Награды и сокровища [Джерри Олшен] (fb2) читать онлайн

Джерри Олшен Эми Хансен Награды и сокровища

Буря завывала и билась в стены надувной камеры. Уинтроп Магнус Веллингтон III, известный среди приятелей как Велли, вздрогнул, когда очередная горсть красного марсианского песка ударила в двойной слой изоляции. Купол был рассчитан на подобные бури, но гарантия производителя казалась слабым утешением, когда всего несколько сантиметров отделяло его от разыгравшегося во всю силу своего буйства климата планеты. Бентли, его камердинер, подошел к переносной печи и чуть усилил обогрев. Хороший человек этот Бентли. Неназойливо услужлив и неизменно наблюдателен. Его род служил Веллингтонам на протяжении многих поколений, возможно, еще во время исхода британцев, когда монархия предпочла перебраться на Марс, хотя Велли втайне сомневался в этом. Родословная Веллингтонов восходила к званию пэра, пожалованному в двадцать первом веке королем Вильгельмом, но с тех пор фамильное состояние неуклонно иссякало, превращаясь в тонкий ручеек. Отец Велли никогда не говорил на эту тему, но были времена, вернее, десятилетия, когда Веллингтоны с радостью служили бы Бентли… если бы гордость позволила.

К счастью; эти времена канули в вечность, по меньшей мере, два столетия назад. Проект «Терраформирование» с самого начала своего осуществления принес семье доход и престиж, и Велли был уверен, что так будет продолжаться еще сотни лет после того, как на его портрете в доме предков начнет собираться пыль.

Но вот проживет ли он достаточно долго, чтобы успеть позировать для этого самого портрета? В этом Велли был уверен куда меньше, хотя делал все возможное, чтобы не отправиться к предкам раньше времени. Вот и сейчас, разложив, на складном столике карту, он внимательно и поэтапно изучал свой маршрут.

— Ну, что вы думаете, сэр? — спросил Бентли, гремя кастрюлями на походной плите. Вечно возится, не покладая рук, даже в такие ночи, как эта.

Велли снова уменьшил масштаб изображения до общего вида и покачал головой.

— Выглядит не слишком, — признался он. — Погодный спутник передает, что от Ноктиса до вулканов все затянуто облаками.

Его внимание привлекла зеленая точка на равнинах к югу от Ноктис Лабиринтис.

— Послушай, есть новости. Кое-кто уже наверху. Бьюсь об заклад, это Радклифф. Настоящий хорек, а не гонщик этот Радди, скажу я тебе. Всегда выбирает маршрут побезопаснее. Что же, есть в мире справедливость: теперь он принял на себя всю силу бури, как полагаешь?

Бентли кивнул и вручил молодому хозяину фарфоровую чашку с дымящимся чаем.

— Далеко не идеальные условия для Водяных гонок в этом году, — заметил он.

Ветер на секунду стих, и до Велли донеслись протяжные вздохи верблюдов.

— Да, но мне по нраву приключения, — возразил он, беря чашку и усаживаясь на складной походный стул. Битва со стихиями и все такое. Мощный весенний шторм — как раз то, что надо, дабы отделить овец от козлищ.

Ответ Бентли, если таковой прозвучал, затерялся в вое ветра, вогнувшем стенку камеры внутрь. «Терраформированная атмосфера Марса постепенно приручается», — сухо отметил про себя Велли. Атмосферное давление поднялось почти на пятьдесят миллибар, и это всего за двадцать четыре года его жизни. И если набраться храбрости, вполне можно дышать без маски. Если, конечно, набраться храбрости.

Он снова принялся изучать карту. По местности было рассеяно тринадцать зеленых точек. Кроме той, что пульсировала на южном плато, еще четыре рассыпались на севере и семь располагались в различных каньонах, как раз позади Велли. Судя по тому, как год от года смещались пески, через Лабиринт не было проложено ни одной удобной тропинки. Каждая гонка проходила по-своему. И каждая команда избирала маршрут, который, как считала, даст ей преимущество над другими.

— Вы никогда не догоните меня, каким бы путем ни двинулись, — пробормотал Велли, — Дело не в маршруте, а в верблюдах. А лучшие верблюды на Марсе — у меня.

И действительно, как часто шутил отец Велли, семейство Веллингтонов вкладывало немалый капитал в ежегодные Водяные гонки от Ноктиса до Павониса: одну из немногих возможностей для двенадцати великих родов посостязаться за статус в старой, освященной временем традиции приключений. Каждый год, когда прилетающий с Сатурна ледяной астероид стыковался с верхней балластной массой орбитального подъемника, все держатели акций — семейства из долины Маринерис — складывали по десять процентов своего капитала и устраивали гонки от самой долины до подножия вулкана. Победителю полагался приз: двенадцать водяных колец, изображающих Сатурн и символизирующих не только титул победителя, но и абсолютно реальную и крайне ценную долю в водных ресурсах.

Даже сейчас, через три века после Исхода, от воды зависела не только экономика, но и жизнь на Марсе.

Велли коснулся рельефной карты, провел пальцем по извилистому каналу, насчитывавшему миллиард лет. Когда-нибудь он снова наполнится водой.

Но завтра по его руслу промчатся участники гонок.

— Я изучал местность, — сообщил Веллингтон слуге. — И думаю, что если мы будем держаться долин, удастся избежать самого пика бури, а заодно выиграть время и показать неплохой результат, пока остальные пережидают непогоду. Придется взять немного западнее, чем предполагалось, но я нашел борозду, которая снова сворачивает к северу и приведет нас в долины примерно в то время, когда буря утихнет.

— Давайте-ка…

Яркая зеленая вспышка осветила купол, и громовой разряд сотряс столик.

— Молния? — недоверчиво осведомился Велли. Брови Бентли сошлись к переносице.

— Я слышал, теперь, когда атмосфера стала гуще, такое иногда случается, но шансы попасть под удар…

Он осекся и нахмурился. Велли весело хлопнул слугу по плечу. — Прекрасное начало! Сначала буря, а теперь и молния, и это в первую же ночь вдали от дома!

Он снова взглянул на карту, ставшую теперь равномерно серой и плоской, словно бумажный лист, постучал по полям указкой-манипулятором и сумел восстановить контуры. Но на ручке указки мигнуло предупреждение: Сохраненное изображение. Нe в масштабе реального времени.

Зеленые точки, обозначавшие лагеря участников скачек, не проявились.

— Карта работает, — сказал Велли. — Виновата, должно быть, антенна. Можешь раскопать запасную?

— Боюсь, нет, сэр. Мы вычеркнули ее из списка грузов, чтобы облегчить поклажу.

— Значит, завтра утром предстоят кое-какие ремонтные работы. Нам никак нельзя без карты в масштабе реального времени.

Бентли вздрогнул.

— Нет, сэр. Это было бы крайне неразумно.

Утром, надев изоляционные комбинезоны и дыхательные маски, они выползли из камеры и тут же увидели останки навигационной антенны, свисавшей со скобы, накануне вколоченной в скалу возле их временного дома. Большая часть тарелки испарилась, а остатки расплавились от удара молнии.

— Невероятно, — пробормотал Велли, рассматривая антенну. — Я понятия не имел, что молния может быть настолько разрушительной. Такое уж точно не починить.

— Это не молния, — объявил Бентли, чей голос, приглушенный кислородной маской, казался металлическим. — Антенну срезали лазером.

— Лазером? Ты уверен? А гром? — Еще бы не уверен! Я сталкивался с этим и раньше, на стрельбище в клубе. По крайней мере, очень похоже. А звук… возможно, его издавал поднятый ветром песок, испарявшийся под действием луча.

Бентли уставился куда-то вдаль. Велли, проследив за направлением его взгляда, на расстоянии нескольких ярдов не увидел ничего, кроме серой мути.

— Похоже, кому-то пришло в голову поставить вас в крайне невыгодное положение, — объявил Бентли, чем потряс Велли до глубины души.

— О, Бентли, никто из Двенадцати семей не унизился бы до такого… ах, да, Двенадцать семей. Но в этом году у нас есть тринадцатый соперник, верно?

— Я подумал то же самое, — подтвердил Бентли.

— ЛеБрю, — презрительно бросил Велли,

Гордон ЛеБрю, недавний эмигрант и авантюрист, сумел втереться в доверие к Виктории, сестре Велли, и вскружить ей голову настолько, что та согласилась на малообещающую и решительно непопулярную помолвку. С самого начала скачек Гордон шел голова в голову с Велли и почти наверняка пребывал сейчас в одном из соседних лагерей. Он вполне мог прокрасться сюда под покровом бури и отстрелить навигационный приемник Велли.

Но что еще он смог натворить, пока был тут?

Велли со страхом всмотрелся в слепящую пыль» где должны были находиться верблюды, уже приготовившись увидеть сброшенные путы, но пять гибридных «кораблей пустыни» стояли там, где их оставил Бентли: жались друг к другу и жевали жвачку под своими туго сидевшими на мордах кислородными масками. Баллоны с воздухом по-прежнему свисали по обе стороны двойных горбов, а вьюки ждали рядом на земле, присыпанные красным песком. Очевидно, Гордон решил, что уничтоженной антенны вполне достаточно для того, чтобы Велли сдался. Судя по всему, он совсем не знал семью своей невесты.

— Собирайся, Бентли, — приказал Велли. — И вперед. Нас ждет скачка.

— Да, сэр.

Бентли поплелся к верблюдам и принялся хлопотливо заменять почти пустые баллоны с воздухом и закреплять гигантские тюки со снаряжением. Велли тем временем спустил и свернул надувную камеру, после чего помог Бентли навьючить ее на неуклюжую скотину.

Бентли уже успел оседлать Хантинтона Оверлорда Уотерфорда Грина, ездового верблюда Велли.

— Смею заметить, если бы мы не путешествовали налегке, нам понадобился бы лишний человек, — вздохнул он, стараясь получше закрепить вьюки остальных верблюдов.

Наконец все было увязано. Мужчины уселись на коленопреклоненных животных, взмахнули кнутами, и верблюды, стеная и жалуясь, поднялись и потрусили на запад по каменистому бездорожью. Колокольчики каравана тоненько вызванивали «ми», фамильную ноту Веллингтонов. Позади осталась валяться груда пустых кислородных баллонов. Столь же пустые коробки из-под походного рациона перекатывались и порхали под порывами утреннего ветра. При виде этого зрелища Велли почувствовал укол совести, но вряд ли они могли позволить себе тащить мешки с мусором по всему маршруту гонки.

К началу дня буря улеглась, но без карты в масштабе реального времени путники по-прежнему пробирались вслепую, вынужденные просто следовать изгибам и поворотам каньона и проходить притоки один за другим, как указывали сохраненные данные карты. По крайней мере, Велли надеялся, что они следуют этим самым данным: он уже усвоил, что одна впадина в стене каньона как две капли воды походит на другую, особенно когда не имеешь маркера собственного местонахождения, по которому можно определиться.

