Всячинки [Гала Рубинштейн] (fb2) читать постранично

Гала Рубинштейн Всячинки

В ожидании Додо

Ну наконец-то, слава богу, дождались. Вот он, долгожданный праздник абсурда, День Белого Кролика. Отрешимся на денек от реальности с ее Ньютоном, Джоулем и Бойлем-Мариоттом, с ее эвклидами и неэвклидами, лично я собираюсь напиться сегодня до зеленых чертиков, как минимум, потому что зеленые чертики вносят в этот смутный вопрос некоторую ясность.

Это ж какой нужен нескончаемый запас оптимизма, чтобы праздновать День Абсурда, стало быть, есть какая-то разница — кстати, а какие параллели и меридианы мы сейчас — есть, стало быть, граница, мы сейчас попросим вот этого молодого человека с длинными волосами, если он, конечно, не девушка с маленькой грудью, пусть ходит по этой границе туда-сюда, чтоб сделать нам красиво, пока мы тут плаваем в море, которое сами же и наплакали, но ведь сейчас придет Додо, не может быть, чтоб не пришел, пробьет 12, и он придет, осушит слезы и разгонит морок, потому что сама я не справляюсь, и скажет, все, девочка моя, абсурд закончился, добро пожаловать в реальный мир с его законами, а крышу мы прибьем гвоздиками, я принес тебе молоток.

Какой абсурд, о чем вы говорите, я не понимаю. Я недавно своими глазами видела человека, который черным по белому говорил, что ни в коем случае нельзя отвечать за свои слова, потому что от этого бывает конец света, и правила никакие не нужны, да и быть их не может, правил-то, в этом лучшем из миров, а потом, не меняя тембра голоса, начал меня вычитывать за грамматическую ошибку, не скажу, в каком слове, а то вы решите, что я над вами издеваюсь, так и сказал, что когда пишут не по правилам, у него там внутри что-то отзывается каким-то там специальным образом, я не вникала в детали, у меня и скальпеля-то с собой не было, и я ж его не в театре на сцене видела, а в так называемой реальной жизни, в которой так много логики, что хочется иногда устроить разгрузочный день… И руки у него связаны не были, и санитары рядом не стояли, вот это особенно пугает, пусть пробьет 12, и придет Додо, а то я не знаю, что с этой банкой произойдет дальше, может она и будет падать вместе со мной, а может отстанет, а потом — тюк по голове, я, кстати, думаю, что да, отстанет, а потом — тюк, мы ж не в кроличьей норе, где добрый Додо подстелил большую кучу мягких листьев, я уверена, что подстелил, если его не отвлекли более важные дела, разумеется, ну и пусть педофил, господи, какие детали, с ним так уютно и надежно, а падать так спокойно, я имею в виду, что вниз падать легко и спокойно, потому что иначе приходится падать вверх, а эдак можно пролететь все небо насвозь и выйти с другой стороны, а там — никого, совершенно невыносимо, в общем.

Я вот тут несу какую-то чушь, потому что дала себе честное слово не говорить и не думать о проекте «Введение единомыслия в России», или как там он называется, да и черт с ним, с проектом, не будем поганить праздник, я ведь так люблю абсурд, особенно псилоцибин и прессу, откусишь с одной стороны гриба христианского младенца запретного плода гранита науки некой абстрактной субстанции, от которой гипотетически можно откусить — уменьшишься, с другой — увеличишься, я так люблю, когда мне сносит крышу, это хотя бы дает мне небольшой шанс почувствовать, что она у меня есть, вот только я немножко волнуюсь, а если честно, то я в полной панике, потому что день близится к вечеру, а мне почему-то начинает казаться, что Додо не придет.

Всякие всячинки

* * *

Кажется, мне недостаёт цельности, вчера опять, уже даже и не помню с какой такой радости, рассыпалась на какие-то совершенно самостоятельные сущности, разного размера, возраста и пола. Они всю ночь жутко ругались, скандалили, тарелку разбили, двое вообще сбежали в сад, а там холодно, апельсинов ещё нет, чем там можно ночью заниматься — ума не приложу. Под утро угомонились, я смела их, сонных, в один мешок и повезла на работу. Но мешок больно уж легкий, это подозрительно. Ну, те двое, ладно, в саду заблудились, но от них на работе мало толку, да и дома, если честно, и вообще, есть захотят — придут. И те, что за компьютером спрятались и хихикали тихонько — ну что я, зверь, что ли, сделала вид, что не вижу, там игра новая, им погонять хочется, я же понимаю. Меня, если честно, один только беспокоит, он там, мне кажется, так и лежит на полу, в потолок смотрит, просто мороз по коже, как подумаю, что там у него за мысли… Мороженого ему купить вечером, что ли, какого-нибудь клубничного, он его не ест, конечно, но мне кажется, это и не важно…

* * *

Надо уже признаться себе честно в конце концов — да, я люблю двоих, ну тоже мне, трагедия, есть о чем говорить, конечно хуже, чем одного, но зато гораздо лучше, чем троих, будем позитивны. Они разные такие, их бы соединить — идеальный мужик получился бы, честное слово. Нет, не знакомы, хотя догадываются, не без того, ну я же, дура, проговариваюсь постоянно, как-будто меня за язык кто-то тянет. Да не знаю я, кого