как маленький брошенный ребенок! Мне захотелось погладить его по голове и успокоить.

— Кто? Кто перенес тебя сюда? — Идэр оказался менее впечатлителен, чем я, и быстро вспомнил о неизвестном маге, забросившем сюда кучу камней.

Стихиаль посмотрел вниз. Земляное лицо нахмурилось.

— Да, — поспешила я вставить свое слово. — Кто?

— Я н-не знаю… — лицо сморщилось кривыми неровными складками. — Далеко… За большими лесами…

— Эррионское плато? — предположила я.

— Когда-то я слышал это… От маленьких, которые шли мимо больших гор…

— Так иди туда, — улыбнулась я. — Иди в свой дом. Ты ведь сможешь его найти?

— Я знаю, где дом! Я помню! — какая чистая радость — все те же эмоции ребенка. И умственное развитие примерно такое же. А ведь он замрет на своем плато и перестанет шевелиться только через пару тысячелетий, и к тому времени будет знать даже то, что никто из «маленьких» и не предполагал. Ему его камни скажут, а он запомнит.

— Я пойду домой, — сказал он. — Я буду там. Я буду там, маленькая…

Он имел в виду, что я могу рассчитывать на его помощь. Ну, если мне когда-нибудь понадобиться стенобитное орудие, обязательно его позову. Ага. Тараном обеспечилась, теперь можно захватывать Кирраир…

— Только иди очень аккуратно, — наставительно сказала я. — Ничего не ломай, никого не трогай, а если что — скажи, что тебя послала ведьма, тогда тебя не тронут. И опусти меня, пожалуйста, на землю.

— Прощай, маленькая…

Стоять на своих двоих не было никаких сил. Я нагло оперлась на плечо Галеадзо. Стихиаль рассеянно потоптался в уже восстановленной реке, потом развернулся и уверенно побрел на запад.

Идэр глядел то вслед ему — с интересом, то на меня — с восторгом, а Галеадзо даже не пытался сбросить обмякшую меня с плеча. По-моему, Идэр хотел сказать: «Ну ни черта себе!!!», но вовремя спохватился и выдавил:

— Ну ни… неплохо.

— А теперь то, зачем все это затевалось! — провозгласила я, отлипая от Галеадзо и, качаясь от усталости, зигзагами и с разбегающимися глазами, подошла к реке и упала на колени.

По кончикам пальцев пробежали синие искры. Тоненькая серебристая змейка-вестница соскользнула с руки и с бешеной скоростью, извиваясь, понеслась вниз по течению, оставив в ладони ощутимое покалывание.

Все. Походное одеяло, выданное мне дроу, было легким (в сумке я его почти не замечала), тонким, не очень теплым, но, похоже, водонепроницаемым, так как роса на него никак не действовала. Костра никто не разжигал, потому что и так душно, а спать у речки — сущее удовольствие, если накрыться с головой, спасаясь от комаров. Я бросила на землю одеяло, сама рухнула сверху и в уже накатившей полудреме пробормотала:

— Русалки плывут быстро, так что будут к утру. Начнете будить — жгу без предупреждения…

Люблю глухой, густой сон — когда не видишь ничего, а только восстанавливаешь силы…

Спросонья я разобрала приглушенные голоса. Судя по всему, спор продолжался уже долго.

— Да говорю тебе, нельзя ее будить, она же вчера на ногах едва держалась, — это Галеадзо.

— У меня не возникает желания общаться с этими хвостатыми истеричками.

— Тогда ты ее будишь.

— Почему я? — послышался кашель.

— Тише. Потому что ты с ней лучше общаешься, а я в прошлый раз думал, что прибью ее, наконец, и все снова будет хорошо.

— Лучше?! Это после того, как она дважды собиралась превратить меня в боевую крысу?

— Да, эта фраза меня тоже удивила…

— Ну вот!

— Да перестань, это же блеф. А вот я с ней явно не в ладах. Так что вперед… Спокойно, Идэр! Ну, если что, покатаешься по траве, да и речка близко…

— Галеадзо…

— Идэриус?.. Я точно к ней не подойду, а ты ей по-моему нравишься.

— Да пошел ты…

Мне тоже захотелось послать оранжевоглазого дроу куда-нибудь далеко-далеко. Или превратить в боевую крысу. Правда, не знаю, как это осуществить, но еще пара подобных фраз — и начну искать способ. Перепалка продолжалась, я заинтересованно приподнялась на локте и с минуту наблюдала за своими спутниками. Потом, не скрываясь, зевнула, протерла глаза и вновь уставилась на дроу.

— Ну наконец то! — Галеадзо рывком за плечи поставил меня на ноги. — Прибыли твои подопечные!

— А как же продолжение спектакля? — вяло возмутилась я.

— За отдельную плату!

— О-о-о-о! Ведьма-а! Спасительница ты наша! — заверещало сразу на три голоса.

Пришлось подходить к берегу, к восторженным русалкам.

— Э-э-э… ну… — слегка замешкалась я, не зная, к кому обращаться.

Русалки. Три штуки. Одно лицо. Не выдержав, все трое рассмеялись Я недовольно фыркнула.

— С-с-спасибо! Ведьма, все что хочешь проси, все сделаем! — наконец заверила меня крайняя справа, очевидно, моя знакомая.

— Не знаю… — довольно протянула я. Плата — это самая приятная часть найма. — А что можете предложить?

— Ну, утопить там кого, — предложила русалка, выразительно глядя на дроу.

Я тоже оценивающе прошлась по ним взглядом. Галеадзо скептично фыркнул, сложил руки на груди и прикинулся камнем, а Идэр по-простецки показал мне кулак.

— Нет, рано, — с вздохом призналась я, русалка скорчила сочувственную мину. — Вещички, может, какие интересные попадались?

— Ага, — кивнула русалка. — Вот почему-то так и думала, — ухмыльнулась она, протягивая мне мокрый и грязный, весь в мокром песке и тине, сверток. — Все вы, маги, одинаковые…

— А чего ты хотела? — хмыкнула я. — Даром-то не отдашь…

— Крепкое твое слово, ведьма, крепкое, что и говорить… — вздохнула русалка и понизила голос до шепота:

— Уходить-то тебе скоро, так послушай, что скажу. Темные эльфы — опасный народ, ведьма, ой, опасный! Берегись, коварные души, лживые… А ты меч их носишь! Ой, ведьма, не верь им, не верь… Вот, — она схватила меня за рукав и вложила в пальцы короткий, едва ли в ладонь длиной, нож.

Рукоять из простого обожженного дерева, обмотанная полосками кожи, лезвие иззубренное с обеих сторон, широкое в середине, а кончик заточен остро-остро. «Лепесток». Таких не делали уже лет двести, а все потому, что у магов вместе с кровью он отбирает силу. Самое интересное, что делали «лепестки» людские кузнецы, даже не маги, из обычной стали, и как получилось у них такое чудо, неизвестно до сих пор.

— Послушай, — я наткнулась на такой преданный взгляд, что поперхнулась. — Я не вижу подвоха! «Лепесток», я повторюсь, редкий, дорогой «лепесток» — лишь за избавление от груды камней?

— Это — дом, — серьезно ответила русалка. — Что может быть важнее?

— Многое…

Ну вот, достукались. На меня уже русалки смотрят как на умалишенную.

— Ой, ведьма… — покачала головой зеленая. — Ой, ведьма, путь долог, а дома нет и возвращаться не к кому, и не ждет никто, и впереди нет ничего…

«Все-таки никакая это ни раса, а самая настоящая нечисть! — зло думала я, раздраженно запихивая одеяло в сумку. — Все, селедки поганые, знают, а чтоб сказать сразу — так нет, все им оговорки да недомолвочки!..»

— Ну что, идем?

Еще эти дроу! Ясно, что коварные и опасные, а что там про лживость русалка баяла? Не верить? Да я и так уже никому не верю! А с ними все равно надо поосторожнее…

Но когда мы зашли в Кирраир, все мои сомнения отступили.

Во-первых, у меня поразительно быстро поднялось настроение. Еще бы, ведь скоро я увижу Чачу! И Удо, скорее всего, и несносного дана Каллиору тоже! А может, и Тишана с Лаэссом, здесь задержались? А может, я увижу герцога Эрьего?!

Во-вторых, невозможно в чем-то подозревать детей! А Галеадзо с Идэром вели себя именно как дети! Впервые попали в большой город на поверхности, а я об этом даже не подумала. Так что первый же вопрос о таком обычном и привычном деле как обвешивание в торговых рядах вогнал меня в ступор. Дроу крутили головами, задавали нелепые вопросы, вежливо извинялись, когда в толпе их кто-то толкал, в ответ слыша такие эпитеты, что даже я удивлялась подобному богатству лексикона. Надо сказать, что не смотря на все это, на них не обращали внимания. Потому что обычно встречаются в больших городах личности более колоритные, чем некто, с ног до головы закутанный в плащ.

Например, Чача. Но его я пока не увидела, наверняка топчется где-то между таверной и рынком, надо поискать…

Но сначала нужно было зайти на тот постоялый двор, где я оставила все свои немногочисленные вещи, уходя в подземелья. И вот тут-то меня ждало первое потрясение! Я уже собралась выбивать из владельца двора свои вещи силой, зная особенность подобных заведений «хозяина нет давно — было его, а станет мое!», не учитывая даже, что постоялец заплатил за сохранность вещей на неделю вперед. Так вот — все вещи были абсолютно неприкосновенны! Хозяин объяснил, что не трогать в моей комнате ничего ему… приказали! С парой герцогских солдат к нему ввалились: разъяренный орк, злобный карлик, хмурая ведьма и мрачный эльф. А так как с ними был еще и представитель церкви, оспаривать приказ он не посмел. Еще он сказал, что орка можно подождать и здесь, но я пошла на рыночную площадь, прихватив с собой сверток русалок. Дроу, конечно же, не могли пропустить такого развлечения как человеческий рынок и увязались следом, клятвенно заверив меня, что не будут отставать и задавать глупые вопросы, и пообещав добавить денег на лошадь, если я помогу выбрать им самим средство передвижения.

Удача мне улыбнулась. Практически сразу же я увидела Чачу. Одетый в простую рубаху с узорами по вороту и рукавам («Мама расшивала» — похвасталя «грозный» наемник), он выглядел возмутительно безобидно. Охотничий нож на поясе и длинный кинжал в наспинных ножнах совершенно не вязались с его обликом. Зеленовато-бурая кожа, жесткие черные лохмы, кое-как собранные в низкий хвост, сильно выступающие надбровные дуги и скулы, массивная челюсть, горбатый нос и розоватый шрам на лбу — привыкнуть к типичной орочьей внешности было трудно лишь поначалу.

Я знаком показала дроу чуть отстать, а сама тихонечко подобралась поближе. Э-э-э, кого я вижу! Доблестный дан Каллиора! В своей вечной коричневой рясе с ремешком в виде плетеных шнурочков и «семью лучами» на груди. Всегда подозревала, что сей знак является еще и оружием монаха. А «семь лучей» — это та еще вещица, мало того, что на тяжелой цепи, так еще и каждый «луч» остро заточен, кроме одного — за который монахи держатся при молитвах.

Подмигнув ничего не понимающим дроу, я сделала еще пару шагов… И с громким криком «Ага-а-а, не ждали!» кинулась на орка со спины и повисла у него на шее. Дан Каллиора быстро-быстро замахал «лучами», а Чача, сдержав первый порыв перекинуть нахала через плечо, извернулся и, издав нецензурный вопль на родном языке, сгреб меня в охапку. Вернее, это он сделал, когда разглядел мое радостное лицо, а сначала намеревался дать мне пинка. К объятиям присоединился монах, а отпустили они меня, только когда я начала шумно заглатывать ртом воздух. Как же приятно чувствовать себя для кого-то важной!

Однако время радости проходит и начинается жизнь. И там уже не добрые большие дяди-орки, а гнусные похитители чужих денег! Сначала я все же напирала на дружеские чувства орка. Да, разумеется, он души во мне не чает, но вот вспомнить, куда же это он положил мои сорок монет, выше его сил. Скорее, это все же было дурачеством с его стороны, но несколько раздражало. Дан Каллиора со скорбным видом попытался усовестить Чачу, а я пригрозила превратить его в крысу. Это немного вывело его из состояния наглого равнодушия.

— А почему именно в боевую? — удивился наемник.

— Потому что с ножом, — хмыкнула я.

Наконец не выдержали дроу и в два голоса предложили мне свои услуги по устранению будущей боевой крысы.

— А это кто? На гномов не похожи, — заметил орк. — Даже в капюшонах — все равно не похожи. Где ты их раскопала, Аза?

— В черном — Галеадзо, в сером — Идэриус, — я на миг задумала скормить орку и монаху байку о странствующих войнах-аскетах, но совесть и здравый смысл проснулись и не позволили. — Просто не задавайте им вопросов и не пытайтесь увидеть их лица. Это часть нашего… мм… соглашения. Они мои… наниматели… напарники… напарники-наниматели, вот. И если что, то все расскажут сами.

— Уже нанялась? А свободные места еще есть? — заинтересовался Чача, легко, как я и ожидала, возвращая деньги.

— Нет, — покачала я головой. — Ну ладно тогда, до скорого, мне тут лошадь надо купить. Дан Каллиора, мое искреннее почтение…

— Ступай с миром, дева, совершившая столь героический посту… Э, ведьма, стоять!

— Далеко ли собралась, Аза, ничего не рассказавши? — подхватил орк.

Я обреченно вздохнула и поплелась обратно. Сказала, что гномы решили сделать образцово-показательный набег на местных тварюшек. Дроу скромно молчали. Дан Каллиора выслушал, благословил меня (неужто на покупку лошади?) и ушел, а Чача изъявил желание прогуляться со мной. Дроу шли следом.

— Темнишь, Аза! — тут же заявил он. — Кончай зубы заговаривать и говори, как оно все на самом то деле было! Врать ты, конечно, умеешь, но и я не первый год живу.

— Это не моя тайна! — выкрутилась я. Такой довод должен на него подействовать. Сам не раз и не десять нанимался на весьма «темные» дела.

— Ладно, — смирился Чача. — А эти двое, — кивок в сторону дроу, — имеют к этой тайне прямое отношение, верно?

— Я же сказала — просто спутники, подбились на одно дело с русалками…

— Эльфы?

Я заикнулась. Чача счел это согласием и улыбнулся:

— Да сразу заметно! Ходят плавно, говорят по-особому, хоть и не как Лаэсс.

До меня дошло, что он имеет в виду Светлых эльфов, вырвался облегченный вздох.

— Да, влипаешь ты в истории знатно, дорогуша, — фыркнул орк. — Сначала с гномами связалась, потом с эльфами…

— А до этого — с орком. Да, совсем беда… — подхватила я, горестно качая головой.

Чача довольно рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

— Ладно, Аза, идем за лошадьми, а то ты одна все равно ничего путного не выберешь…

Я пожала плечами, мимоходом шепнув Идэру, что это отличный во всех смыслах орк и плохого он точно не посоветует.

— А герцог-то твой разозлился, когда узнал, что ты учудила, — между делом соловьем разливался Чача. — Ты, случаем, пока с ним болтала, в верности ему не поклялась?

Я покраснела и абсолютно по-женски придралась к первой фразе.

— С каких это пор он мой?

— Вот и я сказал, — невозмутимо продолжил мой соратник, — мол, Аза, конечно, человек, что называется, с шилом в одном месте, но ведьма вполне самостоятельная и свободная — делает, что хочет и мешать ей в том — себе дороже… Да, так и сказал! Хоть сначала думал, что появишься — лично голову сверну! Да герцог этот разозлил меня сильно, вот и вступился за тебя, непутевую…

— А что он? — с жадностью переспросила я, хватая орка за рукав и оглядываясь — дроу стояли неподалеку и глухо спорили на эльфийском.

— А ничего. Он — герцог, хоть и герцогство-то маленькое да паршивенькое, но все ж ругаться не положено, даже если очень хочется. Надеюсь, он не снарядил новую команду, на этот раз за тобой…

— Так надо ему сказать, что я здесь! — обрадовалась я, уже планируя, с какой фразы начать разговор и подумывая о покупке приличных сапог.

— Скажу при встрече, — серьезно кивнул Чача. — А тебе к нему соваться не советую. Маги твоей… мм… специализации — достаточная редкость, чтобы иметь на подхвате. А зная твою, скажем так, свободолюбивость, сомневаюсь, что ты станешь строчить доносы, приручать охотничьих собак и успокаивать коней.

— Глупости. Я всегда могу отказаться!

— Мы на его земле. Тебе нужны проблемы?

— Что за ерунда! Герцог, он…

— Мерзкий, скользкий тип, — отрезал Чача. — У меня на таких нюх.

— Как ты уже сказал, я свободная ведьма…

— У него на лице написано, что людьми играет, как сам пожелает…

— …вот как двину тебе каблуком промеж глаз!

Впрочем, в словах Чачи была доля правды. Проблемы мне действительно не нужны, да и засиживаться на одном месте чревато. Мне сейчас надо вовсю демонстрировать свои способности, дабы дроу либо отвязались от меня, либо наняли. А с Чачей потом побеседую…

— О, кони, — заметил орк. — Пошли смотреть…

Дроу, как я понимала, о конях знали только то, что на них надо ездить или впрягать в плуг для сельских работ, поэтому вручили мне кошель с деньгами и доверились на мои знания, а вернее, на Чачины.

В итоге мы обзавелись тремя скакунами. Идэриусу достался серый в яблоках конь из породы берских боевых, то есть этакая животина огромного роста, с мощными копытами, мохнатая и косматая, с милым прозвищем — Леденец. Галеадзо с первого взгляда, похоже, нашел родственную душу в полудикой степной кобыле со злобным выражением на будто вымазанной углем морде. Сама она была ровного темно-золотистого окраса, с черными бабками, хвостом и гривой, за что и носила красивое имя Чернозлата.

Я же искала коня дольше всех. Проблем было ровно две. Ездила верхом я отвратительно, это раз. Чувствуя во мне не просто будущего хозяина, а именно мага-Хозяина, лошади начинали пугаться, это два. А с теми, у кого хватало норова угрожающе бить копытом, не совладаю я, только если Зов применять.

— Бери осла! — осклабился Чача.

И почти угадал. Подходящего коня мы все же нашли, но характер у него был и впрямь ослиный.

— Уголь… Уголек, пойдем, а? А то скоро дождь пойдет, замерзнем.

Поупрямившись, животное со мной согласилось. Купив седло и сбрую, я обреченно пересчитала свои монеты. Леший с доспехами, обойдусь, купить бы куртку, а то в Берии лето действительно дождливое, а ехать мне как раз туда. Эрьего — действительно очень маленькое герцогство, через неделю, может, меньше, пересечем границу и попадем в мою и Леденца родину. Правда, насчет себя я не была уверена, так сказал Йоргус, которого обязательно нужно навестить.

Оставив дроу с конями на постоялом дворе, я поплелась к лавкам с одеждой вместе с Чачей. Появление дракона на главной улице берской столицы не произвело бы такого эффекта. Чего нам только не предлагали — мне буквально в руки засовывали всяческие шапки-платья-сапоги, какой-то тип с красным носом предлагал мне купить валенки (это в разгар лета, ну-ну), а одна настырная бабка пихала орку под нос большую белую рубашку, как оказалось, женскую ночную сорочку. Нет, по размеру она подходила… На парус, кстати, тоже подошла бы. Но Чача, как орк с хоть и милым, но вспыльчивым нравом и существо, в принципе не занимающееся мореплаванием, свирепо потянулся к кинжалу, я же остановила возможное смертоубийство, предложив бабуле орочьи порты, «почти не ношеные!» Бабуля исчезла, только юбки мелькнули. Распугав таким образом половину продавцов, куртку я приобрела мигом и без проблем, самую простую. В куртках главное что? Чтоб цвет немаркий, материал прочный да капюшон глубокий.

Заметив лавку с многообещающим названием «Перст судьбы», я вспомнила, что у меня с собой русалочий подарок, а так как Чача заявил, что в такую «дуроделалку» он точно не пойдет, я с ним распрощалась и одна вступила в сумрак лавки.

— Входи, дева младая, входи, все скажу, ничего не утаю, все как есть вижу в глазах твоих дивных да на ладонях белых… — раздался приглушенный, манящий голос. Глаза мои дивные… А когти и клыки в придачу не желаете?

Таинственный шепот, шелковая драпировка, огоньки свечей дробятся в гранях тускло светящихся кристаллов, карты и странные амулеты, ворон в клетке, темная фигура за столом, накрытым узорчатой шалью…

Я усмехнулась и уселась напротив.

— Ладно, по делу говорить будем или вы мне сказку расскажете? — довольно-таки развязно поинтересовалась я, кидая сумку на пол рядом с ногами и насмешливо глядя на гадалку.

Ворон в клетке недовольно каркнул, сухопарая дама в синих шелках от неожиданности издала примерно такой же звук.

— Развелось, — буркнула она, стаскивая с головы темное покрывало. — Тьфу ты, зараза…

— Это я зараза? — уточнила я, одновременно понимая риторичность вопроса.

— Тряпка эта поганая, — гадалка с наслаждением встряхнула светлыми волосами. — А развелось вас, магов недоделанных… — добавила она вполне миролюбиво.

— Очень даже доделанных, — ухмыльнулась я в ответ. — Бабушка, помогите разобраться!

— Бабушка?! — ахнула гадалка.

— Ну, извините… э-э… женщина?

— Ох, ну и бывают же такие…

— …заразы…

— …можешь звать меня Клариссой.

— Аза. Кларисса, вы ведь разбираетесь во всяческих амулетах…

— Неужто ты тоже… Зовущая? Не сильны вы обычно в нашем ремесле, — она издевательски хмыкнула. Хорошо, что издевается, значит, не боится и относится как к коллеге, а не как к ожившему персонажу легенд.

— И я не исключение… Но для начала перестаньте называть ремеслом обман деревенских дурочек и городских дур, — обмен любезностями продолжался.

— Хм… Чужая глупость — чужая проблема, а когда что серьезное, то и разговор другой… Аза.

— Так помогите. Деньги есть.

— Что там у тебя? — похоже, общий язык все-таки был найден.

Кларисса притянула к себе сверток и недовольно поинтересовалась:

— А почистить не могла?

— Извини, не до того было.

Общими усилиями развязав тугой узел и счистив засохшую тину, мы извлекли: раз — бусы длиной аршина в два, два — браслет из пары узких полосок серебра, между которыми была зажата пластинка обсидиана, три — латную перчатку, всю в ржавчине, четыре — змеиную шкурку, пять — кость неизвестного происхождения.

— Ну-с, — начала Кларисса. — Змеиная кожа и косточка каменной рыбы вполне сгодятся для успокаивающих настоев или вот можно еще от радикулита мазь состряпать…

— Купишь? — травить кого-либо зельями собственного приготовления в мои планы пока не входило.

— Возьму как плату.

— Тогда давай дальше. В камнях разбираешься? — я кивнула на бусы.

— Если честно, не очень, а это вообще нечто несусветное… — Кларисса задумчиво повертела в руках бусины. — Янтарь в основном, а так еще гранатов красных много… и зачем они здесь? Аметисты… А еще опал — камень обмана… опасный камень…

Я провела по бусам рукой. Длинные какие… Бусины все разного размера, где-то вообще треснутые или с отколовшимися кусочками, а камни… были редкие, были даже драгоценные, были опасные — казалось, подобраны безо всякой системы, но никаких отрицательных ощущений это не вызывало. Я решительно накинула бусы себе на шею, пришлось замотать несколько раз, чтоб не свисали низко. Камни холодили шею под рубашкой.

— Рискуешь, — заметила Кларисса.

Удивила. Но, как говорит мой дорогой учитель: «Зовущий без риска, что комар без писка» — в смысле, раздражает и кусается, но уже можно спать спокойно.

— Ладно, смотрим дальше, — Кларисса подняла перчатку и присвистнула. — Ужас какой. Ее срочно надо чистить. Раствор намешать или сама ототрешь?

— Мешай уж.

Кларисса четкими, отточенными движениями отмерила в небольшой котелок два стакана жидкости из бутыли на полке, добавила какого-то масла, потом плеснула туда же чего-то, откровенно воняющего брагой, капнула по очереди из двух флаконов темного стекла и попросила подогреть. Я величавым жестом правой руки зажгла под котелком такой факел, что Кларисса испуганно ойкнула и на правах старшей влепила мне подзатыльник. Зря — ничего страшного не произошло, а перчатку, опущенную в раствор на пару минут, было просто не узнать.

— А русалки-то явно знали, что подарить… — заметила Кларисса, разглядывая ее. — Наверное, с утопленника сняли.

— Наверное, — согласилась я, ничуть не переживая по этому поводу.

У перчатки, состоящей из маленьких пластин-чешуек, подвижно скрепленных между собой, отсутствовали детали на кончиках пальцев. Подобные носили Хозяева во времена Магических Столкновений, как Йоргус рассказывал. Когти выпускать удобно. Да, неплохо, трехсотлетняя перчатка и двухвековой «лепесток». Ох, неспроста! Чувствую, русалки были не прочь мне и что-нибудь посущественнее притащить, например, полный комплект доспехов… Я вспомнила сцену в гномьей оружейной и ужаснулась.

Вдруг запахло дешевой старой брагой… Все бы ничего, если б не постепенно примешивающиеся другие ароматы… Я вдохнула и на глаза навернулись слезы.

— Что за гадость? — зажимая нос, спросила я.

Кларисса засмеялась и пожала плечами.

— Сейчас еще сильнее будет. Нечего огнем так швыряться, масло духовицы пригорело. Беги лучше, я-то привыкла.

Я издала невнятный звук и бросилась к дверям.

— Подожди! — еще сильнее развеселилась Кларисса, выбегая за мной. — Вещи забыла, ведьмочка!

— Чтоб я еще раз к вашему брату обратилась… — я судорожно глотнула свежего воздуха.

— Браслетик, кстати, тоже неплохой, от глаза дурного сбережет, лихо предупредит, — сказала гадалка, я пожала плечами и застегнула оберег на правом запястье. И на том спасибо, хотя такие штуки мне как-то не по статусу…

— Ну, прощай, Зовущая…

— До свиданья, бабушка! — я уже развернулась, как Кларисса схватила меня за рукав.

— Ответь только, — она настороженно заглянула мне в глаза, — почему ты меня бабушкой зовешь?

— А, извини, снова забылась…

— Так почему?

— По глазам видно, — призналась я. — Лицо лет на тридцать, красивое, а глаза всегда выдадут. У тебя дриады, наверное, в роду были.

— Мать, — кивнула Кларисса и усмехнулась. — Красота не увянет, пока зимовать в лесах наших зачарованных не прекращу… Знаешь, Аза, что скажу напоследок… Глазастая да языкатая ты не в меру, осторожней будь. Опасность с тобой, ведьмочка, это и мне видно.

Я только раздраженно посмотрела на нее и пошла к постоялому двору. Сколько можно! Сначала русалки, теперь вот эта, гадалка базарная, туману нагоняет!

То, что эльфы на месте, стало ясно еще на лестнице второго этажа. Они спорили. Звучную и мелодичную эльфийскую ругань удалось разобрать сразу, остальные же слова повергли в легкое недоумение. Думаю, я все правильно перевела, но смысл меня не радовал. Никакие угрызения совести не мучили, так как разговор напрямую касался меня.

— Время, во всяком случае, есть, не стоит в таких делах торопиться.

— В таких — как раз стоит! — голос напряженный и резкий — Галеадзо.

— Нужно полностью убедиться. Да, она довольно сильный маг для своего возраста, но этого недостаточно и ты…

— И я это понимаю! Но неужели оживление кучи камней тебя не убедило? Она способна отдать частицу себя самой, а не просто…

— Нельзя доверять человеку, с которым знаком от силы неделю! Тем более, человеку…

Что ж, вполне его понимаю. Понял и Галеадзо.

— Согласен. Но, Идэр, она не отличается особой ненавистью к нашему народу, как большинство людей, и Аза все-таки наемница… Я все это заметил сразу, иначе убил бы еще в Урготе, даром что маг, ведь связываться с людьми себе дороже…

Что за «все» он заметил и как? Я сейчас вижу только свою непомерную глупость — расставаться с жизнью ради каких-то… впрочем, ладно. Надо было прийти раньше минут хоть на десять!

— Я думаю, что самое большое через пару сотен лет от народа останутся лишь воспоминания, — хладнокровие Галеадзо поражало меня все больше. — Если же у нас все получится, можно спокойно жить вплоть до того, пока люди не созреют для очередного образцово-показательного истребления. Думаю, Светлые, гномы и прочие расы им охотно помогут, Иерринус — на редкость богатый и красивый подземный город.

— Ты шутишь?!

— Заметь — пока шучу… Если провалим, постараемся выжить, раскланяемся и разойдемся в разные стороны.

— Нет.

— В смысле?

— Если провалим, не выживем. Так что лучше без спешки. Еще приглядимся…

— Я думал, у меня есть последнее слово. Решающее.

— А оно есть. Но и меня послушай. Хоть раз.

Галеадзо вздохнул и что-то буркнул, но разговор не возобновился. Я шмыгнула к себе в комнату и глубоко задумалась. У меня явно слишком мало сведений о происходящем.

Вечер прошел незаметно, а рано утором я выбежала на улицу и быстро пошла к храму. Туда пускали всех и в любое время суток, но сейчас почти никого не было. Я разочаровала молодого послушника с фанатичным блеском в глазах, сказав, что не собираюсь переучиваться и становиться священнослужительницей, он покачал головой, но дана Каллиору позвал. Монах выглядел бодро, меня встретил радостно, не смотря на то что я тут же выволокла его на улицу, а глядя на мои тревожно бегающие глаза и судорожно сцепленные пальцы, он не стал рассуждать о погоде и ценах на морковь, а царственным жестом указал на кромку фонтана.

— Садись. И говори.

— Дан Каллиора! — я села и немедленно соскочила с камня и зашагала туда-сюда. — Слушайте… Я, конечно, много читала о расах и различных существах, мне положено, вы же понимаете… Еще учитель много рассказывал… Он говорил, что большинство книг хранятся у ученых, магов и монахов. У магов и ученых я не встречала упоминаний о дроу. Осталось спросить у вас.

— О дроу?

— Да, дроу, Темные эльфы. Мне очень надо, поверьте, и… Дан Каллиора, не спрашивайте у меня ничего, пожалуйста!

— Ну, это довольно злобный и коварный народ, опасные враги, ненавидят…

— Это я знаю, — нетерпеливо перебила я. — За что их изгнали с поверхности?

— Точно не сказано, — задумался монах. — Понимаешь, Аза, тогда, около четырехсот лет назад, мы все были гораздо менее цивилизованны, кроме, может, Светлых эльфов. Все расы жили на поверхности, исключая некоторые гномьи кланы, которые и сейчас живут где-то под землей. Фактически, все являло собой варварские империи, люди, соответственно… м-да…

— То есть причины могли быть самые банальные — земля, к примеру? А потом опомнившиеся историки победителей завуалировали очередную резню красивыми сказками?

— Возможно, — кивнул дан Каллиора. — Сейчас уже не так плохо относятся, скажем, к троллям, а ведь в прошлом веке прошло огромное количество кровавых битв. Поколения меняются…

— Но ненависть к изгнанным эльфам постоянна, — заметила я.

— Да! — возбужденно подхватил монах. — Это не поддается объяснению!

— Просто мало кто их видел!

— А маги?

— Маги? — я подумала об учителе. — Может быть. Но они могут хранить узнанное в секрете. По своим причинам. И еще эти рассказы о похищениях детей…

— Аза, ты же знаешь, как много баек ходит среди толпы. Если всему верить, можно сойти с ума.

— Тем более, это ведь так просто — создать иллюзию, видимость такого разужасного лица и делай, что хочешь!

— Но я бы не стал их защищать, — покачал головойсвященник. — Слишком много ужасающих легенд тоже, согласись, не возникнут на пустом месте.

— Серая кожа, звериные глаза — чем не повод для страшилок? — возразила я.

— Девочка, — сказал дан Каллиора, — ты будешь втолковывать мне и в первую очередь себе, что они обычные и не представляющие опасности существа?

— Я хочу слышать легенду об их изгнании, — твердо произнесла я вместо ответа. — Мне необходимо ее слышать.

— Хорошо, — монах задумчиво поглядел на меня. — Говорится, что они украли… м-м… говорится, что их правитель, «аки презренный вор, украл древнее Знание»… м-да… Как можно украсть знание? Если только это книга, хотя кто знает… У кого украл, умалчивается, следует думать, что это было общим достоянием… Лорд Темных эльфов в свою очередь спрятал это «Знание»… Где — не сказано, но это место обороняли дроу, обороняли долго, очень долго… Последний отряд, брошенный людьми туда, не нашел ничего, кроме трупов. Государи решили, что это кара богов, — дан Каллиора неуверенно поглядел на свой знак «семи лучей». — И еще долго шла война.

— А Знание?

— Исчезло, — развел руками дан Каллиора.

— Дроу хотели использовать его против других народов?

— Возможно. В то время шло много войн, преимущество не помешало бы никому.

— То есть, все происходило на обычном уровне, исключая разве что суть этого «Знания»…

— Как я понял, это было важно именно для дроу… впрочем, все так смутно и неточно, что я боюсь ошибиться… Но я могу дать тебе книгу с этими записями, если… тебе это так важно… На неопределенный срок, ее все равно никто не читает.

— Да. Пожалуйста. Сейчас.

Я быстро-быстро ходила вокруг фонтана. Скоро дан Каллиора вернулся. Видно было, что он торопился.

Книга была небольшая, написанная очень мелким почерком. Что за летописец? Нет имени. Ах да, в церковных книгах не сохраняются имена, но переплет не из коричневой кожи с позолоченными застежками, как принято, а зеленый…

— Это более подробное и правдивое описание. Первая часть книги — церковное изложение, вторая же часть говорит о том же, но, скажем так, более… вольно. Ее посчитали… мм… недостаточно соответствующей церковным постулатам и основному учению.

— Дан Каллиора, вы даете мне еретическую книгу?! — ахнула я.

— Половину, хотя ты явно ничего не смыслишь в религии, — монах покачал головой. — Смысл служения — искание правды. Два сочинения, два взгляда… Не показывай ее кому попало и постарайся сохранить и вернуть мне.

— Хорошо, — ошарашено кивнула я.

Монах развернулся.

— Дан Каллиора… Последнее… Вы здорово рискуете, давая ее мне… Почему?

— Отобрать? — ровно поинтересовался монах, повернувшись.

Дан Каллиора внимательно посмотрел на меня и едва заметно кивнул. Он все понял, он же не дурак…

— Будь осторожней, Аза.

И он ушел. Он понял, с кем связалась его знакомая. И промолчал. И даже помог. А я и не знала, что так бывает. Вернее — не знала, что это будет со мной.

Спасибо тебе, дан Каллиора…

Глава 4

Итак, я вновь уходила. На этот раз — в Берию, имея рядом двух дроу, молчаливое благословение дана Каллиоры за спиной и неизвестное дело в перспективе.

Последней остановкой на земле Эрьего была деревенька Россошник, где мне предложили убить упыря. Удивляясь такому количеству упырей (за пять дней — девятый), я шумно снаряжалась на бой. На упырей дроу ходили со мной всего два раза, по очереди, и оба решили, что процесс не представляет собой ничего интересного. Ждать приходилось долго, так что мы успевали переговорить на десяток разных тем. С Идэром мы так душевно поболтали, что я едва не упустила обнаглевшую нежить, а с Галеадзо так громко поругались, что, должно быть, подняли из могил еще парочку мертвецов. Я даже не удивилась, что вместо обещанного нанимателем одного упыря, обнаружилось трое.

Засунула мечи в ножны на поясе, поправила рукава рубашки и ворот, скрывая серебряный амулет на руке и русалочьи бусы. В отличие от других магов и ведьм, я не люблю выставлять напоказ всяческие магические вещицы и талисманы. Все моя подозрительность, наверное. На левую руку надела перчатку. Надеюсь, не придется лишний раз вытаскивать меч из кьяррата, как-то не по себе мне им драться после слов русалки и ее огромных, наполненных страхом глаз.

Через полчаса пошел дождь. Мило. Чувствуется близость холодной Берии. Я тихо зверела и ждала упыря. Такую жертву — дуру, сидящую в паршивейшую погоду на могильной плите на неспокойном кладбище, — он не пропустит. А магию они практически не чувствуют.

Упыря дождь тоже не порадовал. Он явился пред мои очи мокрый, озябший, в темно-алом плаще, яростно ругающийся на четырех языках сразу.

«Какой странный упырь…» — вяло отметила я.

— Слушай, зараза ненаглядная, как только ты приближаешься, от меня разбегаются все мертвяки, — поприветствовал меня упырь.

Стоп. А был ли упырь? Я оттерла с глаз капли воды и хмыкнула. Надо же, моя первая встреча с Айсо Заро тоже произошла на кладбище — я занималась тем, что третий день пыталась засунуть двух вылезших мертвецов обратно в могилы. Попросту сжечь или убить их другим образом было нельзя, так как при жизни они являлись горячо любимыми родственниками нанимателя. Хотя официально с ожившими трупами расправляются негуманными способами, десять обещанных за это дело золотых меня смирили. Загвоздка была лишь в том, что на кладбище обнаружилось не два живых трупа, а целых восемь. На опознание наниматель идти категорически отказывался, так что была я непомерно злая. В довершение ко всему я встретила настоящего некроманта, с которым впоследствии и упокаивала «клиентов». Ага. Я играла роль отвлекающего маневра, и это еще не самое худшее.

У некромантов с Хозяевами обычно складываются особенные отношения. С одной стороны, и те, и другие часто пользуются дурной славой как окончательно повернутые на своем деле маньяки, с ними подсознательно неприятно вести дела — с одними из-за близости к тому свету, с другими из-за боязни потерять волю. Но с другой стороны, как у «недомагов», на могучую магию стихий смотрящих только издали, но, тем не менее, не испытывающих недостатка в работе, между Хозяевами и некромантами разыгрывалась настоящая борьба за работодателя. То Хозяин, пыхтя, засунет пару упырей в землю, то некромант заклянет-таки на навьем полухрипе виверну. Оба потом будут день ходить, врезаясь во все углы, но в слабости не признаются… Сама такая, знаю.

После памятной первой встречи мы вместе упокаивали мертвых на втором погосте, потом на третьем, а на четвертом я все-таки сдалась. Надоело прыгать перед заинтригованными упырями и изображать приманку, пока они не подойдут на расстояние удара меча. Однажды Айсо что-то напутал с заклинанием и замешкался, а я с четверть часа отбивалась от трех весьма активных особей сразу.

— Не замечала за тобой страсти к безумным экспериментам над мертвыми, — пробормотала я.

— И не заметишь, — пожал плечами Айсо. — Я — специалист, и не оставляю за собой следов.

Я хмыкнула. Айсо усмехнулся:

— А по-настоящему, я отношусь к той редкой породе некромантов, кто действительно только упокаивает. И неплохо на этом зарабатывает, — он помолчал. — Пока Хозяева не переходят дорогу. Аза, какого лешего?

Официально некромантия разрешена, так как с большинством нежити могут справиться только такие как Айсо. Но доверия к ним не было никогда, и, зная лишь Заро, я могла только предполагать, почему. Как любой одиночка, привыкший надеяться только на себя и заботиться только о себе, Айсо имел множество вредных привычек и целый воз недостатков, не поддающихся исправлению. Он ругался, подсмеивался, откровенно издевался, нахальничал, был иногда высокомерен, иногда прикидывался дураком, иногда строил из себя (весьма убедительно) законченного злодея, иногда делал вид, что ему нет дела ни до чего на свете, но отпетым негодяем никогда не был. По-моему, он вообще хотел казаться хуже, чем он есть на самом деле, и получал от этого какое-то странное удовлетворение.

— Опять поработаем на пару? — вздохнул он. — Только не визжи, а то будет, как в прошлый раз…

— Что?! — возмутилась я. — Штаны чистые захватил, оболтус?

Айсо хмыкнул и вполне сердечно пожал мне руку:

— Как же я рад вновь слышать твой голос, моя милая.

— Счастлива опять лицезреть твою физиономию, дорогой.

— Ты не меняешься.

— А ты хорошо выглядишь. Для некроманта.

Да, наверное, мы друзья. А у дружбы, как и у вражды, много лиц.

— Что, Аза, снова за старое? Отбираем работу у честных некромантов?

— Нет, у тебя… Тихо! Он здесь.

— Что? Надо же! Да он уже целый час бродит вокруг и не решается напасть.

— Чего-о? А сразу сказать?

— Сначала раздумывал, не лучше ли засунуть его обратно самому и посмотреть на выражение твоего лица. Но потом решил, что надо кому-то могилу закапывать и ставить на место плиту…

— Подлец…

— Обижаешь. Готова? Ну, пошли!

Все же Хозяин и некромант вместе — это страшная вещь! У упыря был такой несчастный вид, будто он готов самолично закопаться обратно.

— Даже неинтересно, — протянул Айсо, брезгливо морщась, двумя пальцами поднимая с земли и швыряя в развороченную могилу отрубленную кисть руки.

— Он задел меня, — буркнула я, демонстрируя порвавшийся рукав куртки.

— В прошлый раз твоя одежда выглядела гораздо хуже, — «утешил» меня некромант.

— Айсо, один вопрос… Ты лопату взял?

— А ты мне на что? Не притворяйся, будто обратно землю закидать не сможешь, знаю я тебя… Ты к кому нанялась?

— К купцу, Лидко зовут.

— Вот гаденыш, — беззлобно пробормотал Айсо. — Сразу двух нанял. Раньше за сомнение в своем мастерстве, маг мог превратить заказчика в гадюку.

— То есть мне с тобой делиться? — пропыхтела я, заваливая могилу и с трудом сдерживая желание запустить приятелю в лицо мокрым комом земли.

— Нет, — радостно отозвался некромант. — Делиться с тобой буду я. Потому что тебе еще ставить на место плиту, а я уже свободен и успею к купцу… Да успокойся, — улыбнулся он, посмотрев на меня, — постараюсь взять двойную цену.

Вместо сложных словесных конструкций, первоначально пришедших в голову, я обошлась ёмким «Обманешь — найду и повешу».

— Жду в трактире, он здесь один, — кивнул Айсо, завернулся в безнадежно промокший плащ и побрел с кладбища.

В трактире я показалась мокрая и злая. Разговоры чуть притихли и возобновились с новой силой. Все-таки мне повезло — пока глаза не желтеют, внимание на меня нулевое, словно тень появилась и мимо скользнула, стольких проблем можно избежать. Айсо Заро приветственно махнул рукой.

Он сидел за столом. На спинке соседнего стула висел его плащ. Бордовый цвет ему очень шел, и мерзавец это прекрасно знал. Даже сейчас, промокший и усталый, он ослепительно улыбнулся разносчице, и та чуть в обморок не упала от радости. Я, к счастью, не разносчица, я сдернула мокрую куртку и встряхнула ее, окатив Айсо порцией брызг. Некромант выразительно скривился. Он был красив, на мой взгляд. Едва ли ему есть хотя бы тридцать лет, но Заро рано поседел со своей профессией, это обстоятельство придает ему лишние пять лет и странный цвет волос, жестких и густых, потому всегда кажущихся растрепанными, — черные сами по себе, с белыми волосками и тонким седыми прядями, издалека сливающиеся в единый серый цвет. Лицо запоминающееся, с волевым подбородком, золотисто-карими глазами и едва заметной горбинкой на носу. На смуглой коже несколько шрамов, особенно много на руках, а один почти на лице — вдоль шеи, выходит на правую щеку. Я каким-то чудом (хотя главным образом из-за постоянных и очень злых упырей) не поддалась природному обаянию некроманта, так что гордо носила звание его боевой подруги.

Первым делом он отсчитал положенную плату, а потом довольно беззаботно поинтересовался моей жизнью. Настолько беззаботно, что я заподозрила неладное. Айсо словил мой недоверчивый взгляд, жестом подозвал разносчицу, кинул ей пару монет и заказал обед на двоих.

— Айсо, что с тобой? — всплеснула я руками. — Меня скоро убьют? Неужели ты подрядился на это темное дело, иначе откуда такая щедрость?

— Внезапный прилив доброты. Пользуйся моментом, — фыркнул Айсо. — Но вообще-то все гораздо хуже. Я тут недавно встретил Йоргуса, твоего учителя. Вернее, он меня нашел, старый хрыч…

— Эй!

— Да-да, извини… Так вот, этот старый хрыч отслеживал твои действия, как я понял. Ты представь — ночую в лесу, просыпаюсь и вижу нахмуренную бородатую морду! Два дерева сбил на за что, пока понял, что это портал-«окошко»… Кажется, так вы это называете?

— И что? — я нахмурилась. Учитель? Он-то зачем меня ищет? Соскучился? Йоргус — да никогда, я ему за десять лет надоела страшно. Сама на его месте и года не выдержала бы.

— И то. Говорит, знаю, мол, что ты Азу видел, где, когда, с кем, куда ушла и так далее.

— А ты что?

— А послал я его…

Я даже не сомневалась.

— …нет, я, конечно, понял, что это твой учитель, не хотел грубить, но больно вид у него высокомерный. И, во-первых, я же не знаю, что ему в самом деле от тебя нужно. А во-вторых, ты не первая, кто от учителей сбегает.

— Ни от кого я не сбегала, — огрызнулась я. — Все уже закончила.

— Я тоже. Почти восемь лет назад, — хмыкнул Айсо Заро. — Но нередко получаю от учителя послания нравоучительного характера.

— И что пишет? — полюбопытствовала я.

— Да одно и то же. Старый чокнутый идиот. Призывает к участию в каких-то там обрядах, подбивает на организацию людско-мертвяцкой войны… Не задушил его собственными руками только из уважения к его возрасту. В пятьсот лет можно и с ума сойти… А насчет тебя у меня две догадки: первая… твоему учителю сколько лет?

— Сто восемьдесят с чем-то…

— Мало. Значит, одна — ты натворила что-то такое, о чем узнали даже в его глуши. Я не могу тебя не поздравить!

— Да нет, я тихая и мирная, — пришлось скромно потупить глаза.

Айсо хмыкнул еще раз, более скептично.

Йоргус не мог узнать о дроу — это совершенно точно, иначе вмешался бы раньше… тогда что случилось? Надо к нему… Тем более, я и так собиралась.

— Ну ладно, а куда ты сейчас направляешься? — сменила я тему.

— К одной старой подруге, берской ведьме. У нее там свадьба, делать ей больше нечего… Надеюсь, меня не заставят поднимать из могил родственничков, а то в прошлый раз совсем плохо закончилось…

— Главное, не напивайся, и обойдется, — усмехнулась я. — А я тоже в Берию.

— Страна лесов и медведей, — улыбнулся Айсо.

— И ведьм, — добавила я. — Я тоже одну знаю, мы с ней вместе против гномов дрались… Она меня даже в гости звала, помнится…

— Горы еще на месте?! — ужаснулся Айсо.

— Она такая же тихая и мирная, как и я, ты что! Даже зовут соответственно — Тишана… Где-то у Солнцеграда, говорила, живет…

Айсо мученически закатил глаза. Страшная догадка поразила меня в самое сердце. Тишана, помнится, радостно делилась со мной планами относительно своей свадьбы…

Некромант вздохнул, почесал переносицу и, наконец, произнес:

— Давай есть, я боюсь узнать еще что-то столь же страшное.

— В любом случае, сначала мне стоит поехать к учителю, — успокоила я друга.

— Все встречи неизбежны, — немного задумчиво проговорил он. — Ты знаешь это?

* * *

Неизбежны или нет, но наши с Айсо пути разошлись в следующее утро.

Все чаще дорога пролегала через лес, все больше мы углублялись в Берию… все чаще видели завалы вроде первого, на Сонной речке. Иногда они встречались посреди дороги, или в лесу, или на чьем-нибудь огороде, или даже на чьей-то крыше.

— Берия Берией, но кому земля-то мешает? — недоуменно воскликнул Идэр, когда мы под вечер въехали в лесную деревушку и вновь имели счастье лицезреть избу, наполовину присыпанную землей. Как оказалось позже, дом принадлежал местному головорезу, в ней он периодически устраивал пьянки с друзьями-разбойниками, от которых страдала вся деревня. Такую и я бы завалила за милую душу, но все равно какой-то бред…

— След того русалоненавистника, — привстав на стременах, я сорвала яблоко с высунувшейся из-за забора ветки. Огляделась в поисках добавки для моих спутников и не нашла. Яблоко пошло по рукам, после двух смачных укусов до Идэра дошел скромный огрызок с не менее скромным червячком, забившимся куда-то вглубь.

— Вот увижу учителя, поговорю с ним — и на поиски этого придурка. Если не найду путеводную нить, завалюсь к Тишане, она больше по этой части, — сказала я, прожевав яблоко. — Наверное, за него и деньги заплатят, если сдать куда следует…

— Корыстная твоя душа, — усмехнулся Идэр. — А я бы не прочь просто увидеть Йоргуса Банчиниев, — он принял огрызок, скорбно оглядел его, держа за хвостик двумя пальцами, и выкинул куда-то в наступившую темноту. Что-то глухо стукнуло, послышалась сдавленная ругань. — Поедемте-ка отсюда…

— А ты уверен, Идэр, что Банчиниев будет не прочь видеть нас? — задал резонный вопрос Галеадзо.

— Устроим очную ставку? — добавила я. — Вы мне что-то не договариваете…

— …ты подозреваешь нас в чем-то ужасном…

— Разумеется, — кивнула я. — И Йоргус о чем-то умалчивает… Вот и выясним!

Эрьего

Начальник столичной стражи Фалассий Боруна изо всех сил старался не показывать страха. Знал, что не понравится герцогу. Только пот все катился и катился, а язык присыхал к небу, когда герцог спрашивал вот так: с каменным лицом, сжав подлокотник с такой силой, что кажется еще чуть-чуть — и пальцы оставят следы в дорогом черном дереве.

— Ушла? — Фалассий Боруна не мог отвести взгляда от своего герцога — настолько непривычно было видеть его взбешенным.

— На следующий же день. Хозяин постоялого двора так сказал, — эту фразу Фалассий Боруна повторял уже в третий раз.

Рука герцога дернулась.

— Вон.

Очень хотелось Гартманну Награккио, герцогу Эрьего, при этом добавить «Разжалован в сержанты», но он удержался. Негоже правителю идти на поводу у личных интересов. Из последних сил успокоился. Ушла. Вернулась быстро, пробралась в город тихо, пробыла всего день, а никто и не спохватился вовремя. Так оно и верно — не знали, что вообще явится. Ушла, ведьма. Хозяйка. Аза — вроде так. Герцог невольно улыбнулся — впечатление она оставила только приятное. Даже слишком приятное, учитывая ее… хм… способности.

Не нужно было затевать весь этот поход в подземелья. Сдох бы там Джотто, не сдох — все равно от него толку нет. А Аза осталась бы здесь. «Аза — свободная ведьма» — не спорить же с орком. Но она осталась бы по своей воле…

А так…

— Верните Боруну.

Дать ему небольшой отряд — и хватит. Пусть вспомнит походы, а то засиделся в столице. А идти предстоит далеко — туда, куда взбредет в голову отправиться этой ведьме…

Берия

По мере приближения к дому учителя мой энтузиазм иссякал. Раньше всех показался внушительный частокол родной деревни. «Зеленые дворы» — гласила надпись на шильде, указующей в бескрайние небеса.

К дому Учителя вела протоптанная дорожка от колодца, а главным украшением места был деревянный столбик с обломком доски. Вернее, обломков было два. На одном надпись: «Колдун», а внизу приписано: «И ученица очень злая» и жуткая харя, нарисованная углем. Вторая досочка поновее — «Ушла ученица, идите, не бойтесь».

— Ишь, умники, — пропыхтела я, отдирая вторую доску под смешки дроу. Первая пусть остается, она тут уже лет семь.

— Тебя здесь знают и любят, — заметил Галеадзо.

— Тебя тоже полюбят, останься ненадолго — будешь местной достопримечательностью… Мамы будут водить к тебе детишек, гладить по голове и кормить сухарями с ладони…

— Безбедная жизнь под сенью лесных деревьев, — притворно повздыхал дроу. Обычно он либо огрызался, либо просто фыркал, неужели просыпается чувство юмора? Хотя о чем это я — в случае Галеадзо это лишь минутное просветление…

— Аза?! — до моего появления Йоргус чинно сиживал на стульчике на веранде, сейчас же чуть не упал. Узрел двух моих спутников, тут же принял надменный вид и сошел с крыльца, как с постамента.

— Кого ты привела, Аза? — глупо ждать от учителя вопросов вроде «Как жизнь? Как дела?».

— Э-э… вот, — я сунула ему в руки дощечку для начала. — Эти люд… ну, в общем, они вас знают.

— Эльфы? — поморщившись, предположил маг.

Дроу переглянулись и сдернули капюшоны. Йоргус аж перекосился весь.

— Д-д-дроу? — он растерянно посмотрел на меня. — Как же тебя угораздило, а?

— Здравствуй, Банчиниев, — сказал Идэриус с едва заметной усмешкой.

— Они мои напарники теперь, — добавила я.

— Аза, когда я говорил тебе о подвигах, я не это имел в виду, да и вообще — не стоит понимать меня так буквально… — Ладно, вы двое, идите привяжите лошадей, а я поговорю с Азой.

— Для человека, запугивавшего свою ученицу рассказами о кровожадности дроу, вы очень быстро пришли в себя, — заметил Галеадзо тихо.

Вот уж его-то никто не просил вмешиваться… хотя эльф и прав. Я виновато посмотрела на Йоргуса, глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и… Напрасно. Учитель просто укорительно смотрел. Все, хватит! Я уже не сопливая девчонка, а этот старый… м-маг… обязан мне выложить все, что знает о Темных эльфах!

— Что ты наделала?! — прошипел Йоргус, и я взъярилась.

— Это ты… вы что наделали! Вернее, рассказали! Вы же с ними троллей били! А мне плели про жертвоприношения!

— Ну да, я соврал, — даже не смутился маг. — Но для твоего же блага! Ты же не успокоилась бы, пока не написала бы о них научный труд на пять томов, скажи я правду! Аза, они ненавидят людей!

Ничто так не подстегивает учеников, как отрицательная реакция учителей.

— Ну и плевать! Я нанимаюсь к ним на работу.

— Что-о?! Не смей!

— Я уже решила, — то, что другого выхода у меня вроде как и нет, лучше умолчать. — Если хотите мне помочь, то рассказывайте все, что о них знаете.

— Ты же с ними путешествуешь, тебе и рассказывать, — фыркнул маг.

Я успела прочитать первую часть книги дана Каллиоры, успела бы больше, да не будешь же читать о дроу на глазах самих дроу. Все те же кровавые сказки и величественная легенда об изгнании.

— Тогда хотя бы поясните, кому могло прийти в голову засыпать реки землей.

— Магу земли…

— И вы ничего не чувствовали?

— Нет, а ты? — всполошился учитель. — Если это новый маг, нужно срочно найти его и обучить, а если какой-нибудь дурачок так развлекается, то тоже надо найти и отдать под суд.

Можно было перевести дыхание. Если уж с дроу буду разбираться сама, то насчет магии земли учитель что-нибудь подскажет, а то я в ней не советчик.

Амулет мы с учителем создали ночью, всего за несколько часов. Вернее, это он один создавал, я лишь смотрела и, надо понимать, запоминала на будущее. В действительности же, как не знала я ничего об амулетах, так и не узнала. Даже во времена моего обучения на подобных занятиях я перебирала в уме названия и места обитания различных монстров, никак не реагируя на возмущенные возгласы учителя.

Сюрприз же меня ожидал, когда я спросила учителя, как действует эта круглая пластинка металла, изрезанная рунами. Учитель только махнул рукой и ответил:

— А, не знаю… главное, действует…

Исчерпывающе. Надеюсь, меня не шарахнет молнией и не сожжет заживо. А что, ведь бывало такое с незадачливыми колдунами, что доверялись третьесортным создателям амулетов! Спрятав амулет под рубашку, я предприняла еще одну попытку начать толковый разговор.

— Учитель…

— Хватит! — отрезал Йоргус. — Мы теперь коллеги, выучил на свою голову…

— Ах так? Коллеги? — нет, это безнадежно. — Тогда какого лешего вы, коллега, за мной следили? И не прикидывайтесь, я встретила Заро!

— Этот некромант… — поморщился Йоргус. — На редкость отвратительная личность…

— Нет, ну вы даже не скрываете!

— Аза, почему ты не предупредила герцога Эрьего, когда уезжала из Кирраира?

— Что-о? А этот-то здесь при чем? Неужто и с ним вы переговорили?!

— Аза, я сам посоветовал тебе ехать в Кирраир. О гномах я, честно говоря, и не подозревал, но с семьей Эрьего давно знаком и решил, что для получения нормального стажа тебе было бы неплохо…

— Что?! — ох, предупреждал меня Чача, а я на серые глазки купилась! — Да как вы могли?! Даже ничего не сказав!

И этот человек рассказывал мне такие истории… учил… Озвереть можно… В моем случае — буквально.

— У тебя желтеют глаза, — спокойно заметил колдун и вздохнул:

— Пойми, тебе же лучше…

— Ненавижу этот довод!

— Герцог был очень недоволен твоим побегом.

— А пошел бы этот герцог…

— Именно это и сказал орк…

— …и вы вместе с ним! — я схватилась за голову и зажмурилась. Настолько паршиво мне еще не было. Это ж надо! На чью помощь я надеялась?! Дура, леший бы тебя побрал…

— Аза! Посмотри, с кем ты водишь дружбу… — ничего не замечая, продолжал Йоргус. — Сначала этот некромант, учитывая что некромантия — удел изгоев и фанатиков…

— С каких это пор?!

— …потом вообще призрак…

— Вы забыли контрабандистов!

— Не забыл. Гнусные типы, особенно тот, одноглазый…

— Отличные ребята!

— …А затем и вовсе — снюхаться с дроу!

— Да вы просто… Так. Вы действительно за мной следили? Так долго?!

— Только до Кирраира. Должен же я был убедиться!.. Прости, — неубедительно извинился Йоргус, — я забыл, что ты уже самостоятельная ведьма…

Я негромко выругалась. Маг этого даже не заметил. Какое-то время он смотрел поверх моего плеча, а потом отвернулся и точь-в-точь повторил мой недавний жест.

— Взрослая, смелая… дроу не боишься… связалась вот…

— А сами-то… — буркнула я.

— Уезжай, — не поворачиваясь, бросил он.

Глупо, нелепо как-то закончился мой разговор с бывшим учителем. Я сделала пару шагов к двери, открыла ее и закрыла, смотря в сгорбленную спину Йоргусу. Он вдруг стал очень-очень старым, таким я его и запомнила — старик, обхвативший руками седую голову, уставший, слабый, бормочущий тихо-тихо, как безумный:

— Сильная… Зов твой… все услышат… все явятся… да без толку… сам-то… сам-то… не смог, не уберег… не уберег…

Не будучи уверенной, что хочу это слышать, я выскользнула из комнаты раньше, чем старик, вздрогнув, оглянулся.

На чердаке, где временно поселили дроу, было пыльно и темно.

— Пр-роклятье!

Идэр повернул голову на звук.

— Доброй ночи, — поприветствовала я, садясь на полу и потирая ушибленную ногу. — Чего не спите?

— Только проснулись.

— Все не привыкнете к наземным суткам?.. — звук шагов за спиной заставил вздрогнуть. — Д-демон! Что ты там делал?

Скоро начну заикаться постоянно. Галеадзо только покачал головой и сел рядом.

— А зачем сторожить лестницу? — спросила я. — Ты ожидал, что Йоргус лично явится вас душить?..

— Нет, ты.

— Предупреждай, когда шутишь. Чтобы я не забыла посмеяться.

— Аза, помоги, а? — Идэр как никогда вовремя протянул мне трубку. Я послушно зажгла на пальце огонек и помогла дроу прикурить. — Ну и в чем дело? Как, на твой взгляд, прошла очная ставка?

— Мерзко, — призналась я. Собственно, за тем и шла — нужно было с кем-то поговорить. — Ничего нового я не узнала, кроме того, что Учитель слишком много мне врал.

— Зато ты знаешь, что мы с Галеадзо не такие уж и злодеи, — философски пожал плечами Идэр.

— А почему он так врал… — Галеадзо задумчиво потер лоб. — Он не сказал?

— Нет… Твои догадки?

Напряженное молчание повисло в воздухе.

— У меня их слишком много, — наконец отозвался Галеадзо. Мне показалось, что его приятель едва слышно вздохнул.

— Это уже дело Йоргуса, — добавил он. — Когда и куда мы пойдем дальше?

— Утром, куда угодно, — вздохнула я. — Наверное, в Солнцеград, хотя не знаю… Я вообще ничего не знаю, с тех пор как связалась с вами.

— Выспись, станет легче, — равнодушно посоветовал Галеадзо. Я мрачно кивнула, поднялась и ушла, чудом не споткнувшись второй раз.

А утром мы уехали. Йоргус даже не вышел из дома.

Признаться честно, я хотела оставить амулет, но здравый смысл оказался сильнее. Как оказалось, не зря.

Амулет подействовал в лесу. На очередном привале мы шумно поругались с Галеадзо, и я изъявила желание убить мерзавца, а мерзавец спокойно предложил попытаться. С ума он меня сведет. Такие тренировочки и раньше бывали, Галеадзо (или Идэр) всегда вовремя успевал отдернуть меч от моей головы, да и дрались они едва ли в полсилы, а я, чего греха таить, ни разу даже кончиком меча не задела дроу. В полузвериной ипостаси еще можно было бы на что-то надеяться, но так…

Вот и сейчас, после моего удара, безупречно отбитого Галеадзо, я с трудом успела подставить скрещенные мечи под летящий сверху полуторник. Руки на миг свело отдачей, а клинок уже мелькнул где-то снизу. Я парировала, но неумело, лезвие недовольно завибрировало, меч Галеадзо коротко свистнул, отбивая мое оружие в сторону. Я шагнула назад, как раз туда, куда направлял меня дроу — к оголившимся сплетеньям корней. Миг спустя я уже рухнула на спину, запнувшись и от души заехав Галеадзо каблуком по коленке. Пока тренировка на мечах не стала уроком борьбы, поспешила вскочить, но радость длилась недолго — на этот раз меня лишили опоры, попросту дернув за ногу.

— О люди, коварнейшие из существ! — Я и моргнуть не успела, как дроу, приподнявшись на правом локте, уже приставил левой рукой мне к горлу невесть откуда взявшийся короткий нож-«шмель», предназначенный для метания. — Такой подлый прием, Аза…

— И это говорит мне дроу? — огрызнулась я. Против обыкновения, Галеадзо даже не нахмурился. Что ж, все способны привыкать абсолютно ко всему, даже дроу и даже ко мне…

Я скосила глаза на нож. Вышло смешно.

— Проси пощады, — вяло потребовал дроу.

— На днях…

— Убью, — пригрозил Галеадзо неуверенно. — Хотя рано… Тогда посажу на цепь и буду в этом, — как ты тогда сказала? — в балагане показывать, вот. За деньги. Если тебя это утешит, то за большие деньги.

— Вставишь себе новые зубы, если я тебе твои повыбиваю? — фыркнула я.

— Вставлю, — покладисто согласился Галеадзо. — Только лекаря покажешь, а то и самой скоро понадобится…

Это от кого же это мы таких оборотов речи нахватались? Неужто от меня?

— Так я жду, — дроу вопросительно приподнял белую бровь.

— Жди, — разрешила я, хотя лежать на земле с лезвием у шеи было не очень-то удобно.

— Что, даже прощения не попросишь? — притворно огорчился дроу. — А я так надеялся на твое благоразумие…

— А ты попробуй меня напугать! — предложила я.

Зря. Дроу опасно сощурил оранжевые глаза, наклонил голову, оскалился. Я вновь увидела, — как в Урготе, на вершине башни, — бездушные глаза смертельно опасного существа. Я вздрогнула, вспомнив тот бой и то напряжение, когда важно не выжить, а лишь умереть так, как хочешь ты.

— Боишься? — прошипел Галеадзо с издевкой.

Да еще чуть-чуть, и я бы завопила от ужаса! Я только теперь поняла, какой страх может внушить лишь внешность! И это я, видевшая гораздо более отвратительных существ, но всегда относившаяся к ним ровно несмотря ни на что…

— Уйди… — прошептала я, чувствуя как помимо воли по мышцам проходит волна тупой боли, предшествующая превращению в зверя.

И в этот момент амулет, висевший у меня на шее, вдруг дрогнул и, как живое существо, резко вылетел вперед, обжигая шнурком мне шею, — и впечатался в оранжевый глаз.

Дроу охнул, а я поспешно откатилась в сторону и зажала медальон в кулаке.

— Что случилось? — к чести Галеадзо, он стоически не обратил внимания на покрасневший глаз.

— Маг, — ответила я, придерживая амулет. — Он где-то рядом.

Идэриуса поблизости не было — увидев, что мы снова деремся, он ушел в лес за сухими ветками для костра.

— Там, — махнула я рукой и ломанулась через кусты. Галеадзо пошел следом.

Погоня затянулась. Я шла уже где-то час туда, куда тянул амулет, обострив звериное чутье, но чувствовала лишь присутствие Галеадзо за спиной. Идэр, надеюсь, не будет сильно волноваться…

— Аза… — пальцы коснулись моего плеча, зверь во мне отозвался приглушенным рыком, а я хриплым человеческим голосом спросила:

— Что?

— Туда! — шепнул Галеадзо, кивая в сторону.

Амулет звал вперед.

— Но…

— Ты чувствуешь магию, — так же тихо перебил меня дроу. — А я — боль. Страх. Ужас, если хочешь… Смерть… Пойдем.

Через несколько метров Галеадзо засунул меч в ножны. Я удивленно подняла брови, дроу ответил спокойным взглядом и жестом поманил меня за собой.

Он отодвинул ветки невысокой ели и пропустил меня вперед.

На маленькой полянке я увидела человека. Человека, по пояс замурованного в землю. Земля не выпускала его обратно. Сильное колдовство. Это уже чересчур! Я побежала к бедняге, на ходу вспоминая подходящее заклинание, но меня остановила железная рука Галеадзо.

— Ты что?! — возмутилась я, вырываясь.

На лице дроу застыло презрение и ничего больше.

— Не подходи к нему.

— Он умрет!

— Да.

— Что?! — я внезапно ярко ощутила отвращение оттого, что он держит руку на моем плече. — Как ты можешь такое…

Человек поднял голову со спутанными волосами, у него были темные блестящие глаза. Он умоляюще смотрел, не видя больше ничего кроме меня. Кроме другого человека, могущего его спасти.

— За что тебя? — холодно спросил Галеадзо.

Я вновь рванулась к бедняге, и плечи сдавило до боли.

— Послушай его, Аза! — с нажимом произнес дроу. — Отвечай!

— Ведьма, — прошептал несчастный обветренными губами. В глазах отразился ужас, когда он разглядел Темного эльфа. — Девчонка…

— Ясно. Куда она ушла?

— Не видел.

— Я найду, по амулету, — сказала я и обратилась к замурованному:

— Не бойся, я тебя вытащу…

— Нет, — покачал головой Галеадзо.

— Да!

— Он еще не все сказал. Признайся, человек, ты хотел убить ее, ту девчонку? Вернее, ограбить, изнасиловать и убить? Так?

Он не ответил.

Галеадзо отпустил меня, а я, наконец, смогла сосредоточиться настолько, чтобы прошептать заклинание. Земля расступилась, разбойник встал на негнущиеся ноги, яростно сверкнул глазами Галеадзо.

— Спасибо… — слово застряло у него в горле, вместе с последним звуком изо рта хлынула кровь.

Из горла торчал короткий метательный нож-«шмель».

Я взглянула на дроу, на его каменное, абсолютно равнодушное лицо и пустые глаза.

— Вокруг него много смерти, я это видел… да и ты тоже. Место ему — на плахе.

— С чего ты взял…

— Он убил народу больше, чем ты можешь представить, поверь… я чувствовал смерть.

— Я понимаю… — я старалась говорить ровно, но не могла. — Но… С чего ты взял, что ТЫ можешь решать, жить ли этому…

— А кто решит? — сощурился дроу. — Мне нужно было пригласить его на поединок? А что бы поменялось?

— Он бы умер по… по-человечески…

— Он не человек.

— А ты?! — сорвалась я. — Кто ты такой, чтобы…

Я замолчала. Я не хотела с ним говорить. И видеть его тоже не хотела. Надо же, а ведь не так уж давно он был так… человечен?

— Договаривай! Договаривай, Хозяйка! Не мне решать? Не мне? Не подземному выродку, не ужасному Темному эльфу, ненавидящему род людской?.. А кому? Тебе?

Вопрос повис в воздухе.

Он был прав, но у меня все равно возникало чувство, граничащее с яростью. Я его придушить хотела, хотела размазать в кровь это равнодушное лицо. Разбойник и вправду был таков, как сказал Галеадзо, я это тоже поняла, но…

— Галеадзо, — разве это мой голос — такой сухой, хрусткий и холодный? — Не вмешивайся в дела людей. Никогда. Слышишь? Никогда. Ты — дроу, никто больше. А здесь — люди.

— Но и ты — не человек! — оранжевые глаза блестели. — Ты зверь, Аза, зверь, но не…

Я не выдержала и с силой и злым удовольствием ударила его, не дав договорить ненавистные слова. Кулак врезался в скулу, Галеадзо мотнул головой. Он мог успеть уклониться, но ничего не сделал. С минуту смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд.

— Прости. Я… я не понимаю людей и никогда не пойму. Прости.

— Прощаю.

Ныли костяшки пальцев. Надо было идти за Идэром и искать эту ведьму… В тот момент я ненавидела его и себя.

