Запойное чтиво [Андрей Георгиевич Никулин] (fb2) читать онлайн

ОБЩАГА

(1984г.)

- А интересная у неё манера спать. Положит голову тебе на грудь, а ногу забрасывает аж на живот, - Игорь продолжал что-то усиленно искать на захламлённом столе, и сказал это увидав, что Иван лежит на кровати уже с открытыми глазами. До Ивана не сразу дошёл смысл фразы, но когда он понял, о чём сказал его друг, то показалось, что его словно обдали кипятком - горячая волна окатила с ног до головы. И причиной этому было не зверское похмелье, просто ему стало ясно, что именно вчера произошло.

- А ты же знаешь, что я не люблю с бабой всю ночь спать, вот и пришлось под утро сюда тащиться, - продолжил, как ни в чём не бывало Игорь, и, наконец- то, найдя более-менее целую сигарету, закурил, плюхнувшись обратно на свою койку. Иван со стоном перевернулся лицом к стене. Ему хотелось умереть. Кто та «баба», которая не давала его другу спать, он хорошо представлял. Его стон Игорь воспринял по-своему.

- Что, хреново, друган? Что-то ты вчера быстро окосел. Говорил я тебе «не пей портвейн», а ты всё подряд херачил – вот и результат. Ничего, сейчас пойдём в «Русскую кухню», выпьем минералочки, поедим соляночки – сразу полегчает!

Вдруг заиграл будильник в электронных часах Ивана. «Какого хера я поставил будильник, зачем мне надо было встать в 8 утра? Неужели он ничего не понимает? Или специально меня травит? Ну, всё надо встать и пойти умыться», - мысли в голове путались. Иван откинул тонкое общаговское одеяло, с трудом сел на кровати, и, нащупав свои кроссовки, стал обуваться. Прежде чем заснуть вчера он даже не разделся, упал прямо в джинсах и майке. «Зато одеваться не надо», - усмехнулся про себя Иван.

- Чай будем пить, или сразу пойдём? – Игорь тоже вскочил с кровати, сладко потягиваясь. Его крепкий и сильный член довольно топорщился под длинными семейными трусами в цветочек. «Сука!» - подумал Иван.

- Я сейчас умоюсь, и пойдём, - захватив с собой общежитское вафельное полотенце непервой свежести, Иван вышел в коридор.

 Мужская туалетная комната общежития студентов – механиков, которая одновременно служила и курилкой, по утрам представляла собой жалкое зрелище. Особенно впечатляло увиденное в те времена, когда у обитателей общаги были деньги. А сейчас, осенью, когда одни приехали с практики, другие из стройотрядов, а первокурсники просто из дома – деньги водились у всех, и по сему гулянки и всевозможные празднования случались каждый вечер. А утром многострадальный туалет походил на бордель после пожара и потопа одновременно. На трёх из пяти раковин были сорваны краны, и из них весело журчала вода. Ведро, приспособленное под пепельницу, было перевёрнуто и по всему полу валялись окурки. Из пяти кабинок по назначению можно было использовать только три: в одной унитаз был забит, в другой просто расколот, а на двух двери были сорваны с петель. Осторожно переступив, разлившуюся прямо перед входом лужу толи воды, толи мочи, Иван зашёл в одну из кабинок, чтобы отлить. В унитазе по соседству плавали использованный презерватив и клочок окровавленной ваты. «Затычка» не произвела на Ивана никакого впечатления, видно, где-то у соседей ночует девушка, состояние здоровья которой явно не располагало к сексу, а вот гондон удивил. В первой половине 80-ых использование мужчиной презерватива было такой же диковиной, как и применение, женщиной, в критические дни, прокладки или тампона. Но это не вина их, а беда. Иван, пытаясь смыть своей струей, эти атрибуты половой жизни общаги, думал «как ему теперь быть». Как ему себя вести с другом, который переспал сегодня ночью с его девушкой.

Игорь вёл себя очень непосредственно, и никакой вины явно за собой не чувствовал. Да и с чего бы вдруг! Ведь это только в воспалённом мозгу Ивана Ира была «его девушкой». Она и сама об этом не подозревала наверняка. В их компании процветали свободные нравы – « с кем ночь застала, с тем и ложись». Их было трое парней и трое девушек. Сошлись они где-то на втором курсе, и поначалу всё ограничивалось просто совместными пьянками. И у тех, и у других были и другие компании, но так получалось, что чаще они веселились вместе. Рано или поздно разгульная жизнь должна была закончиться сексом. Первыми в постели оказались Ира и третий из друзей - гуляк Толик. Тогда это событие мало кого затронуло, в том числе и Ивана. Ну, трахнулись, и трахнулись – дело то житейское. Иван, только иронично посетовал, что «вот, мол, он, Ирку настраивал, подготавливал почву так сказать, а Толян воспользовался». Посмеялись, выпили и забыли. И потом как бы всё пошло по плану, по тому плану роли, в котором были давно уже распределены: Толик стал трахаться с девочкой Ингой, Игорь с девочкой – Настей, а Иван…, а вот Иван по уши влюбился в девочку Иру. Ни кто об этом не знал. Разговоры о любви в среде студентов – механиков не приветствовались. И вот теперь Иван стоял перед вонючим унитазом в туалетной кабинке, и ком подкатывал к горлу. Слёзы душили его, Иван судорожно сглотнул, не давая себе заплакать. Он представил голую Ирку. «Девочка моя, как же ты могла…» Член вдруг начал напрягаться. Рука привычно начала гладить головку, а потом, когда хуй полностью принял боевую готовность, Иван стал мастурбировать. Слёзы полились ручьём, спазм перехватывал дыхание, одна рука яростно старалась довести дело до конца, а второй он упирался в обшарпанную стенку кабинки с рисунками на сексуальную тему.

- Вот, блядь, срачь то устроили! – кто-то тоже решил посетить места общего пользования.

Иван быстро засунул член в джинсы, вытер мокрое от слёз лицо, и, дёрнув за ручку сливного бачка, вышел из кабинки. Незнакомый парень, усевшись на подоконник, курил и рассматривал свою тапочку, держа её в руках.

- Нассали прямо на пол, - понюхав подошву тапочки, и брезгливо поморщившись, определил он.

Иван подошёл к раковине, открыл воду и стал умываться. Зубной щётки в общаге он так и не заимел, так что зубы пришлось чистить просто пальцем. Иван тщательно прополоскал горло, пригладил волосы и, посмотрев на полотенце, которым вполне вероятно и член, после секса обтирали, о чём говорили пятна жёлтого цвета, пользоваться им не стал. За всеми манипуляциями Ивана внимательно наблюдал парень со своего подоконника.

- Друг, ты ширинку то застегни, - осклабился он, и точным выстрелом послал бычёк в соседнюю от Ивана раковину.

- Спасибо. Что-то башка с похмела не варит, - Иван застегнул зиппер на джинсах и улыбнулся. Улыбка получилась вымученной.

- Да-а! Мы тоже вчера погуляли не слабо. Ты не знаешь, «Источник» соскольки открывается? Пивка охота…

- С семи, - и Иван пошёл к выходу, стараясь не вступить в лужу мочи у двери. Деревенское «соскольки» выдавало жителя общаги - первокурсника. После пары лет учёбы иногородние в основном начинали правильно говорить.

«Буду делать вид, что мне наплевать», - подумал Иван, открывая дверь в комнату, где его ждал лучший друг.

- Так ты с Иркой трахнулся, а? – голос звучал неестественно, и Иван намеренно закашлялся.

- Ну, так ты с Ингой пошёл, я и подумал, почему бы и нет? Ирка напилась, а когда все заснули я, и пристроился. Чего добру то пропадать? – Игорь как всегда хотел показаться циником больше, чем был сам на самом деле. Такая вот защитная реакция на вопросы секса, реакция не опытного пацана. «Значит, эта дура опять напилась. А Игорёк - и тут как тут».

- Инга меня попросила, что бы я позвонил её другу, Лёхи. Там могла подойти жена, и нужен был «мужской голос». Мы спустились вниз, и проторчали у телефона с полчаса, наверное, занято всё время было. А потом зашли к девкам в комнату и накатили по стакану самогона, который Инга из дома привезла. Ей то хоть бы хны, а я целый день не жрал, да и не спали всю ночь до этого – вот меня и растащило. Инга еле меня довела до койки. Даже раздеться не смог. А ты говоришь: «С Ингой ушёл»…

- Ну, вот я и говорю, что любишь ты мешать напитки, - голос Игоря явно выдавал смущение, но он быстро справился с этим.

- Ну, что, пошли? – Игорь как всегда немного повертелся перед зеркалом, проверяя, хорошо ли на нём сидят недавно купленные у фарцовщиков джинсы. Иван натянул джемпер, проверил наличие денег в кармане и вслед за Игорем вышел из комнаты. Запирать дверь они не стали, да это и не было принято в общаге. Что можно было взять в комнате у студентов, разве что пустые бутылки, да грязную посуду. «Только бы никого не встретить по дороге», - повторял про себя как заклинание Иван, идя быстрым шагом по коридору этажа. Но общага, гулявшая до утра, ещё спала. И за одной из дверей спала его непутёвая любовь - весёлая и красивая девочка Ира.

Двое молодых балбеса, подгоняемые похмельем, галопом спускались по широкой лестнице, но на последнем пролёте были остановлены старейшиной общежитских вахтёров, дядей Сашей, только что заступившим на дежурство.

- Опять Никитин в общежитии ночевал. Чего тебе дома то не живётся? – увидав Ивана, неприменул остановить друзей старый цербер.

- И где твой студенческий? – дядя Саша стал шарить рукой по столу, где оставляли документы «гости» общаги.

- Так вчера и на вахте то никого не было, когда он заходил. Расслабились ваши товарищи,- Игорь сделал недоумённые глаза, подмигнув Ивану.

- Опять, наверное, у девок ночевали. Вот я доложу в деканат! – бурчал старый вахтёр.

- Давайте мы вам лучше пивка купим! – и парни уже выбегали на улицу.

Начало октября выдалось на редкость тёплым и сухим. Не по-осеннему яркое солнце пыталось даже греть, лёгкий ветерок раскачивал уже жёлто-красные листья деревьев. Было свежо и легко дышалось, особенно после душной, пропахшей перегаром и сигаретными окурками, комнаты в общаге. Ребята свернули в проходной двор и быстрым шагом направились в сторону находившейся неподалёку кафешки, в которую студенты захаживали, только когда в карманах денег было достаточно. В противном случае пришлось бы ограничиться общежитской столовой.

Издалека друзей можно было вполне принять за братьев. Оба высокие, стройные они даже одеты были одинаково. Московский «Адидас» на ногах, узкие зады обтягивали фирменные джинсы «Монтана», только вот джемпера были разного цвета: тёмно синий у Ивана, и песочного цвета у Игоря. А вот лица, даже, несмотря на то, что этим утром они одинаково заспанные и опухшие, были у друзей-собутыльников совершенно разными. Славянская, чуть простоватая, вполне соответствующая имени внешность Ивана, и с явными признаками азиатской крови физиономия Игоря, хотя это и не мешало ему утверждать, что он - русский. Ко всему прочему у Ивана были русые, а за лето выгоревшие до блондинистости волосы, Игорь же, на контрасте – жгучий брюнет. С такими же противоположными чувствами в душе и шагали наши друзья по улице едва проснувшегося города.

Игорь что-то сбивчего рассказывал, по привычке, энергично жестикулируя руками. Он вообще легко относился к жизни, не обременяя себя ненужным, по его мнению, копанием в причинах и последствиях своих тех или иных поступков. То, что он не делал – всегда правильно, и при желании он всегда мог это доказать, благо язык у него «был подвешен», как говорится. Горячая кровь азиатских кочевников – завоевателей, не позволяла ему сомневаться в своей правоте, а тем более в отношениях с женщинами. Они всегда были для Игоря лишь инструментом для удовлетворения своих потребностей, и не только сексуальных. С таким лозунгом он пройдёт через всю жизнь.

Иван, чьи предки по всему вышли из дремучих поволжских лесов, отличался вдумчивостью и порой, чрезмерной щепетильностью в оценке своих поступков. Особенно по отношению к женщинам. Порой он слишком увлекался самокопанием. Вот и сейчас он не осуждал своего друга, равно и свою легкомысленную подружку, а занимался натуральным самоедством. Пропуская мимо ушей болтовню товарища, Иван, как всегда, искал причину случившегося в себе.

«Может, я не понравился ей как мужик? Теперь то Ирка наверняка захочет трахаться с Игорем. Я видел, какой у него здоровый член, и знаю, что он может долго ебаться». Наши друзья часто трахали своих женщин на соседних кроватях в общаге, и не только, и поэтому Иван знал всё это не понаслышке. К тому же он хорошо помнил свою первую ночь с Иркой. Чуть меньше года назад пьяная и весёлая девушка наконец-то снизошла до него. Скорее всего, ей надоели его постоянные домогательства и просящие глаза. Хочешь – бери, только отстань! А он опростоволосился, очень плохо выступил. Быстро кончил, а потом в запале полез снова и член окончательно его подвёл. Упал на полпути, и не поднялся. Девушка, скорее всего и не заметила его фиаско, так как была сильно пьяна. Его неудачу тоже частично можно оправдать тем, что мальчик был вдребадан. На утро, занимающая соседнюю койку (а дело происходило в девчачьей комнате общаги, естественно) простая сибирская деваха Инга со смехом сказала:

- А мышцА то, у тебя Никитин, слабовата…

Не понятно, что она имела в виду, то ли далеко не атлетический торс Ивана, а он как раз нерешительно вылезал из-под одеяла - очень хотелось в туалет, а девки явно не собирались покидать свои нагретые постельки, то ли его невразумительное выступление на сексуальном ринге. Конечно же, все Иркины товарки всю ночь прислушивались к их, наконец-то свершившемуся, сексу. Самое смешное, что с другими женщинами у Ивана никаких проблем не наблюдалось, даже более того, все партнёрши были очень довольны. А вот насчёт размера своего члена у Ивана с детства были комплексы. Он неохотно ходил с отцом в баню, стеснялся раздеваться при других пацанах, из-за этого долго не мог научиться плавать, ведь в бассейне надо было мыться в душе. Почти все его однолетки уже обзавелись густой растительностью на лобке, плоть на их солидных членах свободно освобождала красную головку (от усердных занятий онанизмом – мы то с вами знаем!). У блондинистого Ивана имелся только редкий пушёк, а маленький (не развитый рукоблудием) член заканчивался сморщенной кожицей. Однажды тренер в бассейне, видя, что Иван отчаянно ждет, когда его товарищи помоются, что бы проскочить в душ, подошёл к нему и негромко сказал: «Ты когда-нибудь сходи в музей и посмотри на статую Давида, например, у нас в художественном музее есть копия, и посмотри какой маленький у него хуй. А ведь его тело олицетворяет собой мужской идеал. Что думаешь, древние скульпторы дураками были? Это считалось нормально. Да, и у тебя, подрастёшь вот, тоже и хрен подрастёт. Большинству баб огромная ялда только во вред. Бабы ласку любят, и любят когда их любят. Понял, пацан! А теперь в душ!» Подтолкнув Ивана рукой, тренер сказал со смехом: «А вообще запомни народную мудрость – маленький хуёк в пизде королёк». Все эти комплексы, просто мальчишеские бредни – скажет умудрённый опытом мужчина. Так-то оно так, но как они портили нам жизнь в детстве!

- Очнись, пришли уже, - Игорь, открыв двери кафе, втолкнул, задумывавшегося Ивана, вовнутрь.

Заведение под вывеской «Русская кухня», хотя и носило громкое название «кафе», ни официантов, ни белоснежных скатертей и сервировки на столах, не имело. Это была обыкновенная совдеповская столовая с «раздаткой» и самообслуживанием. Отличие заключалось в том, что в углу, около входа имелось что-то наподобие барной стойки, где можно было купить, у вечно скучавшей «барменши» спиртное как «в разлив», так и «на вынос». Друзья взяли чистые подносы, положили на них дешёвые алюминиевые ложки и вилки и стали набирать тарелки, с едой продвигаясь по «раздатке». Заплатил Иван, он был в их компании как бы «казначеем». Игорь постоянно терял деньги, небрежно комкая купюры, засовывая в карман. Иван любил порядок во всём. Есть ему совершенно не хотелось, но он, как и друг взял себе салат из помидоров, мясную солянку, бефстроганов с рисом и клюквенный морс. Парни сели за стол, расставили блюда, а Игорь сходил к барной стойке и принёс две бутылки холодного «нарзана». С недавних пор они взяли за правило не опохмеляться по утрам, а гасить пожар в желудках ледяной минералкой. Ивану очень хотелось выпить, но он промолчал.

- Ну, сейчас пожрём…- Игорь набросился на помидорный салат. Он всегда, по общаговской привычке, ел много и жадно. Старое правило студента живущего в общежитии гласило: «есть всё, что дают – а то когда ещё представится случай!» Иван молча пил шипучий «нарзан», стараясь подавить нарастающие рвотные позывы.

- А мы ещё вчера пульку расписали, жалко Сан Саныч отрубился, а то бы я рублей десять поднял, - Игорь, закончив с салатом, принялся за солянку. Мясная солянка была фирменным блюдом в «Русской кухне». Иван, подцепив на вилку пару помидорных долек, так и не решился их съесть.

- Надо будет и тебе научиться в преферанс, а то эти мерзавцы на одну руку играют…- тут Игорь осёкся, положил ложку и пристально посмотрел на друга.

- Я смотрю, ты насчёт Ирки переживаешь? Зря. Я зуб даю, что она была не против. Ночью ладно – темно, да пьяная…можно перепутать. Но, утром она знала с кем лежит…

- Так вы и утром тоже?

- А чего? Ты ж знаешь, как с похмелья то стоит! Вставил на посошок, и пошёл к себе в комнату, – Игорь широко улыбнулся и принялся с аппетитом доедать солянку. У Ивана рвота подступила к горлу, и, зажав рукой рот, он опрометью бросился в туалет.

Поток желчи, и каких то бурых ошмётков выплеснулся в унитаз. Тело искривило судорогой, липкий, холодный пот прошиб с головы до ног. «Что ж он такое сука говорит! Неужели не понимает! А Ирка, то, блядь, какая, а?! Неужели всё равно с кем ебаться! Сука! Тварь!», - Иван уже не понимал, говорит он в слух, или это кричит в его мозгу. «Надо ехать домой, мать и так уже ищет, да и видеть никого не хочу», - умывшись, Иван пошёл обратно за стол.

- А я по 150 нам взял. Хрен с этим нашим правилом. Я смотрю тебе совсем хреново, друг. Да, и меня трясёт чего-то,- на столе стояли два гранённых стакана с водкой.

Иван сел за стол, и одним глотком выпил водку.

- А чокнуться? Ладно. Ты хоть закуси, - Игорь немного удивлённо поглядывал на товарища.

- Я домой поеду, - медленно произнёс Иван, и всё-таки отправил в рот две дольки помидоров. Сметана, которой был приправлен салат, почему-то отдавала металлическим привкусом. Зато водка, ударив сначала молотом по голове, горячей струёй стала стекать по стенкам пищевода, неся покой и умиротворение.

- Твоё здоровье, - Игорь также одним глотком управился со своим стаканом. Это был их шик - пить водку одним глотком, бывало, что и полный стакан.

- Мне вчера Вовик сказал, что меня мать с тёткой приезжали искать. Мы как раз у Сан Саныча пили, а они к тебе в комнату заходили, - Иван начинал потихоньку пьянеть.

- Ни фига себе? Ну, а Вова что?

- Сказал, что видел меня трезвым и здоровым, и что я пошёл с девушкой в кино, - и Иван криво улыбнулся.

- Молодец, землячок! Надо будет Вовану налить за сообразительность, - Игорь повеселел, видя, что Иван понемногу отходит после водки.

- Вот–вот налей, а я домой поеду. А то они меня во всесоюзный розыск объявят. Я уже вторую неделю дома не появляюсь.

Они вышли из кафе, крепко пожали друг другу руки и пошли в разные стороны. Иван на трамвайную остановку, а Игорь в магазин. Время было 10 часов, и значит, уже начали продавать водку.

 Три подружки, Ира, Инга и Настя, любили покурить и посплетничать на дальней лестнице общаги, на так называемом «красном ящике». На площадке между двумя лестничными пролётами находился пожарный щит, с неизменными багром и ведром, а под щитом располагался внушительных размеров ящик с песком. Это и было местом для курения женской половины общежития. Всё противопожарное оборудование имело ядовито-красную окраску – отсюда и «красный ящик». Подружки уже привели себя в порядок: подвели глазки и губки, сходили в туалет с пол-литровыми баночками, надо было подмыться после ночного секса, переоделись в халатики и, конечно же, похмелились. А как же без этого! Девочкам захотелось покурить, ну, и обсудить прошедшую ночь. И без этого - ни как.

Инга угостила подруг длинными коричневыми сигаретами «Мо», у неё любовником (одним из многих) был фарцовщик, который по совместительству учился в этом же институте. Девушки закурили, выпуская тонкие струйки дыма, сложив в трубочку уставшие губки.

- Ну, как тебе Игорёк? – хитро поглядывая на Иру, спросила Инга.

- Блин, вот – урод! Воспользовался, что девушка отрубилась, скотина, - по Иркиной интонации трудно было понять, серьезно она говорит или нет. Она вообще была скрытной девочкой.

- Да, ладно тебе, - Инга засмеялась низким голосом. Она и смеялась, и курила, да и пила – по-мужски.

- Я до утра думала, что с Ванькой сплю. А потом смотрю – а это Игорёк пристроился, оказывается.

- «Обернись вокруг себя – не ебёт ли кто тебя», - пропела простая сибирская деваха Инга.

- А что ты теперь Ивану скажешь? – скромно вставила маленькая Настя.

- А это пусть он со своим другом разбирается. И не хрена девушку одну оставлять, когда она напилась. Кстати, - и Ира повернулась к широко улыбающейся Инге, - а не с тобой ли он вчера ушёл, подруга?

- Да мы с ним звонить ходили. Я хотела Лёху позвать, и боялась, что жена подойдёт к телефону. Вот Ивана и позвала. А потом мы с ним самогоночки хряпнули, и мальчик поплыл. Я его еле до кровати дотащила. А ты, что ж приревновала, что ли? – Ингу явно веселило всё происшедшее этой ночью.

- Вот ещё, надо больно! – Ира сердито загасила окурок, который далее полетел в пожарное ведро.

- Не, ну, Игорёк то, как тебе? – не унималась Инга.

- Да хрен его знает, я и не поняла, - и опять было не понятно, что на самом деле думает Ира.

- А что девки, в институт то сегодня пойдём, или как? – Настя была прилежной ученицей. Она не кинула окурок, но аккуратно положила его в то же ведро.

- Да, хрен с ним. Пошли, там парни, наверное, уже пива принесли, - третий окурок импортной дамской сигареты упокоился в недрах несчастного пожарного ведра.

Девчонки дружно встали, одёрнули полы халатиков, зажатые половинками их упругих попок и, смеясь, двинулись по коридору пробуждающейся похмельной общаги.

Через полгода Иван и Ира поженились.

ДОЖДЬ

(1983г.)

Третий день над Байкалом шёл дождь. Даже не шёл, но просто стоял стеной. Было ощущение, что попытайся ты выйти на улицу и тот час упрёшься в этот нескончаемый поток холодной воды. На самом озере два дня бушевал шторм, который нам, жителям великой, но спокойной реки Волга казался чем-то неописуемым. Волны с рёвом накатывали на берег и осыпали брызгами дорогу, ведущую в порт. Шквальный ветер валил с ног. Посёлок словно вымер, затаившись и пережидая когда «священное море» утихомирится. На третий день Великое озеро успокоилось, но ливень только усилился.

Третий день наш стройотряд сидел у себя в бараке. Работать в порту было невозможно, да и не положено по технике безопасности. К тому же при погрузочно-разгрузочных работах дождь мог сильно испортить ценные народнохозяйственные грузы. Жителям Забайкалья не нужны были отсыревшая мука, расплывшийся комбикорм, слипшиеся сахарный песок и соль. Именно мы, бойцы ВССО из водного института, уже третий месяц занимались тем, что перегружали эти важные товары из железнодорожных вагонов в лихтеры для их транспортировке в отдалённые уголки Байкала. Место дислокации нашего стройотряда был посёлок-порт, с незамысловатым названием Байкал, над которым уже третий день бушевала стихия. В самом порту было пустынно, только одиноко скрипели на сильном ветру портовые краны «Гансы» и их могучий собрат «Альбатрос», а у причальной стенки, отгороженной от неспокойного озера-моря пирсом, тёрлись бортами о шканцы, натягивая швартовы, лихтеры-пенсионеры с немецкими, как и портовые краны, именами, «Клара Цеткин» и «Роза Люксембург». В порту было скучно, потому что шёл дождь, и потому что не было нас, студентов – механиков, волею судеб ставших портовыми рабочими, или докерами, если на иностранный манер. 

 И так, мы сидели по своим комнатам в деревянном бараке, который нам выделило любезное портовое начальство для житья, и играли в карты, проигравший должен был бежать в магазин за спиртным. «Сухой закон» в стройотряде был негласно отменён, в связи с метеоусловиями. В местном, единственном на весь посёлок магазине кроме питьевого спирта в «поллитровках», да буханок ржаного хлеба ничего не было. Поэтому, отправив гонца за «шилом», мы сели разыграть ещё одну партию, наказанием для неудачника было бы то, что он должен был натырить с ближайшего огорода местных жителей картошки. И вскоре Тихон оставшийся в дураках (на более интеллектуальную игру у нас не было ни желания, ни времени), чертыхаясь, нырнул в пелену дождя, держа в руке старое помятое ведро. Четверо счастливых победителей карточного турнира разлеглись по своим койкам и закурили.

 - Блин, все сигареты отсырели, - ругался Мизик, безуспешно стараясь, раскурить свой любимый «космос». Он достал из тумбочки несколько пачек с красной ракетой на этикетке, стал их вскрывать, а сигареты раскладывать возле самодельного камина. Центрального отопления в бараке не было, и когда наступил сентябрь, и ночи стали прохладными, студенты-механики, применив свои знания в электротехнике, соорудили эффективные, но очень пожароопасные обогреватели, из кирпичей и спирали.

- Если русский – то раскуришь, а дареному коню в зубы не смотрят, - мечтательно пуская кольца дыма в потолок, отозвался с соседней койки Нарик.

- Не дарённые, а ворованные – по тому и не курятся, - улыбнулся, с койки у входа Зуб.

- А у тебя, блин, не ворованные, - Мизик наконец-то раскурил неподдающуюся сигарету.

- Мы вон с Нариком и Решутом «беломора» взяли, а вам, аристократам, блядь, с фильтром подавай,- и Зуб поочерёдно ткнул пальцем в «аристократов» - в Мизика, Сан Саныча и меня.

- Какая разница что пиздить, - философски заметил самый старший из нас Саныч.

Не подумайте ради бога, что находившиеся в комнате парни были какими-то жуликами. Нет, это были простые советские студенты. Только вот во времена развитого социализма, граждане «шестой части суши» имея дело с материальными ценностями, не могли избежать соблазна воспользоваться малой толикой этих самых ценностей. Воровали, короче. Так было всегда и везде. Мы же были просто детьми своего времени. И если в процессе разгрузки вагонов мы брали немного сигарет, сахара или чая, то это не было преступлением. Ну, не покупать же всё это, в самом то деле?! В общем, вы меня поняли.

- Хорош трепаться. Вы лучше подумайте, чем закусывать будем, - я был практичным человеком, и меня очень волновал этот вопрос. Парни продолжали задумчиво курить.