Господин повернулся в отделанном серебром седле и, опираясь на жирные горбы Хантера, попробовал разглядеть, что творится там, откуда они пришли. Далеко позади чернели точки караванов остальных соперников, но Велли, даже вооружившись биноклем, так и не смог понять, какой караван принадлежит Гордону. Потом вынул карту из набедренного кармана и снова стал изучать.

— Похоже, за этим поворотом откроются два боковых каньона, плюс полдюжины каналов поменьше. Проедем их — и можем скакать вверх по извилине прямо на Павонис, — распорядился он и поднял глаза, ожидая хоть какой-то положительной реакции от Бентли.

Но слуга продолжал подгонять верблюда, ухитряясь одновременно держать поводья трех вьючных животных, глядя при этом в пространство.

— Ну что же, — пробормотал Велли, — именно так мы и поступим. Н-но!

Неожиданно налетевший порыв ветра едва не вырвал карту из его рук. Кусок пластика немилосердно трепало, пока Велли не смог ухватить его покрепче; половина рельефов расплылась, сменившись статическими помехами, так что многие участки местности приобрели вид котла с кипящей водой. И, разумеется, это оказалась именно та половина, которая была им нужнее всего.

— Тьфу ты, черт возьми! — заорал Велли. — Вот теперь мы в полном дерьме! Дай только добраться до Гордона, и, клянусь, он пожалеет о том дне, когда устроил все это!

— Лучшая месть — это одержанная вопреки всем препятствиям победа, — серьезно возразил Бентли, чей дребезжащий голос на этот раз нес нотки мягкого упрека, знакомые Велли с детства.

— Совершенно верно, — согласился тот. — И я одержу эту победу. Но, помимо всего прочего, он еще ответит мне. Лично. — И дернув повод верблюда, скомандовал: — Ну же, парень! Поднажми!

Хантер, слегка повернув голову, яростно уставился на хозяина одним глазом, выплюнул длинную струю зеленой жвачки сквозь отверстие кислородной маски и продолжал шагать в обычном темпе. Велли пришлось пустить в ход кнут и колотить упрямца до тех пор, пока шаг не сменился рысцой. При этом всадник подсчитывал в уме все промоины и выбоины, которые они уже успели миновать. Две больших и шесть маленьких. Интересно, трудно ли будет найти борозду?

Очевидно, труднее, чем он предполагал, поскольку им предстояло миновать еще один канал, когда Бентли внезапно остановил вьючных верблюдов перед U-образным боковым каньоном и объявил:

— Полагаю, это то, что нам нужно, сэр.

— Да это просто тупик! Смотри, в устье никакого плавника. Это означает, что он короткий.

— Прошу прощения, сэр, но это не каньон, а борозда. Обвалившийся лавовый туннель. Это никогда не было водным каналом.

— Хм-м, возможно, ты и прав, — признал Велли. — Но я все время вел счет, и мы определенно еще не добрались до нужного места. Оно чуть дальше.

— Я так не думаю, сэр.

Велли испепелил слугу взглядом.

— Зато я думаю. И вполне способен сосчитать, сколько каньонов мы прошли. Тот, что нам нужен — следующий.

Бентли оглянулся и, увидев позади крошечные точки, вздохнул.

— Тогда следует наскоро его проверить. Нам не удастся долго сохранять дистанцию, если придется потратить уйму времени на возвращение.

Велли не верил своим ушам, слушая дерзкие речи собственного слуги.

— Не придется, — холодно отрезал он. — Мы не можем терять время на всякие тупиковые закоулки.

Следующую четверть километра он предвкушал, как будет извиняться Бентли, едва они прибудут к нужной борозде, но его надежды рассыпались в прах, когда за поворотом показался забитый плавником водный канал, по которому не смог бы проплыть даже «корабль пустыни».

— Должно быть, это еще дальше, — настаивал Велли. — Нужно продолжать путь.

— Нет, сэр, — преспокойно ответил Бентли, снова останавливая верблюдов. — Мы и без того слишком далеко забрались.

Нет, тон определенно не был тем покорным, даже услужливым, к какому привык Велли. Да что это нашло на слугу?

— А по-моему, это ты зашел слишком далеко, — зловеще прошипел он. — Ты…

Он не успел договорить, потому что покрытый пылью валун рядом с ними вдруг поднялся, превратившись в человека.

— Наоборот! Вы оба зашли слишком далеко, — заметил незнакомец, стряхивая песок с красного одеяния.

Рука Велли метнулась к пистолету — ультразвуковому многоспектральному парализатору «нодаут», — в этот момент его верблюд оглушительно заревел и попятился, вынуждая хозяина взяться за поводья. Велли едва успокоил Хантера, однако прежде чем успел выхватить пистолет, из песка поднялись еще две фигуры.

— Не глупи, — предупредила первая, из рукава которой появился ствол темного металлического оружия непонятного действия.

Велли взглянул на Бентли. Слуга уже успел выхватить пистолет, но двое из трех нападавших держали его на мушке. Третий занимался Велли.

— Твой ход, — сказал тот, который целился в Велли. Пистолет, похоже, стрелял чем-то вроде пуль и имел достаточно широкое дуло.

— Думаю, в данном случае благоразумие — лучшее мужество, — заметил Велли. — Спрячь оружие, и попробуем договориться с этими людьми в цивилизованной манере. — С этими словами он обратился к целившемуся в него человеку и громко, чтобы маска не заглушала слова, объяснил: — Если нужны деньги, у нас все равно ничего нет. Мы участвуем в Водяной гонке и захватили с собой только самое необходимое.

— От денег нам проку мало, — отмахнулся первый недруг. — Однако вы походите на человека, имеющего слишком много верблюдов.

Велли поперхнулся привычным хвастовством насчет лучших верблюдов на Марсе и вместо этого сказал:

— Позвольте сообщить, что с этими верблюдами нам предстоит выиграть Водяную гонку.

— Только не на этой дороге. Единственный путь в Павонис остался позади. Там, откуда вы прибыли.

— Но почему вы так уверены в этом? — удивился Велли. Вместо ответа неизвестный выпростал руку из складок плаща и откинул капюшон. Глазам изумленных путников явилась женская головка. Густые, темные, свитые в замысловатую косу волосы обрамляли обветренное загорелое лицо. Велли потрясение отметил, что незнакомка не носила респиратора.

— Знаю, потому что, живу там, — пояснила она с ухмылкой и, отвернувшись, заговорила с сообщниками на языке, никогда ранее Велли не слышанном. Дружно сброшенные капюшоны тоже открыли женские лица.

— Кочевницы, — пробормотал Бентли. Предводительница кивнула остальным:

— Апанг, Нетья, заберите вьючных животных.

— Нет! — заорал Велли. — Они нам необходимы!

— Все пять? Не чересчур ли? Радуйся, что нас только трое, иначе тебе пришлось бы топать отсюда пешком.

Апанг и Нетья выдернули поводья их рук растерявшегося Бентли, отвели на несколько шагов и принялись шарить в тюках.

— Ну и ну, Катара, ты только посмотри на весь этот хлам! — воскликнула одна из них. — Они додумались захватить генератор! И столько баллонов с водой и кислородом, что хватило бы на целый город.

— Нам они нужны, — повторил Велли. — Послушайте, если вам требуются какие-то припасы, могу дать вам свою кредитку…

Он потянулся за бумажником, но Катара выстрелила в воздух, испугав Хантера, и Велли, не успев опомниться, приземлился спиной на песок. Правда, не ушибся, но в ушах словно взвыли тревожные сирены.

— Говорю же, мне твои деньги ни к чему, — процедила она таким тоном, что по спине Велли пробежали мурашки. — Берите все, — приказала она спутницам. — Этот слишком глуп, чтобы оценить сделанное ему одолжение.

— А как насчет второго? Он вполне прилично себя ведет. Предводительница сплюнула на песок.

— Ладно. Так и быть, оставьте старику достаточно еды и воды, чтобы он добрался до Павониса. Захочет поделиться со своим молодым дурнем-приятелем — дело его.

— Ты не можешь… Бум!

В лицо Велли полетели фонтанчики песка. Катара небрежно дунула в ствол пистолета.

— Не искушай судьбу, слизняк.

Слизняк! Подумать только, один из Веллингтонов дожил до того, чтобы услышать слово «слизняк» из уст презренной!

Велли молча кипел от злости, наблюдая, как женщины швыряют на песок с полдюжины кислородных баллонов и две несчастных бутыли с водой, а затем уводят трех верблюдов в боковой каньон.

Дождавшись, пока они исчезнут из виду, Велли рявкнул на слугу:

— Нечего сказать, хороший у меня помощник!

После чего, кряхтя, встал и принялся отряхивать брюки. Лицо все еще зудело в тех местах, куда впились песчинки, в ушах по-прежнему звенело.

И тут Бентли заговорил, впервые с тех пор, как на них напали:

— Это кочевницы племени Матрика.

— И что это, спрашивается, означает?

— Это означает, что нам очень повезло остаться в живых после такой встречи.

Он ничего не добавил, но Велли отлично расслышал «несмотря на все ваши усилия отправиться на тот свет» в его укоризненном тоне.

— Похоже, гонка для нас закончена, — продолжал Бентли. — Прикажете воспользоваться аварийной сигнализацией и позвать на помощь? Уже через пару часов ваш отец пришлет транспорт, чтобы захватить нас, и, возможно, верблюдов, если будет достаточно людей, хотя я бы не советовал этого делать.

— Нет! — охнул Велли наконец, испугавшись по-настоящему. — Да старик убьет меня! Мы станем посмешищем всей гонки! Представь себе, что начнется, если я приползу назад с двумя оставшимися верблюдами и без багажа? А если пойдут слухи, что нас ограбила троица бродяжек?! Да еще женщин! Что скажут члены клуба?! Бентли пожал плечами:

— Может, стоит сказать вашему отцу и друзьям, что в верблюдов тоже ударила молния?

Да уж, соблазнительная мысль! Велли оценил иронию слуги и даже позволил себе мимолетную улыбку, однако быстро собрался и упрямо качнул головой:

— Нет, Бентли. Нам нужно вернуть их самим. И закончить гонку, чего бы это ни стоило. Со всеми нашими верблюдами.

— Надеюсь, вы не собираетесь гнаться за Матрикой? — встревожился Бентли.

Велли потянулся к седлу и вынул из кобуры парализатор.

— Еще как собираюсь. Они совершили огромную ошибку, оставив нам оружие.

— И наши жизни тоже. Не забывайте об этом. Но не думаю, что так уж разумно испытывать судьбу. Второй раз они не будут столь же великодушны.

— Бентли, ты никак боишься каких-то кочевниц?

— Боюсь, — чистосердечно признался Бентли. — И вы бы тоже боялись, если бы хоть что-то о них знали.

— Я знаю одно: они угнали наших верблюдов, и этого вполне достаточно. Давай двигаться. И так опоздали.

