Подкова на счастье [Александр Игоревич Мартынов] (fb2) читать постранично

Александр Мартынов ПОДКОВА НА СЧАСТЬЕ

Это было со мной,

но в какое-то давнее время,

о котором забыть

или вспомнить

ещё не успел…

… Были кони у нас.

Ах, какие у нас были кони!

А. Белянин.

Bless the beasts and children…

(Благослови зверей и детей…)

"Carpenters"

ПРЕДИСЛОВИЕ МАЛЬЧИК И КОНЬ

Лес был красив, словно со страниц книжки с зимними сказками. На широко раскинутых ветвях могучих деревьев висели кружева инея. Морозный воздух пронизывал серебряный лунный свет, вырезанные из темноты тени лежали на искрящихся металлом прогалинах. В абсолютной тишине ночи только один звук слышался далеко — живой, но тоже холодный хрустальный перезвон быстрого ручья, который не мог угомонить даже мороз.

Между двух сумрачных, чёрных с белым елей сидел на пне мальчик. Тёмные ямы следов, местами сливавшиеся в борозду, показывали, как он добрался сюда. Были там и ещё какие-то следы — но непонятно, какие, и, во всяком случае, никого вокруг не было видно.

Мальчик сидел в той же позе, в какой почти час назад в последний раз попытался погреть руки — съёжившись, ладони «лодочкой» перед губами. Перчатки лежали рядом, наполовину утонув в снегу. На длинных ресницах повис всё тот же иней, выбившиеся изпод шапочки «менингитки» волосы стянул лёд. Лицо мальчишки казалось голубоватым и загадочным; какойнибудь досужий художник восхитился бы таким типажом. Напрасно.

Мальчик замерзал.

Фактически он уже умер, хотя какой-то краешек сознания ещё продолжал жить. Но это была сонная жизнь, не отдававшая приказов телу.

Перед тем, как оказаться здесь, он полсуток то галопом, то шагом, то рысью скакал проселками, лесными дорогами, занесёнными тропинками. Страшно или одиноко не было — с ним был Карьер, и временами мальчик, наклоняясь к конскому уху, шептал: "Ну и пусть, ну и ладно, так всё равно лучше, чем на колбасу, правда?!"Потом тропики исчезли, снег поднялся под брюхо коню, и мальчишка, жалея его, слез и потащился пешком, хотя местами белые барханы поднимались до груди. Нет, ему не было холодно, скорее он взмок и очень устал, тем более — что не знал, куда идёт и не задумывался над этим. Когда сил не стало совсем, и мальчишка почувствовал, что сейчас заплачет, впереди открылась эта полянка. Тогда он ещё мог оценить её красоту и подумал, что немного отдохнёт на пне и они пойдут дальше. Карьер шумно дышал и пофыркивал рядом, холода не ощущалось, мальчишка сел, сметя снег с пня, как с лавочки в парке и… задремал.

Его разбудил настойчиво тыкавшийся в плечо мордой конь. Просыпаться не хотелось, мальчишка отпихивался, бормотал, чтобы его оставили в покое, но конь добился своего — его наездник открыл глаза.

Вот тогда он испугался. Ночной зимний лес был красив и страшен в своём равнодушии. "Ээй!" — закричал мальчишка, пробуя встать, но лес поглотил и убил его голос, только с вкрадчивым шорохом посыпался с веток иней, а ноги не послушались — их свело судорогой.

Мальчишка был достаточно тепло одет для города. Но не для декабрьской чащи, где температура упала уже ниже двадцати и явно падала дальше. Синтетика и искусственный мех от этого спасти не могли.

Мальчишка понял, что погибает.

Но испугался он только сперва. Руки в перчатках мёрзли, он грел их дыханием, постукивал ногой об ногу и обещал Карьеру, топтавшемуся рядом, что сейчас встанет и они поедут. Конь лёг, подставляя спину, но сил и возможностей у мальчика уже не осталось даже на то, чтобы сесть, перевалиться на коня. И тогда конь ушёл. Быстро, не оглядываясь, оставляя за собой цепочку следов, в которых зашевелилась темнота. Мальчишка не обиделся. Он вообще понемногу терял все ощущения и желания и начинал думать, что вокруг всё-таки очень красиво. Через какое-то время он перестал двигать ногами. В очередной раз попытавшись открыть глаза, понял, что ресницы смёрзлись, но темнота вокруг стала тёплой и уютной. Он всё ещё дышал на руки — просто потому, что это было чем-то приятно… но уже не ощущал самого дыхания, как не ощущает его камень.

Наконец, он перестал делать и это. Лес превратил мальчика в свою часть и перестал обращать на него внимание.

Из кустов на другом конце поляны один за другим вышли три волка. Волки были отощалые позимнему, хотя и в пушистых шубах. Их привели сюда голод и запах коня. Правда, был и человеческий, но звери решили рискнуть — и теперь застыли в испуге, увидев на пне неподвижную фигуру, готовые броситься обратно.

Но человек не двигался. И почти не пахнул человеком.

Коня не было.

Наконец, один из волков — самый большой — пригибаясь, протрусил по снегу, взбивая его в искристую пыль, ближе. Ещё ближе. Ещё. Коснулся носом колена человека. Обернулся к своим.

"Он почти мёртвый. Можно есть.»

Один из оставшихся возле кустов вытянул шею.

"А он не больной? Почему он умер?"

Самый смелый принюхался.

"Нет. Его убивает холод.»

Третий волк фыркнул и помотал головой, скалясь.