- Понятно, «ни кто солдату не ответил…». Ладно, пойду к соседям, может у них что-нибудь найдётся, - загасив сигарету, я встал с койки, продавленный пружинный матрас благодарно вздохнул. В бараке было пять комнат, в которых расселились бойцы отряда, а рядом с выходом находилась комната нашего начальства, там проживали командир, комиссар, инструктор и врач. Их жилплощадь грозно называлась – «штаб». Осторожно пройдя мимо командного пункта (зачем тревожить отцов-командиров?), я вышел на крыльцо. Дождь продолжал методично лить, не меняя за последние сутки своей интенсивности. «Интересно, много мы потеряем в заработке?»- подумал я, но сам же себя и успокоил, - «Наверняка, Потап, что-нибудь придумает. Сделает так, что за простой нам ещё портовое начальство и приплатится.» Потап – наш боевой командир, «слуга царю – отец солдатам», и нам делал неплохие заработки, да, и себя не обижал. Мы все это хорошо знали по прошлому году, наш курс вопреки всем установленным ректором правилам, уже второй раз приехал на Байкал.

Словно из-за стены, из-за дождя вынырнул наш первый гонец. Решут стремительно вбежал на крыльцо, опустив низко голову, прикрытую капюшоном штормовки.

- Ну, и погодка, мать его ети! – из - под тяжёлой, намокшей брезентовой куртки, Серёга вытащил видавшую виды сумку, в которой завлекательно позвякивало.

- Удачно сходил? – поинтересовался я.

- Даже уболтал продавщицу на две банки консервов. Откуда-то из - под полы вытащила. А вот хлеба только буханку дала, сука. Говорит, надо чтобы всем хватило, - лицо у Решута светилось удовлетворением, как после удачно выполненной работы.

- Пошли. Вмазать охота, - он энергично встряхнул сумкой.

- Сейчас вот к Елисею зайду, может быть у них, закусь какая-то найдётся. А то у нас, кроме твоих консервов и комкового сахара ничего нет. Тихон пошёл за картошкой, только надежды мало. Вон дождище-то, какой! – и я направился в глубь коридора. Из-за дверей последней комнаты доносились гитарные аккорды. Наш бригадир, Елисей, уже принял на грудь, и ему захотелось петь.

Голос у него был замечательный, особенно после конкретной дозы, да и играл он виртуозно. Что не удивительно, ибо был солистом, как в те времена называли, вокально-инструментального ансамбля. Музыка была его главным призванием, и в наш институт он явно попал по ошибке. Как впрочем, и большинство из нас. Скажите на милость, ну какой пацан, только что окончивший школу, может на полном серьёзе хотеть стать инженером-механиком?! Многих заставили родители, а многие просто отдали документы, туда, где конкурс обещал быть маленьким – как я, например. Нет, учились, конечно, у нас ребята и по призванию, но это уже были те, кто прошёл службу в армии и потом окончил рабфак. Так они и держались от нас, распиздяев-десятиклассников, на расстоянии.

Я открыл дверь в «бригадирскую» комнату и встал на пороге, слушая. Елисей явно поймал кураж. В тельняшке и чёрных семейных трусах он сидел по-турецки на кровати и что называется «рвал душу» своей песней. Когда Елисей был в ударе, а сейчас был именно тот случай, гитара в его руках «плакала», а голос, с хрипотцой, подражая Высоцкому, завораживал. Многие женщины и девушки, после такой музыкальной «артподготовки» безропотно сдавались нашему сладкоголосому бригадиру.

- О, заходи! – увидев меня, Елисей прервал песню. Тут я понял, что он уже сильно пьян. Вокруг бригадирской кровати сидело ещё шестеро парней из нашей бригады. Это была его, елисеевская креатура. Бригадир любил, когда вокруг него вились поклонники. Где морально, а где и физически он подавлял слабых, заставлял оказывать себе небольшие услуги, при всё при этом называл своё окружение – друзьями. Король и его свита – ни дать, ни взять. В основном это были слабенькие, в физическом отношении парни, которые уже сто раз пожалели, что подрядились поехать в стройотряд. Работа портовыми грузчиками для них была непосильна. Один из них, например, упал сразу же после того, как Елисей накинул на его плечо восьмидесятикиллограмовый мешок с мукой. У него просто согнулись ноги под такой тяжестью, за что сразу же получил от бригадира кличку – «докер коленками назад». Елисей вообще любил раздавать всевозможные прозвища. Но, что делать, не отправлять же этих пацанов домой, и поэтому они выполняли лёгкую работу в порту, стропили контейнеры, например. Елисей находил им применение. В основном же «легкотрудники» ездили за вином для всей бригады в посёлок Листвянка, который находился напротив порта Байкал. Тут необходима небольшая географическая справка. Порт Байкал, место, где уже третий день идёт беспросветный дождь, расположен у истока Ангары. Единственная река, вытекающая из озера Байкал – это Ангара. Потом Ангара впадает в великую сибирскую реку Лена, а та в свою очередь несёт свои воды в море Лаптевых, которое является частью Северно-ледовитого океана. Кстати, за время обучения в институте я этот маршрут узнал «от и до». Ну, это так к слову. Так вот, через Ангару напротив порта Байкал был расположен (почему был, он и сейчас там находится, и стал настоящим курортом) посёлок Листвянка. В те времена это был заброшенный рабочий посёлок, чем занимались люди там, мне не известно. Но главное в Листвянке гораздо лучше было снабжение продуктами, всего то 70 километров от Иркутска. От порта до посёлка курсировал старенький теплоход. «Бабушкин», имя революционера и соратника Ленина носила эта старая посудина, соединял нас с цивилизацией. Капитан теплохода хорошо знал елисеевскую команду, периодически совершавшую вылазки в посёлок за спиртным. Вот эти парни и сидели сейчас в комнате вокруг своего босса, готовые по мановению величественной руки выполнять любые его желания.

- Хорошо живёте,- я с завистью оценил натюрморт на прикроватной тумбочки Елисея. Тут были и свежие пупырчатые огурчики, и пучки зелёного лука, и ломти ржаного хлеба, и даже нарезанная аккуратными кусочками варёная колбаса, страшный дефицит того времени.

- Это всё Лом, - Елисей барственным жестом указал на чуть полноватого паренька с простецким лицом. Пацан смущённо заулыбался, обрадовался похвале. Андрюха Ломов не был хлюпиком, и мешки таскал наравне со всеми, а в свите бригадира состоял исключительно из-за любви к искусству. Он обожал Елисея за его умение петь и играть на гитаре, и старался во всём ему угодить.

Тут я заметил, что одежда на почитателе бригадирского таланта была сырая.

- А ты чего мокрый? – я не исключал, что Елисей мог запросто окатить пацана водой, шутки ради.

- Лом у нас герой,- бригадир приказал жестом парню сесть рядом и покровительски обнял того за плечи, - Сгонял с утра в Листвянку. Что-то мне «красного» захотелось, спиртяга уже не лезет. Вот Лом и вызвался. Вина, правда, не купил, зато колбаски вот привёз, а по дороге один местный огородик проведал.

Бригадир потрепал парня, тот счастливо улыбался.

- А что «Бабушкин» уже ходит? – удивился я.

- Да. Шторм то кончился, вот переправу и открыли. Дождь вот только… - тихо поведал Лом.

- А чего ты не переоденешься? Сырой же весь?

- А Лом сейчас пойдёт опять в бой, - и Елисей громко заржал. Когда он был уже пьяным, то смеялся нарочито громко

- Он ещё не всё с огорода притащил, - бригадир положил руку на короткостриженную голову парня, и потрепал его, как хозяин треплет своего верного пса. «Каким же надо быть мудаком, чтобы вот так таскаться под проливным дождём», - подумал я и сказал:

- А чего другие не сходят? У тебя вон, бойцов сколько!

- Да какой с них толк, - бригадир красноречиво махнул рукой, - их, блядь, поймают – потом беги, выручай, а то отпиздят местные. Не, у нас Лом – мастер! Эй, накапайте нам с гостем.

Бич и Ендик, ещё двое из «свиты короля», быстро откупорили новую бутылку спирта, разлили по стаканам, кружкой зачерпнули из стоявшей фляги воды.

- Ну, что, давай выпьем? – Елисей протянул мне стакан и воду для запивки.

Питьевой спирт, в 92 градуса, пол-литровая тара с сине-белой этикеткой, по 12 рублей 50 копеек за бутылку – только здесь, в Сибире, этот напиток был уместен и понятен, и только здесь его пили от мала до велика. За два стройотряда я научился пить «шило» легко и безбоязненно. Продышавшись, я поинтересовался.

- У вас с закуской как? Всё, что на столе?

- Всё что есть. Лом в столовую заходил, но там бабы сказали, что «передачка» не пришла, и продуктов нет,- сообщил мне Елисей, и опрокинул свой стакан.

«Передачка» - небольшой тепловоз, таскающий несколько вагонов, действительно не смог из-за шторма прибыть в порт Байкал. Гигантские волны заливали железнодорожные пути. Порт был отрезан от цивилизации, и от элементарных продуктов. «Бедный Лом, он, что весь посёлок оббегал, что бы жратвы найти что ли?» - я закурил, предложенную Елисеем сигарету, тот то же предпочитал с фильтром.

- Да, хреновые наши дела.

- Надо сегодня на танцах к местным бабам напроситься, там и пожрать, - Елисей не имел привычки унывать. Подумаешь, нет закуски, зато «шила» хоть упейся!

- Ладно, я к своим пошёл, - я докурил, мужская вежливость была соблюдена.

- Оставайся. У нас тут весело, - бригадир действительно хотел, что бы я остался. Мы с Елисеем сошлись ещё «на первом Байкале», так у нас было принято говорить, то есть в первый наш стройотряд. У меня почему-то стала хорошо получаться «подача». Это когда открывается вагон с мукой и разбирается завал в проходе, то потом два человека располагаются по обе стороны вагона и помогают взвалить другим мешки на плечо. Если мешок правильно лёг на плечо, то нести его легко и свободно. К концу отряда мы не просто ходили, а бегали с мешками на плечах, даже если это были восьмидесятикилограммовые баулы с мукой второго сорта. И вот чтобы мешок правильно лёг на плечо и нужен человек на «подаче». Это очень важное дело и для этого нужны сильные руки. Я ни когда сильными руками не отличался, но почему-то с самого начала встал на «подачу». Наверное, хотел что-то доказать всем. Я всегда хочу что-то доказать. Поначалу я рук не мог поднять на утро, так болела каждая мышца, но я терпел. И, в конце концов, на «подаче» работали только я и бригадир. И он уважал меня за это.

- Лучше ты к нам приходи. Мы тоже квасить собираемся, - я знал, что Елисей не придёт. Он любил, когда его окружают люди, которые заискивающими глазами смотрят ему в рот, ловя каждое его слово. В моей компании, таких как он, не было, да и просто откровенно недолюбливали бригадира. Несколько раз я уже останавливал своих друзей, которые после очередного возлияния собирались пойти и поговорить с Елисеем по-мужски. Обычные явления в замкнутом мужском сообществе.

«Придется побеспокоить других парней»,- решил я и заглянул в комнату, где обитали пацаны с первого курса, те которые поехали в стройотряд в первый раз. Там было мёртвое царство. Все дрыхли без задних ног, оно и понятно работа у нас была не из лёгких, вот парни и ловили время, чтобы отоспаться. В комнату, где жили наши «вояки», так мы «дессятикласники» называли тех, кто стал учиться, отслужив в армии, я решил не заходить. Особых корешей среди них у меня не было, к тому же люди они были серьёзные и наши постоянные загулы им явно не нравились. В последней комнате была сборная «солянка». Там половина «давила на массу», два наших крановщика, татарина, играли в карты, а две койки пустовали.

- Здорово, пацаны. А куда это Колобка с Торбой унесло, в такую-то погоду? – кивнул я на свободные кровати.

- К своим тёлкам рванули. Сказали, что может чего пожрать принесут, - ответил, не отрываясь от игры один из «крановых». «Ага, принесут они вам пожрать. Они сейчас будут своих колхозниц трахать и самогон пить. А вы тут их ждите», - ехидно подумал я. Колобок и Торба были тоже «вояки», но степенности и солидности служба в вооружённых силах им не добавила. К тому же были ужасно похотливы. И не успев приехать на Байкал, сразу же обзавелись постоянными подружками. Уже потом, когда мы оканчивали институт, Колобок По-пьяни как-то хвастался, что у него на Байкале растёт сын. Я лично нисколько не удивился.

И так ни солоно хлебавши, я вернулся к своим друзьям.

- Ну, где ты лазишь? Тебя только ждём!

- Да, нет ни у кого, ни хрена. Всех обошёл, - я присел за стол, на котором стояло шесть гранёных стакана, бутылка спирта, и сиротливо возвышалась горка комкового сахара.

- А где консервы? – с грустью обводя глазами стол, поинтересовался я.

- Эта сука, продавщица, тухляк подсунула. Мы только вскрыть банку хотели, а оттуда вонища на всю комнату. Ну, придёт она сегодня на танцы. Я её там раком поставлю! – Нарик всегда был конкретным парнем.

- У нее, наверное, эти банки пару пятилеток валялись на складе, а сейчас решила продать. А я эту суку ещё так долго уговаривал! – Решут усмехнулся и, достав из тумбочки буханку хлеба, стал её резать на тонкие кусочки, - Хлебом будем только занюхивать!

- Да, с такой закуской нас со спирта то унесёт на хуй, - коренастый, крепкосбитый и необычайно подвижный Зуб не мог просто сидеть за столом, он должен был всё время двигаться. Вот и сейчас он пританцовывал вокруг нас, пыхтя неизменной «беломориной».

- А где добытчик Тихон? Что он нам в клювике принёс? – я хотел знать упущенные подробности.

- А этот мудила ладно, что картошки, видите ли, не нашёл, так он ещё вместо лука чеснока надёргал. А сейчас пошёл к Потапу просить, что-нибудь пожрать, сказал, что видел, как они с комиссаром ящик тушёнки тащили ещё до шторма,- самый неординарный «вояка» нашего курса Сан Саныч. Он не только не быковал как его одногодки, он и дружил исключительно с нами, с «десятиклассниками». Он совсем не оторвался от жизни за два года службы, и интересы у него были совсем как у нас: выпить и поебаться.

- Кто «мудила»? А это видел! – вошел Тихон и торжественно поставил на стол три банки тушёнки.

- О, живём! – любящий пожрать Мизик сразу же поднялся со своей кровати.

- Зуб, садись, не маячь, - и вот наш главный открывальщик и разливальщик Нарик взялся за своё любимое дело.

«Вот мы сидим, шестеро студентов, в четырёх тысячах километрах от дома, пьём спирт. А потом кончится дождь, и мы пойдём в порт, и будем таскать мешки с мукой или ещё с какими-то очень необходимыми продуктами, а вечером, несмотря на страшную усталость, рванём на танцы, и будем тискать по тёмным углам податливых местных красавиц. А потом уедем домой. И будет жизнь. Что с нами будет, парни, лет так через 25. Где мы будем, а главное, какие мы будем», - нет, тогда я так не думал. Это мои мысли сегодняшние. Тогда всё было легко и просто.

Третий день пить спирт при минимуме закуски – страшное дело. Даже нашим молодым организмам это стало не под силу. Уже на второй бутылке языки стали заплетаться, а мысли путаться. Общий разговор сбился на отдельные диалоги. Дым от выкуренных сигарет стоял коромыслом, можно было вешать не один топор.

- Всё, хочу на воздух! – даже здоровенного Нарика спирт и сигаретный смог доконал. Он, покачиваясь, вышел из-за стола и открыл дверь в коридор.

- Пошли хоть на крыльце покурим, - кивнул мне Нарик.

- Пошли, - я взял мятую пачку «столичных» и тоже поднялся. Качало капитально.

Мы вышли на крыльцо. Дождь не прекратился, только теперь на фоне на глазах темнеющего неба и при тусклом свете одинокой лампочки над лестницей казалось, что с неба течёт молоко. Наверное, так казалось из-за тумана, который теперь каждый вечер выползал из тайги. Осень на Байкале – пора туманов и дождей.

Нарик накинул на голову куртку, и сбежал вниз под дождь. Немного посмотрев за угол барака, опрометью вернулся под навес крыльца.

- Не будет сегодня танцев, - сказал он и закурил предложенную мной сигарету, - Даже фонарь над клубом не горит. «Диск-жокей» наверное, тоже спирт глушит.

«Диск-жокеем», мы - студенты, прозвали заведующего местным клубом. Плюгавый мужичонка непонятного возраста заведовал нехитрым клубным музыкальным оборудованием. После первого стройотряда мы с ним немного сошлись, и на второй год привезли плёнки со свежими записями. Он был очень нам благодарен. Если он зажигал фонарь над крыльцом клуба, то это означало, что будут танцы. Сегодня фонаря не было.

- Да и хрен с ним. Никакого желания под дождём мокнуть. Да и не одна местная блядь не придёт. К тому же «Бабушкин» не ходил два дня, девки из Иркутска не приехали, - я тоже закурил, выпуская дым в дождь. Выходя из - под крыши крыльца струйку дыма как будто обрубалоструями.

Из-за дверей командирской комнаты послышалась музыка. Наш комиссар, сын заведующего кафедрой в институте, привёз с собой кассетный магнитофон. Большая редкость по тем временам. В клубе, куда нам сегодня не судьба была попасть, имелся старинный бобинный «Маяк».

- Слышь, - кивнул в сторону «штаба» Нарик, - тоже, наверное, лопают. И уж, наверное, не спирт. И закуска, конечно, не такая как у нас.

- Да, ладно тебе. Главное к нам не лезут. Вообще то в отряде «сухой закон», - усмехнулся я.

- А давай маг попросим. А херли? Нам тоже скучно, - Нарик зло сплюнул сквозь передние зубы.

- Отстань. Не трогают тебя и хорошо! Я лучше сейчас пойду у «первокурсников» гитару спрошу. Они всё равно спят.

- Ладно. Пошли, - и Нарик достал член и стал ссать. Он любил такие шутки. Правда, в сортир по такой погоде бежать не хотелось.

- Ну, ты и мудила, - и я тоже достал член. Нарик пьяно рассмеялся.

Когда мы вошли в комнату то сразу поняли что, что-то произошло. Решут, Мизик, Зуб и даже Сан Саныч о чём-то возбуждённо спорили и выглядели почти трезвыми.

- Что случилось, пацаны?

- Сейчас к нам Ендик забегал, сказал, что Лом ёбнулся.

- Откуда ёбнулся?

- Чокнулся, блядь! Сбрендил! Крыша у него поехала!

- Ни хуя себе! Ну, и что?

- Он сейчас к нам придёт. Будет у Нарика денег просить. Ему в Иркутск надо!

- Какие деньги?! Какой на хуй Иркутск?! – и я, и Нарик присели на крайнюю койку. Тут парни нам всё рассказали. Елисеевская компания тихо мирно напивалась, бригадир исполнял свой обычный репертуар, как вдруг спокойный и всегда молчаливый Андрюха Ломов стал на глазах у всей честной компании собирать рюкзак бормоча, что ему срочно надо в Иркутск и что его туда зовёт девочка Эля, тайная пассия Лома. Все конечно подумали, что это такая шутка, что, мол, Андрюха решил посмеяться. Ан нет! На полном серьёзе Лом начал просить у Елисея денег на проезд, а когда тот сказал, что все деньги у Нарика, то Лом решил пойти к нам.

- Вот, сука, Елисей! – опять цыкнул сквозь зубы Нарик. Он действительно был «казначеем» нашей бригады. У него хранились выдаваемые нам каждую неделю командиром деньги на питание.

Когда все кто был в бригадирской комнате, поняли, что Лом не шутит, и что с ним действительно худо, то они попытались его задержать и раздеть. Но Лом и так был не хилым пацаном, а безумие, а тут уже сомневаться не приходилось, придаёт человеку небывалую силу. В общем, он всех раскидал, залепил Бичу в ухо, «докеру коленками назад» разбил нос, а Елисею прокусил палец до крови. Ендик побежал в нашу комнату предупредить.

- Ну, и где он сейчас? – спросил я.

- Его там Колобок с Торбой уговаривают. Они как раз с «блядок» возвращались, вот Лом на них и выскочил. Пытаются его успокоить.

- Слышь, пацаны, надо все топоры и ножи спрятать, - Зуб уже отошёл от шока и как всегда приплясывал с «беломориной» в руке.

- Может, Потапу скажем, - неуверенно предложил Мизик.

- Ага, он тут нам сразу кислород и перекроит, - откликнулся Сан Саныч.

- А Тихон где? – как-то я не сразу понял, что кого-то не хватает.

- А он сказал, что ебал всех чокнутых и пошёл спать в свою комнату,- рассмеялся Решут.

- Как всегда самый хитрый. Пить значит у нас, а спать к себе, - подытожил Нарик. Ему явно было не по себе. Разговаривать с повернувшимся парнем явно не улыбалось.

- Да национальность всегда проявится, - выдал про Тихона дежурную шутку Сан Саныч и мы все засмеялись.

- Здорово, парни, - Андрюша Ломов бесшумно возник на пороге нашей комнаты. Сзади него стояли пьяные в хлам Колобок и Торба, и делали нам знаки, чтобы мы ничему не удивлялись. Какой тут на хуй, «не удивлялись»! Хорошо, что хоть героический Ендик нас предупредил.

- Нарик, дай мне, пожалуйста, денег, - голос у Лома был как всегда тихий и спокойный.

- Зачем тебе деньги, Андрюха? – Нарик тоже пытался скрывать волнение.

- Мне надо в Иркутск. Там я сяду на самолёт и полечу домой. Меня Эля зовёт, - Лом застенчиво улыбнулся.

- Ни хуя себе, - тихо прошептал рядом со мной Мизик.

- Андрюха сейчас уже ночь. Как ты до Иркутска то доберёшься. «Бабушкин» не ходит. На Байкале шторм, - мы все старались говорить тихо и вкрадчиво.

- Но меня Эля ждет,… Что же делать? – Лом печально вздохнул.

- А почему ты думаешь, что она тебя зовёт, Андрюха? – я даже не предполагал, что Сан Саныч может говорить таким елейным голоском.

- Я её вижу… Она зовёт…- нам всем стало не по себе.

- А где ты её видишь? – сладко пропел Саныч.

- Пойдёмте, я покажу, - и Лом повернулся и пошёл в умывальную комнату. Я, Нарик и Решут переглянувшись, пошли за ним.

В помещении напротив нашей комнаты, гордо именовавшейся «умывальной комнатой» ничего кроме пары ржавых раковин, валявшихся на полу, не было. Мы всегда умывались на Байкале, или в столовой, куда заходили завтракать перед сменой. Несмотря на непогоду окно в «умывальнике» было распахнуто. И прямо перед окном прямо над озером висел огромный лунный диск, свет от которого прорывался и через дождь, и через туман. Нам даже сначала показалось что ни дождя, ни тумана нет, так ярко светила луна. Лом подошёл к окну и протянул руку в сторону луны.

- Вон она, Эля…

- Где? На Луне? – почему-то охрипшем голосом произнёс я.

- Да… Она там…Она зовёт меня…

Сказать, что нам стало жутко, значит не сказать ничего. Я, почему - то подумал, что хмель совершено, выветрился из моей головы. Стоявшие рядом парни наверняка чувствовали то же самое.

Вчетвером мы молча стояли у окна и слушали, как по-прежнему шумит дождь. Клочья тумана переливались в лунном свете, и казалось, что луна плывёт по озеру. Лунный свет и шум дождя завораживали.

- Пошли отсюда, - первым очнулся Нарик. Они с Решутом обняли несчастного Лома за плечи, и повели в нашу комнату. Я ещё постоял у окна, и мне стало казаться, что я тоже вижу что-то на светящемся лунном диске. Я высунулся из окна и подставил лицо под дождь, пьяным я себя уже окончательно не чувствовал.

Когда я вернулся в комнату, то Лом уже лежал на койке Зуба, а сам Зуб сидел рядом и гладил его по голове.

- Завтра встанем… Закончится дождик…И все поедем в Иркутск, - ласковым материнским голосом приговаривал наш самый непоседливый человек. Остальные парни сидели с видом родственников у постели умирающего. Зуб беззвучно показал нам рукой, чтобы мы вышли. Все с удовольствием рванули на выход.

Стоя на крыльце, мы долго молча курили, и не могли произнести ни слова.

- Эта, сука, Элька Драгомирова с нашей подгруппы. Заебала парню голову, вот он и сбрендил, - зло, сплюнув, наконец, произнёс Мизик.

- Его сегодня Елисей под дождём в Листвянку посылал. А потом за картошкой к местным. А Лом ещё до шторма говорил, что заболел, кажется и что у него температура, - сказал я.

- Вот, Елисей, урод, блин. Пошли ему ебальник разобъём! – Нарик как всегда придерживался радикальных решений.

- Ну, давай ещё махач сейчас устроим. Хуйли теперь-то, поздно, - будь немного попьянее Решут бы поддержал Нарика, но хмель уже выветрился из наших голов.

- Ладно, пошли спать. Вон вроде и дождь кончается, - и действительно пелена воды явно поредела. Сан Саныч выбросил окурок и рукой проверил, стихает ли дождь.

- Заснёшь тут, как же, - бурчал Мизик, - Я к Тихону в комнату пойду, там у них вроде свободная койка есть.

Ночью мы почти не спали, прислушивались к дыханию Лома. На утро все были злые и с больными головами. Дождь тихонько моросил, но на утреннем построении - а командир с самого начала ввёл в отряде армейские порядки, нам было объявлено, что весь отряд идёт работать на пирс. Помимо работы в порту Потап подрядился ремонтировать пирс. На нём пахали в основном «вояки» и «первокурсники», на нашей же бригаде был порт. Но раз шёл дождь, и таскать мешки было нельзя, то и нам пришлось браться за топоры и лопаты. Всё утро Лом вёл себя как-будто бы ничего и не произошло. Мы уже было начали подумывать, что он нас разыграл, но, к сожалению, мы ошиблись. Придя на пирс, мы все как-то забыли про него, занявшись каждый своей работой. И не сразу заметили, как Лом забрался на катер, на котором мы добрались до пирса, отвязал швартовы, оттолкнулся от берега и поплыл. Он стоял на носу катера и улыбался.

- Я к Эле… Прощайте, пацаны…- кричал нам Лом.

Первыми опомнились армейцы. Неудивительно ведь у них не было за плечами бессонной ночи в компании с умалишенным. Трое «вояк» вскочили в маленький ялик и догнали катер, который всё сильней сносило в Ангару. Пока наши старшие товарищи совершали подвиг, я, Нарик и Елисей вкратце посветили командира и комиссара в суть дела. Потап обозвал нас «распиздяями», что случалось с ним очень редко. Потом начальники и пять «вояк», нам Потап решил не поручать такого важного дела, отвезли Лома в порт и как мы, потом узнали, связался по рации с психиатрической больницей в Иркутске. Спецбригада приехала на удивление быстро. Видно работы у них мало, да и то верно, в Сибири, наверное, не часто сходят с ума, тут в почёте другие болезни. Как увозили Лома, мы не видели. Оставленные без начальства на пирсе, наша бригада забила на всю работу болт, и дрыхла под навесом, где хранились инструменты, до самого обеда.

- А вы не знаете, Ломов страдал какими-нибудь психическими заболеваниями? – спросил нас Потап уже вечером, когда мы вернулись в наш барак.

- Да вроде нет. А что?

- У него обострение, как у хронического шизофреника. Врач сказал, - сказал командир, тяжело вздохнув.

- Ни хрена себе! – переглянулись мы.

 А на следующий день дождь закончился, и наша бригада опять начала весело таскать мешки в порту. Только грустного парня Андрюхи Ломова среди нас не было.

САМАРКАНД

(1980г.)

Только в тени и прохладе школьного сада они укрылись от изнуряющей жары древнего Самарканда. Их всемогущий, а вернее всё-могущий, руководитель группы наконец-то нашёл место для ночёвки – школьный двор. Каким образом ему удалось договориться с плохо понимающим русский язык сторожем- узбеком осталось за кадром. В советские времена не всё решали деньги.

