Сила ненасилия: Сцепка этики и политики [Джудит Батлер] (pdf) читать постранично, страница - 2

за
ее неизменную поддержку. Я посвящаю эту книгу другу и
коллеге, незаменимой для сообщества Калифорнийского
университета в Беркли, Сабе Махмуд. Конечно, она бы не
согласилась с моей аргументацией, а я бы высоко ценила
наш обмен мнениями.
Главы 2 и 3 этой книги представляют собой переработанные и дополненные версии Тэннеровских лекций, прочитанных в 2016 году в Центре гуманитарных наук Уитни
8

благодарности

при Йельском университете. Глава 4 в более раннем варианте выходила в сборнике: Gipps R., Lacewing М. (eds.). The
Oxford Handbook of Philosophy and Psychoanalysis. Oxford:
Oxford University Press, 2019.

Введение

А

р г у м е н т ы в пользу ненасилия вызывают скептическую реакцию у представителей всего политического спектра. На левом его фланге одни заявляют, что только насилие способно произвести радикальные
социальные и экономические трансформации, тогда как
другие, более сдержанно, утверждают, что насилие должно оставаться лишь одной из тактик при осуществлении
таких перемен. Можно привести аргументы в пользу ненасилия либо, наоборот, инструментального или стратегического применения насилия, но их можно выдвинуть публично только при условии выработки общего
понимания того, что такое насилие и ненасилие. Одна
из главных проблем, с которой сталкиваются сторонники ненасилия, состоит в том, что «насилие» и «ненасилие» — оспариваемые термины. Например, одни называют «насилием» причиняющие боль речевые акты, тогда
как другие утверждают, что язык, за исключением случаев откровенных угроз, нельзя называть «насильственным». Третьи придерживаются более узкого определения насилия, считая его главным физическим моментом
«удар». Четвертые настаивают на том, что экономические и правовые структуры «насильственны», что они
воздействуют на тела, даже если не всегда принимают

10

введение

форму физического насилия. Фигура удара действительно подспудно служила организующим началом некоторых больших дискуссий о насилии, внушая, что насилие — это то, что происходит между двумя сторонами
в разгоряченном столкновении. Не оспаривая того, что
физический удар несет в себе насилие, мы тем не менее
можем настаивать на том, что социальные структуры или
системы, включая системный расизм, тоже совершают
насилие. Действительно, иногда физический удар по голове или другой части тела является выражением системного насилия, и тогда необходимо разобраться, как
этот акт связан со структурой или системой. Для того
чтобы понять структурное или системное насилие, необходимо выйти за рамки позитивных объяснений, ограничивающих наше понимание того, как функционирует насилие. И необходимо найти более емкие рамки, чем те,
что полагаются всего на две фигуры — того, кто нанес
удар, и того, кто его получил. Разумеется, любое описание насилия, которое не может объяснить удар, акт сексуального насилия (включая изнасилование) или то, как
насилие работает в интимной диаде либо при столкновении лицом к лицу, не способно дескриптивно и аналитически прояснить, что такое насилие, — то есть о чем мы
говорим, когда спорим о насилии и ненасилии1.
Кажется, что легко просто осудить насилие и дать такому высказыванию резюмировать позицию по данному
вопросу. Но в публичных дискуссиях мы видим, что «насилие» переменчиво: присвоение его семантики хочется оспорить. Государства и институты иногда называют
«насилием» любое выражение политического несогласия или оппозиции авторитету данного государства либо
института. Демонстрации, палаточные лагеря, со брания,
1 См.: The Political Scope of Non-Violence // Merton T. (ed.). Gandhi:
On Non-Violence. New York: New Directions, 1965. P. 65–78.

11

Сила ненасилия: Сцепка этики и политики

бойкоты и забастовки — все они могут называться «насильственными», даже когда не прибегают к физической
борьбе или к формам системного либо структурного насилия, о котором говорилось выше2. В этом случае государства и институты стремятся переименовать ненасильственные практики в насильственные, то есть ведут
политическую войну на уровне публичной семантики.
Если демонстрация в поддержку свободы слова, которая, собственно, осуществляет эту свободу, именуется
«насильственной», то только потому, что власть, злоупотребляя языком, стремится обеспечить себе монополию на насилие путем очернения оппозиции, оправдывая применение полиции, армии или сил безопасности
против тех, кто пытается таким способом осуществить
и защитить свою свободу. Ученый-американист Чандан
Редди утверждал, что формы, которые принял либеральный модерн в США, предполагают в государстве гарантию свободы от насилия, которая фундаментальным образом зависит от развязывания насилия против расовых
меньшинств и всех народов, считающихся иррациональными и не вписывающихся в национальные нормы3. Государство, согласно его теории, основывается на расовом насилии и продолжает систематически применять
насилие против меньшинств. Таким образом,