Поцелуй вампира [Ханна Хауэлл] (fb2) читать онлайн

ПОЦЕЛУЙ ВАМПИРА
Ханна Хауэлл

Оригинальное название: «KissoftheVampire», 2005г.

Перевод:Fidelity

Коррекция:Lacrima

Аннотация
В поисках в суде правды о своем наследии Дженкин МакНектон обнаруживает то, что он никак не ожидал, – настоящую страсть. Эфрика Каллан – красивая и невинная девушка с храбрым сердцем. Она отвергает всех мужчин, посягающих на ее приданое, но все, что может предложить Дженкин своему прекрасному созданию, порожденному светом, – это жизнь в темноте; и в его объятиях…
Глава 1

Шотландия, весна 1478 г.

Солнце сядет через несколько часов, думал Дженкин, согнувшись в узкой, глубокой бойнице. Когда солнце стояло в этой точке неба, он мог безо всякой опасности смотреть на сады внизу. Он поморщился, думая о том, как его задразнят, если кто-нибудь узнает о его любви к цветам. Макнахтон – и любитель цветов? Дженкин так и видел, как его родственники катаются по полу от хохота.

Довольно трогательно, задумчиво сказал он себе, делая глубокий вдох и наслаждаясь ароматом примул, колокольчиков и мускусных роз. Сад пышно цвел в лучах солнца. Он жил в тенях. Возможно, в нем говорила скорее зависть, чем восхищение. Какая-то его часть жаждала случая повернуться лицом к свету, насладиться лучами на коже. Это удовольствие стало бы последним, достань на него безумия, но случалось, что ему мучительно этого хотелось.

В дверь мягко постучали, и женщина позвала его по имени, но он не обратил внимания. Это тоже удивило и позабавило бы его родственников. Впервые прибыв к королевскому двору, он откровенно потворствовал своей похоти с женщинами, собравшимися там, но больше эта игра не была ему интересна. Равно как и они. Дженкин устал быть темным, загадочным возлюбленным, которым женщины могли похваляться перед своими друзьями. В их невоздержанности крылась опасность, ведь разговоры будили не только любопытство, но и ревность. Он устал и от мимолетных, пустых страстей, устал спать с женщинами, которые не хотели узнать его получше, а если бы захотели, то убежали бы с воплями из его объятий.

Пришло время уезжать, но он не мог заставить себя вернуться к утешительным тенистым глубинам Кембрана. Пока он не нашел подходящего товарища для своего сына Дэвида и, к тому же, не закончил свою работу. Родившийся Посторонним, Дэвид мог вести почти обыкновенную жизнь, и Дженкин намеревался обеспечить ее, насколько мог. Кроме того, верные знаки указывали на то, что именно здесь он должен выяснить, почему он, казалось, не был чистокровным Макнахтоном, хотя сам всегда полагал обратное.

– Ты уверен, что она придет сюда?

Дженкин бросил раздраженный взгляд на человека, прервавшего спокойный ход его мыслей. Он узнал в молодом, изящно одетом мужчине сэра Лаклана Армстронга. Обеднев, тот владел теперь лишь ничтожным, жалким земельным наделом. С ним был Томас Олифант, младший сын сеньора, у которого было много сыновей и мало денег. В округе знали, что мужчина из этой семьи не составит женщине хорошей партии. Дженкин напрягся: что-то в этих людях заставляло его думать, что они на охоте, и хотел бы он знать, какая девушка была ее целью.

– Придет, Том, придет, – ответил Лаклан. – Я просил Элеанор передать ей, что розы цветут. Девочка любит цветы.

– Да, любит, но кто поручится, что она придет именно сегодня? Отчего бы ей не прийти завтра?

– Нет, скоро полночь. Вон солнце садится. Элеанор сказала ей, что старик Роб, мастер предсказывать погоду, упоминал, что грядет страшный шторм, который точно убьет цветы. Девочке не захочется рисковать, они в самой поре. Вдруг не увидит.

– Это ты умно.

