Моя судьба [Ники Лауда] (fb2) читать постранично, страница - 3

видно будущего чемпиона мира, по крайней мере, Дракслер так считал. В четыре часа утра, на полном ходу по венской Хеенштрассе, я наехал на обледеневшую часть моста, и машина боком ударилась о высокий бордюр. При этом подломились левые колеса, все было погнуто и побито.

Отец Дракслера был большим человеком, и для его сына и меня дело грозило обернуться огромными неприятностями. Петер нашел решение: «Если ты быстренько купишь машину, то он ничего не заметит».

Прямо с Хеенштрассе я поехал на квартиру моей бабушки, вытащил ее из постели и сказал: я только что разбил машину, это обойдется в 38 000 шиллингов, и если я не заплачу, то отправлюсь в тюрьму. Бабушка оделась, поехала вместе со мной в банк и выдала мне тридцать восемь кусков. С ними я появился перед господином Дракслером и сказал: «Пожалуйста, я бы хотел купить вашу машину».

Внезапно я стал владельцем двух машин: старого VW и разбитого Mini. Я продал «Жука» и потратил деньги на ремонт Mini. В то время был некий Фриц Баумгартнер, король Mini и заметная фигура в австрийском автоспорте. В «Autorevue» он поместил объявление о продаже своего Mini S в спортивном исполнении. И вот я, без работы, без школы, вообще без ничего, отправился в Баден, где стояла машина, чтобы ее посмотреть: темно-синий гоночный Mini без мотора. Баумгартнер увидел, как я ходил вокруг машины, и спустился, чтобы поздороваться. Для меня он был как господь бог. Каким-то образом мы подружились, и однажды он приехал ко мне в гости, посмотрел на дом моих родителей, и у него глаза полезли на лоб. Это его убедило, что со мной можно иметь дело. В гараже моих родителей мы вместе установили гоночный мотор и договорились: он отдает мне гоночный Mini, а я ему отремонтированный дорожный Mini плюс 15 000 шиллингов, которые на тот момент я, конечно, мог только остаться должен.

Вот так за самое короткое время я из полного нуля сделал гоночный автомобиль: из ничего возникла матура, из аттестата возник VW, из VW возник Mini, а из Mini возник слегка обремененный долгами гоночный Mini. Дома, конечно же, заметили, что я в гараже работал над гоночной машиной, но я им сказал, что занимаюсь этим из чисто технического интереса, и меня интересуют только инженерные аспекты. Мне пришлось пообещать, что не буду участвовать в гонках.

Пару дней спустя, 15 апреля 1968 года, должна была состояться моя первая гонка, и я в сопровождении своего нового друга отправился в Мюльлакен в Верхней Австрии. Это была горная гонка, и в первом заезде я придерживался рекомендованного мне Баумгартнером ограничения числа оборотов в 9000, убрал ногу с педали газа и занял третье место. Я сказал, что произошло с газом, и он посоветовал на короткое время перекрутить мотор. Так я и сделал, выиграл второй заезд, но в общем зачете занял только второе место.

Между делом Баумгартнера начали мучить угрызения совести, или, может, он испугался за оставшиеся 15 000 шиллингов. В общем, он пошел к моему отцу и рассказал ему, что я проехал мою первую гонку, что я очень талантлив и что, ради бога, он должен помешать мне участвовать в следующей. Это горная гонка в Добраче, очень сложная, этап чемпионата Европы с опасными поворотами и глубокими обрывами — от этого меня надо уберечь. Таким образом, Фриц Баумгартнер изобразил из себя заботливого друга и, вероятно, получил свои пятнадцать тысяч. Подозреваю, что отец ему их заплатил.

Отец устроил мне дикий разнос и пришел в ужас от моей лжи. Всем своим авторитетом он приказал мне не стартовать в Добраче и мне почти не на что было надеяться.

Ситуация, в которой я оказался, была абсурдной и смешной одновременно. У меня больше не было личной машины, будучи гордым девятнадцатилетним парнем, я должен был возить свою подругу на трамвае, при этом я имел гоночную машину без номеров в гараже, а в гонках участвовать не мог.

Проанализировав ситуацию, я решил: чему быть, того не миновать — 28 апреля я буду стартовать в Добраче. Один школьный друг одолжил мне отцовский BMW V8 с прицепом, еще один друг дал мне 3000 шиллингов на бензин, посреди ночи я выкатил из гаража свой Mini и погрузил его. Таким образом, мы с моей подругой Урсулой Пишигер появились в Добраче. Сначала машина работала с перебоями и ужасно плевалась, но механик еще одного моего друга настроил мотор, и я легко выиграл в своем классе.

Когда я вернулся домой, отец уже обо всем знал из газет. Он сказал, что теперь с него хватит. Как только я смог себе позволить, то выехал из родительского дома и поселился вместе с моей девушкой Мариеллой Райнингхауз в Зальцбурге.

Отношения с моим отцом пришли в норму только много лет спустя, когда я уже с успехом ездил в Формуле 1 и он, наконец, понял, что ничего не сможет изменить. Незадолго до его смерти у нас даже были очень сердечные отношения. С моей матерью и бабушкой, которая тогда выручила меня из большой беды, я до сих пор дружен, хотя и видимся мы редко. О моем деде, старом патриархе, речь еще впереди.

Иногда меня спрашивают, почему я так твердо вбил себе в голову, что стану гонщиком. Я не знаю. Просто так