Скула и глаз Галеадзо слегка опухли, а кожа приобрела фиолетово-красный оттенок. Идэриус удивлено и уважительно глянул на меня, когда заметил такие изменения.

— Что, снова подрались, а мечи сломались?

— Нет, Идэр… — я покосилась на Галеадзо и ничего не сказала. — Мы ведьму нашли, пойдем ловить…

Как я поняла, нам попалась не просто ведьма, а ведьма, считающая себя героиней-избавительницей, но неумелой, если судить по тому, что жертвами становились разбойник и головорез (хозяин засыпанной избы), но налицо было множество хаотичных и бесполезных проявлений силы. Ой-ой-ой, как нехорошо… Таких дел может наворотить… И ведь чувствует, зараза, погоню! Кстати говоря, хваленое чутье магов — одно из редких явлений, до сих пор не разложенных по полочками умниками из различных академий, возникает спонтанно, а не обманывает практически никогда…

Подобраться к ней нам удалось лишь к вечеру, когда ведьма, уставшая, наконец улеглась спать прямо в лесу.

— Верите ли, нет, но я впервые призываю существ только для того, чтобы они на меня напали… — поделилась я мыслью с дроу, прикидывая, какие чудища могут здесь водиться.

— А это обязательно? — спросил Идэр, на всякий случай приготовив меч.

— Она может понять, что это обман, — пожала я плечами. — Так что обязательно. Для достоверности.

— И кого зовешь?

— Хм… Увидишь.

Я злобно ухмыльнулась. Вид так называемой грунны берской еще не каждый выдержит! Очень неплохая такая зверюшка. Зубки, мощный хвост, жесткий гребень по спине, четыре лапы, способные перебить хребет медведю…

Села на землю, обхватила руками колени. Энергия держится в теле, не уходит, бежит по сцепленным рукам, поднимается от ступней к коленям… Так, спокойно, грунна недалеко, Зов слышит… Противится, тварь! Я понимала, как сейчас выгляжу со стороны — недвижная фигура, ни одна черта лица не дрогнет, глаза смотрят в одну точку, а в них — безумство пополам с ужасом.

…Я часто испытывала страх… Когда огромная, сильная, жуткая тварь начинает слушаться тебя, когда она готова выполнить все, что ты ей скажешь… а в ее зрачках — боль, злость, ненависть… страх… и ты все это чувствуешь сам. Страшно… Потом приходит удовлетворение — подчинилась… подползает к ногам, трогает носом, лижет ладони… Но глубоко внутри плеснется все-таки тот ужас существа… сломанное сознание, черепа и кости в руках, сквозь пальцы брызжет чужая боль…

Но не только это пугает. Зовущие сходят с ума чаще любых других магов… Даже некромантам редко бывает настолько страшно… Ведь проходит время, и ты начинаешь задавать себе вопрос: кто же ты такой, если даже это рычащее, скалящее клыки чудовище, в последнем, отчаянном и бесполезном прыжке нападая на тебя… безумно тебя боится?.. Тебя — самого во тьме ужаса от осознания собственной силы. Кто ты тогда? ЧТО ты такое?

Что?!..

— Аза!!! — дроу как тени метнулись наперерез.

«Не успеть, — холодно отмечала я про себя. — Грунны убивают с одного удара, перегрызают горло, а едят с головы, ломая череп…»

А что я знаю о дроу?

Один удар. Я молча наблюдала, как стекает с чужого клинка кровь… Такая алая… такая… человеческая… Дроу еще ничего не говорили, но уже прекрасно поняли, что все пошло совсем не так, как должно.

…Красные капли… такая человеческая кровь… Я спокойно смотрела на свои руки… на появившиеся когти… острые… Так же спокойно тронула когтем запястье… медленно провела по коже, оставив глубокий след. Кровь. Не алая. Черная. Не человеческая… Замкнула на запястье вырезанный по собственной плоти круг. Мой Зверь грустно и отчаянно смотрел в душу — мол, зачем же ты, Хозяйка, зачем? Зачем тебе этот черный браслет на руке, опадающий на землю тяжелыми каплями?

Пустой взгляд. Мертвое лицо.

Боль, заставившая издать приглушенный, сквозь зубы, стон… Какие громкие голоса, какие встревоженные глаза… звериные… Ах, зачем мне эта тряпка на запястье?.. Зачем мне эти слова в ушах, чужие руки? Оставьте!

Кто это? Дроу? Зачем?

Девочка? Откуда здесь девочка?

Нельзя… Нельзя! Уходи! Здесь же дроу! Они опасны, они несут смерть, так говорили русалки…

Да не смотри ты на меня своими большими детскими глазами! Не смотри! Беги отсюда, девочка, беги…

Почему так темно? Где свет? Где я? Что же это так… слабость такая, земли не чувствую, падаю, руки тяну. Да зачем?! Не держи, отпусти… Мне — упасть…

— Кто ты?

Огромные карие глаза моргнули. Девочка… Почему ты не ушла, девочка?

— Кто ты?

— Тихо, тихо…

— Мы тебя искали. Зачем ты засыпала реку?

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты совсем ни у кого не училась колдовать?

— Зачем ты порезала себе руку?

— У меня черная кровь, — до меня медленно доходило, что мы ведем абсолютно бессмысленный разговор. Я села и заново, теперь уже не снизу вверх, посмотрела на девочку.

— Кто ты?

Так, кажется, все заново… Я нахмурилась и посмотрела по сторонам.

— Галеадзо! — дроу сидел, оказывается, совсем рядом. — Кто она?

— Ты совсем ничего не помнишь? — дроу наклонил голову.

— Хм… — напрягла я память. — Мы тебя искали, точно!.. Или нет?

— Искали, — кивнул Галеадзо.

— Значит, нашли, — сопоставив факты, решила я.

— О, ты делаешь успехи…

— Чего ты такой злой, а? И где Идэр?

— Ушел в лес, искать сон-траву, — Галеадзо отвечал еще более холодно и неприветливо, чем прежде.

— Зачем?

— Для тебя.

— Для меня?

— Ты не помнишь, как порезала себе руку? Так погляди.

— Вот леший! — Запястье было замотано пропитанной кровью тряпкой, некогда служившей Галеадзо шарфом. Я потянула ее.

— А ну не трогай! — прорычал дроу, вмиг поменявшись в лице.

— Не трогаю, не трогаю, — я отдернула руку, Галеадзо прерывисто вздохнул.

— Это Мира. Она шла домой…

— Через лес одна?

— Я учусь в Иргаве, в Пятиградье, — сказала Мира.

— Знаю, слышала, — Пятиградье было шестилетней немагической школой. — Ты учишься в Пятиградье и шла домой одна через лес и целое герцогство… — что-то у меня с головой случилось.

— Вообще-то я обычно езжу вместе с другими учениками… Каждое лето, к сестре. А тут сдала раньше экзамены…

Девочка замялась и покраснела.

— Ой, дура-а-а, — протянула я. — Между делом решиламир повидать, так что поплелась пешком одна, да? А магия-то здесь причем?

— Ну так… а как еще? Я ж драться не умею, а деньги у меня есть, вот, — она с чисто детской наивностью показала мне мешочек с деньгами, — только вот…

— Честных людей не встретила, — закончила я.

— Хотела нанять охрану…

Ага, представляю выражение лица того наемника, к которому подошла эта малявка.

— А эта… магия… она сама! Я только так подумаю, а она уже ка-а-ак…

— Как — это я уже знаю, — перебила я. — Тебе учиться надо, дите, знаешь? В роду колдуны встречались?

— Так сестра родная…

— Ясно, — вздохнула я, представляя себе прелести пути с этим ребенком. — Где сестра живет?

— Возле Солнцеграда.

— О, это кстати! — я усмехнулась. Ненадолго разлучились, Айсо… Так! Солнцеград, ведьма, сестра, земля…

— Тишана?!

Мира удивленно захлопала глазами. Угадала.

— А нам везет, — пробормотала я себе под нос. — Как-то даже слишком.

— Везет? — прошипел дроу, расслышав. — Ты чуть не сдохла, дура.

— Значит, денька через два будем у Тишаны, — не в силах ругаться, обратилась я к девочке. — Мира, кстати… ты почему дроу не испугалась даже?

— Так они ж тебя спасли.

Память совсем ни к черту. Я придумала, что сделать, чтоб Мира сама к нам пришла. Да, мои идеи не всегда удачны. Нужно было призвать грунну, помню, а почему рука в крови?.. Воспоминание накатило разом, будто кто-то плеснул в рожу затхлой водой. Я спрятала лицо в ладонях и едва удержалась, чтобы не завыть.

— Аза… — осторожно позвал Галеадзо, трогая плечо. — Аза, почему ты не подчинила ту тварь?

Я, убрав руки, исподлобья посмотрела на него. Слабо, натянуто и как-то совсем уж жалко улыбнулась.

— Зовущие сходят с ума чаще любых других магов…

Глава 5

За два дня, которые мы провели в пути по лесу, изменилось только то, что с нами теперь весело топало такое вот одиннадцатилетнее чудо как Мира. Да еще я стала по вечерам пить настой сон-травы. Дроу вон какие хмурые — уже, должно быть, не рады, что напоролись не на простую ведьму, а на Зовущую с расшатанными нервами и неустойчивым психическим состоянием…

К Солнцеграду мы подошли рано-рано утром, так как неугомонная Мира разбудила нас и потащила снова в путь едва ли не ночью.

Домик Тишаны стоял за городскими стенами, на пригорочке у самого-самого леса. Просторный, слегка покосившийся, но видно, что крепкий, рядом огородные грядки, заросшие всякой знахарской дрянью, на заборе потрепанная кошка, аккуратно сложена поленница под навесом, закуток с лопатами-граблями-метлами-ведрами, будочка для естественных нужд, колодец и чуть подальше небольшая, черная от копоти и старости, баня. Все опутано сетью охранных заклинаний (недавних, кстати) и увешано жутковатыми амулетами (чистой бутафорией), дабы неповадно было обывателям соваться без спросу в ведьмин дом.

— Э-э-эй! — я зевнула в пятый раз и в десятый пнула дверь ногой, а Мира тем временем лезла в окно (на нее, как на родственницу хозяйки дома, охранные заклятья не действовали).

— Кого леший несет? — наконец раздалось из-за двери.

— Тишана! Открывай! Мы тебе сестру привели, — поборов очередной зевок, сказала я.

В этот момент Мира таки перевалилась через подоконник по ту сторону деревянной стены. Раздался треск, вскрик, звон, ойканье и радостный девчачий визг.

— Тишана, ну ты собираешься дверь открыв…

Дверь распахнулась с такой силой, что гостья покачнулась и кубарем скатилась с лесенки.

— Ты сдурела? — поинтересовалась я, пряча довольную улыбку.

— Аза, зараза ты этакая! — поприветствовала меня ведьма, грозясь задушить в объятьях. — Вернулась, родная ты моя! — я могла только счастливо вздохнуть в ответ, пока Тишана увлеченно тараторила. — Представляешь, эта некромантская сволочь, которую ты тоже имела несчастье повстречать, только вчера сказала, что видела тебя в Россошнике! Я его чуть не убила, честное слово! Сегодня собиралась уже обряд проводить, чтоб тебя найти, у меня ж свадьба, а ты самая что ни на есть главная гостья! Я ж знала, что ты сморчкам этим бородатым уж показала… Да-да, мне Чача тут же голубя послал, как ты из Кирраира двинулась, хоть сам-то, голова садовая, не догадался тебе сказать, чтоб сразу дула в Солнцеград. А ты знаешь, как Удо обиделся, что ты с ним не повидалась, он же тоже в Кирраире был…

— Ну, ему Чача, наверное, все объяснил…

— Наверное… Ох, уж набегалась ты, Аза! Из Эрьего в Берию, это ж надо постараться, да еще сестру мою каким-то образом захватить.

Мира за спиной сестры делала мне отчаянные жесты из серии «ничего не говори, я сама, а то она взбесится», так что я издала какой-то неопределенный мычательный звук и решительно сменила тему:

— Тишана, у меня очень серьезный разговор.

— Да, конечно, родная, все что хочешь, проходи… О, а кто это с тобой? — наконец заметила она две молчаливые тени за моей спиной.

— Об этом и речь, — я переступила порог.

* * *

— Дроу?.. — в который раз недоверчиво переспросила Тишана, как будто сидящие напротив субъекты не могли ее убедить в правдивости моих слов.

Я покорно кивнула, чувствуя, что еще один такой вопрос — и шея отвалится.

— Тишан, ты ведь знаешь способ замаскировать их на какое-то время, а то капюшон — это как-то ненадежно, — сказала я, невольно прикидывая, сколько лет каторги можно получить за сокрытие мировых изгнанников.

— И вы по такой-то жаре — в плащах?! — ахнула Тишана. — Ну вы даете! Надо было сразу к травнику!

— Тишана, ты единственная ведьма, разбирающаяся в зельях, которой я могу доверять! — этой фразой я сразила ее наповал.

— Зелье довольно надежное, — нарочито по-деловому, скрывая засиявшие глаза, тут же отозвалась Тишана. — Варить надо дня три-четыре. Как раз.

— Как раз для чего? — подозрительно уточнила я. — Ты… так ты серьезно того… замуж? А я до последнего не верила…

Тишана смущенно потупила глазки, но не выдержала — не идет ей эта гримаса.

— Я же тебе говорила, он — прелесть! — возбужденно зашептала она, схватив меня за руку. — И даже не смей отговариваться, я тебя все равно никуда не пущу! Гости скоро начнут съезжаться, и вы останетесь! Все-то будут в городе, так что вас, Темных, пока что никто не заметит, а потом и зелье будет готово… А сейчас надо баньку затопить, а то не одну лигу отмахали, грязные все вон, как черти…

Я, а дроу и подавно, с открытым от изумления ртом слушала ведьму.

— Тишана, — выдавила я наконец, — что… ты… вот так просто? Не боишься? Это ж дроу! Ну, где там положенные визги, ужас и паника?

— Как я поняла из рассказа моей дорогой подруги, ты, Темный, — она ткнула пальцем в Галеадзо, — спас ей жизнь? Да?

— Ну, вроде того… — с явной неохотой признался дроу, искоса поглядывая на меня.

— Так ты теперь мой очень хороший друг! — огорошила его Тишана. — Тогда тем более — я просто обязана помочь друзьям! А серьезно, Аза, меня звериными глазами после знакомства с тобой как-то не напугать, а то, что кожа серая… так у Чачи она вообще зеленая, и ничего…

Камень с моей души свалился. Теперь можно было просто болтать с подругой и наслаждаться жизнью. В частности, долгожданной баней! Смыв с себя дорожную пыль, я подобрела, расслабилась и на вопросы Тишаны отвечала весьма рассеянно, зато охотно слушала.

Дроу тоже не были обделены вниманием заботливой ведьмы. Умытые, в обычных холщовых рубахах вместо плащей и без оружия, на взгляд Тишаны, они выглядели очень даже мило, как-то просто и по-домашнему. А по мне, так корова на крыше смотрелась бы уместнее.

Мы с подругой сидели на крылечке возле дома, напротив, на большой деревянной чурке сидели Темные эльфы. Я чувствовала себя распрекрасно, они, судя по довольным лицам (даже Галеадзо пару раз улыбнулся), тоже. Идиллия. Прям хоть картинку рисуй. И дроу, и люди сидят рядом и даже не спорят. Это потому что Галеадзо рта не раскрывал еще, следовательно, у меня не появлялось желания ему противоречить.

Чуть попозже, когда дроу тактично оставили нас с подружкой, Тишана сказала:

— Знаешь, они не кажутся мне такими ужасными и кровожадными… Да и Мира от них без ума.

Я согласно кивнула. Мира вообще души в них не чаяла, даже неизвестно, чем так понравились ей дроу.

— Одного не понимаю — ты им зачем?

— Мало ли кто сейчас нанимает магов, — пожала я плечами. — Так что поставим вопрос по-другому — зачем Темным эльфам понадобилось существо с магическими способностями до такой степени, что они пошли войной на гномов ради их колдуна?

— Гномы… — прошипела Тишана. — Откупиться тобой…

Ведьма с хрустом размяла пальцы.

— Их можно понять, — пожала я плечами.

Конечно, светлая душа Тишаны не могла смириться с моим хладнокровием. Ведьма фыркнула, но спорить не стала.

— А своего мага у них не нашлось? — спросила она.

— Выходит, нет… А вообще, они избегают разговоров о себе и своей магии тем более.

Люди — народ крайне одаренный в плане магии. Действительно сильных магов среди них может и немного, но, к примеру, эльфы, достигающие немыслимых магических высот в большей степени благодаря возрасту (а следовательно — мудрости и опыту), редко могут похвастаться виртуозным владением магии воздуха, все больше уходя в общение с деревьями, создание потрясающих иллюзий и целительство. То есть, человек легче воспринимает абсолютно разные стороны колдовства как такового, тогда как другие расы, те же гномы, например, склоняются к чему-то определенному.

— А может, — задумалась я, — может… Может, дело, для которого им нужен маг, настолько опасное, я бы сказала, безнадежное, что своего мага они потерять никак не могут… Может, у них как у гномов — один маг на тысячи?

— И они не могут послать его на смерть? А ты… Аза… Зачем ты согласилась?

— Иначе мне конец.

— Брось, — махнула рукой ведьма. — Я не думаю, что два даже самых сильных, умных и ловких дроу смогут найти тебя в верхнем мире.

— Тишана, — я внутренне содрогнулась, понимая, что отвечаю на вопрос не столько для нее, сколько для себя самой. — Тишана… Во-первых, если я не займу себя чем-нибудь важным, я сойду с ума… Не перебивай! Я знаю! Я чуть не убила себя во второй раз буквально пару дней назад. Во-вторых, мне просто интересно. Глупо, может, глупо, но мне интересно, что за дело меня ждет. И еще… Знаешь… — я беспомощно посмотрела на подругу. — По-моему, я не смогу иначе. Меня что-то не отпускает, не дает просто уйти сейчас… Это не обещание, нет, в том-то и дело, что я не имею к этому никакого отношения… Меня тянет куда-то с ними… с дроу… с проклятым народом…

Я глубоко вздохнула и, закусив губу, уткнулась лицом в ладони.

— В конце концов, мы схожи именно проклятьем.

— Аза! — всплеснула руками подруга. — С каких пор стала себя проклятой считать?

— Не себя, — через силу улыбнулась я, — Хозяев…

Тишана непонимающе сдвинула брови.

— Сама подумай, — вздохнула я. — При слове «Зовущий» что на ум приходит? Этакий полубезумный маньяк-оборотень в чешуйчатой броне, окруженный стаей злобных тварей, готовых по его слову убить любого!

— Ты мне тут картинки времен Столкновений не рисуй! — прикрикнула ведьма. — Если Хозяев люд просто недолюбливает и боится, то о дроу в иных городах даже говорить запрещено!

Тишана замолчала. Потом, закусив губу, поглядела на меня.

— Ох, Аза, родная ты моя, не сидится тебе на месте… Голова бедовая… А что тебя с дроу тянет, так то шилом в одном месте называется! — она улыбнулась, и я была ей дико благодарна, что она превратила этот разговор и мои невнятные мысли, только что оформившиеся в слова, в простую, незатейливую шутку. День подходил к концу.

Ночь была полностью моя. Я сама не ожидала того трепета, с которым открыла зеленую книгу. Осталась заветная вторая часть. К моему удивлению, запись оказалась рассказом… от первого лица. А заканчивался он…

«…Последний из отряда, я стоял среди трупов врагов и соратников, и боялся подумать о будущем. Один наедине с ним, с будущим себя и всего своего народа. Остался. А внизу уже грохотали сапоги новых имперских охотников. Сила, только что убившая всех, по известной лишь ей причине оставила только одного.

Так что же делать? Один, жду врагов. Не знаю даже, за что дрался сам и за что умирали мои товарищи. Ведь здесь, в святая святых дроу, я не увидел ничего! Никакой тайны.

А новая волна уже с грохотом обрушивалась на ворвавшихся имперцев, сжимала им горло, ломала кости…

…Пришедший позже новый отряд людей даже не переступил порог заваленного телами зала. А я прятался, прикинувшись трупом. Почему-то — еще живой».

Демоны! Кто, черт возьми, автор?! Внимание зацепили листы. Внимательно приглядевшись, я заметила, что последние собранные страницы пришиты уже после того, как книга была переплетена. К тому же, они казались тоньше и шероховатей на ощупь. Я загнула уголок — он тут же вернулся на место. Что там говорил Идэр про книги своего народа и свойства созданного материала, заменяющего пергамент?..

В волнении я прошлась по комнатке. Мира на печке тихо посапывала, Тишана на кровати рядом улыбалась во сне. Во дворе сидел Галеадзо — странно, теперь он спит все меньше и меньше. Где-то за стенкой Идэриус. Проклятая книга напрочь отбила сон, а беспорядочные мысли никак не хотели оформляться во что-то более или менее внятное. Сон-трава! Ну конечно же, я чуть про нее не забыла. Отвар в кружке совсем остыл, вкус был горьковатый, но вполне терпимый.

Я вцепилась в чашку и подошла к окну. В белой ночной рубашке до колен, мрачная, бледная, я, должно быть, смахивала на привидение. Мерцали звезды, белела луна. Мне даже померещилась Гастель — звезда духов, про которую рассказывал как-то Сакердон. Отчаянно захотелось увидеть старого призрака. Да какого там старого — почти вечного… Но не станет он помогать мне разбираться со всей этой историей. Скажет: «Твое дело» и будет прав.

Галеадзо сидел на старой чурке у поленницы и невидяще смотрел прямо. «Как будто сторожит» — невольно подумала я. Он вдруг встрепенулся, словил мой бесцельный взгляд и улыбнулся. Приступ хорошего настроения у него, что ли, или это бессонница так действует? Я посмотрела на небо. Интересно, а есть ли у дроу своя звезда? Вопрос прочно засел в моей голове, и я не нашла ничего лучше, чем выйти во двор, закутавшись в первый попавшийся плащ.

— Что-то случилось? — ровно, не оборачиваясь, спросил Галеадзо.

— Ты чего не спишь?

— А ты?

— Что?

— Не спишь?

— Не сплю.

Глупее только мои беседы с Айсо Заро после четырех бутылок вина, распитых в честь усекновения упырей на Крышкоешкинском кладбище. Да, и такое было…

— Галеадзо, — шепнула я.

— Что?

— У дроу есть своя звезда?

— Есть, — в голосе послышалась горькая ирония. — Кристалл руоза, врастающий в стены подземелий и светящийся в темноте.

Я мысленно себя обругала. Дроу не видели неба четыре сотни лет.

— А у магов? — вопрос застал меня уже на пороге.

— Цветы ильварасса, — ответила я. — Звезды, вырастающие из смерти.

— Лагона и Саора. Вон там. Зеленая и золотая. И еще Черный Вихрь Эгора. Эгор — это было имя первого нашего правителя. Пепельный ветер, по-вашему. Аргоэ Кин Эгора, когда дроу еще жили на поверхности.

— Синий Огонь и Волчий глаз. Так считается. Вон там, восемь звезд, они сейчас почти не видны, но Глаз светится. Когда лето — красным цветом, зима — синим, весна — белым, осень — желтым.

— А почему сейчас он оранжевый?

— Потому что мы в Берии, а астрономия появилась у арэнов. У них там он красный летом. Вообще, Волчий Глаз крайне изменчив, но старые, вызубренные принципы трудно ломаются.

Галеадзо замолчал, не отрывая взгляд от оранжевой звезды. Я было подумала, что вновь ляпнула что-то не то, но дроу вдруг усмехнулся.

— Видишь, вон там, — он протянул руку и указал на небо. — Во-о-он, маленькая такая и зеленая. Знаешь, как называется?

— Нет, — я помотала головой. Учитель и так с огромным трудом вбил в меня азы астрономии и астрологии.

— Аэрис. И чему тебя только учил Банчиниев? Это ведь должна знать. Аэрис редко бывает видна, она блуждает и меняет цвет. Это звезда Хозяев.

Забавно. Звезда-странник. Звезда-хамелеон. Задумавшись, я села рядом с дроу, тот даже подвинулся. Чувствуя, что в более благодушном состоянии застать его вряд ли получится, я решила вытянуть как можно больше информации из неразговорчивого дроу.

— Замерзнешь, — недовольно бросил он.

— А откуда ты так много знаешь о звездах? — я наивно вытаращила глаза.

Не сработало. Чего и следовало ожидать.

— Не будь дурой, — фыркнул Галеадзо.

— Ладно, ладно… Хорошо, откуда тогда вы оба так много знаете о верхнем мире? В преемственную память я не верю.

— Ты, кажется, уже об этом спрашивала.

— А вы не ответили.

— И не ответим, — обнадежил меня Галеадзо. — По крайней мере, не сейчас.

— Завтра? Ладно, тогда другой вопрос, — я решила рисковать. — Почему Идэр медлит, а ты его торопишь с принятием решения?

— Какого решения? — изобразил бурный интерес Галеадзо

— Насчет меня. И дроу. Всех дроу, — твердо произнесла я и тут же оказалась под прицелом горящих оранжевых глаз. Я с трудом подавила в себе желание отскочить аршина на три и вызывающе вздернула подбородок. Дроу в свою очередь передумал меня убивать, только усмехнулся:

— Если подслушиваешь, то лучше с самого начала.

Я фыркнула и насупилась, поплотнее завернувшись в плащ. Плащ… Вот черт, угораздило же меня из всей кучи одежды взять именно плащ Галеадзо! Он, скорее всего, заметил, но виду не подал, и на том спасибо. Лешему сестра, черту дочка, вот бывает же со мной такое…

— И долго еще вам меня проверять? — спросила я, понимая, что вопрос: «Зачем?» останется без ответа.

— Сколько понадобится, — Галеадзо в упор посмотрел на меня. — Ну, на сколько еще вопросов ты готова получить столь же содержательные ответы?

— Только один остался.

— Неужели?

— Да, дальше можешь спрашивать ты.

— Ловлю на слове, — удовлетворенно кивнул дроу. — Спрашивай.

— Чего ты сегодня такой добрый и разговорчивый?

Галеадзо хмыкнул, не найдя что ответить, и я с чистым сердцем могла сказать, что последнее слово осталось за мной.

Толку от этого…

* * *

Зелье Тишана варила двое суток. То я, то сестры, то дроу попеременно караулили варево, и вот колдунья торжественно сняла крышку с чугунного котелка, в котором до того варила кашу. Честно говоря, я бы после этого котелок выбросила. Что-то мерзко-коричневое слабо побулькивало, едва ли не переливаясь за кромку. Я не удержалась и злорадно хихикнула, увидев выражение лица Идэриуса. Льняные брови уползли куда-то вверх, очи напоминали глаза кобры, укусившей собственный хвост. Аромат зелья заставил меня хихикнуть снова. Я уже собиралась сорваться в дикий хохот, но по оценивающе-скептичному взгляду Галеадзо поняла, что если такое произойдет, то он собственноручно выльет порцию этой жидкости мне за шиворот. Да, не пропал даром наш милый ночной разговор…

Я преувеличенно заинтересованно смотрела в окно, пока дроу, поминутно кашляя, выпивали зелье. Потом повернулась все-таки, люблю наблюдать за действием заклятий по перемене облика.

Лица не менялись, они плавно перетекали из одних в другие. Преобразовались зрачки, слегка сгладились черты лица, даже волосы поменяли цвет.

Исходя из того, что все люди разные, зелье тоже на всех действует по-разному. Так что сходства между двумя сидящими напротив типами не было никакого.

Первый — ну просто распрекрасный эльф из сказки! Конечно же, Идэриус. Ярко-золотистые волосы и изумрудные глаза — иногда этого бывает достаточно для того, чтобы вскружить голову любой романтично настроенной девице.

Галеадзо преобразился гораздо сильнее, походя на самого обычного человека, бледного и светлоглазого. Может только, немного болеющего… Или это я только сейчас увидела, каким усталым он выглядит.

— Тишана, а что будет, если я выпью или ты?

— Примешь облик дроу, — пожала плечами ведьма, Мира тут же решила поставить на себе эксперимент, сестра хлопнула ее по рукам.

— Для поддержания иллюзии нужно совсем немного — раз в два дня, по паре ложек. Здесь хватит примерно на месяц, — Тишана проворно разлила оставшееся зелье в две бутылки, заткнула пробками и вручила дроу.

— Тишаночка, ну можно я только ка-а-апельку? — Мира уже ногтем соскребала остатки зелья со стенок чугунка.

— Капельки хватит минут на десять, — прикинула Тишана. — Ладно, пробуй, чего уж там…

— Ну… — протянула Тишана минутой позже, разглядывая результат. — Как, похоже?

Мира таращилась на свое отражение в старом зеркале, удивленно моргая красно-карими глазами. Вкупе с привычной для дроу бесцветной раскраской лица и волос выглядело это весьма устрашающе. Этакий упыренок маленький, на мой взгляд, получился. Мира тоже вопросительно взглянула на дроу.

— Не отличишь, — признался Идэр.

— Это значит, такой бы я была, родись я дроу? Ну, здорово! Аза, глянь, какие ногти!

Подавшись порыву, я тоже слизнула каплю отвара с пальца. Когда еще получится просто так попробовать редкое зелье?

— М-да, на стакан меня бы не хватило…

— И все-таки я — мастер! — довольно усмехнулась Тишана, разворачивая меня к зеркалу.

Как я говорила, моя внешность оставляет желать лучшего — темно-серые глаза, темно-русые волосы и звериная ипостась в придачу. В зеркале же отразилась донельзя удивленная девушку с абсолютно белыми волосами и кожей нездорового для любого человека цвета. Под белыми бровями ледяно-голубые глаза с узкими зрачками смотрятся холодными провалами на темно-сером лице. Не мое лицо. Не мои глаза. Я призвала свою звериную сущность и немного успокоилась — глаза стали привычно желтыми, только вот Галеадзо что-то тихо пробормотал на эльфьем. Идэр на него как-то странно покосился, и я бы, наверное, спросила, в чем дело, как в дверь постучали, и знакомый голос позвал:

— Тишана, Аза, где вы там?!

— Айсо! — всполошилась я, вместе с Мирой прыгнув за печку.

Тишана пустила некроманта в дом. Он глянул на нежданных гостей и спокойно поинтересовался:

— Так что, ты уже сварила свое зелье?

— Что?!

— Банчиниев, — у меня заклокотала в груди. — Он вновь меня… э-э… можно сказать, навестил. И все рассказал. Приятно познакомиться… Куда вы дели Азу? — притворно возмутился Айсо. — Я с самого утра мечтал увидеть ее дивные глазки!

Настал миг моего триумфа. Я, делая дроу и Тишане знаки молчать, выскользнула из-за печи и легонько похлопала некроманта по плечу. Заро остался верен сам себе. Реакция его как всегда была неожиданной.

— Аза… — выдохнул он, отступая на шаг и оглядывая меня с ног до головы. — Ты мой самый прекрасный ночной кошмар. Я поражен. А ты — очаровательна.

— Ну вот… Неужели я так узнаваема? — вздохнула я.

— Я узнал, что ты здесь, по тем ужасным сапогам, которые ты носишь еще с момента нашей прошлой встречи. Они единственные не стоят в сенях, а как тряпка валяются в углу и никому кроме тебя принадлежать не могут.

Обмен любезностями не прошел незамеченным. Мира покрутила пальцем у виска, привыкшая к характеру Айсо Тишана невозмутимо убрала котелок со стола, а Идэриус часто заморгал, отчего стал похож на удивленную сову.

— Ладно, злобный некромант, признавайся, чего надо?

Айсо спокойно уселся на стул, откинулся на спинку и посмотрел на меня снизу вверх.

— Разве я не могу прийти к своей давней подруге Тишане, а заодно повидать свою вторую подругу Азу? Может, я безумно соскучился.

— Ага, так сильно, что даже не сказал, что видел ее в Россошнике! — буркнула Тишана, сердито сверкая на некроманта зелеными глазищами.

— У меня были причины! — Айсо невозмутимо повернулся к ведьме. — Личные. Знаю я вас обеих… Это кара моя — вы встретились, о, сбереги меня, Небо! Две ведьмы против одного бедного некроманта, да я бы до праздника не дожил!

— И не доживешь, — пробормотала я.

— Ну вот, — Айсо развел руками. — И как я тебя терплю? — это был и его и мой постоянный вопрос с момента нашего знакомства. — Да еще помогаю бегать от учителя…

— Я не бегаю! — окрысилась я. — Что он снова учудил?

— Он предложил мне приглядеть за тобой.

— Что-о-о?

— Он предложил мне приглядеть за тобой, — ровно повторил Айсо.

Мне стало плохо. Айсо? Этот упертый, наглый и чертовски умный некромант — и «приглядеть»? Он ведь согласится просто из интереса!

— И что ты ответил? — поинтересовалась я, стараясь держать себя в руках.

— Лучше тебе этого не слышать, — доверительно сообщил Заро. — Но, — он досадливо поморщился, — он все-таки неглупый старик, знал, чем меня можно заинтересовать. Ведь для меня всегда были так важны твои проблемы, милая.

— Айсо, ты никуда не пойдешь, — твердо сказала я. — Просто я сама не знаю, куда иду.

— Представляешь, я тоже, — кивнул некромант. — Вот и узнаем.

Я кинула умоляющий взгляд на дроу. Галеадзо ухмыльнулся и стал демонстративно разглядывать узор на скатерти. Идэр вздохнул.

— В принципе, ты можешь идти с нами, — сказал он. — Но лишь до… до определенного момента.

— До какого? — живо заинтересовался некромант, а заодно и я.

— До того, когда уйдем либо мы с Галеадзо, либо ты, — выкрутился дроу.

— Иначе мне придется тебя связать, — не очень уверенно добавила я.

— А, ну да, ну да… — глубокомысленно уставился в потолок мой приятель.

Я испустила глубокий, трепещущий вздох. Уж я-то знала, как трудно отвязаться от вбившего себе что-то в голову Айсо Заро.

Некромант мечтательно улыбался.

— Да наплюй ты на него, Аза. Придет время ехать — прикопаем гада в лесу, чего волноваться, — подруга беспечно пожала плечами. — А пока — праздник. И дел у нас — выше крыши.

Я поняла, что Тишана с такой радостью отплатит мне за неразговорчивость и сумасшедшую авантюру, что выходка приятеля покажется забавной шуткой. И, конечно, не ошиблась.

Дроу тихо посмеивались над моими мучениями, а некромант хохотал в голос. Сначала приехали родственники и подружки Тишаны. Родственников было всего двое — троюродная сестра и дядя Тишаны, — ворчливая женщина лет сорока и веселенький бодренький дедок. С ними особых проблем не возникало, а вот подружки Тишаны заставили меня принимать успокоительные растворы не только вечером, но и иногда днем, утомляя меня сначала болтовней о моей жизни, а затем вопросами о «тех красавчиках», то бишь Айсо и Идэре. Впрочем, Галеадзо тоже в накладе не остался. Конечно, я начала отыгрываться на беднягах. Дошло до того, что все трое нервно вздрагивали, даже когда лишь издали видели Ламиру, Ангу, Клэсс, Бирру или Агату.

Чуть позже прибыл жених. Тишана, сославшись на какие-то приметы, даже носу из дома не высунула, так что переговоры вела я. Удивление вызвала толпа, напоминающую шайку причесанных, вымытых и прилично одетых, — но все же разбойников.

Тем же вечером Тишана драматическим шепотом сообщила мне, что ее жених — бывший контрабандист Кавир Туэро. Услышав знакомое имя, я расспросила Тишану о его помощнике, Йотане Дегу, и при следующей встрече даже его узнала. Он очень сильно изменился — главным образом из-за вставленного стеклянного глаза и побритости по-прежнему наглой рожи. Я прижала Йотана к стенке и потребовала ответа на вопрос — а не видел ли он, к примеру, бородатое лицо в портале-«окошке».

Так как мечущая глазами искры Зовущая в непосредственной близости от собственной шкуры не в пример опаснее старого колдуна где-то в необозримых далях, то Йотан почти сразу же рассказал мне про ситуацию, сходную истории некроманта.

М-да. Это просто кошмар какой-то. Наверняка ведь мой дражайший бывший учитель пообщался со всеми, кто имел неосторожность встретиться со мной во время скитаний. Вот вернусь ведь и все ему выскажу!

Но сначала надо пережить свадьбу.

— Все, — мрачно поведала я Идэру вечерком, садясь на крыльцо с кружкой настоя сон-травы в руках, — теперь я точно знаю, что никогда не выйду замуж.

Идэр тихо засмеялся, глядя в синеющее небо. С известных пор свободными у меня оставались только такие вот вечера, когда вся компания (я, сестры и дроу, так как все остальные остановились в городе) сидели во дворе. Я вздыхала, Тишана нервничала, дроу пытались разговором привести нас в чувство, а Мира дремала.

Сейчас во дворе была я и Идэр. Тут же захотелось вытащить из зеленоглазого дроу все интересующие меня детали насчет предстоящего (или нет) дела, но мои мысли, очевидно, так четко пропечатались у меня на лбу, что Идэриус только поднес трубку ко рту, скосил в мою сторону глаза и вкрадчиво прошептал:

— Я ничего тебе не скажу.

— Отлично! Тогда я просто при удобном случае вылью Тишанино зелье в чей-нибудь огород, а сама свалю на все четыре стороны. И не найдете вы меня! Посмотрела бы я, как вы тут отдуваться станете!

Наверное, зря. Наверное, нельзя срываться на своих потенциальных работодателей. Я готова была провалиться сквозь землю, только бы не видеть напряженного лица, поджатых губ и ледяных глаз дроу.

— Вперед, — просто сказал Идэриус. — Уходи.

Глиняная трубка хрустнула в его пальцах.

— А вы что делать будете? — вырвалось у меня.

— Вернемся, — ответил Идэр равнодушно. — Дорогу найдем. Я могу тебя понять. Ты человек, обычная девушка. Ну, может, не совсем обычная. Но Галеадзо был не прав, считая, что кто-то добровольно согласится на то, что мы можем предложить. На неизвестность, — дроу горько усмехнулся. — Я понимаю. Мы разрываем сделку.

— А вы… как…

— Мы найдем выход. Нам действительно необходим маг. Если надо, перероем все подземелье и притащим гномьего колдуна на цепи.

— Размечтался. Он же умер.

Почему-то стало очень обидно, почти до слез. А я-то уже привыкла к ним, ломала голову над их тайной, надеялась ее раскрыть, хотела чем-то помочь…

Идэриус нагнулся и рывком поднял меня на ноги.

— Поздравляю.

— Да пошел ты… — скотина темноэльфийская, надо было тогда сдохнуть и все подземелье разнести к демонам…

— Нет, я серьезно. Если ты не уходишь сейчас, то мы идем до конца.

— До какого конца? — в несколько заторможенном состоянии спросила я.

— Я обязательно скажу. Обещаю. Но стоит ли думать о делах в наступающий праздник? — дроу ободряюще улыбнулся.

— Но почему?

— Сомнения, — с таким видом, будто это все объясняло, произнес Идэр. — Это значит, что ты не слепо кидаешься в омут, а думаешь… Было бы это почаще…

— Идэр!

— Аза? — безмятежно улыбнулся эльф.

— Твоя трубка…

— Последняя, — вздохнул Идэр. — И ту сломал…

* * *

Самое страшное началось за два дня до свадьбы. На такое ответственное мероприятие, как покупка платья для невесты, Тишана взяла, конечно же, меня, сестру, Бирру и почему-то Заро. Последний упирался ногами и руками, но все же пошел.

По обычаям Берии замуж девушки выходили в красных платьях и белых покровах, но Тишане, как ведьме, можно было явиться на свадьбу хоть в лохмотьях, никто бы не удивился. Я мрачно предложила ей такой вариант, она ответила, что ждет не дождется моей свадьбы, чтобы увидеть того придурка, который согласится связать жизнь с такой на редкость пессимистичной особой. Я сплюнула через левое плечо, заработав свирепый взгляд Айсо Заро, и смирилась со своей участью.

В одежной лавке у Тишаны разыгрался приступ бешенства. Мира благоразумно вышла на улицу «воздухом подышать», Бирра пыталась ее успокоить и уверяла, что вот это, предложенное продавцом платье, сплошь в каких-то нелепых бантиках-завязочках-рюшечках, еще не самое страшное, что может произойти с ней в жизни. Тишана вопила, что «раз молодой красивой девушке предлагают надеть ЭТО, то ей пора подумать, а так ли уж она красива». Испуганный продавец появился с охапкой новых платьев в дверях свой каморки. Мы с Айсо, не сговариваясь, кинулись к нему и затолкали обратно.

— Хотите остаться целым и невредимым, даже не показывайте ей эти вещи, — посоветовал Айсо.

Ошалевший полуэльф кивнул, а мы отважно ринулись к подруге, прямо под шквал отборного орочьего мата.

Потом, ничуть не смутившись, ведьма повторила все уже высказанное на людском. Бирра покраснела до кончиков ушей, Мира под окном зашлась хохотом, я вздохнула, Айсо хмыкнул и запомнил на будущее.

Наконец мы совместными усилиями уговорили Тишану хотя бы померить одно из платьев. Дальше пошло быстрее. В том плане, что пока она кричала из-за ширмы что-то по поводу ужасного оттенка, я попросту забрала всю ее одежду. Ведьма ругалась и угрожала, но ей пришлось-таки одевать платья, которые мы ей подсовывали.

Наконец Тишана нашла то, что искала — платье с длинной юбкой в складках, узкими рукавами и тонкой вышивкой по плечам и вороту. Темно-багряный ей очень шел.

И тут она стала мне мстить. Оправдания вроде «Я никогда их не носила», «Я ведьма, мне можно и так», «Может, мы лучше купим мне новые сапоги?» и «Тишана, милая, пощади, не губи во цвете лет» не оказывали на ведьму никакого влияния.

— Аза, в конце концов, нормальное платье еще ни одной девушке не мешало! Даже ведьме и даже наемнице, и вообще, на свою свадьбу пойдешь как хочешь, а на мою будь добра явиться в платье и без оружия! — прикрикнула она.

Тут мне нечего было возразить. Я только горестно закусила губу и вздохнула. Айсо усмехнулся и подмигнул Тишане. Предатель.

Когда я жила в избушке Йоргуса, то с завистью поглядывала на девчонок из деревни, для меня даже их простенькие сарафанчики казались чем-то недосягаемо прекрасным. Позже, когда началась серьезная учеба, важным критерием стала удобность одежды, немаркость и легкозаменимость, чтоб в случае чего было бегать, прыгать, кататься по земле, долго лежать в засаде, размахивать руками и ногами и поменьше тратить на нее денег. Еще позже добавились мечи, ножи и иногда арбалет, а самой важной частью одежды стали куртки, которые исчезали у меня с подозрительной быстротой, и старенькие кожаные доспехи, безвременно почившие в гномьих катакомбах. В общем, я очень быстро перестала придавать своему внешнему виду серьезное значение, действуя по принципу «кони не шарахаются, а нанимателям на мои глазки красивые плевать».

И тут на меня свалилось настоящее, нарядное платье! По моему глубокому убеждению, зеленая, красивая вещь с треугольным воротом, черным замысловатым узором по левому боку и лихим разрезом по правому смотрелась бы даже на Айсо лучше, чем на мне, подчеркивая отнюдь не прелести, как подразумевалось, а размашистую походку, непритязательную внешность и даже (каким-то немыслимым образом!) манеру речи.

Больше из того дня я ничего не помню, кроме каких-то фраз и отдельных фрагментов. Закончилось все, кажется, тем, что я по привычке вышла перекинуться парой фраз с дроу, когда Тишана и Мира заснули, и, как обычно, не сошлась во мнениях с Галеадзо. На какую тему мы говорили, я уже не помню, но во время особенно эмоционального диалога с моей стороны я неловко пошатнулась, уставшие за безумный день ноги подкосились, и Галеадзо пришлось чуть ли не под руки вести меня к кровати.

— Аза, ты что, бревна таскала? — ворчливо поинтересовался он, я ответила, что нет и начала перечислять, что же именно делала, но где-то на пункте номер шестьдесят два моя голова коснулась подушки, и я, буркнув эльфу что-то благодарное, мигом заснула.

И вот — последний вечер перед свадьбой. Конец Тишаниной свободной жизни. Ох, как же слезно рыдала женская половина Солнцеграда и лежащих окрест деревень, сокрушаясь по «так рано загубленной жизни» моей подруги. Избушка ведьмы сотрясалась от визгов, воплей, смеха и песен. Девичник, то есть куча озорных, веселых девушек, собранных на небольшой территории — это просто нечто! Уже часа через четыре после его начала, я мечтала о сне. Крепком, здоровом и, по возможности, долгом. Сон-трава мне уже не требовалась — после такого количества выпитого я заснула бы и у дроу на коленках, не то что на удобной кровати под одеялом. Наконец подруги, похихикивая, разбрелись кто куда, а я блаженно растянулась на перине.

Каково же было мое настроение, когда Тишана разбудила меня буквально через час!

— Что, уже?! — взвыла я, но тут же перехватила серьезный и вполне трезвый взгляд Тишаны, заметила побелевшие губы и тревожные глаза. — Что случилось?

— Йоргус Банчиниев, — произнесла она уже ставшее для меня ненавистным за последнюю неделю имя. — Он снова настроил «окошко».

— Хочешь, я его убью?

— Не в том дело, — слабо улыбнулась подруга. — Он попросил меня задержать тебя до полудня. Не знал про свадьбу.

Я вскочила с кровати и стала лихорадочно искать одежду. Тишана меня остановила.

— Он сказал, это очень важно. Он за тебя беспокоится.

— Понимаю, — вздохнула я. — Но мне нужно разобраться во всем самой. Он мне уже врал. Про дроу. Я не смогу второй раз ему поверить. И не захочу.

— Потому и предупредила, — вздохнула Тишана. — Не хочу терять подругу. Но и труп твой мне тоже не нужен. Так что все равно будь осторожнее.

— Тишана, да я же всегда осторожна, — нарочито беззаботно ответила я, застегивая рубашку.

— Лошадь во дворе, куртка в сенях, — суетилась подруга. — Дроу еще не вернулись, они все с Кавиром празднуют…

— Догонят, — решила я. — На крайний случай — отсюда я поеду в Рыжемостье, это деревня, тут недалеко. Приедет Йоргус, можешь сказать, что я утопилась, — разрешила я. Тишана рассеянно кивнула.

Я схватила сумку и вместе с полуодетой ведьмой выбежала во двор. Над спящим Солнцеградом едва показалось солнышко, смазанное из-за витающего над городом дымка, запахом напоминающим дурманную траву и сивуху одновременно. Да, нехило «празднуют», надо будет поздравить потом дроу с первым жестким похмельем, а то эти эльфы, что Светлые, что Темные, один черт — пить не умеют.

— На, держи, — Тишана протянула мне то самое платье, из которого я с наслаждением вылезла совсем недавно.

— Зачем, Тишана? Я даже не…

Тишана молча запихнула его мне в сумку.

— Я… Тишана, прости…

Ведьма помолчала, смерив меня скептическим взглядом, будто не верила в искренность только что произнесенных слов, и ухмыльнулась.

— Ничего, прощу. С тем условием, что как только прекращаются все твои дела с дроу, ты немедленно возвращаешься именно сюда! И на твоей свадьбе главной подругой буду я и никто другой!

— И не только на свадьбе, — пообещала я. — Сомнительное удовольствие, к тому же можно сделать привилегию переходящей в твоем поколении, а то я собираюсь жить долго…

— Ой, все, иди! — замахала на меня руками Тишана. — А то тебя послушаешь… Не иначе от орка набралась.

— Жаль, нет его…

— Ты что, тогда дроу сошли бы с ума! — засмеялась ведьма.

— Зачит, все, — я улыбнулась на прощанье.

— Все, — повторила Тишана.

Было гадкое чувство, что я увижу ее еще не скоро…

Глава 6

Никогда не думала, что буду стремглав убегать от собственного учителя. Никогда не думала, что могу свалиться с лошади от усталости, заползти под какую-то корягу и там заснуть. Никогда не думала, что так обрадуюсь эльфьей роже, прервавшей мой сон. Никогда не думала, что я такая нервная. Первым проснувшимся инстинктом оказался инстинкт самообороны. У меня он обычно перетекает в инстинкт нападения, так что эльф едва успел увернуться.

— Сумасшедшая идиотка! — высказался Идэр, отскочив на добрую сажень. Вот что значит хорошее воспитание! Галеадзо этим определением не ограничился бы, тем более что я не до конца промазала.

— Это нечаянно! — в честь удачного побега и состоявшейся встречи с дроу, я решила оправдаться. Неубедительно.

— Куда идем? — радостно спросила я. Идэр замялся. — Эй! Ид-д… Идэр! — лучезарно оскалилась я. — Кто-то очень-очень умный мне кое-что пообещал как-то вечерком на крылечке у Тишаниного дома!

Проспав ночь на земле под корягой, я имела не самый лучший вид — волосы торчком, лицо помятое, одежда с одного бока вымазана травой и сырой землей. На лице Галеадзо застыл ужас.

— Идэр, быстро признавайся, — пробормотал он. — Что такое ты успел ей наобещать?!

Дроу натянуто улыбнулся.

— Чью-то не в меру говорливую башку! — рыкнула я.

— Аза, это на тебе похмелье сказывается, — неубедительно воззвал Идэр, когда я злобной гарпией неумолимо надвигалась на него, выставив меч вперед в безупречной боевой стойке.

— Не-е-ет, — протянула я. — Это сказывается присутствие двух подземных типов с подлым, мелочным, мерзким и невыносимым характером!

— А кто из нас подлый и мелочный, а кто мерзкий и невыносимый? — поинтересовался Идэр, выглядывая из-за кончика меча.

— Первое, наверное, ты, а второе — я, — рассудительно заметил Галеадзо. — А еще у нас есть одна редкостного дара ведьма, злобная, коварная, страшная и отвратительная, но встрече с которой мы, страшно подумать, рады!

Я чуть не выронила меч от удивления, а Галеадзо уже как ни в чем ни бывало начал собирать ветки для костра, постепенно углубляясь все дальше в лес.

— А за «страшную» и «отвратительную» еще ответишь! — крикнула я ему вслед, не в силах больше злиться.

Все равно расскажут все как миленькие, вот только посовещаются еще разок-другой. Эльфы по сути своей жуткие перестраховщики. Дроу, как я успела убедиться, в этом плане гораздо более отчаянные и веселые, несмотря на всю видимую мрачность и долгожительство, но корни все равно сказываются.

— Надеюсь, ты просто не подобрал слов для того ужасного преступления, что мне предстоит совершить, — мрачно сказала я, отряхивая куртку.

— Угадала, — на мое высказывание Идэр мог среагировать по-разному, но только не так — с каменным лицом и широко распахнутыми от изумления глазами.

— Да, — Идэр встряхнулся, — можешь быть уверена, что после этого за тобой будут гоняться лучшие государственные ищейки. Могу предложить тебе укрытие, у нас в Иерринусе как раз не хватает рабочей силы.

Я злобно швырнула в него грязной курткой.

Однако определенные подозрения у меня появились и, сопоставляя некоторые факты, я все больше укреплялась в них, так что путь прошел в напряженных думах. Стоит ли говорить, что бурная ночь и сложный день дали о себе знать поздно-поздно вечером, когда мы, едва отойдя от похмелья, въехали в Рыжемостье.

Селяне — народ суеверный, и я битых полчаса доказывала тетке-трактирщице, что мы не упыри, а вполне мирные, тихие и безобидные путники, только усталые, голодные и потому злые. Потом меня отодвинулИдэр, и уже через минуту трактирщица, хлопая ресницами и отчаянно краснея, предложила нам комнату. Одну.

— У нее больше нет, — пояснил Идэр. — Все занято. Я сказал, что ты наша сестра, иначе кому-то пришлось бы спать в конюшне.

Я была не против, чтобы дроу спали в конюшне, но только передернула плечами. Трактирщица была женщиной в возрасте, но очень даже ничего и по лицу, и по фигуре. Муж, очевидно, почил весьма давно, и обаятельная улыбка Идэра приводила ее в восторг. Чем тот безбожно пользовался.

— Ох уж этот… эльф, — усмехнулась я, пронаблюдав выражение лица трактирщицы. Галеадзо стоял рядом, облокотившись на перила лестницы с другой стороны, и вместе со мной ждал, пока Идэр отцепит от себя женщину, а заодно договориться о цене и завтраке.

— А почему бы нет?..

Я непонимающе приподняла брови, и Галеадзо пояснил.

— Если все женщины так падки на внешность, почему бы этим ни воспользоваться?

— А почему все? — спросила я, нутром чувствуя какую-то обидную недосказанность в его словах.

— Ну, может, не все, но большинство…

— Но ты ведь имел в виду именно людских женщин? — сказала я, глядя на него в упор. А оказывается, я привыкла к оранжевым звериным глазам, видеть перед собой человека было крайне непривычно. — Откуда такая ненависть к роду людскому?

— Глупый вопрос.

— Не глупый! Я заметила, как вели себя дроу еще там, в Урготе, — я отбросила с глаз волосы и продолжила:

— Так вот, ты совсем не такой! Ты не только ненавидишь нас, ты считаешь себя выше, и это видно во всем! — наконец-то я высказалась о наболевшем. И если он еще раз скажет, что я нелюдь, то прирежу его прямо здесь. — И даже твои улыбки — только ложь и ничего больше. И, помнишь, ты сказал, что не понимаешь людей и не сможешь понять? У меня мелькнула еще мысль, что не все потеряно, но сейчас вижу — нет. Теперь я даже не удивляюсь, почему дроу ненавидят все…

Похоже, его это задело. Сильно задело. Он растерялся и изумленно взглянул на меня, явно не ожидая такой бурной реакции. Но только на пару секунд. Потом он злобно зыркнул в мою сторону и бросил:

— И как же ты стала ведьмой?

— А что?!

— Ты разбираешься в нечисти и нежити, а понять других людей так и не можешь. Как и…

— Как и ты? Ну уж нет! Я не могу понять только тебя, — желание в кровь размазать это украденное человеческое лицо было внезапным и очень сильным.

Галеадзо побелел, хотел что-то сказать, но только махнул рукой. Заставший последнюю фразу Идэриус взглянул на меня укоризненно. Да какого лешего?!..

— Да что вам нужно от меня?! — разозлилась я, сбиваясь с человеческой речи на звериный рык. — Вы не сказали мне ровным счетом ничего до сих пор, я пошла с вами не по своей воле, вы заставили меня чувствовать ответственность за неизвестное мне дело и пользуетесь этим! И как я должна к вам относиться?! Мы шли много дней, а вы все…

Я развернулась и попыталась успокоиться. Не стоит злиться, ведь выход у меня есть. Теперь есть.

— Ты предлагал мне уходить, Идэр. Я отказалась, но теперь понимаю, что зря. Я не пойду на это. Я ухожу.

— Ты не можешь! — выдохнул Идэр.

Трактирщица удивленно наблюдала за развернувшейся сценой. Она куда-то отходила, так что слышала лишь последнюю фразу.

— Я не могу?! — сама не заметила, как в руке оказался «лепесток». — Я не могу?!!

— Аза! — Идэр схватил меня за плечи, закрывая от глаз трактирщицы. — Аза, поговорим?

— Вот как? Я сотню раз подходила к тебе с разговорами!

Идэр все-таки вывел меня на улицу. Нож я убрала, скрестила руки на груди и уставилась куда-то поверх головы дроу. Ждала объяснений и уговоров и не дождалась. Идэриус принялся спокойно набивать трубку, потом привычным жестом протянул ее мне.

— Новая? — тихо спросила я, зажигая на пальце огонек.

— Ага. Вчера Кидо подарил, — так же тихо и просто сказал Идэр. — Бородатый такой, знаешь его?

— Брат Йотана.

— Вроде бы, — дроу кивнул. — Деревянная, должна дольше прослужить, как думаешь? — он выпустил несколько колечек дыма. — Я тебя прошу. Умоляю. Хочешь, на колени встану? А хочешь — Галеадзо?

Какое-то время мы стояли, рассматривая друг друга так, как будто видели впервые.

— Не уходи, Аза, — слабо улыбнулся Идэр, уже понимая, что никуда я не уйду.

— Что нужно сделать? Я помогу, если буду знать цель.

— Аза, никакого вреда людям или другим живым существам выполнение нашей цели не принесет.

Вот уж кто за такое сравнительно короткое время научился разгадывать все мои мысли…

— Ведь именно это тебя больше всего беспокоило?.. — Идэр улыбнулся снова. — Пойдем… Если ты хотя бы попытаешься нам помочь, я для тебя все что угодно сделаю. Пойдем. Ты нам нужна. Мне. Галеадзо… Поверь, ему едва ли не труднее, чем тебе.

Идэр виновато пожал плечами. Обратно мы вошли в полном молчании. Только вот у двери в комнату я обернулась и гневно прошептала дроу:

— Как долго мне еще вас терпеть?!..

— Что?! — возмутились они в один голос. — Это еще кто кого терпит!

Нет, вроде бы научилась держать язык за зубами, но если все же что-то скажу… Зря, в общем, лучше бы промолчала. Еще где-то час, пока мы укладывались спать, дроу припоминали мне все прегрешения. Список вышел немалый, и с большинством пунктов спорить было весьма трудно.

Но я честно попыталась.

Кроватей было всего две, Галеадзо спал на полу, постелив принесенный хозяйкой тюфяк, потому что он вообще поразительно мало спит.

Уже со слипающимися глазами я пробормотала:

— Галеадзо.

— А?

— Не притворяйся, что спишь.

— Я сплю, — неубедительно прозвучало в ответ.

— Так и быть, я тебя прощаю.

— Что?

— Ты ведь хочешь попросить прощения, но не знаешь как и находишься в тяжелых раздумьях по этому поводу, — терпеливо объяснила я с закрытыми глазами.

— Нет… — голос совсем уж растерянный. Я даже приоткрыла глаз, чтобы убедиться, что это Галеадзо.

— Ну и нечего тогда пялиться на меня уже десятую минуту! — зло бросила я и отвернулась, не насладившись результатом.

А результата и не было. Галеадзо едва заметно улыбнулся и лег спать.

— Аза…

— Сгинь, Темный, я уже сплю…

— Аза!

До меня наконец дошло, что голос хоть и знакомый, но принадлежит не дроу. Я открыла глаза, не разбирая ничего. Поморгала — пелена перед глазами не исчезла.

— Да я это! — обиделось привидение.

— Сакердон! — я подпрыгнула от неожиданности.

— Я их усыпил, — скромно произнес призрак, кивая в сторону дроу.

Я радостно вскочила на ноги — и тут же села обратно, поджав ногу и хмуро уставившись на призрака.

— Тебя тоже подослал Йоргус? — да, моя непомерная подозрительность возросла еще больше благодаря учителю.

— Нет, Аза.

— Тогда откуда ты здесь? — еще недавно у меня было столько вопросов к нему, а теперь не представляю, что сказать.

— Не знаю, — брякнуло привидение.

— Как это не знаешь?! — возмутилась я.

Сакердон тем и отличался, что знал все! Пробыв двести восемьдесят лет хранителем Большой Берской библиотеки и тысячу лет живя в блуждающей башне, — он знал все! Не говорил практически никогда, но знал!

— Хоть бы сказал, что очень хотел меня увидеть… — потрясенно пробормотала я.

Сакердон послушно повторил. М-да… Смущенный и растерянный призрак — это что-то…

Разумеется, он не изменился с нашей последней встречи на кладбище. Том самом, Крышкоешкинском, после которого мы с Айсо напились так, что нас до сих пор, должно быть, помнит тот городок. Появление в его окрестностях блуждающей магической башни вызвало небывалый всплеск активности мертвецов. Хотя еще неизвестно, кто принес больше ущерба — нежить или мы с Айсо.

Сакердон сохранял облик еще не старого (куда там несколько веков делись?!) мужчины в смешной старой одежде — рубашке с широченными рукавами и кружевом, странного покроя кафтане, панталонах, — с которой никак не вязалась копна нечесаных волос и скептическое выражение лица. А то, что через него предметы видны, так к этому быстро привыкаешь.

— По дороге я видел Айсо Заро, он тоже жаждет встречи… — непринужденно начал Сакердон.

— Вот леший!

— …вместе с ним орк, эльф и половинчик… А? Что? Ты их знаешь?

— Вот леший, — высказалась я, постеснявшись при Сакердоне ругаться трехэтажными выражениями.

Что случилось? Ждать их или не ждать? И что с…

— А…

— Видел учителя твоего… он, видимо, телепорт творил, потому как в Солнцеграде с полудня где-то уже валяется, делать ничего не может… — призрак усмехнулся. — Ну, я тебе помог?

Сакердон поплыл к окну.

— Стой! — он обернулся. — А откуда ты знал, что мне нужна помощь?

— Я не знаю, — повторил Сакердон. — Аза, я, правда, не знаю. Совсем. Просто я почувствовал, что тебе она нужна… Я боюсь. Немного.

— А что ты знаешь про дроу?

— Ты знаешь о них больше, — грустно улыбнулось привидение. — Как никак, они были с тобой, а я за всю свою жизнь не общался ни с одним из Темных эльфов. Они были крайне скрытны, даже когда жили на поверхности.

Ну вот. Я вздохнула.

— Хочешь, я попробую посмотреть их сны? Если там есть что-то важное для тебя, я скажу. Но только это.

— Конечно. Пожалуйста.

— Вот этот, — Сакердон указал на Идэриуса, — видит Иерринус, подземный город, видит тронный зал… Больше ничего. А другой… видит высокую темную башню… Я никогда такой не встречал, странно, может, она меняется временами… видит тусклый свет… видит кровь, трупы…

Так, я уже читала об одной башне…

— Это имеет отношение к моему делу? Что еще?

Сакердон нахмурил призрачные брови.

— Даже не пытайся увиливать от ответа.

— Это… наверное, для тебя это тоже важно, но… я не могу сказать. Никогда я не умел объяснять такое… Аза… Советую найти Белую Сову, она лучше подберет слова, и она тоже может видеть чужие сны.

— А где она?

— А это важно? Ты все равно ее найдешь. Или она — тебя.

— Почему?

Сакердон чуть улыбнулся, растворяясь в воздухе, и пожал плечами.

— Почему?!

Я хотела добиться ответа, но едва он исчез — заснула. «Призраки, — только успела подумать я, — эти тайны… надоело…»

А утром предо мной встал серьезный вопрос.

Вопрос возвышался над моей кроватью, и я точно знала, что уловки вроде «бровки домиком» и «ушки прижать» его не проймут. Чуть поодаль, но уже не такие грозные, топтались вопросики помельче.

Надо было уходить ночью.

— Здравствуй, мое солнце! — от такого «теплого» приветствия захотелось закутаться еще в пару одеял. — Как поживаешь, милая? Далеко ли собралась?

Айсо Заро. Злой и усталый — под глазами круги, волосы чуть ли не дыбом, кожа бледная, взгляд… бешеный.

Мама.

Видимо, на моем лице отразились такие яркие эмоции, что на мою защиту тут же встали дроу.

— Но ведь никто не запрещал тебе ехать…

— …мы просто не стали тебя предупреждать…

— …и вообще спешили…

Айсо только скосил на них глаза, потом рывком поставил меня на ноги и от души тряхнул.

— Дура, я ж до смерти перепугался! Думал, все — уволокли под землю, гады!

Я неопределенно подвигала бровями, пытаясь хотя бы примерно представить себе процесс «уволакивания».

— А после того, сколько тогда пили, еще не то подумается, — фыркнул Идэриус.

— А тут еще эти, — кивок в сторону, — привязались… И учитель твой старый появился!.. Только Тишана что-то колданула, что ему портал помяло, теперь лежит без сил, только жрет много и ругается страшно…

Я вздохнула. Угроза смерти прошла стороной.

— Ну, а вы-то здесь зачем, а? — жалобно спросила я, повернувшись к товарищам.

— А ведь быстро мы тебя догнали? — усмехнулся Чача.

— Как узнали, куда ехать?

— Йоргус… Должно быть, надеялся на нашу помощь, — орк задумчиво почесал затылок. — А, ну ладно… В общем, мы организованно решили, что не следует девке одной шляться с двумя Темными!

— Согласен, — расплылся в улыбке Удо. — К тому же, я перед тобой в долгу.

Эльф гордо промолчал. Ага, не тут то было! Я, дроу, Айсо, а заодно и Чача с Удо уставились на него.

— Ну что, высокородный, признаешь, что Аза спасла тебе жизнь? — хохотнул Чача.

Эльф побледнел.

— Хотелось посмотреть на проклятый народ, — ледяным голосом произнес он. — И, да, меня ты тоже спасла. Хоть это и не…

— Остановимся на предыдущей фразе? — попросила я. — Все понятно.

И вправду — яснее ясного. Прибавилось еще четыре лица, которые я, конечно, рада видеть, но лучше не сейчас…

* * *

— Куда мы едем? — уныло спросила я у воздуха.

У воздуха — это потому что все равно кто-нибудь ответит. Мы ехали уже почти целый день по лесу, похоже, безо всякой цели.

Идэриус хмурился — вместо одной ведьмы целая толпа, выбирай кого хочешь, на любой вкус. Галеадзо игнорировал взгляды Лаэсса, а заодно и мои. Ненависть между эльфами, казалось, можно было потрогать руками. Светлый так и не проронил не слова, не считая каких-то необходимых, общих фраз. Зато Чача сначала болтал без умолку со мной, пока не узнал все подробности моего знакомства и пути с дроу, теперь же тоже затих. Удо восторженно смотрел на меня и слушал нас с Чачей. Айсо хоть как-то среагировал на мой вопрос.

Он пожал плечами. Вот убила бы, да руки никак не доходят.

— Все равно дорога из леса только одна, — соизволил все-таки ответить некромант. — Выедем из него, и будет тракт. Тракт ведет к Верице, я там был как-то, большой город, красивый…

Слышала я про Верицу. Да, неплохо бы там побывать…

— Всем стоять, — скомандовал Идэр, ехавший впереди.

— А что такое? — удивилась я.

— Там разбойники. Во-о-он за теми кустами.

Похоже, со зрением у дроу так же хорошо, как и у Светлых. Я посмотрела на Лаэсса — тот кивнул.

— Драка будет! — кровожадно оскалился орк.

Я едва не засмеялась. Чтобы напасть на вооруженный отряд из двух магов, орка, половинчика, эльфа и пары дроу, надо быть идиотом! Хотя на лбу у нас с Айсо не написан уровень квалификации, а дроу под действием Тишаниного зелья… Думать надо, и вообще — за разбой в Берии светит только казнь!

— Сами виноваты, — будто читая мои мысли, хмыкнул Удо из-за спины Чачи. Сам он в силу малого роста не рисковал править лошадью.

Честно говоря, я бы на месте разбойников, едва заметив наши злобные, предвкушающие повод выместить на ком-то напряженность и усталость лица, убежала бы без оглядки.

Но они все же появились. Точно, надо быть просто полным…

Если только вас не пятьдесят человек и…

— С ними маг, — мрачно сказала я, спрыгивая с Угля.

Разбойники действовали оперативно и молча, хорошо зная свое дело — избить или прирезать при сопротивлении, забрать все, что можно, и свалить. Они медленно пытались взять нас в кольцо. Если бы не Идэр, вовремя их заметивший, они сделали бы так сразу, выпрыгнув на дорогу с разных сторон. Еще повезло, что деревья здесь редковатые, чтобы прятаться на них, посылая вниз стрелы.

Воздух сгустился. Не забыть о маге. Где же он?

Сигналом послужил нож, который метнул кто-то из шайки головорезов. Галеадзо уклонился одним плавным движением влево и метнулся к ближайшему разбойнику. Ручаюсь, никто даже не заметил, настолько все это прошло быстро — взмах, блик, последний судорожный вдох.

Дальше смотреть стало некогда. Первый подступивший ко мне противник вытаращил глаза от ужаса и даже не попытался что-то предпринять, когда я со звериным рыком отшвырнула его в сторону. Самое удачное из моих «стихийных» заклятий красным пламенем обволокло правую руку до локтя. Когда несколько разбойников окружили меня, я опалила им лица…

…- Я не хочу, — пробормотала я.

Мне было четырнадцать лет, когда Йоргус, уже через год после начала моего обучения магии, привел меня в глубь леса и сказал:

— Здесь есть зурга. Ты должна подчинить ее. Она уже идет.

…Страшная, отвратительная тварь размахивала тяжелым хвостом-плетью. Совсем еще молодая. Она играла со мной. Подбегала, припадала к земле, прыгала, отбегала и приближалась снова, трогая мокрым носом мои колени. Как котенок, которого у меня никогда не было. Я смеялась. Учитель стоял рядом. Теперь я понимаю, что тогда его голос дрожал от страха.

— А теперь ты должна убить ее.

— Я не хочу.

— Она сейчас преданна тебе. Это твоя сила, твоя власть над ней. Ты можешь ее убить.

— Я не хочу…

— Помнишь Мальну? Ее сын заходил к нам этой зимой, приносил рыбу. Чем питается зурга?

— Мясом, — проговорила я.

— Каким мясом? — требовательно спросил учитель.

— Мясом человека, — безжизненно ответила я. — Сначала выедает внутренности. Потом уволакивает труп в логово…

— Ты все поняла?.. Бери нож.

Учеба, леший бы ее побрал.

Я так и не взяла нож. Тварь сгорела, и языки огня еще долго успокаивались, сжигая траву на том месте, где она только что стояла.

Да, все поняла. Но с тех пор не вспоминала о том уроке…

Вопли только что нападавших, а теперь закрывающих лица, теряющих зрение людей стояли в ушах. Холодные обычно бусы чуть нагрелись, окутав шею приятным теплом. Неужто разгадала их секрет? Они усиливали все мои заклинания огня. Знали русалки, что подарить, знали… Но как же жутко видеть все это!..