Они замолчали, и Дженкин удивился, с чего бы Элеанор помогать этим дуракам. Порой она удовлетворяла с ними свою похоть, а потому ему пришло на ум, что Элеанор не нравилась девушка, которую она посылала в ловушку. Тому могло быть много причин, но, зная Элеанор – а он, к несчастью, знал – Дженкин подозревал, что выбранная жертва была молода и красива. Элеанор не нравилось, когда какая-нибудь другая женщина в ущерб ей притягивала к себе мужское внимание. Жертва, должно быть, приехала недавно, в последние две недели, когда Дженкин отрешился от дворовых интриг – и политических, и сексуальных. И дорогуша Элеанор была одной из причин его самовольного изгнания.

– Вон у той рябины хорошо б ее подождать, – сказал Лаклан, уже шагая к ней.

– У меня вопрос по поводу плана, – сказал Томас, догнав друга. – Кто из нас ее возьмет?

– Мы оба ее возьмем, но женится на ней тот, кому достанется первая кровь.

– И оставит друга с пустым кошельком, клочком земли или вовсе без него, и нуждой в жене с хорошим приданым.

– Нет-нет. У девочки есть чем поделиться, чтобы проще было потом добыть богатую невесту.

– Уговорил.

Свинья, подумал Дженкин. Слухи о том, что за красивой одеждой и сладкими физиономиями этой парочки скрывалась бессердечная жестокость, оказались истинной правдой. Дженкин смотрел на солнце и понимал, что не сможет выступить в роли храброго спасителя. Самое большее, что он мог сделать – это подать голос, дать мерзавцам понять, что их вероломство не осталось незамеченным. Но это их не смутит: ни тот, ни другой не могут себе представить, чтобы человек прыгнул вниз с такой высоты и остался в живых.

Через некоторое время оба мужчины собрались и продвинулись глубже в тень дерева. Дженкин понял, что жертва вошла в сад, и стал ждать вместе с ними. Когда женщина подошла достаточно близко, чтобы он смог ее разглядеть, Дженкин чуть не упал оттуда, где сидел. Он с легкостью узнал эту манеру гибко и чувственно двигаться. Длинные, густые золотые волосы женщины покачивались с каждым шагом, добавляя ей очарования. Они не виделись около трех лет, но вспомнил он ее в одну секунду. Мужчины, сидевшие в засаде у рябины, собирались напасть на свояченицу его сеньора. Потрясенный, он упустил шанс предупредить ее и тихо ругнулся.

Первым импульсом было заорать от ярости и броситься на них, но он усмирил свой гнев. Эфрика не отличалась ни глупостью, ни беспомощностью. Кроме того, нельзя было забывать о солнце. Стиснув кулаки, он выжидал.

– Вот так встреча, госпожа, – сказал Лаклан, становясь перед ней. Томас плавно обошел ее и встал позади.

– Возможно, я ошибаюсь, но мне не кажется, что вы пришли сюда любоваться цветами, – сказала Эфрика.

Дженкин видел, как ее гладкое тело едва различимо дрогнуло: она приготовилась к нападению.

– Мы лучше выразим тебе свое восхищение.

– В другой раз, если не возражаете.

От страха у Эфрики кровь стыла в жилах, но она заставила себя не думать об этом. Страх затмевает разум, а разум ей понадобится. Так или иначе, она хотела выскользнуть из этой ловушки, не поднимая шума. Она чуяла их похоть. В душе поднимались тошнота и ужас. Нетрудно было догадаться, чего они хотели. Насилие, затем брак по принуждению. Этот ход она должна была предвидеть, помня ярость, которой они встречали непреклонный, хоть и вежливый, отказ отвечать на их внимание.

Она двинулась к выходу из сада, и Лаклан схватил ее за руку.

– Отпусти, – прошипела она и увидела любопытство в глазах мужчин. – Сейчас же.

– Какая страсть, – растягивая слова, произнес Лаклан. – Ты всегда такая горячая?

– А ты всегда притаскиваешь еще одного дурака, чтобы справиться с девушкой намного слабее себя?

