Смерть одета в белое [Эмма Вульф] (fb2) читать постранично, страница - 4

была Ева, она старалась шагать как можно тише, затем она остановилась у двери в мою комнату. Я услышал тихий скрип ручки. Ева заглянула ко мне и внимательно, сквозь темноту, посмотрела мне в глаза.

– Я тебя разбудила? – шёпотом спросила она.

– Нет, я не мог уснуть.

– Мне тоже не спиться. Можно, я побуду у тебя? – осторожно спросила она.

– Конечно, иди ко мне, – я подвинулся ближе к стене, чтобы освободить ей место. Она юркнула под одеяло я прижалась ко мне всем телом. Она дрожала.

– Ева, о чем ты думала все это время?

– О том, как мне жить дальше. Я не знаю, что делать. У меня никого нет, я останусь совсем одна.

– У тебя есть я. Я всегда буду рядом, неужели ты не веришь мне?

– Я имею ввиду совсем другое.

– А разве ты не хочешь жить ради нас с тобой? Неужели ты ни капли не дорожишь мной?

– Марк, не надо, не сейчас, ладно?

– Прости, – мне стало стыдно за мой эгоистичный порыв. Я не должен был так говорить и я знал это, – можно мне завтра пойти к Анне с тобой?

– Нет, извини, нам надо побыть вдвоём, – резко ответила Ева.

– Как скажешь. Попытайся уснуть. Ладно? Не думай ни о чём.

– Хорошо, я постараюсь. Марк, можно тебя попросить кое о чем?

– Конечно.

Останься и завтра у меня, пожалуйста.

– Хорошо, Ева, я буду только рад.

– Спасибо.

Она замолчала. Через несколько минут я услышал, как она засопела. Вскоре уснул и я.

Я проснулся в 10 утра. Евы в комнате не было. Я быстро умылся и спустился вниз. На кухонном столе лежала записка: "Забери меня в пять часов, я хочу покататься по городу, твоя Ева."я сел в машину и уехал в наше кафе. Заказ себе её любимый капучино без сахара и сел за столик в углу. До пяти часов вечера было ещё полно времени и я не знал, чем заняться. В голове роились неприятные мысли, от которых хотелось сбежать.

Я провел в кафе около часа и поехал к себе. Я жил один, квартира досталась мне от дедушки. Я всегда любил её, но сейчас эти стены начали угнетать меня. Пытаясь хоть чем-то отвлечься, я включил телевизор. Показывали дурацкие фильмы с перерывами на глупые рекламы. Я не заметил, как пролетело время. Часы показывали половину пятого.

Когда я подъехал к больнице, Ева уже ждала меня. Она выглядела уставшей и грустной.

– Привет, извини, что ушла, не попрощавшись. Не хотела тебя будить.

– Не переживай, все нормально, – я был безумно рад её видеть, садись в машину, прокатимся к реке.

– Хорошо.

Домой мы вернулись к 9 часам. Ева разогрела макароны по-флотски и налила нам чай. Уснула со мной и сказала, что завтра уйдёт к сестре рано утром и освободится в пять.

Так пришли две недели. Она была у сестры, а я на парах. Потом мы вместе гуляли или ездили на машине. Я никогда не спрашивал, что именно она делает у сестры, о чем они общаются, я не пытался узнать подробности лечения Анны, если оно вообще было. Я спрашивал, не становится ли ей лучше, на что Ева всегда грустно отвечала, что состояние Анны с каждым днем все хуже.

На 22 день я, так же, как и всегда, приехал к больнице к пяти часам. Евы не было. Я прождал полчаса и не выдержал. Я вошёл в больницу. Девушка за ресепшеном сразу меня узнала. Её лицо исказилось, будто она хочет сказать мне что-то ужасное. Моё сердце дрогнуло и забилось где-то в районе желудка.

– Где она? Что с ней? – с ужасом закричал я дрожащий голосом.

– В той же палате, но вам туда нельзя, – пробормотала девушка, глядя на меня большими и сочувствующими глазами.

Я побежал по знакомым мне коридорам и лестницам. Дверь 856 палаты была открыта, я заглянул туда и увидел Еву, стоящую на коленях у койки. Она рыдала. Анна лежала на спине, её рука безжизненно свисала с краю койки, а лицо было накрыто белой простыней. Рядом стоял мужчина в белом халате и с какими-то бумагами в руках. Он понимал, что от Евы будет мало толку и посмотрел на меня с надеждой в глазах.

Это был лечащий врач Анны. Он подсказал мне, куда обратиться, чтобы организовать похороны. Я внимательно его выслушал и записал номера телефонов.

Ева плакала целыми днями, я занимался организацией похорон и старался не дать ей расклеиться ещё больше. Свою боль она заливала водкой. Мне было больно смотреть на то, как она убивает себя. Но я ничего не мог поделать. Выпив достаточно алкоголя, она забывалась тяжёлым сном. Каждый раз она просыпалась среди ночи от собственных криков в холодном поту и в слезах. Я обнимал её, успокаивал, и она снова засыпала. На похоронах присутствовали мы с Евой и ещё несколько родственников, которым, казалось, было все равно, кого они хоронят. Никто не проронил ни одной слезинки. После похорон мы сразу поехали домой. Ева приняла в душ и легла. Я ушёл в ванную, умылся, принял душ. Всё это время я думал. Она спросила, есть ли бог на самом деле. Ещё месяц назад я не