Внезапный ветер поднял волосы. Невидимый поток толкнул в грудь, я полетела на землю. Маг! Где-то рядом громко ругнулся Чача. Ругнулся сдавленно, как будто ему вдруг не хватило воздуха. В глазах, выбивая слезы, плясал ветер и красные сполохи. Первый принадлежал невидимому пока колдуну, вторые — мне. Я с трудом поднялась с земли. Амулет на запястье нагрелся и ощутимо обжигал кожу. Потоки воздуха окутали меня коконом, мешая идти, застилая глаза белесой пеленой. Огонь на руке погас. Где же ты, гаденыш?! Я пробормотала заклятье поиска — желтая вспышка показала мне, куда двигаться.

— Прячешься, зараза? — прошипела я.

Его худую, невысокую фигуру я уже заметила, но и он усилил свое заклинание. Идти вперед стало совсем уж невмочь.

— Аза! — голос Идэра где-то сбоку, кокон мешает разглядеть что-либо. — Аза, иди вперед, мы их к тебе не подпустим!

«Их» — это, стало быть, разбойников. Хорошо.

Четкие очертания пришли внезапно. Через несколько отчаянных рывков к магу. Вместе с болью. В носу что-то хрупнуло, по подбородку потекла кровь. Я поднесла к лицу ладони, пытаясь хоть как-то ее остановить.

Маг усмехнулся. Лет тридцать на вид, волосы с проседью, изломанные черты лица. Маг, ставший разбойником. Променявший дар на большую дорогу и банду головорезов. Радующийся возможности подраться со стоящим противником. Я как-то отстраненно наблюдала, что в его руке появился длинный кинжал. Он перехватил его поудобнее. Я, спотыкаясь, отступала назад. Где-то чуть поодаль бились товарищи, они меня не замечали — маг выбрал отличное место, загороженное кустами.

Я медленно начинала понимать, что веду себя ненормально. Надо было прыгнуть к нему, выбить оружие, полоснуть по лицу когтями… Я же отходила.

Заманивала его. Давала увидеть свою слабость. Специально… Так иногда делают хищные звери, обманывая человека. Я снова сходила с ума. Кровь! Кровь стекала вниз, я дышала ртом, наверное, он сломал мне нос, но я все равно слышала ее запах. Кровь попадала на губы, а в глазах плясали красные огни.

Нет!

Он взмахнул рукой, я отшатнулась, лезвие прорезало куртку и задело плечо. Потом снова взмах — еще одна рана, уже гораздо глубже.

Кости ломило. Выворачивало суставы. По телу пробегала судорога.

Человеческие пальцы на моей шее. Под головой — кора дерева, я прижата к стволу. Пальцы сдавливают мне горло. «А он сильный» — равнодушно, как будто это не меня он убивает, отмечаю я.

— Хозяйка… — брезгливый тихий голос.

— Разбойник… — хрип, долженствующий изображать смех. — Маг-разбойник…

В моих глазах — только презрение. Его лицо — гримаса злобы. Сжимаются пальцы. Против воли кожу начинает жечь, обостряются черты лица, боль в теле становиться невыносимой.

— Что ты делаешь… Ты же не сможешь стать человеком…

Страх в глазах и растерянный, очень растерянный голос. Трудно поверить в такое? Пальцы разжимаются, а кинжал по рукоять уходит в ствол дерева. Боишься? Страшно видеть, на что способен Хозяин? Ведь так просто ушла от удара. Увернулась. Выскользнула немыслимым для человека движением. И рванула вперед, зарычав в разом побелевшее лицо…

Это было… странно. Ощущение безграничной свободы и ярость, застилающая все. Лишь на пару мгновений.

Но мне хватило и этого.

И снова эта кровь! Кровь… Его лицо в крови… Сильный, очень сильный человек… Лицо располосовано когтями, несколько глубоких ран на груди. Разодрала… Даже «лепесток» не понадобился…

Я взвизгнула — услышала только рычание. Никто бы не разобрал, что было в том зверином рыке — ярость или собственный ужас.

Упала на колени. Нельзя позволить себе превратиться. Просто нельзя…

Кажется, я плакала. Плакала, когда тело вновь ломалось, приходя в привычное состояние.

До меня начинали доходить какие-то крики, возгласы, вопли. Надо встать и идти драться. Они увидят меня и поймут, что маг мертв, тогда, скорее всего, разбегутся те, кто выжил, а потом найдут добычу полегче… Например, добродушных берских купцов, возвращающихся домой с полными телегами добра, или пару задумчивых путников, ищущих счастья в чужих странах…

Ну уж нет! Я дрожащей рукой попыталась стереть кровь с лица — только сильнее размазала. Нашли вы добычу как раз для себя. Нашли. И ничего теперь не будет вам. Ничего.

Нужно… нужно призвать. Кого-нибудь сильного и страшного. Мой Зов летел по лесу, быстро растекался по земле ядовитым маревом, никого не пропуская и не отпуская.

Волки, медведи? Нет… Виверна! Не знала, что они здесь водятся… Наверно, забрела случайно… Что ж, не имеет смысла — теперь у нее есть Хозяйка. Которая приказывает убивать.

А разбойников осталось не так уж много. Кто-то ранен, но не уходит… Неужели не поняли еще, что это безнадежно?.. У Идэра кровь сочится из виска, а у Айсо ею пропитан рукав, Удо слишком сильно устал, тяжело дышит и плюется красным, вокруг Чачи три противника, еле успевает отбиваться, Лаэсс больше не напоминает того гордеца — растрепанный, в своей и чужой крови и грязи, с дикими глазами, а Галеадзо выглядит самым измученным. Ему даже паршивей, чем Удо — тот дерется с одним, а дроу с четырьмя, три из них ранены, но в глазах стоит ярость и намерение любой ценой убить этого ублюдка, который еще продолжает дышать.

Виверна появилась внезапно для них всех, разметав людей по сторонам, ломая кости, разрывая глотки и не трогая моих спутников. Один или два разбойника все же убежали, я не стала посылать ее следом. Тишина нарушалась лишь громким дыханием Удо и виверной, шумно подползающей ко мне. Такие преданные глаза… И кто же из нас несет больший ужас — ты, убивающая или я, Зовущая, что смела приказать тебе убить?

Спокойно положила свою ладонь на ее уродливую морду. Прекрасно знаю ответ. От пальцев прошли красные вспышки. Она сгорела за минуту.

Я посмотрела на застывших товарищей. Что там, в их взглядах теперь? Ноги подкашивались, но я стояла. С измазанным кровью лицом, с медленно серевшими глазами, я стояла. Я — Хозяйка. Зовущая. Чудовище…

— Аза! — судорожный выдох Удо прервал тишину.

Половинчик, отбросив в сторону длинный нож, при его росте служивший коротким мечом, подбежал ко мне. Я удивленно смотрела на него. Ноги больше не держали, Удо успел меня подхватить, и осторожно положил на землю. И тут же со всех сторон полилось:

— Аза, родная наша…

— Эх, что ж с тобой этот гад сделал…

— Ты держись, ничего больше не будет…

— Все хорошо…

Я могла только удивленно таращиться на своих спутников. Ждала недоуменных, настороженных взглядов, каменных лиц, поджатых губ… Невольно навернулись слезы. Шевелиться не было сил, глаза сами собой закрывались, сквозь наступающий мрак слышались голоса:

— Он ее ранил сильно, потеряла много крови…

— Закатывайте рукав!

Острая боль прошла дрожью по телу. Я сжала зубы и вцепилась в чью-то руку. Плечо было мокрым и горячим. Желание узнать, чем же это меня так лечат, заставило приоткрыть глаза. Увидеть не удалось — чья-то ладонь придержала голову.

— Лучше тебе туда не смотреть, — мягко посоветовали мне. — Аза, кричи, сейчас будет больно.

«Куда уж больнее» — подумала я. Оказывается, есть куда… Я не закричала — я взвыла, перепугав всех окрестных птиц.

— Нос вправили, срастется ровно… Тихо, тихо, Аза, солнце, не хотела ж ты ходить с кривым носом…

Они еще шутят! Я попыталась изобразить улыбку, но не смогла — провалилась в сон. А скорее, это было что-то между сном и явью. Кажется, меня подняли, несли, потом мы ехали… Я изредка приоткрывала глаза и видела дорогу, руку, державшую поводья (другой придерживали меня, не давая свалиться с конской спины), плащ Идэра впереди, темную гриву Чернозлаты.

Окончательно в себя я пришла глубокой ночью. Просыпаться, что странно, было очень приятно — в кровати, на чистой простыни, под теплым одеялом. Я осторожно пошевелила правой рукой — плечо закололо, но не так сильно, как ожидалось.

— Проснулась? — Галеадзо в темноте — это из серии детских страшилок. Он сидел рядом, возле кровати, прислонившись к стене и глядя снизу вверх.

— Ты почему выглядишь, как…

— Как настоящий? — усмехнулся Темный эльф. — Утром выпью это зелье, а пока что побуду собой.

— Осторожней только, вдруг кто заметит.

— Это ты мне говоришь?

Я прикусила язык.

— До Верицы мы так и не доехали?

— Конечно. Куда нам в таком состоянии? Особенно с тобой, — я бы обиделась, скажи он это другим тоном. — Мы в деревне, глубоко в лесу. Кажется, она зовется Еловая.

— А у кого?

— Это изба сестры здешнего старосты. Сестра давно уехала, а староста содрал с нас четыре серебренника. И это несмотря на его огромную благодарность за устранение большой банды разбойников.

— Ясно. Как остальные? — разговор напоминал допрос. Я спрашивала, дроу с равнодушным выражением на лице отвечал.

— Спят в соседней комнате.

— А ты чего?

— А я тебя сторожу.

— Можешь идти. Со мной все нормально. И я больше не буду пытаться себя убивать, — буркнула я.

— Обещаешь? — приподнял бровь дроу, нарушая спокойствие каменной маски.

— Обещаю, — поморщилась я.

— Хотя вообще я не поэтому здесь сижу, — Галеадзо ухмыльнулся, и невозмутимое и непонятное чудовище наконец-то пропало. — Но твое обещание запомню. Просто мне не спится, а у тебя во сне был возможен бред. С последствиями. В твоем случае — с весьма непредсказуемыми последствиями…

— Это намек? — подозрительно уточнила я.

— Это я так, заметил…

— Теперь все правда нормально.

— Тогда я подожду, пока ты заснешь. А то не верится. Утром выходим.

Мне казалось, что даже через темноту своих закрытых век я видела его оранжевые глаза. Утром я и не вспомнила, что мы говорили. А снился мне темный коридор, серые статуи эльфов и зеленые огни где-то впереди.

Глава 7

— Заживает на тебе, как на собаке, — улыбнулся Чача, когда я, пыхтя, одной рукой пыталась накинуть на Угля седло.

— Как на ведьме… — поправила я.

Седло упало на землю. Орк хмыкнул и помог.

— Чача… — я задумчиво потрогала переносицу. — Это… то, что я сделала с магом и разбойниками, это было очень страшно?

— Да уж, Аза, приятного так точно мало, видок у тебя был и вовсе — кикиморы бы обзавидовались… Кровища по лицу и одежде, стоишь — качаешься, глаза закатываются. Но ничего — нос Идэр тебе мигом вправил, раны Лаэсс зашептал и залил чем-то таким… Не знаю, гадостью какой-то эльфийской, но я его зауважал даже, ушастый явно знал, что делать надо, да и дерется будь здоров…

— Да я не об этом, — отмахнулась я. Хотя орк, зауважавший эльфа — это надо запомнить!

— Аза, — строго сказал орк. — Даже в голову не бери. Боялись мы только за тебя, потому как совсем никакая была, хуже трупа ходячего. И без тебя мы вряд ли бы живы остались.

— Да ладно, отбились бы.

— От разбойников — да, а вот маг тот…

— Вы его видели? — меня передернуло, когда я вспомнила тело, исполосованное когтями.

— Видели, — кивнул Чача. — И тварь ту видели, что с тобой пришла.

Я покосилась на Чачу. Он не отвел взгляд. Только руки дернулись — едва заметно, но мне хватило и этого. Он наверняка видел трупы и более изуродованные, чем тот. Но никогда прежде не стоял рядом с тем помешанным, что сотворил такое. И уж точно не ожидал, что им окажется его знакомая.

— И что? — я изо всех сил постаралась скрыть напряжение в голосе.

— И ничего, — орк похлопал меня по плечу. — В Верицу едем.

Я благодарно улыбнулась и взобралась на коня.

Верица так Верица. Никакой опасности больше не предвидится. Одно только меня настораживало — то, с какой легкостью я меняла облик и как трудно мне было сдерживать свои звериные порывы… А если копнуть глубже? Сонная речка? Или нет, еще раньше — Ургот? Тогда я только порадовалась, что так легко удалось подчинить с пару десятков пауков. А потом была Сонная и ее русалки с невнятными предостережениями, и стихиаль. Стихиаль — воплощение моей бредовой идеи создать. Не самой удачной с точки зрения оценки магических сил идеи.

«Я пойду домой. Я буду там. Я буду там, маленькая…»

Маленькая… Он защитит эту «маленькую», что дала ему жизнь, если она позовет? Конечно… Иначе, зачем так говорить? А зачем? Неужто и он видел какую-то угрозу?!

А затем… Дан Каллиора. И книга. Книга, по прочтению которой все только сильнее запуталось… Йоргус. Взволнованный настолько, что идет на повторный обман, когда уже вроде и поговорили мы, и он успокоился. Еще странно, что Чача внезапно срывается с места. Конечно, учитель и сюда руку приложил, но вот Лаэсс и Удо здесь зачем? Вроде как за ними долг, но это объясняет только поведение Удо, ибо эльфы никогда особо не волновались насчет существования каких-то там людей. Ладно, оставим, взбрело Лаэссу в голову двигаться за орком и половинчиком, и ладно. Но еще есть Сакердон, который прямо сказал, что не знает, что заставило его меня найти. Он посоветовал найти Белую Сову, старую колдунью и знахарку, очень странную и мудрую. Как он сказал? Скоро я ее найду или она — меня? Ей-то зачем меня искать?!.. Еще была Мира, как-то чересчур вовремя оказавшаяся сестрой Тишаны…

Мне бы радоваться, что все так удачно сошлось, а я чуть ли не локти грызу от тревоги. Что поделать, легкость настораживает, я к ней не привыкла. Еще и два приступа были (не считая Ургота), следствием первого из которых чуть не стало самоубийство, а второго — превращение. Я вздрогнула — одна только мысль об этом отозвалась звериным рычанием где-то в глубине души. Слишком легко. Слишком опасно. И безнадежно.

Я оглядела своих спутников. Да уж, всех успела повстречать, а как отделаться теперь подсказал бы кто…

Дроу тоже явно были против такой большой компании. Я наблюдала за нарастающим волнением Идэра, пока он, наконец, не решил заговорить со мной.

— Послушай, — сказал он, когда мы выехали вперед. — Аза, надо их всех убрать.

— Хм, — мне удалось передать такую гамму чувств в одном изгибе брови, что Идэр замахал на меня руками.

— Да не в том смысле… Придумай что-нибудь, ты же ведьма.

— М-м-м…

— Аза…

— Идэр?

— Аза, времени мало. Я скоро уйду, но сначала нужно куда-то спровадить их всех. Потому что там, куда мы пойдем, они умрут.

Неужели дождалась? Я продолжала молчать.

— Они не могут идти с нами… В Руо…

— Почему ты начал все рассказывать именно сейчас? — перебила я. Я! Перебила! Когда он говорил о том, что я жаждала узнать с самого начала пути!

— Потому что времени мало, — повторил Идэр. Очень тихо, серьезно и обреченно. — Потому что Галеадзо против…

— Галеадзо? — не поняла я. — Против чего? В прошлый раз он вроде бы горел желанием все мне рассказать.

— Да, — таким же тоном согласился дроу. — А теперь против. Он предложил мне… еще тогда, у Тишаны… славная она, твоя подруга… Галеадзо предлагал сказать тебе, что ты не подходишь для найма и оставить, а самим поискать другого мага. А вчера, когда приехали в Еловую, а на тебя смотреть страшно, он вообще разозлился. Конечно, это только я заметил, — Идэр чуть улыбнулся. — Но он все-таки не камень, как ты думаешь.

— Гад он, а не камень, — потрясенно выдохнула я. — Столько времени… и вдруг — не подхожу! Да он просто…

Идэр так печально на меня посмотрел, что мне вдруг стало стыдно.

— Извини.

— Аза… Наш народ… Дроу умирают. Медленно, но верно. Знаешь, сколько лет прошло с тех пор, как нас изгнали с поверхности?

— Около четырех сотен.

— Четыреста два года, — кивнул Идэр и посмотрел на небо. Впрочем, он тут же отвернулся — не мог выдержать солнечного света. — И только восемьдесят лет назад мы осознали, что творится с нами… дураки…

— Идэр…

— Я спокоен. Я привык быть спокойным. Ты… я сказал бы «должна», но… но, Аза, я считаю тебя своим товарищем, если не другом. Я уже просил тебя остаться. А теперь прошу спасти…

— Оставь! — резко сказала я, дроу дернулся. — Остальное ты мне расскажешь вечером, сегодня же, а сейчас мы въезжаем в Верицу, вон, уже ворота видны…

— А что оставить? — не понял Идэр.

— Не хочу слушать всякий высокопарный бред о спасении народа! — рявкнула я. — Вы ж со мной тогда в жизни не расплатитесь! Если уж надо кого-нибудь спасать, то я буду спасать тебя и — ладно уж! — Галеадзо. Потому что я, в отличие от тебя, уже давно решила, что не отвяжусь от вас ни по каким причинам! Не знаю, как у вас, но люди не бросают своих друзей!

— Аза, — чуть слышно произнес Идэр, останавливая лошадь. — Но теперь я понимаю, что прогнать тех четверых не получится… троих — так точно, а эльф останется из упрямства… А ты… ты — чудо, и лучший друг, которого можно только пожелать!

— Я, безусловно, чудо, — скрывая радостную улыбку, проворчала я, — а поэтому подумаю, что можно сделать с остальными…

И даже придумала. Только вот…

Эх, говорил мне учитель, что в заклинания не своей специальности мне лучше не соваться! Чачу, Удо и Лаэсса я смогла усыпить. На Айсо мне просто не хватило сил. Глядя на шатающуюся меня, он сразу же уразумел причину столь внезапной сонливости моих спутников, но… все понял. Стоял, прислонившись к дверному косяку, и только смотрел.

— Айсо, я тебя не узнаю! — я валилась с ног, но нужно было идти к Идэру, что невозможно без объяснений с некромантом.

Айсо подошел, крепко ухватил меня за плечо и спросил:

— Ты действительно пойдешь с ними до конца?

— Пойду, — твердо сказала я.

Золотистые глаза в темноте казались нечеловеческими. Злые, безжалостные и… тоскливые, как у старого, забытого хозяевами пса.

— А ты бы не пошел на моем месте, Айсо? — не выдержала я. — Ты ведь их видел, ты дрался рядом с ними, а ведь ты хорошо разбираешься в людях… и нелюдях. Они не кровожадные монстры, какими их рисуют легенды. А эти двое стали мне друзьями. К тому же Галеадзо спас мне жизнь. Хотя… Но по сути — спас.

— Чего же ты хочешь от меня? — горько улыбнулся некромант.

— Отпусти меня, — просто сказала я. — Идэр прекрасно дал мне понять, что тебе не выжить. Как и им. Поэтому просто отпусти меня.

— И ты собиралась уйти вот так, черт знает куда и даже не попрощавшись? — Айсо склонил голову набок. — И правильно, что собиралась. Потому что я сначала и слушать тебя не хотел. Когда перебивал твое заклинание.

Я обернулась — Удо, Чача и Лаэсс сидели на кроватях абсолютно спокойные.

— А так, я, кажется, начинаю тебя понимать, — закончил Айсо и обратился к остальным. — Раз уж решила обмануть… Выбор есть выбор. А за обман сочтемся, — некромант чуть нахмурился. — Ну что, парни, вы все слышали. Перечить Азе сейчас себе дороже, так что в очередь, прощаться будем.

— Аза, — первым сказал Удо, почесав затылок. — Не смерти я… да и все тут… испугались. Просто Заро верно сказал — выбор есть выбор. Не вставать же на пути, раз все так серьезно, — Удо старчески крякнул и протянул руку вверх для рукопожатия.

Я усмехнулась, бухнулась на колени и крепко обняла коротышку. Потом поднялась, стараясь улыбаться.

— Ну, Аза, ну шальная же ты баба! — высказался Чача, хлопнув меня по плечу. Я едва не упала. — Но… как скажешь, так и сделаю. Только если вот придешь обратно не в целости и сохранности, я этим дроу, даром что мужики неплохие, но накостыляю та-а-ак…

— Чача, — вздохнула я. — Ну спасибо, а то у всех такие лица, будто меня уже в гробу уносят!

— Я тебе дам гроб, — пригрозил кулаком орк. — И к себе жду во всяком случае… Вон и Удо присоединяется, по глазам виж… Удо, покажи глаза!.. Вот, видишь!

Я постояла, помолчала, обняла Чачу, и тут…

— Аза, — спокойный голос, приятный, без всякой злобы, высокомерия или презрения, которые я ожидала услышать от Светлого эльфа.

— Аза, — повторил Лаэсс, чуть смутившись сразу под четырьмя удивленными взглядами. — Что не так, я не понимаю?

— О, он все-таки разговаривает, — радостно заметил Айсо.

— Я собирался сказать речь, — мрачно усмехнулся эльф. — А так… Держи, в общем.

Он бережно снял с шеи коричневый шнур с медальоном, распавшимся на две части с едва слышным щелчком. Две тонкие переплетенные между собой полоски кожи и украшение в виде разрезанного пополам солнца.

— Амулет Крови. Половина солнца, — возмутительно буднично продолжил Лаэсс. — Чтобы светить во тьме. Ты им, — небрежный кивок, очевидно, означал дроу, — веришь. Глупо, да. Еще глупей отпускать тебя, не дав никакой защиты.

— Защита? — переспросила я, не спеша протягивать руку за амулетом. Насколько знаю, такой подарок — знак высшей признательности…

— Я буду знать, в порядке ли ты, — пожал плечами Лаэсс. — Ты откажешься от такой вещи? Это будет обида на всю жизнь!

— Ты даешь его человеку, — напомнила я.

— Я знаю! — разозлился эльф. — Один раз спасти жизнь — это может быть случайностью, а дважды — уже толкает к обязательствам!

— Правда, что с ним можно просить приют в любом эльфийском селении? — поинтересовалась я, забирая амулет.

— В каком-то смысле ты теперь наша. Так что можешь.

— Ты обеспечил мне спокойную старость в прекрасном краю!

— Ты собираешься дожить до старости, — серьезно произнес Лаэсс. — Это достойно похвалы.

Надо же, не было никакого дома, а теперь хоть к эльфам топай — примут, никуда не денутся! С дроу тоже прощались спокойно и легко. Даже Светлый выжал из себя что-то вроде «Удачи».

Меня и дроу проводил Айсо.

— Пока, Темные! — сказал он просто. — Берегите Азу и себя. И возвращайтесь. В конце концов, и меня когда-то считали жестоким маньяком… А, да. Мы будем ждать здесь.

Айсо сжал мою руку и быстро ушел. Из Верицы выехали молча. Вместо разговора с дроу вышло такое вот странное общее прощание. «Вот отъедем подальше и уже потом спрошу о делах», — решила я. А пока дроу нужно прийти в себя. Запомнить этот миг, когда некромант своими словами ясно дал понять, что их здесь тоже ждут. Что их принимают. На поверхности, с которой они были изгнаны сотни лет назад.

Но все снова пошло не так. Вместо разговора получалась какая-то сказка. Глупая, волшебная — из тех, что я слушала маленькой на деревенских посиделках. Йоргус — у того были совсем другие байки.

Я сказала себе: «Аза, ты взрослая, умная, сильная и злая ведьма». Безрезультатно. Мне хотелось продолжить сон.

— Идэр, это какое-то колдовство, верно? — спросила я, снизу вверх глядя в прозрачно-зеленые глаза. — И, кстати, забыла сказать — без этого зелья вы оба выглядите гораздо лучше.

— И впрямь колдовство, — хмыкнул Идэриус. — А то доброго слова от тебя не дождешься…

Я видела лицо Идэра, серьезное, как у статуй в темном коридоре, что были в моем недавнем сне. Сначала просто лежала и наслаждалась жизнью, пока дроу тихо переговаривались между собой. Потом на маленькой полянке появился костер, а потом… моя голова на коленях Идэра, Галеадзо напротив, через пламя костра — его лицо, глаза кусочками янтаря и пустой взгляд, высоко — звезды, запутавшиеся в кронах старых деревьев.

— Это называется покой, — тихо объяснил Идэр, бездумно проводя рукой по моим волосам и почему-то не спеша доставать свою трубку. — А колдовство… Дроу не владеют магией. Вообще не владеют. Никакой.

— Разве так бывает? — я нахмурилась. У любой расы есть маги. Иногда очень редко встречаются, но они есть.

— Бывает, — пожал плечами Идэр. — За свои сто семьдесят восемь… Не удивляйся, я почти ровесник твоему учителю… За всю свою жизнь я не то что не видел, я даже ни от кого не слышал о магах-дроу. Даже сказок о них нет. Мы проиграли войну… Извини, Аза, но будь у нас хоть четвертая часть таких магических сил, что были у противников, мы бы… ну, если бы не выиграли, то под землю бы точно не ушли, закончили бы миром на равных условиях. Нас ведь было много…

— Ты так говоришь, как будто все это помнишь, — осторожно заметила я.

— Мне… очень подробно рассказали. Вот он. Галеадзо. Он помнит.

— То есть… — я другими глазами поглядела на Галеадзо.

Он только качнул головой, соглашаясь.

— Знаешь, почему нас изгнали? Из-за чего появились все эти истории о жутком преступлении против остальных народов и все такое? — спросил Идэр.

— Нет. Этот вопрос я задаю себе уже долгое время.

— И что узнала? — дроу прищурился.

— Что ваш правитель совершил нечто ужасное. Украл некое Знание.

— Не украл. Хотя я не ожидал услышать и этого. Ты умная. Но все равно будет очень трудно.

— Ты можешь умереть, — Галеадзо вдруг вскинул голову, оранжевые глаза в темноте полыхнули ярче костра.

— Я догадывалась, — неожиданно мягко для себя ответила я.

Он снова опустил голову, снова застыл.

— Так вот… О нашем правителе. Лорд Тэйрон Асгвайрэ, Тэйрон эз-Чинкура — был последним. Сейчас правительство — это совет всех родов, оставшихся в живых… Знание… Не знаю, что это было на самом деле, но в нем — спасение нашего народа. И он его не крал. Нашел. Или создал сам. Он хотел спасти свой народ. А остальные… Представь — народ дроу расцвел бы с этим Знанием, возвеличился бы… Все просто испугались. Все поняли и испугались.

— Я думала об этом… — я вспомнила свой давний разговор с даном Каллиорой. — И куда оно было спрятано?

— Спрятано… Это вообще нельзя объяснить. Та башня появилась из ниоткуда. Я видел ее только в снах. Мы назвали ее Руос-ас-Карна. Наш первый город назывался так. Знание не исчезло, оно там. Пройти туда может только тот, кто уже там был. Многие пытались, нодаже не могли к нему приблизиться. Поэтому мне нет смысла идти. Я был лишь как поддержка.

— А Галеадзо? — я вскочила, переводя взгляд с одного дроу на другого.

— А он там был.

— Отряд дроу… — начала лихорадочно соображать я. — Последний из защитников… Не зная, что делать…

Я не заметила, как рядом оказался Галеадзо.

— Откуда ты знаешь? — зашипел он мне в лицо. — Откуда ты знаешь, иэгнесс?!

Идэриус метнулся было между нами, но Галеадзо легко его оттолкнул. Схватил меня за руку и оттащил подальше в лес. Я не сопротивлялась.

— Откуда ты знаешь, что я последний? — уже спокойней, но с все равно бьющей через край яростью в голосе спросил Галеадзо.

У меня мелькнула мысль, что он меня убьет, если не скажу сию минуту.

— Ты один остался! — прошептала я, глядя на Галеадзо расширенными в ужасе глазами. — Один! Но почему?..

Не убил. Долго-долго смотрел на меня. Сбоку возник Идэриус. Один лишь взгляд — и он, как будто что-то поняв, скрылся.

Галеадзо судорожно, тяжело вздохнул, отпустил мою руку и горько бросил:

— Да если бы я знал, Аза! Я должен был догадаться, что к тебе попадут мои записи… Еще когда узнал о твоем учителе…

— Снова он?.. При чем здесь…

— Да не при чем, — Галеадзо судорожно вздохнул. — И я не при чем, и ты, тем более. Все он…

— Объясни! Леший бы тебя побрал, объясни, как твои записи оказались в церковной книге?!

— Их унес Йоргус, — помолчав, признался дроу. — Когда был у нас.

— Украл?!

— Лучше бы. Аза… Это был первый маг, попавший к нам за много-много лет.

— Да я знаю, говорили уже!

— Не перебивай! — рявкнул Галеадзо. — Тебе кажется, мы просто так ждали столько лет, прежде чем начать действовать? Или сами ни с чего решили, что нам необходим маг?.. Так вот…

Дроу потер лоб и посмотрел куда-то вверх. Было понятно, что он сам не может решить, с чего начать.

— Давай попробуем разобраться по порядку, — осторожно начала я. — После… описанных тобою событий… Пойми правильно, это наверняка важно, — стоило бы проклясть себя за то, что не хватило смелости положить руку ему на плечо. — Что было после?

— Не помню. Я видел трупы, — он говорил спокойно и ровно, но я представить боялась, что творится у него в душе и голове. — Много трупов. Лег… прямо там. Закрыл глаза, прятался… Они, появившиеся солдаты, чей топот я слышал, даже не подумали кого-то хоронить, ни своих, ни чужих. Наверное, было страшно. Не было ясно, кто или что убило всех в башне. Я смутно помню, как выбрался оттуда, уже ночью, как нашел лаз под землю… Тогда было всего два подземных города… Дальше — еще хуже.

— То есть?

— Пойми… Да, я был совсем молод, мало видел, еще меньше знал. Да, все произошедшее наверняка повлияло на мой разум, но не до такой степени, чтобы забыть, просто забыть, как мне удалось добраться до Йерринусса! Да я там был лишь однажды до того последнего похода!

— И… и что дальше? Где, когда, как ты себя вспомнил?

— Через несколько дней после появления в городе, — дроу пожал плечами. Он был бы похож на статую, если бы не этот жест. — После того как записал все…

— Значит, это не вполне твои записи… — озадаченно пробормотала я.

— Мои слова, мои мысли, — покачал головой Галеадзо. — Единственное, что мне бы в голову не пришло все записывать. Зачем?

— Значит, так было надо. Чтобы кто-то узнал не от тебя, или не только от тебя, о том, что у силы, убившей столько людей и эльфов, нет ни имени, ни цели… Так, Галеадзо… я могу предположить, что то, что с тобой случилось, было одним из видов одержимости.

— Это же сказал твой учитель, когда немного пожил у нас.

— А он не сказал, кто мог в тебя вселиться?

— Лорд. Не спрашивай. Я не знаю историю его башни. Кажется, она действительно появилась сама по себе.

«Просто еще одна из бродячих башен», — решила я про себя. Блуждающие твердыни были одним из отголосков первых Магических Столкновений. Никто толком не мог объяснить, как и сколько подобных зданий было создано, но раньше волшебники умели ими управлять, и каждая башня ценилась выше пары взрослых прирученных драконов. Ко временам второй войны магов драконы, видимо, больше одичали, а маги утратили большинство старых умений.

— Мы выполняли его последний приказ — защищать Руос-ас-Карну, — говорил Галеадзо. — Лорд Тэйрон… он был скорее мудрецом, чем воином. Он хотел счастья народу. Он ушел один, когда люди и Светлые эльфы кинули на башню второй отряд. Ушел один, предупредив лишь пару советников. Они умерли вместе с ним. Клятва на смерть. Так все и узнали, что его больше нет. Никто не видел, куда он ушел и как умер… А мы дрались за него и за то, что он велел нам защищать.

— Но там ничего не было… — прошептала я.

— Все-таки было, — покачал головой. — Хотя я не знаю, как это объяснить…

— Как можешь, — я пытливо заглянула ему в лицо, он вздрогнул и отвел взгляд.

— Что-то было вокруг, во всем… необъятное! Я не мог взять это и принести своим, я вообще мало что понимал…

— И ты согласен с Йоргусом? В том, что в тебя мог вселиться дух мертвого Лорда?

— На какое-то время: чтобы добраться до города, сделать запись… Я не знаю, кто это еще мог быть, кроме него.

Он искоса наблюдал за моей реакцией. Потом спросил, не увидев бурных эмоций:

— Еще вопросы?

— Несомненно, — ответила я. — Суть в том, что ваш последний Лорд нашел или создал нечто такое, что помогло бы дроу не просто в войнах, но и вообще, в жизни. Неизвестно как появилась башня, которую было приказано охранять. Остальные быстро поняли, в чем дело и бросились на штурм. Лорд умер. Умерли также все дроу и люди, которые были в башне, кроме тебя. Что за сила бушевала в башне — не знаем. Раз ты чувствовал что-то странное, но не враждебное в башне, то Знание все еще там. Примерно так?.. Хорошо. Остается книга — почему твои записи оказались в храме, а не у Йоргуса? И с какой стати вы отдали их какому-то магу?

— С этого я хотел начать, — дроу снова вздохнул. — Кроме всего уже сказанного, в том своем состоянии одержимости я явился на Совет. И сказал… голосом Тэйрона, словами Тэйрона, взяв в руки его корону… сказал, что другого Лорда не будет, что не раньше чем через четыреста лет один уцелевший воин и один назначенный маг пройдут в башню. Мы думали, Йоргус — это тот, который должен будет отправиться со мной. Но он был стар… Да и время еще не пришло. Он обещал прислать нам кого-нибудь.

— И вы поверили?

— Йоргус невероятно убедительно говорит…

— И отлично колдует, — фыркнула я. — В том числе наводит чары обаяния.

Ясно, что дорогой учитель попросту обманул дроу. Его даже понять можно: на поверхности мало кто поверит, что во владениях проклятого народа его может ожидать что-то кроме смерти.

— Когда же я спросил, где сейчас мои записи, он просто не смог мне ответить, — проговорил эльф с тихой злобой.

— Ладно, плевать на него…

Куда я вляпалась?! Ой, лешему сестра, черту дочка… Все произошедшее можно было бы объяснить каким-нибудь колдовством. Покопаться в книгах, спросить совета… Но магии-то у дроу нет. Тогда: что хранилось в башне? Что убило людей и дроу? Связана ли смерть Лорда с произошедшим? Наверняка связана… Проклясть можно и без заклинании, особенно, если убиться при этом самому, а уж там… сколько силы освободится, кого она покалечит, кого не тронет — неизвестно.

— По всему видно, что понять природу башни и того, что хранится в ней, можно только внутри нее, — вздохнула я. — Пойдем к костру.

— Ты согласна?

— Я согласилась еще в Урготе! Но теперь хотя бы чувствую себя действительно наемником, а не непонятно кем.

— Аза… У тебя есть родовое имя? — внезапно спросил Галеадзо.

— А зачем тебе? — удивилась я. — А впрочем… у меня его все равно нет как такового. Учитель дал свое.

— У тебя нет ни имени, ни рода. Ты даже не знала о своей звезде… — пробормотал Галеадзо сам себе.

— Все мы, маги, немного странные, — попыталась отшутиться я.

Как ни удивительно, Галеадзо даже улыбнулся, но как-то слишком натянуто.

— Просто у нас принято, что даже сирота имеет родовое имя. И еще тайное имя, данное для защиты.

— Но и матери у вас, должно быть, своих детей не бросают. А тайное имя у меня есть, его дал мне тоже Банчиниев, правда, мне тогда уже лет десять было. И как родовое я обычно называю его имя.

— Ясно. Мое имя Ноэрг.

— Красиво, — пожала я плечами. — На слух приятнее, чем Галеадзо. Мне теперь называть тебя так?

— Галеадзо все-таки привычнее. А это просто, чтоб ты знала. Как никак, а теперь мы вдвоем остались… Знаешь, что радует?

— Что?

— Судя по словам Тэйрона, нас двоих должно быть достаточно для этого похода.

— Да, неплохо… — рассеянно согласилась я, пробираясь обратно к поляне. Идэриус стоял рядом с костром, серьезный и немного грустный.

— Я ухожу, — сказал он мне, я как никогда ранее четко осознала, что исполнение «дела» совсем близко.

Мне стало страшно. Я решила пройтись немного и поговорить с ним.

— Вот так, сейчас уходишь и все? — осипшим голосом спросила я, когда Идэр коротко попрощался с товарищем, и мы отошли от костра. Дроу вел под узцы смирного Леденца, сумка была уже приторочена к седлу.

— Я все рассказал, — улыбнулся дроу. — Идти дальше мне незачем.

— Как это незачем? Мы же с ним поубиваем друг друга на следующий же день!

— Не убьете, — фыркнул эльф. — Уж я-то знаю…

Я недоверчиво хмыкнула.

— Ага, как же, я даже до башни не дойду, совсем свихнусь с этим… Ноэргом…

— Как?! — Идэр застыл, держась за гриву коня. — Как ты сказала?

— Что не дойду до башни…

— Как ты назвала… сказала… про Галеадзо? — повторил Идэр, глядя на меня огромными глазами.

— Ноэрг… Ну, это ведь его имя? Родовое? — пояснила я.

— Он тебе его сказал?! — еще сильнее удивился Идэр.

— Сказал. Эй, это что, новый вид клятвы на смерть? — перепугалась я.

— А он не предупредил, что это значит?

— А что это значит?! — я оглянулась на Галеадзо, занятого костром. Да не будет он мне пакостить так серьезно, по крайней мере, не сегодня.

— Ты будешь в Рыжемостье?

— Нет, — покачал головой дроу. — Я возвращаюсь домой. Дорогу я знаю, недалеко от Солнцеграда есть еще один ход под землю, а там будет проще. Мое возвращение в Иерринус станет залогом того, что ты согласилась помочь и теперь остается ждать. Я должен принести всем весть.

Идэр в очередной раз проверил сумку и бутылку с зельем, запрыгнул на коня и, вздохнув, тронул поводья.

— Стой! — в два нечеловеческих прыжка догнав эльфа, я ухватилась за его рукав.

— Ты так и не сказал, что значит родовое имя Галеадзо! Вернее то, что он мне его сказал.

— Не родовое, — помолчав, ответил Идэр. — Тайное.

И уехал.

А я осталась стоять на лесной тропе, глубокой ночью, думая… Тайное имя… тайное имя одной из самых долгоживущих рас… если даже у людей оно означает, что открывший его доверяет тебе как семье или как лучшему другу.

Ну что я могла сделать после этого?

Только идти и любой ценой доставать это Знание!

Я сквозь зубы выругалась в темноту, пнула подвернувшийся пенек и, злая, вернулась к костру. Ненавижу этих дроу. Они заставили меня чувствовать ответственность, как я ни пыталась от нее отмахнуться.

Глава 8

— А как ты находишь путь к башне? — флегматично поинтересовалась я, когда на горизонте нарисовался небольшой городок.

— Откуда мне знать? — так же вяло отозвался Галеадзо. — Само собой… И вообще, кто из нас двоих ведьма?

Я окинула Галеадзо мутным взором. Однозначно, я.

Жара действовала на меня отвратительно, ощущения были примерно такие, как если бы я напилась — глаза не видят, голова не соображает, язык ворочается с огромным трудом, хочется куда-нибудь лечь и заснуть. И чтоб воды побольше. Просто лето все-таки вспомнило, что оно, пусть и в Берии, но все равно лето. День разгорался, солнце пекло немилосердно, я давно запихнула сапоги в седельную торбу, сняла куртку и теперь покачивала босыми ногами над пыльной дорогой, игнорируя нагревшиеся стремена и распустив ворот рубашки до самых-самых границ приличного. Галеадзо же в полной мере оценил выгодность Тишаниного зелья, однако ему было хуже — глаза жгло, он постоянно щурился, нагнув голову и почти не глядя на дорогу, но гнить под капюшоном тем более не хотел.

— Я был там всего один раз, — я не сразу поняла, что он про Руос-ас-Карну, — и с тех пор она будто зовет меня. Тянет. Ну, вроде твоего амулета… тогда, когда мы Миру нашли.

Я усмехнулась, вспомнив выражение лица Галеадзо, когда амулет врезался ему в глаз. Галеадзо вздохнул и покачал головой.

Заплатив хмурому стражнику у ворот, мы въехали в Лажгу. За стенами города стражники стали еще более хмурыми.

— Странно, — пробормотала я, оглядываясь на ворота — там стража методично перекапывала телегу какого-то щуплого мужичонки. — Такие маленькие и незначительные городки обычно не отличаются подозрительностью к путешественникам. А Лажга вообще вроде бы считалась на диво гостеприимным городом, — в это время мужичок, вздыхая и матерясь, поворачивал обратно. — В том плане, что даже последние контрабандисты проникали сюда беспрепятственно…

— Стены укрепляют… — заметил Галеадзо.

— Воевать они, что ли, собрались? — нахмурилась я.

— А вдруг?

— Да кому это надо? Разве только нечисть бесится, лес-то близко… Галеадзо!

— Остановимся на пару дней, — понятливо согласился дроу. — В конце концов, деньги у нас почти закончились.

Проехав еще немного, мы спешились у таверны «Щучий глаз». И только тогда Галеадзо радостно заявил:

— Только нанимаемся вместе!

Оставалось только вздохнуть.

* * *

— Здравствуйте! — я громким хлопком двери, нагло миновав очередь, воззвала к городскому наместнику.

Он вздрогнул, глотнул ртом воздух, как рыба, осторожно оторвал взгляд от стола и как-то уж совсем робко глянул на меня. Я даже удивилась. Попытавшись разрядить обстановку, Галеадзо изобразил очередное подобие счастливой улыбки. Наместник посмотрел на него, собираясь что-то сказать, — и заикнулся.

— Э-э-э… мы хотели наняться на работу! — сказала я, дергая Галеадзо за рукав.

— На к-к-какую? По-почему ко-ко-ко мне?

— На ту, из-за которой вы укрепили стены!

Наместник недоверчиво посмотрел на нас. Ну почему наниматели так часто удивляются, когда встречаются со мной? Ожидают увидеть умудренного годами старца в остроконечной шляпе или закутанную в шаль даму, увешанную амулетами, с летучей мышью на плече и черным котом подмышкой! На крайний случай пусть будет грозная валькирия, косая сажень в плечах, только чтоб взгляд посуровей да оружия, оружия побольше! Неужели не сойдет лохматая девка в старых, стоптанных сапогах, на которой даже ножны-то выглядят издевательством?!

Мою руку объяло красное пламя. Слишком яркое и злое, чтобы быть настоящим.

— М-м-маг! — простонал наместник, кидаясь ко мне. — Наконец-то!

Заикание исчезло, видимо, от неожиданной радости.

— Да вы проходите, проходите, сударыня, присаживайтесь. И вы тоже, вот сюда… Уж мы просили-просили господаря, чтоб прислал к нам мага, а все без толку…

— Нас не присылали, — перебила я. — Так что платить нам будет не господарь…

— Да когда он за нас платил-то? — усмехнулся наместник. — И дела-то ему нет, что здесь жуть какая-то завелась, что людей грызет… И все в городе, оттого и работу со стенами затеяли, чтоб не приходила из леса…

Насчет нечисти я, конечно, угадала. Нюх у меня на нее.

Наместник пошатнулся и едва не упал. Я поддержала его и усадила в кресло.

— Сильно же он устал… — шепотом отметил Галеадзо.

Вид у него и вправду был измученный. Он благодарно посмотрел на меня и слабо улыбнулся.

— Дел много, все поспать не получается…

— Можете считать, одной заботой меньше, — уверенно заявила я. — Говорите, в чем дело, а цену обсудим после…

* * *

— Ты чувствуешь ее?

— Нет! — рявкнула я, раздражаясь.

Галеадзо фыркнул.

— Что это значит?

— То, что кто-то замаскировал ее от чар.

— Так может, стоило остаться в городе?

— А тебя что-то не устраивает здесь?!.. Ладно, не кипятись, это значит, что тварь не просто так, а чья-то, и без хозяина может впасть в абсолютно неконтролируемое состояние. Бегай потом и ищи ее…

— Хорошо, последний вопрос…

— Слушаю.

— Какого лешего надо выслеживать ее, лежа в этой луже?!

— Ты сомневаешься в моем профессионализме?!

Честно говоря, предчувствие магов — вещь, конечно, сильная, да и заклинание поиска выявило, что на это место неизвестная пока нечисть приходит частенько, но ведь могла же я отойти шагов на пять в сторону, а лучше выбраться из овражка на травку… Но вот после слов Галеадзо я скорее вконец испачкаю одежду, чем вылезу!

Тот одарил меня убийственным взглядом и только хотел высказаться на этот счет, как в глазах полыхнуло желтым, а уши пробил глухой стук. Заклинание поиска сработало. Приближается.

— Она здесь! — я стукнула Галеадзо по спине, заставив плюхнуться в грязь.

— Кто она? — сдавленно прошипел дроу.

— Накрость, — коротко ответила я, прекрасно понимая, что он понятия не имеет о том, что накрость — это чудовище, обладающее, впрочем, вполне человеческим разумом и умеющее перекидываться в человека. Поэтому их еще иногда относят то к демонам, то к оборотням, хотя сами они держаться особняком. Человеческий облик накрости не любят, он им чужд, так что превращаются лишь по крайней нужде. Вообще, некоторые накрости требуют перевода их из разряда «то ли чудовище, то ли демон, то ли оборотень» в «расы», но подобных энтузиастов мало, хотя будь их побольше, перевод был бы вполне возможен. Просто к людям накрости относятся слегка пренебрежительно, живут обособленно, встречаются редко, и всякие людские дела им малоинтересны.

Все это понеслось у меня в голове за секунду. Вот что значит школа мастера!

— Чего молчишь? — спросил Галеадзо.

— Думаю, на кой черт ей убивать людей?! Мертвечину они не едят, кровь не пьют. А накрость, перелезающую через стену, я вообще не представляю!

— Тогда все как раз правильно. Кто-то держит в плену ее разум и использует лишь для убийства своих врагов. И запускает ночью в город… через какой-нибудь тайный ход, к примеру.

— Уже догадалась, — вздохнула я, вставая в полный рост и спокойно выбираясь из оврага.

— Ты куда, дура! — вскочил Галеадзо.

Накрость заметила меня мгновенно. Похожая на зверя вроде рыси, но с чешуей вместо шерсти и горбом, она ощетинилась наростами на спине и выгнулась дугой перед прыжком.

— Стой! — вырвалось у меня. Ой, зря! Мой голос только подхлестнул ее.

Прыжок и сильный удар в грудь, мои желтые глаза огоньками в ее неправдоподобно расширенных зрачках… Я отогнала ее от себя, с приглушенным рыком полоснув по чешуе когтями. Тело начала ломать звериная ипостась, я снова осознала, с какой же легкостью в последнее время меняю облик, и все же сдержала себя. Накрость зарычала мне в ответ, блестя черными глазами, но все же не решилась напасть вновь. Так, так… Надо снять с нее заклинание подчинения… Я посмотрела на нее в упор. Ее разум… Пальцы сминают сухие листья… Рывками, судорожно…

— Не-е-е-ет!!! — визг ввинтился в уши.

Что-то жуткое, на грани превращения — еще не человек, уже не чудовище — метнулось ко мне. Галеадзо кинулся наперерез, взмахивая мечом.

— Не-е-ет! — почти как накрость завопила я.

Галеадзо на секунду замешкался, накрость сбила его с ног, я, испугавшись за дроу, за себя и за накрость, выбросила вперед правую руку — еще не до конца зажившее плечо заныло, силовая волна врезалась в накрость. Теперь этот темный комок мало чем напоминал недавнюю зверюгу.

А вот человека — очень даже.

На земле, скрючившись, лежала молодая женщина. Зеленый, подпоясанный шнуром плащ, копна черных волос, острые черты лица, босые ноги и тонкие запястья… только огромные глаза выдавали в ней нечеловека.

Накрость подняла от земли худое лицо, искаженное ненавистью и страхом.

— Не подходи! — рыкнула она. — Не надо…

— Тихо, тихо, — как больному коню, шептала я, подступая к накрости. — Тихо, тихо… Я ничего тебе не сделаю… Я освобожу, только освобожу… Ты ж не по своей воле, я знаю…

— Знает она… — сотрясаясь во внезапной истерике, пробормотала накрость. — Это я знаю… Убить пришла… Сильная… И убей! — крикнула она, силясь подняться с земли, топя пальцы в траве и почве. — Убей!.. Не хочу больше… Не смогу… Не надо…

И накрость заплакала — навзрыд, задыхаясь, как будто впервые за долгую и тяжелую жизнь.

Я опустилась на колени с ней рядом, оторвала ее руки от лица. Крупные слезы падали на землю и скатывались по моим рукам. Я сказала:

— А теперь прекрати-ка рев и смотри мне в глаза, слышишь?

Она посмотрела обреченно, не надеясь ни на что.

Листы… сминаются под пальцами… под чужой рукой… взять и перебить эту руку!

А он не очень-то силен. Удалось довольно просто.

Накрость сидела на земле с широко распахнутыми глазами, как наивный-наивный ребенок, увидевший сказку.

— Больше нет? Его больше нет?..

— Нет. И чтоб ты больше не попадалась в его руки, отведи меня к нему.

— Отвести? Мне? — освобожденная накрость еще находилась в некой прострации, не до конца осознавая происходящее. — К нему? Нет! Я не могу…

— Можешь, можешь… — продолжила успокаивать ее я, теперь уже обняв за плечи и гладя по пышным волосам. — Теперь ты свободна.

— Не могу! — вскрикнула накрость, цепляясь за мою рубашку. — Ведьма, родная моя, милая, я никак не могу…

— Почему? Я ж освободила тебя…

— Я… Я знаю, спасибо большое, спасибо, но…

Накрость беспомощно всхлипнула и уткнулась мне в плечо, заливая его слезами.

— Да что такое?.. — рядом опустился Галеадзо. Внезапно дроу протянул руку и погладил ее по голове. Накрость повернула к нему красное от слез лицо.

— Нечеловек ты… — прошептала она.

— Я дроу, — накрость вздрогнула. — Кого он у тебя забрал? Чьей смертью пригрозил?

— Откуда ты знаешь?..

— Вижу, — Галеадзо улыбнулся. — Любимого схватил?

Накрость кивнула. Галеадзо вопросительно взглянул на меня.

— Отпустит, — уверенно сказала я. — Только покажи его нам.

— Вам? — накрость робко улыбнулась. — Дроу и Хозяйка вместе ходят? С каких это пор дождь вверх пошел?

Мы с Галеадзо обменялись скептичными взглядами и ответили в один голос:

— Жизнь свела.

— Поможете?

— Да сколько можно!

— Нет, ну вы даже отвечаете одинаково — тоже жизнь? — восхитилась накрость.

— Поговори еще, — торопливо, пока Галеадзо не раскрыл рта, сказала я, поднимаясь с земли. — Звать-то тебя как?

— Еннофа, — улыбнулась накрость, понемногу приходя в себя и на удивление легко нам поверив. — Свое имя скажешь или самой придумать, когда внукам буду баять, как меня дроу да ведьма спасали?

— Аза. А это Галеадзо. Но это только для истории, а так — мы даже не знакомы. Пойдем уж…

Чем ближе мы подходили к Лажге, тем уверенней шагала вперед Еннофа. Если сначала я вела ее за руку, то теперь было страшно становиться у нее на пути. Она вошла в город как королева, не обращая никакого внимания на стражников (а я, матерясь про себя, быстро поговорила с ними и сослалась на нанимателя). Больше никому и в голову не пришло ее остановить. Ступая босыми ногами по грязной улице, гордо выпрямив спину и не скрывая холодный взгляд неимоверно больших и черных глаз, она выглядела величественнее любого из встретившихся на пути прохожих. Они лишь оглядывались на незнакомку и спешили свернуть.

— Здесь! — она уверенно остановилась у дверей городской ратуши.

— Точно? — у меня появилось нехорошее подозрение.

— Абсолютно.

— Это городской наместник, — сказала я Галеадзо. — Тем объясняется его странное поведение и усталость. Как Хозяин он слаб, у него не хватает сил, чтобы сдерживать накрость так долго. Я даже не почувствовала, что он на что-то способен…

— Месяц почти он мне приказывал, — вставила Еннофа, прикрывая глаза ладонями. — Не хотела убивать, душа болит, не хотела… Заставьте его Гордиана освободить. Держит, гад, в клетке его… Гордиан и докричится до меня, а я услышу… хоть не вижу его, а голос всегда и везде узнаю… говорит, чтоб уходила… Я иной раз и сама чувствую, что могу вырваться, так он же убьет его тогда… И как мне тогда свободной гулять?.. А клетку ни мне, ни Гордиану не сломать…

— Как же он попался, твой Гордиан?

Еннофа опустила голову.

— Тебя спасти хотел, да не знал, что значит Хозяин… — пробормотала я.

— Он пригрозил… Сказал, заставит меня саму на нож прыгнуть…

— Ясно, — вздохнула я. — Нужен был лишний козырь, если силы иссякнут, вот и… Только вот мы-то ему зачем?

— Ну а что б с ним стало, Аза? — тихо сказал Галеадзо. — Недругов-то порешил, накрости его ненавидят, а силы иссякают…

— Выпустите Гордиана, — вскинула голову Еннофа, — а уж я ему все припомню!

— Еннофа, ты — накрость, а он — городской наместник! Тебя стража зарубит, и Гордиана твоего заодно.

— Вы, главное, Гордиана освободите, а уж там придумаем…

Его дом Еннофа нам показала. Неплохой такой домик, просторный, с дверью весьма внушительной.

— Галеадзо, а я заметила, у тебя есть опыт! — присвистнула я, наблюдая как ловко дроу расправляется с замком.

— Твое дело…

— На стреме стоять, знаю.

— …скрывать нас от прохожих!

— А внутри точно никого нет?

— Нет, — злорадно проговорила Еннофа, — и не будет никогда. Потому как даже люди с такой сволочью жить не могут… Ты стереги, чтоб не заметил нас никто, ведьма.

— И ты туда же. Заклятье стоит стеной вокруг дома и нас, соответственно! Загораживает со всех сторон, включая вид сверху! Тебе объяснить принцип построения или вывести общую формулу скрывающих заклинаний?!

— Нет, — Галеадзо ответил за накрость, открывая дверь. — Лучше пойдем, Аза. Тем более что вывести формулу ты не сможешь, сама как-то говорила, что в теории магии ты не ахти какая мастерица…

Я покачала головой и зашла в дом следом за Галеадзо. Еннофа нетерпеливо шмыгнула вперед и молча пробежала в другую комнату, отодвинула край ковра в сторону. Трудно заметить подвижное железное кольцо, лежащее на полу под таким толстым ковром — пройдешься по нему и даже ничего не заметишь. Еннофа откинула люк, обнаружился ход. Очевидно, дом обкладывали камнем и перестраивали из обычной избы, так как нижний этаж весьма напоминал большой погреб.

— Здесь! — выдохнула Еннофа, глотая подступившие слезы.

Реакцией на ее голос стал глухой рык из темноты. Я зажгла в ладони огонь и высветила клетку, к которой уже бросилась Еннофа. Она прижалась лицом к решетке, просунув сквозь прутья руки, обняла ими шею уродливой твари и зашептала быстро-быстро:

— Сейчас, сейчас выйдешь, родной мой, родной, меня освободили и тебе помогут… а его, а он свое получит, уж точно получит, сейчас, сейчас…

— Сложный, мне такой не вскрыть, — осмотрев замок, сказал Галеадзо.

Я на секунду задумалась. Простая сила тут не поможет — прутья не очень частые, но толстенные, нужна выдумка. Само собой напрашивалось — заморозить до такой степени, чтобы металл стал более хрупким, чем стекло, но мои способности и это заклинание… Это просто издевательство над собой получится.

Я встала на колени, сосредоточилась и взялась за пару рядом стоящих прутьев у самого их основания. С огнем у меня все-таки получше, чем с другими стихиями. Железо нагрелось.

— Что. Ты. Делаешь, — едва слышно произнес Галеадзо, заворожено глядя как металл, расплавляясь, течет мне на руки, как вопреки всем земным законам прутья решетки оседают, а у моих рук, подбираясь к ногам, растет слегка поблескивающая серая лужа железа.

— Все нормально, — пробормотала я, хотя сама не верила своим словам. — Все хорошо…

Молодец, Аза. Это, конечно же, не издевательство над собой. Нагревались не руки, а русалочьи бусы на шее, забирая жар моих ладоней. Сначала исчез их постоянный холод, но когда длина прутьев уменьшилась на две трети, шею начало обжигать. Я зажмурилась и глотнула ртом воздух.

— Хватит! — Галеадзо буквально оттащил меня от решетки. Металл отстал от рук как хорошо извалянное в муке тесто от кухонной скалки.

Я схватилась руками за горячие бусы и с ужасом поняла, что одна из бусин (из тех, что жгли совсем уж нестерпимо) стала мягкой на ощупь. Галеадзо осторожно, закусив губу и с непередаваемым выражением лица, взял ее двумя пальцами. «Хорошо хоть к шее не приклеилась и там не застыла», — мельком подумала я, глядя как кусок янтаря, смолой прошедший через нить бус, кляксой замер на полу, стряхнутый с пальцев дроу.

— Никогда так не делай, — мрачно сказал Галеадзо. — А русалок я сам убью.

— Без них было б хуже, я бы себе руки сожгла до кости, — поделилась я, заработав еще один хмурый взгляд. — Гордиан, человеком ты сможешь пролезть.

— Спасибо, — за один такой благодарный взгляд я готова была даже сжечь себе руки.

Еннофа вцепилась в рукав высокого молодого человека с короткими каштановыми волосами и такими же, как и у нее, черными глазами.

— Уходим, — прерывая сцену трогательного воссоединения любящих сердец, сухо скомандовал Галеадзо.

Все тут же послушались.

* * *

— Поверьте, это очень важно! — заверял Галеадзо наместника, таща его за рукав по улице. Он сопротивлялся, но силы были не равны. — Это очень поможет нашему делу! Идемте же, идемте!

Своими заверениями, по громкости сравнимыми с воплями, он привлекал внимание все большего количества прохожих. Когда они вышли на главную площадь, толпа любопытствующих собралась немаленькая. Следующее его заявление и вовсе вызвало бурю эмоций.

— Вот! Эта женщина знает, КТО НАСЛАЛ НА ГОРОД ЧУДОВИЩЕ!!!

Толпа ахнула в едином порыве и уставилась на черноволосую босоногую девушку в зеленом плаще. Наместник вздрогнул и вцепился в рубашку дроу.

— Нет, нет, нет… — он буквально повис на нем, глаза огромные, на лбу выступил пот, больше он не мог выговорить ничего.

Галеадзо брезгливо оторвал от себя его скрюченные пальцы.

— Да! — звонко, не отрывая ненавидящего взгляда от своего бывшего хозяина, крикнула Еннофа. — Я знаю, кто виноват в смерти четырех уважаемых людей этого города! Он — Хозяин, Зовущий! Колдун, призвавший сюда чудище!!!

— Наместник! — Галеадзо очень натурально изобразил удивление. — Что?! Да быть такого не может!

— Может! — рассмеялась Еннофа. — Подумайте, люди! Кем были убитые? Кем?! Они все чем-то мешали ему! Хотели занять его место!

— Откуда ты-то знаешь? — не поверил какой-то угрюмый парень со знаком ткацкого цеха на рукаве.

— Я видела эту тварь! — закричала Еннофа, закатывая глаза и начиная истерично всхлипывать. — О, я видела, как он говорил с ней в лесу!

— Ты сама и есть тварь! — с трудом выдохнул наместник, хватаясь за сердце. — Посмотрите, посмотрите на ее глаза…

А вот здесь он просчитался. У Еннофы были вполне нормальные, человеческие глаза, карие. Присмотревшись, люд только пожал плечами, не понимая, в чем дело.

— А ведь и правда, — вдруг сказал кто-то, — Хома Белый-то недавно как раз в кабаке хвалился, что у господаря был, и тот сказал, что к следующей зиме наместником его поставит, ежели наш Найрек не образумится…

— А Дакор дом у него грозился отобрать, так как Найрек его на месте неположенном построил…

— И Фоцка, налогов сборщик, зуб на него давно точил…

Еннофа опасно улыбнулась.

— Стражу сюда! — ее негромкий возглас тут же подхватило несколько голосов.

— Нет, нет! Не докажешь! Ведь твой…

Слова Найрека увязли в злом рыке. Найрек содрогнулся и осел на землю.

— Накрость! — крикнул Галеадзо.

Народ испугался, завопил, стража уже бежала, как невесть откуда на площадь выпрыгнуло этакое страшилище. Чудовище подскочило к наместнику, тот, белея на глазах, глотнул ртом воздух и закрыл голову руками.

Еннофа снова закричала:

— Смотрите, оно его слушается!

Люди замерли, глядя, как накрость бродит вокруг дрожащего наместника и рычит на стражу. Парни в кольчугах опасливо косились на тварь.

— Ишь, не подпускает, что твой пес сторожевой…

— На нас не нападает, и то хорошо…

— А если он сейчас ей скажет, чтоб всех здесь порвала?

— Да что он скажет… Он подняться-то не может, совсем плохо ему…

— Так ему и надо, у-у-у, мерзость яка!

— Господарь с нас спросит, где наместник, так что его-то не трогайте…

— Что ж делать-то теперь? Она ж не пустит к нему…

— Осторожно, не ровен час, прыгнет…

— Да нет, она ж с ним вроде как связана…

— Да он же не дышит, кажись!

Найрек действительно не дышал. Он умер от страха.

— Так ловите чудище!!!

Накрость, словно опомнившись, рявкнула и бросилась бежать.

— Лови! — раздалось среди беспорядочных визгов толпы.

Раздалось — и почти тут же смолкло. Только прозвучал голос одного из стражников. Парень озадаченно сдвинул шлем и почесал лоб.

— Да куда ж чудище скрылось? Прям испарилось посреди улицы…

— Ну, без Хозяина-то оно ничего не сделает, сбежит в лес и все… — пожал плечами Галеадзо, отвлекая на себя внимание от быстро удаляющейся Еннофы.

— Ну, посмотрим… А вы чего встали?! Все разошлись, а на улицах осторожней все равно и поздно не ходить!

Народ еще немного потоптался на месте, а потом разошелся кто куда рассказывать соседям, друзьям и знакомым о страшном монстре. Стражники, бормоча «Допрыгался, чертов колдун…» унесли тело наместника Найрека, а Галеадзо свернул в переулок.

Я сидела на каком-то старом ящике и смотрела вперед невидящими глазами.

— Откуда ты знала, что он умрет сам? — спросил дроу, тронув мое плечо.

— Я не знала, — я вздрогнула. — Я так думала.

Я бы умерла от ужаса, окажись на его месте.

— В любом случае, — добавила я, — останься он жив сейчас, его бы посадили в тюрьму, а скорее всего, повесили бы…

Он дурак и подонок, каких поискать. Я замолчала. Задумалась — а чем я лучше его?

— Аза, — твердо сказал Галеадзо, каким-то немыслимым образом догадавшись, что у меня в голове. — Ты никогда не окажешься на его месте! Во-первых, ты умнее. Во-вторых, сильнее. В-третьих, смелее. В-четвертых, тебя хорошо учили, и ты прекрасно умеешь использовать свою магию. А в-пятых, каким бы отвратительным ни был твой характер, ты НИКОГДА не опустишься до такого. А знаешь, почему? — дроу присел напротив меня и заглянул мне в глаза. — Потому что ты человек. Самый человечный человек из всех, что я когда-либо видел. Вот и все.

— Встречай ты людей хоть немного чаще, слова звучали бы убедительней, — благодарно улыбнулась я. — Но все равно спасибо. Ладно, пойдем, что ли, в таверну. Денег мало, но на ужин-то хоть хватит?

— Надо было какой-нибудь подсвечник из его дома забрать, продали бы… — вздохнул Галеадзо.

— Надо было…

Когда мы подходили к таверне, дроу остановился и хлопнул себя по лбу.

— Аза! Совсем забыл! Про глаза Еннофы мы договорились, что ты иллюзию наколдуешь…

— Ну да, она небольшая, так что вроде получилось…

— …а почему Гордиан-то исчез?

— Скрывающие заклинания с небольшими изменениями структуры могут накладываться и на движущиеся предметы! — с умным видом произнесла я. — Через пару часов оно рассеется, хотя Гордиан, скорее всего, уже выбрался из города… Так тебе вывести общую формулу скрывающих заклинаний?

— Не надо. Я знаю, что ты умница.

Таверна «Щучий глаз», где мы остановились, явно получило свое название не зря. Рыбу здесь готовили на первое, второе и третье, причем утверждая, что между этим «первым-вторым» есть разница, в комплекте же подавался стойкий рыбный запах и гнусаво мяучащая кошка на подоконнике. Подумав и поев, мы решили не задерживаться в городке (точнее, не тратить деньги за комнаты на ночь), забрали вещи и пошли за конями.

Мы с Углем успели сдружиться, да и Галеадзо ладил с Чернозлатой, так что мелькнувшая было мысль о том, чтобы одну из лошадей продать, если денег не будет совсем, была тут же отвергнута.

— Вот ведь не везет, — пробормотала я, набрасывая на Угля потник и мимоходом отмечая, что плечо уже не болит. — Нанимались-нанимались, а он возьми и сдохни…

Из города мы выехали беспрепятственно. Однако на дороге Галеадзо внезапно остановился.

— Ты чего? — не поняла я.

— Жду, — пожал плечами дроу.

Я удивленно приподняла брови, и он пояснил:

— Жду, пока они выберутся из кустов, примут человеческий облик и подойдут к нам.

Он кивнул в сторону, я, конечно же, ничего не заметила. Но Еннофа, а следом и Гордиан, выскочили на дорогу, счастливо улыбаясь, и подбежали к нам.

Еннофа, загадочно поблескивая глазами, погладила Угля по морде и посмотрела на меня снизу вверх.

— Отплатить нечем, ведьма, — вздохнула она.

Да-а-а, честно сказать, не на эти слова я надеялась…

— Предупредить хотела.

— А что такое? — я заинтересованно подалась вперед, но ответил Гордиан.

— Я убегал, удивляясь, почему за мной никто не гонится, — он мягко улыбнулся, — потом понял, конечно… Так вот, остановился я у ворот, думая подгадать удобный момент и стараясь не попадаться никому под ноги. Там стражники разговаривали, я слышал… Они отряд ждут. Скоро ждут. Аж из герцогства Эрьего. Ходит слух, что ведьму ищут, чтоб к герцогу доставить. Хозяйку.

— Кроме меня ж никто не знал, что ты Хозяйка. Даже ведь наместнику не сказала, — добавила Еннофа. — Иначе бы из города не выпустили. Здесь вообще маги редкость, что уж про вашу братию говорить. Так что осторожней.

— Вот черт, — высказалась я. Лестно, конечно, что из-за меня такие хлопоты, но теперь еще и ждать удара со спины. Неужели снова Йоргус, учитель мой дорогой, мать его за ногу, постарался?!

Еннофа развела руками, мол, чем смогли — помогли.

— Ну ладно, чего уж тут поделать, — я вздохнула. — Теперь мы еще и политические беженцы практически. Тогда поторопимся с прощанием. Спасибо, что сказали.

— Спасибо, что спасли, — усмехнулся Гордиан, приобнимая Еннофу. — Даже не знаю, как теперь к Хозяевам относиться… Еще вчера думал — выживу, так всех перегрызу, гадов, а сейчас… Да еще и дроу… Случается же такое…

— Чего не бывает в свете белом, — пожала я плечами. — В общем, пока…

— Бывай, ведьма, — сказала Еннофа и глубокомысленно добавила нам вслед:

— А сказку я про вас еще сочиню, буду младшим рассказывать. Грех такой истории пропадать…

— Хоть она намеками не пугает, — философски заметила я, когда накрости — уже в виде страшных зверюг — скрылись вдали. — Вот, Галеадзо, не успел как следует верхний мир посмотреть, а про тебя уже сказку обещают состряпать. Представь только — большие накрости рассказывают маленьким накростям о том, как Темный эльф и Хозяйка спасли двух их сородичей от другого Хозяина, плохого.

— А ты себя в «хорошие» зачислила? — прищурился Галеадзо. — С твоими-то замашками?

— Конечно, — не смутилась я. — В сказках можно немного поврать! Ведь и про тебя не станут говорить «такой бессердечный ворчливый тип с давно подохшим чувством юмора».

Тут я справедливо испугалась за свое здоровье и пустила коня в галоп.

— Это кара, — изрек Галеадзо, когда ночью на наш лагерь обрушился дождь.

— За что? — вздохнула я, наблюдая, как дорога превращается в чавкающее месиво.

Как назло, вокруг не было ни одного дерева, лес мы успели благополучно миновать за вечер пути, и заночевали буквально в открытом поле.

Делать было нечего, пришлось ехать. Не сидеть же на месте, все равно уже промокли до нитки, так хоть продвинемся вперед.

До большой деревни Носьвы, последнего, по словам Галеадзо, населенного пункта на нашем пути, мы добрались к утру. И дождь соизволил закончиться.

— Ты не думаешь, что мы на редкость везучие, а? — хмуро поинтересовался дроу, глядя на проясняющееся небо.

Последний отрезок дороги мы проехали, свернув с тракта, а, следовательно, не просто по каше, а прямо-таки по болоту какому-то! К тому же деревня стояла на холме, и пришлось подниматься на своих двоих, ибо верхом это было просто невозможно. Лично я падала четыре раза. Галеадзо один — когда попытался помочь мне подняться.