Вот уже неделя как группа туристов спустилась с перевалов Фанских гор и теперь осматривала достопримечательности древних среднеазиатских городов. Трудный категорийный поход группа прошла на «отлично» и теперь заслужено получила возможность познакомиться с Душанбе и Ташкентом, Самаркандом и Бухарой. Участниками группы были школьники 8-9 классов старинного волжского города. И только недюжий энтузиазм руководителя школьной секции горно-пешеходного туризма, инструктора райкома комсомола, позволил девочкам и мальчикам средне-русской возвышенности покорить перевалы Памира. Их командир, похожий на Ильича с октябрятской звёздочки, сумел обучить детей, видевших горы только в кино и на картинках, непростому мастерству преодоления высотных перевалов и ледников. Ребята оказались прилежными учениками и прошли маршрут второй категории сложности без сучка и задоринки. И вот теперь сняв штормовки и туристские ботинки, переодевшись в джинсы и футболки, ребята с берегов великой русской реки Волги, восхищённо бродили по древним площадям и улицам таджикских и узбекских городов. Велика была их любимая Родина – Советский Союз.

Закончились, с размахом проведённые Олимпийские игры в столице Родины, на веки успокоился всеми любимый бард с хриплым голосом, уже год мальчишки в линялых гимнастёрках и с буквами СА на погогах отдавали свой интернациональный долг в Афганистане. Через 11 лет их любимая Родина развалится на отдельные государства, и там, где они сейчас чувствовали себя хозяивами, будут гостями при том не самыми желанными. Но это потом.

Древний Самарканд покорил их. Овеянные вековыми ветрами дворцы, мечети, да и просто дома встречались на каждом шагу. Незримое присутствие истории чувствовалось повсюду. И даже достигнувшим половой зрелости мальчикам и девочкам казалось, что за соседнем углом вполне могут поджидать Али-баба со своими разбойниками или Алладин с волшебной лампой. Ни блага цивилизации и прогресса, ни идеи коммунизма не смогли побороть дух тысячелетней истории, пропитавший город.

 Наш мальчик, наш герой тоже ходил по Самарканду с широко раскрытыми глазами. Его поразила площадь Регистан с её тремя медресе. Задрав голову, как и все его товарищи, мальчик с трепетом смотрел на величественные сооружения рук человеческих. Мальчик восторженно бродил, среди гор арбузов и дынь, на рынке, расположенном рядом с красивейшей мечетью Биби-Ханим. Его поражало количество и мизерная цена великолепных на вид среднеазиатских плодов. Неудобство приносила только сорокоградусная жара. Но за месяц, проведённом в разреженном воздухе Фанских гор, ребята к ней привыкли. Более значительной проблемой была проблема ночёвки. В советское время никакой возможности устроиться в гостиницу не было. Но, руководитель группы умел договариваться со сторожами, пустых на время летних каникул, школ, и его неприхотливые туристы с удовольствием располагались прямо на земле под тенью величественных и тоже наверняка древних деревьев. Все школы городов, где ночевала группа, стояли среди настоящих фруктовых садов. Созревшие плоды порой даже неизвестных им фруктов спокойно весели на ветках, приводя в восторг своей доступностью детей средней полосы России, видевших их только на рынках своего города, к тому же по недоступным, для простого человека, ценам. Пожилые сторожа узбеки и таджики удивлённо цокали языками, когда русские дети, стесняясь, срывали фрукты и с удовольствием их съедали. Им было не жалко, они просто удивлялись, и боялись как бы детям не стало плохо.

В тот день после того, как группа разложила ровным рядком свои спальники в месте, где указал сторож похожий на Хоттабыча, руководитель разрешил мальчикам и девочкам сходить в город одним. Просил только далеко не забредать. Почти все ребята, уставшие от жары и многочасовой экскурсии, идти не захотели. Они разлеглись группками и стали, кто болтать, кто читать. Наш герой и ещё один мальчик решили воспользоваться разрешением, у них была цель. Ещё во время поисков ночлега они приметили небольшой магазинчик недалеко от школы с красноречивой вывеской «Вино». В мусульманском городе это выглядело не совсем обычно. Но чем и хорошо было советское плановое хозяйство, что на обычаи и предпочтения граждан обращалось мало внимания. По плану нужно было обеспечить каждую республику спиртным, вот и обеспечивали. А то, что пить вино для мусульман грех никого в Госплане СССР не волновало.

Мальчики вышли со школьного двора и бодро направились в нужную сторону. Зрительная память не подвела юных туристов и через некоторое время они увидели заинтересовавшую их вывеску. Перед магазином располагалась чайхана, где бабаи в полосатых халатах лёжа на боку, попивали зелёный чай из пиал. Рядом с огромным фафоровым чайником на деревянном помосте, служившим бабаям и столом и ложем стояли подносы с фруктами, и неизвестными мальчикам сладостями. Увидев двух русских мальчиков, бабаи оживлённо закурлыкали по-своему, а один из них махнул им рукой, подзывая подойти. Мальчики подошли. Советские дети в любом уголке своей великой Родины чувствовали себя в безопасности. Тот, который их подозвал, на приличном русском языке спросил их, откуда они приехали. Когда мальчики назвали имя родного города, бабаи восторженно зацокали языками, а подозвавший, изобразил руками, будто бы он рулит на машине, намекая, на то, что знает, чем славен город мальчиков. В их городе был крупный автомобильный завод. Иметь автомобиль сделанный в родном городе мальчиков была мечтой любого советского человека, и узбекские бабаи не были исключением. Мальчики кивнули головами. Они гордились своим городом и автомобилями, которые в их городе выпускают. Говоривший с ними узбек взял дыню, которая лежал тут же на помосте и протянул мальчикам. «Рахмат», - сказали мальчики, руководитель научил их говорить «спасибо» на местном языке.

Попав в затемнённый магазин после залитой солнцем улици, они не сразу разглядели многообразия бутылок выставленных на витрине. Даже имея небольшой питейный опыт мальчики поняли, что попали в алкогольный рай. Почему чиновники Госплана насыщали непьющий мусульманский Восток, таким разнообразием алкогольной продукции останется навсегда загадкой. Здесь, в зачуханном самаркандском магазинешке стояли такие напитки, которых отродясь не видывали полки самых больших универсамов крупных российских городов. Мальчики восторженно, совсем как когда осматривали старые мечети и медресе, вертели головами по сторонам, и даже сразу не заметили продавца. Молодой узбек, в брюках и белой рубашки с интересом разглядывал столь редких в его магазине посетителей. На его вопрос, что же всё-таки хотят русские мальчики, те долго не могли ответить, пока один из них не ткнул пальцем на бутылку с красивой этикеткой.

Уже во дворе школы мальчики с трудом прочитали название спиртного и поняли, что приобрели ликёр. Питейных предпочтений у них ещё не было, и поэтому они остались довольны. Подаренную дыню мальчики отдали на общий стол, а бутылку спрятали в кусте незнакомого растения. Выпить они решили перед сном, чтобы руководитель ничего не заметил.

Мальчики не были заядлыми пьяницами. Они и пробовали то спиртное считанные разы, но любопытство и гены подталкивали к экспериментам. Отцы мальчиков становились мужчинами в 60-ые годы, когда на страну неожиданно хлынул свежий ветер перемен. Правда, поток быстро перекрыли, но отцы мальчиков уже хлебнули прямо скажем вредного для советского человека воздуха свободы. Они носили узкие брюки, пиджаки с накладными плечами и галстуки «пожар в джунглях», слушали джаз и рок-н-ролл. И ещё отцы мальчиков много пили. Свобода в СССР подразумевала под собой прежде всего свободу возлияний. Спиртное, не очень высокого качества надо сказать, лилось рекой, короткие плиссированные юбки девочек развивались, самодельные электрогитары извергали западные ритмы - казалось, что жизнь будет лёгкой и счастливой. Потом после событий 68-ого кислород перекрыли и наступили суровые и безрадостные будни строителей коммунизма, но любовь к спиртному осталась. Всё передалось их мальчикам, но пока они, мальчики только экспериментируют.

И вот наступила ночь. Вернее не так – на город Самарканд упала густая и жирная темнота. Здесь, в Средней Азии ночь именно падала. Мальчики дождались, когда утихнут их товарищи и тайком пробрались к кусту неизвестного растения. На столбе рядом с кустом горела унылая лампочка, привлекая к себе хоровод всевозможных мошек и мотыльков. Запели цикады, неожиданно резко запахли многочисленные содовые цветы. Мальчики с трудом открыли бутылку, а вот пить пришлось из горлышка, стаканов под рукой не было, а лезть в рюкзаки за кружками не хотелось. Наш герой первым сделал глоток и чуть не поперхнулся от крепости и сладости напитка. Наивные в питейных делах мальчики не знали, что в ликёре не смотря на его крепость очень много сахара. Но деваться было некуда. Так они поочерёдно глотали, морщились и пытались закусить кусочками тоже необычайно сладкой дыни, подаренной узбеком у магазина. Собутыльник опьянел, и стал почему-то вспоминать, как они купались в озере Искандеркуль во время похода, а наш герой стал думать о девочке, рядом с которой он как бы невзначай расположил свой спальный мешок, когда они располагались на ночёвку. Мальчик любил эту девочку. Мальчик был романтиком, читал хорошие и умные книжки, в них заграничные авторы воспевали мужскую дружбу и любовь мужчины к женщине, и поэтому влюбился в лучшую девочку класса, да что там класса – школы. Недавно начавшая менструировать девочка была кокеткой, со всеми вытекающими от сюда последствиями. Дома, в далёком волжском городе мальчик страдал, и яростно мастурбировал по ночам представляя свою королеву.

Мы то с вами, старые циники, знаем, что в мальчишке просто играли гормоны, избыток тестостерона в молодых яйцах тому был причиной. Но пускай будет любовь. Ведь это так красиво – любовь! В тот вечер звёзды сложились как надо для мальчика, и сам он приложил все возможные усилия для того, что бы всё сошлось. Их спальные мешки оказались рядом, девочка сделала вид, что это её совершенно не интересует.

 Не допив и половины бутылки, мальчики решили идти спать. Несмотря на то что ликёр им совсем не понравился они чувствовали себя настоящими мужиками. Не хватало ещё выкуренной сигареты, но мальчики не курили – а жаль.

Наш герой разделся до плавок и, дрожа от возбуждения залез в свой спальный мешок. Тогда все мальчики носили плавки. Это было вредно для мужского здоровья, порой вносило явный дискомфорт для молодого тела, но показаться перед девочками в семейных трусах отечественного производства было не приемлемо. С грустью констатируем, что советская лёгкая промышленность мало заботилась об эстетики своего товара. Трусы были несуразного фасона и расцветки. Показаться на людях в таких вот «семейниках» было недопустимо и позорно. Приходилось терпеть неудобства во вредных, но всё-таки более элегантных плавках.

 Мальчик лежал на спине и смотрел в среднеазиатское небо. Оно отличалось от неба его маленькой родины. Над древнем Самаркандом даже небо было древнее и величественное. Над его же промышленным городом постоянно висел смог, и даже в ясную погоду ночью трудно было рассмотреть звёзды. Здесь небо было как шатёр, усыпанный множеством ярких лампочек. Такое звёздное небо мальчик видел только в планетарии, куда их ещё в начальных классах водили на экскурсию. Самаркандское небо не давило, но звало к себе. Такое же небо видел и Тамерлан, выйдя из своего шатра. Мальчик был очень начитан и знал о великом завоевателе. И наверняка те же необычайновкусные запахи распространяли могучие плодовые деревья. Также дурманил аромат пышных ярких цветов.

У мальчика кружилась голова от всего этого. Виной, конечно же, был и ликёр, приятное послевкусие от которого сохранилось во рту. В букет ароматов среднеазиатских цветов тонкой струйкой вливался запах молодого тела девочки, старательно делающей вид, что спит. Мальчик повернулся лицом к девочке, расстегнул молнию на спальном мешке и протянул руку к её телу. Ощутив прикосновение, девочка вздрогнула, но руку не убрала. Девочке тоже дурманили голову сладковатые цветочные ароматы и экзотические фруктовые запахи. Таинственные знаки густой южной ночи, трели цикад и крики невидимых, а от того казавшихся необыкновенными, птиц будоражили воображение девочки. Сердце то замирало, то начинало судорожно биться. Девочка тоже была романтической натурой. А кто не романтик в 14-15 лет?!

Рука мальчика, лежащая у неё на бедре не стала для девочки неожиданностью, более того она предчувствовала, что что-то подобное должно было случиться. Мальчик давно ей нравился, но ей нравились, и другие мальчики и она не хотела никого обижать, выделяя одного. Но мальчик, рука которого сейчас нежно её касалась, всегда казался ей чересчур робким и застенчивым. Она замечала его грустные влюблённые взгляды на себе, и очень хотела, чтобы мальчик наконец-то осмелился и заговорил с ней. И вот сейчас, ощутив его прикосновение, девочка вздрогнула, повернулась к нему спиной, но замерла в ожидании.

Мальчик стал гладить бедро девочки, потом его рука, минуя полоску простеньких девчоночьих трусиков, переползла на её живот. Кожа девочки покрылась мурашками, непонятно толи от дуновения свежего ветерка, толи от ласк мальчишеской руки. Мальчику было неудобно. Лёжа на боку он мог действовать только одной рукой. Он тихонько потянул девочку к себе, пытаясь повернуть её на спину, но та дёрнула плечиком, давая понять, что не хочет. Мальчишеский член давно уже встал и рвался наружу из тугих плавок. Мальчик убрал от девочки руку, чтобы освободить пленника. То, что мальчик убрал руку, девочка приняла за обиду, на то, что не захотела повернуться. Она хотела, очень хотела, но боялась. Боялась, что их возню услышат спящие вокруг ребята, боялась, что их увидит руководитель, просто боялась, что не сможет себя удержать и зайдёт слишком далеко. Они были девственниками, наши мальчик и девочка.

Но девочки было приятно, как её касается мальчишеская рука, и она решила поощрить мальчика. Сделав вид, что укладывается поудобнее, девочка как бы случайно выставила свою попку из под полога спального мешка и придвинулась ближе к мальчику, и его ласковой руке. Мальчик увидел то, что представлял в своих эротических снах юного мастурбатора. Великолепный девичий задик в белых трусиках приветливо поглядывал на него. Трусики попа немного зажевала, поэтому две прекрасной формы половинки были отлично видны. Друзья, что может быть прекрасней молодой девичьей попки!

Мальчик опять гладить девочку, его рука уже осмелела. Он одним пальцем стал стягивать трусики вниз и девочка (о,чудо!) помогла ему. Он просунул пальцы между подрагивающими половинками, и почувствовал как там жарко и сыро. Девочка судорожно всхлипнула, и, испугавшись, ещё больше зарылась головой в спальник. Изнемогающий член мальчика упёрся девочки в крестец. К сожалению ни он, ни его малоопытный хозяин не знали, что делать дальше. Мальчик начал исследования со стороны живота, и его рука нащупала холмик упругих волосков. Тут девочка резко схватила его руку и стала её судорожно сжимать потной ладошкой. Мальчик оставил попытку прорваться к девчоночьей щелки и направил свою руку-исследовательницу наверх. Там под маечкой скрывался внушительный, для девятиклассницы, бюст. Девичья рука перекрывающая путь к пипке, сначала рванулась было вслед, но потом передумала. Девочка даже немного развернулась, чтобы мальчику было удобней ласкать её, ещё не знавшую мужской руки, грудь. Вторая рука мальчика давно уже затекла и онемела, но он так и не решился попробовать пустить её в дело. А другая рука мальчика уже окончательно осмелела, она решительно мяла упругие девичьи грудки с набухшими сосками. При этом мальчик непроизвольно стал тереться членом о задик девочки. Господи, как жалко этих двух неопытных, зажатых в тески комплексов и предрассудков детей! Детей, которым пришло время стать взрослыми.

Неизбежное произошло. Молодое бурлящее семя мальчика выплеснулось наружу. Опытный мастурбатор понимал, что скоро наступит развязка, но ничего не смог с собой поделать. Остановиться было выше его сил. Девочка вздрогнула, когда почувствовала, как заряд спермы ударил в её ягодицы, судорожно вздохнула и замерла. Замер и мальчик. Эйфория постепенно проходила и остался стыд, как всегда после мастурбации. Так они лежали и думали каждый о своём. За всё время они не проронили ни слова.

Мальчик заправил, продолжавший, как ни в чём не бывало стоять член, в плавки, и вылез из спального мешка. Потом почти в сомнамбулическом состоянии побрёл вдоль ряда спящих товарищей к арыку протекающему неподалёку. Ночные среднеазиатские птицы кричали такими голосами, что их почему-то хотелось назвать «райскими». Мальчик вымыл под холодной струёй арыка всё ещё стоящий член и присев на камень стал думать о случившимся. Ему было стыдно перед девочкой за свою неумелость и неопытность.

Когда мальчик ушёл девочка ладошкой вытерла со своей попки сперму. Она много читала (она была тоже очень начитанная, наша девочка) и слышала про этот живородящий белок, но никогда не видела, да и не могла видеть. Любопытство взяло вверх, она поднесла руку с желтоватой субстанцией поближе к лицу и стала внимательно рассматривать, а потом и понюхала. Запах был незнакомым, но будоражащим. Она даже лизнула руку, но вкус спермы тоже остался для неё загадкой. Потом, став опытной женщиной, она будет знать, что это вкус жизни. Девочка легла на спину и, раздвинув ножки, ввела пальчик в свою щелку. Нащупала упругий бугорок и стала умело доводить себя до оргазма. Она уже давно этим занималась.

На утро мальчик с девочкой даже не смотрели друг на друга. Волшебство ночи кончилось. Они опять стали прилежными советскими детьми.

ПИВО «ХОЛСТЕН»

(1995г.)

Он стоял под яростными лучами июльского солнца на углу перекрёстка, и хотел только одного – выпить. Ноги подкашивались, липкий пот ручьями катился по спине, промокая несвежую рубашку, перед глазами плыли разноцветные круги. Он судорожно сжимал в кармане деньги, удачно вытащенные сегодня утром из кошелька жены. В них было его спасение, но выпить было ещё нельзя. Ему предстоял очередной нудный разговор с кредитором. Он боялся этого человека. И потому к мукам похмелья добавлялся страх перед неизбежной встречей.

Он пришёл на встречу с запасом, так как знал, что его кредитор, приблатнённый водочный «коммерс» очень строго соблюдал бандитские требования ко времени. На «стрелке» ждут не больше 15 минут, а потом включают счётчик за опоздание. И вот Он, выехав из дома с запасом, уже с полчаса ждёт на жаре, сглатывая подступающие рвотные позывы. «Мудак», а иначе Он кредитора, про себя, разумеется, и не называл, прибыл чётко в назначенное время. «99-ая модель цвета мокрого асфальта», последний коммерсантский шик, подкатила минута в минуту. Он как раз на секунду засмотрелся на пышногрудую девушку и поэтому чуть было не получил бампером по ноге. Машина затормозила в считанных сантиметрах. Из открытого окна показалась рука, которая величественным жестом скомандовала «Садись!». Он, подобострастно пригнувшись, открыл дверцу с переднего пассажирского места и почувствовал, как на его лице непроизвольно складывается гримаска заискивания Ох, как Он себя ненавидел в такие минуты! Ещё больше Он ненавидел только того, кто сидел за рулём блестящего на солнце автомобиля.

- Залезай, бить не буду! – протянутая рука Его осталась без ответа.

Он нервно и поспешно протиснулся на сидение и краем глаза почувствовал, что сзади кто-то сидит. Напряжённые нервы отреагировали мгновенно – Он судорожно вздрогнул. Сзади сидели два молодых парня, похожие на лицо, но совершенно противоположные по комплекции.

- Не бзди, это мои друзья, - кредитор громко заржал как племенной жеребец, радуясь Его испугу.

- Ты, Фатов, хорош пацана пугать. Нам с ним ещё дела делать, - с заднего сидения сказал тот, что был потоньше.

- Да его хер испугаешь! Я ему говорю, что бы пить бросил, пока со мной не рассчитается. А ему по хую! Тут недавно у меня же и стрелял денег на похмелку, - когда у кредитора Фатова было хорошее настроение, он любил и пошутить.

- Молодец пацан, не унывает! – засмеялся тот который потолще.

- А чего ему унывать. Он теперь пока мне должен как у Христа за пазухой. На него же тут ещё братва наехала, а там я вам скажу, ребята крутые - так я его отмазал. Сказал, что пока он мой. А они пусть в очередь становятся, - Фатов врал, при встрече с татарской бригадой он перебздел не меньше Него, но тем-то браткам Он не был должен, там был другой расклад.

- О, да он крутой парень, если его столько народа ловит. Много ещё народа «кинул», а? – в глазах Толстого сквозил неподдельный интерес.

- Я не «кидал», - Ему очень хотелось послать всех троих на хуй, пойти и выпить стакан тёплой водки.

- А куда же ты деньги взятые дел? – Тонкий явно был конкретным парнем.

- Бизнес не пошёл, - «Как же мне надоело отвечать на одни и те же вопросы!»

- Да пропил он всё! – «А этот «мудак», всё никак со своего любимого конька не слезет!»

- Такую сумму надо умудриться пропить, - заинтересованно глядя на Него, задумчиво произнёс Толстый.

- Я вот месяц назад в Москве, с тремя пацанами завис в кабаке, хотели для интереса миллион пропить, так…- но Фатову не дали рассказать про свой героический запой.

- Ладно. Давайте к делу, - Тонкий действительно не любил пустого базара.

- Завтра ты поедешь с этими парнями в соседнюю область. Там есть тема можно за один раз весь долг отработать, - Фатов принял деловой вид и тон.

- Как? – Его слабо интересовало «как», Его интересовало, когда он сможет выпить.

- На лыжах любишь кататься? – неожиданно спросил Толстый.

- На каких лыжах? – Ему показалось, что у него начались слуховые галлюцинации от похмелья.

- На лыжи будем тебя ставить, корифан! – Фатов опять дико засмеялся и с силой хлопнул Его по плечу.

- Не слушай их. Меня слушай. Теперь я твой царь и бог, - влез Тонкий.

 «А не до хуя ли вас - богов-то?!» - с тоской подумал Он.

Потом они долго объясняли Ему суть «темы». Он, ни грамма не вникая в сказанное, послушно кивал головой и понял только то, что завтра в 6 утра ему надо будет ждать на такой-то автобусной остановке. Напоследок Фатов исполнил свой неизменный финт – начал запугивать.

- А если, ты падла, от них сбежишь, или дело завалишь, то я уже знаю, что с тобой сделаю. Ко мне тут двое чечен приехали на месяц, так я тебя им отдам. Они тебя быстро «на четыре кости» поставят, а потом жопой об асфальт и через пару месяцев ты тихо сдохнешь,- при этом, играя на публику, состроил, как ему казалось, страшную рожу.

- Я пойду? – слушать бред не было больше сил.

- Вали. И не дай бог тебе не быть завтра на месте, - вылезая из машины, Он постарался не хлопнуть дверцей. Фатов врубил стереосистему и лихо, развернувшись, уехал.

Он вытер рукой пот с лица, нащупал украденные деньги – как-будто братки из машины могли их стащить, и торопливо направился в сторону «рюмочной».

- Куда бежишь? – за спиной послышался знакомый женский голос.

Он обернулся и увидел Лиину. Молодая стройная женщина, легко ступая туфельками на «шпильках» и приветливо Ему, улыбаясь, неторопливо шла позади него. Небольшая, не знавшая летом бюстгальтера, спрятанная под белой рубашкой грудь, упругие, обтянутые чёрной джинсовой юбкой-резинкой, бёдра – всё вздрагивало и покачивалось в такт уверенного движения пары стройных загорелых ног.

- Это твои друзья? – Лиина тряхнула стриженной под мальчика головкой в сторону отъезжающей машины Фатова.

- Таких друзей – за хуй да в музей, - Он не хотел грубить, но напряг от общения с кредитором ещё оставался.

- Поняяятно, - пропела Лиина, - давно тебя не видела. Ты торопишься?

«Конечно, блядь, тороплюсь! Но с тобой можно и задержаться. Может, денег дашь», - подумал Он, стараясь незаметно сглатывать подступающие рвотные спазмы и изображая вымученную улыбку.

- Тут недалеко пивной бар открыли. Там пиво «Холстен». Пойдём - посидим, - это был не вопрос, а предложение – Лиина была конкретной девушкой. Он знал, что Лиина в курсе его финансового положения, но всё - таки сказал:

- У меня денег мало.

- Перестань, я тебя умоляю, - и девушка решительно потащила Его в сторону пивного заведения.

В уютном подвальном помещении было прохладно, наверное, работал «кондишен». Они заняли столик, и Лиина тут же закурила. Она много курила, а из спиртного пила только пиво.

- А тут водка есть? – с похмелья Он терпеть не мог, не только ли курить, но даже табачный запах переносил с трудом. Но кто платит – тот и заказывает музыку, как говорится.

- Нет. Здесь только пиво. И только «Холстен», - Лиина красиво выпустила струйку дыма.

Подошла молоденькая официантка, и они заказали по большой кружки: она – тёмного, Он – светлого. На закуску предлагалось множество блюд, и Лиина выбрала сосиски с зелёным горошком. Есть Он категорически не хотел, но промолчал. Он вообще терпеть не мог похмеляться пивом. И прекрасно знал, что ему станет ещё хуже, но и встать и уйти Он тоже не мог. Денег в кармане было только на 200 грамм водки, а где брать денег потом, Он не знал. Встреча с Линной была для него как манна небесная, так что приходилось играть по её правилам.

Тем временем принесли пиво и закуски, неожиданно быстро для российского сервиса. «Холстен» был неплох на вкус, а главное холодным. Он не пил пива уже давно. Те мизерные суммы, которые удавалось достать, тратились на более горячительные напитки. Пиво для алкоголиков – баловство, и непозволительная роскошь.

Лиина о чём-то рассказывала, элегантно орудуя ножом и вилкой ела сосиски с горошком и запивала маленькими глотками тёмного холодного «Холстена». Он же быстро допил свою кружку и теперь настороженно прислушивался к своему организму. Через некоторое время, как и ожидалось, не принятое истерзанным желудком пиво попросилось наружу. «Не хватало ещё здесь облеваться», - с ужасом подумал Он и прервал щебетание девушки.

- Извини, я совсем забыл, меня тут человек ждёт неподалёку. Я сейчас быстро сбегаю, скажу, что занят и обратно. Хорошо? – Он состроил смущённую физиономию и встал из-за стола.

- Я тебе ещё пива возьму, - Лиина понимающе кивнула головой.

- Отлично, - и Он опрометью бросился на выход.

Он только успел выскочить из подвала заведения, как тут же выпитое дорогое импортное пиво оказалось на асфальте. Проходящая бабушка сокрушённо покачала головой. Он, подождав, когда вся кружка, а вдобавок ещё и утренний стакан чая благополучно покинут желудок, быстрым шагом, утирая лицо тыльной стороной ладони, направился в столь желаемую ещё с утра «рюмочную». Слава богу, страждущих граждан было мало, и Он быстро получил за свои сырые от потной руки деньги гранёный стакан водки и конфетку с прилипшей обёрткой. В отличие от пива водка была тёплой, а в отличие от прохладного бара в «рюмочной» было очень душно. Но эффект от выпитого был совсем другим, по истечении некоторого времени «жить стало лучше – жить стало веселее». Выходя из неказистой «рюмочной» Он уже был совершенно другим человеком.

Бодро спустившись в бар с кондиционированным воздухом, Он застал Лиину задумчего курившую неизменную сигарету.

- Ну, как удачно сходил, - было видно, что девушка ни на минуту не поверила в «ожидающего неподалёку» человека. Но Ему уже было наплевать, поверила ли она или нет, Ему уже было хорошо.

- Вполне, - и Он впервые за всё это время улыбнулся. Присев за стол, Он уверенно достал из её пачки, а Лиина предпочитала мужской крепкий табак, сигарету и с удовольствием закурил. Водка вернула Его к жизни, по крайней мере, на некоторое время.

- Хочешь ещё пива? Я не стала заказывать, что бы не было тёплым.

