Жизнеописание [Софроний Врачанский] (fb2) читать постранично, страница - 2

припрятали их. И пришли заимодавцы дядины с судьей турецким описать домашние вещи^[30], но мало чего нашли. И думали, что я их укрыл, и судья велел бить меня на фаланге^[31]. А сельский «князь» —староста^[32] не дал меня, так как знал, что я неповинен. И заковали меня в железные цепи и держали взаперти три дня, доколе не собрали еще малое нечто родичи мои. И отпустили меня. И добились отстранения от церкви^[33], будто я утаил нечто. И пошел я в Шумен к владыке оправдаться^[34]. И едва не убили нас разбойники на пути^[35]. Еще прежде чем собрались те заимодавцы взыскать с меня за скотину, принудили меня родичи мои жениться, потому что не было кому смотреть за мною. И я, будучи восемнадцати лет, молод и глуп, не знал, что дядя мой останется должен и что захотят переложить весь его долг на меня. Имел я немного денег и купил дядин дом при жизни его. И, женившись, растратил деньги, имея надежду на ремесло свое. А после, когда судом переложили тот долг на меня, не было у меня гроша сбереженого. И доколе выплатил я тот долг, сколько нужды испытал и бедственное и скорбное житие прожил, сколько укоров претерпел я от жены моей, потому что была она несколько горделива. И надумал я оставить и дом, и жену и пойти вниз по селам^[36] на заработки, от всего избавиться. И услышали некоторые из первейших чорбаджиев^[37], что я хочу уйти, позвали меня и сказали: «Не ходи никуда, а будь здесь. В эти дни хочет приехать к нам наш владыка^[38]. И мы попросим его сделать тебя священником». И на третий день приехал архиерей^[39], и они попросили его. И он тотчас изволил рукоположить меня^[40] в воскресенье. И дали ему семьдесят грошей^[41]. И была дана в среду эта плата, и я готовил к воскресенью потребное. В пятницу вечером пришел эконом^[42], принес мои деньги и сказал: «Знай, что владыка не поставит тебя в священники, потому что кто-то другой дал ему сто пятьдесят грошей, и он того хочет рукоположить». Какая скорбь и печаль охватили меня: ведь я исповедался у духовника, взял свидетельство и приготовил все потребное^[43]. Но кому поведаю эту скорбь мою? Пошел я к тем людям, что просили владыку и деньги дали. И они пошли и дали еще тридцать грошей. И рукоположили меня в лето 1762-е 1 сентября^[44]. И как умел я немного читать, другие священники ненавидели меня, потому что все они в то время были пахари^[45]. И по безумной своей молодости не хотел я им покоряться, так как они были простые и неученые. А они клеветали на меня архиерею, и сколько раз запрещал он меня^[46], и ненавидел меня. И имел архиерей протосингела грека^[47] неученого и бескнижного, он меня весьма ненавидел, ибо это вещь природная: ученый человек любит ученого, и простой — простого, а пьяный — пьяного. И так неспокойно несколько лет проводил я житие мое.

В лето 1768-е началась войсковая баталия турка с московцем^[48]. И что скажем: как потянулись те лютые и свирепые агаряне^[49] и какого зла только не сделали христианам, чего им на ум не взбрело, того лишь не сделали, сколько людей перебили. А наше село на четырех дорогах^[50], и дом мой был весьма далеко от церкви. А по обычаю нашему потребно было мне быть в церкви и на вечерне, и на утрени всякий день^[51]. Сколько улиц обходил я, пока дойду до церкви и доколе приду снова домой. Сколько раз меня схватывали и били меня, и голову мне проломили, и хотели убить меня, да бог меня сохранил. После начали проходить паши^[52] и принуждали меня писать постойные листы^[53], так как писал я быстро. А они не одобряли свои квартиры и приходили назад, сколько раз вынимали свои пистоли убить меня. Однажды один бросил в меня копьем, но не смог попасть в меня. И в конце пришел прехвальный Джезаерли Хасан-паша^[54]. Шел он на Рущук^[55]. И я, как обычно, раздавал листы на постой. И один схватил меня за бороду^[56] и без малого ее не вырвал. И когда разместились все, позвал паша четырех старейшин к себе. И один из них был я. Пришел чауш^[57], живший всегда в нашем селе. Был он прислан визирем^[58] защищать село от проходящих войск^[59]. И дошли мы с ним до ворот паши, и он сказал: «Стойте здесь, а я взойду наверх и узнаю, зачем вас зовет паша!». И когда взошел он наверх, закричал на него паша, и сволокли его вниз, в подземелье. А мы бросились бежать, кто куда мог. А я побежал близ дома паши, и не