Бентли пытался отговорить хозяина, но Велли и слушать ничего не хотел. Собрал те ничтожные припасы, что им оставили, помог Бентли привязать все это к седлам, и верблюды медленно пошагали в боковой каньон, по широким, неглубоким следам своих похищенных собратьев.

Устланное плавником пространство, казавшееся из главного каньона непроходимым, на деле насчитывало не более сотни метров в глубину, и проложенная кочевницами дорога с удивительной легкостью вела мужчин вперед. С каждым шагом каньон казался все более гостеприимным. В укромных местах даже росла трава, где могла конденсироваться утренняя роса, дающая достаточно воды. Судя по следам, верблюды пытались тянуться к подножному корму, но женщины каждый раз уводили их в сторону, очевидно, не желая задерживаться в пути. Это означало, что они опасаются погони. Ха! Опасения Бентли совершенно беспочвенны! Грабительницы застали их врасплох, только и всего, а обычно они так же уязвимы, как и любой человек. Ничего, скоро они пожалеют о своем наглом нападении!

Но тут Велли сообразил, что не сможет доставить женщин властям, если действительно хочет выиграть Водяную гонку! Пленницы только задержат их, так что Бентли прав, по крайней мере, в одном; они и так потратили слишком много времени на поиски верного пути. Ладно, с него хватит и того, что он отберет все, принадлежащее ему по праву.

Велли и Бентли пустили верблюдов ритмичным шагом, при котором животные одновременно переступали сначала обеими правыми, потом левыми ногами. В результате, всадники раскачивались не только из стороны в сторону, но еще и взад-вперед, отчего у Велли началось нечто вроде морской болезни, зато километр за километром исчезал, словно по волшебству.

Неудивительно, что час или около того спустя, свернув за поворот, они заметили впереди легкое облачко пыли.

— Вот они! — торжествующе прошептал Велли. — Вынимай свой парализатор, и вперед!

— Не хотите же вы атаковать их с ходу! — воскликнул Бентли еще визгливее обычного.

— Именно. Они, очевидно, привыкли скрываться в тени и под плащами, так что в этом извилистом каньоне способны ожидать чего угодно, кроме нападения. Они и опомниться не успеют!

— Но…

— И стреляй без колебаний. Парализаторы действуют на верблюдов всего несколько минут, зато воровок отключат на полчаса или дольше.

— Зато их пули отключат нас на целую вечность, — бросил Бентли в спину Велли.

— Быстрее, Хантер! — подгонял тот верблюда. — Сэр, это безумие!

— Это отвага, Бентли, — поправил Велли, не оборачиваясь, хотя сердце бухало в груди, как барабан, катившийся со ступенек эскалатора. Но выбора все равно нет: либо он вернет утраченную честь, либо умрет от унижения по пути домой.

Поэтому Велли снова ударил верблюда каблуками:

— Быстрее, кому говорят!

Животное немного ускорило шаг, но тут же снова вернулось к прежней, раскачивающейся походке.

— Я не шучу, — пригрозил Велли и в доказательство принялся охаживать животину кнутом по лохматым бокам. Верблюд негодующе взревел, но Велли продолжал размахивать своим орудием, пока Хантер не перешел на галоп.

Велли с наслаждением ощутил бьющий в лицо прохладный ветерок. Верблюд раскачивался на бегу, и Велли, удерживая равновесие одной рукой, потянулся свободной за парализатором. Широкие, мягкие копыта животного ступали практически бесшумно, и Велли едва сдержал инстинктивный порыв испустить боевой клич.

За новым поворотом, как и ожидалось, возникли воровки, неспешно ехавшие на украденных верблюдах. Негодяйки хихикали и весело переговаривались, вне всякого сомнения, поздравляя себя с богатой добычей. Однако, услышав топот, насторожились, почти одновременно, с недоуменным видом обернулись, но не успели опомниться, как Велли ринулся на них. Он был уже достаточно близко, чтобы увидеть дорогое сердцу изумление на физиономиях, и, прицелившись, выстрелил.

— Ха! — торжествующе рявкнул он, когда один из верблюдов упал на колени и повалился на бок, придавив плащ наездницы. — Получайте!

Он снова выстрелил, и вторая женщина кувырком полетела с верблюда.

Бентли, поняв, что нужно действовать, догнал хозяина и помчался прямо к бьющимся на земле животным и сыплющим проклятьями женщинам. Парализатор тоненько, завывал, когда он палил снова и снова, пытаясь сбить третью женщину.

Велли натянул поводья и спрыгнул вниз, чтобы разделаться с придавленной верблюдом грабительницей. Это оказалась Катара, безуспешно пытавшаяся вытащить пистолет из-под обездвиженного животного.

— Не будь дурой, — с ухмылкой посоветовал Велли. Парализатор Бентли взвыл в очередной раз, и третья женщина с тихим вздохом улетела в страну грез.

— Ты совеем идиот или как? — осведомилась Катара.

— Или как, — отозвался Велли. — Считай, что тебе повезло. Наткнулась на цивилизованных людей. Иначе просто не успела бы выругаться.

Он подождал ровно столько, чтобы смысл слов дошел до нее, после чего спустил курок, и она бессильно обмякла на траве.

— Невероятно! — воскликнул Бентли. — Мы это сделали!

— Разумеется! — как ни в чем не бывало, подтвердил Велли. — А теперь давай соберем вещи — и в путь!

— Э… не так это легко, — заметил Бентли. — Мы отключили двух верблюдов.

Так оно и было. И поскольку предстояло ждать несколько минут, Велли сунул руку в одну из вновь обретенных седельных сумок, дабы поискать волшебное средство против неприятного клацанья зубов, вызванного приливом адреналина.

— Бисквит? — спросил он Бентли, протягивая пластиковый пакетик. Но Бентли уже подносил к губам маленькую серебряную фляжку. Глотнул и со счастливым вздохом вручил Велли в обмен на печенье. Велли осторожно понюхал. Виски! Самое время выпить!

Он сделал щедрый глоток. Зелье мигом прожгло себе дорогу к желудку, и Велли почти не закашлялся, когда попытался снова дышать.

— Клянусь Богом, это снадобье здорово греет мужскую кровь, верно, Бентли? Броситься очертя голову в битву! Да, это, пожалуй, похлеще любых скачек, я прав?

Абсолютно, сэр.

— И все ради каких-то водяных колец! Да кому они вообще нужны, особенно в наше время?

Бентли кивнул на бесчувственных женщин.

— Бьюсь об заклад, этим они бы пригодились. Вода в пустыне — самый дорогой товар.

— Да, ванна бы им уж точно не помешала, — засмеялся Велли. Один из верблюдов застонал и задрыгал ногами, видимо, стараясь подняться.

— Эй, осторожнее, лягнет! — крикнул Велли, уронив фляжку Бентли, схватил за плечи парализованную женщину и оттащил подальше от опасности.

— Бери и этих! — приказал он и, устроив кочевницу поудобнее, помог Бентли успокоить и поднять животных.

Один из вьюков лопнул при падении верблюда, и несколько минут ушло на то, чтобы заклеить прорехи скотчем. Закончив работу, они собрали поводья и приготовились уезжать.

— Оттащить кочевниц в тень? — спросил Бентли. — Да, это, возможно, неплохая мыс… Ой!

Воздух разом вылетел из легких Велли, когда одна из женщин ударила его ногой в ребра, да так, что он отлетел на несколько шагов и сел на песок. Правда, он умудрился выхватить парализатор, но следующий пинок откинул оружие к ногам верблюда.

— Бентли! — прохрипел Велли, однако слуга уже вел собственный бой. Очевидно, грабительницы очнулись, когда их перетаскивали, и выждали подходящее время, чтобы снова застать мужчин врасплох.

Женщина, атаковавшая Велли, подняла ногу для очередного удара. Опять Катара!

Но Велли швырнул горсть песка в обрамленное косами лицо, не дожидаясь нападения, прыгнул на нее, схватил за ногу и повалил на землю. Попробовал заломить ей руки за спину, но не смог ухватиться даже за одну: она извивалась, кусалась, колотила его локтями и кулаками быстрее, чем он успевал реагировать. Еще секунда — и он сам был прижат к земле со скрученными руками. Отчаянным усилием Велли сумел освободиться, но победительница жестко ткнула его локтем в бок, а когда он инстинктивно потянулся, чтобы прикрыть самое незащищенное место, женщина снова заломила ему руку.

— Никак не сдаешься. Верно? — прошипела она, слегка задыхаясь. Интересно, как ей удается дышать без маски? Может, в косе спрятан ингалятор?

— Не сдаюсь, — пропыхтел Велли, еще не опомнившись от пинка в ребра. — Это мои верблюды.

— Твои?! Это мы уже проходили. И зачем такому маленькому мальчику целых пять верблюдов?

— Я выигрывал Водяную гонку от Ноктиса до Павониса. Теперь повезет, если я ее хотя бы закончу, притом отнюдь не твоими молитвами.

— А, гонка, — обронила она. — Что же, придется закончить гонку когда-нибудь в следующий раз.

— Нет. Я закончу ее сейчас, — прорычал он.

— Интересно, как ты намереваешься это сделать?

— Прикажу слуге отключить тебя, пока ты тут мелешь языком. Бентли, приступай.

Все это было чистым блефом, но Велли надеялся, что Катара поднимет глаза, и он получит шанс освободиться. Она так и сделала, но короткого мгновения оказалось недостаточно, и Велли едва успел дернуться; прежде чем она с размаху уселась на него. Катара оказалась не слишком тяжелой, но хорошо развитые мышцы бедер надежно придавили его руки к бокам.

— Весьма впечатляюще, — издевательски улыбнулась она. — Послушай, что если я сама приведу твоих верблюдов в Павонис и потребую приз?

— Не сможешь, — буркнул Велли, — если только не имеешь акций «Сатурн Айс Корпорейшн».

Но ее угроза послала ледяной озноб по спине. Если зги негодяйки не только украдут его верблюдов, но и покажутся с ними в Павонисе, он станет мишенью для насмешек до конца жизни.

Велли судорожно зажмурился, боясь, что некстати поползшая по щеке слеза выдаст его состояние. Но от кочевницы ничто не могло укрыться.

— Что с тобой, малыш? Никогда ничего не терял?

— Честно говоря, никогда. Катара покачала головой.

— Что ж, пора привыкать. Думаю, на этот раз придется смириться с потерей.

— Да, кажется, на сей раз я влип, — согласился он.

— Дующий в южном направлении ветер приносит с собой тучу гальки, — изрекла Катара.

— И что это, спрашивается, означает? Послышался звук приближающихся шагов.

— Это означает, что если твою судьбу несет ветром, лучше не сопротивляться и покорно лететь в том же направлении, — пояснил Бентли. — Возможно, нам стоит начать переговоры, чтобы обсудить условия с вождем Матрики.

Велли слегка повернул голову. Слуга стоял рядом, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться. Катара отпустила его и встала. Одна из женщин маячила за спиной Бентли, целясь в него из обоих парализаторов, в то время как третья собирала поводья верблюдов.

