Новогодняя мачеха [Надежда Ташлыкова] (fb2) читать постранично, страница - 2

class='book'> Сцена 4 — Василий, а почему девочка в школу не ходит? — накрывая на стол к завтраку, между делом спросила Марьяна.

— Школа в соседней деревне, а то ты не знаешь? Начальную программу и дома можно осваивать. — Василий торопился на работу. — Я раньше сам ее учил, а теперь ты будешь.

Марьяна тепло проводила мужа, закрыла за ним дверь и обернулась на шум.

— Встала, лежебока? — Нахмурившись, она наблюдала, как девочка с братом спускаются по лестнице. — Забот полон дом, а она вылеживается! — Она подошла к детям и двумя пальцами дернула девочку за косу. — Марш на кухню, чучело, обед надо готовить. И не вздумайте мне реветь! — наклонившись, прошипела она им в лицо.

Галинка опустила глаза, покрепче прижала к себе Митюшу:

— Не плачь, все хорошо, я рядом. — Погладила по голове уткнувшегося в нее лицом братца и повела его на кухню.

— Учить ее еще. Придумал тоже! — Марьяна потянулась. — Ох, хорошо! — и легко взбежала по лестнице на второй этаж.

Так и повелось у них. Девочка, как и прежде, все по дому делает, убирает, стирает, только теперь Марьяна все добрые слова да похвалу Василия сама получает. Митюша от сестры — ни на шаг: пока она на кухне, он под столом тихо играет. Что Галинка приготовит, то мачеха за свою стряпню выдает, в тарелку накладывает, подает мужу, он есть да нахваливает.

Брата запугивает, что сестру из дома выгонит, сестру потерей брата пугает, а обоих пугает благополучием батюшки. Дети молчат, слова лишнего не скажут.

Ночью Марьяна жалуется Василию на детей: не слушаются, доводят ее, старшая совсем от рук отбилась, учиться не хочет, ленится. Сладким шепотом торопит его со свадьбой. Лесничий вздыхает, за ласками бабьими мысль теряет, во всем с новой хозяйкой соглашается.

Сцена 5

Галинка вздохнула, присела на край кровати. Рука болела, обожженная кожа потрескалась и стянула рану, но Марьяна запретила жаловаться отцу. Сказала только: «Впредь аккуратнее будешь. Да и ожог невелик, чего расхныкалась? Заживет как на собаке». И выгнала ее из кухни.

— Больно, да? — Митюша забрался с ногами на кровать, сел рядом с сестрой и погладил ее по плечу.

— Ничего. Заживет. — Она обняла его, зажмурилась и уткнулась в белые мягкие волосенки. Он в ответ крепко обнял ее ручками.

— Расскажи про маму, — отстраняясь, попросил мальчик.

Галинка сквозь слезы улыбнулась. Вспоминать маму она любила. Рассказывала, какая она была добрая, красивая, как сильно их любила.

— Очень красивая? — уточнил Митюша.

— А вот смотри, — Галинка подхватилась, достала со шкафа резную, светлого дерева шкатулку. Поставила ее на кровать.

В шкатулке этой хранилась вся память о маме: фотографии, лоскутки от ее одежды. Галинка отрезала от платьев, пока отец не видел. Торопился он вещи из дома вынести, думал, легче заживется да быстрее горе забудется.

А самым главным сокровищем шкатулки был перстень с большим зеленым камнем. Галинка достала его со дна, осторожно надела на безымянный палец и отвела руку, любуясь зелеными бликами.

— Вы почему еще не спите? — В комнату вошла Марьяна.

Митюша спрятался за сестру, она же захлопнула шкатулку, а руку с перстнем спрятала за спину.

— Ложимся уже.

— Что это там у тебя, покажи? — потребовала Марьяна и, протянув руку, шагнула к девочке.

— Ничего. Шкатулка мамина. — Галинка, сняв за спиной с пальца перстень, зажала его в кулаке.

— Дай сюда, говорю! — Вцепившись в локоть, мачеха отобрала драгоценность.

— Отдай! Это мамино кольцо! — звонким от слез голосом выкрикнула девочка.

— А я кто? Мама и есть. Мое кольцо это, — надевая перстень, усмехнулась Марьяна.

— Отдай! — Галинка схватила ее за руку и попыталась снять кольцо.

— Паршивка! — отвесив ей оплеуху, прошипела мачеха.

Отлетев на пол к кровати, схватившись за горевшую огнем щеку, Галинка заплакала.

— А, вот вы где! — С красным от мороза лицом в комнату вошел Василий. — А я вошел в дом, нет никого… — Он увидев сидевшую всю в слезах на полу дочь. — Что случилось? — поднимая ее и отнимая руку от лица, спросил он.

На щеке алела оставленная перстнем глубокая царапина.

— Марьяна, я спрашиваю, что у нее с лицом? — Лесничий нахмурился. — А с рукой? — разглядел он и ожог на ладони дочери.

— Что ты, Вася-Василек, хмуришься? — затараторила Марьяна. — Устал с работы? Пойдем, покормлю тебя, все расскажу. — Улыбаясь, подхватила она его под руку и повела из комнаты. — Неумеха она у тебя, вот и обожглась, а царапина на лице — от игр с камнем. Не детское это занятие — с драгоценностями играть. Ты не переживай, кольцо я уже прибрала, для безопасности детской, конечно, потом верну.

Затихли шаги и голоса отца с мачехой, остались Галинка с братцем одни со своим несчастьем. Стояли они, обнявшись, и беззвучно плакали. Шутка ли, остаться без матери, выжить — да теперь с такой мачехой пропадать совсем.

Сцена 6

— Не уезжай, папа! — просил