Оскорбление было неудачной затеей, поняла Эфрика, видя, как краснеет от гнева его лицо. Едва встретив их, она почувствовала, что за пышными придворными платьями скрываются звери. Хотя ей было приятно, что она рассудила верно, она предпочла бы насладиться этим небольшим удовольствием в прочных стенах своих комнат или в безопасной толпе.

Толково защитить себя она могла бы, только отбросив маску, которую носила при дворе. Образ благородной и вежливой дамочки, которую она играла перед другими, пользы ей не принесет. К несчастью, покажи она свой настоящий нрав слишком открыто, это могло привлечь излишнее внимание, в котором таились свои опасности.

– На ухаживание ты отвечаешь холодным презрением, – сказал Томас. – Неразумно так смеяться над гордостью мужчины.

– Не думаю, что ваши намерения можно назвать ухаживанием, – сказала Эфрика, чуть повернувшись в надежде, что сможет избежать захвата. – Самое время остановиться и подумать о последствиях.

– Вот последствие: ты выйдешь замуж за одного из нас. Больше никаких.

– Никаких? А как насчет гнева моих родственников?

Лаклан фыркнул с явным презрением.

– Калланы? Жалкий клан, который прячется в своих угодьях, копя деньжата. Что ж, пришло время поделиться с людьми, которые знают, что с ними делать.

Эфрика торопливо усмирила низкий, дикий рык, который был готов вырваться из горла в ответ на оскорбление ее клана.

– Тратить на бесполезные наряды и драгоценности для неверных жен и проституток? Да я лучше выброшу деньги в море.

– Ты уже дней десять себе тут муженька подыскиваешь. Вот мы и решили, что сейчас одного получишь.

– Вы подбросили монетку, чтобы решить, кто из вас будет муженьком, не так ли?

– Нет, милашка, мы хотим подбросить тебя, а награда достанется тому, кто первый в тебя войдет, – Лаклан холодно улыбнулся, пытаясь притянуть ее к себе, – да, достанется тому, кто пустит тебе кровь, моя радость.

– О, вот как? – Эфрика согнула пальцы.

– Надеюсь, первым буду я.

Дженкин содрогнулся, когда она полоснула ногтями по лицу Лаклана: он помнил, как остры могут быть длинные изящные ногти женщины из клана Каллан. Лаклану повезло, что глаза остались целы. Дженкин даже заподозрил, что Эфрика смягчила свой удар и лишь чуть-чуть оцарапала кожу Лаклана, потому что крови было немного, да и кровяные бороздки на щеках выглядели неглубокими. Дженкин почувствовал, как старый голод шевельнулся в нем при запахе теплой свежей крови, смешанной с легким благоуханием цветов, но он приказал себе забыть об этом и сосредоточился на назревавшей внизу схватке.

Какой-то его части по-прежнему хотелось взреветь, немедленно остановить насилие, которое чинили над Эфрикой, но он продолжал сдерживаться. Будет лучше, если она справится с ними на свой лад. Эфрика была ловка, сильна и хитра. Возможно, этого хватит, чтобы вырваться из ловушки. Меньше всего ей нужно было привлекать к себе чрезмерное внимание, и ей хватало ума, чтобы это понять. Освободись она сейчас, никто об этом случае не узнает. Неудавшиеся насильники, конечно, болтать не будут. А если вмешается он, без разницы как, этот оскорбительный случай получит огласку. Не исключено даже, что парни попробуют использовать его нечаянное свидетельство, чтобы склонить Эфрику к свадьбе, которой она явно не хотела.

С чувственной ловкостью, впечатлившей Дженкина, Эфрика смогла уклониться от захвата обоих мужчин. Но вскоре стало ясно, что это ее не спасет. Для двух мужчин, погрязших в лени и потакавших себе во всевозможных пороках, Лаклан и Томас действовали поразительно быстро и умело. В душе Дженкина шевельнулось тревожное чувство, что эта жестокая игра была им знакома.