— Обсудить условия? — переспросил Велли. — С грабителями условия, не обсуждают.

— Я начинаю уставать от этого слова, — предупредила Катара.

— А я начинаю уставать от постоянных попыток вернуть своих же верблюдов. Вы учинили настоящий грабеж, и никакие семантические выверты не изменят истинного значения этого термина.

Похоже, его укол попал в цель.

— Ладно, называйте, как хотите, — раздраженно отозвалась она, — но никаких верблюдов вы не получите. Для вас они всего лишь игрушки, и, вероятнее всего, дома у вас полно животных. Если хотите изложить свои жалобы Матриарху, дело ваше, но слишком больших надежд не возлагайте. Племя прежде всего.

Велли переводил взгляд с одной женщины на другую и встречал только угрюмую решимость. Больше они не позволят застать себя врасплох. А перспектива провести ночь под открытым небом, без купола, совершенно не привлекала.

— Ну, так и быть, — кивнул он. — Потолкуем с вашим Матриархом. Женщины позволили мужчинам сесть в седла, а сами устроились поверх громоздких тюков. Небольшая кавалькада устремилась в том направлении, куда первоначально ехали женщины.

Через полчаса пути они добрались до входа в пещеру в северной стене каньона. Из пещеры высыпала толпа женщин и детей. Они переговаривались на своем непонятном языке.

— Пойдем с нами, — сказала Катара по-английски и повела их в черную пустоту, оказавшуюся гигантским лавовым туннелем. Одним из немногих, не обвалившихся за последнее тысячелетие, с тех пор как на плато Тарсис извергались последние вулканы. Он был около тридцати метров в ширину, а глубину никто не позаботился измерить. Иногда такие туннели тянулись на сотни километров.

Женщины вели своих пленников все дальше. Пройдя с полкилометра, мужчины огляделись. Ни малейших следов разрушения.

Наконец они остановились в месте, освещенном гирляндами многоцветных огоньков, словно снятых с рождественской елки. В середине светового круга сидела старая женщина с лицом морщинистым и обветренным, после многих лет пребывания в суровой марсианской атмосфере. Осмотрев мужчин, она что-то сказала.

Бентли, запинаясь, пробормотал несколько слов.

— Бентли! — поразился Велли. — Ты знаешь этот жаргон?

— Всего пару слов, сэр, — прошептал Бентли, — но я попытаюсь донести до нее наши тревоги.

Старуха кивнула. Бентли, опустившись на колени, положил руки на песок у ног женщины. Та стала допрашивать его, и он покорно отвечал, иногда обращаясь к Катаре за подсказкой, после чего нерешительно задал свой вопрос. Веяли умирал от желания узнать, о чем они говорят, но благоразумно держал язык за зубами. Старуха разразилась речью. Бентли кивнул, и она немедленно что-то приказала окружившим ее женщинам. Те долго перешептывались, после чего, хотя и не слишком охотно, согласились.

Бентли, мгновенно это поняв, поцеловал ладонь старухи и снова положил руку на песок перед ее поношенными башмаками. Она добавила еще что-то, и Бентли вспыхнул.

Женщина рассмеялась.

— Дак? — спросила она, и остальные заулыбались.

Две женщины помоложе вступили в круг и после долгого диалога указали на Велли.

Бентли согнулся от хохота. Женщины яростно уставились на него.

Он, с трудом подбирая слова, объяснил им что-то. Разочарованно бормоча, они отступили. Старуха встала и удалилась.

Пожилой слуга тоже поднялся и вернулся к господину. Велли так и распирало любопытство.

— Что она сказала? Они отдадут верблюдов? — не выдержал он.

— Тише. Нужно держаться с достоинством, — увещевал Бентли. Женщины отвели пленников к выходу, но остановились ярдах в двадцати от него и показали на палатку из грубой ткани, натянутую на витые столбики из легированной стали. Велли узнал в них части защитного экрана панели солнечной батареи. Столь нетрадиционное применение весьма сложной технологий казалось странным, мало того, бессмысленным. Почему бы не воспользоваться обыкновенной палаткой?

По крайней мере, под был чисто подметен, и даже насыпан слой мягкого песка, заменявший тюфяки. Едва мужчины заползли внутрь, как их тюремщицы немедленно опустили клапаны палатки, не позволяя в деталях разглядеть лагерь. В верхнее отверстие проникал неяркий свет, безуспешно соперничая с лучами вечернего солнца, льющегося во входное отверстие пещеры.

Прежде чем Велли принялся пытать Бентли, за стеной палатки завозились, и Бентли открыл клапан. На полу лежала небольшая фляжка с водой. Бентли что-то сказал, поднял фляжку, сделал глоток и протянул ее Велли.

— Чересчур минерализована, но вполне приемлема, — заверил он. Велли набрал в рот воды, но тут же выплюнул на песок.

— На вкус чистая грязь, — фыркнул он. — Прикажи принести нам настоящей воды.

— Это и есть настоящая вода. И, боюсь, это все, что мы получим, — развел руками Бентли, многозначительно глядя на влажное пятно на песке.

Велли поднял маленькую фляжку — не более чем на пол-литра.

— О, брось! Ты шутишь!

— К сожалению, нет. Эти люди живут на грани нищеты. Перебиваются, как могут. У них и на себя-то не хватает.

Велли высунул голову из палатки и огляделся. Стоянка кочевников кишела людьми. У входа в пещеру паслись тощие верблюды, выискивая скудные кустики пустынной травы. Чуть ближе стайка малышей, на одном из которых уже красовалась рубашка Велли, кидалась камешками в измятый обломок металла, громко звеневший при каждом попадании. Грудные младенцы играли под присмотром матерей и девочек постарше. Кое-кто прял верблюжью шерсть. Остальные рылись в вещах пленников. Велли обреченно наблюдал, как одна из женщин методически превращает их надежное убежище в неровные полоски пластика, а другая разбивает серебряный заварной чайник тупым концом пустого кислородного баллона. В нескольких ярдах от нее еще одна кочевница перемешивала что-то белое и тягучее в тарелке спутниковой антенны, очевидно, принадлежавшей другому несчастному путнику.

Похоже, Бентли сказал правду: эти люди действительно жили на грани. А может, и за гранью.

— А куда подевались мужчины? полюбопытствовал Велли, оборачиваясь.

— Возможно, ушли с караванами. Люди Матрики основали торговый путь в дальние восточные колонии.

— Зато их женщины понятия не имеют о стратегии выживания. Взгляни, как они расправляются с нашим снаряжением.

— Не думаю, что вы правы, — покачал головой Бентли. — Просто для тех же материалов они находят иное применение, вот и все. Велли уронил клапан и, вернувшись, лег рядом со слугой на песок.

— Бентли, старик, я поражен! Ты говоришь на их языке и, похоже, знаешь все обычаи. Где ты всего этого набрался?

Бентли отвел глаза.

— О, это было давно. Мой отец увлекся программой вашего дедушки по разведению верблюдов и по какой-то причине вбил себе в голову, будто кочевники должны знать о верблюжьих скачках нечто такое, что непременно нам пригодится. Поэтому и нанял наставника обучать меня их языку. Но все, разумеется, оказалось впустую: редкие кочевники, приезжавшие в город, не могли сообщить почти ничего ценного, а я… э-э… так и не добился приглашения в их лагерь.

— Если бы ты только догадался, как их заинтересовать, — рассмеялся Велли. — Завести караван подальше в Лабиринт — и дело в шляпе! Бентли передернуло.

— Вот именно, в шляпе.

— Так что тебе сказала старуха?

— Вам этого лучше не знать.

— Нет уж, лучше знать. Давай выкладывай.

— Не стоит, сэр.

Велли с трудом верил собственным ушам.

— Бентли, должен ли я напомнить, что тебе было поручено вести переговоры о выдаче моих верблюдов и снаряжения? Насколько я понимаю, у меня есть полное право знать, как прошли переговоры.

Бентли вздохнул:

— Прекрасно, я готов. Прошу прощения, но Матриарх посчитала, что, оставшись здесь хотя бы на одну ночь, вы крайне их обремените. Она хотела, чтобы вы вернулись домой. Пешком. Но тут вмешались две женщины, которые подстерегли нас в каньоне, и предложили себя в качестве проводников.

— До дома? Позволить, чтобы меня привела домой парочка девиц?

— Если это послужите некоторым утешением, могу признаться, что они крайне впечатлены вашим упрямством, не говоря уже о ловкости. Их чувству юмора импонирует идея продолжения гонки. Люди Матрики знают кратчайший путь, который поможет нам наверстать время.

— Вот как? Что же… в таком случае…

— Однако нам придется продолжать путь на их верблюдах.

— Что?! Да нас попросту дисквалифицируют!

— Возможно, судьи не будут так строги. Наше снаряжение изувечено, верблюды украдены. Наверное, если описать нападение, напустив тумана, и каким-то образом увязать его с уничтожением нашей антенны…

— Они посчитают, что это дело рук Гордона! — воскликнул Велли. — Блестяще! Тогда не будет иметь значения, на каких животных мы закончим гонку, верно? Люди будут; аплодировать моей находчивости и изобретательности. И моей… как это выразиться… целеустремленности.

— Да, сэр.

— А позже мы сможем вернуться за нашими «кораблями пустыни». Слуга, не отвечая, принялся старательно разглаживать горку песка на полу. — Верно?

— Эти женщины в восторге от шерсти наших верблюдов.

— Шерсти? — удивился Велли. — Эти верблюды специально выведены как порода самых быстрых, самых выносливых животных на планете, а женщинам они нужны ради шерсти?!

— И ради стойкости тоже. Они желают сохранить верблюдов как производителей и решительно на этом настаивают.

Велли сообразил, что торговаться в его положении по меньшей мере бессмысленно.

— Ладно, пусть продержат их до зимы. Но к тому времени необходимо вернуть верблюдов, чтобы начать тренировать к очередной гонке.

— Сомневаюсь, что вам удастся их найти. Эти люди непрерывно кочуют. И, нисколько я понял, намерены оставить у себя трофеи навсегда.

— Ни за что! Отец меня убьет!

— Нет, — хмыкнул Бентли, — он убьет мистера ЛеБрю, которого заподозрит в организации нападения.

Велли расплылся в улыбке.

— Бентли, ты гений!

И только когда до него донеслось эхо женского смешка, вспомнил, о чем еще хотел спросить слугу.

— А с чего это ты покраснел? Там, в пещере, когда говорил со старухой?

Слуга снова ничего не ответил. Велли поднял глаза и к своему изумлению обнаружил, что лицо Бентли приобрело отчетливый ярко-розовый оттенок.

— Так что? — допытывался Велли.

— Они заметили, что все наши верблюды — самцы.

— И что из этого?

— Не в обычае женщин-кочевниц сохранять верблюдов мужского пола. От них слишком много неприятностей, поэтому самцов, как правило, продают караванам.

— И?

