Эти странные бельгийцы [Энтони Мейсон] (fb2) читать постранично, страница - 2

Бельгии, в отличие от других относительно недавно возникших государств, скажем, Германии и Италии, нет единого языка межнационального общения. Здесь говорят в основном на французском и фламандском (или, точнее, голландском). И вот в споре между этими двумя языками у бельгийцев и проявляется чувство национального самосознания.

Типичный бельгиец — это человек среднего достатка, довольный своей жизнью, только, быть может, несколько уставший от пребывания в уютном семейном гнездышке, от ломящихся под потребительскими товарами магазинных полок, от изобилия вкусной и здоровой пищи. Но за внешне спокойным фасадом в стране, гордящейся отсутствием всяких проявлений национализма, две говорящие на разных языках группы разделены непримиримой враждой.

В 90-е годы Бельгия, по существу, превратилась в федерацию из двух союзных государств: Фландрии, говорящей на голландском языке, и франкоязычной Валлонии. Единственное, что их связывает, так это общее правительство да столица — невесть как уцелевший посреди Фландрии город с преимущественно франкоязычным населением.

"Нет больше бельгийцев, — слышен повсюду жалобный стон. — Есть только валлоны и фламандцы". Нынешних националистов горячо волнует судьба не Бельгии в целом, а Фландрии или Валлонии. Бурлящие внутри чувства выплескиваются наружу, и фламандцы с валлонами, особенно в тех краях, где эти общины живут бок о бок, ни за что ни про что дерут друг другу чубы. Сцепившиеся и пытающиеся выцарапать друг другу глаза петух (эмблема Валлонии) и лев (эмблема Фландрии) — вот, пожалуй, самая верная картина того, что происходит в стране. Порой сама будущность Бельгии затягивается туманной дымкой. "Мы единственная страна, задающаяся вопросом, а существует ли она", — заявляет бельгийский поэт Даниель де Брюкер. Часто можно услышать, что нацию связывают воедино лишь две тонкие нити: королевская семья да "Красные дьяволы" (национальная сборная по футболу).

Фразу: "Я бельгиец" (когда кто-то объясняет, что он не валлон или фламандец), — ныне воспринимают чуть ли не как политическую декларацию, настолько она затаскана политическими интриганами с обеих сторон, пытающимися по принципу "разделяй и властвуй" заработать себе очки на внутригосударственной вражде. Наклейки на легковых машинах "Ве1gе, еt fier dе l'еtrе" ("Ты, бельгиец, и гордись этим"), — вовсе не отчаянная попытка стряхнуть с себя печать проклятия, а материальное выражение желания сохранить целостность бельгийской нации.

Какими бельгийцы видят себя

Бельгийцы охотно, даже слишком, признают собственную ущербность как нации. Послушать их, так Бельгия — всего лишь крошечная равнинная страна. На самом деле не такая уж она маленькая, да и не такая уж равнинная. Кажется, что бельгийцы не ждут в свой адрес ничего, кроме оскорблений. Даже Леопольд II, прославленный король бельгийцев, покоритель Конго, как-то походя обронил облетевшую потом весь мир фразу о своих подданных: "Petit pays, petit gens" ("Маленькая страна, мелкие людишки").

Несмотря на то, что в последнее время о бельгийцах было сказано и написано много хорошего, меланхолия и неуверенность в себе не покидает их. Они полны самых благих намерений, но им постоянно что-то мешает: то война, то экономические неурядицы, то нездоровье, то коррупция среди политиков, то фламандцы, то валлоны, то французы… или просто то, что они бельгийцы.

Бельгийский модельер Дрис ван Нотен был потрясен до глубины души, обнаружив, что почти любая вещь с ярлыком "Сделано в Бельгии" принимается всемирно известными законодателями моды на ура. Жители Бельгии поголовно убеждены, что их родина не заслуживает столь лестной оценки.

Многие местные жители, если их спросить, не преминут заметить, что они отнюдь не бельгийцы. Они в первую голову фламандцы, валлоны или фламандо-валлоны и лишь во вторую бельгийцы. Стоит, к примеру, уроженцу Фландрии прославиться на весь мир, и его земляки тут же заговорят о нем как о великом фламандце, приобретшего же мировую известность валлона они попросту назовут великим бельгийцем.

Какими фламандцы видят себя

Фламандцы считают себя трудолюбивыми, честными и надежными людьми. Взгляните на Брюгге, Гент и Антверпен, эту величественную троицу городов, на их великолепные соборы и изумительные собрания картин Яна ван Эйка, Дирка Баутса, Рубенса, Якоба Йорданса и ван Дейка. В былые времена это были мощные города-государства. Впрочем, они до сих пор упиваются собственным величием, а тамошние магистратуры пользуются широкой, доставшейся в наследство от прошлого автономией.

Сегодня фламандцы вовсю задирают перед соседями нос: на небосвод восходит их звезда. Наконец-то и на их улицу после многовековых обид от франкоязычных бельгийцев пришел праздник.

Последним просто изменила удача. Существующие в Валлонии издавна предприятия тяжелой промышленности пришли в упадок, а во Фландрии благодаря буму в легкой промышленности и удобному расположению портов наступила эра