Раздумывая о том, как положить делу конец, сохранив большинство своих тайн и тайн Эфрики, Дженкин увидел, как удача покинула женщину. Гнев захлестывал его каждый раз, когда они гнались за ней, каждый раз, когда пресекали ее попытки бежать, каждый раз, когда дотрагивались до нее. С женщиной нельзя так обращаться. Он знал, что Эфрика была связана с его кланом через брак своей сестры, и это делало ситуацию не только преступлением, но и личным оскорблением. Дженкин не был уверен в причинах, но ясно осознавал, что дело в Эфрике: он так свирепеет именно оттого, что жертва – она.

Затем они швырнули ее на землю, Томас прижал ей руки, присев возле головы. Лаклан быстро навалился на нее, не давая ей даже двинуться.

Дженкин позабыл о тайнах, которые нужно было хранить; он не думал и о том, что Эфрика может почувствовать себя униженной, если ее увидят в таком оскорбительном положении. Даже солнце вылетело у него из головы. Утробное рычание вырвалось из его глотки, когда он прыгнул вниз.

Эфрика прошипела проклятие, когда Лаклан увернулся от ее пинков и прижал ее к земле. От страха она чувствовала горечь во рту, но извивалась, продолжая бороться. Хотя поведение мужчин беспокоило ее с самого начала, она никак не могла подумать, что они способны на такую жестокость. Может, это и было грубой попыткой заставить ее выйти замуж за одного из них, но она была абсолютно уверена в том, что они собирались ее изнасиловать. Пришла мысль, что они уже договорились, как делить ее приданое сразу после того, как священник отдаст ее в жены тому или другому.

– Так, радость моя, похоже, награда уйдет ко мне, – сказал Лаклан, поднимая ее юбки.

– Если ты это сделаешь, то уйдешь глубоко в могилу, – резко сказала она. – Ты умрешь за это!

– Да, девочка, умрут. Оба.

Нападавшие едва успели насторожиться при звуке этого сильного голоса, когда Эфрика вдруг оказалась свободной. Она подняла голову и увидела, как Лаклана, а затем и Томаса швырнуло через сад и прямо в дерево. Секунда, и она узнала человека, который шагал к ошеломленным, тихо стонавшим злодеям. Дженкин Макнахтон был здесь: не во сне, а наяву, и он пламенел от ярости. Вспомнив, что эта эмоция способна сотворить с Макнахтоном, Эфрика вскочила на ноги и бросилась к нему, когда тот схватил обоих мужчин за вороты камзолов и поднял вверх.

– Нет, – сказала она, проскользнув под его рукой и положив руку ему на грудь. – Только не убивай их.

Дженкин посмотрел на нее сверху вниз, и ее сердце екнуло. Красивые черты его лица исказились, придав ему невероятно жестокий вид. Его золотые глаза были глазами хищника. Дженкин держал неудавшихся насильников на несколько дюймов от земли так, будто те ничего не весили. Затем постепенно его ярость начала ослабевать, лицо немного разгладилось, рычание, которое искажало его чувственный рот, стихло.

– Лучше оставь их где-нибудь на видном месте. И где у них хватит ума на то, чтобы открыть глаза.

– Это запросто.

Эфрика вздрогнула, увидев, как он столкнул их лбами и бросил обратно на землю. Бросив быстрый взгляд на нападавших, она убедилась, что придут в себя они нескоро. Она повернулась к Дженкину, чтобы спросить, откуда он взялся, когда тот зашатался.

– Что такое? – настойчиво спросила она, обвивая рукой его талию, чтобы помочь ему удержаться на ногах.

– Солнце еще не село, – слабым голосом ответил он.

Эфрике хватило секунды, чтобы оценить последствия его поступка. Она пробормотала проклятие и повела его к замку. Оказавшись под защитой его прочных стен, Дженкин почувствовал себя лучше настолько, что смог ответить на ее просьбу и показать, где находятся его комнаты. Когда они добрались до них, она уже почти полностью держала на себе его вес. Упав без сил на кровать, Дженкин шепотом попросил вина. Наполняя ему кружку, Эфрика по запаху напитка смогла понять, почему тот попросил пить. А кроме того, она со всей ясностью вспомнила, кто такие Макнахтоны.