- С удовольствием, - теперь Он готов был пить пива, сколько влезет. Скучающая официантка выполнила новый заказ очень быстро, посетителей в баре было немного, явно отпугивали цены. Он и Лиина стали пить свои разные по цвету напитки, и теперь Он стал внимательно слушать, о чём болтала девушка, поощряя её всевозможными ободряющими междометиями. На самом деле Ему было глубоко наплевать на все её проблемы, но Он хотел продолжения банкета, и решил, что постарается, как можно дольше удержать девушку рядом с собой, а для этого надо было показать себя как интересующегося собеседника. Впрочем, для Него не было секретом и то, что девушке Он просто нравится. Более того, года два назад у них был секс, и инициатива принадлежала не Ему. Он потягивал приятный заграничный напиток и, улыбаясь, вспоминал тот необычный вечер.

Он тогда ещё не был опустившимся алкашом с кучей проблем, но был коммерческим директором фирмы. Как - то зимнем вечером Он задержался в офисе допоздна. Причиной того было отнюдь не служебное рвение, а просто идти домой не было никакого желания. Да и к тому же они с шефом неслабо выпили без всякого на то повода – двум мужикам захотелось напиться. В конце концов, шефа достала звонками жена, и он уехал домой. Оставшись один, Он включил телевизор, и тупо глядя в мелькающий экран, продолжил тихо напиваться. Спиртного в офисе всегда был запас. Каким образом Лиина узнала, что Он на службе остаётся загадкой. Открыв дверь, после того как в неё неуверенно постучали, Он был очень удивлён, увидев Лиину. Любимого пива в холодильнике не оказалось, и девушка отважилась пить вино. Когда женщина хочет добиться мужчины она смело идёт на всё. Тогда ещё шеф не выпросил у администрации гостиницы кровать, и поэтому заниматься любовью в офисе было не очень комфортно. Он и Лиина долго возились в кресле, причём девушка так и не пожелала снять шубку. Но, когда им надоели эти детские обжималки, и Он стал подталкивать её на решительные действия Лиина вдруг как бы очнувшись, предложила поехать к ней домой. Всё бы хорошо, да вот только Он был уже конкретно пьян. Они долго сидели друг напротив друга и просто говорили. Вдруг она схватила его руку и начинала её целовать, а потом стала брать в рот все пальцы по очереди, и как бы сосала их.

 «Кстати, почему она не взялась тогда за член?» - подумал Он и усмехнулся. Лиина удивлёно на Него посмотрела и прервала свой рассказ.

- А что здесь смешного, - наверняка она говорила о чём-то вполне серьезном, а ОН прослушал, увлёкшись воспоминаниями.

- Извини. Просто вспомнил кое-что не по теме, - Он быстро предал лицу соответствующее выражение увлечённого слушателя.

- Тебе не интересны бабские проблемы. Может, поговорим о твоих делах, - в словах Лиины проскользнула лёгкая обида.

«Да уж, только о моих проблемах и говорить!», - Он решительно замотал головой.

- Мне очень интересно. Так что там эта дура сказала? – и Он постарался изобразить неподдельное внимание.

Лиина недоверчиво на него посмотрела, но продолжила. Он закурил сигарету, откинулся на спинку стула и, глядя, рассказчице прямо в глаза, стал опять мысленно уплывать в тот зимний вечер.

Тогда, два года назад, Лиина была очень настойчива. Она всё-таки вытащила Его из офиса, поймала «такси» и отвезла к себе домой. Муж у неё тогда был в отъезде. Войдя в квартиру, они тут же повалились на пол и занялись сексом. Почему это нельзя было делать на кровати тоже осталось загадкой. Может, женщина не хотела осквернять супружескую постель? У некоторых дам, имеются такие вот предрассудки. Откровенно говоря, Он с трудом помнит все детали – уж слишком был пьяным. Поразила только густая растительность на лобке у Лиины, и её острые грудки, но с большими бабьими сосками. Помнил Он так же и то, что ни как не мог кончить и то, что девушка разумно предпочла оказаться сверху. Она скакала на нём как лихая наездница, не зная усталости. Можно сказать, что Его тогда выебли по полной программе.

После этого они больше так не встречались. У Него начались проблемы, и прямо, скажем, стало не до того, не до секса. И вот судьба их снова столкнула.

Его кружка была пуста, но пива Ему больше не хотелось. Он мысленно конструировал просьбу о займе денег, когда Лиина закончив, наконец, свой бесконечный рассказ, сказала:

- Может, пойдём отсюда. Здесь как-то скучно.

- Как скажешь. Я в твоём распоряжении, - шутливо поклонился Он.

- Серьезно? В полном распоряжении? Ну, тогда пошли, - Лиина с интересом на Него поглядела, чуть склонив голову. Две литровых кружки тёмного пива были для неё уже большой дозой.

Они вывалились на улицу. Даже, несмотря на то, что время указывало на приближающийся вечер, было очень жарко и душно. Хотелось опять скрыться от разкочегаревшегося солнца. Лиина предложила зайти в винный погребок, расположенный в башне кремля.Краснокаменный кремль был достопримечательностью их города. Но оттого, что ушлые предприниматели уже проникли почти во все кремлёвские постройки, туда, что не представляло интереса городским чиновникам, флёра древности от этого многовекового сооружения не исходило. В башне, куда они направлялись, дегустационный зал был ещё при коммунистах. А во время строительства капитализма здесь обосновался предприимчивый коммерсант, который умудрился наставить в каменных лабиринтах башни множество столиков, и на радость публики, и не в убыток себе стал торговать слабоградусными винами и пивом. Здесь всегда громко играла музыка, и посетители кричали, силясь победить децибелы колонок. В «башне» не продавали водку, Он это знал, но покорно шёл за девушкой. В его нынешнем финансовом положении - лучше какой-то алкоголь, чем вообще ни какого.

Несмотря на его смутные надежды, что свободных мест не окажется, столик они нашли довольно таки легко. Правда, он стоял почти у выхода, но Его это вполне устраивало. При случае можно будет незаметно слинять. Усевшись за столик, Лиина, тут же закурила и, протянув Ему крупную купюру, сказала, что бы Он взял спиртное на своё усмотрение. В «башне» было самообслуживание, посетители должны были сами подходить к стойке и покупать выпивку. Сама же «стойка» находилась на площадке этажом выше, и к ней нужно было подниматься по каменной винтовой лестнице. Внутри древних стен кремля, где много веков назад славянские воины выглядывали из бойниц башни - не появилась ли грозная татарская конница – сегодня рекой лился некачественный алкоголь, стоял дым коромыслом, а потомки воинов лихо отплясывали под далеко не славянскую музыку.

С трудом, поднявшись по крутой лестнице, Он стал внимательно изучать грифельную доску у стойки. На ней, мелом, был выведен весь прейскурант заведения. И когда Он уже почти определился с заказом, его окликнули. Обернувшись, Он увидел компанию парней, и двое из них призывно махали ему руками. Он узнал двух своих старых приятелей, когда-то они вместе работали на ледоколе. Он, кстати, всегда очень гордился этим фактом своей небогатой, несмотря на его 32 года, трудовой биографии. Эта страница Его жизни была давным-давно перевёрнута и откровенно говоря, Он даже не мог вспомнить, как этих парней зовут. Тем не менее, соорудив на лице, на всякий случай, приветливую улыбку, помахал им в знак приветствия. Парни напротив прекрасно помнили его имя, и настойчиво звали к себе.

- Здорово! Как дела? – оказывается, ещё были на свете люди, которым он был интересен.

- Привет! Нормально. Вы как здесь? – и Он всё-таки подсел за их столик.

- Да мы сейчас на пассажирском теплоходе работаем. Сегодня пришли из Астрахани, решили вот гульнуть, - его бывшие сослуживцы были по настоящему рады встрече.

- Молодцы! А я вот с флотом завязал, - Ему то же стало почему-то весело, уж больно довольными жизнью казались парни и их друзья.

- Давай с нами. У нас бухла полно. Посидим. Поболтаем.

«Смотри-ка, действительно рады, а ведь на ледоколе больно то и не общались», - удивлённо думал Он.

- Не могу, парни. Я с девушкой, и она меня уже заждалась, - «Эх, если бы не Лиина – завис бы сейчас с пацанами. Они бы наверняка и денег подкинули. Но и её нельзя кидать. Этих то я когда ещё увижу, а Лиина всегда пригодиться».

- Так зови её сюда!

- Да это так сказать…партнёр по бизнесу. У нас тут дело…небольшое,- Он криво улыбнулся, пожав плечами как бы извиняясь.

- Тогда выпей с нами. У них тут водки нет, но у нас с собой…- парни многозначительно показали под столик. Один из них выбрал одноразовый стаканчик почище и, пригнувшись, налил из втихаря принесённой бутылки. Он протянул стаканчик Ему и подмигнул:

- Давай за встречу!

- Я, что один буду?

- Пей, не в обиду. Мы уже готовые, - остальные парни одобрительно закивали головами.

Его не надо было долго уговаривать, да и поинтересовался то Он для проформы. Выпив водку, Он ещё раз извинился, и пожал всем руки на прощание. «Лиина внизу уже, наверное, рвёт и мечет!» Он быстро купил четыре того же пива «Холстен», бутылку какого-то красного сухого вина, орешки и, торопясь, направился к заждавшейся его девушке.

- Извини, там очередь страшная, - стараясь не дышать в её сторону, и отводя глаза, Он поставил всё купленное на столик и заискивающе присел на краешек стула. Девушка сидела и курила, которую уже по счёту сигарету.

- А я подумала, что ты ушёл, - Лиина задумчиво на Него посмотрела, красиво выпуская струйку дыма.

- Здесь только один выход, - и Он кивнул на открытые двери заведения.

- А то бы ушёл?

- Перестань. Блин, а стаканчики то я забыл! – и Он приподнялся с места.

- Брось. Я могу пить и из горлышка. Только открой сам, - «Интересно, а я тоже буду пить вино из горла?»

Он открыл две бутылки пива ключами от квартиры, и одну протянул Лиине. Пиво было тёплое, и качеством гораздо хуже разливного, что они пили. Музыка продолжала нещадно бить по ушам. Вкус у тех, кто заведовал музыкальным оформлением бара, был очень оригинальный. Композиции тяжёлого рока чередовались русским народными песнями, но всегда на полной громкости. Разговаривать в такой обстановке было практически невозможно, а Он собственно и не горел желанием вести какие-либо беседы. Так они и сидели, дымя сигаретами и прихлёбывая пиво из бутылок. Он даже был рад музыке – по крайней мере, не было слышно, о чём орут в пьяных компаниях за соседними столиками. Он покорно ждал и думал про себя, что же, в конце концов, ей быстрее надоест – громкая музыка или невозможность разговаривать. Выпитая с парнями водка уже отлично рассосалась, и теперь, когда её тепло растеклось по телу, Он чувствовал себя очень хорошо, его всё устраивало: и музыка, и тёплое пиво, и молчание. Наконец-то Он выпил необходимую дозу, и его вечно истерзанный с утра похмельем организм успокоился. Хотя бы на время. Лиина же сидела и смотрела на него, чуть улыбаясь. Она явно что-то прикидывала в уме, решая не простую для себя задачу. Неожиданно музыка оборвалась, и до них сразу донеслись обрывки разговоров пьяных соседей. Девушка затушила сигарету.

- Пошли отсюда. У меня голова уже раскалывается.

- Как хочешь, - Он покорно встал, забирая со стола непочатые бутылки.

Когда они выходили из башни, музыка грянула с новой силой.

День клонился к вечеру, стало не так жарко. Прогулки по территории кремля с бутылками в руках не приветствовались милицией, и они пошли по аллеи расположенной вдоль стены, но снаружи. Стены кремля почти срывались под откос, по которому в древности карабкались вражеские воины. Но потом, когда стратегическая важность кремля, как крепости, отпала, ещё при царях вдоль стен проложили аллеи с лавочками и фонарными столбами. Лиина опять начала болтать про свою работу, Он поддерживал разговор, стараясь не упустить нить её рассказа. Так они гуляли, пока аллея не закончилась обрывом. Они сели на последнюю лавочку, с этого места открывался шикарный вид на реку. Было видно, как заходило утомлённое июльское солнце.

- А как ты бутылку откроешь? Здесь вроде штопор надо? – этот вопрос давно уже Его занимал – действие выпитого стало заканчиваться, нужен был новый допинг.

- А хрен его знает, - Он стал стучать кулаком по донышку бутылки, стараясь выбить пробку.

- Вот, возьми, - порывшись в сумке Лиина вытащила небольшой металлический цилиндрик.

- Что это? – Он недоумённо вертел в руках непонятный предмет.

- Смотри, - Лиина легко превратила цилиндрик в штопор. Предмет оказался «зоновской поделкой». Умелые «сидельцы» были горазды на всякие технические чудеса.

- Мне один мужик с работы презентовал. У него брат сидит, - пояснила девушка.

С помощью инструмента бутылка открылась легко. Он сделал несколько глотков из горлышка, вино было кислое, с каким-то привкусом пыли.

- Дай и мне, - Лиина протянула руку.

Он ладонью обтёр горлышко и дал ей бутылку. Когда она стала пить, Он заметил, как дрожит её рука.

- Уф. Ну и гадость, - девушка поморщилась, и засмеялась.

- Слушай, а ты помнишь тот вечер? – Лиина закурила сигарету и хитро посмотрела на Него.

- Конечно, - Он сделал ещё несколько глотков, чувствуя, как забилось сердце, то ли от вина, то ли от вопроса.

- Хочешь повторить? – взглянув ей в глаза, Он понял, что девушка пьяна.

- Ты знаешь, я сейчас не в лучшей форме, - «Господи, да я рубашку уже неделю не менял, и от носков, наверное, вонь страшная!»

- А это мы сейчас проверим, - и Лиина положила свою маленькую, но требовательную ручку на бугорок в его паху. «Не встанет, ни хуя! Не хрена и проверять», - Ему даже стало немного смешно. Второй рукой Лиина обняла Его за шею, и они стали целоваться. Лавочка, где они сидели, была на самом виду, картину надо думать они собой представляли очень живописную.

У Него давно не было женщины. Ежедневные стрессы и убойные дозы алкоголя сделали своё чёрное дело. Уже не только не хотелось, но и, наверное, и не моглось. С женой они давно спали не только в разных постелях, но и в разных комнатах. Другие нормальные женщины Ему были не доступны по причине хронического безденежья. Ну, не с «синеглазками» же спать! Так постепенно уходило желание, а проверить свои «возможности» не было никакой возможности. Такой вот каламбур.

Но Лиина всех этих нюансов и сомнений не знала, а благодаря алкоголю была очень решительно настроена. Когда женщина пьяна, когда у неё сняты все тормоза, и когда она хочет мужчину – О, это страшное дело! А русская баба, которой чужды всякие там заграничные феминистские выверты, особенно! Рука девушки уже расстегнула молнию на его джинсах и принялась нетерпеливо теребить его непонимающий член. Лиину не смущали ни запах его немытого тела, ни небритая физиономия, ни грязь у него под ногтями. Бывает и такое, господа!

- Подожди. Давай хоть спустимся вниз, - Он, едва сумев прервать затянувшийся поцелуй, пробормотал, и кивнул в сторону кустов, расположенных на склоне чуть ниже.

- Боишься? – Лиина достала из - под скамейки полупустую бутылку и, запрокинув голову, сделала несколько жадных глотков.

- Зачем цирк устраивать, - Он взял её за руку и потянул вниз по склону.

Чахлый кустарник тоже был, не ахти, каким прикрытием, но всё-таки. Они легли прямо на траву. Он перестал прислушиваться к реакции своего тела, Он просто обнимал и ласкал женщину. Господи, как давно Он этого не делал! Почувствовав, что его руке мешают сильно облегающие трусики, Лиина прервав своё занятие, быстро сама их стащила, грациозно задрав вверх свои немного худенькие, но стройные ножки. Трусики беспечно полетели в сторону. Теперь Он мог беспрепятственно трогать уже призывно раскрытую и влажную щёлку Лиины. Он засунул два пальца в исходящую соком дырку и стал медленно мастурбировать девушку. Она как-то жалобно вскрикнула и ещё энергичнее стала работать с его членом. И если долго мучиться, то что-нибудь получится. Здоровые инстинкты победили психологические комплексы – член встал. Ура! Он быстро заменил свои пальцы в щелки девушки на соскучившийся по работе хуй. Лиина благодарно вздохнула и начала активно ему помогать. Не смотря, что Он довольно-таки быстро кончил - а как вы хотели после такого то воздержания - девушка то же получила удовольствие. Они лежали на спине и молча смотрели в постепенно темнеющее небо. Слова теперь были лишними.

«Ну, теперь я точно урву с неё денег», - довольно ухмыляясь про себя, размышлял Он. О чём думала девушка, Он не знал, да впрочем, Его это и мало интересовало. «Надо ковать железо пока горячо. Срочно тащить её в магазин, а потом можно и слинять», - Он благодарно потеребил, свой уже опять сморщившийся член и, аккуратно заправив его в трусы, застегнул молнию на джинсах.

- Надо уходить отсюда. А то бдительные граждане волнуются, наверное, - Он сел, и показал рукой на окна домов расположенных под склоном.

- Да уж насмотрелись бедные старушки! – засмеялась девушка. Она встала, привела одежду в порядок, а с трудом найденные трусики бросила в сумку.

- Хорошо если только старушки, а то там могут быть и сексуально неуравновешенные ребятишки, - Он действительно опасался местных жителей. Район был очень небезопасным, и нельзя было быть уверенным, что, подглядев их секс, какие-нибудь озабоченные подростки-хулиганы не захотят к ним присоединиться. Он с вздохом осмотрел свои потёртые видавшие виды джинсы – колени штанин были зелёными от травы.

Они почти бегом спустились до конца откоса и направились в сторону набережной. Он хорошо знал, что в киосках у причалов торгуют спиртным почти круглосуточно. Туда-то Он не навязчиво и направлял девушку. Но не всё коту масленица. Когда они подошли к ближайшему ларьку, то увидали унылую табличку «закрыто». Болтавшийся поблизости тип бомжеватого вида за сигарету сообщил, что сегодня все ларьки шмонала налоговая инспекция, и потому, во избежание обязательных при проверках штрафов, продавцы позакрывали свои магазинчики и разъехались по домам. Это был удар. Хмель после бурного секса постепенно улетучивался, и организм настойчиво требовал добавки спиртного.

Они постояли у парапета причальной стенки, глядя, как вода тихо плещется о бетонные плиты. С реки стал задувать прохладный вечерний ветерок, дневной зной сходил на нет. Лиина положила голову Ему на плечо и время от времени заглядывала ему в глаза. Это был взгляд благодарной женщины, Он очень хорошо знал, как они глядят, когда бывают довольны. А Его же мучил только один вопрос: «Где взять бутылку?». Швырнув недокуренную сигарету в воду, Он решительно взял девушку за руку и потащил в сторону причала, расположенного у самого речного вокзала. Там пришвартовался прогулочный теплоход, завершивший свою последнюю за день экскурсию по реке. В далёком прошлом Он успел поработать и на этом судне, а потому прекрасно знал, что на нём имеется ресторан, где всегда оставался запас спиртного.

Когда Они подошли к причалу, то все мероприятия по постановке теплохода на ночную стоянку были закончены. Вынесли последних сильновыпивших и заснувших пассажиров, прибрали от мусора, а кое-где и блевотины палубу, уже подсоединили электропитание с берега. Команда теплохода сошла на берег, остались только вахтенные, да официантки, приводящие помещение ресторана в порядок. Они то и были Ему нужны. В его время девчонки никогда не брезговали приторговывать спиртным.

Трап с теплохода был уже убран, и оставалось только голосом обратить на себя внимание. Он усадил Лину на лавочку, а сам, встав напротив машинного отделения, стал звать вахтенного. Из «машины» до сих пор тянуло жаром славно поработавших за день и теперь остывающих дизелей. Через некоторое время показалась неказистая фигура моториста в промасленном комбинезоне. Парень, вытирая руки ветошью, курил мятую сигарету без фильтра.

- Здорово, друг, - сказал Он, изобразив на лице улыбку.

- Привет. Чего надо? – моторист явно не был расположен говорить.

- Слышь, друг, а в ресторане ещё остался кто-нибудь? – стараясь не замечать враждебности, спросил Он, ещё больше расплываясь в улыбке.

- А чего надо-то?

- Да бутылку надо. Поможешь? – доверительно наклонившись как можно ближе к борту судна, Он почти перешёл на шёпот.

- А-аа, - протянул моторист и пошёл вдоль борта в сторону ресторана.

- Девки, тут вас спрашивают! – парень уже по-дружески подмигнул Ему.

Дверь из ресторана открылась и показалась вульгарно накрашенная мордочка официантки, надо полагать.

- Кто тут интересуется? – девушка внимательно посмотрела на Него, - Ты?

- Я, родная, - Он опять надел на лицо обаятельную улыбку, - Выручай, радость, бутылочку бы и пивка если можно.

- Цены знаешь? – как видно бизнес был поставлен на широкую ногу, как впрочем, и в его бытность.

- Этого хватит? - Он протянул девушке купюру заранее взятую у Лиины.

- Бутылка и пару пива, - подсчитала официантка, - пиво осталось только импортное. «Холстен». Ну, что пойдёт?

 - Отлично. Только ещё пару стаканчиков, и хотя бы шоколадку, - Он уже крикнул вдогонку уходящей бизнесвумен. Та неопределённо помахала в ответ купюрой.

Через несколько минут у Него в руках уже был пакет, в котором успокаивающе позвякивало. Подхватив со скамейки на причале порядком заскучающую Лину, курившую неизменную сигарету, Он направился в парк, расположенный напротив здания речного вокзала. На улице стало почти темно. Уставший за день от жары город постепенно погружался в прохладу ночи. Самое время пить водку с пивом. Под убаюкивающий шум фонтана, который недавно запустили в парке, это должно было быть особенно приятным. Он и Лиина сели на массивную деревянную скамейку.

- Посмотрим, чем нас там одарили, - и Он стал вытаскивать из пакета ресторанские дары. Помимо бутылки водки, пары пива «Холстен» там ещё оказались два одноразовых стаканчика, два бутерброда с колбасой и горстка шоколадных конфет.

- Вполне нормально, - Он быстро открыл с помощью ключей от квартиры бутылку с пивом и протянул девушки. С водочной пробкой пришлось повозиться, даже будучи алкоголиком, Он так и не научился открывать водку зубами, но всегда мучительно сдирал крышку тем же ключом. Наконец пробка поддалась, и Он с облегчением налил себе полный стакан. Единственным минусом, омрачающим праздник, было то, что и водка и пиво оказались тёплыми. Но это, как говорится, детали. Выпив залпом водку, Он принялся жевать бутерброд с такой же противнотёплой копченой колбасой. Лиина молча прихлёбывала из бутылки, и с грустной улыбкой смотрела на все его манипуляции.

- Зачем ты столько пьёшь? – Ох, как же Он не любил такие вот разговоры.

- А что у меня жизнь, весёлая, - зло жуя трудноупотребимый бутерброд, сказал Он.

- А что вот от этого, - Лиина кивнула на бутылку, - легче становится. «Не так страшно становится, дура!» - подумал Он, но решил промолчать.

- Я вот смотрю на вас мужиков. Как вы себя губите! Неужели нельзя остановиться? – Лиина говорила уже как бы и не Ему. Он понял, что на свои риторические вопросы, она и не ждёт ответов. Ну, тогда и бог с тобой, говори. Он наконец-то осилил резиновый бутерброд, и, достав сигарету из пачки, закурил. Сигарет кстати, оставалось очень мало.

- Сигареты заканчиваются, - Он показал ей почти пустую пачку. Лиина неопределённо пожала плечами. Потом она сладко потянулась, тряхнула головой, как бы отбрасывая неугодные мысли, и посмотрев на Него, тихо прошептала:

- А я ещё хочу. Ты как?

Он не стал притворяться, что не понял её. Всё как раз было понятно и вполне предсказуемо. Он притянул Лиину к себе, и уже по-хозяйски залез под юбку. Девушка сразу же задрожала всем телом. Прижав Лиину к себе, Он стал внимательно оглядываться из-за её спины, нет ли посторонних глаз. На удивление, и, не смотря на не очень позднее время, публики в парке не было. Видно горожане устав за день от жаркого солнца сидели в прохладе своих домов. Он резко поднялся, почти затащил девушку за высокую спинку лавочки и повернул Лиину к себе спиной. Потом уверенно наклонил её, и задрал юбку. Его член, обрадованный возвращением хозяина к жизни, быстро вошёл в дырку девушки. Лиина застонала и начала ритмично ему помогать. «Господи, а неё действительно долго никого не было, раз её устраивает трахаться с таким подонком как я, у которого и хуй то встаёт через раз! Вот и пойми этих баб! А может это любовь, ха-ха!», - думал Он, увлечённо работая с телом девушки. Поглядывая на пустынные аллеи парка, Ему даже захотелось, что бы кто-нибудь их увидел, просто хулиганства ради. Но только три каменных революционных матроса, давшие имя парку, продолжали стоять, безучастные ко всему происходящему недалеко от них. Не издав не единого звука, они одновременно кончили, молча привели в порядок свою одежду, и также молча опять сели на лавочку. Как собаки – трахнулись и разбежались. Собакам проще им не надо говорить, люди же животные более организованные, и по сему каждое своё действо должны как-то озвучить. Женщина не выдержала первой. Закурив сигарету, Лиина устало спросила:

- А тебя, что, дома не ждут?

- Давно уже не ждут. А вот ты, почему не торопишься?

- Я сейчас одна. Но не спрашивай почему, хорошо?

- Понял. А почему тебя интересует, ждут меня дома или нет? – Он налил себе полстакана водки и тут же выпил.

- Ну, у тебя то жена дома. Ей, что, наплевать, где ты? – Лиина попробовала выпить пива, но, отхлебнув, и поморщившись, выкинула бутылку в урну.

- Извини, но ты только что трахалась со мной, а сейчас о жене беспокоишься, - Он с неподдельным удивлением посмотрел на девушку.

- Одно другому не мешает, - меланхолично протянула Лиина.

- Ну, вроде бы вы подруги…

- Никогда твоя жена не была мне подругой. Так – приятельницы, не более того.

- Да-аа! Вас женщин, не поймёшь…

- И не надо, - Лиина выкинула окурок и встала со скамейки, - поехали ближе к дому. Иди, поймай «тачку».

Всё ещё недоумённо покачивая головой, Он встал и пошёл на дорогу ловить машину. Им повезло, частник на раздолбанных «Жигулях» согласился быстро, и за разумную плату. Пока они ехали, Он умудрился прямо из горлышка допить остатки водки, и когда машина остановилась в указанном девушкой месте Он с трудом смог найти рычажок чтобы открыть дверцу. Оказалось, что они приехали в самый конец их микрорайона, и до его, и до её дома было далековато.

- Почему мы здесь? – оглядываясь, спросил Он.

- Ты же не хочешь домой? – Он помотал головой в ответ, - Я тоже не хочу. Так что давай погуляем ещё.

- Мне завтра надо быть в 6 часов в одном месте, - и Он назвал место встречи с кредиторами, находившееся очень далеко.

- Будешь. Не волнуйся, - Лиина села прямо на газон у дороги, и махнула ему рукой, приглашая сесть.

Когда Он сел, то почувствовал, что совершенно пьян. Звёздное небо стало кружиться и падать прямо на Него, а земля почему-то наоборот хотела убежать. Голова потяжелела, а глаза закрывались сами собой.

- Положи голову мне на колени и поспи, - предложение Лиины почему-то совсем не показалось ему странным и Он с удовольствием сделал, как она сказала. Девушка стала гладить Его по голове как маленького ребёнка. Он закрыл глаза и подумал о том, что вот так спокойно Он уже давно не засыпал.

- Давай уедем куда-нибудь, от них от всех… - донёсся до Него тихий голос Лиины.

- Давай… - засыпая, прошептал Он.

Он проснулся от лёгкого прикосновения ветра. Это Лиина тихонько дунула Ему в лицо.

- Проснись. Уже пять утра. Тебе пора.

- Как уже утро? - Он привстал и огляделся вокруг ничего непонимающим взглядом. Страшно хотелось в туалет, а ещё больше пить. С первой проблемой Он справился, забежав за ближайшее дерево, после такой ночи стесняться девушку было уже не обязательно. «Не хрена себе, это она всю ночь сидела, пока я спал!» - Он в который раз удивился странностям женского поведения. Лиина протянула ему бутылку пива, хозяйственная, она не забыла её в парке. Пока Он пил тёплое пойло, девушка вышла на край тротуара и стала ловить машину. Через некоторое время ей это удалось, и, поговорив с водителем, Лиина махнула Ему рукой.