В общем, едва договорившись со старой вдовой на предмет остановки в ее доме и использования ее колодца, мы легли спать. Старушка попалась очень заботливая, постелила мне в комнате на топчане, а Галеадзо — на лавке, долго ахала, глядя на наше общее состояние и пообещала разбудить через несколько часов. А колодец мне был нужен вот для чего — я, будучи в паршивейшем настроении, пошла и торжественно вылила на себя пару ведер воды.

— И г-грязь с-с-смыла, и од-одежду п-постирала, — лязгая зубами, сообщила я старушке.

Галеадзо, недолго думая, сделал то же самое. Я говорила, что дурной пример невероятно заразителен?

А после относительно нормального сна жизнь начала налаживаться. Старушка, назвавшаяся Нией, относилась к тому типу пожилых людей, которых хлебом не корми, а дай повозиться с молодежью. Причем, молодежью считался любой, кто не старше сорока лет. Правда, не знала она, что Галеадзо лет этак пятьсот.

Когда она меня будила, одеяло съехало с плеча, и Ния цокнула языком.

— Что такое? — я посмотрела на свою руку — то ли благодаря снадобью Лаэсса, то ли из-за моей ведьминской живучести, но о памятной битве с магом напоминали лишь два небольших шрама.

— Ерунда, уже все зажило, — успокоила я Нию, быстро натягивая одежду и заправляя кровать.

— Да видано ли дело, чтоб у девицы молодой да статной такой на теле отметины жуткие красовались, — проворчала старушка. — Пойдем, девонька, накормлю вас хоть, а то совсем синие с голоду-то.

Я украдкой попыталась рассмотреть свое отражение в латной перчатке, почему-то валяющейся в одежде, а точнее, оказавшейся вдруг в правой штанине.

— Ничего не синяя, — успокоила я себя. — Так, сероватая…

— Это твои сапоги там в сенях… лежат? — поинтересовалась Ния, доставая из печи горшок.

— Если лежат, то мои, — поразмыслив, ответила я. — Ой, давайте я вам помогу!

— Но-но! — строго сказала старушка. — Я уж сама. Ты сходи лучше, кликни парня со двора, пусть за стол идет. Тоже помогать рвался. Дрова рубит вот, — Ния улыбнулась и этак залихватски, совсем по молодому, мне подмигнула. — Справный паренек, ох, справный! Ты с ним помягче уж, в наше время таких днем с факелами не сыщешь.

Да уж, в наше время, тем более, днем, дроудействительно не сыскать! А сыщешь, так сразу убежишь, только пятки сверкнут…

— Стараюсь, — вслух ответила я. — Только вы, наверное, не так поняли. Он мне просто друг. Спутник. Э-э… На дело вместе нанялись.

— Так вы эти… наемники?

— Ага, — кивнула я. — А я к тому же ведьма.

Я даже глаза зажмурила на тот случай, если Ния станет кричать «Прочь, тьмы отродье пакостное!». Такое уже бывало, в тот раз меня вышвырнули на улицу практически ночью, и моя сумка, посланная вслед, больно ударила по голове.

— А… а вот спину, например, заговорить сможешь? — неуверенно спросила старушка.

— Спину? А что, ломит? — я открыла глаза, Ния рассматривала меня с неослабевающим интересом. — Заговорить не смогу, а мазь приготовлю.

Мазь от ломоты в костях была единственным результатом моих потуг в знахарстве, в правильном действии которого я могла быть уверена. Просто Йоргус, поняв, что здесь он от меня ничего не добьется, вдолбил мне в голову лишь один рецепт, к которому и сам прибегал время от время, ибо маг магом, а годы берут свое.

— Только надо трав насобирать. Или купить. У вас тут травник есть?

— Есть, старый Даян…

— Так я мигом. И не суйте мне свои деньги, это будет подарком!

Появилась возможность хоть чем-то отплатить доброй старушке (ибо плата за постой была скорее символической), так что я быстро натянула свои ужасные сапоги и выбежала на улицу, не слушая ее возражений.

— Ты куда? — Галеадзо с топором выглядел весьма внушительно. Того и глядишь, зарубит к черту. И впрямь надо бы помягче, а то он еще «бессердечного ворчливого типа» не забыл.

— За травой! — нацепляя на лицо глупо-радостную ухмылку, бросила я.

— Здесь пощипай, — с улыбкой предложил дроу, выразительно скосив глаза в сторону мирной Нииной козочки Климки.

— Сам баран, — ответствовала я, прежде чем поняла, что за такое можно получить по голове.

— Я с тобой иду.

— Нет, даже не приближайся! — завопила я, побыстрее захлопнув калитку. — Я тебя боюсь!

— Я страшный?!

— Да! И у тебя топор!

— Еще слово, и кину вслед!

Хм, получилось «помягче» или снова я во всем виновата?..

Избушку травника я нашла почти у самого леса. Даян оказался довольно приятным старичком с длинной бородой, которой позавидовал бы и гном. У него дома по стенам были развешаны пучки трав и засохших цветов, венки и целые ветки, в небольшой кадке с водой плавали совсем недавно сорванные растения, из печи навязчиво пахло одновременно хвоей и ромашкой.

— Я и сам мазь состряпать могу, — пожал плечами Даян, когда я сказала, зачем пожаловала.

— Из колючего семицветника, червеца, полыни, одуванчиков и «лесного уса»? — не поверила я.

— Нет, по-простому, червец да одуванчики.

— Слабо берете, уважаемый! — я позволила себя презрительно фыркнуть — он ведь не знает, что из перечисленных мною лечебных растений я представляю как выглядят в растущем виде только, пожалуй, одуванчики. Потому что мазь для Йоргуса готовилась из уже готовых, высушенных ингредиентов. — Эффект от вашего лечения продержится день-другой, тогда как от моего — месяц.

— Да ладно, — Даян недоверчиво прищурился.

— Оставлю рецепт взамен на травки.

— Оставишь — и травы за полцены.

— Вымогатель, — усмехнулась я, понимая, впрочем, его справедливость.

— Тем и живем, — развел руками Даян.

Я не выдержала и рассмеялась. Потом быстро накарябала на бересте рецепт (Даян с гордостью признался, что знает грамоту и даже когда-то учился гоблинскому языку). Я сказала, что тоже знаю гоблинский, и привела в пример пару общеизвестных фраз, окончательно простившись с образом образованной умной девушки.

— Только вот, — замялся Даян, отдавая мне пучок нужных трав, завернутых в чистую тряпицу, — надо бы тебе еще самой сходить. Сюда, на склон, совсем не далеко, а то тут не хватает кой-чего, а ты быстрее меня сбегаешь, нарвешь.

— А чего не хватает? — я заглянула в сверток, готовясь признаться в собственной несостоятельности.

— Одуванчиков, — вздохнул Даян и виновато посмотрел на меня.

— Хорошо, сама нарву, — хмыкнула я, махнув рукой на прощание.

К Ние я вернулась радостная-радостная и с букетом одуванчиков. Черт знает с чего, но мне здесь очень понравилось. Хотя почему это вдруг «черт знает»? Потому что всегда хорошо, когда с опасного, грязного, а в нашем с Галеадзо случае еще и мокрого тракта попадаешь в тихую, живописную деревеньку с доброй старушкой и веселым травником. В придачу еще и пастух, с которым я познакомилась, пока собирала одуванчики, назвал красавицей… Если и врет, то все равно приятно. Что уж тут поделать, все молодые девушки, даже ведьмы, даже Хозяйки, даже путешествующие с ужасным Темным эльфом, устроены одинаково. Хотя я обычно при этом не хожу с такой счастливой улыбкой. Отучилась. Чем чаще ты будешь показывать свои эмоции, тем чаще у окружающих будет возникать желание тебя предать. А когда человек рад, то может появиться и зависть, тогда вообще берегись.

Но эта деревня все равно действовала на меня положительно, я ничего не могла с собой поделать. Вот завтра снова стану собой, а сегодня еще порадуюсь жизни. Открыто. А то когда еще доведется…

Высившаяся поленница внушала уважение. Это со злости, что ли, дроу все так быстро порубил?! Так, надо поосторожнее с ним… Сам Галеадзо сидел во дворе прямо на траве, неподалеку, на крылечке пристроилась Ния и что-то ему втолковывала, а он слушал с неизменно вежливым выражением лица. Какая прелесть! Я умиленно вздохнула, прижав к груди свои одуванчики. Не будет же он меня убивать сегодня, когда у меня лицо — как морда у кошки, объевшейся сливок?

— Аза, ты… с тобой все нормально? — а какой еще можно ждать реакции от Галеадзо?

— Как никогда! — еще шире улыбнулась я и вручила ему букет.

С таким выражением лица не цветы принимать, а жабу расчленять. Я засмеялась и бухнулась на землю рядом.

— Ну-ка признавайся, что за траву тебе дали и что именно ты с ней делала? — аккуратно отложив одуванчики в сторону, спросил дроу.

Я засмеялась громче, вызвав трогательную старушечью улыбку Нии и еще более укрепив подозрения Галеадзо.

— Так, — он решительно поднялся. — У меня два вопроса — где живет травник и… куда это я положил топор?

— Н-не надо, — простонала я, вытирая слезы. — Все нормально.

И снова зашлась хохотом. Так бывает, просто надо отсмеяться как следует и прийти в себя. Старушка покачала головой, пробормотав что-то вроде «эх, молодость» и ушла в избу, а Галеадзо сел обратно и я с удивлением отметила, что он тоже смеется.

— Ты чего? — не поняла я.

— Да нет, ничего, просто ты б свое лицо видела, когда я про топор сказал…

— Ах ты гад! — я толкнула его в бок. Нет, зря я говорила про подохшее чувство юмора, когда Галеадзо не молчит, то может выдать такие фразы…

— Ладно, ладно, не одной же тебе можно нервы трепать всем.

— Когда это я тебе нервы трепала?

Галеадзо только выразительно скривился. Я вновь увидела свои руки в луже расплавленного металла, его огромные глаза и плотно сжатые губы. И это только из недавнего.

— Вспомнила-оценила? — усмехнулся дроу. — А теперь по делу. Ты, случаем, с одуванчиками своими, не забыла, что мы уезжаем?

— О-о-о, — я почесала лоб. — Давай завтра, а? Сейчас уже полдень, а мне еще мазь готовить.

— Тогда — когда приготовишь.

— Это долго. И потом нас Ния просто так не отпустит, и мне здесь так нравится вообще… очень нравится. Ну, пожалуйста.

— Ладно, — махнул рукой Галеадзо.

— Кстати, Ния не будет против, если мы еще у нее и переночуем?

— Против? Да пока тебя не было, она мне целый час расписывала прелести селянской жизни и уговаривала остаться здесь на недельку-другую.

— Снова шутишь?

— Я серьезно! — Галеадзо улыбнулся и взъерошил мне волосы. — Еще часик таких уговоров и я бы здесь жить остался…

— Кстати… — я вспомнила одну очень нехорошую вещь. — За нами же погоня!

— Хм… Думаю, вчерашний дождь ее приостановил, да и преимущество у нас в несколько дней. Тем более что дальше дорог нет, отряд этого твоего герцога врят ли проберется…

— Так что сегодня день отдыха, — постановила я, методично отрывая стебельки цветов — для мази нужны были только цветки.

День отдыха завершился возмутительно быстро. На следующее утро я, зевая и зябко кутаясь в куртку, попрощалась с Нией, поблагодарила ее, еще раз подробно описала, как хранить лечебную мазь и уехала вслед за Галеадзо.

Только к вечеру мы вышли на небольшую лесную тропу. Лошадей пришлось оставить в Носьве, и правильно — по таким буеракам и мы продирались с трудом. Другого пути, утверждал Галеадзо, нет, а я ему верила. Дожила. Все предупреждения и предостережения мне — как об стенку горохом.

Естественно, к ночи мы были просто никакие. Побросали сумки и одеяла, развели костер, достали купленный в Носьве хлеб и тонкие полоски вяленого мяса. Поев, я блаженно растянулась на походном одеяльце, закрылась плащом и заснула, думая, что хорошо хоть опасаться хищников и тварей всяких не надо — ко мне не подойдут, а даже самые отчаянные разбойники в такую глушь не сунутся.

И видела я уже знакомый сон со статуями с лицами эльфов и темным коридором. И где-то на грани восприятия, сквозь темноту и зеленые огни, до меня донесся голос, мягкий и теплый, как у матери, которую я не помню, да и не могу помнить…

— Проснись, девочка моя… Проснись… Аза, девочка…

Девочка? Даже Сакердон меня по имени называл, а тут…

— О-о-о, — я резко села, — так и знала. Призрак мне говорил.

— Девочка моя, ты разговариваешь с призраками? Разве ты не знаешь, что это может принести несчастье?

— Хватит, Совушка, не надо ерунды.

— Я всего лишь хотела тебя развеселить.

Белая Сова, как и предсказывал Сакердон, нашла меня сама. С Совой мы встретились благодаря, как ни странно, Йоргусу. Какое-то время он думал отдать маленькую меня на воспитание своей давней подруге. Но она не взяла, сказав, что ничему меня научить не сможет. По-моему, у нее вообще за всю жизнь не было ни одного ученика. И действительно, я до сих пор не понимала, что же она умеет делать. Иногда она казалась обычным человеком, иногда думалось, что она, как и Сакердон, почти вечна и знает все. Еще пару раз мы пересекались с ней случайно. Хотя… в ее случае — скорее, неслучайно. Магии как таковой я никогда за ней не замечала, но, как она говорила сама «лес меня слушает, а я — его». Она появлялась незаметно, ступала всегда бесшумно, где бы она ни ходила, белая шаль оставалась безупречно чистой, на Совушку никогда не нападали ни звери, ни люди, она не уставала и могла пройти даже через самое гиблое болото, знала любое растение, умела заговаривать раны и забирать болезни. Йоргус говорил, что она на четверть эльфийка, ушедшая из дому лет в двадцать-двадцать пять и вот уже больше полувека странствующая по миру, а странное имя-прозвище дано ей бабкой, эльфийской друидессой. У меня создавалось впечатление, что в ее жизни было все — и огромное горе, и великое счастье, и бескрайняя свобода, и большая любовь. Она действительно могла найти подход к любому человеку, подобрать нужные слова. На лице застыли морщины, но глаза были по-молодому ясные и живые. И еще она была единственным на моей памяти человеком, который распространял вокруг себя счастье и покой, она одна умела улыбаться так, что даже у самого отпетого негодяя не возникло бы ни одной плохой мысли о ней.

— Здравствуй, — запоздало спохватилась я.

Старушка кивнула, опускаясь рядом со мной на одеяло. Движения у нее были мягкие, плавные, гибкие, что вкупе с внешностью семидесятилетней женщины создавало эффект ее нереальности.

— Давно ж я тебя не видела…

— Да уж…

— Так что тебе призрак сказал?

— Что я должна тебя найти, — припомнила я. — Даже, что я тебя найду. Или ты — меня.

Разговор с Сакердоном никак не желал вспоминаться полностью. Да и вообще — в голове у меня до сих пор стояли серые лица статуй из сна.

— Что ж, все призраки в чем-то схожи — знают много, не говорят ничего.

— Ты скажешь больше? — усмехнулась я, даже не надеясь на положительный ответ.

— А ты меня спросишь? — Совушка наклонила голову, разглаживая складки на юбке.

— У меня слишком много вопросов.

— Я подожду.

Она не скажет. Но заставит ответить меня саму.

— Хорошо…

Я обхватила колени руками и опустила голову. Почему-то это всегда помогало мне сосредоточиться. Допустим, насчет дроу все ясно. Есть загадки, но в целом — ясно. Понятна цель — прийти, найти, забрать и вернуть Темным эльфам нечто, для них важное, «Знание». Меня беспокоило совсем не это. И не пугало. А вот…

— Совушка, я начинаю бояться сама себя.

Белая Сова кивнула. Значит, правильно, что боюсь. Я начала говорить, медленно, снова повторяя то, что крутилось в моей голове уже давно, пытаясь связать все свои опасения воедино.

— Я… Сначала все было вроде бы нормально. У меня получалось то, что раньше требовало гораздо больших сил. Или не получалось совсем.

— Например, стихиаль.

— Ты знаешь?

— Я смотрю твои мысли, — призналась Совушка. — Так будет легче тебя понять.

— Хорошо, — так и вправду будет проще.

— Но ты говори. Соберайся с мыслями.

— Так, — я снова опустила голову. — Еще люди, Совушка…

— А что люди? — не поняла старушка.

— Всё! — я запустила руки в волосы, закрывая глаза, мысленно возвращаясь в прошлое. — Слишком много. Сразу. Даже тех, о которых я и думать-то почти перестала.

— Я попадаю в их число? — улыбнулась Совушка.

— Да, — я открыла глаза, посмотрела на нее и снова закрыла. — Это можно было бы объяснить вмешательством моего учителя, если бы не Сакердон. А он крайне редко покидает свою Башню. А учитель… Йоргус… Он…

— Он боится за тебя.

— Знаю, — чуть ли не со злостью сказала я. — Настолько боится, что сначала направляет в Эрьего, буквально отдает в услужение к герцогу, не спросив даже, что я об этом думаю… А потом…

— Знаю. И еще он тебе врал про дроу.

— А они… не страшные, — я усмехнулась, такого детского оправдания я даже и не ожидала от себя.

— А все правильно, — внезапно поддержала меня Белая Сова. — Не суди о ком-то по чужим словам. Правд много, да своя верней будет.

Ага, верно, но разобраться бы в себе…

— Ты обещала ответить.

— Но ты не задала мне вопрос.

— Задаю. Что заставило Сакердона прилететь ко мне?

— Он же говорил… Предчувствие.

— А… например, Лаэсс почему пошел вместе с Чачей и даже отдал мне свой Амулет Крови? Только долг?

— Не только.

— Тоже предчувствие? Да? Как и русалки, как гадалка из Кирраира, так и все остальные — они видели какую-то угрозу мне?

— Аза…

— Да или нет?

— Да. И я не исключение.

— Тогда я знаю, в чем дело, — прошептала я, глядя как белеет лицо Совушки. — И ты знаешь!

— Тихо, Аза, не думай даже…

— Все вы предлагаете не думать, — я криво усмехнулась. — А как?.. И вообще, вас не поймешь — то думай, то не думай… Совушка, а самый сильный Зов не так-то просто выкинуть из головы.

— Молчи, Аза. Беду накличешь, — когда успел ее голос поменяться? Ни мягкости, ни тепла — впервые на моей памяти! Только страх.

— Уже, — я отвела взгляд, мимоходом удивившись собственному хладнокровию. — Единственный в мире Зов, который чувствует не только призываемые, но и те, кто хоть как-то с ними… взаимодействовал? Так будет верно, Совушка? Пусть у них это и проявляется послабее. Как необъяснимая тревога, к примеру… Смерти Зов.

Я засмеялась. Очень тихо, почти беззвучно, чудом удержав слезы. Истерика. Дождалась, Хозяйка? Ведь опасность внезапна и неотвратима — а ты идешь и идешь вперед. И всех знакомых как огонек болотный колдовской манишь, на пророчества тревожные толкаешь. Зов самой Смерти — это как проклятье всего мира, когда выхода нет и не будет, это ее коса у шеи, когда осталось сделать лишь маленький шаг вперед, чтобы потекла кровь…

— Хватит, — тихо сказала Совушка.

— Почему?.. Теперь хотя бы ясно, почему все так… переживают.

— Хватит. Догадалась. Не хотела говорить тебе, Аза, да, видать, Йоргус тебя хорошо выучил… Знаешь много. Так знай еще больше. Зов твой… Могут ли звери избежать его?

— Нет, — ровно ответила я. — Раньше еще могли… некоторые, а сейчас — нет.

— А ты сможешь. Потому как не зверь, а человек.

Пожала плечами. Я-то не зверь, но вот и противиться мне не человеку.

— Дай-ка покажу тебе кое-что, — внезапно сказала старушка. Она кивнула на потухший костер. — Зажечь сможешь?

Я взяла несколько оставшихся веток, сложила, сделала простенький жест — как будто стряхнула с руки воду, только вот мнимые «брызги» ярко вспыхнули на дереве.

— Хорошо, — кивнула Белая Сова. Я немного заинтересовалась — похоже, Совушка решила дать первый в своей жизни урок. — Только это ненастоящее пламя. У него даже цвет неправильный.

— Но ведь горит, — я уставилась на пламя. Да, ненастоящее. И что с того? Оно греет. Я протянула к нему руки, любопытный язычок пламень коснулся ладони, прыгнул в нее. Белая Сова пронаблюдала за моими действиями, а потом сказала:

— Твое пламя неживое. Мертвый огонь на мертвом дереве. Смерть дерева вырастает из смерти огня. А должно быть не так. Смерть дерева дает жизнь пламени — этот закон древнее любой магии. А теперь потуши и зажги настоящий костер.

Я послушалась, благо, кремень всегда был под рукой.

— Живой огонь так же слушает тебя, Аза?..

Она знала, что нет.

— Зачем спрашиваешь?

— Затем, — улыбнулась Совушка, зачерпывая пламя сухой ладонью.

Я не смогла сдержать удивленного возгласа.

— То-то же… — пробормотала старушка. — Скажи мне, Аза, откуда ты берешь свою силу?

— Из мира.

Совушка покачала головой:

— Нет. Из себя ты ее берешь, из себя. Могла бы брать из мира, и огонь у тебя живой был бы. Слушай, Аза, слушай. Ты — маг, но силу не берешь. Это она проникает в тебя. В какой-то мере, вы используете друг друга, она тебя — как сосуд, ты ее — для своих нужд. Подчинять свое же — легко, а вот попробовать взять, черпнуть из живой стихии, заставить ее проникнуть в тебя… сделать живую стихию — колдовством… Только так можно сделать невероятное.

— А мне надо это сделать?

— Кто знает, — Совушка задумчиво смотрела на гаснущий в ее ладони огонек. — Я же лишь хочу научить тебя чему-то большему.

Я молчала, она тоже. Я не знала, что спросить, она не знала, что можно мне сказать. Что она умеет, что хочет показать мне?.. Никогда я не видела ее такой… пустой. И не думала, что увижу. Совушка всегда была неизменной — доброй, спокойной, ласковой, а тут…

— Ладно, — наконец не выдержала я. — Хватит об этом. Ты и так мне помогла.

— Хорошо, Аза. Только вот помогла ли? — Совушка улыбнулась и погладила меня по волосам. Я не смогла не улыбнуться в ответ и склонила голову к ней на плечо. Совушка приобняла меня за плечи и вздохнула.

— Ох, девочка… Чую, только хуже тебе сделала. Мечешься еще сильнее, покоя не мыслишь… Сны дурные снятся, разум уходит, руки на себя наложить хотела даже…

— Сны! — мне было тепло и немного грустно. — Я вспомнила Сакердона! Он смотрел сны дроу и не смог объяснить, что увидел в сне Галеадзо. Но сказал, что для меня это важно.

Совушка обернулась и посмотрела на спящего дроу. Она улыбнулась снова, мягко и ласково, и снова погладила меня по голове.

— Ох, Сакердон, все самое сложное оставил старухе…

— Сложное? Там что-то сложное? — мне стало не по себе.

— Иногда мне не нужно смотреть чей-то сон, чтобы знать, что происходит. Мне хватило одного взгляда на этого дроу. И твоей памяти.

— И что? — осторожно спросила я. — Ты скажешь?

— Скажу. Самая верная помощь тебе будет.

Я отстранилась от старушки и затаила дыхание. Проклятье, похоже, я сама начинаю догадываться, когда она вот так, с какой-то материнской нежностью на меня смотрит.

— Он боится за тебя. Безумно.

Я выдохнула.

— Потому и предлагал Идэру отпустить меня, — пробормотала я.

— Но понял, что ты такого не простишь и все равно пойдешь за ними. Он тебя понял, Аза. Это стоит многого. А сны его… страшны. В них он видит твою смерть. Еще там, в дворфийской столице. Только вот там он не успевает тебя подхватить, и ты умираешь. И тебя нет. Просыпается и первым делом ищет взглядом, где ты. И дело не в том, что ты народу его можешь помочь. Любит он тебя, Аза, любит.

Сказала все-таки.

Встала, плотнее закутываясь в шаль, оставляя меня наедине с собственными мыслями. А такие моменты, судя по опыту, могут закончиться помешательством.

— Стой! — не выдержала я. — И ты считаешь, мне это поможет? То, что ты мне только что сказала? Ты думаешь, теперь мне легче будет? Ты правда так думаешь?!..

Совушка обернулась и поглядела на меня, бледную, с дрожащими губами, со сцепленными руками. И все равно кивнула.

— Думаю, да…

И она скрылась. Ни одна ветка не дрогнула, ни один лист не шевельнулся. Как всегда. Ей бы в разведчики идти, цены бы не было. Мало того, что в стан врага проникнет безо всякого шума, так еще смятение среди противников посеет. И все это с ласковой улыбкой.

Я рухнула обратно на одеяло, натягивая плащ до подбородка. Замечательно, я в себе никак не разберусь, а теперь и с Галеадзо, наверняка, общаться не смогу. Как в глаза-то ему смотреть? Что делать? Да еще настоящее лицо под маской, ничего не разобрать… Я скосила глаза в его сторону. Действие зелья потихоньку проходило, я наблюдала, как меняется его внешность, как светлеют волосы, еще сильнее оттеняя серость лица. Пряди побелевших волос на сером, спокойном лице. Спит…

Меня как громом ударило. Мир перевернулся! Спит?! Он — спит?! Галеадзо спал мало и очень чутко, сразу реагируя на любую мелочь. Он спит сейчас, если только Совушка, как и Сакердон, наслала на него сон. А если не позаботилась… Я перевернулась на бок, к нему спиной, и закусила губу. А если нет, то он проснулся еще при появлении Совушки и слышал весь наш разговор от начала и, самое страшное, до конца. Я мысленно застонала.

Глава 9

Лажга

— Дождь сбил все планы… По тракту не проехать… — растерянно пробормотал сержант. Фалассий Боруна с трудом сдержал гнев. Бешеная погоня надоела, вымотала, выжала. Хотелось сорвать на ком-нибудь злость, но…

«Не вернешь эту ведьму треклятую — скоро сам вот так оправдываться перед вышестоящими будешь», — одернул себя начальник столичной стражи. Хотя какой там «начальник столичной стражи», послали черт знает куда, до столицы-то сейчас ой как далеко! И делай, что хочешь, но чтоб ведьму привез. Хоть в мешке поперек седла, хоть на цепи. А ее ведь не просто найти надо, а словить… Боруну передернуло — ведьма, говорят, и не человек вовсе, когти выпускает и клыки скалит… И глаз звериный, и рычит что волчара…

— В какую сторону она двинулась? — спросил Боруна.

— Так из Лажги тракт один… Только вот…

Боруна неприязненно посмотрел на сержанта. Из солдат выбрался, да деревенскую-то рожу даже новый мундир не исправит. Парень молодой, лицо простое как валенок, такому картошку копать, а не по приказу герцога с отрядом ездить.

— Говори уж…

— Народ бает, что тракт опасный, — тут же откликнулся парень. — Мол, завелась там тварь какая-то. Говорят даже, что тварь та наместнику бывшему принадлежала…

— Да? — презрительно хмыкнул Боруна. — И что?

— Дык ведь…

— Людей ест?

— Не-ет, — ну и деревенщина! Никакой иронии не понимает, только сказки рассказывать горазд. — Только глазами зыркает из кустов.

— И давно завелась?

— Аккурат перед нашим приездом.

— Совпадение какое, — фыркнул Боруна. — Собирай людей. Выходим.

Хоть приказы этот простофиля не обсуждает, и то хорошо…

* * *

Тварь появилась, едва только небольшой отряд выехал из города. Спокойно появилась, как так и надо. Сержантик судорожно вздохнул. Даже начальник онемел. Чудище, скалясь, демонстративно улеглось поперек тракта.

— Жуть-то какая… — прошептал кто-то.

— Пройти не дает…

Показалось, или абсолютно черные глаза твари отразили какую-то эмоцию? Фалассий Боруна готов был поклясться, что это насмешка. Отряд застыл, кони мотали мордами и фыркали, не желая ступать вперед. Да и люди не спешили в зубы к невиданному зверю.

— Она же одна всего! — наконец опомнился Боруна. — А ну, навалились все! Приказ, олухи!

И тут же из кустов выскочило вторая зверюга, уже недвусмысленно выгибающая спину перед прыжком и злобно рычащая.

— Та-а-ак, — Боруна постарался взять себя в руки, но душа уже в пятки ушла, и хотелось спрыгнуть с коня и бежать к спасительным воротам.

— Эй! Эй! — надрывные возгласы раздавались откуда-то из-за спины, но повернуться и посмотреть не хватало смелости — а вдруг нападет чудище?

Внезапный ветер налетел опять же сзади. Налетел, вырвался вперед… и отшвырнул чудище на цельных два аршина. Вторая тварь тут же вскочила. Сверкнуло что-то звездочкой и врезалось в нее. Она припала к земле, заскулив собакой и расцарапывая себе морду. Фалассий похрабрел и повернулся к подошедшему старику.

— Кто такой, чего надо?

Старик только глянул на него этак брезгливо, а у Боруны уже пот на лбу — даром, что и моложе и сильнее. «Маги, все они такие…» — подумал Фалассий, невольно сотворив оберегающий знак. Взгляд стал еще брезгливей.

— Уходите, — маг повернулся к замершим на дороге тварям. — Со мной не справитесь, а убивать вас я не хочу… Не мое это дело. А вы… Фалассий Боруна… слушайте меня во всем и ведьму быстрее сыщете. Если не хотите на старости лет в солдатских казармах оказаться…

Где-то в лесу за Носьвой

Утро прошло лучше, чем я ожидала. Начнем с того, что я попросту забыла последние слова Белой Совы, поэтому чувствовала себя нормально. Память вернулась в дороге. Я только порадовалась, что Галеадзо не видит моего внезапно изменившегося лица.

— Вот черт!!! — сколько раз говорила себе, что иногда не стоит ругаться, даже если очень хочется.

Галеадзо, шедший впереди, обернулся и вопросительно приподнял брови. Зелье он не пил, видимо, самому было неприятно носить чужое лицо, а здесь внешность была неважна — все равно глушь дикая, из живых существ только дикие звери да некоторые лесные твари.

— Вспомнила одну вещь! — я не нашла ничего лучше для ответа. И даже улыбнулась. Для убедительности. Хотя, судя по выражению лица Галеадзо, такой гримасой только детишек пугать.

— И какую же? — мне показалось, или голос у него потеплел? Неужели он все-таки не спал?!

— Э-э-э… Сапог порвался! — браво, Аза! Этот ответ еще гениальней. Я мысленно себе поаплодировала.

Галеадзо выразительно покосился на мои сапоги.

— По-моему, твои сапоги и до этого были рваные… в некоторых местах, — осторожно заметил он.

— Левый порвался еще раз, у подошвы, — понимая всю глупость происходящего, я поспешила добавить:

— Но это я так, просто вспомнила, идем дальше, ничего страшного.

— Ладно уж, — Галеадзо задумчиво скользнул взглядом по моему невероятно честному лицу… и ниже… и внезапно скомандовал:

— Снимай!

— Что?! — я отшатнулась. Вероятно, на лице у меня отразилось такое количество самых противоречивых эмоций, что Галеадзо удивленно замер, непонимающе глядя на меня. А потом вкрадчиво, как сумасшедшему, пояснил:

— Ну… сапог.

— А… — я прислонилась к дереву с вздохом облегчения и стянула сапог.

Галеадзо задумчиво посмотрел на протянутую вещь, потом на меня. Тяжело вздохнул. Игнорируя сапог, подошел ко мне. Очень близко. Я прижала сапог к груди и затравленно оглянулась вокруг — естественно, тишь, глушь и полное безлюдье. Черт. Галеадзо провел рукой по моим волосам, коснулся лба. Черт!!!

Я чувствовала себя крайне неуверенно. И не из-за того, что стояла на одной ноге, спиной упираясь в ствол дерева, а из-за оранжевых глаз и его лица так близко. Так, если он придвинется еще ближе, я… я… я не знаю, что будет!

— Аза, что с тобой? — не знала, что он может говорить так ласково.

— Все… н-нормально, — пробормотала я, вжимаясь в дерево. — Хотя я, может, не выспалась…

— Да-а?.. — похоже, он все-таки не поверил, потому что его лицо снова приблизилось.

— Да, — уже практически пискнула я, стараясь на него не смотреть. Как бы сложно это ни было.

— Поэтому ты даешь мне правый сапог?

— Правый?! — я возмущенно уставилась на несчастную обувь.

— Ну да, — нетерпеливо произнес Галеадзо. — Ты же сказала, у тебя левый порвался. Посмотрим, что можно сделать.

— Д-да, — хорошо хоть не сказала, что до сих пор путаю лево и право. — Просто они оба рваные… Да, вообще ходить нельзя.

— Серьезно?

— Ага, совсем, — по-моему, я начинаю себе противоречить. И почему он до сих пор стоит здесь? Я же не могу отпрыгнуть от него на одной ноге.

— Может, предложишь мне понести тебя на руках?

Оказывается, могу.

— Нет!

Возглас вышел настолько диким, что испугал даже меня саму.

— Я шутил, — спустя минуту торжественного молчания (замолкли даже птицы), сказал Галеадзо.

— Э-э… Тогда идем дальше? — я думала, что сейчас упаду в обморок от перенапряжения.

— Ну, раз все нормально и ходить можешь…

— Конечно, — я преувеличенно бодро зашагала вперед, всем своим видом показывая, что все хорошо и ничего вообще-то не произошло.

Галеадзо снова вздохнул и оттеснил меня назад, ненавязчиво так напомнив, что дорогу все-таки показывает он. Только вот, когда мы шли, плечи у него едва заметно подрагивали.

— Ты надо мной смеешься? — подозрительно уточнила я.

Благо, говорила я ему в спину, не видя ни лица, ни его глаз, так что предложения выходили вполне связные.

— Нет.

Хотя не мешало бы поглядеть — чтобы узнать, врет он или честно. Хотя нет, вообще не хочу на него глядеть. Не хочу.

Я мысленно приказала себе успокоиться и идти. Всю дорогу я с огромнейшим интересом изучала деревья, землю под ногами и мелкую лесную живность. Одна особо наглая белочка преследовала меня аж до вечернего привала, перепрыгивая с дерева на дерево.

— Маленькая корыстная тварюшка, — ласково окрестила я ее, протягивая кусок хлеба на ладони.

Зверек выхватил из руки угощеньице и резво взбежал по стволу дерева. Я улыбнулась.

Пришла мысль попробовать воплотить на практике советы Совушки. Живой огонь, значит… Ну, сосредоточимся…

— Ты чего? — прервал меня Галеадзо. — Деревяшки заморочить пытаешься? Костер бы лучше запалила.

Я не стала объяснять. Не объясняю вещи, которые сама понять не в силах. Так что я попросту шепнула нужное заклинание. Галеадзо пожал плечами.

Все как-то бестолково сегодня. Оба уже устали от молчания, дроу раз десять пытался беседу завести, пока шли, да я, кажется, нормально разговаривать разучилась. Как Совушку вспомню, так все слова из головы вылетают. Да может, и не слышал он ничего? А? Совушка усыпила? Может ведь быть такое… Так чего же я-то до сих пор на нервах?!..

Еще и сон пропал. Засыпала нормально, а только Галеадзо вдруг голос подал, тихо, я бы не разобрала… если б не ожидала чего-то подобного.

— Аза…

— А?

— Мне тебе кое-что сказать надо.

Я промычала что-то неразборчивое, благословляя ночь и темноту. Наверное, он понял это по-своему.

— Ладно, ничего.

— Нет, ну все-таки… — мысленно я уже обматерила себя как могла. И зачем сказала?..

— Ничего.

— Тогда я… Галеадзо, — решительно сказала я. Пора разбираться со всеми этими подозрениями и недомолвками.

— Да?

— Мм… Когда мы из этого леса наконец выберемся?

— Думаю, примерно через день. Спи.

Черт, у меня уже совсем нервы расшатались или он снова смеется?..

Я не спала. Не могла. Это был бред наяву. Какая-то тягостная полудремота, когда сквозь полузакрытые веки видишь черные ветви деревьев с проблесками звездного неба, а разум утопает в привычном сне. В глазах плавали слабо вспыхивающие зеленые огни, а я пыталась понять, откуда они взялись и что это вообще такое — мертвый, самый мертвый огонь из всех возможных, маленькие блуждающие звезды Хозяев или, быть может, сотня Лагор — зеленых звезд дроу?.. В привычные лесные звуки, медленно нарастая, вплетался посторонний гул, заставляя сжимать зубы и кулаки, заставляя вспоминать… Оранжевые глаза в прорезях шлема, черная кровь на человеческой руке, опаленные лица, исполосованная когтями грудь мага, спекшаяся бордовая корка под моими обломанными ногтями, рыдающая накрость, мертвое пламя в ладонях…

Я лежала у потухающего костра, а вокруг танцевал он. Великий, самый сильный в мире Зов.

— Какого лешего?! — я резко села, голова пошла кругом, но мир вокруг начал успокаиваться.

— Что такое? — мигом проснулся Галеадзо.

— Ничего. Приснилось просто, — соврала я. — Высокая темная башня. И статуи.

— Руос-ас-Карна.

— Ага.

— Скоро ты увидишь ее наяву.

Странно, но мне даже в голову не пришло спросить, почему мне снится никогда не виденная мною башня…

А днем мы уже вышли из леса. Не очень далеко от нас виднелись желто-коричневые камни, постепенно переходящие в большое плато. И Галеадзо сказал, что его башня там.

Носьва

— Плохо дело… — пробормотал старый Даян, вернувшись поутру из леса с пучком «лисьих коготков», заткнутым за пояс. «Лисьи коготки» собирать можно до первого петушиного крика, да травник задержался сильно. В лесу он всегда задерживался: за поясом были не только нужные «коготки», но и «почти закончившийся» копытень, и седмичник, которого много, но «хорошо бы на всякий случай прихватить».

Так вот проходишь все утро, а тут уже и гости пожаловали! Десять — как на подбор, в кольчугах, с мечами и щитами. Не нравилось это травнику, очень не нравилось. Одиннадцатый — на вид старший над всеми — подошел поближе.

— Захворал кто? — Даян прищурил голубые глаза и кивнул на воинов.

— Нет, — покачал головой старший.

— Тогда ко двору зачем пожаловали?

— Ведьму ищем, травник. Видел, наверное? Молодая, росту — ну вот чуть пониже меня, волосы обрезанные…

— Отродясь такой девки не встречал, чтоб волосы не берегла, — твердо сказал Даян.

— Врет, — из тенька у избы появился двенадцатый.

— Никак колдун? — неприязненно буркнул Даян. Не нравились ему такие вот — что говорят вкрадчиво, смотрят холодно, да укрываются так, что не распознать.

— Ну, с тобой потом разберемся, — хмыкнул начальник. — Хотя… Ты слушай-ка, сейчас колдовство начнется, так магу плохо станет, ты уж погляди за ним, чтоб не помер.

Даян не ответил. Только сейчас он заметил, что земля у дома расчерчена линиями, а у мага в руках горшок.

— Мой забрал! — нахмурился Даян. — И травы в нем мои!

— Не кричи, старый, мы тебе денег оставили…

— Чтоб тебя, гадина, на клочки порвало при переходе!

«Гадина» надулась и уже готова была зашипеть, как колдун усмехнулся.

— Никак и технику переходов знаешь?

— Да уж не настолько глупый, чтоб не знать!

— Ну, смотри тогда, как оно бывает… Боруна, идите к своим солдатам, а горшочек поставьте у ног. Я все сделал. Главное, не шевелитесь.

Боруна сделал, как велено. Хоть и надоел ему старый ворчливый маг с презрительной ухмылкой порядочно, а герцогский приказ надо исполнять.

Маг поднял руки, бормоча странные слова, а над головой уже сгущался воздух, и по земле проскальзывали искры.

И вот тогда, когда от земли на высоту дома вспыхнула решетка из синих лучей, слепя глаза и скрывая от взоров находящихся за ней людей… когда что-то громыхнуло и тут же стихло, оставив лишь непривычно жаркий ветер… когда маг, обессилевший, лицом вниз… Вот тогда и вспомнил Даян, как слова выговариваются, охнул и, ругаясь, втащил колдуна в дом.

* * *

Желтоватые камни, похожие на какой-то вид песчаника, были повсюду, гранича с небом на горизонте. Красивое, яркое место. Плоскость едва разбавлялась большими валунами и колючими маленькими растениями. Невысоко поднималась очередная ступень. Когда-то это место называли Золотой Лестницей. «Эррионское плато… — рассеянно заметила я, оглядывая желто-голубое пространство. — Тоже неспроста? Ведь где-то здесь спит мое создание…». Галеадзо задумчиво провел рукой по камню. Возможно, ему пришла в голову та же мысль.

— Уже скоро…

Я только вздохнула. Честно говоря, я и думать забыла о том, что нам предстоит пройти в Руос-ас-Карну. И не просто пройти, а сотворить что-то «невероятное» — так сказала Совушка. А я только мечтаю, чтоб путь быстрее закончился (а что там нужно будет сделать — разберемся на месте). Не придется, по крайней мере, прятать глаза от Галеадзо, а то совсем сил нет. Припомнить не могу, чтобы я с таким паршивым настроением ходила. Хотя и вещей подобных со мной раньше не бывало… Проклятье, почему ушел Идэр? Насколько все было проще, когда он был рядом, со своей трубкой, кольцами дыма, разговорчивостью и спокойными улыбками! А сейчас… беда, беда.

Беда, как известно, таскает за собой подруг. Грудь чем-то обожгло. Я ахнула от неожиданности и выпростала из-под рубашки медальон. Амулет, который помогал мне найти Миру и который я так и не сняла, оставив болтаться на шее красивой безделушкой. Дура, амулет создавался Йоргусом, а значит, он всегда сможет найти его и меня!

— Что случилось? — тут же среагировал Галеадзо.

— Йоргус! — зло прошипела я, срывая медальон. — Он меня ищет. Снова.

— Или уже нашел…

— Что? — я вскинула голову и посмотрела на дроу.

— Сзади.

Я медленно, предчувствуя что-то очень нехорошее, повернулась. На наших глазах, буквально в десяти шагах осуществлялся переход. Сеточкой расползлись в разные стороны светящиеся нити, образовав на земле ровный круг, внутри исчерканный, будто лист с заданием у нерадивого ученика. Величаво поднялись по контуру столбы света, окрашиваясь в синий цвет, а за ними уже можно было разглядеть чьи-то фигуры. Безумно сложное заклятье портала, рассчитанного на несколько людей. В нашем случае — на одиннадцать человек. Мы перед ними — как на ладони. Что-то в их виде насторожило меня сразу. Через секунду поняла, что именно. Нашитые на рукава символы герцогства Эрьего и его столицы — щит и куница.

— Привет от герцога, — Галеадзо озвучил мои мысли.

— И от Йоргуса… — мрачно кивнула я.

— Будем слушать или сразу драться?

— Не хочу я с ними драться, Галеадзо. Совсем не хочу.

Даже у самого сурового воина, самого жестокого человека — если он еще остался человеком, — есть предел. Есть момент, когда, по горло сытый чужой кровью, он отказывается иметь дело со смертью и всем, что ее приносит. Вернется ли потом, достанет ли меч вновь — дело другое. Но убийства тех разбойников с дороги мне хватило. А эти люди не виноваты вообще ни в чем.

— Ты права. В конце концов, они лишь исполняют долг. Попробуем договориться.

Я удивлено посмотрела на него. Неужели я пропустила тот момент, когда он так поменялся, что думает о тех, с кем, скорее всего, предстоит биться, а не просто достает нож?

— Говорю я.

— Конечно. Дроу они слушать не будут, — Галеадзо ободряюще улыбнулся. Мне это помогло.

* * *

Вперед шагнула девушка. Среднего роста, неброской внешности, в пропыленной одежде. На такой даже взгляд не остановиться. С первого раза. А со второго надолго запомнишь — и как губы непроизвольно кривятся в насмешливой ухмылке, и как глаза щурятся будто от яркого солнца, а в них — такое смешение чувств, какое Боруна ни у кого за свою жизнь и не видел. Фалассий поежился — истинно говорят, ведьмин взгляд тяжелее свинца, а эта и вовсе из Хозяев, что со зверьем да чудищами ладят. Вдобавок ведьма не одна. Фалассий Боруна перевел взгляд на ее спутника… И понял, почему так потрясенно молчат солдаты, почему у сержанта такой затравленный взгляд.

Дроу.

Начальник столичной стражи с трудом вдохнул.

— Н-начальник… — просипел сержант. — Мы ж за ведьмой шли, а тут…

— Вас не предупреди, что со мной дроу? — громко спросила ведьма, подходя ближе. Дроу только бросил на нее осторожный взгляд, готовясь в случае опасности кинуться вперед.

— Так может тогда… ну ее, эту ведьму? — девушка улыбнулась, но было видно, с каким трудом дается ей эта улыбка. «Устала», — подумал Боруна с внезапным злорадством.

— Это приказ! — вдруг взвизгнул сержант. — И… и с тобой подземный выродок!

— Какой приказ? — спокойно поинтересовалась ведьма, проигнорировав последнюю фразу. Дроу и вовсе не глянул в другую сторону — следил за ведьмой.

— Найти и привезти вас в Кирраир… — ответил Боруна, кидая суровый взгляд на сержанта. — Позвольте, сударыня, так будет лучше для всех.

— Для всех? — девушка изогнула бровь. — Для вашего герцога — быть может, для вас — безусловно, для многоуважаемого Йоргуса Банчиниев — несомненно… Но я никуда не пойду и советую вам убраться отсюда. Против Хозяйки и дроу вам не выстоять. К тому же я нахожусь в землях Берии, куда власть Эрьего не распространяется.

— А кто говорит о власти? Разве ты не можешь пойти добровольно? Ведь, — не ври, — драки ты не выдержишь. Даже вместе с этим дроу. И потом… та деревня. Носьва. Вы, видимо, успели подружиться с местным населением, раз травник ни словом не обмолвился о некой ведьме. Наверное, будет плохо, если деревня, скажем, сгорит.

Фалассий ухмыльнулся и по взгляду ведьмы понял, что угадал. Только вот легче не стало. Скорее наоборот. Потому что глаза у ведьмы на миг стали ярко-желтыми, а тело дернулось, словно марионетка у неумелого кукольника. Дроу среагировал мгновенно, на два шага приблизившись к ведьме. Она глубоко вздохнула, вцепившись руками в плечи, и опустила голову. А когда снова посмотрела на Фалассия, тот успел заметить, что на куртке после ее рук осталось несколько небольших дыр. Выходит, и про когти правда?

— Уходите, — тяжело дыша, сказала ведьма. — И… если с той деревней или с ее жителями что-то произойдет… Я найду каждого из здесь присутствующих. И, — губы у нее заметно дрожали, — убью. И мне плевать, что за мной пошлют еще сотню таких, как вы. Ведь ни один, ни один из вас не справится с Хозяйкой. И с ее зверьем. Немедленно уходите!

Боруна замолк, боясь шелохнуться. Только на дураков такие фразы не действуют.

— Да как же тут уйдешь, если перед нами мерзкое отродье Темных эльфов?! — сержант яростно сжал рукоять меча. — Он же детей малых ворует и в жертвы приносит!

— Заткнись, идиот! — рявкнул Боруна, наконец-то осознав, за кем послал его герцог…

* * *

«Скотина, — с холодной яростью думала я, когда мир вокруг менялся — яначинала видеть лучше. — Отродье, выродок… Да дай тебе Небо, чтоб на тебя хоть раз чужое дитя так смотрело, как та же Мира — на Галеадзо… Сволочь… Глупое, несчастное существо… И деревня… Никогда вы ее не тронете… теперь уже — никогда».

По спине прошла судорога. Я вдохнула, чувствуя, как болезненно меняется грудная клетка. Кто-то схватил за руку. Крепко, сразу и не освободишь. Но и руки уже не руки — на пальцах острые когти, лишь один рывок, удар… Дроу не выдержал такой силы, упал на спину. Почему он даже не сопротивлялся?.. Я посмотрела на Темного эльфа, склонив голову на бок и… Его глаза были мне знакомы!

Отступила на шаг, закрывая лицо… Там, под землей, на вершине башни — я его помню! Помню его глаза, он так же держал меня за руку, не давая упасть!

— Аза, успокойся, пожалуйста, они ничего не сделают нам теперь, ничего, слышишь… Аза, приди в себя! Ты ведь помнишь, что ты на самом деле человек? Ведь помнишь?

— Помню… — я уронила руки и благодарно посмотрела на Галеадзо, тот тепло улыбнулся. — Я помню. Спасибо.

Унять дрожь все же не получилось. Несмотря на жару, хотелось завернуться в одеяло, уткнуться носом в подушку и просто разрыдаться от пережитых волнений.

Посмотрев на высокого черноволосого мужчину, с которым до этого говорила, я подумала, что он, похоже, готов признать все свои ошибки и уйти, никого и ничего не трогая на своем пути. Я даже постаралась улыбнуться.

И тут белобрысый паренек, до этого рвавшийся в бой, а потом растерянно смотревший то на меня, то на своего начальника, сделал самое глупое, что только можно было сделать в той ситуации.

Он бросился на меня, взмахивая мечом. Отчаянно, смело. И безнадежно.

И я забыла обо всем. Забыла о себе.

Зарычала в его мгновенно меняющееся лицо, размахнулась… Когти полоснули по воздуху. Галеадзо отшвырнул его в сторону, вытащил прямо из-под удара, потом что-то крикнул мне.

Я не слышала. В один короткий вопль вылилась вся моя боль. Я упала на землю, отстраненно и несколько замедленно отметив, что руки преобразились в звериные лапы.

Чтобы посмотреть на лицо дроу, нужно было поднять голову, а лучше — подпрыгнуть. Я вздернула морду и зарычала в воздух. Перевела взгляд — в паре шагов от меня застыл, не пытаясь даже убежать или хотя бы сдвинуться с места, скрючившись и закрыв голову руками, маленький светловолосый человек.

Боится. Боится! Вот я только подошла к нему, а он уже скулит от страха. Я тихонько зашипела, тронув носом его плечо. Человек жалко всхлипнул.

— Стой! — я резко повернулась на крик.

Ты приказываешь мне стоять? Кто ты такой, человек? Думаешь, я слушаю тебя?.. Всего лишь жду, чтобы ты опустил эту острую железку — свое, такое нелепое, оружие… А хочешь, я буду с тобой играть? Заставлю подумать, что ты способен меня победить — как тогда, с тем умным, прожженным изнутри, предавшим свое искусство магом в лесу?

Я засмеялась. Судя по тому, как побелел человек с мечом и затих светловолосый на земле, они восприняли мой смех как-то не так… С удовольствием выгнула спину, наблюдая за реакцией всех одиннадцати людей.

— Да чего вы ждете?! — вдруг опомнился черноволосый, что приказал мне стоять.

Поздно, милый. Я прыгнула. Блеснуло пять или шесть мечей. Интересно, а вы будете так же смелы, когда я разорву вашего начальника у вас же на глазах? Остановились… Страшно? Я оскалилась, заглянув в его глаза. Затихли все. И пальцем шевельнуть боялись, ожидая, что же я сделаю с этим человеком… Неужели не ясно? Моя жертва зажмурилась, когда я коснулась носом кожи на лице.

Подняла голову. И какие же у них всех взгляды, полные страха и ненависти… Убить мерзкую тварь… чудовище…

— Не надо, Аза… — как тихо, как спокойно… как он может так говорить?!

Я повернула голову на голос, угрожающе зарычав.

И — внезапно, как вспышка, как удар, — пришло воспоминание: лес, под спиною земля, лежать неудобно, а у горла нож, и хоть я знаю, что противник не тронет, все равно не по себе.

— Что, даже прощения не попросишь? — смеется…

— А ты попробуй меня напугать! — я тоже…

А вот дальше уже не смешно. Белые волосы свисают, касаясь моего лба и щек, улыбка-оскал и оранжевые глаза с узкими зрачками. Почти как мои. Как же это страшно…

— Боишься?..

Как страшно, когда так близко звериные глаза, а в них года, наполненные болью и злостью…

Он снова уберег меня от меня же. И снова спас человека. И снова заставил меня вспомнить.

Сдержаться. Сдержать себя. У него есть право на эту злость и ненависть, но он отказался от него. У меня его нет. Я — Зовущая. Я — безумна. И мой враг — это не таинственная Руос-ас-Карна, не последний Лорд дроу, и уж тем более не этот полумертвый от ужаса человек. Главный враг — я. Но я останусь человеком. Останусь.

Или нет?..

Я медленно поднялась на ноги. Как будто ничего и не было, только люди в ужасе не решают сделать даже шаг ко мне. Страшно? Страшно?!

— А ведь я человек. Такой же, как вы, — прошептала я.

— Не такой, — едва слышно выдохнул командир отряда, поднимаясь на негнущиеся ноги.

— Хватит! — Галеадзо вмиг оказался рядом и в упор посмотрел на него. — Замолчи наконец! Разве не видишь…

— Уйди… — хрипло пробормотала я. — Уйди, Галеадзо…

— Снова? — только и спросил он, когда я подняла голову вверх, к солнцу, высушивающему слезы, и глотнула ртом воздух. — Не надо. Ты не выдержишь такого еще раз. Аза! Ты слышишь?

— Уходи… Все уходите!

… — На юге Берии есть дивные птицы, — старик задумчиво уставился в окно.

— Какие? — я подняла голову от книги. Глаза уже устали, а учитель порой мог объяснить двумя словами то, что я заучивала целый день.

— Асайи, — Йоргус помолчал еще немного. — Записывай и запоминай. Их считали порождениями стихий. Детьми солнца и ветра. Чего только не придумает народ… Тем не менее, их вид впечатляет, размах крыльев примерно…

…тенью мои руки над головами людей. Золотом глаза. Тело — боль. Боль, к которой можно привыкнуть, если уж так вышло — быть Зовущим.

Враг мой, что всегда со мной, что все обо мне знает. Такой опасный и родной. Неотделимый.

Нельзя больше боятся себя. Нужно разобраться в себе и пытаться себе верить. А для этого… Золотом глаза, тенью руки. И не смотреть на лица людей. Только вверх. Оторваться от земли, теряя то последнее, что может сдержать. Того, кто может сдержать. Забыть о тех, кто может быть в твоей власти и подчинить самого неудержимого зверя из всех — себя.

Теперь уже все по своей воле. Это несложно, а вот вернуться обратно. Я могу вернуться! Могу…

— Аза…

Неужели и сейчас все понял?.. Не останавливает больше, просто смотрит.

— Вернись.

Должна. Как бы не было трудно.

Восторг! Восторг — вот что я чувствовала, взлетая в небо, взмахивая крыльями, поднимаясь вверх в лучах солнечного света. Расплавленное золото сверху и снизу, так ярко, что почти не видно неба. Разве есть смысл возвращаться туда, где все так сложно? Зачем? Здесь свобода и солнце…

Я уже не видела людей внизу, только желтую каменную равнину. Мне было весело и легко, я с криком кинулась к земле. Остановилась в аршине от нее, почувствовав исходящий жар, извернулась, коснувшись кончиками крыльев камня, взметнув облачко золотого песка, снова взмыла вверх.

Как же хорошо, спокойно и радостно… Разве бывает такое? Никогда бы и не подумала… Ветер и солнце.

А где-то там, под землей, живет народ, не видевший солнца четыре сотни лет!

Вот так. Вспоминать легко, если есть действительно важные дорогие воспоминания. Я в последний раз нырнула в лучи солнца и стала медленно опускаться. «Мне сейчас еще Галеадзо искать, а то улетела леший знает куда» — почти весело подумала я.

Заболела голова. Громко хлопали крылья. Ну же…

…- Каждый Хозяин умеет превращаться в зверя. И не в одного, и не в двух. Но очень редко Хозяева делают это. Почему? — учитель посмотрел на меня.

— Потому что очень сложно вернуться в свой прежний облик! — отбарабанила я.

— Заучила, — довольно хмыкнул учитель. — Не просто сложно. Хозяин может сохранить свой разум и память. При должной подготовке, конечно… А теперь представь, каково магу в звериной шкуре, но с человеческой сущностью? Когда зверь не отпускает, не дает вернуться?..

Нет!!! Птичий крик раскололся о высокое небо и осыпался вниз острыми иглами.

Нельзя! Постепенно переставая нормально воспринимать реальность, я снова поднялась вверх и понеслась к горам. Я не хочу быть ни птицей, ни зверем! И я сильнее их!

Как же говорила Совушка? Брать силу не из себя, а из мира? Да… Управлять не собой, а всем… Заставить стихию проникнуть в себя, если своей мощи не хватает… Я раскинула крылья, ловя ими потоки ветра и стараясь успокоится. Ну же… Этот ветер — стихия, часть мира.

Кажется, я начинала понимать Совушку. Ветер беспрепятственно тек сквозь птичье тело. Нужно задержать его, всего лишь одного мига мне хватит. Я вдохнула его в себя… мгновение… нет, даже меньше… и он мне подчинился! И остался со мной. А теперь, теперь… Вывернуться наизнанку. Скинуть перья, пользуясь заимствованной силой.

— Вернись.

Вернусь! Найти бы место, куда приземлится, иначе просто разобьюсь, а ведь кругом уже горы… Вернусь! Вот, вижу площадку и небольшую пещерку, похожую на те, где гнездятся береговые птицы, только во много раз больше. На камни я опустилась, сдирая коленки.

«Я вернусь, — думала я, из последних сил заползая вглубь пещеры и сворачиваясь калачиком на полу. — Вот только отдохну немного — и вернусь… обязательно…»

Только вот сон не принес облегчения. Было холодно и больно. Трудные заклятья отнимают много сил, но неужели Совушка терпит такое? Сон, как и в прошлую ночь, не приходил. И снова Зов манил к очевидной смерти.

Я широко раскрывала глаза, а видела не стены пещеры, не ее каменный пол, а серые лица статуй и зеленый свет, мертвое пламя. Потом забывалась все-таки, лежала какое-то время, совсем не шевелясь, начинала тихонько постанывать от боли, плакала, кусала губы до крови, ломала ногти о камни… Кажется, пришла ночь. Увидь я луну, я бы на нее завыла. Стало немного легче, но еще холоднее, и захотелось пить.

От холода начинали неметь ноги, от бессилия — течь слезы. Я уже лежала, смотря в потолок пещеры и не двигаясь, лишенная сил и желания встать и куда-то идти, когда увидела над собой знакомое серое лицо.

— Тс-с-с… — а все равно я не смогла бы ни слова сказать, шершавый язык отказывался поворачиваться, присохнув к небу.

— Пей, — я не сразу сообразила, что об мои зубы ударилась деревянная походная фляжка. Расцепить их тоже оказалось задачей нелегкой.

— Молодец, — было непонятно, он говорит это мне или просто чтобы хоть что-то сказать ради спокойствия, потому что руки у него заметно дрожали, когда он поддерживал мне голову.

Живем. Вот только холодно. Я сумела оглядеться и заметила две наших сумки. Целеустремленно потянулась к своей, негнущимися пальцами начала развязывать ремешки. Галеадзо наблюдал за всем этим с явным непониманием.

— Холодно, — наконец высказалась я, отчаявшись расплести упрямые шнурки.

Галеадзо откликнулся коротко и очень нецензурно.

— Это ты мне? — подозрительно уточнила я.

— Нет, что ты, — только вздохнул дроу, вытаскивая оба одеяла и накидывая их на меня. — Лучше?

Я неопределенно скривилась. Потом подумала и пододвинулась к дроу. Опасно, конечно, особенно учитывая слова Совушки (и я имею в виду не урок про живое и мертвое пламя!). Но ведь в таком ужасном состоянии мне можно многое, верно? Так что я обняла его, запустив руки под куртку, и счастливо вздохнула, уткнувшись носом в плечо дроу.

Галеадзо немного помедлил и осторожно положил руки мне на спину.

— Вот теперь лучше, — глубокомысленно пробормотала я. — Гораздо.

Убедившись, что я не буду отпихивать его с дикими воплями «Не лапай, скотина!», дроу прижал меня к себе и просто сказал:

— У тебя получилось.

— Я вернулась.

— Вернулась…

Молчание затянулось. Он непроизвольно погладил меня по волосам. Леший. Леший, демоны и все проклятья мира, меньше всего я ожидала чего-то подобного, когда соглашалась на дело, сидя в темной урготской таверне. Ладно, хватит всяких нежностей, все равно придется спросить…

— Это страшно было?

— Очень, — ровно отозвался Галеадзо. — Пожалуй, так страшно мне не было даже в Руос-ас-Карне.

— Довела до такого одного из почти легендарных дроу — есть, чем гордиться, — усмехнулась я.

— Не только этим, — серьезно посмотрел на меня Галеадзо. Я не нашла, что ответить.

— Не хочу, чтобы ты шла к башне, Аза, — внезапно сказал он.

— Знаю.

— Я ведь нашел тебя по твоей боли. И страху.

— Страх… — мне хотелось об этом рассказать. Я посмотрела на Галеадзо, и первым вырвался вопрос:

— Почему ты его так ясно видишь?

— Слишком часто встречался. С чужим чаще, особенно тогда, но… Видишь — даже дроу не лишены этого чувства, — он улыбнулся. — Удивлена?..

Я покачала головой.

— Нет… — пробормотал Галеадзо. — Конечно же, ты не удивлена…

И я поняла, что если есть существо, которое меня поймет, то вот оно — здесь, со звериными глазами и такими человеческими чувствами в них.

— Страх… — я попробовала это слово на вкус. — Это что-то такое… Глупо говорить, что кто-то лишен этого чувства. Глупо — даже в бою, когда несешься, полный ярости истинного берсерка, глупо — потому что это — на миг, полный крови и хаоса. Может дальше — смерть. И призови богов, чтобы ты умер, не испытав страха, — именно в тот миг. Хозяева — даже три сотни лет назад — никогда не были берсерками. Они не способны на такое. При всем безумстве, неистовстве, кровожадности и жестокости — не способны. Потому что сильнее ярости берсерка — только холодная расчетливость Хозяина. Когда вся эта сила сочетается с собственным страхом. Своим ужасом — смешанным с ужасом подчинившегося зверя и острым ощущением ужаса людей, тебя окружающих, до ожогов ледяным, безжалостным, мощным чувством. И на него ты идешь добровольно. Абсолютно добровольно.

— И это с тобой каждый раз?.. — ответ не требовался. — И это — все это… проходит через тебя?

— Я Хозяйка. Никто ведь не поверит, что я боюсь — почти всегда…

— И я боюсь, — я могла бы сосчитать всех людей, которые столь спокойно сознавались в своем страхе. Раз. Два. — Раньше — не было такого… После того похода — не было. Только разве — что повторится все снова. Да и то… сдохнуть хотелось, но что-то держало. Поручения какие-то, долг, друг появившийся — позднее… А сейчас… да уже давно, с Ургота, действительно боюсь — за тебя. Но тебя же не остановишь, — дроу грустно улыбнулся. — А теперь это было бы еще и жестоко. После того, что ты с собой сделала.

— Я ничего с собой не делала, — я покачала головой. — Я такая есть.

— Понимаю, — с трудом проговорил Галеадзо, — но иначе не сказать…

— Я не хотела возвращаться! — сказала я. — Я не хотела снова становиться человеком!

Мне снова стало плохо. Действительно ведь не хотела. Страшно подумать, что я могла бы сейчас летать где-то высоко, забыв и землю, и долг, и друзей, и Галеадзо. Неужели так легко все бросить? И сколько Хозяев летают птицами и бродят зверями, поддавшись соблазну бросить все?

Знаете, как успокаивают инфантильных девиц, когда у тех разыгрывается истерика? Их держат за ручки, ахают, суетятся вокруг и подносят успокаивающие отвары. Знаете, как успокаивают измотанных и нервных ведьм? Если, конечно, нет под рукой ничего достаточно тяжелого… Просто держат в объятьях крепко-крепко, пока очередной приступ не пройдет стороной. И больше ничего не нужно.

Либо через минуту, либо через час… я спокойно вздохнула.

— Я хотела остаться там. Но — вернулась.

Он не спросил, почему. И так знал. Поцеловал — очень быстро, торопливо, скользнув губами по губам. Это хорошо, на нечто большее я вряд ли смогла бы среагировать адекватно. Понесло бы из крайности в крайность и еще неизвестно, какая крайность была бы безобиднее. Я медленно, но верно приходила в нормальное состояние. Посмотрела на себя со стороны и решила, что пора прекращать это безобразие. Отношения выясним позже… как бы не хотелось сделать это сейчас.

— И все же… Эта способность страх чуять… Это точно не… дар твой? — недоверчиво уточнила я, осторожно высвобождаясь из его рук.

— Нет у дроу магии. Никакой. И «даров» нет.

— Тогда как это… — попытка решительно отодвинуться на приличное расстояние от дроу закончилась неудачей.

— Хватит, — попросил дроу, и я успокоено замерла.

— Но это интересно же… — пробормотала я еле слышно. Дроу вздохнул. Потом усмехнулся… и вдруг аккуратно уложил меня на спину, только охнуть успела.

— Ты что?!

— Хватит разговаривать! — он подсунул мне под голову сумку и улыбнулся. — Спи уже. А то еще немного и вообще не выспимся. Оба. По… по разным причинам.

— Нахал, — буркнула я, натягивая одеяло до подбородка.

На каменном полу спать крайне неудобно, но было уже все равно. Главное, что кошмаров больше нет, ничто не зовет, и Галеадзо меня нашел.

— А вот…

— Спи!

— Нет, последний вопрос…

Иначе я ведь точно не засну.

— Ну что?

— А… — я очень по-храброму зажмурила глаза и выпалила:

— Ведь ты не спал в ту ночь, когда ко мне пришла Совушка?

Да зачем мне этот вопрос? Как будто и так не ясно — из предыдущих его слов…

— Не спал, — все, теперь глаза я просто не открою. — И все слышал.

— И… что думаешь? Про Зов, — поспешно уточнила я.

— Думаю… Думаю, со своим зверем ты справилась, а со Смертью будем разбираться вместе. Ты не умрешь. Помнишь Ургот?

«Уверена, что не умрешь?» — это тоже вопрос.

«Слово мага-Хозяина», — а это — своего рода обещание…

А сон был темным и пустым, и я не знала, хорошо это или плохо.

Все утро мы спускались с горы, ни словом не обмолвившись о ночном разговоре.

— Путь через ущелье, — провозгласил Галеадзо, когда крутой спуск остался позади.

— Вот только кажется мне, что нас там ждут…

Я, конечно же, накаркала. Так просто люди герцога не уйдут.

— Они нас пропустят, — уверенно сказал Галеадзо, рассматривая живописную композицию «отряд из десяти человек чрезвычайно ненавязчиво перекрывает горное ущелье». — Я ушел тогда беспрепятственно, они лишь молчали и смотрели вслед.

— А сейчас опомнились…

* * *

Девушка и дроу переговаривались и не делали ни шага вперед. Боруна решительно тряхнул головой пошел к ним.

— Командир…

— Молчи, бестолочь! — сержантик тут же заткнулся. Остальные просто наградили его тяжелыми взглядами.

— Мы думали, вы ушли дальше, — Боруна ляпнул первое, что пришло на ум. — Только вот там нехорошо. У ребят голова начала болеть, кто-то совсем идти не мог.

— Руос-ас-Карна не пускает, — прошептал дроу.

— Не знаю такой. Только вот… В общем, держи, — Боруна протянул эльфу полупустой мех с водой. — Неизвестно, есть ли там источники, так что пригодится, а нам с ребятами хватит, чтоб до Носьвы добраться. Держи, не отравлено.

Дроу задумчиво покосился на подарок. Потом усмехнулся. Темный эльф. Неправильный какой-то эльф, на человека похож больше, даром что глаза горят и кожа серая, как у нечисти какой. А эльфы, они ж такие… вечные и прекрасные, а не человечные. «Ишь ты, — подумал Боруна, — и улыбка человеческая совсем, и клыков что-то не видно…». И улыбнулся в ответ.

— Верю…

— Удачи вам, что ли… — Фалассий кивнул ведьме. — Уж прости ты нас.

— А что герцогу скажете? — а Хозяйка, похоже, до сих пор не мыслит, что начальник столичной стражи вот так легко их отпускает.

— А правду скажем, — пожал плечами Боруна. — Герцогу врать нельзя.

Ведьма недоверчиво нахмурилась.

— Да просто ваше дело, видать, важнее, — вздохнул Боруна. — И это любой бы понял, если б увидел, как тебя тогда… выворотило…

Ведьма виновато (если глаз не обманывает) потупилась.

— Да хорошо все, милая. Ну, бывайте…

Боруна скомандовал уходить. Солдаты улыбались и хлопали друг друга по плечам — сказать кому, ведь не поверят, что такое быть может — что дроу человека (причем жалкого дурака, которого сам Боруна не переваривал) спасает, а ведьма в зверей да птиц обращается… Не поверят. «Но нужно постараться — чтоб поверили», — внезапно подумалось Боруне.

* * *

Я изумленно глядела на проходящий мимо отряд. Ни страха в глазах, ни ненависти. Интерес, любопытство, уважение. Только белобрысый сержант низко-низко наклонил голову и глядел лишь под ноги.

— Знаешь, Галеадзо… Я думаю, дроу не так уж долго будут жить под землей. Смотри, как все быстро меняется в этом мире, — проговорила я.

— Серьезно?.. — Галеадзо прищурился.

— А сам-то ты как думаешь? — улыбнулась я. — По крайней мере, есть шанс, что люди выбросят из голов эти дурацкие страшилки про жителей подземелий.