— Очевидно, наша гибридная порода лучше, чем у них. Как я упоминал, они намереваются спарить наших верблюдов со своими самками.

— И мысль об этом так тебя смутила? Бентли деликатно откашлялся.

— Видите ли, сэр, обычаи этих людей гласят, что только женщины выбирают пару для своих верблюдиц. И когда находят достойного производителя, естественно, предполагают, что владелец верблюда тоже имеет прекрасную родословную. Видите ли, он должен хорошо знатьпустыню, иначе его верблюды зачахнут. Поэтому, когда дама выбирает самца, обычно приглашает его владельца на ночь в свою палатку.

Велли нахмурился.

— Так старуха хотела, чтобы я занялся с ней сексом? Надеюсь, ты сказал ей «нет».

— Поскольку я всего-навсего мужчина, мне такого права не дано.

— Что?! Бентли, это возмутительно!

И без того румяные щеки слуги густо побагровели.

— Я сумел вызволить вас из передряги, сэр, уверив, что верблюды принадлежат мне.

— Да ну? Что же… тогда…

Велли сам почувствовал, что краснеет.

— Мне и в голову не придет диктовать тебе, чем заниматься в свободное время.

— Благодарю, молодой хозяин. Те две женщины были немало разочарованы, что не вы — владелец верблюдов, но я вас не выдал.

— Погоди-ка! — встрепенулся Велли. — Те девчонки? Хорошенькие?

— У каждого свое представление о красоте, сэр, но да, те две.

— Огромное тебе спасибо.

— Я только заботился о вашем благополучии, сэр, — произнес Бентли, не в силах, однако, скрыть ехидной ухмылки.

— Бьюсь об заклад, так оно и есть, — буркнул Велли, гадая, как исправить содеянное Бентли. Но тут же понял, что при полном незнании языка, шансы на пикантное приключение фактически равны нулю. Правда, была еще и Катара. Она, разумеется, знала английский. Но при мысли об этом Велли передернуло.

К сожалению, это, по-видимому, оказалось единственным развлечением, предлагаемым Матрикой. На ужин подали полмиски вареного зерна, единственную полоску вяленого мяса и полчашки воды.

— Здорово! — иронически хмыкнул Велли, сидевший у огня вместе с остальными членами племени, то и дело подбрасывавшими в костер сухие ветки терновника.

— Да, сэр, — согласился Бентли с куда большим энтузиазмом. — Исключительное угощение.

— Что? Вот эта бур…

— Оглянитесь как следует. Разве похоже, что они могут позволить себе нечто лучшее?

Велли присмотрелся к грубым домотканым одеяниям, потрескавшимся мискам, жалкой еде. У них даже приличных стульев нет!

— Ты прав. Но не могу ли я получить еще воды?

— Уверен, это последние капли.

— Могли бы нацедить капли из фляг, которые украли у нас, — проворчал Велли. Но настаивать не стал, по опыту зная, что это ни к чему не приведет.

Позже, после ужина, три женщины, напавшие на них, поднялись и стали подробно излагать события сегодняшнего дня. Бентли переводил, как мог, но до него самого доходили только случайные отрывки. Однако кочевницы смеялись до упада. Велли. тихо радовался, что ничего не понимает.

Когда грабительницы закончили рассказ, остальные завели жалобную песню с переливами, отдававшимися странно потусторонними отзвуками в лавовом туннеле. Еще одна женщина продекламировала стихотворение. Потом запели дети. Развлечения продолжались допоздна… Когда запас историй истощился, начались танцы. Катара пригласила Велли потанцевать, и пара на несколько минут стала центром всеобщего внимания, тем более что Катара маняще извивалась перед ним, а остальные подбадривали их улюлюканьем и свистом.

Вскоре после этого Веяли извинился и поспешил уединиться в палатке, подозревая, что прояви он хоть малейший интерес, наверняка получил бы партнершу на ночь. Но слишком свежи были воспоминания о том, каким образом он очутился в этом племени.

Поэтому ночь он провел совершенно один, учитывая, что Бентли вернулся как раз перед рассветом.

— Надеюсь, ты хорошо провел время, — заметил Велли полушутя.

— Это было… интересно, — обронил Бентли. — Но сейчас нам пора. Не забывайте, еще предстоит выиграть скачку.

Несмотря на вчерашнее противостояние, Катара и одна из ее вчерашних сообщниц, Нетья, казалось, искренне радовались случаю проводить англичан к месту завершения гонки. Обе женщины были в прекрасном настроении, когда седлали верблюдов у выхода из пещеры, а Велли машинально повел своего в полумрак раннего утра.

— Куда это ты, заблудившийся младенец? — осведомилась Катара. Веллингтон давно уже оставил попытки убедить ее звать себя по имени.

— Полагаю, назад, в каньон. Это, видимо, единственное доступное для нас направление, если вы только не предлагаете проехать по туннелю, — со смехом ответил Велли, сам забавляясь абсурдностью такого предположения. Но смех замер на губах, когда Катара кивнула.

— Смотрю, до тебя мигом дошло. Едем.

Она прикрикнула на верблюда, одного из бывших верблюдов Велли, и погнала его по туннелю. Как и было договорено, он и Бентли сидели на тощих, вонючих животинах кочевников.

— Да ты шутишь… — начал было Велли.

— Ничуть. Лавовый туннель идет до самого подножия Павониса. На всем пути имеются только два провала, но мы легко можем протиснуться через каждый. Это самый короткий маршрут: короче не бывает.

— Под… землей? Всю дорогу?

— О нет. После выхода из туннеля до финишной черты остается еще километров двенадцать или около того.

Двенадцать километров — и они на месте?! Это означало, что большая часть маршрута действительно пройдет под землей.

Велли покачал головой. Замкнутые пространства не раздражали его: говоря по правде, куда больше беспокоил смрад. Если его верблюда и мыли когда-нибудь, это случилось в раннем детстве, поскольку Велли был уверен, что на клокастой шкуре по сей день сохранился каждый оттенок запаха, приобретенного в его не столь уж короткой жизни. Слава Богу, что кочевники позволили Велли и Бентли оставить дыхательные маски! Собственно говоря, эти маски и составляли большую часть снаряжения. Люди Матрики путешествовали налегке, особенно под землей. Ни надувных камер, ни даже палаток не требовалось: тяжелые домотканые плащи заменяли и тюфяки, и одеяла. А ведь Велли чувствовал себя трагически неподготовленным даже при наличии спальников, кислородных баллонов, аптечки, запасной одежды, фонарика, бинокля и не слишком больших запасов еды и воды. Господи, да все это вмещалось всего в две сумки, притороченных к седлу его же верблюда. Так Водяную гонку не ведут! Если бы не набег, Велли и оправдаться было бы нечем: его могли обвинить в обмане и подлоге и немедленно дисквалифицировать.

Верблюды упорно шли вперед, следуя цепочке фонариков, свисавших со сталактитов, вернее, очень длинных капель застывшей лавы, встречавшихся на неровном потолке каждые двадцать метров или около того.

Однако фонарики скоро закончились, и путешественникам пришлось довольствоваться единственным прожектором, укрепленным на тонком, шатком пруте, зажатом в руке Катары. Тусклый, неверный свет отбрасывал блики и пляшущие тени на стены и пол туннеля.

К счастью, плоский, как на городской мостовой, пол представлял собой затвердевшую глину. Очевидно, в далеком прошлом туннель был затоплен и частично заполнился осадочной породой, в результате чего и превратился в нечто вроде идеального шоссе, куда ровнее, чем поверхность, с ее зыбучими песками и пыльными бурями. Верблюды, как ни странно, передвигались с удивительной быстротой, и путники весело переговаривались и перешучивались, совершенно забыв о внешнем мире и его тревогах.

Хотя женщины племени объяснялись на английском, Велли предоставил все разговоры слуге. Бентли, казалось, вполне освоился с кочевницами. Таким Велли ни разу его не видел и не знал, как все это понимать. С одной стороны, его занимало то обстоятельство, что человек, которого он всегда считал старым и довольно скучным слугой, проявил столь неожиданную грань своего характера, но, с другой стороны, было немного не по себе, что он, Уинтроп Магнус Веллингтон III, на такое не способен. Катара, лавовый туннель, незнакомый верблюд, на которого он взгромоздился: вся эта история его нервировала. Он больше не владел ситуацией.

Если твою судьбу несет ветром, лучше не сопротивляться и покорно лететь в том же направлении, — сказал Бентли. Что же, он последовал совету слуги. И надеялся, что этот совет приведет его туда, где он хотел оказаться.

К концу этого бесконечного утра Велли показалось, что далеко впереди мелькнул дневной свет. Загородив рукой глаза от назойливо пляшущего света прожектора Катары, он всмотрелся вдаль и уже через несколько шагов убедился, что не ошибался.

— Что там, впереди?

— Первый провал. Крыша рухнула в том месте, где в нее врезался водный канал. Придется пробираться через наносы, но туннель продолжается по другую сторону.

И верно, едва они подъехали ближе, оказалось, что придется огибать кучи щебня и валуны, занесенные водой в туннель. Но все когда-нибудь кончается, и они, ошеломленно моргая глазами и чихая, выбрались на яркий солнечный свет. К счастью, кочевницы ухитрились проложить дорогу через рухнувшие базальтовые глыбы, и вскоре всадники снова оказались в туннеле. Но прежде чем продолжить путь, Велли не упустил возможности проверить, нет ли поблизости соперников. Правда, он не ожидал никого увидеть, предполагая, что намного отстал от остальных и находится от них далеко к западу. Но, к своему удивлению, заметил верблюжий караван, медленно спускавшийся по крутой стене промоины, врезавшейся в лавовый туннель. Более внимательный обзор с помощью бинокля выявил четырех всадников. Но только медленно увеличив изображение, Велли почувствовал, как сердце пропустило удар.

— Этот подлец! Негодяй! ЛеБрю, Вики и их слуги! И все смеются! Он протянул бинокль Бентли, и слуга подтвердил его наблюдения.

— Похоже, они неплохо проводят время. Судя по настроению, можно заключить, что они вышли в лидеры.

Велли даже не сразу осознал, что это означает. Видимо, лавовый туннель завел их дальше, чем они смели надеяться.

— Они воображают, что вышли в лидеры, — поправил он. — Но если мы так легко их догнали, и туннель так же гладко выведет нас к Павонису…

Он взглянул на Катару.

— Так и есть.

— Ха! Тогда мы обязательно обставим мерзавцев!

— Совершенно верно. Похоже, после всех невзгод судьба все же улыбнулась нам, — согласился Бентли, адресуя свое замечание кочевницам.

Те безмолвно наклонили головы, признавая его правоту, но Катара тут же сказала:

— Пока еще рано пересчитывать водяные кольца, богатенький мальчик! Как только ваш соперник выберется из каньона, ему останется пересечь еще только два, а потом — прямая дорожка до самого финиша. Он вполне мог бы проделать весь путь галопом, если бы не боялся за верблюдов. Похоже, все гораздо сложнее, чем я воображала.

