Клубок со змеями [Павел Марков] (fb2) читать постранично, страница - 2

остаться и защищаться... а что если нет? Что если я и в самом деле проглядел гнилую деревяшку или не до конца закрепил... Глупости! Я точно знаю, что ничего не упустил. Тогда нельзя бежать, иначе это все равно, как расписаться в собственной вине. Нужно во всем разобраться. Прямо сейчас. Возможно, этот дурак-корзинщик сам виноват... а если нет?».

Огромная волна сомнений, словно песчаная буря, захлестнула мой разум. На лбу выступили холодные капельки пота.

Набрав воздуха в легкие, я заставил сердце биться медленнее, а затем перевел взгляд на Сему:

— Как и когда ты об этом узнал?

— Я... я шел на базарную площадь, чтобы выяснить — кто и сколько может мне заплатить за Анум, — при упоминании своей жены он слегка покраснел. — Направляясь к Западным воротам, я увидел небольшую толпу возле дома корзинщика. Ну... то есть... возле того, что от него осталось. Крыша полностью обвалилась и... — здесь Сему на секунду запнулся, переводя дыхание, — в общем, люди кричали, мол, что произошло? как это случилось? зовите стражу! Я решил не терять время и предупредить тебя.

Нечто промелькнуло в моей голове, когда я выслушивал этот короткий монолог своего друга. Некое воспоминание, которое казалось крайне важным. Однако мой взбудораженный разум не позволил памяти уловить его за хвост. Оно промелькнуло и исчезло так же быстро, как полевка в высокой траве.

Отвлекшись на собственные мысли, я не сразу сообразил, что Сему обращается ко мне:

— ...будет?

— Прости, что ты сказал? — переспросил я.

— Ты ведь знаешь, что с тобой будет, да?

— О чем ты? — прохрипел я, хотя прекрасно понимал, куда он клонит.

«Если строитель возвел для человека дом, оказавшийся настолько непрочным, что он развалился и стал причиной смерти его владельца, то наказание такому строителю — смерть».

Так звучит один из тех законов, что оставил нам Великий царь Хаммурапи^[3]. Да хранят боги его душу.

— Ты построил для него эту хижину, а на следующую ночь она развалилась, будто над ней буря пролетела.

— Это не моя вина, — твердо ответил я.

«Я верю в это. Или я просто хочу в это верить?».

Сему сочувственно посмотрел на меня:

— Понимаю. Но, ты же, не можешь за всем уследить...

— Никаких «но»! Я все сделал, как надо! Крыша не могла обвалиться. Просто не могла! Да и вообще, что ты говоришь? Я не уследил?!

Сему глядел на меня взором царского писца, от которого утаили часть налога.

— Не смотри на меня так! Это не я!

— Конечно, не ты, — быстро поддакнул он, хотя весь его вид говорил об обратном.

Я выпрямился и, больше не обращая на него внимания, вернулся в хижину. Подождав, пока глаза привыкнут к сумраку, отыскал кожаные сандалии. Они валялись в пыльном углу рядом с инструментами. Спешно натянул их на ноги.

«Надеть рубашку? Да нет, не стоит. Я быстро улажу это недоразумение».

Стараясь выбросить дурные мысли из головы, я вернулся к Сему.

— Пошли, — буркнул я, закрывая дверь.

Он тупо уставился на меня:

— Куда?

— К дому корзинщика, куда же еще?

— То есть... ты не собираешься бежать?

— Бежит, значит, виновен, — изрек я. — Забыл эту народную мудрость?

Сему не ответил. Только вздохнул и поплелся следом.

Взбивая на дороге клубки пыли, я направился в сторону дома корзинщика, внешне сохраняя спокойствие, однако внутри сжимаясь от страха. И огромная стена Вавилона, возвышавшаяся справа, уже не поражала воображение тем ранним утром.

Глава 2

К дому Бел-Адада вела грунтовая дорога, по обе стороны которой стояли одинаковые хижины из глины с соломенными крышами. Их беспорядочные ряды углублялись на восток и доходили до самой стены. По западную же сторону проходил всего один ряд, а сразу за ним начиналась степь, плавно переходящая в пустыню на горизонте. Именно в ней, как в детстве рассказывал мне отец, живет Пазузу — могучий крылатый демон с головой собаки, жалом скорпиона и змеей вместо мужского детородного органа. Никто не решался заходить в пустыню, кроме опытных караванщиков с внушительной охраной. Остальные, кто вдруг отчаивался на такой нелепый шаг, становились легкой добычей Пазузу и армии его мелких приспешников. В лучшем случае — человек возвращался из песков, полностью утратив контроль над собственным разумом, до конца жизни оставаясь безумцем, бредящим об ордах демонов и их крылатом повелителе. В худшем — пропадал в пустыне навсегда. Я никогда не видел Пазузу собственными глазами, но неоднократно слышал из уст очевидцев о злодеяниях этого коварного существа. Старожилы говорят, что суховей, дующий с запада и засоряющий оросительные каналы, тоже является делом рук Пазузу. Несмотря на то, что мне сейчас грозили реальные неприятности, одного мимолетного взгляда на пустыню оказалось достаточно, чтобы тело передернула дрожь.

Постаравшись больше не смотреть туда, я двинулся дальше под звуки охающего позади Сему.

По утрам на этой