Галеадзо на секунду задумался, разглядывая подаренный мех с водой, а потом повернулся и крикнул вслед отряду:

— Командир! — черноволосый оглянулся. — Темные эльфы никогда не приносили жертв! Тем более, не воровали людей!

— Верю! — прокричал в ответ тот.

— А еще у нас красивые города и хорошее оружие!

— Да ты никак торговые связи налаживаешь?! — выкрикнул кто-то из отряда, вызвав всеобщий хохот, а начальник кивнул:

— Верю, дроу, верю! Свидимся еще! И ведьму свою береги, она у тебя бешеная…

Дроу улыбнулся. Только когда весь отряд скрылся из виду, он повернулся ко мне

— Он сказал, что верит.

— Он так громко это сказал, что я тоже, представляешь, это слышала, — не удержалась я. — Только про «бешеную» — это он все-таки зря.

— Да ладно, все верно подметил… Да, вот уж не думал, что буду «торговые связи налаживать» с людьми.

— Ну, о том, что про тебя накрости сказки начнут сочинять, ты тоже не догадывался. А видишь, как все повернулось.

— Теперь хоть действительно на поверхность возвращайся, — дроу поправил сумку. — Ну что, бешеная моя, дальше идем? Совсем немного осталось.

Я улыбнулась, хотя настроение, ненадолго поднявшись, вновь упало. Ага, осталось совсем немного — пройти в эту жуткую башню, найти черт знает что и умудриться его оттуда забрать… И еще выжить было бы неплохо, а то тут Зов, видите ли, самой смерти… Совсем немного!

Но с другой стороны… Если на миг остановиться и посмотреть назад — быть может, осталось действительно немного по сравнению с тем, что было сделано?

Я в последний раз оглянулась и бодро зашагала вперед, через ущелье.

…А где-то за уже пройденным лесом стояла маленькая деревенька Носьва. Там, в избушке на окраине, на широкой скамье, под толстым стеганым одеялом лежал маг. Травник Даян сидел неподалеку, перебирая разные растения и связывая нужные в пучки. Маг наблюдал и изредка давал советы, всегда дельные, надо сказать. Слабость постепенно проходила, он даже вставал иногда, и во многом это была заслуга Даяна.

— Это надо же, такое колдовство творить, — в очередной раз возмущался Даян. — Ясно, почему мне бабушка говорила, что с травами — оно и людям польза, и самому спокойней будет…

— Ты еще ученицу мою не видел, травник… В тринадцать лет — геллеренум… демон высший, страшилище этакое… — кривил тонкие губы маг.

— Видел-видел, — фыркал Даян. — Сказал бы кто другой, что ты ее учил — я бы не поверил… Боишься за нее?

— Боюсь. Но и дров наломал порядочно. Сам виноват.

— Так плохо же ты ее знаешь, раз думаешь, что, послав за ней людей, прощенье получишь.

— Не надо мне ее прощенья, — отмахнулся маг. — Жива бы была — и ладно.

И что-то такое звякнуло в голосе колдуна, что травник, нахмурив седые брови, внимательно взглянул на своего нежданного гостя.

— Дурак я, — пробормотал Йоргус. — Дурак. Слабовольный.

— Со слабой волей в магах нечего делать, — жестко рассудил Даян. — Чего сотворил, ну-ка говори. А потом решать будешь, как дальше быть. Наколдовал что пакостное?

— Нет, — бесцветным голосом отозвался маг. — Чего уж молчать теперь… Учить взялся. Не то чтобы сдуру, скорее — из гордости.

— Так и гордись. Ученица сильная и упрямая, видать, — усмехнулся Даян. — Вернется твой отряд, несолоно хлебавши.

— А и может, — вздохнул маг. Ясно было, что рассказал он далеко не все. — Что ж делать-то теперь?

— Удачи ей пожелай, — посоветовал травник. — Хоть мысленно, а все одно — поможет.

— Тоже бабушка говорила? — хмыкнул собеседник.

— Нет, колдун, это все люди знают, только ваша братия почему-то забывает… Говорят, мол, заклятья надежней…

Глава 10

— Держи, — Галеадзо протянул мне медальон прямо на ходу. — Я подобрал, решил, что пригодится. — Возьми.

— Ну ладно, — я взяла круглую пластинку и задумчиво провела по ней пальцем. — Наверное, негоже обиды за собой оставлять. Он, конечно, тот еще старик, но растил меня десять лет. Верно?

— Верно. Растить такое чудо десять лет и не свихнуться — это надо уметь.

Я усмехнулась. И больше не оборачивалась назад.

Ведь действительно — последний шаг сделан, и назад не повернуть. Да что там говорить — я бы не повернула еще тогда, давно. Когда впервые услышала предупреждения — от русалок, когда впервые в голову пришла невероятная мысль о том, что эти Темные эльфы — не такие уж и плохие ребята… Или еще раньше — когда мой главный на тот момент враг не дал мне найти свою смерть — падение с вершины сторожевой башни подземной столицы дворфов?

Я мысленно застонала — как же рано все началось и сколько сделано… и как же все это может закончиться?..

Руос-ас-Карна. Высокая, большая, сложенная из темных блоков. Такую породу камня я видела в горах Эрьего. Странное это ощущение — когда видишь наконец то, к чему стремился так долго. Странное ощущение и странные силы вокруг. Я скосила глаза в сторону Галеадзо — не думала, что он может так сильно побледнеть.

Последняя ночь была наполнена бредом, кажется, я даже говорила во сне, мешая слова разных языков с невнятным бормотанием, по крайней мере, Галеадзо наутро молча сунул мне в руки слабый успокаивающий настой и напомнил, что я уже который день забываю пить сон-траву на ночь. Я не стала говорить, что корень червеца, старательно разжевываемый мной каждый вечер — средство раз в десять сильнее, но мне не помогает.

И вот мы подошли к башне Тэйрона. Подошли — и стоим, не делая последних шагов. Идиоты. Как еще сказать? Чего мы ждем? Что — там?

А что там?..

Я опустилась на колени. Башня окружена горами, к ней не может подойти никто кроме Галеадзо и мага, которого он приведет. То есть меня. Как я поняла, Руос-ас-Карна блуждает. Единственная блуждающая башня, которую я видела собственными глазами — та, в которой обитал Сакердон. Но она держалась целиком на магии, да и быть по-другому с блуждающими башнями, домами, дворцами, городами, вообще с любыми постройками! И конуру собачью не заставить сдвинуться с места, а уж тем более менять местоположение безо всякой системы, предварительно не напичкав эту самую конуру магией. Но… блуждающую башню уже не заставить стоять на нужном месте в нужное время. Секрет утерян триста лет назад, в первые Магические Столкновения. Триста! Неужели Лорд был первым, кто еще за сто лет до войны волшебников сумел создать блуждающую башню и настроить ее на возвращение в определенное место в назначенное время? Я провела ладонью по песку и судорожно вздохнула.

— Что такое?

— Галеадзо… Иначе и быть не может, ваш последний Лорд был магом. Магом огромной силы.

— Это исключено, — даже не поморщившись, отозвался дроу.

— Тогда почему башня сейчас здесь? Тогда почему здесь магии столько, что я могу оживить хоть все эти горы вокруг?!

Галеадзо нахмурился, вспомнив, как меня качало из стороны в сторону после сотворения одного стихиаля, но все равно покачал головой:

— Он не был магом, Аза.

Не врет. Но он мог не знать. Но тогда непонятно поведение Тэйрона. А магия здесь просто бурлит и пенится, можно почувствовать как что-то теплое и колючее скользит по коже — это она и есть. Я чуть прикрыла глаза — изумительное ощущение. Но… Снова «но»… Это слишком. Слишком сильная, слишком яркая магия. Как будто ее что-то сдерживает в одном месте. Скорее всего — башня.

В голову пришла безумная мысль — Лорд Тэйрон был магом и каким-то образом заключил магию здесь. Так можно. Например, при создании артефактов — в какую-то вещь вкладывается определенное заклинание, но одно дело — колечко, отводящее проклятья, и совсем другое — башня, сдерживающая огромную мощь. И зачем? Что же такое хранится внутри, что Лорд пошел на обман всего народа? Бросил туда своих воинов и умер сам? Тогда он вполне мог наложить заклятье на свою смерть — и оно убило солдат. И оставило в живых случайного дроу — Галеадзо. Но тогда получается — Тэйрон понимал, что в будущем будет необходимо завершить начатое им дело, а именно — вернуть дроу «Знание».

Вроде бы подобная догадка не вызывала никаких противоречий, кроме того, что у дроу за всю историю не было ни одного мага. И что-то все равно не давало мне покоя — как будто я пытаюсь вспомнить ускользающий сон, когда кажется, что вот-вот увидишь желанную картинку, а сознание упорно отказывается ее воспроизводить. И как же узнать правду?

Верно, войти внутрь.

— Галеадзо.

Дроу вопросительно посмотрел на меня.

— Идем.

— Ты точно…

— Хватит. Ты знаешь, что да.

Дроу пожал плечами. Конечно, он знает. Просто не может не спросить в последний раз.

— Я не умру. Ты так сказал. И ты не умрешь. И если ты допускаешь такую мысль, чтобы сдохнуть ради сородичей, то я ее не допускаю.

Галеадзо улыбнулся, подумал и достал меч. Я — «лепесток». Дроу изогнул бровь.

— Я все равно думаю, что Лорд Тэйрон был магом. Против призрака любое оружие будет бесполезно. Но «лепесток» его хотя бы отпугнет, — объяснила я.

— Ты такого мнения о… о нашем последнем Лорде?

Я не нашла что ответить, но сильнее сжала рукоять старого ножа. Не знаю, будет он мешать или наоборот поможет. По логике вещей — должен помогать, но я никогда не могла понять призраков. Даже Сакердона. Галеадзо только покачал головой, взял меня за руку и коснулся внушительной двери с кольцом посередине, и я снова удивилась, сколько же магии сдерживает эта башня.

Немного поколебавшись, частично я все-таки приняла свою звериную ипостась — в конце концов, страшнее, чем было тогда, мне уже не будет, да и сдержать себя смогу. Надеюсь.

— Она пропустила нас.

— Конечно, — постаралась как можно бодрее сказать я. — Ведьма я или как?

— Даже не знаю… — задумчиво протянул Галеадзо, явно стараясь не отставать от меня в позитивной интонации.

Получалось плохо. У обоих. Я вздохнула и страдальчески закусила губу. Дверь закрылась сама, как в сказке. Казалось, от нее к стенам прошел тихий гул. В башне оказалось светлее, чем можно было предположить. Свет шел… отовсюду. Слабый, мерцающий, но он был везде. А так — ровный круг каменного пола, а в середине — столб, через проем видна лестница наверх. Я подошла к ней, заглянула — и мне резко перехотелось подниматься. И дело было не в чертовой куче ступеней, а в статуях. Вернее, это с первого взгляда они казались статуями, со второго становилось видно, что это скорее сильно выступающие барельефы, до одурения похожие на настоящих, живых эльфов — вот подадутся еще чуть-чуть вперед и шагнут на лестницу, серьезные и мрачные. Нигде я не видела ничего подобного, думаю, даже у гномов не выйдет сотворить нечто похожее.

— Наверх?

— А больше некуда.

— Ты что-то чувствуешь?

— Как и четыре сотни лет назад. Что-то очень сильное и невраждебное. Только сейчас его больше.

— Насколько больше? — осторожно уточнила я.

— Намного. На очень много, — подумав, выразился Галеадзо.

Я занесла ногу над первой ступенькой. Занесла — и поставила обратно.

— Ты магию чувствовал.

— Я не мог.

— Когда ее много, ее даже насекомые чувствуют.

Галеадзо не нашел, что возразить.

— И ты все еще говоришь, что Тэйрон не был магом?

— Хватит обвинять во лжи нашего Лорда! — не выдержал дроу.

— Я не обвиняю, я размышляю вслух!

— А ты можешь размышлять, поднимаясь по лестнице? Быстрее закончим, быстрее уйдем отсюда!

Я покачала головой и шагнула. Галеадзо шел рядом, касаясь локтем, благо, лестница была достаточно широкой, а не из тех, что так любят гномы — как раз чтобы смог пробежать не очень упитанный дворф в броне, ни больше, ни меньше. Да, сразу видно, что строили дроу, даже вот этот странный барельеф на стенах…

— У вас часто делают нечто подобное? — я остановилась перевести дыхание и кивнула на стену.

— Да, довольно часто, — Галеадзо покосился на свой почти портрет, выпирающий из стены. — Только обычно изображаются не дроу, а какие-то картины — война, праздники, события прошлого… звери, деревья. Мы ведь все помним. И землю, и небо.

— Говоришь, ниоткуда башня появилась?

— Да, — похоже, его уже несколько раздражает то, что я подвергаю сомнению каждое второе его слово.

— Советники, которые знали об уходе Тэйрона — они дали клятву на смерть. Разве строители башни не могли дать такую же?

— Но никто больше не умер.

Да, нестыковка. Я задумчиво сделала еще несколько шагов и снова остановилась.

— Слышишь?

— Что?

— Гудит, — я раздраженно откинула волосы со лба, как будто они мне мешали, и прислушалась.

Галеадзо нахмурился и неуверенно кивнул.

— Знаешь, что это напоминает? — он покосился назад.

— Догадываюсь, — мрачно отозвалась я.

…Огромная, мощная волна зарождается где-то внизу, стекаясь к каменной лестнице со всех сторон, собирая по пути даже самые маленькие частички магии, крупицы, пылинки… Их все больше, волна растет, свирепеет, шумит… Подкатывает к нижним ступеням, оставив после себя вычищенный, вылизанный пол, камень, стены… песок за стенами, воздух… Вокруг больше нет магии.

Вся она собралась у ступеней.

Чтобы с грохотом взмыть вверх по лестнице…

Чтобы защитить. Выполнить последнюю волю, последний приказ. Я — знаю.

Откуда в моей голове твои слова, Лорд?..

Тэйрон не был магом. Он был правителем. Великим правителем, отчаянно желающим счастья свому народу. И зачем были все эти мысли и раскалывающееся от напряжения сознание? У дроу не было магии. Но появился Лорд, который смог понять то, что не понимали десятки тысяч сильнейших магов до него. То, о чем говорила Совушка.

«— Слушай, Аза, слушай. Ты — маг, но силу не берешь. Это она проникает в тебя. В какой-то мере, вы используете друг друга, она тебя — как сосуд, ты ее — для своих нужд. Подчинять свое же — легко, а вот попробовать взять, черпнуть из живой стихии, заставить ее проникнуть в тебя… Только так можно сделать невероятное».

И башню он создал, не строя. Позволил ей создаться. Позволил ей стать сосудом. Огромным артефактом, собирающим магию. Небо, вот его можно называть Хозяином, а не себя, глупая, слабая колдунья! Вот кто сделал невероятное — дроу, неспособный даже на самое простое заклинание, сумел подчинить себе… все. Как? А все та же смерть. Добровольная жертва, причем спланированная заранее — это огромная сила. Это какая же воля… какая бешеная воля, какая внутренняя сила жила в том существе?.. А он… он знал все, знал, что умрет сам и много его воинов. Знал, что только через много-много лет Руос-ас-Карна снова пустит чужаков. Он знал все в момент своей смерти! И спустил силу на башню. Руос-ас-Карна… Живая башня. Живая башня с живой силой, поставленной на защиту. На защиту чего?!.. Ради чего ты, Лорд, все это сделал и сам умер? Ради чего ты убил стольких?!..

Гул постепенно нарастал, как будто приближался огромный пчелиный рой.

— Опусти меч, — тихо сказала я Галеадзо. — Оружие здесь не поможет.

Он только вопросительно посмотрел на меня. Помогу ли я? Тогда эта волна убила чертову кучу народа. Защитила… Зачем такая защита, что убивает даже своих?!

Закусив губу, я попробовала мысленно вникнуть в суть этой защиты. Может… может, это как рыболовная сеть, в которой маленькая рыбка всегда найдет подходящую брешь?..

Нет. Это была именно волна. Волна, проскальзывающая в любую щель. Разбивающая камни. Я все-таки попробовала плавно проникнуть в нее. Могу же проникать в разум, так что мешает проникнуть в силу? На момент поменяться местами и сделать ее своим хранилищем, а не наоборот? Слабый, едва заметный толчок и… Ответный удар отшвырнул меня аршина на два, впечатав в ступеньки спиной. Голова заболела нестерпимо.

Я только успела заметить, как Галеадзо, что-то сказав, хватает меня за руку и тащит вверх по лестнице за собой. Ног не чувствовала совсем, но тем не менее понимала, что бегу. На последней ступеньке споткнулась, а когда снова выровнялась, сзади нахлынуло что-то теплое и колючее, пробив тело сотней маленьких иголок и заставив выгнуться дугой. Глаза Галеадзо горели двумя огоньками, он что-то говорил, а я не слышала, я смотрела за его плечо, туда, где на возвышении горело пламя. Зеленое.

— Мы это искали? — я указала на огонь и поняла, что не слышу и своего голоса. В ушах стоял все нарастающий и нарастающий гул. Галеадзо обернулся, и я поняла, что он его не видит.

Он снова что-то сказал. Я непонимающе развела руками, гул становился невыносимым. Оттолкнула дроу, побежала к центру зала, к зеленому огню. Что-то ударило по коленям, заставив упасть. Я ошарашено смотрела на вьющиеся по полу, растекающиеся по стенам, лижущие потолок потоки силы. Так много самостоятельной магии, что она видна? Разве возможно такое?! Все четыре сотни лет башня собирала магию со всех мест, где появлялась, и копила ее в себе?!

— Зачем?.. — выдохнула я.

Словно в насмешку сила ударила мне в лицо, подняв волосы и заставив глаза заслезиться. Казалось, если встать с колен, то тебя просто поднимет в воздух и начнет швырять об стены. Я снова посмотрела на зеленое пламя. У меня оно всегда было красным, хоть как-то подражая настоящему, здесь же… Самое мертвое.

Что это значит? Чего желал Лорд Тэйрон своему народу? За что отдал свою жизнь и даже множество чужих? Правитель мог послать на смерть своих людей только ради… ради всех остальных людей… Вернее, дроу, конечно дроу… Ах, да какая разница!..

Я обернулась посмотреть на Галеадзо, но ветер взметнул волосы, не давая его увидеть.

…Только ради остальных. Только ради всего народа. А что может быть настолько важно для всего народа? Та война… Идэриус говорил, что будь у них маги…

— Дура… — потрясенно прошептала я, понимая, что хотел сохранить Лорд Тэйрон. Даже не сохранить. Сначала скопить, собрать, а потом… А потом понадобился бы маг. И его смерть. Та же жертва, что принес и он в самом начале этого грандиозного ритуала.

Я решительно встала на ноги и шагнула к пламени, протянула к нему руки. Ответ был везде, вокруг меня. Что может желать народ, лишенный магии? Да только этой самой магии!

И… и в чем-то не права была Совушка. В конце концов, живое пламя может появиться без дерева и кремня. Но — только в руках человека. Высекающего ли искру, или применяющего заклинание, но — только в его руках. И без человека любая сила все равно будет мертвой. Смерть дерева дает жизнь пламени. Башня жила благодаря смерти Тэйрона. Скопленная в ней сила будет жить благодаря мне.

«Вот что звало меня, — отстраненно подумала я. — Вот что за смерть меня ждет…»

Где-то внутри проснулся зверь, зарычал, забился в припадке ярости — да как, да как можно сейчас умереть, ведь всегда спасалась, из воды сухой выходила, всегда выживала — даже когда совсем страшно и надежды не было?!..

Даже сквозь шум я услышала, как крикнул Галеадзо, когда я протянула руки к мертвому огню — центру всей этой магической круговерти. Бусы начинали жечь шею. Берут часть силы на себя. Сбросить их надо, а мне бы только взглянуть еще раз на этого дроу… Имею я право?! Обернулась, взглянула — глаза, в которых только боль, искаженное лицо. Не пускает его ко мне магия, не пускает… И верно.

Зверь уже не рычал, не метался, лишь тихо скулил, не желая умирать.

Пальцы закололо, русалочьи бусы — углями на коже, я впускала магию в себя. Так часто ломала разум других существ, а теперь вот и тебя, Хозяйка, призвали… И ты теперь умереть готова…

Нет! Поднимает зверь голову, царапает острыми когтями душу… Глаза желтые, а в них ужас, какого в человечьих не увидеть, да только зверь побежден, не может больше противиться великому Зову…

Как же много ее, этой магии, как много… Как будто внутри тела нет ничего, одна лишь могучая сила… Собрать… Стать второй башней Тэйрона, второй Руос-ас-Карной. А потом… потом — как в Урготе, когда все только начиналось. Выбросить, швырнуть в мир — Магия последнего мига. Только целью теперь будет не уничтожение, а один большой, немыслимый дар народу дроу — магическая сила.

Со стен сползали зеленоватые огоньки, подбирались к постаменту, текли в мои руки, тело разрывалось от боли и переполняющей его мощи.

Все. Неизбежность. Снова смерть, как и четыре сотни лет назад. Снова отряд людских охотников за спиной, скоро они уже будут здесь… все повторяется… Все…

Нет! Я думала, что разучилась дышать, но вдох вышел глубоким. Нет! Ведь даже не смотря на то, что Руос-ас-Карна не позволила бы им пройти сюда, — люди герцога ушли, сами прекратили преследование, они поверили дроу, поверили и приняли его! Как и половинчик Удо — еще там, в Верице, как и некромант Айсо Заро, как и орк… А Светлый эльф, Лаэсс, сам дал Хозяйке свой Амулет Крови… И значит — не будет топота новых вражеских отрядов на лестнице… Да и врагов больше нет! Нет! И никто не сможет помешать дроу владеть магией!

Если только я простою до конца…

До конца!

Когда последняя зеленая искорка впиталась в ладонь, я с воплем сорвала с шеи русалочьи бусы. Камни плавились прямо в моих руках, не выдерживая такого средоточия силы, разноцветными каплями падали на пол, проскальзывая между пальцев.

— Что ты сделала?! — в абсолютной и внезапной тишине выдохнул Галеадзо, бессильно опустив протянутую было ко мне руку.

Говорить не получалось. Осталось только одна неизбежность — моя смерть. И я смотрела на неподвижного дроу, слабо улыбалась и хваталась руками за пустой постамент. Камень оседал под моими руками, осыпался мелкой крошкой. Я забрала всю магию, всю.

Зверь уже умер, умер первым, давая человеку время проститься, и его смерть была похожа на сон — желтые глаза погасли, остались только серые — медленно теряющие зрение…

Ничего не осталось.

И нечему держать Руос-ас-Карну. А значит — башнярушится.

По стене поползла трещина, заставив дроу вздрогнуть. Галеадзо посмотрел на меня, шагнул, обнял, не давая упасть.

Глупо предлагать ему уходить. Не уйдет. Похоже, обваливалась лестница, а он целовал мои глаза и лоб.

— Я умру сейчас, — с огромным трудом проговорила я непонятно зачем.

— Я тоже, — спокойно согласился дроу. — Но мы умрем без страха — потому что сейчас… самое страшное уже произошло. Для нас обоих. И больше не будет ничего.

Я поняла, как он устал. Поняла, как устала я. Даже обиды — обиды на то, что нормальной жизни у нас не будет, что она закончилась этим походом, а все наши отношения — этими поцелуями, — не было. И злости на то, что эта смерть — не смерть берсерка в жаре схватки, а страха нет не потому, что есть бесстрашие, а потому что нет просто ничего больше, совсем ничего — не было.

Но… Он же обещал, что я не умру. А я… Я ведь тоже сказала… И если ты допускаешь такую мысль, чтобы сдохнуть ради сородичей, то я ее не допускаю…

Но если он и вправду не способен ничего сделать, то я ведь просто переполнена магией! И перед смертью и своей Магией последнего мига я еще способна на заклинание! И что же делать?.. Ведь я — Зовущая, Хозяйка, в этот момент необыкновенно сильная, но — Зовущая. Не больше…

…И когда сверху посыпались камни, а дроу крепче сомкнул руки на моей спине, я призвала единственное существо, способное спасти Галеадзо…

Мое создание.

А потом было больно, и темнота вокруг…

* * *

Сначала вернулся слух. Кто-то мерным басом повторял раз за разом одни и те же слова, а воспринимать их я начала только раза с четвертого-пятого.

— Я услышал ее. Я понял, что она в большой беде. Я прибежал так быстро, как только мог. Я разобрал все камни. Я дал вам силу камней, их твердость и стойкость, и ты выжил. И она выжила, я же знаю. Но умирает снова, эльф, и я не знаю, что сделать. А ты знаешь? Ну, скажи, скажи…

Стихиаль, творение мое. Услышал, пришел, спас…

А смерть… Должна я умереть, иначе не выйдет! Должна! Но как же это трудно, когда начинаешь видеть… Небо, солнце, лицо Галеадзо — каменное, только глаза бешеные глядят, не мигая, и губы сжаты в одну тонкую линию.

Я улыбнулась, протянула к нему руку, провела по лицу, сказала… Ничего не сказала. И руку не поднимала. Показалось. Даже на улыбку сил не было. Галеадзо не говорил ничего.

Стихиаль сказал.

— Неужели ты жить не хочешь, маленькая? — как ребенок, он все равно как пятилетний ребенок! Но от этих слов из моих глаз потекли слезы. Хочу я жить, хочу! Да только магию выпустить можно, только убив тело! И никак иначе…

Галеадзо осторожно коснулся моего лица. Потом снял с пояса нож-«лепесток».

— Что ты делаешь?! — взревел стихиаль.

Лицо дроу болезненно сморщилось, как будто это себя он полоснул по руке, а я снова почувствовала боль, почувствовала как кровь обволакивает локоть, запястье… Большая рана, глубокая… Но странно — с каждой секундой мне становилось легче дышать…

Просто «лепесток» — загадка по сей день. Вместе с жизнью он отнимает и магическую силу.

И хоть он уже немного «привык» ко мне, этого было мало, и он не мог не забрать магию, что разрывала меня изнутри. И выпустить ее. И немеющая от боли рука стала трещиной огромного сосуда, живого артефакта, и эта кровь обманула великий Зов.

Магия, преобразованная, живая, проникала в мир, накрывала его теплым и колючим одеялом… Проникала вниз, под землю.

Со всех сторон наваливалось так много вещей — ветер, воздух, солнце, свет, небо, голос стихиаля, глаза Галеадзо, его руки… Хотелось плакать от боли и счастья. Послышались какие-то чужие голоса. Нет, знакомые. Нужно было встать, поцеловать Галеадзо, потом отряхнуть одежду, узнать, кто же это здесь кроме нас… Меня хватило только на то, чтобы повернуть голову.

И я еще успела удивиться тому, что вижу Айсо, и Удо, и Чачу, и Лаэсса… Черт, а может я все-таки умерла?.. Ведь как такое может быть — чтоб все они здесь были?.. А у эльфа почему-то рубашка на груди совсем красная, а еще все бледные и быстро приближаются, и что-то говорят…

А еще — тихо, ласково заурчал огромный зверь, поднимая голову и заглядывая мне в душу своими дивными глазами.

Глава 11

— Ой, Аза, голова твоя бедовая… Знал бы, зараза, что ты надумала, никуда бы не пустил! Еще там, в подземелье — гному по башке, тебя на плечо, заткнуть рот, чтоб не вопила — и как бы все хорошо да спокойно было бы! — в сотый раз повторял Чача. Я в сотый раз улыбалась.

— Хочешь, чтоб все было хорошо, дай мне ложку!

— Пей! — орк поднес к моим губам чашку с супом.

— Не буду! — вздохнула я. — Вполне могу есть ложкой, сама, и вообще все в порядке. Да и тебе роль няньки не идет.

— Эльф сказал — чтоб тебя не слушал, тебе отдыхать надо, так что молчи вообще, — заупрямился Чача.

— Он это всем говорит, но Айсо, например, давно не обращает внимания. Прекрасно видит, что я здорова!

— Та-а-ак, запомним… Пей, пей!

— Отвали, Чача. С каких это пор ты слушаешь эльфов?!

— Лаэсс хороший, — пожал плечами Чача. — И уши у него ничего так, почти незаметные…

— Тогда вообще есть не буду, если ложку не дашь! — сказала я свое веское слово.

— Держи свою ложку! Ага, теперь пей…

— Чача!

— Лаэсс сказал…

— Ну и что? Может, он на меня обижается за то, что я ему рубашку испортила, вот и отыгрывается… Не заставляй меня чувствовать себя калекой! Лучше расскажи наконец, как оно все было.

На самом деле Айсо это уже сделал, но в его варианте это звучало примерно так: «Прибежали — а там полный…! Обратно выбрались, тоже…! Твой дроу — как мои зомби, честное слово! А сама ты — еще хуже! А теперь вот ухаживай за тобой!». Чача прикинул, можно ли мучить мою неокрепшую психику теми воспоминаниями, и все-таки решился.

— Ох, Аза, страху было-о… — он задумчиво подпер кулаком подбородок, смирившись с моей самостоятельностью и с тем, что я отобрала у него чашку. — Сидели мы в этой Верице, сидели… И вдруг на какой-то день Лаэсс как взорвался — говорит, мол, надо ехать за ними… за вами, то есть. Ну никто и не возражал сильно. Мигом собрались, выехали. До Носьвы гнали, как сумасшедшие, Лаэсс путь показывал… Я тебе уже говорил, что я его, Лаэсса, уважаю?.. Гнали-то гнали, да только ясно было, что не успеваем, на эльфа вообще смотреть было страшно… Связь эта амулетная и все такое… А в деревне — Йоргус, учитель твой бывший. Ты уж навести его, а то он так и думает, что ты на него в обиде — как убедился, что ты выжила, так и уехал, мрачный. А он ведь нас перекинул к тебе и обратно портал открыл. Ох, как же травник ругался! Дельный старик… Как только мы, значит, там объявились, Лаэсс на колени падает, а в груди — рана, и кровища хлещет…

Вот как амулет дал знать о моей смерти. Я невольно потянулась к шее.

— …Кое-как в себя пришел, над раной что-то пошептал и снова побежал… А там эта орясина! А ты — только глянула, и глаза закатились. И Галеадзо тебя держит, и песок весь в крови… Вот в тот момент я понял, почему про дроу такие байки страшные ходят… Лицо неподвижное, только глаза… безумные глаза! Как глянул — так я чуть корни не пустил. И уж думал по глупости, что это он тебя прикончил. А он только посмотрел, как мы подбегаем и тихо так сказал — «Не отдам». И никому, слышишь, никому не дал тебя на руки взять, сам нес до портала. Боялся, как бы что не случилось, значит… Как в Носьве появились, травнику отдал, и так и сел на землю, ноги не держали…

Дверь открылась и в комнату вошла Ния, та самая старушка, приютившая как-то нас с Галеадзо. Сейчас я снова лежала в ее доме. Судя по звукам, доносившимся со двора, могу предположить, что дров такое количество гостей накололо на год вперед, а также починило и обновило все, что было можно починить и обновить.

— Ах ты паразит! — орк тут де схлопотал полотенцем по шее. — Ишь что удумал! Тебе что сказали — девочка пусть отдыхает!

— Бабуся! — вскочил орк. — Эта девочка кого хотите в могилу сведет, даром, что сама встать не может!

— Это неправда, просто я уже здорова, — вставила я.

— Молчи уж! — в один голос отозвались мои «сиделки».

Потом Ния спохватилась и заворковала, засуетилась вокруг, поправляя подушку и одеяло, а я снова захотела спать. В последнее время я спала большую часть суток.

— Бабушка, со мной все в порядке, спасибо большое, успокойтесь уже… — пробормотала я, засыпая.

— Знал бы, что все так обернется — никуда бы не пустил, — напоследок повторил Чача. — Одно хорошо, что все так славно закончилось, да будет теперь, кому тебя приструнить, горе ходячее…

— Кого ты имеешь в виду? — приоткрыв глаз, поинтересовалась я.

Чача нагло ухмыльнулся и прикрыл дверь, оставив меня восстанавливать силы.

То, что в деревне объявился ужасный дроу, жители Носьвы восприняли абсолютно нормально. То есть, конечно же, сначала были и косые взгляды, и суеверный шепот, и неприязнь, и страх, но вот вызывающие только симпатию чужаки как один заявляли, что лучшего товарища еще поискать надо. Ния, например, только поворчала — мол, мог бы сразу сказать, что дроу, не прогнала бы она нас, в самом деле… Правда, за настроения других людей мы не могли отвечать, и Даяну таки пришлось перед нашим отъездом готовить зелье, меняющее внешность — наши сумки вместе с бутылкой Тишаны остались где-то на Эррионском плато, среди обломков башни и желтого песка.

Гордиан и Еннофа встретили нас на тракте, мило поздоровавшись с отрядом Фалассия Боруны, который добрался до Носьвы через пару дней после нас и единодушно изъявил желание нас проводить.

А Йоргуса я навестила, найдя его — неслыханное дело! — за бутылкой самогонки. Впрочем, в то время он был еще трезв. Объяснение с ним было самым тяжелым моментом в завершении того похода.

— Дроу я встретил случайно, в горах, — говорил учитель, с бесстрастным выражением лица глядя в окно. — Знаешь, сколько всего в голове прокрутилось?.. — он криво усмехнулся. — А, хотя о чем я, ты — точно знаешь. Жил там какое-то время, месяц может, не больше…

— Галеадзо сказал мне, что сначала решили, будто ты отправишься к башне… — задумчиво проговорила я, вспоминая ночной разговор.

— Договаривай, — жестко бросил Йоргус, резко переводя на меня взгляд.

— А ты их обманул.

— Я был уже стар, — Йоргус пожал плечами. Он, казалось, до сих пор думал, что поступил правильно. — До предсказанного времени было еще много лет… по моим меркам, много.

— Ты действительно не считаешь себя виноватым? — не выдержала я.

— Считаю. Не перед ними — перед тобой, — он на миг замолк, сощурился, будто бы прикидывая что-то в уме. — Хотя уже нет, ведь ты выжила. Я думал, ты умрешь, — признался он. — Потому и затеял всю эту глупую погоню. Аза… — он поджал губы, побарабанил пальцами по столу и коротко вздохнул. — Я действительно собирался прислать к дроу мага в назначенный срок. Подготовленного мага. Поэтому и забрал записи Галеадзо…

Видя, что я не понимаю, куда он клонит, колдун вздохнул еще раз. На его лице, впрочем, не читалось усталости.

— Я ведь не собирался брать ученика! Совсем! Будто мало было мне проблем… — он передернул плечами и досадливо поморщился. — А тут, представь, пророчество — и я, только успев вернуться из подземелий, как по заказу обнаруживаю в деревне ребенка-сироту, в десять лет преодолевшего в одиночку такой путь… Предположительно с магическими способностями… Я думал, это судьба, мой и твой шанс стать… великими? Не знаю… Тщеславие сгубило многих магов.

— Так почему ты ничего не рассказал мне? — медленно спросила я. — Почему не подготовил?

— Я думал, нашел будущего героя, — просто ответил Йоргус. — А потом оказалось, что ты такая… — он мог бы подобрать более мягкое определение, но не сделал этого, — слабая… неудачливая… Редкий магический дар, неспособность к высокой магии стихий… Шататься по деревням, наниматься за пару монет, полагаясь большей частью на ловкость звериной ипостаси, — это легко, но пустить тебя к проклятому народу…

Можно было задохнуться от возмущения, можно было крикнуть что-нибудь едкое, злое. Я стукнула кулаком по столу, втянула носом воздух и… и поняла, насколько он меня любит. Пусть его забота и была тяжелее могильной плиты, она — была.

— Разве могло мне прийти в голову, что в Эрьего ты получишь не спокойное рабочее место, а путешествие под землю? Разве мог я догадаться, что книга, в которую я вшил тайные листы, попадет в Кирраир?

— Не мог, — я не злилась на него, но и улыбаться пока не могла. — А как ты думаешь… Лорд… Он мог что-то предвидеть?

— Судьба? — горько усмехнулся Йоргус. — Не знаю. И не могу узнать. Мне не хотелось бы думать, что от нас ничего не зависело.

Помолчав какое-то время, он добавил:

— И все же я горд.

— Дайте стакан, учитель, я за вас выпью — за то, чтобы когда-нибудь научиться вас понимать.

— Вернемся на «ты».

— Сама решу. Лейте до краев.

Пару стаканов спустя Йоргус вздохнул: «Зови всех своих, погуляем». Идею поддержали все: в первую очередь люди герцога и Боруна, потом Галеадзо, Айсо, Еннофа с Гордианом, Чача, Удо и Лаэсс. А потом еще где-то полдеревни. Веселье заразительно.

После Зеленых Дворов отряд отделился, кратчайшим путем поехав к Эрьего, а накрости попрощались и отбыли в неизвестном направлении. Остальные же двинулись к Солнцеграду — я же обещала Тишане…

Тишана — это отдельная история. Ее радостные вопли слышно было на десятки верст окрест. Мира не отставала от сестры. Супруг скромно улыбался в сторонке.

Самое нелепое прощание, которое я помню — мое с Лаэссом. Его рана зажила почти в один день, он казался беззаботным и довольным жизнью и уезжал вместе с наемниками.

— Не жалеешь, что отдал? — спросила я, вертя в руках амулет.

— Я могу посчитать такой вопрос оскорблением, — заметил эльф и внезапно рассмеялся. — У меня нет долгов перед тобой, зато с тебя теперь — новая рубашка.

— Какая мелочность! — притворно возмутилась я, от души тряхнув протянутую руку.

— Обращайся если что, — просто сказал Лаэсс. — Мы теперь всегда сможем друг друга найти. И если что, то этим, — он кивнул в сторону терпеливо ждущих его Удо и Чачи, — я тебя сдам на раз.

— В следующий раз, — буркнул вдруг Удо, — мы должны встретиться в большой, теплой, уютной таверне, а не перед лазом под землю. Учтите все тут.

В возможность этой встречи верилось легко и охотно.

Неделю мы пробыли в Солнцеграде. Вернее, неделю там пробыли только я и Галеадзо. Айсо откланялся через пару дней. Я осталась, потому что обещала подруге, Галеадзо — потому что торопиться было некуда, а за Солнцеградом был ход по землю, и из-за меня.

Прощаться же с дроу не хотелось совсем.

Рано-рано утром солнце едва вызолотило верхушку Солнцеградской ратуши, а мы брели по лесу и рассеянно говорили о погоде и природе, избегая темы отношений, которую я планировала начать сразу по приезду в Солнцеград. Теперь же — не хотелось. Потому что сразу возникала сотня обязательств и сотня проблем. Гораздо легче было бы оставить все, как есть. Легче — и больнее.

— Говоришь, теперь у дроу есть магия? — раз в пятый или десятый спросил Галеадзо, чтобы хоть что-то спросить.

— Да… Ваш Лорд был гением…

— А остальные правители оказались быстрее, — хмыкнул Галеадзо. — Но это ерунда теперь… Но как можно научить дроу пользоваться магией?

— А вот здесь сложнее, — я впервые задумалась над этим вопросом. — Я даже не знаю… Они же сейчас вряд ли понимают, что случилось… Могут таких дел наворотить… Как Мира, например, тогда… помнишь?

— Такое трудно забыть, — он серьезно и внимательно посмотрел на меня и предложил:

— Пойдем со мной.

— Не-е-ет, это без меня, — я покачала головой. — Предлагаешь заняться учительской деятельностью? Ни за что!

— Нам нужен хотя бы один нормальный, обученный маг, который сможет потом передать опыт. Только один, Аза. А для этого нам нужен учитель, — спокойно произнес Галеадзо.

— Нет, — упрямо ответила я. Что-то мешало мне согласиться, и я сама не могла понять, что именно.

— Хорошо, — так же ровно сказал дроу. — Тогда… тогда скажу по-другому. Ты нужна мне.

Я мысленно охнула, с преувеличенным интересом разглядывая деревья вокруг и помимо воли заливаясь краской.

— Но… но ведь я не смогу долго жить под землей, без солнца, — как бы между прочим заметила я.

Галеадзо только счастливо вздохнул и кивнул на солнечные лучи, расплескавшиеся по небу.

— Не сможешь жить без этого палящего злого диска, на который невозможно даже смотреть?

— Конечно!

— Знаешь, — дроу задумчиво посмотрел вверх, — я тоже. Да и никто из сородичей больше не сможет. Времена-то, в конце концов, меняются…

— Да уж, — засмеялась я. — Дроу на поверхность выйдут, а сказки о нас накрости будут друг дружке рассказывать, как и обещали!

— Обязательно, — серьезно кивнул дроу. — Иначе и быть не может…

Часть вторая. Миротворец

Пролог

— А что же поведать вам, непослушные мои? — рассказчица загадочно блеснула черными глазами.

Малышня вокруг невольно придвинулась ближе.

— А вот слышали вы о Темных эльфах? О чудовищах кровожадных, страшных жителях подземелий?

Девчонка в зеленом платьишке пискнула. А самый младшенький вдруг упрямо мотнул головой:

— А дядя Гордиан вот говорит, что совсем они не страшные! И не кровожадные!

— А вы дядю Гордиана слушайте больше, — недовольно отмахнулась девушка. — Все сказки мне портит… Так вот. А о Хозяевах знаете? Это вообще кошмар, причем, средь бела дня шастают!

— А дядя Гордиан говорит, что Хозяева это не кошмар, а очень нужные и полезные челов… человеки! — снова перебил мальчишка.

— Так вот! — повысила голос рассказчица. — И встретилась как-то Хозяйка с Темным эльфом…

Убийственная фраза. На младших действует всегда, да и старшие редко сохраняют невозмутимость.

— Трупов было много? — внезапно спросил младшенький.

— Один, — честно призналась немного пораженная рассказчица.

— И кто кого?

— Э-э-э, нет, друг друга они не били… Сказывать дадите, карапузы?

— И какие они были?

— Ну… — старшая почесала лоб. — Ну дроу — он и есть дроу, под землей родился, зим прожил до черта… Хозяйка — та вот молодая, характер… — девушка вдруг задорно улыбнулась и медовым голоском пропела:

— А характером милая да ласковая — не сказать… Ну вот…

Глава 1

— Убью, сволочь! — внятно произнесла я, выпутывая руку из-под шерстяных одеял.

На руку, даже на зажатый в ней кинжал (как он оказался в кровати?!), Идэриус не обратил ровно никакого внимания.

— Да хватит, Аза, ты же опять все проспи… Аза?!

— Идэр, скоро будем! — из-под подушки донесся спокойный голос друга.

— Галеадзо? — интонацию в голосе Идэра невозможно передать словами. Можно только представить лицо… Идэр неподражаем.

— Ты же у меня дома находишься, — нашел самый разумное доказательство Галеадзо, подняв голову. — И это мой ножик в ее руке… Аза, верни.

— Э-э… Не буду отвлекать!

Судя по звуку, Идэр развернулся и не сразу вписался в дверной проем. Когда мне удалось стащить с головы одеяло, я его уже не увидела, а Галеадзо изловчился и отобрал у меня кинжал. К ранним визитам Идэриуса я привыкла. Мой организм не желал просто приспосабливаться к условиям подземной жизни, просыпала я регулярно — меня будил то Идэр, то ученики, которым надоедало стоять у дверей. Но именно сегодня Идэр решил, что друг нуждается в утреннем пинке больше, чем я. Ибо сегодня — то, что Галеадзо терпеть не мог и всеми известными способами избегал. Словом, это то было единственное, чем дроу позволял себе пренебречь — Совет Глав Рода.

И именно в этот день угораздило Идэра нарваться не только на недовольного друга, но и на злую меня… Сказать, что я смутилась? Да ни черта! Отчаянно краснела я только в первые дни, пока не убедилась, как непомерно меня все в Иерринусе обожают — так, что готовы закрыть глаза не только на теплые отношения со вторым героем-спасителем, но и вообще на сам факт моего существования.

— День Великого Совета Глав Всех Древних и Почитаемых Родов, — с отвращением проговорил Галеадзо, выделяя голосом каждое слово. — Надо идти… Так, где твоя рубашка?

— Я не знаю, это же твой дом, — буркнула я, сильно подозревая, что рубашка, скомканная, валяется где-то под коленками. И как все-таки рядом оказался кинжал?.. Это же опасно…

— Все равно придется идти, стоять и терпеть… Ты ж ни разу не была — так что обязательно. Поднимайся, родная.

Я попыталась выразить все свое недовольство одним словом. На человеческий язык оно не переводилось. Меня Чача научил…

Прослушав с явным удовольствием, Галеадзо запоздало поморщился и пообещал:

— В следующий раз не пойдем.

— А когда следующий раз? — спросила я.

— Через полгода. Где-то так.

— А сколько раз ты игнорировал этот Совет?

— Лет шесть подряд, — честно ответил Галеадзо. — А вообще, бывало и дольше.

Позже, уже одевшись, я снова спросила, пытаясь найти что-нибудь, чем можно расчесать волосы:

— А я там зачем нужна?

— Бремя народного героя, — ухмыльнулся дроу, выталкивая меня из комнаты. Я только вздохнула.

Было ли трудно жить под землей? Без Галеадзо и Идэра я бы свихнулась — это будет достаточно ясным определением. Я до сих пор не могла привыкнуть к отсутствию неба и солнца, к постоянному полумраку и к камню, напирающему со всех сторон. Хотя, безусловно, подземные города красивы — красивы такой жутковатой, но величественной красотой, что заставляет издавать жалкие и восторженные одновременно вздохи. Дом Галеадзо наполовину уходил в камень, я же обитала неподалеку от сторожевых постов, в маленьком подобии наземного жилища. Дроу меня не понимали — тесно и бедно, могла бы найти что-то получше старого нежилого дома. Зато я вроде как имела свое обиталище и самостоятельность, слушала байки стражников и первее всех оказывалась у ходов в случае тревоги.

Регулярно наведывался Идэриус — чаще по утрам, я пропадала у Галеадзо — чаще по ночам… Нет, все-таки краснеть я не разучилась. За последние полгода столько всего произошло — и к черту мои былые припадки сумасшествия и попытки самоубийства, к черту даже Руос-ас-Карну, к черту Зов старухи с холодными пальцами! Память — жуткая вещь. Я без дрожи вспоминаю ужасы перевоплощения и живой башни, и упорно кажется, что самое главное случилось, когда смерть была близко-близко. И жизнь, и смерть — все так перепуталось… Умер зверь, гиб человек, рушилась башня. Под ее обломками должен был быть Галеадзо — если бы не существо, которому я имела наглость подарить жизнь в самом начале отчаянного путешествия…

Да к чему снова перебирать все это! Я просто поняла, что сдохнуть очень-очень просто. И потому я буду любить, пока способна, со всей силой, на которую способна — и плевать на все…

Наверное, мысли как-то отразились на моем лице — Галеадзо, шагавший рядом, чуть улыбнулся. Поменялся ли он? Нет, все такой же спокойный, понимающий меня лучше всех на свете, с мрачными шутками, теплой улыбкой и набором жутких оскалов, призванных заменять эту самую улыбку. Именно одна из таких гримас появилась на его лице, едва мы вступили под своды дворцовой пещеры. Какое чудо или мастерство образовало ее? Абсолютно круглый зал с множеством выбитых в стенах лестниц, ведущих от пещер и пещерок, таящихся где-то в глубине, куда мне, наземному жителю, и заглядывать-то было страшно… Тем более что лесенки были до ужаса крутые, и хоть боязнью высоты я никогда не страдала, ясно представляла, как наворачиваюсь вниз с тридцатиаршинной высоты, и удивлялась бодрым дроу, прыгающим через ступеньку и успевающим еще что-то бурно обсуждать с идущим позади. Подъемник, старый, пыльный и созданный неизвестно для кого, внушал опасение даже самим дроу.

Зал поразил меня пустотой. То есть, народу было выше крыши, но вот скамей, стульев или чего-то подобного не было.

— Ты про «стоять» — это серьезно? — тихонько поинтересовалась я. Я лично, не выспавшись, способна ходить, бегать, даже драться или колдовать, но вот стоять — только качаясь, зевая и медленно-медленно моргая. Сидя, я хоть могла опереться локтями на коленки и поддержать опускающуюся голову…

— Сложнее «терпеть», — вздохнул Галеадзо. — Сотни никому ненужных фраз от всеми забытой знати…

Вдруг раздавшийся за спиной голос резал воздух ножом. Холодным стальным ножом, медленно-медленно и с злым наслаждением. Я вздрогнула.

— Когда-то ты служил этой знати.

— Я служил Лорду, — сказал Галеадзо. Сказал устало, как в давнем и надоевшем споре и лишь потом повернулся.

Напротив стоял высокий, худощавый дроу с невероятными глазами. Я не знала, что огонь может быть таким холодным! Дроу был явно старше Галеадзо — как я это поняла, не знаю. Говорят, возраст эльфов можно разглядеть в их глазах, но я упорно не могла высмотреть там трехзначных чисел. Понимание рождалось само, и я полностью ему верила. Так вот — дроу был стар, высокомерен, непримирим и злобен.

Галеадзо помолчал немного и добавил:

— А знать… она и так неплохо поживает, без меня.

— До каких пор ты будешь отгораживаться от себя же? — прищурился гад.

— Как можно дольше, — Галеадзо улыбнулся — смешение неприязни и нарочито лицемерной вежливости.

Я как раз почувствовала себя не в своей тарелке, как на меня обратили внимание.

— Так это и есть… — дроу не закончил, критически оглядел меня с ног до головы, едва заметно искривив губы. Я поежилась. Да, привыкла ты, Аза, к всеобщей любви, пригрелась… Забыла, каково это — чужую злость и презрение, как воду, стряхивать.

— Весь переход от Лотгара я мечтал увидеть эту чудесную избавительницу… — он говорил медленно, растягивание слов граничило с издевательством.

— Может, поздороваетесь? — равнодушно бросила я. Приобретенные за годы навыки все же так просто не теряются! Раз уж я ему так не нравлюсь, то пусть хотя бы будет, за что.

— Я? — ослепительно улыбнулся собеседник.

— Ведь это вы мечтали меня увидеть, а не я вас, — рассудила я. — Мне-то, в общем, дела нет, кто вы и где, но раз уж мы начали разговор…

— Что ж… — и не подумал представиться дроу. — И это… и с этим, с этой Хозяйкой ты связался, Галеадзо? С этим человеком?

— С каким человеком? — жестко переспросил Галеадзо. — С тем, кто всем нам так помог?

— Я не о том! — подался вперед дроу.

— А остальное касается только меня и ее…

— Не только. Помни про свой род, Ноэрг. И не позорь его, — скривил губы в подобии улыбки дроу.

И ушел. Галеадзо молчал, непроизвольно вцепившись пальцами в мое плечо.

— Кто этот придурок? — неприязненно спросила я. — И… Ноэрг… Откуда он знает твое тайное имя?

— Это был Каннгос Зар, Глава рода Вортенз, — Галеадзо натянуто улыбнулся. — Мой отец.

Я ахнула. Надо же… А почему я была так уверена, что у Галеадзо нет родных? Потому что он никогда о них не упоминал?

— Иногда я думаю, — усмехнувшись, продолжил он, — что если придуманные твоим народом страшные сказки про дроу — это все-таки правда, то появились они после встречи с моим отцом.

— Да-а, — протянула я. — У него, видно, и так не очень хорошие представления о людях, а тут еще я…

— Да не бери в голову, — поморщился Галеадзо. — Он много потерял в войне, но не может не понимать, насколько все поменялось с тех пор.

Я сочувственно посмотрела на ставшее таким родным мне лицо. Не знаю, кем были мои родители, но вряд ли они одобрили, если бы я притащила в дом дроу, даже с самыми благими намерениями и пользой для окружающих. Но тем не менее, я уверена, что радость от того, что ребенок вернулся живым из опасного путешествия, присутствовала бы. Здесь же… Я понимаю, что это все проблемы в отношениях, разные поколения, по-эльфийски каменная невозмутимость и сдержанность, но все же…

— У тебя его улыбка, — помимо воли вырвалось у меня. — Когда ты злишься. Но на самом деле он рад был тебя видеть. Просто в следующий раз поговори с ним без меня.

— Ты думаешь, у меня вся семья такая? — улыбнулся вдруг Галеадзо. — Скорее всего, в Иерринус прибыла моя мать, я уверен, она тебе обрадуется. По крайней мере, все то, что ставит в упрек мне отец, охотно поддерживает мать. И самое удивительное, что на моей памяти они ни разу не ругались!

— Да ладно? — удивилась я.

— Да, — кивнул дроу. — Просто жили отдельно.

— Идиллия, — вздохнула я.

Однако неприятный осадок после встречи остался, и я почти не слушала, что говорят на Совете, размышляя о Каннгосе, Галеадзо, дроу и людях. От понимания, что между людьми и Темными эльфами стоит четыреста лет безмолвной вражды, становилось плохо. От взгляда на стоящего рядом дроу — тепло и хорошо. В Иерринуссе меня знали и любили, приехавшие же смотрели косо даже после долгой хвалебной речи в мою честь, а лицо Каннгоса еще стояло перед глазами.

Вдруг я ясно поняла, чего хочу в данный момент — хочу прямо сейчас, вот так сразу оказаться на поверхности. Где можно не быть то героем, то врагом, где можно оставаться незаметной, по крайней мере, пока окружающие не выяснят, что ты из Хозяев. Когда я поделилась этой мыслью с Галеадзо, он не ответил.

После Совета стало легче, но только морально — дома меня уже поджидали ученики! Йоргус бы сошел с ума. «Мой дорогой учитель, — хотела спросить я его, — а вот вы меня в ученицы взяли, когда вам сколько лет было? Сто семьдесят? И, говорите, ни один другой на его месте такой ученицы бы не выдержал? А каково — десять таких же остоло… учеников?!» И пока почтенного мага не хватил удар, припомнила бы, сколько ущерба мне от этих недоделанных колдунов!

Магов учат с детства. В крайнем случае, с подросткового возраста, так как способности проявляются обычно лет в десять-пятнадцать, причем, у дроу, как я понимаю, процесс аналогичен, несмотря на долгожительство. А вот теперь представьте достаточно взрослых, сложившихся дроу, которым в руки попадает очень интересная и забавная игрушка! Весь груз лет спадает с плеч, парни и девушки с увлечением окунаются в детство, только вот настоящие дети ко времени обучения еще не успевают обзавестись скверным характером и жизненным опытом побольше моего, а следовательно, уверенностью в том, что они все на самом деле делают правильно, хоть и получается не так. А так как местом обучения выступал мой дом и близлежащее пространство, то подходить к нему в часы занятий крайне не рекомендовалось.

Учеников было десять — три девушки и семь юношей — гордость Иерринуса! Идэриус мне обещал притащить еще с десяток обнаруживших магические способности «детей», как только в Иерринусе разберутся, куда их расселить. Я старалась не думать о такой перспективе.

Сейчас десять дроу сидели неподалеку от дома прямо на земле, вернее, на камне. Обломки скамеек, в первые дни притащенных сюда энтузиастами, ныне служили наглядным пособием — «что будет, если бесконтрольно применять силовые удары».

А вот что мне нравилось — так это то, что ученики меня любили и что угодно готовы были сделать, только б наставница прекратила сокрушаться по поводу проломленной крыши дома. Домик мой, к слову, даром что каменный, а ремонтировался уже дважды. Тоже учениками — отрабатывали телекинез и заклинания по изменению веса. Нет, несмотря на постоянные разрушения, я к свои ребятам все-таки привязалась. Идэриус говорит, что «мы с ними на одном уровне умственного развития» — и не вполне ясно, делает ли он комплимент мне, или смеется над сородичами. Но отношения у нас были вполне дружеские — хоть я и жутко уставала после каждого занятия и постоянно ворчала (все-таки учительская методика Йоргуса Банчиниев давала о себе знать).

Вот и сейчас на жизнерадостные улыбки дроу я ответила весьма унылой физиономией.

— Приветствуем народного героя! — сказал Кэдус со всей серьезностью на которую был способен — то есть хватило дроу только на то, чтобы сдержать смех.

— Да уж, — я сходила в дом за покрывалом, вернулась, бросила его на камень, уселась и только потом продолжила:

— А вас почему там не было? Насколько я знаю, присутствовать должны все! Ну-ка, жду объяснений!

Минут пять я стирала с сапога грязь краешком покрывала, а дроу молчали. Потом Кэдус поинтересовался с самым невинным видом:

— Аза… А ты все еще ждешь?

Я вздохнула.

— Аза! Наставница! Учительница наша! Спас…

— Кэдус, не паясничай!

— Аза, я не помню ни разу, чтоб на Совет собирался весь город. Даже мой дед не помнит. А ему под полторы тысячи лет!

— Ладно, — я с хрустом потянулась, едва не упав на спину. — Леший с ним, с Советом… Чего мы сегодня проходить собирались?

— Боевые магические приемы! — бодро отрапортовала моя лучшая на сегодняшний день ученица — Тьерроль Марх. Я мысленно взвыла.

Через час от меня не осталось живого места. Ставить защиту умели почти все, но тем не менее я чувствовала жуткую ответственность за все травмы, получаемые учениками на моих уроках. Именно поэтому все ссадины, ушибы, синяки и вывихи доставались мне — бессменному напарнику для каждого во время практических занятий. Ученики в один голос отговаривали и убеждали, что оправдаться за увечье одного ученика гораздо проще, чем за полутруп учителя, но я с собой ничего поделать не могла.

Вот и сама виновата.

— Э-э-э… Аза, ты уверена, что тебе не надо помогать? — участливо поинтересовалась после занятия Тьерроль. Я угрюмо посмотрела на нее снизу вверх. Та все поняла и буквально поставила чересчур ответственную наставницу на ноги.

— Все молодцы, всем до зав… до послезавтра, — объявила я.

— Приехала тиль Вэнд, — вдруг шепнула мне Тьерроль. Я удивленно посмотрела на эльфийку.

— И что?

— Тиль Вэнд из Фэйстера. Ну… Это жена таль Каннгоса Зара, главы рода Вортенз!

Вортенз… Тиль Вэнд — мать Галеадзо. Проклятье, как же мне все-таки стало не по себе. Так не по себе, что даже забыла спросить Тьерроль, к чему она мне это напомнила…

Ученица подмигнула и побежала к остальным. Я поковыляла к дому, там упала на кровать, умиротворенно вздохнула и пролежала бы так невесть сколько, если бы не настойчиво повторяющееся урчание в животе. Из еды была пара копченых ящериц и кусок хлеба. Почти всю еду дроу выменивали у троллей и некоторых гномьих кланов, другие отказывались иметь дело с Темными эльфами. Но все же торговые связи были… Я уже не в первый раз задумалась: раз торговля есть, то есть и какое-никакое, но общение. Неужели никому в голову не приходило, что Темные эти не такие уж и страшные? Даже не гномов имею ввиду, эти промолчать могли ради какой-то своей выгоды (предвзятое у меня все-таки отношение к ним после того, как добренькие бородачи оставили наемницу «на растерзание» ужасным дроу), а говорю о троллях. Да, дроу долгое время вытесняли троллей из пещер и подземелий, но насколько я знаю, уж кто-кто, а тролли никогда не отличались сплоченностью рядов. Да и незамысловатые они ребята в общем-то, чтоб просчитывать свои действия наперед, как те же гномы…

— Аза, ты здесь? — Идэр решил навестить.

— Да, заходи!

Идэр поглядел на то, как со стола исчез последний кусок ящерицы, усмехнулся — в первый день в Иерринусе я даже в руки такую пищу брать не хотела, — и бросил на стол связку засушенных яблок.

— Ого! — отреагировала я. — Тролли?

— Они самые, — Идэр плюхнулся на кровать, доставая трубку, и привычно скривился:

— Живешь ты, Аза, как отшельница… И сколько тебя не подкармливай — все равно для жертвоприношения не сгодишься…

Я предложила ему хлеб — тот великодушно отказался.

— Вот смотри, — меж тем решила поделиться я своими размышлениями, — вот вы с троллями торгуете вполне нормально… Чего ж до сих пор ни один тролль не приперся на рынок и не ляпнул: «Какого лешего, вы, торгаши паршивые, тудыть вас растудыть, щит за десять золотых продаете, если я такой же за пять у дроу прикуплю?»

— Брось, Аза, — махнул рукой эльф. — Поверят ли?..

— Корысть — двигатель торговли! — назидательно проговорила я. — Хоть один купец, а заявился бы в Подземлю ради такой выгоды…

Идэр пожал плечами.

— Ты, конечно, знаешь людей лучше… Но может, купцы попадались исключительно трусливые?

— Трусливые с троллями не торгуют, — категорично ответила я.

— Надо подумать… — Идэр почесал переносицу и тут же недовольно тряхнул головой:

— Я ж по делу пришел!

Дроу встал, поправил рубашку, отставил в сторону руку с трубкой и манерно поклонился.

— Прошу Вас, прекрасная госпожа, навестить в этот дивный вечер дом Главы рода Вортенз, таль Каннгоса Зара и тиль Вэнд… В сопровождении их старшего сына, Галеадзо…

— Заткнись, — я кинула в Идэра чучелом нетопыря. Его мне подарили добрые ученики, и теперь маленькое чудовище стояло на обеденном столе — красота да и только.

— Ты хоть понимаешь, что за весть принес, мерзкий дроу?! — простонала я. — Между прочим, в некоторых государствах до сих пор принято отрубать «темным вестникам» головы…

— А «светлым»?

— А ты на «светлого» не потянешь, даже если миротворцем пойдешь!

Идэр криво усмехнулся.

— Собирайся давай, здесь опаздывать нельзя. Во-первых, невежливо, а во-вторых, Каннгос и так тебя терпеть не может.

— Кстати почему? — я выгребла из небольшого сундука все свои вещи и критически осмотрела каждую из них по очереди. Да-а-а, далековато моим скудным пожиткам до гардероба «уважающей себя девушки», как сказала бы Тишана. Я себя очень даже уважаю, только в одежде это выражается не в количестве, а в удобстве и прочности…

— Ты человек, — подумав, ответил Идэр. — В Иерринусе-то все привыкли, да и вообще тебя любят… Но, понимаешь ли, Каннгос — он невероятный приверженец старых традиций. Он прошел войну. Он едва не потерял сыновей…

Я заикнулась. Так значит, у Галеадзо есть брат?! Может даже, не один?!

— Идэр! — воскликнула я. — Вот скажи — почему Галеадзо ни разу ни словом не обмолвился о своей семье? Ты, например, в первый же день потащил меня знакомиться со своей матерью, отцом, сестрой, племянницей и двоюродной бабкой!

— Он не ладит с отцом, сколько я его помню, — пожал плечами Идэр. — Галеадзо был предан Лорду, а Каннгос… как бы это сказать, для него важнее были интересы второго круга власти, так сказать. Интриги — это его стихия… А насчет матери и Карго… Тут, я думаю, Галеадзо просто ждал подходящего момента. Карго — командир Фэйстерской стражи, это не так далеко, но появляется в столице он редко. Тиль Вэнд Вортенз последние годы живет там же, в Фэйстере. На мой взгляд, они замечательные, ты быстро найдешь с ними общий язык. А вот при Каннгосе лучше тебе вести себя тихо-тихо, — Идэриус подумал и добавил:

— Но ты ведь все равно не будешь.

Я покачала головой.

— Придется постараться. У Галеадзо и так теперь лишние проблемы с отцом из-за меня.

Дроу вздохнул, а я еще раз оглядела свою одежду. Ради такого случая, как встреча с родителями Галеадзо, я, пожалуй, даже одену платье… У меня их два! Никогда бы не подумала! Одно памятное, приобретенное к Тишаниной свадьбе и одетое единожды — в примерочной. На свадьбу я тогда так и не попала. Второе принесла Тьерроль в подарок — простое темное платье, в каком ходит каждая вторая жительница Иерринуса. Наверное, его-то и следовало одеть, тем более, в связи с моим последним заявлением, но… я же человек. Стать своей в стране дроу я не пытаюсь, мне и наверху среди людей это не всегда удавалось, так что ничего не случится, если я надену человеческое платье. К тому же, в этом постоянном полумраке очень хочется чего-то поярче. Например, зеленого — цвета листьев, травы…

— Сойдет, — оценил Идэр, когда я вышла из-за занавески, разделяющей дом на пару комнат. — И не волнуйся.

— Тебе легко говорить…

Провожая меня до нужного места, Идэр рассеянно заметил, что до сих пор не понимает, как могли ужиться вместе такие разные личности как тиль Вэнд и Каннгос Зар.

И это он еще подобрал мягкие слова. Как они вообще могли пересечься, заинтересоваться друг другом?! Вэнд Вортенз оказалась невероятно обаятельной женщиной, ироничной, милой и временами забавной. Весь вечер я удивленно переводила взгляд с нее на Каннгоса, такого же холодного и ожесточенного, как и утром. Тиль Вэнд засыпала меня вопросами о моем прошлом, и если сначала я неуверенно объяснялась, отчего вдруг жила не в семье, а у ворчливого колдуна, то вскоре уже в красках рассказывала об обучении, самостоятельных походах, городах и встреченных по дороге личностях. Таль Каннгос неизменно вежливо улыбался и почти не говорил. Настойчивое ощущение, что он в мечтах уже давно втоптал меня в грязь, меня не покидало. Скверно, как же это скверно…

Карго был безумно похож на брата внешне, но при этом, как мне думалось, обладал характером гораздо более миролюбивым, нежели Галеадзо…

— Мне легче, — Карго пожал плечами. Тиль Вэнд попросила Галеадзо остаться, а провожать меня отправила командира Фэйстерской стражи. — Я не старший, мне не придется наследовать титул Главы рода…

— А что он за собой влечет? — поинтересовалась я. — Ну, кроме этих долгих Советов?

— М-м-м… Как объяснить… Главы рода — это как отдельный отряд быстрого реагирования, — начал Карго с того, что ему близко. — Всегда на страже, всегда в городе… Всегда все знают и всем управляют. Все как обычно… Как понимаешь, Галеадзо это и даром не надо.

— А ты бы смог? — внезапно спросила я.

— Быть Главой рода? — Карго пожал плечами. — Наверное… Мать считает, что я бы больше подошел на эту роль… Но здесь ничего не поменяешь — это традиция.

— Времена ведь меняются, — улыбнулась я.

— Да, это уж точно… Человек в Иерринусе — и я еще, как дурак, поспорил, что это неправда!

— На что спорил?

— А, ерунда…

— Нет, ты скажи! — всерьез заинтересовалась я.

— Говорю — сущая ерунда! А насчет традиций и времен… всегда есть вещи неизменные. И род — одна из таких вещей.

На такой ноте прощаться было невесело. Подумав и решив, что хуже не станет, я спросила:

— Как думаешь, я понравилась твоим родителям?

— Да, но это не важно, — заметив мое удивленное лицо, Карго с улыбкой пояснил:

— Галеадзо любит тебя, а ты любишь его. И здесь уже никто ничему не сможет помешать. Никакие проблемы или предрассудки. Это выбор, — он пожал плечами. — Сложный, да…

— А Каннгос… Мне казалось, он…

— Он будет стоять за вас до последнего, если понадобится, поверь мне, — перебил меня Карго и с внезапной горечью усмехнулся:

— Галеадзо никогда с ним не ладил… Иногда мне кажется, что я знаю своего отца гораздо лучше, чем мой старший брат. И… все у вас получится.

Не зная, как реагировать на его слова, я улыбнулась так тепло, как могла, и крепко пожала протянутую руку.

Дома я с наслаждением стянула платье и легла спать — организм требовал отдыха. Однако ночь — это такое время, когда редко получается делать то, что запланировано…

Не знаю, сколько прошло времени, но проснулась я, оттого что в моем доме кто-то шумел. Я рывком села в кровати. Не видно ни черта. Днем (в ту часть суток, которая скорее всего являлась днем на поверхности) в Иерринусе жгли алхимические смеси-нэрты в специальных подставках, ночью же оставались только кристаллы руоза — редкие капельки света в стенах грота. Естественно, что дома, в кромешной, абсолютной темноте, совершенно нельзя было ориентироваться. Мне. Дроу чувствовали себя преотлично. Мой светильник «сдох» еще с неделю назад, а обратиться к местным ученым все руки не доходили. Ну и ладно, бояться здесь мне все равно некого.

— Если это снова нетрезвый страж, то официально заявляю: ошибся дверью, до сторожевых постов еще самое меньшее полверсты, до города больше…

Ох, зря это я! И пискнуть не успела, как кто-то сжал руками мои плечи. И, прежде чем я успела пройтись по морде нахала когтями, невидимка слегка насмешливо спросил знакомым голосом:

— И часто к тебе вламываются пьяные стражники?

— Да какого лешего? — ответно возмутилась я, не зная, вырываться мне или совсем наоборот. — Зачем так пугать?! Нельзя было сразу разбудить?..

— Как раз собирался, — Галеадзо ласково поцеловал меня в щеку. В полнейшей темноте это вышло как-то странно. Интересно, забавно и странно.

— Я тебя не вижу.

Раздался вздох, а через мгновение я уже увидела Галеадзо с моим светильником в одной руке и кремнем в другой.

— Алхимики давно уже удивляются, почему ты не приходишь за нэртой, я решил принести тебе горсть.

— Посреди ночи?

— Разумеется, — светильник занял свое место на полу, Галеадзо придвинулся ко мне. Так, знаю я, чем это все закончится, а мне еще поговорить надо… Впрочем, Галеадзо тоже решил начать с разговора.

— Матери понравилось, как ты себя вела… Карго понравилось, как ты выглядишь, — Галеадзо усмехнулся. — И он за нас рад, хоть и проспорил четыре ночных дежурства… А оба они рады, что связи с людьми настолько тесные.

— И редкие, — я вздохнула. — Мы тут с Идэром недавно обсуждали торговлю… Кстати, может помнишь Фалассия Боруну? Даяна, Нию из Носьвы?..

Галеадзо молчал.

— Они нормально относились к дроу. Не сразу, конечно, но все же… Галеадзо, ну не молчи! Ты ведь тоже считаешь, что налаживать отношения с людьми необходимо!

