Челноки [Евгений Валерьевич Кострица] (fb2) читать постранично, страница - 2

тому дядя Шварц нас учил…

Досадливо крякнув, уселся на лавку. Голос Юльки еще удалось заглушить, а вот ее дивные прелести — нет. Ну вот что там такого? В институтской качалке они тоже есть. Тогда почему мне нужны именно эти? В чем их секрет?

Девчонок в нашем пропахшем потом и мускусом зале было немного. Контингент как бы не тот. Демонстрировать тут точеную фигурку хотели не все. Хотя ловить именно здесь было стратегически верно, тактический успех девчонкам важнее. Им надо сразу всё и прямо сейчас. Но можно ли за это их упрекать?

— Партеечку? — погремел шахматной доской Анатолий Иваныч. — Что-то ты скис.

— Да можно… — вяло кивнул ему я.

Черноволосый и кучерявый, похожий на античного бога физрук был духом-хранителем нашей качалки. Казалось, он возник вместе с ней, причем сразу таким. Высокий, всегда на улыбке, с предплечьями, как у Папая в диснеевских мультиках, которые я обожал. Ржал на них так, что от хохота в видеосалоне давились все. Тупее «Том и Джерри» нет ничего, но как же смешно! Видимо, дно.

Официально Иваныч вел курс тяжелой атлетики, но на деле основал и курировал в институте культ дяди Шварца. Одним из приближенных к олимпу адептов являлся и я. Символом и знаком высокого положения служил ключ от спортзала. Он был у меня и еще у троих, что градус избранности немного снижало, но я всё равно был заслуженно горд. Хотя понимал, что получил его не за самый большой бицепс в качалке, а за то, что торчал в ней весь день.

Иваныч напирал, энергично двигал фигуры и на какое-то время отвлек. Ум, наконец, вышел из медитации на Юльке в нижнем белье и занялся делом. Черный ферзь грозил вилкой через два хода. Видеть чуть дальше, к сожаленью, не мог.

— Попался, который кусался! — радостно потер огромные ладони физрук. Когда он здоровался, моя рука в них тонула. Наверное, легко бы мог раздавить ее косточки в кашу, и никакой бицепс бы уже не помог.

— Пропёрло вам, Анатолий Иваныч, — хмыкнул я, укладывая спать короля.

— Согласен! — кивнул он. — Так что с тобой, Мить?

— Деньги и женщины, всё как обычно, — мрачно похвастался я.

— А что ты хотел? В любви бесплатна только луна. Занять или что?

— Заем не спасет. Нужен большой и перманентный доход. Не криминал.

— Зачем? Никак дочку ректора снял? — твердый, как гвоздь, палец больно ткнул в бок.

— Если бы снял, то зачем мне доход? — скривился я.

— И то верно. Пристрой к залу пять лет выбиваю. Видимо, кто-то успел до тебя. А знаешь что?

— Что?

— На кафедре слышал, что стройотряд в Болгарию едет. Дуй к нашим комсомольцам в профком, может успеешь.

— К ним на сраной козе не подъехать. Да и не знаю там никого, — вяло махнул рукой я.

— Как не знаешь? Ты ж на дверях в клубе стоял?

— Ну…

— Поднимай зад, шевелись! Кто до денег охоч, тот не спит и всю ночь!

Хлопнув по плечу, физрук отошел. Толпа первокурсов ввалилась на пару. Шум и гвалт.

Проводив его взглядом, я задумался. Почему бы и нет? Побазарю с Лешкой, он там всех знает. С моими руками, да после армейки… Точно возьмут! На «девятку», понятно, рассчитывать глупо, но надо хоть с чего-то начать.

Арнольд, Сталлоне и Ван Дамм одобрительно посмотрели с плакатов. Казалось, местные божества благословили меня. «Равняйтесь на передовиков!» — гласил старый, огненно-красный баннер под потолком. И ниже: «В работе лучших тайны нет! Но в каждом деле свой секрет!»

В огромных зеркалах отражались вспотевшие тела, красные от напряжения лица и мерно поднимаемое в воздух железо. И там же четко виден фокус всех мужских взглядов. Как известно, смотреть вечно можно на огонь, волны и то, как обтянутая лосинами дева прокачивает заднюю поверхность бедра.

Этот станок, разумеется, всегда стоит в центре. Причем так, чтобы его было хорошо видно из всех точек зала. Любой другой угол грозил косоглазием. Засмотревшись, могли и на ногу блин уронить. Протертая женскими ножками лавочка будто подсвечена сильным прожектором. «Юноши бледные со взором горящим» буквально прожгли на ней дермантин. Для них мотивацию лучше трудно найти. Природа цинична, а стимул доходчив и предельно нагляден — вот для кого (или чего) все мы здесь. Сильному самцу достанется красивая самка, а тело раскачать легче, чем мозг.

Последняя мысль растаяла в неожиданно навалившейся дрёме. Гул голосов, громкая музыка и звон железа в такт тяжелым басам не помешали закрыть глаза и уснуть на скамейке. Снился Арнольд с сигарой в зубах и бревном на плече. Вот кого надо послушать. Уж Шварц-то не может соврать.

«Качай брат, железо!» — рассмеялся он, и мои глаза ослепило ярким солнечным светом.

Открыв их, я увидел изумрудного цвета залив, с глубиной приобретавший темно-синий оттенок. Неторопливые волны шуршат пестрой галькой, теплый ветер качает пальмы, воздух пахнет йодом, морем и сумасшествием. Потому что помню, что всё еще в зале, а там моря нет.

Мы не всегда понимаем, что спим. Но когда не спим, твердо знаем, что это не сон. Перепутать два состояния почти