Рваное небо [Alex Aklenord] (fb2) читать постранично, страница - 2

холода, задремал, пошёл мелкий дождь. Далька очнулся и чуть не заплакал – соль в воде растворяется, и попробуй потом хоть что-нибудь собрать.

Вдруг что-то мягкое и холодное коснулось щиколотки. Далька одёрнул ногу и закричал.

Покрывало, тяжелевшее от воды, зашевелилось, будто от порывов ветра. Но из-за просачивающейся снаружи подсветки было понятно, что его нашли. Белая тень где-то рядом и смогла дотронуться до Дальки через отпугивающий алюминий решётки.

Животное чувство опасности сжало голову. Если бы не узость дымохода, Далька нырнул бы в трубу. И плевать, что можно убиться и никто его не вытащит.

Далька, хрипло дыша, забарахтался в коробке, пытаясь отдалиться от трепещущего покрывала. Стукнулся затылком о потолок. Ударился коленом о трубу. Швырнул в дверцу мешок, стал в голос молиться. И только спустя некоторое время понял, что ткань на решётке больше не белеет, а единственный свет излучает пара крупных кусков соли.

Когда зазвонил утренний колокол, Далька выскочил из убежища и рванул к люку.

Лишь бы никто не заметил.

Люк противно скрипел. Захлопнув его и чуть не упав, Далька соскочил с лестницы на площадку и бросился наощупь вниз по ступенькам. Но где-то снизу уже гремели подкованные сапоги гвардии солесборщиков.

Сообразив, что люк остался незапертым, Далька, спотыкаясь, вернулся, вскарабкался, защёлкнул замок и снова скатился на площадку. Ничего лучше не придумал, чем улечься на холодный бетон и сделать вид, что просыпается.

– Подъём. Кто такой? – в бок легонько пнули. Фонарь гвардейцев, начинённый солью, светил ярко и направленно.

– Ж-дешний я. Брат умирает. Подкиньте соли, инаш-че никак, – Далька потёр глаза и попытался захныкать, давясь слюнями. – Отец рыбачил. Полгода как не вернулся.

Главный, судя по нашивкам – капитан, схватил Дальку за шиворот и кивнул второму. Тот споро выпотрошил мешок и ощупал куртку. Виновато развёл руками. А Далька жмурился от ужаса.

– Был на крыше?

– Да как же, господин. Я ж-ш не дурак.

Главный хмыкнул в обвислые усы.

– Вали домой. Ещё раз увижу…

Далька подхватил мешок, торопливо собрал в него вещи, какие нашёл в полумраке, – никто фонарём-то не подсветил, получил пинок и кинулся вниз. Хорошо, что гвардейцы не приметили переброшенное через перила мокрое покрывало.

– Ну дайте соли!

– П-шёл, я сказал!

На своём этаже Далька приоткрыл дверь и аккуратно зашёл в квартиру. Думал, что мать ещё спит. Но тяжёлое полотенце настигло с порога, хлестанув по щеке и выбив изо рта два куска такой сладкой соли.

Неширокий переулок, где снимали квартиру после того, как заболел брат, был проходным, и сапожник Пульга держал будку прямо у подъезда.

Несмотря на выходной день, ранние прохожие вовсю спешили по делам. Но среди них одни торопились в церковь, другие – на рынок. Таким не до мыслей о чистоте и блеске обуви.

Первым клиентом оказался гвардеец. Подошёл, расслабленно зевнул и улыбнулся, обнажая крепкие жёлтые зубы. Видно, утренний урожай соли удался на славу, несмотря на ночной дождь. Ходили разные слухи, сколько получают в гвардии, но порядка десятой части собранной добычи им точно доставалось.

Далька не поднимал голову, потому что признал усатого капитана. Макал щётки в баночки и ловко надраивал выставленный на стенд сапог. Потом второй. Закончив с ваксой, обвязал на кулаках тряпку и стал полировать твёрдую кожу.

Когда Далька потянулся за оплатой, гвардеец придирчиво покрутил сапогами, будто пытаясь найти дефект. Удовлетворившись, подмигнул, показал кукиш и пошёл прочь.

Далька подскочил и вбежал в будку к Пульге, задыхаясь от такой наглости.

– Стой! Всё нормально, – старый сапожник криво усмехнулся и поставил подклеенную туфлю на полку, заваленную готовыми заказами. Глянул в окошко на удаляющегося капитана и осторожно потрогал синяк на скуле. – Сядь-ка.

Опешивший Далька опустился на табурет, сложив на коленях испачканные руки. Боязливо глянул в синие, всё знающие глаза старика. Тот помолчал, покусал нижнюю губу и, наконец, сказал:

– Видишь ли, Даля. Этот гвардеец сегодня утром зачищал крышу. И если бы не замечательный сбор… Да, он мне похвастался, когда меня… В общем, если бы не столько соли… Короче – одна из решёток была открыта. Такие дела. Вот и договорились пока, что забудет… Ну, иди, работай.

Второй удар нанёс лекарь. Далька с замиранием ждал, когда же он выйдет из подъезда, и тревожно поглядывал на распахнутые ставни на третьем этаже. Первая порция соли вроде бы растормошила брата. Он утром радостно смеялся, щеки раскраснелись, даже ел сам, сидя на подушках. А ревущая мать прижимала Дальку и машинально приглаживала его непослушные вихры. Седины у неё, похоже, за ночь прибавилось.

Лекарь наконец-то вышел,