— Ты собралась уйти? — в лоб спросил дроу.

— Нет! То есть да… То есть, не совсем! — запуталась я.

— И как понимать такой ответ? — Галеадзо отстранился и внимательно посмотрел на меня.

— Я хочу уйти… На время. Ученики потерпят, на данный момент они знают достаточно, пусть отрабатывают, они…

— Аза, да мало волнуют меня ученики, ты уж извини, — спокойно перебил меня Галеадзо. — Я все понимаю, я бы тоже хотел пойти с тобой, но через день еду в Лотгар.

— Ну вот, и что мне здесь делать без тебя? — я улыбнулась и прижалась к дроу. — Я навещу друзей, договорюсь с парой купцов, с Йоргусом посоветуюсь насчет обучения… Кстати, почему ты едешь в Лотгар?

— Пытаюсь наладить отношения с отцом, — вздохнул Галеадзо. — Мать попросила…

— Это правильно… Без родителей плохо, Галеадзо, — вдруг сказала я. Вырвалось.

— Тебе и вправду нужно навестить друзей, — тихо произнес дроу. — Чтобы вспомнить, что семья у тебя есть. И замечательная. Вспомнить хотя бы орка…

— Это верно! — повеселела я. — А еще у меня есть десять дроу на шее!

— Которые тебя обожают.

— Да. Я вот подумала, что неплохо бы взять кого-нибудь из них с собой, пусть мир посмотрят, полезно…

— Отличная идея, — говорить дальше становилось все сложнее, хотя бы потому что объятия становились крепче, да и поцелуи как-то мешали серьезному разговору…

— Спасибо.

— За что? — слегка удивился Галеадзо.

— За то, что напомнил, как же все замечательно, — я улыбнулась и заклинаньем затушила светильник.

Глава 2

— И не грустно? — поинтересовалась Тьерроль.

Я недовольно покосилась на дроу. Иногда следует помолчать. Помолчать — и дать спокойно посмотреть на оставшийся позади город. Подумать о том, кто ушел сегодня другими ходами в Лотгар. Уже сейчас мне стало не по себе оттого, что я выбрала в спутницы Тьерроль Марх. С чего бы это? Лучшая ученица, аккуратная, деятельная… Но в пути по узкому пещерному коридору я пропустила ее вперед — инстинктивно я не желала, чтобы она была у меня за спиной. Черт, чем ближе поверхность, тем громче во мне снова говорит подозрительность, а казалось бы, уже отучилась не верить всем подряд…

— Ай! — Тьерроль открыла люк и зажмурилась от яркого света.

— Глаза лучше открой, — посоветовала я нетерпеливо, едва удерживаясь от того, чтобы не вытолкнуть ученицу наружу.

— Как… как это можно терпеть? — Тьерроль кое-как вылезла и натянула на голову капюшон своей темной рубахи.

— Привыкай, — улыбнулась я. — Это все с непривычки.

Я огляделась. Гористая местность, в которой я ни разу не бывала. Однако, где мы, я знала. Достала карту и убедилась еще раз — если идти на запад, будет Эррионское плато, собственно сейчас мы у его края, на юго-западе Носьва и тракт до Лажги, потом Верица, деревня Рыжемостье и Солнцеград. Знакомый путь. Я невольно задумалась — где-то на плато раньше стояла Руос-ас-Карна…

— До Солнцеграда дней пятнадцать пути, не меньше, — я решительно тряхнула головой и повернулась к Тьерроль. — Ты как себя чувствуешь? Может, передохнем? Я, честно говоря, немного устала…

Та только кивнула. Было видно, что ей очень плохо.

— Вернуться не хочешь? — серьезно спросила я, садясь на сложенный плащ и поджимая ноги.

Тьерроль покачала головой.

— Не-е-ет. Когда еще мне выпадет возможность побывать на поверхности вместе с наставницей?

— Наставницей тебе будет жизнь. Я только учу магии, — ответила я.

Мы просидели с час, наверное, я немного побродила вокруг, наслаждаясь солнечными лучами и свежим ветерком. Не терпелось уже дойти до Носьвы — деревушки на краю леса, где нас с Галеадзо так радушно приняли когда-то. Как же много воспоминаний!..

Через какое-то время мы вышли на тропку, стало попадаться больше растительности и меньше камня. Завтра к вечеру уже дойдем до леса. Я шла вполне бодро, Тьерроль сначала едва переставляла ноги, но вскоре прибавила шагу, стала смотреть по сторонам (особенно с наступлением вечера), разглядывать все, что она раньше не видела. Я шла и размышляла — а каково это? Каково с рождения не видеть неба, солнца, деревьев?.. Человек может всю жизнь прожить в одной деревеньке, впрочем… Не всем же мотаться по дорогам, как наемникам.

Я все еще судила односторонне — почему-то жизнь в деревне на поверхности все еще казалась мне более разнообразной, чем под землей. А ведь там не менее интересно, если вдуматься: руоз, врастающий в стены, светящийся в темноте кристалл; подземные озера самых причудливых цветов, невообразимые статуи, творимые самой природой; высокие галереи и узкие, почти непролазные ходы, ведущие в огромные и просторные гроты, разноцветные прожилки в стенах… Только меня всегда почему-то больше тянуло на поверхность, хотя, казалось бы, на уходящую вперед дорогу и походный костерок я насмотрелась вдоволь за свою жизнь.

Тьерроль, обхватив руками колени, сидела напротив и следила, как я грею руки у костра, хотя холодно еще не было.

— А ведь ты все-таки хорошая наставница, — неожиданно сказала дроу.

Я удивленно приподняла брови.

— Ты предложила передохнуть, сказав, что устала, — пробормотала Тьерроль. — А ведь это было совсем не так. Ты просто увидела, что мне плохо и поняла, что я в этом не признаюсь.

— Так сделал бы любой, — пожала я плечами, хотя слышать похвалу было лестно.

Тьерроль ничего не ответила, только натянуто улыбнулась и, пожелав мне спокойной ночи, улеглась спать. Спустя какое-то время она открыла глаза и спросила:

— Аза, зачем мы сюда выбрались? То есть, я понимаю, что просто так, я должна посмотреть мир и все прочее… Но ведь не только за этим. Просто так ничего не делается, верно? Так зачем мы здесь?

— Я не знаю.

Кажется, не знаю. Только так, пара воспоминаний, ничего особенного.

Я достала из заплечного мешка походное одеяло, легла, накрылась плащом и еще долго смотрела на огонь, прежде чем провалиться в глубокий сон.

* * *

…Серо-синие стены грота, в который ведет широкий, всегда освещенный коридор. Голубым огнем горят нэрты в подвешенных к потолку блюдах. Но почему-то, несмотря на холодные блики, кажется, что здесь теплее, чем в любых других помещениях. На дальней стене — барельеф последнего Лорда. И больше здесь нет ничего.

«Ну здравствуй, Тэйрон, — говорю я. — Наверное, ты позволишь мне перейти на „ты“? Ведь столько всего было сделано из-за тебя. Или благодаря тебе. Я не знаю, как точно выразиться. Все, что было тобой запланировано, должно иметь еще больший масштаб, верно?»

Смешение восхищения и ненависти — это не так трудно, как думается поначалу. Тем более что восхищение абстрактно и огромно, а ненависть — это обычная ненависть маленького человека, на которого взвалили ненужные ему вещи.

«Не то чтобы жалуюсь, в конце концов, все хорошо. Только незакончено. И я не знаю, где искать завершение. А ты уже не скажешь».

Жду, стараюсь услышать ответ, хотя сама признала, что его не будет. Мне подошла бы и сущая ерунда, которую можно размашисто подписать в сознании «Это Знак!» и идти, собравшись с мыслями, имея какую-то цель.

Не дождавшись ничего, ухожу. Прощаться и собираться в дорогу. Пара воспоминаний. Ничего особенного.

* * *

…Давненько я не просыпалась от лучей солнца! Тьерроль свернулась калачиком, закрыв лицо полой плаща. Ничего, привыкнет. А вот отношение людей к дроу вряд ли кардинально поменялось за прошедшее время, так что придется доставать откуда-то зелье, меняющее облик…

— А у кого мы его возьмем? — спросила Тьерроль, сворачивая одеяло. — Ты многих травников здесь знаешь?

Я немножко поразмыслила, что она подразумевает под словом «здесь», и ответила, приняв за «здесь» все места на поверхности, где мне пришлось побывать.

— Многих. Но верить можно двум — они уже встречались с дроу, по крайней мере. Даян живет в Носьве, дней за пять доберемся до него. А Тишана дальше, у самого Солнцеграда… К ней обязательно нужно зайти, а то она меня убьет.

— А в Иерринусе всем можно верить, — задумчиво пробормотала Тьерроль.

— Ну конечно, — я даже плечами передернула от негодования — вспомнился Каннгос Зар. — А так ли много ты видела в Иерринусе? Раз за несколько лет побывала на Совете?.. Или может, исходила все подземелья вдоль и поперек?

Тьерроль немного потрясенно уставилась на меня.

— Да что ты сразу взъелась… Иерринус меньше, я знаю там многих. Конечно, есть и гады, вроде таль Вортенз, но…

— Не надо делать вид, что ты имела ввиду что-то другое, — резко сказала я. — Просто даже я удерживаюсь от сравнений вслух, и пока ты тайно не приведешь постороннего человека, скажем, в Лотгар или Фэйстер, не делай выводов о жизни там и здесь.

Наверное, я все-таки перегнула палку. Тьерроль насуплено молчала всю дорогу. В такие моменты чувствую себя тираном. Все-таки зря… Она ведь молодая еще совсем, многого не знает… Я криво усмехнулась — ну и мысли. Будто бы уже умудренная годами бабка рассуждает — «э-эх, молодежь, жизни не знает!» и все такое прочее.

— Эй, Тьер! — я обернулась на ходу. — Хватит дуться, на учителей не обижаются! Между прочим, мало кто из твоих товарищей может похвастаться, что в свои младые годы уже побывал на поверхности. Так что смотри вокруг и запоминай все — будешь хвастаться. И задавай вопросы, все-таки о мире я могу много рассказать.

Нет, все же Тьерроль молодец — мигом забыла обиды. Поток вопросов не иссякал… Я вздыхала и отвечала, отвечала, отвечала… Когда мы остановились на ночлег, я радовалась не столько возможности поспать и отдохнуть, сколько помолчать. И немножко подумать.

Галеадзо, что ты со мной сделал? Что-то мне никогда не приходило в голову, что можно соскучиться по кому-то уже через пару дней после расставания. Более… более стойкой я себе казалась, что ли. И менее сентиментальной, да… Пора заканчивать. В смысле — не поворачивать назад, а наоборот — идти, отвлекаться на другие дела, наняться на работу какую-нибудь, друзей повидать. Вернуться успею — ведь я и птицей вернулась…

Все! Больше не вспоминаю. Чтобы отвлечься, я задумчиво протянула руку к костру. Языки пламени мгновенно обняли запястье, я поднесла маленький огонек к своим глазам. Странное умиротворение мной овладело, смешанное с восторгом и некоторым даже самолюбованием. Упоение магией, так мне не свойственное…

Тьерроль глядела на меня широко раскрытыми глазам.

— Как ты… это? — выразилась дроу с таким немного глуповатым выражением на лице, какое я раньше у нее не замечала. Мне дико захотелось ответить что-то вроде «ну дык вот, ну это самое!».

— Урок Совушки я повторить не смогу, — пробормотала я. — Хм… Помнишь, Тьерроль, я велела запомнить, что силу маг берет не из мира, а только из себя? Вот сейчас я делаю обратное. Маг, он… он открыт для сил, которые принято называть магией воды, огня, земли и так далее. Но маг не просто впускает в себя эти силы, он преобразовывает ее — в ледяные стрелы на поле боя или живительный дождь для посевов, это уже зависит от мага. А можно — можно не преобразовывая… Тьерроль, если ты сейчас сунешь руку в костер, я разочаруюсь в тебе навсегда!

Дроу поморщилась.

— Придет время, научишься, — сказала я, покривив душой. Вряд ли научится — и хорошо, если вспомнить в каких обстоятельствах это происходило у меня.

— Аза, — почесав лоб, произнесла Тьерроль. — Если это так, как ты говоришь… то… Смотри, я правильно поняла — ты сохраняешь все свои силы, ведь это колдовство… ну как бы заимствованное?

— Ну, в общем так, — кивнула я. — А что?

— Ничего… Просто… занятно.

Я уже улеглась спать, стараясь больше не вспоминать Галеадзо, а представлять будущую встречу с Даяном и Нией, когда раздался восхищенный голос Тьерроль.

— Я бы так хотела достичь твоего мастерства!

Я с минуту ничего не могла сказать, потом бросила раздраженно:

— Бред. Ты не видела моего учителя.

— Ты всегда прибедняешься, — хмыкнула Тьерроль.

— Я Хозяйка, Тьер, — скривилась я. — А Хозяев слишком мало, чтобы можно было сравнивать их мастерство. А в обращении с другими силами — и запомни, скромность мне не свойственна, — я бездарна. Незатейливые боевые заклинания, которым я вас обучала, я знаю не лучше тебя сейчас, а может и хуже.

— Но это окупается силой Зовущего, разве нет?

— Не всегда. Для убийства упырей есть некроманты, для борьбы с нечистью подходят и обычные маги стихий, — фыркнула я. Действительно, Зовущие редки и потому ценны, но именно из-за этой редкости их Зов приучились заменять более доступными заклинаниями. Подчинение на уничтожение. — Да кому мы нужны, если подумать?

— Мне, — живо отозвалась Тьерроль. — Почему ты никогда не показывала нам, как призывать существ?

— Я показывала! — оскорбилась я. — Мы же были в загонах для пауков!

— А-а-а… — вспомнила Тьерроль. — А я думала, тот паук просто так к тебе подбежал. Только удивилась, что так легко признал человека…

— А те шутки про — мол, он «родственную душу» почувствовал, я вам еще припомню, — буркнула я. — Тоже мне, никакого уважения к учителям…

Тьерроль хихикнула и не слишком убедительно извинилась.

— Так ты покажешь мне? А вдруг, я тоже способна на Зов?

— Ну, вдруг… — зевая, ответила я. — Покажу… потом.

* * *

Есть места, который успокаивают сами по себе. Например, Носьва. Как и в прошлый раз, по прибытию в деревеньку мной овладело это прекрасное беззаботное состояние, проявляющееся на лице самой дурацкой в мире улыбкой.

Мы двинулись с последнего привала еще затемно и поутру как раз вышли из леса. Даян, я думаю, еще не успел вылезти на свою утреннюю прогулку, а его домик стоит как раз на окраине, так что я, предвкушая встречу, громко постучала в дверь.

— Что надо? — гаркнул знакомый голос, и дверь распахнулась.

Я широко-широко улыбнулась.

— Это кого-кого к нам леший прине-е-ес? — подбоченился совершенно не растерявшийся старик, нарочно нахмурив косматые седые брови.

— Да вот, шла мимо, дай, думаю, заскочу на чай, — пожала я плечами.

Даян задумчиво погладил густую бороду, заткнул ее кончик за пояс и не выдержал — загоготал, быстрехонько сгреб меня в охапку и, вроде бы, даже потряс — я оглушительно щелкнула челюстью.

— Аза, ну и дела! Вот ужо не ждал!

— Чего не ждал-то? Говорила вроде, что в гости заявлюсь как-нибудь!

— Дык эльф заезжал тогда, уже с полгода как, сказал, что из Солнцеграда Аза а прямом смысле под землю провалилась, — ответил Даян. — Ну я и говорю тогда — мол, туда и дорога…

Я ахнула и возмущенно посмотрела на травника.

— А что? Девке с мужиком своим быть надо…

— Даян! — воскликнула я. — Не замечала за тобой таких… такого… взгляда на вещи!

— А эльф ржал, когда услышал, — Даян безмятежно пожал плечами. — Ну, проходи — и чаем напою, и накормлю, и Нию позову… Э-э-э, Нию точно надо звать — пусть-ка поругается на тебя.

— За что?!

— Худющая — раз, грязнущая — два, ссадина вон на лбу — три. И одна шляешься — это восемь.

— Почему восемь? — едва не взвыла я, не в силах понять знахаря.

— Потому что в одиночку отправилась — это за пять считается. И не спорь, счету обучен!

— Тогда три. Я не одна.

Тьерроль вышла из-за сложенной во дворе поленницы и неуверенно сняла капюшон.

— Тьфу ты, еще одну притащила! — добродушно хмыкнул Даян. — Или это твой Темный к тебе охрану приставил, э? Признавайся, Аза!

— Моя ученица, — гордо представила я. — Лучшая. Тьерроль Марх.

Тьерроль подошла и смущенно кивнула.

— Даян, — не менее гордо представился травник. — Вы чай с чем будете, путешественницы? Медок есть, вареньице вот — нынче лес на ягоды щедр! Я вот давеча ходил, едва короб утащил, да! Опять же, чаек можно ромашковый, можно с шиповником заварить, можно с мятой…

До Носьвы мы шли, питаясь исключительно из припасов дроу, так как охотиться толком никто не умел, да и просто на пути не попадалось зверье — наверное, чувствовало Хозяйку. То есть до того дроу ни разу не пробовала ни чаю, ни меда, да и слов таких толком не понимала. Можно сказать, первые приключения Тьерроль начались. Даян прямо-таки с отцовским умилением смотрел, как жительница подземелий, выросшая на рыбе, ящерицах и подземных грибах, с детской непосредственностью намазывает толстенный слой черничного варенья на какой-то там по счету кусок хлеба. Мне показалось, я слышала треск за ушами. Вот только чей — ее, мой или присоединившегося Даяна?..

— Ну-с, — слизывая с ложки остатки варенья, пробормотал Даян и посмотрел на меня. — Ты знаешь, я даром что старик с гнилыми зубами, а сладкое люблю…

Я, прихлебывающая горячий чай с мятой, только хмыкнула. Про гнилые зубы это Даян загнул — в нем вообще здоровья на четверых, да и знахарские знания избавили от надобности каждый вечер ставить зубы на полочку.

— Ну что, как дела? — спросила я травника, рассеянно наблюдая, как старшая дочь рода Марх, наследница и лучшая ученица, с интересом разглядывает стекающий с ложки густой янтарный мед.

— Да ничего интересного, — пожал плечами Даян. — Живем себе и живем мирно, спокойно. Новости берские ты в Лажге вернее узнаешь. Зачем на поверхность вылезла-то?

— Соскучилась, — честно сказала я. — Повидать многих хочу. Ну и по делам. С Йоргусом, может, поговорить насчет обучения дроу магии, связи кое-какие наладить…

— А, ну хорошо, что не по ссоре какой сбежала, — кивнул Даян. — Только вот… Как ты связи налаживать собралась? Я-то дроу знаю, ну еще дружки твои с ними якшались. Маги какие-нибудь, вроде Йоргуса, тоже знают, что там под землей и как обстоит… Ну и все. Для ученицы твоей снова зелье стряпать придется, верно?

— Придется, — я было замолчала, но травник ожидающе смотрел на меня.

— Даян, дроу в принципе не будут против сотрудничества с людьми. Торговля, понимаешь ли, это международный язык. И выгода, опять же, обоюдная…

— Да что ты говоришь, — травник слегка раздраженно хмыкнул. — Контрабандой займешься что ль, Аза?

— Ну зачем же… — я допила чай. — Зачем же я… Есть ведь профессионалы!

— Чего-о?

— Да и какая тут контрабанда? Никто ведь по собственной воле не торгует с дроу, так? Боятся… А кто не испугается — тому и деньги. Все вполне справедливо.

Даян покачал головой.

— Поздновато мне тебя учить. Делай, как знаешь, — старик действительно принадлежал к тем людям, которые даже с высоты своего возраста и опыта не брались учить тому, чего сами не знают наверняка. — А про обучение ты там что толковала?

— Каков запас доверия к старому уважаемому магу? — поразмыслив, спросила я.

— Смотря какому…

— Возьмет ли Йоргус парочку-другую учеников без ущерба для репутации?

— Ага, конечно! — фыркнул травник. — С репутацией-то может, и ничего не случится, только вот Йоргус вряд ли согласится

— И я так же думаю… Ну что за бред, Даян! Существует с десяток различных магических школ и еще пара сотен колдунов, которые не прочь передать свой опыт кому-нибудь! А у дроу то и дело проявляются магические способности, а из учителей я одна…

— Ну, хватит себя жалеть, — улыбнулся Даян. — Ты ведь сама на это пошла.

— Да я даже горжусь, — призналась я. — Иногда. Но…

— Чего?

— Э-э… А, ладно, можно еще чаю?

Даян улыбнулся, как будто что-то понял, налил мне еще чаю и пошел за Нией.

Тьерроль, весь разговор просидевшая тише мыши, задумчиво подперла кулаком щеку.

— Замечательный старик, верно? — улыбнулась я.

— Ага… — Тьерроль вздохнула. — Жаль только, что он…

Дроу замялась. Я удивленно приподняла брови.

— Ты говорила, он нормально относится к дроу. А он… Ну, в общем, не будь здесь тебя, он бы уже давно созвал всех жителей на поимку безмерно опасной Темной эльфки.

— Тьер!

— Аза, я серьезно, — дроу не отвела взгляда. — Ты сама говорила, что маг должен верить своим чувствам, а я это очень хорошо чувствую! Возможно… возможно, он и вправду хорошо относится к Галеадзо… и к тебе. Но…

Она не закончила, уткнулась в кружку с чаем. Я задумалась. Это что за… такое? Не верить чутью Тьер у меня поводов нет, подозревать Даяна в подобной ненависти — тем более. Я заметила, что с приходом Нии Тьер посмурнела еще больше. Неужели и она? Эта добрая, милая старушка, которая так крепко обняла меня и так сердечно поздоровалась с Тьерроль? Да не верю! Наверное, стоило спросить у Даяна, что он думает о моей ученице, но подходящий момент так и не настал, и деревню мы покинули довольно скоро.

— Аза, — неуверенно пробормотала Тьер, когда Носьва осталась позади. — Мне очень здесь нравится, правда… Я бы хотела, чтоб дроу имели возможность чаще появляться на поверхности… Даже, наверное, жить здесь. Но… но в эту идею о примирении рас я не верю.

Я невольно протянула руку к шее. Говорить, объяснять, разбирать человеческие характеры, вспоминать примеры из истории — все это было лень. Да и вряд ли подействует на молодую эльфку долгая нотация. Я решительно сняла шнурок с медальоном в виде половинки солнца. Показала Тьерроль.

— Гляди!

— Амулет Крови! — воскликнула дроу. — У некоторых наших такие есть! Только в форме звезды.

— Амулет Крови, — подтвердила я. — Может ли эльф связать свою кровь с человеческой? Заносчивый, высокомерный, упрямый, самовлюбленный Светлый эльф?

Я требовательно посмотрела на Тьер. Конечно, она не видела ни одного Светлого эльфа. Но ведь и мало кто из людей видел дроу.

— Нет…

Вот! Что и требовалось доказать. Меч, как говорится, обоюдоострый!

— Амулет Крови. Знак неизмеримого долга. Знак того, что несмотря ни на что получивший его сможет найти приют и помощь в любом эльфийском селении. Серьезно, верно? И раз его получил человек из рук эльфа… Разве это не значит, что все эти дурацкие, старые, проржавевшие предрассудки можно сломать?!

Даже мне самой не понравились эти воинствующе-патетичные нотки в голосе. Но Тьерроль улыбнулась, как я и ожидала.

— Похоже, я понимаю, почему этот Амулет у тебя. У тебя внутри живет страсть к великим делам, а все эльфы падки на громкие слова и впечатляющие деяния.

— Нет! — возмутилась я.

— Да! — ученица звонко рассмеялась. — Только ты это скрываешь.

— Нет, — упрямо буркнула я.

Тьерроль широко улыбнулась.

— Не… Эх-х, идем…

И все-таки… почему Тьерроль почувствовала такую неприязнь, исходящую от Даяна и Нии. Другие-то ее не видели — из дома травника она уходила, закутавшись в плащ.

— Этот город, — сказала она позже, — остров под куполом. Здесь даже тише, чем под землей, и даже спокойней. Но дальше идти мне страшно.

— Так бывает, — больше чем «великие дела» я не люблю только неясные фразы. — Скоро пройдет.

Ушла я, так ничего и не спросив у старика. Зря, конечно же.

Впрочем, о страхах Тьерроль я быстро забыла — едва мы вышли на тракт. Тракт до Лажги… Должно же быть что-то постоянное и неизменное в этом мире. Грязь по колено, например. Маленький, мерзкий дождик моросил почти трое суток — пока мы шли до города. Вечером, вымотанные, мокрые и грязные, мы свалились почти без сил на кровати первого попавшегося постоялого двора, а утром, — разумеется с моей-то редкостной везучестью! — имели счастье лицезреть, как тучи темнеют где-то вдали, а солнце подсушивает лужи.

— Да, вот такой изменчивый мир! — ответила я на немой вопрос в глазах дроу.

Завтракать дроу, ясно дело, не спустилась. Это вечером без вопросов пропустили замотанную (от дождя и ветра, вестимо) в шарф и плащ странницу, сейчас появилось бы множество ненужных вопросов.

Я немного прогулялась по городку, послушала разговоры, новости — ничего тревожного, ничего подозрительного, никакая нечисть не пакостит. Тишь и благодать, что не может не радовать. Хотя работу мне неплохо бы найти — деньги имеют обыкновение кончаться.

Сейчас же задерживаться в Лажге не было смысла, да и в другой торговый город на пути я решила не заезжать, а скосить дорогу. Так что впереди был Солнцеград и… Тишана.

* * *

— А-а-а! — маленькое чудо в синей юбке едва не сбило меня с ног. Помогло другое чудо — повыше и потяжелее. В итоге у порога избушки Тишаны валялись три девушки в довольно-таки интересных позах. Тьерроль задумчиво глядела сверху вниз на смеющуюся учительницу. Тишана, предварительно расцеловав меня в обе щеки и высказав свое веское мнение по поводу Хозяек, «невесть сколько пропадавших в этих жутких подземельях», заправила за ухо светло-русую прядь и поглядела вверх.

— Э-э-э, ну что, Аза, хочешь, догадаюсь, какое зелье тебе требуется?

— Не мне, — поправила я. — Моей лучшей ученице. Тьерроль Марх.

— Тишана, ведьма солнцеградская, — улыбнулась Тишана. — И сестра моя, Мира… Ребенок, не лезь к старой тетке Азе…

— Что?!

Знакомство состоялось.

— А где муж? — вспомнила я, когда мы уже сидели за таким знакомым столом. — Ты ж вроде замуж выходила, когда я от учителя бегала.

— В отъезде… — вздохнула Тишана. — Дела ведет… Контрабанду бросил по моему настоянию. Теперь занимается тем же самым, только выглядит приличней да налог платит изредка — и зовется торговцем. А я вот по-прежнему здесь кукую, сестру учу потихонечку… Слушай… — ведьма встала. — Сейчас баня истопится, а после — уложу я твою ученицу и мою сестру спать, а мы с тобой как следует потолкуем, хорошо? А то век тебя не видела…

Я кивнула, но что-то меня насторожило. Может, интонация, с которой Тишана сказала «твоя ученица»? Что-то… что-то такое… неодобрительное. Тьфу, ну хватит! Ладно Даян, но свою подругу я точно подозревать не буду! Тем более, не пойми в чем. И вообще — снова разыгрывается моя личная болезнь «никому не верю, все кругом что-то скрывают и все вообще враги».

Поговорить нам действительно было о чем. Спустя час Тишана выставила на стол бутылку. Вторую. Первая была точно такая же. Но уже пустая на три четверти. Довольно крепкое солнцеградское белое вино под душевные разговоры пошло очень хорошо…

— Я как знала, что ты явишься, — усмехнулась Тишана. — Ты знаешь, а я уверена, что Кавир с удовольствием начнет торговлю с дроу…

— Почему?

— Ну… Он с ними пил! — радостно припомнила Тишана.

— Он не знал, что это дроу, — пожала я плечами.

— Узнает, — заверила меня Тишана. — Галеадзо он видел, кстати, когда вы вернулись, не помнишь?.. Как приедет, я с ним поговорю.

— Было б здорово… Ты знаешь, там много выгод…

— Хватит о торговле, — перебила меня Тишана. — Сидят две молодые красивые девушки — и болтают о «выгодах», как два старых гнома… Все будет отлично!

— Э-эх! — я отхлебнула вина. — Вот я не знаю, кому ж тут верить — Даяну, который говорит, что идея неудачна, или тебе…

— Ну а своего-то ума нет, а? — засмеялась Тишана.

— Я хочу верить, что все получится, — призналась я. — Что одни сказки забудут и напишут другие. Иначе я… Тишана, я не знаю как мне быть! — не выдержала я.

— О, — глубокомысленно изрекла Тишана, безошибочно почуяв те самые сердечные разговоры, которые случаются у двух подруг под хорошее вино. Я продолжила, собираясь с мыслями:

— Я ведь не могу жить под землей. Когда я согласилась идти в Иерринус, я ведь думала… Галеадзо сказал, что нужен хотя бы один обученный маг… А я получила десять будущих магов… и еще неизвестно сколько в перспективе. Нет, они мне нравятся, все прекрасно, но… меня как будто привязали. Я не знаю, сколько еще смогу там пробыть.

Тишана склонила голову набок.

— Но ведь и без него ты не сможешь, верно? — тихо спросила она. Уточнений, кого она имеет в виду, мне, конечно же, не потребовалось.

— Похоже на то… А ему здесь, на поверхности, придется не в пример тяжелее, чем мне — там. Там я вроде как герой, а любой дроу здесь — изгнанник, — я допила вино и налила еще себе и Тишане. — Так что… так что наладить отношения дроу с остальным миром — это еще и мой шанс на то, что дроу смогут выбираться из подземелий, не опасаясь бессмысленной мести за войну четырехсотлетней давности и не скрывая своего лица, — я подумала еще немного и фыркнула:

— И никаких подвигов на благо народов! Банальный личный интерес.

Тишана усмехнулась, чем очень хорошо напомнила мне Тьерроль Марх. Я вздохнула и сделала большой глоток.

Потом я долго слушала рассказы Тишаны о замужней жизни, снова рассказывала о себе, о подземельях и дроу. Потом проснулась Мира и, шлепая босыми ногами по половицам, подошла к нам, уселась за стол и порадовала воспоминаниями об учебе. Как же я радовалась той ночи, теплой, веселой, беззаботной…

Вот тогда я поняла — чтобы забыть обо всех проблемах и предчувствиях, мне просто необходимо навестить и остальных моих друзей. А насчет торговли — и вправду, есть Кавир, бывший контрабандист, с которым можно договориться. А там, глядишь, и до чего серьезней дойдем — не все ж сразу… А по поводу магии — встречусь с Йоргусом, как и собиралась.

Была идея двигаться в путь прямо утром, но только глянув на хмурую Тишану и собственное синее с недосыпа лицо, я от нее отказалась. К тому же, еще не готово было зелье для Тьер. Но и тогда, когда две бутылки с отвратного вида жидкостью заняли свое место в наших мешках, от Тишаны мы не ушли… От нее так просто не уйдешь! Да я не очень-то и рвалась. Тьерроль тоже не проявляла недовольства, даже ее дурные предчувствия больше не давали себе знать.

И вот через неделю прощание состоялось.

Солнце только поднималось, но по улицам Солнцеграда уже сновали булочники и зеленщики с ослами, гружеными товаром, проснувшиеся горожане лениво шлепали по ступенькам крылец и окликали их. Молочник степенно правил старенькой кобылкой, телега подскакивала на камнях, гремела посуда с молоком, накрытая сверху холстиной.

Домики побогаче были окружены коваными заборами-решетками и вместо пары-тройки огородных грядок, случающихся у обычных домов по селянской привычке кормится собственноручно выращенными продуктами, там цвели гвоздики и астры, а вместо хозяев выходили слуги.

Самый интересный обмен происходил у одного большого четырехэтажного кирпичного строения — постоялого двора, но не из тех, где обычно ютятся путники. Здесь останавливались люди богаче, почтенней и, скажем так, внушающие больше доверия, нежели простой бродяга-наемник. Да комнаты снимались на долгий срок, а не на «ночь с клопами за медяк, а потом снова родной тракт». Спускаться вниз в такую рань постояльцами не хотелось, а потому спускались корзины на веревочках, в которые жильцы складывали деньги, завернутые в записки с заказами. Вот что значит почтенные горожане! В ином месте до четвертого этажа хорошо если дошли бы пустые корзинки, а не просто обрывки веревок… А может, и до земли бы не успели спуститься.

Я усмехнулась. В такое умиротворяющее утро хотелось… хотелось кладбища с упырями, чердаков с нетопырями, лесков с груннами, вивернами, кикиморами и мавками. А больше всего хотелось кособокой таверны с хлипкими столами, сопливого менестреля, простуженным голосом завывающего о великих деяниях неизвестного героя, низкопробного пива и мрачных (до первой кружки) завсегдатаев. Цивилизации, одним словом, хотелось.

Наверное, населенные пункты до Солнцеграда я проезжала механически, не забывая только спрашивать о возможной работе, но полностью позабыв остальные наемничьи инстинкты. Здесь же работу искать было бесполезно — а значит, и таверны, созданные не столько для обедов-ужинов-пьянок, сколько для совершения сделок, не представляли важности.

— А почему здесь нет для тебя работы? — поинтересовалась Тьерроль, все еще разглядывающая свои руки и украдкой, думая, что я не вижу, пытавшаяся осмотреть все остальные части тела. Кожа под воздействием зелья из неестественно серой превратилась в просто очень светлую, даже с легким румянцем. Волосы цветом напоминали солому, зрачок стал круглым.

— Потому что в столице обязательно есть хороший маг, — пожала я плечами. — И наверняка пара-тройка борцов с нежитью. Обычно также в городские гарнизоны берут с охотой тех, кто смыслит в некромантии. Плюс имеется Тишана за стеной, которая берет меньше мага, но места окрест своего дома точно будет держать под надзором.

— Значит, к коннику? — улыбнулась дроу.

— К нему… Я обожаю свою подругу.

Коней, полюбившегося мне Угля и Чернозлату, мы оставили у Тишаны. Ведьма же сплавила их на заводик по разведению лошадей неподалеку от столицы. Продавать запретила, а в качестве платы за содержание еженедельно захаживала и бесплатно избавляла конный завод от мелких неприятностей вроде шалившей нечисти, внезапных болезней и всего прочего.

Мужичок, назвавшись Казалем, с явной радостью прочитал письмо от ведьмы и вывел коней.

— Люблю я лошадей, — вздохнул мужик. — Да только эти… Хорошие, умные — и никуда не годятся!

Я успела испугаться, как хозяин пояснил:

— Продать нельзя, в деревню сдать на работы — тоже… А чародейка ко мне ходить теперь перестанет?

— Нет, — рассеянно отозвалась я, гладя по морде темного жеребца. — Ходить будет, только не бесплатно.

Казаль вздохнул, я на радостях сунула ему серебряную монетку и выудила из кучи принесенной, так же не тронутой конной сбруи уздечку. Всунула удила в лошадиный рот, застегнула кляпень. Уголь недовольно помотал мордой.

— Ну, привыкай…

Накинула потник, суконный чепрак, потом старенькое седло. Застегнула подпругу, с наслаждением вспоминая все движения. А то все арканы на пауков накидывать…

— А вот бывало, на скорость седлала, — мечтательно поделилась я с конником и внимательно следящей Тьерроль. — В Крышкоешкине, после охоты на упырей и вина, наперегонки с некромантом да чужую кобылу…

Казаль озадаченно поскреб затылок и потрогал оберег на поясе. Углубляться в подробности я не стала, только ухмыльнулась, подвешивая к седлу стремена на ремне.

— Ну, — обернулась я к Тьер, — повторяй.

Дроу довольно быстро со всем управилась.

— Подковали нормально? — спросила я мужичка и тут же сама проверила.

— Перекуйте лучше по дороге, — поморщился Казаль.

— Что ж ты так… Кони вон какие красавцы, а подкованы-ы… — я покачала головой.

— Наш мастер — вон, видишь, кузница дымит, — усоп уже пару лет как. Подмастерье-недоучку оставил… Неплохой паренек, знает, что до мастера далеко еще, опыта набирается. Вот и терпим.

— А почему у того, что в другой стороне, не заказываешь?

— Дык дорого… Паренек-то справедливо берет, полцены…

Я хмыкнула. Уверена, что на своих лошадках хозяин не экономит. А на ненужных, в общем-то, коне и кобыле…

Я уже взобралась в седло, как меня осенило.

— Слу-у-ушай, — протянула я, — а как насчет постоянных поставок подков? Ну, и другой сбруи, стремян там… А? И подковывать можно — когда мастер будет приходить только. Скажем, к этому подмастерью в кузню, а?

— А цена? — нахмурился Казаль. — И ты это… мне проблемы с законом не нужны!

— Да нет никаких проблем. Обычный кузнец, ему просто денег не хватает… А цена — ну, немного меньше, чем у того, хорошего мастера. Сам договоришься, как работу посмотришь, лады?

— Ну…

— Ты на металл глянь! — я вытащила из ножен один из мечей — тот, что был из къяррата.

— Темный, — осторожно принял оружие конник. — Легкий…

Он вдруг с размаху ударил мечом плашмя по стене. Тонкая полоска недовольно завибрировала.

— И что это было? — поинтересовалась я.

— Да так, — смущенно отвел глаза мужичок. — Хороший металл… Я гномскую породу лошадей видел. Маленькие такие лошадки, лохматые, ноги толстые… А подковы — чудо! Черт знает где те лошадки шастают, а подковам годами сносу нет!

— А цену гномских изделий ты видел? — по разом помрачневшему лицу стало ясно — видел.

— Так мастер — гном? — уже деловито осведомился он.

— Ну, почти, — уклончиво ответила я. — Я обратно ехать буду… не знаю, когда… Через пару месяцев точно буду — договоримся в подробностях, хорошо? Мне сейчас обратно за… мастером возвращаться невыгодно. А к пареньку вашему, кузнецу, я заверну…

— Звать-то тебя как, купчиха? — хохотнул Казаль.

— Аза. Маг я, а не купчиха, у берского Йоргуса Банчиниев училась — слыхали, может, о таком?

— Не-а. Ну, бывай тогда, до встречи. Ежели все с этим кузнецом незнакомым хорошо будет, то, глядишь, мы и Новиселов заводик переплюнем!

— Ага, — согласилась я, понятия не имея, где находится Новисел и его заводик. — Обязательно переплюнем.

— Я скажу нашему Дагсто, что его зарекомендовали как «почти гнома», — задумчиво протянула Тьерроль, сверкая лукавыми глазами.

— Смотри, не упади, — пропустила я мимо ушей ее замечание. — И повод так крепко не хватай, больше ногами управляй.

На пауках в Иерринусе умел ездить едва ли не каждый, правда, далеко не везде на них можно было проехать. А Тьерроль, насколько я помню, входила даже в специальный отряд паучьих наездников. Мастерству обучали долго, добавляя к физической подготовке знание восьминогих тварей и замысловатую сбрую.

— Ногами… — вздохнула Тьерроль. — Не так сложно, в общем-то… А вот седло жесткое.

Я сочувственно развела руками. И у самой с непривычки будет болеть вечером за… задняя часть, чего уж говорить о Тьер.

Обычно жители подземных городов в случае необходимости ездили на пауках без седел, используя для управления ременную петлю и собственные колени. Я пробовала — ноги приходилось подгибать, чтобы не задеть паучьи лапы, было жутко неудобно, зато бегал паук почти бесшумно и нес седока ровно, не заставляя подскакивать на ухабах и камнях.

Паучьи же седла, используемые боевыми товарищами Тьерроль, представляли собой несколько сшитых кусков плотной ткани с двумя подпругами вроде лошадиных, только короче. На каждой подпруге имелось по ремню с разных сторон — для коленей и лодыжек. Ноги затекали, двигаясь в таких креплениях совсем чуть-чуть, но благодаря им дроу не вылетали из седел, даже когда паук взбегал по стене. Как они удерживали в седле остальные части тела, пользуясь только ремнем-уздой, для меня оставалось неразрешимой загадкой.

— Ладно, выезжай пока на тракт, вон туда! — кивнула я пыхтящей Тьер. — Привыкай к седлу, к коню… А я к кузнецу съезжу и догоню.

Договориться с робким веснушчатым пареньком труда не составило.

— Это что за металл? — разбирался он в мечах, на мой непросвещенный взгляд, гораздо лучше Казаля. Хотя бы колотить ничего не стал.

— Къяррат.

— Впервые слышу… Научит из такого правильно ковать твой кузнец?

— Куда он денется, — пожала я плечами. — В смысле, с радостью…

Паренек вернул меч и согласно кивнул. Я подмигнула ему и развернула коня. Будет этому парню отличный учитель — не все же мне учительскому делу радоваться!

Глава 3

— Куда поедем? — бодро поинтересовалась Тьерроль. Чернозлата рыла копытом землю и выглядела недовольной.

— К учителю, наверное… А вообще, мне все равно. Хочешь посмотреть Ковь? Богатый город, большой… А то ты толком-то городов и не видела еще…

— Ну что ты со мной как с ребенком, — поморщилась Тьер. — Сначала по делам — к учителю твоему, а потом посмотрим.

Я промолчала, мысленно пожалев о том, что цивилизацию придется отложить еще на какой-то срок

— В ближайшей деревне — ищу работу. И таверну.

Дорога, на которую мы свернули с тракта, постепенно превращалась в тропу, все больше углубляясь в лес. В Берии много лесов. Много зверья и лесных чудищ. Грунны, скельпы, терги, простые кикиморы и различные химероподобные… Глянуть бы, кто в окрестностях имеется… Я с трудом удержалась от того, чтобы потереть ладони в предвкушении. Нет, все-таки никогда Хозяину не устать от своей работы, в мире столько странных созданий.

— Аза?!

— А? — я тряхнула головой, проморгалась. — Никогда так резко не прерывай меня.

— Извини, — смутилась дроу. — Я просто удивилась. Что ты делала? У тебя глаза чуть из орбит не вылезли…

— Спасибо за подробности.

— Так что ты делала?

— Просматривала местность на наличие чудищ.

— А почему ты нас этому не учила? — Тьер подняла брови.

— Специфическое заклинание, — пожала я плечами. — Используется Хозяевами. Мало кто из других магов так может, хотя сил почти не отбирает… Я же учила вас просматривать местность на наличие разумных существ, так? Попробуй перенастроиться на монстров, техника та же…

Я остановила коня и покосилась на Тьер — та, подражая, широко распахнула глаза, радужки глаз посветлели, губы скривились в усмешке.

— Получилось? — изумилась я. Если у Тьер способности к магии призыва, то это же просто чудо! Чудо даже не столько появление этих способностей, сколько то, что я их не заметила.

— Нет, — медленно проговорила Тьер. — Только показалось, что получается… и — нет…

— Нормально себя чувствуешь?

— Нет. Устала. Аза, я же ничего не сделала!

— Ты попыталась, — сказала я. — Ничего, это тоже урок: не бери чужого, — я улыбнулась. — Твоя стихия — воздух. Условно, конечно… Ты ведь спокойно колдуешь и с водой, и с землей, верно?

— Но по воздуху легче, — кивнула Тьер.

— Я думаю, еще и на крови у тебя колдовать получится. И некромантию надо будет попробовать… Но Зов — не твое. Наверное, к лучшему…

— Почему? — горячо отозвалась дроу. — Способности на Зов — они же такие редкие и… Аза, согласись, это же такая сила — подчинять!

— Не соглашусь, — отрезала я. — И когда увидишь мою работу, ты это поймешь. Тьер, — я решила заранее обнадежить ученицу, — ты вполне можешь стать архимагом. Как минимум три главные стихии тебя слушают.

Дроу несколько повеселела. Она была упорна — вот что главное. Эх, и приятно же будет потом, в старости (если доживу, разумеется) эдак небрежно сказать: «Что-то? Тьерроль Марх, архимаг? Это которая недавно возглавила экспедицию в Тенгуровы топи? Да, естественно, я ее знаю. Моя ученица, да-да… Обещала заехать по возвращению!» Вот, кстати, еще один вполне себе такой тщеславный, низменный повод добиваться нормальных взаимоотношений между дроу и людьми…

— Аза, что с тобой снова?

— Мечтаю, — вздохнула я. — Знаешь, где Тенгуровы топи находятся?

— Чего?

— А, ладно… Сейчас расскажу.

За байками о Тенгуровых топях, половина из которых придумывалась без малейшей оглядки на правду, мы добрались до деревни. Работа тоже объявилась. Но меня это почему-то не очень порадовало.

— Да поймите же, что я с тем же успехом могу ваше «страховидло» и днем зарубить! И даже с большей вероятностью!

Дед упрямо покрутил головой — чисто конь. Вернее, козел. Благо, борода была соответствующая.

— Пока чудище в округе, не пушу в дом! — пригрозил он и добавил:

— И никто не пустит.

— Но оно же ночью не нападает!

— Енто потому что все по домам сидят, — уверенно проговорил староста. — А тебя увидит и мигом схарч… — Старик осекся, но мигом пришел в себя. — Или не могешь с чудищами драться? Видал я таких — на ночь напросятся, суп из горшка выхлебают, а утром поминай как звали!

— Ну ладно, — прошипела я, скидывая с плеча сумки прямо на порог. — С вас — ночлег и плата… десять, нет, двенадцать монет серебром!

— Лады, — неожиданно согласился дед. — Спать в амбаре старом будете, там все приезжие ночуют, сумки сын туда отнесет… и подождет вас, пока вернетесь.

— Вернемся.

Пробормотав что-то насчет баб, шастающих ночью средь леса, староста отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Идем, — кивнула я Тьер, ждавшей за калиткой. — Местное чудище жрет людей, ногу там или руку оттяпывает. В лесу. Днем. Редко, — я поморщилась и добавила:

— Если б вчера третий безногий труп не нашли, и не вспомнил бы никто…

Вот так медленно и отъедаются всякие там «страховидлы»… Невелика мол, беда, в лесу и так пара человек в год, во всяком случае, пропадают. Да. А потом тварь и в деревню захаживать начинает регулярно — вот тогда кричат, бегут в город и тащат мага или воителя какого-нибудь… И уж наверняка вежливей обходятся с заезжими наемниками.

— Так ты не знаешь, что это за гад? — с тенью досады спросила Тьерроль, зевая.

— Муль, скорее всего. Хотя может, чвирга…

Будь рядом кто-то другой, этим бы дело и обошлось. Но Тьер издала трепещущий, длинный вздох, и я опомнилась:

— Ах да, — я вытащила один из мечей, мимоходом пожалев, что оставила латную перчатку в сумке. — Муль — из вида вурдалакоподобных. Живет где угодно, лишь бы люди не видели, питается человечиной, как и все его вида. Не запасается мясом, как скэльп, не отличается хитростью. И единственный из вурдалачьих, кто приспособился к дневному образу жизни… Потому близ лесных деревень их хватает. Может, парочку встретим. Тьер, ты дома с кем-то сражалась?

— Нас тренировали, — пожала плечами дроу. — Ну, и однажды паук взбесился…

— Ясно. Значит, старайся держаться стороны. Это будет наглядный урок.

— Ладно… Если встретим парочку, ты мне позволишь его прикончить?

— И откуда такая кровожадность? — усмехнулась я вместо ответа и настроилась на поиск. — Где здесь север, где юг?.. А, леший с ними, нам туда, версты две где-то.

— Там сарай какой-то. И забор.

— Обходить долго будет, — я подлезла под плетень, — а я спать хочу. Только по грядкам не ступай — хозяева убьют.

Сарай, дом и грядки миновали благополучно. Тьер не могла сдержать восторженной улыбки — вот оно, дело! Я чувствовала себя опытным ветераном, из тех, что снисходительно ухмыляются при виде первых шишек «зеленых» новичков. Ну и не только шишек: я, помнится, уроке на втором-третьем руку сломала…

— Пришли? — Тьер налетела на меня сзади. — Быстро как-то… Что делать будешь?

— Буду призывать. Отойди немного.

Я уставилась в одну точку — на стволе дерева в паре шагов от меня. Хоть и заметила тварь раньше, краем глаза и чутьем, не оторвала взгляда от темной коры. Муль — бледная, безволосая кожа, кости практически выпирают наружу, руки длинные, свисающие до колен. Походка прыгающая, руки болтаются плетями, верхняя губа приподнимается, обнажая острые зубы. Страшен, а уж разум… Чувство такое, будто ковыряешься в мусорной куче. Стараясь не заострять внимание на ощущениях, я протянула к монстру руку. Властно, полностью осознавая свою мощь.

Был период в истории, когда по странам прокатилась волна противомагических настроений, переросших в уничтожение колдунов. Конечно, мало кого из действительно сильных чародеев удалось убить, но вот знахари и травники, жившие по деревням, погибли почти все. На втором месте были Хозяева — и я понимала, почему. Стоило только взглянуть на гордого мага, королевским жестом подзывающего к себе лютое чудище, как накатывало желание прикончить волшебника поскорее, пока он еще занят своим колдовством. И плевать, что вчера колдун мог запросто трепаться ни о чем, засев в таверне за кружкой местного пива, шутить и подпевать нехитрым песенкам заезжего менестреля. А чудище — леший с ним, скопом задавим, только б маг не сбежал… или не убил.

Не знаю, были ли случаи, чтоб Хозяин хоть раз за свою практику вдруг опускал руки и пронзительно взвизгивал, пятясь от чудовища. Со мной вот случилось. Я отступила на шаг, от испуга и удивления не сообразив, что делать.

Тьер же среагировала мгновенно. Длинный кинжал вылетел из ножен, рыбкой метнулся к чудовищу. Дроу проскочила под рукой муля, всаживая оружие по рукоять между выпирающих ребер, и тут же отпрыгнула. Муль пошатнулся.

— Я… — Тьер повернулась ко мне.

— Сердце у мулей не сбоку, а посередине, — перебила я, хватая ее за шиворот и отталкивая в сторону. — Но удар хорош!

Муль дернулся и замер в локте от меня. Покорно склонил голову и опустил руки. Потом упал на колени. Я наклонилась. Вытащила обычный охотничий нож и, примерившись, одной рукой приставила его к груди чуть правее раны, обхватила рукоять покрепче и резко надавила. Муль умер так же покорно. Я достала меч и несколькими неумелыми ударами отрубила мулю голову. Тело сожгла. И только потом заговорила.

— Прекрасная работа, Тьер, — вымученно улыбнулась я. — И спасибо.

— Что это было? — звенящим от напряжения голосом спросила дроу. — Ты потеряла контроль?!

— Да, — я закусила губу. — Не знаю, почему… Все было хорошо, но… Как будто кто-то помешал. Или что-то…

— Еще маг? — Тьерроль скептически изогнула бровь. Проклятье, наверное подумала, что я тут лихорадочно придумываю оправдание собственной ошибке… Паршивый какой-то пример подаю ученице.

— Не знаю, — буркнула я. И правда — нет ведь здесь других магов, тем более, Хозяев — я бы их заметила, когда искала муля.

— Может, ты просто переутомилась?

— Может… Хотя с чего бы? Ладно, пошли сдавать голову…

Проклятье. Раньше теряла контроль над собой из-за избытка сил, теперь ровно наоборот… И оказалось, что внезапная слабость несколько страшней всплеска звериной ярости. А опаснее — для меня, — так это уж точно…

Йоргус говорил, что бесконтрольная потеря сил случается… Редко и, как правило, необъяснимо. И навсегда. Маги — в плену своих же сил. Да что я сделаю без колдовства? Даже в Иерринусе никому не нужна буду… Бродяжничать стану, доверяя только мечу? Равно самоубийству — ведь я всегда старалась все сделать магией, а в драке добирала заклинаниями нехватку воинского мастерства. Сказать, что я испугалась, значило промолчать.

Ночью заснуть я не могла очень долго. Деньги обещали выдать поутру, как соберут со всех жителей, в заброшенный амбар ради нас притащили две широких лавки и пару теплых одеял, и вроде бы все нормально, но я лежала с закрытыми глазами, а сон не приходил.

Где-то в уголке шуршала мышь. Я заставила ее подбежать к лавке, а потом отпустила. Силы при мне. Я вздохнула, успокаиваясь, перевернулась на бок и в который уже раз попыталась заснуть. Теперь получилось.

Подземля

Лотгар Галеадзо не любил. Столица была как-то ближе, там он прожил почти всю жизнь. Жизнь и служба были практически синонимами, и не только для него одного. Так уж повелось — первую половину долгой-долгой жизни дроу не видели ничего кроме долга, обязанностей и семейной чести. Да и дальше — как повезет.

— Ты знаешь, — задумчиво пробормотал Галеадзо, оборачиваясь к Идэриусу, — мне кажется, что нынешнее поколение более… безалаберное, что ли. Ты как считаешь?

— М-да? — Идэр хмыкнул. — Если что, то я тоже младш… м-м… моложе тебя на… двести шестьде… семьдесят два? Или как-то так.

— Вот я и говорю, — старший товарищ невозмутимо пожал плечами. Идэр скривился, но ответил:

— Дроу тогда всех на войну забирали, едва только драться более или менее выучивались… Повлияло, должно быть… Вот мой прадед, — с помощью рассказов о своей многочисленной родне Идэр легко научился уходить от любой неприятной темы, — вот он, — пока не умер три года назад, — все хвастался, что их-то поколение умело веселиться, не то что нынешние каменюки… То есть, это он о тебе практически говорил. Вернее, точно о тебе, ты ж тогда как раз в гости заходил.

Главной причиной того, что наследник рода Вортенз так сдружился с юным Идэром Кэрх было то, что последний отличался редкостной честностью и прямотой, граничащей с нахальством, а также просто невообразимой для дроу открытостью.

Друзья подошли к широкой лестнице, ведущей к двери с грубым барельефом. Дверь была старой и по-своему красивой, а вот убранство помещения за ней прямо-таки кричало о богатстве. Пол устилали дорогие ковры, которые ткали только в Найрстаре — синие с серебром и зеленые, как вода в озерах близ Иерринуса. На стенах, поверх алых и серых драпировок красовались гобелены, каждый из которых был произведением искусства и настоящим шедевром, но вместе с остальными смотрелся убого. Белоснежные скатерти на двух столах свисали до пола, дальний угол отгораживала занавеска — желтая, в сиреневых разводах.

Галеадзо непроизвольно сощурился — яркие цвета в жутких комбинациях с непривычки резали глаз и вообще раздражали.

— Отвратительное место, — высказался Идэр, присвистнув. — Я, конечно, никогда не был против роскоши, ты ж знаешь, но… — друг вздохнул, возвел очи горе и брезгливо передернул плечами. — Но не зеленый же в розовый цветочек!

Галеадзо поднял голову — даже потолок был затянут тряпкой бешеной расцветки. «Как странно, — подумалось Галеадзо. — Ткани покупаем у троллей… Кантиусских шелкопрядов можно не брать в расчет… Шерсть и лен в основном, причем некрашеные.»

— Чтоб это так покрасить, — Идэр как всегда больше говорил, чем думал, — да еще и сверху рисунок сделать… Нужно самое меньшее в десятке растворов ткани отмачивать… Плюс краска такая, чтоб на ткани держалась… или нити красили? В любом случае, на ком-то алхимики разжились!

— Люди с помощью растений красят, — ни к чему пробормотал Галеадзо.

— Мы тоже — иногда, — Идэр одернул свою шерстяную грязно-зеленую рубаху. — Результат на мне. А вот чтоб до такого чистого белого цвета довести… или вот, скажем, до красного, тут надо помучиться… — дроу вдруг усмехнулся. — Ты хоть понимаешь, дружище, что мы тут с тобой стоим в дверях и обсуждаем ткани, как…

— Как торгаши, — раздался усталый голос из-за перегородки. Идэр осекся и неопределенно скривил лицо.

— Как недостойно, — протянул Галеадзо, отдергивая занавеску, — подслушивать…

— Я ждал, пока вы догадаетесь пройти дальше порога, — Каннгос Зар отхлебнул из позолоченного кубка. Сидящий в огромном ярко-голубом кресле, дроу смотрелся, откровенно говоря, нелепо, и сам это понимал.

— Милый дом, неправда ли? — с непередаваемой смесью отвращения и гнева осведомился глава Рода. — Наш многоуважаемый… — удивительным образом в этой паузе было слышно все, что думает старший Вортенз о хозяине дома. — Наш многоуважаемый Кертеус Крайтах любезно пригласил нас в гости для обсуждения дел. И он приносит «сотню извинений», — дроу хмыкнул, — за свое опоздание. И предлагает выпить, пока его нет, — кивок на столик с тремя аляповатыми кубками, такими же, как и в руке старшего Вортенз, и тремя кувшинами.

— Выпить… — Идэр, не смущаясь, упал в кресло и поморщился. — Что ж, обстановка располагает.

Обстановка располагала не то что выпить, а напиться, что называется, до крапчатых раммингов, как выразился как-то половинчик, приятель Азы, так что даже Каннгос Зар согласно кивнул и потянулся разливать. Помимо кувшинов и кубков на столе красовалось большое блюдо, накрытое расшитой салфеткой. Расшитой бабочками, что вообще-то удивительно, так как бабочек при всем желании не назвать распространенной темой узоров у подземных вышивальщиц.

— Не иначе, на заказ, — буркнул Идэр, сдергивая салфетку. — Ого! Хозяин чудесного дома занимается контрабандой?

— О том и речь, — невнятно отозвался Каннгос Зар.

На блюде были фрукты. Яблоки, груши и такие желтые и оранжевые плоды размером с детский кулачок, с большой косточкой внутри и приторным вкусом, название которых Галеадзо забыл. Настоящие, свежие фрукты, среди которых каким-то образом затесалась морковь и клубень свеклы. Каннгос Зар, в отличии, видимо, от Кертеуса Крайтаха, различающий фрукты и овощи, вытянул морковку за зеленую ботву и повертел перед глазами.

— Кертеус решил нас удивить, — пробормотал он. — И, как водится, ошибся. Давайте выпьем за вашу рубаху, Идэриус. Я, как никогда, сегодня рад за подземную растительность, дающую при крашении ткани исключительно темные цвета…

«Азу бы сюда», — мечтательно подумал Галеадзо, глядя на нежданное угощение, но вовремя одернул себя, вспомнив, что колдунья на поверхности, и у нее, должно быть, все и так вполне неплохо.

— Крайтах… — пробормотал дроу, чтобы отвлечься. — Странно, но об этом Роде я ничего не слышал.

— Ничего странного, — Каннгос пожал плечами. — Когда ты в последний раз интересовался историей Вортенз? — или это повлияло вино, или отец перед отъездом тоже имел продолжительный и серьезный разговор с дорогой женой, но Каннгос не стал гадко улыбаться и ждать холодного ответа, а продолжил:

— Они родственники Вортенз по мужской линии. И довольно близкие. Если мне не изменяет память, — а в таких вопросах память изменяла Главе Рода чрезвычайно редко, надо сказать, — то около семисот лет назад Квин Вортенз наперекор воле родителей сбежала к Дарго Крайтаху. Позже Дарго, отец Кертеуса, вляпался в неприятную историю… Но это не столь важно, — Каннгос отхлебнул вина. — Род Крайтах никогда не отличался многочисленностью… Собственно, сейчас он состоит из одного дроу.

— И этот дроу весьма и весьма рад, что вы отозвались на его приглашение! — в дверь влетело нечто невозможное. Невозможное — по крайней мере в присутствии Каннгоса Зара. Идэр едва не захлебнулся.

Низенький, кругленький, в светло-голубом балахоне — он потрясающе вписывался в окружающую его нелепицу цвета. Длинный нос и мягкая линия подбородка, серовато-белые волосы аккуратно зачесаны назад, широкая улыбка… Поднявшись и поставив на столик кубок, Каннгос воззрился на родича с вежливым недоумением. У Галеадзо сохранять каменное выражение лица в любой ситуации уже вошло в привычку, Идэр тоже постарался не отставать от друга — его выдавали только неестественно сжатые губы.

— Нет-нет, чего ж вы встали, присаживайтесь-присаживайтесь… — удивительный дроу засуетился вокруг, по новой наполняя кубки гостей. — В этом доме чудесное вино, просто чудесное, просто восхитительное, да-да-да-да-да!

Это его «да-да» буквально пригвоздило трех дроу к креслам. Галеадзо послушно отпил, а дроу уселся в оставшееся кресло и блаженно вздохнул.

— Я-то сам не пью совсем, — Кертеус протянул руку к блюду, взял свеклу, попытался откусить кусок, разочарованно и немного смущенно вернул овощ на место, выбрал яблоко и с удовольствием захрустел им. Сейчас он до оторопи напоминал довольную упитанную мышь. Звериные глаза дроу, которыми на поверхности пугали детей, на этой мор… лице… выглядели издевательством. Галеадзо внезапно проникся к этому неправильному дроу самой настоящей симпатией.

— Так какие дела, уважаемый…

— Да какой там уважаемый, ну что вы, — засмеялся Кертеус. — Самый обычный я, а дела… Ну, конечно, дела, да, — дроу покачал головой.

— Ну так… — Галеадзо мельком глянул на отца. Тот, скептично приподняв бровь, наблюдал за Кертеусом.

— Немного позже, — вновь улыбнулся Крайтах. — Немного позже, дорогие гости… Да пейте вы, пейте, мы найдем, о чем поговорить… Галеадзо, вы ведь бывали на поверхности, верно? И не так давно, да?

— Да, — это ни для кого не было секретом.

— Это замечательно! — всплеснул руками Кертеус. — Это же просто за-ме-ча-тель-но…

«За-ме-ча-тель-но, — повторил Галеадзо про себя. — И что же вам нужно от меня, уважаемый единственный Крайтах?..»

Поверхность

— И все-таки, они гады! Сказала же ясно — двенадцать, серебром! Разве я хоть заикнулась про натуральный обмен?

Тьер беззаботно грызла морковку и на мои возмущенные вопли реагировала только редкими кивками. Из обещанный двенадцати в деревне набралось девять с половиной монет, и оставшуюся сумму староста чуть ли не со слезами на глазах уговаривал нас принять в виде нынешней моркови. Пока я ругалась, Тьер с независимым видом прилаживала к седлам сумки с нежданным пищевым запасом.

А тут еще снова воспоминания о Иерринусе накатили… М-да, кстати, я бы сейчас с удовольствием съела ящерицу…

О Галеадзо я честно старалась не думать, но неизменно думала, вновь мотала головой и все равно думала — и что со мной творится?.. И, конечно же, покоя не давало недавнее происшествие, и единственный вопрос, который приходил мне в голову был: «как?!». Ведь сейчас — все замечательно, все просто идеально, я могу и призвать, и подчинить, и частично в зверя превратиться. А может, и полностью. Могу. А на каком-то там вурдалаке… как отрезало.

— Далеко еще?

— Дня два, — я пожала плечами.

— Аза… — Тьерроль стряхнула с плеча несуществующую пылинку. — Аза, а на какой срок мы здесь?

— Уже надоело? — ляпнула я, не подумав. Тьерроль нахмурилась.

— Мне просто интересно!

— Ладно, ладно… — я почесала лоб. — Честно говоря, я не знаю, на какое время все это затянется… Но ты можешь уйти почти в любой момент — карта с точками ходов под землю у тебя есть.

— Аза! — рассерженно фыркнула Тьер. — И все-таки, ты иногда невыносима!

Я вновь пожала плечами.

— Бывает.

— Пойми, Аза, — Тьер остановила лошадь и развернулась ко мне настолько, насколько это было возможно, — я же вполне понимала, на что иду. И мне интересно. Не всегда легко, но интересно — а это важнее, ведь так? И ты меня учишь, каждый день, сама не замечая. И — да, я скучаю по дому. Я никогда не уходила так далеко от него! Но это — не причина, чтобы вот так взять и уйти.

— Но у тебя есть возможность. Знай.

— У меня складывается впечатление, что ты меня прогоняешь, — Тьерроль лукаво прищурилась.

— Да нет, что ты, — засмеялась я.

Ну, хоть Тьер больше дурацкие предчувствия не мучают, и то хорошо. А путешествовать в компании было и вправду интересней.

По пути мы все-таки свернули в небольшой городок Агренец, чтобы с чувством выполненного долга потратить заработанные деньги. Лошадям нужен корм, нам — еда, да вдобавок Чернозлату и Угля до Агренца негде было перековать. Но первым делом я направилась к ратуше и не без удовольствия узнала, что на кладбище некое чудище раскапывает могилы, причем старые, такие, что и не разберешь, грызет их этот вурдалак или нет. С минуту я доказывала, что я — все-таки маг, и вполне себе могу за небольшую плату разобраться с кладбищенским чудищем, а потом, пока не наступила ночь… Потом я познакомилась с местным кузнецом.

Кузня отыскалась у самых городских стен, подальше от домов и лавок, и первым, кого я увидела, был чернявый парень, вылетевший во двор под смачную ругань, на ходу сдергивающий кожаный фартук и вытирающий руки об и без того грязную рубаху. Подмастерье, должно быть. Я подобрала брошенный фартук и заранее посочувствовала кузнецу — бедняга, с учениками справиться не может.

Едва я успела так подумать, как показался свирепого вида мужик. Поток брани оборвался на полуслове.

— Кузнец Гварко? — икнула я. Взгляд помимо воли приковывался к громадному молоту в руках мужчины.

— Ну, кузнец, — кивнул Гварко, добрея на глазах. — Поганец этот убежал?

— Ага, — я пришла в себя. — Ученик?

— Уже нет, — буркнул кузнец. — Ну, так зачем пришли-то? У меня и так дел счесть, а тут…

Гварко глянул на фартук в моих руках, сплюнул и не закончил фразу.

— Нам бы лошадей перековать…

Увидев работу солнцеградского подмастерья, Гварко только горестно покачал головой.

В общем-то, он оказался веселым и очень добрым, этот Гварко. Это мы выяснили, когда заново подкованных коней за пару медяков оставили на попечение мальчишки-конюшего, а сами вместе отправились ужинать в ближайший кабак. Собственно говоря, Гварко собирался «быстренько поужинать и снова за работу», но мы так разговорились, что вскоре он махнул рукой и заказал пива. Отказываться было невежливо, да и нервное напряжение последних дней требовало выхода, а Тьер, благо, ушла раньше.

Нет, я все-таки ужасный пример для подражания. Нельзя мне было в учительскую деятельность соваться, ох, нельзя…

За четвертой кружкой я вспомнила о вурдалаке и попыталась расспросить Гварко о своей будущей работе. Кузнец пожал здоровенными плечами, вытирая с усов пену, и предложил лучше походить по купцам, поспрашивать, не нужно ли кому прищучить кредиторов и все в таком духе. Я пыталась представить все это действо, коим ни разу в жизни не занималась.

— Да кого я там «прищучу», — отмахнулась я. — Насмешу только…

— Что ж ты за наемник, что с таким обычным делом справиться не можешь, а на вурдалаков прешь?

— Колдун, — горделиво ответила я, — Хозяин.

— Дык ты Хозяйка? — ахнул кузнец. — Ну, не видал я таких раньше, не видал… Аза, давай залпом, кто быстрей, а?

Нет, мне решительно нравился этот кузнец! Впервые в жизни, после признания относительно моего рода деятельности, человек угощал меня пивом! Я покосилась на чудесным образом вновь наполнившуюся до краев кружку и помотала головой. У меня и так, по ощущениям, пенный напиток плескался где-то на уровне груди. Кузнец усмехнулся и, показушно оттопырив локоть, спокойнехонько вылакал добрую пинту.

— Надо было тебе на деньги с кем-нибудь соревноваться, — глубокомысленно заметила я, подпирая щеку кулаком. И даже не пожалела о сказанном.

…Итак, глубокой ночью, смеясь и подпирая друг друга плечами, по непонятной траектории, на ходу считая выигранные монеты, мы двинулись в кузню, где Гварко пообещал мне показать что-то такое из оружия, что я «непременно» должна оценить.

— О… — Гварко завозился с замком. — О, ить!.. Ага!!!

— Чего?! — я резко вскинула голову и протерла глаза — умудрилась задремать, опираясь на стену.

— Открыл… Глянь!

В углу кузницы, рядом со столом, где было разложено разнообразное оружие, стояли… они! Доспехи. Но какие!.. Я выразила восторг только шумным вдохом.

— Нравится? — кузнец меж тем вышел обратно во двор, к колодцу. — Тебе воды принести?

— Ага… Слушай… а откуда такое у тебя? До сих пор ни одного полного комплекта не собрали же… — я дернулась к двери и столкнулась на пороге с кузнецом. Ковш воды выплеснулся мне на рубаху.

— Освежает, — заторможено отреагировала я.

— О-о-о… Может, померить хошь? — ковшик полетел в сторону, кузнец прошагал к доспехам и протянул мне шлем.

Со стальными доспехами я встречалась, и искренне надеялась, что та встреча (в достопамятном Урготе, кстати говоря) была последней. А тут… Ну разве могла я удержаться и не примерить настоящий доспех Хозяина? Тяжелая кольчуга-«чешуя», налокотники с шипами, искусно выполненные латные перчатки с отсутствующими пластинками на кончиках пальцев, поножи… Шлем без забрала — ведь враги должны видеть искаженное превращением лицо колдуна…

— Во! — одобрительно кивнул Гварко. — Это сынок мой сработал, он же…

И тут раздался вой. Гварко осекся, не договорив про сына-мастера. Я дернулась к двери, с удивлением отметив, что бегать в таком доспехе с непривычки тяжело, но вполне терпимо.

— Кто это был, ведьма? — я выскочила во двор, Гварко кинулся следом.

— Понятия не имею… Впервые такой вой слышу… Где кладбище?

— Недалеко здесь, за стенами… Так это то чудище выползло? А я думал, с пьяных глаз кому привиделось…

Я скептично глянула на кузнеца, припомнив, сколько мы с ним сами сегодня выпили. А вой меж тем повторился, уже тише.

