Неудавшийся юбилей [Юрий Темирбулат-Самойлов] (fb2) читать постранично, страница - 3

компанией, и в честь чего. Бывает, что и в сотку косых, то есть в сотню тысяч рубликов не уложишься.

– Во-от. А тогда, когда ты по пьяному делу побожился ему немедля подогнать бригаду строителей, да сруб готовый из Мордовии завезти, всё это можно было в нашей деревне тысяч за двадцать, от силы за тридцать под ключ изготовить. Но, и не в этом даже дело.

– Говори, дядя Стёпа…

– Сегодня на кладбище, извини, конечно, но с твоим «Хаммером» да телевизионной «плазмой» в подарок покойному брату ты всей нашей дружественной Толяну общественности как будто в душу нагадил. Фарсом всё это выглядело, оскорбительным и для нас, и для тебя самого. Какие джипы больному нищему деревенскому пенсионеру-инвалиду, выглядевшему в свои пятьдесят немощным стариком? Хоть он и твой брат. Да его месячной пенсии на один бензобак заправки такой махины не знаю, хватило бы или нет. Ты бы лучше мопед ему для езды на рыбалку самый простенький справил, – вовремя, конечно, а не тогда, когда петух прокукарекал, – цены бы такому подарку не было. А машину, даже малолитражку типа «Оки», он давно уже не потянул бы в обслуживании.

– Так ведь, не всегда же…

– Да даже и тогда, когда поздоровее был, не взял бы он у тебя такую «крутую тачку». Ха-аммер… эх, Санёк, Санёк!

– Не въеду, как можно от такого отказаться…

– А ты въезжай в сознание простого русского деревенского жителя! У нас тут каждая копейка трудовым потом добывается. А кто пенсионер – так не на ферме или в поле, а на своём огороде пропитание выращивает. Да ещё если любитель, как твой брат, то, может быть и на реке срыбачит мелочишки какой-нибудь на кастрюльку-другую юшки или на сковородку. А то и – на продажу, кто пошустрее. А все эти ваши дорогие «джипяры» – голимые кровь и грязь. Вот, признайся, как на духу, сколько ты людей угробил в бандитской своей погоне за богатством, если не совсем смертно, то хотя бы путём лишения имущества или денег как минимум? Ну, чего молчишь?

– Дядь Стёп…

– Что «дядь Стёп»? А, ладно, всё равно не скажешь…

– А чего тут говорить… надоело уже до чёртиков спорить, доказывать, что не все богатые – исключительно убийцы и грабители.

– Да ты на физиономию свою в зеркало погляди! Хорошо, пощажу, облегчу немного тему. Помнишь, как-то, когда он поделился с тобой, будто копит деньги на велосипед, ты ему уверенно так заявил в ответ, что прекращай, дескать, на такую ерунду усилия тратить, лучше поесть чего вкусного купи, а я тебе, мол, через неделю парочку супер-великов пришлю импортных. Прислал? А он ждал, и всерьёз. С нами, друзьями по рыбалке, делился в мечтах одним из этих двух «великов». Не насовсем, конечно, а напрокат для компании – до воды и обратно. А к своему полувековому юбилею как готовился, знаешь?

– В этом и вся трагедия, Саня, – грустно промолвила начавшая этот разговор соседка Мария Ивановна, во дворе которой происходили поминки.

И опять встрял уставший утирать слёзы старый отец:

– Ты знаешь, сына, какая пенсия была у твоего брата? Не дай Бог тебе никогда такой иметь. Тысяча восемьсот рублей да плюс где-то четыреста на лекарства по инвалидности. Можно на них прожить даже в такой не самой плохой деревне как наша? А он умудрялся. И свет-газ, другие-остальные коммунальные услуги у него всегда вовремя оплачены были. Пусть по льготным тарифам, но это тоже деньги. Для него ощутимые. Мы никогда у тебя ничего не просили, у тебя – своя семья, свои заботы, но мог бы и послать иногда тысчёнку-другую. Тебе сущая мелочь, а Толяну – хорошая заначка к какому-нибудь празднику. Так вот, родной сына, он и с этой своей пенсии исхитрился скопить денег на покупку барана к своему юбилею. Только ради тебя, непутёвого, чтобы тебя от души шашлыком твоим любимым угостить, – сам-то он как цыплёнок, не ел почти, – ты ведь обещал ему обязательно подъехать к этому дню. Помнишь?

– Помню, батя. И готовился к поездке. Телевизор, сто лет назад обещанный, купил, и в качестве особого юбилейного сюрприза – машину самую престижную среди братвы и прочих солидных людей. Машину сдуру, конечно, понимаю теперь. Простите идиота.

– Братвы-ы… Саня-Саня… вроде и одна мать вас с Анатолием родила, а как будто с разных планет вы.

– Простите… я правда собирался.

– А почему не приехал? Он ведь так ждал! Только о тебе и говорил целый месяц, пока готовился к празднику.

– Правда, Саня, он так хотел от души отметить свою круглую дату, ведь в жизни никогда дней рождения толком не отмечал – тяжело вздохнула Мария Ивановна. – И слово «Санёк» не сходило с его языка. Если б всё сложилось, возможно и поведал бы он тебе в этот день то, что хотел да не решался рассказать столько лет. Может, устал болеть, чувствовал что-то. А жить он хотел, несмотря ни на что, сильно. Планы строил на будущее…

– Жизнь, Марь Ванна, московская ох, как давит людей, особенно нас, неместных, приехавших за удачей, за деньгами.

– Знал бы я, сына, – в очередной раз подал голос отец, – что даже сегодня, в день, когда мы закопали нашего Тольку, будешь ты так… младенцем бы тебя