Дверь между… [Эллери Куин] (fb2) читать постранично, страница - 85

Эллери.

— К несчастью, — сказал Эллери, — не всегда происходит так, как нам хочется. Если бы не вмешательство этой птицы, все было бы по-другому. В этом конверте — если вы достанете оттуда записку — находятся последние слова Карен Лейт. Она заявляет, что собирается лишить себя жизни, и пишет почему. Она пишет, что рак — диагноз, который установлен вами, — болезнь неизлечимая и единственный выход — самоубийство.

Доктор Макклур пробормотал:

— Ах, вот как вы узнали. А я-то думал, что на долю вашего интеллекта выпала более сложная работа.

— Так вы понимаете, почему мне нужно спросить вашего совета, доктор? Конечно, очень жаль, что я обладаю таким вечно неудовлетворенным, вечно ищущим умом. Мне искренне жаль. Ваше преступление заслуживает лучшей участи, чем быть раскрытым. Я должен просить вашего совета, потому что сам не могу решить, как мне поступить. Решение в ваших руках, доктор.

— Да, — задумчиво проговорил доктор.

— Вы можете поступить трояко: уйти и продолжать хранить молчание. В этом случае вы сбрасываете решение на мои плечи. Вы можете пойти и заявить в полицию. Этим самым вы нанесете Еве последний, завершающий удар. Или можете уйти и…

— Я думаю, — спокойно сказал доктор, поворачиваясь к Эллери, — что я знаю, как мне поступить.

Доктор взял шляпу.

— Что ж, прощайте.

— Прощайте, — ответил Эллери.

Доктор Макклур протянул ему свою сильную руку. Эллери медленно ее пожал, как руку хорошего друга, с которым видишься в последний раз.

Когда доктор ушел, Эллери сел перед камином, взял конверт, некоторое время печально смотрел на него, потом чиркнул спичкой, поджег уголок конверта и бросил его в камин. Потом, скрестив руки, наблюдал, как он догорал. Он вспомнил слова, которые доктор произнес в конце разговора:

«Ах, вот как вы узнали? А я-то думал, что на долю вашего интеллекта выпала более сложная работа».

И Эллери вспомнил, как он сегодня тщательно обыскивал дом Карен в надежде найти чистый листок японской почтовой бумаги. Как долго он сидел в тишине дома, в комнате, где она умерла, стараясь как можно искуснее подделать ее почерк, чтобы написать единственное слово: «Джону». Как он вложил чистый листок бумаги в заготовленный конверт, заклеил его и приложил к золотому сургучу личную печать Карен Лейт. А потом разорвал сбоку конверт, испачкал его и имитировал на нем пятна росы.

Интеллектуальный процесс. «Да, — подумал он, — вполне интеллектуальный».

И наблюдая за тем, как плавится сургуч на догорающем конверте, он думал о том, как можно доказать случай интеллектуального убийства. Как доказать, что человек совершил убийство не своими руками, а с помощью работы одного мозга? Как наказывать в таком естественном случае, как совершение справедливого возмездия? Как поймать ветер, заарканить облако или заставить справедливость вынести смертный приговор?

Печально смотрел Эллери в камин. Он видел, как пламя облизнуло последний кусочек бумаги. И все, что осталось, — это кучка пепла и золотистый шарик.

Он подумал, что блеф — единственная защита против неощутимого, а совесть — единственный советчик и руководитель в жизни.

И он подумал, как легко ввергнуть человека в бездну отчаяния, имея в руках только ручку, чернила, бумагу и сургуч. Легко и в то же время ужасно.

Он поежился, сидя у потухшего камина. Слишком непосильна для человека задача разыгрывать из себя бога, творящего справедливое возмездие.