- Вот поезжай. Я уже заплатила, - девушка быстро поцеловала Его в щёку и подтолкнула на сиденье. Он назвал адрес, и частник рванул с места.

Приехав за пять минут до назначенного времени, Он увидел, что Его уже ждали. Из чёрного джипа вылез вчерашний знакомый Толстый и позвал в машину. Сев на заднее сидение Он почувствовал, что Ему очень плохо. К естественной и привычной абстиненции добавилась какая-то чёрная тоска стягивающая грудную клетку. Джип тронулся, а Он застонав, повалился на бок.

- Слушай, - сказал Толстый, - да у нас клиент то сейчас точно гикнет. Давай-ка ему что-нибудь купим выпить, а то до места не довезём.

- Чего тебе купить? – Тонкий притормозил у ближайшего киоска.

- Пива… «Холстен»,- и Он незаметно улыбнулся.

УТРЕННИЙ КОНЬЯК

(1999г.)

Он с жадностью стал пить жидкость из стакана, но не чувствовал ни вкуса, ни крепости напитка. Он наливал, и наливал из бутылки коньяк, а он точно знал, что это был коньяк, пил его большими жадными глотками и не чувствовал абсолютно ничего. Он недоумевал, почему ему не становится хорошо после такой дозы выпитого, почему по-прежнему его мутит и подташнивает. Почему, чёрт возьми, коньяк не помогает. Ему стало обидно, и он проснулся.

«Приснится же, блядь, такое» - подумал Андрей, со стоном переворачиваясь на спину. Слипшиеся от похмельного гноя глаза с трудом открылись. Вот и наступило ещё одно утро кошмаров, похмельное утро без копейки в кармане. Сколько было таких пробуждений за последние 6 лет! Андрей ещё раз вздохнул, и с трудом сбросив дрожащие ноги на пол, уселся на продавленном диване. Приснившейся стакан с коньяком стоял перед глазами так реально, что Андрей стал осматривать свою опротивевшую комнату в поисках этого самого стакана. Но чудес на свете не бывает. Увидел Андрей только грязный пол со следами плохо вытертых разводов от блевотины, колченогую тумбочку с неработающим ламповым телевизором, да закрытую обшарпанную дверь. Дверь, которая отделяла его от остальной квартиры, там, где обитали другие члены его семьи, там, где был холодильник с едой, которую трогать ему строго воспрещалось. Но сейчас он был хозяином положения, все домочадцы разбрелись по своим делам, и он остался один.

Андрей любил одиночество, по крайней мере, ни кто не капал на мозги. Но с другой стороны то, что он в данный момент один означало, что выпросить денег хотя бы на аптечный фанфурик будет не у кого. Андрей, поднявшись с трудом, шаркающей стариковской походкой побрёл в коридор в надежде, что ему родственники оставили денег хотя бы на проезд. Случалось и такое. Но потом вспомнил, что вечером в очередной раз разлаялся с матерью и женой. Соответственно никаких денег на трюмо стоявшем в прихожей и не оказалось, что и следовало, было ожидать. Тут похмелье накатило по-новой, рвотные позывы подступили к горлу, резко заломило виски, закружилась голова. Андрей упёрся обеими руками о стену, стараясь не упасть. Через пару минут полегчало, и Андрей машинально открыл в трюмо зеркальную дверку, там, на полочках жена хранила свою косметику и парфюмерию. Правда все флаконы с духами она предусмотрительно оттуда убрала. Но Андрей вспомнил, что там стоял его одеколон, правда, со спреем. Но это было его последней надеждой. Пузырёк остался на месте, видно жена решила, что уж его то выпить не удастся. Блажен, кто верует!

Проблема заключалось в том, каким образом сорвать колпачок с пульверизатором. Одеколон был импортным, и поэтому сделано всё было на совесть. Андрей взял почти полный пузырёк, и медленно, чтобы не спровоцировать рвоту, побрёл на кухню. Там из ящика достал большой кухонный нож и стал судорожно подцепить металлический колпачок. В слабых трясущихся руках нож плохо держался, норовя выскочить. Липкий вонючий пот застил глаза, а сердце казалось, вырвется из груди. Сволочной колпачок не поддавался. Сколько мужиков умерло, вот так и не сумев добраться до спасительного глотка спиртного! «Сука! Ёбанный в рот! Блядь! Уроды! Пидорасы!» - скрипел зубами Андрей и рвал, рвал неподдающуюся железку. И вот когда он уже хотел, было бросить борьбу – о,чудо! – крышечка сдалась. Последнее усилие и в нос ударил терпкий запах одеколона. Победа! Андрей достал из шкафчика чашку, не думая о том какой визг поднимут мать и жена увидя испоганенную посуду, вылил в неё одеколон и разбавил водой из - под крана. Жидкость тотчас побелела. Андрей открыл запрещённый холодильник и достал яблоко. Теперь надо успокоиться и выпить эту тёплую мутную жидкость. Что он и сделал.

Вы знаете, но передать вкус выпиваемого одеколона невозможно. Это непередаваемо. Поэтому я и не буду пытаться. Хотите – попробуйте сами, выпить - я имею в виду.

Бессильно упав на кухонную табуретку, Андрей, не понимая вкуса, грыз яблоко и совсем не о чём не думал. Думаете, так не бывает, чтобы никаких мыслей в голове не было. Поверьте – бывает!

Неожиданно раздался звонок в дверь. Андрей вздрогнул и прислушался. Он давно потерял связь с внешним миром, и поэтому ни когда и ни кого не ждал. Звонок повторился, и Андрей опрометью бросился одевать брюки. С трудом, путаясь в штанинах, он привёл себя в порядок и поспешил открыть дверь. Тем временем позвонили ещё раз уже более настойчиво. Андрей трясущимися руками наконец-то справился с замком, и открыл входную дверь.

- Андрей, ты чего спишь что ли? – на пороге стояла, улыбаясь, высокая стройная девушка с простецким личиком.

- Наташа, ты? – привыкшие к полумраку квартиры глаза Андрея не сразу разглядели гостью.

- Я. Можно зайти? Мне позвонить надо.

- Конечно. Заходи, - и Андрей, посторонившись, впустил неожиданную гостью.

Пропуская девушку, Андрей почувствовал тонкий аромат духов и неуловимый, и давно им позабытый, запах тела женщины. Наташа, в лёгкой футболочке, полосатых, чёрно-белых, сужающихся к низу, брючках, с вместительной сумкой на плече, стремительно вошла в квартиру, и сразу же направилась в туалет.

- Извини, обсикиваюсь, - крикнула девушка уже из-за дверей места общего пользования.

- Ничего…ничего, - пробормотал Андрей и поспешил найти хоть какую-нибудь приличную рубашку. В последнее время он практически перестал следить за собой. А херли! – до «аптеки», или до «чапка» и в растянутых «трениках» можно доплестись.

В туалете весело журчала Наташкина струйка, а Андрей судорожно думал под каким предлогом лучше выпросить у девушки денег. Тут раздался звук спускаемой воды, Наташка вышла из туалета, и озорно подмигнув Андрею, прошла в ванную вымыть руки. Андрей тяжело вздохнул, ему давно не приходилось общаться с обыкновенными женщинами. Продавщицы в «капельницах», разливальщицы в «пивнушках», а то и просто бомжихи - «синюшницы» вот те представительницы женского пола с кем он имел дело последнее время.

- Ну, так я позвоню? Где у вас телефон? – Наташка как ему показалось, успела даже подкрасить губки и подправить глазки.

- В комнате, на столике. Ты чай будешь? – Андрей хотел казаться радушным хозяином.

- Нет, не надо. Жарко, - крикнула из комнаты Наташка, щёлкая по кнопкам с номерами.

- У тебя есть сигареты? – Андрей подумал, что надо хотя бы покурить, чтобы от него не пахло выпитым одеколоном.

- Возьми в сумке, - девушка стала снова набирать номер.

Андрей поднял довольно таки тяжёлую, второпях брошенную в прихожей сумку, и рукой стал нащупывать пачку сигарет. Неожиданно его рука коснулась чего-то стеклянного. Недолго думая Андрей вытащил наружу бутылку, а это была именно бутылка. Коньяк! «Сон в руку», - мелькнуло в голове, - «Гадом буду, если не раскручу Наташку на этот пузырь!». Он аккуратно положил бутылку обратно в сумку и нашёл всё-таки сигареты. Наташка о чём-то бойко говорила по телефону, а Андрей ушёл на кухню, закурил и стал прикидывать, скажет девушка про коньяк, или нет. Теперь все его мысли были только о бутылке в Наташкиной сумке. Как назло девушка и не думала заканчивать трепаться. Ох, уж эти бесконечные женские разговоры по телефону ни о чём, и обо всём! Наташку он знал уже давно. Девочка из области, снимала квартирку у одной старушки. Приехала в областной центр, чтобы участвовать в конкурсе на должность крупье в солидном казино. Естественно конкурс не прошла, тамошним хозяевам не приглянулась мордашка простенькой деревенской девчонки, хотя фигурка у Наташи была очень даже ничего. Бюст, правда, маловат. Там же на курсах она сошлась с пареньком старше её, тоже приехавшим в город в поисках лучшей доли. Вместе с ним и жила на съёмной жилплощади. Потом Наташка устроилась на вещевой рынок продавцом, где и познакомилась с женой Андрея. Сам Андрей порой подвизался на рынке, помогая таскать тюки с товаром – за бутылку конечно, и естественно знал и Наташку и её друга. Вскоре Наташка перешла на рынок, что был буквально в двух шагах от дома Андрея. Он порой забредал к ней по старой памяти, иногда она ссужала ему денег. Однажды, будучи конкретно «на кочерге» Андрей полушутя предложил Наташке трахнуться. На что всегда весёлая девушка серьёзно ответила: «Сначала приведи себя в порядок, а там посмотрим». Несмотря на всё это её сегодняшнее появление у него дома было неожиданностью. А в данный же момент Андрея интересовала не Наташкино тело, а бутылка в её сумке.

Андрей докурил сигарету, как и ожидалось, от табака ему стало очень плохо. Надо было срочно выпить, но эта пизда и не собиралась прекращать трещать по телефону. Андрей сходил в ванную умылся – с утра сделать это так и не удалось, хотел почистить зубы, но только попытался засунуть щётку в рот, и тут же оставил эту затею – вывернуло бы на изнанку, это уж точно. Выходя из ванной, прислушался, кажется, собеседницы прощались. Андрей сел за кухонный стол, снова закурил и стал нетерпеливо ждать.

Ну, вот Наташка положила трубку и как всегда с улыбкой на лице вошла на кухню.

- Спасибо тебе большое, - девушка достала из пачки сигарету, тоже присела за стол и закурила.

- Незачто, - Андрей судорожно искал повод спросить про коньяк.

- А ты знаешь, я Вовика то послала, - Наташка потянулась, вытянув свои длинные стройные ноги.

- Что так? – Андрея мало интересовала её личная жизнь, но разговор следовало поддерживать.

- Да, блин, мало того, что винище лопает, так ещё и ширяться начал. Я его домой отправила, пусть ему там родители мозги вправят, - девушка закинула ногу на ногу, и Андрей увидел её потрёпанные туфельки. Наташка переживала далеко не лучшие времена.

- Круто ты, - надо же было что-то говорить.

- Я тут с пацаном познакомилась. Охранник с рынка. Вооот такой шкаф, - Наташка развела руки, чтобы показать размер «шкафа», - Хотела сегодня вместе с ним к тебе зайти. Ты бы не прогнал бы?

По хитрой рожице Наташки Андрей понял, зачем она сегодня появилась у него дома. Проверяла, можно ли как-нибудь завалиться к Андрею и даст ли он ей трахнуться со своим «шкафом». «Вот, блядь, деревенская простота, а?! А не послать бы тебя милая на хуй», - Андрей с трудом себя сдерживал.

- Ты что ж трахаться сюда хотела прийти со своим хахалем? – как можно более спокойным голосом спросил Андрей.

- Ну, лапочка, тебе же не жалко. Мы бы быстренько. А то у него жена, а у меня бабка уж больно Вовика любит. Сразу же сдаст, старая карга. Ты что обиделся? – строя наивные глазки щебетала простая деревенская девчушка.

- Это значит для него коньячок то, - неожиданно для самого себя спросил Андрей.

- Не хорошо по чужим сумкам лазить, - Наташка, смеясь, погрозила пальчиком.

- Сама же сказала, чтобы сигареты в сумке нашёл.

- Да, ладно. Шучу, - Наташка опять закурила сигарету. Потом, что-то прикинув про себя, встала и пошла в коридор. Пошебуршав сумкой вернулась с бутылкой в руке.

- Открывай! – и опять плюхнулась на табуретку.

- А как же друг? Без коньяка останется? – Андрей незаметно как ему казалось, сглотнул слюну.

- Да пошёл он! Я его два часа ждала, а он от своей мымры никак оторваться не может, - Наташка зло тряхнула головой, - Пошёл на хуй! Открывай, напьёмся!

Второй раз Андрею повторять было не надо. Он достал из шкафчика кухонного гарнитура коньячные рюмки, и быстренько нарезал тоненькими дольками, к удивлению, оказавшейся в холодильнике, лимон. Дрожащими руками открыл бутылку и разлил столь вожделенный напиток.

- Андрюха, у тебя руки то, как дрожат, - удивлённо заметила Наташка.

- Да хрен с ними, с руками. Давай выпьем, - Андрей нетерпеливо поднял рюмку.

- Твоё здоровье! - и слегка чокнувшись, они выпили.

«Да, получше одеколона будет», - закусывая долькой лимона, с удовлетворением подумал Андрей. Коньяк тёплой волной покатился по пищеводу, на теле появилась лёгкая испарина. «В жилу коньячок то», - блаженно облокотившись на стену, размышлял Андрей. Наташка, слегка надкусив до лимонную дольку, опять достала сигарету из пачки и закурила.

- Много куришь, - Андрей опять разлил по рюмкам.

- Жизнь такая, - Наташка задумчиво выпускала дым тонкой струйкой.

- Между первой и второй промежуток не большой, - Андрею не терпелось повторить.

- У меня уже далеко не первая, - Наташка ткнулась своей рюмкой о рюмку Андрея, и залпом по-мужски выпила. Андрей всегда уважал женщин умеющих пить. Он не мог терпеть жеманства, этих ужимок и прыжков, перед тем как выпить. Его воротило от вида, когда тянули сорокаградусный напиток глотками, строя при этом брезгливую мордочку. Наташка пить умела.

- Ты, что же с утра начала? – Андрей закурил.

- Да я пока этого козла ждала в кафе грамм триста вот этого же, - Наташка щёлкнула пальцем по бутылке, - выпила. А может и больше, я не считала.

- Никогда не называй мужика козлом, Наташа.

- А кто он? Натуральный козёл! – тут только Андрей заметил, что Наташку крепко повело.

- И вот ты хотела прийти ко мне и с таким вот трахаться?

- Так трахаться же надо с кем-нибудь! А то ведь зарастёт всё, - Наташка явно пьянела, и от того начинала хамить.

- Ну, вы бабы и даёте! – засмеялся Андрей. Он чувствовал, что хмель тоже ударил ему в голову. «Не надо бы курить, а то отрублюсь ещё», - подумал Андрей и затушил сигарету.

- Наливай, Андрюха! – уже заплетающимся языком скомандовала девушка.

- Легко, - Андрей наполнил рюмки.

- Твоё здоровье! Вот ты – не козёл. И я тебя люблю! – Наташка пьяно засмеялась и выпила.

- Я тебя тоже люблю, - выпил и Андрей.

- А ты, почему не на работе, - спросил он, сам, удивляясь, как это он не поинтересовался раньше.

- А пошла эта работа на хер, - девушка как-то очень быстро расплывалась, - отпросилась я у хозяйки. У этого козла сегодня выходной. Кстати, а почему ты не спрашиваешь, как я узнала, что ты дома?

- Как? –«Действительно, как - то мне и в голову не пришло. Да я и думал то только о бутылке».

- А твоя жена заходила с утра к нам на рынок, - Наташка пьяно икнула, - я её и спросила.

- Что вот так и спросила – дома я или нет?

- Я спросила - как твои дела? – Наташка стала уже плохо поддающимися пальцами доставать из пачки сигарету.

- Интересно, что же она ответила, - Андрею действительно было интересно.

- Сказала, что хуёво у тебя дела, - Наташка засмеялась, - сказала, что скоро до чертиков допьёшься, сказала, что в бомжа превратился и пьёшь аптечные пузырьки!

- Всё верно, - честно сказал Андрей и всё-таки закурил.

- И ещё сказала, что валяешься постоянно дома. Вот я и подумала, что, наверное, можно зайти, - Наташка виновато улыбнулась и икнула снова.

- Логично, - Андрей разлил остатки по рюмкам.

- Это всё? Больше нету выпить? – Наташка удивлённо посмотрела на пустую бутылку.

- Нету, радость моя, - вздохнул Андрей.

- Принеси мою сумку, - Наташка тряхнула рукой в сторону прихожей.

Андрей встал и почувствовал, что его уже порядком качает. Он принёс сумку, и Наташка стала рыться в ней с пьяной остервенелостью.

- Где этот ёбаный кошелёк?!

«Да-а, девушка уже готова», - думал Андрей, глядя как Наташка роется в своём объёмистом ридикюле.

- Вот! – победно потрясла кошельком Наташка, - возьми и сходи ещё за бутылкой. Только водки не бери. Я если начну мешать, то башка будет болеть.

- Может не стоит, - неуверенно произнёс Андрей. Сам то он хотел выпить, но вот состояние девушки у него вызывало сомнения. «Отрубится здесь на хуй, что я с ней делать буду?!»

- Иди. И сигарет ещё купи, - Наташка устало махнула рукой.

В ближайшем от дома ларьке конька не оказалось, и уже порядком окосевшему Андрею пришлось тащиться в ненавистный супермаркет. Его непрезентабельная внешность и небритая физиономия заставляла охранников дорогих магазинов делать стойку. Они начинали переговариваться по рации, насторожено наблюдая за бомживатого вида мужиком, слоняющимся по их территории. Поэтому Андрей очень не любил ходить в такие магазины. Но желание женщины закон. Андрей мало понимал в коньяках, и ему пришлось долго выбирать подходящий по цене и качеству, денег в Наташкином кошельке было не так много. Потом пришлось выстоять очередь в кассу, опять же под пристальным взглядом быковатого парня в камуфляже с фирменным логотипом. И вот прижимая драгоценную бутылку к груди, Андрей направился к своему дому.

Войдя в квартиру Наташку, он на кухне не увидел. В пепельнице тлела недокуренная сигарета, но самой девушке не было. Он поочерёдно заглянул в туалет и ванную, и только потом прошёл в комнату, где жили его домочадцы. Свернувшись калачиком, девушка спала на постели жены, тихо похрапывая.

- Зашибись, - выдохнул Андрей и поплёлся на кухню. «Ну, и что мне с ней делать?» - размышляя, он открыл принесённую бутылку и налил себе полрюмки. Новая порция и последовавшая за ней, на закуску, новая сигарета как-то резко прибавили тумана в далеко уже и так не ясной, голове. Андрей включил маленький кухонный телевизор, нашёл музыкальный канал и стал смотреть, как сисястые полуголые девицы лихо отплясывают и открывают рот под фонограмму. Он терпеть не мог долбанный шоу-бизнес и его продукт, но надо было как-то отвлечься от надвигающихся в голове сумерек. Он смотрел на красивые женские тела и внутренний голос всё более внятно подсказывал: «Ну, чего сидишь, как баран. У тебя классная жопа в койке, а ты сидишь?! Иди и трахни её, она тебя хочет, ведь за этим и пришла. Иди, мудак, у тебя бабы то уже, сколько не было? Вот, ты даже и не помнишь! Это не бомжиха какая-нибудь – чистая, здоровая девка. Иди и вставь ей!». Андрей выпил ещё коньяку, и, стараясь не шуметь, вошёл в комнату, где спала девушка. Наташка лежала всё в той же позе. Он присел на краешек кровати и стал гладить девушку по туго обтянутой полосатыми брючками попке. Андрей всё-таки толкнул девушку, пытаясь её разбудить, но та только что-то промычала в ответ. Он расстегнул молнию у неё на брючках и стал стаскивать их с её, приличных размеров, задницы. Потом он расстегнул зиппер и на своих брюках, и достал свой, давно забывший о своей когда-то любимой работе, член. Одной рукой он тянул Наташкины штаны, другой гладил свой не подающий признаков жизни член, пытаясь привести его в боевую готовность. Девушка никак на всю эту возню вокруг неё не реагировала. Наконец штаны удалось немного стащить, и Андрей увидел простенькие Наташкины трусики. Они были далеко не первой свежести, с дырками от многочисленных стирок, а в районе ануса имелось коричневое пятнышко – видно девушка плохо вытирала попку, или давно не меняла нижнего белья. Его член, поначалу было готовый вспомнить забытое, при виде такой непривлекательной картинки, тут же вернулся на исходные позиции. Не будь его хозяин так щепетилен, так требователен к женскому полу, может быть что-нибудь, и получилось, но. Даже шесть лет беспробудного пьянства не смогли вытравить из Андрея эстета. Он всё что угодно мог простить женщинам, но грязного нижнего белья - не мог. Простые здоровые животные инстинкты ушли, осталась только тонкая, но до предела взвинченная, психическая организация.

Андрей спрятал свой не оправдавший ожиданий хозяина член обратнов штаны, и попытался вернуть Наташкины брючки на место. «Спи, Натаха, спокойно. Ты, может быть, и была бы не против, да вот я оплошал», - подумал Андрей и тихонько засмеялся. Слава богу, что хотя бы чувство юмора осталось при нём. Тут девушка как-то странно засучила своими длинными ножками, прижала руки к лобку, и вся словно сжалась. «Блядь, как бы не обосалась!» - встревожился не на шутку Андрей и стал трясти подругу за задницу. Наташка открыла ничего не понимающие глаза, резко села на кровати, и стала смотреть на Андрея, потряхивая чёлкой.

- Ау, просыпайся, - и Андрей снова стал трясти её, но уже за плечо.

- Я как тут оказалась? – Наташка недоумённо обвела взглядом комнату.

- Напилась и легла спать.

- А почему у меня штаны расстегнуты, - девушка с трудом застегнула молнию на брючках, - Мы что, трахались?

- Нет, дорогая. Хотел я, было пристроиться, да вот хуй не встал, - и Андрей опять засмеялся. А что ещё оставалось делать.

Наташка как-то странно посмотрела на него, встала и направилась в туалет. «Вовремя разбудил. Вот бы жена обрадовалась, если бы обосали её кровать!» - и Андрей опять засмеялся.

Потом он прошёл на кухню и разлил коньяк по рюмкам. Выйдя из туалета и проигнорировав ванную (тут Андрей сморщил нос и покачал головой), Наташа схватила налитую рюмку, и даже не присев за стол выпила.

- Сколько времени? – едва отдышавшись, спросила девушка.

- А хрен его знает. Мне оно ни к чему, - пожал плечами Андрей.

- Всё я побежала, - Наташа кинула в сумку кошелёк и зажигалку, - бутылку я тебе оставлю, и сигареты.

Она всё-таки была неплохой девочкой. Андрей ещё раз равнодушно пожал плечами.

- Закрой за мной дверь, - крикнула из прихожий девушка и Андрей тяжело поднявшись, пошёл.

Уже выйдя за порог, Наташка обернулась и уже почти трезвым языком сказала:

- А я всё ждала, когда же ты мне трусики снимешь. Так хотелось раздвинуть ножки! – и звонко засмеявшись, побежала вниз по лестнице.

«Как быстро отходит! Раз – и уже почти трезвая», - подумал Андрей, закрывая входную дверь

.

ПОРТВЕЙН

(ВСЕГДА)

Я внимательно прочитал рукопись и понял, что облажался. Дал маху, смудил, обосрался.

«Это Вы, уважаемый литератор, так вот про своё творение, про книжку свою говорите? Что ж полностью с вами согласен!» - подумает требовательный читатель.

«Ой, да что вы! Не совсем может быть, а..?! Я не это имел в виду, а…» - промычу в ответ.

«Да ладно не пугайтесь. Не совсем уж говно. Так почему облажались то?» - всё-таки у нас добрые люди, а читатели в частности. Они и не такое говно читают. Правда?

А прокололся я вот на чём. Я, тот, кто называет себя алкоголиком, и ни строчки не написал о великом, вкуснейшем, доступнейшем и популярнейшем напитке. Я ничего не написал про портвейн. Позор на мою, ещё совсем не седую голову! Я до сих пор не могу понять, как я забыл про портвейн?! Не дай Бог, вы подумаете, что я не пил портвейн! Я содрогаюсь от одной мысли, что вы решили, что я не знаю вкуса этого великолепного напитка. «Как! Он не пил портвейн! О чём вообще с ним можно говорить?!». Спешу вас успокоить – я пил портвейн. Я пил его всегда и везде, я очень люблю этот знаменитый напиток. Как можно жить в нашей стране и не знать вкуса портвейна. Мы чай не в каких-то Соединенных Штатах живём – вот там да, там можно прожить всю жизнь и не попробовать портвейна. Но мы то с вами совсем в другой стране родились – нам без портвейна ни как нельзя.

С чего начать знакомство с алкоголем мальчонке – школьнику в 1981 году как не с портвейна. Это сейчас молодняк на пивную иглу подсадили. А мы все начинали с портвешка. Дёшево и сердито. Как любил говаривать мой друг детства: «Ты чего сегодня пил? По рубль – две. Хм, а пахнет как по рубль - пять!». (Для молодых поясняю: «Рубль – две» и «рубль – пять» - это цены за пол-литра – 1р.02коп. и 1р.05коп). Я и сейчас с настольгической грустью смотрю иной раз на полки, где стоят «семьдесятвторой» и «три семёрки». Раньше помнится, был ещё и «тридцатьтретий». Правда пить сегодняшний портвейн я не решаюсь, знающие люди говорят, что это совсем «не то» - поэтому не хочется портить впечатления юности. Кстати, а вот вермут мы не любили. Привкус полыни нам не нравился.

Первый стакан «72»-ого я выпил на выпускном вечере в школе. После вручения аттестатов зрелости, как и положено, был банкет, где на столах стояло шампанское. Но все мальчишки - выпускники знали, что в сливных бачках в мужском туалете охлаждаются кому-то уже привычные, а кому – то диковинные бутылки «семьдесятвторого» портвейна. На выпускном не грех было выпить всем, и записным букварям и отличникам, и всегдашним распиздяям и двоечникам. Мы уходили во взрослую жизнь, пора было пить портвейн. И вот когда шампанское на праздничных столах было выпито – за моим столом мы, двое парней и две девушки, выпили и своё, и ещё с двух столов, бдительность учителей, тоже немного осоловевших от игристого напитка, притупилась, мальчики в костюмах и белых рубашках небольшими группками потянулись к мужскому туалету. Когда собрались почти все – а некоторым просто и шампанского хватило, то оказалось, что стаканами запастись догадались только трое из нас. Естественно это были главные хулиганы и двоечники нашей школы. Наконец-то они были выше отличников и хорошистов. Они уже выиграли первый взросложизненый раунд у «букварей». Они знали о жизни гораздо больше нас – маменькиных сынков и прилежных дрочил. Хулиганы и двоечники снисходительно на нас посмотрели и простили ради праздника, а потом они преподнесли нам ещё один урок из жизни. Никто из умных и прилежных не знал, как открыть бутылку портвейна. Мы отчаянно крутили в руках бутылки и даже робко попытались заикнуться о ноже. Самый главный хулиган и двоечник, пренебрежительно сплюнув сквозь передние зубы – так плеваться мы, тоже не умели, взял бутылку из наших неумелых и слабых рук и тут же на наших глазах с помощью зажженной спички и крепких зубов сорвал пластиковую пробку. Мы все с восторгом ахнули. После таких подвигов, ни кто уже и не спорил, о том какими дозами будем пить. Хулиганы авторитетно заявили, что стаканами. Мы, вздохнув, согласились – а что нам ещё оставалось. Все мужественно выпили по стакану холодного портвейна. И как я теперь догадываюсь, для многих это был последний стакан в этот вечер, да и то он наверняка вылетел наружу, где-нибудь за ближайшим углом школьного здания. Но я пил вместе с хулиганами наравне, во - первых я всегда с ними дружил, несмотря что был «букварём и дрочилой», а во-вторых – гены, куда ж от них деться.

Закончился наш портвейный фуршет печально. Когда уже остались самые стойкие, и я в том числе, когда из - под дверей туалетной комнаты стали выползать клубы сигаретного дыма, а курили даже те, кто сроду сигарету во рту не держал, прибежал наш завуч, маленький и как нам тогда казалось, злой еврей. Он стал яростно колотить в, предусмотрительно припёртую изнутри шваброй – опять идея хулиганов, дверь. Открывать мы ему, конечно же, не стали, а просто все попрыгали из открытого окна на улицу, благо находились на первом этаже. Мы побежали в спортивный зал, где у нас намечался выпускной бал, и где нас давно уже ждали наши нарядные и слегка пьяные девочки. Порой, когда во время танца моё лицо почти касалось девичьего личика, мне чудилось, что и от некоторых наших девочек пахло портвейном. Впрочем – глупо бы было.

После школы я поступил в институт, но поначалу продолжал встречаться со своими школьными товарищами. И когда мы собирались, то всегда пили портвейн. Водку мы тогда ещё пить опасались. По молодости, когда всё спиртное пьётся легко и непринуждённо, трудно рассчитать дозу. И потому наши редкие встречи с водкой заканчивались иногда очень плачевно. Поэтому мы и избегали пить водку, да и дешевле было пить портвейн. Когда мы, например, встречались втроём, то у нас редко находилось в кармане достаточное количество денег. На пару бутылок портвейна – это да, это находилось, но не более. Да и напиваться особо было нельзя, то есть напиться - то было можно, но домой, к маме, надо было прийти трезвым. Вот и думайте.

Уже потом, учась в институте, и когда появилась возможность самому зарабатывать деньги, я перестал бояться маминых укоров. Там я мог нажраться в хлам, и просто не пойти домой и переночевать в общаге. Вот тогда то я и стал пить водку. Но порой водка надоедала, да и денег у студентов много не бывает. Вот тогда и приходил на выручку старый товарищ – портвейн. Именно тогда мы полюбили всей душой прекрасный напиток из солнечного Азербайджана – «Агдам». Дёшево – 2р.20коп за поллитру и 2р.90коп. за «0,7», а какой цвет, а какой вкус, а!!! Нектар! Мы полюбили его всей душой. Чуть ниже котировались «Кавказ», «Карабах» и «Узбекистон». Но и это тоже приятные напитки. Но «Агдам» был чемпионом. Особенно мы любили и его пить с сыром и португальскими сардинами в масле, помните такая крышечка с ключом. И не в коем случае не охлаждать, температура должна быть комнатной, а то теряется вкус. Тогда мы ещё думали о вкусе.

Помню в году так 1984, а может и раньше, на прилавках наших магазинов появилось много разнообразного импортного «бухла». Ну, помните – коньяк «Наполеон», вермут в литровых бутылках и даже настоящий португальский портвейн, «порто-ронко» так, по-моему, назывался. Не попробовать всё это изобилие мы, конечно же, не могли. Сразу скажу - этот заморский портвейн мне очень понравился. Вкус был более насыщенным, концентрированным что ли. Да и бутылочка красивая. Мы тогда тащились от всего иностранного, многие долго хранили пустые бутылки от выпитых заграничных напитков.

Потом, когда я стал закоренелым алкашом, то портвейн я пить перестал. Нужно было экономить деньги на более крепкие напитки, да и вкус напитка тогда для меня потерял свою ценность и значимость. Лишь бы било по голове. Лучше набрать «боярышника» и упиться в усмерть, чем смаковать хорошее вино. Какой смысл для алкоголика в хорошем, но слабоградусном вине? Деньги на ветер. По той же причине я и пиво перестал пить. Да, что и говорить – порой даже водка была не по карману. Все устремления были в «аптеку». Какой уж тут портвейн!

Но всё равно я с теплотой вспоминаю родимый портвешок. Его вкус и запах – это вкус и запах юности. Беспечной, безумной юности с широко раскрытыми глазами. Портвейн – спутник всех первых жизненных открытий и разочарований. Время, когда я пил портвейн осталось далеко позади. Но чёрт подери, как же оно было прекрасно!

ШАМПАНСКОЕ «СПУМАНТЕ»

(1993г.)

Мы с Другом вообще-то шампанское не любим, но в то лето почему-то пилось именно оно. Водки принципиально не хотелось, а пиво и вино Друг не пил по причине язвы. А я как Друг. В то лето мы ещё были вместе.

В самом начале лета я ушёл из фирмы торгующей привозным, со знаменитой вильнюсской барахолки Горюнай, товаром и занялся тем, что начал торговать тем же барахлом, только уже работая не на дядю, а на себя. В помощники и компаньоны я взял своего Друга, а как же иначе. Друг приехал в мой город, и мы стали делать бизнес, вернее бизнес делали нам другие люди, а мы стали пропивать получаемые в результате бизнеса деньги. Бизнесменами мы были хреновыми, а вот пить и гулять мы умели как ни кто другой. В результате сами понимаете, бизнес накрылся медным тазом, не успев, как следует начаться. Вообще - то он кое - чем другим накрылся, но это я так по - культурнее выразился. «Накрытие» было не резким, но постепенным. Мы все уже понимали, что нам кирдык, а наблюдать за этим необратимым процессом было лучше сквозь пелену пьяного угара. Короче пили мы с Другом по-чёрному. Пили и веселились. «Пир во время чумы» - так сказать.

Да, совсем забыл – у нас с Другом был ещё один компаньон. Так вот ему очень не нравилось, что мы пьём и гуляем. Вернее ему не нравилось то, что мы гуляем и пьём одни, без него. Он тоже хотел пить и гулять, но одновременно он почему-то хотел, и делать бизнес. Он думал, что наш бизнес можно ещё спасти, и хотел, чтобы мы с Другом занимались этим спасением. Но мы знали, что бизнес «накрылся» и спасти его нет никаких возможностей. В этом и было наше коренное противоречие с компаньоном. Поэтому мы и не брали его, когда пили и гуляли. Компаньон сильно на нас обижался и постоянно назначал нам встречи для «серьезного разговора». Компаньон любил серьёзные разговоры, а мы не очень, но всё равно приходили. Зачем обижать человека. У него же не было «пелены пьяного угара» перед глазами, и он переживал за наш умирающий бизнес – почему же не поговорить серьёзно. В очередной раз.

Очередную «стрелку» Компаньон забил нам в ресторане. Он понимал, что мы с Другом пьём и гуляем на общие деньги, и потому тоже захотел попользоваться. Я же говорю, что ему обидно было. Мы, конечно, согласились - почему бы не посидеть в ресторане?

На встречу, мы с Другом пришли задолго до назначенного времени – надо было успеть занять столик. Мы знали, что ближе к вечеру в этом ресторане будет много народа и мест не будет. Мы же много в то время пили и гуляли, и были, как сейчас принято говорить – в теме. Мы очень полюбили этот ресторан, и ресторанская обслуга очень полюбила нас, за чаевые, ибо именно у нас были общие деньги. Все кто делал вместе с нами бизнес, всё время хотели сделать так, чтобы общие деньги были не у нас. Они так и говорили: «Не забирайте общие деньги, а то опять будите пить и гулять. А бизнес умирает». Мы с Другом отвечали: «Хорошо, берите общие деньги себе, мы не будем пить, и гулять, а вы спасёте бизнес». А они говорят: «Но мы не знаем, как спасать бизнес». Тогда мы с Другом грубо отрезаем: «Тогда сидите и не пиздите! А мы пойдём пить и гулять». И почему-то опять при нас были общие деньги.

Метрдотель проводил нас к любимому столику, а официантка широко улыбаясь, только и спросила:

- Вы одни сегодня, мальчики?

Мальчики сказали, что ждут товарища и попросили, чтобы больше к ним никого не подсаживали – дескать, у них «ну очень важный разговор». На вопрос - « а, что, мальчики, будут пить?» мы ответили - «Шампанское, конечно же, и похолоднее!». Через пять минут мы уже пили сладковатое, и не такое шипучее как наше, «Спуманте». Почему-то в то лето во всех заведениях города было именно это шампанское. И мы с Другом уже выпили к тому времени не один ящик этого напитка. Я, по-моему, говорил - ничто другое нам «не шло». «Спуманте» шло – вот мы его и пили, ведь надо же было что-нибудь пить, сами понимаете!

И вот мы сидим, пьём «Спуманте», потому что оно хорошо «идёт», тихо играет музыка, ещё не ресторанской ансамбль, нет, а просто ребята – музыканты включили магнитофон, в ресторане пока мало публики, вечер только начинается. Ещё не наступила эра мобильных телефонов – да мы и слышать то о такой технике, не слыхивали, и потому мы просто лениво переговариваемся, и нам никто не мешает. Но наша релаксация недолго продолжалась – появился наш Компаньон. Посмотрев в наши расслабленные глаза, он сразу же решил испортить нам кайф.

- Шампанское пьёте?

- Пьём, - зачем обманывать товарища.

- А что у нас на фирме, - традиционный вопрос.

- Всё тоже, - столь же традиционный ответ. Причём отвечал Друг, а я уже слишком срелаксировал - шампанское пилось мне лучше, а у Друга всё-таки язва была, и он осторожничал.

Компаньон присел за столик и, подозвав официантку, заказал много мяса, овощей и водки. Он любил хорошо пожрать и выпить. Мы лениво, но уже нерелаксируя, но, внутренне напрягшись, продолжали пить «Спуманте». Кстати, пока Компаньон делал свой заказ, мы не преминули включить в него и себе ещё две бутылочки. Как говорится «вечер переставал быть томным», надо было быстренько нажраться.

Когда милая, чуть поддатая девушка принесла и расставила на столе наш заказ, Компаньон налил себе полный фужер водки и решительно произнёс: «Начнём!». Вот так он всегда, ни какой романтики. Ничего не оставалось, как и нам выпить по фужеру. Пока Компаньон с жадностью закусывал, мы с Другом нервно курили. На сцену тем временем поднялись, принявшие изрядный допинг музыканты, и обычный ресторанской вечер начался. Мы специально выбрали столик поближе к сцене, чтобы, когда начнётся неизбежный «важный разговор» - хрен знает какой по счёту – нам бы с Другом не пришлось услышать, что именно говорит Компаньон, ну, хотя бы часть. Всё было известно наперёд, и его обвинения, и наши оправдания, а потом уже и наши встречные обвинения, и как обычно его оправдания. Короче говоря – сплошное «я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь». Мы понимали, причём все, трое, что никакие «важные разговоры» уже не спасут наш бизнес, что мы в полной жопе и в долгах как в шелках, что нас спасёт только чудо. Но продолжали с упорством достойным лучшего применения обвинять друг друга во всех смертных грехах, в реальных и мнимых. Мы также знали, что, в конце концов, напьёмся, будем уверять друг друга в вечной дружбе и строить какие-то несбыточные планы, а на утро, протрезвев, будем смеяться и злиться одновременно.

В тот вечер всё так и произошло. Было много выпивки, много слов – смысл которых не всегда доходил до собеседников, много клятв и обещаний. В результате дебатов Компаньон сказал, что ему нужны деньги и попросил нас поделиться с ним общими деньгами.

- Мы уже три месяца работаем, а я денег так и не видел, - пожаловался он нам. Мы великодушно сказали: «Что же ты не попросил. Это же и твои деньги!», и тут же выдали требуемую сумму. Компаньон очень обрадовался и, купив букет цветов, и огромную бутылку водки с ручкой счастливый свалил из кабака.

Как только его широкая спина исчезла в проёме входной двери, мы с Другом дружно засмеялись. Нас просто душил хохот – ещё один наисерьезнейший разговор на тему «как нам вместе спасти бизнес» завершился. Можно было продолжать пить и гулять. Тем более нам захотели в этом помочь.

- Мальчики, а вы не против, если вам двух девушек подсажу? - раскрасневшееся личико нашей официантки излучало желание нам услужить, и тем самым рассчитывать на хорошие чаевые в дальнейшем.

- Если не страшные, то валяй, - мы благодушно улыбались. После словесных пикировок нам хотелось отдохнуть.

Через пару минут за нашим столиком уже сидели, и вовсю щебетали две смазливые дуры явно с рабочей окраины нашего города. Джинсы «варёнки», кофточки, при виде которых откуда-то из подсознания возникло слово «гипюровые», личики с изрядным макияжем. В общем две поблядушки, получив на своём заводе долгожданный аванс, решили посетить центровой кабак. Развлечений, блин, захотелось. Что ж будут вам развлечения, только потом не пожалейте.

Девки решили для начала показать себя независимыми, и решительно заказали триста грамм коньяка, а на закуску мясные салаты. Мы с Другом многозначительно переглянулись. Сами мы попросили принести ещё пару бутылок «Спуманте», хотя, откровенно говоря, этот напиток уже вытекал у нас из ушей. Зал ресторана был уже полон под завязку, и немного очумевшие официанты вытаскивали дополнительные столы и стулья для своих знакомых. Стоял невыносимый гвалт, орала музыка, взмыленные музыканты в очередной раз наяривали популярную тогда «Ламбаду» - в общем, обычный вечер в лучшем ресторане города. Пока наши соседки лихо отплясывали под бразильские ритмы мы с Другом, подсчитав общие деньги поделили их поровну, как оно обернётся – кто его знает.

Буквально через час мы уже весело беседовали со своими новыми подружками – притвориться дураками нам ничего не стоило. У нас с Другом ещё с институтских времён была отработана техника ресторанного «съёма». Кем мы только тогда не представлялись – и лётчиками, и полярниками, и штурманами дальнего плавания. В новых реалиях очень хорошо «шли» на бизнесменов. Я так думаю, что в тот вечер мы именно эту тему и разрабатывали. Хотя нет, конечно же, и как я мог забыть! Тогда, в тот вечер, моего Друга почему-то переклинило и он, пока я ходил в туалет, недвусмысленно намекнул девахам, что мы казанские «братки». У Друга был пунктик по этому поводу. И тут его понесло. Когда я присел за столик, то сразу понял, в чём дело. Друг конкретно и без напряга разводил девок «по понятиям». Он так вошёл в роль, так им втёр «за блатную жизнь», что на этих дурочек было жалко смотреть. По их испуганным лицам можно было легко понять, что они уже готовы на всё, и прямо здесь. Мне ничего другого не оставалось, как внести свою лепту. В нашей фирме я общался с «крышей», и потому все эти «пальцы веером» были мне знакомы. Когда девочки нерешительно попросились, именно попросились, в туалет и Друг царственно им разрешил выйти, я, едва сдерживая смех, спросил у него:

- А ты не переборщил? Сбегут ведь, а нам придётся счёт их оплачивать.

- Плохо ты баб знаешь. Они сейчас поссут от страха, перекурят всё это и вернуться. Позовут нас к себе домой, и ещё заплатят за нас по счёту.

- Спорим, что сбегут!

- Не спорь – проиграешь. Сейчас каждая баба хочет познакомиться с бандитом. Кругом проблем столько, а вопросы решает только «братва». Да они рады до смерти, что на нас попали. Сейчас первый шок пройдёт, и прибегут как миленькие. Мы их ещё прямо на выходе из кабака трахнем.

- Ну, ты и философ. Только давай без модных дел. Тут ментов как собак нерезаных, только проблем нам с этими шлюхами и не хватало.

- Хорошо. Вон, смотри, а ты говорил! – сквозь толпу танцующих к столику торопливо пробирались наши пассии. Испуг с их глупых личиков исчез, часть макияжа тоже. Будущим подругам конкретных казанских пацанов не пристало быть похожими на размалеванных привокзальных шлюшек.

Мы сидели почти до закрытия заведения, а потом, расплатившись, при чём девки порывались сделать это и за себя и за нас – ещё один бал в пользу Друга, вывалились в тёплую душную ночь. Ресторан стоял на набережной, но даже дующий с реки ветерок не мог охладить разгорячённые танцами, спиртным и мыслям о близости с криминальными парнями, тела наших, на сегодняшнюю ночь, девушек. Они пьяно висли у нас на руках, и кричали, что требуют продолжение банкета. И предложи мы им трахнуться прямо здесь в кустах, или возле парапета набережной отказа бы не последовало.

«Еврооопаа Плююус…» - доносилось из расположенных неподалёку, входящих тогда в моду, летних кафе. В то лето множество подобных забегаловок с незатейливым ассортиментом пооткрывалось на городской набережной и французская «Европа Плюс» была первейшим их атрибутом. Наша весёлая компания решила посидеть в одном из кафе и ещё немного выпить. Из напитков в заведении имелось только «пепси-кола», «фанта» и неизменное «Спуманте», от вида которого нас с Другом начинало уже подташнивать. Девки легко справились с очередной бутылкой одни, а потом начали ныть: «Мальчики, у нас дома ни выпить, ни закусить нет. Давайте, что-нибудь купим с собой, а?». Мы с Другом легко отсчитали дамам солидную сумму и послали их в ближайший ларёк. Возле кафе стояла целая шеренга разнокалиберных ларьков, и почти все они работали, несмотря на довольно-таки поздний час.

- Слушай, а чего там Компаньон говорил о деньгах, - спросил я Друга, провожая взглядом наших вдрызг пьяных подружек.

- Сказал, что завтра встречается с человеком, и тот ему обещал крупную сумму в долг, и что с отдачей тот парень может подождать.

- И что это реальный вариант, - мне иногда становилось жалко наш умирающий бизнес, и я начинал за него волноваться.

- Говорит, вполне реальный. И что завтра у нас уже будут деньги.

- А какое сегодня число?

- А тебе, не один ли хер. 25 – ое, по-моему, что ли. Месяц – июль. Год подсказать?

- Да не, я так. Как-то выпал из временного пространства, - и мы закурили по новой сигарете.

- Ты знаешь, что-то мне эти бабы уже настоебали, - я вопросительно взглянул на Друга.

- Да бляди. и бляди – такие же, как все. А что хочешь их послать? – Друг всегда понимал меня с полуслова.

- Да. И я вот ещё подумал – может нам подзавязать с бухлом? Если будут деньги, то может получиться раскрутиться. Ты как считаешь?

- Да откровенно то, говоря мне уже это пойло не лезет, - вздохнул Друг, и, подумав, добавил, - Да и поработать можно. Может чего и получится.

- Ну, так, что? Посылаем этих «кошёлок» и домой отсыпаться?

- Как скажешь, командир.

Мы как по команде встали из-за стола и направились в сторону ларьков. Девки развили бурную деятельность, они никогда не держали в руках столько денег. К нашему приходу они уже затарили три больших пакета и продолжали ещё что-то там выбирать.

- Ты поймай такси, а я пойду, успокою девушек, - и Друг, придав лицу, соответствующее нормальному казанскому пацану, выражение двинулся к нашим не на шутку раздухарившимся подружкам, а я стал ловить тачку.

Быстро договорившись с частником, я с восторгом наблюдал нерукотворную картину. Впереди шёл Друг с суровым, я бы сказал «конкретным» лицом. А за ним семенили, обхватив дрожащими руками и прижав к груди свои необъёмные, набитые в основном малопригодными в пищу ларёчными товарами, пакеты, наши, очумевшие от привалившего им счастья, девушки. Друг помог им сложить в машину багаж, и усадил их самих.

- Готовьте ужин, мы скоро подъедем, - сказал он суровым пацанским голосом. Две дуры не могли проронить ни слова, а только благодарно кивали своими тупыми головками.

- Летопись российского бандитизма только - что была украшена ещё одной легендой о благородстве и щедрости «нормальных пацанов», - констатировал я, глядя в след отъезжающей машины. Я не осуждал Друга, мы просто были так воспитаны.

На следующее утро Компаньон торжественно вручил нам «дипломат», в котором лежала значительная сумма денег. Оказывается он ещё вчера, после нашего разговора в кабаке поехал договариваться с тем мужиком о кредите, и тот с трудом – «Вы бы знали, как я его уламывал!» - хвалился Компаньон, поглядывая на нас, бездельников и пьяниц, с высока, согласился и даже в тот же вечер дал всю сумму. Компаньон покровительственно смотрел на нас, мы с Другом пристыжено молчали. Тут же по этому поводу началось распитие небольшого – нам же надо работать, количества спиртного, притом самого дорогого. Мы строили грандиозные планы.

А к обеду, случайно, узнали, что правительство объявило денежную реформу. Вся сумма, полученная Компаньоном от доброго дяди, естественно была в старых купюрах.

После недели безуспешных попыток обменять, или хотя бы закупит какой-то товар на эти ненужные никому фантики, мы снова запили. И теперь уже не шампанское.

ИСТОРИИ ЕГО ДРУЗЕЙ

( 2 главы из продолжения «Я – Алкаш»)

Конец июля 201..г

Понедельник

- 1 -

- Да пошла ты на хер! – и я так сильно хлопнул входной дверью, что мои не в меру любопытные соседи, наверное, сразу же отпрянули от дверных глазков, у которых они находились в полной боевой готовности с полчаса, пока мы выясняли отношения. Российские пенсионеры всегда на страже порядка. По всем законам жанра лифт не работал. И я быстро побежал вниз по лестнице, на ходу ощупывая карманы. «Деньги есть, ключи от кабинета и сейфа на месте, мобильник тоже тут. А где ключи от машины с документами? Да, вот же блядь, в руках держу!». Злость так душила, что я опомнился, только выбежав из подъезда. Прохладный ветерок июльского вечера приятно освежил.

«Тьфу, ты, сигареты забыл», - и я рванул к ближайшему минимаркету. «А чего я мечусь? Надо успокоиться», - остаток пути я прошёл уже нормальным шагом. В магазине была небольшая очередь, и пока я ждал, когда группа молодых балбесов выберут какими именно чипсами им закусывать пиво, мне в голову пришла не очень оригинальная идея - «А почему бы не выпить?». Правда в планы мои, до сегодняшнего вечера, выпивка не входила, я ведь знал, что одним днём не ограничусь, но, как говорится «человек предполагает, а бог располагает». И когда подошла моя очередь, я уже чётко произнёс: «Блок «Парламента» и четыре бутылки розового «массандровского» портвейна». Хозяин этого ларька не имел лицензии на крепкие спиртные напитки, поэтому торговал только вином и пивом, а ехать за водкой в супермаркет не хотелось.

- У нас только две бутылки такого вина осталось,- после продолжительных поисков сообщила продавщица.

- Ну, тогда, ещё две «семьдесятвторого»,- разглядев на полке этот раритет, бодро сообщил я. «Давно я такой гадости не пил», - и на душе стало как - то спокойно и даже весело. Упаковав всё в пакет, я вышел на улицу и зашагал к стоянке - «А вот машину я всё - таки заберу!».

Поздоровавшись с парнями – охранниками, я подошёл к своей старушке «двенадцатой», она приветливо пискнула на отключение сигнализации. Я сел в машину, аккуратно положив пакет на заднее сидение, завёл двигатель и закурил.

Что ж теперь можно и представиться. Зовут меня Андрей. Мне…ну, скажем так, близко к «полтиннику». «Юность старости» - недавно услышал определение своего возраста, и оно мне очень понравилось. Выгляжу я ещё очень даже ничего, брюхом и лысиной, как большинство моих погодок к счастью не обзавёлся, а в душе так я ещё вообще пацан. По утрам занимаюсь гантельной гимнастикой и стараюсь правильно питаться. Вот насчёт вредных привычек, тут проблема. Курить в принципе могу легко бросить, но не хочу. А с алкоголем отношения скажу прямо трудные. Мне лучше вообще не пить, а уж если выпью, то держитесь все. Но это бывает редко.

На жизнь зарабатываю торговлей. Есть три точки на бывшей овощной базе, а во время кризиса удалось по дешёвке приобрести магазин, туда то я сейчас и направляюсь. Торгую рыбой и морепродуктами – бизнес как бизнес, не лучше и не хуже других. На хлеб с маслом хватает. И всё бы ничего, но работаем мы вместе с женой, а это создаёт определённые трудности. Когда видишься со своей благоверной двадцатьчетыре часа в сутки, и которую к тому же знаешь уже тридцать лет, то иной раз становиться невмоготу.

Так вот, дорогие мои, мужчина я в самом соку. Надвигающееся пятидесятилетие, конечно, немного пугает, но в то же время это самый расцвет для политика, артиста, художника или писателя, наконец. И вот в этом то и кроится причина того, что сейчас я сижу в машине, курю одну сигарету за другой и пытаюсь успокоиться. Я пишу книгу. Пишу уже лет десять, и почти закончил. «Какого хрена, спросите вы, чего тебе старый дурак надо? Есть хорошая работа, семья надо полагать нормальная, деньжата водятся? Живи и радуйся! Какая ещё, на хрен, книга?!». Вот тоже, примерно и сказала мне жена, буквально полчаса назад, когда обнаружила у меня в столе рукопись, которую я приготовил, что бы показать одному авторитетному человеку, имеющему связи в издательском бизнесе нашего города. Сколько раз я говорил жене, чтобы не лазила по моим бумагам, что она в принципе и не делала. Но тут как назло ей понадобился городской телефонный справочник, а я за каким – то, сунул его в ящик стола (сам виноват, конечно), а под справочником лежала папка с рукописью. Ну, и чисто случайно, конечно же, жена вместе с «жёлтыми страницами», потянула папку, а из той посыпались листы с текстом и она, так же ненароком прочитала одну, а потом и все, разумеется. Реакция была примерно такой, которую я и подозревал всегда. Если в вкратце, то – « куда с суконным рылом, да в калашный ряд». Мы, вообще с женой очень разные люди, поэтому – то, наверное, и прожили столько времени вместе. «Единство и борьба противоположностей» - так сказать. Последние десять лет мы очень редко ругаемся, уж больно хорошо изучили друг у друга болевые точки и стараемся на них не нажимать. Но уж если схлестнёмся, то у соседей волосы дыбом встают. Такого мата они, наверное, редко где услышат. Вот и сегодня, начав с язвительных уколов, мы перешли на крупномасштабную ругань, закончив, посыланием друг друга по определённым и хорошо всем знакомым адресам. В результате я здесь, сижу в машине и пытаюсь унять дрожь в руках, уже которой по счёту сигаретой.

Я всегда знал, какой будет реакция жены, на мои литературные поползновения, и поэтому всячески скрывал от неё всё, что связано с написанием книги. И вот такой прокол! А зачем мне эта книга, спросите вы? Ответ прост – скука, даже нет - тоска! Всё надоело: работа, быт, семейные проблемы. Футбол, последнее время смотрю без удовольствия (а я страстный болельщик), даже вино пить не тянет. А вы спрашиваете, зачем?! Кризис среднего возраста, наверное. А как трудно заниматься двумя делами сразу, дорогие мои: торговать рыбой и писать книгу. «Двум богам служить нельзя!» - говорил профессор Ф.Ф.Преображенский. Но я стараюсь, хотя бы для того, что бы не выть от тоски.

Но, пора выдвигаться. И затушив в переполненной пепельнице, какой уже по счёту бычёк, я стал выезжать со стоянки. Ехать до магазина мне было всего ничего, и я даже не стал пристёгиваться. Я вообще то водить машину не люблю, за руль сел довольно таки поздно, и кайфа от вождения не получаю. И когда мы купили первую машину, то на ней ездила в основном жена. Но потом, войдя во вкус, ей приспичило поменять машину, но я уговорил её оставить «двенадцатую», якобы, если у меня будет своя, то я буду ездить постоянно. Тут опять помог кризис, и мы купили иномарку, на которой жена гоняет в своё удовольствие. Я же, как ездил раз в год по обещанию, так и езжу. Ну, вот, а сегодня, как раз тот случай. Вскоре я уже был на перекрестке, на котором находился магазин, но что бы проникнуть во двор по правилам, надо было бы объехать целый квартал, я же не долго думая просто ебанул через «двойную сплошную», и через пару минут, уже парковался у задних дверей магазина. Перед входом была чистота и порядок, только из мусорного контейнера воняло, но завтра утром подъедут ребятки в оранжевых комбинезонах и всё будет тип – топ, не зря же я плачу охренительные деньги их компании. Пакет с вином я оставил в машине, щёлкнул сигнализацией и энергично нажал звонок над дверью. Охранной сигнализации в магазине не было, там был сторож. Звонить пришлось долго, чистота у входа вселила в меня надежду, что работник сегодня не нажрался ещё. Но после того как дверь, наконец, открылась, все иллюзии испарились махом. Тихон был пьян, но ещё соображал. А в таком состоянии он мог продержаться очень долго.

- 2 -

Сергей Тихонович, для всех сокурсников просто Тихон. Мы вместе – я, моя жена и он – оканчивали институт, в котором нас учили на механиков по судовым машинам и механизмам. И было это, уже чёрт знает когда. Но ведь было же. Весёлые студенческие дни, попойки в общаге (а Тихон, хоть и был, как и я местным, но, так же как и я, частым гостем общежития студентов – водников), лёгкий «трах» с сокурсницами, работа в стройотрядах, да много чего было. В институте Тихон был продвинутым, как сейчас модно выражаться, парнем. Фарцевал понемногу, любил играть в карты, не на интерес конечно, и выпить был далеко не дурак. Но уже тогда, в дремотные застойные времена мало, что делал без выгоды для себя. Я с ним схлестнулся конкретно после третьего курса, когда у нас была плавательская практика. Нас обоих упекли на реку Лена, в захолустный судоремонтный завод. Мы даже хотели попасть на одно судно, но проработали всю навигацию на разных, что не помешало нам в середине навигации встретиться почти на краю земли, в хабаровском крае и нажраться до поросячьего визга. Да нам с Тихоном есть что вспомнить. После института мы пошли служить, но если я попал на флот и оттарабанил два года на большом десантном корабле, то Тихон устроился в стройбате в соседней области, где полгода выдавал инструмент, сидя на складе, а год отъездил на командирском «уазике», бухал всю службу, и каждый месяц умудрялся получить отпуск домой, к жене. Да забыл сказать, что он женился на втором курсе и водительские права Тихон получил одним из первых среди нас. Я же говорю, что он сёк ситуацию. После службы мы встретились только через пару лет. Я тогда работал в фирме у своего флотского сослуживца, который занимался тем, что возил ширпотреб из Вильнюса, ни о каких турциях и китаях тогда ещё и слыхом не слыхивали. Я красиво назывался «коммерческим директором», пил дорогие напитки, целый день или трепался в офисе, или разъезжал на машине с водителем по нашим торговым точкам. Денег у меня ни хрена не было, но было много понтов. Когда мой шеф купил себе собственный автомобиль, ему потребовался водитель, я и порекомендовал Тихона. На долго того не хватило, пару раз он прогулял, потому что был с похмелья, часто использовал машину для своих целей – блядей возил, короче говоря. Терпение у моего начальника лопнуло, и он Тихона уволил. Деятельный и хваткий ещё при социализме Тихон, конечно же, не мог не захотеть заняться бизнесом. В те времена все бросились зарабатывать деньги, кто умел и те, кому было категорически противопоказано этим заниматься. Время было такое. И вот Тихон предложил мне организовать фирму. Со мной многие тогда хотели заниматься делами, всем, наверное, казалось, что я как сыр в масле катаюсь, глядя на мою весёлую жизнь в роли коммерческого директора преуспевающей фирмы (а дела тогда, надо признать у нас шли не плохо). С таким же предложением ко мне тогда подошёл ещё один мой бывший однокурсник. И я ни кому не отказал. Меня тоже понесло, и я решил, что смогу работать самостоятельно. И это было ошибкой, да, я был хороший исполнитель и только. Организовать и вести свой бизнес я научился гораздо позже, но если бы не было того горького опыта, я думаю, что не научился бы ни когда. Так вот, мы зарегистрировали фирму (причём всем занимался Тихон, на мои деньги, но я сам не участвовал, так как держал в тайне от своего шефа свои планы). Называлась фирма ТНК – первые две буквы, по заглавным буквам наших фамилий, а «К» подразумевала « и компания». Компания потом тоже подобралась, но об этом позже. После ухода из «шмоточной» фирмы последовала моя попытка организовать свой похожий бизнес, и закономерный полный крах всех начинаний. Но это уже было с другими компаньонами и совсем другая история. Тогда же снова на моём горизонте появился Тихон, и мы втроём («и компания» получила вполне конкретное имя, но про него тоже в другой раз), опять же на мои деньги, организовали торговлю водкой в небольшом городке нашей области, где данная продукция шла «на ура». Всё опять весело на мне: аренда транспорта (мы торговали прямо с машин), договорённости и расчёты с оптовиками (и я умудрялся в те мутные времена брать товар на реализацию), общение с «крышей». И всё бы ничего, но я тогда уже страшно пил (на мне весели уже огромные долги), пил от страха и отчаяния, а Тихон пил оттого, что было весело и довольно таки прибыльно, не пил наш третий «компаньон», он считал, сколько пропили мы. В результате, Тихон и тот третий подсчитали, что я пропил очень много и решили, что обойдутся без меня. К тому же их напугали мои долговые заморочки, и они захотели тихо отвалить. Я был как чумной, от меня можно было заразиться проблемами. Хотя «третий» был непосредственно причастен к моим проблемам, но опять я отклоняюсь от темы. А мы то говорим о Тихоне, о том алкаше, который сейчас сторожит мой магазин. В конце концов, ребятки тоже разосрались. Но деятельная натура Тихона не давала ему покоя, и он, используя документы на фирму «ТНК» (согласия второго соучредителя, то есть меня он, естественно, никогда не спрашивал) проворачивал всякие делишки. И в результате, каких то махинаций стал обладателем приемного пункта стеклопосуды (то есть я тоже как бы был в доле, но об этом мне ни кто не сообщил). Развернулся Тихон там не слабо. Где - то в году 99-ом, Тихон позвал меня на свой день рождения, как уж он вспомнил обо мне, не знаю. Я почти пять лет не общался ни с кем из своих бывших знакомых, я для них умер, если не физически, то просто как человек, который представляет какой - либо интерес. Зачем нужен тот, за кем гоняются бандиты, на ком куча долгов и которого гляди того, посадят. Так что поступок Тихона можно назвать своеобразным подвигом, а может, ему просто взгрустнулось в тот вечер. Ностальгия замучила, вот и позвонил. После того случая я несколько раз заезжал к нему в пункт приёмки (в поисках выпивки я готов был поехать хоть к чёрту на рога), Тихон всегда угощал водкой, но помощь или работу не предлагал, и вообще старался как можно быстрее от меня отделаться. Но я сначала просто выжил, потом бросил пить, устроился на работу и, в конце концов, организовал свой бизнес. За это время Тихон просрал свою «приёмку», вляпался в долги (из –за водки, естественно) и стал работать ночным сторожем в одной госструктуре. Пить он стал ещё больше. Ко мне он попал по моей просьбе. Когда я ещё работал на хозяина, то мне понадобилось съездить в Питер, и мне нужна было подмена на работе. Вот я и попросил Тихона, который в то время был в отпуске на своей госслужбе, заменит меня на неделю. Тот согласился, а потом буквально через полгода я начал свой бизнес и так как самому было работать и лень и некогда (надо было оформлять массу бумаг), то я и позвал Тихона совмещать свою службу с работой у меня. Так вот он и работает, по сей день. Со службы его выгнали за бесконечные пьянки. Из дома жена попёрла. Живет он теперь у матери и когда и там становится невмоготу, ночует прямо в магазине. Как сегодня, например.

- 3 –

- Ты, чего это? – интересуется Тихон

- По тебе соскучился. Пьёшь что ли? – я прошёл вовнутрь и стал открывать кабинет.

- Не, серьезно. Что случилось, что ли?

- Да нормально всё. Сейчас пить будем.

Кабинетик я себе сделал классный. Не пожалел квадратных метров и расширил помещение которое раньше занимал директор магазина. А ведь помнится, как я стоял в этом кабинете лет так пятнадцать назад. Когда были проблески в моём многолетнем запое, я пытался устроиться на работу. Вот я и заходил в этот «Гастроном», им как раз требовался грузчик. Но мне не слишком вежливо отказали. И вот я здесь хозяин. Неисповедимы пути твои, господи.

У меня тут, в кабинете, был и диванчик, а жена ещё возмущалась, зачем он нужен, вот и пригодился. На столе стоял компьютер хоть и допотопный, с доисторическим монитором, но работающий исправно и «виндоуз» на нём был последний. Я даже не поленился и не пожалел денег для выхода в Интернет. Так же имелся сейф, микроволновка, холодильник и телевизор. Всё, кроме сейфа, перевезено из дома, заодно и технику в квартире обновил. Не было только городского телефона, пока магазин ждал своего нового хозяина, точку сняли. Ну, да это и к лучшему. Мобильник можно отключить, и тебя нет. Только я об этом подумал, как моя «нокиа» запела гимн России (это у меня вызов такой). Звонила жена.

- Ты где?

- А что?

- Ты что ночевать дома не будешь?

- А что я там забыл.

- Не вздумай напиться!

- А тебя только это волнует? На остальное наплевать, главное, что бы не выпил? А я может, нажраться хочу!

 - Ну, давай – давай! Обиженный и оскорбленный, книгу его не оценили…

- Да пошла ты… - и я нажал на отбой.

Я надавил на кнопку отключения – на сегодня я не доступен.

- Ну, чего стоишь, - это я Тихону, всё это время он стоял в дверях кабинета и смотрел на меня непонимающим взглядом, - тащи стаканы. Говорю же - пить будем. И нарезку, какую - нибудь со склада принеси. Хлеб тоу тебя есть?

- Ты серьезно, что ли? На хрена ты начинаешь.

- Ты давай не умничай. Я сейчас за бутылками схожу. Портвейн пить будем, - и я пошёл к машине за пакетом с вином. А Тихон пошёл за закуской.

Минут через десять мы уже чокались полными стаканами «72 – ого» портвейна. Как в общаге, тридцать лет назад. Мы всегда красное пили стаканами, чего там рассусоливать. После третьего стакана Тихон пожаловался, что опять разговаривал со своей женой и что, в который раз не получил вразумительного ответа на вопрос о перспективах дальнейшей совместной жизни. Я хорошо знал его жену, и у меня были свои мысли на этот счёт, но зачем добивать человека. Я тоже пожаловался на свою, на что Тихон сказал, что не понимает меня, и просто я с жиру бешусь. О причине моего скандала я, конечно же, ему не рассказал, ещё чего не хватало. Через час мы уже просто изливали друг другу душу, кляня жизнь, которая связала с непонимающими нас бабами. «Вот взяли мы с тобой Андрюха колхозниц (и его и моя жена были родом из небольших областных городков), теперь и мучаемся». Ещё через час Тихон заснул прямо за столом, уронив голову на руки. Я оттащил его на раскладушку, сам сильно покачиваясь, проверил, хорошо ли заперты двери и, допив остатки четвёртой бутылки, упал на диван. В углу экрана телевизора, включенном на каком то ночном канале, я с трудом разглядел время. 00.12 – наступил другой день.

Вторник

- 1 -

Разбудил меня Тихон, энергично тряся за плечо.

- Вставай, уже половина шестого, - и на меня пахнуло не перегаром, но свежачком.

- И что я просил меня будить в такую рань? – глаза с трудом разлепились, а во рту, словно кошки насрали.

- Да, просил. Ты сказал, что девчонки к семи приходят. И надо успеть себя в порядок привести.

- Ты то я смотрю, уже «привёл себя в порядок», опохмелился, - и я со стоном попытался сесть. Получилось.

- Так я уж полпятого проснулся,- ухмыльнулся Тихон. «Вот здоровья то у человека, как тут не позавидовать». У меня же состояние было омерзительное. Давно не пил, и красного вина в частности.

- Ладно, пойду, умоюсь, - и я поплёлся в туалетную комнату. Это помещение было ещё одной моей гордостью. Отрезав немного метража от склада, я сделал шикарный санузел. Здесь стоял прекрасный импортный компакт (хотел поставить и биде, но жена почему то воспротивилась), умывальная раковина – тюльпан и ещё я не пожалел денег на душевую кабину, продавцы – девчонки были очень благодарны, особенно летом. Да я и сам не переношу запах женского пота. Сбросив одежду (спал не раздеваясь) я встал под душ. «Надо бы сюда зубную щётку купить», - ну, а пока пришлось засунуть палец в рот и таким образом почистить зубы. «И бритву конечно тоже», - я провёл рукой по щетинистым щекам и подбородку. «Ну, и куда мне податься? Часам к 9 сюда прибудет жена, а может и раньше. Встречаться с ней нет ни желания, ни резона. За руль не сядешь…», - размышлял, я с трудом одеваясь. В кабинете Тихон уже разлил по стаканам, какой то напиток подозрительного цвета.

- Это что? – я поднял стакан и понюхал, пахло какими то травами.

- Да настойка горькая. Не бзди, не «медицина». Я вчера себе на вечер купил, вот осталось. Или тебе может кофейку?

- Какой там «кофейку», - и я залпом выпил. Прошло неплохо и, закусив яблоком, аккуратно нарезанным Тихоном, я плюхнулся на диван. Горячая волна потекла вниз, приятно обжигая желудок.

- Сколько градусов то? – я вынул из пачки сигарету и стал искать зажигалку.

- 35 «оборотов», - Тихон тоже махнул свою долю и протянул мне спички.

- У тебя чего на зажигалку денег нет что ли?

- А я их теряю постоянно.

Мы закурили. «Напиться или нет», - этот вопрос повис у меня в голове, которая уже потихоньку начала заволакиваться лёгким туманом. Настоичка начала давать результат. «Но сначала надо слинять отсюда, нехорошо светиться перед работниками в таком непотребном виде», - и я решительно встал и начал убирать со стола. Минут через пятнадцать мы с Тихоном привели кабинет в порядок и вышли на крыльцо чёрного входа.

- На ключи от кабинета, и жене не отдавай когда приедет…

- А она приедет?

- …естественно! Спрячь у себя в ящике. И ключи, и документы от машины тоже. Ты опять ночевать здесь будешь?

- Я ж тебе вчера говорил, что с отцом опять поцапался…

- А да, забыл. Ну, и отлично. Я вечером может, опять подъеду. Жене скажешь, что переночевал и ушёл, а куда не знаешь. Все ключи забрал с собой. Ну, бывай. Позвони если что.

И я быстро пошёл со двора. Тихону я доверял, он хоть и алкаш, но чужого не возьмёт. Да и смысла ему никакого не было. У него по – моему вообще смысл жизни был потерян. «А у тебя? – спросил я себя, - у тебя то смысл не потерян разве? Неужели этот магазинишка и есть то, на что можно потратить оставшиеся 15-20 лет, если ещё конечно повезёт?». Этот вопрос я себе задаю постоянно. И на него нет ответа, по крайней мере, я его не нашёл.

Быстрым уверенным шагом я добрался до набережной Оки (мой город стоит на месте слияния двух великих русских рек – Волги и Оки). Я знал, что здесь было летнее кафе, и оно рано открывалось. И я не ошибся. Хозяин (кавказец естественно), вместе с работниками расставляли столики и разворачивали над ними зонтики. Солнце, несмотря на ранний час уже вовсю палило, но с реки долетал приятный свежий ветерок, приносящий с собой лёгкий запах чуть застоявшейся воды и солярки. Кричали чайки, они не ловили рыбу, её здесь и не было. Чайки ждали, когда откроют многочисленные кафешки на набережной, что бы подбирать объедки и порыться в мусорных баках. Я сел за уже поставленный столик, закурил и закрыл глаза. Солнце, запах воды и крик чаек – всё как на море. «Господи, когда я последний раз был на море? А на море ты был, родной, когда служил на краснознамённом черноморском флоте, и это было двадцать с лишнем годков назад».

- Что будешь кушать, дарагой? – я открыл глаза и увидел хозяина – кавказца, приветливо мне улыбающегося. Они всегда улыбаются, когда им от тебя что – то нужно, сейчас ему от меня нужны были мои деньги. И поэтому широкая улыбка, и обращение «дарагой», ладно хоть не «брат», когда ко мне чёрные так обращаются, мне всегда хочется ответить, как Данила Багров, в незабываемом фильме. Но я с трудом сдерживаюсь.

- А что у тебя есть, дарагой? – выпитая настойка уже благополучно рассосалась, и мне стало очень хорошо.

- Шашлыка пока нет, только вон мангал готовим. Могу пока сыра принести, зелени и баранина холодная есть.

- Давай тащи, - я почувствовал чувство голода, и это было хорошим признаком, есть шанс не уйти в запой.

- Что пить будишь?

- Пива две бутылки и похолоднее.

Хозяин отвалил, а я включил мобильник, что бы посмотреть время. 9 утра, рабочий день начался – и, я быстро опять отключился. Не доступен, ни для кого.

Вскоре заспанная и не очень симпатичная русская девчонка (своих женщин чёрные работать не заставляют, зачем, когда полно русских дурочек, которые за копейки будут таскать подносы и собирать грязную посуду) принесла пиво и заказанную еду. Я стал медленно пить пиво прямо из бутылки, закусывая сыром, надо признать очень не дурным. Настоящий сулугуни (а сыр в этой забегаловке позиционировался именно так) я попробовал 1979 году, когда наша туристическая группа совершала катигорийный поход по Северному Кавказу. Да, в далёкой юности я занимался горно-пешеходным туризмом. В седьмом классе к нам в школу пришёл деятельный мужчина и организовал секцию. Владислав Сергеевич (царствие ему небесное и огромное спасибо) был инструктором райкома комсомола и если бы он дожил до перестроечных времён, то наверняка бы развил бурную деятельность, и организовал какой – нибудь успешный бизнес. Хватка была у него что надо! Он и тогда проворачивал с помощью нашей секции, какие - то свои дела (кто не без греха), но мы ему все очень благодарны. Благодаря этому неутомимому маленькому человеку более дюжины мальчиков и девочек из волжского города увидели горы Кавказа и Памира. Кому ещё так повезло. Так вот, после восьмого класса мы отправились в свой первый настоящий поход, до этого мы обошли почти всю нашу, тогда ещё Горьковскую область. Наш кавказский маршрут пролегал по местам боёв Великой Отечественной войны, без идейной подоплёки Сергеичу ни за что бы было не выбить средства на это мероприятие. А так один из нас тащил в своём рюкзаке мемориальную плиту, с выбитыми именами горьковчан павших на кавказских перевалах и которую мы были должны установить на Санчарском перевале, где происходили ожесточённые бои Красной Армии с горными егерями дивизии вермахта «Эдельвейс». Эту задачу наша группа выполнила, а вот когда мы стали спускаться с перевала, то попали в сильный туман и заблудились. Надо сказать, что туман в горах, это не то, что в городе или даже просто в поле. К тому же пошёл мелкий противный дождь, и быстро надвигались сумерки. И вот мы, уставшие после тяжёлого восхождения, промокшие на сквозь, и немного испуганные лежим, облокотившись на свои немаленькие скажем рюкзаки, и ждём когда наш командир примет решение, куда нам собственно дальше двигаться. И о чудо, послышался лай собаки! Из тумана к нам выбежала здоровая кавказская овчарка, а за ней появился небольшого роста, бородатый, закутанный в бурку человек. Это был пастух. Он отвёл нас к своей хижине, где у костра сидел его внук. В те времена мы ещё все были советские люди, и не какой неприязни и страха друг к другу не было и в помине. И хотя пастух – старик с трудом говорил по-русски, нас это нисколько не напрягало. Зато его внук русским владел очень хорошо и болтал безумолку. Мы, наконец –то смогли снять наши рюкзаки, поставили рядом с хижиной палатки, а старик пригласил нас ужинать, сами варить себе еду, мы уже были не в состоянии. Вот тогда то я и попробовал настоящий сулугуни. Солидный кусок сыра я с дуру обильно намазал аджикой, и, откусив кусок, долго не мог остудить пылающий рот. Внук пастуха, смеясь, протянул мне глиняную чашку с мацони. И только при помощи этого холодного овечьего молока я смог унять пожар в глотке. Все смеялись, и нам было хорошо и спокойно в гостях у этих двух кавказских людей. А, проснувшись на утро, мы увидели перевал весь покрытый жёлто – белыми эдельвейсами. Сомневаюсь, что сейчас, мирные туристические группы бродят по кавказским перевалам и ужинают овечьим сыром и молоком с местными пастухами.

Детские воспоминания, почему – то, расстроили меня, я вообще стал очень сентиментальным последнее время, постоянно наворачиваются слёзы, когда смотрю старые фильмы. Старость, наверное. Я принялся за холодную баранину, обмакивая кусочки в соус – ткемали. Несмотря ни на что я люблю кавказскую кухню. Утолив голод и открыв вторую бутылку пива, я закурил и задумался: « А что же мне делать дальше?». Поехать домой, проспаться до вечера и сделать вид, что ничего не случилось – об этом не могло быть и речи. Раз уж я под таким весомым поводом вырвался из болота жизненной рутины, то нужно было воспользоваться этим по полной программе. «Но что конкретно предпринять?» - думал я, прихлёбывая пивко. Для начала я включил мобильник и почти сразу же он зазвонил. На экране высветилось, что понадобился я Виталику, моему давнишнему школьному товарищу. «А что – это вариант», - с радостью подумал я и ответил.

- Привет! Чего в такую рань?

- Здорово! Да уже 10 часов! – «Не фига себе, время то летит», - я с удивлением посмотрел на часы в телефоне.

- Действительно. Чем обязан?

- Да вот свободный день выдался, дай думаю, позвоню. Может, встретимся?

- Легко. Приезжай на Оку, туда, где летние кафешки стоят, я там зависаю.

- Ты что пьёшь, что ли?

- Давай без поучений! Приезжай.

- Хорошо, сейчас буду.

« Вот и отлично. С Виталиком не напьёшься, а время убить можно. А там глядишь, что – нибудь и подвернётся».

- 2 -

Виталия я знаю очень давно, с первого класса общеобразовательной школы. И что удивительно, мы по-прежнему интересны друг другу. Я терпеть не могу серых, унылых и предсказуемых людей. Виталик же личность по - своему яркая и уж не скучная это точно. Учился в школе он хреново, хотя был из интеллигентной образованной семьи: бабушка – заслуженный врач, мама – майор милиции (уголовный розыск между прочим), а вот отца своего Виталий не знал и по детской наивности говорил, что «папа погиб на войне» (на войне с зелёным змием, надо полагать). Я не знаю, откуда что взялось, может быть, у него дома велись соответствующие разговоры на кухне, или маман с бабушкой слушали «вражеские голоса», но у Виталика была огромная неприязнь к совдепии, и огромная любовь ко всему западному. Его протест тоталитаризму выливался в нежелание учиться. Подсознательно так сказать. Прогуливая уроки, связался со шпаной, начал курить с шестого класса и наверняка уже попивал портвейн из горлышка в какой – нибудь подворотне. Кстати, принципиально не носил пионерский галстук, что не помешало стать, когда это было положено, комсомольцем. Мы с ним сошлись на любви к спорту. Уроки физкультуры были одни из немногих, которые Виталий посещал исправно, и вообще был спортивным парнем. Мы с ним вместе ходили в баскетбольную секцию при нашей школе, увлекались настольным теннисом, занимались футболом. А в седьмом классе к нам на урок пришла знаменитая легкоатлетка и мы с Виталиком стали бегать с барьерами. Надо сказать, что мы учились в очень примечательной школе. Мало того, что она находилась в центре самого престижного района города, но и носила имя В.И.Ленина. А это в те годы кое о чём говорило, имя вождя мирового пролетариата абы кому не давали. И поэтому мы просто были окружены заботой всевозможных детско-юношеских организаций, два - три раза в год к нам приходили (заметьте сами приходили) тренеры по различным видам спорта. Куда нас только не приглашали: прыжки с трамплина, современное пятиборье, лёгкая атлетика. Помимо этого сами наши учителя физкультуры вели всевозможные секции: баскетбол, волейбол, лыжи, настольный теннис. И всё это было бесплатно. Но, а эксклюзивом стало конечно организация секции горно-пешеходного туризма, о которой я уже упоминал. Вот именно там мы и сошлись с Виталиком (руководитель нашего туркружка не смотрел в дневник на оценки, как впрочем, не смотрели на них и в других секциях, где нам приходилось заниматься), особенно после седьмого класса, когда мы пошли в наш первый большой поход по одному из притоков Волги. Это был 1978 год и как раз в те дни проходил в далёкой Аргентине чемпионат Мира по футболу. Виталик взял с собой маленький транзисторный приёмник и мы, затаив дыхание, слушали репортажи о матчах с далёкого континента. После этого лета мы стали сидеть за одной партой, к тому же переехали почти одновременно в один микрорайон и наши семьи поселились в соседних домах. Я стал частым гостем у Виталика дома. Его мама и бабушка чуть ли не молились на меня, а как же: один из лучших учеников класса (ваш покорный слуга) стал дружить с их балбесом. Что, правда, то, правда, сойдясь со мной, Виталик отошёл от своих друзей – хулиганов. Мы увлекались спортивной статистикой, часами могли, сидя в читальном зале библиотеки, выписывать в особые тетради результаты футбольных матчей и других соревнований. Мы жили в мире спорта. Резались в настольный хоккей (причём если я всегда играл за сборную СССР, то Виталик всегда против) и придумали потрясающую игру «лягушачий футбол»: где всё было как в настоящем, только футболистами были сложенные из тетрадного листа лягушки. Я так думаю, что это лучше, чем целыми днями торчать у компьютера. Но детство кончилось, после школы я с трудом поступил в институт, а Виталик отправился в армию. Я так думаю, что у его матери была возможность «отмазать» сына от «сапогов и портянок», но она не стала этого делать. Почему - то в наше время служить Родине считалось священной (ни грамма пафоса) обязанностью каждого мужчины. А ведь в 82 – ом был Афган, самое его начало. Но Виталик попал служить под Москву. И по его рассказам бы было лучше под пули в Афгане, чем под сапоги и кулаки казахов и узбеков. «Дедовщина», которую так боятся активистки из «Комитета солдатских матерей», была не в пример нынешней. Сейчас, по крайней мере, в армии нет «чурок» и «чурбанов», я думаю расшифровывать эти термины, надобности особой нет. После армии Виталик женился, и я был у него свидетелем на свадьбе. Надо сказать, что я выступал в этой роли пять раз. Пятерых своих друзей – товарищей женил, и что вы думаете, все они преспокойно развелись со временем, кто раньше, кто позже. У меня во время бракосочетания вообще свидетеля не было, вернее жёнина подруга исполняла роль обоих свидетелей, так вот получилось, и, тем не менее, мы живём уже почти 30 лет. Но, это так – информация к размышлению. А дальше наступили 90 – ые. Я полез в бизнес и нажил только долги и проблемы, Виталик тоже что – то там пытался шустрить (а кто в те времена не пытался?!). Но в отличие от меня, он никогда не был лидером, а всегда был ведомым. Это может, и спасло его от неизбежных по тем временам неприятностей. Мы иногда встречались, выпивали, но, слава богу, никаких общих дел не имели, а то бы сейчас наверняка у меня бы было одним товарищем меньше. Я специально не употребляю слово «друг», друзьями мы некогда не были. Мы практически не общались лет восемь, я, правда, заходил к нему в поисках денег на выпивку, он, когда давал, когда нет, да ещё начинал читать мне мораль. Он тогда уже жил с другой женщиной, моложе первой жены, а потом сошёлся и с совсем девчонкой, которая тянула из него деньги. Вот, наверное, в тот период он и пристрастился к наркотикам. Потом уже я узнал, что Виталик даже сам торговал кокаином, разбодяживая дозы. Молодая пизда требовала много денег. После того как я чудом выбрался из своих проблем, мы стали встречаться чаще. Ходили на футбол, напивались, если я не был «под уколом», и всё чаще я стал замечать за ним некоторые странности в поведении. До того я редко сталкивался с наркоманами и поэтому не сразу мог понять, что мой товарищ часто под кайфом. Виталик меня стеснялся, не думаю, что бы он боялся, что я его заложу, но при мне никогда не употреблял. Пока однажды, я не пришёл к нему без звонка и не застал его во время ломки. Потом приехал его приятель (я вот не знаю, как у наркоманов называются люди, с кем вместе принимаешь, у нас, у алкоголиков это – собутыльник, а у них, наверное, и нет такого слова, наркота – дело индивидуальное) и они стали нюхать кокс, уже нисколько меня не стесняясь. Не скажу, чтобы я был сильно поражён, что – то подобное я и предполагал. Потом уже Виталик рассказал мне о своём драг – дилерстве, об охуенном оргазме под кайфом, о том, как он вместе со своей молоденькой пиздой разбавляли дозы на продажу, и торчали на с экономленном порошке, проводя ночи в непрерывной ебли. Всё закончилось, как и должно было закончиться. Дозы стали увеличиваться, денег перестало хватать, тёлка почуяв, что кайф кончился, а просто жить с сорокалетнем мужиком скучно, слиняла. Квартира превратилась в притон, и однажды Виталика чуть самого не грохнули, его же гости. Тут подсуетились мать с сестрой и успели продать его квартиру, пока у него не забрали её за долги. Виталик стал жить с родственниками, но торчать не перестал. В ход пошли вещи сестры и матери, а когда не удавалось, что- нибудь вынести он начал приходить ко мне и просить денег. Я давал по началу, но потом мне это надоело, и я стал его гнать. Да я просто отвернулся от него. И тут его мама (слава нашим матерям, только они не бросают нас в беде!) нашла каких то людей, которые увезли Виталика в некий приют (или лечебницу, или скит – хрен его знает), где лечат наркоманов. Как потом оказалось, это был приход евангелистской церкви. Вы сами прекрасно понимаете, что наркомана вылечить не возможно. Реально только заменить наркотики, чем - то другим. И этим другим для Виталика стала вера. Он вернулся через полгода, и его нельзя было узнать. В первый раз после возвращения он пришёл ко мне с библией в руках. Я поначалу подумал, что это напускное, Виталик быстро попадал под чьё – либо влияние, но он и до сих пор продолжает при наших встречах внушать мне «слово божье», ходит по воскресеньям в храм, не сквернословит, а про наркотики и не вспоминает. Что ж я рад за него.