Опустошив вторую кружку вина, Дженкин уснул. Эфрика стояла у его кровати и изучала его. Цвет его кожи улучшился, и, спящий, он снова был притягательным темным мужчиной, которого она знала все эти три года. Она вздохнула и тряхнула головой. Мужчина, который молниеносно появился, чтобы спасти ее, который разбросал ее насильников, как подушки, который был готов убить двух человек, оказался бессилен перед слабым светом заходящего солнца.

– Мой герой, – прошептала она и отправилась на поиски стула, чтобы присматривать за Дженкином, пока он не придет в себя.

Глава 2

Эфрика слабо улыбнулась, глядя, как Лаклан и Томас помогают друг другу встать на ноги. Окинув сад безумными взглядами, они бросились бежать, словно сам дьявол кусал их за задницы. Знай они правду о человеке, который так легко их раскидал, они, вероятно, испугались бы еще сильнее. Хорошо, если проблемы с ними на этом закончатся.

Отойдя от окна, она налила себе немного простого вина, которое Дженкин, видимо, держал для гостей, и снова села возле его кровати. Вскоре появился Дэвид и, услышав, что случилось, предложил посидеть с отцом, но она отправила его заниматься своими делами. Он явно желал вернуться в большой зал, чтобы поесть с друзьями, а Эфрика старалась не попадаться никому на глаза некоторое время. Меньше всего ей хотелось столкнуться лицом к лицу с теми, кто на нее напал. Дэвид объяснил ситуацию ее кузине леди Барбаре Мэтсон, так что женщина не станет искать ее или беспокоиться.

Сделав маленький глоток вина, Эфрика принялась изучать высокого стройного мужчину, распростертого на кровати. Она чувствовала, что безрассудно в него влюблена, несмотря на то, что три года старалась задушить в себе любовь, – и это раздражало ее. Глядя на него, можно было понять девушку: Дженкин был красивым мужчиной с иссиня-черными волосами и кожей сливочного цвета. Длинный прямой нос, высокие скулы и твердый подбородок придавали лицу аристократичный вид; золотистые глаза с густыми ресницами и чувственный рот добавляли тепла, которого часто недоставало его тонко вырезанным чертам. Внешность делала его мечтой любой женщины. Избавиться от влечения к этому мужчине она решила из-за его характера. Очевидно, придется приложить больше усилий.

Эфрике давно стоило понять, что ее по-прежнему влечет к Дженкину. С первой встречи в Кембране, когда ей было всего шестнадцать, он вошел в ее грезы и остался там. Прибыв ко двору, она узнала о его любовных похождениях, и муки должны были послужить ей уроком. Не удались Дженкин от двора, Эфрика встречала бы его в компании одной или нескольких женщин, – и, с горечью думалось ей, без сомнения, страдания стали бы страшнее. Так нельзя было жить – но вряд ли она могла что-то с этим поделать.

Закончив пить вино, Эфрика поудобнее устроилась в кресле, положив ноги на край кровати. Она останется с Дженкином до тех пор, пока тот не поправится наверняка, а потом приложит все силы, чтобы держаться от него подальше. Она не даст своему сердцу попасть в плен к распущенному мерзавцу, живущему в тенях. Закрыв глаза, она добросовестно перечисляла все недостатки Дженкина, пока не уснула.

Дженкин медленно открыл глаза в комнате, освещенной только свечой, которая стояла возле кровати. Секундой позже он вспомнил, отчего лежит в постели и чувствует себя не очень хорошо. Он огляделся и остановил взгляд на паре маленьких ступней в чулках, покоившихся на краю кровати. Оценив стройные ножки, которые почти касались его колена, он взглянул на их обладательницу и усмехнулся. Раскинувшись в кресле, Эфрика занимала слишком много места для маленькой женщины; тонкие руки свисали с подлокотников. Но и теперь тяжелое кресло с витиеватой резьбой подчеркивало ее хрупкость. Дженкин удивился, как Эфрике удалось сдвинуть кресло с места, но затем вспомнил силу, которую та проявила, помогая ему добраться до комнаты.