— Так чего же мы ждем? Вперед! — воскликнул Велли, подгоняя верблюда, и даже сам поехал во главе, когда они снова нырнули в темноту.

Примерно через километр они наткнулись на второй провал, на этот раз куда менее серьезный. Потолок всего лишь растрескался, пропуская тонкие солнечные лучики, а разбросанные по полу валуны казались под желтым свечением чернильными лужицами. Велли осторожно пробирался между ними, опасаясь, что верблюд сломает ногу. Он так увлекся, что остановился, лишь услышав оклик Катары: — Куда ты направляешься на этот раз, первопроходец?

Велли остановился и оглянулся. Остальные находились в конце провала и с неприкрытым весельем наблюдали за ним.

— Что теперь? — раздраженно проворчал он, устав от ее издевок, поскольку сознавал, что каким-то образом совершил очередной промах.

— Этот канал никуда не ведет. Еще километров десять — и тупик, — пояснила Катара. — Нужно идти боковым проходом.

— Каким еще боковым? — переспросил Велли. Но все же вернулся к поджидавшим его спутникам.

— Сюда.

Катара наклонила прожектор влево, и теперь Велли увидел, что одна из черных теней за валуном превратилась в бесконечный мрак очередного туннеля. Сам бы он никогда в жизни его не заметил.

— Вот как, — тихо пробормотал он. — Спасибо.

Десять километров впустую, при условии, что он не заблудится в очередном боковом проходе где-то по пути. Как быстро может изменить удача человеку всего лишь из-за банальной ошибки!

— Спасибо, — повторил он, на этот раз куда искреннее.

Катара хлопнула его по спине.

— Эй, не стоит расстраиваться! Никому не удавалось заметить этот туннель с первого раза! Кто-то даже нарисовал верблюжий зад в конце тупика, чтобы позлить людей, проделавших такой путь без всякого результата!

— Полагаю, неплохо было бы оставить вехи, — вмешался Бентли.

— Мы и оставили.

Катара показала на хаос черных линий, пересекавших пол пещеры, но как Велли ни пытался, не смог сложить их в буквы.

— Это на языке Матрики, — догадался он наконец.

— Верно. Почему бы нет? Мы единственные, кто пользуется этим туннелем.

— И вправду, почему бы нет? — хмыкнул он.

Катара обогнула валун и повела остальных в боковой туннель, но Велли, осененный поистине блестящей мыслью, немного задержался.

— Я сейчас! — крикнул он, снова останавливаясь, чтобы как следует все обдумать. Да, пожалуй, это может сработать. Если же нет, он даром потеряет драгоценное время, которое может стоить победы на гонках. Но если все получится… о, если все получится, награда будет слаще меда.

— Ждите тут, — решил он. — Я должен кое за чем вернуться.

— Вернуться? Но ради чего? — удивился Бентли.

— Месть, — коротко бросил Велли.

Он нашел Гордона и Викторию у самого низа промоины, повредившей лавовый туннель. Расположившись в тени валуна, они обедали свежими фруктами, сыром и вином, которые подавали их суетившиеся слуги. Велли, скорчившийся за другим валуном, обозревал местность, пытаясь определить пределы их видимости. Если он проведет верблюда мимо них и направо, они ничего не заметят. Но если свернуть налево, к вон той груде щебня, его силуэт на мгновение обрисуется на фоне неба. Короткое, но нелегкое общение с племенем Матрика кое-чему его научило, хотя еще вчера утром он, возможно, не обратил бы ни малейшего внимания на различия в ландшафте.

Поэтому Велли взобрался на верблюда, заставил его подняться на ноги и направил по левой тропинке. Взобравшись на вершину горки щебня, он остановился, громко кашлянул, после чего приложил козырьком ладонь ко лбу и вгляделся в разверстую пасть лавового туннеля.

— Сюда, Бентли! — крикнул он в пустоту. — Ха, мы его нашли! Прямая дорога в Павонис! Победа за нами!

И с этими словами погнал верблюда вперед к пещере, где поднял кислородную маску, чтобы злорадный смешок беспрепятственно отдался эхом от базальтовых стен.

И еще успел услышать шорох осыпавшихся камешков, означавший, что Гордон и Виктория поспешно вскочили, забыв о ланче, и, вероятно, отдали приказ как можно скорее свертывать лагерь.

Всю дорогу до бокового туннеля Велли ехидно посмеивался и расхохотался по-настоящему при виде декораций, старательно подготовленных Бентли. Два пустых кислородных баллона лежали на полу туннеля, как раз за провалом, создавая полную иллюзию мусора, небрежно выброшенного после короткого отдыха. У ЛеБрю просто Нет выбора, кроме как последовать по ложному следу в туннель и попытаться напасть на них в темноте. Велли надеялся, что соперник по достоинству оценит рисунок в конце пути.

Катара и Нетья ожидали их примерно в километре от начала бокового прохода. И женщины, и верблюды разлеглись на гладкой земле, очевидно, пользуясь возможностью отдохнуть. При виде Велли его бывшие вьючные животные подняли головы, продолжая жевать жвачку и растягивая губы в подобии улыбки, обнажавшей покрытые коричневыми пятнами зубы. В затхлом воздухе сильно пахло плесенью.

— Привет всем, — поздоровался Веллй и, хмыкнув, пояснил: — Наш друг ЛеБрю отправился искать ветра в поле. Нетья пробормотала что-то на диалекте Матрики.

— Ты испытываешь наше терпение, — бросила Катара.

— Что?

— Нетья говорит, что, будь ты настоящим мужчиной пустыни, не посмел бы так беззастенчиво пользоваться расположением хозяев. Мы унижаем свое достоинство, принимая участие в этой твоей дурацкой гонке, а ты без всяких причин еще и задерживаешь нас!

— Без причин? — ахнул Велли. — Да я сбил ЛеБрю со следа! Заманил его прямо в туннель! И теперь у нас появились реальные шансы на победу!

— Значит, ты не только позволяешь себе роскошь иметь слишком много верблюдов, но еще и людей морочишь!

— Морочу? — Велли презрительно сплюнул. — Веллингтоны никогда никого не морочат. Повторяю, никогда! И не смей больше обвинять меня в чём-то подобном!

Неожиданный взрыв возмущения озадачил кочевницу.

— В таком случае, как назвать то, что ты сейчас проделал?

— Расплатой. Или возвратом долга, считай, как хочешь. ЛеБрю изуродовал нашу антенну, после чего карта перестала работать. Из-за него мы наткнулись на вас. И хотя я высоко ценю ваше восхитительное общество, никак не мог упустить возможности сравнять счет.

— Вот оно что, — протянула Катара и, встав, медленно растянули губы в улыбке.

— Что же, на этот раз мы, пожалуй, простим тебе дурные манеры. И, откровенно говоря, я восхищаюсь твоим настойчивым стремлением рискнуть во имя собственной чести. Возможно, в тебе кроется куда больше возможностей, чем кажется на первый взгляд.

От изумления Велли потерял дар речи. Катара кивнула на верблюдов… — Нам пора.

— А… да-да, конечно.

Четверо всадников снова вскарабкались на верблюдов и пустились в дальнейший путь по гладкостенному лавовому туннелю. Этот был гораздо уже первого, всего метров шесть шириной, и более извилистый. Мелькающие тени, отбрасываемые прожектором Катары, постепенно возымели гипнотический эффект, и Велли едва не задремал. Пришлось то и дело трясти головой, чтобы не уснуть: не хватало еще свалиться с верблюда, именно теперь, когда эта странная женщина нашла в нем что-то, достойное восхищения.

Может, набраться храбрости и заговорить с ней? По крайней мере, это немного его подбодрит.

Кислородная маска сильно заглушала голос и, поскольку Велли терпеть не мог надрываться, то, сделав на всякий случай несколько глубоких вдохов, он сорвал надоедливое приспособление, откашлялся и спросил:

— Скажи, как вы выживаете в этой глуши? Мало того, что воздух почти непригоден для дыхания, а зимой чертовски холодно, так я еще слышал, что здешние ветры могут сорвать мясо с костей. Не считаешь, что города немного гостеприимнее?

Катара задумчиво оглядела темные стены туннеля.

— Города? Ха! Мы свободно передвигаемся по всей планете. Зимой живем в пещерах. Летом кочуем в поисках пищи.

— А где достаете воду?

— Повторно используем все, что можем, часть дистиллируем из подповерхностных осадков. Остальное приходится покупать, — пояснила она с отвращением. — Получаем водяные кольца за каждого проданного верблюда.

— В самом деле? И сколько?

— Одна треть кольца за четырехлетку. Немного больше — за взрослого.

Велли едва не расхохотался. Отец требовал в уплату целое водяное кольцо за аренду Хантера в качестве производителя на неделю!

— Знаю, это очень дорого, — вздохнула Катара. — Но мы хорошо ухаживаем за своими животными.

— Это сразу видно, — поддакнул он, гадая, кого она дурачит.

— А как насчет тебя? — неожиданно поинтересовалась она. — Какова твоя жизнь там, в «цивилизованном мире»?

Она что, издевается?

Преисполненный негодования Велли едва не ринулся на защиту аристократического образа жизни, но затевать очередной спор почему-то расхотелось. Поэтому он скромно пробормотал: — Ну… ты уже знаешь, что моя семья богата. Этим, пожалуй, все сказано. До двадцати двух лет я учился, а потом стал работать в компании отца. Я исполнительный вице-президент всех операций «Маринерис Инвестмент».

— А чем занимается твоя компания?

— В основном, скупкой имущества. Недвижимость, акции, словом, все в таком роле. Покупаем дешево, продаем дорого или сдаем в аренду.

— Что такое аренда?

На этот раз Велли не сдержался.

— Аренда? — засмеялся он. — Это когда один человек продает другому право на… то есть я имею в виду…

Он осекся. Как объяснить, что такое аренда, тому, кто живет в пустыне и берет все необходимое либо у самой земли, либо у попавшихся под руку невезучих путешественников?

— Боюсь, ты найдешь это весьма искусственным понятием, — сдался он.

— А в твоей жизни есть что-то, исключающее понятие искусственного? — съязвила она.

— Разумеется, — механически выпалил он. — Куча вещей.

— Назови хоть одну.

— Ну, это проще простого. Например… например…

Он уже хотел сказать «дома», но в сравнении с лавовыми туннелями они действительно казались чем-то ненастоящим. Впрочем, как, по большей части, и еда, одежда и развлечения, предлагаемые цивилизацией. Домашние животные? В лагере племени он ничего подобного не заметил. Любимцы Велли были генетически модифицированы, как и верблюды.

Видя его бесплодные усилия привести достойный пример, Катара и Нетья ехидно хихикали, окончательно отшибая всякую способность соображать связно.

Но тут вмешался Бентли.

— Верность, дружба, забота о детях, — спокойно подсказал он.

— Что? — удивилась Катара.

— Все это не искусственные понятия. В нашем обществе, как и в вашем, они тоже существуют.

