Мифы, сказки и легенды индейцев [Александр Владимирович Ващенко] (pdf) читать постранично, страница - 3

их средоточием и пере­
крестьем разнообразных влияний и традиций, что сказалось на общих с палеоазиа­
тами корнях шаманизма, проявилось в моделях декора и мифологемах. В отдельных
случаях отмечается родство с культурами народов азиатского побережья (например,
айну) и Сибири; это сходство можно заметить в обычаях и мифологических сюже­
тах (муж-медведь, циклы о Вороне и др.).
Наличие значительных экономических ресурсов и резервов свободного времени,
с одной стороны, и неблагоприятного для промысла зимнего сезона — с другой, так­
же способствовало развитию декоративного искусства; в этом смысле говорят, что
«плохая погода породила все великолепие местного туземного искусства» [Heizer,
1974, с. 238]. Сохранности этого искусства, в том числе и устного народного твор­
чества, способствовало то, что за 200—300 лет, предшествовавших появлению в ре­
гионе европейцев, образ жизни аборигенов существенно не менялся. Использование
аналогичных общинных домов, лодок и способов добычи зверя и рыбы зарегистри­
ровано на весьма раннем хронологическом рубеже.
Хозяйственная и социальная деятельность племен Тихоокеанского побережья в
течение года распадалась на два сезона: лето/весну и зиму. Лето длилось с апреля
по октябрь и было сезоном охоты и промыслов — пополнения запасов пищи. Зима,
длившаяся с ноября по март,— временем обрядов и изготовления предметов матери­
ального достатка, периодом, благоприятным для рассказывания мифов и сказок (как
и в других регионах Северной Америки). Однако на побережье резче, чем где-либо,
оба сезона противостояли друг другу как профанный и сакральный. Если летом
племя делилось на роды, то зимой — на тайные союзы. У квакиутлей весенне-лет­
ний сезон светской деятельности носил наименование «бакус»; зимнее время — «цецека» — «пора, когда все нереально, призрачно». На это время все соплеменники
отбрасывали обычные имена и получали обрядовые. Поскольку мифы Тихоокеан­
ского побережья теснейшим образом связаны с обрядовой жизнью аборигенов, она
требует элементарных пояснений.
Из всей многообразной обрядовой жизни тихоокеанских племен наибольшее
значение приобрели два института: потлач и обряды, связанные с инициациями (из
последних наибольшую известность получил обряд Хаматса). Оба они функцио­
нально связаны между собой. Потлач — устоявшийся термин для обозначения соци­
ального института, общего для всех племен региона, который в каждом конкретном
племени именовался по-своему. В русских источниках, оставивших нам чуть ли не
первое описание потлача в XIX в., он именуется «игрушками». Потлач представлял
собой обрядовое действо преимущественно светского характера, хотя и не был сво­
боден от сакральных элементов; он является пережитком первобытнообщинного
строя, поскольку восходит к обычаю раздела добычи поровну между соплеменника­
ми (на языке нутка потлач означает «дар»). Однако среди племен региона потлач
утвердился уже в сильно измененном виде. Он представлял собой способ приобрете­
ния или подтверждения социального статуса и отмечал важнейшие события цикла
человеческой жизни. Приглашенным на потлач соплеменникам или представителям
чужих племен за присутствие и подтверждение статуса и прав хозяина потлача пла­
тили распределением имущества, которое являлось как бы капиталом, вложенным с
процентами. У различных племен церемония потлача могла варьироваться. У тлинкитов выделялся траурный аспект: гости приглашались, чтобы соболезновать утрате
вождя и признать права преемника усопшего. У квакиутлей, нутка и белла-кула по­
тлач отличался плясками и действами тайных союзов. Обычай потлача отчасти за­
тронул даже племена Калифорнии, у которых существовали действа, направленные

7

на сохранение материального достатка и статуса, но они сопровождались не разда­
чей имущества, а лишь его демонстрацией, подтверждавшей наследственные права.
По различным свидетельствам, продолжительность потлача могла быть раз­
ной — от 5—7 дней до двух недель. Главной целью устроителя и участников празд­
нества, в том классическом виде, который оно приняло ко второй половине XIX в.,
было наделение почетными именами и подтверждение или обретение прав на обла­
дание родовыми гербами и другими обрядовыми привилегиями (иерархия мест на
пиру, титулы, пляски, членство в тайных союзах^ территориальные владения, охот­
ничьи угодья и др.) Содержание потлача включало пир, какую-либо разновидность
состязания (в знатности, в торге вокруг гербов и привилегий) и раздачу имущества.
Это означало, что мифы, излагавшие историю происхождения гербов, масок и дру­
гих обрядовых регалий, также обладали материальной ценностью. Поводом для уст­
роения потлача могло служить как событие социальной жизни (совершеннолетие
или рождение ребенка, женитьба или похороны вождя), так и личный почин устро­
ителя — вещий сон, или