Осторожно, стараясь не задеть ее, он сел, опираясь спиной на взбитые подушки. Хотя Эфрика выглядела еще юной, ее черты уже утратили детскую мягкость шестнадцатилетия. Густые медовые с золотом волосы струились спутанными волнами и ложились на сиденье вокруг узких бедер. Прекрасная кожа слабо золотилась. Тонкие правильные черты лица казались слегка похожими на кошачьи, но губы были полными и соблазнительными. Даже когда Эфрике было шестнадцать, они могли пробудить в мужчине страсть. Теперь искушающие губы были чуть приоткрыты; девушка тихонько посапывала. А длинная красивая шея лежала так неудобно, что, проснувшись, Эфрика, наверное, почувствовала бы боль.

Убеждая себя, что он только помогает даме, стараясь уберечь от некоторого неудобства, Дженкин принялся толкать ее ступни своими до тех пор, пока Эфрика не проснулась. Когда она открыла глаза, не сразу пропавшая сонная дымка придала им теплый янтарный цвет. Он задумался, как выглядели бы ее глаза, затуманенные жаром страсти. Опасные мысли.

– Твои ноги лежат на моей кровати, – сказал он и немного расслабился, когда мягкость в ее глазах мгновенно сменилась раздражением.

– Я сняла туфли, – сказала она, уже спустив ноги на пол, и потянулась, стараясь избавиться от боли, вызванной сном в кресле.

Дженкин удивился, насколько чувственным выглядело это простое движение.

– Спасибо, что не дала мне убить тех двух дураков, хотя они полностью этого заслуживали.

– Да, конечно, но это кончилось бы неприятностями, и мы оба не смогли бы оправдаться. И спасибо, что пришел мне на помощь. – Она чуть нахмурилась. – Я удивилась: ты оказался рядом, хотя солнце еще было высоко.

– Я сидел на окне. Неплохое убежище от вечерних лучей. Я просто спрыгнул вниз, когда стало ясно, что ты проигрываешь схватку.

Эфрика взглянула на окно, вспомнила, как далеко до земли, и перевела взгляд обратно на Дженкина.

– Несколько опасно.

– Нет. Солнце куда опаснее. Вот почему я медлил, прежде чем вмешаться, – признался он. – Надеялся, что ты сама справишься.

– Боюсь, у них большой опыт в таких делах. – Она помрачнела. – Возможно, мне стоило позволить тебе порвать горло обоим. Теперь они поправятся – и опять начнут угрожать женщинам.

– Лаклан не скоро отважится высунуться. Царапины, которыми ты его наградила, за пару секунд не вылечишь. – Ненавидя слабость, которая вынуждала его просить, он сказал: – Не могла бы ты принести мне еще кружку вина?

Эфрика кивнула и отправилась за напитком. Она проклинала тонкость своего обоняния: нельзя было не понять, что в вине полно крови. Потребность Дженкина в крови была одной из причин того, что она боролась со своим влечением так решительно. Она никогда не переставала удивляться тому, что Бриджет, ее сестра, вышедшая за землевладельца из семьи Макнахтанов, могла быть так счастлива там, где нет солнечного тепла и света, среди людей, которым нужна столь ужасная пища. Конечно, так было потому, что Бриджет любила своего мужа. Эфрика намеревалась избежать этой ловушки, но сердце явно противилось здравому смыслу.

Рука Дженкина чуть дрогнула, когда он взял кружку, и Эфрика поспешила помочь ему. Она положила одну руку на широкие плечи, а другой поддерживала, пока тот пил. Его близость заставляла сердце тяжело биться в груди и горячила кровь.

Говоря себе, что внезапно отстраниться и выбежать из комнаты было бы оскорбительно, Эфрика мысленно молила Дженкина не обращать внимания на ее состояние и поскорее закончить пить.