— Молодец, Бентли! — обрадовался Велли. Тот молча кивнул.

Разговор, к великому облегчению Велли, перешел на другие темы. Вопрос Катары определенно его смутил. Шли часы, а ответа так и не находилось. Зато, как ни странно, и спать совершенно не хотелось, даже без кислородной маски.

Наконец, после того как прошла целая вечность и он сумел выбросить неприятные мысли из головы, они добрались до большой воронки обрушения. Солнечное сияние струилось через крышу туннеля. Кучи булыжников образовали подобие ступенек, ведущих на поверхность. Верблюд Катары, осторожно ступая по неровной дороге, нащупывал путь к песчаным равнинам, лежавшим к северу от изрытой каньонами Ноктис Лабиринтис. Велли ехал следом, моргая от немилосердно бьющего по глазам света. Он вспомнил о кислородной маске, натянул ее, ощущая, как отросшая щетина царапает пластик, и отрегулировал поляризующие линзы.

— Это Павонис, — пояснила Катара.

К западу, на горизонте, над равниной царила гигантская вершина горы-вулкана Павонис. К северу лежала еще одна — Акреус, к югу — Арсия.

— Господи, — хрипло пробормотал Велли, — свершилось!

— Полагаю, отсюда мы спокойно доберемся до места, — заметил Бентли.

— Сколько еще осталось? — спросил Велли. Катара обвела взглядом горизонт и протянула руку.

— Если последуешь мимо этой мелкой впадины к югу — двенадцать километров. Немного больше, если выберешь кружный путь, на север, но зато там местность ровнее.

Как раз в пределах видимости от вершины Павониса в бесконечность залитого солнцем пространства протянулся тонкий волосок кабеля подъемника из алмазных волокон. Огромный обломок ледника был подвешен к грузовому судну, скользившему вниз по кабелю.

— Первая часть груза уже на пути к подножию, — объявил Велли. — Теперь нужно спешить, если мы хотим достичь финишной прямой, прежде чем лед коснется земли.

Он повернулся и протянул руку Катаре, но та не пошевелилась. Абсолютно неподвижная фигура, в плаще, с поднятым капюшоном, таинственная и непонятная…

— Спасибо за то, что помогли, — продолжал он. — И еще за… ну, словом, спасибо.

— Пусть духи камня и песка сделают легким твой путь, — ответила она.

— Может, мы еще увидимся, — нерешительно промямлил он, хотя представить не мог, при каких обстоятельствах они могут встретиться вновь. Но почему-то понимал, что сказать нужно именно это.

— Когда дует южный ветер, кто знает, что он принесет с собой? — обронила она и, кивнув, развернула верблюда. За ней последовала Нетья, тоже спешившая побыстрее оказаться дома. Обе девушки вскоре исчезли из виду.

Велли проводил их взглядом, испытывая странную неловкость. Отчего бы это? Возможно, сказывается недостаток кислорода: он впервые в жизни столь долго обходился без маски. Да, должно быть, так оно и есть.

Велли расправил плечи и обвел взглядом горизонт в поисках соперников. До цели оставалось двенадцать километров. Его собственный верблюд смог бы покрыть это расстояние за пару часов. Но это не их холеные, ухоженные, Сильные «корабли пустыни». Им оседлали старых животных со стертыми зубами и обмякшими горбами. Однако других-то нет!

Велли пустил верблюдицу медленным шагом, позволяя короткий отдых, когда той приходило в голову пощипать жалкие листочки на ободранных пустынных кустиках, росших вдоль тропы. Когда она начинала тяжело дышать, давал вдохнуть кислорода из своей маски. Медленно-медленно они плелись навстречу заходящему солнцу, к подножию Павониса.

На полпути у них кончились кислород и вода. У Велли сжалось сердце при виде кислородной маски, брошенной на красной каменистой земле, но что поделать? Без отчаянной необходимости он не мог позволить себе ни одного лишнего фунта, тем более, что на него со всех сторон надвигались огоньки, и можно побиться об заклад, все соперники находятся в гораздо лучшем состоянии, чем он с Бентли.

Оставалось утешаться тем, что по мере приближения остальных можно было отчетливо различить вызваниваемые колокольчиками ноты, среди которых он, как ни старался, не слышал визгливого лая бренчалки Гордона ЛеБрю.

Они пересекали дюну за дюной, тянувшиеся бесконечной линией с севера на юг. Переходили солончаки, слыша хруст соли под копытами верблюдов. Обогнули северный край мелкого кратера, откуда начиналась прямая дорога. Последний отрезок до подножия Павониса.

Верблюды шли, не ускоряя шага, и Велли отчаянно мечтал о Хантере. Этот гигант мог в два счета обогнать любого отцовского верблюда. Велли не смел пустить свою старушку даже легким галопом: ее и без того горячая морда была покрыта клочьями пены. Бедняга начала задыхаться.

— Недолго осталось, — утешал верблюдицу Велли, гладя жесткую шкуру. — Мы почти на месте.

Время от времени они спешивались и шли рядом с верблюдами, но долго выносить такое испытание в сильно разреженной атмосфере было не под силу даже более молодому и сильному Велли.

— Раньше мне и в голову не приходило, до чего это суровое место, — пропыхтел Велли, вскарабкавшись на верблюдицу.

— Да, окружающая среда не щадит тех, кто не позаботился запастись соответствующим снаряжением, — сухо согласился Бентли.

— Но почему кто-то предпочитает здесь жить? — поинтересовался Велли.

Слуга покачал головой:

— Не знаю, но они обитали здесь на протяжении многих поколений. Насколько мне известно, их предки на Земле были кочевниками, когда на этой самой Земле были условия для подобного образа жизни.

Велли поспешно выпрямился.

— Они поразительны, верно? Подумать только, ежедневно сражаться за жизнь с этой бесплодной планетой! Иногда…

Ему искренне хотелось выразить свое восхищение. Как, должно быть, волнующе — всеми правдами и неправдами изворачиваться, добывая средства к существованию! Он пытался признаться Бентли в том, чего никогда не смел произнести вслух: что, работая в инвестиционной фирме отца, так и не узнает всей меры собственных способностей. Но, как напомнил Бентли, семья требовала от него преданности. Совсем как племя Катары. Значит, преданность — превыше всего.

— …понимаешь, я ими восхищаюсь. Действительно восхищаюсь. До ушей донеслось звяканье колокольчиков.

— Слышишь? — всполошился Велли. — Они нас нагоняют. Поднажми. Уже недалеко.

Он хлестнул верблюда кнутом, но вместо того, чтобы прибавить шаг, животное застонало и опустилось в мягкий красный песок. Первым порывом Велли было заставить его подняться, но при виде потухших глаз и висевшей клочьями шерсти он решил обращаться с беднягой помягче. Может, именно так и поступали женщины?

Соскользнув со спины верблюдицы, Велли принялся гладить ее по голове.

— Прости, что втянул тебя в это, мне и вправду жаль. Но мы почта добрались. Один короткий переход — и ты получишь всю воду, которую сможешь выпить. И лучшее сено на всей планете.

Животное снова застонало. Велли сошел с тропы, сорвал веточку с колючего куста и предложил ей. Мало-помалу он уговорил верблюдицу встать. Зато скотинка Бентли не собиралась делать ни шагу дальше. Верблюдица повалилась на песок, закрыв глаза и тяжело дыша,

— Продолжайте путь, — решительно велел слуга. — Рано или поздно я вас догоню.

— Я скажу отцу, чтобы прислал кого-нибудь за тобой, — пообещал Велли, поворачивая верблюда мордой к Павонису, и стал взбираться на последнюю дюну, с которой открывался прекрасный вид на панораму гонок. Усеянная галькой равнина вела прямо к подножию вулкана. Он уже мог разглядеть цвета семьи на финишной прямой. Ярко освещенные вездеходы, окрашенные в цвета знатных родов, ожидали участников гонок. Вездеход короля, размерами превосходящий остальные, сверкал пурпурными и золотыми фонарями. Зеленый с голубым вездеход отца стоял чуть подальше к северу. Интересно, стоит ли отец у окна, то и дело поднося к глазам бинокль, всматриваясь в сгущавшиеся сумерки. Жаль, у Велли не осталось фонаря, чтобы посигналить.

На дальнем конце равнины показались верблюжьи караваны. Велли узнал Радклиффа, плетущегося по южной дороге. Вполне предсказуемый зануда, этот Радклифф. Долгий, но достаточно безопасный путь, с обходом всех каньонов. Он никогда не наверстает потерянного времени. Монтгомери выбрал северный маршрут и с тем же результатом.

Гарольд, Эдмунд и Гилберт несколько километров шли голова в голову, но быстро обгоняли друг друга. Ни слуху, ни духу от ЛеБрю, если только вон та световая точка далеко позади, в паутине каньонов — не фонарь его каравана.

— Ну что же, — сказал он верблюдице, — покажем этим школярам, на что способен настоящий житель пустыни.

Он послал животное вперед, и большие плоские копыта соскользнули с песчаной дюны, чтобы проложить цепочку следов по щебню к финишной черте.

Последний отрезок оказался самым трудным, особенно без кислородной маски. Велли пытался сохранять равномерный ритм. И даже сполз с верблюдицы, чтобы пощадить ее перед решающим рывком. То и дело перехватывало горло, кружилась голова, так что приходилось, тяжело дыша, прислоняться к ободранному боку животного… Немного придя в себя, он снова брал поводья и продолжал брести вперед, Во рту пересохло, губы потрескались. Живот скручивало тошнотными спазмами. Но Велли упрямо продолжал переставлять ноги.

Казалось, прошла целая вечность. И все это время, все эти бесконечные часы человек и животное дружно ковыляли вперед. Неужели финишную черту отодвинули?! Впрочем, неважно. Велли сосредоточился, взял себя в руки и продолжал идти, незаметно для себя замедляя шаг. Перед глазами все плыло. Наконец верблюдица споткнулась, обмякла и больше не поднялась. В пересохшем рту не осталось слов, чтобы уговорить ее подняться. Тогда Велли просто оставил ее и поплелся дальше. Звуки становились громче, сталкивались, мешались, теряли смысл. Нет, погодите, это колокольчики! Кто-то его обгоняет!

Велли задыхался, из последних сил стараясь заставить себя продолжать путь, идти по прямой, сохранить остатки сознания.

И ковылял вперед. Вулкан подернулся сероватой дымкой.

Камни то и дело норовили подвернуться под ноги. Один раз он упал, ободрав колено, но все-таки встал, хотя идти почти не мог: нога горела, как в огне.

И все же что-то мешало ему сдаться. Может, тот женский голос, который эхом отдавался в голове: «возможно, в тебе кроется куда больше возможностей, чем кажется на первый взгляд». Что же, возможно, так оно и есть, и Катара права.

Его шатнуло в сторону, й он едва удержался от очередного падения. Вперед, вперед! Продолжай идти. Не отключись.

Не останавливайся.

