Побег от дождя (Вопросы любви) [Светлана Эдуардовна Дубовицкая] (fb2) читать постранично, страница - 75

случае, если родителям после развода удаётся сохранить нормальные отношения. Такой «идеальный случай» произошёл и с её родителями. Но теперь он почему-то не казался ей таким уж идеальным.

«Что тебя привлекает в Игоре? – снова спрашивала она себя. – Красота? Тело? Секс?» Задавая себе провокационные вопросы, она пыталась обвинить себя в порочности, уличить во лжи и доказать, что принимает за высокое чувство низкий животный инстинкт. Но она прекрасно понимала, что дело не в сексе и уж тем более не в каком-то высоком чувстве. Его не было. А была лишь попытка обмануть саму себя. Было желание разрушить свою спокойную, благополучную и потому бесцельную жизнь.

От неё все уходили. Всегда. Сначала – родители. Каждое воскресенье они уходили. Потом – друзья, когда её увезли из родного – бабушкиного – дома в чужой – родительский, но не её, Дусин. Потом друг за другом ушли бабушка и дедушка, ушли туда, откуда не возвращаются. Потом ушел отец – из семьи.

А теперь… Нет, теперь она уходила сама, по собственной воле. Уходила неотвратимо, словно её увозил поезд, постепенно набирая скорость, и не было никакой возможности спрыгнуть с этого поезда. Собственно, он двинулся в путь когда-то давно, но сначала он ехал так медленно, что Дуся и сама не осознавала этого, а теперь он мчался так, что уже ничего нельзя было поделать. А впрочем, если бы она и осознала раньше, вряд ли что-нибудь смогла бы изменить. Кто из нас может остановить поезд?

Но наконец Евдокия осознала, что она может уйти, соскочить с поезда. Сын уже не маленький, и может обходиться без неё. Нет, конечно, она понимала, что уход самого близкого человека – это всегда трагедия. Но пережить её можно. Она же пережила смерть бабушки, а в тот период её жизни бабушка прочно занимала место матери.

Но всё же (она понимала) её смерть станет ударом для всех, близкие станут тосковать по ней. Как сделать так, чтобы это не оказалось ударом?

Холодный рассудок подсказал.

«Предположим, – рассуждала женщина, – я всё-таки говорю мужу, что изменила ему с другим. Да, ему будет больно, но не настолько – измены, к сожалению, нередки в нашей жизни. И он, скорее всего, не захочет меня видеть, что вполне понятно. Он САМ не захочет, и поэтому не будет сожалеть, что меня нет рядом. В таком случае нужно сделать так, чтобы он не сожалел». Решение было принято.

Евдокия взяла листок в клеточку из черновика сына и, почти не задумавшись, написала на нём несколько строк. Потом сложила листок вчетверо, вложила в свой паспорт, а паспорт убрала во внутренний карман пиджака и вышла из квартиры.

Побег от дождя

Когда Андрюша был маленький, он очень любил разглядывать улицу с высоты, и часто они с мамой поднимались на лифте на самый последний этаж – двенадцатый, выходили на лестничную клетку и смотрели на улицу через широкое стекло окна. Больше всего Андрюша любил это делать вечером, когда город превращался в букет разноцветных огоньков. Но и днём рассматривать город было интересно: можно было увидеть детский садик, магазин игрушек и сквер с детской площадкой, где они часто гуляли.

Евдокия поднялась на двенадцатый этаж и впервые открыла широкое окно. В лицо пахнул прохладный, свежий, весенний ветер. В детстве ей часто снился сон: как она, стоя на большом холме, раскидывает руки, ложится ветру на спину и летит над зелёным лугом.

От взгляда вниз её затошнило. Она вспомнила предновогодний вечер в редакции, сигареты Игоря, серый дождь за окном его квартиры.

А потом подняла глаза к безоблачному, голубому, солнечному, весеннему небу и сделала шаг.

Алексей так никогда и не мог вспомнить, что было после того, как он, стоя возле машины «скорой помощи» и держа паспорт жены, впервые прочёл несколько строк, написанных на школьном тетрадном листке знакомым почерком: «Алёша! То, что я сделала, – моё осознанное решение. Дело в том, что я изменила тебе с другим мужчиной, так что я бы всё равно ушла. Поэтому постарайся не очень жалеть обо мне. Д.»

Он так никогда и не смог поверить в это.

Часть 3 Жизнь после жизни

В кресле сидел уже немолодой мужчина со взъерошенными волосами. Вернее, ему только-только перевалило за сорок, но тёмные круги под глазами и ссутулившаяся фигура зрительно прибавляли ему как минимум ещё десяток лет. А ещё взгляд. Он был мёртвый, угасший, и было ясно, что в этих глазах жизнь не вспыхивала очень давно. Шесть лет.

Шесть лет. Дата. Но не круглая. Анна Васильевна готовит ужин. Её движения медленные, тяжёлые: она так и не пришла в себя после смерти мужа три года назад. Но она продолжает жить, пытаясь найти для этого смысл. И он есть: скоро придёт Андрюша, и они сядут за стол, помянут невестку, жену и мать соответственно.

Алексей редко думал о ней в прямом смысле этого слова. Её образ был скорее никогда не покидающим его ощущением, как аромат цветов: его постоянно чувствуешь, но не думаешь о запахе. Но сегодня – дата, и всё невольно наводило его на мысли о жене. Алексей встал и прошёл в комнату сына. Тот