Двергурим [Алексей Ткачик] (fb2) читать постранично, страница - 90

Дагна посмотрел на капитана. — А может и меньше, бес их знает, когда им взбредет в голову разнести здесь все в щебень.

— Людей жаль, — тихо, так, чтобы не услышал никто, кроме дварфа, сказал Рон Дилери, качая головой. — И вывести их с Дентстоуна уже никак нельзя. Мало того, что не успеть, так и в любом случае придется исполнять роль приманки до конца. Ну, а раз этого мы не в силах изменить, то нужно принять бой, каким бы он ни был.

Дагна лишь согласно кивнул.

— Поглядите-ка, господин Дагна, какой там есть занятный экземпляр, — протянул подзорную трубу дварфу капитан. — Во-он там, единственный всадник на варге.

Дагна приложил к глазу прибор и навел его в указанном направлении. Сфокусировав линзу, дварф нашел того, о ком говорил капитан.

— Кстати, вы не слышите, что они там кричат? — поинтересовался Рон Дилери. — Постоянно повторяют одно и то же, как заведенные, не могу разобрать, что именно.

— Слышу, — потрясенно ответил Дагна, медленно опустив подзорную трубу и чувствуя, как холодная капля пота ползет по спине под броней. — Они кричат «Марзанар». Это значит «бессмертный». И я догадываюсь, кого они имеют в виду.

— Этого бледного всадника? — обеспокоенно уточнил капитан. — Почему вы так решили?

— Потому что однажды я его уже убивал, — произнес Дагна, снова приникнув к окуляру, не веря в то, что он только что увидел.

В середине орочьего войска на угольно-черном варге восседал не кто иной, как Гор’Таг. И в данный момент он во весь опор несся к Дентстоуну. Остановившись в двух полетах стрелы от ворот Цитадели, серокожий воздел руку, чем вызвал оглушительный рёв со стороны орков. Затаив дыхание, Дагна в бессильном отчаянии наблюдал, как Гор’Таг поднес к губам тускло сверкнувший, оправленный в серебро большой ребристый рог.

«Опоздал», — молнией пронеслось у него в голове, когда серокожий орк набрал воздуха в грудь.

Страха не было, Дагна давно перестал бояться смерти. И теперь, когда по ушам ударило беззвучной волной, разнесшейся от Гор’Тага, дварф ощутил лишь досаду и злость.

«Прими Зерор наши души».

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА