Персидские заметки [Константин Сергеевич Корнеев] (fb2) читать постранично, страница - 5

сказать, встречаются самых разнообразных размеров, форм и принципов действия. Мне же нужен был обыкновенный, литров на пять дровяной самовар, желательно недорогой. Я решил получше исследовать базар и попытаться найти ещё какие-нибудь лавочки, где продаётся подобный товар. Побродив некоторое время по сводчатым галереям базара, я наткнулся на целый ряд самоварных магазинчиков. Зашёл в один, другой, третий, посмотрел, приценился. Наконец, остановил свой выбор на одном экземпляре. Обыкновенный на вид самовар не самого большого объёма. Изделие было полностью золотистым, круглой формы на кривых ножках в виде львиных лап. Каких-то особенных узоров на нём не было, он был практически не украшен. Короче говоря, довольно заурядный предмет, но именно то, что нужно. Я попросил продавца показать самовар поближе. Он охотно снял его с полки, начал крутить и показывать со всех сторон, постукивать по нему, чтобы убедить меня в высоком качестве материалов и изготовления устройства. Для себя я уже решил, что возьму этот самовар. Для приличия, да и чтобы самому не быть одураченным слишком сильно, поторговался с продавцом. Он несколько скинул, и мы сошлись по цене. Затем торговец принёс ведро воды и наполнил ею самовар, чтобы сделать финальную проверку. Мы вместе со всех сторон осмотрели товар, убедились, что вода нигде не течёт и не сочится. Тут я просто так, без всякого умысла, открыл краник. К моему удивлению и недоумению продавца вода не пошла. Он почесал свою макушку, заглянул внутрь самовара, удостоверился, что отверстие для воды есть и порадовал этим наблюдением меня. Тогда, поразмыслив секунду-другую, он вынул кран из носика самовара – основание крана было цельным, без отверстия. Поняв, в чём проблема, торговец повеселел, радостно и беспечно сказал обычное в таких случаях «мошкель надаре»⁷, вставил краник обратно, что-то буркнул себе под нос и скрылся в подсобном помещении. Некоторое время спустя он вернулся с новым краником, не таким, как оригинальный, но зато с отверстием для воды. Продавец вставил новый кран, повернул его, и мы убедились, что теперь действительно мошкель надаре. Я сказал торговцу, что беру товар. Он тут же вылил воду обратно в ведро, запаковал самовар в коробку, отдал его мне. Рассчитавшись, я поблагодарил его, и мы распрощались.

У нас в Иране тоже был свой самовар местного изготовления. Его купил кто-то из предшественников, и он стал передаваться от смены к смене. Мы всем небольшим коллективом любили его растопить и побаловаться чайком. Топили его щепками и кедровыми шишками. Не могу передать, какое было удовольствие вечером, когда уже становится прохладнее, растопить самовар, заварить чайку… Перед тобой стоит горячий самовар, распространяющий приятный хвойный запах, в чашке на блюдце ароматный свежезаваренный чай, на столе домашняя выпечка. Как будто оказываешься на такой далёкой сейчас и от того столь дорогой сердцу родной земле.

Стыдно признаться, но впервые чай из дровяного самовара мне довелось попробовать только в Иране. В моём детстве у нас дома был электрический, расписанный под хохлому самовар, и я очень любил, когда отец его ставил. Но вот такого, настоящего, с дровами и дымом не было. Сейчас у меня есть такой самовар на дровах, из Тулы – всё как полагается. Ставить его для меня одно удовольствие. Сначала ты его растапливаешь, из трубы начинает струиться тоненький сизый дымок. Потом подкидываешь щепок, сосновых шишек, и тут уже начинает валить густой белый, как от паровоза дым, заволакивающий всё вокруг. А если переборщить со щепками, то из трубы начинает огненным, рыже-красным конусом вырываться пламя, как из реактивного двигателя на форсаже. А как он начинает шуметь, когда закипает. Сначала он гудит, гул всё нарастает и, достигнув пика, начинает переходить в шёпот, а затем шелест и бульканье. Из отверстий в крышке выходит пар – закипел. А какие запахи, особенно если топить шишками. Приятный хвойный аромат разносится вокруг, заставляет наливать чашку за чашкой, снова и снова, ещё и ещё. Да…

Вся эта самоварная история натолкнула меня на размышления. С одной стороны, странно, что любовь к самовару, традициям, нет не то чтобы пришла, но стала какой-то отчётливой, осязаемой, значимой, не в центральной полосе России, полностью располагающей к подобным чувствам, а в самом сердце Персии, среди гор и пустынь. Я должен сказать даже больше, именно там, на чужбине, я отчётливо осознал, что я русский человек, и с новой силой полюбил своё Отечество. Мне на самом деле стало не хватать Родины.

С другой стороны, если рассуждать логически, человек всегда начинает ценить то, чего у него нет или чего ему не хватает. Такова его сущность. К тому же родная культура, в которой человек воспитывался, рос, формирует менталитет, суть человека, поэтому нахождение в неродной среде всегда сопряжено с некоторыми сложностями.

Вернувшись домой, я не утратил той же силы чувства к Отечеству, которое так сильно разгорелось на чужой стороне.