Напиток быстро привел Дженкина в чувство, и с тем большей остротой он почувствовал близость стройной теплой женщины. Допивая вино, он медленно вдыхал ее запах: пьянящую смесь чистой кожи, женщины и аромата лаванды. Дженкина влекло к Эфрике с той самой секунды, как он впервые взглянул на нее, и это влечение быстро ломало все, чем он пытался его ограничить.

Всего лишь один поцелуй, подумал мужчина, скользнув рукой по тонкой талии. Всего лишь один глоток того, чего он долго ждал, но не надеялся получить. И придется его украсть, потому что она уже уходит. Дженкин допил вино, отставил кружку и быстро потянул не успевшую ускользнуть Эфрику к себе на кровать.

– Что ты делаешь? – настойчиво спросила она, строго приказывая себе освободиться и понимая, что не способна подчиниться этому разумному совету.

– Не хочешь ли отблагодарить своего галантного спасителя кое-чем потеплее слов? – спросил он.

– Думаю, это было бы весьма неблагоразумно.

– Наверное, ты права.

Однако вместо того, чтобы выпустить, он обхватил ее второй рукой и поцеловал. Эфрика сопротивлялась едва ли дольше одного удара сердца. Его губы были заманчиво мягкими и теплыми. Всего лишь маленький поцелуй, сказала она себе. Всего лишь один глоток того, о чем она так часто мечтала. Когда мужчина провел языком по ее губам, Эфрика раскрыла их, приглашая сделать поцелуй глубже. Легкое касание его языка – и по венам девушки заструился жар удовольствия, унося прочь мысли и желание сопротивляться. Слабый внутренний голос предупредил ее, что, когда тебя обнимают так крепко, одним поцелуем дело не ограничивается, но она не придала ему значения.

И только когда Дженкин увлек Эфрику на постель и прижал своим телом, она вновь почувствовала опасность. Секунду она наслаждалась тяжестью подтянутого возбужденного тела. Было настолько заманчиво принять то, что он предлагал, то, чего она так жаждала, что ей стало больно от желания. Вместе с тем Эфрика понимала, что, став его любовницей, привяжет себя к нему так, что никогда не освободится. Эта мысль дала ей силы избавиться от плотной хватки желания и вывернуться из объятий Дженкина. Стоя возле кровати, всеми силами стараясь вернуть себе спокойствие, она была счастлива видеть, что он так же покраснел и задыхался, как она.

– Я не одна из твоих женщин, – сказала она, радуясь холодному самообладанию своего голоса.

– У меня нет женщин, – ответил он.

– Ха! За то время, что я живу здесь, я многое о тебе слышала. Я не собираюсь быть одной из твоей конюшни.

Он проклял про себя всех, кто слишком много о нем слышал, и женщин при дворе. Его раздражало то, что нужно было объясняться, даже извиняться за предшествовавшие излишества. Он был холост, не обручен; он просто брал то, что предлагали, как любой мужчина. Но его все равно укололо что-то близкое к разочарованию, мелькнувшее в ее глазах.

– Сплетни и слухи еще не факты.

Он не осуждал Эфрику за то, что, услышав столь жалкий ответ, она закатила глаза.

Поняв, что ей хочется, чтобы он опроверг все наветы, подтвердил, что был непорочен, как монах, Эфрика поняла, что пришло время уходить.

– Следует быть осторожным, недооценивая слухи, – с подчеркнутой медлительностью сказала она, – большой темный жеребец.

Она усмехнулась, глядя, как он залился краской; Дженкин сердито посмотрел на нее.

– Теперь я уверен, что ты не слышала ничего, кроме лживых шепотков по углам. И, между прочим, что ты вообще здесь делаешь?

– Меня привезла кузина Барбара. Мне уже около двадцати. Последний срок, чтобы найти мужа.

Мысль о том, как другой мужчина касается Эфрики, утверждая свое владычество над ней, подняла в Дженкине волну гнева, которую тяжело было скрыть.

– Барбара не выглядит хорошей компаньонкой.

– Она замечательная. Не ходит хвостом, но появляется, когда нужна.

– Как, например, в саду?

Вопрос прямо в цель, но она только пожала плечами.

– При свете дня. Что мне грозило? Теперь буду более осторожна. А можно сейчас спросить, что ты делаешь тут? В стороне от беспорядочной половой охоты?

Дженкин пропустил последнее замечание мимо ушей.

– Ищу жену для Дэвида. Он больше Посторонний, чем Макнахтон, и я думал, что смогу устроить ему выгодную женитьбу.

– А, ну конечно. Если ты добьешься успеха, она, несомненно, сослужит клану хорошую службу.

– Да, если получится, потому что женитьба позволит показать, что один из нас не настолько, ну…

– Странный?

– Неплохой вариант.

Он посмотрел на нее, затем изогнул одну бровь.

– Ты собираешься хранить свою тайну от мужа?

Эфрике хотелось бы располагать простым ответом на вопрос из числа тех, что она нескончаемо себе задавала.

– Думаю, мою тайну сберечь проще.

– Да, правда. Если бы не звуки, которые ты издаешь, когда закипает кровь, – прошептал он, чувствуя, как его задушенное желание просыпается при воспоминании о низком, горловом мурлыкании, которое она издала в его объятиях. – Думаю, женам не следует мурлыкать.

– А я думаю, мне лучше уйти, потому что скоро я захочу тебя удавить, – отрывисто бросила она, смутившись: ему было совершенно ясно, как сильно поцелуи ее волновали.

– Увы, вот так легко мурлыкающий котенок становится шипящей кошкой.

Открыв рот для резкого ответа, Эфрика быстро закрыла его, проглотив оскорбления, которые вертелись на языке и касались пьющих кровь мужчин, падающих от солнечных лучей в обморок, как слабые девушки.

– Нет, ты не заставишь меня обмениваться с тобой оскорблениями. – Она посмотрела на дверь. – Я выросла из таких вещей, – надменно ответила она. – Взрослость, знаешь ли. Тебе тоже стоит попробовать.

Сильный удар, подумал он и усмехнулся. Ухмылка стала шире, когда, уходя, она хлопнула дверью. Взрослость, очевидно, не помешала ей показать, насколько она задета.

Он вздохнул и уставился в потолок. Только теперь он понял, что свеча погасла довольно давно и в комнате почти кромешная тьма. Эфрика этого даже не заметила. Дженкин лениво подумал, стоит ли говорить ей, что большинство людей не могут настолько хорошо видеть в темноте, а муж наверняка заметит эту способность и найдет ее странной.

Мысль об Эфрике рядом с другим мужчиной разогнала приятные думы. Раньше его не беспокоило, чем женщина занимается до него или после. Он, конечно, никогда не представлял себе Эфрику с мужчиной. В его воображении она всегда оставалась невинно чувственной молодой девушкой, сестрой жены его землевладельца – и запретным плодом. Ему никогда не приходило на ум ни то, что запретной она будет не для всех, ни то, что она не захочет такой быть. Хуже того – теперь, когда он отведал вкус этого плода, он жаждал его еще больше. Хотел снова услышать ее мурлыканье, хотел быть единственным мужчиной, кому знакомы эти пьянящие звуки. Дженкина преследовало безнадежное чувство, будто, украв кусочек этого запретного плода, он совершил самую большую ошибку из всех, что когда-либо делал.

Продолжение следует…

SHAPE \* MERGEFORMAT Данная книга носит ознакомительный характер. Просим после прочтения данного текста удалить его. Спасибо за понимание!Администрация сайта www.worldselena.ucoz.org

Оглавление

Аннотация В поисках в суде правды о своем наследии Дженкин МакНектон обнаруживает то, что он никак не ожидал, – настоящую страсть. Эфрика Каллан – красивая и невинная девушка с храбрым сердцем. Она отвергает всех мужчин, посягающих на ее приданое, но все, что может предложить Дженкин своему прекрасному созданию, порожденному светом, – это жизнь в темноте; и в его объятиях… Глава 1

Глава 2