Друг человека [Джим Мерфи] (fb2) читать постранично, страница - 25

первые панические мысли поэта.

Анри не показывал никаких эмоций, что было ему свойственно во всех ситуациях. Низкий голос жандарма был слишком близко, он медом вливался в уши Тибо. Его холодные мозолистые ручища крепко сжимали запястья беглеца.

«Анри! Анри!» – взглядом кричал поэт, прожигая друга испуганными глазами.

Уста его оставались немы, но разум истерил и бился в конвульсиях.

Но нет. Внезапно Тибо отвернулся. Он не посмеет назвать его имя, призвать его помощь. Это означало бы предательство. Подлую, трусливую, позорную измену! После всех благ, которых Анри сделал для него! Только не это. Смерть на каторге достойнее неверности.

«Жандарм подумал, что Анри меня поймал,» – вспомнилось ему. – «Он сам его и спас. Но чем Анри может мне помочь сейчас? Ничем… Ничем.»

Рывок. Тибо зашагал по приказу жандарма. Окинув друга прощальным взором, он заметил перед глазами пелену. Поэт моргнул. Всего лишь слезы…

Эпилог.

Тибо Лавайе приговорили к каторжным работам и переправили в брестскую тюрьму. Спустя пару месяцев тяжёлого труда он захворал, его здоровье пришло в упадок. Тогда он написал завещание, в котором добровольно жертвовал всей суммой своего наследства в пользу Анри Пеллетье.

Тем временем, в сентябре грянула революция. Монархия пала. Власть перешла в руки республиканцев, коммунистов и анархистов, основавших Парижскую коммуну, однако, не на долго. Конец мая выдался особенно кровавым. Часть членов Коммуны приговорили к расстрелу, другие пали в жестоких боях.

Если бы вы, после очередного сражения, прогуливались по улицам Парижа, у ступеней двухэтажного старинного здания вы бы увидели молодого человека. Он лежал и мог казаться задумавшимся мечтателем, смотрящим в небо. Но в перепачканной рубашке виднелся прокол, небольшая дырка от штыка. Его капающую кровь впитывала земля. В левой руке человек до сих пор крепко сжимал красный флаг с социалистическим лозунгом. Лицо его ещё хранило остатки румянца, правда, из уголка рта текла тонкая алая струйка. Взор его серых глаз успел закаменеть, содержа в себе ту решимость, с которой пал молодой революционер. Ветер спутал его седые волосы.

Ветер, невинное явление, не знающее смерти…