— Побежали, — за меня решил смелый кузнец.

Я все пыталась почувствовать, что за тварь нас ожидает, но не могла. Списывать неудачи на бег и большое расстояние стало нельзя, когда я увидела холмики и плиты кладбища, а среди них сгорбленную внушительную фигуру. С рогами.

— Что за…

Кузнец пригнулся и дернул меня за рукав. Я послушно отползла за ним к могильной плите.

Я не могла призвать это чудище! Кем бы оно ни было, я не могла! Рождалось ясное понимание того, что это живое существо, но вот проникнуть в ее разум… Моя сила будто бы натыкалась на стену. Какая-то защита, которую нельзя пробить, но можно обойти, используя вместо привычного ключа набор отмычек.

Тварь наклонилась над одной из могил и стала ковырять землю третьей, неестественно прямой рукой. Две другие мотались из стороны в сторону веревками.

Внезапно поняв причину своей слабости, я осела на землю и затряслась от хохота, зажимая рот ладонями. Кузнец удивленно покосился на меня. Я всхлипнула и уткнулась лбом в камень. Гварко, о чем-то догадавшись, просиял и стал корчить мне страшные рожи и пытаться что-то объяснить, чтобы монстр нас не заметил. Я кивнула и стала перебежками двигаться к разоряемой могиле. Рогатый вурдалак выпрямился, заметив мое приближение, и жутковато завыл.

Хвалю такое мастерство, актером он, что ли, был?..

— Ага-а-а… — к голосу примешался рык, я неспешно выступила вперед, стелющимся шагом подходя к «монстру». Когтистая лапа медленно провела по воздуху, блеснули желтые глаза из под шлема. — Вот кто у нас тут могилы гра-а-абит… Ну, зверюшка, иди-ка сюда!

Проговорила — и метнулась к истошно завизжавшему копателю.

— Ты смотри-ка, рогатый вурдалак! — восхищенно присвистнула я, схватившись за козлиный рог и рванув на себя. «Вурдалак», не будь дурак, скинул с себя козлиную шкуру с примотанным к ней черепом, следом полетел вывернутый наизнанку и накинутый только на плечи тулуп, чьи рукава так забавно болтались при копании.

— Лопату не забудь, скотина!!! — проорала я вслед уносящемуся вору. Гробы — по обычаю Берии в них часто складывали деньги и некоторые вещи усопшего, пригодится, мол, в другом мире, — редко подвергались разорению. Мало у кого хватало смелости и подлости потревожить мертвецов.

— Это хорошо, что забыл, — заметил подбежавший Гварко. — По ней и тулупу авось узнаем, кто могилы грабил… Городок маленький, точно узнаем…

— Ну… — я стащила с головы шлем и вздохнула. — А денег мне не видать, вурдалака я не убила.

— Да пойдем лучше, я тебе еще пива проставлю, — хохотнул Гварко, глядя на мою мрачную физиономию. — Все равно до утра не уснем…

Отказываться было глупо, да и спать, правда же, не хотелось. Кузнец взвалил на плечо лопату и тулуп, я подхватила козлиную шкуру с черепом и немного подровняла землю на могиле.

Вот так вот свершилась моя дружба с агренецким кузнецом и встреча с находчивым кладбищенским вором. Знала бы я, что эта встреча будет иметь продолжение, погналась бы за вором непременно.

А так мы с Гварко оставили в кузне свои находки и доспехи, и просто во второй уже раз пошли в кабак. Пить, разумеется.

Глава 4

Оторвать голову от подушки меня заставил бешеный стук в дверь.

— Аза! Аза-а! Учительница!

Еще ничего не соображая, я скатилась с кровати и открыла дверь.

— Аза! — Тьер с размаху залепила мне пощечину.

— Успокойся, — с трудом проговорила я, почти не чувствуя боли.

— Приди в себя, — а руки у нее сильные, тряхнула так, что в глазах все смешалось.

— Эй! — разозлилась я. — Ты что себе позволяешь? Руки убрала немедленно!

— Ну вот, ты уже себя напоминаешь, — проворчала дроу.

— Что случилось? Кого-то убили?

Вообще, я пошутила, но ответ Тьерроль поверг меня в некое заторможенное состояние.

— Тебя! — Тьер подумала и пояснила. — Скоро убьют.

— Ага, — кивнула я, а руки уже тянулись к лежащим на полу ножнам с мечами. — Кто?

— Да как ты можешь так спокойно говорить! — взвизгнула Тьер.

— Кто меня убьет? — раздельно спросила я.

— Все! Весь город!

Странно, но я не перепугалась нисколько. Драться я не собиралась, так, отпугнуть в случае чего. Мне не до эпических деянии вроде битв в одиночку против толпы, а убежать смогу в любом случае.

— Почему? — я подошла к окну, посмотрела вниз. Рассерженных горожан с дубинами и стражи что-то не видать… — Почему ты так в этом уверена?

— Ты ведь нанялась чудище убивать? — всплеснула руками дроу. — И сказала, что ты Хозяйка?

— Да-а, — с трудом подавив зевок, спросила я. Разум никак не желал поддаваться панике, в которой пребывала Тьер. — Нет там никакого чудища, это вор обычный был…

— Да это ясно! — отмахнулась ученица. — Я завтракать в таверну напротив пошла, так там кузнец этот бородатый всем растрепал, как вы воришку застигли…

— Еще ночью растрепал, — довольно подтвердила я. Тьер кивнула и продолжила:

— А утром страже доложили, вот и пошли те смотреть, следы искать… Тулуп забрали и лопату… И нашли.

— Что нашли? — буркнула я, путаясь в верхней рубахе.

— Труп! Сейчас растолкают градоправителя, и он отдаст приказ тебя ловить!

— Какого…

— А вот зачем было его убивать?! Он хоть и вор, но за воровство здесь тюрьма полагается, а не казнь! А вот за убийство…

— Да я никого не убивала!

Тьер оторопело посмотрела на меня. Руки у нее дрожали, плечи и подбородок — тоже.

— Ты… да зачем мне это делать, по-твоему?

Дроу смутилась, опустила глаза, потом вдруг вздрогнула и выпалила:

— Ты сама как-то говорила, что дар Хозяина непредсказуем!

— Так ты думаешь, что я и вправду кого-то убила?

Тьер помолчала и пожала плечами.

— Не кого-то, а вора.

И так она спокойно это произнесла, что у меня челюсть упала. С ума сойти, какого мнения обо мне ученица… Я, молча, под пристальным взглядом дроу, собрала немногочисленные вещи и кивнула Тьер.

— Выведи коней. За город. Спрячься в лесу. Я найду.

Тьер хотела что-то сказать, но невольно отступила на пару шагов назад, когда уловила в серых глазах желтые отблески.

— Что ты… задумала?

— Бежать, разумеется, — отвернулась я от ученицы. — Только сначала загляну к Гварко.

Тьер права. Конечно, не смерть, но тюрьма мне, пожалуй, светит. Особенно, если вспомнить, в каких состояниях обычно находят людей, убитых не сдержавшим себя Хозяином. И… неужели след Хозяина настолько очевиден, раз сразу подумали на меня? Или просто тому виной болтовня Гварко? Я села на кровать, поднесла к лицу лезвие меча, посмотрела в собственные глаза. Могла я забыться?

Нет. Что ни говорить, а стадия припадков безумия позади. С внезапной слабостью бы разобраться…

А что если…

— Главное — это сохранять спокойствие. Всегда, Аза. А теперь — выбираемся.

Выбираемся… Порылась в сумке, достала моток веревки, схватила плащ, завернула в него мечи с ножнами, перевязала и приладила за спиной, чтоб не болтались. При беге мешают, а если что, обойдусь и без них. Лямку сумки связала узлом, укоротив на треть, проверила все застежки, надела и тоже передвинула за спину. Сгодится. На поясе нож-«лепесток», под рукавом браслет — колдовская безделка, слабенький оберег, но я к нему привыкла.

Так. Собралась.

Выскользнула за дверь, прошла до окна в конце коридора. Сколько там высоты? Третий этаж?.. Внимательно осмотрелась, прислушалась… Все-таки звериный слух в определенных моментах — это очень хорошо. В одной из комнат кто-то как раз направился к двери. Думать было уже некогда, я распахнула окно и спрыгнула вниз. И понеслась к дому кузнеца, инстинктивно выбирая безлюдные места. Зовущие — их даже по магическому следу довольно трудно засечь. Ведь зачем использовать, к примеру, скрывающие заклятья, когда достаточно бывает звериного чутья, чтобы избежать ненужных взглядов?..

* * *

— Веди к месту, где был найден труп.

Кузнец нарочито медленно выпрямился и стер с лица холодную воду ладонями. Повернулся. Надо же, а ведь только-только наклонился над ведерком лицо ополоснуть — а она уже тут как тут. Не зря сын остерегал, а он все порывался хоть одного еще из Хозяев увидеть… Ну просто, просто интересно было — а все они такие странные?

— Я говорил, что ты убить Припяша никак не могла, — и почему под таким тяжелым взглядом сразу оправдания на ум пошли?

— И не поверили? — голос, благо, спокойный.

— Нет, — Гварко помолчал и добавил:

— А что им еще делать? Больше-то некому его убивать было, тем более так, как…

Кузнец не выдержал, поморщился. Колдунья вздохнула, устало прикрыла глаза рукой.

— В кузницу войти можно?

— Конечно, — Гварко вздохнул с облегчением. — Заходи.

— И что, — Аза прошлась туда-сюда, не решаясь присесть, — так явно видно, что вора Хозяин убил?

Непонятый человек — совсем недавно такой нелепой и забавной казалась, а сейчас и подойдешь не сразу, десять раз подумаешь.

— Не Хозяин, — покачал головой Гварко, — маг. А из магов ты одна в Агренце да Накад, из Солнцеграда к нам присланный. Да только кто ж на него подумает, такую бестолочь еще поискать надо…

— Ага, — девушка явно пыталась собраться с мыслями. — Так… Объясняй, где труп нашли.

Гварко задумался ненадолго, а потом решительно тряхнул головой:

— Сам отведу! Только сейчас, вещи соберу…

Удивление, благодарность и раздражение с потрясающей быстротой промелькнуло на лице колдуньи. Ну вот, снова она сущим ребенком кажется, а не взрослой женщиной…

— Дела у меня, — отрезал Гварко. — В Ковь пойду. Делать здесь нечего… по крайней мере, сейчас.

И вправду — так будет лучше. А то мало ли что случится. Даже если слухами обойдется по поводу его, Гварко, да сына его, радостного мало. Так что в Ковь направимся, родичей проведаем…

* * *

Проклятье.

Я, прислонившись к стене, пыталась держать себя в руках. Гварко уходит из-за меня. Из-за одной встречи. Одной дурацкой пьянки! Ограничься все сменой подков и ничего не значащими фразами, оставался бы кузнец на месте и не беспокоился. И не бежал бы никуда. Дела… И знает же, что не верю.

Конечно, его никто судить не будет, но поползут слухи, сплетни… Мол, не тот ли самый кузнец, кто с ведьмой водился? Ну, с той, что несчастненького нашего Припяшку загубила жестоко? Мало хорошего.

«Вообще от меня мало хорошего, — сказала я себе. — Особенно… особенно здесь».

Сотня проклятий! Неужели я отвыкла от наземной жизни больше, чем мне казалось?.. Или больше, чем я сама этого хотела?..

А след… след был ужасен. Жуток до оторопи. От небольшого пространство у кромки леса веяло страхом. Гварко остановился в паре шагов от точного места. Пересилив себя, я опустилась на колени, провела рукой по траве, передвинулась вправо. Здесь. Здесь он упал. Вор этот, Припяш или как его там…

Конечно, я узнала магический след. След Хозяина. Настолько похожий на мой собственный отпечаток, что по телу против воли пробежала дрожь.

— Ну что? — осторожно спросил Гварко.

— Уходить надо…

— Аза, — голос кузнеца стал неожиданно звонок, — что это был за маг?

— Хозяин, — зачем врать? Так будет даже лучше, пусть останется здесь или уйдет по другой дороге в другой город…

Кузнец кивнул.

— Тогда и вправду уходить.

Не разговаривая и почти не смотря друг на друга, мы отыскали Тьер. Слегка успокоившись, уже проехав несколько верст, я всерьез задумалась. Собственно, а почему это след был «похожий»? Что, кроме уверенности в собственной сдержанности, позволяет мне думать, что здесь замешан какой-то иной Хозяин?..

Тьер как-то странно косилась на меня всю дорогу и кусала губы. Спасал кузнец, то и дело рассказывая какие-то байки из жизни. Я пропускала их мимо ушей. Почему он поехал со мной? Хоть бы клячу свою пожалел…

— Ты с нами до Кови? — спросила я, чтоб создать хоть какую-то видимость своего участия в разговоре.

— Конечно, я ж сказал, — откликнулся Гварко. — А вы дальше куда поедете? Если не тайна, конечно же.

Кузнец усмехнулся, а я в очередной раз нахмурилась. Заехать к Йоргусу, посоветоваться с ним — это раз. Потом желательно найти Чачу, или Удо, или Лаэрта, или несравненного Айсо — это два, иначе я точно свихнусь одна в обществе только лишь ученицы, какой бы старательной и замечательной она ни была. Потом снова думать, что же все-таки сделать для нормальных отношений между людьми и Темными эльфами… В общем, тут у меня дел воз и телега, так еще и убийство это нелепое…

— Гварко, — я тряхнула головой, решив перестать ковыряться в себе и перекинуть часть размышлений на моего нежданного попутчика. — Вот зачем нужно было убивать того вора? Кстати, Тьер, ты тоже высказывайся, будет общее дорожное совещание…

— Свихнулся? — буркнул Гварко.

— Случайно? — отозвалась Тьер.

А что, оба варианта вполне себе такие… Такие хорошие и простые, что очень бы хотелось верить, а не получается.

— А ты не можешь… ну, почувствовать его? — неуверенно поинтересовалась Тьер.

— Нет, — я вздохнула. — То есть, могу, след я запомнила отлично, но… пока на роль убийцы подхожу только я.

Гварко нахмурился, собираясь напомнить о совместной пьянке, я отмахнулась, не дав ему раскрыть рта. Сама знаю, только толку от этого знания… Кузнец усмехнулся криво:

— Ты руками не маши, я сейчас важную вещь скажу. Только учти… — Гварко запнулся. — Я… Ты как думаешь, откуда у меня доспехи точь-в-точь такие, как у Хозяев были?

— Сын сделал, — не без труда припомнила я. — Ты похвастался тогда…

Гварко молчал, выразительно глядя на меня. Я непонимающе поморщилась. Гварко молчал.

— Твой сын — Хозяин! — дрожащим голосом выдала Тьерроль. Кузнец отрывисто кивнул.

— Только не он это! Он еще утром тогда из города уехал, в Ковь, как раз перед вами…

— Как раз перед нами? — моментально переспросила я, еще не отдавая себе отчета в том, кого начинаю подозревать. Кузнец побелел лицом.

— Нет, нет, — я сжала пальцами виски. — Конечно, это невозможно, Гварко… Я верю, что это не твой сын.

Конечно, у меня нет повода не верить кузнецу. А у сына кузнеца нет повода убивать несчастного воришку. Ну, почти. Любого бы взбесило, если б какой-то гаденыш грабил могилы, где, возможно, похоронены твои предки… А доспехи, какие доспехи он сработал… Такие… живые? Нет, это невозможно. Это было бы совсем паршиво.

Подземля

Вечерний прием был нелепым до ужаса и ни к чему не привел. Утром Каннгос Зар, с искусно скрываемым гневом и отвращением, сообщил, что Кертеус Крайтах снова приглашает в гости. На этот раз — только Галеадзо.

— Что за бред! — шипел дроу, спешно переодеваясь в чистую рубаху и причесывая волосы под равнодушным взглядом отца и мрачным — Идэра. — Почему только я… какого… Какого лешего ему надо?

— Не к добру, — наконец буркнул приятель. — Он что-то задумывает…

— Он может думать? — не выдержал Галеадзо. — Он, конечно, добродушный малый и очень забавно путается, но думать, а тем более, задумывать…

— Да нет, он прав, — вдруг отозвался Каннгос с непонятным удовольствием. — Ты ведь почти не знаешь Род Крайтах… Он задумывает, и задумывает очень давно…

— Ты что-то знаешь? — в лоб спросил Галеадзо.

— Я догадываюсь. А узнать, — отец тонко улыбнулся, — должен ты…

Галеадзо покачал головой, на всякий случай спрятал за голенище сапога нож и вышел из комнаты. Дом отца в Лотгар Галеадзо знал с детства, но выход нашел не сразу. И дроу с удивлением понял, что не был здесь очень-очень долго… И внезапно захотелось пройтись по узким коридорам, заглянуть в каждую комнату, вспомнить… Но нужно было идти к Крайтаху.

Кертеуса дома не было. Галеадзо постучал в уже знакомую дверь с барельефом, услышал глухой голос — «Войдите!» — и вошел.Кертеуса не было. За столом сидел незнакомый дроу, внимательно разглядывающий Галеадзо.

— Младший Вортенз? — тихо спросил он.

Дроу внутренне порадовался тому, что прихватил нож. Незнакомец внимательно посмотрел на Галеадзо.

— Вы ожидали увидеть Вейкора? — спросил он спокойно.

«Знать бы еще, кто это» — озадачился Галеадзо.

— Я ожидал увидеть Кертеуса Крайтаха…

Дроу склонил голову на бок и удивленно нахмурился, потом вдруг откинулся в кресле и тихо-тихо и как-то по-особенному четко, раздельно рассмеялся. Галеадзо вздохнул, так и не понимая в чем дело, прошел все-таки в комнату и сел напротив него.

— Позвольте представиться, в таком случае, — все еще усмехаясь, произнес незнакомец. — Кертеус, Глава Рода Крайтах. А тот замечательный дроу, с кем вы имели честь видеться совсем недавно, мой единственный и верный слуга — Вейкор Мальер…

Галеадзо на мгновение опешил.

— А отец вам ничего не объяснил?

Молчать и дальше было невежливо и глупо, а так искусно использовать мимику, как это умел отец, Галеадзо еще не научился. Мало опыта, должно быть… Впервые за долгое время у младшего Вортенз мелькнула мысль, что у отца вообще стоит чему-то учиться. И у матери. У отца — притворяться, у матери — думать.

— Рад знакомству, — четко произнес Галеадзо, смахнув с рукава несуществующую пылинку. — Мое имя вы, вероятно, знаете.

— Конечно. Вина?

— Пожалуй.

Сказал бы кто ему, насколько он сейчас был похож на Каннгоса Зара — манерами, интонацией, жестами… Пока Кертеус разливал вино, он успел внимательно рассмотреть истинного хозяина дома. И пока взгляд равнодушно запоминал тонкие, острые черты лица, прямые брови, глубоко посаженные темно-фиолетовые глаза и взлохмаченные белоснежные волосы, в голове бродила совсем неуместная, но навязчивая мысль, которую непременно озвучил бы Идэр — интересно, а зеленую ткань в розовый цветочек тоже выбирал Кертеус Крайтах?..

— Нравится обстановка? — серьезно спросил Кертеус, будто на время заглянув в его голову.

Галеадзо медленно обвел глазами помещение, увы, никак не изменившееся с вчерашнего вечера, и с каменным лицом выдал одно только слово:

— Безумно.

И, кажется, Кертеус его понял.

— Выбирал не я, — миролюбиво улыбнулся он, пододвигая к собеседнику кубок. — Выбирал Вейкор, а у него весьма своеобразные представления о красоте…

— А почему так?

Кертеус изменился в лице сразу же, осторожно поставил свой кубок на столешницу, и Галеадзо с удивлением отметил, что руки у него внезапно задрожали, как если бы его лихорадило.

— Об этом, — Кертеус внимательно посмотрел на Галеадзо, — мне и хотелось бы поговорить. Вейкор рассказал, что вы и вправду были на поверхности…

— Ну… Это ни для кого не секрет, — пожал плечами дроу.

— Простите, — Кертеус прикрыл глаза ладонью. — Мне нужно было убедиться лишний раз.

— Так в чем дело? — с этого момента все стало проще и понятнее. Главе Рода нужна какая-то помощь именно от него, Галеадзо, так удачно приехавшего в Лотгар. И связано это с поверхностью. Что ж, отлично. Пора и вправду налаживать отношения с другими Родами, как говорит Каннгос Зар. И еще, в принципе радовал тот факт, что отца на встречу Кертеус Крайтах не пригласил…

Кертеус кивнул неизвестно чему, сцепил руки и внимательно взглянул на Галеадзо.

— Вы не собираетесь в ближайшее время на поверхность?

— Поверхность? — если признаться, что хотелось бы, то велика вероятность получить неизвестно что и неизвестно зачем себе в поиски, — про себя решил Галеадзо, с невероятной для него быстротой и точностью предсказывая развитие событий. Все-таки сказывалось общение с отцом, или начали наконец-то проявляться фамильные черты Рода Вортенз. — Нет, не собираюсь.

— Я понимаю, что Род Вортенз не нуждается в деньгах, но я мог бы заплатить… Или оказать любую другую услугу, — твердо проговорил Кертеус. Белые пряди падали на глаза, смотрящие жестко и решительно.

В противоположность Кертеусу, Галеадзо улыбнулся. Правда, Аза называла это оскалом, а не улыбкой, но Галеадзо вполне допускал, что искренне улыбаться он может и впрямь только при ней или, может, еще при Идэре.

— Скажите, наконец, что вам нужно на поверхности. И попробуйте меня заинтересовать.

— Сомневаюсь, что вас интересуют лекарства, — Кертеус вздохнул, вдруг разом постарев лет на… много. Сколько ему? Войдя, Галеадзо думал, что они примерно ровесники, но сейчас он больше походил на его отца. «Если примерно семьсот лет назад его отец женился на Квин Вортенз, — припомнил Галеадзо слова отца, — то он скорее всего старше меня».

— Лекарства? — Галеадзо нахмурился. — А кто болен, таль Крайтах?

— Крайтах и болен, — фыркнул Глава Рода. — Я болен. И проклят.

Галеадзо медленно поднес кубок к губам и отпил. Как реагировать на такое заявление, он не знал.

— Мне удалось вас заинтересовать, таль Вортенз? — учтиво поинтересовался Кертеус.

— Безусловно. Хм… Расскажете подробнее?

— Если вы заинтересованы…

Интересно, а что будет, если сейчас Галеадзо встанет и с ухмылкой, в лучших традициях Каннгоса, направится к двери — нет, не заинтересован совершенно, и мне вообще плевать… Вскочит несравненный Глава Рода, остановит?..

— Я слушаю.

Кертеус вздохнул еще раз.

— С вами легко иметь дело.

Хотелось раздраженно поинтересоваться: «Может, вы все же начнете рассказывать о проблеме?» Но Галеадзо смолчал — чувствовал, что намечается что-то очень сложное и серьезное, по крайней мере, для Кертеуса Крайтаха.

И он начал. Галеадзо сидел и тихо пил. Подливал сам, хозяину дома явно было не до того — сцепленные руки, взгляд упирается в колени, голос железный.

Глава Рода и впрямь был болен. Младший Вортенз знал о существовании такой болезни, но всегда полагал, что для дроу это… немыслимо. Кертеус боялся пространства. И — камня. Такого Галеадзо вообще представить себе не мог. Но Кертеус не врал — ну не может существо врать с таким лицом! Да и вообще незачем… И объясняет странную обстановку дома — не видать же голых каменных стен, как это обычно бывает. О болезни знал Вейкор, он и посоветовал завесить все тряпками. Кертеус утверждал, что так находиться в доме было гораздо легче. Последний год заставить себя не сходить с ума в окружении камня стало совсем невозможно, Вейкор подкинул удачную идею. В чем точно выражается болезнь, Галеадзо толком не понял, до того смутно все объяснял Крайтах. Ясно было, что она проявилась не сразу, а постепенно — сначала странной для подземного жителя неприязнью к каменным сводам, затем легкими приступами страха, а потом… Сначала Кертеус просто не выходил из дома, а потом и обычные, привычные стены начали давить на измученный разум.

— И вправду, похоже на проклятье… — задумчиво протянул Галеадзо.

— Вы понимаете? — медленно, с расстановкой произнес Кертеус, поднимая голову. — Я — дроу. Я еще помню землю, но живу здесь и терплю проклятье. Я — Глава Рода, которого нет. Я один дроу из Рода Крайтах… Я должен жить, а не могу.

И почему-то Галеадзо не волновался. Проявляется наследственная хладнокровность Вортенз? Так она уже давно проявляется… Нет, здесь что-то совсем другое! Галеадзо прекрасно чувствовал страх. Страх, окружающий Крайтаха, был каким-то… каким-то неправильным. И потому Галеадзо просто не мог заставить себя изобразить долженствующий ужас — а ведь происходящее с Крайтахом, если вдуматься, было ужасным. Дроу, без малого четыреста лет живущий под землей, — и подобная болезнь… А младший Вортенз был спокоен как никогда, и даже, наверное, не так серьезен, как в своем обычном состоянии. Это поражало Главу Рода еще сильнее. Наконец, закончив думать о чем-то своем, Галеадзо спросил:

— А почему вы решили, что на поверхности есть лекарство?

Крайтах открыл рот, закрыл, поджал губы. Если нет — тогда Рода Крайтах тоже больше нет, и зачем тогда были все эти надежды? Зачем он, в конце концов, рассказал все это наследнику Вортенз?

— Хорошо, — не стал дожидаться ответа Галеадзо. — Я подумаю, чем можно помочь делу.

— Вы беретесь? — тихо спросил Кертеус.

— Уважаемый Глава Рода Крайтах, — Галеадзо одним глотком допил вино и поставил кубок, — я бы мог выслушать всю вашу историю лишь ради собственного интереса. Мог бы даже рассказать ее паре друзей, — Галеадзо хмыкнул — все-таки Кертеус вызывал у него сильное раздражение, хоть дроу и сам не понимал, почему. — Но решил последовать советам отца и попытаться наладить хорошие отношения с другими Родами. Поэтому я подумаю, чем можно помочь.

Галеадзо поднялся, сделал шаг по направлению к двери, остановился, оглянулся на так и не вставшего с кресла Кертеуса и прищурился:

— А не проводите ли вы меня на нижние ярусы Лотгар — боюсь, я уже в который раз иду сюда путем, в два раза превышающим настоящий…

— Издеваетесь, — серьезно и печально произнес Глава Рода Крайтах.

Галеадзо пожал плечами и, только когда притворил за собой дверь, покачал головой, с каким-то новым для себя интересом разглядывая окружающий его камень. Аза, бывало, жаловалась, что он «напирает со всех сторон». Она, прожив всю жизнь на поверхности — как она стерпелась с Иерринуссом?.. Не потому ли ушла, вернется или… Отгоняя непрошенные мысли, Галеадзо вернулся к размышлениям о Крайтахе.

Нет, он над ним не издевался. Не имел такой привычки.

Поверхность, Ковь

И все-таки, Ковь. Один из самых больших и богатых городов, когда-то бывший столицей Берии…

— А потом пришел новый король, — рассказывал Гварко, пока мы стояли в длинной очереди к главным городским воротам. — Ну, началось — милости налево-направо, договоры, речи, поездки… Как оно всегда в начале правления у нас бывает. И помешался чуток на традициях, книги какие-то нашел, прочел. Выяснил, что раньше Солнцеград нынешний на месте заветном построен — мол, туда боги до сих пор наведываются, в обличье людей… Ну и перенесли столицу. А дворец здесь до сих пор стоит — в войнах его изрядно покорежили, то как склад, то как убежище использовали… Теперь и вовсе там казармы сделали, стража городская там…

— …Самая лучшая, — усмехнулся, перебивая, стражник, совсем еще молодой парень, до которого мы как раз добрались. — Торговец?

— Да нет, — отмахнулся кузнец. — К родне приехал. Шанкичиев мы, семейство наше.

— Два медяка за пешего, пять за конного, — поскучнев, ответствовал страж. — Порядок не нарушать.

Следующей шла Тьер, красивая даже в пропыленной одежде и с взлохмаченными волосами — надо было видеть, как стражник подобрался, расправил плечи, вздернул подбородок. Бравый вояка, да и только! Тьер, ничего не поняв, молча протянула ему положенные монеты.

— Тоже Шанкичиев? — спросил стражник, надеясь услышать имя.

— Банчиниев, ученица, — отговорилась я вместо нее, назвав имя Йоргуса.

— У него ж только одна была в ученицах, я слыхал, — озадаченно нахмурился парень.

— То не его ученица, а моя уже… — я подтолкнула Тьер вперед, в свою очередь высыпая из кошелька монеты.

— Не рановато ли завела? — хмыкнул стражник.

— А откуда ты знаешь, сколько мне лет? — резонно заметила я, бросая на него загадочный взгляд. У дроу научилась так смотреть. Стражник проникся, дружелюбно улыбнулся и снова перевел взгляд на Тьерроль. Та стояла рядом с Гварко, нахмурив тонкие брови и явно о чем-то напряженно размышляя.

— Ты чем-то озабочена?

— С чего ты взяла? — дроу попыталась изобразить удивление, вышло плохо.

— Опять предчувствия?

Я старалась говорить как можно более спокойно, Гварко деликатно ушел вперед, оставив меня с ученицей. Та долго, много дольше, чем надо, возилась с заупрямившейся Чернозлатой и медленно переставляла ноги.

— Аза… Я… могу я уйти?

Я остановилась.

— Могу я уйти? — уже тверже повторила Тьер. — Неподалеку здесь есть ход под землю… До Найрстара можно быстро добраться или до Лотгар — там примерно одинаково идти.

— Конечно, можешь.

Можно было бы упереться рогом, топнуть, хлопнуть, отвесить ей подзатыльник и напомнить, что она, Тьерроль Марх, все-таки ученица. Можно было бы вспомнить, что я проторчала в Иерринуссе почти год, чтобы чему-то научить десяток дроу, и что тот же Кэдус скормил бы свою руку пауку, чтобы побывать на поверхности вместе со своей наставницей… Может, и стоило брать с собой его? Пусть не так хорош в магии, и паяц, зато любопытный и, наверняка, тверже характером… Но — леший меня забери! — какое я имею право ее останавливать, тем более что сама предлагала как-то уходить? Ей сложно, и это можно понять, а я еще ничего толком не сделала, так, гуляю тут, можно сказать…

— Так легко? — недоверчиво протянула Тьер.

— Ну, ты можешь мне объяснить, почему все бросаешь, — Гварко уже куда-то свернул, но искать его не хотелось. Сама разберусь здесь, не привыкать.

— Я не бросаю…

— Бросаешь, Тьер, давай смотреть правде в глаза. Ты просто скажи, почему.

Лицо дроу скривилось, Тьерроль закусила губу, помолчала немного и, наконец, выдала:

— Ты представить не можешь, как здесь трудно! Во всем! Я столько жила в Иерр… Ну, там, — она вовремя вспомнила, что нас могли случайно услышать. — Я столько там жила, не зная про… все остальное! И тут — новые города, земля, люди… Мне уже плевать на ненависть — я все могу понять, поверь, но… У меня же есть память, — Тьер вздохнула и беспомощно развела руками. — Ты — лучший человек, из всех кого я знаю, но мои предки воевали и умирали здесь. И я смотрю на все вокруг и не могу поверить, что мы тоже когда-то всем этим владели. И думаю, а как бы мы жили сейчас?

— Что я и пытаюсь сделать, — пробормотала я, — так это вернуть прошлое. Что-то исправить…

— Ты стараешься для себя, — фыркнула Тьер. — Чтобы не возвращаться в Иерринусс, несмотря на то, что…

— Заткнись! — рявкнула я. Вот что я уж точно не хотела от нее слышать, так это имя Галеадзо. — Я думала, ты мне верила. И в то, что я делаю, верила тоже. Да хотя бы просто хотела посмотреть, как живут другие существа…

— Я видела, — уже шепотом ответила дроу и внезапно жестко произнесла:

— Я видела. Не будем мы жить в мире, слишком много между нами стоит.

— Да ничего ты не видела, — беззлобно буркнула я. — И малой части не видела. Только муль, столица, пара деревень и воришка агренецкий…

Тьер вздохнула и смущенно посмотрела на меня:

— Я просто не могу, Аза…

— Хорошо. Ну хоть до вечера-то с нами просидишь? — миролюбиво кивнула я.

— Да! — с готовностью отозвалась дроу. — Здесь красиво, и интересно, и… И ты ведь захочешь написать младшему Вортенз?

Галеадзо. Галеадзо, к которому, по мнению Тьерроль, я и возвращаться не хочу. Ну, то есть, не к нему, а в Иерринусс, но в глазах ученицы я все равно… А, к лешему. Конечно, напишу. Как только соберусь с мыслями.

Странным каким-то получился тот день. Гварко нашел отставших нас, подсказал хороший постоялый двор, объяснил, где можно будет разыскать его самого в случае необходимости, и сердечно попрощался с нами. Я с ученицей — хоть и уже начиная задумываться, в праве ли так ее называть, — зашла в тот самый постоялый двор, заплатила за комнату, прогулялась по городу, закупив на местном базаре еды в дорогу и мне и ей. Странным каким-то получился тот день… мирным, тихим и прощальным. Говорили мало и, в основном, о ерунде: о пауках, ящерицах, лесных ягодах, нежити, берской погоде и звездах.

— Хоть чему-то я тебя научила? — устало спросила я, когда мы вернулись обратно в «Трех лисиц» и заказали ужин.

— Конечно, — серьезно ответила Тьер. — От тебя я узнала даже больше, чем ты сама думаешь.

Удивительно, но голос ее звучал искренне. А кто ее знает, может, и вправду чему-то научилась. Хотя бы тому, что у мулей сердце посередине…

— Эх! — медленно возвращаясь к своему обычному веселому настрою, я откинулась на спинку стула, с одобрением глядя на приближающуюся подавальщицу с уставленным тарелками подносом. — Надо бы тебе устроить экзамен какой-нибудь, или вроде того!

Тьер воззрилась на меня с наигранным ужасом. Я рассмеялась.

— Но леший с тобой, так и быть. Сейчас поедим, и я письмо напишу — передашь?

— Из рук в руки, — заверила меня дроу.

— Необязательно, — засмеялась я. — Можешь передать Идэриусу.

— Хорошо, — Тьер серьезно кивнула. — Аза, ты… ты ведь, ну у вас с…

— С «младшим Вортенз»? — подсказала я, ковыряясь в тарелке с картошкой и мясом. — Я его люблю, если тебе это интересно.

Такого простого ответа, вернее, легкости, с которой она этот ответ получила, Тьер, похоже, не ожидала. Потом вздохнула и с каким-то восторгом пробормотала:

— Аза, у вас как в легендах… Два враждующих народа, любовь и все с этим связанное.

Я поперхнулась, поспешно плеснула себе в кружку воды из кувшина, выпила и только потом ответила рассудительно:

— Люди и дроу не враждуют. По крайней мере, официально.

— Поэтому ты напоминаешь об этом тихо, чтобы никто не услышал? — усмехнулась Тьер. — И поэтому я сижу тут под действием зелья?

— Лучше ешь. Я и не подозревала, что ты сентиментальна.

— Много ты еще обо мне не знаешь, — задумчиво пробормотала дроу. — Хоть оставайся все-таки…

— Ты уже выбрала.

— Пожалуй, я выбрала правильно…

— А это мы узнаем много позже, — тоном бывалой сказочницы подвела я итог разговору.

Во время ужина я, признаться, думала о письме и все больше приходила к выводу, что не знаю, о чем оно должно быть. Рассказать какую-нибудь байку вполне в моем духе, пошутить? Глупо — наверняка, не того он от меня ждет. Говорить только о делах? А продвижений-то нет никаких, не считая случая с солнцеградским пареньком-кузнецом… Сказать о воре, новых проблемах с магией? Хотелось бы, но, наверное, не стоит — будет волноваться, а у него там и своих проблем, наверняка, хватает. «Люблю-целую, жду встречи»? Еще подумает, что я писала, скажем, под прицелом арбалета, или опоенная каким-нибудь дурманом.

И все-таки я написала письмо. В лучших традициях, оно вышло длинным, на четырех листах, и с кляксами, свидетельствующими о поспешности автора. Перечитывать, что получилось, я не стала — а то точно порву и выброшу, решив, что такой бред повредит даже крепкие нервы жителя подземелий.

Тьер ушла под ночь, отказавшись от моего сопровождения. Поэтому я сидела в своей комнате, обычной такой комнате, с узкой неудобной кроватью, маленьким столом, масляной лампой, колченогим стулом и массивным сундуком для вещей в углу. Сидела на подоконнике и смотрела на спящую улицу. Действительно, мне и так ночных прогулок пока что хватает. Я неожиданно подумала о том, что придет в голову Галеадзо, если Тьер вдруг ляпнет при нем, что наставница ее пьет со всякими там кузнецами, гуляет по кладбищам, а утром убегает из города, словно преступница… Нет, я не могла представить себе мысли Галеадзо в такой ситуации, но почему-то была уверена — ничего страшного не случится.

Всегда бы мне такое спокойствие.

Глава 5

Подземля

Прошло два дня или около того, а Галеадзо ничего не рассказывал о встрече с Главой Рода Крайтах, чем изрядно нервировал отца и друга. В какой-то момент он даже подумал о возможности какого-нибудь сговора между старшим Вортенз и младшим Кэрх — на почве общего интереса, так сказать. И выбирая, кому все-таки рассказать о тайне Кертеуса и своих собственных догадках, Галеадзо после недолгого, но ожесточенного спора с самим собой, склонился в сторону Идэра. Здесь хоть можно было быть уверенным, что тот его всецело поддержит, да и вместе на поверхности были, в конце концов.

— Итак, пришел тот великий день, когда ты таки решился рассказать мне о своей таинственной встрече с Крайтахом? — безошибочно угадал Идэр, когда Галеадзо вытащил друга на улицу под одним из самых дурацких предлогов — «показать город». Идэр жил в Лотгар почти десять лет и помнил его даже лучше Галеадзо, что и не преминул заметить.

— Так покажешь город мне, — невозмутимо отозвался товарищ.

Лучшего случая могло и не быть — дел не предвиделось, а отец заперся в кабинете с каким-то неизвестным Галеадзо дроу, буркнув о важных вопросах.

Рассказ друга о болезни Главы Рода Крайтах Идэр выслушал с интересом, постепенно все больше мрачнея. Мало-помалу друзья выбрались к маленькому озеру. В стенах пещеры мерцали кристаллы руоза, играя бликами на зеленоватой воде. Галеадзо подошел к границе камня и коснулся носком сапога озерной глади.

— Не топись, рано еще, — отозвался Идэр, но скорее по привычке — из вечного желания делать серьезное забавным. В глазах не было и тени веселости.

— Так что ты думаешь по поводу Кертеуса Крайтаха? — Галеадзо внимательно посмотрел на друга.

— А что я должен думать? — Идэр нахмурился. — Если ты и вправду подрядился искать лекарство для него, то мы, выражаясь образно, в…

— Ясно, — Галеадзо кивнул, останавливая товарища. — Идэр, друг… Ты что, действительно думаешь, что необходимо искать лекарство?

Идэриус удивленно поднял брови, открыл рот, закрыл, внимательно посмотрел на товарища и наконец вздохнул.

— Галеадзо, друг, — передразнил он, — сдается мне, у тебя гораздо больше догадок, чем у меня — так может, изволишь поделиться?

— Может, — усмехнулся Галеадзо, отходя к стенам грота и подыскивая место, где можно было бы присесть. Наконец, он усмотрел удобный широкий выступ чуть повыше собственной головы. Идэр с мрачным выражением лица наблюдал, как старший товарищ подпрыгивает, цепляется за камень, подтягивается и заползает на площадку. Пришлось повторить его действия и сесть рядом.

— Я слушаю.

— Я не верю ему, Идэр.

— Хм, — дроу склонил голову набок. — Ничего не могу сказать, я его не видел, но зачем ему врать? Да еще насчет таких вещей…

— Насчет проклятья?

— Да.

— Идэр… Когда к нам вернулась магия? Ты еще помнишь эти жуткие темные времена без колдовства, а?

— Да ты никак шутить начал, — фыркнул Идэр. — А, хотя… Но проклятья возможны и без колдовства, я знаю!

— Сомневаюсь, что такие долгие, — пожал плечами Галеадзо. — Практически получается, что Кертеуса прокляли еще в детстве. С чего бы вдруг?

— Вот это и нужно узнать, — Галеадзо иногда восхищался другом — до того мастерски он умел превращать запутанные дела в одношаговые задания.

— А ты ничего больше у меня не хочешь спросить? — Галеадзо скрестил руки на груди и вопросительно изогнул бровь. Настроение, несмотря ни на что, было хорошим, — хоть ты и иди и топись, поддерживая репутацию всегда серьезных и каменных Вортенз.

— Нет, — Идэриус в кои-то веки энтузиазма друга не разделял. — Но если ты мне хочешь что-то еще рассказать…

— Мое чутье, Идэр.

— «Подарок» Руос-ас-Карны!

— Сомнительный, — Галеадзо поморщился. — Да и не думаю я, что она здесь виной…

— Но иногда он помогает, — возразил Идэр. — Так, и что? Страх?

— Как всегда, — Галеадзо кивнул. — Очень сильный и четкий страх. Но… — Галеадзо помолчал, тщательно подбирая слова. — Неправильный какой-то… Наигранный, что ли?.. Надуманный! Да, точно!

Галеадзо соскользнул вниз, не дожидаясь реакции друга.

— В последнее время у тебя дурацкая привычка не дослушивать других, если про себя уже все решил, — буркнул Идэр, глядя на него сверху.

— А ты хотел что-то сказать?

Идэр ловко спрыгнул вниз и встряхнул головой.

— Нет, — с достоинством ответил он. — Я хотел спросить, уверен ли ты?

— Сомневаешься в моем чутье? — усмехнулся Галеадзо.

— Н-ну… — замялся друг. — Совсем немного.

— А в Руос-ас-Карне? — оскалился младший Вортенз.

— Она же здесь не при чем, — прищурился Идэр.

— Это я так говорю, — заметил товарищ. — Но не беспокойся. Я уже знаю, что нужно делать, и все получится. Ты со мной?

Идэр уныло скривил губы и покачал головой — мол, куда же я денусь?

— Я догадываюсь, от кого ты набрался такой самоуверенности, — напоследок фыркнул друг.

Галеадзо на миг стал серьезным.

— Надеюсь, она тоже переняла от меня что-нибудь… Спокойствие, например, благоразумие.

— Волнуешься? — с сочувствием спросил Идэр. Он, конечно, тоже беспокоился, но не так.

— Временами.

Временами сильнее, временами слабее, то за нее, то за них вдвоем… Галеадзо одернул рукав — тот едва не треснул по швам.

— Так какой план действия? — поспешно спросил Идэр.

Галеадзо вздохнул и устало улыбнулся.

— Самый простой, разумеется.

Поверхность, Ковь

Сейчас, трезво оценив обстановку, я была рада уходу Тьерроль. Стало легче, намного легче. Появилось то самое чувство отчаянной, темной свободы, когда кажется, что нечего терять. Лишь на первый взгляд, конечно, — пока не задумываешься серьезно, кому может навредить твой провал. Иногда очень приятно чувствовать, что способен пойти на любой шаг, не заботясь о стоящих за твоей спиной, просто в виду их отсутствия. Приятно быть эгоистом, забыть о всех и не думать о последствиях. А временами это даже необходимо.

Мне казалось, для меня наступило именно это время — иначе я никогда не сдвинусь с мертвой точки. И первой проблемой, не дающей мне нормально жить и двигаться дальше, был все-таки неизвестный маг, убивший кладбищенского вора. Не могу! Не могу уходить, оставив за собой сумасшедшего Хозяина! Преотлично помню, что творилось в Лажге, где Хозяином оказался городской наместник, хорошо знаю, на что способны Зовущие, и… не хочу допускать даже малейшую неуверенность в собственных силах и контроле над ними.

И пока единственной зацепкой был кузнец Гварко. А вернее, его сын. И как бы я не уважала кузнеца и как бы не желала ему добра, полностью снимать подозрение с его сына было глупо. И если я это сделаю, у меня не останется вообще никаких идей по поводу убийцы, кроме как пойти и добровольно сдаться в казематы — на всякий случай.

Хорошо, что Гварко не утаил, где его можно будет найти, но просто так заходить в чужой дом со своими невнятными опасениями я остереглась, а потому решила засесть в ближайшей таверне, разузнать про семейство Шанкичиев побольше, а может — вполне вероятно, как мне показалось, — якобы случайно нарваться на кого-то из них. Конечно, Гварко вряд ли поверит в случайность встречи, но вот кто другой… Честно говоря, мне хотелось встретить еще одного Хозяина. Знакомство с наместником Найреком было отвратным, если вспомнить… Хотелось убедиться, что не все Зовущие такие, каким был он.

А потому я не стала ставить никаких чародейских защит. Маг стихий вряд ли узнает во мне собрата — слишком малы мои силы в других сферах колдовства, кроме призыва, — а если и узнает, то сильно не заинтересуется. А вот Зовущий — тот угадает колдуна приличной силы, сходной своей собственной. Если, конечно, не так слаб, как Найрек, который что-то слишком часто мне вспоминался в то утро. Про себя я решила, что это не к добру, и не ошиблась. Наивно понадеявшись, что Хозяин, если он появится, отличится непредусмотрительностью и явит себя, я заметила его только спустя час сидения за столом. Уловила обновление щитов. Очень ловкое и изящное обновление заклинаний защитно-маскировочного свойства. Облизнув губы и с трудом подавив желание метнуться в сторону магического всплеска, я поднесла к губам кружку с травяным настоем и словно бы невзначай обвела взглядом помещение.

Ага, вот он… Ковыряется в миске, словно бы и ничего не случилось. Ну, силен! У меня после обновления таких щитов, самое меньшее, испарина на лбу выступала и руки дрожали. Поднял голову. Я поняла, что ему уже ясно, что я его распознала, тем более что я сглупила самым простым образом — слишком долго я на него смотрю, застыв с кружкой в руке. Теперь отворачиваться и делать вид, что ничего не случилось, было бы слишком нелепо. Я ограничилась тем, что немного склонила голову в знак уважения. Маг помедлил и повторил мой жест.

Конечно же, колдун был сыном Гварко, слишком явно он был на него похож — точно тот же квадратный подбородок, большой нос и густые брови. Бороду, как у отца, сын, видимо, отращивать не собирался, да и до широченных отцовских плеч ему было далеко, а волосы были совсем светлые, — и все равно сходство было заметно даже при беглом взгляде.

А пока я размышляла, как попроще найти повод для знакомства, и дожевывала последние куски рыбы с тарелки, познакомиться захотели со мной. По крайней мере, мужичок, будучи в изрядном подпитии, если судить по сопровождающему его запаху, зигзагообразному движению и помятой морде, направлялся как раз ко мне. Я несколько напряглась — не хотелось привлекать к себе внимание, — и… Едва не рассмеялась. Мужичок миновал мой столик, даже не глянув в сторону худощавой растрепанной девицы, и прошел дальше, прямиком к недовольной подавальщице. Я заметила, что многие заинтересовались действиями выпивохи, а чей-то выдох: «Ну, сейчас опять начнется!» убедил меня в том, что объяснения здешнего завсегдатая и чернокудрой красавицы тут событие частое.

— Оллайрушка, — проникновенно начал пьянчужка, пытаясь захватить ручку женщины. — Ну что ж ты опять на меня… ик!.. ни глазком даж… Ты ж знаешь, я еть для тебя… и-ик!

— Шел бы, Улле, а то вон, Нортин уже руки потирает, — буркнула подавальщица, кивая в сторону местного вышибалы. — Опять полетишь с порога…

— Не-е-ет! — истово замотал головой Улле. — Я хоть тогда выскажусь… Оллайрушка… Ик! Ненаглядная моя!

— Пошел вон, работать не мешай! — прошипела женщина, не без труда отодвигая навязчивого поклонника, и двинулась к одному из столиков, чтобы забрать пустые тарелки и кружки.

— Как идет-то, как идет, — восхищенно поцокал языком Улле. Оллайра гневно обернулась и красочно, в выражениях, объяснила наконец-то приставале, чтоб не заглядывался на то, что ему, с его пропитой рожей, никогда не видать.

— А я брошу, — обиженно пробормотал Улле, опираясь рукой на стену, чтоб не упасть. — Сегодня повод — я друга провожаю, Клайку моего! А завтра — как есть брошу!

Кое-кто усмехнулся, большинство уже вернулись к еде, оставив парочку разбираться. Я поболтала остатки настоя в кружке и допила, морщась от горечи.

— Да Клайка ни с кем, считай, уже два года не общается, — фыркнула Оллайра, собирая пустую посуду. — В доме заперся, нелюдим, рассудок последний растерял…

— А пока общался, мы с ним вместе пил… дружили мы с ним, в общем!

— И куда ж он поехал? — встрял в разговор унылый трактирщик, протирающий стойку.

— Дык помер он, — пожал плечами Улле. — Утречком труп нашли…

Под рукой что-то хрупнуло, я с удивлением посмотрела на оставшуюся в ладони ручку глиняной пузатой кружки. Бросила косой угрюмый взгляд на сына Гварко, тот точно так же посмотрел на меня.

— Как? — ахнула Оллайра, застыв с подносом в руках и невольно привлекая внимание к вопросу.

— А так, — воодушевленный интересом, Улле присел на подвернувшийся стул и потер руки. — Клайка наш как с ума-то сошел… Э-э, пусть ему на том свете хорошо живется… И-ик!.. Ну, помните, частенько на него жаловались, что по ночам стал бродить, словно упырь какой?.. Хоть и не делал вроде ничего такого… Ну а сегодня утречком и заметили его, — Улле закрыл глаза. — Страше-е-енного! И прямо в городе, правда, в трущобах самых, но и все равно…

— Страшенного? — осторожно поинтересовался трактирщик.

— Ровно звери его потаскали, — заверил Улле, а я вцепилась пальцами в столешницу. — Так мне племяш мой, который сержантом служит и Клайку видел, сказал…

Я негнущимися пальцами развязала кошелек, бросила рядом с тарелкой пару монет, кивнула трактирщику и стрелой вылетела на улицу.

— Стой! — только сейчас я поняла, насколько подозрительно выглядели мои действия в глазах другого Хозяина. Развернулась я, положив руку на эфес одного из мечей, припоминая возможные боевые заклинания.

Хозяин посмотрел на меня и выразительно скривился.

— Идем вместе? — медленно проговорила я. — Или ты знаешь еще Хозяев в городе?

Он покачал головой и сказал вполне миролюбиво:

— Удосужилась бы поинтересоваться у Улле, где именно нашли труп.

Я нерешительно убрала руку от клинка.

— Но ты ведь спросил?

— Иначе выбежал бы быстрее тебя, — маг пожал плечами. — Значит, ты и есть новая знакомая моего отца?

Мой ответ ему вряд ли требовался.

— Значит, я не ошиблась… — я задумалась. — Раз ты знал обо мне и об убийстве в Агренце… Ведь знал же?.. Тогда…

— Я бы тебя нашел, — просто сказал колдун. — Чтобы убедиться. Так же как ты нашла бы меня. Пойдем…

— Назовешь имя? — четко, по-деловому поинтересовалась я. В Агренце, как я поняла, знали о необычных магических способностях сына кузнеца. Похоже, мы оба были одинаково заинтересованы в поимке убийцы: он — потому что тень и так уже падала на отца, а я… А просто тянет меня на всякую ерунду, как высказался бы Идэр!

Нет, конечно же, не так. Я просто слишком люблю себя, и хочу быть в себе уверена.

— Марий, — парень сдержанно кивнул. — Ты — Аза, я знаю. А где… отец сказал, с тобой еще какая-то девчонка постоянно.

— Ученица, — гордо поправила я и вздохнула. — Но ее ты уже не увидишь, она… э-э… вернулась домой.

— Тем лучше, — невнятно отозвался Марий, хватая меня за пояс и дергая за собой — в какой-то темный закуток между таверной, где мы только что сидели, и хлебной лавкой.

— Какого…

— В конце улицы стража, — коротко, предупреждая мою реакцию, произнес Марий.

— Мы уже прячемся?

— На всякий случай — да.

— И ты думаешь, что стража не заметила, как резко мы пропали? — возмутилась я.

— Конечно, заметила, — Марий спокойно огляделся. Три стены, ящики с мусором, несколько кирпичей… И что мы будем делать?

Сын кузнеца многозначительно посмотрел вверх.

— Крыша? — изумилась я, внутренне содрогнувшись. Нет, высоты я не боялась, просто как-то это по-бандитски… А что, если нас действительно заметят? Будет гораздо труднее объясняться.

— Подсадить, или все же превратишься и сама запрыгнешь? — нетерпеливо фыркнул Марий, а я вдруг почувствовала, что мне трудно пошевелиться. Я как завороженная смотрела на Мария, отмечая, как быстро меняются его руки, как хищно загибаются пальцы, мало похожие на человеческие — с кривыми когтями… Как тело, мгновение назад бывшее стройным, гнется к земле — как будто какого-то маленького движения, толчка не хватает, чтобы человек упал на руки, как на лапы, окончательно теряя привычный облик… А какие у него глаза!

— Ну же, они почти здесь!

Трепетали ноздри, втягивая запах приближающихся людей. А голос — вместе со словами глухое рычание…

— Проклятье!..

Тело у меня онемело, а разум отказывался реагировать на что-то другое, кроме еще одного Хозяина, потому я не сразу поняла, что Марий прижимает меня к стене, крепко обняв одной рукой (уже нормальной, человеческой рукой) за талию, а другой за плечи. Краем глаза я заметила красное пятно сбоку от нас — красными были мундиры местных стражников.

— Подыграй! — прошипел Марий мне в ухо. Я уткнулась носом ему в шею и неловко вцепилась в рубаху на его плечах. Он провел ладонью по моим волосам, удачно их растрепав. Я рассеянно отметила, что у отросших волос есть свои преимущества — стало не видно, целую ли я шею Мария, или, скажем, грызу горло. Мой сдавленный смешок и судорожное дыхание дополнили картину — парень и девушка наслаждаются обществом друг друга, что может быть проще?

Так прошел один миг или два, не больше. Стража благополучно миновала. Потом я неуверенно разжала руки, Марий чуть-чуть отстранился, плотно сжав губы, посмотрел мне в глаза.

— Ты впервые увидела превращение другого Хозяина, да? — шепотом спросил он. Я едва заметно кивнула.

— А ты… Ты встречался раньше с… другими?

— Никогда, — Марий зажмурил глаза на мгновение и быстро произнес:

— Покажи мне, каково это со стороны.

И этим странным интересом, смешанным со страхом, а еще детской привычкой жмуриться, Марий вдруг стал мне близок. Я сама не сумела четко объяснить себе причину такой симпатии, но не исполнить его просьбу уже не могла.

Отступив на полшага, Марий не убрал руку с моего плеча, вместе со мной, частично ощущая изменение моего тела. Я взглянула на него, расправляя плечи и привычно втягивая носом воздух. Он смотрел со спокойным и даже каким-то восторженным интересом, и я вдруг подумала о том, что у него вполне могло и не быть таких проблем со своей второй сущностью, как у большинства Зовущих.

— Интересно, — наконец высказался он. — Не думал, что смогу посмотреть на себя со стороны.

Я неопределенно повела плечом и поскорее вернулась в привычное состояние.

— Хватит, — непонятно кому сказала я. — К делу.

Марий выглянул из-за угла и махнул мне рукой.

Привел он меня и вправду в трущобы. Что всегда не нравится в таких местах — стража здесь появляется крайне редко, потому царит произвол и беспорядок. Маги приличного уровня брезговали работой в подобных кварталах, зато наемников вроде меня была тьма. Что нравилось лично мне — здесь не делали различий, орк ты или гном, уроженец свободных герцогств или спустился с гор, вчерашний крестьянин или опальный барон. Все было предельно просто — как себя ведешь, по тому и судят. За какую работу берешься и как ее выполняешь — такая и слава.

Задний двор какого-то безымянного кабака, где произошло убийство, все старались избегать. Посовещавшись, мы решили никого не расспрашивать, чтобы не привлекать внимание. След и так был слишком явен. Хозяин! Опять Хозяин! Не я и не Марий. Какая-то третья сволочь, безо всяких причин убивающая людей!

Марий был в растерянности и уверял, что больше ни одного Хозяина в городе нет.

— Если он настолько силен, — задумчиво добавил он, — что может так хорошо скрываться от других Зовущих… То мы влипли.

— А с тобой такое впервые? — попыталась усмехнуться я. — У меня так частенько…

— Есть ощущение, что это какой-то обман, — признался Марий, поморщившись. — Кому-то очень надо, чтобы все думали, что это Хозяин!

— Ты ж знаешь, как трудно подделать след, — возразила я. — Тем более, наш. И потом, даже если и так… Очевидно, некто хочет, чтоб подозрение упало на нас. У тебя есть враги подобной силы?

— Не успел завести, — поразмыслив, серьезно ответил Марий. — А у тебя?

— Да нет, — пожала я плечами. — Меня вроде как раз все любят.

Марий не удержался от скептического хмыканья.

— Совет мне нужен. Кого-то более сильного.

Хозяин с интересом взглянул на меня. Я — на него. Неизвестно, что еще может случиться в ближайшие дни, нет времени идти до учителя — а значит, стоит вспомнить, как делаются порталы-«окошки».

— С этого момента — не выпускаем друг друга из виду. На всякий случай. И, Марий, как у тебя с построением порталов?

— Отвратительно, — ответ был ожидаем. — Но на простое «окошко» хватит.

— Поможешь мне?

— Ага, — Марий лукаво ухмыльнулся. — Есть какой-то план действий?

— Нет, — вздохнула я. — Вообще не представляю, что делать, иначе не обратилась бы к учителю.

Марий поджал губы, но ничего не сказал. Не рискнув возвращаться на постоялый двор, я сняла комнату на день в местной дыре. Там, усевшись на сыроватую кровать, мы с Марием с горем пополам вспомнили схему построения «окошка». Вместо шнура, которым следовало выложить на полу круг, сгодился пояс парня, а вместо чаши с чистой колодезной водой — кувшин заказанного здесь пива. Я дождалась, пока осядет пена, и ступила в импровизированный круг с ним в руках.

Марий смотрел на мое серьезное лицо довольно долго, а потом рассмеялся самым наглым образом.

— Леш-ший! Леший, это самый нелепый обряд, какой я проводил, — как я ни старалась смолчать, тоже начала хихикать. — Я, конечно, понимаю, что почти каждый предмет можно заменить, но пиво вместо воды…

— Кстати, почему не попросил воды? — поинтересовалась я.

— Я попросил, — широко улыбнулся мой собрат по колдовству. — Так и сказал — принесите, мол, воды кувшин, а то жара на улице, пить охота… А принесли пиво. Впервые сталкиваюсь с такими странными представлениями о жажде.

Усмехнувшись, я встряхнула головой и кинула Зовущему медальон — бывший амулет, придуманный Йоргусом для меня. Все через кочку да по буеракам, ну и ладно.

— Колдуй, — кивнула я.

— Смотри в пиво, — Марий судорожно вздохнул, давя остатки смеха, — взгляд не отрывай. Кувшин крепко держи.

Таинственный шепот в ярко освещенной солнечными лучами комнатушке не производил должного впечатления, отчаянно хотелось сморозить какую-нибудь глупость и нервно глотнуть этого самого пива, но я искренне попыталась призвать всю свою серьезность, глядя в кувшин.

Через какое-то время у меня начались видения. Лучи солнца вызолачивали заменяющую воду жидкость, пузырьки складывались в узоры, со дня поднимались какие-то завихрения — я смотрела уже с интересом.

А из кувшина — с интересом смотрели на меня.

Удивление так и не пришло, хоть я его ждала. «Так вот что это значит — утонуть в кувшине браги», — отстраненно подумала я, когда в глазах все окончательно смешалось.

— Аза?

Лицо бывшего учителя я видела, все остальное вязло в сероватом, густом тумане.

— Сразу видно, что «окошко» ты ставишь в первый раз — не коси так глаза, бесполезно. Ужасно, к слову, ставишь, у тебя лицо совсем плохо видно, — если Йоргус и удивился, то этот момент я, как и всегда, удачно пропустила. — Или воду из сточной канавы начерпала?

— Это пиво, — ляпнула я. Как была дурой, так и осталась. Снова теряюсь при учителе.

— Так ты там пьешь? — хмыкнул старик.

— Мне нужен ваш совет.

Йоргус нахмурился. Он тоже прекрасно понимал, что лишний раз к нему за советом я не полезу — так воспитал.

— Что там? — коротко просил чародей. — И где ты сейчас?

— В Берии, Ковь. Учи… Йоргус. У меня мало времени, «окошко» и вправду отвратительное…

— Я поддержу, — вздохнул Йоргус. — Рассказывай, в чем дело.

И я рассказала. Все. Я слишком мало понимала, чтобы что-то скрывать.

— Ты уже знаешь трех Зовущих, — задумчиво протянул учитель по завершению. — А это в три раза больше, чем знаю я. Из них одного ты убила, а другого сделала своим врагом. С третьим-то хоть не ссорься.

— Йоргус…

— Тихо, я думаю, — оборвал меня колдун в такой еще по учебе знакомой манере — сварливо и жестко. — А вслух думать легче. Значит, своего врага ты не знаешь… Зато он знает вас, так?

— Видимо…

— Тебя долго не было на поверхности, подумай, кто из твоих недругов настолько злопамятен, что…

— Неужели вы считаете, что я об этом недумала?!

Это бессмысленно. Это глупая детская привычка — верить во всесильность наставников. С чего я решила, что Йоргус знает больше меня? Что он вообще может знать, если это совершенно не его дело…

— Извини, — откликнулся учитель. — Твои противники обычно тебе подчиняются… А из людей есть только герцог Эрьего, но у него и так дел хватает.

Вот тебе раз! А я и не вспомнила про него! Хотя прав учитель — за столько времени можно сто раз благополучно забыть про какую-то там ведьму.

— Хорошо, а под землей? — спросил Йоргус. — Всеобщей любви не бывает, поверь уж мне. Кого-то да раздражает твое присутствие.

— Не в Иерриннусе! — твердо ответила я и осеклась, нахмурившись.

— Нет? — мгновенно переспросил Йоргус.

— Каннгос… — ужасно хотелось бросить кувшин и схватиться за голову. — Но он же не… Он не может быть…

— Почему нет? — пожал плечами учитель. — Если не брать в расчет способности к магии — то какие у него причины тебя не трогать?

— Он отец Галеадзо.

— И как у него отношения с сыном?

— Ужасно, — вздохнула я. — Но это все равно невозможно!

— Ты все-таки про магию? — Йоргус поморщился. — Аза, тебе ли не знать, как она переменчива? Еще пару лет назад дроу совершенно не умели колдовать, а теперь магический дар проявляется то у одного, то у другого… Сколько ты говорила у тебя учеников уже?

— Десять. И новых обещают… Кстати, Йоргус, как насчет возвращения к учительской деятельности? — признаться, этот вопрос меня уже не очень волновал, я задала его скорее по привычке.

— Не о том думаешь! — раздраженно отмахнулся маг. — Сомневаюсь, что у Каннгоса могли проявиться магические способности, все-таки он немного староват… если это слово вообще применимо к эльфам…

— У него есть сообщники? — неуверенно предположила я.

— А у кого в наше время их нет? — пожал плечами Йоргус.

Оставалось признать, что пока Каннгос — единственный, кого я могу подозревать. Хотя от таких подозрений разом стало мерзко и темно на душе.

— Думай, Аза, — вздохнул маг. — Думать, насколько я помню, ты умеешь.

По завершению разговора и прерыванию портала, я еще с полминуты постояла на месте, приходя в себя, потом шагнула из ременного «круга» и села на кровать. Отхлебнула из кувшина. Пиво было теплым, выдохшимся и противным. Я поморщилась и глотнула еще. Марий, внимательно следивший за моими действиями, осторожно поинтересовался, подсаживаясь рядом:

— Узнала что-то серьезное?

— Ну, как сказать… — а ведь говорить надо — как никак, парень тоже в происходящем заинтересован, и для дела старался. — У меня, оказывается, есть враг. Хороший такой враг, упрямый и сильный.

— Маг? — деловито осведомился Марий.

— Вряд ли, — я собралась с духом и добавила:

— Дроу он. Темный эльф.

Брови Мария медленно поползли на лоб, но с удивлением колдун справился довольно быстро.

— Рассказывай, — потребовал он. — Откуда он взялся и почему. И очень подробно.

— Началось все четыре сотни лет назад, — произнесла я тоном матерого сказочника, но быстро сбилась в сторону обычного рассказа. Вышло не очень долго, сухо и невероятно.

— Они обычные, Марий, — закончила я. — То есть, конечно, необычные, но не более необычные, чем каждый из нас.

То, как Хозяин сжал губы, мне совершенно не понравилось. Он отвернулся на миг, потом потер лоб и улыбнулся.

— Ты не думай, что я тебе не верю, — проговорил колдун. — Верю. Знаешь, встреться мы с тобой не здесь и не сейчас, я б тебе тоже поверил. Не сразу, но поверил бы…

— А… почему ты поверил мне сразу, здесь и сейчас? — неуверенно поинтересовалась я, не понимая, к чему он клонит. Похоже, вопрос подобрался верный. Только ответ мне не понравился.

— Похоже, в этом городе ночью видели дроу… — попытался улыбнуться Марий.

У меня не нашлось слов.

— Я, пока в Кови, у родственников живу, — начал объяснять Хозяин. — Так вот братец мой троюродный, оболтус еще тот, ночью всем спать не давал — явился пьяный, испуганный… Рассказывал — видел, мол, кого-то… лицо серое, глаза горят, волосы белые… Решили — примерещилось ему. А раз тут такие дела, то, наверное, стоит задуматься…

— Марий, ты мне во всем поверил? — я решительно встряхнула головой. Значит, вот как все быстро повернулось. Значит, вот как…

— Да, — подумав, серьезно ответил маг. — Во всем. Но я не исключаю, что могли обмануть тебя.

— Я уже тоже этого не исключаю, — буркнула я и закусила губу. — Представляешь, как все мерзко, Марий? Я-то думала, главная проблема — здесь, в людях. А то, что и под землей этот мир между двумя народами многим поперек горла встанет — это мне даже в голову не пришло!

— Да не может быть, — мягко улыбнулся парень. — Вроде вполне серьезная колдунья…

— Да идиотка я, — вяло откликнулась «серьезная колдунья». После портала-«окошка» очень хотелось спать, Марий и вовсе едва сдерживал зевки. — И ведь мне причин не понять… Что такое четыре сотни лет для дроу? Каково тем, кто воевал здесь когда-то?.. Права была Тьер — я стараюсь только для себя.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула:

— И вот какого лешего я тебе все это рассказываю, а?

— Магическое родство, — ухмыльнулся Марий. — А на самом деле, — он встал и посмотрел на меня сверху вниз. А потом сел обратно и покачал головой. — А на самом деле, ты просто уставшее, одинокое существо.

— Ты не прав, — просто сказала я.

У меня есть друзья. Здесь и под землей. Есть Галеадзо — дроу, которого я люблю до счастливых слез и острой боли. Какая же дура ты, Аза! Ушла, надеясь, — чего уж там таить! — найти для себя лазейку, какой-то путь… Как не отрезать себя от привычного мира… Вообще не нужно было никуда уходить… Навязалась бы в Лотгар, попыталась бы как-то наладить отношения с Каннгосом… Наверняка, много полезного бы узнала в плане мировоззрений более старых и опытных дроу. И, скорее всего, увидела и услышала бы так много познавательного, что и не сунулась бы никуда со своими миротворческими идеями!

— Возможно, мне это только показалось. Не молчи так страшно, Аза, — натянуто улыбнулся Марий.

— Подожди немного, сейчас я мысленно себя добью, и все, — попросила я. — А вечером будем устраивать засаду на дроу. Сейчас я ни на одно толковое заклинание не способна.

— Давай, без особого самобичевания, — хмыкнул Марий. — Мне полудохлый от моральных терзаний напарник ни к чему. Спим пару часов, а то я челюсть скоро сверну в зевке… И — на охоту.

— На охоту, — согласилась я, скидывая сапоги и укладываясь спать.

А если сегодня мы никого не найдем — я возвращаюсь. Возвращаюсь, не достигнув и половины желаемого. Имея только очень неприятные подозрения и чувство поражения. Я все-таки себя довела — безумно тревожусь за Галеадзо, Идэра и вообще за все, что оставила там. Но в основном — за него. До такой степени, что ничем не унять, кроме как вернуться.

Подземля, Лотгар

— Знаешь, что вернулась младшая Марх? — раздался скрип, треск, грохот и звонкое, эмоциональное ругательство. Галеадзо оторвался от книги и невольно улыбнулся: Идэр сидел на полу рядом с поломанным стулом. Друг был бесцеремонен и тороплив, а, следовательно, все вокруг начинало немедленно переворачиваться с ног на голову и крушиться, а он сам врезался во все углы и спотыкался на ровном месте. О каком таком изяществе говорят люди, вспоминая «дивный народ»?

— И зачем ставить ценные вещи прямо на входе? — недовольно буркнул Идэр.

— Я все надеялся, что кто-то его разломает! — с восторгом отозвался Галеадзо. — Жутко он меня раздражал…

— Значит, я тебе ничего не должен, — Идэр поднялся на ноги и задержал взгляд на книге в руках друга.

— Вспоминаю историю, — хмыкнул Галеадзо. — Ты уже был у Крайтаха?

— Разве это тебя сейчас волнует? Я же сказал — вернулась младшая Марх!

— Одна? — уточнил Галеадзо.

