малец не по годам, не смотри, что швед. Ну и, слава Богу. А как привезли-то его к нам… Весь пришибленный какой-то, больной, в лихорадке, всё какую-то девку требовал, чтоб она у него ноги мыла, — это нам еще офицер, кто его привез, переводил. Я прямо даже запомнил, как на их дурном языке девка будет: флика — о как!
— Во-во — флика, — поддакнул ризничий.
— Но ничего, подрастет, неволить не будем. Захочет — постриг примет, а нет — женим его на какой-нибудь нашей флике, и помоет она ему, наконец-то, ноги.
— Ваша правда, отче — неволить человека — самое последнее дело. Ну, пойду я.
— Иди с Богом, — и благочинный, отпустив ризничего, подпер кулаком бороду и зажмурился. — Эх, слушал бы и слушал, — мотнул он головой от удовольствия. — Но и мне пора делами заниматься.
А с колокольни все звенел и звенел мелодичный и в тоже время бодрый перезвон, новых отлитых колоколов. Пожаловал царь Петр за усердие монастырь колокольной медью — вернул долг, что брал в свое время. И слушала вся округа, как маленький шведский барабанщик, а сейчас послушник Иверского монастыря, названый в крещении Петром, бил красиво в новые колокола, славя новую и великую Россию, свою новую Отчизну.
Последние комментарии
3 часов 8 минут назад
3 часов 41 минут назад
4 часов 38 минут назад
19 часов 39 минут назад
22 часов 13 минут назад
22 часов 41 минут назад