Шаг за шагом он двигался все дальше, к цели, которой больше не видел.

И пришел в себя много-много позже. Лежа на мягкой постели. В вену была воткнута игла капельницы, из прозрачных пакетов которой подавался дающий жизнь физиологический раствор.

— Бентли, — прошептал он растрескавшимися губами. Незнакомая молодая женщина погладила его по руке.

— Отдыхайте, молодой сэр. Вы прошли через тяжкое испытание. Велли поднял глаза на сиделку.

— Верблюд Бентли не хотел вставать, — прохрипел он. — Пусть отец пошлет кого-нибудь за Бентли. Он недалеко.

— Вот как? Ах, да, разумеется.

Женщина поднялась, согласно кивнула и вышла, но вскоре вернулась вместе с Уинтроцом Магнусом Веллингтоном II.

— Наконец-то очнулся, — заметил отец, подходя к кровати. — Не слишком хорошее время ты показал на этих скачках. А Бентли где? С верблюдами?

— Ты послал за ним?

— Да, да, мы его не оставим. Но почему ты шел пешком? Что стряслось с моими верблюдами?

— Я дошел до финиша?

— До финиша? Ты победил! Обогнал Эдмунда Корнуолла метров на двадцать. Ковылял как заведенный, пока не пересек черту. Я уж и не думал, что ты доползешь: остальные мчались во весь опор, а ты казался скорее мертвым, чем живым. Судьи были совершенно сбиты с толку, когда ты явился на своих двоих.

— У меня была верблюдица… почти до самого конца… она оправилась?

— Эта грязная скотина? Я велел ее пристрелить.

— Ты пристрелил мое животное?! — рявкнул Велли, вскакивая.

— О, не будь идиотом, — бросил отец. — Она и так была полудохлой. Хорошо еще, что это не дорогая особь, иначе бы нам не расплатиться до скончания века: дурное обращение с животными и тому подобное. Кстати, а где они? Мои «корабли пустыни»?

— Они потеряны, — признался Велли, снова откидываясь на подушки. — Злой умысел. Гнусная интрига. Нападение.

— Что?! Мои «корабли пустыни»? Кто это сделал? Где?!

Велли, не отвечая, устроился поудобнее и закрыл глаза, притворяясь спящим.

Немного погодя вошел доктор, проверил приборы и объявил, что пациент определенно находится на пути к выздоровлению, после чего долго обсуждал с отцом Велли опасения и сомнения судей, не решавшихся присудить награду истинному победителю.

— Им лучше поскорее определиться, — зловеще произнес Магнус. — Мой сын первым достиг финишной черты, причем, должен заметить, несмотря на чей-то злой умысел..

— Да, но он ехал на чужом верблюде, — возразил доктор. — Судьи хотят знать, кто ему помогал.

— Он Веллингтон! — прогремел Магнус. — И сам себе помог! Кроме того, вы плохо знаете устав гонок! В параграфе семьдесят третьем раздела пятого настоятельно подчеркивается, что участник при определенных условиях может…

Они вышли в коридор, и закрывшаяся дверь милосердно отсекла конец тирады. Велли лежал неподвижно, думая о стычках из-за правил и формальностей, ставших следствием его возвращения.

«Я едва не погиб, — думал он, — а им абсолютно наплевать». Правда, капельницу все же поставили.

Велли оглядел пакет с раствором, содержащий вдвое больше жидкости, чем было получено им от клана Катары за все время пребывания в туннеле.

Еще день ушел на то, чтобы собрать всех участников гонок, сочившихся в лагерь тонким ручейком. Последним, как отметил Велли, прибыл ЛеБрю. Прием, оказанный ему семьей, был поистине ледяным, хотя Велли постарался выразить соболезнования по поводу столь жестокой неудачи.

Позже он услышал, как мать препирается в коридоре с Вики. Похоже, помолвка к этому времени была разорвана, и Вики вообще отказывалась разговаривать с бывшим женихом. Все же история с розыгрышем в туннеле явно не пришлась ей по вкусу.

— Ты! — накинулась она на брата, стоя в дверях палаты. — Ты… задница!

Велли улыбнулся.

— Именно это ты сказала, когда уперлась в тупик?

Вики отвернулась и вылетела в коридор, провожаемая его громким смехом.

После отдыха и капельниц он почти пришел в себя. И вечером даже отправился на банкет, устроенный в гигантской фиолетовой надувной камере, установленной перед королевским вездеходом. Крошечное солнце выстреливало сверкающие оранжевые вымпелы в небо все то время, пока он шел — без кислородной маски — по пыльной дороге к камере. Шагал, глубоко дыша, втягивая носом запахи ржаво-красного марсианского песка, верблюжьего пота, смазки вездеходов и других механизмов. И чувствовал себя живым.

Этой ночью он сидел по правую руку от короля, за необъятным, покрытым скатертями столом, установленным на мягких, толстых коврах. Трон победителя уступал роскошью лишь королевскому и был сделан из настоящего дерева.

Когда все собрались, король торжественно вручил награду Велли, надев на его шею ожерелье из водяных колец в форме Сатурна. Кольца были шириной с ладонь. Переливающиеся серебром полоски косым овалом окружали желто-оранжевые шарики: именно так виделась эта планета с Марса. Все двенадцать колец соединялись в цепь, которую Велли пришлось дважды обмотать вокруг шеи, чтобы не свисала до колен. Пока он благодарил короля за честь, появились слуги и наполнили хрустальные бокалы осколками первой глыбы сатурнианского льда, спущенного подъемником. И все знатные семейства подняли за победителя бокалы с привезенной за миллиарды километров водой, возраст которой насчитывал четыре миллиарда лет.

Потом и верблюды получили свою долю. Велли улыбнулся, услышав, как они ревут под стенами надувных камер, когда слуги наполняли водопойные колоды.

Веселье разгоралось. Гости пили старое красное вино, заедая его густым томатным супом из отделанных золотом мисок. Слуги убирали посуду и приносили новые блюда: вареную рыбу, салат и хрустальные чаши с тонко нарезанными ломтиками манго. На каждую тарелку была положена ложка дикого риса. Велли от души наслаждался пиром. Но при этом впервые в жизни поражался количеству воды, которое потребовалось, чтобы вырастить столько зелени.

За этот вечер ему пришлось бесконечно повторять историю своих приключений, разумеется, в тщательно отредактированном варианте. К тому времени, как подали десерт, он совершенно охрип и взмолился о пощаде.

Преисполненный тихой гордости отец сидел рядом с герцогом Ромни. Сияющая мать — возле герцогини Блессингтон. Вики, устроившаяся почти в самом конце стола, мрачно хмурилась, пытаясь, однако, вести светскую беседу со старым бароном Пипинтотгом.

Гордона ЛеБрю нигде не было видно.

После ужина гости перешли в смежную надувную камеру, где королевский оркестр давал концерт. Велли не терпелось убраться, но этикет повелевал победителю оставаться до конца. Однако он все время поглядывал в окно, на крошечные марсианские луны, низко висевшие над темными дюнами.

Они где-то там. В пещере. Живут своей жизнью.

Он никогда больше не увидит их.

Этой ночью он долго не мог заснуть. И даже не ложился. Сидел у окна спальни фамильного двухэтажного вездехода и смотрел вдаль. Потом встал, прошел в гостиную и снял ожерелье из водяных колец с крючка для наград. Каждая из этих переливающихся моделей Сатурна давала право на получение не тысячи галлонов, как обычные Кольца карманного размера, а сотни тысяч.

Он бесшумно отстегнул и фамильное водяное кольцо, потом все же передумал и снова повесил его на место. Вернул на крюк награду, вернулся в спальню и крепко уснул.

Наутро его разбудила беготня слуг, готовивших вездеход к возвращению домой. Чисто выбритый и безупречно одетый Бентли суетился вместе с остальными.

Но Велли, еще не готовый покончить с приключениями, натянул свежий комбинезон для верховой езды.

— Доброе утро, Бентли, — приветствовал он, садясь за стол, где уже был накрыт завтрак.

— Сэр, — склонил голову Бентли, ставя перед ним стакан с апельсиновым соком.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила мать Велли, поднимая глаза от утренней газеты.

— Уже лучше, — улыбнулся Велли.

— Вот и хорошо, — кивнула мать, возвращаясь к газете.

Вики вообще не показывалась. Отец появился только к концу завтрака.

— Я уведомил власти о пропаже верблюдов, — объявил он. — Если они появятся на рынке, нам сразу сообщат. Не удивлюсь, если ЛеБрю попытается в последний раз на нас нажиться.

Велли кашлянул.

— Отец! Насчет этих верблюдов…

— О, они найдутся. Помяни мои слова, — отмахнулся отец. — Кстати, я тут все думал: до чего же здорово иметь в доме новую награду! Долго мне пришлось ждать такой радости. Нет, в самом деле, столько лет без победителя!

— Верно, — согласился Велли, вставая и снимая с крюка ожерелье.

— Не стоит слишком часто вертеть его в руках, дорогой. Серебро потемнеет, — остерегла мать.

— Десять процентов с каждой семьи, — протянул Велли. — Уйма воды.

— Вздор, — хмыкнул отец. — Какая там уйма! Совет «Терраформирования» облагает нас зверскими налогами. Уж поверь, мы платим вдвое больше этого ничтожного количества.

— На этой воде может продержаться целый народ, — продолжал Велли.

— И что? — пожал плечами отец, намазывая тост маслом.

Велли расстегнул один из своих объемистых карманов, и осторожно, звено за звеном, уложил туда цепь.

— Немедленно повесь обратно! — вскинулась мать.

— Нет. Для вас это означает всего лишь престиж, не более того. Предмет родительского тщеславия. Так и будет вечно висеть на стене, собирая пыль. Но для некоторых людей вода — это вопрос жизни и смерти.

— Не будь кретином! — рявкнул отец. — Мы заслужили его и теперь имеем право использовать, как пожелаем.

— Я заслужил его, — уточнил Велли. — И едва не расплатился собственной жизнью. Если это так важно для вас, в будущем году я выиграю еще одно, но это принадлежит кое-кому другому. — И вышел из комнаты, крикнув на ходу: — Бентли! Оседлай мне верблюда!

— Нет! — зарычал отец. — Бентли, попробуй сделать хоть шаг, и будешь немедленно уволен!

Велли оглянулся. В дальнем конце комнаты, среди остальных слуг, неподвижно стоял Бентли. Очевидно, он не собирался лишаться места и слишком хорошо держал нос по ветру.

— Прости, старина, — вздохнул Велли. — Не хотел ставить тебя в неловкое положение. Я вполне способен сам оседлать верблюда.

Эта неожиданная мысль вызвала улыбку на губах. Он действительно вполне способен оседлать верблюда без помощи слуги. И не только это. Он умеет делать многое, возможно, куда больше, чем предполагал. И знал человека, который поможет ему определить, до какого предела простираются эти его способности.

Велли открыл дверь для слуг и выступил наружу. В бескрайние просторы Марса.