— Если бы Аза тоже была здесь, я бы тебе ничего не сказал, — Идэр уселся в кресло и откинулся на спинку, пожав плечами. — Не успел бы.

Да, если б Аза была в Лотгар, она уже бы явилась в дом семейства Вортенз, раздражая Каннгоса. Явилась бы как ни в чем не бывало, даже если там, на поверхности, успела бы побывать в тюрьме и могиле.

— Я не успел ни о чем ее расспросить, — вздохнул Идэр. — Тьерроль пришла совсем уставшая, сказала только, что все хорошо, и Аза отпустила ее домой. Отсыпается сейчас.

Галедазо почесал лоб, вспоминая, сколько времени идти от Лотгар до поверхности. Получалось не так уж и много. Бегом она, что ли, бежала, что так устала? Или повстречала кого-то недружелюбного?

— Не терпится ее разбудить? — засмеялся Идэриус. — Успокойся и дай девушке немного отдохнуть! К тому же, — друг хитро улыбнулся, — самое важное я уже узнал.

С этими словами он достал из рукава свернутый в трубку пергамент.

— Держи!

Письмо… Четыре помятых листа…

— Ну как? — Идэра так и подмывало заглянуть через плечо старшего товарища. — Что пишет?

— Что все в порядке, — Галеадзо не торопился вздыхать с облегчением. Аза напишет, что все прекрасно, даже находясь в городской тюрьме. — Как всегда… Узнаю ее — сумбурно, невнятно, много слов, но ни одного — о проблемах. А значит, проблем особенно много.

— У кого их нет? — спокойно заметил Идэриус. — У нас, например, тоже хватает…

— Хорошо, — Галеадзо спрятал письмо, посмотрел в книгу, прочитал пару строк и не понял ни слова. — Тогда вернемся к Крайтаху. Ты у него был?

— Да, — друг качнул головой и замер, что-то обдумывая. — Мерзкий тип, но мне его жаль. И как с ним уживается этот Вейкор…

— Вейкор — его самый верный слуга. Будь Кертеус немного… хм… немного проще, наверное, Вейкор стал бы его другом. А так — образец поистине потрясающей преданности и привязанности… — Галеадзо усмехнулся и скрестил руки на груди. — Так ты со мной согласен насчет… хм… совместных действий?

— Да, тем более, никого другого подходящего я не вижу. Ужасный план, — Идэр мечтательно закатил глаза. — Продуманный, простой и очень жестокий. Отец был бы тобой доволен.

— Нет, — покачал головой младший Вортенз. — Он не стал бы ничего делать на моем месте… Он оставил бы все, как есть.

— Кто знает? — Идэр склонил голову набок и сделал неопределенный жест рукой. — А вдруг ему пришло в голову то же, что и тебе, но он решил подождать, познакомить Крайтаха со своим сыном… Посмотреть, что ты станешь делать.

— Оставить кого-то мучаться лишнее время ради каких-то своих личных целей? — медленно проговорил Галеадзо. — Знаешь, это вполне в его духе.

— Я не то хотел сказать, — немедленно смутился Идэриус. — Ему же интересно, как поведет себя будущий Глава рода…

— Одно другого не исключает, — Галеадзо поморщился. — Хотя какой из меня Глава рода…

— Удивительный, — фыркнул друг. — Вот уж точно, удивительный — к тому же с такой жено… женщиной, как Аза.

«Забавно, — подумал будущий удивительный Глава Рода. — Идэриус уверен, что у нас с Азой, даже при таком положении вещей, как сейчас, все получится… А Тьерроль Марх, меж тем, вернулась одна…» Галеадзо дал себе слово, что не будет сомневаться в колдунье. Не допустит даже мысли о том, что Аза не вернется. Это глупо и смешно хотя бы потому, что он здесь не способен ничего сделать, кроме как перестать волноваться. А вообще, это глупо, потому что он ей верит, как никому другому, а все остальное на самом деле — лишь слабость, мимолетная и нелепая.

— Не рви книгу, — с мученической гримасой попросил Идэр. Галеадзо отложил том с надорванной страницей и усмехнулся.

— Значит так, дружище, до того, как Тьерроль придет в себя, мы должны привести наш страшный план в действие.

— Вейкор в восторге, я тоже, а ты командуешь, — бодро отозвался Идэр и рывком поднялся с кресла.

Глава 6

Поверхность, Ковь

Ступать осторожно, втягивать ноздрями запахи, улавливать каждый звук… Сколько же ненужного окружает нас в мире! Глупые склоки, мелочные споры, восторженные визги… Про запахи и говорить не стоит. Чувствуя себя последней мразью, я не могла отделаться от глухого раздражения. Кажется, начинаю понимать, почему многие нелюди так не любят человеческие города: шум, грязь, пыль… Настоящих оборотней мне вообще жаль, если даже я тут готова скрести ногтями стену. При хорошем слухе и нюхе, охотясь, больше доверяя своей колдовской сущности, важно уметь абстрагироваться, отшвыривать ненужное малыми частями, до тех пор пока не останется искомое, — и сегодня у меня это абсолютно не получалось. Как будто я теряла себя, свою силу… Опять.

Хорошо хоть, обычные прохожие внимания не обращают — ну, ходит какая-то, неловкая, невзрачная, бледная… Перекинувшись, охотиться было бы легче не в пример, но и меня бы тогда уже наверняка пристрелили — и так стараюсь лишний раз не попадаться на глаза страже.

Но вот что снова с моим колдовством?.. Стало страшно. Глупо даже — сначала сходить с ума от преобладания звериной части над человеческой, а потом до дрожи бояться потери этой самой части.

Я прислонилась спиной к стене. Переулок — один из дюжины обшаренных! — и снова пусто. Так долго создаваемые поисковые маяки упорно молчали, как и все инстинкты мага-Хозяина, позволяющие чуять любые следы. Думается, в другом конце города Марий тоже воет от неудач. Довольно смешна и скучна эта «охота»: суть в том, чтобы обойти весь город, включая каждый закуток, в погреба и подвалы желательно тоже заглянуть. На верхние этажи и крыши подниматься не нужно — и то радость. Земля почему-то гораздо неохотнее пропускала магию, в том числе поисковую — видимо, поэтому опальные маги любят устраивать жилища в землянках.

Наверное, скоро поискам придется положить конец: целый день потрачен, Ковь исхожена вдоль и поперек, от Мария нет вестей…

* * *

Пот на лбу, дыхание рвет грудь на части, локоть прострелило болью — опять задел стену. Или не стену… Какая разница! Отвлечься, отвлечься — от всего. Есть ты, и есть след. Стать ищейкой, гончим псом с чутко дрожащим мокрым носом — можно и в буквальном смысле, но никто не обещает возврата к человеческому облику. Поэтому обойдемся, Марий, обойдемся без этого.

Хозяин идет немного дальше любого поискового заклинания. Ему не нужен ни амулет, ни вещь, принадлежащая тому, на кого нацелен поиск. Не нужно даже видеть его. Самое сложное — разобрать его след, найти его среди сотен и сотен других, не запутаться в них…

Щекочущий ноздри нужный запах — то появляющийся, то исчезающий вновь… Держаться на грани — когда тело еще не ломает превращение, но разум уже двойственен.

О да, Марий знал, как бывает сложно не шагнуть за грань, как горячо целует в лоб безумие — он знал!.. Но никогда в жизни не смог бы отказаться от своего дара.

Улыбнуться сквозь наплывающую темноту, глубоко, до боли вдохнуть пьянящего запаха — запаха добычи. Нашел!.. Шаг, два, три, бегом, свернуть, в очередной раз проехавшись уже содранным до крови локтем по шершавой стене…

Колдун замер, на миг зажмурив глаза. Не может быть! Не может быть, но так было — запах пропал, затерялся среди других. Да что же с тобой, Марий? Неужели не сможешь найти ту дрянь, из-за которой все пошло наперекосяк? У отца из-за непутевого сынка то и дело проблемы, но такого, чтоб он кузницу оставлял, еще не было. Да и сотоварищу помочь бы надо.

Ладно, попробуем быть спокойнее. Начнем как будто бы сначала. Так… отогнать все посторонние запахи — а среди них были такие, что колдуна передернуло от отвращения, даром, что не из брезгливых. Затем… Ну вот же он, такой знакомый след!

Сейчас, с нового шага, Марий внезапно понял, что это колдовство ему слишком знакомо. Ведь он больше дня пробыл рядом с этим магом, помогал ставить портал… Аза. Проклятье! Первая знакомая Хозяйка и такая… Пытаясь унять подступившую ярость, Марий пробовал рассуждать трезво.

След — точь-в-точь как у Азы. Но где? В эту часть Кови она ногой не ступала, незачем. Потому и разделились так, чтобы волшебница охотилась в более менее знакомой части города… Да и к чему тогда тратить столько сил на ложный поиск? Чтобы запутать лично его, Мария, что ли? Бред!

Долгим рассуждениям Марий всегда предпочитал действие: вот и сейчас, чтобы узнать все наверняка, колдун прошел по следу и обратно.

Устал и, конечно, пришел на два часа позже условленного времени…

* * *

— Меня ждала?

Признаться, не ждала я никого. Вернувшись в снятую комнату, еще с час нервно ходила из угла в угол, гадая, где задержался Марий, а потом села на кровать и уставилась в стену. Так и просидела до его прихода. Мысли, одна другой хуже, толкались в голове, а сил на решительные действия не было.

— А я узнал много интересного, — непонятно как расценив мое потерянное молчание, Марий уселся на стул и склонил голову набок.

«А Галеадзо обычно сидит, откинувшись назад, и смотрит прямо…» — рассеянно отметила я, и только потом поняла, что сказал Марий.

— Давай-давай, просыпайся, — хмыкнул колдун.

— Извини, — встрепенулась я. — Просто даже в голову не приходило, что будут хоть какие-то новости. Рассказывай.

— А скажи мне, Аза, — начал Марий, — не было ли у тебя в последнее время проблем с твоей магией?

Меня еще хватило на то, чтобы прикинуть, стоит ли говорить Марию про внезапное пропадание колдовских сил — но на раздумье ушла лишь пара мгновений, не больше.

— Были! Откуда ты знаешь?! — выпалила я, чувствуя, что если Марий помедлит еще чуть-чуть, я вцеплюсь ему в воротник и начну трясти в лучших традициях нервного срыва. С учетом того, что Марий выше, плечистей и коренастей меня раза эдак в полтора, выглядеть будет по меньшей мере забавно.

— Ящерица, — многозначительным тоном произнес маг. — Такая… меняется все время. Под обстановку.

— Хамелеон? — припомнила я, холодея.

— Именно!..

— Проклятье! — я вскочила с кровати, сделала несколько быстрых шагов и едва удержалась от того, чтобы с размаху ударить стену кулаком. Вместо этого до боли вцепилась пальцами в собственные плечи.

— Марий, ты уверен?

— Абсолютно, — кивнул колдун. — Сначала я подумал, что ты меня обманула, пришлось проследить весь след…

Я тихо, с наслаждением выругалась. Личную манеру колдовства, «почерк» мага при желании всегда можно скопировать, и для этого вовсе необязательно быть искусным волшебником. Мне даже в голову не приходило, что под меня могут маскироваться — слишком привыкла в первую очередь искать корни всех проблем в себе. И к тому же крайне редко подобные маскировки используются в нормальной жизни. Даже если какой-нибудь маг искренне желает подставить врага или конкурента, он вряд ли станет пользоваться копирующими заклятьями. Во-первых, магические силы «жертвы» начинают давать сбои, иногда пропадая полностью, а это, как правило, вызывает подозрения. А во-вторых, выявить настоящего «автора» заклинания довольно легко — маскируется след, но не источник…

— Понимаю, — осторожно проговорил колдун. — Врагов ты себе нашла… м-м… удивительных.

— Думаешь, огорчилась? — я шумно выдохнула через сжатые зубы. — Да ни капли!

«Убью!..» — зверюга внутри меня разом ощетинилась, готовая проявиться от любого неосторожного действия. Моего ли, чужого ли… Убью! Давно не чувствовала такой злости! Я… из-за этого… чуть не свихнулась! Что только не думала о себе, чего только не подозревала… И мыслила, что припадки звериного безумия возвратились, и гадала, могут ли силы внезапно пропасть… Гад. Гадкая, мерзкая ящерица-притворщик.

— Ни капли? — губы Мария медленно растянулись в улыбке, лицо разом преобразилось. Исчез добродушный сынок кузнеца. Глаза желтовато поблескивали в темноте, зубы казались клыками, а заострившееся лицо — звериной мордой.

Чудовище. Сумасшедший. Бешеный — и в улыбке, и во всех гранях своего колдовства. Я тихонько рассмеялась — неужели и я произвожу такое же впечатление?

— Веди, — коротко кивнула я. — Куда уходит след?

— А вот это еще интереснее, — пробормотал Марий. — След, абсолютно схожий с твоим, меняется на незнакомый уже за городскими воротами. И обрывается на ровном месте.

— То есть?

— А что непонятного? — раздраженно фыркнул волшебник. — Я бы предположил, что наш хамелеон внезапно умер или был убит.

Леший. А я-то радовалась, что наконец все выяснилось и осталось только пойти и найти этого таинственного колдуна, а он взял и сдох… Сам или помог кто-то?

— Ты уверен, что это не еще одна маскировка? Ну, вроде щитов невидимости.

Похоже, Марий хотел решительно отвергнуть мои предположения, но вдруг задумался.

— Все возможно, — наконец высказался он. — Честно признаться, я не проверил, забыл. Все как во сне, ты же знаешь этот поиск…

Идти за город было уже поздно, ворота закрылись, да и вымотанного Мария, без которого я не сумела бы найти нужное место, было жаль.

Лежа на простыни прямо в одежде, я думала, против обыкновения, не о таинственном враге и не о Галеадзо, а о себе. О Хозяевах. Марий улегся на полу, постелив одеяло, хоть я и предлагала уставшему магу занять более удобную кровать. Колдун совсем не двигался и, казалось, не дышал.

Я ни разу не слышала, чтоб маги работали вместе. Только если по чьему-то заказу. Впрочем, я вообще мало общалась с другими магами. Йоргус, Тишана, Айсо… Да и все, пожалуй. Йоргус, бывало, рассказывал байки в духе «да мы как-то с таким-то гидру голыми руками завалили», но верилось в них слабо, гораздо правдивей звучало «меньше золотого за химер не брать, я как-то согласился — на лечение больше ушло». С Айсо мы как-то работали, это так, но продержались вместе недолго. А Тишана вообще сторонилась других колдунов, поначалу я даже удивилась, что со мной солнцеградская ведьма общается на удивление легко. Интересно, в чем тут дело? Страх? Соперничество? Гордость? Все вместе…

С Зовущими обычным магам было даже легче. С какой-то стороны, мы были недомагами, не настоящими, ложными как след «хамелеона», опирающееся на что-то глубоко запрятанное, хищное, подчиняющееся воле и характеру, а не заклинаниям.

Хозяева же тянулись друг к другу, как и большинство зверей. Старались сбиться в стаю, вытесняя «больных». В человеческом понимании — позволяющих себе слишком много. Наверное, будь Хозяев чуть больше, у них действительно была бы стая-Гильдия, и вожак. Насколько проще было бы жить, зная, что всегда можно спросить совета у понимающего тебя, более опытного и сильного, собрата, а на помощь всегда придут…

Потому меня и бесили трудные, непонятные ситуации. Я не умела и не хотела в них разбираться. Хотелось получить четкий приказ и броситься выполнять. Только вот… не было никого, кому бы я смогла верить так безотчетно.

Я покосилась на спящего Мария. Ослабила внезапно ставшие тугими завязки на горле, перевернулась на другой бок, подтянула колени к животу и заснула.

…Идэр спросонья умудрялся сшибать все углы и путаться во всем — рукавах, словах, ходах. Галеадзо, даже только что разбуженный и едва натянувший штаны, выглядел собранным и готовым ко всему. Марий после моего осторожного «Извини, но пора вставать» моментально распахнул глаза и подорвался с места, так что я едва успела скользнуть за ним в дверь, пока не захлопнул.

— Да. Все. Идем!

Только на улице колдун повернул ко мне прояснившееся лицо и пожелал доброго утра.

Как нелепо, должно быть, смотрюсь по утрам я, то скатываясь с кровати и с ходу пытаясь разобраться, почему и кто меня будит, то совсем уж неприветливо швыряясь в утренних гостей первыми попавшимися вещами вроде подушек или стоящих у кровати сапог…

Марий вел уверенно, я едва за ним поспевала, далеко не сразу приноровившись к широкому быстрому шагу.

Чем ближе мы были к месту, тем гаже мне становилось.

— Вот видишь, — произнес колдун, остановившись и прикрыв глаза. — Ничего нет! Ни одного следа! Как сквозь землю…

— Именно, — вздохнула я, доставая из сумки шелковую карту и протягивая ее Марию.

— Что за народное творчество? — буркнул колдун, разглядывая вышивку. В ровных швах не сразу угадывались дороги и реки.

— Вон Ковь. И крестик рядом. Обозначение хода под землю. Так что дроу, — слово далось с трудом, — успел сбежать. В Лотгар, вероятнее всего. Или в Иерринус.

— А еще что? — тихо поинтересовался Марий.

— А еще мне пора возвращаться к Йоргусу в ученицы, — прошипела я, хватаясь за голову. — Потому что самой учить еще ой как рано!

— Ты думаешь, это твоя…

— Да! — я отрывисто кивнула и закусила губу по старой, почти забытой привычке.

Учатся на ошибках, это так. Но хороший учитель предостерегает от ошибок. Предугадывает варианты развития способностей своего ученика. Оберегает — наверное, это слово здесь уместно. У меня и с собственной защитой всегда были какие-то проблемы, чего уж говорить о Тьерроль.

Со мной рядом все время был маг, существо умное и не заподозренное ни в чем предосудительном, внимательно наблюдавший за моим колдовством, хватающим на лету каждое слово! Не одобряющий мои идеи и быстро сбежавший, едва начатый им процесс стал набирать обороты. Настолько совершенно подгонялись друг к другу ситуации, слова и действия и настолько душила злость, что просто не приходила в голову никакая другая догадка. Не хватало сил и характера думать трезво. В тот момент за меня думал Марий, и спасибо ему за это.

— Ты говорила, Тьерроль чувствовала неприязнь со стороны того травника и твоей подруги… Они к тебе хорошо относятся, я так понимаю… — Марий хмурил брови, морщил лоб, потом взмахивал рукой и пожимал плечами:

— Ну, даже собаки лают на людей, замысливших гадость дорогому хозяину…

Он ходил вокруг меня, пока я лихорадочно соображала, куда идти и как все исправить.

— Давай подумаем, могла ли она подставить тебя случайно, не следя за собственной силой? — он прекрасно понимал, что думает он один, а мне уже и так все ясно. Для успокоения чьей совести он говорил все это, понятия не имею, но я была ему благодарна. — Случайно… И дважды? Нет, что-то не верится. Тогда главный вопрос! Зачем она все это делала? Просто из несогласия с целями твоего путешествия?

— Да ладно! — я нервно рассмеялась и успокоилась, только когда на глазах выступили слезы. — Она же прекрасно видела, что все мои «цели» сильны лишь на словах! А в жизни я не представляю, как все это сделать, как поменять отношение к дроу, как…

— Обойдемся без самобичевания, — фыркнул Марий, и за это пренебрежение я тоже была ему благодарна. Нет времени копаться в себе, просто нет. — Что-то ты все же сделала, раз она решила так серьезно вмешаться.

— О причине, — решительно сказала я, сдержав вздох, — я узнаю уже у нее. Лично. А ты, — пресекая еще невысказанные слова колдуна, — узнаешь от меня, позже. Когда вернусь. У тебя здесь отец, а слухи о сынке-Хозяине рано или поздно доползут до Кови. Согласись, тебе самому будет спокойнее рядом с ним в случае чего.

Марий склонил голову набок и усмехнулся.

— А с чего ты взяла, что я напрашиваюсь с тобой? У меня и здесь дел по горло, — он помолчал немного и небрежно добавил:

— Потом как-нибудь… в гости наведаюсь, с отцом. Где ход я теперь знаю… А кстати, где он?

Я засмеялась снова. Не знаю, почему. Просто хотелось смеяться. Так было легче, наверное.

Подземля, Лотгар

Кертеус Крайтах боялся пошевелиться. Волны страха накатывали одна за другой, чередуясь со стыдом за самого себя. Как скоро он начнет трястись и прятаться под стол, кусая кулаки? Пока что лишь сидел, вцепившись в подлокотники кресла, жалкий в своей гордой попытке противостоять болезни.

Хоть бы кто-то вошел… С присутствием кого-то другого стены могут отступить. Камень не будет злиться…

— Таль Крайтах.

Змея. Змея этот младший Вортенз, но со старшим договариваться куда опаснее. Ничего ему не стоит повернуть все в другую сторону и заставить служить только своим интересам. Как же сын был похож на отца! Наверное, поэтому они никак не могли ужиться…

— Т-таль Вортенз?

Галеадзо был змеей, но как же последний из Крайтахов был рад его видеть! Тем более, что сейчас он мало напоминал того дроу, что не так давно сидел напротив. У змеи пропал яд. Будет душить.

— Что случилось? — превозмогая страх, Глава Рода поднялся с кресла и как мог твердо посмотрел на незваного гостя.

Криво улыбнувшись, Галеадзо широким шагом пересек комнату и молча содрал со стены один из гобеленов.

— Какого…

— Заткните рот, таль Крайтах! — не выдержал дроу. Рявканье вышло такое, что впору командовать отрядом. «Но здесь не отряд, — свирепея, подумал Кертеус. — Здесь Глава Рода!»

— Заткните рот, пока я не стал с вами драться!

Ноги не слушались, но на один шаг Крайтаха хватило. Ну а то, что руками он вцепился в спинку кресла… Что ж, это от злости. Мальчишке стоило оставить норов за порогом.

Но прежде чем Кертеус успел что-то сказать, со стены была сдернуто целое полотнище. Кертеус глотнул ртом воздух, спасаясь от внезапного удушья.

— Что ты делаешь, гаденыш?! — прошипел Глава Рода, обхватывая голову руками, но Галеадзо его не слышал.

— Знаете, — звенящим от гнева голосом говорил он, — добиваться своего путем лжи — не лучшее, из того, что вы могли придумать! Я был почти согласен подниматься на землю ради вашей… вашего… непонятно чего!

— Почти согласен?! — вскинулся Крайтах. — Может, ты ждал, что я стану просить тебя повторно? Или приползу в дом Вортензов на коленях?

— Как заговорили! — хмыкнул дроу. — И приползли бы, и умоляли бы, будь причина действительно серьезна.

— Да я лучше сдохну! — знал бы Галеадзо, сколько раз Главе Рода Крайтах приходила в голову мысль о самоубийстве…

— Сдохнете, — пообещал младший Вортенз. — Если не скажете сейчас же, где мой друг.

— Кто? — выдохнул Кертеус. — Причем здесь тот…

— Хватит! — еще одна стена осталась голой, хозяин дома едва удержался на ногах, заставляя себя смотреть на дроу.

— Я ничего о нем не знаю! — гаркнул Крайтах. — Объясните немедленно, в чем дело?!

Казалось, Галеадзо понял, что перегнул палку, вломившись в чужой дом. Во всяком случае, он глубоко вздохнул и уже более спокойно, четко произнес:

— Вчера вечером мой друг ушел. До сих пор его нет. Признаться, я бы и не думал беспокоиться, если бы не письмо… Он ведь живет у нас, находясь в Лотгар…

— Письмо было подписано моим именем? — Кертеус не узнал свой голос, ставший вдруг слабым и осипшим.

— Верно, — Галеадзо сузил глаза.

— Даже не смейте обвинять меня! Вы прекрасно знаете о болезни.

— Я думал об этом, — мгновенно отозвался Галеадзо. — Но у вас ведь есть верный слуга, не так ли?

— Вейкор? — не будь ситуация столь напряженной, Крайтах бы рассмеялся.

— Где он? — прошипел дроу. — Где этот ваш Вейкор?..

Вместо ответа Глава Рода развернулся. Нужно было проверить комнату Мальера. Друг — это важно. Друзей у Кертеуса не было. Но был слуга, нелепый и не слишком умный, единственный верный… Который ушел вчера вечером, сославшись на какие-то семейные дела.

— Его комната, — сказал Крайтах скорее для себя.

Записка — обрывок ткани с криво написанными строчками, — лежала на столе. Прямо посередине, заботливо расправленная, с уголком, придавленным чернильницей. Галеадзо скрипнул зубами, кулаки его сжались, но измученный Кертеус неожиданно оказался быстрее своего гостя. Чернильница опрокинулась, Крайтах пробежался глазами по посланию и подал его Галеадзо. Тот тихо выругался — подписано было его именем.

— По-моему, все ясно, — Вортенз буквально отодвинул в сторону хозяина дома. Крайтах не мог понять, что злит его больше: возникнувшая проблема, поведение гостя или собственная предательская слабость.

— Куда вы теперь? — прошипел он в спину Галеадзо.

— На место встречи, разумеется, — дроу задержался уже в дверях. — Как сказано в послании — к заброшенным загонам.

— Это наверняка засада.

— Тогда те, кто это устраивал, своего добились. На вашего тупоголового слугу мне наплевать, но Идэра я не оставлю, — злобно сверкнув глазами на прощанье, Галеадзо вылетел за дверь.

Кертеус застыл, пытаясь совладать с накатившей яростью. Никто не смел так говорить с Главой Рода… «Вашего тупоголового слугу», значит.

— Ставил ли ты, змееныш, себя на мое место? — пробормотал хозяин дома. — Был ли хоть раз настолько беспомощен? Было ли так, что полагаться ты мог лишь на одного «тупоголового» слугу?

Понимание того, что следует делать, пришло внезапно. Дверь открылась на удивление легко — руки еще слушались Крайтаха.

Разум подвел. Подвел, едва Глава Рода шагнул за порог. Сколько же здесь камня! Темные глыбы сводов, стен и выступающих из них барельефов… Воздух вышибло из легких разом, будто невидимый кулак врезался под ребра, горло сдавило, по вискам ударило тупой болью. Кертеус прижался к стене собственного дома, не в состоянии не то что запрыгнуть обратно в комнату, но и просто пошевелиться. И вокруг никого нет: Крайтахи всегда любили жить несколько обособленно. Только…

Похоже, скоро, помимо каменного спокойствия Вортензов, отличительной чертой рода будет жуткая улыбка.

— Я знал, — тихо, с издевкой говорил Галеадзо, подходя к Главе Рода Крайтах. — Я знал, что вы не оставите своего слугу, одного, кому вы можете верить… Как и я не оставлю друга, тоже одного… Второе родное существо я потерял.

Хотелось попросить помощи, в крайнем случае промолчать, сберегая гордость, но помимо воли Кертеус произнес тихо:

— Безумец.

И потом, немного громче:

— Если я умру…

— Умрете? — легкое недоумение, вызванное первым словом Кертеуса, прошло в один миг. Галеадзо шагнул к Главе Рода и прижал ладони к его вискам. Крайтах едва не взвыл — к помешательству разума теперь прибавилась реальная боль.

— Смотри мне в глаза, — потребовал Галеадзо, не давая ему отвернуться. — Скажите, вы способны оставить в беде верного вам дроу? Ради себя — а значит, ради сохранности рода Крайтах! Так поступил бы любой Глава Рода!

— Что ты себе позволяешь, змея? — прорычал Крайтах. Галеадзо отступил, издевательски хмыкнув. — Глава Рода никогда не оставит того, кто ему верен.

— Вам подать руку? — Вортенз продолжал улыбаться.

— За… Показывай путь. Его я осилю.

Был бы сам Крайтах так в этом уверен, как хотел показать наглому дроу! Только вот Галеадзо не дал времени на раздумья: просто развернулся и побежал.

Одному было страшнее, и Крайтах побежал следом. Труднее всего было, когда на пути встречались дроу, многие из которых помнили Кертеуса. Тогда Галеадзо хватал старшего дроу за руку и буквально тащил за собой. Глава Рода не сопротивлялся. Он уже жалел, что вышел из своего убежища.

Конечно, он не следил за тем, куда его ведут. Только когда дроу остановились, он понял, что никаких загонов здесь нет.

— Сюда, — пробормотал Галеадзо, открывая люк под ногами и прыгая вниз.

Если натянуть тонкий-тонкий шнур на известной многим тропе, восемь из десяти запнутся и рухнут, ничего не заметив. Девятый отдернет ногу, в последний момент отступит назад, наклонится и рассмотрит устроенную западню, которую он каким-то немыслимым образом сумел засечь. А что за чувство заставляет десятого, заметившего, почуявшего, что «что-то здесь не в порядке», все-таки шагнуть, и запнуться, и рухнуть, вместо того, чтоб остановиться и осмотреться как следует?..

— Как глупо, — фыркнул Галеадзо, закатав рукав, так что стали видны наручные ножны.

Лезвие тускло блеснуло в свете руоза. Выход был, даже два. Один вверху — люк, через который Кертеус спустился, и один за спиной Вортенза — узкий и низкий туннель, который страшил больного Крайтаха едва ли не больше ножа в руке дроу.

— То есть все это — только чтобы…

— Именно, — нетерпеливо откликнулся Галеадзо. — Чтобы вас выманить и убить. И чтобы потом никто не нашел ваше тело… Но это уже мои заботы, а русла подземных рек проходят совсем недалеко отсюда.

Хоть какое-нибудь оружие!.. Кертеус отчаянно озирался по сторонам. Места мало, слишком мало…

— Не смотрите наверх, таль Крайтах! — хмыкнул дроу. — Вылезти вы не успеете.

Ругаться не хотелось. Хотелось дышать, но воздуха не хватало, по лбу струился пот.

— Больной старик, — скривился Галеадзо. — Даже драться с вами тошно…

От первого удара Кертеус уклонился чудом. В обычном своем состоянии он бы отметил, что Галеадзо обращается с ножом на удивление неумело: широкие замахи только придавали медлительности движениям, делали удары слишком явными, предсказуемыми.

— Сумасшедший, — выдохнул Крайтах, отскочив вбок. — Зачем тебе это надо?

Галеадзо опустил руки, склонил набок голову. Манерность, которой, казалось бы, немыслимо ожидать от Вортензов.

— А тебя не интересует, что все-таки с твоим слугой?..

И, не дожидаясь ответа, дроу мстительно припечатал:

— Предал он тебя, предал.

— Врешь!

Тварь! Кертеус бросился вперед, сбивая своего замешкавшегося противника с ног. Что он там прошипел сквозь зубы в ухмыляющуюся морду, он и сам не понял.

А Галеадзо засмеялся. Сначала тихо, потом громко, закрыв глаза и не обращая внимания на Крайтаха. Последний сел на полу, устало глядя на врага. Или уже друга? На просто слишком смелого и наглого эльфа или все же на расчетливого, хладнокровного наследника своего рода?..

— Ты гад, Вортенз, — решил наконец Кертеус. — Змея, в сто раз опаснее своего отца.

— Почему?

— Потому что Каннгос — настоящий безумец, прикидывающийся нормальным. А ты играешь сумасшедшего, который играет нормального. Ты добился того, что я тебе поверил и возненавидел тебя. А сейчас я должен быть тебе благодарен… Вот и пойми теперь этот род Вортенз…

— Но ведь у меня вышло? — Галеадзо поднялся и серьезно посмотрел на Крайтаха, пряча нож.

— Вышло, — кивнул дроу, оглядываясь вокруг. — Но как ты догадался, что я могу… могу сам себя вылечить?

— Я не догадывался, — покачал головой младший Вортенз. — Я это знал. На примере… человека. Человек может победить все. А ведь дроу не назовешь существами более слабыми, чем обычные смертные, так?.. Просто нужно что-то сильное, глубокое… Невероятно просто, верно, таль Крайтах? Любовь подошла бы лучше всего, но, к сожалению, единственное существо, которое внушало вам если не теплые чувства, то хотя бы доверие, был Вейкор… Только так вас можно было выманить из дома, как нам показалось. Его мы использовали, конечно же, — Галеадзо усмехнулся, но заметив, как остекленел взгляд Крайтаха, добавил:

— Да не беспокойтесь, он жив. Счел все это замечательной идеей и охотно нам помог.

Галеадзо вздохнул и покачал головой:

— Пришлось сыграть на вашей злости, раздражении, отчаянии… Не давая передышки, чтоб как следует поразмыслить над происходящим.

— Удалось, — кивнул дроу. — А откуда это… Я ведь не мог сам придумать себе такую муку, — Кертеус продолжал сидеть, руки и ноги у него дрожали, продолжал струиться пот, но сейчас это было приятно. Казалось, что эта дрожь и духота — последнее, что ему нужно будет перетерпеть.

— Не могли, — несколько помрачнел Галеадзо. — А кто мог — это еще предстоит выяснить. Мы с Идэром уже пришли к выводу, что это немагическое воздействие. В то время как началась болезнь, в Лотгар просто не было никого, умеющего колдовать…

— Пусть… — неожиданно спокойно проговорил Крайтах. — Пусть. Главное — все в порядке теперь.

— Наверное, — поморщился дроу. Не оставалось ни тени сомнения насчет того, что он еще будет пытаться найти причину недуга Кертеуса. — Поднимайтесь наверх. Жизнь полна разных неожиданностей, а вы много в ней пропустили…

Поднявшись с каменного пола, Крайтах подпрыгнул, зацепился за край люка и не без труда подтянулся.

И главной неожиданностью в новой жизни Кертеуса стал труп, который он увидел, едва только выбравшись наверх…

Глава 7

Подземля, Лотгар

Когда избавляешься от чего-то, что выпивало из тебя все силы, с каждым новым шагом чувствуешь такой душевный подъем, что кажется, можно оттолкнуться от земли и взлететь.

Пожалеть о том, что этой радости ему, видно, не испытать, Кертеусу пришлось лишь мимоходом.

— Замечательная идея? — шепотом произнес Крайтах, перевернув мертвое тело на спину. — Он счел это замечательной идеей?..

Галеадзо молчал. Молчал, расширенными от удивления глазами глядя на труп. Вейкор Мальер… Кертеус, с трудом сохранив способность трезво мыслить, тронул пальцами серую щеку. Ссадина на пол-лица, волосы в крови, остекленевшие тусклые глаза.

— Проломлен, — голос у Галеадзо был тихий и ровный. Кертеус перевел на него безумный взгляд. Да, Крайтахи сходят с ума, а Вортензы обращаются в камень, когда чернота грусти или злобы заполняет душу… Про род Мальер подобных высказываний никогда не было слышно, они существовали как бы в стороне от всего, вольные сами строить свою жизнь. Один из них выбрал службу Главе чужого Рода — и умер.

— У него не было врагов, — проговорил Кертеус. — Это из-за меня.

Галеадзо произнес «да», но сам не понимал ничего. Зачем кому-то слуга больного дроу? Если виной ненависть — та чужая ненависть, которой Кертеус был проклят много лет назад, то… Нет, невозможно. Столько лет лелеять свою обиду и злость? Люди способны всю жизнь мстить, эльфы — вряд ли. Да и отыгрываться на слуге… В конце концов, заявись враг к Кертеусу в дом, схватка продолжалась бы недолго. Убийство Вейкора было нелепостью, ненужной жестокостью!

По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Кто еще знал о нездоровье Крайтаха? Отец… Между Главами Родов не было неприязни, но и дружбы не водилось — большей частью, дела. Часто настолько утомительные, что охота сдружиться пропадала напрочь. Каннгос мог бы предугадать, что предпримет сын, просчитать… Галеадзо на миг зажмурил глаза. Нет. Во-первых, не знал, не мог догадаться, что на уме у сына. Во-вторых, незачем ему трогать Главу Рода. Именно в таком порядке. О плане знал лишь Идэр и Вейкор.

— Идэр.

— Что? — Кертеус поднялся с телом покойного на руках. Лицо у Главы Рода было мертвым, только глаза поблескивали.

— Я оставлял Идэра с Вейкором в своем доме. Они знали про это место…

— Возможно, твой друг просто отпустил Вейкора… Мы должны проверить твой дом.

— Вы не войдете в дом Вортензов с трупом своего слуги, — Галеадзо потер висок. — Нужно найти других дроу из рода Мальер… Придется объяснять, объяснять многое… Первым делом в убийстве обвинят нас, и будут правы.

— Тогда оставьте, — у дроу дернуласьщека. — Идите за своим другом, я беспокоюсь за него. А я буду разбираться с обвинениями.

Галеадзо коротко кивнул и побежал первым. В свой дом. Произошедшее не имело объяснения. Просто не имело. Убийство, здесь, сейчас…

— Вот ты где! — крик настиг, едва дроу, задыхаясь, взбежал по лестнице. — Галеадзо, быстро за мной!

Отец показался сверху, на одном из уступов, возле хода к новой части города. Удивительно, но он выглядел взволнованным. Что-то такое было во взгляде и осанке, в движениях и дыхании, сторонний наблюдатель не заметил бы. «Он не может знать», — мысленно произнес Галеадзо.

— Что случилось? — взять себя в руки, будто не было никакого трупа, оказалось сложнее, чем младший Вортенз мог себе представить.

— Идем! — отец прыгнул и приземлился в шаге от сына с завидной ловкостью. Он казался моложе. — В северных загонах случилось что-то поганое.

Северные. Северными они назывались, конечно, не из-за расположения, под землей определение сторон света теряло смысл. Просто черный руоз, растущий в стенах, почти не давал света, паукам там было комфортнее всего. Черный цвет связывался с севером — отголосок того времени, когда север и юг еще что-то значили для дроу.

Каннгос, коротко ругнувшись, схватил сына за рукав.

— Послушай, ты ничего не заметил, пока шел сюда?

— Я быстро бежал… Нет, не заметил.

— Где ты был?

— На ярус выше излучины Эрри.

— Отлично, — отец что-то быстро прикинул в уме. Галеадзо и сам не понял, как так вышло, что он уже несется обратно, вниз по крутой лестнице, так и не успев осмотреть дом.

— Значит, — отец перепрыгнул четыре последние ступеньки и обернулся, — значит, они еще не добрались до окраин.

— Кто, ты можешь объяснить?! — впервые за долгое время Галеадзо повысил голос. Отец наверняка отметил это про себя.

— Пауки, — просто сказал он. — Взбесились и разбежались по городу. Наша задача — отловить или убить их, сейчас каждый меч на счету…

Перебивая отца, свысока раздался голос:

— Как у вас, видели зверье?

Ярусом выше, на выступе показался незнакомый Галеадзо дроу.

— Здесь еще не смотрели, а на твоем уровне должно быть чисто! — крикнул Каннгос. — Я только оттуда!

— Тогда я выше, — уже скорее для себя сказал дроу, отворачиваясь.

— Кстати о мечах. У тебя же нет? — волнение отца становилось все более незаметным. Он оглядывался по сторонам, и только.

— Есть ножи. Справлюсь.

— Мне тоже они всегда нравились больше…

— Где Идэр? — помолчав, спросил Галеадзо. — Ты его видел?

— Да, мальчишка сидел у нас, вместе с Вейкором. Как услышали сигнал, рванул к своим… У Кэрхов и здесь родичи, уму непостижимо!

Не дождавшись никакой реакции, Каннгос сузил глаза и жестко бросил:

— Признавайся, что вы задумали?

— А куда делся Вейкор?

— Тоже сбежал, могу предсказать, что тоже к семье, — Глава Рода раздраженно дернул плечом. — Так что?

От необходимости отвечать избавил паук. Он показался из бокового коридора двадцатью шагами дальше от дроу, движущийся слишком медленно для здоровой особи, но не пытающийся вновь спрятаться, как это обычно бывало с ранеными тварями. Вместо этого он, свистя и неуклюже волоча за собой две перебитые лапы, двинулся к эльфам.

— Внешне никаких признаков бешенства, — спокойно отметил Галеадзо.

— Ты не различаешь звук, — так же спокойно ответил Каннгос. — Он шипит — значит, собрался атаковать.

— Я думал, это волочатся его ноги.

— Говорю же — ты не различаешь звук, — Каннгос сложил руки на груди, даже не думая выхватывать кинжал. До паука оставалось не больше пяти шагов. Покосившись в его сторону, отец произнес довольно миролюбиво:

— Один удар. Больше для раненого будет слишком много. Знаешь куда бить?

Сын хмыкнул и метнулся к бешеной твари. Ножи были короче тех, какими Галеадзо привык пользоваться, но опыт искупал любые неудобства. Движения были быстрыми, удар точным и действительно единственным, только вот отскочить наследник Рода не успел.

— Верно, — отметил успех отец. — В мешок с ядом, где кожа тоньше всего. Не попало в глаза или на язык?

Вовремя зажмурившийся дроу рукавом тщательно стер с лица желтоватую слизь.

— Обошлось, — сдавленно ответил он.

— Это радует, — Глава Рода подошел, удержался от презрительного движения — тронуть труп носком сапога, — и присел на корточки, со сдержанным интересом рассматривая брюхо животного.

— Совершенно никаких признаков бешенства, — вздохнул Каннгос. — Ни странных выделений на покрове, ни зелени в глазах…

— А как же звук? Ты сам сказал…

— Я неверно выразился, — отец согласился с собственной неправотой с такой интонацией, что Галеадзо на миг почувствовал себя редкостным дураком. — Шипение — признак агрессии. Другое дело, что наш, выращенный в загоне ездовой паук в нормальном состоянии не набросится на дроу.

— И в чем причина, как ты думаешь? — помедлив, спросил Галеадзо. — Если паук не болен… к тому же, он не первый, насколько я понял…

— Хочу послушать, как ты сам это скажешь, — отец резко поднялся, ухмыльнулся.

— Колдовство? — фыркнул сын. — Брось, еще вчера тебе бы и в голову это не пришло!

— Потому что еще вчера здесь не было магов. Хозяева — они ведь занимаются тем, что подчиняют себе разных тварей? Сам подумай, ведь это не впервые.

Галеадзо непонимающе нахмурился.

— Ургот, — вздохнул Каннгос. — Ты не забывай, я тоже бился за тот город. И помню, как взбесились все наши звери. И знаю, из-за кого это случилось.

— Последнее, что я от тебя ожидал — это обвинений в ее сторону, — Галеадзо с трудом нашел, что ответить. — Пустых.

Отец молчал несколько мгновений, меняясь в лице. Стремительно, резко, так, что эльф не смог определить, сколько в его глазах гнева, а сколько — удивления.

— Идиот! — рявкнул Каннгос. В руке его тускло блеснул нож. Стальной «шмель» свистнул над головой Галеадзо.

— Помоги мне!

На один миг, пока наследник еще не понял, что имеет в виду его отец, он испытал потрясение. Но потом быстро подставил сцепленные руки, помогая ему подпрыгнуть и уцепиться за край очередной каменной площадки. Галеадзо не видел ни еще одной пещерки с притаившимися там тенями, ни — очень короткое время — отца. Раздалось сдавленное шипение, и не было ясно, кому оно принадлежало, но паучья туша вскоре свалилась с уступа. Отец встал на краю, будучи по-прежнему в ярости. На одежде и коже нет даже следа яда, хотя желтая слизь стекает по камню.

— Идиот! — повторил Глава Рода так, как будто ничего не произошло.

— Сзади!

— Я вырастил олуха!

— Сзади, отец!

Еще несколько быстрых движений — еще одна туша свалилась к ногам Галеадзо.

— Объясни мне одну вещь, — Каннгос оглянулся и тряхнул головой. — Объясни одну вещь! Неужели ты думаешь, что я ни во что тебя не ставлю?! Ты правда уверен, что я настолько ненавижу твою… женщину? Идиот, — повторил он уже тише, примерился и спрыгнул вниз.

— Договори, — попросил Галеадзо спокойно и тихо.

— Я уважаю ее за то, что это твой выбор, — с показным равнодушием сказал Каннгос.

— Тогда что ты имел в виду, когда вспомнил про колдовство?

— Маги здесь, под землей — это ведь не только она. Теперь — не только. Хозяева редки, я знаю, но…

— Магические способности бывает очень трудно контролировать… — задумчиво пробормотал сын. — В этом я убедился…

— Думаешь, все произошедшее — дело рук недоучки?

— А ты…

Каннгос помолчал, склонив голову набок.

— Я бы ставил на людей. Не перебивай! Я по-прежнему ни в чем не обвиняю колдунью, но ее затея с миром между людьми и дроу, хоть и благородна, — Глава Рода усмехнулся со знакомой жесткостью, — но совершенно безумна. Несколько неверных слов, чуть неосторожности, людские суеверия — и готово. Поход в жуткие подземелья, к страшным, но ничего не ожидающим Темным эльфам, такая дивная возможность напасть, пока здешние маги еще слабы и неопытны…

Отец говорил медленно, не подбирая слов, но размышляя вслух, спокойно и несколько отстраненно, глядя куда-то сквозь сына.

— Или же, — он вздохнул и несколько раз моргнул. — У нее есть враги, решившие ее подставить. И тогда, раз они смогли узнать о Подземле и ее положении здесь, она сейчас у них. И в большой опасности. Как ты думаешь, что вероятнее?

Галеадзо молчал, и отец, вновь усмехнувшись, произнес за него:

— Еще есть третий вариант. Людям под землей жить очень трудно, и это все — попытка очернить себя же, дабы больше никогда не возвращаться в наш холодный город. Вот, — Каннгос сделал неопределенный жест рукой. — Я все же заподозрил ее, но ты и сам об этом думал, разве нет?

— Думал, — согласился Галеадзо. — Только есть еще одно, ты не знаешь… Мертв Вейкор. Проломлен череп, паук не смог бы так, а Аза, она никогда бы не убила человека… или эльфа, кого-то разумного… ради своей выгоды — никогда.

Отец на миг прикрыл глаза рукой, а потом выпалил:

— Все хуже и хуже! Говори, что с Вейкором… и с Крайтахом.

— Вейкор мертв, Крайтах вылечен, — поняв, что этой фразой не отделаться, а скрывать что-либо от отца нет смысла, Галеадзо рассказал все, что видел, сделал, знал и даже о чем догадывался. И отец вновь удивил его — уже не в первый раз за этот день. Остававшееся каменным на протяжении всего рассказа, его лицо медленно прояснилось. «Мальер, Мальер…» — прошептал Каннгос и вдруг решительно тряхнул головой.

— Мальер — неудачник, — жестоко, учитывая его гибель, припечатал Глава Рода. — Он просто жертва чужой мести! Твой план был хорош, кроме одного момента — я о нем не знал. А знал бы, ни при каких обстоятельствах не выпустил бы Мальера и Идэриуса из дома.

— О чьей мести ты говорил? — проигнорировав остальные слова, спросил Галеадзо.

Вместо ответа Каннгос развернулся и быстрым шагом направился неизвестно куда. Сын скрипнул зубами — неужели и за ним водится эта паршивая привычка плевать на услышанные вопросы?

— Ты не ответил, — сдержанно сказал он, догоняя отца.

— Конечно, нет! Ты сам должен был это знать! Или это не ты днями сидел в библиотеке? Кроме пары общеисторических трудов, там хранится половина истории всех существующих родов! И сведений о Роде Крайтах там более чем достаточно.

— Так мы идем в дом, чтобы я смог дочитать оставшиеся книги? — с холодной злобой поинтересовался Галеадзо.

— Нет, — мельком глянув на сына, бросил Каннгос. — Мы идем… с визитом… к недавно прибывшей Тьерроль Марх. Насколько я знаю, все ее родственники сейчас живут в Иерринуссе именно после той истории… Помнишь, я как-то упомянул про отца Кертеуса, Дарго Крайтаха?

— Припоминаю… Какая-то неприятная история, так?

— О да, приятного было мало. Суд на восемь дней, Дарго оправдали чудом!

— Он…

— Он убил Тэнто Марх. То есть, это была дуэль, но дуэли всегда были запрещены. Я не знал, в чем причина, а Дарго, упрямый дурак, не собирался ничего объяснять.

— Тогда почему его оправдали?

Отец остановился, слегка нахмурившись, и едва заметно пожал плечами.

— Он женился буквально несколько дней назад. Наперекор воле обоих Родов… но Квин его так любила, — Каннгос потер лоб, его лицо на миг приобрело задумчивое, немного печальное выражение. — Скорее всего, причина той ссоры была в ней, Вортензы всегда хотели породнится с Родом Марх… Конечно, чтобы никак не задеть Квин, Дарго готов был молчать и под пыткой. Знаешь, он говорил что-то вроде «Да хоть сто лет в казематах, хоть двести, переживу!» А то, что Квин за те восемь дней чуть не потеряла рассудок… — Каннгос поморщился, но теперь в его гримасе была боль, а не презрение.

Пожалуй, Каннгос злился на Дарго Крайтаха до сих пор, несмотря на то что и он, и Квин умерли в войну. Может, в том числе и из-за их смерти. После стольких трудностей могли бы и постараться выжить! Право же, они должны были остаться…

— Трудно было? — внезапно спросил Галеадзо. — Вытащить его?

— Да, — коротко и, кажется, не вполне осознавая свой ответ, произнес Каннгос. — К тому же, я был слишком молод и почти не имел влияния в Совете в то время…

— Ваш с матерью брак ведь тоже не пользовался одобрением семей, так?

— Тебе не кажется, что сейчас ты думаешь совершенно не о том? — голос у него был гневный, но впервые за много лет Галеадзо был уверен, что отец не злится, более того — он смущен. Просто ему не удалось сыграть ярость так же легко, как это бывало обычно.

— Кажется, — согласился наследник Рода. — Но когда еще доведется спросить.

— Наш с Вэнд брак тоже не вызывал одобрения ни у кого, кроме нас самих. Но, как видишь, это ни на что не повлияло. Потому-то я и знаю, насколько глупо было бы пробовать навязать тебе какую-то другую женщину, кроме той, которую ты выбрал, — признался Каннгос. — Тебе будет удивительно это слышать, но мы с Вэнд до сих пор друг друга любим. Просто… наши отношения всегда были немного странными, иногда легче долго находиться порознь, чем все время рядом.

Договорив, Каннгос неопределенно взмахнул рукой и на миг прикрыл глаза.

— Ну а сейчас, — уже совершенно другим тоном сказал он, — вернемся все-таки к Тьерроль.

— Ты ставишь на то, что это старая месть?

— А ты нет?

— У Мархов, должно быть, действительно сильная обида на род Крайтах… Кстати, это объясняет и «проклятье» Кертеуса, — Галеадзо не думал, что когда-нибудь настанет момент пожалеть о том, что он в свое время не вызубрил истории всех Родов от корки до корки. — И еще. Если все, до чего мы сейчас додумались, правда, то Тьерроль есть за что мстить и нашему Роду.

— Это я давно знал, — дроу отрывисто кивнул. — Плохо здесь только то, что самый незащищенный член нашей семьи в данный момент — это твоя будущая жена.

— Она сможет за себя постоять, — не успев удивиться, с уверенностью, которой не испытывал, твердо ответил Галеадзо. — Идем, надо увидеть младшую Марх, и неплохо бы найти по дороге Идэриуса…

* * *

Мне явно не хватало Мария. Кого-то, кто успевал бы озвучить мои мысли и добавить что-нибудь отрезвляющее. Еще больше не хватало Галеадзо — он вообще обходился без слов, умудряясь читать по моему лицу и успокаивать одним прикосновением.

Все скверно, хуже, чем я представляла. В другой ситуации я бы порадовалась, что ученица самостоятельно, интуитивно смогла подстроится под мой след, но сейчас… Восстанавливая в памяти все события с момента нашего с Тьер отъезда, я удивлялась — что могло заставить дроу предавать свою учительницу так спокойно и расчетливо?

Доверяясь колдовскому чутью, я выбирала путь в подземных лабиринтах, находила нужные лазы, спускалась по стенам, царапая руки об острые обломки камня и ничего не чувствуя. Ни боли, ни усталости, ни даже азарта. Найду я Тьер — и что? Убью? Да что я, себя, что ли, не знаю? Ярость отступила, осталась пустота. Не равнодушие, когда «все равно», а именно пустота, когда все одинаково безнадежно. Убью — и как смотреть в глаза ее родственникам? Да и вообще всем остальным в Иерринусе? Будь я хоть трижды маг и четырежды местная героиня, клеймо убийцы перечеркнет все! Тьер не верила в возможность мира между людьми и дроу, и я это подтвержу…

Я так и не поняла, как добралась до Лотгар, но спокойно успела довести себя до полубессознательного состояния. Нервное перенапряжение — это, конечно, частое состояние Хозяев, но сейчас колдовская сила почти ощутимо кипела и пульсировала в теле.

Искать Тьер начала сразу же, настроившись теперь уже на четко определенный магический след своей ученицы. Поисковое заклинание сработало замечательно. Единственное, чего я боялась, пока шла — того, что меня рано заметят местные жители. Страх был скорее интуитивным, да и он не оправдался. В Лотгаре, а точнее, на одной из его окраин царило редкое запустенье. Пару раз мне встречались пауки, и только. Отличить то, что на них наложено заклинание, не составило труда. Тьер управляла ими. Ну какая же я дура! Ведь заметила же, с каким восхищением Тьер относилась к силе Зовущих!..

— Ладно, ученица, — пробормотала я сама себе. — Посмотрим, как далеко ты продвинулась в мастерстве…

Я полностью перекинулась впервые за долгое время. С удивлением отметила, насколько проще передвигаться на восьми ногах, ради интереса взобралась на стену… С трудом отказалась от идеи начать плести паутину… И довольно быстро добралась до Тьерроль.

Та-а-ак. И где же она? След обрывался у маленького подземного озера. Понимая, что мне предстоит, я с сожалением вернулась к человеческому облику. Лезть в воду не хотелось, тем более, что никакого заклятья, обеспечивающего дыхание под водой, я не знала. Мелькнула мысль превратиться в какую-нибудь водоплавающую тварь, но… похоже, уроки, посвященные изучению подземных водоемов, я не запомнила, уверенная, что они мне не пригодятся. Проклинаю свою безалаберность в учебные годы, я сняла сапоги, оставила их на берегу вместе с сумкой и нырнула. С четвертой попытки обнаружила под водой туннель, с пятой рискнула проследовать по нему. Когда в глазах уже темнело, сверху, сквозь воду, сверкнули… звезды?

Нет, конечно, нет. То оказались уже привычные кристаллы руоза, вросшие в своды маленького грота. Я громко дышала и отплевывалась, когда позади раздался голос. Я повернула голову, удерживаясь на плаву, прекрасно зная, кто меня ждет.

— А вот и ты, — Тьерроль говорила медленно и тихо, слабо улыбаясь. — Я так и думала, что ты догадаешься… Правда, надеялась на большее время.

— Не забывай, с кем говоришь, — жестко произнесла я, подплывая к берегу. — Я твоя учительница и изначально знаю больше тебя.

— То-то я смотрю… — Тьерроль презрительно скривила губы и не договорила. Она сидела прямо на полу, теперь поднялась и прислонилась к стене, сцепив руки.

Сохраняя спокойствие, я выбралась из озера, мгновенно замерзнув. Ругнувшись вполголоса, я принялась растирать ледяные ступни.

— Единственное, чего я не поняла, Тьер: зачем это все? Ради чего?

Дроу пожала плечами.

— Просто потому, что ты ненавидишь людей? — предположила я. — Ты в сговоре с кем-то? А?

Тьер молчала, склонив голову набок. Внезапно она напомнила мне Каннгоса, как если бы этот жесткий, холодный дроу внезапно потерял все силы. Меня немного удивило, что в глазах Тьер нет никакого азарта, блеска. Казалось, она вымучивала из себя злость и презрение. Я была для нее даже не врагом, а так, немного досаждающим существом, вставшим на пути к неведомой мне, но очень важной для нее цели.

— Ты дура, — просто сказала она. — И будешь проигрывать, пока не научишься думать не так глобально.

Не выдержав, я рассмеялась.

— Пока что я ничего никому не проиграла, Тьер! А вот ты — да. Не мне, не хмурься. Сама себе. Можно было достичь таких высот! Отличное владение силами стихий, да еще и способность к Зову… — я покачала головой. Не видать мне учительской славы. — И в придачу — умение отлично маскироваться… А ты променяла это все на… на что-то «не глобальное», — я усмехнулась. — Мне было бы обидно до слез.

— Что бы ты понимала, — с внезапной злобой бросила Тьер и как будто разом скинула с себя равнодушие. Я вскочила на ноги.

— Так зачем? — прежде чем я исполню, что задумала, я должна узнать причину предательства Тьерроль!

— Месть… — с некоторой мечтательностью произнесла Тьерроль. — И ты — ее часть…

— Какая же ты глупая… — потрясенно прошептала я, услышав ее ответ. Жалость, которую дроу услышала в моем голосе, разозлила ее еще больше.

— Схватки — это часть обязательных тренировок, которые я прошла, — сказала дроу холодно. — А у тебя даже нет оружия.

Я не ответила. Неужели она и вправду думает, что я позволю ей сражаться на ее собственных условиях?

— Я Зовущая, — стараясь вложить в свой голос как можно больше презрения к противнику, произнесла я. — Иэгнесс, чудовище и страшный-страшный маг. А ты… глупая сумасшедшая недоучка.

Последние слова были сказаны уже совершенно другим голосом — глубоким и низким, с примесью рыка.

— Жаль что твои пауки не умеют плавать, правда?..

— Вот как… — выдохнула Тьерроль и вдруг стала меняться. — Только ты забыла, что я очень долго с тобой была. И могу повторить все… что можешь ты.

— Хамелеон… Ящерица-притворщик… Ты не можешь вовремя остановиться, — спокойно ответила я.

— Могу! — она пронзительно взвизгнула.

— Нет, — сказала я и довела свое превращение до конца.

Тьерроль действительно могла повторить за мной почти все. Превратиться в любую смертоносную тварь. Только вот… чтобы вернуться обратно в человеческое состояние — здесь нужны долгие годы осторожных тренировок и полный контроль над своими силами. Или близкое существо, которое могло бы помочь тебе вернуться. Или… или урок Белой Совы и разрушенная Руос-ас-Карна за спиной. А ничего этого у Тьер не было. Я спокойно вернулась к своему настоящему облику.

Нечисть трясла мохнатой головой, скребла лапами по шерсти, немыслимо выворачиваясь, катаясь по полу пещеры, а я говорила. Говорила, как трудно вернуть собственное тело. Не испытывая никаких чувств, просто объясняла. А потом протянула руку к монстру и, сосредоточившись, нырнула в его сознание. Зов так Зов, Тьерроль. Вот он, настоящий, со всеми оттенками страха — пробуй на себе. Чужое, звериное ожесточение поднималось во мне… Хотела быть Зовущей, Тьер?! Вот последняя ступень, шагнула, радуйся!..

Я старалась его преодолеть.

Мне не нужно было ее подчинения, только память — пока она еще существует. Никаких видений, лишь мысли: давний суд и долгая, молчаливая родовая вражда… Такая удача — магия! Вот оружие для мести! Убийство людей — как тренировка перед главной схваткой. Немагическое проклятье Рода, павшее на неизвестного мне дроу… Крайтах, кажется так… больной господин и верный слуга. Тьер била верно — больной умрет сам, но единственное близкое существо погибнет еще раньше… До Вортензов не достать, а вот Аза придет сама, догадается, ее тело не найдут, а убийство Вейкора скинут на единственного человека в подземельях… и, видно, сбежавшего оттуда на родную землю… все же знают, что мир между двумя народами невозможен.

— Будь благодарна, что ты не успела добраться до Вортензов! — выкрикнула я, стряхивая с себя ее мысли, прерывая заклинание так быстро, что закружилась голова.

Мгновение или два смотрела на то, кем могла бы стать полгода назад… Мавка, с трудом оправляясь от Зова, не могла даже встать прямо, на все четыре лапы.

— Я же сама тебя всему научила…

Не знала, что все так обернется… Не знала, что свой страшный опыт придется использовать как оружие.

Прежде чем зверь метнулся ко мне, я нырнула обратно в озеро.

— А лесные мавки боятся водоемов до дрожи. Этого ты тоже не знала. Учитель говорил, что этому страху тысячи лет, и идет он из-за лютой ненависти водных жителей к лесной нечисти… То ли какое-то древнее проклятье, то ли память крови…

Мавка заскулила как собака. Какое-то подобие человеческого разума едва-едва чувствовалось в ней.

— Когда за тобой придут, Тьер, ты уже ничего не будешь помнить. И полностью потеряешь себя.

Я говорила, осознавая, что по щекам текут слезы. Это было чудовищное лицемерие — плакать над только что убитым тобой существом. Поэтому я нырнула и поплыла к туннелю, оставив мавку на берегу.

Больше жизни я хотела увидеть Галеадзо и все ему рассказать. И точно так же сильно я хотела сбежать обратно на поверхность. Оградиться от проблем другого мира и другого народа, не объясняться с родителями Тьерроль, не смотреть никому в глаза.

Размышлять здраво меня заставил холод. Лучше бы найти где-то сухую одежду… Перебираться по городу в поисках Галеадзо и в человеческом облике, и в паучьем одинаково глупо. С бешеными пауками разбираются просто — убивают, вряд ли кто-то будет выяснять, что случилось с еще одной тварью. Раз в городе без седока — значит, сбежал из загона, а с учетом последних событий… Где же находится дом Вортензов, я просто не знала.

Вздохнув, я вновь перекинулась и на восьми лапах побежала обратно, на поверхность. У меня будет время вернуться. Я хочу вернуться.

Эпилог

Младшей Марх нигде не было. Родители встревожены. Почти всех пауков удалось убить. А отец, похоже, скоро будет не против убить и кого-нибудь другого.

Благо, нашелся Идэриус. Как и предполагалось, услышав об опасности, Идэриус бросился к родственникам — предупреждать. И Вейкор тоже бросился, но не к семье, а к господину. Благодаря отцу и Кертеусу подозрения обошли стороной наследника Вортензов. Не то чтобы отец пытался кого-то выгородить, просто в обычной жесткой манере высказал все свои догадки насчет Тьерроль, припомнив дело многовековой давности, рассказал о болезни Крайтаха, не спросив у того разрешения, с ходу выдвинул обвинение. Вместо того чтобы напасть, Главе Рода Марх пришлось защищаться. Это много позже дело примет серьезный оборот, ухудшив и без того далеко не теплые отношения между Родами, а объяснения в приемной дома Мархов сменятся судом и Советом. Сейчас не важно. Если Тьер виновна в произошедшем с пауками и убийстве Вейкора — а Галеадзо был уверен, что это так, — то Вортензам ничего не грозит. А вот что же с Азой…

Идэр курил трубку и молча зверел, чувствуя тревогу друга.

— Послушай, если она до сих пор не заявилась в Лотгар, значит, она на поверхности, — не выдержал Идэр. — У меня еще есть то зелье, забирай и поднимайся наверх! Не думаю, что оно успело испортиться за полгода…

— Она могла вернуться в Иерринус… — размышлял меж тем Галеадзо.

— Тогда как ты здесь? — резонно возразил товарищ. — Все мы обойдемся без тебя, честно.

Галеадзо усмехнулся, красноречиво взглянув на друга, но Кэрха сегодня трудно было смутить.

— Мы найдем Марх и выясним правду… Действительно, шел бы уже! В конце концов, там ты сможешь добраться до Йоргуса и точно узнать, где она и что с ней. И даже как-то связаться… Все лучше, чем сходить с ума здесь!

Идэр был прав. Надо хоть что-то сделать. В тот же день Галеадзо отправился наверх, прихватив с собой памятное зелье.

Дроу не слишком вымотался, продвигаясь вперед без единой передышки. Обойтись без сна сутки никогда не было для него трудностью, а есть можно на ходу. Куда большую сложность представляло то, куда он шел. Карта у него была, золото и оружие тоже, но сам поиск… Пугали сроки, которые он мог занять. Или то, что может ждать в конце.

К тому моменту, когда до поверхности оставалось всего ничего, Галеадзо успел настроить себя на долгий и муторный путь и поэтому, вылезая на поверхность, поначалу не поверил своим глазам.

Это было слишком… прекрасно. Аза, сидевшая буквально в двух шагах от люка, обернулась на звук. Инстинкт самосохранения все же сработал — Галеадзо сначала огляделся и сгреб землю, маскируя люк. А потом… Небо, звезды, Лорд, обязательства, опасности, пауки — да плевать на все! Все волнения предыдущих дней скатились, как вода. Аза шагнула к нему, живая и вроде бы невредимая, миг помедлила, а потом прижалась всем телом, обнимая так, как, наверное, обнимала только в том, старом походе к Руос-ас-Карне, когда Галеадзо нашел ее в пещере, полумертвой после превращения в птицу.

— Это все-таки ты, — пробормотала она в его плечо. — Я чувствовала, что за мной кто-то идет, но решила не останавливаться…

Ее одежда была ледяной, а руки горячими, на щеках горел яркий румянец. Лихорадка?..

— Что с тобой? — если бы Галеадзо мог, он стал бы костром или солнцем. Но пока что пришлось стащить с себя безрукавку.

— Спасибо…

В общем-то, было о чем поговорить серьезно, но вместо нового вопроса у Галеадзо вырвалось простое:

— Думал, больше тебя не увижу…

— Думал, не вернусь? — слабо улыбнулась колдунья.

Дроу пожал плечами. Не вернулась бы… главное — чтоб живая была.

— Нет, я просто… знаешь, столько всего рассказать надо… — она вздохнула.

— Что ты делала под землей? Почему не нашла меня? — Галеадзо был готов к любому ответу. Каким бы он не был, в ближайшее время он все равно не выпустит ее из рук. Не сможет.

Но ее рассказ, короткий и слегка истеричный, только подтвердил то, о чем догадались отец с сыном.

— Я так ничего и не смогла, — закончила Аза с обычной для нее склонностью к самоуничтожению. — Тьер теперь всего лишь лесная нечисть, а я…

— А ты чудо, — закончил за нее дроу.

Аза слабо улыбнулась. Галеадзо так же быстро, но гораздо спокойнее, рассказал о событиях под землей. Поднималось солнце, но теперь, в его безрукавке, его объятьях — ей было уже тепло. Ее собственная выходка — вернуться на поверхность — на рассвете казалась глупостью.

— Значит, действительно, немагическое проклятье целого Рода… — история с Крайтахом серьезно ее заинтересовала. — Я думала над этим… Думала, вдруг поняла что-то неправильно, когда вломилась в мысли Тьер? А оказывается, вот все как… тяжело. Такая сильная ненависть…

Галеадзо слушал ее и тоже думал… Думал, что на его женщину свалилось слишком много дел.

— Почему ты решила, что должна решать наши проблемы? — спросил он. — Отношения с людьми — это…

— Потому что я человек. Пока что — единственный посредник между Подземлей и поверхностью. Еще тогда, после Руос-ас-Карны… ведь и ты, и я знали, что это не конец… — она помолчала и добавила со знакомым смешком:

— Только тогда мы почему-то были настроены как-то… повеселей…

— Почему ты? — повторил Галеадзо. — Почему ты так рада взвалить на себя явно непосильный труд?

— Не знаю. Ради Лорда, наверное. Он бы хотел… С таким Лордом… знаешь, куда стремиться.

— Никогда, — вспомнив, как закончил Лорд, твердо произнес Галеадзо и добавил мягче:

— Пойдем в город. У меня есть зелье.

— Ворота должны открыть скоро, — кивнула Аза, отстраняясь. — Пей.

Галеадзо кивнул, но до самой стены шел, так и не вынув пробку.

— Пей…

В серых глазах тревога, опять тревога, снова тревога — за него, за них, за Вортензов, за Мархов, за всех… Что она, Аза, решила сделать с миром людей и дроу, тогда как даже внутри круга подземных жителей нет никакого единства? Тогда как Марх подставила ее ради какой-то мелкой, полузабытой мести? Тьерроль не смогла победить себя, а она захотела победить всех, все предрассудки и характеры, уладить все вопросы в одиночку? Даже не позвав его…

— Безумная…

— Не будешь?!

Галеадзо покачал головой и вдруг улыбнулся. Светло, тепло, но грустно. Проблема двух их миров была настолько сложной, что он видел только одно решение. Самое простое. Ворота откроют скоро…

Аза молчала. Широко распахнутые глаза, дрожащие руки… Галеадзо пытался сохранить в памяти другой образ — ее смех, улыбку, смущение, поцелуи.

— Дай! — она вдруг резко выхватила бутылку из его руки, выдернула пробку и, прежде чем дроу опомнился, зажмурившись от горечи, сделала несколько больших глотков. Потом с размаху швырнула бутылку в каменную городскую стену.

— Если так, — все еще морщась, пробормотала она. — То один ты тоже не будешь.

Галеадзо молча притянул ее к себе. Он уже видел, как меняется облик колдуньи под действием зелья, однажды, давно. «Совершенная» — вырвалось у него тогда. Это потом серые человеческий взгляд стал роднее любого другого, но все же он ни разу не ошибся, и отец не ошибся, пусть с неохотой, но принимая колдунью в Род.

— Вместе мы дождемся открытия, — она говорила, хотя слова не требовались. — Вместе мы войдем… И тогда уже все разом встанет на свои места. Самый легкий путь и самый честный для всех…

Заскрежетали отодвигаемые засовы, стражники занимали привычные места у городских ворот. Таких странных путников город не ожидал…

Конец

Примечания

1

Слушай, старая борода. Нужна сильная ведьма? Так я сильнее. Я Хозяйка.

(обратно)

2

Откуда… Впрочем, ты ведьма… Хозяйка?

(обратно)

3

Жить охота, человек…

(обратно)

4

Охота. Только умирать мне не сегодня, да и не от твоей руки!

(обратно)

5

Ты говоришь на языке Светлых эльфов!

(обратно)

6

Хозяин и пламя… Интересно… Уверен, что не умрешь?

(обратно)

7

Слово мага-Хозяина.

(обратно)

Оглавление

Миротворец

  Часть первая. Зов

    Пролог

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

  Часть вторая. Миротворец

    Пролог

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Эпилог

*** Примечания ***