- 3 –

Мне принесли ещё пару холодного пива, когда появился Виталик. Спиртное он не пьет, и я попросил для него кофе и стакан яблочного сока. Виталий невысокого роста, фигура пацана, и он и в 50 и в 70 будет Виталиком, ну может быть «дядя Виталик». Он и одевается как тинэйджер, любит яркие тряпки, зато носит усы и академическую бородку. Вот таков мой друг детства, наркоман в «завязке», а сейчас ярый сторонник учения евангелистской церкви.

- Ты, чего это Андрюха, развязался что ли? – с места в карьер, начал свои поучения мой школьный товарищ.

- Ты видишь, я пиво пью, - мы пожали друг другу руки, и Виталик сел за столик.

- Если пиво – значит, будет и водка.

- Нет, водки не будет, а будет вино. Ладно, хорош. Давай лучше скажи «почём опиум для народа», - я всегда посмеивался над его религиозностью. Мне всё равно казалось, что всё это временная блажь. Что ему просто нравилось выказывать себя как проповедника, вот и сейчас наверняка начнёт меня агитировать.

- Не можешь ты соблазнам противостоять. Я сколько раз предлагал тебе сходить к нам на проповедь, легче бы стало в борьбе с искушениями, - ну, что я вам говорил?

- Виталик, а я сколько раз тебе объяснял, что я воинствующий атеист. А если я и посещаю церковь, то только нашу православную. Я русский человек, а религия наша – это православие. И твои американские друзья меня никогда не получат!

- Да я к Богу тебя прийти призываю, а не конкретно в какую то веру обратить хочу! Просто у нас в храме нет жирных попов в золотых рясах, не надо бить поклоны и креститься. Вера не в том, какую свечку ты поставишь – за рубль или за тысячу, вера - она должна быть в тебе. У нас простыми словами, без всяких там «еже еси на небеси», разъясняют библию. Это ведь руководство к действию – не больше и не меньше. Там, даже написано, что нельзя изображать Бога – а вы на иконы молитесь!

- Про изображения это по – моему в Коране написано.

- Вот – вот, вы даже библию то читать не умеете!

- Ну ладно, хватит. Каждую нашу встречу одно и тоже.

Но куда там! Виталик сел на своего любимого конька, входя в роль белого проповедника в племени туземцев. Мне даже иногда казалось, что он выполняет задание своих пастырей по привлечению новых адептов своей церкви. Намекнуть на это я не решался, не хотел обижать. Может он действительно от чистого сердца говорит, а я тут со своими намёками.

И я просто слушал, не перебивая. Пил пиво (наверное, уже шестую бутылку), потихоньку пьянел, курил сигареты. Речь Виталика убаюкивала меня на столько, что я почувствовал, что у меня закрываются глаза.

- Давай о мирском поговорим, - и я встряхнул головой, отгоняя сон.

- Хорошо. Что ты тут делаешь посреди рабочего дня?

- Во – первых даже если я и не на работе, то я работаю (и я постучал себе по голове), а во – вторых, почему ты сам здесь, а не на каком – то объекте (проповедник трудился сантехником), а?

- Я на сегодня взял выходной. У нас сегодня проповедь пастора из Германии – очень хотелось послушать.

- А тебя что, мужики из бригады вот так вот легко отпускают слушать очередного шарлатана, а сами вместо тебя работают?

- Опять ты за своё! А пацаны сами мне сказали, что бы я сходил, а потом им рассказал.

- А! Ты и их значит, уже обработал!

- Трудно с тобой, Андрюха разговаривать!

- Это точно. Я слишком реалистичный человек. Мне, что вы, что наши попы – всё едино. Ну, не верю я в «царство божие». Я верю в «причинно – следственную связь» и баста! Видать пионерия и комсомол хорошо со мной в своё время поработали.

Мои слова спровоцировали новую волну цитат из библии. Мой друг клеймил коммунистов, и даже старику Дарвину досталось, за его теорию эволюции. Надо сказать, что Виталик становится всё более подкованным и его трудно поставить в тупик, каким либо провокационным вопросом. Я подозвал официанта и заказал кофе для проповедника, и уже не помню какую бутылку пива, для себя. Оглядевшись, я обнаружил, что кафе почти заполнилось, да и солнце уже стояло высоко.

- Виталь, а сколько времени?

- Половина двенадцатого. А что тебе, куда то надо?

Мне особо некуда было спешить, но и сидеть и слушать новоиспечённого пастыря начинало надоедать. Всё время, что мы общались, я думал о том, рассказать Виталику о своей книги, и о ссоре с женой, или нет. Я знал, что он сам пытается что – то писать на религиозные темы, это я понял из его полунамёков. Всё время разговора я гонял в голове этот вопрос, но так и не пришёл к единому мнению. «Ладно, потом как – нибудь». Я достал из кармана мобильник и с удивлением обнаружил, что он не отключен. Значит, всё это время я был «в сети», так сказать, но ни кто мне не звонил. «Жене, даже не интересно где я, ну, что ж очень хорошо!». Самое трудное в общении с Виталиком, это отделаться от него. Но у меня был опыт. Я крикнул девочки – официанту, что бы принесла счёт.

- Мне домой надо, должны звонить по межгороду.

Виталик согласно кивнул, продолжая свою речь. Сейчас он говорил о крестовых походах, хотя я уже с трудом улавливал нить его рассказа. Тут принесли счёт, я заплатил и мы двинулись на выход. Мы подошли на автобусную остановку и стали ждать маршрутку до моего дома. Я решил поехать домой, от выпитого пива меня порядком развезло, и надо было прийти в себя. Всю дорогу Виталик продолжал мне о чём - то увлечённо рассказывать, но я уже его не слушал. Он даже проводил меня до дверей подъезда и только там мы попрощались. Я вошёл в квартиру, всё было как прежде, как всегда. Я разобрал постель, разделся и лёг. Мне стал сниться Виталик, срывающий иконы с церковного алтаря.

- 4 –

Проснулся я от телефонного звонка. Пока я соображал «где я и кто я», а потом медленно брёл до аппарата вызов прекратился. На определители высветился номер матери. «Вот единственные люди кому я нужен – мать и тётка. Наверное, уже в курсе, что я не ночевал дома. Позвоню потом». Я зашёл в ванную, из зеркала на меня смотрела помятая физиономия со следами от подушки. Слава богу, что уже давно стригусь коротко, хоть на голове всегда порядок. «Совсем пить нельзя, рожа сразу опухает», - и я стал умываться, растирая лицо руками.

Часы показывали – 15.30. «Пора линять, скоро благоверная пожалует», - и я стал одеваться. Состояние было хреновое. Хотелось на свежий воздух. Пока я с трудом напяливал на себя лёгкие летние брюки и футболку, в голове родилась идея - «А не поехать ли к Александру». «У Александра» - так назывался отличный ресторан, с летними беседками. Лет пять назад в пригороде Подновье, что находилось на берегу Волги, как грибы после дождя стали появляться кафешки и ресторанчики. В общем, правый берег Волги у Нижнего Новгорода стал превращаться в левый берег Дона (знаменитый «Либердон») в Ростове – на – Дону. Одно неудобство – туда не ходил общественный транспорт, с другой стороны может быть, это было плюсом. Посетителям было спокойно, не было алканов и одяхонов, да и злобные безбашенные компании малолеток туда не добирались. Ресторан «У Александра» появился одним из первых, и мы с женой частенько там бывали.

 Появилась цель, и стало легче. Я вызвал такси по телефону, не прошло и пяти минут, как мне позвонили и сообщили, что меня ждёт машина. Пришлось прихватить и лёгкую куртку, так карманов у брюк не хватало, что бы положить все нужные вещи. И вот я запрыгиваю в «волгу» с шашечками, называю водиле конечный пункт назначения, и мы отчаливаем. Выезжая со двора, я заметил, как к нашему подъезду подкатила «ауди» жены. Удачно я слинял!

Люблю ездить с профессиональными таксистами – чёткие, выверенные движения, одно плохо уж больно они любят поболтать с клиентом. На счастье попался молчун, и я стал размышлять, откинувшись на сидении, даже прикрыв глаза. Таксистам я вручал свою жизнь без боязни. Ехали мы быстро, и не смотря на будний день, почти не стояли на светофорах, вот ещё одно преимущество профессионала. Мысли путались, не поспевая за быстрой ездой. Но вот мы уже и на месте. Я заплатил шефу и пожелал ему «счастливой охоты». Как я и ожидал, ресторан был почти пуст. Я занял столик и стал ждать официанта. В моей беседке, овитой лозами дикого винограда, было прохладно и сумеречно. Стол явно предназначался для большой компании, но мне и одному было уютно. Я расслабился, откинувшись на спинку скамьи, закурил и закрыл глаза. В этом заведение мне нравилось и то, что хозяева предпочитали включать спокойную и тихую музыку. Не было ни идиотских попсовых песенок, ни осточертевшего шансона. В центре дворика располагался фонтан и его шум напоминал морской прибой, звук волн набегавших на гальку. Одним словом – хорошо! Релакс!

Симпатичная стройная девушка принесла меню, но я даже не стал его смотреть. Я всегда в ресторанах заказываю солянку, в домашних условиях солянка почему - то так не получается. И, конечно же, шашлык - в ресторане, где хозяева кавказцы, конечно же, тянет заказать именно шашлык. И много зелени, а ещё соус и сыр. И холодной минералки. А что мы будем пить?... А, пожалуй…

- Девушка, грамм двести хорошей, дорогой водочки.

Официантка спрятала блокнотик с моим заказом в кармашек фартучка, улыбнулась и ушла. А я остался медитировать.

« Ну, что Андрей Георгиевич, вы решили нажраться, как я посмотрю? Водку заказали. – А хули! Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец! – Так вот зачем, Вы, огород то городить начали! Рукопись у него прочитали. Непризнанного гения стали изображать. А сам, банально накушаться решил! Ты весь этот скандал то устроил, потому что тебе в очередной раз всё настоебенило. Тебя сытая и скучная жизнь достала. Хочется чего - то другого, а не этих серых будней, ведь так? А с писательством то ничего не получается. Ты в пять московских и в два питерских издательства посылал, и только из одного пришёл вежливый, но конкретный отказ. А остальные даже не удосужились послать тебя по электронной почте, просто проигнорировали. Так причём здесь жена?! Она то и знать не знала, что ты у нас литературный гений. Уж прости ей! – Я её не осуждаю. Просто, зачем по моим ящикам лазить. Да и то, что она потом наговорила?! Если не понимаешь ни хрена, не хуй и разглагольствовать. – Да тебе просто жена твоя надоела, захотелось свеженькой пизды. Так уйди. Но ты хрен бросишь свой хорошо устроенный быт. Ну, так тогда не срывайся на жену, она наверняка даже и не поняла, почему ты взбрыкнул. Ты бы лучше слез с дивана, да съездил бы сам в Москву и в Питер, попытался бы сам пропихнуть свою книгу».

И вот уже на моём столе стоит большая тарелка с всевозможной зеленью и нарезанными овощами, тарелочка поменьше с сыром, графинчик водки, не запотевший конечно, но достаточно холодный, хлеб и бутылка минеральной воды. Что ж пора начинать. Первая рюмка прошла замечательно, водка была хорошей. Хорош был и ломтик свежего огурчика с пупырышками. Солянку придётся подождать, извинилась девчушка, но я собственно никуда и не торопился. Опять стал вспоминать вчерашний разговор с женой, вернее ругань.

« - Меня заманали твои друзья – алкоголики, которые не могут запомнить элементарных вещей, ассортимент не могут выучить за столько время работы. Постоянно путают товар, клиенты не довольны. Подбираешь всех, кого с других работ повыгоняли…

- Может быть, мне опять самому вёдра и лотки таскать! Хватит! Я не собираюсь гробить здоровье для того, чтобы заработать на квартиру нашей ленивой дочери…

- Ты себе на жизнь зарабатываешь, а не нам…

- На кой хер нужны эти деньги, когда потом их надо отдавать врачам и тратить на лекарства. На хуй мне эти деньги, если здоровья уже нет…!»

Каждый раз одно и тоже. Моя жена далека от возвышенных материй. В её понятии мужчина должен пахать «денно и ношно» на благо семьи, детей, потом внуков и далее по списку. В этом она видит смысл моего существования. Какие там, на хуй книги! О чём вы! А я не хочу вкалывать на благосостояние моих потомков, потому что я знаю, что от них, от этих потомков, ничего хорошего я в дальнейшем не увижу. Стакана воды в старости не подадут. К тому же у меня есть о ком заботиться – мать и тётка. Две пожилые женщины, вот уж точно без меня не выживут. А молодёжь пусть сама о себе позаботиться. И всё! И хватит лирики!

Я налил себе ещё рюмку и выпил. «А вот и соляночка!» - ко мне приближалась официантка с подносом, на котором стояла дымящиеся тарелка с моим любимым блюдом ресторанской кухни. В этом кабаке, слава богу, придерживались традиционной технологии приготовления солянки.

Посетителей тем временем стало прибывать. Мимо моего столика проходили солидные парочки, компании, состоящие из одних мужчин или женщин, и даже целые семьи с детьми. Все занимали свои отдельные беседки, тут же появлялись официантки, предлагая вновь прибывшим, ознакомится с солидным меню. Напротив меня расположилась компания из четырёх женщин лет 30 – 40. Они сразу же принялись обсуждать какие то вопросы, связанные с их работой. «Менеджеры среднего звена, или бухгалтерия фирмы, и наверняка отмечают день рождения одной из них», - предположил я. Болтали они не громко, так что моему процессу поглощения солянки не мешали. А соляночка оправдала все надежды, и маслинки были без косточек, и лимончик некрупно был порезан. Моим соседкам принесли шампанское, фрукты и какие то невообразимые салаты. Дамы весело щебетали, и я услышал тост – поздравляли с днём рождения некую Татьяну. Я усмехнулся своей догадки. «Сейчас они выпьют и начнут перемывать косточки или отсутствующим подругам, или своему начальнику, потом по программе – все мужики – сволочи», - я доел, допил остатки водки и закурил. Солнце уже готовилось к закату, и стало не так жарко. А я мысленно продолжал диалог с женой.

« - Тебе, что под старость лет спокойно не живётся? Работа есть, деньги хорошие имеешь. Сам, физически уже давно ничего не делаешь, только бумаги в офисе перебираешь! Чего тебе ещё надо!

- Мне деньги нужны только для того, что бы быть независимым. Я копить не люблю, да и не хочу. В гроб с собой всё равно не заберёшь. Но и батрачить на молодых разъебаев я не собираюсь. А на счёт того - «что мне ещё надо?». А что я в этой жизни видел? Я что по – твоему рождён, что бы селёдкой торговать! А с кем приходится общаться!..

- Да если твою книгу, не дай бог издадут, так от тебя последние твои знакомые отвернутся!..

- Не велика потеря. Одни неудачники и «кохозники».

- Ну, ты у нас «городской»! «Писатель», блядь!

- Да пошла ты!...

- Сам пошёл!...»

И всё в том же духе. От невесёлых мыслей меня отвлекла девушка – официант.

- Шашлык подавать?

- Конечно. И, пожалуйста, бутылочку красного вина.

Мы с ней поговорили о винах, которые есть у них. Грузинских, конечно же, не было, а неизвестные испанские и французские (якобы) названия меня не воодушевили. Я остановился на крымском розовом. Шампанское за соседнем столиком сделало своё дело, дамы пропустили, анонсированное мной «перемывание костей своим сослуживцам», и перешли сразу к осуждению мужского пола. Все женщины после 35 разочарованы жизнью. Они устали, в них не осталось романтики. Они хотят только удовольствий, для большинства это – голый секс. Посмотрите в глаза подвыпивших одиноких женщин. В них один вопрос – «а годна ли я ещё на секс с мужчиной?». В этих глазах поиск, не выбор, как у молодых самочек, а просто желание и поиск. Мои соседки не были исключением, смех становился более развязным, а в речи стали появляться неуклюже вставленные матерные слова. Наверняка девушки ещё до ресторана приняли, скорее всего, в офисе фирмы, и потому пара бутылочек «российского игристого» на троих (одна из них не пила, скорее всего, была за рулём) сделали своё дело. Почему я так хорошо знаю таких женщин? Да потому, что у моей жены все подруги примерно этого возраста и все не замужем, то есть без регулярной половой жизни. Мне частенько приходилось присутствовать на их сабантуях и почти всегда я не пил при этом. Поэтому возможностей понаблюдать и сделать кое - какие выводы у меня было предостаточно. «Сейчас они пойдут танцевать и если никого не подцепят, то будут доёбываться до меня», - и я мысленно сделал ставку на своё же предположение. У фонтана, который располагался посредине дворика ресторана, было что – то вроде «танцпола». А потому, что музыку хозяева сделали громче и стали преобладать танцевальные мелодии, я понял, что пришло время, когда публика дошла до кондиции и решила потрясти телами. В тот же момент две дамы из компании, одёрнув юбки, смело устремились к фонтану. Половина ставки сыграла.

В это время мне принесли шашлык, как и просил на шампуре, и бутылку «Массандры». Девушка открыла портвейн, налила фужер и, пожелав приятного аппетита в очередной раз, удалилась. Мясо было прекрасно прожарено, а в тарелке так же лежал дольками нарезанный красный репчатый лук. Всё как я любил. Лук был сладкий, и явно южного происхождения. Солнце играло бликами в фужере с вином, шумел морским прибоем фонтан, лёгкая танцевальная музыка советских времён – чем не черноморское побережье. Я даже улыбнулся от удовольствия. Хорошо!

За соседний столик вернулись разгорячённые танцами женщины, и тут же послышался хлопок открывающейся бутылки шампанского. «Третья», - констатировал я. За всё время нашего соседства я ни разу не повернул в сторону женской компании голову, и это должно было, насколько я знаю женщин, их заинтриговать. Не успел я об этом подумать, как услышал приятный женский голос.

- Молодой человек, у вас не будет зажигалки? – «молодой человек» - это потому что я сидел к ним почти спиной.

- Конечно, - и я сама любезность, встал и поднёс огонь к сигарете спрашивающей женщины. Я мгновенно пробежал глазами по телам и лицам весёлой компашки.

Дамы были приятной наружности с неплохими формами.

- Спасибо. А почему вы целый вечер один? Нескучно? – всё по плану, и я поздравил себя с выигрышем.

- Да нет. Я просто отдыхаю.

- Ну, не будем вам мешать, - женщина элегантно выпустила струйку дыма и улыбнулась.

Я сел за свой столик и продолжил поедать шашлык. «Если ещё раз окликнут, то не буду выкобениваться. Вот всегда я так – сначала откажусь, а потом начинаю мучиться», - я налил ещё вина и выпил залпом. В принципе я всегда готов к адюльтеру, совесть меня не мучила никогда. Но почему - то именно сегодня не было подходящего настроения, или выпито ещё мало было. Хотя вопрос «где я сегодня буду ночевать?» постоянно вертелся у меня в голове. От размышлений отвлёк телефонный звонок. Звонила мать.

- Да, мама.

- Андрей, ты где? Что у вас произошло?

- Ничего. Всё нормально. Я в ресторане ужинаю.

- Ты выпил?

- Да. И только не надо ничего говорить.

- Приезжай к нам ночевать.

- Хорошо, - я отключился. «Эх, мама, мама, тебя только и волнует, выпил твой сын или нет!»

Тем временем танцы продолжались. Теперь уже сорвались три дамы, не пошла только невыпивающая, видно не может без допинга. Вскоре подруги возвратились и с ними уже были двое мужчин. «Ну, всё - съём прошёл успешно. Теперь им будет не до меня. Вот и славно», - и я поставил себе галочку за то, что не поддался соблазну. Сейчас бы пришлось сидеть в компании быкообразных мужиков, и играть в игру «чьей будет эта баба». Только глупых разборок и пустых разговоров мне и не хватало. Солнце почти село, и хозяева ресторана включили подсветку. Свет, скрытых в лозах винограда, лампочек создавал интимную обстановку в беседках. Я подозвал официантку, рассчитался, дав «на чай» очень хорошо и попросил вызвать такси. Компания за соседнем столиком бурно веселилась, там уже было поровну мужчин и женщин, а в ход пошла «водка». «Завтра в офисе, у дам будет много тем для разговора», - усмехнулся я. Вскоре приехала машина, и через полчаса я уже был в квартире, где жили мои мать и тётка. Женщины знали, что лучше все расспросы отложить до утра. Я принял душ и лёг в предоставленную мне постель. Я долго не мог заснуть, мешало выпитое и выкуренное за вечер. Опять пожалел, что не согласился на предложение женщины в ресторане, а я не сколько не сомневался, что предложение, и конкретное, поступило бы. И только под утро, когда на улице запели птицы и закричали дворники, я заснул.

Среда

Открыв глаза, и прислушавшись к своему организму, я понял, что похмелья избежать не удалось. «Мудак, зачем вчера мешал водку с вином и пивом – вот теперь и майся!», - подумал я и стал осторожно вставать с кровати. Желчная муть в желудке всколыхнулась и подступила к горлу. Пришлось быстро бежать в туалет, с трудом сдерживая приступы рвоты. «Ну, всё теперь чтение морали обеспечено», - и когда я вышел, то на кухне уже стояли обе женщины и укоризненно смотрели на меня.

- Нотации после завтрака, - и я пошёл умываться.

Я частенько ночевал в этом доме и поэтому все туалетные принадлежности здесь имелись. Я вынул из стаканчика свою зубную щётку, и выдавил на неё пасту «Лакалют». Тюбик был полный, «бабушки» этой «моей» пастой не пользовались, они считали, что слишком дорого. «Бабушки» - это мои мать и тётка, мои самые дорогие и любимые люди на свете. За их благополучие я любому перегрызу глотку. Это единственные люди, которые не разу меня не предали. И я готов выслушать всё, что они мне приготовили этой бессонной (наверняка) ночью. Жаль, что скорее они всего не поймут меня, своего великовозрастного, но до сих пор не определившегося по жизни, сына и племянника.

Мои мать и тётка, несмотря на то, что родные сёстры, очень разные люди. Разные по характеру и по восприятию жизни, хотя разница в возрасте всего два года. Даже внешне, особенно в молодые годы, были непохожи друг на друга. Только теперь, на восьмом десятке, у них во внешности стали появляться общие черты. Они теперь как две капли воды похожи на свою мать, мою бабушку. Бабушка, для которой я был, как сейчас модно выражаться «наше всё». Я воспитывался в семье, где были одни женщины. Отец сильно пил и когда мне было 14 лет, мать развелась с ним. Дедов я своих не помню, да и жив то был, когда я родился, только дед по отцовской линии. Дед Фёдор, отец матери и тётки, погиб в 1941 году, но не на фронте, а здесь в городе, тогдашнем Горьком. Он был начфином армейской части и однажды когда вёз большие деньги, был ограблен и убит обыкновенными бандитами, прямо на въезде в город. С началом войны, надо полагать, повылезала всякая мразь из своих щелей. Естественно участником войны дед не считался, хотя и погиб на боевом посту. Дед Александр, отец моего неприкаянного папы, тоже не был на фронте. Он сидел в тюрьме за растрату, кто – то подставил его, бухгалтера. Так что все воспоминания о войне в моей семье сводилось к рассказам моего отца, как он мальчонкой падал со своей кроватке на пол при бомбёжке. Тыловой город Горький тоже бомбили, особенно в первые годы войны. Умер дед от инфаркта, когда я был совсем пацаном. Я вот сейчас подумал про своих дедов, и меня осенило: они оба пострадали из-за денег, оба работали пофинансовой части. И я имел большие неприятности из-за денег, точнее больших долгов. Долги эти я наделал, когда неудачно и неумело занялся бизнесом в 90-ых (а кто тогда не полез в бизнес!). И хотя долги эти я делал не один, но вот расхлёбывать всю эту кашу пришлось одному. И вот и деды пострадали не за свои кровные. Вот вам и причинно-следственная связь, господа! Да, какие только мысли не приходят в голову с похмелья!

Ну, да я отвлёкся. Так вот – мать и тётка совсем разные. Практичная, где - то даже приземлённая, с хорошим здоровьем маман, и несобранная, не в меру романтичная и, к сожалению не очень здоровая тётка. Мать всю жизнь проработала на заводе, была за мужем и родила сына (меня то бишь), тётка служила в конторе секретарём – машинисткой и не была замужем. Они читают разные книги, смотрят разные телепередачи, но у них в жизни есть одно общее – это любовь ко мне. Это цель их жизни – моё благополучие. Во всех моих радостях и печалях они рядом. И я стараюсь об этом не забывать. Очень стараюсь. И вот сейчас мне придётся выслушать их, ну, как бы это помегче выразить, опасения что ли, по поводу того, что я вчера пришёл пьяным. Мои непростые отношения с алкоголем, для них притча во языцах.

Но пора уже выходить из ванной. Я закончил бритьё, станок с запасом лезвий у меня тут тоже имеется, ополоснулся холодной водой и стал обильно орошать себя одеколоном. Настроение было под стать ощущениям в желудке. Блевотное. «А опохмелиться то у них наверняка нет, ничего. Так что надо для приличия что – нибудь быстренько проглотить и линять. Да и не мешало бы занять денег, а то домой в такую рань появляться не стоит, наверняка жёнушка ещё не уехала», - дальше тянуть со своим выходом не было смысла, и я решительно вышел из ванной.

Оглавление

  ОБЩАГА

  ДОЖДЬ

  САМАРКАНД

  ПИВО «ХОЛСТЕН»

  УТРЕННИЙ КОНЬЯК

  ПОРТВЕЙН

  ШАМПАНСКОЕ «СПУМАНТЕ»

  ИСТОРИИ ЕГО ДРУЗЕЙ