просторная комната, или, говоря точнее, мастерская.
От нового удара у него задребезжали зубы.
Уильям попытался сосредоточиться.
Комната была полна гномов, трудившихся за парой длинных верстаков. А в дальнем конце несколько из них сгрудились вокруг чего-то похожего на сложный ткацкий станок.
Который снова сотряс здание.
Уильям потер лоб.
– Что происходит? – спросил он.
Ближайший гном поднял на него взгляд и поспешно толкнул своего коллегу. Толчки прокатились по рядам, и неожиданно комнату от стены до стены заполнило осторожное молчание. На Уильяма уставилась дюжина серьезных гномьих лиц.
Никто не способен глядеть пристальнее гнома. Возможно, это потому, что между обязательными шлемом и бородой у них не так уж и много лица. Выражения лиц у гномов более концентрированные.
– Э-э, – сказал Уильям. – Привет?
Первым вышел из остолбенения один из гномов, стоявших у большого станка.
– Давайте за работу, парни, – сказал он, подошел к Уильяму и строго посмотрел ему в пах. – Ты как, твоя светлость?
Уильям поморщился.
– А… что случилось? – спросил он. – Я, э-э, помню, что увидел повозку, а потом меня что-то ударило…
– Мы ее не удержали, – объяснил гном. – И с нее груз слетел. Ты уж извини.
– А что случилось с господином Достаблем?
Гном склонил голову набок.
– Это тощий мужик с сосисками? – уточнил он.
– Да, это он. Его не ранило?
– Не думаю, – осторожно сказал гном. – Он продал молодому Громобою сосиску в тесте – это я знаю точно.
Уильям задумался. Анк-Морпорк таил немало ловушек для неосторожных новичков.
– Хорошо, а с господином Громобоем все в порядке? – спросил он.
– Наверное. Он вот только-только крикнул через дверь, что ему уже гораздо лучше, но он пока что останется там, где есть, – ответил гном. Он залез под верстак и с серьезным видом вручил Уильяму что-то прямоугольное, завернутое в грязную бумагу.
– Это, кажется, твое.
Уильям развернул доску. Она треснула пополам там, где по ней проехалось колесо, а чернила размазались. Он вздохнул.
– Прошу прощения, – сказал гном, – а чем это было раньше?
– Это доска для гравюры, – ответил Уильям. Он не знал, как ему объяснить, что это такое, гному из провинции. – Ну, знаете? Гравюра? Это… Это такой почти волшебный способ делать из одного письма очень много. Боюсь, мне теперь придется пойти и заказать новую.
Гном как-то странно посмотрел на Уильяма, а потом взял у него доску и повертел в руках.
– Понимаете, – начал Уильям, – гравер отрезает куски…
– А оригинал у тебя остался? – спросил гном.
– Простите?
– Оригинал, – терпеливо повторил гном.
– А, да. – Уильям залез во внутренний карман сюртука и достал письмо.
– Можно взять на секундочку?
– Ну хорошо, только оно мне еще понадобится, чтобы…
Гном изучил письмо, а потом повернулся и со звонким бздынь ударил соседнего гнома по шлему.
– Десять пунктов на три, – сказал он, передавая бумагу. Ударенный гном кивнул, и его правая рука заметалась по ряду маленьких коробочек, что-то из них выбирая.
– Мне надо бы вернуться, чтобы… – начал Уильям.
– Это много времени не займет, – сказал главный гном. – Пройди-ка сюда. Тебе, как человеку, работающему с буквами, должно быть интересно.
Уильям последовал за ним мимо занятых работой гномов к машине, которая продолжала непрерывно грохотать.
– О. Так это граверный станок, – неуверенно сказал Уильям.
– Только немножко измененный, – ответил гном. – Мы его… усовершенствовали.
Он взял из стопки у станка большой лист бумаги и вручил Уильяму, который прочел:
– Как тебе? – застенчиво спросил гном.
– Это вы – Гунилла Доброгор?
– Ага. Так как тебе?
– Ну-у… буквы у вас получились красивые и ровные, не могу не признать, – сказал Уильям. – Но я не понимаю, что в этом нового. И вы «поныне» с ошибкой написали. Там должно быть «о» вместо «а». Придется новую гравюру делать, а то вас засмеют.
– Правда? – удивился Доброгор. Он пихнул одного из своих коллег: – Кезлонг, подай мне, пожалуйста, строчную «о» на девяносто шесть пунктов. Спасибо.
Доброгор склонился над прессом, взял гаечный ключ и принялся что-то делать в механическом полумраке.
– Надежная рука нужна, чтобы буквы такими ровными получались, – похвалил Уильям. Ему было немного неловко, что он указал на ошибку. Скорее всего, ее и так бы никто не заметил. В Анк-Морпорке верная расстановка букв считалась чем-то не слишком обязательным. Тут подход был такой же, как и к знакам препинания: неважно, где оно стоит, лишь бы стояло.
Гном закончил свою таинственную деятельность, провел чернильной подушечкой по чему-то внутри пресса и слез на пол.
– Хотя на самом деле, – бух, – никто на ошибку и внимания не обратит, – сказал Уильям.
Доброгор снова открыл станок и, не говоря ни слова, вручил Уильяму влажный бумажный лист.
Уильям прочитал его.
Буква «о» стояла где положено.
– Как… – начал он.
– Это такой почти
Последние комментарии
14 часов 44 минут назад
15 часов 2 минут назад
15 часов 11 минут назад
15 часов 12 минут назад
15 часов 15 минут назад
15 часов 33 минут назад